Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
PAGE 53
Джеймс Роллинс: «Бездна»
OCRSpellCheck Aleks_Sn777@mail.ru
«Бездна»: Эксмо; Москва; 2008
ISBN 978-5-699-31060-9
Утром того дня, когда должно было произойти первое солнечное затмение нового тысячелетия, никто не подозревал, что вскоре жизнь всего человечества изменится самым роковым образом. Когда Земля накрылась темной пеленой, мощная вспышка на Солнце спровоцировала серию природных катастроф. Землетрясения и извержения вулканов сотрясли земной шар. Ученый Джек Киркланд подозревает, что причина этих катаклизмов как-то связана со стран ной кристаллической колонной, обнаруженной на дне океана. На этой колонне высечены загадочные письмена, в которых древний народ, живший двенадцать тысяч лет назад, пытался передать какое-то предостережение. Новый супербестселлер, новые захватывающие приключения от автора «Пирамиды», «Амазонии» и «Песчаного дьявола».
Посвящается Стиву и Джуди Прей,
учителям, друзьям и основателям
«Спейсеров»
Вторник, 24 июля
8 часов 14 минут по тихоокеанскому поясному времени Сан-Франциско, Калифорния
Утром того дня, когда должно было произойти солнечное затмение, Дорин Макклауд вышла из кафе «Старбакс», держа в одной руке свежий номер «Кроникл», а в другой – картонный стаканчик с крепким мокко. Следовало поспешить: на десять часов у нее была назначена встреча в городе, а на то, чтобы доехать до ее офиса, расположенного рядом с Эмбаркадеро, оставалось менее часа. Ежась от холодного утреннего ветра, она торопливо направилась к станции метро на перекрестке улиц Рыночной и Кастро.
Дорин посмотрела на небо и нахмурилась. Опустившаяся ночью на город пелена тумана еще не развеялась, и солнце сквозь эту дымку казалось мутным опалом. Долгожданное событие – первое в новом тысячелетии солнечное затмение – должно было произойти после четырех часов, и не увидеть его из-за чертова тумана будет ужасно обидно. Из газет и телепередач она знала, что праздновать этот редкий астрономический феномен собрался весь город. Сан-Франциско даже здесь не мог обойтись без фанфар.
«Что за глупость! – подумала Дорин, досадливо мотнув головой. – Над Сан-Франциско и так круглый год висит туманное марево, так чего же радоваться еще нескольким минутам темноты?» Тем более что затмение ожидалось даже не полное, а частичное!
Вздохнув, она отбросила эти несвоевременные раздумья и поправила шарф на шее. Сейчас у нее были заботы поважнее. Если ей удастся выполнить требования по выданному Дельта банком кредиту, путь к партнерству в фирме будет для нее открыт. Окрыленная этой мыслью, она буквально перепорхнула через Рыночную улицу и оказалась у входа на станцию метро.
Она вошла в метро как раз в тот момент, когда из тоннеля появился очередной поезд. Сунув проездной билет в считывающее устройство, Дорин зацокала каблучками по лестнице, спускающейся к платформе, и встала у ее края, дожидаясь, когда поезд окончательно остановится. Довольная тем, что не опоздает к назначенному времени, она поднесла к губам стаканчик с кофе, однако не успела сделать ни одного глотка. От сильного удара под локоть стаканчик вылетел из ее руки, а кофе широкой шоколадно-коричневой дугой выплеснулся на асфальт перрона.
Ойкнув от неожиданности, Дорин развернулась, чтобы взглянуть на своего обидчика, и увидела старую женщину, укутанную в тряпье, собранное, видимо, по разным помойкам. Она смотрела на Дорин глазами, взгляд которых, как казалось, находился в каком-то другом измерении. В сознании Дорин на долю секунды вспыхнул образ лежащей в постели матери: тяжелый запах мочи и лекарств, ее обострившиеся черты и такие же мертвые глаза. Болезнь Альцгеймера.
Дорин отступила на шаг, инстинктивно прижав к себе сумочку, но бездомная старуха, судя по всему, была совершенно безобидна. Наверное, сейчас последует обычная в подобных случаях просьба: «Помогите, чем можете!» Дорин сделала еще один шаг назад. Испуг и злость сменились чувством жалости. Другие пассажиры отвели глаза в сторону, следуя неписаному правилу любого городского жителя: не смотри слишком пристально. Дорин хотела поступить так же, но почему-то не смогла. Возможно, причиной тому было внезапно посетившее ее воспоминание о давно умершей матери, а может, безотчетная волна сострадания по отношению к этому несчастному созданию. Так или иначе, помимо своей воли она спросила:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Старуха пошевелилась, и Дорин увидела жмущегося к ее коленям изголодавшегося коричневого щенка. Бедняга был настолько тощим, что на его впалых боках можно было сосчитать все ребра. Старуха заметила, куда смотрит Дорин, и сказала:
– Допсик знает! – От возраста и бездомной жизни голос ее звучал хрипло. – Он все знает!
Дорин кивнула, словно в словах женщины был хоть какой-то смысл. Психически больных лучше не раздражать, это она усвоила из опыта общения со своей несчастной матерью.
– Конечно знает, – поддакнула Дорин.
– И он мне об этом рассказывает! Да-да, рассказывает! Дорин снова кивнула, чувствуя себя законченной дурой.
За ее спиной с шипением открылись двери поезда. Если она не хочет опоздать, нужно поторопиться.
Она начала поворачиваться, как вдруг иссохшая рука ухватила ее за запястье. Дорин инстинктивно дернулась в сторону, но старуха держала ее на удивление цепко. Шурша своим тряпьем, сумасшедшая приблизилась к Дорин.
– Допсик – хороший песик, – прошамкала она. – Допсик – умный. – В углах старушечьего рта пенилась густая, похожая на скисший майонез слюна. – Он все знает. Он умный.
Дорин рывком освободила руку.
– Я… Мне нужно идти.
(тнруха не пыталась удержать ее, сразу же спрятав руку в складках живописного тряпья. Не сводя с нее взгляда и пятясь, Дорин дошла до дверей вагона. Оставшись одна, старуха скукожилась в своей ветоши и погрузилась в какие-то никому не ведомые раздумья. Дорин встретилась взглядом с устремленными на нее глазами щенка. Когда двери вагона закрывались, до нее донеслось бормотание бездомной старухи:
– Допсик… Он знает… Он знает, что сегодня мы все умрем.
13 часов 55 минут по тихоокеанскому поясному времени (11 часов 55 минут по местному времени) Алеутские острова, Аляска
Утром того дня, когда должно было произойти солнечное затмение, Джимми Помотук с привычной осторожностью прокладывал путь вверх по обледенелому склону. Его пес по кличке Нанук трусил на несколько шагов впереди. Здоровенный маламут1 хорошо знал эту дорогу и мог бы добраться до конечного пункта самостоятельно, но, будучи преданным компаньоном, не хотел оставлять хозяина.
Устало шаркая за старым псом, Джимми вел за собой троих английских туристов: двух мужчин и одну женщину. Их путь лежал к Ледяному пику – высшей точке этого окруженного морем клочка земли, одного из Лисьих островов. Его предки, инуиты,2 приходили сюда, чтобы поклоняться великому Орке, устанавливали деревянных идолов и бросали священные камни со скалы в море. Впервые, еще мальчиком, его привел на это священное место прадед. Это случилось почти тридцать лет назад.
Теперь это место было обозначено на всех туристических картах наряду с другими достопримечательностями острова, и суденышки компании «Зодиак», перехватывая туристов с многочисленных круизных лайнеров, ненадолго останавливавшихся в этих холодных широтах, высаживали свой человеческий груз на пристани живописного поселка Порт-Рой-сон. Помимо этого, привлекавшего своей стариной и экзотичностью поселка, еще одной достопримечательностью острова являлся Ледяной пик. В ясный день вроде того, что выдался сегодня, с него была видна вся гряда Алеутских островов, нескончаемой дугой уходившая за горизонт. Этот вид, который предки Джимми считали бесценным, теперь стоил шестьдесят долларов в разгар туристического сезона и сорок – во все остальные дни.
– Долго нам еще, черт побери, тащиться? – послышался недовольный голос за спиной Джимми. – Я себе уже всю задницу отморозил!
Джимми обернулся. Он предупреждал эту троицу, что по мере подъема на вершину будет становиться все холоднее. Туристы были облачены в одинаковую одежду от Эдди Бауэра – куртки, рукавицы и ботинки, – но все эти шмотки вплоть до последнего стежка на них были сейчас совершенно бесполезны. Забавно: на спине парки, в которую облачилась женщина, до сих пор болталась бирка с ценой.
Указав рукой в сторону холма, за вершиной которого только что скрылась собака, Джимми сказал:
– Еще один подъем, и мы на месте. Идти осталось минут пять, не больше. А там вас ждет теплая хижина.
Недовольный турист посмотрел на циферблат часов и выругался себе под нос.
Джимми страдальчески закатил глаза и двинулся дальше. Если бы не чаевые, которые он рассчитывал получить в конце этого пешего тура, он с радостью скинул бы всю троицу со скалы. То-то славное получилось бы жертвоприношение богам океана, которым поклонялись его предки! Однако об этом оставалось только мечтать, и Джимми, как случалось всегда, поплелся дальше. Вскоре они достигли вершины.
Позади него раздался ошеломленный выдох, вырвавшийся разом из трех глоток. Джимми обернулся, готовый произнести заученную наизусть речь о значении этого места, но тут же увидел, что восклицания туристов были вызваны отнюдь не ошеломляющим видом, открывшимся их взорам. Они плотнее укутывались в свои одежки, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра.
– Как же здесь холодно! – проговорил, стуча зубами, второй мужчина. – Надеюсь, затвор моей фотокамеры не замерзнет. Будет страшно обидно проделать такой путь до этого проклятого места и не сделать ни одной фотографии.
Руки Джимми непроизвольно сжались в кулаки, однако он постарался, чтобы в его голосе не прозвучала враждебность.
– Хижина расположена вон там, за той группой черных сосен. Почему бы вам не отправиться туда и не погреться? До солнечного затмения еще есть время.
– Слава тебе господи! – проговорила женщина и, обращаясь к тому из мужчин, который стал жаловаться первым, добавила: – Пойдем, Реджи.
Теперь настала очередь Джимми замыкать процессию. Англичане трусцой направились к маленькой, угнездившейся в низком месте сосновой рощице. Нанук потрусил рядом с хозяином, тычась влажным носом в его руку. Он хотел, чтобы ему почесали за ухом.
– Нанук, хороший мальчик, – похвалил пса Джимми, глядя на струйку дыма, поднимавшегося к синему небу. По крайней мере, сын выполнил данное ему поручение и растопил печь в хижине, прежде чем отправиться на главный остров – праздновать солнечное затмение вместе со своими друзьями.
На Джимми вдруг, непонятно с чего, накатила волна печали. Хотя это место всегда оказывало на него такое действие. Он словно ощущал здесь чье-то незримое присутствие. «Возможно, это боги моих предков», – подумал он, но лишь наполовину шутливо, и пошел дальше, к спасительному теплу. Ему вдруг страстно захотелось укрыться от холода – не меньше, чем его подопечным-англичанам. Джимми взглядом проследил за струйкой дыма до самого солнца, висевшего над горизонтом с восточной стороны. Солнечное затмение. Когда происходило такое, предки Джимми думали, что огромный кит глотает солнце. То же самое должно было произойти в течение следующих нескольких часов.
Нанук, бежавший рядом с ним, вдруг зарычал. Джимми взглянул на собаку. Маламут смотрел в сторону юга. Наморщив лоб, Джимми проследил за взглядом пса.
Вершина скалы была пуста, если не считать одиноко торчавшего деревянного идола. Идол, разумеется, был ненастоящим. Дешевый макет для туристов, выточенный на токарном станке где-то в Индонезии и привезенный сюда морем.
Нанук продолжал негромко рычать. Джимми не мог понять, отчего собака нервничает.
– Тихо, мальчик! – прикрикнул он на пса.
Как всегда послушный, Нанук уселся на задние лапы, но его мохнатое тело била мелкая дрожь.
Джимми скосил глаза на пустое море. В его памяти вдруг всплыла старинная молитва, которой его научил дедушка. Он был удивлен тем, что вспомнил ее слова, и не смог бы объяснить, почему эти слова сорвались с его губ именно сейчас. Для того чтобы выжить на Аляске, необходимо было уважать природу и собственные инстинкты. Своим Джимми верил.
Ему на мгновение показалось, что рядом с ним возник его дедушка и они вместе глядят в бесконечное море. Для таких моментов, как сейчас, у дедушки была припасена фраза: «Ветер пахнет бурей».
16 часов 05 минут по тихоокеанскому поясному времени
(10 часов 05 минут по местному времени)
Аганья, владение Гуам3
Утром того дня, когда должно было произойти солнечное затмение, Джеффри Хессмайер проклинал свое невезение, торопливо шагая по коридору правительственного особняка.
В первой сессии переговоров на высшем уровне было решено сделать перерыв для второго завтрака. Высокие договаривающиеся стороны из Соединенных Штатов Америки и Китайской Народной Республики вернутся за стол переговоров только после солнечного затмения. Совместное созерцание этого редкого природного явления было включено в официальную повестку дня.
Джеффри, как младшему помощнику, было поручено использовать время перерыва для того, чтобы набрать на компьютере, распечатать и раздать всем членам американской делегации рукописные заметки, которые делал в ходе утренней сессии государственный секретарь. Как несправедливо устроена жизнь! Пока более высокопоставленные коллеги в ожидании солнечного затмения наслаждаются разносолами буфета, устроенного в зимнем саду, подлизываясь к шишкам из президентской свиты, он должен изображать из себя то ли стенографистку, то ли – того хуже! – машинистку.
Джеффри вновь беззвучно проклял свою горькую судьбу. Что им понадобилось здесь, посередине Тихого океана? Ад замерзнет скорее, чем две тихоокеанские державы подпишут договор по ядерным вооружениям. Ни одна из стран не хотела уступать, особенно в том, что касалось двух наиболее важных пунктов. Президент наотрез отвергал притязания Китая, который требовал, чтобы США не распространяли свой противоракетный «зонтик» – знаменитую систему ПРО – на территорию Тайваня, а китайский премьер отказывался прекратить дальнейшее наращивание арсенала межконтинентальных баллистических ракет. За целую неделю интенсивной работы участники саммита добились лишь того, что напряженность в двусторонних отношениях усилилась еще больше.
Единственным светлым пятном за все это время стал лишь первый день саммита, когда президент Бишоп принял в дар от китайского премьера жадеитовую скульптуру воина верхом на коне – полноразмерную копию одной из знаменитых терракотовых статуй, найденных в окрестностях города Сиань. Журналисты были в восторге и целый день щелкали затворами фотоаппаратов, запечатлевая историческую сцену: главы двух великих держав на фоне изумительно красивого изваяния. В тот день в сердцах многих расцвели надежды, которым не суждено было воплотиться.
Джеффри вошел в отсек помещений, отведенный их делегации, и предъявил охраннику пропуск. Тот важно кивнул, пропуская мелкого клерка внутрь. Дойдя до своего стола, Джеффри рухнул на кожаное вращающееся кресло. Хотя порученное ему задание он считал унизительным, тем не менее намеревался выполнить его безукоризненно.
Аккуратно положив стопку исписанных от руки листков возле компьютера, он приступил к работе. Его пальцы порхали над клавиатурой, и каракули госсекретаря Эллиота превращались в ровные, аккуратные строчки компьютерного текста. По мере того как Джеффри втягивался в работу, злость и обида оставляли его. Ему было интересно находиться в закулисье большой политики, наблюдать вблизи, как вершится история. Похоже, президент все же был готов пойти на уступки по вопросу Тайваня, но хотел за это выторговать у Китая побольше выгод для США, включая мораторий на расширение китайского ядерного арсенала и участие КНР в Режиме контроля над ракетными технологиями.4 Эллиот полагал, что эта цель вполне достижима, если правильно разыграть имеющиеся карты.
Джеффри настолько погрузился в расшифровку записей госсекретаря, что не заметил, как кто-то подошел к нему сзади. Услышав легкое покашливание за спиной, молодой клерк крутанулся на кресле, поднял голову и увидел высокого седовласого мужчину. На нем была рубашка с галстуком, а пиджак он небрежно держал на согнутой руке.
– Ну и что вы обо всем этом думаете, мистер Хессмайер?
Джеффри вскочил так резко, что его кресло откатилось назад и врезалось в соседний стол.
– Г-господин президент… – запинаясь, выдавил он.
– Расслабьтесь, мистер Хессмайер. – Президент Соединенных Штатов Дэниел Р. Бишоп склонился над письменным столом и стал читать текст на мониторе компьютера. – Что вы думаете о рассуждениях Тома?
– Госсекретаря? Мистера Эллиота? Президент выпрямился и устало улыбнулся.
– Да. Вы ведь изучаете международное право в Джорджтауне?
Джеффри моргнул. Ему казалась невероятной сама мысль, что президент выделил его среди сотен чиновников и клерков, работавших в чреве Белого дома.
– Да, господин президент, я оканчиваю университет в следующем году.
– Лучший студент на курсе и специализируетесь по Азии, насколько я слышал. Как по-вашему, удастся нам уломать китайцев подписать это соглашение?
Джеффри облизал губы. Ему было трудно выдержать взгляд Дэниела Бишопа – героя войны, государственного деятеля и лидера свободного мира.
– Говорите же, дружище, и не бойтесь, я не откушу вам голову. Я всего лишь хочу узнать ваше честное и непредвзятое мнение. Иначе зачем бы я стал просить Торна поручить это задание именно вам?
Пораженный этим признанием, Джеффри был не в состоянии вымолвить хоть слово.
– Дышите, – приказал президент.
Джеффри последовал рекомендации, и это помогло. Откашлявшись, он постарался привести мысли в порядок и заговорил:
– Мне кажется, госсекретарь Эллиот высказывает весьма здравую мысль о страстном стремлении материкового Китая к экономической интеграции Тайваня. – Джеффри на секунду умолк, чтобы перевести дух, и продолжал: – Я внимательнейшим образом изучил, как проходило возвращение Гонконга и Макао под власть Пекина. Похоже на то, что китайцы используют эти территории в качестве испытательного полигона для интеграции демократической экономики в коммунистические структуры. Вполне логично предположить, что эти эксперименты проводятся в преддверии переговоров по возвращению Тайваня под юрисдикцию Китая, чтобы продемонстрировать, как от подобного союза могут выиграть все заинтересованные стороны.
– А как быть с растущим ядерным арсеналом Китая? Немного осмелев, Джеффри заговорил быстрее:
– Их ядерные и ракетные технологии украдены у нас. Но нынешняя производственная инфраструктура Китая недостаточно развита для того, чтобы в полной мере воспользоваться ими; во многих отношениях Китай до сих пор остается аграрной страной, плохо приспособленной для быстрого развития ракетных технологий.
– И каков же ваш вывод?
– Китайцы стали свидетелями того, как гонка вооружений обанкротила Советский Союз, и не захотят наступить на те же грабли. Если Китай намерен сохранить за собой нынешнее положение в мировом балансе сил, ему для начала необходимо ускорить собственное технологическое развитие. Они не могут позволить себе ввязаться в пустопорожние дискуссии с Соединенными Штатами относительно ядерного арсенала.
– Пустопорожние дискуссии? – хмыкнул президент. Джеффри побагровел.
– Извините, я…
– Нет-нет, – воздел руку президент, – мне понравилось ваше выражение.
Джеффри внезапно почувствовал себя полным идиотом. Что за чушь он тут несет? Как он смеет думать, что его завиральные идеи могут представлять хоть какой-то интерес для президента Бишопа?
Президент выпрямился и надел пиджак. – Полагаю, вы правы, мистер Хессмайер. Ни одна страна не хочет финансировать новую холодную войну.
– Совершенно верно, сэр, – промямлил Джеффри.
– Возможно, есть надежда урегулировать эту проблему до того, как отношения между нашими странами станут еще более натянутыми, но для этого понадобится определенная ловкость. – Президент направился к двери. – Заканчивайте вашу работу, мистер Хессмайер, – добавил он, – и приходите в атриум. Нельзя пропустить первое солнечное затмение нового тысячелетия.
Глава государства вышел из комнаты, а Джеффри так и не нашел что ответить. Он без сил плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Сам президент слушал его и… согласился с ним.
Благодаря звезды за такую удачу, Джеффри выпрямился и с удвоенной энергией принялся за работу. Этот день наверняка запомнится надолго.
16 часов 44 минуты по тихоокеанскому поясному времени Сан-Франциско, Калифорния
С балкона офисного здания открывался прекрасный вид на залив Сан-Франциско. Отсюда были видны пирсы и даже толпы горожан, собравшиеся на площади Жирарделли в ожидании затмения. Однако не это привлекло внимание Дорин Макклауд. Она не отрывала глаз от зрелища, которое можно увидеть лишь раз в жизни.
В центре неба, над синими водами залива, висело черное солнце.
Сквозь темные очки, приобретенные по такому случаю в магазине оптики «Острый взгляд», Дорин смотрела на яркие длинные языки, вырывавшиеся из-за черного круга. Солнечные протуберанцы. Эксперты в области астрономии с телеканала Си-эн-эн предсказывали, что благодаря необычайно высокой солнечной активности в этот день затмение будет особенно зрелищным. Они не ошиблись.
Секретарши и другие сотрудники их адвокатской конторы, стоявшие по обе стороны от Дорин, ахали и издавали возгласы восхищения.
Заслоненное луной светило выбросило в пространство особенно длинный огненный хвост, а радио, мурлыкавшее в комнате, зашипело каскадом статических разрядов, подтверждая еще один прогноз астрономов. Си-эн-эн предупреждала, что в результате бомбардировок верхних слоев атмосферы заряженными частицами, принесенными солнечным ветром, могут возникнуть значительные помехи в эфире.
Дорин не могла оторвать глаз от черного солнца и его отражения в водах залива. В какое удивительное время довелось ей жить!
– Эй, кто-нибудь почувствовал это? – встревожено спросила одна из секретарш.
Ощутив слабую вибрацию под ногами, Дорин сразу же поняла, что имела в виду девушка. Из динамиков радио теперь слышалось одно только шипение, задрожали глиняные цветочные горшки.
– Землетрясение! – без всякой на то нужды крикнул кто-то.
Для коренного жителя Сан-Франциско подобное дрожание почвы не являлось поводом для паники, и все же в глубине сознания каждого ворочалась неприятная мысль: «А вдруг – Большое?5
– Все – внутрь! – приказал глава фирмы. Собравшиеся на балконе, толкаясь в дверях, поспешили войти в помещение. Дорин напоследок еще раз посмотрела вверх. Отсюда казалось, что какой-то исполин проделал в небе огромную черную дыру. И тут в мозгу Дорин возник образ замотанной в тряпье бездомной старухи, и ей вспомнилось еще одно предсказание: «Сегодня мы все умрем».
Дорин отпустила перила и пошла в комнату. Балкон под ее подошвами стал содрогаться, словно собирался встать на дыбы. Да, это было не рядовое землетрясение.
– Скорее! – крикнул босс. – Надо спасаться!
Дорин кинулась во внутренние помещения, но в глубине души понимала: спасения не найти. Сегодня все они умрут.
16 часов 44 минуты по тихоокеанскому поясному времени (14 часов 44 минуты по местному времени) Алеутские острова, Аляска
Стоя на скалах Ледяного пика, Джимми смотрел на исчезающее солнце. Рядом с ним беспокойно метался Нанук. Слева от него восторженно вопила троица англичан, забывших от возбуждения про холод. Сверкали вспышки, жужжали фотокамеры, перематывая пленку.
– Нет, ты видел, как жахнуло?
– Боже милостивый!
Джимми вздохнул и уселся на холодный камень. Прислонившись спиной к деревянному идолу, он смотрел на черное солнце, повисшее над просторами Тихого океана. В этом неестественном освещении острова словно окоченели и выглядели ненастоящими. Даже поверхность моря в синевато-серебристом свечении казалась застывшей.
Нанук у ног Джимми снова принялся приглушенно рычать. Должно быть, не понимая, что происходит с солнцем, пес нервничал с самого утра.
– Не волнуйся, мальчик, – шепотом успокоил его хозяин, – Это всего лишь голодный кит задумал проглотить солнце.
Протянув руку, чтобы погладить собаку, Джимми обнаружил, что ее нет. Нахмурившись, он оглянулся назад. Пес уже смотрел не на солнце, а в сторону севера. Проследив за взглядом собаки, Джимми только и смог, что изумленно выдохнуть:
– Боже ты мой!
Небо на севере, потемневшее от солнечного затмения, пульсировало, переливалось волнами и круговоротами всех оттенков синего цвета. Джимми сразу же понял, что он наблюдает северное сияние. Но он никогда еще не видел такой его интенсивности, да и время теперь было неподходящее. Огни кружились, завивались вихрями, и казалось, что в небе разлилось еще одно, сияющее, море.
– Эй, – завопил один из англичан, – а я думал, что в это время года северного сияния не бывает!
– Так и есть, – тихо подтвердил Джимми.
Англичанка, которую звали Эйлин, сделала шаг по направлению к Джимми. Казалось, что фотокамера намертво приклеилась к ее лицу.
– Какая красота! – восхищенно воскликнула она. – Это даже лучше, чем затмение!
Джимми ничего не ответил. Для инуитов возникновение северного сияния было всегда связано с различными предзнаменованиями и наполнено тайным смыслом. Северное сияние летом они восприняли бы как предвестие большой беды.
– Это что? – спросила Эйлин. – Земля действительно дрожит или мне только кажется?
Ответом ей был мощный подземный толчок. Остров содрогнулся всем своим огромным каменным телом. Эйлин с испуганным криком упала, оказавшись на четвереньках, и оба спутника бросились ей на помощь. Джимми не свалился лишь благодаря тому, что вцепился в деревянного идола.
– Что нам делать? – кричала Эйлин.
– Не волнуйся, – успокаивал ее один из мужчин, – мы отсюда выберемся.
Джимми смотрел на гряду островов, купавшихся в сверхъестественном свечении. «О боже!» – пронеслось в его мозгу, и он прошептал слова благодарности за то, что его сын находится далеко отсюда.
Самые дальние из цепочки Алеутских островов медленно погружались в пучину Тихого океана, словно опускающиеся под воду гигантские морские животные. Настал день, когда божества океана пришли, чтобы заявить свои права на эти клочки суши.
16 часов 44 минуты по тихоокеанскому поясному времени (10 часов 44 минуты по местному времени) Аганья, владение Гуам
Стоя в зимнем саду губернаторского особняка, Джеффри Хессмайер с замиранием сердца смотрел на солнечное затмение. Хотя за двадцать шесть лет жизни ему уже приходилось наблюдать частичные затмения, полного, как теперь, он еще не видел. Остров Гуам потому и был выбран для проведения саммита, что находился в той узкой полосе на поверхности Земли, где только и бывают видны полные затмения.
Джеффри закончил набирать заметки госсекретаря Эллиота, размножил их, и у него еще осталось время, чтобы успеть к концу удивительного зрелища. Нацепив на нос дешевые темные очки, он стоял вместе с другими членами американской делегации у западных дверей зимнего сада. Китайцы столпились на противоположной стороне атриума. Казалось, что две эти группы все так же разделял Тихий океан.
Не обращая внимания на отчетливо ощутимое напряжение, царившее в атриуме, Джеффри любовался величественной солнечной короной, из которой в темное небо то и дело вырывались хищные огненные протуберанцы. В этот момент у его уха раздался голос:
– Восхитительно, не правда ли?
Джеффри обернулся и снова, уже во второй раз, увидел прямо за собой президента Бишопа.
– Господин президент! – Джеффри начал снимать очки, но глава государства остановил его.
– Не надо. Наслаждайтесь этим чудесным зрелищем. В следующий раз полюбоваться подобным нам удастся лишь через двадцать лет.
– Д-да, сэр.
Джеффри послушно вернул очки на переносицу. Президент, тоже глядя в небо, негромко заговорил:
– Согласно китайским верованиям, солнечное затмение является предвестником кардинальных перемен в течении реки жизни – либо к лучшему, либо наоборот.
– Уверен, что к лучшему, – проговорил Джеффри, – причем для обоих наших народов.
Президент Бишоп похлопал молодого человека по плечу.
– Ох уж этот юношеский оптимизм! – проговорил он. – Вам следует пообщаться с вице-президентом. Вы могли бы поделиться с ним своей жизнерадостностью, а он с вами – гм, своим реалистичным взглядом на происходящее, – иронично хмыкнул президент, по всей видимости довольный своей шуткой.
Джеффри, однако, понял смысл этих слов. Вице-президент Лоренс Нейф имел особое мнение по вопросу о том, каким образом следует выстраивать отношения с одним из последних оплотов коммунизма. Публично поддерживая намерения Бишопа разрешить неурядицы с Китаем с помощью дипломатических средств, он тем не менее, оказываясь вдали от телекамер, ратовал за более агрессивный подход.
– Вам непременно удастся сгладить все противоречия, – сказал Джеффри. – Я в этом не сомневаюсь.
– Опять ваш чертов оптимизм! – Заметив, что госсекретарь жестами просит его подойти, президент снова похлопал Джеффри по плечу и с усталой улыбкой проговорил: – Похоже, настало время вернуться к штопанью прорех в американо-китайских отношениях.
Стоило президенту договорить, как земля под ногами стоявших задрожала. Джеффри почувствовал, как президент сжал пальцами его плечо. Оба мужчины отчаянно пытались удержаться на ногах.
– Землетрясение! – крикнул Джеффри.
Вокруг звенело бьющееся стекло. Джеффри задрал голову, прикрывая ладонью лицо от падающих осколков. Все стекла в губернаторском зимнем саду вылетели в один и тот же миг. Несколько человек из тех, кто находился у самых стен, теперь, израненные и окровавленные, сраженные обрушившимся на них дождем из битого стекла, лежали на полу.
Джеффри хотел было броситься к ним на помощь, но не захотел оставлять президента. На другой стороне атриума члены китайской делегации, стремясь найти убежище, ринулись внутрь губернаторского особняка.
Под ногами Джеффри возник и стал нарастать угрожающий гул. Стоявшая на столе ледяная скульптура лебедя разлетелась на мелкие кусочки.
Государственный секретарь в сопровождении двух дюжих агентов секретной службы пробивался к ним сквозь обезумевшую от ужаса толпу. Оказавшись рядом с президентом, Том Эллиот схватил его за локоть. Чтобы быть услышанным в грохоте разрушений и доносившемся из-под земли гуле, ему приходилось кричать:
– Давай, Дэн! Нужно возвращаться на борт номер один! Если этот остров разваливается на куски, я хочу, чтобы ты находился в безопасности!
Президент стряхнул его руку.
– Но я не могу… – начал он, однако не успел договорить. Где-то на востоке раздался громкий взрыв, и в воздухе полыхнул огненный шар.
Первым заговорил Джеффри:
– Сэр, вы должны идти!
На лице президента Бишопа читалось напряжение и озабоченность. Джеффри знал, что этот человек служил во Вьетнаме и его было не так-то легко выбить из колеи.
– Ты должен! – подхватил Том. – Ты не имеешь права рисковать собой, Дэн! По крайней мере, ты не можешь позволить себе эту роскошь, после того как принес присягу, вступая в должность!
Президент уступил этому доводу. Звуки землетрясения нарастали, по стенам особняка побежали трещины.
– Ладно, пошли, – согласился он наконец. – Но я чувствую себя трусом.
Президент, сопровождаемый двумя телохранителями, направился к выходу из атриума, а госсекретарь повернулся к Джеффри и проговорил:
– Я приказал подать лимузин. Оставайся с Бишопом. Проследи, чтобы он любой ценой оказался в самолете.
– А… А как же вы?
– Я постараюсь собрать как можно больше членов нашей делегации и привезти их в аэропорт. – Прежде чем уйти, Элиот направил на Джеффри твердый взгляд и добавил: – Проследи за тем, чтобы самолет вовремя поднялся в воздух и президент не оказался здесь в ловушке. Нас не ждите.
Джеффри сглотнул застрявший в горле комок, кивнул и тоже поспешил к выходу.
Оказавшись вновь рядом с президентом, он услышал, как тот пробормотал, обращаясь к самому себе:
– Похоже, китайцы были правы.
18 часов 45 минут по тихоокеанскому поясному времени Сан -Франциско, Калифорния
Приближалась ночь. Дорин Макклауд пробиралась через груды вывороченного асфальта по направлению к Русскому холму. От немногих уцелевших она услышала, что там разбили лагерь добровольцы из Армии спасения. Дорин мучили жажда и голод, по мере того, как неизбывный туман с залива заволакивал растерзанный город, становилось все холоднее. Череда подземных толчков наконец закончилась, но они успели сделать свое дело: Сан-Франциско был разрушен.
Измученная, с дрожащими ногами, Дорин оглянулась через плечо и посмотрела на то, что осталось от некогда прекрасного города, раскинувшегося на берегу океана. Вонь пожарищ и копоти пропитала все вокруг. Там и сям в туманной дымке полыхали зарева, делая картину опустошений похожей на пейзаж преисподней. Изрезанный широкими трещинами, словно по нему ударили гигантским молотком, Сан-Франциско от того места, где находилась Дорин, и вплоть до самого побережья лежал в развалинах.
Машины служб спасения все еще продолжали завывать, но спасать больше было некого. Уцелевшие здания можно было сосчитать по пальцам, а большинство либо превратились в руины, либо стояли с обвалившимися фасадами, демонстрируя исковерканное содержимое комнат.
От жуткого вида трупов, встречавшихся на ее пути, Дорин онемела. Из раны на ее голове сочилась кровь, но боль, которую она испытывала, исходила из сердца и нарастала по мере того, как ей встречались все новые семьи, обездоленно жавшиеся возле своих разрушенных домов. И у всех этих несчастных были совершенно одинаковые глаза – мертвые и пустые.
На вершине следующего холма возникло свечение. Это был не огонь пожара, а ровный белый свет, и в душе Дорин возродилась угасшая было надежда. Это наверняка лагерь Армии спасения! Она пошла дальше, желудок у нее свело, и она все ускоряла шаги, повторяя:
– Ну пожалуйста…
Перебравшись через опрокинутый автобус, Дорин наконец приблизилась к источнику света. На руинах магазина хозтоваров копошились грязные, перепачканные сажей мужчины. Они вскрыли ящик с ручными фонариками и передавали их по цепочке. Учитывая то, что вскоре на побережье должна была опуститься ночь, это было весьма ценным приобретением.
Дорин подошла ближе. Может, они дадут один фонарик и ей?
Двое мужчин посмотрели в ее сторону, и она уже хотела обратиться к ним с просьбой о помощи, как вдруг заметила какой-то нехороший блеск в их глазах и осеклась. Дорин остановилась и заметила еще одну странную деталь: все мужчины были одеты одинаково. Присмотревшись внимательнее, она увидела, что на спинах их роб значились номера и слова «Муниципальная тюрьма Калифорнии. Осужденный». Глядя на нее, они ухмылялись.
Она повернулась, чтобы кинуться наутек, но наткнулась на одного из сбежавших уголовников. Дорин попыталась оттолкнуть его, но он откинул ее руку, а затем сильно ударил по лицу, отчего она упала на землю. Ослепшая от боли и потрясения, Дорин слышала шарканье ног – это подошли другие вырвавшиеся на свободу зеки.
– Не-ет, – простонала она, свернувшись в клубочек.
– Оставь ее! – пролаял один из подошедших. – У нас нет времени. Нужно уматывать из этого сраного города, покуда не заявилась национальная гвардия.
Его слова были встречены недовольным ворчанием, однако Дорин снова услышала шарканье ног и поняла, что страшные люди уходят. От пережитого испуга и внезапно нахлынувшего облегчения она заплакала.
Главарь бандитов встал прямо над ней.
Дорин подняла заплаканное лицо, собираясь поблагодарить его за свое спасение, но застыла от ужаса, увидев ствол пистолета, направленный ей в лицо.
– Возьмите побольше патронов! – проорал главарь своим подручным. – И не забудьте походные газовые плитки с баллонами.
Затем, даже не взглянув на женщину, он нажал на курок.
Дорин услышала сухой треск выстрела, ее тело отбросило назад, а затем мир вокруг нее почернел и перестал существовать.
20 часов 15 минут по тихоокеанскому поясному времени (18 часов 15 минут по местному времени) Алеутские острова, Аляска
Приближалась ночь. Джимми Помотук держался за идола с изображениями божеств, которым поклонялись его предки. Если раньше идол стоял на вершине Ледяного пика, то теперь плыл по морю, покачиваясь на волнах, а Джимми цеплялся за него. Он изо всех сил пытался держаться над водой, а волны норовили перехлестнуть через идола, накрывая Джимми с головой.
Несколько часов назад, когда волны поднялись до скал Ледяного пика, Джимми с помощью походного топорика, позаимствованного из хижины, где они грелись, вырубил идола из бетонного основания. У него было для этого достаточно времени, так как остров тонул на удивление медленно. Когда вода подошла к вершине, Джимми бросил идола в воду, как обычное бревно. Англичане убежали еще раньше, направляясь в сторону Порт-Ройсона и не слушая предупреждений Джимми о том, что они бегут навстречу смерти. Паника сделала их глухими.
Оказавшись в одиночестве, он бросился в воду и поплыл к качавшемуся на воде идолу. На утесе остался лишь Нанук. Огромный маламут не знал, что делать, и растерянно метался по краю скалы. Джимми не мог сделать ничего, чтобы спасти старого пса. Самому бы уцелеть!
С тяжелым сердцем он оседлал идола и стал грести ладонями, направляясь к видневшимся в отдалении уцелевшим островам. Лай Нанука доносился до его слуха до тех пор, пока вода не сомкнулась над вершиной Ледяного пика.
А потом произошло чудо. За спиной Джимми неожиданно снова послышался лай. Нет, это был не призрак. Обернувшись, он увидел, как в нескольких ярдах позади него черно-белый пес ожесточенно бьет лапами по воде.
В сердце Джимми перемешались радость и тревога. Старый Нанук не хотел сдаваться и бросился в воду следом за хозяином. Джимми был готов сделать все, чтобы спасти мохнатого друга.
– Давай, Нанук! Давай, мальчик! – крикнул он сквозь сжатые зубы.
Собака ответила лаем, и на растрескавшихся, посиневших от холода губах человека появилась улыбка.
Но в этот момент он увидел, как из воды позади энергично гребущей лапами собаки что-то поднялось. Длинный черный плавник, слишком длинный для акулы. Орка! Кит-убийца!
Сердце Джимми сжалось. Он протянул руку по направлению к собаке, но все было бесполезно. Плавник отдалился, и Джимми стал молиться старым божествам, чтобы они спасли его друга.
Внезапно вокруг собаки вспенилась, забурлила вода, и Нанук жалобно взвыл, предчувствуя близкую смерть. А затем собака исчезла под водой, которая тут же окрасилась красным. На мгновение над ее поверхностью вновь показался черный плавник и тут же исчез.
Словно лишившись способности двигаться, Джимми сидел на идоле, впившись пальцами в изображения своих древних божеств – Медведя, Орла и Орки. Поверхность воды быстро успокоилась, и теперь ничто не напоминало о молниеносной и жестокой атаке.
Освещение неуловимо изменилось, и, ощутив это, Джимми поднял лицо. Темнеющие небеса залил неестественный красный свет. Повернув голову, Джимми увидел его источник – сигнальная ракета, выпущенная с катера береговой охраны, рассекавшего волны в нескольких сотнях метров слева от него. Джимми замахал рукой и крикнул:
– Помогите!
Коротко взревела сирена катера. Его заметили. Затем с катера прозвучал голос, многократно усиленный мегафоном:
– Мы видим вас! Оставайтесь там, где находитесь!
Опустив руку, Джимми поудобнее уселся на бревне и облегченно выдохнул. А затем он почувствовал это. Чье-то присутствие совсем близко от него.
Прямо перед ним из воды появился длинный черный плавник и задел передний конец бревна, словно испытывая его на прочность.
Джимми медленно вытянул ноги из воды.
Затем на поверхности появился еще один плавник и еще… Стая китов-убийц медленно кружила вокруг намеченной жертвы. Джимми понял, что катеру нипочем не успеть вовремя. И оказался прав. Что-то толкнуло бревно снизу, подбросив его вверх на добрый ярд, и Джимми полетел в воду, хватаясь пальцами за воздух.
Он погружался все глубже. От холода Джимми перестал что-либо ощущать. Открыв глаза, он увидел огромные расплывчатые силуэты, продолжавшие кружить вокруг него. Он старался не шевелиться, но легкие уже горели, словно в огне, и Джимми стал медленно всплывать. Еще до того, как он достиг поверхности, одна тень подплыла ближе, и на секунду перед ним возник черный, величиной с кулак глаз. Джимми вынырнул из воды и, откинув голову назад, стал хватать ртом воздух.
Катер береговой охраны несся к нему полным ходом. Члены команды наверняка видели все происходящее.
Джимми закрыл глаза. Они слишком далеко.
Что-то сомкнулось на его ногах. Боли не было, только страшное давление. Он слишком замерз, чтобы чувствовать острые зубы. Когда луч прожектора с катера нащупал его, древние божества тащили тело Джимми в глубь океана.
22 часа 56 минут по тихоокеанскому поясному времени (18 часов 15 минут по местному времени) «Боинг-747-200В», высота - 30 000 футов, курс - от острова Гуам
Находясь в конференц-зале борта номер один, Джеффри Хессмайер наблюдал за тем, как реагирует президент на чрезвычайную ситуацию в мире. Вокруг длинного полированного стола собрались высшие чиновники администрации и правительства, а также советники главы государства.
– Проинформируй нас вкратце, Том. Насколько масштабны были землетрясения?
Госсекретарь, с перебинтованной и подвешенной на перевязи рукой, сидел справа от президента. Джеффри заметил, что от морфина, введенного ему для обезболивания, глаза Эллиота немного остекленели, но сам он оставался, как всегда, бойким и энергичным. Здоровой рукой он покопался в стопке компьютерных распечаток, лежавшей на столе.
– Сейчас еще слишком рано говорить о деталях, но, похоже, пострадал весь Тихоокеанский регион. Сообщения приходят как из его южной части, например из Новой Зеландии, так и с севера – с Аляски. А также из Китая, Японии и со всего западного побережья Центральной и Южной Америки.
– А из Соединенных Штатов? Оттуда есть какие-нибудь известия?
Лицо Тома потемнело.
– Сообщения носят разрозненный характер. В Сан-Франциско до сих пор в течение каждого часа происходят остаточные толчки, Лос-Анджелес горит. – Госсекретарь заглянул в один из листков. Было видно, что Тому не хочется оглашать его содержимое, но выбора не было. – Вся гряда Алеутских островов исчезла.
В зале послышались восклицания ужаса.
– Разве такое возможно? – спросил президент.
– Это подтверждается информацией со спутников, – мягко ответил Том. – Мы наконец начали получать сообщения с Гавайских островов. – Госсекретарь вытащил из стопки бумаг еще один листок. – Серия цунами ударила по островам через сорок минут после первых толчков. Гонолулу до сих пор находится под водой, а отели в Вайкики повалило, словно костяшки домино.
По мере того как продолжалась эта литания с перечислением всех бед, постигших мир, лицо президента бледнело, его губы сжались в тонкую полоску, а черты заострились. Президент Бишоп никогда еще не выглядел таким старым.
– Как много жертв! – еле слышно пробормотал он. Том закончил свой отчет сообщением о взрыве вулкана, расположенного рядом с Сиэтлом, в результате чего город оказался погребен под трехфутовым слоем пепла.
– Огненное кольцо, – прошептал Джеффри себе под нос.
– Что вы сказали, мистер Хессмайер? – повернулся к нему президент.
Джеффри увидел, что глаза всех присутствующих обращены на него.
– Т-тихоокеанский регион издавна носит название Огненное кольцо, – заикаясь от волнения, проговорил он. – Это связано с его повышенной геологической активностью, которая проявляется в землетрясениях, извержениях вулканов, цунами.
Президент понимающе кивнул и обратился к Тому:
– И что теперь? Почему все это произошло так внезапно? Что стало причиной этого геологического взрыва? Госсекретарь покачал головой.
– Это мы выясним не скоро. А пока нужно выкопать нашу страну из-под руин. Объединенный комитет начальников штабов и правительство собрались на совместное заседание по распоряжению вице-президента. Агентство по чрезвычайным ситуациям полностью мобилизовано и ожидает наших инструкций.
– Что ж, тогда за работу, – начал президент. – Нам предстоит…
Договорить он не успел. Самолет тряхнуло, и несколько высокопоставленных сановников вывалились из своих кресел. Президент, однако, усидел.
– Что это было, черт подери? – вскрикнул Том Эллиот. Словно в ответ на этот вопрос, из интеркома раздался голос командира борта номер один:
– Прошу извинить за причиненные неудобства, но мы неожиданно попали в зону турбулентности. Возможно, в течение ближайших минут полет будет не совсем спокойным. Пристегните, пожалуйста, ремни безопасности.
В голосе командира Джеффри отчетливо различил нотки показной бравады, за которыми крылась неподдельная тревога. Очевидно, это заметил не только он один, поскольку президент сузившимися глазами поглядел на госсекретаря.
– Сейчас я все выясню, – сказал тот и расстегнул ремень.
– Подожди, – остановил Тома президент, положив ладонь на его раненую руку. Затем он повернулся к Джеффри и одному из телохранителей. – У вас, ребята, ноги проворнее, чем у нас, стариков.
– Конечно, – ответил Джеффри, расстегнув ремень, встал с кресла и подошел к двери, возле которой уже стоял одетый в синий костюм агент секретной службы.
Вдвоем, миновав комплекс личных помещений президента, они направились к пилотской кабине «Боинга- 74 7». Когда они подошли к кабине, боковым зрением Джеффри заметил в иллюминаторе вспышку света.
– Что за… – начал он, и в этот момент самолет резко накренился.
Джеффри сильно ударился головой о переборку и упал на пол. В ушах у него стучало. Из-за двери пилотской кабины слышались безумные вопли: кто-то выкрикивал приказания, кто-то орал от страха. Джеффри заставил себя подняться и прильнул к иллюминатору.
– О боже! – непроизвольно вырвалось у него.
23 часа 18 минут по тихоокеанскому поясному времени (18 часов 15 минут по местному времени) Командный пункт ВВС, военно-воздушная база Эндрюс, штат Мериленд
Сержант диспетчерской службы Митч Клеменс схватил трубку красного телефона, висевшего сбоку от ряда радарных экранов, и вызвал по защищенной линии начальника. Поскольку база находилась в состоянии повышенной готовности, его соединили незамедлительно.
– Да? – послышался голос в трубке.
– Сэр, у нас возникли проблемы.
– Какие именно?
Потея от страха, Митч Клеменс, не отрываясь, смотрел на экран, где находилась точка с условным обозначением VC-25A. Обычно она светилась ярким желтым светом. Теперь точка мигала. Красным.
Когда сержант диспетчерской службы вновь заговорил, его голос дрожал.
– Сэр, мы потеряли борт номер один.
24 июля, 15 часов 35 минут В 75 милях к юго-западу от острова Уэйк, Океания
Джек Киркланд пропустил солнечное затмение.
Там, где он сейчас плыл, не было солнца, только непроницаемая тьма бездонных океанских глубин, а единственным источником света являлись две мощные ксеноновые лампы, установленные в носовой части одноместного подводного аппарата. Его новая игрушка, «Наутилус-2000», проходила свой первый экзамен на глубоководное погружение. Восьмифутовый титановый корпус мини-субмарины напоминал толстую торпеду, увенчанную колпаком из прочного прозрачного акрила. В нижней части судна располагалась рама из нержавеющей стали, на которой были укреплены аккумуляторные батареи и блок ускорителей.
Носовые прожектора образовывали светлый клин, взрезавший темноту на сто футов вперед. Джек прикоснулся к джойстику и поводил пучком света из стороны в сторону. Скосив глаза на глубиномер, он увидел, что тот показывает уже почти полторы тысячи футов. Судя по всему, до дна впадины оставалось совсем немного, не более двух морских саженей. Это подтверждал и усиливающийся писк сонара.
Поскольку плечи и голова Джека находились в прозрачном колпаке, он мог видеть все, что происходило вокруг. Хотя кабина и была просторной для большинства мужчин, Джеку с его ростом в шесть с лишним футов здесь, пожалуй, было тесновато. Ему подумалось, что это напоминает управление спортивным автомобилем с откидывающимся верхом, разве что здесь рулить приходилось ногами.
Две педали в полу были предназначены не только для контроля скорости, но и управляли четырьмя ускорителями в одну лошадиную силу каждый, что позволяло пилоту маневрировать во всех трех измерениях. Джек немного отпустил одну из педалей, суденышко послушно накренилось налево, и вот наконец из непроглядной тьмы появилось океанское дно.
Джек сбавил скорость, и лодка медленно вплыла в настоящую страну чудес – удивительный мир глубоководного оазиса.
Склоны цепи подводных гор перемежались характерными для морского дна Океании впадинами, покрытыми трубчатыми домиками огромных глубоководных червей-вестиментифер. Торчащие из трубок длинные кроваво-красные султаны их щупалец плавно покачивались, и Джек на мгновение почувствовал себя космическим путешественником, которого приветствуют какие-то диковинные формы инопланетной жизни.
По другую сторону лодки, на более пологих склонах, лежали вплотную друг к другу гигантские моллюски. Их раковины были открыты, и нежная бесформенная плоть, не зная устали, словно фильтр, пропускала через себя морскую воду, содержащую органические и минеральные частицы, а также мелкие планктонные организмы. Между раковин деловито суетились крабы-галатеиды на длинных тонких ногах.
Внимание Джека привлекло какое-то движение прямо по курсу. Блеснув острыми зубами, в свете ксеноновых ламп проплыл толстый безглазый угорь. Следом за ним промелькнул выводок маленьких любопытных рыбок, возглавляемых солидного вида коричневой матроной. Нахальные рыбешки подплыли к прозрачному колпаку, и к ним тут же присоединилась их наставница, дивясь находившемуся внутри него невиданному чудищу. На боках рыбины засветились крохотные точки, сигнализируя о том, что дама готова защищать свою территорию и подопечных.
Свои способности к свечению демонстрировали и другие обитатели глубин. В подводном коралловом саду, раскинувшемся прямо под мини-субмариной, пульсировали розовые огоньки, а вокруг купола плясали сине-зеленые. Это были существа настолько крошечные, что разглядеть их невооруженным глазом было невозможно.
Это зрелище напомнило Джеку его детство, когда летними ночами он смотрел на сотни мерцающих в траве светлячков. Проведя юные годы в далеком от береговой линии штате Теннесси, он влюбился в океан в ту же секунду, как впервые увидел его. Джека заворожили его бескрайние просторы, бесконечная синева и изменчивое настроение.
Вокруг купола водили хоровод мириады разноцветных огней.
– Невероятно! – прошептал Джек, и лицо его расплылось в широкой улыбке. Океан до сих пор не переставал удивлять его.
В ответ ожил миниатюрный наушник.
– Что там у тебя, Джек?
Джек беззвучно выругался. Даже здесь, на глубине в полторы тысячи футов, он лишен возможности побыть в одиночестве!
– Ничего особенного, Лиза, – ответил он, – просто любуюсь подводным пейзажем.
– Как себя ведет лодка?
– Безупречно. Ты получаешь данные биодатчиков? – осведомился Джек, прикоснувшись к крохотному приборчику, закрепленному на мочке уха. Лазерный спектрометр, вмонтированный в электронный чип, постоянно контролировал уровень газов в его крови.
Доктор Лиза Каммингс получила грант Национального научного фонда США за исследования в области физиологического воздействия глубоководных работ на организм человека.
– Та-ак, поглядим, – протянула она. – Дыхание, температура, внутрикабинное давление, подача кислорода, поглотители двуокиси углерода… Все датчики радуют глаз зеленым светом. А как дела у тебя? Есть какие-нибудь признаки сейсмической активности?
– Нет, все спокойно.
Два часа назад, перед тем как Джек только начал погружение на «Наутилусе», геолог Чарли Моллиер сообщил о странных показателях сейсмографов, зарегистрировавших гармонические колебания в районе глубоководной горной гряды. Во избежание неожиданных неприятностей он предложил Джеку вернуться на поверхность.
– Посмотришь вместе с нами на солнечное затмение, – сказал Чарли со своим ямайским акцентом. – Это будет нечто, старик! Нырнуть можешь и завтра.
Джек отказался. Затмение его не интересовало. Если толчки усилятся, он всегда успеет подняться на поверхность, но за время долгого погружения странные сейсмические сигналы пропали, а голос Чарли, раздававшийся в наушнике, стал звучать гораздо спокойнее.
Джек прикоснулся к микрофону у подбородка.
– Вы там все наверху еще продолжаете нервничать? – спросил он.
После непродолжительной паузы в микрофоне послышалось неохотное:
– Да-
Джек представил себе, как светловолосая Лиза в этот миг закатила глаза.
– Спасибо, Лиза. Я отключаюсь. Хочу хоть немного побыть наедине с собой.
С этими словами он снял с мочки уха биодатчик.
Это была хоть и небольшая, но победа. Остальные датчики биосенсорной системы будут продолжать отправлять данные < > том, что происходит, в кабинет, но его личные данные теперь недоступны для находящихся наверху. Это, по крайней мере, подарило ему ощущение некоторого уюта и изолированности от надводного мира – то, что Джек больше всего ценил в подводном плавании. Уединенность, покой, тишина. Теперь, когда он был затерян в океанских глубинах, прошлое утратило над ним власть и не могло преследовать его.
Из динамиков субмарины слышались странные пульсирующие звуки подводного мира, эхом разносившиеся в тесном пространстве кабины: жутковатый хор, состоящий из хрипов, попискивания, высокого визга. Вокруг простирался мир, не просто чуждый, а смертельный для обитателей земли. Чернильная тьма, чудовищное давление, токсичные воды. Но жизнь каким-то образом обустроилась и здесь, черпая силы не в солнечном свете, а в ядовитых для всего остального клубах сероводорода, поднимавшихся из жарких отверстий подводных гейзеров, так называемых черных курильщиков.
В этот момент субмарина Джека проплывала как раз над одним из них. Это было напоминающее дымоход коническое сооружение высотой около тридцати метров. Потревоженные вращением винтов белые бактерии, мирно покоившиеся до этого на склонах подводных неровностей, закружились диковинной метелью позади лодки. Эти микроорганизмы представляли собой основу существующей здесь жизни, выполняя в совокупности функцию двигателя, перерабатывающего сернистый водород в энергию.
Джек обогнул курильщика по широкой дуге. Показатели датчиков наружной температуры сразу же поползли вверх. Температура внутри самих курильщиков могла достигать почти четырехсот градусов по Цельсию – вполне достаточно, чтобы субмарина Джека превратилась в пароварку, а он сам – в изысканное лакомство, недоступное, впрочем, для здешних обитателей.
– Джек! – послышался в наушнике озабоченный голос медика. Видимо, Лиза заметила, что приборы зарегистрировали повышение температуры, и встревожилась. – В чем дело?
– Не волнуйся, это всего лишь курильщик, – успокоил он ее.
Нажав на педаль, он заставил лодку изменить курс, и она снова плавно двинулась над дном впадины. Хотя Джека восхищало все, что он видел вокруг себя, у него были дела поважнее, чем любоваться подводными пейзажами.
На протяжении последних лет он и его команда, обосновавшись на борту спасательного судна «Фатом»,6 охотились за останками «Кайо-Мару»- японского грузового судна, затонувшего во время Второй мировой войны. В судовом манифесте было указано, что «Кайо-Мару» перевозило военные трофеи – большой груз золотых слитков. Внимательно изучив навигационные и метеорологические карты тех лет, Джек сузил круг поисков до десяти квадратных морских миль в районе горной гряды, расположенной в центре Тихоокеанского региона. Это была рискованная игра, и даже через год после начала поисков ничто не предвещало, что ставки окупятся. Вплоть до вчерашнего дня, когда их сонар зафиксировал какую-то необычную тень на океанском дне. И теперь Джек направлялся к этой тени.
Он взглянул на экран компьютера, куда выводились данные сонара, передаваемые с корабля. Чем бы ни являлся обнаруженный предмет, он находился сейчас примерно в сотне ярдов от субмарины. Джек переключил внимание на собственный сонар, тщательно прощупывавший каждый квадратный фут дна.
Из зеленой мглы выплыли очертания скалы. Джек надавил на нужную педаль, и судно обогнуло препятствие. Многообразные формы океанической жизни стали редеть. По всей видимости, подводный оазис остался позади. Расстилавшееся впереди дно превратилось в безжизненную пустыню. Винты субмарины поднимали с поверхности дна маленькие вихри ила. «Как будто едешь по пыльной дороге», – подумалось Джеку.
Прямо по курсу возникла еще одна скала – начало предгорья большой океанической гряды. Джек остановил лодку и сбросил часть балласта, намереваясь подняться и преодолеть препятствие поверху, как вдруг легкое течение захватило субмарину и потащило ее вперед.
– Какого черта! – недоуменно пробормотал он, пытаясь направить судно вверх.
– Джек, – послышался в наушнике шепот Лизы, – ты что, проплываешь еще над одним курильщиком?
– Нет, но я не пойму, что… Ах черт!
Подлодка перевалила через гребень скалы, и Джек увидел то, что находилось по другую сторону.
– В чем дело, Джек? – В голосе Лизы звучал уже неподдельный страх. – Ты в порядке?
За горным кряжем открылась новая подводная долина, но это уже был не тот оазис, который встретился Джеку чуть раньше. Морское дно рассекали светящиеся трещины, из которых вытекала расплавленная лава, темнея по мере застывания. Крохотные пузырьки, которыми пенилась вода, мешали как следует рассмотреть происходящее. Течение продолжало тащить лодку вперед. Из динамиков гидрофона слышался непрекращающийся низкий гул.
– Боже милостивый…
– Джек, что ты нашел? Температура быстро поднимается! Джек знал это и без приборов. С каждым вздохом он чувствовал, что в кабине подлодки становится все жарче.
– Это – новая вулканическая расщелина.
В наушнике раздался второй голос. Это был Чарли, геолог.
– Будь осторожен, Джек, – сказал он. – Я по-прежнему получаю слабые сейсмические сигналы. Там, внизу, не все спокойно.
– Я пока не собираюсь возвращаться.
– Ты не должен рисковать… – заговорил Чар ли, но Джек оборвал его коротким сообщением:
– Я нашел «Кайо-Мару».
– Что?!
– Судно – здесь, но… я не знаю, как долго оно еще будет тут оставаться.
Когда субмарина перевалила через кряж, Джек внимательно осмотрелся. На дальнем конце раскинувшейся перед ним адской долины лежали останки длинного траулера, корпус которого разломился на две части. Сквозь зеленоватую мглу рубка корабля смотрела на Джека выбитыми иллюминаторами, на боку у носовой части были выведены знакомые японские иероглифы: «Кайо-Мару», что в переводе означало «весенний ветер».
Однако это название уже не соответствовало тому, на чем было начертано.
Вокруг останков судна текли потоки расплавленного камня: лава образовывала реки и озера, пылавшие во тьме дьявольским темно-красным светом. Нос корабля лежал прямо на одной из расщелин, из которого она вытекала на поверхность дна. Джек смотрел, как корпус корабля стал крениться, плавясь в озере лавы.
– «Кайо-Мару» находится аккурат посередине преисподней, – сообщил Джек. – Сейчас подплыву поближе.
– Джек! – Это была снова Лиза, но теперь в ее голосе зазвучали стальные командирские нотки. Она, впрочем, колебалась, слишком хорошо зная Джека. После недолгой паузы Лиза попросила: – Пожалуйста, следи за уровнем внешней температуры. Титан не является жаропрочным металлом, и корпус, особенно в местах соединений, может…
– Я знаю и не буду рисковать без необходимости. Джек нажал одновременно на обе педали. Субмарина стала отдаляться от скалы, одновременно поднимаясь вверх. Чем ближе она подплывала к обломкам кораблекрушения, тем выше поднималась температура за бортом. Двадцать три градуса, тридцать семь, сорок три…
На лбу Джека выступил пот, а его ладони стали липкими. Если хотя бы один из швов на корпусе лодки разойдется, его смерть станет вопросом нескольких секунд. Он поднял лодку еще выше – до того уровня, где температура опустилась до тридцати семи градусов. Довольный тем, что вновь оказался в безопасности, Джек поплыл дальше и вскоре оказался прямо над останками корабля. Двигаясь на самом малом ходу, он сделал круг над разломившимся корпусом.
Перегнувшись вбок, он стал рассматривать то, что находилось теперь прямо под ним. Со своей точки наблюдения Джек отчетливо видел отвалившуюся корму, лежавшую в добрых пятидесяти метрах от основной части корпуса. Напротив кормы, освещенные отсветами лавы из трещин и наполовину занесенные илом, были разбросаны большие ящики. Пролежав под водой не одно десятилетие, дерево, из которого они были сколочены, почернело.
– Как это выглядит, Джек? – спросила Лиза. Сощурив глаза, Джек пытался рассмотреть содержимое одного из ящиков, высыпавшееся из него.
– Не очень привлекательно, это уж точно, черт побери. Подождав несколько секунд, Лиза спросила:
– А подробнее можно?
– Не знаю. Чтобы собрать деньги на эту экспедицию, я заложил свое судно и фамильное ранчо. И теперь вернуться с пустыми руками…
– Я понимаю, но все золото мира не стоит твоей жизни. С таким аргументом не поспоришь. Он до сих пор тосковал по пологим зеленым холмам и выбеленным ветром изгородям. Джек унаследовал ранчо и сто акров земли после смерти отца, скончавшегося от рака поджелудочной железы. Долги заставили его бросить учебу в университете Теннесси и поступить на службу в вооруженные силы. Хотя Джек, конечно, мог продать это хозяйство и продолжить учебу, он не пошел на это. Эта земля принадлежала его семье на протяжении пяти поколений, но для Джека она была дорога не только из-за этого. К тому времени, как не стало отца, его мать уже давно лежала в могиле, куда ее загнало глупое осложнение после элементарного удаления аппендицита. Когда она умерла, Джек был еще мальчишкой, единственным ребенком в семье. В его памяти сохранились лишь отрывочные воспоминания о ней, связанные именно с этим ранчо, и если бы не фотографии на старых стенах, не осталось бы и их. Джеку не хотелось расставаться с этими воспоминаниями, продав их вместе с домом какому-нибудь банку.
Из задумчивости его вывел голос Лизы.
– Я могу попытаться выпросить дополнительное финансирование в рамках моего гранта от Национального научного фонда, – проговорила она.
Именно благодаря этим, выделенным правительством деньгам они смогли взять в аренду «Наутилус» с его биосенсорной системой.
– Этого не хватит, – проворчал Джек.
Втайне он лелеял надежду на то, что трофеи, найденные на «Кайо-Мару», позволят ему не только расквитаться с долгами, но и заниматься поиском подводных сокровищ в течение всей оставшейся жизни, не заботясь ни о чем другом. Но это стало бы возможным лишь в том случае, если грузовой манифест «Кайо-Мару» был точен.
Пропустив мимо ушей предостережения Лизы, Джек решил послушаться своего сердца и нажал одновременно на обе педали. Субмарина по узкой спирали начала опускаться к отломившейся корме «Кайо-Мару». Что страшного случится, если он краешком глаза взглянет на обломки?
Температура опять поползла вверх. Сорок градусов… сорок пять… пятьдесят…
Джек перестал смотреть на термометр.
– Джек, приборы показывают, что…
– Я знаю. Просто решил подплыть к судну поближе. Никакого риска.
– Но ты хотя бы подключись к биосенсору, чтобы я могла следить за твоими показателями.
Джек утер пот со лба и вздохнул.
– Как скажешь, мама. – Он прикрепил сенсор к мочке уха и спросил: – Теперь довольна?
– Безмерно. Главное, не будь самоубийцей.
За шутливыми словами Лизы Джек почувствовал неподдельную тревогу. – Надеюсь, к моему возвращению вы не выхлебаете все пиво из холодильника, – сказал он.
– Постараемся.
Джек опустил субмарину позади кормы «Кайо-Мару» и остановил ее напротив открытого заднего трюма. Рядом с гигантскими гребными винтами мертвого судна «Наутилус» выглядел букашкой. Жизнь нашла себе место даже здесь. Покрытый ржавчиной корпус затонувшего судна превратился в разновидность рифа, дав прибежище моллюскам и кораллам.
Обогнув киль, Джек развернул субмарину и взглянул краем глаза на термометр. После того как махина корабля заслонила «Наутилус» от вулканических расщелин, температура, слава богу, стабилизировалась. По другую сторону «Кайо-Мару» все ярче разливался багровый свет, словно из сердцевины земли восходило какое-то адское солнце.
Спина Джека под неопреновой тканью глубоководного костюма взмокла, но он не обращал внимания на жару. Развернув «Наутилус», он направил свет прожекторов прямо в глотку трюма. Из черного отверстия на него уставились два больших глаза.
– Что за дьявольщина?…
И тут чудовище перешло в нападение, бросившись на лодку из своего рукотворного логова. Длинное, гибкое, серебристое тело морского змея с раскрытой в беззвучном вопле пастью, извиваясь, летело прямо на прозрачный купол кабины. Джек испуганно выдохнул и, пытаясь защититься, схватился за рычаг управления стальным манипулятором «Наутилуса», однако волнение помешало ему. Впрочем, в последний момент тварь длиной не менее семидесяти футов слегка изменила направление и со скоростью локомотива пролетела мимо купола. От возникших завихрений легкая субмарина завертелась вокруг собственной оси.
Джек проводил взглядом уплывающее в темноту чудище. Теперь он сообразил, что это было: действительно редкое животное, но не змей, причем неожиданная встреча с чужеродным пришельцем напугала его не меньше, чем человека. Джек сглотнул застрявший в горле комок и перевел дух.
– Дьявольщина! – выругался он в сердцах, пытаясь остановить вращение лодки. – Какой дурак сказал, что подводных чудовищ не существует!
В наушнике послышалось шипение статических разрядов, а затем голос Лизы:
– Что там у тебя за чудовища?
– Да познакомился я тут с одним… длинным парнем. Ремень-рыба.
– Господи, Джек, твой пульс ускорился в два раза. Ты, должно быть…
В разговор вмешался третий собеседник, доктор Роберт Боначек, специалист по морской биологии.
– Ремень-рыба? – переспросил он. – Ты уверен?
– Да, причем очень крупный экземпляр, метров двадцати, не меньше.
– Фотографии сделать успел?
Джек покраснел, вспомнив охвативший его страх. Бывшему офицеру «морских котиков», спецназа ВМС США, не пристало так реагировать на появление подводного чудища. Он снова вытер влажный лоб.
– Нет, не успел.
– Стыд и позор! – отчитал его биолог. – Об этих животных так мало известно! Никто даже не подозревал, что они могут жить на такой глубине.
– Этот точно является здешним обитателем. Свил себе гнездышко в останках «Кайо-Мару».
Джек двинул лодку вперед, освещая путь перед собой ксеноновыми прожекторами, и вскоре обнаружил место, где ремень-рыба устроила себе логово – уютное местечко возле самой кормы. «Наутилус» медленно вплыл в открытый трюм.
– Джек… – послышался в наушнике голос геолога Чарли, но его тут же заглушило шипение статических разрядов.
Толстые борта и переборки «Кайо-Мару» мешали связи. Даже патентованный глубинный радиопередатчик не мог преодолеть трехдюймовый железный барьер. Джек прикоснулся к микрофону.
– Повтори еще раз.
Ответом было молчание, прерываемое лишь шорохом радиопомех.
В глубине трюма что-то тускло блеснуло, и Джек убрал ногу с педали, заставив лодку немного опустить нос. Теперь прожектора освещали пол трюма.
То, что Джек увидел у дальней стены, заставило его присвистнуть. Когда ремень-рыба в панике покидала свое убежище, она, видимо, взмахом хвоста задела лежавшую возле разбитых ящиков груду темных предметов, по виду напоминающих кирпичи, сбросив их верхний ряд, в результате чего обнажился следующий. И теперь, в свете ксеноновых прожекторов, золото сияло ярче, чем полуденное карибское солнце.
Не веря в свою удачу, Джек подплыл ближе и вновь взялся за джойстик, управлявший манипуляторами «Наутилуса». У него было достаточно времени для того, чтобы попрактиковаться в управлении этой штуковиной. Пошевелив джойстиком, он вытянул один манипулятор на всю его длину – пятнадцать футов, подвел к груде золотых кирпичей и захватил щупальцем манипулятора один из них. Втащив предмет в луч прожектора, второй железной «рукой» Джек поцарапал его поверхность.
– Золото!
Никаких сомнений не оставалось. Джек ухмыльнулся и захватил свободным манипулятором второй золотой брусок. Ему не терпелось поделиться радостью с товарищами, однако в наушнике по-прежнему слышалось только шипение. А он и забыл о том, что связь пока невозможна!
Осторожно, чтобы ни за что не зацепиться, Джек стал задним ходом выводить лодку из трюма, а в его мозгу уже прокручивались различные сценарии операции по подъему золота на поверхность. Баллоны с воздухом тут не помогут. По-видимому, придется прицепить какую-нибудь емкость, куда можно будет грузить слитки, и сделать несколько ходок со дна на поверхность.
Субмарина наконец выбралась из трюма и оказалась в открытом океане, и в наушниках сразу же раздались истеричные крики Чарли:
– Выбирайся оттуда, Джек! Уматывай! Спасай свою задницу!
– Что стряслось? – прокричал Джек в ответ, а затем взглянул на термометр и обомлел.
Температура подскочила почти на десять градусов, а он, поддавшись «золотой лихорадке», этого даже не заметил.
– Вот дерьмо… – растерянно пробормотал он.
– Показатели сейсмической активности зашкаливают! – продолжал надрываться Чарли. – Сигналы идут как раз оттуда, где находится «Наутилус»! Ты сидишь прямо на эпицентре извержения!
Армейские навыки Джека подхлестнули его. Будучи «морским котиком», он научился различать разные типы ситуаций: когда приказом можно манкировать и когда не выполнить его нельзя. Сейчас была именно последняя. Он бросил субмарину вверх и в сторону, направляя ее в более прохладные воды и разгоняя до максимальной скорости в четыре узла. Вывернув шею назад и увидев, что происходит там, где он только что находился, Джек почувствовал, как его пробил холодный пот.
– Черт!
Передняя секция «Кайо-Мару» уже наполовину расплавилась в озере лавы, пересекающиеся крест-накрест трещины, из которых та выходила, расширились, но самым страшным было то, как выглядело в этом месте дно океана. Оно вспучилось и напоминало пузырь, который вот-вот лопнет.
Джек вдавил обе педали в пол, задрав нос субмарины к далекой поверхности океана, и сбросил оставшийся балласт. Электрические двигатели «Наутилуса» взвыли.
– Черт! Черт! Черт! – повторял Джек, словно молился Сатане.
– Джек, что-то происходит! Приборы сошли с ума!
Он услышал это раньше, чем почувствовал. Из динамиков гидрофона раздался устрашающий рев, словно над подводными горами прокатился раскат грома. А затем лодку настигла ударная волна, заставив ее содрогнуться от кормы до носа. Голова Джека ударилась об акриловый купол, он обернулся и посмотрел на то, что происходит внизу.
Прямо под ним взорвался подводный вулкан, и морское дно разверзлось огненной раной, из которой жутким фонтаном била раскаленная магма. По мере того как лодка Джека летела вверх, вода вокруг нее стала закипать. «Наутилус» бомбардировали огромные пузыри величиной с него самого, болезненно ударяя в днище прозрачными кулаками. Джек попытался восстановить контроль над лодкой, но та не слушалась и продолжала хаотично метаться в восходящем потоке, крутясь подобно волчку вокруг своей оси. Джек ощутил во рту вкус крови, попытался связаться с «Фатомом», но в наушнике раздавалось только шипение.
Безуспешно сражаясь с приборами управления, Джек лихорадочно соображал. Нужно было во что бы то ни стало выбраться из вулканического потока. Ему вспомнилась одна из заповедей, которые вбивались в молодые головы «морских котиков» опытными инструкторами: чтобы справиться с приливным течением, пловец должен перестать бороться с ним.
Он снял ногу с правой педали и нажимал теперь только на левую. Тем самым вместо того, чтобы остановить вращение, он еще больше усилил его. Усилил до такой степени, что вскоре центробежная сила выбросила его из кресла и придавила к стене кабины. Но даже в этом неудобном положении Джек продолжал давить на левую педаль.
– Давай же, давай! – лихорадочно шептал он.
Один из гигантских пузырей ударил в днище «Наутилуса» с особой силой, и нос вращающейся лодки задрался кверху. Словно пущенный из пращи камень, субмарина вылетела из вулканического потока.
Как только движение «Наутилуса» немного замедлилось, Джек снова уселся в пилотское кресло, и вскоре ему удалось полностью остановить горизонтальное вращение лодки. Задрав голову, он увидел, что сквозь толщу воды уже начал смутно пробиваться солнечный свет.
Шипение в наушнике прекратилось, и послышался голос Лизы:
– Джек, ответь! Джек, ты нас слышишь?
Он прикрепил на место микрофон, слетевший во время болтанки, и хрипло ответил:
– Да, у меня все в норме.
– Джек! – Облегчение в голосе Лизы подействовало на него как глоток прохладной воды. – Где ты?
Джек посмотрел на глубиномер. Двести двадцать футов! Ему не верилось, что лодка преодолела свыше тысячи футов подъема так быстро. Если бы не герметичность кабины, внутри которой компрессоры поддерживали постоянное давление в одну атмосферу, кессонная болезнь уже убила бы его.
– Буду на поверхности примерно через три минуты.
Бросив взгляд на компас, Джек нахмурился. Стрелка бешено крутилась, не останавливаясь ни на секунду. Он постучал по стеклу прибора, но это не помогло. Тогда Джек оставил бесполезные усилия и проговорил в микрофон:
– Мой компас спятил, поэтому я не могу определить свое местоположение. Но как только вынырну, сразу же включу маяк, чтобы вы смогли меня обнаружить.
– А сам-то ты как? Не пострадал?
– Поцарапан и немного помят, а так – в норме. На связь вышел Чарли.
– Для человека, у которого под задницей только что взорвался вулкан, звучишь вполне сносно. Ну и везунчик же ты! Как бы я хотел там быть!
Джек усмехнулся. Стать свидетелем рождения нового подводного вулкана было хрустальной мечтой любого геолога. Он потрогал внушительную шишку на голове и, поморщившись от боли, сказал:
– Поверь, Чарли, я бы тоже очень хотел, чтобы здесь был ты, а не я.
– А что с «Кайо-Мару»? – с надеждой в голосе спросил новый собеседник.
Джек удивился. Это был профессор Джордж Клейн, историк и картограф, редко покидавший судовую библиотеку. От внезапно нахлынувшего отчаяния Джек едва не застонал.
– Мне очень жаль, док. Ее больше нет. И золота – тоже. Джордж помолчал, а затем произнес с нескрываемым разочарованием:
– Что ж, мы даже не знаем, была ли информация в грузовом манифесте «Кайо-Мару» точной. Японцы часто фальсифицировали судовые документы, чтобы скрыть перевозки золота.
– Информация была точной, – мрачно ответил Джек, вспомнив большую груду потемневших от ила «кирпичей».
В микрофоне снова послышался голос Чарли:
– Эй, Джек, похоже, потрепало не только тебя. Со всех концов света приходят сообщения: землетрясения и извержения вулканов прокатились по всему бассейну Тихого океана – от побережья до побережья.
Джек наморщил лоб. С тех пор как он променял мир людей на мир подводный, его мало волновала жизнь остальной части планеты. Если его и могло встревожить землетрясение, то лишь одно – то, которое только что лишило его не только целого состояния, но, возможно, и судна.
– Отключаюсь, – с тяжелым вздохом произнес он. – Буду на поверхности через минуту.
Вода постепенно становилась светлее, и вскоре купол «Наутилуса» выскочил из воды. После глубоководной тьмы солнечный свет ослепил Джека, и он прищурился. К западу от него поверхность моря бурлила и дымилась, а на юго-востоке виднелась черная точка. Это был «Фатом».
Джек нажал на кнопку аварийного оповещения, активировав навигационный маяк, а затем откинулся на спинку кресла и стал ждать. Через пару секунд его внимание привлек яркий отблеск прямо рядом с «Наутилусом». Заинтересовавшись, Джек выпрямился в кресле и, взявшись за джойстик, поднял из воды оба манипулятора. Увидев, что сжимают стальные клешни, он ахнул:
– Не может быть!..
Солнце ярко отражалось в двух больших брусках, зажатых в механических «руках» подлодки, с их гладкой поверхности стекала морская вода. Джек совсем забыл о том, что взял их из трюма за секунды до начала извержения. Во время резкого всплытия трение воды очистило их от ила, но, к счастью, не сумело вырвать из цепких гидравлических клешней.
Джек радостно присвистнул.
– Жизнь налаживается!
На линии вновь раздался голос Джорджа:
– Джек, мы засекли твой сигнал.
– Отлично! – воскликнул Джек, едва ли уловив значение услышанного. Его душа торжествующе пела. – Позаботьтесь о том, чтобы к моему прибытию на борту было холодное шампанское.
– А? Гм… Хорошо, – ответил Джордж, явно озадаченный. – Но, я думаю, тебе следует знать о том, что с нами только что связались по спутниковым каналам «Глобалстар».
Джек вернулся к реальности, наморщил лоб и спросил:
– Кто именно?
После долгой паузы последовал ответ:
– Адмирал Марк Хьюстон.
Его бывший командир по службе на флоте! Джека словно ударили в солнечное сплетение.
– Ч-что? 3-зачем?
От волнения он даже стал заикаться. Он надеялся, что больше никогда в жизни не услышит это имя. Ведь он оставил ту жизнь в прошлом!
– Адмирал передал нам координаты и приказал следовать в тот квадрат. Это примерно в четырех сотнях миль отсюда, и…
– Приказал? – перебил Джек, сжав кулаки до боли в пальцах. – Передай ему, чтобы засунул свои приказы в…
Теперь уже Джордж перебил его:
– Джек, произошла авиакатастрофа. Проводится спасательная операция. Джек прикусил губу. В подобных ситуациях ВМС имели право отдавать приказания гражданским судам, в том числе и «Фатому», тем более что во всех судоходных реестрах он был зарегистрирован в качестве спасательного судна. И все же руки дрожать не переставали.
В памяти ожили картины из прошлого. Джек вспомнил, с каким благоговением смотрел на космический шаттл «Атлантис», блестевший в ярких лучах солнца Флориды, с какой гордостью думал, что станет первым «морским котиком», который полетит на этой птичке. Однако эти приятные воспоминания затенялись другими – мрачными: пламя, жгучая боль, рука в перчатке, которая тянется к нему, крики… скольжение, кувыркание… и падение в бесконечность.
Сейчас, в «Наутилусе», Джеку казалось, что он продолжает падать.
Беспомощно тряся головой, он не мог не то что ответить, а даже дышать.
– Джек, самолет, который упал в море… Это борт номер один.
25 июля, 6 часов 30 минут
Наха, остров Окинава, Япония
Согнувшись в три погибели за мусорным баком, Карен Грейс пряталась от военного патруля. Не успела она укрыться, как в переулок вошли двое вооруженных военных с фонариками в руках. Один из них остановился, чтобы закурить. Затаив дыхание, Карен беззвучно молилась о том, чтобы они ее не заметили. В свете спички она увидела нашивку на рукаве одного из военных: «ВМС США».
После вчерашних землетрясений во всех префектурах Японии, включая самый южный из группы островов Окинавы, было объявлено военное положение. Главный город префектуры, Наха, и его пригороды оказались наводнены мародерами. Местные власти, неспособные справиться с воцарившимся хаосом и разрушениями, обратились к американским военным базам с просьбой помочь в поисках уцелевших, разборе завалов и наведении порядка в наполовину разрушенном городе. Они же издали приказ о введении комендантского часа от рассвета до заката, и сейчас Карен стала нарушительницей, поскольку до восхода солнца оставалось не менее часа.
«Идите же, идите!»- мысленно понукала она военных, и, словно услышав ее, один из них поднял фонарик и посветил в переулок. Карен замерла и закрыла глаза, боясь, что малейшее ее движение привлечет внимание патрульного. Она предусмотрительно надела темную куртку и черные штаны, но свои русые волосы прикрыть не догадалась, и теперь ей казалось, что военные непременно заметят ее. Однако ничего не случилось. Свет погас, и послышались удаляющиеся шаги. Карен открыла глаза и выглянула из-за мусорного бака. Патрульные уходили, громко гогоча над какой-то сальной шуткой. С облегчением выдохнув, Карен прислонилась спиной к баку.
В этот момент из темноты рядом с ней послышался взволнованный шепот:
– Ну что, они ушли? Карен встала с колен.
– Да, но мы чуть было не попались.
– Не нужно было нам все это затевать, – натужно проговорила сообщница Карен, на четвереньках выползая из кустов.
Карен помогла Миюки Накано подняться на ноги. Японка негромко, но весьма убедительно ругалась. Неудивительно, ведь английский был ее вторым языком. Бросив свою профессорскую должность в японском университете, Миюки переехала в США и два года работала в Пало-Альто, в фирме, предоставляющей интернет-услуги, где отлично выучила английский. Но сейчас и здесь хрупкая японская учительница выглядела явно не к месту, выбираясь из-под груды старых газет и подгнивших овощных отбросов. Миюки редко выходила за пределы своей стерильной компьютерной лаборатории в университете Рюкю, и еще реже ее видели в какой-либо иной одежде, помимо накрахмаленного и отглаженного белоснежного халата. Этим утром все было иначе.
На Миюки была темно-красная кофта и черные джинсы, причем оба эти предмета гардероба изрядно заляпаны. Сняв с плеча прилипший лист шпината, японка с отвращением отбросила его в сторону и сказала:
– Если бы ты не была моей лучшей подругой…
– Я знаю, – перебила ее Карен, – и… извиняюсь. Уже в сотый раз. Но, Миюки, я ведь не звала тебя с собой, – добавила она, отвернувшись.
– Чтобы я позволила тебе в одиночку, да еще ночью, шастать по городу? А если бы ты встретилась с какими-нибудь негодяями? Нет, это очень опасно.
Карен кивнула. По крайней мере, последнее утверждение было полностью справедливым. Над разоренной Нахой завывали сирены, лучи прожекторов, установленных во временных лагерях спасателей, вычерчивали зигзаги по небу, несмотря на комендантский час, отовсюду доносились крики и выстрелы. Карен не ожидала, что в городе будет царить подобный хаос.
Миюки тем временем продолжала жаловаться на то, в какой опасной ситуации они оказались.
– Кто знает, кто нас там поджидает? Может, торговцы живым товаром? А может, наркодилеры?
– Это всего лишь местный рыбак. Само поручился за него.
– Ты веришь слову какого-то ненормального дряхлого уборщика?
Карен закатила глаза. Своим нытьем Миюки могла довести до белого каления даже мишку коала.
– Само не дряхлый и вполне нормальный. Если он сказал, что этот рыбак отвезет нас туда, где мы сможем увидеть Драконов, значит, так и будет. И потом, у меня есть вот это. – Карен приподняла полу куртки и продемонстрировала подруге наплечную кобуру. – Тридцать восьмой калибр, автоматический и полностью заряженный.
Глаза Миюки округлились, а от лица отхлынула кровь.
– Носить оружие в Японии – противозаконно! Откуда ты его…
– В такое время, как сейчас, девушка должна уметь защитить себя, – перебила ее Карен, крадучись подошла к выходу из переулка и выглянула на улицу. – Пусто! – сообщила она. Миюки скользнула следом за ней, держась, однако, за спиной подруги.
– Идем!
Карен пошла первой, испытывая одновременно страх и возбуждение. Она подняла голову к небу: до рассвета осталось около часа, а значит, времени в обрез. Комендантский час или нет, она не собиралась пропустить назначенную встречу. Подобная возможность представляется человеку лишь раз в жизни. Три года назад она приехала в Японию из Британской Колумбии, чтобы закончить в университете Рюкю свою докторскую диссертацию о происхождении и путях миграции древних обитателей Полинезии. Собирая материалы, Карен услышала рассказ о Драконах Окинавы – двух подводных пирамидах, обнаруженных в 1991 году возле побережья острова профессором университета Масааки Кимура. Он сравнивал найденные им сооружения с пирамидами майя в Центральной Америке.
Карен скептически относилась к этим, как ей казалось, фантазиям – до тех пор, пока не увидела фотографии: две ступенчатые пирамиды с террасами наверху, поднимающиеся на двадцать метров в высоту от морского дна. Увидев их, Карен загорелась. Существует ли некая связь между цивилизацией майя и полинезийцами? На протяжении последних десяти лет ученые продолжали находить подводные сооружения в прибрежных водах близлежащих островов – вплоть до Тайваня. Вскоре стало трудно отделить правду от вымысла, природные образования донного рельефа – от рукотворных построек.
А теперь среди рыбаков островной цепи Рюкю пополз слух: Драконы Окинавы поднялись из океана!
Было это правдой или нет, но Карен не могла упустить возможность лично обследовать пирамиды. Местный рыбак, нанятый для перевозки медикаментов и других предметов первой необходимости на отдаленные острова, предложил свои услуги, чтобы отвезти Карен туда, но – с ней или без нее – он должен был отплыть на рассвете. Именно поэтому, оседлав велосипед, она выехала из университета Нахи затемно, а потом играла в кошки-мышки с полицейскими и военными патрулями.
Карен бодро шагала по улице, получая удовольствие от ходьбы. Свежий ветер с моря растрепал ее распущенные светлые волосы, и она убрала упавшую на глаза прядь. Если полиция поймает их с Миюки, им обеим грозит немедленное увольнение из университета. Впрочем, подумалось Карен, Миюки, возможно, оставят. Ее подруга являлась наиболее публикуемым и востребованным сотрудником университета, имея в своем арсенале множество научных наград и степеней. Восхищенные отзывы о ее работах приходили со всех концов света, и она стала первой женщиной, выдвинутой на соискание Нобелевской премии в связи с исследованиями в области компьютерных технологий. Именно поэтому Карен не стала возражать, когда подруга увязалась за ней в рискованное путешествие. Если их поймают, известность Миюки, возможно, облегчит и участь самой Карен.
По крайней мере, она надеялась на это.
Карен взглянула на часы. Они едва-едва успевали. К счастью, на улицах здесь не было завалов. Во время землетрясений эта часть города отделалась, что называется, малой кровью: разбитыми стеклами, трещинами в стенах домов и всего несколькими разрушенными зданиями. Минимальные потери по сравнению с другими районами, превратившимися в горы щебня и перекрученной арматуры.
– Нам ни за что не поспеть вовремя, – проговорила Миюки, поправляя на плече сумку с фотоаппаратурой.
Хотя Карен прихватила с собой одноразовый «Кодак», подруга настояла на том, чтобы экипироваться по полной программе: цифровой фотоаппарат, поляроид, видеокамера и даже карманный компьютер.
Карен забрала у Миюки сумку и повесила ее себе на плечо.
– Успеем, – уверенно сказала она и ускорила шаг. Вскоре они дошли до конца улицы. До залива оставалось пройти еще несколько сотен ярдов по следующей. Карен выглянула из-за угла и, убедившись в том, что улица пуста, двинулась дальше. Миюки последовала за ней. Запах моря становился все сильнее: в воздухе пахло солью и водорослями. Очень скоро они увидели огоньки на побережье залива и, вдохновленные, почти перешли на бег.
Когда женщины подошли к концу улицы, прозвучала резкая команда:
– Стоять!
В лицо Карен ударил луч фонаря, и она зажмурила глаза. Из темного пространства между двумя зданиями появилась мужская фигура. Свет фонаря опустился чуть ниже, и Карен удалось разглядеть на незнакомце форму американского моряка. Он направил фонарик на Миюки, а затем посветил вдоль улицы. Затем из темноты вышли еще двое моряков. Судя по всему, это был один из так называемых мобильных военных патрулей.
Первый моряк подошел ближе.
– Вы говорите по-английски? – спросил он.
– Да, – ответила Карен.
Моряк заметно расслабился и опустил луч фонаря к земле.
– Американка?
Карен сердито нахмурилась. За то время, что она жила в Японии, ей до смерти надоело отвечать на этот вопрос.
– Канадка, – сказала она.
– Я тоже из Канады, – кивнул моряк и знаком велел своим спутникам продолжать патрулирование. – Я возвращаюсь на базу, – сказал он им, – а с этими разберусь сам.
Двое других внимательно осмотрели фигуры женщин и только потом, закинув винтовки на плечи, продолжили свой путь. Напоследок они поглядели на Миюки, пошептались и громко загоготали.
Карен стиснула зубы. Американским солдафонам было невдомек, что подобное поведение здесь было сродни оскорблению.
– Леди, а вы что, не слышали про комендантский час? – осведомился моряк.
– Какой еще час? – изобразила непонимание Карен. Моряк устало вздохнул.
– Находиться здесь в такой час, да еще двум женщинам, небезопасно. Я провожу вас домой. Где вы живете?
Карен сдвинула брови, пытаясь придумать ответ. «Время импровизировать! о - пронеслось в ее мозгу. Она сняла с плеча сумку с логотипом журнала «Тайм», в которой лежала камера Миюки, и, показав моряку, сказала:
– Я – внештатный сотрудник этого издания.
Затем Карен достала из кармана удостоверение сотрудника университета Рюкю и помахала им перед носом у соотечественника. С виду оно выглядело вполне солидно, а разбирать японские иероглифы моряк наверняка не умел.
– Вот моя аккредитация, выданная местными властями.
Моряк наклонился и стал сравнивать фотографию Карен на удостоверении с оригиналом. Он удовлетворенно кивнул, не желая признаваться в том, что не может прочесть ни слова по-японски.
Карен убрала удостоверение, продолжая при этом сохранять официальный вид, а затем представила Миюки:
– Это – местная жительница, которую выделили мне в помощь, а по совместительству – фотограф. Мы готовим фоторепортаж о положении на Японских островах. Наш корабль отплывает на рассвете в направлении Тайваня, поэтому мы очень торопимся.
Во взгляде моряка все еще читалась подозрительность. Он почти поверил словам Карен, но не до конца. Положение спасла Миюки. Она расстегнула сумку, достала из нее цифровой фотоаппарат и защебетала на ломаном английском:
– Какая удача, что мы вас встретили! Мисс Грейс только что говорила, что хорошо бы сделать несколько снимков американских военных, которые помогают местным жителям справиться с обрушившимся на них несчастьем. – Затем Миюки повернулась к Карен, кивнула в сторону моряка и спросила: – Ну как, подходит?
Карен была потрясена волшебным преображением маленькой компьютерщицы. Чтобы выиграть время, она долго откашливалась, а потом промямлила:
– Да-а… Пожалуй, подойдет. Для колонки «Будни американских миротворцев». – Карен сделала задумчивое лицо и склонила голову набок, рассматривая остолбеневшего вояку. – Типичный американец. Именно такой, какой нам нужен.
Миюки подняла камеру и направила ее на моряка.
– Вы не против того, что вашу фотографию в журнале увидит вся страна? – спросила она.
У моряка округлились глаза.
– Что, правда?
Карен с трудом подавила улыбку. Она не знала ни одного американца, который остался бы равнодушен к обещанию славы, причем здравый смысл перед такими посулами неизменно пасовал.
Миюки обошла моряка, рассматривая его под разными углами.
– Гарантировать я, конечно, не могу, – заявила она, – решать все равно издателям «Тайм».
– Мы сделаем несколько снимков, – с важным видом заявила Карен. – Какой-нибудь из них наверняка подойдет. – Она сложила большие и указательные пальцы обеих рук в виде рамки и посмотрела сквозь нее на моряка. – Американский миротворец… Хм, в этом что-то есть!
Миюки принялась фотографировать, веля моряку встать то так, то эдак. Покончив с этим, она убрала фотоаппарат в сумку и записала имя и личный номер моряка.
– Мы перешлем вам по факсу форму, вы заполните ее и отправите нам в Нью-Йорк. Но, Гарри, это обязательно нужно сделать до конца недели!
– Конечно! – закивал он головой с такой силой, что Карен испугалась, как бы она у него не отвалилась.
Карен взглянула на светлеющее небо. – Миюки, мы должны поторопиться. Корабль прессы может отчалить в любую минуту.
– Я могу проводить вас до пристани, – предложил моряк. – Мне все равно идти в ту сторону.
– Спасибо, Гарри, – поблагодарила Миюки. – Если вы проводите нас до четвертого причала, это будет замечательно. – Она наградила парня обольстительной улыбкой, а затем повернулась к Карен и страдальчески закатила глаза. – Пойдем, нам нельзя опоздать.
И они в сопровождении моряка поспешили к пристани. Серый рассвет посеребрил воду в заливе, между сваями и судами ныряли и пронзительно кричали чайки. Вся акватория порта была запружена обломками кораблей и шлюпок, разбившихся о скалы и причалы во время землетрясений. Сюда уже пригнали краны, тяжелую технику и специальное оборудование, для того чтобы извлечь все это из воды. Порт имел жизненно важное значение для города, и очистить его было необходимо в первую очередь.
К тому времени, как солнце позолотило край неба на востоке, они наконец подошли к входу в порт. Миюки и Карен поблагодарили Гарри и тепло попрощались с ним, а когда он ушел, поспешили к причалам.
Карен обернулась, чтобы проверить, не следит ли за ними их новый приятель, но того и след простыл. Тогда она повернулась к подруге и звенящим от сдерживаемого смеха голосом сказала:
– Ах ты врушка! Теперь я никогда не смогу верить тебе!
– Но ведь правда забавно было? – зарделась японка от этой своеобразной похвалы. – Удачно получилось, что в благодарность за годовую подписку на «Тайм» мне прислали сумку с логотипом журнала.
И обе женщины расхохотались, да так, что из глаз у них потекли слезы.
Карен направилась к причалу номер двенадцать, возле которого покачивалось на волнах небольшое, футов в двадцать, деревянное судно, нагруженное ящиками с заметной издалека символикой Красного Креста. Двое мужчин уже отвязывали причальные канаты.
– Подождите! – крикнула Карен, размахивая рукой. Один из мужчин посмотрел в их сторону и сказал что-то неразборчивое третьему, который находился на борту. Седеющий японец, по-видимому капитан, оставил штурвал и встретил женщин на корме. На нем были джинсы «Левис» и зеленый дождевик. Протянув руку, капитан помог Карен и Миюки подняться на борт.
– Мы от Само, – проговорила Карен на скверном японском.
– Я знаю, – ответил японец по-английски. – Американка?
– Вообще-то канадка, – поправила она.
– Это одно и то же. Нужно отчаливать. Я и так слишком задержался.
Карен кивнула и опустила на палубу свою сумку. Ее и Миюки провели к заляпанной лавке рядом со свернутыми сетями. От вида и запаха крови и засохших рыбьих внутренностей, валявшихся на досках палубы, женщин едва не вывернуло.
Двое матросов отвязали канаты и запрыгнули на борт. Капитан, стоя возле рубки, пролаял какой-то приказ. Взревел двигатель, за кормой вспенилась вода, и посудина медленно отвалила от причала. Матросы встали по местам: один – на корме, другой – у правого борта, внимательно вглядываясь вперед. Несмотря на низкую посадку рыбацкой шхуны, обломки в воде делали плавание рискованным предприятием.
Теперь Карен поняла, почему капитан хотел отплыть непременно на рассвете. С началом утреннего прилива эти воды станут еще более опасными.
Отойдя на приличное расстояние от пирса, они обогнули торчавшую из воды корабельную мачту с обвисшим на ее конце флагом.
На противоположном берегу залива полыхала военно-морская база США. Пламя било вверх из подземных цистерн топливного хранилища, вспыхнувших еще накануне, во время череды землетрясений. Густой маслянистый дым поднимался высоко в небо, а сверху кружили вертолеты, обрушивая на пожарище песок и морскую воду в надежде потушить его. Пока им это плохо удавалось.
Оглушая ревом моторов, над головами пролетел толстобрюхий серый военно-транспортный самолет. Капитан рыбацкого судна погрозил ему кулаком. Присутствие здесь американцев, в особенности военных, до сих пор бесило местных жителей. Еще в 1974 году было заключено соглашение, что эта земля будет возвращена островитянам, но выполнено оно так и не было.
Наконец судно вышло из залива и взяло курс в открытый океан. Ветер очистился от дыма, и капитан кивком приказал своему первому помощнику встать у штурвала, а сам подошел к пассажиркам.
– Меня зовут Оши, – представился он. – Я отвезу вас к Драконам, обратно мы вернемся еще до захода солнца.
– Великолепно! – кивнула Карен.
Японец молча протянул руку за вознаграждением.
Карен встала и вытащила из внутреннего кармана пачку купюр. Она увидела, что Оши заметил ее кобуру, и подумала: «Хорошо, пусть все сразу встанет на свои места». Она отсчитала половину оговоренной суммы, а остальные деньги сунула обратно.
– Вот, – сказала Карен, протягивая купюры капитану. – Остальное – после того, как вернемся в Наху.
Несколько секунд капитан выжидающе смотрел на нее, а затем сунул деньги в карман джинсов и проворчал что-то себе под нос. Карен вернулась к лавке и села.
– Что он сказал? – спросила она. Миюки хитро улыбнулась.
– Сказал, что вы, американцы, все одинаковы: никогда не держите своего слова и поэтому сами никому не доверяете.
– Я не американка! – с отчаянием в голосе проговорила Карен.
Миюки похлопала ее по колену.
– Если у тебя светлые волосы, ты говоришь по-английски и беззаботно швыряешься деньгами, для него ты – американка.
Карен попыталась изобразить обиженный вид, но не сумела, поскольку была слишком возбуждена этим приключением. Вскочив с лавки, она потащила подругу за собой.
– Пойдем! Если уж я – американка и заплатила за экскурсию, то имею право на места получше.
Они подошли к носовым поручням. Судно в это время огибало южную оконечность Окинавы и проходило мимо крохотного островка Токасикидзима. Цепь островов Рюкю протянулась широкой дугой почти до северной оконечности Тайваня. Драконы были расположены у острова Йонагуни, который находился в часе пути, но все же относился к префектуре Окинава.
Один из матросов поставил перед женщинами поднос с двумя крохотными фарфоровыми чашечками зеленого чая и блюдцем с печеньем. Поблагодарив его по-японски, Карен взяла чашку и стала греть об нее руки. Миюки откусила кусочек печенья. Они молча смотрели на медленно проплывавшие мимо зеленые острова. Заросли кораллов окрашивали прибрежное мелководье в аквамариновый, розовый и изумрудный цвета.
Первой заговорила Миюки.
– Что на самом деле ты хочешь найти там, куда мы плывем? – спросила она.
– Ответы. – Карен оперлась на поручни. – Ты читала диссертацию профессора Масааки?
Миюки кивнула.
– Да, он пишет, что когда-то эти острова были частью затонувшего впоследствии континента. На мой взгляд, весьма спорная теория.
– Вовсе нет. В период голоцена, примерно десять тысяч лет назад, уровень моря был на триста футов ниже, а это означает, что многие из нынешних островов могли быть соединены между собой сушей.
– Однако из своих собственных исследований ты знаешь, что острова южной части Тихого океана были заселены не десять, а всего пару тысяч лет назад.
– Знаю. Я не пытаюсь доказать, что ты не права, Миюки. Я просто хочу увидеть эти пирамиды собственными глазами. – Карен крепче вцепилась в поручень. – А вдруг найду подтверждение теории профессора Масааки? Можешь себе представить, что это будет означать? Это перевернет всю современную систему воззрений на историю региона, приведет к единому знаменателю множество теорий, которые сегодня противоречат друг другу! – Поколебавшись, Карен добавила: – Это, наконец, может даже объяснить загадку затерянного континента My.
– My? – сморщила носик Миюки. Карен кивнула.
– В начале двадцатого века полковник Джеймс Чёрчуорд заявил, что он обнаружил письмена племени майя, в которых говорилось о затерянном континенте, аналогичном Атлантиде, но расположенном в центральной части Тихого океана. Чёрчуорд назвал его My и написал о нем целую серию книг и эссе. А потом его опорочили и обозвали лжецом.
– Опорочили? – переспросила Миюки.
– Да, – передернула плечами Карен, – никто больше не хотел верить моему прадеду.
– Прадеду? – еще больше удивилась японка. Глаза ее округлились. – Это был твой прадед?
Карен почувствовала, что краснеет. Она еще никогда и никому не рассказывала об этом.
– Полковник Чёрчуорд был моим прадедом по материнской линии. Когда я была маленькой, мама часто рассказывала мне о нашем печально известном предке и иногда, укладывая меня спать, даже читала мне отрывки из его дневников. Именно эти истории поманили меня впоследствии б южные районы Тихого океана.
– И ты полагаешь, что Драконы могут подтвердить теорию твоего родича?
– А почему бы и нет? – пожала плечами Карен.
– Сумасбродная идея! Все равно что искать вчерашний день.
«Искать вчерашний день? – с грустью подумала Карен. – Это вполне в духе нашей семьи». Двадцать лет назад ее отец бросил жену и дочерей, движимый идеей отыскать нефть на Аляске, и больше о нем не было ни слуху ни духу, если не считать заявления на развод, пришедшего по почте год спустя. После его бегства на семью обрушился целый ворох невзгод. У ее матери, брошенной с двумя дочерьми, не осталось время для мечтаний – Ей пришлось взяться за скучную работу секретарши, а потом вступить в не менее скучный второй брак. Старшая сестра Карен, Эмили, получив высшее образование и забеременев двумя близнецами, переехала в маленький городок Муз-Джоу.
Что касается Карен, то она унаследовала от отца его страсть к путешествиям и не могла усидеть на одном месте. Она откладывала чаевые, работая официанткой в ресторане «Летающая форель»> занималась репетиторством и в итоге сумела скопить достаточную сумму, чтобы поступить университет Торонто. Дипломную работу она писала уже в Британской Колумбии. Поэтому знающие ее люди не удивились бы, услышав, что в конечном итоге Карен Грейс занесло в самую сердцевину Тихого океана. Однако Карен все же извлекла кое-какие уроки из исчезновения отца: каждый месяц она отправляла матери чек на приличную сумму. Так что если в Карен и было что-то от отца, то только непоседливость, но никак не холодное сердце.
От воспоминаний ее отвлек крик, раздавшийся от капитанской рубки. Капитан показывал в сторону большого острова, южную оконечность которого сейчас огибало их судно, и что-то кричал по-японски.
– Приплыли, – коротко сказала Карен, прикрыв глаза ладонью. – Остров Йонагуни.
– Но я ничего не вижу, – растерянно проговорила Миюки. – А ты?
И тут из-за прибрежных скал, примерно в сотне метров от берега, из воды выросли две величественные пирамиды, широкие ступени которых были покрыты водорослями. По мере того как рыбацкая шхуна подплывала ближе, стали различимы детали: по террасам пирамид вышагивали белые журавли, выклевывая из водорослей морских ежей и крабов.
– Они настоящие! – выдохнула Карен.
– Этого не может быть! – благоговейно прошептала Миюки.
Туманная дымка рассеялась, позволив лучше рассмотреть открывшееся их взглядам зрелище. Позади пирамид из воды возвышались ряды покрытых кораллами колонн и сооружений без крыши, а в отдалении виднелась так же укутанная водорослями базальтовая статуя женщины в широком одеянии. Словно взывая о помощи, она воздела вверх свою каменную руку. Еще дальше просматривались непонятные нагромождения каменных обломков и разрушенных обелисков.
– Боже ты мой! – ошеломленно воскликнула Карен. Рядом с Драконами из морской пучины поднялся целый древний город.
25 июля, 12 часов 15 минут.
В 82 морских милях к северо-западу от атолла Эневак,
Океания
Джек развалился на капитанском месте в рубке «Фатома», положив босые ноги на соседнее кресло. Он был в белом махровом халате и красных плавках «Няйк». Утро выдалось по гожим, и с каждой минутой становилось все теплее. Хотя в рубке имелся кондиционер, Джек не стал его включать, ему нравилась влажная океанская жара.
Его правая рука лежала на корабельном штурвале. Со вчерашнего дня, когда «Фатом» покинул место гибели «Кайо-Мару», судно шло на автопилоте, но Джек ощущал себя увереннее» держа руки на штурвале. В глубине души он испытывал недоверие к разного рода автоматике и предпочитал лично контролировать любую Ситуацию.
В уголке его рта торчала кубинская сигара «Президент» и дым от нее лениво поднимался к открытому окну. Из стоявшего позади него CD-проигрывателя «Сони» плавно текли звуки: Моцарт, Концерт ля мажор для кларнета с оркестром. Обычно это было все, что ему нужно; открытое море и красивый корабль чтобы странствовать по нему. Но сегодня этого оказалось мало.
Джек просмотрел показания системы глобального позиционирования со спутника «Северная звезда-800». При той скорости, на которой судно шло сейчас, они прибудут в точку назначения примерно через три часа.
«Фатом» вызвали для участия в операции по спасению борта номер один – потерпевшего катастрофу президентского самолета. Корабль находился ближе других к месту аварии» был оснащен оборудованием для глубоководного погружения и в случае чрезвычайной ситуации наподобие мой обязан был подчиниться приказу. Джек понимал все это, но такая ситуация ему не нравилась. В конце концов, это его судно!
Джек вынул изо рта сигару и сердито ткнул горящим концом в пепельницу.
«Фатом» Джек купил на корабельном аукционе двенадцать лет назад на деньги, полученные от «Дженерал дайнэмикс» в виде компенсации после аварии «Атлантиса». Восьмидесятифутовый «Фатом» был построен еще в 1973 году в качестве исследовательского судна по заказу Океанографического института Вудса Хоула. Помимо начальной суммы, которую выложил Джек, ему еще пришлось серьезно раскошелиться на то, чтобы превратить старую посудину в современный спасательный корабль. Он оборудовал его А-образной подставой и подверг капитальному ремонту дизельный двигатель «Катерпиллер». Но и это еще не все. Джек установил на «Фатоме» современное навигационное оборудование и настроил его таким образом, чтобы судно, отправляясь в автономное плавание, могло существовать в открытом море неделями. Он установил стабилизаторы компании «Наяда», компрессор для зарядки баллонов фирмы «Бауэр» и опреснительную установку фирмы «Виллидж марин».
Джек вбухал в «Фатом» все свои сбережения, но не жалел об этом, потому что очень скоро судно стало его домом. Более того, его миром. В течение нескольких лет он собрал команду ученых, так же, как ион, одержимых страстью к поиску подводных сокровищ, – теперь это была его новая семья. И вот, спустя двенадцать лет, его позвали в тот мир, который он оставил позади.
Дверь рубки тихонько скрипнула, и по ногам подуло ветром.
– Джек, что ты здесь до сих пор делаешь?
Это была Лиза, Она смотрела на него, сердито нахмурившись.
В шортах и тонике, она мало походила на дипломированного доктора и исследователя, окончившего Калифорнийский университет. От долгого пребывания под открытым солнцем ее кожа побронзовела, а волосы, и без того светлые, выгорели. Посторонний человек решил бы, что ей самое место на пляже, в обнимку со стройным, мускулистым красавцем, но Джек знал, что это не так. Таких специалистов, как она, еще надо поискать.
Лиза открыла дверь пошире, чтобы пропустить в рубку еще одного члена экипажа – крупного пса породы немецкая овчарка, который тут же подошел к Джеку, требуя ласки. Пес родился на борту «Фатома», от суки, которая случайно забрела на корабль и здесь же ощенилась. Мамаша сразу же отказалась от щенка, а Джек пожалел пушистого бедолагу, взял его с собой и выходил. Это случилось почти девять лет назад.
– Элвис уже стал беспокоиться за тебя, – сказала Лиза, Она уселась на стул рядом с Джеком, предварительно сбросив оттуда его ноги.
Джек похлопал старого пса по боку и указал на большую, набитую соломой подушку в углу.
– Место! – скомандовал он.
Элвис послушно отправился к своей лежанке, плюхнулся на нее и издал протяжный вздох.
– А сам-то ты почему не спишь? Ты вроде бы просил разбудить тебя на рассвете.
– Не спится.
Лиза отодвинула пепельницу, поставила на ее место кружку, которую принесла с собой, и взглянула на навигационные приборы. За те пять лет, что она плавала на борту «Фатома», женщина успела превратиться в заправского штурмана.
– Похоже, рандеву состоится меньше чем через три часа, – сказала она и посмотрела на Джека. – Может, ты все же попытаешься подремать хотя бы пару часов? Нас ждет нелегкий день.
– Мне еще нужно…
– Уймись! – оборвала его Лиза и пододвинула к нему кружку. – Это травяной чай. Поможет расслабиться.
Джек наклонил голову к дымящейся кружке и понюхал. После запаха сигары ему показалось, что чай пахнет лекарствами, и, отстранившись, он вежливо ответил:
– Я – пас.
Лиза упрямо пододвинула кружку еще ближе к Джеку.
– Пей! Тебе врач приказывает!
Джек закатил глаза, взял кружку и сделал несколько глотков для вида. На вкус пойло было еще противнее, чем по запаху.
– Сюда бы сахару… – робко проговорил он.
– Сахару? – притворно возмутилась Лиза. – Ты хочешь испортить мой целебный чай? Как будто у тебя и без того мало вредных привычек! – воскликнула она, ткнув пальцем в пепельницу.
Сделав еще один глоток, Джек поднялся.
– Пойду проведаю Чарли. Посмотрю, как идут его опыты. Лиза нахмурилась, ее губы сжались в тонкую полоску.
– Джек, ни Чарли, ни золото никуда не денутся. Отправляйся в свою каюту, задерни занавески и постарайся уснуть.
– Я только…
Лиза остановила его, подняв руку, однако ее лицо и тон смягчились.
– Послушай, Джек, мы все знаем, что ты сейчас чувствуешь. Все ходят вокруг тебя на цыпочках.
Он открыл рот, чтобы возразить, но Лиза снова не позволила ему договорить. Встав со стула, она раздвинула полы его рубашки и положила ладони ему на грудь. Это прикосновение не смутило Джека. Лила видела его обнаженным не раз и не два. На таком небольшом судне это было неизбежно, и стыдливости приходилось потесниться. Более того, когда Лиза только появилась на судне Джека, между ними почти сразу же завязался роман, эдакая игра в любовь. Однако очень скоро выяснилось, что это было в большей степени физическое влечение, нежели потребность души. Без всяких объяснений они прервали эту связь и остались просто хорошими друзьями и компаньонами.
– Лиза.
Женщина провела пальцем но его ключице и темным волосам на груди. Он почувствовал тепло, но как только палец Лизы приблизился к его правому соску, это ощущение исчезло. Джек знал почему. Посередине его груди шли широкие полосы шрамов – следы старых ожогов. На фоне бронзовой кожи они выглядели бледными и безжизненными.
Когда Джек вновь ощутил ее прикосновение, он поежился. Палец Лизы опускался все ниже и наконец зацепился за резинку его плавок. Женщина притянула его к себе.
– Пойдем, Джек, – жарко прошептала она, – Прошлое не изменить. Можно лишь простить и забыть.
Мягко отстранив ее руку, Джек отступил назад. Легко было говорить это Лизе – девушке, которая раньше вела беззаботную жизнь в Южной Калифорнии.
Она посмотрела на него немного смущенно.
– Тебя ведь никто ни в чем не винил, Джек. Более того, тебя, черт побери, хотели наградить Медалью почета.
– Да только я не взял.
Джек отвернулся и пошел к двери. Авария космического челнока была для него настолько личной темой, что он не хотел обсуждать ее ни с кем. Ему хватало бесчисленных бесед, которые вели с ним в свое время психиатры военно-морских сил.
Выйдя из рубки, Джек торопливо спустился по трапу на палубу.
С тяжелым сердцем Лиза смотрела, как выходит из рубки этот большой мужчина. Элвис, в углу поднял голову с тюфяка и тоже проводил хозяина взглядом, а потом тихо поскулил, жалуясь на какие-то свои, собачьи беды.
– Вот-вот, Элвис, ты меня понимаешь, – сказала Лиза, села в кресло, из которого только что поднялся Джек, и свернулась клубочком, поджав колени к подбородку.
Их страсть давно превратилась в пепел, но Лиза до сих пор ощущала тепло, оставшееся от прежних чувств. Она не могла забыть мощное тело Джека, прижимающееся к ней, жар его дыхания на ее плечах и груди, то, как он любил ее – сильно и в то же время нежно. Джек оказался опытным и внимательным любовником. Таких у нее еще не было. И все же крепких ноги сильных рук недостаточно для настоящей любви. Требуется еще более сильное сердце. Джек любил ее, в этом Лиза не сомневалась ни на секунду, но какая-то его часть была мертва и бесчувственна, как шрамы на груди. И Лизе не удалось излечить эту старую рану. Джек сам не хотел, чтобы она затянулась.
Лиза взяла кружку с травяным чаем и выплеснула ее содержимое в раковину. Перед тем как принести ее Джеку, она растворила в нем две таблетки гальциона. Джек нуждался в сне, и снотворное должно было помочь ему снять напряжение. По крайней мере, Лиза на это надеялась.
Она еще никогда не видела Джека в столь плачевном состоянии. Обычно это был веселый, открытый для шуток и розыгрышей человек, всегда готовый сострить и посмеяться чужой остроте. Однако бывали периоды, когда он вдруг замыкался в себе, отдалялся от окружающих и часами просиживал в каюте или рубке. В такие моменты все действительно начинали ходить на цыпочках, чтобы не раздражать Джека и не мешать ему побыть наедине с собой.
Дверь с противоположной стороны рубки с грохотом распахнулась. От неожиданности Лиза подпрыгнула в кресле, а Элвис из своего угла предупреждающе гавкнул. В следующий момент в помещение, не прекращая спорить, ввалились двое мужчин. Если обычно лицо Чарли Мол ливра, как и любого уроженца Ямайки, было цвета крепкого кофе, то сейчас оно потемнело еще больше. Глаза геолога метали громы и молнии.
– Да ты что, издеваешься надо мной, Кендалл? – орал он. – Эти золотые бруски весят по пятьдесят стоунов каждый, а это значит, что они тянут по крайней мере на полмиллиона долларов!
Нисколько не впечатленный пламенной тирадой великана мулата, Кендалл Макмиллан лишь пожал плечами. Макмиллан был бухгалтером, которого «Чейз Манхэттен банк» откомандировал в экспедицию Джека после того, как выдал ему кредит под золото с «Кайо-Мару». В его обязанности входило присутствовать при подъеме золота на борт «Фатома» и хотя бы примерно оценить его общую стоимость.
– Возможно, мистер Моллиер, но произведенный вами лабораторный анализ показал наличие в слитках большого количества посторонних примесей. Он не тянет, как вы выражаетесь, даже на шестнадцать карат. Соглашайтесь, банк предлагает вам хорошую цену.
– Вы просто банда ворья! – со злостью сказал, будто выплюнул, Чарли. Только теперь геолог заметил присутствие Лизы и обратился к ней: – Нет, ты слышала что-нибудь подобное?
– Что происходит?
– Где Джек? – вопросом на вопрос ответил Чарли. Я думал, он здесь.
– Был здесь, но спустился вниз.
– Куда? – Чарли направился к противоположному выходу из рубки, – Я должен рассказать ему…
– Нет, не должен! У капитана и без того выдался кошмарный день, а тут еще ты со своими заморочками. Оставь его в покое.
Лиза поглядела на Макмиллана. Если Чарли был одет в свои обычные мешковатые шорты и цветастую ямайскую рубашку, то на Макмиллане были пижонские парусиновые туфли на толстой каучуковой подошве от Сперри, брюки защитного цвета и модная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Этот бухгалтер средних лет находился на борту «Фатома» уже два месяца но до сих пор выглядел белой вороной среди остальных членов команды. Даже его рыжие волосы были аккуратно подстрижены и причесаны.
– А что скажете вы? – спросила его Лиза.
Под ее взглядом Макмиллан выпрямился и расправил плечи.
– Как я уже объяснил мистеру Моллиеру, после проведенного им же химического анализа не может быть и речи о том, чтобы банк заплатил за это золото по текущей рыночной цене. В старых слитках полно инородных примесей. Чтобы подстраховаться, я связался по сотовому телефону с банком, и эксперты подтвердили мои выводы.
Чарли воздел руки к потолку.
– Это настоящее пиратство! Лицо Макмиллана стало ледяным.
– Прошу оградить меня от этих хулиганских сравнений! Лиза прижала ладони к вискам.
– Я не верю собственным ушам! – заговорила она. – Весь Тихоокеанский регион не может оправиться от чудовищного катаклизма, а вы двое устроили скандал из-за каких-то грошей и процентов! Неужели это не может подождать?
Мужчины сконфуженно потупились.
– Это он начал. – Макмиллан обиженно ткнул пальцем в сторону Чарли. – Я только назвал свою цену.
– Если бы он не…
– Хватит! Проваливайте отсюда – оба! И если я услышу, как вы вываливаете эти ваши дрязги на голову Джека, вы пожалеете о том дне, когда ступили на борт «Фатома»!
– Я уже жалею, – пробурчал бухгалтер.
– Что о?! – повернулась к нему Лиза.
– Ничего, поспешно ответил тот, попятившись к выходу.
– А теперь – вон из рубки! – Она указала величественным жестом в сторону двери. Мужчин как ветром сдуло.
В рубке вновь воцарился покой. Немецкая овчарка снова улеглась на свой тюфяк и закрыла глаза, мягкая классическая музыка наполнила помещение. Повернувшись в кресле, Лиза вытащила из проигрывателя диск.
– Почему Джеку нравится это барахло? – спросила она саму себя, положила на панель приемника свой собственный диск и нажала кнопку воспроизведения.
Рубка содрогнулась от грохота ударных и электрогитар чисто женской группы «Хоул».
Девушки пели о недостатках и ошибках мужчин.
– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно сказала Лиза и откинулась в кресле.
С полуоткрытым ртом, Джек – прямо как был, в одежде, – лежал на койке в своей каюте и тихонько посапывал. Вид у него был вполне умиротворенный, но на самом деле он находился в эпицентре ночного кошмара, окрашенного оттенками гальциона.
В скафандре, привязанный тросом к шаттлу «Атлантис», он плыл, окруженный непроглядной чернотой космоса. Прямо под ним располагались открытые двери грузового люка. Он видел двух других членов экипажа, находившихся в рабочем отсеке. С помощью манипуляторов шаттла они пытались извлечь из грузового трюма большой спутник.
На борту спутника неестественно ярко сверкала эмблема «морских котиков» и название, этого страшного оружия - «СПАРТАК». Оснащенный экспериментальной пучковой пушкой спутник стоимостью в полмиллиона долларов медленно поднялся из темноты трюма и расправил крылья солнечных батарей и телекоммуникационных антенн. Это было фантастическое, зрелище: гигантская бабочка появляется из кокона.
Позади спутника ярко светилась голубая сфера Земли.
Он поблагодарил звезды за то, что они предоставили ему возможность увидеть такое собственными глазами. Он никогда еще не видел ничего прекраснее. Его восторг усиливало сознание того, что вместе с ним этой красотой любуется женщина, чьи глаза светят даже ярче, чем звезды.
Дженнифер Спенглер была ученым и в составе экипажа отвечала за выполнение, научной программы, а вчера вечером она к тому же стала его невестой
Впервые они встретились шесть лет назад, когда товарищ по команде «морских котиков» познакомил его со своей сестрой, это и былаДженнифер. Затем они случайно столкнулись на тренировке, в которой он участвовал в качестве астронавта дублера, и очень скоро полюбили друг друга. Они страстно искали встреч друг с другом, закрывались в шкафах для одежды, целовались в темных и пыльных кладовках, бегали на дискотеку в бар «Приводнение» и даже устраивали полуночные пикники прямо на бетоне у Центра подготовки астронавтов. В те долгие бессонные ночи, под теми же звездами, которые светили ему сейчас, они мечтали о том, как счастливо сложится их долгая совместная жизнь.
И все же когда накануне вечером он застал ее одну в без людном переходе челнока и молча протянул золотое кольцо, его сердце билось как у школьника на первом свидании. Он не знал, каким будет ее ответ. Может быть, он слишком торопит события? Любит ли она его так же сильно, как он ее? Несколько секунд, показавшихся ему бесконечностью, кольцо в его руке, словно в невесомости, парило в воздухе, и в нем отражался свет Луны. А потом она сказала «да» - без слов, лишь улыбкой и слезами.
Он блаженно улыбался своим воспоминаниям, когда устройство связи заговорило деловитым голосом Дженнифер:
– Отпускаю захват. Один, два, три. Все готово. Повторяю, все готово к пружинному пуску. Джек?
– Провожу визуальную проверку, - откликнулся он. - Подтверждаю.
– Показания приборов в норме, - проговорил находившийся за пультом управления командир полета полковникДарем. – Все огоньки мигают зеленым. Вывожу груз через десять секунд. Десять… восемь… семь…
Время замедлило свой ход. Другие члены экипажа, находившиеся под спутником, как и было запланировано, потянулись к челноку. С разводным ключом в руке, он так же стал перебирать руками канат, подтягивая себя к боковому шлюзу. Они отрабатывали операцию по выводу спутника не меньше сотни раз.
Плывя к «Атлантису», он представлял тело Дженнифер и думал о том, как бы это было - любить ее прямо здесь, на виду у всей Земли. Вот это была бы первая брачная ночь!
–… Шесть… пять… четыре…
Размечтавшись, он слишком поздно заметил ошибку. Одна аз мачт, произведенных на заводе «Дженерал дайнэмикс», отошла не полностью. Он видел, как спутник переместился па несколько градусов по направлению к правому борту. О господи! Чтобы доложить об отклонении от плана, ему понадобилась всего одна секунда. Ровно на одну секунду позже, чем было нужно,
–... Три… два.
– Прекратите вывод спутника! - неистово закричал он.
–... Один…
Он видел, как сработал механизм, пружинного запуска, выбросив спутник вверх. Пружины были разработаны таким образом, чтобы катапультировать космический объект на заранее рассчитанную орбиту, но из-за того, что одна из мачт не сработала, вся система дала сбой.
Все остальное происходило как в кошмарном сне.
Пятитонный спутник ударился в люк правого борта, и одна из солнечных батарей разлетелась вдребезги, врезавшись в обшивку челнока. Люк беззвучно выгнулся внутрь, сотни керамических плиток, отбитых от корпуса челнока, разлетелись в разные, стороны, как игральные карты, уносимые ветром.
«Спартак» со сломанным крылом понесся в космос, устремившись к какой-то никому не известной орбите.
Когда спутник пролетал над ними, внутри его что-то вспыхнуло. Нагрузка па систему осевого наведения оказалась непомерной, и ее панель взорвалась.
Мертвый «Спартак» уплывал в открытый космос.
Несколько часов спустя он очнулся в среднем отсеке - пристегнутый к креслу и облаченный о спасательный скафандр. Чуть дальше, в кабине управления, пилот и командир экипажа, связавшись с НАСА, рассказывали о случившемся. Поврежденный люк удалось отремонтировать, но потеря большого числа защитных термостойких плиток делала возвращение на Землю рискованным.
План был таков: проникнуть как можно глубже в плотные слои атмосферы, а затем, если что-то пойдет не так, катапультироваться. Проблема состояла в том, что новая система спасения, установленная на корабле после трагедии с «Челленджером.», еще даже не прошла испытаний, и никто не знал, как она поведет себя в экстремальной ситуации.
В коммуникаторе были слышны несколько голосов, шептавших молитвы.
Дженнифер сидела рядом с ним, в кресле астронавта ученого. Когда он попытался успокоить ее, собственный голос показался ему чужим и далеким.
– Мы прорвемся, Джен. Иначе и быть не может. У нас ведь еще свадьба впереди.
Она кивнула со слабой улыбкой но ничего не сказала. Ее лицо за прозрачным щитком шлема было белым как мел,
Он взглянул в другую сторону. Остальные астронавты также сидели в креслах с напряженными спинами, вцепившись побелевшими пальцами в ручки. В кабине управления находились только пилот и командир. Командир потребовал, чтобы прочие члены экипажа находились в среднем отсеке, как можно ближе к люку экстренной эвакуации.
Перед началом спуска полковник Джефф Дарем, находившийся на связи с адмиралом Хьюстоном, произнес:
– Мы начинаем. Молитесь за нас. Сквозь шипение радиопомех послышался ответ:
– Храни вас Бог, «Атлантис»,
И вот челнок врезался в плотные слои атмосферы. Его трясло и швыряло из стороны в сторону. Все затаили дыхание и молчали.
На лбу у Джека выступил пот. Температура повышалась слишком быстро, ас этим не мог справиться даже «умный» скафандр. Подумав что, возможно, отказала встроенная система охлаждения, он проверил соединения, но - нет, все было в норме. Он посмотрел на Дженнифер,ее шлем запотел и стал непрозрачным. Как ему хотелось дотянуться до нее, обнять ее!
Наконец пилот произнес слова, приятнее которых ему еще не приходилось слышать:
– Высота – шестьдесят тысяч футов. Мы почти дома, ребята!
В коммуникаторе раздались восторженные крики.
Не успело утихнуть всеобщее ликование, как корабль содрогнулся, его швырнуло в сторону, и Земля исчезла из иллюминатора. Пилот изо всех сил пытался стабилизировать полет, но у него ничего не выходило. Позже станет известно, что в том месте, где отлетели термостойкие плитки, корпус корабля перегрелся до такой степени, что взорвался дополнительный кислородный бак. Но в тот момент, когда челнок кувыркался в плотных слоях атмосферы, все испытывали только страх и боль.
– Пожар в отсеке!
Пилот продолжал бороться пытаясь восстановить контроль над судном, но уже знал, что это бесполезно. Еще один страшный удар потряс челнок от кормы до носа.
– Пятьдесят тысяч футов! - прокричал пилот. В интеркоме послышался голос командира:
– Приготовиться к катапультированию! Сбросить давление по моей команде!
– Сорок пять тысяч… Сорок… Они быстро падали.
Закрыть смотровые, щитки! Активировать дополнительную подачу кислорода! Джек, открой, выпускной вентиль!
Он с трудом встал с кресла. Парашют за спиной стеснял движения. Джек проковылял по брыкающемуся полу в угол отсека, ухватился за Т-образную рукоятку и. повернул. Клапан будет медленно стравливать воздух аз челнока, пока давление в нем не выровняется с наружным.
– Приготовиться! - приказал полковник Дарем – Перехожу на автопилот.
Челнок снова содрогнулся и вздыбился, задрав нос. Один из астронавтов, который успел отстегнуть ремни безопасности, вылетел из кресла и врезался в потолок отсека. От удара его шлем раскололся, а сам. он потерял сознание.
Джек устремился к нему на помощь, но еще один астронавт замахал на него руками:
– Оставь его! Займи свое место!
Автопилот вышел из строя! – послышался крик командира. – Остаемся наручном управлении!
Оглянувшись через плечо, Джек посмотрел наДженнифер. Она пыталась выбраться из кресла, чтобы помочь раненому товарищу, но у нее ничего не получалось. Ее левая руказа что-то зацепилась.
– Тридцать пять тысяч! - сообщил пилот. Челнок продолжал содрогаться всем корпусом.
– Я не могу справиться! Не могу справиться! - кричал пилот, словно доказывая это самому себе. – Иисусе!
Полковник Дарем виртуозно выругался.
– Катапультируйтесь! - заорал он. - Спасайте свои задницы!
Джек понимал, что она еще слишком высоко, но приказ есть приказ, и он повернул вторую Т-образную рукоятку. Дверь бокового шлюза вылетела, и его едва не вытянуло в открывшееся отверстие. Он удержался лишь благодаря томy, что мертвой хваткой вцепился в рукоятку стравливающего клапана. В коммуникаторе раздались панические крики, челнок перевернулся кверху брюхом, пол вспучился. Краем глаза он увидел, как мимо него медленно проплывает Дженнифер, сжимая и разжимая пальцы в бесплодной попытке хоть за что-нибудь уцепиться. Парашюта на ней не было.
Боже праведный.
Джек изогнулся всем телом и ухватил ее за руку.
– Держись! - крикнул он.
В этот момент за его спиной прогремел взрыв. Дверь среднего отсека выбило, и в него ворвался огненный шквал, сжигая все на своем пути к пилотской кабине. Других товарищей Джек уже не видел. Огонь набросился на него и Дженнифер.
– Помогите? - позвал он, но ответа не услышал,
– Отпусти меня! - хватая ртом воздух, крикнула Дженнифер, пытаясь вырвать руку. – Иначе мы погибнем вместе!
– Держись! Держась, черт побери!
– Я не хочу утащить тебя за собой.
Дженнифер выпрямила вторую руку и отстегнула металлическую застежку t которой перчатка крепилась к рукаву скафандра.
– Нет!
Джек еще сильнее сжал ее руку, но было слишком поздно. Его ладонь сжимала лишь пустую перчатку. Словно в кошмарном сне, он почувствовал, что не может двигаться. Дженнифер, как в замедленной съемке, уплывала от него. Он попытался дотянуться до нее, но руки не слушались. Ему оставалось только смотреть.
Последнее, что он видел, было даже не испуганное лицо Дженнифер, а маленькое золотое кольцо на ее пальце, блеснувшее обещанием несбывшейся любви.
Оглохнув от собственных криков, он метнулся за ней, преследуемый по пятам стеной огня. Он вывалился в открытый люк за мгновение до того, как корабль начал вращаться вокруг своей оси. Над ним, едва не срубив ему голову пронеслось огромное крыло челнока. Он падал крутясь во всех плоскостях, задыхаясь и не в силах что-либо изменить.
И все-таки даже в таком состоянии он вертел головой, пытаясь обнаружить присутствие Дженнифер, но синие небеса были пусты. Единственное, что нарушало их девственную голубизну, был дымный след от горящего челнока.
Плача навзрыд, он рванул кольцо. Первым раскрылся восемнадцатидюймовый вытяжной парашют, потащив за собой второй, четырехфутовый, и стабилизировав вращение. Но в разреженной атмосфере маленькие парашюты не могли замедлить скорость падения, они не были рассчитаны на это. Позже, автоматически раскроется третий, но Джеку уже не суждено было это увидеть.
Его поглотила темнота.
Словно ударившись о землю, Джек внезапно проснулся на койке в своей каюте на борту «Фатома». Он резко открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. В мокрой от пота майке, он встал с койки. Ноги его дрожали.
Потянувшись, он подошел к стенному сейфу, набрал нужную комбинацию и открыл его. Помимо судовых документов и банкнот на нескольких тысяч долларов там лежала мятая перчатка. Ее края и пальцы обгорели, но Джек не мог расстаться с ней. Не мог, как бы сильно ни хотелось ему расстаться с прошлым.
– Прости меня, Дженнифер, – прошептал он, прижав перчатку к губам.
Когда спасатели нашли Джека, лежавшего без сознания под упавшими на него парашютами, он все еще сжимал в руке эту перчатку. Из всего экипажа выжил он один. Он до сих пор чувствовал в своей руке пальцы Дженнифер – испуганной, уплывающей от него.
В дверь каюты постучали Джек вернул перчатку в сейф и вытер навернувшиеся слезы.
– Что надо? – раздраженно прорычал он.
– Я просто хотел сообщить тебе, Джек. Мы достигли места сбора.
Он узнал голос судового биолога и взглянул на часы. Прошло три часа.
– Хорошо, Роберт, сейчас буду.
Подойдя к умывальнику, он ополоснул лицо холодной водой, выпрямился и взглянул в зеркало. С его жестко очерченного подбородка стекала вода, густые волосы, несмотря на припорошившую виски седину, все еще оставались темными. Они у него были длинными, до плеч. С короткой армейской стрижкой он распрощался много лет назад. Джек зачесал мокрые волосы назад и вытер полотенцем бронзовую от загара кожу, а затем отвернулся, не в состоянии более смотреть на собственное отражение.
Вернувшись к реальности, Джек прислушался и заметил, что ровный обычно звук судовых двигателей слегка изменился. «Фатом» сбрасывал обороты. Джек торопливо натянул просторную рубашку и, не застегивая ее, прямо босиком направился к двери. Открыв ее, он увидел, что Роберт Боначек все еще дожидается его.
Главный биолог заметно нервничал, переминался с ноги на ногу и избегал смотреть Джеку в глаза. Двадцати лет от роду, Роберт был самым молодым членом команды, но при этом – самым серьезным и неразговорчивым. Увидеть на его лице улыбку было делом почти невозможным. Он окончил университет в нежном возрасте восемнадцати лет, получил степень магистра и уже два года плавал на «Фатоме», одновременно собирая материалы для докторской диссертации. Лиза говорила, что у него «старая душа, заключенная в молодую оболочку». Правильность этого утверждения подтверждалась тем, что на макушке молодого человека уже начала появляться плешь.
– В чем дело, Роберт? Биолог покачал головой.
– Вы должны сами это видеть, сэр.
Молодой ученый повернулся и вышел на открытую палубу. Джек протиснулся в дверь следом за ним.
Солнце, висевшее над горизонтом, ослепило его, и он прикрыл глаза ладонью. На палубе уже находились все члены команды, за исключением геолога Чарли Моллиера. Крупную фигуру ямайца Джек увидел в рубке и помахал ему рукой, а затем подошел к поручням, возле которых стояли остальные, вклинившись между Робертом и Лизой.
– Как спалось? – спросила она.
– Ты мне что-то подсыпала, верно? Врач лишь пожала плечами.
– Тебе было необходимо поспать.
Джек хотел было устроить ей выволочку. С какой стати она обращается с ним как с ребенком? Он, в конце концов, капитан этого судна! Однако в этот момент его внимание привлекло необычное зрелище.
Обычно пустынная поверхность океана пестрела теперь десятками судов: траулерами, грузовыми, военными катерами, над которыми развевались флаги самых разных стран. В небе деловито стрекотали лопастями два вертолета «джей-хок»; проследив взглядом траекторию их полета, Джек сообразил, что они поднялись с базы ВМС на острове Уэйк. Еще ниже барражировал пузатый С-130. Самолет, видимо, всю ночь сканировал этот район своими радарами. Стало очевидно, что Национальный совет США по безопасности на транспорте бросил на поиски борта номер один все имевшиеся в его распоряжении ресурсы.
Словно прочитав мысли Джека, возникший позади него Джордж Клейн сказал:
– Национальный совет не теряет время даром. Впечатляющая расторопность, учитывая то, в какой глуши мы находимся.
Наблюдая суматоху, царящую на тихоокеанских просторах, профессор попыхивал толстой трубкой. Если бы не она, Джордж ничем не напоминал бы шестидесятилетнего ученого из Гарвардского университета. На его мускулистом теле были лишь шорты, и больше ничего. Жидкие волосы Клейна развевались на ветру. Джеку всегда казалось, что профессор невероятно похож на Жака Ива Кусто.
– Чем это пахнет? – наморщив нос, спросил Кендалл Макмиллан. Джек принюхался и тоже ощутил в воздухе едкий запах, а затем увидел слева по носу радужное пятно на морской поверхности.
– Топливо, – коротко обронил он.
Сомнений не оставалось: совсем недавно здесь произошло крушение.
Посередине пятна Джек заметил два покачивающихся на волнах красных предмета. Сигнальные буи, понял он. Их сбросили для того, чтобы обозначить место катастрофы, где следует искать тела.
– Надо было не ждать, а сразу же разбудить меня, – пробормотал он.
Джордж взглянул на судового врача, которая вдруг стала проявлять повышенный интерес к происходящему.
– И навлечь на себя гнев Лизы? Я бы скорее согласился очутиться в пасти большой белой акулы. Кроме того, Чарли связался с командующим спасательной операции всего час назад. – Увидев, как брови Джека удивленно поползли вверх, Джордж поспешно добавил: – С вице-адмиралом береговой охраны. Он прибыл сюда из Сан-Диего ночью. Судя по тому, что рассказал Чарли, не слишком-то дружелюбный тип.
– Какой помощи они от нас ожидают?
– Нам велено ждать, пока они не запеленгуют сигнал от черных ящиков борта номер один и не утвердят детальный план спасательной операции, но, похоже, Национальный совет по безопасности на транспорте больше всего интересует наш «Наутилус».
– А адмирал Хьюстон? – вспомнил Джек о своем бывшем командире по службе в ВМС. – Ведь именно он вызвал нас сюда. Сам-то он здесь?
– Его ожидают завтра.
– Почему так поздно?
– Полагаю, из-за того, что гигантские шестерни американской военной машины крутятся медленнее, чем нужно. Он прибудет на «Гибралтаре». А все это, – Джордж ткнул черенком трубки в сторону суетящихся на море кораблей, – туфта, симуляция активности. Настоящими поисковыми работами здесь и не пахнет.
– «Гибралтар», – пробормотал Джек.
– Ты ведь катался на этой посудине?
Джек кивнул. Он прослужил на борту «Гибралтара» семь лет. Это был самый большой вертолетоносец военного флота США, который уступал по размерам лишь гигантским авианосцам. «Гибралтар» входил в состав печально известной десантной группировки «морские аллигаторы», совмещавшей ударную мощь морской пехоты со скоростью и мобильностью военно-морских сил.
– Гляди! – окликнул его Роберт.
Слева по борту, рядом с буями, на воде качались какие-то обломки. Еще несколько секунд назад их там не было. Джек прищурился.
– Дайте мне бинокль.
Роберт отошел и вскоре вернулся с биноклем «Минолта». Джек поднес окуляры к глазам, отрегулировал фокус и увидел то, что привлекло их внимание. На воде покачивалась спинка самолетного кресла. На красной ткани отчетливо виднелась синяя эмблема президента Соединенных Штатов. Внезапно накатившаяся волна перевернула кресло, мелькнула бледная человеческая плоть… безвольно свисающая рука… В глазах у Джека потемнело.
– Ну что, – нетерпеливо спросил Роберт, – это обломок? Джек не смог ответить. Он вспомнил, как двенадцать лет назад после катастрофы «Атлантиса» сам кувыркался в воздухе. Повези ему чуть меньше, тогда он мог бы выглядеть точно так же.
Лиза обеспокоенно прикоснулась к его плечу.
– Что с тобой, Джек?
Дрожащий, побледневший, он опустил бинокль.
– Не надо было нам сюда приходить, – проговорил он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.
25 июля, 21 час 34 минуты Овальный кабинет Белого дома, Вашингтон, округ Колумбия
Дэвид Спенглер ожидал за дверьми Овального кабинета. Несмотря на поздний час все вокруг бурлило. По коридорам Белого дома носились секретари, курьеры и прочая мелкая сошка. Такая же суматоха царила не только на Пенсильвания-авеню, а повсюду в границах Белтуэй – кольцевой автомагистрали, опоясывающей Вашингтон. Журналистов то и дело созывали на пресс-конференции, на Капитолийском холме происходило экстренное заседание обеих палат Конгресса, а в перерывах сенаторы и члены палаты представителей вступали друг с другом в ожесточенные перепалки.
И весь этот ад происходил из-за исчезновения одного-единственного человека – президента Бишопа.
Это же событие заставило сегодня утром прилететь из Турции и самого Дэвида. Он вместе со своими оперативниками в спешном порядке и без объяснения причин был отозван с задания, которое они выполняли на границе с Ираком.
– Кофе, сэр? – окликнула его плоскогрудая девица с подносом, заставленным чашками.
Он отрицательно мотнул головой.
Сидя в кожаном кресле, Дэвид продолжал рассматривать помещение – не двигаясь, лишь незаметно поводя глазами из стороны в сторону, но не упуская ни единой детали: приглушенного шепота, недосказанной шутки, легкого аромата духов. Он сделал глубокий вдох. В воздухе пахло новыми возможностями.
Его собственный босс, директор ЦРУ Николас Разиков, находился в кабинете у нового главы государства, вице-президента Лоренса Нейфа.
Нейф уже провел приватные встречи с каждым из членов бывшего кабинета министров Бишопа. Кого новая метла выметет из правительства? Слухи и догадки распространялись по коридорам власти подобно лесному пожару. Ни для кого не являлось секретом, что между политическими взглядами Бишопа и Нейфа лежала глубокая пропасть. Последнего пригласили в команду только затем, чтобы на президентских выборах завоевать голоса южан, а в результате эти двое почти постоянно конфликтовали. Дэвид подозревал, что сейчас нее высокопоставленные чиновники соревнуются в том, кто из них окажется более удачлив в вылизывании задницы Нейфа. Единственным, к кому это не относилось, был директор ЦРУ. Нейф и Разиков всегда были близкими друзьями. Они имеете учились в Йельском университете и придерживались одинаковых позиций, когда речь заходила об иностранных посягательствах на интересы и безопасность страны.
На одном из официальных мероприятий в Белом доме Дэвиду как-то удалось наблюдать Нейфа вблизи, и тот со своей фальшивой улыбкой и снисходительным отношением к окружающим произвел на него впечатление слабого и неискреннего политика. И все равно, по мнению Дэвида, Нейф выгодно отличался от предыдущего хозяина Овального кабинета. Президент Бишоп был чересчур мягок, настоящий «голубь». Взять тех же китайцев. Он с ними нянчился, а Нейф предлагал занять значительно более жесткую позицию.
Всунув в ухо наушник от диктофона, секретарша Нейфа мечтала на компьютере какой-то документ. Время от времени она смотрела на Дэвида и, когда он перехватывал эти взгляды, смущенно улыбалась. Высокий, широкоплечий и мускулистый Дэвид давно привык к такой реакции женщин. У него были коротко стриженные светлые волосы, рубленые черты лица, а кожа за годы выполнения заданий в различных жарких странах стала бронзовой. До прерванной операции в Турции Дэвид выполнял задание в Ливане, где он и его ребята ликвидировали известного террориста вместе со всей семьей и подожгли отель, в котором тот жил, уничтожив тем самым любые возможные улики убийства. Все было проделано исключительно чисто.
Он безмерно гордился своими парнями, каждого из которых готовил и тренировал лично и каждый из которых был готов отдать за него жизнь. Вместе они являлись наиболее успешной группой по проведению тайных операций, и счет врагам государства, которых они отправили на тот свет, давно перевалил за тысячу.
На столе секретарши зазвонил телефон, и взгляд Дэвида метнулся в ее сторону. Сняв трубку, секретарша произнесла только две фразы:
– Да, сэр. Сию минуту, сэр, – а затем положила трубку и повернулась к Дэвиду. – Президент…
Поняв, что допустила непростительную ошибку, женщина вспыхнула до корней волос. Пока не было неопровержимых доказательств того, что Бишоп погиб, Нейф формально не являлся президентом.
– Вице-президент Нейф просит вас присоединиться к ним с мистером Разиковым в Овальном кабинете.
Дэвид пружинисто поднялся с кресла. Его удивление в связи с неожиданным приглашением выдавала единственная морщинка на лбу. Секретарша указала ему на дверь, ведущую в Овальный кабинет, и вернулась к своей работе. Он пересек приемную, гадая, зачем его вызвали, и подошел к двери, которую открыл неизвестный ему агент секретной службы.
Войдя внутрь, Дэвид сделал три шага и остановился у края ковра с круглой президентской эмблемой. Изображенный на ней орел смотрел на него с таким же интересом, как и двое находившихся в кабинете мужчин. Босс Дэвида сидел в кресле. Бывший морской пехотинец, он, несмотря на свои почти шестьдесят, был столь же энергичен и бодр, как в молодости. И, как всегда, жесткий взгляд его синих глаз был непроницаем. Дэвид испытывал по отношению к Разикову глубочайшее уважение.
– Присоединяйтесь к нам, коммандер Спенглер, – пригласил его вице-президент после того, как дверь за вошедшим закрылась.
Лоренс Нейф стоял, опершись на край широкого стола. С виду он являл собой полную противоположность директору ЦРУ. Черты его лица были мягкими, словно тесто: пухлые губы, двойной подбородок, коровьи глаза. Из-за ремня слегка выпирало брюшко, а коричневый цвет волос – точнее, того, что от них осталось, – имел явно химическое происхождение.
– Садитесь, прошу вас.
Коротко кивнув, Дэвид, словно на параде, пересек кабинет.
Вице-президент обошел стол и непринужденно расположился в президентском кресле – так, словно делал это уже сотни раз. Переложив какую-то папку на столе, он заговорил:
– Мистер Разиков рассказывал мне о подвигах вашей команды. – Подняв глаза на Дэвида, вице-президент увидел, что он еще стоит, и немного раздраженно повторил свое приглашение: – Садитесь.
Дэвид взглянул на своего командира, и тот указал ему на соседний к нему стул. Дэвид, с прямой спиной, сел на самый его краешек – как всегда подозрительный, настороже.
– Итак, – продолжал Нейф, – спецподразделение «Омега» верой и правдой служит нашей стране, вне зависимости от того, знает ли об этом общественность или нет.
– Благодарю вас, сэр.
Нейф откинулся в кресле, сцепив пальцы на животе.
– Я читал рапорт о том, что вы сделали в Сомали. Молодцы! Отличная работа! Нельзя было позволить, чтобы в этой стране с ее нестабильной политической обстановкой начала выходить коммунистическая газета.
Дэвид кивнул. Четырнадцать трупов, и все обставлено так, будто это было массовое самоубийство. Проделано это было действительно мастерски, и в результате коммунистические бунтовщики оказались дискредитированы. Помимо группы «Омега» о том, что произошло в Сомали на самом деле, знали лишь два человека, и сейчас они оба сидели в этом кабинете.
– Мы беседовали о том, чтобы поручить вашей группе еще одно задание. Как нам кажется, вы идеально подходите для его выполнения.
– Все, что угодно, сэр, – дисциплинированно склонил голову Дэвид.
Ответом на это заверение стала ледяная улыбка Нейфа, как всегда – с оттенком собственного превосходства.
– Великолепно, – сказал вице-президент. Он снова выпрямился, взял со стола папку и протянул ее директору ЦРУ. – Все инструкции и детали – здесь.
Николас Разиков в свою очередь передал папку Дэвиду, и тот прекрасно понял смысл этого жеста. Если что-то пойдет не так, Дэвид всегда сможет, не кривя душой, сказать, что выполнял приказ директора, а не вице-президента.
Он положил папку себе на колени.
Заговорил его босс – в первый раз за все это время. Нейф сидел молча, откинувшись на спинку кресла и снова сложив руки на животе.
– Как тебе известно, китайцы уже не первое десятилетие являются для нас источником постоянного раздражения. Оказывая им помощь и торговые преференции, мы буквально тащили их в двадцать первый век, а они тем временем проявляли в отношении нас все большую враждебность и неуступчивость.
– Кусали руку, которая их кормит, – вставил Нейф.
– Вот именно. Пока наше правительство пресмыкалось перед коммунистическими лидерами, они набирали силу – наращивали свой ядерный арсенал, воровали секретные технологии создания межконтинентальных баллистических ракет, усиливали и расширяли свое военное присутствие на морях. В итоге за последние десять лет они превратились из коммунистической неприятности в глобальную угрозу. Этому пора положить конец.
Дэвид поймал себя на том, что его пальцы впились в подлокотники. Более верных слов ему еще не приходилось слышать. Резко кивнув, он произнес только два слова:
– Да, сэр.
Разиков многозначительно посмотрел на Нейфа, а затем снова перевел взгляд на Дэвида.
– Однако общественное мнение не очень жалует подобные акции. Среднестатистического американца гораздо больше волнует содержимое его кошелька и программа вечерних телепередач. Конфронтация с Китаем ему не понравится. В стране восторжествовало благодушие. Если мы хотим остановить девятый вал коммунизма, нам необходимо также переломить и эти настроения.
Дэвид понимающе кивнул.
Несколько секунд Разиков внимательно смотрел на него, а затем вновь заговорил:
– Ты слышал о мобилизации в связи с катастрофой борта номер один.
Дэвид промолчал. Сказанное директором ЦРУ было не вопросом, а констатацией факта. Конечно, он знал. Об этом твердили во всех выпусках новостей. Взгляды всего мира были устремлены сегодня в сторону Тихого океана. И все же, ощущая дискомфорт, испытываемый директором, он слегка напрягся.
– Мы считаем, что такой возможностью грех не воспользоваться. В обмен на гибель президента Бишопа мы сумеем кое-что приобрести.
– Каким именно образом? – с любопытством спросил Дэвид.
– Ты должен присоединиться к поисковой группе Национального совета безопасности на месте катастрофы.
От удивления Дэвид моргнул. – Чтобы помочь поднять тела и обломки?
– Да… Но главным образом для того, чтобы поступающая оттуда информация играла нам на руку.
– Я не совсем понимаю.
– Мы хотим, чтобы вина за авиакатастрофу была возложена на китайцев, – прояснил ситуацию вице-президент.
– Вне зависимости от того, что покажет следствие, – добавил Разиков.
Брови Дэвида полезли на лоб. Николас Разиков встал.
– Если на китайцах окажется каинова печать за убийство президента, общественность потребует возмездия.
– И мы выполним ее желание, – добавил Нейф. Дэвид по достоинству оценил этот план. Учитывая хаос, воцарившийся в мире после катаклизмов в Тихом океане, трудно подобрать более подходящий момент для подобной операции.
– Ну что, возьмется «Омега» за выполнение этой операции? – полушутливо спросил Разиков.
Дэвид встал.
– Да, сэр, безусловно.
Нейф покашлял, чтобы привлечь внимание собеседников.
– Есть еще кое-что, коммандер Спенглер. Похоже, на месте катастрофы уже находится один ваш коллега, бывший «морской котик». Вы с ним когда-то работали.
И снова Дэвиду показалось, что на него сейчас упадет бомба.
– Кто же это?
– Джек Киркланд.
Дэвид резко выдохнул, и дальнейшие слова вице-президента доносились до него словно сквозь туман.
– Нам известно, что вы до сих пор вините этого человека в том, что произошло с «Атлантисом». Вся страна оплакивала гибель вашей младшей сестры.
– Дженнифер, – пробормотал Дэвид.
Перед ним как наяву возникло исполненное гордости лицо в день старта – ее первого полета в космос, а рядом с ней – еще один член экипажа, Джек Киркланд, омерзительно, торжествующе ухмыляющийся. Из них двоих – Дэвида и Джека – для полета на «Атлантисе» военное командование должно было выбрать кого-то одного, и оно выбрало Киркланда. НАСА не захотело, чтобы в полет отправились брат и сестра, обосновав это идиотским доводом: «А вдруг что случится?»
– Я сожалею о вашей утрате, – проговорил Нейф.
– Благодарю вас, сэр. Разиков сказал:
– Мы лишь хотели убедиться в том, что присутствие там Киркланда не помешает тебе выполнить задание.
– Нисколько, сэр. Все это в прошлом. Я осознаю важность миссии, и никто, даже Джек Киркланд, не помешает мне выполнить ее.
– Вот и прекрасно! – Разиков повернулся к выходу. – В таком случае собирай своих ребят.
Кивнув новому лидеру страны, Дэвид развернулся на негнущихся ногах. Он выполнит приказ. Еще не было случая, чтобы «Омега» не справилась с порученным заданием. Но в;>тот раз Дэвид осуществит еще и свою собственную миссию.
Отомстит за гибель сестры.
26 июля, 7 часов 20 минут
Побережье острова Ионагуни, префектура Окинава
Солнце еще не встало, а Карен уже была в доках, намереваясь арендовать лодку с подвесным мотором. Она посмотрела на море. Пирамиды-близнецы возвышались из воды всего в паре сотне метров от входа в бухту. После вчерашнего открытия она отказалась вернуться в Наху и университет. Не обращая внимания на возражения Миюки, она наняла местного рыбака, заплатив ему за то, чтобы он доставил их в маленький городок Чатан на побережье острова Ионагуни.
– Мы должны были вернуться в Наху еще вчера, – проговорила Миюки, с отвращением рассматривая лодку.
Старая фибергласовая посудина, судя по ее виду, доживала последние дни. Металлическое ограждение местами погнулось, местами отсутствовало вообще, пластиковые сиденья шатались, но корпус выглядел достаточно прочным, чтобы преодолеть путь в несколько сотен ярдов, отделявших их от пирамид.
– В Нахе ты могла бы арендовать лодку на гораздо более выгодных условиях.
– И потерять полдня на то, чтобы вернуться сюда? Нет, – решительно мотнула головой Карен, – на это я пойти не могу. А вдруг за это время мародеры разграбят пирамиды? А вдруг Драконы снова уйдут под воду?
– Ладно, – устало вздохнула Миюки, – делай как знаешь. Только, чур, рулить будешь ты.
Карен, полная энтузиазма, несмотря на бессонную ночь, с готовностью кивнула и уселась на корме.
Накануне они с Миюки, распив бутылочку сакэ, болтали до глубокой ночи. С крохотного балкончика их номера в отеле открывался чудесный вид на море и Драконов. Луна заливала пирамиды загадочным молочным светом, и казалось, что он идет изнутри таинственных сооружений. Наконец женщины легли спать, но, не в состоянии уснуть, Карен несколько раз за ночь вскакивала с измятой постели и выглядывала в окно, словно желая убедиться в том, что пирамиды не исчезли. Но древние близнецы все так же стояли на мелководье залива.
Как только на востоке забрезжил рассвет, Карен вытащила недовольно ворчащую Миюки из постели. Ежась от утренней прохлады, женщины преодолели небольшое расстояние, отделявшее гостиницу от пристани, и Карен за непомерную по здешним меркам сумму сторговалась с каким-то рыбаком насчет того, чтобы арендовать на целый день его старую моторку. Выбора у нее не было, поскольку других свободных лодок поблизости не оказалось. Она тут же села за руль, тем временем Миюки приняла причальные веревки у скалящегося рыбака, донельзя довольного удачной сделкой.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что тебя ограбили? – спросила японка у подруги.
– Ну и пусть, – ответила Карен. – За возможность первой обследовать руины я заплатила бы и в десять раз больше.
Миюки неодобрительно покачала головой и села на скамейку для пассажира, а Карен медленно отвела лодку от причала. Мотор кашлял, выбрасывая клубы черного вонючего дыма, и Миюки зажала нос.
– Натуральное пиратство! – гнусаво пожаловалась она.
– Не волнуйся, если тут появятся настоящие пираты, у нас есть чем их встретить, – успокоила подругу Карен, похлопав себя по куртке, под которой прятался автоматический пистолет 38-го калибра. Миюки трагически застонала и попыталась поудобнее устроиться на твердой, как камень, да в придачу шатающейся лавке. Карен улыбнулась. Несмотря на показное недовольство подруги, она заметила в ее глазах азартный огонек. Стойкая японка в глубине души получала удовольствие от их приключений. Накануне Миюки имела возможность вернуться в университет, но вместо этого осталась с ней. Они дополняли друг друга, и именно это скрепляло их дружбу: Миюки сдерживала необузданные порывы Карен, а та, в свою очередь, вносила разнообразие в однообразное профессорское существование Миюки.
Оказавшись в открытом море, Карен прибавила ходу. Старый мотор оскорблял своим мерзким клокотанием девственную тишину утра. После того как они обогнули волноломы, их взглядам открылась панорама древнего города, и обе женщины молча созерцали это величественное зрелище, не в состоянии произнести ни слова. Прибрежный городок Чатан, оставшийся позади, уменьшался в размерах, исчезая в тумане, спустившемся на остров и прибрежные воды.
На востоке из-за горизонта наконец выглянуло солнце, накинув на руины нежно-розовую фату.
– Кто же построил этот затонувший город? – озвучила свои мысли Карен.
– Лично меня сейчас волнует только мой город и моя лаборатория, – отмахнулась Миюки. – А прошлое – оно и есть прошлое.
– Но чье это прошлое? – не унималась Карен. Равнодушно пожав плечами, Миюки достала из кожаного чехла на поясе карманный компьютер и с помощью стилуса принялась набирать на его виртуальной клавиатуре какой-то текст.
– Чем это ты занимаешься? – осведомилась Карен.
– Хочу связаться с Габриелем и выяснить, все ли в порядке в лаборатории.
Из маленького компьютера послышался голос – неестественный и какой-то механический:
– Доброе утро, профессор Накано.
Карен усмехнулась.
– Вам с ним нужно всерьез задуматься о более серьезных отношениях.
Не отвечая, Миюки лишь скорчила рожицу и продолжала работать.
– Ты, по-моему, уже начинаешь возбуждаться, – продолжала подтрунивать над подругой Карен.
– А ты ревнуешь, – невозмутимо парировала Миюки.
– К компьютеру? – фыркнула Карен.
– Габриель – не просто компьютер, – твердым голосом заявила Миюки.
Карен примирительным жестом подняла руку.
– Знаю, знаю.
Габриель представлял собой сложнейшую программу искусственного разума, разработанную и запатентованную Миюки. Именно этой своей работе она была обязана выдвижением на получение Нобелевской премии. За последние четыре года ей удалось воплотить теорию в практику, и Габриель, названный в честь грозного архангела, стал результатом этой работы.
– Как он поживает?
– Он только что классифицировал поступившую мне электронную почту и продолжает отслеживать в Сети сообщения о чрезвычайных ситуациях.
– Есть что-нибудь новенькое?
– Землетрясения в Тихом океане прекратились, однако в Океании наблюдается активизация американских сил. Информация, правда, пока весьма фрагментарная. Габриель пытается пробраться в компьютерную сеть «Эм-о».
– Что еще за «Эм-о» такое? – недоуменно вздернула брови Карен.
Ей ответил маленький компьютер:
– «Эм-о» представляет собой акроним, образованный из начальных букв словосочетания «Министерство обороны».
Карен вытаращила глаза на подругу. Мало того что ей отвечает компьютер, так он еще пытается влезть в закрытую базу данных Пентагона! Это чревато крупными неприятностями.
– А это обязательно? – спросила она. Миюки беспечно махнула рукой.
– Его ни за что не поймают.
– Это почему?
– Невозможно поймать то, чего не существует. Хотя Габриеля создала я, сейчас он уже врос в саму ткань Всемирной сети. У него даже нет какого-то конкретного адреса, по которому его можно было бы отследить.
– Виртуальный призрак, – пробормотала Карен.
– Совершенно верно, доктор Грейс, - проговорил компьютер, – я виртуальный призрак, я - единственный в своем роде.
Карен почувствовала, как по спине побежали мурашки. Миюки как-то пыталась в популярной форме растолковать ей принципы функционирования этой самообучающейся программы, своеобразного синтетического разума, но даже такое примитивное объяснение оказалось для Карен недоступно. Оказываясь в лаборатории Миюки, она всегда чувствовала себя неуютно. Карен в эти моменты казалось, что за ней следят невидимые глаза. Такое же ощущение возникло у нее и сейчас.
– Черт! – негромко выругалась Миюки. – Плохие новости.
– В чем дело?
– Университет закрывается на месяц. Ректор только что разослал по электронной почте сообщения всем руководителям научных подразделений. Студентам разрешено разъехаться по домам, чтобы помочь своим семьям, пострадавшим в результате землетрясений.
– И это ты называешь плохими новостями? – изумилась Карен.
– Отъезд моих помощников значительно затормозит ход исследований, а ведь согласно условиям гранта я должна завершить их в течение трех недель.
– Учитывая сложившиеся обстоятельства, ты, я думаю, сможешь попросить об отсрочке.
– Возможно, – согласилась Миюки и сунула стилус в предназначенное для него гнездо. – Спасибо, Габриель. Я буду отслеживать в течение дня передаваемые тобой видеоданные. Пожалуйста, записывай их на жесткий диск и сохраняй резервную копию на дивиди.
– Как назвать файл для сохранения данных? Миюки взглянула на Карен и ответила:
– Дракон.
– Создаю файл «Дракон». Жду вашего следующего вызова.
– Спасибо, Габриель, – сказала Миюки.
– До свидания, профессор Накано. Всего доброго, доктор Грейс.
Карен нервно откашлялась.
– До свидания, Габриель, – ответила она, чувствуя себя законченной дурой.
Миюки выключила компьютер и убрала его обратно в чехол.
Они уже подплыли к границе, за которой начинались наполовину затопленные руины, и Карен замедлила ход.
– Миюки, не могла бы ты запечатлеть для меня эту панораму? – спросила она.
Японка вынула из сумки цифровую фотокамеру, подключила ее к компьютеру на поясе и, включив запись, медленно провела объективом от одного края горизонта до другого. Получившееся изображение через карманный компьютер было автоматически отправлено на головной компьютер в ее офисе.
– Готово, – сообщила она.
Карен медленно вела моторку вперед. Двигатель натужно булькал, как умирающий, решивший продиктовать завещание. Глубина возле руин была небольшой, меньше шести футов. По мере того как они подплывали, над ними все выше вздымались покрытые зелеными водорослями колонны. Бледные крабы разбегались при их приближении в разные стороны. Целиком захваченная фантастическим зрелищем, Карен напрочь позабыла о Габриеле и продвинутых компьютерных алгоритмах.
– Невероятно! – выдохнула она.
В отдалении среди руин виднелось несколько других лодок, а над водой разносились возбужденные голоса. Они проплыли мимо плоскодонки. Трое находившихся в ней темнокожих мужчин, судя по всему выходцы из Микронезии, рассматривали древние колонны и затопленные дома. А не их ли предки построили эти сооружения?
Плоскодонка осталась позади, и Карен направила моторку к приземистому сооружению без крыши, глядящему на них пустыми проемами окон. Похоже, все дома здесь были построены по единому принципу – из положенных друг на друга сцепленных блоков и плит. Все они были сделаны из одинакового темного камня. Вулканический базальт, догадалась Карен. Некоторые плиты, судя по их виду, весили не менее нескольких тонн. В южных районах Тихого океана образцы столь сложной архитектурной технологии встречались крайне редко. Они могли сравниться разве что с умением инков и майя.
После того как лодка обогнула дом, открылся прямой путь к первому из Драконов.
– Сними на пленку, – с благоговением прошептала Карен.
– Снимаю, – успокоила ее Миюки, держа камеру прямо перед собой.
Верхняя часть пирамиды возвышалась на двадцать метров над водой. От поверхности воды к плоской площадке на вершине вели восемнадцать ступеней, каждая высотой в метр. На этой же площадке располагался частично разрушенный храм – небольшое сооружение, сложенное из каменных блоков.
При их приближении со ступеней пирамиды шумно взлетели несколько белых журавлей. Карен обогнула пирамиду, и их взглядам открылся второй Дракон. Он был точной копией первого, если не считать того, что на его вершине не было храма.
– Давай посмотрим поближе, – предложила Карен и причалила к нижней ступени первой пирамиды.
Высокая базальтовая тумба у северо-восточного угла выглядела вполне подходящей для того, чтобы привязать к ней лодку.
– Подержи руль, – велела Карен, а сама перебралась вперед и взяла носовой конец. Перепрыгнув на ступень пирамиды, она поскользнулась на мокрых водорослях.
– Осторожно, шею сломаешь! – крикнула Миюки, когда Карен раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие.
Выпрямившись, та откинула назад упавшие на лицо волосы и улыбнулась.
– Как видишь, жива и невредима!
Теперь уже с большей осторожностью, держа в руках веревку, она прошла по ступени и опустилась на колени, чтобы привязать ее к тумбе. Оказалось, что на самом деле это была не тумба, а изваяние мужской фигуры. Мелкие детали были уничтожены песком и водой: нос отсутствовал, а глаза превратились в слепые впадины.
Карен подтянула лодку, привязала веревку к основанию статуи и затянула тугой узел.
– Поможешь? – спросила Миюки, протягивая свою сумку с фотооборудованием.
Карен взяла ее, и хрупкая профессорша легко перепорхнула с лодки на базальтовую ступень. С чавканьем угодив ногой во что-то липкое и скользкое, она скривилась и сказала:
– Когда выберемся отсюда, купишь мне новые туфли!
– Самые модные, от Феррагамо, – с готовностью пообещала Карен. – Выпишу их тебе прямиком из Италии.
Миюки спрятала в уголках губ улыбку, все еще не желая признавать, что это приключение доставляет ей удовольствие.
– Тогда командуй.
– Я хочу подняться наверх и осмотреть храм. Миюки задрала голову кверху.
– Это будет долгий подъем, – предупредила она.
– А нам торопиться некуда. Карен взобралась на следующую ступень и протянула руку, чтобы помочь подруге, однако та отмахнулась и влезла туда самостоятельно. Встав рядом с Карен, она сняла с колена длинную ленту водоросли и, с отвращением отбросив ее в сторону, многозначительно посмотрела на Карен.
– Хорошо, хорошо, – сразу поняла та, – когда вернемся, зайдем еще и в «Нордстром», купим тебе новый брючный костюм.
Теперь Миюки все же не удержалась от улыбки.
– Новые туфли, новый костюм… К тому времени, как мы поднимемся наверх, я успею обзавестись новым весенним гардеробом.
Карен похлопала подругу по руке и продолжила подъем, очень быстро оставив спутницу далеко позади. Остановившись, чтобы Миюки смогла ее догнать, она стала смотреть на раскинувшийся внизу древний город. Солнце уже поднялось и теперь висело желтым шаром на востоке. С этой точки Карен видела примерно на два километра вдаль, после чего руины терялись в морской дымке. Судя по огромному размеру древнего города, его население когда-то могло насчитывать десятки тысяч людей. Куда же они подевались?
– Осталось совсем недолго, – обнадежила она Миюки, когда та появилась рядом.
Тяжело дыша, японка слабо махнула рукой и сказала:
– Я в порядке. Пошли дальше.
– Давай лучше отдохнем, – предложила Карен, хотя на самом деле изнывала от желания поскорее оказаться наверху. – Мы должны беречь силы.
– Ну, если ты настаиваешь… – с готовностью согласилась Миюки и уселась прямо на водоросли, не заботясь больше о своей одежде.
Карен достала из сумки бутылку с минеральной водой и протянула ее подруге. Миюки открутила крышку и стала жадно пить, не сводя, однако, глаз с раскинувшегося перед ними древнего города.
– Какой он огромный! – восхищенно проговорила она. – Никогда бы не поверила, если бы сама не увидела.
Карен тоже сделала несколько глотков из бутылки и сказала:
– Как же все это могло так долго скрываться под водой?
– Здесь – по крайней мере раньше было – очень глубоко, и проходили весьма коварные течения. Только самые опытные дайверы могли исследовать эти воды. Но теперь, когда мир узнает об этом месте, сюда хлынут сотни тысяч туристов.
– Которые все тут затопчут и загадят, – вставила Карен. – Поэтому сейчас самый подходящий момент, чтобы обследовать его.
Миюки поднялась на ноги.
– Если ты готова двигаться дальше, то я тоже.
– Мы могли бы отдохнуть еще. Эти руины ждали нас долгие века, так что несколько лишних минут погоды не сделают.
Миюки с готовностью села обратно, и Карен, которая до этого стояла, последовала ее примеру.
– Ты не представляешь, как я благодарна тебе за помощь, – сказала она. – О лучшей подруге я не могла бы и мечтать.
– Я тоже, – негромко ответила Миюки.
Они познакомились на каком-то мероприятии в университете Рюкю. Обе были не замужем, примерно одного возраста и работали в коллективах, где преобладали мужчины. Они стали вместе проводить свободное время: посещали местный караоке-бар, ужинали, ходили на утренние субботние киносеансы и вскоре стали близкими подругами.
– Я тебе говорила о том, что вчера мне позвонил Хироси? – спросила Миюки.
– Нет, не рассказывала.
Карен выпрямилась и не очень дипломатично осведомилась:
– Что понадобилось этому уроду?
Университетский профессор Хироси Таката и Миюки были обручены, но успехи последней вызвали у него ревность, и в их отношениях наметилась трещина. Два года назад он неожиданно разорвал помолвку и перевелся в Кобе.
Миюки округлила глаза.
– Он хотел сообщить мне, что не пострадал во время землетрясений, но даже не соизволил спросить, все ли в порядке у меня.
– А может, он хочет начать все сначала?
– Пусть мечтает. Карен засмеялась.
– Похоже, мы с тобой привлекаем только самых гнусных мужиков.
– Скорее, бесхребетных, – поправила ее Миюки. Карен согласно кивнула. В Канаде она сама прошла через целую серию неудачных романов, в которых было все – от взаимного холода до рукоприкладства, и продолжать эксперименты на этом поприще ей нисколько не хотелось. Это было одной из причин, заставивших ее с готовностью принять назначение на четырехлетнюю работу здесь, на Окинаве. Новое место – новое будущее.
– И что же ты думаешь обо всем этом? – сменила тему Миюки. – Может это быть частью затерянной Атлантиды твоего прадеда?
– Ты имеешь в виду, может ли это оказаться континентом My? – уточнила Карен. – Сомневаюсь. На островах Тихого океана сколько угодно доисторических памятников: статуи острова Пасхи, известняковый дольмен в Тонга, камни Латтэ на Гуаме, искусственный архипелаг Нан-Мадол, называемый также Тихоокеанской Венецией, – стала перечислять она. Тайны всегда будоражили ее воображение. – О каждом из них веками, из поколения в поколение передаются легенды и мифы, но еще никто не смог связать все эти острова в единое целое.
– И ты надеешься, что это удастся тебе?
– Кто знает, какие ответы нам удастся найти здесь! Миюки хитро улыбнулась и встала.
– Значит, существует только один способ выяснить это. Карен тоже поднялась и улыбнулась.
– И я так думаю.
Они продолжили подъем, помогая друг другу забираться на высокие ступени, и через двадцать минут, когда солнце поднялось еще выше, оказались на вершине пирамиды. Первой, тяжело дыша, туда поднялась Карен.
Верхушка пирамиды представляла собой единую гигантскую плиту. Всю ее поверхность пересекала трещина, было видно, что она стала результатом не древних катаклизмов, а, скорее всего, недавнего землетрясения. Когда плиту водрузили сюда, она наверняка была целой. Карен медленно повернулась, оценивая на глаз размеры плиты. Получалось примерно десять на десять метров. Если учесть, что ее толщина составляла не меньше метра, плита должна была весить сотни тонн. «Каким же образом, – думала изумленная Карен, – древним строителям удалось затащить эту махину на такую высоту?»
Вскоре подтянулась и Миюки. Обойдя площадку по периметру, она залюбовалась открывавшимся отсюда видом.
– Просто невероятно! – восхитилась она.
Карен молча кивнула. От испытанного потрясения женщина словно утратила дар речи. Затем она подошла к полуразрушенному храму в центре, который также был сложен из базальтовых блоков и плит. Когда-то он представлял собой приземистое сооружение с плитой вместо крыши. Карен обошла его по кругу, чтобы рассмотреть со всех сторон. Миюки, с камерой в руке, следовала за ней по пятам.
На стенах храма Карен не обнаружила никаких украшений, хотя вполне возможно, их стерли вода и время. Затем, расправив плечи, она отважно заявила:
– Я иду внутрь.
– Что? – ошарашенно переспросила Миюки, опустив камеру. – Ты это о чем?
Карен указала на две плиты, которые обвалились и уперлись друг в дружку. В узком отверстии между ними виднелась уходящая под уклон поверхность.
– Ты что, спятила? Ты даже не представляешь, как неустойчивы эти камни!
Карен царапнула окостеневший коралл, подобно цементу скреплявший плиты. – Если здесь наросли кораллы, – сказала она, – это означает, что плиты не сдвигались с места на протяжении веков. Кроме того, я гляну лишь одним глазком, нет ли там каких-нибудь иероглифов или настенной росписи, нетронутых эрозией. – Она сбросила куртку и опустилась на колени. – А проход-то довольно тесный.
Следом за курткой на камень полетели брючный ремень (чтобы не зацепиться пряжкой) и кобура с пистолетом.
– Ты фонарик не потеряла?
Миюки достала из сумки тонкий фонарь-ручку и протянула его Карен, а та, зажав фонарик в зубах, легла на живот.
– Может, лучше не надо? – осторожно спросила Миюки.
Вместо ответа Карен засунула в отверстие голову, направив луч фонарика перед собой. Отталкиваясь ногами, она дюйм за дюймом стала пролезать в низкий ход, передвигаться по которому можно было только ползком. В прошлом Карен уже приходилось лазать по пещерам, но в таких узких она еще не бывала. Стараясь контролировать дыхание, она твердила себе, что главное – двигаться вперед и ни в коем случае не останавливаться.
– Остались только ноги! – крикнула Миюки.
Ее голос прозвучал приглушенно, поскольку тело Карен занимало почти все пространство тоннеля. Дышать становилось все труднее. Ей казалось, что стены готовы раздавить ее, и в душу закрался страх.
Карен поползла быстрее, ее дыхание участилось. Нет, она пролезет через эту нору, она не задохнется! Если застрянет, то сможет использовать руки, чтобы, отталкиваясь, выползти обратно, да и Миюки поможет, вытащив ее за лодыжки. Никакой опасности нет, твердила себе Карен, и все же во рту у нее пересохло, а ноги стали скользить по влажному камню.
– Как ты там? – осведомилась Миюки.
Карен открыла рот, чтобы ответить подруге, но обнаружила, что ей для этого не хватает воздуха.
– В порядке, – попыталась сказать она, но слова сорвались с ее губ едва слышным шепотом.
– Что-что? – переспросила Миюки.
Карен вытянула руки вперед, а пальцами правой руки нащупала край боковой плиты. Конец пути близок! Она ухватилась за этот край и подтянулась, одновременно оттолкнувшись ногами. Ее тело продвинулось вперед. В ушах у нее стучала кровь, а челюсти, сжимавшие металлический фонарик, ныли. «Давай же, черт тебя побери!» – делая короткие и резкие выдохи, подгоняла она саму себя.
Наконец и ее левая рука нашла, за что ухватиться. Карен толкнула свое тело вперед, высунула голову из тоннеля и поводила фонариком из стороны в сторону.
Это было тесное, с половину ванной комнаты, помещение. Внимание Карен привлек стоявший на его противоположной стороне алтарь. По полу были разбросаны заросшие ракушками и водорослями вазы и разбитая глиняная утварь. Вдоль края алтаря вилась вырезанная из камня змея. Карен провела лучом фонарика от ее хвоста до головы с двумя устрашающими зубами. Глаза змеи, отразив свет фонаря, блеснули двумя кровавыми точками. По всей видимости, это были рубины.
Не обращая внимания на драгоценные камни, Карен принялась с гораздо большим интересом рассматривать узор в виде перьев, напомнивший ей Кецалькоатля, божество майя в виде покрытого перьями змея. Может ли быть, что это святилище построили майя?
Карен выплюнула фонарь, а затем, извиваясь всем телом и помогая себе руками, выбралась в тесную комнату и, подняв с пола фонарик, повернулась к отверстию. Миюки должна это видеть!
Она наклонилась, чтобы позвать подругу, но в этот момент грянул выстрел, вслед за которым послышался душераздирающий крик.
Карен упала на колени, пытаясь заглянуть в темный лаз.
– Миюки!
26 июля, 11 часов 20 минут
Место катастрофы, к северо-западу от атолла Эневак,
Океания
Впервые за более чем двенадцать лет Джек ступил на борт американского военного корабля, причем не какого-нибудь буксира. Сойдя с вертолета «Морской рыцарь», он оказался на палубе площадью почти в пять тысяч квадратных метров. Головной авианосец США «Гибралтар» был длиной в пять футбольных полей – гигантское морское чудовище, оснащенное двумя силовыми установками. Громадные цифры, нарисованные на палубе, обозначали взлетно-посадочные площадки.
Пригнув голову, Джек побежал от вертолета. Шум вращающихся лопастей оглушал, воздушные вихри от них рвали на нем незастегнутую куртку. Он так спешил убраться из-под лопастей, что едва не упал, споткнувшись об устройство для крепежа винтокрылых машин. Джек почувствовал себя глупо. Оплошность, достойная новичка! Видно, он и впрямь слишком давно не ходил по этой палубе.
Отойдя от вертолета на безопасное расстояние, Джек остановился и посмотрел на море. Почти у самого горизонта виднелась крохотная точка. «Фатом», с которого его доставили на «Гибралтар» для участия в совещании, назначенном на двенадцать часов. По бокам авианесущего гиганта рассекали волны два эсминца размером поменьше. Корабли поддержки, охраняющие могучее чудище.
Глядя на всю эту мощь, Джек нахмурился. И они еще говорят о «пределах необходимости»! Хорошо еще, что Нейф не пригнал сюда всю ударную группу!
Повернувшись, Джек окинул взглядом устрашающее вооружение, которым был оснащен «Гибралтар». «Зачем нужна ударная группа при наличии такой огневой мощи?» – подумалось ему. «Гибралтар», наверное, мог в одиночку завоевать небольшую страну. Основу его боевой силы составляли сорок два «Морских рыцаря», пять истребителей «Харриер» и шесть противолодочных вертолетов. Помимо этого, корабль обладал собственными средствами защиты: зенитным комплексом «Си Спэрроу» с ракетами класса море – воздух, системой ближнего боя «Фаланга», орудиями «Бушмастер» и даже противоторпедной установкой «Никси». Всего-то навсего! Тысячи компактно упакованных смертей, готовых обрушиться на головы врагов Соединенных Штатов Америки.
Слева от Джека заработал мотор. Лифт поднял на палубу еще одного «Морского рыцаря» из расположенных внизу ангаров. Вокруг него засуетились мужчины и женщины в красно-желтых комбинезонах. Морское чудище приближалось к точке назначения, и весь его огромный организм пришел в действие.
На взлетной палубе у кормы Джек заметил кое-какие нововведения: три больших крана и несколько лебедок. Теперь он понял, почему корабль прибыл не сразу. Его явно готовили к спасательной операции.
– Мистер Киркланд, – прозвучал строгий голос за его спиной.
Джек повернулся. К нему подходили трое в военной форме. Ни одного из них он не знал, но, поглядев на знаки различия, непроизвольно вытянулся и расправил плечи.
Впереди шагал капитан «Гибралтара».
– Капитан Джон Бреннинг, – представился он, остановившись перед Джеком и не протянув руки, а затем отрекомендовал своих спутников: – Мой старший помощник, коммандер Джулия Кнудсон, корабельный старшина Гейвард Линкольн.
Оба офицера кивнули. Женщина окинула Джека таким взглядом, словно он был каким-то жуком. Чернокожий корабельный старшина стоял неподвижно, как изваяние, глядя сквозь Джека, как через пустое место.
– Адмирал Хьюстон желает встретиться с вами для частной беседы до начала совещания. Коммандер Кнудсон проводит вас вниз, в офицерскую кают-компанию.
Капитан и старшина повернулись, чтобы направиться туда, где готовились к вылетам самолеты, а женщина-офицер развернулась на каблуках, намереваясь показывать Джеку дорогу. Однако сам он даже не пошевелился.
– Что еще за частная беседа? – громко спросил он. Три пары глаз уставились на него как на сумасшедшего.
Их приказы не подлежали обсуждению. Джек выдержал их взгляды не моргнув. Он ждал ответа. Солнце немилосердно жарило железную палубу, но Джека это мало волновало. Он больше не подчинялся золотопогонной братии. Он был гражданским лицом и сам себе начальник.
Когда то же самое дошло и до офицеров, капитан Бреннинг вздохнул.
– Адмирал не стал вдаваться в объяснения. Он лишь приказал нам доставить вас к нему, и как можно быстрее.
– Следуйте за мной, пожалуйста, – проговорила старший помощник с явным раздражением.
Джек скрестил руки на груди. Он не позволит обращаться с собой как с матросом-первогодком. Он знал, в общении с военными необходимо сразу поставить их на место, иначе они тебя самого поставят… в известную позицию.
– Я согласился оказать помощь в спасательной операции, позволив использовать мой аппарат для глубоководного погружения, – сказал он, – и ничего больше. А сюда я прибыл лишь для того, чтобы как можно быстрее покончить с этим. Что касается адмирала, то я не обязан целовать его задницу.
– А кто тебя об этом просит, Джек? – раздался грубоватый голос из открытого люка позади него.
Трое офицеров вытянулись по струнке и словно по команде отдали честь. На солнечный свет вышел крупный мужчина в летном костюме, расстегнутом с таким расчетом, чтобы были видны адмиральские нашивки. Оказывается, все это время он стоял в тени дверного проема.
Когда Джек в последний раз разговаривал с Марком Хьюстоном, тот еще был капитаном, а в остальном он не изменился. Те же коротко стриженные седые волосы, то же обветренное лицо. Взгляд его синих глаз, устремленный на Джека, был таким же цепким, как и прежде. Хьюстон кивнул своим подчиненным. Капитан Бреннинг выступил вперед.
– Вам было не обязательно приходить сюда самому, сэр, – проговорил он. – Мистер Киркланд уже собирался отправиться к вам.
Адмирал хохотнул.
– Охотно верю. Но относительно Джека Киркланда вам следует усвоить одну вещь, капитан. Он не очень любит выполнять приказы.
– Я это уже усвоил, – жестко ответил капитан корабля. Хотя рост Джека составлял шесть футов и три дюйма, адмирал возвышался над ним, уперев руки в бока.
– Джек Киркланд по кличке Молниеносный, – ностальгическим тоном проговорил он. – Вот уж не ожидал снова встретить тебя на борту «Гибралтара»!
– Я тоже не рассчитывал здесь оказаться. Можете мне поверить, сэр.
Хотя находиться на борту военного судна было для Джека крайне неприятно, он был рад видеть старого моряка. Марк Хьюстон являлся для него больше чем просто старшим офицером. Джек считал его своим другом и учителем. Именно Марк Хьюстон добился, чтобы его включили в состав экипажа «Атлантиса».
Откашлявшись, Джек хрипловато проговорил: – Рад видеть вас снова, сэр. – А я рад слышать от тебя эти слова. А теперь, может, ты перестанешь ершиться и пойдешь со мной в конференц-зал?
– Да, сэр.
Адмирал кивком отпустил подчиненных.
– Пойдем. У меня внизу есть кофе и сэндвичи, – проговорил он, направляясь к трапу, ведущему в чрево стального чудища. – У ребят из службы спасения была трудная ночь, поэтому мы решили их подкормить.
– Спасибо, сэр.
Нырнув в люк и оказавшись во внутренностях корабля, Джек затаил дыхание. Здесь было прохладно, и он сразу почувствовал это. За долгие годы, проведенные вне флота, он успел забыть, как холодно может быть внутри этого плавучего острова. Теперь запах машинного масла и металла оживил старые воспоминания. Где-то внизу разносились голоса. Это было все равно что оказаться проглоченным огромным животным. «Иона в чреве кита», – угрюмо подумал он.
Они спустились на второй уровень. Адмирал время от времени останавливался, чтобы поздороваться, а то и обменяться парой шуток со знакомыми. Марк Хьюстон никогда не задавался перед подчиненными. До того как стать адмиралом, он командовал этим кораблем и при этом бывал в кубрике младшего состава чаще, чем в офицерской кают-компании, – это качество Джек ценил в нем не меньше остальных. Хьюстон знал всех членов своего экипажа, и те платили ему за это преданностью.
– Вот и пришли, – сказал Хьюстон. Положив руку на ручку двери, он оглядел коридор, улыбнулся и покачал головой. – «Гибралтар»… Не могу поверить, что я снова здесь.
– Я вас отлично понимаю. Хьюстон хмыкнул.
– Меня поставили на якорь в порту приписки. Странно, вчера вечером, отправившись спать, я по привычке пришел в свою бывшую капитанскую каюту. Странно устроен человеческий мозг!
Старый моряк, недоуменно покачав головой, открыл дверь и жестом предложил Джеку следовать за ним.
Главное место в конференц-зале занимал длинный стол из красного дерева, который уже успели приготовить к совещанию. Перед каждым из десяти стульев стояли бокалы для воды и были разложены блокноты и ручки. На боковом столике стояли термосы с кофе и тарелки с сэндвичами.
Подойдя к столу, Джек огляделся. Стены были увешаны картами и схемами, утыканными флажками. На ближней к нему стене Джек узнал карту с обозначением океанских течений и заштрихованными в шахматном порядке квадратами. Квадраты поиска, понял Джек. Похоже, адмирал по пути сюда не прохлаждался.
Обернувшись, Джек увидел, что Хьюстон стоит прямо позади него.
– Как ты жил все эти годы, Джек? – спросил адмирал.
– Точнее было бы сказать «выживал».
– Хм… Это скверно.
Этот ответ удивил Джека. Он и думать не мог, что его судьба сколько-нибудь волнует адмирала.
Хьюстон сел в глубокое кресло и указал Джеку на второе.
– Жизнь дана нам не для того, чтобы выживать, а для того, чтобы жить, – философски заметил он.
– Вам виднее, – ответил Джек, усевшись в кресло.
– А как у тебя складывается с женщинами?
Джек нахмурился. Он не понимал, к чему все эти вопросы.
– Я знаю, что ты не женат, но есть в твоей жизни кто-нибудь… особый?
– В общем-то, нет. Разве что друзья. А что?
– Да так, просто полюбопытствовал. Мы ведь не разговаривали больше десяти лет. От тебя даже поздравительной открытки на Рождество не дождешься.
Джек вздернул бровь.
– Так ведь вы еврей.
– Так хотя бы с Ханукой поздравил, задница ты эдакая. Мог бы хоть какую-то весточку о себе подать.
Джек не знал, куда деть руки, и от неловкости поглаживал подлокотники. – Я хотел оставить прошлое позади. Начать все с чистого листа.
– И как, – горько спросил Хьюстон, – получилось? Неловкость, которую испытывал Джек, переросла в злость.
Он прикусил губу и ничего не ответил.
– Черт тебя задери, Джек! Неужели ты настолько слеп и не видишь, что тебе хотят помочь?
– Каким образом?
– Известно тебе об этом или нет, но я следил за тем, как складывается твоя жизнь. Я знаю, в каких финансовых тисках ты оказался. Того и гляди, потеряешь свою ржавую калошу.
– Я выкручусь.
– Возможно. Но это будет гораздо проще, если ты получишь несколько тысяч долларов за участие в операции по спасению борта номер один.
Джек отрицательно покачал головой.
– Я в вашей благотворительности не нуждаюсь. Адмирал ударил себя кулаком по колену.
– До чего же ты упрям, ослиная твоя башка!
Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, а потом Хьюстон снова заговорил, но теперь и лицо, и голос его смягчились.
– Ты помнишь Этель? – спросил он.
Джек кивнул. Этель была женой адмирала, с которой он прожил тридцать лет. За год до трагедии с «Атлантисом» она умерла от рака яичников. Родная мать Джека скончалась, когда ему было всего три года, и Этель заменила ее Джеку во многих отношениях.
– За день до того, как впасть в кому, Этель велела мне присматривать за тобой.
Джек поднял на собеседника удивленный взгляд. Адмирал смотрел в сторону, но Джек заметил, что на его глазах блеснули слезы.
– Не знаю уж, что она такого в тебе углядела, Джек, но не позволь мне нарушить слово, данное умирающей. Я предоставил тебе достаточно времени, чтобы ты смог оправиться от того, что произошло на «Атлантисе». Но теперь – хватит.
– Чего вы от меня хотите?
Хьюстон встретился с Джеком взглядом.
– Ты слишком долго прятался. Теперь я хочу, чтобы ты вылез из моря.
Джек ошеломленно молчал.
– Именно поэтому я нанял тебя, а не только из-за твоей ныряющей жестянки. Пора вернуться в реальный мир.
– Военно-морские силы, по-вашему, это реальный мир? – фыркнул Джек.
– Близко к тому. Мы, по крайней мере, время от времени заходим в порт.
Джек покачал головой.
– Послушайте, я ценю вашу заботу обо мне, честное слово, но мне уже почти сорок лет, и я не ребенок, чтобы со мной нянчиться. Верите вы этому или нет, но я вполне доволен своей теперешней жизнью.
Его бывший командир вздохнул и воздел руки, словно сдаваясь на милость победителя.
– Ты еще тот фрукт, Джек, – сказал он и поднялся из кресла. – Совещание скоро начнется. Я надеюсь, ты осознаешь важность того, что нам предстоит сделать?
Джек кивнул, также вставая.
– Разумеется. Ведь это борт номер один.
– Дело не только в президенте, Джек. Президентов нам приходилось терять и раньше. Но никогда это не происходило во время глобальных катастроф, когда весь мир оказывается на грани хаоса. Несмотря на то что многие осуждают внешнюю политику Соединенных Штатов, в периоды кризисов они ждут, что именно мы возьмем на себя роль лидера. А сейчас мы оказались обезглавлены, что называется, без руля и без ветрил.
– Но ведь есть вице-президент, Лоренс Нейф!
– Хорошо еще, что ты хотя бы знаешь, как зовут вице-президента, – невесело пошутил Хьюстон, однако его брови тут же сошлись в суровую линию. – В Вашингтоне с замиранием сердца ждут ответов. Прежде чем Нейф может быть приведен к присяге, мы должны до мелочей выяснить судьбу президента Бишопа. Уже поползли слухи. Одни винят в его предполагаемой гибели террористов – арабских, российских, китайских, сербских. Даже Ирландскую республиканскую армию. Другие заявляют, что это мистификация, третьи связывают это с убийством Джей Эф Кей.7 – Адмирал покачал головой. – Можешь себе такое представить? Черт знает что, да и только! Чтобы восстановить порядок, нам нужны четкие ответы. Нам нужно тело президента, чтобы похоронить его со всеми полагающимися почестями. Вот для чего мы здесь. Никогда еще Джек не видел Марка Хьюстона в таком волнении.
– Я помогу, чем смогу, – искренне пообещал он. – Только скажите, что нужно делать.
– Ничего другого я от тебя и не ожидал! – просиял адмирал и, прежде чем Джек успел отстраниться, крепко обнял его. – И знаешь, Джек, хочешь – верь, хочешь – нет, а я действительно чертовски рад снова видеть тебя!
От этих объятий Джек окаменел, утратив способность двигаться. Хьюстон расцепил руки и направился к двери.
– Мне нужно закончить кое-какие дела, но ты не стесняйся, наваливайся на сэндвичи. И настоятельно рекомендую этот яичный салат. Он – из настоящих яиц, а не из всякого порошкового дерьма.
Прежде чем дверь за ним закрылась, адмирал устало улыбнулся Джеку.
Оставшись один, Джек снова упал в кресло и вытер вспотевшие ладони о штаны. Серьезность ситуации стала давить на него. Впервые за последние десять лет он почувствовал, что взгляды всего мира вновь устремлены в его сторону.
Три часа спустя Джек вновь оказался на борту «Фатома», хотя и ненадолго. Натянув синий глубоководный костюм «Норсман», он забрался в кабину «Наутилуса-2000» и привычно скорчился на пилотском кресле. Устроившись поудобнее, он прицепил к мочке уха датчик биосенсора и укрепил микрофон. Затем они вместе с Лизой, находившейся в рубке «Фатома», проверили системы жизнеобеспечения.
Чарли находился на обшивке «Наутилуса», простукивая поверхность и проверяя швы, а Роберт в маске и с трубкой осматривал лодку, находясь в воде. Джек не хотел рисковать.
– Проверяйте все дважды! – покрикивал он на своих помощников.
Чарли подполз к открытому куполу кабины. В его глазах читалась неподдельная тревога.
– Ты уверен, что это необходимо, друг? – спросил он. – Это ведь огромная глубина. Так глубоко ты на этой девочке еще ни разу не опускался.
– Она рассчитана на такую глубину.
– На бумаге – может быть, но мы живем в реальной жизни. А океан умеет удивлять. Он может быть настоящей сволочью.
Джек поднял глаза на геолога с Ямайки.
– Я опускаюсь, Чарли.
– Ладно, друг, это будут твои похороны.
Джек протянул руку и дружески потрепал геолога по затылку. Затем Чарли опустил прозрачный купол и закрепил его. Сделав это, он показал Джеку поднятые кверху большие пальцы и спрыгнул в воду, присоединившись к уже плескавшемуся там биологу, а Джек продолжил проверку систем «Наутилуса».
Вокруг «Фатома» широким полукругом стали собираться другие поисковые суда, в воздухе стрекотал винтами «Морской рыцарь».
На связь вышла Лиза.
– Все готово, Джек. Можешь начинать погружение. – Она, как ни старалась, не могла скрыть волнения.
– Проверка закончена, – сухо доложил он. – Начинаю погружение.
Джек запустил ускорители, и субмарина едва заметно завибрировала. После этого он принял балласт, и «Наутилус» стал медленно погружаться. Морская вода плавно поднималась по колпаку и наконец сомкнулась над головой Джека. Несколько секунд он боролся с легким приступом клаустрофобии. Джек знал, что это – нормальная реакция организма, не желающего тонуть. Такое происходило со всеми ныряльщиками с древних времен. Он стал глубоко дышать, и, когда лодка погрузилась глубже, неприятное ощущение ушло. Ему предстоял долгий путь.
Шестьсот метров. Больше четверти мили.
Совещание на борту «Гибралтара» было коротким и очень деловым. Накануне ночью удалось запеленговать радиосигнал спасательных маяков упавшего судна, и специалисты НСБТ определили наиболее вероятный квадрат обнаружения обломков. Командующий береговой охраны настаивал на том, чтобы задействовать «Дип Дроун» – радиоуправляемый глубоководный аппарат, предназначенный для исследования морского дна. Однако в данный момент «Дип Дроун» находился в акватории Атлантики, и доставка его к месту катастрофы заняла бы не меньше двух дней.
Когда страсти разгорелись не на шутку, Джек сообщил участникам совещания, что его аппарат способен погружаться на восемьсот метров и что он готов опуститься на дно и попытаться поднять на поверхность бортовые самописцы президентского самолета. Представители НСБТ не пожелали принять эту помощь.
– Чересчур опасно, – обронил председатель Совета. – Нельзя больше рисковать людскими жизнями.
Но тут слово взял бывший командир Джека, адмирал Хьюстон.
– Если мистер Киркланд утверждает, что может обследовать район катастрофы без риска для своей жизни, значит, так тому и быть.
Даже сейчас, вспомнив о том, как поддержал его бывший командир, Джек вспыхнул от гордости. Если бы не Марк Хьюстон, ему не суждено было бы покорить эту глубину.
Джек опускал «Наутилус» по широкой спирали, не отрывая глаз от датчиков приборов. Достигая морского дна, сигналы сонара возвращались обратно и отдавались в его ушах.
Бип… би-и-ип…
По мере погружения вода вокруг становилась темнее. Джек включил носовые огни «Наутилуса», и толщу воды прорезали два ослепительных конуса света, исчезая в бесконечной синеве. После того как подлодка миновала отметку в двести метров, вода стала чернильно-черной, и у Джека возникло ощущение, что его окружает нефть. Уши заложило, в висках застучало. Но это было только начало. На глубине в шестьсот метров давление вырастет до полутонны на квадратный дюйм – вполне достаточно, чтобы расплющить его в случае внезапной разгерметизации.
Джек протянул руку и вывел на экран монитора картинку океанского дна, которую снимал его сонар. Детали были плохо различимы. Рельеф дна был крайне сложным, с многочисленными уступами, подводными возвышенностями и прочими неровностями. О том, чтобы обнаружить радиомаяк с самолета, не могло быть и речи, поэтому Джеку оставалось рассчитывать только на свои силы. Бип… би-и-п…
Джек направил поток данных сонара в компьютер, запустив программу моделирования донного рельефа, и размытые детали постепенно стали приобретать более четкие очертания.
– Вы получаете изображение? – спросил он, прикоснувшись к микрофону.
– Там, внизу, полная неразбериха, – ответила Лиза.-
Будь осторожен.
На экране монитора проплывали подводные горы, между которыми дно было изрезано ложбинами и глубокими каньонами. Это зрелище напомнило Джеку бесплодные земли американского Запада. Даже имея карту, там ничего не стоило потеряться. Здесь – тоже.
Радио несколько секунд шипело, а затем в наушнике послышался голос Чарли:
– Слушай, Джек, мне не очень нравится то, что я вижу.
– Что именно? – Подводные горы обычно появляются в результате сейсмической активности, и те, над которыми ты сейчас находишься, кажутся мне весьма подозрительными.
– Приборы что-то зарегистрировали? Последовала долгая пауза.
– М-м, нет… Но мне это все равно не нравится.
– Будь начеку, Чарли, и в случае чего предупреди меня. Джек помнил, что произошло в прошлый раз, когда он пренебрег советом геолога и прямо под ним открылось жерло вулкана. Ему не хотелось еще раз пережить эти ощущения. Он продолжил спуск по более широкой спирали, снизив тем самым скорость погружения. Показания глубиномера находились между отметками в четыреста и пятьсот метров. Вокруг прозрачного купола мечущееся облачко светлых точек. Поначалу Джек подумал, что это мельтешит у него в глазах от выросшего давления, но потом понял, что наблюдает скопление каких-то флуоресцентных морских микроорганизмов – крохотных и прозрачных.
– Появились признаки подводной жизни, – сообщил он и нажал на кнопку видеозахвата, чтобы его товарищи наверху также смогли полюбоваться увлекательным зрелищем. – Как изображение?
– Картинка дрожит и пульсирует, но детали видны отлично.
Экспериментальную видеосистему им одолжили и быстро смонтировали военные моряки, чтобы за передвижениями «Наутилуса» можно было следить с поверхности.
Крохотные светлячки исчезли так же внезапно, как и появились, и купол вновь окутала темнота. Джек снова посмотрел на глубиномер. «Наутилус» приближался к отметке в шестьсот метров.
Бип… бип… бип…
Сигналы сонара зазвучали часто и назойливо. Лодка, должно быть, находилась возле самого дна. Джек еще больше сбавил скорость и, выйдя из спирали, пустил субмарину по наклонной.
– Джек!
– О черт!
Он и Лиза увидели это одновременно. Джек вдавил в пол левую педаль, накренив лодку и заставив ее сделать резкий вираж влево. Он только что едва не врезался в высокий шишковатый столб, нежданно-негаданно возникший перед ним из темноты. Стабилизировав субмарину, Джек обогнул столб и оказался в настоящих зарослях из множества таких же колонн и шпилей. Некоторые из них были не толще человеческой руки, но вздымались на десятки метров вверх, другие по размерам можно было сравнить с калифорнийским мамонтовым деревом. «Наутилус» едва не влетел со всего хода в каменный лес.
Чарли на борту «Фатома» задохнулся от восторга.
Джек никогда прежде не видел ничего подобного. Он поднял лодку немного выше, чтобы выбраться из каменной чащобы, но ему все равно приходилось лавировать между самыми высокими из торчащих со дна столбов.
– Что это такое? – спросил он.
– Лавовые столбы! Полые внутри базальтовые колонны, образовавшиеся в результате выброса через маленькие трещины в мантии раскаленной лавы, моментально остывшей затем в холодной воде.
Джек перегнулся вправо, чтобы лучше разглядеть диковинные заросли, и увидел огромного осьминога, поднимающегося со дна. В луч прожектора попала и шарахнулась в сторону испуганная рыба.
– О них еще мало известно, – продолжал Чарли. – Эти штуковины открыли совсем недавно.
Джек проплыл мимо чудовищной колонны не менее трех метров диаметром, верх которой терялся в темноте над его головой.
– Будь осторожен, Джек. Как я уже сказал, наличие лавовых колонн свидетельствует о том, что этот район нестабилен. Так сказать, горячее местечко с точки зрения тектонической активности. Но я прикрою твою спину. Если сейсмограф хотя бы пикнет, я сразу посылаю тебе сигнал SOS. – Да уж, не откажи в любезности. – Джек хрипловато откашлялся. – Лиза, ты меня слышишь?
– Да, Джек.
– Каково мое местоположение по отношению к точке, в которой военные запеленговали сигнал «черных ящиков»?
Последовала короткая пауза.
– Загружаю в твой компьютер свежие данные. Ты должен находиться почти над ней. Метрах в ста двадцати к северу.
Джек глянул на компас. Стрелка безостановочно скакала из стороны в сторону, преодолевая половину циферблата за каждый прыжок. Он постучал по стеклу прибора, но это не помогло. Странно, еще десять минут назад компас работал безупречно.
– Лиза, похоже, тебе придется взять на себя функции лоцмана и провести меня до места назначения по радио. Мой компас вдруг забарахлил.
– Хорошо. В таком случае разверни нос лодки на тридцать градусов, а потом начинай движение.
Джек медленно развернул «Наутилус», взяв в качестве точки отсчета одну из базальтовых колонн.
– Как теперь? – спросил он.
– Отлично! Давай прямо.
Джек надавил на педаль, и субмарина медленно двинулась вперед, прогрызая себе лучами прожекторов путь в густой темноте.
– Очень хорошо, – прокомментировала Лиза, – ты идешь прямо к цели.
Хмурясь, Джек наблюдал, как мечется стрелка компаса. Это напомнило ему недавние события, когда его застало врасплох извержение подводного вулкана.
– Наверху… Там что-то странное…
Внезапно свет прожекторов «Наутилуса» ударил Джеку в глаза, отразившись в…
– Твою… – крикнул он.
–…мать! – закончила за него Лиза.
Путь ему преградил массивный треугольный кусок светлого металла. В свете ксеноновых ламп на его поверхности было четко видно изображение американского флага. Это была хвостовая часть борта номер один.
– «Орел» обнаружен, – прошептал Джек. Он еще больше замедлил ход, поднял «Наутилус» над стабилизатором самолета, настроил освещение таким образом, чтобы оно было максимально рассеянным, и направил прожектора на морское дно.
Обломки «Боинга-74 7» были разбросаны широким неровным кругом. Опускаясь на дно, они повалили сотни хрупких базальтовых столбов, и теперь посередине каменных джунглей образовалась огромная прогалина, усыпанная рваными кусками плоскостей и фюзеляжа. На ее дальнем конце возвышались подводные холмы.
Джек медленно обогнул место аварии, а затем приблизился к кабине пилотов. Сквозь выбитые стекла отчетливо виднелась приборная панель. Он отвел глаза, боясь увидеть нечто значительно более страшное. В его памяти всплыли воспоминания о катастрофе космического челнока. Еще одно падение с небес. Наверное, так же выглядели останки «Атлантиса». Джека передернуло.
Приказ адмирала выяснить судьбу президента Бишопа выполнен, остальное – дело техники. Кого винить в произошедшем?
На мгновение Джек закрыл глаза и сделал глубокий вдох. После крушения «Атлантиса» он испытывал всепожирающее чувство вины и жалел тех, кого накажут за случившееся. Открыв глаза, он взялся за джойстик управления внешними манипуляторами. Ему осталось выполнить последнюю задачу: найти и поднять на поверхность два «черных ящика» – бортовые самописцы борта номер один.
– Лиза, чтобы найти «ящики», мне снова понадобится твоя помощь. – Джек взглянул на компас, ожидая увидеть пляшущую стрелку, но, к его удивлению, она стояла неподвижно, указывая на заросли каменных деревьев. – Впрочем, мой компас, кажется, пришел в себя.
По мере того как «Наутилус» медленно огибал место крушения, стрелка слегка передвинулась.
– Хорошо, – заговорила Лиза, – в таком случае тебе нужно…
– Подожди минутку, – перебил ее Джек. Сведя брови в одну линию, он увеличил скорость субмарины и сделал почти полный круг, однако стрелка компаса продолжала указывать в одну и ту же точку – в глубь базальтовых джунглей.
– Не может такого быть! – пробормотал он.
– В чем дело? – спросила Лиза. – Какие-то проблемы?
Джек снова принялся регулировать прожектора. Превратив лучи в тонкие ослепительные шпаги, он направил их в самую середину каменных зарослей. Там, в самом центре, возвышалась колонна не менее сорока метров в высоту. Но что-то в ней было не так. Казалось, что она светится.
Джек моргнул, решив, что это оптический обман. Он двинул «Наутилус» вперед и впервые в жизни оказался на подводном кладбище. Волосы у него на затылке зашевелились. Нет, он боялся не призраков, а чего-то более реального. Лиза что-то проговорила, но какие-то внешние помехи превратили ее речь в неразборчивый набор звуков. Как будто ее фразу записали на пленку, а затем прокрутили в ускоренном темпе.
– Повторите, рубка, – проговорил он.
Лиза повторила, и, сконцентрировавшись, Джек на сей раз сумел разобрать ее слова.
– Твой сердечный ритм заметно упал. Как ты себя чувствуешь?
Джек посмотрел на дисплей с собственными биометрическими показаниями. Пульс был в норме.
– Не понимаю, – сказал он.
Если ответ и последовал, то он потонул во внезапно раздавшемся в наушнике высоком вое, от которого у Джека заломило в висках. Решив, что барахлит радио, он уменьшил громкость и снова посмотрел на компас. Стрелка все так же указывала на странную колонну.
Эта чертова штуковина, видимо, создавала магнитное поле.
Джек подплыл ближе, и в его теле возникло странное пощипывающее ощущение, словно он оказался под холодным душем. Джек поежился, остановил субмарину, и «Наутилус» завис рядом с колонной. Задрав голову, Джек пробежал взглядом по этому сооружению до самого верха. Колонна продолжала светиться, но не собственным светом. Это был всего лишь оптический эффект. Как солнечный луч в бриллианте, в ней отражался и преломлялся свет прожекторов «Наутилуса». Хотя было очевидно, что колонна – из камня, это был не черный вулканический базальт, а скорее какой-то кристалл, напоминающий гигантский кварцевый стержень, выросший из морского дна.
В свете прожекторов «Наутилуса» она отливала аквамарином с узором ярко-рубинового цвета. Хотя в отличие от большинства своих покосившихся или даже скрученных в кольцо соседей колонна была прямой как стрела, Джек чувствовал, что она имеет естественное происхождение, а не является творением человеческих рук. Это был какой-то природный феномен, невиданный до сегодняшнего дня.
Джек описал круг, осмотрев кристаллический обелиск со всех сторон. Поскольку радиосвязь по-прежнему не работала, он решил, что, возможно, видеоизображение также не поступает на поверхность, и для страховки включил камеры, чтобы записать все увиденное на DVD-диск. Покончив с этим, он вывел лодку из зарослей лавовых столбов.
Эта загадка может подождать. Сейчас пора выполнить порученную ему миссию. Он использует собственный сонар, чтобы обнаружить самописцы борта номер один. Работа будет непростой, но вполне выполнимой, а со сбоями в радиосвязи он разберется уже наверху.
Однако стоило ему выплыть на прогалину, образованную обломками самолета, как связь внезапно восстановилась сама по себе, и в наушнике раздался заполошный, но ясно различимый голос Лизы.
– Джек! Джек! – кричала она. – Что там у тебя, черт побери, происходит?
– Лиза?
– Джек! – В голосе женщины прозвучало облегчение. – Чертов болван, как же ты меня напугал! Почему ты молчал? Биометрика перестала поступать, а видеоизображение вообще превратилось во что-то непотребное. Мы не знали, что и думать!
– А что с показателями теперь?
– Теперь? Гм… Все в порядке. Так что же у тебя случилось?
– Сам толком не знаю. Нечто такое, что я пока не могу объяснить. Это нечто на время вывело из строя компас и, видимо, повлияло на другие системы.
– Что это может быть? – вклинился в разговор Чарли. – Как только связь с тобой прервалась, я стал получать сейсмические сигналы. Ты напугал меня, старик.
– Не могу сказать, Чарли, но я все записал на диск, и, когда поднимусь, ты увидишь это собственными глазами. А пока я должен закончить дело. – Джек провел субмарину мимо хвостового оперения «боинга». – Лиза, можешь навести меня на «черные ящики»?
– Т-ты находишься п-прямо над ними, – запинаясь, проговорила Лиза. Волнение еще не оставило ее. – Забирай их и смывайся оттуда поскорее.
– Будет сделано.
Джек опустил нос субмарины вниз и мимоходом посмотрел на компас. Стрелка все так же указывала на диковинную колонну, возвышавшуюся в самом сердце кладбища, огромный надгробный памятник, отмечающий место упокоения усопших.
После этого Джек принялся за поиски, безмолвно молясь за мужчин и женщин, находившихся на борту номер один. И в особенности – за одного из них.
– Покойтесь с миром, господин президент.
26 июля, 13 часов 20 минут
Побережье острова Йонагуни, префектура Окинава
– Миюки! – крикнула Карен.
По другую сторону короткого тоннеля грянул второй выстрел, на сей раз приглушенный. Но кто стрелял? И в кого? Карен встала на колени, заглянула в проход и увидела, что там кто-то есть. Кто-то полз в ее направлении.
Карен посветила в лаз фонариком. Из темноты на нее смотрели испуганные глаза Миюки.
– Вытащи меня! – взмолилась японка и вытянула руки вперед. – В нас кто-то стреляет.
Карен положила фонарик рядом с отверстием, ухватила подругу за запястья и, упершись ногами в стену, буквально выдернула ее из узкой дыры. Едва дыша, с вытаращенными глазами, Миюки вывалилась из лаза и плюхнулась на пол святилища. Затем она села и отвязала от голеней два пакета. В одном оказались ее фотопринадлежности, во втором – кобура с пистолетом Карен.
– Решила ничего не оставлять, – пояснила она, протягивая подруге кобуру.
Карен вытащила оружие. Зажав в руке холодную рукоятку пистолета, она вновь обрела утраченную было уверенность. – Мужчины… Трое… – сбиваясь, стала рассказывать Миюки. – Они, должно быть, заметили нашу лодку и решили посмотреть, что мы здесь делаем.
– Мародеры? Миюки кивнула.
– И тогда ты полезла в тоннель?
– А что мне оставалось делать?
– Они видели, куда ты подевалась?
– Не знаю.
Совсем рядом послышались голоса. Атаковавшие их мужчины взбирались на пирамиду. У Карен не было времени на то, чтобы выбраться наружу и устроить им засаду, поэтому она стала оглядываться в поисках второго выхода. Тщетно. Они оказались в ловушке. Надеяться оставалось лишь на восемь патронов в обойме ее пистолета.
Миюки попятилась от отверстия лаза.
– Что нам теперь делать? – жалобно спросила она, подошла к алтарю и села возле него.
Голоса стали громче, послышался топот ботинок. Мародеры говорили не на японском. Их язык напоминал один из полинезийских диалектов. Карен силилась понять, о чем они говорят, но не могла.
В дальнем проеме тоннеля появилась пара ног.
Вздрогнув от испуга, Карен выключила фонарик, и святилище погрузилось в непроглядную тьму. Она подняла зажатый в руке пистолет. Теоретически Карен могла уложить всех троих мужчин, имея восемь патронов. Она была неплохим стрелком, но руки ее тряслись, и еще… она еще ни разу в жизни не брала на мушку живую мишень.
Мужчина встал возле отверстия на одно колено и оперся на руку. На нее упал луч света, и Карен отчетливо разглядела на запястье мародера часть татуировки в виде изгибающейся змеи. Мужчина повернулся, отдав какой-то приказ, и Карен стала видна вторая половина татуировки – оперение вокруг змеиной головы. Змея смотрела на нее кроваво-красными глазами.
Карен едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Точно такое же изображение было вырезано на каменном алтаре!
В отверстии появилось лицо мужчины и его вторая рука, в которой была зажата вышитая куртка Карен. Он что-то крикнул, явно обращаясь к ним. Хотя язык был Карен непонятен, она сообразила, что мужчина приказывает им немедленно выйти наружу.
В темное отверстие тоннеля ударил мощный луч света. Карен отшатнулась вбок и прижала пистолет к груди. А вдруг эти люди решат, что они с Миюки уже сбежали?
Луч фонаря погас, и в лазе снова воцарилась тьма. Карен подумала, что до тех пор, пока они находятся здесь, им ничего не грозит, поскольку любого, кто попытается пролезть сквозь лаз, она легко пристрелит. Промахнуться тут было невозможно.
Значит, лучшей тактикой было выжидать.
Мужчины снаружи угомонились. Карен слышала шарканье ног и какое-то царапанье, но голоса больше не звучали. Неслышно двигаясь, она заглянула в отверстие лаза и увидела большую ржавую канистру, содержимое которой лилось прямо в тоннель и стекало в их сторону. В нос ей ударил резкий запах.
Керосин!
Острая вонь заставила ее зажать нос и рот. Мародеры задумали либо выкурить их, либо сжечь заживо. Подавшись назад, Карен стала лихорадочно думать. Наверняка она знала только одно: стрелять нельзя, поскольку любая искра может воспламенить горючую жидкость.
Обернувшись, она увидела позади себя подругу с карманным компьютером в руке. Миюки что-то быстро набирала на маленьком светящемся экране.
– Пытаюсь связаться с Габриелем, – деловито пояснила она. – Хочу попросить помощи, но из-за толстых стен никак не могу установить связь.
Карен подивилась находчивости подруги. – Может, тебе встать поближе к выходу? – предложила она.
Миюки посмотрела на отверстие.
– Это может сработать.
Взгляд Карен случайно упал на освещенное слабым светом экрана изображение змеи с рубиновыми глазами, ползущей по каменному алтарю. Она сразу вспомнила татуировку на руке мародера. Может ли тут быть какая-то связь? Возможно ли такое? Ведь пирамида находилась под водой на протяжении многих веков!
Карен снова заглянула в отверстие. Мужчин видно не было, но Карен слышала их. Наклонив голову, она прислушалась. Они пели. Или, вернее сказать, распевали что-то вроде молитвы.
Керосин продолжал литься из канистры и уже начал вытекать из отверстия, образуя большую лужу на полу древнего святилища.
– Скорее! – поторопила она Миюки.
Ее подруга подошла ближе к выходу, села на колени прямо в керосин, а затем легла на живот. Она сунула руку с компьютером в лаз и стала водить ею, пытаясь найти точку устойчивой связи.
– Я едва вижу экран, – пожаловалась она.
– Постарайся! Нам нужно…
– Добрый день, профессор Накано.
Голос Габриеля, казалось, прогремел под сводами древнего храма. Миюки застыла от испуга.
– Габриель? – зачем-то спросила она.
– Я собираю и обрабатываю полученную от вас информацию. Могу я помочь вам чем-то еще?
Пение на другом конце тоннеля продолжалось. Нападающие не услышали их разговор.
– Ты можешь установить наше местонахождение?
– Разумеется, профессор Накано. Моя система навигации функционирует безупречно.
– Тогда немедленно свяжись с властями города Чатан. Сообщи им наши координаты и скажи, что мы подверглись нападению со стороны мародеров.
Прежде чем Габриель успел что-либо ответить, пение на другой стороне тоннеля резко оборвалось. Карен схватила Миюки за руку, делая ей знак молчать. Миюки убрала компьютер, и обе женщины стали смотреть в отверстие лаза. На другом его конце появилось лицо того мужчины, которого Карен уже видела, только теперь в руке он держал не фонарь, а спичку.
Отпущенное им время вышло.
Мужчина чиркнул спичкой о камень. Вспыхнуло пламя. Держа руку со спичкой на отлете, он опять обратился к женщинам, причем в его голосе почти угадывалось сожаление. А потом бросил спичку в тоннель.
К северо-западу от атолла Эневак, Океания
– У тебя заканчивается воздух, Джек, – предупредила Лиза.
Из-за помех голос ее звучал прерывисто. Она связывалась с ним ежеминутно.
– Знаю, – раздраженно буркнул он в ответ. – Указатель уровня кислорода у меня перед глазами, и я еще не ослеп.
Джек возился на месте катастрофы уже около часа, ориентируясь на сигнал радиомаяка, исходящий откуда-то из-под обломков.
Он сосредоточенно работал, действуя всеми конечностями одновременно: ногами давил на педали, а руками управлялся с манипуляторами «Наутилуса». Он убрал с пути большой кусок фюзеляжа. Со дна поднялся ил, и видимость стала нулевой. У Джека не было времени дожидаться, пока муть уляжется сама по себе, поэтому, развернув субмарину, он разогнал ее потоком воды от винтов.
Как только вокруг посветлело, Джек, опустил лодку ниже и стал осматривать дно. Подносом «Наутилуса» прокатился толстый морской огурец, потревоженный вторжением непрошеных гостей.
– Ну, где же ты, зараза? – сердито пробормотал он.
И тут увидел то, что искал, – прямоугольный предмет, наполовину погрузившийся в ил. Направив на него свет прожекторов, Джек облегченно вздохнул и вытер взмокший лоб. Слава богу!
– Я нашел его, – хрипло сказал он в микрофон.
– Повтори!
– Я нашел второй «черный ящик».
Джек продвинул лодку немного вперед и опустил ее на дно. Продолговатая коробка характерного оранжево-красного цвета лежала прямо перед ним. Выражение «черный ящик» являлось всего лишь фигурой речи. Бортовые самописцы самолетов всегда были окрашены в яркий, бросающийся в глаза цвет, чтобы в случае катастрофы их было легче найти.
Правым манипулятором Джек ухватил коробку, вытащил ее из ила и удовлетворенно улыбнулся. У него вдруг закружилась голова. Ведь это был «черный ящик» борта номер один!
– Я его взял!
– В таком случае поскорее сваливай оттуда, Джек! – сказала Лиза. – Ты уже находишься недалеко от точки невозвращения. Уровень двуокиси углерода повышается.
– Понял тебя, мамочка, – откликнулся Джек и бросил взгляд на приборы. Для того чтобы подняться на поверхность, кислорода было еще достаточно. По крайней мере, он на это надеялся.
Проплыв под узкой аркой, образованной двумя изогнувшимися дугой базальтовыми сталагмитами, вернулся туда, где оставил первый самописец, и захватил его щупальцем второго манипулятора.
– Оба трофея – у меня. Поднимаюсь.
Джек протянул руку к рычагу, чтобы продуть емкости с балластной водой, но в этот момент его внимание привлек тусклый блеск. На морском дне лежало что-то еще. Наморщив лоб, он направил в ту сторону прожектор.
– О господи! – вырвалось у него.
– В чем дело, Джек?
Освещенное ярким светом, из ила на него смотрело лицо! Джеку понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: это не труп. Лицо было светло-зеленого цвета и сделано из камня. Жадеит! Отрегулировав свет, Джек разглядел азиатские черты и древний шлем воина. Как же он забыл! Ведь ему говорили о подарке, преподнесенном президенту Бишопу китайским премьером, – жадеитовой копии терракотового воина. Подведя «Наутилус» чуть ближе, Джек одним из манипуляторов снял слой ила, и голова медленно покатилась по поверхности дна. Это было все, что осталось от десятифутовой статуи.
– Джек, что там у тебя? – снова спросила Лиза. Джек судорожно сглотнул.
– Да так… Ничего… Я уже поднимаюсь.
Однако перед тем, как он начал всплытие, его взгляд снова упал на зеленую голову статуи. Ее черты были такими живыми! Единственный выживший в катастрофе… Опустив оба «черных ящика» на дно, Джек ухватил их правым манипулятором, а освободившимся левым взял фрагмент жадеитовой статуи. Это было последним подарком покойному президенту, и он не оставит его здесь!
Крепко зажав в клешнях манипуляторов бесценные сокровища, Джек выдул из кингстонов балластную воду. Субмарина, жужжа винтами, отделилась от морского дна.
Чаща каменных столбов осталась внизу. В середине ее Джек снова увидел знакомую кристаллическую колонну. Он знал, что Чарли продаст душу дьяволу, чтобы хоть одним глазком взглянуть на это удивительное природное образование. Оставалось только надеяться, что изображение записалось на диск должным образом.
Вскоре диковинные столбы, оставшись далеко внизу, исчезли из виду, и Джек расслабился в пилотском кресле. Только сейчас он почувствовал, как ноет каждая мышца в его теле. До этого момента он не осознавал меру своей усталости, которой был обязан кропотливой работе, тесному помещению и огромному напряжению. Растаскивая обломки самолета и пробираясь сквозь хитросплетения лавовых колонн, он был сжат, как кулак, и время от времени его посещало то самое странное покалывающее ощущение, которое он испытал, оказавшись рядом с кристаллической колонной, и волосы на его теле снова начинали шевелиться. В такие моменты Джек был готов поклясться, что из толщи воды на него устремлены чьи-то глаза, но, оглянувшись, не видел ничего, кроме обломков и базальтовых зарослей.
– Джек, тут кое-кто хочет с тобой поговорить.
– Кто?
В наушнике зазвучал новый голос:
– Как твои дела, Джек?
– Адмирал?
«Что понадобилось Марку Хьюстону на борту "Фатома"?» – мелькнуло в голове у Джека, и, словно прочитав его мысли, адмирал проговорил:
– Я прилетел на твое судно минут десять назад и уже в пути узнал хорошую новость. Значит, ты отыскал оба самописца?
– Да, сэр. Я подниму их на поверхность через пятнадцать минут.
– Я не сомневался в тебе, мой мальчик.
Джек промолчал. Как бы сильно ни хотелось ему держаться подальше от ВМС, но услышать похвалу старого генерала было приятно.
– Как ведет себя твоя подводная малышка?
– Если не считать нескольких сбоев в радиосвязи – идеально.
– Это хорошо. Дело в том, что парни из Национального совета по безопасности транспорта посмотрели твое видео с места катастрофы и наметили некоторые элементы корпуса, которые необходимо поднять на поверхность.
– Простите, сэр?
– Тебе ведь не составит труда закрепить на обломках лебедочные тросы?
Джек прикусил нижнюю губу. Черт! Он полагал, что с извлечением на поверхность «черных ящиков» его миссия здесь будет закончена.
– Мне нужно посоветоваться с командой.
– Разумеется, ты имеешь право отказаться. У Национального совета сейчас хватит и других дел. Им предстоит расшифровать информацию с самописцев.
Пользуясь тем, что адмирал его не видит, Джек скорчил злобную гримасу. Ему вовсе не хотелось возвращаться на это глубоководное кладбище. Хотя ему и приходилось раньше бывать на местах крушений, это отличалось от других. Оно слишком сильно напоминало катастрофу, произошедшую с ним самим.
– Я подумаю, адмирал. Пока это все, что я могу вам обещать.
– Большего я и не прошу.
Вздохнув, Джек откинулся на спинку кресла и поглядел на глубиномер, показывавший двести метров. Море вокруг стало светлеть. Это напоминало рассвет, наступающий после лунной ночи. Никогда еще Джеку не хотелось так сильно увидеть небо.
– Мы засекли твой сигнал, – раздался голос Лизы. – Чарли уже спустил на воду моторку.
– Спасибо, Лиза. Мечтаю поскорее выбраться из этого титанового гроба и оказаться под холодным душем.
– А что ты думаешь по поводу просьбы адмирала? Джек почесал подбородок. Сейчас ему не хотелось говорить на эту тему.
– А сама-то ты что думаешь? Стоит нам за это браться? Он явственно представил себе, как Лиза передернула плечами.
– Решать тебе, Джек, но мне очень не понравились глюки радиосвязи. «Наутилус»- экспериментальная модель, он не рассчитан на такие суровые испытания. Я бы предпочла, чтобы ты загнал его в сухой док и тщательно осмотрел корпус. На таких глубинах нельзя рисковать. – Ты, наверное, права, Лиза, обломки никуда не денутся. – Мысль, высказанная им самим, понравилась Джеку. Ему самому понадобится время для того, чтобы разобраться в своих чувствах. – Скажи Роберту, чтобы он подготовил А-образную раму. Прежде чем дать ответ военным, мы как следует обследуем «Наутилус».
– Вот это правильно! – одобрила его решение Лиза. В голосе ее прозвучало облегчение.
Стрелка глубиномера пересекла отметку в сто метров. Джек поднял голову. Наверху, сквозь толщу воды, уже можно было видеть солнечный свет.
– Я всплыву меньше чем через минуту, – сообщил он.
– Мы готовы, – ответила Лиза.
Джек закрыл глаза и некоторое время сидел не шевелясь. Если адмирал все еще находится на борту «Фатома», это будет последняя минута покоя за весь оставшийся день. Джек знал: ему предстоит дать долгий и подробный отчет.
Внезапно в его закрытые веки ударил солнечный свет. Джек приоткрыл один глаз, сунул руку в боковое отделение и достал темные очки. После долгого пребывания под водой яркий свет резал глаза. После этого его рука легла на DVD-рекордер. Без особой надобности, но повинуясь какому-то внутреннему импульсу, он вынул из устройства диск, сунул его в карман водонепроницаемого костюма и застегнул молнию. Кристаллическая колонна не имела отношения к авиакатастрофе, а Чарли непременно захочет посмотреть на нее. Если же следователи узнают о существовании этой записи, они просто-напросто конфискуют ее, и она затеряется среди сотен прочих вещественных доказательств. По крайней мере, Джек предполагал, что все произойдет именно так.
На самом деле эта нехитрая уловка была всего лишь попыткой сохранить хотя бы видимость того, что он контролирует ситуацию. Не все же отдавать военным! Надо оставить хоть что-то и для себя!
Шум лодочного мотора заглушил мягкий плеск воды об акриловый колпак «Наутилуса». Джек повернул голову и увидел зеленую корабельную шлюпку «Зодиак» с борта «Фатома», которая резво перелетала с волны на волну. С лодки в его направлении махнул рукой высокий ямаец. «А вот и разведка!» – с улыбкой подумал Джек и нацепил на переносицу солнцезащитные очки. Однако в следующий момент он заметил, что рядом с геологом стоит какой-то мужчина в мокром черном гидрокостюме и с маской для ныряния. Кто бы это мог быть?
Чарли причалил к «Наутилусу», перелез на корпус субмарины и закрепил конец. Второй мужчина натянул на лицо маску и прыгнул в воду раньше, чем Джек успел его разглядеть. Затем Чарли освободил крепления прозрачного купола, а Джек толчком открыл его. Свежий морской воздух наполнил кабину, и Джек жадно вдохнул его. Только сейчас он осознал, насколько спертым стал воздух в кабине подлодки. Пожалуй, он все же слишком долго находился под водой.
Оттолкнувшись руками от краев кабины, Джек вытащил свое тело наружу.
– Кто это с тобой?
– Один из тех парней из Национального совета, что расследуют крушение.
– Могли бы подождать, пока я сам к ним прибуду, – проворчал Джек, сладко потягиваясь.
– Разве с ними договоришься! Они только и знают, что твердить: национальная безопасность то, национальная безопасность се…
Джек встал на колени и стал смотреть на незнакомца, находившегося рядом с опущенными в воду манипуляторами «Наутилуса». Он работал быстро и споро. «Хорошо хоть прислали человека, который разбирается в подводных аппаратах», – подумалось Джеку. Мужчина развел клешни правого манипулятора, взял оба самописца и уложил их в надувной мешок. Привязав его веревкой к своему поясу, он отпустил его, и мешок вылетел на поверхность. Затем он проделал ту же самую операцию с жадеитовой головой, сунув ее во второй мешок и при этом даже не поднявшись на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Джек невольно испытал к нему уважение. Этот человек знал свое дело.
Когда на поверхность воды выпрыгнул второй мешок, Чарли обратился к Джеку:
– Помоги мне!
Джек оставил свой наблюдательный пост, спрыгнул в лодку и стал помогать геологу в последних приготовлениях к транспортировке «Наутилуса» к судну. Плыть им было недалеко, тем более что «Фатом» уже снялся с якоря и шел в их направлении.
Внезапно лодка покачнулась, да так сильно, что Джек едва устоял на ногах. Обернувшись, он увидел, как в лодку забирается незнакомец в гидрокостюме. Джек направился в носовую часть, чтобы помочь ему, но, когда он добрался туда, пловец уже перевалился через борт и втаскивал за собой мешки.
– Позвольте помочь вам, – сказал Джек, наклонился и ухватился за свободный край мешка, но в тот же момент получил подсечку и оказался сидящим на дне лодки.
– Не трогать! – отрывисто скомандовал пловец. Джек поднялся на ноги. Лицо его пылало, в ушах стучала кровь. Никто не имел права обращаться с ним подобным образом на борту его собственной лодки!
– Да кто ты такой? – разъяренно прорычал он, шагнув вперед, но тут же осекся.
Нахальный незнакомец сорвал маску и сдернул с головы капюшон гидрокостюма.
Не веря собственным глазам, Джек изумленно выдохнул. Не может быть! Он не видел своего товарища по службе в спецназе ВМС больше десяти лет.
– Дэвид?
Лицо высокого светловолосого мужчины было искажено ненавистью. Прежде чем Джек успел пошевелиться, он получил мощный удар в лицо. Твердые как камень костяшки пальцев противника угодили в нижнюю челюсть и отбросили его назад. Перед глазами Джека вспыхнули красные круги, в голове загудело.
Чарли уже был рядом и встал между своим капитаном и его обидчиком.
– Ты что творишь, придурок? – возмущенно крикнул он.
– Не лезь в это, Чарли! – предостерег его Джек, сев на дно лодки, а затем поднялся на ноги и слизнул кровь с разбитой губы.
Высокий чернокожий геолог отступил на полшага, но был готов ринуться в драку, если возникнет необходимость. Дэвид Спенглер буравил Джека горящим взглядом.
– Это тебе за Джен! – резко произнес он.
Джек потер челюсть. Ему было нечего ответить, и он не мог осуждать Дэвида за этот поступок. Он лишь спросил:
– Что ты здесь делаешь?
– Новый президент прикомандировал меня к группе расследования.
– Какое отношение имеет к этому ЦРУ? Правый глаз Дэвида дернулся.
– Да, я знаю о том, что тебя перевели, – устало сказал Джек. – Похоже, ты пошел в гору.
– А ты – наоборот.
Дэвид повернулся и вытащил из воды второй мешок.
– Я оказался здесь не по собственной воле.
– Попробую догадаться, – хмыкнул Дэвид. – Тебя позвал адмирал Хьюстон.
Джек только пожал плечами.
– Ты всегда был его любимчиком, Киркланд.
– Дженнифер – тоже, – внезапно севшим голосом откликнулся Джек.
– Ага! И вот что с ней стало!
Джек толкнул Чарли локтем, веля ему встать за руль.
– Поехали. – Затем он взглянул в голубые глаза Дэвида и увидел в них все то осуждение, которым ежедневно бичевал сам себя. – Ты не представляешь, как я жалею о том, что произошло с Дженнифер… – начал было он, но Дэвид не дал ему договорить.
– Побереги жалелку! – огрызнулся он. – У тебя – своя работа, у меня – своя, и не путайся под ногами! Джек понимал, что застарелую обиду не загладить никакими словами. Джек никогда не простит ему гибели сестры. Пропасть между ними было невозможно преодолеть. Поэтому, оставив попытки достичь примирения, он отправился на корму, чтобы проверить, надежно ли закреплены концы и не запутаются ли они в винте. Когда он проходил мимо Дэвида, бывший «морской котик» наклони л сяк нему так близко, что Джек ощутил запах его кожи. В глазах Дэвида горела мстительность и злоба.
– Ничего еще не кончено, Киркланд, – прошептал он так тихо, чтобы его услышал только Джек.
Побережье острова Йонагуни, префектура Окинава
– Назад! – крикнула Карен и рывком заставила японку подняться на колени.
Пламя побежало по узкому тоннелю, быстро приближаясь к святилищу. Как были, на четвереньках, подруги метнулись за алтарь. Пробравшись внутрь, огонь распространился почти по всему помещению, наполнив его жаром и резкой вонью. Миюки закрыла ладонями рот, нос и слезящиеся глаза. Карен поступила точно так же, пытаясь не закашляться, чтобы мародеры снаружи не насторожились. Что делать дальше? И тут, сквозь навернувшиеся на глаза слезы, она увидела глаза каменной змеи, обвившейся вокруг алтаря. В ее глазах, отражаясь, плясал огонь. Рубины!
– Карен? – Миюки протянула руку, и Карен взяла ее. Женщины прижались друг к другу. Пламя преграждало путь к выходу, а удушливый дым все больше заполнял тесную комнату.
– Прости меня, если сможешь, – пробормотала Карен.
– Может, тут есть другой выход? – неуверенно произнесла Миюки. – Какой-нибудь потайной ход?
Карен прикусила нижнюю губу, пытаясь не выказать охвативший ее страх.
– Не знаю, – сказала она, – но если бы он тут был, то наверняка находился бы поблизости от алтаря.
Ее взгляд снова упал на каменную змею. Что-то в ней тревожило женщину, не давало покоя. Карен опять посмотрела на рубиновые глаза рептилии и свободной рукой прикоснулась к каменному изображению. А затем она увидела то, что, возможно, подсознательно искала: некое несоответствие. Один глаз змеи светился заметно ярче другого, и казалось, что внутри его – пустое пространство. Карен надавила на него пальцем.
– Что ты делаешь? – спросила Миюки.
Самоцвет сдвинулся под нажатием и ушел в глубь змеиной головы, и она чуть сместилась под рукой Карен. Послышался отчетливый щелчок.
– Это какой-то замок, – прошептала она, попыталась сдвинуть голову в сторону, но та не поддавалась.
В чем же заключался секрет?
Тем временем дым становился все гуще, и Карен стала тереть глаза. Снаружи завозились их преследователи. Если выкурить пленниц храма не удалось, то что они предпримут дальше?
Ответ стал очевиден почти сразу. В святилище влетела бутылка, заткнутая горящей тряпицей, разбилась перед алтарем и взорвалась огненным шаром. Карен упала на спину, а Миюки, испуганно пискнув, забилась еще дальше за алтарь.
– Черт бы их побрал! – выругалась Карен и, не обращая внимания на огонь, снова бросилась к алтарю.
Змея была не просто украшением, а наличие некоего замка предполагало наличие некоей двери. Так может, алтарь – это и есть потайная дверь? С пылающими от жара щеками и отчаянно бьющимся сердцем Карен принялась обследовать резное изображение и сразу же вспомнила то, что не давало ей покоя: Уроборос, змея, пожирающая свой хвост, символ бесконечности. Подобные образы существовали в культурах многих народов и даже в астрономической системе майя.
По другую сторону тоннеля послышались голоса мужчин – злые, нетерпеливые. Говорящие о чем-то спорили. А затем в святилище влетела пуля и, ударившись в стену, осыпала женщин градом каменных осколков. Пригнув голову, Карен провела ладонью по всему телу змеи и повернула ее голову так, чтобы та соприкоснулась с кончиком хвоста.
Внезапно из-под ее пальцев послышался громкий вибрирующий звук.
– Что это? – прошептала Миюки, разгоняя дым рукой.
Алтарь начал медленно опускаться, а когда движение прекратилось, Карен взяла фонарик и посветила в чернильную темноту образовавшегося отверстия. Алтарь опустился в каменный пол на глубину около двух метров.
Она чувствовала, что внизу находится большое помещение, и наклонилась ниже, надеясь что ей удастся хоть что-нибудь разглядеть. В этот момент возле ее левого уха просвистела пуля. Карен почувствовала ее горячее дыхание и упала на живот.
– Другого выхода отсюда нет, – сказала она, поглядев на подругу. Глаза Миюки округлились от страха, но все же она ответила кивком.
Карен зажала фонарик зубами и с трудом выговорила:
– Я пойду первой.
Опустив ноги в черную дыру, она посветила вниз. Никаких выступов, чтобы ставить на них ноги. Примерившись, чтобы упасть точно на алтарь, Карен спрыгнула. Приземление вышло болезненным, и, потеряв равновесие, она уперлась рукой в каменную поверхность.
Выпрямившись, Карен посветила вокруг себя. На полу тускло блестели лужи воды, с потолка свешивались длинные ленты водорослей. В дальнем конце помещения виднелся черный зев тоннеля. Впрочем, это был не тоннель, а пологая лестница, уходившая вдаль под очень малым углом. Куда бы она ни вела, это было лучше, чем оставаться здесь.
Наверху грохнул еще один выстрел, затем еще один. Миюки пискнула и распласталась на полу.
Выпрямившись, Карен крикнула ей:
– Брось мне кобуру и пистолет!
На мгновение лицо Миюки исчезло, а затем появилось вновь.
– Держи! – сказала она и сбросила вниз кобуру. Через секунду следом за ней полетел пистолет, и Карен поймала его свободной рукой.
– Теперь прыгай сама, – скомандовала Карен.
– Подожди, – ответила Миюки и вновь исчезла. Что ей могло понадобиться?
В отверстие свесились ноги Миюки.
– Прыгай же! – поторопила ее Карен.
Миюки разжала руки и свалилась чуть ли не на голову подруги, которая помогла ей устоять на ногах.
– Молодец! – похвалила Карен. – Тебе бы в цирке работать!
– Благодарю, – ответила Миюки, прижимая к груди сумку со своим высокотехнологичным скарбом. Перехватив взгляд Карен, она пояснила: – Не могла же я остаться без Габриеля!
Несмотря на серьезность положения, Карен улыбнулась. У каждой из них был собственный спасательный круг. Надев кобуру, она сунула в нее пистолет и сказала:
– Пошли.
Она спрыгнула с алтаря, и Миюки последовала ее примеру. Как только хрупкая женщина оказалась на полу, над их головами послышалось скрежетание каких-то шестерней, и тумба алтаря стала подниматься вверх. Вскоре послышался щелчок. Потайная дверь закрылась.
– Реагирующий на давление механизм, – прокомментировала Карен.
Это и в самом деле, вероятно, была какая-то изощренная система противовесов. И как только она сохранила работоспособность, проведя столько веков в соленой воде?
Вокруг них воцарилась тьма. Где-то в отдалении слышался звук текущей воды. Миюки достала из сумки второй фонарик, посветила вперед и непререкаемым тоном заявила:
– Ты идешь первой.
Карен кивнула и двинулась вперед. Ступени лестницы были узкими, но потолок – достаточно высоким, чтобы идти, не пригибаясь. По мере того как они двигались вперед, звук воды становился слышнее. Карен посветила вбок и провела рукой по стене.
– Каменные блоки уложены идеально, – сообщила она. – Швы почти не ощущаются.
В ответ Миюки пробормотала нечто невразумительное. Она то и дело оглядывалась назад и наконец не утерпела:
– Как ты думаешь, они погонятся за нами? Карен снова направила луч фонаря вперед.
– Не знаю, – ответила она, – но на всякий случай давай уносить ноги как можно скорее.
Некоторое время Миюки молчала, а затем, тяжело дыша, задала вопрос, который не давал покоя и самой Карен:
– Куда, по-твоему, ведет этот ход?
– Полагаю, в усыпальницу какой-нибудь царственной особы, хотя наверняка сказать трудно. Спуск становится крутым, а это значит, что мы находимся где-то у подножия пирамиды.
Словно в подтверждение ее правоты, ступени закончились. Отсюда начинался новый тоннель – горизонтальный и прямой. Судя по всему, он был очень длинным, поскольку луч фонаря терялся во тьме, не находя препятствий. Карен предположила, что этот коридор проходит под основанием пирамиды.
Нахмурившись, Карен встала на последнюю ступеньку. Впереди тоннель был частично затоплен. Вода покрывала пол примерно на фут. В свете фонарика Карен увидела, что она капает из трещин в потолке.
– Мы, должно быть, сейчас под пирамидой, – пробормотала она, – ниже уровня моря. Погляди на эти стены. Они – не из отдельных блоков. Это – цельный камень. Наверное, для того, чтобы пробить этот ход, понадобились десятилетия.
– А может, и нет, – неожиданно сказала Миюки. – Возможно, это лавовая труба. В Японии их навалом.
– Гм, возможно.
Миюки посмотрела на капающую сверху воду.
– Впрочем, мне об этом мало известно. Может, мы подождем и…
Ей не позволил договорить звенящий звук, донесшийся сзади. Били металлом о камень. Взгляды женщин встретились.
– Они пытаются пробиться вниз, – сказала Карен. Миюки потащила подругу по залитому водой проходу.
– Пошли скорее.
Карен шагнула вперед и охнула, когда холодная вода обожгла ее щиколотки. Миюки последовала за ней, в обнимку со своей бесценной сумкой. Они двинулись, расплескивая воду, и от этого плеска им обеим становилось не по себе.
Карен снова пробежалась пальцами по стене. Ее поверхность оказалась ровной. Слишком ровной, чтобы быть вырубленной грубыми орудиями. Похоже, она была естественного происхождения, как и предполагала Миюки. Карен постучала по стене костяшками пальцев.
– Не надо! – взвизгнула Миюки.
От неожиданности Карен вздрогнула и отдернула руку.
– Ты что, хочешь нас утопить?
– Но этому проходу сотни лет… – стала оправдываться Карен.
– Ну так и оставь его в покое! После землетрясений и подъема из воды… Кто знает, насколько сейчас все стало хрупким! Так что не стучи по стенам.
– Хорошо, – согласилась Карен, – не буду.
Она обратила все свое внимание на тоннель, который, казалось, стал шире. Вода теперь доходила ей до колен. Будет ли конец этому путешествию? Она беззвучно молилась о том, чтобы им удалось отыскать выход. За их спинами продолжали раздаваться звонкие удары металла о камень. Преследователи не желали сдаваться.
Сделав еще несколько шагов, Карен остановилась как вкопанная и стала озираться, открыв рот. Это был все тот же тоннель, но здесь он расширялся, образуя просторное помещение. Потолок – такой же гладкий, как и стены, – напоминал купол собора. Если проход действительно являлся лавовой трубой, как предположила Миюки, то в этом месте образовалось что-то вроде пузыря.
Карен поводила фонариком по сторонам. На своде потолка она заметила светящиеся точки. Поначалу она решила, что это естественные вкрапления кварца, но затем, задрав голову и повернувшись вокруг своей оси, поняла ошибку.
– Это карта звездного неба! – воскликнула она. – Вон – созвездие Ориона.
Миюки это захватывающее зрелище, казалось, нисколько не впечатлило.
– Нужно идти дальше, – торопила она.
Карен опустила фонарь, однако не могла сдвинуться с места. Ни на одном из южных островов Тихого океана еще не находили ничего подобного. Кем же были создатели всего этого? Луч ее фонаря, направленный теперь вперед, осветил небольшую нишу в стене, расположенную на уровне пояса. В ней что-то поблескивало. Карен подошла ближе.
Миюки хотела что-то сказать, но Карен остановила ее, подняв руку. Наклонившись к маленькому алькову, она посветила туда и увидела лежащую внутри пятиконечную кристаллическую звезду размером примерно с ладонь. На ее лучах словно взорвалась маленькая ослепительная радуга. Переместив луч света чуть левее, Карен увидела глубокие царапины на стене у ниши и отступила на шаг назад. Она едва не пропустила их!
– Господь Вседержитель! – воскликнула она, рассматривая тщательно вырезанные в три ряда на гладкой поверхности стены маленькие символы. Сомнений у нее не осталось: это был какой-то древний язык.
Наклонившись ниже, Карен погладила пальцем первый из символов. Линии были ровными, словно сделанные каким-то орудием с алмазным наконечником. Но при всей точности и аккуратности гравировки саму надпись никак нельзя было назвать каллиграфической. Это были примитивные иероглифы: рисунки животных и людей – неправильных пропорций и в разных позах. Странные рисунки, повторяющиеся символы.
Карен склонила голову набок и двинулась влево. Ряды символов тянулись на уровне пояса по всей протяженности стены каменного пузыря. Едва дыша, она повернулась к Миюки.
– Ты должна это заснять.
Миюки посмотрела на подругу как на буйно помешанную.
– Что?
Карен выпрямилась и указала на сумку Миюки.
– Возьми видеокамеру! Я не могу допустить, чтобы все это пропало!
– О чем ты думаешь! – чуть ли не взвыла Миюки. – Нам нужно выбираться отсюда!
– Мародеры могут все это уничтожить. Либо это место может вновь утонуть.
– Пусть тонет, только без нас! В глазах Карен читалась мольба.
Миюки безнадежно вздохнула и протянула сумку Карен. Пока та держала ее, Миюки рылась внутри в поисках цифровой камеры, а когда нашла, передала подруге свой более мощный фонарик.
– Держи. Мне понадобится много света.
Затем японка включила камеру и медленно повела объектив вдоль рядов загадочных символов – от их начала до конца.
В голове Карен родилась новая мысль.
– Это не три ряда. Символы выстроены в один непрекращающийся ряд, который начинается от хрустальной звезды и тянется по окружности всего помещения, обвивая его наподобие дорожки на виниловой пластинке.
– Или – свернувшейся кольцом змеи, – предположила Миюки, опуская камеру. – Ну что, теперь довольна?
Карен протянула подруге большой фонарик.
– Не могла бы ты посветить вверх? Я хочу сделать несколько снимков этой имитации звездного неба.
Миюки сердито нахмурилась, но фонарик взяла. Когда с этим было покончено, Карен закинула ранец за плечо и направилась к нише.
– Эту кристаллическую штуковину я заберу с собой. Нельзя допустить, чтобы она досталась мародерам.
Положив руку на звезду, Карен попыталась поднять ее, но не смогла. Тогда она попробовала пошевелить ее, но снова потерпела неудачу.
– Черт, эта штука словно приклеена!
– Ну и оставь ее тогда, – посоветовала Миюки и обернулась. Лязгающие звуки позади прекратились уже несколько минут назад. – Не нравится мне эта тишина. Может, они уже пролезли вниз?
Карен задумчиво наморщила лоб. Ей не хотелось оставлять здесь кристаллическую звезду.
– Посвети сюда, чтобы я видела, что делаю, – обратилась она к подруге.
Миюки подошла ближе и направила луч фонаря в нишу. На лучах звезды снова вспыхнула радуга.
– Как красиво! – приглушенно проговорила она. Карен снова сомкнула пальцы на артефакте и потянула его изо всех сил. На этот раз звезда поддалась на удивление легко. От неожиданности женщина чуть не упала, налетев спиной на Миюки. Фонарик вылетел из руки японки и шлепнулся в воду.
– Надеюсь, ты закончила, – проворчала она и нагнулась, чтобы поднять фонарик. – Наше счастье, что он водонепроницаемый.
Карен стояла, прижав звезду к животу. Ощущение у нее было такое, будто она баюкает шар для боулинга. Ей приходилось прижимать звезду обеими руками. Звезда не была приклеена к нише, просто оказалась очень тяжелой.
– Мне кажется, она весит целую тонну, – пожаловалась Карен, а затем открыла сумку и опустила в нее добычу. Сумка сразу стала оттягивать ей плечо. – Ладно, теперь пошли дальше.
– Нужно поторапливаться. Это затишье…
Взрыв застал их врасплох. Тоннель содрогнулся, и женщин бросило на колени. Карен тут же вскочила, чтобы сумка не оказалась в воде, и ухватилась за пистолет, а Миюки направила луч фонаря в тоннель. Из его дальнего конца валил дым.
– Динамит, – сказала Карен. – Им, должно быть, надоело долбить камень киркой.
Когда эхо взрыва стихло, тоннель наполнился низким гулом. Журчание воды стало громче. В стене рядом с ними образовалось отверстие, и из него ударил фонтан морской воды. Еще одна дыра возникла в потолке, и на головы женщин обрушился холодный соленый душ.
– Тоннель рушится! – в ужасе закричала Миюки. Слева и справа от них в стенах появлялись все новые течи, сверху в воду падали большие каменные глыбы.
– Бежим! – крикнула Карен и бросилась первой. Вода уже была им по колено. Позади нее плюхала по воде японка.
– Куда бежим-то? – задыхаясь от усилий, прокричала она.
У Карен не было ответа. Сначала – огонь, теперь – вода… В другой ситуации она смогла бы оценить эту иронию. Но только не сейчас. Впереди тянулся темный проход. И он быстро заполнялся холодной водой.
26 июля, 17 часов 45 минут
К северо -западу от атолла Эневак, Океания
В своих любимых красных плавках и белом махровом халате, Джек отдыхал в длинном шезлонге на носовой палубе. Его волосы были еще мокрыми после душа, но быстро сохли под лучами теплого послеполуденного солнца. Элвис, его пес, разлегся рядом с шезлонгом.
Дальше на палубе под солнцем отсвечивали обтекаемые формы «Наутилуса». Роберт дюйм за дюймом обследовал его титановый корпус, а Лиза делала то же самое изнутри. Пока все говорило о том, что подлодка с честью выдержала испытание неведомой ей доселе глубиной. Единственное, что беспокоило Лизу, были непонятные сбои в радиосвязи, поэтому она приступила к тщательной проверке бортового компьютера и коммуникационной системы, пытаясь выявить возможные причины неполадок. Пока ей это не удавалось.
– Как твоя челюсть?
Адмирал Хьюстон возлежал в соседнем шезлонге, наслаждаясь кубинской сигарой из неприкосновенного запаса Джека. Свободной рукой он гладил Элвиса между ушей, и пес блаженно подметал палубу хвостом.
– Бывало и хуже, – откликнулся Джек, прикоснувшись к щеке. На самом деле челюсть все еще ныла.
Хьюстон выпустил облако душистого дыма и довольным взглядом посмотрел на сигару.
– Кубинский табак. Я нарушаю столько законов…
– Но оно того стоит, не так ли?
– О да! – с воодушевлением ответил адмирал, снова сунув сигару в рот и зажмурившись от удовольствия.
Помимо адмирала и двух его помощников, посторонних на борту «Фатома» больше не осталось. «Черные ящики» с борта номер один были упакованы и спешно отправлены на «Гибралтар» в сопровождении вооруженной охраны – Дэвида Спенглера и еще нескольких правительственных следователей. Адмирал остался на «Фатоме», приказав поставить его в известность сразу же, как только будут получены первые результаты расшифровки информации с самописцев.
– Итак, если я правильно понял, встреча старых друзей прошла не совсем гладко? Вы с коммандером Спенглером не сумели забыть старые обиды?
– А чего вы ожидали? – Джек поудобнее устроился в шезлонге. Сначала «Гибралтар», потом адмирал Хьюстон, а теперь еще Дэвид Спенглер. Более десяти лет он убегал от своего прошлого и в итоге оказался в начале пути. – Ничего не изменилось, – со вздохом проговорил Джек. – Дэвид ненавидел меня еще до катастрофы «Атлантиса». Злился из-за того, что я занял его, как он полагал, место на борту челнока.
– Ты тут ни при чем. Так решило НАСА.
– Ага, скажите это Спенглеру! Вечером накануне старта мы с ним так поцапались, что меня едва не отстранили от полета.
– Я помню. Он узнал, что ты уже целый год встречаешься с его сестрой – с тех пор, как вы познакомились в Центре подготовки астронавтов НАСА. – Адмирал указал кончиком сигары на разбитую губу Джека. – И похоже, он до сих пор тебя не простил.
Джек покачал головой.
– Он потерял сестру. Кто может осуждать его за это! – Ты можешь. «Атлантис» – не первый челнок, потерпевший катастрофу. Каждый из членов экипажа знал, на какой риск он идет. – Адмирал яростно впился зубами в сигару. – Кроме того, в мистере Спенглере есть нечто такое, что мне никогда не нравилось. Под его холодной, сдержанной внешностью постоянно клокочет ненависть. Неудивительно, что он оказался в ЦРУ, под началом генерала Николаса Разикова. Эти две акулы друг друга стоят.
Слова адмирала удивили Джека, и это, видимо, отразилось на его лице.
– Опасайся этого парня, Джек. – Горящий кончик сигары вновь оказался направлен в опухший глаз Джека. – Никогда не поворачивайся к нему спиной и всегда будь начеку, если он где-то поблизости.
Джек вспомнил ненависть, горевшую в глазах Дэвида, когда тот прошипел: «Ничего еще не кончено, Киркланд!»
– Если бы только я заметил неполадку несколькими секундами раньше или… крепче держал Дженнифер за руку.
– Все мы сильны задним умом, Джек, но это не помогает нам время от времени вляпаться в дерьмо. Человек не способен увидеть все пули, летящие в его голову.
– Когда вы успели стать философом?
– Возраст дарует мудрость, – ответил адмирал, стряхнув щелчком пушистый пепел сигары.
С другого конца палубы, высунувшись из кабины «Наутилуса», махала рукой Лиза. Недовольно ворча, Джек приподнялся в шезлонге и крикнул:
– Что?
Лиза снова принялась жестами звать его к себе.
– Ладно, иду!
Он встал с шезлонга, и адмирал приготовился следовать за ним.
– А вы отдыхайте, – остановил его Джек. – Я сейчас вернусь.
Элвис сел на задние лапы и тоже изготовился идти с хозяином.
– Ты тоже оставайся, – приказал псу Джек. – Лежать! С недовольным ворчанием пес снова плюхнулся на палубу.
Хьюстон потрепал собаку по боку.
– Нам, старикам, лучше держаться друг друга.
Театрально закатив глаза, Джек пересек палубу, спустился по трапу и подошел к «Наутилусу». Лиза уселась в кресло пилота, а Джек склонился над кабиной.
– Что у тебя стряслось?
– Взгляни на часы «Наутилуса». – Она указала на циферблат с красными цифрами, указывающими время. На первый взгляд часы выглядели совершенно нормально. – А теперь посмотри на мои часы.
Джек поглядел на наручные часы Лизы.
– Бортовые часы отстают на пять минут, – констатировал он. – И что с того?
– Перед погружением, когда я настраивала биосенсорную программу, я лично установила время – с точностью до миллисекунды.
– Я все равно не понимаю, из-за чего весь этот шум.
– После того как ты поднялся на поверхность, я сравнила разницу во времени с показаниями биосенсора. Разница во времени составила как раз пять минут – ровно столько, сколько тебя не было на связи.
Джек вздернул бровь.
– Возможно, сбой связи каким-то образом повлиял на часы, возможно, закоротило батарею…
– Нет, с батареями все в порядке, – пробормотала Лиза и подняла глаза на Джека. – После того как связь прервалась, часы работали нормально?
Джек задумался.
– Да, я помню, что посмотрел на них. Все было в порядке. Да, точно, часы работали.
Лиза встала с кресла.
– В таком случае я ничего не понимаю. Все системы функционируют безотказно. Джек, может, ты о чем-то забыл мне рассказать? Он оглянулся. Адмирал по-прежнему наслаждался сигарой. Во время совещания, состоявшегося после того, как он вернулся на поверхность, Джек упомянул о виденной им кристаллической колонне, но его слова никого особенно не заинтересовали.
– Та колонна, которую я видел внизу… – заговорил он, понизив голос.
– Да, она есть на диске, который ты отдал Чарли. Джек колебался. Ему не хотелось, чтобы Лиза приняла его за сумасшедшего. Пригладив волосы рукой, он заговорил, тщательно подбирая слова:
– Откровенно говоря, я сам не понимаю. От этой колонны исходила какая-то странная вибрация. Она вывела из строя компас, и даже я сам ощущал ее в виде легкого покалывания. Как будто по моей коже ползут муравьи.
Лиза насупилась.
– Почему ты не рассказал мне об этом раньше?
– Чтобы не повлиять заранее на твои выводы. Если там что-то не так, я хотел, чтобы ты это выяснила сама.
Щеки Лизы залил румянец.
– Джек, ты же меня знаешь! На мои выводы невозможно повлиять!
– Ты права. Извини меня.
Лиза выбралась из кабины подлодки, посмотрела в сторону адмирала, а затем перевела взгляд обратно на Джека.
– Чарли и Джордж все еще возятся с этим твоим секретным диском. Пойду к ним, узнаю, удалось ли им что-нибудь выяснить. – Проходя мимо Джека, она укоризненно проговорила: – Ты должен был мне сразу рассказать об этом.
– Полагаешь, разгадка может крыться в этой колонне? Лиза пожала плечами.
– Не знаю, но это стоит выяснить.
– Я иду с тобой.
Из-за хвоста субмарины появился Роберт, их главный гидробиолог.
– Корпус и швы в полном порядке, Джек, – отрапортовал он. – Если решишь совершить новое погружение, проблем возникнуть не должно.
Джек рассеянно кивнул.
– Роберт, не мог бы ты составить компанию адмиралу? В ящике под микроволновкой у меня есть немного бренди.
– Да, я знаю, где бренди. А что случилось?
– Как только у нас появится что сообщить, ты первый узнаешь об этом, – пообещала Лиза, метнув сердитый взгляд в сторону Джека, и пошла прочь.
– Я скоро вернусь! – крикнул Джек адмиралу Хьюстону. Тот великодушно отпустил его взмахом сигары.
Джек нырнул следом за Лизой в люк, ведущий на нижнюю палубу. Все еще дуясь, она шла, прямая как палка. На первой палубе располагались библиотека, а также лаборатории Роберта и Чарли, ниже находились каюты членов команды.
Подойдя к лаборатории Чарли, Лиза постучала в дверь.
– Кто там? – послышался голос гидрогеолога.
– Лиза и Джек! Открывай!
После короткой паузы послышался щелчок замка и дверь слегка приоткрылась. В щели показался глаз Чарли.
– Хотел убедиться, что с вами нет посторонних, – пояснил он, распахивая дверь. Голос гидрогеолога звучал возбужденно. – Входите скорее! Вы должны это увидеть!
– Что-то нашел? – спросил Джек, входя в комнату.
– Да, брат, можно и так сказать.
Лаборатория гидрогеолога была размером примерно с гараж, рассчитанный на одну машину, и каждый квадратный дюйм пространства использовался с максимальной отдачей. На полках и шкафах были расставлены приборы и разнообразное оборудование: компактный станок для распиловки скальных пород, весы, магнитометры и даже целая система исследования керна. Джек не имел понятия, для чего предназначены все эти премудрые штуки. Тут было царство Чарли.
Имея две докторские степени – в геологии и геофизике, – он мог бы преподавать в любом университете, но предпочел оказаться на судне Джека и заниматься собственными исследованиями. «Не для того я защищал свои диссертации, чтобы протирать штаны в аудиториях университетов, – говорил он Джеку семь лет назад, и глаза его горели от восторга. – Ведь столько всего еще предстоит исследовать. Океанское дно, Джек! Вот где написано прошлое и будущее Земли. Оно лишь дожидается, когда кто-то придет и прочитает его. И это буду я!» Теперь, войдя в лабораторию, Джек увидел в глазах Чарли тот же самый восторг. Геолог жестом пригласил их к столу, на котором стоял телевизор и видеопроигрыватель. За столом устроился профессор-биолог. Он почти уткнулся в экран носом, на переносице которого сидели очки с толстыми бифокальными линзами.
– Удивительно! – бормотал он. – Просто удивительно! Джек и Лиза встали по обе стороны от него, пытаясь получше разглядеть изображение на экране.
– Что вы тут обнаружили? – спросил Джек.
Джордж только теперь заметил присутствие в комнате новых людей. Повернув к Джеку лицо с округлившимися глазами, он безапелляционным тоном заявил:
– Ты должен снова спуститься туда!
– Что? Зачем? – не понял Джек.
– Нужно начать с самого начала, – сказал Чарли.
Он взял пульт дистанционного управления и стал перематывать запись к началу. Джек увидел, как вершина кристаллической колонны исчезает в толще воды. Затем Чарли остановил перемотку и нажал на кнопку воспроизведения. Обелиск снова – теперь уже медленно – выплыл в центр экрана. В этом месте Чарли остановил запись.
– Ты был прав, Джек, – заговорил он, – этот кристалл – естественного происхождения. Я неоднократно и очень тщательно просмотрел запись. Анализ сколов и граней говорит о том, что это – природное образование.
– Но что это за кристалл? Кварц?
Чарли наклонил голову, разглядывая изображение на экране.
– Нет, не могу сказать. Пока не могу. Но продал бы родного дедушку, чтобы узнать это.
– Ты полагаешь, это что-то доселе неизвестное? Высокий ямаец кивнул. Постучав пальцем по экрану, он уверенно заявил:
– Таких мест, как это, нет больше нигде на планете.
Изображение ожило. Подлодка медленно огибала колонну, показывая ее сверкающую поверхность со всех сторон. Видеоизображение было идеально четким и стабильным. Никаких помех, подобных тем, что были на глубине.
– На такой глубине, да еще при таком бешеном давлении и концентрации соли в воде… кто знает, как могут расти кристаллы!
Джек присел на табуретку и приблизил лицо к экрану.
– Ты хочешь сказать, что мы – первые люди, которые видят это кристаллическое образование? – спросил он.
Чарли громко расхохотался и в восторге хлопнул себя ладонями по ляжкам.
– Нет, брат, как раз этого я не говорю! Совсем не говорю! Он пустил запись в замедленном темпе. Джек смотрел, как вращение колонны замедлилось. Чарли поставил запись на паузу как раз в тот момент, когда ксеноновые прожектора начали отворачиваться от колонны. Джек помнил этот момент. Он тогда решил продолжить поиск самописца, начал разворот и уже не смотрел на колонну. А вот камера – смотрела. Именно тогда и появилось самое интересное.
Когда свет упал на колонну под определенным углом, на поверхности одной из ее кристаллических граней стали видны некие изъяны.
– Что это?
– Доказательство того, что мы не первые, кто видит этот кристалл.
Чарли укрупнил картинку и отрегулирован ее таким образом, чтобы эти изъяны оказались в центре экрана. Увеличившись в размерах, они превратились в странные значки – слишком правильные и четкие, чтобы быть капризом природы. Хотя изображение стало немного размытым, у Джека не возникло сомнений относительно того, что предстало его взору.
В этот момент заговорил Джордж. В голосе его звучало благоговение.
– Это письмена! Какая-то древняя надпись.
– На такой глубине? – изумленно спросил Джек.
На кристаллической поверхности были видны ряды крохотных рисунков: животных, деревьев, искривленных человеческих тел, геометрических фигур.
Джек не мог поверить собственным глазам. Каждый символ был вырезан на идеально гладкой поверхности и заполнен блестящим металлосодержащим веществом.
Это была древняя надпись на колонне, находящейся на глубине в две тысячи футов.
Побережье острова Йонагуни, префектура Окинава
Карен с трудом шагала по воде, уровень которой постоянно повышался и теперь доходил ей уже до талии. Фонарик и сумку она держала над головой, чтобы не замочить их, но тяжелая звезда, лежавшая в сумке, неумолимо тянула ее вниз. Когда закончится этот тоннель? Какой он длины? Звук хлещущей воды заполнял узкое пространство спереди и позади них.
Миюки приходилось еще тяжелее. Она была ниже ростом, и вода доходила ей уже до груди. Было сложно понять, идет миниатюрная японка или плывет.
Наконец луч фонарика, который держала Карен, уперся в стену, отличавшуюся от стен тоннеля.
– По-моему, мы дошли до конца, – сообщила она. Карен стала двигаться быстрее. Пройдя еще несколько метров, она поняла, что там, где заканчивается тоннель, начинается лестница, ведущая вверх. Точно такая же, как та, по которой они спустились, спасаясь из первой пирамиды. Судя по всему, это был вход во вторую. Касаясь рукой гладкой стены, Карен поднялась на первую ступеньку и, повернувшись, помогла Миюки.
Пройдя несколько ступенек вверх, они без сил опустились, чтобы передохнуть хотя бы минуту. Карен указала на стены справа и слева. Они были сложены из аккуратно подогнанных друг к другу каменных блоков.
– Мы находимся выше тоннеля, – сказала она.
– Значит, мы не утонем? – с надеждой в голосе спросила Миюки. Ее лицо было бледным, черные волосы прилипли ко лбу и щекам.
– Нет, не утонем, если будем подниматься достаточно быстро. Самое главное – оказаться выше уровня моря.
Миюки окинула взглядом ступени.
– Но где мы находимся?
– Скорее всего, эти ступени ведут в сердце второго Дракона, брата-близнеца той пирамиды, в которую мы вошли.
Это предположение казалось ей логичным. Проход, по которому они пришли сюда, шел в направлении второй пирамиды, и лавовый тоннель, видимо, соединял два эти сооружения.
– А выход тут есть?
– Уверена, что есть, – кивнула Карен, умолчав, правда, о том, что ее тревожило. Выход-то есть наверняка, но вдруг они его не найдут?
– Тогда пошли! – Миюки вскочила на ноги и потянула за собой Карен. – Сумку теперь я понесу сама. Обрадовавшись, что ей больше не надо тащить такую тяжесть, Карен с готовностью сняла сумку с плеча и протянула Миюки, которая едва ее не уронила.
– Выходит, ты не шутила, сказав, что она чертовски тяжелая, – озадаченно проговорила она, взваливая ношу на плечо.
– Нет, – покачала головой Карен. – Эта кристаллическая звезда весит не менее десяти кило.
– Но ведь она такая маленькая!
Карен только пожала плечами и поднялась на ноги.
– Еще одна из загадок, которыми так богато это место. Вздохнув, она пошла вперед, молясь про себя о том, чтобы им удалось разгадать самую главную загадку: найти выход из этой смертельной ловушки.
Подъем по лестнице стал сущим мучением для их уставших ног. Женщинам казалось, что они взбираются по веревочной лестнице, и все же они мужественно шли вперед, слишком измученные, чтобы разговаривать.
Это утомительное восхождение помогло им согреться, но вскоре стало чересчур жарко. Этому способствовало и то, что температура в узком проходе, похоже, повышалась. К тому моменту, когда они добрались почти до самого верха лестницы, Карен казалось, что от ее мокрой одежды идет пар.
Карен вытерла взмокший лоб и со стоном «Наконец-то!» ввалилась в следующую комнату. Следом за ней, тяжело дыша, туда буквально вползла Миюки.
Голые стены комнаты не давали никаких подсказок относительно того, где может находиться выход. Женщины беспомощно оглядывались. Тут не было ни украшений, ни надписей.
Карен пошла вдоль стены.
– Выключи фонарь, – велела она Миюки, и сама сделала то же самое.
Их окутала темнота. Плеск прибывающей воды из тоннеля слышался все громче. Округлив глаза, словно сова, Карен высматривала хоть малейшую щелочку в стенах и на потолке – хотя бы малейший намек на выход отсюда, однако темень была непроглядной. По ее подсчетам, солнце сейчас должно было находиться на западной части небосвода.
Она вытерла пот со лба. Воздух был жарким, и в нем не чувствовалось ни малейшего движения. Ведя рукой по стене, она обошла всю комнату.
– Ну, нашла что-нибудь? – нетерпеливо спросила Миюки.
Карен открыла было рот, чтобы ответить, но тут ее ладонь ощутила, что один из камней теплее остальных. Она остановилась и положила вторую ладонь на другой камень. Так и есть, первый был заметно теплее.
– Возможно, я нащупала ниточку, – сказала Карен и принялась обследовать пальцами необычный камень.
В кромешной темноте делать это было непросто. Каменные блоки были идеально подогнаны друг к другу. Края камня она нащупала, но между ними не находилось даже малейшей щелочки, в которую просачивался бы свет. Карен задумалась. Ведь должна же быть причина, по которой этот камень отличается от остальных!
Она включила фонарь, и Миюки тут же подошла к ней, повторив свой вопрос:
– Нашла что-нибудь?
Карен с силой надавила на камень. Тот не поддавался. Тогда она отошла на пару шагов, наклонила голову и стала смотреть на него. Камень как камень, ничем не примечательный, примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров.
– Он – теплее остальных, – пояснила она, повернувшись к Миюки, – и, значит, солнце почему-то нагревает его сильнее, чем остальные. Вот только почему?
– Думаешь, это и есть выход? – спросила Миюки, включив свой фонарик.
– Надеюсь, – ответила Карен. – Только не знаю, как его открыть.
«Думай, черт тебя возьми! – твердила она себе. – Думай!» Карен закрыла глаза и попыталась восстановить в памяти второго Дракона, в чреве которого они сейчас находились. Он был точной копией первого – за исключением полуразрушенного храма на вершине. Вершина второй пирамиды была пустой. Нет никакой ниточки!
– О чем ты думаешь? – теребила подругу Миюки. Карен открыла глаза.
– Входом в первую пирамиду был алтарь, – принялась она рассуждать вслух, – а голова змеи оказалась ключом к входу.
– И что?
– Задумайся о симметрии. Думай шире. Во время равноденствия главная пирамида Чичен-Ица на полуострове Юкатан отбрасывала тень в виде изогнутого тела змеи, которая соединялась с барельефом змеиной головы в ее основании.
– Не понимаю.
Карен продолжала говорить, интуитивно чувствуя, что разгадка – рядом:
– Голова змеи была входом. После нее мы прошли по длинной лавовой трубе, предположительно являющейся ее телом.
– Значит, теперь мы находимся в змеином хвосте, – подхватила Миюки.
– Вот именно. Образно говоря, мы были проглочены змеей, затем прошли через ее живот и теперь оказались там, куда поступают остатки пищеварительного процесса.
– Короче говоря, в заднице.
Расхохотаться Карен заставила даже не сама фраза, а убийственная серьезность, с которой Миюки ее произнесла. Отсмеявшись, она снова стала озираться. Позади нее находился дверной проем, в который они вошли сюда, поднявшись по лестнице, позади – камень, что привлек ее внимание. Между двумя этими точками можно было провести идеально прямую воображаемую линию. Карен положила руку на теплый камень.
– Это – кончик хвоста, – с уверенностью заявила она.
– Да, ты это уже говорила. И здесь же – выход наружу?
– Нет. Если уж мы избрали анатомический подход, будем последовательны. Змея гадит не через кончик хвоста, а через отверстие, которое находится недалеко от него на ее брюхе. А брюхо, – Карен указала на пол, прямо себе под ноги, – вот оно!
Миюки опустила взгляд на свои ноги.
– То есть, чтобы подняться вверх, мы должны спуститься вниз?
Карен опустилась на колени. Пол не являлся цельной плитой, он, как и стены, был сложен из отдельных каменных блоков. Она поползла вперед – от теплого камня к дверному проему, отбрасывая руками воду и мусор. Выход должен быть здесь!
Наконец ее пальцы ощутили шершавый участок на гладкой поверхности пола. Она замерла и, беззвучно молясь, стала тереть это место ладонью.
Миюки опустилась на колени рядом с ней.
– Что это?
– Дырка в змеиной заднице!
Посветив фонариком, Карен увидела, что шершавый участок, привлекший ее внимание, представляет собой углубление в виде звезды.
– Дай кристалл! – скомандовала она.
Миюки торопливо сняла сумку с плеча, расстегнула молнию на боковом кармане и вытащила оттуда артефакт. Делать это ей пришлось обеими руками. Ворча, она протянула звезду Карен.
– Держи!
Карен легла на живот и приложила звезду к углублению в каменном иолу. Та подошла тютелька в тютельку. Затаив дыхание, Карен приготовилась к чему угодно. Миюки, также застывшая в напряженном ожидании, прикусила костяшки сжатых в кулак пальцев.
Ничего.
Карен поднялась и встала на колени.
– В чем дело? – спросила она. – Что мы сделали не так? – Может, сломался механизм? – предположила Миюки. О таком Карен даже думать не хотелось. Нижний тоннель уже наверняка затопило. Обратной дороги нет. Они оказались в ловушке. Карен почувствовала, как к глазам подступили слезы. Горло сжалось.
– Каким образом кристалл может открывать потайной ход? – попыталась рассуждать Миюки. – Как ты думаешь?
– Понятия не имею, – мрачно откликнулась Карен.
– Помнится, ты что-то говорила о механизме, чувствительном к давлению.
От чувства безысходности, охватившего Карен, не осталось и следа. Она вспомнила, как вернулся на свое место каменный алтарь после того, как Миюки спрыгнула с него. Этот механизм также должен реагировать на определенный вес.
Карен посмотрела на кристалл. Он был тяжелым, даже слишком. Но если потайная дверь реагирует на вес, почему она не открылась, когда Карен наступила на нее?
И тут ее осенило.
– Отойди! Отойди! – прикрикнула она на подругу, замахав на нее руками. – Мы с тобой слишком тяжелые!
– Что? – непонимающе переспросила Миюки, но все же отошла в сторону.
Карен тоже сошла с каменного блока.
– Механизм должен быть отрегулирован под вес кристалла. Не больший и не меньший!
Обе женщины, затаив дыхание, смотрели на пол. Опять ничего. От отчаяния ей захотелось кричать. Что они упустили?
Карен медленно развернулась вокруг своей оси. Стены были пустыми и безликими. Ответа не видно, да и есть ли он вообще?
Она повернулась снова. Никаких светильников, никаких креплений, в которые можно было бы воткнуть факел.
– Темнота… – пробормотала она. – В брюхе змеи всегда царит темнота…
– Что? – снова спросила Миюки.
– Выключи фонарик!
– Зачем?
– Сама увидишь.
Миюки послушалась, и их вновь окутала темнота.
– Ну, и что теперь…
Закончить фразу ей помешал приглушенный скрежет. Камень терся о камень. Карен замерла, вознося молитвы, чтобы это не оказалось ошибкой. Она нащупала руку подруги и крепко сжала ее.
А затем из появившейся в полу щели в потолок ударил луч света. Моргая с непривычки, Карен опустилась на колени. Каменный блок с хрустальной звездой посередине уходил в пол.
Карен заглянула в расширяющееся отверстие. Там оказалась узкая ниша, в левой части которой открывался проход в еще один узкий тоннель. Именно оттуда и шел свет.
В глазах у Карен защипало от облегчения. Они все-таки нашли выход!
Каменный блок с гулким стуком остановился, оставив проход широко открытым.
Карен перекатилась на бок и жестом велела Миюки спускаться первой.
– Пора выбираться отсюда.
От опустившегося вниз камня их отделяло не более двух метров.
Схватив сумку, профессор Накано улыбнулась и полезла в дыру. Спрыгнув, она прижалась к боковой стене, оставив место для Карен.
– Тут невысоко! – приободрила она подругу. – Прыгай! Та не заставила себя ждать. Оказавшись внизу, она крепко зажмурилась, на мгновение ослепнув от солнца, а в следующий момент увидела синее море, видневшееся по другую сторону короткого, всего в несколько футов, бокового тоннеля. Повернувшись, Карен схватила хрустальную звезду. Она не оставит этот трофей здесь!
Ей показалось, что теперь звезда весит гораздо меньше, и Карен с легкостью держала ее одной рукой. Как только звезда оказалась у нее, каменный блок медленно пополз вверх и закрыл проход во внутренности пирамиды.
Карен прошла по тоннелю навстречу солнечному свету, но стоило ей сделать несколько шагов, как ей в шею уперлось холодное дуло пистолета.
– Ни с места! – прозвучала команда на японском. Голос был мужской.
Со ступени, повыше той, на которой находилась Карен, спрыгнул второй мужчина, и она с облегчением увидела на его рукаве нашивку полиции города Чатан. Слава богу, это не мародеры!
Карен приказали предъявить документы, повернуться лицом к каменной стене и положить на нее руки. Неподалеку от нее Миюки что-то быстро говорила другому офицеру. В руках он держал ее университетское удостоверение. Наконец офицер удовлетворенно кивнул и взмахом руки отозвал своего коллегу, который держал на прицеле Карен.
Карен отошла от стены.
– Полицейские получили по телетайпу сообщение Габриеля о мародерах и уже направлялись сюда, когда раздался взрыв, – объяснила Миюки. – Когда они добрались, мародеров уже не было, поэтому полицейские решили дежурить здесь, чтобы они не взорвали и вторую пирамиду.
– А потом они увидели, как мы выбираемся из дыры, и приняли нас за мародеров?
Миюки кивнула.
– К счастью, Габриель передал им наши фотографии и сообщил, что мы в опасности. – Миюки взяла у полицейского свои документы и убрала их в карман. – Мы будем вынуждены ответить на много вопросов, но никаких обвинений нам не предъявят.
Карен глубоко вздохнула.
– У меня самой больше вопросов, нежели ответов, – сказала она, вспомнив татуировку на смуглой руке мародера: бледная змея, свернувшаяся в кольцо. Чересчур много змей за один день! Вряд ли это могло быть простым совпадением.
Карен выглянула из-за угла пирамиды и увидела второго Дракона. Миюки подошла к ней и тоже устремила взгляд в ту сторону. Вершина пирамиды превратилась в кратер вулкана, из которого к небу вздымались клубы дыма.
Зачем: их преследователи взорвали храм? Этот поступок казался бессмысленным. И куда они ушли?
– Что-то не так? – спросила Миюки, заметив озабоченность на лице подруги. – Нам ведь больше ничего не грозит!
– Не знаю. – Карен не могла отделаться от ощущения, что опасности для них только начинаются. – Но как бы то ни было, нам нужно возвращаться в университет. Пора соединить вместе кусочки этой головоломки.
– С моей стороны возражений не будет.
Они повернулись спиной к дымящейся пирамиде. У подножия второго Дракона, мигая синими огнями, на волнах покачивался бело-синий полицейский катер.
– Когда мы вернемся, напомни мне, что я должна крепко обнять Габриеля, – попросила подругу Карен.
– А мне ты должна новые туфли от Феррагамо, – ответила Миюки, с усталой улыбкой отбросив волосы с влажного лба. – После всего, что здесь сегодня было, я от тебя не отстану.
К северо-западу от атолла Эневак, Океания
Сидя в тесной лаборатории гидрогеолога «Фатома», Джек, словно окаменев, разглядывал замысловатые значки, вырезанные на поверхности кристалла.
– Кто мог это сделать? – наконец спросил он. Джордж снял очки.
– Никогда не видел ничего подобного, но на всякий случай загляну на самые солидные исторические сайты и размещу там несколько вопросов. А вдруг кто-то что-то слышал или знает! – Он взял блокнот, в который до этого скопировал загадочные символы. – Но было бы полезно иметь больше информации. – С этими словами историк бросил на Джека многозначительный взгляд. – Согласен с профессором, – вступил в разговор Чарли. – Нам нужно больше данных.
Оглянувшись, Джек увидел, что взгляды всех присутствующих устремлены на него.
– Я… Я еще ничего не решил по этому поводу. – Его вовсе не радовала перспектива снова возвращаться на подводное кладбище.
На помощь ему пришла Лиза.
– Нам нужно просто брать деньги и сматываться, – решительно сказала она. – Свои обязательства перед военными мы выполнили и не обязаны поднимать на поверхность обломки самолета. Хватит уже того, что произошло с Джеком возле этой колонны.
Джордж мгновенно насторожился.
– А что там произошло?
Лиза повернулась к Джеку, предоставляя ему возможность все объяснить, но он продолжал молчать. Ему казалось глупым рассказывать о каких-то туманных ощущениях.
Тогда снова заговорила Лиза.
– Я проверила «Наутилус» – от носа до кормы. Приборы, компьютеры, радио, силовая установка – все работает безупречно. Но когда случился сбой связи и Джек оказался возле этой колонны, он, по его собственным словам, почувствовал какую-то странную вибрацию, исходившую от нее.
Чарли предложил правдоподобную, по его мнению, версию случившегося:
– Возможно, нарушилась также работа аккумуляторных батарей, в результате чего начали сбоить ускорители, отсюда и вибрация. – Он посмотрел на Джека. – А может быть, ты ощутил легкие сейсмические колебания. Приборы, кстати, зафиксировали их как раз в тот период времени, когда отсутствовала связь.
Джек чувствовал растерянность, к его щекам прилила кровь.
– Нет, – решительно сказал он, – источником вибрации являлся не «Наутилус». Она была более… не знаю, как это назвать… электрической, что ли.
– Может, короткое замыкание на каком-то участке системы? – не отступал Чарли.
Лиза отрицательно покачала головой.
– Никаких проблем с электрическими цепями я не обнаружила.
Джордж сунул блокнот в карман.
– А ты что скажешь?
Джек сидел красный как рак и избегал взглядов коллег.
– Все дело в колонне, – с усилием выдавил из себя он. – Не могу объяснить, откуда я это знаю, но вы уж мне поверьте. Кристалл испускал какую-то… опять не подберу слов… пульсацию, колебания, эманацию.
Джордж и Чарли смотрели на Джека с явным сомнением. Первым заговорил Чарли.
– Если то, что ты говоришь, правда, то тебе тем более имеет смысл снова спуститься туда и разведать, что к чему.
Джордж согласно кивнул.
– И если там есть еще какие-то надписи, мне нужна их полная копия.
Резкий стук в дверь избавил Джека от необходимости отвечать.
– Это я, Роберт, – послышался из-за двери голос гидробиолога.
– В чем дело? – спросил Джек, довольный, что получил хотя бы короткую передышку.
– Поступило сообщение с «Гибралтара», – ответил Роберт. – У них появились новости относительно авиакатастрофы.
Джек отпер дверь и вышел из каюты. Он надеялся на то, что известия с флагманского корабля позволят ему не возвращаться к месту катастрофы.
Стоявший на пороге Роберт взмахом руки пригласил всех выйти наружу.
– Сейчас поступает факс с расшифровкой информации самописца, – сообщил он.
– Тогда – идем, – сказал Джек. Гидробиолог, возбужденно жестикулируя, продолжал рассказывать:
– Не знаю уж, что такого они там услышали, но все буквально на уши встали. Я видел лицо адмирала, когда военные сообщали ему о результатах по линии закрытой связи. Выглядел он как в воду опущенный, а потом потребовал, чтобы ему прислали полный текст расшифровки.
Джек торопливо поднялся по трапу на верхнюю палубу, а затем – еще выше, на мостик. Открыв дверь, он увидел помощников Хьюстона. Они были в форме и стояли навытяжку – парочка бывалых флотских служак. Рядом, на капитанском месте, находился корабельный бухгалтер.
– Где адмирал? – спросил Джек.
Кендалл Макмиллан указал на закрытую дверь, ведущую в комнату связи и спутниковых систем.
– Он там и велел нам ждать его.
Джек, хмурясь, посмотрел на закрытую дверь. Это был его корабль, и ему не нравилось, когда кто угодно, пусть даже адмирал, запирался в самом сердце этого судна. Он сделал шаг к двери, но два мордатых помощника Хьюстона, положив руки на рукоятки пистолетов, преградили ему путь.
Прежде чем дело дошло до открытого конфликта, дверь резко распахнулась. Первым из нее появился пес Джека, Элвис; помахивая хвостом, он деловито протопал по рубке, а следом за ним вышел адмирал. Джек открыл было рот, чтобы окликнуть старика, но, увидев лицо Марка Хьюстона, не вымолвил ни звука. На лбу адмирала пролегли глубокие морщины, а уголки рта были трагически опущены.
– Что там? – коротко спросил Джек. Обернувшись, адмирал увидел, что в рубке собралась вся команда судна.
– Есть здесь какое-нибудь место, где можно сесть и выпить? – спросил он.
Махнув остальным рукой, чтобы они расходились, Джек повернулся к своему старому другу.
– Пойдемте, у меня в каюте припрятана бутылка двадцатилетнего скотча.
– Отлично, то, что доктор прописал, – улыбнулся адмирал, но улыбка получилась вымученной.
Они прошли через палубу к каюте Джека, и он гостеприимно распахнул перед адмиралом дверь. Оказавшись внутри, Хьюстон мотнул головой в сторону двери:
– Запри ее.
Джек сделал то, о чем его попросили, и указал гостю на два кожаных кресла перед стеллажами, уставленными различными морскими сувенирами. Хьюстон подошел к полкам, прикоснулся к старинному секстанту.
– Это – тот самый, что я тебе подарил?
– Да, после того, как меня приняли в экипаж челнока. Хьюстон развернулся и с тяжелым вздохом опустился в глубокое кресло. Джек впервые видел его таким подавленным и опустошенным. Указав на секстант, старый моряк спросил:
– Выходит, ты все же не окончательно отказался от своего прошлого?
Джек вынул из шкафа бутылку виски и два стакана.
– Нет, – ответил он, – не окончательно. По крайней мере, не от самых важных для меня вещей.
Адмирал понимающе кивнул. Несколько секунд он молчал, наконец спросил:
– Джек, помнишь, я просил тебя помочь нам в извлечении на поверхность обломков борта номер один, и ты обещал подумать? Ты принял какое-нибудь решение?
Джек вздохнул и разлил по стаканам свой неприкосновенный запас. Воды он добавлять не стал, поскольку помнил, что адмирал любит неразбавленное виски.
– Нет, сэр, мы пока занимались проверкой и профилактикой лодки.
– М-м-м… – промычал адмирал, принимая стакан, и с глубокомысленным видом поднес его к губам.
Старик явно что-то обдумывал. Затем он поставил стакан на тиковый стол капитана, сунул руку во внутренний карман своей летной куртки и вытащил оттуда сложенные листы.
– Может быть, это поможет тебе принять решение? Джек взял листы, но адмирал не торопился выпускать их.
– Это секретная информация, но, на тот случай, если все же захочешь помочь нам, ты должен быть в курсе.
После этого Хьюстон отпустил листы и откинулся на спинку кресла.
Джек придвинул стул.
– Это расшифровка самописцев? – спросил он, хотя заранее знал ответ.
– Да, запись переговоров пилотов в последние несколько минут до катастрофы.
Джек сел и медленно развернул листы. Хотя ему меньше всего на свете хотелось и дальше участвовать в спасательной (кого спасать-то?!) операции, любопытство перевесило все остальные чувства. Он принялся читать расшифровку.
«БОИНГ 747-200В»
Направление: VC-25A
Время: 18 часов 56 минут
Командир. Гонолулу! Вызывает Виктор Чарли Альфа. Подтвердите погоду. Нас почему-то начало трясти.
Первый пилот. Почему они не отвечают?
Командир. Гонолулу, это Виктор Чарли Альфа! Ответьте! У нас возникли проблемы с радаром и компасами. Можете ли вы… Ах черт!
(Слышен громкий гул и треск.)
Первый пилот. Черт побери, что это было?
Командир. Еще одна воздушная яма. Попробуйте набрать высоту.
Первый пилот. Набираю высоту до тридцати пяти тысяч футов.
Штурман. Показания инерционной навигационной системы противоречивы. «Омега», радар, астрономический секстант…. Всюду сплошная бессмыслица. Приступаю к счислению курса.
Командир. Всем быть предельно внимательными! Первый пилот. Сэр, набрать высоту не получается. Командир. Что?
Штурман. Какая-то бессмыслица… Прямо по курсу – суша. Командир. Это, должно быть, остров Уэйк. Попробую поймать какие-нибудь местные радиосигналы.
(Пауза).
Виктор Чарли Альфа вызывает остров Уэйк! Нам нужна помощь!
(Молчание 30 секунд.)
Штурман. Что-то очень большое, сэр. Этого не может быть! Я проверю показания секстанта вручную.
Первый пилот. Что там за огни?
Командир. Посмотри в иллюминатор. Продолжай набор высоты.
Штурман. Где мы, черт побери?
(Низкое гудение).
Штурман. Что это? Что это?
Первый пилот. Мы теряем высоту! Приборы работают из рук вон плохо! Командир. Господь Милостивый! Штурман. Мы – над сушей! Первый пилот. Я ничего не вижу! Свет!
(Скрежет металла, свист ветра).
Первый пилот. Пожар в первом двигателе! Командир. Выключи его! Немедленно! Первый пилот. Есть, сэр. Штурман. Дьявольщина! Что происходит? Командир. Гонолулу, вызывает Виктор… Первый пилот. Прямо по курсу что-то есть! Прямо по курсу что-то есть!
Штурман. Приборы окончательно вышли из строя! Ничто ничего не показывает!
Командир. Гонолулу! Вас вызывает Виктор Чарли Альфа! Мы терпим бедствие! Мейдей! Мейдей!
Первый пилот. Небо! Небо раскрывается!
(Грохочущий звук, затем тишина).
КОНЕЦ ЗАПИСИ.
Время: 19 часов 08 минут.
Джек положил листы на стол.
– Господи, что же там произошло? Хьюстон протянул руку и забрал расшифровку.
– За мной уже вылетел вертолет. Я хочу прослушать запись лично. Но, откровенно говоря, есть только один способ узнать ответ на вопрос, который ты только что задал. Он – там, внизу.
Дрожащей рукой Джек взял стакан с виски и выпил его содержимое одним глотком. Крепкий напиток огненной дорожкой побежал к его желудку.
– Джек!
Джек снова наполнил свой стакан, откинулся на спинку стула и стал пить – теперь уже понемногу, отдавая должное вкусу.
– Я согласен, – просто сказал он, встретившись взглядом с адмиралом.
Хьюстон кивнул и поднял стакан. Джек поднял свой и чокнулся со старым другом.
– За отсутствующих друзей! – предложил он.
29 июля, 12 часов 07 минут
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
Карен торопливо шла по служебной автостоянке, опаздывая на встречу с Миюки, с которой они условились вместе пообедать. Кабинет и лаборатория ее подруги были расположены на четвертом этаже здания Ягасаки, в котором раньше располагались правительственные учреждения.
Изначально университет Рюкю, образованный в 1950 году гражданской администрацией США, был частично построен на территории древней крепости Шури. В 1972 году японцы упразднили администрацию, и с тех пор университет начал разрастаться, занимая новые площади.
Взлетев по ступеням и миновав двойные двери, Карен предъявила удостоверение охраннику за столом. Тот кивнул и взмахом руки разрешил ей пройти, после чего занес ее имя в лежащую перед ним регистрационную книгу.
Президент университета Рюкю принял все меры предосторожности. Хотя остров Окинава потихоньку начал выбираться из хаоса, вызванного природными катаклизмами, случаи мародерства все же периодически происходили. С целью сберечь имущество университета охрана была усилена.
Карен поднялась по лестничному пролету и прошла мимо лифтов. Подход к ним был перегорожен ярко-желтой лентой, а рядом стояла табличка с надписью «ЛИФТЫ НЕ РАБОТАЮТ», Карен подумалось, что компании, производящие эти ленты, сейчас, наверное, гребут деньги лопатой. Такие же ленты, словно приветственные транспаранты в праздничный день, украшали нынче весь город.
Глянув на часы, Карен ускорила шаг. Предстоящая встреча должна была стать первой после того, как женщины вернулись из жуткого путешествия на руины Чатана. Сегодня утром Миюки позвонила Карен и попросила непременно зайти к ней в лабораторию. У нее появились какие-то новости относительно хрустальной звезды, но по телефону в подробности она вдаваться не стала.
Карен мучило любопытство: что же такого удалось узнать подруге? В течение трех, последних дней она сама была занята собственными изысканиями, пытаясь выяснить происхождение загадочного языка, но дело шло ни шатко ни валко. На острове постоянно происходили перебои с электричеством, что приводило к отключению всех видов связи.
Сначала Карен была уверена, что иероглифы аналогичны протоиндийским письменам, найденным в пакистанских руинах долины Инда, но более тщательное сравнение показало, что их схожесть обманчива. Эта линия исследований оказалась тупиковой, но на ней свет клином не сошелся. Карен обратила внимание на другой – похожий, но еще более удивительный – язык. Однако озвучить свою теорию она была еще не готова. Ей требовалась дополнительная информация.
Поднявшись по лестнице, Карен увидела ожидающую ее Миюки, облаченную, как всегда, в белоснежный лабораторный халат.
– Охранник предупредил меня о твоем приходе, – сообщила японка. – Идем.
Когда они шли по коридору, Карен спросила:
– Что тебе удалось выяснить? Миюки только покачала головой.
– Ты сама должна это увидеть. – Они прошли мимо университетских аудиторий. – А как поживают твои иероглифы?
Поколебавшись, Карен все же ответила:
– Возможно, у меня появилась ниточка. Миюки удивленно посмотрела на подругу.
– Правда? Я дала задание Габриелю расшифровать их. Он попробовал, но у него мало что получилось.
– А он на это способен?
– Одним из его базовых алгоритмов является декодирующая программа. Кодирование является очень полезной моделью для построения искусственного интеллекта, и если ты попробуешь соотнести…
– Хватит, – остановила подругу Карен, схватив ее за рукав, – я тебе верю. Так удалось Габриелю узнать хоть что-то?
– Только одно. И именно это стало причиной того, что я попросила тебя приехать. Но он мог бы достичь гораздо большего успеха, если бы запас имеющихся символов языка не был так ограничен. Тогда можно было бы сравнивать, перепроверять, выстраивать языковую базу.
Карен прикусила язык. Именно в этом и заключался ее собственный секрет.
– Возможно, тут я смогла бы помочь. Миюки недоуменно посмотрела на подругу.
– Каким образом?
– Прежде чем выкладывать тебе свою идею, я хотела перепроверить ее, но библиотеки сейчас закрыты, а пользоваться Интернетом – сплошная мука из-за постоянных отключений электричества.
– Что ты хотела найти?
– Образцы письменности, найденные на острове Рапануи, то есть на острове Пасхи.
– Это не тот ли самый остров, где обнаружили здоровенные каменные головы?
– Тот самый.
– Но ведь он находится на другом конце Тихого океана.
Карен кивнула.
– Именно поэтому мне нужна дополнительная информация, ведь я не являюсь специалистом по этому региону. Я специализировалась по Полинезии и Микронезии. Они дошли до лаборатории, Миюки открыла дверь картой-ключом и, распахнув ее, пригласила Карен войти. Сначала они оказались в крохотном предбаннике, на стене которого висели белые халаты для посетителей. Дальше, за стеклянной дверью, располагалась сама лаборатория – царство нержавеющей стали и линолеума. В свете мощных люминесцентных ламп каждый дюйм поверхности сиял хирургической чистотой.
Карен через голову стащила свитер и скинула кроссовки, а затем сняла с крючка белый халат – судя по его виду, недавно выстиранный и отглаженный. Но прежде чем надеть его, она влезла в одноразовый комбинезон и села на низкую скамеечку, чтобы натянуть на ноги стерильные бахилы.
Миюки сделала то же самое. Она со строгостью Цербера следила за тем, чтобы в ее лаборатории царила стерильная чистота. Ни один пакостный микроб не должен был пробраться в комнату, уставленную сложнейшим компьютерным оборудованием, – то самое «родильное отделение», где появился на свет Габриель.
– Так при чем тут остров Пасхи? – спросила она, продолжая разговор.
Карен надела на голову одноразовый бумажный чепчик и спрятала под него волосы.
– Еще в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году один французский миссионер сообщил о том, что он нашел на острове сотни деревянных дощечек, посохов и даже черепов, покрытых непонятными иероглифическими письменами. Местные жители называли этот язык «ронгоронго», но не могли прочесть написанное на нем. Некоторые исследователи утверждали, что этот язык появился на острове еще до того, как примерно в четырехсотом году до нашей эры его заселили туземцы. К сожалению, большая часть артефактов оказалась утраченной прежде, чем их удалось должным образом изучить.
– Ты полагаешь, это тот же самый язык, надписи на котором мы нашли в пирамиде?
– Уверенности в этом у меня нет. Ронгоронго – единственный язык туземных племен Океании, который имеет свою письменность, но его происхождение остается загадкой, а символы не поддаются прочтению. Их пытались расшифровать многие специалисты в области эпиграфики и криптографии, но им это не удалось. – Голос Карен звенел от возбуждения. – Если бы нам – первым за многие десятки лет – удалось открыть новую разновидность этого языка, мы, возможно, нашли бы ключ не только к таинственному ронгоронго, но и к древней истории Полинезии.
Миюки встала.
– Итак, что будем делать?
– Мне нужно выйти в Интернет и добыть несколько образцов языка. Надеюсь, это поможет подтвердить мою гипотезу.
Миюки передался азарт Карен.
– И если окажется, что ты права, мы сможем добавить эти образцы в базу Габриеля. Располагая большим объемом информации, он, возможно, сумеет расшифровать символы.
– И это станет археологическим открытием века!
– Тогда – за работу! Габриель выведет тебя во Всемирную сеть, подключившись к телефонным линиям американских военных баз. Они наиболее надежны и стабильны.
Миюки направилась к стеклянной двери в лабораторию.
– Это возможно? – удивленно спросила Карен.
– Разумеется, – кивнула Миюки. – Кто, по-твоему, финансирует мои исследования? Американских военных очень интересуют проблемы, связанные с искусственным интеллектом и возможностями его применения. У меня, между прочим, третий уровень доступа к секретным материалам!
Миюки вставила пластиковую карточку в прорезь электронного замка, и дверь с тихим шипением отошла в сторону. Давление в лаборатории было чуть выше, чем в предбаннике, чтобы внутрь не проникала пыль.
– Столько сложностей – и все из-за того, что тебе лень пропылесосить здесь хотя бы раз в месяц! – хмыкнула Карен. Пропустив ее замечание мимо ушей, Миюки подошла к полукруглому столу, вдоль которого тянулся ряд компьютерных мониторов. Рядом стояли два стула на колесиках. Усевшись на один из них, Миюки жестом предложила сесть и подруге, а затем, напечатав что-то на клавиатуре, громко проговорила:
– Габриель, не мог бы ты вывести изображения иероглифов?
– Конечно, профессор Накано. Доброе утро, Карен Грейс, - прозвучал искусственный голос из динамиков, расположенных по обе стороны от женщин.
– Доброе утро, Габриель, – ответила Карен, вновь испытав чувство неловкости, и оглянулась на динамики. Ей казалось, что позади нее кто-то стоит. – Сп-пасибо за то, что помог нам.
– Не за что, доктор Грейс. Вы достаточно отблагодари ли меня, предоставив такую восхитительную головоломку.
На мониторах высветилась и поползла длинная череда символов неведомого языка, состоящая из изображений птиц, рыб, людей, геометрических фигур и причудливых загогулин.
– Так что же ему удалось выяснить? – спросила Карен.
– Он сумел расшифровать небольшой отрезок в самом начале последовательности.
– Ты шутишь?
Карен выпрямилась и впилась глазами в мониторы, по которым продолжала ползти вереница символов. Небольшая ее часть высветилась красным, увеличилась в размерах и выплыла в центр монитора. В ней насчитывалось шесть символов.
– Габриель полагает, что это обозначения лунного календаря. Иными словами, какая-то дата.
– Хм, эти четыре центральных символа напоминают серп убывающей или, наоборот, прибывающей луны. – Карен откинулась на спинку стула. – Но если это – дата, что она обозначает? День, когда была сделана эта запись, или какое-то событие?
– Полагаю, второе, – сказала Миюки. – Скорее всего, это описание некоего исторического события.
– Почему ты так считаешь? Миюки молчала.
– Ну? Не томи!
Японка вздохнула и заговорила:
– Габриель пришел к такому выводу, проанализировав звездную карту, изображенную на потолке в том подземном – или подводном? – зале.
Карен вспомнила кварцевые звезды на куполе зала в лавовой трубе.
– И что дальше?
– Он заложил изображение звездного неба в программу астрономического анализа, а затем связал ее с лунным календарем. – Миюки посмотрела на Карен. – В результате Габриель примерно определил дату, которую обозначают эти символы.
– Потрясающе! – воскликнула Карен. – Что же это за дата?
– Габриель!
– Символы обозначают четвертый месяц лунного календаря, - сообщила программа.
Посчитав в уме, Карен понимающе кивнула:
– Ага, значит, ранняя весна.
– Совершенно верно. И, отталкиваясь от расположения созвездий, обозначенных на запечатленной вами карте, я могу приблизительно определить год.
– Возможная погрешность составляет плюс-минус пятьдесят лет, – вставила Миюки.
– Да, но не более пятидесяти лет. - Это не много, когда речь идет о веках. – Мысли Карен метались. Если выкладки Габриеля окажутся верны, на их основании можно будет определить дату возведения древнего города, поднявшегося из воды. – Итак, – нетерпеливо спросила она, – когда же были сделаны эти надписи? В каком году? Как давно?
– Двенадцать тысяч лет назад.
К северо-западу от атолла Эневак, Океания
Из кабины «Наутилуса» Джек наблюдал за тем, как хвост «Боинга-747» медленно поднимается над подводной прогалиной, усыпанной обломками самолета. Когда четыре чудовищно толстых стальных троса выдернули его из ила, словно гнилой зуб, вокруг поднялась непроглядная туча мути. Шестьюстами метрами выше, на борту авианосца США «Гибралтар», работали механизмы нескольких лебедок, медленно поднимая гигантский обломок к поверхности океана.
– Плыву за следующей рыбкой, – проговорил Джек в микрофон, надавил на педали и развернул субмарину.
Мимоходом Джек взглянул на часы. Он работал под водой уже три часа, помогая военным поднимать со дна те куски самолета, которые эксперты НСБТ выбрали, просмотрев видеозапись, сделанную им во время первого погружения.
Эта работа уже успела превратиться для него в рутину. За последние три дня со дна океана было извлечено уже почти сорок фрагментов того, что некогда называлось бортом номер один. Их пронумеровали и разложили на палубе «Гибралтара» наподобие некоего жуткого зигзагообразного узора.
Несмотря на то что работа шла полным ходом, до сегодняшнего дня было обнаружено всего четыре тела: двух журналистов из президентского пресс-пула, а также первого и второго пилотов, пристегнутых к креслам. Скомканную, как лист бумаги, носовую часть самолета поднимали на поверхность первой, и, когда Джек цеплял к ней тросы, он взглянул в разбитые окна кабины только один раз, а потом отводил глаза в сторону. Чудовищное давление буквально расплющило несчастных, и каждый из них напоминал только что вытащенного из раковины моллюска, которому придали очертания человеческого тела. Опознать их было возможно только по летной форме и местам в креслах.
С того момента, кружа над обломками, Джек частенько задерживал дыхание, опасаясь того, что может увидеть в следующий момент. Но тела больше не попадались. Удар о воду разбросал человеческий груз борта номер один, а морские течения растащили то, что от него осталось, по сторонам.
– Мы готовы принять следующий груз, – сообщил радист НСБТ.
– Понял, – откликнулся Джек. – Иду к новой цели.
Джек развернул подлодку и направил ее к противоположной стороне прогалины. Прямо по курсу опустился новый трос, верхняя часть которого исчезала в мутной толще воды, уходя к механизму лебедки на «Гибралтаре». Джек направил «Наутилус» к электромагнитному захвату на нижнем конце троса. Одним из внешних манипуляторов подлодки он взял захват и подвел его к фрагменту двигателя самолета. Подтянув трос, он приложил крюк к металлической поверхности обтекателя и скомандовал:
– Готово! Активируй!
Электромагнитный захват дернулся и намертво прилип к металлу.
– Рыбка на крючке! Тащи!
Джек отвел лодку назад. Лебедка выбрала слабину троса, толстая металлическая нить натянулась, и двигатель борта номер один медленно пополз наверх, вздымая облака ила.
Джек огляделся. Подводное кладбище было уже наполовину расчищено. Под днищем «Наутилуса» лежала часть шасси. Колеса были сплющены давлением и превратились в плоские черные диски. Еще пара дней, и тут практически ничего не останется.
Когда его лодка описывала плавный руг, Джек заметил какое-то движение. В пузырьках, поднимающихся от винтов лодки, проплыла стайка рыб. В этом не было ничего удивительного. Свет и движение на месте спасательной операции привлекали многих обитателей морских глубин. Вот и сейчас Джек видел длинных розоватых угрей, суетливых крабов и даже двухметровую морскую собаку.8 Слева от «Наутилуса» из чащобы базальтовых зарослей выметнулся адский вампир,9 схватил проплывающую мимо рыбу-топор, да и был таков.
В данный момент это были единственные компаньоны Джека.
Повернув сдвоенные прожектора «Наутилуса», он направил их на подводные горы с плоскими вершинами – гиганты, возвышающиеся на самой границе светлой зоны. От субмарины их отделяла чащоба лавовых столбов. Оттуда гидрофоны доносили какофонию звуков, состоявших из высокого писка, щелчков и каких-то завываний. Океан словно звал его к себе.
Внезапно Джека охватило сосущее чувство одиночества. Заточенный в крохотной скорлупке, в глубинах, которые никогда не видели солнца, он почувствовал себя так, будто попал в иной мир.
Вздохнув, Джек встряхнулся, отгоняя от себя посторонние мысли. Он находится здесь, чтобы делать дело, а не комплексовать. Через двадцать минут с поверхности опустятся еще два троса, которые нужно будет закрепить на обломках самолета. А до той поры можно заняться собственным расследованием.
Он направил «Наутилус» к центру прогалины. Из илистого сумрака появилась кристаллическая колонна, теплая в свете прожекторов подлодки. Ее грани светились всеми оттенками лазурного и розового. На протяжении последних дней Джек снимал колонну на видео во всех возможных ракурсах, чтобы позже внимательно просмотреть запись вместе с членами своей команды. Теперь у Джорджа был полный список всех символов, вырезанных на поверхности колонны.
Джек подвел субмарину к огромному кристаллу. После его первого свидания с ней сбоев радиосвязи больше не было. Не возвращалась и странная вибрация. Джек уже готов был признать, что это ощущение не имело к колонне никакого отношения и было связано с какими-то неведомыми неполадками в системах «Наутилуса».
Подлодка зависла прямо перед колонной, и Джек протянул к ней манипулятор. Чарли вцепился в него как клещ, требуя, чтобы он добыл для него образец этого кристалла, и сегодня Джек решил наконец выполнить его просьбу. Он прикоснулся стальной клешней к колонне, и в наушниках послышался мелодичный звон. В следующий момент волосы на его голове встали дыбом, а тело словно превратилось в огромный камертон. По всей коже началось покалывание, в глазах потемнело, а мир вокруг стал вращаться. Джек уже не знал, где верх, а где низ. Он стал невесомым, будто снова очутился в космосе. В ушах звенело, а откуда-то издалека слышались голоса, как если бы кто-то звал его из глубокого тоннеля на незнакомом языке.
Тяжело дыша, Джек вдавил в пол правую педаль, уводя подлодку от кристалла. Как только контакт прервался, он обмяк в кресле, вновь вернувшись в свое тело. Покалывание на коже исчезло.
–…меня, Джек? – звучал в его ухе голос Лизы. – Ответь же мне! Ответь!
Джек прикоснулся к микрофону у подбородка. Контакт с поверхностью был сейчас необходим ему как воздух.
– Я здесь, Лиза.
– Куда ты пропал?
– Ч-что ты имеешь в виду?
– Тебя не было на связи сорок минут! Военные уже собирались опустить своего радиоуправляемого робота, чтобы искать тебя. Джек отплыл подальше от лавовых столбов. Сделав свет прожекторов рассеянным, он увидел, что сверху свисают два стальных троса. Каким образом военным удалось так быстро поднять два фрагмента самолета?
Он посмотрел на часы. С того момента, как он подцепил самолетный двигатель, прошло всего две минуты. Быть такого не может. И тут он вспомнил о странном расхождении в показаниях бортовых часов «Наутилуса» и времени на поверхности, на которое обратила его внимание Лиза.
– Лиза, – проговорил он, – сколько сейчас у вас времени?
– Три часа пятнадцать минут.
Джек взглянул на экран бортового компьютера. Часы на нем отставали на тридцать восемь минут.
– Ты в порядке, Джек?
– Я-то в порядке, вот только… Похоже, опять произошел какой-то сбой.
Он посмотрел на соединения кабелей. Может, где-то что-то отошло?
– Ты уверен, что у тебя все хорошо? – с явным недоверием в голосе переспросила Лиза.
– Правда. Никаких поводов для волнения. Сейчас буду цеплять два следующих куска.
– Мне все это не нравится. Всплывай-ка ты лучше.
– Ничего, я управлюсь. Сейчас у меня все работает… – Джек едва не сказал: «как часы», но вовремя осекся, – безукоризненно. А ты меня хорошо слышишь?
– Сейчас – хорошо, – мрачно ответила Лиза.
В разговор вступил еще один человек – адмирал Хьюстон.
– Ваш врач говорит дело, мистер Киркланд. Вы всех нас до смерти напугали.
– Всего лишь небольшой сбой аппаратуры, сэр.
– Не имеет значения. На сегодня работа окончена.
Руки Джека сжались в кулаки. Он оглянулся на кристаллическую колонну. Первоначальный страх и растерянность от странности произошедшего с ним сменились злостью. Он твердо решил выяснить, что это за подводные фокусы.
– По крайней мере, разрешите мне прицепить два последних троса. Они уже здесь.
– Ладно, мистер Киркланд, – неохотно согласился адмирал после долгой паузы, – но будьте осторожны.
– Конечно, сэр, – кивнул Джек, хотя его никто не мог видеть.
Он подвел субмарину к первому тросу и вывел на экран компьютера изображение двух последних обломков – лопнувшей секции фюзеляжа, на внутренней стороне которой до сих пор висел умывальник, и фрагмента шасси. Прикрепив к первому обломку электромагнитный зажим, он скомандовал наверх:
– Первый трос готов! Тащи!
– Поднимаю! – откликнулся техник с «Гибралтара». Джек подвел «Наутилус» к куску шасси, и тут раздался вызов с «Фатома». Это был Роберт. Джек не ожидал услышать своего гидробиолога.
– Джек, я засек какое-то движение.
– Ты это о чем?
– Что-то очень большое только что появилось между двумя подводными горами к северо-западу от того места, где находишься ты, и направляется к тебе.
Джек нахмурил лоб. Если, находясь на такой глубине, это «что-то» отображается на сонаре, оно должно быть не просто большим, а огромным.
– Каков его размер?
– Двадцать метров.
– Господи Иисусе! Что же это такое? Может, подводная лодка?
– Нет, не думаю. Очертания чересчур расплывчаты и постоянно изменяются. Это живое существо.
– Иными словами, морское чудовище, – подытожил Джек и тут же вспомнил, как напугала его морская змея, поселившаяся в трюме «Кайо-Мару». – Может, еще одна ремень-рыба?
– Нет, оно слишком толстое. – Великолепно! – пробормотал Джек. – И как далеко оно от меня находится?
– В четверти мили, но увеличивает скорость. Черт возьми, как быстро оно движется!
– Смогу я обогнать его?
– Нет, по крайней мере, если у тебя не будет приличного разгона.
– Есть какие-нибудь предложения?
– Прикинься мертвым.
– Не понял!
– Заляг на дно и отключи электрику и двигатели. Подводных тварей привлекает шум, свет и даже биоэлектрические поля. Выруби все, что можно, и ты станешь невидимым для той хреновины, которая к тебе плывет.
Эта идея не очень пришлась Джеку по душе. Как бывший «морской котик», он привык к активной обороне, но, поскольку сейчас в его руках не было ни автоматической винтовки, ни гранатомета, приходилось подчиниться гидробиологу. Он мягко опустил «Наутилус» на илистое дно.
После короткой паузы Джек отключил аккумуляторную батарею. Ксеноновые прожектора потухли, ускорители затихли. Погас даже свет в кабине подлодки. Собственное дыхание показалось Джеку необычно громким. Где-то в отдалении он видел странное мерцание. Что это, светящиеся организмы? Блуждающие огни или, может, собственное зрение Джека дурачит его?
В ухе раздался шепот Роберта:
– Не выходи на связь. Возможно, оно обладает локатором и способно засечь тебя по звуку. Мы попытаемся создать радиошум и напугать его.
– Где…
– Молчи! Оно только что преодолело последний горный кряж. Какое здоровенное! Вот оно, подплывает!
Джек затаил дыхание, словно боясь, что неведомое чудище услышит его, и вытянул шею, безуспешно вглядываясь расширившимися зрачками в кромешную темноту.
– Оно кружит рядом с тобой. Черт, что же это такое?
Джек вытер капельку пота, скатившуюся по виску. В кабине становилось душно. При отключенном электричестве не работали и нейтрализаторы углекислого газа. Значит, воздуха у него осталось минут на тридцать, не больше. Дольше прикидываться мертвым ему не удастся.
Внезапно он почувствовал, как что-то большое двигается над ним. Не увидел, а именно почувствовал каким-то первобытным чутьем, которое, наверное, предупреждало об опасности еще древних людей во времена палеолита. Сердце Джека забилось в удвоенном темпе, на лбу выступил пот. Он по-прежнему пытался разглядеть хоть что-то рядом с собой.
– Оно прямо над тобой, – прошептал Роберт. Субмарину протащило на несколько дюймов по илу, но Джек был уверен, что к его маленькой подлодке ничего не прикасалось. «Наутилус» сдвинул с места поток воды, вызванный движением чего-то огромного рядом с ним. В следующий момент, увлеченный новой попутной струей, «Наутилус» накренился, встал на один полоз и развернулся вокруг своей оси. Джек окаменел, подняв обе руки и упершись ладонями в акриловый купол кабины. Какого же размера эта штука?
Субмарину крутило еще несколько секунд, а затем она опустилась на грунт. Раздался скрежет металла – левый полоз «Наутилуса» встал на один из металлических обломков. Теперь лодка стояла накренившись и слегка покачивалась в этом неустойчивом положении.
– Оно рыскает вокруг тебя, Джек. Сигнал нашего сонара его не напугал.
Джек не видел ничего дальше собственного носа, но ощущал, как над его головой что-то кружит. Воздух со свистом вырывался сквозь его сжатые зубы.
А потом он почувствовал, как подлодка снова сдвинулась с места. Что-то шлепнуло по колпаку – словно по автомобильному стеклу ударили мокрой тряпкой. Субмарина повалилась набок, и Джек повис на ремнях безопасности. Почти сразу же подлодка испытала еще один, более сильный удар.
Ремень впился в шею Джека наподобие гарроты. «Наутилус» подпрыгнул и снова опустился на дно, от корпуса оторвалась какая-то деталь. К счастью, на сей раз лодка встала нормально, на оба полоза.
Джек выпрямился в кресле. Он понял, что происходит. Эта чертова тварь попросту играет с ним, как кошка с пойманной мышью. Он схватился за рычаги управления. Прежде чем его разорвут на кусочки, он еще поборется!
Большим пальцем он включил электричество. Ослепительный свет, вырвавшийся из прожекторов, отбросил чернильную тьму назад, тихонько загудели ускорители.
– Джек, что ты делаешь?
– Где оно?
– Рядом с тобой.
Он почувствовал движение раньше, чем увидел его, и резко повернулся влево. В горе пульсирующей плоти открылся глаз величиной с крышку мусорного бака. Джек с трудом подавил испуганный крик. Ослепленный непривычным светом, глаз моргнул.
Чудовище действительно лежало рядом, горой возвышаясь над крохотной субмариной. Джек заметил еще какое-то движение. Позади кормы «Наутилуса» взлетели и стали раскачиваться в воде щупальца. Чудище приходило в себя после первоначального шока. Джек вспомнил, как совсем недавно адский вампир схватил рыбу-топор, и ему вдруг стало очень жаль маленькую рыбку.
Нажав на обе педали сразу, он бросил подлодку вперед и вбок.
– Не убегай! – завопил Роберт прямо в его ухо.
– А кто тут убегает? – со злостью спросил Джек.
Он развернул субмарину и нацелил ее носом на неприятеля, после чего взялся за джойстик манипуляторов и раскрыл стальные клешни. Они были способны сокрушить скалу.
Чудище повернулось и протянуло щупальца по направлению к Джеку.
– Что это такое?
– Видеоизображение нестабильно, – ответил Роберт, – но, судя по всему, это архитеутис, гигантский кальмар, относящийся к классу цефалоподов. Этих тварей находили всего несколько раз, да и то мертвых. Они обычно попадались в глубоководные сети траулеров. Но такой огромной еще не встречалось.
Спрут решил переменить дислокацию и стал выбираться из пространства, освещенного прожекторами. Одно щупальце – толстое, как канализационная труба, – поползло почти по самому дну к субмарине. Джек включил ускорители на полную мощность, но его реакция оказалась недостаточно быстрой. Извивающаяся конечность твари метнулась к лодке и ударила по корпусу.
Субмарина подпрыгнула, ее нос задрался вверх, а Джек больно ударился лбом в колпак кабины. Пытаясь не обращать внимания на светлячков, летающих перед глазами, он надавил на педаль ускорителей, но лодка никак не отреагировала.
Сначала Джек испугался, что отказал источник питания, но затем увидел на колпаке присоску величиной с блюдо. Щупальце обвило субмарину и потащило ее к горе бесформенной плоти. Джек оказался в ловушке. Швы на корпусе лодки скрипели от напряжения.
Чудовище было почти полностью освещено лучами прожекторов. Восемь мускулистых конечностей и два более длинных щупальца отходили от бледного тела. Кожа животного была почти прозрачной, по бокам приплюснутой головы виднелись два плавника. Облепив титановый корпус «Наутилуса» невероятной величины присосками, оно словно испытывало лодку на прочность.
Внезапно субмарина вздрогнула, свет прожекторов сместился в сторону, и Джек увидел всего в метре от себя вооруженный клювом открывающийся и закрывающийся рот монстра. Через динамики гидрофона в кабине раздавались размеренные щелчки.
Беззвучно ругаясь, Джек развернул один из манипуляторов и ухватил им ближайшее к нему щупальце. Стальная клешня впилась в податливую плоть спрута, вода окрасилась черной кровью.
Однако прежде, чем Джек успел обрадоваться этой маленькой победе, «Наутилус» швырнуло, и он стал кувыркаться, как еж, катящийся с горы. Джек отпустил джойстик манипулятора и попытался стабилизировать положение лодки, нажимая на педали, но это не дало результата. «Наутилус» ударился о морское дно и замер на боку, до половины погрузившись в ил. Джек ушиб плечо и сморщился от боли.
– Джек! Выключи свет!
– Игра в дохлого тут не катит, – ответил он и стал шарить в пространстве правым манипулятором, пытаясь нащупать спрута. Делать это приходилось вслепую, поскольку все вокруг заволокло поднявшимся со дна облаком ила.
– Послушай меня! Мы сейчас попробуем отвлечь эту тварь!
– Каким образом?
Муть вокруг лодки стала оседать, но то, что увидел Джек, не обрадовало его. Гора розовых мышц надвигалась прямо на «Наутилус», протягивая к нему извивающиеся щупальца. Вместо того чтобы испугать животное внезапным нападением, Джек только разозлил его.
Он понизил мощность электроподачи, но не стал выключать ее вовсе. Свет прожекторов потускнел. Джеку не хотелось снова ослепнуть.
– Что вы надумали?
– Я только что попросил военных активировать электромагнитный захват второго троса, – пояснил Роберт. – Сильное электрическое поле может привлечь к себе, но… только при условии, что исчезнешь ты.
Джек прикусил губу и еще понизил напряжение в сети. Теперь ускорители отключились окончательно, а свет в лампах едва теплился. Морской гигант стал почти неразличим, но все равно продолжал медленно подбираться к лодке.
– Ладно, – сказал Джек, – включайте.
– Мы уже включили. Минуту назад. Архитеутис как-то реагирует?
Глыба мышц продолжала катиться вперед.
– Нет, – с отвращением откликнулся Джек.
Ему придется сражаться с этой дрянью, попытаться отогнать ее. Он припомнил предупреждение Роберта: «Не убегай!»
– Роберт, попробуйте отвести трос в сторону. Как леску удочки.
– Что? Ага… Я понял! Подожди!
Джек выключил все системы, оставив лишь освещение в кабине, попытался найти глазами трос, но не сумел. «Ну давай же, Роберт, давай!» – мысленно, как заклятие, повторял он.
Спрут уже находился совсем рядом – мешанина розового мяса, щупалец и присосок размером с тарелку. Джек видел, что один глаз монстра повернулся в его направлении, и молился, чтобы Роберту хватило времени привести в действие его план.
– Где же ты, Роберт? – пробормотал он. – Почему медлишь?
Одно из щупалец потянулось к наполовину скрытой илом субмарине, а палец Джека – к тумблеру включения энергоподачи.
Внезапно слева возникло ослепительное в чернильной темноте сияние. Оба – и Джек, и чудовище – замерли. Огромный глаз спрута повернулся к сторону нового источника света. Туда же посмотрел и Джек.
Невдалеке от них переливалась исходящими изнутри огнями кристаллическая колонна. Прищурив глаза, Джек увидел, что мимо нее проплывает спущенный с «Гибралтара» трос с электромагнитным зажимом. От удивления Джек разинул рот. Что за дьявольщина? Морское дно под днищем субмарины начало вибрировать – сначала едва заметно, а потом все сильнее, валявшиеся вокруг мелкие обломки самолета принялись подпрыгивать в каком-то диковинном танце. «Здорово! – подумал Джек. – Сначала морское чудовище, а теперь еще и это!»
Вибрация сотрясала все его тело – от пяток до макушки. Кабель постепенно удалялся от колонны, и колебания понемногу затухали. Одновременно угасало и свечение кристалла. Когда электромагнитный зажим троса растворился в темноте, оно погасло вовсе.
Гигантский спрут все еще находился рядом с подлодкой, но казалось, что животное пребывает в нерешительности, напуганное неожиданно появившимся светом и содроганиями дна. Затем очень медленно оно направилось следом за уходящим вдаль стальным тросом. Прочь от «Наутилуса».
– Сработало! – заорал Роберт.
Джек молчал, словно опасаясь привлечь к себе внимание монстра, и наблюдал за тем, как спрут отправился за своей новой добычей. Вскоре и головоногий, и трос исчезли из поля видимости. Джек предпочел не включать свет и обойтись тем, что рассказывал ему Роберт. А тот говорил:
– Мы поднимаем трос и одновременно отводим его в сторону. Спрут все еще следует за ним…
Джек облегченно выпустил воздух из легких.
– Он уже довольно далеко, – сообщил Роберт. – Может, тебе пора выбираться оттуда?
Джек не заставил уговаривать себя. Он продул кингстоны и включил ускорители. Со дна поднялось облако ила, но маленькая субмарина уже резво поднималась к поверхности.
– Черт! – вновь раздался голос Роберта. От страха у Джека перехватило горло.
– Что там еще?
– Мы его потеряли!
– Что это значит?
– Не волнуйся, он движется в противоположном от тебя направлении. – В голосе Роберта явственно звучало разочарование. – Он на нас, так сказать, плюнул и снова подался в более глубокие места. Иными словами, вернулся домой. Какая жалость! Я так хотел бы рассмотреть его поближе!
– Поверь мне, это не такое увлекательное зрелище, как кажется на экране.
– Что? Ах, ну да! Извини, Джек.
– Всплываю. Буду на поверхности через пятнадцать минут.
– Мы тебя ждем.
Джек откинулся в кресле, вытер взмокшее лицо рукавом. Хотя страх все еще клубился в его душе мутным облачком ила, Джек улыбнулся. Ему удалось выжить!
И все же полностью расслабиться мешало какое-то тревожное чувство. Перед глазами у него стояло сияние, разлившееся от кристаллической колонны в тот момент, когда мимо нее проходил трос. Он вспомнил собственные странные ощущения, когда ему показалось, что время вдруг исчезло. Похоже, здесь, внизу, загадок побольше, чем та, что связана с крушением борта номер один.
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
– Двенадцать тысяч лет? Но это невозможно! – воскликнула Карен.
Миюки отодвинулась от стола с мониторами.
– Возможно, это ошибка, – согласилась она. – База данных, имеющихся по этому языку, крайне скудна. Если бы только у Габриеля было больше исходного материала…
– Тут наверняка ошибка в расчетах! – горячилась Карен. – Эта дата не может указывать на реальное событие, имевшее место двенадцать тысячелетий назад! Разве что оно являлось мифом, некоей легендой, передававшейся от поколения к поколению.
– И все же каким образом людям, жившим двенадцать тысяч лет назад, удалось с такой точностью изобразить карту звездного неба? Габриель утверждает, что положение светили созвездий воссоздано с точностью до десятой доли миллиметра.
– Это вполне возможно! – не сдавалась Карен. – У майя, живших в Центральной Америке, были астрономические календари такой точности, что им могут позавидовать современные.
– А почему подобное не могло случиться на несколько тысяч лет раньше? – возразила Миюки.
– Вообще-то ты, возможно, права, – согласилась наконец Карен. – Если это смогли сделать майя, то почему не мог другой, пусть еще более древний народ? Кстати, строители здешних пирамид вполне могли быть каким-то побочным ответвлением народа майя. Откуда нам знать?
– Вот именно, откуда нам знать! – тряхнула головой Миюки, поднимаясь из-за стола. – Возможных вариантов – масса, и именно поэтому я не вызвала тебя два дня назад, когда Габриель сообщил мне о результатах своих изысканий.
Карен насупилась.
– Ты знала об этом уже два дня назад?
– Я не думала, что это так уж важно, – передернула плечами Миюки. – Просто тестировала способность Габриеля к расшифровке, а поскольку ты сама была занята языковыми изысканиями, я решила, что мы с тобой обсудим это позже.
– Если эта новость не такая уж срочная, почему ты вызвала меня сегодня?
Миюки вздохнула.
– Из-за хрустальной звезды. Ты что, не слушала меня, когда мы говорили по телефону?
Карен напрягла память. Да, во время их телефонного разговора Миюки действительно упоминала хрустальную звезду.
– Значит, – стала гадать она, – ты привлекла кого-то из экспертов в области геологии?
– Нет, большинство наших геологов сейчас заняты в связи с недавними землетрясениями и вернутся только после того, как университет вновь откроется.
– Так что же тебе удалось узнать?
– Я решила провести кое-какие базовые исследования. Меня в первую очередь заинтересовала чрезмерно высокая плотность материала, из которого она сделана. – Миюки прошлась по лаборатории. – Я одолжила в другой лаборатории электронные весы, еще кое-какое оборудование и решила провести некоторые измерения. Ничего сложного: выяснить плотность, вес и так далее.
– И что же?
– У меня ничего не получалось.
Миюки подошла к рабочему столу, на котором лежала бумага-миллиметровка, металлические рулетки, каверномеры, циркули и приземистый металлический ящик.
Карен озадаченно почесала нос.
– Что значит «ничего не получалось»? – спросила она. Миюки взяла со стола несколько листов миллиметровки с аккуратно нанесенным графическим изображением пятиконечной звезды в различных ракурсах. На каждом чертеже были проставлены единицы метрических измерений – несомненно, результат многочасовой работы.
– Я вычислила ее объем двумя способами: геометрическим и с помощью погружения в воду. Для точности. И выяснила, что он составляет ровно пятьсот сорок два кубических сантиметра.
– А сколько она весит?
Миюки поправила свой лабораторный чепчик.
– А вот тут начинается самое странное. Я думала, что самыми сложными будут эти измерения, – Миюки показала на миллиметровку и приборы, – а дальше мне останется только взвесить звезду, разделить вес на объем и узнать таким образом ее плотность. Все просто, не так ли?
Карен кивнула.
– Сколько же она весит? Ответ Миюки прозвучал странно:
– В зависимости от обстоятельств. – Она подошла к металлическому ящику. – Я одолжила у геологов и эти электронные весы. Они способны измерять вес с точностью до доли миллиграмма.
– И что дальше?
– Смотри. – Миюки нажала на кнопку включения. – Я положила звезду в камеру для проб.
Карен смотрела на электронную шкалу, на которой стали мелькать цифры, показывая все увеличивающуюся массу объекта. Наконец мелькание прекратилось, и Карен, не веря собственным глазам, уставилась на высветившиеся цифры.
14,325 кг.
– Невероятно! Неужели звезда такая тяжелая? Миюки повернулась к Карен и ответила еще одной загадкой:
– Иногда.
– Что ты имеешь в виду?
Миюки открыла дверцу камеры для проб. Карен наклонилась, чтобы лучше видеть, и ойкнула: хрустальная звезда ярко светилась. Карен снова поразилась ее красоте. Она повернулась к Миюки.
– Я не понимаю! В чем тут дело?
Миюки молча показала на электронную шкалу. Ее показания изменились. 8,89 кг. Карен выпрямилась и наморщила лоб.
– Может, у тебя барахлят весы? – предположила она.
– Я подумала то же самое, – ответила Миюки и взяла со стола фонарик. Включив его, она направила тонкий луч на кристалл. – А теперь смотри снова.
Звезда вспыхнула еще ярче. Ее свет стал таким ослепительным, что Карен пришлось зажмуриться. Но ее взгляд привлекал уже не сам артефакт, а электронная шкала, на которой светились красные цифры.
2,99 кг.
– Но как…
Миюки прикрыла луч фонарика ладонью, и показания весов поползли вверх.
– Теперь ты понимаешь, почему у меня возникли трудности с взвешиванием. Вес звезды зависит от освещения. Чем оно ярче, тем меньше весит артефакт.
– Но это невозможно! Ни один минерал на планете не ведет себя подобным образом!
Миюки только пожала плечами.
– А почему, ты думаешь, я тебе позвонила?
31 июля, 10 часов 17 минут Авианосец США «Гибралтар», к северо-западу от атолла Эневак, Океания
Дэвид Спенглер шел по полетной палубе «Гибралтара». Накануне вечером налетел южный шторм, обрушив на корабль ливень и шквальные ветры. Это утро выдалось не менее отвратительным, чем ночь. Хотя штормовой фронт ушел, небо было по-прежнему обложено темными грозовыми облаками. Ветер бросал на палубу пригоршни мелкого моросящего дождя. Задерживающие сети хлопали и колыхались под порывами ветра.
Втягивая голову в плечи и отворачивая лицо, Дэвид направлялся к наклонному тоннелю, который вел в расположенный ниже ангар. Быстрым шагом он приблизился к двоим мужчинам, укрывшимся от дождя в самом начале тоннеля. Это были охранники, его люди, бойцы ударной группы, состоящей из семи человек. Он сформировал эту группу пять лет назад. Как и он сам, они были в черных ботинках и серых мундирах, перетянутых черными ремнями. Даже их светлые волосы были подстрижены так же коротко, как и у него. Приблизившись, он приветствовал подчиненных кивком. Они вытянулись, но честь не отдали.
Хотя на мундирах подчиненных Дэвида не было никаких нашивок или опознавательных знаков, все сотрудники НСБТ знали, кто они такие. В личном послании директора ЦРУ, адресованном спасателям и командованию корабля, весьма доходчиво объяснялось, что группа Спенглера отвечает за безопасность фрагментов борта номер один до тех пор, пока «Гибралтар» находится в международных водах.
– Где Уэйнтрауб? – спросил он своего помощника, лейтенанта Кена Рольфа.
– В отсеке электроники. Работает над расшифровкой полетной информации.
– Новости есть?
– Никаких, сэр. Похоже, все глухо. Дэвид мрачно улыбнулся.
Эдвин Уэйнтрауб – дотошный, внимательный и умный – был ведущим дознавателем НСБТ и главной занозой в заднице Дэвида. Дэвид знал, что присутствие этого человека не облегчит ему задачу, а скорее наоборот.
– Что-нибудь подозрительное заметили?
– Нет, сэр.
Дэвид удовлетворенно кивнул. Грегор Хендел, специалист «Омеги» в области электроники, знал свое дело. Как лицо, отвечающее за безопасность, Дэвид без труда добился, чтобы Грегору был предоставлен свободный доступ к записывающему устройству самолета, в котором хранилась вся полетная информация. Хендел пообещал, что сумеет испортить записи так ловко, что никто ни о чем не догадается. До сих пор лейтенант держал свое слово.
После того как на поверхность был поднят первый «черный ящик» – с записью переговоров пилотов, разобрать из которой было ничего нельзя, – Дэвида беспокоил второй, с записями полетной информации. Если из расшифровки выяснится, что борт номер один погиб из-за банального сбоя какой-нибудь жизненно важной системы, взвалить вину за катастрофу на китайцев уже не получится. Следовательно, оставалось одно: сделать второй самописец непригодным для расшифровки.
– Не знаешь, почему Уэйнтрауб искал меня сегодня утром?
– Нет, сэр. Слышал только, что в осином гнезде началось вдруг какое-то шевеление. Примерно час назад.
Час назад? Дэвид сжал зубы. Ведь он отдал недвусмысленный приказ: в случае появления какой-либо новой информации ставить его в известность немедленно!
Черной тучей он прошел мимо своих подчиненных. С первого дня их совместной работы с Уэйнтраубом он чувствовал, что рано или поздно этому типу придется преподать хороший урок.
Дэвид вошел в длинный тоннель, тянувшийся к расположенному ниже полетной палубы ангару. Его подошвы бесшумно ступали по нескользящей поверхности. Лежащий впереди ангар был огромным – в две палубы вышиной – и простирался на треть длины корабля. Перед тем как «Гибралтар» взял курс в эти воды, половину самолетов и вертолетов отправили на Гуам, чтобы освободить место для обломков борта номер один.
Выйдя из тоннеля, Дэвид остановился и поглядел вокруг. На полу ангара в определенном порядке – квадратами – были разложены поднятые со дна части самолета, и в каждом таком квадрате работал отдельный эксперт. На галерее второго уровня располагались маленькие кабинеты, которые заняли люди Дэвида под предлогом дополнительного присмотра за останками самолета.
Задержавшись на пару секунд, Дэвид посмотрел, как лебедка поднимает с нижней палубы еще один фрагмент: треснувший кусок обшивки пилотской кабины.
Довольный тем, что все идет своим чередом, он пошел дальше. Ангар был таких необъятных размеров, что здесь без труда удалось бы разместить большой цирк – с ареной, подсобными помещениями и зрительным залом. «Тем более что клоунов здесь предостаточно», – подумалось Дэвиду.
Мимо, едва не срезав ему голову, резво прокатился электрокар, везущий искореженный кусок крыла, и, если бы Дэвид не отпрыгнул вовремя в сторону, ему бы несдобровать.
В течение последних трех дней команда экспертов НСВТ круглые сутки занималась тем, что перекладывала обломки с места на место, словно собирая какую-то гигантскую головоломку. И сейчас, направляясь в глубь ангара, Дэвид проходил мимо ее составных частей: смятой носовой части самолета, куска хвостового оперения, фрагментов фюзеляжа. Они напоминали надгробные памятники людям, которых уже нет.
Наконец Дэвид увидел лабораторию электроники – кусок палубы, огороженный столами с компьютерами, перекрученными силовыми кабелями и рабочими столами, заваленными микросхемами и пучками проводки с борта номер один. Подойдя ближе, он заметил ярко-оранжевый самописец. Его корпус был вскрыт и выпотрошен. Содержимое ящика лежало рядом, но никто из присутствующих на него даже не глядел.
Трое дознавателей НСВТ собрались вокруг своего дородного предводителя, Эдда Уэйнтрауба, который сидел за компьютером и что-то быстро печатал.
Дэвид остановился рядом.
– Что тут происходит?
Уэйнтрауб, не оборачиваясь, взмахнул рукой.
– Я думаю, мы вычислили того, кто испортил записи с самописца, – сообщил он.
Сердце Дэвида екнуло. Неужели диверсия, осуществленная Грегором, обнаружена?
– О чем вы говорите? Уэйнтрауб тяжело поднялся со стула.
– Пойдемте, я покажу вам.
Не обращая внимания на окружающих, он подтянул штаны и заправил в них рубашку.
Дэвид не мог скрыть отвращения. Кожа толстяка была масляной, черные волосы торчали в разные стороны, глаза прятались за толстыми стеклами очков. Более отталкивающее существо было трудно себе представить. Уэйнтрауб олицетворял собой все, что могло подразумевать выражение «штатский слизняк».
Дознаватель вышел из так называемой лаборатории.
– Мы сделали весьма интригующее открытие. Оно может объяснить поломку самописца, – сказал он, направляясь к квадрату, в котором находились фрагменты фюзеляжа. Они были выложены в том порядке, в каком находились, являясь еще единым целым.
– Вы еще не объяснили мне, что имеете в виду, – с возмущением заговорил Дэвид. – Кроме того, мне не нравится, когда меня ставят в известность последним. Я уже говорил вам, что…
Уэйнтрауб перебил его.
– Я докладываю только тогда, когда есть о чем докладывать, мистер Спенглер, – сказал он. – Для начала мне необходимо было найти наиболее приемлемое объяснение.
– Объяснение чему? – спросил Дэвид.
– Вот этому, – ответил Уэйнтрауб.
Он подошел к фюзеляжу и приложил к его боку гаечный ключ. Затем он убрал руку, но ключ, словно приклеенный, остался на металлической поверхности.
У Дэвида глаза полезли на лоб.
Уэйнтрауб похлопал по боку самолета и пояснил:
– Он намагничен. – Затем обвел широким жестом остальные обломки и добавил: – Все они. Каждый кусочек металла здесь в большей или меньшей степени обладает магнитным полем. Именно это – сильное магнитное излучение – могло стать причиной порчи записи в самописце.
– Не мог ли причиной этого эффекта стать электромагнит, с помощью которого обломки поднимали со дна? Киркланд клялся, что такой способ не сможет ничему повредить. – Голос Дэвида подвел его, сорвавшись на имени Джека Киркланда. В последнее время они старательно избегали друг друга, а когда встречались на вечерних совещаниях, на которых подводились итоги дня, садились как можно дальше друг от друга.
– Нет, мистер Киркланд был совершенно прав. Электромагнитный зажим тут ни при чем. Лично у меня объяснений этому нет.
– Может быть, это результат воздействия какого-то нового оружия? – предположил Дэвид, и сам пришел в восторг от своей мысли. Если принять эту версию, обвинить китайцев в гибели американского президента будет плевым делом.
– Об этом еще рано говорить, но лично я так не думаю. Скорее всего, эффект, с которым мы имеем дело, возник уже после крушения. Я измерил уровень магнитного поля различных фрагментов, которые до катастрофы располагались рядом друг с другом. Они разнятся.
– О чем это вы толкуете?
Уэйнтрауб закатил глаза. Невежество этого вояки воистину не имело границ! Дэвид заметил это, и его пальцы непроизвольно сжались. Как же ему хотелось заехать кулаком в эту заумную жирную рожу!
– Я, гм, толкую о том, мистер Спенглер, что намагничивание различных частей самолета произошло уже после того, как он развалился на куски. Поэтому оно, не имея отношения к катастрофе, тем не менее могло сыграть роль в уничтожении записи «черного ящика». – Уэйнтрауб вдавил дужку очков в переносицу. – Я не понимаю только одного: почему не была размагничена пленка с записями переговоров в пилотской кабине. Если пострадал один «черный ящик», должен был пострадать и второй.
Дэвид решил, что разговор лучше направить в другое русло. Сделав сердитое лицо, он заговорил:
– А я не понимаю другого. Если это намагничивание не имеет отношения к катастрофе, какого черта вы вообще с ним возитесь? Нам поручено как можно скорее сформулировать заключение относительно причин крушения, сообщить о них Вашингтону да и всему миру. – Я свои обязанности знаю, коммандер Спенглер. Как я уже сообщил вам, все мои выводы пока носят предварительный характер. Я не могу утверждать, что причиной падения борта номер один стал некий электромагнитный импульс или какой-то иной внешний фактор, до тех пор, пока не проведу доскональный анализ этого явления. – Уэинтрауб извлек из нагрудного кармана грязный носовой платок. – Кроме того, я видел репортажи телеканала Си-эн-эн. Похоже, у Вашингтона существуют на сей счет собственные соображения. Уже поползли слухи о возможной причастности ко всему этому китайцев.
Дэвид изобразил полное отсутствие интереса. Он знал, что Николас Разиков использует любую возможность, чтобы подозрение пало на китайцев. Общественное мнение в Соединенных Штатах уже было готово обратить в их сторону перст указующий, а там недалеко и до карающего меча.
Прочистив горло, он сказал:
– Меня не интересует, о чем болтают журналисты. Наша задача – установить всю полноту истины.
Уэинтрауб высморкался и, сузив глаза, уставился на Дэвида.
– Вот как? Может, вы тогда поведаете мне, из-за кого произошла утечка расшифровки переговоров пилотов? Ведь, похоже, выдвигая версию о том, что борт номер один был сбит, многие репортеры опираются именно на нее.
Дэвид почувствовал, как к лицу прилила кровь. Его голос зазвучал еще жестче:
– Плевать мне на слухи и сплетни! Мы обязаны установить правду и затем вернуться в Вашингтон! А уж как распорядятся со всем этим политики, это уже их дело.
Уэинтрауб сунул в карман носовой платок и оторвал от обшивки фюзеляжа гаечный ключ.
– В таком случае вы, я полагаю, не будете возражать, если я исследую этот странный феномен. – Он подбросил гаечный ключ и поймал его. – Чтобы, выражаясь вашими словами, установить всю полноту истины.
– Занимайтесь своим делом, а я займусь своим. Несколько секунд Уэинтрауб молча смотрел на него, затем отвернулся.
– В таком случае я вернусь к работе, – сказал он.
Дэвид посмотрел вслед дознавателю, перевел взгляд на обломок фюзеляжа и положил ладони на его гладкую поверхность. На мгновение ему неудержимо захотелось узнать, что же на самом деле произошло с самым главным самолетом страны, но он тут же отмел от себя эти мысли. Это не имело никакого значения. Главным было то, какую версию изберет Вашингтон. Истина никому не нужна.
Отбросив сомнения, Дэвид отвернулся. Он принадлежал к старой школе, главной заповедью которой было: подчиняйся и не задавай вопросов.
Он пересек ангар и поднялся на галерею. Снаружи завывал ветер, а ливень барабанил по открытой палубе пулеметным огнем. Дэвид кивнул своим людям и торопливо направился к надпалубным корабельным надстройкам. Генерал Разиков должен быть немедленно поставлен в известность о том, что узнал Дэвид.
Протиснувшись в люк, он отряхнул с одежды дождевую воду, закрыл за собой дверь и, подняв глаза, увидел, что на него надвигается массивная фигура.
– Здравствуйте, коммандер Спенглер, – приветствовал его адмирал Хьюстон, остановившись перед ним. Одетый в нейлоновую летную куртку, он перегородил собой весь проход.
Дэвид невольно встал навытяжку.
– Доброе утро, сэр.
– Слышали последнюю новость? По поводу намагниченности обломков самолета?
Губы Дэвида сжались в узкую полоску. Что же, он последним на корабле узнает самые важные новости? С трудом подавив злость, Дэвид ответил:
– Слышал, сэр, и хочу проверить это лично. – Эдвин предложил какую-нибудь версию?
– Нет, сэр, он пока проводит исследования. Хьюстон кивнул.
– Да, он жаждет получить со дна еще больше фрагментов, но на нас надвигается новый шторм. Сегодня никаких погружений не предвидится. Похоже, у Джека Киркланда и его команды нынче выдался выходной.
Глаза Дэвида сузились.
– Кстати о Киркланде, сэр. Я хотел довести кое-что до вашего внимания.
– Слушаю вас.
– Спецкоманда ныряльщиков ВМС и аппарат глубоководного погружения должны прибыть завтра. После этого, с моей точки зрения, надобность в помощи Киркланда исчезнет. Допускать постороннего человека на место катастрофы нельзя. Исходя из соображений безопасности, я вынужден…
Хьюстон тяжело вздохнул, посмотрев на Дэвида тяжелым взглядом.
– Я знаю, что вы не ладите друг с другом, но до тех пор, пока подводный аппарат ВМС не показал, на что он способен на таких глубинах, Джек и его «Фатом» останутся здесь. Джек имеет огромный опыт участия в глубоководных спасательных операциях, и я не намерен бросаться его компетентностью из-за ваших былых конфликтов. Понятно?
– Да, сэр, – процедил Дэвид сквозь сжатые зубы. Адмирал снова выгораживал своего любимчика! Оттеснив Дэвида в сторону, адмирал пошел дальше, обронив напоследок:
– Между прочим, сейчас я как раз отправляюсь на борт «Фатома».
Дэвид смотрел вслед адмиралу, не замечая порывов холодного ветра, врывавшихся в открытую дверь, и не пошевелился, даже когда она захлопнулась. Его колотило от злости.
Прежде чем он пошевелился, за его спиной послышались шаги. Дэвид постарался взять себя в руки и обернулся. Увидев, что это один из его людей, электронщик Грегор Хендел, Дэвид с облегчением выдохнул.
– Сэр? – обратился к нему молодой человек.
– В чем дело, лейтенант? – рявкнул Дэвид.
– По защищенной линии звонит директор Разиков. Он хочет поговорить с вами, и как можно скорее.
Резко кивнув, Дэвид прошел мимо Грегора, думая о том, что это, должно быть, тот самый звонок, которого он дожидался последние три дня. Грегор шел на шаг позади него.
Дойдя до своей каюты, Дэвид вошел внутрь, оставив электронщика в коридоре, и закрыл дверь. На столе стоял небольшой атташе-кейс, внутри которого находился аппарат кодированной телесвязи. На его корпусе мигала красная лампочка. Сняв трубку, Дэвид проговорил:
– Спенглер слушает.
После короткой паузы сквозь шум помех пробился знакомый голос.
– Это Разиков. Вам дается зеленый свет на то, чтобы приступить ко второй фазе.
Сердце Дэвида забилось быстрее.
– Я понял, сэр.
– Вы знаете, что должны делать?
– Да, сэр. Никаких свидетелей.
– И – никаких ошибок! От ваших действий в следующие двадцать четыре часа зависит безопасность государства.
Дэвид не нуждался в этом напутствии, рассчитанном на его патриотизм. Он осознавал важность возложенной на него миссии, ведь сейчас выдался шанс раз и навсегда поставить на колени перед Америкой последнюю из крупных коммунистических держав.
– Я не подведу, сэр.
– Очень хорошо, коммандер Спенглер. Мы ждем от вас известий.
На этом связь прервалась.
Дэвид положил трубку на телефон. Наконец-то! С его души свалился тяжелый камень. Не надо больше ждать, сдерживать нетерпение. Метнувшись к двери, он распахнул ее и увидел ожидающего за ней Хендела.
– Собери группу! – приказал Дэвид.
Хендел кивнул и резко развернулся на каблуках, а Дэвид закрыл дверь и подошел к своей койке. Наклонившись, он вытащил из-под нее два больших ящика. В одном из них лежали бруски взрывчатки С-4, детонаторы и электронные таймеры, а во втором – его последняя игрушка, которую доставил сегодня утром специальный курьер. Дэвид положил руку на крышку ящика.
Вдалеке за иллюминатором прокатился раскат грома. Приближался новый шторм. Дэвид улыбнулся. Ближе к ночи он приступит к выполнению своей основной миссии.
10 часов 48 минут Спасательное судно «Фатом»
Джордж Клейн сидел в судовой библиотеке, погрузившись в свои исследования и не замечая ни времени, ни качки. За последние сутки историк практически не покидал этого помещения, обложившись старыми картами и текстами в попытке найти ключ к происхождению странных иероглифов на кристаллическом столбе. Хотя успех в этих поисках Клейну пока не сопутствовал, изыскания натолкнули его на нечто весьма тревожное и не позволили прилечь даже на минуту.
На тиковом столе, за которым работал Джордж, лежала большая карта Тихого океана, утыканная маленькими красными флажками, на каждом из которых значилась дата. Они обозначали корабли, самолеты и подводные лодки, пропавшие в этом регионе за последние сто лет. Список получился пугающим. 1957 год – неподалеку от острова Уэйк пропадает летающая суперкрепость ВВС США КВ-50, в 1974-м к юго-западу от Японских островов исчезает советская подводная лодка класса «Гольф-2», в 1983-м в водах Яванского моря, у берегов острова Хайнань, теряется английское судно «Гломар». Как же много было этих судов и самолетов! Сотни!
1968 год – 521 судно.
1970 год – 435 судов.
1972 год – 471 судно.
Джордж встал, склонился над картой и стал изучать флажки. Обследуя места и останки кораблекрушений, он бороздил эти воды годами и успел наслушаться о пресловутом азиатском Драконовом треугольнике, расположенном в районе между Японией, островом Ни и восточным краем Микронезии. О дьявольском месте катастроф и исчезновений, сродни Бермудскому треугольнику в Атлантике. Однако до сегодняшнего дня историк никогда не задумывался о сути этих явлений, списывая странные, на первый взгляд, происшествия на бесчинства пиратов, шторма и подводные землетрясения.
Однако теперь он уже не был в этом так уверен. Джордж взял со стола воспоминания японца Сиро Кавамото, служившего во время Второй мировой войны командиром звена истребителей «Зеро». Старый летчик вспоминал об исчезновении летающей лодки «Каваниси» во время штурма вулканического острова Иводзима и цитировал прозвучавшие по радио последние слова ее командира: «С небом что-то происходит! Небо открывается…»
Накануне вечером, когда стало ясно, что содержание переговоров между членами экипажа борта номер один уже просочилось в средства массовой информации, Джек пересказал его Джорджу. Это пробудило у того какие-то смутные воспоминания и заставило немедленно отправиться в библиотеку. Целый час понадобился историку, чтобы отыскать мемуары Кавамото. Сходство в словах двух пилотов было поразительным. Остаток ночи Джордж потратил на то, чтобы выстроить некую модель событий.
Джордж вернулся к своей карте, вооружился циркулем, красным карандашом и нанес на нее Драконов треугольник. Он работал проворно и аккуратно, проводя четкие линии. Покончив с этим, он снова встал. Все до единого красные флажки оказались в пределах треугольника. Старый историк сел. Он не понимал значения своего открытия, но не мог отделаться от липкого ощущения страха, внезапно поселившегося в его груди. За долгую ночь он успел прочитать массу историй о пропавших в этих водах кораблях, историй, уходящих в далекое прошлое – вплоть до древних летописей императорской Японии, написанных многие века назад.
Но не эти истории заставляли его тревожиться, хотя из-за них он и проработал всю ночь. Джорджа Клейна пугало то, что среди множества красных флажков, воткнутых им в карту, выделялся один. Он был синего цвета и находился прямо по центру зловещего треугольника. Этот флажок обозначал могилу борта номер один.
16 часов 24 минуты
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
Карен и Миюки работали бок о бок за длинным полукруглым компьютерным столом. На одном из мониторов отражалась запутанная цепочка, по которой их рабочая станция пыталась выйти во Всемирную сеть. Наконец в активном окне появился логотип университета Торонто.
– У тебя получилось! – радостно воскликнула Карен.
– Это у Габриеля получилось, – поправила подругу Миюки.
– Плевать у кого, главное, что получилось!
На протяжении всего дня они пытались выйти во внешний мир через Интернет, но этому мешали постоянные отключения электроэнергии, сбои телефонной связи и перегруженность Сети по всему Тихоокеанскому региону. Не спасали даже почти сверхъестественные способности Габриеля. Однако все же ему это удалось, и теперь, подключившись к Всемирной паутине, женщины могли продолжить свои изыскания относительно того, что же им все-таки удалось обнаружить в руинах Чатана.
– Теперь мы что-нибудь отыщем! – с оптимизмом в голосе проговорила Карен, берясь за компьютерную мышку.
Узнав о необычных свойствах хрустальной звезды, она уговорила Миюки держать это в тайне до тех пор, пока они не узнают что-то более определенное относительно древнего языка. Миюки не спорила. Они обе были слишком удивлены и напуганы своим открытием. В результате артефакт был заперт в лабораторный сейф Миюки.
Карен вошла на сайт факультета антропологии университета Торонто. Введя в поле поиска «ронгоронго», она обнаружила шесть сайтов. Карен работала быстро, опасаясь, что и без того нестабильная связь в любой момент может прерваться. Первым делом она вызвала ссылку, озаглавленную «Жезл из Сантьяго». Из предыдущих исследований ей было известно, что так назывался один из двадцати пяти уцелевших артефактов с острова Пасхи.
На экране возникло изображение длинной деревянной палки, на поверхности которой в несколько рядов были вырезаны маленькие иероглифы. Под фотографией находилось увеличенное изображение этих символов. Карен еще укрупнила их. Некоторые были похожи на те, что они с Миюки нашли в «звездном зале», как они стали называть между собой зал в подводном тоннеле.
– Необходимо сравнить эти значки с нашими, – сказала она.
– Сделано, - отрапортовал бестелесный голос Габриеля. Экран соседнего монитора разделился на две равные части:
слева возникло изображение иероглифов с жезла из Сантьяго, в правой – письмена из звездного зала. Компьютерная программа как бы пролистывала знаки, сравнивая их друг с другом. Поначалу совпадений не было. Письмена были похожи, но не одинаковы. Затем пролистывание прекратилось, и в каждой из двух частей экрана появилось по одному иероглифу, выделенному красным цветом.
– Они выглядят практически одинаково! – выдохнула Миюки.
Карен смотрела на экран нахмурившись. Она еще не была вполне убеждена.
– Это может быть простым совпадением. Много ли существует способов нарисовать морскую звезду? Габриель, – заговорила она громче, – можно ли найти другие совпадения?
– Уже нашел, - ответила программа.
Пара странных знаков уменьшилась в размерах. Теперь на каждой половине монитора высветилось по тридцать иероглифов, словно зеркальное отражение повторяющих друг друга: человечки, странные существа, геометрические фигуры. Те, что находились слева, были идентичны тем, что были справа.
– Я полагаю, это уже нечто большее, нежели простое совпадение, – мягко заметила Миюки.
– Да, – согласилась Карен, – тут уж не поспоришь.
– Добавляю эту базу данных к предыдущей, - объявил Габриель. – По моим оценкам, язык состоит из примерно ста двадцати базовых иероглифов, которые в различных вариантах образуют от тысячи двухсот до двух тысяч составных. При наличии большего объема информации я мог бы приступить к переводу.
Карен едва не задохнулась от изумления, смешанного с восторгом.
– Не могу в это поверить! – заговорила она, глядя на Миюки округлившимися глазами. – Если Габриель прав, звездный зал может стать Розеттским камнем10 для этого языка, ключом к вековой загадке! – Карен вновь повернулась к монитору. – Габриель, сейчас я перенаправлю тебя на дополнительные образцы ронгоронго.
Карен вернулась к главному окну и стала вызывать на экран другие артефакты острова Пасхи: Резную табличку, дощечку Мамари, Большую и Малую Вашингтонские дощечки, весло, дощечку из Сантьяго, Аруку Куренга и Малую Санкт-Петербургскую дощечку.
Закончив, Карен выпрямилась и повернулась к Миюки.
– На сайте Торонто представлены только эти девять артефактов. Может Габриель поискать на сайтах других университетов? Если бы могли добавить в базу данных иероглифы с шестнадцати оставшихся артефактов…
– У нас появился бы шанс расшифровать язык, – закончила за нее Миюки. – Габриель, ты можешь провести поиск по всей Сети?
– Разумеется, профессор Накано. Начинаю немедленно.
– Ты понимаешь, что это означает? – спросила Карен, ухватив подругу за рукав. И тут же ответила на собственный вопрос: – Ученые столетиями пытались перевести ронгоронго. Они стремились узнать, сколько ему лет, откуда он пришел, кто подарил его островитянам. Наконец-то может вернуться вся утраченная история этой части мира!
– Не теряй голову, Карен. Не обнадеживай саму себя, – предостерегла подругу Миюки.
– Я этого не делаю, – солгала та, – но открыть новый источник языка ронгоронго в противоположной части Тихого океана… Одно только это станет поводом для появления несчетного числа статей в журналах всего мира! Ученые по-новому взглянут на этот регион. А сколько еще можно найти в Чатане! Мы ведь только чуть-чуть поскребли по поверхности! Мы должны…
Внезапно из настенного динамика послышался сигнал тревоги. От неожиданности Карен подпрыгнула.
– В чем дело? – спросила она.
– Сигнализация. Кто-то проник в мой кабинет, – сказала Миюки и поднялась со стула.
Карен также вскочила на ноги.
– Хрустальная звезда! Миюки взяла ее за локоть.
– Охранники на выходе займутся этим.
Карен стряхнула руку подруги и направилась к выходу. Ее мысли метались. Любой ценой необходимо сохранить этот ключ к многовековой загадке! Она расстегнула белый халат и вытащила из кобуры пистолет. К счастью, полиция Чатана не обнаружила его во время инцидента на руинах. После того приключения Карен не расставалась с оружием ни на минуту.
Миюки вышла следом за ней в лабораторный предбанник.
– Оставь это охране! – умоляющим голосом повторяла она.
– Лифты не работают. К тому времени, когда охранники поднимутся сюда, воры уже скроются. А я не могу позволить им забрать артефакт, он слишком ценен.
Не сомневаясь в своем превосходном стрелковом мастерстве, Карен приоткрыла дверь, ведущую в коридор, выглянула и посмотрела в сторону кабинета Миюки. Стеклянная дверь кабинета была разбита и открыта нараспашку. Карен прислушалась, но завывание сирены заглушало все остальные звуки.
Сделав глубокий вдох, она вышла в коридор и стала красться вдоль стены по направлению к открытому кабинету. Миюки двинулась следом за ней. Карен посмотрела на подругу страшным взглядом, но та только махнула на нее рукой.
С пистолетом наизготовку Карен скользила вдоль стены. В кабинете мелькнула какая-то тень, затем внутри зажегся фонарик. Судя по всему, звук сигнализации нисколько не напугал взломщика. Стук сердца отдавался у Карен в ушах. Она сглотнула комок и двинулась дальше.
Дойдя до дверного проема, она остановилась. Изнутри доносились голоса двух спорящих мужчин, но Карен не могла разобрать, на каком языке они разговаривают. Послышался треск, словно сломалось что-то деревянное. Карен крепче сжала рукоять пистолета, задержала дыхание и прыгнула вперед.
– Стоять! – крикнула она.
Двое мужчин уставились на нее выпученными от неожиданности глазами. Судя по темной коже, они были выходцами с южных островов Тихого океана. Один из них держал в руках фомку, которой, судя по всему, только что вскрыл письменный стол Миюки, у другого был пистолет. Он поднял оружие в направлении Карен.
Карен выстрелила. Это был предупредительный выстрел, и от стены прямо позади головы вооруженного мужчины отлетел большой кусок штукатурки. Вор застыл на месте.
– Брось оружие, или ты покойник! – прокричала Карен.
Она не знала, понимает ли ее противник, но одного выстрела оказалось достаточно, чтобы языковой барьер рухнул. Взломщик немного помедлил, а затем с мрачным выражением на смуглом лице отшвырнул в сторону пистолет. Второй бросил фомку.
В крови Карен бушевал адреналин, все ее чувства были обострены. Боковым зрением она увидела, что кабинет Миюки буквально разгромлен. За считанные минуты грабители успели перевернуть здесь все вверх дном. С огромным облегчением Карен заметила, что стенной сейф, спрятанный за докторским дипломом Миюки, остался незамеченным.
– Поднять руки! – приказала она, шевельнув стволом пистолета.
Мужчины повиновались, но Карен свое оружие не опустила. С минуты на минуту должны были появиться охранники из службы безопасности университета, и Карен оставалось лишь сдать им взломщиков с рук на руки.
Карен взглянула на руки своих пленников, и в груди у нее сперло дыхание. В тусклом свете были отчетливо видны две татуировки в виде изогнутой кольцом змеи.
Это они! Мародеры из пирамид!
Мысли в ее голове путались, и поэтому она слишком поздно осознала скрытую опасность. В пирамидах нападавших было трое, теперь лее перед ней стояли лишь двое. Где же третий?
Справа от себя она услышала резкий выдох Миюки и обернулась. Японка остановилась в тени у двери и смотрела куда-то мимо нее. Проследив за взглядом подруги, Карен увидела третьего. Он стоял в коридоре, направив на нее ствол винтовки. Они все предусмотрели.
Грянул оглушительный выстрел. Но ни Карен, ни Миюки уже не было там, где они только что находились. Они успели прыгнуть сквозь разбитую дверь и очутились внутри разгромленного кабинета. Пуля расщепила деревянный наличник двери.
Один из взломщиков, стоявших до этого с поднятыми руками, метнулся к брошенному им же пистолету. Карен выстрелила, и из его кисти брызнула кровь. Коротко взвыв, он отлетел от лежащего на полу оружия и прижал окровавленную руку к груди.
Карен прыгнула и очутилась в глубине комнаты, чтобы взять на прицел и этих двоих, и дверь в кабинет.
Оставшийся по-прежнему держал руки поднятыми, но делать это его заставлял отнюдь не страх. В его странном спокойствии было даже что-то пугающее, хотя он явно не представлял собой угрозы. Попятившись к стене, мужчина толкнул ногой своего раненого товарища, пролаял что-то на непонятном языке, и тот пополз на четвереньках по направлению к двери.
Ствол пистолета Карен неотступно следовал за ним. Стрелять она не собиралась. Если они решили уйти, так скатертью дорожка. Возможно, на выходе их прихватит охрана университета. Ей было не по себе оттого, что второй смуглолицый не сводил с нее взгляда, в котором читалась все та же невозмутимость – совершенно не соответствующая моменту.
А затем в дверном проеме появился третий, с винтовкой в руках. Но прежде чем он успел навести ее на Карен, его товарищ отвел ствол в сторону. Затем он посмотрел на Карен и Миюки и быстро заговорил по-японски, после чего все трое удалились.
Карен не опустила пистолет даже после того, как их шаги затихли в отдалении.
– Что он сказал? – спросила она Миюки.
– Он сказал, что мы сами не знаем, что открыли. – Миюки с испугом посмотрела на стенной шкаф, потом перевела взгляд обратно на Карен. – Это, сказал он, проклятие, которое падет на всех нас.
22 часа 34 минуты
Авианосец США «Гибралтар»,
к северо-западу от атолла Эневак, Океания
Стараясь держаться в тени, Дэвид Спенглер вел свою команду по палубе. Шторм к ночи еще усилился. Орудийными залпами грохотали раскаты грома, молнии то и дело прорезали черное небо, на долю секунды превращая ночь в день, волны били в борт авианосца, иногда взметая пену и брызги даже выше палубы.
Вечером, после ужина, большинство сухопутных сотрудников НСБТ покинули рабочие места у обломков самолета и разошлись по своим каютам, жалуясь на морскую болезнь, вызванную непрекращающимся штормом. Кроме того, Дэвид объявил, что в ангаре находиться небезопасно, поскольку корабль раскачивается, а тяжелые фрагменты самолета не закреплены, и приказал очистить ангар до тех пор, пока шторм не уляжется. Дознаватели НСБТ – с зелеными лицами и держась за животы – не спорили. Затем Дэвид расставил своих людей на всех входах и выходах ангара.
После того как опустилась ночь, а шторм усилился, Дэвид решил, что настало время действовать. И теперь они шли к назначенной цели. Прищурившись, чтобы лучше видеть в темноте, Дэвид заметил двоих мужчин у входа в тоннель. Один из них помахал в воздухе фонариком, давая понять, что все в порядке.
Пригнув голову под струями дождя, Дэвид поспешил вперед, прижимая к груди квадратный ящик. Рядом, уверенно шагая по скользкой палубе, шли еще трое мужчин с сумками на плечах.
Дэвид скользнул во вход в тоннель и задержался возле двух охранявших его бойцов. – Все чисто? – спросил он.
– Да, сэр, – доложил его заместитель. – Последний из них ушел около часа назад.
Дэвид удовлетворенно кивнул и повернулся к остальным.
– Вы знаете, что делать. Действуйте осторожно. Хендел и Рольф – со мной!
Двое, которых он назвал, подхватили сумки с оборудованием, Дэвид взял свой контейнер и направился в тоннель.
Темнота вокруг них сгущалась. Освещение здесь не было предусмотрено. Остановившись на пару секунд, Дэвид надел на голову прибор ночного видения и включил ультрафиолетовый фонарь. Из темноты, окрашенные в фиолетово-белые оттенки, выплыли груды неразобранных обломков. Он махнул рукой, делая двум другим знак следовать за ним, и пошел вперед по центральному проходу временного склада, где хранились поднятые со дна обломки борта номер один. Никто не проронил ни звука.
Боковые проходы были пронумерованы. Водя фонарем по сторонам, Дэвид нашел знак с цифрой 22. Он помедлил, но никаких признаков посторонних не обнаружил. Раскаты грома и шум дождя заглушали даже их собственные шаги.
Дэвид искал то, что ему было нужно, еще с минуту, а стоявшие рядом мужчины светили ему своими ультрафиолетовыми фонарями. Наконец он остановился напротив огромного самолетного двигателя производства корпорации «Дженерал электрик». Если не считать нескольких вмятин, он выглядел целым. Теперь Дэвид знал, где он находится, и двинулся вбок. Вскоре появилась цель его поисков – ящик, обозначенный большой меткой «1 – А». В нем лежали мелкие предметы, поднятые со дна в первый день спасательной операции.
Он кивнул своим людям.
Хендел и Рольф натянули резиновые хирургические перчатки, чтобы не оставлять отпечатки пальцев. Они работали быстро и ловко, не тратя впустую ни одного движения. Рольф вынул из сумки маленькую фомку и приоткрыл крышку ящика. Хендел Грегор присел на корточки и подключил провода таймера и детонатор к заряду из четырех кусков пластида С-4, способному разнести все в радиусе нескольких ярдов. Дэвид тоже сел на корточки, поставил на пол контейнер, который принес с собой, и открыл защелки.
– Я готов, сэр, – раздался рядом голос Грегора.
Дэвид кивнул и открыл контейнер, внутри которого находился самый главный предмет, на который он возлагал все свои надежды, – жадеитовая голова китайского воина.
Даже через окуляры ночного видения можно было оценить, какая тонкая проделана работа, и Дэвид горделиво улыбнулся. Эту часть плана он считал блестящей, причем идея вызрела именно в его голове. Дэвид заказал этот предмет в тот день, когда состоялось первое погружение к обломкам самолета, и это была точная копия жадеитовой головы, поднятой со дна Джеком Киркландом. Увидев ее, Дэвид тут же пересмотрел свой первоначальный план, и за столь счастливый поворот событий следовало поблагодарить Киркланда.
Он отвинтил ухо воина, под которым обнаружился потайной отсек, и передал голову своему эксперту по электронике. Грегор ловко поместил в углубление заряд, затем проверил все контакты и соединения, а Рольф, находившийся здесь же, уложил оригинал фрагмента статуи в свой контейнер.
Дэвид взглянул на часы. Прошла всего одна минута.
– Мне нужно больше света, – прошипел Грегор, склонившись над фальшивой жадеитовой головой. – Электроника косоглазых – настоящее дерьмо. Приходится по пять раз перепроверять контакты.
Дэвид кивнул Рольфу. Тот достал фонарик и стал светить Грегору. Дэвид снял прибор ночного видения.
Пальцы Грегора проворно бегали по разным узлам взрывного устройства. Таймер и детонатор только на прошлой неделе были похищены у китайца, промышляющего торговлей оружием на черном рынке. Отличный способ создать ложный след!
Наконец, с облегчением вздохнув, Грегор распрямился и протянул голову-бомбу Дэвиду. – Готово! – сказал он.
Дэвид взял ее и привинтил ухо на место.
– Идем! – приказал он, поднимаясь на ноги, но, стоило ему шагнуть к коробке, из темноты послышался незнакомый голос:
– Кто здесь?
Дэвид и его люди замерли. Рольф выключил фонарик, однако в ту же секунду в нескольких метрах от них, в отсеке электроники, зажегся другой.
– Покажитесь, или я вызову службы безопасности. Дэвид лихорадочно соображал. Он узнал голос и негромко выругался. Это был Эдвин Уэйнтрауб, главный дознаватель НСБТ. Но ведь ангар должен быть пустым! Наклонившись к Рольфу, Дэвид прошептал:
– Утихомирь его. Но не калечь.
Рольф кивнул и скользнул куда-то вбок, растаяв в темноте.
Дэвид моментально внес коррективы в свои планы. Именно этот талант позволил ему стать одним из лучших войсковых командиров. Реальная жизнь редко идет в соответствии с заранее разработанными планами. Для успешного выполнения миссии план должен быть гибким, чтобы его можно было изменить в любой непредвиденной ситуации. Как сейчас…
Дэвид встал и крикнул:
– Спокойно, Уэйнтрауб! Это – Коммандер Спенглер? – переспросил толстяк уже без страха в голосе.
– Я зашел удостовериться перед сном в том, что здесь все в порядке. А вы что тут делаете?
– А я тут прикорнул на раскладушке. Мой компьютер анализирует информацию, и я хочу дождаться, пока он закончит.
– Вам не стоит находиться здесь в такой шторм.
– Тут все защищено. Никакой опасности нет.
«Это ты так думаешь!» – промелькнуло в голове у Дэвида. Он знал, что Рольф сейчас уже находится на позиции, и поднял голос, чтобы отвлечь на себя внимание Уэйнтрауба.
– Хорошо. Раз у вас тут все в порядке, я удаляюсь. Если возникнут какие-то проблемы, помните: охранники будут находиться на своих постах до утра.
– Спасибо. Но со мной ничего… Эй, кто тут…
Дэвид услышал стук упавшего тела и поморщился. Неаккуратная работа. Обычно у Рольфа получалось гораздо тише.
– Готово! – крикнул Рольф.
– Я отправляю Хендела тебе на подмогу. Тащите этот мешок с дерьмом сюда.
Грегор выпрямился. На его лице читалось удивление, но он привык не обсуждать приказы и не задавать лишних вопросов. Дэвид махнул ему рукой, показывая: «Вперед!» – и Хендел тоже исчез в темноте.
Пока они отсутствовали, Дэвид положил жадеитовую голову на пол и собрал их инструменты. Эту неожиданную и досадную помеху можно обернуть себе на пользу. Изначально он планировал подорвать заряд завтра, во время рабочего дня. Несколько человек, скорее всего, погибнут, но эту цену Дэвид был готов заплатить. Теперь же он вновь пересмотрел свой план.
За шумом дождя послышались шаги. Дэвид повернулся и увидел двух своих подчиненных, которые втаскивали в проход 22 Уэйнтрауба в полубессознательном состоянии. Его запястья и щиколотки были стянуты пластиковыми путами, рот заклеен липкой лентой. Толстяк стонал и слабо сопротивлялся, еще не придя в себя от неожиданного нападения.
– Бросайте его здесь, – приказал Дэвид. Бойцы опустили пленника на палубу.
– Простите, сэр, – принялся извиняться Рольф, – я поскользнулся на какой-то грязи, и он заметил меня раньше, чем я успел заткнуть ему глотку.
– Неаккуратная, грязная работа – куда ни глянь, – жестко ответил Дэвид. – Уэйнтрауба здесь вообще не должно было быть.
– Его раскладушка стояла за целой стеной из обломков, а монитор компьютера был выключен. В темноте… – Я не желаю слышать никаких оправданий!
Дэвид повернулся к обездвиженному дознавателю, который уже полностью пришел в себя. Под правым ухом толстяка – там, куда его ударил Рольф, – вздулась огромная шишка, из которой текла струйка крови. Уэйнтрауб смотрел на Дэвида взглядом, в котором горели злость и презрение.
– Что нам с ним сделать? – спросил Грегор. – Выкинуть за борт и потом сказать, что смыло волной?
Дэвид продолжал рассматривать свою добычу.
– Нет, – ответил он наконец, – топить не будем.
В глазах дознавателя вспыхнул огонек надежды и… подозрительность.
Дэвид протянул руку, крепко зажал Уэйнтраубу нос и приказал подчиненным:
– Держите его!
Рольф уселся мужчине на ноги, а Грегор ухватил его за плечи.
Поскольку рот Уэйнтрауба был заклеен, он утратил способность дышать и стал биться в руках своих мучителей. Не обращая на это внимания, Дэвид снова заговорил:
– Мы используем его тело. Слабым местом нашего плана было то, что было бы сложно объяснить причину завтрашнего взрыва. Почему он произошел? Что стало причиной? Это могло бы вызвать подозрения. Но теперь у нас появился козел отпущения. – Дэвид кивнул на отчаянно извивающегося пленника. От нехватки воздуха его лицо побагровело, а глаза вывалились из орбит. Уэйнтрауб уже понял, что конец его близок. – Бедняга попытался вскрыть ящик и случайно привел в действие взрывной механизм.
– Значит, мы взорвем его сегодня? – спросил Грегор.
– Сразу же после полуночи. А потом сделаем так, чтобы на месте взрыва дознаватели обнаружили остатки китайской электроники. Это – все, что нужно Вашингтону. Все решат, что китайцы начинили жадеитовую статую пластитом, чтобы взорвать нашего дорогого президента.
– Думаю, он готов, сэр, – сказал Грегор, все еще сидевший на коленях Уэйнтрауба.
Дэвид опустил глаза вниз и понял, что Рольф прав. Пустыми глазами Уэйнтрауб не мигая смотрел в потолок. Дэвид отпустил нос мертвеца и с отвращением вытер руку в перчатке о его штаны.
– Развяжите его.
Рольф и Грегор принялись выполнять приказание, а сам Дэвид сорвал липкую ленту с посиневших губ покойника. Затем он поставил жадеитовую голову ему на грудь и положил его руки рядом с ней. Достал из кармана несколько китайских деталей для снаряжения взрывных устройств и вложил их в руку Уэйнтрауба. На всякий случай.
Выпрямившись, он несколько секунд рассматривал плоды своих трудов, а затем коротко бросил:
– Пошли! Я голоден как волк. Грегор собрал коробки.
– А что будем делать с оставшимся пластидом и детонаторами? – спросил он.
Дэвид улыбнулся.
– Не беспокойся, у меня для тебя есть еще одно задание. Завтра здесь будет сумасшедший дом, и во время этого бедлама очень удобно устроить еще один маленький взрыв.
– Я не понял, сэр.
– Есть один человек, которому не помешают несколько фунтов пластида. – Дэвид представил Джека Киркланда, который с омерзительной ухмылкой на лице обнимает за плечи его сестру. – Это будет прощальный подарок от старого друга.
Полночь
Спасательное судно «Фатом»
Адмирал Хьюстон и Джек сидели за небольшим столом камбуза. За стеклом маленьких иллюминаторов грохочущую черноту неба то и дело прорезали ослепительные лезвия молний. Непогода вынудила адмирала остаться на «Фатоме», но Джек подозревал, что шторм был не единственной причиной, заставившей Хьюстона задержаться у него в гостях.
Судно переваливалось с боку на бок, а Хьюстон невозмутимо жевал толстую сигару, словно паровоз, выпуская в потолок струи душистого дыма. Старый морской волк методично и быстро опустошал сигарный запас Джека.
– Тебе следовало рассказать об этом своем открытии раньше, – проговорил он.
Джек склонил голову. Чуть раньше он продемонстрировал адмиралу видеозапись кристаллической колонны и странных иероглифов. После нападения гигантского спрута он посчитал себя не вправе и далее молчать о своих находках.
– Да, но поначалу я думал, что это не имеет значения для расследования.
– И таким способом ты решил утереть нос военным. Джек сморщился. Обвести старика вокруг пальца не удавалось никому и никогда.
– Твое открытие может объяснить феномен магнетизации обломков самолета, – продолжал Хьюстон. – Если от кристальной колонны исходит какое-то излучение, оно могло повлиять на обломки. Уэйнтраубу было бы очень интересно узнать об этом.
Джек кивнул, хотя о магнетизации частей самолета слышал впервые.
– Может, есть еще что-то, о чем ты предпочел умолчать? – осведомился Хьюстон.
– Нет, не совсем…
Адмирал посмотрел на Джека усталым взглядом.
– Не совсем?
– Так, кое-какие мысли. Ничего конкретного.
– Какие, например?
– Это не важно.
Хьюстон буравил Джека своими стальными глазами. Даже сейчас, уже не являясь его подчиненным, он внутренне съежился под этим взглядом.
– Позволь мне судить, что важно, а что – нет. Джек почувствовал себя загнанным в угол.
– Ну, не знаю… А вам не кажется странным, что большая часть обломков упала на дно рядом с колонной?
– Странным? Без сомнения. Но откуда нам знать, сколько таких колонн торчит на дне океана? Ведь исследована лишь его малая часть.
– Возможно, – согласился Джек, хотя и не очень уверенно.
Повисла тишина, нарушаемая лишь далекими раскатами грома. Хьюстон потянулся и затушил сигару в пепельнице.
– Что ж, если это – все… Уже поздно. Пойду-ка я спать, пока окончательно не уничтожил твои запасы кубинских сигар. Кстати, спасибо, что одолжил свою каюту.
Джек набрал в легкие воздух. Целый день в его мозгу вертелась мысль, которую ему было страшно высказать словами. Теперь он решился.
– Марк…
Адмирал изумленно вздернул брови. Впервые за все годы их знакомства Джек обратился к нему столь фамильярно.
– В чем дело?
– Я знаю, это прозвучит дико, но что, если кристаллическая колонна и стала причиной падения борта номер один?
– Прекрати, Джек! Ты начинаешь перегибать палку!
– Думаете, я сам этого не понимаю? Но я – единственный, кто был там, внизу!
Джек вспомнил, что произошло, когда титановый манипулятор его субмарины прикоснулся к кристаллической поверхности: ощущение свободного падения, потеря чувства времени.
– О чем это ты толкуешь?
Джек заговорил – горячо, торопливо, пытаясь выразить словами все, что чувствовал:
– Как-то раз нас доставляли к месту выполнения задания на подводной лодке. Моя койка находилась недалеко от силовой установки, и, несмотря на защиту реактора, я каким-то образом ощущал гигантскую мощь, запрятанную в нем. Мои кости словно улавливали что-то, что не в состоянии определить ни один прибор. То же самое я почувствовал там, внизу. Какую-то огромную силу, дремлющую до поры. Хьюстон помолчал, потом неторопливо заговорил:
– Я верю тебе, Джек, и не сомневаюсь в том, что ты действительно испытал странные ощущения. Если эта кристаллическая штуковина способна намагнитить останки самолета, то она должна обладать чертовской силой. Но чтобы притянуть к себе самолет, летящий на высоте в пятьдесят тысяч футов?
Адмирал театрально умолк.
– Я знаю… знаю, как все это звучит. Но я лишь хотел рассказать вам о том, что увидел, что почувствовал там, на глубине. Прошу вас только об одном: не отвергайте с ходу все, что я говорю.
Хьюстон кивнул.
– Я ценю твой пыл, Джек, и всегда держу сознание открытым для любых версий. – Старик устало покачал головой. – Хотелось бы, чтобы так же поступал и Вашингтон. Ты ведь не единственный, кто строит всякие фантастические гипотезы относительно гибели борта номер один. Новая администрация, похоже, уже выбрала наиболее подходящую для себя версию катастрофы.
– И чем же они ее объясняют?
– Диверсией, осуществленной китайцами.
Брови Джека полезли вверх. В последние дни он не очень внимательно следил за новостями мировой политики.
– Но это же чушь! Президент Бишоп был последовательным сторонником переговоров и налаживания нормальных отношений с Китаем! С какой стати им убивать его?
Адмирал сердито посмотрел на Джека, как на непонятливого ученика.
– Это политика. Интриги. Но китайцы в ответ на это уже отозвали из страны своих дипломатов и выслали всех наших из Китая. Только утром я узнал, что китайский военный флот начал широкомасштабные маневры. С их стороны это всего лишь демонстрация, но ясно одно: Вашингтон затеял очень опасную игру.
Джек внезапно почувствовал себя глупо. Адмиралу хватает забот и без его завиральных идей.
– В таком случае нам необходимо узнать подлинные причины катастрофы, причем чем скорее, тем лучше.
– Вне всякого сомнения. Завтра прибудет военная субмарина, которая поможет нам в этом. Имея в своем распоряжении два глубоководных аппарата, мы сумеем быстрее добиться успеха.
Джек одобрительно кивнул. Речь шла о новейшей подводной лодке «Персей» созданной по спецзаказу для команды ныряльщиков ВМС. Она могла опускаться на глубину в пятнадцать тысяч футов и развивать скорость в сорок узлов.
– Я читал о «Персее». Это настоящий подводный «феррари».
– Причем зубастый «феррари». Недавно ее оснастили установкой с мини-торпедами.
Глаза Джека удивленно расширились.
– Да-да, – проговорил адмирал, – это новая модификация «Персея». Информация о ней до сих пор является секретной.
– Так может, тогда не стоит рассказывать мне об этом? Хьюстон только махнул рукой.
– Все равно завтра ты бы все узнал. Эти торпеды отпугнут любую подводную живность, если та снова попытается тебя сожрать.
Джек усмехнулся.
– По крайней мере, теперь, зная, что мою задницу прикрывают военно-морские силы, я буду чувствовать себя намного спокойнее.
Их разговор прервали чьи-то шаги. Мужчины повернули головы и увидели входящего на камбуз Джорджа Клейна. – Я услышал голоса, – сказал историк, – и подумал, что ты еще не спишь.
Джек был удивлен, увидев профессора в столь плачевном виде: вокруг глаз залегли темные круги, щеки и подбородок покрыты жесткой седой щетиной. Он выглядел как человек, не спавший по крайней мере двое суток. Подумав об этом, Джек вспомнил, что не видел Джорджа целый день.
Историк поднял руку, в которой держал свернутую в рулон карту.
– Хочу тебе кое-что показать. Я изучал различные случаи исчезновений, имевшие место в этом районе, и подумал, что ты должен тоже это увидеть.
Джек знал, что Джордж слов на ветер не бросает. Обычно он держал рот на замке до тех пор, пока не заканчивал очередное исследование, а теперь по всклокоченному виду историка Джек понял, что тот наткнулся на что-то по-настоящему важное.
– Что ты обнаружил? – спросил он.
– Возможно, скрытую причину гибели борта номер один. Адмирал выпрямился и многозначительно посмотрел на Джека.
– Похоже, сегодня у всех рождаются свои версии на этот счет, – проговорил он.
Пропустив слова адмирала мимо ушей, Джордж подошел к столу. Когда он положил на него карту и развернул ее, Джек увидел очертания Тихого океана и вычерченный красным карандашом большой треугольник, однако прежде чем он успел как следует разглядеть карту, за иллюминаторами послышался грохот.
Все находившиеся в камбузе замерли. Где-то в глубине корабля залаял Элвис. Профессор, испуганно моргая, поправил очки.
– Вот так грохнуло! – проговорил он, качая головой. – Такой гром, что…
Адмирал и Джек уже стояли.
– Это не гром, – сказал Джек и открыл дверь.
По палубе хлестал дождь, а ветер пытался сорвать с петель дверь, ведущую на носовую палубу. Судно бросало из стороны в сторону.
Следом за Джеком на палубу вышли адмирал и историк.
Джек оглядел темный горизонт. Примерно в четверти мили от них виднелся силуэт «Гибралтара». С его палубы поднимался небольшой огненный шар.
– Что это было? – спросил Джордж, протирая стекла очков.
Ему никто не ответил, но, глядя на огненный шар, Джек почувствовал, что настоящие неприятности только начинаются.
/ августа, 8 часов 22 минуты
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
Поднимаясь по лестнице на этаж, где была расположена лаборатория Миюки, Карен дрожала от нетерпения, желая поскорее вернуться к работе. После вчерашнего вторжения со взломом их целый день мучила допросами служба безопасности университета. Несмотря на то что Карен использовала оружие в целях самообороны, пистолет у нее изъяли. В Японии были очень строгие законы на сей счет, и Карен с трудом удалось убедить охранников, чтобы те не сдавали ее в полицейский участок. А вслед за этим, не на шутку напуганный произошедшим, женщин вызвал к себе сам ректор университета и пообещал обеспечить им надежную охрану.
Желая подстраховаться на случай новых попыток украсть хрустальную звезду, Карен поместила ее в свой банковский сейф. Нельзя было недооценивать опасность. Даже сейчас, когда она поднималась по ступеням университета, ее сопровождал охранник в форме. «По крайней мере, – думала она, – ректор доказал, что он – человек слова».
Когда они дошли до лаборатории Миюки, Карен постучала в дверь и назвала себя. Щелкнул замок, и дверь чуть-чуть приоткрылась.
– Вы в порядке, доктор? – спросил охранник по-японски.
Убедившись в том, что это свои, Миюки кивнула и распахнула дверь, позволяя Карен войти.
– Здесь мы будем в безопасности, – проговорила Карен на скверном японском. – Мы запрем дверь, а перед уходом позвоним вам.
Охранник кивнул и ушел. Карен закрыла дверь, а Миюки снова заперла ее. Вздохнув, Карен взяла подругу за руку.
– Не бойся, – сказала она, – нам ничто не угрожает. Эти типы не вернутся, особенно теперь, когда здесь полным-полно охраны.
– Но…
Карен сжала руку Миюки. Она вспомнила, как спокоен был предводитель нападавших, как он выбил винтовку из рук своего товарища, не позволив тому выстрелить.
– Я думаю, они не хотели причинить нам вред, – сказала она. – Им был нужен только артефакт.
– Да, и они намерены заполучить его любой ценой, а любого, кто встанет у них на пути, готовы прикончить.
– Не беспокойся, – продолжала успокаивать подругу Карен, – теперь, чтобы заполучить звезду, им придется взять штурмом Банк Токио.
– Я все равно боюсь, – надула губки Миюки, но ее лицо тут же просветлело. Она указала на чистые халаты. – Одевайся и пошли. Габриель нашел кое-что интересное.
– Правда? Это связано с языком?
– Да. Он закончил формирование базы данных языка, добавив в нее иероглифы с артефактов острова Пасхи.
Карен торопливо облачилась в чистый халат и застегнула его.
– Как ты думаешь, у него уже достаточно информации, чтобы перевести надписи? – спросила она.
– Об этом пока говорить рано. Габриель продолжает работать.
Уже на ходу Карен надела бумажную шапочку и заправила под нее волосы.
– Но ты полагаешь, он сможет это сделать? Миюки пожала плечами и открыла электронным ключом дверь в главное помещение лаборатории. Стеклянная дверь, с шипением выдохнув сжатый воздух, открылась.
– Ты не о том спрашиваешь, – проговорила Миюки.
Миюки отличалась типично японской серьезностью и редко позволяла себе игривость во всем, что касалось работы. Поэтому лукавые нотки, прозвучавшие в ее голосе сейчас, заинтриговали Карен.
– О чем же я должна спрашивать? – попыталась она разговорить подругу.
– Сейчас сама увидишь, – загадочно ответила Миюки. Карен от нетерпения разве что не подпрыгивала.
– Ну что же это? Что?
Они подошли к полукруглому компьютерному столу.
– Габриель, выведи, пожалуйста, на монитор номер один изображение «Два-бэ».
– Сию минуту. Доброе утро, доктор Грейс.
– Доброе утро, Габриель.
Карен уже не ощущала неловкость, разговаривая со своим бестелесным коллегой.
Женщины сели. На мониторе перед собой Карен увидела стремительно текущий поток информации. Цифры и символы меняли друг друга с такой сумасшедшей скоростью, что почти сливались в одну мутную полосу. И все же Карен сумела выхватить взглядом из этого потока несколько невиданных ею раньше значков. Через несколько секунд в центре монитора высветились пять иероглифов.
Карен это ничуть не впечатлило.
– И на что я смотрю, если не секрет? – спросила она. – Габриель, ты можешь перевести эти знаки?
– Нет, доктор Грейс. При имеющемся объеме информации перевод текста продолжает оставаться невозможным.
Карен не могла скрыть разочарование.
– Тебе удалось найти какие-нибудь другие образцы языка ронгоронго?
– Я нашел их все, доктор Грейс. Брови Карен взлетели на лоб.
– Все двадцать пять? Так быстро?
– Да, я исследовал четыреста тринадцать сайтов, чтобы обнаружить любые известные образцы этого языка. К сожалению, на трех артефактах оказались идентичные, письмена, а на одном, и вовсе единственный иероглиф. Объем информации оставался недостаточным.
Карен смотрела на монитор.
– А вот эти иероглифы? С какого они артефакта?
– Ни с какого.
– Что? Вмешалась Миюки.
– Габриель, расскажи подробнее о том, как ты проводил поиск. – Миюки повернулась к Карен и торопливо добавила: – Он до этого сам додумался!
В ее глазах светилось возбуждение и гордость. Снова заговорил Габриель:
– После поиска по ключевому слову «ронгоронго» я провел новый - по всей Всемирной сети - по каждому отдельно взятому иероглифу, сделав в общей сложности сто двадцать запросов. Три результата отвечали поисковым, параметрам.
Три иероглифа из пяти высветились красным.
– А два остальных? – спросила Карен, силясь понять суть того, о чем говорил Габриель.
– Они не совпадают ни с одним из известных иероглифов ронгоронго.
– Что это означает?
На этот вопрос Карен ответила Миюки:
– Это новые иероглифы, которые еще никто и никогда не видел.
Карен словно подбросило. – Мы обнаружили задокументированный артефакт! Новое открытие!
– Они обнаружены на интернет-форуме Гарвардского университета.
– Могу я увидеть эту запись?
– Да, пожалуйста. – Миюки протянула Карен лист бумаги. – Я распечатала ее для тебя.
– Невероятно!
– Действительно, Габриель сумел по собственной инициативе расширить параметры поиска, проявив способности к полностью независимому мышлению. Это – настоящий прорыв.
– Миюки, я говорю про новые символы! – Карен потрясла в воздухе бумагой. – Вот что невероятно!
– Для тебя – может быть.
Карен поняла, что невольно обидела подругу, не оценив по достоинству важнейшее для той событие.
– Извини, Миюки, – проговорила она. – Вы оба молодцы – и ты, и Габриель.
– Ладно, – смягчилась Миюки. – Почитай, что там написано.
Карен прикоснулась к руке подруги.
– Я правда вам благодарна. Ты даже не представляешь, до какой степени.
– Отлично представляю. Просто хотела, чтобы ты в этом призналась.
Опустив глаза, Карен принялась читать распечатанное сообщение электронной почты.
«Всем, кого это может касаться.
Я был бы благодарен за любую помощь в установлении происхождения нижеприведенных иероглифических знаков. Данные знаки были обнаружены вырезанными на кристалле. Готов поделиться имеющейся у меня информацией с любым, кто окажет содействие в моем исследовании.
Заранее благодарен за помощь,
доктор наук Джозеф Клейн. Борт судна "Фатом"
Адрес отправителя: gklein@globalnet».
Карен опустила бумагу. От ее внимания не укрылось упоминание еще об одном кристалле. Для простого совпадения это было чересчур.
– Мы можем узнать, откуда поступило это сообщение? Миюки кивнула.
– Габриель отследил его. «Фатом»- это спасательное судно. Сейчас оно находится в районе Океании. Внедрившись в систему глобального позиционирования, Габриель определил его точное местонахождение.
– И где же оно?
– Возле острова Уэйк. Но самое странное даже не в этом. Габриель сумел выяснить, что в настоящее время «Фатом» задействован в спасательной операции на месте крушения американского борта номер один.
– Странно все это. – Карен наморщила лоб, пытаясь сообразить, как все это может быть соотнесено друг с другом. – Нам необходимо связаться с этим Джорджем Клейном.
– Габриель уже занимается этим.
9 часов 00 минут
Авианосец США «Гибралтар», Океания
Джек сидел на краешке кожаного стула в конференц-зале «Гибралтара». Хотя людей было много, никто не говорил. Все ждали адмирала Хьюстона, который в данный момент консультировался с руководством Объединенного комитета начальников штабов относительно взрыва, прогремевшего на палубе авианосца. В течение всей ночи, при свете натриевых фонарей, дознаватели и военные моряки – не менее сотни человек – разгребали обломки самолета, пытаясь найти хоть какие-то улики и вещественные доказательства.
Были обнаружены и перенесены в судовой лазарет останки главного дознавателя Эдвина Уэйнтрауба, тело которого было изуродовано взрывом и сильно обожжено, поэтому опознали его только по обручальному кольцу. Ночь выдалась долгой и тяжелой. В связи с драконовскими мерами безопасности Джеку было отказано в доступе на борт «Гибралтар» до утра.
Но даже несмотря на то, что головной корабль был опечатан, как банковский сейф, слухи о произошедшем все равно поползли и вскоре, через вспомогательные суда, достигли «Фатома». Бомба была спрятана в китайской жадеитовой статуе. Осколки разлетелись повсюду, попав в брезентовый тент временного склада и даже в череп и конечности несчастного Уэйнтрауба. В дополнение ко всему в результате взрыва сдетонировала стоявшая неподалеку бочка с бензином, после чего из шахты грузового лифта в небо вырвался огненный шар.
Джек поежился. Он сам держал в руках жадеитовую голову. А если бы она взорвалась тогда, когда он находился на дне океана?
Тишина в зале стала, что называется, звенящей. Вид у всех присутствующих был усталый и подавленный.
Наконец дверь конференц-зала распахнулась, впустив адмирала Хьюстона в сопровождении двух помощников. Замыкал шествие Дэвид Спенглер. Трое мужчин сели, но адмирал остался стоять. Джек встретился с ним глазами, но адмирал посмотрел на него как на незнакомого. Лицо его было пепельным, глаза чернели, словно два агата.
– Джентльмены, – начал Хьюстон, – позвольте поблагодарить вас за ваш самоотверженный труд на протяжении последней недели. Трагедия, случившаяся прошлой ночью, не уменьшит вашего вклада в общее дело. – Адмирал склонил голову. – А теперь я с прискорбием вынужден сообщить, что останки, обнаруженные ночью, идентифицированы. Это доктор Эдвин Уэйнтрауб.
Потрясенные этим сообщением сотрудники НСБТ стали перешептываться.
– Все, кому приходилось сталкиваться с доктором Уэйнтраубом, высоко ценили этого человека. Нам будет его не хватать. Но, – голос адмирала окреп, – его смерть не останется безнаказанной. Среди обломков убийцы оставили свидетельства своей трусости. Эксперты – и здесь, и в Сан-Диего – уже установили происхождение электронного таймера и детонатора. И то и другое изготовлено в Китае.
Послышались громкие голоса дознавателей НСБТ, в которых звучала злость. Военные вели себя более сдержанно, не считая одного лейтенанта, сидевшего рядом с Джеком. Услышав последнюю фразу, он мучительно простонал:
– О боже!
Адмирал поднял руку, призывая к тишине.
– Есть мнение, что доктор Уэйнтрауб, проводя свои исследования, случайно привел в действие взрывной механизм. Предполагается также, что изначально аналогичные заряды были установлены во всем корпусе трехметровой скульптуры, которой принадлежала уцелевшая голова. Судя по всему, именно взрыв статуи, находившейся в грузовом отсеке самолета, стал причиной крушения борта номер один.
В зале вновь повисла зловещая тишина.
– В Соединенных Штатах все, о чем я вам сейчас сообщил, появится уже в сегодняшних вечерних новостях. Такую информацию от американского народа скрывать нельзя. Но сразу же вслед за тем, как это станет достоянием гласности, начнется эскалация международной напряженности, тем более что этому предшествовали широкомасштабные природные катаклизмы в Тихоокеанском регионе. В связи с этим я только что получил приказ передислоцировать авианосец «Гибралтар» в Филиппинское море. По пути мы высадим персонал Национальной службы безопасности на острове Гуам, где оставим и обломки самолета. По рядам сидящих вновь прокатился шепот. Адмирал дождался, когда восстановится тишина, и продолжил:
– Спасательное судно военно-морских сил «Мэгги Чуэст» и военная команда глубоководного погружения продолжат подъем фрагментов борта номер один, которые впоследствии также будут переправлены на Гуам. Руководить этой операцией будет нынешний глава службы безопасности коммандер Спенглер.
Лицо адмирала было непроницаемым, словно высечено из камня. Немного помолчав, он медленно заговорил:
– Президент Нейф дал слово, что террористы не уйдут от наказания. Вашингтон уже потребовал от китайских властей выдать всех лиц, замешанных в этом преступлении. – Хьюстон сжал кулак. – И позвольте мне тоже кое-что пообещать. Справедливость восторжествует. Ответ Америки на убийство ее граждан будет сокрушительным и беспощадным.
Джек никогда еще не видел адмирала в такой ярости. Жилы на его шее вздулись, губы были бескровными.
– На этом – все. Если возникнут какие-либо вопросы по порядку дальнейших действий, обращайтесь к моим помощникам. Благодарю всех за сотрудничество.
Джек поднял руку, намереваясь задать адмиралу вопрос о том, что делать дальше ему.
– Сэр, могу ли я спросить относительно спасательной оп…
– Мистер Киркланд, – со злостью оборвал его Хьюстон, – все вопросы на эту тему следует адресовать коммандеру Спенглеру.
Не говоря больше ни слова, адмирал развернулся и вышел из зала.
Взгляд Джека переместился на Дэвида, а у того на лице заиграла мстительная ухмылка. Поднявшись со стула, он обратился к Джеку:
– Предвосхищая ваш вопрос, мистер Киркланд, хочу поблагодарить вас за сотрудничество и сообщить, что по соображениям национальной безопасности ваше дальнейшее присутствие здесь не требуется.
– Но…
– Теперь это уже военная операция, и гражданским здесь не место. По периметру места катастрофы будет установлен кордон радиусом в две мили. На то, чтобы покинуть эту зону, вам дается время до восемнадцати часов.
Джек мрачно посмотрел на Дэвида, прекрасно понимая, что за этим изгнанием стоят личные мотивы.
– Если вы не покинете зону или предпримете попытку снова войти в нее, вы и ваша команда будете арестованы, а ваше судно конфисковано.
Последнее замечание вызвало приглушенный шум в зале. Подняв руку, Дэвид добавил:
– Мои люди проводят вас с палубы «Гибралтара». Он подал знак, двое его бойцов поднялись с мест.
От лица Джека отхлынула кровь. Не зная, что сказать, он стиснул зубы от злости. К адмиралу идти нельзя. Старик сейчас и без того занят выше крыши, чтобы еще грузить его какими-то мелкими склоками.
Джек мрачно посмотрел на Дэвида Спенглера. Он ради них рисковал жизнью, а теперь его бесцеремонно вышвыривают!
– Я не нуждаюсь в сопровождающих, – холодно ответил он.
– Позаботьтесь о том, чтобы мистер Киркланд незамедлительно покинул борт корабля, – велел Дэвид своим подручным.
В сопровождении этой парочки Джек направился к выходу. Он не стал протестовать. Какой в этом смысл? Если правительству не нужна его помощь, так тому и быть.
Через несколько минут он оказался на борту катера ВМС. Военный моряк за штурвалом включил двигатель и взял курс на «Фатом». Лодка подпрыгивала на невысоких волнах. Штормовой фронт ушел, и день выдался хоть и ветреным, но ясным.
Позади Джека сидели двое людей Спенглера. Джек не сказал этой парочке в серых мундирах ни единого слова, да и они, судя по всему, не горели желанием общаться с ним. Джек откинулся на переднем сиденье. Судя по тому, что в службе безопасности не было ни одного чернокожего, расовые пристрастия Спенглера не изменились. Дженнифер как-то призналась Джеку, что их отец являлся активным членом Ку-клукс-клана и часто брал сына на их сборища, когда тот был еще мальчишкой. Если Дэвид отказывался, отец его бил. Джек краем глаза глянул на двух крепких светловолосых парней. Похоже, в детстве их воспитывали аналогичным образом.
Сбросив скорость, катер тихонько стукнулся о борт «Фатома», рядом с кормовым трапом.
– Приехали, – сообщил рулевой.
Джек встал и уже собрался перелезть через ограждение катера, когда один из людей Дэвида схватил его за локоть.
– Мистер Киркланд, коммандер Спенглер просил передать вам это перед тем, как вы подниметесь на борт своего судна.
С этими словами блондин протянул Джеку коробочку, размером с те, в которых продают обручальные кольца.
– Прощальный под арок, – добавил он, – с наилучшими пожеланиями от коммандера Спенглера.
После того как Джек взял коробочку, мужчина кивнул и снова сел на свое место, а Джек перепрыгнул на трап «Фатома» и ухватился рукой за поручень. Катер взревел мотором, резко развернулся, обдав ноги Джека пеной, и полетел в обратном направлении.
На палубе появился Роберт. Опершись на поручни, он свесил голову вниз и спросил:
– Ну, как прошло совещание? Узнал что-нибудь новое?
– Да, – угрюмо ответил Джек. – Собери всех наших. Роберт показал Джеку поднятые вверх большие пальцы и исчез.
Джек посмотрел на маленькую подарочную коробочку. Он был уверен, что благодарностью за оказанную им помощь тут и не пахнет. Вероятнее всего, это не прощальный подарок, а какая-нибудь прощальная пакость – вполне в духе Дэвида.
Он испытал желание швырнуть коробочку в воду, но любопытство взяло верх. Джек взялся за ленточку, которой она была обернута, но затем передумал и покачал головой. День и без того выдался отвратительный, так зачем делать его еще хуже! Он откроет эту чертову коробочку позже. Сунув «подарок» в карман, Джек повернулся к лестнице.
Поднявшись на палубу, он оглянулся на «Гибралтар», подавив в себе чувство сожаления. Ему казалось, что его во второй раз списали на берег, отрезав от прошлого, которое составляло всю его жизнь.
В этот момент, радостно приветствуя хозяина, к нему подскочил Элвис. Джек опустился на корточки и принялся ласкать пса, который восторженно помахивал хвостом. Слава богу, что есть вещи, которые не меняются.
– Ты ведь никогда не выбросишь меня за борт, малыш? – проговорил Джек, вложив в эти слова всю свою обиду на ВМС.
19 часов 15 минут
Овальный кабинет Белого дома,
Вашингтон, округ Колумбия
Лоренс Нейф развалился в кресле, размышляя над достижениями последних дней. Его план взвалить вину за гибель президента США на китайцев работал как часы. Николас Разиков доказал, что умеет быть преданным другом и ловко манипулировать средствами массовой информации. Чуть раньше Нейф просмотрел черновик письма на имя китайского премьера, подготовленный госсекретарем. Это был серьезный документ! Почти объявление войны. В каждой фразе Нейф узнавал стиль Разикова: «никаких компромиссов», «скорое возмездие», жесткие меры»…
Нейф с удовольствием подписал документ. Пускай косоглазые ощутят тяжелую руку американской дипломатии – дипломатии, за которой стоит самая мощная в мире военная машина. Короткое письмо означало конец политики прихлебательства, которую проводила администрация Бишопа. Это был, так сказать, предупредительный выстрел. Нейф откинулся на спинку кресла и оглядел Овальный кабинет. Теперь это его администрация. Некоторое время Нейф забавлялся этой мыслью, смакуя свой новый статус, но от этого приятного занятия его отвлек стук в дверь.
– Войдите! – рявкнул он.
Вошедшим оказался его личный помощник – тощий парень лет двадцати с небольшим, имя которого Нейф никак не мог запомнить.
– В чем дело?
Отвесив полупоклон, парень робко доложил:
– Сэр, пришли директор ЦРУ и глава Агентства по чрезвычайным ситуациям.
«С чего бы это?» – подумал Нейф. Он не назначал ни одному, ни другому, но не отправлять же их восвояси!
– Пригласи, – велел он, выпрямившись в кресле. Парень попятился и распахнул дверь, приглашая посетителей в главный кабинет страны.
Первым вошел Разиков и на правах завсегдатая Овального кабинета указал вошедшему вслед за ним Джебу Филдингу, руководителю гражданской обороны США, на ряд кожаных кресел, стоявших вдоль стены. Сутулый пожилой мужчина с внешностью книгочея и усталым лицом тащил целую кипу каких-то бумаг, зажав их под мышкой.
– Господин президент, – заговорил Разиков, – я полагаю, вы должны это увидеть. – Директор ЦРУ указал на диван и стулья вокруг старинного кофейного столика, на котором уже раскладывал свои бумаги Филдинг. – Не откажитесь присоединиться к нам.
Грузный Нейф с глухим ворчанием поднялся из кресла и обошел стол.
Уже поздно, Николас. Это не может подождать? Утром состоится мое обращение к нации, и я не хочу, чтобы у меня был усталый вид. В утренних новостях о гибели борта номер один американский народ должен видеть энергичного и уверенного человека.
Разиков немного склонил голову и почтительно проговорил:
– Я все понимаю, господин президент, и приношу свои извинения, но то, ради чего я осмелился побеспокоить вас, может в значительной степени повлиять на ваше завтрашнее обращение к нации.
Нейф устроился на диване, в этом уголке кабинета, где обычно проходили неформальные встречи, Разиков и Филдинг – на стульях. Только теперь Нейф сообразил, что глава АЧС держит не просто бумаги, а карты.
– Ну, с чем пожаловали? – осведомился он, подавшись вперед и глядя, как Филдинг раскладывает свои карты на столе.
– Самые свежие новости, – ответил Разиков.
– Например?
– Как вам, безусловно, известно, АЧС изучает причины волны землетрясений, имевших место восемь дней назад. Учитывая катастрофические последствия и разрушения, детализированная информация с Западного побережья поступала с большим запозданием.
Нейф нетерпеливо кивнул. На прошлой неделе он уже выступил с публичным заявлением относительно «национальной катастрофы» и не видел смысла возвращаться к этой теме. Она его больше не интересовала. В ближайшие дни его ожидало турне по пострадавшим районам, и программа намечалась весьма насыщенная. Нейфу предстояло спускать на воду венок в знак скорби о погибших в результате затопления Алеутских островов, пожимать руки людям, оставшимся без жилищ и ютящимся по различным приютам, участвовать в многочисленных поминальных службах. Он был готов к этой поездке и даже подобрал подходящий наряд, примерив его перед зеркалом: спортивные брюки, туфли на толстой подошве, рубашка с закатанными рукавами и куртка от Армани через плечо. Образ – что надо! Эдакий свой парень, президент, готовый прийти на помощь народу. Разиков отвлек Нейфа от мечтаний, постучав пальцем по разложенной на кофейном столике карте.
– Получив данные от геологических станций, расположенных на Западном побережье, ведомство Джеба свело их воедино и сравнило с показаниями сейсмических приборов, стремясь определить причину природного бедствия.
Нейф перевел взгляд на карту.
– И теперь она нам известна?
– Нет, не совсем. Но может быть, с этого места обо всем подробно расскажет Джеб?
Разиков кивнул Филдингу, предоставляя ему слово. Пожилой мужчина заметно нервничал. Он промокнул взмокший лоб носовым платком, прокашлялся и заговорил:
– Благодарю вас, господин президент, за то, что нашли возможным уделить время…
– Да, да, – нетерпеливо перебил его Нейф. – Что там у вас?
Филдинг разгладил на столе карту Тихого океана с обозначением рельефа морского дна, континентального шельфа и побережья. На карту были нанесены концентрические круги. Внешний, самый большой круг захватывал прибрежные районы Соединенных Штатов и Японские острова. Внутри сужающихся кругов красными крестиками были помечены те острова и районы побережья, где воздействие стихии оказалось наиболее разрушительным. Водя пальцем по этим условным обозначениям, Джеб Филдинг принялся рассказывать:
– Нашему агентству удалось вычертить векторы тектонических изменений, происходивших во время серии землетрясений.
Нейф вздернул правую бровь. Он терпеть не мог признаваться в своем невежестве, и, заметив этот характерный признак, Николас Разиков поспешил перехватить инициативу.
– Начни с самого начала, – велел он Филдингу. Тот покорно склонил голову.
– Да, конечно… Простите, сэр. – Он облизнул губы. – Нам было известно с самого начала, что землетрясения в день солнечного затмения произошли вдоль края тихоокеанской тектонической плиты. – Он провел рукой воображаемую линию, очертив примерные районы катаклизмов. Правая бровь Нейфа оставалась вздернутой.
– Если позволите, – снова вмешался Разиков, – я попытаюсь объяснить более доступно. Вам наверняка известно, господин президент, что поверхность Земли представляет собой твердую скорлупу, внутри которой находится расплавленное ядро. Если быть более точным, эта скорлупа – треснута, как у переваренного яйца, упавшего на стол. Каждый кусочек скорлупы, или тектоническая плита, плавает на поверхности этого ядра и находится в постоянном движении. Все эти кусочки трутся друг о друга. Некоторые тонут, и в этих местах появляются впадины, другие поднимаются, образуя горы. Именно там, где происходит это трение, наблюдается повышенная сейсмическая активность.
– Все это мне известно, – раздраженно заявил Нейф. Разиков указал на карту.
– Под дном Тихого океана находится большая тектоническая плита, – продолжил он. – Землетрясения и извержения вулканов восемь дней назад произошли вдоль границ, или, как это еще называют, на пересечении сбросовой плоскости этой плиты. – Директор ЦРУ указал на несколько островов в центре карты. – Остальные разрушения вдоль прибрежной полосы и на других островах были вызваны приливными волнами, возникшими в результате подводных извержений.
Нейфу надоело изображать интерес.
– Ладно, я понял. Но с какой стати на ночь глядя вы решили пичкать меня этими геологическими премудростями?
– Джеб, почему бы с этого места не продолжить тебе? – проговорил директор ЦРУ.
Филдинг кивнул.
– На протяжении последней недели мы пытались определить, что активизировало одновременно так много точек вдоль края тихоокеанской плиты, что стало причиной этой цепной реакции.
– И? – нетерпеливо спросил Нейф.
Филдинг указал на каждый из концентрических кругов на карте, начав с внешнего.
– Триангуляция, проведенная на основании данных, полученных от сотен геологических станций, позволила нам проследить, в каком направлении изменяется интенсивность колебаний, и, таким образом, совершенно точно вычислить эпицентр этой серии землетрясений.
– Вы хотите сказать, что все эти землетрясения произошли в результате какого-то одного события, произошедшего где-то в другом месте?
– Именно так. Гармонические колебания – вот как это называется. На плиту воздействует некая сила, в результате чего по всей ее поверхности распространяются волны.
– Как от камушка, брошенного в воду, – пояснил Разиков. – От того места, куда он упал, расходятся волны и достигают берегов.
Нейф снова вздернул бровь.
– Мы знаем, что это был за «камушек»? – спросил он.
– Нет, – ответил Филдинг, – но мы знаем, куда он упал. – Глава Агентства по чрезвычайным ситуациям продолжил водить пальцем по концентрическим кругам на карте до тех пор, пока не достиг последнего – самого маленького кружка, обведенного красным. – Вот сюда.
Подавшись вперед, Нейф принялся разглядывать карту. Там, куда показывал палец Филдинга, не было ничего, кроме океана.
– И что все это значит? – спросил он. На вопрос Нейфа ответил Разиков:
– Этот кружок обозначает место падения борта номер один.
Нейф вздрогнул от неожиданности.
– Вы утверждаете, что все эти катаклизмы вызвало падение в океан борта номер один? Что самолет Бишопа стал тем самым «камушком», о котором вы только что говорили?
– Нет, конечно же нет! – воздел руки Филдинг. – Землетрясения начались за несколько часов до этого. Вспомните, ведь именно землетрясение на Гуаме стало причиной эвакуации президента. Да и в любом случае падение самолета не могло бы вызвать эффект гармонических колебаний, распространившихся по всей тихоокеанской плите. Для этого необходима сила, эквивалентная взрыву в триллион мегатонн.
Нейф откинулся на спинку дивана.
– По-вашему выходит, что нечто подобное произошло здесь?
Филдинг медленно кивнул головой. Молчание нарушил Разиков:
– Джеб, вы можете идти. Завтра продолжим разговор. Филдинг потянулся за картой.
– Оставьте ее, – велел директор ЦРУ.
Мужчина неохотно опустил руку, собрал остальные бумаги и встал.
– Благодарю вас, господин президент.
Нейф отпустил его царственным взмахом руки.
Когда Филдинг направился к двери, Разиков окликнул его:
– Кстати, Джеб, я буду вам весьма обязан за молчание. Пусть все, о чем мы здесь говорили, пока останется между нами.
– Разумеется, сэр.
Когда за главой АЧС закрылась дверь, Нейф спросил:
– И что вы обо всем этом думаете, Ник? Разиков ткнул пальцем в сторону карты.
– Я думаю, это открытие может стать самой важной находкой века. Там что-то произошло. Что-то, что связано с гибелью президентского самолета. – Директор ЦРУ посмотрел Нейфу прямо в глаза. – Вот почему я хотел, чтобы вы узнали об этом именно сегодня. Потому что завтра, после того, как мы окончательно возложим вину за случившееся на китайцев, менять планы будет поздно. Нейф отрицательно помотал головой.
– Я не намерен менять планы. Игра зашла слишком далеко. – Он угрюмо воззрился на концентрические круги. – Все это… только наука. Мы же занимаемся политикой.
– Согласен, – проговорил Разиков. – Решать – вам, поскольку на вас лежит вся ответственность. Я всего лишь хотел проинформировать вас.
Эти слова заставили Нейфа почувствовать гордость за самого себя.
– Хорошо, – сказал он. – Но, Ник, можем ли мы каким-нибудь образом скрыть эту информацию?
– Джеб – мой человек. Он не станет болтать.
– Отлично! Значит, завтрашнее обращение будет таким, каким мы его планировали. – Нейф снова развалился на диване, довольный тем, что ничего не нужно менять. – Кстати, что ты там говорил об открытии века?
Несколько мгновений Разиков молчал, изучая карту, а затем заговорил:
– Я читал все отчеты с места падения самолета. Вам известно, что все его обломки оказались намагниченными?
– Нет, но какое это имеет значение?
– Главный дознаватель, ныне покойный Эдвин Уэйнтрауб, выдвинул теорию, согласно которой вскоре после крушения, оказавшись на океанском дне, они подверглись сильному магнитному излучению. В отчетах также говорилось, что и спасательный подводный аппарат, оказавшийся там, испытал на себе некие странные эффекты, и это было каким-то образом связано с новым кристаллическим образованием.
– И все равно я не вижу связи. Разиков поднял глаза на Нейфа.
– Что бы там ни находилось, оно обладает силой, которой хватило, чтобы встряхнуть весь Тихий океан. Как сказал Джеб, эта сила должна быть эквивалентна взрыву в триллион мегатонн. А что, если нам удастся взнуздать эту силу, открыть ее секрет? Это же новый, идеальный источник энергии! Можете ли вы представить, что мы сможем сделать, имея в руках такую мощь? Она избавит нас от арабского нефтяного ярма, армии других стран будут выглядеть пигмеями по сравнению с нашей! Возможностям, которые откроются перед нами, не будет границ!
– Лично мне это кажется притянутым за уши. Как можно «взнуздать» явление, произошедшее лишь однажды, да еще на дне океана?
– Пока не знаю, но что, если этой силой завладеет какая-нибудь другая держава? Джеб – не единственный ученый в мире. В ближайшие месяцы кто-нибудь может нарисовать такую же карту и приступить к исследованиям. Это место находится в международных водах, мы не сможем им помешать.
Нейф сглотнул вставший в горле комок.
– Что ты предлагаешь?
– В настоящее время мы находимся в уникальной ситуации, позволяющей без помех исследовать это место. Для всего мира мы всего лишь поднимаем со дна останки нашего президента. Идеальное прикрытие! Коммандер установил вокруг места крушения карантинную зону. В этих условиях мы можем, не привлекая внимания, направить туда исследовательскую команду.
Нейф видел, как загорелись глаза Разикова.
– Значит, ты уже обдумывал это?
– И разработал предварительный план, – ответил директор ЦРУ с мрачной улыбкой. – Сейчас у берегов Гавайских островов близится к завершению очень интересный проект, который совместно осуществляют Национальный научный фонд и консорциум частных канадских предприятий. Речь идет о создании автономной глубоководной научно-исследовательской станции, оснащенной собственной субмариной и радиоуправляемыми роботами. В течение четырех дней она может быть доставлена к месту крушения и приступить к работе. Две миссии – спасательная и наша, тайная, – плавно сольются в одну, ни у кого не вызвав подозрений.
– Что тебе для этого нужно?
– Только ваше согласие. Нейф кивнул.
– Считай, что ты его получил. Если там, на дне, действительно что-то есть, оно не должно попасть в чужие руки. Начинай действовать.
Разиков взял карту и поднялся со стула.
– Я сейчас же свяжусь с коммандером Спенглером и прикажу ему немедленно начать операцию.
Нейф тоже встал.
– Но, Ник, об этом не должен знать никто из посторонних! Ни одна живая душа!
– Не волнуйтесь, господин президент. Коммандер Спенглер позаботится об этом. Он еще никогда меня не подводил.
Нейф вернулся к столу и снова с удовольствием уселся в президентское кресло.
– Надеюсь, этого не случится и теперь.
20 часов 12 минут
Спасательное судно «Фатом», Океания
Джек и команда «Фатома» сидели вокруг стола в гидробиологической лаборатории. Это было одно из самых больших помещений маленького судна, и потому оно наилучшим образом подходило для общего собрания. Из мебели здесь были только железные стулья и стол, а вдоль стен тянулись полки, уставленные сотнями прозрачных банок с различными образцами морской жизни, навсегда застывшими в соляном растворе или формальдегиде. Могло создаться впечатление, что разнообразные морские твари приплыли сюда, чтобы поглазеть на этот человеческий зоопарк.
– А я все равно не верю в эту версию! – горячился Джордж. – Нет, нет и нет! Зря, что ли, я всю неделю читал сообщения Си-эн-эн, Си-эн-би-си и Би-би-си? Не верю ни единому слову!
Джек вздохнул. Вернувшись с «Гибралтара», он пересказал товарищам все, что услышал на совещании, и также новый приказ: немедленно покинуть зону операции. Вторая половина дня ушла на то, чтобы извлечь из воды «Наутилус» и подготовиться к отплытию. Поздно вечером они находились уже далеко, и теперь их окружало лишь открытое море.
– Крушение борта номер один теперь не наша забота, – сердито сказал он.
Их встреча пошла не так, как он ожидал. Джек собрал коллег для того, чтобы поблагодарить их за приложенные усилия и выработать план дальнейших действий. Теперь, когда «Кайо-Мару» со своими сокровищами погибла в кратере подводного вулкана, «Фатому» требовалась новая цель. Два золотых бруска, поднятых Джеком, были отправлены на остров Уэйк, а оттуда – в банк Макмиллана в Сан-Диего. Этого маленького сокровища едва хватило на то, чтобы покрыть расходы на поиски «Кайо-Мару», которые заняли целый год. Вознаграждение, полученное от военных за помощь в спасательной операции, немного улучшило финансовое состояние команды, но не могло в целом спасти положение. Необходимо было брать новый кредит.
Макмиллан, представитель банка, сидел в конце стола и, прислушиваясь к дискуссии, чертил какие-то загогулины на полях своего блокнота. Он еще не оправился после вчерашнего шторма, и его лицо отливало зеленью. Какое бы новое приключение ни придумали для себя эти авантюристы, именно банку предстоит решать, давать на него деньги или нет. Пока что путешественники, разозлившиеся на то, как беспардонно обошлись с ними военные, ни о чем не договорились.
Джек попытался направить разговор в другое русло.
– Давайте забудем обо всей этой истории и подумаем о том, что делать теперь.
Джордж насупился.
– Послушай, Джек, вчера ночью, перед тем как произошел взрыв, я хотел тебе кое о чем рассказать, но так и не успел. Может, хоть теперь выслушаешь?
Джек вспомнил, как своим появлением историк прервал их с адмиралом ночной разговор. – Хорошо, говори. Только пусть это будет последний раз, когда мы обсуждаем эту тему. Потом перейдем к настоящему делу.
– Согласен.
Джордж завел руку за спину и вытащил из-за своего стула свернутую карту. Затем он положил карту на стол и кулаком правой руки разгладил ее. Это была карта всего бассейна Тихого океана. На ней ярко выделялся большой, нарисованный красным треугольник с крошечными крестиками на его поверхности.
Лиза встала, чтобы лучше рассмотреть карту.
– Что это ты решил нам показать? Джордж постучал пальцем по карте:
– Драконов треугольник.
– Что-что? – переспросила Лиза.
Джордж провел пальцем по периметру треугольника.
– У него есть много имен. Например, японцы называют его Мано Уми, что означает Море дьявола. На протяжении веков здесь пропадали корабли. Тут, тут, тут…
Джордж ткнул пальцем в несколько красных крестиков, каждый из которых обозначал место исчезновения корабля, самолета или подлодки.
Лиза присвистнула.
– Прямо как в Бермудском треугольнике!
– Совершенно точно, – поддакнул Джордж и стал перечислять наиболее известные случаи пропаж. Закончил он рассказом о японском военном летчике времен Второй мировой войны и фатальных словах, произнесенных им перед тем, как самолет исчез с радаров. – «Небо открывается!» – сказал он. А теперь это удивительное совпадение: в центре Драконова треугольника терпит крушение борт номер один, и пилот за секунды до гибели произносит те же слова, что и пропавший японский летчик полвека назад!
– Невероятно! – произнесла Лиза.
Роберт слушал этот рассказ с широко раскрытыми от удивления глазами.
Чарли придвинулся ближе и, водя пальцем по карте, уточнил географические координаты треугольника. Его лоб прорезали морщины.
Закончив свой рассказ, Джордж откинулся на спинку стула и спросил:
– Как вы объясните все это?
– Вчера я видел место, где взорвалась бомба, – сказал Джек. – Это был не результат какого-то труднообъяснимого феномена, а хладнокровное убийство, сотворенное человеческими руками.
Джордж насмешливо фыркнул.
– Но твои собственные ощущения, которые ты испытал под водой? Кристаллический шпиль, странные иероглифы, необычные эманации? И вдобавок ко всему этому – тот факт, что останки президентского самолета оказались именно в этом месте. Если бы, как утверждают военные, произошел взрыв в воздухе, да еще на большой высоте, обломки разлетелись бы в радиусе нескольких километров.
Джек молчал. В словах Джорджа он слышал свои собственные сомнения, которые родились в его мозгу во время вчерашнего разговора с адмиралом Хьюстоном. Он тоже был уверен, что внизу находится что-то очень мощное. Что-то такое, что сумело обрушить борт номер один с небес. Он посмотрел на карту. Совпадения буквально громоздились друг на друга, и эта груда стала такой высокой, что игнорировать ее было уже невозможно.
– Но бомба в жадеитовой голове, вся эта китайская электроника… Как быть с этим?
– А если все подстроено? – внезапно спросил Джордж. – Назови это как угодно: фальсификация, подтасовка, провокация – суть не изменится. Вашингтон повесил всех собак на китайцев еще до взрыва.
Джек нахмурился. Посмотрев на него, заговорил Чарли, словно козыряя своим колоритным ямайским акцентом:
– Я, брат, конечно, не знаю, но, по-моему, в словах Джорджа что-то есть. – Что ты имеешь в виду?
– Я тоже слышал про Драконов треугольник, просто до этой минуты мне не пришло в голову провести связь между ним и здешними событиями.
– Великолепно! Еще один новообращенный! – пробормотал Макмиллан из своего угла.
Не обращая внимания на слова бухгалтера, Джек повернулся к корабельному гидрогеологу:
– Что тебе известно об этом регионе?
Вместо ответа Чарли пихнул Роберта локтем в бок.
– Не принесешь мне глобус из библиотеки?
– Конечно, – ответил Роберт и вышел. Чарли кивнул на карту.
– Кто-нибудь из вас слышал про линии нулевого магнитного склонения? Они же агонические линии, они же агоны.
Все дружно замотали головами.
– Гипотеза магнитного склонения является наиболее правдоподобной теорией, объясняющей происходящие здесь исчезновения. В районах, где проходят агонические линии, искажаются показания компасов. Главная агона Восточного полушария проходит через центр Драконова треугольника. – Чарли оглядел сидевших за столом. – Знает ли кто-нибудь, где проходит основная агона Западного полушария?
Все снова замотали головами.
– Через Бермудский треугольник, – ответил на свой же вопрос Чарли и умолк, наслаждаясь достигнутым эффектом.
– Но что вызывает эти магнитные возмущения? – спросила Лиза. – Эти агонии?
– Агоны, – поправил ее Чарли. – Точно никто не знает. Некоторые ученые склонны винить в этом повышенную сейсмическую активность этих регионов. Во время землетрясений вырабатываются мощные магнитные потоки, но в целом природа магнетизма, включая магнитное поле Земли, является пока большим белым пятном. Его свойства, энергия, динамика еще только изучаются. Магнитное поле Земли вырабатывается течением внешнего, расплавленного ядра планеты вокруг твердого железно-никелевого внутреннего ядра, но во всем этом остается еще много непонятного. Как, например, его изменчивость…
– Изменчивость? – перебил Джордж. – Что ты под этим подразумеваешь?
Чарли понял, что в профессиональном запале стал говорить слишком быстро, и сбавил темп.
– По геологическим временным меркам, – продолжал он более медленно, – вся история человечества – не более чем мгновение. В течение столь непродолжительного периода времени магнитное поле Земли кажется достаточно стабильным. Северный полюс – наверху, Южный полюс – внизу. Однако даже за такой короткий отрезок времени положение полюсов меняется, они как бы дрейфуют. Перемещается и магнитный полюс Земли. Но это – лишь незначительные изменения. Если же говорить о глобальных, то, да будет вам известно, в течение всей геологической истории Земли ее полюса не только значительно изменяли свое положение, но и вовсе менялись местами, причем неоднократно.
– Не может быть! – ахнула Лиза.
– Уж ты мне поверь, – усмехнулся в ответ Чарли. – Север становился югом, а юг – севером.
Джек почесал в затылке.
– И что же из всего этого следует? – осведомился он.
– А черт его знает! Но мне это кажется интригующим. Не ты ли говорил о том, что обломки президентского самолета оказались намагничены? Это что, еще одно совпадение? А сбои твоего компаса там, внизу?
Джек покачал головой. По прошествии нескольких дней он уже и сам не был уверен, не приснилось ли ему все, что происходило возле хрустального шпиля.
– А эти странные провалы во времени? – спросила Лиза. – Каждый раз, когда «Наутилус» приближался к кристаллической колонне, его часы начинали барахлить, но когда я проверяла их, никаких поломок не находила.
Джордж подпрыгнул на стуле. – Провалы во времени? Конечно! Как же я сразу не вспомнил! – Он принялся рыться в кипе лежавших перед ним бумаг. – Вот описание случая, произошедшего с пилотом Артуром Годфри. В тысяча девятьсот шестьдесят втором году он летел на старом винтовом самолете на Гуам. За час ему удалось преодолеть триста сорок миль – на двести больше, чем мог пролететь его самолет за этот отрезок времени. – Джордж пошуршал бумагами и добавил: – После приземления мистер Годфри не смог объяснить свой столь ранний прилет, а время на его часах отличалось от показаний часов аэродрома.
Лиза посмотрела на Джека.
– Ничего не напоминает?
– У меня есть и другие примеры! – возбужденно продолжал Джордж. – Описание случаев с современными самолетами, которые, пересекая Тихий океан, по необъяснимым причинам прибывают на несколько часов раньше расписания. – Джордж встал. – Они у меня в каюте, сейчас я их принесу.
– Это смехотворно! – проговорил Джек, после того как историк вскочил с места, но в его словах не было уверенности. Он помнил, как неизвестно куда пропали сорок минут его собственной жизни.
– Особо удивляться тут нечему, – неторопливо проговорил Чарли, посторонившись, чтобы пропустить историка, пробиравшегося к двери. – Существует теория, согласно которой сильные электромагнитные поля способны оказывать влияние на время – так же, как это делает гравитационное поле черных дыр.
Выходя из каюты, историк столкнулся с Робертом. Гидробиолог посторонился, чтобы пропустить спешащего профессора, а затем вошел внутрь с глобусом в руках.
– Ага! – обрадовался Чарли. – Теперь я могу показать вам самое странное. Я, помнится, читал об этом в одном из научных отчетов в университете.
Роберт передал геологу голубой шар глобуса. Чарли указал пальцем на акваторию Тихого океана.
– Вот центр Драконова треугольника. Если провести из этой точки линию сквозь земной шар, знаете, куда она упрется?
Ему никто не ответил.
Чарли повернул шар глобуса и снова ткнул пальцем в какую-то точку.
– В центр Бермудского треугольника. Лиза ойкнула.
– Находясь на противоположных сторонах земного шара, две эти точки являются крайними точками его незримой горизонтальной оси, двумя его полюсами, которые раньше никто не замечал и не изучал.
Джек встал, отобрал у Чарли глобус и поставил его на стол.
– Ладно, ребята, – проговорил он, – мне было очень интересно вас слушать, но кредит нам под все это не дадут.
– Полностью согласен с мистером Киркландом, – кисло откликнулся Макмиллан. – Если бы я знал, что вы тут станете играть в викторину «Неразгаданные тайны», отправился бы спать.
Джек положил руку на глобус.
– Думаю, нам следует перевести разговор в более практичное русло. Оставим в стороне догадки и гипотезы. Чтобы не вылететь в трубу, мы должны заработать хоть какие-то деньги.
Вернулся Джордж с одним-единственным листком бумаги в руке.
– Я только что получил это сообщение по электронной почте! – провозгласил он. – От профессора антропологии на Окинаве. Она сообщает, что тоже обнаружила странные иероглифические письмена, нацарапанные на стене потайной комнаты в каких-то недавно найденных руинах.
У Джека вырвался стон. Похоже, этому не будет конца!
– Но даже это не самое удивительное, – продолжал тараторить Джордж. – Она тоже обнаружила кристалл! И он – у нее! Чарли выпрямился на стуле, разом утратив интерес к карте.
– Кристалл? – переспросил он. – Что она о нем сообщает?
– Немногое. Описание довольно уклончивое, но в нем содержится намек на то, что этот кристалл обладает некими необычными свойствами. Детали она сообщать не хочет. Только при личной встрече.
Джек заметил, что все взгляды устремлены на него, и, хотя никто не произнес ни слова, громко возмутился:
– Вы что это, всерьез? Странные кристаллы, загадочные письмена, магнитные потоки… Вы только послушайте самих себя!
Его пламенная тирада разбилась о стену холодного молчания. Судя по всему, кроме него и Макмиллана все здесь сошли с ума. Джек всплеснул руками и поник на стуле.
– Замечательно! Выходит, несмотря на то что военным наша помощь больше не нужна и нам запрещено возвращаться в район катастрофы, вы все хотите выяснить, что находится на дне?
– Лично я – да, – проговорил Чарли.
– Я тоже, – поддержала его Лиза.
– Нам отсюда уходить никак нельзя, – высказался Роберт.
– Согласен, – завершил это своеобразное голосование Джордж.
Только Кендалл Макмиллан неодобрительно покачал головой.
– Банку это не понравится, – сказал он.
Джек посмотрел на своих товарищей и вздохнул, а затем, обхватив голову руками, спросил:
– Ладно, Джордж, на какой день ты сможешь забронировать мне авиабилет до Окинавы?
2 августа, 3 часа 12 минут
Спасательное судно «Мэгги Чуэст», Океания
Плотно запахнув полы кожаной пилотской куртки, Дэвид Спенглер стоял на носовой палубе спасательного судна ВМС «Мэгги Чуэст». Это была безобразная посудина, выкрашенная в красный цвет и утыканная антеннами, стрелами лебедок и спутниковыми тарелками. «Двухсотфутовая уродина», как окрестил ее про себя Дэвид. Команда судна состояла из тридцати человек, а теперь «Мэгги Чуэст» стала еще и временным пристанищем для подразделения военных ныряльщиков и его новейшего спасательного глубоководного аппарата «Персей». Сейчас это чудо техники находилось в кормовом трюме в ожидании первого спуска на воду.
Дэвид глубоко затянулся сигаретным дымом. До рассвета было еще несколько часов, но он не шел в каюту, зная, что уснуть все равно не сможет. Два часа назад он имел долгий телефонный разговор со своим боссом, Николасом Разиковым, который касался его нового задания.
Его первоначальная миссия – сфабриковать улики, которые помогли бы обвинить Китай в гибели американского президента, – была успешно выполнена. Все оказалось очень просто. Сейчас, когда страна пыталась оправиться от катастрофы, обрушившейся на Западное побережье, а общество словно обезумело, люди были готовы поверить любому бреду. Директор ЦРУ передал Дэвиду личную благодарность действующего президента. Буквально через пару часов Лоренс Нейф должен был выступить с официальным заявлением, устроив китайцам афронт и проведя между двумя государствами черту на песке.
Новое задание Дэвида заключалось в проведении тайной операции по изучению неизвестного источника энергии. Это каким-то образом было связано с серией недавних землетрясений. Из околонаучных объяснений Разикова Дэвид не понял и половины, но для него это и не имело значения. Все, что от него требовалось, – это обеспечивать завесу тайны над проводящимися исследованиями. Весь окружающий мир должен был воспринимать то, что здесь происходит, как продолжение спасательной операции.
Глядя на темное море, Дэвид округлил губы и выпустил колечко дыма. На закате авианосец США «Гибралтар» покинул район катастрофы, взяв курс на Филиппинское море, и теперь, когда гигантского корабля здесь не стало, океан выглядел пустым. Помимо «Мэгги Чуэст» здесь остались только три эсминца, огневая мощь которых в случае чего должна была отпугнуть незваных гостей.
Позади Дэвида негромко стукнула железная дверь, ведущая на палубу.
– Сэр?
Дэвид оглянулся через плечо.
– Что вам, Рольф?
– Сэр, я лишь хотел сообщить о том, что научная станция на Гавайях сворачивает работу. Они пакуют оборудование и готовятся к передислокации.
– Какие-нибудь проблемы?
– Нет, сэр. Руководитель проекта проинформирован о целях экспедиции, и с него взята расписка о неразглашении. Единственное условие, которое поставил этот человек, заключается в том, что за ходом исследований будет надзирать он. Наш источник в научных кругах Лос-Анджелеса поручился за него, и директор ЦРУ заявил, что он не против.
Дэвид кивнул и едва заметно улыбнулся. Разиков, похоже, не теряет время зря. Наверное, тоже не высыпается.
– Когда они прибудут?
– Меньше чем через три дня.
– Хорошо.
Дэвид снова окинул взглядом темный простор океана. С наступлением дня он собирался спуститься под воду на «Персее» и лично опробовать этот аппарат. Дэвид просматривал записи, сделанные Киркландом во время его погружений, но хотел увидеть место крушения собственными глазами. Когда операция вступит в решающую фазу, «Омега» будет осуществлять прикрытие на поверхности, а сам он будет находиться под водой, на научной станции.
– Сэр, я, гм, хотел спросить… Это касается нового задания. Означает ли это, что мы остаемся здесь?
Дэвид глубоко затянулся.
– Да, ничего не меняется. Кроме того, теперь нам предоставлены еще более широкие полномочия. Никто из посторонних не должен знать, что происходит внизу.
– Ясно, сэр.
– Вы продолжаете отслеживать «Фатом»?
– Конечно, сэр. Но когда вы намереваетесь…
– Я дам вам знать. Торопиться нам нельзя. Я хочу, чтобы сначала они оказались как можно дальше отсюда.
Дэвид выбросил сигарету за борт, злясь на Рольфа за то, что тот помешал ему насладиться столь редкими в последнее время минутами уединения.
Он ждал больше десяти лет, можно подождать еще немного.
«Три дня, – решил он для себя, – не больше».
4 августа, 12 часов 15 минут Овальный кабинет Белого дома, Вашингтон, округ Колумбия
Уже за полночь стук в дверь прервал разговор Лоренса Нейфа с тремя сенаторами-демократами, этой троицей упрямых ослов, всячески препятствовавших принятию предложенного им законопроекта о борьбе с последствиями стихийных бедствий на Западном побережье. Голосование по законопроекту было намечено на утро, и весь аппарат Нейфа не смыкая глаз трудился, чтобы обеспечить ему необходимое для прохождения количество голосов.
Дверь Овального кабинета открылась, и на пороге возник личный помощник Нейфа.
– В чем дело, Маркус?
– Сэр, прибыл мистер Веллингтон. Он хо…
Глава аппарата оттолкнул молодого человека в сторону и вошел в кабинет.
– Извините за вторжение, господин президент, но возникла некая проблема, о которой я должен доложить вам незамедлительно.
Нейф заметил, как напряжены взгляд и лицо вошедшего. Это было не похоже на него. Обычно Уильям Веллингтон, представитель богатого семейства из штата Джорджия, излучал приветливость и обаяние. Значит, случилось что-то серьезное. Нейф встал.
– Благодарю вас, джентльмены, на этом, пожалуй, все.
Сенатор Джекобсон от Аризоны открыл было рот, собираясь что-то возразить, но Нейф тяжелым, как чугун, взглядом не дал ему произнести ни звука. Этот взгляд без всяких слов сказал ему: «Если хочешь заручиться моей поддержкой на выборах в сенат в будущем году, лучше помалкивай!» Сенатор закрыл рот, а затем все трое откланялись и вышли.
Нейф повернулся к главе своего аппарата:
– В чем дело, Билл?
– Китайцы, сэр! Их военно-воздушные силы и флот нанесли удар по Тайваню!
Нейф едва не упал в кресло, рядом с которым стоял.
– Что? Прямо посреди ночи?
– Это у нас сейчас ночь, а на Дальнем Востоке – день, сэр. Они атаковали в полдень по местному времени.
Нейф был ошеломлен. Он и подумать не мог, что китайцы способны на такую наглость. Николас Разиков уверял его, что китайский премьер склонит голову перед ультиматумом Соединенных Штатов и согласится на любые уступки, которые потребует от него Вашингтон. Он должен ответить за свой просчет!
– Где сейчас Ник Разиков?
– В ситуационной комнате. Там уже собираются члены правительства и Совета национальной безопасности. – Веллингтон попятился к двери. – Сэр, нам нужно идти. Необходимо немедленно дать адекватный ответ.
Нейф кивнул и тоже направился к двери. Только бы у Объединенного комитета начальников штабов был наготове приемлемый план!
В сопровождении главы президентского аппарата и сотрудников Секретной службы Лоренс Нейф ураганом пронесся через восточное крыло и ворвался в святая святых Белого дома. Возбужденный гул голосов умолк, словно по взмаху дирижерской палочки. Сидевшие по одну сторону длинного стола мужчины и женщины, одетые в военную форму, встали при его появлении. Здесь были председатель Объединенного комитета, командующий ВМС, начальник штаба сухопутных войск, командующий морской пехоты и другие военачальники. По другую сторону стола расположились члены кабинета министров.
В дальнем конце комнаты стоял большой монитор, на котором была высвечена подробная карта Филиппинского моря. Военные подразделения обозначались синим, красным и желтым цветами.
С каменным лицом Нейф уселся во главе стола, твердо решив, что США дадут достойный ответ на агрессию Китая. Никакой дипломатии! В случае необходимости он утопит весь китайский флот!
После того как Нейф сел, заняли свои места и остальные. Те, кому не досталось стульев, остались стоять.
– Итак, – заговорил он, – что мы имеем?
Ответом ему было общее молчание. Присутствующие даже избегали встречаться с ним взглядом.
– Я хочу услышать ответ на свой вопрос и ознакомиться с планами адекватного ответа на агрессию, – со злостью в голосе проговорил Нейф.
– Слишком поздно, господин президент, – ответил Разиков, поднявшись со стула.
– Что вы имеете в виду?
– Военные действия закончились. Тайвань сдался. Смысл сказанного не сразу дошел до сознания Нейфа.
– То есть как это? – изумленно спросил он. – Вы что, хотите сказать, что, пока я шел из Овального кабинета сюда, КНР захватила Тайвань?
Разиков понурился.
– Поскольку в результате недавних землетрясений на острове царит разруха и кавардак, Тайвань не смог оказать достойное сопротивление. Прежде чем мы успели что-либо предпринять, власти Тайваня согласились отказаться от независимости и признать власть Китайской Народной Республики в обмен на помощь в восстановлении острова и прекращение боевых действий. Китайские войска уже оккупировали остров. Тайвань снова стал китайской провинцией.
Нейф утратил дар речи. Все произошло так быстро!
Слово взял государственный секретарь:
– Мы не можем просто так смириться с этим. На острове есть наши войска.
Ему ответил командующий сухопутными силами:
– Мы не можем ничего предпринять без официального обращения со стороны правительства Тайваня, а его мы не получим. Мы уже связались с тайваньским посольством. Они не хотят оказаться между молотом и наковальней в виде вооруженных сил Соединенных Штатов и Китая, боясь, что в результате подобного столкновения их остров может вообще прекратить существование. Более того, нами уже получено заявление правительства Тайваня с требованием вывести с острова наши войска.
Нейфа бросило в жар. Меньше двух недель у власти, а он уже потерял Тайвань, проиграв остров китайцам! Он сжал кулаки.
– Это неприемлемо! Я не потерплю распространения коммунизма, пока я у власти.
– Сэр! – предостерегающе проговорил Разиков. Нейф грохнул кулаком по столу.
– Хватит кланяться китайцам! Мы должны остановить их! Немедленно! Сейчас!
– Что вы предлагаете, сэр?
– Трусливое убийство президента Бишопа и этот акт беспардонной агрессии не оставляют мне выбора. – Нейф оглядел сидевших за столом военачальников. – Я потребую у Конгресса объявления войны.
2 часа 40 минут
Наха, префектура Окинава, Япония
Джек терпеть не мог самолеты с их спертым воздухом, неудобными креслами и плачущими детьми, поэтому он искренне обрадовался, когда шасси лайнера ударились о бетон аэродрома и через некоторое время его выпустили из чрева железного чудища. Хотя самому себе Джек был вынужден признаться в том, что неприятные ощущения были связаны скорее не с неудобствами, а с воспоминаниями о крушении борта номер один. Даже самолет был того же типа, «Боинг-747»; в течение всего полета Джек смотрел на крыло, рядом с которым сидел, внимательно разглядывая каждый шов, каждую заклепку.
Наконец-то, через три дня после того, как Джек принял решение лететь на Окинаву, он находится здесь!
Путешествие оказалось долгим по нескольким причинам. Ближайший аэропорт находился на атолле Кваджалейн, путь до которого занял у «Фатома» целый день, но и оказавшись там, Джек не смог сразу улететь из-за отсутствия билетов. Еще полдня ему пришлось провести у кассы, дожидаясь, пока появится хоть одно свободное место. И вот он здесь.
Выйдя из самолета, Джек оказался в зоне таможенного контроля. Из багажа у него был только один рюкзак за плечами. Подойдя к первой попавшейся стойке, он шлепнул на нее свой паспорт. Таможенник жестом попросил его открыть рюкзак. После того как Джек выполнил это требование, таможенник пролистал паспорт и обратился к нему на английском:
– Добро пожаловать на Окинаву, мистер Киркланд. Сделайте, пожалуйста, шаг вправо.
Выполнив и эту просьбу, Джек оказался рядом со вторым сотрудником таможни, державшим в руках портативный металлоискатель.
Вороша вещи Джека – белье и туалетные принадлежности, – первый таможенник извиняющимся тоном объяснил:
– Дополнительные меры безопасности. В связи с нападением Китая.
Джек уже знал о последних событиях. Еще в полете командир корабля через громкоговоритель проинформировал пассажиров о нападении китайцев на Тайвань и капитуляции острова.
Второй таможенник провел металлоискателем вдоль ног и туловища Джека. Возле его запястья прибор запищал. Джек засучил рукав и продемонстрировал таможеннику часы, после чего проверка продолжилась. Во второй раз металлоискатель подал сигнал, оказавшись в районе сердца. Таможенник поднял на американца вопрошающий взгляд. Джек нахмурился и похлопал себя по груди. Распахнув полу куртки, он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда обернутую ленточкой маленькую коробочку – «прощальный подарок» Дэвида Спенглера. В суматохе последних дней он начисто забыл о ней.
– Вам придется открыть ее, – сказал первый таможенник. Джек кивнул, сорвал ленточку и открыл крышку. Внутри обитой бархатом коробочки находилась какая-то микросхема с торчащими из нее проводками.
– Что это? – осведомился таможенник, вертя коробочку в пальцах.
О том, что это такое, Джек не имел ни малейшего понятия, но ответить было необходимо, поэтому, помявшись, он промямлил:
– Это… м-м-м… деталь для компьютера. Очень важная и дорогая. Я – консультант по компьютерной технике.
– Вы всегда укладываете компьютерные детали в коробочки для ювелирных изделий и перевязываете их ленточкой? – с недоумением осведомился японец.
– Это такая шутка, – продолжал выкручиваться Джек. – Мы так шутим с профессором… – Джек напряг память, пытаясь вспомнить фамилию японского ученого, – Накано.
Таможенник кивнул с важным видом.
– Я о ней слышал. Специалист по компьютерам. Умная женщина. Нобелевский лауреат. – Он положил микросхему обратно в коробочку и вернул ее Джеку. – У нее учился мой племянник.
Джек сунул коробочку в рюкзак. Сзади подошла шумная семья португальцев. Муж и жена громко ссорились, и оба тащили огромные чемоданы. Таможенник посмотрел на них, тяжело вздохнул и сказал Джеку:
– Вы можете идти. Всего доброго.
Джек застегнул рюкзак и вышел в главный зал терминала. Здесь царило настоящее столпотворение, причем большинство пассажиров направлялись в зону вылета. После нападение Китая на Тайвань многие спешили поскорее уехать, ведь архипелаг Рюкю находился по соседству с Тайванем, а остров Окинава входил в его состав.
Медленно шагая, Джек всматривался в толпу. Он наверняка не заметил бы встречавшую его женщину, если бы она не крикнула:
– Мистер Киркланд!
Джек остановился и посмотрел в ее сторону.
От входа в таможенную зону к нему спешила симпатичная девушка. Остановившись рядом с Джеком, она протянула ему руку:
– Я Карен Грейс.
Несколько секунд Джек смотрел на нее, глупо моргая.
– Профессор?
Он не ожидал, что профессором университета может оказаться такая молодая женщина. Она улыбнулась.
– Вы сообщили, что позвоните по телефону, после того как устроитесь в гостинице, ноя… – Она внезапно покраснела. – Видите ли, Миюки влезла в компьютерную сеть аэропорта и узнала, каким рейсом вы прибываете. А я подумала, что, возможно, вам будет удобнее остановиться у меня, чтобы не связываться с отелями… – Она запнулась, поняв, что ее слова могут быть истолкованы превратно. – Если захотите, конечно.
Джек помог ей выйти из неудобного положения, поспешно кивнув головой.
– Спасибо, с удовольствием принимаю ваше предложение. Я ненавижу отели.
– Вот и отлично! Мы возьмем такси.
Профессор повернулась и направилась к выходу, а Джек, идя позади нее, испытал необычное ощущение. Он словно на мгновение снова увидел Дженнифер. Не то чтобы две эти женщины были похожи. Нет, за исключением светлых волос у них не было ничего общего. Зеленоглазая Карен была выше, носила короткую стрижку, да и вела себя иначе – более решительно и независимо. Однако она излучала ту же энергию, которая когда-то так восхищала Джека в Дженнифер. Карен буквально лучилась ею, и это делало все остальные различия незаметными.
– Значит, вы – астронавт, – проговорила Карен, когда Джек поравнялся с ней. – Я помню, как восторженно писали о вас газеты – как о настоящем герое. Как бы я хотела когда-нибудь оказаться в космосе.
– Не могу сказать, что мне там очень понравилось. Карен остановилась как вкопанная и приложила ладонь к губам.
– Господи, какая же я дура! Совсем забыла про катастрофу! Вы потеряли друзей!
– Это давнишняя история, – пробормотал Джек. Карен посмотрела на него с виноватой улыбкой.
– Извините.
– Так вы – американка? – спросил он, желая сменить тему.
– Вообще-то я канадка. Работаю здесь временно. Университет предоставил мне небольшую квартиру.
– Здорово! После того как я приведу себя в порядок, мне хотелось бы поскорее приступить к работе. Это возможно?
– Разумеется.
Когда они вышли из здания терминала, Карен подняла руку, и возле них тут же затормозило такси. Распахнув дверцу, женщина сказала:
– Садитесь. Я хочу успеть в банк, прежде чем он закроется.
Джек забрался в машину, а Карен, быстро проговорив что-то водителю по-японски, села рядом с ним. – Если вы хотите начать работу прямо сегодня, мне нужно забрать кое-что из моей банковской ячейки.
– Что именно?
– Кристалл.
– Вы храните его в банке?
Когда такси выехало на скоростную автостраду и покатило по направлению к городу, Карен повернула голову и окинула Джека оценивающим взглядом. У нее явно было что-то на уме.
– Скажите, – наконец заговорила она, – у вас есть какая-нибудь татуировка?
– А почему вы об этом спрашиваете? Женщина молча смотрела на Джека, ожидая ответа.
– Вообще-то есть, – произнес он. – Я служил в подразделении «морских котиков».
– Могу я на нее взглянуть?
– Только если вы хотите, чтобы я продемонстрировал шоферу свою голую задницу.
Женщина снова вспыхнула, и Джек с трудом подавил улыбку. Ему все больше нравилась ее манера краснеть по любому поводу.
– Н-нет, в этом нет необходимости, – пробормотала она. – А что это за татуировка? Случайно, не со змеей?
– Нет, а что?
Карен нерешительно помолчала, а затем заговорила:
– У нас тут возникли проблемы с какими-то людьми, которые пытались похитить артефакт. У них на запястьях – татуировки в виде свернувшейся кольцом змеи.
Джек засучил рукава куртки и продемонстрировал запястья.
– Никаких змей. Нигде. Клянусь.
Она улыбнулась и откинулась на спинку сиденья.
– Я вам верю.
Вскоре такси съехало со скоростной автострады. Промелькнули указатели с названием университета – на японском и английском языках. Карен подалась вперед и снова что-то сказала таксисту. Тот молча кивнул. Впереди показалось большое здание Банка Токио. Такси подкатило к подъезду и остановилось.
– Я сейчас вернусь, – проговорила Карен и выпорхнула из машины, а Джек остался один в раскаленной от жары машине.
Несмотря на опущенные стекла, воздух оставался неподвижным и едва уловимо пах жасмином. Это был запах Карен. Джек улыбнулся. Возможно, он все же не напрасно приехал сюда.
Когда Карен снова забралась в такси, в руках она держала небольшой кожаный мешочек.
– Вот, – сказала она, протянув его Джеку. Джек взял мешочек и едва не уронил его.
– Тяжелая, правда?
– Это тот самый кристалл?
– Сами взгляните.
Джек развязал кожаную тесемку, открыл мешочек и заглянул внутрь. Там находилась хрустальная звезда. Она была небольшой, меньше его ладони. Даже в тусклом освещении, царившем в машине, он узнал знакомый блеск граней с лазурными и рубиновыми прожилками.
– Она – такая же! – прошептал Джек.
– Что?
Джек вынул звезду из мешочка.
– Готов поклясться, что это точно такой же кристалл, как тот, который я нашел на месте катастрофы!
– Вы имеете в виду кристаллический обелиск с письменами? – уточнила Карен.
– Именно его.
Джек подставил звезду под солнечные лучи, и ее грани вспыхнули ослепительным блеском.
– Не замечаете ничего необычного? – спросила Карен.
– О чем это вы?
– Вы держите ее одной рукой.
– Да, и что? Карен вынула из сумки черный платок и накрыла им звезду. Рука Джека упала ему на колени, будто платок весил не меньше десяти фунтов.
– Что за черт? – от неожиданности выругался он.
– Вес кристалла зависит от освещенности. Чем ярче свет, тем меньше он весит.
Джек приоткрыл звезду, и она стала легче.
– Господь Вседержитель!
Карен забрала у него кристалл и вернула его в кожаный мешочек.
– Мой геолог продал бы душу дьяволу, чтобы увидеть это, – проговорил Джек.
– Мы уже договорились относительно того, чтобы подвергнуть его доскональному исследованию, – сообщила Карен. – В следующий понедельник, когда в университет вернутся ученые-геологи. Всю информацию я перешлю по электронной почте вашему товарищу.
Джек знал, что такой вариант вряд ли устроит Чарли, и жалел о том, что ему самому не удалось получить образец кристаллической колонны.
– А теперь – ваша очередь, – сказала Карен. – Вы обещали привезти копию знаков, обнаруженных на подводном кристалле.
– Я привез, – ответил Джек, похлопав по своему рюкзаку.
– Могу я взглянуть?
Пожав плечами, Джек открыл рюкзак, вынул блокнот и протянул его Карен. Первая страница была испещрена маленькими значками. Карен почувствовала, как в горле у нее застрял комок.
– Ронгоронго.
– Что, простите?
Карен пролистала остальные страницы. Сорок страниц, исписанных иероглифами ронгоронго!
– Фантастическое открытие! Такого еще не бывало! – не веря своим глазам, проговорила она.
– Открытие чего? – не понял Джек.
Карен захлопнула блокнот и прочитала своему спутнику короткую лекцию о письменах, найденных на острове Пасхи.
– На протяжении веков, – закончила она свой рассказ, – никто не мог перевести этот язык, но теперь в наших руках, возможно, оказался недостающий ключ.
– Надеюсь, это вам поможет, – вяло ответил Джек.
Если этот язык родом с острова Пасхи, то при чем тут хрустальный шпиль, находящийся на глубине шестисот футов? Он лихорадочно соображал, пытаясь переварить все услышанное. Может ли это иметь какое-то отношение к гибели борта номер один?
Перед тем как лететь сюда, Джек не сообщил Карен о том, что подозревает странный кристалл в причастности к гибели борта номер один. Постороннему человеку такое предположение наверняка показалось бы диким.
– Вам удастся расшифровать надпись на колонне? – спросил он.
Положив блокнот на колени, Карен смотрела в окно, погруженная в какие-то свои мысли.
– Не знаю, – с отсутствующим видом ответила она. Вскоре они уже входили в ее трехкомнатную квартиру на втором этаже таунхауса – аккуратную и замечательно прохладную. Карен извинилась за убогую обстановку, выдержанную в бежево-коричневых тонах.
– Не вините меня за дурной вкус, она уже была такой, когда я сюда въехала.
Однако Джек заметил, что Карен все же приложила руку к обустройству квартиры. На каминной полке стояла коллекция статуэток каменных божков Микронезии, а в углу – четыре ухоженных деревца бонсай. К дверце холодильника разноцветными магнитами были прикреплены фотографии семьи и друзей Карен.
Карен направилась в сторону спальни, и Джек пошел следом за нею. Когда они проходили мимо холодильника, все магниты вдруг отскочили и фотографии попадали на пол. От неожиданности Карен отпрыгнула в сторону. Джек посмотрел на холодильник, потом перевел взгляд на Карен. Та стояла, прижав к груди кожаный мешочек.
– Я думаю, дело в кристалле. Он уже демонстрировал кое-какие магнетические способности.
Жестом он попросил женщину отойти на несколько шагов назад и, когда она повиновалась, поднял с пола один магнит и приложил его к дверце. Тот сразу же прилип к металлической поверхности.
– Как странно! – проговорила Карен. – Неудивительно, что мародеры назвали кристалл проклятым.
– Проклятым? – вздернул брови Джек. Женщина заметила его удивление и с улыбкой проговорила:
– Я вижу, у каждого из нас есть что рассказать другому. Поэтому переодевайтесь и поедем в лабораторию. Нам нужно много о чем побеседовать.
Джек медленно кивнул.
Он принял душ, побрился и переоделся во все чистое: свободные брюки защитного цвета и рубашку с короткими рукавами. Затем разобрал рюкзак, взяв с собой фотоаппарат, блокнот, ручку и сотовый телефон. Когда они выходили из квартиры Карен, мир больше не казался ему негостеприимным.
До университета было рукой подать.
– Я уже позвонила Миюки, – сообщила Карен. – Она ждет нас в своей лаборатории.
Джек поправил рюкзак на плече.
– Вы говорите о профессоре Накано? – уточнил он. Карен кивнула.
– У нее есть специальная программа для расшифровки неизвестных языков.
Пока они шли, повисло неловкое молчание, и, чтобы нарушить его, Джек спросил:
– Расскажите мне, где вы нашли кристалл. Карен вздохнула.
– Это долгая история.
Тем не менее она вкратце рассказала ему о поднявшихся из воды пирамидах, о засаде и об их путешествии по подземному тоннелю.
По мере того как Карен говорила, Джек испытывал все большее уважение к двум отважным женщинам.
– И те же самые мародеры вломились в кабинет профессора Накано? – спросил он.
Карен подтвердила.
– Но откуда они могли знать о существовании кристалла внутри пирамиды?
– Я не уверена, что они о нем знали. Просто поняли, что мы что-то нашли. Что-то, что, по их мнению, несло в себе проклятие.
Джек вспомнил о гибели борта номер один и подумал, что, возможно, в предупреждении этих людей есть доля правды.
– Странно, – пробормотал он. – Очень странно.
– Мы пришли, – сказала Карен, указывая на здание впереди.
Когда они вошли внутрь, она предъявила охраннику свои документы, и он провел их к лифтам.
– Неужели лифты снова работают? – радостно спросила она, но, поскольку ответ был очевиден, охранник молча вошел вместе с ними в тесную кабинку.
Джек с любопытством посмотрел на охранника, и Карен перехватила его взгляд.
– Это на всякий случай, – пояснила она. – После визита мародеров, о котором я вам рассказывала, нас стали усиленно охранять.
Когда кабина лифта открылась, на площадке их уже ждала Миюки, нетерпеливо расхаживая взад и вперед. Карен представила их с Джеком друг другу. Миюки слегка склонила голову, Джек ответил тем же. Японский ритуал знакомства не предусматривал физический контакт.
– Благодарю вас за то, что согласились помочь, профессор Накано, – вежливо проговорил Джек. – Называйте меня просто Миюки, – чуть смущенно попросила она.
– Идемте, – нетерпеливо позвала их Карен, когда охранник отправился на лифте вниз. – Я хочу как можно скорее ввести в программу иероглифы, привезенные Джеком.
Затем женщина почти побежала по направлению к лаборатории. Джек и Миюки последовали за ней.
– Она всегда такая? – спросил Джек у Миюки.
Та закатила глаза и с театральным вздохом ответила:
– Всегда.
Они вошли в предбанник лаборатории, и Карен, указав на чистые халаты, сказала Джеку:
– Придется надеть это. Миюки поддерживает в лаборатории стерильную чистоту, и все – из-за своих компьютеров.
– Не знаю, есть ли у меня халат подходящего размера, – покачала головой Миюки и, перебрав висевшие на крючках халаты, сняла один, самый большой. – Разве что этот подойдет.
Джек взял халат и поставил рюкзак на скамейку у стены. Карен, уже успевшая застегнуть свой халат, спросила:
– Джек, можно, пока вы одеваетесь, я покажу Миюки ваш блокнот с записями?
Джек утвердительно кивнул, взял рюкзак и протянул его Карен, а потом принялся натягивать до невозможности тесный халат.
– Миюки, ты только посмотри на это! – позвала подругу Карен и вытащила из рюкзака блокнот.
Вместе с блокнотом оттуда выпал какой-то небольшой предмет. Миюки наклонилась, чтобы поднять его.
Когда Джек, с трудом засунув руки в рукава халата, посмотрел в ее сторону, японка держала подарочную коробочку Дэвида Спенглера, и тут, словно по наитию, он попросил:
– Откройте ее, пожалуйста.
Миюки открыла коробочку и, сузив глаза, стала рассматривать ее содержимое.
– Что это, по-вашему? – спросил Джек.
Миюки пригляделась внимательнее.
– Дешевая релейно-контактная схема, – ответила она, закрыла коробочку и, фыркнув, добавила: – Вот уж действительно «драгоценность»!
Джек пытался сообразить, что это может значить. Было ясно, что Дэвид придумал какую-то новую пакость, но какую? Миюки вернула коробочку Карен.
– Устаревший образец китайского производства, – равнодушно сообщила она.
Ее слова будто ударили Джека в живот.
– Китайского? – переспросил он. – Вы уверены? Она кивнула.
Мысли путались у Джека в голове. Одна из них была особо назойливой, но Джек всячески гнал ее прочь. И все же он не мог забыть предположение, высказанное Джорджем несколько дней назад: а вдруг взрыв на борту «Гибралтара» был устроен намеренно? Вдруг все это – мистификация? Джек перебрал в мозгу несколько версий, но в итоге осталась только одна: Дэвид Спенглер сам устроил взрыв.
– Вот сволочь! – не удержался Джек. «Прощальный подарок» предназначался для того, чтобы еще раз утереть ему нос. Дэвид как бы говорил: «Да, это сделал я, но ты тут бессилен!» Высшим кругам Вашингтона было нужно именно такое объяснение трагедии, и Спенглер предоставил им его. Никаких других доводов никто и слушать не станет.
Во рту Джек ощутил привкус горечи. Как далеко зашло это предательство? Был ли взрыв на «Гибралтаре» разовой «работой», или Дэвид имел отношение к гибели президентского самолета? В этот момент, сжав кулаки и стиснув зубы, Джек поклялся самому себе: он узнает, что стоит за катастрофой борта номер один. Пусть даже ценой собственной жизни.
– Что-то не так? – спросила Карен.
Только сейчас Джек заметил, что обе женщины, широко раскрыв глаза от удивления, смотрят на него. Его гнев внезапно испарился, ноги предательски задрожали, и он был вынужден сесть на скамеечку.
– Похоже, у меня для вас тоже есть одна захватывающая история, – сказал он.
– О чем?
– О крушении президентского самолета.
18 часов 30 минут Океания
Лежа на животе в подводном аппарате, Дэвид Спенглер медленно, по широкой спирали поднимался из океанских глубин. В течение последних трех дней новейший глубоководный аппарат «Персей» проявил себя даже лучше, чем рассчитывали его создатели.
Дэвид лежал в горизонтальном положении во внутреннем корпусе субмарины – сигарообразной камере, сделанной из сверхпрочного лексанового стекла толщиной в два с половиной дюйма. Голова и плечи Дэвида находились в носовой части этой прозрачной «сигары», а все остальное скрывалось во внешнем корпусе, изготовленном из особого керамического композита – сверхсекретного материала, с которым по легкости и прочности не мог сравниться даже титан. В недрах внешнего корпуса располагались также вся механика, электрика и двигатели подлодки. Эта двойная система была разработана с целью обеспечения безопасности пилота лодки: в критической ситуации внешний корпус отстреливался, а внутренний, стеклянный, поднимался на поверхность благодаря собственной плавучести.
– «Персей», – раздался голос в наушниках Дэвида, – мы произвели захват на автоматическое сопровождение. Если вы включите автопилот, мы доведем вас в доковый отсек.
– Не надо, – ответил Дэвид находившемуся на поверхности технику, – я сам.
Это было его шестое погружение на «Персее», ему нравилось управлять лодкой, и он предпочитал делать это вручную.
Он щелкнул тумблером, и на стекле носового отсека появилась индикация показаний приборов. Траектория, по которой следовало двигаться, чтобы попасть в доковый отсек спасательного судна «Мэгги Чуэст», была выделена красным. Нужно было всего лишь придерживаться заданного направления. Легко – как в авиационном тренажере.
– Программа подводки активирована, – сообщил он. – Буду в доке через три минуты.
– Понято, сэр. Ждем вас.
Сбавив ход, Дэвид уменьшил угол подъема, и лодка стала карабкаться вверх по более крутой траектории. Вода вокруг «Персея» становилась светлее. Дэвид почувствовал себя парящим в свободном полете, он словно слился с подлодкой в единое целое. Она чутко реагировала на любую его команду, и ему казалось, что стоит лишь подумать, и лодка тут же подчинится. Телескопические крылья по обе стороны корпуса напоминали плавники морского животного, помогающие ему управлять направлением движения.
И все же «Персей» не являлся жителем океанских глубин. Сложенные под его брюхом, дожидались своего часа мощные титановые манипуляторы, способные крушить даже камень, а на верхней части корпуса, на специальной турели были установлены мини-торпеды. Это орудие позволяло маленькому подводному судну чувствовать себя уверенно даже во враждебных водах.
Дэвид пробежал пальцами по рычагам управления торпедами. Утром он узнал о захвате китайцами Тайваня, и эта новость не давала ему покоя целый день. Как можно было так запросто отдать остров чертовым коммунистам? Ах, если бы только он мог принять участие в драке!
Техник с «Мэгги Чуэст» снова вышел на связь.
– Сэр, здесь один из ваших людей. Ему нужно срочно поговорить с вами.
– Пусть говорит.
После короткой паузы в наушниках зазвучал голос Рольфа. – Извините, что беспокою вас, сэр, но вы сами приказали держать вас в курсе в случае возникновения каких-либо непредвиденных обстоятельств, связанных с… м-м-м… вторым объектом.
Дэвид нахмурился. Второй объект? В его ушах так громко стучали тамтамы войны, что он не сразу сообразил: речь идет о Джеке Киркланде.
– Что с ним?
– Объект вышел из зоны слежения.
Дэвид витиевато выругался. Киркланд пропал! Он понимал, что обсуждать это в деталях по открытой связи нельзя. И поэтому приказал:
– Я буду наверху через две минуты. Ждите меня в моей каюте.
– Есть, сэр!
Скорчив недовольную гримасу, Дэвид все же отбросил мысли о Киркланде. Сейчас у него были дела поважнее. Он накренил лодку на крыло, положив ее на нужный курс, а затем взглянул на часы. Он находился под водой уже шесть часов. После всплытия техники самым тщательным образом проверят «Персей» и подготовят его к третьему за день погружению, после чего другой пилот отправится к дну океана, чтобы продолжить работу. А еще через семь часов на смену вновь заступит Дэвид.
Но два пилота «Персея» были не единственными, кто работал по столь изнурительному графику. С тех пор как с Мауи прибыла группа ученых и доставили оборудование, работа велась круглосуточно. С использованием субмарины и радиоуправляемых роботов на океанском дне уже начался монтаж вспомогательного оборудования для глубоководной исследовательской станции, а сегодня предстояло спустить и собрать трехъярусные жилые отсеки и лабораторные помещения. Если не произойдет ничего непредвиденного, монтаж станции, по расчетам Дэвида, должен завершиться в ближайшие двое суток, после чего можно будет приступить к непосредственному выполнению задания.
Ему было приказано подготовить базу за четыре дня, и он выполнит приказ, пусть даже для этого придется вытрясти душу из всех подчиненных. Частично к таким жестким мерам уже пришлось прибегнуть, когда сегодня утром руководитель группы ученых, геофизик Фердинанд Кортес попытался воспротивиться слишком жесткому графику. Дэвид заставил его позвонить в Вашингтон и с удовольствием слушал, как директор ЦРУ по спутниковой связи орет на разом притихшего ученого, угрожая ему всеми карами египетскими. После этого никто не осмеливался обсуждать его приказы или ставить под сомнение назначенные им темпы работ. Дэвид теперь единолично руководил операцией. Никто и ничто – ни Джек Киркланд, ни оккупация Тайваня – не помешают ему довести порученное дело до конца. Он никогда не подводил начальство, не подведет и сейчас.
Впереди, из туманной толщи воды, появилась платформа докового отсека. Дэвид завел на нее субмарину так, чтобы она оказалась между двумя С-образными зажимами. Отреагировав на нажатие кнопки, выдвигающиеся крылья убрались, а зажимы мягко сомкнулись на керамическом туловище лодки.
– «Персей» погружен и закреплен, – доложил Дэвид.
– Погружен и закреплен, – подтвердил техник. – Поднимаем вас.
Гидрофоны «Персея» донесли до слуха Дэвида гул заработавших гидравлических устройств. Платформа с погруженной на нее лодкой стала подниматься к поверхности, и вот с ее прозрачного носа уже начали стекать струи морской воды. «Персей» и его пилот были извлечены из океана и подняты на кормовую палубу «Мэгги Чуэст».
Как только подлодка оказалась на палубе, ее окружила команда из шести техников. Они ловко сняли крепежное кольцо, и прозрачная секция корпуса открылась. Дэвид выскользнул на палубу с ловкостью морского угря. Один из техников помог ему подняться. После шести часов, проведенных в неподвижности, да еще в горизонтальном положении, ноги стали как ватные.
После того как он снова обрел способность нормально двигаться, Дэвид расстегнул гидрокостюм и потянулся. Техники уже вовсю суетились вокруг лодки: проверяли швы, продували поглотители углекислого газа, закачивали кислород в боковые резервуары. Они напомнили Дэвиду ремонтников пит-лейна на «ИНДИ-500»11 – проворных, умелых, действующих как единый организм.
Повернувшись к ним спиной, Дэвид увидел спешащего к нему Кортеса. Он приглушенно заворчал и расправил плечи. Все, что ему было сейчас нужно, – это горячий душ и койка, но никак не геофизик. Он придал своему лицу угрожающее выражение и, когда человечек остановился напротив него, резко спросил:
– В чем дело, профессор?
Судя по темным кругам вокруг глаз, ученый почти не спал. Его одежда – брюки цвета хаки и фланелевая рубашка – была помята и находилась в беспорядке.
– У меня к вам просьба, коммандер!
– Какая?
– Не мог бы во время следующего погружения лейтенант Брентли поближе рассмотреть кристаллическое образование? На видеозаписях, сделанных в ходе предыдущих погружений, мы заметили какие-то знаки на его поверхности. Они выглядят чересчур упорядоченными, чтобы иметь естественное происхождение. Вполне возможно, что это какой-то вид письменности.
Джек отрицательно покачал головой.
– Любые исследования подобного рода подождут. Главная задача – как можно скорее смонтировать и ввести в строй станцию, и уже после этого вы с вашими учеными сколько угодно можете заниматься своими исследованиями.
– Но это займет всего лишь несколько…
– Мои приказы не обсуждаются, профессор! – сказал, словно выплюнул, Дэвид. – Не приближайтесь к этому кристаллу до тех пор, пока станция не готова. Он излучает сильное магнитное поле, вызывающее помехи и сбои в радиосвязи. Я не желаю рисковать «Персеем» лишь ради того, чтобы удовлетворить ваше любопытство.
– Понятно, коммандер.
Хотя ученый вроде бы покорился, Дэвид заметил в его главах азартный блеск, но ему было на это наплевать. Этот мексиканец – целиком и полностью в его власти и будет делать все, что ему скажут.
– Где лейтенант Рольф? – спросил Дэвид одного из своих людей, стоявшего у двери на другой стороне палубы.
– В вашей каюте, сэр.
Дэвид нырнул в дверь и, преодолев два лестничных пролета, взобрался на главную палубу. Все располагавшиеся здесь каюты он с самого начала явочным порядком реквизировал для себя и своих людей. В коридоре нес вахту еще один его подчиненный. Дэвид кивнул ему и вошел в свою каюту. Сидевший там Рольф тут же вскочил на ноги.
Закрыв дверь, Дэвид принялся стягивать гидрокостюм.
– Так что там с Киркландом? – спросил он. – Вы потеряли его судно?
– Нет, сэр. – Рольф откашлялся. – Мы отслеживаем местонахождение «Фатома» постоянно. Он до сих пор курсирует вдоль берегов атолла Кваджалейн.
– Так в чем тогда проблема?
– Сегодня утром лейтенанту Джеффрису показалось подозрительным, что судно находится в том районе так долго. Мы предприняли кое-какие действия и обнаружили имя Джека Киркланда в списке пассажиров австралийской авиакомпании «Квантас». Он улетел с атолла.
Дэвид уже снял гидрокостюм и теперь стоял голый.
– Черт побери! Когда он улетел? – Два дня назад, судя по расписанию вылетов, на Окинаву.
Дэвид с мрачным видом прошел в ванную и включил душ. Что понадобилось этому мерзавцу на Окинаве?
– Известно точно, куда он направился?
– Нет, сэр. На его имя был забронирован номер в отеле «Шератон», но Киркланд там так и не появился. Однако на Кваджалейне Киркланд взял билет в оба конца, поэтому через два дня он должен вернуться.
Час от часу не легче! Еще два дня! Дэвид рассчитывал осуществить свою месть раньше. Однако Дэвида не могли не радовать расторопность и профессионализм его команды. Ничего, Киркланду от него не уйти! Сейчас он слишком занят, а пара лишних дней ничего не решает.
– Хорошо, мистер Рольф. Но как только Киркланд вернется на свое судно, немедленно поставьте меня в известность.
– Есть, сэр!
Дэвид попробовал воду. Маленькая ванная комната понемногу наполнялась паром.
– Однако у нас есть еще одна проблема, сэр. – Голос лейтенанта предательски дрогнул.
– Что еще?
– Я не уверен, есть ли в нашем распоряжении два дня. Хендел говорит, что сигнал передающего устройства слабеет, и через день-два контакт с ним прервется.
Дэвид яростно обернулся.
– Я же велел Хенделу, чтобы бомба оставалась в пределах досягаемости как минимум в течение недели!
– Да, сэр, но дело не в нем, а в электронике. Хендел с самого начала говорил, что на эту китайскую дрянь нельзя положиться.
Дэвида буквально трясло от злости. Отказываясь признать поражение, он пытался найти иные возможности привести свой план в действие. Кому, как не ему, было знать, что ни один план не бывает на сто процентов безупречным. Импровизация – вот ключ к успеху. И тут же в его мозгу родилась новая схема.
– Ладно, – проговорил он, – мы взорвем «Фатом», даже если Киркланд не успеет вернуться на него.
– Простите, сэр?
– Уничтожив его судно и товарищей, мы сделаем только первый шаг к тому, чтобы уничтожить его самого.
Дэвид встал под душ, согреваясь не только горячей водой, но и мыслью о сладкой мести. Медленно мучить Джека Киркланда… Что может быть слаще!
20 часов 15 минут
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
– Кто хочет ужинать? – громко спросила Карен, поворачивая голову, чтобы восстановить кровообращение в затекшей шее. – Я больше не могу пялиться в экран компьютера!
Американец за выделенным ему терминалом слева от Карен словно не слышал ее.
– Габриель, выведи символы «сорок-а» и «сорок-бэ».
– Конечно, мистер Киркланд.
На дальнем конце стола целиком погрузилась в работу Миюки, деловито сканируя последние страницы блокнота. Обработка информации оказалась долгим и трудоемким процессом, поскольку компьютеру приходилось сравнивать каждый новый иероглиф с уже имеющимися в базе данных.
Карен посмотрела на монитор, за которым сидел Джек Киркланд. На нем появились два значка: один – из его блокнота, другой – из их коллекции иероглифов.
Иероглифы в блокноте американца являлись относительно точной копией символов, обнаруженных на поверхности кристаллической колонны. Относительно – потому, что их перерисовал историк «Фатома», и это неизбежно предполагало наличие некоторых неточностей. Ведь человек – не сканер. Глядя на два удивительно похожих друг на друга значка, Карен задумалась: один и тот же это иероглиф или два разных, с небольшими отличиями?
Эта работа заключалась в том, что Габриель сравнивал каждый иероглиф с двумя сотнями других. Если сходство между ним и каким-то другим составляло более девяноста процентов, компьютер автоматически принимал решение, что это – одно и то же; если сходство было менее пятидесяти процентов, иероглиф признавался программой новым и заносился в базу данных. Между отметками 90 и 50 существовало некое серое пространство, в котором оказывались все сомнительные символы. В настоящее время в нем находилось триста пар иероглифов, и решить, являются ли они одинаковыми или разными, мог только человек.
– Символы «сорока» и «сорок -бэ» совпадают на пятьдесят два процента, - пояснил Габриель. – Следует ли «сорок-а» признать новым знаком или отнести к разряду уже известных?
Джек приблизил лицо к экрану.
– Прямо как в старой детской головоломке: найдите десять отличий между двумя рисунками, – проговорил он.
Миюки, закончив работу, издала торжествующий возглас и откинулась на спинку стула.
– У первой фигурки есть глаз, – сказала она, поглядев на монитор Джека, – у второй его нет.
Джек кивнул.
– А еще первая фигурка держит два шарика, а вторая – только один.
Джек выжидающе посмотрел на Карен, а она снова поразилась тому, какие голубые у него глаза. «Нет, – подумалось ей, – наверное, это контактные линзы. Не могут быть у человека глаза такого цвета!»
– Все остальное кажется одинаковым, – сказала она, неловко откашлявшись, словно сидевшие рядом могли прочитать ее мысли.
– Каков же будет наш вердикт? – спросил Джек. – Будем ли мы считать эти иероглифы разными или признаем, что это – один и тот же?
Карен подвинулась ближе к монитору и случайно задела плечом Джека. Он не отодвинулся, а, наоборот, склонил голову в ее сторону. Они внимательно рассматривали значки на экране.
– Мне кажется, глаз можно не учитывать, – сказала Карен. – Это может оказаться точкой, которую случайно поставил карандаш вашего историка. А вот количество предметов в поднятой руке фигурки – совсем другое дело. Полагаю, это различие достаточно существенно, чтобы признать иероглифы двумя разными. За последние несколько дней мы видели другие значки с различным количеством тех или иных деталей: лучей у морских звезд, рыб во рту у пеликана и так далее. Думаю, к их числу относятся и эти иероглифы. Хоть и похожие друг на друга, они все же несут различный смысл.
Удовлетворенный этим комментарием, Джек согласно кивнул головой.
– Габриель, классифицируй символы «сорок-а» и «сорок-бэ» в качестве разных иероглифов.
– Сделано, - ответила бесстрастная машина. – Продолжить ли работу сравнением знаков «сорок один а» и «сорок один-бэ»?
Карен застонала.
– Не знаю, как вы, а я проголодалась, и у меня болят глаза. Как насчет пары часов перерыва на обед?
– Я бы тоже не отказался перекусить, – сказал Джек. – Последний раз я ел еще в самолете.
Он потянулся, и Карен отвела глаза в сторону, чтобы не залюбоваться шириной его плеч и тем, как напряглись мышцы на его шее.
– Я знаю неплохой ресторанчик в паре кварталов отсюда, – поспешно проговорила она. – Там подают лучшую в округе тайскую еду. – Звучит соблазнительно, – ответил Джек. – По мне, чем острее, тем лучше.
– Там есть такие блюда, что вам понадобится огнетушитель, можете мне поверить.
– Это именно то, что я люблю.
– Ужинать идите без меня, – огорошила их Миюки. – Я хочу поэкспериментировать с Габриелем.
– Ты уверена, что не хочешь есть? – осведомилась Карен. Миюки кивнула, а когда Джек встал со стула и отвернулся, подмигнула Карен и с хитрой улыбкой сказала:
– Уверена.
Карен зарделась. Неужели ее симпатия по отношению к американцу так бросается в глаза? За спиной Джека она показала подруге кулак, но та развеселилась еще больше.
– Кроме того, – нарочито громко сообщила Миюки, – я совсем недавно была в тайском ресторане, а ты, я знаю, здорово изголодалась.
Двусмысленность последних слов заставила Карен покраснеть еще больше. Ее лицо приобрело пурпурный оттенок. Она посмотрела на подругу страшными глазами, и в этот момент Джек спросил уже с порога:
– Может, вам что-нибудь принести, Миюки?
– Нет, мне не нужно, а вот в Карен вы обязательно что-нибудь впихните, а то еще умрет с голоду…
– Хватит! – прошипела Карен, благо Джек уже вышел за дверь. – Какая же ты вредная!
Миюки засмеялась и вернулась к компьютеру.
– Будет тебе, не изображай из себя скромницу. Действуй! У него нет обручального кольца, значит, он свободен. А ты ему тоже нравишься.
– Ничего подобного! Он на меня даже не смотрит!
– Не смотрит только тогда, когда ты можешь это заметить. Вы прямо как два школьника: стоит одному отвернуться, как другой сразу же на него таращится. Да он с тебя глаз не сводит!
– Неправда!
Миюки закатила глаза и села на стул перед монитором. Карен, постояв несколько секунд, легонько прикоснулась к плечу подруги.
– Он на меня смотрел? Правда?
– Как влюбленный щенок. А теперь проваливай. Дай этому щенку косточку, а меня хотя бы на пару часов оставь в покое.
– Мы идем всего лишь поужинать.
– Ха-ха.
– Мы оба – профессионалы, коллеги, не более того.
– Ха-ха.
– Он пробудет здесь всего два дня.
– Ха-ха.
Карен вконец смутилась и вихрем вылетела из лаборатории. Уже с порога она услышала заключительное «ха-ха» Миюки.
22 часа 02 минуты
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
Когда они неторопливо, беседуя на ходу, возвращались из ресторанчика «Счастливый таец», Джек вдруг так раскатисто расхохотался, что проходящие мимо низкорослые японцы стали подозрительно коситься на него.
– Вы, наверное, шутите! Неужели все так и было? Вы сказали председателю Британского антропологического общества, чтобы он вытащил голову из задницы? Это потрясающе!
Карен передернула плечами.
– Он довел меня своим упрямством и тупоумием. Что он знает о южных районах Тихого океана? Мой прадед путешествовал по островам этого региона еще за несколько десятилетий до того, как этот тип писался в пеленки! По какому праву этот надутый индюк назвал моего предка фантазером, да еще и чокнутым?
– Уверен, что вы вашим ответом лишь укрепили этого человека в его мнении. Теперь он думает, что все ваше семейство – чокнутые. Неудивительно, что вам пришлось переехать в Японию!
Карен сердито посмотрела на своего спутника, но Джек видел, что этот гнев напускной.
– Меня никто не выгонял из Канады. Я сама решила приехать сюда, чтобы проводить исследования. Возможно, гипотеза полковника Чёрчуорда, деда моей матери, относительно существования затонувшего континента действительно была чересчур смелой, но я приехала сюда для того, чтобы поколебать некоторые из догм современной науки относительно этого региона. А теперь, после всего, что мы здесь обнаружили, я начинаю думать, что идеи моего прадеда были не столь уж завиральными.
– Затонувший континент! – недоверчиво фыркнул Джек.
– Не будьте таким прожженным скептиком, Джек, задумайтесь над этим. У берегов острова Йонагуни из воды поднялись руины древнего города. Если Габриель ничего не напутал, этот город был построен двенадцать тысяч лет назад. В те времена уровень моря был на триста футов ниже, чем теперь. Кто знает, сколько других, освоенных некогда участков суши и древних городов может скрываться в этих водах! А колонна, которую обнаружили вы сами? Или, по-вашему, древние люди ныряли на глубину в шестьсот футов, чтобы записать на кристаллической колонне свои мысли?
– Я, признаться, сам не знаю, что думать, но после того, что вы мне сегодня показали, готов поверить во многое из того, что еще вчера счел бы бредом.
Карен удовлетворенно кивнула.
– Вам просто необходимо увидеть древний город и пирамиды. Это зрелище убедило бы вас окончательно.
– Откровенно говоря, я не возражал бы против того, чтобы прокатиться туда.
– Если у нас будет время, я отвезу вас в то место. Это всего два часа на моторке.
– Я… Я – с удовольствием. Такое романтическое свидание…
Повисло неловкое молчание. Они уже находились на территории университета и молча шли, вдыхая запахи цветущей вдоль дорожки лаванды и китайской розы. Но Джек ощущал только аромат жасмина, исходивший от Карен. Почему его так тянуло к этой женщине? Если говорить о формах, то у Лизы они были вдвое соблазнительнее, но страстность, искренность и прямолинейность Карен казались Джеку гораздо привлекательнее.
Во время ужина он сумел открыть в ней и другие качества. Ее ум был острым как клинок, а в глазах постоянно горел лукавый огонек. Ее хитрая улыбка была одновременно насмешливой и чарующей. Вскоре образ Дженнифер растворился в сознании Джека. Теперь он видел перед собой не ее, а только Карен, и ничуть не был разочарован этим.
– Мы почти пришли, – тихо сказала Карен, нарушив молчание.
Прозвучала ли в ее голосе нотка сожаления, или Джеку это только почудилось? Что касается его самого, то он жалел о том, что их прогулка закончилась так быстро, и с удовольствием провел бы еще несколько часов наедине с этой чудесной женщиной. Сам того не замечая, он замедлил шаг.
Карен тоже пошла медленнее. У входа в здание она остановилась и повернулась к нему:
– Спасибо за ужин. Я прекрасно провела время.
– Должен был хоть как-то отблагодарить вас за то, что вы меня приютили.
Они стояли очень близко друг к другу, но ни один не пошевелился.
– Интересно, удалось ли Миюки обнаружить что-нибудь новое? – проговорила Карен и поднялась на первую ступеньку крыльца.
Теперь ее лицо находилось вровень с лицом Джека. Их взгляды встретились и задержались чуть дольше, чем было необходимо. Джек подался вперед. Это было глупо, по-мальчишески, но… он ничего не мог с собой поделать. Если она отпрянет, это станет вполне понятным ответом. Но Карен не отпрянула, лишь опустила веки.
Джек начал поднимать руки, намереваясь обнять ее, как вдруг от дверей мужской голос пролаял что-то по-японски, и в них ударил луч сильного фонаря. От неожиданности Карен вздрогнула и отступила на шаг назад.
Мужчина снова обратился к ним, и тогда, щурясь от яркого света, Карен ответила ему на том же языке. Фонарь погас, и в наступившем сумраке Джек увидел, что в дверном проеме стоит один из университетских охранников. Когда страж развернулся и ушел в здание, Джек спросил:
– Что ему было нужно?
– Миюки попросила его позвать нас, – ответила Карен. – У нее есть какие-то новости. – Минутный порыв прошел, и в ее голосе вновь звучало знакомое возбуждение от предстоящей работы. – Пошли!
Джек двинулся следом за ней, испытывая одновременно разочарование и облегчение. Было бы безумием затевать роман с этой женщиной, тем более что через два дня ему предстояло уезжать. Не то чтобы Джек испытывал предубеждение против случайных связей. Хотя сердце его было занято, он оставался полноценным мужчиной со всеми соответствующими потребностями, и во время остановок в том или ином порту ему не составляло труда найти партнершу на ночь. Однако это был не тот случай. От короткой интрижки с Карен ему бы не только не полегчало, а, наоборот, стало бы только хуже.
Джек поднялся по ступеням и вошел в дверь. Возможно, для всех будет лучше оставить страсти за порогом этого здания.
Карен уже стояла в вестибюле и помахала ему рукой, приглашая поторопиться. Двери лифта открылись, и все трое, включая охранника, вошли в кабину. Пока она поднималась, никто не проронил ни слова, словно лишившись дара речи, и стоило дверям открыться, как они увидели Миюки.
– Получилось! – радостно сообщила она. – Идемте скорее! Мне удалось каталогизировать все иероглифы!
– Все-все? – недоверчиво переспросила Карен.
Джек понимал ее удивление. Им потребовались долгие часы, чтобы добраться до сорокового знака, а всего в списке иероглифов, находившихся под вопросом, значилось три сотни. Каким образом японке удалось справиться с этой задачей за столь короткое время?
Миюки не ответила, но, как только они вошли в лабораторию, указала на экран компьютера, на котором мигали, сменяя друг друга, иероглифы.
– Габриель перепроверяет базу данных, – пояснила она. – Это может занять около часа, а потом он попробует расшифровать различные надписи.
Карен ошеломленно потрясла головой.
– Но как? Как тебе это удалось?
– Как вам известно, Габриель представляет собой программу искусственного интеллекта и обладает способностью к самообучению. Пока вы ужинали, я просмотрела первые сорок пар иероглифов, вычленила параметры, в соответствии с которыми вы признали их оригинальными, и приказала программе применить их к оставшимся знакам. – Миюки с гордостью улыбнулась. – И у него это получилось! Он научился у вас!
– Но ведь это всего лишь компьютер! – даже не сказала, а прошептала Карен. Видимо, подумалось Джеку, чтобы не обидеть Габриеля. – Можем ли мы быть уверены в том, что его выводы правильны?
Недоверие в голосе Карен не только не обидело Миюки, но, наоборот, еще больше раззадорило ее.
– Можем! Потому что, выполнив это задание, он сумел расширить свое рудиментарное понимание календаря и систему дат этого народа.
– Что ты имеешь в виду? – все еще скептически спросила Карен. – Что он такого узнал?
– В тексте скрыто упоминание определенного места в Тихом океане.
– Какого еще места? Я не понимаю! – Пусть Габриель сам объяснит, поскольку, откровенно говоря, я тоже не до конца поняла. – Миюки обернулась, будто предполагая, что их невидимый коллега находится именно там. – Габриель, прокомментируй свои вычисления.
– Да, профессор Накано. С помощью имеющейся карты звездного неба и опираясь на свое понимание их лунного календаря я обнаружил в тексте упоминание некоего района, расположенного в треугольнике, образованном позициями Луны, Солнца и Полярной звезды.
Джек был потрясен этим открытием.
– Как же ты смог узнать это, если еще не можешь перевести письмена? – спросил он.
Ему ответила Миюки:
– Тут сплошная астрономия и математика, язык космоса, состоящий из чисел и движения небесных тел. Подобный язык перевести проще всего, поскольку он достаточно стабилен и одинаков для всех культур. Кстати сказать, когда археологи приступили к расшифровке древнеегипетских иероглифов, первое, что им удалось понять, были математические и астрономические обозначения. Здесь, – Миюки показала на мелькающие на мониторе иероглифы, – то же самое.
– Так что же мы нашли? – нетерпеливо спросила Карен.
– В тексте, обнаруженном нами в пирамидах, – стала объяснять Миюки, – имеется два упоминания одного и того же места, расположенного в Тихом океане. Габриель, выведи на второй монитор карту и обозначь на ней район, о котором идет речь.
На маленьком экране возникла карта Тихого океана, а у Джека – ощущение дежавю. Он вспомнил, как сидел вместе со своей командой в каюте «Фатома», когда Джордж рассказал им о загадке Драконова треугольника. Поэтому сейчас он ожидал, что таинственные письмена укажут именно на то место, где находилась кристаллическая колонна. Однако маленькая мигающая точка красного цвета появилась гораздо южнее, почти у самого экватора.
– Габриель, увеличь изображение в соотношении триста к одному.
Карта стала укрупняться. Острова, которые секунды назад были едва различимыми, выросли в размерах, и теперь уже можно было прочитать их названия: Сатавал, Чуук, Пулусук, Мортлок. Острова Микронезии. Красная точка располагалась у юго-восточной оконечности одного из них. Это был остров Понпеи, на котором располагалась столица Федеративных Штатов Микронезии.
Карен выпрямилась на стуле.
– Габриель, ты можешь еще больше увеличить изображение, чтобы стали видны детали?
Хотя Джек знал Карен меньше одного дня, он понял: она за что-то зацепилась.
Другие острова Микронезии стали расплывчатыми и исчезли за границами монитора, а вместо них все его пространство заполнило побережье Понпеи. Стали видны города и более мелкие поселения. Джек подался вперед, пытаясь прочитать название рядом с мигающей красной точкой.
– Что там написано?
Карен, напряженная, как натянутая струна, почти не глядя на экран, ответила:
– Нан-Мадол.
– Это город? – повернувшись к ней, спросил Джек.
– Руины, – ответила Карен. – Самые удивительные мегалитические развалины во всем Тихоокеанском регионе. Это девяносто два искусственных острова вдоль побережья, связанные системой каналов. Общая площадь – одиннадцать квадратных миль. Кто построил – неизвестно.
Джек кивнул в сторону монитора, на котором продолжали менять друг друга иероглифы, и сказал:
– Теперь уже известно.
– Мне нужно знать больше! – буквально взмолилась Карен, дернув Миюки за рукав.
– Извини, но это пока все, что у меня есть, – ответила японка. – После того как Габриель перепроверит собственные результаты, для того чтобы начать сколько-нибудь серьезную работу по расшифровке, понадобится как минимум день. С учетом добавления новых иероглифов их общее количество перевалило за пять сотен, а число составных приближается к десяти тысячам. Это сложный язык!
– Сколько же времени это займет? – затаив дыхание, спросила Карен.
– Загляни завтра вечером, – сказала Миюки. – Возможно – я подчеркиваю: возможно! – к этому времени у меня что-нибудь появится.
– Целый день! – простонала Карен. – И что же я буду делать все это время?
Джек понял, что неистощимую энергию женщины-антрополога необходимо перенаправить в какое-нибудь другое русло, и проговорил:
– А как же ваше обещание?
Карен непонимающе вздернула брови.
– Древний город у побережья острова Йонагуни. Вы обещали свозить меня туда.
Лицо Карен просветлело, но не от того, о чем подумал Джек.
– Вы правы! Если существует ссылка на руины Нан-Мадола, значит, какие-то ниточки могут скрываться и на Йонагуни. Обследовать его еще раз – это очень хорошая идея!
– Тем более что теперь у тебя будет куда более достойная компания, нежели я, – добавила Миюки. – Сильный мужчина, который способен тебя защитить.
Карен взглянула на Джека, словно только что заметила его.
– Ах да…
В зеленых глазах женщины Джек прочитал страстное желание окунуться в новую тайну. Он поискал в них что-нибудь еще, но не нашел и понял: с любовью придется повременить.
5 августа, 9 часов 15 минут Место крушения борта номер один, Океания
Дэвид Спенглер, распластавшись в прозрачном коконе «Персея», обогнул стальную опорную базу глубоководной исследовательской станции. Каждая из четырех легированных опор была надежно закреплена на грунте с помощью трехметровых металлических спиц. Ни одна из них не дала слабину, когда на опорную плиту водрузили первую секцию четырехтонной станции.
– Отсюда все выглядит нормально, – сообщил техник с борта «Мэгги Чуэст», видевший то же самое, что и Дэвид, но только на экране монитора. – А как вам кажется?
Дэвид продолжил осмотр. Внешне станция напоминала огромный, двенадцати метров в диаметре, пончик, уложенный на приподнятое блюдо. Дэвид провел «Персея» между опорами, вертя головой в разные стороны. Нужно было убедиться в том, что конструкция легла на опору должным образом, не покосившись, и без зазоров.
– Все в порядке, – передал он наверх. – Соединение идеальное. Сейчас отцеплю лебедочные тросы.
Дэвид вывел субмарину из-под станции и направил ее к четырем толстым тросам, с помощью которых станцию спустили под воду и установили на платформе. – В этом нет необходимости, коммандер. Для этого есть роботы, и они делали это уже тысячу раз. Вы просто проследите за ними и подстрахуете в случае чего.
Дэвид смотрел, как два приземистых радиоуправляемых робота деловито поползли вперед, вздымая со дна облачка ила. Техники прозвали эту парочку Хьюи и Дьюи.12 Именно они выполняли операцию по монтажу первой секции.
Завтра предполагалось спустить и смонтировать одну над другой две оставшиеся секции, а затем выкачать из них воду. Внутри лаборатории должно было поддерживаться давление в одну атмосферу – такое же, как на поверхности, чтобы ученые могли подниматься и спускаться на собственном глубоководном аппарате без остановок для декомпрессии.
Пока все шло хорошо. Дэвид не мог не отдать должное ученому-мексиканцу, руководителю научной экспедиции. Неугомонный Кортес выполнял свои обязанности образцово. «Может, стоит в награду бросить ему косточку?» – подумал Дэвид. Со вчерашнего дня ученый не отставал от Дэвида все с той же просьбой – поближе рассмотреть кристаллическую колонну. Пожалуй, он заслужил эту маленькую награду.
Описав вокруг станции последний круг, Дэвид направил субмарину по расширяющейся спирали. Примерно в пятидесяти ярдах отсюда находилось кладбище борта номер один. Среди лавовых труб до сих пор лежало множество обломков, а в отдалении виднелись плоские вершины подводных гор. Более негостеприимное место на планете было трудно себе представить.
Дэвид увеличил скорость и направил «Персея» в сторону места падения самолета. В центре прогалины, проделанной обломками, возвышался кристаллический обелиск. Дэвид обогнул его, стараясь держаться подальше, поскольку опасался тех странных свойств, которые продемонстрировала эта штуковина во время погружений Джека Киркланда. Находясь на расстоянии в десять ярдов, можно было примерно определить размеры образования. Верхушка колонны терялась в чернильной темноте наверху.
Зависнув рядом с колонной, Дэвид направил на нее лучи прожекторов. Ее многогранная поверхность, казалось, поглощала свет, а затем, десятикратно усилив, отдавала обратно. Чудо, настоящее чудо! А если босс Дэвида прав, то это еще и самый мощный в мире источник энергии.
Используя сенсорную панель видеоустройства, Дэвид увеличил изображение кристаллической поверхности, и на мониторе возникли ряды аккуратных значков – маленьких фигурок и геометрических символов, поблескивающих серебром. Это действительно были письмена!
– Черт бы тебя побрал, Киркланд! – пробормотал Дэвид.
– Что-нибудь случилось, сэр? – осведомился техник с «Мэгги Чуэст».
– Ничего. Продолжайте наблюдать за работами на станции, – сердито буркнул Дэвид и выключил передающее устройство. Ему было необходимо подумать.
Джек Киркланд не упомянул о письменах ни в одном из своих отчетов, а он находился достаточно близко от колонны и не мог не видеть их. Серебристые символы буквально светились на кристаллической поверхности. Почему же он умолчал о них? Что он задумал? Дэвид крепко ухватился за рычаги управления. Какие еще секреты хранит Джек Киркланд? Сама подозрительность, Дэвид должен был это выяснить.
Прикоснувшись к сенсорной панели, он активировал закрытый канал связи, соединявший его с подчиненными. Заместитель Дэвида ответил сразу:
– Слушаю, сэр.
– Рольф, возможно, у нас – новая проблема. Мне необходимо знать, с кем вел переговоры «Фатом» с момента своего прибытия в этот район.
– Но мы не прослушивали переговоры судна. – Я знаю! Но это всего лишь корабль! Телефонные переговоры с него могли вестись только через спутник, а спутниковую связь можно отследить. Мы не узнаем, что именно он говорил, но я хочу знать, с кем он говорил.
– Ясно, сэр. Я сейчас же прикажу Джеффрису заняться этим.
– А я немедленно поднимаюсь на поверхность и к тому времени, когда «Персей» окажется на палубе, ожидаю услышать ответ.
– Есть, коммандер!
Джек отключил закрытый канал и переключился на связь с техником, сообщив ему, что всплывает раньше назначенного срока.
– Передайте Брентли, чтобы был готов, – жестко закончил он. – Пусть заканчивает нянчиться с роботами.
Не дожидаясь ответа, Дэвид отключил радио и продул кингстоны. Взвыв двигателями, «Персей» рванулся вверх. Что же задумал Киркланд?
9 часов 42 минуты
Побережье острова Ионагуни
Щурясь от лучей висящего над восточным горизонтом солнца, Джек стоял за штурвалом узкого девятнадцатифутового «Бостонского китобоя». Он сбавил скорость, и теперь суденышко медленно скользило в направлении берега.
– Чтоб я сдох! – не сдержавшись, выпалил он. Однако воображение Джека поразил не убогий вид выстроившихся вдоль береговой линии дешевых гостиниц и ресторанчиков, а две ступенчатые пирамиды, возвышавшиеся из морских волн чуть дальше.
– Удивительно, не правда ли? – спросила Карен.
Позади пирамид виднелись базальтовые колонны, остроконечные обелиски, дома без крыш и источенные временем статуи. Древний город тянулся до самого горизонта, покуда хватало глаз, и таял в туманной дымке.
– Удивительно? – переспросил Джек. – И это все, на что хватает вашего словарного запаса? Вы описывали мне все это, но увидеть такое собственными глазами… – Не находя слов, Джек умолк и восхищенно рассматривал открывшуюся его взгляду картину. – Да, сюда стоило приехать! – сказал он наконец.
– А я вам что говорила!
Карен стояла, повернув порозовевшее от ветра лицо к берегу, и ветер шевелил ее короткие волосы. Лодка пританцовывала на волнах, и на кожу женщины падали соленые брызги.
Джек с удовольствием рассматривал Карен краем глаза. В порту Наха он провел целый час, остервенело торгуясь, чтобы взять напрокат какую-нибудь лодку. В связи с вторжением Китая на Тайвань все американские военные базы были приведены в состояние повышенной боеготовности, что повлекло за собой полную дезорганизацию морского движения. В результате Джеку пришлось выложить немыслимую сумму за то, чтобы на целый день зафрахтовать это суденышко. Хорошо еще, фирма по прокату согласилась принять его карточку «Американ экспресс». Однако теперь, глядя на Карен, он думал, что это путешествие определенно стоило таких затрат. Когда они приблизились к первой пирамиде, Джек выключил мотор. Карен села на свое сиденье.
– Как можно, видя этот город, не поверить в то, что острова населял когда-то некий доисторический народ! – воскликнула она и, указав на руины, продолжила: – Это построили не ранние полинезийцы, а какой-то другой, гораздо более древний народ. И это, и все остальные мегалитические сооружения, которыми изобилует бассейн Тихого океана: искусственный архипелаг Нан-Мадол, гигантский дольмен в Тонга, камни Латтэ на Гуаме…
– Если этот древний народ обладал столь выдающимися навыками, куда же он подевался?
Карен задумалась, глаза ее подернулись дымкой.
– Не знаю. Возможно, произошел какой-то глобальный катаклизм. Мой прадед изучал письменные памятники майя и верил в то, что когда-то посередине Тихого океана существовал большой континент. Он называл его My.
– Ваш прадед?
– Да, полковник Чёрчуорд, – улыбнулась Карен. – Я уже упоминала о нем. В научных кругах он считался, гм, несколько эксцентричным человеком.
– Ах да! Как лее я мог забыть! – закатил глаза Джек. Карен шутливо погрозила ему кулачком.
– Вне зависимости от причуд моего предка легенды о потерянном континенте существуют на всех тихоокеанских островах, да и не только здесь. Индейцы Центральной Америки называли населявший его народ виракоча, на Мальдивских островах он получил название редин, что в переводе означает «древний народ», полинезийцы говорят о вакеа, древнем учителе, приплывшем на огромном корабле с большими парусами и могучими гребцами. Слишком много похожих легенд, чтобы от них можно было отмахнуться. А теперь еще и это – утонувший город, вновь поднявшийся из воды.
– Но это всего лишь город, а не целый континент. Карен покачала головой.
– Двенадцать тысяч лет назад уровень моря был на триста футов ниже, чем сейчас. Многие районы, находящиеся сейчас под водой, тогда могли быть сушей.
– И все равно это не объясняет исчезновение целого континента, – продолжал упираться Джек. – Даже если бы сейчас он находился на глубине в триста футов, мы все равно знали бы о его существовании.
– Я не думаю, что континент исчез с лица земли только из-за того, что поднялся уровень воды в океане. Взгляните на город. Землетрясение подняло часть прибрежной линии, а гряда Алеутских островов одновременно с этим опустилась на дно. Таких примеров – сколько угодно. Одни острова появляются, другие – исчезают.
– Значит, по-вашему, континент потрясла некая грандиозная природная катастрофа, в результате которой он ушел под воду?
– Именно так! Кроме того, нам известно, что двенадцать тысяч лет назад действительно произошло какое-то грандиозное стихийное бедствие, вызвавшее изменения климата, причем случилось это внезапно. Не зря же в вечной мерзлоте и сейчас находят мамонтов, которые замерзли стоя, и в пасти и желудках у них сохранилась трава. В одночасье замерзли даже распустившиеся цветы. Одна из существующих теорий утверждает, что произошла серия катастрофических извержений вулканов. В результате поднявшиеся в воздух массы вулканического пепла и дыма привели к возникновению того, что сегодня мы называем «эффектом ядерной зимы». Почему нельзя предположить, что те же самые катаклизмы привели к гибели этого континента?
Слушая Карен, Джек вспомнил кристаллическую колонну на глубине в шестьсот футов. Могла ли и она когда-то находиться на суше, на затерянном континенте? Это казалось невероятным, и все же…
Карен посмотрела на него и смутилась.
– Извините, я, похоже, совсем вас заболтала. Но всю прошлую неделю я копалась в книгах и исторических текстах, а озвучить собственные теории иногда бывает полезно.
– Вы отлично справились с домашним заданием, – улыбнулся Джек.
– Я пытаюсь идти по стопам своего прадеда, чтобы выяснить, в чем он был прав, а в чем заблуждался. Возможно, он был сумасшедшим, но ответ на этот вопрос – положительный или отрицательный – мы получим только после того, как расшифруем древний язык.
В ее голосе Джеку послышалась неуверенность. Ему хотелось обнять Карен, обнадежить, и, чтобы не поддаться этому искушению, он еще крепче вцепился руками в штурвал. Лучший способ помочь профессору Грейс – это раскрыть тайну, не дающую ей покоя.
Лодка вплыла в пространство между двумя пирамидами, а Джек пытался и так и эдак сложить в уме теории Карен. Затерянный континент, утонувший во время древнего катаклизма, древняя раса мореходов, обладающая непостижимыми способностями, и в центре всего этого – невиданный доселе кристалл. Чем усерднее он пытался убедить себя в том, что это невозможно, тем больше ему казалось, что Карен находится на верном пути. И все же один вопрос по-прежнему оставался без ответа: какое отношение все это имеет к крушению борта номер один?
Этого Джек не знал, зато знал другое: Карен находится ближе всех остальных к разгадке этой тайны. Поэтому сейчас он будет следовать в ее фарватере.
Внезапно раздавшийся над их головами рев заглушил шум лодочного мотора. Они посмотрели вверх и увидели приближающийся треугольник истребителя F-14 «Томкэт», поднявшегося, судя по всему, с одной из американских военных баз.
– Похоже, война разгорается нешуточная, – нахмурившись, произнесла Карен.
11 часов 45 минут
Спасательное судно «Мэгги Чуэст», Океания
Дэвид вихрем ворвался в каюту. При его появлении ожидавшие его двое мужчин вскочили словно ужаленные. Это были Кен Рольф, заместитель Дэвида, и Хэнк Джеффрис, главный специалист «Омеги» по средствам связи. Стол в каюте был завален различными коммуникационными приспособлениями. Тут были два спутниковых телефона, монитор системы глобального позиционирования, а также два лэптопа с модемами.
– Что вам удалось узнать? – спросил он. Рольф, заметно нервничая, сглотнул.
– Сэр, мы отследили звонки, сделанные с борта «Фатома». – Мужчина взял со стола лист бумаги и стал читать: – Звонили в Первый кредитный банк Сан-Диего – раз, в частный дом, расположенный в предместьях Филадельфии, – два, в квартиру в Кингстоне, на Ямайке, – три, в офис продаж авиакомпании «Квантас» на атолле Кваджалейн – четыре, и… – Рольф поднял глаза на Дэвида, – несколько раз – в университет Рюкю на Окинаве.
Дэвид протянул руку, и Рольф передал ему список телефонных звонков.
– Мы перечислили звонки в соответствии с датой и временем, когда был сделан каждый из них.
– Отлично! – Дэвид пробежал глазами список. Напротив звонка в университет Рюкю карандашом значилось женское имя: Карен Дж. Грейс. – Известно, кто она такая?
Рольф кивнул.
– Мы вышли на интернет-сайт университета и выяснили, что она – профессор антропологии из Ванкувера и работает в Японии временно.
– Какое отношение она имеет к Киркланду? – продолжал сыпать вопросами Дэвид.
Рольф нервно взглянул на Джеффриса.
– Мы пытаемся это выяснить, сэр. Первый контакт между университетом и судном Джека Киркланда датирован днем, когда судно покинуло эту зону.
– Есть какие-нибудь предположения относительно того, почему Киркланд звонил этой женщине?
– Мы как раз пытались узнать это, когда вы пришли, сэр. Похоже, первый раз звонили не с «Фатома», а из Японии. Это она звонила ему.
Дэвид наморщил лоб и бросил листок на стол.
– Она сама звонила?
– Да, сэр. Нам это тоже показалось подозрительным, поэтому лейтенант Джеффрис последние полчаса пытался получить доступ к входящей и исходящей электронной почте «Фатома». Пришлось попотеть, но в конце концов нам удалось убедить их компьютер впустить нас. – Рольф развернул один из лэптопов так, чтобы его монитор был виден Дэвиду. – Мы загрузили их электронную почту. В общей сложности стороны обменялись пятью электронными сообщениями. Дэвид оперся руками о край стола и наклонился к компьютеру. Рольф тем временем продолжал говорить:
– Речь во всех посланиях шла о каком-то зашифрованном языке.
Не сдержавшись, Дэвид грохнул кулаком по столу.
– Так я и знал! Этот подонок видел письмена!
Рольф протянул руку, взял компьютерную мышку и кликнул на одном из посланий. На экране открылось окно.
– Вот эти значки. Видимо, историк, находящийся на борту «Фатома», разместил на нескольких сайтах в Интернете послания, попросив помощи в установлении происхождения этого языка.
На экране возникли пять непонятных значков, и Дэвид сразу же понял: именно их он видел под водой.
– Эта профессорша с Окинавы… Она ответила на его запрос?
– Да, сэр, ответила, сообщив, что располагает другими образцами этого языка, и предложила встретиться.
– Значит, Киркланд направился к ней! Ублюдок взял след!
– Это еще не все, сэр.
Дэвид резко повернулся от компьютерного экрана.
– Что еще?
– Лучше сами прочитайте ее ответ.
Рольф открыл второе электронное сообщение.
Дэвид снова повернулся к монитору и прочитал текст. Ему стало ясно: женщина знает гораздо больше, чем говорит, но одна деталь особенно привлекла его внимание. Профессорша намекала на какой-то кристалл, который обнаруживал необычные свойства. Он выпрямился.
– Дьявольщина! В ее руках, по-видимому, часть нашего кристалла!
– Вот и мы о том же подумали.
– Если это действительно так, значит, наша операция здесь раскрыта. О кристалле не должен был знать никто! Если он у них действительно есть и Киркланд будет трепаться об этом направо и налево… – Дэвид замолк, не договорив. Скверно, очень скверно! Взмахом руки он приказал своим людям удалиться. – Идите. Мне нужно поговорить с Разиковым.
– Есть, сэр! – ответил Рольф, и они с товарищем быстро вышли из каюты.
Оставшись один, Дэвид подошел к койке и достал свой личный телефон шифрованной связи. В Вашингтоне сейчас уже была ночь, но такая информация не могла ждать до утра. Он взял трубку и набрал номер главы ЦРУ. Учитывая тот факт, что отношения между США и Китаем раскалились добела, директор наверняка сидит у себя в кабинете, подумал Дэвид и не ошибся.
– Разиков слушает.
– Сэр, это коммандер Спенглер.
– Я знаю, кто это! – пролаял директор. Даже на таком расстоянии Дэвид слышал усталость в его голосе.
– Что тебе надо? У меня тут война вот-вот начнется!
– Знаю, сэр. Я слежу за новостями. Николас Разиков устало вздохнул.
– На самом деле все гораздо хуже, чем выглядит в новостях. Китайцы пронюхали о намерениях президента добиваться от Конгресса объявления войны, и на Дальнем Востоке царит черт-те что. Китайский военный флот уже блокировал подходы к Тайваню – от острова Батан на юге и дальше – до самого побережья Тайваня.
Дэвид крепче вцепился в трубку.
– А наши войска?
– Авианосец «Джон Стеннис» уже находится в зоне потенциальных военных действий и ожидает приказов. Но при царящей там напряженности ситуация может взорваться сама по себе, раньше чем Вашингтон предпримет какие-то официальные шаги. Как ты сам понимаешь, я по уши в делах, так что не советую тебе беспокоить меня из-за какой-нибудь ерунды. – Это не ерунда, сэр. Секретность операции может оказаться нарушена. – Дэвид вкратце пересказал содержание электронной переписки между Киркландом и университетом Рюкю. – Если посторонние узнают о свойствах кристалла, мы утратим свое преимущество.
Усталости в голосе Разикова как не бывало.
– Ты правильно поступил, поставив меня в известность. Дэвид не уставал удивляться способности этого человека мгновенно переключаться с одной важнейшей проблемы на другую. В голове директора ЦРУ уже был готов план.
– Похоже, дама-профессор знает больше нашего, поэтому я хочу, чтобы ты завербовал ее и переманил на нашу сторону. Но самое главное – конфисковать ее кристалл. Это – черный приоритет.
– Я все понял, сэр.
На их языке термин «черный приоритет» означал, что миссии присвоен статус первостепенной важности, и в целях ее выполнения группе «Омега» позволялось применять силу вплоть до уничтожения потенциального противника. Приоритета выше этого не существовало.
– Ты уверен, что все понял правильно, коммандер? Если напряженность на Дальнем Востоке перерастет в войну, нам может понадобиться секретное оружие, равное по своей силе атомному, которое было использовано во Второй мировой войне. А поскольку от Окинавы до возможной линии фронта можно доплюнуть, нельзя допустить, чтобы этот кристалл находился там.
– Не беспокойтесь, сэр, я все сделаю как надо.
– Да уж, постарайся.
Разиков, похоже, собирался повесить трубку, поэтому Дэвид быстро спросил:
– А как быть с Джеком Киркландом? Разиков снова вздохнул.
– Я же сказал тебе: этой миссии присвоен «черный приоритет». О том, чем мы заняты, во внешний мир не должно просочиться ни слова. Если понадобится, заставь его умолкнуть навеки.
Дэвид мрачно улыбнулся.
– Я уже занимаюсь этим.
– Не подведи меня, – сказал напоследок Разиков и отключил связь.
Дэвид медленно повесил трубку и закрыл атташе-кейс. Несколько секунд он сидел, положив руку на его крышку. «Черный приоритет». Эти два слова бились в его висках, он смаковал их.
Затем Дэвид встал, открыл дверь каюты и приказал своему человеку, дежурившему в коридоре:
– Вызовите лейтенанта Хендела! И пусть захватит с собой дистанционный пульт взрывателя.
Когда подчиненный бросился выполнять приказ, Дэвид закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он обрушит на голову Киркланда все муки ада. У него не было сомнений, куда нанести первый удар – в сердце и душу этого человека.
В «Фатом».
17 часов 45 минут Спасательное судно «Фатом», к востоку от атолла Кваджалейн
В этот день, согласно неписаному графику, обед готовил Чарли Моллиер. Выходящая на палубу дверь камбуза была открыта, но в воздухе не чувствовалось ни малейшего движения. Утро выдалось жарким и влажным, а когда солнце вскарабкалось на небо, жара в сочетании с жаром от двух горящих конфорок стала и вовсе невыносимой.
Невыносимой для всех, кроме Чарли. В длинных, по колено, шортах, он подпевал Бобу Марли, регги которого звучало из стоявшего возле мойки кассетника, и, пританцовывая, помешивал уже доходивший суп из зеленого горошка гунго и мякоти кокосового ореха, который готовил по старинному семейному рецепту. Острый запах щекотал ноздри. Чарли широко улыбнулся самому себе. – Что может быть лучше горячей еды в жаркую погоду! Протянув руку вбок, он включил блендер, шум которого сразу же заглушил регги.
– И «Маргариту»!13 Побольше «Маргариты»!
С черпаком в руке, он передвигался по тесному пространству камбуза в едином ритме с музыкой Боба Марли. Сейчас, в период временной отлучки Джека, на корабле наступила полная расслабуха, и Чарли откровенно наслаждался этим. Духота, тропические острова на горизонте – все это создавало ощущение, что он вдруг снова оказался на своих родных Карибах.
Наклонившись, он приоткрыл духовку, чтобы проверить, как поживает тушеная курица, и по камбузу волной разлился головокружительный дух ямайских приправ.
– Супер! – вынес свой приговор Чарли.
Внезапно он почувствовал легкий толчок в ягодицу и, ойкнув от неожиданности, обернулся. Позади него стоял Элвис. Еще раз ткнув носом Чарли, пес тихонько заскулил.
– А, клянчить пришел, негодник ты эдакий? – добродушно улыбнулся Чарли и взял с разделочного стола куриное крылышко. – Учуял стряпню старика Чарли и решил выпросить кусочек? На, держи! Только не рассказывай хозяину. Он терпеть не может, когда ты попрошайничаешь.
Чарли протянул угощение псу. Тот понюхал его, но брать не стал. Вместо этого пес отступил к открытой двери камбуза и снова заскулил.
– Не нравится моя готовка? – удивился Чарли. Элвис попятился и гавкнул.
– Да что это с тобой, парень?
На пороге появилась Лиза. Она только что загорала на кормовой палубе и поэтому сейчас была в купальнике.
– Теперь он к тебе пристает, – проговорила она, кивнув на Элвиса. – Я уснула на солнышке, а этот паразит меня разбудил и не отставал, пока я не прогнала его полотенцем.
Чарли выключил шумный блендер.
– Видимо, по Джеку скучает. Раньше капитан никогда не покидал судно больше чем на один день.
– Наверное, – согласилась Лиза.
Поднявшись по лестнице с нижней палубы, в камбузе появился Роберт.
– Обед готов? Запах по всему кораблю. Я находился в трюме, и то унюхал.
Чарли шутливо замахнулся на него черпаком.
– Ты унюхаешь, даже если кто-то будет жарить бекон за горизонтом, – ворчливо ответил он.
Это была расхожая шутка. Молодой гидробиолог отличался отменным аппетитом. Обитатели «Фатома» шутили, что он каждый день съедает втрое больше своего веса и при этом остается тощим как палка.
– Так готов обед или нет? – повторил свой вопрос Роберт, рыская по камбузу голодным взглядом.
– Почти.
Роберт посмотрел на Лизу, присевшую на корточки возле Элвиса.
– С ним что-то не в порядке? – спросил он, мотнув головой в сторону пса.
– Черт его знает, – пожал плечами Чарли. – Мы думаем, он скучает по боссу.
– Он таскался за мной по всему кораблю и отвязался только после того, как я спрятался в грузовом отсеке.
Лиза поднялась на ноги.
– Получается, что он приставал к каждому из нас, – задумчиво проговорила она. – Нет, это не из-за отсутствия Джека. Тут, должно быть, что-то другое.
Словно поняв ее, Элвис гавкнул и вильнул хвостом. Он переступил порог камбуза и остановился, глядя на людей.
– Что с тобой? – спросила Лиза и сделала шаг по направлению к Элвису, но пес отступил еще дальше и вновь остановился, словно приглашая женщину следовать за ним. Лиза обернулась к Чарли и Роберту. – Он чего-то хочет. Все трое пошли следом за собакой. Словно сообразив, что его поняли, Элвис быстро зацокал когтями по палубе, направляясь к капитанскому мостику.
– Куда он собрался? – не обращаясь ни к кому в отдельности, спросил Роберт. – Хочет порулить кораблем?
Элвис стал царапаться в дверь. Лиза открыла ее, и пес тут же кинулся к двери в коммуникационный отсек. Лиза недоуменно оглянулась на остальных, но распахнула и эту дверь.
– Может, дело в крысах? – предположил Чарли. – Когда Элвис был помоложе, он давил их не хуже любого кота.
Оказавшись в радиорубке, пес уткнулся носом в нижний выдвижной ящик стола. Когда Лиза выдвинула его, то увидела, что ящик полон рулонами с бумагой для факсов и листами со старыми факсовыми сообщениями.
– Я не вижу ничего интересного, – сказала она.
– Наверное, барбос хочет, чтобы ты отправила Джеку факс от его имени, – пошутил Роберт, но никто не улыбнулся.
Низко подвывая, Элвис стал царапать ящик лапой.
– Ладно, парень, дай я тебе помогу.
Чарли опустился на корточки, отодвинул пса плечом, вынул ящик из пазов и поставил его на пол. Не обратив на ящик никакого внимания, пес сунул нос в открывшееся черное пространство. Чарли опустился еще ниже и заглянул внутрь.
– Здесь слишком темно, – сказал он. – Дайте мне фонарь. Роберт принес с мостика фонарь, отдал его Лизе, а та передала фонарик Чарли.
– Ну, – проговорил он, – если здесь крыса, гляди у меня! Почти прижавшись щекой к полу, Чарли направил луч фонаря в темное отверстие и увидел что-то в дальнем углу, позади металлических полозьев для ящика.
– О черт! – ошеломленно пробормотал он.
– Что там? – нетерпеливо спросила Лиза.
Чарли снова негромко выругался. В свете фонарика стали видны небольшие кубики серого цвета, опутанные разноцветными проводами. Прямо перед собой изумленный Моллиер увидел мигающий глазок светодиодного индикатора.
– Похоже, я нашел крысу Элвиса, – пробормотал Чарли.
19 часов 50 минут
Развалины у побережья острова Ионагуни
Карен сделала несколько глотков воды из пластиковой бутылки. Они находились в доме без крыши – одном из многих среди развалин Чатана.
– Легенды о затерянном тихоокеанском континенте бытуют не только на здешних островах, – заговорила она, пряча бутылку с минералкой в рюкзак. – В период Сражающихся царств в Древнем Китае бытовал миф о стране в Тихом океане, заселенной людьми, которые умели летать и жили вечно.
– Ага, – скептически хмыкнул ее спутник.
Карен поглядела на Джека, который стоял у оконного проема. Намочив носовой платок в холодной морской воде, он приложил его к потному лицу. Они ползали по этим развалинам целый день, переходя от одного места к другому, останавливаясь лишь для того, чтобы перекусить бутербродами с сыром. Пока их поиски не дали никаких результатов. Они находили изъеденные солью обломки глиняной посуды, разбитые статуи, но ни кристаллами, ни письменами здесь и не пахло. За долгие века соленая вода, песок и океанские течения уничтожили все, оставив только базальтовые скелеты зданий.
– Устали? – спросила Карен, закончив свой исторический экскурс, поскольку почувствовала, что Джек ее уже почти не слушает. – Извините, что из-за меня вам пришлось целый день таскаться по этим развалинам. Наверное, нам пора возвращаться. – Она посмотрела на часы. – Будем надеяться, что Миюки сумела добиться прогресса на ниве перевода древних языков.
Джек снял с лица мокрый платок и улыбнулся.
– Вам не за что извиняться. Вы открыли мне глаза на прошлое, о котором я даже не подозревал. Десятилетиями я бороздил моря в поисках сокровищ, но не слышал и десятой доли подобных историй.
– Спасибо, что слушали. Джек встал.
Однако вы правы, нам действительно пора возвращаться.
Карен посмотрела в окно. На океан опускались сумерки, и на воде уже вытянулись длинные тени.
Крепко взяв женщину за руку, Джек помог ей подняться, и они направились к выходу из здания, возле которого оставили моторку. Джек стал отвязывать веревку, а Карен бросила свой рюкзак на корму. Внезапно Джек замер.
Вы слышали? – спросил он, а затем подпрыгнул к Карен и, схватив ее за руку, потащил обратно в маленькую комнату.
Только тут она услышала звук, настороживший его. Высоко в небе послышался высокий и с каждой секундой усиливающийся свист. Она подняла голову.
– Что это?
– Ракеты, – ответил Джек и встал так, чтобы оказаться между отверстием входа и Карен.
Что? – переспросила она, а в следующий момент мир вокруг них с оглушительным грохотом взорвался.
Джек прыгнул к окну и выглянул наружу. Карен присоединилась к нему. Грохнул второй взрыв, разнеся вдребезги базальтовую статую, стоявшую неподалеку. Высоко в воздух взлетела ее каменная рука. С вечернего неба посыпались каменные обломки, словно их на прощание швыряло уходящее солнце.
– Что происходит? – испуганно пискнула Карен. Над ними пронесся военный самолет с опознавательными знаками ВВС США. Из-под его брюха, оставив позади себя огненные хвосты, вырвались две ракеты и прошили темнеющее небо. Тут же, совсем низко над островами, с ревом пролетел второй самолет, оставляя за собой густой шлейф черного дыма.
– Что-то подсказывает мне, что американцы пытаются прорвать блокаду Тайваня, – сказал Джек.
Глядя в окно, они видели, как горизонт на юге засветился огнями, словно из-за него поднималось второе солнце.
– Нужно немедленно убираться отсюда.
Совсем рядом прогремел новый взрыв, и тут же – еще один. У Карен звенело в ушах. Она вскочила на ноги и бросилась вслед за Джеком, который уже находился у входа. Небо было исчерчено дымными полосами – следами ракет.
– Черт побери! – выругался Джек. Их моторка, которую он отвязал всего несколько мгновений назад, уплывала. Джек сбросил рюкзак и снял один ботинок. – Я сейчас приведу ее обратно.
Пока он прыгал на одной ноге, снимая второй ботинок, Карен держала его под локоть. Снова послышался оглушительный свист, на сей раз – гораздо ближе. Джек посмотрел на Карен округлившимися глазами, и они, не сговариваясь, бросились на землю и перекатились вбок, укрывшись за толстыми стенами.
От последовавшего через секунду взрыва земля под ними вздрогнула. Карен закричала. В соседней комнате обрушился огромный валун. Губы Джека шевелились, но слов было не разобрать. Грохот, казалось, звучал бесконечно, а когда он умолк, Карен расслышала окончание фразы Джека:
–…богу, мы уцелели.
Карен кивнула. Ее глаза горели и слезились от пыли и дыма. Джек помог ей встать и некоторое время держал, прижимая к себе. Затем они вернулись к двери.
Джек сбросил второй ботинок.
– Я только догоню лодку, и мы улетим отсюда быстрее ветра.
Когда они оказались на пороге, Карен простонала:
– О нет!
Приземистое здание на противоположной стороне канала превратилось в груду камней. Пелена дыма была такой густой, что они почти ничего не видели. Но то, что им удалось разглядеть, повергло Карен в ужас. Ударной волной лодку бросило прямо к их зданию, и они могли бы легко влезть в нее, но теперь в этом не было необходимости. Падающие каменные обломки пробили днище, и моторка быстро заполнялась водой. Бензобак был также пробит, и бензин тонкой струйкой вытекал в воду.
– Что теперь? – спросила Карен. Джек растерянно покачал головой.
Прозвучали еще несколько взрывов. Джек потянул Карен за руку.
– Сядьте.
Они опустились на каменный пол и прислонились к стене. Впрочем, Джек обнял Карен за плечи, поэтому ее голова оказалась у него на плече.
Взрывы и свист ракет слышались еще с полчаса, но теперь – гораздо дальше к югу. За это время за окном стемнело окончательно. Наконец Джек нарушил молчание.
– Мне кажется, по нам больше палить не будут. Это были ответные удары. Беспокоящий огонь. Его цель – напугать, а не уничтожить. Я думаю, мы не пострадаем. Ночь проведем здесь, а утром я доплыву до Чатана и приведу помощь.
От этих слов у Карен по спине побежали мурашки.
– Но китайцы…
– Вряд ли они нас снова побеспокоят. – Джек встал и пошел к двери. – Я взгляну, что там творится.
Карен пошла следом за ним, стараясь держаться поближе к его плечу. Наверное, это было связано с тем, что с наступлением ночи похолодало, а большое тело Джека излучало тепло…
В темном небе туман перемешался с дымом. В сторону запада пролетел истребитель, и Карен проводила его взглядом. Вдруг совсем рядом с ними она заметила какое-то движение. Взглянув на поверхность воды чуть дальше развалин, Карен увидела металлический блеск.
– Что это такое? – шепотом спросила она, скосив взгляд в ту сторону.
– Где? Карен показала.
Джек прищурился, потом вынул из рюкзака бинокль. Приложив окуляры к глазам, он сморщился и проговорил:
– Лучше не бывает!
– Что это?
– Боевая рубка. Это китайская подводная лодка. Теперь я понимаю, почему они обстреливали руины. Это был огонь прикрытия. Я только что видел, как с лодки спустили десантный надувной плот и на него погрузилось подразделение военного спецназа.
– Зачем? Что им нужно?
– Видимо, это вылазка с целью рекогносцировки и, возможно, проведения какой-нибудь диверсионной операции. Вы хорошо плаваете?
Этот вопрос застал Карен врасплох, а в следующий момент она похолодела от страха.
– Я была в сборной университета по плаванию, но это было десять лет назад!
– Значит, все не так плохо. Мы выберемся отсюда. Где-то у горизонта в небе огненными цветами распускались взрывы, звуков которых на таком расстоянии не было слышно.
– Все будет хорошо, – пообещал Джек.
Гул далеких взрывов не смог заглушить шорох осыпавшихся камней, который раздался совсем рядом. Карен повернула голову и увидела в дверном проеме темную фигуру незнакомца.
– Джек!
Он развернулся со стремительностью пантеры, но сделать уже ничего не смог. Мужчина поднял пистолет и направил его в грудь Джека.
Даже в полутьме Карен разглядела на его руке татуировку в виде свернувшейся кольцом змеи с рубиновыми глазами.
5 часов 55 минут Вашингтон, округ Колумбия
Лоренса Нейфа разбудил стук в дверь. Он приподнялся на локте и посмотрел на циферблат будильника. Не было еще и шести.
– Кто там?
Дверь приоткрылась.
– Сэр…
Нейф узнал этот голос, и его охватило дурное предчувствие.
– Николас? – Директор ЦРУ еще никогда не осмеливался войти в его спальню. – Что-нибудь случилось?
Николас Разиков распахнул дверь, шагнул вперед и остановился на пороге.
– Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас и первую леди, но…
Нейф протер глаза.
– Мелани до сих пор в Виргинии. Открывает там какой-то дурацкий памятник. А вам что здесь нужно?
Разиков закрыл дверь.
– Китайцы напали на Окинаву.
– Что?
Нейф сел на кровати и включил лампу. Когда зажегся свет, он увидел, что Разиков одет в тот же самый костюм, который был на нем накануне вечером.
Разиков вышел на середину комнаты.
– Только что получены сообщения о стычках между нашими и китайскими частями в районе островной гряды Рюкю.
– Кто начал первым?
– Наши говорят, что китайцы.
– А что говорят сами китайцы?
– Утверждают, что мы предприняли попытку прорвать блокаду Тайваня, а они всего лишь оборонялись.
– Отлично! Просто замечательно! – всплеснул руками Нейф. – А как было на самом деле?
– Сэр?
– Только между мной, вами и этими стенами: кто первым нажал на курок?
Разиков взглянул на кресло, и Нейф, спохватившись, жестом предложил ему сесть. Опустившись в кресло, директор ЦРУ тяжело вздохнул и проговорил:
– Разве сейчас это имеет значение? Китайцы знают о вашем намерении протолкнуть через Конгресс официальное объявление войны. Если они хотят удержать регион в своих руках, то для них самым близким и серьезным источником опасности является Окинава. Именно поэтому они подвергли остров ракетному обстрелу.
– Каков ущерб?
– Несколько ударов по ненаселенным районам. Пока что наши новые ракеты «Патриот» хорошо справляются с защитой острова.
Нейф обратил на директора ЦРУ вопросительный взгляд.
– Что будем делать?
– Объединенный комитет начальников штабов уже собрался в ситуационной комнате и ожидает ваших распоряжений.
Нейф встал с кровати и принялся мерить спальню шагами.
– Новая агрессия Китая направлена уже непосредственно против наших войск в бассейне Тихого океана, – заговорил он. – Агрессия, ничем не спровоцированная, разумеется, – добавил он и уставился на Разикова многозначительным взглядом.
– Именно в этом ключе будут освещать данное событие средства массовой информации.
Нейф кивнул.
– В таком случае сопротивление объявлению войны должно быть минимальным. – Нейф остановился перед холодным камином. – Я обращусь к Объединенному комитету, но мне нужна безоговорочная поддержка Конгресса. Я не хочу повторения Вьетнама.
Разиков встал.
– Сэр, я позабочусь о том, чтобы все было в порядке. Нейф сжал кулаки.
– Если будет нужно, мы перенесем эту войну на улицы Пекина! Настало время вселить страх перед Господом в душу китайского народа.
– Правильно, сэр! С ними можно разговаривать только на языке силы. Другого они не понимают. На слабость мы не имеем права.
Нейф сжал зубы.
– И на милосердие тоже.
20 часов 14 минут
Развалины у побережья острова Йонагуни
Напряженный, как пружина, Джек смотрел на ствол пистолета, направленного ему в грудь. Его мозг, подобно компьютеру, просчитывал возможные варианты действий. Разоружить противника он мог, только бросившись на него. В этом случае он получит пулю, сомневаться не приходилось, но, возможно, сумеет повалить более мелкого, чем он сам, противника и выбить из его руки оружие. А что дальше? Позволит ли ему рана удерживать напавшего достаточно долго, чтобы Карен успела поднять пистолет? И вообще, нет ли здесь его сообщников?
– Это предводитель тех людей, которые нападали на нас раньше, – прошептала Карен, медленно поднимая руки.
Вспомнив то, что Карен рассказывала ему об этих типах, Джек так же тихо ответил:
– Я могу снять его, но… он наготове.
– Могу я как-то помочь?
Джек был удивлен решительностью Карен. Эта женщина – явно не оранжерейный цветочек!
– Разве что отвлечь его…
Однако прежде чем они успели что-либо предпринять, мужчина первый перешел к действиям. Причем очень своеобразным. Он опустил руку с пистолетом, сунул его за пояс, а затем проговорил на ломаном английском:
– Ходить со мной. Нужно бегать отсюда. Опасно.
Джек, стоявший до этого чуть согнувшись, чтобы в любой момент прыгнуть на противника, распрямился и подозрительно посмотрел на незнакомца.
– Мы должны довериться этому парню? – спросил он у своей спутницы.
Карен пожала плечами.
– Он же нас не застрелил!
Мужчина уже исчез в низком дверном проеме того самого дома без крыши, в котором совсем недавно укрывались Карен и Джек. Джек оглянулся. Над поверхностью океана продолжали разноситься отголоски далеких взрывов. Горизонт на юге зловеще светился.
Увидев, куда он смотрит, Карен заметила:
– Похоже, выбор у нас небогатый. Надо идти.
– Да? А вам приходилось слышать выражение «Из огня да в полымя»?
– В таком случае, – Карен сделала приглашающий жест в сторону дверного проема, – вы первый.
Джек, наклонив голову, вошел внутрь и увидел загадочного незнакомца стоящим у окна спиной к ним. За окном на небольших волнах покачивалась темная лодка. Подойдя ближе, Джек узнал в ней сампан – дощатую плоскодонку, традиционно использующуюся в этих широтах для рыбной ловли и перевозки пассажиров. Корму прикрывал навес: циновки, наброшенные на бамбуковый каркас. В сампане находились еще двое. Один из них держал веревку и нервно поглядывал в сторону юга.
– Китайцы идут, – сказал их предводитель, жестом веля Джеку забираться в лодку. – Заберем вас на Окинаву.
Карен подошла к Джеку и ободряюще подтолкнула его.
– В случае чего мы в любой момент сможем прыгнуть за борт.
Держа рюкзак в одной руке, Джек выбрался на низкий каменный подоконник. Мужчина с веревкой протянул ему руку, желая помочь, но Джек проигнорировал ее и спрыгнул в лодку самостоятельно. Смуглые и низкорослые, эти двое, как и их предводитель, были явно выходцами с островов южной части Тихого океана, но Джек не мог определить, каких именно. Зато он заметил, что на поясе у каждого из них висит кобура с пистолетом.
Тихонько вскрикнув, в лодку спрыгнула Карен. Лодка качнулась под ее весом, и, чтобы не упасть, женщина ухватилась за локоть Джека и продолжала держаться за него даже после того, как восстановила равновесие.
– Так, что дальше?
За их спинами предводитель бросил несколько коротких фраз своим товарищам, затем и сам забрался в лодку. После этого он жестом позвал Карен и Джека под навес на корме. Двое других оттолкнулись длинными шестами от островка и с помощью тех же шестов погнали лодку вперед. Только теперь Джек понял, каким образом они с Карен попали в засаду. Такой же темный, как и небо, сампан бесшумно скользил по воде.
Джек окинул взглядом поверхность моря в поисках китайской подлодки, но она исчезла. Точно так же, как и надувной плот с китайскими десантниками. Сейчас они могли быть где угодно.
Почти двадцать минут сампан плыл, ловко маневрируя между развалинами, и за все это время никто не произнес ни слова. Война напоминала о себе лишь отзвуками взрывов на юге. И вот по обе стороны от них из темноты возникли два огромных сооружения. Пирамиды Чатана. Джек вздохнул с облегчением. Они почти выбрались из лабиринта развалин.
Внезапно прогремели автоматные очереди, и циновку навеса пробил веер пуль. Еще одна очередь ударила в деревянный бок сампана, выбивая из него щепки. Джек дернул Карен за руку, заставив ее упасть на дно, и закрыл своим телом, а предводитель принялся выкрикивать какие-то команды.
Неожиданно для Джека за кормой сампана взревел мотор, нос лодки задрался, и она рванулась вперед. И сразу вслед за этим в том месте, где они только что находились, грянул взрыв, взметнув в воздух столб морской воды. Ручная граната, безошибочно определил Джек.
«Давайте же! Давайте же скорее!»- беззвучно бормотал Джек себе под нос. Автоматные выстрелы продолжали греметь, пули колотили по правому борту сампана.
Предводитель, сидевший теперь у руля, наклонился к Джеку и протянул ему свой пистолет. Пару секунд Джек колебался, но все же взял оружие. Мужчина указал ему в сторону носовой части. Джек кивнул и пополз вперед.
– Джек! – окликнула его Карен.
– Не поднимайтесь. Я скоро вернусь.
Он подполз к двум другим мужчинам, которые присели у борта с пистолетами в руках, и подал им знак ничего не предпринимать без его сигнала. Дождавшись, когда в стрельбе противника наступит перерыв, он высунулся из-за борта, вслепую выпустил пять пуль в том направлении, откуда только что звучали выстрелы, а затем нырнул обратно. Двое островитян сделали то лее самое.
Когда стрельба в них возобновилась, она была уже не столь интенсивной, и большая часть пуль прожужжала поверх их голов, не причинив вреда ни им, ни лодке.
Сампан уже набрал приличную скорость, и через некоторое время они оказались вне зоны досягаемости выстрелов. Джек встал и вернулся под навес. Двое других тоже нерешительно поднялись со дна лодки, но остались на носу.
– Вас не задело? – спросил Джек, оказавшись рядом с Карен.
Она мотнула головой. Джек перевел взгляд на предводителя островитян, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец Джек вернул ему пистолет. Тот взял оружие, сунул его в кобуру и указал им на потертую деревянную скамейку, тянущуюся вдоль борта. Карен села, а Джек остался стоять.
– Кто ты? – спросил он. – Я – Мваху, сын Ваупау.
– Почему ты помогаешь нам?
– Старшие приказали. Чтобы наказать нас. Мы подвели великого предка.
– В чем подвели? Не сумели убить на прошлой неделе ее, – Джек ткнул большим пальцем в сторону Карен, – и ее подругу?
– Джек! – предостерегающе зашипела на него Карен. Мваху оперся на руль и отвел взгляд в сторону.
– Мы не хотели никому плохо. Только защищать. Это наш долг.
– Не понимаю, – мягко проговорила Карен. – Кого вы хотели защитить?
Мужчина не ответил.
– Кого? – повторил тот же вопрос Джек. Предводитель устремил глаза к небу.
– Защитить мир. Наши учения говорят: никто не может тревожить каменные города, или придет проклятие, чтобы убить нас. – Он взглянул в сторону горизонта, за которым пылали огни. – Вот оно, проклятие.
Джек наклонился к Карен:
– Вы что-нибудь понимаете из этой абракадабры? Карен отрицательно помотала головой, не сводя взгляда с туземца.
– Мваху, расскажите мне об этих учениях. Кто их оставил?
– Слова нашего великого предка, Хорон ко, написаны очень давно. Только старшие умеют читать их.
– Старшие с какого из островов? Где ваш дом?
– Дом не на острове. – Мужчина протянул руку и обвел ею горизонт. – Вот – дом.
– Океан?
Мваху нахмурился и повернулся к Карен спиной.
– Нет.
– Мваху…
– Я больше не говорю. Старшие сказали помочь вам. Я помог.
– Что они тебе сказали? – вмешался Джек. Мужчина указал пальцем на татуировку на своем запястье.
– Старший Раурен говорит: если змея укусила, яд уже нельзя вернуть обратно в ее зубы. – Он опустил руку, давая понять, что разговор окончен. – Убить змею – нехорошо. Только помощь может спасти.
– Иными словами, – прошептала Карен Джеку, – сделанного не воротишь. Думаю, он именно это имеет в виду.
– Сделанного – чего?
– Видимо, того, что мы взяли кристалл из пирамид. Джек нахмурился.
– И опять все возвращается к кристаллу.
– Если у их старейшин имеются какие-то письменные заповеди относительно этих руин, они могут относиться к тому же времени, когда были построены эти города. – Эта мысль заставила Карен вскочить со скамейки. – Мваху, вы умеете читать древние письмена?
Он посмотрел на нее.
– Немного. Мой отец был старшим. Он научил меня раньше, чем умер.
Карен покопалась в рюкзаке, вытащила оттуда лист бумаги и ручку и грубо набросала несколько иероглифов. Мваху подался вперед, по-прежнему держа одну руку на руле сампана. Карен поднесла лист к его лицу.
– Вы можете это прочитать?
Когда островитянин увидел знаки, его глаза расширились, а дыхание участилось. А затем он схватил бумагу, скомкал ее и швырнул в воду.
– Запрещено! – проговорил он сквозь сжатые зубы. Карен отшатнулась, испугавшись столь неожиданной и враждебной реакции, и села на скамейку.
– Совершенно очевидно, что это тот же самый язык, но у них, видимо, существует табу на то, чтобы воспроизводить иероглифы. – Может, это сделано для того, чтобы хранить язык в тайне? – предположил Джек.
– Пожалуй, вы правы, – подумав, ответила Карен, – но я еще никогда не слышала об островной секте, подобной этой. В чем заключается их тайна? В чем смысл предостережения, оставленного им предками?
Джек пожал плечами.
– Нам этого знать не дано.
– Возможно, ответ заключается в надписях. Если бы удалось уговорить Мваху помочь нам в нашей работе, это значительно ускорило бы дело.
– Если только хотя бы одному слову этого типа можно верить.
Карен вздохнула.
– Он производит впечатление искреннего человека. И, совершенно очевидно, он верит всему, что говорит.
– Его вера еще не означает, что все это – правда.
– Безусловно. Но тут есть хоть что-то, за что можно зацепиться.
Карен прислонилась спиной к бамбуковому шесту и стала смотреть в море. Джек последовал ее примеру, но его интересовала не красота ночного океана – он наблюдал за тремя мужчинами в лодке. Они говорят, что пытаются помочь, но, учитывая их прошлые схватки с Карен и Миюки, их следует опасаться.
Остаток путешествия прошел в молчании. Скоро впереди появились огни залива Наха. Даже за милю было видно, что на острове происходит что-то небывалое. Американская военная база в южной части залива напоминала Таймс-сквер в предпраздничные дни: над ней кружили самолеты всех размеров, а сам залив пестрел многочисленными военными судами.
Джек и Карен перешли на нос сампана. Карен вытянула heку, указывая вперед. Посмотрев в том направлении, Джек увидел весьма грустную картину: там, где еще недавно высилось одно из правительственных зданий, теперь зияла дымящаяся воронка.
– Ракетный удар, – прокомментировал это зрелище Джек.
Глаза Карен расширились.
– Миюки… – беспомощно пробормотала она. Джек взял ее руки в свои.
– Не беспокойтесь, – проговорил он. – Я уверен, что с ней ничего не случилось. Университет находится в глубине острова, далеко от первоочередных потенциальных мишеней. К тому же его надежно защищают тридцать девять военных баз США.
Однако его доводы, похоже, не смогли успокоить Карен.
Пока они добрались до острова, их лодку дважды останавливали и досматривали. Джек испытал огромное облегчение, когда у их сопровождающих при первом же обыске отобрали оружие. Он пытался убедить Карен оставить их в сампане и перейти на военный катер, но она отказалась.
– Мваху может оказаться единственным ключом к этому языку, – заявила женщина. – Я не хочу его потерять.
Когда сампан причалил и все пятеро выбрались на доски пристани, японский офицер проверил у них паспорта. К удивлению Джека, какие-то ветхие и крайне потрепанные бумаги оказались даже у туземцев. Возвращая документы, офицер обратился к ним на довольно сносном английском:
– Вы выбрали не самое удачное время для того, чтобы осматривать достопримечательности. С юга к нам хлынул поток беженцев. Мы пытаемся переправить как можно большее число этих людей на север, а жители города эвакуируются по воздуху, через международный аэропорт.
– Вы эвакуируете весь город? – не мог скрыть удивления Джек.
– Тех жителей, которые по различным причинам не могут уехать, мы переводим в бомбоубежища – столько, сколько там может поместиться. В любой момент может быть нанесен новый ракетный удар. Я бы посоветовал вам как можно скорее собрать свои вещи и отправиться в аэропорт. – А что с университетом Рюкю? – спросила Карен.
– Там уже никого не осталось. Все эвакуированы. – Увидев, что к пирсу причалила новая лодка, офицер козырнул. – Желаю удачи.
Джек, Карен и Мваху пошли в сторону города, а два других островитянина остались рядом с сампаном. Карен шла рядом с Джеком.
– А вдруг Миюки уже уехала? – спросила она.
– Нет, она наверняка там, – ответил Джек. – Я не представляю, чтобы она покинула лабораторию, если только ее предварительно не связали и не усыпили.
Карен улыбнулась: вот уж точно сказано. Джек обнял ее за плечи, и она с готовностью прижалась к нему. Из-за того, что рядом находился Мваху, они не произнесли ни слова и в молчании дошли по истерзанным землетрясением улицам до остановки автобуса, который, на удивление всем, продолжал курсировать между портом и университетом.
Поездка оказалась короткой. Когда они подошли к зданию университетского компьютерного центра, Карен указала на пятый этаж, где располагалась лаборатория Миюки. На всем этаже не светилось ни одно окно. В вестибюле тоже было темно, а дверь оказалась заперта.
– Эй! – крикнула Карен и постучала в дверь.
В тот же миг из-за угла появился охранник и посветил на всех троих фонариком. На Карен луч задержался.
– Профессор Грейс! – сказал он с явным облегчением. После этого прошел мимо них, подозрительно поглядев на Мваху, погремел ключами и открыл тяжелую дверь. – Профессор Накано отказалась уходить, покуда вы не вернетесь, – сообщил он.
– Она в лаборатории?
– Нет, у меня в кабинете. Верхние этажи мы заперли.
Охранник впустил их в вестибюль и, освещая дорогу фонариком, повел вперед. Когда они дошли до двери, из-под которой выбивался свет, охранник постучал и распахнул ее.
Миюки сидела за столом, на котором стоял раскрытый чемоданчик, а в нем – портативный компьютер. Увидев Карен и Джека, она вскочила.
– Слава богу, вы целы!
– Мы в порядке, – ответила Карен, обнимая подругу. – А как ты?
– Немного не в себе. Тут был такой фейерверк!
– Чем ты занимаешься? – спросила Карен, увидев компьютер.
– Я не могла допустить, чтобы вся наша работа пошла прахом, поэтому велела Габриелю перенести все материалы на этот компьютер и частично модернизировала его, чтобы он подходил для самого Габриеля.
Из маленьких динамиков на корпусе компьютера раздался знакомый механический голос:
– Добрый вечер, профессор Накано. Я продолжаю проверку на предмет выявления сие темных несостыковок, чтобы впоследствии не возникало никаких сбоев.
– Спасибо, Габриель.
Из-за спины Джека выглянул татуированный островитянин и с подозрением посмотрел на компьютер. Увидев его, Миюки в испуге отшатнулась.
– Все в порядке, – успокоила подругу Карен, положив руку ей на плечо. – Я потом тебе все объясню.
Не сводя взгляда с незнакомца, Миюки попятилась к столу и захлопнула чемоданчик, а затем отсоединила провода и начала сворачивать их.
– Нам нужно уходить, – сказала она.
– Кристалл с тобой? – спросила Карен.
Миюки сделала страшное лицо и предостерегающе стрельнула глазами в сторону Мваху.
– Не бойся его, – сказала Карен. – Он здесь, чтобы помочь нам.
Ее слова не убедили Миюки, и, заметив это, Джек сказал:
– Если это успокоит вас, он один и не вооружен. Японка посмотрела на Джека испытующим взглядом, словно сомневаясь в правдивости его слов, а затем сказала:
– Звезда в моем багаже. – Она кивнула в сторону сумки на колесиках. – Я также взяла на себя смелость заехать в твою квартиру и собрать вещи, которые могут тебе понадобиться. И все пожитки Джека.
Миюки показала на чемодан, стоявший рядом с ее сумкой.
– Мы могли бы сделать это сами, – заметила Карен.
– Не смогли бы, если не хотите опоздать на самолет, который должен вывезти нас с этого острова. Мой кузен – пилот. Он работает в чартерной авиакомпании и согласился забрать нас. Но нам необходимо вылетать уже, – она посмотрела на часы, – через тридцать минут.
Джек озабоченно нахмурился. События развивались слишком быстро.
– Вылетать куда? – спросил он. – В Токио? Миюки виновато прикусила губу.
– Нет. Мне показалось, что для всех нас будет лучше вообще убраться из Японии.
– Куда? – задала вопрос Карен.
– Я попросила кузена отвезти нас на остров Понпеи. – Миюки переводила взгляд с Карен на Джека и обратно. – Я подумала: если мы вынуждены куда-то уезжать, то почему не отправиться туда, где можно найти еще одну подсказку к разгадке древнего языка? Например, на руины Нан-Мадола?
Карен расхохоталась.
– Потрясающе! Я всегда подозревала, что в душе ты авантюристка.
– План неплохой, – одобрительно проговорил Джек. – Мы можем искать новые подсказки, не находясь при этом в зоне военных действий. Только сначала я должен поговорить со своей командой и сообщить о том, что планы меняются.
– О господи! – воскликнула Миюки, схватившись за голову. – Во всей этой суматохе я совершенно забыла о том, что вам звонили с вашего судна. Какой-то Чарли Молдер.
– Чарли Моллиер?
– Да, верно. Ему было очень нужно поговорить с вами.
– Когда он звонил?
– Примерно полчаса назад.
– Есть тут где-нибудь работающий телефон? Миюки кивнула.
– Да, спутниковый телефон, который я использовала для компьютера. Эта линия должна работать.
Миюки достала из чемоданчика телефон, поставила его на стол и протянула трубку Джеку. Не теряя времени, он набрал номер, через который можно было соединиться с «Фатомом», и вскоре сквозь шум помех пробился голос Чарли:
– Джек! Это ты?
– Что там у вас? Здесь начался настоящий ад, и мы улетаем на Понпеи.
– Это в Микронезии?
– Да. Сейчас рассказывать не буду, слишком долгая история. А вы все еще возле Кваджалейна?
– Да, но…
– Это не очень далеко от Понпеи. Вы сможете перебраться туда?
– Да, но…
– Хорошо! Когда мы туда…
– Черт побери, Джек! – взорвался Чарли. – Выслушай меня!
– Что?
Джек вдруг понял, что даже не спросил Чарли, зачем тот звонил.
– У нас на борту бомба!
Джеку понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл услышанного.
– Бомба?
– Да, да, да! Большая гребаная бомба! И она вот-вот взорвется!
– Как… Что… – Она заложена в радиорубке.
– Избавьтесь от нее!
– Господи, как же я сразу до этого не додумался! – язвительно проговорил Чарли и тут же перешел на крик: – Ты нас за идиотов принимаешь? Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, но это не обычная бомба, а ловушка, причем с электронным приемным устройством. Я к ней даже не притронулся.
Когда первый шок прошел, Джек сразу понял, чьих рук это дело. Он вспомнил китайскую микросхему в коробочке и с ненавистью прошептал:
– Спенглер!
– Что?
– Ее установил один из людей Спенглера. – Сказав это, Джек задумался: было ли это только актом мести со стороны Дэвида, или он догадался о том, что Джек обнаружил что-то важное? – Послушай, Чарли, я не знаю, что вы еще делаете на «Фатоме», но вы все должны немедленно сойти на берег и поставить в известность местные власти.
– Мы уже собрались уходить. Ты чудом застал меня.
– Уносите оттуда ноги! Сейчас же! Зачем ты вообще звонил?
– Хотел спросить, может, ты знаешь, как обезвредить бомбу.
– Совсем спятил?
– Черт, но ведь речь идет о «Фатоме», Джек! Джек изо всех сил сжал трубку в руке.
– Послушай, Чарли…
– Сейчас, сек…
Джек услышал, как Чарли что-то крикнул, и тут же на заднем плане послышался голос Роберта:
– Лампочка… Она мигает все быстрее…
– О господи! – закричал Джек. – Чарли! Уходите! Уходите скорее!
В трубке теперь звучали только эфирные помехи, и Джек почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
– Чарли! Чарли! – звал он снова и снова, без всякой надежды нажимая на рычаги телефона.
В трубке зазвучал длинный гудок. Джек снова набрал номер «Фатома». Ничего.
– Что случилось, Джек? – спросила стоявшая рядом Карен.
Он не ответил. Он не мог говорить и боялся думать о самом страшном. Он молился о том, чтобы это оказалось всего лишь сбоем на линии. Но в душе Джек знал, что это не так. Он слышал ужас, прозвучавший в голосе Роберта.
– Джек?
Карен положила руку ему на плечо.
Он медленно опустил трубку на аппарат.
– По-моему, только что… взорвали мой корабль.
22 часа 55 минут
Спасательное судно «Мэгги Чуэст», Океания
– Готово, – сообщил Грегор Хендел. – «Фатом» замолчал. Нет даже сигнала о помощи. Он взлетел на воздух, сэр.
– Великолепно!
Дэвид снял с головы наушники и положил их на стол. Чуть раньше Рольфу удалось взломать коммуникационный код, предоставленный «Фатому» компанией «Глобалстар», после чего они получили возможность прослушивать все телефонные переговоры, которые велись с борта судна. Таким образом, Дэвид от первого до последнего слова слышал последний разговор между Джеком и членом команды его судна.
– Лучше не придумаешь! Джеку известно, что это сделал я, он слышал взрыв на своей посудине и знает, что несколько его людей в этот момент находились на борту.
– Я могу соединиться с начальством порта Кваджалейна и попросить, чтобы они выслали вертолет – удостовериться, что все именно так, как мы думаем.
– Подождем часок. А вдруг кто-то еще барахтается? Выжившие мне не нужны.
Хендел фыркнул. – Там был почти фунт взрывчатки. Такое количество разнесет все на сотню метров в округе. Выживших быть не может.
Улыбка Дэвида стала еще шире.
– Отличная работа! – воскликнул он, сунул руку под стол и вытащил бутылку «Дом Периньон». – Выпьем за идеальное выполнение миссии!
– Скорее не за выполнение, а за исполнение, – вставил Рольф. – Как там пишут в газетах: «Приговор приведен в исполнение…»
Бутылка выстрелила в потолок, и пробка запрыгала по каюте. Когда шампанское пенистой струей полилось из горлышка, Дэвид высоко поднял бутылку и провозгласил:
– Это – первый шаг к уничтожению Джека Киркланда.
6 августа, 6 часов 15 минут
Остров Понпеи, Федеративные Штаты Микронезии
Сидя в просторном салоне частного «лиарджета», Карен смотрела в иллюминатор. Самолет выруливал по бетону аэропорта Понпеи. За пеленой мелкого моросящего дождя поросшие тропической растительностью вершины этого южного острова выглядели размытыми, словно написанными акварелью. Самолет сделал разворот, и взгляду Карен открылась вторая по значению достопримечательность Понпеи – глядящий на залив Колонна базальтовый утес Сахес-Рок, напоминающий человеческое лицо. По аналогии с похожим горным образованием на Гавайях он получил прозвище Алмазная голова Микронезии.
– Как красиво! – восхитилась Миюки, перегнувшись через Карен и тоже глядя в иллюминатор.
События предыдущего дня измотали японку сверх всякой меры, поэтому в течение всего полета она спала и проснулась только тогда, когда самолет пошел на посадку. А Карен, наоборот, не могла уснуть. Как и Джек. Он сидел в другом конце салона, не замечая ничего вокруг себя. На кресле позади него сгорбился, негромко посапывая, Мваху. После посадки на самолет Джек несколько часов отчаянно пытался связаться с кем-нибудь из представителей власти на Кваджалейне, чтобы выяснить судьбу своего судна. Наконец ему сообщили, что к месту нахождения «Фатома» уже выслан вертолет, и остается только ждать известий от пилота. Джек метался по салону, как тигр по клетке, сжимая и разжимая кулаки. Когда известия поступили, они оказались неутешительными. В сообщении пилота говорилось: «На поверхности воды, посередине пятна горящего топлива, отчетливо видны обломки». Точка.
Выслушав это, Джек не произнес ни слова. Подойдя к бару, он налил полстакана виски, залпом выпил, а потом налил еще, и еще… Карен чуть ли не силком усадила его в кресло. Она пыталась разговорить Джека, но он произнес лишь одну фразу: «Я убью эту гадину!» – и надолго замолчал. Карен не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на свое место и разглядывать в иллюминатор мир, проплывавший под ними.
Полет был монотонным до того момента, когда они достигли места назначения. Остров Понпеи имел всего тринадцать миль в длину и был окружен защитным кольцом коралловых рифов с лагунами и мангровыми зарослями внутри. Природа этого райского уголка не могла не вызывать восхищение: джунгли, прозрачные ручьи, водопады и крутые утесы.
Рассматривая прямоугольник острова с высоты, Карен надеялась обнаружить его вторую достопримечательность, руины древнего города Нан-Мадол, но сделать это не позволял густой туман, затянувший юго-восточное побережье острова.
Когда самолет стал подруливать к зданию терминала, Миюки снова села в свое кресло. Кивнув в сторону Джека, она спросила:
– Как ты думаешь, он придет в себя?
– Для этого потребуется время, – ответила Карен.
Она знала, в произошедшем Джек винит себя. Об этом говорили морщины, залегшие вокруг рта, и глаза, ставшие вдруг пустыми.
Как только самолет остановился, Миюки расстегнула ремень безопасности.
– Постарайся как-то расшевелить его, – сказала она подруге, – отвлечь от грустных мыслей.
Карен кивнула, хотя и сомневалась в том, что это подействует. Когда человек находится в таком состоянии, разговорами ему не поможешь.
На другом конце салона встрепенулся, очнувшись от сна, Мваху.
– Мы – здесь? – спросил он.
– Здесь, здесь, – ответила Карен, поднимаясь с кресла. Джек по-прежнему не шевелился.
Люк самолета открылся, и салон наполнился светом. Мваху и Миюки направились к выходу, а Карен подошла к Джеку и села рядом. Мягко прикоснувшись к его плечу, она спросила:
– Как вы?
Некоторое время Джек молчал, а когда заговорил, голос его был безжизненно ровным:
– Это моя вина… Опять… Сначала – «Атлантис», теперь – «Фатом».
– Вы тут ни причем. Он будто и не слышал ее.
– Я не должен был уезжать. Если бы я был там, мог бы обезвредить бомбу.
– Или – погибли бы вместе с ними, и этот ваш Спенглер, или как его там, оказался бы победителем. Если все так, как вы говорите, и это именно он заложил бомбу в обломки борта номер один на «Гибралтаре», значит, вы – единственный человек, который знает правду. Если бы вы погибли, вместе с вами погибла бы надежда на то, что он будет разоблачен.
– Кому нужна эта правда? Она не стоит таких жертв! – воскликнул Джек и впервые за это время посмотрел в лицо Карен.
Она была поражена той болью, что застыла в его льдисто-голубых глазах. Карен хотелось прижаться к нему, попытаться хоть как-то утешить, но в то же время она понимала, что облегчить свою боль может только он сам. Поэтому она сказала тихо, но твердо:
– Если хочешь поквитаться за своих друзей, Джек, ты не позволишь Спенглеру убить тебя. Ты должен победить сам.
– Но как?
Скорбь в его голосе сменилась злостью. Карен заметила это и продолжала гнуть свою линию:
– Разоблачив этого чертова подонка, вот как! И не забывай о том, что ты – не один. Я сделаю все, чтобы помочь тебе.
Джек вздохнул, закрыл глаза и через несколько секунд вновь открыл их. Боль не исчезла, но теперь она уже не была всепоглощающей. Рядом с Карен вновь находился тот Джек, которого она впервые увидела в аэропорту Окинавы.
– Наверное, ты права, – проговорил он. – На кон поставлено слишком много. Дэвида необходимо вывести на чистую воду, но единственный способ сделать это – выяснить всю правду о том, что произошло с бортом номер один. И я это сделаю.
– Мы сделаем это вместе.
Джек кивнул – почти равнодушно.
Карен почувствовала, что в отношениях между ними произошел перелом. Люди, служившие в спецназе, редко позволяют посторонним разделить с ними горе или чувство вины.
Повернувшись в кресле, Джек взял ее руку и поднес к губам, и это краткое прикосновение пронизало ее словно током.
– Спасибо, – прошептал он.
Потрясенная таким проявлением чувств, Карен утратила способность двигаться. Джек отпустил ее руку, и в его глазах она прочитала замешательство, словно он удивился своему поступку не меньше, чем она.
– Пора идти! – окликнула их Миюки.
Несколько секунд мужчина и женщина молча смотрели друг на друга, наконец Карен тихо сказала:
– Пойдем. Нам нужно многое обдумать.
8 часов 23 минуты
Спасательное судно «Мэгги Чуэст»,
Океания
Дэвид стоял на корме и следил за тем, как заканчивается погрузка его команды на борт вертолета. Путь до Понпеи займет семь часов, а там, на острове, их уже ожидают. Разиков загодя связался с тамошним американским посольством и приказал оказывать «Омеге» любое содействие, в котором возникнет необходимость.
– Коммандер Спенглер!
Дэвид повернулся. Он настолько погрузился в мысли о предстоящих действиях, что не заметил, как сзади подошел кругленький мексиканец – руководитель научной экспедиции.
– Что вам, Кортес?
– Вы просили сообщить вам, когда мы будем готовы к откачке воды из рабочих секций станции «Нептун».
Дэвид откашлялся.
– Да, я помню. Ну и что, вы готовы?
– Да, сэр. Если вы пройдете со мной на командный пункт, то сможете наблюдать за процессом.
Дэвид кивнул и жестом велел мексиканцу идти первым. Кортес направился к палубным надстройкам и, поднявшись на второй уровень, вошел в тесное помещение, в котором раньше размещалась кают-компания. Теперь оно было загромождено компьютерами, мониторами и прочим оборудованием. Здесь уже находились четверо ученых. Увидев Дэвида, они обменялись нервными взглядами и потеснились, чтобы освободить для него место.
Кортес предложил Дэвиду сесть и указал на два монитора.
– Сюда поступает видеоизображение от радиоуправляемых роботов. Как видите, «Нептун» готов ко второй стадии работ.
Дэвид смотрел на изображение глубоководной станции. От ее купола к поверхности тянулись кабели и шланги. Один из роботов устанавливал очередной осветительный шест – из тех, что ученые прозвали «фонарными столбами». Каждый из них имел шесть метров в высоту и был снабжен мощным галогеновым фонарем. По окружности станции уже установили двенадцать таких шестов, и морское дно вокруг нее напоминало ярко освещенную автомобильную парковку.
В кадре появился управляемый лейтенантом Брентли «Персей» и медленно обогнул станцию. Полностью смонтированная, она теперь насчитывала почти четыре тысячи квадратных футов жилого пространства.
Кортес опустился на стул рядом с Дэвидом.
– Смотрите на три центральных монитора. Сейчас я включу внутренние камеры – по одной на каждую секцию комплекса.
На экранах возникли нечеткие очертания заполненных водой помещений. Разглядеть какие-либо детали было практически невозможно. Единственным источником тусклого света являлись иллюминаторы в округлых стенах.
– Что это такое? – спросил Дэвид.
Кортес постучал пальцем по первому монитору.
– Первый уровень предназначен только для докования подводных аппаратов, – стал объяснять он. – На среднем уровне помещаются лаборатории, а на верхнем – жилые помещения. – Мексиканец повернул голову и взглянул на Дэвида. – Смысл именно такой конфигурации состоит в том, что в случае чрезвычайной ситуации верхняя секция может быть вручную отсоединена от станции и всплыть на поверхность самостоятельно. В конструкции «Нептуна» предусмотрены и другие приспособления, обеспечивающие максимальную безопасность персонала.
Дэвид зевнул, нисколько не стараясь скрыть, что все эти объяснения ему глубоко безразличны.
– Замечательно, – сказал он. – Вы готовы приступить к откачке воды?
– Конечно! Мы уже трижды все перепроверили.
– Тогда начинайте. В моем распоряжении всего один час.
Краем глаза Дэвид заметил, как радостно переглянулись остальные четверо ученых. Похоже, без него здесь скучать не станут.
– Мы ждали только вас, – оправдывающимся тоном произнес Кортес и засуетился возле одного из компьютеров. – «Персей», это Палуба, – заговорил он в микрофон. – К продувке все готово. Повторяю, к продувке все готово.
– Вас понял, – послышался из нескольких динамиков сразу голос лейтенанта Брентли. – Отхожу.
На одном из мониторов было видно, как сигарообразный «Персей» заскользил в сторону от подводного комплекса.
– Поехали! – сказал Кортес и нажал на несколько кнопок на клавиатуре компьютера. – Уровень один – продувка. Уровень два – продувка. Уровень три – продувка.
Изображение станции на экранах исчезло за завесой взметнувшихся вверх пузырей, видимость из-за колебаний воды ухудшилась.
– Смотрите, – сказал Кортес, указывая на центральные мониторы.
Как только вода опустилась ниже объективов установленных внутри станции видеокамер, изображение стало четким, и теперь можно было рассмотреть каждую деталь. Вскоре сжатый воздух окончательно выдавил морскую воду из отсеков, и они оказались хотя и мокрыми, но вполне обитаемыми. Мигнули, а затем ярко вспыхнули лампы внутреннего освещения.
– Поднимаю давление до одной атмосферы, – говорил Кортес, комментируя каждую выполняемую операцию, – проверяю герметичность корпуса. Все показатели в норме, коммандер. «Нептун» готов принять своих хозяев.
Дэвид хлопнул мексиканца по плечу. Как ни противно ему было признаться в этом, но пузатик знал свое дело.
– Отлично сработано, Кортес!
– Теперь мы можем приступить к самостоятельной работе, коммандер. – Ученый поднялся из-за стола. – Я знаю, что вы отбываете на несколько дней, но можете не беспокоиться. Мы вас не подведем.
– Да уж постарайтесь, – ответил Дэвид и направился к выходу. Ему хотелось нахамить этому толстому зазнайке, но делать это не следовало. Как-никак Кортес пока оставался на судне за старшего.
Выйдя из командного центра с его прохладным кондиционированным воздухом, Дэвид окунулся во влажную жару. Он спустился на палубу и сразу же наткнулся на своего заместителя.
– Погрузка закончена, сэр, – доложил Рольф. – Джеффрис только что получил сообщение от нашего информатора в Понпеи. Самолет, на борту которого находятся Джек Киркланд и женщина, только что совершил посадку в местном аэропорту. Как и было обговорено, они взяты под наблюдение.
– Хорошо.
И действительно, все пока шло хорошо. Сначала – станция, теперь – это. Киркланд словно пытается облегчить ему задачу. Вытащить профессоршу с ее кристаллом из зоны военных действий в Японии было бы сложно, но, оказавшись в Микронезии, на острове, власти которого являются сторонниками Соединенных Штатов, она превратилась в легкую добычу. Все складывалось как нельзя лучше.
– Сэр, Джеффрис также сообщил, что женщина предпринимала попытки арендовать лодку, чтобы та отвезла их к каким-то руинам в юго-восточной части острова.
Дэвид кивнул. Накануне вечером он изучил топографическую карту Понпеи и теперь знал ее наизусть.
– Когда они собираются отправляться?
– Во второй половине дня.
Дэвид что-то прикинул в уме и снова кивнул. Времени у них хватало.
– Вызови ко мне Джеффриса. Нам тоже понадобится лодка. – Он застегнул куртку. – Устроим торжественную встречу мистеру Киркланду и его друзьям.
16 часов 34 минуты
Остров Понпеи, район Мадоленимв
Головная боль не отпускала. В виски Джеку будто залили раскаленный свинец, а от тряской езды по тропке в джунглях на ржавом джипе ему стало еще хуже. Карен, сидевшая за рулем, внимательно вглядывалась в дорогу сквозь грязное стекло.
– Ты действительно знаешь, куда ехать? – спросила с заднего сиденья Миюки.
Колесо джипа угодило в особенно глубокий ухаб. Хрупкая японка буквально подлетела кверху, ударилась головой о крышу автомобиля и обругала Карен на своем родном языке.
– Мы едем правильно, – проговорил Мваху, сидевший рядом с Миюки. – Мост к острову Темвен уже недалеко.
– Ты уже бывал в Нан-Мадоле? – спросила Карен, пытаясь выудить у проводника как можно больше информации.
– Священное место. Я был там с отцом три раза. Карен посмотрела на Джека, намекнув взглядом, чтобы он обратил внимание на совпадение. Тот потер виски, пытаясь отогнать головную боль. После приземления ему все же удалось немного поспать, но этого было недостаточно, чтобы компенсировать усталость и переживания последних суток.
Пока он спал, Карен взяла напрокат автомобиль и договорилась об аренде лодки, чтобы обследовать Нан-Мадол. Поскольку удобнее всего это было делать во время прилива, они выехали поздно, когда по улицам-каналам глубиной в метр уже можно было передвигаться на лодках. Иначе они просто застряли бы по колено в грязи.
Прочистив горло, Джек попытался хоть как-то отвлечься от жгучей боли в висках.
– Карен, ты никогда не рассказывала мне историю Нан-Мадола. Чем так знаменито это место?
– С этим островом связано множество легенд и мифов, – заговорила Карен. – Интереснее всего история появления Нан-Мадола. Согласно одной из них, в незапамятные времена на огромном корабле из какой-то неведомой страны сюда приплыли полубоги – братья Олосопе и Олосипе. С помощью магической силы они принесли сюда гигантские камни и помогли местным жителям построить город каналов. Легенда даже говорит, что эти камни летали по воздуху.
– Охотно верю, – хмыкнул Джек. Карен пожала плечами.
– Так или иначе, загадок тут хватает, ведь некоторые камни весили по пятьдесят тонн. В общей сложности базальтовые глыбы, из которых построен Нан-Мадол, весят двести пятьдесят миллионов тонн. Как они туда попали?
Теперь настала очередь Джека недоуменно пожимать плечами.
– Возможно, их привезли на больших плотах, – предположил он. – Бамбук – великолепный строительный материал, а его, – Джек кивнул в сторону джунглей, – здесь сколько угодно.
– Нет, – мотнула головой Карен. – В тысяча девятьсот девяносто пятом году ученые пытались самыми разными способами перевезти по воде базальтовую глыбу весом в тонну, но из этой затеи ничего не вышло. Самый большой камень, который удалось переместить таким образом, весил всего несколько сотен фунтов. Так каким же образом примитивные туземцы двигали махины весом в пятьдесят тонн каждая? И как они затем поднимали их на сорок футов, чтобы поставить друг на друга?
Брови Джека сошлись в одну линию. Он не хотел в этом признаваться, но загадка заинтриговала его. Действительно, как можно было сделать такое?
Словно прочитав его мысли, Карен продолжала:
– Я не знаю ответ на этот вопрос, но миф о полубогах кажется мне интересным. Это еще одна история об островном народе, обладающем магическими способностями.
– Сколько лет этим руинам? – осведомился Джек.
– М-м-м, тут тоже не обошлось без противоречий. Согласно результатам углеродного анализа, проведенного в шестидесятых годах учеными Смитсоновского института, около девятисот лет. Но другие ученые называют значительно более ранние даты.
– Откуда такое несоответствие?
– Радиоуглеродные исследования этих сооружений доказывают лишь то, что девятьсот лет назад они были обитаемы, но построены они могли быть значительно раньше. В начале семидесятых археолог из Гонолулу снова попытался определить дату их сооружения с помощью новейшего по тем временам оборудования и заявил, что они были построены более двух тысяч лет назад.
Миюки приподнялась на заднем сиденье и воскликнула:
– Смотрите!
Впереди забрезжил солнечный свет. Лесная дорога кончалась.
– Наконец-то, – пробормотал Джек.
Джип выехал из джунглей, и взглядам его пассажиров открылся восхитительный вид. Прямо перед ними раскинулась широкая бухта, посверкивая в лучах предвечернего солнца, а посередине ее уступами поднимался гористый остров, окруженный болотами. С того места, где ехал джип, был виден коралловый риф. Он окружал маленький остров, окрашивая воду в розовый и нефритовый цвета.
– Это остров Темуен, – сообщила Карен. – Нан-Мадол находится на его дальней стороне и смотрит на океан.
Карен вывернула руль и направила машину по крутому спуску к двухполосному стальному мосту, который соединял берег с островком. Спустившись с возвышенности, они оказались в тени, поскольку солнце заслонили высокие горные кряжи, и вскоре джип уже катил по мосту, проезжая над коралловыми островками и глубокими синими водами лагуны.
Карен продолжала выступать в роли гида.
– В этих бухтах также полным-полно развалин, но они скрыты под водой: колонны, стены, мощенные камнем дороги…. Есть даже маленькая крепость. Во время Второй мировой войны японские военные ныряльщики находили здесь множество гробов из чистой платины.
– Гробов? Да еще из платины?
– Да! Их поднимали в таком количестве, что в период японской оккупации платина стала для острова главной статьей экспорта.
Джек удивленно посмотрел на воду внизу.
– Странно!
– Кстати, здесь было сделано еще одно грандиозное археологическое открытие. На глубине у восточного побережья острова Нахкапуи, вон там, – Карен показала в сторону едва видного отсюда островка к югу, – нашли затонувший каменный город, который получил название Канинве-Намкхет. Местные жители десятилетиями пересказывали легенды об этом острове, но только в последние пять лет дайверы снова открыли его для себя.
Джип подпрыгнул так, что едва не отбил своим пассажирам почки, соскочил с моста и поехал по узкой дороге, которая опоясывала маленький остров. Карен прибавила газу, и вскоре они выехали на залитый солнцем южный берег. Впереди и чуть ниже их взглядам открылись руины Нан-Мадола.
Пораженный этим видом, Джек опустил на колени карту, которую держал в руках. На неглубокой морской глади, словно разбросанные сказочным великаном, лежало около сотни рукотворных островков. Дома и фортификационные сооружения были построены из базальтовых колонн и плит, а жилища по форме напоминали бревенчатые дома американских лесорубов. Вдоль всего этого древнего поселения, защищая его от морских волн, тянулась огромная дамба, также сложенная из базальта.
– Невероятно! – восхитился Джек. – Теперь я понимаю, почему это место называют Тихоокеанской Венецией!
Древний город раскинулся на территории свыше десяти квадратных миль, а улицами ему служили каналы, вдоль которых росли мангровые деревья и папоротники. Городские камни посверкивали на солнце кварцевыми вкраплениями в базальт.
– Нан-Мадол часто сравнивают с Великой Китайской стеной. Весь город построен на фундаменте кораллового рифа, причем улицы-каналы выдолблены также в этом самом рифе. Существует разветвленная сеть тоннелей, соединяющих отдельные островки. Как здорово, что землетрясения, случившиеся в день затмения, обошли Нан-Мадол стороной. Утрата столь ценного памятника истории стала бы подлинной трагедией.
Джек озирался по сторонам, пораженный размерами древнего города.
– Он такой большой!
Карен согласно кивнула. Впереди оставалось еще несколько поворотов, после которых дорога упиралась в край города.
– Это еще она загадка, – сказала она. – Почему город такой большой? Для того чтобы поселение такого размера функционировало нормально, необходимо население в десять раз большее того количества людей, которые сегодня обитают на острове.
– Еще одно доказательство в пользу существования затерянного континента?
– Вполне возможно. – Карен остановила джип в тени мангрового дерева у входа в город и заглушила двигатель, а затем обернулась к Мваху. – Ты говорил, что это место – священное для твоего народа. Прежде чем мы войдем туда, я хочу знать почему.
Глядя в открытое окно, Мваху некоторое время молчал, а когда заговорил, речь его текла медленно, словно причиняя ему боль.
– Это – последний дом нашего древнего учителя Хорон-ко. Он пришел сюда, чтобы умереть.
– Когда это было? Как давно? Мваху повернулся к Карен и Джеку.
– Давно. Очень давно.
– Но почему он пришел сюда? – спросила Карен.
– Потому что его дома не стало. – Его собственного дома?
Казалось, что Мваху очень не хочется отвечать. Голос его превратился в шепот.
– Он пришел сюда из Катуа-Пейди. Услышав этот ответ, Карен тихонько ойкнула.
– В чем дело? – озадаченно спросил Джек.
– Согласно древнему мифу, Катуа-Пейди – это страна, из которой сюда пришли братья-волшебники. Те самые, которые помогали строить Нан-Мадол.
Джек наморщил лоб.
– Он полагает, что этот учитель был одним из этих двоих?
– Похоже на то. – Карен снова обернулась к Мваху. – Чему учил Хорон-ко твоих предков?
– Разному. Больше всего учил защищать старые места. Рассказал, где они есть. Это передавалось от отца к сыну. Другим говорить запрещено. Он говорил, никто не должен открывать сердце старого места.
Договорив, Мваху осуждающе посмотрел на Карен. Проигнорировав этот молчаливый упрек, она задумалась.
– Тайная секта, призванная охранять бесчисленные мегалитические руины Тихого океана… А приказал ей это делать последний из обитателей затерянного континента.
Она снова повернулась к Мваху.
– Ты сказал, что Хорон-ко умер здесь? Мваху кивнул.
– И похоронен он тоже здесь?
Мваху снова кивнул и повернулся к залитым водой руинам Нан-Мадола.
– Я отведу вас туда, – сказал он, – но до заката нужно покинуть это место.
– Почему? – спросил Джек.
– Это одно из суеверий, которыми окружены руины, – пояснила Карен. – Легенда гласит, что тот, кто останется в руинах на ночь, умрет.
– Час от часу не легче! – пробормотала с заднего сиденья Миюки, глядя на клонящееся к горизонту солнце.
– Но это всего лишь миф! – попыталась успокоить товарищей Карен, и все взгляды тут же устремились на Мваху.
Островитянин отрицательно покачал головой.
17 часов 45 минут
Глубоководная станция «Нептун», Океания
Фердинанд Кортес сидел на пассажирском месте рассчитанного на двух человек глубоководного исследовательского аппарата «Аргус». Пилот, находившийся впереди, в отдельной кабине, завел мини-подлодку во впускной шлюз станции и поднял вверх большие пальцы, показывая, что все в порядке. Люк под ними закрылся, и началась откачка воды из шлюза.
В течение пяти минут, которые занял этот процесс, Фердинанд смотрел, как опускается уровень воды за прозрачным колпаком его кабины. Смотрел и улыбался. После того как пять лет назад умерла его жена, он направил все свои силы на проект «Нептун», и вот наконец настал момент торжества. Глубоководная научная станция готова и введена в строй. Этот успех по праву должна была разделить с ним Мария.
– Мы сделали это, Мария! – прошептал он, оглядываясь вокруг. – Мы все-таки сделали это!
После того как центральный компьютер поднял давление в шлюзе до нужного уровня, на стене загорелась зеленая лампа, сигнализируя о том, что из подлодки можно выйти. Фердинанд нажал на кнопку открывания кабины. Послышалось тихое шипение, и прозрачный купол плавно отошел от корпуса. Ученый улыбнулся. Все работало идеально.
Откинув купол, он выбрался из кабины, захватив с собой сумку. Пилот остался в своей кабине. Ему предстояло перевезти на «Нептун» с поверхности еще четырех членов научной экспедиции.
Оказавшись вне подводной лодки, Фердинанд глубоко вдохнул. Воздух был спертым, но это не беда. Система кондиционирования быстро справится с этим. Помахав на прощание пилоту, он подошел к двери, открыл три замка и вышел из шлюза. За дверью с широкой улыбкой на лице Кортеса уже ждал Джон Конрад, его друг и коллега.
– Ну вот мы и оказались в этой чертовой бездне! – сказал он.
Фердинанд улыбнулся и похлопал товарища по плечу.
– В таком случае не устроить ли нам небольшую экскурсию?
Не то чтобы Кортесу необходимо было поближе познакомиться со станцией. «Нептун» построили по его проекту, и он знал здесь каждый закуток, каждый выключатель, каждую заклепку. Просто ему хотелось снова и снова наслаждаться моментом своего торжества.
Джон взял его сумку и закинул ее себе за плечо.
– Пошли, – сказал он, – все уже ждут, – и первым двинулся к лестнице.
Когда Джон поднялся по ней, люк над его головой, среагировав на датчики движения, открылся, а после того, как оба мужчины оказались на втором уровне, закрылся за ними. Здесь было автоматизировано каждое действие, и все это было направлено на обеспечение максимальной безопасности. Все секции были изолированы друг от друга, и люки открывались лишь тогда, когда на лестнице между ними оказывался кто-то из членов экипажа. В случае возникновения экстренной ситуации или сбоя в работе системы жизнеобеспечения люки автоматически блокировались.
Выбравшись из люка, Фердинанд с гордостью оглядел свои владения. На втором уровне располагались лаборатории: климатическая, биологическая, геологическая, медицинская и даже археологическая. Здесь же находился и крохотный медицинский пункт. Выше, на третьем уровне, размещались спальные отсеки, кают-компания, комната отдыха и ванная.
Фердинанд никак не мог согнать улыбку с лица. Наконец-то «Нептун» готов к работе, и на нем уже появились первые обитатели! Кортес заглядывал в лаборатории и принимал поздравления работавших там ученых. Он улыбался, раскланивался и продолжал идти к собственной епархии – геофизической лаборатории. Джон шел рядом с ним.
– Не можешь и минуты отдохнуть? – спросил он.
– Нам не до отдыха, – ответил Кортес, – особенно сейчас, когда зануда Спенглер куда-то убрался. Он не давал мне спокойно жить с момента нашего появления здесь. Теперь, когда мы хотя бы ненадолго отделались от этого засранца, нужно воспользоваться представившейся нам возможностью.
Фердинанд сел на привинченный к полу стул перед гладкой консолью, нажал на кнопку, и металлическая поверхность разделилась на две равные части, которые раздвинулись и беззвучно убрались в боковые продольные пазы, открыв взгляду ученого целый набор компьютеров, мониторов и прочих электронных устройств.
– «Персей» – около кристаллической колонны? – спросил он.
– Да. Лейтенант Брентли находится там около часа и уже начинает нервничать. Он даже собирался самостоятельно взять образец материала, мы его едва отговорили.
– Правильно сделали! Я должен сам наблюдать за этой операцией.
– Аудиосвязь с Брентли – по четвертому каналу, видеоизображение подается на третий.
Фердинанд активировал соответствующие каналы и вывел изображение на центральный монитор.
– «Персей», говорит «Нептун». Вы меня слышите?
– Да, «Нептун», – откликнулся лейтенант Брентли, – слышу вас четко. Охлаждаю двигатели.
Фердинанд отрегулировал видеоизображение на экране и удивился его четкости. Мини-субмарина находилась примерно в десяти ярдах от кристаллической колонны, граненая поверхность которой заполнила теперь весь экран. На гладких гранях отчетливо виднелись странные серебристые письмена.
– Вы сняли на видео всю колонну? – Да, все отснято и записано. Готов приступить к отбору образца.
В голосе пилота подлодки слышалось возбуждение.
– Я ценю ваше терпение, лейтенант. Мы тоже готовы, поэтому давайте начинать. Постарайтесь взять образец материала таким образом, чтобы не повредить надписи.
– Есть, сэр. Я хорошо изучил колонну. На ее верхней части надписей нет. Взять образец оттуда?
– Да, это было бы великолепно!
Фердинанд наблюдал затем, как «Персей» начал по спирали подниматься к верхней оконечности сорокаметровой колонны.
– Я попытаюсь взять кусочек материала с самого кончика обелиска, – раздался голос пилота.
По мере того как подлодка приближалась к колонне, в динамиках все более назойливо слышалось шипение помех.
– Будьте осторожны!
Видеоизображение тоже стало ухудшаться, по экрану побежали волны, возник так называемый эффект белого шума.
– Осторожнее! – снова предупредил Кортес. – Мы не знаем, насколько хрупок этот шпиль.
В ответ послышалось всего несколько разрозненных слов, прерываемых шумом помех:
– Странно… дрожит… не слышу… Джон прикоснулся к плечу Фердинанда.
– Вероятно, связи мешает излучение кристалла. Помнишь, о них сообщал в своих отчетах пилот субмарины того спасательного судна?
Фердинанд кивнул. При мысли о том, что сделает с ним Спенглер, если с военной подлодкой что-нибудь случится, по его коже пробежал холодок.
Титановый манипулятор потянулся к верхушке колонны, намереваясь отколоть от нее кусок кристалла. Все происходило как в замедленной съемке.
– Первое в истории человечества подводное обрезание, – пробормотал Джон.
Фердинанд пропустил шутку друга мимо ушей. Он почти не дышал.
Клешня манипулятора сомкнулась на конце кристаллического шпиля, и из динамиков неожиданно отчетливо послышался голос Брентли:
– По моему, у меня…
Видеоизображение замерло, словно кто-то при воспроизведении записи нажал на кнопку паузы. Ученые недоуменно переглянулись. Фердинанд постучал по экрану. На долю секунды ему показалось, что подлодка на нем исчезла и тут же вновь появилась. Так же внезапно видеоизображение на экране ожило, и голос Брентли договорил незаконченную фразу:
–…получилось.
Субмарина дала задний ход и стала пятиться от колонны. В ее титановой клешне был зажат обломок кристалла.
– У него получилось! – ликуя, произнес Фердинанд.
– И черт с ними, с глюками! – со счастливым видом добавил Джон.
Помещение огласили радостные вопли других ученых, наблюдавших за происходящим, но они разом умолкли после того, как станция начала содрогаться. Захлопали двери, с полок посыпалось оборудование.
– Землетрясение! – крикнул Джон.
Из других лабораторий тоже послышались испуганные вопли. По стеклу монитора разбежалась паутина трещин, и изображение «Персея» пропало.
Джон метнулся к иллюминатору.
– Если разойдутся швы…
Фердинанд осознавал степень угрозы. Давление на глубине шестисот метров составляло полтонны на квадратный дюйм. Стоит появиться хоть одной трещине на корпусе, это будет означать мгновенный конец.
Взвыли сирены тревоги, повсюду замигали красные лампы, предупреждающие об опасности.
– Всем перейти на третий уровень! – прокричал Фердинанд. – Приготовиться к эвакуации! Один из гидробиологов подбежал к ним и почти повис на руках Джона.
– Межсекционные люки заблокированы! Я не могу открыть их вручную!
Фердинанд выругался. В случае аварии система безопасности действительно предусматривала автоматическое блокирование переходов с одного уровня на другой, но механизм ручного открывания должен был работать!
Пол под ними качался, основное освещение отключилось, и от аварийных огней все вокруг окрасилось в кроваво-красный свет.
– О боже! – воскликнул Джон.
Он все так же стоял, прильнув лицом к иллюминатору.
– Что там такое? – спросил Фердинанд, подойдя к соседнему иллюминатору.
Его сознание не сразу сумело переварить то, что открылось его взгляду. Чаща лавовых столбов по соседству со станцией колыхалась, словно от порывов сильного ветра, а в отдалении поднималось огненное зарево – в океанском дне появлялись трещины, в которых клокотала кипящая магма. Но не этим пугающим зрелищем было вызвано восклицание Джона.
Дно возле кристаллической колонны разверзлось, и глубокая трещина зигзагами приближалась к «Нептуну».
– Только не это…
Времени на эвакуацию не оставалось.
Остальные ученые тоже встали у иллюминаторов. В лаборатории повисло тяжелое молчание. Кто-то стал шепотом молиться.
Дело всей его жизни погибало, и Фердинанд не мог ничего сделать. Теперь его судьба находилась в руках Господа. Закрыв глаза, он уперся лбом в холодное стекло иллюминатора. Своими необдуманными действиями он погубил столько людей! Отдавшись терзавшему его чувству неизбывной вины, Кортес тем не менее ощутил, что грохот стал тише, да и колебания уменьшились.
Фердинанд поднял голову и оглянулся. На него с неуверенной улыбкой смотрел Джон.
– Оно… закончилось?
Кортес посмотрел в иллюминатор. Трещина остановилась буквально в метре от опоры «Нептуна». Станцию встряхнул еще один удар, а затем все прекратилось.
– Мы были на волоске от гибели, – проговорил Джон. Фердинанд молча кивнул.
Шипение помех прекратилось, и из динамиков раздался голос Брентли:
– Нептун», «Нептун»! У вас там все в порядке? Фердинанд кинулся к радиопередатчику, внутренне ликуя оттого, что «Персей» счастливо пережил землетрясение.
– Все нормально, «Персей». Просто слегка тряхнуло.
– Рад слышать. Я передам это известие на поверхность.
– Спасибо, «Персей».
Фердинанд плюхнулся на стул и повернулся к Джону.
– Будем надеяться, что это не повторится.
– О да, – кивнул Джон, – а то у меня не хватит чистых подштанников.
Фердинанд слабо улыбнулся. Его сердце колотилось, как у пойманной птицы, а в голове билась только одна мысль: «Пронесло!»
18 часов 22 минуты Руины Нан-Мадола, юго-восточное побережье острова Понпеи
– Казелили! – Темнокожий лодочник, широко улыбаясь, приветствовал Карен на диалекте Понпеи. Невысокий, с широкой грудью, он был одет в мешковатые шорты, доходившие ему до шишковатых коленей. За его спиной раскинулись руины Нан-Мадола и его рукотворные каналы, соединяющиеся с морем. – Па иромви?
– У нас все отлично, – ответила Карен, слегка склонив голову. – Менлау. Спасибо. Я звонила сегодня с просьбой взять напрокат одну из ваших плоскодонок. Мужчина закивал головой.
– Ага! Ученые! Ага! У меня есть лучше, чем плоскодонка. – Он повернулся и повел приезжих к базальтовой пристани, к которой были привязаны два каноэ. – Много лучше. Меньше. Плавают быстрее.
Расхваливая свои каноэ, человечек для наглядности неистово размахивал руками, жестами показывая, на что они способны.
Карен с сомнением посмотрела на видавшие виды фибергласовые посудины. На них не то что в море выходить, а по узким каналам-то плавать было страшно. Однако выбирать не приходилось, и она согласилась:
– Хорошо, мы их берем.
Улыбка лодочника сделалась еще шире.
– Есть карта, – сообщил он. – Два американских доллара.
Карен мотнула головой.
– Карта у меня уже есть.
– Могу быть гидом, – не отставал лодочник. – Семь американских долларов в час. Все покажу, все расскажу.
– Обойдемся, – бездушно отрезала Карен. – У нас свой гид есть. – Она кивнула на Мваху.
Лодочник погрустнел и махнул рукой в сторону причала.
– Этот парень настоящий капиталист, – пробормотал Джек, шагая рядом с Карен.
Когда они подошли к каноэ, к ним присоединилась Миюки. Посмотрев на вечернее солнце, она сказала:
– Давайте поторопимся. У нас в запасе не так много времени.
Карен вздохнула. Миюки явно попала под пагубное влияние предрассудков и восприняла мрачное пророчество Мваху всерьез.
– Миюки, ты считаешься блестящим компьютерным специалистом! С каких пор ты стала верить в призраки?
– У меня от этого места мурашки по коже бегут, – поежилась Миюки.
Над их головами пролетела пара питающихся фруктами летучих мышей. В отдалении заунывно кричала какая-то птица.
– Здесь как-то жутко, – добавила японка. Карен подтянула за веревку одно из каноэ.
– Ты права только в одном. Нам нужно спешить. Почему бы вам с Мваху не сесть в эту лодку? А мы с Джеком поплывем на второй.
Миюки послушно забралась в каноэ, которое тем временем держал Мваху. Затем островитянин ловко запрыгнул следом.
– Ты действительно приведешь нас к могиле вашего древнего учителя? – спросила Карен, обратившись к Мваху.
Тот молча качнул головой.
Довольная и таким ответом, Карен повернулась ко второму каноэ. Джек уже сидел на корме. Она осторожно ступила в лодку и взяла шест.
– Все готовы?
В ответ послышалось согласное мычание.
– Тогда – в путь!
Карен оттолкнулась шестом, и каноэ плавно заскользило от причала. Первым двигалось каноэ с Миюки и Мваху. Оно уже проплыло под базальтовой аркой, за которой начинались руины. Древний город открылся их взглядам во всей своей красе. Каналы драгоценной оправой обрамляли высокие дворцы, приземистые мавзолеи, просторные залы, миниатюрные дворцы и обычные дома. В сочетании с зарослями мангровых деревьев и вьющимися по стенам лианами все это создавало ощущение запутанного лабиринта.
Карен молча отталкивалась шестом, а Джек, сидя на руле, умело управлял лодкой. Они плыли по той части Нан-Мадола, которая была известна под названием Центральный город. Каналы здесь были меньше метра в ширину, их берега – сделаны из плотно пригнанных друг к другу базальтовых плит. Джек тщательно повторял все повороты, которые делала лодка, управляемая Мваху. – У тебя неплохо получается, – заметила Карен, когда Джек аккуратно провел каноэ под свесившейся над каналом плетью лианы с веселенькими белыми цветками. – Навыки «морских котиков»?
Джек засмеялся.
– Нет, эти навыки приобретены за годы плавания на лодке по рекам Теннесси. Это все равно что ездить на велосипеде. Разучиться невозможно.
Отвернувшись, Карен спрятала улыбку. Он уже смеется, и это хороню!
Каноэ продолжали скользить по воде, делая повороты, которые, казалось, никогда не кончатся, оказываясь то в тени, то на солнце. Некоторые каналы до такой степени заросли буйной тропической растительностью, что сложно было обходиться без мачете. И на протяжении всего пути их окружал базальт, посверкивая кристаллическими вкраплениями в лучах предзакатного солнца. Стены с редкими оконными и дверными проемами возвышались на тридцать футов в высоту.
Наконец каналы стали шире. Справа возник особенно большой остров с исполинским базальтовым сооружением, крепостные стены которого взметнулись на сорок футов в вышину. Некоторые дверные проемы сохранились, другие обрушились.
– Нан-Дувас, – сказала Карен, указывая на эту махину, – главная крепость города.
– Какая огромная! – поразился Джек.
Их каноэ проплыло сквозь еще одни базальтовые ворота, возле которых, словно часовой, возвышался гигантский камень. Кивнув в ту сторону, Карен пояснила:
– Это один из входов в систему подземных тоннелей. Ее еще никогда до конца не исследовали, но тем не менее считают вершиной инженерного искусства. Один из тоннелей ведет на запад, к островку Даронг, в центре которого стоит холм, а на нем – рукотворное озеро. На дне этого озера находится вход в другой тоннель, ведущий к краю рифа. Он, однако, предназначен не для людей, а для рыбы, которая приплывает по нему во внутреннее озеро.
– Впечатляет!
Джек пошевелил шестом и направил каноэ прочь от крепости – в ту сторону, куда плыла лодка Мваху. Они проплывали над кораллами, в которых мелькали разноцветные рыбы и шевелили щупальцами анемоны. Отсюда была видна внушительная дамба из базальтовых столбов и блоков. Вдоль нее возвышались более высокие каменные колонны – молчаливые стражи, глядящие в океан. Время от времени в стене попадались бреши – ворота в море.
Проплыв вдоль длинной стены, каноэ вновь очутились в лабиринте узких каналов. Заросли вдоль берегов одного из них были усыпаны мелкими розово-голубыми цветками. Карен сделала глубокий вдох и ощутила запах жимолости. В этот момент ее внимание привлек звонкий шлепок.
– Пчелы! – сообщил Джек. Карен улыбнулась.
– Не дразни их, и они тебя не тронут.
Ей вдруг показалось, что что-то ползет по ее руке, и от неожиданности она взвизгнула и едва не вскочила на ноги. Выяснилось, что это Джек щекочет ее длинным сухим стеблем.
– Очень смешно! – сухо сказала она, испытывая неловкость за свою не в меру бурную реакцию.
Джек с невинным видом поднял глаза к небу.
Карен сидела не шевелясь, положив шест на колени. Она не сердилась, а, наоборот, радовалась тому, что Джек вышел из психологического ступора. Он снова заговорил, на сей раз более серьезно:
– Ты имеешь представление о том, куда этот парень нас везет?
Карен взяла карту и развернула ее на коленях, а потом оглянулась вокруг.
– Я могу только предполагать, – ответила она. – Неподалеку отсюда есть некое священное место. Наверное, туда. Они обогнули длинный выступ, и их взглядам открылся новый остров, еще больший по размерам, чем Нан-Дувас. Однако вместо одного сооружения, как на Нан-Дувасе, здесь было много разнообразных построек в кольце полуобвалившихся стен. К берегу этого острова и направил каноэ Мваху.
– Пан-Кадир, – сообщила Карен. – Запретный город Нан-Мадола.
Каноэ Мваху скользнуло в тень возле низкого берега и остановилось. Мваху помахал им рукой.
– Почему запретный? – спросил Джек.
– Этого никто не знает, но так его называют из поколения в поколение.
Джек подогнал их каноэ к берегу и остановил рядом с первой лодкой.
– Похоже, мы это скоро выясним.
Он подержал лодку, чтобы Карен было удобнее выбраться из нее, а когда она присоединилась к уже стоявшим на берегу Миюки и Мваху, привязал каноэ к стволу мангрового дерева и ловко выпрыгнул из него.
– Сюда, – негромко позвал Мваху.
Нервно поглядывая по сторонам, он шел первым по узкой, едва заметной тропке, петлявшей в густых прибрежных зарослях, направляясь к входу в виде базальтовой арки.
За воротами лежала широкая площадь. В трещинах между плитами, которыми она была вымощена, росла трава. Слева от них лежали обломки обрушившейся крепостной стены, справа стояли постройки с низкими крышами, узкими дверными проемами и маленькими окнами. Впереди, разделяя площадь пополам, тянулся тонкий неровный канал – искусственная речка с переброшенным через нее мостиком.
– Как жарко! – пожаловалась Миюки. Промокнув лицо носовым платком, она достала небольшой японский зонтик. На Понпеи часто шли дожди, но сегодня, как назло, на небе не было ни облачка. Открыв зонтик, Миюки укрылась в его тени.
Держась поближе друг к другу, они пошли через длинную площадь.
Карен хотелось обследовать здесь все, но Мваху упорно вел их вперед, не сворачивая ни вправо, ни влево. Перейдя через мост, они направились к высокому сооружению в дальнем конце площади. Оно представляло собой башню высотой не менее тридцати метров, с двумя расходящимися приземистыми крыльями.
Карен подошла к Мваху. – Это могила Хорон-ко? – спросила она. Мваху ничего не ответил. Он лишь сделал неопределенный жест рукой и продолжал идти. Подойдя к входу в башню, островитянин остановился и склонил голову. Его губы беззвучно шевелились.
Карен, Миюки и Джек терпеливо ждали. Закончив молитву, Мваху провел своих спутников внутрь. Карен шла рядом с ним.
В башне было темно и прохладно. Карен удивилась чистоте воздуха. Он не был затхлым и лишь слегка пах сыростью и солью. Короткий тоннель привел их в похожее на пещеру помещение. Они шли по каменному полу, и звук их шагов гулким эхом отражался от высоких сводов. Покопавшись в рюкзаке, Карен достала фонарик. Его тонкий луч пронзил темноту и разбрызгался о бесформенные очертания стен и потолков.
– Базальт, базальт и снова базальт. Ни кристаллов, ни надписей.
Мваху бросил на нее сердитый взгляд, но ничего не сказал и продолжал идти вперед. Джек присвистнул.
– Какая махина! Наверняка над ее постройкой трудились тысячи и тысячи людей – даже если им помогали братья-волшебники.
Карен находилась под столь сильным впечатлением от окружающего ее величия, что не нашлась с ответом.
Пройдя через огромный зал, они вошли в другой низкий тоннель. Карен почти физически чувствовала, как на нее давят тысячи тонн камня. Она никогда не страдала клаустрофобией, но тут царила какая-то реально ощутимая тяжесть, от которой было никак не избавиться. Ей стало нехорошо, но тут тоннель сделал крутой поворот, и впереди забрезжил свет.
Мваху вывел своих спутников на задний двор, и они словно окунулись в горячую ванну. Карен зажмурилась от слепящего солнца, а Миюки снова раскрыла зонтик.
По всей окружности двора лежали груды камней – все, что осталось от обвалившихся стен, а из этих каменных завалов там и сям торчали базальтовые «бревна». И все же, несмотря на явный упадок, это место не утратило былого величия и несло на себе отпечаток веков. Это ощущение усиливалось при виде массивного алтаря, стоявшего посередине двора. Это был высеченный из базальта призматический блок весом, судя по его размерам, в несколько тонн. В последних лучах клонящегося к горизонту солнца алтарь блестел и искрился. Никто из них не удержался, чтобы не прикоснуться к переливающимся граням монолита.
Мваху упал на колени.
Карен заметила, что место, где колени островитянина соприкоснулись с камнем, было вытерто. Сколько же поколений его соплеменников приходили сюда, чтобы поклониться святыне?
– Это могила вашего учителя? – спросила она. Мваху, не поднимая головы, кивнул.
Джек обошел монумент.
– Но я не вижу ни одной надписи, – сказал он. – Никаких признаков того, что это могила.
Мваху встал и жестами показал Карен, что она должна проявить уважение и преклонить колена. Не желая обидеть чувства их проводника, она согласно кивнула, сбросила рюкзак и встала на колени. Но что делать дальше, она не знала: то ли кланяться, то ли молиться, то ли совершать еще какие-то действия, долженствующие означать уважение. Однако, посмотрев прямо перед собой, она получила ответ на этот вопрос.
– Вот черт! – ошеломленно пробормотала Карен.
– Что там такое? – Джек и Миюки моментально оказались рядом с ней.
– Смотрите. – Карен встала и, подойдя к камню, потерла его поверхность ладонью. Нет, это был не оптический обман. – Неудивительно, что ты ничего не заметил. Увидеть это можно, только встав на колени.
– Что именно?
Карен взяла Джека за руку, подтащила к алтарю и чуть ли не силком заставила наклониться, а затем провела пальцем по поверхности камня.
– Вот здесь. Видишь?
От удивления Джек поперхнулся.
– Звезда!
– Очень тонкая или попросту истершаяся от времени, но помещенная в таком месте, чтобы быть видимой лишь под определенным углом.
Джек выпрямился.
– Но что она означает?
Миюки тоже посмотрела на рисунок, а затем высказала свое мнение:
– Это напоминает основание пирамиды. Нам нужен кристалл.
Карен кивнула и открыла рюкзак.
– О чем вы толкуете? – удивленно спросил Джек, наблюдая за ее действиями.
Карен не успела рассказать ему о том, как они использовали хрустальную звезду, чтобы выбраться из пирамиды. Теперь она достала кожаный мешочек и вытряхнула на ладонь его содержимое. Позади них раздался благоговейный вздох Мваху.
Подойдя к обелиску, Карен аккуратно приложила артефакт к звезде, вырезанной на его поверхности. Они сошлись идеально. Не зная, чего ожидать, она затаила дыхание, однако ничего не произошло. Подавляя охватившее ее разочарование, Карен отступила назад.
– Звезда должна играть роль ключа, но каким образом она действует?
Миюки наклонилась к камню и сказала:
– Там, в пирамидах, последним недостающим ключом оказалась темнота. Помнишь?
Могла ли Карен забыть такое! Действительно, звезда открыла для них выход из чрева пирамиды Чатана только после того, как они выключили фонарь и наступила непроглядная темнота.
– Так что же нам делать? – растерянно спросила она. – Дожидаться ночи?
Миюки эта идея явно не понравилась.
– Даже и не знаю, – пробормотала Карен, разглядывая камень. В ее мозгу ворочалась какая-то мысль, которую она никак не могла ухватить. И тут ее осенило. Она вспомнила баланс и симметрию, царившие в пирамидах Чатана. Инь и ян. – Ну конечно же!
– Что? – вскинулся Джек.
– Нам нужна не темнота!
Жестом она велела подруге отойти подальше от камня. Зонтик Миюки заслонял алтарь от солнечных лучей. Стоило Миюки сделать шаг назад, как на хрустальную звезду упал солнечный свет, и она вспыхнула тысячами огней.
– Нам нужен свет!
Изнутри камня послышался громкий треск. Все, кроме Карен, отошли на несколько шагов назад. На поверхности базальта открылись скрытые ранее швы, и из верхней плоскости алтаря выдвинулась прямоугольная плита в четыре дюйма толщиной.
Карен шагнула вперед.
– Осторожно! – предостерег ее Джек.
Она положила руку на прямоугольник и надавила. Базальтовая плита подалась с такой легкостью, словно была сделана из пенопласта.
– Она почти ничего не весит! – удивленно воскликнула она.
Джек присел рядом с Карен, глядя на звезду, и прикрыл ее ладонью.
– Попытайся надавить теперь, – сказал он.
Карен попробовала, но плита не сдвинулась ни на дюйм. Джек убрал руку, чтобы на кристалл снова падал солнечный свет, после чего одним пальцем сдвинул плиту в сторону.
– Звезда каким-то образом передала свои свойства базальту.
Карен была потрясена.
– Невероятно! Наверное, именно так и «летали» в древности огромные камни!
– Не знаю, – откликнулся Джек. – По крайней мере, для меня все это действительно выглядит волшебством.
Миюки, приблизившись к ним, указала внутрь каменной тумбы. Джек отодвинул плиту еще дальше, а Карен наклонилась и заглянула в открывшееся отверстие. В глубине алтаря находилась вырезанная в камне ниша, отделанная полосками белого металла.
– Платина, – сказала Карен, прикоснувшись к одной из них.
Джек кивнул.
– В точности как в рассказанной тобой истории про платиновые гробы, которые японские ныряльщики находили под водой во время Второй мировой войны.
– Да, – согласилась Карен, – но этот гроб не пустой. И действительно, в нише находился скелет человека.
– Хорон-ко, – прошептала возле плеча Карен Миюки.
Карен изучала взглядом останки. К костям пристали несколько клочков истлевшей ткани, но главным образом ее внимание привлекла книга в платиновом переплете, которую сжимал в костлявых пальцах обитатель древней могилы.
Карен осторожно потянулась к книге.
– Нет! – крикнул Мваху. Но Карен не могла противостоять искушению. Она взяла книгу и вытащила ее из темного отверстия. Это действие потревожило кости, и один из пальцев мертвеца упал в пыль. А следом за ним, словно костяшки домино, посыпались и остальные кости: сначала обвалилась грудная клетка, затем – бедренные кости и таз. Последним упал череп. Через мгновение на дне могилы лежала бесформенная груда костей.
– Прах к праху, – пробормотал Джек. Потрясенная совершенным ею актом святотатства, Карен крепко сжимала в руках книгу. Позади них протяжно завыл Мваху.
– Проклятье на наши головы! – простонал он.
И словно в подтверждение этих слов, в базальтовый алтарь ударила первая пуля, швырнув в лицо Карен острые каменные брызги.
18 часов 45 минут
Авианосец США «Гибралтар», Филиппинское море
Адмирал Марк Хьюстон преодолел пять лестничных пролетов, отделявших палубу от капитанского мостика. Корабль шел полным ходом от Гуама, где два дня назад они высадили на берег гражданский персонал НСБТ и выгрузили поднятые со дна обломки борта номер один. На Гуаме «Гибралтар» также принял на борт свой обычный авиапарк: сорок два вертолета – «Морские рыцари» и «Кобры», пять истребителей-бомбардировщиков «Харриер», а также полагающийся по штатному расписанию набор летающих лодок. На Окинаве они приняли на борт подразделение морской пехоты.
Сообщения, поступавшие из разных уголков региона, час от часу становились все тревожнее. По тому, как беспощадно и решительно действовали военно-воздушные и военно-морские силы Китая, становилось все более очевидным, что они не собираются так просто отдать Тайвань.
Пройдя через дверь, запиравшуюся цифровым шифром, Хьюстон тряхнул головой. «Какое-то безумие! Да отдайте вы им этот чертов остров!» Он читал отчет разведки о соглашении, подписанном властями Пекина и Тайбэя. Оно почти не отличалось от соглашений, в результате которых под юрисдикцию Китая перешли Гонконг и Макао. Обычный бизнес. Как и в случае с Гонконгом, Пекин не собирался ослаблять экономику Тайваня.
И все же Хьюстон мог понять позицию нынешней администрации. Президент Бишоп убит. Знали ли об этом высшие круги Пекина или нет, но это преступление не могло остаться безнаказанным. Узнав о продолжающейся эскалации напряженности, адмирал предложил верховному командованию свой вариант: он остается на борту «Гибралтара» и направляется к блокированному району, чтобы оценить ситуацию на месте и предложить Объединенному комитету начальников штабов свои рекомендации. Там сейчас были нужны холодные головы, к числу которых Хьюстон относил себя.
Когда адмирал преодолевал последний лестничный пролет, его колени уже предательски дрожали, но вот долгий путь остался позади, и он вошел на капитанский мостик. Здесь было полно народу, вокруг навигационного оборудования, карт и систем связи царила кипучая деятельность.
– Адмирал на мостике! – во всю глотку гаркнул энсин.14
Глаза всех присутствующих обратились в сторону вошедшего, но адмирал жестом приказал им вернуться к своим обязанностям. С помутневшими от усталости глазами, из своей отдельной застекленной кабинки вышел капитан Бреннинг. Он выглядел так, будто не спал последние трое суток.
– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.
– Извините, что отвлекаю вас, капитан. Решил размять ноги, вот и поднялся к вам. Как идут дела?
– Хорошо, сэр. До пункта назначения – тридцать шесть часов. Все системы функционируют исправно, корабль – в полной боеготовности.
– Очень хорошо.
– Сэр, сообщить о вашем прибытии командиру морских пехотинцев?
– В этом нет необходимости.
Хьюстон посмотрел в зеленоватые стекла рубки, по которым хлестали струи дождя. Этот чертов дождь лил весь день, а горизонт застилала мутная пелена тумана. Проведя все утро в каюте за нескончаемыми переговорами с Вашингтоном, он поднялся на мостик в надежде увидеть долгожданное солнце, надеясь, что эта прогулка поднимет ему настроение, поможет развеяться. Но вместо этого на сердце у него стало еще тяжелее. Его душу бередил один и тот же вопрос: сколько людей погибнет в ближайшие несколько дней?
Лейтенант, сидевший за коммуникационным пультом, снял наушники и повернулся к капитану.
– Сэр, по шифрованной линии поступил вызов из Вашингтона. Хотят говорить с адмиралом Хьюстоном.
– Адмирал, если хотите, вы можете ответить на вызов из моего кабинета, – сказал капитан Бреннинг, указав на свой стеклянный «аквариум».
Хьюстон покачал головой.
– Нет, капитан, это уже не мое место. Я поговорю прямо здесь. – Подойдя к пульту, он надел наушники и проговорил: – Адмирал Хьюстон на связи.
По мере того как Хьюстон слушал, ему казалось, что холод корабельной стали проникает в его тело, вгрызаясь в самые кости. Он не хотел верить в то, что слышал, но выбора у него не было.
– Да, я все понял, – сказал он в конце концов и, сняв наушники, передал их лейтенанту.
Вокруг адмирала царило напряженное молчание. Все выжидательно смотрели на него. Капитан Бреннинг сделал шаг вперед.
– Сэр?
Пытаясь прийти в себя, Хьюстон несколько раз растерянно моргнул.
– Я, пожалуй, приму ваше приглашение, – сказал он и направился к стеклянному кабинету, дав знак Бреннингу следовать за ним.
Когда дверь за их спинами закрылась, он повернулся к капитану «Гибралтара».
– Джон, я только что получил новые приказы и новое задание.
– Каков новый пункт назначения?
– Тайвань.
Теперь уже удивленно моргнул капитан.
– С Капитолийского холма прилетела весточка, – мрачно проговорил Хьюстон. – С этой минуты мы официально находимся в состоянии войны с Китаем.
6 августа, 19 часов 34 минуты
Руины Нан Мадола, юго-восточное побережье острова Понпеи
– Ложись! – крикнул Джек и рывком заставил Карен опуститься на колени.
Пули летали по двору, как злые потревоженные мухи, а четыре потенциальные жертвы скрючились за надгробным памятником. Джек быстро оценил ситуацию. Огонь велся из винтовок, с двух позиций. Он попытался определить местоположение стрелков, но стрельба была такой интенсивной, что высунуться из-за укрытия не было ни малейшей возможности.
Он взглянул на своих товарищей. Лицо Карен было в крови, глаза округлились от испуга.
– Тебя задело? – спросил он.
Женщина мотнула головой и, прикоснувшись к щеке, ответила:
– Нет, это базальтовые осколки.
Затем Джек с подозрением посмотрел на Мваху и спросил:
– Тебе об этом что-нибудь известно? Тот яростно замотал головой.
Лихорадочно соображая, Джек прислонился спиной к камню. Никого из них не убили. Почему? Перед тем как прозвучали выстрелы, они находились посередине двора, выстроившись, словно мишени на стрельбище. Если бы их хотели перестрелять, у них не оказалось бы ни одного шанса.
Стрельба поутихла. Джек решил поделиться результатами своих размышлений с остальными.
– Им от нас что-то нужно, – сказал он, – иначе нас бы уже перебили.
– Что же им нужно? – со злостью спросила Миюки.
– Кристалл, – ответила вместо Джека Карен. – Он, похоже, нужен всем.
Хрустальная звезда по-прежнему лежала на крышке саркофага, и из того положения, в котором находился Джек, он не мог ее достать.
– Я попытаюсь взять кристалл, но их нужно будет отвлечь, – сказал он и обернулся через плечо. – Миюки…
Выслушав план Джека, японка кивнула, а затем скользнула к противоположному концу базальтового обелиска.
– На счет «три», – сказал Джек, а затем перевел дыхание и стал считать: – Раз… два… три!
Миюки открыла зонтик, высунула его из-за укрытия и принялась размахивать им из стороны в сторону. Залаяли выстрелы, пули стали рвать ткань зонтика. Миюки пискнула, зажмурилась, но продолжала мужественно сжимать его рукоятку.
Джек прислушался и с удовлетворением убедился в том, что стреляют обе винтовки. Поднявшись в полный рост, он схватил хрустальную звезду и снова нырнул за укрытие. Тяжело дыша, он прижимал артефакт к груди.
– У тебя кровь! – встревожилась Карен.
Джек опустил взгляд на звезду и увидел на ее поверхности несколько пурпурных капель. А он даже не заметил, как пуля задела край его ладони. Эти стрелки были чертовски проворными, и недооценивать их нельзя!
– Все в порядке, – поспешил он успокоить Карен, – всего лишь царапина. Карен на корточках подползла к Джеку и туго затянула ранку носовым платком. Джек невольно ойкнул.
– Не плачь, маленький, – сказала Карен.
Даже несмотря на то, что им грозила смертельная опасность, Джек не сумел удержаться от улыбки.
После того как цель скрылась, выстрелы прекратились.
– Что теперь? – поинтересовалась Миюки.
– Они удерживают нас здесь, а это означает, что с другой стороны подбираются остальные.
Мваху подполз ближе.
– Я знаю тайный путь из Запретного города, мы должны идти туда.
Он ткнул пальцем в сторону центральной башни крепости. Джек, кусая нижнюю губу, оценивающе посмотрел в ту сторону. От того места, где они прятались, до входа в башню было не более десяти метров, но с таким же успехом это расстояние могло равняться километру. Им туда ни за что не добраться.
– Слишком рискованно, – проговорил он.
– Есть идея! – воскликнула Карен, сунула руку в рюкзак и достала оттуда пачку жевательной резинки «Трайдент».
– Гм, – хмыкнул Джек, – самое время побеспокоиться о гигиене полости рта!
Карен усмехнулась.
– Положи кристалл на землю!
Когда Джек повиновался, Карен развернула пластинку жвачки, сунула ее в рот, пожевала, потом вынула изо рта и прилепила к нижней стороне звезды.
– Что ты задумала?
Карен мотнула головой в сторону крышки саркофага, и Джек сразу все понял.
– Я тебе помогу.
С этими словами он тоже развернул несколько пластинок жевательной резинки и принялся лихорадочно перемалывать их зубами. Миюки смотрела на них, как на пару сумасшедших.
После того как на звезду было налеплено шесть комочков резинки, Карен посмотрела на нее и констатировала:
– Должно хватить.
– Мне прилепить ее на то же самое место, или это не обязательно? – спросил Джек.
– Не знаю, но нужно сделать так, чтобы на нее обязательно падали солнечные лучи.
Джек набрал в грудь воздуха, потом поднял руку, приложил кристалл к краю базальтовой плиты и изо всех сил надавил, чтобы звезда прилипла к ее поверхности. Снова грянули выстрелы, и Джек быстро убрал руку. Он осмотрел ее, а затем показал Карен.
– Видишь, мамуля, ни одной царапинки!
– Очень смешно. Попробуй сдвинуть плиту.
Джек уперся рукой в нижнюю часть плиты и надавил на нее. Камень заскрежетал о камень, плита поднялась на несколько дюймов.
– Легкая как перышко, – сообщил он.
– В таком случае давай уносить отсюда наши задницы! Джек взялся за края плиты, встал, одновременно подняв ее, и, словно каменным щитом, загородился ею от стрелков. С другой стороны по плите забарабанили пули. Удары отдавались даже в его плечах, но плита была непробиваемой.
– Ладно, пора уносить ноги!
Джек стая пятиться, прикрывая товарищей импровизированным щитом. Не защищены были только его пальцы. Оставалось надеяться на то, что, как бы хороши ни были стрелки, они все же не виртуозы.
– Держи кристалл на свету! – предупредила Карен. – Мы уже почти пришли.
Пули продолжали колотить в каменный щит. От частых и сильных ударов руки Джека заболели и начали соскальзывать.
– Мы почти… – заговорила Карен, но не успела договорить. Джек вошел в темный портал башни, плита внезапно обрела свой обычный вес и повалилась на него.
– Назад! – только и успел крикнуть он, падая на спину. Кто-то сзади схватил его за пояс и сильно дернул. Джек споткнулся, упал и откатился, а базальтовая плита, обрушившись на иол, вдребезги разбилась, но перед этим едва не отдавила ему ноги.
– Спасибо, – поблагодарил Джек.
– Возьми кристалл, – ответила Карен, указав на разбившуюся плиту.
Отодрав звезду от куска базальта, Джек протянул ее Карен, и та уложила кристалл в рюкзак. Пули продолжали решетить стены башни, но Джек и его спутники уже находились вне зоны их досягаемости.
– Пошли дальше. Здесь нельзя задерживаться.
– Сюда! – прошипел Мваху из дальнего конца тоннеля. – Скорее! Кто-то идет!
Карен и Джек догнали островитянина и Миюки, когда те уже достигли центра огромного зала. На другом его конце – там, где находился главный вход в здание, – вспыхнул луч фонаря. Вторая группа! Они оказались отрезаны от обоих выходов.
– Сюда! – снова прошептал Мваху, указывая влево.
В полумраке они двинулись в указанном направлении. Джек взял Миюки за руку, почувствовал, как дрожат ее пальцы, и ободряюще сжал их. Следуя за Мваху, они дошли до угла зала. С его противоположного конца уже доносились приглушенные голоса. Слов было не разобрать, но по звучавшим в них злым ноткам было понятно: эта группа уже получила сообщение по радиосвязи о том, что им удалось улизнуть. Свет приближался, становясь все ярче.
«Давай же, давай!» – мысленно подгонял Мваху Джек.
Преследователи вошли в зал. Джек сильнее потянул Миюки за собой.
Еле слышный свист привлек внимание Джека, и он увидел, что Мваху присел на корточки возле отверстия в стене.
В высоту оно было по колено Джеку, а в ширину – уже, чем его плечи. Карен уже пробиралась внутрь, толкая перед собой рюкзак. Мваху боязливо оглянулся на вошедших в зал мужчин.
Джек не сомневался в том, что их поймают. Он подтолкнул Миюки к отверстию, и женщина без колебаний влезла внутрь. Затем он подал знак Мваху. Островитянин был единственным, кто знал дорогу. Его гибкое тело сразу же исчезло в темном чреве прохода.
За спиной Джека вспыхнули новые фонари. Пригнувшись, он посмотрел назад и увидел, как в зал со стороны двора вошли две темные фигуры. Стрелки. Луч одного фонаря двинулся в его сторону. Джек упал и распластался на полу, а в следующую секунду луч пробежал по стене как раз в том месте, где он только что находился.
Джек на корточках подполз к входу в тоннель, сделал глубокий выдох и, сузив плечи, стал буквально ввинчиваться в тесное отверстие. Ему казалось, что преследователи вот-вот заметят его и вытащат за ноги из этой дыры. К счастью, этого не произошло. Отталкиваясь от пола ногами, работая локтями, он дюйм за дюймом продвигался вперед, и наконец все его тело оказалось внутри тоннеля. Он замер, чтобы перевести дух, посмотрел вперед и ничего не увидел. В тоннеле царила кромешная тьма. О том, что он здесь не один, говорил лишь тихий шорох впереди.
Однако терять время было нельзя, и Джек пополз дальше – ничего не видя, царапая ладони и обдирая плечи об узкие своды. Будет ли конец этому тоннелю?
Он с облегчением вздохнул, когда впереди себя различил темный силуэт Мваху и услышал шепот Миюки:
– Я вижу выход!
Джек беззвучно молился, чтобы, выбираясь из тоннеля, его товарищи были осторожны и не нарвались бы еще на одну группу неведомых врагов. Он пополз еще быстрее и вскоре тоже увидел светлый прямоугольник. – Осторожно! – громко прошептал он тем, кто был впереди.
Джек видел, как Карен выползла из тоннеля и… пропала. Ее и Мваху уже не было видно. Когда Джек подполз к выходному отверстию и высунул голову, он увидел их чуть ниже. Они стояли в канале шириной около метра, по пояс в воде. Это был тот самый искусственный канал с мостиком посередине, что разделял площадь перед башней на две части. Каменный мостик находился от них примерно в двадцати ярдах. Джек прислушался, но ни голосов, ни каких-либо других звуков не услышал.
Джек выбрался из отверстия и спрыгнул в прохладную воду, испытав неимоверное облегчение. После утомительных упражнений в узком темном проходе это было именно то, что нужно, хотя от соленой воды многочисленные царапины и порезы на руках стало щипать.
– Система отвода сточных вод, – негромко проговорила Карен, кивнув на отверстие тоннеля.
«Отлично! – подумал Джек. – Что может быть лучше, чем ползать по канализации после долгого трудового дня!» Посмотрев на Мваху, Джек взглядом и кивком головы спросил его, куда идти дальше, но прежде чем островитянин успел ответить, над площадью раскатился усиленный громкоговорителем голос: «Киркланд, если хочешь, чтобы твои спутники остались живы, выходи!»
Джек замер и сжал кулаки. Он узнал этот голос.
Карен прикоснулась к его плечу и покачала головой, а затем указала на Мваху, который наполовину шел, наполовину плыл по узкому каналу, удаляясь от них. За ним двигалась Миюки. Джек понял, что хотела сказать ему Карен. Сейчас не время воевать с Дэвидом. Пока не время. Это может поставить под удар остальных. Сжав зубы, он молча двинулся следом за товарищами,
Послышались шаги. Кто-то шел по площади в их направлении. Джек зашипел, подавая остальным знак двигаться тише. Мваху, уже находившийся под мостиком, отчаянно махал руками, призывая их поторопиться, и вскоре все трое оказались рядом с ним. Мостик был таким низким, что над водой торчали только их головы.
Топот ботинок слышался уже над их головами. Двое мужчин.
Джек прикусил губу. Солнце опустилось за линию горизонта, и на двор легли широкие тени. Под мостом сумрак был еще гуще, но если этим двоим придет в голову включить фонарь и посветить вниз…
Двое на мосту остановились. На воде были видны их тени.
– Нашли? – резко спросил Спенглер.
– Нет, сэр. Две группы продолжают прочесывать здание. Но им никуда не деться. Остров находится под наблюдением, и они не смогут улизнуть незаметно.
– Хорошо.
– Сэр, Рольф хочет что-то сообщить по радио. – После короткой паузы мужчина снова заговорил. На сей раз голос его звучал возбужденно. – Они обнаружили тоннель!
– Черт возьми! Почему никто не заметил его раньше? Передайте Рольфу, чтобы приготовил гранаты.
– Есть, сэр!
Снова послышался звук шагов, удаляющихся в сторону огромной постройки. Джек не стал ждать и сделал знак Мваху, чтобы тот продолжал двигаться дальше.
Растянувшись цепочкой, едва дыша, они шли по направлению к крепостной стене, прижимаясь к берегу, где тени были более густыми. Подойдя к стене, Джек увидел, что дальше пути нет.
Мваху подождал, пока подойдут все, и сделал рукой знак, изображающий ныряльщика, а затем исчез под водой.
Карен прошептала Джеку:
– Этот внутренний канал должен соединяться с внешними, иначе он бы пересох. – Однако в ее взгляде, устремленном на базальтовую стену, читался испуг.
– У тебя получится, – ободрил ее Джек. Карен неуверенно кивнула, сняла со спины рюкзак и зажала его в руках, а затем, набрав в грудь побольше воздуха, нырнула и, бултыхнув ногами, пропала под водой.
Миюки от страха, похоже, утратила способность двигаться.
– Мы сделаем это вместе, – сказал ей Джек. Женщина проглотила застрявший в горле комок и призналась:
– Из меня – скверный пловец. Джек взял ее за руку.
– На счет «три», – сказал он.
– На счет «три», – повторила за ним Миюки.
Джек досчитал до трех, и они нырнули. Отыскать тоннель под водой оказалось легко. Он был широким и длиной не более двух ярдов. Впереди виднелся тусклый свет.
Вынырнув, Джек обнаружил, что находится в одном из мелких каналов, паутиной оплетающих остров. Рядом с ним, отплевываясь и моргая, на поверхность выскочила Миюки. Ветки росших вдоль берега деревьев свешивались до самой воды, отгораживая четверых беглецов от основной глади канала.
Джек услышал негромкий воющий звук, который постепенно нарастал.
– Черт! – шепотом выругался он.
– Что? – спросила Карен.
– На сколько вы умеете задерживать дыхание? – спросил он, обращаясь ко всем.
– На столько, на сколько понадобится, – ответила Карен, пожав плечами.
К этому времени звук превратился в высокий вой и слышался уже из-за угла.
– Что это… – начала Карен, но Джек не дал ей закончить вопрос.
– Крепко возьмитесь за руки, – приказал он, – опуститесь под воду и ждите моего сигнала.
Его спутники подчинились, и три головы исчезли под водой. Сам Джек, задержав дыхание, погрузился так, чтобы над водой оставались только его глаза и макушка. Сквозь зеленую завесу ветвей он видел, как из-за поворота появился узкий гидроцикл черного цвета и, резко сбавив ход, направился прямо к их укрытию. Джек вжался в каменный берег, а водитель в черном гидрокостюме, приподнявшись на седле, стал осматривать берега. Его маска для подводного плавания была поднята на лоб, а глаза закрыты зеркальными солнцезащитными очками.
«Езжай дальше, скотина!» – мысленно прошептал Джек, увидев в стеклах очков мужчины собственное лицо, наполовину скрытое листвой. Ему показалось, что оно, как сигнальный буй, светится на фоне темной воды. «Нужно было намазаться грязью», – подумалось ему, но теперь жалеть об этом было поздно.
Гидроцикл проехал совсем рядом, едва не задев щеку Джека краем посадочной подножки из армированного стекловолокна. Водитель не заметил Джека, и, когда гидроцикл, увеличив скорость, стал удаляться, Джек узнал продолговатый предмет, висевший за спиной мужчины. Пистолет-пулемет МП5 A3, излюбленное оружие «морских котиков».
Джек следил за гидроциклом до тех пор, пока тот не скрылся за другим поворотом, а затем вытащил из воды троих товарищей. Они отдувались и хватали ртом воздух.
Джек выпрямился и напряг слух. Над водой снова послышался знакомый вой. К ним приближался второй гидроцикл! Значит, с внешней стороны стены оставили двоих на гидроциклах, им было приказано объезжать окрестные каналы и следить, не появятся ли беглецы.
В запасе у Джека оставалось не более трех минут на то, чтобы разработать план действий.
– Нужно уходить отсюда, – проговорил он. – Сейчас же. Мваху указал в сторону островка, от которого их отделяло около пятидесяти ярдов.
– Еще тоннели, – сказал он. – Выходят на берег. Однако вид у островитянина был не очень уверенный.
– Ты это точно знаешь? Мваху помолчал, а потом пожал плечами.
– Понятно, – подытожил Джек. Однако выхода у них не было. Приходилось рисковать. – Двигайтесь быстро, ребята. К нам направляется новый гость.
Звук второго гидроцикла становился все громче.
Мваху двинулся первым. Здесь было значительно глубже, и вскоре все четверо уже плыли вдоль берега. Не слишком умелые пловцы громко шлепали по воде конечностями, и Джек морщился от этих звуков. Если второй противник покажется сейчас из-за поворота, он сразу же обнаружит их.
Плывя последним, Джек обернулся. Вой мощного двигателя уже резал уши, отражаясь от каменных берегов.
– Быстрее! – пришпорил он своих спутников.
Шлепанье по воде усилилось, но быстрее плыть они не стали. Джек понял: им не успеть. Впереди он увидел узкое ответвление от основного канала.
– Сворачивайте!
Они повернули вбок и оказались в узком пространстве, по обе стороны которого возвышались стены древних построек. А в паре ярдов впереди стояла третья. Это был тупик.
Джек развернулся.
– Придется вам опять задержать дыхание, – сообщил он, получив в ответ три недовольных кивка.
«Надолго ли их хватит?» – подумал Джек. Его товарищи устали и замерзли, но нарастающее завывание мотора не оставляло выбора.
– Он приближается!
Джек даже не мог выглянуть из того закутка, в котором они находились, поскольку противник сразу заметил бы его. Поэтому он положил одну руку на плечо Карен, а вторую поднял вверх и стал ждать. Когда звук гидроцикла послышался совсем рядом, он рубанул рукой, и по этому сигналу все четверо, набрав воздуха в легкие, опустились под воду.
На сей раз их не скрывали ветви, и, чтобы не быть замеченным, Джек погрузился полностью. Однако глаза его были открыты, и, глядя через тонкий слой прозрачной воды, он мог видеть все, что происходит на поверхности.
В просвете заводи появился гидроцикл, но его водитель – точный клон предыдущего – смотрел в противоположную сторону. Прижав ладонь к уху, он, вероятно, выслушал какие-то указания по радиосвязи и что-то ответил. Слов Джек, разумеется, слышать не мог. Как и в прошлый раз, он обратился к противнику с безмолвной просьбой убираться ко всем чертям, но этот, в отличие от своего коллеги, словно услышав его мысли, завел гидроцикл в закуток, где прятались беглецы, и остановил его рядом с ними.
Джек почувствовал, как пальцы Карен хватаются за его рубашку, и оттолкнул ее руку. Он понимал, что у них заканчивается воздух, но помочь ничем не мог.
Увидев, что мужчина потянулся за винтовкой, Джек погрузился глубже и, помогая себе руками, переместился чуть ли не под самое днище гидроцикла. Присев, он затаился. Ему нужно было, чтобы человек наверху отвлекся.
Долго ждать ему не пришлось. Кто-то из его товарищей, не в состоянии больше обходиться без воздуха, вынырнул с громким плеском. И тут нее, изо всех сил оттолкнувшись ногами от дна, Джек бросил свое тело вверх. Он выпрыгнул из воды, словно дельфин. Противник, смотревший в другую сторону, среагировал с секундным запозданием, но Джеку этого оказалось достаточно. Прямо в прыжке он нанес врагу страшный удар локтем в лицо. Носовой хрящ сломался и вошел в мозг. Смерть была мгновенной.
Внутри Джека словно после долгого сна проснулись все его прежние инстинкты. Не медля ни секунды, он сорвал с убитого винтовку, наушники с микрофоном, а безжизненное тело швырнул в воду. Вскочив на сиденье гидроцикла, он обернулся и увидел, что Карен смотрит на него округлившимися от страха глазами.
– Убей, или убьют тебя, – пробормотал он, протянул женщине руку и помог ей взобраться на сиденье позади себя.
Для оставшихся двоих места на гидроцикле не было. – Хватайтесь за подножки, – велел он им. – Я потащу вас прямо по воде.
Миюки и Мваху подплыли к гидроциклу и крепко ухватились за края полозьев.
– Готовы?
– Д-да, – ответила Миюки, стуча зубами.
Джек тронул гидроцикл с места. Сквозь гул собственного мотора он услышал звук двигателя еще одного водного мотоцикла и увеличил скорость. Однако протестующий писк Миюки заставил его сбавить ход. Японка выплюнула морскую воду.
– Простите, – извинился Джек, оглядываясь в поисках нового врага. – Держитесь крепче, иначе нам от них не убежать. Наберите в грудь побольше воздуха, – посоветовал он напоследок и направил гидроцикл туда, где, по словам Мваху, находился спасительный тоннель.
Весь путь занял меньше минуты. Свернув в боковой канал, чтобы гидроцикл не был виден с основного, он остановил его и спросил Мваху:
– Это здесь?
Нахлебавшийся воды островитянин, отплевываясь, указал на невысокое здание – единственное на этом островке. Поправив винтовку на плече, Джек подвел аппарат к берегу. Они быстро подошли к постройке, и Джек застыл как вкопанный.
– Дьявольщина! – Дверной проем был загорожен огромным валуном. – Это и есть вход в твой тоннель? – спросил он, повернувшись к Мваху.
Островитянин, казалось, вот-вот расплачется. Все было понятно без слов.
Карен подошла ближе. Осмотрев камень, она сунула руку в рюкзак.
– Мы сможем его отодвинуть. Это базальт, а у нас есть кристалл.
Джек тоже внимательно посмотрел на валун, тонувший в густой тени. Солнце уже опускалось за горизонт.
– Но нам нужен свет! – растерянно проговорил Джек.
– Будет тебе свет!
Карен передала ему кристалл, снова залезла в рюкзак и достала зеркальце. Затем, отступив к углу здания, она повернула его к солнцу, поймала луч и направила в сторону двери. На боку камня заплясал солнечный зайчик.
– А что, – улыбнулся Джек, – давай попробуем.
Он приблизился к камню и приложил к нему звезду, на тыльной стороне которой еще оставались комочки жвачки. Поначалу кристалл никак не хотел приклеиваться к неровной поверхности, но Джек, упершись ногами в землю, надавил посильнее, и желаемый результат был достигнут. Затем он кивнул Карен.
Ей понадобилось несколько попыток, чтобы солнечный луч попал точно в центр кристалла; каждый раз хрустальная звезда вспыхивала, и Джеку удавалось сдвинуть валун на несколько дюймов. На помощь ему пришел Мваху, и дело пошло быстрее.
– Я не слышу звука другого гидроцикла, – сказала Миюки.
Джек прислушался и убедился в том, что японка права.
– Наверное, второй обнаружил тело своего напарника и теперь докладывает об этом. Нам нужно поторопиться.
Карен прицелилась получше, свет упал на звезду, и она вновь расцвела ослепительной радугой цветов. Джек с Мваху поднатужились, и камень сдвинулся дальше, открыв отверстие, в которое мог пролезть человек скромной комплекции.
– Этого хватит, – сказала Карен и убрала зеркальце. – Мы сумеем протиснуться. – Опустившись на корточки, она пролезла внутрь и сообщила: – Мваху был прав, это действительно потайной ход, и он идет под уклон.
Джек махнул рукой Миюки и Мваху, веля им забираться в тоннель. Они не заставили себя упрашивать и исчезли в темном отверстии. После этого Джек подошел к противоположному концу камня, который теперь купался в лучах уходящего солнца. – А теперь – ты! – позвала его Карен, выглянув из отверстия.
Джек повесил рюкзак Карен на плечо, оторвал от камня звезду и прилепил ее к освещенному краю валуна.
– Джек! – теперь уже обеспокоенно окликнула Карен. Звезда ярко вспыхнула. Джек уперся ногами в землю и навалился на валун. Огромный камень медленно встал на прежнее место в тени. Сдвинуть его обратно не было никакой возможности.
– Что ты делаешь? – спросила Карен, приложив лицо к отверстию, ставшему теперь шириной с ладонь.
– Мы не можем оставить этот проход открытым, – сказал Джек, опустившись на корточки. – Они обнаружат гидроцикл и вскоре найдут тоннель. И в конце концов затравят нас, как лисиц.
– Но…
Над каналом разнеслось завывание водного мотоцикла – сначала одного, потом второго и затем третьего.
– Они приближаются, – проговорил Джек, вставая. – Я постараюсь увести их. – Он убрал хрустальную звезду в рюкзак. – Если меня поймают, у меня будет то, что им нужно, – кристалл, и тогда они, возможно, оставят вас в покое.
– Джек… – Карен просунула руку в отверстие. Он снова сел на корточки и взял ее руку.
– Постарайся добраться до местных властей. В глазах Карен стояли слезы.
– Я постараюсь.
Джек повернул руку Карен и поднес ее к губам.
– Мы скоро увидимся, – пообещал он.
Карен сжала руку, словно пытаясь сохранить поцелуй.
Больше говорить было не о чем. Джек встал, закинул рюкзак Карен за плечи и побежал к ожидавшему его гидроциклу. Над руинами разносился вой других водных мотоциклов.
Устроившись на сиденье, Джек надел наушники, поправил винтовку и крутанул ручку газа. Гидроцикл взревел, присоединив свой голос к реву остальных.
Солнце над Нан-Мадолом зашло за горизонт. На землю спустилась темнота, и Джек вспомнил предостережение Мваху. Старое суеверие.
Ночью в руинах древнего города бродит смерть.
20 часов 45 минут
Дэвид Спенглер стоял на каменной крыше центральной башни, одного из самых высоких сооружений Нан-Мадола, откуда древний город был виден как на ладони. Через прибор ночного видения он смотрел, как из узкого водного кармана вырвался гидроцикл, на котором сидел Джек Киркланд, и началась охота.
– Он в четвертом квадрате, – проговорил Дэвид в микрофон. – Окружайте его и не выпускайте за периметр зоны.
Повинуясь команде, три других гидроцикла развернулись и понеслись в указанный квадрат. Дэвид слышал переговоры бойцов, которые по радио сверяли свои действия.
Дэвид мрачно улыбнулся. Темнота была союзником группы «Омега». Все ее члены были снабжены специальными очками и ультрафиолетовыми приборами ночного видения. Они могли уверенно ориентироваться в темных лабиринтах каналов, а Джек тем временем будет натыкаться на все препятствия подобно слепому котенку.
Он следил за тем, как сжимается кольцо вокруг жертвы. Сегодня все закончится.
– Джеффрис, проверьте остров, от которого отъехал Киркланд, и убедитесь, что там никого не осталось.
Он хорошо знал Киркланда. Тот вполне мог, изображая героя, заставить всех гоняться за собой, чтобы отвлечь таким образом внимание от главного приза. Но с Дэвидом у него подобный фокус не пройдет.
Внизу взревел двигатель гидроцикла, который Дэвид предусмотрительно оставил в резерве. Теперь Джеффрис отправился на нем выполнять полученный приказ.
Вздохнув, Дэвид снова стал следить за тем, как идет преследование. Когда они прибыли сюда, он приказал группе «Омега» взять Киркланда и его спутников живыми, но противник проявил большую изобретательность, чем они ожидали. После этого приказ Дэвида звучал более категорично: «Ликвидировать при первой возможности».
И хотя сейчас ситуация складывалась в его пользу, Дэвид испытывал раздражение. Его команду перехитрили. За разработкой плана этой операции он провел много часов, связался с местной полицией, потребовав предоставить «Омеге» катер и шесть гидроциклов. Катер они оставили у рифа, а сами дожидались Джека и его спутников уже здесь, в Нан-Мадоле. Когда те заявились, Дэвид наблюдал за тем, как они болтаются по руинам, а затем проследил за их каноэ. Остальное было делом техники: приплыть сюда на гидроциклах и бесшумно пробраться на остров. Основным силам он приказал стеречь подходы к острову, а сам с группой захвата отправился на поимку Джека и его группы.
Даже сейчас он не понимал до конца, каким образом им удалось улизнуть из расставленной ловушки. Рольф и Хендел рассказали невероятную историю о том, что Джек, прикрываясь каким-то каменным щитом, вывел своих товарищей из-под обстрела, а потом, судя по всему, исчез в потайном тоннеле, пройдя через который убил одного из людей Дэвида. Во всем этом еще предстоит разобраться, и за нерасторопность Дэвид был намерен спросить с подчиненных по всей строгости.
Со своего наблюдательного пункта он видел, как его люди окружают Джека в лабиринте руин. Все выходы из этого квадрата были блокированы. Джек попал в западню. Второй раз ему не удастся улизнуть.
– Действуйте! – приказал Дэвид. – Стреляйте на поражение!
Его душа пела. Конечно, было бы приятнее самому находиться там и лично всадить пулю в жертву, но наблюдение за тем, как Джека затравят и пристрелят словно бешеного пса, тоже доставляло удовольствие.
– Вижу его! – прокричал; один из бойцов. Из-за шума мотора слышимость была отвратительной.
Слева грохнул выстрел, и его звук эхом разнесся над руинами. Из прибрежных зарослей взлетела стая испуганных птиц. Но Дэвид не отрывал взгляда от Джека на гидроцикле. Отсюда он выглядел маленьким пятнышком, несущимся по водной глади.
Внезапно это пятнышко воспламенилось, и, усиленная прибором ночного видения, вспышка ослепила Дэвида. Бормоча проклятия, он опустил прибор и стал слепо моргать, дожидаясь пока вернется зрение. В наушниках послышались торжествующие крики, и Дэвид, ликуя, сжал кулак. В сумраке наступившей ночи ярко полыхал огонь, отражаясь от темной воды.
В ухе Дэвида прозвучал голос Рольфа:
– Мы взорвали его, сэр! Цель уничтожена!
21 час 05 минут
Карен вздрогнула. Выстрел был слышен даже в тоннеле. Затем до ее слуха донесся еще более страшный звук – приглушенный грохот взрыва. Он проник внутрь каменного лабиринта и долго не затихал, отдаваясь от всех углов. В ограниченном пространстве звуки вообще распространялись странно. Хотя Карен слышала лишь шорох шагов, ей казалось, что помимо них тут находился кто-то еще. Это неприятное ощущение заставляло ее поминутно ежиться, а теперь еще этот выстрел и взрыв!
Карен поднесла кулак ко рту, беззвучно молясь, чтобы с Джеком ничего не случилось.
Впереди нее, согнувшись, шел Мваху с фонариком в руке. Это был их единственный источник света.
– Пойдем, – дрожащим голосом сказала Миюки. – Мы ничем не можем помочь Джеку.
Мваху согласно кивнул головой, и Карен пошла следом за ними.
Стены и своды тоннелей, прорезанных в коралловом рифе, были колючими, и идущим приходилось соблюдать осторожность, чтобы не оцарапаться. Гладким был только пол, отшлифованный за прошедшие столетия тысячами ног и наводнений. В некоторых проходах до сих пор плескалась вода – холодная и маслянистая от водорослей.
– Дальше – лучше, – пообещал Мваху.
Карен очень хотелось ему верить. В этих бесконечных катакомбах она чувствовала себя попавшей в мышеловку. С каждым шагом ее все сильнее терзали угрызения совести из-за того, что она оставила Джека одного против целой банды убийц. Ах, если бы только в Японии у нее не отобрали пистолет…
Мваху завернул за угол и позвал женщин:
– Глядите!
Они последовали за ним и увидели впереди открытое пространство. Хотя солнце уже зашло, на улице было значительно светлее, чем в подземелье. Все трое поспешили к выходу.
В какой-то момент Карен почувствовала опасность и крикнула:
– Подождите!
Но Миюки и Мваху уже были снаружи.
Спотыкаясь от усталости, Карен побрела следом за ними.
– Выключи! – сказала она Мваху, указав на фонарик в его руке.
Опустив глаза, туземец вздрогнул и бросил фонарик на землю, словно это была ядовитая змея.
Карен со вздохом нагнулась, подняла фонарик и выключила его, а затем выпрямилась и оглядела окрестности. Они вышли из квадратного базальтового здания, неподалеку от берега острова Темуен. В пятидесяти метрах от себя она увидела ту самую пристань, где они взяли напрокат каноэ. Затем она опустила взгляд на фонарик. Ее тревожил вопрос: а вдруг их преследователи заметили свет фонаря? Тогда все усилия Джека, направленные на то, чтобы отвлечь от них внимание, пошли насмарку.
Ответ не заставил себя долго ждать. Карен услышала приближающийся вой гидроцикла. Кто-то из убийц летел на свет. Они теперь начеку и знают, куда могут направиться беглецы. На пристань, куда же еще!
Карен закрыла глаза, а потом, приняв решение, включила фонарик.
– Что ты делаешь? – спросила Миюки.
Тот же самый вопрос совсем недавно сама Карен задала Джеку.
– Они знают, что мы попытаемся выйти отсюда, но если я побегу с включенным фонарем в другую сторону, они последуют за мной.
– Карен…
Она схватила Миюки за руку и горячо зашептала:
– Я втянула тебя во все это, я тебя и вытащу!
– Мне все равно…
– Зато мне не все равно! – Вой гидроцикла раздавался все ближе. – Иди же! Иди!
Карен подняла фонарик повыше и прыгнула в канал. Здесь, возле берега, было мелко, и вода доходила ей только до середины груди. Она принялась работать руками и поплыла в противоположном направлении от входа на территорию древнего города. Позади нее послышались два всплеска. Миюки и Мваху тоже прыгнули в воду, но их путь лежал к выходу.
Оставшись в одиночестве, Карен плыла по темной воде, пытаясь как можно больше удалиться от своих товарищей. Скоро ворота пропали из виду, и теперь ее окружали только черные базальтовые стены.
И все же она была не совсем одна.
Звук водного мотоцикла становился все ближе.
21 час 27 минут
Дэвид сидел в седле водного мотоцикла позади лейтенанта Джеффриса и сыпал проклятиями сквозь стиснутые зубы. Киркланд решил обдурить его!
Вскоре после того, как раздался взрыв, Дэвид на радостях уже успел позабыть о том, что отправил человека осмотреть место, где прятался Джек. И тут Джеффрис вышел на связь. Он доложил, что не нашел на острове ни одной живой души.
Это известие озадачило Дэвида. Куда же девались остальные? Ведь изначально суть полученного от шефа задания состояла в том, чтобы захватить канадскую женщину-антрополога и забрать у нее кристалл, а теперь и то и другое ускользало из его рук. Тогда он приказал Джеффрису вернуться и забрать его.
Лишь по счастливой случайности и в самый последний момент Дэвиду удалось выяснить, где находятся компаньоны Джека. Оглядев напоследок горизонт в прибор ночного видения, он заметил примерно в четверти мили мелькнувший огонек и сразу понял, что это такое. Он читал про существующие здесь подземные ходы.
Пока Джек отвлекал их внимание, другие через какой-то тоннель выбрались из ловушки. Но Киркланд все равно проиграл, с мрачным удовлетворением подумал Дэвид. Его самопожертвование оказалось напрасным.
Дэвид поправил винтовку на плече. Они с Джеффрисом летели среди руин к своей цели, и она уже находилась в пределах досягаемости. На несколько мгновений огонек погас, но затем снова вспыхнул.
– Свет удаляется от берега! – прокричал Джеффрис.
– Сам вижу! Поддай газу! Они наверняка хотят нырнуть в какой-нибудь другой подземный ход! Мы должны перехватить их!
Джеффрис кивнул и, слегка вывернув руль, направил гидроцикл по изменившейся траектории. Лейтенант закладывал крутые виражи, и Дэвиду приходилось крепко держаться за его талию, чтобы не вылететь из седла. На особенно крутых поворотах в каменные берега ударялись волны, обдавая его фонтанами соленых брызг.
– Вижу их! – крикнул Джеффрис. – Они прямо перед нами!
– Дави их, если нужно! – проорал в ответ Дэвид. Джеффрис пронесся по каналу и сделал еще один крутой поворот, сбросил скорость и круто развернулся, чтобы остановить гидроцикл. Источник света находился прямо перед ними. Дэвид приподнялся с седла.
– Твою мать! – вырвалось у него.
В трещине коры большого мангрового дерева был закреплен тонкий фонарик, и – никого рядом. Его обвели вокруг пальца! Опять!
В наушнике послышался голос Рольфа:
– Сэр, мы не обнаружили тело Джека Киркланда.
В душе Дэвид поднялось отвратительное предчувствие непоправимого.
– Кто застрелил его? – рявкнул он в микрофон.
– Простите, сэр?
– Чтоб вы сдохли, кретины! Я спрашиваю, какой идиот сообщил мне по радио, что нашел Киркланда и застрелил его?
В радиоэфире царило молчание. Ему никто не ответил.
– Тупые ослы! Кто-нибудь из вас стрелял из винтовки? Ответом вновь было молчание.
Только теперь Дэвид сообразил, что его противник взял не только оружие убитого им бойца «Омеги», но и его комплект радиосвязи. Черт! Джек инсценировал собственную смерть и сам сообщил Дэвиду об этом, выдав себя за одного из его людей. Ублюдок!
– Найдите его! – заорал Дэвид в микрофон.
– Что случилось? – спросил Джеффрис.
– Киркланд… Он снова ушел.
Дэвид рухнул на сиденье и тут же услышал рядом тихий всплеск. Он замер и жестом велел Джеффрису не произносить ни звука.
Помимо них тут был кто-то еще.
22 часа 22 минуты
Раздетый до трусов, Джек медленно вынырнул на поверхность по другую сторону руин, сунул винтовку в густые заросли папоротника на берегу и прислушался – нет ли за ним погони. С этим было сложнее: после взрыва гидроцикла в ушах у него звенело, а голова раскалывалась. Джек находился слишком близко от взлетевшего на воздух, аппарата, но это было необходимо, если он хотел попасть в бензобак с первого же выстрела. Взрыв отшвырнул его назад, опалил брови и сорвал с головы наушники и микрофон радиосвязи. Ослепленный, утративший ориентацию, он тем не менее вынужден был тут же нырнуть и плыть прямо под днищами гидроциклов команды убийц, которые со всех сторон устремились к месту взрыва. Он плыл под водой до тех пор, пока его легкие не взбунтовались, и только после этого вынырнул на поверхность. Как и надеялся Джек, его преследователи сняли приборы ночного видения, поскольку смотреть через них на полыхающий огонь было бы невыносимо для глаз.
Пока они, словно черные мухи, роились вокруг останков взорвавшегося водного мотоцикла, Джек торопливо пробирался сквозь руины, не зная, как скоро его хитрость окажется раскрыта и сколько времени у него в запасе. Его целью были мангровые болота острова Темуен, теперь же необходимо было как можно более обстоятельно затеряться в темноте.
Преодолев с четверть мили, он услышал, как снова взвыли моторы гидроциклов, и понял, что его трюк раскрыт. Преследователи стали разъезжаться в разные стороны. Охота возобновилась.
До этого момента он оставался в воде, чтобы не быть обнаруженным тепловизорами, которыми наверняка был оснащен противник. Теперь необходимость в подобных предосторожностях отпала, и на первый план вышла иная цель – найти отсюда выход, и как можно скорее. Единственная надежда была на мангровые топи. В вязкой трясине и переплетении корней гидроциклы окажутся бесполезны.
Но сначала туда нужно попасть…
С трудом выбравшись на берег, Джек немного полежал на животе и только потом поднялся на ноги. Островок представлял собой высокий холм, и Джеку предстояло преодолеть крутой склон – подъем нелегкий, но возможный. Ему было необходимо подняться как можно выше, чтобы сориентироваться на местности, пусть даже при этом он на несколько секунд покажется противнику.
Джек поднял с земли винтовку и закинул на плечо рюкзак.
Подавив стон, он двинулся вверх. Подъем оказался даже круче, чем ему показалось сначала. Он хватался за свисающие ветки и цеплялся за базальтовые выступы, его пальцы соскальзывали, а колени, и без того уже ободранные до крови, немилосердно саднили. Легкие горели, словно были налиты жидким свинцом. Но наконец он все же оказался на вершине холма.
Стоя на четвереньках, Джек огляделся. Находясь внизу, в темноте, он и не предполагал, что свобода так близка, но теперь, при свете звезд, он увидел небольшие волны, бьющиеся о стену волнолома всего в тридцати ярдах от него. Перед ним раскинулся океан.
Неподалеку от берега Джек заметил небольшой катер с вращающимся синим огнем на шесте. Полиция. В носовой его части стояла темная фигура человека. Едва заметный отблеск указал Джеку на то, что человек этот держит у глаз бинокль, скорее всего оснащенный системой ночного видения. Не приходилось сомневаться в том, что именно на этом катере сюда прибыла команда убийц под предводительством Дэвида Спенглера.
Оказавшись на вершине, Джек заметил почти совсем рядом прямоугольник воды, напоминающий с виду небольшое озерцо. Какое-то чувство странным образом влекло его туда. Темный пятачок воды был опоясан узкой полоской песка и мелкими обломками кораллов. Вскоре руки и колени Джека погрузились в этот мягкий песок.
В дальний угол островка ударилась граната, и ее взрыв взметнул высоко к небу куски земли и вырванные с корнем папоротники. Джек упал ничком. Уши его заложило от грохота. Когда к нему вернулась возможность слышать, до его слуха донесся приближающийся вой гидроцикла. Человек на катере размахивал руками, указывая в его сторону. Вторая граната, не долетев до каменистого берега, взорвалась в канале, вздыбив огромный фонтан воды. Кто-то бил по островку из гранатомета. Джек пополз по-пластунски к краю вершины. Теперь, когда он выяснил, где находится, было необходимо снова спуститься к каналам. Ему везло уже дважды и в третий раз могло не повезти.
Выглянув из-за камня, он увидел два гидроцикла, направляющиеся в его сторону, и еще один, заходящий с тыла. А затем послышался звук выстрелов, и пули раскрошили камень в десятке сантиметров от его головы. Джек откатился в сторону, но прежде успел заметить, где обосновался стрелок. Тот засел на крыше квадратной постройки на островке по другую сторону канала.
В воздухе пролетела третья граната. Она взорвалась в озерце на вершине холма, разметав по сторонам песок и куски кораллов. Над головой Джека засвистели осколки. «Чтоб вам провалиться!»- подумал он.
Джек снял с плеча винтовку и продолжал лежать, не желая выставляться в качестве мишени для снайпера. Затем он тщательно проверил оружие. Не хватало только, чтобы, побывав под водой, винтовка вдруг отказалась стрелять.
Переместившись чуть в сторону – туда, откуда был лучше обзор, – Джек приложил глаз к оптическому прицелу. Когда в окуляре появилась крыша квадратного здания, он замер и стал ждать, равномерно дыша и пытаясь угомонить неистово бьющееся сердце. Через несколько секунд Джек заметил в прицеле какое-то движение, выпустил короткую очередь и тут же откатился вбок. Лежа на спине и прижимая оружие к груди, он не знал, удалось ли ему поразить цель, но зато знал другое: винтовка вполне годна к бою, а его преследователи теперь будут проявлять большую осторожность.
На противоположной стороне канала в воду плюхнулось что-то тяжелое, и тут же раздался крик:
– Хендел убит! Достаньте этого гада!
«Это они про меня!»- с удовлетворением подумал Джек. Он вновь перевернулся на живот и пополз по направлению к дальнему концу островка. Ему придется пойти на риск и нырнуть. Глубина каналов здесь не достигала двух метров, но враг приближался слишком быстро, и иного выбора не было.
Добравшись до края вершины, Джек уже изготовился к прыжку, но вдруг заметил прямо под собой гидроцикл. В суматохе он даже не услышал, как тот подплыл.
Прогремели выстрелы, и Джек метнулся в сторону. Его ухо обожгла боль, но он не обратил на это внимания, торопясь добраться до озерка. Прислушавшись, он понял, что к островку приближается еще один гидроцикл. По шее текла кровь. Поняв, что обречен, Джек выставил вперед ствол винтовки и стал пятиться по направлению к маленькому озеру. Вот он уже по колено в воде. Идти больше некуда. Оставалось утешаться только тем, что Карен и другие спаслись.
Он ждал финальной атаки.
Привлеченные запахом крови, в его икры стали тыкаться мордами рыбы, и Джек лягнул по воде ногой, чтобы отогнать их. И тут же вспомнил, что рассказывала Карен о строительстве острова Даронг. Карен говорила, что существует тоннель, соединяющий озеро на холме с открытым морем. «Этот тоннель предназначен не для людей, а для рыб», – сказала она. Преодолеть его будет трудно, а то и вовсе невозможно, но из двух зол приходилось выбирать меньшее.
Со склона холма посыпались камни.
Джек отбросил винтовку, вдел обе руки в лямки рюкзака и двинулся к центру озера. Дно круто уходило вниз. Джек стал глубоко вдыхать и выдыхать, стараясь насытить легкие кислородом. На профессиональном языке этот прием назывался гипервентиляцией легких. Обычно он умел задерживать дыхание на пять минут, но кто знает, сколько ему придется плыть под водой теперь.
Сделав заключительный вдох, он нырнул. От соленой воды раненое ухо вспыхнуло болью, но эта же боль помогла Джеку собраться.
Руками он уперся в илистое дно и, повернувшись, поплыл по кругу, ощупывая боковые стенки искусственного водоема в поисках входа в тоннель. Первым делом он решил, проверить ту часть, которая, по его расчетам, находилась со стороны волнолома, полагая, что если древний тоннель действительно существует, то, по логике вещей, должен располагаться именно здесь. Очень скоро предположение Джека подтвердилось. Его рука по локоть ушла в невидимое, выложенное изнутри камнем отверстие.
Мысленно отметив его расположение, Джек всплыл на поверхность, чтобы освежить легкие новой серией быстрых и глубоких вдохов. Уже приготовившись снова погрузиться в воду, Джек прислушался, и ему показалось, что гидроциклы удаляются от острова. Однако он ни в чем не был уверен, поскольку звуки здесь разносились самым причудливым образом. До его слуха донесся шепот двух спорящих голосов. Отчетливо прозвучало слово «бомба». Этого было достаточно.
Джек нырнул, резко сомкнув ноги наподобие ножниц, и через мгновение уже находился у входа в тоннель. Не теряя ни секунды, он вплыл внутрь и, работая всеми конечностями, поплыл вперед. Он продвигался вслепую, не видя ничего вокруг себя и обдирая кожу об острые кораллы. Но боли он тоже не ощущал. Все его чувства в этот момент были подчинены только одному: плыть вперед.
Легкие начали гореть, но Джек оставил без внимания и эту боль.
Внезапно его руки наткнулись на камень. В мозгу пронеслась волна страха, и он лихорадочно принялся шарить руками по сторонам. Путь преграждала каменная стена. Его охватило самоубийственное желание открыть рот и сделать вдох, но Джек подавил его и приказал себе успокоиться, вспомнив, что паника – самый страшный враг ныряльщика.
Методично обследовав каменную кладку, он нащупал проход справа от себя. Оказалось, что тоннель здесь просто делал поворот под прямым углом.
Испытав секундное облегчение, Джек с тревогой задумался: сколько еще будет продолжаться это мучительное плавание? От моря остров Даронг отделяли всего тридцать ярдов, но тоннель шел не по прямой, а постоянно изгибался и делал все новые зигзаги.
Запас воздуха в легких подходил к концу, брала свое и накопившаяся за последние часы усталость. В глазах у Джека заплясали огненные точки – первые вестники кислородного голодания.
Джек попытался плыть быстрее, не позволяя страху взять верх над собой. Движения его были быстрыми, но размеренными. Тоннель сделал еще два поворота.
Его легкие начали непроизвольно сокращаться. Джек знал: еще чуть-чуть, и рефлексы возобладают, заставив его сделать вдох. Ослепший, не знающий, как долго еще ему плыть по этому лабиринту, он изо всех сил подавлял врожденный инстинкт самосохранения, который в данной ситуации мог только убить его.
В висках стучали молотки, искорки в глазах превратились в огненную радугу.
Понимая, что вот-вот задохнется, Джек выпустил из легких немного воздуха. Это подарило организму иллюзию того, что он дышит, и легкие немного расслабились. Этот прием дал ему еще немного времени.
Джек продолжал продвигаться вперед, время от времени выпуская тонкие струйки воздуха, но вскоре перестала помогать и эта уловка. Все его тело буквально кричало, требуя кислорода.
Он таращил глаза, пытаясь разглядеть хотя бы какие-то признаки того, что его кошмарное путешествие близится к завершению, но тоннелю не было конца.
Джек понял: это финал.
Утратившими силу руками он отталкивался от каменных стен, и вдруг впереди мигнул огонек. Что это – реальность или галлюцинация, за которой последует смерть? Из последних сил он заставил свои налитые свинцом легкие работать.
Сзади послышался приглушенный взрыв, и вибрация воды проникла в тело Джека до самых костей. Он оглянулся в тот самый момент, когда ударная волна настигла его и стала швырять от стены к стене, безжалостно ударяя о каменную поверхность. В нос попала вода, и, используя последние запасы воздуха, он выдохнул ее наружу. Не в силах далее сопротивляться панике, Джек принялся колотить руками направо и налево и не сразу понял, что не встречает сопротивления стен.
Он находился вне тоннеля. Подняв голову кверху, он увидел сквозь слой воды звезды и луну.
Отчаянно работая руками, Джек устремился к поверхности. Воздух! Все, что ему было сейчас нужно, это – один-единственный глоток воздуха!
Он выпрыгнул из воды через секунду после того, как его легкие отказались повиноваться и рот предательски открылся. Оказавшись на поверхности, его тело скорчилось в судороге, извергая из себя соленую воду, которой он все же успел нахлебаться.
А потом кто-то схватил его за волосы и потащил из воды. К воздуху, к свету. Джек поднял глаза. Над океаном висела белая тарелка луны. Она светила так ярко! Он развернулся. Или – его развернули?
– Хватит светить ему в глаза!
Вокруг звучали голоса. Такие знакомые…
Над ним склонилась темная фигура. Это был старый друг, пришедший, чтобы спасти его. Он попытался приподняться, но тут вокруг него сомкнулась тьма. Однако до этого он успел мысленно прошептать имя друга: «Чарли…»
23 часа 05 минут
– Он поправится? – спросила Лиза.
Чарли грузил бесчувственное тело Джека на надувную лодку.
– Тебе должно быть виднее. Ты же у нас врач.
Он перевернул Джека на бок и снял с него рюкзак. Джека снова вырвало соленой водой.
– Дышит, и то хорошо, – проговорила Лиза, склонившись над Джеком, – но мы должны как можно скорее доставить его на «Фатом». Ему необходим кислород.
Взревел мотор, и Роберт, сидевший у руля, направил лодку в сторону ожидающего их судна. «Фатом» стоял на якоре тут же, в заливе, а вдоль города руин курсировали два полицейских катера.
Чарли пришлось потратить половину вечера на то, чтобы убедить местные власти помочь им в поисках Джека и его спутников. Чиновники поначалу не хотели даже слышать об этом, убеждая его подождать до утра, а потом в полицейском управлении раздался телефонный звонок, и женщина, назвавшаяся профессором Накано, срывающимся от волнения голосом рассказала о нападении на их группу в развалинах Нан-Мадола. Только после этого полиция, имея достаточно оснований, чтобы ударить хотя бы пальцем о палец, прибыла в сопровождении «Фатома» на место происшествия и… никого не обнаружила.
Судя по всему, Спенглер и его штурмовая группа уже убрались отсюда, однако при входе «Фатома» в бухту над одним из островков поднялась огненная шапка взрыва, и Роберт с Чарли логично предположили, что огня без дыма не бывает.
Когда они на лодке подошли к оконечности рифа, Роберт заметил поднимающиеся пузырьки, а затем на поверхности воды показалась бледная рука. Через пару секунд она вновь погрузилась в воду, но теперь вытащить утопающего было уже делом техники.
Позже Чарли не раз думал, что морские божества, наверное, присматривали за его капитаном.
Лежавший на дне лодки Джек застонал и попытался перевернуться. Его веки подрагивали, но сознание еще не вернулось к нему. Чарли наклонился к уху капитана и прошептал:
– Отдыхай, брат. Мы вытащили тебя. Теперь ты в безопасности.
Слова гидрогеолога, похоже, достигли сознания Джека, поскольку его конечности расслабились.
– По-моему, он начинает розоветь, – заметила Лиза.
Сама она при этом была бледной, как привидение, – от беспокойства и страха. А если бы они опоздали хотя бы на минуту? Сзади раздался голос Роберта, у которого была портативная рация:
– Полицейские говорят, что будут прочесывать руины до рассвета. – Он опустил рацию. – Но похоже, эти головорезы тщательно прибрали за собой.
– Гады! – не сдержался Чарли. – Добраться бы до них!
23 часа 34 минуты
Дэвид почти скатился вниз по трапу небольшого полицейского катера, выделенного его команде. «Омега» чудом успела улизнуть. Он перехватил радиопереговоры полицейских в тот самый момент, когда его люди обнаружили Джека. Поскольку времени на то, чтобы искать эту сволочь, не оставалось, Дэвид приказал команде заминировать островок и грузиться на катер. Обнаружить себя или тем более оказаться захваченными для «Омеги» было хуже смерти. Быстро собрав все свои пожитки, чтобы не оставить ни единого следа, «Омега» растворилась в темном лабиринте каналов и островов. Эвакуация не заняла и пяти минут.
И все же ни разу за всю свою карьеру Дэвид не оказывался столь близко к провалу.
Набычившись, он спустился на нижнюю палубу суденышка, открыл стальную дверь с помощью электронного ключа и вошел в тесное помещение. Хотя в ходе выполнения задания Дэвид и потерял двух отличных бойцов, он все же не считал миссию невыполненной. На койке, с привязанными к ней руками и ногами, распласталась канадка-антрополог. Когда Дэвид вошел, она методично пыталась освободиться от пут.
– Даже не пытайтесь, – бросил он. – Ничего не выйдет. При звуке его голоса женщина вздрогнула. Она не стала биться в истерике или плакать, только смотрела на него огромными глазами.
Присев на край койки, он разрезал острием ножа тряпку, которой был замотан ее рот. Выплюнув кляп, она произнесла только одно слово:
– Ублюдок!
Дэвид попробовал пальцем остроту лезвия.
– Я пришел побеседовать с вами, профессор Грейс. Надеюсь, мне не придется развязывать вам язык с помощью этого предмета.
Заметив тонкую струйку крови, сбегающую по ее шее от внушительной ссадины на лбу, Дэвид протянул руку и нажал на ссадину большим пальцем. Женщина моргнула от боли. Именно сюда он ударил ее прикладом винтовки, когда обнаружил, где она спряталась. Ее трюк с фонариком почти сработал.
Дэвид нажал на ссадину сильнее, и Карен вскрикнула.
– Ну что, может, хватит ваших фокусов? Женщина плюнула, и плевок угодил ему в щеку. Дэвид даже не позаботился о том, чтобы стереть его.
– Значит, мы поняли друг друга.
Он схватил ее за промежность и с силой сдавил. Брюки женщины еще не успели высохнуть после путешествий по каналам Нан-Мадола.
Глаза Карен раскрылись еще сильнее, она резко выдохнула и попыталась избавиться от его руки.
– Оставь меня, ты, проклятая гадина!
Однако он крепко держал ее. Вежливое обращение и уважительное «профессор» теперь ни к чему.
– Ты нужна моим боссам живой, поскольку они хотят покопаться в твоем мозгу. Но это не значит, что мы не можем причинить тебе такие страдания, которые ты и вообразить не можешь. Итак, начнем сначала. Где кристалл, о котором ты упоминала в электронном письме Киркланду?
– Не понимаю, о чем речь.
– Ответ неверный, – произнес он с мрачной улыбкой. От этой игры Дэвида отвлек стук в дверь. На пороге возник Рольф. Он все еще был в наполовину расстегнутом гидрокостюме. Лейтенант мельком взглянул на пленницу и доложил: – Сэр, Джеффрис продолжает прослушивать полицейскую волну. Появились кое-какие, гм, странные новости. – Он кивнул на Карен и спросил: – Может, лучше поговорим снаружи?
– Джек жив, верно? – проговорила Карен. Дэвид ударил ее ребром ладони.
– Не перебивай старших, сука! Рольф нервно отвел глаза в сторону.
– Она права, сэр. Они вытащили Киркланда из океана. Он без сознания, но жив.
Дэвида словно кипятком ошпарили.
– Дьявол! Да подохнет он когда-нибудь или нет? Будь он проклят!
– Это не все.
– Что там еще?
– Он… на борту «Фатома». Дэвид утратил дар речи.
– Не знаю, как это стало возможным, но корабль здесь, – пояснил Рольф.
Дэвид закрыл глаза, пытаясь справиться с захлестнувшей его ненавистью. Киркланд обыгрывал его на каждом повороте! Внезапно его озарило. Киркланд рисковал жизнью ради этой женщины. Почему? Открыв глаза, он посмотрел на пленницу. Тут что-то есть, почувствовал он, и это надо использовать.
Поднявшись с койки, он коротко бросил:
– Тащите ее на палубу!
23 часа 56 минут
Джек медленно приходил в себя.
Ему понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы осознать, где он находится. Деревянные панели на стенах, шкафы из ореха, капитанский стол. Его собственная каюта на «Фатоме»… Но ведь это невозможно!
– Глядите, кто проснулся! – проговорил голос рядом с ним.
Джек повернул голову и обнаружил, что на его лице – кислородная маска, трубки от которой идут к кислородному баллону. Он поднял руку, чтобы снять ее, но тот же голос приказал:
– Не трогай!
Джек скосил глаза вбок, чтобы рассмотреть стоящего у койки.
– Лиза?
Позади нее Джек увидел Чарли Моллиера. Услышав голос хозяина, Элвис встал на задние лапы, поставив передние на край койки.
– А кого ты ожидал увидеть? – спросила Лиза, поправляя ему подушку. – Ты в состоянии сесть?
Мысли Джека путались, он лихорадочно пытался разобраться в том, что уже произошло и что происходит сейчас. Он помнил погоню в руинах Нан-Мадола, то, как он плыл в тоннеле, но…
– Вы же все мертвы… – прохрипел он и мучительно закашлялся.
– Осторожно! – проговорила Лиза, помогла ему сесть и положила подушки под спину.
– Ох…
У него болел каждый дюйм тела. Подняв руку, он увидел, что в его вену воткнута игла, а трубка от нее тянется к пластиковому контейнеру с соляным раствором. Обе руки были покрыты порезами, синяками и ссадинами.
– А мы должны быть мертвы? – спросил Чарли, обнажив в широкой улыбке все свои зубы. – Только тебе, что ли, такая удача – выживать в любых заварухах?
Джек снова закашлялся. У него было такое ощущение, будто ему в грудь насыпали битого стекла.
– Но бомба?…
Чарли присел на край койки.
– Ах ты об этом… Прости за жестокий розыгрыш, но нам было необходимо убедить всех в том, что мы погибли. Бомба – внизу, в моей лаборатории, и она давным-давно обезврежена.
Джек помотал головой и тут нее пожалел об этом, скривившись от боли.
– Так что же, черт возьми, произошло? – хрипло прокаркал он. Чарли вкратце пересказал ему события последних дней. Они действительно обнаружили взрывное устройство, и Роберт сразу понял, что оно приводится в действие по радио. С познаниями Лизы в области радиоэлектроники отключить приемник сигнала было минутным делом, но они понимали: тот, кто установил эту бомбу, не успокоится, пока не убедится в том, что «Фатом» взлетел на воздух. Для этого и понадобилась инсценировка, невольным участником которой пришлось стать Джеку. Они позвонили ему в Японию и предупредили о бомбе, не сомневаясь в том, что тот, кто прослушивает их в эту минуту, сразу же нажмет на кнопку радиодетонатора.
– Что они и сделали, – пояснил Чарли. – Когда мы увидели, что светодиод на приемнике часто замигал, то поняли: сигнал на взрыв только что передан, и изобразили собственную красивую смерть. Вылить в море бочку масла, побросать туда же несколько старых стульев и поджечь все это месиво было еще проще.
Брови Джека поднимались все выше.
– А после всего этого мы просто свалили сюда, на Понпеи. Передвигаться, конечно, приходилось тихо, не выходя в эфир.
– Но… Но… – Джек почувствовал, как возвращается злость, придавая ему силы. Он сорвал кислородную маску и уставился на Лизу и Чарли горящими глазами. – Как вы могли так поступить! Вы обманули меня!
Чарли посмотрел на него с невинным видом.
– Выходит, это ты заложил бомбу?
Джек несколько секунд смотрел на Чарли молча, а потом расхохотался и тут же ухватился за бока от боли. На глаза его навернулись слезы, и он не знал, от чего – то ли от смеха, то ли от радости.
– Ребята, вы даже не представляете, что для меня значит видеть вас всех живыми и здоровыми, да еще на «Фатоме»!
Лиза наклонилась и обняла его.
– Отдыхай. У тебя был трудный день.
Внезапно Джек вспомнил остальное.
– А как же Спенглер? И… другие?
Чарли посмотрел на Лизу и снова перевел взгляд на Джека.
– Спенглер давно слинял, но зато я общался с профессором Накано. Она надеется, что ты знаешь о том, что произошло с доктором Грейс. Им ее найти не удалось.
У Джека перехватило дыхание.
– Что это значит? Я же оставил Карен с ней! Чарли покачал головой.
– Полиция до сих пор допрашивает профессора Накано на своем катере. Она спрашивала, можно ли ей присоединиться к нам. Я согласился.
Джек кивнул, но его мысли были заняты другим. Где Карен? Что с ней случилось?
За дверью послышались шаги, затем она распахнулась, и в каюту ворвался Роберт.
– Слава богу, Джек, ты очнулся!
– В чем дело?
– Вызов по радио. – Роберт задыхался. – От Дэвида Спенглера. Он хочет говорить с тобой.
Отпихнув Элвиса, Джек скинул ноги с койки и подал сигнал Лизе, указав на трубку капельницы:
– Отцепи меня! Лиза медлила.
– Сними ее! Я чувствую себя нормально! Со мной и не такое бывало!
Лиза отлепила от колеи Джека кусочек пластыря, вытащила иглу и снова прилепила пластырь на вену. Затем она с беспокойством посмотрела на Джека.
Джек встал с койки и покачнулся. Чарли шагнул вперед, чтобы поддержать товарища, но тот отвел его руку.
– Пойдем выясним, что этому ублюдку нужно теперь. Все вместе они поднялись на мостик. Джек схватил переговорное устройство высокочастотного радио:
– Киркланд слушает. Из динамика раздался голос Спенглера:
– Джек? Рад, что ты уже на ногах! Говорят, тебя здорово тряхнуло!
– Да пошел ты! Что тебе надо?
– Похоже, у тебя есть то, что нужно мне, а у меня – то, что нужно тебе.
– О чем ты болтаешь?
Тут послышался второй голос:
– Джек…
Он изо всех сил стиснул переговорник.
– Карен, ты в порядке? Ему ответил Спенглер:
– Она наслаждается нашей компанией. А теперь поговорим о делах. Мне эта женщина ни к чему. Я хочу только одно – кусок кристалла.
Джек прикрыл ладонью микрофон и обратился к Лизе:
– Где мой рюкзак?
– У тебя в каюте.
Джек убрал ладонь и проговорил в переговорное устройство:
– Что ты предлагаешь?
– Простой обмен. Ты мне – кристалл, я тебе – женщину. Потом мы расстаемся друзьями и забываем обо всем, что между нами было.
Джек знал, что Спенглер заслуживает доверия не больше, чем болотная гадюка, но выбора у него не было.
– Когда? – спросил он.
– Чтобы никто из нас не решил устроить какую-нибудь гадость, сделаем это при свете дня. Скажем, завтра на рассвете. В море.
– Хорошо, но место выбираю я.
В голове Джека стал созревать заманчивый план.
– Согласен. Но если поблизости появится хотя бы один полицейский катер, я порежу женщину на куски и скормлю акулам.
– Я понял. Встречаемся завтра на рассвете у восточного побережья острова Накапуи. – Джек повторил название по буквам. – Ты знаешь, где это находится?
– Найду как-нибудь. Увидимся там.
Связь прервалась, и Джек положил переговорное устройство.
– Это ловушка, я уверен, – проговорил Чарли. Джек опустился в капитанское кресло.
– О да, я в этом не сомневаюсь.
7 августа, 9 часов 30 минут
У восточного побережья острова Накапуи, Микронезия
До рассвета оставалось полчаса. Джек плыл в темной воде, то и дело сверяясь со светящимся циферблатом глубоководных часов. Пока он укладывался в график. Он скользнул в воду с кормового трапа «Фатома» десять минут назад. В неопреновом гидрокостюме «Бодиглов», маске, ластах и с баллонами на спине, он, позабыв обо всех своих болячках и травмах, плыл хоть и неторопливо, но уверенно, сильно работая ногами. Из темной толщи воды возникла высокая каменная колонна, и Джек вовремя обогнул ее. Перед погружением Роберт снабдил его набором для ночного подводного плавания – небольшим ультрафиолетовым фонариком, который крепился на запястье, и специальной маской, поэтому теперь Джек без труда ориентировался в темных морских недрах.
Взглянув на компас, он убедился, что движется правильным курсом. Где-то впереди на воде должен находиться полицейский катер Спенглера. Незадолго до рассвета их суда подошли к восточному побережью острова Накапуи и остановились примерно в полумиле друг от друга, дожидаясь восхода солнца.
Но не успели матросы «Фатома >> бросить якорь, как Джек уже был в воде. Для выполнения его плана требовались скорость, скрытность и предрассветная темнота. Чуть раньше ему передали по факсу подробную схему полицейского катера и кодовую комбинацию, с помощью которой открывался замок помещения для арестованных. Джек предполагал, что Карен держат именно там.
Из темноты вырисовалась еще одна колонна, затем еще одна. Его взгляду открылись стены и полуразвалившиеся дома, покрытые кораллами и полощущимися в морских течениях лентами водорослей. Впереди виднелись другие постройки и фасады. Это был затонувший каменный город Канинве-Намкхет.
Карен рассказывала об этом городе вчера, по пути в Нан-Мадол, и, вспомнив, что она говорила, Джек назначил Спенглеру встречу именно здесь.
Полицейские катера были оснащены сонарами, и Джеку нужно было прикрытие, чтобы подплыть к судну противника незамеченным. Роль такого прикрытия должны были сыграть подводные руины. Джек плыл над самым дном, стараясь держаться как можно ближе к колоннам и постройкам, а приблизившись к своей цели почти вплотную, и вовсе начал двигаться зигзагами, перемещаясь от одного укрытия к другому и стараясь, чтобы между ним и катером Спенглера все время находилась какая-нибудь стена.
Взглянув вверх, он увидел, что по поверхности воды хищно рыскают лучи прожекторов. Все пространство вокруг корабля было освещено, как рождественская елка. Джек поплыл еще осторожнее, лавируя и время от времени пережидая в какой-нибудь нише или за колонной, пока луч не пройдет над его головой.
Наконец он оказался в тридцати пяти футах под килем судна. Джек сверился с часами. Теперь он опережал собственный график на несколько минут. Скоро взойдет солнце.
Отрегулировав компенсатор, Джек опустился на самое дно. Теперь от киля полицейского катера его отделяли сорок футов. Укрывшись в тени толстой стены, он снял баллоны, ласты и избавился от грузов. Сделав напоследок несколько глубоких вдохов, он перекрыл подачу воздушной смеси, а затем отстегнул от бедра дополнительный баллон с воздухом и уложил его вместе с остальным оборудованием. Маленький, размером с термос, этот баллон предназначался для Карен. Пока все шло, как было задумано.
Распрямившись, Джек похлопал себя по поясу и, убедившись в том, что два водонепроницаемых пластиковых пакета на месте, выключил ультрафиолетовый фонарь. Его окутала темнота. Изготовившись, Джек выплюнул загубник и устремился вверх, целясь в кормовую часть катера. По мере всплытия он понемногу выпускал из легких воздух, чтобы компенсировать изменение давления. Пожалуй, он поднимался слишком быстро, и это было небезопасно для здоровья, но быть замеченным сверху означало бы верную смерть.
Через считанные секунды его ладонь прикоснулась к гладкой поверхности днища. Перебирая руками, он стал сдвигаться ближе к гребным винтам, а оказавшись позади кормы, вынырнул на поверхность и сдвинул маску на макушку. Чтобы кожа не отсвечивала, Джек заранее намазал лицо и руки копотью, которую раздобыл в моторном отделении.
Он сразу же заметил одного из людей Спенглера. Тот курил, облокотившись на поручни. Джек прислушался, но никаких звуков, говоривших о том, что поблизости находятся другие, слышно не было. Однако он не хотел рисковать. Скользнув вбок, Джек прижался спиной к борту, вытащил из-за пояса зеркальце на выдвижном шесте и с его помощью осмотрел кормовую палубу. Здесь был только один часовой. Хорошо. Выдвинув шест еще дальше, он посмотрел в зеркальце на носовую палубу и заметил движение. Там находились двое, а может, больше.
Джек быстро сложил шест с зеркалом и убрал его за пояс. Затем вернулся обратно и подергал кормовой трап. Тот был закреплен толстыми болтами и даже не шевельнулся. Джек снял с пояса один из прозрачных пластиковых пакетов – тот, в котором находился пистолет с заранее спущенным предохранителем. Подняв его над водой, он проткнул тонкий полиэтилен, положил палец на спусковой крючок и стал ждать, время от времени поглядывая на часы.
Горизонт на востоке уже начинал розоветь. Близился рассвет. «Ну, давай же!» – мысленно подгонял он часового. И вот момент наступил. Мужчина кинул окурок за борт. Пролетев по широкой дуге над головой Джека, тот с коротким шипением упал в воду. Опершись спиной о поручни, часовой порылся в кармане, достал пачку «Уинстона», щелкнул по ее донышку и вытащил новую сигарету.
Подтянувшись свободной рукой, Джек выбросил свое тело на трап, оперся на него одной ногой, а затем прицелился и выстрелил. В тот момент, когда пистолет с глушителем с едва слышным шлепком выплюнул пулю, Джек негромко кашлянул, чтобы дополнительно замаскировать этот звук.
Он подхватил мертвеца раньше, чем тот упал, и осторожно опустил тело на палубу. Затем, низко пригнувшись, стал красться вперед. Остановившись у резервного топливного бака, он отцепил от пояса второй пластиковый пакет и нажал на красную кнопку находившегося в нем устройства. Сверившись с часами, Джек прикрепил его позади стальной бочки.
Затем он развернулся и кинулся к открытой двери, за которой находилась лестница, ведущая на нижнюю палубу. Выставив пистолет перед собой, он осторожно заглянул внутрь и, убедившись, что за ней никого нет, стал спускаться по тускло освещенным ступеням. Лестница привела его в коридор, в конце которого находилась стальная дверь с маленьким, похожим на бойницу окошком.
Джек вступил в коридор, по обе стороны которого стояли коробки и рулоны брезента. За ними вполне мог прятаться противник, поэтому Джек осторожно двинулся по узкому проходу между этими завалами, водя дулом пистолета из стороны в сторону и заглядывая в каждый из темных углов. Здесь тоже никого не оказалось. Добравшись до двери в конце коридора, Джек заглянул в окошко и с облегчением вздохнул. Карен была жива, хоть и привязана к койке.
Он торопливо набрал код на панели и услышал, как щелкнул замок, а затем распахнул ее и ворвался внутрь, готовый отразить нападение. Однако засады здесь не оказалось.
Карен билась на койке, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Джек! – приглушенно крикнула она, и Джек с удивлением понял, что в голосе ее звучит не удивление, а страх.
Затем позади него послышался шорох, и Джек обернулся. В дверном проходе стоял Дэвид, уперев стол пистолета ему в грудь. Брезент, под которым он прятался до этого, теперь свисал с его плеч.
– Брось оружие, Киркланд!
Поколебавшись, Джек опустил пистолет и положил его на пол.
– А теперь толкни его ногой ко мне, – приказал Дэвид, резким движением плеч сбросив брезент. |
С поднятыми над головой руками Джек хмуро подчинился.
– Ты так предсказуем, Джек! Всегда пытаешься корчить из себя героя. – Дэвид вошел в комнату. – Нужно только использовать правильную наживку, и ты тут же ее заглотнешь. Однако, должен признать, ты еще не до конца растерял старые навыки. Пробрался мимо моих людей так, что они даже не почесались. К счастью, – Дэвид повертел в воздухе пистолетом, – я полностью доверяю только самому себе.
– Ты никогда не умел работать в команде, Спенглер, и поэтому в экипаж «Атлантиса» взяли меня, а не тебя. – Увидев, что лицо врага побагровело от злости, Джек продолжал уже медленнее: – Ведь ты возненавидел меня именно из-за этого, а вовсе не из-за сестры. Гибель Дженнифер тут ни при чем. Ты не мог смириться с тем, что какой-то простолюдин вроде меня обошел такого чистокровного жеребца арийских кровей, как ты. Я прав? Конечно же прав!
Дэвид шагнул вперед и приставил ствол пистолета к виску Джека.
– Не смей упоминать имя Дженнифер!
Джек незаметно взглянул на циферблат часов. Осталось пятнадцать секунд. Ему необходимо сделать так, чтобы Дэвид продолжал беситься и находился рядом.
– Брось корчить из себя супермена, Спенглер! Мы с твоей сестрой много говорили о тебе. Она рассказывала мне о том, как обходился с тобой ваш папаша.
Дэвид зашипел от злости. Его лицо приобрело уже пурпурный оттенок. Он взвел курок пистолета.
– Что она тебе рассказывала? Впрочем, что бы она ни болтала, все это вранье! Отец меня ни разу пальцем не тронул!
Джек вздернул бровь. Давным-давно Дженнифер говорила о том, что отец бил Дэвида, но все ли она рассказала? Не утаила ли самое главное из-за стыда за свою семью?
Джек понизил голос и заговорщическим тоном произнес:
– Я слышал еще кое-что. Дэвид в бешенстве топнул ногой.
– Заткни пасть, скотина! Пять секунд…
Джек напряг ноги и сжал руки в кулаки. С губ Дэвида, как у загнанной лошади, летела пена.
– Отец не трогал меня! Он… Одна секунда…
Джек выбросил кулак вперед в тот же миг, когда прогремел взрыв. Ударом он свернул Дэвиду челюсть и отшвырнул его в сторону. Его пистолет выстрелил, и пуля впилась в стену. Извернувшись, Джек ударил ногой по руке Дэвида, выбив из нее пистолет. Оружие упало на пол и отлетело в сторону.
Дэвид сделал выпад, Джек уклонился в сторону и, только вернувшись в исходное положение, осознал свою ошибку. Рефлексы подвели его. Пусть Дэвид был подонком, но при этом он являлся квалифицированным убийцей. Его целью был пистолет Джека, лежавший в противоположном конце комнаты.
– Беги, Джек! – крикнула Карен. – Но он убьет тебя…
– Нет, я нужна им живой! Беги!
Дэвид уже добрался до пистолета, и теперь ствол, словно в замедленной съемке, поворачивался в его сторону.
– Беги!!! – пронзительно завизжала Карен. Чертыхнувшись, Джек метнулся в дверь и захлопнул ее за собой. Коридор был наполнен дымом, а на верхних ступенях лестницы плясали языки пламени. Взрывное устройство, для изготовления которого использовалась взрывчатка из бомбы, подложенной самим Дэвидом на «Фатом», предназначалось только для того, чтобы отвлечь внимание убийц и дать Джеку и Карен возможность выбраться с катера.
Джек ворвался в ближайшую каюту, пересек ее и опустил выдвижную лестницу пожарного выхода. Надев маску, он дернул рукоятку люка, ведущего на заднюю палубу.
Взвыла пожарная сигнализация.
Вывалившись из люка, Джек перекатился, вскочил на ноги и увидел бегущих в его сторону мужчин с пожарными ведрами и шлангами. Один из них встал у него на пути. Когда, бросив ведро, он потянулся к пистолету в кобуре, Джек врезался в него, как пушечное ядро, и что было сил ударил локтем в кадык. Мужчина захрипел и упал на спину, а Джек, увидев, что путь свободен, перемахнул через поручень правого борта.
Придерживая маску, он вертикально вошел в воду, по-кошачьи извернулся и стал погружаться ко дну. Он включил ультрафиолетовый фонарь, и тут же мимо его головы, буравя воду, пролетела пуля, затем – вторая и третья. Вскоре пули одна за другой, оставляя за собой тонкие следы из пузырьков, целым роем стали бесшумно обгонять его, подобно стае маленьких любопытных рыбок. Не обращая внимания на эту новую опасность, Джек плыл туда, где оставил свое снаряжение.
Он без труда нашел его. Надел ласты, сделал несколько глотков воздуха из маленького баллона и отбросил его. Карен он уже не понадобится.
Карен оставалась на прежнем месте, но Джек понимал, что это ненадолго. Взрыв на борту судна должен был послужить сигналом для Чарли, чтобы вызвать полицию. До ее появления Джек и Карен, в соответствии с первоначальным планом, должны были прятаться здесь, на дне.
Краем глаза Джек заметил какое-то движение и повернулся. Справа от него сверху опускался маленький, не больше банки из-под содовой, продолговатый предмет. Он ударился о верхушку высокой колонны, стоявшей ярдах в пятнадцати от него, и от взрыва у Джека заложило уши. Ударная волна выбила воздух из его легких и швырнула его на песок. Уши пронзила острая боль, полетели каменные обломки. Ослепший на несколько мгновений, он покатился по песчаному Дну.
Когда зрение вернулось, Джек увидел, что от поверхности спускается еще с дюжину, а то и больше таких же предметов. Глубоководные бомбы! В его распоряжении оставалось не более пяти секунд, после чего здесь начнется настоящий ад.
Схватив компенсатор плавучести – специальный жилет, к которому был прикреплен баллон с воздушной смесью, – Джек продел руки в лямки, но не так, как положено, а задом наперед, в результате чего баллон оказался у него на груди, да еще вверх дном. Затем, изловчившись, он ударил верхней частью баллона о торчавшую рядом с ним из дна каменную тумбу и сбил с него вентиль. Из образовавшегося отверстия вырвалась струя сжатого воздуха. Баллон, превратившийся в ракету, понес его вперед.
Крепко прижимая баллон к груди, Джек уносился прочь от опасности. Пытаясь хоть как-то контролировать движение, он то и дело ударялся боками то об одну, то о другую каменную поверхность руин. Треснуло ребро, пронзив его тело острой болью, но Джек, прикусив губу, только крепче вцепился в перекосившийся жилет. Работая ластами, изгибаясь, он пытался маневрировать в лабиринте подводных развалин, чтобы не врезаться в какую-нибудь стену или колонну, и летел, как шарик пинбола, натыкаясь на разнообразные препятствия, но упрямо продолжая движение.
Позади него начали рваться глубинные бомбы, и каждый взрыв отдавался в его теле ударом невидимого копыта. Рядом на песок обрушилась огромная базальтовая глыба.
Через несколько секунд запас воздуха в баллоне иссяк, и безумный полет прекратился. Отбросив ставшую никчемной железяку, Джек еще некоторое время плыл под водой, стремясь максимально увеличить расстояние, отделявшее его от врагов. Наконец воздух закончился и в его легких, после чего Джек изменил направление и устремился к поверхности.
Верхний слой воды был уже не угольно-черным, а лазурным. Поднималось солнце. Выскочив из воды, Джек принялся хватать ртом воздух. При каждом вдохе боль от сломанного ребра пронизывала все тело, но счастье вдыхать чистый воздух перевешивало ее.
Он огляделся. Утро было серым, промозглым и обещало дождь. В семидесяти метрах от Джека море вокруг катера Дэвида продолжало бурлить, и казалось, что суденышко находится посередине кипящей кастрюли. В глубине прозвучал последний взрыв, выбросив в воздух огромный столб воды.
В отдалении послышались сирены полицейских катеров, чуть ближе взвыл дизельным двигателем катер Спенглера. Загремела якорная цепь, и суденышко, задрав нос, рванулось с места.
А Джек беспомощно смотрел ему вслед. Огромное чувство вины было сильнее физической боли. Он выжил, но потерял Карен. И как ни пытался убедить себя в том, что ей ничего не угрожает, он понимал: ее жизнь висит на волоске. Как только Карен перестанет быть нужной, ее ликвидируют.
Катер Спенглера увеличивал скорость, убегая в сторону извилистой береговой линии острова Накапуи. Начавшийся мелкий дождь покрыл поверхность воды рябью.
Джек перевернулся на живот и поплыл туда, где их с Карен ждал «Фатом». Плыть ему предстояло долго.
8 часов 46 минут Побережье атолла Пингелап
С момента побега Джека Киркланда прошло три часа. Дэвид стоял в рубке катера, уставившись невидящим взглядом в окно, по которому хлестали струи дождя. Стихия свирепела с каждой минутой, но Джека это не пугало. Непогода и туман помогли им снова ускользнуть от погони, после чего их катер преодолел более пятидесяти миль, чтобы оказаться как можно дальше от острова Понпеи.
С северной стороны виднелся маленький атолл Пингелап. Люди Джека деловито сгружали пожитки «Омеги» в шлюпку. Когда с этим будет покончено, они прихватят с собой пленницу, взорвут катер и переберутся на берег, откуда их заберет уже высланный за ними вертолет.
А генерал Разиков все продолжал честить его по телефону спецсвязи. Миссия не только потерпела полный провал, но вдобавок выполнялась настолько грязно, что разразился скандал, в который оказалось вовлечено правительство США. Американское посольство на Понпеи отбивалось от местных властей, уверяя их в том, что непременно отыщет и накажет виновных. Американский посол яростно отрицал причастность своей страны к произошедшему, доказывая, что он ничего не знал ни о людях Дэвида, ни о том, что они делали в Нан-Мадоле. На частные банковские счета влиятельных чиновников Понпеи уже перечислялись внушительные суммы. Дэвид знал: если не жалеть денег, можно замять любой скандал, и к завтрашнему дню все следы какой-либо причастности США к последним событиям будут заметены.
– У меня хватает забот в связи с войной, а я еще должен подбирать за вами грязь, коммандер? – продолжал бушевать Разиков.
От прежней дружеской фамильярности не осталось и следа. Теперь директор ЦРУ обращался к Дэвиду официально и враждебно.
– Я понимаю, сэр, но Джек Киркланд… – Вы в своем рапорте сообщили о его уничтожении.
– Мы думаем, что так и есть, сэр. – Дэвид вспомнил, как море вокруг его катера бурлило и вздымалось фонтанами воды от глубоководных взрывов. Там, внизу, не могло уцелеть ничто живое, но когда дело касается Киркланда… глаза Дэвида сузились. У этого ублюдка жизней больше, чем у кошки! – Но его команда, сэр… Мы полагаем, что кристалл все еще находится у них.
– Это уже не имеет никакого значения. Ученым удалось взять собственный образец кристалла. Как раз сейчас они проводят с ним различные эксперименты, и уже первые результаты представляются необычайно интригующими. Но важнее другое. Кортес считает, что расшифровка надписи, обнаруженной на подводном кристалле, ускорит его исследования. Поэтому забудьте о другом кристалле. Он нам больше не нужен. Теперь ваша главная задача – доставить женщину-антрополога на станцию «Нептун».
Дэвид сжал кулак.
– Есть, сэр!
– После выполнения этого задания вы поможете военным извлечь кристаллическую колонну из грунта и отправить ее в Соединенные Штаты и только затем будете подчищать хвосты.
В голосе бывшего морского пехотинца звучал нескрываемый гнев.
Дэвида тоже окатила горячая волна злости. Никогда еще директор ЦРУ не устраивал ему такой грандиозный разнос. Трое погибших, один тяжело раненный. Этот провал ляжет черным пятном на его ранее безупречный послужной список.
– Вы поняли меня, коммандер Спенглер?
От стыда и злости Дэвид уже почти не слушал начальника, но последнюю фразу уловил.
– Так точно, сэр. Мы немедленно перевезем профессора на глубоководную станцию.
В трубке послышался тяжелый вздох.
– Коммандер, положение на Востоке осложняется с каждой минутой. У берегов Тайваня происходит настоящее морское сражение, Окинава подвергается непрекращающимся ракетным обстрелам, а в Вашингтоне уже подумывают о термоядерном ударе. – Разиков сделал паузу, чтобы до собеседника дошел смысл и серьезность его слов. – Поэтому вы должны осознавать важность поставленной перед вами задачи. Если действительно существует способ использования энергии, таящейся в этом кристалле, он должен быть обнаружен немедленно. На это необходимо направить все силы, а частные войны и сведение личных счетов подождут.
Дэвид закрыл глаза.
– Я понял, сэр. Больше я вас не подведу.
– Докажите это, коммандер. Доставьте женщину на «Нептун».
– Считайте, что мы уже в пути.
– Очень хорошо, – послышалось на другом конце линии, и директор отключил связь.
Дэвид еще несколько секунд держал трубку в руке, потом с силой брякнул ее на аппарат спецсвязи.
– Скотина! – еле слышно пробормотал он.
В отдалении послышалось гулкое «чак-чак-чак» вертолетных лопастей. Вертушка прибыла раньше, чем он ожидал. Дэвид надел куртку, открыл дверь и вышел под дождь. Заметив командира, Рольф повернулся в его сторону.
– Приведите сюда женщину, – приказал Дэвид.
– Я думаю, она все еще без сознания.
– Тогда принесите ее! Мы эвакуируемся.
Дэвид посмотрел, как его заместитель рысью направился выполнять приказ, а сам, уперев кулаки в бока, стал думать: а может, он обошелся с этой бабой чересчур грубо, выместив на ней свою злость после того, как смылся Киркланд? Но он больше не позволит, чтобы его подвели – ни он сам, ни его люди, ни эта женщина!
В дверном проеме появился Рольф. Он тащил пленницу, перекинув ее через плечо. Ливень, похоже, привел ее в чувство. Она пошевелилась и приподняла голову. Ее левый глаз затек, а из носа и разбитой губы сочилась кровь. Убедившись в том, что женщина жива, Дэвид отвернулся.
«Нет, я не был слишком груб», – подумал он.
3 часа 22 минуты
Авианосец США «Гибралтар», пролив Лусон
Полоска воды между Тайванем и Филиппинами была забита военными кораблями. Орудия многих из них то и дело изрыгали огонь.
Адмирал Хьюстон следил за ходом сражения сквозь зеленоватые окна капитанского мостика. Дым, затянувший небо над заливом, превратил день в вечер. Этим утром «Гибралтар» присоединился к ударной группе, состоящей из «Джона С. Стенниса» – авианосца класса «Нимиц» – и эскадры эсминцев.
Китайцы напали сразу же после прибытия «Гибралтара». Их самолеты обрушили на корабли в проливе ураган ракетных залпов, а в ответ с корабельных палуб загрохотали зенитные установки «Си Спэрроу». Несколько китайских самолетов взорвались в воздухе и огненными потоками низверглись в океан. На помощь летчикам пришли китайские военные корабли, издалека атаковавшие американский флот ракетными ударами.
Война на море не стихала ни на миг. Южнее пылал американский эсминец «Джефферсон-Сити», и с его борта уже эвакуировали команду. С «Гибралтара», словно стая шершней, в воздух поднялась группа вертолетов противолодочной обороны, чтобы внести свой вклад в защиту порученного их заботам участка.
Стоявший рядом с адмиралом капитан Бреннинг выкрикивал команды.
Хьюстон с горечью наблюдал это кошмарное зрелище. Противоборствующие стороны буквально рвали друг друга на части. И ради чего?
Надрывно прозвучал сигнал тревоги. Противоракетная система «Фаланга», установленная в передней части корабельных надстроек, развернула свою автоматическую пушку с 25-миллиметровыми стволами и открыла огонь, выстреливая по пятьдесят зарядов в секунду. В двух тысячах ярдов над авианосцем огненным шаров взорвалась метившая в «Гибралтар» ракета.
Младшие командиры выкрикивали приказы, на палубу раскаленным дождем посыпались обломки ракеты, стуча по бронированным панелям «Гибралтара». Корабль пережил ракетное нападение с минимальными потерями.
– Смотрите, сэр! – окликнул Хьюстона один из находившихся на мостике офицеров.
Китайские ракеты поразили два противолодочных вертолета, и они, разваливаясь на куски, рухнули в воду. Одновременно с этим опять загрохотали пушки «Фаланги», сбив еще несколько ракет, летевших в корму «Гибралтара». По палубе корабля вновь застучали осколки.
– Капитан, нужно трубить отбой, – проговорил капитан Бреннинг. – Для вертолетов тут слишком жарко.
Хьюстон сжал кулаки, но кивнул.
– Прикажите очистить взлетную палубу.
Как только его приказ передали по цепочке, адмирал повернулся в сторону «Джефферсона», оплакивая в душе ненужную гибель столь многих моряков. Пожар на эсминце разгорелся еще сильнее, чем прежде. Вокруг тонущего гиганта виднелись пятнышки спасательных шлюпок. А затем из кормы корабля вырвался огромный огненный шар, и она сразу ушла под воду. Шлюпки, находившиеся поблизости, разлетелись в стороны, словно щепки. Нос эсминца задрался в небо, и корабль стал вертикально погружаться в воду, подобный тонущему, но остающемуся на посту моряку.
Не в силах больше видеть это, адмирал отвернулся.
– Сэр! – закричал молоденький лейтенант, сидевший у радара слежения. – С севера приближаются ракеты! На экране – не меньше тридцати сигналов! Капитан «Гибралтара» вновь принялся выкрикивать команды, а Хьюстон, переборов себя, опять повернулся к окну, чтобы досмотреть последние кадры гибели «Джефферсона». Он знал предел возможностей корабельной обороны «Гибралтара» и стал беззвучно молиться за корабль и его команду.
И в этот момент в корму авианосца ударила первая ракета.
18 часов 32 минуты
По пути на глубоководную станцию «Нептун»
Карен находилась на борту вертолета «Морской жеребец». За иллюминатором проплывал безжизненный и однообразный морской пейзаж. Ее лицо болело от побоев, а во рту стоял вкус крови. За сегодняшний день ее уже дважды рвало.
Напротив нее развалился Спенглер, он закрыл глаза и негромко посапывал. В соседних креслах, пристегнувшись ремнями безопасности, сидели трое его людей. Краем глаза Карен заметила, что заместитель Спенглера не отрываясь смотрит на нее. Она, в свою очередь, посмотрела на него, и тот отвел взгляд в сторону. Однако пленница все же успела заметить в его глазах оттенок стыда.
После этого Карен вновь стала смотреть в иллюминатор, размышляя над тем, что ждет ее впереди. Эти люди могут бить или даже пытать ее, но она не намерена сдаваться. До последнего вздоха она будет делать все, чтобы одержать верх над Спенглером и его сворой.
В изнеможении она прижалась лбом к холодному стеклу. Несмотря на все ужасы прошедшего дня, больше всего ее терзала мысль о Джеке. Привязанная к койке, она слышала приглушенные взрывы и ощущала, как бросает из стороны в сторону катер.
Закрыв глаза, она вспомнила боль, мелькнувшую в глазах Джека перед тем, как он выпрыгнул в дверь ее темницы. Удалось ли ему уцелеть? И в этот момент Карен дала себе безмолвное обещание: она выживет хотя бы для того, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
19 часов 08 минут Спасательное судно «Фатом», северное побережье острова Понпеи
Джек стоял во главе стола в лаборатории Роберта. По обе стороны расселись члены его команды и присоединившиеся к ним Миюки и Мваху. Эти двое поднялись на борт всего несколько часов назад.
Полиция допросила обоих, но, поскольку их невиновность была очевидна, они были отпущены. Казалось, что начальник полиции мечтает о том, чтобы они поскорее убрались восвояси, нежели хочет всерьез разобраться в том, кто на самом деле виновен в ночной стрельбе и похищении человека. Джек подозревал вмешательство во всю эту историю чьей-то невидимой, но могущественной руки.
В конечном итоге полицейские свалили всю вину на неведомых морских пиратов. Полицейский генерал пообещал продолжать поиски исчезнувшей женщины-антрополога, но Джек понимал, что это – чистой воды вранье. Стоит им выйти за дверь, как дело будет закрыто.
– Что же мы будем делать теперь? – спросил Чарли.
Поморщившись от боли в грудной клетке, Джек наклонился, с усилием поднял стоявший у его ног рюкзак Карен и вывалил его содержимое на стол. Хрустальная звезда гулко ударилась о столешницу, а рядом с ней упала книга в платиновом переплете, которую они взяли из гробницы.
– Нам нужны ответы! – яростно проговорил он и толкнул книгу по направлению к Миюки. – Для начала нужно перевести это.
Миюки раскрыла книгу. Джек уже знал, что в ней было, поскольку успел просмотреть ее. Страницы книги представляли собой тончайшие листы платины, покрытые иероглифическими письменами.
– Мы с Габриелем немедленно займемся этим, – ответила японка.
Она закрыла книгу, и над ней склонился Мваху. – Камвау, – сказал он, прикоснувшись к одному знаку на обложке. – Я знаю слово. Опасность. Отец научил.
– Вот так удивил! – саркастически откликнулся Кендалл Макмиллан, чем привлек к себе внимание всех присутствующих.
Чуть раньше Джек предлагал нервному счетоводу остаться на Понпеи, но тот отказался, заявив: «После всего, что тут произошло, я скорее дам себя повесить, чем останусь на этом чертовом острове!»
Вновь обратив внимание к книге, Джек сказал:
– Мваху, если ты знаешь некоторые символы этого языка, помоги Миюки разобраться в том, что здесь написано. – Затем Джек взял хрустальную звезду и передал ее Чарли. – Я хочу, чтобы ты проанализировал ее свойства и способности.
Гидрогеолог улыбнулся, жадно пожирая артефакт глазами.
– Джордж! – Джек повернулся к седовласому историку. – Тебя я попрошу продолжить изыскания относительно судов, пропавших в Драконовом треугольнике. А вдруг ты наткнешься еще на какие-нибудь подсказки?
Тот кивнул.
– Я уже работаю над несколькими версиями. Сердито нахмурившись, вновь заговорил Кендалл Макмиллан:
– Каким образом все это поможет нам вытащить наши задницы из огня? Мы что, так и будем торчать в этом проклятом Богом месте? Почему бы нам просто не смыться отсюда?
– Потому что нам некуда смываться. Они не оставят нас в покое. Единственный путь к спасению – выяснить истинные причины гибели борта номер один. – Джек оперся о стол сжатыми кулаками. – Катастрофа президентского самолета является ядром, сутью происходящего, вокруг нее крутится все остальное. Не спрашивайте, откуда я знаю это! Поверьте мне на слово.
Слово взяла Лиза, сидевшая за дальним концом стола.
– В словах Кендалла есть свой резон, – заговорила она. – Чем мы займемся, помимо научных изысканий? Куда направимся?
– Туда, где все началось. На место катастрофы. Лиза удивленно наморщила лоб.
– Но почему? Зачем? Этот район охраняется военными. Нам и близко подойти не дадут.
Когда Джек ответил, в голосе его прозвучала сталь:
– Потому что если Дэвид сейчас куда-то и направляется, то именно туда.
8 августа, 1 час 15 минут Ситуационная комната Белого дома
Лоренс Нейф выслушивал доклады каждого из членов Объединенного комитета начальников штабов. Новости были из рук вон плохие. Китайский флот и авиация одерживали верх над американскими силами в заливе.
Из-за стола поднялся начальник штаба ВМФ.
– После произошедших землетрясений военно-морские базы страны на Западном побережье до сих пор не до конца справились с разрушениями, что отрицательным образом сказывается на их боеспособности и возможности влиять на ход военных действий в Тихоокеанском регионе. Из Индийского океана уже выдвинулась вторая ударная группа во главе с авианосцем «Авраам Линкольн», но путь до зоны военных действий займет у них не менее трех дней.
– Что вы хотите этим сказать? – устало и раздраженно спросил Нейф.
Вместо командующего ответил начальник корпуса морской пехоты Хэнк Райли:
– Мы сражаемся в этой войне одной рукой, сэр, в то время как другая – связана. Наши каналы снабжения, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Гонолулу после удара цунами до сих пор находится под трехметровым слоем воды, его военно-воздушные базы…
– Все это я уже слышал от начштаба военно-воздушных сил, – с кислой миной проговорил Нейф. – Мне нужны ответы, варианты, предложения…
Поднялся председатель комитета, генерал Хикман.
– Есть один вариант, который мы еще не рассматривали, – сказал он.
– И что же это за вариант?
– Как правильно подметил мой коллега, мы пока воюем одной рукой, но это можно изменить.
Нейф выпрямился в кресле. Это было именно то, что он хотел слышать: конкретные предложения, а не жалобы на многочисленные трудности.
– Что вы предлагаете?
– Ограниченный ответный ядерный удар.
По ситуационной комнате пробежал встревоженный шепот. Нейф сжал руками колени. Сегодня днем он уже обсуждал такую возможность с Николасом Разиковым. Попытавшись совладать с охватившим его волнением, он спросил:
– У вас есть соответствующий план? Генерал кивнул.
– Решительный прорыв блокады. Полномасштабный ответ на агрессию. Уничтожение исключительно военных целей.
Глаза Нейфа сузились.
– Продолжайте! – приказал он.
– С подводных лодок класса «Огайо» ракетами «Трайдент-2» мы наносим удары по трем важнейшим зонам. – На светящейся карте генерал указал предполагаемые цели. – Это позволит прорвать блокаду. Китайцы будут вынуждены отступить. Но главное, они поймут, насколько решительно мы настроены в том, что касается защиты наших интересов в данном регионе. Нейф бросил быстрый взгляд на Николаса Разикова. Директор ЦРУ предлагал ему аналогичный сценарий. Видимо, его влияние и умение манипулировать людьми помогли ему сделать своими союзниками и представителей военной верхушки. Нейф придал своему лицу выражение глубокой задумчивости, изображая патриция, озабоченного судьбой отечества.
– Ядерный ответ… – Он покачал головой. – Сегодняшний день, когда китайцы вынудили нас пойти на такой шаг, станет черным днем календаря!
– Совершенно верно, сэр, – согласился генерал, склонив голову.
Нейф вздохнул и развел руками, словно капитулируя перед лицом суровой необходимости.
– Но я, увы, не вижу иного пути… Немедленно приступайте к выполнению. – Выдержав приличествующую случаю паузу, он поднялся из кресла. – И да простит нас Господь!
Завершив таким образом ночное совещание, Нейф повернулся и вышел из комнаты, сопровождаемый агентами Секретной службы. Через несколько секунд его догнал Николас Разиков. Наградив его легкой улыбкой, Нейф негромко проговорил:
– Отлично сработано, Ник! Браво!
11 часов 15 минут
Спасательное судно «Фатом», Океания
Лиза нашла Джека на носу судна. Он стоял, опершись на поручень, и смотрел в океан. Пепельно-серое небо было затянуто пеленой плаксивых облаков, сквозь которую не могло пробиться даже полуденное солнце. Джек был в своих обычных красных плавках и расстегнутой рубашке. Рядом, прижавшись к ноге хозяина, сидел Элвис. Одной рукой Джек легонько поглаживал шерсть на макушке пса. Лиза не смогла не улыбнуться при виде этой идиллической сценки, которой можно было бы иллюстрировать детские рассказы о преданности и дружбе.
– Джек? – окликнула его Лиза.
Джек резко повернулся, поморщился от боли и прикоснулся к эластичной повязке на груди.
– Что?
Лиза подошла, встала рядом с ним и тоже оперлась на поручень. Момент блаженного одиночества закончился. Элвис тоже понял это, отошел от Джека и улегся поодаль.
Некоторое время Лиза молча смотрела на воду, а затем спросила:
– Скажи, Джек, почему мы все это делаем?
– Ты о чем?
Лиза повернулась к Джеку и оперлась о поручень бедром.
– Кристалл – у нас. Миюки говорит, что она вот-вот сумеет расшифровать надписи. Почему бы нам не залечь на дно, покуда мы не найдем все необходимые ответы, а потом отослать всю историю в «Нью-Йорк тайме»?
Джек ухватился за поручень обеими руками и крепко сжал его.
– Если мы поступим так, как ты предлагаешь, Дженнифер умрет раньше, чем в киосках появится первый номер газеты.
Лиза молчала и испытующе смотрела на Джека, выжидая, заметит ли он собственную оговорку. Он не заметил и продолжал смотреть на океан. Тогда Лиза переспросила:
– Дженнифер?
– Что?
– Ты сказал, что Дженнифер умрет.
Джек наконец посмотрел в ее сторону. Его лицо превратилось в маску боли и стыда.
– Ты меня поняла, – пробормотал он, махнув рукой, словно это ничего не значило.
Лиза взяла его руку.
– Она – не Дженнифер. – Знаю! – огрызнулся Джек.
Он хотел отвернуться, но Лиза удержала его.
– Поговори со мной, Джек!
Джек вздохнул, но его плечи оставались напряжены.
– Карен грозит опасность, и виноват в этом я. Я… убежал и оставил ее одну с этим сумасшедшим.
– Ты объяснил почему. Карен была права. Если бы ты остался, убили бы вас обоих. А если Карен и впрямь такая сильная, как ты говоришь, то она будет жить.
– Лишь до тех пор, пока она нужна этим подонкам. – Джек отвел глаза в сторону. – Я должен попытаться спасти ее. Я не могу все время убегать.
Лиза легонько дотронулась до его плеча.
– Джек, все то время, которое я тебя знаю, ты только и делаешь, что убегаешь. От Дженнифер, от гибели шаттла, от собственного прошлого. Что же мешает тебе поступить точно так же сейчас? Что эта женщина значит для тебя?
– Я… Я не знаю. – Голова Джека поникла, а его невидящий взгляд устремился на воду за бортом. Через некоторое время он снова посмотрел на Лизу. – Но я обязательно узнаю это.
Лиза обняла его за талию.
– Это – все, что я хотела от тебя услышать.
Она положила голову ему на плечо. Ей было очень, очень грустно. В кои-то веки Джек приоткрыл свою душу для женщины, и… ею оказалась не она!
Джек обнял Лизу за плечи, притянул к себе и, словно почувствовав ее печаль, тихо проговорил:
– Мне очень жаль…
– А мне – нет. Честное слово. Но, Джек, – улыбнулась Лиза, – подходящее же ты выбрал время, чтобы влюбиться!
Он улыбнулся в ответ и поцеловал ее в лоб. Они так и стояли, обнявшись, до тех пор, пока их не позвал Мваху.
– Что, – откликнулся Джек, высвобождаясь из рук Лизы, – она перевела?
Мваху закивал головой.
– Идем!
Джек пошел за смуглокожим островитянином, а Лиза двинулась следом за ним.
Миюки со своим компьютером расположилась за длинным столом Роберта. Повсюду были разбросаны компьютерные распечатки, исписанные листы бумаги и грязные кофейные чашки. Когда японка подняла голову, оторвавшись от очередной записи, на лице ее была написана тревога.
– Ну что, – спросил Джек, – у тебя получилось?
Она кивнула и разгладила лежавшую перед ней бумагу.
– Точнее было бы сказать, у Габриеля получилось, – ответила она. – Но решающую роль сыграла помощь Мваху. Его умение сопоставлять символы с определенным контекстом помогло Габриелю составить полный словарь языка. Он перевел все: и книгу из склепа, и надпись на колонне, и даже текст, обнаруженный нами в пирамиде Чатана.
– Потрясающе! И о чем там говорится?
– Надписи на колонне – это главным образом молитвы, обращенные к богам просьбы о хорошем урожае, изобилии и прочих подобных вещах. – Миюки взяла один из листков и стала читать: – «Пусть взойдет солнце над пустыми полями и сделает их изобильными… Пусть чрева жен наших отяжелеют от потомства нашего – столь же обильного, сколь море – рыбой…»
– Пока не очень интересно, – хмыкнул Джек.
– Дальше – интереснее. Две другие записи описывают одно и то же древнее событие – некий катаклизм.
Джек взял со стола платиновую книгу.
– Карен предполагала нечто в этом роде. Она говорила о затерянном континенте, ушедшем под воду в результате какой-то катастрофы.
– И была права!
Джек повертел в руках книгу.
– О чем здесь говорится? Миюки помрачнела.
– Похоже, это дневник Хорон-ко.
– Нашего древнего учителя, – вставил Мваху. Миюки кивнула.
– Он описывает, как его народ, племя мореходов, когда-то – десять или двенадцать лет назад – рыбачил и путешествовал по всему Тихому океану. Хотя они, несомненно, являлись кочевым народом, у них все же была своя родина – огромный континент посередине океана. Они жили в маленьких прибрежных селах и городах. Однажды охотник, ходивший на промысел в глубь континента, вернувшись домой, принес «кусочек магии солнца» – волшебный камень, который горел и переливался. Хорон-ко подробно рассказывает о том, как этот дар богов научил его народ заставлять камни летать по воздуху.
– Кристалл! – воскликнул Джек.
– Точно! Затем они нашли и другие кристаллы, причем в одном и том же месте, в глубине их континента. Люди вырезали из них фигурки богов и орудия.
– Что там говорится о свойствах кристаллов?
– Подожди, – вмешалась Лиза. – Я думаю, Чарли тоже должен услышать это.
– Правильно, – кивнул Джек, – зови ребят. Это должны слышать все.
Меньше чем через пять минут команда «Фатома» вновь собралась в лаборатории Роберта. Когда все расселись, Лиза кивнула Миюки:
– Продолжай.
Миюки вкратце пересказала то, что уже слышали Джек и Лиза, а затем стала рассказывать дальше.
– Эти кристаллы изменили жизнь народа Хорон-ко. У них появилась возможность строить великолепные города и храмы в любом месте, где захочется. По мере того как происходило расселение, люди научились строить сложные шахты, чтобы добывать больше кристаллов, а однажды они наткнулись на то, что можно назвать кристаллической жилой, которая залегала внутри холма. Почти пятнадцать лет у них ушло на то, чтобы срыть весь холм, после чего на поверхности остался кристаллический шпиль.
– Наша колонна! – снова не удержался от восклицания Джек.
– Похоже, что так. Они поклонялись этому шпилю, считая его благословением, ниспосланным им богами, он превратился в место паломничества. Более того, сам Хорон-ко являлся одним из жрецов этого шпиля.
– А великий катаклизм? Что это было?
– Тут не совсем понятно, – ответила Миюки и повернулась к компьютеру. – Габриель, не мог бы ты прочитать перевод, начиная с двадцатого параграфа?
– Конечно, профессор Накано, - ответила программа через маленькие динамики. – «А потом настало время дурных предзнаменований. На севере зажглись странные огни. По ночному небу плыли ленты света, как волны на море. Земля стала дрожать. Люди пришли к колонне богов, чтобы просить у них помощи. Были принесены жертвы. Но в последний день луна съела солнце. На землю сошла богиня тьмы».
– Солнечное затмение, – пробормотал Чарли. Габриель продолжал:
– «Колонна богов, разгневавшись на луну, вспыхнула ярким светом. Горы опустились, моря вышли из берегов. Из земли вырвался огонь и стал пожирать селения. Из колонны вышел бог света и приказал нам построить большие корабли, собрать наши пожитки и детей. Бог говорил об ужасном времени тьмы, когда море поднимется и пожрет нашу землю. На больших кораблях мы должны были плыть по разливающимся морям. И тогда мы собрали наши семена и наших животных. Мы построили большой корабль».
– Прямо Великий потоп и Ноев ковчег, – прошептала Лиза.
Голос компьютера зазвучал снова. – «Бог говорил правду. Великая тьма заполнила небеса. Солнце не показывалось много лун. В земле раскрывались огненные ямы - двери в нижний мир. Моря поднялись и пожрали наши земли. На больших кораблях мы отправились в Землю Больших Льдов, которая лежит далеко на юге. Когда мы прибыли туда…»
– Достаточно, Габриель, – перебила Миюки и встала из-за стола. – Дальше в книге рассказывается о том, как выжившие пытались сохранить свою цивилизацию. Они странствовали по миру в поисках других народов, рассказывали им свою историю и передавали знания. Это продолжалось долго, и со временем эта раса распылилась по всему свету до такой степени, что прекратила свое существование. Только Хорон-ко и горстка таких же, как он, вернулись на свою древнюю родину, чтобы умереть там. Он предостерег оставшихся от того, чтобы тревожить древние места, пригрозив тем, что на их голову падет проклятие богов. – Миюки вздохнула. – На этом история кончается.
Джек оглядел сидящих.
– Кто что думает? Никто не произнес ни слова. Джек обратился к Джорджу:
– Поможет ли тебе это в исследовании Драконова треугольника?
– Еще не знаю. – Старый историк все это время молчал и курил свою трубку. Теперь он прочистил горло и заговорил: – Сегодня мне на глаза попалась любопытная статистика относительно пропавших в этом районе судов. Но я еще не до конца разобрался в том, что она может означать.
– Что именно ты откопал?
– Позволь, я покажу тебе это. – Джордж порылся в карманах – сначала в одном, потом в другом. – Ага, вот он! – крякнул наконец историк и выудил мятую компьютерную распечатку. – Я построил график исчезновения судов на протяжении последних ста лет. Полюбуйтесь.
Он развернул и разгладил бумажный лист.
– Как видите, тут прослеживается определенная тенденция. Через определенные интервалы времени кривая делает скачок. Количество исчезновений растет до определенного предела, а затем вновь идет на спад. И происходит это примерно через каждые одиннадцать лет.
Склонившись над листком, Чарли вдруг издал удивленный возглас. Все головы тут же повернулись к нему.
– Нашел что-то важное? – спросила Лиза.
– Пока не знаю. Нужно кое-что проверить. – Чарли обернулся к Джорджу. – Могу я одолжить у тебя это?
– Бери на здоровье, – пожал плечами историк. – У меня все это есть в компьютере.
– Так что же ты думаешь? – наседал на геолога Джек. Чарли задумчиво покачал головой.
– Пока – ничего, – лаконично ответил он, извинился и ушел в свою лабораторию.
Когда за ним закрылась дверь, Лиза сказала:
– Итак, Джек, теперь твоя очередь. Каков твой план спасения Карен?
11 часов 45 минут
Глубоководная станция «Нептун»
Подводный аппарат скользил в направлении научной станции. Карен, находившаяся в пассажирском отсеке, затаив дыхание, смотрела по сторонам. В конце двадцатиминутного путешествия в темной толще воды станция возникла подобно сказочному видению. Из ее иллюминаторов лился теплый свет. При виде этого зрелища Карен даже забыла о своем бедственном положении и о том, кто ее сюда доставил.
Мини-субмарина подплыла к расположенному в днище станции впускному шлюзу. Пока аппарат маневрировал, Карен заметила двух похожих на коробки роботов, деловито снующих между кабелями и оборудованием, установленным на дне. На их фоне огромными казались фигуры людей в громоздких глубоководных скафандрах. Они напоминали космонавтов, работающих на поверхности иной планеты. Впрочем, это и был чуждый землянам мир – с враждебной средой и диковинным переплетением лавовых труб.
К лодке подплыла маленькая светящаяся рыбка, и они с Карен уставились друг на друга через стекло толщиной в пять дюймов. Два обитателя разных миров, изучающие один другого. Затем рыбка вильнула хвостом и исчезла.
Из переднего отсека до Карен донесся приглушенный голос. Выполняя все положенные при шлюзовании процедуры, пилот подводного аппарата вел переговоры с персоналом станции. После того как было получено добро, открылся люк размером с дверь большого гаража, и мини-подлодку подняли во внутренний шлюз. Люк закрылся, и началась откачка воды. Уже через несколько минут Карен помогли выбраться из тесной кабинки. Она потянулась, чтобы размять затекшие мышцы. Управлявший субмариной лейтенант Рольф приказал ей вытянуть руки и снял с ее запястий наручники.
Впервые после своего пленения она обрела свободу, пусть и весьма относительную. Растирая запястья, Карен огляделась и поняла, почему ей было даровано это неожиданное послабление. Куда она отсюда денется? Более надежной тюрьмы не существовало во всем мире. О побеге нечего было и мечтать.
В дальнем конце шлюза открылась дверь, и в нее буквально ворвался невысокий человечек – лет за шестьдесят, с седыми волосами и приличным брюшком.
– Что все это значит? – с вызовом обратился он к лейтенанту. – Зачем было привозить ее сюда? Профессор могла помогать нам, находясь на поверхности! Подвергать ее риску…
– Так мне было приказано, доктор Кортес, – недружелюбно ответил Рольф. – Теперь за пленницу отвечаете вы.
– А что это еще за новые приказы? Ваш: командир шутить надо мной вздумал?
– Вы читали отчеты. – Лейтенант забрался обратно в отсек управления мини-подлодкой. – Скоро я вернусь с коммандером Спенглером, ему и предъявляйте претензии.
Кортес посмотрел на Карен и, увидев ее лицо, вздрогнул от неожиданности.
– Господи, что с ней приключилось?
Он протянул руку к заплывшему глазу женщины, но Карен отшатнулась. Кортес вновь повернулся к лейтенанту.
– Отвечайте мне, черт побери! Рольф отвел глаза в сторону.
– С этим вопросом тоже можете обратиться к коммандеру Спенглеру, – проговорил он и закрыл стеклянный колпак кабины.
Лицо ученого потемнело.
– Пойдемте, – бросил он Карен, – вам нужно показаться доктору О'Брайену.
– Не беспокойтесь обо мне, – попросила Карен.
Перед тем как усадить ее в субмарину, ей дали две таблетки аспирина и вкололи антибиотик, поэтому сейчас она не чувствовала боли, зато находилась в заторможенном состоянии.
Кортес вывел Карен из шлюза и устроил для нее небольшую экскурсию по станции. Карен внимательно слушала его объяснения и не переставала дивиться всему, что ее окружало. Она находилась на глубине в две тысячи футов! В это было трудно поверить.
Во второй секции, куда они поднялись по очередной лестнице, Карен увидела мужчин и женщин, работавших в лабораториях. Когда она проходила мимо, ученые поворачивали головы в ее сторону и начинали перешептываться. «Что ж, – подумалось ей, – ничего удивительного, учитывая мой внешний вид».
– А в верхней секции располагаются жилые помещения, – продолжал рассказывать Кортес. – Тесные, недостаточно уютные и со всеми удобствами.
Карен кивнула. Чувствуя, что на нее смотрят десятки глаз, она ощущала себя не в своей тарелке. Кортес вздохнул.
– Мне очень жаль, доктор Грейс. Коллеги должны знакомиться не при таких обстоятельствах, и…
– Коллеги? – вскинулась Карен. – Я – пленница, профессор Кортес, и вам только что было на это указано.
Ее слова явно задели мужчину.
– Мы не имеем к этому никакого отношения, уверяю вас. Тут всем распоряжается коммандер Спенглер. В военное время мы лишены права голоса. Наши исследования объявлены делом государственной важности, и ради спасения нации нам пришлось частично пожертвовать своей свободой.
– Это не моя нация. Я – канадка.
Кортес пожал плечами, словно не видя разницы.
– Лучший способ избежать дальнейших, – он посмотрел на ее разбитое лицо, – гм, недоразумений с теми, кому здесь принадлежит власть, – это сотрудничество и помощь. А после того как все это останется в прошлом, правительство найдет способ отблагодарить вас.
«Вранье!» – подумала Карен. Она знала, какова будет эта благодарность. Пристрелят как шпиона, и – в воду. Однако она не видела смысла в том, чтобы вступать в полемику с этим человечком.
– Чего же вам удалось достичь, работая здесь? – спросила она, чтобы сменить тему.
Кортес просиял.
– Очень многого! Нам удалось получить небольшой образец кристалла, и после разнообразных исследований мы убедились в том, что он обладает удивительными, поистине невероятными свойствами!
Карен промолчала, не желая раскрывать то, что было известно ей самой.
– Однако в соответствии с новыми директивами, полученными из Вашингтона, все дальнейшие исследования временно приостановлены.
– Что за новые директивы?
– Поскольку военные действия разворачиваются в непосредственной близости от нас, Вашингтон полагает, что это место чересчур уязвимо. Не далее как вчера мы получили приказ извлечь кристаллическую колонну из грунта и переправить ее в Соединенные Штаты для дальнейшего изучения. Но теперь изменилось и это указание!
– Что вы имеете в виду?
– Предварительные пробы грунта показали, что колонна представляет собой не что иное, как отросток другого, куда более крупного кристаллического образования. Пока мы не сумели даже примерно определить его размер и глубину залегания. Обычные сканирующие технологии пасуют перед этой чертовой штукой! Нам известно лишь, что она огромна. Как только сообщение об этом открытии достигло Вашингтона, прежние приказы были изменены. – Глаза ученого расширились, и он заговорщическим тоном добавил: – Теперь от нас требуют выковырять из дна не только колонну, а всю эту структуру!
– И как ВЫ собираетесь это сделать?
Кортес указал в сторону иллюминатора, предлагая Карен взглянуть, что она и сделала. На океанском дне все так же шевелились фигуры в скафандрах.
– Кто эти люди?
– Военные взрывотехники. Они намерены взорвать верхний слой дна и потом попытаться извлечь тело кристалла.
Карен охватила паника.
– Когда они начнут?
– Завтра. Она повернулась к ученому.
– Но обелиск, письмена… Вид у ученого был подавленный.
– Знаю. Я пытался предостеречь их. Весь этот район геологически нестабилен. У нас тут и без того постоянно ощущаются толчки, а два дня назад было довольно серьезное землетрясение. Но меня никто не слушал. Вот почему, вне зависимости от того, в качестве кого вы здесь оказались, я рад, что вы с нами. Если бы мы узнали, что написано на колонне, возможно, это помогло бы укоротить руки правительственным чиновникам, а мы смогли бы выиграть дополнительное время для наших собственных исследований.
Карен претила мысль о том, чтобы помогать похитителям, но перспектива уничтожения древнего артефакта была еще более невыносима. Отойдя от иллюминатора, она повернулась к Кортесу и спросила:
– А что, если я подскажу вам направление, в котором следует двигаться, чтобы расшифровать надпись?
Брови ученого взлетели от удивления.
– Но, – добавила Карен, – для этого мы должны доверять друг другу.
Кортес с готовностью кивнул.
– В таком случае, – сказала Карен, – мне понадобится компьютер и те исследовательские материалы, связанные с неизвестным языком, которые вам уже удалось получить.
Кортес жестом пригласил ее следовать за собой и, понизив голос, сказал:
– Рик – наш археолог. Он находится на поверхности, но я могу попросить его передать имеющиеся у нас данные на свободный компьютерный терминал.
– Хорошо, тогда приступим к работе.
Пока они с Кортесом бродили по лабораториям в поисках незанятого компьютера, Карен лихорадочно размышляла. Главным сейчас было обмануть этого доверчивого с виду человека.
– Если вы предоставите мне выход в Интернет, я покажу вам то, что удалось выяснить нам.
18 часов 45 минут
Спасательное судно «Фатом», Океания
Джек постучал в дверь лаборатории Чарли. Геолога в течение всего дня не видел никто, кроме Джорджа Клейна, но потом и сам историк закрылся в библиотеке. Эти двое явно разрабатывали сообща какой-то план, но какой именно, не знал никто, и Джек стал терять терпение.
– Кто там? – хрипло откликнулся Чарли.
– Это Джек! Открывай!
Послышалась возня, а затем дверь приоткрылась.
Не дожидаясь приглашения, Джек толкнул дверь и вошел. То, что он увидел, потрясло его. Обычно Чарли поддерживал в своей лаборатории образцовый порядок, теперь же здесь царил форменный кавардак. Стол у стены был заставлен приборами и лабораторным оборудованием, а в центре этого хаоса в зажимном приспособлении из нержавеющей стали находилась хрустальная звезда. На мониторе компьютера были высвечены какие-то невообразимые таблицы и графики. Чтобы пройти в центр комнаты, Джеку пришлось переступать через кипы научных журналов и бюллетеней. Некоторые – видимо, вырванные из них же – статьи были прикреплены канцелярскими кнопками к стене.
Здесь словно пронесся ураган, а Чарли выглядел так, будто побывал в его эпицентре: вокруг глаз залегли круги, губы потрескались. Его мешковатые шорты были измяты, рубашка пропиталась потом.
Заметив, что штепсель вентилятора выдернут из розетки, он воткнул его обратно и включил на полную мощность.
– Господи, Чарли, чем ты здесь занят? Геолог пригладил всклокоченные волосы рукой.
– Экспериментами! А ты что подумал?
Сбросив со стула какую-то научную макулатуру, он присел на его краешек.
– Ты хотя бы спал с тех пор, как я дал тебе эту штуку?
– Разве тут заснешь? Это поразительно! Ничего похожего на это вещество еще никогда не находили, и я готов в этом поклясться! Как только я ни пытался его исследовать – и спектрометром, и протонным магнитометром, и методом рентгенографического анализа! И что ты думаешь? Ему все нипочем! Он попросту не поддается исследованию. Я до сих пор не знаю его атомный вес, удельный вес, валентность. Мне даже не удалось расплавить эту заразу! – Чарли постучал по крышке лабораторной печи.
– Выходит, ты не знаешь, что это такое? – спросил Джек, опершись о рабочий стол.
– Да есть кое-какие мысли… – Чарли прикусил губу. – Но, видишь ли, это лишь наметки, предположения.
– Валяй, выкладывай! – милостиво разрешил Джек. – Я доверяю твоей интуиции.
Чарли обвел взглядом лабораторию.
– С чего же начать?
– Может, с самого начала?
– Как скажешь. Итак, сначала был Большой взрыв…
– Нет, – вскинул руку Джек, – так далеко в прошлое удаляться не будем.
– Но именно тогда все и началось! Глаза Джека удивленно округлились.
– Услышав твой рассказ о том, какое действие этот кристалл оказывает на базальт, я задумался и попытался достичь того же самого эффекта с другими минералами. Что я только не перепробовал: гранит, обсидиан, песчаник… Ни хрена! Подавай ему только базальт!
– Почему?
– Вот и я задался тем же вопросом. Ведь что такое базальт? Это затвердевшая магма. Он богат не только призматическими кристаллами, но и железом. Богат настолько, что способен обладать магнетическими свойствами.
– Правда?
– Ты помнишь странное явление, когда металлические обломки борта номер один оказались намагничены? Тоже самое происходит с базальтом, когда он вступает в тесный контакт с активизировавшимся кристаллом. Черпая энергию из света, кристалл способен вырабатывать странную магнетическую энергию.
– Каким же образом эти магнетические фокусы способны изменять массу камня?
– Масса не меняется. Меняется только его вес.
– Ты меня совсем запутал! Чарли задумчиво почесал в затылке.
– Ты был в космосе.
– Ну и что?
– В космическом пространстве ты ничего не весишь, правильно?
– Да.
– Но ведь твоя масса никуда не делась! Только гравитация придает той или иной массе тот или иной вес. Чем сильнее гравитация, тем больше весит предмет.
– Ага, это понятно.
– Значит, верно и обратное утверждение: чем слабее гравитация, тем меньше весит предмет.
В голове у Джека начало проясняться.
– Выходит, кристалл меняет не массу предмета, а воздействие на него гравитации?
– Точно! Он заставляет намагниченный базальт весить меньше.
– Но каким образом?
Чарли кинул Джеку кусок базальта, и тот поймал его.
– Ты хоть знаешь, что такое гравитация?
– Конечно! Гравитация – это… Ну, как его… В общем… Ладно, ученая задница, объясни сам, что это такое!
– Согласно единой теории поля гравитация представляет собой всего лишь частоту.
– Вроде тех, на которых работают радиостанции?
– Очень похоже. Частота гравитации Земли определена уровнем в тысячу двенадцать герц – это в диапазоне между частотой коротких радиоволн и ультракрасным излучением. Если заставить предмет резонировать на той же частоте, он потеряет вес. – И кристалл на это способен?
– Да, кристалл испускает такую энергию. Он намагничивает железную составляющую базальта, что заставляет структуру кристалла резонировать. Вибрируя на частоте земной гравитации, камень теряет вес.
– Ты узнал все это за одну ночь?
– Нет. Я узнал это после первого часа экспериментов с кристаллом. Это оказалось самым простым. Труднее было определить, что за энергию испускает кристалл.
Чарли устало усмехнулся.
– Но ты все же выяснил это?
– Есть кое-какие мысли, – повторил Чарли.
– Хватит темнить! Рассказывай.
– Вот-вот – темнить. Правильно ты сказал. Это – темная энергия.
Джек обреченно вздохнул, не сомневаясь, что сейчас последует еще одна лекция, и спросил:
– Что такое темная энергия?
– Это сила, существование которой угадал и сообщил о нем в журнале «Физическое обозрение» специалист по космологии Майкл Тернер. – Чарли постучал пальцем по одной из пришпиленных к стене страничек. – После Большого взрыва Вселенная произошла из единой точки, так называемой точки сингулярности, и стала распространяться во всех направлениях. Сторонники этой теории утверждают, что Вселенная продолжает расширяться и сегодня. Однако последние результаты наблюдений за сверхновыми звездами далеких галактик позволили предположить, что скорость расширения Вселенной растет.
– Не понимаю.
– Вселенная расширяется значительно быстрее, чем ей «предписывает» общепринятая теория: ее как бы «распирает» некая сила, о природе которой почти ничего не известно. Ее назвали темной энергией. Эта странная сила противостоит гравитационному притяжению материи и тем самым позволяет Вселенной расширяться.
– То есть ты полагаешь, что сила, исходящая из кристалла, и есть та самая темная энергия?
Чарли пожевал губами.
– Над доказательством этой теории я и работаю в данный момент. Но эта же теория может объяснить сущность кристалла. Темная энергия неразрывно связана еще с одним физическим феноменом – темной материей.
Джек закатил глаза и мучительно застонал. Чарли хихикнул.
– Что ты видишь, когда смотришь в ночное небо?
– А что я могу там увидеть, булочку с маком? Звезды, конечно.
– Вот именно, мой друг! Это то, что астрономы называют светлой материей, то, что мы можем видеть. Но видимого вещества недостаточно для того, чтобы объяснить движение галактик и расширение Вселенной. Согласно вычислениям физиков на один грамм светлой материи приходится девять граммов темной материи. Невидимой.
– Темная материя… – повторил Джек, словно пробуя эти слова на вкус.
– Да-да, – покивал Чарли. – Нам уже многое известно о так называемой скрытой или ненаблюдаемой массе. Это черные дыры, темные туманности, черные карлики. Но при том, что ненаблюдаемая форма материи превышает девяносто процентов всей массы во Вселенной, физики предполагают, что истинный ее источник может оказаться совершенно неожиданным.
– Например, кристалл, испускающий темную энергию?
– Почему бы и нет? Этот кристалл ведет себя как идеальный сверхпроводник, поглощая любую энергию столь полно, что не существует ни одного способа определить его наличие.
– Значит, все эти годы астрономы искали ответ не там, где надо. Вместо того чтобы таращиться в ночное небо, надо было посмотреть себе под ноги.
Геолог пожал плечами.
Джек наконец понял, что так сильно взволновало Чарли. Если его теория верна, то ответ на основополагающий вопрос относительно происхождения Вселенной находится в этой комнате, не говоря уже об источнике невиданной доселе силы. Джек представил себе огромную кристаллическую колонну на дне океана. На что окажется способно человечество, попади в его руки подобный источник энергии?
Шурша раскиданными по полу бумагами, в лабораторию ворвался Джордж.
– Чарли, ты должен… О, Джек, ты тоже здесь? Джордж выглядел взъерошенным и был словно не в себе.
– Тебе удалось выяснить то, о чем я тебя просил? – задал вопрос Чарли.
Джордж молча кивнул; в глазах его читался страх. Джек повернулся к Чарли.
– В чем дело, ребята? Чарли кивнул на Джорджа.
– Все дело в его графике. Точнее, в том, что каждые одиннадцать лет число пропадающих кораблей резко возрастает. Это заставило меня задуматься. Что-то здесь показалось мне очень знакомым, особенно цифры. Выяснилось, что график Джорджа абсолютно точно совпадает с графиком активности солнечных пятен. Каждые одиннадцать лет на Солнце начинается сезон мощных магнитных бурь. Активность солнечных пятен и выбросов достигает пиковых значений. Эти отрезки времени совпадают с периодами, когда в Драконовом треугольнике пропадает больше всего кораблей.
– Идея связать график Джорджа с циклами солнечной активности пришла тебе в голову ни с того ни с сего?
– Не совсем так, – ответил Чарли. – Я уже рассматривал эту проблему, правда под другим углом. В тот день, когда по Тихоокеанскому региону прокатилась череда землетрясений. Тогда солнечное затмение совпало с сильной солнечной бурей.
– По-твоему, солнечная буря спровоцировала землетрясения, и кристаллическая колонна имеет к этому какое-то отношение?
– Вспомни платиновую книгу. Древний автор пишет, что перед большим землетрясением в небе на севере наблюдалось странное свечение. Это не что иное, как aurora borealis, или, проще говоря, северное полярное сияние. Значит, накануне той, древней катастрофы также наблюдалась повышенная солнечная активность.
Джек помотал головой.
– Для меня это слишком мудрено!
– В таком случае позволь, я сформулирую все это для тебя в сжатой форме. Помнишь наш недавний разговор о Драконовом треугольнике?
Джек кивнул.
– И помнишь, как я сказал, что он находится аккурат напротив Бермудского треугольника? Что они оба образуют нечто вроде оси, которая проходит сквозь планету и вызывает возмущение магнитных линий Земли. Что ж, теперь у меня, кажется, есть объяснение. Я предполагаю, что существуют две точки, выражаясь языком геологии, массивных залежей темной материи в виде этих кристаллов: одна – под Драконовым треугольником, вторая – под Бермудским треугольником. Два полюса, действующих подобно положительной и отрицательной клеммам аккумулятора и создающих мощное электромагнитное поле. Я полагаю, что именно это поле заставляет циркулировать жидкую магму Земли.
Джек пытался переварить эту идею.
– Аккумулятор Земли? Ты это серьезно?
– Я начинаю думать именно так. И если я прав, древние совершили чудовищную ошибку, выкопав из земли «клемму» этого «аккумулятора», подвергнув ее воздействию солнечного света. Они сделали ее уязвимой для солнечной бури, превратили во что-то вроде громоотвода или, точнее, молниеприемника. Колонна приняла солнечное излучение, превратила его в темную энергию и подхлестнула активность земной магмы, породив тем самым тектонический взрыв, который и погубил континент. – То же самое, по твоему мнению, произошло две недели назад?
– Скажем так, подводная версия тех же событий. Не забывай, что в прошлом колонна находилась на суше. Теперь она торчит на глубине в шестьсот метров. Толща воды защищала ее от солнечного излучения. Очевидно, понадобился особенно сильный выброс энергии, чтобы начались недавние землетрясения.
Джордж поднял руку, пытаясь включиться в разговор, но Джек не дал ему заговорить, боясь потерять мысль.
– Каким образом все это может быть связано с президентским самолетом?
– Если он пролетал над этим местом в тот момент, когда кристалл находился в активной фазе, темная энергия могла вывести из строя системы самолета. Экспериментируя с кристаллом, я сам замечал странные вещи: магнитные всплески, электромагнитные выбросы, даже едва заметные отклонения во времени, похожие на те короткие временные провалы, которые происходили с тобой на глубине. Я уверен, что аналогичные выбросы энергии на протяжении веков влияли на корабли, оказывавшиеся в районе Драконова треугольника.
– Если все сказанное тобой – правда… Чарли передернул плечами.
– Я не претендую на звание эксперта в области темной энергии. По крайней мере, пока не претендую. Но ты только попытайся представить себе тот кошмар, который творился здесь тысячелетия назад. Землетрясения, которые разрывали на части и уничтожали континенты! Повсеместные извержения вулканов! Потопы! Тучи пепла, которые заволокли небо над миром!
Джек вспомнил слова древнего летописца: «время тьмы». Пепел, должно быть, создал теплоизолирующий слой, приведший к возникновению парникового эффекта. Ледниковый покров стал таять, в результате чего огромные куски суши оказались затоплены.
– Мы еще легко отделались, а представляешь, каково было бы жить в то время?
– Возможно, нам предстоит это узнать, – жестко проговорил Джордж, с каменным лицом слушавший эту дискуссию. В руке он держал лист бумаги.
Джек и Чарли как по команде повернулись к нему.
– Я связался с Центром космических полетов Маршалла, Чарли, и проверил то, о чем ты меня просил. Двадцать первого июля, за четыре дня до землетрясений, спутник «Йоко» зафиксировал на поверхности Солнца мощнейший выброс корональной массы.
– Что-что? – переспросил Джек.
– Выброс солнечного вещества, – пояснил Чарли. – Это чудовищной силы протуберанцы, которые захватывают с поверхности Солнца миллиарды тонн ионизированного газа. Им требуется четыре дня, чтобы нанести удар по Земле, и тогда у нас происходит геомагнитная буря. Формулируя свою теорию, я предположил, что кристаллическую колонну активировало природное явление именно такой немыслимой силы. Люди из Центра Маршалла также подтвердили, что эпицентр землетрясений в Тихом океане находился именно в той точке, где обнаружена кристаллическая колонна. Там, где разбился борт номер один.
Чарли надулся от гордости.
– Я был прав! Неплохой результат для двух дней работы! Джордж с усилием сглотнул.
– Из Центра Маршалла мне также передали последние снимки, сделанные японским спутником. Три дня назад зафиксирован еще один выброс корональной массы. Самый мощный из всех известных. – Джордж со страхом посмотрел на товарищей. – В сто раз мощнее последнего.
– О черт! – произнес Чарли. Улыбку с его лица словно губкой стерли. – Когда, по оценкам НАСА, этот выброс достигнет Земли?
– Завтра после полудня.
– Проклятье! – Что? – спросил Джек. – Что произойдет тогда? Чарли посмотрел на него печальным взглядом.
– Теперь речь идет уже не о землетрясениях и цунами. На сей раз близится конец света.
19 часов 02 минуты
Миюки сидела за рабочим столом в гидробиологической лаборатории. Из каюты напротив, где помещалась геологическая лаборатория Чарли, доносились возбужденные голоса Джека и двух других мужчин. Из прозрачных пластиковых банок, выстроившихся на полках вдоль стен, на нее смотрели тысячи мертвых глаз, мешая сконцентрироваться.
Тряхнув головой, чтобы отогнать посторонние мысли, Миюки продолжила работать. Некоторое время назад она поручила Габриелю проверить все известные записи на ронгоронго, обнаруженные на острове Пасхи, на предмет каких-либо упоминаний о кристаллической колонне и древней экологической катастрофе. Удача не сопутствовала им. Такие упоминания были, но лишь сделанные вскользь и не представляющие никакой ценности. После этого она вновь решила перечитать платиновую книгу.
Рядом с ее локтем зазвучал сигнал портативного компьютера, и из встроенных динамиков раздался голос Габриеля:
– Позвольте отвлечь вас, профессор Накано.
– Что у тебя, Габриель?
– Я получил входящий вызов от доктора Грейс. Желаете ли вы принять его?
Миюки едва не свалилась со стула.
– Карен? – Перебирая ладонями по столу, она повернулась к компьютеру. – Прими вызов немедленно!
Мигнул глазок видеокамеры в верхней рамке монитора, и пиксели на экране начали медленно складываться в размытую картинку, превратившись вскоре в лицо ее подруги. Миюки склонилась к микрофону.
– Карен! Где ты?
Компьютерное изображение дрожало и подмигивало.
– У меня мало времени. Мне удалось связаться с Габриелем по закодированному адресу в Интернете. Он зашифровал эту линию, но я не могу быть уверена, что наш разговор никто не перехватит.
– Где ты находишься?
– На какой-то подводной станции рядом с обелиском Джека. Он – там?
Миюки кивнула и, отклонившись назад, крикнула:
– Джек! Иди сюда! Быстрее!
Из геологической лаборатории высунулось раскрасневшееся лицо капитана «Фатома».
– Что?
Миюки встала и указала на экран компьютера.
– Здесь Карен!
Глаза Джека округлились. Он буквально вывалился из лаборатории Чарли и ворвался в каюту, где находилась Миюки.
– Что ты сказала? – неуверенным голосом спросил он, огибая стол, и тут увидел изображение на мониторе. – Карен? Это ты?
19 часов 05 минут
Глубоководная станция «Нептун»
Карен наблюдала за тем, как в нижнем правом углу монитора из разноцветных точек формируется лицо Джека. «Он жив!» В глазах у нее стояли слезы.
– Где ты находишься, Карен?
Прочистив горло, она вкратце описала события последних двадцати четырех часов: свое пленение, путешествие на вертолете, заточение на подводной станции. А закончив рассказ, продолжала:
– Я бросила здешним ученым косточку, намекнув им на связь древнего языка с ронгоронго. Без образцов языка, которые нам удалось раздобыть, это им все равно ничем не поможет, но они этого не знают. В обмен на эту подсказку они предоставили мне кое-какие послабления. – Сзади послышался взрыв смеха, и Карен нервно оглянулась. – Все остальные сейчас либо ужинают, либо заняты самостоятельной работой. Не знаю, сколько времени мне еще удастся говорить с вами, не вызывая подозрений.
– Я найду способ вызволить тебя оттуда! – горячо пообещал Джек. – Верь мне!
Карен приблизила лицо к экрану.
– Я должна сообщить вам нечто очень важное, – проговорила она. – Завтра после полудня эти люди собираются взорвать обелиск. Они провели сканирование почвы и считают, что внизу находится огромное кристаллическое образование, а колонна – это что-то вроде верхушки айсберга.
Джек на экране посмотрел в сторону и проговорил:
– Ты был прав, Чарли.
– Естественно! – послышался голос из-за экрана. Карен непонимающе нахмурилась.
– О чем вы говорите? Вы что-то узнали?
Джек торопливо пересказал Карен все, что им удалось узнать из платиновой книги, а также о теории Чарли. Карен, затаив дыхание, слушала о древней катастрофе, темной материи, солнечных бурях, а когда Джек сообщил ей о близящейся опасности, она прикрыла рот ладонью.
– О боже! – ахнула она. – И когда же это должно произойти?
– Завтра после полудня.
На экране появилось новое лицо, и Джек представил его:
– Это Чарли Моллиер, судовой геолог.
– Что же нам делать? – спросила Карен.
От волнения на лбу у нее выступили бусинки пота. Она была уверена, что ее вот-вот поймают за руку.
– Расскажите о взрывчатке и о том, что намерены предпринять взрывники, – попросил Чарли.
Карен пересказала то, что знала, после чего Джек сказал:
– Возможно, это даже к лучшему. По крайней мере, колонна не будет больше притягивать к себе энергию солнца.
– Нет, – возразил Чарли, – если у них получится выполнить задуманное, будет еще хуже. Они обнажат самую сердцевину кристаллического залегания, не уменьшив, а, наоборот, увеличив площадь, которая будет поглощать солнечное излучение. Единственный способ уберечься от катастрофы – каким-либо образом укрыть колонну или чисто срезать ее, изолировав тем самым от основного кристаллического тела.
– Иными словами, выдернуть громоотвод, – уточнил Джек.
Карен взглянула на часы. Если геолог прав, у них в запасе остается всего семнадцать часов.
– А что, если попробовать уничтожить колонну направленным, контролируемым взрывом?
– Все равно опасно, – пробормотал Чарли. – Даже если это получится, основное тело может поглотить кинетическую энергию взрыва, и тогда… Нет, – мотнул он головой, – рискованно. Сила взрыва, необходимая для того, чтобы разрушить колонну, может сама по себе спровоцировать ту самую катастрофу, которую мы пытаемся предотвратить.
По обе стороны повисло тягостное молчание. Абоненты осознали безвыходность ситуации, в которой они оказались.
– Нам не обойтись без помощи со стороны, – подвел итог Чарли.
Обдумав эту идею, Карен предложила:
– Я могла бы обратиться за помощью к научному руководителю станции, профессору Кортесу. Он предупреждал военных, что взрывать кристалл недопустимо, и, как мне кажется, Кортес не входит в число поклонников Спенглера.
– Даже не знаю, – проговорил Джек. – Я не верю никому, кто находится по одну сторону с этим ублюдком.
– Но он – геофизик, – возразила Карен, – причем известный в своих кругах.
– А мне очень понадобится помощь специалиста, – поддержал ее Чарли.
Джек нахмурился и посмотрел прямо в камеру. – Но можем ли мы доверять ему, Карен? Некоторое время она, задумавшись, молчала, потом произнесла:
– Думаю, можем. Но для того, чтобы убедить его, мне потребуется имеющаяся у вас информация.
Джек повернулся к Чарли.
– Ты можешь загрузить результаты своих изысканий? Тот кивнул и исчез.
С экрана заговорила Миюки:
– Я сведу воедино перевод всех текстов, и Габриель будет готов в любой момент отправить их.
– Отлично! – сказал Джек и снова повернулся к камере. Карен показалось, что он смотрит прямо ей в душу. – Как ты? – мягко спросил он.
– Неплохо, если сделать поправку на то, что я нахожусь в плену на глубине мили и завтра настанет конец света.
– Тебя били?
Карен вспомнила про свой опухший глаз и, прикоснувшись к нему пальцами, ответила:
– Нет, я налетела на дверную ручку… Несколько раз подряд.
– Я так виноват, Карен! Я не должен был втягивать тебя в эту историю!
Карен расправила плечи и выпрямилась.
– Не вини себя, Джек. Поверь, я не променяла бы мое теперешнее положение на то, чтобы вновь оказаться в университете и ничего не знать обо всем этом. Если существует какой-то способ предотвратить катастрофу, я предпочту остаться здесь, на передней линии.
Снова послышался голос Миюки:
– У меня все готово. Но для того чтобы передать информацию, мне понадобится эта линия.
– Ты слышала? – спросил Джек.
– Д-да, – ответила Карен, чувствуя, как предательски дрогнул ее голос.
Ей была невыносима мысль о том, что необходимо прощаться с друзьями.
– Габриель будет постоянно держать этот канал подключенным. Если захочешь поговорить с нами, используй его код.
Джек наклонился ближе, и его лицо заполнило весь экран.
– Будь осторожна, Карен. Дэвид – сволочь, но не дурак.
– Я знаю.
Они смотрели друг на друга еще несколько секунд. Затем Джек поцеловал кончики пальцев и приложил их к экрану.
– Я вытащу тебя оттуда.
Прежде чем она успела ответить, связь прервалась и картинка исчезла с экрана. Вместо нее на мониторе появилась цветная шкала, по которой медленно ползла синяя полоска, указывая объем поступающей информации. Перенаправив прием данных на DVD-рекордер, Карен откинулась на спинку стула и стала ждать.
– Чем это ты тут занимаешься? – прозвучал голос за ее спиной.
Карен обернулась и увидела Дэвида, поднимающегося по лестнице с нижней секции. В это время он должен был находиться на борту «Персея» и наблюдать за ходом взрывных работ, но, видимо, вернулся раньше времени.
Босой, в гидрокостюме, он вошел в отсек лаборатории и направился прямиком к Карен.
– Я велел Кортесу, чтобы за тобой постоянно кто-нибудь присматривал. Почему ты находишься здесь одна?
Карен напустила на себя безучастный вид и лишь краешком глаза следила за тем, как ползет на экране синяя полоска.
– Я дала Кортесу то, что от меня хотели. Ключ к древнему языку. Они работают в этом направлении и не нуждаются пока в моей помощи.
Дэвид подошел ближе. Карен повернулась так, чтобы ее локоть загораживал полоску на экране.
Он бросил подозрительный взгляд на экран, а затем опять уставился на Карен. – Если ты не нужна, то должна находиться в своей каюте. Пойдем со мной! – добавил он, грубо схватив ее за плечо и подняв на ноги.
Карен не осмеливалась смотреть на экран, чтобы ненароком не привлечь его внимание.
– Какой смысл сажать меня под замок? Куда я отсюда денусь?
Дэвид злобно оскалился.
– Потому что я так приказал, а мои приказы не смеет оспаривать никто, и Кортес в том числе.
– К черту…
Не размахиваясь, он сильно ударил ее тыльной стороной ладони по лицу. Задохнувшись от неожиданности и боли, Карен едва устояла на ногах, и, чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за спинку стула.
– Мои приказы обсуждению не подлежат, – вновь прорычал Дэвид, потирая руку, и тут его взгляд упал на монитор.
«Боже!» – пронеслось в мозгу у Карен. Моргнув от страха, она краем глаза посмотрела в ту же сторону.
Монитор был пуст. Передача данных завершилась.
Карен с облегчением вздохнула.
Словно подозревая наличие какого-то заговора, Дэвид обвел взглядом остальных ученых. Его ноздри хищно раздувались. Несколько секунд он, как бладхаунд, нюхал воздух, а затем резко повернулся к Карен и наклонился к ее лицу.
Карен непроизвольно отшатнулась.
– Я чувствую запах Киркланда. Не знаю, что вы затеяли, но я это выясню, учти, сука!
По ее спине побежали мурашки.
Дэвид схватил ее за руку, больно впившись пальцами в локоть.
– А теперь поищем остальных. Пора преподать им урок воинской дисциплины!
После этого он почти волоком потащил ее прочь от компьютера, в недрах которого, записанные на маленький серебристый диск, хранились ответы на все вопросы, начиная от происхождения Вселенной и заканчивая концом света. Оставалось передать все это тому, кто сможет помочь. Вот только как?
20 часов 12 минут
Спасательное судно «Фатом»
Джек сидел на табурете в геологической лаборатории, а Чарли работал за компьютером, просматривая накопленную информацию. Оба пытались найти ответы. Но Джек никак не мог сосредоточиться: перед ним постоянно стояло лицо Карен – избитое и опухшее. Он закрыл глаза.
– А если попробовать закоротить эту чертову хреновину?
– Что? – вскинулся Чарли.
– Ты сказал, что здоровый кристалл действует наподобие электрической батареи. Что, если мы попробуем – уж не знаю как – устроить ему перегрузку или что-нибудь в этом роде?
Чарли повернул усталое лицо от экрана компьютера.
– Это только ускорит… – начал он и умолк.
Теперь вместо усталости на его лице отразилась упорная работа мысли.
– Как ты думаешь, может сработать? Взгляд Чарли вновь сфокусировался на Джеке.
– Нет. Конечно нет, но ты подал мне идею.
Он встал, подошел к рабочему столу и принялся копаться в своих приборах, а через некоторое время уже кряхтел под тяжестью аккумулятора с присоединенным к нему амперметром.
– Что ты собрался делать? – спросил Джек.
– Маленький эксперимент. – Чарли взялся за провода, идущие от клемм аккумулятора, и прицепил их стальными зажимами к хрустальной звезде. После этого он надел маску сварщика и попросил Джека: – Не мог бы ты выключить свет?
Заинтригованный, тот поднялся с табурета и щелкнул выключателем. В наступившей темноте Джек слышал пыхтение Чарли, затем послышался треск электрического разряда, и между клеммами аккумулятора вспыхнула ослепительная синяя дуга, резанув Джека по глазам. Хрустальный артефакт зажегся, как настоящая звезда.
Этот свет сиял всеми оттенками цветового спектра, и Джек вспомнил, что точно с такой же яркостью вспыхнула колонна в момент приближения к ней электромагнита, с помощью которого поднимали со дна обломки самолета.
Звезда светилась все ярче, и Джеку пришлось заслонить глаза ладонью. Чарли склонился над звездой, вертя головой между ней и амперметром. Он повернул регулятор напряжения, и аккумулятор натужно загудел.
– Чарли…
– Цыц!
Геолог еще больше увеличил напряжение.
Звезда приподнялась над столом и зависла в нескольких дюймах от его поверхности. Ее свет стал непереносим для глаз. В воздухе слышался треск электрических разрядов, на руках Джека поднялись и, словно водоросли на морском дне, стали шевелиться волоски, а во рту заныли пломбированные зубы. Он как будто снова оказался на глубине, в кабине подводной лодки.
Взгляд Джека случайно упал на циферблат висевших на стене часов, и ему показалось, что он сходит с ума. Секундная стрелка бежала в обратном направлении.
– Потрясающе! – пробормотал Чарли, все так же склонившись над плавающей в воздухе звездой.
Потом раздался громкий треск, и в комнате вновь воцарилась кромешная темнота. Джек услышал, как звезда с гулким стуком упала на стол.
– Включи свет, – попросил Чарли. Джек потянулся к выключателю.
– Что ты делал? – спросил он.
Пропустив вопрос мимо ушей, Чарли взял большие щипцы и поднял звезду со стола. Стальные зажимы щипцов тут же раскалились докрасна.
– Хм, интересно…
– Что?
Геолог поднес звезду к лицу Джека, и он увидел, что звезда раскололась пополам.
– И что это означает? – спросил Джек. Геолог поднял на него глаза.
– Пока не знаю.
20 часов 56 минут Глубоководная станция «Нептун»
Карен изо всех сил пыталась не заплакать. Она сидела на узкой койке в каюте шириной с половину ванной комнаты и думала о том, что ей делать дальше. Дэвид собрал весь персонал станции в кают-компании и в течение четверти часа громил всех и каждого. Один из ученых позволил себе задать какой-то вопрос, и Дэвид в наказание за дерзость тут же разбил ему нос ударом кулака. После этого в помещении повисла такая тишина, что можно было бы услышать муху, если бы они здесь были. Дэвид добился того, чего хотел, – доказал, что хозяин здесь он, и никто другой. А после этого вышел, таща за собой Карен.
Вскоре она оказалась под замком в отведенной ей каюте. Жизнь показалась ей лишенной смысла, все усилия – безнадежными, а хлопоты – пустыми. За последние двое суток она почти не спала и чувствовала себя уставшей, опустошенной и больной.
Карен закрыла лицо руками. Нет, долго она не выдержит! Из ее груди вырвался всхлип, как вдруг в дверь негромко постучали и чей-то голос произнес:
– Доктор Грейс?
Она настороженно выпрямилась.
– Кто там?
– Это доктор Кортес. Могу я войти? На Карен нахлынула волна облегчения.
– Конечно! Она встала, и в тот же момент в замке повернулся ключ. Пожилой ученый скользнул в каюту и закрыл за собой дверь.
– Простите, что побеспокоил вас в столь поздний час.
– И очень хорошо сделали. Мне сейчас как никогда нужна компания, – проговорила она, не скрывая радости.
– Вот ведь животное, а? – спросил ученый. Он не уточнил, кого имеет в виду, поскольку это было понятно и без слов. – Я не должен был позволять запереть вас в этой клетке. Но я был слишком взволнован вашим открытием и не мог думать ни о чем другом. Кто бы мог подумать! Прямая связь древних иероглифов с письменностью, обнаруженной на острове Пасхи!
Карен опустилась на край койки и указала Кортесу на пустой стул.
– Вы ни в чем не виноваты.
– Когда все это закончится, я подам официальную жалобу.
Карен равнодушно кивнула. Пусть старый чудак фантазирует относительно того, что его жалобы возымеют хоть какой-то эффект. Спенглер получил карт-бланш от первых лиц государства и мог творить все, что ему вздумается.
– Я заглянул, чтобы выяснить, не могли бы вы помочь нам чем-нибудь еще, – продолжал Кортес. – Видите ли, мы сталкиваемся с определенными трудностями в расшифровке иероглифов.
Карен нервно сглотнула. Настал момент решительных действий. Довольно игр!
– Доктор Кортес, я была не до конца откровенна с вами.
– Что вы имеете в виду?
– У меня есть полный перевод, причем не только надписи на колонне, а еще и других текстов, созданных в те времена, когда обелиск был обнаружен впервые.
Потрясенный Кортес хлопал глазами, не в силах произнести ни слова, но даже когда дар речи вернулся к нему, не смог произнести ни одной связной фразы.
– Я не… Как же… Но когда…
Это было все, что он сумел выдавить из себя.
– Я обладаю информацией, которую необходимо передать кому-нибудь из представителей власти, – сказала Карен. – Но только не из числа тех, кому подчиняется Спенглер.
– Информация о чем?
– О конце света.
Кортес, немного оправившись от потрясения, с сомнением посмотрел на Карен. Она поднялась на ноги.
– Я понимаю, как это должно звучать для неподготовленного человека, но, если вы позволите мне воспользоваться компьютерным терминалом на втором уровне, я представлю вам доказательства.
Ученый все еще колебался. Карен посмотрела на него сверху вниз.
– После того, что произошло сегодня в кают-компании, кому вы больше склонны доверять – мне или Спенглеру?
Кортес склонил голову, подумал и решительно встал со стула.
– Сравнений тут быть не может. Пойдемте. Коммандер заперся в своей каюте, но его заместитель несет дежурство. Держитесь возле меня. Пока вы со мной, вам нечего опасаться.
С этими словами мексиканец открыл дверь.
Карен последовала за ним. Хотя ей не запрещалось находиться где-либо в сопровождении одного из членов экипажа, она все равно ощущала себя узницей. Молча шагая по коридорам, по обе стороны которых располагались жилые помещения, она затаила дыхание и боязливо заглядывала за каждый угол. Однако им никто не встретился.
Они дошли до лестницы, ведущей на второй – лабораторный – этаж, и Кортес стал спускаться первым. Оказавшись внизу, он сделал Карен знак, что путь свободен. Стоило ей сойти с лестницы, как переходной люк над ее головой с шипением закрылся. В полном молчании они продолжили свой путь мимо лабораторий. – И что теперь? – спросил Кортес, когда они дошли до места назначения.
Карен указала ученому на стул, но сама осталась стоять.
– Информация, о которой я говорила, находится на диске, – сказала она, подошла к клавиатуре и нажатием нескольких клавиш вызвала нужную папку.
Экран заполнился иероглифами и текстом. Карен, как опытный гид, объяснила Кортесу, что есть что, дала прочитать перевод текста из платиновой книги, вкратце рассказала о своих собственных исследованиях и о том, что удалось узнать друзьям Джека.
Через некоторое время Кортес жестом попросил ее замолчать. Он приник к экрану, его пальцы летали по клавиатуре, вызывая все новые и новые объемы информации. Большая ее часть представлялась Карен китайской грамотой, но Кортес, судя по всему, ориентировался в ней, как дельфин в море.
– Этот ваш Чарльз Моллиер поистине выдающийся ученый! То, что ему удалось узнать о кристалле за столь короткое время, просто ошеломляет! Но во многом его выводы подтверждают мои собственные теории.
И ученый вновь углубился в изучение выкладок, таблиц и графиков. По мере того как он поглощал информацию, выражение его лица менялось – от удивления к ужасу. Закончив, Кортес откинулся на спинку стула, снял очки и воскликнул:
– Я знал, что нам необходимо действовать с великой осторожностью! Это безумие – играть со столь могущественной силой!
Карен присела рядом с ним.
– Вы поможете переправить это кому-нибудь, кто прислушается к нашим доводам? – спросила она. – До того, как солнечная буря достигнет Земли, остается всего пятнадцать часов.
– Безусловно! У меня есть друзья в Лос-Аламосе и в Национальной лаборатории Лоуренса Беркли. У них имеются способы довести все это до сведения порядочных людей из правительства.
В душе Карен вспыхнула искорка надежды.
Кортес потер уставшие глаза.
– У вас есть что-нибудь еще? – спросил он.
– Это – все, что мне прислали мои друзья. Но возможно, им удалось обнаружить что-нибудь новое. Я могла бы узнать…
– Каким образом?
Карен набрала на клавиатуре код Габриеля, и почти сразу же из динамиков донесся голос программы:
– Чем я могу вам помочь, доктор Грейс?
– Кто это? – спросил Кортес.
– Да так, никто… Габриель, мне необходимо связаться с «Фатомом».
– Конечно. Сию минуту.
Соединение с далеким кораблем заняло менее минуты, и в углу монитора открылось новое окно, в котором постепенно сформировалось лицо Миюки.
– Карен?
– Рядом со мной – доктор Кортес. Он согласился нам помочь.
На несколько секунд Миюки исчезла из зоны видимости видеокамеры, а затем на экране возникли лица Джека и Чарли. Карен торопливо представила их Кортесу.
– Есть ли у вас двоих какие-нибудь рекомендации? – спросил он. – Я могу переслать информацию надежным людям, но что дальше? Из ваших выкладок я сделал вывод, что мы должны блокировать основное тело кристалла от бомбардировки энергией солнечной бури. Это можно сделать несколькими способами.
Джек кивнул.
– Мы уже обсуждали эту проблему. Самый простой способ – закрыть колонну, отгородить ее каким-то образом от внешней среды. Например, надеть на нее свинцовый футляр или что-то в этом роде. Но я не уверен в том, что это может быть сделано за такой короткий отрезок времени. В качестве второго варианта мы рассматриваем возможность отделить колонну от основания с помощью направленного взрыва. Кортес нахмурился.
– Но кинетическая энергия взрыва…
– Как я уже сказал, это – второй вариант. Как бы то ни было, это лучше, чем ничего, поскольку в противном случае нам остается лишь третий вариант: смириться и готовиться к отходу в мир иной.
Кортес помрачнел. Подобная перспектива его явно не устраивала.
Нарушил наступившее молчание Чарли.
– Я продолжаю работать с кристаллом. Посмотрим, вдруг удастся наткнуться еще на что-нибудь, – сказал он, но уверенности в его голосе не было.
– Значит, – продолжал Джек, – на нашем пути остается лишь одно препятствие – Спенглер. Я не могу рисковать Карен, оставляя ее на вашей станции дольше, чем это необходимо. Стоит Дэвиду пронюхать, что вы сговорились за его спиной, ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Ее необходимо эвакуировать оттуда раньше, чем Спенглер о чем-либо догадается.
Кортес задумался.
– Это будет нелегко. Завтра утром начнется эвакуация станции на безопасное расстояние от места взрыва. Я уже проверил график эвакуации. Мы покинем станцию последними: я, Карен и Спенглер.
– А после сегодняшнего инцидента вряд ли Спенглер отпустит меня от себя хотя бы на минуту, – добавила Карен.
– Значит, нам и здесь понадобится ваша помощь, профессор. Мое судно находится в половине дня пути от периметра кордона. Максимально приблизившись к нему, я спущусь под воду на своем собственном глубоководном аппарате, и после этого вам необходимо каким-то образом отвлечь внимание Спенглера от женщины.
– Я сделаю все, что смогу. Я покажу доктору Грейс каждый закоулок «Нептуна», чтобы она ориентировалась на станции, как у себя дома, а затем мы вместе выработаем приемлемый план.
– Договорились, – сказал Джек. – Я свяжусь с вами, когда мы уже будем в пути.
Где-то позади них послышалось шипение открывающегося люка, и Карен с Кортесом вскочили как ошпаренные.
– Кто-то идет, – прошептала Карен. – Нам нужно отключаться.
– Увидимся завтра, – обронил напоследок Джек. Экран погас.
Кортес вынул из дисковода диск и сунул его в карман.
– Я отведу вас в вашу каюту и сейчас же сяду на телефон. Завтра будет новый день, и у нас все будет хорошо. И у нас, и у всего остального мира.
Карен улыбнулась трогательной попытке этого милого человека вселить в нее уверенность. Она вспомнила слова Джека: «Увидимся завтра». Она поможет ему исполнить это обещание.
22 часа 55 минут
– Вы были правы, сэр, – сказал Рольф, снимая наушники.
Дэвид последовал его примеру, но не положил наушники на стол, а яростно швырнул их в угол. Они сидели в его тесной каюте на «Нептуне» и с помощью находившегося на поверхности лейтенанта Джеффриса только что перехватили шифрованные переговоры, которые велись между «Фатомом» и «Нептуном».
– Этот гад до сих пор жив! Когда я в следующий раз встречу Киркланда, засуну ему в задницу гранату, чтобы уж наверняка!
– Какие будут приказы, сэр?
Дэвид откинулся на стуле и сложил пальцы на животе. Он слышал только последнюю часть разговора. Джеффрис, эксперт «Омеги» в области коммуникаций, контролировал все линии, по которым происходила связь со станцией, поэтому он знал, когда начался этот разговор, но расколоть шифр сумел не сразу. К тому времени, когда у него это получилось, разговор уже подходил к концу, но все же Дэвид успел услышать достаточно. Группа Киркланда замышляла диверсию и похищение женщины.
– Сэр?
Дэвид прокашлялся, формулируя в уме план действий.
– Мы пока притаимся. Пусть думают, что переиграли нас.
– А когда же мы приступим к действиям?
– Когда узнаем, что Киркланд уже на пути сюда, что он – один и вне своего корабля. – Дэвид выпрямился. – Вот тогда мы и положим всему этому конец. Ты займешься его судном и уничтожишь все средства связи, а Киркланда возьму на себя я. Он обязательно придет, ведь у нас его женщина.
– Все понятно, – кивнул Рольф. – Но как быть с Кортесом?
Дэвид усмехнулся и расцепил руки.
– Думаю, сегодня нам предстоит заняться уборкой в доме.
23 часа 14 минут
Кортес, ворча себе под нос, спускался на нижний, доковый уровень станции. Эта секция была поделена на три части: большую шлюзовую камеру, насосную комнату с шестью мощными установками для откачки воды в шестьсот футов каждая и небольшой контрольный центр с примыкающими к нему складскими помещениями, которые сотрудники называли между собой «гаражами».
Кортес вошел в контрольный центр. Участие человека в технологических процессах требовалось минимальное. Стоит нажать кнопку – и процедура шлюзования пойдет в автоматическом режиме. В камеру под большим давлением начнет подаваться забортная вода. После заполнения камеры откроется внешний люк, и подводный аппарат либо покинет станцию, либо войдет в нее, после чего люк вновь закроется. По крайней мере, так указывалось в проектных документах.
После того как Кортес проводил Карен в ее каюту, ему сообщили, что возникли проблемы с доковым оборудованием. Поначалу ученый хотел поручить это бригаде техников, но никто не знал устройство «Нептуна» лучше его, поэтому он отправился сам. Кортес уже успел позвонить своему другу в Лос-Аламос и теперь сгорал от нетерпения продолжить эту благородную миссию.
Склонившись над контрольной панелью, Кортес открыл набор инструментов и быстро открутил ее. Определить неисправность не составило труда. Перегорел предохранитель одного из насосов. Пустяковая неполадка. Шлюзовая камера могла функционировать и с тремя насосами, просто на каждую операцию уходило бы немного больше времени.
Проклиная это досадное недоразумение, Кортес убедился в том, что в наборе имеется нужный предохранитель, и вошел в шлюзовую камеру. Обе мини-субмарины – «Персей» и «Аргус» – находились в данное время на поверхности и готовились к предстоящей на следующий день эвакуации «Нептуна»: они были извлечены из воды и тщательно проверялись. Пустая камера напоминала огромный ангар, вдоль стен которого тянулись толстые трубы.
С набором инструментов в руке Кортес направился в дальний конец камеры. На устранение поломки должно было уйти не больше пары минут.
Внезапно у него возникло ощущение, что он не один. Его охватило необъяснимое, первобытное чувство опасности. Обернувшись, он заметил за входной дверью какое-то быстрое движение, словно мимо нее промелькнула чья-то тень. Сердце ученого сдавила холодная рука страха.
– Кто тут? – крикнул он в пространство, ощупывая глазами дверь и маленькое оконце, смотревшее сюда из контрольного центра.
Никто не ответил. Никто не двинулся. Возможно, всему виной богатое воображение и расшалившиеся нервы. Он повернулся и медленно пошел дальше – настороженно, чутко прислушиваясь. Однако единственное, что он слышал, был звук его собственных шагов.
Когда Кортес дошел до дальней стены, в воздухе что-то громко лязгнуло. Он вздрогнул, резко развернулся и с ужасом увидел, что стальная герметичная дверь, через которую он вошел, теперь закрыта, а засовы задвинуты.
– Эй! – закричал он. – Я здесь! Внизу!
Ученый бросил инструменты, поправил очки и поспешил к выходу – туда, откуда только что пришел. А вдруг его по ошибке запрут здесь на всю ночь? Ведь без него остановится вся работа!
Уже находясь в середине камеры, он услышал над головой тонкое шипение. Зная «Нептун», как себя самого, он сразу понял, что это означает. Его бросило в холодный пот.
– О боже! Только не это!
Кто-то включил процесс шлюзования, и теперь в камеру под высоким давлением нагнетался воздух.
Сломя голову он кинулся к двери. Нужно подать знак, что в камере находится человек. А затем краем глаза он снова заметил какое-то движение. В смотровом окошке контрольного центра появилась голова. Кортесу было хорошо знакомо это лицо и перекошенная злобная ухмылка на нем.
Спенглер!
Все происходящее не было случайностью.
Кортес остановился как вкопанный. В ушах у него уже стучало от поднявшегося давления. Если ничего не предпринять, вскоре оно сравняется с давлением за бортом станции, а это свыше тысячи фунтов на квадратный дюйм.
Наверняка поломку подстроил сам Спенглер. Это была ловушка для того, чтобы заманить его сюда. Оставалась одна надежда: вывести из строя три оставшихся насоса, а для этого необходимо было вывернуть три предохранителя.
Кортес вновь кинулся к дальней стене и брошенному там ящику с инструментами. Давление подскочило еще выше. Ему стало трудно дышать, глаза застилала пелена. Задыхаясь, пожилой ученый рвался вперед. Но вот лопнули барабанные перепонки, и голову расколола невыносимая боль. По шее Кортеса потекла кровь.
А давление продолжало расти.
Последние метры он двигался, спотыкаясь, по инерции, не видя ничего перед собой. Потом упал на колени, хрипя и хватая ртом воздух. Он уперся в пол одной рукой, затем второй. Не в силах сопротивляться навалившейся на него чудовищной тяжести, он рухнул на пол и с трудом перевернулся на спину. Он окончательно ослеп, поскольку глазные яблоки вдавились в костяные проемы глазниц. Его пальцы судорожно скребли металлический пол, словно пытаясь прорыть спасительный выход.
Тяжесть, давящая на грудь, все увеличивалась, тело захлестнула волна невыносимой боли. Это начали ломаться ребра, превращаясь в острые ножи и дырявя легкие, которые уже не могли сокращаться.
А давление продолжало расти.
Утратив контроль над своим телом, он перестал сопротивляться. Его жена, Мария, отдала свою жизнь проекту «Нептун». Казалось логичным, что теперь «Нептун» забирает и его жизнь.
– Мария… детка… я люблю тебя…
А затем, с последним вдохом, сознание покинуло ученого, и он погрузился в черноту.
23 часа 20 минут
Сквозь узенькое оконце Дэвид смотрел на сплющенное и изломанное тело бывшего научного руководителя глубоководной станции «Нептун». Он видел, как чудовищное давление раскололо череп ученого, и из него выплеснулось мозговое вещество. Опытный подводник, Дэвид знал, что такая опасность грозит любому, кто бросает вызов глубинам и допускает затем оплошность. Но знать – это одно, а видеть собственными глазами… Дэвид отвернулся и сглотнул тошнотворный комок. Это ужасно!
– Что дальше, сэр? – спросил стоявший за контрольной панелью Рольф.
– Спустите воду в туалете.
Заместитель повиновался и включил закачку воды в шлюзовую камеру.
9 августа, 5 часов 02 минуты
Авианосец США «Хикман», Восточно -Китайское море
Адмирал Хьюстон стоял на палубе авианосца «Хикман». Солнце еще не взошло, но на воде плясали отблески далеких огней, полыхавших в южной части горизонта.
Впервые в жизни адмирал видел, как горит океан.
Решительными и точными ядерными ударами были уничтожены ракетные точки и тыловая инфраструктура ВВС, с помощью которых поддерживалась морская блокада Тайваня. Бетан, Сенкаку-Шото, Лу-Ван – названиям этих доселе никому не известных островков вскоре предстояло стать синонимами Хиросимы и Нагасаки. Американские силы уже начали продвижение вперед, чтобы окончательно смести войска противника, осуществлявшие блокаду.
Но только не «Хикман». С развороченной кормой авианосец тащился в порт Окинавы, чтобы зализывать раны. А вместе с ним – и адмирал Хьюстон, рука которого висела на перевязи. В сводках из театра военных действий он теперь числился в графе «раненые» и отправлялся на лечение. Ему чудом удалось спастись с тонущего «Гибралтара», перед тем как гибнущий корабль был добит очередным массированным ракетным ударом. Многим – не удалось. Список погибших и пропавших без вести включал тысячи, среди которых был капитан корабля и большинство офицеров. Адмирал безмолвно, словно священник во время поминальной службы, повторял имена тех, кого знал лично. А скольких он не знал?
– Сэр, вам не стоит здесь находиться, – мягко проговорил стоявший рядом лейтенант. Этот молодой офицер латиноамериканского происхождения был выделен ему в качестве помощника. – Нам всем положено оставаться в каютах.
– Не волнуйся, мы уже отошли достаточно далеко от тех широт, где стреляют.
– Но, капитан…
– Лейтенант! – повысил голос Хьюстон.
– Ясно, сэр.
Молодой человек умолк и отступил назад.
Холодный ветер забрался в наполовину расстегнутую летную куртку адмирала, и он зябко поежился. Рука на перевязи не позволяла застегнуть ее до конца, но уходить с палубы ему не хотелось. Через час, с восходом солнца, они придут на Окинаву, а оттуда адмиралу предстояло вернуться в США.
Огненная полоса на юге медленно удалялась, постепенно превращаясь в безобидную с виду светящуюся линию. Над водой изредка прокатывалось эхо далеких орудийных выстрелов.
Наконец Хьюстон повернулся спиной к океану.
– Пойду-ка я и в самом деле к себе, – устало проговорил он.
Лейтенант кивнул и с готовностью подставил адмиралу руку, желая помочь, но в это время воздух разорвал вой сирен. Воздушная тревога! Радар предупреждал о приближении ракеты. Хьюстон прислушался и уловил в воздухе характерный свистящий гул.
Лейтенант схватил адмирала за здоровую руку, намереваясь оттащить его к ближайшей двери, но тот освободился.
– Она уходит в сторону.
В доказательство его слов высоко над кораблем промелькнула огромная черная сигара, несущаяся на север, оставляя за собой шлейф реактивных выбросов.
– «Эм-одиннадцать», – констатировал адмирал, возвращаясь к палубному поручню с лейтенантом в кильватере.
Следом за первой ракетой пролетела еще одна, затем еще и еще… С востока, со стороны Китая, взлетали все новые ракеты. Хотя они запускались из разных точек, Хьюстон сразу же угадал их цель. Прямо по курсу лежала Окинава.
– О господи…
– Что это? – упавшим голосом спросил лейтенант.
На северо-западе, присоединяясь к общему веселью, взлетели другие ракеты. Стая ракет «Пэтриот», подобно петардам в День независимости, вспорола ночное небо огненными хвостами и легла на курс перехвата.
Одна из китайских ракет взорвалась в воздухе и обрушилась в океан водопадом горящих обломков, но две другие продолжили полет и скрылись за темным горизонтом.
– Что происходит? – снова спросил лейтенант. Хьюстон молчал, продолжая смотреть вперед. Сначала звука не было. Только ослепительная вспышка, словно из-за горизонта поднималось новое солнце.
Лейтенант отшатнулся назад, едва не упав.
А затем над океаном прокатился низкий гул, будто где-то глубоко под водой прогремел раскат грома. Из огненной вспышки на горизонте образовались два светящихся облака, поднимавшихся все выше к небу. Клубящееся чрево каждого из них сверкало зловещими оттенками оранжевого, красно-лилового и темно-розового цветов.
Хьюстон закрыл глаза.
На авианосец обрушился огненный молот. Световое излучение сожгло адмирала Хьюстона раньше, чем он успел прочитать последнюю молитву, и ударная волна швырнула его прах в океан.
6 часов 40 минут
Глубоководный аппарат «Наутилус»
Облаченный в утепленный гидрокостюм, Джек забрался в кабину «Наутилуса», который мирно покачивался у борта «Фатома», и, устроившись в кресле пилота, приступил к заключительной проверке систем мини-подлодки. Джек понимал, что, скорее всего, в этом нет необходимости, но монотонная процедура помогала успокоить расшалившиеся нервы. Кроме того, Джек хотел лишний раз убедиться в том, что под водой не столкнется с неприятными сюрпризами в виде каких-нибудь неожиданных неполадок. Он не мог потерпеть неудачу. Он просто не имел на это права.
В течение всей ночи «Фатом» шел по направлению к тому месту, где потерпел катастрофу борт номер один, а команда готовила «Наутилус» к продолжительной работе на глубине. Заряжались главные аккумуляторы, менялись фильтры поглотителей углекислоты, смазывались подвижные части. После того как его отполировали специальной пастой, «Наутилус» стал как новенький.
Однако все это было необходимо. Сегодня «Наутилус» ожидало самое долгое плавание из всех его плаваний.
Час назад «Фатом» бросил якорь с подветренной стороны маленького – не больше бейсбольного поля – островка, лежавшего примерно в двадцати милях от места катастрофы. План Джека заключался в том, чтобы подкрасться на «Наутилусе» как можно ближе к цели, а затем совместно с доктором Кортесом и Карен решить, как вытащить ее с глубоководной станции. Сколько на это потребуется времени, невозможно было даже предположить.
Закончив проверку, Джек показал Роберту поднятые вверх большие пальцы, после чего тот установил на кабину прозрачный купол и с помощью шуруповерта закрепил его на корпусе. Обычно эту операцию выполнял Чарли, но сейчас ему было не до того. Всю ночь геолог экспериментировал с кристаллом и до сих пор не выбрался из своей лаборатории.
Роберт похлопал по куполу кабины – это было обычным напутствием перед погружением, – и Джек ответил ему кивком. Оглянувшись, он увидел, что на корме собралась вся команда «Фатома». Пришел даже старик Элвис и теперь, помахивая хвостом, стоял рядом с Лизой.
Помахав друзьям на прощание, Джек передвинул регулятор глубины, и «Наутилус» начал медленно погружаться.
Когда над прозрачным куполом сомкнулась вода, Джека охватило дурное предчувствие. Он отмахнулся от него, полагая, что это обычный мандраж, который случался перед каждым погружением, но что-то в душе подсказывало ему, что на сей раз за этим стоит нечто большее.
Через шесть часов на Землю обрушится солнечная буря такой силы, какой планета еще не знала, и, если Джек и его друзья потерпят неудачу, будет уже не важно, вызволит он Карен или нет.
Джек позволил подлодке погружаться за счет ее собственного веса. Он мог бы ускорить погружение, включив ускорители, но нужно было экономить заряд аккумуляторов. На отметке в пятьдесят метров вода приобрела концентрированный синий цвет. Джек включил малые обороты, и «Наутилус», продолжая погружаться, медленно поплыл в открытое море.
Субмарина опускалась в пучину. Сто метров. Наступила непроглядная ночь. Сто пятьдесят…
Из соображений экономии Джек не включал ксеноновые фары, ориентируясь в чернильной тьме лишь с помощью компьютера. Этот регион был отсканирован сонаром и занесен в память «Наутилуса» еще тогда, когда «Фатом» прибыл сюда впервые и находился здесь на законных основаниях. Джек включит активный сонар только после того, как достигнет океанского дна. Помимо этого, он объявил режим радиомолчания, прекратив любые переговоры с оставшимся на поверхности судном. Необходимо было соблюдать максимальную скрытность.
Двести метров. Вокруг купола стали появляться маленькие светлые точки – биолюминесцентный планктон и другие микроскопические формы морской фауны. Жизнь была даже здесь, и мысль об этом зажгла в душе Джека огонек надежды.
Четыреста метров. До дна было уже недалеко, и Джек наконец включил сонар. В том месте, куда он направлялся, плавание вслепую равнялось самоубийству. Джек одновременно следил за показаниями аналогового глубиномера и сонара. Легкими прикосновениями к педалям он управлял аппаратом, слегка изменяя в случае необходимости направление.
Цифры на приборах продолжали увеличиваться. Пятьсот метров. Он включил прожектора, и сдвоенный луч вырвал из темноты подводный пейзаж.
Нажатием на педаль Джек накренил субмарину, чтобы рассмотреть поверхность дна, над которой проплывал, и увидел именно то, на что рассчитывал. Дно представляло собой лабиринт из глубоких каньонов, тянувшийся покуда хватало глаз – вплоть до места, где покоились обломки борта номер один. Эти каньоны Джек планировал использовать в качестве укрытия – точно так же, как ранее он воспользовался подводными руинами, чтобы незаметно подобраться к катеру Дэвида.
Когда глубина почти достигла шестисот метров, Джек направил «Наутилус» в широкую впадину между двумя подводными кряжами. Он уменьшил скорость и частично избавился от балласта, чтобы уравновесить плавучесть. Изготовившись таким образом, он начал долгий и извилистый путь.
Стены, тянувшиеся по обе стороны от него, были покрыты ракушками, анемонами и глубоководными кораллами. Возле камней ползали лангусты, крабы угрожающе поднимали клешни, готовые обороняться от диковинного пришельца. Не было недостатка и в других обитателях глубин. В свете прожекторов возникла и тут же исчезла стайка рыбок с серебряным брюшком, выпустив облако чернил, шарахнулся в сторону перепуганный кроваво-красный осьминог, черный скат зарылся глубже в ил.
Дивясь такому многообразию морской живности, Джек продолжал скользить над дном каньона. С помощью сонара и компаса он прокладывал себе маршрут, стараясь сделать его как можно более извилистым.
Обогнув подводную гору, он оказался в другой впадине – длинной и узкой. От нее ответвлялись и расходились в разные стороны боковые проходы, но этот каньон тянулся прямо к конечной цели путешествия Джека.
Он взглянул на часы. До полудня оставалось четыре часа – совсем немного. Джек увеличил скорость, и подлодка резко рванулась вперед. Именно это спасло ему жизнь. Скале справа от него повезло меньше, и она взорвалась, бесшумно разлетевшись фонтаном осколков.
Подкинутый ударной волной, «Наутилус», кувыркаясь, полетел вперед и врезался в другой подводный утес. Джек ахнул, больно ударившись головой о купол кабины.
«Наутилус», переворачиваясь в горизонтальной плоскости, покатился по склону утеса. В динамиках послышался отвратительный скрежет цепляющегося за камни металла. Казалось, что какая-то огромная тварь вцепилась в брюхо субмарины и пытается его прогрызть. Один из ксеноновых прожекторов лопнул, осыпав склон стеклянными осколками, и тьма вокруг подводной лодки угрожающе сгустилась.
Джек изо всех сил пытался удержаться в кресле, молясь, чтобы титановый корпус и пуленепробиваемый купол «Наутилуса» доказали свою надежность. Одной-единственной трещины на такой глубине будет достаточно, чтобы в подлодку ворвался океан и в доли секунды уничтожил ее одинокого обитателя.
С помощью педалей ему удалось выправить «Наутилус». Поскольку со дна поднялась туча песка и ила, видимость была нулевой. В динамиках продолжал звучать приглушенный гул катящихся с гор булыжников. Джек оглянулся. Позади его лодки возвышался завал из камней.
Он посмотрел вверх. Над верхушками скал вода становилась чище: подводное течение уносило ил в сторону. А еще выше Джек увидел того, кто на него напал.
Сигарообразная подлодка с короткими крыльями кружила, как голодная акула, заметившая добычу. Джек сразу узнал ее. Это был «Персей», новейший глубоководный аппарат, построенный специально для ВМС. Адмирал Хьюстон описывал его Джеку в ту ночь, когда на борту «Гибралтара» случился взрыв. Она в два раза превосходила «Наутилус» по всем статьям: размеру, скорости и глубине погружения. Но самое плохое заключалось в том, что она была с зубами.
На корпусе этой акулы из титана торчало нечто напоминающее спинной плавник.
Установка с мини-торпедами.
Щелкнув тумблером, Джек выключил единственный уцелевший прожектор, и вокруг «Наутилуса» сомкнулась непроглядная темнота. Единственный луч света теперь шел сверху, хищно кружа, обшаривая подводные скалы.
Голодная акула искала свою затаившуюся, загнанную в угол жертву.
8 часов 02 минуты Спасательное судно «Фатом»
Чарли мерил шагами тесное пространство своей лаборатории, бормоча себе под нос:
– Это может сработать…
Он снова и снова перепроверял расчеты, провел еще несколько экспериментов с кристаллом, но все же не был до конца уверен. Теория – это одно, а на практике все может получиться совершенно иначе. Перед тем как приступить к выполнению своего плана, Чарли хотелось проконсультироваться с профессором Кортесом с глубоководной станции, но у него не было возможности связаться с геофизиком. Нужно было ждать, когда их вызовет сам Кортес.
Наклонившись над компьютером, Чарли нажал на кнопку, и на экране возникло трехмерное изображение земного шара. Вокруг Земли плыло не меньше сотни маленьких крестиков. Они медленно двигались по сложной орбите, перемещаясь в каком-то причудливом танце. Слева к центру экрана, к Земле, так же медленно двигалась пульсирующая волна тонких линий. Она обозначала передний край солнечной бури, неотвратимо приближающейся к планете.
Чарли посмотрел в верхнюю правую часть экрана, где на маленьком циферблате часов отсчитывал ось время, оставшееся до столкновения бури с верхними слоями атмосферы.
Четыре часа.
Танец крестиков вокруг земного шара основывался на получаемых в режиме реального времени данных Центра космических полетов Маршалла, эксперты которого следили за продвижением солнечной бури и пытались просчитать, как она повлияет на спутники.
Чарли приложил палец к одному из крестиков.
Его отвлек внезапный стук в дверь.
– Чарли, – послышался голос Лизы, – нас вызывает Карен.
– Наконец-то! – обрадованно воскликнул Чарли. – Самое время!
Он вытащил диск с данными из дисковода и выскочил из лаборатории.
Лиза и Миюки уже расположились возле компьютера японского профессора, и Чарли сразу же ощутил царившую в комнате напряженность. Обе женщины выглядели донельзя расстроенными.
– Что случилось? – обратился он к Лизе, обходя стол. Карен на экране увидела его и ответила:
– Я связалась с вами, чтобы выяснить, не получали ли вы какой-нибудь весточки от доктора Кортеса.
Чарли склонился к камере компьютера.
– Странный вопрос! Почему вы не спросите его самого?
– Утром мне сказали, что он поднялся на поверхность, и после этого от него – ни слуху ни духу. Я думала, может, он нашел способ как-то связаться с вами?
– Нет, мы тоже не получали от него никаких известий. – Чарли задумался. – Не нравится мне это! Если доктор Кортес пропал невесть куда, возможно, нам стоит пересмотреть наши планы. Так, на всякий случай. Джек уже ушел на субмарине под воду. Я сейчас соединю вас с ним, чтобы вы вдвоем придумали, как вытащить вас оттуда.
Изображение Карен моргнуло.
– Да, возможно, так будет лучше. Последние ученые должны покинуть станцию через час, после чего я останусь здесь вдвоем с заместителем Дэвида. Если вы собираетесь что-нибудь предпринять, то это нужно делать скорее. И еще, что с колонной? Что делать с ней, если доктор Кортес не появится?
– Молиться, вот что! Молиться о том, чтобы, бросившись спасать мир, он не забыл про нас. – Но даже Чарли знал, что такая молитва вряд ли будет услышана. – Послушайте, Карен, я тут работаю кое над чем, что, возможно, сработает. Нам теперь нужно постоянно находиться в контакте.
– Я попробую, но это будет непросто. Сейчас лейтенант Рольф находится внизу и помогает в отправке субмарины, а я наврала своему сопровождающему, что мне невтерпеж, и звоню вам из туалета. – Она взглянула на часы. – Мне уже пора возвращаться.
– Тогда, если позволите, я соединю вас с Джеком. Чарли повернулся к Миюки. Японка нажала на клавишу и громко сказала:
– Габриель, не мог бы ты переключить эту линию на «Наутилус»?
Последовала пауза, после чего программа ответила:
– Боюсь, это невозможно. Похоже, имеет место некое вторжение.
Брови Карен тревожно сдвинулись, затем изображение часто заморгало и исчезло, уступив место белому шуму помех.
– Габриель, верни ее обратно! – приказала Миюки.
– Боюсь, это невозможно. Похоже, имеет место некое вторжение.
Прежде чем Чарли успел потребовать у программы объяснений, послышался громкий топот бегущих ног. Из динамика интеркома раздался голос Роберта:
– У нас…
–…гости! – закончил за него ворвавшийся в комнату Кендалл Макмиллан. – Два военных корабля! Они подходят к нам с двух сторон из-за острова!
Все кинулись к лестнице за исключением Миюки, которая осталась у своего компьютера. Ее пальцы летали по клавиатуре.
– Я не брошу Карен, – сказала она. – Я попытаюсь добраться до нее, сообщить, что происходит.
Чарли кивнул.
– Постарайтесь. Но если они поднимутся к нам на борт, спрячьте компьютер. Возможно, это – единственное, что отделяет нас от конца света.
Затем он поднялся на кормовую палубу «Фатома» и стал наблюдать за тем, как из-за южной оконечности острова выползает длинный корпус корабля. С его борта раздался вой сирены, после чего усиленный громкоговорителем голос прокричал:
– Приготовьтесь принять на борт инспекционную группу! Любое сопротивление будет подавлено огнем на поражение!
Макмиллан повернулся к Чарли.
– Что будем делать?
– Сдаваться, – ответил тот. – Выбора у нас нет.
8 часов 14 минут
Глубоководная станция «Нептун»
Карен вновь и вновь печатала на клавиатуре код Габриеля, но ответа не было. Взглянув на часы, она вскочила. Дальше откладывать возвращение на первый уровень нельзя. Выходя из лаборатории, Карен бросила последний взгляд на компьютер. Неожиданный разрыв связи до смерти напугал ее. Что могло его вызвать?
Возвращаясь на нижний уровень «Нептуна», Карен продолжала думать об этом.
Когда она спускалась по лестнице, кто-то схватил ее за щиколотку и сильно дернул. Пискнув от страха, она обрушилась вниз, но Рольф не позволил ей упасть, больно ухватив за руку.
– Где ты так долго шлялась? – с отменной вежливостью поинтересовался он.
Карен сглотнула и отвела глаза в сторону.
– Просто… Просто… Она подпустила дрожи в голос.
– Что «просто»?
Карен подняла на него взгляд.
– Просто у меня месячные.
Лицо Рольфа – и без того красноватого оттенка – стало пунцовым. «Надо же, – подумала Карен, – оказывается, краснеть умеют даже натренированные убийцы из числа "морских котиков"».
– Ладно, – буркнул он, – только теперь не отходи от меня ни на шаг. Мне нужно отправить на поверхность последнюю лодку.
Карен не понравилось, как это прозвучало. Последнюю лодку… А как же она?
Рольф привел ее в контрольный центр, взглянул в смотровое окно и спросил в тоненький микрофон:
– «Аргус», у вас все готово?
Карен тоже заглянула в оконце. Глубоководный аппарат был готов к отправке. В пассажирском отсеке, рассчитанном на одного, скорчились два последних ученых со станции.
– Все системы в порядке. Готовы к всплытию, – доложил по радиосвязи пилот.
– Включаю компрессию, – сказал Рольф и нажал большую синюю кнопку, активировав последовательность процесса шлюзования.
Карен знала: после того как давление в шлюзовой камере уравняется с внешним, откроется клапан, и камера заполнится водой, после чего глубоководный аппарат сможет покинуть станцию. Она наблюдала за происходящим, стараясь не упустить ни единой детали, ведь в отсутствие доктора Кортеса ей, возможно, придется проделывать все это самой.
Все утро она тенью ходила за Рольфом, пытаясь понять, как функционирует станция. К счастью, в этом маленьком контрольном центре все было устроено по принципу максимального удобства для пользователя. На четыре монитора передавалось изображение всего, что происходило вокруг станции. Чуть в стороне, над двумя джойстиками, стояли еще два монитора, на которых были видны радиоуправляемые роботы. Все остальное предназначалось для того, чтобы управлять шлюзовой камерой.
Вода уже почти заполнила камеру и поднялась на уровень смотрового окошка. Внезапно что-то блеснуло. На поверхности поднимающейся воды плавал какой-то небольшой предмет. Карен не обратила на него особого внимания, решив, что это какая-то деталь, случайно забытая в камере, и продолжала следить за происходящим. Пилот субмарины опробовал ускорители и приподнял аппарат с пола камеры.
И вновь на поверхности воды что-то блеснуло. Теперь предмет находился прямо перед смотровым окошком. Приблизив глаза к толстому стеклу, Карен сразу узнала его.
Очки. Изломанные, перекрученные, с лопнувшими стеклами.
Чтобы не закричать, ей пришлось прикрыть рот ладонью.
8 часов 15 минут
«Наутилус»
Прячась в облаке ила, Джек вел лодку вдоль основания утеса, стараясь держаться под его нависающим выступом, чтобы свести к минимуму локационное эхо «Наутилуса». Он прикасался к педалям с огромной осторожностью, стараясь двигаться не быстрее, чем подводное течение. Стоит ему увеличить скорость, как завихрения в илистом облаке немедленно выдадут его местоположение. Над его головой вычерчивал зигзаги прожектор «Персея». Враг ждал, когда осядет ил, а Джек понимал, что должен убраться отсюда раньше, чем это произойдет.
Он плыл вслепую, не включая свет и ориентируясь только по сонару. Его целью являлось боковое ответвление каньона. Джек не имел представления о том, куда оно ведет и не является ли тупиком, но ему было необходимо выбраться из основного каньона до того, как осядет ил. Внезапно в его наушниках прогремел голос:
– Я знаю, что ты – там, внизу, Киркланд! Но ты не сможешь прятаться вечно!
«Дэвид! Ну конечно, кто же еще!»
Джек не отвечал, не желая обнаруживать себя.
– Твоя женщина заперта на подводной станции, а твой корабль захвачен! Сдавайся, и я пощажу остальных!
Джек едва не рассмеялся. «Пощадишь, как же!» После недолгого молчания Дэвид заговорил вновь, но уже с большей злостью:
– Может, ты хочешь послушать, как будет орать твоя профессорша, когда Рольф станет ее трахать? Я могу организовать тебе такое удовольствие!
Джек сжал кулаки, но продолжал хранить молчание. Если он обнаружит себя, то не только не поможет Карен, но, наоборот, усугубит ее участь. Самое мудрое сейчас – оставаться невидимым.
Впереди в правой стене открылся проход в боковой каньон. Джек с облегчением вздохнул и аккуратно завел «Наутилус» в узкую щель. К счастью, это ответвление не было тупиком. Впадина тянулась далеко, и от нее в разные стороны отходили другие коридоры.
Сдерживая нетерпение, Джек продолжал двигаться вперед между высоких, покрытых ракушками стен. Ему было необходимо время и достаточная дистанция, чтобы незаметно подкрасться к ублюдку.
Позади «Наутилуса» вспыхнули огни.
– Куда это ты направился, Джек?
Подпрыгнув от неожиданности, Джек обернулся. «Проклятье!»
«Персей» зловещей тенью скользнул в каньон следом за ним.
Глядя назад, Джек осознал свою ошибку. Позади «Наутилуса» тянулся густой шлейф ила, обозначая его маршрут. Четкий след. Досадный промах.
Таиться больше не было смысла. Джек включил прожектор и вдавил педали в пол. «Наутилус» выскочил из каньона, словно пробка из бутылки шампанского. В тот же миг мимо его субмарины пронеслась мини-торпеда. Едва не угодив в прозрачный купол кабины, она врезалась в скалу слева от Джека, и в наушниках послышался глухой гул взрыва и осыпающихся камней.
Чтобы уклониться от ударной волны, Джек резко бросил лодку вниз и под острым углом вошел в расщелину нового каньона. Не рассчитав скорость спуска, он царапнул брюхом лодки по дну, и вокруг «Наутилуса» опять взметнулось облако песка и ила.
Оглядевшись по сторонам и не увидев ничего вокруг себя, Джек понял: то, что выдало его несколько мгновений назад, теперь может спасти. Он выключил свет и поплыл вперед по инерции, снова сделавшись невидимым.
Лихорадка погони заставила Дэвида забыть о том, что его переговорное устройство включено, и теперь Джек слышал его злобное бормотание:
– Черт бы тебя побрал, Киркланд! Ну ничего, все равно сегодня я увижу, как ты подохнешь!
«Надейся, придурок!» – мысленно усмехнулся Джек. Он плыл дальше, умело огибая скальные выступы. Вдруг сонар разразился тревожным писком. Проход впереди него заканчивался отвесной стеной, от которой «Наутилус» отделяло не более двадцати ярдов.
«О черт!» Он включил задний ход, и ускорители, протестующе взвизгнув, стали вращаться в обратную сторону, а нос субмарины задрался вверх. Но этого оказалось недостаточно, чтобы замедлить ее движение, и «Наутилус» ударился брюхом о каменную стену.
Джека бросило вперед, ремни безопасности врезались ему в плечи. С усилием отклонившись назад, он надавил на педали, и лодка наподобие гигантской мухи поползла вверх по стене. Послышался еще один тревожный сигнал – компьютер предупреждал о том, что аккумуляторные батареи почти разряжены.
«Здорово! Только этого мне не хватало!»
Добравшись до плоской вершины горы, Джек придал «Наутилусу» горизонтальное положение и погнал его вперед, молясь о том, чтобы аккумуляторов хватило еще хоть на немного. Почувствовав движение слева, Джек повернул голову и тут же зажмурился от слепящего света.
Вынырнув из соседнего каньона, «Персей» летел прямо на него.
Чтобы вражеская лодка не протаранила ему бок, Джек перевернул «Наутилус» на сорок пять градусов, и удар пришелся в полозья его субмарины. «Наутилус» содрогнулся. Затем последовал еще один удар, на сей раз в корму, и лодка Джека завертелась вокруг своей оси. Его самого начало бросать из стороны в сторону, и попытки принять нормальное положение в кресле были тщетны. Наконец «Наутилус» ударился о скалу и глубоко зарылся носом в ил.
Потея от напряжения, с раскалывающейся от боли головой, Джек нажимал на педали, пытаясь дать задний ход. В конце концов его усилия увенчались успехом. Завывая моторами и скрежеща корпусом о камни, «Наутилус» освободился.
Подняв лодку вертикально, Джек увидел, что «Персей» разворачивается по узкой окружности, а его торпедный аппарат поворачивается в его сторону.
Пора сматываться!
Он надавил на педаль. Ускорители взвыли, лодка задрожала, но не сдвинулась ни на дюйм. По-видимому, песок набился в носовой блок ускорителей, и лодка утратила способность двигаться вперед.
«Давай же, давай!..»
Джек включил задний ход, чтобы продуть забившиеся движители.
«Персей» приближался.
На сей раз он был намерен нанести удар с близкого расстояния, чтобы исключить возможность промаха.
– Ты готов умереть? Киркланд?
Прочистив ускорители, Джек пришпорил их на холостом ходу, чтобы проверить работоспособность. Поскольку на то, чтобы убегать, времени не оставалось, Джек решил сыграть в игру «кто первым струсит». Это было рискованно, но он не сомневался в том, что для Дэвида собственная шкура дороже всего на свете. Он не рискнет стрелять в «Наутилус», если тот будет слишком близко к нему, поскольку взрыв на таком расстоянии может повредить и его лодку.
Джек вдавил педаль в пол и ринулся вперед. Однако вместо того, чтобы уклониться, «Персей» продолжал двигаться прежним курсом.
Джек включил ксеноновый прожектор. Свет из уцелевшего прожектора ударил в приближающуюся лодку и ослепил ее пилота. В самый последний момент субмарина Дэвида задрала нос и пронеслась над «Наутилусом».
За долю мгновения до того, как титановое брюхо «Персея» оказалось над головой Джека, он успел увидеть Дэвида, распластавшегося на животе в прозрачной сигарообразной капсуле.
Оглянувшись, Джек увидел, что торпедная установка разворачивается на своей турели, продолжая держать его на прицеле. «Чтоб ты сдох!» – молча выругался он. Затем от туловища «Персея» отделился огненный палец и полетел в его сторону.
Чтобы принять решение, у Джека оставалось не более десяти секунд, и он принялся лихорадочно соображать. Ближайший каньон располагался слишком далеко, а пятнышко торпеды на экране сонара быстро увеличивалось. Джек подался вперед, словно это могло помочь «Наутилусу» двигаться быстрее.
– Adios,15 придурок!
Джек понял: до каньона ему нипочем не добраться. Нужно было искать другие пути спасения. Впереди себя, на вершине подводной скалы, он заметил огромный валун и, нажав левую педаль, резко бросил лодку вниз, по направлению к нему.
– Решил покончить жизнь самоубийством? – послышался глумливый голос Спенглера. – Одобряю! Достойная смерть!
Взгляд Джека метался между несущейся сзади торпедой и приближающимся спереди камнем. Прикусив губу, он производил в уме сложные вычисления. В последний момент Джек продул кингстоны, избавившись от остатков балласта, и включил максимальную скорость. Нос его лодки уткнулся в илистое дно перед самым камнем, а корма взметнулась вверх. Совершив немыслимое сальто-мортале, «Наутилус» перелетел через камень так же, как опытный гимнаст перепрыгивает через «коня».
Торпеда не могла повторить такой трюк, и валун под «Наутилусом» разлетелся в мелкое крошево. По нижней части «Наутилуса» забарабанил град каменных осколков. Лодку тряхнуло, как на американских горках, и у Джека перехватило дыхание. Издав ликующий вопль, он снова набрал в кингстоны воду для балласта. Ударная волна сбросила его с края обрыва, и ставшая более тяжелой лодка камнем стала проваливаться в очередную впадину.
Очутившись у самого дна, Джек уменьшил скорость, низко скользя над грунтом. В его душе смешались радость и возбуждение от только что одержанной маленькой победы. Но эти чувства длились недолго. Вода над его головой стала светлеть. Дэвид догонял его на своей более быстроходной лодке.
Джек взглянул на сонар. Впереди возникла странная тень. Не зная, что это такое, Джек не стал выключать прожектор.
Ему нужно было укрыться, и поскорее!
Каньон делал плавный изгиб, и, повторив его, Джек понял, что за диковина ждала его впереди. Прямо перед ним через весь каньон протянулась каменная арка – высокий и тонкий каменный мост. Это сооружение было слишком невелико, чтобы укрыть его, но в голову Джеку пришла неплохая идея. Он заведет «Наутилус» под арку и опустится на илистое дно. Пришло время уравнять шансы.
Ситуационная комната Белого дома
Лоренс Нейф стоял перед картой, высвеченной на стене компьютерным проектором. За его спиной расположились члены Объединенного комитета начальников штабов, члены правительства и спецслужб.
На карте пылало красным цветом маленькое пятнышко, обозначавшее Окинаву.
Ее больше нет. Сотни тысяч людей сгорели в ослепительной атомной вспышке.
Заговорил министр обороны:
– Господин президент! Возмездие должно быть скорым и беспощадным!
Нейф отступил от карты и развернулся.
– Пекин.
Все молча ждали продолжения.
– Сожгите его до основания.
8 часов 55 минут
«Персей»
Лежа на животе в продолговатой кабине субмарины, Дэвид чувствовал, как пот заливает лицо, но не мог вытереть его. Руки были заняты рычагами управления, глаза устремлены на показания сонара, выводившиеся на прозрачную поверхность кабины. Тонкие линии повторяли все изгибы реального ландшафта.
Обогнув выступ скалы, Дэвид увидел своего противника и ухмыльнулся. Отлично! Значит, ублюдок все же не сумел ускользнуть от взрыва, не получив повреждений!
Субмарина Джека была перед ним как на ладони. Неуклюже раскачиваясь, она, словно раненая утка, трепыхалась под каменной аркой, тщетно пытаясь всплыть и продолжить движение. Ее винты поднимали со дна облака ила, но все усилия оказывались напрасны, и субмарина не могла сдвинуться с места.
– Какие-то проблемы, Джек? – осведомился Дэвид.
– Да пошел ты…
Ухмылка Дэвида стала еще шире. Он опустил «Персей» ниже и направил свет на обездвиженную лодку противника. Ему доставляло колоссальное удовольствие наблюдать, как оказавшийся в западне Джек отчаянно борется за жизнь, и знать при этом, что ничего у него из этого не выйдет.
«Персей» завис между «Наутилусом» и каменной аркой и направил свет на прозрачный купол лежащей на дне лодки. Джек поднял голову, и их глаза встретились. Дэвид послал врагу довольную ухмылку, но тут же удивленно насторожился: в глазах Джека он увидел не страх, а торжество.
Джек приветственно помахал ему рукой, и в следующее мгновение «Наутилус» резко взмыл вверх.
Застигнутый врасплох, Дэвид не успел ничего предпринять, и две субмарины столкнулись. От удара у Джека лязгнули зубы, в глазах вспыхнули яркие огни, а рот наполнился вкусом крови: он прикусил себе язык.
На несколько мгновений прозрачный купол «Наутилуса» прижался к прозрачной капсуле «Персея». Противники находились на расстоянии вытянутой руки, и в то же время для них не было ничего более невозможного, чем прикоснуться друг к другу.
Глядя на Дэвида, Джек усмехнулся и проговорил в микрофон:
– Теперь будем драться на равных, урод!
Взглянув на сонар, Дэвид вдруг понял, что оказался в ловушке, но предпринять ничего не успел.
Верхняя часть его подлодки врезалась в каменную арку. Дэвид разразился потоком брани. От столкновения с неуступчивым камнем торпедный аппарат оторвался от турели и полетел вниз. Одна торпеда сдетонировала, пролетела несколько сот метров по каньону и взорвалась, ударившись в каменную стену в отдалении. Оставшиеся снаряды рассыпались по дну.
После того как его ловушка сработала, Джек не стал задерживаться и включил полный ход.
– Как ты там говоришь? Adios? В таком случае adios, скотина!
«Наутилус» уже плыл вперед, направляясь к облаку мути, поднятому взрывом торпеды.
Дэвид, сплевывая кровь, лихорадочно орудовал рычагами управления.
– Я тебе покажу adios, засранец! – пробормотал он.
9 часов 04 минуты
«Наутилус»
От улыбки Джека не осталось и следа, когда «Наутилус» внезапно дернулся и застыл на месте, как лошадь перед пропастью. От неожиданного рывка Джек повис на ремнях безопасности.
Оглянувшись, он увидел позади себя «Персей». Один из его манипуляторов вытянулся вперед и впился клешней в раму «Наутилуса». Дэвид не желал отпускать его. В динамиках слышался скрежет металла о металл.
На экране компьютера замигали красные огни. «Наутилус» был пойман и обездвижен. Собственные манипуляторы «Наутилуса» оказались бесполезны. Они не могли сражаться с противником, находившимся сзади.
Клешни на раме «Наутилуса» продолжали сжиматься, и металлический визг стал невыносимым. Экран замигал. Дэвид перекусил главный силовой кабель. Скверно, очень скверно!
Лихорадочно размышляя, Джек направил «Наутилус» вниз, таща за собой «Персей» и одновременно делая крутой поворот. Включив прожектор, Джек осветил рассыпанные по дну торпеды. Из-за повреждения энергоподачи свет был слабым, но Джек не обращал на это внимания, сконцентрировавшись на своей главной цели.
Приблизившись на достаточное расстояние, Джек активировал правый манипулятор, вытянул его вперед и ухватил им одну из лежавших на дне торпед.
Только теперь Дэвид осознал грозящую опасность. Дернув манипулятором, он встряхнул «Наутилус», как терьер дохлую крысу.
Рука, которой Джек держал джойстик, дрогнула. Торпеда едва не упала, но он успел подставить клешню второго манипулятора и сильно ударил ее об основание каменной арки.
Взрыв разрушил опору, и арка начала медленно рассыпаться.
Как и рассчитывал Джек, Дэвид не захотел рисковать своей драгоценной шкурой. Он отпустил «Наутилус» и собрался дать деру, однако Джек развернул свою лодку и теперь уже сам зацепил «Персея» клешней манипулятора.
Они поменялись местами. Добыча поймала акулу за хвост.
– Куда торопишься? – издевательски осведомился Джек. Сверху неторопливо, как и все, что происходит в воде, опускалась основная секция каменного моста.
– Отпусти! – послышался в наушниках крик Дэвида. – Ты убьешь нас обоих!
– Обоих? Вряд ли!
Вокруг них уже падали более мелкие камни, образовывая кратеры в слое донного ила. Оставаясь начеку, Джек следил и за падающими камнями, и за показаниями сонара. Вторым манипулятором он привел в негодность кормовой блок ускорителей «Персея», искалечив винты, а затем отпустил вражескую лодку и дал полный назад.
Лодка Дэвида накренилась, пытаясь уйти из-под камнепада, но не смогла сдвинуться с места, и каменная лавина пригвоздила ее к дну.
Вокруг «Персея» взвился рой воздушных пузырьков, и поначалу Джек подумал, что лопнула его кабина, но, когда облачко пузырьков унеслось к поверхности, увидел, как из титанового корпуса «Персея» выпрыгнула прозрачная капсула. Спенглер привел в действие механизм катапультирования, и теперь спасательная шлюпка уносила его от тяжелой металлической матки, которая уже через секунду оказалась погребена под грудой огромных камней.
Ублюдок уносил ноги!
Джек зарычал от злости и поднял лодку над облаком илистой мути.
Капсула с положительной плавучестью и единственным пассажиром поднималась очень быстро. В ее хвостовой части мигал красный огонек, словно дразня Джека. На более тяжелой субмарине у него не было шансов догнать убегающего врага.
Включив прожектор, он также начал подъем, и вскоре они оба всплыли из глубокого каньона и оказались на открытом пространстве.
Сжав зубы, Джек медлил, не зная, что предпринять, но тут слева от себя заметил некое молниеносное движение. Повернув голову, он увидел, как появившееся из каменного лабиринта огромное существо метнуло свое толстое, как бревно, щупальце вслед за всплывающим стеклянным пузырем. По-видимому, оно расценило взрывы и свет как вторжение на свою территорию, и вышло на охоту.
Прикоснувшись к микрофону, Джек проговорил:
– Дэвид, по-моему, ты сейчас превратишься в завтрак.
9 часов 17 минут
Дэвид недоуменно нахмурился. Что несет этот кретин? Что он может ему сделать? Подлодке Джека его ни за что не догнать. Хотя спасательная шлюпка не была вооружена и не могла маневрировать, она имела преимущество в скорости. Узкая акриловая торпеда была легкой и необыкновенно плавучей.
Дэвид набрал код на панели компьютера, чтобы связаться с глубоководной станцией. Он прикажет убить бабу-антрополога. Медленно и мучительно. Рольф был мастер на такие штуки. А сам Дэвид позаботится о том, чтобы Джек услышал ее вопли и предсмертные мольбы.
Когда он ввел последние цифры, капсулу тряхнуло, и Дэвид перевернулся на бок. Он огляделся, но в слабом мерцании красного кормового маячка ничего не увидел. Дэвид приподнялся на локте, но в этот момент что-то опять встряхнуло капсулу и потащило ее ко дну. Дэвид ударился головой о прозрачную стенку.
– Что заче…
Слова замерли на губах Дэвида, когда он посмотрел вниз и увидел огромную, размером с обеденную тарелку, присоску, прилепившуюся к нижней части спасательной капсулы.
Гигантский спрут!
Дэвид читал отчет Джека о его встрече с таким чудовищем и, припомнив детали, в ужасе прижал ладони к прозрачным стенкам. Его охватила паника. У него не было ни оружия, чтобы отпугнуть тварь, ни двигателей, чтобы убежать от нее. Оглядевшись по сторонам, он увидел, как другие неимоверной толщины щупальца тянутся к нему, к беззащитной, пойманной добыче.
Капсулу развернуло, и Дэвид увидел огромный черный глаз, неподвижно смотрящий на него.
От ужаса Дэвид по-щенячьи пискнул.
Чудовище стало нещадно крутить капсулу, и Дэвид, растопырив руки, уперся ими в стенки. Вокруг себя он видел лишь сизую мешанину щупалец. Он смотрел себе под ноги, но вдруг, каким-то шестым чувством ощутив, что настоящая опасность грозит ему сверху, поднял голову и закричал.
На расстоянии протянутой руки от него раскрылась чудовищная пасть. В глотке головоногого находился острый как бритва клюв, способный перекусить пополам маленькую по сравнению с ним капсулу. Передняя ее часть с головой кричащего от страха Дэвида уже находилась в пасти чудовища. Клюв, нижняя челюсть которого была длиннее передней, сомкнулся на акриловой поверхности, пытаясь раскусить этот диковинный орешек.
Дэвид скорчился, забившись в нижнюю часть шлюпки, и случайно задел локтем какую-то кнопку на устройстве связи. Маленький, размером с ладонь, экран вспыхнул голубоватым светом. Значит, у него все еще есть связь! Он может позвать на помощь! А вдруг пуленепробиваемый корпус капсулы выдержит натиск монстра, или тому просто надоест возиться с непокорной добычей и он выбросит ее?
Опершись на локоть, Дэвид дотянулся до передатчика, но не успел прикоснуться к нему, как послышался жуткий звук, прозвучавший для него смертельным приговором.
КР-Р-Р-АК…
Дэвид поднял глаза. По стеклу побежала тонкая трещинка. «О боже, нет!» Ему вспомнилось, как умирал доктор Кортес: его расплющенный череп, выплеснувшиеся на пол мозги…
Чудовище сжало клюв сильнее, и по всей поверхности капсулы паутиной разбежались трещины.
Дэвид в бессильном отчаянии стиснул кулаки. Последняя надежда на спасение улетучилась. В его душе умерли все чувства. Все, кроме одного: желания отомстить.
Его босс, Николас Разиков, одержимый манией подозрительности, предусмотрел аварийный вариант, суть которого была проста и недвусмысленна: в случае обнаружения колонны она должна быть уничтожена, чтобы не достаться потенциальному противнику. На корявом языке специалистов это называлось «отказобезопасная система». Директор ЦРУ не мог допустить и мысли о том, что заключенная здесь энергия окажется в чужих руках. «Пусть лучше пропадет, чем достанется кому-то еще», – объяснял он.
Дэвид вызвал специальную программу и начал вводить определенную последовательность чисел. Его палец завис над кнопкой «Ввод».
Он посмотрел вверх. Монстр продолжал жевать капсулу, и по ее поверхности разбегались все новые трещины. Чудовище или давление? Какая смерть страшнее?
Он нажал на кнопку. На экране высветились слова: «ОТКАЗОБЕЗОПАСНАЯ СИСТЕМА АКТИВИРОВАНА».
А потом капсула лопнула, и океан забрал жизнь Дэвида раньше, чем он успел сделать последний вдох.
9 часов 20 минут
Глубоководная станция «Нептун»
Сидя рядом со своим тюремщиком, Карен думала о том, что время неумолимо иссякает. До столкновения Земли с волной солнечной бури оставалось чуть более двух часов. Ей необходимо связаться с «Фатомом» и сообщить о том, что доктор Кортес убит, но как это сделать, если Рольф не отпускает ее от себя ни на шаг?
Лейтенант Рольф тем временем разговаривал по телефону. Ему только что позвонили с поверхности. Он говорил шепотом, и Карен удалось разобрать лишь три слова: «эвакуация» и «отказобезопасная система». Все ее усилия подслушать что-то еще не принесли успеха.
Наконец лейтенант положил трубку и повернулся к ней.
– Они посылают «Аргус». Мы немедленно уходим со станции.
Карен заметила, что мужчина старательно избегает встречаться с ней взглядом. Рольф лгал. Сам-то он, конечно, уйдет, а вот ей суждено остаться здесь навеки.
Всем своим видом изображая покорность, Карен поднялась и потянулась.
– Да уж, пора.
Лейтенант тоже встал и словно невзначай положил руку на висевший на поясе кинжал. Конечно, разве можно стрелять на такой глубине? Только нож!
Повернувшись, Карен торопливо направилась к лестнице, ведущей на нижний уровень, и стала спускаться, исподволь поглядывая на своего конвоира.
Она лихорадочно просчитывала те действия, которые ей предстояло предпринять в следующие секунды. Ей объяснили, как устроены системы безопасности, сразу же после того, как доставили сюда. Все здесь было автоматизировано, и именно этим она собиралась воспользоваться.
Рольф спускался следующим, стараясь, как обычно, держаться как можно ближе к пленнице. Карен это вполне устраивало.
Оказавшись на середине лестницы, она спрыгнула вниз и с громким стуком приземлилась на жесткий пол.
– Осторожнее, черт бы тебя побрал! – прорычал Рольф. Карен метнулась к стене и разбила локтем предохранительное стекло пульта экстренной блокировки дверей, а затем сунула руку внутрь и, полосуя себе пальцы острыми осколками, ухватилась за рукоятку красного цвета. Это устройство предназначалось на случай угрозы затопления станции.
Поняв, что она собирается делать, лейтенант, находившийся на середине лестницы между двумя секциями станции, лягнул воздух ногой, пытаясь достать Карен, но промахнулся.
Карен дернула рукоятку. Взвыла сирена, и из проема в полу, подобно огромной гильотине, скользнула дверь люка.
Карен отскочила в сторону. Когда она повернулась, с потолка свисало тело Рольфа, которому зажало люком голову. Из его горла вырывались булькающие звуки. После недолгой борьбы механизм, рассчитанный на сопротивление шести тысяч метров океанской толщи, победил. Хрустнули кости, брызнула кровь, и обезглавленное тело лейтенанта, дергаясь в агонии, рухнуло на пол рядом с Карен.
Она отбежала на несколько шагов, и ее вырвало, а затем – снова и снова.
Карен знала: у нее не было выбора. «Убей, или убьют тебя», – сказал ей однажды Джек, и сейчас она убедилась в истинности этих слов.
И все же…
В контрольном центре прозвучал зуммер интеркома, и из динамика послышался голос:
– «Нептун», это палуба. Мы зафиксировали аварийное закрытие люка. У вас все в порядке? Карен вскочила. Ее сердце отчаянно колотилось. «Аргус», должно быть, уже спускается к станции. Ее не должны поймать! Метнувшись к приборам, она лихорадочно стала щелкать тумблерами, пытаясь вспомнить, как включается радио. Когда ей это удалось, она схватила переговорное устройство и торопливо заговорила:
– Палуба, это «Нептун»! Отмените эвакуацию! Повторяю: отмените эвакуацию! Станция повреждена! Затопление неизбежно! Поняли меня?
Голос из интеркома мрачно ответил:
– Вас понял. Затопление неизбежно. – Последовала долгая пауза, а затем: – Мы будем молиться за вас, «Нептун».
Карен закусила губу. Наконец она свободна и может заняться более важными делами.
Куда, черт побери, запропастился Джек?
9 часов 35 минут «Наутилус»
Кое-как преодолев последний каньон, Джек заметил впереди огни. Место крушения борта номер один! Так близко! Он надавил на педали, пытаясь выцедить из севших аккумуляторов еще хоть немного энергии. Ускорители слабо загудели.
В результате сумасшедшей гонки над океанским дном он оказался всего в четверти мили от станции. После того как на его глазах лопнула капсула Дэвида, прошло не более восьми минут. Однако радоваться было рано. На экране компьютера перемигивались тревожные красные и желтые огоньки, но, что было хуже всего, уровень зарядки аккумуляторов находился на нуле.
Энергии осталось так мало, что Джек был вынужден отключить все системы, в которых сейчас не было жизненной необходимости: свет, поглотитель углекислоты и даже отопление. А поскольку на этой глубине царил арктический холод, даже после столь короткого путешествия Джека трясло от холода, а губы его посинели.
Теперь же, когда впереди были видны огни станции, он выключил и прожектор. Благодаря этому лодка получила несколько дополнительных минут жизни. Джек поплыл дальше. Покореженные полозья «Наутилуса» скользили всего в нескольких дюймах от дна.
После долгого времени, проведенного в темноте, огни станции показались ему ослепительными, и он прищурился. Колонна возвышалась в двадцати ярдах справа от него, три освещенных «бублика» станции виднелись прямо по курсу. Мысленно прикинув, какое расстояние ему еще предстоит преодолеть, Джек безмолвно выругался. Какого черта они поставили станцию так далеко? Ему до нее нипочем не добраться!
Словно в доказательство его правоты гудение ускорителей стало угасать, а потом наступила леденящая тишина. Джек давил на педали. «Давай же, давай! Ведь мы так близко!» В ответ он услышал тихое жужжание и больше – ничего.
Джек откинулся в кресле и стал растирать онемевшие от холода руки.
«И что теперь?»
9 часов 48 минут
Глубоководная станция «Нептун»
Карен вытерла окровавленные руки о брюки.
Отключив аварийную сигнализацию и разблокировав двери, она вернулась на второй уровень и на протяжении последних пяти минут безуспешно пыталась установить связь с Габриелем.
Отрезанная от всего мира, она чувствовала себя слепой и глухой. Что ей делать дальше?
Пытаясь унять нервозность, Карен встала и принялась ходить по лаборатории. Может, стоит позвонить на поверхность и рассказать все начистоту? Судьба всего мира зависит от того, будут ли предприняты действия… хоть кем-то. Но она понимала, что попытка доказать что-либо властям обречена на неудачу. Диск, содержащий информацию, полученную с «Фа-тома», исчез вместе с телом доктора Кортеса, и кто, скажите на милость, поверит женщине, которая только что отрезала голову американскому офицеру, удостоенному многих наград?
Карен почесала в затылке. Должен же быть выход?
Неожиданно пол под ее ногами дрогнул. Она остановилась. Ее ступни ощущали вибрацию. Карен затаила дыхание. Не хватало еще подводного землетрясения! Она подошла к одному из иллюминаторов и выглянула наружу. Ее внимание привлекло странное свечение. Оно исходило из колонны.
Карен сузила глаза и стала вглядываться вдаль.
Неожиданно колонна вспыхнула ярким светом, и пол станции заходил ходуном. Чтобы не упасть, Карен ухватилась за стену. В тот момент, когда свет стал особенно ярким, она заметила неподалеку от колонны металлический отблеск. Там что-то было!
Вибрация прекратилась, свет погас. Карен продолжала вглядываться в темноту, но больше ничего не видела.
– Что это было? – пробормотала она себе под нос.
Обняв себя за плечи, она стояла, размышляя над тем, как бы это выяснить.
10 часов 18 минут «Наутилус»
Лязгая зубами от холода, задыхаясь в воздухе, отравленном углекислым газом, Джек пытался поднять манипулятором со дна еще один камень. Из первых четырех, которые он бросил в колонну, в цель попали два. Уже неплохо.
Чуть раньше, когда субмарина окончательно замерла на морском дне, он вспомнил лекцию Чарли о чувствительности колонны к любому виду энергии, даже кинетической. Заряда в аккумуляторах хватило только на то, чтобы с помощью одного манипулятора выковырять из грунта несколько камней и кинуть их в колонну. Колонна вспыхивала, земля вздрагивала, но сумеет ли кто-нибудь понять столь своеобразный зов о помощи? Не суждено ли ему остаться здесь навсегда? Джек мог только гадать.
Он силился поднять со дна новый камень. В глазах стоял туман: холод и углекислый газ медленно, но верно делали свое дело.
Но вот, приподнявшись над дном, бессильно замерла рука манипулятора. Джек припомнил выражение автомобилистов: «Аккумулятор сдох». Вскоре настанет и его черед.
Напоследок Джек попытался включить радио. Той капли электричества, которая осталась в батареях, на это должно было хватить.
– Вы слышите меня? Чарли! Кто-нибудь! Ответа не было.
Застонав, Джек обмяк в кресле. Его била крупная дрожь. Океанская пучина высосала все тепло из маленькой субмарины. Джек то терял сознание, то вновь приходил в себя, но в конечном итоге океан оказался сильнее.
Когда Джек в последний раз вынырнул из темной пучины бесчувствия, он успел увидеть, что к его лодке подбирается какое-то большое чудище.
В следующий момент он провалился в темноту.
10 часов 21 минута Глубоководная станция «Нептун»
Карен сидела за консолью контрольного центра на первом уровне и с помощью джойстика управляла роботом по имени Хьюи, который, повинуясь ее командам, пытался ухватить своей железной рукой подлодку Джека. Наконец его клешня крепко сомкнулась на титановой трубе рамы «Наутилуса».
Довольная этой маленькой победой, Карен повела робота обратно к станции. Поначалу лодка словно сопротивлялась, но затем все же сдвинулась с места. Карен утерла пот со лба.
– Давай, Хьюи, у тебя получится!
Радиоуправляемый робот размером с «фольксваген» пятился, волоча за собой субмарину. Карен увеличила изображение и внимательно осмотрела путь, который предстояло проделать Хьюи. Она не хотела потерять Джека и «Наутилус» из-за какого-нибудь препятствия, которое могло оказаться на поверхности дна.
Через прозрачный акрил купола она отчетливо видела Джека. Он обвис на ремнях безопасности, свесив голову на грудь, и не шевелился. Потерял сознание? Мертв? Этого Карен не знала, но сдаваться не собиралась.
Ее взгляд метнулся от экрана на циферблат настенных часов, и рука, державшая джойстик, стала влажной. Меньше двух часов! Есть ли хоть малейшая возможность того, что их план осуществится? Глядя на экран, Карен видела, как Хьюи деловито тащит мертвую субмарину по морскому дну. Что бы ни произошло, она не бросит Джека.
Работая джойстиком, она упрямо сокращала расстояние, разделявшее «Наутилус» и «Нептун». К счастью, рабочие полностью очистили площадку от обломков самолета. Крупные куски убирали вручную, мелкие – с помощью специального устройства наподобие пылесоса. Карен действовала быстро как могла, молясь лишь о том, чтобы им хватило времени.
Внезапно из динамиков послышался знакомый голос:
– Доктор Грейс, если вы слышите, пожалуйста, отзовитесь.
От радости и облегчения Карен даже вскрикнула. Не отпуская джойстик, свободной рукой она нажала на кнопку устройства связи.
– Габриель!
– Доброе утро, доктор Грейс. Пожалуйста, ответьте «Фатому».
Хьюи наконец добрался до станции, и Карен медленно подвела робота под ее основание. Отрегулировав изображение, она заставила его поставить субмарину так, чтобы та располагалась прямо перед входным люком шлюза.
– Карен?
– Миюки! О, слава богу!
Раньше чем ее подруга успела ответить, из динамика прозвучал новый голос. Ямайский акцент выдавал в нем Чарли, корабельного геолога.
– Профессор Грейс, время на исходе! Где доктор Кортес? Что вообще происходит?
Рассказывая ему о последних событиях, Карен запустила в действие процедуру шлюзования. Затем последними новостями с ней поделился Чарли. Она узнала, что корабли поддержки оставили «Фатом» в покое, а затем, как выразился Чарли, «собрали манатки и отвалили». После их ухода связь восстановилась.
– Чем вызван их уход? – спросила Карен.
– Габриель перехватил закодированное сообщение и сумел расшифровать его. Похоже, активирована некая отказобезопасная система, задача которой – уничтожить весь этот район, чтобы ничто находящееся здесь не досталось врагам. Короче говоря, по этой точке будет нанесен ракетный удар.
– Когда?
– Габриель пытается это выяснить.
У Карен вдруг закружилась голова. Откуда еще может грозить им гибель?
– Что с Джеком? – спросил Чарли. Карен посмотрела на экран.
– Я хочу взять его на борт станции, но не знаю, как это сделать. У робота не хватит сил, чтобы поднять субмарину в шлюзовую камеру. Джек должен сделать это сам, но он без сознания, и к тому же аккумуляторы лодки, как мне кажется, полностью разрядились.
– Габриель сейчас соединит вас с лодкой. Может, вам удастся привести его в чувство.
– Я постараюсь.
Дожидаясь соединения, Карен взглянула в смотровое окошко. Камера уже заполнилась водой, и дверь люка плавно отходила в сторону.
– Доктор Грейс, по линии глубоководной связи вы подключены к переговорному устройству «Наутилуса». Говорите. К арен заговорила в микрофон:
– Джек! Если ты слышишь меня, ответь! – Она сфокусировала видеокамеру Хьюи на купол субмарины и заставила робота встряхнуть ее. – Очнись, черт бы тебя побрал!
10 часов 42 минуты «Наутилус»
Джек плыл в темноте следом за знакомым голосом, который что-то шептал ему и вел его к свету. Это был голос ангела:
– Черт тебя задери, Джек! Пошевели своей ленивой задницей!
Джек дернулся в кресле и, словно пьяница, проснувшийся после страшной попойки, с трудом поднял голову и разлепил глаза. Отовсюду лился свет – такой яркий, что Джек ничего не видел.
– Джек, это Карен!
– Карен…
Джек и сам не знал, произнес ли он эти слова или они прозвучали в его голове. Окружающий мир превратился в море света.
– Джек, ты должен поднять лодку на пятнадцать футов и завести ее в люк, который находится прямо над тобой.
Джек задрал голову. Когда его глаза немного привыкли к свету, он увидел над куполом лодки большое отверстие. Теперь он начал понимать, что к чему.
– Не могу… Батарея разряжена…
– Придумай что-нибудь! Ты ведь так близко!
Продолжая смотреть вверх, Джек вспомнил последние секунды жизни Спенглера. Возможно, выход действительно есть.
Карен снова заговорила, и теперь в ее голосе звучало отчаяние:
– Джек, я попробую использовать робота. Может, у него хватит сил, чтобы подсадить «Наутилус».
– Нет… – Язык Джека опух и едва ворочался во рту.
Пошарив возле ног, Джек нащупал рукоятку аварийного сбрасывания внешнего корпуса субмарины. Он дернул ее, но либо рукоятку заклинило, либо он сам чересчур ослаб.
– Джек…
Сделав глубокий вдох, он снова вцепился в рукоятку онемевшими пальцами, уперся ногами в пол и – теперь уже двумя руками – потянул ее на себя.
У него получилось! Где-то под ногами негромко бухнул пиротехнический заряд, отстреливающий кабину пилота вертикально вверх.
Легкая кабина выскочила из титановой скорлупы, как насекомое из старого хитинового панциря, и влетела в открытый люк.
Но всего этого Джек уже не видел. Сознание вновь оставило его.
10 часов 43 минуты Глубоководная станция «Нептун»
Глядя на экран, Карен видела, как «Наутилус» разделился на две части и верхняя мячиком подпрыгнула вверх – прямо в отверстие люка. После этого она сразу нажала на кнопку откачки воды и декомпрессии.
Карен подошла к смотровому окошку. Капсула, в которой находился Джек, плясала по поверхности воды под самым потолком шлюзовой камеры, а люк в полу закрывался. Послышалось гудение насосов.
Карен смотрела, затаив дыхание. Джек сидел в кресле, повиснув на ремнях.
Откачка воды и выравнивание давления продолжались пять минут. За это время Карен успела вызвать «Фатом» и сообщить о том, что Джек уже на борту станции. Она также узнала о том, что Чарли совместно с Габриелем трудятся над каким-то новым планом. Занятая мыслями о Джеке, она едва слушала.
Над дверью загорелась зеленая лампа, оповещая о том, что опасности больше нет. Карен отперла замок и открыла дверь шлюзовой камеры. Водительская кабина – наполовину акриловая, наполовину титановая – лежала на боку. От Роберта Карен уже знала, как открыть ее. Сорвав со стены маленький баллон с кислородом и маской, она кинулась к кабине, ухватилась за рукоятку ручного открывания купола и принялась крутить ее. По внешнему виду и принципу действия это устройство напоминало автомобильный домкрат.
Карен заглянула внутрь. Лицо Джека посинело. Она ухватилась за рукоятку обеими руками и принялась крутить еще быстрее. Наконец с негромким шипением купол отделился от титанового поддона, и на Карен дохнуло застоявшимся, пахнущим смертью воздухом кабины.
Оттолкнув купол в сторону, Карен опустилась на колени и освободила обмякшее тело Джека от ремней. Его кожа была холодной и влажной, и Карен с ужасом подумала, что за несколько минут, прошедших после их короткого разговора, жизнь оставила его.
Но нет! Взяв его запястье, Карен нащупала пульс. Прерывистый и нитевидный, он все же был, а его грудь, хоть и едва заметно, все нее вздымалась.
Карен положила кислородную маску на его рот и нос, а затем открыла вентиль баллончика с кислородом. Приблизив губы к его уху, она прошептала:
– Дыши, Джек!
Будучи без сознания, он все же, видимо, услышал ее слова, поскольку его грудь стала подниматься и опускаться более глубоко и равномерно. Карен расстегнула неопреновый гидрокостюм Джека, чтобы ему было легче дышать.
И – вздрогнула, когда на ее запястье легла его холодная рука.
Опустив глаза, Карен увидела, что Джек смотрит на нее.
– Карен… – хрипло проговорил он.
Карен заплакала и нежно обняла его за шею. Несколько секунд никто из них не шевелился.
Наконец Джеку с помощью Карен удалось сесть.
Он отвел рукой кислородную маску и баллон. Краска постепенно возвращалась на его лицо.
– Расскажи мне, что происходит, – клацая зубами, попросил он.
Карен пересказала события последних часов. Джек встал на колени и тяжело закашлялся.
– В чем заключается план Чарли?
– Он не вдавался в детали.
– Это на него похоже. – Джек встал, опираясь на плечо Карен и растирая руки. – Сколько времени у нас в запасе?
– Один час.
19 августа, 11 часов 05 минут
Глубоководная станция «Нептун», Океания
Джек сидел, закутавшись в теплые пледы. Он только сейчас начал чувствовать пальцы своих ног. На экране компьютера перед ним подрагивало изображение Чарли.
– Сначала расскажи мне о ядерном ударе. Что это еще за новости?
– Противооткатный механизм, приведенный в действие посредством радиопередачи из-под воды. Я думал, может, ты что-нибудь знаешь?
Джек посмотрел на Карен.
– Нет, отсюда никаких сигналов не посылали, – мотнула головой она. – Я постоянно находилась рядом с Рольфом.
– Значит, Спенглер, – со злостью констатировал Джек. – Даже из могилы пытается меня достать!
– Да, видимо, ты ему сильно не нравился, – хмыкнул Чарли. – На боках ядерных баллистических ракет, которые несутся сюда, наверное, написаны наши имена.
Глаза Джека расширились, и он забыл даже о холоде, который до сих пор пронизывал его тело.
– Сколько времени осталось до удара? – спросил он.
– По мнению Габриеля, пятьдесят семь минут. Это произойдет за минуту до того, как к нам пожалует солнечная буря.
Джек в отчаянии помотал головой.
– Выходит, даже если мы сумеем нейтрализовать колонну и спасти мир, то все равно погибнем в ядерном взрыве!
Чарли пожал плечами.
– Похоже на то.
Джек помолчал, мысленно перебирая имевшиеся у них в запасе варианты, которых было не очень много, потом вздохнул.
– Какого черта! Герои тоже не живут вечно! Давайте сделаем хотя бы то, что в наших силах. Что у тебя за новый план, Чарли?
– Сразу скажу, Джек, шансов на успех маловато.
– В нашем положении нельзя пренебрегать ни одним шансом. Выкладывай.
– Хорошо, но сначала мне бы хотелось ознакомить с моими расчетами доктора Кортеса.
– Валяй, если только у тебя есть доска для общения с духами. Так что ты там придумал?
Чарли помрачнел.
– Ты сам надоумил меня на это, Джек. Мы попытаемся устроить колонне перегрузку.
– Закоротить ее?
– Не совсем. Если мы перегрузим колонну энергией, резонирующей на нужной частоте, возникнут кинетические колебания и колонна разрушится. Примерно так, как лопается хрустальный бокал, если взять нужную ноту.
– И ты знаешь эту ноту?
– Думаю, да, – кивнул Чарли. – Самое сложное заключается в другом: как сделать так, чтобы колонна «услышала» ее. Пучок энергии должен попасть точно в цель и воздействовать на нее в течение трех минут.
– Как же это сделать? Чарли устало вздохнул.
– Именно над этим мы с Габриелем бились с тех пор, как ты нас покинул. Мы кое-что придумали, но боюсь, Джек, тебе это не понравится. Для подобной операции необходимо использовать лучевое оружие.
– Надеюсь, ты не забыл почистить лазерную пушку, что лежит у тебя под кроватью? – попытался сострить Джек, но Чарли даже не усмехнулся и продолжал молча смотреть на него с экрана.
Глядя в неподвижные глаза геолога, Джек вдруг понял, что тот имеет в виду. Его словно лягнули между глаз. Он вскочил на ноги.
– Подожди… Ты же не имеешь в виду «Спартак»?
– Габриель проанализировал его тактико-технические характеристики. Должно сработать.
– Что такое «Спартак»? – вмешалась Карен. Джек бессильно опустился на стул.
– Это спутник военно-морских сил. Тот самый, который я выводил на орбиту, когда произошла авария на «Атлантисе». Он оснащен экспериментальной лазерной пушкой, которая может поражать цели из космоса: ракеты, корабли и даже подводные лодки. – Джек снова повернулся к Чарли, продолжавшему смотреть на него с экрана. – Но «Спартак» неисправен! Он поврежден!
Чарли отрицательно покачал головой.
– Не работает только система наведения, что, конечно, делает его непригодным для использования военными. Им пришлось бы посадить туда специального оператора, чтобы наводить пушку вручную. – Чарли помолчал. – К счастью, у нас такой оператор есть.
Джек не понял смысл этих слов, но Карен оказалась сообразительнее.
– Габриель! – воскликнула она.
– Совершенно верно, – кивнул Чарли. – Я приказал ему проверить главный процессор спутника. Воспользовавшись тем, что все сейчас заняты войной и «Спартак» официально считается утраченным, им с Миюки удалось пробраться сквозь старые защитные системы. Процессор спутника до сих пор жив-здоров и готов к действию.
– Ты шутишь! После стольких лет? – скептически переспросила Карен.
– Он работает от солнечной энергии, а эта «батарейка» – вечная.
Пока Чарли просвещал Карен, Джек сидел молча, задумавшись. В его памяти из грузового отсека «Атлантиса» вновь выплывал спутник, расправляя серебристые крылья солнечных батарей. Джек пытался отогнать эти воспоминания, но они не уходили. Он снова видел взрыв, крики, нескончаемое падение в космосе…
Он поежился, но теперь уже не от холода, а от суеверного страха. На «Спартаке» лежало проклятие. Смерть окружала его. Это дьявольское вооружение не могло принести ничего, кроме боли и страданий.
– Ничего не выйдет, – проворчал он.
– Нам выбирать не приходится, – сказала Карен, положив руку ему на плечо, потом спросила Чарли: – Когда начинаем?
– Мы ограничены жесткими временными рамками, – пояснил Чарли, – и у нас будет только одна попытка. Спутник выйдет на нужный участок орбиты через сорок восемь минут.
Джек посмотрел на часы.
– То есть за три минуты до того, как нанесет удар солнечная буря.
– Трех минут должно хватить. Либо у нас получится, либо нет.
Джек покачал головой.
– Безумие, да и только!
– Что должны делать мы? – деловито спросила Карен.
– Чтобы нацелить пушку на колонну, Габриелю необходим активный маяк. Вам придется снять с «Наутилуса» навигатор «Магеллан». Информация с него будет поступать на «Фатом», а я перенаправлю ее Габриелю.
Джек развел руками. – В таком случае у нас проблемы. «Наутилус» находится на дне. Чтобы попасть на станцию, мне пришлось катапультировать кабину, поэтому теперь добраться до «Магеллана» у нас нет никакой возможности.
– А если использовать радиоуправляемый робот? – предложила Карен.
– Он действует слишком грубо и не сумеет извлечь «Магеллан», не повредив его. Это можно сделать только вручную.
Воцарилось подавленное молчание. Внезапно лицо Карен прояснилось.
– По-моему, я знаю, что делать!
11 часов 44 минуты
Стоя в шлюзовой камере, Джек наблюдал в передний иллюминатор шлема за тем, как поднимается уровень воды. Он пошевелил руками, пытаясь привыкнуть к тяжелому армированному водолазному скафандру. В большом шлеме имелись четыре обзорных иллюминатора: впереди, справа, слева и наверху. Этот круглый шлем был настолько просторным, что его нижние края надевались на плечи скафандра, и, будучи соединены, они образовывали конструкцию, похожую на пистолетный патрон с приделанными к нему руками и ногами. В верхней части шлема, а также на запястьях были укреплены лампы. В довершение ко всему на спине скафандра был установлен реактивный микродвигатель, который позволял водолазу быстро перемещаться в водной среде. Все это вместе придавало конструкции сходство с космическими скафандрами из старых научно-фантастических сериалов.
Впрочем, сходство было не только внешним. Двигаясь к люку, Джек интуитивно осваивал управление этим сложным механизмом, благо он и в самом деле не очень отличался от настоящего космического скафандра.
– Как ты себя ощущаешь? – послышался голос Карен из вмонтированного в шлем динамика.
Сквозь слой воды он увидел ее лицо в смотровом окошке контрольного центра и помахал рукой.
– Все в порядке!
После разговора с Чарли Карен отвела его на первый уровень, к «гаражам», в которых хранились скафандры для глубоководных водолазных работ. Джек не мог не отдать ей должное: это была блестящая идея.
– Чарли тоже подключен к радиосети. Он слышит нас.
– Эй, Чарли! – окликнул товарища Джек.
– Я здесь! – отозвался геолог.
– Как дела у Габриеля?
– Этот шельмец уже закончил проверку всех систем спутника. Они приведены в действие и ожидают нашей команды. От тебя требуется только установить навигатор, а потом удирай со всех ног. Время на исходе.
Взгляд Джека упал на установленные в шлем электронные часы. Шестнадцать минут.
– Понял тебя.
На связь вновь вышла Карен.
– Осторожно! Люк камеры открывается.
Джек наклонился и посмотрел вниз. Огромные двери плавно разошлись в разные стороны; под ними был океан.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – с деланной веселостью проговорил он и, подняв глаза, снова увидел лицо Карен в смотровом оконце. От волнения она поднесла к лицу крепко сжатый кулак и прикусила костяшки пальцев. Джеку почему-то показалось, что в данный момент она больше переживает за него, чем за судьбы мира.
Махнув напоследок рукой, он шагнул в зияющее отверстие и стал опускаться на дно, регулируя с помощью расположенной под пальцами правой руки мини-клавиатуры плавучесть скафандра. Останки «Наутилуса» лежали в двух ярдах от него. Включив микродвигатель, Джек преодолел это пространство и оказался рядом со своей бывшей подводной лодкой.
Опустившись на одно колено, он заглянул под корпус. GPS-навигатор находился под кормой, рядом с задним блоком ускорителей. С помощью клешни, которой заканчивалась левая рука скафандра, он ощупал, а затем открутил защитную панель прибора. Неудивительно, что после переделки, в которой пришлось побывать «Наутилусу», она оказалась помятой.
Панель упала на дно.
Неуклюже наклонившись еще ниже в громоздком скафандре, Джек посветил в небольшую открывшуюся нишу и, не удержавшись, выругался.
– В чем дело, Джек? – тут же раздался голос Карен. Он распрямился.
– «Магеллан» сгорел. Поджарился. – На него нахлынула волна отчаяния. – Будь проклят этот Спенглер!
Из динамика послышался удивленный голос Чарли:
– Но, Джек, я принимаю сигнал навигатора!
– Это невозможно. Он не может идти с «Наутилуса».
– Отойди назад! – велел Чарли. – Подвигайся по дну. С помощью микродвигателя Джек переместился от одной опоры станции к другой, а затем вернулся на прежнее место.
– Это ты! – констатировал Чарли. – Этот скафандр, видимо, оснащен автоматической навигационной системой. Мера предосторожности – на тот случай, если водолаза унесет течением.
Услышав это сообщение, Джек приободрился.
– Значит, все, что мне нужно, – это добраться до колонны?
– Да. В твоем распоряжении восемь минут. – Чарли помолчал и добавил совсем иным тоном: – Но, видишь ли, Джек, поскольку навигатор встроен в скафандр, тебе придется остаться рядом с колонной.
Джек понял, что имеет в виду Чарли. Это означало его смерть.
Карен, видимо, тоже поняла это, поскольку торопливо заговорила:
– Должен же быть другой выход! А что, если вернуться к прежнему плану? Взорвать колонну?
Чарли стал многословно убеждать ее в том, что это невозможно.
– Кинетическая энергия, которая высвободится при взрыве…
Прервав их научную дискуссию, Джек положил пальцы на кнопки управления двигателем и сказал:
– Ребята, в нас запустили ядерную ракету, и она уже в пути. Какая разница, как умирать? – Он включил двигатель и поплыл к колонне, стоявшей в пятидесяти ярдах от него. – Будьте готовы.
11 часов 58 минут Спасательное судно «Фатом»
Лиза стояла рядом с Робертом и Джорджем на кормовой палубе. На небе не было ни облачка, и солнце нещадно палило. Она вышла сюда, чтобы здесь дождаться исхода. В лаборатории Чарли было слишком тесно, к тому же Лизе захотелось вдохнуть морской ветер. Возможно, в последний раз. Джордж и Роберт присоединились к ней.
Джордж курил свою неизменную трубку, в ушах Роберта торчали наушники плеера «Сони». До слуха Лизы доносились обрывки песни Брюса Спрингстина «Рожденный бежать».
Она вздохнула. Если бы только они могли убежать…
Но нет, это было невозможно. «Фатом» должен был оставаться здесь, чтобы осуществлять передачу сигнала снизу наверх – со дна к спутнику. Даже если этот план увенчается успехом, им самим не спастись. Им всем суждено погибнуть в урагане ядерного взрыва.
Джордж вынул изо рта трубку и молча указал ее черенком на горизонт.
Лиза взглянула в ту сторону. На северо-востоке возник тонкий инверсионный след и по пологой дуге начал подниматься в небо. Это была та самая, предназначенная для них ракета.
Не отрывая глаз от неба, Джордж сунул трубку в рот.
Никто не произнес ни слова.
11 часов 59 минут
Заключенный в громоздкий скафандр, Джек стоял спиной к кристаллической колонне, один на невидимом дне океана. Минуту назад он велел Карен отключить внешние фонари на шестах вокруг станции и выключил лампы на своем скафандре, после чего все вокруг погрузилось во тьму. Нельзя было допустить, чтобы колонна, отреагировав на свет, активировалась раньше времени.
– Вы принимаете мой сигнал? – спросил он?
– Ясно и четко, – ответил Чарли с «Фатома». – Перенаправляю его Габриелю.
Джек огляделся. Единственным источником света остались желтые пятна иллюминаторов «Нептуна». Джек не мог видеть Карен, но чувствовал, что она смотрит на него. Он вздохнул. Как бы ему хотелось провести с ней побольше времени! Больше он ни о чем не сожалел.
Джек ждал. Ничего иного ему не оставалось. Он превратился в живую мишень для космического оружия.
Он посмотрел в верхний иллюминатор шлема, как будто надеялся разглядеть из бездны океана спутник, летящий в бездне космоса. Джек всегда предчувствовал, что когда-нибудь их пути пересекутся снова. Судьба, от которой не уйти. Однажды ему удалось ее обмануть, и он оказался единственным, кто выжил, а теперь он стоял в перекрестье прицела того самого «Спартака», который уже пытался убить его. Второго раза не будет.
Джек закрыл глаза.
Возле его уха раздался призрачный шепот Карен:
– Мы с тобой, Джек! Мы все!
Он мысленно поблагодарил ее. Всю жизнь его окружали призраки – воспоминания об умерших. А сегодня, в этот последний момент, он отпустил их, осознав наконец, какую власть имели над ним тени прошлого.
И тут раздался громкий голос Чарли:
– Поехали!
12 часов 01 минута
Околоземная орбита, высота 480 морских миль над Тихим океаном
Солнце отразилось в крыльях сверкающего спутника. На его боку виднелись опознавательные знаки: маленький флаг, идентификационный номер и огромными красными буквами название «СПАРТАК». Краска была свежей, как будто ее положили только вчера.
Оказавшись над просторами Тихого океана, спутник стал менять положение. Система гиростабилизации разворачивала его таким образом, чтобы на солнечные батареи попадало как можно больше света. Зарядка мощного химического лазера требовала много энергии.
Это был танец мощи и устрашения.
В нижней части спутника открылся люк, и из него выдвинулся телескопический ствол.
В верхние слои атмосферы вокруг ожившего спутника стали ударять ионизированные частицы, падая на нее, как капли дождя падают на поверхность пруда, и заряжая ионосферу микроскопическими радиоактивными взрывами. Во все стороны начала распространяться призрачная рябь, коммуникационная система спутника беспрерывно потрескивала.
Что-то внутри его прислушивалось, анализировало, принимало решения.
На самом деле эти «дождевые капли» были не чем иным, как первыми вестниками солнечной бури. За ними, минуя орбиту Луны, к Земле рвался штормовой фронт необузданной энергии и частиц, рассекая вакуум со скоростью в 1,8 миллиона миль в час.
Не обращая внимания на грозящую опасность, спутник завершил заданную последовательность действий. Химический лазер микровспышками подавал энергию на генератор заряженных частиц. Уровень энергии подскочил до максимума, и ее сдерживала лишь пара крутящихся электромагнитов. Зарегистрировав все это, центральный процессор внес заключительную поправку, произведя захват цели по поступающему снизу сигналу.
Между двумя магнитами бушевала дикая энергия, ища выход наружу.
И он появился. Энергия вырвалась из чрева спутника и, сформировавшись в тонкий луч, устремилась к Земле, пронеслась сквозь атмосферу и ударила в океан, пронзив толщу воды так же легко, как воздух. Подпитываемый из космоса, луч устремился в темную, как ночь, пучину океана, куда до этого не проникали даже лучи солнца.
12 часов 02 минуты Глубоководная станция «Нептун»
Карен стояла, прижавшись лицом к холодному стеклу. Она пыталась найти глазами Джека, но за иллюминатором царила непроглядная тьма.
Беззвездная ночь.
А потом кристаллическая колонна вспыхнула, да так ярко, что Карен вскрикнула и отскочила от иллюминатора. Она закрыла глаза и заслонилась локтем, но в глазах у нее продолжал гореть этот слепящий свет.
Она, спотыкаясь, сделала несколько шагов назад. Из ее глаз текли слезы, и открыть их она сумела только через несколько секунд. Из всех иллюминаторов бил такой яркий свет, что казалось, будто само солнце спустилось на дно, чтобы разогнать здесь извечный мрак.
– О боже! – только и смогла сказать Карен. Прикрывая глаза ладонью, она приблизилась к одному из иллюминаторов и попыталась выглянуть наружу, но ничего не увидела: ни Джека, ни океанского дна.
Окружающий мир превратился в океан света.
– Джек…
12 часов 02 минуты Спасательное судно «Фатом»
Лиза все так же стояла на палубе рядом с Робертом и Джорджем.
Старый историк посасывал трубку, и его, казалось, ничуть не беспокоил вид летящей в их сторону ракеты. Теперь был отчетливо виден не только ее белый след, но и темная полоска корпуса.
Лиза взяла Джорджа за руку, и он легонько стиснул ее пальцы.
– Не бойся, – сказал он, по-прежнему глядя в небо, и в его голосе неожиданно прозвучали ласковые отцовские нотки.
Ракета словно зависла в небе наподобие мухи, попавшей в смолу. Лиза наблюдала это необычное зрелище, открыв от удивления рот. Нет, это явно не было оптическим обманом!
Секунда, другая, третья… Ничего не менялось.
Ракета не двигалась!
От созерцания удивительного феномена их отвлек Роберт, который перед этим, перевесившись через стальной поручень, смотрел в воду. Он повернулся к ним, вытащил наушники и спросил:
– Ребята, а где океан?
– Ты о чем?
Лиза и Джордж подошли к молодому гидробиологу. Они посмотрели вниз и в один голос вскрикнули.
Под килем судна не было воды. Корабль словно парил в воздухе, мягко покачиваясь на невидимых волнах.
Лиза перегнулась через поручень. Далеко внизу пылал ослепительный свет. Оглянувшись, она увидела, что море пропало по диаметру в сто метров вокруг их корабля. А за границами этого круга вода плескалась как обычно. «Фатом» плыл над огромным колодцем, образовавшимся в океане. А на дне этого колодца горело солнце.
– Взгляните на небо! – возбужденно проговорил Джордж.
Лиза оторвала взгляд от чудес, творившихся внизу, и, подняв глаза вверх, увидела там еще большее диво. Тонкая полоска ракеты в небе начала двигаться назад, поглощая собственный дымный след. Как будто кинопленку пустили задом наперед.
– Что происходит? – спросила она.
12 часов 02 минуты
Джек заслонил руками обзорные иллюминаторы шлема.
Он съежился, словно пытаясь спрятаться от ослепительного света, его рот был открыт в беззвучном крике. Мощь, вырывавшаяся из колонны всего в нескольких дюймах за его спиной, заставляла вибрировать и гудеть армированный скафандр. Его кожа горела, волосы встали дыбом. Непонятная таинственная сила проникала внутрь его тела, до мозга костей.
– О господи…
Он уже был готов без остатка раствориться в окружавшем его сиянии, как вдруг тембр исходящей энергии изменился, а свет стал мягче.
Он опустил руки.
Свечение, исходящее от колонны, уже не ослепляло, а распространялось серебристым туманом в темных водах. Подводные горы, научная станция, лавовые колонны стали похожи на вытравленные на серебре иллюстрации древней книги. В этом странном свете они сами превратились в зеркала.
– Джек… – прошептал в его ухе безнадежный, испуганный голос.
Глядя на эту фантастическую картину и понимая, что смерть находится в шаге от него, Джек вдруг заметил боковым зрением какое-то движение. Повернув голову, он посмотрел в боковой иллюминатор.
И увидел их.
Отражаясь в серебряной поверхности подводных утесов, перед ним предстали коленопреклоненные мужчины и женщины, воздевшие руки к небесам. Сзади подходили другие, закутанные в ткань или одетые в необычные платья фигуры. Некоторые были в причудливых головных уборах из перьев и драгоценных камней, другие несли блюда с фруктами, вели на кожаных поводках овец и свиней.
– Отец Всемогущий! – прошептал Джек. Оглядевшись по сторонам, он увидел такие же отражения во всех окружавших его серебристых поверхностях: колеблющиеся фигуры людей, движущиеся по волнистой поверхности морского дна, дробящиеся отражения на изломанной стене лавовых трубок и соседних валунах. Серебристые поверхности словно стали магическим зеркалом, ведущим в другой мир.
Ближе других к Джеку находился высокий бородатый мужчина. Он стоял на коленях, опустив лицо вниз.
– Джек! Если ты слышишь, ответь мне! Это была Карен.
Страх в сердце Джека уступил место изумлению, какого он не знал прежде.
– Ты видишь их? – спросил он. Коленопреклоненная фигура подняла лицо. У бородатого мужчины был пронзительный взгляд умных глаз и сильные руки. Он встал и сделал шаг вперед от зеркального валуна.
Джек от неожиданности попятился назад и наткнулся спиной на колонну. Другие фигуры тоже стали придвигаться. Джек стал различать отдаленный гул голосов и протяжных песнопений.
Мужчина воздел руки и издал крик радости.
Джек поднял глаза и не увидел океана – только небо. Заслоненное луной, на нем висело черное солнце. А когда он опустил глаза, то увидел вдали подернутые дымкой тумана горы и густые леса. И в то же время он ощущал присутствие океана, морского дна, подводных утесов…
И вдруг он все понял.
То были древние, народ затерянного континента. Он видел их мир.
В ухе Джека вновь послышался шепот Карен, едва различимый из-за нарастающего гомона голосов и пения, становившегося все более громким.
– Джек, я вижу людей вокруг тебя!
Джек двинулся вперед, чтобы лучше видеть, и в тот же миг бородатый мужчина вновь рухнул на колени с выражением восторга на лице. Он смотрел прямо на Джека.
– По-моему, они тоже видят меня! – ошеломленно сказал Джек.
– Кто эти люди?
Джек остановился и поднял руку. Все окружавшие его призраки немедленно попадали лицом вниз в некоем подобии религиозного экстаза. – Это – твои древние. Те самые, следы которых ты искала столько лет. С помощью какой-то деформации времени мы смогли заглянуть в их мир, а они, соответственно, в наш.
Стоявший на коленях мужчина – по всей видимости, шаман или предводитель этого народа – стал нараспев произносить какие-то фразы. Было ясно, что он возносит молитвы.
В мозгу Джека родилась идея.
– Карен, – торопливо проговорил он, – у нас все еще есть связь с «Фатомом»?
– Да.
– Ты можешь вывести трансляцию всего, что здесь происходит, на Габриеля? Вдруг у него получится перевести слова?
– Я попробую.
Вскоре Джек услышал знакомый тонкий голосок, слегка искаженный большим расстоянием:
– Пытаюсь осуществить перевод, хотя я лишь недавно приступил к освоению фонетики древнего языка.
– Ты уж постарайся, Габриель! Заговорил Чарли:
– Тебе следует торопиться, Джек. Солнечное излучение достигнет пиковой величины через тридцать две секунды.
Бородатый мужчина продолжал молиться, и тут из динамика раздался голос Габриеля, переводившего его слова:
– Велика пришедшая к нам беда, о Дух Колонны, великий Бог Солнца! Какое послание принес ты нам, заставив землю содрогаться и изрыгать огонь?
Только сейчас Джек заметил, что земля под его ногами и вправду вибрирует. И он понял, не только в каком месте, но и в какое время он находится!
Он оказался на древнем континенте накануне его гибели.
Джек понял, какова его роль в этой драме, вспомнив слова из платиновой книги: «Из колонны вышел бог света».
Облаченный в тяжелый скафандр, окруженный сиянием, он и был для этих людей тем самым богом!
Осознав, что следует делать, Джек шагнул вперед и воздел руки.
– Спасайтесь! – крикнул он и услышал, как Габриель переводит его слова на древний язык. – Пришло время тьмы! Пора тяжелых испытаний! Морские воды поднимутся и заберут ваши земли! Вы должны быть готовы!
Джек видел ужас, появившийся на лицах людей. Его поняли.
– Готовься, Джек, сейчас начнется! – предупредил Чарли.
Призрачный континент стал вздрагивать и расплываться. Джек поспешно сделал еще один шаг вперед и продолжал:
– Стройте большие корабли! Грузите на них свой скот и пищу с полей! Спасай свой народ! – закончил он, глядя прямо в глаза бородатому человеку.
– Твой покорный слуга Хорон-ко слышал тебя и подчинится, – склонив голову, ответил тот.
Из динамика до Джека донесся возбужденный шепот его товарищей.
– Хорон-ко… – замирая, вымолвила Карен. – Тот самый, кто написал дневник, чьи кости лежали в склепе…
Джек и Хорон-ко смотрели друг на друга, словно прощаясь. Круг истории замкнулся, и она стала общей для них двоих. А затем образы людей растаяли в зеркальных поверхностях.
– Начинается! – крикнул Чарли.
Джек пригнулся и сгруппировался, приготовившись к самому страшному, но ничего не произошло. Сияние просто моргнуло и погасло, словно кто-то задул безобидную свечку.
Джек выпрямился. После недавнего сияния дно океана казалось еще темнее, а желтый свет станции – слабым и тусклым.
– Джек! – крикнула Карен. В ее голосе звенел страх.
– Я все еще здесь.
Она вздохнула с облегчением, и тут вмешался Чарли.
– Что с колонной? – спросил он.
Джек развернулся и включил лампы скафандра. Их свет протянулся далеко вперед, не найдя ничего на своем пути. Ничего. Кристаллическая колонна исчезла. В качестве единственного напоминания о ней остались разбросанные вокруг осколки. В свете ламп они мерцали на морском дне, как звезды на ночном небосводе. Джек двинулся вперед, наступая на эти созвездия.
– Ну что, Джек? – боязливым шепотом спросил Чарли.
– У нас получилось. Колонны больше нет. Чарли, не сдержавшись, издал радостный вопль. Джек не торопился разделить его ликование. Мир был спасен, а вот они сами…
– Месть Спенглера… – проговорил Джек, с трудом подбирая слова. – Ядерный удар… Когда он произойдет?
– Насчет этого можешь не волноваться.
Спасательное судно «Фатом»
Чарли сидел в рубке, прижав к губам переговорное устройство.
– Джек, в прошлый раз ты пропустил солнечное затмение, но если поднимешься на поверхность сейчас, то сможешь насладиться этим неповторимым зрелищем.
– Что ты такое болтаешь?
Чарли ухмыльнулся, довольный растерянным тоном Джека. Он не мог отказать себе в маленьком удовольствии хотя бы немного поиздеваться над капитаном. Счастье и желание куролесить от радости буквально распирали его. Он поднялся и подошел к широкому окну. Остальные собрались на палубе и смотрели в небо.
А в небе повисло черное солнце, окрасив океан в цвет платины.
Чарли взглянул на наручные часы. Начало первого. Затем перевел взгляд на солнце. Оно висело низко. Слишком низко. Он постоянно сверял точность своих часов с показаниями дюжины спутников, находящихся на геосинхронной орбите. Он посмотрел на крохотный жидкокристаллический экранчик часов. Цифры на нем совпадали с теми, что указывали стрелки. Часы показывали следующее:
24 ИЮЛЯ, ВТОРНИК, 13 ЧАСОВ 45 МИНУТ.
– Черт побери, Чарли, объясни, о чем ты толкуешь? Решив, что с капитана хватит мук неопределенности, Чарли принялся объяснять:
– Мы столкнулись с некоей аномалией, Джек. Я уже говорил тебе, что не являюсь специалистом в области темной энергии.
– Это я уже слышал. Так что случилось?
– Когда мы бабахнули по колонне, произошло именно то, чего я ожидал: выброс темной энергии произошел не внутрь земной поверхности, а наружу. Однако при этом возник побочный эффект, который я не предвидел.
– Какой именно?
– Вместо того чтобы взболтать магму, темная энергия вызвала глобальный временной скачок, переставив батарею Земли на то время, когда она, темная энергия, была активирована в последний раз. То есть мы вернулись к солнечной буре, случившейся две недели назад. Ко дню солнечного затмения.
– Что ты несешь? – недоверчиво воскликнул Джек. – Ты утверждаешь, что мы совершили путешествие во времени?
– Не мы, а мир. Вся планета, за исключением небольшого кармана, в котором находимся мы, вернулась на шестнадцать дней назад.
Глубоководная станция «Нептун»
Они находились в контрольном центре шлюзовой секции. Карен помогала Джеку освободиться от громоздкого водолазного костюма и прислушивалась к их разговору с Чарли.
Глобальный временной скачок.
Эти слова звучали слишком дико, чтобы осознать их значение сразу. В данный момент в мозгу Карен с трудом умещалось даже осознание того, что они живы. Колонны больше нет, мир спасен, а эйнштейновские загадки и темные материи могут подождать.
Джек с ворчанием выбрался из расстегнутого армированного скафандра. Помогая ему, Карен взяла его за руку. Вот это она понимала: живая и теплая плоть! Джек выжил и вернулся к ней, как обещал. Освободившись от тяжелого кокона, он потянулся, широко улыбаясь.
– У нас получилось!
Карен открыла рот, чтобы поздравить его, но не успела. Их глаза встретились, и она поняла, что слова не смогут передать переполнявшие ее чувства. Даже не осознав, как это произошло, они оказались в объятиях друг друга, и их губы встретились.
Карен вложила в поцелуй всю свою страсть, словно пытаясь убедиться в том, что перед ней не призрак, а живой человек, а Джек, чуть опустив голову, стал ласкать губами ее шею. От этих прикосновений она вздрагивала, как будто импульсы исходившей от него энергии пронизывали все ее тело. Она шептала его имя, ласкала и ерошила его волосы, мечтая о том, чтобы это продолжалось вечно.
Сейчас это была не любовь и даже не вожделение, а нечто большее. Два человека хотели доказать друг другу и себе, что они живы. Прикосновениями губ, щек, рук они прославляли чудо жизни и то – незаметное в обычной обстановке – счастье, которое она способна дарить.
Джек крепко обнимал Карен, а она старалась прижаться к нему как можно крепче. Ее руки дрожали.
Наконец он отстранился.
– Мы… Нет… Не сейчас, не так… Нет времени… – Обессиленно прислонившись спиной к стене, он неопределенно махнул рукой. – Нам нужно найти способ подняться на поверхность.
– Пошли!
Карен схватила его за руку и потащила к лестнице. Уже поднимаясь, она все еще ощущала тепло его прикосновений.
Когда они оказались на верхнем уровне, она помогла Джеку выбраться из люка и стала объяснять:
– Здесь предусмотрена система спасения в экстренных ситуациях. – Карен торопливо подошла к стенной панели с бросающимся в глаза предупреждающим знаком и открыла ее. Внутри находилась только красная Т-образная рукоятка. – Помоги мне, – попросила она.
Джек подошел у ней, и их плечи соприкоснулись.
– Что это?
– Верхняя секция станции в случае аварии берет на себя роль спасательной шлюпки. Эта рукоятка приводит в действие механизм, который отделяет ее от двух нижних секций, после чего она под воздействием собственной плавучести поднимается на поверхность. Ну что, готов?
Джек кивнул. Совместными усилиями они передвинули рукоятку в верхнее положение. Послышался приглушенный взрыв, пол под их ногами покачнулся, свет погас. Кабели больше не соединяли верхнюю секцию с основным генератором питания. Вспыхнули красные лампочки аварийного освещения. Карен испуганно нащупала в красноватом полумраке руку Джека и крепко вцепилась в нее.
Пол вновь накренился, и Карен упала на руки Джеку. Он крепко обнял ее.
– Мы свободны! Мы всплываем! – Задумчиво помолчав, Джек повернулся к Карен, и в его глазах блеснул озорной огонек. – Кстати, сколько времени займет подъем на поверхность?
Карен распознала желание, прозвучавшее в его голосе, поскольку сама испытывала точно такое же чувство.
– Тридцать или сорок минут, – ответила она внезапно охрипшим голосом, а затем, на ходу расстегивая блузку, двинулась к каюте, не сводя взгляда с Джека. – Я ведь, по-моему, еще не показала тебе другие отсеки станции?
Джек, который шел рядом, взялся за застежку гидрокостюма и потянул ее вниз.
– Нет, – ответил он, – а ведь давно пора.
Спасательное судно «Фатом»
Семь часов спустя Джек и его товарищи собрались вокруг наспех собранного на открытой палубе праздничного стола. Ради такого случая Джек вытащил из холодильника бутылку шампанского, а из морозилки – последние бифштексы. Эти девять человек были единственными на земле, кто обладал самой великой тайной планеты, и сегодня они решили отпраздновать то, что им удалось уцелеть.
Только они знали, что произошло на самом деле.
Ранее, разбившись на группы, они выясняли, как поживает планета. Чарли сообщил, что теперь, когда колонна уничтожена, в Тихом океане никаких разрушений не произошло.
– Нигде ничто даже не шелохнулось, – доложил он.
Джордж тем временем проверял, не бороздит ли где-нибудь моря после смещения временных линий еще один «Фатом», их двойник по прежнему времени. Выяснилось, что – нет, не бороздит.
– Нас словно забрали с того места, где мы находились, и переместили сюда, – констатировал историк.
Он также сообщил, что согласно сообщениям, поступающим с Гавайских островов, таинственными злоумышленниками похищена глубоководная научно-исследовательская станция «Нептун», базировавшаяся в прибрежных водах Вайлеа. Улыбаясь, Джордж зачитал выдержку из одного такого сообщения:
– «Руководитель экспериментального проекта доктор Фердинанд Кортес в разговоре с представителями местных властей выразил глубокое возмущение в связи со столь вопиющим фактом».
Больше всех это известие обрадовало Карен.
– Значит, он жив! – с облегчением вздохнула она.
– Я думаю, течение могло вынести его тело за пределы зоны вокруг колонны, – предположил Чарли, – и, когда произошел скачок, он просто оказался в прежнем временном потоке – в том, где он не приезжал сюда и не погибал.
– И он не помнит ничего из того, что случилось?
– Вряд ли, – пожал плечами Чарли. – Если только глубоко в подсознании… Для него это всего лишь некое странное ощущение, которое он не в состоянии даже выразить словами.
– А как же лейтенант Рольф? Ведь его тело все еще находится там.
– Правильно. Он остался внутри зоны и поэтому мертв. Если проверить его по справочным службам, наверняка сообщат, что он числится пропавшим без вести. Он оказался вырван из реального мира – как глубоководная станция и «Фатом».
Заинтригованный подобным предположением, Джек решил лично проверить его правдоподобность. Он позвонил адмиралу Хьюстону, который все еще находился в Сан-Диего. Адмирал был потрясен, услышав голос Джека через столько лет, в течение которых они не виделись и не общались.
– Черт меня возьми! – обрадовался Хьюстон. – Ведь я только сегодня вспоминал тебя, Джек! Во время солнечного затмения!
После обычного обмена любезностями и вежливых вопросов о самочувствии друг друга Джек торопливо поинтересовался, не может ли адмирал сделать ему одолжение и разузнать, где находится друг Джека, лейтенант Кен Рольф. Через пару часов адмирал перезвонил.
– Джек, ты знаешь что-то такое, чего не знаем мы? – с подозрением в голосе спросил он. – Час назад из Турции пришло сообщение о том, что твой друг пропал без вести в ходе выполнения специального задания на границе с Ираком. А вместе с ним исчез еще один твой старый друг.
– Мой старый друг? – удивленно переспросил Джек.
– Дэвид Спенглер.
Джек ничем не выдал своей радости и, вежливо поблагодарив адмирала, повесил трубку. В течение некоторого времени он молча сидел и размышлял. Значит, Дэвид так и остался покойником и, возможно, до сих пор находится в брюхе гигантского спрута. Эта огромная тварь, видимо, гнездилась где-то поблизости от колонны. Джек испытал укол жалости. Живой и здоровый, он позволил себе роскошь посочувствовать человеку, столь бесславно и страшно закончившему свой путь. Дэвид стал заложником того метода воспитания, который избрал для него отец, и того, что тот же отец с ним вытворял. Так кого винить в том, что он превратился в чудовище? Впрочем, Джек понимал: ответ на этот вопрос лежит вне сферы его компетенции. Наконец Лиза пригласила всех к столу, и это приглашение было встречено с неописуемым энтузиазмом.
Теперь, когда солнце опускалось за горизонт, он сидел за столом в окружении своих веселящихся товарищей. Напротив него поместился Кендалл Макмиллан – в шортах и свободном пуловере, наряде, совершенно не характерном для этого чопорного человека.
– Капитан, – неожиданно заговорил Кендалл, – у меня есть просьба.
– Какая именно?
Банковский служащий откашлялся и твердым голосом заявил:
– Я хотел бы официально стать членом вашей команды.
Вот так новость! Кендалл всегда старался держаться подальше от остальных, а теперь просится в команду. Джек подозрительно нахмурился.
– Уж и не знаю, нужен ли на «Фатоме» штатный финансовый консультант.
– Понадобится, когда вы все станете миллионерами, – пробормотал Кендалл, уткнувшись в свою тарелку.
– О чем это вы толкуете?
Кендалл оглядел сидевших за столом и заговорил громче:
– Я говорю о «Кайо-Мару». Если мистер Моллиер прав, утверждая, что в нынешнем времени никаких землетрясений не было, логично предположить, что не было и того, которое в ином времени уничтожило корабль с золотом. Он все еще должен находиться на прежнем месте.
Брови Джека взлетели на лоб, а глаза округлились. Он вспомнил трюм японского судна, доверху забитый золотыми брусками. Их там было не менее ста тонн!
Он встал и, перегнувшись через стол, энергично пожал руку Кендалла.
– Добро пожаловать в команду «Фатома», мистер Макмиллан. Вы только что заработали десятую долю добычи.
Кендалл, как застенчивый школьник, расплылся в улыбке. Джек поднял бокал с шампанским.
– Мы все поделим поровну, и каждый получит такую же, как и остальные, часть. Это касается и наших новых товарищей: Карен, Миюки и Мваху.
Кендалл обвел глазами стол.
– Но вы упомянули десятую часть, а нас здесь всего девять.
Джек постучал по крышке стола, и из-под него вышла старая немецкая овчарка. Ласково потрепав верного пса по загривку, Джек спросил:
– Кто-нибудь возражает против того, чтобы Элвис тоже получил свою законную долю? Ведь именно он спас ваши задницы в истории с бомбой и не позволил всем вам раньше времени предстать перед престолом Всевышнего.
Кендалл первым вскочил на ноги и, подняв бокал, выкрикнул:
– За Элвиса!
Остальные последовали его примеру. Старый пес громко гавкнул.
Джек, улыбаясь, сел на свое место.
Ужин постепенно подходил к концу. После десерта команда «Фатома» разбилась на группы, чтобы обсудить прошедший день и наметить планы на следующий, радуясь тому, что он все же наступит. Джек заметил, что Карен стоит у поручня палубы, глядя на заходящее солнце.
Он поднялся, слегка покачнувшись от выпитого шампанского, подошел к ней и, обняв Карен за плечи, прижал к себе. Только сейчас Джек заметил, что на ее раскрытых ладонях лежат осколки хрустальной звезды.
Карен заговорила, и в ее голосе слышалась грусть:
– После открытий последних дней мои исследования можно считать завершенными. Прадед был прав: затерянный континент действительно существовал, как и населявший его в древности народ. Теперь я это знаю. – Она подняла на Джека полный печали взгляд. – Но если нам предписано хранить тайну темной материи, никто и никогда не должен узнать правду. Задумайся, люди едва не уничтожили самих себя с помощью энергии крохотного атома, а можешь себе представить, что мы могли бы натворить, обладая мощью всей планеты? – Она перегнулась через поручень, раскрыла ладони, и светлые кусочки кристалла полетели в темное море. – Как и древние, мы еще не готовы владеть такой силой.
Джек взял ее руки в свои ладони.
– Не беспокойся, существует еще множество загадок, которые предстоит разгадать. – Подавшись вперед, он заглянул в ее глаза и, почти касаясь губами ее кожи, добавил: – Нужно только знать, где искать.
Вторник, 24 июля
Сан-Франциско, Калифорния
Через несколько часов после солнечного затмения Дорин Макклауд вышла из здания, где размещалась ее фирма, и окинула взглядом Рыночную улицу. В западной ее части солнце уже опускалось за горизонт.
Дорин вдруг испытала прилив беспочвенной радости. С чего бы это? Сегодня она потеряла важного клиента и завтра утром должна была предстать перед руководством фирмы, чтобы изложить причины этого провала и хоть как-то оправдаться. В иной ситуации подобная перспектива ввергла бы ее в пучину ужаса, но сегодня Дорин ни капельки не переживала по этому поводу. Она подставила лицо прохладному ветру, дующему с залива, и получала от этого неописуемое удовольствие.
По пути к станции метро она видела множество счастливых лиц. Одни люди смеялись, другие улыбались.
Остановившись у входа на станцию, она в последний раз взглянула на заходящее солнце.
Какой необычный, замечательный день!
Алеутские острова, Аляска
Джимми Помотук спускался по склону горы. Рядом трусил его верный пес Нанук. Шумная троица англичан опередила их, безостановочно болтая, веселясь и обмениваясь шутками. Хотя во время подъема они то и дело жаловались, солнечное затмение не разочаровало их, и англичане остались вполне довольны. Черное солнце, серебряный океан, переливающиеся в небе огни северного сияния… Столь поразительное зрелище тронуло даже зачерствевшую душу Джимми. Он хотел бы наблюдать его, стоя рядом с сыном. Это стало бы чем-то вроде эстафеты, передаваемой одним поколением другому.
Оглянувшись назад, Джимми увидел, что солнце садится за Ледяной пик. Почему-то сегодня он почувствовал себя ближе к своему деду, предкам и даже древним божествам его народа.
Джимми вздохнул и похлопал Нанука по мохнатой голове.
– Отличный у нас сегодня выдался денек, приятель!
Аганья, владение Гуам
Джеффри Хессмайер и государственный секретарь стояли рядом в атриуме правительственного особняка и смотрели на идущего по зимнему саду президента Бишопа. Перерыв, устроенный ради того, чтобы посмотреть на солнечное затмение, подходил к концу, и люди возвращались к работе.
Президент Соединенных Штатов Америки остановился напротив председателя Китайской Народной Республики, слегка склонил голову в знак уважения и протянул руку.
После короткой паузы председатель КНР взял руку президента США и крепко пожал ее. Зимний сад осветился вспышками десятков фотокамер. Репортеры не замедлили запечатлеть этот исторический момент.
– Нашим странам предстоит еще о многом договориться, – произнес президент Бишоп, – но я не сомневаюсь: совместными усилиями мы отыщем дорогу к миру.
Председатель склонил голову в знак согласия. Госсекретарь Эллиот фыркнул.
– Это означает погибель для Лоренса Нейфа и его дружков-ястребов. Политическая поддержка, которой пользовался до сегодняшнего дня вице-президент, иссякнет быстрее, чем пересохнет лужа в Сахаре. Нейф еще не знает, что его карьере только что пришел конец. – Эллиот похлопал Джеффри по плечу. – Да уж, денек сегодня выдался на славу!
Джеффри смотрел на происходящее, и улыбка не сходила с его лица.
Что верно, то верно! Этот день и впрямь запомнится надолго.
1 Маламут – северная ездовая собака родом с Аляски и арктических районов Канады. Получила свое название от коренных жителей Аляски – племени маламутов.
2 Инуиты – самоназвание эскимосов.
3 Гуам – владение США в западной части Тихого океана на одноименном острове в группе Марианских островов, крупнейшая стратегическая военная база США на Тихом океане.
4 Режим контроля над ракетными технологиями (РКРТ) создан в 1987 г. и объединяет 32 государства. Цель РКРТ – противодействие распространению технологий создания ракетных средств доставки оружия массового поражения.
5 Так в Сан-Франциско принято называть мощные землетрясения, подобные тому, что в апреле 1906 г. разрушило город почти до основания.
6 От fatom (англ.) - морская сажень (182 см).
7 Джон Фицджеральд Кеннеди.
8 Разновидность акулы.
9 Головоногий, имеющий сходство с кальмаром и осьминогом и обитающий на больших глубинах.
10 Розеттский камень – базальтовая плита с текстом 196 г. до н. э. на греческом и древнеегипетском языках. Благодаря ему были расшифрованы древнеегипетские иероглифы.
11 «ИНДИ-500» – престижная автогонка, ежегодно проходящая в Индианаполисе (США).
12 Хьюи и Дьюи – утята, персонажи серии мультфильмов У. Диснея о скупом селезне Скрудже Макдаке.
13 Коктейль из текилы.
14 Энсин – первичное воинское звание в ВМС США.
15 Прощай (исп.)