Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Сознание
Проблема сознания в философии считается одной из важнейших и сложнейших проблем. Не случайно вопрос об отношении сознания к бытию, мышления к материи многие философы считали основным вопросом философии. Специфика философского взгляда на мир как раз и заключается в понимании отношения человека к миру, сознания человека к окружающей действительности.
Описание всеобщих свойств вещей, их бытия было дано в предшествующих разделах настоящего пособия. Теперь нам предстоит выяснить, что есть сознание и каково его отношение к миру.
Начнём с определения понятия сознания. Этот термин используется в современной материалистической философии в двух смыслах – широком и узком. Сознание в широком смысле есть вся совокупность психических особенностей человека: живое созерцание (чувственные способности человека), память, мышление с помощью абстрактных образов и оперирование чувственными образами, эмоциональные переживания, интересы, установка, воля, целеполагание, внимание, воображение (фантазия). Сознание в широком смысле включает в себя как осознаваемые психические процессы, так и сферу бессознательного. Одна из особенностей понимаемого таким образом сознания – самосознание. Ещё раз подчеркнём интегральный характер сознания: нет необходимости искать сознание среди множества отдельных психических процессов; сознание не входит в это множество в качестве одного из элементов, а является интеграцией всех психических процессов. Сознание в узком смысле есть лишь способность человека абстрактно мыслить.
(Терминологическое уточнение, имеющее мировоззренческий смысл. Оно касается понятий «душа», «дух», используемых, как правило, в религии и идеалистической философии.)
Материалистическая философия ни в прошлом, ни сейчас не использовала термины «душа», «дух», возникшими в глубокой древности и не имеющими чётко определённого, научного смысла. Они – суть предметы не знания, а веры. Н. А. Бердяев, русский религиозный философ первой половины ХХ века, считал научный подход к пониманию человека (естественно, не его тела, а сознания, души) невозможным, бессмысленным.
Душа (греч. «психе», лат. anima) – понятие, выражающее исторически изменяющиеся воззрения на психику человека и животных и понимаемое как особое нематериальное и независящее от тела оживотворяющее и познающее начало. Возникновение этого понятия связано с анимистическими взглядами первобытных народов. Во взглядах людей этого периода душа ещё чётко не отделяется от тела. Не имея средств причинного объяснения сна, галлюцинаций, обморока, смерти и т. п., первобытный человек принимал их непосредственную видимость за действительную сущность. Сновидения считались впечатлениями души, покидающей во сне тело и странствующей по земле. Так как отсутствовало понимание смерти как конечного этапа жизненного пути, то она воспринималась в качестве разновидности сна, когда душа по каким-либо причинам не возвращается в тело. Известные уже тогда людям особенности индивида и коллектива переносились на душу: она есть двойник человека; её потребности, привычки и условия существования те же, что и у живых; души умерших составляют такие же коллективы, с теми же занятиями и социальным укладом; коллективы живых и души мёртвых взаимозависимы, а их связь – материальная, хозяйственная. В дальнейшем в связи с развитием общества, с разделением функций планирования и исполнения, с разделением физического и умственного труда, развитием абстрагирующей способности человека возникли идеи о внематериальной природе души и её руководящей роли по отношению к телу. На самом раннем этапе истории философии (7-6 века до н. э.) прежние анимистические мифологические представления начинают уступать место попыткам истолкования души с точки зрения натурфилософской картины мира. Последний представлялся Гераклиту в качестве вечно существующего космоса, к которому принадлежит «логос» - закон существования этого мира; логос, иначе говоря, есть душа мира. Демокрит считал, что душа так же материальна, как тело и, как тело, состоит из атомов.
В эпоху эллинизма (4 в. до н. э. и позднее) в решении проблемы души усиливаются идеалистические тенденции в качестве прямого следствия разработки иудаистского и христианского монотеизма: душа здесь связывается с идеей единого бога-творца. Оставаясь индивидуальным оживотворяющим началом, душа начинает пониматься в качестве проекции божественной мировой животворной силы – духа, то есть как производное последнего. Такова трактовка души в неоплатонизме и у средневековых философов.
Начиная с XVIII в., проблема души решается как естественнонаучная проблема, и материалистическое понимание души с тех пор основывается на результатах её решения, в то время как идеалистическое представление о ней чисто умозрительно.
Что касается термина «дух», то в случаях использования его материалистом, он обозначает «совокупность и средоточие всех функций сознания, возникающих как отражение действительности, но сконцентрированных в единой индивидуальности как орудие сознательной ориентации в действительности для воздействия на неё и, в конце концов, для её переделывания. Душа возникает как явление вторичное в сравнении с действительностью, воздействуя, однако, на неё и через общественную практику переделывая её, без чего невозможна и сама история. Для того чтобы существовал дух, необходимо существование материальной действительности, то есть характерная особенность той ступени развития мира, на которой он (мир) приходит к самосознанию. Это сознание есть активная сила общественно-исторически развивающегося человека и человечества, которая будучи сконцентрирована в определённых идеях, является орудием воздействия на ту же действительность, из которой сознание появилось. Таким образом, дух… есть не что иное, как необходимое орудие человека – закономерного этапа развития материальной действительности, то есть в конечном счёте – средство, с помощью которого она переделывает самоё же себя» (А. Ф. Лосев). Смысл таким образом понимаемого термина «дух» тождествен термину «сознание» в его широком смысле.
Нематериалистических толкований термина «дух» существует невообразимое множество. На ранних ступенях истории в сознании человека «гнездилось» множество духов. В пределах первобытной формации ещё не существовало представления о каком-нибудь «чистом», нематериальном духе. Индоевропейские языки закрепили такое понимание духа при помощи термина «демон» (у римлян – «гений»).
Наивная мифология родового периода постепенно вытесняется возникающими философией и наукой. Уже у Гомера слово «демон» означает не только какое-нибудь божество, но и гораздо более абстрактное понятие участи, смерти, судьбы. Полной противоположностью античной концепции духа (в основном интеллектуалистической, космологической и внеличностной) служит средневековое учение о духе, который здесь также объективен, очищен от всего материального, полон творческой энергии и божествен, но который кроме того является ещё и личностью. Если античный дух космичен и является лишь сущностью и движущей силой действительного мира, то средневековый дух есть надмировое начало, которое не возникает из Земли (как греческие боги), но которое существует прежде Земли, природы, космоса и творит их из ничего по собственному соизволению. С возникновением капитализма эти концепции теряли авторитет, так как новая формация выдвинула на первый план частного собственника и предпринимателя, открыв тем самым путь для возвеличивания индивидуума и его сознания. Начиная с эпохи Возрождения возникает множество теорий духа как абсолютизации сознания человеческого индивидуума: на первом плане здесь оказывается не античный космический дух и не средневековая надмировая личность, а гипертрофированное индивидуальное сознание. Индивидуализм, субъективизм пускаются теперь в ход для конструирования понятия «дух».
Объяснение природы сознания как свойства материи – важнейшая и сложнейшая философская проблема. На всём протяжении истории философии материализм не был в состоянии противопоставить идеалистическому положению о сверхъестественной божественной природе сознания концепцию, основывающуюся на научных представлениях. Это стало впервые возможным лишь в последние полтора века благодаря совместным усилиям учёных (биологов, антропологов, физиологов, кибернетиков, специалистов по общей теории систем, теории информации, лингвистов и др.) и философов.
Итак, мы будем пользоваться впредь лишь термином сознание в его широком или узком смысле.
Сознание – высшая форма отражения
Последняя фраза – ещё одно (и не последнее) определение сознания. Дело в том, что сознание как одно из свойств человека настолько сложно, что дать ему одно единственное определение не представляется возможным. Ниже будет дано описание генезиса сознания в двух планах: а)как высшей формы психики, ставшей «продолжением» психики животных, и б)как высшей формы отражения – ещё одного всеобщего свойства вещей, о котором мы не упоминали, когда ранее шёл разговор о принципах миропонимания и всеобщих свойствах вещей.
В дополнение к приведённому в начале курса списку принципов добавим ещё один: «Сознание отражает (копирует) мир». Фактически это – иная формулировка принципа первичности объективной реальности и вторичности реальности субъективной. Но чтобы не исказить смысл термина «отражение», не свести его целиком просто к повторению того, что уже имеется в бытии, следовало бы специально подчеркнуть, что сознание не только отражает, копирует мир, но и творит этот мир: человек, обладающий сознанием, ведёт не созерцательный образ жизни, а активный, творческий. Такой способ существования человека объясняет творческую способность сознания, проявляющуюся, например, в воображении.
Отражение – момент любого взаимодействия, при котором одно явление передаёт другому свои черты: особенности структуры, способа поведения и т. п. Отражение есть сторона взаимодействия, которая остаётся, если отвлечься от его энергетической или вещественной стороны. Что же остаётся? В ходе взаимодействия вещи обмениваются веществом, энергией и информацией. Информация – некоторая упорядоченность, организованность процессов, явлений, вещей. Эта упорядоченность присуща вещам и до момента взаимодействия; когда оно наступает, вещи обмениваются ею. Информация не существует в чистом виде, т. е. не будучи связанной с каким-либо материальным состоянием, процессом, явлением. Информация, передаваемая от одного индивида другому, существует либо в знаках алфавита, либо в звуковых колебаниях воздушной среды, либо в рисунке и т. д. Процесс передачи информации от одного индивида к другому – это не только сообщение каких-то сведений, известий индивидом А индивиду Б; информация о состоянии тел индивидов передаётся от одного к другому, когда эти тела соприкасаются в процессе рукопожатия (изменяется их температура, характер микрофлоры на коже рук), соития или боксёрского поединка.
Материальный носитель информации называется сигналом. В сигнале информация каким-то образом закодирована. Код – конкретный вид упорядоченности данного сигнала, несущего информацию. Во время телефонного разговора, например, информация многократно перекодируется, так как передаётся от говорящего к слушающему с помощью ряда физических процессов: движений органов речи, колебаний воздуха, колебаний мембраны микрофона, замыкания и размыкания электрической цепи и т. д.; это значит, что информацию во время телефонного разговора переносит ряд сменяющих друг друга сигналов. Явление, получившее информацию, изменяется соответствующим образом, уподобляясь в некотором отношении явлению, «отправившему» эту информацию. Взаимодействующие системы могут находиться в отношении большего или меньшего соответствия. Изоморфизмом называют отношение систем, при котором каждому элементу одной системы однозначно соответствует элемент в другой (других) системе и каждому отношению между элементами одной системы соответствует отношение между элементами в другой (других) системе. В отличие от изоморфизма как полного соответствия систем существует гомоморфизм – частичное соответствие. Таким образом, во всяком отражении можно выделить содержание (информацию, сообщение, образ, копию, отображение) и форму (способ существования и выражения отображения, информации).
Отражение как ответ на внешние воздействия, связанный с внутренними структурными изменениями системы, представляет собой атрибут, неотъемлемое свойство материи, то есть существует повсеместно, на всех уровнях развития действительности: в неживой и в живой природе, а также на социальном уровне организации материи. Отражение в неживой природе «устроено» наиболее просто и представляет собой элементарную основу отражения на более высоких уровнях. В живой природе формы отражения гораздо более многообразны: а)отражение, осуществляющееся с помощью генетической информации, б)отражение с помощью раздражимости одноклеточных и растений, в)отражение с помощью возбудимости нервной ткани при регуляции внутриорганических реакций у животных и человека, г)психическое отражение на уровне животных, обеспечивающее регуляцию поведения. Наконец, д)отражение на социальном уровне организации материи, включающее все перечисленные способы, а также: 1)сознательное отражение индивида, регулирующее его деятельность; 2)науку, искусство и другие проявления общественного сознания, отражающие жизнь общества; 3)отражение в технике, где человек создаёт искусственные системы, использующие естественные свойства отражения, присущие природе.
На уровне живой материи появляется свойство отражения, которое у человека (в обществе) превращается в способность предвидеть, прогнозировать наступление определённых состояний в нём самом и в окружающей его среде. Речь идёт о так называемом опережающем отражении.
Уже первые комочки живой протоплазмы подвергались жестокому давлению естественного отбора на устойчивость к воздействиям среды. Воздействия могли быть как повторяющимися (ритмически или апериодически), так и неповторимыми. Повторяющиеся воздействия и стали основой для развития различных форм приспособления к среде. Они вызывали в живом веществе химические реакции, которые или поддерживали существование организма или разрушали его. Порядок повторяющихся событий внешнего мира отображался соответствующей последовательностью химических процессов в протоплазме, которые объединялись в цепи взаимосвязанных реакций. Эти цепи ускорялись биохимическими катализаторами и вследствие этого совершались быстрее, чем последовательность внешних событий. Очевидно, отбор сохранял те организмы, в которых ускорялись поддерживающие жизнь реакции, отражающие последовательность внешних событий. Постепенно реакции, соответствующие рядам внешних событий, стали совершаться с огромной скоростью. По мнению физиолога академика П. К. Анохина так сложилась одна универсальная закономерность в приспособлении организма к внешним условиям, которая в дальнейшем развивалась на протяжении всей эволюции животного мира: в высшей степени быстрое в цепных химических реакциях отражение медленно развёртывающихся событий внешнего мира. Появление первого события внешнего ряда стало служить для организма сигналом, предупреждающим о появлении всех остальных событий ряда и дающим возможность подготовиться к ним.
Следы прошлых воздействий, опыт, накопленный в прошлом, преобразуется в живом существе в форму образа будущего. Детерминирует поведение организма модель ожидаемого будущего, обусловленного прошлым. Эта модель может сформироваться на основе прошлого опыта вида, и тогда она кодируется в генетических структурах, которые определяют строение и видовое поведение организма. Эту модель дополняет индивидуальный опыт, кодируемый структурами памяти. Крайне важно то, что модель не может быть однозначной и жёсткой, а должна быть гибкой, то есть носить вероятностный характер, ибо среда жизни на Земле организована стохастически (вероятностно): события прошлого здесь определяют будущее не однозначно, а с некоторой степенью вероятности. Поэтому прошлый опыт организма может служить основой лишь для вероятностного прогнозирования. Поскольку будущее определяется настоящим не однозначно, его конечный облик (то есть то, что произойдёт в действительности) зависит от сочетания множества взаимодействующих тенденций и факторов, где определённая роль принадлежит и опережающему отражению. Точнее было бы говорить не только об отражении будущего, но и об активном участии отражения в детерминации будущего. В любом случае это отражение не есть пассивный слепок прошлого. То, что называют моделью потребного будущего (Н. А. Бернштейн), с помощью которого выстраивается линия поведения организма, представляет собой сложное целостное образование, в котором сочетаются и влияют друг на друга: а)прогноз развития наличной ситуации, б)потребности организма и в)программа его деятельности, направленная на реализацию потребности в предстоящих условиях. Такое понимание путей развития отражательной способности живого сталкивается с одним принципиальным затруднением. Ведь опережающее отражение оказывается таковым лишь в мире устойчивых, неменяющихся закономерностей. Там же, где исчезают старые и появляются новые закономерности, опережающее отражение не способно предвосхитить новые факторы, ибо оно должно по-прежнему готовить организм к исчезнувшему порядку событий. Эволюция живой природы свидетельствует о том, что она справилась с этим затруднением. Организм руководствуется при жизни не только видовым, но и индивидуальным опытом, отражающим новые, изменившиеся условия, а вид в целом обладает способностью к постоянной неопределённой изменчивости. Способность мира к случайным новым событиям отражается способностью живых систем к неопределённой изменчивости. Естественный отбор в течение сотен миллионов лет накапливал формы, не просто устойчивые и приспособленные в данный момент, но и обладающие запасом внутренней пластичности, вариабельности, то есть способные изменяться при «непредусмотренных» изменениях среды. Здесь кратко был представлен механизм отражения как всеобщего свойства вещей, действующий на различных уровнях живой материи и продолжающий действовать в человеке и в обществе.
Одним из проявлений отражения в мире животных служит психика. Академик А. Н. Леонтьев выделяет три стадии развития психики животных: 1)элементарная сенсорная психика, 2)перцептивная психика, 3)интеллект. Стадия элементарной сенсорной психики характеризуется чувствительностью к отдельным воздействующим свойствам предметов, то есть элементарным ощущением. Стадия перцептивной психики характеризуется интеграцией воздействующих свойств в единый целостный образ. На стадии интеллекта (или «ручного» мышления) происходит отражение не только вещей, но и их отношений, ситуаций, обобщение отношений и связей вещей. Каждая из стадий развития психики животных связана с определённым уровнем развития нервной системы и с определённым уровнем развития внешних двигательных операций животных. Качественное усложнение двигательной активности, на основе которого возникает интеллект высших животных, связано с появлением двухфазовой деятельности – подготовительной фазы и фазы осуществления. Осуществление первой фазы не приносит непосредственно жизненно необходимого результата, но служит непременной предпосылкой получения такого результата в фазе осуществления. Решение животными жизненных проблем с помощью интеллекта предполагает на этом уровне развития психики наличие двух разновидностей «ручного» мышления, то есть оперирования чувственными образами, сформировавшимися в мозге животного: во-первых, наглядно-действенного мышления (способности комбинирования образов в процессе каких-либо действий) и, во-вторых, наглядно-образного мышления (способности комбинирования образов в отсутствие каких-либо действий). Вторая разновидность свидетельствует о более высоком уровне психического развития животного. Эти две формы мышления человек унаследовал в процессе эволюции от своих животных предков.
Мы называем сознание высшей формой отражения по той причине, что сформировавшаяся в процессе антропосоциогенеза способность человека к абстрактному мышлению, то есть оперированию отвлечёнными образами (понятиями, суждениями, умозаключениями), даёт ему возможность осуществления такой двигательной активности, такого познания свойств вещей, такого проникновения в будущее, с которыми не могут сравниться ни двигательная активность животных, ни их способности знать свойства вещей и предвосхищать будущее. Если поведение каждого вида животных специфично (осуществляется так называемое нормовидовое поведение), то поведение человека – универсально. Если знание животного о свойствах явлений ограничено лишь теми вещами и теми свойствами, которые имеют для него биологический смысл или обеспечивают в подготовительной фазе решения задачи получение биологически полезного результата, то знания человека о мире в принципе неограниченны: он постигает законы действительности, сущность вещей, причины и необходимость, порождающие вещи. Если животные с помощью опережающего отражения готовятся встретить непосредственно надвигающиеся события, то человек с его прогностическими способностями предсказывает наступление некоторых природных явлений, отстоящих от настоящего на многие тысячи лет, или планирует в принципе свою деятельность на десятки лет вперёд.
То, что сознание представляет собой форму отражения, копирования, воспроизведения действительности, вовсе не свидетельствует о пассивном отношении его к миру, вещам. Общественно-исторический подход к сознанию позволил материалистически (т. е. не прибегая к помощи религиозных аргументов) обосновать творческую активность сознания, показав её обусловленность преобразующей практической деятельностью человека.
Творческая активность сознания направлена на познание и преобразование мира. Она начинается с активной избирательности и целенаправленности восприятия, продолжается в отвлечении от одних предметов, свойств и отношений и в фиксировании других, в превращении чувственного образа в абстрактную мысль, в логическом оперировании абстрактными формами знания, в выработке идей, замыслов, целей. Творческая активность сознания заключается также в актах продуктивного воображения, фантазии, в поисковой деятельности, направленной на раскрытие истины путём формирования оригинального взгляда, гипотезы и их проверки, создания теории, в продуцировании новых идей и идеалов, в сознательном управлении как практической деятельностью, так и самими психическими процессами.
Вторым фактором формирования творческой активности сознания (помимо преобразующей практической деятельности) следует считать особенности функционирования человеческого мозга, которые обнаруживаются в ходе исследования нейрофизиологических механизмов, на основе которых человек осуществляет произвольные действия, принимает решения в проблемной ситуации, прогнозирует будущее и строит идеализированные объекты, которые непосредственно не даны ему в опыте. Эти исследования дают возможность говорить о двух формах активности мозга: 1\адаптивные ответные реакции, вызванные действием внешних раздражителей на анализаторы, 2\саморегуляторные формы активности, связанные с выбором, принятием решения, построением оптимальной тактики поведения организма как целостной системы (эта форма активности проявляется в своеобразных вариантах на всех уровнях организации биологических систем; качественно новую форму эта активность приобретает у человека, у которого она направлена на изменение окружающей действительности). По этому поводу отечественный психолог ХХ века А. Н. Леонтьев писал: «Вопреки… представлениям об онтогенетическом развитии человека как об адаптации к своей среде приспособление к ней вовсе не составляет принципа его развития. Успех развития человека может заключаться, наоборот, в выходе за ограниченность своей ближайшей среды, а вовсе не в приспособлении к ней, которое в этих обстоятельствах будет только препятствовать возможно более полному выражению в нём богатства подлинно человеческих черт и способностей». Важнейшим свойством этой второй формы активности является процесс «принятия решения», который, согласно физиологу П. К. Анохину, развивается как в целом мозге, так и в одиночном нейроне при формировании поведенческого акта. Процесс принятия решения предполагает существование в нервной системе особого механизма опережения результатов действия – «аппарата прогнозирования. Этот последний связан с так называемым акцептором действия, который осуществляет сличение результатов произведённых действий с некоторой моделью, находящейся в мозговых структурах, через систему обратной афферентации. В момент начала действия в соответствии с принятым решением весь мозг (и особенно, конечно, кора больших полушарий головного мозга) подготавливает модель будущего результата (так называемый акцептор действия). Эта модель осуществит в дальнейшем приём информации о полученных результатах действия, произведёт сопоставление их с предсказанной (прогнозированной) моделью этих результатов и в случае необходимости корректировки действия даст соответствующую команду».
Работы по психологии творчества свидетельствуют, что в творческих актах сознания проявляется диалектическое противоречие между различными системами управления мыслительной деятельностью: с одной стороны, творческие акты не могут протекать в отрыве от поступающей извне информации, то есть без понимания и оценки ситуации, объективно детерминированных целей и методов решения задачи. Однако одной этой информации недостаточно для проявления творчества. Поэтому, с другой стороны, необходима деятельность регулирующих систем, для которых характерным является способность функционировать в режиме сравнительно малой связи с наличными внешними обстоятельствами и даже в условиях конфликта с ними; последняя способность и обеспечивает построение моделей преобразования существующей ситуации. Упомянутые регулирующие системы должны обладать большим набором внутренних свобод, то есть способностью продуцировать своё собственное многообразие, ограниченное лишь в самом общем виде внешними условиями. Эти системы должны работать на основе специфических внутренних программ (эвристик). Исследования в области нейрофизиологии подтверждают наличие таких программ в деятельности центральной нервной системы.
Сознание как субъективный образ объективного мира
Ранее мы уже ввели понятия «объективная реальность» и «субъективная реальность», которые своим содержанием имеют соответственно мир и нашу психику. Один из принципов диалектико-материалистического толкования мира состоит в утверждении примата объективной реальности и зависимости от неё реальности субъективной. При этом субъективная реальность рассматривается как отражение, воспроизведение того, что существует объективно, вне сознания. В формуле «сознание есть субъективный образ объективного мира» следует уточнить не только смысл термина «объективный мир», но и терминов «субъективный» и «образ». Под образом в философии понимают копию, повторение, воспроизведение, дублирование некоторого явления, выступающего в качестве оригинала. Сознание, будучи образом мира, воспроизводит, повторяет его лишь по содержанию, но не по форме, не по способу существования. В отличие от способа существования вещей, явлений (способом существования вещей, как уже говорилось ранее, является их существование вне сознания; иначе говоря, вещи существуют объективно) существование образов – субъективно. Существовать субъективно – значит существовать только в субъекте, точнее – в сознании людей. Наши представления, мысли, настроения существуют только в нашем сознании и нигде, кроме него. Образ субъективен ещё и в том смысле, что в образе как-то запечатлеваются, проявляются особенности существования субъекта (индивида, социальной группы, конкретного общества): его потребности, желания, намерения, цели. Это значит, что образы одного и того же явления, сформировавшиеся у двух различных субъектов, будут не совпадать ещё и потому, что эти субъекты смотрят на вещь «разными глазами», что и приводит к тому, в частности, что «сытый голодного не понимает». Образ, в- третьих, субъективен потому, что копия, воспроизводящая оригинал, всегда беднее оригинала, то есть страдает некоторой неполнотой. Наконец, субъективность образа проявляется и в том, что субъект, отображающий вещь, может преднамеренно исказить картину; образ в данном случае будет страдать субъективизмом – преднамеренным искажением действительности.
Недостаточно сказать, что сознание есть нечто вторичное по отношению к материи. Необходимо показать, в каком отношении находятся сознание и материя. Проблема их соотношения, во-первых, центральная проблема философии, существующая на протяжении всей её истории. Во-вторых, решение этой проблемы (её называют ещё психофизиологической проблемой) даже сегодня ещё очень далеко от завершения.
Считая вопрос об отношении между сознанием и материей основным вопросом философии, мы излагаем здесь точку зрения, которая заключается в том, что мир, вещи, материя рассматриваются как первичное, а сознание, субъективные образы – в качестве вторичного, зависимого от вещей. Три обстоятельства раскрывают смысл утверждения «материя первична»:
во-первых, материя, мир существует вечно, никогда не возникает, а сознание возникает как свойство некоторых вещей при определённых условиях;
во-вторых, вещи, имеющие своим свойством сознание, есть результат развития вещей, не обладающих этим свойством;
в-третьих, вещь первична по отношению к сознанию (её образу) как первичен оригинал по отношению к своей копии.
Отношение между материей и сознанием характеризуется как единство тождества и различия: они различны и в то же время тождественны. Различие между ними прежде всего в том, что материя может существовать независимо от сознания; сознание же существовать независимо от материи не может. Материя, обладающая бесчисленным множеством свойств, в качестве одного из них имеет свойство сознания. Свойство не существует без своего носителя; носитель вполне может и не обладать каким-то свойством (есть, правда, такие свойства, без которых вещь не существует; их называют атрибутами. К числу атрибутов вещей относятся такие свойства, как движение, существование в пространстве и во времени, нахождение во всеобщей связи вещей и т. д. Атрибутом вещей является также отражение, а сознание есть лишь частный случай (форма) отражения). Тождество между сознанием (образом) и материей (вещью) состоит в том, что по содержанию они более или менее совпадают, что является условием существования носителя сознания среди явлений действительности.
Можно поставить вопрос: «сознание как свойство материи - материально или нет»? Ведь в истории философии встречались утверждения о том, что сознание по своей природе ничем не отличается от таких проявлений, как выработанный в желудке желудочный сок, то есть является чисто материальным продуктом деятельности мозга. Так считали, например, некоторые материалисты XIX века (так называемые «вульгарные материалисты» Бюхнер, Фогт, Молешотт). С другой стороны, сторонники идеалистической философии утверждают, что сознание, дух есть совершенно независимая от материи, вещей сущность, выступающая по отношению к материи как её первичная основа. Материализм всегда рассматривал в качестве первоосновы мира (субстанции) материю, а сознание – лишь как одно из бесчисленных свойств материи.
Однозначный ответ типа «сознание материально» или «сознание не материально» в принципе не может быть дан. В каком-то отношении сознание материально; в каком-то – не материально. Ведь сознание есть субъективный образ объективного мира: нематериальный образ материального мира.
Итак, сознание есть свойство некоторой группы вещей; этой группой вещей являются люди – общественные существа. Будучи их свойством, сознание, в свою очередь, выступает как явление, обладающее рядом свойств. Одним из свойств образов сознания считается идеальность. Первое свойство психических образов – их отражательный характер; другое свойство – невидимость, неощутимость, недоступность чувственному восприятию. В коре мозга хирург видит не мысли или ощущения, а всего лишь серое вещество, то есть оказывается перед анатомическими структурами и физиологическими процессами. Психическое он как бы теряет при этом из поля зрения (подобно этому, не зная чужого языка, мы слышим лишь звук произнесённого слова; смысл же его остаётся нам недоступен). Невозможность чувственного восприятия психического образа объясняется как раз его идеальностью.
Идеальное - в противоположность объективно-реальному – есть нечто существующее не как вещь среди других вещей, а лишь в восприятии, в представлении, в воображении, в мышлении. Именно в этом смысле идеальное принципиально отличается от материального и противоположно ему. «Ничего не может быть убедительнее того, что если я что-либо только мыслю или представляю, то от этого оно ещё не становится действительным: ничего нет яснее мысли, что представления или даже понятия недостаточно для того, чтобы сообщить бытие их содержанию» (Гегель). Ещё более ясно по этому поводу выразился Кант – тридцать талеров в моём уме не то же самое, что тридцать талеров у меня в кармане. У материального есть абсолютно самостоятельное бытие (то есть бытие, не зависящее от сознания); бытие идеального носит лишь относительно самостоятельный характер («относительный» означает здесь прежде всего, что нечто, запечатлённое в идеальной форме, существует не само по себе, а в тесной связи и зависимости от объекта и субъекта отражения).
(Терминологическое уточнение: понятие идеального имеет и иные значения. Оно используется как характеристика совершенного, соответствующего идеалу, того, что по своему уровню находится вне конкуренции с другими подобными вещами. Этим термином пользуются также для обозначения результата процесса идеализации (создания так называемого абстрактного объекта, например, абсолютно твёрдого тела, абсолютно чёрного тела, математической точки и т. п.).
Идеальное есть свойство психического отражения материального. Поскольку не всякое отражение есть психическое, то и идеальное характеризует не всякое отражение и даже не всю психику вообще. Зеркальная поверхность отражает лучи света. Однако все такого рода физические или химические формы отражения ничего идеального в себе не содержат: они – не субъективные образы, так как в этих случаях объект отражается не в субъекте, а в другом объекте. Не являются идеальными и такие психические свойства индивида, как характер, темперамент и пр. Идеальное есть предметное содержание тех нейрофизиологических процессов мозга, которые продуцируют образы, представляющие собой данность объекта субъекту и допускающие свободное оперирование ими.
Располагая свободно воспроизводимыми образами, сознание (точнее, индивид с помощью своего сознания) может силой воображения свободно двигаться назад и вперёд от пункта настоящего. Отсюда – творческая мысль с её конструктивными решениями новых задач и созданием сложных замыслов, полёт в область несбыточного, мир мечты и фантазии; отсюда – сказочные, идеалистические и религиозные верования. Но всё это оказывается возможным потому, что человек может отделять от себя идеальные образы, овеществлять их и действовать с ними как с внешними по отношению к нему предметами, прежде всего в виде символов (о символах и их роли в сознании будет сказано подробно, когда мы перейдём к вопросу о связи сознания с языком).
В истории философии, насчитывающей более двух с половиной тысяч лет, встречалось много концепций идеального, однако все они тяготеют к двум полюсам: идеализму и материализму. В идеализме идеальное истолковывается как субстанция, стоящая над материальным миром. Это значит, что, по мнению идеалистов, сознание и его свойство – идеальное – не могут быть выведены из материи или объяснены с её помощью. Идеальное выступает там либо в виде непосредственно данного индивидуальному сознанию (субъективный идеализм), либо в виде изначальных сущностей особого царства чистых идей (идеализм платоновского типа), либо в виде продукта деятельности мирового разума (идеализм гегелевского типа), либо в виде особого рода ценностей и значений (критический реализм и феноменология ХХ века); дуализм Декарта решает проблему идеального идеалистическим «способом»: Декарт объявил сознание одной из двух субстанций (правда, наряду со второй субстанцией – материей). Старый, метафизический материализм понимал идеальное как продукт пассивного созерцания. В диалектическом материализме возникла концепция идеального как результата и способа социально-исторической деятельности людей. В отечественной философии второй половины ХХ века встречаются несколько точек зрения на природу идеального; наиболее влиятельными оказались две концепции, заметно отличающиеся друг от друга, но опирающиеся на известное положение Маркса: «… идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней…». Речь идёт о позициях Д. И. Дубровского и Э. В. Ильенкова.
Для Дубровского идеальное – это исключительно субъективная реальность, возникающая и существующая только в голове человека, это то, что не выходит за её пределы, но связано с внешними воздействиями, с внешним миром, с активной деятельностью человека как социального существа. «Категория идеального обозначает специфическое для психики человека отражение и действие в субъективном плане, в отличие от объективных действий, производящих изменения в материальных объектах; эта категория обозначает такое свойство деятельности нашего мозга, благодаря которому личности непосредственно дано содержание объекта, динамическая модель объекта, свободная от всех реальных физических качеств объекта. Идеальное – это актуализированная мозгом для личности информация, это способность личности иметь информацию в чистом виде и оперировать ею… Понятие идеального выражает специфическую черту только психических явлений. За пределами психического идеального не существует…» Дубровский отличает идеальное как особенность психических образов от различных элементов культуры, в которых зафиксирована информация, «пришедшая» ранее в мозг человека, информация, с помощью которой человек создал эти элементы культуры. Последние, по мнению Дубровского, в отличие от явлений природы (также хранящих какую-то информацию, но не имеющих никакого отношения к идеальному) имеют лишь отношение к идеальному, оставаясь вместе с тем исключительно материальными образованиями. Существовавшее ранее идеальное объективировано в них и там угасло. Эти явления станут одной из предпосылок возникновения будущих идеальных образов.
С точки зрения Ильенкова, идеальное существует не только в субъективной реальности. Это – «мир коллективно исповедуемых представлений, то есть весь социально организованный мир духовной культуры…» Идеальное есть, таким образом, особого рода объективная реальность, отличающаяся, тем не менее, от объективной реальности чувственно воспринимаемых вещей. Вторая особенность позиции Ильенкова заключается в том, что, называя идеальными определённый круг явлений, он считает недопустимым применение этого понятия к любому осознаваемому нами явлению. Это значит, что не любые вещи, отражённые сознанием, могут быть подведены под категорию идеального. Идеальны, например, математические истины, логические категории, нравственные требования, идеи правового сознания. Идеальны книги, статуи, иконы, чертежи, золотые монеты, царские короны, знамёна, театральные зрелища. Под идеальным, настаивает Ильенков, материализм «… обязан иметь в виду соотношение между двумя (по крайней мере) материальными объектами (вещами, событиями, процессами, состояниями), внутри которого один материальный объект, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя другого объекта, а ещё точнее – всеобщей природы этого объекта», каковой следует считать общественную человеческую деятельность. Сущностью ильенковского понимания категории идеального следует считать его положение о том, что идеальное существует лишь в единстве двух форм его существования: 1) в форме деятельности и 2)в форме вещи, в постоянном процессе превращения одной в другую. Отрыв одной от другой, отождествление идеального с одной из них (например, утверждение, что книга, монета, статуя идеальны сами по себе) приводит к исчезновению идеального: ни в книге как таковой, ни в мозге писателя идеального нет. «И только во взаимно-встречном движении двух противоположных «метаморфоз», формы деятельности и формы вещи, в их диалектически противоречивом превращении идеальное и существует».
Две представленные выше концепции идеального, существующие в современном материализме, отличаются настолько, что первая (точка зрения Дубровского) допускает существование идеального не только в психике человека, но и в психике животных; точка зрения Ильенкова видит существование идеального только в деятельности общественного человека.
Пониманию природы сознания способствует знакомство с так называемой психофизиологической проблемой.
Долгое время в науке было распространено дуалистическое представление о сознании и мозге. Сознание рассматривалось как нечто надфизическое, лежащее поверх мозга, наподобие тумана над поверхностью земли. Для некоторых душа – это «артист, который управляет инструментом, т. е. мозгом, но как артист может играть только тогда, когда есть инструмент, так и душа может оказывать действие на тело только в том случае, если есть мозг». И хотя кора является той областью, где «встречаются мозг и душа», духовное, полагали сторонники такой точки зрения, не возникает из материального, оно изначально и лишь пробуждается. Считалось, что между материей и сознанием лежит пропасть, преодолеть которую невозможно (т. е. невозможно, якобы, удовлетворительно объяснить с материалистических позиций существование и функционирование сознания). Вот два примера рассуждения на эту тему:
Теория психофизического параллелизма устанавливает радикальный дуализм психического и физиологического. Она усматривает между этими процессами однозначное соответствие: протекание одних процессов всегда каким-то образом сопровождается другими. Согласно этой концепции, физиологические процессы в организме, включая внешнее поведение, образуют последовательный ряд материальных процессов, каждый из которых определяется исключительно физиологическими причинами. Этот процесс протекает по тем же физико-химическим законам, как в какой-нибудь искусно построенной машине. «… Если бы мы знали в совершенстве нервную систему Шекспира и абсолютно все условия окружающей его среды, то мы могли бы показать, почему в известный период его жизни его рука исчертила какими-то неразборчивыми мелкими чёрными значками известное число листов, которые мы для краткости называем рукописью «Гамлета». Мы могли бы объяснить причину каждой помарки и переделки: мы всё бы это поняли, не предполагая при всём том в голове Шекспира решительно никакого сознания. Слова и фразы мы будем при этом рассматривать не как знаки известных идей, а просто как чисто внешние факты. Подобным же образом… мы могли бы написать подробнейшую биографию тех 200 фунтов, или около того, тепловатой массы организованного вещества, которая называлась Мартин Лютер, не предполагая, что она когда-либо что-либо ощущала. Но, с другой стороны, ничто не мешало бы нам дать столь же подробный отчёт о душевной жизни Лютера или Шекспира, такой отчёт, в котором нашёл бы место каждый проблеск их мысли и чувства. Тогда душевная жизнь человека представилась бы нам протекающей рядом с телесною, причём каждому моменту в одной из них соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия. Так мелодия, льющаяся со струн арфы, не замедляет и не ускоряет колебания последних, так тень пешехода сопровождает его, не влияя на скорость его шагов» (У. Джемс).
Теория психофизического взаимодействия пытается учесть влияние физиологических процессов на образование психического и наоборот. Но и в этой концепции сфера психического представлялась таинственной, относящейся к загадкам природы, которые навсегда останутся неразрешимыми для человеческого разума. Размышляя о том, что некоторые нервные процессы сопровождаются субъективными процессами, Э. Шрёдингер утверждал, что «природа этого параллелизма лежит в стороне от области естественных наук и, весьма возможно, за пределами всякого человеческого понимания».
Теоретическая мысль, однако, не оставляет попыток понять действительную связь физиологического и психического. Эти попытки привели к возникновению ряда точек зрения на характер этой связи:
- психика есть продукт высшей нервной деятельности,
- психика – внутренний аспект физиологического,
- психика есть высшая нервная деятельность, материальный физиологический процесс,
- психика – субъективное, отнесённое к объекту, идеальное содержание высшей нервной деятельности,
- психика – идеальный вид движения материи,
- психика есть идеальная форма социального движения и т. д.
Ряд естествоиспытателей, как следует из приведённого перечня, видят в физиологических процессах причину и сущность психического. Они считают, что исследование сознания можно исчерпать анализом физиологической стороны проблемы. В истории науки предпринимались неоднократные попытки полного изъятия категории идеального. Если мысль неотделима от мыслящей материи и является её «продуктом», то не есть ли она просто разновидность материи? Так рассуждали «вульгарные материалисты», склонные видеть в психике лишь физиологический механизм. Они всерьёз пытались искать внутреннюю связь между составом пищи и духовной жизнью людей. Человек, говорил Я. Молешотт, «есть то, что он ест». Головной мозг, утверждал П. Кабанис, в некотором смысле переваривает впечатления и «органически выделяет мысль». Каждый естествоиспытатель, считал К. Фогт, обязан прийти к убеждению, что «все способности, известные под названием душевных деятельностей, суть только функции мозга или, выражаясь несколько грубее, что мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени». Одной из разновидностей «вульгарного материализма» является рассмотрение психического как особо тонкой энергии, витающей в мироздании (К. Штумпф). Более того, некоторые полагали, что всякая энергия имеет психическую природу. «Душевный мир с его субъективной формой нашего «я» есть лишь простая разновидность единой мировой энергии» (Н. В. Каринский). Именно в этом плане делается попытка объяснения доселе таинственных явлений телепатии и телекинеза («передачи мысли на расстоянии» и «передвижения вещей силой мысли и воли»). Согласно этой точке зрения, неведомые до сих пор специфические поля, именуемые психической энергией, связывая мозг датчика и приёмника, передают информацию в виде наглядных образов, мыслей, эмоциональных состояний и намерений.
В середине ХХ века в разных странах и в России внимание общественности привлекли опыты по непосредственной передаче мыслей. Существуют противоречивые оценки подобных опытов: отрицание и признание их достоверности. Вопрос этот изучен наукой далеко недостаточно. Но можно высказать принципиальное положение о том, что мысли не могут сами по себе, в «оголённом» виде переноситься в пространстве. Мысль не может существовать вне материального субстрата мозга, как не может существовать информация, не будучи «упакованной» в какой-либо материальный носитель. Если эти опыты и ссылки на литературные источники, свидетельствующие о влиянии мыслей и чувств на расстоянии, достоверны, то следует предположить, что это влияние осуществляется с помощью каких-то материальных носителей.
Некоторые представители современного материализма склонны рассматривать мысль, психическое в качестве формы движения материи, материального процесса. Утверждается при этом, что наши ощущения и мысли суть не что иное, как рефлексы. На такой позиции стоял И. П. Павлов. Но рефлекс – это не психическое, а физиологическое явление. Рефлекс есть способ или нервный механизм, обеспечивающий проявления психики. Существует точка зрения на физиологическое и психическое как на тождественные феномены, различающиеся между собой лишь в отношениях, в которых они исследуются. Этим самым проблема взаимоотношения физиологического и психического превращается в проблему взаимоотношения между различными характеристиками, свойствами одного и того же явления – отражательной, рефлекторной деятельности мозга.
Высказывается мнение о необходимости переосмыслить подход к вопросу о соотношении идеального и психики, исключив понятие идеального из характеристики психических явлений, так как категория идеального при анализе психики как деятельности мозга якобы «не работает», ничего не даёт. Реально «работает», считают сторонники этой точки зрения, только категория материального. Можно встретиться с утверждением, что категория идеального – жалкий остаток анимистического, религиозно-идеалистического представления о нашем сознании. Продолжение этих рассуждений приводит к такому истолкованию работы мозга, при котором фактору сознания не отводится, по существу, никакого места; сознание рассматривается наподобие понятий эфира или флогистона, с которыми науке делать нечего.
Сведение идеального к материи иногда рассматривается как показатель последовательного материализма. В действительности – это лишь повторение утверждения «человек есть то, что он ест».
Мысль, сознание – реальны. Но это не объективная, а субъективная реальность. Существует ли однозначная связь между физиологическими процессами в мозге и мировоззрением, убеждениями и интересами человека? Можно ли на основании строения мозга и характера физиологических процессов судить о том, что думает человек, какие мысли возникают в его сознании, кого он любит и кого ненавидит? Исходя из строения и физиологии мозга, невозможно объяснить, почему люди родового общества мыслили иначе, чем в период греческой классики или в средние века, а теперь думают не так, как в позапрошлом веке. Сколько бы мы ни изучали физиологические процессы мозга, мы не сможем ответить на вопрос, почему мозг религиозного человека порождает одни образы, идеи и чувства, а мозг неверующего – прямо противоположные.
Различие между материальным и идеальным состоит в том, в частности, что законы мышления не совпадают с законами тех физических, химических, физиологических процессов, которые происходят в мозгу и составляют материальную основу сознания. Оно всегда связано с нервными физиологическими процессами и не существует вне этих процессов. Но не они составляют сущность сознания; мы, несомненно, «сведём» когда-нибудь экспериментальным путём мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу, но разве этим исчерпывается сущность мышления? (Энгельс). Нельзя согласиться с тем, что сознание – материальный процесс. Материальные процессы имеют объективный характер существования, их бытие – бытие вне сознания. У сознания же нет самостоятельного бытия, онтологии. Оно существует как функция мозга лишь в его отношении к объекту. Своеобразием сознания является то, что оно есть нечто субъективное, идеальное, что оно не имеет самостоятельного бытия вне отношения к своему материальному субстрату (мозгу) и к объекту отражения. Бытие идеального носит не субстанциальный, а функциональный характер. Способом, посредством которого объективное содержание материальных процессов становится содержанием мышления, служит отражение, вне которого природа идеального недоступна пониманию. Поэтому нельзя признать правильным утверждение, будто идеальное рождается и существует «не в голове», а «с помощью головы» в реальной предметной деятельности человека. Было бы правильнее сказать, что идеальное возникает и существует в ходе и с помощью предметно-чувственной деятельности человека именно в голове. Смысл здесь тот, что в отношении к мозгу, его физиологическим процессам идеальное, образ выступает как их информационное содержание. Сознание – не особая сверхтонкая форма движения материи, не разновидность материи, а субъективный образ объективного мира.
К сфере сознания, идеального имеют отношение не только непосредственно этим вот субъектом переживаемые сейчас образы, но и объективированные идеальные явления – зафиксированные в речи представления, мысли и чувства, а также произведения искусства – словом, весь мир культуры, взятый со стороны его идеального содержания; имеют отношение, но не являются образами сознания, идеальными образами.
Мысли, объективированные в системе речевых знаков, чувства и настроения, объективированные в каком-либо материале (краске, мраморе и т. д.), приобретают по отношению к личности (субъекту) относительно самостоятельный характер и «циркулируют» как бы над личностными формами сознания, представляя собой элементы духовной и художественной культуры общества. Реальное место пребывания мыслей – голова, хотя они, образно говоря, как птицы постоянно летают в атмосфере социального взаимодействия людей. Эти мысли, идеи, чувства, волеизъявления, «покинувшие» голову субъекта, идеальны лишь в отношении с расшифровывающим их смысл субъектом. Сами по себе предметы, играющие в некоторых ситуациях роль знаков, не несут идеальное содержание, а вызывают его в сознании человека, если ему известен «ключ» к их расшифровке, то есть значение этих знаков.
Надличностный, объективный способ существования явлений духовного мира – это вторичный, производный способ существования идеального; прежде чем приобрести этот вторичный способ существования, идеальное возникает в мозгу индивида как субъективный образ реальных вещей.
Определяя идеальное как субъективный образ объективной реальности, обычно подчёркивают, что идеальное есть не индивидуально-психологическое и тем более не физиологическое явление, а продукт и форма общественно-исторического духовного производства. В такой характеристике идеального верное сочетается с ошибочным: нельзя противопоставлять общественно-историческое и индивидуально-психическое, поскольку последнее является индивидуальной формой выражения общественно-исторического. Психика индивида, в той мере, в какой она является отражением мира, идеальна.
Пожалуй, неточно определять идеальное просто как субъективный образ. Идеальное – лишь одно из свойств образа, отражения, копии, а не сам образ, копия, отражение. Идеальное и образ – не синонимы, а относятся друг к другу как свойство и его носитель (кроме идеальности образ обладает такими свойствами, как адекватность, полнота воспроизведения, жизненная регулятивная функция и др.).
Образ предмета – это идеальная форма бытия предмета в голове человека. Например, при виде дерева в мозгу не появляется физического отпечатка. Переживаемый образ дерева есть нечто идеальное. Он несводим ни к самому дереву, находящемуся вне наблюдающего его человека, ни к тем физиологическим процессам, которые совершаются в мозгу и обеспечивают формирование этого образа. Можно ли объективные физиологические процессы, обеспечивающие продуцирование субъективных образов, считать самими образами? Разумеется, нет. Они не являются сами по себе идеальными копиями отображаемого объекта. Физиологические процессы – это материальные носители субъективного образа.
Идеальное можно охарактеризовать как такую данность объекта субъекту, при которой образ предмета выступает для субъекта непосредственно как бы в «чистом» виде, отделённым от своего материального субстрата (и объекта, и носителя информации). Иначе говоря, непосредственно нам даны не физиологические состояния нашего мозга, а то, что ими продуцируется как субъективные образы объекта. На человека воздействуют вещи, вызывая бурю электрохимических реакций, о которых он и не подозревает, но именно они дают возможность субъекту воспринимать все эти вне его лежащие вещи. Такая данность субъекту объекта с помощью мозговых процессов и есть образ, обладающий свойством идеальности и субъективности. Человек переживает мысль об объекте, а не те нейрофизиологические явления, которые способствуют её порождению. Нейрофизиологические процессы оказываются как бы закрытыми для субъекта, не осознаются им; о них он просто не подозревает. Именно об этом сказал в своё время Декарт: «Я знаю себя как мысль и не знаю себя как мозг». Это то, что позволяет различать психическое и физиологические процессы, лежащие в его основе.
«Выделение» идеального из материального субстрата имеет кардинальный жизненный смысл: роль управления деятельностью субъекта играют не сами по себе физиологические процессы, а несомые ими образы. Внешние действия планируются, программируются с помощью идеальных психических явлений. Это и порождает иллюзию того, будто бы мысль выступает как сила, способная сама по себе влиять на соответствующие органы тела и приводить их в движение. Мысль действительно выполняет целеполагающую и регулирующую роль, но она реализует себя в этом лишь как единый психофизиологический процесс, как идеальное в единстве с материальным, физиологическим. Когда человек действует, движимый своими желаниями, мыслями, волей, то действие происходит под влиянием не чисто духовного и не самого по себе материального, а объективного нейрофизиологического процесса в мозгу, субъективно проявляющегося как мысль, желание и воля. Идеальное в собственном смысле этого слова – это актуально, в данное мгновение «горящее пламя духа» - те образы, мысли, переживания, которые связывают человека с миром в тот самый момент, когда он думает и чувствует.
Физиологические процессы как таковые (даже нейрофизиологические процессы) не несут в себе идеальное, так как не обладают предметной отнесённостью. Между физиологическими процессами и вызывающими их внешними агентами существуют отношения не образа и оригинала, а отношение следствия и причины. Физиологические процессы головного мозга выступают как носители идеального содержания лишь в том случае, когда их результат соотносится человеком с объектом отражения. Именно отнесённость мозговых процессов к объективному миру и делает эти процессы психическими, идеальными. Если в голове возникла мысль, то она непременно есть мысль о чём-то. Мысли «ни о чём» в принципе быть не может. То, что в сознании обнаруживается содержание, не соответствующее оригиналу или даже вообще не имеющее никакого оригинала, совсем не означает, что может вдруг всплыть беспредметная мысль. Фантазии художника, видения наркомана, бред больного заимствуют своё содержание из реальности.
Бессознательное как сторона сознания
Наряду с осознаваемыми, осознанными формами отражения и деятельности, т. е. такими, которые фиксируются нашим сознанием, существуют и такие, которые находятся как бы за порогом сознания, не достигают надлежащей степени интенсивности, чтобы обратить на себя внимание. Термины «бессознательное», «подсознательное», «неосознанное» часто встречаются в научной и художественной литературе, а также в обыденной жизни.
Сознание обладает не поддающимися практическому учёту градациями уровней, начиная от высшей степени ясности, доходящей до удивительной силы прозорливости и глубины понимания сути вещей и кончая полусознательным состоянием. Совокупность психических явлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, безотчётных и не поддающихся, по крайней мере в данный момент, контролю, охватывается понятием бессознательного. Оно выступает то как установка, инстинкт, влечение, то как ощущение, восприятие, представление и мышление, то как сомнамбулизм, то как интуиция, то как гипнотическое состояние или сновидение, состояние аффекта или невменяемости. К бессознательным явлениям относят и подражание, и творческое вдохновение, сопровождающееся внезапным «озарением» новой идеей, рождающейся как бы от какого-то толчка изнутри, случаи мгновенного решения задач, долго не поддававшихся сознательным усилиям, непроизвольные воспоминания о том, что казалось прочно забытым.
Бессознательное – не мистика, а реальность духовной жизни, хотя ряд проявлений бессознательного называют «таинственными явлениями человеческой психики». С физиологической точки зрения бессознательные процессы выполняют своего рода охранительную функцию: они разгружают мозг от постоянного напряжения сознания там, где в этом нет крайней необходимости. Человеческий разум нёс бы на себе непомерный груз, если бы он был вынужден контролировать каждый психический акт. Человек не мог бы ни результативно думать, ни разумно действовать, если бы все элементы его жизнедеятельности одновременно потребовали осознания.
Что же такое бессознательное? Каким образом происходит смена динамических состояний сознания, переходы от полного душевного мрака к необыкновенно ясному ощущению жизни?
Бессознательное как психическое явление характеризуется не просто негативно в смысле чего-то неосознанного, скрытого в данный момент, но способного в известных условиях выявиться в сознании или обречённого навсегда оставаться невыявленным. Оно имеет и позитивную характеристику: это – специфическое отражение действительности, выражение потребностей организма и переживание определённого рода; оно способно к различению, выбору, угадыванию, творчеству.
Бессознательное не аморфно, оно имеет структуру, элементы которой связаны как между собой, так и с осознаваемыми психическими явлениями и действиями, оказывая влияние на них и в свою очередь, испытывая их влияние на себе. К числу элементов бессознательного относят бессознательные ощущения, автоматизированные действия, импульсивные действия (когда человек не даёт себе отчёта в последствиях своих поступков). Бессознательное находит проявление в информации, которая накапливается в течение всей жизни в качестве опыта и оседает в памяти; о некоторых хранящихся в мозгу сведениях люди даже и не подозревают («всплытие» этих сведений на поверхность сознания удивляет самого человека и его окружение). Кардинальной формой проявления бессознательного является установка, направляющая течение мыслей и чувств индивида и социальных групп. Установкой называют целостное состояние человека, выражающее динамическую определённость психической жизни, направленность личности на активность в каком-либо виде деятельности, общее предрасположение к действию, устойчивую ориентацию по отношению к определённым объектам. Иногда установка принимает негибкий, чрезвычайно устойчивый, болезненно навязчивый характер, именуемый фиксацией. Человек, например, может испытывать непреодолимый страх перед мышью, осознавая всю нелепость этого чувства. Богатейшей сферой бессознательного является иллюзорный мир сновидений. С философско-психологической точки зрения сон выступает как временная потеря человеком чувства своего собственного бытия в мире. Сон есть то состояние, когда человек не осознаёт входящее в его духовный мир содержание, когда он ничего не знает о внешнем мире: он уходит от мира и как бы отстраняет от себя его раздражения. Психофизиологической целью сна является отдых.
Сознание и язык
Сознание как свойство общественного человека должно рассматриваться в неразрывной связи, во-первых, с материальными процессами, протекающими в мозгу и составляющими физиологическую основу психики (об этом речь шла выше), и, во-вторых, с языком, в котором сознание находит своё материальное воплощение. При этом важно помнить о том, что сознание и язык имеют один источник – объективную реальность: ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства; они – только проявления общественной жизни человека. Зависимость языка (как и сознания) от общественного способа существования человека установили впервые в середине XIX века немецкие философы Ф. Энгельс и К. Маркс: «… язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возник лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми». Без языка не обходится ни одна область человеческой деятельности. Человек в буквальном смысле есть zoon politikon (греч. – политическое, общественное животное), и не только животное, которому свойственно общение, но животное, которое только в обществе и может обособляться. Производство обособленного одиночки вне общества – такая же бессмыслица, как возникновение и существование языка без совместно живущих и разговаривающих между собой индивидуумов.
Увеличение набора функций языка происходит исключительно по причинам социального характера. Сложный механизм социального (не биологического!) наследования включает язык в качестве своего непременного компонента. Первоначально в звуковой, устной форме, а затем и в форме письменной речи язык выступает средством использования информации какого угодно объёма, любой степени сложности и сколь угодно долго и таким образом выполняет роль связующего звена в цепи человеческих поколений. Благодаря языку каждое новое поколение, каждый индивид усваивает определённый объём информации. Владея языком, люди имеют возможность сообщать друг другу свои мысли, выражать чувства и волю. Язык именно потому используется обществом как средство передачи опыта, что в нём в спрессованном виде отложились знания многих поколений. Через значения слов люди передают друг другу знания о мире, закономерностях его развития, свойствах отдельных вещей, сложившиеся в данном коллективе культурные традиции, правила поведения и т. д.
Существует множество определений языка. Полвека тому назад польский философ А. Шафф проанализировал два десятка определений языка; с тех пор их могло появиться ещё столько же. В основном все определения построены с помощью перечисления некоторых (далеко не всех) его функций. Самым общим определением языка можно, пожалуй, считать следующее: язык есть знаковая система любой физической природы, выполняющая роль объективации сознания. Смысл этого определения станет понятен, если известно значение каждого термина, входящего в определение: «знаковая», «система», «объективация», «сознание». Со смыслом понятия «сознание» мы как раз и знакомимся в настоящем разделе пособия. Понятие «система» нам уже встречалось ранее. Термин «объективация» означает процесс превращения содержания наших мыслей, чувств, воли в достояние других индивидов с помощью чувственно воспринимаемых явлений: слов, орудий труда, произведений искусства, предметов быта, нравственных и политических норм и идеалов и т. п. Иногда с той же целью используется другой термин – «опредмечивание», то есть воплощение идеального в какую-либо предметную форму; противоположный процесс – извлечение и усвоение некоторой информации, заложенной в предмет, вещь – называют распредмечиванием. Остаётся ввести понятие «знак».
Знак – есть чувственно воспринимаемый предмет, выступающий в процессах познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета и используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о нём. Знак, таким образом, есть материальный носитель информации. Зафиксированную в знаке информацию об обозначаемом предмете называют значением. Значение и знак, как правило, не связаны однозначно: индивиды, общество вкладывают в предмет, выполняющий роль знака, необходимое им значение. Для человека, не знакомого с значением, «хранящимся внутри» знака, предмет перестаёт выполнять роль знака.
Знаки делятся на естественные и искусственные. Первые (сюда относятся признаки, приметы, симптомы) никем специально не создаются, но воспринимаются в качестве свидетельства о другом явлении; например, сильно развитая мускулатура есть признак определённого способа существования индивида. Признаки, приметы, симптомы иногда расшифровываются неверно (румянец на щеке может быть свидетельством как крепкого здоровья, так и чахотки). Второго рода знаки делятся на языковые и неязыковые. Неязыковые знаки – это сигналы (например, знаки дорожного движения) и символы (например, нательный крест, скрещенные серп и молоток, стрела, пронзающая стилизованное изображение сердца и др.). Наконец, языковые знаки делятся на знаки обычных языков (а, z, τ и др.) и знаки вспомогательных языков (≠, ≈, ±, ∞ и др.).
Естественные языки создавались естественноисторическим образом в различных этнических образованиях (в роде, племени, союзе племён) всеми их членами. Современные национальные языки существуют в устной и письменной формах. К естественным языкам относятся жестовый язык и язык свиста, язык зарубок и узелковое письмо. По мере развития общественной жизни возникала вновь и вновь потребность дополнить естественные языки вспомогательными (искусственными) языками, которые создавались не всеми членами какого-то конкретного сообщества, но лишь специалистами. Сюда относятся языки науки, музыки, живописи, цветов, вееров и т. д.
В связи с научным прогрессом и возрастанием роли знаково-символических средств всё чаще делаются попытки подвести под понятие «язык» не только естественный язык и многочисленные разновидности искусственных языков, но и любые другие системы, способные быть носителями информации, например, генетический код. Это, несомненно, должно привести к более глубокому пониманию природы естественного языка, поскольку любая более сложная система (а естественный язык является наиболее сложной из всех других языковых систем) может быть лучше понята при сопоставлении с более простыми системами.
Применение языка в обществе весьма многообразно. Различные специалисты выделяют различные перечни функций языка. Один из перечней содержит следующие функции:
- функция общения или коммуникативная,
- функция мышления, интеллектуальной деятельности, деятельности по решению задач,
- функция выражения состояний внутреннего мира индивида (в том числе экспрессивная функция),
- функция хранения и передачи информации,
- функция управления поведением (своим и чужим),
- номинативная («назывательная») функция.
Как бы мы ни детализировали перечень функций языка, ему в любом случае принадлежит роль формы существования общественно-исторического опыта и роль средства овладения индивидом общественно-историческим опытом человечества.
Существование языка, как уже было сказано, вызывается, с одной стороны, общественным способом жизни человека, потребностью в общении, необходимостью передать содержание внутреннего мира индивида другим людям, а, с другой, - невозможностью передать это содержание без помощи материального носителя идеального содержания. Деятельность по сообщению информации от одного индивида к другому называется речью.
В связи с проблемой речевого общения в лингвистической литературе освещается использование наряду с языковыми средствами различных способов несловесной, так называемой паралингвистической коммуникации. К области паралингвистики специалисты относят совокупность звуковых явлений, общих и обязательных для реализации в речи данного языка, но не входящих в «систему собственно дифференциальных фонологических противопоставлений»: принятые в данном языке степень громкости, характер пауз нерешительности, диапазон модуляций голоса и т. п. Не следует смешивать термины «паралингвистический» и «экстралингвистический». Последний означает всё то, что относится к реальной действительности, в условиях которой осуществляется функционирование данного языка, то есть всё, что касается физической, социальной, психологической и т. п. действительности, рассматриваемой с точки зрения отражения её в данном языке. Характер связи вербальных (словесных) и паралингвистических (невербальных) компонентов речи определяется ситуацией общения. Но использование всевозможных вспомогательных средств: мимики, жестов, интонаций и т. п. – никогда не бывает обусловлено недостаточностью средств вербальной коммуникации. В конкретном речевом общении не всегда необходимо применение всех имеющихся лингвистических средств, чтобы полностью передать информацию. Паралингвистические средства помогают избежать громоздкости языковых конструкций, придать речи различные оттенки, усилить её эмоциональную выразительность, снять избыточность в структуре высказывания и добиться нужного темпа, максимальной экономии речи, не изменив при этом объёма информации.
Язык и речь связаны между собой, но не тождественны. Если язык представляет собой систему средств общения (и не только общения; см. перечень функций языка), то речь есть деятельность сообщения.
Принципиально важным является вопрос о характере взаимоотношения мышления и языка. По этому поводу делались разные высказывания, но все они колебались между двумя крайностями: 1) отождествлением и полным слиянием мысли и слова и 2) их полным разрывом и разъединением. В последнем случае (бихевиористская точка зрения) язык понимается как форма поведения, то есть набор средств, необходимых человеку для приспособления к окружающим условиям по схеме «стимул – реакция» (что-то извне действует на человека – он отвечает на это воздействие). При этом мышление вообще исключается из рассмотрения, т. к. оно, по мнению бихевиористов, «не обладает физической природой», и в силу этого у нас якобы нет возможности судить о его характере.
Мы исходим из признания существования мышления, которое осуществляется в трёх формах: наглядно-действенное мышление, наглядно-образное мышление, абстрактное мышление. Первые две формы свойственны и животным, и, очевидно, не требуют для своего осуществления языка. Одну из больших трудностей составляет вопрос: возможно ли абстрактное мышление (мышление с помощью абстрактных образов, то есть понятий, суждений, умозаключений) без языка? В литературе существует два противоположных ответа. Без языка один человек не может сообщить другому свои мысли; здесь мышление и язык неразрывно связаны. А если процесс мышления не реализуется в виде звуков речи? Что происходит в таком случае?
Есть большая часть мышления, которая не находит непосредственного выражения в языке. Сюда относится инструментальное и техническое мышление, а также всё то, что связано с так называемым практическим интеллектом. Мы далеко не всегда мыслим словами. Часто это образ, ощущение от собственных действий или даже понятие, абстракция, впоследствии иногда выраженная словами, а иногда – нет. Звуковая речь по сравнению с процессом мышления, протекающем в мозгу человека в момент говорения, имеет относительно небольшую скорость: количество образов (мыслей) более чем в три раза превышает количество слов.
Если рассматривать отношение между сознанием и языком как сложное противоречивое единство, то следует признать, что каждый элемент этого единства – сознание и язык – имеет свои функции и специфическую структуру. Сознание отражает предметы, явления, процессы объективной действительности, а язык служит средством закрепления этого отражения. Сознание составляет внутреннюю сторону процесса отражения человеком объективного мира; язык «одевает» это скрытое от непосредственного наблюдения идеальное в материальные формы. Переход от мысли к слову следует понимать не как простое «одевание» мысли в звуковую оболочку, а как сложный многоступенчатый процесс, одно из основных звеньев которого составляет внутренняя речь.
Отношения между сознанием, языком и действительностью можно наглядно представить с помощью так называемого семантического треугольника, в котором верхняя вершина символизирует действительность, вещь, объект, левая нижняя вершина – сознание, мысль, понятие, а правая нижняя вершина – язык, слово. Тогда сторона треугольника, соединяющая мысль и объект (или сознание и действительность), есть отношение отражения; сторона, соединяющая мысль и слово (сознание и язык), есть отношение выражения; сторона, соединяющая объект и слово (действительность и язык), есть отношение обозначения. Иначе говоря, сознание, мысли отражают действительность, вещи; эти мысли выражаются с помощью слов; слова обозначают вещи.
Самосознание
Если сознание есть субъективное условие ориентировки человека в окружающем мире, то самосознание есть его ориентировка в нём самом и, таким образом, выступает как одно из проявлений сознания. Самосознание ориентировано на осмысление человеком своих действий, чувств, мыслей, мотивов поведения, интересов, своего положения в обществе. Сознание есть знание обо всём; самосознание – знание человека о самом себе.
История, труд и общение выработали в мозгу человека физиологические и психические механизмы, при помощи которых и осуществляется осознание человеком себя. Нельзя отказать животным в том, что они что-то знают, то есть обладают некоторой информацией об окружающих событиях. Но животные не знают, а человек знает о своём знании: он знает и то, что он знает, и то, что знает он, и то, что именно он знает. Более того, он осознаёт, что за пределами его знаний простирается океан неведомого.
Существенная черта самосознания – способность мыслящего человека не только отделять себя от остального мира, но и противопоставить себя ему. Вместе с тем в самосознании происходит осознание самого себя не как чего-то абсолютно обособленного от этого мира, но как находящегося в многообразных отношениях с ним.
Слово «самосознание» означает различные, хотя и связанные между собой явления: самоконтролирующую функцию сознания, ориентированного на вне его лежащие вещи, и сознание, основным объектом которого служит человеческое «Я», то есть самопознание. В первом своём значении самосознание ориентировано на реализацию призыва «познай мир», а во втором – на реализацию призыва «познай самого себя». Как у любого слова, у него несколько значений; основным же значением термина «самосознание» следует считать сознание нашего наличного бытия, собственного существования, сознание самого себя или своего «Я».
В предложении: «Я вижу берёзу» при смысловом ударении на слове берёза внимание направлено на внешний объект; при ударении на слове вижу - на сам процесс видения; при ударении на слове я – на субъект. В этих примерах видна мера фокусировки сознания от объекта к субъекту, то есть от сознания (вещи) к самосознанию. Осознавая вне его лежащую внешнюю реальность, человек отражает и реальность самого себя. Он ощущает и мыслит и вместе с тем знает себя как ощущающее и мыслящее существо: соотносясь с предметом, сознание вместе с тем характеризуется самоотношением. Человек не может разумно действовать без хотя бы минимального знания самого себя.
Глубина самосознания может быть различной. Известно, что исключительно одарённые люди воспринимают своё «Я» с особой остротой, начиная с раннего детства. Познание своего «Я» переживается ими как своего рода внутреннее откровение. Такая острота особенно характерна для самосознания гениальных людей. Это связано с пониманием ими своего особого назначения или признания своей ответственности и общественной значимости.
Уровень самосознания в каждой данной ситуации неодинаков. Бывают моменты, когда самосознание очень остро. Когда же человек предельно поглощён каким-либо посторонним сюжетом, самосознание его может почти полностью отсутствовать. Так Архимед, углубившись в свои математические расчёты, не заметил падения Сиракуз, в защите которых он участвовал. Это – пример чрезвычайно фокусированного сознания. В большинстве случаев сознание людей находится где-то между этими крайностями.
Самосознание осуществляется не только в личностном плане, но и на уровне общественного сознания, когда знания, научное и художественно творчество становятся специальным предметом теоретического исследования. Все так называемые метатеории – это формы самосознания соответствующих теорий. Высшим уровнем общественного самосознания является философия, представляющая собой жизненно важный созидательный этап в формировании представления общества о самом себе и своём понимании мира.
Сознание человеком самого себя не носит непосредственного характера. Оно опосредовано отражением внешнего мира и других людей. Первоначально человек осознаёт предметы, свою деятельность с ними, поведение и качества других людей, а на более высоком уровне развития истории – и свои мысли о предметах и действиях, свои чувства, побуждения. Он осознаёт себя как личность, осознаёт свой духовный мир, создавая своё «представление» о себе. Не случайно в языках мира слово «представление» означает «ставить образ перед собой».
Степень самосознания может быть разной – от самого общего, мимолётного контроля над потоком мыслей, обращённых к внешним объектам, до углублённых размышлений над самим собой, когда «Я» оказывается не только субъектом, но и основным объектом сознания, когда упор делается на внутреннюю жизнь человека. При этом фиксация нашего активного внимания на нашем «Я» имеет свою разумную меру, диктуемую жизненной необходимостью: чрезмерная фиксация внимания на «Я» может явиться причиной, затрудняющей ориентировку в окружающей обстановке и снижающей продуктивность практических и умственных действий. Она может выродиться «в самодовольное няньчанье индивидуума со своими ему одному дорогими особенностями» (Гегель). Такой изнеженный эгоцентризм, мнительное созерцание своего собственного «Я» следует отличать от самопознания, ориентированного на раскрытие смысла своей деятельности, своего жизненного пути. По словам Гегеля, «познай самого себя» - эта абсолютная заповедь не имеет значения только такого самопознания, которое направлялось бы на отдельные способности, характер, склонности и слабости индивида, но она представляет собой познание подлинного в человеке, постижение его сущности, понимания того, что он несёт в себе смысл всей исторической жизни.
Самосознание является мощным фактором самоконтроля, самокритики, самосовершенствования и самовоспитания. Самосознание соотнесено с сознательностью когда познавательные процессы, волевые усилия и действия осознаются человеком. Сознательность – это нравственно-психологическая характеристика действий личности, которая основывается на осознании и оценке себя, своих возможностей, намерений и целей. Что значит сознательный поступок? Поступок обладает качеством сознательности, поскольку он есть выражение умысла, намерения, цели, предвосхищающей результат действия. Нет абсолютной меры сознательности и она простирается от смутного понимания того, что происходит в душе, до глубокого и ясного самосознания. Сознательным считается человек, способный правильно понять действительность и, сообразуясь с этим, управлять своими поступками.
Сознательность – неотъемлемое свойство душевно здоровой личности. Возможность понимания последствий поступка резко сужена и даже отсутствует полностью у детей, а также у душевно больных, подчас совершающих действия, поражающие своей нелепостью, а порой ведущие к трагическим последствиям.
Единство сознания и самосознания носит внутренне дифференцированный характер. Оно предполагает их специфическое качественное различие и взаимодействие. Ослабление или усиление сознания снижает или повышает уровень осознания человеком себя. Это видно в клинических проявлениях расстройства самосознания. Как отмечают психиатры, в начальных периодах развития шизофрении чувство изменённости своего «Я» нередко диффузно, аморфно, трудно формулируется, сопряжено со страхом, тревогой, боязнью чего-то неотвратимого. При этом больной пытается бороться с наступающими чуждыми его личности изменениями, меняя место работы, избегая общения, уединяясь. На более поздних этапах течения болезни нарушение самосознания всё меньше контролируется больным и толкуется им бредовым образом. Больные, не усматривая в этом противоречия, считают себя другим человеком, присваивают себе имена, звания известных людей, богов. Нередки случаи, когда один больной считает себя носителем многих имён и свойств многих личностей.
Жизненный смысл самосознания заключается не в пассивном и безучастном наблюдении со стороны, а в управлении психическими процессами и поведением.
Осознаваемость затрагивает не только сферу познавательных процессов, но и часть эмоциональных явлений. Таким образом, самосознание есть существенный момент сознания в целом. Оно выражает сознание в его актуальной данности субъекту.
Итак, самосознание – это осознание и оценка человеком своих действий и их результатов, мыслей, чувств, морального облика и интересов, идеалов и мотивов поведения, целостная оценка самого себя и своего места в жизни. Самосознание – конституирующий признак личности, формирующийся вместе со становлением последней. Оно свойственно не только индивиду, но и социальным группам, конкретным обществам, когда они поднимаются до понимания своих общих интересов и идеалов и борются за их достижение. Неверно, что самосознание – высший вид сознания или один из его элементов. Это неотъемлемая сторона, аспект или грань сознания общественно развитого человека. Оно образует разум, повёрнутый внутрь духовного мира человека. У сознания и самосознания один носитель – человек, у них один орган – мозг.
ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
Теория познания, иначе именуемая гносеологией или эпистемологией, представляет собой одну из философских дисциплин наряду с онтологией, учением о развитии (диалектикой), логикой, философской антропологией и др. Практически все крупные философские системы прошлого включали гносеологию в качестве составной части. Особо значительное внимание вопросам познания уделяли философы XVII-XIX веков, что объясняется бурным развитием наук и трудностями, возникавшими в процессе добывания знания.
Теория познания как философское осмысление познавательного отношения человека к миру исходит из того, что предполагает разделение субъекта познания и объекта познания. Когда человек становится познающим субъектом, это выражается в принятии позиции «внешнего наблюдателя», объективного исследователя, свободного от разного рода предпочтений, интересов и влечений, кроме одного - интереса, стремления знать. Для успешности познания от субъекта требуется суметь удержаться от таких действий, которые могли бы внести нежелательные искажения в естественное поведение объекта. При этом познание всегда остаётся своеобразной формой активности: субъект добросовестно фиксирует факты, осмысляет и истолковывает их, объясняет реальность в понятиях и суждениях. Он «наделяет» мир некоторой структурой, которая согласуется с установленными закономерностями, выявляет причинно-следственные связи, разделяет сущность и явления. Даже самое элементарное наблюдение не является сколько-нибудь пассивным, а представляет собой отбор и систематическое выделение наиболее существенных явлений из множества, остающихся вне поля внимания.
Познающее существо – живой человек, наделённый конкретными качествами: волей, вниманием, желаниями, воображением, памятью и другими особенностями, участвующими в процессе познания. Субъект современного научного познания – это не отдельный человек, самостоятельно и заново изобретающий всю используемую им экспериментальную технику и новые понятия. В процессе образования люди усваивают прошлый опыт, включая не только факты и теории, но и культурные традиции. Далеко не все из них подвергаются критической проверке в новых условиях. К числу таких неявных предпосылок относятся и представления о субъекте и объекте. Действительно, разве можно однозначно ответить на вопрос: является ли объект «данностью» или «конструкцией» субъекта? С одной стороны, объект познания отличается от природы, взятой «самой по себе», поскольку по мере усложнения науки её объекты приобретают всё более искусственный, идеализированный характер. Техника и эксперимент есть не что иное, как реализация теоретических моделей, а, следовательно, и воплощение того, чего в естественных условиях не было и не могло быть. Во всяком случае теоретические законы «извлечены» не из первозданной реальности, а из идеальных объектов, искусственно воспроизводимых в экспериментальных условиях. С другой стороны, наука и техника должны раскрывать и, следуя им, использовать объективные законы природы, так как без этого промышленное производство неизбежно будет приводить к таким катастрофам, которые, как известно, могут превосходить даже стихийные бедствия. Поэтому констатация метафизических («застывших», абстрактных) противоположностей должна уступить место в нашем сознании таким философским исследованиям, которые исходят из такой структуры субъективного и объективного компонентов, в которой они переплетены отношениями взаимосвязи и взаимообусловленности.
Главный вопрос теории познания – вопрос о познаваемости мира. Если в первой стороне основного вопроса философии (вопроса об отношении между сознанием и миром) речь идёт об онтологическом отношении между ними, то во второй части этого вопроса мы ставим перед собой задачу выяснить характер гносеологического отношения между сознанием и бытием. Нас интересует, что представляют собой результаты воздействия вещей на наши познавательные способности: то ли это – копии явлений действительности, то ли какие-то сигналы, дающие лишь нам возможность считать, что на нас что-то воздействовало извне. Вариантов решения основного гносеологического вопроса в истории философии довольно много. Часть философов убеждена в том, что человек в состоянии познать любые явления действительности, так как факты сознания есть идеальные копии вещей. Такую философскую позицию можно назвать гносеологическим оптимизмом. Некоторые философы, начиная с античной эпохи и до сегодняшнего дня, считают, что нам недоступно знание вещей и их свойств. Такой философский взгляд на характер отношения между сознанием и бытием носит название агностицизма. Он может быть умеренным, то есть признавать частичную познаваемость вещей. Кант, например, считал, что человеку доступно знание о существовании вещей, но сущность вещей остаётся непознанной. Он может быть крайним (как, например, в случае с Юмом, утверждавшим, что у нас нет никакой возможности доказать существование мира вещей вне нашего сознания). В любом случае, возникновение и существование агностицизма имеет серьёзные гносеологические и социальные причины. Ведь процесс познания – сложный, противоречивый процесс. На пути познающего субъекта встают различные проблемы, и не всегда философу удаётся их решить. Мы увидим в дальнейшем некоторые пути возникновения агностических суждений.
Познавательное отношение человека к миру – одно из отношений, наряду с практически-преобразовательным, эстетическим, нравственным и др. Познание и преобразование действительности неразрывно связаны между собой. Так обстояло дело на заре человеческой истории, когда такого вида деятельности, как познавательная, ещё не существовало, а добывание элементарных знаний о растениях и животных, погоде, ландшафте и т.п. были вплетено в практическую деятельность, которая не могла осуществляться без этих знаний. Так обстоит дело и в настоящее время: за прошедшие тысячелетия человечество накопило колоссальные запасы самых различных знаний, но их, тем не менее, постоянно недостаёт для успешной практической деятельности.
Практика в отношении к познанию выполняет три роли. Во-первых, практика есть основа познания. Она создаёт все предпосылки для осуществления продуктивного познавательного процесса: в практике создаётся материальная база науки; научные исследования требуют материальных затрат, покрываемых за счёт создания материальных ценностей; подготовка специалистов и оплата их труда также финансируется за счёт материального производства; наконец, практика ставит перед наукой задачи, решение которых содействует дальнейшему развитию производства. Во-вторых, практика выступает как цель познания: все результаты познавательной деятельности рано или поздно находят применение. При этом субъект познавательной деятельности нередко не отдаёт себе отчёт и даже не интересуется тем, где и как будут использованы результаты его работы. По мере ускорения общественного развития сокращается временной интервал между получением нового знания и использованием его в практике. Если в прошлые века научные открытия десятки и сотни лет лежали невостребованными (практика и познание существовали параллельно и как бы независимо друг от друга), то в настоящее время результаты научного поиска при нормальной организации производства немедленно используются в практике. В-третьих, практика служит критерием истины. Об этой последней функции практики речь пойдёт специально в соответствующем разделе настоящей главы.
Познавательные способности человека: рациональное и чувственное познание
Один из вопросов теории познания – вопрос о том, что такое знание. Мы сразу же обнаруживаем, что существуют различные типы знаний. Например, мы знаем, что такое автомобиль или алгоритм, как поджарить бифштекс, зачем стоматологу бормашина. В первых двух случаях это знание об объектах (материальном и нематериальном). В третьем случае речь идёт о действии. В четвёртом – о свойстве вещи. Особый тип знаний составляют проблемы и задачи, то есть знания о неизвестном; они обычно выражаются в форме вопросов и предписаний.
Знания необходимы человеку для ориентации в окружающем мире, для объяснения и предвидения событий, для планирования и организации деятельности и выработки новых знаний. Знания – важнейшее средство преобразования действительности. Они есть динамическая, быстро развивающаяся система, рост которой в современных условиях по темпам опережает рост любой другой общественной системы.
Учитывая, что понятие отражения рассматривалось в предыдущем разделе, мы рассмотрим здесь лишь вопрос о том, в каком отношении к этому понятию находятся понятия информации и знания. Говоря, что субъект А отражает объект В, мы имеем в виду, что определённые изменения в А соответствуют определённым изменениям в В и вызываются ими как несущими информацию о В. При этом в качестве знания выступает не вся информация, идущая от В и воспринимаемая А, но лишь та её часть, которая преобразована и переработана А (человеком или животным). Следовательно, знание – это всегда информация, но не всякая информация – знание. В превращении информации в знание участвует целый ряд закономерностей, регулирующих действие мозга, и различных психических процессов, а также разнообразных правил, включающих знание в систему общественных связей, в культурный контекст определённой эпохи. Благодаря этому знание становится достоянием общества, а не только отдельных людей.
Как осуществляется процесс познания, из каких этапов он состоит, какова их структура? Большинство философских систем выделяли два этапа: чувственное и рациональное познание. Их роль в процессе познания определялась в зависимости от позиции того или иного философа. Рационалисты Декарт, Спиноза, Лейбниц, Кант, Гегель приписывали решающее значение рациональному познанию, не отрицая значения чувственного познания в качестве механизма связи разума с материальным миром. Сторонники эмпиризма, напротив, признавали чувственное познание главным и даже единственным источником наших знаний: в интеллекте нет ничего такого, чего бы не было в чувственном восприятии (Гоббс). В ещё более резкой форме эту мысль повторял Локк. Если все знания, размышляли рационалисты, формируются лишь на основе чувственного восприятия с помощью особых правил (принципов), то откуда берутся сами эти правила? Ведь их нельзя воспринять с помощью органов чувств. Спор этот и в наши дни не утратил своей остроты.
В философии нового времени под рациональностью, как правило, понималась универсальная, всеобщая и необходимая логическая система, совокупность особых правил, определяющая способность человеческого ума постигать мир и создавать истинные знания. Декарту, Спинозе и Лейбницу она представлялась врождённой способностью. Но откуда в таком случае берутся ложные (неистинные) знания? Каким образом могут возникать противоречащие логике суждения, то есть суждения иррациональные? Рационалисты XVII-XVIII веков отвечали на эти вопросы так: в человеческой душе помимо разумного начала существует еще начало эмоциональное и волевое. Эмоции, которые называли ещё аффектами, или «страстями души»: гнев, радость, тоска, веселье, любовь, ненависть, симпатии и антипатии и т. д., могут заставлять человека сознательно или бессознательно отказаться от разумных доказательств, от требований логики рассуждений и привести к искажению истины в угоду чувству, подчинить разум «страстям души». Воля в зависимости от поставленных целей может содействовать разуму и рациональным действиям, но может вступить с ними в конфликт.
Каким образом сегодня представляется процесс познания, с точки зрения материалистической, диалектической философии? Познание есть процесс и результат отражения свойств объекта в субъекте.
Под субъектом познания понимается носитель сознания в широком смысле. Субъект характеризуется активностью, благодаря которой он может выступать как действующая причина тех или иных событий. При этом субъект – вовсе не обязательно конкретное физическое лицо. В разных гносеологических учениях представлены различные модели субъекта: индивидуальный субъект (в обыденном сознании и в наиболее ранних философских учениях субъектом познания выступает отдельный человек; при этом считается, что опыт, порождаемый непосредственным воздействием объекта на органы ощущений, порождает знание, в котором характеристики объекта воспроизводятся без каких-либо существенных искажений. Такая позиция получила название «наивного реализма»). Другие модели субъекта - антропологический субъект (естественно-природный человек со всеми присущими ему формами познавательных способностей, которые понимаются как продукты естественной эволюции); субъект как сообщество учёных, социально-исторический субъект (субъект познания не появляется сразу в «готовом виде»; его становление нельзя признать результатом только биологической эволюции – человек становится субъектом по мере того, как он осваивает мир идей и предметов, составляющих культурную среду его жизни); трансцендентальный субъект, абсолютный субъект, экзистенциальная концепция субъекта.
Мы будем понимать под субъектом познания общественного человека в его различных формах: индивидуальных, групповых (например, сообщество учёных), существующих в виде конкретного сообщества, наконец, общества в целом.
Под объектом познания понимается то, на что направлена познавательная активность субъекта. Функция объекта заключается в том, чтобы «обеспечивать» непрерывность субъективного опыта: объект расположен за пределами субъекта и независим от него; он – центр приложения познавательной активности.
Чувственное познание и его элементы
Исторически начальный этап познавательной деятельности – период, когда познание было непосредственно включено в процесс практического использования и преобразования материальных предметов и социальных институтов. Начать рассмотрение процесса познания с этого этапа необходимо, во-первых, потому, что он является начальным с исторической точки зрения. Ещё не существовало разделения деятельности на физическую и умственную и выделения последней в относительно самостоятельный тип деятельности. Во-вторых, нерасчленённая практическая деятельность является начальной и в том смысле, что благодаря ей осуществляется контакт человека с миром материальных объектов. Такое «вплетённое» в практику познание есть предпосылка, без которой не могут возникнуть и существовать другие формы познавательной деятельности.
Каким образом человек познаёт вещи и процессы природы и вещи, созданные человеческим трудом?
Важнейший тезис гносеологии (который, однако, не должен быть абсолютизирован; абсолютизация этого тезиса, то есть заявление о том, что с помощью органов ощущений мы получаем все знания, /такая позиция называется абсолютным сенсуализмом/ приводит к агностицизму, ибо в этом случае невозможно понять, как человек постигает сущность явлений, законы и причины их существования – ведь они не воспринимаются органами ощущений) состоит в утверждении следующего факта: для познания объектов материального мира необходимо функционирование органов чувств, нервной системы, мозга, благодаря чему возникает ощущение, восприятие этих объектов. Такая форма деятельности называется чувственным познанием. Материализм постоянно отстаивал фундаментальное значение этого типа познавательной деятельности для всего совокупного процесса человеческого познания.
Элементами чувственного познания служат ощущения, восприятия и представления.
Ощущение есть элементарный чувственный образ предмета, воздействующего на органы ощущений, в котором (образе) отражено какое-либо предметное свойство. Биологические и психофизиологические дисциплины, изучая ощущение, установили, что по количеству поставляемой субъекту информации на первом месте у человека стоят зрение и осязание, а затем слух, обоняние и вкус. Современные биологические науки исследуют сложнейшую структуру нервных процессов человека, деятельность его мозга, показывая, какие именно процессы мозговой деятельности выполняют функции приёма и переработки ощущений. Так, в затылочных отделах коры головного мозга – центр зрительных ощущений, в теменных отделах – осязания, в височных – центр слуховых ощущений, задняя часть коры головного мозга в основном перерабатывает информацию, тогда как передняя подаёт сигнал, «инструкцию» деятельности, лобные доли мозга обеспечивают сравнение эффекта действия с исходным его замыслом.
Ощущение как субъективный образ предмета обеспечивает собой данность предмета сознанию, «проникновение» вещи во внутренний мир, в психику субъекта. Здесь происходит существенное качественное изменение, совершается скачок: факт объективного по отношению к сознанию раздражения преобразуется в факт сознания. Материальное воздействие той или иной вещи, порождая материальную ответную реакцию организма, одновременно преобразуется в новое, непосредственно не свойственное самому предмету качество – его субъективный образ. Ощущение, следовательно, является субъективным, идеальным образом предмета, поскольку отражает воздействие предмета через «призму» сознания. Так, болевые ощущения обязательно порождаются каким-либо существующим вне сознания предметом, каким-либо объективным раздражителем. Мы ощущаем боль от ожога потому, что на кожу подействовал огонь. Но в самом огне, разумеется, нет боли; боль есть особый ответ нашего организма. Боль – ощущение человека, которое имеет своим следствием определённое состояние его психики, эмоций, определённую ответную реакцию.
Критикуя материалистическую гносеологию, субъективные идеалисты настаивают на том, что за ощущением ничего не стоит, никаких вещей, независимых от субъекта (Дж. Беркли), что ощущение и есть единственная реальность, то есть что ощущение не связывает субъекта с внешним миром.
Конечно, организм человека оснащён не только экстерорецепторами, передающими в мозг воздействия предметов, находящихся вне тела человека, но и интерорецепторами, которые дают нам возможность получать информацию о процессах, происходящих внутри нашего организма, который по отношению к сознанию также является частью внешнего мира. И если иногда человек, перенесший операцию ампутации травмированной конечности, ощущает боль в этой (несуществующей уже как часть его организма) конечности – так называемые фантомные боли – то это вовсе не значит, что ощущения нас дезинформируют, то есть сообщают неверную информацию: эти ощущения – не плод болезненной фантазии человека, а род остаточных явлений, имеющих вполне материальную природу.
Ещё одно возражение против положения об ощущении как связующем звене субъекта с миром было выдвинуто немецким физиологом XIX века И. Мюллером. Он утверждал, что наши органы ощущений свидетельствуют не о том, что происходит в мире, но о состоянии самих органов ощущений. Глаз, говорил он, - орган зрения; надавите на глазное яблоко пальцем – что вы при этом увидите? Не палец, а так называемые фосфемы (световые «червячки»). Пример Мюллера свидетельствует о том, что при ненормальных условиях работы органов ощущений (когда на них воздействуют не соответствующие раздражители, например, на глаз – не световые лучи, а механическое давление) эти органы сообщают нам о воздействии неадекватного раздражителя.
Ощущения одновременно зависят и от состояния органов чувств и всего организма и от познаваемой вещи. Но, несмотря на эту весьма сложную двойную зависимость ощущения, в процессе функционирования сознания у человека выработалась способность оценивать и повседневно использовать объективную информацию, поставляемую ощущениями; по интенсивности ощущения мы более или менее определённо судим о том, насколько нагрет или охлаждён предмет, как далеко он расположен от нас, насколько интенсивен реальный источник звука и т. п. Субъективный идеализм же не просто подчёркивает, но абсолютизирует субъективность образа, который даётся ощущением; он истолковывает субъективность как одностороннюю зависимость ощущения от физиологии и психики субъекта. Субъективный идеалист игнорирует объективность, материальность тех предметов и отношений, которые отражаются субъектом.
Философская концепция, подчёркивающая чувственное происхождение наших знаний, получила в истории философии название сенсуализма (от лат. «sensus» - чувства). Но сенсуалистами стали называть тех, кто настаивал на исключительной роли работы органов ощущений в процессе познания (Гоббс, Локк, Беркли) и умалял роль другой способности человека познавать вещи и их свойства – логической, рациональной способности. Рассматриваемое здесь учение основывается на сенсуалистических посылках, но отвергает крайний сенсуализм, считая логические средства познания другим – не менее значимым, чем чувственность – средством познания явлений. Другой недопустимой односторонностью в понимании природы познания следует считать рационализм. Рационалисты (Декарт, Спиноза, Гегель) чрезмерно принижали роль чувственного познания, считая подлинное знание результатом работы мысли, разума (разум на латинском языке - «ratio»). Материалисты приводили в подтверждение истинности концепции сенсуализма такой аргумент: мы не могли бы ничего знать о павлине, если бы никто и никогда не видел павлина. Рационалисты возражали: человек создаёт описания, скульптуры объектов фантастических, которых он никогда не видел, например, кентавров. Материалисты приводили следующий довод в защиту сенсуализма: сколь бы нереальными ни были объекты фантазии, они являются причудливым, созданным фантазией сочетанием образов реальных объектов. В данном случае механистические материалисты были правы, и сильной стороной материалистическо-сенсуалистической концепции является то, что она объясняет происхождение знания и подчёркивает особую роль чувственно-образного элемента в нашем познании.
Рассматривая ощущения как субъективный образ объективного мира, мы истолковываем их в качестве первоначального источника наших знаний. Ощущение стоит у истоков отражения и фиксирования объективной системы отношений, в которые вступает и включён человек. Познание человека опирается на непосредственный контакт органов чувств и материальных объектов, то есть пользуется в качестве исходного материала и предпосылки дальнейших этапов процесса познания образно-чувственным отражением действительности. Отдельные ощущения, являясь составными частями чувственного отражения, в действительности не существуют обособленно друг от друга, а представляют собой элементы целостного образного отражения того или иного явления. Чувственная деятельность человека уже на ранних этапах развития человеческого общества привела к возникновению формы целостного восприятия предмета, к закреплению и сохранению свойства образа – давать целостное отображение предмета. Хотя мы при помощи различных органов ощущения отражаем пространственную форму, цвет, звук, запах, но в то же время действует чувственная способность синтезирования ощущений, превращения их в целостный образ - восприятие.
Восприятие – целостный чувственный образ предмета, непосредственно воздействующего на органы ощущений. Восприятие зарождается и существует как форма синтеза разнообразных проявлений (свойств) предмета, которая связана с другими актами познавательной и практической деятельности, предшествующими данному конкретному акту отражения. Благодаря многократной работе механизмов восприятия мы в нашей памяти можем удерживать целостный образ предмета и тогда, когда предмет непосредственно не дан нам. В этом случае образуется и функционирует ещё более сложная форма чувственного познания – представление. Оно отличается от восприятия более высоким уровнем обобщённости, ибо в нём зафиксированы черты не одного, а многих подобных явлений. Представление как образ менее отчётливо, чем восприятие, в нём отсутствуют некоторые особенности отразившихся явлений, поскольку между моментами воздействия предметов на органы чувств и образованием представления лежит иногда значительный временной интервал. Наконец, в представлении могут быть обнаружены особенности, отсутствующие в воспринимавшихся явлениях: наше сознание вследствие присущей ему активности может «ввести» в формирующийся образ эти особенности. Последнее обстоятельство есть проявление психологического свойства, именуемого фантазией.
Элементы чувственного познания – ощущения, восприятия, представления – в реальном процессе познания существуют не обособленно и не «следуют» друг за другом. Фактически чувственное познание есть сложное синтетическое единство перечисленных элементов, которые в то же время неразрывно связаны с формами мыслительной деятельности: понятиями, суждениями, умозаключениями.
Говоря о чувственных формах познания, мы должны подчеркнуть тот факт, что речь идёт о чувственном отражении как деятельности социально-исторического субъекта, то есть человека, а не просто живого существа. В этом пункте – существенное различие между старым, метафизическим материализмом XVII-XVIII вв. и современным материализмом.
Мышление, согласно представлению метафизических материалистов, лишь «надстраивается» над результатами чувственного познания. Они не видели, что в каждом акте познавательной деятельности общественно-исторического человека реально имеет место сложное взаимодействие чувственно-образных форм освоения действительности (совокупность этих форм в философии называется опытом, эмпирией) и форм мыслительной деятельности, то есть деятельности, направленной на образование абстракций: понятий, суждений, умозаключений (совокупность этих форм в философии получила наименование рациональной деятельности).
Конечно, в чувственном познании человека осуществляется непосредственное взаимодействие внешнего предмета и органов ощущений. Биологические науки (например, физиология органов чувств) исследуют природные аспекты такого взаимодействия. Но сущность процесса познания не определяется этой стороной дела. За исключением, возможно, самых первых этапов развития едва родившегося человеческого существа, мы не можем обнаружить в реальной познавательной деятельности субъекта чувственное познание в совершенно обособленном, «чистом виде» - вне общения познающего субъекта с другими людьми, вне влияния на все механизмы чувственного восприятия того мира культуры, в который постепенно включается человек начиная с самого рождения. Причина заключается в том, что чувственное познание с самого начала имеет специфически человеческий, то есть социально-исторический характер.
Процессы чувственного познания, которые могут показаться довольно простыми (эта видимость и ввела в заблуждение метафизических материалистов), на самом деле очень сложны. Скажем, мы слушаем музыку. Это факт, свидетельствующий о функционировании органов слуха, ибо без «работы» органов слуха воспринимать музыку невозможно (слепоглухой пытается воспринимать музыку, положив руки на крышку рояля, но ощущает только вибрацию, свидетельствующую о ритме, силе колебаний и т. п.; мелодия же остаётся ему недоступной). Безусловно, известные природные предрасположения (наличие или отсутствие музыкального слуха, то есть особое устройство органа ощущений) важны для музыкального восприятия, а в особенности для музыкального творчества. Но, сказав о функционировании уха и слухового аппарата, мы ничего не сказали о человеческом содержании процесса чувственного восприятия музыки.
Во-первых, сам объект восприятия (музыка) есть результат деятельности, который различается от эпохи к эпохе, от народа к народу и т. п. Во-вторых, и способность человека к восприятию музыки – результат его включения в сферу культуры, приобщения к этому миру, общения с другими людьми. Таким образом, восприятие музыки индивидом есть подлинно человеческий процесс, возникший в ходе совместной деятельности людей и зависящий от многих предпосылок культурно-исторического опыта.
Функционирование органов чувств – необходимая объективная предпосылка познания, которая важна в том отношении, что без неё познание невозможно. Пока мозг и органы ощущений функционируют исправно, мы можем не замечать их роли. Но она становится очевидной при повреждениях органов чувств (особенно при врождённых). Именно эти примеры повреждения органов ощущений, которые метафизические материалисты считали убедительными доказательствами своего взгляда на механизм чувственного познания, свидетельствуют о способности человеческого организма восполнять, компенсировать свои физические несовершенства. Ведь люди даже от природы лишённые способности видеть или слышать, могут быть вполне полноценными человеческими существами, развивая в себе способности познания и рационального мышления. А вот индивиды, которые были от природы одарены вполне исправно функционирующими органами ощущений, но в силу уникального стечения обстоятельств с самого рождения были изолированы от человеческого сообщества, практически теряют способность к познанию. Это означает, что чувственное познание по самой сущности является социально-историческим явлением.
В человеческом чувственном восприятии вещей и событий есть ещё один важный элемент, который присущ только человеку и не встречается у животных. Человек способен охватить взглядом не только то, что видел собственными глазами: едва ли не большая часть его чувственного опыта включает образы, которые почерпнуты из описаний, сделанных другими людьми. Это свидетельствует о значимости взаимодействия многих людей для формирования чувственного опыта каждого человека. Здесь также становится очевидным универсальное значение языка с его возможностью передавать конкретные образы при помощи слов.
Язык во многом формирует и организует чувственное познание. Через язык осуществляется подключение отдельных фактов чувственного опыта каждого конкретного человека к знаниям о существенных связях и отношениях того реального мира, в котором живёт и действует человек. Каждый человек – уже благодаря тому, что он владеет языком, - практически повседневно опирается на многовековой опыт обработки тех чувственных данных, которые он получает при непосредственном столкновении с предметами, явлениями действительности. Речь идёт об обработке при помощи понятий, конкретное содержание которых, выраженное в языковой форме, он усваивает, включаясь в общественную жизнь, в систему существующей в его обществе культуры, в систему имеющихся в обществе знаний.
Единство чувственного и рационального в познании
Чувственное восприятие человеком конкретных, отдельных явлений зависит от содержания понятий, а также от того, в какой мере, насколько полно содержание понятий освоено данным человеком. Следовательно, речь идёт о зависимости чувственного опыта и восприятия от языка, от понятийного аппарата, используемого человеком в его практической и познавательной деятельности. Однако эта зависимость не является односторонней. Само понятие является результатом исторического развития человечества в целом, тех или иных общностей людей: классов, наций, профессиональных групп и религиозных конфессий и т. п. Усвоение индивидами или поколениями уже существующих понятий, роль этих понятий в их сознании и деятельности – всё это фактически зависит от непосредственного контакта людей с объективной реальностью. В ходе таких контактов понятия получают многократную и многостороннюю проверку, обогащаются содержанием, а в случае необходимости наполняются новым смыслом.
Формулируя тезис о взаимодействии и взаимопроникновении чувственного познания и понятийного мышления, мы пытаемся устранить ошибки односторонности, нашедшие выражение в длительном споре сторонников так называемых эмпиризма и рационализма. Мы отказываемся от рассмотрения чувственности и рационального мышления как некоторых якобы абсолютно самостоятельных, изолированных способностей познающего человека. В реальном процессе познания они находятся в единстве и взаимодействии: практическая деятельность, в ходе которой непрерывно возникает непосредственный контакт органов ощущений с предметами и явлениями природы и общества, тесно связана с мышлением, с понятиями, а теоретическая деятельность проникнута чувственно-образными элементами и тысячью нитей связана со всеми формами практической деятельности.
Понятие как основная форма рационального мышления
Что же такое понятия и как они формируются? В самом общем виде ответ таков. В ходе физического воздействия на конкретные предметы, явления, в ходе их использования и преобразования, в процессе создания и изменения общественных связей человечество приобретает многообразные знания об отношениях. Выявляются отношения между различными типами и видами материальных объектов и процессов, между различными свойствами объектов и т. д. Осуществляется также познание общественных отношений. Отношения вещей, явлений, процессов многообразны; многообразны и знания о них. Это могут быть, например, знания об отношениях между свойствами стали, из которой делается топор, и дерева, которое топор может разрубить. Но это могут быть и более сложные знания отношений: между элементарными частицами внутри атома или знания об отношениях феодала и крепостного крестьянина.
Поскольку познание направлено на выявление отношений между свойствами предметов и самими предметами и процессами, то со временем сами отношения становятся объектами познания. Уже в повседневной жизни мы постоянно отражаем предметы и их свойства при помощи органов ощущений. Но при этом мы обязательно выявляем отношения между вещами, а также фиксируем наше отношение к ним. Например, в фразах: «этот дом красив», «этот лист зелен» слова «дом», «красивый», «лист», «зелёный» могут быть отнесены не только к данному предмету, который мы непосредственно имеем в виду. Они могут быть отнесены ко всем весьма непохожим друг на друга домам или листьям, а также красивым или зелёным иным предметам и явлениям. Приведённые в качестве примеров слова уже отражают и выражают отношения между конкретными предметами и явлениями, причём отражают их в обобщённой форме. Когда мы их употребляем, мы имеем в виду некоторые определённые общие свойства, характерные признаки различных вещей, во многих других измерениях весьма отличных друг от друга. Именно объективная общность свойств становится главным объектом познания. Когда мы говорим о конкретном человеке или группах, общностях людей, мы привычно употребляем слово «человек». В большинстве случаев более или менее осознанно мы связываем это слово с каким-либо знанием общих свойств всех человеческих существ, их отличия от других объектов природы, от животных и т. д. Когда слово выступает в единстве с таким знанием, оно как раз и фигурирует как понятие. Понятия – такие воплощённые в словах формы мысли, которые, будучи продуктами социально-исторического процесса познания, выделяют и фиксируют общие существенные свойства, отношения предметов и явлений. Пользуясь понятиями, мы в сокращённой форме аккумулируем и используем итоги многовекового практического опыта человечества, фиксируем общие свойства материальных объектов.
Практические нужды человека потребовали создания понятий всё большего объёма, т. е. охватывающих не один класс явлений, а группу подобных классов (множество множеств); при этом растёт уровень абстрактности понятия, так как расширение объёма понятия влечёт за собой повышение уровня отвлечённости, абстрактности понятия. Например, понятие «стул» есть объединение в группу всех стульев, когда-либо существовавших, и мысленного отвлечения (абстрагирования) от каждого из них их общих и существенных свойств. Мысленный (то есть не наглядный, чувственный) образ стула и есть понятие о стуле, которое должно быть соединено со словом «стул» - материальным носителем идеального образа всех стульев. Процесс выработки всё более отвлечённых понятий продолжается, когда мы на основе понятий «стул», «стол», «шкаф» и т. п. формируем понятие «мебель» - более широкое понятие, чем понятие «стул». В содержание более широкого (т. е. более абстрактного) понятия – «мебель» - входит меньше конкретных свойств каждого наименования мебели (столов, стульев, шкафов). Далее можно создать ещё более общее понятие – «имущество», если мы включим в содержание этого понятия ещё и другие вещи, кроме мебели. Процесс абстрагирования может продолжаться до тех пор, пока мы не получим предельно широкое философское понятие - категорию «явления» («предмета», «процесса», «вещи»), отражающую общие и существенные свойства всех явлений действительности. Важно при этом иметь в виду, что «мышление, если оно не делает промахов, может соединить элементы сознания в некоторое единство лишь в том случае, если в них… это единство уже до этого существовало» (Энгельс).
Необходимо подчеркнуть, что процесс познания включает в качестве важнейшего элемента установление отношений между вещами. Это происходит прежде всего в ходе практической деятельности. Мы воздействуем при помощи одних предметов на другие, потому что уже знаем или можем предположить, а затем точно узнать, в каком отношении они находятся друг с другом.
Древний человек был окружён в принципе теми же веществами природы, что и современный человек. Ему, например, попадались куски медной руды или даже самородной меди. Но человек не сразу понял, что из того материала, который содержится в этих кусках, можно сделать топор. Лишь после многих разрозненных, часто случайных действий люди обнаружили, что этот материал – медь – в силу особых свойств пригоден для обработки других предметов. Таким образом, изготовление орудий означает установление и осознание прочных отношений между используемыми для орудия материалами и некоторыми другими объектами материального мира. Человек использует те или иные материалы для постройки дома потому, что он уже знает отношение между необходимыми для постройки материалами и результатом – построенным домом. Подобно этому каждый акт целенаправленной практической деятельности вообще возможен только при условии, что в ходе предшествующей деятельности или в самом акте деятельности выявляется более или менее общие, повторяющиеся отношения между определёнными объектами и процессами. Обнаружить, раскрыть эти отношения человеку помогает практический процесс активного использования одних предметов для воздействия на другие. Одновременно это процесс повторения, воспроизведения определённых действий, выявления некоторых прочных, устойчивых, повторяющихся отношений. Такие отношения определяются как существенные или закономерные объективные отношения и связи.
В рамках гносеологии необходимо подчеркнуть значение и специфику процесса образования и функционирования понятий в ходе материальной деятельности, а также учитывать, что в процессе развития истории постепенно складывается особая деятельность, цель которой – формирование и изменение понятий, идей, теоретических концепций. Следовательно, в процессе общественного разделения труда возникает особый тип деятельности, который в конечном счёте связан с задачей практического использования, изменения материального мира природы и общества, но который своей главной и непосредственной целью имеет производство теоретического знания (а также хранение, накопление, передачу, распространение знаний). Это и есть специальная деятельность по созданию общих понятий, идей, принципов, которая в масштабах общества так или иначе организовано в особый процесс. Маркс называл этот процесс духовным производством.
Интуиция как путь познания
В процессе познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и нерациональные. Это не значит, что они несовместимы с рациональностью, то есть иррациональны. Нерациональные процедуры и операции производятся различными участками мозга на основе особых биосоциальных закономерностей, которые действуют независимо от воли и сознания человека. В чём же специфика нерациональных механизмов познания? Зачем они нужны, какую роль играют в процессе познания? Что такое интуиция (intuition – лат. «всматривание»)? Заметим сразу же, что интуиция бывает двух видов: чувственная и интеллектуальная. Знание, получаемое нами с помощью органов ощущений, есть интуитивное знание. Знание, к которому человек приходит помимо работы органов ощущений, то есть с помощью интеллектуальных средств, может быть либо дискурсивным, либо интуитивным. Дискурсивно полученное знание есть знание, которое вырабатывается опосредованно с помощью логических операций. Так вот вопрос «что такое интуиция?» возникает лишь в тех случаях, когда мы становимся обладателями знания, пришедшего к нам неизвестно, каким путём.
В реальной жизни люди сталкиваются с быстро меняющимися ситуациями. Поэтому наряду с решениями, основанными на общепринятых нормах поведения, им приходится принимать нестандартные решения. Такой процесс обычно называется творчеством. Механизмы творчества изучены далеко недостаточно. Тем не менее можно с определённостью сказать, что творчество представляет собой продукт биосоциальной эволюции человека. Уже в поведении высших животных наблюдаются, хотя и в элементарной форме, акты творчества. Шимпанзе, обучавшиеся языку глухонемых, усваивали не только несколько сот слов и грамматические формы, но и конструировали иногда отдельные, совершенно новые предложения, встречаясь с нестандартной ситуацией, информацию о которой они хотели передать человеку. Очевидно, что возможность творчества заложена не просто в биофизической и нейрофизиологической структурах мозга, но в его «функциональной архитектуре». Она представляет собой особую систему организованных и взаимосвязанных операций, осуществляемых различными участками мозга. С их помощью вырабатываются чувственные образы и абстракции, переработка знаковой информации, хранение информации в системе памяти, установление связей между отдельными элементами и блоком памяти, вызов хранимой информации из памяти, группировка и перегруппировка (комбинирование) различных образов и абстрактных знаний и т. д. Поскольку по своей биологической и физиологической структуре мозг человека качественно сложнее мозга всех высших животных, то и его «функциональная архитектура» качественно сложнее. Это обеспечивает необычайную, практически неподдающуюся оценке возможность переработки новой информации. Особую роль здесь играет память. Она включает оперативную память, постоянно употребляемую в познавательной и предметно-практической деятельности; краткосрочную память, которая за небольшие интервалы времени может быть задействована для решения часто повторяющихся однотипных задач; долгосрочную память, хранящую информацию, которая может понадобиться в больших интервалах времени для решения относительно редко возникающих проблем.
В каком соотношении находятся рациональный и творческий процессы в познавательной деятельности?
Деятельность людей целесообразна. Для достижения определённой цели приходится решать ряд задач и подзадач. Одни из них могут быть решены с помощью типовых рациональных приёмов. Для решения других требуется создание или изобретение нестандартных, новых правил и приёмов. Это происходит, когда мы сталкиваемся с принципиально новыми ситуациями, не имеющими точных аналогов в прошлом. Вот здесь-то и необходимо творчество. Оно – механизм приспособления к жизни в бесконечно разнообразном и изменчивом мире. При этом речь идёт не только о внешнем, объективном, но и внутреннем, субъективном мире человека, бесконечном разнообразии его переживаний, настроений, эмоций, фантазий, волевых актов и т. д. Здесь одной рациональности, включающей в свой состав гигантское, но всё же конечное число правил, норм, стандартов, эталонов для понимания и принятия решений, недостаточно. Творчество не противоположно рациональности, а является её естественным и необходимым дополнением. Творчество не иррационально, то есть не враждебно рациональности, как думали многие мыслители прошлого. Оно не от бога, как думал Платон, и не от дьявола, как полагали многие средневековые теологи и философы. Напротив, творчество, протекая подсознательно или бессознательно, не подчиняясь законам логики, подчиняется, тем не менее, правилам и стандартам, нам почти неизвестным, не изученным. Но на уровне результатов интуитивная деятельность может быть консолидирована с рациональной, стать её составной частью и даже привести к созданию новых видов рациональной деятельности. Это касается и индивидуального и коллективного творчества. Так, художественное творчество Микеланджело, Леонардо, Шостаковича, Шнитке, научное творчество Галилея, Коперника, Лобачевского, Эйнштейна стало составной частью искусства и науки, хотя в своей изначальной форме оно не соответствовало устоявшимся шаблонам.
Важнейшим механизмом творчества является интуиция. Мы до сих пор мало продвинулись в понимании её природы. Именно поэтому интуиция и связанное с ней творчество пока не могут быть в сколько-нибудь полной и удовлетворительной форме описаны системой правил. Однако современная психология творчества и нейрофизиология позволяют с уверенностью утверждать, что интуиция включает в себя ряд определённых этапов: 1)накопление и бессознательное распределение образов и абстракций в системе памяти; 2)неосознанное комбинирование и переработка накопленных абстракций, чувственных образов и правил в целях решения определённой задачи; 3)чёткое осознание задачи; 4)неожиданное для данного человека нахождение решения (доказательство теоремы, создание художественного образа, нахождение конструкторского или военного решения и т. д.), удовлетворяющего сформулированной задаче. Так, Пуанкаре нашёл важное математическое доказательство во время прогулки по берегу озера, Пушкин придумал нужную ему поэтическую строку во сне, Менделеев также во сне увидел периодическую систему химических элементов, а Кекуле – формулу бензольного кольца. Любопытны обстоятельства создания проекта первого безопорного (подвесного) моста через реку Твид. Инженер, взявшийся создать конструкцию, встретился с затруднением, состоявшим в том, что установить опоры в русле реки не представлялось возможным из-за стремительного течения. Предстояло соорудить нетрадиционную конструкцию. Забраковав ряд вариантов, конструктор зашёл в тупик. Выйдя в сад отдохнуть, конструктор любовался полётом сверкавших на солнце паутинок. Вдруг он отчётливо увидел висевший на ветках куста чертёж подвесного моста. Быстро возвратившись к рабочему столу, он сделал расчёт конструкции, подсказанной ему летающей паутиной. В соответствии с этим расчётом был построен мост.
Однако ничего таинственного, сверхъестественного в творческой деятельности нет. Она подлежит научному изучению, а представляется нам таинственной вследствие нашего незнания.
Учение об истине
Для того чтобы знания, полученные в процессе познания, были полезны, помогали ориентироваться в окружающей действительности и преобразовывать её в соответствии с намеченными целями, они должны находиться с ней в определённом соответствии. Проблема соответствия знаний объективной реальности известна в философии как проблема истины. Вопрос о том, что такое истина есть вопрос о том, в каком отношении находится знание к внешнему миру, как устанавливается и проверяется соответствие знаний и объективной реальности. Наше знание зависит, во-первых, от специфики биологической и социальной организации человека, особенностей его нервной системы, органов восприятия, мозга, способа переработки информации, своеобразия данной культуры, исторической эпохи и языка. Наше знание зависит, во-вторых, от объективной реальности, от специфики явлений и процессов, отражаемых сознанием. Эти две стороны находятся в определённом отношении друг к другу. Главным в совокупности вопросов, возникающих в связи с этим, является вопрос: можем ли мы выделить в наших знаниях содержание, не зависящее ни от индивида, ни от человечества, и если можем, то каким образом определить меру соответствия этого содержания объективной реальности? Это – центральный вопрос проблемы истинности знания.
Содержание наших знаний, не зависящее от субъекта познания, называют объективной истиной.
В различных философских системах прошлого процесс познания рассматривался по схеме: объект (внешний мир) – субъект (человек). Однако информация, поступающая в мозг человека, отражает не просто природные и социальные объекты и процессы сами по себе. Она фиксирует их в процессе взаимодействия и изменения этих объектов человеком, осуществляющим предметно-орудийную или иную социальную деятельность. В свою очередь, знания, выработанные человеком, применяются для ориентации в объективном мире, для преобразования природных и социальных ситуаций в той или иной форме деятельности. Понимание этого было достижением диалектико-материалистической философии, показавшей, что основой познания и критерием соответствия знания с действительностью является предметно-практическая деятельность (практика). Поэтому в схему познания в качестве фундаментальной составляющей была введена предметно-практическая деятельность, и схема приобрела вид: объект – предметно-практическая деятельность – субъект. Односторонние, выработанные предшествующей философской мыслью модели познания были не просто отброшены или механически объединены, но трансформированы на базе фундаментального компонента – предметно-практической деятельности.
Таким образом, теория познания современного материализма рассматривает практику в трёх ракурсах: 1/как основу формирования знаний и образования в нём не зависящего от субъекта содержания, 2/как средство проверки истины, то есть выявления меры соответствия знаний объективной действительности, а также 3/как цели познания. Но поскольку практика по самой сути своей подвижна и находится в постоянном развитии, то с введением практики в теоретическую схему познания идея развития, изменчивости проникает в саму теорию познания. Это становится особенно ясным, если учесть, что практика сама неоднозначна и внутренне противоречива. Выхватывая и метафизически противопоставляя одни моменты и стороны практики другим её моментам и сторонам, можно прийти к односторонним, ограниченным и в силу этого неверным выводам. В первую очередь такая опасность связана с познанием социальных явлений, которые осложняются личной и групповой заинтересованностью людей, их классовыми, групповыми, этническими и другими предрассудками, установками и т. д.
Практику, как мы знаем из истории, можно изменить. Практика не противостоит сознанию. Она является его основой и вместе с тем включает в себя сознательную деятельность (о двух смыслах понятия «сознательная деятельность» говорилось ранее в разделе, посвящённом общественной жизни). Осознав ограниченность и негативный характер практики какого-либо исторического периода, осознав её несоответствие интересам людей и целям исторического прогресса, люди в состоянии изменить практику, перейти от практики негативной к практике позитивной, прогрессивной. Это и происходит в процессе социальных революций и реформ.
Практику в качестве критерия истины следует брать во всём её объёме, во всей сложности, подвижности, противоречивости. Необходимо учитывать объективные закономерности её изменения, а также тенденцию и направление этих изменений. Только в этом случае изменяющаяся практика может быть основой и критерием истинности развивающегося объективного знания.
Указав на то, что объективная истина не представляет собой нечто застывшее, окостеневшее, но выступает как объективное содержание наших знаний, соответствие которого объективному миру проверяется на базе практической деятельности, мы тем самым отказываемся от традиционного представления об истине как о чём-то вечном, неизменном, что может быть установлено раз и навсегда. Мы признаём в качестве фундаментальных положений гносеологии следующие тезисы: 1)объективный мир, отражаемый в знании, постоянно изменяется и развивается; 2)практика, на основе которой осуществляется познание, и все задействованные в ней познавательные средства изменяются и развиваются; 3)знания вырастающие на основе практики, проверяемые ею и используемые в ней, постоянно изменяются и развиваются, и, следовательно, в процессе постоянных изменений и развития находится и объективная истина. Из этого следует, что центральная задача гносеологии есть изучение того, как развивающееся познание отражает развивающийся мир, соответствует ему и воздействует на него.
Практика не является единственным средством проверки знания на истинность. Она – наиболее надёжный критерий истинности, т. к. в ней сосредоточен общечеловеческий опыт. По этой причине практику называют абсолютным критерием истинности знания: она удовлетворяет двум непременным требованиям, предъявляемым к критериям истинности, – а) поскольку знание есть знание о вещах, явлениях, то в ходе проверки знания на истинность мы должны сопоставить полученное знание со свойствами самих вещей; б) поскольку добытое знание характеризуется всеобщностью (оно есть знание не о единичном явлении, а о целом классе подобных явлений), то и критерий истинности знания должен обладать свойством всеобщности. Существующие два других критерия истинности: эксперимент и логические средства – характеризуются ограниченностью. Эксперимент выводит нас к самим вещам, но не обладает всеобщностью; напротив, логические средства, обладая свойством всеобщности, не выводят нас непосредственно в мир вещей, явлений. По этой причине опыт и логические средства проверки знания на истинность называют относительными критериями.
Истинное знание, как и сам объективный мир, развивается по законам диалектики. В средние века люди считали, что Солнце и планеты вращаются вокруг Земли. Это было ложью или истиной? То, что человек наблюдал движение светил с единственного «наблюдательного пункта» - Земли, приводило к ложному выводу о том, что Солнце и планеты вращаются вокруг неё. Здесь видна зависимость наших знаний от субъекта познания. Но было в данном утверждении и содержание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, а именно, знание о том, что светила Солнечной системы движутся. В этом заключалась крупица объективной истины. В учении Коперника утверждалось, что центром нашей планетной системы является Солнце, а планеты и Земля вращаются вокруг него по концентрическим окружностям. Здесь уже доля объективного содержания была гораздо выше, чем в прежних представлениях, но далеко не всё полностью соответствовало объективной реальности, так как для этого не хватало астрономических наблюдений. Кеплер, опираясь на наблюдения своего учителя Тихо да Браге, показал, что планеты вращаются вокруг Солнца не по окружностям, а по эллипсам. Это было ещё более истинным знанием. Современная астрономия вычислила траектории и законы движения планет ещё точнее. Из этого примера явствует, что объективная истина исторически развивается. С каждым новым открытием её полнота возрастает.
Форму выражения объективной истины, зависящую от конкретных исторических условий, характеризующую степень её точности, строгости и полноты, которая достигнута на данном уровне познания, называют относительной истиной. Таким образом, всё развитие человеческого познания, в том числе и науки, есть постоянная смена одних относительных истин другими, более полно и точно выражающими объективную истину. Процесс познания представляет собой всё более полное и точное познание объективной истины.
Всестороннее полное и точное знание о каком-либо явлении называется абсолютной истиной. Возможно ли достижение абсолютной истины? Агностики на этот вопрос отвечают отрицательно, ссылаясь на то, что в процессе познания мы имеем дело лишь с относительными истинами. Каждая из них, рассуждают они, оказывается со временем не вполне точной и полной, как в примере с представлениями о Солнечной системе; таким образом, полное, исчерпывающее знание недостижимо. И чем сложнее то или иное явление, тем труднее достичь абсолютной истины.
Тем не менее абсолютная истина существует и её надо понимать как тот предел, к которому стремится человеческое познание; в процессе осуществления этого стремления наступает момент, когда наши представления о вещи целиком (в каком-то отношении) совпадают со свойствами этой вещи: предел достигнут, и дальнейшие познавательные усилия уже не дадут новой информации о явлении. Каждая относительная истина – шаг, приближающий к абсолютной истине как к пределу.
Таким образом, относительная и абсолютная истины – разные уровни (формы) объективной истины. Наше знание всегда относительно, так как зависит от уровня развития общества, техники, науки. Чем выше уровень нашего познания, тем полнее мы приближаемся к абсолютной истине. Но процесс этот может длиться бесконечно, ибо на каждом этапе исторического развития мы открываем новые стороны и свойства в окружающем нас мире и создаём о нём всё более полные и точные знания. Этот постоянный процесс перехода от одних относительных форм объективной истины к другим – важнейшее проявление диалектики в процессе познания. То есть каждая относительная истина содержит в себе долю абсолютной. И наоборот: абсолютная истина есть предел последовательности истин относительных.
Описание понятия истины требует ещё одного уточнения: абстрактной истины не существует; истина всегда конкретна. Это значит, что некоторое утверждение, несомненно истинное в одних условиях, оказывается ложным в других условиях; то, что было истинным вчера, может оказаться неистинным сегодня. В этом также проявляется живой диалектический характер истины. Настаивание на том, что истина всегда будет оставаться таковой, несмотря на меняющиеся условия, есть метафизика в форме догматизма. Ведь догматик тот, кто непоколебимо и слепо придерживается некоторого положения, бывшего при каких-то условиях истинным; условия давно изменились, но человек продолжает свято верить в истинность отстаиваемого положения. Догматизм, таким образом, есть абсолютизация момента устойчивости в процессе получения истинного знания. Другая разновидность метафизики в вопросе об истине – абсолютизация момента изменчивости, относительности наших знаний, утверждение о том, что мы вообще ничего определённого о вещах знать не можем. Такую философскую позицию называют релятивизмом.
Методы научного познания
Целенаправленная деятельность по получению нового знания регулируется нормами и правилами, осуществляется с помощью определённых методов и приёмов. В самом общем виде научное познание ориентируют и направляют законы и категории материалистической диалектики как учения о наиболее общих, принципиальных чертах развития всех форм бытия. Тем самым она и философия в целом выступает как всеобщий метод исследования, применяемый во всех науках. Всеобщий метод познания требует определённого подхода к изучаемому явлению: оно должно рассматриваться в связи с другими явлениями и в развитии, то есть исследователь должен изучить не только нынешнее состояние явления, но и тот путь, который оно прошло, прежде чем превратилось в то, что оно собой представляет сейчас. Познание вещи предполагает выяснение противоположных тенденций, существующих в ней. Знание явления требует установления его сущности в отличие от многообразных её проявлений, различения в нём необходимой и случайной сторон, обнаружения заложенных в нём возможностей перехода в другие явления и т. д.
В процессе научного исследования используются две группы методов. Во-первых, приёмы и методы, присущие человеческому познанию в целом, на базе которых строится как научное, так и обыденное добывание знаний: анализ и синтез, индукция и дедукция, абстрагирование и обобщение и др. Их называют общелогическими методами. Во-вторых, существуют особые приёмы, характерные только для научного познания, - научные методы исследования. Их, в свою очередь, можно подразделить на методы эмпирического (опытного) познания и методы теоретического познания.
а)Общелогические методы познания
Изучение вещей, явлений связано с конкретизацией общего представления о них. Познание постепенно, шаг за шагом, раскрывает внутренние существенные признаки предмета, связи его элементов и их взаимодействие друг с другом. Для того чтобы осуществить эти шаги, необходимо целостный предмет расчленить (мысленно или практически) на составляющие части, а затем изучить их, выделяя свойства и признаки, прослеживая связи и отношения, а также выявляя их роль в системе целого. После того, как эта познавательная задача решена, части вновь можно соединить в единый предмет и составить себе конкретно-общее представление, то есть такое представление, которое опирается на глубокое знание внутренней природы предмета. Эта цель достигается с помощью таких операций, как анализ и синтез.
Анализ – это расчленение целостного предмета на составляющие части (стороны, признаки, свойства или отношения) с целью их всестороннего изучения.
Синтез – это соединение ранее выделенных частей (сторон, признаков, свойств или отношений) предмета в единое целое.
Объективной предпосылкой этих познавательных операций является структурность материальных объектов, способность их элементов к перегруппировке, объединению и разъединению. Анализ и синтез – элементарные приёмы познания, лежащие в самом фундаменте мышления. Вместе с тем они являются и универсальными приёмами, характерными для всех его уровней и форм.
Ещё один общелогический приём познания – абстрагирование. Абстрагирование – это особый приём мышления, который заключается в отвлечении от ряда свойств и отношений изучаемого явления с одновременным выделением интересующих нас свойств и отношений. Результатом абстрагирующей деятельности мышления является образование различного рода абстракций, которыми являются как отдельные понятия, так и их системы. Например, свойство пяти пальцев руки соответствовать пяти деревьям, пяти камням, пяти овцам оказывается независимым от размера предметов, их окраски, принадлежности к живым или неорганическим телам и т. д. В процессе познания и практики устанавливают прежде всего эту относительную самостоятельность отдельных свойств и выделяют те из них, связь между которыми важна для понимания предмета и раскрытия его сущности.
Когда мы абстрагируем некоторое свойство или отношение ряда объектов, то тем самым создаётся основа для их объединения в один класс. По отношению к индивидуальным признакам каждого из объектов, входящих в данный класс, объединяющий их признак выступает как общий. Обобщение - это такой приём мышления, в результате которого устанавливаются общие свойства и признаки объектов. Операция обобщения осуществляется как переход от частного или менее общего понятия и суждения к более общему понятию или суждению. Например, такие понятия, как «клён», «липа», «берёза», и т. д., являются первичными обобщениями, от которых можно перейти к более общему понятию «лиственное дерево». Расширяя класс предметов и выделяя общие свойства этого класса, можно постоянно добиваться построения всё более широких понятий, в частности, в данном случае можно прийти к таким понятиям, как «дерево», «растение», «живой организм».
В процессе исследования часто приходится, опираясь на уже имеющиеся знания, делать заключения о неизвестном, Переходя от известного к неизвестному, мы можем либо использовать знания об отдельных фактах, восходя при этом к открытию общих принципов, либо, наоборот, опираясь на общие принципы, делать заключения о частных явлениях. Подобный переход осуществляется с помощью таких логических операций, как индукция и дедукция.
Индукцией называется такой метод исследования и способ рассуждения, в котором общий вывод строится на основании частных посылок. Дедукция – это способ рассуждения, посредством которого из общих посылок с необходимостью следует заключение частного характера.
Основой индукции являются опыт, эксперимент и наблюдение, в ходе которых собираются отдельные факты. Затем, изучая эти факты, анализируя их, мы устанавливаем общие, повторяющиеся черты ряда явлений, входящих в определённый класс. На этой основе строится индуктивное умозаключение, в качестве посылок которого выступают суждения о единичных объектах с указанием их повторяющегося признака, и суждение о классе, включающем данные объекты. В качестве вывода получается суждение, в котором признак приписывается всему классу. Например, изучая свойства воды, спиртов, жидких масел, устанавливают, что все они обладают свойством упругости. Зная, что они принадлежат к классу жидкостей, - делают вывод, что жидкости упруги.
Изучая свойства явлений, мы не можем познать их сразу, целиком, а подходим к их изучению постепенно, раскрывая всё новые свойства. Изучив некоторые из свойств предмета, мы можем обнаружить, что они совпадают со свойствами другого, уже хорошо изученного предмета. Установив такое сходство и найдя, что число совпадающих признаков достаточно большое, можно сделать предположение о том, что и другие свойства этих предметов совпадают. Ход рассуждения такого рода составляет основу аналогии. Аналогия – это такой приём познания, при котором на основе сходства объектов в одних признаках заключают об их сходстве и в других признаках.
Умозаключения по аналогии, понимаемые предельно широко, как перенос информации об одних объектах на другие, составляют гносеологическую основу моделирования. Моделирование – это изучение объекта (оригинала) путём создания и изучения его копии (модели), замещающей оригинал с определённых сторон, интересующих познание. Модель всегда соответствует объекту – оригиналу – в тех свойствах, которые подлежат изучению, но в то же время отличаются от него по ряду других признаков, что делает модель удобной для исследования интересующего нас объекта. Использование моделирования диктуется необходимостью раскрыть такие стороны объектов, которые либо невозможно постигнуть путём непосредственного изучения, либо невыгодно изучать их таким образом из чисто экономических соображений. Человек, например, не может непосредственно наблюдать процесс естественного образования алмазов. В ряде случаев бывает гораздо выгоднее и экономичнее вместо непосредственного экспериментирования с объектом построить и изучить его модель.
Модели, применяемые в обыденном и научном познании, можно разделить на два больших класса: материальные и идеальные. Вторые представляют собой идеальные образования, зафиксированные в соответствующей знаковой форме и функционирующие по законам логики, отражающей мир. Можно, например, мысленно смоделировать будущий урожай, зная о тех факторах, которые на него влияют, и, изменяя их, получать значение предполагаемого урожая.
б) Научные методы эмпирического исследования
Среди методов научного исследования различаются методы, свойственные эмпирическому и теоретическому уровням исследования. На эмпирическом уровне субъект познания имеет дело с самими явлениями действительности (природной или социальной), изучая их свойства. Результатом такого исследования становятся знания в виде понятий, эмпирических зависимостей (закономерностей). Эти результаты оказываются объектами изучения на теоретическом уровне, где исследователь не имеет непосредственного отношения к вещам, явлениям. Эмпирия и теория – два уровня постижения субъектом объекта. На уровне эмпирии достигается знание менее глубокое, чем на теоретическом уровне. В первом случае результатом оказывается описание явлений, во втором – объяснение их причин, сущности, необходимости.
Один из важнейших методов эмпирического познания – наблюдение. Под наблюдением понимается целенаправленное восприятие явлений объективной действительности, в ходе которого мы получаем знание о внешних сторонах, свойствах и отношениях изучаемых объектов. Процесс научного наблюдения является не пассивным созерцанием мира, а особого рода деятельностью, которая включает в качестве элементов самого наблюдателя (специально подготовленного исследователя), объект наблюдения и средства наблюдения. К последним относятся приборы и материальный носитель, с помощью которого передаётся информация от объекта к наблюдателю.
Важнейшей особенностью наблюдения является его целенаправленный характер. Эта целенаправленность обусловлена наличием предварительных идей, гипотез, которые ставят задачи наблюдению. Научное наблюдение в отличие от обычного созерцания всегда оплодотворено той или иной научной идеей, опосредуется уже имеющимся знанием, которое показывает, что наблюдать и как наблюдать.
Наблюдение как метод эмпирического исследования всегда связано с описанием, которое закрепляет и передаёт результаты наблюдения с помощью определённых знаковых средств. Эмпирическое описание – это фиксация средствами естественного или искусственного языка сведений об объектах, данных в наблюдении. Описание подразделяется на два вида: качественное и количественное. Количественное описание осуществляется с применением языка математики и предполагает проведение различных измерительных процедур. В узком смысле слова его можно рассматривать как фиксацию данных измерения. В широком смысле оно включает также нахождение эмпирических зависимостей между результатами измерений. Лишь с введением метода измерения естествознание превращается в точную науку. В основе операции измерения лежит сравнение объектов по каким-либо сходным свойствам. Чтобы осуществить такое сравнение, необходимо иметь определённые единицы измерения, наличие которых даёт возможность выразить изучаемые свойства со стороны их количественных характеристик.
Наблюдение и сравнение могут проводиться как относительно самостоятельно, так и в тесной связи с экспериментом. В отличие от обычного наблюдения в эксперименте исследователь активно вмешивается в протекание изучаемого процесса с целью получить о нём определённые знания. Исследуемое явление наблюдается здесь в специально создаваемых и контролируемых условиях, что позволяет восстанавливать каждый раз ход явления при повторении условий. Познавательная роль эксперимента велика не только в том отношении, что он даёт ответы на ранее поставленные вопросы, но и в том, что в ходе его возникают новые проблемы, решение которых требует проведения новых опытов и создания новых экспериментальных установок.
в) Научные методы теоретического исследования
В связи с математизацией науки в ней всё шире используется особый приём теоретического мышления – формализация. Этот приём заключается в построении абстрактно-математических моделей, раскрывающих сущность изучаемых процессов действительности. При использовании метода формализации рассуждения об объектах переносятся в плоскость оперирования со знаками (формулами). Отношения знаков заменяют собой высказывания о свойствах и отношениях предметов. Таким путём создаётся обобщённая знаковая модель некоторой предметной области, позволяющая обнаружить структуру различных явлений и процессов при отвлечении от качественных характеристик последних. Вывод одних формул из других по строгим правилам логики и математики представляет собой формальное исследование основных характеристик структуры различных, порой весьма далёких по своей природе явлений. Особенно широко формализация применяется в математике, логике и современной лингвистике.
Специфическим методом построения развитой теории является аксиоматический метод. Впервые он был применён в математике при построении геометрии Евклида, а затем в ходе исторического развития знаний, стал применяться и в эмпирических науках. Но в них аксиоматический метод выступает в особой форме гипотетико-дедуктивного метода построения теории.
При аксиоматическом методе построения теоретического знания сначала задаётся набор исходных положений, не требующих доказательства (по крайней мере, в рамках данной системы знания). Эти положения называются аксиомами, или постулатами. Затем из них по определённым правилам строится система выводных предложений. Совокупность исходных аксиом и выведенных на их основе предложений образует аксиоматически построенную теорию.
Задача теоретического познания состоит в том, чтобы дать целостный образ исследуемого явления. Любое явление действительности можно представить как конкретное переплетение самых различных связей. Теоретическое исследование выделяет эти связи и отражает их с помощью определённых научных абстракций. Но простой набор таких абстракций не даёт ещё представления о природе явления, о процессах его функционирования и развития. Для того чтобы создать такое представление, необходимо мысленно воспроизвести объект во всей его полноте и сложности его связей и отношений. Такой приём исследования называется методом восхождения от абстрактного к конкретному. Применяя его, исследователь вначале находит главную связь (отношение) изучаемого объекта, а затем, шаг за шагом прослеживая, как она видоизменяется в различных условиях, открывает новые связи, устанавливает их взаимодействия и таким путём отображает во всей полноте сущность изучаемого объекта.
Метод восхождения от абстрактного к конкретному применяется при построении различных научных теорий и может использоваться как в общественных, так и в естественных науках. Например, в теории газов, выделив основные законы идеального газа – уравнения Клапейрона, закон Авогадро и т. д., исследователь идёт к конкретным взаимодействиям и свойствам реальных газов, характеризуя их существенные стороны и свойства. По мере углубления в конкретное вводятся всё новые абстракции, которые выступают в качестве более глубокого отображения сущности объекта. Так, в процессе развития теории газов было выяснено, что законы идеального газа характеризуют поведение реальных газов только при небольших давлениях. Это было вызвано тем, что абстракция идеального газа пренебрегает силами притяжения молекул. Учёт этих сил привёл к формулировке закона Ван дер Ваальса. По сравнению с законом Клапейрона этот закон выразил сущность поведения газов более конкретно и глубоко.
г) Исторический и логический методы исследования
Особые приёмы исследования применяются при построении теоретических знаний о сложных исторически развивающихся объектах. Такие объекты чаще всего не могут быть воспроизведены в опыте. Например, невозможно (по крайней мере, в наше время) в опыте воспроизвести историю становления нашего района вселенной, происхождения жизни, возникновения человека. Но тогда возникает вопрос, возможна ли вообще теория таких уникальных объектов? Ответ на этот вопрос приводит нас к выявлению специфических приёмов построения теоретических знаний об исторически развивающихся объектах – диалектики соотношения исторических и логических методов исследования.
В основе исторического метода исследования лежит изучение реальной истории в её конкретном многообразии, выявление исторических фактов и на этой основе такое мысленное воссоздание исторического процесса, при котором раскрывается логика, закономерность его развития. Логический же метод выявляет эту закономерность иным способом: он не требует непосредственного рассмотрения хода реальной истории, а раскрывает её объективную логику путём изучения исторического процесса на высших стадиях его развития. Объективной основой такого способа исследования является следующая особенность сложных развивающихся объектов: на высших стадиях развития они сжато воспроизводят в своей структуре и функционировании основные черты своей исторической эволюции. Эта особенность ярко прослеживается, например, в биологической эволюции, где высокоразвитые организмы на стадии эмбрионального развития повторяют основные черты всего хода эволюции, приведшего к появлению этих организмов (онтогенез «повторяет» филогенез). Исторический метод дал впечатляющие результаты в эволюционном учении Ч. Дарвина.
И логический, и исторический методы выступают как приёмы построения теоретических знаний. Ошибочно отождествлять исторический метод с эмпирическим описанием, а статус теоретического приписывать только логическому методу. При любом способе анализа исторически развивающегося объекта предполагается эмпирическая база: факты реальной истории и факты, фиксирующие особенности структуры и функционирования изучаемого процесса на высших стадиях развития. На этой основе выдвигаются гипотезы, которые проверяются фактами и превращаются в теоретическое знание о закономерностях исторического процесса.
В случае применения логического метода эти закономерности выявляются в очищенном от конкретных зигзагов и случайностей реальной истории виде. Исторический же метод предполагает фиксацию таких зигзагов и случайностей, но он не сводится к простому эмпирическому описанию событий в их исторической последовательности, а предполагает их особую реконструкцию, обеспечивающую понимание и объяснение исторических событий, раскрытие их внутренней логики. Историческая реконструкция представляет собой особый тип теоретического знания. Например, работа К. Маркса «Гражданская война во Франции» представляет собой изложение исторического хода событий, данного в виде теоретического исследования, раскрывающего действие объективных закономерностей классовой борьбы в конкретном социальном процессе – войны классов во Франции середины XIX века.
Все описанные методы познания в реальном научном исследовании всегда работают во взаимодействии. Их конкретная системная организация определяется особенностями изучаемого объекта, а также спецификой того или иного этапа исследования. В процессе развития науки развивается и система её методов, формируются новые приёмы и способы исследовательской деятельности. Задача философии состоит не только в выявлении и фиксации уже сложившихся приёмов и методов исследовательской деятельности, но и в выявлении тенденций их развития.
СОДЕРЖАНИЕ:
Мировоззрение.
Философия, её предмет и функции.
Онтология. Материя. Движение как способ существования материи. Пространство и время как всеобщие формы существования материи. Принципы диалектико-материалистического понимания мира.
Диалектика. Единичное и общее. Явление и сущность. Часть и целое. Элементы и структура. Понятие системы. Возможность и действительность. Необходимость и случайность. Причина и следствие. Детерминизм и индетерминизм. Закон. Развитие.
Природа.
Антропосоциогенез. Происхождение человека и общества.
Общество. Предпосылки существования общества: социальные группы, общественные отношения, нормы и учреждения. Общественно-экономическая формация и её структура. Духовная сфера общества. Наука как область духовной сферы общества. Нравственность как область духовной сферы общества. Религия как область духовной сферы общества. Эстетическое как область духовной сферы общества. Общество как единство общественного бытия и общественного сознания. Структура общественного сознания. Общественный прогресс и его критерии.
Культура как общественное явление. Структура культуры: стороны и слои. Функции культуры. Универсалии культуры.
Человек. Сущность человека. Биологическое и социальное в человеке. Проблема человеческих потребностей. Смысл жизни. Жизнь и смерть. Смерть и бессмертие. Индивид в обществе: личность. Средства и пути формирования личности. Роль личности в формировании общества. Взаимоотношения личности и общества. Становление личности в истории.
Сознание. Сознание как высшая форма отражения. Сознание как субъективный образ объективного мира. Бессознательное как сторона сознания. Сознание и язык. Самосознание.
Теория познания. Познавательные способности человека: рациональное и чувственное познание. Чувственное познание и его элементы. Единство чувственного и рационального в познании. Понятие как основная форма рационального мышления. Интуиция как путь познания. Учение об истине. Методы научного познания.