Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ухих О.С. Лекция «Драматургия А. Вампилова»
Драматургия А.В. Вампилова
Александр Валентинович Вампилов – один из выдающихся драматургов 60-х – 70-х годов. Он сумел отразить в своих пьесах настроение эпохи, смену социокультурной ситуации на рубеже 60-х –70-х. В предыдущий – «оттепельный» – период основным вектором развития общества было постепенное увеличение степени свободы мысли. В 70-е же началась эпоха так называемого «застоя», отмеченная усилением идеологического гнёта. Молодое поколение тех лет почувствовало определенное разочарование, разуверилось в социальных иллюзиях. Именно это духовное состояние по-своему отразилось в литературе, и в частности в драматургии А. Вампилова1.
Он является автором известных пьес «Прощание в июне», «Старший сын», «Утиная охота», «Дом окнами в поле», «Прошлым летом в Чулимске», «Двадцать минут с ангелом», «История с метранпажем» и др. Исследователи приходят к выводу, что практически все пьесы Вампилова можно рассматривать в определенном смысле как цикл2. У них, конечно, различные сюжеты, различные герои, но при этом существует некая общность в социальной и нравственной проблематике этих произведений. Вампилов раскрывает образ человека своего поколения, показывает его судьбу, его нравственные метания, поэтому можно сказать, что перед нами своеобразный цикл, посвященный человеку эпохи безвременья.
Местом действия в пьесах Вампилова обычно является провинция, а если сказать точнее, то предместье. По мнению исследователей, это не столько обозначение некой территории, сколько понятие, имеющее нравственное содержание3. Предместье символизирует такое духовное состояние человека, когда он находится как бы перед определённым порогом, перед серьезным жизненным выбором, когда решается его судьба. Человек в преддверии чего-то значительного, человек перед своим новым местом в жизни, перед новой ролью, перед новым осмыслением самого себя – это и Бусыгин в «Старшем сыне», и Валентина и Шаманов в «Прошлым летом в Чулимске», и Колесов в «Прощании в июне».
Основной герой пьес Вампилова – это обычный человек из мещанской или интеллигентской среды, простой житель маленького городка, погружённый в повседневный быт, и в то же время фигура типическая для своей эпохи.
Среди художественных особенностей вампиловских пьес стоит выделить характер сюжета. Чаще всего в этих произведениях читатель не находит каких-либо особенных событий, пьесы как бы состоят из обычных жизненных фактов и явлений. В этом чувствуется традиция Чехова, который говорил, что пишет «пьесы жизни».
Исследователи также отмечают неоднозначность жанровых характеристик произведений А. Вампилова4. Автор большинство своих пьес называл комедиями, литературоведы добавляли к этому эпитет «серьёзные». Такое не совсем научное определение отражает жанровый синтез, создающий своеобразие вампиловской драматургии, но в то же время связывающий её с чеховской традицией. Как и у Чехова, в пьесах Вампилова есть многое и от трагедии, и от комедии, и от психологической драмы.
Проблема нравственного выбора становится центральной в пьесе «Прощание в июне» (1966 год). Главный герой – Колесов – вынужден выбирать между любовью и карьерой. Ректор университета Репников ставит перед ним условие: чтобы закончить университет и даже, возможно, остаться в аспирантуре, Колесов должен отказаться от отношений с дочерью ректора Таней. Первоначально приняв это условие, герой затем ощущает мучительный душевный дискомфорт из-за своего отступничества, поэтому он решает вернуть душевное равновесие, уничтожив диплом как символ предательства и свидетельство духовной слабости. Этот шаг даёт ему право рассчитывать на восстановление отношений с Таней. И хотя в финале она вроде бы отказывается откликнуться на его порыв, но точно так же было и в начале произведения, когда холодность переросла затем не только в симпатию, но и в любовь.
Кольцевую композицию пьесы можно понимать двояко. С одной стороны, она может подчёркивать, что внешне ситуация повторяется, но по сути становится совершенно иной, и из этого следует, что ошибка Колесова, его компромисс с совестью изменит его судьбу, будет стоить ему счастья, потому что не любую ошибку можно простить. Действительно, непорядочный поступок Колесова мог сломать что-то в душе Тани, и её доверие и любовь к нему больше не возродятся. Но, с другой стороны, кольцевая композиция, возможно, говорит о том, что Колесову даётся второй шанс на любовь и счастье, поскольку он попытался исправить ситуацию и вернуть себе прежнюю свободу воли и чистую совесть.
Проблема нравственного выбора в «Прощании в июне» смыкается с вопросом о человеческой природе, который связан прежде всего с образом «кошмарного старика» Золотуева. Этот герой становится символом цинизма как жизненной позиции. Он воплощает в себе уверенность в том, что человек по своей природе низкое и слабое существо, которое всегда можно «купить», всё дело только в цене: у каждого она разная. История Колесова и подтверждает, и одновременно опровергает убеждения Золотуева. Сделка Колесова с Репниковым имеет обоюдный характер: в ней каждый что-то «покупает» и что-то «продаёт». Репников «покупает» спокойное и, на его взгляд, нормальное будущее своей дочери, «продавая» Колесову возможность закончить учёбу, что необходимо для дальнейшей карьеры и научной деятельности. Колесов «покупает» диплом, «продавая» при этом любовь Тани. Не случайно он говорит Золотуеву, что очень много заплатил за окончание вуза. Всё это как будто подтверждает правоту Золотуева: получается, что даже человек независимый и достаточно сильный «покупается» и «продаётся». Но в конце концов оказывается, что сделка всё-таки имеет «обратную силу». Для Колесова это был своего рода пробный шаг в «золотуевском» направлении, и этот шаг был необходим для того, чтобы герой почувствовал, что такой путь не для него. Когда Колесов отказывается воспользоваться плодами сделки, он тем самым доказывает, что золотуевский взгляд на жизнь всё же не универсален.
В «Прощании в июне» Вампилов придаёт большое значение конфликту двух человеческих типов. Один из них воплощен в Колесове – это личность свободная от условностей и постоянно выходящая за рамки повседневных жизненных «правил». В этой свободе и этой «неправильности» и заключается обаяние подобного человека Если заставить его действовать согласно трезвому расчёту, то его натура будет сломана, он утратит нечто главное в своей сущности (так и получается с Колесовым, когда он соглашается на сделку). Второй же тип, воплощённый в Репникове, – это человек рациональный, принимающий установленные «правила игры», человек «благоразумный». Он, как правило, добивается поставленных целей, и ему сопутствует успех, но он лишён живого обаяния и чисто человеческой привлекательности. Впоследствии столкновение подобных психологических типов будет изображено в пьесе «Старший сын», где именно этот конфликт станет основным.
Пьеса «Старший сын» (1967 г.) начинается с ситуации анекдотической: опоздав на электричку, Бусыгин и Сильва ищут возможность напроситься к кому-нибудь на ночлег и проникают в дом Сарафановых, выдавая Бусыгина за старшего сына Сарафанова. Художественный «нерв» произведения – «встреча двух сознаний – трезво-реалистического и наивно-утопического, сознания Бусыгина и Сарафанова»5. И это порождает, с одной стороны, бытовую комическую ситуацию, а с другой стороны, высокую драму человеческого духа.
Герои пьесы, а прежде всего Бусыгин, решают для себя, по существу, горьковский вопрос, определяющий философское содержание пьесы «На дне»: что лучше – истина или сострадание? У Вампилова, как и у Горького, вопрос этот раскрывается именно с этической точки зрения: ведётся противопоставление не истины и лжи, не жестокости и сострадания, как следовало бы по логике, – противопоставляются именно истина и сострадание, и тем самым подчёркивается, что истина бывает жестока, а сострадание иногда неминуемо требует лжи.
В «Старшем сыне» завязка событийной линии произведения заключается в самом «моменте лжи». И сюжет разворачивается, и отношения персонажей развиваются определенным образом именно из-за «ложной посылки». Сначала это просто обман из корыстных побуждений, но затем он перерастает в утешающую ложь (какой была и ложь Луки в «На дне»). Первым неправду говорит Сильва, который просто хочет получить пристанище на ночь. Но потом, когда его цель достигнута, он готов прекратить лгать, и тогда основным героем-«обманщиком» становится Бусыгин, за поступками которого стоят совершенно другие мотивы: он лжет не из желания извлечь какую-либо пользу из ситуации, а именно из гуманных побуждений, жалея человека и не желая лишить его радости и надежды. Его считают сыном и братом, ищут в нем опору в кризисный момент, он же не может обмануть доверие, поэтому включается в жизнь семьи Сарафановых – в этом заключается основной сюжетный стержень пьесы6.
Бусыгин, в принципе, не хочет обманывать Сарафанова, тяготится ложью и все время ищет возможность прекратить ее, однако для этого есть единственный способ – уехать, а это кажется ему жестоким по отношению к «отцу». Бусыгин постоянно испытывает душевный дискомфорт: «Не дай бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову». Но всё же Бусыгин лжёт, так как не может иначе. Почему? Ведь в пьесе Вампилова, как и в горьковской, есть персонажи, подтверждающие своим поведением, что вполне можно обойтись и без лжи. У Горького это Сатин, Бубнов, Барон; у Вампилова – Кудимов, Сильва. Но у всех этих персонажей принципиально иная этическая позиция, чем у Луки, Бусыгина и Сарафановых. Сатин, например, говорит о людях: «Пусть разбивают себе башки». В устах Луки такие слова представить себе невозможно. Он, наоборот, готов сделать все, чтобы никто не разбивал себе «башки». Таково же различие между Кудимовым и Бусыгиным. Кудимову ничто не мешает назвать вещи своими именами, открыть «горькую правду». Нина говорит о нем: «Зачем ему врать?» Действительно, у Кудимова нет для этого никакого мотива. Он не боится ранить человека неосторожным словом, унизить его, нарушить его душевное равновесие. Правда, он и не хочет делать этого специально, он лишь случайно выдает сарафановскую тайну. Но в конце концов, когда он видит, чего добился, то не только не жалеет о своем поступке, но и упорно настаивает на том, что его позиция единственно верная и нравственная. Кудимов прямолинеен и «правилен», для него не существует сложных вопросов и неоднозначных ситуаций. По его мнению, лучше «горькая правда», чем обман, а в том, что создалась неприятная ситуация, виноват тот, кто лгал, а не тот, кто сказал правду. С формальной точки зрения он прав. Так какие же все-таки причины побуждают лгать таких героев, как Бусыгин и Сарафановы?
Как писал Ф. Ницше, «сострадание учит лгать… Добрые люди никогда не говорят правды»7. Горьковский Лука, например, был уверен, что в реальности человек не может найти ни надежды, ни опоры, значит, нужно создать для него «вторую реальность», чтобы избавить его от страданий, возродить в нем веру в лучшее, активизировать его творческие силы. Вампиловские герои тоже лгут, чтобы не причинить страданий ближнему. Сарафанов скрывает от детей, что работает в похоронном оркестре, а не в филармонии, потому что не хочет ранить их. Он считает, что им неприятно будет видеть отца неудачником. Интуитивно он наверняка чувствует, что никто не перестанет его любить и уважать, узнав правду. То есть он боится не за себя, не за свое положение, а именно за детей, за их душевное равновесие. Нина, Васенька и Бусыгин в свою очередь делают вид, что не знают правды, исключительно из сочувствия к нему: «Ну, если ему так нравится…» В ситуации с упрямым и нечутким Кудимовым и Сарафанов, и его дети до последнего пытаются защитить друг друга от правды, боясь, что она окажется губительной. И Бусыгин убежден, что «правда факта» принесет лишь беду. Для Сильвы легко разрушить иллюзию Сарафанова – для Бусыгина это невозможно. Сильва способен просто уйти, оставив растерянного «папашу» на пороге, – Бусыгин не может даже представить себе такого: он чувствует моральную ответственность перед человеком, которому внушил надежду своей ложью. Он сохраняет и поддерживает иллюзию, пытаясь на правах старшего сына наладить жизнь семьи, помочь «отцу» обрести психологическую опору в жизни, «вылечить душу».
Однако «всё тайное становится явным». Разоблачение лжи в «Старшем сыне» сопровождается остро драматическими, напряженными коллизиями, но заканчивается, в отличие от горьковской пьесы, вовсе не трагически. Почему? Потому, что, как оказывается, в лжи есть и правда. Бусыгин действительно «настоящий Сарафанов» («сына» и «отца» объединяют нерасчетливость и «несерьезность»; именно Бусыгин способен оценить творческие поиски Сарафанова, годами работающего над одной нотной страницей; «Все люди – братья» – так называет свой труд Сарафанов, а Бусыгин именно с этими словами появляется в его доме). Именно поэтому отец не ощущает потери, когда выясняется правда. Если люди понимают, что между ними есть духовное родство, то для них родство формальное теряет свою значимость. Оказывается, что граница между ложью и правдой стирается, ложь переходит в правду, только не на формальном, а на более глубоком, духовном уровне. Это подчёркивается и кольцевой композицией пьесы: в начале Бусыгин, опоздавший на электричку, входит в дом Сарафановых под видом старшего сына – в финале он, снова опоздав на электричку, входит в их семью на правах «настоящего Сарафанова».
Как и в предыдущем произведении, в этой пьесе сталкиваются два человеческих типа: люди «правильные», «благоразумные» и «неправильные», «неблагоразумные». Первый из этих типов воплощён в Бусыгине, Сарафанове, да и в Нине и Васеньке тоже. В них преобладает нерацоинальное начало, они способны нарушать «правила», ошибаться, действовать вопреки логике и жить чувствами. Второй же тип полнее всего воплощается в Кудимове – человеке глубоко рациональном и умеющем всегда поступать так, «как надо». Этого героя вроде бы нельзя назвать плохим человеком: он не совершает какого бы то ни было непорядочного поступка, в отличие от Репникова в «Прощании в июне», но он точно так же, как и Репников, лишён обаяния и истинной человечности.
Стоит отметить, что Кудимов по сравнению с Репниковым утрачивает сложность и глубину характера. В Репникове было некое противоречивое отношение к Колесову как к личности противоположного типа: с одной стороны, это абсолютное неприятие жизненной позиции человека, который позволяет себе не соблюдать установленных правил поведения, но, с другой стороны, это и определённая зависть к нему, скрытая душевная боль от того, что сам уже не можешь себе позволить жить свободно. Ведь не случайно ректор упоминает, что у него с Колесовым много общего и в прошлом с ним произошло примерно то же, что и с этим «проходимцем». Отсюда и глубокая ненависть (а не просто непонимание или неприятие) к Колесову, и непреодолимое желание его сломать. В Кудимове же нет подобных противоречивых чувств, он просто не понимает Бусыгина и Сарафановых, потому что они другие, чем он.
Пьеса «Утиная охота» была написана в 1967 году, а опубликована в 1970 году. В этом произведении проблема бездуховности прямо смыкается с проблемой героя времени. В центре пьесы фигура Виктора Зилова. Ему около 30 лет, и его можно считать представителем молодого поколения 60-х – 70-х годов. Его образ построен по принципу антитезы: перед нами человек, который физически силен и здоров, но при этом духовно слаб и даже близок к гибели.
Сюжет пьесы построен как проверка внутренних сил героя, причем в разных сферах его существования: в работе, в семье, в отношениях с друзьями, с женщинами. И в каждом из этих аспектов Зилов не выдерживает этой проверки, терпит поражение. Не случайно он говорит, что жизнь «проиграна».
Его отношения с родителями говорят о том, что он утратил способность заботиться о близких и даже по-настоящему помнить о них. Зилов кощунственно иронизирует над отцом, который в последнее время постоянно готовится к смерти, а когда отец все же умирает, то Виктор даже не едет на его похороны, а вместо этого предпочитает встречу с девушкой.
На службе герой лишь скучает. По образованию он инженер, он не лишен способностей и, возможно, мог быть хорошим специалистом. Но работа ему абсолютно неинтересна. По ходу действия пьесы Зилов рассуждает о том, что можно бы заняться чем-то другим, но ему и другое тоже не интересно. Он не находит себя ни в чем, и этим он похож на «лишних людей» литературы 19-го века.
В отношениях с женщинами Зилов выбирает определённую маску – облик иронизирующего, ерничающего человека. За этой маской – гнетущая пустота, постоянное вранье, неспособность на истинное чувство. По сути дела, ни одна из женщин, с которыми у него были близкие отношения, не меняет его отношения к жизни и не становится для него по-настоящему дорогой. Не случайно одна из героинь называет его (как и почти всех знакомых мужчин) аликом, то есть пустым человеком, стремящимся лишь к развлечениям. Сначала кажется, что жена Зилова Галина является для него исключением, что к ней он относится иначе, ведь когда она решает уйти из семьи, то Зилов вроде бы по-настоящему страдает. Даже в ремарке говорится, что он произносит свой монолог искренне и страстно. Этот монолог, обращенный к Галине, на первый взгляд является одним из тех моментов, когда в герое просыпается душа. В этот момент Зилов даже напоминает трагического героя, так как он теряет единственную настоящую ценность в своей жизни и вполне понимает это. Однако потом оказывается, что все-таки образ Зилова лишен подлинного трагизма, так как этот эпизод закачивается в духе обычной мелодрамы или даже фарса, образ героя снижается. Галина по ходу монолога уходит, зато появляется Ирина, которой Зилов назначил свидание. Она слышит монолог Виктора и полагает, что горячие и искренние слова обращены к ней. Зилов же, поняв это, тут же подстраивается под ситуацию, как будто совершенно забывая о своих страданиях и своей любви к Галине. Трагедия трансформируется в дешёвую игру, и так происходит во всей жизни Зилова. Автор подчеркивает это с помощью символического музыкального фона пьесы: Зилова сопровождают два противоположных музыкальных мотива (похоронная музыка и легкая мелодия).
Когда Галина и Зилов пытаются воскресить свое прошлое, вспомнить эпизод объяснения в любви, то оказывается, что герой не только забыл какие-то детали, но (что самое главное) утратил способность по-настоящему волноваться, переживать. Он потерял своею истинно человеческую сущность. Галина выражает это емкими словами: «У тебя нет сердца».
В жизни Зилова не осталось каких-либо истинных ценностей. Это делает его максимально свободным человеком. Исследователи даже говорят об экзистенциальной проблеме свободы в связи с образом этого героя. Действительно, он независим от обычных условностей, сковывающих обывателя, от пошлых «приличий», и этим он выгодно отличается от большинства окружающих. Такие люди, как Саяпин или Кушак, тоже живут без веры, без высоких стремлений, без подлинных и глубоких переживаний, но они как будто не замечают этого, соблюдая принятые в обществе правила игры и делая вид, что всё в порядке. А главный герой может себе позволить не притворяться ни перед другими, ни перед самим собой: он свободен от установленных правил игры.
С этой точки зрения образ Зилова продолжает галерею вампиловских «свободных героев»: Колесова, Бусыгина, Сарафановых. Однако в «Утиной охоте» автор идёт дальше в исследовании подобного типа личности и показывает оборотную сторону свободы человека от устоявшихся норм. Зилов чувствует себя независимым также и от обязанностей, долга, совести, работы, любви и т.д. Такая позиция ведет к опустошенности. Об этом можно сказать словами Пушкина: «Сердце пусто, празден ум». Таким образом, проблема бездуховности смыкается и с вопросом о смысле жизни. Оказывается, что такая полная свобода от всего и всех ведет человека к бессмысленному существованию. Зилов напоминает лермонотовского Печорина, который «гонится за жизнью», но не может ухватить ее смысл. Как и у Печорина, у Зилова в душе «царствует какой-то холод тайный». Не случайно двойником Зилова является официант Дима – совершенно холодный и бесчувственный человек. Этих героев объединяют безверие, цинизм и отсутствие идеалов, но в то же время между ними есть различие: если Дима спокойно живет без всякой веры и идеала, то Зилов все-таки чувствует смутную тоску. Отсюда и его попытка вернуть Галину и её любовь, отсюда и попытка самоубийства как реакция на бессмысленность пустого существования.
Зилов может быть назван амбивалентным героем. С одной стороны, в нем есть обаяние, смелость, ум. С другой же стороны, ему свойственны бессердечие, цинизм, эгоизм. Его страдания легко оборачиваются игрой, искренность – ложью, а его плач нельзя отличить от смеха.
Возможно ли возрождение этого героя? Исследователи по-разному смотрят на эту проблему. Вроде бы в конце пьесы, после неудачной попытки самоубийства, Зилов снова теряет способность страдать и переживать, он успокаивается и стремится на охоту вместе с Димой. Но с другой стороны, то, что было с ним, не проходит бесследно. Возможно, именно утиная охота воплощает в себе его стремление к возрождению, ведь и финальный пейзаж символичен: кончается серый дождь, за окном проясняется и показывается чистая полоска неба.
Сам образ утиной охоты тоже амбивалентен. Можно понимать любовь Зилова к охоте как его стремление стать похожим на Диму, который абсолютно бесстрастен и хочет лишь настрелять побольше уток. Но можно и поверить Зилову, который говорит, что для него утиная охота – это как бы возможность второго рождения, прикосновения к гармонии природы, к её чистой красоте и свежести, ведь не случайно в пьесе упоминается, что Зилов ездит на охоту не с практической целью: он ни разу не убил ни одной утки. Можно понять образ утиной охоты и как символ настоящей, насыщенной жизни: Зилов именно потому так стремится на охоту, что в повседневности ему как раз не хватает азарта, насыщенности событиями, интереса к жизни. Утиная охота – это и символ подлинных жизненных ценностей, именно поэтому она антитетична обычному существованию, в котором для Зилова все ценности девальвированы.
А. Вампилов говорил, что в образе Зилова воплотились черты большинства его современников, в том числе его самого. Драматург в пьесе «Утиная охота» поставил своеобразный диагноз молодому человеку своей эпохи, но и оставил надежду на его нравственное возрождение.
Последняя пьеса А.В. Вампилова – «Прошлым летом в Чулимске» (1972 год). Для этого произведения характерна максимальная ограниченность хронотопа: действие происходит на площадке перед чайной в течение одних суток. Однако в такой почти классицистической форме автору удаётся раскрыть огромное общечеловеческое содержание: проблему духовных ориентиров, смысла жизни, гуманизма. Это пьеса об обесценивании главных человеческих взаимоотношений, о равнодушии человека к окружающим и к себе самому, но в то же время и о возможности преодоления этого состояния.
Первоначально автор собирался назвать пьесу «Валентина», поскольку эта героиня действительно является одной из центральных фигур в системе образов и с ней связана идея духовности и добра, устойчивости нравственных ценностей в равнодушном и пошлом мире. Но всё же А.В. Вампилов изменил название произведения и не стал подчёркивать определяющую роль образа Валентины. Это произошло потому, что главной в пьесе стала мысль о возможности нравственного возрождения, воскресения личности, а она связана прежде всего с образом Шаманова. Его история в тексте пьесы реконструируется из разных деталей, всплывающих в чьих-либо диалогах и монологах. Работая следователем, Шаманов пытался отстаивать справедливость, но потерпел поражение, т.к. у преступника оказались высокие покровители, и в результате Шаманов был вынужден уйти с работы, перебраться в глушь. Читатель знакомится с героем в тот момент, когда тот убеждён в бесплодности борьбы со злом, когда он чувствует лишь моральную усталость – это подчёркнуто его фразой о том, что ему хочется уйти на пенсию в его 32 года. Шаманов живёт как бы по инерции. Однако любовь и душевная чистота Валентины оживляют его душу.
Линии судеб Валентины и Шаманова построены по принципу диссонирующих, несовпадающих кривых: в душе Валентины расцветает любовь в тот момент, когда Шаманов во всём разуверился и погрузился в полное равнодушие, но когда для Валентины наступает разочарование, когда она чувствует отчаяние и обречённость – как раз тогда происходит нравственное возрождение Шаманова. Получается так, что Валентина как будто отдаёт ему свои душевные силы, спасает его.
В финале пьесы Шаманов как будто просыпается от духовного сна и принимает решение снова бороться: он едет в город выступать на суде, хотя раньше не хотел этого делать. Неизвестно, добьётся ли он справедливости, но в любом случае он будет снова жить, а не просто существовать, он обретает смысл бытия и желание действовать.
Исследователями пьесы неизменно отмечается важная художественная деталь – калитка палисадника, которую постоянно сбивают посетители чайной, а Валентина с поразительным упорством ставит снова на место. Безусловно, эта деталь имеет ключевой, символический характер, и объясняться она может по-разному.
Для одних эта деталь выражает мысль о созидании, о защите прекрасного: Валентина не хочет позволить окружающим разрушить палисадник, уничтожить красоту, она даже задумала посадить там цветы. И это символизирует её желание улучшить жизнь, сделать её более яркой. Такая деталь служит почвой для сравнения Валентины с чеховской Аней, которая стремится «насадить новый сад»8.
Для других калитка палисадника – это символический «пробный камень», проверка людей «на человечность или душевную грубость»9: кто-то обходит палисадник, а кто-то идёт напролом, есть и те, кто помогает Валентине чинить калитку. И это символически выявляет суть того или иного человека.
Возможно и другое истолкование. Образ многострадальной калитки палисадника становится символом некой жизненной, моральной, а возможно, и эстетической нормы. В повседневной жизни границы нормального и ненормального стёрлись, стали относительными, люди перестали обращать на них внимание. Валентина же восстанавливает норму, попранную окружающими, и для неё несомненно, что это имеет смысл, тогда как большинство людей смысла в её действиях не видит. Интересна параллель между образами Валентины и Шаманова, возникающая именно в связи с образом калитки палисадника. Валентина отмечает, что Шаманов ни разу не сбил калитку, в отличие от остальных. Он же сам этого за собой не заметил и даже попытался объяснить всё тем, что подходит к чайной с другой стороны, не через палисадник. Как видим, ему представляется, что он такой же, как все, что в нём нет никакого стремления сделать что-то правильно, отстоять норму: в этот момент он разочарован в жизни и ни во что не верит. Однако, по всей видимости, ощущение необходимой жизненной нормы, незыблемой границы между нормальным и ненормальным в нём всё же сохранилось, и Валентина это видит. Само стремление Шаманова добиться справедливости на суде тоже сродни упорству Валентины, устраивающей калитку. Правда, Шаманов на какое-то время «угас», разуверился в правде и отказался от борьбы, но и Валентина на какой-то момент изменила себе, сломалась под натиском обстоятельств. Однако оба героя всё же находят в себе новые силы, чтобы жить и продолжать свою борьбу: Шаманов едет на суд, а Валентина снова чинит калитку, то есть оба снова стремятся восстановить некую норму в жизни.
Говоря о поэтике пьесы «Прошлым летом в Чулимске», исследователи неизменно констатируют близость этого произведения к чеховской традиции. Об этом говорит серьёзный психологический подтекст, например, в репликах Зинаиды Кашкиной, которой свойственна горькая ирония, порождённая пониманием бесперспективности отношений с Шамановым. Психологическая глубина пьесы создаётся и за счёт предысторий героев, прежде всего Шаманова и семьи Хороших и Дергачёва. Большое значение имеют и внесценические персонажи: знакомая Шаманова Лариса, преступник, на суде над которым Шаманов собирается выступать. Один из важных приёмов психологизма – это монологи героев, которые хотя и проговариваются ими, но по своей сути являются внутренними монологами – таков, например монолог Кашкиной, формально обращённый к спящему Шаманову, таков же и монолог Шаманова о его духовном возрождении, формально обращённый к Кашкиной10.
Значительность онтологической и аксиологической проблематики, творческое развитие традиций чеховской драмы, своеобразие жанровой природы пьес и психологического мастерства автора – всё это даёт возможность говорить о театре Вампилова как особом явлении в русской драматургии ХХ века.
1 Гушанская Е. А. Вампилов: Очерк творчества. Л., 1990. С. 251.
2 Громова М.И. Русская драматургия конца ХХ – начала ХХ1 века. Учебное пособие. М.: «Флита», «Наука», 2005. С. 59.
3 Там же, с. 62.
4 Там же, с. 59.
5 Имихелова С.С. «Авторская» проза и драматургия 1960 – 1980-х годов: своеобразие художественного метода. Улан-Удэ, 1996. С. 26.
6 Сухих О.С. Мотив «утешающей лжи в пьесах «На дне» М. Горького и «Старший сын» А. Вампилова. // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Филология». Вып. 1 (2). Н. Новгород: изд-во Нижегородского госуниверситета, 2000. С. 57.
7 Ницше Ф. Так говорил Заратустра. // Ницше Ф. Избранные произведения. Т. 1. М., 1990. С. 150, 163.
8 Диарова А.А., Иванова Е.В., Серафимова В.Д. Литература с основами литературоведения. Русская литература ХХ века. М.: Изд. центр «Академия», 2007. С. 248.
9 Громова М.И. Русская драматургия конца ХХ – начала ХХ1 века. Учебное пособие. М.: «Флинта», «Наука», 2005. С. 69.
10 Громова М.И. Русская драматургия конца ХХ – начала ХХ1 века. Учебное пособие. М.: «Флинта», «Наука», 2005. С. 72.
PAGE 11