Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
В условиях социализма сохранилось старое разделение труда на умственный и физический труд, не уничтожено товарное производство. Феномен сосуществования товарного производства с единой государственной собственностью сбивал с толку политэкономов, начиная со Сталина и до наших дней. Этот феномен выпадает из трактовки классического марксизма. Здесь я попытаюсь кратко изложить свое понимание данной проблемы для того, чтобы двигаться дальше.
Образование государственного социала на базе старого разделения труда сохранило и упрочило управленческий труд, в котором отношение распоряжения рабочими местами, средствами производства и жизненными средствами приобрело ведущее значение. В цезарианский период централизованного социализма это отношение было почти полностью сконцентрировано в руках цезаря. Колхозно-кооперативная собственность сохраняла свое название, но фактически не существовала, поскольку земля перешла в государственную собственность и оплата труда в деревне проводилась натуральным продуктом. В городе физический труд соизмерялся заработной платой, чиновники получали установленные оклады за служение цезарю. Деньги не имели золотого содержания, не являлись средством обращения, выполняли лишь функции обмена. Это ограничивало денежное обращение. Между городским населением и государством проявлялись ограниченные меновые отношения. Поэтому сохранились стоимостные категории, но которые не служили экономическим регулятором, а выполняли учетные функции. Такую же роль в этот период играл хозрасчет. В этих условиях преобладал целенаправленный продуктообмен в денежном измерении, что находило отражение в политэкономических воззрениях Сталина.
После его смерти политэкономы, отражая развитие экономики социалистического общества, разделились во мнениях на природу товарного производства. Наиболее упорные приверженцы сталинской доктрины отстаивали идею бестоварного социалистического производства, упираясь на утверждение К. Маркса о том, что товар и деньги не совместимы с социализмом. Эти политэкономы не видели особенностей диалектического развития современного этапа. Другие утверждали, что из-за разделения труда в обществе и потому что труд не стал первой необходимостью, осталось товарное производство. Но эти ученые не смогли объяснить механизм его сосуществования с единой государственной собственностью.
Первых стали называть «кавалеристами», обвиняя за то, что они хотят «кавалерийской атакой» овладеть твердыней социализма. Вторые стали называться товарниками, их обвиняли в возрождении капитализма.
Была третья группа политэкономов в Ленинградском университете, которая обращала внимание на то, что социалистические предприятия владеют средствами производства, не являясь их собственниками. Эта группа ученых ближе подошла к сущности товарного производства, но их взгляды задушила имперская социократия.
Однако все политэкономы, работавшие в этой области, отошли от методологии революционного марксизма, они не видели особого проявления отношений государственной собственности, не поняли развивающегося соотношения между разделением труда в обществе и разделением труда внутри производства на уровне управления и отказались от классового подхода при оценке интересов.
Но дальнейшее развитие социализма выявило расширение отраслевого и углубление производственного разделения труда, которые обособили отношение распоряжения государственным социалом и выделили специальных персон – распорядителей этой формы собственности, превратив их в первых лиц управления. Между этими лицами также происходит разделение труда по вертикали и горизонтали, которое это обособление доводит до раздельного распоряжения рабочими местами, средствами производства и жизненными средствами на разных уровнях пирамиды государственной власти.
В результате последующего разделения труда внутри государственного социала произошло обособление отношения распоряжения от других отношений собственности, например, владения. Теперь тот, кто распоряжается ею – не владеет, а кто владеет, – не распоряжается. Такое обособление отношений обезличило собственность, она стала принадлежать всем и никому.
На этом обособлении образовался общественный класс распорядителей государственной собственностью, называемый социалиями. Ему противостоит другой общественный класс, владеющий средствами производства – основной частью этой собственности. Таким классом является рабочий класс.
Разделение труда между распорядителями государственной собственности по признаку иерархии управления превратило распоряжение, в отдельный акт, отделив одного распорядителя от другого. Это отделение поставило каждого из них в положение агента меновых отношений. По вертикали эти отношения проявляются, как отношения подчинения, поскольку сохраняется централизация, по горизонтали - как отношения равноправных контрагентов.
В тоже время рабочие места, средства производства и жизненные средства являются продуктами физического труда. Для того чтобы эти продукты превратились в товар, не обязательно должны существовать их собственники. Достаточно чтобы те, кто владеет средствами производства /рабочие/ производили, а другие /социалии/ обособленно и раздельно распоряжались произведенными продуктами физического труда. Тогда эти продукты, переходя от одного распорядителя-социалия к другому, обмениваясь, друг на друга, остаются в распоряжении класса социалиев. Поэтому этот класс является господствующим в обществе.
Такой обмен приобретает суть товарного обмена в рамках единой государственной собственности, так как обмениваемые продукты физического труда соизмеряются всеобщим эквивалентом – временем на их производство.
Абстрагируясь от принадлежности вещи, для того, чтобы она получила общественное признание нужно, прежде всего, распорядиться ею для обмена. Факт такого признания вещи в условиях старого разделения труда превращает ее в товар. Она становиться товаром не потому, что кому-либо принадлежала, а лишь потому, что получила общественное признание после распоряжения ею для обмена. Обособленное и раздельное распоряжение продуктами физического труда выполняет эту первейшую функцию товарного обмена. Отсюда производство готовых продуктов физического труда не может быть иным, кроме как товарным.
Товарообмен оформляется по вертикали как фондирование вниз и отчисления прибылей вверх. По горизонтали как хозяйственно-торговые связи равноправных контрагентов-товаропроизводителей, т.е. государственных предприятий. Выразителями их экономических интересов являются социалии – распорядители государственного социала на всех уровнях пирамиды государственной власти.
Каждый социалий одновременно – первое лицо управления. У них сложно переплетаются два общественных интереса: классовый и управленческий, вытекающие один из другого и составляющие причино-следственные связи экономического и личного поведения. Классовый интерес порожден фактом распоряжения государственной собственностью, управленческий интерес обусловлен личными удобствами, управлять, которые проявляются, как возможность властвовать. Оба интереса сливаются в один материальный интерес: сохранить и упрочить свое социальное положение, обеспечивающее благополучие. Каждый в отдельности социалий, выражая экономические интересы подведомственного, учреждения или предприятия отражает, прежде всего, свой материальный интерес. В мозгу социалия эта связь интересов преломляется как собственная непогрешимость. Социалий смотрит на себя как на человека, дающего своим подчиненным возможность работать и жить, а подведомственное учреждение или предприятие он видит как свою частную собственность. Пребывая в таком извращенном сознании, социалии чувствуют себя полновластными хозяевами, независимо, будучи назначенными или выбранными на центральное должностное место. Сосредоточение бесконтрольного распоряжения государственной собственностью на одной персоне со временем неизбежно развращает ее и превращает в худший вариант держиморды. Такой участи подвержены все социалии с нижних до верхних эшелонов власти. Только рабочий контроль снизу способен ослабить это явление.
Каждый социалий, в отдельности управляя, выдает классовый интерес за интерес своего учреждения или предприятия, точно так же, как класс социалиев в целом, свои классовые интересы выдает за интересы всего народа. Например, министр или директор предприятия выражают каждый свой управленческий интерес через общий классовый интерес. Поэтому их классовые интересы совпадают, а управленческие расходятся. На этом расхождении производственные социалии выступают против всевластия министерских социалиев, а министерские стремятся сохранить это всевластие. Но те и другие единодушны в стремлении угнетать рабочий класс в своих материальных интересах. В этом их общий классовый интерес.
Разность управленческих и общность классовых интересов наиболее ярко проявляется в развитом товарном производстве, когда всевластие становится тормозом предприимчивости и деловитости, а угнетение рабочих проявляется на фоне обогащения немногих при относительном обнищании большинства. За неразвитой товарностью производства скрыта противоположность классовых интересов господствующего класса социалиев и рабочего класса. Эта противоположность не проявляется в явных формах, поэтому рабочие не осознают себя как классовое целое.
До тех пор пока товарность социалистического производства носит однобокий характер, рабочий класс не обретет свою революционность. Эта однобокость проявляется в том, что экономическое поведение социалиев, которые одновременно являются первыми лицами учреждений и предприятий, предопределяются не свободным выбором коммерческих стратегий, а применением тактики, подчиненной, с одной стороны, интересам вышестоящего социалия, с другой, стремлению выразить свой управленческий интерес. Поэтому свобода выбора экономического поведения ограничена, и не проявляется, как предпринимательская предприимчивость. Эта ограниченность, следовательно, и однобокость товарности социалистического производства, связаны с централизацией экономики и предаются на всю систему товарно-денежных отношений.
Целенаправленное распоряжение готовой продукцией по фондам является анахронизмом цезарианства. Оно нейтрализует товарность производства и придает ему форму продуктообмена при денежном учете затрат труда. Отсутствие свободного рынка средств производства, развитие которого сдерживается централизацией, снижает проявление готовой продукции как товара. Ведь продукт физического труда проявляет себя в полной мере как товар только в условиях рынка. Отсюда не заинтересованность социалиев в коммерческих сделках и в развитии общественного производства. Эта объективная незрелость отражается в субъективном сознании рабочих, как временные трудности, которые постепенно преодолеваются. У них остается надежда на улучшение условий труда и жизни, поскольку еще не резко проявлялась социально-экономическая дифференциация общества.
Однако недоразвитая товарность производства все больше вступает в противоречие с экономическими интересами господствующего класса, который получает относительно меньше материальных благ от своего господства по сравнению с предыдущими периодами. Поэтому требуется либерализация экономики, которая предоставляет больше коммерческих свобод производственным социалиям. Но эта либерализация активизирует революционность рабочего класса, так как коммерческая самостоятельность приводит к обогащению. Вместе с тем социалии не желают упускать властвование и поэтому как зеницу ока берегут централизацию. Но коммерческие свободы и самостоятельность производственных социалиев могут быть достигнуты только на базе развитой товарности производства. Противоречие состоит в том, что развитая товарность производства отменяет централизацию, а централизация не дает развиваться товарности производства.
Противовесом этому противоречию выступает зарождение кооперативной собственности, которая является альтернативной государственной собственности и вместе они проявляются как две борющиеся противоположности. Кооперативная собственность, обращенная в кооперативный социал, представляющий одну из разновидностей социализированной собственности, усилит товарность социалистического производства. Однако пройдет длительный стадийный путь зарождения, становления и подъема кооперативного социала.
В настоящее время этот вид социализированной собственности находиться на стадии зарождения, во многом копируя государственную собственность, и поэтому принимает искаженные формы.
Кооперативный социал – это наиболее яркое проявление товарности социалистического производства. Но чтобы он не переродился в частную собственность, распоряжение и владение средствами производства снова объединятся, только не в одних руках, а у членов рабочих кооперативов. В этих условиях их руководство будет наниматься в качестве социалистических менеджеров, работающих в интересах коллективного нанимателя. Заработки социалистических менеджеров составят долю кооперативной собственности в форме денег, зависящую от продуктивности решений, принятых общим собранием членов кооперативов. Все это усилит товарность производства при сохранении его социалистического уклада. Экономика вступит в децентрализованный этап развития.
Такой оборот истории не был предусмотрен классическим марксизмом, хотя в известных трудах К.Маркс подчеркивал примат коллективного производства над государственным. В.Ленин не исключал развитие социализма на основе товарного производства цивилизованных кооперативов. Но ни Маркс и Ленин не могли предусмотреть товарности производства в рамках единой государственной собственности. Реальная практика вводит свои уточнения и поправки, но это нисколько не умоляет революционный марксизм. Важно, чтобы развитие товарного производства не захлестнулось буржуазной стихией. Этому может противостоять только организованный рабочий контроль как внутри производства, так в сферах товарного и денежного обращения. Каким будет этот контроль, покажет само развитие товарного производства.
П. 1. ТОВАРНЫЙ ХАРАКТЕР И СТОИМОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ.
В силу экономического обособления распорядителей и их раздельного распоряжения рабочими местами, средствами производства и жизненными средствами в рамках государственного социала, которые не являются собственностью конкретных субъектов, обмениваясь, друг на друга сохраняют сущностные свойства товаров. Отсюда сохраняются товарно-денежные отношения как единственно возможные при наличии старого разделения труда.
На создание рабочих мест и средств производства затрачивается физическая сила прошлого труда, восстановление которой требовало других товаров – жизненных средств. Но с другой стороны, отсутствие рынка труда и невозможность распоряжаться чужой рабочей силой до начала процесса производства исключает ее из сферы товарного обращения. В этом случае рабочая сила при социализме не является товаром и значит, не имеет стоимости.
Если способность к труду рабочих не обладает стоимостным эквивалентом в готовом продукте, то таким образом создается стоимость готового продукта? Если рабочая сила не имеет стоимости, то почему существует стоимость товаров? Откуда она берется, если государственный социал уничтожил «частное дело самостоятельных товаропроизводителей?» На эти вопросы современная политэкономия социализма также не дает вразумительных ответов.
Действительно, с появлением государственного социала рабочая сила перестала продаваться на рынке труда, но сохранился физический труд, и осталась потребность восстанавливать затраченные физические силы потреблением жизненных средств. Теперь рабочие сами покупают рабочие места и владеют средствами производства. Но в ходе производственного процесса рабочая сила попадает под распоряжение социалиев и рабочие обменивают ее на жизненные средства посредством заработной платы. Посмотрим, как это происходит.
Каждое рабочее место как товар имеет две стороны: стоимость предложения и стоимость спроса. Стоимость предложения кристализирует затраты настоящего труда за прибавочное рабочее время. Стоимость спроса отражается в затратах настоящего труда за необходимое рабочее время.
Обмен этими стоимостями происходит на рабочих местах после их покупки рабочими. При этом обмениваются затраты физических сил для производства прибыли на заработную плату. Поскольку рабочие покупают рабочие места как товар, постольку затраты их физических сил выражают меновые стоимости этих товаров на рынке рабочих мест. Но сам обмен физических сил на заработную плату происходит уже не на рынке рабочих мест, а на рабочих местах. Если в ходе производства затраты физических сил компенсируются заработной платой, то прибыль – эта та стоимость, которую рабочие добровольно отдают в распоряжение социалиев за возможность работать на конкретных рабочих местах. Такой обмен должен подчиняться законам товарного обмена.
Следовательно, на рабочих местах стоимость их предложения модифицируется в прибыль, стоимость их спроса – в заработную плату, затраты физических сил в их меновые стоимости, а техническое оснащение – в их потребительные стоимости.
Но затраты физических сил – это суть рабочей силы. Тогда рабочая сила, выраженная меновой стоимостью рабочего места отражает свою собственную стоимость, через стоимость спроса рабочего места, ибо не может состояться обмен труда, если отсутствует меновой эквивалент. Таким эквивалентом является необходимое рабочее время, определяющее стоимость рабочей силы, равная получаемой заработной плате.
Зависимость рабочей силы от такого обмена придает ей товарный характер, т.е. в ней остаются некоторые признаки товара, хотя уже не является товаром в прямом смысле, в классическом понимании. Товарный характер рабочей силы при социализме проявляется не на рынке труда, как при капитализме, а в меновых отношениях на рабочих местах. Эти отношения проявляются по схеме: рабочий, купив рабочее место как товар, добровольно отдает физические силы на производство прибыли, социалии за это выплачивают заработную плату, соответствующую стоимости жизненных средств для восстановления затраченных физических сил. Такой обмен должен быть эквивалентным, поэтому происходит в соответствии с законом стоимости.
Согласно этому закону рабочие должны получать столько жизненных средств, сколько вкладывают физического труда в производство прибыли. Соизмерителем такого обмена является индивидуальное время, затраченное, с одной стороны, на производство прибыли данными рабочими; с другой, на создание жизненных средств другими рабочими. Средством такого обмена выступают деньги в форме заработных плат. Множество индивидуальных затрат рабочего времени при обмене труда на рабочих местах сливается в необходимое общественное время затрат физических сил на производство необходимого и прибавочного продукта, образуя стоимостную субстанцию товарного характера рабочей силы, занятой в общественном производстве.
При капитализме обмен физического труда на жизненные средства происходит на рынке труда, т.е. вне рабочих мест. Поэтому рабочая сила является товаром. При социализме этот же обмен осуществляется не на рынке труда, даже не на рынке рабочих мест, а на самих рабочих местах в рамках предприятий. Поэтому рабочая сила теряет свою товарную сущность, но сохраняет товарный характер.
Таким образом, рабочая сила всех производительных рабочих при социализме, не являясь товаром, сохраняет товарный характер в результате эквивалентного обмена труда на рабочих местах и проявляется как абстрактный физический труд, обладающий стоимостью вообще. Эта стоимость равна стоимости потребляемых жизненных средств, как при капитализме.
Здесь же заметим, что в условиях государственного социала абстрактный умственный труд также как физический труд непроизводительных рабочих не создает материально-вещественную форму продукта и не является производительным трудом. Поэтому не происходит его обмена на жизненные средства в рамках должностных мест. Денежная форма должностных окладов служащих проявляется на рынке служения и выступает как средство его обмена на жизненные средства и другие привилегии. Этот обмен соизмеряется не трудовыми затратами времени, а степенью конформизма, субъективно оцениваемого вышестоящими социалиями, которые нанимают служащих. В этих обменных отношениях закон стоимости не проявляется и абстрактный умственный труд не создает стоимости вообще. Это же относится к управленческому труду как к разновидности умственного труда. Смысл этих рассуждений применим к непроизводительному физическому труду рабочих.
Производительным трудом считается такой, который непосредственно создает материально-вещественную форму продукта для общества. В условиях товарного производства в качестве таких продуктов выступают товары.
Вместе с тем затраты времени индивидуального умственного труда отражаются в профессионализме интеллектуальной силы каждого конкретного служащего, которая имеет потребительную стоимость, переносимую на сферу духовного мира в виде услуг, принимающих товарную форму. Этот аспект более подробно рассматривается ниже. Пока обратим внимание на то, что затраты времени на профессиональную подготовку рабочих не выражаются в материально-вещественной форме. Этот труд не производительный и не создающий стоимость вообще, но он формирует потребительные стоимости рабочей силы.
В дальнейшем изложении стоимость вообще будем называть стоимостью, помня, что она есть результат абстрактного физического труда производительных рабочих. Все виды не производительного труда участвуют в создании стоимости, но ее не создают, только лишь увеличивают вновь созданную стоимость.
П. 2. СТОИМОСТЬ И ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ.
Для начала производственного процесса необходимо располагать тремя производительными компонентами: рабочими местами, средствами производства и рабочей силой. В условиях товарно-денежных отношений социализма они приобретают товарную сущность и имеют стоимость.
Средства производства на рабочих местах постоянно функционируют в процессе производства. Их социальная роль состоит в облегчении физического труда рабочих. Затраты денежных средств предприятий на создание технически оснащенных рабочих мест характеризуют часть издержек производства. Эти затраты осуществляются по распоряжению социалиев и зависят от их воли. Но они объективно не заинтересованы в увеличении затрат на новую технику, так как вместе с ее внедрением обнаруживается тенденция падения норм прибылей и сужается властвование над рабочими.
В историческом плане износ рабочей силы соизмеряется с износом средств производства. Он меняется от технической оснащенности рабочих мест, которая предопределяет их цены для рабочих. В конечном счете, наступит такое время, когда средства производства вытеснят рабочую силу, вместе с ней рабочие места, и останутся производительным единственным компонентом производства. Тогда исчезнет стоимость как таковая, и товарное производство преобразуется в бестоварное, организованное на продуктообмене при дальнейшей социализации собственности на средства производства. С этой точки зрения они постоянны во времени, а рабочая сила в различные исторические периоды переменна независимо от способа производства.
Совокупная рабочая сила изменяется от производительности и структуры средств производства, которые являются существенным фактором для сбережения индивидуальных физических сил, воплощенных в стоимостях готовых продуктов. Их качество во многом обусловливается потребительной стоимостью рабочей силы.
Стоимость, созданная абстрактным физическим трудом, находится в диалектической взаимосвязи с потребительной стоимостью конкретного физического труда. Стоимость выражает количественную сторону абстрактного физического труда, а потребительная стоимость рабочей силы – качественную сторону конкретного физического труда.
Если рассматривать конкретный физический труд многих, как элемент абстрактного физического труда всех, то первый не может быть больше второго, т.е. качество не может выходить за пределы своего количества. Значит, потребительная стоимость рабочей силы не бывает больше стоимости.
Если существует количественное качество и качественное количество, то первое означает стоимость потребительной стоимости, второе – потребительную стоимость стоимости. Поясним эти диалектические зависимости на условном примере, опираясь на ниже приводимую таблицу.
Таблица 1.
СВЯЗЬ КАЧЕСТВЕННО-КОЛИЧЕСТВЕННЫХ ХАРАКТЕРИСТИК
в единицах
|
Товар А |
Товар Б |
||||||
|
Количественное качество |
Качественное количество |
||||||
|
№ |
Стоимость |
Потребительная стоимость |
№ |
Потребительная стоимость |
Стоимость |
||
|
1. 2. |
5 6 |
4 4 |
9 10 |
1. 2. |
4 5 |
5 5 |
9 10 |
|
2 |
8 |
19 |
9 |
10 |
19 |
Допустим, имеется два сопоставимых товара А и Б. Товар А оценивается как количественное качество. Это значит, например, в стоимости 5-ти единиц содержится 4-е единицы потребительной стоимости. Товар Б оценивается как качественное количество. Оно означает, например, что 4-е единицы потребительной стоимости содержат 5-ть единиц стоимости. Если увеличится стоимость товара А хотя бы на одну единицу, то при прочих равных условиях потребительная стоимость этого товара относительно уменьшится. Если же увеличится потребительная стоимость товара Б хотя бы на одну единицу, то при прочих равных условиях стоимость этого товара относительно уменьшится. В таблице 1 показано относительное равновесие количественного качества товара А и качественного количества товара Б, определяемая по сбалансированным суммам. Но если при прочих равных условиях увеличить или уменьшить, хотя бы один из параметров любого товара, то соответственно относительно уменьшится или увеличится все соотношение другого товара. В этом заключается одно из проявлений перехода качества в количество и обратно.
Качественная и количественная стороны физического труда составляют единство и противоположность, которые изменяются согласно рассмотренному проявлению перехода качества в количество и обратно. Это проявление формулируется: при прочих равных условиях, чем больше качества, тем относительно меньше количества и наоборот.
В данной части исследования я абстрагируюсь от потребительных стоимостей товаров и принимаю во внимание только потребительные стоимости рабочей силы.
Количественное качество или стоимость потребительной стоимости трактуется: абстрактный физический труд проявляется в индивидуальных профессиональных навыках рабочих. Качественное количество или потребительная стоимость стоимости расшифровывается: индивидуальные профессиональные навыки рабочих выражаются абстрактным физическим трудом рабочего класса.
Еще замечу, что К.Маркс в отличие от моего анализа рассматривал диалектическую взаимосвязь между потребительной и меновой стоимостями при капиталистическом товарообмене. Я же по его методологии анализирую стоимостные характеристики физического труда при социализме.
Итак, с учетом предварительных замечаний, накопление потребительных стоимостей конкретного физического труда относительно снижает стоимость от абстрактного физического труда. Другими словами, с повышением индивидуальных профессиональных навыков рабочих относительно снижаются общественно необходимые затраты физических сил рабочего класса в целом за определенный отрезок времени. Это происходит на основе внедрения более совершенных технических средств на рабочих местах. Но рост стоимости от абстрактного физического труда относительно уменьшает потребительные стоимости конкретного физического труда. Иначе говоря, увеличение физического износа и перенапряжение физических сил рабочего класса в целом за определенный отрезок времени относительно уменьшает индивидуальное профессиональное мастерство рабочих. К настоящему времени падение их профессионализма привело к относительной дисквалификации рабочего класса в целом, т.е. относительное уменьшение потребительных стоимостей конкретного физического труда повысило стоимость от абстрактного физического труда.
В итоге, рабочие социалистического общества, перенося качество конкретного физического труда в форме потребительной стоимости рабочей силы, не могут не переносить на товар количество абстрактного физического труда в форме стоимости. Таким образом, создается стоимость потребительной стоимости товаров.
Что касается абстрактного умственного труда, то она участвует в формировании товарных стоимостей, уже созданных абстрактным физическим трудом, посредством переноса общественной потребительной стоимости интеллектуальной силы на сферу творчества, относящуюся к производству материальных ценностей. За пределами этой сферы абстрактный умственный труд увеличивает стоимости товаров.
Стоимость рабочей силы посредством абстрактного физического труда полностью переноситься на товар. Вместе с ней в конкретном физическом труде переноситься потребительная стоимость рабочей силы, воплощаясь в потребительные стоимости товаров.
Одновременно стоимость от абстрактного физического труда отражается в потребительной стоимости товара, созданной конкретным физическим трудом, который соответствует стоимости жизненных средств, необходимых рабочим для восстановления затраченных физических сил и воспроизводства себе подобных.
Вместе с тем механические изменения количества и качества физического труда не приводит к его стоимостным сдвигам, хотя внешне это выглядит именно так. Увеличение абстрактного физического труда или стоимости за счет числа рабочих мест и численности занятых рабочих не поднимает профессиональный уровень рабочего класса. Повышение численности квалифицированных рабочих не влечет увеличения общего числа рабочих мест и занятости, т.е. не повышает стоимость.
За истекшие 70 лет абсолютная численность рабочего класса в нашей стране возрастала из года в год, т.е. повышалась стоимость абстрактного физического труда. Зато квалификационные навыки рабочих относительно снижались. Это, значит, падали потребительные стоимости конкретного физического труда. Но эти процессы не имеют диалектической связи друг с другом, так как абсолютный рост численности рабочего класса вызван воспроизводством государственного социала, который требует создания новых рабочих мест и пропорционально этому растет численность занятых, а относительное снижение квалификации рабочих произошло из-за низкой организации производства и нарушения естественного разделения труда путем совмещения профессий и многопрофессионального ведения специализированных работ, особенно в строительстве и сельском хозяйстве.
Если происходят позитивные качественные изменения в общественном производстве, то повышается потребительная стоимость рабочей силы, выраженная в конкретном физическом труде, а численность рабочего класса при этом снижается, т.е. уменьшается стоимость от абстрактного физического труда. Соответственно этому снижается стоимость жизни и растет благосостояние общества. Если же стоимость жизни повышается, то это означает, что повышается стоимость от нарастающего абстрактного физического труда, а потребительная стоимость рабочего класса относительно уменьшается. По-другому говоря, снижается потребительная стоимость стоимости. Повышение потребительной стоимости рабочего класса влечет улучшение качества товаров, а уменьшение стоимости от абстрактного физического труда приводит к снижению цен на товары. В ближайшие годы не ожидается ни того, ни другого.
Только в таком понимании стоимостного проявления физического труда можно объяснить абстрактное понятие стоимости при социализме.
П.3. ЗАКОН СБЕРЕЖЕНИЯ ФИЗИЧЕСКИХ СИЛ РАБОЧИХ
Потребительная стоимость рабочей силы, отраженная в затратах физических сил конкретного труда, образует новую стоимость. Рабочая сила в разных производствах по-разному переносит потребительные стоимости на готовый продукт. В этом состоит ее переменность в отличие от средств производства, которые длительный период сохраняют свои потребительные стоимости независимо от производственных различий.
Говоря о товарном характере рабочей силы при социализме и непрерывном переносе ее потребительной стоимости на готовый продукт в результате затрат физических сил, следует указать на то, что стоимости переносится в каждом отдельном случае больше, чем необходимо для восстановления этих затрат. Такое превышение является источником избытка стоимости отражающее природный дар рабочей силы, который всегда использовался в интересах господствующего класса. К.Маркс назвал этот дар сохранением стоимости посредством присоединения труда. Он ничего не стоит рабочим, но много приносит господствующему классу.
Рабочие, создавая новые стоимости, не могут не сохранять ранее созданные стоимости в виде средств производства. Владея этими средствами, они присоединяют свой конкретный физический труд к уже созданной стоимости, превращая его в новые стоимости посредством переноса потребительной стоимости своей рабочей силы на готовый продукт.
Рабочие не подозревают, что, сохраняя ранее созданные стоимости естественным образом посредством присоединения и переноса физического труда в полезной форме к сохраненным стоимостям средств производства, они сберегают свои физические силы ровно настолько, чтобы их хватило для производства новых стоимостей не только для себя, но и для господствующего класса. Само собой разумеется, что создавать новые стоимости каждый раз с нуля тяжелее, чем посредством присоединения физического труда к уже имеющимся стоимостям. Именно поэтому у рабочих имеется запас мускульной и нервной энергии производить за рабочий день (смену) избыток стоимости по сравнению с теми физическими силами, которые они затратили бы работая без производительной части средств производства. Этот избыток является приростом к необходимой стоимости для восстановления затраченной мускульной и нервной энергии и воспроизводства себе подобных. Запас физических сил, создающий избыток стоимости больше предела, которым ограничивается восстановительное потребление жизненных средств.
Теперь получается, что чем выше техническое оснащение производства, тем больше избыток стоимости создают рабочие, потому что больше сберегают физических сил. На этом основании марксистская поповщина утверждает, что с ростом научно-технического прогресса увеличивается прибавочное рабочее время и пропорционально сокращается необходимое рабочее время, которое рабочие работают на себя. Отсюда идеологи марксистского прихода делают вывод, что рабочим нужно меньше жизненных средств на восстановление не сбереженных физических сил. Такой вывод в духе господствующего класса социалиев, поскольку большая оставшаяся часть произведенных рабочими стоимостей за прибавочное рабочее время пожирается бездельниками бюрократической машины централизма.
Этот антинаучный вывод противоречит марксистской диалектике. Ведь, чем больше сберегается физических сил рабочих, тем меньше создаваемая новая стоимость. Она сокращается пропорционально сбереженным физическим силам. Отсюда следует, что создание и применение даже таких средств производства, при которых рабочие выполняют только наблюдательные функции за работой машин, минимизирует размеры вновь созданной стоимости. Но рабочие все равно должны находиться на рабочих местах определенное рабочее время. При использовании самой производительной техники, как, например, в высоко развитых капиталистических странах, рабочие, выполняя наблюдательные функции за ее работой, и находясь на рабочих местах определенное рабочее время, все равно сберегают свои физические силы по сравнению с менее совершенной и менее производительной техникой. С другой стороны, затраты не сбереженных физических сил от выполнения наблюдательных функций и нахождения на рабочих местах по-прежнему создают избыток стоимости для господствующего класса. Поэтому в этих странах отсутствует угнетение рабочих трудом, но сохраняется эксплуатация труда рабочих, вскрытая К.Марксом за 150 лет до корпоративного капитализма.
Революционный марксизм против капиталистической эксплуатации труда рабочих и против социалистического угнетения трудом рабочих. Революционный марксизм за освобождение труда рабочих от капиталистической эксплуатации и социалистического угнетения.
При использовании производственной части средств производства в процессе физического труда действительно происходит сбережение физических сил по сравнению с теми условиями, при которых бы эти средства отсутствовали. Но возникает резонный вопрос: какое количество физических сил за рабочий день (смену) расходуется на износ, в какое – сберегается? Это соотношение в каждом отдельном случае соизмеряется степенью тяжести и напряженности физического труда. На более технически оснащенных рабочих местах эта степень понижается, там физических сил больше сберегается, чем расходуется на износ. Такие рабочие места имеют меньшую цену для рабочих. На менее технически оснащенных рабочих местах происходит наоборот. Эти рабочие места дороже обходятся для здоровья рабочих. Значит при тяжелом и напряженном труде большая доля физических сил за рабочий день (смену) расходуется на износ, меньшая – сберегается. При легком и напряженном труде меньшая доля физических сил в течении рабочего дня расходуется на износ, большая – сберегается.
Но поскольку в народном хозяйстве имеются рабочие места с тяжелым и легким физическим трудом, поскольку это соотношение уравновешивается по физическому труду средней тяжести. Средняя тяжесть физического труда для совокупного рабочего означает, что половина рабочего дня (смены) требует физических сил на износ, а за вторую половину происходит их сбережение. Поэтому рабочим, работающим в средних (нормальных) условиях труда по 8 часов в сутки, достаточно потребления жизненных средств для восстановления 4-х часов затрат физических сил. В течении других 4-х часов рабочего дня (смены) расходуется естественный запас физических сил, сбереженный посредством сохранения стоимости средств производства и присоединения физического труда к этим стоимостям. Расход сбереженных физических сил проявляется в нахождении на рабочем месте, но не в затратах мускульной и нервной энергии, как это происходит в другую половину рабочего дня (смены). Отсюда оплачивается та часть рабочего времени, которая требует затрат физических сил на износ для их восстановления. Другая часть рабочего времени, за которую сберегаются физические силы рабочего, не требуют их восстановления, поэтому она не оплачивается, а используется в интересах господствующего класса.
Но запас сбереженных физических сил не безграничен. Он лежит в рамках нормальной напряженности организма каждого рабочего в отдельности. При оценках напряженности физического труда существенную роль играют субъективные взгляды рабочих. Для более сильного организма данные условия физического труда считаются допустимой напряженности, для относительно слабого эти же условия признаются недопустимой напряженности.
При напряженности организма выше средней наступает перенапряжение рабочей силы, ведущее к чрезмерной усталости и преждевременному износу, выражающих угнетение рабочих трудом.
Их способность не только физически трудиться, но и сохранять стоимости называется законом сбережения физических сил. Он является особенным проявлением общего закона экономии труда и отличается тем, что распространяется на физический труд, который непосредственно соединяется с производительной частью средств производства. Стало быть, речь идет о законе сбережения физических сил производственных рабочих, т.е. тех которые создают стоимость.
Закон сбережения физических сил действует в двух противоположных направлениях. Первое – рабочие всемирно стремятся использовать в труде имеющиеся технические средства производства с целью сбережения физических сил. Второе – с этой же целью рабочие сопротивляются нововведениям в трудовые операции, так как изменяются привычные приемы работы, и вводимые новшества на начальной стадии вызывают дополнительные физические усилия. Первое направление не меняет потребительную стоимость рабочей силы, поскольку на неизменных технических средствах производства не повышаются профессиональные навыки. Второе направление увеличивает эту стоимость по мере адаптации рабочих к нововведениям.
До изобретения машин закон сбережения физических сил не проявлялся в явном виде. Поэтому до капитализма прибавочная стоимость не существовала.
П.4 ОБЩИЙ ЗАКОН ЭКОНОМИИ ТРУДА
Общий закон экономии труда в отличие от закона сбережения физических сил выражает стремление всех работающих людей безотносительно к классовой принадлежности экономить свою мускульную и мозговую энергию. Этот закон проявляется в экономии времени физического и умственного труда за счет собственной рационализации трудовых операций с целью кратчайшего пути выполнить работу. В этом проявлении первейшее условие повышения индивидуальной производительности труда. В результате экономится его время. Такая экономия наиболее ярко проявляется в свободном не принудительном труде, т.е. по призванию. В принудительном труде закон экономии приобретает уродливые формы.
Под принудительным трудом я понимаю необходимость трудиться не по призванию, а вследствие воздействия внешних обстоятельств. Для этого господствующий класс осуществляет различные меры. Например, в цезарианский период централизованного социализма широко применялись административно-правовые меры, в имперский период – административно-экономические, с началом либерального периода стали преобладать экономические меры принуждения к труду. Принудительный труд отнимает основную часть жизни людей, лишая их духовного развития.
Движение государственного социализма объективно требовало все возрастающего расширения рынка рабочих мест. Этот рынок обеспечил без малого полную занятость экономически активного населения путем принуждения к труду без учета призвания личностей. Ликвидация безработицы обернулась трудовым закабалением. Централизм вовлекал членов общества в бессмысленные общественные мероприятия, проверяя на преданность сначала цезарю, потом господствующему классу социалиев. Государственный социал почти полностью отнял свободное время у большинства членов общества, ограничив тем самым свободу личностей. Личность как таковая перестала существовать, на смену ей выработался стандарт личности.
В этом бешеном круговороте обнаруживается нарушение общего закона экономии труда. Он стал проявляться, как собственная противоположность в форме всеобщего нежелания трудиться. На уровне исполнителей это проявляется в формальном выполнении трудовых функций. На уровне управления это выразилось в оголтелом бюрократизме. Формальное выполнение работы и бюрократизм пожирают остатки свободного времени.
Без свободного времени прекратилось творческое самовыражение личностей, в конце концов, они слились в одну безликую массу, распределенную по группам в силу разделения труда, механически выполняющих свои установленные роли. Эта безликость, проявившаяся в производстве, передалась на другие сферы социальной жизни общества, в том числе на отношения мужчин и женщин. Безликость личностей мешает увидеть классовые различия этих групп людей, отсюда появляются идеалистические теории классовой однородности общества. В действительности эта однородная безликость его членов при сохранении классовых различий.
Все вместе привело к обесцениванию творческого труда и падению без того невысокой творческой потенции нации. Упадок творчества превратился в национальную трагедию.
Бездуховность и бескультурье, о которой сегодня много пишут и говорят, не в отсутствие добродетельного сознания, как утверждают идеалисты от марксизма, а в огосударствовании личностей. Под этим термином я имею ввиду, что многорукий дезорганизованный труд без имени и отчества, но от имени безликого государства, обезличивает личности. Повсеместное огосударствование собственности на средства производства и жизненные средства в форме государственного социала обезличило эту собственность. Такая обезличка привела к обезличиванию физического и умственного труда. Обезличенный труд обезличил личности, все члены общества потеряли свои ролевые лица, превратившись в стандарт государственной личности, называемой советским человеком. Так мною понимается огосударствование личностей.
Нация, потеряв личностное отношение к труду, потерялась в духовной жизни, так как выработка и передача духовных ценностей это часть общего труда. Такая потеря означает, что извращенный коллективизм от имени государства уничтожил личность как таковую.
Огосударствование реальных личностей проявляется как их идеальное отражение в сознании собственной несвободы от бездуховности и безкультурия. Общий закон экономии труда продолжает работать за высвобождения времени от принудительной занятости и общественных мероприятий, которые духовно калечат личности. Выход из тупика – изменение производственных и внепроизводственных отношений путем революционного движения производительных сил, но не в благотворительных проповедях о гуманности, добре и зле. Высший гуманизм – это освобождение человека от унизительной зависимости делать то, что указывают другие люди, от принудительного труда. Это освобождение начнется с увеличения свободного времени и завоевания возможности распоряжаться им по собственному усмотрению. Без свободного времени неосуществимы ни экономические, ни социальные, ни политические, ни морально-этические, ни другие свободы для человека. Самостоятельное распоряжение свободным временем – необходимая предпосылка свободы выбора.
Но в товарно-денежных отношениях эта свобода относительна. Ее нужно понимать как исходный выбор из двух противоположностей в системе отношений: свободное время – деньги. С приобретением свободного времени и вместе с ним независимости от рынка рабочих мест, рынка служения и товарного рынка теряется возможность получать деньги и тем самым обретается свободная нищета.
Действительно, если стоимость измеряется временем физического труда, то ее противоположностью является свободное время, т.е. период, когда стоимость не создается. С другой стороны, средством приобретения стоимости являются деньги, обмениваемые на товары, в которых воплощена стоимость. Чем больше свободного времени, тем меньше стоимость, денег и товаров. Поэтому распоряжение свободным временем ограничено естественными потребностями в товарах, без которых невозможно существовать в товарном мире. Отсюда, объективная подчиненность свободы выбора выбору денег в ущерб свободному времени, так как деньги принуждают его тратить на труд. Без труда не выплачивают денег, без денег не приобретают товаров. Но за деньги развитие личностей превращается в инструмент, настраиваемый чужими руками. Это противоречие может быть устранено после устранения товарно-денежных отношений.
Однако объективным факторам, сдерживающим проявление общего закона экономии труда, противостоит субъективный фактор – отрицающая деятельная личность, как объективная необходимость отрицания. С появлением этого субъективного фактора начинается борьба за освобождение труда, вначале собственного. На этой стадии отрицающая личность сама определяет пути преодоления объективных факторов. Начинается осознание себя как личности и собственное личностное развитие в борьбе за свое свободное время. Эта борьба тяжела и опасна, потому что отрицающей личности противостоит весь государственный механизм подавления, ей приходится преодолевать устоявшиеся догмы и предрассудки. Отрицающая личность отрицается существующей политикой, идеологией, моралью и этикой, как их противоположность.
Но во всех обществах на определенных исторических этапах с железной необходимостью появлялись отрицающие личности, которые вначале в одиночку вели борьбу за свое свободное время. Это были, как правило, наиболее деятельные люди, превращавшие завоеванное свободное время в труд по призванию. Среди них были революционеры, свободные и независимые от господствующего класса. Эта независимость позволяет отрицающей личности наиболее реально отразить в своем сознании развитие общества и вскрыть его перспективы. Так начинались христианство, прогрессивные буржуазные теории и, наконец, революционный марксизм. Так продолжается, и будет продолжаться после очередного накопления исторического опыта.
Без отрицающих деятельных личностей не было бы развития обществ. Но такая личность играет определенную историческую роль до тех пор, пока отражает само это развитие. Отрицающие, но бездеятельные люди образуют безликость отрицания, составляющее основную массу де класса.
С углублением противоречия между общественным характером производства и обособленным распоряжением государственным социалом численность отрицающих деятельных личностей возрастает. Они, со своим особым образом жизни, будут формироваться в более или менее значительную группу, называемую классом интеллигенции. Вместе с ростом этого класса станет увеличиваться свободное общественное время.
Перед революцией, по выражению Бердяева, интеллигенция составляла тонкий слой. В огне революции и в цезарианский период этот слой частично уничтожил себя, перейдя на службу господствующему классу, частично был уничтожен физически от имени господствующего класса. В настоящее время класса интеллигенции, в моем понимании, не существует в нашей стране.
Экономия свободного общественного времени – это интеллектуально-творческое развитие личностей. Свободное время такое же бесценное богатство как здоровье и знания, если им рационально распоряжаться. Если свободным временем распоряжаются другие люди, то богатство переходит в чужие руки. Можно ли это допустить?
Закон сбережения физических сил проявляется через общий закон экономии труда. Увеличение свободного общественного времени как выражение этого общего закона, создает предпосылки для появления более производительных средств производства сначала в идеях, затем на рабочих местах. Эти средства производства явятся условием проявления закона сбережения физических сил рабочих. Такая схема может стать действительностью после разрушения государственного социала на различные виды социализированной собственности.
Общий закон экономии труда проявляется также в объективной борьбе рабочего класса за сокращение рабочего дня, что одновременно составляет борьбу за интеллектуально-творческое и культурное развитие каждого рабочего, за их здоровье и знания. Для этой борьбы тоже необходимо свободное время, т.е. незанятое принудительным трудом. Политика либеральных социалиев до некоторой степени открывает такую возможность.
П. 5. СОЗДАНИЕ ДОБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ, ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ И МЕНОВАЯ СТОИМОСТЬ ТОВАРОВ.
Согласно закону сбережения физических сил в условиях социализма появляется избыток вновь созданной стоимости, приходящийся на запас сбереженной мускульной и нервной энергии за счет применения производительных средств производства. За рабочий день (смену) оплачивается только та доля физического труда, за время которого изнашивается рабочая сила. Эта доля лежит вне времени производительной работы машины или оборудования. Оплата доли физического труда за время износа рабочей силы необходима для ее восстановления. Поэтому называется необходимым физическим трудом, в стоимостной терминологии – необходимой стоимостью. Другая доля физического труда, вызванная сбережением физических сил, не требующих их восстановления, является избыточной. Она выступает как прибавочный физический труд, создающий добавочную стоимость. Для господствующего класса эта стоимость даровая добавка к необходимой стоимости.
Поскольку в условиях централизованного социализма рабочие покупают рабочие места и расплачиваются за них затратами физических сил на производство добавочной стоимости, поскольку именно эта стоимость является причиной износа рабочей силы. Рабочие часть рабочего дня (смены) используют технику. Ее производительная работа сберегает физические силы, которые расходуются за другую часть рабочего дня (смены). Поэтому оплачивается только та часть рабочего дня (смены), которая требует прямых затрат физических сил на производство стоимости. В практике эти части рабочего дня (смены) неразделимы и затраты физических сил распространяются на полное рабочее время.
Нахождение конкретного рабочего на рабочем месте независимо насколько он использовал технику и ассоциируется с полным расходованием мускульной и нервной энергии. Ни рабочие, ни социалии не разделяют рабочее время на необходимый и прибавочный физический труд. Поэтому неполная его оплата в результате сбережения физических сил внешне не наблюдаема. Но все-таки добавочная стоимость образуется, и это происходит за счет не оплаченной части физического труда рабочих.
С какой бы стороны не рассматривался физический труд видно, что оплачивается только та его часть, которая требует затрат физических сил вне времени производительной работы техники в течении рабочего дня (смены). Однако это время размыто, поскольку рабочие на протяжении всего рабочего дня (смены) остаются при машинах и механизмах. Поэтому здесь абстрагируясь от конкретных измерений рабочего дня (смены) принято, что за время необходимого физического труда создается необходимая стоимость, а за время прибавочного физического труда – добавочная стоимость, полученная в результате сбережения физических сил в течении рабочего дня (смены), не подлежащих восстановлению. Значит, для получения добавочной стоимости рабочие вынуждены изнашивать свою рабочую силу за то время, когда их работа не связана с техникой. Одновременно за рабочий день (смену) тот и другой труд создает новую стоимость, адекватную потребительной стоимости рабочей силы, ее создающей.
Отличие добавочной стоимости при социализме от прибавочной стоимости при капитализме состоит в том, что в условиях социала эта добавка не может быть обращена в частную собственность и поэтому не служит орудием эксплуатации рабочего класса. Зато неоплаченная часть необходимой стоимости служит инструментом угнетения рабочих трудом при централизованном социализме.
Заметим, что искаженное проявление общего закона экономии труда в сфере управления проявляется как бюрократизм в худшем виде, в области служения как перекладывание своих обязанностей на других. При этом угнетение умственного труда выражается не в физическом износе служащих, а в подневольном выполнении ими идей и взглядов, навязанных господствующим классом и в ограничении творческого самовыражения. Но угнетение служащих ни в коей мере не оказывает влияния на формирование товарных стоимостей.
Стоимость, как общественно необходимые затраты физических сил абстрактного труда рабочих во времени, проявляется на товарном рынке в форме меновой стоимости, которая составляет противоположность потребительной стоимости товаров.
Потребительная стоимость товаров определяет их жизненную сущность и является носителем меновой стоимости, через которую прослеживается стоимость. Для того чтобы товары обменивались, нужен другой товар, противостоящий первому, как эквивалент, иначе не на что менять. Таким противостоящим товаром-эквивалентом выступают деньги, в которых фокусируется меновая стоимость обмениваемого товара.
Производительность труда падает, когда меньше сберегается физических сил, чем расходуется на износ. Тогда большее количество не сбереженного физического труда выражается в меньшем количестве товаров. Вслед за этим повышается спрос на эти товары, так как их становится на рынке относительно меньше из-за падения производительности труда. В соответствии с повышением спроса повышается меновая стоимость, выраженная относительно меньшей потребительной стоимостью.
Товары с функциональной одинаковой предназначенностью имеют разные потребительные стоимости для покупателей и поэтому обладают разными меновыми стоимостями. Это различие проявляется в конкуренции товаров, которая отражает противоречие между потребительной и меновой стоимостями. Противоречие подобного рода преодолевается в тенденции к все большему выравниванию этих различий, сближение меновых стоимостей с общественно необходимым временем затрат физического труда и удешевления конкурирующих товаров.
Однако государственный социал сдерживает предпринимательскую самостоятельность товаропроизводителей, тем самым лишает покупателей свободного выбора товаров. Ограничение покупательского выбора сводит, на нет меновые стоимости, а вместе с ними теряет экономическое значение потребительные стоимости, т.е. качество и полезность товаров. На поверхности остаются только общественно необходимые затраты абстрактного труда, выраженные стоимостью. Ее недостаточно для эквивалентного обмена товаров с учетом интересов продавцов и покупателей. Потребительская оценка товаров только по стоимости лишает заинтересованности товаропроизводителей в повышении качества и полезности, поскольку в бесконкурентных условиях не проявляется меновая стоимость.
Поэтому в централизованном социализме фактически происходит не обмен эквивалентных товаров, а их целенаправленное распределение за деньги, которые в этих условиях искажают меновые стоимости и перестают регулировать товарообмен. Тогда вступают в силу централизованные регуляторы, уничтожающие конкуренцию товаров и превратившие торговлю в распределительные центры, где меновые отношения сведены до минимума. В этих центрах отсутствует свободный выбор товаров и господствует принцип: бери, что дают, а то и этого не будет.
В результате стоимость жизненных средств выше спроса на них при нехватке многих товаров и неэквивалентна затратам физических сил в общественном производстве. Дефицит товаров не из-за повышенного спроса, а потому что закон стоимости срабатывает в обратном направлении: заработная плата рабочих не отражает меновые стоимости и ниже стоимости рабочей силы. Неэквивалентный обмен не стимулирует насыщение рынка товарами.
Государственный социал достиг такой точки развития, когда снова начинает проявляться противоречие между меновой и потребительной стоимостями, возрождающее конкуренцию товаров. Уже теперь не всякий товар находит своего покупателя, появляется отложенный спрос, что замедляет денежное обращение и ведет к инфляции.
Таким образом, конкретный физический труд рабочих, наполненный потребительной стоимостью рабочей силы, перенося ее на товары, создает потребительные стоимости новых стоимостей. Одновременно абстрактный труд этих же рабочих, переносом стоимости средств производства и присоединения ее к вновь созданным стоимостям, создает стоимости этих же товаров. Так создается стоимость всех товаров, включая рабочие места, обмен которых в обществе порождает товарно-денежные отношения. Они проявляются посредством торговли в обмене.
П. 1. ВСЕОБЩНОСТЬ И СДЕРЖАННОСТЬ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ.
Товарно-денежные отношения существовали задолго до капитализма и существуют при социализме. Однако не во всех экономических формациях рабочая сила имела стоимость и существовала заработная плата в денежной форме.
В рабовладельческом обществе рабу платили за труд натуральным продуктом. В феодальном обществе крепостной крестьянин платил своим трудом возможность работать на помещичьей земле. Эта оплата осуществлялась также натуральным продуктом. Причем крестьянин, работая на помещика, часть продукта вырабатывал для себя. В этих двух экономических формациях, хотя и существовали товарно-денежные отношения, но они не приобрели всеобщего характера, поскольку рабочая сила не превратилась в товар и не имела стоимости. Поэтому ограниченность товарно-денежных отношений проявлялась в натурализованной оплате труда производителей. В периоды развития рабовладельческого и феодального строя она была достаточной для восстановления физических сил и воспроизводства рабочей силы. При отмирании рабовладения и феодализма от производителей больше отнимали, чем им оставляли. Эта несправедливость приводила к социальным конфликтам. Такая же тенденция наблюдалась в период крушения царского самодержавия и наблюдается теперь в условиях централизованного социализма.
В капиталистическом обществе рабочая сила приобрела стоимость и поэтому оплачивается деньгами в виде заработной платы. Но за это пролетарии производят прибавочную стоимость для капиталистов. С этого времени товарно-денежные отношения стали всеобщими. Их всеобщность говорит о том, что деньги приобрели невиданную власть над людьми, капитал превратился в господствующую форму частной собственности.
В централизованном социализме сохранилась всеобщность товарно-денежных отношений, которые проявляются в сдержанном состоянии. Эта всеобщность держится потому, что хотя рабочая сила перестала быть товаром в классическом понимании, но она все же сохраняет товарный характер, так как физический труд на рабочих местах обменивается на заработную плату, эквивалентную стоимости жизненных средств. Кроме того, рабочие места сами приобрели стоимостное содержание, превратившись в товар для рабочих, проявился рынок служения.
Однако товарность производства развивается однобоко. В общем, разделении труда выделилась иерархия обособленного и раздельного распоряжения рабочими местами, средствами производства и жизненными средствами. Это распоряжение как волевой акт довлеет над естественным распределением в ходе товарного обращения. С другой стороны, производственное разделение труда породило равноправных товаропроизводителей. Их равноправие не может реализоваться из-за сосредоточения ресурсов на высших уровнях пирамиды государственной власти, на которых вышестоящие социалии распоряжаются тем, что сами не производят. Это ограничивает распоряжение средствами производства на производственном уровне, что сдерживает самостоятельный выбор экономических стратегий производственных социалиев. Поэтому товарность производства развивается не в результате свободного товарообмена, а на основе централизованного распоряжения товарами сверху вниз, что придает ей однобокость. Однобокое товарное производство порождает сдержанность всеобщих товарно-денежных отношений.
Эта сдержанность проявляется в том, что покупатели при неудовлетворенном спросе на товарном рынке лишены, возможности воздействовать на продавцов. Положение последних надежно страхуется централизованным распределением товаров, а не коммерческим престижем фирм. Поэтому заключаются фактически односторонние контракты купли-продажи, которые всегда отражают интересы только продавцов, а значит тех, кто распоряжается товарами, т.е. вышестоящих социалиев. На рынке средств производства в качестве продавцов выступают государственные предприятия-товаропроизводители. Деньги, как выразители меновой стоимости, не выполняют роли регулятора таких контрактов, поскольку меновые отношения проявляются крайне слабо. В итоге этой слабости устранено противоречие между меновой и потребительной стоимостями. Вместе с ним устранены экономические интересы в борьбе за качество товаров. При отсутствии этого противоречия потребительная стоимость покупаемых товаров интересует номинально и поэтому, покупатели не воздействуют на товаропроизводителей. Они же, освобожденные от покупательского воздействия, не заинтересованы в повышении потребительных стоимостей, так как это требует дополнительных затрат физического и умственного труда. Вот пример, когда закон экономии труда срабатывает в обратном направлении.
Это происходит, потому что у покупателей нет выбора товаров и продавцов, которые на рынке всегда выступают в единственно-монопольном числе. Отсутствие покупательского выбора приводит к абсолютной без альтернативности коммерческих сделок, характеризуемых сдержанностью товарно-денежных отношений, прежде всего, на товарном рынке. Безальтернативность также как и эта сдержанность распространяются на весь воспроизводственный процесс, и оборачивается экономическими дисбалансами. Несдержанность всеобщих товарно-денежных отношений проявляется в конкуренции.
Кроме всего прочего сдержанность этих отношений связана с тем, что социал, став господствующей формой государственной собственности, подчинил себе рабочую силу и сдерживает проявление закона стоимости при свободном выборе рабочих мест и найме служащих. Это означает, что рабочие получат заработную плату неэквивалентную затратам их физических сил, а служение служащих оплачивается выше реализации потребительных стоимостей их интеллектуальных сил. Искаженное проявление закона экономии труда во всеобщем нежелании трудиться также сдерживает товарно-денежные отношения.
Если все продается и покупается официально или за взятки, а количество средств существования зависит не только от результатов труда, но и от положения, в которое поставлены работники, то централизованное распоряжение рабочими и должностными метами искажает стоимостную оценку труда. В этих условиях деньги имеют всесильную власть над людьми, а заработная плата теряет свою стимулирующую силу. Полезность выгодного места оказывается выше уровня заработной платы.
К настоящему времени сложилась поместная система народного хозяйства, в которой не столько ценится труд, сколько занимаемое место работником. Оно может быть выгодным и не выгодным в зависимости от условий труда и привилегий в иерархии управления. Более высокое положение дает больше привилегий, тем относительно меньшую роль играет заработная плата. Это происходит из-за того, что, прежде всего, рабочие места покупаются рабочими за затраты физических сил. Соответственно этому высокие центральные должностные места также продаются, но только за деньги. Торговля выгодными должностными местами известна со времен Римской империи, она процветала во всех имперских государствах. Об этом красочно сообщил К. Маркс. Наша имперская страна не избежала этого явления.
Пирамидальная структура государственной власти построена в интересах безраздельного властвования над людьми. Поэтому они ограничены в выборе стратегий экономического поведения. Между тем, с одной стороны, требуется свободное обращение товаров и услуг, с другой, власть социалиев препятствует такому обращению, сохраняя за собой господствующее положение. Нарушается равновесие между трудом и государственным социалом, проявляющееся в том, что рабочие оплачивают чрезмерным износом рабочей силы возможность трудиться на рабочих местах, а нанятые служащие попадают в рабскую зависимость от выгодности должностного места. Зарплата рабочих отстает от роста цен, которые выше стоимостей. В результате социалии отбирают у них больше физических сил, чем оставляют им жизненных средств. При таком дисбалансе закон стоимости вступает в противоречие с волевым распоряжением социалиев средствами производства, жизненными средствами и рабочими местами. Все вместе сдерживает всеобщие товарно-денежные отношения.
Раскрепощение этих отношений при децентрализованном социализме откроет простор естественному проявлению закона стоимости. Эквивалентный обмен между умственным и физическим трудом исключит властвование над людьми, потому что над ними будет властвовать заработанный доход. Заработки станут рационально управлять деятельностью. Результаты индивидуального и коллективного труда служащих в полной мере материализуется в общественном производстве как интеллектуальная совокупная сила. При этом рабочая сила начнет изнашиваться по мере средних условий физического труда, а выгодность должностных мест потеряет смысл.
П.2. РАЗВИТИЕ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ И ПРОДАЖНОСТЬ
Сдержанность всеобщих товарно-денежных отношений создает иллюзию добропорядочной морали, когда речь заходит о продаже совести, чести и убеждений. Ханжество протестует против этой продажности, но само продает и покупает человеческие качества.
Человеческая потребительная стоимость тоже имеет цену и продается только не всегда за деньги, чаще за возможность выжить и сохранить свое благополучие. Людская продажность косвенно включается в товарно-денежные отношения и зависит от их развитости. Покажем эту связь.
Наша история переполнена примерами отступничества и предательства, которые являются мотивами для продажи совести, чести и убеждений. Отступничество встречается на каждом шагу, начиная с политических деятелей и ученых-обществоведов, заканчивая друзьями. Я не говорю о предателях Родины, но, предавали и предают не только далеких и близких, даже самих себя. Обезличенная массовость отступничества и предательства друг друга – это безликая продажность. Она отличается от продажи служения служащими тем, что не имеет классовой основы и присуща представителям всех классов. В этом безликость продажности, которая не служит, а отступничеством и предательством продает себя и людей своей противоположности. Цена продажности – уничтожение других личностей, в том числе продажных.
Безликая продажность тем шире и зловещей, чем более сдержаны товарно-денежные отношения. Абстрагируясь от индивидуальной психологии, я утверждаю, что сдержанность ставит членов общества в зависимость от распорядителей жизненных средств, которые, находясь над обществом и в силу этого положения превращают свою власть в распоряжение жизнями. Для этого используется негласный корпус сексотов, доносчиков, стукачей и провокаторов. Все они безлики, не подозревают, что продаются.
Особенно ярко безликая продажность проявилась в цезарианский период и в своем зловещем оскале докатилась до нас. Этот период централизованного социализма характеризуется крайней ограниченностью товарно-денежных отношений. На фоне этой ограниченности бурно процветала безликая продажность, на которую опирался репрессивный аппарат.
В имперский период товарно-денежные отношения получили дальнейшее развитие. Представилась некоторая свобода экономического поведения, выразившаяся, прежде всего, в свободном выборе рабочих мест. Самостоятельность этого выбора поставила рабочих в относительную независимость от государственной власти. Ее экономическая устойчивость стала зависеть от спроса рабочих мест. Поэтому применяются различные административно-организационные меры, чтобы закрепить рабочих за рабочими местами. Социалии борются с рынком рабочих мест, который вызван движением государственного социала. С одной стороны, свобода выбора рабочих мест, с другой, зависимость власти от их занятости, снизили безликую продажность, по крайней мере, среди рабочих. Жестокость преследований заменилась изощренными преследованиями.
К началу либерального периода централизованного социализма товарно-денежные отношения не только получили признание, но обрели всеобщность, которая дополняется теневой экономикой. Эти отношения все больше раскрепощаются от давления идеологической надстройки и лживой морали.
Зародилось кооперативное движение, которое во многом копирует централизованную ограниченность. Однако, то, что вчера считалось аморальным, сегодня начинает признаваться допустимым. В этих условиях новоявленные кооператоры оказываются менее зависимыми от социократии, чем члены общества, втянутые в принудительные трудовые отношения с государственным социалом. На государственных предприятиях и в учреждениях по-старому царит тупость и ханжество, отрицающее кооперативы.
Относительной независимости кооперативного движения противостоит труд по принуждению. Это противостояние сохраняет безликую продажность, но она перестает быть поголовной. Все меньше становится стукачей, провокаторов и доносчиков. Медленно исчезает предательская опора репрессий, и репрессивность власти постепенно приобретает форму экономических преследований с прежним содержанием. Если раньше применялось насильственное уничтожение неугодных личностей, то теперь их уничтожают без применения насилия.
Большая свобода выбора экономического поведения предприимчивыми социалиями и кооператорами раздвигает возможности товарно-денежных отношений. Вместе с этим продажность властям снимает свою маску безликости, и все больше обретает классовое лицо, параллельно усиливается власть денег.
До сих пор продажность носила инициативно-добровольный характер. Поэтому она была массовой и явной, не считая продажности под пытками. Классовая сущность продажности состоит в том, что сокращается ее добровольность и на смену идет принудительная и шантажируемая продажность, тайно провоцируемая и организуемая специальными органами господствующего класса социалиев. Принудительная продажность загоняется во внутрь и снимается с поверхности явлений. Она все отчетливей принимает денежную форму. Господствующий класс становится содержателем продажности.
Следовательно, чем больше свободы экономического поведения для членов общества, тем меньше их зависимость от распорядителей жизненных средств и сокращается число людей добровольно по собственной инициативе продающих совесть, честь и убеждения, тем изощренней преследования отрицающих личностей. Развитие товарно-денежных отношений способствует этому процессу.
Между отрицающей личность и продажностью лежит субъективная порядочность, как высший принцип поведенческой культуры. Она выступает рычагом сопротивления продажности. Порядочный человек может не быть отрицающей личностью, но сохраняющий этот высший принцип, не переступит грань порядочности и не пойдет на продажность ради собственного благополучия. Но таких людей пока единицы, можно надеяться, что с развитие товарно-денежных отношений их будет больше.
Это развитие предполагает конкуренцию, т.е. борьбу за выживание экономическими методами. Такая борьба при сдержанных товарно-денежных отношениях составляет смысл безликой продажности. Эти две борьбы сами являются борющимися противоположностями как товаро и продуктообмен.
Конкурентная борьба вырабатывает порядочность, основанную на предпринимательстве, которая противостоит безликой продажности. Но при этом деньги проникают во все поры общественного организма, и продажность меняет форму. Парадокс состоит в том, что при сдержанных товарно-денежных отношениях проявляется безликая продажность за похлебку, а при конкуренции она обретает классовое лицо и осуществляется за деньги. Значит конкуренция, как высшая форма товарно-денежных отношений, не отменяет продажность как таковую, а лишь ее видоизменяет. Продажность может быть уничтожена с уничтожением классовых различий. Тогда жестокость преследований смениться преследованием жестокости.
31