Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Яркая и самобытная древнерусская культура начала складываться в Х в., одновременно с рождением Русского государства, на основе достижений культуры восточнославянских племен, активного взаимодействия с культурой других земель и народов и достигла своего расцвета и мощи в XI - первой трети XIII вв.
До Х в. в Киевской Руси духовный мир человека был связан с языческой религией. По археологическим памятникам прослеживаются и элементы новой, христианской религии, которая еще до официального оформления на Руси, постепенно распространялась на землях славян, но язычество в 1 тыс. н.э. было все же господствующим. Языческие верования, обряды и праздники, суть которых выражалась в природопоклонении древних русичей, служили формами закрепления и передачи их воззрений, их знаний о природе и человеке, их хозяйственного и социального опыта. Пришедшее на смену язычеству христианство так и не сможет полностью вытеснить древнеславянские верования и культы. Например, многие христианские праздники приурочивались к праздникам языческого аграрного календаря. С язычеством связана богатейшая традиция устного народного творчества. Значительное место в фольклоре Киевской Руси занимала календарная обрядовая поэзия: заговоры, заклинания, обрядовые песни и т.д. - часть аграрного культа. Свадебные песни, похоронные плачи - причитания, песни на пирах и тризнах и т.д. также являлись составляющими обрядового фольклора и сохранились в народном быту до XIX - XX вв.
В IX - X вв. сложился русский героический эпос - богатырские былины. Эпические сказания, песни складывались в период становления государственности, т.е. при князьях Олеге, Игоре, Святославе. Восточные славяне имели свою письменность, о чем свидетельствуют раскопки Гнездовских курганов под Смоленском Д.А. Авдусина и берестяные грамоты, найденные А.В. Арциховским в Новгороде.
Славянское язычество достигло апогея накануне образования Киевской державы и в первые два столетия ее формирования (IX - X вв.), когда культ Перуна, бога грозы и покровителя воинов и князей, стал государственным в Киевской Руси. Одним из самых известных памятников язычества этого времени является Збручский идол IX в. (с реки Збруч), условно названный Святовитом. Это скульптурная композиция четырехгранного идола делится на три горизонтальных зоны, в соответствии с языческими представлениями о структуре макрокосма (небо, земля, подземный мир). Земная зона на всех четырех гранях содержит изображения простых людей, мужчин и женщин; одна из женщин держит ребенка. Подземная зона представлена одним божеством, держащим земную плоскость. Это божество - Волос, который через культ умерших и захороненных в землю предков являлся в какой-то мере и божеством земли.
Небесная зона представлена изображением богини плодородия с турьим рогом изобилия в руке. Это - Макошь, “мать урожая”. Она ориентирована на юг, на полдень, которому поклонялись язычники. По правую руку Макоши изображена Лада со свадебным кольцом в руке, по левую руку изваян Перун с конем и мечом, на задней грани идола - Дажьбог с солнечным знаком, он смотрит на юг.
Богиня земного плодородия Макошь, бог земли, предков и богатства Волос, богиня весны и свадеб Лада, бог солнца Дажьбог, бог грозы и покровитель воинов Перун - все они слились в объединяющем их образе Рода, верховного бога славян. Шапка Рода, бывшая как доказал А.В. Арциховский княжеской регалией в Древней Руси, венчает всю композицию и объединяет божества плодородия, солнечного света и тепла, весеннего расцвета и природы, грозного покровителя племенной знати и все человечество, представленное хороводом мужчин и женщин. Эта композиция IX в. является, по мнению специалистов, высшим достижением языческой культуры. В Х в. при Владимире Святославовиче на первое место среди языческих богов выдвинулся княжеский Перун, бог грозы и молнии, возглавивший весь пантеон, ставший на непродолжительное время главным богом в системе государственного язычества Киевской Руси.
Принятие Русью христианства (988 г.) привело к глубокому духовному перевороту. Все изменило христианство в жизни и сознании людей. Меняются мировоззрение, идея Бога, система ценностей, представление о месте человека в мире и смысле его бытия и т.д. Славянское язычество, как и всякое другое язычество, не обладало главным - духом, или понятием человеческой личности, ценностью человеческой души. Понятие личности складывается в Средневековье. Представление о Духе входит в культуру, человек становится явлением духовным и вселенским.
Религия господствовала в культуре Древней Руси, пронизывала все ее сферы и стимулировала их (архитектуры, живописи, письменности и т.д.) развитие, она выступала интегрирующим элементом культуры. В Древней Руси спрашивали не как идут дела, а как идет молитва. Это была культура - вера.
В отличие от язычества, христианство имеет сложную, письменно закрепленную структуру. В дохристианский период у восточных славян уже существовала письменность. Из Болгарии, где новая совершенная письменность получила рождение, она быстро распространилась и на Руси. Князь Владимир, по мысли Н. М. Карамзина, нашел “лучшие, надежнейшие меры для истребления языческих заблуждений: он старался просветить россиян..., завел для отроков училища, бывшие первым основанием народного просвещения в России”.1
Первые века русской средневековой культуры, приходящиеся в основном на период Киевской Руси, пронизаны светлой радостью узнавания нового. В свете нового миропонимания по-новому предстал перед славянином и мир природы, и сам человек, и их взаимоотношения.
Чем же был наполнен новый духовный мир человека?
В первую очередь, книжной мудростью, сами книги являлись для людей Киевской Руси источником духовного наслаждения, радости приобщения к истине.
“Ум без книг, аки птица опешена. Якож она взлетети не может, тако же и ум недомыслится свершена разума без книг. Свет дневной есть слово книжное, его же лишився, безумный, аки во тьме ходит и погибнет вовек”,2 - утверждается в памятнике литературы “Пчеле” (1199 г.).
Писатель и проповедник Кирилл Туровский (XII в.) поучал: “Сладко медведен сок и добро есть сахар, обо его же добрее книжный разум”.3 Духовный человек в древнерусском обществе - “вежа”, не смыслящий ничего в книге - “невежа”.
Приобщаясь к греческому православию, люди Древней Руси получали из Византии и других стран не только информацию из разных областей знания, ранее им неизвестных - богословия, философии, юриспруденции, истории, астрономии и т.д., но и средства хранения и передачи этой информации. Книга обеспечила в исторически короткий срок качественный скачок в развитии культуры. Всего за 50-70 лет после крещения, в стране появилась целая плеяда блестящих писателей, философов. Это прекрасно образованный первый русский митрополит Иларион, адресовавший “Слово о законе и благодати” людям, которые, по его мнению, уже “...насытились в избытке учения книжного”. Следует назвать также философа Климента Смолятича, богослова Феодосия Печерского, ученого историографа Нестора и многих других. В домонгольской Руси звание “книжник”, “книжный человек” было чрезвычайно почетно, и удостаивались его лишь немногие, но среди них были представители разных социальных слоев - монахи, князья, выходцы из городского посада. Это были знатоки и распространители средневековой книжности и культуры, исключительные личности для своего времени. Среди них, “книжниками” XI - XIII вв. летописи назвали только четырех митрополитов и шестерых князей (Ярослава Мудрого, Владимира Всеволодовича Мономаха, Ярослава Осмомысла и др.).
Книга была окружена глубоким уважением и почтением, она, подобно иконе, была духовным авторитетом и духовным руководителем. Существовала своя классификация и своя иерархия книг. На первом месте находились “душеполезные” книги - Писание, затем Предание (произведения отцов и учителей церкви), сочинения русских святых и т.д. Любимым чтением людей были “жития” святых. Книгу полагалось читать постоянно, чтобы сохранить духовное здоровье. Чтение книг воспринималось и как нравственная обязанность, и как нравственная заслуга одновременно.
Русская литература родилась в первой половине XI в. Основными формами древнерусской литературы были летописание, жития и красноречие. Поэзии, драматургии, романа, повести в современном понимании этих жанров в XI - XVI вв. не было. (Они возникли только в XVII в.).
Жития - биографии святых. Первые жития были переводами с греческого языка (например, житие Антония Великого, житие Алексея, человека божьего и др.). Они появились на Руси на рубеже X - XI вв. и положили начало житийной литературе. С XI по XVIII в. жития пользовались на Руси большой популярностью.
Красноречие - форма литературного творчества, которая в старину называлась “поучениями” и “словами”. Именно в XI - XII вв. расцвет красноречия не только церковного, но и светского. Памятники красноречия в Древней Руси были дидактическими и торжественными. Дидактическое красноречие - это назидание, информация, полемика. “Поучение” или “беседа” - невелики по объему, писались или произносились на живом разговорном древнерусском языке. До нас дошло “Поучение” Владимира Мономаха, в нем князь дает сыновьям, как моральные наставления, так и уроки управления государством. Торжественное красноречие требовало профессионального мастерства, высокой литературной культуры. Сфера торжественного красноречия - сфера больших проблем широкого общественно-политического охвата. Торжественное красноречие или “слово” - это высокое искусство. Писатели Древней Руси всегда прислушивались к жизни, ее запросам и требованиям. И именно эта форма давала наибольший простор для обсуждения в литературе вопросов современности (войны и мира, обороны границ Русской земли, внешней и внутренней политики, споров по богословским вопросам). Древнейшим из дошедших до нас памятников торжественного красноречия Киевской Руси является “Слово о законе и благодати” митрополита Илариона, проникнутое чувством патриотизма и гордости за свою родину.
Дошли до нас и такие памятники, как “Сказание о Борисе и Глебе”, “Житие Феодосия Печерского” и др., все они свидетельствуют о высоком литературном мастерстве авторов, о широком их кругозоре и образовании. Мировую известность обрели памятники древнерусской литературы “Слово о полку Игореве”, “Повесть о разорении Рязани Батыем” - воинские повести.
Оригинальным жанром древнерусской литературы стало летописание, отразившее не только политическую историю, но и духовную жизнь своего времени. Первым летописным сводом, дошедшим до нас в составе более поздних летописей, доведенным до 1113 г. является “Повесть временных лет”, составленная монахом Киево-Печерского монастыря. Согласно схеме М.Д. Приселкова “Повести временных лет” предшествует Начальный свод 1093 г., восходящий к Древнейшему своду 1037 г., своду Никона 1073 г., Новгородскому своду 1079 г. и ряду других устных и письменных источников. На основе Повести временных лет были созданы Ипатьевская летопись, Радзивиловская, Троицкая, Никоновская и другие вплоть до Московского свода 1492 г. Академик А.А. Шахматов отмечал, что летописцы отнюдь не были отшельниками, далекими от земной юдоли, “рукой летописца управляли политические страсти и мирские интересы”.
В XII - XIII вв., кроме Киева, летописание имелось в Чернигове, Переяславле, в Галицко-Волынской земле, Новгороде и других русских землях.
Уже в XII в. “книжные писатели” - профессия книжных переписчиков выделились в особую группу городских ремесленников. Появляются роскошные книги, свидетельствующие об интересе к оригинальному оформлению их, с киноварными буквами, с иллюстрациями и художественными миниатюрами. Переплет оковывали золотом или серебром, украшали жемчугом, драгоценными камнями, финифтью. Писец выбирал габариты рукописи, оформление ее, не заботясь об экономии, стремился к особой роскоши и великолепию книги, превращая рукопись в драгоценность. Дороговизна книги была элементом особо почтительного к ней отношения, элементом ее “эстетики”. Уже к концу XI в. сложилась обширная и оригинальная, и переводная литература. Книжными центрами стали Киев, Новгород, Чернигов, Смоленск и другие города Руси. Исследователи утверждают, что в домонгольской Руси книга получила широкое распространение, что в этот период в обращении находилось около 140 тысяч книг нескольких сот названий, из них до наших дней дошло порядка 190 книг. Ученые доказали, что книжные собрания Древней Руси - монастырские, церковные и частные были не беднее, чем западно-европейские библиотеки тех столетий.
Основная масса духовенства в домонгольское время была грамотна. Монастырский устав предполагал грамотность монахов. Открытие берестяных грамот археологами в Новгороде, Пскове, Смоленске и других городах заставило по-новому представить распространение грамотности и просвещения в различных кругах древнерусского населения. Разнообразен состав авторов и адресатов берестяных грамот - это ростовщики, землевладельцы, купцы, ремесленники и другие горожане, среди которых были и женщины. По мнению Б.В. Сапунова, прослойка грамотных людей в Новгороде XII - XIII вв. составляла не менее 5% населения или 10% от взрослого населения. Ученый подчеркивает, что эти цифры близки к европейским показателям.1 Русь домонгольского периода являлась в культурном отношении составной частью европейского региона, она вовсе не была культурной окраиной континента.
Духовный мир древних русичей характеризует атмосфера религиозных праздников. Кирилл Туровский писал, что “духовная красота святых праздников веселит сердца и освящает душу. Все в мире ликует, прозревая в празднике высшие истины бытия, жизнь вечную”.2 А чтобы не ломалась традиционная хронология и сакральная значимость праздников, к которой привыкли славяне, христианские праздники заняли в календаре место языческих.
Языческое поклонение природе у древнерусского человека перешло естественно и органично в христианское ее почитание. В глубокой древности появились на Руси украшенные огороды и “вертограды”. С XII в. известны монастырские и княжеские сады во многих городах Киевской Руси - Чернигове, Новгород Северском, Галиче, а также во Владимире, Суздале, Муроме. В работах Д.С. Лихачева уделено немало внимания тому, как сады в специфической форме отражали философские и художественные представления Средневековья. “Сады в древнерусских представлениях были одной из самых больших ценностей вселенной... - пишет Д.С. Лихачев. - Образы сада и всего того, что саду принадлежит (цветы, благородные деревья и пр.), часто встречаются в древнерусской литературе и всегда в “высоком” значении. Эти образы принадлежали к первому ряду в иерархии эстетических и духовных ценностей Древней Руси”.1
Христианизация общества открыла путь к широкому и органичному взаимодействию с культурами Византии и других стран средневековой Европы. На рубеже X и XI вв. в Киеве был создан первый на Руси ансамбль каменных монументальных построек, выделивший стольный город среди всех остальных русских городов. Пришедшие из Византии мастера воздвигли храм Успения Богородицы, Десятинную церковь, трехнефный храм крестово-купольного типа с тремя апсидами и тремя парами столбов. Десятинной она называлась потому, что князь даровал церкви “десятину” своих доходов (традиция сохранялась на протяжении столетия). С трех сторон к церкви примыкали галереи, стены церкви были сложены из плоского византийского кирпича - плинфы на известковом растворе с заполнителем из толченой керамики (цемянки). Кладка выполнена в технике со скрытым рядом, при которой на фасадную поверхность выходили не все ряды кирпичей, а через ряд, тогда как промежуточные ряды плинф несколько отступали от фасада и были прикрыты снаружи слоем раствора. Такая кладка, создававшая живописную поверхность стен, была характерна для константинопольской школы архитекторов. Найденные при археологических раскопках многочисленные мраморные резные детали, фрагменты мозаичного пола, осколки керамических плиток, покрытых глазурью, куски штукатурки с фресковой росписью свидетельствуют о богатстве и красочности отделки храма, древнейшей из известных нам каменных построек Киевской Руси. На площади перед церковью были установлены скульптуры, вывезенные Владимиром из Корсуни. Помимо Десятинной церкви византийские мастера возвели несколько каменных дворцовых зданий. Они представляли парадную часть княжеских хором, были грандиозными по тому времени сооружениями длиной до 75 м. Роскошные залы, о чем свидетельствуют археологи, площадью в 200 кв. м, были, вероятно, княжескими гридницами, вмещавшими, по свидетельству арабского путешественника Ибн Фадлана, сотни людей.
После смерти Владимира, его преемник князь Мстислав начал в Чернигове строительство Спасо-Преображенского собора, древнейшего полностью сохранившегося до наших дней памятника каменного зодчества Древней Руси. Архитектурная форма храма и его техническое исполнение свидетельствуют о том, что строили его константинопольские зодчие.
Наивысшего расцвета и могущества Киевская Русь достигает при княжении Ярослава Мудрого (1019-1054 гг.). Культурные и торговые связи Руси распространились при нем не только на Европу, но и на Малую и на Среднюю Азию. С силой Киева вынуждены были считаться и кочевые орды степняков, и наемная византийская армия. Утверждая духовную самостоятельность Руси, Ярослав в 1037 г. начинает строительство Софийского собора в центре Киева. Он мыслился как главный христианский храм на Руси - Митрополия Русская, которая противопоставлялась Константинопольской. Соперничая с Константинополем, Ярослав возведет знаменитые Золотые ворота, как в столице Византии, мощную крепостную башню с широким, более 7 м проездом, увенчанную надвратной церковью Благовещения. София (“Премудрость божия”) олицетворяла градохранительницу и мудрую устроительницу “дома” в широком смысле - от человеческого жилища до мироустройства. Тринадцатикупольная, пятинефная София Киевская, окруженная с трех сторон двухэтажными галереями поражала современников своими размерами, гармонией и красотой форм. В западную галерею храма включены две башни, лестницы которых вели на обширные хоры (около 300 кв. м), выполнявшие разные функции, в том числе и светские. Здесь принимали послов, обсуждали государственные дела, в особых помещениях переписывались и хранились книги. Книжное собрание Киевской Софии, начавшее складываться при Ярославе, повелевшем поместить в храм книги, списанные и переведенные его писцами, стало первой русской библиотекой, по-видимому, уникальнейшим собранием книг раннего европейского Средневековья.
Софийский собор поражает не только своими размерами, но и роскошью отделки и живописностью. Центральная часть собора - подкупольное пространство и главная апсида покрыты великолепной мозаикой, а боковые части - фресками. Людям, стоявшим внизу, верхние части собора кажутся божественно прекрасными и недосягаемыми, тогда как к княжеской семье, стоявшей на хорах, вся красота приближена. Весь облик собора пропагандировал идею величия христианской церкви и идею божественного происхождения княжеской власти.
В XI в. искусство Киевской Руси ориентировалось на блестящую культуру Византии. Однако использование ее наследия носило избирательный характер и было связано, с одной стороны, с церковным ритуалом, а с другой - с придворным этикетом. Оба направления тесно сближались, о чем свидетельствуют росписи собора со светскими сюжетами. В юго-западной башне находится известная фреска “Скоморохи”, изображающая музыкантов, танцоров и акробатов. Один из музыкантов играет на органе. Наличие в древнерусском музыкальном ансамбле такого инструмента, как орган, указывает на высокую музыкальную культуру Киевской Руси.
Завершив возведение киевского Софийского собора, артель строителей поставила еще два больших собора в крупнейших городах Руси: в Новгороде (1045-1050 гг.) и Полоцке ( 50-х гг. XI в.). Софийские соборы Новгорода и Полоцка не повторяют Киевскую Софию, они меньше по размерам. Новгородская и полоцкая Софии имеют более лаконичный объем, покрытые обмазкой стены придавали им менее живописный и гораздо более суровый характер.
После окончания работ в Новгороде и Полоцке мастера возвращаются в Киев. Начинается интенсивное строительство храмов в монастырях, в том числе в 1073 г. построен Успенский собор Печерского монастыря.
Из многочисленных храмов, построенных в XI в. в Киеве и пригородах до наших дней полностью дошла лишь надвратная церковь Печерского монастыря - маленькая четырехстолпная церковь над воротным проездом, оформленная в настоящее время снаружи в стиле украинского барокко.
В 80-х гг. XI в. княживший в Чернигове Владимир Мономах начал монументальное строительство в своем стольном городе. Архитектурный стиль построенных храмов и светских зданий говорит о том, что здесь работали уже не константинопольские, а местные мастера.
Переехав из Чернигова в Переяславль, Владимир Мономах перевел туда и своих черниговских мастеров. Обладая сильной строительной организацией, Владимир Мономах развернул строительство соборов в центрах принадлежащих ему земель - в Смоленске, Суздале, Владимире. В 1113 г., обосновавшись в Киеве, Владимир перевел туда и строительную артель. Несмотря на византийские каноны и активное участие греческих зодчих в строительстве храмов этого времени на Руси, древнерусская архитектура не стала провинциальным повторением византийской. Причины своеобразия русских памятников заключены в обстановке строительства и характере заказов, в применении местных строительных материалов.
Развитие архитектуры в XII в. происходило в других условиях, чем в XI в. Во многих крупных городах появились собственные строительные кадры, способные самостоятельно вести монументальное строительство. Возникают самостоятельные архитектурные школы. Наиболее значительными постройками этого периода являются собор Федоровскго монастыря в Киеве, церковь Успения на Подоле, Кирилловская церковь в Киеве, Борисоглебский собор и Благовещенская церковь в Чернигове, Борисоглебский собор в Смоленске. Все эти храмы построены в русле киевской архитектурной традиции.
Самостоятельная архитектурная школа сложилась в Новгородской земле. В XII в. в Новгороде были построены Николо-Дворищенский собор, храмы Антониева и Юрьева монастырей. Письменные источники сохранили имя мастера, построившего Георгиевский собор Юрьева монастыря: “...а мастер трудился Петр” - это первое известное нам имя русского зодчего. Талантливый зодчий придал храму Георгия Победоносца, покровителя князей-воинов и ратного люда, образ богатырской силы. Эти памятники новгородского зодчества несут на себе черты киевской архитектурной традиции, хотя в них уже видны особенности, отличающие их от киевских храмов. Они сказываются в строительной технике - широком применении местной известняковой плиты в сочетании с плинфой.
В конце XII в. в Республике Святой Софии (ибо символами ее были храм Софии и образ Богоматери “Знамение”) - Новгороде был возведен последний княжеский храм - церковь Спаса на Нередице, одноглавый храм, выразительный по силуэту, лаконичный по формам и деталям. Фрески Спаса-Нередицы, просуществовавшие более семи столетий и являвшиеся художественным памятником мирового значения, были уничтожены оккупантами в годы Великой Отечественной войны. Этот тип храма почти не отличался от многочисленных посадских церквей Новгорода, небольших по размерам, возводимых, как правило, за один строительный сезон на средства купцов, городского посада. В первой половине XII в. Новгород стал богатой вечевой республикой во главе с выборными владыкой и посадником, князь превратился в приглашаемого политического и военного руководителя, это дало мощное ускорение культурному развитию “Северной Флоренции”. В качестве заказчиков зодчим теперь выступают наряду с архиепископами и боярами, купцы и ремесленники и даже жители одной улицы - уличане.
В XII в. было построено несколько соборов в Пскове, в том числе Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря, построенный по заказу новгородского архиепископа Нифонта. Он отличается от всех ранее построенных памятников русской архитектуры - его западные угловые членения резко понижены, понижены боковые апсиды, поэтому здание имеет снаружи отчетливо выраженную крестообразную объемную композицию. В 1153 г. Нифонт переводит строительную организацию в Ладогу, где были возведены четыре храма; два из них - Успенский и Георгиевский сохранились до наших дней. Это четырехстолпные одноглавые храмы, простые по композиции. Для творчества северных мастеров характерна простота и суровость, неразрывная связь построек с природным окружением. В основу строительства храмов зодчие закладывали фортификационные, оборонительные соображения. Характеризуя художественные пристрастия новгородской земли, И.Э. Грабарь отмечал: “Идол новгородца - сила и красота его - красота силы”.
Третья архитектурная школа сложилась в Залесской земле. Княживший здесь Юрий Долгорукий вел энергичное строительство и укреплял города. При Андрее Боголюбском происходит усиление политической роли княжества в общерусских делах, что потребовало строительства более крупных и торжественных сооружений. Местная артель своей деятельностью не удовлетворяла князя. Андрей Боголюбский приглашает новых зодчих из Германии от императора Фридриха Барбароссы. Здесь работали местные галицкие и западноевропейские мастера. Синтез местной и иноземной (романской) традиций дал блестящие результаты. Именно в это время владимиро-суздальское зодчество достигло своего расцвета. Наиболее ярким и крупным объектом был городской собор города Владимира - Успенский. Это шестистолпный одноглавый храм с крестовокупольной системой сводов и позакомарным завершением фасадов. Белокаменная кладка и все архитектурные детали здания свидетельствуют о знакомстве возводивших его мастеров с европейским романским стилем в зодчестве. Украшенные резьбой перспективные порталы, тонкие колонки на наружных пилястрах, аркатурно-колончатый пояс, проходящий по фасадам и апсидам, резные детали, камни с рельефными изображениями придавали собору торжественно-величавый облик.
Неподалеку от Владимира была создана новая княжеская резиденция - городок Боголюбово. Роскошно обстроенная резиденция была окружена каменными стенами, стоящими на земляных валах. Центром ансамбля был собор Рождества Богородицы. Он был четырехстолпным, одноглавым. Собор имел великолепную отделку: его перспективные порталы были обиты золоченой медью, а пол покрыт полированными медными плитами.
Поблизости от Боголюбова, при впадении в Клязьму на реке Нерли была построена церковь Покрова Богородицы. Здесь корабли поворачивали к княжеской резиденции, и церковь служила элементом репрезентативного ансамбля, его предвратным монументом. На искусственном холме, как на пьедестале, был воздвигнут этот небольшой храм, четырехстолпный, с примыкавшими с трех сторон галереями, являющийся шедевром не только русской, но и мировой архитектуры. Сложная и рельефная профилировка пилястр придает зданию скульптурную выразительность, поток вертикальных линий создает иллюзию движения масс вверх, их невесомости. Церковь была посвящена введенному Андреем Боголюбским русскому православному празднику Покрова Богородицы, заступницы земли русской. Резные каменные рельефы украшают фасады и интерьеры храма. Резной каменный декор получит дальнейшее развитие во владимиро-суздальском зодчестве и станет одной из наиболее характерных его черт. Например, в Дмитриевском соборе города Владимира, возведенного в конце XII в., почти 600 резных камней украшают белокаменную поверхность его стен, покрывая их сплошным ковром выше аркатурного пояса. В роскошный декор княжеских храмов вплетались народные мотивы. Строчный характер резьбы напоминал народную вышивку, подавляющее количество рельефов с изображением зверей, птиц и растений напоминали о языческом почитании природы.
В XIII в. заканчивается домонгольский период в зодчестве русских мастеров. В этот период в большинстве русских городов сложились самостоятельные строительные школы со своими местными художественными традициями и вкусами. Конкретные архитектурные формы слагались под влиянием местных условий. Большую роль играло включение в древнерусское зодчество иноземного компонента.
В XIII в. нашествие татаро-монголов с Востока и крестоносцев с Запада приостановило монументальное строительство по сути дела во всех русских землях. В отличие от западных земель, Северо-Восточная Русь не потеряла политической независимости и стала центом объединения Русской земли и возрождения ее культуры, а также формирования общерусской культуры.
Древнерусская живопись является вершиной духовных достижений русского народа. Главная задача древнерусской живописи - воплощение в образах (“образ” по-гречески - икона) христианского вероучения, прежде всего Библии. Древнерусское искусство - это иконы, фрески, мозаики, которыми украшали храмы. Иконы были обязательны в каждом доме. Икона писалась на доске, загрунтованной тканью - паволокой, изображение наносилось на паволоку темперой (красками), сверху покрывалось прозрачной олифой. Олифа не только хорошо проявляет цвет, но и предохраняет живопись от повреждений.
Глубокий анализ русской иконы дал Е.Н. Трубецкой. В его работе “Умозрение в красках” подчеркивается мысль о том, что древнерусские мастера “не в словах, а в красках и образах” размышляли о смысле жизни и отвечали на вопросы бытия.
Главный, центральный образ всего древнерусского искусства - образ Иисуса Христа, Спаса, спасителя мира. Учение Христа, воплощенное в образах, было близко и понятно древнерусскому человеку. Путь к спасению человека виделся в верности исконным нравственным началам, в твердости веры, в духовном труде, в любви к ближнему как к самому себе. Древнерусские художники, изображая Христа, передавали реальный облик человека Иисуса, о земной жизни которого повествует Евангелие, и одновременно раскрывали в его облике таинственное, божественное начало. В основе изображения Иисуса Христа находился образ, созданный, по церковной легенде, при жизни и по воле Христа, так называемый “Спас Нерукотворный”.
В куполе любой церкви по традиции изображался Спас Вседержитель - это символ неба, которое уготовано спасенным, принявшим его веру людям.
Один из самых почитаемых на Руси образов - образ Богоматери - Девы Марии. Древнерусские художники изображают Богородицу как великую заступницу людей. Существует предание, согласно которому, первые иконы с изображением Марии были написаны при ее жизни евангелистом Лукой, в том числе знаменитая византийская икона “Богоматерь Владимирская”, которая находится в Третьяковской галерее.
Ранней домонгольской иконой является “Великая Панагия” или “Оранта Ярославская” (находится в Третьяковской галерее).
Любовь и почитание Богоматери на Руси выразил М.Ю. Лермонтов в “Теплой заступнице мира холодного”. Древнерусские художники в образе Богоматери передали красками то, что несет в себе женское начало - материнскую любовь и чистоту девы.
В древнерусском искусстве много икон, посвященных святым. Святые - люди высокой праведности, прославившиеся служением Богу. Святыми считались люди, погибшие за веру; иерархи церкви, утверждавшие вероучение; монахи, отрекшиеся от мира ради служения Богу. Святых, почитаемых на Руси, было великое множество. Среди них важное место занимают образы апостолов Петра и Павла. Самая древняя икона (XI в.) с изображением апостолов Петра и Павла сохранились до наших дней и находятся в Новгороде.
Святой Георгий Победоносец - один из любимых святых Древней Руси, претерпевший муки и смерть за веру, реально живший в III в. На Руси святого Георгия изображали много, и до наших дней дошли домонгольские изображения святого. Одно из них - храмовый образ Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде, созданный приблизительно в 1170 г. Юным воином предстает святой Георгий, а через плечо его перекинут алый плащ - принятый атрибут мученичества в древнерусском искусстве. Его почитание стало неотъемлемой частью древнерусской культуры. В его честь создавались храмы и монастыри, его именем назывались новорожденные, праздновался его праздник. Георгий, побеждающий змия, был на гербе Москвы, а затем изображение воина, сильного духом, вошло в состав герба всего Русского государства.
Среди жанров живописи иконопись обладает наиболее специфическим художественным языком. Реальные формы в ней утратили значение, суть иконописных образов состоит в их иррациональном содержании. В иконе все условно и символично: лики и жесты, пропорции человеческого тела, система изображения пространства, цветовые решения и т.д. Иконографический канон выражал весь строй средневекового мироощущения, нравственные и философские критерии искусства, обуславливал общую композицию, колорит, символику и др. Иконописный канон пришел на Русь из Византии, иконы домонгольского периода несут на себе византийские черты. До нас дошло около трех десятков этих древних икон. Древние русичи рассматривали иконопись как самое совершенное искусство. Писание икон считалось нравственным подвигом, к иконе относились с великим уважением.
Искусство Древней Руси занимает выдающееся место в культурном процессе средневековой Европы. “Славянские народы не были провинциальными самоучками, ограниченными местными интересами и местными традициями. Через Византию и другие страны они дышали воздухом мировой культуры”.1
В конце XIV в. главным городом Великороссии становится Москва, присоединившая в 1364 г. к своим владениям стольный город Владимир. В конце XV в. нет ни Новгородского веча, ни Большой орды, ни самостоятельной Литвы, зато появилось царство Российское, назвавшее себя по инициативе старца Филофея “третьим Римом”.
В конце XV в. Московская Русь предстала как одна из великих держав средневековья. В этот период происходит не только становление политической Руси, но и накопление ее духовного потенциала. С.М. Соловьев, рассматривая различные принципы периодизации русской истории, отмечает: “...в истории ничто не оканчивается вдруг и ничто не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается”.1 Это замечание прежде всего применимо к культурной традиции. Говоря о средневековой русской культуре, В.И. Вернадский писал: “Это древнее русское искусство, как сейчас ясно видно, могло возникнуть и существовать только при том условии, что оно было связано в течение поколений глубочайшими нитями со всей жизнью нашего народа, с его высокими настроениями, исканиями правды. И совершенно ясно, что его осознание есть сейчас факт крупнейшего значения в жизни нашего народа”.2
Подлинными творцами духовной жизни страны и культуры во всем ее объеме (от зодчества до творчества в слове) были монастыри - Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Соловецкий и др. Монастырем (греч. “место уединения”) называют и религиозную общину, в которой совместно проживают люди, объединившиеся на основе религиозных обетов, особых правил поведения, устава; и комплекс культовых, жилых и хозяйственных построек, которыми пользуется монашеская община. “Столицей русской культуры” назвал русский мыслитель П.А. Флоренский Троице-Сергиеву лавру. Монастырь возник в середине XIV в. У истоков обители - подвижническая жизнь русского монаха, воспитателя “куликовского поколения” Сергия Радонежского. Распрям, взаимоистреблению, вражде и насилию жестокого века Сергий противопоставил деятельное служение идеалам единения и любви, жизнь его воспринималась народом как нравственный подвиг. В традициях христианской духовности на Руси очень силен евангельский элемент, ставивший во главу действенную любовь, служение людям. Сергий не изолировал монастырь от мира. Он ратовал за преодоление междоусобиц, содействовал объединению русских земель вокруг Москвы. Испокон веков на Руси народное почитание чаще всего предшествует церковной канонизации. Так было и с Сергием Радонежским. Уже со второй половины XIV в. Троицкий монастырь стал крупным культурным центром Руси. Здесь работали лучшие русские художники, переписчики книг, мастера прикладного искусства. Он был богатым и авторитетным заказчиком строителям. Первый каменный храм обители - Троицкий собор, возвели в 1422 г. как усыпальницу “крепкого душой и твердого верой” Сергия. Собор расписали фресками и убрали иконами легендарный Андрей Рублев и другие иконописцы. “В жизни русских монастырей со времени Сергия начался замечательный перелом: заметно оживилось стремление к иночеству, - отмечал В.О. Ключевский. - В бедственный первый век ига это стремление было очень слабо: в сто лет 1240-1340 гг. возникло всего каких-нибудь десятка три новых монастырей. Зато в следующее столетие 1340-1440 гг., когда Русь начала отдыхать от внешних бедствий и приходить в себя, из куликовского поколения и его ближайших потомков вышли основатели до 150 новых монастырей. Таким образом, древнерусское монашество было точным показателем нравственного состояния своего мирского общества: стремление покидать мир усиливалось не от того, что в миру скоплялись бедствия, а по мере того, как в нем возвышались нравственные силы”.1 Если раньше монастыри на Руси возникали в городах или под их стенами, то теперь подавляющее число их зарождалось вдали от городов, шло освоение родных земель. Вокруг обители как религиозной и хозяйственной опоры селился народ, возникали деревни. Архитектурные ансамбли монастырей органично вписывались в природную среду, что и придавало каждому из них неповторимый облик. Ставились они обычно в красивейших местах. Глубоко в традициях отечественной культуры религиозное отношение к природе, “пейзажная форма мышления”, по выражению академика А.М. Панченко. Каждая частица природы для средневекового русского человека - свидетельство творения Создателя и пейзаж стал для него умозрением Бога в пространстве земли. Оформление природы родной земли стало творчеством многих и многих поколений, монастырские сады ассоциировались на Руси с образом Рая.
На протяжении многих веков монастыри формировали в народе христианское мировоззрение, христианскую систему ценностей, христианские добродетели. Деятельность отечественных православных монастырей ярко проявилась в конкретно-национальном воплощении общехристианских идеалов. В Древней Руси монастыри создали тот особый тип духовной жизни, который стал идеалом для последующих поколений. Сергий Радонежский и его ученики, и сподвижники Кирилл Белозерский, Ферапонт Белозерский, Дмитрий Прилуцкий и многие другие, а в конце XV - начале XVI вв. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский выступили в качестве духовных вождей Руси. В монастырях утверждалась русская святость как традиция духовной жизни. XIV - XV в.в. - лучшая пора русской святости, именно тогда родился образ - понятие “Святая Русь”. Именно монастыри были очагами просвещения и книжности, вся русская литература вышла из их стен; здесь складывались литературные направления, создавались библиотеки, процветало искусство книги. В монастырях развивалось летописание как отражение отечественной истории.
Во второй половине XV в. процесс объединения русских земель обрел ускорение, и при великом князе Иване III Московское княжество превратилось в централизованное государство. “Изумленная Европа...,- писал К. Маркс, - была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на ее восточных границах”. Москва начинает монументальное строительство. “Величественные кремлевские стены и башни равномерно воздвигнуты Иоанном... Иоанн украсил, укрепил Москву, оставив Кремль долговечным памятником своего царствования, едва ли не превосходнейшим в сравнении со всеми иными европейскими зданиями пятого-на-десять века”.1 В это время был построен главный храм Кремля - Успенский собор. Начали его возводить русские мастера Кривцов и Мышкин, взявшие за образец владимировский Успенский собор. Однако здание собора рухнуло из-за плохого качества извести, не по вине мастеров. Для нового строительства в Москву в 1475 г. был приглашен итальянский архитектор Аристотель Фиораванти. Возведенный им собор типологически соответствует владимировскому собору. Это шестистолпный пятиглавый храм с закомарным завершением фасадов. По середине высоты здания проходит аркатурно-колончатый пояс, а порталы имеют романскую перспективную форму. Стены облицованы каменными плитками, что придает храму вид белокаменного сооружения. Органичное сочетание древнерусских и итальянских приемов сделало московский Успенский собор крупным явлением в истории русского зодчества. Влияние этого памятника зодчества сказывалось в русской архитектуре в течение всего XVI в. Для больших городских и монастырских соборов выбирали тип храма, повторяющего общую его схему. Примером могут служить Смоленский собор Новодевичьего монастыря, Успенский - Троице-Сергиевого, Софийский собор в Вологде.
В конце XV в. на территории Кремля были построены Благовещенский собор, каменная палата для хранения казны и архива - Казенный двор, Малая палата, Большая палата (тронный зал или Грановитая палата, поскольку ее фасад был украшен белокаменными гранеными квадрами). В начале XVI в. в Кремле был возведен Архангельский собор - усыпальница великих князей. Строил этот собор итальянский архитектор Алевиз Фрязин, который одел Архангельский собор в чисто итальянский ренессансный убор в венецианском его варианте. Великолепное декоративное убранство Архангельского собора внесло в русскую архитектуру новые элементы ренессансного декора и ордерную систему. Сложение архитектурного ансамбля соборной площади Кремля завершила постройка церкви-колокольни Ивана Великого (Лествичника).
На рубеже XV - XVI в.в. строительство велось уже не только в Кремле, но по всей Москве и в других городах Московского государства. Отдельную группу образуют три архитектурных памятника Белозерья: собор Спасо-Каменного монастыря на Кубенском озере (1481 г.), собор Ферапонтова монастыря (1490 г.) и Успенский собор Кирилло-Белозерского монастыря (1497 г.). В соборе Ферапонтова монастыря полностью сохранилась фресковая роспись, исполненная мастером Дионисием с сыновьями. Белозерские памятники отличаются от московских сильно развитым декором кирпичных поясов, формой окон, расположением кокошников и др. Видимо, здесь работали не московские, а ростовские зодчие.
В конце XV в. московские зодчие разработали новый тип храма - небольшую бесстолпную церковь с крещатым сводом. Интенсивное развитие каменно-кирпичного строительства в Москве и других городах Московского государства вызвало необходимость в таких постройках, которые могли удовлетворять нужды посадского люда. Маленькие квадратные здания церквей перекрывались сомкнутым сводом, пересеченным двумя взаимно перпендикулярными узкими цилиндрическими сводами, в центре находился небольшой барабан с главкой. Все сохранившиеся церкви этого типа отличаются друг от друга, следовательно, их строили разные мастера, число которых множилось.
Параллельно со строительством храмов велось строительство гражданских, военно-оборонительных сооружений. Примером может служить крепость Ивангород на реке Нарове, построенная в 1492 г., представлявшая небольшое квадратное каменное укрепление с башнями по четырем углам.
Шестнадцатое столетие - время яркого расцвета монументального зодчества в Московском государстве. Строительство ведется не только в Москве и других крупных городах, но и в мелких городах, в княжеских и боярских вотчинах, в монастырях. Большое распространение в XVI в. получило строительство четырехстолпных пятиглавых соборов (Успенский собор в Перемышле, соборы Лужецкого монастыря в Можайске, Богоявленского монастыря в Костроме, Федоровского - в Переславле-Залесском и др.).
В XVI в. были разработаны типы пятиглавого двухстолпного храма, четырехстолпные церкви, увенчанные одной главой и напоминающие домонгольские памятники зодчества, небольшие бесстолпные церквушки, перекрытые крещатым сводом. Все они свидетельствуют о разнообразии типов культовых зданий, возводимых в XVI в.
Рост национального самосознания русских, успехи Московского государства требовали отражения в архитектуре важнейших событий того времени. Памятные даты отмечали постройкой церквей, Зодчие нашли новые формы, отражавшие мемориальное значение зданий. Образцом мемориального храма - монумента, является шатровая церковь Вознесения в с. Коломенском, “церковь та велми чюдна высотою и красотою и светлостью, такова не бывала прежде сего в Руси”.1 Шатровый стиль, по мнению П.А. Раппопорта, связан со средневековыми идеологическими представлениями, с пониманием шатра как символа осенения молящихся Божьей благодатью. Церковная идея “осенения шатром” утверждала силу государства и власти и обретала светское значение. Самым ярким памятником архитектуры XVI в., объединившим в себе и столпообразный, и шатровый стили является собор Покрова на Рву в Москве на Красной площади, прозванный в народе храмом Василия Блаженного и построенный в 1555-1561 гг. в честь взятия Казани двумя русскими мастерами Бармой и Постником.
Интенсивное строительство во всех районах государства свидетельствует о наличии большого количества опытных и совершенно различных мастеров. Русское зодчество уже не распадается на отдельные архитектурные школы, оно развивается в едином стиле. (После падения Новгорода теряет свой особый стиль новгородская архитектура, сближаясь с московской). Совершенно особое явление в XVI в. представляет лишь зодчество Пскова, где сохранилась своя оригинальная архитектурная школа. Вокруг Пскова были возведены каменные стены, на реке Пскове построены башни, которые соединялись специальными решетками, пересекавшими реку. Псковские храмы, обычно маленькие, строились по заказу горожан: купцов и ремесленников. Церкви были, как правило, одноглавыми, четырехстолпными, имели три апсиды. Это церковь Успения Богородицы у Парома, Николы на Усохе, Иоакима и Анны, сохранившиеся до наших дней.
В начале 80-х гг. был создан Приказ каменных дел, взявший на себя руководство государственными строительными работами. Были построены два крупных оборонных объекта - Белый город в Москве и крепость в Смоленске. Строительством обоих объектов руководил “государев городовой мастер” Федор Савельевич Конь, который был не только опытным военным инженером, но и талантливым зодчим. В это время были построены кремль в Астрахани, кремль в Казани, мощные стены Псково-Печерского монастыря, крепостные сооружения в Соловецком, Кирилло-Белозерском и других монастырях.
В XVI в. Москва принимает решительные меры по созданию единой системы обороны, так как разрозненные укрепления прежних удельных княжеств уже не обеспечивали надежной защиты государства. Оборонительные системы крупных городов дополнялись монастырями, выполнявшими функции крепостей (Обнесенный каменными стенами Троице-Сергиев монастырь выдержит в 1608-1610 гг. шестнадцатимесячную осаду тридцатитысячного войска польско-литовских интервентов, оказавшись надежным хранилищем национальных культурных ценностей). Монастыри защищали главные дороги на Москву. Их полукольцо начиналось Спасо-Андрониковым монастырем, который охранял Владимирскую дорогу; Новоспасский контролировал путь на Нижний Новгород; Симонов прикрывал прибрежную полосу Москва-реки; Данилов оберегал подходы со стороны Серпухова; Донской следил за Калужской дорогой, а Новодевичий защищал пути из Литвы.
Строительство монастырских комплексов образовало мощный пласт градостроительной культуры. Посол Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн, посетивший Москву в XVI в., писал, что каждый из окружающих ее монастырей, “если смотреть на него издали, представляется чем-то вроде отдельного города”.1 В основу композиции монастырских комплексов, их символики закладывалась модель идеального города - “Небесного града Иерусалима”. Упорядоченность строений связывалась с правильной четырехугольностью очертаний (таков “горний Иерусалим”). Форма монастырского комплекса связывалась с представлением об устройстве космоса, о геоцентричности мира. Главное место отводилось монастырскому собору, замкнутое обрамление пространства вокруг этого центра могло быть многослойным, концентрическим, причем иерархия слоев определялась удаленностью от центра.
Ни один монастырь в столетии не знал такого размаха строительных работ, как Соловецкая обитель на берегу Белого моря. Под началом деятельного игумена Филиппа Колычева на Соловецких островах в ста километрах от полярного круга во второй половине XVI в. один за другим были возведены величественные храмы, уникальные хозяйственные и гидротехнические сооружения (каналы, дамбы, гавани и др.). Филипп Колычев, став митрополитом московским, выступил против тирании Ивана Грозного, жизнью заплатив за свое мужество. Под руководством монаха Трифона из гигантских валунов (до 8 т) в конце столетия сооружены грандиозные стены и башни обители-крепости, форпоста Руси на Севере, мощного центра художественного творчества на землях Беломорья.
В период сложения централизованного Русского государства в лучших произведениях отечественной архитектуры ярко выразился подъем национального самосознания. В этот период были заложены основы общерусского зодчества, синтезировавшего традиции местных школ, в первую очередь раннемосковской.
В XIV - XV столетиях особая роль в сохранении и развитии традиций отечественной культуры принадлежала Новгороду и Пскову, имевших тогда много общего с вольными западно-европейскими городами - коммунами. Экономическое процветание, активная роль в жизни Новгорода и Пскова торговых и ремесленных сословий - концентрированной энергии средневекового города, обширные связи с Европой - эти и другие обстоятельства предопределили достижения этих городов в разных сферах культуры. Вторая половина XIV в. - начало XV в. - время расцвета древнерусской монументальной живописи. В конце XIV в. новгородская живописная школа испытала мощное влияние прибывшего в Новгород и Византии Феофана Грека, работавшего также в Нижнем Новгороде и Москве. В 1378 г. им была расписана церковь Спаса Преображения на Ильине улице по заказу боярина В.Д. Мошкова и богатых уличан (фрагменты фресок сохранились). Помимо этих фресок авторство Ф. Грека подтверждено и в ряде икон (1405 г.) из иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля, древнейшего из дошедших до нас русских высоких иконостасов. Эти памятники - первая и последняя среди известных нам по летописям работ Феофана на Руси, принадлежат к числу величайших произведений мирового средневекового искусства. А сведения о Феофане, как и о других знаменитых иконописцах, скудны и отрывочны. Наблюдавший его работу древнерусский писатель Епифаний Премудрый отзывался о нем - “преславный мудрец, очень искусный философ, превосходный художник книги и среди иконописцев отменный живописец”. По мнению Епифания, художник, как никто другой “чувственными очами ума видел духовную красоту”. Феофан Грек справедливо считается духовным наставником А. Рублева, работавшего с византийским мастером в Благовещенском соборе Кремля. В творческих взлетах выдающихся русских мастеров средневековья чувствуется нравственное преодоление противоречий и борьбы эпохи. XV в. русской культуры Д.С. Лихачев назвал эпохой “психологической умиротворенности”. Монументальность, суровая экспрессивность предшествующего периода сменяются гармонической уравновешенностью, философской созерцательностью образов искусства, отражающих происходящие общественно-политические и духовные сдвиги в русской жизни. В искусстве возрастает значение символа.
Основная заслуга в формировании московской школы XV в. принадлежит величайшему иконописцу Андрею Рублеву. В 1427 г. по заказу Никона, игумена Троице-Сергиевой лавры, Андрей Рублев написал всемирно известную икону Святой Троицы, “в похвалу” основателю монастыря Сергию Радонежскому. Самобытность каждого лика Троицы и их единение, великий акт милосердия, жертвенной любви как основу этого единения передал Андрей Рублев в этой иконе. Тема Троицы воспринималась современниками как некий символ времени, символ духовного единства, согласия, готовности принести себя в жертву ради общего блага. На основе иконы сложился извод, ставший основным изводом изображения троицы в древнерусском искусстве. Андрей Рублев родился, по-видимому, в 60-х гг. XIV в., принял постриг в Троицко-Сергиевом монастыре, умер, вероятнее всего, в 1430 г. и похоронен в Спасо-Андрониковом монастыре, собор которого не только расписал, но и строил. Наиболее ранними из известных работ Рублева считаются фрески Успенского собора в Звенигороде. В пору творческой зрелости А. Рублев работает в Успенском соборе Владимира вместе с Даниилом Черным, в росписях которого лучше всего сохранилась сцена Страшного суда. Летописи характеризуют Андрея Рублева как человека исключительного ума и духовного опыта. Писатель и философ Евгений Трубецкой писал, что в творчестве Андрея Рублева, как и других иконописцев XV века - времени наивысшего расцвета московской иконописи, ощущается состояние духа народа, который умер и воскрес, а в “Троице” воплотилась радость духовного возрождения России. Андрею Рублеву принадлежит первое место среди реформаторов, кардинально переосмысливших традиции и живописные приемы византийской иконописи, он основоположник русской живописи. В его иконах запечатлена душа народа, его исповедь, его жизнепонимание. Его “Спас” из Звенигорода воплощает русский путь к достижению добра и красоты, “Архангел Михаил” - рублевское истолкование идеи противостояния злу добром, ставшей одной из самых глубоких, самых плодотворных идей отечественного искусства.
Искусство конца XV - начала XVI в.в. неразрывно связано с великокняжеским художником Дионисием, имя которого составляет эпоху в древнерусской живописи. Дионисий творчески развил традиции Андрея Рублева в направлении утонченности художественного языка. Сохранились фрески Ферапонтова монастыря, выполненные Дионисием и его сыновьями. В Древней Руси художников, украшавших храмы, называли философами. Их росписи или фрески представляли единую, строго продуманную систему, отражающую религиозную картину мироздания, поведение человека и нравственные нормы православия. Творческие открытия Дионисия легли в основу последующего движения искусства, влияние Дионисия испытали все мастера, писавшие иконы в XVI в. Искусство XVI в. весьма разнообразно по направлениям, несмотря на то, что границы местных школ стираются под преобладающим влиянием московской школы. Рядом с консервативной тенденцией, стремящейся удержать традиционный характер формы, и рядом с народной тенденцией развивается направление, в котором проявляются черты все большей утонченности. Строгие и величественные формы XV в. сменяются изяществом стиля.
Одновременно Москва становится главным литературным центром: здесь создаются “Сказание о князьях Владимирских”, основные летописные своды и другие произведения, которые иллюстрировались огромными сериями миниатюр. Под руководством митрополита Макария написан громадный свод “Великих Миней Четий”. В течение всего древнего периода литературы книга была рукописной. В XI - XIV в.в. книги писались на пергаменте (телячья кожа особой выделки). Бумага появилась в конце XIV в. Первая печатная книга в Европе появилась в 1450 г. На Руси книгопечатание было государственным. Постановлением церковного собора первая типография в Москве была основана в 1563 г. Иваном Федоровым. Но печатались только церковные заказы и законы. Художественная литература до второй половины XVI в. была рукописной. Рукописи очень редко переписывались слово в слово, писец нередко дополнял их. Так возникли различные редакции памятников.
С образованием единого централизованного Русского государства, с завершением формирования великорусской народности складывается единая общерусская культура. Центром ее становится Москва. Русская культура вобрала в себя и определенный опыт других народов - Византии, восточных и южных славян, романской Европы, ренессансной Италии и др. Культура Московской Руси достигла высокого уровня развития и заняла достойное место в мировой средневековой культуре.
Древнерусская культура сформировалась в рамках религиозного сознания. Православное мировоззрение определило особые формы литературных произведений и монументальных сооружений, определило систему и технику иконописи и стенописи. Религия пронизала все сферы культуры, стимулируя развитие их, она выступала интегрирующим элементом культуры. Характерной особенностью средневековой русской культуры является ее традиционализм. В сельскохозяйственном производстве со свойственными ему замедленными типами развития производительных сил, повторяемостью из года в год хозяйственных циклов и т.д. большое значение для успеха хозяйственной деятельности имел опыт, накопленный в форме традиций, обычаев и т.д.
Однако “XVI в. можно назвать веком русского одиночества”, - пишет А.М. Панченко. Пала Византия, Балканы вошли в состав Османской империи, перестала существовать традиционная для домонгольской Руси культурная общность ее с восточными и южными славянами, с греками. Московское царство оказалось перед выбором между традиционализмом, означавшим культурную изоляцию, и обновлением, вводящим русскую культуру в европейскую общность. Жизненно необходимо было преодолеть отставание от европейских стран, вступивших в стадию буржуазного развития, в экономике, обороне и т.д. Тяжелые потрясения начала XVII столетия показали неотложность этой исторической задачи.
Смутой, выявившей всеобъемлющий кризис, охвативший средневековое общество, начался на Руси век потрясений и сдвигов, “бунташный” XVII в. Столетие диспутов, резкого духовного противостояния и борьбы само являет нам предмет дискуссий и споров в работах исследователей. Несомненно, что XVII в. завершает историю древнерусской культуры и одновременно открывает новый период развития отечественной культуры. Признаки наступления нового этапа в русской культуре можно датировать серединой столетия. С середины XVII в. начинается “век перемен” для культуры, хронологические рамки которого не совпадают с календарным столетием, начинается переходный период в отечественной культуре. Духовная жизнь этого времени уже не укладывается в рамки средневековой культуры, но она еще существенно отличается от русской культуры нового времени, вышедшей на европейский уровень уже в следуюшем XVIII в.
Многое вместило в себя столетие: бунты и мятежи, освобождение Москвы от интервентов и становление дома Романовых, войны и церковный раскол. Смута поколебала устои феодальной Руси. Рушилась привычная для средневекового русского человека иерархия идей и авторитетов, даже таких, как царская власть и церковь. Русский люд позволяет себе разговоры о царе такого содержания, что их “в отписку писать не смеют” даже доносчики и заплечных дел мастера. Ослабевает влияние церкви на жизнь людей, авторитет которой на Руси еще совсем в недавнем прошлом казался незыблемым. Религия начинает утрачивать свое безусловное превосходство в духовной жизни Руси. Церковь конфликтует со светской властью, конфликт внутри самой православной церкви привел в середине XVII в. к ее расколу, к образованию старообрядчества. Религиозная мысль, как и религиозная практика претерпевали изменения. Реформа церковных обрядов патриарха Никона была направлена на централизацию церкви, на подчинение ее деятельности интересам светской власти. Сторонники “старой веры” выступали за неприкосновенность национальной старины, незыблемость традиций средневековой культуры и религиозного мировоззрения, официальная “никонианская” церковь признавала возможность перемен. Но и те, и другие недоверчиво относились ко всему новому, были враждебны по отношению к западным влияниям, выступали против светского образования и обмирщения искусства и т.д. В этом столетии церковь постепенно утрачивает доминирующую роль в культурных процессах. В рамках еще религиозной, в целом, средневековой культуры происходит обмирщение интеллектуальной и художественной жизни, т.е. обретение ею светского характера. Секуляризация культуры, освобождение ее от подчинения церковным интересам - главная примета духовной жизни времени. В 40-е - 50-е гг. XVII в. была даже выдвинута программа оцерковливания жизни, как реакция на набирающую силу секуляризацию, имевшая успех при дворе, которую тем не менее большинство населения страны уже не приняло. Противоборство религиозного и светского направлений составило основное содержание и драматизм развития отечественной культуры столетия.
Процесс обмирщения культуры набирает темп во второй половине столетия, при царе Алексее Михайловиче. Существо происходивших перемен яростный оппонент государя, трагической судьбы протопоп Аввакум определил следующим образом - Алексей и его сподвижники “отеческое откиня”, иностранное “возлюбиша”. Началось разрушение замкнутости средневековой Руси, приходит осознание необходимости заимствования опыта ушедшей вперед Европы. Тому способствовала и к тому подвигала изменявшаяся в стране общая ситуация.
После потрясений начала века возрождение шло стремительно. Как никогда интенсивно развивались торговля и ремесла, в общественную и культурную жизнь включались широкие слои городского населения. Соборным уложением 1649 г. окончательно была оформлена система крепостного права, что повысило доходность помещичьих хозяйств и монастырей. Появились первые промышленные мануфактуры. Торговля все теснее связывала отдельные части страны, значительно расширившей свои границы. В таежной Сибири строились крепости. Заселялись и укреплялись порубежные земли на юге и востоке, строились города, коих в середине столетия насчитывалось уже 254. Шло формирование русской нации. В XVII в. Русь стала самой крупной в мире по территории страной. Но она не имела удобного выхода к морским торговым путям. (Архангельск выводил только в труднодоступное Белое море). Перед Россией встал выбор: включаться в систему мировых связей, утверждаться среди великих держав, или стать легкой жертвой агрессивных соседей, потенциальной колонией Запада. Для возврата отторгнутых земель, выхода к морям, обеспечения независимости и т.д. нужна была сильная армия. Развитие страны требовало светской образованности, знаний, которых не могла дать богословская эрудиция. Более нельзя было сохранять культурную замкнутость.
Очевидный для всех закат Древней Руси ревнители старины переживали как национальную беду и личную утрату. Они мучительно не могли постичь, чем плох освященный временем старинный уклад жизни, какая надобность в коренной ломке огромной страны, с честью вышедшей из испытаний. Аввакум недоумевал: “Русь, чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев”.1 Таким образом, оппонентам политики Алексея Михайловича казалось, что все беды проистекают от желания обратиться к достижениям иноземцев, им ясно представлялась направленность усилий окружения царя, увлекавшего страну, по образному выражению В.О. Ключевского, “вперед, в темную даль неведомой чужбины”.
Следует отметить, что во второй половине XVII в. возрастает число русских людей, побывавших за границей. Усиливается и приток иностранцев в страну - немцев, англичан, голландцев, датчан, поляков многие из которых служили при царском дворе. Помимо военного и торгового люда среди них были переводчики, лекари, аптекари, пасторы, часовщики, золотых дел мастера и др. Формировались целые слободы из поселенцев одной страны, помимо известной всем Немецкой слободы, в Москве были слободы, заселявшиеся выходцами из Польско-Литовского государства. В XVII столетии Польша стала посредником западных влияний на Русь, а пришедшие с Украины и Белоруссии образованные по-европейски монахи внесли существенный вклад в просвещение в Российском государстве. Слободы иностранцев существовали в Архангельске и Астрахани, Вологде и Нижнем Новгороде и в некоторых других городах. Поселения европейцев становились проводниками новой для Руси культуры - архитектуры, прикладного искусства, комфортного быта, увеселений. Постепенно, как пишет В.О. Ключевский, начинает изменяться и отношение к европейским странам, на которые прежде смотрели “как на мастерскую военных и других изделий, которые можно купить, не спрашивая как они делаются”, в XVII столетии к ним стали присматриваться как к школе, “в которой можно научиться не только мастерствам, но и уменью жить и мыслить”.1
Западная ориентация исходила от энергичных, деловых людей, приближенных инициатором перемен Алексеем Михайловичем к трону, несмотря на неродовитость некоторых из них, вопреки сложившимся на Руси правилам. Древнерусский идеал человека созерцательного был потеснен людьми деятельными и инициативными. К таким людям XVII столетия следует отнести крупного государственного мужа А.Л. Ордина-Нащокина, первым из служилых провинциальных дворян своими талантами и умом проложившего путь в придворные верхи, что уже само по себе было необычным. За заслуги на дипломатическом и административном поприще он был пожалован в бояре и назначен главою Посольского приказа. Будучи дальновидным политиком и человеком широкого кругозора, Ордин-Нащокин налаживал взаимоотношения Москвы не только с Европой, в особенности с воевавшими с Русью Польшей и Швецией, но и с азиатскими странами (Персией, Индией и др.). Благодаря ему, иноземное воспринимали уже не только как иноверное, согласно обычаю, но и как новое, необходимое к заимствованию. Как отмечал В.О. Ключевский, “это был один из немногих западников, подумавших о том, что можно и чего не нужно заимствовать, искавших соглашения общеевропейской культуры с национальной самобытностью”.2 Разнообразная деятельность, от управления приказами до воспитания царевича, отличала боярина Ф.М. Ртищева, радетеля об отечественном образовании и благотворителя, сторонника перемен. Для организации школы при основанном Ф.М. Ртищевым Андреевском (Преображенском) монастыре (школы, как и в старину, организуются при традиционных для средневековья центрах грамотности) им были приглашены в 1649 г. из Киева в Москву ученые монахи (около 30), преподававшие философию, языки, риторику и другие дисциплины. Распространению западнорусской учености в Москве способствовало и воссоединение Украины с Россией в 1654 г.
Из следующего поколения поборников европейского просвещения умом и образованием выделялся князь В.В. Голицын, достигший вершин власти при царевне Софье, что в последствии обернулось драмой его жизни. Средоточием для образованных иностранцев стал устроенный на европейский лад (в новинку для общества) дом боярина, в совершенстве знавшего латынь и польский языки, владельца крупной по тем временам библиотеки, насчитывавшей 216 печатных и рукописных книг. Польский посол Невилль, восхищенный отделкой дома Голицына, его интерьерами писал в 1681 г.: “Я был поражен богатством его дворца и воображал, что нахожусь в чертогах какого-нибудь итальянского государя”.1
Обширная библиотека была у боярина А.С. Матвеева, устроившего первые театральные представления в Измайлове для Алексея Михайловича и его двора.
И все же круг людей, открывших для себя новые ценности, в XVII столетии был невелик, и основная работа по их освоению предстояла следующему, XVIII веку.
Состоящие из сотен, а к концу столетия и тысяч томов, личные библиотеки, равные по количеству вековым книгохранилищам крупнейших русских монастырей, появились у С. Полоцкого, С. Медведева и других “латинствующих”, выступавших за приобщение к европейской культуре через распространение латинского языка и литературы. Культура второй половины столетия распалась на несколько противостоящих друг другу течений. В спорах с “грекофилами” (традиционалистами, староверами) о преимуществах изучения латинского или греческого языков, по сути своей о содержании и путях развития образования на Руси, “латинствующие” выступали за более широкое светское образование, в рамках существующего церковного, утверждая, что наука не только не противоречит вере, но необходима для ее укрепления. Постижение Бога, считали они, дается не только через откровение, но и посредством науки, служащей “листами” огромной книги - мира. Поэтому для них характерно иное, чем в средневековой Руси отношение к книге. Библиофильство - их непременная черта. Книга для них не столько нравственный авторитет, сколько ученый собеседник, необходимый для познания мира. “Латинствующие” пользовались покровительством при дворе царевны Софьи, “грекофилы” опирались на поддержку патриарха Иоакима. Конфронтация “латинствующих” и “грекофилов” обернется борьбой западников и славянофилов уже в XIX столетии.
Первый среди “латинствующих”, ученый монах Симеон Полоцкий прибыл в Москву в 1664 г. для обучения царских детей. Здесь он проявил себя как ученый и поэт, книгоиздатель и писатель. Им была учреждена школа в Заиконоспасском монастыре, где подъячие Тайного приказа обучались латыни, грамматике, поэтике, риторике и философии.
“Грекофильское” направление в культуре оставалось довольно сильным. Была организована школа “греческого чтения, языка и письма” при Печатном дворе, обучавшая в середине 80-х гг. более двух сотен учеников. Заметным шагом в просвещении Руси стало основание в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии - первого высшего учебного заведения России. Открытое для людей “всякого чина, сана и возраста”, оно предназначалось для подготовки духовенства и чиновников государственной службы. Во главе его были поставлены ученые греки братья Лихуды, получившие образование в Падуанском университете в Италии.
На Руси увеличился слой грамотных людей. А.М. Панченко приводит следующие данные о грамотности мужского населения Москвы в середине XVII в. Белое духовенство было почти поголовно грамотным, черное - на три четверти. В дворянском сословии картина примерно та же, что и в монашеском. Среди купечества насчитывалось от 75 до 96 грамотных на 100 душ мужского пола. Среди городского посада грамотных было от 23 до 52%.1 Московская типография - единственная на Руси (Печатный двор) увеличила выпуск книг. Во второй половине XVII в. ею было издано 300 тыс. букварей и 150 тыс. учительских Псалтырей и Часословов, продававшихся по 1 коп. за штуку. В течение столетия Печатный двор осуществил 483 издания. Книга проникла во все слои русского общества, известны факты покупки книг крестьянами вскладчину.
По мнению Д.С. Лихачева, о религиозном характере древнерусской литературы можно говорить лишь в пределах до XVII столетия. Все более ощутимым становился светский характер литературы, что сказалось в нетрадиционных трактовках образа человека в ней. Начинает уходить старое представление о незыблемости феодальной иерархической системы, в которой человек должен занимать определяемое ему по рождению место. Возникает понимание внесословной ценности человека. На смену “житиям” святых во второй половине столетия с пробуждением интереса к личности, к ее судьбе приходят биографии современников. (“Житие преподобного мужа Ф.М. Ртищева”, “Житие боярыни Морозовой”, “Житие Улиании Осорьиной” и др.).
Защита и оправдание человека вместе с отказом от свойственной средневековой литературе идеализации его звучат в “Житии” Аввакума. Разрушив каноны и условности традиционного жанра жития, Аввакум стал основоположником нового жанра - автобиографии - исповеди. В его “Житии”, написанном образным языком, с включением народного просторечия, изображены перипетии собственной жизни автора, исполненной подлинной героики и трагизма (претерпев гонения и муки за свои убеждения, неистовый протопоп был сожжен в Пустозерске). Пафосом неустанного обличения безобразий и несправедливостей жизни, титанической борьбы со злом проникнута исповедь - проповедь Аввакума. Вместе с тем, он изображает конкретных, близко знакомых ему людей, привычный для него быт во всех его подробностях.
Элементами автобиографизма проникнуты сочинения Авраамия Палицына, Ивана Хворостинина, Семена Шаховского и других авторов, увеличилось число писателей, не относящихся к церковной среде. В бытовых повестях, показательных для XVII в., героями которых зачастую становились реально существовавшие люди, отразились изменения, происходившие в сознании, морали, быту людей. “Человеческая личность эмансипировалась в России не в одеждах конквистадоров и богатых авантюристов, не в пышных признаниях артистического дара художников эпохи Возрождения, а в “гуньке кабацкой”, на последней ступени падения, в поисках смерти как освобождения от всех страданий, - замечает Д.С. Лихачев, - И это было великим предвозвестием гуманистического характера русской литературы XIX в. с ее темой ценности маленького человека, с ее сочувствием каждому, кто страдает и кто не нашел своего настоящего места в жизни”.1 Теперь литература отражала мироощущение, интересы, настроения широких слоев населения, включая социальные низы, чьи жизнь и чаяния в прошлом запечатлевались только в устном народном творчестве, впервые записанном также в XVII в. Ее читали простые люди - ремесленники, низшее духовенство, мелкие торговцы и т.д. В литературе возник такой новый жанр, выразивший настроения простого народа, оппозиционный власть придержащим, как демократическая сатира. В “Повести о Ерше Ершовиче”, “Повести о Шемякином суде”, “Службе кабаку” и многих других произведениях обличалось социальное зло, высмеивались человеческие пороки. Набирал силу художественный вымысел, что свидетельствует о высвобождении творчества из-под религиозных догм и канонов, ибо средневековье не признавало художественного вымысла.
Новым жанром в литературе XVII в. стало и силлабическое стихосложение, искусство в известной мере официальное. Основатель жанра, Симеон Полоцкий логизировал поэзию, сближал ее с наукой, поэтому сборники его стихов “Рифмологион” и “Вертоград многоцветный” напоминали обширный энциклопедический словарь. В стихах, написанных по поводу событий придворной жизни, С. Полоцкий развивал идею просвещенной монархии, которая станет актуальной в царствование Екатерины II, столетие спустя. Талантливыми учениками с. Полоцкого были С. Медведев и К. Истомин. Довольно сильным влиянием на поэзию Руси было западно-европейское, особенно Польши, с ее блестящей польской и латинской поэзией. Почти все поэты западного толка сочиняли по-польски. Не случайно, польская речь проникла в придворный обиход.
На протяжении всей второй половины XVII столетия происходит, хотя и весьма медленно, процесс эволюции “иконописца” в “живописца”. Усиление обмирщения русской культуры в это время во многом связано с деятельностью Оружейной палаты, бывшей главным художественным центром страны, источником новизны в изобразительном искусстве. Возглавил палату деятельный и просвещенный боярин Б.М. Хитрово. Обновление художественного языка древнерусской живописи связано с деятельностью главного художника палаты - царского изографа Симона Ушакова (1626 - 1686 гг.). В Оружейную палату собирались мастера со всей обширной территории страны. Работали здесь и иноземные живописцы, оказавшие влияние на формирование нового мировоззрения русских художников.
Новые задачи живописи - писать “яко живых”, требование сходства и близости к натуре и др. С. Ушаков изложил в своем трактате, посвященном его другу Иосифу Владимирову, “Слово к люботщателям иконного писания”. В работах этих мастеров появляются новшества, заимствованные из западно-европейского искусства, противоречащие традиционным иконописным приемам. В иконах С. Ушакова, изображающих Спаса, в “Троице” и других написаны живые одухотворенные человеческие лица, достигнута объемность построения, формы, применена светотеневая лепка с учетом анатомического строения лица, соблюдены естественные пропорции человеческого тела. (В России уже был переведен труд знаменитого ученого эпохи Возрождения А. Везалия “О строении человеческого тела”). Пространство С. Ушаков пытался писать по законам линейной перспективы, предусматривающей, в отличие от иконописи, индивидуальную точку зрения на изображение, для чего использовал даже архитектурные формы итальянской ренессансной живописи. Однако наряду с объемностью изображения в его работах сосуществуют и плоскостные изображения, написанные в иконописной манере.
Мирская красота приходит и в монументальные храмовые росписи. Реальные формы вместе с сюжетами из повседневной земной жизни появляются в ярославских и ростовских монументальных росписях конца столетия. В этой яркой, праздничной, оптимистической живописи художников интересует прежде всего человек и окружающий его мир, поэтому в ней возросла роль бытовых мотивов, пейзажных фонов и т.п.
С пробуждением интереса к человеку, к личности связано возникновение специфического типа изображения человека, получившего на Руси название парсуны (от латин. “персона” - личность). Художники передавали портретное сходство, индивидуальные черты изображаемых людей художественными средствами, близкими к иконографическим. Парсуна связана еще со средневековым мышлением, с социально-иерархической структурой феодального общества и подчинена художественной системе религиозного искусства. Вместе с тем, она стала предвестником портретного (первого светского) жанра в отечественной живописи XVIII в.
Поиски новых форм, усиление светских мотивов, отход от церковных канонов и старых приемов характерны для зодчества XVII столетия. Типичными для архитектуры этого времени стали живописные, асимметричные композиции (со сложной группировкой объемов, с нарядными крыльцами, с галереями - переходами и т.д.); богатство декоративного убранства и полихромия (широкое применение цветных изразцов, белокаменных деталей, фигурного кирпича, росписей и др.). Празднично-нарядным выглядел возведенный в Московском Кремле в 30-е гг. каменных дел подмастерьями Б. Огурцовым, А. Константиновым, Т. Шарутиным и Л. Ушаковым трехэтажный, каменный Теремной дворец для царя, расписанный самим С. Ушаковым. Опередивший на несколько десятилетий свое время, дворец демонстрировал неисчерпаемость народной фантазии, воплощал народный эстетический идеал. С красочным узорочьем в нем сочетались элементы регулярности, заимствованные из европейских архитектурных приемов.
Церковь использовала художественные приемы и формы, характерные для светского зодчества, культовые сооружения отчасти напоминали мирские хоромы и группировкой масс, и декором. Примером может служить московская церковь Троицы в Никитниках, возведенная на средства купца Г. Никитникова. Заказчиками культовых сооружений в XVII в. все чаще становились преуспевающие купцы и городской посад, ускоряя обмирщение церковной архитектуры. Расширялась география строительства, активно ведущегося в Твери, Пскове, Рязани, Костроме, Вологде и других русских городах, общие стилевые черты архитектуры обогащались местными традициями и приемами.
Стоявший на скрещении главных торговых путей из Москвы в Архангельск и Астрахань, переживавший свой “золотой век” Ярославль пополнился такими презентативными культовыми сооружениями, как церковь Ильи Пророка, построенная купцами Скрипиными; культовым комплексом, объединившим храмы Иоанна Златоуста и Владимирский, возведенным купцами Неждановскими в слободе Коровники; “ликующей симфонией народной фантазии” (Н. Воронин) церковью Иоанна Предтечи в Толчковской слободе. Превосходившие московские культовые сооружения той поры ярославские храмы соединяли в себе величественную монументальность древних пятиглавых соборов, живописную выразительность и изысканную нарядность.
Вынашивая идею создания в России единого центра всего православного мира - Нового Иерусалима, энергичный и целеустремленный политик патриарх Никон строит на берегах Истры монастырь. Воскресенский собор Новоиерусалимского монастыря в точности повторял сложнейший план православного храма Воскресения в Иерусалиме с пещерной церковью, ротондой, колокольней, множеством пристроек. Однако, повторив основные элементы иерусалимского храма, русские мастера создали памятник национального зодчества. Собор Новоиерусалимского монастыря лишен аскетичности и суровости своего прототипа. В его облике материализовались народные представления о райской красоте. Его изразцовое убранство было наполнено земным содержанием. Соборные порталы, наличники окон, столбы, карнизы и даже иконостас оплетали растительные узоры, покрывали невиданные изразцовые цветы и расписные травы. Вероятно, и гигантский шатер диаметром 23 м был покрыт поливной цветной черепицей.1 Монументальностью и живописностью отмечен Митрополичий дом (кремль) в Ростове Великом, возведенный в последней трети столетия сподвижником Никона Митрополитом Ионой Сысоевичем как символ духовной твердыни. Примечательно, что центром всего ансамбля стал не собор, а площадь, окруженная личными покоями и приемными палатами митрополита - светскими постройками.
В последние десятилетия XVII в. в русском зодчестве появляется новое направление, условно именуемое “московским барокко” (подразумевается, “допетровское”, предшествовавшее времени активного вовлечения художественной культуры в сферу петровских реформ). Признаки нового в архитектуре сложились в художественную систему, сближавшуюся с общеевропейскими художественными тенденциями. Центричность и ярусность, симметрия и равновесие масс, известные ранее, сложились в этом художественном направлении в вполне самобытную систему архитектуры с применением ордерных деталей, во внешнем оформлении близкую стилю европейского барокко. Ярким примером “московского барокко” являются церковь Покрова в Филях, усадебный храм А.К. Нарышкина, а также построенные зодчим Яковом Бухвостовым церкви в Троице-Лыкове и в Уборах.
Процесс обмирщения русской культуры особенно отчетливо проявился в это время в гражданском зодчестве. Сооружаются общественные здания - Печатный двор, Монетный двор, здание Приказов и др. Архитектором М. Чоглоковым возведены Сретенские ворота Земляного города в Москве - Сухарева башня, использовавшаяся как помещение для гарнизона, ставшая при Петре I навигацкой и математической школой. Росло число каменных жилых сооружений, все более приспосабливаемых к различным потребностям человека, более удобных и уютных. В отделку боярских жилых покоев постепенно входят новые для Руси приемы: сводчатые потолки заменяются плоскими, стены, как и потолки обиваются тканями, полы расписываются в “шахмат” и т.п. Например, в доме у В.В. Голицына были комнаты, убранные шпалерами и обитые дорогими “немецкими золочеными кожами” с тиснеными узорами. Вместо прежних маленьких, закрытых решетками и ставнями слюдяных окон появились большие двухстворчатые стеклянные окна.
Аскетизм по отношению к вещи в обиходе русского человека сменяется вниманием к окружающему его предметному миру. Вещи приобрели для человека неведомую прежде ценность. Новые предметы декоративно-прикладного и изобразительного искусства европейского происхождения наполняют дома знати. Европейская мебель, осветительные приборы и т.д. соседствуют с еще традиционной обстановкой. Некоторые из новых предметов домашнего обихода собираются в большом количестве, например, множество зеркал в роскошных оправах в комнатах у В.В. Голицына, или множество часов в доме А.С. Матвеева.1 Алексей Михайлович, а затем и Федор Михайлович наказывают русским посольствам привозить с собой из-за границы резчиков, ювелиров, живописцев. Заимствуя предметы европейского быта, русские люди усваивали и новые вкусы.
Просвещенные представители высших сословных кругов старались изменить традиционность домашнего уклада, предписываемого “Домостроем”. Постепенно ослабевало “теремное затворничество” женщин. Проникновение западных обычаев, обиходных привычек, мод началось еще в XVI в. В XVII столетии, особенно, в его конце в придворной среде очень распространились платье и головные уборы иноземных образцов, короткая стрижка, бритье бороды и усов и др. Царь Алексей Михайлович, побывав в Польше и ознакомившись с образом жизни польского королевского двора, переменил многое в укладе своего двора и в его быту.
Изменение уклада жизни сказывалось и на устройстве боярских вотчин. Новое сначала появлялось в царских вотчинах, частично начинавших приобретать репрезентативные черты. Например, в 60-е гг. Алексей Михайлович преобразует свою вотчину село Измайлово в образцовое хозяйство с нововведениями на европейский манер. В царских садах усилился художественный подход, множатся элементы эстетического назначения, появляются “увеселительные” устройства, геометрически распланированные посадки и т.д. Д.С. Лихачев, ссылаясь на документальные находки И. Забелина и учитывая уровень связей Москвы и Голландии при Алексее Михайловиче, утверждает, что сады Измайлова, как и кремлевские той поры, были садами, приближающимися по стилю к голландским регулярным садам.1 С этим утверждением трудно не согласится.
Культура XVII в. характеризуется сложностью и противоречивостью идущих в ней процессов, взаимоисключающими тенденциями и явлениями. Отличительной чертой духовной культуры столетия стало возрастающее в ней внимание к человеку, к его роли в событиях и в определении его собственной судьбы. Крепло представление о самоценности земной жизни, постепенно формировались новые взгляды на личность. Перемены в общественном мировоззрении, интерес к знанию, появление новых жанров и тем в литературе и искусстве, нарушение иконографических канонов в живописи, сближение культового и гражданского зодчества - все это свидетельствовало об утверждении в культуре светского начала. Существенное значение для ускорения этих процессов имело расширение связей Руси с европейскими странами. Постепенные эволюционные процессы в средневековой культуре, ускорившиеся к концу столетия, подвели русскую культуру к энергичным реформам Петра I.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. В чем существо язычества восточных славян, каковы характерные его черты?
2. Каково значение крещения Руси для формирования русской культуры?
3. Докажите, что монастыри были центрами культуры Древней Руси.
4. Какова роль православного храма в жизни средневекового человека?
5. Назовите основные архитектурные школы домонгольской Руси и их особенности.
6. Какие книги читали люди средневековой Руси, каково было их отношение к книге?
7. Каковы были основные ценностные ориентации средневекового русского общества?
8.Каково назначение иконы в жизни средневекового человека ?
9.В чем специфика иконописи как жанра изобразительного искусства?
10.Какова роль Сергия Радонежского в формировании русской духовности?
11.Какими путями шло обмирщение культуры во второй половине XVII столетия?
12.Назовите основные формы произведений древнерусской литературы.
13.Чем знаменателен XVII век в истории русской культуры?
ЛИТЕРАТУРА
1 Карамзин Н. М. История Государства Российского, кн. 1. Т 1. с. 134.
2 Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XIII вв. Л., 1978. с. 150.
3 Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XIII вв. Л., 1978. с. 150.
1 Сапунов Б. В. Книга в россии в XI-XIII вв. Л. 1978. с. 207.
2 Бычков В. В. Литература как выразитель эстетического сознания Древней Руси. М., 1988. с. 139.
1 Лихачев Д. С. О садах. Изобразительные работы в 3-х т., т. 3.
1 Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII вв. Эпохи и стили. Л. 1973. с. 34.
1 Соловьев С. М. “История России с древнейших времен”, кн. II, т. IV, с. 635.
2 Вернадский В. И. Забытые страницы. М., 1988, с. 314.
1 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990, с. 72.
1 Карамзин Н. М. История государства Российского. т. IV.
1 Раппопорт П. А. Древнерусская архитектура. СПб, 1993, с. 171.
1 Иконников А. В. Тысяча лет русской архитектуры. М., 1990, с. 137.
1 Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984, с. 37.
1 Ключевский В. О. Соч. Т. 3, М., 1988, с. 258.
2 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990, с.126.
1 Мордвинова С. Б. Истоико-художественные предпосылки возникновения и развития портрета.// От Средневнковья к новому времени. М., 1984, с.14.
1 Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984, с.т 166.
1 Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. Избранные работы в 3-х т. Т. 3, 1987, с. 144.
1 Пилявский В. И. и др. История русской архитектуры. Л., 1984, с. 252.
1 Мордвинова С. Б. Историко-художественные предпосылки возникновения портрета в XVII в., с. 17, 18.
1 Лихачев Д. С. О садах. Избр. работы в 3-х т., Л., 1987, с. 501.