Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ИСТОРИЯ И ФИЛОСОФИЯ НАУКИ
Часть I.
Учебно-методическое пособие
по подготовке к сдаче кандидатского минимума
(для аспирантов и соискателей технических и гуманитарных специальностей)
Омск 2012
ББК
УДК
Рецензенты:
1.
2.
Составители:
Нехаев А. В., доктор филос. н., профессор кафедры философии и СК (раздел 5);
Мосиенко Л.И., канд. филос. н., доцент кафедры философии и СК (разделы 1.2 и 3);
Скачков А.С., канд. филос. н., доцент кафедры философии и СК (раздел 4);
Улевич Е.С., канд. филос. н., доцент кафедры философии и СК (разделы 1.1 и 2).
Учебно-методическое пособие предназначено для использования при подготовке к коллоквиумам и к сдаче кандидатского минимума по дисциплине «История и философия науки». Пособие может быть использовано аспирантами и соискателями как технических, так и гуманитарных специальностей.
Печатается по решению редакционно-издательского совета Омского государственного технического университета
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение…………………………………………………………………………
Раздел 1Наука в системе культуры
1.1.План коллоквиума ………………………………………………..
1.2. Особенности научного познания………….
1.3 Наука как социальный институт……………………………………..
1.4. Экзаменационные вопросы по разделу……………………………….
Раздел 2 История науки
2.1. План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
2.2. Преднаука древних цивилизаций…………………………………
2.4. Наука средневековья и эпохи Возрождения……………………
2.5Наука Нового времени………………………………………..
Раздел 3 Научные традиции и научные революции
3.1. План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
3.2. Модели развития науки…………………………………………
3.3. Типология научных веволюций………………………………..
3.4. Экзаменационные вопросы по разделу
Раздел 4 Философия техники
4.1. План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
Радел 5 Философские проблемы социально-гуманитарных наук
5.1. План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
5.2. Специфика объекта и предмета социально-гуманитарного познания. Додисциплинарный этап развития социальных и гуманитарных наук.
5.3. Проблема дисциплинарной демаркации: Geisteswissenschaften/Kultur wissenschaften vs. Naturwissenschaften. Дисциплинарный и постдисциплинарный этапы развития социальных и гуманитарных наук.
5.4. Проблема метода в социальных и гуманитарных науках.
Структура и функции объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках.
ВВЕДЕНИЕ
Учебное пособие составлено в соответствии с утвержденными федеральными государственными требованиями к структуре основных профессиональных образовательных программ послевузовского профессионального образования (приказ от 16.03.2011г. № 1365) и основной профессиональной образовательной программы послевузовского профессионального образования по техническим и гуманитарным специальностям, подготовку которых осуществляет аспирантура ОмГТУ.
Программа кандидатского минимума по «Истории и философии науки» состоит из двух разделов. Первый раздел представляет собой введение в общую проблематику философии науки. Второй раздел программы курса предназначен для углубленного изучения проблематики, относящейся к блоку технических или гуманитарных наук.
Цель дисциплины – гуманитарная подготовка аспирантов и соискателей всех специальностей, ориентированная на развитие общекультурных и профессиональных компетенций молодых учёных
Основные задачи дисциплины:
1) показать механизмы взаимодействия современной философии и науки;
2) определить концептуальные основы философии науки, этапы её развития;
3) вскрыть особенности функционирования науки как социального института;
4) выявить этапы в развитии науки;
5) раскрыть сущность философии техники , формировать стиль научного мышления, соответствующий современным достижениям в области философии и методологии социальных и гуманитарных наук.
Требования к уровню подготовки аспирантов (соискателей), завершивших изучение данной дисциплины
Аспирант (соискатель), завершивший изучение данной дисциплины должен
знать
- общие особенности науки как вида деятельности;
- историю профессиональной отрасли научного знания в контексте истории науки;
- методы философского и научного познания;
- методы и формы научного знания;
- специфику технического знания; социального и гуманитарного знания
- основные факторы развития науки
уметь
- применять знания истории и философии науки к решению конкретных проблем диссертационного исследования;
- применять методологию научного познания для целей диссертационного исследования;
- анализировать социально-значимые научные проблемы и процессы, прогнозировать возможное их развитие в будущем;
- применять принципы этики науки в анализе научных процессов;
- собрать необходимые данные по истории конкретной отрасли научного знания и подготовить реферативный обзор;
владеть
- культурой мышления;
- навыками формулирования проблемы, цели, задач диссертационного исследования, определения объекта и предмета исследования;
- формально-логического определения понятий.
- активно использовать полученных знаний по истории и методологии технических, социальных и гуманитарных наук в осуществлении научных исследований и процессе подготовки кандидатской диссертации
Данное учебно-методическое пособие предназначено для самостоятельной работы аспирантов и соикателей: их подготовке к коллоквиумам, которые будут проводится после начитки лекций по каждому разделу, и в конечном счете – к сдаче кандидатского минимума.
В части 1 представлены 3 раздела основного курса и 2 - вариативного. Остальные разделы курса будут освещены во второй части данного учебного пособия.
Структура учебно-методического пособия подчинена вышеуказанным целям: каждый раздел начинается с плана коллоквиума и рекомендаций по самостоятельному изучению курса, в заключение которых приводится список основных понятий и библиография.
Затем идет сжатое теоретическое изложение основных подразделов с вопросами для самопроверки.
Заканчивается каждый раздел примерным списком экзаменационных вопросов.
1-й раздел – «Наука в системе культуры» – акцентирует проблематику специфики научной формы познания, что требует спецификации всех основных не совпадающих и взаимодействующих с наукой форм познания. Данный раздел требует проработки в сущностном сравнении: познания научного и обыденного, научного и художественного, научного и концептуального, мифологического, религиозного, философского. Это в свою очередь предполагает освоение и определение функций науки и ряда терминов (вненаучное, лженаучное, околонаучное, паранаучное, антинаучное, псевдонаучное, квазинаучное). После чего требуется изучение науки как социального института, предполагающее осмысление исторического развития институциональных форм научной деятельности, проблематики научных сообществ их исторических типах, научных школ, исторического развития способов коммуникации и трансляции научных знаний, соотношений науки с экономикой и властью.
Поскольку философия не существует без донаучных, научных и вненаучных знаний, и именно научные знания обеспечивают её системно-рациональный статус, постольку существенно, что философское познание чего-либо, например, философское познание научных методов, философское познание техники, с необходимостью опирается на научные знания. Но собственно научные знания, и знания именно философские возникли из синкретических архаических знаний, длительное время предшествовавших и науке, и философии. Поэтому 2-й раздел методических указаний – «История науки» – предназначен для освоения понимаемой в широком ключе проблематики истории науки, складывающейся из предистории и собственной истории науки. Он имеет целью проработку на обширном фактическом историческом материале общей идеи и истории науки в её отличии и преемственности от донаучных, в том числе – преднаучных знаний. В нём, прежде всего, необходимо изучить важнейшие составляющие истории преднауки: преднауку Древнего общества, Античности, Средневековья, Возрождения, а затем – историю собственно науки: науку Нового времени, неклассическую и постнеклассическую науку.
В рамках 3-го раздела – «Научные традиции и научные революции» необходимо освоить проблематику динамики функционирования науки, как процесса порождения нового знания, изучить модели развития науки (кумулятивистская и некумулятивистские), взаимодействие традиций и условий возникновения нового знания, решение проблемы типологии научных революций, проработать базовые понятия (кумулятивность, парадигма, аномалия, научно-иссделовательская программа, интернализм, экстернализм, «кейс стадис», рациональность, научная революция и т.д.).
Далее следуют 2 вариативных раздела.
«Философия науки и техники» (раздел 4-й) является необходимым для изучения аспирантами и соикателями технических специальностей. В разделе рассматривается философия техники: философские проблемы техники, философские вопросы технического знания.
Данный раздел следует начать с выяснения культурно-цивилизационного контекста научно-технического развития. Это требует: 1) оперирования определениями базовых понятий (культура, цивилизация) и понятий, производных от них (традиционная цивилизация и т. д.); 2) осмысления сущности людей (связки социентальных качеств) как основы для проявления техники; 3) определения структурных элементов и уровней мировоззрения, проявлений жизнеутверждения и жизнеотрицания в мировоззренческих построениях; 4) рассмотрения технической стороны жизнедеятельности людей в системе координат биосфера-ноосфера-техносфера. Далее необходимо освоить понятие «историческая модель интерпретации техники», разобрать её предфилософский и ранний философский варианты: это, в частности, требует освоения истории технических достижений, начиная от древности и заканчивая началом Нового времени. Вслед за этим необходимо перейти к интерпретациям техники, к постановке её философских проблем, к выработке вопросов технического знания в рамках теоретической философии техники (на уровне комплекса идей её основных направлений и представителей). Это требует: определения объекта и предмета философии техники в контексте объектно-предметного определения общей философии – с одной стороны и технологии, технического знания, технической науки – с другой стороны; анализа единства и несовместимостей понимания техники в философско-гуманитарном и инженерно-философском направлениях; разработки ключевых подходов (детерминизм социально-антропологический, технологический) и моделей техники (органопроекции, экзистенциально-персоналистической, сциентистско-технократической) в рамках теоретической философии.
Радел 5 «Философские проблемы социально-гуманитарных наук» также является вариативной частью курса «История и философия науки» и предназначен для подготовки аспирантов и сискателей, соотвественно, гуманитарных специальностей.
В разделе рассматриваются: специфика объекта и предмета социально-гуманитарного познания, особенности додисциплинарного этапа развития социальных и гуманитарных наук, а так же - проблема дисциплинарной демаркации, дисциплинарный и постдисциплинарный этапы развития социальных и гуманитарных наук. Подробно освещена проблема метода в социальных и гуманитарных науках, а также структура и функции объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках.
Подготовку по разделам и темам следует начинать с внимательного и вдумчивого прочтения рекомендаций по самостоятельному изучению данной темы. Далее следует обратить внимание на взаимообусловленность предлагаемых к каждой учебной теме основных понятий и именований подразделов, учесть их системный характер, освоить основные понятийно-теоретические единицы содержания данных подразделов.
После этого необходимо проработать содержание перечисленных в списках литературы источников, конспективно зафиксировать в прочитанном информацию, строго отвечающую предлагаемым к каждой теме раздела контрольным вопросам и заданиям. Если возникает трудность с использованием именно этих изданий или есть желание более разносторонне разобраться в содержании какой-либо темы, можно осуществить дополнительную библиографическую работу, основываясь, например, на предлагаемых в справочных изданиях списках литературы к конкретным темам1. Справочные издания по проблематике философии являются необходимым, но не достаточным инструментом для освоения курса «История и философия науки». Следует пользоваться предельно информативными из них, т. е. энциклопедическими изданиями. Кроме того, рекомендуется работа с ключевыми философскими терминами на этимологическом уровне: привлечение по необходимости словарей иностранных слов, этимологических словарей и т. п.
Уровень освоения аспирантами (соискателями) учебного материала контролируется за счёт выполнения ими по каждому из разделов контрольных вопросов и заданий, а также знание темы на обсуждении во время коллоквиума и сдачи кандидасткого минимума. Необходимо добиваться однозначного выполнения предлагаемых заданий, уметь развёрнуто отвечать на вопросы, контролирующие знание ключевых философских категорий, направлений, персоналий, периодизации.
В качестве приложения к данным методическим указаниям приведен указатель имен, где аспирант (соискатель) может найти краткие сведения о философах, социологах и ученых, внесших наибольший вклад в развитии философии науки и техники.
Раздел I Наука в системе культуры
1.1.План коллоквиума:
1.2. Особенности научного познания
Наука – это специфически человеческий вид деятельности, в результате которого получается знание рационализированное, систематизированное, аргументированное, проверяемое, доведенное до уровня законов, выраженное в знаково-символической форме. В этом определении отражено два важнейших аспекта науки – наука как вид деятельности и наука как система знаний. Существует и третий аспект – наука как социальный институт.
При подготовке к коллоквиуму необходимо проанализировать каждый аспект науки.
Наука как вид деятельности. Любая деятельность – это целенаправленное проявление активности. Необходимо сравнить научную деятельность с другими видами деятельности (учебной, коммуникативной и т.д.), выделив как общие черты (наличие цели, предмета деятельности и средств деятельности), так и те, которые характеризуют именно научную деятельность. Важно при этом подчеркнуть, что научная деятельность предполагает использование специальной методологии, а цель научной деятельности – получение нового знания. Новые знания можно получить во всех видах деятельности, но только в науке получение нового знания – самоцель.
Научную деятельность можно сравнить с учебной деятельностью, которая также нацелена на получение новых знаний, ведется с использованием приборов и определенной методологии (список общих черт можно продолжить). Но за общими чертами необходимо видеть и их отличие, главное из которых заключается в том, что новое знание, полученное в научной деятельности, является новым для всего человечества, а в учебной – только для обучающегося.
Наука как вид знания.
Как известно, наука существовала не всегда. На протяжении нескольких десятков тысяч лет люди жили без науки, тем не менее, знания о мире у них были, в том числе и достоверные. Именно они помогли древним людям приспособиться к миру. На протяжении всей своей последующей истории и в современную эпоху человек пользуется не только научными знаниями, но и теми, которые он получил в других видах познания. Кроме того, необходимо сравнить науку с такими феноменами, как паранаука, лженаука, антинаука.
Научное и обыденное познание. Уяснение сути данного вопроса предполагает анализ специфических особенностей обыденного познания. Знания, полученные в обыденной жизни, не систематизированы и не аргументированы, изложены в устной форме. На житейском уровне мы можем установить повторяемость явлений, но не можем установить закон, поскольку закон, помимо повторяемости, имеет ряд других признаков.
Язык обыденного познания совпадает с языком обыденной речи. Специальные термины не используются. Это делает знания, полученные в житейском опыте, доступными широкому кругу людей. Субъектом обыденного познания выступают все люди, специальной подготовки не требуется. С развитием науки в обыденную речь проникают научные термины и даже люди, далекие от науки, могут ими пользоваться. Происходит и обратный процесс – некоторые слова, взятые из обыденной речи, проникают в науку, переосмысливаются и становятся научными понятиями.
Кроме того, всё знание этой области – полезное. То, что выходит за рамки обыденного опыта, не представляет интереса.
В рамках обыденного познания объект исследуется со стороны явления; сущность всегда скрыта и для ее исследования требуется специальные методы, высокий уровень абстрактного мышления и т.д., т.е. то, что выходит за рамки обыденно познания. На обыденном уровне не ставится вопрос о причинах исследуемых явлений.
Сравнивая обыденное познание и научное, важно не противопоставлять их абсолютно, а показать их различие.
Дальнейшее сравнение этих видов познания может идти по пути анализа диалектического тезиса «сущность является, явление существенно», который предполагает их взаимосвязь и взаимовлияние.
Научное и художественное познание. Наука и искусство. Художественное познание, в отличие от научного, это познание, осуществляемое в художественных образах. Художественный образ обладает рядом черт (сочетание индивидуального и типичного, субъективного и объективного, эмоционального и рационального и др.). В художественном познании важную роль играет творческая фантазия автора. Научное познание, хотя и не может быть полностью объективным, всегда включает в себя субъективный момент, тем не менее, ориентированно на объективное постижение действительности, Авторство, в отличие от искусства, для науки не так важно. По большому счету, роли не играет, кто открыл тот или иной научный закон – этот вопрос важен для историков науки, на содержание закона или другого открытия личность ученого не влияет. Более того, один из критериев научности – воспроизводимость. Открытие, сделанное каким-либо ученым, только тогда может считаться научным фактом, если оно будет воспроизведено другими учеными. В искусстве же важно авторство. Искусство проникает в те области познания, которые недоступны для науки – это внутренний мир человека, его духовные и душевные переживания.
За всеми различиями между этими видами познания необходимо увидеть общие черты. Научное познание, как и художественное, позволяет глубже познать объект изучения; каждый из этих видов познания проникает в сущность объекта исследования своими средствами. Своеобразной сферой взаимодействия науки и искусства является научная фантастика.
Научное и концептуальное познание. Наука и религия, мифология, философия. К концептуальным видам познания относятся мифологическое, религиозное, философское. Особенность концептуальных видов познания состоит в том, что в них дается целостное, систематизированное знание о мире и месте человека в мире.
Научное знание обладает рядом черт: оно должно быть логически непротиворечивым, аргументированным, систематизированным, выраженным в знаково-символической форме, доведенное до уровня закона, рационализированным, эмпирически проверяемым, воспроизводимым, а научная деятельность по получению этих знаний должна быть планомерной, опираться на определенные методы, использовать приборы, если речь идет об эмпирическом познании. Научное знание должно стремиться к объективности; эта черта обычно называется бессубъектностью. Имеется в виду то, что наука должна максимально освободиться от признаков, идущих от человека и заменить это объективными характеристиками. Полностью избежать этого невозможно, гносеологический образ имманентно включает в себя кроме объективного компонента (качеств самого исследуемого объекта), еще и операциональный и оценочный компоненты.
Личность автора философского учения оказывает неизмеримо большее влияние на само учение, чем личность ученого – на сделанное им открытие.
Философия, в отличие от науки, не только описывает и объясняет мир, но и оценивает его; не только отвечает на вопрос "каков мир есть?", но и "каким он должен быть?" и "каким он может быть?".
В этом плане философ более свободен, чем ученый, в философии большее поле для творчества, фантазии, что и сближает ее с искусством.
Если объектом науки выступает определенный срез действительности, то объектом философии – мир в целом. Это целостное представление о мире не может дать ни одна наука, ни вся совокупность наук. Даже если соединить воедино выводы всех наук, то системы знаний о мире не получится, поскольку данные данных наук будут противоречить друг другу, а система предполагает взаимодействие, взаимосвязь элементов.
Можно назвать и другие отличия философии от науки (например, в философии более выражен национальный элемент, поэтому мы можем говорить о греческой философии, римской философии, немецкой философии и т.д.), но за всеми этими отличиями необходимо увидеть общие черты. К ним относится рациональность, логическая непротиворечивость, необходимость аргументации и доказательства (в философии они необходимы не в меньшей степени, чем в науке) и многие другие.
Философия, как и наука, может устанавливать законы, она описывает мир не только на уровне явлений, но и проникает в сущность, изучает причины рассматриваемых явлений.
Освещению этой проблематики посвящено ряд статей в сборнике «На переломе. Философские дискуссии 20-х годов», о чем свидетельствуют название статей: «Философия и религия», «Философия и наука», «Взаимоотношение философии и науки» и др. О взаимоотношении философии и науки также пишет А.Койре в работе «Очерки истории философской мысли», в которой названной теме посвящена первая глава («О влиянии философских концепций на развитие научных теорий»). Целесообразно проследить взаимоотношение философии и науки в историческом плане.
Следуя этой же логике (выявление общих черт и различий), можно сравнить научное познание с другими концептуальными видами познания (религиозного и мифологического). Казалось бы, религия и наука, столь разные по своей сути феномены, что сравнивать их особого смысла не имеет. Однако это не так. Утверждение, что наука строится на знании, а религия на вере, не совсем корректно. Вера – не чисто религиозный феномен. Без веры не обходится ни одна деятельность, в том числе и научная. Необходимо понять сущность религиозной веры и ее отличия от веры в других областях социальной действительности.
Исследование мифологического познания и его сравнение с научным тоже, на первый взгляд, может показаться некоторой натяжкой. Давно ушла в прошлое та эпоха, когда господствовало мифологическое мировоззрение, но мифология не исчезает бесследно. В сознании цивилизованного человека остаются элементы мифологического сознания, мифологемы, которые проявляются в познании мира.
Проделанный нами сравнительный анализ видов познания призван помочь разобраться в вопросе о том, что такое наука, в чем критерий научности, чем характеризуется научное знание.
Еще более приблизит нас к пониманию науки ее сравнение с вненаучным знанием. В литературе встречаются разные понятия – вненаучное, лженаучное, околонаучное, паранаучное, антинаучное, псевдонаучное, квазинаучное. На наш взгляд, эти понятия пересекаются. Вненаучное – то, что лежит за пределами науки и не претендует на научность. Осознавая, что пути постижения объекта, например, у искусства и науки разный, искусство не претендует на статус науки и художники не стремятся к тому, чтобы их называли учеными.
Иное дело псевдонаучное познание. В современную эпоху, когда статус науки достаточно высок (иногда высказывание "это – научный факт" снимает все последующие вопросы и обсуждения), а на некоторые направления науки выделяются значительные средства появляется много теорий, претендующих на научные, но таковыми не являющиеся. Распознавание их истинного смысла – дело сложное. Как известно, при высоком уровне абстракции теоретического знания не всегда возможна эмпирическая проверка теории, а наукообразность формы выражения и строгая логика еще более затрудняют этот процесс.
В противоположность этому антинаука не маскируется под науку, открыто заявляя о неспособности науки постичь истину, отвечать запросам человека, предотвратить негативные последствия внедрения научных открытий в практику. Все доводы антисциентизма берутся на вооружение антинауки.
Наиболее распространена и в настоящее время и в прошлом – паранаука; разновидностей – множество. Паранауку определяют, как правило, как разновидность знания, несовместимые с гносеологическим стандартом, принятым в науке. Это общее положение требует конкретизации. Необходимо назвать требования названного стандарта и показать, что именно не соответствует науке. Так, одно из требований науки – воспроизводимость результатов. Сделанное открытие приобретает статус научного факта лишь в том случае, когда оно воспроизведено другими учеными, независимо от тех, кто сделал это первоначально. Паранаука ориентируется на особые способности параученого и воспроизведение другими параучеными, имеющими другие способности, невозможно и не требуется.
Наука – это знание рационализированное, логически непротиворечивое, выраженное в общих понятиях, знаково-символической форме. Научное открытие предполагает творчество, а в творческом процессе присутствует не только рациональный момент, но и иррациональный, бессознательное, "озарение", интуиция. Тем не менее, ученый обязан рационально, логически непротиворечиво описать аргументацию и доказательство, что для паранауки не является обязательным условием.
Следует продолжить этот сравнительный анализ стандарта, принятого в науке, и тех требований, которые имеются в паранауке, опираясь, например, на работу А.В.Кезина «Идеалы научности и паранаука».
Название паранаука свидетельствует о том, что у паранауки существуют, черты, общие с наукой.
Мы должны не просто принять тот факт, что паранаука в настоящее время широко распространена, но и объяснить причины этой популярности.
Обширный материал по данному вопросу можно найти в материалах симпозиума «Научные и вненаучные формы мышления» (Москва – Киль, апрель, 1995).
Дж.Холтон высказывает большую озабоченность по поводу широкого распространения антинауки, полагая, что именно это привело к тому, что половина опрошенного населения в США на знает, что Земля вращается вокруг Солнца за 1 год, а 40% американцев не согласны с тем, что астрология – не наука. Дж.Холтон не только анализирует причины популярности антинауки и ее влияние на сознание современных людей, но и предлагает свои пути решения проблемы (Дж.Холтон «Что такое антинаука? – ж.Вопросы философии, 1992, №2. В Интернете можно найти электронный вариант этой статьи).
Функции науки. Важнейшие функции науки – объяснительная (подведение под закон, объяснение того, что есть), эвристическая (открытие нового) и прогностическая (предвидение новых объектов и явлений на основе полученных в науке знаний). Иногда эти функции объединяют в одну – познавательную. Эти функции у науки были даже на ранних стадиях ее развития. Со временем появляются и приобретают все большую значимость другие функции – производительная, мировоззренческая (роль науки в формировании мировоззрения - об этом подробно пишет В.И.Вернадский), социальная, культурная. Некоторые авторы называют кроме названных – проективно-конструктивную, экологическую и др. функции.
Все названные темы присутствуют в учебниках и учебных пособиях по философии науки, хотя в разных источниках они представлены в разном объеме. Так, позитивистский взгляд на науку, равно как и позитивистская концепция в целом, подробно изложены в учебных пособиях А.Л.Никифорова "Философия науки: История и теория (учебное пособие). М.: Идея-Пресс, 2006, В.С.Степина "Философия науки: Общие проблемы. М.: Гардарики, 2007. и др.
В изучении данного раздела необходимо обращение к первоисточникам. Идеи Т.Куна, П.Фейерабенда, К.Поппера и других авторов можно найти как в монографиях, так и в хрестоматиях по философии науки.
Применительно к данному разделу стоит особо отметить словарь для аспирантов и соискателей "Общие проблемы философии науки" (Екатеринбург, 2007) со статьями "Наука и религия", "Наука и миф", "Наука и обыденное сознание" и т.д.
Обращение к справочным изданиям не должно ограничиваться только словарями и энциклопедиями по философии науки. Богатый материал можно найти в Философской энциклопедии и философских словарях (статьи "Художественный образ", "Гносеологический образ", "Классификация наук" и многие другие).
Основные понятия темы: наука, критерий научности,виды познания, паранаука, лженаука, антинаука, верификация, фальсификация, концептуальное познание, художественный образ, гносеологический образ, закон, философия, мировоззрение, вера, деятельность, виды деятельности, вненаучное познание.
Контрольные вопросы и задания
Проанализируйте позицию П.Фейерабенда и выскажите свое отношение к его идее.
2. Знаний в области отдельной науки (например, химии) в истории человечества было накоплено немало, а наука химия формируется только в XVIII веке. Назовите признаки, которыми должны обладать научные знания.
3. Приведите примеры достоверного знания, полученные в обыденной жизни. Чем они отличаются от научных?
4. Г.Моррис в работе "Сотворение мира: научный подход" (Калифорния, 1990 г.) излагает свой взгляд на происхождение мира, используя при этом данные современной физики.
На каком основании можно считать, что автором излагается религиозная, а не научная концепция?
5. Чем отличается научная деятельность от учебной? Что между ними общего?
6. Философское познание, как и научное, рационализировнное, аргументированное, логически непротиворечиво.
Продолжите список общих черт.
7. Была найдена плащаница, как предполагают теологи, Иисуса Христа. Ученые в XX веке предложили установить ее возраст, используя радиологический метод. Теологи согласились, полагая, что этот анализ позволит установить, можно считать данный метод эффективным.
О какой особенности религиозного познания идет речь?
8. Один и тот же объект может изучаться как с позиции научного познания, так и художественного. Так, Отечественная война может быть объектом изучения и науки (истории), и искусства (роман Л.Н.Толстого "Война и мир").
На данном примере проанализируйте черты научного познания и отличие научного познания от художественного. Приведите свои примеры, когда научное познание и художественное имеет один объект изучения.
9. Язык обыденного познания совпадает с языком обыденной речи. Специальные термины не используются. Но с развитием науки в обыденную речь проникают научные термины и даже люди, далекие от науки, могут ими пользоваться (электричество, байт, бит, квадрат, ромб, вирус, радиоволны и т.д.).
Приведите свои примеры, связанные с вашей отраслью науки.
10. Какие слова из обыденной речи перешли в науку и приобрели статус научных понятий? (Приведите примеры из своей отрасли науки).
11. Любое ли вненаучное знание является лженаучным? Ответ аргументируйте.
12. Приведите примеры, когда одно и то же научное открытие делалось разными учеными независимо друг от друга. Проанализируйте эти факты. О какой особенности научного познания они свидетельствуют.
13. «Каждый ученый обречен на то, что полученные им результаты со временем будут переформулированы, выражены в ином языке, а его идеи будут преобразованы. Науке чужд индивидуализм, она призывает каждого к жертвам ради общего дела. Идеи после их публикации начинают жить самостоятельной жизнью, неподвластной воли и желаниям их творцов» (В.С.Степин и др. «Философия науки и техники»).
О какой особенности научного познания идет речь?
15. Продолжите высказывание К.Поппера:
"Философия без науки пуста, наука без философии - …"
16. П.Фейерабенд в работе «Против метода» утверждает, что наука для современных людей – то же самое, что миф для примитивных племен. Проанализируйте аргументы П.Фейерабенда в пользу этого тезиса и выскажите свое отношение к нему.
17. Взаимоотношение философии и науки иногда сравнивают со строительными лесами (философия), без которых невозможно построить здание (наука). Отражает ли, на ваш взгляд, взаимоотношение философии и науки это сравнение? Ответ аргументируйте.
Литература
Основная
1. Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей. М.:Гардарики, 2007.
2. Никифоров А.Л. Философия науки: История и теория. М.:Идея-Пресс, 2006.
3. Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. М.: Прогресс-Традиция, 2005.
4. Кохановский В.П., Матяш Т.П. и др. Основы философии науки. Ростов н/Д: Феникс, 2004.
5. Философия науки. Под ред.С.А.Лебедева. М., 2005.
Дополнительная
3. Новая Философская энциклопедия. В 4-х тт. М., 2002.
4. На переломе. Философские дискуссии 20-х гг.: Философия и мировоззрение. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1990. (статьи И.А.Боричевского "Наука и философия", С.П.Костычева "Натурфилософия и точные науки",
С.Л.Франка "Понятие философии. Взаимоотношение философии и науки", В.И.Вернадского "Научное мировоззрение").
5. Поппер К. "Логика и рост научного знания". М.,1986.
6. Общие проблемы философии науки. Словарь для аспирантов и соискателей. Екатеринбург, 2007.
7. Философия науки. Словарь основных терминов. Под ред. С.А.Лебедева. М., 2006.
8. Фейерабенд П. Против метода.
9. Философский словарь. М. (любое издание после 1987 г.)
10. www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/grish_filnauk/index.php
11. www.nauka-filosofia.info
1.2 Наука как социальный институт.
Цель изучения данной темы - выяснить место и роль науки в обществе, рассмотрев науку как важнейший социальный институт, историческое развитие институциональных форм научной деятельности, взаимодействие науки с политической и экономической сферами жизни общества.
Для понимания этой темы необходимо прежде всего осознать, что наука не существует изолированно от общества и культуры: как наука влияет (особенно в современной цивилизации) на социальные процессы, так и она сама испытывает на себе воздействие от общества и культуры. Институциональное понимание науки раскрывает ее социальную природу и объективирует ее бытие в качестве особой формы общественного сознания. Впрочем, с институциональным оформлением связаны и другие формы общественного сознания: религия, политика, право и т.д.
Институализация науки означает ее зрелость: формирование науки как социального института началось в конце 16 – начале 17 века, то есть в период становления классической науки.
В современных условиях научно-исследовательская деятельность признается необходимой и устойчивой социокультурной традицией, без которой нормальное существование и развитие общества просто невозможно. Более того, наука составляет одно из приоритетных направлений деятельности любого цивилизованного государства.
В литературе встречаются разные по объему определения понятия «социальный институт». Иногда это понятие отождествляется с формой общественного сознания вообще. Наиболее приемлемым нам видится понимание социального института или общественного института (от лат. institutum — установление, учреждение) как устойчивой совокупности людей, групп, учреждений, деятельность которых направлена на выполнение конкретных общественных функций и строится на основе определенных целей, норм, правил, стандартов поведения.
Рассмотрением как процессов становления науки в качестве социального института, так и социальную организацию и социальные функции науки занимается такая отрасль социологии как социология науки.
Первые исследования по социологии науки начались в 30-е годы 20 века. Среди них работы Р. Мертона (1910—2003) «Наука, технология и общество в Англии XVII в.» (1938г) и «Наука и социальный порядок» (1937 г.), в которых Мертон формулирует институциональную концепцию науки. Критика и переосмысление концепции Мертона содержится в работах М.Малкея (р. 1936).
В отечественном науковедении аспектами социологии науки активно занимались В.Ж. Келле и С.А. Кугель. Организационной базой социологических исследований науки в СССР стал Институт истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова (ИИЕТ), в котором в 1979 году был сформирован сектор социологических проблем науки. В 1996 году Центр социолого-науковедческих исследований был открыт в филиале ИИЕТ РАН в Санкт-Петербурге.
Аспирантам (соискателям) необходимо самостоятельно изучить социологию науки Р. Мертона, в частности – что означают сформулированные им основные императивы научного этоса: универсализм, коллективизм, бескорыстие, организованный скептицизм, а также – что означают еще два императива: рационализм и эмоциональная нейтральность, предложенные американским политологом Р. Барбером дополнительно. Необходимо самостоятельно ознакомиться с концепцией науки как социального института М. Малкея.
На самостоятельное изучении также выносится вопрос: функции науки как социального института (регулятивная, транслирующая, коммуникативная, интегративная, латентные функции).
Рассматривая историческое развитие институциональных форм научной деятельности, в качестве предпосылок институализации науки в древнем и средневековом обществе можно выделить наличие систематического образования подрастающего поколения: школы Древней Греции, средневековые монастыри и университеты. Появление университетов датируется ХП в., однако в университетах господствует религиозная парадигма мировосприятия, преподавали представители религиозной ортодоксии. Светское влияние проникает в университеты лишь спустя 400 лет.
Наука как социальный институт сформировалась в XVII— XVIII вв.. В этот период появляются первые научные журналы, создаются научные общества, учреждаются академии, пользующиеся поддержкой государства. С дальнейшим развитием науки происходит процесс дифференциации научного знания, сопровождающийся специализацией научного знания, возникновением новых научных дисциплин и последующим разделением прежних наук на отдельные их разделы и дисциплины. Этот процесс, начавшийся в конце XVIII в. и продолжавшийся до середины XIX в., привел к дисциплинарному построению научного знания.
На рубеже XIX—XX в.в. достижения науки начинают все больше применяться в материальном производстве и социальной жизни, а во второй половине XX века наука превращается в непосредственную производительную силу, значительно ускорившую рост экономики и благосостояния в развитых странах мира.
Научно-техническая революция в XX столетии коренным образом изменила современную технологию производства посредством его механизации, автоматизации и роботизации, широкого использования компьютеров и другой информационной техники.
На каждом историческом этапе развития науки менялись формы ее институализации, которые определялись основными ее функциями в обществе, способами организации
Научные сообщества
Научное сообщество, которое представляет собой своеобразный социальный институт, может быть понято:
- как сообщество всех ученых,
- как национальное научное сообщество,
- как сообщество специалистов той или иной области знания
- просто как группа исследователей, изучающих определенную научную проблему.
Понятие «научное сообщество» ввел в обиход Майкл Полани. Это понятие понадобилось ему для фиксации в рамках концепции личности знания условий свободной коммуникации ученых и необходимости сохранения научных традиций.
Понятие закрепилось и стало широко использоваться благодаря еще одному исследователю науки – Томасу Куну. В своей книге «Структура научных революций» он охарактеризовал «научное сообщество» как всех ученых, которые работают над разработкой господствующей парадигмы (фундаментальной научной теории). К научному сообществу не относятся те исследователи, которые не раздяеляют эту парадигму, сколько бы предшествующих заслуг и научных наград они ни имели.
Роль научного сообщества в процессе развития науки:
- представители данного сообщества едины в понимании целей науки и задач своей дисциплинарной области.
- для них характерен универсализм, при котором ученые в своих исследованиях и в оценке исследований своих коллег руководствуются общими критериями и правилами обоснованности и доказательности знания.
- понятие научного сообщества фиксирует коллективный характер накопления знания. Оно выступает от имени коллективного субъекта познания, дает согласованную оценку результатов познавательной деятельности, создает и поддерживает систему внутренних норм и идеалов, так называемый этос науки.
- все члены научного сообщества придерживаются определенной парадигмы — модели (образца) постановки и решения научных проблем. Как отмечает Т. Кун, парадигма управляет группой ученых-исследователей, которые предпочитают чаще говорить не о парадигме, а о теории или множестве теорий.
Исторические типы научных сообществ разнообразны. К ним можно отнести «незримый колледж» аббата М. Марсанна в 17 веке, научные сообщества эпохи дисциплинарно организованной науки и междисциплинарные сообщества науки XX столетия.
В настоящее время особенно распространен такой тип научного сообщества, как «научная школа». В общем смысле – это организованная и управляемая научная структура, объединенная исследовательской программой, единым стилем мышления и возглавляемая, как правило, личностью выдающегося ученого. (В науковедении различают «классические» научные школы и современные. ) В более детальном понимании — это коллектив исследователей, удовлетворяющий следующим критериям:
1) наличие научного лидера, «конструктора» новой исследователь¬ской программы;
2) наличие учеников, последова¬телей, созданной лидером научно-исследовательской программы (объединенных либо в формальную научную группу, либо в «невидимый» колледж);
3) воспроизводство нескольких поколений (не менее 3-х) приверженцев данной программы;
4) эф-фективность программы, подтвержденная деятельно¬стью ее сторонников. В условиях резко возросшей динамики современных научных коммуникаций, существенной дивергенции по реги-онам, роль научных школ в общей динамике науки уменьшается.
В литературе так же еще выделяются «эпистемические сообщества»: коллективы и группы людей, работающих во вненаучных специализированных областях. Они также разделяют приоритеты и установки, принятые в своей среде, в них достаточно сильны организационные рычаги объединения сообщества.
В современный период развитие междисциплинарных институциональных форм стало дополняться еще одним типом организации — промышленными лабораториями, в которых налицо синтез фундаментальных и прикладных моментов развития науки, а также интеграция специалистов различного профиля, призванных решать единую задачу. Иногда говорят о возникновении так называемых «гибридных» организаций ученых, в которых предполагается переключение научных работников с одного типа деятельности на другой
Историческое развитие способов коммуникации и трансляции научных знаний
Аспирантам необходимо различать понятия коммуникации и трансляции научных знаний: коммуникация предполагает передачу информации от одного субъекта к другому. Под трансляцией подразумевается передача информации между поколениями ученых.
Основные формы коммуникации и трансляции научных знаний в их историческом развитии (по мере становления науки как социального института): книга (манускрипт, фолиант, монография), переписка между учеными, статья в научном журнале.
В современный период информационные технологии оказывают существенное влияние на все виды деятельности, в том числе и на трансляцию научного знания. Они преобразовывают знания в информационный ресурс общества. Теперь эти технологии, а не книги обеспечивают хранение, обработку и трансляцию информации. Началом электронной эпохи считаются 60-е гг. XIX в. Преимуществами информационных технологий следует считать огромный объем информации и большую скорость ее трансляции и обработки.
Наука-экономика-власть
Научная деятельность не может протекать в отрыве от социально-политических процессов. Отношения науки и экономики, науки и власти всегда представляли большую проблему. Наука не только энергоемкое, но в огромной степени и финансово затратное предприятие. Она требует огромных капиталовложений и не всегда является прибыльной.
Прикладные науки, обслуживая производство, могут надеяться на долю в распределении его финансовых ресурсов, при этом фундаментальные науки напрямую связаны с объемом бюджетного финансирования и наличием тех планов и программ, которые утверждены государственными структурами. Развитая наука есть показатель силы государства. Наличие научных достижений обусловливают экономический и международный статус государства. Вместе с тем наука имеет специфические цели и задачи, ученые придерживаются объективных позиций.
При изучении данного вопроса необходимо обратить особое внимание на следующие проблемы:
- проблема предотвращения негативных последствий применения новейших технологий. Реализация текущего экономического интереса в рамках рыночной модели хозяйствования делает инновационные проекты весьма конфликтными, основанными на противоестественных решениях, не учитывающих возможности окружающей среды. Поэтому для современного этапа развития экономики и производства весьма актуальны требования государственного регулирования технологических разработок.
- проблема взаимодействия «человек – машина», касающегося не только способов работы человека с техническим устройством или программным обеспечением, но и воздействия различных технических систем на поведение человека. Особое значение приобретает такая дисциплина, как гигиена труда.
- проблему возможности для науки функционировать как форма власти, господства и контроля.
- проблема определения наиболее приоритетных сфер государственного финансирования.
Основные понятия темы: Социология науки, социальный институт, этос науки, научное сообщество, научная школа, эпистемическое сообщество, научная коммуникация, трансляция знаний.
Контрольные вопросы и задания:
Литература
1. Берков В.Ф. Философия и методология науки. М.: ООО «Новое знание», 2004. [Глава 7, §7.1, 7.2, 7.3]
2. Кун Т. Структура научной революции
3. Малкей М. Социология науки М, 1985
4. Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М.: Прогресс-Традиция; МПСИ; Флинта, 2005. [Часть 2, Глава 5]
5. Полани М. Личностное знание М. 1979
6. Философия и методология науки. Под ред. В.И.Купцова. М.: Аспект Пресс, 1996. [Раздел IV]
7. Философия науки Под ред Крянева Ю.В и Моториной Л.Е. Москава Альфа М ИнФРА 2007 п.2.4
8. Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. М., 1966
9. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986
10. Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки: Проблемы и дискуссии. М., 1986
Список экзаменационных вопросов по теме
Раздел II: История науки
Наука появляется на довольно позднем этапе развития человечества. Если время появления первых людей 35-40 тыс. лет назад, то первые ученые, люди, профессионально занимающиеся умственной познавательной деятельностью, могли появиться только тогда, когда уровень развития производства мог обеспечить содержание людей, не занимающихся производительной деятельностью.
История науки подразделяется на ряд этапов: преднаука Древних цивилизаций, античная наука, средневековая наука (которая, в свою очередь, подразделяется на науку европейского средневековья и науку арабского средневековья), наука эпохи Возрождения и Нового времени, неклассическая наука и постнеклассическая наука.
Изучение раздела "История науки" следует начать с социально-экономических, политических и духовных особенностей эпохи рассматриваемого периода. Из всего многообразия этих особенностей следует выделить те, которые имеют отношение к науке, т.е. в наибольшей степени повлияли на развитие науки. Далее следует проанализировать особенности познания того или иного этапа, затем перейти к конкретным достижениям в области науки. При этом важно не только подчеркнуть особенности каждого этапа, но и сравнить науку изучаемого этапа с предшествующим этапом. Следует помнить, что простое перечисление научных открытий, каким бы полным оно не было, еще не дает представления об общих чертах развития науки рассматриваемого периода.
Раздел "История науки" широко представлен в учебниках и учебных пособиях для аспирантов по философии и истории науки. Следует особо отметить работы под ред. С.А.Лебедева – "Философия науки" М., 2004, "Философия и история науки" Огородникова В.П. и др. Помимо учебников и учебных пособий следует использовать справочную литературу – "Общие проблемы философии науки: словарь для аспирантов и соискателей" – Екатеринбург, 2006; "Философия науки: Словарь основных терминов" М., 2005. и др. Кроме того, следует обратиться к отдельным работам по истории науки того или иного периода. Так, работа И.Рожанского посвящена античной науке, П.П.Гайденко – науке Нового времени. Более глубокое понимание темы обеспечит знакомство с текстами работ ученых разных периодов развития науки – как прошлого (Н.Коперник, Г.Галелей, И.Ньютон и др.) так и современности (И.Пригожин, Ж.Алферов и др). Высказывания ученых о науке и ее роли в жизни общества, о научном творчестве представлены и в хрестоматии, и в отдельных работах (см., например, работы В.П.Вернадского, М.Планка. и др.). Полный список литературы вы можете найти в конце раздела.
Для более углубленного понимания истории науки необходимо обратиться к периодическим изданиям. Журналы "Эпистемология и философия науки", "Философия науки" содержат множество статей по указанной тематике. Найденный в этих журналах материал может послужить хорошей основой для написания рефератов и выполнения домашних заданий.
Следует также воспользоваться материалами, предлагаемыми Интернетом. Проверить свои знания и уровень подготовки к коллоквиуму аспирантам помогут контрольные вопросы и задания в конце раздела.
Вопрос о том, когда зародилась наука, является дискуссионным. Диапазон мнений достаточно широк – от древних цивилизаций, датируемых III-II тысячелетиями до н.э. до XX века. Как правило, исследователи говорят о том, что наука зародилась в древних цивилизациях, но подлинной наукой она стала позже. Здесь мнения авторов расходятся. Одни считают, что в древнем Египте уже существовала наука и о ней можно говорить без приставки "пред", другие считают, что наука появляется в эпоху античности, большинство же сходятся во мнении, что наука в современном смысле слова появилась в эпоху Нового времени. Опираясь на изученную вами историю науки, выскажите собственное мнение по вопросу о том, когда появляется наука, или присоединитесь к имеющимся позициям и ответьте на вопрос, чьи аргументы показались вам более убедительными и почему.
Хотя наука в современном смысле слова существует лишь с 17 века, тем не менее, мы говорим об античной науке, средневековой науке и т.д. Осознавая тот факт, что в предшествующие эпохи наука не отвечала в полной мере требованиям, предъявляемым к науке, мы следуем традиции – почти во всех учебниках, учебных пособиях и т.п. каждый из этапов именуется наукой. Чтобы у аспирантов не возникло путаницы при подготовке, эти этапы мы также называем наукой.
Изучая историю науки, следует уделить особое внимание той отрасли знания, в рамках которой вы ведете свою исследовательскую деятельность. Это поможет вам в дальнейшей работе, в том числе и тогда, когда будете писать реферат по истории своей отрасли науки для сдачи кандидатского минимума.
Основные понятия: преднаука,классическая наука, неклассическая наука, постнеклассическая наука, социальный институт, пантеизм, деизм, умозрительность науки, рецептурный характер науки, лапласовский детерминизм, механицизм, научная революция, синергетика, глобальный эволюционизм, сциентизм, антисциентизм, иррационализм, секуляризация
Изучение этого этапа развития науки следует начать с особенностей географической, социально-экономической, политической и духовной ситуации государств, где уже в III тысячелетии но н.э. появились зачатки научных знаний. К этим особенностям следует отнести, к примеру, разливы Нила (если речь идет о древнем Египте), меняющие конфигурацию берега и вызвавшие потребность развития знаний в области геометрии. Следует также проследить влияние мореплавания на развитие астрономии, развитие торгово-экономических связей с другими государствами, вызвавшие потребность введения счета, – на развитие математики. При этом важно учесть, что сами по себе географические особенности не могут быть определяющим фактором развития науки. Эти же самые географические условия, например, в других странах, не привели к появлению зачатков научных знаний. Об их влиянии на появление научных знаний имеет смысл говорить лишь в том случае, если они вовлечены в практическую деятельность. Все эти страны отличались кастовым строем – этот фактор также следует учесть, он оказал влияние на такую особенность древней науки, как ее закрытость и отсутствие критики. Если речь идет о древнем Египте, то необходимо показать, как строительство пирамид повлияло на развитие науки того времени.
Период зарождения научных знаний в древнем обществе характеризуется такой особенностью, как сочетание научных знаний и мифологической картины мира: научные знания не противоречили существующим в тот период мифологическим взглядам на мир. Так, обширные знаниями в области астрономии вписывались в мифологическую картину мира – небо понималось, например, египтянами как вытянутое тело богини Нут.
Следует обратить внимание на конкретные достижения египтян в разных науках. В древнем Египте были развиты такие науки, как астрономия и математика. Проводились наблюдения за звездным небом, солнечными и лунными затмениями (более 800 лунных и более 300 солнечных), что позволило их предсказывать. Древними египтянами был составлен календарь, состоящий из 12 месяцев, в каждом месяце по 30 дней и оставалось 5 священных дней. Год состоял из 365 дней.
Египтяне знали дроби, умели их складывать и вычитать, имели представление об арифметической и геометрической прогрессии. Знали число пи; по формуле могли вычислить площадь круга, площади треугольников, объем пирамиды, цилиндра, усеченного конуса, умели решать уравнения. Аспирантам необходимо не просто перечислить эти и другие достижения, но и ответить на вопрос, почему, несмотря на столь впечатляющие успехи, этот этап нельзя назвать наукой в полном смысле слова. Для ответа на этот вопрос необходимо соотнести общие черты познания этого периода с наукой в современном ее понимании. Для этого необходимо обратиться к вопросу о сущности и функциям науки, трем аспектам науки и т.д.
Древнеегипетская наука носила рецептурный характер. Она давала рецепт, предписание, а саму задачу ставила практика. Для практических целей доказательство и аргументация не имели большой ценности. Возможно, поэтому они и не дошли до наших дней. Некоторые исследователи полагают, что их не было совсем.
Наука этого периода была ограничена рамками наличного бытия, не выходила за наличный опыт. По этой причине прогностические функции науки были слабо развиты.
Помимо названных областей научного знания в древнем Египте был развит комплекс наук, связанный с медициной, бальзамированием, строительством пирамид. Египтяне знали число миллион. Примечательно, что оно было введено в эпоху строительства пирамид (на иероглифе этого числа был изображен человек с поднятыми от изумления руками на фоне пирамиды), а после этого периода за ненадобностью оно было забыто. Несмотря на столь впечатляющие успехи древних египтян, этот период нельзя назвать подлинной наукой и в большинстве источников по истории науки он носит название преднауки. Для того, чтобы разобраться с эти вопросом, необходимо проанализировать определение науки и выявить, что в познании представителей древних цивилизаций соответствует науке, а что нет. Чтобы представить полную картину, необходимо обратиться к работе Н.Бурбаки, в которой отстаивается точка зрения, что в древнем Египте существовала подлинная наука, знания отвечали всем требованиям научности.
По этому же плану – 1. социально-экономические, политические, духовные особенности 2. общие особенности познания 3. научные достижения в конкретных видах наук – проанализируйте состояние науки древнего Вавилона, Индии и Китая. Обратите внимание на специфику и общие черты познания в каждой из древних цивилизаций. В древнем Вавилоне существовала письменность, была своя позиционная система счисления. Для изображения чисел существовало два знака – «клин» и «крючок». Вавилоняне умели решать квадратные и кубические уравнения. Все эти задачи, как и в древнем Египте, были ответом на вопросы, поставленные практикой. С этими и другими конкретными знаниями в различных науках древнего общества можно познакомиться, прочитав работу А.Н.Чанышева "Курс лекций по древней философии".
О науке в древнем Китае подробно пишет английский науковед, основоположник изучения китайской науки Дж.Нидэм в работе «Наука и цивилизация Китая». Богатый материал по этой теме можно найти в пятитомной энциклопедии «Духовная культура Китая», в которой науке посвящен 5 том.
Контрольные вопросы и задания
4. Чтобы знания носили статус научных, они должны быть аргументированными и доказанными, логически непротиворечивыми, обобщенными, выраженные в знаково-символической форме, рационализированными. Каким из этих признаков научности удовлетворяло знание, полученное в древнем обществе?
5. Какие функции науки в древних цивилизациях еще не существовали?
6. Перечислите достижения древних в области математики и астрономии. Какие из них наиболее явно подтверждают идею, что знания в этот период носили рецептурный характер?
7. Проанализируйте аргументы Н.Бурбаки в пользу того, что в древнем Египте существовала подлинная наука. Согласны ли Вы с ними? Если нет, выскажите свои соображения по этому вопросу.
8. Древние египтяне умели по формуле вычислять площадь треугольника, круга, объем цилиндра, решать квадратные и кубические уравнения. Какому из требований научности удовлетворяет это знание?
9. Все знания, полученные в древнем обществе, тесно связаны с практикой, поскольку они есть ответы на запросы практики. Знания, которые невозможно применить на практике, в то время не было. На Ваш взгляд, это положительная или отрицательная черта науки древнего общества?
10. Каким образом разливы Нила стали одной из причин, побудивших древних ученых заниматься геометрией?
11. Знания в древнем Египте служили решению практических задач – измерению площади земельных участков, объема цилиндрической житницы и т.д. Можно ли на этом основании считать, что наука уже в то время была производительной силой общества? Ответ обоснуйте.
Следующим за этапом науки древних цивилизаций идет наука эпохи Античности. Наука приобретает в этот период черты, не совпадающие, а во многом и прямо противоположные, с чертами науки предшествующего периода. Необходимо проанализировать, что общего между наукой древнего общества и античной наукой, а также то, что их отличает. Следует показать, как географическое положение Греции способствовало расширению торгово-экономических связей Греции с государствами, имеющими высокий уровень развития, что, в свою очередь, обогатило сознание греков в области познания мира. Немаловажную роль в развитии античной науки сыграл демократический строй, позволивший свободно обсуждать научные проблемы, критиковать выдвинутые идеи, что и сделало античную науку открытой для всего общества.
Важную роль в развитии античной науки сыграли общие мировоззренческие принципы древних греков. Так, умственный труд ценился выше, чем физический, рациональное знание имело более высокий статус, чем чувственное. Космос понимался как единое целое, развивающееся по законам ("все идет согласно логосу", - писал Гераклит). Следует проанализировать связь этих принципов с приближением познания античных греков к научности. Именно в это время закладываются идеалы и принципы научного знания. Но следует помнить, что это же самое пренебрежение к данным органов чувств стало основой того, что приборы и установки не применялись в научном познании, т.к. их действие предполагает опору на чувственные данные. Эта особенность античной науки носит название умозрительность.
В античную эпоху получили дальнейшее развитие такие науки, как математика, астрономия, комплекс наук, связанных с медициной. Были заложены основы новых наук – логики, биологии, этики, психологии и др. Поскольку наука стала открытой для общества, стали известны и имена ученых. В это время жили и творили вдающиеся ученые античности – Архимед, Евклид, Гиппократ, Эратосфен, Аристотель, Гирон Александрийский, Гален, Аристарх Самосский и многие другие. Для более полного представления об античной науке следует рассмотреть вопрос о том вкладе, которые сделали эти ученые.
Античная наука делится на два периода – доалександрийский (с VIв. до н.э. до IV в. до н.э.) и александрийский (с III в. До н.э. до III н.э.) Начало александрийского периода связано с походами Александра Македонского и перенесения центра научных исследований в Александрию. Аспиранты должны понять и объяснить отличия науки этих периодов.
В литературе по истории науки античный период представлен широко. Целесообразно начать изучение раздела с соответствующих статей в словарях, где дается в сжатой форме представление об античной науке ("Философия науки: словарь основных терминов", ""Общие проблемы философии науки: словарь для аспирантов и соискателей"). Далее следует перейти к чтению учебников и учебных пособий ("Философия науки" под ред.С.А.Лебедева, "Основы философии науки" В.П.Кохановский, Т.П.Матяш и др. .В.Островский "История и философия науки", Н.И.Мартишиной "Введение в философию и историю науки"), а затем – к монографиям и исследованиям, где в более развернутом плане представлена данная тема ("Античная наука" И.Рожанский ). Следует уделить особое внимание работе А.Боннара "Греческая цивилизация". Особенность изложения этим автором достижений античной науки заключается в том, что в этой работе подробно описываются технологии научных открытий того периода. Любопытным является описание измерения окружности Земли, проведенного Эратосфеном. При этом погрешность была сравнительно небольшая, если учесть, что до изобретения компаса было еще далеко и кругосветных путешествий не было. Или техника измерения расстояния от Земли до Солнца, проведенная Гиппархом. Здесь также необходимо учесть тот факт, что древнегреческие астрономы применяли только дооптические приборы.
Требует специальной проработки аспирантами вопрос о том, в чем заслуга античных ученых, если они пользовались научными открытиями древних, сделанные ими тысячелетием ранее. Необходимо учесть, что древнеегипетские жрецы наблюдали солнечные и лунные затмения, могли их предсказывать, но только античные мыслители их объясняли. Именно античные ученые преподавали математику в отвлеченной, а не в эмпирической форме.
Заложенные в эпоху античности принципы научного исследования послужили основанием дальнейшего развития науки в Западной Европе и возникновения науки в современном смысле слова.
Контрольные вопросы и задания
5. Диоген Лаэртский в работе "О жизни, учениях и изречениях древнегреческих философов" описывает эпизод из жизни Фалеса: Фалес, засмотревшись на звездное небо, споткнулся и упал, за что был осмеян согражданами". О какой особенности познания в античную эпоху свидетельствует этот эпизод?
6. Древние греки полагали, что математика применима лишь к космосу. Процессы, происходящие на Земле, ее законам не подчиняются. На чем основано такое утверждение?
7. Идея о том, что Земля имеет форму шара, в древней Греции была очень популярна. На чем была основана эта идея? Кто впервые ее высказал?
8. Кто из античных астрономов впервые высказал идею гелиоцентризма? Почему эта идея не нашла широкой поддержки среди античных ученых? Какие аргументы приводились против этой идеи?
9. Кто заложил основы науки логики? Назовите законы логики, открытые этим ученым.
10. Герон Александрийский создал паровой котел, применив который можно быстро добираться из Афин в Александрию, создал приспособление для открывания массивных дверей храмов и многие другие устройства. Почти все они не применялись на практике. Почему античное общество не было заинтересовано в практическом применении этих устройств?
11. Назовите черты античной науки, отличающие ее от преднауки древнего общества.
12. Каких функций науки еще не было в эпоху античности?
13. Фалес доказал несколько теорем о равенстве треугольников. Между тем об этих теоремах египтяне знали еще за 3 тыс. лет до Фалеса. На каком основании мы причисляем авторство именно Фалесу? Назовите особенность научного познания, имеющая отношение к данному факту.
14. Александрию называют родиной инженера. Назовите инженерные идеи античных ученых.
15. Назовите временные рамки античной науки, доалександрийского и александрийского периодов.
16. Объясните, в чем смысл такого признака античной науки как умозрительность.
17. Вавилоняне наблюдали небо и установили таблицу обращения пяти планет – Венеры, Марса, Меркурия, Юпитера и Сатурна. Они заметили отклонения движения планет на небесном своде и могли предвидеть движение этих планет. Греки использовали эти наблюдения и пошли дальше. В чем это проявлялось?
18. Вспомните функции науки, известные на сегодняшний день. Какие из этих функций еще не сложились в эпоху античности?
19. Назовите 3 аспекта бытия науки. Какие из этих аспектов не представлены в античной науке?
20. Назовите античных математиков и их достижения в этой области.
21. Назовите отличительные особенности александрийского периода.
22. Используя работу "Очерки из истории математики", проанализируйте доводы Н.Бурбаки, приводящиеся в пользу тезиса, что в древнем обществе существовала наука в подлинном смысле слова (без приставки "пред"). Согласны ли вы с этими доводами?
23. Кто из античных математиков использовал аксиоматический метод?
24. Основы биологической науки были заложены Аристотелем. В его трудах были как гениальные догадки и достижения, так и неточности и заблуждения. Назовите и то, и другое.
25. Проследите историю идеи гелиоцентризма в античной науке (по работе А.Боннара "Древнегреческая цивилизация").
Средневековье. Изучая особенности познания в средневековую эпоху, прежде всего необходимо установить временные рамки данного периода. Эпоха средневековья начинается с падения Римской империи (V в.) и продолжалась до XIII в. Далее следует эпоха Возрождения (XIV-XVI вв). В литературе по этой теме могут называться другие века. Эпоха средневековья – с V по XVI. Это объясняется тем, что некоторые авторы включают Возрождение в средневековую эпоху, называя этот период поздним средневековьем (или, по выражению Й.Хёйзинга, «осенью средневековья»)
На познание этой эпохи в значительной степени повлияло христианское мировоззрение. Только поняв основные принципы этого мировоззрения, можно объяснить многие особенности науки этого периода. Согласно христианскому мировоззрению, мир разделен на две противоположные части – мир земной, материальный, и мир небесный, божественный. Сущность мира – Бог, Бог есть тайна. Эта тайна приоткрывается только тем, кто любит бога. Познание природы ничего не дает для познания этой тайны. Это в некоторой степени объясняет тот факт, что в эпоху средневековья естествознание было слабо развито. Познание этой эпохи характеризуется опорой на авторитеты (Библия, сочинения отцов церкви, труды Аристотеля). Кроме того, инквизиторские функции церкви, преследование инакомыслящих мало способствовало свободному поиску истины, так необходимому для науки. Тем не менее, мы не можем заявить, что это было темное время, остановка в развитии познания. А некоторые авторы заявляют, что именно в эту эпоху и появляется наука (А.Кромби, П.Дюгем). Именно в эту эпоху появляются первые университеты, а ученые Оксфордского университета говорили о необходимости опытного естествознания.
Аспирантам следует обратить внимание на статьи в словаре "Общие проблемы философии науки", где рассматриваемому периоду уделено значительное место (см., например, статьи "Средневековая наука", "Средневековые университеты", "Средневековая логика", "Теологические принципы средневековой науки" и др.).
Особенности познания эпохи средневековья проанализированы В.В.Ильиным в работе "Философия науки" под ред. С.А.Лебедева в соответствующе разделе, где отмечаются такие черты, как символизм, телеологизм, иерархизм и др.
Эпоха Средневековья характеризуется расцветом алхимии, астрологии, натуральной магии. Следует оценить их роль в познании мира, учитывая тот факт, что у исследователей средневековой науки нет единого мнения по этому вопросу.
Следует также учесть, что средневековая наука неоднородна; выделяют европейскую средневековую науку и науку арабского средневековья. На Востоке наука также подверглась влиянию религии, но в значительно меньшей степени, чем в Европе. Возможно, это связано с тем, что ислам – самая молодая из мировых религий и инквизиторские функции развиты в меньшей степени, чем в христианстве. Арабская средневековая наука продвинулась дальше европейской еще и потому, что она была обогащена наследием Запада. Арабы, хотя и были завоевателями, не были варварами. В своих научных изысканиях арабские ученые опирались на труды античных мыслителей и современных им западноевропейских ученых. Характеризуя арабскую средневековую науку необходимо назвать имена ученых (Аль-Хорезми, Аль-Бируни, Аль-Газен, Ибн-Рушд, Ибн-Сина (Авиценна) и др) и их вклад в развитие науки.
Эпоха Возрождения. Дух этой эпохи во многом определяется открытиями, важнейшие из которых – изобретение компаса, телескопа, книгопечатание, механических часов. Изобретение компаса позволило расширить представление о Земле (кругосветные путешествия, открытие Америки, пути из Европы в Индию и др.). Изобретение телескопа позволило расширить представление о небе. Аспирантам следует проанализировать, как повлияли эти изобретения на мировоззрение тех людей и на науку. Необходимо назвать имена ученых и их открытия, которые продвинули европейскую науку вперед.
В характеристике эпохи не менее важно учесть влияние процесса секуляризации. Церковь постепенно начинает терять свои позиции, ее влияние ослабевает. Формируется принцип пантеизма, суть которого выражается в принципе "Бог есть все". Это дает возможность изучать природу - изучая природу, мы познаем бога. Однако надо учесть, что именно в это время наблюдается разгул черной магии, мракобесия, падение нравов, в том числе и в лоне самой церкви. О противоречивости этой эпохи можно прочитать в работе Р.Тарнаса "История западного мышления". Не менее интересной представляется работа Й.Хёйзинги "Осень средневековья".
Знакомству с наукой эпохи Возрождения будет способствовать чтение работ ученых этого периода, выдержки из которых вы можете найти в хрестоматии по истории науки. Так, Н.Коперник в работе "О вращениях небесных сфер" не только излагает свое представление о космосе, но и объясняет, почему он, несмотря на увещевания высоких церковных чинов, не соглашался публиковать свой труд.
Контрольные вопросы и задания
Поясните высказывание И.Кеплера о взаимоотношении астрономии и астрологии.
2. Объясните значение выражения: "познание в средневековую эпоху носило сакральный характер".
3. Назовите первые европейские университеты и время их появления.
4. Арабские ученые эпохи средневековья были энциклопедистами. Что это означает? Проиллюстрируйте на конкретных примерах.
5. Какую роль для науки сыграла теория двойственной истины Аверроэса?
6. В чем смысл принципа "бритвы Оккама"? Какую роль сыграл этот принцип в становлении опытного естествознания в Европе?
7. Назовите ученого по следующим характеристикам:
8. "Не следует без надобности преумножать сущности" – назовите автора высказывания.
9. Какие науки изучались в первых европейских университетах?
10. Назовите ученого Оксфордского университета по следующим характеристикам:
А) Его называли «удивительный доктор».
Б) Ему приписывают открытие пороха.
В) Высказывал идеи о том, что в будущем будут созданы зеркала, сжигающие все на своем пути, повозки, передвигающиеся по дну морей, по воздуху и суше без помощи человека; говорил о необходимости экспериментального естествознания.
11. Средневековая наука допускала чудеса. Чем обосновывалось это допущение?
12. Какую роль в дальнейшем развитии науки сыграли диспуты, проводимые в первых европейских университетах?
13. Какие понятия пришли из университетского образования эпохи средневековья в современность?
14. Назовите достижения ученых эпохи Возрождения в области математики.
15. Перечислите инженерные идеи Леонардо да Винчи.
16. Назовите ученого, который установил закон движения планет: квадрат времени годичного обращения планеты вокруг Солнца равен кубу расстояния планеты от Солнца
Т²=R³
17. «Подлинная наука возникает в средневековую эпоху». Приведите аргументы «за» и «против» этого тезиса. Выскажите свое отношение к нему.
2.5 Наука Нового времени
Науку Нового времени называют классической наукой. Именно в это время формируется наука в современном смысле слова. Начинает формироваться третий, ранее не существующий аспект науки – наука становится социальным институтом. Следует объяснить, что представляет собой социальный институт вообще и наука как социальный институт, в частности.
Научная революция XVII века, как и любая революция, привела к смене оснований науки, включающий в себя принципы и идеалы науки, методы и мировоззренческие основы. Необходимо проанализировать методологические и мировоззренческие принципы, лежащие в основании античной науки и науки средневековья и показать, каким образом новая эпоха разрушила их и заложила новое основание.
В Новое время продолжает распространяться возникший в эпоху Возрождения принцип пантеизма, снимающий запрет на изучение природы, начинается процесс секуляризации; церковь постепенно ослабевает свое влияние на науку и общество в целом. Если природа – это и есть бог, то, изучая природу, мы в определенной мере познаем бога. Формируются и развиваются такие науки, как биология, физика, химия, геология. Именно в это время вводятся основные понятия – клетка, химический элемент, атомный вес и многие другие. Аспиранты должны назвать имена ученых в области естественных наук, внесших наибольший вклад в развитие естествознания.
Происходит процесс математизации науки, исчезает пропасть между математикой и естествознанием, возникшая еще в античности и поддержанная средневековым религиозным мировоззрением. Аспирантам следует объяснить как тот факт, что в предшествующие эпохи считалось, что законы математики неприложимы к природе, так и то, что, начиная с XVII века, наука встала перед необходимостью математизации естествознания.
В эпоху Нового времени широко распространяется идея гелиоцентризма. Благодаря открытиям в физике эта идея приобретает законченный вид. Как отмечает Р.Тарнас в «Истории западного мышления», в XVIII веке каждый образованный человек знал, что законы земные и законы небесные – одни и те же и каждая частица во Вселенной притягивается к другой частице с силой, прямо пропорциональной произведению их массы и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Кроме того, рушится идея, идущая со времен античности, о том, что космос конечен и небесный свод представляет собой твердое образование, на котором располагаются неподвижные звезды.
В Новое время начинается широкое использование экспериментальных методов в науке (пренебрежительное отношение к которым также было заложено в предшествующие эпохи), что вызвало необходимость изобретения приборов и оборудования.
Особое внимание уделяется вопросам научного метода – не только со стороны философов, но и ученых. Экспериментальный метод, согласно Галилею, должен строиться не на описании наблюдаемых явлений, а на идеальных объектах.
Наука Нового времени ориентирована на успех («Знание – сила»), исчезает предвзятое отношение к науке как возможности реализации ее идей на практике и источнику получение прибыли. Хотя путь от научного открытия до его реализации еще достаточно длинен и наука становится производительной силой лишь во второй половине XX века, но начало этого процесса – в Новом времени.
Эпоха Нового времени характеризуется формированием и развитием технических наук. Следует проследить связь между этим явлением и установлением капиталистических производственных отношений и индустриализацией общества. Необходимо также обратить особое внимание на специфику технических наук, их отличие от естественных наук, а также на то, какие ученые в этой области знания жили и творили в эпоху Нового времени. Этим вопросам уделено особое внимание в учебном пособии под ред. С.А.Лебедева "Философия математики и технических наук"(2006), в учебном пособии В.П.Котенко "История и философия технической реальности", где специфике технических наук также уделяется определенное внимание.
Следует избегать ошибки подменять историю технических наук с историей техники, технических изобретений. В первом случае речь идет именно об идеях, которые в дальнейшем будут реализованы при создании техники. Хотя в изложении темы технических наук невозможно абстрагироваться от вопроса о техники, тем не менее, не следует смешивать эти два вопроса.
Стоит особо отметить, что анализу науки Нового времени в разных учебных пособиях по истории и философии науки уделяется значительное внимание (см., например, В.П.Кохановский, Т.Г.Ляшкевич и др. "Основы философии науки"). Обязательным условием освоения данной темы является знакомство с первоисточниками, представленных в хрестоматии. Работ ученых Нового времени в значительной степени больше, чем произведений ученых других эпох (Галилей, Ньютон, Лаплас, Дарвин, Ломоносов, Декарт, Лобачевский и многие другие).
В Новое время появляются высшие учебные заведения нового типа, существенно отличающиеся от средневековых университетов. Задача аспирантов – не только назвать и охарактеризовать эти различия, но и причины появления этих новшеств в университетском образовании.
В эпоху Нового времени в науке распространяются идея эволюции и идея единства мира. Физиками была доказана связь электричества и магнетизма, идея тождественности электромагнитных и звуковых волн. Аспирантам следует проследить этот процесс на примере разных наук и назвать имена ученых, которые внесли наибольший вклад в этот процесс.
Аспиранты гуманитарных направлений могут проследить возникновение и развитие общественных наук этого периода (экономические и исторические науки, социология и т.д.). Следует отметить, что именно в это время появляется и широко распространяется идея общественного прогресса (Кондорсэ).
Контрольные вопросы и задания
1. Приведите примеры, иллюстрирующие процессы интеграции и дифференциации наук в эпоху Нового времени. Назовите науки, появившиеся на стыке двух или нескольких наук.
2. Для науки Нового времени характерен механицизм. Раскройте содержания этого принципа.
3. Назовите выдающихся ученых-химиков 18-19 вв. и их открытия, подтвердившие идею единства мира.
4. Что вкладывается в понятие "Лапласовский детерминизм"?
5. Назовите методы научного познания, нашедшие широкое распространение в эпоху Нового времени.
6. Какие новые науки появились в результате процесса дифференциации наук?
7. Появление нового оборудования привело к появлению новых наук. Приведите примеры.
8. В произведениях какого мыслителя впервые появляется идея общественного прогресса?
9. Назовите физические теории и их авторов, которые определили содержание научной картины мира 17-18 вв.
10. Какие открытия в области физики эпохи Нового времени наиболее наглядно демонстрируют идею единства мира?
11. Назовите технические науки, появившиеся в Новое время.
12. Назовите ученых, которые внесли большой вклад в развитие той отрасли знания, которой Вы занимаетесь.
13. Что вкладывается в понятия "пантеизм", "деизм", "секуляризация"?
14. Назовите первые научные сообщества и первые периодические научные издания эпохи Нового времени.
15. Проанализируйте позицию многих ученых и философов Нового времени: «Если найти надежный метод исследования, то можно освободиться от субъективных элементов познания». Выскажите собственные соображения на этот счет.
16. «Значение координат и импульсов во Вселенной однозначно определяет ее состояние в будущий момент» - назовите принцип и автора. Выскажите свое отношение к данному принципу.
17. . С точки зрения Гегеля, статус всеобщего знания значительно выше, чем фактического. Исходя из этого, попробуйте продолжить высказывание Гегеля: "Если факты не укладываются в мою философскую систему, то …"
18. Как известно, Галилей не принял идею И.Кеплера, что планеты движутся по эллипсоидным орбитам. Приведите свои примеры о борьбе идей в научном мире, свидетельствующие о том, что история науки – это не только история ее достижений, но и ошибок и заблуждений.
Неклассическая наука. Временные рамки данного периода: конец XIX – середина XX века. Название этапа свидетельствует о том, что в этот период происходит смена основ классической науки. Были сделаны открытия, приведшие к научной революции. На этом этапе работали такие ученые, как А.Эйнштейн, Н.Бор, М.Планк, Э.Резерфорд, М.и П.Кюри, Хаббл, А.Фридман, М.Борн, Дж.Томсон, Э.Шредингер и др. Были открыты элементарные частицы, ядро атома, обнаружено явление радиоактивности, созданы квантовая теория, теория Большого взрыва, частная и общая теория относительности и многое другое.
Задача аспирантов не только в том, чтобы сделать этот список открытий и имен более полным, но и показать, каким образом эти открытия привели к научной революции, к смене основополагающих принципов классической науки. Так, открытие элементарных частиц опровергло представление об атомах как "первокирпичиках", неделимых частицах. Кроме того, электроны, вращающиеся по орбитам, не излучают энергию; излучение начинается только при перескакивании с одной орбиты на другую. При этом, если электрон перескакивает на более далекую от ядра орбиту, то происходит увеличение энергии, на более близкую – уменьшение. Это явление было необъяснимо с точки зрения законов электродинамики. Важнейшие законы классической науки – законы сохранения – требовали своего переосмысления.
Общая и частная теории относительности меняют представления ученых о пространстве и времени, господствующие в Новое время. Так, пространство уже представляет собой не мировой ящик, куда помещены все предметы и в случае исчезновения всех предметов, пространство осталось бы (согласно Ньютону), а представляет собой свойство материальных тел, оно зависимо от материи, времени и движения и исчезает вместе с исчезновением материи.
Также не вписывалось в классическую науку идея о том, что частице материи присущи и свойства волны (непрерывность) и квантовость (дискретность), т.е. все материальные микрообъекты обладают и корпускулярными, и волновыми свойствами.
Не менее значительными в эту эпоху были и успехи в других областях науки. В астрономии возникает вначале гипотеза расширяющейся Вселенной, а затем и ее экспериментальное подтверждение. В.И.Вернадский закладывает основы биогеохимии и учение о ноосфере.
Знакомство с первоисточниками, работами ученых этого периода позволит не только получить информацию из первых уст о научных достижениях, но и узнать многое о мотивах научного исследования, о применяемых методах, о роли интуиции и вдохновении в научных открытиях, а также, что немаловажно, о спорах, обсуждении новых идей и теорий. Известно, что противниками революционных идей в науке чаще всего становятся именно коллеги. Кроме того, история науки, как мы знаем, это не только история достижений и побед, но и история ошибок и заблуждений. Именно эту информацию можно почерпнуть, как правило, не в учебниках, а в первоисточниках.
Постнеклассическая наука. Это современный этап развития науки, начавшийся в середине XX века и продолжающийся по сей день. При изучении данной темы необходимо учесть те особенности, которые отличают современную науку от классической. Со второй половины XX века формируются такие функции науки, как производительная, социальная и гуманистическая. Аспирантам следует раскрыть содержание этих функций и привести конкретные примеры их реализации, а также объяснить сущность таких явлений, как научно-техническая революция, превращение науки в производительную силу общества, роль науки в решении глобальных проблем современности.
Следует уделить особое внимание информатике и вычислительной техники, их влиянию на развитие науки. При этом нельзя смешивать вопрос об информационных технологиях с вопросом об информатике как комплексной научно-технической дисциплине, включающей в себя кибернетику, моделирование и др. Особое внимание следует уделить определению места и роли вычислительной техники в развитии информатики как науки.
Для того, чтобы понять особенность современного этапа развития науки, необходимо сравнить ее с классической наукой. Так, если для классической науки характерен принцип кумулятивизма, то для современной – антикумулятивизм. При этом важно не только раскрыть содержание этих принципов, но и показать, что в понимании развития науки не должно быть их абсолютного противопоставления.
Современная наука теряет такую особенность, как наглядность. Высокий уровень абстракции современных теорий, выход за рамки изучения макромира приводят к тому, что содержание некоторых современных теорий не только не соответствуют здравому смыслу, но и прямо противоречат ему.
В современной науке происходит переосмысление соотношения эмпирического и теоретического, роли эмпирии в создании теории.
Если с точки зрения классической науки считалось, что один путь ведет к истине, то, с точки зрения современной науки – таких путей множество. Эту черту современной науки называют плюрализмом методологий. Содержание этого принципа следует объяснить на конкретных примерах.
Научная деятельность ученых в современную эпоху все больше носит коллективный характер. Говоря о классической науке, мы с легкостью можем назвать авторов открытия (как правило, одного). На современном этапе ситуация меняется. На вопрос "кто расшифровал структуру ДНК человека?», как правило, следует ответ – ученые из США и Великобритании. Следует раскрыть содержание этого тезиса и привести свои конкретные примеры. Несмотря на это, все же можно назвать выдающихся ученых современности. Кроме того, необходимо назвать и конкретные достижения современной науки, и отрасли науки, появившиеся в последнее время.
Аспирантам следует продолжить этот список важнейших особенностей современной науки.
На современную науку оказало влияние:
Следует объяснить значение каждого из этих пунктов, а также тот факт, что именно на современном этапе особенно остро встают вопросы этики науки.
Контрольные вопросы и задания
1. Назовите черты, отличающие классическую науку от неклассической.
2. Осматривая современное оборудование обсерватории, Эйнштейн заметил, что ему для работы достаточно обратной стороны использованного конверта. О какой особенности познания идет речь?
3. Когда и почему возник тезис "материя исчезла"?
4. Каким образом открытия явления радиоактивности, элементарных частиц, теории относительности привели к научной революции, к смене оснований классической науки?
5. Почему люди, с точки зрения А.Эйнштейна, начинают заниматься наукой? (по ст. А.Эйнштейна "Мотивы научного исследования").
6. В чем смысл дискуссии А.Эйнштейна и Н.Бора по проблемам теории познания в атомной физике? (по ст. Н.Бора "Атомная физика и теория познания", либо по хрестоматии по философии науки).
7. Какие открытия в области физики начала XX века в наибольшей степени способствовали разрушению основ научной картины мира, принятой классической наукой?
8. В чем сущность синергетического подхода к исследуемым явлениям?
9. Какой смысл вкладывается в понятие "антисциентизм"? Почему в век научно-технической революции антисциентистские идеи не теряют своей актуальности?
10. Какие аргументы приводят сторонники антикумулятивизма в понимании развития науки в пользу своей позиции?
11. За какие открытия отечественные ученые получали Нобелевские премии?
12. Чем динамические законы отличаются от статистических?
13. К.Воннегут, писатель: "Если ученый не может объяснить 8-летнему ребенку суть своей теории, то это не ученый, а шарлатан".
В.Смирнов, математик, лауреат премии Филдса, на вопрос, как перевести на язык обыденной речи суть его открытия в области математики "доказательство конформной инвариантности в перколяции и плоской модели Изинга в статистической физике", ответил: "Это на обыденный язык не переводится".
Проанализируйте данные высказывания.
14. Какие открытия (исследования) в науке являются предметом наиболее ожесточенных споров в области этики науки?
Литература по разделу "История науки"
Основная литература
1. Философия науки. Под ред. С.А.Лебедева. М., 2004.
2. А.Н.Чанышев. Курс лекций по древней философии. М., 1981.
3. Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г. Основы философии науки: учебное пособие для аспирантов. Ростов н/Д: Феникс, 2004.
4. Философия науки: общие проблемы познания. Методология естественных и общественных наук: хрестоматия /отв. ред.-сост. Л.А.Микешина. – М.: Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005.
Дополнительная литература
1. Философия науки: словарь основных терминов. – М.: Академический Проект. 2006.
2. Общие проблемы философии науки: Словарь для аспирантов и соискателей. / сост. и общ. ред. Н.В.Бряник. Екатеринбург: изд-во Урал. Ун-та. 2007.
3. Бучило Н.Ф., Исаев И.А. История и философия науки. – М.: Проспект. 2011.
4. Огородников В.П. История и философия науки. Пособие для аспирантов. СПб: Питер. 2011.
5. Боннар А. Греческая цивилизация. М.: Искусство, 1991.
6. Мартишина Н.И. Введение в историю и философию науки: Учебное пособие /Омский гос ун-т путей сообщения. Омск, 2003.
7. Островский Э.В. История и философия науки: учебное пособие. М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2007.
8. Очерки по истории математики. М., 1963.
9. Алферов Ж. Наука и общество. СПб.: Наука, 2005.
10. Бернал Дж. Наука в истории общества. М.: Изд-во иностр. лит-ры., 1956.
11. Тарнас Р. История западного мышления. М., 1996.
12. Светлов В.А. История научного метода. М., 2008.
13. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998.
14. Иванов Б.И., Чешев В.В. Становление и развитие технических наук. Л., 1977.
15. Назиров А.Э., Огородников В.П. История и философия науки. СПб., 2005.
16. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетарное явление. М., 1978.
17. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв) М., 1987.
18. Мамзин А.С. История и философия науки. СПб., 2008.
19. А.Ф.Иоффе. О физике и физиках. Л., 1977.
20. Дмитриев И.С. Неизвестный Ньютон. Силуэт на фоне эпохи. СПб., 1999.
21. Косарева Л.М. Коперниковская революция: социокультурные истоки. М., 1991.
22. Частиков А. Архитекторы компьютерного мира. СПб, 2002.
Периодические издания
1. Эпистемология и философия науки. Научно-теоретический журнал института философии РАН. Выходит 4 раза в год.
2. Философия науки. Журнал ин-та философии и права СО РАН. Выходит 4 раза в год.
Электронные издания
1. nplit.ru/books/item/foo/soo/z0000004/st011.shtml
2. www.rus-lib.ru/book/27/25/042-066.html
3. www.istmira.com/novoe-vremya/2394-glava26-razvitie-nauki.html
4. inf1.info/informaticshistory
5. www.icfest.kiev.ua/museum/early-r.html
Экзаменационные вопросы по разделу:
Раздел 3 Научные традиции и научные революции.
3.1 План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
2. Взаимодейстие традиций и возникновение нового знания.
3. Предпосылки и факторы научных революций. Интернализм и экстернализм в понимании механизмов научной деятельности.
4. Проблема типологии научных революций. Глобальные научные революции.
5. Типы научной рациональности: классическая, неклассическая, постклассическая науки.
В предыдущем разделе аспиранты (соискатели) ознакомились с основными этапами развития науки. В данном разделе на полученной основе они идут дальше: анализируют механизмы развития науки, появления нового знания, в том числе – революционно нового.
Данный раздел посвящен рассмотрению моделей развития науки, внутринаучных и социокультурных факторов научных революций, типологии научных революций, типов рациональности.
Раздел разделен на 2 темы, к каждой из которых приведены основные теоретические положения, вопросы для самостоятельной проработки отдельных разделов лекционного курса, контрольные вопросы.
Основные понятия: Эмпирическое, теоретическое, метод, методология, наблюдение, эксперимент, научный факт, научная картина мира, основания науки, эвристика. кумулятивность, парадигма, аномалия, научно-исследовательская программа, интернализм, экстернализм, «кейс стадис», рациональность, научная революция
До середины 20 века в философии науки господствовала кумулятивистская модель – развитие науки рассматривалось как простое накопление знаний.
Однако современное представление строится на некумулятивистской модели – развитие науки с необходимостью предполагает революционные скачки.
Создателем первой некумулятистской модели развития науки является Т. Кун (1929-1996) В своей книге «Структура научных революций» (1962) он выделил два (основных) этапа в развитии науки:
Парадигма, согласно Т. Куну, - это фундаментальная научная теория, изложенная самим автором, задающая образцы решения конкретных научных задач, идеалы, нормы и критерии научности, формирующая определенное научное сообщество.
(Впоследствии Кун стал называть парадигму «дисциплинарной матрицей» - магистрантам необходимо самостоятельно ознакомиться с ее структурой по указанной книге Т. Куна)
Причина научной революции – обнаружение «аномалии» (факта, противоречащего существующей парадигме), и неспособность парадигмы ее объяснить.
(Пример аномалии: отрицательный результат эксперимента Майкельсона-Морли по обнаружению «эфирного ветра»).
Период научной революции – несколько лет или десятилетий. Ревоюция завергается утверждением новой парадигмы.
С критикой этой концепции выступил И. Лакатос (1922-1974): обнаружение «аномалии» не всегда приводит к революции. И. Лакатос разработал собственную концепцию научной революции. Вместо понятие «парадигма» он вводит понятие «научно-исследовательская программа» (НИП). Ее структура:
Стадии развития программ: прогрессивная (теоретические исследования опережают эмпирические) и регрессивная (наоборот).
Причина революции- «вырождение» НИП, исчерпанность ее эвристического потенциала: «разбухание» защитного пояса за счет гипотез Ad hoc, «регрессивный сдвиг проблем». История науки: смена НИП.
Согласно И. Лакатосу, понятие «научная революция» относительно: на любом этапе развития науки есть альтернативные НИП
В ходе дальнейшего развития некумулятивстских моделей развития науки были разработаны еще ряд моделей.
Магистрантам необходимо самостоятельно ознакомиться с концепцией С. Тулмина, который рассматривал научную революцию как смену типов рациональности (логико-методологических стандартов).
В ходе дальнейших дискуссий, были выявлены не только внутринаучные, но и социокультурные факторы научных революций ( М. Малкей, М.Рьюз и др.)
Таким образом, на сегодняшний день можно константировать существование 3 основных подходов к пониманию механизмов научной деятельности:
Вопросы для самостоятельной проработки:
Структура «дисциплинарной матрицы» по Т. Куну. Концепция развития науки С. Тулмина.. Внутринаучные факторы и социокультурные предпосылки научных революций.
Взаимодействие традиций и возникновение нового знания
По вопросу соотношения старого и нового знания позиции у создателей первых некумулятивистских моделей были разные: Кун считал, что парадигмы абсолютно несоизмеримы. И. Лакатос же считал, что НИП имеют общие основания.
Современное решение проблемы предполагает диалектический взгляд на эту проблему: старая теория не отбрасывается полностью даже после научной революции, она входит в новую в виде ее предельного случая.
Новации в науки многообразны: новые теории, объекты исследования, новые понятия и термины, появление новых дисциплин, применение нового экспериментального оборудования и т. д.
В.С. Степин выделяет два основных типа научных новаций:
- Как результат развития исследовательских программ (новые методы);
- Как результат развития коллекторских программ (новые объекты исследования).
(Относительность новаций и их взаимосвязь.)
Механизмы появления новаций
Вопросы для самостоятельной проработки. Проблема соотношения старого и нового знания, проблема выбора теории. Многообразие новаций и механизмы их появления.
Контрольные вопросы и задания по теме
Научная революция – перестройка оснований науки. Возможные варианты:
Итак, научная революция – перестройка оснований науки, через которую осуществляется отбор новых стратегий научного исследования, которые наилучшим образом соответствуют фундаментальным ценностям и мировоззренческим структурам, доминирующим в данной культуре.
Научные революции в истории европейской науки:
Вопросы для самостоятельной проработки Научная революция как перестройка оснований науки. Глобальные научные революции.
Типы научной рациональности: классическая, неклассическая, постнеклассическая.
Глобальные революции связаны со сменой типов рациональности (концепция Степина В. С.).
Критерии рациональности (по В.С. Степину):
Вопросы для самостоятельной проработки:
Типы научной рациональности (классический (додисциплинарная и дисциплинарная наука), неклассический (классическая наука), постнеклассический (постклассическая наука), их особенности.
Обратите особое внимание:
Классический тип рациональности предполагает принцип объективности: все, что не относится к объекту познания, вынесено за пределы рефлексии.
Однако в неклассической науке уже осмыслена связь знаний с характером средств операциональной деятельности
А в постнеклассичекой науке (постнеклассичекой рациональности) учтена соотнесенность получаемых знаний со средствами познавательной деятельности и ценностно-целевыми структурами
Контрольные вопросы и задания по теме
Литература к разделу
Учебники и монографии
1. Баженов Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М., 1978.
2. Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.
3. Горохов В. Т. Концепции современного естествознания и техники. – М., 2000.
4. Горохов В. Т. Основы философии техники и технических наук.– М., 2004.
5. Денисов С. Ф., Дмитриева Л. М. Естественные и технические науки в мире культуры: Учеб пособие. – Омск, 1997.
6. Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий.– М., 1985.
7. Кун Т. Структура научных революций. – М., 2001.
8. И. Лакатос История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки – М., 1978.
9. Малкей М. Наука и социология знания.– М., 1983
10. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.
11. Природа научного познания. Минск, 1979.
12. Степин В. С. Философия науки и техники : учеб. пособие для вузов – М.: Гардарика, 1996.
13. Степин В. С. Теоретическое знание: структура, история, эволюция – М.: Прогресс-Традиция, 2000.
14. Степин B.C., Горохов В. Т., Розов М.А. Философия науки и техники. – М., 1991.
15. Степин B.C. Философия науки. Общие проблемы.– М., 2004.
16. Традиции и революции в развитии науки. – М, 1991.
17. Философия и методология науки / Под ред. В.И. Купцова. – М., 1996.
18. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.
19. Швырев В.С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1979.
Хрестоматии:
1. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада [Текст] : учеб. хрестоматия / Институт "Открытое общество" ; А. А. Печенкин. - 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Логос, 1996.
2. Философия науки: Хрестоматия. – М: Прогресс-традиция, 2005.
3. Человек и мир: Хрестоматия по философии: В 2 кн./ Сост.: В. О. Бернацкий и др.; Под ред. В. О. Бернацкого/. Кн. 1: Становление философской и научной картины мира. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2001.
Экзаменационные (зачетные) вопросы по разделу
Раздел 4. Философские проблемы техники и технических наук
4.1 План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела
Следует знать, что в человечестве на современном этапе общественного развития ведущей и направляющей силой выступают разнообразные по своей культуре общества, в целом представляющие техногенную цивилизацию, пришедшую на смену цивилизации традиционной. Среди техногенных обществ наиболее развиты так называемые «постиндустриальные» общества или общества «третьей волны» (в терминологии Э. Тоффлера). Очевидно, что они в разной мере стимулируют явления общественного и личностного прогресса, но это лишь одна сторона действительности. С другой, зачастую неочевидной стороны, каждое из таких обществ несёт свою долю ответственности за глобальные проблемы человечества, за проявления «массового», «одномерного», «техногенного человека». Последний (в аргументации ряда исследователей) неразрывен с «массовой культурой», имеющей в качестве одного из закономерных следствий «антикультуру» «цивилизованного варварства». В таком случае «техногенный человек» – представитель движущей силы и основной структурный элемент нивелирующего «техногенеза» (в значении процесса, «резко увеличивающего энтропию окружающей природной среды, загрязняющего и разрушающего биосферу, уменьшающего разнообразие экосистемы и биологичес ких видов»2). На это следует обратить особое внимание постольку, поскольку техногенная цивилизация – цивилизация из класса «больших систем». В рамках последних «человек может выходить на такие автомодельные режимы, при которых он ощущает влияние абсолютного будущего, сверхцивилизации ... <…> происходит некоторая гармонизация, сверка текущего хода процессов с целью, ... с “будущим порядком”»3. И это может быть как порядок скатывания к гибели человечества, так и порядок всё большего задействования потенциала самовыживаемости рода, т.е. путь устойчивого развития и становления ноосферы. Мы ответственны за него.
В современном понимании становится всё более ясным, что осмысление вопросов, проблем техники, технических наук является для человечества, для представляющих его обществ и личностей остро актуальным. Причём, такое осмысление может и должно осуществляться не столько на частном, сколько на общем, теоретико-мировоззренческом, философском уровне, поскольку за «границами содержания» любого конкретного предмета науки, техники и технологий «вступают в игру силы, которые уже не являются полностью рациональными, а возникают из жизни и самого человеческого общества», что требует задействовать путь (метод), максимально рационально «выводящий за узкие рамки» конкретного предмета «к широким горизонтам …»4. Таковым с VII-VI вв. до н.э. был и остаётся путь философии. Иными словами, сама действительность человечества на очередном этапе своего развития настойчиво демонстрирует необходимость для субъектов познания и практики, в том числе – для нынешних учащихся и работников инженерно-технического профиля, – умений и навыков по-философски, т.е. системно-рационально, критически, рефлексивно выявлять, ставить и разрабатывать совокупность предельных вопросов и проблем техники и технических наук, чему и призвано способствовать изучение данного раздела. При этом следует отдавать себе полный отчёт в том, что между отраслями знания есть границы, но нет непроходимых границ. Современная техника, техническое знание, технические науки, проявляясь как следствие собственно технического сознания, обобщаясь техническим мировоззрением, демонстрируют объективную неразрывность с наукой, с научным знанием и научным мировоззрением в целом и через них – с философским знанием и мировоззрением, с системой философского знания, с философскими дисциплинами.
Следует осознавать, что в настоящее время техническое и научное мировоззрение тесно взаимодействуют. Особенность современности – комплекс научно-технического мировоззрения, открытый для воздействия со стороны других мировоззренческих форм и активно воздействующий на них. В культурно-историческом плане техническая сторона жизнедеятельности людей возникла, вероятно, в момент самого их появления, но не осознавалась как нечто специфическое в системе жизнедеятельности, и длительное время существовала до появления преднауки. Преднаука оформилась во время существования первых обществ традиционной цивилизации. Она не мыслима не просто без техники, но, что существенно, без элементарных технических знаний. Преднаука проявилась до собственно научной и философской сторон в человеческой жизнедеятельности. Значит, задолго до технических наук, в основу которых легли элементарные научные и технические знания. Собственно же наука, включающая в себя технические науки, проявилась в своей изначальной неотрывности от техники и технических знаний – равно как в и их последующей неотрывности от науки – только в период 1-й научно-технической революции XVI – XVII вв. Но задолго до того – фактически с момента появления древней теоретической философии – философами, а затем и философствующими учёными и техниками стали сначала косвенно, а в дальнейшем и прямо ставиться и обсуждаться, включаться в развивающуюся систему философского знания теоретико-мировоззренческие вопросы и проблемы техники, технических знаний, сформировавшие весь круг философских проблемы техники и технических наук.
В современном, окончательно ставшем и оформившемся виде философские постановки и решения проблем техники и технических наук существуют в смысловом поле и структурной организации общей философии в виде специальной предметной дисциплины, получившей в последней трети XIX столетия устойчивое именование «Философия техники». В российское словоупотребление именование-термин «философия техники» было введёно в 90-х годах XIX в. инженером-теоретиком П.К. Энгельмейером.
Научный аппарат названной философской дисциплины включает понятийную проработку всей системы теоретического осмысления сферы «технического» в жизнедеятельности людей, в том числе – такие фундаментальные системообразующие понятия, как «техника» и «технология». Стремясь к терминологической ясности и точности, мы должны сразу же осмыслить и иметь в виду следующее:
– «технология» трактуется и будет трактоваться далее как понятие о «методах изготовления и использования артефактов»;
– понятие «техника» – как мыслительная форма, могущая – помимо названных методов – обозначать и сами артефакты (в виде искусственно созданных орудий и инструментов, например, посуды, молота, автомобиля и т.п.);
– в такой трактовке «термин «техника» в русском языке имеет тот широкий смысл, который имеют английские «technics» и «technology»5.
Т.е. техника есть методы изготовления и использования артефактов, следовательно, и соответствующие знания, и сами артефакты в виде орудий и инструментов, или несколько подробнее: «Техника – исторически развивающаяся совокупность создаваемых людьми средств (орудий, устройств, механизмов и т.п.), которые позволяют людям использовать естественные материалы, явления и процессы для удовлетворения своих потребностей; нередко к технике относят также и те знания и навыки, с помощью которых люди создают и используют эти средства в своей деятельности»6.
Данные определения «техники» и «технологий» следует держать в уме и осознанно использовать далее в качестве рабочих, подразумевая при любом дальнейшем употреблении термина «техника» и какие бы то ни было технологии с соответствующими техническими знаниями в рамках тех или иных технических наук.
Предлагаемое на страницах данного пособия учебное решение в рамках названной дисциплины комплекса философских проблем техники и технических наук предполагает последовательное изучение ряда тем:
1) «Мировоззренческая интерпретация и философская рефлексия проблем техники и технических наук».
2) «Протофилософия техники, теоретическая философия техники, парафилософия техники».
3) «Ноосферное гуманитарно-техническое измерение исторического прогресса».
В целом содержание раздела «Философские проблемы техники и технических наук», содержание его тем достаточно широко и подробно представлены в научной и учебной литературе по философии науки и техники, философии техники. Опираясь на знания, проработанные с учётом содержания рекомендуемых источников по предыдущим разделам курса, данный раздел следует разрабатывать, опираясь, например, на содержание являющихся базовыми для курса в целом и представленных в Научной библиотеке Омского государственного технического университета следующих монографий, учебников, учебных пособий, сборников статей, справочных изданий. В том числе:
1). Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники : учеб. пособие для вузов по специальностям "Философия" и "Философия техники" / В. Г. Горохов, В. М. Розин ; ред. Ц. Г. Арзаканян ; Ин-т философии РАН. – М. : ИНФРА-М, 1998. – 223 с. – ISBN 5-86225-706-3
2). Котенко В.П. История и философия технической реальности : учеб. пособие для вузов / В. П. Котенко. – М. : Акад. Проект : Трикста, 2009. – 622 с. – ISBN 978-5-8291-1066-6; ISBN 978-5-902358-90-9
3). Митчем К. Что такое философия техники? / К. Митчем ; под ред. В. Г. Горохова ; пер. И. Г. Арзаканяна. – М. : Аспект Пресс, 1995. – 149 с. – ISBN 5-7567-0031-5
4). Общие проблемы философии науки : слов. для аспирантов и соискателей : учеб. пособие / Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького ; сост. Н. В. Бряник ; под ред. О. Н. Дьячковой. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2007. – 317 с. – ISBN 5-7996-0260-9
5). Розин В.М. Философия техники : от египетских пирамид до виртуальных реальностей: Учеб. пособие для вузов / В. М. Розин. – М. : NOTA BENE, 2001. – 364 с. – ISBN 5-8188-0037-7
6). Стёпин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники : учеб. пособие для вузов / В. С. Стёпин и др. – М. : Контакт-Альфа, 1995. – 379 с. – ISBN 5-86421-007-2; они же. Философия науки и техники [Текст] : учеб. пособие для вузов / В. С. Стёпин и др. – М. : Гардарика, 1996. – 400 с. – ISBN 5-7762-0013-X
7). Философия техники в ФРГ / пер. с нем. и англ. Ц. Г. Арзаканяна [и др.]; сост.: Ц. Г. Арзаканян, В. Г. Горохов. – М. : Прогресс, 1989. – 527 с. – ISBN 5-01-001593-5
8). Хрестоматия по истории науки и техники / Рос. гуманитар. ун-т, РАН ; под ред. Ю. Н. Афанасьева, В. М. Орла ; сост.: Б. А. Старостин и др. – М. : Изд-во РГГУ, 2005. – 700 с. – ISBN 5-7281-0747-8
Помимо отмеченных выше следует пользоваться и другими учебниками, учебными пособиями и монографиями обозначенных авторов или, например, таких авторов, как В.И. Белозерцев, А.А. Воронин, Н.И. Иванов, В.П. Ивановский, С.Н. Климов, В.П. Котенко, Х. Ленк, Л.Ф. Матронина, Ю.С. Мелещенко, Г.Н. Орлова, Я.В. Сазонов, Г.М. Тавризян, В. Хесле, В.В. Чешев, М.М. Шитиков и др. Кроме того – соответствующими содержанию раздела и его тем словарными статьями по терминам, направлениям, персоналиям и т.д. в справочных изданиях, выходящих под общими названиями «Философские словари», «Философские энциклопедии». В том числе – для получения элементарных сведений об основных исследователях проблем техники и технических наук, ключевых идеях их исследований, можно воспользоваться, например, рубрикой «Словарь имён» следующего учебного пособия7.
Вместе с тем при разработке раздела в целом необходимо обращаться и к материалам, предлагаемым Интернетом, например, такими находящимися в свободном доступе источниками, как:
1).http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/filosofija_nauki_tekhniki/al_ani_filosofija_tekhniki_ocherki_istorii_i_teorii_uchebnoe_posobie/30-1-0-841
Аль-Ани Н.М. Философия техники : очерки истории и теории : учебное пособие / Н. М. Аль-Ани. – СПб.: [б. и.], 2004 – 184 с. ISBN 5-98278-011-1
2).http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00---001ucheb--00-0-0-0prompt-10---4------0-1l--1-ru-50---20-about---00031-001-1-0windowsZz-1251-10&a=d&c=01ucheb&cl=CL1&d=HASH014adb8559264947721740d4.2
Негодаев И.А. Философия техники : учеб. пособие для студентов техн. вузов / И. А. Негодаев. – Ростов н/Д : [б. и.], 1997. – 319 с. – ISBN 5-7890-0031-2
3).http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/filosofija_nauki_tekhniki/gurevich_p_s_otv_red_novaja_tekhnokraticheskaja_volna_na_zapade/30-1-0-1132
Новая технократическая волна на Западе : [Сб. ст. : Пер.] / АН СССР. Ин-т философии, Науч. совет при Президиуме АН СССР по филос. и социал. пробл. науки и техники ; Сост. и вступ. ст. [с. 3-31] П. С. Гуревича. – М. : Прогресс , 1986 . – 451 с.
4).http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/2006/Rozin_1.pdf
Розин В.М. Понятие и современные концепции техники / В. М. Розин / РАН. Ин-т философии. – М.: ИФ РАН, 2006. – 255 с. – ISBN 5-9540-0044-1
5).http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/filosofija_nauki_tekhniki/tavrizjan_filosofy_20_veka_o_tekhnike_i_tekhnicheskoj_civilizacii/30-1-0-40:
Тавризян Г.М. Философы XX века о технике и "технической цивилизации" / Гаянэ Тавризян ; Рос. акад. наук, Ин-т философии, Ин-т науч. информ. по обществ. наукам. – М. : РОССПЭН, 2009. – 208 с. – ISBN 978-5-8243-1164-8
Для более глубокого и детального уяснения философских проблем техники и технических наук необходимо обращение не только к учебным, но и к оригинальным исследовательским текстам философов, философствующих учёных и техников, а именно: к работам Х. Бека, М. Блюменберга, Ф. Дессауэра, Э. Каппа, А. Кёстлера, К. Кормера. В.А. Кутырёва, Х. Ленка, Л. Мэмфорда, Л. Нуаре, Х. Ортега-и-Гассета, К. Париса, Ф. Рапа, Х. Сколимовски, П.А. Флоренского, М. Хайдеггера, В.В. Чешева, О. Шпенглера, Э. Штрёкер, Ж. Эллюля, П.К. Энгельмейера, А. Эспинаса, К. Ясперса и др. отечественных и зарубежных мыслителей. Большая часть таких текстов дана в форме научно-философских статей, неоднократно переизданных в соответствующих сборниках, антологиях и на страницах периодических изданий. Множество таких статей, содержание которых помимо прочего может и должно служить основой для написания рефератов и выполнения других заданий, содержится на страницах журнала «Вопросы философии», «Вопросы истории естествознания и техники».
После каждой темы, а затем и раздела в целом, данное учебное пособие содержит систему контролирующих знание вопросов и заданий.
Основные понятия: артефакт, биосфера, коэволюция, культура, мировоззрение (объект, предмет, уровни, типы, жизнеутверждение, жизнеотрицание), модели интерпретации техники, научно-техническая революция, ноосфера, парафилософия техники, праксеология, протофилософия, профилософия, социально-антропологический детерминизм, социентальные качества, техника, техническое мировоззрение (знание, сознание), техническая наука, технический пессимизм (аллармизм, технофобия), технологический детерминизм (оптимизм, техницизм, технократизм), технология, техносфера, устойчивое развитие, философия теоретическая (инженерная, гуманитарная), философия техники (объект, предмет), философские трактовки техники (органопроективная, экзистенциально-персоналистическая, сциентистско-технократическая), цивилизации (традиционная, техногенная, индустриальная, постиндустриальная), Homo sapiens (faber)
2.5.1. Мировоззренческая интерпретация и философская рефлексия
проблем техники и технических наук
Техника относится, прежде всего, к материальной, философия – к духовной сторонам нашей жизнедеятельности. В этом отношении в системе культуры философии генетически предшествует, а теперь сосуществует с ней мифо-религиозно-художественный мировоззренческий комплекс, в котором до возникновения преднауки и науки и была осмысливаема техника, являющаяся столь же древним объектом, сколь древним является миф. Для философии определяющим началом служит мышление, требующее критически выверенного языка предельных абстракций. Для техники же – деятельность, умеющая минимизировать затраты при достижении целей; техника очевидна нам через деятельность. Техника – первично, философия – вторично, но вместе – изначально включены в систему «надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех её основных проявлениях», т.е. в систему культуры8. Изменения бывают прогрессивного или регрессивного типов, и именно философия требует осознавать, что определённые виды деятельности, поведе ния и общения людей осуществляются в соответствии с культурными программами и не существуют вне них.
Констатируя включённость техники в общечеловеческую жизнедеятельность, значит, в культуру и цивилизацию, необходимо осмыслить и аргументировать ответ на комплексный вопрос о возможности или невозможности объективного (не измышленного) существования людей и обществ без осуществления какой-либо деятельности. Вопрос предполагает творческое решение проблемы: техника – неотъемлемое проявление деятельности как одного из атрибутов, т.е. сущностных, неотъемлемых (социентальных) свойств людей и обществ, либо в целом деятельность людей и обществ может, а поэтому или осуществлялась, или будет осуществлена, или осуществляется сейчас какими-либо людьми и обществами без какой бы то ни было технико-технологической составляющей, не являющейся тем самым сущностным для людей свойством, не необходимым для них, не атрибутивным (акцидентальным). Заявленные альтернативы могут выражаться и следующим образом: либо люди действительно, а не мнимо, есть представители рода существ Homo sapiens faber (людей разумных и умелых, мыслящих и создающих орудия), либо – только Homo sapiens, но не-faber. Этот комплексный вопрос может обозначаться как «проблема атрибутивности или случайности технического аспекта в жизнедеятельности человечества: Homo sapien faber – Homo sapiens». При этом следует знать: в качестве научного и философского понятие «человечество» появилось только в связи с возникновением в ходе 1-й научно-технической революции индустриальной цивилизации; в середине XVIII в. в контексте идей Просвещения Б. Франклин определил человека как «животное, производящее орудия», в этом смысле, как Homo faber, и это широкое определение было общепризнанным до 60-х годов XX в., пока Джейн Гудолл не обнаружила, что орудия делают и шимпанзе; в 1858 г. при первой систематизации живых видов планеты Земля К. Линней назвал человека разумным – Homo sapiens.
Далее, понимая, что если техника в принципе нам присуща, то необходима для самого факта нашей жизнедеятельности, следует осмыслить проблему базовой жизнеутверждающей сути культуры, что подразумевает доказательную идентификацию подлинной культуры, следовательно, подлинной философии (в её отличии от таких превращённых форм как эрзац- и антикультура) с жизнеутверждающими процессами и программами деятельности обществ и личностей.
Суть чего бы то ни было дана нам через наше усмотрение её в форме определённого объекта и предмета в содержащем все возможные объекты и предметы Универсуме (мире в целом). Есть соответствующая культура усмотрения сути, включающая культуру выявления конкретного объекта и предмета определённой материальной или духовной деятельности в контексте всех других объектов и предметов. Поэтому философское осмысление проблем техники и технических наук предполагает чёткую фиксацию и осмысление встроенности объекта и предмета философии техники в объект и предмет философии как таковой, предполагает выяснение общего и особенного в объектах и предметах мировоззрения, науки, техники, философского мировоззрения, философии науки и философии техники. Такое осмысление требует объяснить мировоззрение, следовательно, и техническое мировоззрение, как духовное, но отнюдь не обязательно жизнеутверждающее моделирование общих программ жизнедеятельности людей, что в свою очередь влечёт проработку определения мировоззрения в заданном аспекте. При этом необходимо уделить должное внимание таким понятиям (и их определениям), как: мировоззрение, объект мировоззрения (мир в целом), предмет мировоззрения (отношение человек – мир), уровни мировоззрения («образно-представленческо-ассоциативно-эмоциональный» и «понятийно-категориально-логическо-рассудочный»9), типы мировоззрения («социоантропоморфическое мировоззрение» и «натуралистическое мировоззрение» в обозначении А.Н. Чанышева), виды мировоззрения (обыденное мировоззрение, культурно-исторические формы мировоззрения). Без этого не может быть в дальнейшем достаточного понимания философии техники, предполагающего знание её структурообразующей основы: объекта и предмета философии техники, их соотнесённости с объектами и предметами мировоззрения вообще и философского мировоззрения в частности, связи системы философского осмысления техники с разделами философского знания, объективной логики развития философии техники, базовых проблем философии техники, основных концепций и направлений в философии техники.
Сущность объекта философии может быть детализирована следующим контекстуальным определением: «Претендуя на всеобщность своих суждений, философия, хочет того философ или нет, объектом берёт вполне определённую предельную систему: Мир не как формально целое, не как безличное “нечто”, а как такую Вселенную, частью которой оказывается сама личность, общество, человечество со всеми произведёнными им продуктами. Включая, естественно, понятия, категории и само знание в целом»10. Предметом же любого мировоззрения является отношение человек – мир. Специфика собственно философского мировоззрения в том, что оно раскрывает содержание отношения человек – мир в аспекте всеобщего, поэтому в качестве рабочего определения предмета философии следует взять следующее: «Всеобщее в отношении человек – Мир», что означает всеобщее в «Действительности – развивающейся предельной системной целостности – и … человечестве – её причине»11.
Далее требует осмысления тот факт, что раскрытие общей философией содержания собственного предмета исторически структурировано и на данный момент представлено в виде базовых философских теорий (разделов): онтологии, гносеологии, аксиологии, праксеологии и т.п. Специфика и последовательность возникновения этих разделов функционально коррелирует с систематикой социентальных качеств. Например, в схематичном, упрощённом виде фиксации этой корреляции:
1) онтология – общественные потребности;
2) гносеология – сознание;
3) аксиология – интересы, отношения, нормативность;
4) праксеология – деятельность.
Техника, что отмечалось ранее, есть то, что всегда напрямую связано с деятельностью, поэтому философия техники появилась в ходе смыслового развёртывания, дифференциации и вычленения праксеологических аспектов общей философии в её более ранних и базовых разделах. В качестве разработчиков «праксеологии» следует отметить П. Бурдье, в 1882 г. введшего данный термин в мировоззренческое словоупотребление, и А. Эспинаса, в 1897 г. полагавшего в одном из сборников своих статей в качестве предмета философии техники «технологию» и утверждавшего о формировании в будущем общей праксеологии как «философии деятельности» («учения о всеобщих законах человеческой практики»). Следует также отметить и то, что в определённом смысле предвидение А. Эспинаса оказалось исторически оправданным: в 60-е годы XX в. Т. Катарбинский сделал понятие праксиология популярным и общеупотребимым.
Далее, пользуясь также введёнными ранее рабочими определениями понятий «техника» и «технология» следует осмыслить объект и предмет технологии, технической науки, технического знания и технического сознания. А именно то, что:
1) техника в качестве технического устройства (артефакта), являющегося результатом технического действия, – объект технологии;
2) само техническое действие – предмет технологии;
3) артефакт вместе с техническим действием, являющиеся совокупным результатом технического знания, – объект технической науки;
4) техническое знание – предмет технической науки;
5) объект технического сознания – единство артефакта, технического действия и технического знания, т.е. интегральное единство объектов и предметов как технологии, так и технической науки;
6) предмет технического сознания – место и роль единства артефакта, технического действия и технического знания, их историко-культурный контекст.
После чего следует проработать смысл определений объекта и предмета философии техники, используя их в дальнейшем в качестве основных:
– Рассматриваемая в аспекте всеобщего системная совокупность техники, технической деятельности, технического знания и технического сознания – объект философии техники.
– Техническое сознание, рассматриваемое в аспекте всеобщего и взятое в качестве феномена культуры в его историческом развитии, – предмет философии техники, или: предмет философии техники – это осознание техники в её сущности, месте в культуре и обществе, развитии и значении для прошлого, настоящего и будущего человека и человечества.
С учётом такой теоретической фиксации объекта и предмета философии техники далее следует видеть генезис и развитие философской рефлексии над техникой прежде всего в аспекте имевшихся до философии исторически разнообразных моделей интерпретации (от лат. interpretatio – истолкование, объяснение, разъяснение) техники. Если техника – постоянный факт человеческой жизнедеятельности, то выработка моделей разъяснения, истолкования этого факта, или моделей интерпретации техники, нацеленных на выявление её сути, – вторичный феномен культуры. Исторические модели интерпретации техники, возникали и возникают в обществах, находящихся на качественно отличных этапах общественного развития: от архаики до постиндустриализма. Эти модели всегда и в разных отношениях и степенях несовершенны и есть знаковые системы, которые:
1) подобны культурно-историческим моделям понимания и интерпретации сути соотнесённости людей и обществ с Миром;
2) вторичны по отношению к культурно-историческим моделям понимания и интерпретации сути соотнесённости людей и обществ с Миром, им подчинены (зачастую неявно).
Сущностной особенностью исторических моделей интерпретации техники является то, что они – результат возникновения, становления и совершенствования осознания людьми себя и Мира в техническом ракурсе Действительности. В таких моделях мы имеем дело с особым видом нашего проникновения через Действительность в бесконечный Мир (Бытие): с проникновением в Бытие «через Действительность … посредством формирования, постижения и овладения Действительностью»12 именно в её техническом аспекте, который есть лишь частное проявление человеческого. Но проникновения в Мир через любой аспект Действительности нет без хотя бы примитивной, элементарной представленности этого аспекта знаками (как в виде образов, символов, так и в виде понятий) конкретно-исторических объективных результатов «формирования, постижения и овладения Действительностью», т.е. результатов проявления социентальных качеств (сознания, деятельности, общественных потребностей, интересов и т.д.). Оттого и проникновение в Бытие через технический аспект Действительности возможно обозначить как проникновение через единство следующих «компонент сущности техники» (в перечислении В.М. Розина): 1) интеллектуальных образований (знаний, идей, наук), 2) исторически возникавших видов деятельности (практической, познавательной, технической, инженерной, проектировочной), 3) социокультурных влияний на развитие техники13.
Используя данное определение понятия «модель интерпретации техники», в дальнейшем в рамках изучаемого подраздела следует освоить периодизацию формирования и изменения содержания таких моделей, проводимую по ряду последовательно используемых оснований:
– По основанию исторического предшествования или одновременности философскому мировоззрению следует различать два типа моделей интерпретации техники:
1.1. Модели дофилософской интерпретации техники (дорефлексивной и не являющейся теоретико-рациональной). Такого рода модели принадлежат к «предфилософии» («профилософии»), которая в начале есть совокупность дофилософских и донаучных примитивных мифо-религиозно-художественных мировоззренческих построений, а затем – комплекс протонаучных знаний (преднауки) и развитых мифо-религиозно-художественных мировоззренческих построений;
1.2. Модели её собственно философской интерпретации. В истоке – это модели философской «профилософии техники», затем – модели «протофилософии техники», как её «перворожденной философии», для которой, как для любой протофилософии, «характерны значительные пережитки» предшествующих форм познания, «неразвитость философской терминологии, отсутствие самосознания, стихийность»14. Затем имеет место развитая, теоретическая философия техники.
– В рамках дофилософской интерпретации техники по основанию подчинённости этой интерпретации одной из 2-х базовых и предшествовавших философии мифо-религиозно-художественных моделей сути соотнесённости людей и обществ с миром выделяются такие подвиды дофилософской интерпретация техники, как:
1.1.1. Архаично-анимистическая модель интерпретации техники.
Архаично-анимистическая модель сложилась и существовала на протяжении 3-х стадий «каменного века» (палеолит, мезолит, неолит) и изначально до преднауки, возникшей, как указывалось выше, именно в цивилизациях, например, в Древнем Египте, в античной цивилизации и т.п., (см. раздел I данного учебного пособия). Её постепенное изживание и замена новой моделью произошло в период так называемой «неолитической революции» (датируемой временным диапазоном от Х до III тысячелетия до н. э.), в ходе которой осуществился переход от охоты и собирательства, как базовых способов жизнедеятельности, к сельскохозяйственному способу. В результате «неолитической революции» существенно изменился характер техники, следовательно, и её интерпретация, в том числе возникла письменность, как фундаментальная для цивилизации техника знаковой фиксации речевых сообщений. В рамках собственно архаично-анимистической интерпретации техники не было, нет и не может быть технического сознания, нет собственно технического знания, как предмета технической науки за отсутствием последней. Эта модель лишь фиксирует и интерпретирует артефакты и технические действия по их получению и использованию, осуществляя это в превращённой и фантазийной форме (от греч. phantasm – воображение) и в этом смысле осуществляемая в её рамках интерпретация техники в принципе ненаучна или антинаучна. Об интерпретируемой в рамках этой модели фактической технике «каменного века» можно подробно ознакомиться по публикациям, например, В.С. Виргинского15. В целом же изучение данной модели, нормативной для обществ на стадиях, условно называемых «дикостью и варварством» и предшествующих собственно цивилизации, требует чёткого осмысления архаико-анимистического способа видения мира и людей в нём, следовательно, и техники. И это актуально помимо прочего также и в том смысле, что некоторые субъекты техногенной цивилизации в её «технотронном» (термин Збигнева Бжезинского) проявлении, используя реальные достижения современной науки и техники, по сути реактивирует данный способ в новейшем технократическом применении, что способно существенно дегуманизировать действительность, способствует её вторичной, научно-технически индуцируемой архаизации.
1.1.2. Модель архаично-пантеистической интерпретации техники.
Для её осмысления необходимо вспомнить из курса общей философии мировоззренческую суть пантеизма, прежде всего – в его натуралистической форме. В рамках этой модели созрели предпосылки для начала 1-го этапа формирования технических наук, или этапа донаучного развития технических знаний, продолжавшегося вплоть до второй половины ХVII в.
Начиная проработку данной модели, следует, прежде всего, осознать, что она характерна для только ещё начинающего своё развитие, примитивного, но уже собственно технического сознания. В таком раннем виде технического сознания артефакты и технические действия, хотя ещё и в превращённой форме, но уже становятся объектом ранней технической преднауки, как особого проявления преднауки в целом. Эта модель интерпретации техники неразрывно связана не просто с письменностью, но с элементарной системой знаковой фиксации идеальных объектов, замещающих реальные объекты (геометрические фигуры, как модели земельных участков, числа, представляющие наличие реальных объектов, числовые матрицы, числовые прогрессии, как знаки операций в отношении совокупности предметов). А далее – и с в некотором смысле «идеализированными объектами» – результатами алгоритмической деятельности: с сериями «прямых и обратных операций с чертежами и числами, отнесённых уже не к самому объекту практики, а к модели (причём в данном контексте модель мыслится как особый сакральный объект магического поля или предметов)»16. Вместе с тем, оперирование с идеальными и «идеализированными объектами» носит исключительно рецептурный характер.
Осознание сути и возможностей данной модели требует как изучения реальных технико-тихнологических достижений древних цивилизаций (Шумера, Мохенджо-Даро, Древнего Египета, Финикии, Аккада, Вавилона, Древней Персии и т.д.), так и понимания того, почему преднауки и техника осознавались представителями древних обществ на стадии ранней традиционной цивилизаций как некие сакральные действия по восстановлению нарушенного миропорядка, что в десакрализованном виде может быть рационально понято как исток, наложивший отпечаток на дальнейшее мировое цивилизационное развитие.
– Философия, появившись в конце VII – начале VI вв. до н.э., в лице своих теоретиков прямо касалась проблем, вопросов техники, технического знания начиная с этапа классики в рамках древней философии. Однако, как отмечалось выше, собственно философия техники проявилась в структуре философского знания только на пике расцвета индустриальной цивилизации. Поэтому в рамках модели собственно философской интерпретации техники (1.2.) следует различать:
1.2.1. Рассматриваемую в данном подразделе обобщённую модель «ранней философской интерпретации техники» (философской «профилософии техники»).
1.2.2. Относящуюся к проблематике следующего подраздела обобщённую модель (по сути же – модели) интерпретации техники в рамках возникшей и развивающейся философии техники.
Ранняя философская интерпретация техники (1.2.1), таким образом, понимается как интерпретация техники до возникновения специальной предметной философской дисциплины «философия техники». Её принципиальной новизной является то, что именно в ней возник и на стадии предтехнической науки развивался замысел научной техники, требующий опоры на достоверное, сущностное знание, и включавший в себя проект инженерии до самой инженерной практики (через попытки объяснения того, как возможно создание вещей). Поскольку же ранняя философская интерпретация техники в целом обобщает развитие философских размышлений над техникой, ведшихся представителями 4-х этапов в развитии философии как таковой (Древности с периода её классики, Средних веков и Возрождения в целом и начала Нового времени), то следует специально рассматривать интерпретацию техники в философии Древнего мира (прежде всего Платоном и Аристотелем), интерпретацию техники в религиозной философии Средневековья, и далее.
Опорными материалами для изучения модели ранней философской интерпретации техники на всех обозначенных выше исторических этапах могут служить, например, отмеченные ранее «Очерки истории науки и техники с древнейших времен до середины ХV века», а также § 11.1 раздела 11 «Философия техники и глобальные проблемы современности»17.
В итоге изучения данного подраздела в целом должно появиться чёткое осознание сути дофилософской мировоззренческой и ранней философской (включая раннюю новоевропейскую разновидность) рефлексии над источником технических знаний, сущностью, природой и предназначением техники и технологий, значит, осознание возникновения, основных типов, дисциплинарной и структурной организации технических наук.
Контрольные вопросы и задания
2.5.2. Протофилософия техники,
теоретическая философия техники, парафилософия техники
Данная тема прежде всего требует разработки ранее намеченного различения протофилософии техники и теоретической философии техники.
Протофилософия техники – это «перворожденная философия техники» с ещё отсутствующим теоретическим ядром, в рамках которого только и может быть осуществлено объектно-предметное самоопределение. Она, в общем, соответствует этапу становления и развития технических наук «классического» типа (ХVIII – начало ХХ в.), заканчиваясь несколько раньше: в последней трети ХIХ в. Теоретическая философия техники – это форма развёрнутой системно-рациональной рефлексии над техникой, породившая в числе прочего и собственное самоназвание. Она в целом коррелирует с этапом формирования комплексных научно-технических дисциплин (с первой трети ХХ в.), опережая его.
Протофилософия, или ранняя философия техники, а затем и теоретическая философия техники, представлена двумя направлениями: инженерной философией техники и гуманитарной философией техники. Данные направления различаются на основе формального критерия приверженности того или иного представителя философии техники узко технологической или более широкой культурологической программе теоретико-мировоззренческого исследования и решения проблем техники и возникли на основе выработанных в XVII в. механицистской и органицистской моделей понимания техники. В рамках собственно профилософии техники – это:
1) инженерная протофилософия техники, или в другом своём именовании, подчёркивающем активное участие её субъектов в научно-технических разработках и их практическом применении, – философия производственников (фабрикантов).
2) гуманитарная протофилософией техники.
Представители технологической программы в протофилософии техники (например, И. Бекман, И. Поппе, Э. Юр и др.27) в основном выполняли задачу систематизации техники-артефакта, технической деятельности, технических знаний, что считали необходимым для получения содержательного определения понятия технология в её широком (западном) понимании. Это определение изначально имело аналитический, классификационный характер, в дальнейшем наполняясь эвристическим содержанием.
Представители культурологической программы в протофилософии техники (например, Ф. Рело, А. Ридлер, Ф. Бон28, Н.Ф. Фёдоров и др.) по сути выполняли задачу различения техногенных и нетехногенных культур и цивилизаций, выявления эвристического, эстетического, этического, социального, политического, экономического аспектов техники, таким образом, были более близки к выявлению специфики технического сознания в культурно-историческом контексте его проявления и развития. Например, в данном ключе следует проанализировать идеи Н.Ф. Фёдорова в их изложении авторами коллективной монографии ИФ РАН «Философия техники: история и современность» в разделе «Техника и этика» (§ 1 «Проблема “техника и нравственность” в русской философии»29.
В рамках теоретической философии техники следует выделить и проанализировать как концептуальные подходы к осмыслению техники отдельными философами (например, Ф. Дессауэром, Л. Мэмфордом), так и основные модели её понимания, что надлежит осуществить прежде всего, к которым относятся:
1) Органопроективная модель понимания техники (её представляют, например, Э. Капп, относимый к инженерному крылу философии техники и синтезировавший диалектические, антропологические и философско-географические идеи Г.В.Ф. Гегеля, Л.А. Фейербаха, К. Риттера; связанный с «русским космизмом»30 софиолог П.А. Флоренский и один из разработчиков «философии жизни»31 О. Шпенглер, в целом представляющие гуманитарное крыло философии техники).
Осмысление данной модели предполагает, во-первых, идущую ещё от Аристотеля антропологическую фиксацию техники, как в принципе человекомерной искусственной реальности. Отталкиваясь от общего понимания и определения Э. Капом сущности техники как органопроекции32, поняв её суть, следует рассмотреть предложенные в дальнейшем версии онтологически расширенной органопроекции по П.А. Флоренскому33, и человеческой органопроективной техники, как частного случая «техники как тактики жизни» животных по О. Шпенглеру.
При проработке эвристически ценной версии П.А. Флоренского необходимо в комплексе и критически изучить содержание таких глав его труда «Воплощение формы (действие и орудие)», как: «Homo faber», «Продолжение наших чувств», особо – «Органопроекция», «Символика видений», особо – «макрокосм и микрокосм»34. Предметом же критического анализа воззрений на технику О. Шпенглера35 следует взять его работу «Человек и машина», отсылка к содержанию которой уже имела место в первом подразделе данного раздела (см. ранее).
2) Экзистенциально-персоналистическая модель понимания техники (Н.А. Бердяев и К. Ясперс, представляющие религиозную ветвь экзистенциализма и М. Хайдеггер, представляющий его атеистическую ветвь, близкий идеям экзистенциализма Х. Ортега-и-Гассет)36.
Здесь следует сосредоточить внимание на возможности осознания техники, как инструментально или онтологически понятого поля возможностей самоосуществления «проектов» человека, как средств или требований «бытия» к реализации этих проектов в действительности37. В связи с чем необходимо освоить некоторые, определяемые в указываемых ниже авторских произведениях38, понятия: Н.А. Бердяева («органически-иррациональное», «организованно-рациональное», «технизация духа», «технизация разума», «полнота человечности»), Х. Ортеги-и-Гассета («программ бытия, управляющих людьми», «тип техники» («бодхисатвы», «джентельмена», «идальго»), М. Хайдеггера («поэзис», «постав», «алетейя»), К. Ясперс («духовная потерянность», «новая близость к природе», «отдаление от природы»).
3) Сциентистско-технократическая модель понимания техники (Т.Б. Веблен, Дж.К. Гэлбрейт, Д. Белл, П.К. Энгельмейер, Х. Шельски, Э. Чиммер). В связи с ней следует выявить суть феноменов «технологического оптимизма» и «технического детерминизма», осмыслить выявление на их основе понятийных конструктов «технократия» (букв. правление техников, или искусных людей от греч. τέχνη — искусство и κράτος – власть), «техноструктура», «меритократия» (от лат. meritus – достойный и греч. κράτος – власть), «экспертократия», а также смысл иррациональной противоположности «технологическому оптимизму» в виде культуркритического «технического пессимизма», и его крайнего выражения – «технофобии».
4) Сциентистско-технократической модели понимания техники может быть противопоставлена социально-антропологическая интерпретация техники с принципиально иным, нежели с точки зрения технологического детерминизма, пониманием кондициональной причины и вектора развития обществ, людей, человечества. Это предполагает разработку проблемы явного кризиса традиционной инженерии и проблемы новой технической стратегии. Суть кризиса заключается в общем кризисе доминирующего типа рациональности, присущего людям со времён неолитической революции и рассматривающего живую и неживую природу в качестве неисчерпаемого резервуара для извлечения вещества, энергии и информации с последующим сбросом их же деградированных форм в виде отходов. Причём, для такой рациональности «неолитического типа» (в терминологии академика РАН Моисеева Н.Н.) свойственно допущение рассмотрения человека и других общественных формирований в качестве функциональных элементов «социотехнической» реальности, ценность развития которой, ценность технических элементов, мыслится выше ценности собственно человека. В её имеющих рамках, имеющих архаическую подоплёку, человек может мыслиться и зачастую явно или скрыто мыслится как «враг всех и каждого – убивающий, ненавидящий, решительно избирающий победу или смерть»39. Критика такого рода мировоззренческих допущений и абсолютизаций на философском уровне велась с разных, например, диалектико-материалистических и объективно-идеалистических позиций. В связи с чем следует рассмотреть, используя рекомендованные учебные материалы, концептуальные подходы к осмыслению техники К. Марксом, Ф. Дессауэром, Л. Мэмфордом, Ж. Эллюлем. Следует научиться вполне обосновывать тезис, согласно которому эти подходы в разных аспектах ведут к возникновению обновлённой открытой гуманистической рациональности, затрагивающей все сферы культуры, «что, в свою очередь, ставит проблему нового типа научной рациональности, включающей в себя в явном виде гуманистические ориентиры и ценности»40.
В завершение темы «Протофилософия техники, теоретическая философия техники, парафилософия техники» на основе и примерах ранее рассматриваемых моделей интерпретации техники следует научиться отделять собственно философское содержание в мировоззренческих интерпретациях техники от разнообразных парафилософских воззрений на неё. Необходимо понять, что парафилософия и в частности парафилософия техники также неизбежны, как в отношении науки неизбежна паранаука, и с парафилософией и паранаукой собственно философия и наука с необходимостью находятся в сложной диалектической взаимосвязи. Парафилософия и парафилософия техники имеют с паранаукой общую природу и структурно-функциональные особенности. Вместе с тем, поскольку на философию в её конкретном культурно-историческом развитии на разных этапах в разных формах и степени воздействуют два типа ведущих внефилософских источника общественных знаний (мифо-художественно-религиозный комплекс и наука), то в отношении философии техники неизбежна и существует парафилософия техники как преимущественно мировоззренческого, так и преимущественно сциентистского происхождения. В свете такого неизбежно двойственного отношения философии техники к её же парафилософии и следует рассматривать как апологию, так и культуркритику технологического детерминизма. И технологический оптимизм с технократизмом, и технологический пессимизм с технофобией есть виды парафилософии техники.
Контрольные вопросы и задания
2.5.3. Ноосферное гуманитарно-техническое
измерение исторического прогресса
Следует осознавать, что техника выступает в истории человечества в качестве локализованных во времени и пространстве системных объектов, создаваемых и развиваемых в обществах, в человечестве. Общества, как полиструктурные системы общественных формирований45, в классификационном аспекте являются целостными развивающимися антиэнтропийными сложными вероятностными социальными системами органичного типа. Техника существует только в системах с указанными сущностными признаками (целостности и т.д.) и в реальности полностью исчезает, прекращая функционировать, вместе с обществами, вместе с людьми. Техника не просто не равномощна с генерирующей и вмещающей её общественной системой, но подчинена противоречивым процессам жизнедеятельности этой системы и по сути не сопоставима, поскольку разноуровнева с ней: принятие данного утверждения в принципе отсутствует в случае техноморфного осмысления человека и общества. Факт того, что реальная, а не воображаемая техника, хотя бы и понимаемая «экзистенциально» или «органопрективно», такова, что в аспекте общей классификации систем всегда есть неорганичная функциональная неорганическая (неживая, косная) система, требует чёткого осмысления.
В свою очередь, следует подробно разработать мысль о том, что исторически взаимодействующие между собой общественные «организмы» (общества) есть особое, общественное проявления именно жизни на планете Земля, поскольку без актуально живых людей нет действительности, нет обществ. Как и всё живое, общества, человек существуют только в случае принципиальной удовлетворимости потребностей, а поскольку потребности людей, обществ не существуют без других атрибутов (сознания, деятельности и т.д.), постольку вся связка социентальных качеств всегда имеется в актуальном проявлении. Именно через постоянное задействование социентальных качеств и живёт и развивается общество, живёт и развивается человек, и это не есть собственно «природное» (в этом значении – естественное) явление. Следовательно, также как живое «по природе» не есть неживая (косная) материя, но, не существуя без последней как основы энерго-вещественно-информационных потоков для своего бытия, может рассогласовываться в своём существовании с данной основой и гибнуть, так и общественное вместе со своей техникой в принципе не выходит за рамки данной системной формы зависимости. Т.е., общественное может проявлять на уровне конкретных людей и обществ тренды «внесистемного» развития жизнедеятельности, завершающиеся в случае прохождения «точки не возврата» недиалектическим снятием в форме так называемого «системного», т.е. разрушающего саму систему, кризиса. В другом выражении это означает наличие постоянной необходимости распознавания и преодоления негативных для общества системных образований, стихийно порождающихся в рамках самих обществ.
Техника исторически усиливает мощь, является «усилителем мощности» в отношении общественных формирований. В связи с чем, по выражению академика В.И. Вернадского, человечество, с появлением и ростом научно-технической мысли и деятельности приобретает масштаб «геологической силы» космического порядка. Но – на что ещё раз следует сделать акцент – необходимо аргументировано знать: это усиление мощности может усиливать и движение общественных систем в русле «внесистемного» проявления их же жизнедеятельности. Итак, техника может быть и не обеспеченной в её развитии ростом согласованности потребностей, интересов, норм и т.д. генерирующих и использующих её общественных субъектов с интересами и т.д. других общественных субъектов, и (поскольку все они нуждаются в живой среде, требующей вполне определённой органичной целостности с неживой средой) с «интересами» Природы (в значении принципиального единства «живого вещества» с «косным веществом» планетарной и космической среды). В контексте заданного понимания следует проработать содержание и значение закона (или эмпирического обобщения) «техно-гуманитарного баланса» (А.П. Назаретян). Т.е. «закономерной зависи мости между тремя переменными – технологическим потенциа лом, качеством выработанных культурой средств регуляции поведения и устойчивостью социума», что в самом общем виде формулируется следующим образом: «Чем выше мощь производ ственных и боевых технологий, тем более совершенные механизмы сдерживания агрессии необходимы для сохранения общества»46. Следует ответить на вопрос: в случае несоблюдения названного закона неизбежно ли недиалектическое снятие в развитии конкретных общественных систем? При этом предлагается взять в расчёт: заложниками систем, увеличивающих вероятность недиалектического снятия, становятся не только и даже не столько субъекты, использующие технику в таком тренде (часто неосознанно), но все общественные субъекты, в пределе – человечество. Это в принципе «неустойчивое развитие». Необеспеченное будущее позитивного развития наличных и ещё не родившихся поколений людей есть его следствие. Противоположность – «устойчивое развитие» (принцип sustainable development, разработанный в 1987 г. Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию (WCED) под руководством тогдашнего премьер-министра Норвегии от Норвежской рабочей партии Гру Харлем Брунтланд и одобренный в 1992 г. на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро)47. В связи с чем необходимо прорабатывать объективную диалектику «устойчивого» и «неустойчивого» типов общественного развития и показать место в ней технической составляющей человеческой жизнедеятельности.
Осмысление роли технического в проблеме устойчивого / неустойчивого развития требует осознание того, что мы живём в Природе, как «большой системе», следовательно, являясь её способной к активности и наращиванию мощи составляющей, мы, всё более задействуя эту способность, объективно увеличиваем вероятность перевода Природы в качественно иное состояние. Это может быть либо состояние совместимое с нашим существованием (способствующее дальнейшему существованию рода при консервации, увеличении или уменьшении возможностей его выживания), либо существование Природы при нашем отсутствии в силу гибели рода. В системе Природы непосредственной средой нашей жизнедеятельности, без которой реально нет человечества, является среда всей совокупности живых существ. Идея множества всех живых существ, являющихся организменными проявлениями генетически, трофически и т.д. единого планетарного «живого вещества», объективно возможных и существующих на нашей планетарной сфере в строго определённых условиях, фиксируется понятием «земной биосферы». В определении В.И. Вернадского: «Среда жизни есть организованная оболочка планеты – биосфера»48. Разработка теории биосферы была начата В.И. Вернадским в 1-й половине XX столетия с опорой на предшествующие достижения в естествознании в целом. Им же в «человекосоразмерном» аспекте развития данной теории была выдвинута и обосновалась идея рассмотрения появившегося в биосфере человечества как особой «функции биосферы»49 (проявляемой людьми через разум, волю, нравственное поведение) в плане реализации возможности её наиболее высокоорганизованного, жизнестойкого состояния. Такое новое состояние биосферы (с точки зрения В.И. Вернадского неизбежное, с позиций современного синергетического мировоззрения – вероятное) в 30-е годы XX столетия было обозначено термином «ноосфера» (сначала – в объективно-идеалистической интерпретации – в 1927 г. Э. Леруа и несколько позже П. Тейяром де Шарденом, затем – в стихийно материалистической интерпретации – Вернадским). Для полного ознакомления с основой учения о биосфере и её переходе в ноосферу (осуществляемом людьми как видом Homo sapiens faber50 в силу дальнейшего общественного развития одновременно высоконравственных и научно-технических общекультурных человеческих задатков) следует проработать одну из итоговых монографий В.И. Вернадского – работу «Научная мысль как планетное явление» (в основном написанную в 1937-1938 гг.), а также опубликованную в 1944 г. программную статью «Несколько слов о ноосфере».
Вместе с тем в силу требований «ноосферности» следует уметь отграничивать в Природе в целом её «естественную» подсистему и «вторую природу», как «неорганическое тело» людей, т.е. в полном смысле слова, доподлинно искусственную подсистему Природы. Значит, уметь правильно осмыслить технику, как одну из компонент именно второй, вторичной и неорганической, хотя и искусственно организованной природы. Это позволит адекватно воспринимать и правильно использовать в контексте современного научного знания термин «техносфера», выработанный отчасти учеником В.И. Вернадского академиком Е.А. Ферсманом и далее сформированный западными исследователями в 40–50-е гг. XX столетия в связи с потребностью теоретического осмысления ускорившегося научно-технических прогресса. Техносферу можно определить по аналогии с определением биосферы и ноосферы как область действительности, заключающуюся в совокупности всевозможных технических устройств. В таком определении сами технические устройства есть один из продуктов людей, представляющих живое разумное вещество (в терминологии В.И. Вернадского), созданный ими из косного вещества («техновещество» в терминологии Р.К. Баландина) и служащий неорганическими орудиями их деятельности. Данный подход в определении техносферы чётко отделяет технику как неорганическое, неорганизменное во «второй природе» от собственно живого, значит, организменного как в 1-й, так и во 2-й природе, позволяя видеть осмысленное до конца системное отношение между ними. Данный подход в отечественной науке был разработан Р.К. Баландиным и согласно такому подходу вполне точно выражение: «Лишь несколько процентов используемых природных веществ и энергии человек тратит на собственные нужды, а всё остальное идёт на создание и поддержание активности технических систем. Кроме того, в отличие от живых организмов техновещество расходует не “даровую” лучистую энергию Солнца, а продукцию биосферы, глав ным образом её невосполнимые ресурсы»51.
В указанном контексте в наибольшей мере возможно и следует уяснить смысл критики издержек «техногенной цивилизации» и смысл представлений гуманистического направления в философском осмыслении техники, ставящего задачу наибольшей согласованности техники с первичными по отношению к ней началами живого, нравственного, разумного, как принципами позитивного развития общественных целостностей (людей, обществ) в Природе. Например, смысл ожидания Л. Мэмфордом «неотехнической эпохи», или чаяния П.А. Флоренским будущей «биотехники» и «биопромышленности», или требования Н.Н. Моисеевым «новой этики», синтезирующей «нравственный» и «экологический» императивы, или прогноза В.С. Стёпина о формировании новых нетехноцентричных мировоззренческих ориентиров в цивилизацинном развитии человечества, или утверждения В.И. Вернадского о том, что «то понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических представлений, находится в полном созвучии с основой идеей, проникающей “научный социализм”»52. В этом ключе следует брать и анализировать введённые в научный оборот Н.Н. Моисеевым понятия «эпоха ноосферы» и «коэволюция», «т.е. совместное развитие Природы и Общества», в котором принципиально осознаётся, что «челове чество – часть биосферы, и реализация принципа коэволюции – необходимое условие обеспечения его будущего»53.
В завершение темы следует осмыслить использование идеи ноосферы в государственных актах РФ. Так, в «Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», утверждённой Указом Президента Российской Федерации от 1 апреля 1996 г. за № 440 (т.е. в день «Указа Президента Российской Федерации о концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» за № 11054) говорится, что действие Указа и Концепции в конечном счёте приведёт к «сфере разума» или «ноосфере» по В.И. Вернадскому. Соответственно тексту Концепции, «мерилом» богатства РФ в общемировой ноосфере станут люди с «духовными ценностями и знаниями», которые будут «жить в гармонии с окружающей средой»55, и это, как отмечено раннее, в принципе должно быть в полном созвучии с основой идеей, проникающей «научный социализм», иначе это не есть ноосфера. Данное использование идеи ноосферы следует научиться соотносить с общемировым контекстом развития теоретических знаний о человечестве и его историческом развитии, а также – с эмпирически известным нам на настоящее время положением дел в развитии потенциала человечества в аспекте его техно-гуманитарной составляющей. В этом контексте следует осмыслить перспективы развития российского – равно как и любого иного – социума, обосновать необходимость общественной социально-экологической экспертизы техники в векторе требования постоянного устойчивого возрастания её гуманизации и экологизации.
Контрольные вопросы и задания
Список рекомендуемой литературы
Рекомендуемая основная литература
Дополнительная литература
http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/filosofija_nauki_tekhniki/tavrizjan_filosofy_20_veka_o_tekhnike_i_tekhnicheskoj_civilizacii/30-1-0-40
Экзаменационные вопросы по разделу
Раздел 5 Философские проблемы социальных и гуманитарных наук
5.1. План коллоквиума и рекомендации по самостоятельному изучению раздела:
1. Додисциплинарный, дисциплинарный и постдисциплинарный этапы развития социально-гуманитарных наук.
2. Проблема объекта и предмета социально-гуманитарных наук.
3. Проблема рациональности социально-гуманитарного знания.
4. Истина как когнитивный регулятив для социальных и гуманитарных наук.
5. Структура и функции объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках.
6. Исследовательские горизонты и перспективы развития современных социальных и гуманитарных наук.
Знакомство с философскими проблемами социальных и гуманитарных наук57 предполагает обращение к постоянно растущему теоретико-методологическому комплексу вопросов, связанному с философской и метатеоретической рефлексией над системой параметров, которые определяют их статус, форму и содержание. Философский анализ этого комплекса позволяет дать представление о специфике формирования, принципах построения и перспективах развития исторически сложившихся механизмов производства и воспроизводства социально-гуманитарного знания.
Современные социальные и гуманитарные науки пребывая в состоянии постоянных смен парадигм и «поворотов» (Break & Turns)58, тем не менее, сохраняют свою целостность и системность. Это позволяет оценить поиски и исследования оснований, обеспечивающих целостность и системность социальных и гуманитарных наук, в качестве важнейшей перспективы их философского анализа. При этом такого рода анализ, чтобы сохранить свою релевантность и корректность, должен строиться с учетом аспектов синхронии и диахронии, присутствующих в основаниях социально-гуманитарного знания; иными словами, поиски неизменных «ядерных образцов», лежащих в основаниях социальных и гуманитарных наук, не должны игнорировать исторически изменчивые формы их производства и воспроизводства, поскольку невнимание к изменчивым структурам исследовательских практик, принятых научным сообществом в качестве легитимных в тот или иной период исторического развития социальных и гуманитарных наук, может существенно исказить наши представления об их специфике, принципах построения и перспективах.
В этой связи, самостоятельное освоение материала, связанного с философскими проблемами социальных и гуманитарных наук, должно идти по трем взаимосвязанным линиям: социокультурные условия возникновения социальных и гуманитарных наук (i), становление и развитие их дисциплинарной структуры (ii), разработка и формирование метода социальных и гуманитарных исследований (iii).
(i) Под социокультурными условиями возникновения социальных и гуманитарных наук следует понимать процесс постепенной институциализации сообщества интеллектуалов, специализирующихся на исследованиях формы и содержания, базовых для социальных и гуманитарных наук, концептов: «Человек», «Общество», «Культура», «История». В рамках данного процесса можно выделить как внешние, так и внутренние условия, определяющие направленность и скорость институциализации научного сообщества – носителя социальных и гуманитарных знаний.
К внешним условиям следует отнести процессы постепенного снижения роли и значения уже имеющихся традиционных систем знания: мифологии и религии, – по-своему интерпретирующих базовые для будущих социальных гуманитарных наук концепты. Секуляризация общества (кризис религиозного сознания) и смена культурной доминанты (выдвижение на эту роль науки в рамках культуры новоевропейского образца) – вот наиболее общие и влиятельные тенденции, определюящие социокультурный фон для становления и развития социальных и гуманитарных наук.
К внутренним условиям следует отнести процессы постепенного оформления самих границ интеллектуального сообщества, разделяющих стремление рассматривать в качестве базовых, для создаваемых ими систем знания, концепты: «Человек», «Общество», «Культура», «История». Процессы выделения интеллектуального сообщества, сформировавшего в будущем институциональную основу для производства и воспроизводства систем социального и гуманитарного знания, связаны с обращением к новым темам и стандартам аргументации, существенно отличным от принятых в традиционных системах знания религии и мифологии; прежние представления о человеке, обществе, культуре и истории становятся объектом рациональной критики, постепенно вырабатывая все необходимые ингредиенты для создания особого метода социальных и гуманитарных наук.
(ii) Становление и развитие дисциплинарной структуры социальных и гуманитарных наук играет ключевую роль в истории социальных и гуманитарных наук; именно это позволило преодолеть тривиальную тенденцию экстенсивного роста корпуса социально-гуманитарных знаний, формируя основы для создания системного и целостного набора идей, описывающих и интерпретирующих содержание концептов «Человек», «Общество», «Культура», «История». Появление разветвленной сети социальных и гуманитарных дисциплин создало все необходимые условия для парадигмального развития социальной и гуманитарной мысли, делая интерес к человеку, обществу, культуре и истории элементом общей системы научного знания. Иными словами, становление и развитие дисциплинарной матрицы в области социальных и гуманитарных исследований играет роль своеобразной границы, позволяющей различить две формы бытования знаний о человеке, обществе, культуре и истории: как простую совокупность представлений, тематически сложившихся вокруг базовых концептов «Человек», «Общество», «Культура» и «История», и как системное и институционально оформленное целое – социальные и гуманитарные науки.
Дисциплинарная история социальных и гуманитарных наук проходит в три этапа: додисциплинарный (вторая половина XVII в. – первая половина XIX в.), дисциплинарный (вторая половина XIX в. – первая половина XX в.) и постдисциплинарный (вторая половина XX в. – настоящее время).
Додисциплинарный этап характеризуется развернутой рациональной критикой имеющихся представлений о человеке, обществе, культуре и истории, постепенно поднявшейся до философского уровня, позволив тем самым приступить к разработке философских оснований социальных и гуманитарных наук.
Дисциплинарный этап связан с интенсивными процессами оформления внешних и внутренних границ дисциплинарной матрицы социальных и гуманитарных наук (социология, психология, история).
Эти процессы протекали в условиях острой конкурентной борьбы взглядов на основания социальных и гуманитарных наук и инициировали серию ожесточенных методологических споров (Methodenstreit), оформивших две магистральные линии для развития социальных и гуманитарных исследований: прежде всего, неокантианскую демаркационную программу (позднее трансформировавшуюся в антинатуралистское/культурцентристское течение), устанавливающую различие и противостояние для наук о природе (Naturwissenschaften) и наук о духе/культуре (Geistwissenschaften/Kulturwissenschaften) как на уровне используемых ими методов, так и на уровне их отношения к ценностям и ценностным суждениям; и наконец, унификационную программу логического позитивизма (задавшую новый импульс для развития натуралистского течения), реализовывавшую принцип неизменности и универсальности критериев научности, и подвергшую радикальной критике все типы исследовательских практик, результаты которых не могут быть редуцированы к совокупностям протокольных предложений.
Постдисциплинарный этап характеризуется процессами постепенной конвергенцией дисциплинарных границ как внутри самих социальных и гуманитарных наук, так и вовне – между социальными и гуманитарными науками и естественнонаучными дисциплинами.
Это проявлялось, прежде всего, в процессах активного междисциплинарного скрещивания тематических полей и методов различных дисциплин в рамках новых исследовательских программ, изучающих традиционные объекты для социальных и гуманитарных наук (в частности, так называемая когнитивистика при изучении языкового поведения, активно прибегает к синтезу в рамках единого методологического инструментария элементов, принадлежащих философии, лингвистике, семиотике, этнологии, антропологии, биологии, нейрофизиологии и исследованиям в области искусственного интеллекта). Кроме того, широко разделяемой нормой становится появление «зеркальных» исследовательских проектов альтернативных по отношению к традиционному дисциплинарному «разделению труда» (так, в частности, традиционной философской дисциплине – теории познания – противопоставляется оригинальные альтернативы – социология знания и идеологическая история); это нарушает методологическую «чистоту» и принципы своеобразного исследовательского пуризма, привычные для дисциплинарного этапа развития социальных и гуманитарных наук, и открывает широкое междисциплинарное пространство для их движения по самым замысловатым, а зачастую и просто непредсказуемым, методологическим траекториям. Постдисциплинарный этап развития социальных и гуманитарных наук ознаменован также и новой серией ожесточенных споров о методе, инициированной на этот раз исследовательской практикой и риторикой постмодернизма, основой которого стала радикальная критика современной культуры, развернувшего борьбу против любых форм лого-, рацио-, науко- центризма, столь свойственных для европейской культуры, начиная с Нового времени. Постмодернистская критика, прежде всего, в недрах своего философского ядра – постструктурализма, поставив под сомнение все предшествующие и наличные «жесткие» своей схематичностью стандарты рациональности, в том числе и научной, разрабатывает в качестве их методологической альтернативы набор оригинальный набор исследовательских приемов – дискурс-анализ и деконструкцию.
(iii) Философский анализ вопросов, связанных с разработкой метода социальных и гуманитарных наук имеет ключевое значение при решении проблемы специфики социально-гуманитарного знания, позволяя как определить способы производства и воспроизводства знаний в данной отрасли наук, так и установить критерии их оценки, в частности, решить вопрос о правилах применения используемых для этой цели в социальных и гуманитарных науках многочисленных дистинкций «истинность»/«ложность», «fiction»/«non-fiction» и т.д. «Спор о методе» (Methodenstreit), инициированный неокантианской критикой во второй половине XIX века, протекая в условиях активных демаркационных процессов, содержательно предполагал определение четких границ применимости методов объяснения, понимания и интерпретации к области специфических объектов исследования социальных и гуманитарных наук, классифицируемых и систематизируемых при помощи базовых концептов «Человек», «Общество», «Культура» и «История». «Спор о методе» (Methodenstreit) заложил фундаменты для двух основных в XX в. исследовательских программ в области социальных и гуманитарных наук: натурализма – отрицавшиеголюбые попытки создания особой и отдельной методологии для социальных и гуманитарных наук, и как следствие, тяготевшего к использованию методов, основанных или производных от модели каузального объяснения; антинатурализма/культур центризма – признававшего ограниченность модели каузального объяснения для социальных и гуманитарных наук, и как следствие, настаивающего на создании особой методологии дл них, основанием которой должны были стать процедуры понимания и интерпретации.
В целом, изучаемый в рамках курса «История, философия и методология науки» раздел «Философские проблемы социально-гуманитарных наук» посвящен анализу форм и структуры социального и гуманитарного знания с позиций современной философии и методологии науки. При этом особое внимание уделяется демонстрации специфики социального и гуманитарного знания, его эмпирических и теоретических оснований, категориального аппарата и методологических принципов, предметного поля, когнитивных и социальных функций. Среди задач, решаемых в рамках раздела «Философские проблемы социально-гуманитарных наук», необходимо выделить следующие:
– дать представление об общих контурах философских проблем социальных и гуманитарных наук;
– продемонстрировать, как философскими методами осмысливается важнейшая проблема социальных и гуманитарных наук – проблема соотношения между знанием и действительностью;
– ориентировать на активное использование полученных знаний по истории и методологии социальных и гуманитарных наук в осуществлении научных исследований и процессе подготовки кандидатской диссертации;
– сформировать основы стиля научного мышления, соответствующего современным достижениям в области философии и методологии социальных и гуманитарных наук.
Исходя из указанных выше линий, определяющих логические акценты при освоении учебного материала по разделу «Философские проблемы социальных и гуманитарных дисциплин» в рамках курса «История, философия и методология науки»: социокультурных условий возникновения социальных и гуманитарных наук (i), становления и развития их дисциплинарной структуры (ii), разработки и формирования метода социальных и гуманитарных исследований (iii), – предлагается последовательное изучение ряда тем:
1) «Специфика объекта и предмета социально-гуманитарного познания. Додисциплинарный этап социальных и гуманитарных наук».
2) «Проблема дисциплинарной демаркации: Geisteswissenschaften/Kultur wissenschaften vs. Naturwissenschaften. Дисциплинарный и постдисциплинарный этапы социальных и гуманитарных наук».
3) «Проблема метода в социальных и гуманитарных науках. Структура и функции объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках».
Основные понятия: культура, общество, социокультурная детерминация, ценности науки, идеологическая история науки, демаркация наук, междисциплинарные войны, науки о духе (Geistwissenschaft), науки о культуре (Kulturwissenschaft), объяснение, понимание, интерпретация, теоретическая «нагруженность» факта, социокультурная «нагруженность» научной рациональности, социальный конструктивизм, социальная эпистемология, герменевтика, текст, интертекстуальность, дискурс, коммуникация, язык, «лингвистический поворот» (Linguistic Turn), история, достоверность, аутентичность, объективность, субъективность, поведение, модель охватывающих законов (МОЗ), когнитивные и парадигмальные модели (релятивизм, психологизм, историзм), эпистема, формы жизни, коммуникативная рациональность, натурализм, антинатурализм
Содержание раздела «Философские проблемы социальных и гуманитарных наук», достаточно широко и подробно представлены в современной научной и учебной литературе по философии науки.
Основная литература:
1. История и философия науки: Учебное пособие. В 4-х книгах. – Кн.1: Общие вопросы / Под ред. Клементьева Д.С. – М., 2009.
2. История и философия науки: Учебное пособие. В 4-х книгах. – Кн.3: История и философия социологии, история и философия политики / Под ред. Клементьева Д.С. – М., 2009.
3. История и философия науки: Учебное пособие. В 4-х книгах. – Кн.4: История и философия экономической науки. История и философия права. История и философия исторической науки / Под ред. Клементьева Д.С. – М., 2010.
Дополнительная литература:
1. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. – М., 1998.
2. Ажеж К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки. – М., 2008.
3. Альберт Х. Трактат о критическом разуме. – М., 2010.
4. Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998.
5. Анкерсмит Ф. Возвышенные исторический опыт. – М., 2007.
6. Апель К.-О. Трансформация философии. – М., 2001.
7. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. – М., 1994.
8. Бахтин М.М. К философским основам гуманитарных наук // Собр. соч.: В 7 т. – Т.5. – М., 1996.
9. Бахтин М.М. Проблемы методологии гуманитарного знания. – Петрозаводск, 1999.
10. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М., 1995.
11. Берлин И. Понятие научной истории // Подлинная цель познания. – М., 2002.
12. Бетти Э. Герменевтика как общая методология наук о духе. – М., 2011.
13. Блур Д. Сильная программа в социологии знания // Логос. 2002. – № 5-6 (35).
http://www.ruthenia.ru/logos/number/35/08.pdf
14. Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-поли тического познания // Избранные произведения. – М., 1990.
15. Вебер М. Смысл «свободы от оценки» в социологической и экономической науке // Избранные произведения. – М., 1990.
16. Вен П. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. – М., 2003.
17. Виндельбанд В. Философия культуры: Избранное. – М., 1994.
18. Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы. – Ч.1. – М., 1994.
19. Вригт Г.-Х. Объяснение и понимание // Логико-философские исследования: Избранные труды. – М., 1986.
20. Вригт Г.Х. Объяснение и понимание действий // Логос. 2001. – №2 (28).
http://www.ruthenia.ru/logos/number/2001_2/09_2_2001.htm
21. Гадамер Х.-Г. Истина в науках о духе // Топос. 2000. – №1.
22. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М, 1988.
23. Гемпель К. Логика объяснения. – М., 1998.
24. Гирц К. Интерпретация культур. – М., 2004.
25. Гуманитарные и социально-экономические науки в современном мире. Сборник научных трудов. – М., 2008.
26. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии. 1992. – №4.
27. Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. 1995. – №10.
28. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. – Т.1: Введение в науки о духе: опыт полагания основ для изучения общества и истории. – М., 2000.
29. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. – Т.3: Построение исторического мира в науках о духе. – М., 2004.
30. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. – Т.4: Герменевтика и теория литературы. – М., 2001.
31. Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории. – М., 1977.
32. Дэвидсон Д. Исследования истины и интерпретации. – М., 2003.
33. Зиммель Г. Проблема исторического времени // Избранное. В 2 тт. – Т.1. – М., 1996.
34. Колпаков В.А. Антинатуралистическая исследовательская программа и экономическая наука // Философские науки. 2008. – №2.
35. Куайн У. С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков. – М., 2010.
36. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. – М., 1991.
37. Кукарцева М.А. Лингвистический поворот в историописании: эволюция, сущность и основные принципы http://progs-shool.ru/voprosy-filosofii/695-lingvisticheskij-povorot-v-istoriopisanii.html
38. Кукарцева М.А. Современная философия истории США. – Иваново, 1998.
39. Кун Т. Структура научных революций. – М., 2002.
40. Лакатос И. Фальсификация и методология исследовательских программ. – М., 1995.
41. Латур Б. Когда вещи дают отпор: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки // Социология вещей. – М., 2006.
42. Латур Б. Надежды конструктивизма // Социология вещей. – М., 2006.
43. Лаудан Л. Наука и ценности http://www.philsci.univ.kiev.ua /biblio/laudan.html
44. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. – М., 2001.
45. Летов О.В. Проблема научной объективности. От постпозитивизма к постмодернизму («Личностное знание» М. Полани). – М., 2011.
46. Лиотар Ж.-Ф. Ситуация постмодерна. – СПб., 1998.
47. Коммуникация в современной науке. Сборник переводов. – М., 1978.
48. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. – М., 2001.
49. Мамчур Е.А. Принцип «арациональности» и его границы // Философия науки. 2000. – Вып.6.
50. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. – М., 2002.
51. Национальная гуманитарная наука в мировом контексте. Опыт России и Польши. – М., 2010.
52. Познание в социальном контексте. – М., 1994.
53. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. – М., 1985.
54. Поппер К. Логика и рост научного знания. Избранные работы. – М., 1983.
55. Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. – М., , 2002.
56. Про А. Двенадцать уроков по истории. – М., 2000.
57. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. – М., 1995.
58. Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. – СПб., 1998.
59. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. – М., 1998.
60. Руткевич А.М. Факты и фикции // Прошлое историка. – М., 2006.
61. Савельева И.М., Полетаев А.В. Теория исторического знания (учебное пособие для вузов). – СПб.; М., 2008.
62. Силантьева М.В. Проблемы логики и теории познания в современном гуманитарном знании. – М., 2006.
63. Смит Р. История гуманитарных наук. – М., 2008.
64. Социальное знание и социальные изменения / Отв. ред. ВТ. Федотова. – М., 2001.
65. Степин B.C. Философия науки. Общие проблемы. – М., 2004.
66. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. – М., 1992.
67. Субъект. Познание. Деятельность. Антология. – М., 2002.
68. Тенденции. Философские проблемы социально-гуманитарного знания. – М., 2009.
69. Уинч П. Идея социальной науки и ее отношение к философии. – М., 1996.
70. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. – М., 1986.
71. Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания. – М., 2007.
72. Филиппов А. Спор о методе невозможен // Неприкосновенный запас. 2004. – №3 (35). http://magazines.russ.ru/nz/2004/35/fil11.html
73. Философия / Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. – М., 2004.
74. Философия социальных и гуманитарных наук / под ред. С.А. Лебедева. – М., 2008.
75. Философия науки: общие проблемы познания. Методология естественных и гуманитарных наук: Хрестоматия / Отв. ред.-сост. В.А. Микешина. – М., 2005.
76. Фуко М. Археология знания. – СПб., 2012.
77. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. – СПб., 1994.
78. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. – CПб., 2000.
79. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». – М., 2007.
80. Хайдеггер М. Исследовательская работа В. Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни // Вопросы философии. 1996. – №2.
81. Хоакин Х.А. Религия и релятивизм во взглядах Людвига Витгенштейна. – Екатеринбург, 2011.
82. Шапиро И. Бегство от реальности в гуманитарных науках. – М., 2011.
83. Шлейермахер Ф. Герменевтика. – СПб., 2004.
84. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. Карл Поппер и его критики. – М., 2000.
85. Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук. – М., 2011.
5.2. Специфика объекта и предмета социально-гуманитарного познания. Додисциплинарный этап развития социальных и гуманитарных наук.
Широкая область, изучаемая системой научных дисциплин и охватываемая понятием социально-гуманитарного знания, – это сложная и вместе с тем целостная система, объединяющая в себе множество элементов, каждый из которых может быть одновременно представлен для нас и как субъективно значимый, и как объективно значимый фрагмент реальности. Социально-гуманитарные знания группируются вокруг ряда базовых концептов – «человек», «общество», «культура» и «история», которые традиционно используются в качестве обозначения отдельных исследовательских перспектив для разных социальных и гуманитарных дисциплин – философии, психологии, антропологии, социологии, культурологи, истории.
Сложность и системность объекта социальных и гуманитарных наук диктует и специфику разрабатываемых ими систем знания.
Во-первых, множественность детерминации и вариативность объяснений. Интересующие социальные и гуманитарные науки феномены (например, такие, как человеческое действие и ценностные системы) не могут рассматриваться в качестве строго детерминированных, то есть так, как это делается в естественных науках (например, в физике при анализе материальной системы и действующих на нее сил).
Во-вторых, трудности наблюдения и опосредованность доступа. Многие из феноменов, изучаемых социальными и гуманитарными науками, не позволяют строить каузальные объяснения, опирающееся исключительно на факты (например, как это принято в естественных науках), поскольку доступ к ним опосредован через ту или иную схему интерпретации ненаблюдаемой части феномена (например, объяснение человеческого действия не в терминах «что сделано», а в терминах «в чем смысл и/или цель действия»).
В-третьих, совмещение субъективно и объективно значимых контекстов. Исследование и объяснение структуры человеческих действий в области социальных и гуманитарных наук сталкивается с необходимостью четко разграничить объективные и субъективные контексты наших действий; это приводит к следующей исследовательской дилемме: «какие именно из элементов теоретической схемы действия являются действительными категориями мышления того, что совершает действие, и тем самым субъективными в строгом смысле этого слова, а какие – просто приемлемыми схемами интерпретации со стороны наблюдателя, и тем самым объективными категориями?», – которая, зачастую не имеет однозначного решения.
Наконец, в-четвертых, высокая степень уникальности. Так, большинство изучаемых СГН объектов и фрагментов реальности имеют статус единичностей; это существенно осложняет построение типологий и классификаций, а также накладывает ограничения на возможную теоретизацию, не позволяя однозначным и строгим образом упорядочить всю область исследования социальных и гуманитарных наук.
Сложность и системность объекта социальных и гуманитарных наук, а также проблематичность его редукции к исследовательским принципам и приемам, характерным для естественных наук, становятся источником для философской рефлексии над основаниями будущих социальных и гуманитарных наук уже на додисциплинарном этапе их становления и развития; этапе, который характеризуется развернутой рациональной критикой имеющихся представлений о человеке, обществе, культуре и истории, постепенно поднявшейся до философского уровня, что позволило приступить к разработке философских оснований социальных и гуманитарных наук.
Среди многочисленных философских штудий направленных на разыскание необходимых оснований социальных и гуманитарных наук следует выделить штудии, принадлежавшие Г.В. Лейбницу, Д. Юму, А. Смиту, Ш.-Л. Монтескьё и О. Конту; именно эти работы, выполненные в рамках додисциплинарного этапа, определили в основных чертах траектории развития социальных и гуманитарных наук, формируя основы для двух конкурирующих традиций в понимании их статуса, роли и значения: натурализма (Д. Юм, А. Смит, Ш.-Л. Монтескьё, О. Конт), исследовательская презумпция которого заключалась в последовательном отрицании особого статуса за социальными и гуманитарными науками, в виду отсутствия принципиальных различий между физической (изучаемой естественными науками) и человеческой (изучаемой социальными и гуманитарными науками) природами, предполагалось, что для адекватного понимания человеческой природы достаточно знаний об условиях физической природы, событиях в материальной жизни или структурных свойствах языка; антинатурализма (Г.В. Лейбниц), исследовательская презумпция которого заключалась в признании присутствия в человеческой природе особого нередуцируемого деятельного агента – «души/сознания», «духа/ума» (Geist); это определяет особый характер исследований индивидуальной и социальной жизни человека, т.е. использование как методов, так и элементов знаний естественных наук в качестве объяснительной основы оказывается некорректным.
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716 гг.) одним из первых осознал необходимость логического обоснования особого статуса человеческой природы, закладывая тем самым основы для антинатуралистического подхода к природе человека59.
Так, Г.В. Лейбниц полагал, что любое человеческое действие (практическое или ментальное) предполагает далее нередуцируемого унифицированного агента – душу (Geist), – который логически предшествует опыту. Именно наличие у человека души, определяемой Г.В. Лейбницем как самоинициируемая деятельность (т.е. деятельность не имеющая никаких внешних причин), обеспечивает единство человеческой природы и ее особый статус. Для наук о человеке, согласно Г.В. Лейбницу, презумпция души как самоинициируемой деятельности и как основы ментальных и практических действий человека означала невозможность понимания человеческой природы в терминах знаний о природе физической. Тем самым, Г.В. Лейбниц основал философскую позицию, согласно которой и социальный, и психологический анализ человеческой природы основан на вере в реальное присутствие некоторого далее нередуцируемого агента деятельности, дающего начало как индивидуальной природе человека, так и начало обществу/культуре.
Дэвид Юм (1711-1776 гг.), подобно Г.В. Лейбницу, указывая в качестве центральной задачи для своих работ – философский анализ человеческой природы, предложил, тем не менее, иной проект по учреждению новой «науки о человеке»60, осуществляемый посредством радикальной реформы современной ему моральной философии. Этот проект предполагал редукцию «рационального агента Г.В. Лейбница» к структуре человеческой практики.
В основание исследований Д. Юма легла идея о необходимости анализа содержаний души (ума) в терминах элементарных «впечатлений» (ощущений и аффектов) и «идей» (образов впечатлений, которые представлены в нашем мышлении и рассуждении). Он поставил под сомнение достоверность приобретаемого нами спекулятивного (т.е. не опирающегося на опыт и здравый смысл) знания, полагая, что опыт более надежен, чем абстрактная теория. Тем самым, скептицизм Юма был направлен против принятия любых форм абстрактного знания за основу исследований человеческих отношений, но не был направлен против практики, именно в практическом действии, согласно Юму, и заключена специфика «наук о человеке».
Адам Смит (1723-1790 гг.), развивая идеи Д. Юма, в частности, его концепцию «симпатии» как естественного человеческого чувствования, или своеобразного морального чувства, связывающего людей вместе, применил этот исследовательский арсенал к изучению людских действий в рамках социальных отношений, выйдя тем самым за рамки индивидуальной человеческой природы.
Поиски основ этического и практического суждения о человеческой природе А. Смит начинал с фундаментального принципа теории естественного права – всякий человек по внушению природы заботится, без сомнения, прежде всего о самом себе. Появление ясной идеи индивидуальных интересов, индивидов с их конкретными мотивами, объединяющимися для активности политической и экономической, позволяло А. Смиту обратиться к изучению социальной активности и социальных групп и институтов. С его точки зрения, именно «симпатия» есть человеческая способность, ответственная за социальность. Это способность разделять какие бы то ни было чувствования других людей, а значит, социальные отношения не являются порождениями разума или морального чувства. Дальнейшее исследование роли «симпатии» привело А. Смита к интересному выводу: индивиды обретают чувство собственного «Я» посредством социальных отношений; иными словами, симпатия и чувства, вызванные у других нашими собственными действиями, ведут нас к постижению самих себя61.
Шарль-Луи де Монтескьё (1689-1755 гг.), считал, что социальный мир, подобно миру физическому, демонстрирует регулярности; полагать иначе, значит признавать абсурдное мнение, согласно которому все происходит по слепой случайности.
Все регулярности отражают законы существования вещей той или иной природы – физической или человеческой. Хотя, согласно Ш.-Л. Монтескьё, люди и наделены разумной и чувствующей природой, что позволяет преследовать им свои цели при помощи положительных законов, установленных ими же самими, тем не менее, законы эти не более произвольны, чем законы природы. При этом обстоятельствами, по мнению Ш.-Л. Монтескьё, позволяющими описать «дух законов», определяющих совместное существование людей, являются история и география присущих им способов жизни.
Работы еще одного француза – Огюста Конта (1798-1857 гг.), завершают додисциплинарный этап становления и развития социальных и гуманитарных наук, в них мы находим констатацию необходимости создания автономной социальной науки – «социологии». Это намеренье О. Конта, становится началом бурных процессов дисциплинарной демаркации «моральной философии» и «наук о человеке», активизируя действия исследователей в направлении все большего размежевания и специализации некогда единого корпуса социальных и гуманитарных знаний.
Решающим вкладом в возникновение социальной науки как отдельной дисциплины стало формирование О. Контом понятия общества как особого объекта познания – объекта, требующего понимания в собственных терминах, а не в качестве биологического, правового, политического или теологического сущего; тем самым общество стало пониматься как символическая репрезентация коллективного человеческого существования и существенная область человеческой практики. Доминирующей перспективой в отношении объекта исследования, обеспечивающего для социологии будущую дисциплинарную независимость, становится новая интерпретация такого базового концепта, как «Общество», понимаемого теперь как единство, к которому люди принадлежат по необходимости (а не по случайности, или в силу их выбора)62.
Подводя итоги додисциплинарного развития социальных и гуманитарных наук, следует отметить, что для этого этапа характерными были следующие черты:
Во-первых, отсутствие ясных и четких представлений, как, впрочем, и условий, для широкого теоретического консенсуса в исследовательском сообществе по вопросу о необходимости проведения четких дисциплинарных границ будущих социальных и гуманитарных наук; пока все эти области знания разрабатывались как части единого проекта по научному изучению мира.
Во-вторых, проблема особого и отдельного метода социальных и гуманитарных наук еще не осознается в качестве самостоятельной и значимой; исследователи, не имея пока намеренья проводить четкие дисциплинарные границы, пользуются набором методов, который является по-преимуществу общим с естествознанием.
В-третьих, обсуждение границы между физической и человеческой природами, тем не менее, повлекло за собой систематическое изучение общества в виде поисков ответов на вопрос о том, «является ли общество естественным состоянием человека?»; это значит, что науки об индивидуальной человеческой природе становились инициаторами и основанием для размышлений об обществе.
В целом, социальные и гуманитарные исследования додисциплинарного этапа насыщены многочисленными аргументами и контраргументами по поводу сходств и различий между человеческой и физической природами, но в общем виде все это разнообразие можно свести к двум философским презумпциям: антинатуралистической и натуралистической.
Согласно антинатуралистической презумпции, в человеческой природе присутствует нередуцируемый деятельный агент («душа/сознание», «дух/ум», Geist); это определяет особый характер исследований индивидуальной и социальной жизни человека.
Согласно натуралистической презумпции, для адекватного понимания человеческой природы достаточно знания условий физической природы, событий в материальной жизни или структурных свойств языка; никаких ссылок на особого нередуцируемого агента («душу/сознание», «дух/ум», Geist) не требуется.
Контрольные вопросы и задания
5.3. Проблема дисциплинарной демаркации: Geisteswissenschaften/Kultur wissenschaften vs. Naturwissenschaften. Дисциплинарный и постдисциплинарный этапы развития социальных и гуманитарных наук.
Дисциплинарный этап развития социальных и гуманитарных наук связан с активными процессами трансформации академических сообществ, которые протекали на фоне так называемой «университетской революции»63, а также процессами активных дисциплинарных войн, определивших два амбивалентных вектора в направлениях будущего развития науки в целом, и социально-гуманитарного знания в частности. Оба этих вектора, сформировавшиеся в условиях дисциплинарных войн, стали своеобразными политическими манифестами сторонников двух разных академических лагерей: (i) тех, кто оценивал дифференциацию и специализацию дисциплин как положительную перспективу для процессов дальнейшего развития науки, открывающую для нее новые теоретические и методологические горизонты, позволяя разрабатывать оригинальный исследовательский инструментарий в рамках каждой из все более автономизирующихся дисциплин, и (ii) тех, кто оценивал такого рода перспективу негативно, ратуя либо за сохранение, либо за реставрацию (теперь уже на новых основаниях), единого здания наук, предлагая с этой целью различные программы реформ, отстаивающих идеалы унификации наук, как казалось, на прочном методологическом фундаменте.
Влияния обоих этих векторов на исследовательское сообщество в период активных дисциплинарных войн проявлялись в последовательной смене таких тенденций, как дифференциации и унификации, наблюдающейся в истории науки.
(i) Вектор дифференциации дисциплин активно влиял на демаркационные процессы внутри науки, инициировав несколько волн дисциплинарных размежеваний.
Во-первых, серию дисциплинарных войн философии и теологии64, ознаменовавших подъем философских доктрин идеализма в качестве идеологии «университетской революции»65.
Во-вторых, обострение борьбы все более дифференцирующихся дисциплин естествознания против идеалистической натурфилософии (Naturphilosophie), что было связано с появлением в университетах лабораторной науки и новой идеологии радикального (вульгарного) материализма Я. Молешотта, Л. Бюхнера, К. Фогт, отстаивавших в противовес спекулятивным натурфилософским доктринам идею редукции любых ненаблюдаемых процессов к «чистой» физиологии.
В-третьих, важнейшее для дисциплинарного становления и развития социальных и гуманитарных наук противостояние между философией с одной стороны, и психологией (в особенности, ее эмпирических версий Г. Гельмгольца и В. Вундта), историей и социологией, с другой; именно это противостояние повлекло за собой возникновение двух влиятельнейших философских течении XIX в. – философии жизни и неокантианства, возникших как реакция на давление, которое оказывали на философию вновь образованные, получившие относительную научную автономию и академическую независимость социально-гуманитарные дисциплины – психология, история и социология. Неокантианство (и в особенности его баденская школа – В. Виндельбанд и Г. Риккерт) и философия жизни (прежде всего, В. Дильтей), развернули широкую философскую критику основ социально-гуманитарного знания, пытаясь сохранить за философией ее доминирующее положение «высшего судьи» среди социально-гуманитарных дисциплин (приобретенное ранее, во многом, благодаря академической деятельности И. Канта). Эта критика стала прологом к «спору о методе» (Methodenstreit), полемика вокруг которого провела границу между науками о природе (Naturwissenschaften) и науками о духе/культуре (Geisteswissenschaften/Kulturwissenschaften), а также сформировала новый методологический инструментарий для социальных и гуманитарных наук – герменевтику.
Вильгельм Дильтей (1833-1911 гг.) и его работы, посвященные основаниям социальных и гуманитарных наук стали отправной точкой для «спора о методе» в рамках дисциплинарного этапа их развития.
В условиях все большей обособленности и автономии социальных и гуманитарных наук, а также на фоне того, что английский эмпиризм (Дж.С. Милль) и французский позитивизм (О. Конт) провозглашают идеалом общезначимого знания – естествознание, В. Дильтей берется за задачу определения точных границ между Naturwissenschaften – науками о природе, и того, что им было названо Geisteswissenschaften – науками о духе.
Разрабатывая центральные понятия философии жизни, В. Дильтей ставит на место так называемого «познающего субъекта» (понимаемого им в соответствии с идеями трансцендентализма И. Канта) «целостного человека», подчеркивая тем самым «тотальность человеческой природы», понимаемой им как «полнота жизни». Иными словами, В. Дильтея не устраивало традиционно принятое в философии спекулятивное установление «Человека» как «совокупности познавательных способностей/функций», поскольку для него любое познавательное отношение всегда включено в более фундаментальное и изначальное – жизненное отношение. Понимая, что дифференцирующиеся социальные и гуманитарные дисциплины рискуют постепенно потерять какие-либо точки соприкосновения, расслаивая «тотальность человеческой природы» на серию частных дисциплинарных перспектив в ее отношении, В. Дильтей предпринимает попытку реформировать основания всех социальных и гуманитарных дисциплин, обеспечив для них тем самым необходимую степень единства и солидарности; именно с этой целью им утверждается идея необходимости психологического и особенно исторического изучения человека, поскольку он полагал, что это должно позволить определить человеческую природу во всем многообразии ее сил, представить человека как желающее, чувствующее, представляющее существо, использовав это затем в качестве основы для философского объяснения познания. Собирая будущие науки о духе на новом теоретическом и методологическом фундаменте, В. Дильтей одновременно однозначным образом отделял их от наук природе.
С его точки зрения, различие между науками о природе (Naturwissen schaften) и науками о духе (Geisteswissenschaften) сохраняется и проявляется в оппозиции двух типов переживаний «внутренних» и «внешних»66: поскольку объекты наук о природе даны нам «извне» и раздельно, а значит, подпадают под «внешние» переживания, то здесь нам приходится сводить все явления к ограниченному числу однозначно определенных элементов и конструировать связи между ними при помощи гипотез, в то время как преимущество «внутреннего» переживания состоит в том, что наша психическая жизнь оказывается дана нам непосредственно и уже как нечто связанное и целостное.
Следующим шагом, из постулированной им оппозиции «внутреннего» и «внешнего» переживания, В. Дильтей выводит противоположность и двух методов исследования – объяснения и понимания: природу мы объясняем – подводя единичный случай под общий закон, душевную жизнь – постигаем, то есть в понимании участвует наш внутренний опыт.
Таким образом, В. Дильтей, стремясь как можно четче провести границу между науками о природе (Naturwissen schaften) и науками о духе (Geisteswissenschaften) и исходя из признания дуализма их объекта (мертвое/живое), выводит основания для особого метода последних – понимания, основанного на герменевтических техниках, делая это в пику наукам о мертвой материи и их методам установления причинности (каузального закона).
Вильгельм Виндельбанд (1848-1915 гг.) – представитель Баденской школы неокантианства, считая, что основное дильтеевское различение природы и духа (дуализм объектов) не соответствует действительным исследовательским процедурам существующих социальных и гуманитарных дисциплин, предлагает иное разделение наук: Naturwissenscaften, или науки о природе, и Kulturwissenschaften, или науки о культуре, – разграниченных согласно принципу их логического дуализма (дуализма используемого ими метода). И хотя сама цель такого разделения и демаркации – необходимость обоснования самостоятельного эпистемологического статуса социальных и гуманитарных наук, несводимых к основаниям естествознания – для В. Виндельбанда совпадает с целью, отстаиваемой В. Дильтеем, его не устраивал сам дильтеевский термин «науки о духе» (Geisteswissenschaften), он полагал его явно недостаточным для характеристики действительных различий между естествознанием и социальными и гуманитарными науками, так как принцип материального различия природы и духа (дильтеевский дуализм объектов) не является главным признаком для их демаркации, поскольку из него нельзя вывести их формальную противоположность – т.е. логический дуализм (дуализм методов), названных В. Виндельбандом – номотетическим/законоустанавливающим (для наук о природе) и идиографическим/индивидуальноописывающим (для наук о культуре) методами.
Иными словами, для В. Виндельбанда нет реальной оппозиции двух миров – Духа и Природы – ведь существует только одна действительность, которая становится природой, если мы рассматриваем ее с точки зрения общего, и которая становится историей, если мы рассматриваем ее с точки зрения индивидуального. Именно для этого В. Виндельбанд и дополняет материальный принцип деления наук В. Дильтея (дуализм объектов) формальным (дуализмом методов), сосредотачивая внимание не на содержательной специфике знаний, добываемых науками о природе и науками о культуре, а обращаясь к различиям в самом процессе упорядочения и обработки ими своего содержания – т.е. к их методам.
Преимущество дуализма методов для наук о природе и наук о культуре, отстаиваемого В. Виндельбандом, состояло в том, что он позволяет различать дисциплины на основании того аспекта, который они усматривают в общей для них действительности: это – либо номотетический поиск общего (так, науки о природе нацелены на получение объективного знания о внешней действительности, основанного на законах причинности, независимых от человека, то есть ориентированы на познание общих, повторяющихся черт изучаемого явления), либо идиографическое описание частных, индивидуальных, неповторимых особенностей (когда познание, опирающееся на идиографию, проникает в телеологические, а не каузальные связи, определяя конкретные смыслы, делающие явления фактами культуры).
Предварительные итоги разгоревшегося «спора о методе» подвел другой представитель Баденской школы неокантианства – Генрих Риккерт (1863-1936 гг.).
В целом, Г. Риккерт поддержал предложенное В. Виндельбандом различение наук на основе специфики их метода: генерализирующего/номотетического, нацеленного на поиск общего, и индивидуализирующего/идиографического, осуществляющего поиск особенного, – но дополнил виндельбандовский формальный дуализм методов еще одной оппозицией, а именно различным отношением мышления к своему объекту (так называемым дуализмом отношения). Так, Г. Риккерт полагал, что в ситуации, когда наш познавательный интерес имеет индивидуализирующий характер, то познание зависит не от самих объектов, но от их отнесенности к ценностям, направляющим наш процесс формирования понятий. В этом смысле культура оказывается способом нашего видения мира как некой тотальной отнесенности к нашим ценностям, подобно тому, как природа устанавливается в качестве способа нашего видения мира в отношении к законам.
Предложенное Г. Риккертом дополнение уже существующей системы различий В. Дильтея и В. Виндельбанда, привело к тому, что для исследований в рамках наук о культуре центральное место стало занимать понятие «ценность»67, поскольку процедура отнесения к ценностям превращает любые части действительности в объекты культуры68. Именно так, привлечение в область методов идеи ценности, то есть совмещение дуализма метода и дуализма отношения, позволило Г. Риккерту предложить иное, нежели у В. Дильтея В. Виндель банда, – более дробное деление наук, опирающееся теперь на оба этих различения: генерализация/индивидуализация и оценивающее/неоце нивающее мышление.
|
методы ценности |
генерализирующий метод |
индивидуализирующий метод |
|
неоценивающее мышление |
Физика Химия |
Геология Эволюционная биология |
|
оценивающее мышление |
Социология Экономика |
История |
Риккертовская схема деления наук позволяет указать когнитивным образцом для наук о культуре (Kulturwissenschaften) – историю; это значит, что в самой структуре этой дисциплины оказывается запечатлен специфический метод для наук о культуре, нацеленный на постижение индивидуальных и неповторимых характеристик культурного объекта, поскольку науки о культуре стремятся избежать «мертвящей всеобщности», ибо культурное значение объекта покоится не на том, что у него есть общего с другими, но именно на том, чем отличается от них69. Таким образом, если предметный мир наук о природе, организованный при помощи генерализирующего метода, представлен в теоретических понятиях естествознания и математических формулах, то предметный мир наук о культуре, организованный при помощи индивидуализирующего метода, превращает окружающую нас действительность в картину «со-бытий» – особого рода предметных образований, предстающих в нашем сознании как связанные с другими событиями, образуя тем самым целостную систему. При этом, каждое из событий «ин-дивидуально», так как имеет собственное значение в их системах, связанных друг с другом в обозримые целостности посредством отнесения каждого из них к общезначимым ценностям70; а значит, основная задача наук о культуре (Kulturwissenschaften) должна состоять в выявлении системных связей между этими целостностями различных уровней71.
(ii) Вектор унификации дисциплин, был реализован в программе логического позитивизма/эмпиризма72, или неопозитивизма, предлагавшей тотальную редукцию всех научных знаний к единому стандарту верификации – это означало, что право и статус «научного» (Wissenschaftlihkeit) закреплялось лишь за теми знаниями, которые были выражены в форме эмпирически осмысленных суждений и могли быть сведены системе протокольных предложений (Protokollsätze). Ядром и ведущей исследовательской ассоциацией логического позитивизма был Венский кружок (1927-1938 гг.), собравший под своей эгидой достаточно широкий круг исследователей – философов, логиков, физиков, математиков, экономистов и юристов, среди которых следует особо выделить три фигуры: М. Шлика (1882-1936 гг.), Р. Карнапа (1891-1970 гг.) и О. Нейрата (1882-1945 гг.), именно ими была предложена и систематизирована основная часть идей, которые легли в основу унификационной программы логического позитивизма, опирающейся на пять принципов, соблюдение или нарушение которых, позволяло признать или отклонить «научный» статус (Wissenschaftlichkeit) для любой из претендующих на это дисциплин, как естественнонаучной, так и социально-гуманитарной.
Принцип универсальности и неизменности критериев научности (рациональности), предполагал, что достижение статуса «научности» является не случайным исторически изменчивым признаком той или иной дисциплины, а прямым основанием подлинной природы, предоставляемых ею систем знания.
Принцип редуцируемости научного знания к эмпирическому базису, т.е. в конечном счете, к так называемым «чувственным данным», фиксируемым исследователем в некотором «языке наблюдения». Реализация данного принципа вызвала «спор о протокольных предложениях» (Protokollsätz-Streit) внутри самого Венского кружка между сторонниками трех разных проектов языка наблюдения: феноменалистами, физикалистами и конвенциалистами73.
Принцип верификации, или эмпирической проверяемости, согласно кторому научно осмысленными должны считаться только те термины и содержащие их предложения, которые позволяют переходить от одних эмпирических знаний к другим.
Принцип «единой науки», предполагавший возможность создания «унифицированного языка», на который могут быть «переведены» все научные дисциплины (соответственно, невозможность такого перевода есть явный признак ненаучности той или иной области знаний.
Принцип элиминируемости субъекта, предполагавший, что подлинно научное знание должно быть свободно от каких бы то ни было черт, связанных с самим субъектом, поскольку роль субъекта состоит только в получении чувственной информации и дальнейшей ее обработке согласно канонам логики.
Реализация программы логического позитивизма, направленной на унификацию методологических оснований всех без исключения научных дисциплин, напрямую затрагивала существующий корпус социальных и гуманитарных знаний, поскольку угрожала их обесценить в глазах науки, представив их как эмпирически бессмысленные.
Таким образом, если подводить итоги дисциплинарного этапа развития социальных и гуманитарных наук, следует обратить внимание на возникновение двух конкурирующих между собой проектов дисциплинарной демаркации наук.
Во-первых, проекта, сообразующего свои положения с процессами активной дисциплинарной дифференциации в области социальных и гуманитарных наук74, предложенного в рамках философии жизни В. Дильтеем и неокантианской критики В. Виндельбанда и Г. Риккерта, настаивающего на необходимости размежевания наук о природе (Naturwissenschaften) и наук о духе/культуре (Geisteswissenschaften/Kulturwissenschaften) по тем или иным основаниям: дуализм объекта, дуализм метода, дуализм отношений.
Во-вторых, проекта, предложенного логическими позитивистами, поддерживающих идеологию унификации наук и не склонных к противопоставлению естествознания и социально-гуманитарных знаний, но в то же самое время стремящихся к четкой фиксации границ, пролегающих теперь не между отдельными дисциплинами или их даже составленными их них комплексами наук, а между наукой и не-наукой посредством установления строгих способов проверки смысла и значения выдвигаемых наукой предложений, т.е. способов их верификации.
Опасная теоретическая атака, предпринятая логическими позитивистами на социальные и гуманитарные науки, поставившая под вопрос их «научность» (Wissenschaftlichkeit) и «осмысленность», создавала, правда, уже в рамках постдисциплинарного этапа развития социальных и гуманитарных наук, необходимые условия для появления в качестве прямой реакции на унификационную программу логического позитивизма новой серии оригинальных исследовательских программ, по-иному оценивающих научный статус социальных и гуманитарных знаний – критического рационализма и фальсификационизма К. Поппера, «парадигмальной» концепции истории науки Т. Куна, эдинбургской «сильной» программы социологии знаний Д. Блура и Б. Барнса, этнометодологической версии социального конструктивизма Бр. Латура, исследований коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса и многих других.
Постдисциплинарный этап развития социальных и гуманитарных наук, расширяя и углубляя пространство рефлексии над их основаниями, тематизирует полученные в ходе этого результаты по четырем направлениям, описывающим комплексные детерминанты для всего современного научного знания.
Первым направлением становится критическая ревизия уже имеющихся решений по проблеме дихотомии эмпирических и теоретических элементов в составе социально-гуманитарных знаний. Как результат, возникает и все более укрепляет свои позиции, расширяя привлекаемую аргументную базу, представление о том, что любые факты нам даны лишь в описаниях, а значит, они всегда теоретически «нагружены». Открытие так называемой «теоретической "нагруженности" фактов»75 стало переломным моментом в борьбе логического позитивизма за унификацию науки, которая хотя и была проиграна, но придала новый импульс для оригинального творчества; после развернутой критики У. Селларсом «мифа о данном»76, развенчавшей идею того, что наука имеет и/или может иметь дело с «чистыми» фактами, и саркастичного анализа «двух догм эмпиризма»77 У. Куайном, разрушившего надежды на возможность обретения «чистого» языка науки, не связанного ни с какими прагматическими предпочтениями, возникает новая основа для широкого междисциплинарного теоретического консенсуса по вопросу того, «что» и «как» изучает наука и в чем именно заключается цензурная роль «научности» по отношению к различным системам знаний.
Вторым направлением становится критика предложенных логическим позитивизмом решений по проблеме эпистемологических критериев «научности» (Wissenschaftlichkeit). Критика многочисленных догм эмпиризма была использована некоторыми постпозитивистски настроенными теоретиками и методологами науки, в частности, критическими рационалистами, вдохновляемыми К. Поппером, в интересах разрушения ядра унификационной программы логического позитивизма – принципа верификации. Взамен этого, как казалось слишком оптимистичного, принципа К. Поппером был предложен другой, более реалистичный – принцип фальсификации78, что стало прологом к повсеместному распространению идеология фаллибилизма, предполагавшей, что любое научное знание принципиально не является окончательным, а есть лишь «рабочая» и пока «работающая» интерпретация некоторого фрагмента реальности, интересующего исследователя, которая рано или поздно будет отвергнута и заменена другой «лучше работающей» интерпретацией.
Третьим направлением становится исследование научной коммуникации и дискурса. Прежняя «утилитарная» модель коммуникации в науке, согласно которой ее единственной функцией и предназначением является простая передача единиц информации, оказалась поставленной под вопрос исследованиями свойств коммуникативной рациональности Ю. Хабермасом, установившего не нормативный (т.е. по предписанию), а процедурный (т.е. по согласованию) характер рациональности для любых систем наших знаний; это означало, что количество инстанций, от которых теперь зависело признание за знанием его рационального статуса, существенно увеличилось, поскольку презумпция рациональности устанавливалась не формой его представления, но способностями по достижению консенсуса на его основе между всеми сторонами, участвующими в коммуникации79.
Наконец, четвертое направление оказывается связано с открытием феномена «социокультурной "нагруженности" научной рациональности», постепенно ставшего новой теоретической площадкой для ренессанса всех форм социально-гуманитарного знания, поскольку теперь предполагалось, что ни одна из существующих научных теорий, как впрочем, и сама научная рациональность, не может для своего правильного понимания обойтись без соответствующей экспертизы социокультурных условий ее возникновения80. Многочисленные исследования, вдохновляемые эдинбургской «сильной» программой социологии знаний Д. Блура и Б. Барнса, этнометодологической версией социального конструктивизма Бр. Латура, убедительно обосновывали идею о том, что объекты физики (вещи) и даже математики (числа) являются столь же культурно и социально конструируемыми объектами, так и вполне традиционные объекты исследования социальных и гуманитарных наук, фиксируемые в таких базовых концептах, как «Человек», «Общество», «Культура», «История».
В целом, панорама современной философской рефлексии над основаниями науки позволяет зафиксировать широкую теоретическую платформу, опираясь на которую социальные и гуманитарные науки переживает новую волну интереса к ним. Сама философская рефлексия над основаниями науки переживает бурный социокультурный переворот: незыблемые прежде основания естественнонаучного знания историзируются, а их объекты начинают рассматриваться как культурно или социально конструируемые целостности.
Внимательный анализ представленной выше схемы позволяет утверждать, что в поле современной философской, социологической и историко-культурной рефлексии над основаниями науки сложилась широкая теоретическая платформа, включающая в себя позиции критического рационализма Дж. Агасси, социологии знания Д. Блура и социального конструктивизма Бр. Латура, общим положением которое они все разделяют является утверждение о принципиальной нередуцируемости социокультурного «осадка», как одной из важнейших составляющих научной рациональности (понимаемой теперь скорее как социорациональность); это стимулирует активный рост и развитие всех форм социально-гуманитарных исследований, позволяющих разрабатывать новые оригинальные системы взглядов на то, чем именно является этот далее «нерастворимый» социокультурный «осадок».
Контрольные вопросы и задания
5.4. Проблема метода в социальных и гуманитарных науках.
Структура и функции объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках.
«Спор о методе» (Methodenstreit), инициированный в основном неокантианской критикой во второй половине XIX в. и протекавший в условиях активных демаркационных процессов и дисциплинарной диффиренциации, содержательно предполагал поиски и определение четких границ применимости процедур объяснения, понимания и интерпретации к области специфических объектов социальных и гуманитарных наук.
Вне сомнений, именно «спор о методе» (Methodenstreit) заложил фундаменты для двух основных исследовательских программ – натурализма (i) и антинатурализма (ii) – в области социальных и гуманитарных наук. Обе эти исследовательские программы сложились в основных своих чертах к середине XX в., и стали влиятельными когнитивными ориентирами, определяющими современные исследовательские практики в области социальных и гуманитарных исследований.
(i) Натурализм в качестве оригинальной исследовательской программы в области социальных и гуманитарных наук строится на признании избыточности любых попыток по созданию особой методологии для социальных и гуманитарных наук, поскольку все стоящие перед ними когнитивные задачи предполагается решить при помощи использования методов, основанных или производных от модели каузального объяснения81. Среди сторонников натурализма внесших наиболее серьезный вклад в разработку логических оснований модели каузального объяснения и создание его социально-гуманитарных приложений следует отметить Э. Нагеля, Дж. Смарта, К. Гемпеля, А. Данто.
В общем виде объяснение принято рассматривать как познавательную процедуру, которая ориентирована на установление и описание каузальных (причинно-следственных) связей, существующих между явлениями, посредством описания механизма их взаимодействия. При этом в структуре объяснения как познавательной процедуры можно выделить следующие элементы: экспланандум – то, что требуется объяснить, включающее в себя в том числе и исходное знание о подлежащем объяснению явлении; эксплананс – то, посредством чего предполагается объяснить интересующее явление, включающее в себя знание о том, что стало причиной.
Типологически принято различать две модели каузальных объяснений: стандартную и конверсную/обращенную.
В стандартной модели каузации объяснение идет через причину, или при помощи ссылки на значение антецедента в условном высказывании, фиксирующем причинно-следственные отношения между явлениями. Вариабельность объяснений, получаемых при помощи стандартной модели, прежде всего, связана с тем, что искомому объяснению могут подлежать либо строго детерминированные ситуации – когда нам даны все антецеденты и возможен лишь один вполне определенный консеквент, то есть отношения между ними осуществляется по принципу «один к одному»/«многие к одному», либо нестрого детерминированные ситуации – когда даны все антецеденты, но возможен более чем один консеквент, то есть отношения между ними осуществляется по принципу «один ко многим»/»многие ко многим».
В конверсной/обращенной модели каузации объяснение строится в противоположном для стандартной модели направлении, оно устанавливается через следствие, или при помощи ссылки на значение консеквента в условном высказывании, которое фиксирует причинно-следственные отношения между интересующими нас явлениями82.
Сторонники натурализма, ратующие за активное использование в исследовательских практиках социальных и гуманитарных наук моделей каузального объяснения, настаивают на том, что вся специфика социально-гуманитарного знания по отношению к естествознанию может быть сведена к признанию того, что в отличие от естествознания ситуации, требующие своего объяснения в социально-гуманитарных исследованиях, либо являются нестрого детерминированными, либо могут быть объяснены только на основе конверсной/обращенной модели каузации.
Наконец, важное место в натуралистической критике исследовательских практик социальных и гуманитарных наук занимает указание на изобилие в них разнообразных квазиформ объяснения ошибочно или некорректно истолковываемых как подлинные каузации. Подлинное каузальное объяснение по своей структуре и функциям не совпадает и не может быть редуцировано к следующим типам высказываний и познавательным процедурам83:
Тривиально истинным утверждениям, так как для того, чтобы дать каузальное объяснение не достаточно привести причину, должен быть указан (или по крайней мере предложен) механизм, реализующий действие причины на следствие; при этом зачастую в социальных и гуманитарных науках механизм не задается эксплицитно, вместо этого на такой механизм указывает сам способ описания причины, но поскольку каждое событие или факт могут быть описаны самыми разными способами, то из них избираются только те, что кажутся релевантными с точки зрения подразумеваемой причины.
Высказываниям о корреляциях, ведь если иногда и можно с уверенностью утверждать, что за событием одного типа всегда или как правило следует событие другого типа, тем не менее это не позволяет нам утверждать, что события первого типа вызывают (являются причинами) событий второго типа, поскольку ода типа событий могут быть общим следствием третьего типа событий, которое нам неизвестно или нами неуказанно, да и само направление корреляции может быть неоднозначным или неустановленным.
Утверждениям о необходимости, поскольку объяснить какое-то событие – значит показать почему оно произошло именно так, как произошло, иными словами, любые указания на то, что обстоятельства могли сложиться иначе и сложились бы, не случись то, что случилось, не проясняет, а скорее затемняет, действие причинного механизма.
Рассказыванию историй, так как подлинное каузальное объяснение передает то, что произошло в том виде, в каком оно произошло, в то время как рассказать историю – значит указать на то, что произошло так, как оно могло произойти (и возможно, так и произошло); иными словами, каузальные объяснения отличаются от рассказов о том, что могло произойти, то есть от разного рода интерпретационных моделей, основе которых лежит принцип «как если бы…».
Статистическим обобщениям, в силу того, что использование статистических обобщений не может претендовать на статус подлинного каузального объяснения, поскольку не преследует целей объяснения каждого конкретного события; иными словами, предположение о том, что обобщение, справедливое для большинства событий, верно в каждом отдельном случае, – не является обоснованным84.
(ii) Антинатурализм, признававший в свою очередь ограниченность модели каузального объяснения как когнитивного образца для социальных и гуманитарных наук, отстаивал и сознательно воплощал проекты по созданию для них особой методологии, основанием которой должны были стать процедуры понимания и интерпретации.
Признание за пониманием статуса познавательной процедуры, ориентированной на поиски и установление смысла и значения явлений, скрытых, прежде всего, в формах разнообразных речевых и языковых практик (это зачастую позволяло отождествить и редуцировать понимание к множеству герменевтических техник), может рассматриваться нами как, пожалуй, наиболее распространенная его трактовка, именно ее в общем виде разделяли создатели герменевтики – Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер, сделавшие именно понимание когнитивным ядром социальных и гуманитарных наук.
В отличие от модели каузального объяснения, структура понимания либо слабо, либо в принципе не формализуема, уже в силу того, что понимание функционально ориентировано на индивидуальные акты постижения смысловых образований, образуемых в конкретно-исторических контекстах, тем не менее, понимание в общем виде включает в себя следующие ингредиенты: во-первых, языковой или речевой факт, при помощи которого мы обнаруживаем то, что подлежит понимающему истолкованию – некий смысловой или значащий комплекс, выраженный в действии или намерении агента; во-вторых, сам смысловой или значащий комплекс, подлежащий понимающему истолкованию; наконец, в-третьих, свод правил и приемов, характеризующих используемую технику понимающего истолкования – так называемый герменевтический канон.
В истории герменевтики наибольшее признание и распространение получили три ее канона: филологический Ф. Шлейермахера, историко-психологический В. Дильтея и философский Х.-Г. Гадамера.
Фридрих Шлейермахер (1768-1834 гг.), которого рассматривают как отца-основателя современной герменевтики, или, по крайней мере, ее филологического канона, определял герменевтику как учение о взаимосвязи правил понимания, нацеленного на раскрытие смысла сказанного или написанного, и позиционировал ее в качестве фундаментальной для социальных и гуманитарных наук методологии, позволяющей постичь разнообразные формы проявления «духа». При этом, подчеркивая значимость языка и речи для анализа мышления и систем действий человека, Ф. Шлейермахер полагал, что каждый акт понимания на деле есть оборотная сторона речи. Это значит, что на деле любой языковой и речевой факт, обнаруживая смысловой комплекс, требующий истолкования, имеет двойственную природу: так он есть часть общей системы языка, но он также есть и продукт творчества некоторого индивида.
Как следствие, перед филологической герменевтикой стоит двоякая задача: во-первых, требуется исследовать языковой или речевой факт в качестве элемента определенной языковой системы; во-вторых, необходимо обнаружить некоторую стоящую за языковым или речевым фактом субъективно значимую структуру (т.е. смысл, вкладываемый в него «духом»). На решение первой составляющей задачи нацелены приемы «грамматического истолкования», анализирующее языковой или речевой факт (или чаще всего некоторый текст) как часть определенной лексической системы; это предполагает необходимость сравнения высказываний, составляющих истолковываемый текст, с языковым и историческим контекстом, в котором он создавался (т.е. с иными текстами соответствующей эпохи). На решение второй составляющей задачи нацелены приемы «психологического истолкования», анализирующее индивидуальный стиль, или способ комбинации выражений, не регулируемый или предписываемый лексической системой; это предполагает необходимость интуитивного схватывания смысла истолковываемого текста, и именно здесь обнаруживается так называемый круговой характер процесса понимания – «герменевтический круг»: понимание части (отдельного слова) невозможно без понимания целого (предложения, в которое это слово входит), но понимание целого, в свою очередь предполагает понимание частей. Средством же, которое, согласно Ф. Шлейермахеру, позволяет истолковывающему, проникнуть в герменевтический круг и осуществить понимание является так называемая «эмпатия», или «вживание» (Einleben), основанная на том, что истолковывающий (т.е. герменевт) и создатель текста есть выражения одной и той же надиндивидуальной жизни (т.е. проявления чистого и трансисторичного «духа»).
Вильгельм Дильтей (1833-1911 гг.), наследуя идеи шлейермахеровской герменевтики85, также рассматривал герменевтику в качестве фундамента и когнитивного ядра «наук о духе» (Geisteswissenschaften). Согласно теоретическим интуициям В. Дильтея, действующий и рациональный агент (целостный субъект или сознание) должен быть представлен во всей своей целостности («тотальности человеческой природы», проявляющей себя в понятии «жизнь»), а значит, «понимание» и есть единственное адекватное средство ее передачи, иными словами, «сознание»/«агент» – это переживаемый человеком способ, которым нечто для него «есть», и он не может быть редуцирован к чистой познавательной деятельности.
Когнитивные возможности герменевтики, выстраиваемой в соответствии с требованиями, заложенными в процедуры понимания, благодаря которым «жизнь» только и может быть прояснена и осмыслена, обеспечиваются, согласно В. Дильтею, признанием изоморфности познающего духовной жизни рациональных и действующих агентов – «дух в состоянии понять лишь то, что порождено духом».
Согласно В. Дильтею, хотя мы и вправе рассматривать «понимание» как «воспроизводящее переживание» (Nacherlebnis), тем не менее, в отличие от Ф. Шлейермахера, он пытается преодолеть только лишь субъективно-психологическое разрешение герменевтики в пользу более объективирующего – культурно-исторического, где понимание рассматривается как воплощение некоторого надындивидуального «духа времени» (Geist Zeit). Именно с этой целью, заостряя внимание на несводимости понимания к простому «вчувствованию», В. Дильтей вводит наряду с понятием «переживание» (Eriebnis) и понятие «выражение» (Ausdruck), которое имеет дело не только с индивидуальными психическими актами «сознания»/«агента», но и с несводимыми к отдельным агентам и их знаниям идеальными значениями, так называемыми «объективациями духа». Таким образом, понимание оказывается не тождественно простой интроспекции, поскольку В. Дильтей, ставя задачу преодолеть избыточный психологизм филологической герменевтики Ф. Шлейермахера, пытается выявить и проанализировать сам «медиум»/«посредник», благодаря которому оказывается возможным самопонимание и взаимопонимание; им становится «объективный дух» (Geist Zeit), включающий в себя различные структуры – язык и прочие нормативные системы культуры. Как следствие, герменевтические процедуры, основываясь на «понимании», истолкованном согласно историко-психологическому канону В. Дильтея, являются ничем иным, как процессами, в которых мы через чувственно данные извне знаки познаем внутренний мир рационального и действующего агента, выражающего себя через соответствующие ему «объективации», изоморфные любому из агентов, в том числе и познающему.
Ханс-Георг Гадамер (1900-2002 гг.), в отличие от Ф. Шлейермахера и В. Дильтея, определял герменевтику не сугубо инструментально, как учение о методе понимания, а онтологически, основав тем самым философский герменевтический канон, согласно которому понимание есть способ человеческого бытия (герменевтическая онтология).
Это повлекло за собой радикальный пересмотр целей и содержания герменевтики. Прежние традиционные герменевтические приемы, целью которых было обеспечение по возможности объективного воспроизведения и познания смысловых комплексов, заложенных в текст его автором, для Х.-Г. Гадамера не имеют решающего значения, поскольку для решения проблемы понимания недостаточно «переместить» познающего текст в «горизонт» автора текста, но следует найти и определить общий для них обоих «горизонт», в качестве такового и постулируется язык, так как любое человеческое отношение к миру опосредовано языком, а феномен языка и понимания оказывается универсальной моделью бытия и познания вообще.
Решая герменевтическую проблему, Х.-Г. Гадамер вводит презумпцию предпонимания, выраженного в наших «предрассудках» (Vorurteil). Ведь если к смыслу текста мы движемся благодаря пониманию его отдельных частей, то для того, чтобы понимать отдельные части, уже надо обладать некоторым «предпониманием» целого. Это значит, что понимание, согласно Х.-Г. Гадамеру, есть изначальная установка, с которой человек подходит к миру (так называемая «естественная установка»); при этом суть понимания заключается в конкретизации/прояснении самого смысла из перспективы понимающего: смысл обретает конкретность лишь в соотнесении с тем, кто понимает, а не за счет реконструкции того, кому принадлежало первоначальное смысло-действие86. Таким образом, любое понимание всегда с необходимостью осуществляется из положения и перспективы понимающего, с учетом его собственного «горизонта понимания», фундамент которого и образуют «предрассудки»87.
Наконец, наряду с «пониманием» сторонники антинатурализма, в частности, в рамках структурализма – Ф. Соссюр и Р. Барт, постструктурализма – Ю. Кристева и Ж. Делёз, аналитической философии – Д.Дэвидсон, конструктивизма – Х.Ленк, этнометодологии – Г. Гарфинкель и Х. Сакс, активно разрабатывают еще одно направление в методологии социальных и гуманитарных наук, основу для которого составляет понятие «интерпретации»/«истолкования». Интерпретация/истолкование – в общем виде определяется как такая познавательная процедура, которая ориентирована на установление и определение всех типов связей, посредством которых изолированные знаки могут соединяться в знаковые совокупности, или так называемые дискурсы88.
В отличие от процедур понимания, традиционно нацеленных на «схватывание» аутентичных свойств того, на что наше понимание оказывается направлено89, интерпретация избегает соблазна полагать, что достигаемая нами «постижимость» ситуации или объекта, возможна вне учета той роли, которую в «постижимость»/«видимость» ситуации или объекта вносит описание и/или их наблюдатель. Это значит, что когнитивные возможности и претензии интерпретации обеспечиваются презумпцией множественности способов, при помощи которых из некоторой совокупности знаков можно образовать ту или иную вполне определенную структурированную целостность – дискурс. При этом важно отдавать себе отчет в том, что другая интерпретация означает другой мир, а не только измененную трактовку того же самого единого мира, именно в этом и состоит проблема конфликта интерпретаций.
Структура интерпретации в общем виде включает в себя следующие ингредиенты: концептуальную схему, которая есть способ организации нашего опыта, семантическую систему, используемую нами для указания на объекты в пределах нашей концептуальной схемы, и прагматическую установку, воплощающую принципы легитимации избранной нами концептуальной схемы.
Такой набор ингридиентов, образующих и поддерживающих процедуры интерпретации, позволяет рассматривать интерпретацию исключительно как холистическую конструкцию90, включение или исключение элементов которой осуществляется на одних только прагматических основаниях; это значит, что результат интерпретации оказывается свободен от любых «сильных» критериев оценки (в частности, таких, как «правильная»/«неправильная»), что составляет важный аргумент в пользу той высокой степени интереса, которым интерпретация как познавательная процедура пользуется со стороны современных социальных и гуманитарных наук.
Контрольные вопросы и задания
Экзаменационные вопросы по разделу
1. Условия и факторы формирования социальных и гуманитарных наук как новой дисциплинарной области в философии науки.
2. Объект и предмет социальных и гуманитарных наук.
3. Место и роль философии в системе социально-гуманитарных научных знаний.
4. Характер и специфика философской рефлексии над основаниями социальных и гуманитарных наук на додисциплинарном этапе их развития.
5. Основные идеи Г.В. Лейбница, Д. Юма, А. Смита, Ш.-Л. Монтескьё и О. Конта и их значение для социально-гуманитарного знания.
6. Характер и специфика философской рефлексии над основаниями социальных и гуманитарных наук на дисциплинарном этапе их развития.
7. Философия жизни В. Дильтея о специфике социальных и гуманитарных наук.
8. Разработка проблем социальных и гуманитарных наук в Баденской школе неокантианства В. Виндельбандом и Г. Риккертом.
9. Программа логического позитивизма (Венского кружка) по унификации наук и ее значение для социально-гуманитарного знания.
10. Характер и специфика философской рефлексии над основаниями социальных и гуманитарных наук на постдисциплинарном этап их развития. Современные философские позиции в вопросе о статусе социальных и гуманитарных наук.
11. Постпозитивистская критика У. Селларса, У. Куйна, К. Поппера «догм эмпиризма» и ее значение для социальных и гуманитарных наук.
12. Натурализм и антинатурализм как основные исследовательские программы в области социальных и гуманитарных наук.
13. Проблема метода в социальных и гуманитарных науках. Специфика объяснения, понимания и интерпретации в социальных и гуманитарных науках.
14. Понимание и интерпретация как особый метод социальных и гуманитарных наук.
15. Филологические и историко-психологические проекты герменевтики Ф. Шлейермахера и В. Дильтея и их влияния на социальные и гуманитарные науки.
16. Проект философской герменевтики Х.-Г. Гадамера.
17. Проблема истинности и рациональности в социальных и гуманитарных науках.
18. Дисциплинарная структура современных социально-гуманитарных наук.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Ве́бер (Weber) Максимилиа́н Карл Эми́ль ( 1864 -1920) — немецкий социолог, историк и экономист. М. Вебер считал, что социальный институт — это форма объединения индивидов, способ их включения в коллективную деятельность, участие в социальном действии
Дeссауэр (Dessauer) Фридрих (19.07.1881 – 16.02.1963) – немецкий биофизик, философ-неотомист, профессор Университета во Франкфурте-на-Майне, основатель и руководитель первого Института биофизики в Германии: уделял основное внимание гносеологическим проблемам техники, технического изобретательства, выступал против привычного «инструментального» понимания техники, подчеркивая связь философской интерпретации техники с понимаем мира, бытия, экзистенции.
Дюркгейм (Durkheim) Давид Эмиль (1858- 1917) — французский социолог и философ, основатель французской социологической школы и структурно-функционального анализа, один из создателей социологии как самостоятельной науки. Э. Дюркгейм особо подчеркивал принудительный характер институциональности по отношению к отдельному субъекту, его внешнюю силу.
Капп (Kapp) Эрнст (15.10.1808 – 30.01.1896) – немецкий философ, основоположник философии техники, левый гегельянец эмигрировавший в США (Техас) из-за преследований со стороны властей и после Гражданской войны в США вернувшийся на родину: в 1877 г. в своём сновном произведении «Основы философии техники» (Grundlinien einer Philosophie der Technik) сформулировал основную идею своего понимания техники, согласно которой орудия являются проекциями человеческих органов (Organprojektion).
Кёстлер (Koestler) Артур (р. 05.09.1905) – английский писатель и философ, являвшийся в 1940-50-х гг. поборником «холодной войны» с СССР и странами Варшавского договора, с конца 1950-х гг. отошедший от политики и занявшийся публицистикой (серия эссе и исследований на темы философии, биологии и теории биосистем: 1959 г. – «Лунатики; 1965 г. – «Акт творчества»; 1967 г. – «Дух в машине»): в духе пессимистических натуралистских теорий современной философской антропологии развил идею о человеке как «ошибке эволюции».
Кун (Kuhn) Томас Сэмюэл (1922-1996) – американский историк и теоретик науки, профессор Массачусетского технологического института, один из представителей постпозитивизма. Разработал первую некумулятивистскую модель развития науки («Структура научной революции» 1962 г.) Эта модель предполагает научные революции, в ходе которых происходит смена парадигм. Причину научных революций Т. Кун объясняет внутринаучным фактором: обнаружением «аномалии» - научного факта, который не может объяснить господствующая парадигма.
Кутырёв, Владимир Александрович (р. 24.09.1943) – специалист по методологии социального познания, философским проблемам техники и экологии, доктор философских наук, профессор: развил идею, согласно которой общей причиной глобального кризиса человечества является обострение противоречия между естественным и искусственным и формирование на Земле «постчеловеческой» техногенной реальности, разрабатывает концепцию коэволюции естественного и искусственного миров, плоднял вопрос о необходимости сдерживания экспансии техники, сохранения ниши природного бытия, выдвинул идею союза филос. с религией в защиту гуманизма против «свободы» научного разума.
Лакатос (Lakatos) Имре (настоящие имя и фамилия - Аврум Липшиц) (1922-1974)- английский философ венгерского происхождения, один из представителей постпозитивизма. Лакатос — автор теории и методологии научно-исследовательских программ. Теория Лакатоса направлена на изучение движущих факторов развития науки, она продолжает и вместе с тем оспаривает методологическую концепцию Поппера, полемизирует с теорией Томаса Куна.
Ленк (Lenk) Ханс (р. 1935) – доктор философии, профессор Карлсруэского университета, вице-президент Европейской Академии Наук и фило софии права: труды по философии и теории науки, логике, социологии, философии техники и спорта, социальной философии.
Мертон (Merton) Роберт Кинг (1910 — 2003) — один из самых известных американских социологов двадцатого века, ставший наряду с Талкотом Парсонсом основателем структурного функционализма. Мертон формирует основы социологического анализа науки как особого социального института с присущими ему ценностно-нормативными регулятивами. Цель (основная задача) науки, с точки зрения Мертона, заключается в постоянном росте массива удостоверенного научного знания. Для достижения этой цели необходимо следовать основным императивам научного этоса.
Малкей (Mulkay) Майкл (р. 1936) - англиский социолог науки, профессор Йоркского университета
В конце 60-х гг. выступил с критикой нормативной концепции науки Мертона. Малкей доказывал, что не нормы научного этоса, а когнитивные структуры и специальные методики определяют социальное поведение ученых. Сами эти нормы наполняются реальным содержанием лишь в терминах научного знания и научной практики. Руководствуясь установками когнитивной социологии науки, Малкей в 70-е гг. осуществлял ряд конкретных исследований, посвященных анализу соотношения научных достижений с их социальным контекстом. В конце 70-х гг. перешел на более радикальные позиции, допускающие использование социологических методов для анализа самого содержания научного знания. В последние годы Малкей развивает программу "дискурс-анализа", согласно которой реконструировать реальный путь развития науки невозможно. Основные труды: Наука и социология знания. М., 1983.; Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ высказываний ученых (в соавторстве с Гильбертом Дж. Н.).
Мэмфорд (Mumford) Льюис (19.10.1895 – 1990) – американский философ и социолог, историк цивилизации, специалист в области теории и истории архитектуры, градостроительства и урбанизма: в 1934 г. опубликовал исследование «Техника и цивилизация» («Technics and Civilization»), в котором изложил оптимистическо-технократическую концепцию развития всемирной истории и культуры, однако, рост военно-промышленного комплекса, атомные бомбардировки и ядерный шантаж, привели Мэмфорда к пессимизму и антитехницизму, к идее о необратимости гибельного пути, по которому пошла современная цивилизация (эта концепция нашла свое выражение в работе «Миф машины. Техника и развитие человека» (“The Myth of the Machine: Technics and Human development», 1966).
Отега-и-Гассет (Ortega y Gasset) Xoce (9.05.1883 – 18.10.1955) – крупнейший испанский философ 20 в., персоналист, развивавшийся от неокантианства к «философии жизни», а затем примкнувший к экзистенциализму: написал большое число работ по самым различным философским проблемам – философской антропологии, философии техники, эстетики, философии истории, истории науки и др.
Парсонс (Parsons) Толкотт (1902 -1979) — американский социолог-теоретик, глава школы структурного функционализма, Т. Парсонс рассматривал социальный институт как устойчивый комплекс распределенных в нем ролей. Институты призваны рационально упорядочить жизнедеятельность составляющих общество индивидов и обеспечить устойчивое про текание процессов коммуникации между различными социальными образованиями.
Полани М (Polanyi) Майкл (1891 —1976) — Представитель постпозитивизма. Полани является автором концепции «личностного (или неявного) знания», которое, с его точки зрения, нельзя выразить в явной форме , но которое является сущностной составляющей деятельности ученого. Личностное или неявное знание формируется посредством личных контактов и оказывает непосредственное влияние на теоретические и практические навыки ученых, их способность к воображению и творчеству.
Поппер Карл Раймонд (1902–1994) – английский философ и социолог, создатель концепции критического рационализма. Предложил в качестве критерия научности концепции фальсифицируемость, т. е. потенциальную опровержимость: теории, для которых не существует кри тического опыта, не научны. Поппер на этой основе критикует марксизм. Один из первых теоретиков антикумулятивизма как модели развития науки; по Попперу, рост знания происходит методом проб и ошибок, путем выдвижения смелых гипотез, обнаружения заблуждений и избавления от них. Поппер говорит о «третьем» мире научных теорий, отношения в котором напоминают дарвинское описание борьбы за существование.
Стёпин, Вячесла́в Семёнович (р. 1934) — российский и белорусский философ и организатор науки. Доктор философсих наук (1976), профессор (1979), заведующий кафедрой философии БГУ (1981—87), директор Института истории естествознания и техники (Москва, 1987—88), член-корреспондент АН СССР (1987), директор Института философии АН СССР, с 1992 — Институт философии РАН (1988—2006), академик РАН (1994). Иностранный член Национальной академии наук Беларуси (1995), почётный академик Международной академии науки, образования и технологического трансфера (ФРГ, 1992), заведующий кафедрой философской антропологии философского факультета Московского Государственного университета. Научный руководитель Института философии с 2006.
Президент Российского философского общества.
Стивен Эделстон Тулмин (англ. Stephen Edelston Toulmin; 25 марта 1922, Лондон — 4 декабря 2009, Калифорния) — британский философ, автор научных трудов и профессор. Находясь под влиянием идей австрийского философа Людвига Витгенштейна, Тулмин посвятил свои работы анализу морального основания. В своих исследованиях он изучал проблему практической аргументации. Помимо этого его работы использовались в области риторики для анализа риторической аргументации. Модель Аргументации Тулмина представляет собой шесть взаимосвязанных компонентов, которые используются для анализа аргументации, считается одной из его наиболее значимых работ, особенно в области риторики и коммуникации.
В 1972 Тулмин опубликовал свою работу «Человеческое понимание»[6], в которой он утверждает, что развитие науки есть эволюционный процесс. Тулмин критикует точку зрения Томаса Куна относительно процесса развития науки, описанную в работе «Структура научных революций» . Кун считал, что развитие науки это революционный процесс (процесс противоположный эволюционному процессу), в течение которого взаимоисключающиеся парадигмы ведут борьбу за то, чтобы занять главенствующее место, то есть одна парадигма стремится встать на место другой.
Тулмин критически высказывался относительно релятивистских идей Куна и придерживался мнения, что взаимоисключающие парадигмы не предусматривают основание для сравнения, другими словами утверждение Куна – это ошибка релятивистов, и заключается она в чрезмерном внимании «поле – зависимым» аспектам аргументации, одновременно игнорируя, «поле – инвариантые» или общность, которую разделяют все аргументации (научные парадигмы). В противовес революционной модели Куна, Тулмин предложил эволюционную модель развития науки, схожую с Дарвиновской моделью эволюции. Тулмин утверждает, что развитие науки это процесс инновации и отбора. Инновация означает появление множества вариантов теорий, а отбор – выживание наиболее стабильных из этих теорий.
Хайдеггер (Heidegger) Мартин (26.09.1889 – 26.05.1976) – немецкий философ-экзистенциалист, посвятивший свои поздние работы (1947–76 гг.) проблемам современной техники и языка, рассматриваемым на основе теории бытия как недоступного (unverfügbar), безосновного свершения (Geschehen), которому человек в его конечности может со-ответствовать (ent-sprechen); осмысливает проблему современной техники, исходя из отношения человека к миру – в той же степени, в какой человек подчинён власти техники, он является и воспринимающим послание (Schickung) бытия: параметры и масштабы нашей жизни опираются не на техническое измерение, а определяются тем, что превосходит нас как людей.
Флоренский, Павел Александрович (9(21).01.1882 – 8.12.1937) – русский религиозный мыслитель, относимый к софиологическому направлению в русском космизме, учёный (с 1921 г. член Карболитной комиссии ВСНХ и научный сотрудник Государственного экспериментального электротехнического института, редактор «Технической энциклопедии», в которой опубликовал около 150 статей): основным законом падшего мира считал закон возрастания энтропии, понимаемый как закон возрастания Хаоса во всех областях мира, предоставленных самим себе, одним из проявлений противостоящей Хаосу жизни считал осмысливаемую органопроективно технику.
Шельски (Schelsky) Хельмут (14.10.1912 – 24.02.1984) – немецкий социолог, представитель антропологического направления в социологии: стремился вернуть обществу осознание человеческого содержания научно-технического прогресса; в его понимании техника – это сам человек в качестве науки и труда, однако, высвободившись из-под власти природы, человек подпадает под власть законов созданного им же технического универсума и порождаемые последним социально-духовные проблемы не поддаются иному решению, кроме технического, конструктивного, поэтому, в таком круговороте отпадает вопрос о «смысле целого», а место демократии как общественного волеизъявления занимает технократическая «логика вещей» (Sachzwang) – необходимость, произведенная, в конечном счёте, самим человеком.
Шрёдингер (Schrödinger) Эрвин (12.8.1887 – 4.01.1961), австрийский физик, один из создателей квантовой механики (создание волновой механики, основное уравнение нерелятивистской квантовой механики, установление связи волновой механики с «матричной механикой» В. Гейзенберга, М. Борна и П. Йордана, доказательство их физической тождественности, развитие наиболее адекватного математического аппарата квантовой механики и её применений), лауреат Нобелевская премии (1933). Иностранный член АН СССР (1934).
Энгельмейер, Петр Климентьевич (29.03(10.04).1855 – 1942) – инженер, механик, историк и популяризатор техники, занимавшийся также проблемами философии техники и теории творчества: пытался распространить своё понимание техники на систему подготовки технических кадров, вплоть до 20-х гг. старался показать вред узкопрофессиональной подготовки инженеров, впервые в стране начал читать систематический курс истории и философии техники.
Эллюль Жак (р. 1912) – французский философ, социолог, юрист. Социальный прогресс рассматривает как порабощение человека техно логией и поглощение личности массовым потребительским обществом. Ради материальных благ люди приносят в жертву индивидуальную свободу и духовные ценности. В конце концов технические средства стано вятся самоцелью «технологического общества», в котором люди – про стые придатки к машине. Революционные движения называет истори ческой аномалией. Революция как стихийный бунт в конечном счете при водит к результатам, прямо противоположным ожидаемым, разрушает демократию и прокладывает путь к тоталитарным режимам. Единствен ную альтернативу порабощению людей «технологическим обществом» видит в развитии индивидуальной свободы воли, совпадающей с религи озным обновлением человечества.
1 Например: Новая философская энциклопедия: В 4 т. – М.: Мысль, 2010.
2 Баландин Р.К. Ноосфера или техносфера [Текст] / Р. К. Баландин // Вопросы философии. – 2005. – № 6. – С. 109.
3 Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Коэволюция : человек как соучастник коэволюционных процессов [Текст] / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов // Устойчивое развитие. Наука и Практика. – 2002. – № 1. – С. 10, 17.
4 Шрёдингер Э. Наука и гуманизм [Текст] / Э. Шрёдингер. – Ижевск : НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001. – С. 14.
5 См. об этом, напр.: Митчем К. Что такое философия техники? [Текст] / К. Митчем. – М. : Аспект-Пресс, 1995. – С. 8-9.
6 Розин В.М. Техника [Текст] / В. М. Розин // Новая философская энциклопедия : В 4 тт. – Т. 4. М. : «Мысль», 2010. – C. 61.
7 Философия науки и техники : Методические указания к самостоятельной работе студентов [Текст] / Омский гос. технический ун-т ; сост. : Л. И. Мосиенко и др. – Омск : Изд-во ОмГТУ, 2011. – С. 111-143.
8 Стёпин В.С. Культура [Текст] / В. С. Стёпин // Новая философская энциклопедия : В 4 т. – Т. IV. – М. : Мысль, 2010. – С. 341.
9 Чанышев А.Н. Начало философии [Текст] / А. Н. Чанышев. – М. : Изд-во МГУ, 1982. – С. 39.
10 Философия : конспект лекций : учеб. пособие [Текст] / В. О. Бернацкий [и др.] ; под общ. ред. Н. П. Маховой. – Омск : Изд-во ОмГТУ, 2008. – С. 11.
11 Там же. – С. 16.
12 Философия : конспект лекций : учеб. пособие [Текст] / В. О. Бернацкий [и др.] ; под общ. ред. Н. П. Маховой. – Омск : Изд-во ОмГТУ, 2008. – С. 14.
13 См., напр.: Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники: Учеб. пособие [Текст] / В. Г. Горохов, В. М. Розин. – М. : ИНФРА-М, 1998. – С. 77-99.
14 Чанышев А.Н. Указ. соч. – С. 56.
15 См., напр.: Виргинский В.С., Хотеенков В.Ф. Очерки истории науки и техники с древнейших времен до середины ХV века : кн. для учителя / В. С. Виргинский, В. Ф. Хотеенков. – М. : Просвещение, 1993. – 289 с.
16 Горохов В.Г., Розин В.М. Указ. соч. – С. 77-99.
17 Философия : конспект лекций : учеб. пособие [Текст] / В. О. Бернацкий [и др.] … – С. 315-319.
18 Шпенглер О. Человек и техника [Текст] / О. Шпенглер // Культурология. XX век. – М. : Юрист, 1995. – С. 458.
19 Бердяев Н.А. Человек и машина [Текст] / Н. А. Бердяев // Вопросы философии. – 1989. – № 2. – С. 161.
20 Бердяев Н.А. Указ. соч. – С. 157.
21 Шпенглер О. Указ. соч. – С. 459-460.
22 Мэмфорд Л. Техника и природа человека [Текст] / Л. Мэмфорд // Новая технократическая волна на Западе. – М. : Прогресс, 1986. – С. 225.
23 Мэмфорд Л. Указ. соч. – С. 226.
24 Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет // Вопросы философии. – 1993. – № 10. – С. 39.
25 Тавризян Г.М. Философы ХХ века о технике и «технической цивилизации» [Текст] / Г. М. Тавризян. – М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – С. 48, 71.
26 Толстых В.И. Цивилизация [Текст] / В. И. Толстых // Новая философская энциклопедия : В 4 тт. – Т. 4. М. : «Мысль», 2010. – C. 332-335.
27 О них см., напр.: Горохов В.Г., Розин В.М. Указ. соч. – С. 24-27; Митчем К. Что такое философия техники? [Текст] / К. Митчем. – М. : Аспект Пресс, 1995. – С. 11-13.
28 О них см., напр.: Горохов В.Г., Розин В.М. Указ. соч. – С. 38-44.
29 Философия техники : история и современность. – М. : ИФ РАН, 1997. – С. 207-212.
URL : http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/1996/Wittgenstein.pdf
30 О сути, направлениях, персоналиях русского космизма см., напр.: Казютинский В.В. Космизм [Текст] / В. В. Казютинский // Глобалистика : Энциклопедия. – М. : ОАО Издательство «Радуга», 2003. – С. 471-472; он же. Ценностные ориентации современного космизма и прогнозы будущего техногенной цивилизации [Текст] / В. В. Казютинский // Философия, наука, цивилизация. – М. : Эдиториал УРСС, 1999. – С. 337-348.
31 О сути, направлениях, персоналиях философии жизни см.. напр.: Михайлов И.А. Философия жизни [Текст] / И. А. Михайлов // Новая философская энциклопедия : В 4 тт. – Т. 4. М. : «Мысль», 2010. – C. 210-211.
32 См., напр.: Горохов В.Г. Техника и культура : возникновение философии техники и теории технического творчества в России и Германии в конце XIX – начале XX столетия [Текст] / В. Г. Горохов. – М. : Логос, 2010. – С. 11-18; Горохов В.Г., Розин В.М. Указ. соч. – С. 35-38; Митчем К. Указ. соч. – С. 13-16.
33 См. напр.: Павленко А.Н. Возможность техники [Текст] / А. Н. Павленко. – СПб. : Алетейя, 2010. – С. 16-24, 39-44.
34 См. напр.: Флоренский П.А. Сочинения [Текст]. В 4 т. Т. 3(1) / П. А. Флоренский. – М. : Мысль, 2000. – С. 373-452.
35 См. напр.: Тавризян Г.М. Указ. соч. – С. 25-69.
36 О сути, направлениях, персоналиях экзистенциализма см.. напр.: Гайденко П.П. Экзистенциализм [Текст] / П. П. Гайденко // Новая философская энциклопедия : В 4 тт. – Т. 4. М. : «Мысль», 2010. – C. 420-421.
37 Тавризян Г.М. Указ. соч. – С. 108-161.
38 Бердяев Н.А. Человек и машина [Текст] / Н. А. Бердяев // Вопросы философии. – 1989. – № 2. – С. 147-162; Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет // Вопросы философии. – 1993. – № 10. – С. 32-68; Хайдеггер М. Вопрос о технике [Текст] / М. Хайдеггер // Новая технократическая волна на Западе. – М. : Прогресс, 1986. – С. 45-66, он же. Семинар в Ле Торе [Текст] / М. Хайдеггер // Вопросы философии. – 1993. – № 10. – С. 123-151; Ясперс К. Истоки истории и её цель [Текст] / К. Ясперс. – М. : Политиздат, 1991. – С. 99-140.
39 Шпенглер О. Указ. соч. – С. 468.
40 Стёпин В.С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция [Текст] : монография / В. С. Стёпин. – М. : Прогресс-Традиция, 2000. – С. 35.
41 Цит. по: Горохов В.Г. Техника и культура : возникновение философии техники и теории технического творчества в России и Германии в конце XIX – начале XX столетия [Текст] / В. Г. Горохов. – М. : Логос, 2010. – С. 218.
42 Эллюль Ж. Другая революция // Новая технократическая волна на Западе [Текст] / Ж. Эллюль. – М. : Прогресс. – С. 152.
43 Хабермас Ю. Техника и наука как идеология [Текст] / Ю. Хабермас. – М. : Праксис, 2007. – С. 134.
44 Ясперс К. Смысл и назначение истории [Текст] / К. Ясперс. – М. : Политиздат, 1991. – С. 133, 221.
45 См., напр. : Философия : конспект лекций : учеб. пособие [Текст] / В. О. Бернацкий [и др.] ... – С. 239-244.
46 Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. (Синергетика, психология и футурология) [Текст] / А. П. Назаретян. – М. : ПЕР СЭ, 2001. – С. 97.
47 См. об этом, напр. : Моисеев Н.Н. Быть или не быть... человечеству? [Текст] Н. Н. Моисеев / – М. : ГУП ИПК «Ульяновский Дом печати», 1999. – С. 61-64.
48 Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление [Текст] / В. И. Вернадский. – М.: Наука, 1991. – С. 51.
49 Там же. – С. 28.
50 Там же. – С. 40, 51.
51 Баландин Р.К. Ноосфера или техносфера [Текст] / Р. К. Баландин // Вопросы философии. – 2005. – № 6. – С. 109.
52 Вернадский В.И. Указ. соч. – С. 88.
53 Моисеев Н.Н. Указ. соч. – С. 253.
54 См., напр. : URL : http://omczo.org/publ/401-1-0-1859
55 Там же.
56 Вернадский В.И. Указ. соч. – С. 89.
57 Стоит отметить, что право именоваться «науками» для гуманитарных исследований достаточно проблематично реализуется в различных академических традициях. Так, в частности, именно немецкая академическая традиция в период своего расцвета и дисциплинарного оформления, связанного с «университетской революцией» первой половины XIX вв. и появлением первого исследовательского университета в ходе образовательной реформы В. фон Гумбольдта, зафиксировала в своей классификации наук такой признак как «научность» (Wissenschaftlichkeit), давая право для любых гуманитарных и социальных исследований именоваться «науками» (Wissenschaften), в то время как англо-саксонская академическая традиция отказалась от столь «сильной» характеристики гуманитарных исследований скромно обозначив их при помощи термина «искусства и гуманитаристика» (Arts & Humanities), оставив право так именоваться только лишь за социальными науками (Social Science). Российская академическая традиция, которая может рассматриваться как более или менее точная копия гумбольдтовской немецкой образовательной системы, ориентируясь на немецкие образцы и стандарты, сохранила свойственное им понимание «научности» (Wissenschaftlichkeit), применяя термин «наука» для характеристики любых исследовательских практик как социальных, так и гуманитарных.
58 Вот, только самые яркие и влиятельные для социальных и гуманитарных наук в XX-XXI вв.: «лингвистический поворот» (Linguistic Turn) 20-е – 30-е гг. XX в., «культурный поворот» (Cultural Turn) 60-е гг. XX в., «антропологический / прагматический поворот» (Anthropological / Pragmatic Turn) 80-е гг. XX в. – начало XXI в.
59 Свойственного, впрочем, в целом для немецкого академического сообщества XVII-XIX вв. в отличие, например, от английского или французского, настроенных намного более натуралистически по отношению к природе человека, – сообщества, унаследовавшего, по-видимому, именно от Г.В. Лейбница склонность к признанию разного рода антинатуралистских доктрин, мода на которые достигает своего пика в период неокантианской критики и «спора о методе» (Methodenstreit), расколовшего доселе единое здание наук на две части – науки о духе/культуре (Geistwissenschaften/Kulturwissenschaften) и науки о природе (Naturwissenschaften).
60 Стоит отметить, что Д. Юм в целом придавал социальным и гуманитарным наукам (или «моральной философии», как они тогда именовались) настолько высокий научный статус, насколько это было возможно. Так, Д. Юм отмечал, что: «Нет сколько-нибудь значительного вопроса, решение которого не входило бы в состав наук о человеке, и ни один такой вопрос не может быть решен с какой-либо достоверностью, прежде чем мы познакомимся с этой наукой. Итак, задаваясь целью объяснить принципы человеческой природы, мы в действительности предлагаем полную систему наук, построенную на почти совершенно новом основании, причем это основание единственное, опираясь на которое науки могут стоять достаточно устойчиво». См.: Юм Д. Трактат о человеческой природе // Соч. в 2 т. Т.1. – М., 1996. – С.56-57.
61 Так, возникает метафора общества как зеркала, отражающего нас самих, ставшая излюбленной исследовательской метафорой социологии немного позднее в конце XIX в., в частности, в работах символических интеракционистов Ч. Кули, У. Томаса, Дж. Мида, У. Джеймса, Р. Парка, Р. Блумера, Э. Хьюза, Т. Шибутани и др.
62 Вне сомнений, именно предложенная О. Контом новая интерпретация понятия «общество» стала во всех отношениях реальной исследовательской альтернативой многочисленным версиям волюнтаристских и договорных теорий, господствовавших в области социальных наук на протяжении всей эпохи Просвещения; именно это и обеспечило столь высокую долю внимания работам О. Конта (при их относительно низкой теоретической востребованности) как среди современников, так и более поздних поколений исследователей, развивавших собственные оригинальные проекты социальной науки.
63 Западноевропейская академическая структура и научное сообщество начала XIX века переживают процесс, который вошел в историю под именем «университетской революции», ознаменовавшей окончание реформы средневековой системы образования, и обозначившей главные контуры для создания современного исследовательского университета с центром в сообществе ведущих научные исследования профессоров, имеющего своим фундаментом самые разнообразные ассоциации исследователей, обеспечивающих университету не столько статус «фабрики образования», сколько статус подлинно научного центра. Старт «университетской революции» был дан на территории, занимаемой немецким академическим сообществом, благодаря основанию 16 августа 1809 г. Берлинского университета им. Гумбольдта (Humboldt-Universität zu Berlin).
64 Стоит отметить, что принципиальное значение в этих процессах имела активная борьба между факультетами философии и теологии за научный статус (Wissenscaftlichkeit) и приоритет внутри структуры университета; лучшей иллюстрацией этого может служить работа И. Канта «Спор факультетов». См.: Кант И. Спор факультетов. - Калининград, 2002.
65 Вызовы, предъявляемые «университетской революцией» к академической среде, а также создаваемые в связи с этим обстоятельства для серьезной «дисциплинарной путаницы», позволяли рассматривать нишу философа в структуре специализирующихся дисциплин как единственную академическую инстанцию, предопределенную на роль «профессионального университетского революционера», что предсказуемым образом воплотилось в намерения крупнейших философов этого периода – И. Канта и И.Г. Фихте, инспирировавших вокруг этого дискуссии и вербовавших своих сторонников в самых широких современных им интеллектуальных кругах. Благодаря этому, не только в немецком академическом сообществе, но и повсеместно – Англии, США и Франции, «университетская революция» сопровождалась ростом академического «веса» идеалистических философий. Подробнее см.: Коллинз Р. Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изменения. – Новосибирск, 2002. – С.802-858.
66 Необходимо отметить, что для самого В.Дильтея постулируемая им оппозиция двух типов человеческих переживаний – «внутренних» и «внешних» – являлась краеугольным камнем в основании его проекта дескриптивной психологии, рассматриваемой им в качестве реальной исследовательской альтернативы успешно развивавшимся проектам эмпирической психологии, в частности, экспериментальной психологии В. Вундта.
67 Впервые, кстати, введенное в набор ключевых понятий, используемых неокантианством для категоризации исследуемых ими феноменов Р. Лотце (1817-1881 гг.) – отцом-основателем Баденской школы.
68 См.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. – М., 1998. – С.92.
69 Подробнее см.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. – М., 1998. – С.89-103.
70 Процедура отнесения к ценности, согласно Г. Риккерту, предстает как удержание в понятии тех характеристик изучаемого объекта, которые наиболее существенны с точки зрения определенной общезначимой ценности. Так, работая с материалом культуры необходимо выявлять то значимое, что основано на всеобщем признании ценности, это-то и гарантирует наивысшую объективность доступную для наук о культуре (Kulturwissenschaften).
71 В соотнесении с объектом ценности образуют искомые Г. Риккертом значимые целостности; например, «красота», взятая нами из области эстетических ценностей, для которых она является ведущей характеристикой, фиксируемой в соответствующих понятиях, «польза» – для хозяйственных ценностей, «справедливость» – для политических ценностей, «святость» – для религиозных ценностей, «добро» – для нравственных ценностей и т.д.
72 Термин «логический позитивизм» был впервые использован Г. Фейгелем и А. Блумбергом в качестве удобного и удачного маркера, позволяющего отметить центральную линию исследований, сложившуюся в Венском кружке – логический анализ языка и оснований науки; самим же Венцам, в частности, их основным исследователям-идеологам М. Шлику и Р. Карнапу, в большей степени импонировал термин «логический эмпиризм», поскольку он однозначным образом указывал на пути решения проблем, оказавшихся в центре внимания благодаря логическому анализу принципов научной рациональности. См.: Назарова О.А. Предисловие редактора // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. – М., 2006. – С.11; Никоненко С.В. Аналитическая философия: основные концепции. – СПб., 2007. – С.122-123.
73 Подробнее см..: Нехаев А.В. Protokollsätz-Streit: феноменолизм, физикализм и конвенциализм // Вестник Тюменского государственного университета. 2011. – №10. – С.16-23.
74 Здесь также стоит отметить и то, что параллельно с процессами все большей и большей дифференциации переживаемых социальными и гуманитарными науками, образующими достаточно разветвленную дисциплинарную матрицу: история, социология, экономика, философия и т.д., – идут и процессы определения всех ключевых проблематик и тематик социальных и гуманитарных наук, т.е. складывается круг основных вопросов, на которые они должны найти ответы.
75 Суть принципа «теоретической "нагруженности" факта» очень ясно формулируется в утверждении о том, что любая теория сама формирует факты, разделяемом такими теоретиками и методологами науки, как Л. Флек, Т. Кун, М. Полани, Н. Хэнсон. Следует также отметить, что подобного рода утверждения, направленные против чрезмерно оптимистично настроенного позитивизма, хотя и в еще более радикальной форме, отстаивались и Ф. Ницше, согласно которому фактов просто не существует, а есть только интерпретации, иными словами, любое стремление к установлению «факта» бессмысленно, поскольку оказывается невозможным «...установить никакого факта "в себе"…». См.: Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. – М., 2005. – С.281. При этом Ф. Ницше склонен изменить и сам характер «познания», усматривая в нем лишь «толкование» и «осмысливание», но отнюдь не «объяснение», что, взятое в контексте отсутствия каких-либо устойчивых «фактов», подталкивает его к парадоксальному, как кажется на первый взгляд, суждению о том, «…наиболее прочны еще, пожалуй, наши мнения…». См.: Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. – М., 2005. – С.346.
76 Согласно «мифу о данном», эпистемологическим фундаментом знания, в том числе и научного, являются первичные «данные» ощущений, якобы приобретаемые субъектом без какого-либо предварительного обучения, лишь в процессе непосредственного чувственного контакта с внешним миром. Этому «мифу» У. Селларс противопоставил учение о том, что ощущения и восприятия становятся «данными», только будучи интерпретированы в некоторой языковой системе, обучение которой является прямой и необходимой предпосылкой всякого осмысленного наблюдения; все, что человек ощущает или воспринимает, определено языковым «каркасом», которым он пользуется. См.: Sellars W. Science, Perception and Reality. – N.Y., 1963.
77 У. Куайн – один из наиболее авторитетных аналитических философов подверг критике две центральные догмы логического позитивизма – дихотомию синтетических и аналитических элементов теории, то есть предложений, имеющих эмпирическое содержание, и предложений, лишенных его, зависящих только от значения составляющих их терминов, и догму редукционизма – тезис о независимом языке наблюдения. См.: Куайн У. Две догмы эмпиризма // С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков. – М., 2010. – С.45-80; Куайн В. О том, что есть // С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков. – М., 2010. – С.21-44. Причину этих догм У. Куайн усматривает в ошибочной установке логических позитивистов, исследовавших предложения изолированно, отвлекаясь от их роли в контексте языковой системы или теории. Разумной альтернативой такой «атомистической» модели познания может быть, согласно У. Куайну, только концептуалистский холизм и когерентизм. С холистской точки зрения проверке в науке подлежат не отдельные, или «атомарные», элементы теории, а вся теория как система взаимосвязанных предложений, иными словами, наши высказывания о внешнем мире предстают перед трибуналом чувственного опыта не индивидуально, а только как единое целое. Эмпирическое значение, таким образом, рассеивается по всей системе, смысловые элементы которой – гипотезы, предложения, отдельные термины, – полностью детерминируются наличествующим контекстом, то есть теми отношениями, которые между ними складываются. Таким образом, предлагаемый У. Куайном холизм отказывает теоретическому знанию в остове из аналитических предложений и одновременно эмпирическому содержанию, или значению, в остове из «протоколов наблюдения», так что теория оказывается только слегка затронутой внешними эмпирическими условиями, иными словами, теория всегда есть продукт свободного творчества, при котором можно отвергать одни предложения в пользу других.
78 Так, критический рационализм в духе К. Поппера, предлагал рассматривать процесс познания как последовательную смену предположений и опровержений (фальсификаций), которую в самом общем виде можно представить следующей схемой: «P1→TT1→EE1→P2→ТТ2→ЕЕ2→…→Pn→…», где «P1» (Problem) есть определенного рода исходная проблемная ситуация, которая требует объяснения; «ТТ1» (Tentative Theory) – это некоторая первая «пробная теория», то есть первое основанное на воображении предположительное объяснение, или пробная интерпретация, исходной проблемной ситуации – «Р1»; «ЕЕ1» (Error Elimination) – это операция по исключению возможных ошибок, то есть определенное жесткое критическое исследование первого предположительного объяснения «ТТ1», которое может состоять, например, в критическом использовании эмпирических свидетельств; и наконец, «Р2, …, Рn» – это исходная проблемная ситуация «Р1», какой она выступает после первой и последующих попыток «ТТ1, ТТ2, …, ТТn» дать ее объяснение при выполнении, разумеется, необходимых процедур критической проверки «ЕЕ1, ЕЕ2, …, ЕЕn».
79 В этом смысле, можно утверждать, что любая система знаний рациональна ровно на столько, на сколько на ее основе оказывается возможной и широкой согласованность между всеми участниками коммуникации.
80 Это требование становится столь повсеместным и влиятельным, что Л. Лаудан, стремясь спасти хотя бы какие-то остатки от прежнего классического понимания научной рациональности (как трансисторичной и трансцендентной по своим структурам и функциям по отношению к социокультурным условиям своего существования), был вынужден, стремясь ограничить неконтролируемое, как ему казалось, распространение социологических и культурологических трактовок науки, сформулировать свой, широко ныне обсуждаемый, принцип «арациональности», согласно которому«…социология познания может вступать в силу и применяться для объяснения научных идей только тогда, когда эти идеи не могут быть объяснены в терминах их рациональных достоинств…». См.: Laudan L. Progress and its Problems. Towards a Theory of Scientific Growth. – L., 1977. – P.202. Также см.: Мамчур Е.А. Принцип «арациональности» и его границы // Философия науки. 2000. – Вып.6. – С.10-16.
81 Самой разветвленной и разработанной моделью каузального объяснения, реализующей основные методологические императивы натурализма, является, пожалуй, так называемая «модель охватывающих законов» К. Гемпеля (МОЗ). В основу этой модели легла чисто натуралистическая идея о том, что «охватывающие» законы могут играть в социальных и гуманитарных науках (например, в истории) роль – подобную той, которую они выполняют в науках о природе. См.: Гемпель К. Функция общих законов в истории // Логика объяснения. – М., 1998. – С.16-31. Многие из исследователей, интересующиеся методологией социальных и гуманитарных наук, в частности, проблемами историописания, отмечают, что имплицитные «модели охватывающих» законов методологические принципы свойственны для историографии в целом; хотя строгое определение сущности исторических объяснений в терминах «каузации» есть отличительная черта именно западного исторического мышления. Например, см.: Кукарцева М.А. Лингвистический поворот в историописании: эволюция, сущность и основные принципы // http://progs-shool.ru/voprosy-filosofii/695-lingvisticheskij-povorot-v-istoriopisanii.html.
82 Здесь, правда, стоит отметить, что некоторые из наиболее осторожных из логиков и методологов науки (например, все тот же К. Гемпель), исследовавших свойства каузации и связанные с этим модели номотетико-дедуктивной организации наших знаний, предостерегали от «слепого» доверия условным суждениям, используемым нами для выражения набора рабочих гипотез, с помощью которых мы намериваемся строить свои объяснения. Так, не следует забывать, что в логике любое условное суждение может иметь несколько логически эквивалентных форм (например, ab b'a'), а это значит, что дилемма, стоящая перед любым исследователем заключается в выборе нужной логической формы используемой гипотезы, поскольку в противном случае ее подтверждение может сыграть с нами злую шутку, особенно если мы признаем логическую эквивалентность тождественной эмпирической и будем утверждать, что подтверждение любой из логических форм нашей гипотезы подтверждает и все эквивалентные с ней формы. В целях иллюстрации такого рода ситуаций, можно воспользоваться примером самого К. Гемпеля: так, если из ряда логических форм одного и того же условного суждения, например, «все вороны суть черные» и «все не-черное суть не-ворон», мы выберем в качестве кандидата для проверки его вторую форму, то помимо того, что подтверждением этой гипотезы станет все, что угодно (лишь бы оно было не-черным и не-вороном, в частности, любой белый лист бумаги на моем столе сгодится для этого), мы еще и рискуем опрометчиво распространить результаты нашей верификации на все логически эквивалентные с ней формы. См.: Гемпель К. Исследования по логике подтверждения // Логика объяснения. – М., 1998. – С.32-88.
83 Более подробную и развернутую типологию того, что не является подлинным каузальным объяснением см.: Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук. – М., 2011. – С.32-41.
84 Например, историк в отличие от физика по-преимуществу имеет дело только со следствиями, подыскивая для них надлежащие причины, а это значит, что он обречен использовать лишь конверсные/обращенные модели объяснения.
85 Так, известно, что в 1858 г. зять Ф. Шлейермахера и одновременно хранитель его архива Л. Йонас привлек В. Дильтея к подготовке собрания сочинений своего тестя.
86 Именно эта «интерпретационная» составляющая понимания радикальным образом противопоставляет гадамеровский философский канон герменевтики всем предшествующим канонам как шлейермахеровскому филологическому, так и дильтеевскому историко-психологическому.
87 Имплицитные и часто неосознаваемые «предрассудки» (Vorurteil), включая в себя представления, убеждения, авторитетные мнения и обуславливаемые принадлежностью понимающего к определенному языковому сообществу, и образуют тот «горизонт понимания», из пределов которого оно осуществляется.
88 Широко ныне используемое в самых разнообразных контекстах понятие «дискурс» является производным от Διεξοδος (греч.) – путь, изложение, рассказ, или от discourses (лат.) – беседа, аргумент, разговор. Опираясь на представленные греческую и латинскую этимологии, следует отметить, что хотя понятие «дискурс» является весьма многозначным, тем не менее в истории философии закрепились две основополагающие его трактовки: традиционная и современная/«семиотическая». Согласно традиционной трактовке понятие «дискурс», или «дискурсивность», использовалось для характеристики последовательного перехода от одного дискретного шага к другому при развертывания мышления, выраженного в понятиях и суждениях, в противовес интуитивному схватыванию целого до его частей, иными словами, в классической философии дискурсивное мышление, развертывающееся в последовательности понятий или суждений, противопоставляется интуитивному мышлению, схватывающему целое независимо и вне всякого последовательного развертывания. Так, в частности, И. Кант четко и однозначно противопоставляет дискурсивную ясность понятий их интуитивной ясности, достигаемой посредством созерцаний, называя, соответственно, рассудочное познание посредством понятий – дискурсивным мышлением, т.е. по сути, само понятие трактуется И. Кантом как дискурсивная репрезентация того, что является общим для многих объектов. Существенное изменение трактовки понятия «дискурс» происходит в современной философии после «лингвистического поворота» (Linguistic Turn), в рамках которого происходит непосредственное обращение к анализу языка и речи как семиотической деятельности, а это, соответственно, приводит к тому, что происходит переход от изучения типов связки в отдельном предложении к осознанию языкового процесса, или речи, как важнейшего компонента взаимодействия людей и механизма осуществления когнитивных процессов, понимаемого как связанная последовательность речевых актов, выраженных в различных текстах и анализируемых в различных аспектах (например, таких, как прагматический, семантический, референтный и эмоционально-оценочный). Общий интерес и внимание современной философии к языковым феноменам выступают тем основанием, которое позволило лингвистике, и прежде всего лингвистике текста, не только осознать целостность текста, но и обратиться к исследованию представленных в нем устойчивых единств, или дискурсам, понимая их как механизмы порождения высказываний и производства текстов. Так, в частности, М. Фуко детально разработал учение о дискурсивной формации как условии функционирования специфических дискурсивных практик со своими правилами, концептами и стратегиями. Исходя из этого все гуманитарное знание мыслится им как археологический анализ дискурсивных практик, коренящихся не в субъекте познания или деятельности, а в анонимной воле к знанию, систематически формирующей объекты, о которых эти дискурсы говорят, а это, соответственно, подразумевает, что продуцирование дискурса осуществляется по определенным синтаксическим правилам и с определенной семантикой, тем самым дискурс, по сути, создается в определенном смысловом поле и призван передавать определенные смыслы. Подробнее см.: Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. – СПб., 1994; Фуко М. Археология знания. – СПб., 2012. Отсюда в качестве решающего критерия дискурса выступает некоторая вполне определенная особая языковая среда, в которой создаются те или иные языковые конструкции, и, как следствие, само понятие «дискурс» теперь с необходимостью начинает требовать соответствующего определения – «политический дискурс» или «философский дискурс». В соответствии с таким пониманием современная философия все чаще настаивает на нетрадиционной/«семиотической» трактовке понятия «дискурс», согласно которой дискурс – это «язык в языке», то есть вполне определенная лексика, семантика, прагматика и синтаксис, проявляющие себя в таких актуальных языковых образованиях, как речь и текст, отсюда дискурс часто истолковывается как язык, присваиваемый индивидом. Подробнее см.: Бенвенист Э. О субъективности в языке // Общая лингвистика. – М., 2002. – С.292-300. Исходя из представленных трактовок понятия «дискурс», необходимо отметить, что в современных социальных и гуманитарных науках понятие «дискурс» по-преимуществу интерпретируется как семиотический процесс, в основе которого лежит некоторый специфический способ или специфические условия организации языковой и познавательной деятельности, как письменной, так и устной, которые управляют сцеплением структур значения и обладают собственными правилами комбинации. Подробнее см.: Греймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика. – М., 1983. – С.483-493; Серио П. Анализ дискурса во французской школе [Дискурс и интердискурс] // Семиотика: Антология. – М.; Екатеринбург, 2001. – С.549-562.
89 Исключая, пожалуй, только лишь проект герменевтики Х.-Г. Гадамера, чувствительный к проблемам интерпретации и истолкования.
90 Такое отношение к интерпретации особенно укрепилось после исследований Д. Дэвидсона, обосновывавшего, что интерпретация для нас любого из отдельных предложений говорящего, на деле предполагает интерпретации всей языковой системы. Подробнее см.: Дэвидсон Д. Радикальная интерпретация // Исследования истины и интерпретации. – М., 2003. – С.182-255.