Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Эстетский гедонизм
Первым англичанином, достаточно связно изложившим
концепцию эстетизма, был оксфордский профессор ли
тературы Уолтер Пейтер. Наибольший интерес представляет для нас его книга «Ренессанс»(1873 г.). Популярностью пользовался его философский роман «Марий эпикуреец» (1885 г.) и книга «Воображаемые портреты» (1887 г.). Пейтер в основном занимался разработкой эстетской философии жизни, именно проблемы существования человека интересуют его больше всего. Чисто теоретических вопросов Пейтер старался избегать. «Красота, - полагает он, - как почти весь человеческий чувственный опыт есть нечто относительное; поэтому определение ее тем менее имеет смысла и интереса, чем оно абстрактней»(64) .
Красота для Пейтера есть переживание прекрасного, нечто совершенно конкретное, чувственное временное. «...Не нужно беспокоиться абстрактным вопросом, что такое красота сама по себе или ее точных отношениях к истине или опыту. Это - чисто метафизический вопрос, столь же бесплодный, как и все вообще метафизические вопросы. Есть ли на них ответ или нет, их смело можно обойти как не существенные для критики»(65) , - читаем в предисловии к «Ренессансу». Таким образом, одно из самых важных эстетических понятий остается неопределенным. Старания Платона, Аристотеля и всех тех, кто шел за ними, пытаясь дать дефиницию прекрасного, признаются тщетными. Точно такую же позицию заняли в прошлом веке позитивисты, объявив метафизику своим врагом номер один.
«Важно не то, - продолжает основоположник английского эстетизма, - чтобы критик давал нам правильное абстрактное определение красоты, но чтобы ему был присущ известный темперамент, способность глубоко трогаться красивыми вещами»(66) . Критик в таком случае перестает быть теоретиком, он уподобляется художнику. Задача критика - передать другим как можно точнее и выразительнее свои впечатления от тех или иных проявлений прекрасного. Надо специально отметить: проблема художественной критики была одной из центральных для всего эстетизма.
Пейтер заложил фундамент английского эстетизма, утверждая, что переживание прекрасного само по себе может придать смысл и значение человеческой жизни. Порой у Пейтера проскальзывает идея о том, что жизнь может наполнить смыслом не только красота, но и стремление к разнообразным сильным переживаниям. Книга «Ренессанс» заканчивается следующими словами: «...Единственный наш шанс расширить этот промежуток [между рождением и смертью - Д.Я.], пережить как можно больше биений пульса в данный срок. Этот ускоренный пульс жизни могут дать нам великие страсти, восторги и муки любви, различные формы захватывающей деятельности, бескорыстной или иной, наполняющей жизнь столь многих. Ясно лишь одно: только страсть может принести этот плод ускоренного повышенного сознания. И больше всего житейской мудрости в поэтической страсти, в стремлении к красоте, в любви к искусству ради искусства. Ибо искусство подходит к нам с простодушным намерением дать наивысшую радость быстролетным мгновениям нашей жизни, и просто ради этих мгновений»(67) .
Оскар Уайльд назвал Пейтера создателем Нового гедонизма. Страсть, переживание, впечатление стали основными ценностями европейского эстетизма. В этом крылась определенная опасность, так как удержаться в границах утонченного, изысканного и изящного при стремлении к сильным переживаниям довольно сложно. Тут необходимы чувство меры и сила воли, чтобы остановиться перед опасностью деградации и потери всяких ограничений. Один из современных исследователей эстетизма Иан Смолл отмечает, что эстетизм начинается с утверждения идеалом переживания прекрасного ради самого прекрасного, а завершением его развития оказывается декаданс, лозунг которого: «переживание ради переживания»(68) . Здесь имеется в виду любое переживание без каких-либо оговорок. Утрата всякой меры, бесспорно, является показателем упадка и разложения. Однако, все же в самом эстетизме наибольшее предпочтение отдается искусству, цель которого - «дать наивысшую радость быстролетным мгновениям нашей жизни».
Путь от эстетизма через декаданс к гибели прошел герой романа Уайльда Дориан Грей. Начал он с преклонения перед юностью и красотой, затем стал искателем острых ощущений, часто совершенно чуждых изысканности и красоте, а кончил убийством друга, а затем и самоубийством.
Хотя в трудах Пейтера содержатся идеи, близкие декадентским, основной его пафос - преклонение перед красотой. Эстетская философия жизни Пейтера в конце концов сводится к созерцательности. Потому что проводить жизнь в погоне за сильными ощущениями действительно довольно рискованно. Герой его романа «Марий эпикуреец» сознает себя лишь «пассивным зрителем окружающего мира»(69) . Современники Пейтера, не разделявшие эстетских взглядов, восприняли в основном только первую часть его рассуждений по поводу полноты жизни; они обратили внимание только на его призыв получить как можно больше переживаний. Пейтер обвинялся ими в аморализме и антисоциальных настроениях. Обвинялись в аморализме все эстеты. Так в романе Вернон Ли «Мисс Браун» (1884) адепты эстетизма представлены испорченными и развращенными людьми, лишенными всяких представлений о чести и порядочности.
Нужно отметить, что сам Пейтер был весьма скромным и тихим человеком и не совершил, насколько известно, ни одного поступка, заслуживающего осуждения с точки зрения нравственности. В этом его кардинальное отличие от Оскара Уайльда и Джеймса Уистлера. Они занимались активной пропагандой эстетизма и пытались построить свою жизнь как раз в соответствии с идеями Уолтера Пейтера. Оба бывали в суде (правда, по разным причинам) и давали немало поводов для всевозможных скандальных сплетен.
Пейтер же после выхода «Ренессанса» и бранных отзывов викторианской критики, в последующих переизданиях этой книги убрал заключительную часть, в которой говорилось о страсти, погоне за острыми ощущениями и т.п. Но дело было сделано, его идеи нашли благодатную почву.
Он пытался защищаться, утверждал, что его неправильно поняли, что он не за разгул чувственности и неразборчивость в наслаждениях - все было напрасно. Морализующее викторианство заклеймило его как отступника аморалиста. Это была однобокая оценка. Современники, за небольшим исключением, не обратили должного внимания на собственно эстетические идеи основателя английского эстетизма.
По мнению Пейтера, художник должен искать и выражать в своем искусстве то, чего в мире нет «в достаточной мере или же нет вовсе»
. Исходным материалом художественного творчества утверждается действительность, но она должна быть кардинально преобразована и главным в искусстве, согласно Пейтеру, должно быть личное переживание художника, его отношение к переживаемому, его интерпретация(71) . Тут Пейтер оказывается почти теоретиком импрессионизма. Произведение искусства, - полагает он, - создается художником прежде всего для себя, как удовлетворение и исполнение его собственных потребностей. На художника налагается одна ответственность - быть верным своему собственному видению; он вовсе не должен угадывать и удовлетворять ожидания публики или общества.
Здесь Пейтер близок идеям английского романтизма, где художник понимается как творец новой эстетической реальности, отличной от действительности, но в то же время исходящей из нее. Фантазия и воображение, столь высоко оцененные представителями «озерной школы», стали и для эстетизма непременными свойствами художественного таланта.
Сложившееся в романтической традиции XIX века понимание художника как существа, качественно отличающегося от прочих людей тем, что он относится к жизни с определенной точки зрения, с точки зрения искусства, творчества, красоты, закрепилось и было развито в эстетике Пейтера и Уайльда и доведено до своего логического конца.
С другой стороны, то, что эстетизм одной из основных своих ценностей утвердил «впечатление», роднит его с импрессионизмом. Французское искусство конца прошлого века оказывало сильное влияние на все европейские страны, в том числе и на Англию. Французский символизм и импрессионизм были любимы многими викторианцами, критически настроенными по отношению к буржуазному обществу. Но влияние это было ограниченным, а идеи англичан были достаточно самобытными и оригинальными. В этом смысле нам кажется неправомерным толкование эстетики Пейтера как исключительно импрессионистической, а такие интерпретации существуют. Например, Л.Г. Андреев утверждает, что Пейтер «формулировал, так сказать, нормы импрессионистического поведения»(72) .
Ссылаясь на то, что английский эстетик много говорит о проблемах восприятия произведения искусства, о переживании и впечатлении, Андреев считает нужным определить Пейтера именно как теоретика импрессионизма. Пейтер действительно выработал «стиль поведения перед лицом произведения искусства»(73) . Все это так, но это не все. Как видно из вышеизложенного наиболее благотворно, согласно Пейтеру, на человека влияет искусство для искусства. Именно оно может предоставить наиболее изысканные, «мудрые» и самоценные переживания человеческой душе.
Импрессионисты влюблены в природу, они видят в ней неиссякаемый источник творческих возможностей, они полны жизни и оптимизма. Тот же Андреев пишет: «Из живописи импрессионистов ушла не только черная краска, но и темные стороны жизни»(74) . Для эстетизма характерны пессимизм и эскапизм. «Мы все осуждены на смерть»(75) , - напоминает Уолтер Пейтер.
Остро осознав то, что он очень скоро потеряет свою необыкновенную красоту, а затем и умрет, герой романа О. Уайльда Дориан Грей заключает магическое соглашение с потусторонними силами и таким образом «навечно»остается молодым. Такое подчеркивание быстролетности жизни и горькие стенания по этому поводу типичны как для эстетики, так и для искусства эстетизма. Мрачные настроения усиливались еще и осознанием несовершенства и уродства действительности.
Нужно отметить, что Пейтер не провозглашал нового направления или школы, никогда не выставлял себя в качестве основателя британского эстетизма. Для него роль лидера направления была непривлекательна, как и всякое стремление к обобщению и абстрагированию. Но тем не менее именно он заложил фундамент английского эстетизма независимо от своих симпатий и антипатий.
Безусловно, в его эстетических взглядах и художественных произведениях можно обнаружить моменты импрессионизма (так же, как и в произведениях Уайльда и Уистлера), но суть Пейтеровской философии - утверждение того, что красота есть высшая ценность, которая должна пропитать собой и жизнь и искусство. А это, как мы уже выяснили, древний корень эстетизма, из которого произрастают многоразличные его модификации.
В конце прошлого века публике было не очень просто отличить импрессионизм от эстетизма, а эстетизм от символизма. Все эти течения были оппозиционными по отношению к официальной культуре и выступали как новаторские. Теперь, по прошествии столетия, мы относительно ясно различаем эти направления, как по общим тенденциям, так и по внешним стилистическим моментам. Конечно, между этими направлениями в искусстве конца XIX столетия были связующие звенья, но в теоретическом анализе важно и интересно выявить сущность каждого отдельного течения.
Сущность Пейтеровской концепции жизни есть стремление уподобить жизнь искусству; для импрессионизма искусство - отражение и образ действительности, созданный индивидуальностью художественного видения. И мы сомневаемся, что есть достаточные основания говорить о неких нормах «импрессионистического поведения». Как нам представляется, понятие «импрессионизм» имеет смысл только по отношению к искусству, «эстетизм» же - и по отношению к жизни. Вот, на наш взгляд, крайне характерное для эстетизма рассуждение Пейтера: «... Рано примешался, - пишет Пейтер о герое своего произведения «Ребенок в доме», - к его желанию жизненной красоты страх смерти, - страх смерти, который был еще сильнее от этой любви к красоте»(76) . В философии эстетизма красота и смерть прямо соотносятся, и если у Пейтера они антиподы, то у Оскара Уайльда эти понятия приближаются друг к другу, а порой и сливаются. Но это уже черты декаданса, для которого смакование гибели и разрушения - существенный признак.
Пока, у Пейтера, стремление отождествить искусство с жизнью - магистраль его интересов и всех рассуждений. В одной из самых любопытных глав «Ренессанса», в «Школе Джорджоне» Пейтер, отмечая самостоятельность каждого вида искусства, трудность (почти невозможность) переводимости образов живописи, например, в образы скульптуры или поэзии, тем не менее решает, что «все искусства вообще тяготеют к принципу музыки, ибо она типическое или идеально законченное искусство, объект великого Anders-strenen всякого искусства, всего, что художественно или обладает художественными свойствами»(77) .
Таким образом музыка утверждается в качестве самого совершенного искусства, эталона для всякого другого вида искусства. Музыка столь высоко оценивается Пейтером потому, что это самое многозначное из искусств, дающее возможность огромному числу интерпретаций и переживаний.
Затем Пейтер обращается к искусству как таковому вне его связи с жизнью, проблемами существования. В его трактовке искусства намечается формальный подход, который ляжет в основу модернистской эстетики ХХ века. Так основоположник английского эстетизма решает, что к живописному полотну нельзя подходить с позиций оценки его идейного содержания, научной ценности, вообще рассудочно. «Люди, - полагает он, - все время не замечают в чем дело, - именно, что живописный элемент картины, независимо от каких бы то ни было поэтических или идейных придатков, покоится исключительно на изобразительной или творческой трактовке красок и линий. Это единственный залог неподдельного художественного дарования...»(78) .
Такое понимание художественного дарования противоположно Рескиновскому, для которого художественное неотделимо от морального, религиозного, полезного и т.п. Здесь-то и берет свое начало концепция искусства для искусства. Краски и линии привлекают Пейтера - именно в этих формальных элементах обитает живописность картины, а все искусства в своем развитии стремятся уподобиться музыке, как совершеннейшему из них.
«В чувственной радости, независимо от какого бы то ни было поэтического или научного замысла, и заключается истинная цель художника...»(79) , - пишет Пейтер. Принципиальный сенсуализм английского эстета основывается на философском идеализме. Так Пейтер утверждает: «Опыт, уже заранее сведенный к группе впечатлений, огорожен для каждого из нас толстой стеною личности, через которую до нас не может донестись реальный голос, да и от нас не может проникнуть в то «вне», о котором мы лишь строим догадки»(80) .
Пейтер - агностик, идеалист или (если учесть все возможности) дуалист. Под вышеприведенными цитатами вполне мог бы подписаться И. Кант. Еще английские романтики 30-х годов прошлого века, особенно Кольридж, явно тяготели к немецкой идеалистической философии. Уже им было присуще стремление ограничить искусство от политики, науки, религии, нравственности. Выдвигали они и идею о том, что цель искусства - доставлять наслаждение. Но их философия эстетизма была еще не раскрыта и объяснена во всех деталях, как это удалось Пейтеру и потом Уайльду.
Конечно же, мысль Канта о том, что эстетическое отношение должно быть чистым и незаинтересованным, не могла остаться незамеченной эстетами. Кантовская трактовка эстетического суждения удовлетворяла эстетским стремлениям утвердить самоценность прекрасного, его независимость и самодостаточность. Но если у Канта эстетика является составной частью общей философской теории, то у эстетов вся философия укладывается в эстетику.
В литературных трудах эстетов мы время от времени встречаем кантовские мысли, весьма упрощенные и облегченные, но, тем не менее, вышедшие из «критики способности суждения». Эстетский формализм Пейтера и его последователей проистекает из идеалистически интерпретируемого сенсуализма и полного отрыва искусства от действительности. Искусство выступает у эстетов как продолжение человека, а действительность - как вещь в себе, недоступная познавательным способностям субъекта.
Стремление к музыкальности было присуще романтизму так же как и эстетизму, но оно было, пожалуй, наиболее сильным не в английском, а в немецком романтизме. Достаточно вспомнить Э.Т.А. Гофмана, в чьих произведениях музыка превозносится до небес. «Музыка, - писал он, - самое романтическое из всех видов искусств, пожалуй, можно даже сказать единственное подлинно романтическое, потому что имеет своим предметом только бесконечное»(81) .
Музыкальность романтизма отметил и Гегель. Музыка в его эстетике типично романтическое искусство, уступающее разве только поэзии. В эстетике Шопенгауэра музыке тоже отводится особое место; в отличие от других искусств, музыка не подражательна. В музыке находит свое выражение сама Воля, а не идеи и явления, полагает немецкий философ. Именно поэтому она столь близка человеку и в то же время таинственна. Рихард Вагнер, находившийся под влиянием философии Шопенгауэра, был одним из любимейших композиторов эстетов.
О музыке, как об искусстве искусств или сверхискусстве, можно было бы говорить много, вспоминая многочисленных приверженцев такой ее оценки; в конце концов, наше исследование добралось бы до глубокой древности, видимо, до Пифагора. Сейчас нам важно отметить то, что стремление к музыкальности было характерно не только для неоромантизма конца прошлого столетия, но почти для всей художественной культуры того времени, будь то импрессионизм или символизм.
Интерес к немецкой идеалистической философии в последней четверти XIX века охватил все европейские страны. Подобный интерес к немецкой мысли в среде эстетов был скорее модой или веянием; эстеты не вдавались в глубины и тонкости философских построений Канта, Шеллинга, Шопенгауэра..., а заимствовали у них только отдельные идеи, наиболее полно выражающие дух времени, способные помочь в конкретной художественной практике. Вслед за Пейтером неоромантики часто предпочитали искусство эстетической теории, чувственность - абстрактности.
Суммируя заслуги Пейтера перед английским эстетизмом, нужно отметить, что его основополагающая роль заключалась в том, что он представил соотечественникам прекрасную, но почти нереальную возможность по-новому устроить свою жизнь. Новизна его идеи, конечно, была условной, относительной. Мы уже указывали на древность эстетского отношения к жизни и искусству. Но в новых социальных условиях старые идеи обрели новую, захватывающую власть.
Путь, предложенный Пейтером, был индивидуализмом, индивидуализмом в общем-то потенциально безграничным, так как определения прекрасного Пейтер не дал, а только предложил ему поклоняться. Искусство в его интерпретации должно тяготеть к чистому формализму и музыкальности. Однако, несмотря на уклон в сторону чувственности и неопределенность культивируемой красоты, а также на формализм, высшей ценностью эстетизма было поставлено Прекрасное, исчезнувшее из современного общ
Примечания:
64. Патер В. Ренессанс. - М.: Проблемы эстетики, 1912. - С. V.
65. Там же, с. VI.
66 Там же, с. VII.
67. Там же, с. 193.
68. The Aesthetes. A Sourcebook. / Ed. by Ian Small: Kontledge & Kegan Paul, 1979. - P. XII.
69. Патер У. Воображаемые портреты. - М.: Из-во Некрасова, 1916. - С. 180.
70. Там же, с. 33.
71. The Aesthetes. A Sourcebook. - P. 31.
72. Андреев Л.Г. Импрессионизм. М.: Из-во Моск. Ун-та, 1980. - С. 186.
73. Там же.
74. Там же, с. 28.
75. Патер В. Ренессанс. - С. 193.
76. Патер У. Воображаемые портреты. Ребенок в доме. - М., Книгоизд-во Саблина, 1908. - С. 195.
77. Патер У. Ренессанс. - С. 107.
78. Там же, С. 104-105.
79. Патер В. Ренессанс. - М., 1912. - С. 105.
80. Там же, С. 190.
81. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Из-во Московского университета, 1980. - С. 181.
ества. Эстеты, по крайней мере, точно знали, чего они не хотели.