Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
38.Причины конфликтов в современной Африке.
В настоящее время на Африканском континенте происходит гораздо больше конфликтов, чем на любом другом. Самый кровавый со времен Второй мировой войны конфликт – в Руанде и Бурунди – унес только по официальным данным не менее двух миллионов человек, а всего в 50 африканских конфликтах за сорок лет после обретения независимости погибло более пяти миллионов человек. Несмотря на это, международное сообщество гораздо больше внимания уделяет странам бывшей Югославии и Кашмиру.
Только после 11 сентября 2001 г. мир по-настоящему понял, что международная безопасность зависит не только от позиции ведущих государств мира, но и от региональной безопасности. Любой конфликт приводит – помимо жертв и материального ущерба для участвующих в нем сторон – к увеличению количества беженцев, к распространению болезней, от попадания носителей которых не застраховано ни одно государство, к расширению базы мирового терроризма и распространения наркотиков, губительно воздействует на природу, а при определенных обстоятельствах может привести к экологической катастрофе, наконец, к неизбежному нарушению прав человека. Следствием конфликта является откат экономического развития на более низкую ступень, и как результат – распространение нищеты и социальных потрясений.
После распада биполярности и уменьшения интереса ведущих государств к Африке в этой части мира появилась новая разновидность конфликтов, которые возникали во многом лишь потому, что их инициаторы были уверены в нежелании международного сообщества вмешиваться в африканские дела.
Особое значение в этом смысле имеет борьба за лидерство между кандидатами на роли новых «центров силы». Такая борьба идет, например, между лидерами субрегиональных группировок – Нигерией (ЭКОВАС – Экономическое сообщество стран западноафриканских государств) и ЮАР (САДК – Сообщество развития Юга Африки). Для них международные конфликты – не только средство реализации интересов, но и своеобразный инструмент самоутверждения, открывающим дополнительные возможности для повышения статуса через миротворчество.
К региональному уровню относятся и конфликты между африканскими государствами, не претендующими на региональное лидерство, а стремящимися только к расширению сферы своего влияния. При этом слабые в экономическом отношении государства могут представлять собой «силу», даже если не обладают современным военным потенциалом, большим населением, ресурсами и высоким уровнем развития науки и техники.
Впрочем, продолжается и «классическая» милитаризация континента, пик которой приходился на 1980-е годы. Несмотря на относительное сокращение военных расходов, Тропическая Африка является пятым по величине рынком вооружений. Африканские государства относительно чаще и легче прибегают к военным методам для самоутверждения еще и потому, что имеющийся в их распоряжении сегодня военный потенциал пока еще недостаточно велик, чтобы представлять угрозу взаимного уничтожения. Отсюда – отсутствие основанного на инстинкте самосохранения стимула к развитию культуры сдержанности в применение военной силы. Война в африканских условиях не кажется таким исключительным и вопиющим событием, как в рамках зоны распространения и влияния евро-американской «культуры войны» и «культуры мира».
Среди факторов социально-экономического характера важно назвать прежде всего те или иные формы борьбы за материальные ресурсы, которая сама по себе является производной от проблемы бедности и отставания в развитии. Если «первичная» борьба за государственную территорию к началу XXI в. во многом отошла в прошлое, то проблема соответствия государственных границ реальному этническому расселению по-прежнему стоит в Африке очень остро. Хотя в 1964-1991 годах Организация африканского единства2 выступала фактическим гарантом границ (сложившихся еще в колониальное время), пограничные конфликты даже в те годы между африканскими странами продолжали возникать. По сути, борьба за территорию и природные богатства продолжалась и продолжается, причем она идет не только между государствами, но и внутри государств – между племенами и провинциями.
Тяжелое экономическое положение африканских стран, ограниченность их материальных и финансовых ресурсов усугубляют внутриполитическую борьбу за их распределение. В условиях неэффективных структур государственного управления, неспособных направить конкуренцию различных социальных групп в рамки имеющихся политических институтов, противостояние между кланами и территориями часто приобретает вооруженный характер.
Прирост населения и неконтролируемые миграции (в том числе беженцев и перемещенных лиц) ведут в условиях Африки к замедлению темпов экономического и социального развития, и как следствие – к конфликтам. Местные сепаратисты видят в вооруженной борьбе в первую очередь возможность обеспечить «своему» племени или этнической группе возможность полного права распоряжаться местными ресурсами – иногда просто для увеличения своего влияния в рамках всего государства.
Многие внутренние, в особенности межэтнические конфликты начинаются не под политическими, а под чисто экономическими лозунгами. Но если их причины быстро не устраняются, то почти всегда возникает опасность перерастания рядового экономического конфликта (например, за доходы от разработки местных сырьевых ресурсов) в очередную войну за отделение той или иной богатой ресурсами территории. Нищенское существование населения облегчает формирование банд, которые легко находят общий язык с местной вооруженной оппозицией. реди социально-психологических факторов главным является этническое мышление, основанное на трайбализме. Перенесение отдельных «низовых» этноплеменных форм организации и культуры на более высокие уровни политической организации и попытки превратить их в общенациональные стандарты неизбежно ведут к возникновению трений между различными этническими группами в рамках единого государства. Если эти трения нарастают, то возникает эффект «искаженного взаимовосприятия», быстро растет влияние всегда имеющихся негативных стереотипов взаимного отношения, легко формируются «образы врага». Возникает четкое разделение на «своих» и «чужих» по внешним (формальным) групповым признакам, а целесообразность индивидуального подхода к оппоненту («врагу») отрицается. При этом во многих случаях проблемы этнических меньшинств и межэтнических отношений на самом деле намеренно используются теми или иными политическими группировками страны для реализации чисто групповых экономических и властных интересов.
Положение усугубляется высокой степенью персонификации власти на Африканском континенте. Развитие ситуации часто зависит от особенностей поведения лидера, его жизненного и политического опыта, личной мотивации, в частности, большей или меньшей склонности к использованию военно-силового аппарата. Многие африканские лидеры являются выходцами из армейских кругов, и, соответственно, их опыт поведения в кризисных ситуациях сильно отличается от того, которым обладают гражданские политики. Военным применять силу психологически несравненно легче, чем гражданским.
Устойчивость негативных стереотипов и «образов врага» в Африке в большой мере связано с длительными, практически не прерывающимися (хотя часто вяло протекающими) конфликтами между африканскими странами и племенными группами внутри этих стран. Вот почему психологический порог конфликтности в этой части света очень низок: даже просто ошибочное восприятие одним из участников конфликта намерений противоположной стороны может привести к стремительному и резкому обострению ситуации. Люди склонны принимать собственные страхи за намерения другой стороны. При этом собственные силовые акции могут искренне восприниматься как ответные и вынужденные, даже если фактически они были упреждающими, «профилактическими» и не обязательно обусловленными реальной опасностью. Соответственно, любые действия противоположной стороны заведомо расцениваются как «провокационные».
Применительно к современной Африке концепция миротворчества на практике выливалась в политику умиротворения во время этнических и гражданских беспорядков. Впервые она была реализована в Сомали в рамках миротворческих операций ООН, начавшихся в декабре 1992 года. Для США было важно показать, кто является подлинным вершителем судеб Африки. В 1993 г. в Сомали действовали более трех тысяч американских военнослужащих и более семи тысяч морских пехотинцев, оснащенных самым современным оружием и боевой техникой.
Но иностранные штабные офицеры не учли африканскую специфику. Они рассчитывали структурировать племенные и клановые разногласия и использовать их в своих целях. Но оказалось, что в распавшемся Сомалийском государстве, где все воевали против всех, единственным общим врагом оказались как раз сами американцы. Против иностранцев поднялся весь народ – от детей и женщин до глубоких стариков. Межплеменные распри были временно отодвинуты на задний план. После почти полного истребления в ночь с 3 на 4 октября 1993 г. элитного подразделения американского спецназа, пытавшегося атаковать штаб-квартиру полевого командира М. Айдида, который контролировал Могадишо (столицу Сомали), США были вынуждены начать эвакуацию своих подразделений. После поражения США от иррегулярных отрядов, ведших партизанскую войну, администрация У. Клинтона сформулировала основные цели американского миротворчества на Черном континенте: предотвратить распад ключевых африканских стран, если последствия подобного распада могут затронуть национальные интересы США.
Африка представляется полигоном для отработки моделей урегулирования конфликтов, большинство из которых в настоящее время возникает не между государствами, а внутри них. Администрация Дж. Буша-младшего внесла в эти модели существенные изменения. На первый план она выдвинула военно-политическую составляющую, то есть готовность применить силу против тех стран и политических группировок, которые, по мнению американцев, являются источниками терроризма. В первую очередь иностранная военная сила может быть применена в Судане и Сомали.
В мае 2001 г. состоялась поездка делегации СБ ООН по странам Центральной и Восточной Африки с целью содействовать ускорению процесса мирного урегулирования в ДРК. В ходе визита представители двенадцати из пятнадцати стран – членов Совета Безопасности посетили ЮАР, Бурунди, ДРК, Замбию, Руанду, Танзанию и Уганду, встретились с главами государств, известными политиками, членами неправительственных организаций, лидерами повстанческих движений. Однако ни одна из противоборствующих сторон не была готова в полной мере к выполнению Лусакских соглашений. Конфликт вокруг ДРК стал последним ударом по ОАЕ, оказавшейся бессильной, вопреки имитации активных действий, предпринять какие-либо практические шаги. Пострадал и престиж ООН, которая без каких-либо решений сократила контингент «голубых касок» до трех тысяч, но и до настоящего времени ни один миротворец не был направлен в зону конфликта.
В основе затянувшегося противостояния лежат экономические факторы. Даже убийство Л. Кабилы 16 января 2001 г. не изменило ситуации. Практически вся территория ДРК превратилась в протектораты соседних государств и вотчины местных элит, которые бесконтрольно эксплуатируют природные богатства страны – прежде всего алмазы, золото, кобальт, медь, колтан (минерал колумбит – танталит, стоимость которого на мировых рынках колеблется около четверти миллиона долларов США за тонну). В нелегальном вывозе минеральных ресурсов, помимо африканских, участвуют компании из Бельгии, Великобритании, Германии, Голландии, Индии, Пакистана, Швейцарии. Наиболее ожесточенные бои шли в областях богатых природными ресурсами. Повстанцы и войска иностранных государств воюют не только с конголезской армией, но и друг с другом. Кустарная добыча и продажа полезных ископаемых – основной двигатель конфликта вокруг ДРК.
Конфликты в Африке: шаткое перемирие
В масштабах всего континента число конфликтов за этот год не увеличилось, и даже отмечается тенденция снижения интенсивности конфликтов, происходящих в настоящее время. Немногочисленные международные конфликты закончились, а внутренние вооруженные конфликты с иностранным вмешательством стали теперь — юридически — внутренними, поскольку были выведены все иностранные войска (так, в частности, обстоит дело в ДРК). Основную массу жертв составляет гражданское население. Следует отметить, что зоны конфликтов являются также территориями, охваченными голодом. Здесь сосредоточено большое количество перемещенных лиц и беженцев, но и местное население страдает от недоедания и нехватки продовольствия. Одной из глубинных причин конфликтов в Африке остается бедность.
Наблюдения, сделанные нами в последнее время, очень схематично можно изложить следующим образом. В некоторых случаях благодаря дипломатическим усилиям международного сообщества в военных действиях наступило затишье, однако развитие событий в среднесрочной перспективе остается непредсказуемым. Такая ситуация сложилась в Судане, ДРК и Кот-д'Ивуаре, а также в Эфиопии и Эритрее после завершения конфликта между ними. В Сомали, Уганде, Бурунди, Либерии, Республике Конго продолжаются хронические, давно начавшиеся конфликты. Третья категория — это страны и регионы, положение в которых может измениться в худшую сторону, в частности, Зимбабве, Эритрея, Гвинея, Эфиопия (в том, что касается обстановки внутри страны), Нигерия, Того, Центральноафриканская республика и Чад. Наконец, в ряде случаев урегулирование конфликта идет полным ходом и есть надежда на возвращение к политической стабильности — так обстоит дело в Сьерра-Леоне, Руанде, Анголе и на Мадагаскаре.
Хотя и число, и интенсивность конфликтов на африканском континенте уменьшилось, это затишье остается очень непрочным.
Запасы нефти и война против терроризма: оживление интереса к Африке
Оказавшаяся на обочине международных отношений, Африка, тем не менее, имеет определенное геополитическое значение. Это объясняется, в частности, такими факторами, как нефтяные месторождения Гвинейского залива, с одной стороны, и возросшее значение некоторых регионов континента в плане борьбы против терроризма. Оба этих обстоятельства имеют стратегическое значение для международных отношений. Так, Гвинейский залив поставляет сегодня 15% нефти, потребляемой США, т.е. столько же, сколько они ввезут в этом году из Саудовской Аравии. По оценкам специалистов, в 2015 г. Гвинейский залив обеспечит 25% потребности Соединенных Штатов в «черном золоте». Однако пока еще рано судить о том, станет ли нефть Гвинейского залива серьезной альтернативой ближневосточной, в частности потому, что общие объемы нефтедобычи в Африке на сегодняшний день менее значительны, чем на Ближнем Востоке.
В 2003 году были отмечены признаки того, что в Африку в целом и на территорию Африканского Рога в частности (особенно в Сомали) проникают исламские экстремисты, скрывающиеся среди мусульманского населения региона. Вообще, Африка после 11 сентября 2001 года воспринимается как зона нестабильности, которая может стать убежищем для террористов, местом их подготовки и источником тайного финансирования сети Аль-Каида.