Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
На краю пропастиhttp://ficbook.net/readfic/49120
|
Автор: Alice_po |
Глава 1. Полночь
Сумерки уже сгустились на горизонте. Туман темной полосой очертил границу мира, как черту, которую не стоит переступать. Темный лес на фоне алого неба казался призрачным и нереальным, словно он сейчас оживет, как в старых сказках и заговорит с тобой. Темные птицы все еще кружили над деревьями, постепенно исчезая в их макушках и сливаясь с чернотой ночи. Все вокруг погрузилось в эту черноту, а ночь постепенно окутывала природу в свою ночную вуаль. Однако не все спали, не все видели сны, в которых они находились в прекрасной стране, и где добрые ангелы сторожат их сон, укрывая своим крылом от холодного ветра или палящего солнца. Ведь даже в такой час, прекрасный и таинственный, есть место другой, скрытой от нашего глаза жизни. И она кипит, и она живет, только по-своему, по своим законам, которые мы не знаем.
Когда человек вторгается во владения ночного леса, ему становиться страшно и непонятно все вокруг. Звуки пугают его, образы, которые рисует воображение, ужасают. Но, когда человеку уже нечего терять, он не боится этого мира, так как не боится уже ничего, потому что его уже тут ничего не держит.
Два силуэта быстро и бесшумно передвигались по темному лесу, стараясь не останавливаться и не выдать себя. Прыгая с ветки на ветку, они нечаянно вспугнули сидящую рядом сову. Гуркнув, она быстро распахнула свои крылья и, словно увидев что-то ужасное, быстро взметнулась над веткой и осмотрелась вокруг. Не найдя причину своего беспокойства, птица все же решила сесть на другую ветку, чтобы быть уверенной, что ее никто не побеспокоит. Тяжело опустившись на толстую ветку, сова когтями вцепилась в древесину и, сложив крылья, удобно примостилась на новом месте.
А силуэты промелькнули дальше, как тени, бесшумные и одинокие.
— Чертова птица, — буркнул один силуэт, видимо заметив испуганную сову. Но птица так и сидела и смотрела им вслед, словно провожала в нелегкий путь. Ее большие глаза горели в ночи, как два огонька. Эти огоньки будут последним воспоминанием одного, который так обругал ни в чем не повинную птицу. Эти же огоньки будет помнить второй, как символ начала новой жизни или проклятой смерти.
Силуэты уже добрались до озера. Оно было словно огромное зеркало, прозрачное и чистое, как слеза. Сейчас вода казалась темной, и только бледная луна, отражавшаяся в ней, казалась какой-то белой и мрачной. Она светила грустно, словно сожалея о чем-то, словно пытаясь что-то сказать, но не могла. Отражение светила было печально-задумчивым, заставляя смотреть на него, не отрывая взгляда. Тени остановились возле озера. Видимо, они решили сделать передышку.
— Кисаме, мы остановимся здесь пока, — сказал тихий голос, который тут же подобрал ветер и унес куда-то вдаль.
— Хорошо, Итачи-сан, я уже порядком устал, — это сказал более высокий силуэт и скинул с себя что-то тяжелое. Когда тени подошли ближе к озеру, луна смогла осветить их лица, и теперь можно было хоть немного рассмотреть их. Один, что пониже, был довольно красивым мужчиной, молодым. Его волосы, черные, как крыло ворона, были собраны в хвост. Глаза были черные и бездонные, словно глубокая пропасть. На парне был черный плащ с красными облаками и повязка на голове. Второй был выше и сильнее первого, внешне он был похож на акулу. Его кожа была синей, как море, а глаза белые, как облако. Волосы были тоже синими, и они стояли вверх, а вокруг них была повязка. На втором мужчине был такой же плащ, как и на первом.
— Итачи-сан, придется без костра, а то они… — акуле не удалось договорить.
— Я знаю…— раздался тихий, слегка хрипловатый голос брюнета. Он посмотрел на небо, луна все так же светила на темном небе, бросая скупые лучи на верхушки деревьев и на озеро, которое блестело под ними. Кисаме уже стал располагаться. Он сел на траву и достал что-то из своего мешка.
— Вот Итачи, поешь, тебе силы нужны, — тихо сказал акула и протянул кусок хлеба Итачи. Тот молча взял его и стал жадно жевать твердый хлеб, стараясь утолить голод, который с каждым новым куском становился все сильнее. Доев свой скудный ужин, брюнет решил осмотреться. Он уже направился к лесу, когда Кисаме окликнул его:
— Нет смысла идти туда, они уже далеко. Нам очень повезло, что мы успели вовремя. Если бы не твой Шаринган, мы давно были бы покойниками. Они бы уже вырвали нашу печенку и бросили собакам, — акула слегка усмехнулся и лег, заложив руки за голову, затем продолжил: — Эти собаки не отпустят нас живыми из своей территории. Нам придется хорошенько попотеть, чтобы выбраться отсюда. Часа через четыре хода отсюда — река, а за ней еще лес. Мы сможем оторваться, если они нас нагонят. Хотя, я не уверен в этом. Мы уже далеко от них.
Кисаме улыбнулся и повернулся на бок. Через минуту он уже спал сном младенца. Итачи все еще медлил. У него было странное предчувствие, что все еще не закончилось для них, и опасность не только не ушла, а наоборот – надвигается. Смутное чувство, похожее на инстинкт зверя, на которого ведут охоту. Итачи пытался убедить себя, что они в безопасности, но не мог. Он подошел к Кисаме и сел рядом с ним.
« Я надеюсь, что ты прав, напарник, но сейчас трудно быть уверенным на сто процентов. Я чувствую себя дичью, на которую ведут охоту опытные львы, — Итачи посмотрел на небо, — а луна все светит…»
Итачи вдруг почувствовал, как что-то сильно сжало грудь. Эта луна, словно давила на него, словно предвещало их погибель. Она словно смерть, которая следит за своими жертвами и дожидается только лучшего момента, чтобы забрать их с собой в царство мрака. Брюнет повернул голову к Кисаме и тихо прошептал:
— Если сегодняшний закат мы видели с тобой в последний раз… то я рад, что ты был моим напарником…
Больше Итачи ничего не мог сказать, да и не хотел. Он повалился на траву и тут же заснул, терзаемым странным чувством, словно чувствуя смерть, но, почему-то, не боясь ее.
Ветер стал дуть все сильнее, срывая листья с деревьев и унося их с собой. Луна все так же угрюмо смотрела на мир, но теперь она казалась уже не бледный диском, а алым оком смерти, следящим за всем и все видящим.
Идиллия ночи не продлилась долго. Через час мрак, окутавший озеро, рассеялся. Шорох, такой таинственный и еле слышный, пронесся по кронам деревьев, спугивая птиц. Сначала показалось, что это всего лишь ветер. Кисаме так и подумал сначала, когда проснулся от какого-то тревожного чувства. Он привстал и осмотрелся – ничего особенного не было видно, но акула чувствовал, что что-то не так. «Чертов ветер… Надо разбудить Итачи-сана… Не нравиться мне все это…» — подумал Кисаме и тихо подошел к Итачи.
— Тихо! – вдруг шепнул его напарник. – Я знаю. Они близко.
Итачи сидел и напряженно всматривался в одну точку, словно хотел найти подтверждение своему чувству. Хотя чувство опасности никогда еще не подводило его. В темноте ночи трудно было что-нибудь разглядеть, особенно, когда зрение и так не позволяло увидеть все четко. Луны не было видно: она зашла за облако, которое невесть откуда появилось на темном небе. Теперь обзор был еще хуже, но интуиция била в виски. «Они здесь» — только пронеслось в голове брюнета, когда черные тени, как призраки в ночи, выпрыгнули из леса.
— Уходим! – крикнул Кисаме и схватил свой мешок. Он рванул его интуитивно, хотя это отняло у него пару секунд. Эти пару секунд и стали для него роковыми. Итачи вскочил. В его висках билась кровь, сердце выпрыгивало из груди, но ум был чист. Сразу сообразив что к чему, он, схватив напарника за рукав, рванулся к озеру. Не было времени оббегать его, поэтому Итачи побежал по нему, концентрирую чакру в ногах. «Ксо, почему так быстро? Я думал, что они далеко, и они не могли так быстро нагнать нас. Это не возможно!» — мысли в голове Учихи завязались в морское узлы, и распутываться они не хотели. Итачи пытался понять тактику врага, возможные его шаги, но все сводилось к одному слову «Невозможно». Кисаме что-то кряхтел и матерился сзади. Пробежав озеро, Итачи повернул голову. Луна вышла из-за тучи и теперь освещала все, что лежало перед ее взором. Итачи увидел врагов, и по его телу пробежала дрожь. «Охотники, так вот значит, как они смогли добраться сюда так быстро. Они послали охотников для нашего уничтожения»
— Твою мать – ругнулся сзади Кисаме, но ходу не сбавил. Итачи резко рванул к лесу, все еще не выпуская рукав акула. Напарник не отставал, видимо теперь у них обоих работал инстинкт самосохранения, и резкий приток адреналина был этому показателем. Итачи чувствовал, что враги близко. Они вот-вот смогут настигнуть их, а в этом случае их ждут только две вещи: либо их убьют на месте, либо затащат к хозяину, где потом сделают выпуск кишок. В любом случае их ждет смерть, и Итачи это прекрасно понимал. Единственный способ спастись – это бежать. Но теперь и он давал сбои. Охотники – это специально обученные ниндзя, цель который поиск и преследование жертвы. Они прекрасно обучены и могут развивать поразительную скорость. Рядовым шиноби ни за что не уйти от них. Итачи знал их силу, и последний шанс выжить таял на глазах.
«Черт, поздно…» — метнулось в голове Учихи, когда Кисаме резко дернул рукав.
— Итачи, на все равно не справиться и не убежать. Беги, а я их одного за другим… — голос Кисаме показался Учихе треснутым, — что стоишь? Беги!
Итачи сначала не мог сдвинуться с места, но резкий крик Кисаме заставил его дернуться.
— Тебе не выжить…
— А это уже не твоя забота. Беги, я сказал! Ну же… — Кисаме еще что-то крикнул, но Итачи не разобрал его слов. Ванные ноги несли его куда-то в темноту. Итачи с трудом различал силуэты деревьев, чтобы прыгнуть на ветку, а не удариться головой о ствол. Все его движения были на автомате, потому что голова была занята другим. Глухой крик заставил Учиху остановиться. Он прыгнул на ветки и облокотился руками о ствол. Повернув голову Итачи смог различить силуэты людей. Один из них был силуэтом Кисаме, который согнулся перед врагами, словно молил о прощении. Тени обступили его. Брюнет следил за каждым движением врага, за каждым их шагом. Звон цепей вещает о том, что Кисаме покорился, что драки не будет и он готов сдаться. Но тут уши парня резанул страшный рев, который на мгновение оглушил его. Итачи стоял на толстой ветке и придерживался рукой о шершавый ствол дерева, чтобы не упасть, потому что сил у него почти не осталось. Нужно было бежать, но глаза не могли оторваться от страшной картины боя теней, которые оглушали криками и звонами лезвий ночной лес.
Прошло всего пару минут, но Учихе показалось, что пролетела вечность и, когда уставший Кисаме занес меч для очередного удара, острое лезвие пронзило его тело, словно подушку.
«Кисаме…» — пронеслось в голове парня, когда напарник уронил катану и, тяжело опустившись на колени, припал к земле. Хотелось рвануть к нему, но Учиха сдерживал себя, понимая, что это бесполезно.
— Беги… — тихо прошептал мечник, теряя сознание. Густая кровь рванула из легких наружу и вытекала через рот, заставляя задыхаться. Кисаме в последний раз напрягся, чтобы встать, но тут же обессиленный рухнул на землю, отдавая себя на растерзание охотникам. Те тут же накинули на него цепи и, крепко связав израненное тело, осмотрелись.
— Что будем делать со вторым? – сказал один из них, наматывая на руку цепь.
— Найдем, — прошептал второй, вглядываясь в черноту темного леса, — теперь главное доставить этого. Второй отряд достанет Учиху Итачи.
Их голоса были слабо различимы, а мантия не давала возможности Учихе читать по губам, и, тем не менее, парень чувствовал опасность, поэтому, развернувшись на север, перепрыгнул на другую ветку, но тут же потерял равновесие и рухнул вниз. Быстро поднявшись, Итачи осмотрелся – врага поблизости не было. Чувствуя слабость, Учиха пошел пешком, надеясь, что его силы быстро восстановятся. Охотники не дремлют, они могут не спать ночь, не есть день. Они могут сражаться сутками, если понадобится. Некоторые называют их сумасшедшими, потому что они проходят нереальные испытания, которые закаляют их крепче стали. И никто не знает, какими секретными техниками владеет каждый из них. Учиха знал это и понимал, какими пытками они подвергают каждого, кто хоть раз был пойман ими. Итачи, обессиленный, брел вперед, не видя дороги. Он знал, что попадись он врагу и тут же его жизни настанет конец. Но умирать было еще рано, потому что у него было незаконченные дела.
Пройдя немного, парень ощутить новую опасность. «Снова они!» — промелькнуло а его голове. Итачи рванул вперед в темноту, работая только инстинктами, которые сейчас были ему как нельзя кстати. Ловко уворачиваясь от торчащих со всех сторон веток, перепрыгивая кочки и камни, он бежал вперед, надеясь так уйти от преследователей, которые гнались за ним по пятам. Казалось, еще немного отделяет его от свободы, но вот почва под ногами куда-то исчезает и парень падает вниз в бурлящую воду водопада. Не полностью понимая, что происходит, Учиха в очередной раз видит огромную полную луну, которая хмуро светит ему, указывая путь в бездну. И вот удар и жидкость захватила его в свои объятья.
Второй отряд через секунду появился над пропастью.
— Что будем делать? – спросил один охотник, всматриваясь в пучину вод. Отряд смотрел вниз на бурлящую воду, пытаясь увидеть там свою жертву.
— Ничего, — сказал глава отряда, который отличался ото всех красной лентой, завязанной на правой руке, — он уже мертв.
— После такого прыжка не выжить, — кивнул охотник, который стоял рядом с лидером.
— Уходим, — скомандовал глава и, махнув рукой, сам исчез с обрыва.
Только луна видела всю правду, ту правду, которую она на мгновение скрыла, зайдя за маленькую тучку. Ночь была темная. Она настолько плотно покрыла своей вуалью долину, что даже лунный свет не мог дать достаточно видимости для движения. Но она видела только силуэт, который, цепляясь за камни, пытался выжить, не смотря ни на что, старался не сдаваться, чтобы потом отомстить.
Глава 2. Вопреки
Полная луна висела над облаками, как шпион, наблюдая за истлевшим миром, погруженным во тьму. Она видела все, даже то, что не хотели видеть другие, понимала все тайны и скромно молчала, с мудрой оценкой подмечая все изъяны и проколы. Охотники не видели и доли того, что видела она. Они забрали с собой Кисаме и увели куда-то прочь, надеясь, что напарник его уже давно перестал дышать и погрузился во мрачные воды бурной реки.
Хошикаге вели по какому-то длинному коридору — грязному и очень тёмному, такому, что он не мог ничего толком рассмотреть, кроме двух силуэтов охотников и грязно-синего неба, усыпанного звёздами и освещаемого луной. Ему на мгновенье показалось, что он не здесь, а где-то в лесу, с Учихой, в спокойствии и любовной меланхолии. Сейчас, всего мгновение, и он откроет глаза, и все вернется на свои места, как и должно быть изначально. Нет, он не там, он в суровой реальности со жгучей болью в висках и груди, с тревогой за напарника… Вдруг с ним что-то не так… Вдруг…
Размышление Кисаме оборвал разговор охотников, тащивших его по коридору в железных браслетах. Эти железки поглощали любые проявления чакры. Видимо, они были из кого-то стойкого металла. Ему показалось, что это сталь, — он отдавал диким холодом, обмораживая руки, и покалывал разрядами тока. Точно, сталь…
— Хех, вот в Акацуки самоубийцы! Нам бы таких… Слушай, Изумэ, надо их всех изловить. Они нам понадобятся! – говорил один низким басом, покашливая после каждых двух-трёх слов.
— Да зачем они тебе? Их не так просто сломать… — Изумэ засмеялся. — А этот, как его там, — он показал пальцем на Хошикаге, — просто слабак, наверняка он просто для приманки. Кх…
— Всё может быть. Нам завтра с самого утра идти ловить этого недоноска… — второй сплюнул. — Хех, кажись, мы увидим только труп – порваный и израненный. Предвкушаю! Мммм… — он потёр руки.
Хошикаге внимательно слушал их, но молчал. Ему казалось, что сейчас все это происходит не с ним, и говорят совершенно о чужих людях.
— А вдруг он выжил? Нет, я не оптимист, но… Вдруг он жив? Ким, у нас могут быть проблемы по поводу него. Хм… Нам нужны его глаза. Шаринган нынче в цене! – они громко засмеялись, шаркая носками ботинок.
— Да не думай ты о нём! Этого поймали, тот не проблема! Он не выжил — это я тебе гарантирую. Даю… Хм, а давай поспорим? А? Даю тебе 340 йен за то, что его серце уже не бьётся, и, что этот Итачи Учиха уже давно сдох… — Ким засмеялся.
— Ну хорошо-хорошо. Тогда выпьем вечером, только вот этого отведём… Эй, ты! – Изумэ крикнул на Кисаме, от чего его уши заложило, и он ниже опустил голову.
«Неужели… Итачи… Ты не можешь умереть…» — Кисаме зажмурил глаза, чтобы не видеть пол, залитый кровью и разными отходами.
Его привели в маленькую комнатушку, обшитую железными панелями. Окна были размером с альбомный лист. Они были закрыты железными решетками, пропуская лишь лунный свет и совсем немного воздуха, который тут же становился затхлым. Вылезти из такого окошка было невыполнимым заданием…
— Вот. Это теперь твоя квартирка на пару месяцев, а может и лет! Наслаждайся… — оба залились грубым смехом. Кисаме хотел было плюнуть им в лицо, но кое-как сдержался, дабы не получить ботинком в живот. Он знал, что эти церемонится с ним не будут, и если надо – разорвут на мелкие кусочки.
Когда они вышли, синекожий осмотрел помещение. Была ночь, поэтому он увидел только ведро, стоящее в углу, и что-то похожее на кровать. Нет, это была всего лишь деревянная доска — без матраца и подушек, накрытая тёмным покрывалом. Всё… Больше ничего.
Кисаме, нервничая, подошел к двери и постучал. Она отдала притупленным гулом, разнёсшимся по коридору. Вскоре послышались шаги охраны. Окошко с маленьким деревянным подлокотником отворилось. Света в коридоре почти не было, лицо охраны было в капюшоне.
— Чего тебе, уродец? – спросил грубый женский голос.
Хошикаге повергло в шок. Женщина? Хех… Наверное, они все тут такие.
— Где мой меч? Самехада… — спросил он, надеясь, что меч не выбросили у реку.
— А, это синее нечто… Куда-то выкинули, а мне откуда знать? – она сорвалась на крик, который разнесся по всему коридору. Послышались монотонные шаги.
— Хаюми, что там опять? Мы тут спать пытаемся. Если не хочешь сама, так не мешай другим!
— Извини, Кота, тут этот спрашивает, где его «палочка». Ахахах… Самехада, — она сделала особую интонацию, говоря «этот» и «палочка». Кисаме стало противно.
— Хм…— Кота задумался, — по-моему, она у лидера. Или где-то на свалке, кто знает… — он опять услышал шаги.
Хаюми закрыла окошко и что-то крикнула. Послышался смех, звон стекла где-то вдали и чьи-то шаги. Видимо, это и было пьянкой, о которой говорили Ким и Изумэ.
Кисаме выглянул в окно. Темень… Иногда были видны деревья и луна — полная, сейчас местами закрытая облаками… Кисаме лёг на «кровать». Покрывало оказалось из чистого льна, немного залитого кровью, видимо, от предыдущего посетителя. Вскоре он заснул. В голове залегла мысль о напарнике. В те минуты, когда надо было думать о себе, Кисаме думал о Итачи.
***
Кое-как выкарабкавшись по камням, в мокрой одежде и порезами на лице и теле, Учиха Итачи сидел на горе над самим водопадом, пытаясь собрать последние силы в кулак и идти. Тело не хотело подчиняться — камнем застыло и не двигалось. Но тут оставаться было нельзя. Итачи это понимал. Через несколько таких отчаянных и нелепых попыток, парень все-таки смог подняться и пойти вперед. Он не помнил, как шел по лесу, не помнил, как вышел на опасную для беженцев тропу и, только дойдя до маленькой хижины, в окне которой горел свет, его сознание перестало давать сбой.
Он осторожно заглянул в окошко – молодая девушка лет 17-ти качала колыбель с двумя детьми, напевая лёгкий мотив. Убедившись, что никого, кроме девушки и детей нет, он постучал в дверь. И тут перед ним все потемнело, и парень погрузился в глубокую пропасть подсознания. Девушка отворила дверь и, увидев мокрого и израненного человека, ужаснулась.
Это была рыжеволосая девушка с миловидным личиком и уставшими большими глазами, которые смотрели на мир с некой тоской и испугом. Она тоже была беженкой. Забеременев от одного из «дождевиков», она была вынуждена бежать из страны, но не успела, так как начались схватки и, найдя этот заброшенный домик, осталась там. Когда родились дети, она обустроила дом и осталась жить в лесу. Там её не трогали, хотя охрана и жители часто ее видели, когда она ходила в сельский магазин или к подруге. Её звали Мио. Детей – Шизуо и Утаката.
Домик представлял собой маленькую деревянную хижину среднего размера. В нём были две комнатки, в одной из которых, самой большой, и жила Мио с детьми. Она была скудновато обставлена: деревянная двойная колыбель, кровать с белыми простынями и малиновым покрывалом, и прикроватный столик из полированного дерева, на котором стоял ночник-свеча.
Мио бережно промыла и забинтовала раны молодого человека, постелив ему в другой комнате — поменьше. Она понимала, что этот человек беженец, что он нуукенин из всемирно известной организации Акацуки. Но её это не пугало.
И луна такая одинокая и печальная все светила через маленькое окошко, запыленное временем, не давая покоя голодным волкам, рыскавшим неподалеку. Они искади добычу, готовые напасть на любого, и гучно зывывали над сонной лощиной.
Глава 3. Память
Память… Она есть то, что помогает нам быть частью мира, помнить наши истоки и верить во что-то прекрасное. Память создает для нас старый мир по крупицам воспоминаний, обрывков фантазий и снов, делая его правдоподобным и порой слишком печальным.
Но она так изменчива и капризна…
Итачи проснулся, когда был уже день. Но солнце нельзя было рассмотреть из-за сплошного покрывала темных низких облаков, которые готовы были вот-вот обрушиться на землю. Они плыли на север, гонимые ветром, и совершенно ни о чем не беспокоились. Им было все равно…
Девушка сидела возле постели Учихи и внимательно смотрела на нежданного гостя. Парень с трудом открыл глаза и повернул голову, которая нещадно болела, чтобы осмотреться.
— Где я? – прошептал он тихим, слегка хрипловатым голосом, отчего девушке пришлось напрячься, чтобы услышать его.
— Вы в безопасности, — сказала она, и поправила уже высохшую повязку на лбу парня. Итачи мутным взглядом осмотрел скупо обставленное помещение. В комнате, обитой деревянными досками, чтобы зимой было теплее, стоял лишь старый огромный шкаф, темного цвета, стол, который слегка покосился и колыбельная.
Совершенно ничего не понимая, Итачи выдохнул:
— А что случилось?
Девушка поправила свои волосы и тихо вздохнула. Она сама не знала, что произошло с ним, поэтому сказать могла не многое.
— Вы постучались ко мне ночью, — ответила она, — ваша голова была вся в крови, когда я нашла вас лежащим на крыльце. Хорошо, что я успела во время, иначе все могло бы быть намного печальнее. Вы разве не помните?
Итачи с удивлением уставился на девушку, словно она рассказала ему что-то из списка фантастики.
— Я ничего не помню, — тихо ответил Учиха.
— Совсем ничего? – теперь предстала очередь удивляться девушке.
— Совсем, — слегка качнул головой парень, давая понять, что память не хочет помогать ему, — Как вас зовут?
— Эмм.. – замялась девушка, не совсем ожидая сейчас такого элементарного вопроса, — Серина. А вас?
Это был для Итачи даже более сложный вопрос, чем он себе представлял. Парень пытался вспомнить свое имя, но у него никак этого не получалось.
«Черт возьми, -думал он, смотря в грязный потертый потолок, — я даже не помню своего имени…»
Учиха стал быстро соображать, пытаясь выудить из памяти хотя бы какие-то обрывки, но она упорно не давала никаких сведений. Голова стала болеть еще сильнее и на лбу выступили капельки пота.
— Я помню… — лишь через пару минут смог ответить парень, — какое-то имя… Ки… Киса…
— Может, Кисао, — подхватила девушка.
— Может, — кивнул парень и слегка улыбнулся, — да, вроде Кисао.
— Это ваше имя? – Серина все же была не уверена, но для Итачи пока это было не важно.
— Вроде, — пожал он плечами, — мое.
— Хорошо, — сказала девушка, — тогда я буду звать вас Кисао, пока вы не вспомните свое настоящее имя.
Серина убрала повязку со лба Итачи и осмотрела бинты. Кое-где уже просочилась кровь, поэтому нужна была перевязка. Девушка поправила одеяло и улыбнулась.
— Вы можете быть здесь, сколько хотите, – сказала она после паузы, — я не гоню вас. Вы, я так поняла, нукенин. Это видно по вашей бандане, которая перечеркнута. А еще вы из селения Листа.
— А сейчас я где? – спросил Учиха и слегка поморщился от резкой боли в затылке.
— Это страна Дождей. Окраина. Я тоже беженка и спряталась здесь, чтобы меня не нашли. Теперь эта хижина стала моим домом и домом моего ребенка.
Девушка поднялась с холодного пола и подошла к детской кроватке. В ней сладко посапывал малыш, приоткрыв маленький ротик. Серина с умилением смотрела на это спящее чудо, боясь разбудить его резким движением.
— Дети – цветы жизни, — сказала она после паузы. А у вас, Кисао-сан, есть дети? — она повернулась и посмотрела на Итачи.
Тот поморщился.
— Хм, не думаю, — ответил он, не совсем представляя себя в роли отца.
— Ну что же, — сказала Серина, слегка покачивая колыбельку, — когда-нибудь будут. Это только говорят, что тяжело. А на самом деле такая радость видеть, как это маленькое чудо растет на твоих глазах. Я только и живу ради него.
За окном вдалеке прогремел гром и отблески молнии на мгновение ослепили парня. Капелька одна за другой падали на крышу, катились вниз, прокладывая себе новый путь. Итачи услышал раскаты, и какое-то странное чувство промелькнуло в его душе – словно он забыл что-то очень важно и нужное.
— Я не буду спорить, — сказал парень, приподнимаясь на локте, — потому что жизнь такая штука, что никогда не знаешь, в какую сторону она забросит и что заставит делать.
В груди парня после этих слов появилось саднящее чувство боли и горечи, но понять причину Учиха не мог –он просто не помнил. Девушка отошла от колыбельки и подошла к окну, за которым уже начиналась гроза.
— Погода в последнее время плохая, — сказала она задумчиво. Итачи снова опустился на подушки, не в силах бороться со слабостью.
— Наверное, — сказал он и закрыл глаза, все еще надеясь хоть что-то вспомнить. Но мысли его были пустыми и бессвязными. Он забыл все – начиная от детства, заканчивая вчерашним днем. Словно заново родился и до этого не жил. Девушка предложила ему отдохнуть, пока она приготовит обед. Парень даже не сопротивлялся и тут же уснул беспокойным и тревожным сном.
Память порой бывает капризна…
***
Гроза… Кисаме никогда не любил ее, и даже немного боялся. Но кто поверит, что такой сильный воин, убивший сотню людей, будет бояться каких-то раскатов грома и блеска молний? Никто. И тем не менее Киса был из тех, кто не переносил такую погоду.
«Чертова гроза, — думал он, пытаясь рассмотреть серое небо через маленькое окошко камеры, — что же ты начинаешься? Итачи… Как ты там?»
Кисаме не на минуту не переставал думать о своем напарнике. Он даже представить себе не мог, что Учиха мог погибнуть, но какое-то внутренне чувство давила на грудь не давая покоя. Нельзя отрицать, что в этот раз Итачи был менее удачлив и возможно погиб, но Киса упорно отказывался в это верить.
«Учиха… — думал он, — если ты жив, то не приходи за мной… Они тебя не пощадят…»
— Кисушка, — разделся ехидный голос надзирателя, — как ты там поживаешь?
Кисаме ничего не ответил, пытаясь подавить в себе приступ злости. В это время железная дверь противно скрипнула и в камеру вошел Ким.
— К тебе гости, дорогой, — сказал он с ухмылкой и пропустил вперед людей, одетых в черные плащи. Акул узнал их – это были те самые охотники, которые поймали его. От их вида по телу пробежал холодок.
— Это он, — сказал лидер, на руке которого была красная повязка. Охотник подошел к Кисаме и сбросил в головы капюшон. Тут же акул увидел довольно миловидное лицо парня, который чем-то ему напомнил Итачи: те же идеальные черты лица, бледная кожа, холодный взгляд только уже серых глаз. Черные волосы были завязаны в высокий хвост, а челка слегка закрывала глаза.
— Ну что, — парень с ухмылкой посмотрел на Кису, — Хошикаге, верно.
Акул ничего не ответил, а только пристально следил за движениями охотника.
— Меня зовут Тайсунг, будем знакомы. Итак, — парень подошел к маленькому окошку и посмотрел в него, — будем говорить добровольно или же нет?
— Что говорить? – холодно спросил Кисаме.
— Где вы спрятали свиток Тантала? – охотник резко повернулся к акулу.
— Не знаю такого, — Кисаме пожал плечами, что совершенно не понравилось парню. Но Тайсунг только ехидно улыбнулся и подойдя к заключенному со всей силы ударил того по лицу. Кисаме тут же дернулся в сторону и ударился головой о холодные камни. Кисаме почувствовал, что с носа потекла теплая кровь.
— Понравилось? – спросил охотник.
— И это по-твоему удар? – хмыкнул Киса, утирая нос рукавом, — Так только старушки бьют.
— Неужели? – такое заявление сильно задело гордость охотника, — я вижу ты по-хорошему разговаривать не собираешься.
— С тобой? Нет, — отрицательно мотнул головой Кисаме.
— Тогда будем по плохому, — парень слегка наклонился к акулу и ехидно прошипел, — В пыточную его! Выбьем все дурь из этих рыбьих мозгов.
К Кисаме тут же подошли два охотника и взяв за руки, поволокли куда-то из камеры. В это мгновение в его голове проскользнула только одна мысль
«Итачи, надеюсь, ты все-таки выжил…»