Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВОПРОСЫ ТЕОРИИ КРИМИНАЛИСТИКИ
КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ АЛГОРИТМИЗАЦИЯ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
В плане методологии, наше правоведение находится сегодня в принципиально иной, по сравнению с советским периодом, ситуации. Формирование иных социальных идеалов, официальные стратегии на построение либеральной рыночной экономики и правового государства, конституционное закрепление прав человека, текущие реформы и т.п. ставят перед юридическим сообществом ряд проблем, эффективное решение которых напрямую зависит от философской и методологической состоятельности правовой науки. Такая состоятельность нынешнего правоведения рассматривается, главным образом, в контексте оценок методологического значения марксистских идей в современных условиях. Анализируя обозначившиеся в теоретической литературе, по этому поводу, точки зрения, В.М. Сырых выделяет три варианта отношения авторов к проблеме. "Компромиссный", представители которого, признавая необходимость пересмотра марксистского видения права, ряд его положений считают сохраняющими свое значение и в современных условиях. "Реформистский" - ориентированный на коренной пересмотр отношения к марксистским идеям как не соответствующим современности и переход к одному из немарксистских направлений изучения государства и права. "Радикальный", объединяющий позиции правоведов, полагающих марксистское учение изначально научно несостоятельным и видящих свою задачу в создании новой теории права, отвечающей сегодняшним реалиям и содержащей разработку оптимальных путей правового строительства.
Алгоритмизация следственной и оперативнорозыскной деятельности становится все более актуальной проблемой, требующей своего скорейшего разрешения. Попытаемся обосновать это не только ссылками на нужды практики борьбы с преступностью, но и теоретически.
В качестве общефилософской базы алгоритмизации расследования преступлений нам видятся теории рационального выбора, которые "сосредоточены на разрешении вопроса : выбора наиболее благоприятного направления достижения цели"1 .
Конкретнокриминалистическим научным основанием возможности алгоритмизации расследования служит функциональнозакономерная связь, вопервых, обстоятельств совершения преступления между собой, вовторых, этих обстоятельств и следственных (оперативнорозыскных) действий. Докажем наличие таковых связей с использованием системноструктурного подхода, который воспринимает деятельность в качестве системы, обеспечивая выделение ее элементов и прослеживание связи между ними. Зная характер таких закономерных связей, можно по одним элементам преступной или следственной деятельности определить другие их элементы.
Ранее наличие закономерных связей между элементами криминалистической характеристики преступлений, а также между этими элементами и рекомендуемыми следственными действиями обосновывалось, на наш взгляд, статистически. Однако наличие таких связей не только обнаруживается эмпирически, но и доказуемо на основе теоретических посылок. Преимущество такого доказательства в том, что оно не зависит от ошибок выборки (которая зачастую бывает малорепрезентативной) и порождает выводы не для группы явлений, а для всех возможных их разновидностей.
Ход рассуждения при этом видится следующий. Любое сложное явление системно, а поэтому его элементы взаимосвязаны. Преступление - сложное явление, значит его элементы тоже имеют взаимные связи. Так как ход расследования обусловлен характером преступления, следственные и оперативнорозыскные действия напрямую зависят от обстоятельств этого деяния. Кроме того, эти действия осуществляются в конкретной следственной ситуации, которая также влияет на их характер.
Из всех действий, обусловленных конкретным преступлением и ситуацией расследования, оптимален только определенный перечень, который варьирует в узких пределах. Соответственно, любой следователь должен в конкретном случае выполнить нужные действия, набор которых от него не зависит. В них должен быть минимум субъективного, поскольку обусловлены они объективными предпосылками - обстоятельствами совершения конкретного преступления и сложившейся следственной ситуацией.
Именно поэтому и возможна криминалистическая алгоритмизация: оптимальные следственные действия зависят не от случайных факторов, а от различных, но все же прогнозируемых, предугадываемых обстоятельств расследуемого деяния, и уж в любом случае не должны выполняться по произволу следователя (истина единственна). Поэтому данные связи могут и должны быть выявлены заранее и учтены в криминалистических алгоритмах. При этом необходимо уточнить, что действия, производимые следователем, конечно же от него зависят (другое было бы абсурдно), но их оптимальная последовательность обусловлена не его усмотрением, а объективными предпосылками.
Для большей наглядности утверждений приведем гипотетический пример. Предположим, совершено конкретное преступление, при расследовании которого сложилась реальная следственная ситуация. В данную ситуацию будем ставить различных следователей: опытных, неопытных, с разными умственными способностями и уровнем образования. Естественно, что при отсутствии криминалистического алгоритма они будут действовать поразному, но правильная линия при этом будет единственной, лишь она приведет к истинному результату. Все остальные его не обеспечат, либо приведут к повышенным издержкам (времени, сил, ресурсов и т.д.).
Вполне возможно, что все наши гипотетические следователи будут действовать в той или иной мере неверно, что приведет к различным огрехам и поставит под сомнение достигнутый результат. В то же время ясно, что в любой ситуации есть оптимальный, а значит и единственный, должный путь ее разрешения, который связан только с ней самой, а от исполнителя не зависит. Значит все следователи (опытные, неопытные) должны в идеале идти именно этим единственным путем - егото и укажет криминалистический алгоритм, приведя разнородность в субъективных качествах к единству в действиях, определяемому объективной реальностью.
На наш взгляд, любое явление в области права, если оно имеет фактические предпосылки (то есть критерии), может быть алгоритмизировано. И, соответственно, этого нельзя сделать ни при каких обстоятельствах, если возникновение и ход такого явления определяются какимилибо эмоциональными аспектами либо множеством случайных факторов, просчитать и предусмотреть которые заранее невозможно.
Таким образом, выбор алгоритмизированных действий можно определить как метод полной критериальной зависимости от следственной ситуации, которую с новой точки зрения - в аспекте криминалистической алгоритмизации - необходимо представлять как набор критериальных факторов. Это позволит, отсеяв все ненужное, увидеть главное, существенное в следственной ситуации, поскольку отпадет информационный "шум". В результате сократится информационный объем следственной ситуации, она станет более структурированной, четкой.
В то же время некоторые связи не могут быть использованы при алгоритмизации расследования, ибо не являются закономерными, либо такие закономерности пока еще не выявлены. Примером может служить связь между характеристиками преступления и потерпевшего с одной стороны, и признаками личности преступника с другой. Некая связь здесь действительно присутствует, но она очень осложнена элементом случайности.
Результаты исследований показывают, что данная связь оказывается верной лишь в 60% случаев2 . Следовательно, она будет корреляционностатистической, а не закономернофункциональной (то есть вероятностной, а не точной). Поэтому ее нельзя признать критериальной и использовать в криминалистической алгоритмизации, дабы не обесценивать точность алгоритмических предписаний, по крайней мере на данном этапе, до проведения исследований, уменьшающих элемент случайности. Рекомендации, построенные для каждого конкретного случая на основании таких связей, по нашему мнению, можно включать лишь в сведения, дополнительные к алгоритмическим предписаниям, ознакомление с которыми пользователя должно происходить только по его запросу.
Главное отличие таких связей от закономерных - невозможность однозначно ответить на вопрос "почему?": Например, почему убийства подростков мужского пола в возрасте 517 лет в большинстве случаев совершают подростки в возрасте 1016 лет, являющиеся приятелями потерпевших? Почему в оставшихся случаях это правило не действует: преступления совершаются иными субъектами? На оба вопроса можно ответить логически правильно и обоснованно. Но именно это и уменьшает ценность таких данных: причины есть как у тезиса, так и у антитезиса, а значит нельзя утверждать, что один является правилом, а другой исключением. Аналогична ситуация и с любыми другими корреляционностатистическими связями, к которым, в частности, относятся следующие: убийства мужчин младше 21 года вне жилья совершаются их пьяными знакомыми при сведении личных счетов, в драках; убийства мужчин в возрасте до 23 лет в местах массового отдыха совершают их знакомые мужского пола в возрасте 1722 лет, проживающие на расстоянии до 1,5 км от места происшествия; большинство грабителей и разбойников во время совершения преступления находятся в состоянии алкогольного опьянения и т.д.3 Ясно, что такие зависимости при алгоритмизации расследования не применимы.
Однако и при закономерных связях возможны фактические данные, не умещающиеся в рамках причинной обусловленности. Они, правда, встречаются гораздо реже, чем в статистических связях. Кроме того, и это главное, они являются случайными исключениями, чья причина не может быть выявлена.
Например: почему расчленение трупа осуществляется при убийстве в помещении, а не на открытой местности? Потому, что: а) расчлененный труп легче вынести и сокрыть; б) после убийства на открытой местности, где вероятно появление посторонних лиц, преступник стремится как можно быстрее скрыться изза обоснованной боязни быть замеченным; в) после убийства на открытой местности, где посторонние лица появляются очень редко (в тайге, незаселенной местности и т.д.) расчленять труп просто не имеет смысла, кроме того это связано с возможным появлением дополнительных следов.
Но почему тогда в данном конкретном случае преступник расчленил труп на открытой местности? Ответить на этот вопрос логически невозможно. И сам преступник не сможет этого сделать, либо даст абсолютно бредовое объяснение, поскольку так чаще всего поступают душевнобольные. Этот вариант является именно исключением из общего правила, отклонением, причиной которого является болезнь. Такие исключения, как известно, лишь доказывают правило и служат признаком закономерной связи.
Итак, для криминалистической алгоритмизации пригодны закономерные зависимости. Критерием их наличия является возможность четко выявить причинноследственную связь, однозначно определяющую обязательность возникновения именно данного следствия.
Другой составляющей теоретической основы криминалистической алгоритмизации служит зависимость каждого конкретного действия следователя не от всей совокупности элементов следственной ситуации, а от значимых именно для этого действия, то есть от ограниченной группы обстоятельств.
Одним из плюсов криминалистической алгоритмизации будет максимальный учет всех особенностей следственной ситуации. Но последняя настолько объемна и вариативна, что заранее полностью описать каждую из всех вероятных ситуаций практически невозможно. Это, однако, не отрицает возможности криминалистической алгоритмизации. Аналитический метод позволяет разделить следственную ситуацию на относительно независимые группы фактов. Затем с наличием или отсутствием того или иного факта увязывается определенное действие. Таким путем, использовав сравнительно небольшое количество описаний связей, можно учесть все возможные следственные ситуации, поскольку одна закономерная связь действительна для многих ситуаций, содержащих соответствующий факт.
Это может выглядеть так. Предположим, что на практике может сложиться 100 000 различных следственных ситуаций (имеются в виду ситуации по всем составам преступлений с учетом всех, даже мельчайших, но значимых отличий). Если разработчик криминалистического алгоритма ставит целью учесть все эти особенности, то ему, на первый взгляд, придется дать столько же описаний. Но это случится лишь в том случае, если идти общепринятым путем, используемым в методиках расследования: "в ситуации №1 (дается ее полное описание) необходимо действовать следующим образом :, а в ситуации №2, следующим :" и так сто тысяч раз. Это не выполнимо и приводит к крупным обобщениям, при которых теряются многие важные особенности.
Криминалистический же алгоритм описывает не ситуацию в целом, а составляющие ее факты, которые могут присутствовать в нескольких ситуациях: "при наличии : (дается описание обстоятельства) необходимо сделать (дается отсылка к одному из действий, которое должно фигурировать в программе расследования)". Допустим, что один факт присутствует, к примеру, в 20 ситуациях, другой - в 50 и т.д. Тогда количество описаний резко сокращается до вполне реальных пределов.
Третья составляющая теоретического обоснования криминалистической алгоритмизации связана с очередностью действий следователя. Последняя определяется значимостью действия, которая зависит не от какихто случайных, привходящих факторов, а от сущностных особенностей его самого. Таким образом, значимость действия и, следовательно, очередность его выполнения могут быть весьма точно определены заранее, прежде всего исходя из важности его результатов.
Деятельность рядового следователя в основном состоит из стандартных операций, которые в небольшой степени дополняются эвристическими подходами и интуитивными идеями. Когда следователь делает то, что необходимо и правильно в данной конкретной ситуации, можно с полной уверенностью утверждать, что ктото когдато делал в аналогичной обстановке то же самое, или, по крайне мере, такие действия были спрогнозированы учеными при моделировании данной ситуации. Так что же мешает заранее задать связь между ситуацией и действиями, другой ситуацией и другим вариантом действий, третьей ситуацией и третьим вариантом действий, определив таким образом действия для всех ситуаций. Конечным результатом и станет система криминалистических алгоритмов.
Закономерен вопрос о соотношении криминалистических алгоритмов и эвристик. Эвристика представляет собой набор рекомендаций, способствующих поиску новых неизвестных стратегий решения задач. Она основана на синтезе работы сознания и подсознания. Именно решение абсолютно нестандартных задач, которые никто и никогда не решал, - то, на что не способен алгоритм. Здесь нужна эвристика: эвристическая деятельность создает новую систему действий или открывает неизвестные ранее свойства исследуемых объектов.
В литературе приводятся различные свойства эвристик: способность решать задачи без пересмотра всех вариантов4 , формировать новые действия в нетипичных ситуациях5 , применяться в тех случаях, когда ход решения задачи нельзя описать полностью6 .
Мы полагаем, что многими названными качествами обладают и криминалистические алгоритмы: они позволяют решать задачи без просмотра всех вариантов, поскольку все они уже проработаны при создании алгоритма, оценены и из них выбран оптимальный. Криминалистический алгоритм может решать бoльшую часть нетипичных задач. Исходя из этого, можно считать криминалистический алгоритм переходной ступенью между типовым и эвристическим.
Более того, эвристики могут переходить в класс алгоритмов через сомообучаемость последних. Сначала новая, ранее не встречавшаяся задача решается эвристическим путем, а потом на ее основе разрабатывается криминалистический алгоритм.
Эвристики приходится использовать тем чаще, чем менее четко сформулирована задача. Запросный критериальный процесс позволяет достичь максимальной четкости, выявив все важное, отсеяв ненужное, упорядочив полученную информацию и подсказав следователю самый оптимальный путь получения сведений, недостающих для решения задачи. При отсутствии криминалистических алгоритмов эвристики чаще всего используются на первоначальном этапе расследования, когда не только неясно, что произошло, но и не совсем понятно: какую информацию, где и как искать.
Следовательно, после повсеместного и полного внедрения криминалистических алгоритмов и программ расследования эвристика будет востребована лишь в тех ситуациях, которые никогда ранее не возникали (а значит не были заложены в алгоритм) и не моделировались учеными при их разработке. Во всех остальных случаях криминалистический алгоритм заменит эвристику.
Есть и другие аспекты взаимной связи криминалистических алгоритмов и эвристик. Вопервых, ученыеразработчики при создании криминалистических алгоритмов формируют рекомендации, в том числе и эвристически. При этом они моделируют конкретную ситуацию, выделяют в ней значимый факт или их группу и эвристическим путем получают новое знание: совокупность действий, обусловленных данной группой фактов. Вовторых, применение эвристик более продуктивно при высокоорганизованном мышлении, которое интуитивно использует собственные алгоритмы решения сложных задач. Следовательно, алгоритмы необходимо применять и при расследовании абсолютно атипичных преступлений, чтобы повысить результативность эвристик, ибо некоторая часть следственной ситуации все же будет охвачена криминалистическими алгоритмами.
На сегодняшний день существует достаточно острая необходимость защитить граждан, как невиновных, так и привлеченных к ответственности обоснованно, от неправомерных действий следователя. Полагаем, что нарушений бывает тем больше, чем менее регламентирована, организована деятельность. Когда свобода выбора очень широка, а четкие критерии необходимого поведения отсутствуют, возникает соблазн (которому не все противостоят) прибегнуть к тем или иным незаконным действиям, камуфлируя их как вполне легитимные. В отсутствие криминалистического алгоритма контроль таких действий существенно затруднен, ибо не сразу понятно, как в данной ситуации должен был действовать следователь.
Конечно, криминалистический алгоритм в первую очередь способен значительно уменьшить количество грубых ошибок, вызванных недостатком опыта или внимания, подсказав следователю верное направление действий. Но он может усилить защищенность и от умышленных нарушений, поскольку контроль существенно облегчится, а нарушения обретут более четкие и точные границы.
Произойдет это следующим образом. Следственная ситуация по расследуемому делу определяет конкретную программу расследования. Следователь, конечно, может действовать вразрез с ней, но тогда отход от программы будет сразу же бросаться в глаза как возможное нарушение. И ему придется обосновывать причину изменения программы. Перспектива такого развития событий будет удерживать следователя от нарушений, а когда он уверен в правильности и необходимости изменения программы расследования, ничто не будет ему мешать в этом.
Если же следователь подтасовывает фактические данные при запросе критериальных факторов, то возможно автоматическое определение нарушения через несоответствия между фактами следственной ситуации: одни обстоятельства укажут на то, что существование других сомнительно. Конечно, срабатывание такого механизма возможно и при возникновении очень специфичной, необычной ситуации. Но ведь алгоритмический сигнал о возможном нарушении есть лишь повод для заострения внимания при проверке, а не для окончательного решения.
В современной России серьезной государственной проблемой стала недостаточная опытность следователей. В этой связи необходимо отметить аналогичность деятельности следователя и работы криминалистического алгоритма. При возникновении той или иной следственной ситуации следователь сопоставляет факты, ее составляющие, со своим профессиональным опытом и производит действия, которые ранее обеспечили успех. Так же срабатывает и криминалистический алгоритм, заключающий в себе опыт не одного следователя (который не может охватить все ситуации), а всеобщий опыт и научные разработки всей науки. Такой "опыт" охватывает практически любую следственную ситуацию, кроме тех, которые ранее никогда не возникали (они разрешаются следователямиэвристами). Все рутинные операции переходят на создателя алгоритма.
На приобретение собственного опыта методом проб и ошибок требуется гораздо больше времени, чем на освоение чужого опыта, сконцентрированного к тому же в четких рекомендациях. Прогрессивность такого подхода до сих пор слабо воздействовала на совершенствование практики, поскольку чужой концентрированный опыт не имел приемлемой формы выражения.
С появлением такой формы - криминалистического алгоритма - все должно измениться: он сосредоточит данные многочисленных научных разработок и практические рекомендации. Воспринять все это вне алгоритмизации, как свидетельствует практика, следователь не в состоянии. Причем алгоритмизированные данные должны выдаваться исключительно на критериальной основе - только те из них, которые относятся к наличной следственной ситуации, учитывая ее изменения.
Кроме того, опыт профессиональной деятельности формируется при практическом повторении действий: от в той или иной мере неправильных к все более обоснованным и верным. По внедрении криминалистических алгоритмов следователь с самого начала будет действовать правильно, накапливать верный профессиональный опыт. Таким образом криминалистический алгоритм способен в определенной мере влиять и на приобретение навыков.
Разработанные наукой и апробированные практикой средства предупреждения и разрешения конфликтных ситуаций также должны быть включены в криминалистический алгоритм. Криминалистическая алгоритмизация поможет достичь сплоченности в следственнооперативных группах и бригадах через повышение совпадения оценок, установок и позиций членов группы, поскольку каждый из них будет пользоваться одним и тем же алгоритмом. Последний настоятельно рекомендует принятие разработанных для данной ситуации и включенных в него оценок, установок и позиций, причем они будут внедряться в сознание пользователей не напрямую, а косвенно. В результате снижается противодействие при принятии решений, они формируются как бы самостоятельно на основании собственных установок. Невозможность полной смены системы ценностей личности очевидна, однако повлиять на изменение в необходимом русле тех или иных компонентов этой системы криминалистический алгоритм способен. Такие внедренные ценности должны необходимым образом соотноситься с установками других членов группы и включать правильное отношение к потерпевшему, свидетелю, подозреваемому, обвиняемому.
Криминалистический алгоритм, кроме того, может исключить конфликты между следователем и оперативным работником. Произойдет это следующим путем. Напряженные отношения между ними, как правило, складываются изза разницы в понимании каждым своих обязанностей и прав другой стороны. Поручая чтото оперативному работнику, следователь уверен, что действует правильно, и его поручение должно быть выполнено быстро. У оперативного же работника свой взгляд на этот вопрос: он считает, что порученное ему действие мог бы выполнить и сам следователь, а потому делать чтото следует не сразу, а когда появится удобная возможность и свободное время.
Разрешить конфликты такого рода криминалистический алгоритм может следующим образом. В программе расследования в зависимости от следственной ситуации те или иные действия будут сразу же помечены как поручаемые оперативному работнику и определен справедливый срок их реализации, зависящий от сложившейся следственной ситуации. Вместе с поручением следователь будет передавать оперативному работнику соответствующую выдержку из программы расследования, которая полностью подтвердит то, что его требования не прихоть, а заранее установленная учеными насущная необходимость. В результате поручения перестанут пылиться в "долгом ящике", сократится число формальных отписок, снизятся взаимные обиды союзников в деле борьбы с преступностью.
Криминалистический алгоритм сам сформирует и предложит следователю варианты следственных документов. Их создание будет происходить путем вставки информации, ранее уже полученной компьютером через запрос критериальных факторов, в наиболее подходящий для данного случая образец следственного документа. Следователю останется лишь прочитать и внести изменения, если они, на его взгляд, необходимы, а не рутинно набирать текст, с чем следователи, как правило, не очень быстро управляются.
Важно определить систему требований к языку криминалистического алгоритма, который должен быть юридически и криминалистически грамотным, простым и понятным, однозначным, без полемики, которая может выдаваться по запросу следователя, решившего углубленно разобраться в том или ином вопросе. Не нужно вводить в него специальные символы, ибо это может отпугнуть практиков от его использования. Полемика нежелательна и в случае спорности тех или иных положений (примером может служить ситуация с применением полиграфа). При таких обстоятельствах представляется правильным включение в криминалистический алгоритм лишь информации, содержащейся в соответствующих правовых актах.
Важным требованием к криминалистическому алгоритму является его максимальная конкретность и детальность, естественно в разумных пределах: учитываться должны только существенные частности. Обобщения полезны, особенно в теоретической области науки. Но нельзя забывать, что обобщенное знание является неполным, ибо отражает не все характеристики объекта. При обобщении приходится отбрасывать информацию, в той или иной мере важную для какойто цели. Делается это для сосредоточения на других признаках, или при невозможности изложения всех данных в полном объеме - как в методиках расследования. Криминалистический алгоритм может и должен учитывать детали и давать следователю достаточно полную информацию.
Систематизируем основные требования, предъявляемые к криминалистическому алгоритму. Он должен быть:
- зависимым от следственной ситуации (критериальность);
- внутренне упорядоченным на основании приоритетов действий;
- динамичным (максимальный и непрерывный учет всех значимых изменений следственной ситуации, автоматическая корректировка);
- простым, понятным и однозначным с точки зрения языка;
- максимально конкретным;
- практически апробированным и надежным;
- доступным для следователя с любыми способностями и профессиональным опытом;
- гарантирующим быстрое и полное получение всей необходимой информации, а также наименьшие затраты ресурсов при расследовании.
В свете всего вышеизложенного необходимо определить состав группы ученых, разрабатывающей криминалистические алгоритмы. В нее должны войти специалисты в области: криминалистики, уголовного права, уголовного процесса, криминологии, судебной медицины, судебной психиатрии, логики, языкознания, психологии, информатики, этики. Таким образом, криминалистический алгоритм преодолеет междисциплинарный барьер как в науках уголовноправового цикла, так и во всех других сферах знания, в той или иной мере относящихся к расследованию преступлений.
Он послужит также важным связующим звеном теории и практики, преодолеет наметившийся разрыв между ними, решит насущную проблему современной криминалистики. Она заключается в том, что многие теоретические разработки криминалистов исключительно научны, и если имеют своей эмпирической базой практику, то не предполагают вывод полученных результатов в область реальной деятельности по расследованию преступлений. Другими словами, криминалистика может превратиться в "науку ради науки", что недопустимо, учитывая ее прикладной характер. Криминалистический алгоритм обеспечит и обратную связь: воздействие практики на теорию по поводу уже внедренных научных предложений и тех, которые необходимы практическим работникам ("социальный заказ").
Алгоритмизация обеспечит большую согласованность методики, тактики и техники как частей науки криминалистики. На базе методик расследования будут создаваться криминалистические алгоритмы, а тактические приемы и технические рекомендации будут включаться в них. Обратимся к соотношению методик расследования и криминалистических алгоритмов. Приведем гипотетический пример, иллюстрирующий отличие и некоторые сущностные особенности криминалистического алгоритма.
Возьмем для сопоставления методику расследования хищений. В ней, в частности, рассматриваются многочисленные разнородные предметы преступного посягательства. Но ведь следователя, расследующего конкретное уголовное дело, интересует лишь тот, который фигурирует в этом деле. А ему приходится просматривать всю информацию обо всех предметах. И уже на этом этапе он может разочароваться в ценнейшей, с теоретической точки зрения, методике, но не адаптированной в аспекте удобства для практиков, ускорения и сокращения объема их труда. Если к этому добавить, что следователю еще предстоит просмотреть все способы завладения ценностями в поисках единственного, его интересующего, а также массу других черт хищения, то поводов для разочарования прибавится. Наконец, когда он отыщет в этой общей модели все интересующие его черты конкретного преступления, лишь тогда ему станет ясен общий путь действий по расследованию, но, увы, мало зависящий от наличных особенностей. Время и силы потрачены, а результат?
Теперь представим, что наш следователь располагает криминалистическим алгоритмом. Вместо вышеописанного трудного пути ему предстоит ответить на несколько задаваемых компьютером вопросов, которые не будут абстрактными и умозрительными (а значит не отпугнут следователя) и получить перечень необходимых к проведению конкретных действий и другую интересующую информацию.
Приведенные рассуждения отнюдь не умаляют роли методик расследования и различных типовых криминалистических моделей. Это лишь конструктивная критика, одновременно с которой мы признаем их колоссальную роль. Помимо всего прочего, последняя заключается еще и в том, что криминалистическая алгоритмизация и программирование базируются в том числе и на информации, приведенной в этих методиках и моделях.
Теперь обратимся к соотношению алгоритмизации, криминалистической техники и тактики. Существует закономерная взаимосвязь между применением тех или иных научнотехнических средств и составом программы расследования, характером криминалистического алгоритма конкретного следственного действия. Позитивное влияние применения научнотехнических средств, а тем более новейших из них, на эффективность конкретных следственных действий очевидно. Не исключается из сферы этого влияния и конкретный криминалистический алгоритм: при наличии возможности использовать, скажем, криминалистическую видеозапись, алгоритм некоторых следственных действий заметно видоизменяется. Если же используется такое прогрессивное новшество, как криминалистическая голография, то изменения приобретают еще более радикальный характер. В то же время и криминалистический алгоритм влияет на применение технических средств: устанавливает предписания по их использованию, а в необходимых случаях и правила пользования этими средствами.
Таковы, на наш взгляд, основные теоретические предпосылки решения насущной проблемы криминалистической алгоритмизации расследования преступлений.
Список литературы 1. Laden A.S. Outline of a Theory of Reasonable Deliberation // Canadian Journal of Philosophy. Vol. 30. No. 4. December 2000. P. 551. (Перевод наш - Е.И., К.С.). 2. См. к пр.: Зеленковский С.П. О вероятностно-статистическом моделировании признаков лица, совершившего убийст-во // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1982. Вып. 25. С. 21-25. 3. Примеры по: Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. М.: Юрист, 2001. С. 529, 533. 4. См.: Тихомиров О.К. Экспериментальный анализ эвристик // Эвристические процессы в мыслительной деятельности. 25 симпозиум. М., 1966. С. 25. 5. См.: Пушкин В.Н. Эвристика - наука о творческом мышлении. М.: Политиздат, 1967. С. 13-23. 6. См.: Драпкин Л.Я. Построение и проверка следственных версий. Дис. : канд. юрид. наук. М., 1972. С. 60.