Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ЕВРОПА И США: ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО
Анатолий ГАЛЬЧИНСКИЙ
(советник Президента Украины, директор
Национального института стратегических исследований)
Непрямолинейными и довольно непростыми, как и далеко не вполне осмысленными, по крайней мере, общественностью Украины, всегда были и остаются взаимоотношения США и Европы. Было бы большим упрощением считать, что превращение США после падения Берлинской стены в единственную сверхдержаву и их единоличная гегемония вызывают сугубо положительные эмоции европейского сообщества. Хотя дело здесь далеко не в эмоциональном восприятии процессов. Речь идет о более фундаментальных вещах. О судьбе Европы как признанного лидера мирового цивилизационного процесса, о сохранении ее уникальности в этом процессе, утверждении как самостоятельного центра многополярного мира третьего тысячелетия. Или о фактическом упадке Европы, ее окончательном подчинении панамериканизму, диффузии в процессе глобализации, дезинтеграцию между евроатлантическим и евроазиатским полюсами. Именно в такой плоскости должна рассматриваться затронутая проблема, которая не может восприниматься отстраненно каждым украинцем, ведь мы являемся частью Европы, мы — европейцы, мы стремимся к полноправному членству в ЕС. Это наша стратегия, и потому все, что здесь происходит, касается нашей судьбы.
Образование трансатлантической «трещины»
Слова, вынесенные в заголовок, принадлежат французскому журналисту К.Деснуэс. Речь идет о «трещине» в монолите западного мира, образовавшейся в последние годы и продолжающей расширяться. На нынешнем этапе углубляется преимущественно гуманитарный, прежде всего идеологический, раскол между США и ЕС при формальном сохранении отношений стратегического и военного партнерства. Убежден, названные процессы вполне закономерны. Они — естественный результат ощутимых изменений в соотношении экономических потенциалов Европы и США в начале нового века, а также соответствующая реакция Европы на формирование США политики единоличной гегемонии, о чем упоминалось выше.
Собственно, такой ход событий и предвидел известный американский ученый С.Хантингтон. «Усилие единственной сверхдержавы в направлении создания монополярной системы, — подчеркивал он еще в 1996 году в своей монографии «Столкновение цивилизаций», — стимулирует возрастающие усилия других государств обеспечить движение ко многополярности. Потенциально большие региональные государства все более самоутверждаются продвижением собственных интересов, которые нередко конфликтуют с интересами США». Интересно то, что С.Хантингтон дает собственное толкование этих процессов, рассмотрев их как непременное (в перспективе) столкновение цивилизаций. Достойна внимания и такая позиция американского ученого: он не только разграничивает западную цивилизацию на две самостоятельные субцивилизации — американскую и европейскую, — но и акцентирует на том, что отношения между ними не могут быть бесконфликтными. В них доминирует конкуренция, аналогичная существующей между США и Японией. Но в отношениях США и Европы есть определенное отличие. Эта конкуренция, по мнению С.Хантингтона, не является «настолько политизированной и эмоционально окрашенной». Это связывается с тем, что «противоречия между американской и европейской культурами не столь драматичны, сколь между американской и японской».
Процессы, анализируемые американским ученым, расширяют аргументы в ходе рассмотрения проблемы. Они указывают не только на сугубо экономические, но и цивилизационные аспекты возможного дистанцирования европейских стран от США. Такое дистанцирование может происходить при формальном сохранении (на определенное время) трансатлантической солидарности и стратегического партнерства. Вместе с тем оно не исключает возможности и более существенных сдвигов — усиления цивилизационной автономии Европы. Украина обязательно должна учитывать такую возможность.
В данном случае речь идет не только об общетеоретических предположениях. Соответствующие процессы демонстрирует и реальная практика последних лет. Мир является свидетелем возникновения и обострения серьезных расхождений между США и Западной Европой в вопросах, касающихся ПРО, Киотского протокола, целесообразности военной операции против Ирака, требования иммунитета для американских миротворцев при рассмотрении преступлений в Международном криминальном суде ООН и т.д. Не могут не привлечь внимание и разные акценты в оценке трагических событий в Москве, связанных с постановкой «Норд-Ост». В этих и иных действиях проявляются контуры довольно значимого процесса: в монолитном в прошлом Западе все явственнее происходит разделение на США, с одной стороны, и Западную Европу — с другой. Речь, естественно, не о противостоянии, а о различии интересов и взглядов на ряд вопросов, обозначившихся в последнее десятилетие в экономической и политической сферах. Важно и то, что такое раздвоение не одностороннее. Оно не инициируется только со стороны Соединенных Штатов или только со стороны ЕС. Оно, с одной стороны, обоюдно, с другой — все больше отражает несовпадения мировоззренческого, а в отдельных случаях — и ментального характера.
Все это подтверждает основную идею этой статьи: нынче активно интенсифицируется процесс переосмысления геополитического статуса Европы и прежде всего ЕС. Речь идет о новых контурах мироустройства, развитии системы международных отношений, где ЕС мог бы играть самостоятельную роль, выполнять политическую функцию, иную от реализуемой ныне, — функцию важного, но все же не равного, младшего партнера США. Для Украины существующий статус до боли понятен: находясь свыше 70 лет в составе бывшего Советского Союза, мы также вынуждены были относиться к Российской Федерации как к «родной», но все же как «старшей сестре» со всеми вытекающими из этого последствиями.
Однако ЕС не форсирует развитие событий в соответствующем направлении. Страны ЕС ценят свои отношения с США, получают от этого определенную выгоду и не намерены так легко разрывать их. Тем более что каждая из стран — членов Евросоюза сохраняет и сейчас собственные линии взаимоотношений со США, которые имеют свою историю, не только экономические и политические корни, но и гуманитарные. Не следует пренебрегать и военным аспектом дела, где, как отмечалось выше, лидерство США остается безоговорочным. Сказывается и другое. Многие аналитики считают: Европа еще не готова к более решительным шагам в отстаивании собственных геополитических интересов и в сугубо психологическом плане. До сих пор не преодолен психологический шок, нанесенный континенту двумя мировыми войнами прошлого века, его идеологические расколы на два антагонистических полюса.
В такой ситуации правящие европейские круги пока имеют ограниченное пространство выбора геополитической стратегии. В некоторых аспектах наблюдается фактическое самоустранение от активной политической линии. В минувшем десятилетии это особенно рельефно сказалось на политике ЕС по отношению к странам постсоветского пространства, в частности Украине. Европа фактически проиграла соответствующий раунд своей политики, уступив во многом США, которые и в этом направлении действовали с присущей им агрессивностью.
Просчет Европы прежде всего в том, что она не только молча согласилась, но и поддерживала предложенную из-за океана модель системной трансформации стран (построенную на принципах «вашингтонского консенсуса»), которая — и сегодня это понятно всем — не была конструктивной. Объективно Европа не должна быть заинтересованной в латиноамериканизации постсоветского пространства, фактически сложившейся на начальном этапе системных реформ в соответствующих странах, в том числе и в Украине. Исправить эту ситуацию чрезвычайно сложно. Для этого прежде всего нужно признать допущенную ошибку. Это было бы очень важно не только с политической, но и с сугубо нравственной точки зрения. Следует учитывать перспективы и в этом вопросе: при соответствующей политике экономика ЕС может наиболее удачно взаимодополняться постсоветской, в частности, экономикой Украины.
Я не разделяю точку зрения, при которой аморфность внешнеполитического курса в 90-х годах является свидетельством отсутствия у нее четко выраженной геополитической цели. Одно дело — геополитическая стратегия каждой отдельно взятой страны, другое — когда речь идет о политике союза суверенных государств. Нужно понимать: Европе требуется время для более глубокой внутренней консолидации. Следует учитывать и то, что интеграционные процессы по своей сути не поддаются искусственному форсажу, они могут утверждаться лишь на эволюционной основе. В этом смысле время работало, работает и будет работать в будущем на Европу. Она уже прошла значительное расстояние, определяющее геополитическое равновесие США — ЕС. Ныне Европа все активнее проявляет стратегическую инициативу. После событий 11 сентября это вряд ли у кого-то вызывает сомнения.
Экономические преимущества
Нельзя упрощать и проблему, касающуюся сравнения экономических потенциалов США и Западной Европы, в частности стран Евросоюза. Эта проблема становится понятнее, если ее рассмотреть в историческом ракурсе. Прежде всего бросается в глаза очевидный факт: преимущества США в темпах экономического роста более всего проявились в годы Первой и Второй мировых войн, принесших огромные потери европейской экономике. Наиболее перспективным из предпринятых проектов европейской политики, способным существенным образом повысить роль Европы в геополитическом процессе, является в первую очередь решение о расширении ЕС.Разумеется, этот процесс должен быть максимально взвешенным и осторожным. Но он уже приобрел необратимый характер и обязательно станет ощутимым фактором дальнейшей консолидации европейских наций. В этой связи имеет значение следующее: несмотря на существующие сложности, все конструктивнее становятся отношения ЕС и Украины, которая занимает одно из ключевых мест на Европейском континенте и искренне пытается внести свой посильный вклад в развитие общеевропейской интеграции, становление Большой Европы как целостной геополитической величины.
Ныне Евросоюз — одна из самых мощных интеграционных зон мира. ЕС объединяет страны с населением 370 млн. чел. Его экономический потенциал почти такой же, а по отдельным направлениям превышает экономический потенциал США. Он определяется следующими параметрами: ВВП — около 10 трлн. долл., 22% мирового промышленного производства. ЕС неустанно прогрессирует. Это касается прежде всего социальной политики, где не только сохраняются, но и углубляются принципы социально-рыночной экономической политики, внедренной в послевоенные годы в Германии одним из известнейших экономистов Запада, канцлером этой страны Л.Эрхардом.
Еще в 1989 году Европейским Союзом была утверждена Хартия основных социальных прав трудящихся Сообщества. Следующим шагом отработки базовых принципов общей социальной политики стало принятие в 1993 году Белой книги «О возрастании конкурентоспособности и занятости: раздумья для Союза». На Маастрихтском саммите 1992 года социальную политику выделили в самостоятельное направление деятельности ЕС, а в 1997-м соответствующий Протокол стал составной частью Амстердамского договора о Европейском Союзе.
Для западноевропейской модели экономики характерна также более высокая в сравнении с США степень открытости. На протяжении почти всей своей истории США были страной высоких протекционистских тарифов. Особенно это касается 20-х годов, а также послевоенного периода, когда решался вопрос о стимулировании внутреннего рынка. Ныне ЕС является неоспоримым лидером мировой торговли, обеспечивает почти 40% мирового экспорта, тогда как США — менее 12,3% (в 1948 году — 22%).
Страны ЕС занимают господствующие позиции и в экспорте капитала, они являются, по сути, определяющим инвестиционным центром мировой экономики. Если в 1967 году США обеспечивали 50,4% мирового объема прямых инвестиций, то в 1999-м лишь одна страна Европы — Великобритания — инвестирует больше, чем американские инвесторы. На протяжении 90-х годов пять самых больших европейских инвесторов — Германия, Великобритания, Франция, Нидерланды и Швеция — обеспечивали 80% общего объема экспорта иностранного капитала.
Также важно учитывать и значительно более высокую самодостаточность экономической системы ЕС в сравнении со США и Японией. Если в 1958 году на внутреннюю торговлю стран Европы приходилось всего 36% внешнего товарооборота, то ныне — 62—65%. И наоборот, наиболее уязвимой стороной США является их все возрастающая зависимость от геополитической ситуации, в частности и мировой конъюнктуры.
Последние десятилетия характеризуются существенным прогрессом европейской банковской системы. Дают о себе знать ее более глубокая дифференциация, наличие значительно более широкого, нежели в США, рынка свободных финансовых ресурсов. Убедительным свидетельством этого является следующая статистика: в 1998 году в странах ЕС и Швейцарии было сосредоточено 38,9% всех мировых банковских депозитов, тогда как на США приходилось всего 14,4%. Соответствующая динамика подтверждается и соотношением валютных резервов: в странах еврозоны они почти в четыре раза выше, чем в США.
Нельзя упрощенно подходить и к сравнению научно-технических потенциалов США и Европы, хотя преимущества Америки в этой сфере остаются неопровержимыми. Тем не менее логика постиндустриального развития в большей мере отвечает базовым принципам европейской экономики, прежде всего модели не сугубо рыночной, а социально-рыночной экономики, сформировавшейся и усовершенствовавшейся на территории Западной Европы.
Среди других геополитических проектов европейской стратегии выделим следующие.
Во-первых, создание общеевропейской валюты. Это один из самых весомых факторов, который при условии грамотной денежно-кредитной политики способен подорвать экономические устои однополярной структуры современного мира и повлечь за собой образование многополярной хозяйственной международной среды.
Во-вторых, ситуация развивается таким образом, что уже в ближайшей перспективе Европа может превратиться в признанный центр мировой экологической политики. Это также очень важный фактор укрепления ее геополитических позиций, ведь современный цивилизационный прогресс без эффективной экологической составной не имеет и не может иметь перспективу.
В-третьих, конструктивность отношений со странами «третьего мира». Большинство из них все более разочаровываются и в американской модели развития, и в политике США по отношению к соответствующим государствам. Подчеркнем: Европейский Союз и США, по сути, воплощают две качественно различные между собой стратегии взаимодействия западной цивилизации с внешним миром. В соответствии со своими базовыми принципами страны ЕС стремятся максимально поддержать устойчивый экономический и социальный прогресс развивающихся стран. Только в 1999 году они направили на программы соответствующей помощи упомянутым странам 26,8 млрд. долл. — в три раза больше, чем США. По данным Дж.Сороса, в 2000 году часть донорской помощи составляла лишь 0,1% ВВП США. По этому показателю США занимают последнее место среди развитых стран.
Швеция, Нидерланды и Дания оказались лидерами по объемам указанных ассигнований в расчете на душу населения своих стран — 190, 203 и 331 долл., тогда как в США этот показатель составляет 33 долл. Наконец речь идет о принципах отношений, которые могут в перспективе стать основой глобализационных процессов, отношений постиндустриального Запада со странами периферии.
Эти и прочие аналогичные процессы являются свидетельством глубоких системных изменений, не только сказавшихся на старте нового тысячелетия, но и все активнее пробивающих себе дорогу на поприще геополитических отношений. Чрезвычайно важным в этом является то, что эпицентр конструктивности в мировой политике постепенно перемещается из США в Европу. Это порождает у европейцев не только оптимизм, но и уверенность в своих действиях. Как заявил во время визита в Россию (апрель 2002 года) премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, «мы хотим, чтобы в будущем было только мирное соревнование — Соединенных Штатов, с одной стороны, и очень сильного субъекта — Большой Европы — с другой». Имея огромный общественный потенциал и многолетний опыт конструктивного развития межгосударственных отношений, страны Старого Света способны полностью реализовать эти идеи, придав таким образом мировому цивилизационному процессу новые ощутимые импульсы.