Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Пролог
Декабрь 2013, Рио де Жанейро
- Ты справишься! – тихо прошептала я себе, поправляя красивую черную шелковую маску. - Ты справишься!
Тяжело вздохнув и повернув голову к открытой снаружи двери, я широко улыбнулась.
- Сеньорита! – поклонился швейцар, подавай руку.
Кивнув и разрешив себе помочь, я аккуратно, с кошачьей грацией вылезла из машины. Поправив дорогую изящную шаль, продолжая сиять улыбкой, я двинулась вперед. Окинув меня восхищенным взглядом, распахнув две большие дубовые двери, Хуан ласково произнес:
- С возвращением!
Кивнув, я глубоко вздохнула. Видя, как я нервничаю, он очень тихо прошептал:
- Не волнуйся! Джон, увидев тебя, просто упадет в осадок от восхищения.
- Надеюсь! – пробормотала я, входя в холл.
Его дом был все таким же. Большим, роскошным, уютным и таким до боли родным. Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула. Стоя здесь и сейчас на его роскошном полу и вдыхая аромат его любимых роз, я могла наконец-то признать правду: я жаждала вернуться, жаждала снова стать частью его жизни, частью его самого.
- Шампанского? – вдруг услышала я голос сзади.
Резко повернувшись, я увидела молодого высокого официанта в маске. Тепло улыбнувшись, я взяла бокал.
- Благодарю!
Кивнув, он упорхнул в толпу.
Пригубив сладкую жидкость, я чуть не застонала.
- Черт…то же самое!
Устраиваемый им ежегодный декабрьский предновогодний маскарад был самым ожидаемым тусовочным событием в Рио. Каждый год более тысячи самых известных и богатых гостей съезжались в этот дом. Здесь было все: большой стол самых дорогих изысканных блюд, лучшая выпивка, громкая музыка, развратные танцы, азартные игры, богатое напыщенное шоу с участием голых проституток и самое главное - полная анонимность. Нося маску в пол-лица, клиент мог спокойно рассчитывать на полную сохранность своей личности. Тщательная проверка гостей и дежурившие мощные парни с лихвой восполняли доверие к этому мероприятию.
Во время маскарада каждый клиент имел право оттрахать любую понравившуюся шлюху. А выбирать было из чего: красивые и сексуальные, эти девушки и юноши, вышагивая в золотых полуоткрытых древнегреческих туниках, поражали своей красотой и изяществом. Я знала их. Половина этих прекрасных райских птиц были начинающими моделями и работали в его агентстве. Заставив себя двигаться, я растворилась в огромной толпе. Он не ждал меня, и я знала это. Потому, что мужчина, которого я любила всей душой и сердцем, собирался вот-вот жениться на темноволосой французской модели.
Мадлен Боне – 28-летняя длинноногая богиня, супермодель первого класса. За нее дрались лучшие модельные дома мира. Она прибирала к рукам все: большие деньги, непомерную славу и самых лучших мужчин. Встречаясь с самыми богатыми миллиардерами мира, она умудрялась, каждый раз обогащаясь, расставаться со всеми своими спонсорами, оставаясь с ними чуть ли не лучшими друзьями. Это было поразительно, если учесть, что все магнаты считали моделей потаскухами.
Жестко манипулируя их желаниями и непомерной похотью, она превращала этих богатых самцов в мягких и пушистых кроликов. Самое печальное в этой истории было то, что Джон уважал ее. Восхищаясь, он называл эту длинноногую шлюху: «Порочной Королевой».
Обойдя очередного гостя, я подошла к лестнице. Приподняв полы платья, аккуратно стала подниматься наверх. Ступив на второй этаж и повернув направо, я вошла в закрытое для гостей крыло. Но сделав два шага, я наткнулась на двух очень крупных, сердитых мужчин. Они были такими же, как и два года назад: большими, сильными и жутко преданными своему хозяину. Преграждая мне путь, Хосе сделал шаг вперед.
- Вам сюда нельзя! – громко сказал он. - Это запрещенная для гостей зона.
Прикусив губу, я потянулась к маске.
- Сеньорита, прошу Вас уйти! – начал грозно он.
Стянув маску, я приподняла голову. Увидев мое лицо, Хосе в ужасе замер.
- Марина...- прошептал он, закрывая ладонью рот.
- Привет, Хосе! – прошептала я в ответ.
Не веря своим глазам, он подошел вплотную, крепко обнял. А после, стиснув меня своими большими руках, тихо прохрипел:
- Он знает?
Покачав головой, я опустила глаза. Обняв меня еще крепче, он зарылся лицом в мои волосы.
- Он искал тебя.
- Я знаю…
- Он собирается жениться на этой шлюхи, – зло выплюнул он, разжимая объятья.
Приподняв голову, я умоляюще выдохнула:
- Пожалуйста, Хосе, помоги мне!
Резко отвернувшись, он нервно выдал:
- Я не могу!
Прислонившись лбом к его спине, я жалобно всхлипнула:
- Пожалуйста…
- Черт!
Видя его борьбу, я прошептала по-русски короткую фразу, а затем снова взмолилась:
- Прошу тебя…
Услышав мои слова, он пораженно застыл. Затем, резко мотнув голой, бешено прорычал:
- Одень маску.
И я потянулась к ней, почувствовав его ярость. Спрятав лицо, я подняла на него глаза. Схватив меня за руку, Хосе потянул меня вглубь закрытой зоны.
- Он знает?
- Нет.
- Почему?
- Я боялась.
- Боже, ты даже не представляешь, что с ним было, после твоего исчезновения. Он чуть не убил Антонио, потом разбил «Бэнтли» битой. А узнав, что ты пересекла океан…господи, я даже вспоминать это не хочу.
- Я не должна была убегать. Теперь я это понимаю.
Резко тормознув, он жестко процедил:
- Чертовски правильно понимаешь. Он ненавидит тебя. Ненавидит настолько сильно, что может запросто придушить. Честно говоря, мне даже страшно отпускать тебя к нему.
Напряжено улыбнувшись, я тихо прошептала:
- Он не причинит мне вреда.
Тяжело вздохнув, телохранитель распахнул передо мной большие дубовые двери:
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!
Кивнув, я сделала шаг вперед. Войдя в холл, я уверенным шагом двинулась вперед. Пройдя коридор, завернула налево…и замерла. Его голос был таким же глубоким, хриплым и безумно сексуальным. Прикусив губу, я медленно, по стеночке двинулась к приоткрытой двери его кабинета. Прильнув к косяку, я аккуратно заглянула в маленькую открытую полосочку. Он, развалившись, сидел в кресле. Прикрыв глаза, он с кем-то тихо разговаривал по телефону. И, видимо, этим кем-то была сама Мадлен Боне.
- Да малыш, я понимаю. Да, я постараюсь это устроить, – прохрипел он ласково в трубку.
Стиснув зубы, я вжалась в стену. Откинув голову и закрыв глаза, я попыталась сдержать свои эмоции. Но мне это не удалось, боль была сильнее. Крепко зажмурившись, я попыталась прогнать непрошеные слезы.
«Уходи! – шептал мне мой мозг. - Уходи».
Горько всхлипнув, я сдалась. Услышав мой плач, он резко замолчал.
- Дорогая, я тебе перезвоню! – шикнул он, кидая трубку.
В ужасе открыв глаза и схватив полы платья, я рванула прочь.
- Эй, а ну стой! – услышала я его яростный крик.
Не оборачиваясь, я продолжала бежать. Свернув направо, я кинулась по лестнице наверх.
- Стой, кому говорят!
С ужасом поняв, что он все еще пытается меня догнать, я понеслась еще быстрее. Взлетев на третий этаж и повернув направо, я рванула в спальный коридор. Вбежав в его комнату, я захлопнула дверь, а после, быстрым шагом подойдя к гардеробной, дернула большую плотную красную ткань. Закрыв себя ею, тяжело дыша, я прислонилась к стене. Сжав кулаки, я попыталась успокоиться, но через пару минут мое сердце забилось с удвоенной силой. Он был здесь. Я знала это, чувствовала всем своим естеством. Впившись взглядом в маленькую открытую щелочку между концами ткани, задержав дыхание, я со страхом ждала своего палача. Аккуратно открыв дверь, он заглянул в комнату. Вжавшись в стену еще сильнее, я замерла. Не включая свет, он тихо зашагал по дорогому персидскому ковру. По тому самому ковру, где когда-то мы любили друга, ласкали друг друга, где…
- Черт! – прошипела я, чувствуя внезапную волну возбуждения.
Услышав меня, он резко замер, а потом очень медленно повернулся в мою сторону. Двигаясь плавно, словно дикий хищник, шаг за шагом он приближался к моему укрытию. Судорожно сглотнув, я приготовилась к неизбежному. Издав дикий животный рык, он резко отдернул штору. Увидев меня, хищно оскалился:
- Тааак…кто тут у нас?
Сделав шаг вперед, он приблизился ко мне вплотную и, наклонившись к моему лицу, прохрипел:
- Не хорошо шпионить…ой, как не хорошо!
Прикусив губу, я подняла на него глаза. Не удержавшись, потянулась и потерлась носом о его щеку. Боже, он был таким твердым, таким желанным. От моего ласкового прикосновения он резко застыл. Схватив его за шею и притянув к себе, я припала к его губам. Раздвинув языком зубы, скользнула к нему в рот. Через пару секунд, глухо застонав, он жестко ответил на мой поцелуй.
Настойчиво отбирая инициативу, продолжая усиливать напор, он прижал меня к стене. Зарывшись руками в мои волосы, отчаянно прижался ко мне своим возбужденным телом.
- Джон! – простонала я ему в губы.
Услышав мой голос, он снова застыл. Прикусив его губу, я опять попыталась его поцеловать. Но он не ответил. Закрыв глаза, резко сжал зубы.
- Джон…- прошептала я тихо.
Мотнув головой, он резко отстранился.
- Джоон…
Услышав свое имя в третий раз, он вдруг расхохотался. Громко, неудержимо, почти истерически.
"Боже, он действительно ненавидит меня!" – с ужасом поняла я.
Отдернув руки, я отстранилась. Сделав шаг, попыталась уйти. Но он оказался проворнее. Схватив в охапку, швырнул меня в стену. Сжав с силой горло, одним махом сорвал маску и, впившись горящими глазами в лицо, громко прорычал:
- Шлюшка решила вернуться к любимому хозяину? Что такое, любимая, клиентов больше не нашлось?
- Джон…
Видя, что я задыхаюсь, он ослабил хватку. Глотая воздух, глубоко дыша, я в изнеможении прошептала:
- Джон, пожалуйста...
Взревев как раненое животное, он со всей силы ударил кулаком о стену.
- Пожалуйста, что?
Обвив его плечи руками, я крепко прижалась к горячему телу. Губы нежно прошлись по шее. Поцеловав любимую кожу, я умоляюще просипела:
- Прости меня!
- Простить? – процедил он, поднимая голову. - О, дорогая, конечно я тебя прощаю.
Голос превратился в звериный рык:
- Ты ведь не виновата в том, что являешься шлюхой. Это просто плохие гены.
Оттолкнув его со всей силы, я крикнула:
- Нет, Джон, ты не понимаешь!
Схватив за плечи, он яростно меня встряхнул. Каждое его слово, словно нож вонзаясь в сердце, разрезало меня на куски. Он бешено прорычал на всю комнату:
- Чего я не понимаю? Давай, скажи мне. Не понимаю, что ты обычная похотливая шлюха?
- Нет, Джон…нет!
Громко взвыв, он схватил меня за волосы. Развернув, с силой швырнул на кровать. Усевшись сверху, заломал руки. И, потянувшись, одним махом разорвал шелковую ткань.
- Боже, что ты делаешь! - взревела я, вырываясь.
Отодрав часть лифа, он обнажил левую грудь и, наклонившись, полностью поглотил чувствительный сосок. Из моего горла вырвался стон. Задрав платье, его пальцы неумолимо двинулись к жаждущей плоти. Отдернув трусики, резко оказались внутри. Вскрикнув, сжав ноги, я схватила его за волосы. И, притянув к себе, отчаянно завладела губами. Нырнув к нему в рот, встретилась с его горячим языком.
«Скажи ему! – громко ревел мой мозг. - Скажи сейчас!»
Оторвавшись от его рта, я ласково прошептала:
- Джон…
Закрыв ладонью мои губы, продолжая описывать во мне круги, он хрипло процедил:
- Скажи мне, малыш, тебе понравилось ублажать этого ублюдка? Он был таким же вкусным, как я, или ты это делала, лишь бы ему удовольствие доставить?
Обнажив зубы, я укусила его за ладонь. Зарычав, он отдернул руку. Всхлипнув, я завопила:
- Ты не понимаешь, он… он…
Дернув за волосы, он впился взглядом в мои глаза.
- Слушаю…
- Он изнасиловал меня!
- Что-о? – проорал он, отпуская меня.
Закрыв лицо руками, я зарыдала в голос. Вся боль, копившаяся два года, выплеснулась наружу. Оторвав мои руки от лица, он едко прошипел:
- Кончай ломать комедию, я видел запись.
- Какую запись? – прокричала я.
- Ту самую. Где ты, стоя на коленях, обслуживала его ртом!
- Этот ублюдок накачал меня наркотой. Я вообще толком ничего не помню.
- Не ври мне! – срываясь, заорал он.
- Я никогда, слышишь, я никогда не врала. Я любила тебя…
- Вранье!
Не зная, как еще его убедить, схватив за шею, снова его поцеловала. Сцепив ноги за его спиной, потерлась об него всем телом. Громко простонав, он сжал мои ягодицы. В этом диком поцелуе я выплескивала все: боль, страдания, потерю, тоску и безграничную любовь. Скатившись с кровати, мы с грохотом упали на пол. Громко зарычав, зубами сорвал трусики и, раздвинув ноги, одним махом оказался внутри. Замерев, я в ужасе уставилась на перекошенное от боли лицо. С каждым выдохом медленно осознавая происходящее, он становился все бледнее и бледнее.
- Нет! – мучительно вздохнул он. - Боже, нет…
- Джон…
Стиснув зубы, он закрыл глаза, попытался отвернуться. Но боль оказалась сильнее. Пробираясь сквозь вены, разъедая кислотой, она лавой накрывала его душу. Он все понял, наконец-то принял то, что так рьяно отрицал все эти годы. А потом я увидела ужас, накрывающее отчаяние в глазах, то самое безжалостное понимание того, что он когда-то сделал. Руки потянулись к лицу, нежно погладили по щеке.
- Я убью его! – безжизненно вымолвил он. - Разорву на части, просто сотру в порошок! Я…
Накрыв ладонью его губы, я отчаянно взмолилась:
- Вернись ко мне! Прошу тебя, только вернись ко мне…
Прижимаясь губами к моей руке, он быстро задвигал бедрами.
- Джон… - простонала я.
Услышав мой стон, он словно озверел. Закинув мои ноги себе на плечи и ускорив движения, он задвигался еще сильнее. А спустя пару минут, закинув голову, громко прокричал:
- Ты моя! Моя...
- Твоя! - прошептала я, выгибаясь. - Только твоя!
Его семя было обильным и густым. Извергаясь в меня буйным потоком, он снова оставлял во мне свою частницу. Я любила его, господи, как же сильно я его любила. Притянув к себе, я крепко обняла его за шею.
- Ты…ты…
- Тсс…- прошептала я, в блаженстве закрывая глаза.
«Скажи ему».
Погладив его по голове, я тихо сказала:
- Ты должен кое-что знать.
Подняв голову, он посмотрел мне в глаза.
- Что? – спросил он осипшим голосом.
- Я…у тебя…
- Джон!- перебил громовой голос Хосе.
- Да? - крикнул Джон.
- Срочно спускайся вниз. У нас большие проблемы.
- Иду! – ответил он, вставая.
В досаде прикусив губу, я смотрела, как он одевается. Застегнув брюки и поправив рубашку, пригладил торчащие волосы.
- Джон!
Упав на колени, он быстро подполз ко мне. Притянув к себе, яростно поцеловал в губы.
- Брат, я жду! – не отставал Хосе.
Оторвавшись от моего рта, он ласково прошептал:
- Жди здесь. Я скоро вернусь.
- Но…я…
Схватив мое лицо, он жестко процедил:
- Я сказал: «ЖДИ ЗДЕСЬ». Повтори.
- Ждать здесь! – послушно пробормотала я.
Наклонив голову, он снова припал к моим губам.
- Джон! – заорал Хосе во всю глотку.
Губы прошлись по шее, скользнули к уху. Облизав маленькую мочку, возбужденно выдохнул:
- Я люблю тебя!
Ответить я не успела: резко поднявшись, он быстрыми шагами вышел из комнаты.
- Что такое? – послышался его недовольный голос за дверью.
- С одним клиентом проблема…
Через пару минут голоса затихли. Не веря в происходящее, обняв себя руками, я нервно задрожала.
- О, Джон… - прошептала я, закрывая глаза. - Как же я люблю тебя.
***
Меня разбудил дикий вопль. Встрепенувшись, я словно маленький ураган слетела с кровати. Не понимая, где нахожусь, я резко замотала головой. Крик усилился. Прислушавшись, я оцепенела - ревела толпа.
- Какого черта происходит?! – прошипела я.
Влетев в ванную, я с трудом нацепила на себя банный халат. Одевшись, выбежала в холл. Миновав третий этаж, пролетела коридор второго. Ворвавшись в холл, я наткнулась на бледного как мел Хосе. Размахивая руками, он что-то громко орал в рацию.
- Хосе! - крикнула я, подбегая к нему.
Увидев меня, он в ужасе замер.
- Что случилось?
- Марина… - начал он.
- Где Джон?
Лицо его перекосилось от боли. Закрыв глаза, он медленно покачал головой. И тут я увидела его слезы. Не сдержавшись, он отчаянно всхлипнул.
- Нет! – замотала я головой. - Пожалуйста, нет!
- Марина, не хо…
Но я уже не слушала. Обойдя Хосе, я выбежала на центральную лестницу. Опустив глаза вниз, в ужасе замерла. Он лежал на полу, лицом вниз. Под ним большим кровавым покрывалом растекалась лужа темно-алой крови.
- Джо-он! - завопила я, слетая с лестницы.
Растолкав всех зевак, я упала на пол.
- Боже…Джон! - прошептала я, прижимая его голову к себе.
- Разойдитесь! Дайте дорогу врачам! - кричала охрана, прорываясь сквозь огромную толпу.
Чьи-то руки попытались отодрать меня от его головы.
- Нет, Джон. Боже, нет! - кричала я вырываясь.
Его перевернули. Увидев его белое мертвое лицо, я громко зарыдала. Обхватив его тело руками, я отчаянно взвыла:
- Джоооон!
Кто-то схвати меня сзади, оттащил от тела. Чужие крики, громкий смех. Глаза застелила пелена, боль пронзила тело. Меня все тянули. Дальше и дальше. Я кричала, вырывалась. Меня втащили в уборную, чьи-то руки открыли кран. Моя голова оказалась под ледяным потоком. Я билась, ругалась, пыталась освободиться. Но это не помогало, вода становилась все холоднее и холоднее. Не выдержав, я завыла в голос. Меня оттянули от воды. Ноги подкосились. Я сползла на пол. Кто-то оказался рядом, обнял, прижал к себе. Голос был надрывным и очень тихим. Руки гладили, успокаивали.
А после, я почувствовала колющую боль в шее. Перед глазами все поплыло. Цепляясь последними силами за обрывки реальности, я попыталась разлепить тяжелые веки. Но тьма надвигалась, бездна окутывала, втягивала в себя, полностью поглощала. Голова закружилась, и с громким воплем я упала вниз, в ту самую желанную темноту смерти.
Глава 1
Декабрь 2011, Рио де Жанейро
Он был красивым, молодым, чертовски притягательным дьяволом. Высокий, смуглый, с большими, черными, как ночь глазами и с пухлыми, как грех губами. Улыбался он так же, хитро, порочно, отчаянно возбуждая. «Темный принц» - это имя знала вся Южная Америка, жестокий, беспощадный, непризнающий законов сукин сын, первая «Порочная душа» Бразилии, Фернандес Себастиан ди Барросо. Держа в руках абсолютную власть, этот мужчина подминал под себя все: полицию, бордели, казино, наркопритоны. Устанавливая свои четкие законы и правила, не скупясь на методах и средствах, ставя врагов на колени, он уничтожал всех. Унаследовав в двадцать от отца «мафиозный трон», всего за несколько лет, этот брутальный маньяк, умудрился создать себе самую жестокую репутацию в мире.
Он был учтив, до скрежета в зубах вежлив, произнося и растягивая слова, он словно горячим маслом обливал уши собеседника. Слушая его речи, человек медленно превращался в тягучее жиле. Женщин же он жестко соблазнял своей мягкостью. Лаская, нежно прикасаясь к чувствительной кожи, этот садист превращал женщину в одержимую, сходящую по нему с ума шлюху. Тая и трясь об него как кошка, ловя каждое его дыхание, девушка становилась его личной рабыней, своего рода фарфоровой куклой, за которую так играючи, дергал за ниточки хозяин.
Я ненавидела его всей душой, всем трепещущим, быстро бьющимся от страха сердцем. Каждый раз прикасаясь, ласково снимая губами капельки пота с кожи, заставляя дергаться, этот мужчина вызывал во мне нервную, боязливую дрожь. Отчаянно сопротивляясь, отталкивая эти руки, я пыталась вырваться, убежать. Но чтобы я не делала, как бы тщетно не старалась, каждый раз, догоняя и скручивая, он возвращал меня назад. А затем, приковывая наручниками к холодной, высеченной из мрамора плитке, наказывая за проступки, заставлял, всхлипывая, отчаянно умолять. Нет, он не насиловал, не бил, он хлестал морально. Раздевая и лаская губами кожу, это ублюдок заставлял извиваться, во всю глотку стонать. Унижая и отнимая волю, он доводил меня до самого пика, но приближая до самого края пропасти, уходя, хлопая дверью, хладнокровно оставлял одну. Хуже пытки, чем эта быть просто не могло. Голая, возбужденная до предела, привязанная к кровати наручниками, я кричала на весь дом, что он ублюдок, что при первой возможности, я убью его, что заколов и разрубив его на кусочки, скормлю его останки собакам. В ответ я слышала только смех, такой громкий раскатистый, оглушая меня которым, он превращал меня в сумасшедшую истеричку.
Он хотел мою верность, мечтал о том, что бы я стала его личной шпионкой. Говорил о том, что искал такую как я годами, что именно я должна быть той, кто уничтожит его самого заклятого врага. Задача была до крайности проста: соблазнить, скрутить и уничтожить. Впервые услышав о своей миссии, я пришла в ужас. Никогда не забуду тот самый проклятый, тихий, летний вечер, когда он довольный, заявился ко мне в квартиру. Не ведая о том, что буквально через пять минут моя жизнь превратиться в ад, я рывком распахнула дверь. Увидев его на пороге, я ужасе застыла. Облокотившись об косяк двери, он хищно оскалился:
- Марина!
Голос его был хриплым, томным, до дрожи сахарным. Сердце ушло в пятки, отпрянув от двери, я резко вжалась в стену.
- Какого дьявола тебе надо? – прорычала я, нервно сцепив дрожащие пальцы.
Дерзко усмехнувшись, он властным шагом зашел в квартиру. Захлопнув ногой дверь, одним прыжком оказался рядом. Сжав горло, рука резко подняла меня в воздух. Заболтав ногами, задыхаясь, еле слышно прохрипела:
- Убирайся!
Приблизившись вплотную к уху, он жарко прошептал:
- Я скучал по тебе!
Рука сдавила горло еще сильнее. Перед глазами поплыли круги. Схватив его за руку, я громко закашляла.
- Отпусти…
Шершавый язык дерзко облизал чувствительную раковинку. Выдохнув горячий пар мне в ухо, он довольно промурлыкал:
- Попроси!
Руки повисли в воздухе, и губы из последних сил еле слышно прошептали:
- Пожалуйста…
Рука мгновенно отпустила горло. Глубоко вздохнув, я медленно сползла на пол. Кашляя, прикрыв глаза, я отчаянно глотала ртом воздух.
- Что тебе надо?
Уголки его рта дернулись.
- Не все сразу котенок, сначала ты как гостеприимная хозяйка предложишь гостю кофе, ну а после, мы поговорим.
Подмигнув, он вальяжно сбросил с себя дорогие, начищенные до блеска туфли. А затем, так же, не напрягаясь, двинулся на кухню. Стиснув от злости зубы, я подняла с себя с пола. Горло болезненно саднило, безумно хотелось пить. Войдя на кухню, бесцеремонно схватив графин, я залпом осушила половину. Положив подбородок на скрещенные пальцы, он хрипло рассмеялся.
Утолив жажду, я резко вскинула голову. Взгляды скрестились, на миг я перестала даже дышать. Догадаться было не трудно, если этот ублюдок здесь, значит у сестры проблемы.
«Чертова Кристина, вечно мне приходиться решать ее проблемы. Черт, что она опять натворила. Какую кашу заварила на этот раз»
От досады мне захотелось швырнуть в него графин. С сестрой у нас были недомолвки. Да ладно, что уж врать, мы ненавидели друг друга. Эта маленькая сучка делала все, лишь бы испоганить мне жизнь. Будучи одержимая отцом, она ненавидела всех, кто так или иначе забирал его внимание. С самого раннего детства, громкая, избалованная, делая гадости и подставляя меня во всем, моя сестренка купалась во внимании и ласки. Любые прихоти, дорогостоящие игрушки, шикарные наряды, косметика, ей покупалось все. Отец любил ее так, как не любил никого больше. Веря каждому ее слову, он устраивал скандалы, порой даже поднимал руку на мать, за то, что посмели обидеть, унизить его маленькую девочку. Тратя на нее все сбережения, отдавая последнее, отец делал все, лишь бы его принцесса была счастлива. Продав пятикомнатную, доставшуюся ему от родителей квартиру, в двенадцать, он отправил ее в самую дорогую и престижную модельную школу Европы. И все последующие пять лет, неумолимо вцепившись клещами, обдирая семью до нитки, его любимица продолжала вить из него веревки. Все закончилось в один момент, когда летя на бешеной скорости машина, упала во враг. Родители погибли мгновенно, обгоревшие, разбросанные повсюду останки, следователи еще долго пытались собрать воедино. Хоронила я родителей одна, узнав о смерти родителей, Кристина только горестно вздохнула:
- Черт, как не вовремя, мне как раз за квартиру платить надо!
Услышав эту фразу, я в ярости швырнула трубку. Первые несколько лет, прошли очень тихо. Продав мамину квартиру, я купила себе жилье. Это была не большая, но очень уютная квартирка. Это место стало моим убежищем, здесь я пряталась от болезненных воспоминаний, тоски и накрывающего с ног до головы одиночества. Но спустя четыре года, все изменилось, в один из дней, я получила посылку, скрыв пакет, я увидела стопку фотографий и объемное письмо. Пробежавшись по строчкам, я чуть не заорала во всю глотку. Эта чертова сука нашла меня. Письмо было безумно красочным, читая ее двадцатистраничные мемуары, мне безумно хотелось найти и разорвать ее на части. Помню как, начав читать, я вытащила бутылку мартини, как пробегаясь глазами по строчках, обливаясь слезами, залпом осушала содержимое.
Она рассказала мне все, описала все до мельчайших подробностей, как она крутила отцом, как соблазняла, как заставляла его на коленях умолять о близости. Я узнала о том, что отец не только продал квартиру ну и заложил все, что у нас когда-то было, все, включая жизнь свою и матери. Меня чуть не стошнило, когда я прочитала мельчайшие подробности о том, как наша мама, покрывая долги, несколько лет работала шлюхой в борделе. Последние же десять страниц были посвящены ее потрясающе красивой жизни. Она поведала о том, что получила контракт с самым модным и высокооплачевыемым модельным агентством мира. Что этот контракт открыл ей все двери, которые только возможно. Что за каждую фотоссесию ей платят самые высокие гонорары и что самое потрясающее, в нее по уши влюблен самый влиятельный человек Рио, который сдувая с нее пылинки, превращает ее жизнь в сказку. К концу письма, я была пьяна в стельку.
Через месяц пришло еще одно письмо, а затем еще одно. Не получая от меня ответа, она маниакально продолжала рассказывать мне о своей жизни. Но спустя пару месяцев, ее письма становились все красочней и насыщенней, практически все страницы занимал описанный секс. Это были пошлые, грязные, развратные оргии. Именно тогда я впервые узнала, что человек который в нее по уши влюблен – маньяк. Ролевые игры для него были, как молоко для младенца. Он приказывал ей делать такие вещи, читая описание которых у меня волосы вставали дыбом. Она называла его ласково – Ферни, от этого имени у меня кровь стыла в жилах. Как-то прислав мне очередное письмо, она вложила его фотографию, это была обложка одного из журналов, для которого он так любезно, согласился попозировать. Это был хищник, в прямо смысле этого слова. Гипнотизируя, завлекая своими чарующими глазами, он полностью уничтожал свою жертву. Помню как сглотнув, я сильно поморщилась. От него веяло смертью, смотря на него, я прямо слышала, как сестра орет от боли. Столкнуться с этим чудовищем в реальности, это означало одно, заказать себе могилу.
Правильно ведь говорят, страхи сбываются. Через полгода, мой самый главный страх, обрел жизнь. Я была в офисе, готовилась к очередной бизнес конференции. Работу я любила, работая переводчиком, я постоянно путешествовала по миру. Я свободно говорила по-испански, по-португальски, неплохо знала английский и чуть хуже владела итальянским. В агентстве меня любили, зная о моей учтивости и высокой работоспособности, мне давали самые интересные проекты. Все случилась за секунду, помню, как подошла к конференц-комнате, помню, как открыла дверь и… Бумаги выпали из рук. Замерев как вкопанная, я уставилась на гостя. Окатив меня горящим взглядом, он лениво расплылся в улыбке. Колени задрожали, голос охрип. Вцепившись в косяк двери, я глухо задышала. Заметив мое состояние, он улыбнулся еще шире.
- Ммм…а она не говорила что ты на столько красива! Я даже удивлен.
Голос его был мягким, он говорил так, как будто пел колыбельную младенцу. Я уже была готова кинуться прочь, как вдруг увидела предостерегающий жест. Помотав головой, он поманил меня к себе пальцем.
- Иди сюда малышка!
Качнувшись, я что-то попыталась возразить, но я была настолько шокирована, что не смогла вымолвить ни слова. Наклонив голову, он недоуменно нахмурился.
- Ты точно меня понимаешь?
Отойдя немного от шока, я еле заметно кивнула. Расслабившись, он кивнул в ответ.
- Что ж, хорошо!
Рука показала на свободное кресло.
- Присаживайся, нам предстоит многое обсудить!
То событие стало для меня роковым. Впоследствии, он признается, что именно в тот момент понял, что я именно та, кого он так долго искал. Его близость меня пугала всегда, он был жесток, бессердечен. В его жилах текла кровь, которая отравляла все, к чему он прикасался. Я не хотела иметь с ним ничего общего. Трясясь как листок на ветру, я буравила его глазами, старалась показать, что мне не страшно, что какой бы тварью он не был, я не боюсь его. Я была одна, терять мне было уже нечего. Даже наоборот, где-то глубоко в подсознании, я даже ждала, надеялась, что не сдержавшись, однажды он убьет меня. Смерть была бы для меня раем. Я знала, что по ту сторону нет ничего, нет ни боли, ни страданий, ни глубокого, съедающего душу одиночества. От этих мыслей, мои губы непроизвольно растянулись. Вздернув подбородок, я язвительно бросила:
- Какого дьявола тебе нужно? Соскучился, или твоя игрушка тебя уже не удовлетворяет? Неужели надоела, как же так, у нее же столько талантов, всю жизнь ведь практиковалась на других.
Глаза его почернели. Откинувшись на спинку дивана, он резко скрестил руки.
- Знаешь, для такого хрупкого ангела, ты очень храбрая. Неужели не боишься?
Оперевшись руками об стол, я наклонилась к его лицу.
- А чего мне бояться? Тебя? Или твоих дворняжек, которые лижут тебе ботинки?
Услышав такую лестную оценку своей охране, он громко рассмеялся. А затем, вытянув руку, медленно провел костяшками пальцев по щеке. Вздрогнув, я мгновенно отвернулась. Пальцы тут же погладили другую щеку, нежно, аккуратно, почти не касаясь кожи. Немного наклонившись, он дотронулся губами до уха.
- Глупость – это то, что лишает людей жизни. Только глупый человек нарывается на то, что не сможет вынести. Поверь, детка, боль бывает разной. Есть такая, что калечит тело, а есть та, что уничтожает душу. В первом случае смерть приходит быстро, но во втором она медлит. Разрывая на части, кусок за кусочком, выворачивая наизнанку, она заставляет мучиться, громко кричать. Такая боль не знает пощады. Годами вонзаясь острыми кинжалами в сердце, она разрезает тебя изнутри. И каждый раз, ставя тебя на колени, она будет превращать тебя в узника, в слабого, никчемного раба, который, вспарывая себе вены, будет так яростно молить судьбу о пощаде. Не подставляй себя, не проси судьбу подарить тебе такую боль. Потому что, скрутив тебя однажды, она останется с тобой навсегда.
Дыхание его было горячим, таким обжигающим, что выдыхая, он словно током пронзал меня изнутри. Дернувшись, я мгновенно отшатнулась. Сделала маленький шаг, еще один, и еще. Я уже почти вырвалась, почти оказалась в безопастности, как вдруг его руки резко дернули меня назад. Развернув, он одним махом швырнул меня в стену. Рука прошлась по шее, легла на затылок, и больно дернув за волосы, он набросился на меня. Грубо, жестко, с такой дикой яростью, что я чуть не задохнулась. Зажав в тиски, яростно целуя, его руки давили, мяли, полностью забирали весь рассудок. Цепляясь за остатки благоразумия, я тщетно пыталась вырваться. Оттолкнуть его. Избавиться от этого жара. Но мозг, уже полностью сдался. Я не хотела думать. Не хотела принимать все это. Разум помутился, кровь бурным потоком взорвалась в венах, не осознавая, что делаю, вцепившись в его голову, я ответила на этот обжигающий, плавящий все мое тело поцелуй. Зарычав мне в рот, он обхватил за талию, и резко приподняв, заставил обвить ногами свои бедра.
Дикий блеск в глазах, жадные, полные отчаяния поцелуи. Руки сжимали так, как будто боялись потерять. Он стащил с меня майку, зубами сорвал лифчик. И обведя языком маленький комочек, алчно впился зубами в плоть. Выгнувшись в больших руках, я протяжно застонала. Его движения были резкими, яростными, чертовски жесткими. Он рычал, кусался, болезненно царапал зубами кожу.
Мы упали на пол. Подмяв под себя, он схватил меня за волосы. Намотал на руку, потянул. Безжалостно смял губы. Во рту, я почувствовала, соленый привкус крови. Зарычав, одним движением сорвал трусики. Грубо раздвинул ноги и… резко застыл. Пальцы больно сжали подбородок. Распахнув глаза, я в ужасе сжалась. На меня смотрел монстр, жестокое, беспощадное чудовище. В этих хищных, темных глаза я прочла все: похоть, ярость, жажду и ослепляющую ненависть. Рука быстро переместилась на горло. Надавив на чувствительную точку, он в ярости прошипел:
- Ну что сучка, поиграем?
Что является самым страшным и губительным для души? Правильно, ненависть. Если раньше, я пыталась отогнать ее от себя, то после встречи с ним, я себя отпустила. Я ненавидела его за все, в особенности за то, что он был таким милым, нежным, чертовски ласковым мужчиной. Сжимая кулаки и стискивая зубы, я тщетно пыталась забыть все то, что произошло со мной в тот самый роковой, августовский вечер.
Он отключил меня, просто взяв и надавив пальцами на чувствительную шею, сделал так, что я медленно сползла в его руках. Я не помнила ничего, ни как он соскреб меня с пола, ни как одел и уж тем более ни как привез в Рио.
Напрягаясь, пытаясь хоть что-то вытащить из недр своей памяти, каждый раз, я ощущала только одно, эти мимолетные, непрекращающееся ласковые поглаживания грубых пальцев. Нежно скользя по лицу, эти пальцы массировали, мяли, трепетно ласкали кожу. Выныривая из потока воспоминаний, крутя головой и прокусывая до крови губы, я всеми силами пыталась отогнать, побороть, уничтожить в себе эти сносящие душу ощущения. Но, как будто издеваясь, каждый раз видя этого мужчину, мое сердце наполнялось неизведанным теплом.
Смотря в его темные, чарующие глаза, я медленно теряла душу. Хотелось подойти, обнять, и лицом зарывшись в мягкие волосы, самозабвенно умереть в его руках. Безумие, сумасшествие, полнейшее безрассудство, я не могла, испытывать такие чувства, к этому человеку. Нет, только не он. Я пыталась убедить себя, что это гормоны, накопившийся стресс, болезнь мозга, да что угодно, лишь бы это было ложью. Меня пугали эти ощущения, водили в ступор, терзая, просто взрывали изнутри. Я не знала, что я чувствовала. Это была не любовь, и даже не страсть. Нет, это было хуже, что-то глубокое, нежное и чертовски трепетное. Будто существовала какая-то маленькая, тонкая ниточка, которая связывала наши души. Я не хотела об этом думать. Это было ненормально. Этого вообще не должно было случиться. Ни сейчас. Никогда.
Бродя по большому дому, натыкаясь на длинные полутемные коридоры, я пыталась забыться, уйти, убежать от этого дьявола в ангельском обличии. Но, чтобы я не делала, как бы тщательно не пряталась, все всегда заканчивалось одинаково, он находил меня. А после, нагло скалясь, опускаясь медленно на пол, он пылко обнимал меня. Зарываясь носом в волосы, что-то тихо непонятное шепча, этот маньяк гладил, нежно ласкал, горячими руками доводил меня до ада. Шея, плечи, напряженная спина, проводя ладонями, нежно массируя и надавливая, он не пропускал ни грамма, ни единого чертового кусочка кожи. Закрывая глаза, прокусывая до крови губы, я всеми силами боролась, пыталась приказать себе не двигаться, ничего не чувствовать. Но как бы я ни старалась, как бы громко не ругала себя бранными словами, я проигрывала. И за это я ненавидела его еще больше.
Теша себя иллюзиями, бранясь, оскорбляя и заводя громкие истерики, я тщетно пытаясь довести его до грани. Я хотела, что бы он сорвался, что бы набросившись, показав свое истинное лицо, разорвал меня к чертям. Но все что я видела, это заботливого, ласкового, нежного до потери сознания мужчину. От его трепетных прикосновений хотелось орать, просто открыть рот и отчаянно завыть во всю глотку. Я не хотела понимать, осознавать, принимать все то, что он со мной делал.
Это была ломка, граничившее с яростной агрессией, жесткое манипулирование. Медленно, но верно он доводил меня до грани, ментально заставлял ходить по горящим углям. Ему потребовался месяц, всего один чертов незначительный месяц, чтобы сломав, полностью истерзать меня. Неумолимо и безоговорочно, доведя до края пропасти, он одним махом, толкнул меня в черную, безмятежную как ночь бездну. Цепляясь за остатки разума, падая в ее темные глубины, я медленно умирала. Не было уже ничего ни боли, ни страданий, ни самой яркой, как солнце жизни, была лишь только она, темная, глубокая сплошная тьма.
***
- Да детка да, превосходно! Секса, больше секса! – кричал возбужденно Кристоф. Покажи мне, заставь всех возжелать себя! Да малыш, вот это взгляд! Да…еще…еще….
Руки его двигались быстро. Четко. Профессионально. С каждым кадром, вытаскивая из меня все самое темное, похотливое и порочное, он заставлял мое тело раскрываться. Глубже и глубже. Падая, растворяясь, я полностью исчезала в этой темной, эротической пелене сексуальных, протяжных звуков. Двигаясь как кошка, под медленную, сумасводящую музыку, приседая и выгибаясь, я чувствовала сумасшедшую порочную эйфорию, накрывающий, наркотический возбуждающий мою плоть экстаз. Я наслаждалась каждой минутой, каждой секундой проведенной в этом полутемном, наполненном животной страстью, сексуальном помещении. Возбуждение меня съедало, поглощало, впитывало в себя. Не отрывая пронзительного, наглого, кошачьего взгляда от наведенной на меня камеры, я продолжала извиваться, медленно гладить свое тело. Мои неприличные, сексуальные, порочные движения возбуждали всех. Меня, Кристофа и его.
Фернандес сидел, вальяжно развалившись в кресле. В его темных глазах я видела только одно - дикую, животную, необузданную похоть. Тяжело дыша, он следил за каждым моим движением, за каждым взглядом, за каждой дерзкой улыбкой. Его глаза не смотрели, они пожирали, вбирали в себя. Я видела этот взгляд постоянно. Он мучил, пугал, словно пламя прожигал насквозь. Он безумно хотел вкусить мое тело, но отчаянно желая, он почему-то не позволял себе прикоснуться ко мне. Это было странно. Он вообще вел себя поистине очень странно. Его поведение в корень отличалось от красочных, полных насилия и разврата, рассказов моей сестры.
Сломав и приняв мою полную капитуляцию, он резко превратился в холодное, каменное изваяние. Прикосновения, ласки, трепещущая нежность – испарилось все. Он не просто перестал трогать меня, избегая словно прокаженную, он стал обходить меня стороной. При встрече он был очень вежлив, кивал, спрашивал о самочувствие, а получая ответы на все интересующие его вопросы, он так же холодно оставлял меня одну. Проблеск ушедшей нежности, я увидела только однажды, когда, не предупредив, он вдруг неожиданно привез меня в наркологическую клинику. В ту самую, где лечилась моя глупая, жаждущая славы и богатства сестра.
Увидев ее впервые, я чуть не потеряла сознание. Она сидела в большом инвалидном кресле, скрюченная, худенькая, еле живая. Поговорив с врачом, я поняла, что она уже стоит одной ногой в могиле. Ее печень еле функционировала, сердце еле билось, а легкие практически перестали функционировать. Это было страшно. Героин полностью забрал ее жизнь. Пересилив себя, я попыталась ее обнять. Но, подняв на меня глаза, она неожиданно испуганно закричала, забившись в истерическом припадке. Связав и вколов в нее убойную дозу успокоительного, врачи спешно увезли ее.
Я не знаю, как все началось, помню, что только сердце вдруг сжалось, голова пошла кругом, и боль накрыла с головой. Платину сорвало. Рухнув в кресло, ничего не видя и не соображая, я громко разрыдалась. И именно в тот момент, я почувствовала те самые крепкие, нежные, не дающие мне покоя прикосновения. Обняв его за шею, я зарыдала еще громче. Мне было так больно, так отчаянно невыносимо.
Я ненавидела ее, всем сердцем желала ей самой страшной смерти, но увидев ее здесь, я вдруг отчетливо поняла, что это все ложь, что какой бы она ни была тварью, я всеравно любила ее.
Мои рыдания превратились в громкий, болезненный вой. Он молчал. Сидел передо мной на коленях, гладил по волосам и молчал. Немного успокоившись, я отпустила руки. Подняв на него глаза, я в ужасе застыла. Выглядел он ужасно. Его лицо было твердым как камень и белым как мел.
Напряженно застыв, сжав челюсти не моргая, он пристально смотрел в одну точку. Ему было больно. Чертовски больно. Я прямо чувствовала, как адская боль раздирает его изнутри. Это было не слыхано. Такие ублюдки и садисты как он, не имели права это чувствовать. Но смотря в его большие, переполненные мукой и болью глаза, я видела правду. Жестокую, разрывающую мою душу правду. Он страдал. Сильно, отчаянно и невыносимо.
Не сдержавшись, я протянула руку. Дотронувшись до щеки, медленно погладила ладонью его теплую кожу. Закрыв глаза, он судорожно сглотнул. А после, подняв руку и прижав мою ладонь к губам, вдруг нежно стал целовать мою кожу. Горло засаднило и резко сжало в жгут. Задыхаясь, теряя сознание, я во все глаза смотрела на его мертвецки бледное лицо. Множество вопросов смешивались в одну большую, разрывающую на части массу. Кем он был? Почему выбрал такую жизнь? Почему врет, зачем притворяется? Кто он? Будто услышав мои мысли, он резко вздернул голову, открыв рот, я в ужасе уставилась на полные слез и боли глаза. Зрачки его были расширенны, лицо перекошено чудовищной маской боли. Дыхание мое пропало, сжав в ладонях его красивое лицо, я неосознанно вдруг тихо прохрипела:
- Ферни!
Услышав свое имя, он неожиданно вздрогнул. Губы его сжались, челюсть напряглась. Скинув с себя мои руки, он вдруг резко встал, а после, развернувшись, пулей вылетел из палаты. Застыв, я в неверии уставилась ему в след. Не чувствуя и не видя ничего вокруг, я еле слышно прошептала:
- Ферни…
Впоследствии, я еще очень много раз, прокручивала этот момент в голове. После этого визита, во мне что-то изменилось. Сломалось. Словно прорвав плотину, меня захватил поток невыносимой, душераздирающей боли. Я чувствовала гнев. Бушующая ярость выплескивалась из моих вен, заглушая мой разум. Я стала раздражительной. Грубой. Постоянно хамила, оскорбляла его. Но он не отвечал. Он просто стоял и молча, выслушивал мои оскорбления. А затем, так же молча, разворачивался и уходил. Рядом с ним я чувствовала себя ненормальной, бешеной истеричкой. Но остановиться я не могла. Мне было попусту больно.
Через две недели после этих событий, он привез меня в знаменитую, бразильскую модельную школу. Это школа входила в десятку лучших заведений по всему миру. Меня обучали самые лучшие преподаватели Бразилии. Модельная походка, пронзительные взгляды, постановка самых сексуальных и будоражащих человеческий мозг поз, сумасводящая улыбка, этикет, ораторское искусство и еще десятка навыков, так необходимых дорогой, входящую в элиту модели. Меня отправила в тренажерный зал. Мой фитнес тренер Рашар был воистину садистом. Впервые встав на беговую дорожку, я чуть не умерла. Это была полная бомбардировка по моей старой личности. В течение двух месяцев, пока я училась я не жила. Я существовала. Меня крутили, вертели, ставили на каблуки, заставляли поднимать тяжести и умирать на беговой дорожке. Через каждые три часа заставляли есть, одевали, раздевали, снова одевали, красили, делали прически, фотографировали. Короче, обращались со мной как с неживой куклой.
Сначала я боролась, но потом, смирившись, полностью отдалась в их власть. В итоге за два месяца, они превратили неуклюжую русскую девушку, в обворожительную, сексуальную, притягательную кокетку.
Мое тело изменилось. Постройнело. Приобрело форму, упругость и рельеф. Теперь, я могла спокойно носить открытые, сексуальные вещи и обтягивающие мое тело эротичные платья. Смотря на себя в зеркало, я поистине стала восхищаться и наслаждаться своей внешностью. Теперь, я могла признать это. Я была действительно красивой. Светлые от природы волосы, голубые глаза, пухлые, чувственные губы, мягкая нежная кожа, упругая круглая грудь и стройные длинные от ушей ноги. Я смотрела. Я наслаждалась. Я и собиралась воспользоваться новыми для меня ощущениями на всю катушку.
Первая моя фотосессия состоялась в середине ноября. Кристоф был самым модным и известным модельным фотографом. Работать с ним было очень легко и приятно. Он всегда шутил, улыбался, строил различные гримасы. И самое главное, он очень любил русских девушек. Его любимой фразочкой всегда была: «Да детка да. Давай малыш, возбуди меня» Каждый раз повторяя ее по-русски с растяжным французским акцентом, он доводил меня до неумного хохота.
Как только я начала сниматься, Фернандес перевез меня в «Модельный дом» Это был огромный, старинный особняк, в живописном местечке под Рио. В этом доме жили все начинающие модели. И нас было не мало. Моей соседкой по комнате стала, молодая, красивая, активная испанка Эви Гарсиас. Эви любила веселье, выпивку и красивых сексуальных мужчин. Но всю эту любовь затмевала одна единственная мечта – стать знаменитой, дорогой, первоклассной моделью. Она была классной. Владея в совершенстве испанским языком, я с удовольствием с ней подружилась. Мы много разговаривали, делились различными веселыми историями, мечтами. Эви хотела всего и сразу. Славу, богатство и, конечно же мужчин. Она мечтала стать одним из дорогих, сексуальных, высокооплачиваемых «Ангелов» Я слушала, улыбалась и отчаянно понимала, что мне здесь не место.
Из общения с ней, я поняла, что этот «Модельный дом», был своего рода временным пристанищем новобранцев. Испытательным местом. Каждый год, сюда привозили со всех концов мира, самых красивых, порой даже экзотичных девушек. Их обучали модельному искусству, а затем, сделав несколько фотосесий, отсылали их работы в самое знаменитое модельное агентство Бразилии «Carolin» Далее, если девушка проходила отбор, она становилась официальным лицом этого агентства. Если же нет, ее отсылали домой. И как раз этим «Модельным домом» владел ни кто иной, как молодой, притягательный красавчик Фернандес ди Бароссо. Фернандеса не просто здесь любили. Им восхищались. Его обожали. Он был идолом. Мечтой всех начинающих моделей. Ему строили глазки. С ним ворковали. Его облизывали, висли на шее, в открытую предлагали полакомиться своим тело. Для них он был искусителем в обличии Бога.
Смотря на эту картину, мне ужасно хотелось сплюнуть. Я не была одной из них. Мне хотелось одного. Убежать. Забрать сестру и вернуться домой. Но я не могла. Я знала, что он ни за что не отпустит ни ее, ни меня. Я была в его цепкой, стальной ловушки. Это страшило меня. Но больше всего я боялась другого. Того что меня ждало впереди. Вдруг я сделаю что-то не так. Вдруг меня поймают. Разоблачат. Что тогда будет со мной? Я из-за всех старалась не думать об этом. Но хватало меня ненадолго. Каждый раз страх перед неизвестностью побеждал. Пробираясь в мою душу, он заставлял мое сердце болезненно сжиматься и останавливаться. Обратиться за помощью мне было не к кому. Я была одна.
Фотографии получились очень хорошими. Нет, это не то слово что бы описать божественное искусство Кристофа. Он был гением. Каждая его работа была шедевром. Божественным изваянием. Историей. Перебирая снимки, я из-за всех сил пыталась поверить, что девушка на бумаге, это я. На меня смотрела игривая, знойная, сексуальная красотка в нижнем белье. Взгляд притягивал. Обезоруживал. Отбирал волю. Заставлял возжелать недоступное. Мои пухлые губы манили. Смотря на них, я хотела только одного, притянуть и поцеловать себя. Эти снимки возбуждали. Поглощали. Вытаскивали на поверхность все темное, порочное, желанное. Они…
Ко мне подошел Фернандес. Взяв в руки снимки, он моментально застыл. Глаза его вспыхнули. Челюсть сжалась. Тело напряглось. Я видела, как он дышит. Медленно. Глубоко. С тяжелым упорством. Было такое чувство, как будто он забыл, как дышать. Подняв на меня глаза, он пристально уставился в мое лицо. От его исходила бушующая волна напряженности. От его напора, меня бросило в жар. Мне безумно захотелось убежать. Побледнев, я сделала несколько шагов назад. Нервно сглотнув, тихо поблагодарив Кристофа, он быстро вылетел из комнаты. Подняв брови, я недоуменно уставилась в закрытую дверь.
- Дорогая, ты станешь звездой! – предвкушено шептал Кристоф, рассматривая снимки.
Нервно кивнув, я стала одеваться. Мне было ужасно не по себе. Я боялась, что я перешла черту. Моя ненависть к нему стала таять. Я не хотела этого. Ненавидеть Фернандеса было так же легко, как и дышать. Потеряв эту защиту, я решусь самого сильного и мощного против него оружия. Защищаться мне больше было бы нечем. И это было страшно. Он был слишком красив. Слишком опытен. Слишком хитер. Он был жестким манипулятором. Я знала, что он будет использовать мои же слабости против меня. И самый первый удар, которой он мог бы нанести, это был удар по плоти. Он мог спокойно меня соблазнить. Сначала лаской и нежностью, а потом жестким, сексуальным напором. Я не хотела этого. Я боялась этого. Боялась проиграть.
Одевшись, я покинула студию. Он ждал меня в машине. Заметив меня, потянувшись, он рукой, открыл дверцу. Аккуратно сев, я напряженно уставилась в окно.
- Ты вся дрожишь! – прошептал он, накрывая мою руку ладонью. Все хорошо?
Нервно улыбнувшись, я кивнула.
- Твои снимки просто божественны! Любой, увидев их, потеряет голову!
- Спасибо! – прохрипела я, отдергивая руку.
Окинув меня тяжелым взглядом, он прикусил губу. Затем отвернувшись, включил зажигание. Выехав за ворота, мы влились в поток машин. Откинув голову, я устало закрыла глаза. Немного погодя, я все-таки набралась смелости задать несколько мучавших меня вопросов.
- Как его зовут?
- Кого? – недоуменно спросил он, поворачивая голову.
Помедлив, я нервно выпалила:
- Того мужчину, которого…мне придется совратить?
Яростно покусав губы, он раздражено процедил:
- Рональдо!
- Он красивый?
Вцепившись руками в руль, он жестко рявкнул:
- Женщины не жалуются!
Поняв, что переступила черту, я еле слышно прошептала:
- Ты его ненавидишь?
Зарычав, он мотнул головой.
- Местами!
- Почему?
Нервно улыбнувшись, он повернул ко мне голову:
- Он хочет меня убрать!
Похолодев от страха, я громко вскрикнула:
- Почему?
- Он ненавидит меня! – отрывисто бросил он.
Опустив голову, я прикрыла глаза.
- Он жесток?
- Местами! – прошептал он.
Прикусив губу, я попыталась подавить приступ паники. Протянув руку, он нежно погладил меня по голове.
- Не бойся! Он не занимается рукоприкладством. Он ненавидит физическое насилие над женщинами. Но он очень опасен. Ты должна быть очень осторожна с ним.
- Почему?
Сжав кулаки, он стукнул рукой об руль.
- Потому что, он самый опасный человек в Бразилии, а еще он сексуально ненасытен. Он не просто любит секс. Он живет им. Поклоняется ему. Он любит порочное, порой даже извращенное удовольствие. Если он сильно западет на тебя, то он проглотит тебя живьем. Ты станешь его завтраком, обедом и ужином. Не позволяй ему залезть к себе в душу. Иначе, ты никогда не сможешь вернуться к нормальной жизни. Потому что, ты будешь жить только им. Его телом, его плотью, его жизнью. Вцепившись в его руку, я жалобно пропищала:
- Он опаснее, чем ты?
Подняв на меня глаза, он судорожно кивнул. Затем отвернувшись, снова уставился на дорогу. Остаток пути мы проехали молча. Меня трясло. Сильно и очень жестко. Пытаясь успокоиться, я попробовала наладить дыхание. Но получалось у меня паршиво. С каждым разом моя паника только нарастала. Видя, как меня перетряхивает, он резко взял меня за руку. Крепко сжав, он стал ласково поглаживать большим пальцем мою кожу.
- Дыши!- шептал он. Дыши...
Спустя двадцать минут он припарковался, у какого-то большого, дорогого ресторана. Выключив зажигание, он повернул ко мне голову. Затем, прикусив губу, нервно прохрипел:
- Есть еще одна вещь, которую ты должна знать!
- Какая?
- За ним стоит китайская мафия!
Глава 2
Было три часа ночи, когда, не выдержав борьбы с бессонницей, я встала с постели. Я была одна, по неизвестной мне причине, Эви до сих пор не вернулась. Осторожно открыв дверь, я на цыпочках, вышла из комнаты. Аккуратно ступая, что бы никого не разбудить, я спустилась вниз. Пройдя по холлу, зашла на кухню. И тут, я услышала это. Дикие, отрывистые всхлипы. Включив настольный светильник, я в ужасе замерла. Вся в слезах, на полу подогнув к подбородку колени, сидела Эви. Увидев меня, она быстро отвернулась и закрыла лицо руками.
- Эви?! – крикнула я, подбегая к ней. Что случилось?
Забившись в угол, она зарыдала еще громче. Упав перед ней на колени, я тщетно попыталась отлепить ее руки от лица.
- Эви…
- Уходи! – завыла она в голос, отталкивая меня. Убирайся!
- Эви, пожалуйста! – умоляюще прошептала я. Скажи мне…
Горько всхлипнув, она убрала руки от лица. Отодвинул ее волосы, я приподняла ее подбородок. А увидев ее лицо, поражено застыла. Вся ее правая щека была изуродована. От глаза до подбородка, простирался огромный, наживой, кровоточащиеся порез. Подняв руку, я дрожащими пальцами коснулась до изуродованной щеки.
- Матерь Божья… - прохрипела я. Как... Боже, как это случилось?
Открыв рот, судорожно всхлипывая, она начала бессвязно объяснять:
- Я…я…меня не взяли…я не прошла отбор…и…и мне сказали, что если я пойду на бал и хорошо обслужу гостей, то меня возьмут во второй состав, и я…я согласилась, но…но теперь, я не смогу туда пойти, я…я…
Голос ее сорвался на крик.
- Теперь все кончено! Я потеряла шанс стать моделью!
- Но, но…как ты получила порез?
- Я…я пошла в бар. Там, я познакомилась с парнем, но…он оказался не один. Я не знала, что он был не один. Увидев, как он со мной танцует, его женщина набросилась на меня, завязалась драка. И…она, размахнувшись, вытащив нож, полоснула меня по лицу …и…и…боже…все пропало….они выгонят меня завтра, они не дадут мне появиться в таком виде на балу….и…
Уронив голову, она снова зарыдала. Помотав головой, я с силой попыталась сбросить с себя оцепенение. Вопрос вырвался сам.
- Что за бал?
Но будто не слыша, она продолжала плакать.
- Что теперь мне делать? Я…я…все кончено!
Протянув руки, я с силой встряхнула ее за плечи. А затем, открыв рот, громко рявкнула:
- Эви, что за бал?
Поморщившись от боли, она жалобно пропищала:
- Предновогодний маскарад. Я должна была изображать райскую птицу. Украшать собой зал. Обслуживать гостей. Подавать напитки, еду. Улыбаться.
- Они знают, как ты выглядишь? – спокойно спросила я.
Отрицательно замотав головой, она прошептала:
- Нет, там все будут в масках, но я должна буду отметиться на входе, показав свою именную карточку.
Это было дуростью. Величайшей глупостью с моей стороны, пойти на это. Но бросить ее я не могла. Для нее это был не просто маскарад, это был шанс получить место в модельном агентстве. Я помнила свою сестру. Я понимала, как для нее это важно. Подхватив за подмышки, я резко подняла ее на ноги.
- Марина я….
- Пошли! – потянула я ее за руку. У меня есть план!
***
- Черт! Это плохая идея! – шептал мне мой мозг. Очень плохая.
Критично осматривая себя перед зеркалом, я не могла не признать, что белое, длинное, полупрозрачное платье сидело на мне изумительно прекрасно. Платье было подобно божественному одеянию. Мягкий шелк прикасаясь, словно губы любимого мужчины, ласкал и убаюкивал мою кожу. Платье было потрясающе красивым. Закрывая грудь, оно будоража и возбуждая чужой взор, открывало полностью до ягодиц изящную, узкую спину. И это был не единственный открытый участок моего тела. Глубокий, почти до самых, шелковых, белоснежных трусиков вырез на левом бедре заставлял испытывать самые похотливые и порочные желания.
Сделав мне прическу и макияж, Эви аккуратно зафиксировала на моих глазах, потрясающую своим взором, белоснежную маску. Смотря на себя в зеркало, я чувствовала себя принцессой. Возбуждающим ангелом, который собирался совратить самого красивого и желанного мужчину на свете. С виду я была похожа чем-то на Эви. Черный парик, белоснежная, закрывающая пол лица маска и пухлые губы, делали нас почти близнецами.
Не отрывая от меня восхищенных глаз, Эви резко выдохнула:
- Боже, как ты красива!
Улыбнувшись, я порывисто ее обняла:
- Я сделаю это для тебя! Ты будешь моделью!
Стиснув меня в объятья, она лихорадочно всхлипнула:
- Спасибо тебе! Я не знаю, как тебя благодарить!
Взъерошив ее волосы, я тихо прошептала:
- Просто. Прекрати плакать и улыбнись!
Услышав мои слова, она криво улыбнулась.
- Ну, вот и замечательно!
Кивнув, она протянула мне шерстяную, длинную шаль. Посмотрев на себя в зеркало последний раз, я тяжело вздохнула.
- Пора! Сделаем это!
Выйдя из комнаты, я аккуратно спустилась вниз. В холле уже во всю, возбужденно перешептывалась, огромная толпа девушек. Толпа белых, красивых, возбуждающих мужской мозг, ангелов. Райские птицы – смотря на них, я четко понимала, почему их так называли. Каждая девушка была по-своему красива. Сексуальное тело, красивое лицо, сладкая улыбка. Их тщательно и жестко выбирали. В «Модельном Доме», было много девушек, но здесь в холле стояли только избранные. Самые красивые. Самые желанные. Рассматривая этих «райских птиц», я не могла поверить, что каждая из них не прошла модельный отбор. Это было чистым лицемерием со стороны «Модельного Дома», со стороны Фернандеса.
«Ублюдок! Вот ты и показал свое истинное лицо!»
- Девушки, прошу на выход – прокричала вдруг женщина из холла. Быстрее, быстрее, не задерживаемся в дверях.
Нас погрузили в большой, длинный, белый Мерседес. Подтянув платье, я аккуратно забралась в машину. А усевшись, тяжело вздохнула. Как только мы тронулись, та самая темноволосая женщина стала объяснять правила. Мы должны были развлекать и обслуживать гостей маскарада. Когда она заявила о полной самоотдаче, я недоуменно нахмурилась. В моем понимании, самоотдачей занимались только шлюхи. Пытаясь себя успокоить, я нервно оглянулась. Все девушки как одна, возбуждено кивали и соглашались с каждым брошенным ее словом. Зябко поежившись, я закусила губу.
- Так спокойствие, только спокойствие! Ты справишься! Все будет хорошо! – шептала я себе под нос. Лишь бы только не встретить Фернандеса.
От последней пришедшей мысли, я в ужасе, чуть не завопила на всю машину.
- Твою мать, Фернандес! Как же, я могла про него забыть. Что он сделает, если поймает меня там. Шею свернет? На кол посадит? Черт! Боже…помоги мне…
Тихо застонав и откинув голову назад, я в изнеможении закрыла глаза. Моя жизнь рухнула. Окончательно и бесповоротно. Ошибка сестры стоила моей тихой и уютной жизни. Я никогда не делала ничего подобного. Я всегда была застенчивой и робкой девушкой. Пока все гуляли и отвязано веселились, я училась. В совершенстве овладев испанским и португальским языками, я стала тем, кем всегда мечтала быть, профессиональным переводчиком. Я переводила книги, статьи в журналах, составляли бизнес контракты. Как переводчик, участвовала в различных конференциях, выставках, приемах. Это была моя жизнь. Тихая, уютная и такая знакомая. Я любила стабильность. Мне не нужны были веселые приключениях и будоражащие душу эмоции. Все что я хотела, это тишины и покоя. И вот теперь, то, что я так долго строила своими руками, рухнуло, исчезло, просто испарилось во тьме.
Я знала, что он не отпустит меня, знала, что заставит дойти до конца. В один миг, превратив мою жизнь в руины, этот мужчина стал моей погибелью. Красивый, дикий, гипнотизирующий дьявол – стерев мою личность, он превратил меня в куклу. И теперь, умело дергая за тоненькие ниточки, он мечтал лишь об одном – о моем греховном, незнающем пощады падении.