Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Аксенов К.Э., доцент, кандидат географических наук
Колосков В.А., выпускник кафедры экономической географии и социальной экологии СПбГУ
В поисках границы между Востоком и Западом. Национализм и возможные территориальные претензии в Восточной Европе.
Статья написана по материалам доклада на Международном Географическом Конгрессе в Гааге в 1996 г.
Напечатано в: Географические проблемы конца XX века. Ред.Ю.П.Селиверстов, РГО, Спб, 1998
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Р. Киплинг «Баллада о Востоке и Западе»
В культуре большинства народов, населяющих Евразию, на протяжении веков складывался и устойчиво развивался стереотип деления величайшего монолита суши на Восток и Запад. Данный стереотип имеет в своей основе закрепленное в мировоззренческих ориентирах представление о изначальной «особости», культурном противостоянии людей, населяющих эти две географические целостности.
Существование данного представления на глубинном уровне современного евразийского массового сознания выражается в нескольких существенных признаках.
Во-первых, более или менее отчетливая саморефлексия евразийских наций по поводу своей принадлежности к той или иной географической целостности свидетельствует о достижении стадии мировоззренческого закрепления противостояния как на Западе, так и на Востоке. «У нас на Востоке принято...», «ценности нашей Западной цивилизации...» - можно привести много подобных штампов, показывающих существование устойчивой позитивной самоидентификации людей с данными понятиями. Это означает, что обе целостности приемлют такое деление и, кроме того, ощущают не только и не столько свое вынужденное противостояние внешней силе, сколько некое органичное внутреннее единство.
Во-вторых, противостояние Восток-Запад стало общеупотребимой нормой. Данные термины можно встретить на всех уровнях информационного поля - от бытового до политического и научного обихода.
Все прочие социально-психологические константы, делящие людей в их собственных представлениях на «мы» и «они» не носят столь явно выраженной географической привязки - ни классы, ни конфессиональные, ни профессиональные или даже этнические социальные группировки. Совершенно естественно для географа задаться вопросом, где же кончается Восток и начинается Запад? Существует ли граница между ними? Сами термины, обозначающие полюса противостояния, предполагают, что последние образуют некий континуум, не допускающий существования одного полюса без другого. Самые общие знания географии указывают на то, что нельзя найти на территории современной Евразии незаселенной зоны, которая бы простиралась от одного побережья материка до другого. Самые общие факты истории свидетельствуют о том, что на протяжении веков происходили массовые контакты людей Запада и Востока. Следовательно, такой границы (зоны контактов) не может не быть. Очевидно, что эта граница должна быть весьма необычна. Если она существует, то что она из себя представляет и может ли при определенных условиях стать политической? Сложность для исследования составляет тот факт, что эта граница из разряда тех, которые разделяют скорее умы и души, нежели страны, территории и все материальные объекты на земной поверхности. Эту границу нельзя демаркировать на местности, прорыв ров или построив стену. Никто не может твердо сказать, где пролегает эта граница.
Главной рабочей гипотезой для нас выступает предположение о том, что многовековое представление о существовании двух если не враждебных, то цивилизационно максимально различных миров в Европе не могло не сказаться на особенностях современного массового политического сознания. Задачей данного исследования мы считаем определение основных механизмов влияния мировоззренческого раскола Запад-Восток на современные или будущие политико-географические сдвиги. Мы считаем необходимым определить, насколько географический раскол массового политического сознания способен повлиять на изменение существующих политических границ.
Для решения поставленной задачи необходимо определить объект и предмет исследования, то есть ответить на два вопроса:
Чтобы ответить на первый вопрос, привлечем в качестве экспертных оценок мнения классиков, работавших в разных научных дисциплинах.
Зона контакта между Востоком и Западом
Хэлфорд Маккиндер на рубеже нашего столетия и некоторые другие представители геополитической школы классической геостратегии делили политический мир на «людей моря» и «людей суши» на основании оценки прямого влияния географического положения на потенциальную силу государств. Маккиндер рассматривал Восточную Европу как территорию, контроль над которой необходим для завоевания мирового господства или, по крайней мере, для доминирования в мировой политике. Борьбу за эту территорию ведут домен «людей суши» Хартленд (прежде всего ассоциирующийся с Россией, а ранее с СССР, Российской Империей, Монгольской империей) и пояс приморских государств, которые в разное время и в разной степени контролировали и продолжают контролировать Западная Европа и США.
Л.Н.Гумилев в наименьшей степени, в отличие от упомянутой школы, был озабочен политическими результатами и их причинами. Тем не менее, его теория этногенеза и особенно представления о суперэтнических целостностях также обосновывают существование некоего цивилизационного конфликта. С его точки зрения также Восточная Европа является ареной взаимодействия минимум двух суперэтнических общностей: Западноевропейского или Христианского мира и Евразийского суперэтноса.
С.Хантингтон, говоря о «столкновении цивилизаций» («clash of civilizations»), также указывает на зону Восточной Европы как на рубежную. Список авторов можно продолжить.
При всем различии концептуальных обоснований и терминологии, главные противоборствующие евразийские целостности у всех авторов принципиально совпадают географически. Все они указывают на территорию Восточной Европы как на зону контакта и исторического противоборства целостностей, которые можно отождествить с представлениями о Востоке и Западе.
Реальная политика также не раз обозначала эти рубежи. Среди последних ярчайших примеров - «санитарный кордон» Лиги Наций, пресловутый «железный занавес» - все это Восточная Европа. И уж совсем современная ситуация стремления перехода государств «Восточного блока» в стан бывшего врага - НАТО - без «старшего брата» - России, - это ли не индикатор зоны цивилизационного раскола?
Таким образом, видится вполне обоснованным выбор в качестве объекта нашего исследования территории Восточной Европы и некоторых соседних участков в следующих границах: на севере - это континентальная часть Европы, включая Скандинавский полуостров и прилежащие острова; на востоке - Европа до Уральского хребта и реки Урал; на юге - материковая Европа с прилегающими островами, ограниченная на суше Кумо-Манычской впадиной; на западе граница проходит по линии река Рейн - Альпы - граница Италии и Словении.
Для ответа на вопрос о возможных политических носителях цивилизационного раскола необходимо найти субъекты, которые обладали бы тремя признаками:
Последнее условие необходимо для возможности стать значимой политической силой. Существуют ли такие субъекты?
По нашему мнению, единственным субъектом, отвечающим этим признакам, является нация.
Нация как носитель цивилизационного раскола.
Определения нации едва ли не столь же разнообразны, как и определения таких понятий как культура. Они варьируют от узких радикальных представлений, характерных, скажем, для марксизма, до максимально общих и потому аморфных взглядов, характерных для некоторых позитивистских научных школ. Не вдаваясь в дискуссию по определению нации, дадим рабочее определение нации, опираясь на наиболее распространенные подходы. Итак, основываясь на общих взглядах таких исследователей проблем наций и национализма, как А. Смит, Дж. Андерсон, Х. де Блий, Г. Готлиб, И. Хобсбаум и П. Тэйлор, мы будем понимать нацию как этнос, имеющий политическую самоидентификацию, выраженную в наличии общего политического требования /24, 33, 34, 35, 36, 37/. Для определения этноса используем определение, данное Л.Н.Гумилевым: "Этнос - естественно (исторически) сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив (общность) людей, существующий как энергетическая система, противопоставляющий себя всем другим таким же коллективам..."/12/. Вслед за Андерсоном, мы полагаем, что нации, в отличие от большинства прочих социальных общностей, не просто занимают какую-либо территорию, но устойчиво ассоциируют себя с территорией, то есть обладают признаком территориальной самоидентификации. Заметим, что национальная самоидентификация может быть направлена отнюдь не только на территорию государства современного проживания представителей нации. Так, Армения - родина всех армян, большая часть которой живет за пределами государственной территории, весь Курдистан выступает национальной территорией и для турецких, и для иракских курдов, Израиль - «историческая родина» всех евреев и т. п.
Само определение нации предполагает как одну из основ устойчивое противопоставление себя другим подобным коллективам, культивирование представлений о своей «особости». Смеем предположить, что именно данное противопоставление, тесно увязанное с территориальной самоидентификацией, является той почвой, на которой и базируется мировоззренческий раскол Восток-Запад. Осталось выяснить, способна ли нация, будучи субъектом политики (в отличие, скажем, от этноса), мобилизовать своих членов на действия, направленные на политический передел территории.
Политические требования, формирующие нацию, обычно проявляются в форме националистической идеологии. Именно националистическая идеология и выступает инструментом массовой политической мобилизации. Как это происходит?
Национализм - частный случай идеологии.
Многие исследователи, политики, общественные деятели отмечают сегодня расширение сферы влияния националистических идеологий. Национализм, как и другие идеологии, выступает "типом удостоверения и признания содержания по недостаточным объективным и достаточным субъективным основаниям"/19/. Любая националистическая доктрина дает четкие и однозначные ответы на вопросы, на которые дать однозначного ответа современная наука не может.
Все национализмы имеют нечто общее. Это общее мировоззрение или представление об устройстве мира. Эту общую основу принято именовать первичной доктриной национализма. Отличия, свойственные каждому конкретному национализму, формируют вторичную доктрину. Приведенные ниже основные положения первичной доктрины сформулированы А. Смитом и Л. Тивей и использованы Тейлором в книге "Политическая география"/37/. Данные мировоззренческие положения характерны для всех националистов:
1. Отношение национализма к окружающему миру: весь мир состоит из мозаики наций; мировой порядок зависит от того, насколько полно эта мозаика отражена системой независимых государств.
2. Отношения нации и общества: нации - естественные ячейки общества (составные его части); нации едины культурно (общее историческое и этническое происхождение); каждая нация нуждается в собственном независимом государстве, для реализации своей культуры; все нации, в большей степени, чем государства, имеют право на территорию и родину.
3. Отношения индивидуума и нации: каждый индивидуум принадлежит к какой-либо нации; интересы нации превыше личных; только через принадлежность к нации, только вместе с ней личность может быть по-настоящему свободной.
Эта схема универсальна не только для любого национализма, но и практически для любой другой идеологии. Стоит изменить несколько терминов, и она становится применимой к классовой, государственной ("державной"), «сексистской» и к другим идеологиям.
Поскольку идеология национализма рождается в такой общности как этнос, ставя перед собой задачу достижения некоего блага для данного этноса, мы можем сформулировать понятие "национализм" следующим образом:
Национализм это идеологическое движение, которое создается (возникает) внутри этноса и ведет к выработке общего политического требования для этого этноса. В результате появления этого общего политического требования этнос переходит на другой уровень своего развития и становится нацией. Нация не существует без национализма, и именно он является механизмом массовой политической мобилизации.
Мы склонны согласиться с большинством упомянутых выше авторов в том, что политические требования, формирующие нацию, обычно тесно связаны с конкретной территорией. Более того, территориальный вопрос составляет основную часть этих требований.
Неразрывная связь нации, территории и идеологии.
Данное ранее определение нации подразумевает существование двух ее составляющих: а) естественная (природно-социальная) -этнос; б) идеологическая - идеология национализма. Без национализма нет нации. Любой нации присущ национализм, т.е. идеология, ставящая своей целью достижение блага для членов данного этноса. Имея общую доктрину, ценностную базу, разные национализмы ставят перед собой различные конкретные задачи, часто противоположные, враждебные друг другу.
Возникновение этноса связано с противопоставлением членов какой-либо общности окружающим их индивидуумам, не входящим в число членов данной общности. Происходит деление мира на "мы" и "не мы". Формируется "наше" мировоззрение и мироощущение. Формулируются категории этноса истины, добра, красоты, изобилия (справедливости), которые рационализуют иррациональные цели жизнедеятельности членов этноса /14/. Весь окружающий мир, все происходящие вокруг события оцениваются по этим критериям так, как они трактуются в данном этносе. Различия в оценках окружающей действительности в рамках категорий различных этносов вызывают непонимание, неприязнь и, как следствие, конфликты между представителями разных этносов. Национализм, возникая в недрах этноса, включает в себя особенности мировоззрения членов данного этноса. Он отражает стереотипы восприятия и поведения характерные для них. Поскольку на формирование общего мировоззрения непосредственным образом влияет историческая судьба этноса (победы, поражения, приобретения, потери и т. .), а националистическая идеология данного этноса широко использует историю этноса для выдвижения задач, которые она ставит перед членами этноса (нации). Необходимость достижения выдвинутых идеологией целей и задач обосновывается в том числе и историческими фактами, как они представляются идеологам. Попытка сформировать идеологию с целью мобилизации усилий членов данного этноса, без учета особенностей их мировоззрения, которое сформировалось на основе исторических событий, обречена на провал. Во всяком случае, такая мобилизация будет неэффективной, так как потребует постоянных управленческих вмешательств, требующих много энергии. Конечно, за время существования этноса (нации)его национализм меняется (модернизируется). Но, учитывая инерционность этнического мироощущения, наследуемость стереотипов поведения последующими поколениями, в соперничестве идеологий будут одерживать вверх те, которые в большей степени используют для пропаганды своих идей интерпретацию событий, тесно связанных с историей данного этноса.
В качестве ориентиров дальнейшего развития нации, националистические идеологии обычно используют прошлые успехи и достижения. Формула : "Мы были великими (нам было хорошо) - сейчас все хуже чем раньше - нужно вернуть прежнее величие (благо)", используется всеми националистическими идеологиями. Непосредственным образом это касается и трактовки националистическими идеологиями вопроса контроля над территорией. Национальное благо в этом вопросе обычно рассматривается как распространение территории, контролируемой национальным государством, до границ владений времен «золотого века» или максимального распространения владений или ареала расселения этноса (нации). Территориальные приобретения в прошлом становятся предметом "ностальгических" воспоминаний, затем и целью конкретной политики.
Возникновение и существование нации сопровождается процессом идеологизации территории. Территория помимо природно-ресурсной значимости приобретает особую, идеологическую ценность. С точки зрения носителя националистической идеологии, каждый участок территории имеет какую-то ценность, которая, в свою очередь, образуется сочетанием его идеологической и материальной ценности.
Данная работа рассматривает именно идеологическую ценность пространства (территории), которая существует как следствие идеологичности самой нации.
Территориальность и территориальные претензии.
Территориальность нации дает ей принципиальное политическое преимущество перед большинством прочих социальных общностей - возможность политического территориального самоопределения. С точки зрения нации, только достижение возможности самостоятельно определять свою судьбу способно наиболее полно гарантировать развитие национальных ценностей. Поэтому именно требование национального самоопределения разного рода и составляет основную часть политических требований любого национализма. Очевидно, что создание национального государства - это возможность для нации осуществлять наиболее полный контроль над национальной территорией и беспрепятственно мобилизовывать своих членов на реализацию целей националистической идеологии.
Поскольку национализму, как идеологии, не присуща научная объективность, но он является выражением национальных политических требований (в т.ч. территориальных), определение границ национального государства так же весьма субъективно. Широко распространены случаи, когда с национальной территорией ассоциируются территории, население которых не причисляет себя к данной нации. Чаще всего это является результатом культивирования представлений о «золотом веке» нации, который, в свою очередь, чаще всего связывается с периодом максимального территориального распространения национального государства или владений представителей нации (этноса). В этом случае территориальные претензии нуждаются в оправдании и обосновании. Членам нации необходимо доказать "благородство", "жизненную необходимость" реализации этих претензий. Эти оправдания позволяют также уменьшить возможные препятствия исходящие из внешнего мира. Националистическая идеология, выдвигающая определенные территориальные претензии, одновременно выдвигает и их оправдания, по возможности максимально убедительные.
Возможные территориальные претензии националистических идеологий, как правило, определяются общими целями любой националистической идеологии:
1.Создание национального государства, в состав которого войдут все территории на которых компактно проживают представители данной нации.
2.Максимальное политическое, военное, экономическое могущество данного государства.
3.Максимальное ослабление конкурирующих государств (наций).
4.Распространение национальной культуры в мире.
Последняя из перечисленных целей - это крайняя форма проявления национального сознания, отраженного в националистической идеологии. Она с трудом поддается рациональному обоснованию. Принятие одной из этих задач в качестве цели реальной политики подразумевает и выдвижение определенных территориальных претензий.
Ниже мы пытаемся найти общие рациональные обоснования возможным (потенциальным) территориальным претензиям в случае возникновения националистических движений со стороны любой восточноевропейской нации. Другими словами, мы намерены измерить потенциальную идеологическую значимость территорий Восточной Европы для всех возможных национализмов. Данный показатель может также служить индикатором относительной степени риска возникновения националистических территориальных претензий для разных частей исследуемой территории. Необходимо подчеркнуть, что мы в наименьшей степени здесь будем интересоваться анализом реально существующих националистических течений и идеологий, претензий и конфликтов, равно как и обсуждать вероятность их появления. Мы намерены выяснить, какие территориальные претензии возможны в принципе. Именно это позволит нам ответить на основной поставленный вопрос - как и где зона контакта цивилизационных целостностей теоретически способна превратиться в реальный политический конфликт.
Иерархия возможных территориальных претензий.
Без обоснования территориальных претензий невозможна эффективная пропаганда националистической идеологии, культивирующей эти претензии, а следовательно, и их реализация. Целью националистической пропаганды является массовая поддержка этой идеологии в среде нации (этноса). Без этой поддержки идеология теряет всякий смысл для ее носителей и пропагандистов. Поэтому стремление овладеть той или иной территорией должно быть более или менее обоснованно, или хотя бы оправдано. Для выявления степени этой обоснованности важны несколько моментов:
1.Чем далее в прошлое отдалена связь нации (этноса) с данной территорией в прошлое, тем обоснованность претензий меньше.
2.Чем больше площадь "желаемой" территории, тем обоснованность также меньше.
Если говорить о конкретных обоснованиях территориальных претензий, то можно выделить три группы обоснований. Условно назовем их "этнические", "державные" и "стратегические":
1."Этнические":
- районы компактного расселения представителей данного этноса (нации) в настоящее время;
- территория заселенная данным этносом (нацией) в прошлом;
- территория, которую занимали предки данного этноса (нации);
-территория, занятая этносами близкими данному по языку культуре, вероисповеданию.
2."Державные":
- территория входившая в состав национального государства данной нации (этноса) в 20 в.;
- территория входившая в состав национального государства данной нации (этноса) начиная с момента появления достоверных исторических свидетельств;
- территория не в
ходившая в состав национального государства данного этноса, но находившаяся под определенным контролем с его стороны ( например вассалы);
- территория входившая в состав государства, которое нельзя назвать национальным, но составной частью правящей элиты которого были представители данного этноса.
3."Стратегические":
- территория неоднократно оккупируемая национальным государством данной нации (этноса);
- территория, установление контроля над которой неоднократно ставилось целью внешней политики национального государства данной нации (например проливы Босфор и Дарданелы для России).
Учитывая субъективность национализма, в т.ч. и в вопросе о контроле над территорией, построить градацию возможных территориальных претензий по их силе в рамках какой-либо одной группы обоснований представляется невозможным. Предпочтительной выглядит комбинация наиболее часто употребляемых обоснований. Здесь возможны несколько вариантов градаций, и предлагаемая ниже схема - лишь один из вариантов, который представляется нам наиболее логичной. Для конкретных целей данной работы были выбраны следующие конкретные критерии оценки большей или меньшей обоснований возможных претензий:
1. Территория компактного расселения данной нации (этноса) в 20 веке, не входящая в состав ныне существующего национального государства.
2. Территории входившие в состав национального государства в 20 веке и не входящие в него сейчас. К ним не относятся территории, оккупированные данным национальным государством и оставленные им в течении войны с другим(-и) государственным образованием.
3. Территории, когда-либо входившие в состав национального государства данной нации (этноса) и не входящие сейчас.
4а. Территории, не входившие в состав национального государства, но над которыми осуществлялся определенный контроль в прошлом.
б. Территория, заселенная ранее этносом-предком или входившая в состав его государственного образования.
в. Территория компактного расселения этносов, близких по языку, культуре, вероисповеданию.
г. Неоднократно оккупируемые национальным государством данного этноса территории.
д. Территории, установление контроля над которыми являлось целью внешней политики национального государства данного этноса в разное время.
Следующим шагом нашего исследования является построение электронной карты, на которую мы намерены нанести все территории, которые, согласно описанным выше критериям, подвержены возникновению возможных националистических территориальных претензий со стороны всех возможных национализмов. Перекрытия зон возможных претензий различных национализмов способны отразить, с одной стороны, территории максимально подверженные опасности территориального конфликта, а с другой, - зоны максимального историко-этнического политического противостояния. Именно среди таких зон и лежит возможная граница между Востоком и Западом. Для создания данной карты необходима инструментализация выделенных критериев, поэтому мы договариваемся о следующем.
При отображении возможных территориальных претензий на карте, в соответствии с описанными критериями определения большей или меньшей "желаемости" той или иной территории, более обоснованные притязания поглощают менее обоснованные. Приведенным выше критериям оценки силы притязаний (обоснованности притязаний) соответствует следующая 4-х бальная шкала:
- критерию 1 соответствуют 4 балла;
- критерию 2 соответствует 3 балла;
- критерию 3 соответствует 2 балла;
- любому из критериев под номером 4 соответствует 1 балл. При совпадении нескольких критериев под этим номером (а., б. и т.д.) количество баллов не увеличивается.
Возможные территориальные претензии в Восточной Европе.
Прежде чем определить районы большей или меньшей напряженности возможных территориальных претензий в Восточной Европе, необходимо выявить субъекты этих претензий и сами претензии, возможные со стороны этих субъектов. Как было определено ранее, субъектами возможных территориальных претензий являются нации - этносы, ассоциирующие себя с какой-либо территорией и имеющие четко выраженные политические требования, в том числе и по отношению к территории. В данном случае, под политическими требованиями понимается стремление к созданию суверенного национального государства, к усилению его политического, экономического и военного могущества. Для каждой нации необходимо определить территории, стремление к контролю над которыми могло бы возникнуть в рамках их национализмов. Какие это территории и насколько обоснованными может быть стремление их контролировать, будет определяться на основе приведенных выше критериев и 4-х бальной шкалы.
В качестве субъектов претензий выбраны нации, имеющие свои государственные суверенные образования, как в значительной мере реализовавшие свои политические требования, а также нации их не имеющие, но стремящиеся к этому, в среде которых нами замечены активные массовые действия в этом направлении . К таким субъектам и зонам возможных националистических территориальных претензий отнесены: 1. Австрийцы и немцы, 2. Албанцы, 3. Болгары, 4. Боснийцы, 5. Венгры, 6. Греки, 7. Датчане, 8. Итальянцы, 9. Латыши, 10. Литовцы, 11. Македонцы, 12. Норвежцы, 13. Поляки, 14. Русины, 15. Румыны и молдаване, 16. Русские и белорусы, 17. Сербы, 18. Словаки, 19. Словенцы, 20. Крымские татары, 21. Казанские татары, 22. Турки, 23. Украинцы, 24. Финны и карелы, 25. Хорваты, 26. Чехи, 27. Шведы, 28. Эстонцы.
Определив границы возможных территориальных претензий для всех выделенных субъектов, наносим их на карту . Каждой из перечисленных выше наций соответствует слой информации в геоинформационной системе (ГИС) о возможных националистических территориальных претензиях. В качестве примеров какого рода слоев приводим картосхемы 1-3. После этого производим наложение картографических слоев для всех наций. В результате исследуемая территория оказывается разбитой на 388 участка, границами которых являются границы возможных претензий, пересекающиеся друг с другом. На каждом участке мы суммируем баллы, которые присваиваются ему в соответствии с иерархией возможных претензий заинтересованных в этом участке субъектов. Получив эти суммы, то есть определив индексы напряженности возможных территориальных претензий на каждом участке, производим группировку этих участков сообразно величине индексов. Суммы, или индексы напряженности возможных территориальных претензий, колеблются от 0 (районы Северного Урала, например) до 24 (в Карпатах). Картосхема 4 представляет все 388 участка, окрашенные с интенсивностью, соответствующей величине индексов суммарной напряженности возможных националистических территориальных претензий.
Граница между Востоком и Западом?
Из представленной картосхемы (картосхема 4) очевидно, что почти вся территория Восточной Европы подвержена опасности возможных если не территориальных претензий, то пропагандистского использования со стороны потенциальных националистических идеологий. Общий взгляд на итоговую картосхему демонстрирует существование своего рода «горного хребта» максимальной напряженности возможных националистических территориальных претензий, протянувшегося от Балтики и разделяющегося на юге на две полосы, идущие к Адриатике и Черному морю. По обе стороны от него напряженность возможных националистических территориальных претензий существенно снижается. Чему в реальности соответствует этот «хребет»?
Исходя из методики нашего исследования, можно с большой долей уверенности утверждать два факта. Во-первых, эта зона максимально подвержена опасности появления националистических территориально-политических конфликтов. Во-вторых, она соответствует зонам максимальной интенсивности этно-политических противостояний в прошлом и настоящем.
Таким образом, наш главный вывод таков: наша итоговая карта, видимо, указывают на то, что можно считать исторической пограничной зоной между Востоком и Западом. Эта зона отнюдь не является лишь историко-географической - она реально способна транслироваться в современную европейскую политику, внося свои существенные коррективы в планы создания единой Европы и безконфликтного мира.
При взгляде на карту можно заметить, что участки территории с максимальной напряженностью, их можно определить как узлы напряженности, в мире реальной политики являются объектами пристального внимания. Это районы особой политической напряженности, вплоть до вооруженных столкновений: Приднестровье, территория бывшей СФРЮ. На основе карты можно попытаться спрогнозировать районы возможного ужесточения политических конфликтов, вплоть до перехода их в стадию вооруженных столкновений. К ним можно отнести Македонию, Закарпатье, Буковину.
Помимо узлов напряженности можно выделить и обратное явление, которое можно определить как ядра сопротивления претензиям. Это участки с более низкой напряженностью, чем окружающая их территория. Выделяются ядра, которые можно условно назвать: "германское", "скандинавское", "польское", "чешское", "венгерское", "черногорско-сербское", "румынское", "греческое", "болгарское", "литовское", "эстонское", "русское", "южно-украинское" и "албанское". Причинами существования этих ядер могут быть:
1) это место сосредоточения сил сопротивления установлению контроля извне; 2) трудности для установления контроля созданные физико-географическими условиями на данных участках территории; 3) их меньшая политическая ценность по сравнению с другими участками территории (имея в виду, что рассматривался промежуток времени с 9 по 20 век).
В данном случае, наиболее действенной представляется первая причина. Большую часть выделенных ядер сопротивления претензиям можно считать центрами консолидации некоторых из выделенных нами наций.
Заключение
Нет сомнения в том, что национализм в различных формах активно влияет на изменение границ в Восточной Европе и других частях бывшего «Восточного Блока». Во многих случаях Мировое Сообщество оказывается не готовым адекватно реагировать на возникающие националистические территориальные претензии и конфликты. Перед лицом драматических событий, сопровождающих некоторые современные националистические территориальные конфликты, мы должны найти инструменты предсказания и предупреждения возникновения новых.
В данной работе мы попытались найти общие рациональные обоснования возможным (потенциальным) территориальным претензиям в случае возникновения националистических движений со стороны любой восточноевропейской нации. Другими словами, мы предложили методику для измерения потенциальной идеологической значимости территорий Восточной Европы для всех возможных национализмов. Данный показатель может также служить индикатором относительной степени риска возникновения националистических территориальных претензий для разных частей исследуемой территории. Необходимо еще раз подчеркнуть, что мы в наименьшей степени здесь интересовались анализом реально существующих националистических течений и идеологий, претензий и конфликтов. Отнюдь не случайно полоса наибольшего риска обнаруживается именно в зоне исторического контакта двух цивилизационных целостностей, именуемых Восток и Запад.
Мы отдаем себе отчет в серьезной доле субъективизма, использованной нами при выработке методики и возможной ограниченности доступного нам историко-географического материала. Мы, тем не менее, хотим отметить два факта.
В большой мере подвержена субъективности та часть работы, что касается определения иерархии возможных претензий и выбора критериев отнесения конкретных участков территории к той или иной ступени этой иерархии. Однако, при выборе любой другой иерархии и критериев избавиться от этой субъективности будет, по-видимому, невозможно. Результат в этом случае не будет значительно отличаться от нашего.
Возможная ограниченность исторического материала компенсируется абсолютной прозрачностью и простотой предложенной методики. Любой исследователь легко может дополнить или распространить предложенный материал.
Мы бы считали свою задачу выполненной, если бы предложенная нам методика помогла в деле прогнозирования и предупреждения возникновения очагов напряженности на формирующейся новой политической карте Европы.
Приложения
Литература
1. Аксенов К.Э. "Пространство и политика. Концептуальные подходы к изучению особой предметной области", Региональная политика №5, 1993.
2 Атлас дунайских стран (этнографический). Вена, 1989.
3. Атлас истории древнего мира. М. 1946.
4. Атлас истории средних веков. М. 1961.
5. Атлас мира физико-географический. М. 1964.
6. Атлас морской ч. 1, 2, 3.
7. Атлас новой истории, ч.1. М. 1954.
8. Атлас народов мира. М. 1964
9. Атлас общегеографический и исторический Бергхауса. Германия, 1892.
10. Атлас учебный Российской Империи. 1861.
11. Бернадский С. "Западная Украина - еще одна горячая точка". "Час пик" №55, 1995.
12. Гумилев Л.Н. "Этногенез и биосфера земли". Л. 1994.
13. Данилевский Н.Я. "Россия и Европа". М. 1991.
14. Зимичев А.М. "Психология политической борьбы". СПб. 1993.
15. Карта древних мест жительства финно-угорского населения. СПб. 18.. .
16. Карта движения германских племен на восток. 18.. .
17. Мечты немцев о будущей Европе (оригинал карты издан в Берлине). 191. .
18. "Новое время", 1993: 12, 21, 36; 1994: 12, 33.
19. Россия: Опыт национально-государственной идеологии. Под ред. В. Ильина. М. 1994.
20. Учебный исторический атлас. Берлин, 1937.
21. Ширяев Е.Е. Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах. Минск, 1991.
22. Ширяев Е.Е. История Приднестровья в картах. М., 1993.
23. Этнографическая карта Европы по новейшим данным. М. 1911.
24. Anderson J. ‘Nationalism and Geography’ in J. Anderson (ed.) The Rise of a Modern State. Wheatsheaf: Brighton, 1986, p.117.
25. Atlas geograficzni i historyсzni. Lwow-Warszawa, 1936.
26. Atlas till historen. Stokkolm, 1958.
27. Atlas ceskoslovenskych dejin. Praha - Bratislava, 1970.
28. Atlas of the grek world. Oxford, 1980.
29. Atlas historigue. Paris, 1984.
30. Atlas zur Geschichte 1,2. Leipzig, 1973.
31. Български военен атлас. София, 1979.
32. Carte ethnographigue de L'Europe centrale. Paris - London, 1938.
33. Glassner, M., de Blij, H., Systematic Political Geography, John Willey & Sons, New York, 1989, p.4033. Suomen historian kartasto. Helsinki, 1959.
34. Gotlieb, G. Nation Against State, Council of Foreign Relations Press, New York, 1993, p. xii
35. Hobsbaum, E. H. Nations and Nationalism Since 1780, Cambridge University Press, Cambridge, 1992, p.5.
36. Smith, A. D. The Ethnic Origins of Nations. Blackwell, Oxford, 1986
37. Taylor, P. Political Geography, Longman Scientific & Technical, New York, 1989, pp.170-173
38. Tоrtenelmi atlasz. Budapest, 1963.
39. Ukraine: a historical atlas. Toronto, 1985.