господин как приказал именовать себя Диоклетиан

Работа добавлена на сайт samzan.net:

40. Реформы Диоклетиана и их значение

К концу III в. разные слои господствующего класса Римской империи, напуганные экономическим кризисом и вторжениями варваров, временно сплачиваются вокруг императорской власти. В такой обстановке к власти пришел Диоклетиан, иллириец по происхождению, выдвинутый армией.

Диоклетиан (284—305) создал новую форму правления — доминат. Ее название происходит от слова dominus—«господин», как приказал именовать себя Диоклетиан. Фактически уже с начала III в. принципат сменился военной монархией, но формально считалось, что он сохраняется. Диоклетиан покончил с ним. Императорская власть обожествлялась и приобрела откровенно монархический характер. При дворе был введен пышный и сложный церемониал по примеру персидского царского двора. Это до некоторой степени ограждало императоров от покушений, столь частых в III в. Все граждане Империи считались подданными императора.

Поскольку события III в. показали, что одному правителю невозможно охватить своим надзором всю Империю, была создана тетрархия, т. е. четверовластие. Диоклетиан разделил Римскую империю для удобства управления на две части — западную и восточную. Себе он взял восточную половину и сделал своей резиденцией г. Никомедию на северо-западном побережье Малой Азии, а своему соправителю Максимиану поручил управлять западной половиной Империи с резиденцией в Медиолане (Милан) в Северпой Италии. Диоклетиан и Максимиан приняли титулы августов. Каждый август получил себе помощника-заместителя, который стал называться цезарем. Цезарем Диоклетиана стал Галерий, ставка которого находилась на Дунае. Цезарем Максимиана стал Констанций Хлор, ставка которого располагалась на среднем Рейне. Августы женили цезарей на своих дочерях и обязались через 20 лет возвести цезарей в сан августов и удалиться в частную жизнь. В спорных вопросах решающее слово принадлежало Диоклетиану как старшему августу, Предлагалось, что тетрархия обеспечит централизацию власти $ в то же время оперативность управления.

В 296 г. было отменено существовавшее со времени Августа отдельное управление Египтом, считавшимся личным поместьем императора, и Египет был включен в общую административную систему.

В 297 г. вся Империя была разделена на 12 диоцезов, которые, в свою очередь, делились на провинции, причем число провинций достигло 101. Размеры провинций уменьшились по сравнению с прежними, что ослабляло наместников, но в то же время увеличивало число чиновников, так как каждый наместник имел свой бюрократический аппарат. Важнейшей функцией наместников стал сбор налогов.

Диоклетиан начал военную реформу. В связи с нехваткой наемников-добровольцев из римских граждан он обязал крупных землевладельцев поставлять рекрутов из числа обитателей их поместий. Служили в армии и поселенные на римской территории варвары-наемники, которые назывались limitanei, gentiles, laeti. Кроме того, па военную службу все чаще принимались целые отряды варваров, так пазываемых федератов. В связи с упадком в Империи товарно-денежных отпошепий армия, а также чиновники были в значительной степени переведены на натуральное довольствие.

Увеличение армии и бюрократического аппарата, содержание пышного императорского двора и раздачи городскому люмпен-пролетариату требовали больших средств. Они всегда выкачивались государством из трудящегося населения в виде налогов, пошлин и чрезвычайных поборов в денежной и натуральной форме. Для ранней Империи было характерно многообразие па-логов, причем большую роль играли косвенные налоги, т. е. скрытые, включавшиеся в цену товаров, государство же изымало эти средства у купцов в виде торговых пошлин. Прямые налоги, например поземельный, существовали и в ранней Империи, но их удельный вес в общей сумме государственных доходов был сравнительно невелик.

С упадком торговли, с обесцениванием денег косвенные налоги теряют свое значение. На первое место выдвигаются прямые налоги — поземельный и подушный. Была проведена перепись населения Империи, и все, за исключением жителей города Рима и приписанной к нему округи, были обложены прямыми налогами: сельское население — поземельно-подушным; горожане, не имевшие земельных владений,— подушным.

Основой податной системы, созданной Диоклетианом и его преемником Константином, стала собиравшаяся ранее нерегулярно подать, которая теперь взималась преимущественна в натуральной форме. При ее исчислении учитывалось количество и качество земли, производимая продукция, близость к торговым путям. Такая единица измерения налога называлась jugum («упряжка»). Учитывалась при налогообложении и рабочая сила: рабочая сила раба приравнивалась к рабочей силе свободного, рабочая сила двух женщин — к рабочей силе одного мужчины. Рабочую силу человека называли caput («голова, человек»). Налоговая система в целом носила название jugatio-capitatio. Налогообложение пересматривалось сначала через каждые пять, потом через каждые пятнадцать лет. Наряду с анноной существовали и налоги в денежной форме; ими облагались сенаторы, купцы и городские ремесленники.

За поступление налогов с городов и городских земель отвечали городские советы — курии. Это привело к тому, что муниципии превратились из организаций свободных граждан в органы эксплуатации их государством. Сельские общины попали в подобное положение еще раньше. Близился конец древности с присущими ей общинами свободных граждан. За поступление налогов с сельского населения, проживавшего на экзимированных территориях, отвечали земельные магнаты, что вело к усилению зависимости от них крестьян.

Поскольку предполагалось, что рост цен вызван лишь спекуляцией, в 301 г. был издан эдикт о ценах, установивший максимальные цены на тысячу товаров, на транспортные перевозки и максимум наемной заработной платы. Цены и оплата труда были приняты такие, какие действовали к этому времени в восточной части Империи, менее затронутой экономическим кризисом. Нарушение эдикта грозило смертной казнью, но, несмотря на это, он вскоре перестал действовать.

При Диоклетиане было подавлено восстание багаудов в Галлии, происходившее в 283—285 гг. Это было крестьянское восстание, вызванное разорением народных масс варварскими вторжениями, междоусобицами магнатов и претендентов на императорскую власть, злоупотреблениями чиновников. Сельские плебеи и колоны поднялись на вооруженную борьбу против крупных землевладельцев и имперских властей. Они провозгласили своих вождей Аманда и Элиаиа императорами, что свидетельствует о д с пытке восставших отложиться от Империи. Не исключено, что к восставшим присоединялись и рабы. По сообщению источников, багауды опустошали поля и нападали на многие города, но ни одного из них, по-видимому, не взяли. Очевидно, они не пользовались поддержкой в городах. Диоклетиан был вынужден послать против багаудов войска под командованием своего соправителя Максимиана. После подавления этого восстания багаудов о них нет известий до начала V в., когда «борцы» (как толкуют слово багауды) вновь заявят о себе не только в Галлии, но и в Испании, причем их движение примет более широкие размеры.

В период правления Диоклетиана была возвращена под власть Рима Британия; отражены нападения германцев, вторгавшихся в Галлию; пленных варваров обращали в рабство или селили на императорских и сенаторских землях в качестве колонов. Вопрос о судьбе пленных варваров относится к числу дискуссионных: по решению одних ученых, преобладало обращение их в рабов, по млению других — обращение в колонов.

После 20 лет правления Диоклетиан отказался от власти и, заставив Максимиана поступить так же, удалился на покой. Между его преемниками началась борьба за единоличную власть.

37. первая  пуническая война

Первая Пуническая война

Столкновение между двумя недавними союзниками — Римом и Карфагеном — было неизбежным. Оно было обусловлено агрессивной, захватнической политикой обоих государств. Подчинив себе всю Италию и превратившись таким образом в одно из крупнейших государств Западного Средиземноморья, Рим совершенно последовательно направил свои агрессивные устремления в сторону Сицилии — богатого и плодородного острова, который, по словам одного римского историка, представлял собой завидную добычу, находившуюся под рукой и как бы случайно оторванную от материка. Карфагеняне менее всего склонны были уступить римлянам господствующее положение на этом острове, которое было ими достигнуто ценой столь больших потерь и усилий в результате длительной и напряжённой борьбы с сицилийскими греками.

Конфликт, послуживший началом так называемой первой Пунической войны (римляне называли карфагенян пунийцами, отсюда и название войн—Пунические), произошёл в 264 г. до н. э. из-за сицилийского города Мессаны, захваченного мамертинцами — бывшими наёмниками сиракузского тирана Агафокла. В 264 г. новый правитель Сиракуз — Гиерон II, желая вернуть город, начал военные действия против мамертинцев, которые обратились за помощью одновременно к Риму и Карфагену. Между прибывшими в Сицилию римскими и карфагенскими войсками произошло столкновение, что и послужило поводом к войне.

Военные действия в Сицилии в начальный период войны развивались для римлян довольно успешно. Сиракузский тиран Гиерон перешёл на их сторону. В 262 г. при его поддержке римляне после полугодовой осады овладели одним из крупнейших городов Сицилии, находившимся в руках карфагенян,— Акрагантом. Это был серьёзный успех, но уже тогда римлянам стало ясно, что дальнейшая борьба с Карфагеном не может ограничиться действиями войск на суше и что необходимо создать свой собственный флот. Без выполнения этого условия все успехи римлян в сухопутной войне в значительной мере парализовались ответными действиями карфагенского флота, блоки, решавшего берега Сицилии и Южной Италии.

Это был поворотный момент в ходе войны и, в известной степени, в истории Римской республики. Аграрная страна, сильная своей крестьянской армией, должна была стать морской державой или отказаться от своих притязаний на руководящее положение в Западном Средиземноморье. С большим напряжением сил и при помощи греческих инструкторов римлянам удалось в чрезвычайно короткий срок создать флот из 120 больших военных кораблей. Плохо ещё владея техникой морского боя, римляне ввели остроумное техническое приспособление, которое обеспечило им в дальнейшем перевес в морских сражениях. Это были так называемые «вороны» — абордажные мостики, снабжённые острым крюком. При сближении с вражеским кораблём мостик перекидывался на его палубу, корабль лишался возможности маневрировать, и римские легионеры, перебежав по мостику, могли вступить в бой на палубе вражеского корабля в более привычной для себя обстановке, т. е. как на суше..

Уже в 260 г. молодой римский флот одержал свою первую победу при Липарских островах. В честь этой победы в Риме была воздвигнута мраморная колонна, украшенная носами захваченных карфагенских кораблей (ростральная колонна) . Сохранился отрывок надписи с этой колонны, где перечисляется количество взятых и уничтоженных неприятельских кораблей. Окрылённые этими успехами, римляне в 256 г. предприняли экспедицию в Африку, чтобы овладеть самим Карфагеном. Сначала дела их шли блестяще. Консул Регул, командовавший римской армией, нанёс карфагенским войскам ряд поражений и занял несколько городов. Дело дошло до того, что карфагеняне вынуждены были просить мира. Однако Регул, твёрдо уверенный в своей победе, не только выдвинул неприемлемые условия мира, но и отпустил часть своего войска домой, в Италию. Карфагеняне воспользовались этим и при помощи греческих наёмников сумели нанести римской армии сокрушительное поражение. Консул Регул был взят в плен, а римский флот с остатками разбитой армии попал на обратном пути в сильный шторм и почти целиком погиб.

Неудача африканской экспедиции затянула войну. Военные действия опять сосредоточились на территории Сицилии и шли с переменным успехом. В 251 г. римляне одержали крупную победу под Панормом, после которой карфагенянам пришлось очистить почти всю Сицилию. Но вскоре командование карфагенскими войсками в Сицилии перешло в руки талантливого полководца Гамилъкара Барки, который, опираясь на прибрежные города, оставшиеся под властью карфагенян, и на превосходство карфагенского флота, сумел оказать римлянам долголетнее активное противодействие. Снова судьба войны решалась на море: римлянам снова пришлось создавать сильный флот, и в 241 г. этот вновь созданный флот одержал победу над карфагенянами при Эгатских островах (у западного побережья Сицилии).

Карфаген, истощённый 23-летней войной, вынужден был просить мира. Так как силы римлян тоже были почти исчерпаны, то римский сенат охотно пошёл на заключение мира. По мирному договору 241 г. карфагеняне уплачивали Риму крупную контрибуцию и уступали Сицилию, которая, таким образом, стала, за исключением территории, оставленной за Гиероном, первым внеиталийским владением Рима — первой римской провинцией. Вскоре римляне, пользуясь ослаблением своего противника и тем, что в Карфагене вспыхнуло восстание наёмников и рабов, вопреки условиям мирного договора захватили также Корсику и Сардинию.

Первая Пуническая война кончилась победой Рима, но основной вопрос — вопрос о политическом и экономическом господстве в Западном Средиземноморье остался нерешённым. Военно-политическое значение, а тем более экономическая мощь Карфагена отнюдь не были сломлены, соперничество двух крупнейших государств Западного Средиземноморья не прекратилось. При таких обстоятельствах новое военное столкновение было неизбежно.

Последствия первой Пунической войны для Рима

Экономические и политические последствия первой Пунической войны были для Рима весьма существенны. В результате войны в римском обществе произошли значительные перемены. Росло рабовладельческое хозяйство Рима, чему содействовал приток рабов-военнопленных, развивалась торговля, значительно расширилось денежное обращение. Победа над Карфагеном укрепила положение римского нобилитета, но наряду с ним выдвинулись и торгово-денежные круги римского рабовладельческого общества — так называемые всадники, — вскоре выступившие с самостоятельными политическими требованиями. В тяжёлом положении после войны оказалось римское крестьянство. Людские потери, материальные расходы легли в основном на сельское население. Колонизационные мероприятия, способные несколько ослабить остроту аграрного вопроса, в годы войны проводиться не могли. После войны переселение в разорённую войной Сицилию было не под силу крестьянам, и этой вновь завоёванной территорией воспользовался преимущественно нобилитет. Развитие классовой борьбы в Риме после первой Пунической войны приводит, с одной стороны, к новым политическим выступлениям плебса, к дальнейшей демократизации государственного аппарата и к росту удельного веса всадников в политической жизни — с другой.

Очевидно, ещё в 241 г. в Риме была проведена реформа центуриатного устройства. Теперь каждый имущественный класс выставлял 70 центурий, по две на каждую из 35 триб. При таком распределении центурий привилегии первого класса, существовавшие со времён реформы Сервия Туллия, уничтожались, и исход голосования теперь решался суммой голосов уже не одного, а трёх имущественных разрядов.

В 232 г. до н. э. народный трибун Гай Фламиний, идя навстречу интересам сельского большинства комиций, выступил с предложением вывести колонии в плодородную, удобную для крестьянских переселенцев область, граничащую с Цизальпинской Галлией. Несмотря на противодействие сената, предложение Фламиния прошло в народном собрании. Была создана специальная аграрная комиссия из трёх человек во главе с самим Фламинием, приступившая к организации колоний. Однако эта политика привела к войне с галлами, которые вторглись в Северную Этрурию (225г.). Римлянам удалось разгромить галльское войско и занять область галльских племён бойев и инсубров.

Фламиний выражал интересы не только римского крестьянства, но и усиливавшихся торгово-денежных кругов городского населения — всадников. Именно в их интересах (при поддержке Фламиния) был проведён в 220 г. народным трибуном Клавдием закон, запрещавший сенаторам и их сыновьям владеть крупными торговыми судами и ограничивавший тем самым торговые операции нобилитета. Нобили оказались вынужденными вкладывать свои средства только в сельское хозяйство, тогда как торговля и денежные операции становились сферой деятельности всадников. Бесспорно, что растущая экономическая мощь и политическая активность всадничества сыграли важную роль в подготовке нового военного столкновения с Карфагеном.

38. вторая пуническая война

Вторая Пуническая война началась в 218 г. до н. э. Полководцем карфагенской армии былГаннибал Барка (сын Гамилькара, карфагенского полководца последних лет Первой Пунической войны) — один из самых хитрых военачальников за всю мировую историю. Когда-то пред смертным ложем отца он поклялся, что не угомонится, пока не уничтожит Рим. Ганнибал благоразумно решил, что если он попытается десантироваться в Италию с моря, то до Рима не дойдёт ни один карфагенский солдат. Он отправился в Испанию, к тому времени завоёванную Карфагеном.

Укрепив там свои тылы, Ганнибал в марте 218 г. вышел из Нового Карфагена (совр. Картахена) во главе войска из 90 тысяч пехотинцев, 12 тысяч конников и 37 слонов. По ходу дела Ганнибал подчинил Карфагену племена, жившие севернее реки Ибер, но это обошлось ему в 20 тысяч человек. Перед переходом через Пиренеи он оставил на завоёванных землях 11 тысяч солдат полководца Ганнона. Длительные марши вкупе с переходом через горы несколько уменьшили численность карфагенского войска: в Галлию прибыла 50 тысяч пехоты, 8 тысяч кавалерии и около 40 слонов Хорошая предварительная разведка позволила карфагенянам быстро продвинуться до Альп, благо, что римский консул Публий Сципион уклонился от сражения, отправив большую часть войск в Испанию под командованием своего брата Гнея.

Ганнибал мог пройти в Италию либо через горы, либо по побережью (как Сципион), но он предпочёл неожиданный для противника переход через Альпы. Безусловно, он понимал, что подобные действия принесут ему большие потери, но Ганнибал рассчитывал, что итальянские народности, находившиеся под властью Рима, поднимут восстание и пополнят ряды его армии. За 15 дней пятидесятитысячная армия переправилась через Альпы, потеряв 36 тысяч человек (больше половины!), из начинавших переход 38 слонов выжило только 12. Ганнибал оказался в Италии, где к нему примкнуло множество галлов.

О том, как выманить противника

Первое значительное сражение произошло в декабре 218 г. на берегах реки Требии. Под начальством консула Семпрония Лонга было 32 тысячи пехоты и 4 тысячи конников, у Ганнибыла было меньше пехоты, но он в два раза превосходил противника в численности конницы. Он отлично понимал, что его истощённые тяжёлым переходом войска с не самым лучшим снаряжением не способны противостоять сытым и великолепно подготовленным легионерам во фронтальной атаке, нужно было действовать хитростью…

Ганнибал с искусством, достойным древнегреческих полководцев, выбрал место будущей битвы — поле, окружённое с трёх сторон лесами, а с другой примыкавшая к реке Требии. Римляне и карфагеняне находились на разных сторонах реки, поэтому Ганнибал смог скрытно разместить свою конницу в лесах, примыкавших к реке. Пехота и слоны построились напротив реки. Отдельный отряд нумидийских конников переправился вброд на сторону римлян, чем вызвал необычайное возбуждение в стане легионеров: по приказу Семпрония Лонга вся римская армия, не позавтракав, дружно начала преследовать нумидийцев и последовала за ними на другую сторону реки. Переправившись через Требию, римляне увидели остальных карфагенян, построились и, без какого-либо сопротивления со стороны врагов, пошли в наступление, будучи голодными и замёрзшими после перехода через ледяную реку. Римский консул сам помог Ганнибалу в победе, лишив своих солдат преимущества в запасе сил и моральном состоянии…

Как и у Александра Македонского, конница играла главную роль в плане Ганнибала: она должна была ударить в тот момент, когда римляне подошли бы вплотную к карфагенской пехоте, и им было бы не до тылов. Если бы кавалерия ударила слишком рано, то была бы уничтожена до начала схватки пехотинцев, опытными триариями шедшими в тылу римской колонны, если бы ударила слишком поздно — от пехоты Ганнибала не осталось бы и следа. Надо отдать должное конникам — они добросовестно выполнили поручение и захлопнули ловушку, когда римляне готовились нанести свой удар. Неплохо «поработали» и карфагенские слоны, внёсшие сумятицу в плотные ряды римских легионеров. Доселе неизвестные римлянам животные безжалостно давили врагов, подкидывали их вверх и просто пугали своим запахом. Это было сокрушительное поражение беспечных римлян, получивших мощный удар в тыл. Выжили только те легионеры, которые смогли пробиться сквозь ряды карфагенян и убежать: примерно 10 тысяч легионеров, карфагеняне потеряли около 5 тысяч человек.

Разведка — святая вещь

Однако, после победы Ганнибал не решился сразу атаковать Рим и развернул лагерь в долине реки По, давая возможность солдатам отдохнуть и пытаясь набрать союзников. Каково же было его разочарование, когда к его армии присоединились только галлы, остальные же народности не решались, открыто восстать против Рима. В самом же Вечном городе по традиции 15 марта выбрали новых консулов и отправили их перекрыть Ганнибалу дорогу на юг. Гай Фламиний с 40 тысячами воинов стоял у Арретии (совр. Ареццо), Гней Сервилий обосновался около Арминии (совр. Римини) с 20 тысячами легионеров.

В марте 217 г., избегая фронтального сражения с римлянами, армия Ганнибала совершила обходной манёвр через заснеженные Аппенинские горы и болота, образовавшиеся в результате паводков. Во время перехода Ганнибал в результате инфекционного заболевания потерял зрение на один глаз, но в следующие два года это нисколько не отразилось на его способности к командованию…

Гай Фламиний буквально летел в Рим, нисколько не заботясь о разведке, и не имел представления о положении вражеской армии. Ганнибал же знал, где находится римская армия, лучше самих римлян и подготовил им маленький сюрприз около озера Тразимен. Гай Фламиний должен был пройти через долину, образованную озером с одной стороны и горными склонами с другой. С двух концов долины скрытно расположились пехота и конница, стрелки обосновались на склонах, небольшой отряд карфагенян остался в долине в роли приманки.

Римская армия начала движение ещё до рассвета и в тумане вошла в долину. Никто из Сынов Марса и не догадывался о ловушке, оставшейся позади. Туман постепенно рассеялся и римляне увидели малочисленных противников. Гай Фламиний не стал утруждать себя и войска заумными построениями и приказал начинать атаку, предполагая, что разберётся с «варварами» и так. Так то оно так, но иногда и этак… Кучка противников вдруг превратилась в кучу, неожиданно полетели стрелы, камни и дротики, в тылу материализовался отряд карфагенян… Несмотря на всю свою выучку и дисциплину, легионеры не успели построиться для битвы и дрались бесформенной массой, но дрались ожесточённо — сражение закончилось только через 3 часа. Гай Фламиний и 30 тысяч его солдат были убиты, большая часть остальных легионеров была перебита при попытке вернуться в Рим. Ганнибал потерял всего 1500 человек, в большинстве галлов, не таких тренированных как сами карфагеняне.

Чего ждал Ганнибал?

Ситуация стала принимать угрожающий для Рима оборот, и тогда Сенат пошёл на радикальные меры — Квинт Фабий Максим был избран диктатором, в обязанности которого было вписана статья о защите Римской Республики от вторжения армий Карфагена.

Однако, с этого момента фактически наступает череда обоюдных «любезностей» с обоих сторон, полководцы обеих армий иногда действуют так, словно хотят специально проиграть войну. Ганнибал, вместо того, чтобы пойти на Рим, отправился на юг в поисках хорошего места для базы будущего нападения. Это решение иначе как спорным не назовёшь. С одной стороны Ганнибал был прав: Вечный город имел защитные укрепления, полностью соответствовавшие его статусу столицы сильного государства, карфагеняне же не имели осадного вооружения и могли в лучшем случае взять город измором, что могло продолжаться десяток лет и больше… Осаду осложнили бы и громадные ресурсы живой силы в Риме — сражение под стенами Рима против горожан, не имевших путей для отступления, могло закончиться трагически для завоевателей. Кроме того, Ганнибал, вероятно, рассчитывал на то, что под давлением поражений римских армий провинции перестанут подчиняться столице, снабжать её припасами и солдатами. Но с другой стороны, нельзя же вечно готовиться к наступлению, нужно и город когда-нибудь атаковать! Тем более, что, устроив перерыв в войне, Ганнибал не столько дал отдохнуть своим войскам, сколько дал Риму собраться с силами. Надо отметить, что карфагеняне, старательно проводя антиримскую политику, не трогали италиков, надеясь, что те поднимут восстание против Республики. Наконец, по приказу Ганнибала галлы проходили усиленный курс военной подготовки по римскому образцу — будучи великолепными воинами, они не знали дисциплины и выучки, что ставило в затруднительное положение Ганнибала, привыкшего командовать войсками, понимающими, чего от них хотят, и выполняющих приказы начальников.

Квинт Фабий, безусловно, желал спасти Рим от карфагенской угрозы и получить соответствующие регалии, уважение и вписать своё имя в историю города не просто как очередного политического деятеля (иначе как бы он стал диктатором?). Однако, он не хотел и разделить участь Семпрония Лонга и Гая Фламиния. Он старательно избегал прямого столкновения с Ганнибалом. Правда не совсем понятно, что он мог предложить в замен и как хотел разбить Ганнибала, возможно, он надеялся, что карфагеняне попытаются атаковать сам Вечный город, что разбредутся по стране, устав воевать, или ещё что-то… Подобная нерасторопность не радовала римлян, а продолжение разорения римских земледельцев, чьи поместья разрушались воинами Ганнибала, только усугубляли положения Квинта Фабия, получившего прозвищу Кунктатор, то есть Медлитель. Через некоторое время в правах с ним был уравнен сторонник более решительных действий Марк Мунций Руф. При Геронии чуть не произошло генеральное сражение двух армий, но подоспевший на помощь Мунцию Фабий вынудил Ганнибала отступить. В конце концов в 216 г. новыми консулами были избраны Гай Теренций Варрон и Луций Эмилий Павел.

Каннский позор

Рим больше не мог терпеть Ганнибала, угрожающего самому существованию Республики, поэтому против него были отправлены оба консула — чрезвычайно редкое событие, не привёдшее, однако, к положительному результату… Соответственно важности сражения были сформированы и войска — 8 римских легионов и столько же из провинций. Поскольку в легионе должно было быть 6 000 человек, то в сумме — 96 000 солдат, однако, принято считать, что в реальности было 80 тысяч пехоты и 7 тысяч кавалерии, что тоже немало. У Ганнибала было только 40 тысяч пехотинцев, но зато 10 тысяч всадников.

Битва состоялась не далеко от города Канны, где у римлян были значительные запасы провизии, но карфагеняне имели нахальство захватить этот пункт и забрать всё себе (как тут не вспомнить Александра Македонского, наматывавшего огромные крюки, чтобы прокормить своё войско!), Подоспевшая римская армия разбила невдалеке свой лагерь, готовясь к «битве года». Сторонник решительных действий Теренций Варрон хотел незамедлительно атаковать врага и, понятно, со славой вернуться в Рим; осторожный и рассудительный Эмилий Павел считал позицию невыгодной; Ганнибал, кстати, тоже решил, что эта позиция очень не выгодна римлянам… Консулы командовали армией поочерёдно через день (издержки демократии…), и в «свой» день Варрон, не смотря на протесты Павела, вывел войска на поле битвы. Было 2 августа 216 г. до н. э.

Теренций Варрон не стал утруждать себя заумными построениями и расположил войска по традиции — 3 ряда легионеров, перед ними лёгкая пехота, на флангах — кавалерия. По некоторым сведениям в сражении участвовало 55 тысяч легионеров, 8 тысяч вспомогательных солдат и 6 тысяч конников, ещё 10 тысяч солдат охраняли укреплённый лагерь.

Ганнибал расположил войско так, что с правого фланга оно было защищено рекой. В центре построения стояла галльская и иберийская пехота — самые слабые солдаты в армии Ганнибала. По краям построились фаланги ливийских копьеносцев — проверенных и надёжных бойцов, переживших переход через Альпы. Кавалерия была расположена не симметрично: справа всего 2 тысячи нумидийских всадников, слева же остальные 8 тысяч тяжёлой кавалерии из иберийцев и галлов.

Сражение началось с попытки Варрона нанести удар по неприятельскому лагерю силами 11 тысяч легионеров. Однако, его обходной манёвр не увенчался успехом, тогда полководец решил действовать по-простому — раздавить карфагенян в центре, для чего приказал удвоить количество шеренг в построении, уменьшив расстояние между манипулами. Результатом этого стало то, что он сам упростил Ганнибалу задачу окружения войск.

Проходившее сражение конников, между тем, не принесло римлянам ничего хорошего. Карфагеняне без проблем рассеяли вражескую кавалерию и получили шикарную возможность ударить в тыл римлянам — по триариям, лишив противника резерва. Впрочем, происходившее сражение пехотинцев придало удару конников другой смысл — окружения. Вот как это произошло: при приближении легионеров, центр карфагенской пехоты вытянулся вперёд, образуя серп. Удар римских легионеров, без проблем справился с подобным «препятствием», но, как и задумывалось Ганнибалом, галлы стали отходить, легионеры же последовали за ними, а между тем ливийские копьеносцы оставались на месте… Когда римляне в значительной степени выгнули серп в обратную сторону, ливийцы ударили в открытые фланги римлян, конница же замкнула кольцо с тыла. После этого последовало самое натуральное избиение деморализованных легионеров, сгрудившихся бесформенной кучей и не способных более использовать численное преимущество.

В битве погибло по разным данным от 48 до 60 тысяч римских солдат, были убиты Эмилий Павел, 21 народный трибун и 80 сенаторов, желавших лично участвовать в «победном» походе против главнейшего врага Рима. Ещё 6 тысяч римлян попали в плен, 2 тысячи погибли при попытке штурма лагеря карфагенян, 10 тысяч легионеров прорвали окружение и бежали с поля боя. Ганнибал потерял всего 5700 солдат, из них 200 конников. Сражение при Каннах стало образцом того, как следует окружать противника, имеющего численное превосходство и бездарное начальство. Это была сокрушительная победа тактического гения Ганнибала, третий раз за менее чем два года хитростью заманившего противника в смертельную ловушку. Казалось бы, теперь открыта дорога на Рим, на главный раздражитель Ганнибала, который он страстно хотел уничтожить…

О хитрости и глупости

Здесь необходимо сделать «лирическое отступление» с выводами на основе трёх великих побед Ганнибала над римлянами. Все три битвы были выиграны в результате окружения противника, дважды окружения совершала конница. При этом, надо заметить, римские военачальники проповедовали тактику использования тяжёлой пехоты, как основной составляющей армии; конница, лучники и стрелки составляли лишь незначительную часть римских легионов и не могли успешно выполнять свои задачи, в отличие от других организованных армий мира. Например, в битве при Каннах римская конница не смогла защитить пехоту от убийственной атаки карфагенян. Впрочем, конница против конницы — не самая лучшая затея, конница блистала во всей красе при нанесении мощного удара в тыл или фланги, а также при преследовании противника.

Главным оружием против кавалерии оставалось копьё, позволявшее держать всадника на расстоянии, однако, было необходимо держать плотный строй, что было очень нелегко, поэтому копейщики были не распространены в римской армии. Этому способствовало и то, что копьё — дешёвое оружие, распространённое среди ополченцев и незнатных варваров, римские аристократы, составлявшие тяжёлую пехоту, могли позволить себе меч, а после перехода на профессиональную основу вооружение только улучшилось. И только в период заката империи обмундирование стало удешевляться. В общем, на мой взгляд, в битве при Каннах римлянам не хватило бедняков с копьями, чтобы прикрыть тыл от конницы Ганнибала.

Радикальные меры

…Однако Ганнибал опять не решился осадить Рим, возможно, он опасался, что тогда «под ружьё» встанут все римские граждане, и его растянутая при окружении армия будет разбита по частям вокруг громадного города. Тем временем в Риме принялись за восстановление своей боеспособности, для этого Сенату пришлось пойти на чрезвычайные меры: забрать в армию всех граждан старше 17 лет, способных носить оружие. Профессия гражданина при этом не учитывалась. Это дало 4 легиона. Ещё 6 тысяч легионеров составили преступники, выпущенные из тюрем. Но куда более беспрецедентным выглядит другой шаг Сената — за счёт казны было выкуплено 8 тысяч молодых и сильных рабов, а для повышения морального состояния им гарантировали личную свободу за службу в армии. Интересно, что даже в критической ситуации в Риме не забыли про правила частной собственности — рабы были именно выкуплены у хозяев, а не конфискованы, в связи с угрозой существованию Республики. Такой порядочности очень не хватает многим людям XXI века (хотя, конечно, вопрос: можно ли считать порядочными людей, торгующих другими людьми, но сенаторы точно не испытывали угрызений совести по этому вопросу).

Между тем владычество Республики над Италией сильно пошатнулось: отделился город Капуя, способный выставить около 40 тысяч солдат, к Ганнибалу присоединились небольшие города в Кампании, Самнии и Лукании; остальные города, потеряв уверенность в Римском могуществе, также начали колебаться. Понимая, что после присоединения южно-итальянских городов, Ганнибал может решиться на осаду Рима, сенаторы пошли на очередные административные реформы: диктатором стал Марк Юний Перу, однако полевой действующей армией должен был командовать Марк Клодий Марцелл. Марцелл незамедлительно отправился на юг Республики во главе двух легионов.

В 215 г. около города Нола состоялось великое событие — войска Марцелла отбили атаку карфагенской армии на город и таким образом одержали победу над солдатами «ужасного и непобедимого» Ганнибала. С военной точки зрения это было незначительное событие, но оно было чрезвычайно важно в отношении морального состояния армии: нелегко выходить драться с противником, которому проиграл три раза подряд, но незначительная победа при должной пропаганде может изменить многое. Тем более, что дела у Ганнибал шли всё хуже: за три года войны огромные потери, три великолепных победы и никаких предпосылок, что конечная цель войны — разрушение Рима — может быть достигнута в ближайшее время; в карфагенской армии становилось всё меньше карфагенян; из-за морского господства Рима подкрепления из Африки пришли с запозданием, и не в том количестве, как хотелось бы Ганнибалу, что объяснялось также тем, что в Карфагене усилилось влияние Ганнона — ярого противника сначала Гамилькара Барки, а затем и его сына. Да и итальянские народы не спешили восставать против Рима, а сражение при Ноле только укрепило их в вере в могущество Вечного города.

В Риме, тем временем, наращивали темпы мобилизации: в 213г. численность армии составила 200 тысяч человек. Половина из этой громадины сторожила Ганнибала в южной Италии, не предпринимая активных действий, не смотря на то, что у Ганнибала было только 40 тысяч солдат, да и среди них было много мобилизованных италиков, равнодушным к карфагено-римским склокам. Однако «дух Канн» витал над римлянам, и они не отдавались во власть ощущению, что теперь то они обязательно разделаются с ненавистным генералом. На том этапе войны вполне достаточны было то, что Ганнибал не представлял существенной угрозы Риму своими манёврами на юге.

Война за пределами Италии

Понимая, что уничтожение врага в Италии, будет проходить намного легче, если лишить его надёжных тылов, римляне начали реализацию комплекса мероприятий по ослаблению карфагенского влияния в Средиземноморье. Братья Сципионы (Публий и Гней) удачно действовали в Испании, заставив врагов отойти за реку Ибер. Нумидийский «царь» Сифакс не без моральной поддержки римских посланцев поднял мятеж против карфагенского владычества, вынудив часть испанских войск под командованием Гасдрубала (брата Ганнибала) вернуться в Африку. Гасдрубал заключил союз с Масиниссой — сыном другого нумидийского «царя» и разбил войска Сифакса.

Драматично проходило завоевание Сицилии Марком Клодием Марцеллом, начавшееся в 214 г. Большая часть городов была подчинена за год, и в 213г. Марцелл, поддерживаемый с моря флотом Аппия Клавдия, начал осаду Сиракуз. Все попытки штурма города оканчивались провалом, чему способствовали и различные машины, создаваемые великим Архимедом. Например, «железные руки» захватывали нос корабля и переворачивали судно. Есть информация, что Архимед, используя большие зеркала или обычные щиты, поджигал римские корабли концентрированным пучком света, так же как лупой можно прожечь бумагу, однако, достоверность этого невозможность подтвердить, как и опровергнуть. Однако в конце лета 212 г. римляне овладели внешней частью Сиракуз благодаря штурму, проведённому в день праздника Артемиды, когда горожане непредусмотрительно увлеклись пиршеством. К концу весны 211 г. войска Марцелла овладели всеми городскими укреплениями. За этот период город был полностью разграблен легионерами, что, впрочем, способствовало ознакомлению римлян с греческой культурой.

«Гибель Карфагена»

В Италии, тем временем, Ганнибал смог захватить город Тарент, но затем ему пришлось помогать Капуе, осаждённой римскими легионами. Там он в 212 г.нанёс консулам Квинту Фульвию Флакху и Аппию Клавдию поражение, а затем разбил при реке Силариде (совр. Селе) 16-тысячное войско претора Центения Пенулия.

В 211 г. Гасдрубал поодиночке разбил армии обоих братьев Сципионов, вернув Карфагену контроль над Испанией южнее реки Ибер. В том же году 60 тысяч римских солдат вновь осаждали Капую, на этот раз подоспевший Ганнибал не смог победить римлян и город всё же пал. После этого в полевых сражениях у Гердонии и Нумистронте карфагеняне дважды праздновали победу над численно превосходящим противником. Причём при Нумистронте римлянами командовал Клодий Марцелл, до этого действовавший довольно успешно. Война шла с переменным успехом, полководцы то выигрывали, то проигрывали друг другу, не закрепляя свой успех. Вот где Ганнибалу аукнулась его нерешительность в 218-216 гг., когда он мог осадить Рим, теперь же подобной возможности у него не было. Не особенно смог помочь Карфагену и Филипп II Македонский, развязавший войну с Римом.

Римский Сенат решил окончательно ликвидировать карфагенскую базу в Испании. Для этого на Пиренеи была отправлена армия из 25 тысяч пехоты и 2500 кавалеристов под командованием сына умершего Публия Сципиона — Публия Корнелия Сципиона, более известного как Сципион Африканский. Молодой полководец (ему было всего 25 лет) смог весной 209 г. захватить Новый Карфаген, оставив Карфагенян без испанской базы и вынудив их бросить значительные силы на возвращение этих территорий.

Между тем в 207 г. в долине реки По появился брат Ганнибала Гасдрубал, в сопровождении 48 тысяч пехотинцев и 8 тысяч кавалеристов и 15 слонов. Ганнибал начал медленное продвижение на север. Римлянам удалось узнать планы братьев, и тогда консул Гай Клавдий Нерон, стороживший Ганнибала, решился на рискованный шаг: с 6 тысячами отборных легионеров и тысячей всадников он совершил марш-бросок для соединения с армией другого консула Марка Ливия Салинатора. За неделю Клавдий Нерон прошёл 400 километров и смог ввести в заблуждение обоих братьев: Ганнибал не заметил уменьшения численности армии противника, поскольку количество сторожевых постов и огней было прежним. Поэтому Ганнибал не решился атаковать врага.

У Гасдрубала же была обратная ситуация: он точно определил, что ему противостоят оба консула, и это привело его к ошибочному выводу, что Клавдий Нерон разбил Ганнибала и поэтому смог присоединиться к Ливию Салинатору. Гасдрубал начал отступление, но предательство его проводников позволило римлянам догнать карфагенян и навязать сражение у реки Метавры. Составлявшие значительную часть армии Гасдрубала галлы оказались ненадёжными союзниками, они были пьяны и не могли сопротивляться легионерам на должном уровне, что сильно увеличило шансы римлян на победу.

Однако начавшееся с утра сражение разворачивалось не так, как хотелось бы римлянам: войска Ливия Салинатора завязли в схватке с карфагенянами и не могли добиться существенного успеха. Но, видимо, консул Нерон предварительно сделал щедрые жертвы Фортуне, и в день битвы она улыбалась ему улыбкой на всё небо: между его легионерами, стоявшими на правом фланге армии, и карфагенянами был непроходимый овраг. В отличие от Гасдрубала Нерон понял, что схватки на этом участке не будет, и с частью солдат совершил обходной маневр, на этот раз, пройдя с тыла войск Салинатора, он ударил во фланг и тыл армии Гасдрубала, приведя вражеских солдат в замешательство. Гасдрубал, пытаясь восстановить порядок в армии, храбро ринулся в гущу схватки, где и погиб, после чего римляне легко разделались с деморализованными карфагенянами и иберийцами. У проигравших погибло 10 тысяч человек, остальные рассеялись, победители потеряли только 2 тысячи солдат.

Клавдий Нерон совершил очередной стремительный манёвр и вернулся сторожить Ганнибала. Вообще обращает на себя внимание стремительность этого полководца, быстро оценивавшего ситуацию и принимавшего решения «на ходу». Судя по тому, что больше мы его нигде не встречаем, то либо это был единственный случай такой стремительности в карьере Клавдия Нерона, либо же его потом «заели» конкуренты. Так или иначе, но Ганнибал по прежнему ждал известий от брата, и чтобы он не мучался в ожидании, консул приказал катапультой бросить голову Гасдрубала к карфагенскому сторожевому посту. Увидевший «посылку» Ганнибал воскликнул: «Здесь я вижу гибель Карфагена!»

И действительно не получивший подкрепления Ганнибал был связан по рукам и ногам, и если его войска и сталкивались с римлянами, то сражения в независимости от своего исхода ничего не меняли на итальянском театре военных действий. Зато в Испании в 206 г. Сципион Африканский разбил 70 тысячную карфагенскую армию Магона, имея всего 48 тысяч человек. Карфагеняне покинули Пиренейский полуостров, и Сципион известил Сенат об окончании войны в Испании. До 204 г. ход войны оставался прежним.

Удар по Карфагену

В 204 г. Сципион Африканский в сицилийском городе Лилибей собрал армию из 30 тысяч отборных легионеров, многие из которых были участниками каннской резни и имели свои счёты с Карфагеном за утраченную честь римского легионера. Без сопротивления со стороны Карфагена он высадился на Африканский берег около Утики, которую тут же осадил. Между тем на восточнее Карфагена происходили события, оказавшие значительное влияние на ход войны: уже упоминавшиеся мной нумидийские «цари» Сифакс и Масинисса не поделили власть, и в результате войны Масинисса был изгнан. Изгнанный царь не нашёл ничего лучшего, чем присоединиться к бывшим врагам — римлянам. Сифакс же сотрудничал с Карфагеном. Спустя 9 лет после конфликта 213 г. нумидийские «цари» обменялись союзниками, а те приняли «перебежчиков». Возможно, Сципион сразу решил использовать Масиниссу для нейтрализации всей Нумидии, не обращая внимание на его прошлое.

Между тем объединённая карфагено-нумидийская армия вынудила римлян снять осаду с Утики и укрепиться в лагере. Однако Сципион воспользовался медлительностью противников и спланировал ночную атаку на карфагенский и нумидийский лагеря: легионеры пробрались в лагеря и подожгли их, шалаши африканских солдат горели просто великолепно, карфагеняне и союзники были деморализованы, римляне же устроили жуткую резню под звёздным небом… Полководцы тех времён отличались завидным упорством и располагали громадными людскими ресурсами, поэтому вскоре под Утикой появилась новая объединённая армия, участь которой отличалась от предыдущей лишь тем, что она была разбита в полевом сражении. Тут-то Сципиону и пригодился его нумидийский «друг»: Масинисса с помощью легионеров смог пленить Сифакса, а когда тот был выставлен связанным перед городскими воротами нумидийской столицы Цирта (совр. Константина), то город без боя сдался «царю» Масиниссе. Карфаген не только лишился сильного союзника — Нумидии, этот «союзник» ещё и перешёл на сторону Рима…

Карфаген начал с Римом переговоры, но они закончились ввиду «невозможности» требований Сципиона. В виду тяжести положения Ганнибал был вынужден вернуться в Африку с 18 тысячами солдат. Радость полководца, вернувшегося на родину после почти 16 лет войны в Италии, было, конечно же, омрачена необходимостью защиты родного города. В распоряжении вернувшегося полководца было 45 тысяч пехотинцев и всего 3 тысячи кавалеристов и 80 слонов. Основу армии составляли италики. У Сципиона было 34 тысячи пехоты (по большей части легионеров) и 9 тысяч конников, многие из которых были нумидийцами Масиниссы. Римская пехота по качеству всегда превосходила карфагенскую, но до этого Ганнибал нейтрализовывал её удачными действиями конницы, теперь же противник был сильнее и в этом компоненте. Оставались ещё слоны, но за годы войны римляне перестали панически бояться этих монстров и готовы были бороться с ними.

Звёздный час Сципиона

Карфагенский совет под давлением граждан требовал от Ганнибала немедленной атаки на противника, но полководец, понимая, что у Сципиона преимущество, хотел найти место поудобнее, чем Зама, где тогда находились римские войска. Однако власти были непреклонны.

Сципион, чтобы уменьшить потери от слонов, расположил войска в традиционные три линии, но в более разряженном строе: расстояния между линиями и манипулами в линиях были значительно увеличены. Это должно было позволить животным без проблем проходить вглубь построения легионеров и дальше, не нанося существенных потерь. Однако при этом важно было вовремя собраться плотным строем перед атакой карфагенской пехоты.

Битва при Заме началась с атаки слонов, которые смяли первые ряды легионеров, но все же разреженность строя уменьшила потери. В дальнейшем сражение проходило под диктовку римлян: нумидийская конница, разбив карфагенскую кавалерию, атаковала пехоту с тыла, в то время, как легионеры зажали противника с фронта. После этого началось бегство карфагенской армии, стойко бились только ветераны итальянского похода Ганнибала. Сам полководец бежал с поля боя. Его армия потеряла 20 тысяч убитыми и 15 тысяч пленными, римляне 1500 и 4  тысячи соответственно.

Мир?

В том же 202 г. Карфаген подписал с Римом в лице консула Публия Корнелия Сципиона мирный договор. К римлянам переходили все карфагенские военные корабли и слоны, проигравшие должны были в течение 50 лет выплатить 10 000 эвбойских талантов и лишались права вести войны без разрешения римского Сената, Масинисса признавался законным правителем Нумидии. После подписания договора 500 карфагенских кораблей было затоплено, италики, служившие в армии Ганнибала, были обезглавлены, а те, кто имел римское гражданство — распяты на кресте.

Римом установил тотальный контроль над Западным Средиземноморьем, в этом регионе больше не было достойных противников власти Вечного города.

39. третья пуническая война.

Третья Пуническая война (3852 - 3855 гг.) — последняя из Пунических войн.

Содержание

[показать]

Предыстория Править

За прошедшее со Второй пунической войны время силы Рима существенно возросли. В войнах были побеждены Македония, Селевкидская империя, поставлен в зависимость Египет. Однако Карфаген, хотя и лишившийся былого могущества, почти не имевший военных сил, вызывал беспокойство своим быстрым восстановлением. Этот по-прежнему крупный торговый центр создавал существенную конкуренцию римской торговле. Римляне старались ослабить его, по мирному договору все свои споры карфагеняне не могли решать военным путём, а должны были предоставлять на суд сената. Союзник Рима — нумидийский царь Массинисса, воспользовавшись этой ситуацией, грабил и захватывал пунийские территории, и римляне не препятствовали ему в этом.

В работе комиссий, расследовавших эти конфликты, принимал участие Марк Порций Катон Старший. Участник войны с Ганнибалом, он с большим опасением смотрел на вновь накопленные богатства Карфагена. И, вернувшись в Рим, стал активнейшим сторонником полного уничтожения исконного врага. Интересы Рима требовали того же и Сенат поддержал эту идею. Найти повод было нетрудно — своими нападениями Массинисса вывел карфагенян из себя и они оказали ему вооружённый отпор.

Ход войны Править

Римляне незамедлительно приготовились к войне. Пунийцы пытались предотвратить её, они казнили глав антиримской партии и направили в Рим посольство. Но римская армия уже отплыла в Африку. Прежде всего консул Луций Цензорин потребовал выдать всё вооружение и 300 знатнейших граждан в качестве заложников. После выполнения этих требований консул огласил главное условие — городКарфаген должен быть уничтожен, а новое поселение основано не менее чем в 10 милях от моря.

В Карфагене это требование встретили абсолютно непримиримо — граждане растерзали вестников и были полны решимости умереть, но не принимать этого ужасного условия. С целью выиграть время у римлян была выпрошена месячная отсрочка, и консул легко согласился на неё — он полагал, что с выдачей вооружения Карфаген беззащитен.

С сохранением полной секретности карфагеняне начали подготовку к обороне. Работал весь город — ни одного предателя не оказалось в более чем полумиллионном населении. Карфаген был прекрасной крепостью, за месяц граждане довели его обороноспособность до максимально возможного уровня и когда римская армия показалась под стенами города, консулы с удивлением увидели перед собой готового к бою врага. Штурм был отбит с большими потерями для римлян, отряды пунийской армии, которые покинули город, тревожили римлян своими набегами. Наконец Массинисса был совсем недоволен желанием римлян укрепиться в Африке и не оказал им никакой поддержки. Безуспешная осада длилась 2 года, когда начальство над римлянами получил Сципион Эмилиан. Проведя реорганизацию армии, он перешёл к активным действиям. Вскоре карфагеняне потеряли внешнюю стену, а гавань города была закрыта плотиной. Но пунийцы прокопали канал и их суда неожиданно вышли в море. Сципион сумел перекрыть его и окружил Карфаген внешней стеной.

Весной 3855 г. римляне штурмом ворвались в город, но ещё 6 дней шла ожесточённая битва. После падения города 55 000 его жителей были обращены в рабство. Командующий обороной — Гасдрубал и все те, кто не мог рассчитывать на жизнь укрепились в одном из храмов, римляне решили выморить их голодом. Доведённые до крайности, осаждённые подожгли храм, чтобы не погибать от рук врага. Лишь Гасдрубал выбежал из храма и вымолил себе пощаду, его жена кинула в огонь детей и сама бросилась в пламя.

Итоги Править

Ликование в Риме было безгранично. Сенат постановил уничтожить город. Карфаген был вновь подожжён и горел ещё 17 дней. По его территории была проведена борозда плугом, площадь навеки предана проклятию, земля посыпана солью.

Интересный факт Править

Формально Третья Пуническая война была завершена 5 февраля 5985 года. Мэр Рима Уго Ветере во время официального визита в Тунис подписал мирный договор между Римом и Карфагеном. Таким образом, 3-я Пуническая война формально длилась 2133 года[1].

41. раздел рима и падение западной империи

В начале четвертого века христианской эры — в 326 году — Константин основал город Константинополь, недалеко от места расположения древнего Византия, и перенес туда, в Новый Рим на Босфоре, находившийся на далеком расстоянии от древнего Рима, столицу своей империи. Взгляни на карту. Ты увидишь, что этот новый город Константинополь стоит на самом краю Европы и обращен к могущественной Азии : он представляет собой своего рода связующее звено между обоими континентами. Через него проходило много великих торговых путей как по суше, так и по морю. Его местоположение как столичного города прекрасно. Константин сделал удачный выбор, но ему и его преемникам пришлось поплатиться за перенос столицы. Если старый Рим находился далеко от Малой Азии и Востока, то новая столица была слишком отдалена от западных стран, таких, как Галлия и Британия.

Разделение Римской империи на западную и восточную перед началом ее падения

Чтобы преодолеть возникшую трудность, некоторое время империей совместно управляли два императора, один из них находился в Риме, а другой в Константинополе. Это привело к настоящему разделению империи на Западную и Восточную. Но Западная империя со столицей в Риме ненадолго пережила этот удар. Она не могла защититься против тех, кого она называла «варварами». Готы, одно из германских племен, пришли и разграбили Рим, а затем явились вандалы и гунны и Западная империя пала. Ты, должно быть, слышала слово «гунны». Во время [первой] мировой войны англичане обычно называли так немцев, характеризуя их тем самым как жестоких варваров. На деле во время войны почти все теряют голову: забывают все, чему их научила цивилизация, забывают о правилах хорошего поведения и ведут себя жестоко и варварски. Немцы вели себя подобным образом, так же вели себя англичане и французы. В этом отношении между ними не было существенной разницы.

Слово «гунн» стало нарицательным и является ужасным обвинением. В том же смысле употребляется и слово «вандал». Вероятно, эти гунны и вандалы были довольно грубы и жестоки и причинили большой ущерб, но не следует забывать, что все сведения о них, которыми мы располагаем, исходят от их врагов, римлян, и вряд ли можно ожидать, что они были совершенно беспристрастны. Как бы там ни было, но готы, вандалы и гунны свалили Западную Римскую империю как карточный домик, завершив ее падение . Одна из причин их легкого успеха заключалась, вероятно, в том, что римское крестьянство крайне бедствовало под властью империи, его облагали столь тяжкими налогами, и задолженность его была столь велика, что крестьянство готово было приветствовать любые изменения. Подобно тому как неимущий индийский крестьянин, бедствующий и живущий в ужасной нищете, приветствовал бы любые изменения.

Итак, Западная Римская империя пала . Спустя несколько столетий ей предстояло снова возродиться, но уже в другой форме. Однако Восточная империя продолжала существовать, хотя она оказалась в очень тяжелом положении, отражая нападения гуннов и других племен. Она не только выдержала эти нападения, но продолжала сохраняться из века в век, несмотря на непрерывную борьбу, которую ей приходилось вести против арабов, а позднее против турок. Она просуществовала поразительно долго, тысячу сто лет, пока наконец в 1453 году Константинополь не был захвачен турками-оттоманами, или османами. С этого времени, теперь уже на протяжении почти пятисот лет, Константинополь, или Истамбул, как называют его турки, находится в их владении. Отсюда они неоднократно совершали походы в Европу и доходили до самых стен Вены. Их постепенно теснили на протяжении последующих столетий, а лет двенадцать с лишним тому назад, во время мировой войны, они едва не потеряли Константинополь. Англичане завладели этим городом, а турецкий султан стал марионеткой в их руках. Но на помощь своему народу пришел великий вождь Мустафа Кемаль-паша. После героической борьбы он добился успеха. Турки предпочли держаться подальше от связанных с этим городом воспоминаний об империи и иметь столицей Ангору (Анкару) далеко в Малой Азии.

Мы быстро пронеслись почти через две тысячи лет, отметив мельком все изменения, следовавшие друг за другом, основание Константинополя и перенос столицы Римской империи в новый город. Но с Константином связано еще одно нововведение. Он обратился в христианскую веру, а поскольку он являлся императором, это, разумеется, означало, что христианство сделалось официальной религией империи. Должно быть, это было весьма удивительно — столь внезапное изменение положения христианства, его превращение из преследуемой веры в имперскую религию. Это изменение поначалу не пошло ему на пользу. Вспыхнули ссоры между различными сектами христиан. В конце концов произошел большой раскол между двумя частями христианства — латинской и греческой. Центр латинян находился в Риме, и на римского епископа смотрели как на главу церкви, позднее он стал папой Римским; центром греческой части был Константинополь. Латинская церковь распространилась во всей Северной и Западной Европе и стала называться римской католической церковью. Греческая церковь была известна как православная. После падения Восточно-Римской империи главной страной, где православная церковь процветала, была Россия. Теперь, с приходом большевизма, эта церковь, как и все прочие церкви в России, не имеет официального положения.

Я называю ее Восточно-Римской империей, но она между тем имела мало общего с Римом. Даже языком ее был греческий, а не латинский. В некотором смысле ее можно рассматривать почти как продолжение греческой империи Александра Македонского . У нее было мало связей с Западной Европой, хотя она долгое время и не признавала права западных стран на независимость. И тем не менее Восточная империя упорно сохраняла название Римской и народ ее назывался римлянами, как будто в слове этом было нечто магическое. Еще более удивительно другое: хотя город Рим и перестал быть столицей империи, он не утратил своего престижа, и даже варваров, шедших на его завоевание, казалось, охватывали сомнения, и они обращались с ним почтительно. Такова сила великого имени и сила идей!

Утратив свою империю, Рим начал строить новую, но уже иного рода. Распространилось предание, будто ученик Иисуса Петр явился в Рим и стал там первым епископом. Это придавало Риму святость в глазах многих христиан и усиливало значение римского епископства. Вначале римский епископ не выделялся среди других, но его роль возросла после того, как император переехал в Константинополь. Не стало никого, кто превосходил бы его по положению, и как преемника Петра его стали рассматривать как главу всех епископов. Позднее его стали называть папой; как ты знаешь, папы существуют и по сей день и возглавляют римскую католическую церковь.

Любопытно, что одной из причин раскола между римской и гречески православной церквами было почитание изображений. Римская церковь поощряла поклонение образам своих святых, особенно Марии, матери Иисуса, в то время как греко-православная резко возражала против этого.

Рим на протяжении жизни многих поколений был оккупирован и находился под управлением вождей северных племен. Но и они часто признавали верховную власть к онстантинопольских императоров. Тем временем могущество римского епископа, как религиозного главы, возрастало, пока он не почувствовал себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов Константинополю. Когда начались осложнения по вопросу о почитании изображений, папа решил полностью отделить Рим от Восточной империи. За это время произошло многое, о чем нам придется говорить позднее,— в Аравии возникла новая религия — ислам, арабы завладели всей Северной Африкой и Испанией и доходили до самого сердца Европы; новые государства находились в процессе становления в Северной и Западной Европе, а Восточно-Римская империя подвергалась ожесточенным нападениям арабов.

Папа попросил помощи у одного из крупных вождей франков, северного германского племени, а впоследствии Карл, или Чарлз [по-английски.— Ред.], глава франков, был коронован в Риме в качестве императора. Это была совершенно новая империя и государство, но ее называли Римской империей, а позднее «Священной Римской империей». Люди не могли мыслить империю иначе как римской, и, хотя Шарлемань [по-французски.— Ред.], или Карл Великий, как его называли, имел мало общего с Римом, он стал императором, и цезарем, и августом. Новую империю считали продолжением древней, но к ее названию прибавили еще одно слово. Империя стала «Священной». Империя считалась священной, поскольку была христианской, а папа был ее крестным отцом.

Вы снова можешь убедиться в удивительной силе идей. Франк, или германец, живущий в Центральной Европе, становится римским императором! А последующая история этой «священной» империи еще более удивительна. Как империя она была весьма призрачной. В то время как Восточно-Римская империя Константинополя сохранялась как государство, Западная империя менялась, исчезала и время от времени появлялась вновь. Она, конечно, была иллюзорной и призрачной, существование ее сохранялось теоретически благодаря престижу имени Рима и христианской церкви. Это была воображаемая империя, имевшая мало общего с реальностью. Кто-то, кажется Вольтер, определил «Священную Римскую империю» как нечто не являвшееся ни священным, ни римским, ни империей! Так же как некто определил Индийскую гражданскую службу, от которой, к несчастью, все еще страдает наша страна, как ни индийскую, ни гражданскую, ни службу!

Какой бы она ни была, эта призрачная Священная Римская империя, она сохранялась на протяжении по меньшей мере целого тысячелетия, и ее существование прекратилось всего лишь немногим более ста лет назад при Наполеоне. Конец ее не был ни особенно примечательным, ни драматическим. Вероятно, лишь немногие заметили его, поскольку в действительности ее давно уже не существовало. Наконец-то призрак исчез, но не окончательно; он снова появлялся в разных обличьях,— кайзера, царя и тому подобное. Большинство из них ушли на покой во время мировой войны, которая закончилась четырнадцать лет назад.

42.  византия…

Византийская империя

[править | править исходный текст]

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

(перенаправлено с «Византия»)

Запрос «Византия» перенаправляется сюда; о кинофильме см. Византия (фильм).

(Восточная) Римская империя лат. Imperium Romanum, Romania греч. Βασιλεία Ῥωμαίων Империя
←  395 — 1204[1] 1261[2] — 1453[3] ↓
Флаг империи в XIV веке Герб Палеологов
Изменение границ Византийской Империи
Столица	Константинополь
Язык(и)	Латынь, среднегреческий
Религия	Православие
Денежная единица	Солид, византийская монета,дукат
Площадь	3 500 000 кв.км. в 6 веке приЮстиниане I.
Население	от 35 000 000 (VI век) до 5 000 000 (1281 год)
Форма правления	Монархия
Династия	Больше 20-ти династий
Преемственность
← Римская империя Османская империя →
Предшественники: Преемники: Римская империя Латинская империя Никейская империя Трапезундская империя Эпирский деспотат Османская империя Кипрское королевство Венецианская республика Княжество Готия Морейский деспотат Королевство Фессалоники Ахейское княжество Герцогство Афинское Наксосское герцогство Киликийское царство Второе Болгарское царство

Византи́йская импе́рия, Византи́я, Восточная Римская империя (395[4]—1453) — государство, оформившееся в 395 г. вследствие окончательного раздела Римской империи после смерти императора Феодосия I на западную и восточную части. Менее чем через восемьдесят лет после раздела, Западная Римская империя прекратила свое существование, оставив Византию исторической, культурной и цивилизационной преемницей Древнего Рима на протяжении почти десяти столетий истории поздней Античности и Средневековья[5][6].

Название «Византийская» Восточная Римская империя получила в трудах западноевропейских историков уже после своего падения, оно происходит от первоначального названия Константинополя — Виза́нтий, куда римский император Константин I перенес в 330 годустолицу Римской империи, официально переименовав город в «Новый Рим»[7]. Сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески «ромеями»[7], а свою державу — «Римской („Ромейской“) империей» (на среднегреческом (византийском) языке — Βασιλεία Ῥωμαίων, Basileía Romaíon) или кратко «Романией» (Ῥωμανία, Romania). Западные источники на протяжении большей части византийской истории именовали её «империей греков» из-за преобладания в ней греческого языка, эллинизированного населения и культуры. В арабских источниках Византию именовали "армянской державой" из-за того, что в военной и государственной элите было весьма значительное число армян. В Древней Руси Византию обычно называли «Греческим царством», а её столицу — Царьградом.

Бессменной столицей и цивилизационным центром Византийской империи был Константинополь[8], один из крупнейших городов средневекового мира. Наибольшие владения империя контролировала при императоре Юстиниане I (527—565), вернув себе на несколько десятилетий значительную часть прибрежных территорий бывших западных провинций Рима и положение самой могущественной средиземноморской державы. В дальнейшем, под натиском многочисленных врагов государство постепенно утрачивало земли. После славянских, лангобардских, вестготских и арабских завоеваний, империя занимала лишь территориюГреции и Малой Азии. Некоторое усиление в IX—XI веках сменилось серьёзными потерями в конце XI века, во время нашествия Сельджуков, и поражения при Манцикерте, усилением при первых Комнинах, после распада страны под ударами крестоносцев, взявших Константинополь в 1204 году, очередным усилением при Иоанне Ватаце, восстановлением империи Михаилом Палеологом, и, наконец, окончательной гибелью в середине XV века под натиском турок-осман.

Население[править | править исходный текст]

Этнический состав населения Византийской империи, особенно на первом этапе её истории, был крайне пёстрым: греки, италийцы,сирийцы, копты, армяне, евреи, эллинизированные малоазийские племена, фракийцы, иллирийцы, даки, южные славяне. С сокращением территории Византии (начиная с конца VI века) часть народов осталась вне её пределов — в то же время сюда вторгались и расселялись новые народы (готы в IV—V веках, славяне в VI—VII веках, арабы в VII—IX веках, печенеги, половцы вXI—XIII веках и др.). В VI—XI веках в состав населения Византии входили этнические группы, из которых в дальнейшем сформировалась итальянская народность. Преобладающую роль в экономике, политической жизни и культуре Византии на западе страны играло греческое население, а на востоке армянское население. Государственный язык Византии в IV—VI веках — латинский, с VII века до конца существования империи — греческий.

Государственное устройство[править | править исходный текст]

Римская империя к 395 году

От Римской империи Византия унаследовала монархическую форму правления с императором во главе. С VII в. глава государства чаще именовался автократор (греч. Αὐτοκράτωρ — самодержец) или василевс (греч. Βασιλεὺς — букв. царь).

Византийская Империя состояла из двух префектур — Восток и Иллирик, во главе каждой из которых стояли префекты: префект претории Востока (лат. Praefectus praetorio Orientis) и префект претории Иллирик (лат. Praefectus praetorio Illyrici). В отдельную единицу был выделен Константинополь во главе с префектом города Константинополя (лат. Praefectus urbis Constantinopolitanae).

Длительное время сохранялась прежняя система государственного и финансового управления. Но с конца VI века начинаются существенные изменения. Реформы связаны в основном с обороной (административное деление на фемы вместо экзархатов) и преимущественно греческой культурой страны (введение должностей логофета, стратега, друнгария и т. д.). С X века широко распространяются феодальные принципы управления, этот процесс привёл к утверждению на троне представителей феодальной аристократии. До самого конца империи не прекращаются многочисленные мятежи и борьба за императорский трон.

Двумя высшими военными должностными лицами были главнокомандующий пехоты (лат. magister paeditum) и начальник конницы (лат. magister equitum), позже эти должности были объединены (Magister militum); в столице были два магистра пехоты и конницы (Стратиг Опсикия) (лат. Magistri equitum et pаeditum in praesenti). Кроме того существовали магистр пехоты и конницы Востока (Стратиг Анатолика), магистр пехоты и конницы Иллирика, магистр пехоты и конницы Фракии (Стратиг Фракисии).

Византийские императоры[править | править исходный текст]

Основная статья: Византийские императоры

После падения Западной Римской империи (476), Восточная Римская империя продолжала существовать ещё почти тысячу лет; в историографии она с этого времени обычно называется Византией.

Для правящего класса Византии характерна мобильность[9]. Во все времена человек из низов мог пробиться к власти. В некоторых случаях ему было даже легче: например, была возможность сделать карьеру в армии и заслужить воинскую славу. Так, например, император Михаил II Травл был необразованным наемником, был приговорен к смерти императоромЛьвом V за мятеж, и его казнь была отложена лишь из-за празднования Рождествa (820); Василий I был крестьянином, а затем объездчиком лошадей на службе у знатного вельможи.Роман I Лакапин был также выходцем из крестьян, Михаил IV, до того как стать императором, был менялой, как и один из его братьев[9].

Армия

Реформы Юстиниана I в области права оказали большое влияние на развитие юриспруденции. С принятием христианства византийское уголовное право было в значительной степени заимствовано на Руси

Разделение Римской империи на Восточную и Западную[править | править исходный текст]

Максимальная территория Римской империи (117 год н. э. при императоре Траяне) — обозначена зелёным цветом. Наложены (синим цветом) — максимальные владения Византии (при императоре Юстиниане I, около 550 года н. э.) Красным обозначена линия разделения на Восточную и Западную Римские империи (395 год н. э.)

B 330 годy римский император Константин Великий объявил своей столицей город Византий, переименовав его в "Новый Рим" (Константинополь – неофициальное название).

Константин I

Новая столица находилась на важнейшем торговом пути из Чёрного моря в Средиземное, по которому осуществлялся подвоз хлеба. В Риме постоянно появлялись всё новые претенденты на трон. Победив соперников в изнурительных гражданских войнах, Константин хотел создать столицу, изначально и всецело подвластную ему одному. Этой же цели призван был послужить и глубокий идейный переворот: ещё недавно подвергавшееся в Риме преследованиям, в царствование Константина христианство было объявлено государственной религией. Константинополь сразу стал столицей христианской империи.

Окончательное разделение Римской империи на Восточную и Западную произошло в 395 году после смерти Феодосия I Великого. Главным отличием Византии от Западной Римской империи было преобладание на её территории греческой культуры. Различия нарастали, и в течение двух столетий государство окончательно приобрело свой индивидуальный облик[12].

Становление самостоятельной Византии[править | править исходный текст]

См. также: Византийский язык

Становление Византии как самостоятельного государства можно отнести к периоду 330—518. В этот период через границы на Дунае и Рейне на римскую территорию проникали многочисленные варварские, преимущественногерманские племена.

Положение на Востоке было не менее тяжёлым, и можно было ожидать подобного же финала, после того как в 378 году вестготы одержали победу в знаменитой битве у Адрианополя, император Валент был убит и король Аларих подверг опустошению всю Грецию. Но вскоре Аларих ушёл на запад — вИспанию и Галлию, где готы основали своё государство, и опасность с их стороны для Византии миновала. В 441 году на смену готам пришли гунны. Их вождьАттила несколько раз начинал войну, и лишь уплатой большой дани удавалось от него откупиться. В битве народов на Каталаунских полях (451) Аттила потерпел поражение, а его держава вскоре распалась.

Во второй половине V века опасность пришла со стороны остготов — Теодорих Великий разорил Македонию, угрожал Константинополю, но и он ушёл на запад, завоевав Италию и основав на развалинах Рима своё государство.

В столице велась напряжённая борьба партий команд колесниц

В христианстве боролись и сталкивались многообразные течения: арианство, несторианство, монофизитство. В то время как на Западе папы, начиная с Льва Великого (440—461), утверждали папскую монархию, на Востоке патриархи Александрии, в особенности Кирилл (422—444) и Диоскор (444—451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут всплывали на поверхность старые национальные распри и сепаратистские тенденции. С религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.

С 502 года персы возобновили свой натиск на востоке, славяне и булгары начали набеги к югу от Дуная. Внутренние смуты достигли крайних пределов, в столице велась напряжённая борьба партий «зелёных» и «синих» (по цветам команд колесниц). Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, беспрестанно обращала умы на Запад. Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определёнными планами. Такую политику проводил Юстиниан I.

VI век. Император Юстиниан[править | править исходный текст]

Юстиниан I изображён на мозаике из базилики Сан-Витале, Равенна.

В 518 году после смерти императора Анастасия на трон взошёл начальник гвардии Юстин — выходец из македонских крестьян. Власть была бы весьма затруднительна для этого неграмотного старика, если бы возле него не оказалось племянника Юстиниана. С самого начала правления Юстина фактически у власти стоял его родственник Юстиниан — также уроженец Македонии, но получивший прекрасное образование и обладавший великолепными способностями. В 527 году, получив всю полноту власти, Юстиниан приступил к исполнению своих замыслов по восстановлению империи и упрочению власти единого императора. Он добился союза с господствующей церковью. При Юстиниане еретиков заставляли переходить в официальное исповедание под угрозой лишения гражданских прав и даже смертной казни.

Византийская империя в период наибольшей территориальной экспансии к 550 году после завоеваний Юстиниана I

До 532 года он был занят подавлением выступлений в столице и отражением натиска персов, но вскоре основное направление политики переместилось на запад. Варварские королевства ослабли за прошедшие полстолетия, жители призывали к восстановлению империи, наконец даже сами короли германцевпризнавали законность претензий Византии. В 533 году армия под предводительством Велизария нанесла удар по государствам вандалов в Северной Африке. Следующей целью стала Италия — тяжёлая война сОстготским королевством (см. Византийско-готские войны) продолжалась 20 лет и закончилась победой.

Вторгшись в королевство вестготов в 554 году, Юстиниан завоевал и южную часть Испании. В результате территория империи увеличилась почти вдвое. Но эти успехи потребовали слишком большого расхода сил, чем не замедлили воспользоваться персы, славяне, авары и гунны, которые, хотя и не завоевали значительных территорий, но подвергли разорению многие земли на востоке империи.

Византийская дипломатия также стремилась обеспечить во всём внешнем мире престиж и влияние империи. Благодаря ловкому распределению милостей и денег и искусному умению сеять раздоры среди врагов империи, она приводила под византийское владычество варварские народы, бродившие на границах монархии, и делала их безопасными. Она включала их в сферу влияния Византии путём проповеди христианства. Деятельность миссионеров, распространявших христианство от береговЧёрного моря до плоскогорий Абиссинии и оазисов Сахары, была одной из характернейших черт византийской политики в Средние века.

Помимо военной экспансии, другой важнейшей задачей Юстиниана была административная и финансовая реформы. Экономика империи была в состоянии тяжёлого кризиса, управление пораженокоррупцией. С целью реорганизации управления Юстинианом была проведена кодификация законодательства и ряд реформ, которые, хотя и не решили проблему кардинально, но, несомненно, имели положительные последствия. По всей империи было развёрнуто строительство — крупнейшее по масштабам со времён «золотого века» Антонинов. Новый расцвет переживала культура.

43.  юстиниан 1

Юстиниан I (483-565). Юстиниан — иллириец, говоривший на латинском языке. В 518 году он помог своему дяде, Юстину I, захватить трон. Юстин I возвысил племянника и позволил ему править страной. В 527 году Юстиниан без труда сменил своего дядю. Но период его господства был нелегким — в это время произошло восстание «Ника», и Юстиниан спасся только благодаря решительным действиям своей супруги Феодоры и военачальника Велизария. Заключив с персами «Вечный мир», за который пришлось заплатить очень высокую цену, он начал завоевания на Западе, несмотря на возражения со стороны военных и министров. Таким образом, Юстиниан присоединил к империи половину Африки, Италию и юг Испании. Он работал над созданием свода законов, ставший известным под названием «Корпус гражданского права». Юстиниан прославился строительной политикой, сделавшись одним из величайших созидателей в византийской истории. Вершиной его деятельности стал новый собор Константинополя — собор Святой Софии. Император пытался провести реформу провинциальной администрации, чтобы сконцентрировать в руках ректоров провинций гражданские и военные полномочия, но эта реформа потерпела неудачу везде, за исключением областей в Африке и Италии. Его блестящее царствование омрачилось эпидемией чумы, поразившей страну в 541 году. Юстиниан не смог установить мир в своей Церкви. Введенные им налоги были для населения слишком тяжелыми, и его смерть в 565 году стала для всех облегчением.

Византия / Мишель Каплан. – М. : Вече, 2011. с. 409-410.

Юстиниан I Великий — святой, византийский император в 527- 565 гг., племянник императора Юстина I. Родился в 482 или 483 г., умер в 565 г. Получил отличное образование в столице у лучших преподавателей. Царствовал 38 лет, 7 месяцев и 13 дней. Он был невысок ростом, коренаст, к старости облысел. Отличался хорошим здоровьем и отменной выносливостью; около 543 г. смог перенести такую страшную болезнь, как чума. Спал он мало, по ночам занимаясь всевозможными государственными делами, за что получил от современников прозвище «бессонного государя». Был очень неприхотлив в еде, никогда не предавался обжорству или пьянству. К роскоши Юстиниан также был равнодушен, но, отлично понимая значение внешнего блеска для престижа государства, не жалел для этого средств: убранство столичных дворцов и зданий и великолепие приемов приводили в изумление не только варварских послов и царей, но и искушенных римлян. Поддерживал цирковую партию венетов, жаловал доносителей и по их проискам мог ввергнуть в опалу ближайших своих придворных. Находился под сильным влиянием своей супруги Феодоры. При этом император как никто другой разбирался в людях и умел обзаводиться способными помощниками. Юстиниан обладал феноменальной работоспособностью, ясным умом и талантом организатора. Завоевал Северную Африку, Сицилию, Италию, часть Испании, успешно воевал с Ираном, не приняв, впрочем, личного участия ни в одном из походов. Провел полную кодификацию римского права, издав Институции, Дигесты и Кодекс Юстиниана.В январе 532 г. подавил в Константинополе восстание «Ника» и заново возвел, в небывалом великолепии, сожженный и разрушенный в ходе беспорядков храм Святой Софии; соорудил многочисленные храмы и монастыри в столице и ее окрестностях, заново отстроил Антиохию после катастрофического землетрясения 540 г., построил большое количество гаваней, мостов и пограничных крепостей по всей империи. Юстиниан всю свою жизнь воплощал на земле идеал: «единый и великий Бог, единая и великая Церковь, единая и великая держава, единый и великий правитель». За достижение этого единства и величия было заплачено неимоверным напряжением сил государства, обнищанием народа и сотнями тысяч жертв. Римская империя возродилась, но этот колосс стоял на глиняных ногах. Уже первый преем-ник Юстиниана Великого, Юстин II, в одной из своих новелл сокрушался, что нашел страну в ужасающем состоянии.

44. 4 крестовый поход

Четвёртый крестовый поход — крестовый поход в 1202—1204 годах. После смерти Тибо Шампанского, поход возглавил маркграф Бонифаций Монферрат.

Крестоносцы собрались на острове Лидо около Венеции. Венецианцы (см. статью дож Энрико Дандоло) вместо Египта высадили крестоносцев у Константинополя.Константинополь пал.

Была создана Латинская империя. Первым её императором избрали Балдуина Фландрского.

Бонифаций Монферрат стал королём Фессалоник. получили треть Константинополя. Греки создали Никейскую империю.

В объявленный папой Иннокентием III Четвертый Крестовый поход отправились преимущественно французы и венецианцы. Перипетии этого похода изложены в книге французского военачальника и историка Жоффруа Виллардуэна "Завоевание Константинополя" — первой пространной хронике во французской литературе

По первоначальной договоренности венецианцы обязались доставить французских крестоносцев по морю к берегам Святой земли и обеспечить их оружием и провиантом. Из ожидавшихся 30 тыс. французских воинов в Венецию прибыло только 12 тыс., которые в силу своей малочисленности не могли оплатить зафрахтованные корабли и снаряжение. Тогда венецианцы предложили французам, чтобы в качестве платы те оказали им помощь в нападении на подвластный венгерскому королю портовый город Задар в Далмации, который был главным соперником Венеции на Адриатике. Первоначальный план — использовать Египет в качестве плацдарма для нападения на Палестину — был на время отложен. Узнав о планах венецианцев, папа запретил поход, однако экспедиция состоялась и стоила ее участникам отлучения от церкви. В ноябре 1202 объединенная армия венецианцев и французов обрушилась на Задар и основательно его разграбила.

После этого венецианцы предложили французам ещё раз отклониться от маршрута и повернуть против Константинополя, с тем чтобы восстановить на троне свергнутого византийского императораИсаака II Ангела. Смещённый с престола и ослеплённый своим братом Алексеем, он сидел в Константинопольской тюрьме, в то время как его сын — тоже Алексей — обивал пороги европейских властителей, пытаясь склонить их к походу на Константинополь, и раздавал обещания о щедром вознаграждении. Поверили посулам и крестоносцы, думая, что смогут рассчитывать, что в благодарность император даст им денег, людей и снаряжение для экспедиции в Египет. Не обращая внимания на запрет папы, крестоносцы прибыли к стенам Константинополя, взяли город и вернули Исааку трон. Однако вопрос о выплате обещанного вознаграждения повис в воздухе — восстановленный император «передумал», а после того, как в Константинополе произошло восстание и императора с сыном сместили, надежды на компенсацию и вовсе растаяли. Тогда крестоносцы обиделись. По свидетельствам участников похода, маркграф Бонифаций, стоя под стенами города, передал императору послание следующего содержания: «мы тебя из дыры достали, в дыру же и засунем». Крестоносцы захватили Константинополь во второй раз, и теперь уже грабили его в течение трех дней начиная с 13 апреля 1204. Уничтожались величайшие культурные ценности, было расхищено множество христианских реликвий. На месте Византийской была создана Латинская империя, на трон которой был посажен граф Балдуин IX Фландрский.

Просуществовавшая до 1261 г. империя из всех византийских земель включала лишь Фракию и Грецию, где французские рыцари получили в награду феодальные уделы. Венецианцы же владели константинопольской гаванью с правом взимать пошлины и добились торговой монополии в пределах Латинской империи и на островах Эгейского моря. Тем самым они выиграли от Крестового похода больше всех, но до Святой земли его участники так и не добрались. Папа пытался извлечь из сложившейся ситуации собственные выгоды — он снял с крестоносцев отлучение от церкви и принял империю под свое покровительство, надеясь укрепить союз греческой и католической церквей, но союз этот оказался непрочным, а существование Латинской империи способствовало углублению раскола.

Взятие Константинополя[править | править исходный текст]

Основная статья: Осада и падение Константинополя (1204)

«Взятие Константинополя крестоносцами» (Фердина́н Викто́р Эже́н Делакруа́, 1840)

Организаторы Четвертого крестового похода, которых объединял и вдохновлял папа Иннокентий III, вначале приложили немало усилий, чтобы укрепить религиозный пыл крестоносцев, напомнить им об их исторической миссии освобождения Святой земли. Иннокентий III направил послание византийскому императору, побуждая его к участию в походе и одновременно напоминая о необходимости восстановления церковной унии, что практически означало прекращение самостоятельного существования греческой церкви. Очевидно, что этот вопрос был главным для Иннокентия III, который вряд ли мог рассчитывать на участие византийского войска в крестовом походе, затеваемом римско-католической церковью. Император отверг предложения папы, отношения между ними стали крайне напряженными.

Неприязнь папы к Византии в немалой степени предопределила превращение византийской столицы в цель похода крестоносного воинства. Во многом это также было следствием откровенно корыстных намерений предводителей крестоносцев, которые в погоне за добычей направились осенью 1202 г. к принадлежавшему в то время Венгрии крупному торговому городу на восточном побережье Адриатического моря — Задару. Захватив и разорив его, крестоносцы, в частности, уплатили таким образом часть долга венецианцам, заинтересованным в установлении своего господства в этом важном районе. Завоевание и разгром большого христианского города как бы стали подготовкой к дальнейшему изменению целей крестового похода. Поскольку не только папа римский, но и французские и немецкие феодалы в это время тайно вынашивали план направить крестоносцев против Византии. Задар стал своеобразной репетицией похода на Константинополь. Постепенно возникло и идеологическое обоснование такого похода. В среде руководителей крестоносцев все настойчивее велись разговоры о том, что их неудачи объясняются действиями Византии. Византийцев обвиняли в том, что они не только не помогают воинам креста, но даже проводят враждебную политику по отношению к государствам крестоносцев, заключая направленные против них союзы с правителями турок-сельджуков Малой Азии. Эти настроения подогревались венецианскими купцами, ибо Венеция была торговой соперницей Византии. Ко всему этому добавлялись воспоминания о резне латинян в Константинополе. Большую роль сыграло и стремление крестоносцев к огромной добыче, которую сулил захват византийской столицы.

О богатстве Константинополя в ту пору ходили легенды. «О, какой знатный и красивый город! — писал о Константинополе один из участников Первого крестового похода. Сколько в нем монастырей, дворцов, построенных с удивительным мастерством! Сколько также удивительных для взора вещей на улицах и площадях! Было бы слишком утомительно перечислять, каково здесь изобилие богатств всякого рода, золота, серебра, разнообразных тканей и священных реликвий». Такие рассказы разжигали воображение и страсть к наживе, которой так отличались воины крестоносных армий.

Первоначальный план Четвертого крестового похода, предусматривавший организацию морской экспедиции на венецианских судах в Египет, был изменен: крестоносное войско должно было двинуться к столице Византии. Был найден и подходящий предлог для нападения на Константинополь. Там произошел очередной дворцовый переворот, в результате которого император Исаак II из династии Ангелов, правившей империей с 1185 г. в 1195 г. был свергнут с престола, ослеплен и брошен в темницу. Его сын Алексей обратился за помощью к крестоносцам. В апреле 1203 г. он заключил на острове Корфу с предводителями крестоносцев договор, посулив им крупное денежное вознаграждение. В результате крестоносцы отправились к Константинополю в роли борцов за восстановление власти законного императора.

В июне 1203 г. к византийской столице подошли суда с крестоносным воинством. Положение города было крайне тяжелым, ибо главного средства обороны, которое многократно спасало ранее,— флота у византийцев теперь почти не было. Заключив в 1187 г. союз с Венецией, византийские императоры свели свои военные силы на море до минимума, полагаясь на союзников. Это была одна из тех ошибок, которые решили судьбу Константинополя. Оставалось полагаться только на крепостные стены. 23 июня корабли венецианцев с крестоносцами на борту появились на рейде. Император Алексей III, брат низложенного Исаака II, попытался организовать оборону со стороны моря, но суда крестоносцев прорвались через цепь, закрывавшую вход в Золотой Рог. 5 июля венецианские галеры вошли в бухту, рыцари высадились на берег и стали лагерем у Влахернского дворца, который находился в северо-западной части города. 17 июля войска Алексея III практически капитулировали перед крестоносцами после захвата ими двух десятков башен на крепостных стенах. За этим последовало бегство Алексея III из Константинополя. Тогда горожане освободили низложенного Исаака II из тюрьмы и провозгласили его императором. Это отнюдь не устраивало крестоносцев, ибо они тогда теряли огромные деньги, обещанные им сыном Исаака, Алексеем. Под давлением крестоносцев Алексей был объявлен императором, и около пяти месяцев продолжалось совместное правление отца и сына. Алексей прилагал все усилия, чтобы собрать нужную для расплаты с крестоносцами сумму, так что население невероятно страдало от поборов.

Положение в столице делалось все более напряженным. Вымогательства крестоносцев усилили вражду между греками и латинянами, императора ненавидели почти все горожане. Появились признаки зреющего мятежа. В январе 1204 г. простой люд Константинополя, собравшийся огромными толпами на площадях, стал требовать избрания нового императора. Исаак II обратился за помощью к крестоносцам, но его намерения выдал народу один из сановников — Алексей Мурзуфл. В городе начался бунт, который закончился избранием Алексея Мурзуфла императором. По мнению предводителей крестоносцев, наступил удачный момент для захвата византийской столицы.

Стоя лагерем в одном из предместий Константинополя, крестоносцы более полугода не только оказывали воздействие на жизнь столицы империи, но и все более распалялись при виде ее богатств. Представление об этом дают слова одного из участников этого похода крестоносцев, амьенского рыцаря Робера де Клари — автора мемуаров под названием «Завоевание Константинополя». «Там было, — писал он, — такое изобилие богатств, так много золотой и серебряной утвари, так много драгоценных камней, что казалось поистине чудом, как свезено сюда такое великолепное богатство. Со дня сотворения мира не видано и не собрано было подобных сокровищ, столь великолепных и драгоценных… И в сорока богатейших городах земли, я полагаю, не было столько богатств, сколько их было в Константинополе!» Лакомая добыча дразнила аппетиты крестоносных воинов. Грабительские рейды их отрядов в город приносили его жителям немалые тяготы, церкви стали утрачивать часть своих сокровищ. Но самое страшное для города время наступило в начале весны 1204 г., когда предводители крестоносцев и представители Венеции заключили договор о разделе территорий Византии, который предусматривал и захват ее столицы.

Крестоносцы решили штурмовать город со стороны Золотого Рога, у Влахернского дворца. Католические священники, состоявшие при войсках крестоносцев, всячески поддерживали их боевой дух. Они с готовностью отпускали грехи всем желавшим того участникам предстоящего штурма, внушая воинам мысль о богоугодности захвата Константинополя.

Вначале были засыпаны рвы перед крепостными стенами, после чего рыцари пошли на приступ. Византийские воины отчаянно сопротивлялись, но все же 9 апреля крестоносцам удалось ворваться в Константинополь. Однако они не сумели закрепиться в городе, и 12 апреля атака возобновилась. С помощью штурмовых лестниц передовая группа атакующих взобралась на крепостную стену. Другая группа сделала пролом на одном из участков стены, а затем разбила несколько крепостных ворот, действуя уже изнутри. В городе начался пожар, погубивший две трети зданий. Сопротивление византийцев было сломлено, Алексей Мурзуфл бежал. Правда, весь день на улицах шли кровопролитные схватки. Утром 13 апреля 1204 г. в Константинополь вступил глава крестоносного войска итальянский князь Бонифаций Монферратский.

Город-крепость, устоявший перед натиском многих могучих врагов, был впервые захвачен неприятелем. То, что оказалось не под силу полчищам персов, аваров и арабов, удалось рыцарскому войску, насчитывавшему не более 20 тыс. человек. Один из участников похода крестоносцев, француз Жоффруа де Виллардуэн, автор высоко ценимой исследователями «Истории захвата Константинополя», считал, что соотношение сил осаждавших и осажденных составляло 1 к 200. Он выражал удивление победой крестоносцев, подчеркивая, что никогда еще горсточка воинов не осаждала город с таким множеством защитников. Легкость, с которой крестоносцы овладели огромным, хорошо укрепленным городом, была результатом острейшего социально-политического кризиса, который переживала в тот момент Византийская империя. Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что часть византийской аристократии и купечества была заинтересована в торговых связях с латинянами. Иными словами, в Константинополе существовала своеобразная «пятая колонна».

Латинская империя[править | править исходный текст]

Основная статья: Латинская империя

Более полувека древний город на босфорском мысу находился во власти крестоносцев. 16 мая 1204 года в храме св. Софии фландрский граф Балдуин был торжественно коронован в качестве первого императора новой империи, которую современники называли не Латинской, а Константинопольской империей, или Романией. Считая себя преемниками византийских императоров, ее правители сохранили многое из этикета и церемониала дворцовой жизни. Но к грекам император относился с крайним пренебрежением.

В новом государстве, территория которого на первых порах ограничивалась столицей, вскоре начались распри. Разноязыкое рыцарское воинство только во время захвата и грабежа города действовало более или менее согласованно. Теперь же прежнее единство было забыто. Дело едва не доходило до открытых столкновений между императором и некоторыми предводителями крестоносцев. К этому добавились конфликты с византийцами из-за дележа византийских земель. В результате латинским императорам пришлось менять тактику. Уже Генрих Геннегауский (1206—1216) стал искать опору в старой византийской знати. Почувствовали себя наконец здесь хозяевами и венецианцы. В их руки перешла значительная часть города — три квартала из восьми. Венецианцы имели в городе свой судебный аппарат. Они составляли половину совета императорской курии. Венецианцам досталась огромная часть добычи после ограбления города.

Множество ценностей было вывезено в Венецию, a часть богатств стала фундаментом той огромной политической власти и торгового могущества, которые приобрела венецианская колония в Константинополе. Некоторые историки не без оснований пишут, что после катастрофы 1204 года образовались фактически две империи — Латинская и Венецианская. Действительно, в руки венецианцев перешла не только часть столицы, но и земли во Фракии и на побережье Пропонтиды. Территориальные приобретения венецианцев за пределами Константинополя были невелики в сравнении с их планами в начале Четвертого крестового похода, но это не помешало венецианским дожам впредь пышно именовать себя «властителями четверти и получетверти Византийской империи». Впрочем, господства венецианцев в торгово-экономической жизни Константинополя (они завладели, в частности, всеми важнейшими причалами на берегах Босфора и Золотого Рога) оказалось едва ли не более важным, чем территориальные приобретения. Обосновавшись в Константинополе как хозяева, венецианцы усилили свое торговое влияние на всей территории павшей Византийской империи.

Столица Латинской империи в течение нескольких десятилетий была местом пребывания самых знатных феодалов. Константинопольские дворцы они предпочитали своим замкам в Европе. Знать империи быстро освоилась с византийской роскошью, переняла привычку к постоянным празднествам и веселым застольям. Потребительский характер жизни Константинополя при латинянах стал еще более ярко выраженным. Крестоносцы пришли в эти края с мечом и за полвека своего владычества так и не научились созидать. В середине XIII в Латинская империя пришла в полный упадок. Многие города и села, опустошенные и разграбленные во время захватнических походов латинян, так и не смогли оправиться. Население страдало не только от непосильных налогов и поборов, но и от гнета чужеземцев, с презрением попиравших культуру и обычаи греков. Православное духовенство вело активную проповедь борьбы против поработителей.

Результаты Четвёртого крестового похода[править | править исходный текст]

Латинская империя и окружающие территории.

Четвёртый крестовый поход, превратившийся из «пути ко Гробу Господню» в венецианское коммерческое предприятие, приведшее к разграблению Константинополя латинянами, обозначил глубокий кризис крестоносного движения. Итогом этого похода стал окончательный раскол западного и византийского христианства.

Собственно Византия после этого похода перестаёт существовать как государство на более чем 50 лет; на месте бывшей империи создаются государства: Латинская империя, Никейская империя, Эпирский деспотат и Трапезундская империя. Часть бывших имперских земель в Малой Азии были захвачены сельджуками, на Балканах — Сербией, Болгарией и Венецией.

45. источники римского права….

Кодекс Юстиниана

— часть законодательной компиляции Юстиниана; содержит в себе императорские конституции, вошедшие в К. Грегориана, Гермогениана и Феодосия и сохранившие силу до Юстиниана, дополненные позднейшими новеллами и видоизмененные согласно потребностям времени. Рост новелл, противоречие их со старыми предписаниями, огромное количество конституций, потерявших всякую практическую цену, но включенных в старые К., побудили Юстиниана к изданию нового К., рядом с другими законодательными трудами (см. Дигесты и Институции, а также Corpus juris civilis). Комиссии, назначенной в феврале 528 г., было предписано выработать новый К., имея в виду лишь современные практические нужды. Поэтому ей предоставлено было право не только делать сокращения (вычеркивать введения, обращения, заключительные слова и т. д.) в конституциях, но и выбрасывать все отжившее или отмененное позднейшими узаконениями; не только исправлять текст, но и выяснять его, изменять и дополнять, соединять многие конституции в одну и т. д. Работа продолжалась около 14 месяцев. 7 апреля 529 г. К. был обнародован и с 16-го вступил в действие. Последовавшее затем издание Дигест и Институций, принесшее с собой ряд изменений в праве, сделало, однако, необходимой переработку этого кодекса, она была совершена Феофилом, Трибонианом и тремя адвокатами высшего суда, и в 534 г. был издан, вместо К. 529 г., К. 534 г., названный " C odex repetitae praeleclionis" (К. 2-го изд.). Этот К. только и дошел до нас, в том виде, в каком он существует в изданиях Corpus'a juris civilis, т. е. не совсем полным. Веронеский палимпсест начала VII столетия, содержавший в себе полный К., дошел до нас с пробелами. Остальные древнейшие рукописи К. представляют собой извлечения, передающие в сокращении только первые 9 книг К. Они начинают пополняться с XI столетия; в конце XII столетия появились рукописи и последних 3 книг. Но и после этого кодексом считались только первые 9 книг, а три последние составляли особый отрывок, известный под названием "tres libri". Греческие конституции (К. был издан по-латыни, хотя и был тотчас переведен по-гречески), заключенные в К., которые всегда выпускались западными рукописями (Graeca non leguntur), были прибавлены только к печатному изданию XVI в. из источников церковного и светского права византийской империи. Цельное издание сделано было впервые Готофредом в его "Corpus juris civilis" (см.). Практическое значение К. Юстиниана на Востоке, а начиная с эпохи подготовки рецепции (XII в.) — и на Западе, было больше значения К. Феодосия, так как к нему, вместе с другими частями Corpus'a juris, приурочилось применение и изучение римского права. Научная цена его для понимания чистого римского права гораздо меньше. Изменения, внесенные в текст Трибонианом и его сотрудниками, характерны лишь для эпохи Юстиниана и совершенно затемняют многие стороны исторического развития римского права. К. распадается на 12 книг, книги на титулы, титулы на отдельные императорские постановления (leges или constitutiones), эти последние на параграфы. Цитируют К., указывая обыкновенно lex или constitutio с относящимся к делу §, затем ставят буквы С. (= codicis), название титула и дальше в скобках книгу и титул. Например: l. или с. 11 § 1 С. (цитируя с. вместо l. можно букву С. выбрасывать) depositi (4, 34).

Среди выдающихся памятников права, сыгравших в истории мировой культуры значительную роль, едва ли не первое место принадлежит
Дигестам восточноримского императора Юстиниана I (VI в. н. э.). Дигестам Юстиниана досталась роль своеобразного хранителя ценностей и достояний знаменитого римского классического права. Позднее, уже в средневековой Европе, именно Ди-гесты стали материальным источником рецепции римского права — восприятия его правом Германии, Франции и других стран. Крупнейшие ныне действующие гражданские кодексы Европы, прежде всего французский (1804 года) и германский (1896 года), содержат многие принципы и правила римского права. Вообще можно без преувеличения констатировать, что в основе современного западноевропейского права лежит право римское. Оно — фундамент современной юридической культуры. Основной же источник нашего знания о римском праве — Дигесты Юстиниана. Поэтому знакомство с этим правовым памятником желательно как для современных юристов, так и для всякого культурного человека.
Несколько слое об истории создания Дигест, 15 декабря 530 года император Юстиниан отдал распоряжение            известному юристу Трибониану составить комиссию из знатоков права, которой была поставлена задача: «собрать и отделить относящиеся к римскому праву книги древних мудрецов, которым священные императоры предоставляли власть составления и толкования законов, дабы в собранном из всех них материале не было оставлено никаких по возможности повторений и противоречий, но чтобы из всех книг была составлена одна, достаточная вместо всех».
Трибониан создал комиссию в составе 15 человек: четырех профессоров Константинопольской и Бейрутской юридических школ и одиннадцати юристов-практиков (судей и адвокатов высшего суда}. Комиссия проделала огромную работу и в удивительно короткие сроки Дигесты были подготовлены. Конституцией (указом) от 16 декабря 533 года «Об утверждении Дигест» император Юстиниан придал им силу закона: «...Преклоняйтесь перед этими законами и соблюдайте их, оставив в покое все предыдущие», Из этой же конституции мы узнаем, что при подготовке Дигест комиссия Трибониана использовала 2 тысячи сочинений объемом в 3 миллиона строк.
Впрочем, современные исследователи выяснили, что число реально использованных комиссией сочинений не вполне совпадает с указанным императором. По-видимому, и древние не были чужды склонности к припискам i
Как бы то ни было, комиссия Трибониана за три года составила сборник права, содержащий 150 тысяч строк, что соответствует примерно 6 современным томам! Завидные темпы, если еще учитывать и то обстоятельство, что мудрость, заложенная в этих томах, восхищает людей и поныне.
Что же представляли собой Дигесты Юстиниана (греческое название — Пандекты)?
Дигесты подразделялись на 50 книг. Их содержание чрезвычайно многообразно. В Дигестах заключены обе основные сферы права: публичное и частное. Публичному праву, то есть «праву, относящемуся к пользе государства» (Ульпиан), в Дигес-тах посвящен материал в Книге 1 (о должностных лицах), книгах 2, 3 и 49 (о суде и процессе), а также в книгах 47, 48 (о проступках и преступлениях). Главным содержанием Дигест (книги 4—46) является материал частного праве, то есть «права, которое относится к пользе отдельных лиц».
Каждая книга Дигест делилась на титулы (в отличие от книг, они почти все имели наименование) и фрагменты — собственно отрывки из сочинений римских классических юристов. Каждый фрагмент начинается с указания его автора и названия сочинения, из которого он извлечен. Эта техника обозначения представляет большую ценность для современной науки, поскольку Дигесты Юстиниана практически единственный обширный источник римского права, сохранившийся до наших дней.
Всего в Дигестах около 9200 фрагментов из произведений римских юристов. Исследователи установили, что в Дигестах- Использованы работы 39 юристов, творивших на протяжении почти пяти веков: от юриста II — I вв. до н. з. Квинта  до юристов IV в. н. э. Гермогениана и Харизия. Впрочем, основная часть сочинений юристов приходится на «золотой век» римской юриспруденции (II—III вв. н. э.). Почти 80 процентов всего объема Ди-гест Юстиниана составили труды семи знаменитых римских «классиков» — юристов Папиниана, Ульпиана, Павла, Юлиана, Гая, Модестина и Помпония.
Обратимся непосредственно к содержанию Ди-гест. Прежде всего поражает блестящий     юридический язык, удивительная четкость и афористичность мысли, разработанность терминологии, виртуозное разрешение сложнейших юридических ситуаций (казусов). Несомненный   интерес представляют отдельные положения римской юриспруденции о существе права. «Право получило свое название от правосудия (юстиции), ибо, по превосходному определению Цельса, право есть искусство добра и справедливости» (Ульпиан). Этому же юристу принадлежит в Дигестах и следующее знаменитое положение: «Правосудие (юстиция) есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право. Предписания права суть следующие: честно жить, не причинять вреда другому, каждому предоставлять свое». Удивительно уважительным было сохраненное Дигестами и представление о науке права: «Правовая наука (юриспруденция) есть познание дел божественных и человеческих знаний справедливого и несправедливого».
К общим требованиям, предъявляемым Дигестами к праву, относились следующие: «Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридическому   правилу» (Юлиан). «Во всех делах, особенно же в праве, нужно помнить о справедливости» (Павел).
Весьма интересны положения Дигест, характеризующие отношение римских юристов к закону: «Знать законы — это значит удерживать не их слова, но их содержание и значение» (Цельс); «Против закона поступает тот, кто делает то, что запрещено законом; в обход же закона — тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл» (Павел); «Ни в коем случае смысл закона или милость справедливости не потерпит того, чтобы то, что введено для пользы людей, мы обращали путем жестокого толкования в строгость, идущую вразрез с благополучием людей» (Мо-дестин). Наконец, Юлиану принадлежало следующее важное правило: «Поэтому очень правильно принято, что законы отменяются не только голосованием законодателя, но и молчаливым согласием всех путем неприменения».
Наибольшее число юридических правил, содержащихся в Дигестах, относится к отдельным институтам част-
ного права. Конечно, невозможно сколько-нибудь систематически рассказать даже о наиболее значительных правилах Дигест в сферах вещного, обязательственного, наследственного и семейного права. Великое их множество (с некоторой модернизацией) вошло «в плоть и кровь» современного права. Так, известное ныне формальное определение свободы мы находим в Дигестах: «Свобода есть естественная способность каждого делать то, что ему угодно, если это не запрещено силой или правом» (Яволен), Именно Дигесты сохранили нам знаменитое определение брака, сформулированное Модестином: «Брак есть союз мужчины и женщины, общность всей жизни, единение божественного и человеческого права».
Любопытно, что в Дигестах не содержится, как правило, общих определений (дефиниций). Так, мы не найдем там определения собственности, контракта, деликта, иска. Наиболее известный фрагмент Дигест, объясняющий этот необычный для современного права подход, принадлежит Яволену: «В цивильном праве всякое определение чревато опасностью, ибо мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто».
Дело в том, что основным для метода римской юриспруденции было следующее правило: «Не из(отвлеченного) правила выводится право, но из существующего права должно быть сделано правило». Иными словами, только реально действующее право должно стать основанием для выработки норм права. Римский подход, как мы видим, суще-щественно отличается от современного, порой откровенно волюнтаристского. Может быть, именно поэтому многие римские правила и принципы прошли проверку временем и сохранили актуальность до настоящего времени.
Однако в Дигестах можно найти немало и общеправовых принципов и максим. «Цивильное право написано для бдительных (осторожных)» (Сцевола). «Силу дозволено отражать силой» (Ульпиан). «Позорность действия не уничтожается тем, что это действие прекращено» (Ульпиан). «Добросовестность не допускает, чтобы одно и то же требовалось дважды» (Гай). И, наконец, нельзя не. упомянуть знаменитую формулу Цель-са: «Не следует (в праве) снисходить к злобе».
Из отдельных юридических институтов частного права выделим трактовку Ди-гестами договора. Ульпиан выводил договор из «самой природы. Ибо что более соответствует человеческой честности, чем соблюдать то, о чем они (люди) договорились». Не всякий договор, однако, признавался действительным: «Соглашение,
которое противоречит доброй совести и добрым нравам, не имеет силы». Недействителен и договор, нарушающий нормы публичного, например уголовного, права, так как «публичное право нельзя менять частными соглашениями» (Папиниан).
Римская юриспруденция была особенно сильна в анализе конкретных правовых ситуаций (казусов). В качестве примера приведем фрагмент,           иллюстрирующий строй римской юридической мысли. Он касается одного из вопросов договорного права — недействительности договора купли-продажи ввиду затруднения покупателя в существе вещи. Предоставим слово Ульпиану:
«Возникает вопрос: если нет заблуждения относительно предмета, но имеется заблуждение в веществе (sub-stantia), например, продал уксус вместо вина, медь вместо золота, свинец вместо серебра или что-либо другое, подобное серебру, то имеется ли купля и продажа? Maрцелл писал в 6-й книге Дигест, что имеется купля продажа, так как имеется согласие о предмете, хотя бы было заблуждение в веществе. Я согласен,— делает выводы Ульпиан,— в отношении вина, так как имеется почти та же сущность, если вино только скисло; впрочем, если вино не скисло, но с самого начала был уксус, как, например, фруктовый уксус, тоочевидно, здесь было продано одно вместо другого. В прочих же случаях (указанных выше) продажа является ничтожной, поскольку было заблуждение в материи»
Познавательное значение Дигест огромно. Оно было признано уже самим императором Юстинианом. Сразу же по вступлении Дигест в силу Юстиниан обязал специальной конституцией «Omnem» три юридические школы империи (находившиеся в Риме, Константинополе и Бейруте) преподавать Дигес-ты: «Мы ... открыли желающим сокровищницу законов, посредством которой через вашу мудрость (конституция адресована знаменитым профессорам права.— В. С.) ученики становятся богатейшими провозвестниками законов».
Интенсивное изучение Дигест возобновилось в средние века, начиная с XII века, прежде всего в Италии (знаменитый университет в Болоньи). И в настоящее время во всех университетах читаются солидные курсы римского частного права на основе прежде всего Дигест Юстиниана и Институций Гая.
Внимательное и серьезное изучение римского права проводилось и в дореволюционной России.
И лишь в советский период изучение римского правового наследия было по существу прервано Только читались весьма ограниченные курсы римского права. Это не могло не причинить существенный ущерб правовой культуре советских юристов. Отрадно поэтому, что в последние годы наметилось некоторое оживление интереса к римскому праву. Бесспорно, что предпринимаемые в нашей стране усилия по строительству правового государства должны включать расширение изучения юридического наследия Рима — признанного в цивилизованном мире фундамента права

46. арабский халифат

Ара́бский халифа́т (араб. خلافة إسلامية‎‎ — исламский халифат) — теократическое мусульманское государство, возникшее в результате мусульманских завоеваний в VII—IX вв. и возглавлявшееся халифами. В старорусских источниках известно также под именами царство Агарянское и царство Измаильтянское, что таким образом включало его в общий список царств (империй) мира, известных книжным людям на Руси того времени.

Мединская община[править | править исходный текст]

Первоначальным ядром халифата стала созданная пророком Мухаммедом в начале VII века в Хиджазе (Западная Аравия) мусульманская община —умма. В результате мусульманских завоеваний было создано огромное государство, включавшее Аравийский полуостров, Ирак, Иран, большую частьЗакавказья (в частности Армянское нагорье, Прикаспийские территории, Колхидскую низменность, а также районы Тбилиси), Среднюю Азию, Сирию,Палестину, Египет, Северную Африку, большую часть Пиренейского полуострова, Синд.

Слово халифат (араб. خليفة‎‎ — Khalīfah — «наследник», «представитель») — означает как титул халифа, так и обширное государство, созданное после Мухаммеда арабами-завоевателями под предводительством его «халифов» (наместников).

Эпоха существования Арабского халифата, вместе с несколькими последующими веками расцвета общеисламской науки и культуры, именуются в западной историографии Золотым веком ислама.

Праведный халифат (632—661)[править | править исходный текст]

Территория Халифата в 632 году

Праведный халифат был создан после смерти пророка Мухаммеда в 632. Халифат возглавляли четыре праведных халифа: Абу Бакр ас-Сиддик, Умар ибн аль-Хаттаб, Усман ибн Аффан и Али ибн Абу Талиб. Во времена их правления в Халифат был включён Аравийский полуостров, Шам, Кавказ, часть Северной Африки от Египта до Туниса и Иранское нагорье.

В 632 году пророк Мухаммад умер, не оставив после себя наследника, и между мухаджирами (мекканцами) и ансарами (мединцами) начался спор о его преемнике, закончившийся избранием халифом Абу Бакра ас-Сиддика — близкого друга пророка Мухаммеда. Между тем, с известием о смерти Мухаммада почти вся Аравия, кроме Мекки, Медины и Таифа, сразу отошла от ислама (ридда). Война с вероотступниками позволила Абу Бакру возвратить племена Аравии назад к исламу. Больше всего помог ему в этом опытный полководец Халид ибн аль-Валид, который разбил 40-тысячную армию последователей лжепророка Мусайлимы в так называемой «ограде смерти» при Акрабе (633). Немедленно же по усмирении восстания арабов Абу Бакр, продолжая политику Мухаммада, повёл их на войну против владений византийских и иранских.

Праведный халиф Умар ибн аль-Хаттаб успешно продолжал завоевания, и таким образом под конец своей жизни он, кроме самой Аравии, повелевал в Азии Сирией, Месопотамией, Вавилонией и западной половиной Ирана, а в Африке — Египтом, Баркой и Триполи.

При халифе Усмане был завоёван восточный Иран до Амударьи (Оксуса), остров Кипр, область Карфагена. Междоусобия среди арабов, вызванные убийством Усмана, произвели было перерыв в завоеваниях, и некоторые пограничные области отпали.

Последний из четырёх Праведных халифов, Али ибн Абу Талиб, был убит хариджитами, после чего Муавия ибн Абу Суфьян из рода Омейядов стал единоличным правителем в Халифате. Муавия I провозгласил наследником своего старшего сына Язида. Таким образом, из государства с выборным правлением образовалась наследственная монархия, а сам Муавия I стал родоначальником династии Омейядов.

Омейядский халифат (661—750)[править | править исходный текст]

Основная статья: Омейядский халифат

Территория Халифата в 661 году.

При первом Омейяде Муавии I (661—680) арабы перешли за Амударью (Оксус) в Мавераннахр, до Пайкенда, Бухары и Самарканда, и в Индии дошли до Пенджаба; ими была захвачена Малая Азия, они близко подступали даже к Константинополю, в Африке дошли до Алжира.

Вспыхнувший при сыне Муавии Язиде (680—683) второй ряд междоусобных войн и борьба Омейядов с Хасаном ибн Али, Абдуллахом ибн аз-Зубайром, хариджитами и др. позволили некоторым пограничным областям вновь отпасть, но по усмирении междоусобий (с 693 г.) при халифе Абд аль-Малике (685—705) и его сыне Валиде I (705—715) арабы одерживают почти невероятные успехи в Афганистане, сев. Индии и Мавераннахре(751) — на востоке, Кавказе и Малой Азии — в центре, зап. Африке (до океана), Испании и южн. Франции — на западе. Только энергия императораЛьва Исавра и болгарского хана Тервела, храбро отразивших арабов от Константинополя и Малой Азии (717—718), и Карла Мартелла, положившего предел успехам арабов во Франции (732), спасли Европу от мусульманского завоевания. Под натиском арабов, предательски призванных наместником Эгриси, византийцы полностью сдают Западную Грузию и Абхазию (697).

Успех завоеваний первых халифов можно объяснить слабостью их противников. В Иране с конца VI в. шли неурядицы: она была обессилена расточительностью и вымогательствами Хосрова II Парвиза (590—628), изнурительными войнами с Византией (Ираклий) и анархией; вассалы становились независимыми и не слушались шаха; вельможи возводили на престол своих ставленников, а зороастрийское духовенство успело ослабить внутреннюю крепость страны своими вековыми, беспощадными гонениями на многочисленных еретиков (манихеев, маздакитов и др.), иногда и на культурно-важный элемент государства — христиан; ещё до Мухаммада, когда Хосров II упразднил вассально-арабское царство Хирское на Евфрате, пограничные бедуины-бекриты в 604—610 гг. разбили при Зу-Каре (у нижн. Евфрата) иранское войско и начали смело совершать ряд разбойничьих набегов на иранские окраины, а при Абу Бакре бекритский вождь Мосанна, принявший ислам, постарался внушить Абу Бакру, что при царящем в Иране безначалии поход на неё может быть вполне удачен. В Византии, как ни истощена она была войнами с Ираном, порядка было больше, но в её восточных провинциях с населением инородческим (семитским, на окраинах даже прямо арабским и коптским), Сирии, Месопотамии иЕгипте — жители страдали от неумеренных податей, от греческой национальной заносчивости и от греческой религиозной нетерпимости: местное вероисповедание было там еретическое(монофизитское и др.). Поэтому в тех странах никто и усилия не сделал, чтобы противодействовать арабам; больше того: из ненависти к грекам население во многих случаях само призывало арабов и помогало им. Наоборот, Малая Азия, населённая настоящими греками и сама боровшаяся против арабов, никогда не была завоёвана ими надолго, и под стенами Константинополя арабы несколько раз потерпели неудачу.

Положение арабов в Халифате[править | править исходный текст]

Положение, которое заняли арабы в покорённых ими землях, очень напоминало военный лагерь; проникнутый религиозным рвением к исламу Умар I сознательно стремился укрепить за Xалифатом характер воинствующей церкви и, имея в виду религиозный индифферентизм общей массы арабов-завоевателей, запретил им владеть в покорённых странах земельным имуществом;Усман это запрещение отменил, многие арабы сделались в завоёванных странах помещиками, а вполне понятно, что интересы помещика более влекут его к мирной деятельности, чем к войне; но в общем, даже при Омейядах посёлки арабов среди инородцев не успели потерять характер военного гарнизона (v. Vloten, «Recherches sur la domination arabe», Амстерд., 1894). Тем не менее, религиозный характер арабского государства быстро изменялся: мы видим, как одновременно с распространением пределов X. и утверждением Омейядов совершается его быстрый переход из церковно-религиозной общины, руководимой духовным главой правоверных, подавителем неверных, заместителем апостола Божия, в светско-политическую державу, управляемую государем единоплеменных ему господ-арабов и покорённых, не уравненных с ними инородцев. У Мухаммада политическая власть была лишь придатком к его религиозному главенству; так же у Абу Бакра и у первого «повелителя правоверных», истинного организатора ислама — Умара — владычество над арабами и неверными ещё вытекало как теоретически, так и практически только из того обстоятельства, что они были первосвященниками, которые, став на место апостола Божия, вели верных на так назыв. священную войну; однако, уже со времён Усмана начинается поворот, как вследствие вышеуказанного разрешения арабам иметь недвижимую собственность в завоёванных областях, так и вследствие отдачи Усманом правительственных должностей своим родственникам-Омейядам, с их чисто светскими интересами; когда же Омейяды, составляющие реакцию против ислама, взошли, наконец, на престол, то оказались прямо уж светскими государями. Для оправдания своих прав они также соблюдают положенные религиозные обязанности первосвященников и наместников пророка, предстоят на молитве, и принципиально X. продолжает считаться общиной религиозной, теократической, но это у Омейядов одна уж теория, и халиф есть просто политический владыка, сплошь да рядом с интересами противоисламскими, староязыческими.

Положение неарабских народов Халифата[править | править исходный текст]

Особых причин жаловаться на арабский гнет покорённые народы, в сущности, не имели, даже если принимать в расчёт унизительные постановления Омара об иноверцах и врождённую гордость арабов по отношению к людям других наций. Уплачивая поземельный налог (харадж) в обмен на предоставление им защиты и неприкосновенности со стороны мусульманского государства, а также поголовный налог (джизья), иноверцы X. могли спокойно сохранять свою старую религию. Даже по очень строгим вышеупомянутым постановлениям Омара, принципиально признавалось, что закон Мухаммада вооружается только против язычников-многобожников; «люди Писания» — христиане, иудеи и зороастрийцы — могут, взнося плату и признавая себя низшими, оставаться тем, чем они есть; по сравнению с соседней христианской Византией, где всякая христианская же ересь жестоко преследовалась, закон ислама даже в Омаровой теории был достаточно либерален; на практике же поблажка иноверцам шла в арабский период гораздо дальше. Это и стало причиной для того, чтобы Эгриси, царство мегрелов, перешло в руки арабов от владычества Византии. Несмотря на то, что подавляющее большинство мегрелов (а также живших там апсилов, сванов, картлов, греков и армян) с 327 года (некоторые приняли христианство в I веке) было христианами, само христианство до недавнего 523 года сочеталось с зороастризмом или митраизмом, что очень сильно преследовалось империей.

Так как завоеватели, недавние варвары, были совсем не подготовлены к сложным формам государственной администрации, то даже Умар принужден был сохранить для новообразованного огромного X. старый, хорошо заведённый византийский и иранский государственный механизм (до Абдоль-Малика даже канцелярия велась не по-арабски), — а потому иноверцам не был отрезан доступ ко многим должностям по управлению. Из политических соображений Абд аль-Малик счел нужным удалить немусульман с государственной службы, но с полной последовательностью это распоряжение не могло быть проведено ни при нём, ни после него; да и у самого Абд аль-Малика близкие его придворные бывали христианами (известнейший пример — отец Иоанн Дамаскин). Тем не менее среди покорённых народов заметна была большая наклонность отрекаться от своей прежней веры — христианской и парсийской — и добровольно принимать ислам. Пожалуй, главным побуждением для перехода в ислам могли быть материальные выгоды. Новообратившийся, пока Омейяды не спохватились и не издали закон 700 г., не платил податей; наоборот, по закону Омара, он пользовался от правительства годовым окладом; он избавлялся от презрительного отношения к нему, положенного законами Омара, и, если не совсем, то хоть сколько-нибудь уравнивался с победителями (полного уравнения арабская гордость не допускала); ему делались доступны более высокие государственные должности, к которым варвары-арабы были ещё не способны и которые, между тем, после мероприятий Абд аль-Малика и его соправителя Хажжажа, полагалось замещать мусульманами; особенно он годился для доходной должности податного надзирателя, требовавшей знания местного языка и местных отношений.

С другой стороны, обращаться в ислам покорённые должны были и по внутреннему убеждению; — как же иначе объяснить массовое принятие ислама, например, теми христианами-еретиками, которые перед тем в царстве Хосровов и в империи византийской никакими преследованиями не могли быть отклонены от веры своих отцов? Очевидно, ислам с его простыми догматами вполне говорил их сердцу. К тому же, ислам не представлялся ни для христиан, ни даже для парсов каким-нибудь резким новшеством: во многих пунктах он был близок к обеим религиям. Известно, чтоЕвропа долгое время видела в мусульманстве, высоко почитающем Иисуса Христа и Пресвятую Деву, не более, как одну из христианских ересей (например, православный архимандрит-араб Христофор Жара доказывал, что религия Мухаммада есть то же арианство)

Принятие ислама христианами и — затем — иранцами имело чрезвычайно важные последствия как религиозные, так и государственные. Ислам вместо индифферентных арабов приобретал в новых своих последователях такой элемент, для которого веровать было существенной потребностью души, и так как это были люди образованные, то они (персы гораздо больше, чем христиане) занялись к концу этого периода научной обработкой мусульманского богословия и соединённой с ним юриспруденции, — предметов, скромно разрабатывавшихся до тех пор лишь немногочисленным кружком тех мусульман-арабов, которые, без всякой симпатии со стороны омейядского правительства, пребывали верны учению пророка.

Выше было сказано, что общий дух, которым проникнут X. в первом веке своего существования, был не Мухаммаданским, а староарабским (этот факт, гораздо яснее даже, чем в правительственной омейядской реакции против ислама, выразился в тогдашней поэзии, продолжавшей блистательным образом разрабатывать те же языческо-племенные, жизнерадостные темы, какие были намечены и в староарабских стихотворениях). В виде протеста против возвращения к доисламским традициям была образована небольшая группа сподвижников («сахабов») пророка и их наследников («табиа’инов»), которая продолжала блюсти заветы Мухаммада, вела в тиши покинутой ею столицы — Медины и кое-где в других местах X. теоретическую работу над правоверным истолкованием Корана и над созданием правоверной сунны, то есть над определением истинно мусульманских традиций, согласно которым должна была бы перестроиться нечестивая жизнь современного им омейядского X. Эти традиции, которые, в числе прочего, проповедовали уничтожение племенного принципа и уравнительное объединение всех мусульман в лоне Мухаммадовой религии, пришлись новообращённым инородцам, очевидно, по сердцу более, чем высокомерное неисламское отношение правящих арабских сфер, и потому мединская богословская школа, забитая, игнорируемая чистыми арабами и правительством, нашла себе в новых мусульманах-неарабах деятельную поддержку. Оказывались, пожалуй, известные невыгоды для чистоты ислама от этих новых, верующих его последователей: отчасти бессознательно, отчасти даже сознательно в него начали вкрадываться идеи или тенденции, Мухаммаду чуждые или неизвестные. Вероятно, влиянием христиан (А. Мюллер, «Ист. исл.», II, 81) объясняется появление (в конце VII в.) секты мурджиитов, с её учением о безмерном милосердном долготерпении Господа, и секты кадаритов, которая учением о свободной воле человека подготовила торжество мутазилитов; вероятно, и мистическое монашество (под именем суфизма) позаимствовано было мусульманами на первых порах у сирийских христиан (А. ф. Кремер «Gesch. d. herrsch. Ideen», 57); в нижн. Месопотамии новообращённые из христиан мусульмане пополнили собой ряды республиканско-демократической сектыхариджитов, одинаково противной как неверующему омейядскому правительству, так и мединским правоверам.

Ещё более обоюдоострым пособием оказалось в деле развития ислама участие персов, позже наступившее, но более активное. Значительная их часть, не будучи в состоянии отделаться от векового старинно-персидского воззрения, что «царственная благодать» (фаррахи каяник) передаётся лишь путём наследственности, примкнула к секте шиитов (см.), стоявшей за династией Али (мужа Фатимы, дочери пророка); к тому же стоять за прямых наследников пророка значило для инородцев составлять сугубо-законную оппозицию против омейядского правительства, с его неприятным арабским национализмом. Эта теоретическая оппозиция приобрела очень реальный смысл тогда, когда Умар II (717—720), единственный из Омейядов преданный исламу, вздумал проводить в жизнь благоприятные для мусульман-неарабов принципы Корана и, таким образом, внёс в омейядскую систему правления дезорганизацию. Через 30 лет после него, хорасанские персы-шииты свергли династию Омейядов (остатки которой убежали в Испанию; см. соотв. статью). Правда, вследствие хитрости Аббасидов престол X. достался (750) не Алидам, а Аббасидам, тоже родственникам пророка (Аббас — его дядя; см. соотв. статью), но, во всяком случае, ожидания персов оправдались: при Аббасидах они получили перевес в государстве и вдохнули в него новую жизнь. Даже столица X. перенесена была на границы Ирана: сперва — в Анбар, а со времён Аль-Мансура — ещё ближе, в Багдад, почти в те же места, где была столица Сасанидов; и наследственными советниками халифов сделались на полстолетия члены визирской семьи Бармакидов, происходившей от персидских жрецов.

Аббасидский халифат (750—1258)[править | править исходный текст]

Территория Халифата в 750 году.

Первые Аббасиды[править | править исходный текст]

По своему политическому, хотя уже и не завоевательному, величию и по культурному расцвету век первых Аббасидов есть наиболее блестящая пора в истории халифата, доставившая ему всемирную, сказочную славу. До сих пор во всём мире ходят пословицы: «времена Харуна ар-Рашида», «роскошь халифов» и т. п.; многие мусульмане даже в наши дни подкрепляют свой дух воспоминаниями об этой поре.

Основатель династии Абу-ль Аббас ас-Саффах, то есть «Кровопроливец» (750—754); сравниваемый по образу действий с Людовиком XI, гениальный устроитель государства и финансов Аль-Мансур (754—775); до расточительности щедрый и потому популярный в литературе отец Харуна ар-Рашида — Аль-Махди (775—785); свирепый Аль-Хади (785—786); прославленный покровитель поэтов и литераторов Харун ар-Рашид (786—809), который был свидетелем высшего блеска халифата, хотя сам был плохим правителем, вовсе не похожим на тот идеальный образ, какой придала ему «Тысяча и одна ночь»; Аль-Амин (809—813); друг учёных и свободолюбивых философов, перс по матери — Мамун (813—833); продолжатели его либеральных воззрений — Аль-Мутасим (833—842) и Аль-Васик (842—847).

Аббасидский Халифат на карте мира в (820 год).

Пределы халифата несколько сузились: спасшийся Омейяд Абд ар-Рахман I положил в Испании первое начало (755) независимому Кордовскому эмирату, который с 929 года официально титулуется «халифат» (929—1031). 30 лет спустя Идрис, правнук халифа Али и потому одинаково враждебный как Аббасидам, так и Омейядам, основал в Марокко алидскую династию Идрисидов (785—985), столицей которой был город Тудга; остальная часть северного берега Африки (Тунис и пр.) была фактически потеряна для Аббасидского халифата, когда назначенный Харуном ар-Рашидом наместник Аглаб явился основателем в Кайруане династии Аглабидов (800—909). Возобновлять же внешнюю завоевательную политику против христианских или других стран Аббасиды не считали нужным, и хотя по временам возникали военные столкновения и на границах восточных, и на северных (вроде двух неудачных походов Мамуна на Константинополь), однако, в общем, халифат жил мирно.

Отмечается такая черта первых Аббасидов, как их деспотическая, бессердечная и притом часто коварная жестокость. Иногда, как у основателя династии, она составляла открытый предмет халифской гордости (прозвище «Кровопроливец» было избрано самим Абу-ль Аббасом). Кое-кто из халифов, по крайней мере хитрый аль-Мансур, любивший облекаться перед народом в лицемерную одежду набожности и справедливости, предпочитал, где можно, действовать коварством и казнил опасных людей исподтишка, сперва усыпив их осторожность клятвенными обещаниями и милостями. У аль-Махди и у Харуна ар-Рашида жестокость затушевывалась их щедростью, однако, вероломное и свирепое свержение визирской семьи Бармакидов, чрезвычайно полезной для государства, но налагавшей известную узду на властелина, составляет у Харуна один из отвратительнейших актов восточного деспотизма. Добавить надо, что при Аббасидах введена была в судопроизводство система пыток. Даже веротерпимый философ Мамун и его два преемника слишком не свободны от упрёка в тиранстве и жестокосердии по отношению к неприятным для них людям. Кремер находит («Culturgesch. d. Or.», II, 61; срв. Мюллер: «Ист. исл.», II, 170), что у первых же Аббасидов замечаются признаки наследственного кесарского безумия, которое у потомков ещё более усиливается.

В оправдание можно бы сказать лишь то, что для подавления той хаотической анархии, в которой находились страны ислама при водворении Аббасидской династии, волнуемые приверженцами свергнутых Омейядов, обойдённых Алидов, хищных хариджитов и не перестающими восставать на северных окраинах государства различными персидскими сектантами радикальных толков, крутые, террористические меры были, быть может, и простой необходимостью. По-видимому, Абу-ль Аббас так и понимал значение своего прозвища «Кровопроливец». Благодаря грозной централизации, которую удалось ввести бессердечному человеку, но гениальному политику аль-Мансуру, подданные получили возможность наслаждаться внутренним спокойствием, а государственные финансыбыли поставлены блестящим образом. Даже научное и философское движение в халифате датируется от того же жестокого и коварного Мансура (Масуди: «Золотые луга»), который, несмотря на свою пресловутую скупость, относился к науке с поощрением (имея в виду, прежде всего, цели практические, медицинские). Но, с другой стороны, остаётся несомненным, что расцвет халифата едва ли был бы возможен, если бы Саффах, Мансур и их преемники правили государством непосредственно, а не через талантливую визирскую семью персов-Бармакидов. Пока эту семью не низверг (803) нерассудительный Харун ар-Рашид, отяготившийся её опекой, некоторые из её членов были первыми министрами или близкими советчиками халифа в Багдаде (Халид, Яхья, Джафар), прочие — находились на важных государственных должностях в провинциях (как Фадл), и все вместе сумели, с одной стороны, поддерживать в течение 50 лет нужное равновесие между персами и арабами, дававшее халифату его политическую крепость, а с другой стороны — восстановить старинную сасанидскую жизнь, с её общественным устройством, с её культурой, с её умственным движением.

«Золотой век» арабской культуры[править | править исходный текст]

Обыкновенно называют эту культуру арабской, потому что органом умственной жизни для всех народов халифата сделался язык арабский, — говорят поэтому: «арабское искусство», «арабская наука» и т. п.; но в сущности это были больше всего остатки культуры сасанидской и вообще староперсидской (которая, как известно, восприняла также многое из Индии, Ассирии, Вавилона и, опосредованно, из Греции). В западно-азиатских и египетской частях халифата мы наблюдаем развитие остатков культуры византийской, подобно тому, как в Северной Африке, Сицилии и Испании — культуры римской и римско-испанской, — и однородности в них незаметно, если исключить связующее их звено — арабский язык. Нельзя сказать, чтобы унаследованная халифатом чужая культура поднялась при арабах качественно: архитектурные постройки иранско-мусульманские стоят ниже старопарсийских, равным образом мусульманские изделия из шёлка и шерсти, домашняя утварь и украшения, несмотря на свою прелесть, уступают изделиям старинным.

Но зато в мусульманский, аббасидский период в обширном объединённом и упорядоченном государстве при заботливо обставленных путях сообщения усилился спрос на предметы иранского производства, увеличилось количество потребителей. Мирные отношения с соседями позволили развить замечательную заграничную меновую торговлю: с Китаем через Туркестан и — морем — через Индийский архипелаг, с волжскими булгарами и Русью через царство Хазарское, с испанским эмиратом, со всей Южной Европой (за исключением, пожалуй, Византии), с восточными берегами Африки (откуда, в свою очередь, вывозилась слоновая кость и негры) и т. д. Главный порт халифата был Басра. Купец и промышленник — это главные герои арабских сказок; различные высокопоставленные лица, военачальники, учёные и т. д. не стыдились добавлять к своим титулам прозвище Аттар («москательщик»), Хейят («портной»), Джавхарий («ювелир») и проч. Однако, характер мусульманско-иранской промышленности — не столько удовлетворение практических потребностей, сколько роскоши. Главные предметы производства — шёлковые ткани (кисея-муслин, атлас, муар, парча), оружие (сабли, кинжалы, кольчуги), вышивки на холсте и коже, работы позументные, ковры, шали, чеканенные, гравированные, резные слоновая кость и металлы, работы мозаичные, изделия фаянсовые и стекольные; реже изделия чисто практические — материи бумажные, суконные и из верблюжьей шерсти.

Благосостояние земледельческого класса (из соображений, впрочем, податных, а не демократических) было поднято восстановлением оросительных каналов и плотин, которые при последнихСасанидах были запущены. Но даже по сознанию самих арабских писателей, халифам не удалось довести народную податеспособность до такой высоты, какая была достигнута податной системойХосрова I Ануширвана, хотя халифы и приказывали нарочно с этой целью переводить сасанидские кадастральные книги на арабский язык.

Персидский дух овладевает и арабской поэзией, которая теперь вместо бедуинских песен даёт утончённые произведения басрийца Абу-Нуваса («арабского Гейне») и других придворных поэтов Харуна ар-Рашида. По-видимому, не без персидского влияния (Броккельман: «Gesch. d. arab. Litt.», I, 134) возникает правильная историография, и после «Жития Апостола», составленного Ибн Исхаком для Мансура, появляется также ряд историков светских. С персидского языка Ибн аль-Мукаффа (около 750 г.) переводит сасанидскую «Книгу царей», пехлевийскую обработку индийских притч про «Калилу и Димну» и разные греко-сиро-персидские философские произведения, с которыми прежде всех знакомятся Басра, Куфа, потом и Багдад. Ту же задачу исполняют люди более близкого арабам языка, бывшие персидские подданные христиане-арамейцы Джондишапура, Харрана и др. Причём о переводе на арабский язык греческих произведений медицинских, а заодно уж — математических и философских заботится ещё Мансур (Масуди: «Золотые луга»). Харун отдаёт рукописи, привезённые из малоазиатских походов, для перевода джондишапурскому врачу Иоанну ибн Масавейху (который занимался даже вивисекцией и был затем лейб-медиком у Мамуна и двух его преемников), а Мамун устроил, уже специально для отвлечённых философских целей, особую переводческую коллегию в Багдаде и привлекал к себе философов (Кинди). Под влиянием греко-сиро-персидской философии комментаторская работа по истолкованию Корана обращается в научную арабскую филологию (басриец Халиль, басрийский перс Сибавейхи; учитель Мамуна куфиец Кисâий) и происходит создание арабской грамматики, филологическое собирание произведений доисламской и омейядской народной словесности (Муаллаки, Хамаса, Хозейлитские стихотворения и т. п.).

Век первых Аббасидов известен также как период высшего напряжения религиозной мысли ислама, как период сильного сектантского движения: персы, которые теперь переходили в ислам массами, взяли мусульманское богословие почти совсем в свои руки и возбудили оживлённую догматическую борьбу, среди которой еретические секты, наметившиеся ещё при Омейядах, получили своё развитие, а правоверное богословие-законоведение определилось в виде 4 школ, или толков: при Мансуре — более прогрессивного Абу Ханифы в Багдаде и консервативного Малика в Медине, при Харуне — сравнительно прогрессивного аш-Шафии, при Мамуне — ибн Ханбаля. Отношение правительства к этим ортодоксам не всегда было одинаково. При Мансуре, стороннике мутазилитов, был до увечья высечен Малик. Потом при 4 следующих царствованиях правоверие взяло верх, но когда Мамун и два его преемника возвели (с 827 года) мутазилизм в степень государственного вероисповедания, последователи правоверных толков подвергались официальным гонениям за «антропоморфизм», «многобожие» и т. п., и при аль-Мутасиме был высечен и пытаем святой имамибн-Ханбаль (834). Разумеется, секте мутазилитов халифы могли покровительствовать безбоязненно, потому что её рационалистическое учение о свободной воле человека и о сотворённости Корана и её наклонность к философии не могли представляться политически опасными. К сектам политического характера, как, например, хариджитам, маздакитам, крайним шиитам, которые поднимали иногда очень опасные восстания (лжепророк перс Моканна в Хорасане при аль-Махди, 779 год, храбрый Бабек в Азербайджане при Мамуне и аль-Мутасиме, и др.), отношение халифов было репрессивным и беспощадным даже во времена высшего могущества халифата.

Потеря политической власти халифов[править | править исходный текст]

Свидетелями постепенного распада X. были халифы: упомянутый уже Мутаваккиль (847—861), арабский Нерон, очень восхваляемый правоверами; его сын Мунтасир (861—862), который взошёл на престол, убив отца при помощи тюркской гвардии, Мустаин (862—866), Ал-Мутазз (866—869), Мухтади I (869—870), Мутамид (870—892), Мутадид (892—902), Муктафи I (902—908), Муктадир (908—932), Ал-Кахир (932—934), Ал-Ради (934—940), Муттаки (940—944), Мустакфи (944—946). В их лице халиф из повелителя обширной империи превратился в князя небольшой багдадской области, враждующего и мирящегося со своими иногда более сильными, иногда более слабыми соседями. Внутри государства, в своей столице Багдаде, халифы сделались зависимы от своевольной преторианской тюркской гвардии, которую счёл нужным сформировать Мутасим (833). При Аббасидах национальное самосознание персов ожило (Гольдциэр: «Muh. Stud.», I, 101—208). Опрометчивое истребление Харуном Бармакидов, умевших сплачивать персидский элемент с арабским, привело к разладу между двумя народностями. При Мамуне сильный политическийсепаратизм Персии выразился в основании династии Тахиридов в Хорасане (821—873), которое оказалось первым симптомом наступающего отпадения Ирана. После Тахиридов (821—873) образовались самостоятельные династии: Саффариды (867—903; см.), Саманиды (875—999; см.), Газневиды (962—1186; см.), — и Персия ускользнула из рук халифов. На Западе Египет вместе сСирией отделился под властью Тулунидов (868—905); правда, после падения Тулунидов Сирия и Египет в течение 30 лет снова находились под управлением аббасидских наместников; но в 935 г.Ихшид основал свою династию (935—969), и с тех пор ни одна область к западу от Евфрата (Мекка и Медина тоже принадлежали Ихшидам) не подчинялась светской власти багдадских халифов, хотя их права духовных владык признавались повсюду (кроме, разумеется, Испании и Марокко); с их именем чеканилась монета и читалась общественная молитва (хутба).

Гонения на свободомыслие[править | править исходный текст]

Почувствовав своё ослабление, халифы (первый — Аль-Мутаваккиль, 847) решили, что им следует снискать себе новую поддержку — в правоверном духовенстве, а для этого — отречься отмутазилитского вольнодумства. Таким образом со времён Мутаваккиля наряду с прогрессирующим ослаблением власти халифов идёт усиление правоверия, преследование ересей, свободомыслия и иноверства (христиан, евреев и пр.), религиозное гонение на философию, на естественные и даже на точные науки. Новая могущественная школа богословов, основанная Абуль-Хасаном аль-Ашари(874—936), покинувшим мутазилитство, ведёт научную полемику с философией и светской наукой и одерживает победу в общественном мнении. Однако, фактически убить умственное движение халифы, с их всё более и более падающей политически властью, не были в силах, и наиболее славные арабские философы (басрийские энциклопедисты, Фараби, Ибн Сина) и др. учёные жили под покровительством вассальных государей как раз в ту эпоху (IX—XI в.), когда официально в Багдаде, в исламской догматике и в мнении народной массы философия и несхоластические науки были признаваемы за нечестие; а литература к концу названной эпохи дала величайшего вольнодумного арабского поэта Маарри (973—1057); в то же время и суфизм, очень хорошо привившийся к исламу, переходил у многих своих персидских представителей в полнейшее вольномыслие.

Каирский халифат[править | править исходный текст]

Шииты (ок. 864) также сделалась могущественной политической силой, особенно их ветвь Карматы (см.); когда в 890 г. карматами была построена в Ираке сильная крепость Дар аль-хиджра, ставшая оплотом для новообразованного грабительского государства, с тех пор «все боялись исмаилитов, а они никого», по выражению арабского историка Новейрия, и карматы распоряжались, как хотели, в Ираке, Аравии и пограничной Сирии. В 909 г. карматам удалось основать в северной Африке династию Фатимидов (909—1169), которая в 969 г. отняла у Ихшидов Египет и южную Сирию и провозгласила Фатимидский халифат; власть фатимидского X. признала и северная Сирия с её талантливой династией Хамданидов (929—1003), у которой нашла покровительство свободомыслящая арабская философия, наука и поэзия. Так как в Испании Омейяд Абд ар-Рахман III тоже успел принять титул халифа (929), то теперь сразу оказалось три X.: Фатимидский (Египетский), Кордовский иБагдадский.

Последние халифы из династии Аббасидов[править | править исходный текст]

Халиф аббасидский, то есть в сущности мелкий багдадский князь с титулом, был игрушкой в руках своих тюркских военачальников и месопотамских эмиров: при Ал-Ради (934—941) учреждена была особая должность майордома («эмир-аль-умарâ»). Между тем по соседству, в западной Персии, выдвинулась шиитская династия Буидов, отложившаяся от Саманидов в 930 г. (см.). В 945 г. Буиды захватили Багдад и владели им более ста лет, с титулом султанов, а в это время там номинальными халифами были: Мустакфи (944—946), Ал-Мути (946—974), Ал-Таи (974—991), Ал-Кадир (991—1031) и Аль-Каим (1031—1075). Хотя из политических расчётов, для противовеса Фатимидам, шиитские султаны-Буиды называли себя вассалами, «эмирами аль-умарâ» суннитского Багдадского халифата, но, в сущности, они обращались с халифами как с пленниками, с совершенным неуважением и презрением, покровительствовали философам и вольномыслящим сектантам, и в самом Багдаде делал успехи шиизм.

Вторжение сельджуков[править | править исходный текст]

Луч надежды на избавление от притеснителей мелькнул халифам в лице нового завоевателя, тюркского султана Махмуда Газневи (997—1030), который, создав вместо низринутого им саманидского государства свой собственный огромный султанат, показал себя ярым суннитом и всюду вводил правоверие; однако, только у мелких Буидов он отнял Мидию и ещё кое-какие владения, а столкновений с главными Буидами избегал. В культурном отношении походы Махмуда оказались для завоёванных им стран очень губительными. В 1036 г. страшное несчастье поразило всю мусульманскую Азию: турки-сельджуки приступили к своим опустошительным завоеваниям и нанесли первый смертельный удар азиатско-мусульманской цивилизации, потрясённой уже тюрками-Газневидами. Но халифам стало лучше: в 1055 г. вождь сельджуков Тогрул-бек въехал в Багдад, освободил халифа от власти еретиков-Буидов и вместо них сам сделался султаном; в 1058 г. он торжественно принял от аль-Каима инвеституру и окружил его внешними знаками почтения. аль-Каим (ум. 1075), Мухтади II (1075—1094) и Аль-Мустазхир (1094—1118) жили в материальном довольстве и уважении, как представители мусульманской церкви, а аль-Мустаршиду (1118—1135) сельджукид Мас’уд даровал для самостоятельного светского управления Багдад и большую часть Ирака, которые остались и за его преемниками: ар-Рашидом (1135—1136), аль-Муктафи (1136—1160), аль-Мустанджидом (1160—1170) и аль-Мустади (1170—1180).

Кордовский халифат прекратил свое существование в 1031 году: оставшиеся удельные князья и главные из них, Аббасиды Севильские, ввиду трудной борьбы с христианским полководцем Сидом, пригласили к себе в 1086 г. марокканскую династию Альморавидов, которую сменили крайне фанатичные Альмохады, 1130—1269).

Конец X. Фатимидскому, столь ненавистному для Аббасидов, положил верный суннит Саладин (1138—1193). Основанная им египетско-сирийская династия Айюбидов (1169—1250) почитала имя багдадского халифа.

Вторжение монголов[править | править исходный текст]

Пользуясь слабостью распавшейся сельджукской династии, энергичный халиф Ан-Насир (1180—1225) задумал расширить пределы своего маленького багдадского X. и отважился вступить в борьбу с могущественным хорезмшахом Мухаммедом ибн Текешем, который выдвинулся вместо сельджуков. ибн Текеш велел собранию богословов перенести X. с рода Аббаса на род Али и направил войска на Багдад (1217—1219), а Ан-Насир послал посольство к монголам Чингисхана, приглашая их вторгнуться в Хорезм. Ни Ан-Насир (ум. 1225), ни халиф Аз-Захир (1220—1226) не видели конца навлечённой ими катастрофы, которая погубила исламские страны Азии и в культурно-материальном, и в умственном отношении. Последними багдадскими халифами оказались Аль-Мустансир (1226—1242) и совершенно ничтожный и бездарный Аль-Мустасим (1242—1258), который в 1258 году сдал столицу монголам Хулагу и через 10 дней был казнён с большей частью членов своей династии.

Один из них бежал в Египет, и там мамлюкский султан Бейбарс (1260—1277) с целью иметь для своего султаната духовную поддержку, возвёл его в ранг «халифа» под именем Мустансира (1261). Потомки этого Аббасида оставались номинальными халифами при султанах каирских до тех пор, пока власть мамлюков не была свергнута османским завоевателем Селимом I (1517). Чтобы иметь все официальные данные духовного главенства над целым исламским миром Селим I заставил последнего из этих халифов и последнего в роду Аббасидов, Мотаваккиля III, торжественно отречься от своих халифских прав и титула в пользу османских султанов.

47. источники мусульманского права

Важнейшим считается Коран - священная книга мусульман, состоящая из притч, молитв и проповедей, приписываемых пророку Мухаммаду. Коран состоит из 114 глав (сур), разделенных на 6219 стиха (адата). Большая часть Корана имеет мифологический характер, и лишь до 500 стихов содержат предписания верующим - шары или шариат, относящиеся к правилам поведения мусульман. Шар или шариат означает в переводе “путь следования” и составляют то, что называют мусульманское право. Однако, содержащиеся в Коране положения юридического характера явно недостаточны в силу отражения в нем раннефеодальных отношений. В связи с этим в качестве следующего авторитетного источника права выступает Сунна. Сунна (священное предание) - состоит из многочисленных рассказов (хадисов) о суждениях и поступках самого Мухаммада. В Сунне содержатся нормы брачного, наследственного, доказательственного,  судебного и некоторых других отраслей права.
Коран - бесспорно, первый источник мусульманского права. Между тем, очевидно, что содержащиеся в нем положения юридического характера явно недостаточны для того, чтобы регламентировать все отношения, возникающие между мусульманами, отдельными фундаментальными учреждениями ислама, которые в Коране даже не упоминаются. Сегодня только некоторые крупные ученые обращаются непосредственно к первоисточникам. Причем это обращение ограничено рядом вопросов, и трудно представить себе, что новая теолого-правовая школа может сложиться в наше время. Однако, именно опираясь на эти источники, а также на доктрину, специалисты мусульманского права пытаются найти ответ для решения современных проблем. Так обстоит дело, например, при регламентации вопросов искусственного осеменения или продажи человеческих органов. Тем не менее, юридические положения Корана можно найти в определенном количестве его строф (мусульманские юристы называют их “правовыми строфами”).
Различают строфы, которые устанавливают личный статус (их 70); строфы, касающиеся “гражданского права” (также 70); строфы уголовно-правового характера (в количестве 30); строфы, регламентирующие судебную процедуру (13); “конституционные” строфы (10); строфы, касающиеся экономики и финансов (10) и, наконец, строфы, относящиеся к “международному праву” (25).
По степени определенности согласно мусульманской доктрине, все нормы Корана и сунны делятся на две категории. К первой относятся абсолютно точные и не допускающие различных толкований установления, среди которых значатся все правила религиозного культа и некоторые нормы, регулирующие взаимоотношения людей. Большинство таких установлений возникло по частным случаям при решении Пророком конкретных конфликтов, оценке им отдельных фактов или в ответ на заданные ему вопросы. Преобладающая часть нормативных предписаний сунны также имеет казуальное происхождение. Данная категория норм не допускает иджтихада, а представляет собой понятные и однозначные правила поведения, которые могут непосредственно и единообразно применяться на практике. Причем если конкретные правила исполнения религиозных обязанностей мусульмане должны воспринимать как божественное откровение, смысл которого им не дано понять, то конкретные нормы взаимоотношений между людьми во многих случаях могут быть рационально объяснены. Такая концепция позволяла, по существу, отказываться от применения данных норм в пользу других.        
Вторую разновидность составляют отвлеченные и недостаточно ясные предписания. Их наличие объясняется тем, что мусульманское право, не уделяя большого внимания юридическим тонкостям и деталям (за исключением подробного регулирования отдельных видов отношений - например, вопросов наследования), оставляет их на усмотрение мусульман, и идет по пути установления лишь общих ориентиров поведения. Утверждается, что Мухаммад стремился не создать право в строгом смысле, а научить людей, как поступать во всех жизненных ситуациях, как относиться к тому или иному событию, факту, поступку и т.п. Поэтому, полагают многие современные исследователи, главным в мусульманском праве является установление самых общих параметров отношений между людьми на религиозной основе, а юридические детали считаются второстепенными, коль скоро религиозно-нравственные рамки поведения не преступаются. Эти нормы не только допускают различное понимание их смысла, но и предполагают конкретизацию в разнообразных правилах поведения на основе иджтихада, в результате которого правоведы-муджтадиды могут прийти к несовпадающим выводам. Без подобной конкретизации эти расплывчатые и многозначные предписания вообще не могут быть применены для оценки поведения людей и нормативно регулировать общественные отношения.
Иджтихад (буквально “усердие”, “прилежание”, “настойчивость”) представляет собой поиск правил поведения на основе рационального толкования самых общих постулатов или многозначных положений Корана и сунны либо в случае пробельности этих источников. На его основе и формулируется подавляющее большинство норм, регулирующих взаимоотношения людей. Конечно, такая свобода оценивать мирские проблемы “по своему усмотрению” не является абсолютной и предоставлена далеко не каждому. Суть иджтихада в том и заключается, чтобы на не имеющий готового решения вопрос найти ответ, который соответствовал бы шариату. Именно поэтому мусульманские правоведы полагают, что муджтахид (облеченный правом на иджтихад знаток шариата) не создает новое правило поведения, а лишь ищет и “извлекает” его, обнаруживает решение, изначально содержащееся в шариате - если не в его точных положениях, то в его многозначных предписаниях или общих принципах и целях.

tc "" DOCPROPERTY Параграф0102 \* MERGEFORMAT 1.2. Иджма

Иджма рассматривается как “общее согласие мусульманской общины”.  Один из адатов гласит: "То, что мусульмане считают справедливым, справедливо в глазах Аллаха". Такое положение позволяло и сейчас позволяет докторам ислама создавать новые правовые нормы, приспособленные к меняющимся условиям жизни. Отвергаемая некоторыми шиитами, иджма считается третьим источником мусульманского права. По единодушному мнению докторов права, она используется для углубления и развития легального толкования божественных источников. Легитимированная своей связью с Кораном и Сунной, иджма приобрела силу только после смерти пророка и при наличии ряда условий. Иджма может быть четко выраженной или предполагаемой, но сила последней во много меньше.
Для того чтобы норма права была основана на иджме, необязательно, чтобы масса верующих признала ее или чтобы эта норма соответствовала единому чувству всех членов общества. Иджма не имеет ничего общего с “обычаем” (орф). Требуемое единство - это единство компетентных лиц (муджтахидов и факихов) - фукаха. Их единогласное мнение придает правовому решению силу закона.
Недавние кодификации, которых становится все больше в областях, ранее традиционно регулировавшихся классическим фикхом, подкрепляют мнение, высказанное Сноук-Юргронье и упоминаемое Эдуардом Ламбером: “По удачному выражению Сноук-Юргронье, - пишет Эдуард Ламбер, - иджма в настоящее время представляет собой единственную догматическую основу мусульманского права. Коран и Сунна - это только его исторические основы. Современный судья ищет мотивы для решения не в Коране или сборниках традиций, а в книгах, в которых изложены решения, освященные иджмой. Кади, который попытался бы толковать своей собственной властью положения Корана или хотел бы сам оценить возможную подлинность адатов, совершил бы такой же противоречащий уважению ортодоксальности акт, как и верующий католик, который хотел бы сам установить смысл церковных текстов, изданных в подтверждение ее догм... Этот третий источник мусульманского права - иджма - имеет исключительно большое практическое значение. Только будучи записанными в иджму, нормы права независимо от их происхождения подлежат применению”1. 

1 Lambert E. Fonction du droit civil compare. 1908. P. 328 

tc "" DOCPROPERTY Параграф0103 \* MERGEFORMAT 1.3. Кияс

Обязанные толковать закон мусульманские юристы призывают на помощь рассуждение (кияс). Таким путем они смогли “сочетать откровение с разумом человека”. Согласно киясу правило, установленное в Коране, Сунне или иджме, может быть применено к делу, которое прямо не предусмотрено в этих источниках права.
Кияс становится легитимным благодаря Корану и Сунне. Рассуждение  по аналогии можно рассматривать только как способ толкования и применения права: мусульманское право основано на принципе авторитета. Благодаря наличию рассуждения по аналогии, создана возможность рационального толкования источников мусульманского права; но таким образом нельзя создать фундаментальные нормы, сравнимые по своей природе с системой традиционных норм, созданной в Х веке. Мусульманские легисты в этом случае отличны от юристов общего права, которые, используя технику различия, создают новые нормы.

48. коран как источник мусульманского права(в начале вопроса 47.)

1. История развития ЭВМ
2. ые и духыеМат складывся вне нашего созня и сущют незав
3. Действующие лица- Сергей Петрович Кайдалов известный писатель 45 лет
4. Природа и механизм резких изменений режима вулканических извержений
5. Тамбовский государственный технический университет Кафедра
6. создатели теории Марк и Энгельс 2 31111 поход против половцев 4Большое гнездо княжил во княжестве влади
7. Международный И
8. А. Это мистическое место находится в штате Невада.html
9. Синтаксичні норми мови професійного спілкування
10. Сыктывкарский государственный университет Институт социальных технологий Кафедра теоретических и мед
11. Урок по истории и иконографии иконы Владимирской Божьей Матери
12. во частей- 30 Статус- закончен Описание- Билл слегка несобранный но самостоятельный парень работающи
13. тематических методов в экономике
14. Организация физического воспитания в школе
15. Про результати перевірки стану роботи з класними журналами вчителями початкових класів в ІІ семестрі
16. Блеск и нищета Римской империи
17. НИЖНЕКАМСКНЕФТЕХИМ
18. Языковая и речевая нормы
19. Крымская война 1853-1856 годов
20. Лабораторна робота 8 4 години Оператори безумовного та умовного переходів Мета роботи ~ вивчення та

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе