Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Авторское право, правовое регулирование сферы информации и ограничение монополистической деятельности
Вопрос о правовом режиме сферы информации представляется весьма интересным в связи с целым рядом обстоятельств.
Во-первых, связанные с этим проблемы (по крайней мере, в России и, по крайней мере, по сравнению с прочими институтами, такими, например, как имущество или продукты интеллектуальной деятельности) исследованы слабо.
Во-вторых, благодаря первым обстоятельствам, в законодательстве и практике появились ряд причудливых конструкций, которые претендуют на универсальность регулирования оборота всякого рода информации.
И, в третьих, приемлемое решение вопроса о правовом режиме оборота информации, под которым следует понимать такое, которое будет способствовать получению наибольшего позитивного эффекта от использования информации, как в социальном, так и в экономическом смысле, представляется чрезвычайно своевременным в свете растущей интеграции России в международную информационную систему.
При этом основные правовые проблемы, как и следовало ожидать, возникают не в сфере получения информации из государственных органов, где хотя бы теоретически все более менее понятно, а там, где речь заходит об использовании информации в гражданском обороте. Последнему вопросу было посвящено несколько публикаций, в частности, опубликованная в бюллетене "Законодательство и практика средств массовой информации" № 11 (39) за ноябрь 1997 года статья Елены Кирдяшовой "Информация как объект интеллектуальной собственности".
Идея, изложенная в статье, не нова. При этом наблюдается удивительная избирательность: из трех объектов гражданских прав, перечисленных в статье 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, лишь информация оказалась в роли "Золушки", которой достается правовая одежка то одной, то другой, более удачливой "сестры". И если в силу тех или иных причин не представляется возможным делать вид, что ничего не происходит, когда информация объявляется объектом права собственности наравне с имуществом1 , то уж объектом интеллектуальной собственности она будет непременно. Выгода от проприетарной концепции информации очевидна. Собственность, не важно - обычная или интеллектуальная,- это определенного рода монополия лица на объект права. Монополия - это возможность получать деньги за разрешение использовать объект. А эта возможность - мечта любой структуры, как частной, так и государственной. Тем более, что, как справедливо отмечается в статье Елены Кирдяшовой, информация - это объект непотребляемый, который можно продать сколь угодно раз. Опасность этой теории столь же очевидна: монополия - это не только право разрешать за деньги, это и право запрещать по прихоти.
Представляется все же, что отправной точкой для разговора о правовом режиме информации является признание уникальности этого объекта правового регулирования, отличающего его в равной степени как от имущества, так и от объектов интеллектуальной деятельности. В последнем случае информация в отличие от объектов интеллектуальной собственности не является объектом творческой деятельности человека, не обладает таким признаком, как оригинальность.
Следующая посылка, из которой нужно было бы исходить, состоит в том, что информация представляет собой сложное явление, и правовое регулирование этого явления в различных ситуациях должно быть различно. Не может существовать единого правового режима информации. Так же как установлено специфическое регулирование для определенных видов имущества или определенных объектов интеллектуальной собственности, так же должны быть разработаны собственные правила получения, хранения, обработки, предоставления и распространения и для определенных видов информации в определенных ситуациях.
В свете изложенного, может быть, более продуктивным окажется путь обсуждения частных проблем, связанных с информационными процессами, приглашением к чему и является эта статья. В ней будет рассмотрен частный аспект описанной проблемы, связанный с треугольником "авторское право - информация - конкуренция", и в отношении частного случая - программы телепередач.
В специальном законодательстве, принятом в последнее время,- Федеральных законах "Об информации, информатизации и защите информации" и "О международном информационном обмене" проприетарная концепция (а точнее та ее разновидность, которая считает информацию вещью) господствует безраздельно. Интересно, что эти законодательные порывы, по крайней мере в настоящее время, не оставили заметного следа в правоприменительной практике российских судов, которые с большим желанием готовы признать информацию интеллектуальной собственностью. Российская судебная практика по делам, в которых речь идет о соотношении авторского права, правового регулирования информации и антимонопольного законодательства, только начала складываться. И, несмотря на то, что существует значительное количество спорных моментов, уже сейчас в России наметились те тенденции, которые будут еще долгое время влиять на решения арбитражных судов.
Конституция Российской Федерации в статье 29 гарантирует свободу массовой информации, в статье 44 - свободу литературного, художественного, научного и других видов творчества и охрану интеллектуальной собственности, а в статье 34 устанавливает недопустимость экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию.
Соотношение между этими конституционными нормами, найденное в законодательстве и судебной практике, оказывает существенное влияние не только на ведение предпринимательской деятельности. Оно является также и существенным элементом в системе гарантий объективной потребности демократической общественной системы в свободном движении информации. Попытки монополизировать информацию с применением норм авторского права или Федерального закона "Об информации, информатизации и защиты информации" представляют собой существенную угрозу для возможности доступа к существенной экономической информации.
Включение информации в число объектов гражданских прав, произошедшее сначала в деловом обороте, а потом и санкционированное правом, породило в арбитражной практике целый ряд вопросов, находящихся на грани законодательства об авторском праве и иных, таких как законодательство о средствах массовой информации и законодательство о конкуренции и ограничении монополистической деятельности. О том, как арбитражная практика решает эти вопросы, и пойдет речь далее.
Авторское право и программы телевизионных передач и радиопередач
Авторское право оказалось "замешано" в проблеме определения правового режима отдельных видов информации. Речь идет о появившихся в практике российских арбитражных судов делах, в которых предметом споров стали программы телепередач и радиопередач. Иски, как правило, предъявляются телекомпаниями или радиостанциями к печатным изданиям, которые, по мнению истцов, нарушают их исключительные авторские права на программы передач.
Вопрос о том, можно ли признать программы телевизионных передач объектами авторского права, имеет давнюю историю. Впервые он возник еще в 1992 году, то есть еще до принятия ныне действующего Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" (тогда разъяснение о телерадиопрограммах как объектах интеллектуальной собственности дали РАИС и Министерство печати и информации). В 1994 году проблема стала предметом рассмотрения Судебной палаты по информационным спорам при Президенте России.
Проблема не случайно рассматривалась органом, призванным содействовать Президенту Российской Федерации "в защите прав и свобод в сфере информации"2 , так как признание или непризнание программ телепередач объектами интеллектуальной собственности окажет серьезное влияние на возможность свободного доступа к этой важной информации со стороны телезрителей и радиослушателей.
Судебная палата по информационным спорам в своей рекомендации № 2 от 19 мая 1994 года заняла достаточно интересную позицию. Не называя напрямую программы теле- и радиопередач объектами авторского права, она в то же время признала их объектами интеллектуальной собственности. Причем сделано это было со ссылкой на признак, традиционно характеризующий произведения литературы, науки и искусства: творческий характер деятельности по созданию программ передач. Впоследствии данная позиция была подтверждена Судебной палатой по информационным спорам в Заявлении от 29 июня 1994 года.
Разъяснения РАИСа и Министерства печати и информации, а также и рекомендации Судебной палаты по информационным спорам не остались незамеченными и повлияли на появление в арбитражных судах целого ряда исков к печатным средствам массовой информации, публиковавшим программы теле- и радиопередач без разрешения телерадиокомпаний.
Одно из первых дел такого рода имело место в Новосибирске в 1993 году. Новосибирский областной арбитражный суд рассмотрел дело по иску новосибирской телекомпании НТН к редакции газеты "Молодость Сибири" о признании исключительных прав на программы телепередач телекомпании НТН, обязании ответчика прекратить действия, нарушающие указанные исключительные права (то есть публикацию программы без разрешения телекомпании), и о взыскании ущерба, причиненного незаконным опубликованием программ телепередач.
Арбитражный суд в решении от 10 июня 1993 года по делу № 23/92 указал, что при составлении программы телепередач исходя из художественной ценности и популярности той или иной передачи определяется необходимость и время ее показа, день показа и необходимость повторения передачи в последующие дни. Формирование каждой совокупности передач характеризуется в определенной степени новизной и индивидуальностью, исходя из чего суд признал программу телепередач НТН на день и неделю продуктом интеллектуального и творческого труда и объектом интеллектуальной собственности.
В деле по иску ТОО "Студия ТВ ГИЦ" к газете "Резонанс", издающейся в Кемеровской области, арбитражные суды (первой, апелляционной и кассационной инстанций) также придерживаясь мнения о наличии у телекомпании исключительных прав на программы их телепередач, аргументировали свое мнение несколько по-иному.
В решении от 30 июня 1997 года по делу № А27-3527/97-2 арбитражный суд Кемеровской области, удовлетворяя иск, сослался уже непосредственно на Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах". Арбитражный суд указал, что в соответствии со статьей 7 указанного закона объектами авторского права являются сборники и другие составные произведения, представляющие собой по подбору и расположению материалов результат творческого труда. А истцу (телекомпании) в соответствии со статьей 11 Закона РФ "Об ав-торском праве и смежных правах" принадлежит авторское право на осуществленные подбор и расположение материалов, представляющее результат творческого труда (составительство) - программу передач телекомпании.
Таким образом, в той части арбитражной практики, которая признает охраноспособность программ передач, наметились два подхода, один из которых состоит в том, что эти программы рассматриваются как обособленный объект интеллектуальной собственности, а другой рассматривает их как составные произведения, охраняемые авторским правом. Что касается первого подхода, то он (даже не вдаваясь в вопрос о наличии элемента творчества при создании программ теле- и радиопередач) вызывает определенные возражения, основанные на нормах существующего законодательства.
Перечень объектов, права на которые включаются в понятие "интеллектуальной собственности", содержится в подписанной в Стокгольме и ратифицированной СССР 19 сентября 1968 года Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности3 . Среди прав, относящихся к интеллектуальной собственности, права на программы телевизионных и радиопередач отдельно не выделены.
Однако, перечень, данный в статье 2 Стокгольмской конвенции, не является исчерпывающим и включает также "все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях".
Стокгольмская конвенция в силу положений пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации является частью правовой системы страны. Но в таком качестве она может дополняться нормативными актами, относящимися к внутреннему законодательству России, в частности, Гражданским кодексом Российской Федерации. Статья 138 Гражданского кодекса устанавливает, что исключительное право (интеллектуальная собственность) граждан и юридических лиц на результаты интеллектуальной деятельности признаются в случаях и в порядке, установленном Гражданским кодексом Российской Федерации и другими законами.
Из этой нормы следует вывод о том, что для признания исключительных прав на программу передач как отдельного от "литературного произведения" объекта интеллектуальной собственности необходимо прямое указание на это в каком-либо из федеральных законов (так как в соответствии со статьей 71 п."о" Конституции Российской Федерации регулирование интеллектуальной собственности отнесено к исключительному ведению федерации). Такого указания ни один из законодательных актов в настоящее время не содержит, и арбитражная практика этого пробела заполнить не может. Поэтому конструирование охраны программ передач, как отдельного объекта интеллектуальной собственности в настоящее время противоречит статье 138 Гражданского кодекса Российской Федерации и не может быть основано на положениях статьи 2 Стокгольмской Конвенции.
Переходя ко второму подходу, когда программы передач признаются объектами авторско-правовой охраны, следует остановиться на двух моментах: наличии творческой деятельности при создании программ передач и возможности применения статьи 8 Закона Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах".
Рассмотрение первой из поставленных проблем представляется чрезвычайно сложным как в силу того, что отнесение той или иной деятельности к творческой несет на себе заметный отпечаток субъективизма и является столь же вопросом права, сколь и вопросом вкуса. Творчество можно рассматривать как определенную деятельность и как определенный результат деятельности. Эти две стороны творчества тесно связаны, являясь стадиями единого процесса создания того или иного произведения. Творчество как определенная деятельность лица представляет собой интеллектуальную деятельность, которая, в отличие от чисто технической, состоит не в простом использовании ранее известных приемов, но и в их определенной обработке и усовершенствовании, а также в создании на их основе новых приемов. Причем как при применении старых, так и при использовании новых приемов особое влияние на них оказывает личность и сознание субъекта, осуществляющего творческую деятельность.
Законодательство и теория применительно к объектам авторского права требуют, чтобы произведение, явившееся результатом творческой деятельности, обладало оригинальностью, которая относится к атрибутам формы произведения, и требует, чтобы форма произведения обусловливалась его творческим характером. Оригинальность, таким образом, будет являться результатом творческой деятельности по отношению к форме объекта смежных прав. Она же, в силу такой своей особенности, как неповторимость, которая является следствием тесной связи результата творческой деятельности с личностью автора, является тем критерием, который позволяет разграничить однородные объекты авторского права, делая их индивидуально-определенными.
Интересно, что коллегия арбитражного суда Ростовской области по проверке в кассационном порядке законности и обоснованности не вступивших в законную силу решений, в своем постановлении от 11 января 1993 года по делу 2/489 отказала истцу - Ростовской гостелекомпании "Дон-ТВ" в удовлетворении жалобы на решение арбитражного суда Ростовской области. При этом она мотивировала свое решение именно тем, что программа телепередач не обладает необходимым для признания произведения объектом авторского права критерием - возможностью индивидуализации и, следовательно, не относится к произведениям, на которые распространяется авторское право.
Определенный материал для разграничения творческой и технической деятельности можно найти и в постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 8 от 18 апреля 1986 года "О применении судами законодательства при рассмотрении споров, возникающих из авторских правоотношений"4 . В пункте 1 этого постановления указано, что оказание автору технической помощи, такой, например, как подбор материалов, вычерчивание схем, диаграмм, графиков и т.д., не создает права на соавторство (то есть не является творческим вкладом в создание произведения).
Существенным представляется и то, что авторское право охраняет лишь форму произведения, но не его содержание. Вся деятельность по сбору и обработке фактического материала, разработке методов, способов такой обработки и т.п., относящаяся к определению содержания произведения, имеет значение лишь в случае, если такая работа привела к появлению оригинальной формы объективного представления содержания произведения, которая (применительно к произведениям, существующим в письменной форме) проявляется в особенностях языка, стиля, манеры изложения и выступает критерием творческого характера деятельности.
Следовательно, необходимо отличать творческую работу от просто трудоемкой, чего, к сожалению, на мой взгляд, не делали те арбитражные суды, которые в решениях указывали на то, что деятельность по составлению программ передач относится к интеллектуальной.
Эта позиция нашла отражение в решении от 27 мая 1994 года по делу КУ/176 Свердловского областного арбитражного суда, в котором он, отказывая ТОО "Телекомпания 4-й канал" в иске к Свердловскому территориальному управлению ГК РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур, указал, что информация о передачах не является объектом авторского права, так как не представляет собой результат творческой деятельности.
Следующим моментом, важным для решения вопроса о том, возможно ли признание программ телепередач объектом авторского права, является то, относится ли программа теле- и радиопередач к сообщениям, носящим информационный характер (Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений в статье 2 упоминает другой термин: "сообщения о новостях дня или сообщения о различных событиях, имеющие характер простой пресс-информации").
Необходимость толкования термина "сообщения, носящие информационный характер" вынуждает нас обратиться к положениям Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации". Статья 2 указанного закона содержит легальные определения целого ряда понятий, в том числе такого, как "массовая информации", под которой понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц сообщения и материалы.
Очевидный информационный характер программ телепередач, их адресованность неограниченному кругу телезрителей и радиослушателей - потребителей данной информации позволяет с уверенностью говорить о том, что в случае с программами передач мы имеем дело с массовой информацией, которая в силу статьи 1 Закона РФ "О средствах массовой информации" может распространяться свободно, за исключением случаев, предусмотренных законом, и в силу норм статьи 8 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" не относится к объектам авторского права.
Такую позицию заняла и коллегия Высшего Арбитражного суда Российской Федерации по проверке в порядке надзора законности и обоснованности решений арбитражных судов, вступивших в законную силу. В своем постановлении от 23 марта 1995 года коллегия, рассмотрев протест первого заместителя председателя Высшего Арбитражного суда РФ по делу № КУ/176 по иску ТОО "Телекомпания 4-й канал" к Свердловскому территориальному управлению ГК РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур, указала, что выпуски сообщений о телепередачах на неделю согласно статье 2 Закона РФ "О средствах массовой информации" относятся к понятию массовой информации, поиск, получение, производство и распространение которой не подлежит ограничениям, за исключением случаев пре-дусмотренных законодательством о средствах массовой информации. Необоснованными признала коллегия Высшего Арбитражного суда Российской Федерации и доводы о том, что программы телепередач являются объектами авторского права телекомпании, поскольку, по мнению высшей арбитражной инстанции, это противоречит статьям 6 и 8 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах".
Вопрос о создании некой конструкции исключительных прав на информацию в целом и на программу телепередач в частности всегда упирается в невозможность индивидуализации информации как объекта прав. Творцы Федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации" (концепция "информация - собственность") попытались решить этот вопрос путем отождествления информации с ее материальным носителем - документом, игнорируя при этом нематериальный характер информации. Нематериальный характер объектов сближает информацию с результатами творческой деятельности (на это справедливо указывается в статье Елены Кирдяшовой). Это порождает иллюзию возможности перенесения институтов интеллектуальной собственности в сферу информации.
Но критерии, используемые для индивидуализации объектов интеллектуальной собственности - произведений литературы, искусства и науки и изобретения, полезные модели и промышленные образцы: их оригинальность и новизна, или их комбинация,- совершенно не подходят к информации. Последняя не создается в результате субъективной творческой деятельности, а существует объективно и независимо от сознания человека, в силу чего одну и ту же информацию независимо друг от друга могут узнать или получить различные люди.
Таким образом, если информацию и возможно индивидуализировать, что с моей точки зрения сомнительно, то критерии для этого придется изобрести заново.
Авторское право, информация и ограничение монополистической деятельности
Проблема применения к отношениям по использованию исключительных авторских прав на произведение норм о конкуренции и ограничении монополистической деятельности возникает в арбитражной практике также в основном в связи с использованием программ передач.
Сама возможность рассмотрения вопроса об ограничении монополистической деятельности в сфере интеллектуальной собственности, которая как раз и предполагает определенную монополию правообладателя на принадлежащее ему произведение (сколь бы неправдоподобной она ни казалась) базируется на положениях российского законодательства.
Статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что суд и арбитражный суд могут отказать в защите прав лица, если они используются в целях ограничения конкуренции или они используются для злоупотребления доминирующим положением на рынке. Пункт 2 статьи 2 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" устанавливает, что в тех случаях, когда соглашения об использовании объектов исключительных прав направлены на ограничение конкуренции, к отношениям, связанным с объектами исключительных прав, может быть применено антимонопольное законодательство. Система принудительных лицензий появилась и во Всемирной конвенции об авторском праве (как в редакции 1952, так и в редакции 1971 годов).
В целом ряде дел арбитражные суды России, помимо решения вопроса о признании или непризнании программ передач объектами авторского права, рассматривали и вопрос о том, злоупотребили ли телекомпании при их использовании доминирующим положением на рынке информации. Так, в уже упоминавшемся деле по иску ТОО "Телекомпания 4-й канал" к Свердловскому территориальному управлению ГК РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур, Свердловский областной арбитражный суд указал в решении, что истец, занимая доминирующее положение на рынке информационных услуг в отношении информации о своих передачах, при проведении очередной договорной кампании на оказание информационных услуг отказал в их предоставлении ряду изданий.
Эти действия арбитражный суд расценил как злоупотребление доминирующем положением на рынке информационных услуг в смысле статьи 5 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", которая запрещает действия субъекта, занимающего доминирующее положение, которые имеют или могут иметь своим результатом ограничение конкуренции или ущемление интересов других хозяйствующих субъектов. Таковое выразилось в том, что в результате отказа телекомпании от заключения договора с рядом печатных средств массовой информации ограничилась конкурентоспособность этих изданий и существенно снизился их уровень реализации.
Данную позицию областного арбитражного суда подтвердила и коллегия Высшего Арбитражного суда Российской Федерации по проверке в порядке надзора законности и обоснованности решений арбитражных судов, вступивших в законную силу. В своем постановлении она указала, что распространяя сообщения о телепрограммах лишь среди отдельных изданий, телекомпания фактически монополизировала местный рынок информационных услуг, ограничив в нарушение действующего законодательства доступ к массовой информации. Поэтому издание территориальным управлением антимонопольного комитета предписаний, направленных на пресечение монополизации, было правомерным.
Сходная ситуация возникла там же три года спустя - в 1997 году, когда арбитражный суд Свердловской области рассматривал дело по иску ООО "Гонг-ТВ" к Свердловскому территориальному управлению ГК РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур о признании недействительным решения и предписания об устранении нарушения антимонопольного законодательства (в предписании содержалось требование о заключении договоров на предоставление программ передач с рядом печатных изданий). Однако в этом деле арбитражный суд не поддержал позицию антимонопольных органов и вынес решение об отмене предписания.
В качестве мотивов этого решения было указано несколько аргументов.
Во-первых, на основании того, что программа телепередач не продавалась и не обменивалась телекомпанией, а предоставлялась бесплатно и распространялась через бесплатную газету, учрежденную для этого телекомпанией, арбитражный суд пришел к выводу о том, что в данном случае программа телепередач не является товаром в смысле статьи 4 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", так как не предназначена для продажи или обмена, что является необходимым признаком товара, а, в соответствии со статьей 2 Федерального закона "О рекламе", является рекламой. В связи с этим арбитражный суд полагает, что при обеспечении телекомпанией режима безвозмездного общедоступного распространения информации о ее телепередачах, на отношения, связанные с доступом к этой информации, Закон РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не распространяется.
Во-вторых, арбитражный суд не нашел в действиях телекомпании нарушения статьи 5 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", которая запрещает действия субъекта, занимающего доминирующее положение на рынке, которые имеют или могут иметь своим результатом ограничение конкуренции или ущемление интересов других хозяйствующих субъектов. В обоснование этого арбитражный суд сослался на то, что режим общедоступности, который установил истец в отношении программ своих передач, распространялся и на редакции, которым было отказано в заключении договоров, так как последние в соответствии с Законом РФ "О средствах массовой информации" имели возможность свободно осуществлять поиск и получение информации из общедоступных источников. Также арбитражный суд указал, что в соответствии со статьей 22 Федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации" собственник документов, массивов документов, информационных систем самостоятельно устанавливает порядок предоставления пользователю информации.
И, наконец, третьим аргументом, который привел арбитражный суд в оправдание своего решения, состоял в том, что при описанных обстоятельствах предписание антимонопольного комитета представляло собой незаконное ограничение гарантированной статьей 1 Закона РФ "О средствах массовой информации" свободы массовой информации в части возможности свободного распространения телекомпанией "Гонг-ТВ" информации о своих передачах.
Перечисленные примеры иллюстрируют не только различие подходов, к сожалению, возникшее как в теории, так и на практике, но и, что гораздо важнее, степень развития рынка информационных услуг, который "дорос" до необходимости создания своей нормативной регламентации.
За неимением удовлетворительной нормативной базы эту задачу взяли на себя судебные органы. Причем особенно приятно то, что им приходится решать те же проблемы, которые одновременно возникают, например, и в Европейском Союзе.
1 Эта идея, столь же экзотическая, сколь и вредная, уже нашла свое законодательное отражение в Федеральных законах "Об информации, информатизации и защите информации" и "О международном информационном обмене" и аналогичных республиканских актах.
2 Указ Президента Российской Федерации от 31.12.93 № 2335 "О Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации".
3 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 сентября 1968 года "О ратификации Стокгольмского акта Парижской конвенции по охране промышленной собственности и Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности".
4 Здесь необходимо оговориться, что несмотря на то, что данное постановление не обязательно для арбитражных судов, это не уменьшает общетеоретическую ценность содержащихся в нем положений.
Алексей ВОИНОВ
Законодательство и право | Содержание номера
Last modified 05/11/98 18:20:20