Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
1.Платон - великий мыслитель, пронизывающий своими тончайшими духовными нитями всю мировую, искусства, науки и религии.
Идея есть умозрительная сущность или безусловный образ бытия, совпадающий с безусловным образом мышления. Таково самое общее определение, имеющее свои корни еще в Сократовской точке зрения. Касательно ближайших объяснений Платон колебался в различные эпохи. Мы находим у него возможность трех главных способов разумения идей. 1) Идеи суть общие родовые понятия, то, что потом в схоластике называлось universalia; например, то общее, что все прекрасные отдельные предметы имеют между собою, есть идея прекрасного, или сама красота, т. е. тождественная себе чистая мысль о прекрасном. Такой взгляд при последовательном проведении его наталкивается на непреодолимые трудности, не позволяющие на нем остановиться. 2) Идеи суть действительные первообразы данных в являемом мире предметов, или особые качественные реальности, отличающиеся от чувственных вещей вечностью, неизменностью и высочайшим превосходством во всех отношениях. Созерцая эти идеи (в этом смысле), Божество, как Демиург (Зиждитель), творит по ним, как по образцам, чувственные вещи или сам, или через подчиненные ему творческие силы. Этот взгляд высказывается Платон мифологически, нежели диалектически. 3) Идеи суть безусловные умопостигаемые нормы, или первоначала достойного существования, достаточные основания для определения положительной качественности всего существующего, вечные пределы всякого бытия с трех главных сторон - этической, логической и эстетической. Идея идей есть добро, или благо, или благость - безусловная норма всякого достоинства вообще, отождествляемая Платоном с Божеством в абсолютном смысле; из нее в правильном порядке проистекают все остальные идеи.
Идея (эйдос, вид) – центральная категория в философии Платона. Идея вещи есть нечто идеальное. Так, к примеру, воду мы пьем, но не можем же мы пить идею воды или есть идею хлеба, расплачиваясь в магазине идеями денег: идея – смысл, сущность вещи. В платоновских идеях обобщена вся космическая жизнь: они обладают регулятивной энергийностью и управляют Вселенной. Им свойственна регулятивная и формообразующая сила; они - вечные образцы, парадигмы, по которым из бесформенной и текучей материи образуется все множество реальных вещей. Платон трактовал идеи как некие божественные сущности. Они мыслились как целевые причины, заряженные энергией устремления, при этом между ними существуют отношения координации и подчинения. Высшая идея – это идея абсолютного добра – она своего рода «Солнце в царстве идей», мировой Разум, ей подобает название Разума и Божества. Но это еще не личный божественный Дух (как потом в христианстве). Платон доказывает существование Бога чувством нашего сродства с его природой, которое как бы «вибрирует» в наших душах.
Платон был настолько умен, что понимал невозможность полного отделения небесного царства идей от самых обыкновенных земных вещей. Ведь теория идей и возникла у него только на путях осознания того, что такое вещи и что возможно их познавание. Греческая мысль до Платона не знала понятия «идеальное» в собственном смысле этого слова. Платон же выделил этот феномен как нечто самосущее. Он приписал идеям изначально отдельное от чувственного мира, самостоятельное бытие. А это, в сущности, является удвоением бытия, что составляет суть объективного идеализма.
Трактуя идею души, Платон говорит: душа человека до его рождения пребывает в царстве чистой мысли и красоты. Затем она попадает на грешную Землю, где, временно находясь в человеческом теле, как узник в темнице, «вспоминает о мире идей». Здесь Платон имел в виду воспоминания о том, что было в прежней жизни: основные вопросы своей жизни душа еще разрешает до рождения; появившись на свет, она уже знает все, что нужно знать. Она сама избирает свой жребий: ей уже как бы предназначена своя участь, судьба. Таким образом, Душа, по Платону, - бессмертная сущность
Материальный мир, который нас окружает и, который мы познаем своими чувствами, является, согласно Платону, лишь "тенью" и произведен от мира идей, т. е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются (и поэтому не могут быть подлинно сущими), идеи являются неизменными, неподвижными и вечными. За эти свойства Платон признает их подлинным, действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета подлинно истинного познания.
Между миром идей, как подлинным, реальным бытием, и небытием (т.е. материей как таковой, материей в себе) существует, по Платону, кажущееся бытие, производное бытие(т.е.мир действительно реальных, чувственно воспринимаемых явлении и вещей), которое отделяет истинное бытие от небытия. Действительные, реальные вещи представляют собой соединение априорной идеи (подлинного бытия) с пассивной, бесформенной "принимающей" материей (небытием). Отношение идеи (бытия) и реальных вещей (кажущегося бытия) является важной частью философского учения Платона. Чувственно воспринимаемые предметы не что иное, как подобие, тень, в которых отражены определенные образцы - идеи. У Платона можно встретить и утверждение противоположного характера. Он говорит, что идеи присутствуют в вещах. Это отношение идей и вещей, если его интерпретировать согласно взглядам Платона последнего периода, открывает определенную возможность движения к иррационализму.
Много внимания Платон уделяет, в частности, вопросу "иерархизации идей". Эта иерархизация представляет определенную упорядоченную систему объективного идеализма. Выше всего стоит, по Платону, идея красоты, и добра. Она не только превосходит все реально существующее добро и красоту тем, что совершенна, вечна и неизменна (так же, как и другие идеи), но и стоит выше других идей. Познание, или достижение, этой идеи является вершиной действительного познания и свидетельством полноценности жизни. Наиболее подробно учение Платона об идеях разработано в главных работах второго периода - "Пир", "Закон", "Федон" и "Федр".
2. АНА́МНЕСИС (греч. припоминание), идея-метафора древнегреческой философии, в соответствии с которой путь к истинному познанию лежит через воспоминание души о ее пребывании в более реальном и совершенном мире.
Всесторонне раскрывает возможности философемы анамнесиса Платон, для которого анамнесис становится центральным понятием теории познания. С одной стороны, Платон использует образ «восковых дощечек» («Теэтет»), который как бы показывает материальный субстрат памяти, с другой - описывает процесс активного воспроизведения в душе тех знаний, которые не выводимы из относительного и непостоянного мира чувственного опыта, а следовательно -запечатлены во время пребывания души в мире «истинно сущего» («Менон»; «Федон»; «Федр»,). В «Федре» анамнесис тесно связан с картиной циркуляции души в космосе. В нем подчеркивается, что воспоминаниями о бытии следует пользоваться правильно, чтобы прийти к «совершенным таинствам», в которых определенным образом «исполняется» предназначение души философа. Если этический аспект анамнесиса был хорошо изучен орфико-пифагорейской традицией, то гносеологический аспект разработан впервые именно Платоном. Анамнесис в его толковании - первая концепция априорного знания в западноевропейской философии. У Платона усиливается значение «майевтических» процедур, т. е. воздействия внешней силы, ведущей за собой субъект «припоминания». Такой силой может выступать учитель, мистагог, партнер диалога. Поэтическое «исступление», «удивление» и т. п. Согласно Платону, душа человека бессмертна и в состоянии после вхождения в тело «помнить» все то, что она созерцала в «тамошнем мире». Так, наблюдая прекрасные вещи, человек «вспоминает» прекрасное; сопоставляя две вещи, сходные между собой, он «вспоминает» понятие сходства; видя «общее» между столами, или домами, или людьми, человек «вспоминает» «идеи» этих вещей — вечные и неизменные. Постигая с помощью чувств нечто прекрасное, доброе, справедливое, большее или меньшее и тому подобное, человек вспоминает когда-то известные, но забытые при рождении истины - это «идеи» добра, красоты, справедливости и т.д. Сам человек, утверждает Платон, это его душа. Душа безвидна и лишена телесных свойств. Он излагает несколько аргументов в пользу ее бессмертия. Все возникает из противоположного, значит, и душа из здешнего мира переходит в загробный, а из загробного возвращается в здешний; душа бессмертна постольку, поскольку бессмертны сами «идеи», т.е. объекты ее познания. Душа не есть одна из вещей - живущих и умирающих, но является принципом жизни - бессмертным и не подверженным гибели. В другом платоновском диалоге - «Федре» о душе говорится иначе.
Сущность ее заключается в том, что она «движет себя сама», в отличие от телесных вещей, которые движутся по причине воздействия. То, что движет само себя, не может возникнуть или «иметь начало»; оно само есть начало и не имеет конца, - по этой причине душа может быть только бессмертной. Согласно Платону, в душе человека соединяются два начала: разумное «светлое» и неразумное «темное». Она подобна упряжке из двух коней - черного, неистового, и белого, благородного нрава, управляемой только одним возничим - разумом. Душа принадлежит и земному миру, и занебесной области. «Эту область занимает бесцветная, без очертаний, неосязаемая сущность, подлинно существующая, зримая лишь кормчему души - уму, на нее-то и направлен истинный род знания». Совершенная и окрыленная, душа парит в вышине и правит миром, если же она теряет крылья, то носится, пока не ухватится за что-нибудь твердое, тогда она вселяется туда и получает земное тело, которое, благодаря ее силе, кажется движущимся само собой. Платон считал что, истинное познание достижимо только после смерти, либо его вовсе нельзя постичь. Душа - чиста, тело - порочно, не расставшись с телом нельзя познать истину. Душа всегда обманывается по вине тела. И луче всего мыслит она, конечно, когда ее не тревожит ни слух, ни зрение, ни боль, ни удовольствие, когда распростившись с телом, она остается одна или почти одна и устремится к подлинному бытию, прекратив и пресекши, насколько это возможно общение с телом. Если бы со смертью тела погибала бы и душа, рассуждает Платон, то дурным людям не о чем было бы беспокоится. Смерть была бы для них «счастливой находкой”: скончавшись, они избавлялись бы и от тела, и от своей души с ее пороками.
Однако “раз выяснилось, что душа бессмертна, для нее нет, видимо, иного прибежища и спасения от бедствий, кроме единственного: стать как можно лучше и как можно разумнее. Ведь душа не уносит с собою в Аид ничего, кроме воспитания и образа жизни, и они-то, говорят, доставляют умершему либо неоценимую пользу, либо чинят непоправимый вред с самого начала его пути в загробный мир», а именно, после смерти человека его душа под водительством “гения”, доставшегося ему на долю еще при жизни, отправляется на загробный суд, а оттуда - в надлежащее место. Порочная душа, блуждает одна во всяческой нужде и стеснении, пока не исполнятся времена, по прошествии коих она силою необходимости водворяется в обиталище, какого заслуживает. А души, которые провели свою жизнь в чистоте и воздержанности, находят и спутников и вожатых среди богов, и каждая поселяется в подобающем ей месте.
3. Диалектика – сердце платоновской философии. Все диалоги ведут к ней! Если пройти мимо диалектики, то Платона - не понять. Платон: “Диалектика - это карниз, венчающий все наше знание”. Диалектика –-это то, ради чего он создает мифы, и шаг за шагом очищает мнения от неистинного в них. Диалог «Парменид» - раскрытая диалектика, очищенная от образов мысль. Этот диалог есть “пробный камень”: если, читая его, клонит ко сну, тошнит, то не надо отчаиваться, а вернуться в начало философии Платона и попытаться еще раз подойти к диалектике. В этом диалоге диалектика есть внутренняя душа содержания.В диалоге «Государство» (конец 5-ой, 6-ая и 7-ая книги) Платон дает определение диалектики и диалектического метода, а также пояснение этого определения и того, что с ним связано. Для этого он различает все существующее на видимое и мыслимое (видимое только умом, умозрительное = теоретическое), и каждое из них – на реальное и отражение этой реальности. В видимом, например, Платон различает реальные вещи, деревья, животных и их отражения в воде и гладких поверхностях; а в мыслимом Платон различает настоящее мыслимое и мыслимое только по аналогии с видимым (таковы, например, настоящий мыслимый треугольник, который имеет только два прямых угла и лишь воображаемый треугольник – с тремя углами, только один из которых может быть прямым). Иначе говоря, область отраженного мыслимого есть область воображаемого: треугольник геометры мыслят (по геометрической теореме, треугольник есть фигура, углы которой тождественны двум прямым углам, причем это есть мысленное определение любого треугольника, т.е. треугольника вообще, а не только какого-то единичного треугольника, который мы наблюдаем в данный момент), но мыслят с помощью образа - мыслят, глядя на чертеж, изображающий фигуру с тремя углами, и других побуждая воображать треугольник, но каждый раз, воображая треугольник, мы воображаем этот единичный треугольник или конечное множество единичных треугольников, а в мысленном определении треугольника утверждаем всеобщность свойств у абсолютно каждого треугольника – всеобщее содержание можно только мыслить. Область подлинно мыслимого – то, что можно только мыслить, без чувственных образов. Этим 4-м видам предметности, по Платону, соответствуют четыре способа деятельности души: Уподобление или ощущение – способ деятельности души, когда она видит не подлинные вещи, а их тени, отражения.
Вера или представление – реальные предметы мы познаем не с помощью чувств, а непосредственно знаем, что это. Непосредственное знание дерева – это еще не понимание его. Рассудок или рассуждение – движение мысли от мысленного образа предмета к выводам о нем. Так познаются, например, геометрами геометрические предметы. Разум или познание, понимание – диалектика, диалектический метод как таковой. Разница между рассудком и разумом: рассудок (dianoia) есть движение от аксиом (гр. axios – ценное), основанных на вере, на очевидности к выводам из аксиом. Рассудок движется с помощью чувственных форм (образов): в геометрии – чертежи, в алгебре – формулы, графики, в физике – мысль благополучно двигалась, пока была чувственная модель атома, как планетарной системы “шариков”, но уже тяжелее с представлением образа поля, спасительная твердая почва здесь для физиков - видимые формулы и графики. Это линейное движение мысли от начала к концу. Конец доказан из начала, но само начало не доказано, т.е. результат доказан формально.
Рассудок – это мышление, не могущее двигаться без чувственных образов, дискурсивное мышление. Если поставить аксиомы под сомнение, то под сомнение станут и выводы. Отсюда - множество геометрий и физик: новые основания – новые выводы; бесконечно новые по количеству конечные основания – бесконечные по количеству новые выводы, замечательно! Процесс познания – обеспеченно бесконечен! Разум (гр. episteme, fronesis) – это движение мышления без всяких чувственных образов, с помощью только идей, к единому началу всего существующего и от него - к концу. Разум, субъективно начиная, идет от некоторых предпосылок (по гр. гипотез) – к беспредпосылочному, негипотетическому началу всего, а от него к тому концу, с которого он субъективно начинал, с целью доказать гипотезы и таким образом, замкнув круг, завершить познание. Поэтому разумное мышление замкнуто – оно не имеет недоказанных предпосылок, начал. В разумном мышлении, стало быть, два начала: 1) начало нашего, субъективного движения мышления и 2) начало действительного мышления, совпадающее с первоначалом всего существующего. А конец – один: тот, который совпадает с началом. Популярно выражаясь, вся разница между рассудком и разумом в том, что рассудок опирается на иное себе (на чувственное), а разум - только на самого себя. По Платону, уподобление (ощущение) и вера (представление) вместе есть мнение, а рассудок и разум – мышление. Мы представляем (мним) прежде, чем мыслим. В разуме же нет ничего от нас, нет субъективно-личного. Здесь не годится говорить: “Я убежден, что…”, потому что один в одном убежден, другой в другом, у одного - одни ценности (аксиомы), у другого иные. Юношеские смерти по собственной инициативе – глупые. Молодая душа, конечна, должна иметь ценности, но надо дать себе еще подрасти, чтобы, если надо, жизнь отдать за истинные ценности, а не мнимые, сложившиеся случайно. Твердые аксиомы ценны тем, что на них можно опереться, ими держаться, а не пропасть. Рассудок – “Это именно я так мыслю”. Разум – безличное мышление, точнее - сверх - личное, т.е. превосходящее в себе самом все личное (даже для нас субъективно самое дорогое).Далее в “Государстве” идет речь об отношении рассудочных наук и разумной науки (диалектики). Платон берет их отношение в его истине, а не внешне (не берет их просто как разные). Т. к. рассудок и разум есть формы мышления, то Платон говорит о 2-х видах наук. Рассудочные науки: математика, геометрия, астрономия, гармония (музыка). В том виде, как ими занимаются обычно, они настолько далеки от философии, что назвать их науками по существу нельзя. Математики занимаются не собственно своим предметом – числом, а тем, что имеет число.
Они считают: яблоки, корабли, деньги (не лучшее занятие).Геометры, почти землемеры, говоря “треугольник”, они представляют треугольник, вместо того, чтобы обращать внимание на сущность треугольника, на невидимое, на то, что можно только мыслить. Астрономы – наблюдают движение планет и т. д. Смотрят и им интересно: за какое время эта видимая планета пройдет мимо другой видимой планеты? Жутко интересно. Платон: разве они смотрят вверх, если они смотрят на видимое? Взор их души, даже если они задрали голову вверх, все равно, вниз. Обычная задача музыкантов: изобрести созвучия, приятные для души или бодрящие ее (марши) и т.п. Платон: эти “науки” должны обрести другой вид. Тот вид, который нельзя будет назвать техникой, который может научить мыслить о вечном, о непреходящем. Не о числе арбузов, а о природе числа; не о конфигурации земельных участков, а о сущности геометрических фигур; не о видимом движении планет, а о природе движения тел; а в музыке - о природе гармонии, о единстве разных тонов. Наука (гр. matematike) - от слова научить, т.е. то, из чего мы можем научиться мыслить (а не куча сведений, сваленных, как попало).
Кажется, что рассудочные и разумная науки направлены на разный предмет, но на самом деле – нет. Предмет один – сущность чего бы то ни было. И, следовательно, они учат нас подбираться к истине. Они воспитывают наш рассудок. Образованный рассудок – необходимая предпосылка разумного мышления. Разум не врожден. “Не знающий геометрию, да не войдет”, – было написано над дверьми Академии, ибо ему нечем будет ухватиться за истину.
Согласно Платону, все эти рассудочные науки - необходимое введение в диалектику. Мы должны подойти, подобраться к диалектике. Научась мыслить противоречивые сущности различных предметов, мы подойдем к познанию единой сущности.
Вспомним “Пир”. В нем Платон впервые выделил ступени восхождения к истине или начертал образ “лестницы любви”:
· любовь к прекрасным телам;
· любовь к красоте душ;
· любовь к красоте нрава;
· любовь к красоте наук (математики, геометрии, астрономии, гармонии).
Это - введение в диалектику, первая фаза познания или диалектического метода. Вторая фаза – познание единого беспредпосылочного начала всего. Но на этом процесс познания не останавливается. Ни в коем случае! Необходима третья фаза – познание всего, что связано с единой сущностью. “Связано” – не слишком удачное выражение, точнее, все, что из нее следует. Почему мы по ступеням наук можем подняться к единой сущности? По-видимому, потому что эти ступени имеют основание в едином – “лестница”, по которой мы поднимаемся к единому, выброшена из единого. Но узнать, что это так, мы можем, лишь познав само единое. Спускаясь от единого к началу нашего мышления, мы доказательно пройдем по тем же ступеням, по которым поднялись к нему. Ошибка переводчика, написавшего: “мы спускаемся к концу, чтобы обосновать единое”. Не единое, а наши ступени восхождения, чтобы они не остались аксиомами, недоказанными предпосылками! Это круг есть круг диалектического метода, по Платону. Ни одна из фаз отдельно диалектикой не является. Диалектика доказывает аксиомы рассудка и, тем самым завершает здание науки. Она есть карниз, крыша, венчающая здание и завершающая его до целого. Диалектик, по Платону, тот, кто может дать доказательство сущности каждой вещи и, даже с помощью доказательства определить единую идею – истину. Философ – это тот, кто лишь начинает мыслить разумно, начинающий диалектик. Диалектик – это единственный настоящий, т.е. полный, завершенный homo sapiens, вполне мыслящее существо.
Платоновская философия определила философскую мысль на две тысячи лет вперед - вплоть до Гегеля. Вот почему ее никак нельзя миновать.
Идеальный мир выступает образцом материального. Но если множественность идей творится посредством принципа Диады (тоже идеального начала), то создание мира вещей опосредовано другой реальностью – материей, «лежбищем чувственного», или «хорой» [chora – пространственность]. Творцом (и вершиной, первопринципом) чувственного мира является Демиург, некий Бог-творец (мыслящий и волящий, стало быть личностный). Взяв за образец мир идей, он использовал «хору» (уже бывшую от века прстранственную реальность) и породил из нее физический космос. Демиург произвел мир для добра и из любви к благу и наделил его: совершенством (логосным – структурным, восхитительно упорядоченным – телом), жизнью и пониманием. Эти свойства – функции души мира, которая была создана из сущности по принципу тождества и различия так, что тело мира – находится внутри нее.
Признав со своими предшественниками, что все чувственное «вечно течет», непрестанно изменяется и постольку не подлежит логическому уразумению, Платон отличал знание от субъективного ощущения. Связь, вносимая нами в суждения об ощущениях, не есть ощущения: чтобы познавать предмет, мы должны не только ощущать, но и понимать его. Известно, что общие понятия являются результатом особых умственных операций, «самодеятельности нашей разумной души»: они не приложимы к отдельным вещам. Общие определения в ви де понятий относятся не к индивидуальным чувственным предметам, а к чему-то другому: они выражают род или вид, т.е. нечто такое, что относится к определенным множествам предметов. По Платону же получается, что нашей субъективной мысли соответствует объективная мысль, пребывающая вне нас.
4.Платон верил, что в сфере эйдосов есть некий высший архетип Государства. Этот «Идеальный Полис» мыслился им в виде слаженного организма, в котором все части связаны и служат друг другу. Подобно тому как в душе есть три «части»: разумная, аффективная и чувственная, так и в обществе люди и классы должны составлять гармоническую иерархию взаимослужения. Это и есть, по Платону, божественная справедливость, которая приближается к идеалу небесного Полиса. Но как далека жизнь от этого стройного порядка!
Размышляя над историей своего народа, Платон пришел к тому же заключению, что и Гесиод: он родился слишком поздно, греки деградируют, все дальше удаляясь от золотого века, который более всего походил на идеал. И так же, как у Гесиода, пессимизм Платона основывался на глубоком знании окружающего его мира.
Первым этапом вырождения общества он считает старое военное государство ахейского типа. Это — тимократия, то есть господство чести. Стремление вождей к подвигам и славе диктовало им решительные действия. В этом царстве борьбы сохраняются еще некоторые благородные черты: и героизм, и великодушие. Но к конкуренции грубой силы постепенно примешался новый фактор — деньги. Уже не отвага и подвиги становились источником власти, а накопленные богатства. В результате у руля вместо героев, мощных телом и духом, оказывались те, у кого туже набит кошелек. Такая плутократия (господство мошны) естественно приводит к олигархии, то есть правлению кучки наиболее состоятельных людей. Платонова критика этого «античного капитализма» дышит страстным негодованием: он показывает, какие страшные опасности таит такой общественный строй. Олигархия неразлучна с усилением борьбы сословий. «Подобного рода государство,- говорит философ,- неизбежно не будет единым, а в нем как бы будут два государства: одно - государство бедняков, другое - богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга». Опасно и то, что мания стяжательства завладевает обычно не только высшими классами: в той же степени ею заражаются широкие слои населения. В конце концов алчность богачей оборачивается против них самих. Граждане, восстав, накладывают руку на имущество олигархов. Так возникает народовластие. Демократия,— говорит Платон,— на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию... в государстве появится полная свобода и откровенность и возможность делать что хочешь... Казалось бы, это самый лучший государственный строй». Но не следует спешить, предупреждает Платон. Ведь управлять страной — дело нелегкое. А тут выбранными оказываются совершенно случайные и часто неспособные люди. К тому же красноречивые демагоги могут легко обманывать массы. Государство делается неустойчивым, правительства часто сменяются, власть целиком зависит от настроений переменчивой толпы. «Душа граждан делается крайне чувствительной, даже по мелочам: все принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат они, как ты знаешь, тем, что перестанут считаться даже с законами — писаными или неписаными,— чтобы уже вообще ни у кого и ни в чем не было над ними власти... Так вот, мой друг, именно из этого правления, такого прекрасного и по-юношески дерзкого, и вырастает, как мне кажется, тирания». Платон показывает, как в лоне анархического «народовластия» вырастают вожди, которые чем-либо сумели пленить массы. Напрасно некоторые исследователи объясняют антидемократизм Платона его происхождением. Идея демократии была близка многим аристократам, вспомним хотя бы Солона и Клисфена. Платон же был убежден, что демократия доказала свою недееспособность. Действительно, избрание по жребию, своеволие толпы, попиравшей законы, поражение в войне со Спартой, казалось, свидетельствовали в пользу его приговора.
Казнь Сократа лишь окончательно заклеймила в глазах Платона афинские порядки. Поэтому философу было мало вскрыть слабости народовластия, он не хотел просто реформировать его, но предложил свой строй, в корне от демократии отличающийся. Была еще и другая причина неприятия Платоном демократии как принципа. Она была творческим и динамичным строем, органичным, как сама жизнь, между тем для Платона идеалом был статический порядок. Глубоко проникшийся чувством прекрасного, гармоничного и справедливого, философ относился ко всякому нарушению стройности с почти суеверным страхом и отвращением. Поэтому в его мировоззрении не было места свободе. Иерархическое общество как отражение идеального Полиса представлялось ему совершенным с эстетической точки зрения. Подобно Конфуцию, он мыслил наилучший государственный порядок как нечто неподвижное и строгое в своих формах. Согласованный механизм подменял для Платона жизнь, соблазнив его своей обманчивой красотой. Здесь, разумеется, не место разбирать слабые стороны афинской демократии и тем более демократии вообще, но, каковы бы ни были ее несовершенства, свободно-правовой строй и в древности, и в последующие эпохи показал себя как наиболее соответствующий достоинству и природе человека. Платон же видел в нем лишь нарушение порядка, которое ввергает людей в неисчислимые бедствия. Более того, у него зародилась опаснейшая мысль о правомерности навязанного добра и насильственного спасения людей путем создания строго упорядоченного режима.
Итак, что же это за Государство, которое Платон считал возможным построить в одном или нескольких городах Греции? Кто в нем должен играть роль «ума», духовного центра? Это место Платон, разумеется, отводил философам. «Никогда,— утверждает он,— не будет процветать государство, если его не начертят художники по божественному образцу». А такими художниками могут быть только люди, познавшие мир эйдосов. Прекрасно понимая, насколько состояние государства зависит от нравственного уровня граждан, Платон в основу всего кладет воспитание, которым призваны руководить философы. С раннего детства всем людям должны прививаться принципы спаянного целостного общества. Детям дают читать только строго проверенные книги. Поэты и писатели, которые не отвечают духу государства, изгоняются. Неумолимая цензура просеивает все сферы культуры. Воспитание имеет целью заставить представителей каждого класса хорошо знать свое место. В этом платоновский «идеализм» снова обнаруживает вполне реалистический аспект. Для того чтобы застраховать свой Полис от внутренних потрясений, Платон не фантазирует, а попросту заимствует сословные порядки у Спарты, Крита и Египта. Они перекликались с его идеей о тройственном строении души: одни люди призваны управлять Полисом, другие — охранять его, а третьи — трудиться. Платон требует, чтобы каждое сословие имело «одно-единственное занятие». Детей по рождении следует немедленно отбирать у матерей, и воспитывать их будет государство. Пусть каждый, встречая на улице юношу, думает, что это его сын или брат. Не все эти строгости распространяются на массы. Им позволено иметь собственность и семью. Если среди них проявятся способные люди — им не закрыт путь наверх, но в целом они должны воспитываться в духе воздержания, умеренности и готовиться жертвовать всем для государства. Ради их же блага философы и стражи будут неусыпно печься о них: зорко наблюдать за тем, что едят граждане, во что одеваются, как развлекаются, как выражают свои чувства, как спят.
Неудивительно, что идеи Платона были так близки многим идеологам авторитарной власти; только одни признавали свое родство с древним философом, а другие его скрывали. Фашистский философ Саутер прямо говорил, что платоновский Полис — это возвышеннейший образец тоталитарного государства». Другой его единомышленник провозгласил Платона «истинным основоположном национал-социалистического учения о государстве». Нацизм во многом осуществил замыслы Платона. Здесь — и правящая клика людей, «владеющих ключами истины», и спартанские лозунги, и контроль над искусством и образованием, и многие другие черты сходства. Платон хотел регламентацией браков выводить новую породу людей. Как это выглядело на практике, можно судить по истории Третьего рейха. Этот итог сводит на нет и положительные стороны платоновской социальной доктрины: его критику исторических форм правления и идею о нравственном состоянии граждан как залоге здоровья общества.
Задание
Во все эти таинства любви можно, пожалуй, посвятить и тебя, Сократ. Что же касается тех высших и сокровеннейших, ради которых первые, если разобраться, и существуют на свете, то я не знаю, способен ли ты проникнуть в них. Сказать о них я, однако, скажу, - продолжала она, - за мной дело не станет. Так попытайся же следовать за мной, насколько сможешь. Кто хочет избрать верный путь ко всему этому, должен начать с устремления к прекрасным телам в молодости. Если ему укажут верную дорогу, он полюбит сначала одно какое-то тело и родит в нем прекрасные мысли, а потом поймет, что красота одного тела родственна красоте любого другого и что, если стремиться к идее прекрасного, то нелепо думать, будто красота у всех тел не одна и та же. Поняв это, он станет любить все прекрасные тела, а к тому одному охладеет, ибо сочтет такую чрезмерную любовь ничтожной и мелкой. После этого он начнет ценить красоту души выше, чем красоту тела, и, если ему попадется человек хорошей души, но не такой уж цветущий, он будет вполне доволен, полюбит его и станет заботиться о нем, стараясь родить такие суждения, которые делают юношей лучше, благодаря чему невольно постигнет красоту нравов и обычаев и, увидев, что все это прекрасное родственно между собою, будет считать красоту тела чем-то ничтожным. От нравов он должен перейти к наукам, чтобы увидеть красоту наук и, стремясь к красоте уже во всем ее многообразии, не быть больше ничтожным и жалким рабом чьей-либо привлекательности, плененным красотой одного какого-то мальчишки, человека или характера, а повернуть к открытому морю красоты и, созерцая его в неуклонном стремлении к мудрости, обильно рождать великолепные речи и мысли, пока наконец, набравшись тут сил и усовершенствовавшись, он не узрит того единственного знания, которое касается прекрасного, и вот какого прекрасного... Теперь, - сказала Диотима, - постарайся слушать меня как можно внимательнее. Кто, наставляемый на пути любви, будет в правильном порядке созерцать прекрасное, тот, достигнув конца этого пути, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшествующие труды, - нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное. Прекрасное это предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в самом себе единообразное; все же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает. И тот, кто благодаря правильной любви к юношам поднялся над отдельными разновидностями прекрасного и начал постигать самое прекрасное, тот, пожалуй, почти у цели. Вот каким путем нужно идти в любви - самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх - от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном ,и не познаешь наконец, что же это - прекрасное. И в созерцании прекрасного самого по себе, дорогой Сократ, - продолжала мантинеянка, - только и может жить человек, его увидевший. Ведь увидев его, ты не сравнишь его ни со златотканой одеждой, ни с красивыми мальчиками и юношами, при виде которых ты теперь приходишь в восторг, и, как многие другие, кто любуется своими возлюбленными и не отходит от них, согласился бы, если бы это было хоть сколько-нибудь возможно, не есть и не пить, а только непрестанно глядеть на них и быть с ними. Так что же было бы, - спросила она, - если бы кому-нибудь довелось увидеть прекрасное само по себе прозрачным, чистым, беспримесным, не обремененным человеческой плотью, красками и всяким другим бренным вздором, если бы это божественное прекрасное можно было увидеть во всем его единообразии? Неужели ты думаешь, - сказала она, - что человек, устремивший к нему взор, подобающим образом его созерцающий и с ним неразлучный, может жить жалкой жизнью? Неужели ты не понимаешь, что, лишь созерцая прекрасное тем, чем его и надлежит созерцать, он сумеет родить не призраки добродетели ,а добродетель истинную, потому что постигает он истину, а не призрак? А кто родил и вскормил истинную добродетель, тому достается в удел любовь богов, и если кто-либо из людей бывает бессмертен, то именно он.
Вопросы :
1. Как Платон понимает идею? Как называется способ постижения идеи?
2. В каком смысле непосредственное созерцание идеи делает человека бессмертным? Почему именно любовь к прекрасному делает возможным самосозерцание идеи?
Для Платона идея – божественная сущность, которая является предметом подлинно истинного познания. Идея- есть прекрасное. Сама идея чиста, беспримесна.
Способ постижения идеи приходит постепенно, как бы по ступенькам от материального к идеальному, где материальное – лишь тень.
По-моему мнению, непосредственное созерцание идеи делает человека бессмертным в том случае, когда он познает истинную добродетель, а её он познает после постижения прекрасного, которое происходит постепенно «от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям». А само бессмертие является не телесным, а души, т.к. душа и есть сама по себе, не имеющая начала. Прекрасное как "идея" вечно. Прекрасное неизменно. Прекрасное не зависит от определений и условий пространства и времени. Прекрасное едино. Прекрасное безусловно и безотносительно. Поэтому человек, которые постиг идею, становится бессмертным в том смысле, что он прикоснулся к бессмертным ценностям и сам рождает бессмертные ценности, то есть истинную добродетель.
Чтобы созерцать идею нужно начинать с прекрасного, которое доступно любому взору: красота тел, предметов, домов, городов. И только когда человек научится вычленять из этой красоты прекрасное, увидит безотносительную красоту, тогда он перейдет на новый уровень и сможет созерцать идею. Таким образом, чтобы созерцать идею, для нала нужно полюбить прекрасное в чувственном мире.
платон идея диалектика государство
Литература
1. 1.Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
2. Асмус В. Платон. М., 1975.
3. Лосев А.Ф., Тахо-Годи. Платон. Аристотель. М., 1993.
4. Платон. Государство, 551 d., 557а, b, с. 563 d, е. 398, 406, 500
5. В.Виндельбанд. Платон. - Киев: СИНТО, 1993. - 176 с.
6. Аблеев С. Р. Введение в историю философии. - М.: Гардарики, 2004. - 271 с.
7. А.Г. Спиркин. Философия. М.,2003, с.54,55,56.