Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Васильев М.В.
«Визуальное наблюдение с церковной колокольни».
Авиаразведка в начале Первой мировой войны
Развитие авиации совпало с началом Первой Мировой войны, к началу которой каждая из держав имела на вооружении значительное для своего времени количество летательных аппаратов. Так в распоряжении Франции было 138 аэропланов, Англии – 56, Австро-Венгрии – около 30 машин. Больше всего авиации было сосредоточено в войсках Германии – 232 аэроплана (34 авиационных отряда) и России – 244 самолета (39 авиаотрядов). Но количественное превосходство русской армии по числу летательных аппаратов было сопряжено со слабостью их материальной части. Не смотря на то, что на вооружении русской армии стояли достаточно новые модификации самолетов «Ньюпоры», «Мораны» типа G, «Дюпердюсенны» и некоторое число «Фарманов», двигатели их были значительно изношены так как многие аппараты эксплуатировались около двух лет. Не были подготовлены транспортные средства для перевозки специального имущества и самих самолетов, что негативно сказалось на маневренности войск. Не смотря на богатый опыт русских летчиков-добровольцев, применявших аэропланы для ведения разведки в Первой Балканской войне (1912 – 1913 гг.), военное командование зачастую скептически относилось к аэропланам, отводя первое место дирижаблям. Незначительная дальность полета, слабая бомбовая нагрузка, высокая частота поломок, а порой и элементарная архаика мышления командования оттесняли аэропланы на второстепенные роли. Аналогичного мнения придерживались как в русской, так и в германской армиях. Еще в 1912 г. начальник штаба Германии Гельмут фон Мольтке следующим образом выразился по этому поводу: «Сегодня мы владеем цеппелинами, которые являются самым современным оружием и, похоже, наши потенциальные противники понимают это, поэтому наша задача — постоянно и с большой энергией работать над его совершенствованием. Сверх того, мы должны в срочном порядке разработать стратегию и тактику применения воздушных кораблей, которые должны своей мощью в самом начале войны сломить физическое и моральное сопротивление любого противника»1. Дирижабли того времени могли поднять от 3,2 до 8 тонн боеприпасов, заходить в тыл противника и наносить точные бомбовые удары. Это позволяло военному командованию считать, что «аппараты Райта всегда будут значительно менее эффективными в военном деле, чем дирижабли»2. Но уже с первых месяцев войны дирижабли не оправдали возложенных на них ожиданий, высота их полета оказалась недостаточной, а внушительные размеры аппарата представляли слишком большую цель для артиллерии противника. При сравнительно небольшой скорости (60 – 90 км/ч в зависимости от модификации) они становились легкой добычей наземных средств обороны3. Условия войны заставили пересмотреть отношение к аэропланам, в первую очередь как средствам разведки.
Русские авиаторы начали свои боевые вылеты с первых дней войны еще в период развертывания войск и с 1 августа их донесения стали использоваться штабами армий при составлении «Сводок сведений о противнике». Особенно успешно действовал 1-й авиаотряд 2-й русской армии, который обследовал район Млава – Зольдау – Лаутенберг. Во время наступления летчики ежедневно вели разведку, отмечая пути отхода и сосредоточения войск противника. Всего же за август только авиаторы 2-й армии совершили более 80 вылетов4. При выполнении подобных заданий впервые по достоинству были оценены летные качества амолетов «Илья Муромец»». За счет большой дальности полета, уникальной грузоподъемности и возможности мелкого ремонта двигателей прямо в полете, добываемые экипажами этих самолетов разведданные были, как правило, бесценны. Еще более эффективной воздушная разведка стала после установки на самолетах фотоаппаратов. В штабах армий появились первые специалисты по дешифровке аэрофотоснимков. В тоже время в первые месяцы войны продолжало сохраняться недоверчивое и в определенной мере предвзятое отношение к авиаразведке, на которую не возлагали особых надежд. В начале войны считалось вполне нормальным, если целыми неделями в воздух не поднимался ни один аэроплан. Распределяя между отрядами задания, командующие войсками нередко ограничивались лишь указанием того района, в котором должна была вестись разведка. В критические моменты часто случалось, что авиационные отряды вообще не получали ни какого приказа и если командиру отряда лично не удавалось установить связь со своим командованием, общая обстановка становилась невыясненной и наблюдатели иной раз не знали, где свои и где неприятельские войска5. Однако правильная организация работы авиаотрядов давала материалы оперативных масштабов: штабы армий обменивались данными воздушной разведки и регулярно информировали штаб фронта о всех важнейших сведениях, собранных летчиками. Когда началось наступление германской 8-й армии, авиаторы привозили из разведвылетов важные сведения о группировках противника и путях его отхода. Успехи летчиков, которые с каждым днем доставляли все более подробные сведения о противнике, поражали командование, а насыщенность донесений конкретными фактами порождало недоверие. В штабах армий стремились использовать другие возможности для подтверждения данных авиации, что порой вызывало промедление, которое на войне смерти подобно. Так, например, авиаторам 2-й армии генерала А.В. Самсонова удалось обнаружить движение на железных и шоссейных дорогах, большое скопление противника на левом фланге армии в районах Доич-Эйлау, Гильденбург и Алленштейн. Однако эти очень своевременные сведения воздушной разведки были поставлены под сомнение командованием, за что вскоре пришлось поплатиться поспешным отступлением. Учитывая слабость вооружения и фактическое отсутствие какой либо защиты от пуль авиация являлась легко уязвимой целью при высокой плотности огня противника. В случае воздушных боев с авиацией противника (хотя таковых случаев было не много), русским летчикам было не чего противопоставить, так как вся отечественная авиация на момент начала войны не имела стрелкового оружия, кроме пистолета «Маузер», являвшегося личным оружием летчика. В связи с чем, русское командование берегло летательные аппараты и часто запрещало проникать глубоко в тыл противника, ограничиваясь исключительно выполнением заданий тактического характера.
Совершенно по иному обстояло дело с воздушной разведкой в немецкой армии, которая аналогичным образом применялась с первых дней войны. Аэропланы противника не только совершали систематические вылеты вдоль линии фронта, но и заходили глубоко в тыл русских войск, производя бомбежку объектов, и что самое главное, собирая ценные разведданные. Командующий объединенными воздушными силами Германии и Австро-Венгрии Э. фон Гепнер отмечал, что «Стремление летчиков проникать, как можно глубже в тыл противника при выполнении дальних разведок поощрялось командованием германской армии»6. Уже с первых дней войны немецкие самолеты-разведчики пролетали не только над Польшей, но были замечены в ряде других губерний Российской империи. Так, еще 9 августа 1914 г. в телеграмме на имя Псковского уездного исправника отмечалось, что «По имеющимся сведениям в некоторых местах империи появились воздушные аппараты, пролетающие главным образом в населенных местах над хранилищами войсковых запасов. Появление таких аппаратов наблюдалось в Казанской, Пермской, Витебской и Вятской губерниях. Есть основания предполагать о присутствии в пределах империи оборудованных тайных неприятельских станций и бензохранилищ. Необходимо местному благонадежному населению разъяснить важность немедленного сообщения полиции случаев появления и особенно спуска аэропланов, которые подлежат аресту»7. С августа 1914 г. немецкие аэропланы периодически появлялись в небе над стратегическими объектами Псковской губернии. Так, 9 августа в 3.15 час. ночи железнодорожные служащие Великолукского уезда заметили пролетающий аэроплан над поселком Новосокольники, который якобы опустился не далеко от станции. 11 августа на железнодорожной станции Лешенка Порховского уезда был замечен пролетающий на высокой высоте аэроплан по направлению Витебска. Ночью 14 августа аэроплан-разведчик кружил над мостами у станции Остров, после безрезультатной стрельбы охраны моста, летательный аппарат улетел. В этот же день аэроплан был замечен крестьянами Сиверской волости Торопецкого уезда, а 15 сентября в том же месте был замечен еще один аэроплан. По данным материалов канцелярии Псковского губернатора видно, что большинство аэропланов противника в случае своего обнаружения, совершали разворот и уходили в направлении Риги8. Не редкостью были и ночные полеты самолетов разведчиков. Чаще всего очевидцы указывали на «стрекочущие машины» с белыми и красными фонарями, которыми освещались мосты и железнодорожные станции.
В результате активной авиаразведки, немецкому командованию было известно о практически всех передвижениях русских войск. В своем «Очерке действий XV армейского кавалерийского корпуса в Восточной Пруссии в 1914 г.» командующий корпусом, генерал Мартос писал: «Первые немецкие летчики появились, еще когда корпус расположился на ночлег в районе Острова. На рассвете с немецкого аэроплана была брошена бомба в большое стадо гусей у казарм в Салтыковском Штабе. Затем ежедневно утром немецкие летчики появлялись над нашими ночлегами или походными колоннами. Наши летчики с ними бороться не могли. Бесцельную стрельбу пехоты по аэропланам, производившую только беспорядок, я запретил. Иногда открывавшаяся стрельба полевой артиллерии успеха также не имела. А потому неприятельские летчики безнаказанно нас рассматривали»9.
Прослеживая динамику полетов авиации неприятеля в небе Псковской губернии, можно отметить, что активность немецких летчиков совпадала с началом крупных операций русской армии. Так, приказ от 13 августа 1914 г. командующего Северо-Западным фронтом Я.Г. Жилинского о начале наступления 1-й и 2-й армии совпал с активностью вражеской авиации, которая была замечена в Торопецком уезде Псковской губернии и в районе станции Корсовка близ Люцина Витебской губернии. Командир 4-1 роты штабс-капитан Михайлов в донесении отмечал следующее: «В 2 часа ночи проверяя посты, я обратил внимание, что над мостом на большой высоте появился свет, который временами пропадал. В бинокль можно было видеть аэроплан. По нему была открыта стрельба и аэроплан ушел в направлен Риги»10. Дальность полета большинства аэропланов того времени не превышала 300 км., а Псковская губерния находилась на удалении 500 – 550 км. от линии фронта, следовательно, для того чтобы немецким летчикам удавалось успешно совершать подобные перелеты, необходимо было иметь специальные базы для дозаправки. Задолго до войны немецкая разведка учтя подобную необходимость, устанавливала контакты с местным населением (в основном на территории Прибалтики) и на базе их имений и хуторов создавались подобные импровизированные «аэродромы». В отчете барона Медема отмечалось, что вечером все того же 13 августа в пустоше Кохово Ильино-Слободской волости Псковского уезда на самой границе с Лифляндской губернией спускались неизвестные аэропланы. Летчики были одеты в черную форму и что-то записывали. А за день до спуска аэропланов по показаниям крестьян из леса выходили «странно одетые люди и что-то смотрели на большой бумаге». По показанию местных жителей на соседнем острове в лесничестве Явье Сельги фон Эссена Лифляндской губернии скрываются два неизвестных человека, которым по утрам что-то привозит лесник. Местные жители утверждали, что один из неизвестных – германский офицер, сын фон Эссена11. Совершали посадки немецкие аэропланы на территории Псковщины и в дальнейшем. Например, ночью 1 сентября три аэроплана совершили посадку в 12 км. от Изборска, следуя по направлению к Пскову. По показаниям свидетелей, аэропланы приземлились и долго не могли взлететь, два из них взлетели только с третьей попытки. Продолжали разведывательную деятельность аэропланы противника и в последующие месяцы войны. В Псковской губернии они были замечены 20 и 30 августа, 13, 15, 20 и 24 сентября12.
15 ноября 1914 г. крестьянин Островского уезда Качановской волости Т.Т. Куль утверждал, что около 8 часов утра 9 ноября он «услышал шум, как бы веяльной машины» и услышал в воздухе пролетающий аэроплан, который летел над моховым болотом и опустился в имение Кудеб, принадлежавшее немецким подданным Францу и Карлу Чек. А 10 ноября Томас Куль вновь слышал шум аэроплана, который летел на большой высоте. По его мнению, летчик всю ночь провел у немцев в имении. В результате проведенного следствия сельским старостой было выяснено, что многие из местных жителей неоднократно отмечали посадки аэропланов в имение Кудеб13.
С началом войны в целях наблюдения и борьбы с вражеской авиацией предполагалось сооружать специальные наблюдательные вышки у железнодорожных мостов и станций, оснащенные биноклями, привлекать пожарных дежурных на каланчевых башнях. В деревнях из крестьян создавались специальные отряды, несшие ночное дежурство по наблюдению за аэропланами. Отдельные исправники выступали с предложениями соорудить специальные наблюдательные пункты в каждой волости, снабдить их телефонной связью и человеком, способным отличать свои самолеты от иностранных. Другие предлагали использовать в качестве альтернативы смотровым вышкам земельные валы времен Стефана Батория, топографические и тригонометрические вышки. Но в условиях слабой материальной базы, недостатка финансирования и низкой образованности населения, даже такие примитивные меры не были осуществлены. Опочецкий уездный исправник в рапорте псковскому губернатору вполне справедливо отмечал, что «…в уезде не имеется ни каких приспособлений для наблюдения за воздушными объектами, как и нет обученных лиц, способных использовать какие либо астрономические приспособления. Таким образом, единственной мерой, которую можно применять на данном моменте – это осуществление визуального наблюдения с колокольни приходской церкви»14.
Имея примерно одинаковую материальную базу в области авиации, германское командование, по сравнению с русским, в первые месяцы войны смогло применить ее с наибольшим успехом. Русские войска ни чего не могли противопоставить вражеской авиации, летавшей далеко за линию фронта. Невозможность дать адекватный отпор противнику в небе, его безнаказанное присутствие над сухопутными частями, негативно сказывалось на моральном состоянии солдат и офицеров. А превосходно поставленная разведка немцев (аэропланы, дирижабли, помощь местных жителей и радиоперехваты русских приказов), стали важнейшим фактором в разгроме армии Самсонова и поражении русской армии в Восточно-Прусской операции 1914 г.
Примечания:
1 Чельцов Б. Впереди планеты всей. Россия одной из первых начала создавать воздушную оборону // Воздушно-космическая оборона. 2003. № 3.
2 Дирижабли на войне. Мн.-М., 2000. С. 92
3 Ионов П. Дирижабли и их военное применение. М., 1933. С. 10.
4 Развитие русской авиации в военных кампаниях 1914 – 1916 гг. // http://ww1.milua.org/ avimprovment.htm (дата обращения: 11.09.2012 г.).
5 Гепнер Э. фон. Войска Германии в воздухе. Мн., 2005. С. 14 – 15.
6 Там же. С. 15.
7 Государственный архив Псковской области (ГАПО). Ф. 20. Оп. 1. Д. 3132. Л. 24.
8 Там же. Д. 3132. Л. 27, 32, 35 – 36, 68-а, 99.
9 Головин Н.Н. Начало войны и операции в Восточной Пруссии. Прага, 1926. С. 192.
10 ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 3132. Л. 38.
11 Там же. Д. 3132. Л. 4.
12 Там же. Д. 3132. Л. 19, 54, 99, 111, 122, 129.
13 Там же. Д. 3132. Л. 133, 133 об.
14 Там же. Д. 3132. Л. 6, 6 об.
PAGE 1