Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
8.4.Новая экономическая теория Дж.М. Кейнса
В истории было лишь несколько случаев, когда к такой трудной для понимания науке, как теоретическая экономия, был проявлен интерес широких кругов общественности. До настоящего времени двумя характерными примерами того, как сложные понятия органически входят в распространенную идеологию, были невидимая рука провидения А. Смита и теория прибавочной стоимости К. Маркса. В таких случаях экономическая теория зачастую использовалась в интересах тщательного теоретического обоснования для считавшихся желательными социальных мероприятий. Это особенно характерно для критических моментов в жизни общества, когда раздаются настойчивые требования к действию. Теоретик, способный дать ответы на животрепещущие вопросы, часто провозглашается героем.
Такова была счастливая доля Джона Мейнарда Кейнса (1883—1946), чье влияние на общественное мнение оказалось самым сильным после Смита, Рикардо и Маркса. Сторонники «Нового курса» ухватились за теорию Кейнса в целях оправдания своих действий. Сам Кейнс обладал весьма счастливой способностью видеть направление исторического развития и не прочь был намекнуть, что история по существу развивается по Кейнсу. В 1935 г. он писал Джорджу Бернарду Шоу: «Я полагаю, что книга по экономической теории, которую я пишу, в значительной степени революционизирует... отношение в мире к экономическим проблемам...».
Основная работа Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег», влияние которой можно сравнить лишь с влиянием «Капитала» Маркса и «Богатства народов» Смита, показала, что для удовлетворения современных культурных и экономических потребностей общества необходимы правительственные меры. Экономическая теория Кейнса была так положительно встречена потому, что он сумел выразить общепризнанные идеи блестящим языком принципов.
Дж.М. Кейнс родился в Кембридже. Его отец Дж.Н. Кейнс был известным специалистом в области логики и экономики. Научная атмосфера того времени складывалась под влиянием степенного викторианского утилитаризма, согласно которому реформа является средством прогресса, а разумная дискуссия — главной основой достижения конечной цели социального развития. Кейнс никогда не отказывался от идеи прогресса; когда мировая война и депрессия подорвали его первоначальные концепции, он стал искать новые, которые помогли бы поддерживать его веру в то, что человеческое общество может быть улучшено.
С 1906 г. Кейнс работал в Кембриджском университете, где господствовали взгляды Маршалла. Сначала Кейнс безоговорочно придерживался принципов теории Маршалла, полагая, что осталось лишь найти методы практического их применения. Подобный образ мысли придавал экономическим исследованиям столь безмятежный характер, которого она лишилась навсегда. В то время Кейнс отвергал большинство современных ему теоретических исследований, что можно считать преимуществом Кейнса, т.к. впоследствии он смог разработать собственную систему, не заботясь о том, как она соотносится с другими доктринами. В Кембриджском университете Кейнса высоко ценили за его эрудицию и деловые способности. Руководя финансовой деятельностью Королевского колледжа, он сумел путем разумного инвестирования значительно увеличить его доход. Не забывал Кейнс и личной выгоды. Ловкие спекуляции на иностранной валюте позволили ему получить значительную прибыль и приобрести большое личное имение. Когда I мировая война окончательно подорвала спокойствие капиталистического общества, Кейнс перешел в Министерство финансов. Во время версальских переговоров он был советником английской делегации, но, возмущенный махинациями вершителей судеб мира, он покинул Париж до подписания Версальского договора, заявив, что он возмутителен. Эти горестные мысли отразились в его работе «Экономические последствия мира». Она носит откровенно полемический характер и исполнена резких замечаний о «безумии, ведущем к трагедии».
Деятельность Кейнса была весьма бурной и разносторонней. Он был близким другом участников знаменитого «Блумберского кружка», куда входили такие деятели литературы, как Вирджиния, Леонард Вулф и Литтон Стрэчи. Он был банкиром, математиком, университетским казначеем, автором увлекательных полемических брошюр и глубоких статей по теории вероятностей, а также покровителем искусств. Он обладал острым умом и не избегал сложных проблем. Кейнсу был чужд дух национализма, но он буквально отдал свою жизнь за родную страну. Несмотря на болезнь, он принимал самое активное участие в переговорах в Бреттон-Вудсе и других послевоенных переговорах по валютным вопросам. Надломленный непосильной работой, Кейнс скончался в 1946 г.
В ранние годы творчества Кейнс полагал, что интересы различных слоев общества находятся в гармоничном равновесии. Все высказывания Рикардо о жестоких социальных противоречиях классики игнорировали, замечая такие мысли лишь на страницах «Капитала» Маркса. Английские утилитаристы, допускавшие некоторые формы правительственного вмешательства, считали теорию гармонии совместимой с их утверждениями, поскольку представлялось возможным оправдать по крайней мере минимальные правительственные меры как средство поддержания состояния равновесия. Поэтому теория Кейнса даже в более позднем ее варианте может быть использована для защиты утилитаризма. Например, если причиной отсутствия экономического равновесия признано неправильное распределение дохода, то мероприятия по обеспечению более справедливого распределения могут поднять социальное благополучие (или, как предпочитают говорить экономисты, экономическое благосостояние). Позже Кейнс пришел к мысли о том, что первопричиной в достижении равновесия является «эффективный спрос». Если для должного функционирования экономики необходимы действия правительства, то он был за эти меры. Кейнс прежде всего стремился заставить функционировать капитализм. В этом он не отличался от Маршалла, Милля и Сэя.
Традиционной теории длительного равновесия Кейнс противопоставил, однако, анализ кратковременных явлений, что непосредственно привело его к теории занятости. Несмотря на кажущуюся статичность, теория Кейнса легко применима для изучения экономической динамики. С введением в теорию таких элементов, как периоды времени, запаздывания и ожидания, не трудно перейти к динамическому анализу. При таком подходе вопросами первостепенной важности становятся экономический рост и накопление капитала. Классическая теория поставила в центр внимания распределение дохода, в результате чего, заявил Кейнс, она чрезмерное внимание уделяла способам распределения национального дохода и не рассматривала проблемы величины дохода. Она исходила из посылки, что уровень экономической активности, определяющий объем национального дохода, есть нечто заданное, и, более того, что он устанавливается на уровне полной занятости. Это предположение Кейнс считал не обоснованным. Он осудил призыв к постоянной экономии, продемонстрировав, что такое поведение во времена депрессии пагубно. Утверждение Кейнса о невозможности ликвидировать экономическую неустойчивость путем снижения номинальной заработной платы противоречило традиционным взглядам, хотя он и заявлял, что решить проблему можно путем снижения реальной заработной платы. Однако главным образом он рассматривал движение дохода, в результате чего пришел к мысли о том, что деньги служат не просто вуалью над сделками, а источником энергии, заставляющим работать экономику. Вооруженный этим подходом, Кейнс полагал, что он превзошел классическую теорию.
В ранней работе «Денежное обращение и финансы Индии» Кейнс проявил себя как экономист с классической ориентацией, несмотря на высказанное в ней предложение о регулировании денежного обращения. Он настаивал на установлении золотого стандарта, причем центральный банк хранил бы золотые резервы, что дало бы возможность предотвратить чрезмерную утечку индийского золота. Его биограф Р. Харрод писал, что уже в те годы Кейнс проявил себя как человек дела. Он неизменно защищал практический образ действия. По мере дальнейшего изучения экономики он все больше склонялся к мысли, что удовлетворительный уровень цен и полная занятость должны устанавливаться путем регулирования, путем обдуманной политики. В ранних работах Кейнс подчеркивал практическую сторону вопроса. Ко времени написания «Трактата о деньгах» стали проявляться признаки его стремления к теоретическим обобщениям, позднее разработанным в «Общей теории». Сразу же после опубликования «Трактата о деньгах» Кейнс высказал неудовлетворенность содержавшейся в книге аргументацией и стал искать совершенно отличный аналитический подход.
В годы после I мировой войны Кейнс занимался проблемой «стабильности» цен. Это была его главная задача. Его ни в малейшей степени не волновало, что ее решение может означать отказ от золотого стандарта. Его оппоненты спрашивали, не вызовет ли это постоянное повышение цен или даже рискованную инфляцию. Кейнс невозмутимо отвечал, что рост цен следует приветствовать, ибо он будет стимулировать инвестиции и экономическую активность. Более того, такие условия ослабляют позиции экономически пассивного класса рантье, стремление которых к высокой ставке процента Кейнс считал серьезным препятствием к достижению цели. Денежные манипуляции представлялись ему наиболее эффективным средством преодоления экономических бед. Выдвигая эти взгляды в «Трактате о денежной реформе», Кейнс предлагал заменить золотой стандарт регулируемым обращением бумажных денег. Стабильность цен может обеспечиваться лишь путем механизма установления центральным банком учетной ставки и сознательного регулирования денежных запасов. Ключевым инструментом должен стать официальный индекс, основанный на стандартном комбинированном товаре, цена которого будет поддерживаться в определенных пределах. Для поддержания стабильности обменного курса цена золота также должна регулироваться. К этим положениям экономисты отнеслись с опаской и колебаниями. В работе «Конец Laissez Faire» Кейнс вновь возвратился к этой проблеме и объявил, что чистый индивидуализм ушел в прошлое. Неравенство доходов, безработица и всеобщая неуверенность как следствие индивидуализма могут быть устранены только путем сознательного управления денежным обращением и кредитами, утверждал Кейнс. Таким путем общество сможет выразить свой коллективный разум с целью противодействовать влиянию капризов индивидуума на общее экономическое развитие. За такие взгляды некоторые называли Кейнса прирожденным инфляционистом.
Однако в понимании Кейнса инфляция не означает простое увеличение денег в обращении. К примеру, в 1930 гг. количество денег в обращении возросло, но никто не считал, что в то время существовала инфляция. Нельзя также трактовать инфляцию лишь как рост доходов и расходов. Возросший спрос на деньги по сравнению с имеющейся товарной массой действительно ведет к повышению цен. Но если такая ситуация не явилась неожиданностью, то представляется возможным принять меры, которые предупредят «инфляционные» последствия. Важны как раз неожиданные и непредвиденные явления. Если в случае непредвиденного повышения цен спрос превысит предложение, то возникает действительная инфляция с тревожными социальными последствиями. Реальные доходы падают, в результате ухудшаются взаимоотношения между кредиторами и должниками, а неправильное использование ресурсов нарушает привычное экономическое равновесие.
Такое определение инфляции свидетельствует, однако, об односторонности кейнсианского подхода. Неокейнсианцы признают, что они стремятся достичь «стабильности» с помощью системы постоянно растущих цен. Полагая, что инфляция в обычном понимании больше не представляет собой страшного явления, каким ее считают консервативно настроенные ученые, они доказывают допустимость и желательность непрерывного повышения цен. Если главная цель экономической политики состоит в обеспечении полной занятости с помощью «сбалансированных» правительственных расходов, то предполагается, что сопутствующее повышение цен не должно внушать беспокойства. Все это достигается проведением определенных экономических мероприятий, например, с помощью низких налогов, низкой ставки процента и дефицита государственного бюджета. Когда же экономика выходит из-под контроля, тогда следует просто изменить направление политики.
Когда цены начинают возрастать, тогда некоторым товарам отдается предпочтение. Чтобы застраховать себя от случайностей, покупатели начинают приобретать товары длительного пользования, земельные участки и даже старые почтовые марки. Вскоре у владельцев подобных ценностей появляется заинтересованность в инфляции. На первый план выступает спекулятивная психология, и люди проявляют больший интерес к повышению стоимости ценностей, чем к основной производственной деятельности. Преобладающей в общественном поведении становится мысль о получении дохода путем изменения цен. Это проявляется в более быстром повышении курса акций по сравнению с другими показателями. Инфляция становится приемлемой, т.к. она способствует сохранению покупательной способности. Она уменьшает напряженность в отношениях между слоями общества и сглаживает социальные противоречия. В конечном счете, мысль о необходимости инфляции проникает в экономическую идеологию общества.
Это противоречит основным кейнсианским положениям, выдвинутым в 1930 гг. и образовавшим теорию стагнации капитализма. Согласно этой концепции, капитализм будет по-прежнему страдать от депрессии в экономике вследствие снижения темпов роста населения, отсутствия неосвоенных территорий, истощения природных ресурсов и падения доходности инвестиций. В настоящее время все эти доводы выглядят старомодными, ибо индексы промышленного производства и экономической активности свели на нет их значение. В действительности же произошло лишь то, что широкое правительственное вмешательство привело к изменению ситуации, но ни в коей мере не поколебало значимости прежних концепций. Стагнация капитализма сменилась военной экономикой. Благотворный рост цен был достигнут главным образом за счет нужд растущего военного аппарата. На деле, упрямо твердили кейнсианцы, не существует противоречия между стагнацией капитализма и теорией умеренного повышения цен. Одно лечит другое. Упрекать в непоследовательности кейнсианцев так же неуместно, как и упрекать в непоследовательности человека лишь потому, что он зимой носит пальто, а летом — шорты.
Чтобы отвести теории Кейнса подобающее ей место в развитии экономической мысли, необходимо рассмотреть отличие «реального» от монетарного анализа.
В первом случае экономические проблемы возникают исключительно из решений, основанных на отношениях между людьми и благами. Деньги в системе экономических уравнений являются лишь средством учета и облегчения сделок. Обычно деньги не оказывают влияния на экономические ситуации, поскольку современная экономика есть не что иное, как расширенная система меновой торговли. Таким образом, деньги являются темной вуалью, которую следует снять, чтобы обнаружить действительные меновые отношения, скрывающиеся за денежным выражением цен. Доход определяется как поток благ и услуг, обмениваемых на труд, тогда как сбережение представляет собой фактическое накопление производительных сил и их превращение в физическое оборудование. «Реальный» анализ подчеркивает немонетарные аспекты экономического поведения.
Такой подход нашел отражение в законе рынка Сэя, согласно которому каждое предложение создает собственный спрос, делая общее перепроизводство логически невозможным. Сэй допускал возможность перепроизводства отдельных товаров, но общее перенасыщение, т.е., общую депрессию, он считал немыслимой, т.к. сам процесс производства создает эффективный спрос, необходимый для того, чтобы поглотить всю выпущенную продукцию. В основе этих высказываний лежало убеждение в том, что общий объем национального дохода всегда находится на уровне, соответствующем полной занятости. Это свидетельствует о непонимании сущности спроса как потока доходов, который может прерваться или иметь утечку, так что некоторая часть выпущенной продукции может оказаться не реализованной. Закон Сэя подразумевает наличие такой гибкости, которой в реальной жизни не существует. Нет уверенности в том, что падение цен приведет к правильным меновым отношениям, а следовательно, будет достаточным для восстановления равновесия. Кейнс подверг особенно резкой критике трактовку Пигу закона Сэя. Он утверждал, что в любой реалистической теории движения денег следует учитывать косность общественных институтов. Денежный доход, заявлял Кейнс, имеет отношение к спросу, а рабочие оказывают сильное сопротивление снижению ставок заработной платы. Понимание этих условий требует такого метода анализа, в котором деньги являются существенным фактором в экономической системе.
Монетарный подход отрицал то, что деньги — это иллюзия. Сторонники такого подхода рассматривают их в качестве главной черты экономического поведения. Рабочий работает ради заработной платы в виде денег; капиталист стремится получить денежную прибыль. В обществе возникли финансовые институты, основной целью которых является получение как можно большего денежного дохода. Экономическая система породила специфический бухгалтерский подход, который превратился в важный элемент, определяющий мотивы поведения современного человека. Деньги не только средство измерения экономической деятельности, но также и движущая сила тех явлений, которые они призваны измерить. У. Митчелл и Й. Шумпетер утверждали, что деньги есть средство рационализации, которое определяет черты поведения особым и исторически обусловленным образом.
В монетарной трактовке деньги — это компас, которым должен руководствоваться индивидуум. Они являются, по выражению экономистов-математиков, параметром матрицы, описывающей специфические экономические явления. Это означает, что сущность экономической жизни состоит в получении и расходовании денег и что из этого положения вытекают все выводы о путях и средствах роста национального благосостояния. Деньги являются единственными верительными грамотами, необходимыми для получения предметов потребления, поэтому нет никакой гарантии в том, что люди получат вознаграждение в соответствии с освященной временем теорией предельной производительности. Использование денег приобретает сложный и иррациональный характер. Они могут оказаться даже средством принуждения. Деньги никогда не были нейтральной категорией, как утверждают сторонники «реального» анализа. Отношения между людьми и товарами, выражаемые в монетарной форме, приобретают самостоятельное существование и значение, которое невозможно игнорировать, рассматривая деньги только как вуаль, как это делали экономисты-классики.
Одним из значительных достижений монетарного подхода было развитие макроэкономических методов исследования. Положение о том, что деньги имеют существенное значение, позволило экономистам свести сложные представления об экономической системе к нескольким социальным агрегатным категориям: доходу, сбережениям, инвестициям и потреблению. А они превратились в однородные понятия, которые легко поддавались анализу, как об этом свидетельствует доктрина Кейнса. Он попытался установить связь между поведением индивидуумов и фирм и этими общими категориями с помощью ряда глубокомысленных понятий, таких, как «предельная склонность к потреблению», «предпочтение ликвидности» и «предельная эффективность капитала».
Затем Кейнс перешел к анализу мотивов отказа от расходования денег. Выяснение этих мотивов необходимо для обоснования идеи о предпочтении ликвидности, являющейся важным компонентом его системы. Он утверждал, что отказ от расходования денег диктуется задачей облегчения сделок, стремлением к спекуляции и соображениями предосторожности. Первый мотив обусловлен тем, что доходы поступают периодически, тогда как расходы непрерывны, и возникает необходимость в наличных деньгах для выполнения обязательств. Этот мотив связан со спросом, создаваемым потребителями, который в свою очередь зависит от среднего интервала между выплатами и от размера национального дохода, а также потребностями предпринимателей в деньгах на выдачу заработной платы и покупку сырьевых материалов. Мотив предосторожности определяет просто сбережения на «черный» день. Спекулятивный мотив Кейнс считал чрезвычайно важным в развитой капиталистической экономике, и он подробно исследован им. Это внимание вполне понятно, т.к. Кейнс сам занимался спекулятивной деятельностью.
Исходя из такого понимания общественного характера денег, Кейнс считал вполне возможными меры для устранения неполадок в денежном механизме. Сделав предположение, что накопление и бережливость могут привести к обнищанию — а именно это больше всего возмутило критиков Кейнса,— он пришел к выводу, что «обобществленные» инвестиции могли бы стать средством обеспечения высокого уровня занятости. Это может также осуществляться путем денежного стимулирования. Здесь весьма уместно задать вопрос, не является ли экономика постоянных военных приготовлений, характерная для последних лет, воплощением усовершенствованной формы «обобществленных инвестиций». Ибо как еще может государство осуществлять инвестирование в таком масштабе, если не путем обширной программы военного характера? В силу этого некоторые авторы, и, видимо, не без основания, пришли к заключению, что теория Кейнса сама по себе нейтральна и может быть использована как в тоталитарном, так и в демократическом обществе. Несмотря на то, что эта теория сочетает политические и экономические аспекты, кейнсианцы не смогли создать подлинную политическую экономию. Рассматривая исключительно агрегатные категории, кейнсианство рискует превратиться в чисто механистическую теорию, которая будет рекомендовать проведение определенных общественных мероприятий в периоды депрессии или процветания. К сожалению, общество развивается более сложными путями. Политическая экономия в полном смысле этого слова должна учитывать элементы иррациональности в поведении и ошибки в суждениях людей, а также изменения лежащих в их основе факторов.
Основным в теории Кейнса является понятие эффективного спроса. Кейнса интересовало то, сколько люди намерены тратить, поскольку этим определяется уровень потребления и инвестиций. Стремление расходовать было истолковано как совокупный спрос, являющийся скорее психологическим, нежели технологическим фактором. Если совокупный спрос, говорил Кейнс, падает ниже ожидаемой предпринимателем величины, в силу чего не представляется возможным покрыть издержки производства, то происходит свертывание производства, приводящее к безработице. Напротив, производство получает толчок, если совокупный спрос превышает ожидаемую величину. Эффективным является такой уровень совокупного спроса, который ведет к установлению равновесия. Это положение имеет два аспекта: спрос одновременно представляет собой и действительные расходы потребителей и доходы факторов производства. Другими словами, национальный доход, если его рассматривать с точки зрения Кейнса, и является фактором, определяющим уровень занятости.
Далее Кейнс перешел к анализу того аспекта эффективного спроса, который он охарактеризовал как склонность к потреблению. Он начал с простого предположения о том, что потребление находится в определенной зависимости от дохода, поскольку потребление изменяется при изменении дохода. Характер этой зависимости определяется не только общей суммой заработка, но и уровнем цен, вкусами потребителя, налоговой системой, системой амортизационных отчислений, принятой корпорацией, и т.д. Эти объективные факторы переплетаются с многочисленными субъективными моментами. Имеющаяся у Кейнса характеристика психологических мотивов, безусловно, внесла в экономическую науку давно ожидавшуюся свежую струю. Но Кейнс рассматривал только кратковременные ситуации. Он анализировал лишь те психологические аспекты человеческой природы и те общественные действия и институты, которые хотя и подвержены изменениям, но едва ли претерпевают существенные изменения в течение короткого периода времени. Изменения долгосрочного характера его не интересовали.
Зависимость потребления от дохода описана следующим образом. Потребление возрастает с ростом дохода, но медленными темпами. Это означает, что привычки в расходовании довольно устойчивы, и разумно предположить, что сбережения делают высокооплачиваемые слои населения. Отсюда был получен основанный на отвлеченных умозаключениях график склонности к потреблению, показывающий объем товаров, которые приобретают потребители при определенном уровне цен. Такой график должен быть, разумеется, построен в многомерном пространстве, поскольку привычки потребления определяются не только уровнем дохода. Для Кейнса же поведение потребителей в течение короткого промежутка времени остается неизменным, а сдвиги в статьях расходов зависят от изменений национального дохода. Таким образом, потребители лишь пассивно реагируют на влияние внешних экономических факторов. Согласно графику склонности к потреблению, выбор товара сводится к проблеме сопоставимости, которую большинство психологов берет под сомнение. Некоторые экономисты оспаривают также положение о том, что с ростом дохода доля потребления уменьшается; они утверждают, что доля потребления на всех уровнях дохода постоянна, а также то, что потребление сопротивляется снижению дохода. Другие авторы считают, что привычки к сбережению не зависят от дохода. Подобные утверждения представляли собой довольно серьезные препятствия для распространения теории Кейнса, однако ей удалось преодолеть их. В целях определения зависимости потребления от уровня дохода было проделано фантастическое число эмпирических обследований. Для выявления наиболее существенных характеристик дохода в исследования вводились факторы времени и места. Однако большинство этих исследований вскрывало извечную проблему неравномерного распределения.
Связь между доходом и занятостью неизбежна. Классическая теория рассматривала заработную плату как цену труда. Как и всякая цена, она подвержена влиянию рыночных факторов. Если эта цена не изменяется свободно, по воле «невидимой руки» А. Смита, то это происходит в результате трений, инертности или даже по вине профсоюзов. Быстрое приспособление к изменениям на рынке — вот к чему следует стремиться, поскольку лишь таким путем можно ликвидировать безработицу. То, что это означает снижение заработной платы и дохода, теоретики упускали из виду. Кейнс полностью отверг этот подход. Он утверждал, что это своего рода древний культ, а не экономический анализ.
Для уяснения ситуации, говорил Кейнс, следует начинать с рассмотрения экономики в целом. Полная занятость определяется ожидаемым полным доходом от будущего производства. Это и есть совокупный спрос. Издержки производства всей продукции были названы Кейнсом совокупным предложением. Следовательно, для производства товаров необходимо, чтобы ожидаемый доход возмещал издержки. Занятость зависит от выпуска продукции, поэтому каждой цене предложения соответствует определенный уровень занятости. Это означает, что равновесие возможно даже при массовой безработице. Когда занятость растет, тогда издержки могут предположительно соответствовать доходам при таких уровнях производства, которые не обеспечивают полной занятости. Это имеет место, когда ожидаемые доходы недостаточны для того, чтобы стимулировать высокий уровень выпуска продукции. Кейнс затем сосредоточил внимание на роли спроса в этих взаимоотношениях, считая ее более важной. Предложение есть в основном технический фактор, зависящий от имеющихся ресурсов, машин и квалификации рабочей силы. Предложение приобретает значение лишь в условиях инфляции, например во время войны, поскольку поддерживать равновесие в этом случае можно только путем преодоления узких мест в экономике.
К охарактеризованной методике анализа Кейнс добавил понятие мультипликатора, заимствованное у Р.Ф. Кана, который исследовал влияние роста инвестиций на занятость. Кейнс преобразовал эту идею в мультипликатор дохода, показывающий зависимость изменения дохода от небольшого изменения инвестиций. Общий рост дохода, возникающий в связи с первоначальными затратами, говорил он, будет больше, чем обычно предполагают, вследствие эффекта снежного кома. Идея мультипликатора означает, что крупные затраты, осуществляемые правительством, фирмами или потребителями, оказывают благотворное влияние на национальный доход.
Однако объем национального дохода имеет объективный предел, обусловленный рядом утечек в системе, такими, как погашение долгов, образование резервов, налоги и импорт (поскольку последний не обеспечивает занятости внутри страны). Существует также связь между мультипликатором и потреблением, или, точнее, «предельной склонностью к потреблению» (определяемой как та часть дополнительного дохода, которая потребляется, а не сберегается), а она предполагает определенное постоянство в поведении потребителей, против которого возражали некоторые экономисты. Они доказывали, что если сопротивление сокращению потребления часто и наблюдается во время экономического спада, то восходящая фаза производственного цикла обычно характеризуется пропорциональными изменениями дохода и потребления. Отсюда следовал вывод, что экономика не обязательно спотыкается о свои собственные ноги и что объяснения циклических колебаний следует искать вне системы. Однако допущение об идентичности структуры расходов для всех слоев населения независимо от уровня дохода должно быть отвергнуто. Более убедительной оказалась критика установленной Кейнсом зависимости между потреблением и доходом, поскольку она не учитывает доходы корпораций, прибыли и расходы которых не имеют видимой связи с психологическими привычками потребителей. Возможно, сам мультипликатор является величиной переменной, значение которой изменяется в зависимости от фазы цикла. В таком случае его нельзя считать причинным фактором.
Несмотря на критику, понятие мультипликатора привлекло внимание к инвестициям как основному динамическому элементу в экономике. Оно не только указало пути обеспечения занятости, но и раскрыло то, что образование дохода в системе подобно расходящимся по воде кругам от брошенного камня. В этом смысле инвестиции могут означать только вновь созданное физическое имущество, но не приобретенные ценные бумаги. При капитализме такие инвестиции осуществляются лишь тогда, когда они приносят прибыль, по крайней мере, равную наилучшему конкурирующему варианту. Если капиталист должен выйти на денежный рынок для получения фондов, то очевидно, что прибыль на новый капитал должна быть не ниже процента на ссудный капитал. Ожидаемая чистая прибыль, возникающая из указанной зависимости, названа Кейнсом предельной эффективностью капитала. В более точном смысле она является нормой дисконтирования, которая возможную в настоящем оценку будущей прибыльности приравнивает к восстановительной стоимости капитала.
Основной вывод Кейнса о том, что ожидаемая прибыль есть решающий фактор, влияющий на инвестиции, вызывает широкий круг вопросов, выдвигаемых теорией ожиданий и предвидений. Оценка прибыльности может быть, однако, связана не с действительной овеществленной стоимостью оборудования, но со стоимостью его замещения. А это понятие имеет весьма неопределенный характер. Это означает, что понятие предельной эффективности капитала выдвигает на первый план в экономической теории психологию. Решающим фактором становится степень уверенности предпринимателей в будущем. Кейнс считал, что в прошлом эти реакции были весьма не устойчивыми, вызывая довольно сильные колебания в спросе на инвестиционные товары. Изменения в производстве возникали также вследствие того, что наибольшая часть инвестиций осуществлялась незначительной группой людей, которые не в состоянии были использовать основную массу предметов потребления. Чтобы наиболее правильно ответить на вопрос о том, как в прошлом функционировал капитализм, необходимо, по-видимому, учитывать это несоответствие.
Кейнс придавал большое значение положению о тенденции к снижению прибыльности по мере насыщения рынка определенным капитальным благом. Это явление, названное им «снижением предельной эффективности капитала», есть не что иное, как известное утверждение о снижении доходности инвестиций, важность которого признавали экономисты от А. Смита до К. Маркса. Эту тенденцию Кейнс связывал с избыточным предложением капитала. Его трактовка во многих отношениях близка к положениям Маркса. По Кейнсу, рост инвестиций приводил к созданию новых капитальных благ, конкурирующих со старым оборудованием, а расширение выпуска продукции вызывало снижение цен, уменьшая тем самым ожидаемую прибыль. Это может продолжаться до тех пор, пока ставка процента остается ниже предельной эффективности капитала. Если же ставка процента упадет до нуля, то может сложиться такое положение, когда капитал будет непрерывно воспроизводиться, пока в нем не будет больше ощущаться «недостатка». Однако рост населения, освоение новых земель и совершенствование технологии способны исключить такие мрачные перспективы.
В течение первой половины XX в. географическая экспансия и рост народонаселения замедлились, а развитие технологии шло в направлении, обеспечивающем сбережение капитала. В результате возник ряд коротких внезапных периодов усиленного капиталообразования, не соответствовавшего длительным социальным нуждам. Кейнс и его последователь в США Э. Хансен пришли к выводу, что общество не может позволить себе, чтобы необходимый уровень инвестиций зависел от ожиданий индивидуумов. В 1938 г. Кейнс считал необходимым создание Управления государственных капиталовложений, которое своими решениями оказывало бы влияние на течение экономических циклов. Но он отнюдь не имел в виду господства правительства. Управление должно лишь определять общий объем инвестиций, не осуществляя прямого распределения ресурсов, тем самым Кейнс оставлял в такой структуре место для действия частного капитала в неизведанных областях. Эти положения Кейнса несколько неопределенны. Позволительно спросить, как такого рода политика «обобществленных» инвестиций может проводиться в жизнь без определенного регулирования со стороны центрального органа.
В первоначальной концепции Кейнса о динамике капиталистического развития важная роль отведена ставке процента. На это указывает зависимость между предельной эффективностью капитала и процентом. Если процент является «ценой», то она определяется, как и любая цена, спросом и предложением. Значительная дискуссия развернулась вокруг трактовки Кейнса процента под углом теории ликвидности, выдвинутой в противовес обычной трактовке ссудных фондов. Традиционная теория говорит о равновесии между производительностью капитала и его предложением, а Кейнс связывал фактор спроса с желанием иметь наличные деньги (предпочтение ликвидности), а предложение — с денежной массой. Итак, теория кажется завершенной, поскольку все необходимые уравнения налицо. Инвестиции — это функция предельной эффективности капитала и ставки процента. Занятость зависит от дохода и инвестиций. Предельная эффективность капитала связана с ожиданиями и стоимостью капитала. Ставка процента определяется предпочтением ликвидности и денежной массой. Следовательно, при уменьшении предпочтения ликвидности ставка процента падает, поощряя предпринимателей на инвестирование, а доход возрастает благодаря действию мультипликатора. А он в свою очередь может быть выведен из функции потребления. Такая гладкая система не могла не привлечь приверженцев.
Теория процента Кейнса была не в состоянии, однако, объяснить инвестиции, осуществляемые корпорациями из накопленных резервов, когда ставка процента есть лишь в лучшем случае фиктивный критерий. Аргументация в этом месте выглядит сомнительной, т.к., связав ставку процента с предпочтением ликвидности, Кейнс не учел того, что оно само в значительной степени зависит от дохода. Получается заколдованный круг. Процент влияет на инвестиции, которые в свою очередь определяют доход. Любопытно, однако, что, если исключить ставку процента в качестве существенного фактора, то логика системы Кейнса не нарушается. По-прежнему представляется возможным изучать капиталистическую экономику методом Кейнса, не обращая большого внимания на ставку процента, точно так же как можно рассматривать кругооборот капитала методом Маркса, не прибегая к трудовой теории стоимости1.
Система Кейнса, конечно, подверглась и критике. Артур Ф. Бернс во время одного из редких припадков теоретического вдохновения резко выступил против теории Кейнса. Он поставил под сомнение, достаточна ли эта теория для того, чтобы правительства могли с ее помощью противодействовать цикличности. Это мнение Бернса можно приписать его чрезмерному увлечению фактами и категорическому отрицанию теории вообще. Бернс возражал также и против общего подхода на том основании, что не все фирмы действуют одинаково. Он утверждал, что неожиданная прибыль способна нарушить равновесие по Кейнсу. Функция потребления не имеет формы, которая ей приписана в «Общей теории». Нет гарантии в том, что расходы всегда вдохнут жизнь в дремлющую экономику. Порок теории Кейнса заключается, по мнению Бернса, в ее механистическом методе, вследствие которого она совершенно не в состоянии понять подлинную динамику делового мира. Однако эти возражения раскрывают полное непонимание Бернса.
Более серьезный критический довод состоит в том, что Кейнс не так уж далеко ушел от классической теории. Картина устойчивого экономического равновесия соответствует лишь периодам полной занятости. Как только более или менее возникает подобная ситуация, классический метод анализа становится таким же полезным, как и другие методы. Теория Кейнса, продолжают критики, есть частный случай более общей теории Маршалла, не имеющий особого отношения к нынешним условиям процветания. Кейнс просто установил дипломатические отношения между общепринятой теорией и экономическим циклом.
Кейнса обвинили также в произвольном выборе переменных и постоянных величин, что является самым важным элементом в любой теории. Если бы он, к примеру, в основу анализа положил склонность к сбережению, а не к потреблению, то у него не было бы стольких последователей. То, как он сформулировал «Общую теорию», позволило Кейнсу приспособить свои положения к современным политическим и социальным изменениям. Его теория позволила экономистам, не отказываясь от собственных взглядов, по-новому взглянуть на то, как функционирует капитализм. Это представляло собой удобную процедуру, и многие сторонники Кейнса были благодарны ему за это. Однако они не признали, что особенности капиталистического общества привели к противоречию между полной занятостью мирного времени и системой свободного предпринимательства. Полная занятость возможна лишь там, где правительственные расходы достигают астрономической величины. В определенных кругах сомневаются в том, сможет ли система свободного предпринимательства сама по себе без стимулирующего воздействия холодной войны создать необходимые условия для максимального использования экономических ресурсов.
Маркс утверждал, как известно, что капитализм не может функционировать без периодических остановок его механизма. Пропасть между традиционной теорией и учением Маркса всегда казалась непреодолимой. Маркс, который считал капитализм преходящим историческим этапом, стремился показать его слабости. Классическая доктрина утверждала, что капитализм устойчив и вечен. Маркс называл процент и прибыль просто формами добычи эксплуататоров. Классическая теория считала их вознаграждением за проницательность и трезвость. Однако внесенные Кейнсом в общепринятую экономическую теорию модификации вскрыли общие корни обеих доктрин. Кейнс утверждал, что можно анализировать экономические проблемы, если считать труд главным или даже единственным фактором производства. Он полагал, что капитализм, если в него не вдохнуть жизнь, потерпит крах. Поэтому, когда неокейнсианец считает трагической стороной инвестиций то, что они ведут к кризисам, которые сами по себе полезны, то он опасно приближается к концепции Маркса. Отрицание теории рынков Сэя и упор на отсутствие автоматизма в экономике, характерные для Кейнса, также восходят к Марксу. По существу, несколько видоизменив определения и внеся некоторые поправки в переменные величины, представляется возможным значительно приблизить теорию Маркса к взглядам Кейнса. Например, концепцию о тенденции доходности инвестиций к понижению можно рассматривать как объективное проявление падения предельной эффективности капитала. Если теорию цен, данную в III томе «Капитала» Маркса, модифицировать по Борткевичу, то для включения ее в экономическую теорию Кейнса не потребуется больших исправлений. Трудности возникают тогда, когда Маркс анализирует общее предложение капитала и его доходность. Объективная трактовка капитала у Маркса расходится с монетарной мотивировкой Кейнса. Кейнс подчеркивал, что накопление капитала зависит не только от сбережений, но является активным процессом, порой созидательным, порой разрушительным и пронизывающим все стороны экономики.
Наибольшая близость этих двух систем обнаруживается, пожалуй, в теории капиталистического кругооборота, который глубоко исследовал Маркс во II томе «Капитала». Кейнс считал причиной расстройства капиталистической экономики изменения в побуждениях к инвестированию. Поскольку они зависят от прибыли, то в конечном счете предел инвестициям ставит отношение сбережение — потребление. По Марксу же, объем инвестиций определяется долей сберегаемой прибавочной стоимости, а их темп — стремлением устранить конкурентов. Маркс не считал эффективный спрос фактором, влияющим на инвестиции, кризисы и безработицу он объяснял недостаточностью накоплений. Согласно Марксу, для преодоления депрессии и возобновления экономической активности необходимо накопление капитала. В настоящее время экономисты называют такое состояние структурной безработицей, отличной от той, которая возникает при недостаточном спросе. Он имел место в 1930 гг. Это было наиболее характерным видом безработицы современного капитализма. Однако высокий уровень экономической активности, сопровождаемый сильной безработицей, свидетельствует о структурных недостатках.
Наиболее поразительное сходство в работах обоих авторов состоит в утверждении о том, что капитализм подрывают внутренние противоречия. Различие между Марксом и Кейнсом в этом вопросе сводится к использованию различных агрегатных величин. Маркс использовал категории средств производства и предметов потребления с делением продукции по стоимости на постоянный и переменный капитал и прибавочную стоимость в обоих подразделениях. Это позволило разработать схемы распределения продукции в стоимостном выражении между отраслями, производящими средства производства и предметы потребления. Каждый элемент схемы представляет, таким образом, не только определенный вид товара, но также элемент издержек и спроса. На основе этих схем можно было получить преставление о кругообороте капитала, которое без большого труда поддавалось преобразованию в категории Кейнса.
Могут возразить, что такая процедура обнаружит лишь формальное сходство. Марксисты утверждают, что переменные величины, используемые ими в анализе, являются неотъемлемой частью самой экономической системы, а основные элементы анализа Кейнса проистекают из неэкономических психологических факторов. Кейнс сумел развить систему представлений о действии капиталистического механизма, близкую к системе Маркса. Когда Маркс говорил о том, что излишек прибавочной стоимости над потреблением капиталиста ограничен расходами на новые средства производства и заграничные инвестиции, он был близок к точке зрения Кейнса, ибо в данном случае инвестирование трактовалось как покупка без продажи, а сбережение — как продажа без покупки. Иначе говоря, оба считали автоматическое регулирование капитализма не реальным. Маркс игнорировал «монетарный» анализ, но он признавал, что количество денег в обращении зависит как от хозяйственной практики, так и от цен. Ставке процента Маркс придавал меньшее значение, чем Кейнс. Маркс утверждал, что процент есть не что иное, как та часть прибавочной стоимости, величина которой определяется в результате сделки между капиталистами. В системе Кейнса процент считался важным фактором, когда имели место займы. В других случаях он может быть опущен. Оба придавали большое значение технологическим моментам. По мнению Кейнса, решения об инвестировании, принимаемые на длительный период, зависят от предполагаемой эффективности капиталовложений, такое представление не было совершенно чуждо и Марксу. Оба также признавали, что в основе экономических кризисов лежит противоречие, говоря словами Маркса, между производством и потреблением. Потребление ограничено характером распределения дохода, сложившимся в обществе. Это ставит пределы прибыльности и инвестированию. Уравновешивающими факторами являются рост новых отраслей и внешняя экспансия. Оба автора признали бы также в качестве дополнительного уравновешивающего фактора постоянную военную экономику.
Маркс стремился проникнуть за экономические величины чисто технического характера, чтобы увидеть лежащие в их основе общественные отношения. Стремясь вскрыть силы, создающие стоимость, он должен был прийти к выводу, что решающие отношения получают количественное выражение в процессе обмена товарами. В ходе этого анализа, одного из наиболее смелых в истории экономической мысли, Маркс проглядел тот очевидный факт, что такие товарные сделки получают независимое существование. Неспособность признать это превратила модель Маркса по существу в разновидность классической модели с неожиданным привкусом морализирования, что было отвергнуто последующими экономистами. Маркс придал своей схеме столь сложный и абстрактный характер, что в ней зачастую терялись его самые глубокие мысли.
Анализу Кейнса, основанному на использовании агрегатных категорий, благодаря его нейтральности удалось избежать обвинения в морализировании. Его метод анализа основной категории — национального дохода — в основных чертах применим к любым экономическим системам. Когда Кейнс указывал, что инвестирование подразумевает выплаты факторам производства без необходимости обязательного выпуска товаров на рынок, он формулировал как теоретическое, так и эмпирическое понятие. Отрицательной чертой первоначального варианта, содержащегося в «Общей теории», является неспособность принять во внимание вторичные последствия, так что Кейнс в полушутливой форме высказал мысль о строительстве пирамид как методе борьбы с депрессией.
Несмотря на кажущийся статический характер, система Кейнса может быть модифицирована в весьма сложную динамическую систему без нарушения ее внутренней логики. Совокупные величины Маркса не поддаются легкой эмпирической проверке. В каком-то смысле это чистые понятия, и, подобно категориям Рикардо, откуда заимствована их форма во многих случаях, они не поддаются измерению.
Возражения были высказаны и против использования Кейнсом чистого дохода в качестве основной категории в экономическом анализе. Утверждали, и не без оснований, что понятие чистого дохода не дает полной картины потока всего дохода, поскольку оно указывает лишь на окончательный результат, не объясняя всех предшествующих явлений. Следовательно, Кейнса можно обвинить во взгляде на экономический процесс только как на процесс, и ничего больше. Его последователи, уязвленные этой критикой, предприняли героические усилия, чтобы достичь более детального подхода. Исследования Маркса зависимости между постоянным капиталом, переменным капиталом и прибавочной стоимостью призваны были дать ответ именно на этот вопрос. Маркс стремился выяснить, как распределяется между классами валовой, а не чистый доход. В этом отношении Маркс как аналитик превосходил Кейнса.
Несмотря на отрицание Кейнсом неоклассицизма, его система имеет в нем глубокие корни. Совокупный спрос у Кейнса — это агрегированный индивидуальный спрос у Маршалла, а совокупное предложение—развитие понятия оптимального выпуска продукции фирмы. Как у Маршалла, так и у Кейнса преобладают кратковременные периоды, в которых равновесие составляет центральную проблему экономического анализа. Однако, в то время как у Маршалла инвестиции автоматически вытекают из сбережений, Кейнс не считал зависимость между ними обязательной, поскольку эти два процесса относятся к разным группам людей. Основной предпосылкой у Маршалла, как и практически у всех теоретиков до него, является полная занятость. С этого они начинали анализ экономики. Именно против такой предпосылки и возражал Кейнс. В его системе занятость — величина переменная, а цель экономической науки состоит в определении различных путей ее изменения. По Маршаллу капитализм развивается в обстановке мира и процветания, а Кейнс считал, что такая обстановка может быть создана путем сознательного вмешательства.
Невозможно отрицать громадное влияние «Общей теории». Оно отразилось на всех современных экономических исследованиях, в том числе и принадлежащих критикам Кейнса. Самые непримиримые оппоненты Кейнса стали впоследствии на его сторону. Так, Э. Хансен и А. Пигу, учитель Кейнса, встретили «Общую теорию» с раздражением и пренебрежением. Однако Хансен вскоре стал самым ярым поборником Кейнса, а Пигу позже признал, что его лучший ученик в конце концов прав. Так образовалась экономическая школа в подлинном социологическом смысле. Вокруг ядра искусных толкователей возникла группа популяризаторов. Толкователи — Харрод, Лернер, Хансен, Робинсон — стремились заполнить пробелы и сделать систему «динамичной», подобно инженерам, ремонтирующим новый незнакомый двигатель. Сложилась большая группа экономистов, симпатизировавших Кейнсу и бойко говоривших на языке учителя. Шумпетер однажды заметил, что ранее нечто подобное случилось лишь с физиократами и Марксом.
Идеи Кейнса не могли не оказать исключительное влияние на взгляды относительно тенденций, присущих развитию капитализма. Особенно заметным это влияние было в США в начале 1930 гг. Если в Англии знание источников идей Кейнса несколько ослабило их притягательную силу, то в США невиданная безработица при поразительных природных ресурсах заставила почти каждого принять теорию Кейнса за последнее слово в экономической науке, поскольку движущей силой экономического процесса эта теория считала поведение людей. Она словно говорила, что действия людей, а не слепые и объективные рыночные силы — вот что лежит в основе «запасов и потоков», рассматриваемых в экономическом анализе. Возникновение и движение дохода также может быть связано с поведением людей, а при этом подходе даже оказывался возможным такой контроль, который способствовал бы устранению порождаемых капитализмом циклических колебаний. Если эти положения правильны, то экономические отношения можно определить как результат взаимоотношений между людьми и группами. Для того, чтобы изменить поведение важных в экономическом отношении групп — некоторых предпринимателей, профсоюзов и даже потребителей — или же оказать на него влияние, может успешно использоваться правительственная политика. Социальные группы могут рассматриваться как движущие силы всех «склонностей» Кейнса.
Теория Кейнса представляет собой попытку создать приемлемую политическую экономию в исторический момент, когда людям нужны были и действия и методика анализа. Это сделало «Общую теорию» неотразимо привлекательной. Во времена депрессии необходимость действовать подводила к вопросам политики. Идя в этом направлении, Кейнс смог дать научное выражение отчаянию и надежде, а в результате использования агрегатных величин и глобальных чисел все выглядело подкупающе просто. Однако это была обманчивая простота схемы, в которой рассуждениями о «встроенных стабилизаторах», способных освободить всех от ответственности, подменяется необходимость понять и охватить сложные и нередко бурные явления экономической жизни. Дело в том, что экономическая теория Кейнса не сумела подняться до уровня подлинной политической экономии. Она включает в себя слишком много технических, «инженерных» элементов и не исследует стоящие за ними социальные причины экономических трений (tension). Вся система настолько «нейтральна», что может служить удобным теоретическим оправданием (в особенности в отношении общественного контроля над инвестициями) тоталитарной политики, имеющей целью сохранить статус-кво с помощью государственных мероприятий.
Такое применение экономической теории Кейнса можно дать лишь потому, что в ней не учитывается человеческое поведение и политические факторы. При всем его интересе к остаткам наличных денег, предпочтению ликвидности, влиянию мультипликатора и потребительским функциям не всегда создается впечатление, что эти понятия суть категории человеческого поведения. Социальные группы, существование которых подразумевается теорией Кейнса, часто представляют собой лишь совокупности индивидуумов, действующих, руководствуясь ожиданиями, характер которых недостаточно точно определен, либо спекулятивными намерениями, либо же подчиняясь некоторым действиям центрального банка. Более того, ни одна из этих групп ни разу не проявляет своих, только ей присущих социальных интересов вне рамок поведения, предписанных для них теорией. Подобно агрегатным категориям, они имеют значение только как целое. А главную задачу Кейнс, подобно представителям классической школы, видел в достижении экономического равновесия. Это привело к тому, что внимание сосредоточилось на количественной стороне экономических ценностей и их движении, а не на их происхождении, а следовательно, к чрезмерному интересу к механизму функционирования экономики. Не удивительно, что бездумное применение концепций Кейнса составителями прогнозов в послевоенные годы привело к плачевным результатам. Поведение людей оказалось менее постоянным, чем ожидалось. Если бы Кейнс признал значение политических и социальных факторов, он столь поспешно не утверждал бы, что постоянное повышение цен приведет к «золотому веку», и не выдвинул бы идею о том, что достаточно разобраться в механике общества, чтобы отпала необходимость в действительно последовательной переоценке капиталистического общества.
В этом по существу проявляется консерватизм Кейнса. Его социальная философия основана на вере в возможность непрерывного экономического развития, а руководство он считал функцией немногих избранных. Но он и не отвергал реформ, поскольку считал существование социальных пороков в его Англии явлением недопустимым. Самый верный путь к изменениям лежит через тщательное изучение проблем и постепенное осуществление преобразований. Каждый англичанин должен бороться за улучшение положения бедных, потому что они англичане. Национальный доход должен распределяться так, чтобы обеспечивались интересы обездоленных, но абсолютное равенство совершенно нежелательно. Хотя стремление к получению прибыли может иметь нежелательные последствия, но государственные предприятия наиболее не эффективны. Если добраться до корней теории Кейнса, то нельзя не прийти к выводу, что Кейнс твердо придерживался принципа частного предпринимательства. По-видимому, вследствие этого он стал латать социальные прорехи и возвел приспособленчество в принцип.
1 Трудовая теория стоимости составляет исходный пункт и основу всего экономического учения Маркса, в т.ч. - и теории кругооборота капитала. Без трудовой теории стоимости не может быть понято движение различных форм капитала — денежного, производительного и товарного,— как и обращение, возмещение и расширенное воспроизводство его различных частей — постоянной и переменной,— а также, что особенно важно,— обращение прибавочной стоимости. II том «Капитала», в котором изложен процесс кругооборота, оборота и воспроизводства капитала, представляет собой прямое продолжение I тома, главное содержание которого составляет процесс производства прибавочной стоимости.
PAGE 11