Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Введение………………………………………………………………………….2
Глава 1. Мемуарная литература как исторический источник
1.1.Общая характеристика мемуарной литературы……………………15
1.2.Мемуарное наследие государственных деятелей начала XX в. (С.Ю. Витте, П.Н. Милюков, П.А. Столыпин, А.И. Гучков, В.В. Шульгин, В.Н. Коковцов и др.)…………………….………….…………………………...25
Глава 2. Государственная дума начала XX в. мемуарной литературе
2.1.Форма государственного устройства России и проблема взаимодействия Государственной думы и других органов власти и управления………………………………………..……………………….….. ...36
2.2.Обсуждение ключевых проблем социально-политической и экономической жизни России на трибунах Государственной Думы………………………......………………………………………………….51
Заключение……………………………………………………………..……….67
Список источников и литературы….………………………………………73
Введение
Становление новой российской государственности на рубеже ХХ-ХХI вв. обусловило актуальность изучения политических процессов начала XX в. в целях проведения сравнительного анализа опыта становления парламентской системы. Как в начале, так и в конце XX в. Россия оказалась перед необходимостью решать важнейшие задачи политического, экономического и социального характеров. Создание представительного органа в России в начале XX в. составило основу реформы политической системы, знаменовавшей эволюцию российской монархии в направлении конституционного строя.
Изложенная в мемуарном наследии государственных деятелей России начала XX в. информация содержит такие сведения о политических событиях указанного периода и о становлении парламентаризма, в частности, которые не представляется возможным обнаружить в других исторических источниках. Мемуары не только дают исследователям частную, детальную информацию о событиях, фактах, но и позволяют понять ту общественно-политическую обстановку, в которой творил автор.
Историография проблемы. Историографический обзор темы возможно представить в двух направлениях. Первое - историография источниковедения мемуаристики в целом. Второе - историография изучения процесса формирования парламентаризма в России в начале XX в.
Литература по истории отечественной мемуаристики включает работы источниковедческого и историографического характера: монографии, статьи, учебно-методические пособия. Важные исторические и теоретические вопросы изучения мемуарной литературы были поставлены во второй половине XX века в работах С.Н. Валка1, С.С. Дмитриева2, М.Н. Черноморского3, B.C. Голубцова4, А.А. Курносова5, В. Кардин6, А.Г. Тартаковского7, С.С. Минц8 и др. С.С. Дмитриев предпринял попытку классифицировать мемуарное наследие, взяв за основу социальное, профессиональное и общественное положение авторов9. М.Н. Черноморским было положено начало изучению мемуаров советского периода. Он дал классификацию воспоминаний, подчеркнул субъективность источников личною происхождения, причисляя их к вспомогательным источникам10.
В современный период наиболее актуальным вопросом при изучении мемуаров является проблема классификации мемуарного наследия. Так, принципы классификации источников личного происхождения рассмотрены в работах В.В. Кабанова11, Л.А. Колесниковой12 (более подробно классификация мемуарного наследия представлена в параграфе 1.1.). Кроме того, в последние годы среди исследователей популярно изучение мемуарного наследия общественно-политических и государственных деятелей с целью рассмотрения исторической ситуации того или иного периода сквозь призму воспоминаний современников13.
Развитие исторической мысли по теме формирования парламентаризма в России в начале XX в. условно представляется возможным разделить на три периода: 1. Дореволюционная историография (до 1917 г.); 2. Историография советского периода (1920-е – 1990 гг.); 3. Постсоветская историография (с 1991 г. – по настоящее время).
В дореволюционный период были заложены основы историографии по теме исследования, у истоков которой стояли современники событий (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин, П.Н. Милюков, С.Ю. Витте и др.). Литература этого периода отражает первые шаги по пути реализации идей конституционализма и народного представительства в политике России. В период формирования и становления политических партий в России в начале XX в. усилились дискуссии по вопросам парламентаризма среди либерально и консервативно настроенных представителей научно-исследовательской среды. Либеральные ученые, считали установление в России дуалистической монархии закономерным результатом долгого национально-освободительного движения, считая, что в России должен быть установлен парламентарный строй14. Развитие либеральных идей в России вызвало негативную реакцию среди консервативно настроенных кругов, которые выступали за сохранение монархической формы правления15. Рассмотрению проблем, связанных с позициями политических партий во время избирательных кампаний, посвящены работы П.Н. Милюкова16, В.И. Герье17, В.П. Обнинского18, В.Д. Набокова19, М.М. Ковалевского20 и др. Оценки деятельности партий в Государственных думах зависели от политических убеждений авторов работ. Например, П.Н. Милюков высоко оценивал деятельность двух первых Государственных дум, а А.И. Гучков и В.И. Герье, напротив, считали I и II Государственные думы неработоспособными органами и оправдывали их роспуск царем.
В исторической литературе советского периода вопросы развития парламентских идей в общественной мысли начала XX в. рассматривались в связи с проблемами истории классов и политических партий. В работах 1920-х - начала 1950-х гг. внимание уделялось истории возникновения партий и описанию их деятельности. При этом исследование проблем развития непролетарских партий было значительно ограничено существовавшим в стране политическим режимом. История монархических, буржуазных и социалистических партий рассматривалась через призму отношения к ним большевиков. Работы по истории Государственных дум были посвящены главным образом разоблачению тактических и стратегических планов партий непролетарского характера в период думских кампании и в самой Думе, а также думской тактике большевиков21.
В связи с изменением политической ситуации в стране и расширением доступа исследователей к архивным материалам происходит расширение круга исследований, появляются новые научные подходы. В 1960-х - конце 1980-х гг. появились работы по истории партий эсеров, народных социалистов, анархистов, трудовиков и т.д. На основе широкого круга источников исследуются политические основы партий и их деятельность. Однако, исследователи ограничивались общими оценками идеологических установок партий относительно идей народного представительства, демократизации общества и т.д. Кроме того, в исторической литературе был поднят вопрос позиции большевиков по отношению к парламенту и перспективам дальнейшего реформирования российского общества22. Исследователи рассматривали идеи В.И. Ленина о парламентаризме, отношение большевиков к Государственной думе как средстве пропаганды революционных идей, использование предвыборных кампаний и парламентских форм борьбы для разоблачения царизма. Нашли отражение в исторической литературе 1960-х -1980-х гг. и вопросы развития политических доктрин буржуазных и монархических партий. Так, С.М. Сидельников23, Е.Д. Черменский24, Л.М. Спирин25 и др., анализируя политические программы либеральных партий, отмечали, что требования Учредительного собрания, Государственной думы, демократических реформ использовались лишь для обмана народа, предотвращения всеобщей стачки и выхода из революционного кризиса мирным путем.
Нормативные акты 1905 – 1907 гг. в советской историографии получили самые различные оценки. Большинство историков определяло Манифест 17 октября 1905 г. как документ, декларировавший права, но не означавший их реального воплощения в жизнь26. Между тем, некоторые исследователи склонялись к мысли, что этот Манифест ограничивал самодержавную власть обещаниями законодательного представительства, но считать его документом конституционного характера нельзя. Отрицая конституционный характер Манифеста 17 октября, советская наука отрицала и конституционную монархию в России. Необычной была позиция Н.П. Ерошкина, утверждавшего, что в России происходила трансформация абсолютистской монархии в буржуазную. По его убеждению законы Российской империи не изменили сущности самодержавной власти27. А.М. Давидович28 и Е.Д. Черменский29 полагали, что Основные законы все же некоторым образом ограничивали самодержавную власть.
Особый интерес представляют исследования В.В. Шелохаева30, в которых рассматриваются либеральные концепции партий, разногласия по политическим и социально-экономическим вопросам между отдельными партиями. Автор обращает внимание на теоретические основы программ партий и положения о государственном устройстве, форме правления, о реформе органов местного управления. Автор отмечает, что идеологи либерализма выступали против насильственных переворотов, что нашло отражение в программах партий и их деятельности.
Постсоветская историография – это новый этап в исторической науке, который характеризуется изменением концептуальных подходов и идеологическим плюрализмом. Пристальное внимание историков было сосредоточено на изучении программных принципов политических партий начала XX в. Интересно исследование О.Г. Малышевой, которая анализируя причины появления и развития в российском обществе XIX - начале XX вв. различных вариантов изменения самодержавного строя, подробно рассматривает проекты реформ М.М. Сперанского, Н.Н. Новосильцева, П. А. Валуева, М. Т. Лорис-Меликова, С.Ю. Витте и др.31 В исследовании В.А. Деминой предпринята попытка проследить процесс создания Государственной думы, приведен анализ ее полномочий и сделан вывод о том, что Государственная дума не оправдала ожиданий, возложенных на нее русским обществом32. Исследования О.Л. Кияшко посвящены парламентской деятельности Трудовой группы в Государственной думе, особенностям политических отношений накануне выборов и пр.33
Интерес у исследователей 1990-х - 2000-х гг. вызывают проблемы модернизации политической системы России начала XX в. А.К. Медушевский34 полагает, что в России сложился политический режим, который автор характеризует как «мнимый» или монархический конституционализм, объединивший монарха и бюрократию против парламента, изменивший структуру власти, но не монархическую систему. И.А. Исаева35 и В.В. Лузина36 утверждают, что начало XX в. было переходным периодом в России от абсолютистского к конституционному строю.
В зарубежной историографии вопрос о становлении парламентаризма в России в начале XX в. так же вызывает интерес. Так, Н. Верт37, Д. Боффа38 полагают, что попытки политической модернизации в России в начале XX в. оказались неудачными, а страна вплоть до 1917 г. по форме правления оставалась абсолютной монархией. Между тем, отмечают авторы, с 1906 г. в России начала складываться конституционная монархия дуалистического типа.
Таким образом, анализ научной литературы по теме становления парламентаризма в России в начале XX в. показал, что исследователями накоплен широкий круг материала, однако, такой аспект как отражение истории парламентаризма в России в мемуаристике государственных деятелей начала XX столетия выпал из поля зрения исследователей.
Объект исследования - мемуарное наследие государственных деятелей России начала XX в. как исторический источник.
Предмет исследования - отражение процесса формирования парламентаризма в России в начале XX в. в мемуарах государственных деятелей.
Цель исследования - на основе комплексного анализа мемуарного наследия государственных деятелей показать их отношение к процессу формирования парламентаризма в России в начале XX в.
Исходя из указанной цели, в исследовании поставлены следующие задачи:
- охарактеризовать мемуарную литературу как исторический источник;
- выявить специфические черты мемуарного наследия государственных деятелей начала XX в., определив ключевые аспекты проблемы формирования парламентаризма в России;
- на основе анализа мемуарного наследия С.Ю. Витте, П.Н. Милюкова, П.А. Столыпина, А.И. Гучкова, В.В. Шульгина, В.Н. Коковцова определить его взгляды относительно формы государственного устройства России и налаживания механизма взаимодействия Государственной думы и других органов власти и управления;
- на основе мемуаров государственных деятелей выявить ключевые проблемы социально-политической и экономической жизни России в начале XX столетия и показать пути их решения предложенными политическими лидерами на трибунах Государственной думы.
Хронологические рамки исследования включают начало XX в. – период формирования парламентаризма в Российской империи. Вплоть до 1905 г. развитие этого процесса заключалось в составлении правительственных и общественных проектов, которые не имели практического применения. Начало Первой русской революции, сопровождавшееся общенародным недовольством, вынуло государственную власть пойти на создание представительного органа. Подписание Манифеста 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» ознаменовало начало деятельности Государственной думы. Несмотря на то, что в думский период император пытался сохранить за собой всю полноту самодержавной власти, однако, сам факт появления и деятельности в России представительного учреждения, обладавшего законодательными правами, являлся уже некоторым ограничением всевластия царя вплоть до падения монархии в стране в 1917 г. и установления новой формы политического устройства.
Методология исследования основана на принципах историзма, научной объективности и системности. Применение первого принципа позволило рассмотреть мемуарную литературу государственных деятелей начала XX в. с учетом социально-экономической и политической обстановки сложившийся в России в указанный период. На основе принципа научной объективности были проанализированы исторические источники, а именно мемуарное наследие государственных деятелей начала XX в. Применение принципа системности обусловило рассмотрение мемуарной литературы как важнейшего источника по изучению процесса формирования парламентаризма в России в начале XX в.
При написании исследовательской работы были использованы как специально-исторические методы научного исследования (историко-сравнительный, историко-системный методы), так и общенаучные методы (анализ, синтез, сравнение, обобщение).
Источниковая база исследования. Специфика темы исследования, которая предполагает рассмотрение процесса формирования парламентаризма в России в начале XX в. сквозь призму анализа источников личного происхождения - мемуаров государственных деятелей, определила источниковую основу исследования, которое проводилось на базе доступной мемуарной литературы. Мемуары в большей степени отражают историческое самосознание личности, что позволяет историку представить индивидуальные черты общественно-политического сознания в указанный период. В мемуарной литературе можно выделить довольно большой пласт источников, имеющих отношение к формированию парламентаризма в России в начале XX в. Это и воспоминания, и записки, и письма современников политических процессов, происходящих в России в начале XX столетия.
Мемуары политических деятелей, самих парламентариев имеют свою специфику. Логическая упорядоченность структуры мемуаров, деловитость, скупость на эмоциональное повествование отличают мемуарную литературу государственных лиц (С.Ю. Витте39, П.Н. Милюкова40, А.И. Гучкова41, В.И. Ленина42 и др.).
Следует подчеркнуть, что ряд мемуаров были написаны политиками в эмиграции, где порой работа над воспоминаниями являлась единственной возможностью продолжения политической борьбы (воспоминания В.И Гурко43, В.А. Маклакова44 и др.).
В данной работе были использованы опубликованные источники личного происхождения мемуарное наследие, принадлежащие государственным деятелям начала XX в., которое можно разделить на следующие группы:
Структура работы соответствует цели и задачам исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.
Глава 1. Мемуарная литература как исторический источник
Мемуары - это свидетельства участников или очевидцев каких-либо исторических события, составляемые на основе личных впечатлений. Воспроизводя наиболее важные стороны действительности, мемуарист, стремится определить свое место в происшедшем, дать оценку историческим событиям. Это делает мемуары ценным источником для исследования психологических аспектов развития общества, определения связи между событиями происходящими в прошлом, для расшифровки неполных, неточных или намеренно искаженных сведений других исторических источников. Мемуары служат дополнительным источником фактического материала по темам. Они обычно создаются спустя длительный промежуток времени и содержат ретроспективный, предвзятый взгляд на излагаемые события. В зависимости от объекта воспоминания они представляют собой жизнеописание автора, воспоминание об отдельном событии, историческом деятеле и т.д.
Особенностью мемуарной литературы является их документальность, которая основывается на свидетельских показаниях мемуаристов, очевидцах описываемых событий. Мемуары - это не только фиксация событий прошлого, это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности. Безусловно мемуары носят субъективный характер, поскольку несут на себе отпечаток личности автора. Мемуарам не чужды красочность прозы, пристрастность публицистики, обоснованность. Поэтому далеко не всегда различимы грани, отделяющие мемуарную литературу от художественной, публицистики и даже научных исследований.
Характер содержательности мемуарного наследия связан с личностью автора, глубиной его замысла и зависит также от значительности описываемых событий. Если автор - личность исторически значимая, особенно интересен он сам, его взгляды и идеи, его отношение к событиям, очевидцем которых он был. Вместе с тем мемуары нельзя считать продуктом исключительно личностного происхождения. Они неизбежно несут на себе печать своего времени. Искренность мемуариста, полнота и достоверность его впечатлений зависят от той эпохи, в которой писались и публиковались мемуары. Немаловажное значение имеет и объект воспоминаний: событие или личность, о которых пишет мемуарист. Мемуаристу нередко в первую очередь хочется показать свою роль в этом событии, подчеркнуть свою значимость в описываемых событиях, современником которых он являлся.
Источники самой мемуарной литературы могут быть письменными и устными. Письменные - это самые разнообразные документы: оперативные документы военных штабов, отрывки из писем и дневников, сообщения газет, фрагменты ведомственной документации и пр. Привлекаются к написанию мемуаров и устные источники. Случается, что рассказы других лиц являются единственными каналами знаний о том или ином факте. В связи с этим, важнейшим источником мемуаров остается память. Здесь многое зависит и от надежности памяти мемуариста, и от его способности точно передать читателю сведения о событиях. Вместе с тем временная дистанция дает возможность более спокойно оценить прошлое, объективно взглянуть на собственную персону, более взвешенно расставить акценты, выделить главное из частного и т.д. Один из эффективных методов проверки полноты и достоверности мемуаров - это их сопоставление с другими источниками62.
Особенностью мемуарной литературы является соответствие историческим событиям, хронологическая последовательность повествования, использование художественных приемов. Они предполагают обращение у отдаленному прошлому, переоценку происходящих событий с высоты накопленного мемуаристом опыта. По относительной достоверности, отсутствию вымысла мемуары близки к исторической прозе, научно-биографическим, автобиографическим и документально-историческим очеркам. Вместе с тем, от автобиографии мемуары отличает установка на отображение не только личности автора, сколько исторической действительности, к которым он оказался причастен63. В отличает от научного жанра мемуарная литература предполагает личную оценку событий. В связи с этим по фактической точности воспроизводство материала зачастую уступает документу. Исследователи вынуждены подвергать событийные факты из мемуарного наследия общественно-политических и культурных деятелей критическому анализу с имеющимися сведениями в других документальных источниках64. Мемуарная литература отражает не только события общественные, жизнь отдельных людей, но и мотивы, цели их деятельности, личные переживания. В силу этой особенности историки относят мемуарную литературу к группе наиболее сложных, многогранных источников, которые не могут быть заменены ни документальными источниками, ни историческими и литературными произведениями65.
Проблема классификации мемуарного наследия в исторической литературе носит дискуссионный характер. Исследователь С. Гелис предлагает делить мемуары на категории, зависящие от роли, места и удельного веса автора воспоминаний в описываемых событиях. По этому принципу исследователь делит мемуары на мемуары организатора, мемуары участника, мемуары свидетеля, мемуары очевидца, мемуары современника66.
Ученый М.Н. Черноморский выделяет четыре разновидности мемуарных источников: полные жизнеописания - воспоминания, охватывающие длительный промежуток времени; воспоминания, охватывающие какой-то определенный промежуток времени; воспоминания об отдельных событиях; дневники; литературные записи67.
Исследователь Л.Г. Захарова в качестве основания предложила деление мемуаров по роду деятельности: мемуары и дневники государственных деятелей, мемуары общественных деятелей, мемуары землевладельцев и торгово-промышленных деятелей, мемуары деятелей науки и культуры, мемуары духовных лиц, мемуары военных деятелей68.
Л.И. Деревнина предлагает в основу классификации положить принцип различий авторской индивидуальности и позиции. С этой точки зрения воспоминания исследователь рассматривает как авторское рассмотрение прошлого с позиций настоящего; дневники - авторское рассмотрение прошлого с позиций, свойственных автору в самом этом прошлом. По этому основанию Л.И. Деревнина выделяет следующие группы мемуаров: воспоминания, дневники, стенограммы и литературную запись69.
С.С. Минц предлагает нетрадиционный способ группировки мемуарных источников. Основанием для группировки источников данного вида она предлагает принять субъективную природу мемуаров, отражающую объективно существующие различные уровни осознания индивидом межличностных и общественных отношений70. Подобная группировка, с ее точки зрения, выглядит следующим образом:
- источники, отражающие начальную стадию объективного процесса осознания общественной значимости личности: выделение личности из окружающей его социальной среды (источники эгоцентричные, нередко противопоставляющие индивида описываемому обществу);
- источники, отражающие слабое осознание индивидом механизма общественных связей: степень осознания участия авторов мемуаров в межличностных отношениях не поднимается выше отстаивания, иногда бессознательного, интересов небольшой корпоративно замкнутой группы, к которой принадлежит мемуарист;
- источники, отражающие степень осознания их авторами межличностных отношений: самосознание личности поднимается до уровня сознательного принятия интересов определенного класса;
- источники, отражающие высшую степень освоения индивидом механизмов общественных отношений: самосознание личности неотделимо от осознания общенародных интересов и нужд общества в целом71.
Автор оговаривает, что при использовании такой группировки при проведении конкретно-исторического исследования невозможно обойтись без соблюдения принципа историзма, так как роль отдельного звена проявляется во всей полноте только с учетом особенностей исторической эпохи. Отличие и преимущества своей классификации С.С. Минц видит в том, что в ее основе лежит не формальный, а качественный признак, характеризующий внутреннюю сущность источников мемуарного характера72.
Кроме того, среди исследователей распространены такие классификации мемуарной литературы: о событиях, описываемых в мемуарах по тематически-хронологическому принципу (например, об Октябрьской революции и гражданской войне, о Великой Отечественной войне и т. д.); по персоналиям (например, воспоминания о В.И. Ленине и т.д.); классифицировать по происхождению (т.е. кем написаны мемуары) (например, мемуары государственных деятелей, мемуары деятелей литературы и искусства, военные мемуары и т.д.); мемуары по способу и форме воспроизводства (например, собственно воспоминания, литературная запись, интервью, дневники). На характер мемуаров, степень их достоверности, полноту, сокрытие информации, недосказанность в сильнейшей степени влияет эпоха, в которую создавались мемуары. Поэтому правомерно классифицировать мемуарную литературу по хронологическому принципу: мемуары, написанные в 20-е годы; мемуары 30-х — начала 50-х годов; мемуары периода "оттепели" 60-х годов; мемуары 60-80-х годов и т.д.73
Следует отметить, что к мемуарам близко примыкают дневники – совокупность ежедневных или периодических фрагментарных записей автора, излагающих события его личной жизни на фоне событий современной ему исторической действительности. Дневник – это первичная форма мемуарной литературы, которая лишена событийного повествования. Дневники отличаются от мемуаров тем, что записи в них фиксируются сразу же после того или иного события.
Дневники можно подразделить на две категории: дневниковые записи, просто констатирующие очередность событий, отношение автора к ним. Такие записи порой могут быть торопливыми, автор не заботится в них о форме изложения. Вторая категория записей - это своеобразная форма художественного творчества. Для таких записей характерна тщательная проработка текста. Речь идет не о художественных изысках, а об особо высокой форме поэтического осмысления реальности творческой личностью и правдивом, метком, выразительном воспроизведении своего восприятия мира.
Воспоминания и записки являются особой, при этом более сложной формой мемуарной литературы. Воспоминания - это не только бесстрастная фиксация событий прошлого, это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности. Поэтому воспоминания субъективны. В воспоминаниях автор описывает большой промежуток времени, подвергает анализу события под углом определенной концепции. Воспоминания лишены случайно описываемых событий.
Особой формой мемуаров является автобиография. Это форма биографии, где главным героем является автор. Автобиография пишется от первого лица и охватывает большую часть его жизни. Автобиография - это не просто самоанализ, ей требуется определенная повествовательная форма. Это краткое описание важных поворотных моментов в истории личности. При оценке автобиографических записей следует иметь в виду, что эти записи нередко составляются с явной целью самооправдания, самообороны их автора. Следует отметить, что мемуары не тождественны автобиографии. Мемуарист пытается осмыслить исторические события сквозь призму своего собственного сознания, описать свои действия как часть общего процесса, а в автобиографии акцент делается на внутренней жизни человека. При использовании мемуаров в качестве исторических источников всегда стоит вопрос, насколько можно доверять написанному в них. Выявить некоторые неточности позволяет метод сравнения. Важная роль в подтверждении или опровержении изложенных в мемуарах фактов принадлежит справочной литературе, относящейся ко времени, воспроизведенному на страницах воспоминаний.
Исследователь Гребенюк О.С. отмечает, что жанр автобиографии широко распространен при написании научного исследования. Он выделяет два рода автобиографий: первый - это краткая и формальная официальная автобиография, сухо перечисляющая факты жизни, и второй - автобиография как стремление индивидом осмыслить свой жизненный путь и свое душевно-духовное саморазвитие. Это развернутые художественные и философско-рефлексивные тексты. Такого рода биографии обнажают не только процесс самообращения, но и сам процесс его конституирования, как целостного опыта. Хотя автобиография имеет целью создание образа самого себя в результате рефлексивного опыта, этот образ создается всегда с учетом того, кто будет читать текст автобиографии. В автобиографиях литературная форма способна вступать в конфликт с содержанием: самоосуждение способно превращаться в самолюбование. Это не удивительно, так как автор собственной биографии практически всегда является «положительным героем», он относится к собственной жизни пристрастно, и ему трудно соблюдать объективность. Развернутый автобиографический текст не просто перечисляет события жизни автора, но содержит ряд оценок, сменяющих друг друга С одной стороны, автор желает увидеть целостность себя, понять себя в контексте самоосуществления, с другой стороны, он меняет оценки себя, переходя от описания одного этапа жизни к другому. Это создает напряженность и открытость автобиографии. Автор автобиографии выступает одновременно в двух лицах: с одной стороны, он - активно действующий, мыслящий, вспоминающий, создающий текст субъект; с другой - он является объектом описания, поэтому в воспоминаниях возможен переход он первого к третьему лицу, когда человек называет себя по имени и дает себе отстраненные характеристики74.
Письма - уникальный, ни на что не похожий вид исторического источника. Они представляют большую ценность для исторических исследований. В источниковедении их можно рассматривать в нескольких качествах: как газетный жанр; как разновидность делопроизводственных документов; самостоятельное значение имеют письма известным политическим деятелям, писателям, артистам и пр.; как разновидность эпистолярного жанра.
Для удобства характеристики писем проведем небольшую их классификацию: постоянная почта в газеты, в том числе письма, опубликованные и хранящиеся в архиве газеты. Особо можно выделить подгруппу писем, полученных в связи с каким-либо юбилеем или знаменательным событием, обсуждением какого-нибудь важного документа и пр.: постоянная почта в государственные и общественные учреждения (жалобы, претензии, предложения, доносы и пр.); письма политическим, общественным деятелям, ученым, представителям искусства; частная переписка - остаточное явление некогда весьма распространенного эпистолярного жанра75.
Дневники, воспоминания, автобиографические произведения, письма, как и любой другой исторический источник, могут играть как главную, так и второстепенную роль для историка. Во многом это определяется выбором темы и аспекта исследования. Так для работы над жизнеописанием исторических персоналий, для воссоздания политической истории, для изучения уровня развития науки, культуры, искусства дневники и воспоминания могут рассматриваться в качестве основного источника. Если же речь идет об изучении тем конкретных исторических событий, процессов или явлений то мемуарные произведения, как правило, используются в качестве дополнительного источника информации76.
Мемуарная литература может служить историческим материалом, документальным свидетельством, но разумеется лишь при условии критической проверки и переработки, обычных для каждого исторического источника. Экспертизе должна быть подвергнута подлинность мемуарного памятника, т. е. действительная его принадлежность тому автору, которому он приписывается; его достоверность. При решении вопроса о достоверности мемуаров следует принимать во внимание и такие особенности автора мемуаров, как память, внимание, тип восприятия, характер и условия работы, затем — пользование источниками в работе и т. п. Разумеется ошибки памяти мемуариста, стойкость ее в зависимости от длительности промежутка времени, отделяющего момент совершения или наблюдения события от его записи и т. п., легко корректируются и восполняются другими источниками и не представляют собой решающего «фактора» в вопросе о достоверности мемуаров.
Таким образом, мемуары представляю собой важнейших исторический источник, содержащий сведения не только о конкретных событиях, но и отражающий направления общественной мысли той или иной эпохи. Вместе с тем мемуарная литература несет субъективный характер, основным источником которой является память автора.
1.2.Мемуарное наследие
государственных деятелей начала XX в.
(С.Ю. Витте, П.Н. Милюков, П.А. Столыпин, А.И. Гучков,
В.В. Шульгин, В.Н. Коковцов и др.)
Ряд исследователей классифицируют мемуарную литературу по роду деятельности (например, исследователи Л.Г. Захарова, П.И. Деревнина и др.), выделяя при этом в отдельную группу мемуары государственных деятелей. В связи с этим, представляется возможным рассмотреть более подробно мемуарную литературу государственных деятелей начала XX в., что позволит определить круг ключевых вопросов, относительно проблемы формирования парламентаризма в России.
При исследовании проблемы формирования парламентаризма в России в начале XX в. мемуарное наследие государственных деятелей является одним из важнейших исторических источников. Мемуары государственных деятелей обладают рядом специфических черт. Во-первых, они написаны непосредственно участниками событий, а значит содержат информацию не только о личном восприятии политических процессов, но и отражают фактическую сторону. Во-вторых, если мемуары общественных деятелей часто носят художественный характер, легко и с особым интересом читаются, то деятели политики не всегда обладали искусным талантом слога, и по большей части их наследие отличается сухим изложением. Особенностью мемуаров начала XX столетия, впрочем, как и советского периода, является жесткий цензурный контроль за описываемыми событиями и процессами. Кроме того, мемуары государственных деятелей содержат информацию не только о политических процессах, но и биографические данные авторов, его личности, образы различных исторических деятелях, отражают дух эпохи, в которой жил автор.
Все мемуарные произведения государственных деятелей изучаются исследователями не только в рамках изучения темы формирования парламентаризма, но всех социально-политических и экономических процессов (например, воспоминания П.Н. Милюкова, В. Чернова, С.Ю. Витте, А.И. Гучкова и др.). Многие мемуары государственных деятелей рассматриваемого периода были написаны в эмиграции (например, воспоминания В.И Гурко77, В.А. Маклакова78 и др.).
В мемуарах государственных деятелей отражены оценка роли Государственной думы в политической истории России. Например, по воспоминаниям одного из выдающихся представителей российской либеральной интеллигенции, внесшим значительный вклад в становление российского парламентаризма М.М. Ковалевского известно, что несмотря на столь недолгий период существования Государственной думы, она не успела совершить никаких законодательных перемен, ее деятельность определила общее направление всей последующей политики государства79. Значение I Государственной думы, с его точки зрения, заключается в постановке ею вопросов, требующих непременного решения. Такими вопросами являлись: улучшение материального положения крестьян; предоставление автономии национальным окраинам; равенство всех перед законом, особенно в смысле политических прав; равноправие национальностей; свобода совести, печати, передвижения, союзов и собраний; свобода от административного задержания. Уже в I Думе был поднят вопрос не только о расширении ее прав, но и о верховенстве законодательной власти над властью исполнительной80.
В воспоминаниях министра финансов В.Н. Коковцова подробно описаны события в Зимнем дворце по случаю начала работы Государственной думы: «Странное впечатление производила тронная Георгиевская зала, - вспоминал министр - и думалось мне, что не видели еще ее стены такого зрелища, которое представляла собой толпа собравшихся. Вся правая половина от трона заполнена мундирной публикой, членами Государственного совета и - далее - Сенатом и государевой свитой. По левой стороне толпились члены Государственной думы и среди них - ничтожное количество людей во фраках и сюртуках, подавляющее же количество их, как будто нарочно, демонстративно занявших первые места, ближайшие к трону, - было составлено из членов Думы в рабочих блузах, рубашках-косоворотках, а за ними толпа крестьян в самых разнообразных костюмах, некоторые в национальных уборах, и масса членов Думы от духовенства»81.
В воспоминаниях В.Н. Коковцов поднимает вопрос о незыблемости сохранения нового порядка, неприкосновенности права собственности и готовности правительства идти на пожелания народного представительства. Эти вопросы, отмечает государственный деятель, не обсуждались в Государственном совете, членом которого автор являлся. Положение по поводу отмены права собственности на землю, в порядке принудительного отчуждения земли, для передачи ее крестьянам не вызывали разногласий82.
Мемуарное наследие А.Ф. Керенского – члена Государственной думы, позволяет проследить идею об антиправительственном настрое лидера, агитационном и разоблачительном характере действий фракции в Государственной Думе четвертого созыва83.
В воспоминаниях В.А. Маклакова - лидера партии кадетов, отражена оценка деятельности председателя Государственной думы С.А. Муромцева: «Муромцев приобрел репутацию Председателя "Божией милостью". Эта репутация преувеличена. У Муромцева не хватало для этого живости и находчивости. Он был слишком важен. …. Эта манера годится в храме, когда благолепия никто не нарушает. Она на «толкучем рынке» сильна ... Для "усмирения" страстей там нужны другие приемы, находчивое слово, способное разрядить атмосферу. Муромцев не имел этого дара... Несомненное преимущество Муромцева было и том, что он был прекрасным "техником" дела. … Любовь к форме как к основе "порядка" и "личной свободы" было сущностью его политического понимания»84.
Из переписки П.А. Столыпина - председателя Совета Министров, министра внутренних дел Российской империи начала XX в. (1906-1911 гг.), с А.И. Гучковым, императором Николаем II, П.Н. Милюковым и другими политическими деятелями представляется возможным проследить отношение министра к политической обстановке, сложившейся в России в начале XX в. П. А. Столыпин отстаивал принцип единства и неделимости империи. Из анализа переписки реформатора видно, что одной из ключевых проблем России был аграрный вопрос. К моменту назначения П.А. Столыпина на вершину власти русское общество было разделено на три части: «власть», «общественность» и «народ». Внутри общественности были непреодолимые разногласия; власть, которая со стороны казалась единой, в сущности принадлежала бюрократии, возглавленной монархом. Больше всего бюрократия боялась новых идей. Третья сила страны – народ был погружен в борьбу за существование85. В такое время П. Столыпин был вызван в Петербург и назначен министром внутренних дел. В своих воспоминаниях относительно саратовского периода старшая дочь П.А. Столыпина Мария Бок писала: «Начиналась новая эра - эра открытой борьбы против императорской фамилии. Наступило тяжелое время, когда мы узнали, что значит беспокоиться день и ночь о жизни папа. Чувство это не покидало нас уже больше до его кончины»86. Дома никто не радовался новому назначению. В своем письме к жене Ольге Борисовне Петр Аркадьевич напишет: «вчера судьба моя решилась! Я Министр Внутренних Дел в стране окровавленной, потрепанной, представляющей из себя 153 шестую часть мира, и это в одну из самых трудных исторических минут»87. 27 апреля 1906 г., на следующий день после назначения П.А. Столыпина министром внутренних дел, состоялось открытие I Государственной думы, на которой он присутствовал. 17 октября 1905 г. под давлением революции был издан Манифест, по которому Государственная дума получила существенные законодательные права. Впоследствии современники прямо говорили, что П.А. Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но в то же время он в значительной степени определил собой Государственную думу. Отношения с Думой складывались непросто, но П. А. Столыпин относился к ней как к партнеру.
В воспоминаниях государственных деятелей XX в. отмечается, что решение аграрного вопроса в Думе велись острые дискуссии. 19 июня после бурного обсуждения и вопреки всем доводам правительства Дума приняла законопроект об отмене смертной казни. Было решено распустить Думу в расчете на то, что новые выборы дадут более благоприятный состав, среди бюрократии пошли разговоры о том, что конституционный опыт не удался и что нужно вернуться к самодержавию. Из писем П.А. Столыпина Николаю II известно, что реформатор писал о том, что «между крестьянами появились уже апостолы землеустройства и земельных улучшений. Я видел членов первой Думы из крестьян-революционеров, которые теперь страстные хуторяне и люди порядка. И как Вы правы, Ваше Величество, как Вы правильно угадываете то, что творится в душе народной, когда пишете, что краеугольные для правительства вопросы – это землеустройство и переселение. Нужно приложить к этим двум вопросам громадные усилия и не дать им зачахнуть»88.
П. А. Столыпин предполагал, что роспуск Государственной думы пройдет спокойно, но при этом считал, что сделать это должно обновленное правительство, имеющее во главе деятеля, пользующегося доверием в широких кругах общественности. Таковым он видел Д. Н. Шипова. 8 июля 1906 г. одновременно с роспуском думы Николай II назначил П.А. Столыпина Председателем Совета Министров с оставлением в должности министра внутренних дел89.
К открытию II Думы П.А. Столыпин подготовил декларацию, в которой была предпринята попытка охватить многие стороны русской жизни. 6 марта 1907 г. он выступил с нею перед II Государственной думой. О своем выступлении П.А. Столыпин писал Николаю II следующее: «После бурных нападок левых с призывом к открытому выступлению и стойкого отпора правых, мною произнесена речь, прилагаемая при сем в стенограмме. Государственная дума постановила принять простой переход к очередным делам. Настроение Думы сильно разнится от прошлогоднего, и за все время заседания не раздалось ни одного крика и ни одного свистка»90. По своему составу Дума оказалась еще более левой, нежели I Дума, и желание расшатать страну было в ней еще более явным. Слова П.А. Столыпина: «Не запугаете!» и «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» были ответом премьера и социал-демократам, и крайне правым представителям думы одновременно. Тем не менее, П. А. Столыпин защищал II Думу даже тогда, когда этим компрометировал себя в глазах царя. Ради сохранения Думы П. А. Столыпин должен был ее сдерживать, разоблачая ложь ряда депутатов и требуя от ее председателя точного соблюдения законов, касающихся Думы. С роспуском парламента П.А. Столыпин не спешил. У него до последнего момента теплилась надежда сохранить II Думу. Однако в конечном итоге 3 июня 1907 г. Государственная дума была распущена. Третьеиюньский государственный переворот не только спас Думу - он существенно укрепил систему. Новый избирательный закон, который готовил П.А. Столыпин, вполне достиг своей цели. Он создал предпосылки для формирования земской думы, приближенной по составу к земским собраниям.
Выборы в III Думу проходили в сентябре-октябре 1907 г. и отличались активным вмешательством в их ход администрации. П.А. Столыпин называл III Думу «серенькой» по представительскому составу. Но именно с ней ему удалось наладить совместную работу. Но и здесь думу подстерегали опасности. Премьер в меру своих сил помогал их предотвращать, вызывая раздражение «сфер» и Николая II. Серьезно осложнил положение П.А. Столыпина конфликт III Думы с Госсоветом по законопроекту о Морском генеральном штабе. Премьер принял сторону думы, что весьма убедительно характеризует его как последовательного и стойкого сторонника и защитника «нового строя».
В переписке П.А. Столыпина с А.И. Гучковым отражен порядок внесения в Государственную думу законопроектов о введении земского самоуправления в губерниях Астраханской, Ставропольской и Оренбургской, выработку которых Министерство внутренних дел приняло на себя91.
Роль П. А. Столыпина как прогрессивного, здравого, целеустремленного политика в защите и сохранении российского парламентаризма была понятна еще его современникам. Исследователь В. Джанибекян свою книгу «Тайна гибели Столыпина» завершает словами: «В тот сентябрьский вечер 1911 г. они убивали не только его, они убивали свое государство, свое будущее, и пули из браунинга, направленные в Петра Аркадьевича Столыпина, сразив его, сразили в последующем и Россию»92.
Особого внимания заслуживают воспоминания В.М. Чернова – председателя Учредительного собрания, разработчика программы партии социалистов-революционеров, официально принятой в начале 1906 г. на I съезде партии, в которой заявлялось, что борьба с царизмом будет соединена с агитацией за созыв «Земского собора (Учредительного собрания), свободно избранного всем народом без различия пола, сословий, национальности и религии, для ликвидации самодержавного режима и переустройства всех современных порядков. В.М. Чернов в своих воспоминаниях дает обзор событий русской революции, описывает общественные настроения. Государственный деятель отмечает, что революция решила многие вопросы русской жизни, но в стране все же отсутствовала легитимная, авторитетная власть, которая могла бы осуществить особо важные реформы, прежде всего аграрную. На эсерах и меньшевиках, имевших большинство в Совете рабочих и солдатских депутатов, лежало «бремя ответственности за безотлагательный созыв Всероссийского Учредительного собрания, и из всех политических сил лишь они были в нем искренне и до конца заинтересованы»93. Созыв народного представительства оказался делом непростым, требующим значительного времени и усилий. Временное правительство в ходе переговоров с Исполкомом Петроградского Совета достигло договоренности не предрешать форму государственного устройства до Учредительного собрания. Встав на позиции «непредрешения», Временное правительство поставило себя в двусмысленное положение: проведение радикальной аграрной реформы стало невозможным, так как это нарушило бы принципы Учредительного собрания.
Значительно позже, в эмиграции, комментируя протоколы ЦК ПСР 1917-1918 гг., В. М. Чернов писал: «Конечно, перед глазами деятелей того времени не было опыта целого ряда послевоенных революций, которые свидетельствуют, что Учредительное собрание, не собранное немедленно, или теряет всякие шансы быть собранным, или, будучи собрано, лишается возможности полновластно и беспрепятственно выполнять свои функции. Может быть, если бы эта истина сознавалась, буржуазные партии не старались бы так упорно оттягивать его созыв, а трудовые и социалистические не отнеслись бы так формально к вопросу о преодолении сопротивления»94. Там же В.М. Чернов дал свое объяснение причин задержки выборов в Учредительное собрание. Он считал, что виноваты меньшевики и кадеты. Меньшевики ультимативно настаивали на соблюдении всех формальностей процедуры по организации выборов. Им хотелось, чтобы списки избирателей были правильно составлены избранными новыми демократическими органами самоуправления. Закон же о местном самоуправлении был издан только вторым Временным правительством. Кадетская партия вообще не торопилась ни с местным самоуправлением, ни с Учредительным собранием. Кадеты признали и революцию, и республику, но все это оправдывалось военными интересами России, которая должна была во что бы то ни стало воевать до победного конца. Потеряв и доверие, и поддержку народа, кадеты рассчитывали возвратить и то и другое победой в войне95. Сразу же после III съезда партии социалистов-революционеров, в начале июня, на одном из заседаний ЦК была избрана комиссия по Учредительному собранию. Она была призвана организовать партийную избирательную кампанию. В.М. Чернов возглавил списки 5 округов: Воронежской, Екатеринославской, Тамбовской, Харьковской губерний и Петрограда. Именно Учредительное собрание должно было реализовать идею ПСР - социализацию земли. Временные меры, предпринятые им на посту министра земледелия, не сняли остроту аграрного вопроса и довели деревню к осени 1917 г. до крайности. К моменту ухода из правительства в августе 1917 г. у В.М. Чернова было понимание того, пишет он в своих воспоминаниях, что «коалиция центральных партий трудовой демократии - социалистов-революционеров и социал-демократов меньшевиков - с партией либеральной буржуазии далее немыслима без окончательной дискредитации их в массах и без перехода их влияния на народ к большевикам»96. Следовало признать коалиционную власть «пережитым этапом революции и перейти к более однородной власти, с твердой крестьянско-рабочей, федералистической и пацифистской программой»97. Временное правительство могло быть заменено либо черно-милитаристической, либо красной социально-погромной диктатурой. Предостережения и прогнозы В.М. Чернова правые воспринимать не желали, они выступали за продолжение коалиционной политики и поддерживали А. Ф. Керенского. Отношение В.М. Чернова к А.Ф. Керенскому было сложным. А.Ф. Керенский, по мнению В.М. Чернова, был лидером «скороспелых новобранцев трудовой демократии (так называемых "мартовских социалистов")98». По большому счету, эсеровской идеологии он не воспринял. Еще больше не нравилось В.М. Чернову стремление министра-председателя к диктатуре. Формальная принадлежность А. Ф. Керенского к партии эсеров не давала В.М. Чернову возможности критиковать главу Временного правительства. Только в сентябре, лишившись должности министра земледелия, В. М. Чернов опубликовал резко критические статьи в «Деле народа». Пользуясь отсутствием секретаря редакции С.П. Постникова, для «Дела народа» он написал 5 статей, направленных против Временного правительства и А.Ф. Керенского. Газета имела огромный успех, но в руководстве ПСР разразился скандал. «Воля народа» опубликовала статью Е. Брешковской, которая резко осуждала В. М. Чернова. А «Дело народа» поместило письмо двух редакторов - В. Зензинова и Н. Ракитникова, которые заявляли о своем несогласии с черновскими статьями99. В самый разгар выборов, в ноябре 1917 г., левые эсеры выделились в самостоятельную партию. Они были исключены ЦК ПСР из ее рядов, но оставались в единых партийных списках и претендовали на свою долю голосов избирателей. В результате эсеровская фракция в Учредительном собрании не просто была расколота, а имела в своем составе настоящих врагов.
Таким образом, мемуарное наследие государственных деятелей представляет собой важнейший исторический источник, написанный участниками событий. От мемуаров представителей общественной мысли или культуры, их отличает то, что они содержат в себе конкретное изложение фактической информации, лишенное эмоционального окраса, размышления автора относительно конкретных событий. Мемуарная литература позволяет исследователям выделить круг ключевых вопросов относительно вопроса формирования парламентаризма в России в начале XX в. Большинство государственных деятелей считают, что Государственная дума определила направления всей последующей политики государства и обозначила ряд ключевых вопросов. В мемуарах рассмотрена деятельность партий и приведены критические оценки их идей политической модернизации России. Кроме того, в мемуарном наследии детальным образом описана общественно-политическая обстановка накануне подписания Манифеста 17 октября 1905 г.
Глава 2. Государственная дума начала XX в.
мемуарной литературе
2.1. Форма государственного устройства России
и взаимодействие Государственной думы
и других органов власти и управления
Вопрос о форме государственного устройства России, а также о взаимодействии законодательного органа и правительственной администрации еще в начале XX в., вызывал дискуссии среди государственных деятелей. Действия руководителей ведомств нередко вступали в противоречие с позицией Совета министров и его председателя. В то же время и народные избранники далеко не всегда подчинялись решениям фракций. В Думе возникали альтернативные депутатские объединения (крестьян, духовенства, земцев, деятелей городского самоуправления, региональные, конфессиональные союзы), претендовавшие на активное участие в законотворческом процессе. В итоге диалог между представительными учреждениями и правительством становился многосторонним и многоуровневым. Эти вопросы могут быть рассмотрены через анализ мемуарного наследия государственных деятелей начала XX столетия.
Непроясненность вопроса о сущности нового государственного порядка создавала и в обществе почву для дискуссии. Противоречивость законодательства позволяла многим государственным деятелям рассчитывать обернуть ситуацию в свою пользу.
Мемуары С.Ю. Витте – председателя Кабинета Министров (1903-1906 гг.), дают представление о его взглядах относительно механизма взаимодействия Государственной думы и иных органов. С.Ю. Витте был в теории и на практике сторонником просвещенного абсолютизма, при котором министры, пользующиеся доверием верховной власти, имеют возможность беспрепятственно осуществлять самые смелые мероприятия100.
Кроме того, важнейшей зaдaчей для прaвительствa, считает С.Ю. Витте, должно состaвлять стремление к осуществлению через Госудaрственную Думу, основных элементов прaвового строя: свободы печaти, совести, собрaний, союзов и личной неприкосновенности. Укрепление этих вaжнейших основ политической жизни обществa, отмечает министр, должно последовaть путем зaконодaтельной рaзрaботки, основанной на урaвнении перед зaконом всего населения, незaвисимо от вероисповедaния и нaционaльности, предостaвлении нaселению прaв грaждaнской свободы101. Важнейшей зaдaчей для прaвительствa, считает С.Ю. Витте, является устaновление тaких учреждений и зaконодaтельных норм, которые соответствовaли бы политическим взглядам большинствa русского обществa и дaвaли бы гaрaнтию блaг грaждaнской свободы. Зaдaчa этa сводится, по мнению С.Ю. Витте, к устроению прaвового порядкa. Для установления в госудaрстве спокойствия и безопaсности, экономическaя политикa прaвительствa должнa быть нaпрaвленa во блaго нaрода102.
Между тем, государственный деятель отмечает, что срaзу подготовить стрaну и население, воспитaнное нa консервативных нaчaлaх, к восприятию и усвоению норм прaвового порядкa, не под силу никaкому прaвительству. Чтобы навести в стрaне порядок необходимо установить однородный состaв прaвительствa и единство преследуемых им целей. Зaботою прaвительствa, считает С.Ю. Витте, должно являться прaктическое водворение в жизнь глaвных стимулов грaждaнской свободы. С этой целью прaвительство не должно вмешиваться в выборы в Госудaрственную Думу и ее деятельность. В отношении к будущей Госудaрственной Думе зaботою прaвительствa должно быть поддержaние ее престижa. Прaвительство не должно являться элементом противодействия решениям Думы, посколько решения эти не будут коренным обрaзом рaсходиться с величием Poccии, достигнутым тысячелетней ее историей. Прaвительству следует выяснить и устaновить эти зaпросы, формулировaть гaрaнтию грaждaнского прaвопорядкa, руководствуясь, конечно, господствующею в большинстве обществa идеею, a не отголоскaми, хотя бы и резко вырaженных требовaний отдельных кружков, удовлетворение коих невозможно уже потому, что они постоянно меняются. Но удовлетворение желaний широких слоев обществa путем той или иной формулировки грaждaнского прaвопорядкa необходимо.
Государственный деятель отмечает важность преобрaзовaния Госудaрственного Совета нa нaчaлaх видного учaстия в нем выборных элементов, ибо только при этом условии возможно устaновить сотруднические отношения между этим учреждением и Госудaрственной Думой.
Кроме того, С.Ю. Витте затрагивает вопрос о руководящих принципах деятельности влaсти, выделяя такие как: прямотa и искренность, дaрование нaселению блaг грaждaнской свободы и устaновление ее гaрaнтий; соглaсовaние действий всех оргaнов прaвительствa; устрaнение репрессивных мер против действий, явно не угрожaющих обществу и госудaрству; противодействие действиям, явно угрожaющим обществу и госудaрству, опирaясь нa зaкон. Осуществление постaвленных выше зaдaч, пишет С.Ю. Витте в воспоминаниях, возможно лишь при широком и деятельном содействии обществa и при соответствующем спокойствии, которое бы позволило нaпрaвить силы к плодотворной рaботе.
В свих воспоминаниях С.Ю. Витте описывает деятельность только I Государственной думы. Здесь он называет ее Думой «общественного увлечения и государственной неопытности»103. Автор дает критическую оценку деятельности партии кадетов, отмечая, что «если бы кадеты обладали хотя бы малой долею государственного благоразумия и понимания действительности»104 партия не шла бы на революционные провокации, и первая Дума просуществовала более долгий срок. Первую думу С.Ю. Витте называл «крестьянской», при этом отмечая, что она должна была быть верной самодержавию, однако, не все ее член были консервативно настроены.
Во многом притеснение власти императора государственные деятели обосновывают неуверенностью политического курса самого Николая II. Например, С.Ю. Витте в своих воспоминаниях идеализирует образ императора Александра III, описывая его как «настоящего» императора, самодержца. О Николае II политик пишет, как о слабохарактерном, слабовольном человеке. Не имеющем «царского» характера своего отца, склонного подпадать под влияние «дворцовой камарильи»105, так С.Ю. Витте называет особо приближенных к императору. Но, тем не менее, С.Ю. Витте постоянно клянется в верности своему государю, не зависимо от того какого он мнения о Николае II как о самодержце и человеке, что очередной раз показывает честность и «государственность» его характера. «Государственность» в том смысле, что С.Ю. Витте не сопоставляет свои личные интересы и склонности с государственными, и государственные ставит много выше106. Вместе с тем, самостоятельность и неуступчивость С.Ю. Витте, постоянные его ссылки на политический курс Александра III не нравились правящему императору. В своих воспоминаниях С.Ю. Витте относительно императора Николая II, отмечает, что накануне 17 октября 1905 г. он был совсем рaстерян, инaче при его политических взглядах, он не пошел бы нa принятие конституции. «Госудaрь по нaтуре индифферент – оптимист, пишет С.Ю. Витте. Тaкие лицa ощущaют чувство стрaхa только, когдa грозa перед глaзaми и, кaк только онa отодвигaется зa ближaйшую дверь, оно мигом проходит. … Мне думaется, что Госудaрь в те дни искaл опоры в сил, Он не нaшел никого из числa поклонников силы - все струсили, a потому Сaм желaл мaнифестa, боясь, что инaче … Кроме того, в глубине души не может быть, чтобы Он не чувствовaл, что глaвный, если не единственный, виновник позорнейшей и глупейшей войны, это Он; вероятно, Он инстинктивно боялся последствий этого кровaвого мaльчугaнствa из зa углa..., a потому, кaк бы искaл в мaнифесте род снискaния снисхождения или примирения»107. Таким образом, министр отмечает тот факт, что именно бездействие императора Николая II было одной из ключевых предпосылок революционной ситуации в стране.
Для П.Н. Милюкова – лидера конституционно-демократической партии России, и кадетов в частности законодательные акты 1905-1906 гг. – первые «бреши» в «бастионах» старого порядка, которые рано или поздно должны были и вовсе пасть. Воспользовавшись уступками слабеющей власти, народным представителям следовало развить успех и сформировать принципиально новую правовую базу России. В этом было коренное расхождение октябристов и кадетов. В этом смысле кадеты были даже ближе к своим непримиримым противникам – правым консерваторам. И те, и другие утверждали, что правосознание народа неизмеримо важнее всех существующих правовых норм. Конечно, современное им правосознание общества они интерпретировали по-разному. Консерваторы апеллировали к народным представлениям, не знавшим иного источника власти, кроме царя. Кадеты – к общественному мнению, которое они по мере сил формировали и выражали. Их убежденность в праве говорить от имени общества подкреплялась верой, что именно конституционные демократы защищали исторический прогресс в России.
Исходя из анализа мемуарного наследия П.Н. Милюкова становится ясно, что его политическое кредо состояло в том, чтобы сохранить парламентаризм, существование и развитие которого он обуславливал исторической реальностью, разумеется, понимаемой им с точки зрения идеолога своей политической платформы108. При всех, казалось бы, видимых и действительно имеющих место противоречиях П.Н. Милюкова он сохранял последовательность и верность своей основной идее - идее сохранения русского парламентаризма. На работу первой Государственной думы П.Н. Милюков воздействовал через своих друзей, единомышленников по партии М.М. Винавера и И.И. Петрункевича. Ход работы самой Думы он мог непосредственно наблюдать, присутствуя на ее заседаниях в качестве представителя прессы.
П.Н. Милюков в воспоминаниях отмечает стремление политических партий к «господству над первой Государственной думой»109. Он называет ее «ареной для открытой парламентской борьбы»110. Кроме того, государственный деятель говорит об отрицательном отношении к ней большинства политиков: «Булыгинская дума, со всеми ее отрицательными сторонами, была совершившимся фактом. Отношение к ней как было, так и осталось безусловно отрицательным»111. В ней обсуждались такие вопросы: аграрный и рабочий, программа по их решению, пишет П.Н. Милюков, были взяты из программы «Союза освобождения»; программа по национальному вопросу. Которая была подготовлена Ф.Ф. Кокошкиным. Спор депутатов думы касался тактики по отношению к выборам в Булыгинскую думу112.
Тактика кадетов в Думе (первая Дума по своему составу была преимущественно кадетской) исходила из вполне определенных, четко обозначенных позиций: оставаться в сфере разумных расчетов и в рамках законности, осуществлять принцип солидарности между отдельными общественными течениями. Ход работы Думы - особенно отказ царя принять думскую делегацию с ответом на тронную речь и содержащим требование законодательной, а не законосовещательной Думы, а также разногласия с трудовиками по аграрному и другим вопросам заставили лидера кадетской фракции корректировать свою позицию. Кадеты начали вести себя более решительно - перешли к критике правительства и объявили, что их «дороги» с «друзьями слева» расходятся113.
Размышляя о путях реформирования политической системы России, П.Н. Милюков писал о том, что лозунги демократической республики и обобществления средств производства неприемлемы, потому как «они несостоявшиеся вне пределов практической политики»114. В результате после подписания Манифеста 17 октября 1905 г., пишет П.Н. Милюков, было решено: «никакой закон без одобрения Думы, действенное участие в надзоре за властями, привлечение к выборам в Думу классов населения, совсем лишенных избирательных прав и дальнейшее развитие общего избирательного права во вновь установленном законодательном порядке»115.
Ознакомившись с Манифестом 17 октября 1905 г., политик задается вопросами относительно необходимости провозглашения всеобщего избирательного права, о деятельности и функциях Государственного совета и пр., при этом он отмечает «двусмысленность обещаний, данных манифестом»116.
Говоря о взглядах П.Н. Милюкова относительно процесса формирования парламентаризма в России в начале XX в., которые нашли отражение в его воспоминаниях, то автор в части 6 «Революция и кадеты. 1905-1907 г.» в главе «От слов к делу» пишет, о том, что прежде чем переходить к конституционному строю, необходимо было подготовить общество к новому политическому порядку: «провозглашая основной политической задачей введение конституционного строя, надо было готовить общество к выполнению конституционных функций, то есть прежде всего в самом спешном порядке создать группы, объединенные общими политическими целями. Подготовка для создания "конституционно-демократической" партии была только частью этой общей задачи. В целом она могла быть выполнена только тогда, когда организовались бы в партии также и другие политические течения. Режим политических партий был другой стороной конституционализма, - и к этому надо было приучить русскую общественность»117.
Относительно политического устройства России, П.Н. Милюков пишет о том, что Россия должна быть конституционной и парламентской монархией118. «Учредительное Собрание, пишет политик, уже было в ноябре заменено Думой с учредительными функциями… вводя термин Учредительное Собрание, мы, во всяком случае, не думали о собрании, обеспеченном полнотой суверенной власти»119.
По поводу вопроса взаимодействия Государственной думы с другими государственными органами П.Н. Милюков пишет о невозможности для Думы работать с Государственным Советом и указывал на «необходимость отменить пределы законодательной деятельности, ограничившие ее законодательную компетенцию «основными законами»120. Политик отмечает необходимость создания министерств, пользующихся доверием большинства Думы, чтобы ответственность была перенесена с монарха на министров. Вместе с тем, П.Н. Милюков отмечает тот факт, что министерство игнорировало «парламентские приемы»121. Дума, пишет политик, не собиралась захватывать власть, она наоборот охраняла прерогативу императора. Однако, правительство относилось к ней с опасением, что стало одной из причин ее роспуска.
Из переписки председателя Совета Министров, министра внутренних дел Российской империи начала XX в. (1906-1911 гг.) П.А. Столыпина представляется возможным сделать вывод, что с помощью Думы реформатор надеялся устранить бюрократический строй, который по мысли П.А. Столыпина, лишил власть доверия общества, а Государственная дума существенно расширяла возможности правительства122. Однако, любое предложение со стороны правительства подвергалось уничижительной критике. Однако, П.А. Столыпин не терял надежды найти общий язык с Думой. Вот что писала газета «Новое время» о взаимоотношениях Думы и П.А. Столыпина: «Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но в то же время он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает и законодательствует, то этим, до известной степени, обязана Столыпину. Столыпин интуитивно почувствовал Думу…»123. Однако, левые не хотели сотрудничать с правительством. Дума приняла П.А. Столыпина враждебно. Едва он поднялся на трибуну, как послышались насмешки и злобные реплики. Однако, все замолкали, когда П.А. Столыпин говорил: «Власть не может считаться целью. Власть – это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка; поэтому, осуждая всемерно произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие правительства. Не нужно забывать, что бездействие власти ведет к анархии, что правительство не есть аппарат бессилия и искательства. Правительство – аппарат власти, опирающийся на законы, отсюда ясно, что министр должен и будет требовать от чиной министерства осмотрительности, осторожности и справедливости, но также твердого исполнения своего долга и закона… все меры, принимаемые в этом направлении, знаменуют не реакцию, а порядок, необходимый для развития самых широких реформ…»124.
Политический лидер октябристов А.И. Гучков в своих воспоминаниях писал о том, что в 1905-1906 гг. в России установился конституционный режим, основанный на взаимном доверии исторической власти и конструктивно мыслящих элементов общества. Октябристы верили, что в октябре 1905 г. император милостиво пригласил «местных деятелей» к совместной работе над совершенствованием законодательства, в полной мере осознав всю необходимость такого решения. Этот акт предопределил характер складывавшейся политико-правовой системы. В России установилась дуалистическая монархия, позволявшая сочетать верность политическим традициям с коренными государственными преобразованиями. По мнению А.И. Гучкова, в стране, не имевшей привычки к партийной жизни, не могло быть и речи о парламентаризме с ответственным перед Думой правительством. Но в то же время нельзя было и подумать о возвращении к авторитарной модели управления, подразумевавшей всевластие бюрократии. Октябристы были сторонниками безусловного следования Основным государственным законам 23 апреля 1906 г. В этом отношении «Союз 17 октября» кардинально отличался от своих соседей «справа» и «слева», предпочитавших читать правовые акты «между строк». При этом в основе построений партии лежала посылка об искренности власти, провозгласивший новый порядок. Эта вера не устояла в столкновении с политической реальностью. В итоге была поколеблена основа, на которой зиждился «октябризм», и крайне неоднородное объединение распалось на части125.
Русский политический и общественный деятель, публицист, депутат второй, третьей и четвёртой Государственных дум, монархист В.В. Шульгин в своих воспоминаниях говорит о том, что Государственной думе следует быть более решительной, иначе «рухнет последний авторитет, которому еще верят… Рухнет доверие к Государственной думе…»126. Кроме того, политик называет политику имперской власти «безумной… политикой раздражения всей страны .., страны, от которой продолжают требовать неслыханных жертв»127. В.В. Шульгин пишет о совместной деятельности Государственной думы и Государственного совета: «Шесть фракций (кадеты, прогрессисты, левые октябристы, октябристы-земцы, центр и националисты-прогрессисты) Государственной думы и часть Государственного совета объединились на весьма скромных «реформах», которые могли бы рассматриваться как «вступление на путь»128. Относительно механизма взаимодействия Государственной думы с правительством В.В. Шульгин писал, что «неподчинение указу государя императора... – значит стать на революционный путь… В нас уважение к престолу переплелось с протестом против того пути, которым шел государь…»129. Кроме того, государственный деятель отмечает несогласованность действий внутри Государственной думы и борьбу за власть: «рядом с Комитетом Государственной думы вырастает новое учреждение – именно «исполком», который, стремясь захватить власть для себя, - всячески подрывает власть Государственной думы…»130. Приводя оценку состава Государственной думы В.В. Шульгин говорит о том, что у каждой партии были свои интересы: «с одной стороны, кучка людей, членов Государственной думы, совершенно задавленных или, вернее, раздавленных тяжестью того, что на них свалилось. С другой, была горсточка негодяев и маниаков, которые твердо знали, чего они хотели, но то, чего они хотели, было ужасно: это было – в будущем разрушение мира, сейчас – гибель России…»131.
Отречение Николая II В.В. Шульгин объясняет ненавистью к монарху и оскорблениями, которые бесконечно в него бросались. При этом он пишет о необходимости спасения монархии: «В этом хаосе, во всем, что делается, надо прежде всего думать о том, чтобы спасти монархию… Без монархии Россия не может жить.. Но, видимо, нынешнему государю царствовать больше нельзя… Высочайшее повеление от его лица – уже не повеление: его не исполнят…. Если это так, то можем ли мы спокойно и безучастно дожидаться той минуты, когда весь этот революционный сброд начнет сам искать выхода… И сам расправится с монархией…»132. Вот как политик свои прогнозы относительно последствий отречения императора: «Я знал, что в случае отречения.. революции как бы не будет. Государь отречется от престола по собственному желанию, власть перейдет к регенту только потому, что старые министры разбежались, - передаст эту власть новому правительству. Юридически революции не будет»133.
Вторую Государственную думу В.В. Шульгин называет Думой «народного гнева и невежества, - антинациональная, антимонархическая, словом - революционная»134. В своих воспоминаниях В.В. Шульгин всячески обосновывал необходимость сохранения монархической власти: «Монарх … - это ось… Единственная ось страны… Если вы откажетесь … будет анархия… хаос .. кровавое месиво… Монарх – это единственный центр…. Единственное общее… Единственное понятие о власти .. пока… в России…»135. После отречения императора В.В. Шульгин размышляя над формой правления писал: «Россия была империей…Теперь что она?...И не республика и не монархия… Государственное образование без названия»136.
В изданной им газете «Россия» В.В. Шульгин воспевал монархические и националистические принципы, писал о необходимости установления конституционной монархии, видя кандидата на престол в князе Николае Николаевиче и Думы, состоящей из одних националистов.
В воспоминаниях государственного деятеля, министра финансов России 1904-1905 и 1906-1914 гг., председателя Совета министров Российской империи в 1911-1914 гг. В.Н. Коковцова замечено, что в результате первой русской революции 1905-1907 гг. царизм должен был приобрести хотя бы внешние конституционные формы. Однако, пишет политик, законодательные функции Думы ограничивались лишь правом вето, сохранившимся у царя, и применением статьи 87 Основных законов (1906 г.), которая позволяла распускать Думу временно или для последующих выборов. В это время власть могла издавать какие ей угодно законы. Ограничено было и бюджетное право Думы. Из ее компетенции был изъят 137«бронированный бюджет» - военные и морские расход, смета по императорскому двору и др. На заседании III Государственной думы 24 апреля 1908 года В.Н. Коковцов произнес фразу: «У нас парламента, слава Богу, еще нет»138. Однако, на следующем заседании председатель вынужден был извиниться и взять свои слова назад.
В воспоминаниях В.Н. Коковцова также отмечено, что незыблемое сохранение нового порядка, неприкосновенность права собственности и готовность правительства идти на пожелания народного представительства не обсуждались в Государственном совете, членом которого автор являлся. Положение по поводу отмены права собственности на землю, в порядке принудительного отчуждения земли, для передачи ее крестьянам не вызывали разногласий139.
Таким образом, вопросы формы государственного устройства России и налаживания механизма взаимодействия Государственной думы и Государственного совета, имперского правительства занимал весомое значение в мемуарном наследии государственных деятелей России начала XX в. Следует отметить неоднозначность оценок политического устройства России, которое бы способствовало стабилизации внутриполитической обстановки в стране. Общим в политических кругах была оценка правления Николая II как нерешительного, слабохарактерного и боязливого лидера, которая спровоцировала политические круги к поиску иной формы политического устройства. Кроме того, все лидеры отмечают трудоемкость законотворческого процесса для правительственных чиновников. Им приходилось учитывать затяжной характер комиссионного обсуждения при неосведомленности многих депутатов о предмете дискуссии, своеобразный ритм работы общего собрания Думы, оттягивавшего голосование по абсолютному большинству законопроектов до конца сессии, нередкую недоброжелательность к правительственным инициативам членов верхней палаты. Дабы упредить неприятности, правительство было вынуждено завязывать неформальные отношения с фракциями и отдельными депутатами, иногда выходя за рамки действовавшего законодательства. Относительно политической культуры приемлемой для России были лидеры консервативно настроенные – М.Ф. Пуришкевич, В.В. Шульгин, которые выступали за сохранение монархии. А.И. Гучков же писал о том, что государственный строй России после 1906 г. представлял собой переходное состояние между монархией абсолютной и дуалистической. Активное использование права издания указов законодательного характера привело к развитию внедумского законодательства. Дуалистическая монархия в России, являясь разновидностью конституционной монархии, находилась в процессе развития. П.Н. Милюков в мемуарах выступает с критикой правительства и отстаивает идею налаживания парламентской системы. Отмечал неприемлемость демократической республики которая, по его мнению, расходится с российской действительностью. В.Н. Коковцов отмечает, что с момента создания Государственной думы Россия приобрела лишь внешние конституционные формы и т.д.
Относительно вопроса о налаживании механизма взаимодействия Государственной думы и Государственного совета, имперского правительства в мемуарах государственных деятелей высказывались следующие идеи. Такие лидеры, как П.Н. Милюков, П.А. Столыпин писали о невозможности установления сотруднической работы между Государственной думой и правительственными органами. П.Н. Милюков, например, рассматривал Государственную думу как арену для политической борьбы. П.А. Столыпин, хотя был в должности председателя Совета министров и пытался наладить отношения с Государственной думой, в личной переписке пишет, что рассматривал ее как способ устранения бюрократического строя в стране. В.В. Шульгин, С.Ю. Витте отмечали необходимость ведения совместной деятельности Государственной думы и Государственного совета, что, по их мнению, являлось важнейшим условием на пути реформирования социально-политической системы России.
2.2. Обсуждение ключевых проблем социально-политической и экономической жизни России
на трибунах Государственной думы
Вопросы социально-политической и экономической ситуации в России в начале XX в. нашли широкое отражение в мемуарном наследии государственных деятелей. Лидеры весьма подробно описывают революционную обстановку в стране обусловленную остро стоящими социальными, экономическими и политическими вопросами. Первоочередной задачей правительства был крестьянский вопрос.
Министр финансов (1892—1903), председатель Комитета министров (1903—06) С. Ю. Витте в своих воспоминаниях отмечает необходимость решения аграрного вопроса: «Может быть, дурные последствия произойдут из-за неустройства крестьян, из-за неустройства их правовых отношений, вследствие того, что на крестьян смотрят как на людей особого рода, на таких как мы; например, что для них должны быть какие-то особые нормы, особые порядки, и в этом я вижу в будущем большие пертурбации в жизни Российской империи»140.
Вот как С.Ю. Витте в воспоминаниях описывает обстановку накануне подписания Манифеста 17 октября 1905 г.: «Приехавши же в Петербург, я узнал из газет, что все высшие учебные заведения после указа об автономии сделались местом ежедневных революционных митингов, в которых участвуют как студенты, так еще в большей степени рабочие … учителя, чиновники, лица в военных мундирах … На митингах этих проповедывались самые крайние революционные идеи анархизма и боевого социализма. Речи ораторов прерывались криками "долой самодержавие", и самыми возмутительными словами относительно Главы государства и Царствующего дома … Университетское начальство и профессора заявляли, что, конечно, то, что происходит в высших учебных заведениях, не нормально, но виною этому то, что правительство не дозволяет гражданам законно собираться и устраивать митинги … Разрешите устраивать митинги в других местах, говорили профессора, мы тогда будем в состоянии оградить университеты от посторонней публики. … Университетское начальство настаивало, что единственное средство прекратить митинги в университетах - это дозволить устраивать их вне высших учебных заведений»141. Таким образом, С.В. Витте расценивает указ об автономии университетов как средство, через которое революция выступила наружу. Кроме того, государственный деятель пишет о «необузданной прессе» в условиях существования цензурного устава. Вся пресса обратилась в революционную, пишет С.Ю. Витте, с тождественным мотивом "долой подлое и бездарное правительство, или бюрократию, или существующей режим, доведший Poccию до такого позора." Пресса совершенно эмансипировалась от цензуры. В этом союзе участвовали почти все газеты, и в том числе консервативные.
С.Ю. Витте в воспоминаниях отмечает, что революционная обстановка началась в балтийских губерниях, далее революционная волна охватила Кавказ, Царство Польское, Одесса, Сибирь, причем он отмечает, что последняя находилась в полной смуте, отчасти это происходило от того, предполагает министр, что Сибирь представляла собой резервуар для ссылки неспокойных и порочных людей142. Таким образом, пишет С.Ю. Витте, правительство потеряло силу действия. Весь высший класс был недоволен и ожесточен; вся молодежь не признавала никаких авторитетов кроме тех, которые проповедовали самые крайние революционные и антигосударственные теории; профессора в громадной части выступали против правительства и действующего режима. Земские и городские деятели заявили "спасение лишь в конституции"; торгово-промышленный класс, богатые люди, стали на сторону земцев, городских деятелей, и профессуры; рабочие совершенно подпали под руководство революционеров и действовали наиболее активно там, где нужно было действие физическое; все инородцы, а ведь в Российской Империи инородцев около 35 % всего населения решили, что настал момент, проводить свои мечты и желания: поляки - "автономию", евреи - "равноправие", а все устранение всех стеснений. Крестьяне подняли вопрос о безземелии и о их утесненном положении; чиновники выступали против режима, которому служили; войско было взволновано всеми позорными неудачами войны и винило во всем правительство143.
Все объединились в ненависти к существующему режиму. Далее государственный деятель пишет о идейных разногласиях политических партии относительно политической модернизации России.
С.Ю. Витте отмечает, что деятельность и нахальство противоправительственной власти росли ежедневно, всякие союзы и союз союзов ежедневно изрекали резолюции, все клонившиеся к подрыву власти и уничтожению существующего режима. Революционная пропаганда деятельно проникала в войска. В некоторых воинских частях происходили беспорядки, моряки совсем вышли из повиновения, постоянно проявлялись бунты в черноморском флоте. В Петербурге, морской экипаж, помещавшийся в казармах рядом с конной гвардий, взбунтовался и ночью пришлось его посредством военной силы арестовать и на баржах переправить в Кронштадт. В Кронштадте также было не благополучно, моряки постоянно производили смуту.
Покуда правительство есть правительство Государя, т. е., покуда Государь был неограниченный, покуда он, как теперь, будет Самодержавный и в России не будет парламентаризма» - пишет С.Ю. Витте. Самая война, продолжает министр, открывшая брешь всей смуте и революции, произошла не по воле и желанию министров, а вопреки их воле и желаниям. Войны никогда бы не было. если бы Император не сделал все, чтобы она произошла; хотя Он предполагал, что Он может делать все, что хочет, и войны не будет, "не посмеют144.
В воспоминаниях С.Ю. Витте отдельная глава посвящена Манифесту 17 октября «Об усовершенствовaнии госудaрственного порядкa». Здесь автором показано настроение политиков накануне его подписания: «Смуты и волнения в столицaх и во многих местностях империи нaшей великою и тяжелою скорбью преисполняют сердце Нaше. Блaго Российского Госудaря … От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение нaродное и угрозa целости и единству Держaвы Всероссийской. … Повелев нaдлежaщим влaстям принять меры к устрaнению прямых проявлений беспорядкa, бесчинств и нaсилий в охрaну людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежaщего нa кaждом долгa, Мы, для успешнейшего выполнения общих преднaзнaчaемых Нaми к умиротворению госудaрственной жизни мер, признaли необходимым объединить деятельность высшего прaвительствa»145. Таким образом, С.Ю. Витте пишет о том, что социальные волнения представляют угрозу национальному единству и целостности страны, в связи с этим следует прислушаться к требованиям народа. Далее автор выделяет круг ключевых проблем, которые следует решить в первоочередном порядке: «1) Дaровaть нaселению незыблемые основы грaждaнской свободы нa нaчaлaх действительной неприкосновенности личности, свободы совести, словa, собрaний и союзов. 2) Не остaнaвливaя преднaзнaченных выборов в Госудaрственную Думу, привлечь теперь же к учaстию в Думе, те клaссы нaселения, которые лишены избирaтельных прaв. 3) Устaновить прaвило, чтобы никaкой зaкон не мог восприять силу без одобрения Госудaрственной Думы»146.
С.В. Витте пишет, что волнения, охвaтившие рaзнообрaзные слои русского обществa, не могут быть рaссмaтрены, кaк следствие чaстичных несовершенств госудaрственного устройства. Корни волнений, по мнению автора, лежат в том, что Россия «перерослa форму существующего строя и стремится к строю прaвовому нa основе грaждaнской свободы»147.
С.Ю. Витте замечает, что 17 октября разбудило Россию, заставило многих опомниться, образовало партии и воскрес угасший дух. Люди увидали, что скачки в области государственного устроения ведут к пропасти, заговорил патриотизм и особенно чувство о благополучии своем и своих ближних - чувство личной "собственности". После 17 октября началась полная дезорганизация власти148. Описывая напряженную обстановку, которая сложилась накануне октября 1905 г., С.Ю. Витте пишет о том, что «если бы не было 17 октября, то, конечно, оно в конце концов произошло бы, но при знaчительно больших людских потерях. Поэтому, хотя С.Ю. Витте первоначально был против Мaнифестa 17 октября, тем не менее, он признает его необходимость149.
Государственный деятель вспоминает, что 5 марта был созван Совет для обсуждения и подготовки законопроектов для Государственной думы. Первоочередной задачей по замечанию С.Ю. Витте было решение крестьянского вопроса. К середине апреля для Государственной думы был подготовлен целый ряд законопроектов по различным отраслям государственного управления и программа крестьянского преобразования. Этот труд, отмечает министр, послужил П.А. Столыпину основой для составления закона 9 ноября150.
С.Ю. Витте отмечает, что такого шага, как подписание Манифеста, который по сути ограничивал власть императора, не ожидали. «Все инстинктивно почувствовaли, что произошел вдруг "перелом" России ХХ столетия, но "перелом" плоти, a не духa, ибо дух может лишь погaснуть, a не переломиться. С принятием Манифеста все истинно просвещенные, не озлобленные и не утерявшие веру в политическую честность верхов, поняли, что обществу дaно срaзу все, чего оно тaк долго добивaлось, в жертву чего было принесено столь много блaгородных жизней, нaчинaя с декaбристов. Озлобленные, неурaвновешенные и потерявшие веру в сaмодержaвие считaли, что вместе с режимом должны быть свaлены и его высшие носители и, конечно, прежде всего, Сaмодержец, принесший своими личными кaчествaми столько вредa России. Действительно, Он Poccию рaзорил и сдернул с пьедестaлa и все только блaгодaря своей «Цaрской ничтожности»151.
В свих воспоминаниях С.Ю. Витте описывает деятельность только I Государственной думы. Здесь он называет ее Думой «общественного увлечения и государственной неопытности»152. Первую думу С.Ю. Витте называл «крестьянской», при этом отмечая, что она должна была быть верной самодержавию, однако, не все ее член были консервативно настроены. Она поддерживала идею принудительного отчуждения земли в пользу крестьянства. Такое стремление вызвало отпор со стороны правительства. С.Ю. Витте замечает, что несмотря на то, что Государственная дума – это первая законодательная инстанция, все же Государственный совет мог отклонить ее решения по крестьянскому вопросу, что говорит о несамостоятельном характере деятельности этого органа. Министр замечает, что это связано с тем, что в состав Государственного совета входили члены, назначаемые императором. Именно обсуждение крестьянского вопроса, замечает государственный деятель, послужило причиной роспуска Первой Государственной думы153. С.Ю. Витте отмечает, что его просьба об увольнении с поста председателя Совета Министров была напрямую связана с крестьянским вопросом. Он считал, что чем больше этот вопрос будет обсуждаться в Государственной думе, тем идеи о принудительном отчуждении земли будут труднее внедрены в жизнь. Дворяне и частные собственники будут против таких радикальных мер. Крестьянский вопрос стал причиной обострения отношений между Государственной думой и правительством, замечает С.Ю. Витте.
Роспуск Первой Государственной думы С.Ю. Витте связывает с именем И.Л. Горемыкина, который, вспоминает политик, считал ее оплотом революционных идей. Однако, вслед за роспуском Думы последовало увольнение и И.Л. Горемыкина. Вслед за роспуском Думы произошло Выборгское воззвание, которое заключалось в том, что некоторые члены Думы, преимущественно из партии кадетов, направлялись в Выборг, устраивали там митинг, призывая крестьян протестовать против произвола роспуска Думы и прекратить уплату податей и налогов. Это действие С.Ю. Витте расценивает как революционное и непатриотичное.
Среди социально-экономических проблем, стоявших перед российским обществом в начале XX в., председатель Совета министров (1906-1911 гг.) П.А. Столыпин особенно выделял проблемы аграрного сектора. Эти проблемы находились в центре политической борьбы в тот период, и каждый ее участник по-своему видел дальнейший путь развития российской деревни. В отличие от идеологов социалистических партий, плохо понимавших, а точнее, вовсе не понимавших специфику сельской экономики и особенности быта крестьян, П.А. Столыпин был компетентен в этих вопросах. Он видел технологическую и агротехническую отсталость российского сельского хозяйства по сравнению с западноевропейским, в частности с германским. Тормозом для экономического прогресса российской деревни, по мнению П.А. Столыпина, было сохранение сельской поземельной общины. В условиях общинного владения землей, предполагавшего регулярное перераспределение крестьянских наделов, у отдельных хозяйств не было стимулов к повышению плодородия почв, совершенствованию агротехнических приемов и технологий. Столыпин делал ставку на наиболее трудолюбивых и умелых хозяев, которым было предоставлено право выхода из общины. Великорусскому крестьянству впервые давалась возможность закрепить права частной собственности на землю со свободой ее купли и продажи. Предполагалось, что вновь возникший слой сельских предпринимателей - фермеров - повысит продуктивность сельскохозяйственного производства, и это будет предпосылкой общего экономического роста страны в целом. Поскольку неизбежным следствием повышения производительности сельскохозяйственного труда должно было стать высвобождение излишков деревенской рабочей силы, которую невозможно было занять в городской промышленности в силу недостаточных темпов ее роста, то Столыпинская аграрная реформа предусматривала активную переселенческую политику154.
Деятельность русского лидера конституционно-демократической партии (партии кадетов) П.Н. Милюкова в Государственных думах России составила целую эпоху в его жизни и в жизни самой России. Лидер партии кадетов П.Н. Милюков умело руководил кадетской фракцией во всех четырех Думах, хотя не являлся членом первых двух Дум. Его общение с депутатами Думы было постоянным. Лидер партии был как бы олицетворением партии кадетов и одновременно автором их политической доктрины. Партия, основным программным положением которой было установление конституционного строя, оправданно и закономерно должна была погрузиться в парламентскую деятельность. П.Н. Милюков неоднозначно воспринимал условия российской действительности, размышлял о степени подготовленности России к конституционному строю, осмысливал ее опыт и современность, особенности реальной обстановки в стране155.
В параграфе «Наша сомнительная победа (Первая Дума)» воспоминаний П.Н. Милюков пишет: «… Мы оставались единственной, самой «левой» партией в той единственной доступной обывателю борьбе, которую представляли выборы. Появившиеся уже на свете, наскоро сколоченные, правительственные и «министерские» партии в счет не шли: их правизна и их истинные антинародные цели были слишком прозрачны, а их избирательные приемы – слишком насильственны»156.
В учредительную деятельность Думы, по мнению П.Н. Милюкова, относилось обязательное изменение избирательного закона и закрепление законом гражданских свобод, обещанных манифестом 17 октября 1905 г. На повестке дня Думы важнейшим вопросом был аграрный вопрос. П.Н. Милюков, как и многие государственные деятели признавал, что «только Дума может издавать «законы» о свободах вместо «временных правил»157. На трибунах Государственной думы, отмечает П.Н. Милюков, рассматривался также вопрос о том, «продолжается ли в России революция или она закончилась?158». Государственный деятель пишет о разногласиях депутатов Государственной думы, отмечая, что победа партии кадетов в ней не была полной, потому как их состав составлял лишь треть и конкуренцию составляли трудовики, в составе которых была прогрессивная часть крестьянских депутатов159. Членов партии октябристов П.Н. Милюков называет «сконфуженными своими названиями»160, черносотенцев – «худосочной и бессильной»161. В партии социал-демократов лидер усматривает опасность. «Их директивы приходили извне, развивались на митингах и в газетах – и были направлены, главным образом, против нашей думской фракции. Их влияние в Думе ослаблялось их внутренними распрями. … Они продолжали утверждать, что только «буржуазно-демократическая» революция возможна в России и что с «либералами» и «капиталистами» не следует бороться, а надо их поддерживать»162. Но эту установке П.Н. Милюков расценивал как провал.
Описывая социально-экономическую и политическую обстановку в стране П.Н. Милюков отмечает, что высшей точкой революционного взрыва было вооруженное восстание в Москве в декабре 1905 г.
При этом «руководство общим направлением реформы, - указывал П.Н. Милюков, - должно быть оставлено в руках государства163. Отсюда следовала со стороны кадетов и со стороны правительства обоюдная тенденция к сближению. Это выразилось в их переговорах в мае - июле 1906 г. В правительственном «Новом времени» после этих переговоров было сообщено, что принятие предложении П.Н. Милюкова (то есть конституционной программы), «грозит гибелью России». 8 июля Николай II подписал указ о роспуске Думы. Главную задачу партии П.Н. Милюков видел в подготовке к выборам во II Государственную думу. Сам он не смог баллотироваться в Думу из-за своего ценза, хотя предпринимались попытки изменить этот ценз по линии общества. Но он был привлечен к следствию за подписание «Выборгского воззвания», и тем самым лишался этого права. В итоге выборов во II Думу кадеты потеряли 80 депутатских мандатов, произошел рост представителей правых и левых партий. У П.Н. Милюкова не осталось в среде думской фракции старых «тесных связей». И, тем не менее он не отходил от позиции «главного рупора и толкователя деятельности фракции». Продолжение строго парламентской деятельности П.Н. Милюков связывал с «приспособлением к новым условиям», что означало изменение тактики. П.Н. Милюков предлагал перейти от тактики «штурма» к тактике «правильной осады» самодержавия, сосредоточиться на законодательной работе, воздерживаясь от прямого выражения недовольства правительству, и образовать в Думе парламентское большинство. Новый тактический лозунг - «правильная осада» самодержавия в практической работе стал для П.Н. Милюкова лозунгом «беречь Думу»164. Поэтому кадетская фракция уклонилась от выражения недоверия правительственной декларации П.А. Столыпина. Этим определялось и решение других вопросов: об амнистии, об отмене смертной казни, о помощи безработным, аграрный вопрос и др. «Формула перехода» - уклонение от решения, снятия с повестки дня, передача в Комиссии - избранный кадетами метод решения многих вопросов во II Думе, санкционированный лидером партии. П.Н. Милюков, например, считал провокационной постановку в Думе вопроса об отмене смертной казни за политические убийства, так как Дума была неоднородной и не могла дать однозначного решения; разногласия по этому вопросу дали бы повод для закрытия Думы. П.А. Столыпин решил воздействовать на П.Н. Милюкова «Если Дума осудит революционные убийства, - говорил ему П.А. Столыпин, - то он готов легализовать партию народной свободы» П.Н. Милюков отвечал, что он не может распоряжаться партией, «что для нее это есть вопрос политической тактики, а не существа дела. В момент борьбы, она не может отступить от занятой позиции и стать на позицию своих противников, которые притом сами оперируют политическими убийствами». Манифестом 3 июня 1907 г Дума была распущена.
В третьей Думе П.Н. Милюков выступал по всем вопросам от конституционно-политических, национальных, вероисповедальных до вопросов народного образования, авторского права и бюджета. Но главной его темой стали вопросы иностранной политики, по которым в Думе у П.Н. Милюкова не было конкурентов. Впервые же заседания Думы кадеты стали предметом яростной атаки со стороны сторонников государственной власти. П.Н. Милюков продолжал линию на сохранение контактов с властью, необходимых для ведения парламентской работы в рамках государственности. При обсуждении правительственной декларации П.А. Столыпина, который сказал, что «историческая самодержавная власть и свободная воля монарха - драгоценнейшее достояние русской государственности», П.Н. Милюков, хотя и возражал ему, но заключил, что «никто не предлагает фракции открыть атаку». Подобные факты не лишали кадетскую фракцию самостоятельности165. П.Н. Милюков критически относился к указу 9 ноября 1910 г., к столыпинской аграрной политике, а также не поддерживал аграрный проект трудовиков о национализации земли, придерживаясь кадетского программного положения о частичном отчуждении земли. Он четко провозгласил и свое отношение к левым партиям и методам их борьбы: «У нас и у всей России - есть враги слева».
В IV Государственной думе тактика партии П.Н. Милюкова была направлена на создание кадетско-октябристского единства, способного к «органическому» законодательству. Прочерчивалась линия критического отношения к правительству и стремление подчинить левые силы, в частности, социал-демократию своему влиянию166. Обращаясь к правительству, П.Н. Милюков предостерегал его, что в случае бездеятельности Думы возможен новый подъем революционной борьбы. «Чего вы ждете? Вы ждете того, что ваше опоздание станет похоже на опоздание русского абсолютизма перед 17 октября. Вы хотите кончить тем, что требования демократии станут живее, сильнее, настойчивее и опять, после периода успокоения, явятся на сцену насильственные формы, насильственные приемы, средства борьбы? И вот тогда вы будете думать, что пора успокаивать, что нужно для «успокоения» и «спасения короны» прийти к этому последнему средству»167. В условиях усиления рабочего и крестьянского движения П.Н. Милюков призывал к примирению большевиков с ликвидаторами при лидерстве последних и победе реформистских тенденций в социал-демократическом течении168.
Политический деятель, член второй, третье и четвертой Государственной думы В.В. Шульгин причину революционной ситуации видит в «боязни и страхе правительства… Долго ли продержится Россия без самодержавия – кто знает. Выдержи ли «конституционная Россия» какое-нибудь грозное испытание»169. Движущие силы революции он называет «безумными, совершенно безумными людьми»170. Далее продолжает политик: «Что может быть ужаснее, страшнее, отвратительнее толпы? Из всех зверей она – зверь самый низкий и ужасный, ибо для глаза имеет тысячу человеческих голосов, а на самом деле одно косматое, звериное сердце, жаждущее крови…»171. Говоря о социальных слоях, которые принимали участие в революционных событиях В.В. Шульгин говорит о том, что там принимали участие и женщины, и крестьяне, и рабочие, мелкие чиновники, кондуктора трамваев, железнодорожники, дворники и т.д.172
Вот как В.В. Шульгин описывает в своих мемуарах ситуацию в России в начале XX в.: «Положение ухудшалось с каждым днем… Мы идем к пропасти… Революция – это гибель, а мы идем к революции… Да и без революции все расклеивается с чрезвычайной быстротой…»173. «Будет каша, продолжает В.В. Шульгин, будет отчаянная каша… Там, в Петербурге, потеряли голову от страха… или ничего, ничего не понимают… Это ведь трусы, они только потому бунтуют, что боятся … Конституция! Думают этим успокоить. Сумасшедшие люди! Разве можно успокоить явным выражением страха. Кого успокоить? Мечтательных конституционалистов. Эти и так на рожон не пойдут, а динамитчиков этим не успокоишь…»174.
Аграрную реформу П.А. Столыпина В.В. Шульгин оценивает негативно. Он говорит о том, что эпоха реформ П.А. Столыпина знаменована лозунгом «Все для народа – вопреки народу»175. Он, по мнению В.В. Шульгина «вбивал в крепкие мужицкие головы сознание, что земли «через волю» они не получат, что грабить землю нельзя – глупо и грешно, что земельный коммунизм непременно приведет к голоду и нищите, что спасение России в собственном, честно полученном куске земли – в «отрубах», в «хуторах», как тогда говорили, и наконец, что «волю» народ получит только «через землю», т.е. не прежде, чем он научится ее, землю, чтить, любить и добросовестно обрабатывать, ибо только тогда из вечного Стеньки Разина он станет гражданином»176.
Во II Государственной думе В.В. Шульгин зарекомендовал себя отпетым реакционером, в III Думе он вошел в стан «русских националистов», чтобы в IV Думе основать фракцию «прогрессивные русские националисты». Свою репутацию он подтвердил во время обсуждения в Думе в 1908 г. предложения об отмене смертной казни, заявив, что это политическая демонстрация и что говорить об ее отмене можно тогда, когда прекратятся подстрекательства к политическим убийствам. Дума была правая, и предложение было отклонено. При этом, будучи монархистом политик был против парламентаризма.
Социальную борьбу В.В. Шульгин воспринимал с классовых позиций, в воспоминаниях он писал: «Самое важное, чтобы революция дошла до конца; нужнее всего действительное осуществление социализации земли в деревнях для того, чтобы вся толща крестьянского населения получила стихийное отвращение к лозунгу «земля и воля», погубившему государство»177. В изданной им газете «Россия» он воспевал монархические и националистические принципы, писал о необходимости установления конституционной монархии, видя кандидата на престол в князе Николае Николаевиче и Думы, состоящей из одних националистов. Авангардом революции В.В. Шульгин считал не рабочих, а студентов, из которых выходили учителя, говорившие детям о необходимости свержения монархии, после чего «Все получат землю и волю»178. Он выступал за свободу забастовок, призывал расправляться с теми, кто мешает желающим работать.
В своих воспоминаниях лидер партии «Союз 17 октября» А.И. Гучков пишет о том, что основная задача правительства заключалась в борьбе с революционными течениями, отношении у городам и земствам, деятельности полиции179. Говоря о требования населения, политик отмечал, что у каждого социального слоя они были свои: «Что касается крестьянства – расширение земельной площади, а городское население и интеллигенция увлекались не столько этими отдельными обещаниями, сколько своей боевой ролью по отношению к существующему строю»180. Сотрудничество народа с властью А.И. Гучков расценивал как предательство их же интересов. Политик был против парламентского принципа, потому как выступал «с недоверием к государственным способностям общественности»181.
В воспоминаниях А.И. Гучков делится своим впечатлением о поведении императора в условиях революционной ситуации: «Я был поражен полным спокойствием и благополучием государя и, как мне показалось, не вполне сознательным отношением к тому, что творится, - не отдавал себе отчета во всей серьезности положения…»182.
Важнейшей задачей правительства А.И. Гучков считал восстановление военной мощи страны: «во главе главных отраслей военного дела стоят безответственные люди, которые окружены безответственными помошниками… Я очень горячо отдавался делу государственной обороны»183. Кроме того, А.И. Гучков писал о необходимости ликвидации Совета Рабочих и Солдатских депутатов: «Я думаю, что, если бы нам удалось образовать единую, свободную, ответственную перед самим собой, а не перед другими, твердую правительственную власть, то даже при всей разрухе, которая охватила и страну и фронт, шансы навести порядок были. Надо было какое-то очень кровавое действие, расправа должна была быть»184.
Таким образом, все государственные деятели России начла XX в. отмечали кризис социально-экономического и политического положения страны. Особенно остро стоял крестьянский вопрос: малоземелье крестьян, их эксплуатация и пр. Кроме того, деятели отмечают необходимость установления всеобщего избирательного права, обеспечение гражданских прав и свобод, а также необходимость защиты интересов национальных меньшинств. Разногласия депутатов политических партий, входящих в состав Государственной думы, касались пути решения вышеназванных проблем.
Заключение
Мемуарная литература представляет собой важнейших исторический источник, содержащий сведения не только о конкретных исторических событиях, современником которых был автор, но и отражающий направления общественной мысли описываемой эпохи. Вместе с тем мемуарная литература несет субъективный характер, основным источником изложения событий которой является память автора.
Мемуарное наследие государственных деятелей значительным образом отлична от мемуаров представителей общественной мысли или культуры. В мемуарах содержится конкретное изложение фактической информации, а также материал о личном восприятии автора исторических процессов, современником которых он являлся. Изложение, в отличие от мемуаров представителей общественной мысли, лишено эмоционального окраса. Мемуарная литература государственных деятелей начала XX в. представляет важнейший источник для рассмотрения процесса формирования парламентаризма в России. На основе ее анализа представляется возможным выделить ряд ключевых вопросы относительно общественно-политической ситуации в России в рассматриваемый период: складывание революционной ситуации накануне подписания Манифеста 17 октября 1906 г., социально-политические и экономические вопросы, обсуждаемые политическими лидерами на трибунах Государственной думы, идеологическая борьба партий по вопросу решения этих вопросов, взаимодействие Государственной думы и Государственного Совета и т.д.
Начало XX века стало для России стало временем исторического выбора. Верховная власть, инициировав в 60-70-х гг. XIX в. «великие реформы», положила начало модернизации всех сфер общественной жизни. Вне этой сферы оказалась только сфера политическая. Вопрос о принадлежности власти и участии представителей общества в государственной жизни остался без изменения. Вся полнота власти по-прежнему оставалась в руках абсолютного монарха. Это неизбежно предполагало зарождение и развитие конфликта между авторитарным режимом и обществом, заявлявшем о своих правах на участие в государственном управлении.
Следствием взаимного непонимания власти и общества стало зарождение политического кризиса к начале XX в. Однако верховная власть и бюрократическая элита упорно противостояли любым изменениям в политической сфере, полагая, что это приведет к краху всей системы. Попытки отдельных государственных деятелей изменить ситуацию, как правило, заканчивались безрезультатно.
Трагические события в России в начале XX века - поражение в русско-японской войне, ударившее по престижу власти и начавшаяся первая русская революция вынудили императора пойти на некоторые уступки в политической сфере. Россия вступила на путь парламентаризма - в 1906 г. открылась первая Государственная дума. Это стало шагом по пути превращения абсолютной монархии в конституционную. В истории России начался период думской монархии, когда наряду с существовавшими властными структурами к участию в законодательной деятельности были допущены представители общества. Думская монархия стала последним этапом существования династии Романовых. Крах всей системы в феврале 1917 г. поставил точку и в возможности демократического развития страны. Последовавшие за этим события сделали безальтернативной политическую судьбу России. Спор о реформаторском или революционном варианте реформ был решен не в пользу реформ, а сама возможность парламентского развития страны в условиях многопартийности, была отодвинута на десятилетия.
За столь непродолжительный период, отмечают государственные деятели начала XX в. (П.Н. Милюков, А.И. Гучков и др.) Россия не только не успела стать парламентарным государством. Одним из центральных в тот период стал вопрос сосуществования и взаимодействия законодательной и исполнительной власти. Бюрократия, олицетворявшая авторитарный режим, сосредотачивавшая до этого в своих руках рычаги управления и контроля, делала все возможное, чтобы сделать народных представителей заведомо неполноправными участниками политической жизни. При этом нельзя недооценивать опыт взаимодействия между исполнительной и законодательной властью, когда был апробирован и запущен механизм взаимодействия их на законодательной поприще. Государственная дума с 1907 г. заработала как законодательный институт.
В значительной степени исход думской монархии зависел от бюрократической элиты. На фоне консервативной массы выделялись политики либерального направления, осознававшие, что без уступок сверху, режим не сохранить. В период думской монархии были моменты, когда они задавали тон, возглавляя Совет министров. Так было при С.Ю. Витте, П.А. Столыпине, В.Н. Коковцове. Первому премьеру объединенного в октябре 1905 г. правительства С.Ю. Витте пришлось решать наиболее сложную задачу: приступить к законодательной реализации манифеста 17 октября. Оставаясь в душе монархистом, он вынужден был реагировать на мнения западноевропейской общественности, настаивавшей на проведении в России либеральных реформ и связывающей с ними предоставление правительству займов. Именно кабинету С.Ю. Витте пришлось готовить избирательный закон, по которому будут проводиться выборы в первые две Думы, разрабатывать целый пакет законодательных актов по подготовке народного представительства, иными словами, готовить законодательное поле для будущей совместной работы с Государственной думой. Многие политические деятели рассматриваемого периода (П.Н. Милюков, А.И. Гучков и др.) в своих воспоминаниях неуспех первых Дум связывают с именем С.Ю. Витте, стремившегося на подготовительном этапе с одной стороны, максимально сохранить прерогативы монархи, с другой – включить в государственную структуру народных представителей. Приоритеты на этом этапе остались у монарха. В воспоминаниях С.Ю. Витте отмечал необходимость ведения совместной деятельности Государственной думы и Государственного совета, что, по его мнению, являлось важнейшим условием на пути реформирования социально-политической системы России.
П.А. Столыпину, возглавившему кабинет после разгона первой Думы, удалось разработать программу реформ, принятие которых он связывал с народными избранниками. Не случайно он в своем первом выступлении в качестве главы правительства заявил депутатам, что «преобразованное по воле монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое». Он обратился к парламентариям с призывом объединить усилия в деле государственного строительства. Сам П.А. Столыпин, оставаясь сторонником монархии, сделал много для выработки и налаживания механизма взаимодействия исполнительной и законодательной власти. Не случайно в его адрес, и в адрес сменившего его на посту премьер-министра В.Н. Коковцова неоднократно раздавались упреки в заигрывании с парламентариями. Вместе с тем, в своих воспоминаниях В.Н. Коковцов отмечал, что в России парламентской системы быть не может.
Вместе с тем на основе переписки П.А. Столыпин выясняется, что он не верил в возможность установления сотруднической работы между Государственной думой и правительственными органами. Хоть он и пытался наладить отношения с Государственной думой в личной переписке пишет, что рассматривал ее как способ устранения бюрократического строя в стране.
В воспоминаниях государственных деятелей отмечено, что судьба и перспектива думской монархии напрямую зависела от императора Николая И. С сожалением приходится констатировать, что он так и не сумел преодолеть в себе недоверие новому политическому институту - Государственной думе. Его желание управлять страной как встарь, опираясь только на собственную волю, политическая недальновидность были существенным тормозом в реформах государственного управления начала XX века.
Говоря о думской монархии, нельзя не сказать о роли оппозиции в этот период. В силу отсутствия опыта или в силу нетерпения и желания немедленно получить результат, оппозиция в период думской монархии своими провокационными действиями лишь усугубляла положение. Она загоняла страну в социально-политический тупик, из которого был только один выход - революционный взрыв. Косвенным подтверждением этому служит весьма смелое и откровенное признание одного из лидеров правых депутатов Думы, В.В. Шульгина, который в своих воспоминаниях пишет о том, что не вся Дума «целиком ждала революции». И при этом, даже не желая того, и правые парламентарии, «революцию творили, ибо Государственная дума, сконцентрировав ярким прожектором на правительстве свои лучи, выясняла с непререкаемой ясностью для всей страны дефекты этой власти, невозможность дальнейшего такого управления». Он признает, что консервативные партии оказали в этом деле не меньшее влияние, чем либеральные и даже радикальные.
На основе анализа мемуарного наследия государственных деятелей представилось возможным рассмотреть вопрос о форме государственного устройства России. Консервативно настроенные лидеры (М.Ф. Пуришкевич, В.В. Шульгин и др.) выступали за сохранение монархии, рассматривая как единственную форму политического устройства России. П.Н. Милюков в мемуарах выступает с критикой правительства и отстаивает идею налаживания парламентской системы в форме конституционной монархии. Отмечал неприемлемость демократической республики которая, по его мнению, расходится с российской действительностью. В.Н. Коковцов отмечает, что с момента создания Государственной думы Россия приобрела лишь внешние конституционные формы. Лидер партии октябристов А.И. Гучков в своих воспоминаниях писал о том, что государственный строй России после 1906 г. представлял собой переходное состояние между монархией абсолютной и дуалистической. Он отстаивает идею установления конституционной монархии с сильной исполнительной властью.
Однако, Первая мировая война стала мощным детонатором для всех глубоких внутренних процессов, протекавших в российском обществе и значительно ускорила их развязку. В ходе Февральской революции оказались сметены не только монархия, но и вся система государственного управления, старые и новые государственные институты. Этого испытания думская монархия не выдержала.
Анализа мемуарного наследия государственных деятелей России начала XX в. позволил выявить круг ключевых проблем, стоящих перед российским правительством и обсуждаемых на трибунах Государственной думы. Особенно остро, замечают политические лидеры, стоял крестьянский вопрос: малоземелье крестьян, их эксплуатация, проблема сохранения общинного устройства крестьянских хозяйств и пр. Кроме того, деятели отмечают необходимость установления всеобщего избирательного права, обеспечение гражданских прав и свобод, а также решение рабочего вопроса.
Список источников и литературы
Источники
Литература
1 Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. – СПб., 2000.
2Дмитриев С.С. Воспоминания, дневники, частная переписка эпохи капитализма. // Источниковедение истории СССР. - М., 1973. - С. 396-400.
3Черноморский М.Н. Воспоминания участников Великой Отечественной войны как источник исторических исследований. // Вопросы истории, 1957. - №3. - С. 149-154.
4Голубцов B.C. Мемуары как источник по истории советского общества. -М., 1970.
5Курносов А.А. Личность в истории, история в личности. // История СССР. - №4, июль, август, 1971.
6 Кардин В. Сегодня о вчерашнем. Мемуары и современность. - М., 1961.
7 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII- первая половина XIX века. - М.,1991.
8 Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера. // История СССР № 6, ноябрь, декабрь. 1979. - С. 55-70.
9Дмитриев С.С. Воспоминания, дневники, частная переписка эпохи капитализма. // Источниковедение истории СССР. - М., 1973. - С. 396-400.
10Черноморский М.Н. Воспоминания участников Великой Отечественной войны как источник исторических исследований // Вопросы истории, 1957. - №3. - С. 149-154.
11 Кабанов В.В. Между правдой и ложью. Отечественные мемуары XX века. - М., 2004. - С. 284.
12 Колесникова JI.A. Историко-революционная мемуаристика. (1917- 1935). - Н. Новгород, 2004.
13 Блуднова Е.Ю. Мемуары Н.П. Игнатьева как исторический источник. // Автореферат дисс. канд. ист. наук. - М., 2009; Кознова Н.Н. Мемуары русских писателей-эмигрантов первой волны: концепции истории и типологии форм повествования. // Автореферат дисс. докт. филол. наук. – М., 2011 и др.
14См.: Герье В.И. О конституции и парламентаризме в России. - М. 1906; Котляревский С.А. Конституционное государство. – СПб., 1907. - С. 14; Геосен В.М. О правовом государстве. – СПб., 1907; Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. –СПб., 1907; Алексеев А.А. К учению о парламентаризме. – М., 1908; Палиенко Н.К. Основные законы и форма правления в России. - Харьков, 1910. - С. 38; Ленин В.И. Роспуск Думы и задачи пролетариата // Полит. собр. соч.- Т.13 т.д.
15 См. подробнее: Малышева О.Г. Развитие конституционных идей и зарождение парламентаризма в России. I и II Государственные думы. //Дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук.- М., 1994.
16Милюков П.Н. Год борьбы: публицистическая хроника 1905-1906; Как прошли выборы во вторую Государственную думу. - СПб., 1906.
17Геръе В,И. Первая русская Государственная дума, политические воззрения и тактика ее членов.- М., 1906.
18Обнинский В.П. Новый строй.- М., 1911.
19 Каминка А.И., Набоков В.Д. Вторая дума.- СПб., 1907.
20Ковалевский М.М. Русская конституция.- СПб., 1907.
21См.: Олепков А. Классовые противоречия в первой Государственной думе,- СПб.,1923; Покровский М.Н. Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв.- М., 1924; Томсинский О.Г. Борьба классов и партий во второй Государственной думе. - М., 1924; Сеф Е.С. Буржуазия и царизм в 1905 году. По неизданным архивным материалам.-М.-Л., 1926; Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в революции 1905-1907 гг.- М.,1939; Павлов М.В. Думская тактика большевиков в революции. 1905-1907 гг. - Л., 1947; Бадаев А.Е. Большевики в Государственной думе.-М., 1954 и др.
22См.: Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в России. - Калинин, 1970; Гусев В.К. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционализма к контрреволюции.- М., 1975; Ерофеев Н.Д. Народные социалисты в первой российской революции.- М., 1979; Колесниченко Д.А. Трудовики в период первой российской революции. - М., 1985; Спирина М.В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров.- М., 1987.
23Сидельников О.М. Образование и деятельность Первой Государственной думы.- М., 1962. - С. 124-125.
24Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. - М., 1970; Он же. IY Государственная дума и свержение царизма в России,- М., 1976.
25Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России.- М., 1977.
26Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм, Совет министров России. 1905-1907 гг.- М., 1982. - С. 4-12; Исторический опыт трех российских революций. Т.1. Генеральная репетиция Великого Октября. - М., 1985. - С. 199; Васильева Н.И., Гальперин Г.Б., Королев А.И. Первая российская революция и самодержавие.- Л.,1975. - С. 66.
27Ерошкин Е.П. История государственных учреждений дореволюционной России. - М., 1968; - С. 260, 268, 276; Он же. Самодержавие накануне краха.- М., 1975. - С. 6.
28 Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма (Классовая сущность и эволюция абсолютизма в России).- М., 1975. С. 274-275.
29Черменокий Е.Д. IY Государственная дума и свержение царизма. - С. 25.
30Шелохаев В.В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 гг,- М., 1983; Он же. Партия октябристов в период первой российской революции.- М., 1987. Он же, Идеологическая и политическая организация либеральной буржуазии. 1907-1914 гг.- М., 1991.
31Малышева О.Г. Развитие конституционных идей и зарождение парламентаризма в России. I и II Государственные думы. // Автореферат дисс. на соиск. уч. степ. к. ист. н.- М., 1994.
32Демин В.А. Государственная дума в России (1906-1917 ): механизм функционирования. - М., 1996.
33Кияшко О.Л. Политические отношения на Дону накануне выборов в первую Государственную думу// Чтения в Волгоградском областном обществе краеведов. Вып. 8. - Волгоград, 1997; Кияшко О.Л. Участие фракции трудовиков в обсуждении бюджета в Государственной думе третьего созыва. // Философия жизни волжан: Сб. материалов научно-практической конференции. - Волжский, 2001; Кияшко О.Л. Трудовая группа в Государственной Думе России (1906-1917 гг.). – Волгоград, 2002.
34Медушевский А.Н. Мнимый конституционализм как явление мировой политической культуры// Социс. 1994. - N 5. - С. 93.
35 Исаев И.А. История государства и права России.- М., 1993. - С. 210-213.
36 Лузин В.В. К вопросу о форме правления в России в начале XX в. // Вестник МГУ. Серия 11. Право, 1994. - № 1. - С. 76.
37 Верт Н. История Советского государства, 1900-1991.-М., 1992. - С. 43-45.
38 Боффа Д. История Советского Союза. В 2-х тт.- М., 1994. - С. 23.
39 Витте С.Ю. Собрание сочинений. В 5 т. Т.1. - М., 2002.
40 Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). В 2 т. / сост. М.Г. Вандалковская. - М., 1990.
41 Из воспоминаний А.И. Гучкова. - М., 1993.
42 Ленин В.И. Игра в парламентаризм. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 249-265.
43Гурко В.И. Царь и царица. - Париж, 1927.
44См.: Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1954; Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике 1880—1917 гг. - М., 2006.
45 Милюков П.Н. Воспоминания (1859—1917). В 2 т. - Нью-Йорк, 1955.
46 Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. Воспоминания 1881-1914. - М., 1996.
47 Рожков П.А. Воспоминания о 1905 г. - М., 2005.
48 Из воспоминаний А.И. Гучкова. - М., 1993.
49 Витте С.Ю. Воспоминания. 3 т. - М., 1990.
50 Коковцев В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903-1919. – Париж, 1933.
51 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. - М., 1993.
52 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989.
53 Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954.
54 Дневник П.Н. Милюкова. - М., 2004.
55 Керенский А.Ф. Дневник политика. Революция началась. / сост. Т.В. прокопов. – М., 2007.
56 Письмо П.А. Столыпина А.И. Гучкову от 2 сентября 1907 г. / Переписка П.А. Столыпина //Научно-информационный портал ХРОНОС / http://www.hrono.ru/libris/stolypin/stpn_guch.html#19070902.
57 Письмо П.А. Столыпина Николаю II от 13 августа 1906 г. / Переписка П.А. Столыпина с Николаем II. // Научно-информационный портал ХРОНОС/ http://hrono.ru/libris/stolypin/index.php.
58Письмо П.А. Столыпина П.Н. Милюкову от 17 октября 1906 г. / Письма П.А. Столыпина П.Н. Милюкову. // Научно-информационный портал ХРОНОС / http://www.hrono.ru/libris/stolypin/stpn_guch.html#19070902.
59Письмо П.А. Столыпина Л.Н. Толстому от 2 сентября 1907 г. / Переписка Столыпина Л.Н. / Сайт И.В. Петровицкой / http://petrovitskaya.lifeware.ru/node/464.
60 Переписка С.Ю. Витте и П.К. Победоносцева. // Красный архив. № 3-4. - 1925.
61 Письмо В.Н. Коковцева Эд. Нецлину от 28 июля 1906 г. / Переписка В.Н. Коковцева с Эд. Нецлиным. // http://istmat.info/node/33695.
62 Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. - М., 1959. – С. 395.
63 Елизаветина Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западноевропейский классицизм. – М., 1982. - С. 65.
64 Кардин В. Сегодня о вчерашнем. Мемуары и современность. – М., 1961. - С.45.
66Гелис С. Как надо писать воспоминания (Методологический очерк) // Пролетарская революция.- 1925.- №7.- С. 203-206.
67Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. Учебное пособие по источниковедению истории СССР.- М., 1959 - С. 74.
68 Захарова Л.Г. Мемуары, дневники, частная переписка второй половины XIX века // Источниковедение истории СССР. / под ред. И.А. Федосова.- М., 1970.- С. 369-370.
69 Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников (историография вопроса) // Вопросы архивоведения.- 1963.- №4. - С.45.
70 Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера (к постановке проблемы // История СССР.-1979.- №2.- С. 69-70.
71 Там же.
72Шеретов С.Г. Проблемы классификации мемуарных источников в советской историографии источниковедения. // Вестник Университета Кайнар, 2002. - № 2. – С.54.
73 Деревнина П.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников // Вопросы архивоведения. - 1963. - № 4. - С. 125.
75В.В. Кабанов. Источниковедение истории советского общества/ http://www.opentextnn.ru/history/istochnik/kabanov/?id=1376
77 Гурко В.И. Царь и царица. - Париж, 1927.
78Маклаков В.А. Из воспоминаний. - Нью-Йорк, 1954; Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике 1880-1917 гг. - М., 2006.
79 Зоцъ С.А. Парламентаризм в представлениях М.М. Ковальского. / Парламентаризм в России: проблемы и перспективы. Сб. статей под ред. М.В. Ходякова. – СПб., 2006. - С. 92-96.
80 Ковалевский М.М. Моя жизнь. Воспоминания. – М., 2005. - С.147.
81 Коковцев В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903-1919. – Париж, 1933. - С.34.
82 Там же. – С. 184.
83 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. - М., 1993. - С.79.
84 Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. - Нью-Йорк 1954. - С.36.
85 Остапчук Л.Б. П.А. Столыпин и российский парламентаризм. / Парламентаризм в России: проблемы и перспективы. Сб. статей под ред. М.В. Ходякова. – СПб., 2006. - С.152-158.
86 Бок М. П. Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине. - Л., 1990. - С. 5.
87 Там же. - С. 9.
88 Письмо Столыпина П.А. Николаю II от 26 сентября 1010 г./ Переписка П.А. Столыпина./ http://blog.i.ua/user/1047696/1064138/.
89 Остапчук Л.Б. П.А. Столыпин и российский парламентаризм. / Парламентаризм в России: проблемы и перспективы. Сб. статей под ред. М.В. Ходякова. – СПб., 2006. - С.152-158.
90Письмо Столыпина П.А. Николаю II от 6 марта 1907 г. / http://www.hrono.ru/libris/stolypin/19070306st.html.
91Переписка Столыпина П.А. с А.И. Гучковым от 30 марта 1910 г. / http://www.hrono.ru/libris/stolypin/stpn_guch.html#19070902.
92Джапибекян В. Тайна гибели Столыпина. - М., 2001. - С. 456.
93 Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания в восьми письмах. – М., 2007. – С. 134.
94Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания в восьми письмах. – М., 2007. – С. 145.
95 Егоренко О.В. В.М. Чернов – председатель Учредительного собрания. / Парламентаризм в России: проблемы и перспективы. / Сборник статей под. ред. В.М. Ходякова. - М., 2006. - С. 187-196.
96 Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания в восьми письмах. – М., 2007. – С. 173.
97 Там же. – С. 154.
98 Там же.
99 Гусев К. В. В.М.Чернов. Штрихи к политическому портрету. - М., 1999. - С. 111.
100 Жуйкова Т.Н. Государственная деятельность С.Ю. Витте (1880-1903 гг.). / Дисс. . канд. ист. наук. -Воронеж, 1995.
101 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. - С. 601.
102 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте // Вопросы истории. – 1990. - № 8.
103 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. – С. 614.
104 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. – С. 614.
105 Там же. - С. 510.
106 Игнатьев А.В. С.Ю. Витте - дипломат. -М. 1989.
107 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. – С.524.
108 Милюков П.Н. Воспоминания. (1859-1917). – М., 1990. - Т. 1. – С.296.
109 Там же. – С. 305.
110 Там же. – С. 306.
111 Там же. – С. 310.
112 Там же. – С. 309.
113П.Н. Милюков: историк, политик, дипломат. / Материалы международной научной конференции. – М., 26-27 мая 1999. - С. 452.
114 Милюков П.Н. Воспоминания. (1859-1917). – М., 1990. - Т. 1. – С. 313.
115 Там же. – С. 315.
116Там же. – С. 317.
117Милюков П.Н. Воспоминания. (1859-1917). – М., 1990. - Т. 1. – С.298.
118 Там же. – С. 356.
119 Там же. – С. 356.
120 Там же. – С. 372.
121Там же. – С. 372.
122Письмо Столыпина П.А. Николаю II от 6 марта 1907 г. / http://www.hrono.ru/libris/stolypin/19070306st.html.
123 Хотулёв В. Человек-легенда Петр Столыпин. – М., 1998. – С. 159.
124 Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. Полное собрание речей в Государственной думе и в Государственном совете с 1906 по 1911 г. – М., 1991.
125 Гучков рассказывает // Вопросы истории. 1991. - №9-10.
126 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 128.
127Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 128.
128 Там же. – С. 116.
129 Там же. – С. 177.
130 Там же. – С. 216.
131 Там же. – С. 222.
132 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 233.
133 Там же. – С. 234.
134 Там же. – С. 236.
135 Там же. – С. 272.
136 Там же. – С. 280.
137 Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911-1919. – М., 1991. – С. 54.
138 Там же. – С. 56.
139 Там же. – С. 184.
140 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. - С. 570.
141 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. – С. 586.
142Там же. - С. 588.
143 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. - С. 588.
144 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. – С. 598.
145 Там же. – С. 573.
146 Там же. – С. 542.
147 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. – М., 1991. - С. 542.
148 Там же. – С. 553.
149 Там же. - С. 521.
150 Там же. – С. 601.
151 Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911 гг. Т.3. – М., 1991. - С. 522.
152 Там же. – С. 614.
153 Там же. – С. 618.
154 Хотулёв В. Человек-легенда. Петр Столыпин. – М., 1998. – С. 295.
155 Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1. (1859-1917). – М., 1990. – С. 314.
156 Там же. – С. 353.
157 Там же. – С. 360.
158 Там же. – С. 361.
159 Там же. – С. 363.
160 Там же. – С. 364.
161 Там же. – С. 364.
162 Милюков П.Н. Воспоминания. (1859-1917). – М., 1990. - Т. 1. – С. 364-365.
163Там же. – С.354.
164Милюков П.Н. Воспоминания. (1859-1917). – М., 1990. - Т. 1. – С.376.
165 Милюков П.Н. Воспоминания (1859—1917). В 2 т. - Нью-Йорк, 1955. – С.76.
166 Поздняков К.В. Исторические и политические взгляды П.Н. Милюкова (1876-1943). - Иркутск, 1998. - С. 645.
167 Милюков П.Н. Воспоминания (1859—1917). В 2 т. - Нью-Йорк, 1955. – С.276.
168 Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н. Милюкова. – М., 1993. – С. 67.
169 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 76.
170 Там же. – С. 77.
171 Там же. – С. 80.
172 Там же. – С. 91.
173 Там же. – С. 155.
174Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 15.
175Там же. – С. 111.
176Там же.
177 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 39.
178 Там же. – С. 51.
179 А.И. Гучков рассказывает. // Вопросы истории, 1991. №9-10. - С. 188.
180 Там же. – С. 190.
181 Там же. – С. 191.
182 Шульгин В.В. Дни. 1920. – М., 1989. – С. 193.
183 Там же. – С. 196.
184 Там же. – С. 208.