Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
|
UNIT 10 |
|
ГЛАГОЛ |
VERB: GENERAL |
|
Глагол как знаменательная часть речи обозначающая процессность. Его формальные и функциональные признаки. Сложность грамматической системы глагола. Категория финитности: личные и неличные формы глагола. Грамматически существенные подклассы глагола; глаголы полнозначные и неполнозначные (служебные и полуслужебные). Группы неполнозначных глаголов: глаголы вспомогательные, модальные, связочные, глаголы-интродукторы. Группы полнозначных глаголов: глаголы акциональные и статальные, предельные и непредельные, переходные и непереходные, супплементативные и комплементативные; валентностные подгруппы глаголов. Проблема «подклассовой подвижности» глагола. |
The verb as a notional word denoting process. Its formal and functional properties. The complexity of the grammatical system of the verb. The category of finitude: finite and non-finite forms of the verb. Grammatically relevant subclasses of the verb; notional, functional, and semi-functional verbs. The groups of (semi-)functional verbs: auxiliary verbs, link verbs, modal verbs, verbid introducers. The groups of notional verbs: actional and statal verbs, limitive and unlimitive verbs, transitive and intransitive verbs, supplementive and complementive verbs; verbal valency subgroups. The problem of “subclass migration” (transition) of verbs. |
|
Глагол как знаменательная часть речи обладает категориальным значением «процессуальности»: глагол передает процесс, динамически развивающийся во времени, включая не только собственно действия (to work, to build), но также состояния, формы существования (to be, to become, to lie), различные виды отношений, чувства (to love, to appreciate) и др. В плане формальных показателей глагол характеризуется особым набором словообразовательных аффиксов, например: to activate, to widen, to classify, to synchronize, to overestimate, to reread, и др.; кроме того, глаголы могут образовываться с помощью словообразовательных моделей с чередованием звуков и смещением ударений, например: blood –to bleed, import –to import. Существует также особый способ выражения процессуальной глагольной семантики, который занимает промежуточное положение между словом и словосочетанием: это так называемые «фразовые глаголы», состоящие из глагола и постпозитивного компонента. Некоторые фразовые глаголы находятся ближе к слову, поскольку их совокупное значение не выводимо из значений самого глагола или постпозитива, например: to give up, to give in и т.п.; другие фразовые глаголы по семантике ближе к словосочетаниям, например: to stand up, to sit down и т.п. Особую группу фразовых глаголов составляют сочетания широкозначных глаголов to have, to give, to take и существительных, например: to give a look, to have rest, to have a bite и др. Процессуальная семантика глаголов обусловливает их сочетаемость с существительными, которые обозначают либо субъект, либо объект действия, а также их сочетаемость с наречиями, которые обозначают признаки процессов. В определенных контекстах некоторые глаголы могут сочетаться с прилагательными (в составных именных сказуемых) и другими глаголами. |
The verb as a notional part of speech has the categorial meaning of dynamic process, or process developing in time, including not only actions as such (to work, to build), but also states, forms of existence (to be, to become, to lie), various types of attitude, feelings (to love, to appreciate), etc. Formally, the verb is characterized by a set of specific word-building affixes, e.g.: to activate, to widen, to classify, to synchronize, to overestimate, to reread, etc.; there are some other means of building verbs, among them sound-replacive and stress-shifting models, e.g.: blood –to bleed, import –to import. There is a peculiar means of rendering the meaning of the process, which occupies an intermediary position between the word and the word-combination: the so-called “phrasal verbs”, consisting of a verb and a postpositional element. Some phrasal verbs are closer to the word, because their meaning cannot be deduced from the meaning of the verb or the meaning of the postposition separately, e.g.: to give up, to give in, etc.; others are semantically closer to the word-combination, e.g.: to stand up, to sit down, etc. A separate group of phrasal verbs is made by combinations of broad meaning verbs to have, to give, to take and nouns, e.g.: to give a look, to have rest, to have a bite, etc. The processual semantics of the verb determines its combinability with nouns denoting either the subject or the object of the action, and its combinability with adverbs denoting the quality of the process. In certain contexts, some verbs can be combined with adjectives (in compound nominal predicates) and other verbs. |
|
Глагол обычно характеризуется как наиболее сложная часть речи, поскольку обладает наибольшим количеством словоизменительных категорий по сравнению с другими знаменательными частями речи. Глагол изменяется по категориям лица и числа, времени, вида, залога и наклонения. Кроме того, все глаголы обладают набором неличных форм (инфинитив, герундий, причастие I и II), которые еще называются «вербалиями» и противопоставляются личным формам глагола, называемым еще «финитными»; их оппозиция рассматривается как особая категория - «категорию финитности». Такой широкий набор форм обусловлен функцией, которую глагол выполняет в составе предложения: основной функцией глагола (и единственной функцией для личных форм глагола) является функция сказуемого –центрального члена предложения, его организационного центра, через который выражаются основные предикативные значения, т.е. отношения между обозначенной в предложении ситуацией и реальной действительностью. Неличные формы глагола, вербалии, выполняют функции, которые свойственны другим знаменательным частям речи, таким как существительные, прилагательные и наречия; тем не менее, вербалии могут выражать вторичную предикацию в предложении и обладают некоторыми другими глагольными признаками (см. Раздел 11). |
The verb is usually characterized as the most complex part of speech, because it has more word-changing categories than any other notional part of speech. It is changed according to the categories of person and number, tense, aspect, voice and mood. Besides, each verb has a specific set of non-finite forms (the infinitive, the gerund, participles I and II), otherwise called “verbals”, or “verbids”, opposed to the finite forms of the verb, otherwise called “finites”; their opposition is treated as “the category of finitude”. Such a wide range of forms is mainly due to the importance of the function that the verb performs in the sentence: its primary function (and the only function of its finite forms) is the function of a predicate –the central, organizing member of the sentence, expressing its crucial predicative meanings, or the relations of the event denoted by the sentence to actual reality. The non-finite forms of the verbs, verbids, perform functions characteristic of other notional parts of speech –nouns, adjectives, or adverbs, but still, they can express partial predication and share a number of other important verbal features with the finites (see Unit 11). |
|
Сложность глагола как части речи проявляется также в многоярусной системе его грамматически существенных подклассов. На верхнем уровне все глаголы по семантической (номинативной) ценности подразделяют на два подкласса: подкласс полнозначных глаголов и подкласс служебных и полу-служебных глаголов. Полнозначные (знаменательные) глаголы обладают полной номинативной ценностью (лексической полноценностью) и непосредственно обозначают различные процессы, например: to work, to build, to lie, to love и т.д.; эти глаголы образуют ядро класса, большую его часть и являются открытой группой слов. Служебные и полу-служебные (или полу-знаменательные) глаголы представляют собой закрытую группу слов частичной номинативной ценности. Они не могут обозначать процесс самостоятельно, однако через свои формы выражают предикативные значения в предложении (являются предикаторами). Неполнозначные глаголы далее распадаются на группы. Вспомогательные служебные глаголы используются для образования аналитических форм знаменательных глаголов, например: have done, was lost и т.д. Связочные глаголы служат для объединения номинативной части составного именного сказуемого (предикатива) с подлежащим. Они могут быть двух типов: чистые и спецификативные (уточняющие) связующие глаголы. Чистые связки выполняют только предикативно-связующую функцию в составе предложения; в английском языке есть лишь один чистый связочный глагол to be; спецификативные (уточняющие) связки уточняют характер связи между субъектом и его признаком, ср.: He was pale. –He grew pale. Характер подобного уточнения может быть либо «перцептивным», связанным с восприятием, например: to seem, to look, to feel и т.д., либо «фактуальным», например: to grow, to become, to get и т.д. Необходимо отличать полуслужебные связочные глаголы от омонимичных полнозначных глаголов, например: to grow может быть либо полнозначным глаголом, либо уточняющей связкой, ср.: The child grew quickly. –He grew pale. Модальные глаголы – предикаторы, которые передают различные субъективные отношения к действию, например, его долженствование, желательность, возможность, вероятность и т.д.: can, must, may и др. Особую группу полузнаменательных глаголов составляют так называемые интродукторы, которые используются для введения вербалий в синтаксическую конструкцию: они грамматически неотделимы от вербалий и вместе составляют сказуемое, например: He happened to know all about it. Глаголы-интродукторы передают следующие значения: оценка тождества, когда говорящий оценивает действие, обозначенное неличной формой глагола, как кажущееся, случайное или неожиданное, например: to seem, to prove, to appear, to happen; отношения между агентом действия и действием (способность к волевому действию), например: to try, to fail, to manage и др.; фаза действия, например: to begin, to start, to continue, to finish и др. Эти полу-знаменательные глаголы также необходимо отличать от омонимичных знаменательных глаголов, ср.: It happened ten years ago (happen в данном случае является полнозначным самостоятельным глаголом). - He happened to be there at the same time with her (happen в данном случае является полузнаменательным интродуктором инфинитива и представляет действие как неожиданное). Разбиение глаголов на знаменательные и (полу-)служебные грамматически существенно, поскольку глаголы этих двух подклассов выполняют разные синтаксические функции в предложении: знаменательные глаголы функционируют как самостоятельные сказуемые (предикаты), а полуслужебные и служебные глаголы –только как части сказуемых (предикаторы). |
The complexity of the verb is also manifested in the intricate system of its grammatically relevant subclasses. On the upper level, all the verbs according to their semantic (nominative) value fall into two big sub-classes: the sub-class of notional verbs and the sub-class of functional and semi-functional verbs. Notional verbs have full nominative value and are independent in the expression of the process, e.g.: to work, to build, to lie, to love, etc.; these verbs comprise the bulk of the class and constitute an open group of words. Functional and semi-functional (or, semi-notional) verbs make a closed group of verbs of partial nominative value. They are dependent on other words in the denotation of the process, but through their forms the predicative semantics of the sentence is expressed (they function as predicators). Functional and semi-functional verbs are further subdivided into a number of groups. Auxiliary functional verbs are used to build the analytical grammatical forms of notional verbs, e.g.: have done, was lost, etc. Link verbs connect the nominative part of the predicate (the predicative) with the subject. They can be of two types: pure and specifying link verbs. Pure link verbs perform a purely predicative-linking function in the sentence; in English there is only one pure link verb to be; specifying link verbs specify the connections between the subject and its property, cf.: He was pale. –He grew pale. The specification of the connections may be either “perceptional”, e.g.: to seem, to look, to feel, etc., or “factual”, e.g.: to grow, to become, to get, etc. The semi-functional link verbs should be distinguished from homonymous notional verbs, e.g.: to grow can be a notional verb or a specifying link verb, cf.: The child grew quickly. –He grew pale. Modal verbs are predicators denoting various subject attitudes to the action, for example, obligation, ability, permission, advisability, etc.: can, must, may, etc. A group of semi-notional verbs function as verbid introducers, i.e., they introduce non-finite forms of verbs into the structure of the sentence: they are grammatically inseparable from the verbids and these two lexemes jointly make the predicate of the sentence, e.g.: He happened to know all about it. Verbid introducers render the following meanings: modal identity, when the speaker evaluates the action denoted by the following verbid as seeming, accidental, or unexpected, e.g.: to seem, to prove, to appear, to happen, etc.; subject-action relations (conation), e.g.: to try, to fail, to manage, etc.; phasal semantics, e.g.: to begin, to start, to continue, to finish, etc. These semi-notional verbs should also be distinguished from homonymous notional verbs, cf.: It happened ten years ago (happen is a notional verb). –He happened to be there at the same time with her (happen is a semi-notional verbid introducer of modal identity –the process denoted by the infinitive is presented as unexpected). The subdivision of verbs into notional and (semi-)functional is grammatically relevant since the verbs of the two subclasses perform different syntactic functions in the sentence: notional verbs function as predicates, semi-functional and functional verbs as parts of predicates (predicators). |
|
Знаменательные глаголы далее подразделяются на следующие группы. На основе отношений между субъектом и процессом глаголы противопоставляются как акциональные и статальные. Сами термины являются объяснительными: акциональные глаголы обозначают действия, совершаемые субъектом как активным производителем, например: to go, to make, to build, to look и др.; статальные глаголы обозначают разнообразные состояния, в которых может находиться субъект, или представляют его как реципиента (получателя) некоего внешнего воздействия, например: to love, to be, to worry, to enjoy, to see и т.п. Процессы, связанные с мышлением и чувственным восприятием, могут представляться либо как действия, либо как состояния; они могут передаваться либо через соотносимые пары разных глаголов, либо одной глагольной лексемой, например: to know (ментальное состояние) –to think (ментальное действие), to see, to hear (чувственное восприятие как таковое) - to look, to listen (чувственное восприятие как действие); The cake tastes nice (taste означает чувственное восприятие и выступает как статальный глагол). –I always taste food before adding salt (taste означает действие и выступает как акциональный глагол). Различия между акциональными и статальными глаголами проявляются через грамматические формы категории вида: акциональные глаголы свободно образуют формы продолженного вида, а статальные глаголы в аналогичных контекстах используются, как правило, в форме indefinite, ср.: What are you looking at? Do you hear me? Использование статальных глаголов в форме продолженного вида находит свое объяснение в терминах теории оппозиций как особый случай транспозиции и подразумевает определенные трансформации в значении глагола, например: The doctor is seeing a patient right now; I’m not seeing much of her lately (seeing приобретает значение действия, близкое по смыслу к “meeting”); You are being naughty (= “behaving”). |
Notional verbs are subdivided into several groups as follows. On the basis of subject-process relations the verbs are subdivided into actional and statal verbs. The terms are self-explanatory: actional verbs denote the actions performed by the subject as an active doer, e.g.: to go, to make, to build, to look, etc.; statal verbs denote various states of the subject or present the subject as the recipient of an outward activity, e.g.: to love, to be, to worry, to enjoy, to see, etc. Mental and sensual processes can be presented as actional or statal; they can be denoted either by correlated pairs of different verbs, or by the same verbal lexeme, e.g.: to know (mental perception) –to think (mental activity), to see, to hear (physical perception as such) - to look, to listen (physical perceptional activity); The cake tastes nice (taste denotes physical perception, it is used as a statal verb). –I always taste food before adding salt (taste denotes perceptional activity, it is used as an actional verb). The difference between actional and statal verbs is grammatically manifested in the category of aspect forms: actional verbs take the form of the continuous aspect freely, and statal verbs are normally used in indefinite forms in the same contexts, cf.: What are you looking at? Do you hear me? The use of the continuous aspect forms of the statal verbs finds its explanation in terms of the oppositional theory as a specific case of transposition and involves certain transformations in the meaning of the verb, e.g.: The doctor is seeing a patient right now; I’m not seeing much of her lately (seeing acquires the meaning of activity close to “meeting”); You are being naughty (= “behaving”) (see Unit 13). |
|
Следующее разбиение знаменательных глаголов основано на их видовом (аспектуальном) значении, которое демонстрирует характер протекания обозначаемого действия, или способ его реализации. По способу реализации действие может быть одномоментным, продолжающимся, повторяющимся, начинающимся, законченным, незаконченным и т.п. Например: одномоментные действия передаются глаголами to drop, to click, to jump и т.д.; начинающиеся, продолжающиеся, заканчивающиеся, повторяющиеся действия передаются сочетаниями неличных форм глаголов с полу-знаменательными глаголами-интродукторами, такими как to begin, to continue, to finish, used to и др.; лексические аффиксы, в частности, префиксы используются для передачи видовых значений избыточности или недостаточности совершенных действий, их повторяемости и т.д., например: to overestimate, to underestimate, to reread и др. Все эти видовые подтипы охватываются в рамках грамматически существенного разбиения глаголов на две большие группы: так называемые предельные и непредельные глаголы. Предельные глаголы обозначают действия, которые потенциально предельны, т.е. направлены на достижение некоторого предела, после которого процесс, называемый данным глаголом, прекращается, не может существовать, например, to come, to sit down, to bring, to drop и др. Непредельные глаголы обозначают потенциально непредельные процессы, т.е. процессы, внутренне не ограниченные достижением некоторого предела, например, to go, to sit, to carry, to exist и др. Некоторые предельные и непредельные глаголы образуют семантические пары, обозначающие примерно один и тот же процесс, представляемый либо предельно, либо непредельно, ср.: to come –to go, to sit down –to sit, to bring –to carry; другие глаголы не имеют соотносимой пары по аспектному значению, например: to be, to exist (непредельные глаголы), to drop (предельный глагол). Однако большая часть глаголов в английском языке может представлять процесс как предельный или непредельный в разных контекстах, например: to build, to walk, to turn, to laugh и др. Традиционно такие глаголы рассматриваются как глаголы двойного, или смешанного аспектуального значения. В терминах теории оппозиций можно сказать, что лексическая оппозиция между предельными и непредельными глаголами в английском языке легко подвергается нейтрализации, что делает границы между двумя видовыми группами глаголов довольно свободными, нежесткими, например: Don’t laugh –this is a serious matter (непредельное использование, основная функция глагола laugh); He laughed and left the room (предельное использование, нейтрализация). Аспектуальное разбиение глаголов на предельные и непредельные тесно связано с описанным выше разбиением глаголов на акциональные и статальные (предельные глаголы могут быть только акциональными, а непредельные глаголы могут обозначать как действия, так и состояния), и оно также грамматически релевантно с точки зрения выражения грамматической категории вида. Разбиение английских глаголов на предельные и непредельные не совпадает с разбиением глаголов в русском языке на глаголы совершенного вида и несовершенного вида, которые обозначают реальное завершение или незавершенность процесса и могут соотноситься либо с предельными, либо с непредельными глаголами в английском языке, ср.: He came early yesterday (Вчера он пришел рано). –He came to us every day (Он приходил к нам каждый день). |
Another subdivision of notional verbs is based on their aspective meaning, which exposes the inner character of the process denoted, or, its mode of realization. According to the mode of realization, the process may be instantaneous (momentary), durative (continual), repeated, starting, completed, uncompleted, etc. For example: instantaneous actions are denoted by the verbs to drop, to click, to jump, etc.; starting, durative, terminated, or repeated actions are denoted by the combinations of verbids with semi-notional verbid-introducers, such as to begin, to continue, to finish, used to, etc.; prefixes are used to denote the aspectual meanings of overcompletion, undercompletion or repetition, e.g.: to overestimate, to underestimate, to reread, etc. All these minor subdivisions are generalized in the grammatically relevant subdivision of all the verbs into two big groups: the so-called limitive verbs and unlimitive verbs. Limitive verbs present a process as potentially limited, directed towards reaching a certain border point, beyond which the process denoted by the verb is stopped or ceases to exist, e.g.: to come, to sit down, to bring, to drop, etc. Unlimitive verbs present the process as potentially not limited by any border point, e.g.: to go, to sit, to carry, to exist, etc. Some limitive and unlimitive verbs form semantically opposed pairs, denoting roughly the same actual process presented as either potentially limited or unlimited, cf.: to come –to go, to sit down –to sit, to bring –to carry; other verbs have no aspective counterparts, e.g.: to be, to exist (unlimitive), to drop (limitive). But the bulk of English verbs can present the action as either limitive or unlimitive in different contexts, e.g.: to build, to walk, to turn, to laugh, etc. Traditionally such verbs are treated as verbs of double, or mixed aspective nature. In terms of the theory of oppositions one can say that the lexical opposition between limitive and unlimitive verbs is easily neutralized; this makes the borderline between the two aspective groups of verbs rather loose, e.g.: Don’t laugh –this is a serious matter (unlimitive use, basic function of the verb laugh); He laughed and left the room (limitive use, neutralization). The aspective subdivision of the verbs is closely connected with the previously described subdivision of the verbs into actional and statal (limitive verbs can be only actional, while unlimitive verbs can denote both actions and states) and it is also grammatically relevant for the expression of the grammatical category of aspect (see Unit 13). English limitive and unlimitive verbs do not coincide with the Russian perfective and imperfective aspective verbal subclasses, which denote the actual conclusion or non-conclusion of the process and may correspond (in due contextual circumstances) with either limitive or unlimitive verbs in English, cf.: He came early yesterday (Он пришел рано вчера). –He came to us every day (Он приходил к нам каждый день). |
|
Следующее разбиение знаменательных глаголов основано на их сочетаемостных свойствах, или на их валентности. В традиционной грамматике глаголы по сочетаемостным свойствам делятся на переходные и непереходные: переходные глаголы обозначают действие непосредственно направленное на некоторый объект; в предложении они используются с прямым (беспредложным) дополнением, и конструкции с переходними глаголами свободно трансформируются из активных в пассивные, например: He wrote a letter. – The letter was written by him. Данное разбиение грамматически существенно для языков подобных русскому, поскольку в русском языке только переходные глаголы используются в пассивных залоговых формах. В английском языке пассивные формы залога используются гораздо шире, подавляющее большинство глаголов могут быть подвергнут пассивизации, например: глагол to walk является непереходным, однако по-английски можно сказать She was walked out of the room. В английском языке принято выделять переходное и непереходное использование глаголов, а не отдельные группы переходных и непереходных глаголов. Понятие «валентности» позволяет более детально проанализировать сочетаемостный потенциал глагола. Валентность подразумевает охват всех подчиненных синтаксических элементов (валентностных партнеров, или адъюнктов), которые требуются или допускаются глаголом. Например, валентность глагола to eat включает подлежащее и дополнение, как в предложении I am eating cheese. Валентность слова может быть либо обязательной (требуемой), либо необязательной, факультативной (разрешенной). Обязательные адъюнкты (слова, обязательно требуемые глаголом) называются «комплементаторами», а сам глагол –«комплементативным»; без комплементатора синтаксическая конструкция с комплементативным глаголом оказывается грамматически и семантически неполной, ср.: He is a writer. - *He is…. Факультативные адъюнкты (слова, разрешенные глаголом) называются «супплементаторами», а глагол –«некомплементативным» (или, «супплементативным»); супплементативный глагол может употребляться в предложении как с супплементатором, так и без него, ср.: They are singing a song. - They are singing. Некомплементативные глаголы распадаются на две подгруппы: личные и безличные. Личные глаголы предполагают наличие субъекта действия (одушевленного или неодушевленного, личностного или не-личностного), например: to work, to laugh, to grow, to start и др., как в предложениях I’m working; The concert started. Безличные глаголы обычно называют явления природы, например: to rain, to snow, to drizzle и др.; группа безличных глаголов очень ограничена; в предложении в английском языке они используются с формальным подлежащим, например: It’s raining (в русском языке безличные глаголы могут использоваться в конструкциях без подлежащего, ср.: Моросит; Смеркается). Комплементативные глаголы далее распадаются на группы в зависимости от синтаксической функции слова, которое связано с ними обязательной валентностью. Глаголы с комплементаторами-предикативами –это связочные глаголы, которые обязательно употребляются в предложении с последующим предикативом, например: He is a writer. Глаголы с адвербиальными комплементаторами –глаголы, которые обязательно употребляются в предложениях с обстоятельствами места, времени образа действия, например: He lives in Paris; He lived in the eighteenth century; The married and lived happily ever since. Глаголы с комплементаторами-дополнениями (объектные глаголы) обязательно требуют либо одного адъюнкта-дополнения (монокомплементативные глаголы), либо двух адъюнктов (бикомплементативные глаголы). Монокомплементативными являются следующие глаголы: to have –объектный глагол обладания, не подлежит пассивизации; to take, to grasp, to enjoy и др. –глаголы, используемые с прямым дополнением, например: Take the book; to look at, to point to, to send for и др. –глаголы, используемые с предложным дополнением; несмотря на это, легко подвергаются пассивизации в английском языке, например: Everyone looked at her; She was looked at; to cost, to weigh, to fail, to become и др. –глаголы с прямым дополнением, не подлежат пассивизации; to belong to, to abound in, to merge with и др. –глаголы с предложным дополнением, не подлежат пассивизации. Бикомплементативными являются следующие глаголы: to give, to bring, to pay, to show и др. –глаголы, используемые с прямым дополнением и с дополнением адресата, например: Give the book to your neighbor; Give the neighbor your book; to teach, to forgive, to ask, to excuse и др. –глаголы с двумя прямыми дополнениями, например: My mother taught me this song; to argue, to agree, to cooperate и др. –глаголы с двумя предложными дополнениями, например: I agree with you about his latest book; to remind of, to apologize for, to pay for и др. –глаголы с предложным дополнением и дополнением адресата, например: Don’t remind me of that awful day; to put, to send, to bring и др. –глаголы, которые требуют прямого дополнения и обстоятельства, например: Put the book on the table. Приведенное разбиение глаголов на группы по валентностным свойствам не является исчерпывающим; оно допускает дальнейшие подразделения и объединения. Например, термин «псевдо-переходные глаголы» иногда используется для того, чтобы выделить в отдельную группу глаголы, которые требуют предложного дополнения, но при этом используются в пассиве (to look at, to give to и др.), и глаголы, которые, наоборот, требуют прямого дополнения, но не могут использоваться в пассиве (to have, to cost и др.). В заключении необходимо подчеркнуть еще раз, что большинство английских глаголов в различных контекстах свободно переходят из одного подкласса в другой, границы между подклассами в английском языке менее строгие, чем в русском языке. Например, to work –некомплементативный глагол, однако в современном английском языке, особенно в американском варианте, он может быть использован и с прямым дополнением, например: She worked her team hard; She worked the phones. Такие случаи, как и другие случаи «подклассовой миграции» в рамках полнозначных глаголов, рассматриваются как синтаксические варианты (‘использования’) одной и той же глагольной лексемы. Однако, лексемы, которые совпадают как полнозначные и служебные или полуслужебные глаголы, должны рассматриваться как омонимы, поскольку за этим разбиением лежат разные грамматические функции. |
The next subdivision of the notional verbs is based on their combinability features, or their valency2. In traditional grammar studies, on the basis of combinability, verbs are divided into transitive and intransitive: transitive verbs denote an action directed toward a certain object; in a sentence they are obligatorily used with a direct object. Constructions with transitive verbs are easily transformed from active into passive, e.g.: He wrote a letter. –The letter was written by him. This subdivision is grammatically relevant for such languages as Russian, because in Russian only transitive verbs can be used in the passive. In English the use of passive forms is much wider; almost every verb can be passivized, e.g.: to walk is an intransitive verb, but it is possible to say She was walked out of the room. In English, transitive or intransitive uses of verbs are distinguished rather than separate groups of transitive and intransitive verbs. The notion of ‘valency’allows the analysis of verbal combinability potential in greater detail. It involves the whole range of subordinate syntactic elements (valency partners, valents, or adjuncts) either required or specifically permitted by a verb. For example, the valency of the verb to eat includes a subject and an object, as in I am eating cheese. The valency of the word can be either obligatory (required), or optional (permitted). The obligatory adjuncts (the valents required by the verb) are called “complements” and the verb itself is called “complementive”; without a complement a syntactic construction with a complementive verb is grammatically incomplete and semantically deficient, cf.: He is a writer. - *He is…. The optional valents are called “supplements” and the verb is called “uncomplementive” (or, “supplementive”); the supplemenive verb can be used with or without a supplement in a syntactic construction, cf.: They are singing a song. - They are singing. Uncomplementive verbs are further subdivided into two groups of verbs: personal and impersonal verbs. Personal verbs imply the subject of the action denoted (animate or inanimate, human or non-human), e.g.: to work, to laugh, to grow, to start, etc., as in I’m working; The concert started. Impersonal verbs usually denote natural phenomena, e.g.: to rain, to snow, to drizzle, etc.; the number of impersonal verbs is limited; in English they are combined with a formal subject, e.g.: It’s raining (in Russian impersonal uncomplementive verbs can be used without any subject at all, cf.: Моросит; Смеркается). Complementive verbs are further subdivided according to the members of the sentence which they must be obligatorily used with. Predicative complementive verbs are link verbs obligatorily combined in a sentence with their predicatives, e.g.: He is a writer. Adverbial complementive verbs are verbs which are obligatorily combined with adverbial modifiers of time, or space, or manner, e.g.: He lives in Paris; He lived in the eighteenth century; The married and lived happily ever since. Objective complementive verbs require either one object-complement (monocomplementive verbs) or two compliments (bicomplementive verbs). The following verbs are monocomplementive: to have –the possession objective verb, non-passivized; to take, to grasp, to enjoy, etc. –direct objective verbs, e.g.: Take the book; to look at, to point to, to send for, etc. –prepositional objective verbs; in spite of their prepositional use they are easily passivized in English, e.g.: Everyone looked at her; She was looked at.; to cost, to weigh, to fail, to become, etc. –direct objective verbs, non-passivized; to belong to, to abound in, to merge with, etc. – prepositional objective verbs, non-passivized. The following verbs are bicomlementive: to give, to bring, to pay, to show, etc. –direct objective and addressee objective verbs, e.g.: Give the book to your neighbor; Give the neighbor your book; to teach, to forgive, to ask, to excuse, etc. –double direct objective verbs, e.g.: My mother taught me this song; to argue, to agree, to cooperate, etc. –double prepositional objective verbs, e.g.: I agree with you about his latest book; to remind of, to apologize for, to pay for, etc. –addressee objective verbs, e.g.: Don’t remind me of that awful day; to put, to send, to bring, etc. –adverbial objective verbs which are obligatorily used with a direct object and an adverbial modifier, e.g.: Put the book on the table. This description of verbal valency subclasses is not exhaustive; there may be further subdivisions and generalizations. For example, the term “pseudo-transitive verbs” is sometimes employed to distinguish prepositional objective verbs which can be passivized (to look at, to give to, etc.) and, vice versa, direct objective verbs which cannot be passivized (to have, to cost, etc.). In conclusion, it should be stressed once again that many verbs in English in different contexts migrate easily from one group to another, and the boundaries between the subclasses are less rigid than in Russian. For example: to work is an uncomplementive verb, but in modern English, especially in its American variant, one can use it with a direct object too, e.g.: She worked her team hard; She worked the phones. Such cases, as well as all other notional “sub-class migration” cases, are treated as syntactic variants (‘uses’) of the same verbal lexemes. But lexemes which coincide as notional and functional or semi-functional verbs should be treated as homonymous verbs, because different grammatical functions underlie these subdivisions. |
Key terms: dynamic process, finite forms of the verb (finites), non-finite forms of the verb (verbids, verbals), phrasal verbs, notional verb, functional verb, semi-functional verb, predicate, predicative, predicator, auxiliary verb, modal verb, pure link verb, specifying link verb, verbid introducer, aspective meaning, limitive (terminative) verb, unlimitive (non-terminative) verb, statal verb, actional verb, transitive verb, intransitive verb, pseudo-transitive verb, valence (valency), obligatory/optional valence, supplementive verb, complementive verb
|
UNIT 11 |
|
ГЛАГОЛ: НЕЛИЧНЫЕ ФОРМЫ (ВЕРБАЛИИ) |
VERB: NON-FINITE FORMS (VERBIDS) |
|
Категория финитности: личные (финитные) формы глагола и неличные формы глагола (вербалии). Проблема статуса неличных форм глагола в системе частей речи. Вербалии как явления смешанного (гибридного, промежуточного) характера; их вербальные и невербальные признаки. Инфинитив как неличная форма глагола смешанного процессно-предметного характера. Полупредикативные инфинитивные конструкции. Инфинитив как исходная форма глагольных парадигм. Инфинитив в выражении модальной репрезентации действия. Герундий как неличная форма глагола смешанного процессно-предметного характера. Инфинитив, герундий и отглагольное существительное: их соотношение в выражении процессной семантики (лексико-грамматическая категория процессной репрезентации). Полупредикативные конструкции с герундием. Причастие как неличная форма глагола смешанного процессно-признакового характера. Разграничение двух типов причастий в английском языке: причастие I ("причастие настоящего времени") и причастие II ("причастие прошедшего времени"). Полупредикативные конструкции с причастием. Функциональные различия между причастием I и герундием. Проблема нерасчлененной "инговой" формы; "полугерундий" ("герундиальное причастие"). |
The category of finitude: finite and non-finite forms of the verb (finites and verbids). Problematic status of the non-finite forms of the verb in the classification of parts of speech. Verbids as phenomena of mixed (hybrid, intermediary) nature; their verbal and non-verbal features. The infinitive as a verbal form of mixed processual-substantive nature and the basic form of verbal paradigms. Semi-predicative infinitive constructions. The infinitive as a constituent of modal action representation. The gerund as a verbal form of mixed processual-substantive nature. The infinitive, the gerund and the verbal noun: their correlation in expressing processual semantics (the lexico-grammatical category of processual representation). Semi-predicative gerundial constructions. The participle as a verbal form of mixed processual-qualitative nature. The distinctions between two types of participles: participle I (present participle) and participle II (past participle). Semi-predicative participial constructions. Functional differences between participle I and the gerund. The problem of verbal “ing-form”; “half-gerund” ( gerundial participle). |
|
Как отмечалось в предыдущем разделе, на верхнем уровне все глагольные формы распадаются на две группы: личные (финитные) формы и неличные (не-финитные). Термин «финитные» является производным от латинского термина “verbum finitum”, который указывает на то, что данные формы обозначают действие, развивающееся во времени. Неличные формы глагола, инфинитив, герундий, причастие I и II, иначе называются «вербалиями» или «вербоидами». Последний термин, предложенный в свое время О. Есперсеном, подразумевает, что неличные формы не являются глаголами в полном смысле этого слова, поскольку они сочетают признаки глагола с признаками других знаменательных частей речи. Их смешанный, гибридный характер проявляется во всех сферах частиречной характеризации: в семантике, в формальных признаках и в функционировании. Не-глагольными являются следующие признаки вербалий: они не обозначают процессы в чистом виде, а представляют их в виде своеобразных объектов или признаков; они не спрягаются по категориям числа и лица, не обладают формами времени и наклонения; в некоторых контекстах они сочетаются с глаголами как неглагольные части речи; они никогда не функционируют в качестве самостоятельного сказуемого, но выполняют функции, характерные для других частей речи. Глагольными являются следующие признаки вербалий: их грамматическое значение все же является процессуальным; как и личные формы глагола, многие вербалии обладают категориями вида и залога, а также глагольной сочетаемостью с прямыми дополнениями и обстоятельствами; они могут выражать предикативные значения в особых полупредикативных конструкциях. Таким образом, неличные формы глагола можно охарактеризовать как явления промежуточные между глаголами и другими, неглагольными частями речи. Оппозиция между личными и неличными формами глагола выражает категорию «финитности». Грамматическим значением, содержанием данной категории является выражение глагольной предикации: личные формы глагола передают полную (первичную, истинную) предикацию, неличные формы глагола –полупредикацию, или неполную (вторичную) предикацию. Формальным дифференциальным признаком в данной оппозиции является выражение глагольного времени и наклонения, которые лежат в основе предикативной функции: не имея специальных средств выражения категориальной семантики времени и наклонения, неличные формы глагола представляют собой слабый член оппозиции. Интересно, что с исторической точки зрения вербалии в английском языке первоначально представляли собой отдельные от глагола именные формы, и позже в ходе развития языка втягивались в систему глагола, приобретая глагольные категории вида, залога, глагольную комбинаторику и т.д. |
As was mentioned in the previous unit, on the upper level all verbal forms fall into two major sets: finite and non-finite. The term “finite” is derived from the Latin term “verbum finitum”, which shows that these words denote actions developing in time. Non-finite forms of the verb, the infinitive, the gerund, participle I (present participle) and participle II (past participle), are otherwise called “verbals”, or “verbids”. The term, introduced by O. Jespersen, implies that they are not verbs in the proper sense of the word, because they combine features of the verb with features of other notional parts of speech. Their mixed, hybrid nature is revealed in all the spheres of the parts-of-speech characterization: meaning, formal features, and functions. The non-verbal features of verbids are as follows: they do not denote pure processes, but present them as specific kinds of substances and properties; they are not conjugated according to the categories of person and number, have no tense or mood forms; in some contexts they are combined with the verbs like non-verbal parts of speech; they never function as independent predicates; their functions are those characteristic for other notional parts of speech. The verbal features of verbids are as follows: their grammatical meaning is basically processual; like finites, they do have (at least, most of them have) aspect and voice forms and verbal combinability with direct objects and adverbial modifiers; they can express predication in specific semi-predicative constructions. Thus, verbids can be characterized as intermediary phenomena between verbs and other non-verbal parts of speech. The opposition between finite and non-finite forms of verbs expresses the category of “finitude”. The grammatical meaning, the content of this category is the expression of verbal predication: the finite forms of the verb render full (primary, complete, genuine) predication, the non-finite forms render semi-predication, or secondary (potential) predication. The formal differential feature is constituted by the expression of verbal time and mood, which underlie the predicative function: having no immediate means of expressing time-mood categorial semantics, the verbids are the weak member of the opposition. It is interesting to note that historically verbids in English were at first separate non-verbal nominative forms, but later they were drawn into the class of verbs by acquiring aspect and voice forms, verbal combinability, etc. |
|
Инфинитив является наиболее отвлеченной, наиболее абстрактной формой глагола, служащей глагольным названием процесса и используемой в качестве деривационной основы для всех остальных глагольных форм. Именно поэтому инфинитив используется для введения глагольной словарной статьи. Инфинитив объединяет глагольные признаки с признаками существительного; его можно охарактеризовать как явление смешанной процессно-предметной природы, промежуточное между глаголом и существительным. Инфинитив обладает формами залога и вида, ср.: to write, to be writing, to have written, to be written, to have been written; он может сочетаться с существительными, обозначающими субъект или объект действия, а также с наречными обстоятельствами, например: for him to write a letter; to write a letter to someone; to write a letter very carefully.. Неглагольные свойства инфинитива проявляются в его функционировании, а также в его сочетаемости. Инфинитив выполняет в предложении все функции, характерные для существительного –функции подлежащего, например: To write a letter was the main thing he had planned for the day; предикатива, например: The main thing he had planned for the day was to write a letter; дополнения, например: He wanted to write a letter to her; определения, например: It was the main thing to do; обстоятельства, например: He stood on a chair in order to reach for the top shelf. В этих функциях инфинитив сочетается с личными формами глаголов подобно существительному. Если субъект действия, выраженного инфинитивом, называется в предложении, он в сочетании с инфинитивом образует вторичную линию предикации. Синтаксически полупредикативные инфинитивные конструкции могут быть свободными или связанными с первично-предикативной частью предложения. Конструкции “for + to инфинитив” в свободном использовании (в качестве подлежащего или в любой другой субстантивной функции в предложении) включают инфинитив и его собственный, внутренний субъект-подлежащее, например: For him to be late for the presentation was unthinkable; I sent the papers in order for you to study them carefully before the meeting. Конструкции, известные как «сложное дополнение с инфинитивом» и «сложное подлежащее с инфинитивом» (которое представляет собой трансформ сложного дополнения в пассиве) пересекаются с первично-предикативной частью предложения: внутренний субъект инфинитивной конструкции выступает в качестве дополнения или подлежащего первично-предикативной части, например: I saw her enter the room; She was seen to enter the room. Предикативность вторичной ситуативной конструкции может быть продемонстрирована с помощью трансформации всего предложения в сложное, ср.: I sent the papers in order for you to study them carefully before the meeting. I sent the papers so that you could study them carefully before the meeting; I saw her enter the room. I saw her when she was entering the room. В большинстве случаев инфинитив используется с частицей “to”, которая является формальным показателем инфинитива; такой инфинитив называется «маркированный» и может рассматриваться как аналитическая форма глагола. В определенных контекстах, подробно описываемых в пособиях по практической грамматике, инфинитив используется без частицы “to” и называется “bare infinitive” или «немаркированный инфинитив»; «немаркированный инфинитив» используется в сочетании со служебными и полу-служебными глаголами-предикаторами при образовании аналитических личных форм глаголов («связанное» использование инфинитива), в некоторых устойчивых конструкциях и т.д., например: Will you go there? Why not go there? I’d rather stay at home; и др. Частица “to”, как любой другой вспомогательный компонент в аналитических формах, может отделяться от инфинитива обстоятельством, например: to thoroughly think something over. Эти случаи, как правило, стилистически маркированы и называются «расщепленным инфинитивом» (“split infinitive”). |
The Infinitive is the most generalized, the most abstract form of the verb, serving as the verbal name of a process; it is used as the derivation base for all the other verbal forms. That is why the infinitive is traditionally used as the head word for the lexicographic entry of the verb in dictionaries. The infinitive combines verbal features with features of the noun; it is a phenomenon of hybrid processual-substantive nature, intermediary between the verb and the noun. It has voice and aspect forms, e.g.: to write, to be writing, to have written, to be written, to have been written; it can be combined with nouns and pronouns denoting the subject or the object of the action, and with the adverbial modifiers, e.g.: for him to write a letter; to write a letter to someone; to write a letter very carefully. The non-verbal properties of the infinitive are displayed in its syntactic functions and its combinability. The infinitive performs all the functions characteristic of the noun –that of a subject, e.g.: To write a letter was the main thing he had planned for the day; of a predicative, e.g.: The main thing he had planned for the day was to write a letter; of an object, e.g.: He wanted to write a letter to her; of an attribute, e.g.: It was the main thing to do; of an adverbial modifier, e.g.: He stood on a chair in order to reach for the top shelf. In these functions the infinitive displays substantive combinability with finite verbs. If the subject of the action denoted by the infinitive is named, in the sentence it forms a secondary predicative line with the infinitive. Syntactically, semi-predicative infinitive constructions may be free or bound to the primary predicative part of the sentence. The “for + to infinitive” construction in free use (either as a subject or as any other substantive notional part of the sentence) includes the infinitive and its own, inner subject, e.g.: For him to be late for the presentation was unthinkable; I sent the papers in order for you to study them carefully before the meeting. The constructions known as “complex object with the infinitive” and “complex subject with the infinitive” (the passive transformation of the complex object constructions) intersect with the primary predicative part of the sentence: the inner subject of the secondary predicative part forms either the object or the subject of the primary predicative part, e.g.: I saw her enter the room; She was seen to enter the room. The predicative character of the secondary sentence-situation can be manifested in the transformation of the whole sentence into a composite syntactic construction, e.g.: I sent the papers in order for you to study them carefully before the meeting. I sent the papers so that you could study them carefully before the meeting; I saw her enter the room. I saw her when she was entering the room. In most cases the infinitive is used with the particle “to”, which is its formal mark; it is called a “marked infinitive” and can be treated as an analytical form of the verb. In certain contexts, enumerated in detail in practical grammar text-books, the infinitive is used without the particle “to” and is called a “bare infinitive”, or “unmarked infinitive”; the “bare infinitive” is used when it is combined with functional and semi-functional predicator-verbs to build the analytical forms of the finite verbs (the “bound” use of the infinitive) in some fixed constructions, etc., e.g.: Will you go there? Why not go there? I’d rather stay at home; etc. The particle, just like any other auxiliary component of analytical forms, can be separated from the infinitive by an adverbial modifier, e.g.: to thoroughly think something over. These cases are usually stylistically marked and are known as the “split infinitive”. |
|
Герундий является еще одной вербалией, служащей глагольным названием процесса и объединяющей признаки глагола с признаками существительного; герундий, как и инфинитив, можно охарактеризовать как явление смешанной процессно-предметной природы, промежуточное между глаголом и существительным. Герундий оказывается даже ближе к существительному, чем инфинитив: помимо того, что он, как и инфинитив, выполняет субстантивные функции в предложении, он, в отличие от инфинитива, может еще модифицироваться определением и использоваться с предлогом, например: Thank you for listening to me; Your listening to me is very much appreciated. В предложении герундий выполняет следующие функции - функцию подлежащего, например: Your listening to me is very much appreciated; It’s no use crying over spilt milk; предикатива, например: The only remedy for such headache is going to bed; дополнения, например: I love reading; определения, например: He had a gift of listening; обстоятельства, например: On entering the house I said “hello”. Выполняя эти функции, герундий демонстрирует субстантивную сочетаемость c глаголами, прилагательными и другими существительными, особенно, в сочетаниях с предлогами. Что касается глагольных признаков герундия, то к ним относятся, прежде всего, несомненная процессуальность семантики, которая становится особенно очевидной при сопоставлении герундия с существительными, ср.: Thank you for helping me. –Thank you for your help; кроме того, герундий обладает некоторыми формами вида и залога, например: writing, being written, having written, having been written. Как и личные формы глаголов, герундий может сочетаться с существительными и местоимениями, обозначающими субъект и объект действия, а также с наречными обстоятельствами, например: I have made good progress in understanding English; She burst out crying bitterly; Her crying irritated me. Глагольные признаки отличают герундий от отглагольного существительного, которое может быть омонимично с герундием неопределенной формы активного залога; но, во-первых, отглагольное существительное не имеет других форм (пассивных или перфектных), во-вторых, оно не может употребляться с прямым дополнением, а только с предложным дополнением, как и все существительные, ср.: reading the letters (герундий) –the reading of the letters (отглагольное существительное); и, в-третьих, отглагольное существительное, как и большинство существительных, может употребляться с артиклем и во множественном числе, ср.: my coming (герундий) –his comings and goings (отглагольное существительное). В соотнесении трех процессуально-субстантивных явлений, которые образуют поле переходов между глаголом и существительным –инфинитива, герундия и отглагольного существительного, инфинитив оказывается ближе к глаголу, поскольку означает процесс более динамично и обладает меньшим количеством субстантивных признаков, герундий находится примерно посредине, передавая процесс полу-динамично, а отглагольное существительное оказывается ближе всего к существительному, передавая процесс статично и обладая практически всеми признаками обычного существительного. Эти три явления можно рассматривать как ступени лексико-грамматической категории процессуальной репрезентации, которая лежит в основе различных конструкций наименования ситуаций в сфере синтаксической номинализации (см. Раздел 24), ср.: He helped us. for him to help us his helping us his help to us. Другое отличие герундия от инфинитива связано с категорией так называемой «модальной репрезентации»: инфинитив, в отличие от герундия, обладает определенной модальной силой, особенно в функции определения, например: There was no one to tell him the truth (= There was no one who could tell him the truth). Герундий может выражать вторичную предикацию в тех случаях, когда в герундиальной части предложения, или в полупредикативной герундиальной конструкции имеется свой собственный, «внутренний» субъект. Субъект герундиального комплекса может быть выражен притяжательным местоимением или существительным в родительном падеже, если субъект является одушевленным, например, Mike’s coming back was a total surprise to us; Do you mind my smoking?; также субъект герундиальной конструкции может быть выражен существительным в общем падеже или объектным местоимением, например: She said something about my watch being slow. Герундиальные полупредикативные комплексы используются в различных синтаксических функциях, например: Mike’s coming back was a total surprise to us (подлежащее); Do you mind my smoking? (дополнение); I couldn’t sleep because of his snoring (обстоятельство); The thought of him being in Paris now was frustrating (определение). |
The gerund is another verbid that serves as the verbal name of a process and combines verbal features with those of a noun; the gerund, like the infinitive, can be characterized as a phenomenon of hybrid processual-substantive nature, intermediary between the verb and the noun. It is even closer to the noun, because besides performing the substantive functions in a sentence like the infinitive, it can also be modified by an attribute and can be used with a preposition, which the infinitive can not do, e.g.: Thank you for listening to me; Your careful listening to me is very much appreciated. The functions of the gerund in the sentence are as follows - that of a subject, e.g.: Your listening to me is very much appreciated; It’s no use crying over spilt milk; of a predicative, e.g.: The only remedy for such headache is going to bed; of an object, e.g.: I love reading; of an attribute, e.g.: He had a gift of listening; of an adverbial modifier, e.g.: On entering the house I said “hello”. In these functions the gerund displays nounal combinability with verbs, adjectives, and nouns, especially in cases of prepositional connections. As for the verbal features of the gerund, first of all, there is no denying the fact, that its meaning is basically processual, which is evident when the gerund is compared with the nouns, cf.: Thank you for helping me. –Thank you for your help; in addition, the gerund distinguishes some aspect and voice forms, e.g.: writing, being written, having written, having been written. Like the finites, it can be combined with nouns and pronouns denoting the subject and the object of the action, and with modifying adverbs, e.g.: I have made good progress in understanding English; She burst out crying bitterly; Her crying irritated me. The verbal features distinguish the gerund from the verbal noun, which may be homonymous with the indefinite active form of the gerund, but, first, it has no other verbal forms (passive or perfect); second, cannot take a direct object, but only prepositional objects like all other nouns, cf.: reading the letters (gerund) –the reading of the letters (verbal noun); and, third, like most nouns can be used with an article and in the plural, cf.: my coming (gerund) –his comings and goings (verbal noun). In the correlation of the three processual-substantive phenomena, which constitute a continuum of transitions between the verb and the noun –the infinitive, the gerund, and the verbal noun, the infinitive is the closest to the verb, as it is more dynamic and possesses fewer substantive features, the gerund is somewhere in between the two, semantically semi-dynamic, and the verbal noun is the closest to the noun, semantically static, possessing practically all the features of normal nouns. They can be treated as the three stages of a lexico-grammatical category of processual representation which underlies various situation-naming constructions in the sphere of syntactic nominalization (see Unit 24), cf.: He helped us. for him to help us his helping us his help to us. Another difference between the gerund and the infinitive involves the category of so-called ‘modal representation’: the infinitive, unlike the gerund, has a certain modal force, especially in the attributive function, e.g.: There was no one to tell him the truth (= There was no one who could tell him the truth). The gerund can express secondary predication, when the gerundial sentence-part, or the semi-predicative gerundial construction has its own, separate subject. The subject of the secondary predicative part of the sentence can be expressed either by a possessive pronoun or by a noun in the genitive case, if it denotes an animate referent, e.g.: Mike’s coming back was a total surprise to us; Do you mind my smoking?; it can also be expressed by a noun in the common case form or an objective pronoun, e.g.: She said something about my watch being slow. The gerundial semi-predicative constructions can be used as different notional parts of a sentence, cf.: Mike’s coming back was a total surprise to us (the subject); Do you mind my smoking? (object); I couldn’t sleep because of his snoring (adverbial modifier); The thought of him being in Paris now was frustrating (attribute). |
|
Причастие первое (причастие настоящего времени) полностью омонимично с герундием: это тоже так называемая «инговая форма» глагола (или, вернее, четыре «инговые» формы: writing, being written, having written, having been written). Но семантика причастия I отлична: оно обозначает процессуальный признак, объединяя глагольные признаки с признаками прилагательных и наречий; причастие первое, таким образом, можно охарактеризовать как явление смешанной процессно-признаковой природы, промежуточное между глаголом и прилагательным/наречием. Тройственный характер причастия первого находит выражение в его смешанной валентности и синтаксических функциях. Глагольная сочетаемость причастия первого раскрывается в его сочетаниях с существительными, обозначающими субъект и объект действия, например: her entering the room, с наречными обстоятельствами и со вспомогательными глаголами в аналитических глагольных формах; адъективная сочетаемость причастия первого раскрывается в его сочетаниях с определяемым существительным и с определяющими наречиями степени, например: an extremely maddening presence; адвербиальная сочетаемость причастия первого раскрывается при его объединении с определяемыми глаголами, например: to speak stuttering at every word. В свободном использовании причастие первое функционирует как предикатив, например: Her presence is maddening to me; как определение, например: The fence surrounding the garden was newly painted; или как обстоятельство, например: While waiting he whistled. Как все неличные формы глагола причастие первое может образовывать полупредикативные комплексы, если оно объединяется с существительным или местоимением, обозначающим субъект действия; сюда относятся, в частности, «сложное дополнение с причастием первым», например: I saw her entering the room; «сложное подлежащее с причастием первым» (которое представляет собой трансформ сложного дополнения в пассиве), например: She was seen entering the room. Кроме того, причастие первое может образовывать обособленные полупредикативные конструкции, известные как «абсолютные причастные конструкции», которые не пересекаются ни в одном из своих компонентов с первично-предикативной частью предложения, например: The weather being fine, we decided to take a walk; I won’t speak with him staring at me like that. В конструкциях сложного подлежащего и сложного дополнения различия между инфинитивом и причастием первым заключаются в аспектном представлении процесса: причастие первое представляет процесс как развивающийся, ср.: I often heard her sing in the backyard. –I hear her singing in the backyard. Абсолютная омонимия герундия и причастия первого привела некоторых лингвистов, в частности, американских дескриптивистов, В.Я. Плоткина, Л.С. Бархударова и др., к выводу, что это не две разные вербалии, а лишь обобщенные случаи субстантивного и квалификативного функционирования одной вербалии, образуемой с помощью суффикса “-ing”. Особенно спорным является статус полупредикативных конструкций, традиционно определяемых как «полу-герундиальные» конструкции, в которых неличная «инговая» форма не может быть по семантике однозначно определена как процессуально-субстантивная или процессуально-признаковая, и при этом она объединяется с существительным в общем падеже, например: I remember the boy singing in the backyard. Спорные случаи можно прояснить, если противопоставить причастие и герундий как полярные явления. Герундий акцентирует собственно субстантивированный процесс; именной характер данной вербалии можно подтвердить с помощью тестов, например, с помощью теста на постановку вопроса, ср.: I remember the boy’s singing (his singing). - What do you remember?; существительное, обозначающее субъект действия, является семантическим и синтаксическим определением герундия –Whose singing do you remember? В причастных конструкциях семантический акцент приходится на производителя действия, ср.: I remember him singing. - Whom do you remember?; причастие первое является определением субъекта, обозначая его процессуальный признак. В полугерундиальных конструкциях семантический акцент делается на описываемом событии, на его ситуационном содержании с процессуально-предметным ядром, ср.: I remember the boy singing in the backyard. –What do you remember about the boy? Подобные случаи можно рассматривать как нейтрализацию оппозиции, как перенесенное причастие, или «герундиального причастия». В функции определения семантические различия между причастием первым и герундием особенно очевидны: референт существительного, которое модифицирует причастие I, обозначает производителя действия, а само причастие первое обозначает его процессуальный признак; значение герундия в атрибутивной функции не является динамическим; различия между ними можно продемонстрировать с помощью следующих тестов: a sleeping girl a girl who is sleeping (причастие I); a sleeping pill a pill taken to induce sleep (герундий). |
Participle I (present participle) is fully homonymous with the gerund: it is also an ‘ing-form’ (or, rather, four ‘ing-forms’, cf.: writing, being written, having written, having been written). But its semantics is different: it denotes processual quality, combining verbal features with features of the adjective and the adverb; participle I can be characterized as a phenomenon of hybrid processual-qualifying nature, intermediary between the verb and the adjective/adverb. The triple nature of participle I finds its expression in its mixed valency and syntactic functions. The verb-type combinability of participle I is revealed in its combinations with nouns denoting the subject and the object of the action, e.g.: her entering the room, with modifying adverbs and with auxiliary verbs in the analytical forms of the verb; the adjective-type combinability of participle I is manifested in its combinations with modified nouns and modifying adverbs of degree, e.g.: an extremely maddening presence; the adverb-type combinability of the participle is revealed in its combinations with modified verbs, e.g.: to speak stuttering at every word. In its free use, participle I can function as a predicative, e.g.: Her presence is extremely maddening to me; as an attribute, e.g.: The fence surrounding the garden was newly painted; and as an adverbial modifier, e.g.: While waiting he whistled. Like any other verbid, participle I can form semi-predicative constructions if it is combined with the noun or the pronoun denoting the subject of the action; for example, complex object with participle I, e.g.: I saw her entering the room; complex subject with participle I (the passive transformation of the complex object constructions), e.g.: She was seen entering the room. In addition, participle I can form a detached semi-predicative construction, known as the absolute participial construction, which does not intersect in any of its components with the primary sentence part, e.g.: The weather being fine, we decided to take a walk; I won’t speak with him staring at me like that. In complex object and complex subject constructions the difference between the infinitive and participle I lies in the aspective presentation of the process: participle I presents the process as developing, cf.: I often heard her sing in the backyard. –I hear her singing in the backyard. The absolute homonymy of the gerund and participle I has made some linguists, among them American descriptivists, the Russian linguists V. Y.Plotkin, L. S. Barkhudarov, and some others, treat them not as two different verbids, but as generalized cases of substantive and qualitative functioning of one and the same “ing-form” verbid. Particularly disputable is the status of the semi-predicative construction, traditionally defined as the “half-gerund” construction, in which the semantics of the “ing-form” is neither clearly processual-substantive nor processual-qualifying and it is combined with the noun in the common case form, e.g.: I remember the boy singing in the backyard. The dubious cases can be clarified if the gerund and the participle are distinctly opposed as polar phenomena. In gerundial constructions the semantic accent is on the substantivized process itself; the nominal character of the verbid can be shown by a number of tests, for example, by a question-forming test, cf.: I remember the boy’s singing (his singing). - What do you remember?; the noun denoting the subject of the action semantically and syntactically modifies the gerund –Whose singing do you remember? In participial constructions the semantic emphasis is on the doer of the action, e.g.: I remember him singing. - Whom do you remember?; the present participle modifies its subject, denoting processual quality. In half-gerund constructions the semantic accent is on the event described, on the situational content with the processual substance as its core, cf.: I remember the boy singing in the backyard. –What do you remember about the boy? This case can be treated as the neutralization of the opposition, as a transferred participle, or a gerundial participle. In the attributive function, the semantic differences between participle I and the gerund are unquestionable: the noun modified by participle I denotes the actual doer of the action, and the participle denotes its processual qualification; the meaning of the gerund in the attributive function is non-dynamic; the difference can be demonstrated in the following tests, cf.: a sleeping girl a girl who is sleeping (participle I); a sleeping pill a pill taken to induce sleep (the gerund). |
|
Причастие II, как и причастие I, означает процессуальный признак и может быть охарактеризовано как явление смешанной процессно-признаковой природы. У причастия второго только одна форма, традиционно описываемая в практической грамматике как «третья форма» глагола и используемая для образования аналитических форм пассива и перфекта личных форм глагола, например: is taken; has taken. Категориальные значения пассива и перфекта имплицитно выражаются причастием вторым в свободном функционировании, например, когда оно выступает в предложении как определение или предикатив: He answered through a firmly locked door (причастие II в функции определения); The room was big and brightly lit (причастие II в функции предикатива). Функция причастия II часто рассматривается как адвербиально-обстоятельственная в примерах типа: When asked directly about the purpose of her visit she answered vaguely. Однако такие конструкции представляют собой скорее случаи синтаксической компрессии, чем самостоятельного адвербиального использования причастия II, ср.: When asked directly When she was asked directly… Таким образом, причастие II можно охарактеризовать как неличную форму глагола, сочетающую глагольные признаки (процессную семантику и глагольную сочетаемость) с признаками прилагательного Как и все неличные формы глагола, причастие второе может образовывать вторично предикативные конструкции в сочетании с собственным, «внутренним» субъектом-подлежащим; к причастным полупредикативным конструкциям относятся «сложное дополнение с причастием вторым», например: I’d like to have my hair cut; We found the door locked; «сложное подлежащее с причастием вторым» (которое представляет собой трансформ сложного дополнения в пассиве), например: The door was found firmly locked; «абсолютная причастная конструкция», например: She approached us, head half turned; He couldn’t walk far with his leg broken. Значение перфекта передается причастием вторым во взаимодействии с лексико-грамматической характеристикой глагола: с предельными глаголами причастие второе передает значение предшествования («относительное прошлое»), а причастие первое –одновременность («относительное настоящее»), ср.: burnt leaves (‘the leaves have already been burnt’; относительное прошлое) –burning leaves (‘the leaves are burning now’; относительное настоящее); отсюда и альтернативная пара терминов: причастие первое –причастие настоящего времени, причастие второе –причастие прошедшего времени. С непредельными глаголами это различие нейтрализуется и причастие второе передает одновременность, например: a brightly lit room. Кроме того, причастие первое и причастие второе иногда противопоставляются как «активное причастие» и «пассивное причастие», например: the person asked (пассив) –the person asking the question (актив); хотя причастие второе также участвует в структурном формировании пассива и перфекта причастия первого, например: being asked, having asked. Это, а также другие отличительные черты причастия второго, подтверждают его статус как отдельной неличной формы глагола. |
Participle II, like participle I, denotes processual quality and can be characterized as a phenomenon of hybrid processual-qualifying nature. It has only one form, traditionally treated in practical grammar as the verbal “third form”, used to build the analytical forms of the passive and the perfect of finites, e.g.: is taken; has taken. The categorial meanings of the perfect and the passive are implicitly conveyed by participle II in its free use, for example, when it functions as a predicative or an attribute, e.g.: He answered through a firmly locked door (participle II as an attribute); The room was big and brightly lit (participle II as a predicative). The functioning of participle II is often seen as adverbial in cases like the following: When asked directly about the purpose of her visit she answered vaguely. But such constructions present cases of syntactic compression rather than an independent participle II used adverbially, cf.: When asked directly When she was asked directly… Thus, participle II can be characterized as a verbid combining verbal features (processual semantics and combinability) with the features of the adjective. Like any other verbid, participle II can form semi-predicative constructions if combined with the inner subject of its own; they include complex object with participle II, e.g.: I’d like to have my hair cut; We found the door locked; complex subject with participle II (the passive transformation of the complex object constructions), e.g.: The door was found firmly locked; and absolute participial construction with participle II, e.g.: She approached us, head half turned; He couldn’t walk far with his leg broken. The meaning of the perfect is rendered by participle II in correlation with the aspective lexico-grammatical character of the verb: with limitive verbs participle II denotes priority (“relative past”) while participle I denotes simultaneity (“relative present”), cf.: burnt leaves (‘the leaves have already been burnt’; relative past) –burning leaves (‘the leaves are burning now’; relative present); hence the alternative terms: participle I –present participle, participle II –past participle. With unlimitive verbs this difference is neutralized and participle II denotes simultaneity, e.g.: a brightly lit room. In addition, participle I and participle II are sometimes opposed as the active participle and the passive participle, cf.: the person asked (passive) –the person asking the question (active); though participle II also participates in the structural formation of the passive and the perfect of participle I, e.g.: being asked, having asked. This, together with the other differential properties, supports the status of participle II as a separate verbid. |
Key terms: non-finite forms of the verbs (verbids), the category of finitude, full predication (primary, genuine, or complete predication) vs. semi-predication (secondary, or potential predication), infinitive, ‘to-infinitive’(‘marked infinitive’), ‘bare infinitive’, ‘split infinitive’, gerund, half-gerund (fused participle, gerundial participle), verbal noun, participle I (present participle, active participle), participle II (past participle, passive participle), complex subject constructions, complex object constructions, absolute participial constructions
|
UNIT 12 |
|
ГЛАГОЛ: ЛИЦО И ЧИСЛО |
VERB: PERSON AND NUMBER |
|
Спряжение личных форм глагола. Категория лица; категория числа. Их отраженный характер (субстантивная отнесенность). Взаимосвязь категорий числа и лица. Формы числа и лица различных групп глагола. Оппозиционное представление категории. Случаи «смыслового согласования» по категории числа и лица. Случаи контекстуальной редукции оппозиции. |
Conjugation of the finite forms of verbs. The category of number; the category of person. Their reflective nature (substantive correspondence). The blending of their morphemic expression. The forms of person and number of different groups of verbs. The oppositional presentation of the category. The “notional concord” cases. The cases of contextual neutralization of the category. |
|
Традиционно категория числа рассматривается как соотношение форм единственного и множественного числа, а категория лица –как соотнесение трех указательных (дейктических) функций, отражающих отношение референтов к участникам речевой коммуникации: первое лицо - говорящий, тот, кто говорит, второе лицо –тот, с кем говорят, третье лицо –тот, о ком (то, о чем) говорят. В системе глагола в английском языке эти две категории настолько переплетены, как семантически, так и формально, что их часто рассматривают как одну категорию: категорию числа и лица. Во-первых, обе эти категории являются для глагола рефлективными: форма глагола отражает лицо и число субъекта действия, обозначенного существительным или местоимением, с которым данный глагол соотносится в составе предложения. А в значении агенса семантика числа неотделима от семантики лица во всех индоевропейских языках, в частности, в парадигме личных местоимений выявляются шесть компонентов, обусловленных пересечением двух данных категорий: первое лицо единственное число –I, первое лицо множественное число - we, второе лицо единственное число –you, второе лицо множественное число –you, третье лицо единственное число - he/she/it, третье лицо множественное число –they. Кроме того, категории числа и лица выражаются нерасчлененно, одной и той же глагольной формой, ср.: they speak; he speaks; этот факт подтверждает объединение данных двух категорий в системе глагола. |
Traditionally, the category of number is treated as the correlation of the plural and the singular, and the category of person as the correlation of three deictic functions, reflecting the relations of the referents to the participants of speech communication: the first person – the speaker, the second person –the person spoken to, and the third person –the person or thing spoken about. But in the system of the verb in English these two categories are so closely interconnected, both semantically and formally, that they are often referred to as one single category: the category of person and number. First, the semantics of both person and number categories is not inherently “verbal”, these two categories are reflective: the verbal form reflects the person and number characteristics of the subject, denoted by the noun (or pronoun) with which the verb is combined in the sentence. And in the meaning of the subject the expression of number semantics is blended with the expression of person semantics; for example, in the paradigm of personal pronouns the following six members are distinguished by person and number characteristics combined: first person singular - I, first person plural - we, second person singular – you (or, archaic thou), second person plural - you, third person singular - he/she/it, third person plural - they. Second, formally, the categories of person and number are also fused, being expressed by one and the same verbal form, e.g.: he speaks; this fact supports the unity of the two categories in the system of the verb. |
|
В древнеанглийском языке глагол согласовывался с подлежащим практически во всех лицах и числах, как в русском языке и других флективных языках, ср.: ед. число, 1 лицо - telle, 2 лицо - tellest, 3 лицо - telleð, мн. число - tellað. Различались по категории числа и лица глаголы в прошедшем времени. В современном английском языке большая часть этих форм отмерла. В настоящее время по выраженности категории числа и лица все глаголы распадаются на три группы. Модальные глаголы вообще не имеют форм категории числа и лица. Глагол ‘to be’, наоборот, сохранил больше форм категории числа и лица, чем все остальные глаголы в современном английском языке, ср.: I am, we are, you are, he/she/it is, they are; в прошедшем времени глагол to be обладает отдельными формами числа первого и третьего лица: I, he/she/it was (ед. число) - we, they were (мн. число); во втором лице используется форма were и в единственном, и во множественном числе. Большая часть глаголов сохранили только особую форму третьего лица единственного числа в настоящем времени изъявительного наклонения. Таким образом, категория числа и лица в современном английском языке представлена фрагментарно и асимметрично, реализуясь в настоящем времени изъявительного наклонения в оппозиции двух форм: сильный, маркированный член оппозиции –форма третьего лица единственного числа (speaks) и слабый, немаркированный член оппозиции, который охватывает все остальные формы категории числа и лица, и поэтому называется «общей формой» (speak). Некоторые архаичные глагольные формы числа и лица сохраняются в возвышенном стиле, особенно формы второго числа и лица всех глаголов, включая модальные глаголы и глагол to be, например: Thou shalt not kill; Thou comest to the needy; Thou art omniscient. |
In Old English the verb agreed with the subject in almost every person and number, like in Russian and other inflectional languages, cf.: singular, 1st person - telle, 2nd person - tellest, 3d person - telleð, plural - tellað. There were special person and number forms in the past tense, too. Nowadays most of these forms are extinct. In modern English all verbs can be divided according to the expression of this category into three groups. Modal verbs distinguish no person or number forms at all. The verb ‘to be’, on the contrary, has preserved more person-number forms than any other verb in modern English, cf.: I am; we are; you are; he/she/it is; they are; in the past tense the verb to be distinguishes two number forms in the first person and the third person: I, he/she/it was (sing.) –we, they were (pl.); in the second person the form were is used in the singular and in the plural. The bulk of the verbs in English have a distinctive form only for the third person singular of the present tense indicative mood. Thus, the category of person and number in modern English is fragmental and asymmetrical, realized in the present tense indicative mood by the opposition of two forms: the strong, marked member in this opposition is the third person singular (speaks) and the weak member embraces all the other person and number forms, so, it can be called “a common form” (speak). Some archaic person and number verbal forms are preserved in high flown style, in elevated speech, especially the archaic second person singular forms of all the verbs, including the modal verbs and the verb ‘to be’, e.g.: Thou shalt not kill; Thou comest to the needy; Thou art omniscient. |
|
В некоторых старых пособиях по грамматике утверждается, что категория лица также выражена в будущем времени и во времени «будущее-в-прошедшем» через оппозицию аналитических глагольных форм со вспомогательными глаголами shall/should для первого лица и will/would для остальных лиц. Но, во-первых, это разграничение практически исчезло в американском варианте английского языка, особенно в разговорной речи, а во-вторых, в британском английском оно связано с определенными расхождениями в модальном значении, выражая волюнтативное или неволюнтативное будущее для первого лица и простое будущее или модальное будущее для второго и третьего лица вместе. Таким образом, аналитические глагольные формы со вспомогательными глаголами shall/should - will/would нельзя рассматривать только на основе категории лица. (Этот вопрос будет специально рассмотрен далее в связи с категорией времени; см. Раздел 13.) |
Some older grammar textbooks state that the category of person is also expressed in the future and future-in-the-past tenses by the opposition of analytical verbal forms with auxiliary verbs shall/should for the first person and will/would for the rest. But, first of all, this distinction has practically disappeared in American English, especially in colloquial speech, and, second, in British English it is interconnected with certain modal differences, expressing voluntary or non-voluntary future for the first person and mere future or modal future for the second and third persons together. Thus, the analytical verbal forms with the auxiliary verbs shall/should - will/would cannot be treated only on the basis of the category of person. (This issue will be discussed further in connection with the tense category; see Unit 13.) |
|
Неполнота парадигмы лица и числа глагола в английском языке делает обязательным для выражения данной категории синтагматическое сочетание двух лексем –глагольной лексемы и лексемы, обозначающей субъект. Этот факт находит отражение в учебниках практической грамматики, в которых спряжение глагола по лицу и числу представлено в специфических полу-аналитических сочетаниях глаголов с местоимениями, например: I speak, you speak, he/she/it speaks, we speak, you speak, they speak. Можно сказать, что категория лица и числа глагола выражена «собственными» средствами глагола в третьем лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения, и «совместно», через обязательное отнесение к форме субъекта-подлежащего, во всех остальных формах. |
The deficient person-number paradigm of the verb in English makes syntagmatic relations between the verbal lexeme and the lexeme denoting the subject obligatory for the expression of this category. This fact is reflected by practical grammar textbooks where the conjugation of the verb is presented through specific semi-analytical pronoun-verb combinations, e.g.: I speak, you speak, he/she/it speaks, we speak, you speak, they speak. One can say that the category of person and number is expressed “natively” by the third person singular present indicative form of the verb, and “junctionally”, though the obligatory reference to the form of the subject, in all the other person and number forms. |
|
Хотя система форм глагола по категории лица и числа в английском языке характеризуется как неполная, она выполняет очень важную семантическую роль в контекстах, в которых собственная количественная характеристика существительного остается невыраженной, например, с существительными singularia tantum и pluralia tantum, или с существительными в сочетании с определениями-числительными, или с собирательными существительными, для их представления либо как нечленимого единства, либо как собирательного множества, ср.: The family was gathered round the table –The family were gathered round the table; Ten dollars is a huge sum of money for me. –There are ten dollars in my pocket. В этих случаях, традиционно описываемых в терминах «согласования по смыслу», форма глагола отражает не собственно морфемно выраженную категориальную форму субъекта-подлежащего, а реальную интерпретацию лица и числа обозначаемого референта. |
Deficient as it is, the system of person and number forms of the verb in English plays an important semantic role in contexts in which the immediate forms of the noun do not distinguish the category of number, e.g., singularia tantum nouns or pluralia tantum nouns, or nouns modified by numerical attributes, or collective nouns, when we wish to stress either their single-unit quality or plural composition, cf.: The family was gathered round the table –The family were gathered round the table; Ten dollars is a huge sum of money for me. –There are ten dollars in my pocket. In these cases, traditionally described in terms of “notional concord” or “agreement in sense”, the form of the verb reflects not the categorial form of the subject morphemically expressed, but the actual personal-numerical interpretation of the referent denoted. |
|
Категория числа и лица может подвергаться нейтрализации в разговорной речи, а также в некоторых региональных и социальных вариантах и диалектах английского языка, например: Here’s your keys; It ain’t nobody’s business. |
The category of person and number can be neutralized in colloquial speech or in some regional and social variants and dialects of English, cf.: Here’s your keys; It ain’t nobody’s business. |
Key terms: category of number (the singular vs. the plural), dexis, category of person (1st person, 2nd person, 3d person), notional concord (‘agreement in sense’), fragmental (asymmetrical, deficient) category, archaic form, dialectal and colloquial person-number neutralization
|
UNIT 13 |
|
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ |
VERB: TENSE |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Соотношение общепонятийной категории времени и лингвистической категории времени; лексические и грамматические средства передачи временного значения. Абсолютивное и не-абсолютивное время; относительное и фактическое время. Проблема двух форм будущего времени. Система двух временных категорий глагола в английском языке: категория «абсолютивного», «ретроспективного», или «первичного» времени (прошедшее в противопоставлении с не-прошедшим) и категория «относительного», или «проспективного» времени (будущее в противопоставлении с не-будущим). Оппозиционное представление двух категорий времени в английском языке во взаимодействии. Случаи контекстной редукции временных оппозиций. Проблема вспомогательных глаголов “shall/will” –“should/would”: «модальное будущее» и «простое будущее»; «волюнтативное будущее» и «не-волюнтативное будущее». |
The general notion of time and lingual temporality; lexical and grammatical means of time expression. Absolutive and non-absolutive time; relative and factual time. The problem of the two future forms of the verb. The system of two verbal tense categories in English: the category of “absolutive”, “retrospective”, or “primary” time (past vs. non-past) and the category of “relative”, or “prospective” time (future vs. non-future). Oppositional presentation of the two tense categories in interaction. Oppositional reductions of the tense categories. The problem of the auxiliary verbs “shall/will” –“should/would”: the “modal future” vs. the “pure future”; the “voluntary future” vs. the “non-voluntary” future. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
В наиболее общем смысле глагольная категория времени отражает временные характеристики процесса, называемого глаголом. Необходимо различать два следующих понятия: время как общую категорию и время как лингвистическую категорию. Время в общефилософском представлении наряду с пространством является формой существования материи; оно не зависит от человеческого восприятия, находится в постоянном движении и непрерывно изменяется. Время отражается человеком через чувственное восприятие и интеллект и находит выражение в языке, в семантике лексических и грамматических языковых единиц. Момент непосредственного восприятия и отражения реальной действительности, лингвистически фиксируемый как «момент речи», образует так называемый «момент настоящего времени» и выступает в качестве разграничительной линии между прошлым и будущим. Лингвистическое время может быть либо ориентированным на момент речи, «ориентированным на настоящее», «абсолютивным», либо «неориентированным на настоящее», «не-абсолютивным». Значение «абсолютивного времени» охватывает три сферы: сферы прошлого, настоящего и будущего. Сфера настоящего включает момент речи и может передаваться лексически такими словами и словосочетаниями как this moment, today, this week, this millennium и т.д. Сфера прошлого предшествует сфере настоящего и оценивается ретроспективно; она может передаваться лексически такими словами и словосочетаниями как last week, yesterday, many years ago и др. Сфера будущего следует за сферой настоящего и оценивается проспективно; она может передаваться лексически такими словами и словосочетаниями как soon, in two days, next week и др. Значение «неориентированного на настоящее» времени может быть либо «относительным» («релятивным»), либо «фактическим» («фактуальным»). Значение «относительного времени» указывает на соотношение двух или более событий и охватывает предшествование («относительное прошедшее»), одновременность («относительное настоящее») и следование во времени («относительное будущее») одного события относительно другого. «Относительное время» передается лексически такими словами и словосочетаниями как after that, before that, at the same time with, some time later и др. «Фактическое время» выражает реальное астрономическое время или исторические вехи, не соотнесенные ни с моментом речи, ни с другим временным центром или событием; оно передается лексически такими словами и словосочетаниями как in the morning, in 1999, during World War II и др. |
The verbal category of tense in the most general sense expresses the time characteristics of the process denoted by the verb. It is necessary to distinguish between time as a general category and time as a linguistic category. Time in the general philosophical presentation along with space is the form of existence of matter; it is independent of human perception and is constantly changing. Time is reflected by human beings through their perception and intellect and finds its expression in language, in the meaning of various lexical and grammatical lingual units. The moment of immediate perception and reflection of actual reality, linguistically fixed as “the moment of speech”, makes the so-called “present moment” and serves as the demarcation line between the past and the future. Linguistic expression of time may be either oriented toward the moment of speech, “present-oriented”, “absolutive”, or it may be “non-present-oriented”, “non-absolutive”. The “absolutive time” denotation embraces three spheres: the past, the present and the future. The sphere of the present includes the moment of speech and can be expressed lexically by such words and word-combinations as this moment, today, this week, this millennium, etc. The sphere of the past precedes the sphere of the present by way of retrospect and can be expressed lexically by such words and word-combinations as last week, yesterday, many years ago, etc. The sphere of the future follows the sphere of the present by way of prospect and can be expressed lexically by such words and word-combinations as soon, in two days, next week, etc. The “non-present-oriented” time denotation may be either “relative” or “factual”. The “relative time” denotation shows the correlation of two or more events and embraces the priority (the relative past), the simultaneity (the relative present) and the posteriority (the relative future) of one event in relation to another. Relative time is lexically expressed by such words and word-combinations as after that, before that, at the same time with, some time later, soon after, etc. The factual expression of time denotes real astronomical time or historical landmarks unrelated with either the moment of speech or any other time center; it can be expressed lexically by such words and word-combinations as in the morning, in 1999, during World War II, etc. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Фактическое время может передаваться только лексическими средствами (как показано выше), тогда как выражение абсолютивного и относительного времени в английском языке может быть не только лексическим, но и грамматическим. Грамматическое выражение глагольного времени с помощью морфологических форм глагола образует грамматическую категорию времени (tense от латинского слова “tempus” –«время»). Категория времени в английском языке значительно отличается от временных категорий глагола в других языках, например, в русском. В русском языке категория времени передает, прежде всего, значения абсолютивного времени; три временные формы русского глагола представляют события линейно, в их развитии от прошлого к будущему, ср.: Он работал вчера; Он работает сегодня; Он будет работать завтра. В английском же языке существует четыре временных формы глагола: формы настоящего (work), прошедшего (worked), будущего (shall/will work), и «будущего-в-прошедшем» (should/would work). Две формы будущего времени выражают будущее двумя разными способами: как последующее событие относительно настоящего, например: He will work tomorrow (not right now), и как последующее событие относительно прошлого, например: He said he would work the next day. Глагольные формы будущего времени выражают относительное время –следование относительно плана настоящего или относительно плана будущего. Глагольные формы настоящего времени и прошедшего времени выражают абсолютивное время, относя события либо к плану настоящего, либо к плану прошлого; и это относится ко всем личным глагольным формам, включая перфектные формы, продолженные формы и формы будущего. Таким образом, в английском языке существует не одна временная категория глагола, а две взаимосвязанные категории времени: одна из них выражает значение абсолютивного времени в ретроспективной оценке (прошедшее в противопоставлении с настоящим), а вторая выражает значение относительного времени в проспективной оценке (будущее в противопоставлении с не-будущим). Данный подход дополнительно подтверждается тем, что с точки зрения логики одна и та же категория не может быть выражена в грамматической форме дважды: члены одной парадигмы должны взаимно исключать друг друга; существование такой специфической формы как «будущее-в-прошедшем» подтверждает, что в английском языке существует две категории времени. |
Factual time can be expressed only lexically (as shown above), while absolutive and relative expressions of time in English can be not only lexical, but also grammatical. The grammatical expression of verbal time through morphological forms of the verbs constitutes the grammatical category of tense (from the Latin word “tempus” –“time”). The tense category in English differs a lot from the verbal categories of tense in other languages, for example, in Russian. The tense category in Russian renders absolutive time semantics; the three Russian verbal tense forms present the events as developing in time in a linear way from the past to the future, cf.: Он работал вчера; Он сегодня работает; Он будет работать завтра. In English there are four verbal tense forms: the present (work), the past (worked), the future (shall/will work), and the future-in-the-past (should/would work). The two future tense forms of the verb express the future in two separate ways: as an after-event in relation to the present, e.g.: He will work tomorrow (not right not), and as an after-event in relation to the past, e.g.: He said he would work the next day. The future forms of the verb in English express relative time – posteriority in relation to either the present or the past. The present and the past forms of the verb render absolutive time semantics, referring the events to either the plane of the present or to the plane of the past; this involves all the finite verb forms, including the perfect, the continuous, and the future forms. Thus, there is not just one verbal category of tense in English but two interconnected tense categories, one of them rendering absolutive time semantics by way of retrospect (past vs. present) and the other rendering relative time semantics by way of prospect (after-action vs. non-after-action). This approach is vindicated by the fact, that logically one and the same category cannot be expressed twice in one and the same form: the members of the paradigm should be mutually exclusive; the existence of a specific future-in-the-past form shows that there are two tense categories in English. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Первая глагольная категория времени, которую можно назвать «первичное время» («основное время»), «абсолютивное», или «ретроспективное время», образуется оппозицией форм прошедшего времени и настоящего времени. Суффикс “-ed” правильных глаголов является формальным признаком, маркирующим формы прошедшего как сильный член оппозиции. Помимо этого продуктивного способа образования форм прошедшего времени существуют непродуктивные способы, к которым относятся супплетивные формы (например: eat –ate) и формы прошедшего времени омонимичные формам настоящего времени (cut –cut). Маркированные формы означают прошедшие действия, оцениваемые ретроспективно с точки зрения момента речи. Формы настоящего времени, как и все слабые члены оппозиций, обладают большим объемом значений, чем их сильный противочлен: они означают собственно процессы, происходящие в сфере настоящего, т.е. в период времени, включающий момент речи, например: What are you doing?; Terrorism is the major threat of the twenty first century; кроме того, они могут означать повторяющиеся действия, например: We go out every Friday night; процессы неизменяемые во времени, постоянные, например: Two plus two makes four; так называемые «универсальные истины», например: He who laughs last laughs best; мгновенные действия, которые начинаются и заканчиваются примерно в момент речи (как в спортивных комментариях), например: Smith passes to Brown; и т.д. Для уточнения статуса настоящего времени как слабого члена оппозиции его еще определяют как «не-прошедшее». |
The first verbal tense category, which can be called “primary time”, “absolutive time”, or “retrospective time”, is expressed by the opposition of the past and the present forms. The suffix “-ed” of the regular verbs is the formal feature which marks the past as the strong member of the opposition. Besides this productive form, there are some unproductive past forms of verbs, such as suppletive forms (e.g.: eat –ate), or past forms homonymous with the present (cut –cut). The marked forms denote past actions which receive retrospective evaluation from the point of view of the moment of speech. The present, like any other weak member of an opposition, has a much wider range of meanings than its strong counterpart: the present denotes actions taking place in the sphere of the present, during the period of time including the moment of speech, e.g.: What are you doing?; Terrorism is the major threat of the twenty first century; it may denote repeated actions, e.g.: We go out every Friday night; actions unchanged in the course of time, e.g.: Two plus two makes four; universal truths, e.g.: He who laughs last laughs best; instantaneous actions which begin and end approximately at the moment of speech (as in sports commentaries), e.g.: Smith passes to Brown; etc. To stress its weak oppositional characteristics the present is also referred to as “non-past”. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Оппозиция форм прошедшего и настоящего времени может быть подвергнута контекстной редукции. Например, формы настоящего времени глагола могут быть использованы в описании прошедших событий для того, чтобы создать наглядную картину произошедшего, сделать собеседника как бы свидетелем событий, произошедших в прошлом, например: I stopped to greet him and what do you think he does? He pretends he doesn’t know me! Этот вид транспозиции получил название «историческое настоящее» («претеритный презенс»). Это один из немногих случаев, когда использование слабого члена оппозиции вместо сильного приводит к совмещению грамматических значений, т.е. к транспозиции, и является стилистически окрашенным. Транспозиция форм прошедшего времени в контекст настоящего выражает различные оттенки вежливости, например: Could you help me, please? Подобные случаи получили название «претерит скромности» («прошедшее скромности»). |
The opposition of the past and the present can be reduced in certain contexts. For example, the present tense form of the verb can be used to describe past events in order to create a vivid picture of the past, as if to make one’s interlocutor the eyewitness of the past events, e.g.: I stopped to greet him and what do you think he does? He pretends he doesn’t know me! This type of transposition is known as “historic present” (or, “preterite present”). It is one of the rare cases when the use of the weak member of the opposition instead of the strong member results in transposition and is stylistically colored. The transposition of past tense forms into the context of the present is used to express various degrees of politeness, e.g.: Could you help me, please? These cases are known as “preterite of modesty”, or “attitudinal past”. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Вторая глагольная категория времени, которую можно назвать «проспективное время», или «относительное время», образуется оппозицией форм будущего времени и не-будущего отдельно относительно настоящего и прошедшего. Сильным членом оппозиции являются формы будущего, маркированные вспомогательными глаголами shall/will (будущее относительно настоящего) или should/would (будущее относительно прошлого). Они используются для обозначения действий последующих по отношению к некоторым другим действиям или по отношению к некоторому временному центру в настоящем или прошлом. Две описанные категории взаимодействуют в языковом представлении времени: любое действие в английском языке сначала оценивается ретроспективно, как относящееся либо к сфере прошлого, либо к сфере настоящего, а затем оценивается проспективно, как последующее (или не-последующее) действие относительно прошлого или относительно настоящего. Взаимодействие двух временных категорий, которое в результате дает четыре существующие в английском языке временные формы глагола, может быть представлено в виде таблицы, демонстрирующей соотношение характеристик сильных и слабых членов двух оппозиций в сочетании друг с другом:
|
The second verbal tense category, which may be called “prospective”, or “relative”, is formed by the opposition of the future and the non-future separately in relation to the present or to the past. The strong member of the opposition is the future, marked by the auxiliary verbs shall/will (the future in relation to the present) or should/would (the future in relation to the past). It is used to denote posterior actions, after-actions in relation to some other actions or to a certain point of time in the present or in the past. The two tense categories interact in the lingual presentation of time: any action in English is at first evaluated retrospectively as belonging to the sphere of the past or to the sphere of the present, and then it is evaluated prospectively as an after-action or a non-after-action to either the past or the present. In terms of oppositional presentation, the interaction of the two tense categories, which results in the four verbal tense forms, can be presented in the form of a table showing the strong and the weak members and the characteristics of each form in the two oppositions combined:
|
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Оппозиция форм категории проспективного времени может быть подвергнута контекстной редукции. Формы настоящего времени регулярно используются для обозначения будущих действий, которые являются запланированными или предвидятся в скором будущем, например: We go to London tomorrow; а также в придаточных предложениях времени и условия, например: If you stay, you will learn a lot of interesting things about yourself. Эти случаи контекстного замещения могут быть охарактеризованы как нейтрализация: слабый член оппозиции используется вместо сильного без специального стилистического окрашивания. Транспозиция имеет место в контекстах, в которых формы будущего времени используются для выражения настойчиво повторяющихся действий, например: When he needs something, he will talk and talk about it for days on end. |
The opposition of the prospective time category can be reduced. Present forms are regularly used to denote future actions planned, arranged or anticipated in the near future: We go to London tomorrow; or in subordinate clauses of time and condition: If you stay, you will learn a lot of interesting things about yourself. These two examples can be treated as cases of neutralization: the weak member of the opposition is used instead of the strong one with no stylistic coloring involved. Transposition takes place when the future forms are used to express insistence, e.g.: When he needs something, he will talk and talk about it for days on end. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Анализ форм будущего времени в английском языке предполагает решение еще одной важной проблемы, связанной со статусом глаголов shall/will и should/would. Некоторые лингвисты, среди них О. Есперсен, Л.С. Бархударов и др., считают, что данные глаголы не являются вспомогательными глаголами аналитических форм будущего времени, что это модальные глаголы, обозначающие в ослабленной степени намерение, побуждение, просьбу, обещание и т.п., например: I’ll go there by train. = I intend (want, plan) to go there by train. На этом основании они делают вывод, что в английском языке вообще нет глагольных форм будущего времени. Действительно, вспомогательные глаголы shall/will и should/would этимологически восходят к модальным глаголам –глаголам долженствования (shall) и желания (will). Однако сегодня они сохраняют модальные оттенки значения не в большей степени, чем формы будущего времени в других языках: будущее время в этом смысле вообще отличается от настоящего и прошедшего, поскольку нельзя быть абсолютно уверенным относительно действий, которые еще не произошли и не происходят сейчас. Определенная модальная окраска внутренне присуща значению будущего времени в любом языке: будущие действия всегда либо предугадываются, либо планируются, либо выражаются как желательные, необходимые, обязательные и т.д. С другой стороны, отмечается, что модальные глаголы во многих контекстах могут имплицитно передавать значение будущего, ср.: I may/might/ could travel by bus. Это не является достаточным основанием для лишения shall/will и should/would статуса вспомогательных глаголов аналитических форм будущего. Необходимо различать омонимичные, хотя и родственные, глаголы shall/will и should/would в контекстах, в которых они функционируют как чисто модальные глаголы, например, Payment shall be made by the cheque; Why are you asking him? He wouldn’t know anything about it; и shall/will и should/would в контекстах, в которых функционируют как вспомогательные глаголы с предельно ослабленным модальным оттенком значения, например: It will rain tomorrow; I will be forty next month. |
One more problem is to be tackled in analyzing the English future tenses: the status of the verbs shall/will and should/would. Some linguists, O. Jespersen and L. S. Barkhudarov among them, argue that these verbs are not the auxiliary verbs of the analytical future tense forms, but modal verbs denoting intention, command, request, promise, etc. in a weakened form, e.g.: I’ll go there by train. = I intend (want, plan) to go there by train. On this basis they deny the existence of the verbal future tense in English. As a matter of fact, shall/will and should/would are in their immediate etymology modal verbs: verbs of obligation (shall) and volition (will). But nowadays they preserve their modal meanings in no higher degree than the future tense forms in other languages: the future differs in this respect from the past and the present, because no one can be positively sure about events that have not yet taken place or are not taking place now. A certain modal coloring is inherent to the future tense semantics in any language as future actions are always either anticipated, or foreseen, or planned, or desired, or necessary, etc. On the other hand, modal verbs are treated as able to convey certain future implication in many contexts, cf.: I may/might/ could travel by bus. This does not constitute sufficient grounds to refuse shall/will and should/would the status of auxiliary verbs of the future. The homonymous, though cognate, verbs shall/will and should/would are to be distinguished in contexts, in which they function as purely modal verbs, e.g.: Payment shall be made by cheque; Why are you asking him? He wouldn’t know anything about it, and in contexts in which they function as the auxiliary verbs of the future tense forms with subdued modal semantics, e.g.: I will be forty next month. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
В учебниках грамматики вспомогательные глаголы shall/should и will/would традиционно отграничиваются от их модальных омонимов в связи с категорией лица следующим образом: утверждается, что вспомогательные глаголы shall/should используются для передачи значения будущего времени в глагольных формах первого лица, а will/would –в формах второго и третьего лица; в противном случае они рассматриваются как модальные глаголы, наиболее типичными значениями которых являются намерение или желание для I will и обещание или приказ со стороны говорящего для you shall, he shall. Однако признается, что в американском варианте английского языка глагол will/would передают функционально одинаковое значение будущего лица во всех лицах, а глагол shall используется только как модальный. Сокращенная форма -‘ll еще больше нивелирует различия между этими вспомогательными глаголами в разговорной речи. В британском английском этот вопрос представляется более запутанным: в грамматически правильной речи в британском варианте оба вспомогательных глагола используются в формах первого лица для передачи будущего времени. Некоторые лингвисты рассматривают их как функционально эквивалентные «грамматические дублеты», как свободные варианты вспомогательного глагола форм будущего времени. Однако, существуют определенные семантические расхождения между shall/should и will/would в аналитических формах первого лица, которые восходят к их этимологическим корням: will/would выражает действие, совершаемое по собственной воле субъекта действия, добровольно, а shall/should выражает действие, совершаемое вне зависимости от собственной воли производящего его субъекта, ср.: Shall I open the window? = Do you want me to open the window?; I will come to you. = I want to come to you and I will do that. Использование в вопросительных конструкциях в британском варианте практически только вспомогательного глагола shall логически обусловлено с точки зрения описанного расхождения: вполне естественно, что искренний вопрос подразумевает скорее сомнение и предположение, чем собственное желание говорящего относительно предполагаемого действия. Различия между двумя вспомогательными глаголами будущего времени в британском английском поддерживаются использованием двух сокращенных форм отрицания в будущем времени won’t и shan’t . Таким образом, will + инфинитив и shall + инфинитив означают, соответственно, «волюнтативное» будущее и «не-волюнтативное» будущее и могут рассматриваться как своеобразная подкатегория в системе времен английского глагола, значимая только для глагольных форм первого лица. |
Older grammar textbooks distinguish the auxiliary verbs shall/will and should/would from their modal homonyms in connection with the category of person in the following way: the auxiliary shall/should are used with first person verbal forms, while the auxiliary will/would - with second and third persons verbal forms to denote pure future; when used otherwise, they express pure modal meanings, the most typical of which are intention or desire for I will and promise or command on the part of the speaker for you shall, he shall. It is admitted, though, that in American English will is used as functionally equal for all persons to denote pure future and shall is used only as a modal verb. The contracted form -‘ll further levels the difference between the two auxiliary verbs in colloquial speech. In British English the matter is more complicated: in refined British English both verbs are used with the first person forms to denote the future. Some linguists treat them as functionally equal “grammatical doublets”, as free variants of the future tense auxiliary. Still, there is certain semantic difference between shall/should and will/would in the first person verbal forms, which can be traced to their etymological origin: will/would expresses an action which is to be performed of the doer’s free choice, voluntarily, and shall/should expresses an action which will take place irrespective of the doer’s will, cf.: I will come to you. = I want to come to you and I will do that; Shall I open the window? = Do you want me to open the window? The almost exclusive use of the auxiliary shall in interrogative constructions in British English is logically determined by the difference outlined: it is quite natural that a genuine question shows some doubt or speculation rather than the speaker’s wish concerning the prospective action. The difference between the two auxiliary verbs of the future in British English is further supported by the use of the contracted negative forms won’t and shan’t. Thus, in British English will + infinitive and shall + infinitive denote, respectively, the voluntary future and the non-voluntary future and can be treated as a minor category within the system of the English future tense, relevant only for first person forms. |
Key terms: absolutive time (the past, the present, the future), relative time (priority –“relative past”, simultaneity –“relative present”, posteriority –“relative future”), factual time, tense, “primary, absolutive, or retrospective time” (past vs. non-past), “historic present”, “preterite of modesty”, “relative, or prospective time” (future vs. non-future), modal colouring, obligation, volition
|
UNIT 14 |
|
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ ВИДА |
VERB: ASPECT |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Категориальное значение вида. Лексические и грамматические способы выражения аспектного значения; их взаимозависимость. Различные подходы к трактовке аспектных глагольных форм. Система глагольных видовых категорий в английском языке: категория развития (продолженные и не-продолженные, неопределенные, индефинитные формы) и категория ретроспективной координации (перфектные и неперфектные формы); чисто видовое значение форм продолженного вида и смешанное видо-временное значение перфекта. Оппозиционное представление категории вида в английском языке. Случаи контекстной редукции видовых оппозиций. Представление категории вида в неличных формах глагола. |
The categorial meaning of aspect. Lexical and grammatical means of expressing aspective meaning; their interdependence. Various approaches to the aspective verbal forms. The system of verbal aspective categories in English: the category of development (continuous vs. non-continuous) and the category of retrospective coordination (perfect vs. non-perfect); purely aspective semantics of the continuous and the mixed tense-aspective semantics of the perfect. Oppositional presentation of the category. Oppositional reductions of the category. Aspective representation in verbids. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Обобщенное значение категории вида –внутренне присущий способ реализации процесса. Вид тесно связан с временной семантикой, показывая, по словам А.М. Пешковского, «как действие распределяется во времени», или «темпоральную структуру» действия. Как и время, вид может выражаться лексически и грамматически. И это еще одна сфера грамматики, в которой английский язык значительно отличается от русского: в русском языке вид выражается только лексически, через разбиение на группы глаголов совершенного и несовершенного вида, делать –сделать; видеть –увидеть и т.д. Разбиение глаголов на глаголы совершенного вида и несовершенного вида является постоянным и очень жестким; это одна из основных характеристик грамматической системы русского глагола, она доминирует над системой времен и семантически, и формально. В английском языке (как было показано в Разделе 10), аспектное значение проявляется лексически в разбиении глаголов на предельные и непредельные, например: to go –to come, to sit –sit down и т.д. Однако, как уже отмечалось, большая часть английских глаголов легко мигрируют из одного подкласса в другой, и их аспектное значение передается, прежде всего, грамматическими средствами, т.е. через специальные формы глагольного словоизменения. Выражение аспектного значения в формах английских глаголов неразрывно связано с выражением временных значений; поэтому в практической грамматике они рассматриваются не как отдельные временные и видовые формы, а как особые видо-временные формы, ср.: продолженная форма настоящего –I am working; продолженная форма прошедшего –I was working; перфектная форма прошедшего и индефинитная форма прошедшего –I had done my work before he came, и т.д. Эта слитность временных и видовых значений и средств их выражения привела к тому, что категория вида и статус видо-временных форм глагола в английском языке вызывали и вызывают множество разногласий. Анализ категории вида в английском языке оказался одним из наиболее сложных разделов в англистике: четыре соотнесенных видовых формы, индефинитная (неопределенная), продолженная, перфектная и перфектно-продолженная, трактовались разными лингвистами в разное время то как формы категории времени, то как формы категории вида, то как формы со смешанной видо-временной семантикой, а то и вовсе не как формы категории времени, и не как формы категории вида, а как формы некой отдельной грамматической категории. |
The general meaning of the category of aspect is the inherent mode of realization of the process. Aspect is closely connected with time semantics, showing, as A. M. Peshkovsky puts it, “the distribution of the action in time”, or the “temporal structure” of the action. Like time, aspect can be expressed both by lexical and grammatical means. This is one more grammatical domain in which English differs dramatically from Russian: in Russian, aspect is rendered by lexical means only, through the subdivision of verbs into perfective and imperfective, делать –сделать; видеть –увидеть; etc. In Russian the aspective classification of verbs is constant and very strict; it presents one of the most typical characteristics of the grammatical system of the verb and governs its tense system formally and semantically. In English, as shown in Unit 10, the aspective meaning is manifested in the lexical subdivision of verbs into limitive and unlimitive, e.g.: to go –to come, to sit –sit down, etc. But most verbs in English migrate easily from one subclass to the other and their aspective meaning is primarily rendered by grammatical means through special variable verbal forms. The expression of aspective semantics in English verbal forms is interconnected with the expression of temporal semantics; that is why in practical grammar they are treated not as separate tense and aspect forms but as specific tense-aspect forms, cf.: the present continuous –I am working; the past continuous –I was working; the past perfect and the past indefinite –I had done my work before he came, etc. This fusion of temporal and aspectual semantics and the blend in their formal expression have generated a lot of controversies in dealing with the category of aspect and the tense-aspect forms of the verb. The analysis of aspect has proven to be one of the most complex areas of English linguistics: the four correlated forms, the indefinite, the continuous, the perfect, and the perfect continuous, have been treated by different scholars as tense forms, as aspect forms, as forms of mixed tense-aspect status, and as neither tense nor aspect forms, but as forms of a separate grammatical category. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Одним из наиболее сложных пунктов при рассмотрении категории вида является то же логическое противоречие, которое рассматривалось нами в связи с категорией времени: категория не может быть выражена дважды в одной и той же грамматической форме; члены парадигмы взаимно исключают друг друга; однако в английском языке существует двойная видовая форма – перфектно-продолженная. Это противоречие может быть разрешено так же, как и в случае с категорией времени: категория вида, как и категория времени, является не единой категорией в английском языке, а системой двух категорий. |
One of the most controversial points in considering the category of aspect is exactly the same logical contradiction that we had to tackle when studying the category of time: the category cannot be expressed twice in one and the same grammatical form; the members of one paradigm should be mutually exclusive; but there is a double aspective verbal form known as the perfect continuous form. The contradiction can be solved in exactly the same way that was employed with the tense category: the category of aspect, just like the category of tense, is not a unique grammatical category in English, but a system of two categories. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Первая категория реализуется через парадигматическое противопоставление продолженных, (длительных) и непродолженных (индефинитных, простых, неопределенных) форм глагола; эта категория может быть названа «категория развития». Маркированный член оппозиции, продолженная форма, образуется с помощью вспомогательного глагола to be и причастия первого знаменательного глагола, например: I am working. Грамматическое значение продолженных форм традиционно трактовалось как обозначение процесса, происходящего одновременно с неким другим процессом; эта временная интерпретация значения длительных форм была разработана в трудах Г. Суита, О. Есперсена и др. И.П. Иванова трактует значение продолженных форм как слияние временной и видовой семантики, как обозначение развивающегося процесса, происходящего одновременно с другим действием или временным центром. Большинство лингвистов сегодня поддерживают точку зрения, изложенную в работах А.И. Смирницкого, Б.А. Ильиша, Л.С. Бархударова и др., которые считают значение длительных форм чисто аспектуальным - «действие в развитии, развивающееся действие». Слабый, немаркированный член оппозиции, неопределенная форма, передает собственно факт совершения действия. Основной аргумент против того, что продолженные формы глагола выражают значение относительного времени, одновременность, заключается в следующем: одновременные действия могут быть выражены как продолженными формами глагола, так и непродолженными, ср.: While I worked, they were speaking with each other. –While I worked, they spoke with each other. Второе действие, одновременное с первым в обоих предложениях, в первом описывается как продолжающееся, развивающееся во времени, а во втором –приводится как факт. Одновременность, на самом деле, передается через синтаксическую конструкцию или через более широкий семантический контекст, поскольку для протекающего, развивающегося действия вполне естественна связь с неким временным центром. Кроме того, как уже упоминалось, аспектуальное значение продолженной формы может сочетаться со значением перфекта (в перфектно-длительной форме), а идея перфекта исключает возможность одновременности. |
The first category is realized through the paradigmatic opposition of the continuous (progressive) forms and the non-continuous (indefinite, simple) forms of the verb; this category can be called the category of development. The marked member of the opposition, the continuous, is formed by means of the auxiliary verb to be and participle I of the notional verb, e.g.: I am working. The grammatical meaning of the continuous has been treated traditionally as denoting a process going on simultaneously with another process; this temporal interpretation of the continuous was developed by H. Sweet, O. Jespersen and others. I. P. Ivanova treated the continuous as rendering a blend of temporal and aspective semantics, as denoting an action in progress, simultaneous with another action or time point. The majority of linguists today support the point of view developed by A. I. Smirnitsky, B. A. Ilyish, L. S. Barkhudarov, and others, that the meaning of the continuous is purely aspective - “action in progress, developing action”. The weak, unfeatured member of the opposition, the indefinite, stresses the mere fact of the performance of the action The main argument against the idea that relative time meaning, simultaneity, is expressed by the continuous, is as follows: simultaneous actions can be shown with or without the help of continuous verbal forms, cf.: While I worked, they were speaking with each other. –While I worked, they spoke with each other. The second action, simultaneous with the first in both sentences, is described as durative, or developing in time in the first sentence and as a mere fact in the second sentence. The simutaneity is actually rendered by either the syntactic construction or the broader semantic context, since it is quite natural for the developing action to be connected with a certain time point. Besides, as we mentioned, the aspective meaning of the continuous can be used in combination with the perfect (the perfect continuous form), and the very idea of perfect excludes any possibility of simultaneity. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Как любая грамматическая категория, категория развития может быть подвергнута контекстной редукции, и в большинстве случаев подобная редукция взаимосвязана с лексико-семантическими аспектуальными характеристиками глагола. Нейтрализация оппозиции категории развития регулярно происходит с непредельными глаголами, особенно статальными глаголами типа to be, to have, глаголами чувственного восприятия, отношения и т.п., например: I have a problem; I love you. Их неопределенные формы используются вместо продолженных по семантическим причинам: статальные глаголы сами по себе обозначают продолжающиеся, развивающиеся процессы. Поскольку эти случаи системно закреплены в английской грамматике (как глаголы, которые «никогда не употребляются в форме continuous»), использование статальных глаголов в продолженных формах можно рассматривать как обратную транспозицию (де-нейтрализацию оппозиции): их значение трансформируется, они становятся окказионально акциональными, и в большинстве случаев эти случаи стилистически маркированы, ср.: You are being naughty!; I’m loving it! Не используются продолженные формы и с чисто предельными глаголами, поскольку их значение не допускает выражения продолженности, за исключением тех контекстов, в которых специально требуется выражение действия в развитии, например: The train was arriving when we reached the station. Использование продолженных форм с предельными глаголами нейтрализует их лексическое аспектное значение, превращая их, наоборот, в окказионально непредельные глаголы. Нейтрализация оппозиции категории развития может происходить по чисто формальным причинам, чтобы избежать использования двух «инговых» форм рядом, например, если за глаголом следует причастная конструкция: He stood there staring at me. Классическим случаем стилистически окрашенной транспозиции в рамках категории развития является использование продолженных форм вместо неопределенных для обозначения регулярно повторяющегося действия в эмоциональной речи с явными негативными коннотациями, например: You are constantly grumbling! |
As with any category, the category of development can be reduced and in most cases the contextual reduction is dependent on the lexico-semantic aspective characteristics of the verbs. The neutralization of the category regularly takes place with unlimitive verbs, especially statal verbs like to be, to have, verbs of sense perception, relation, etc., e.g.: I have a problem; I love you. Their indefinite forms are used instead of the continuous for semantic reasons: statal verbs denote developing processes by their own meaning, Since such cases are systemically fixed in English grammar (as the “never-used-in-the-continuous” verbs), the use of the statal verbs in the continuous can be treated as “reverse transposition” (“de-neutralization” of the opposition): their meaning is transformed, they become actional for the nonce, and most of such cases are stylistically colored, cf.: You are being naughty!; I’m loving it! No continuous forms are used with purely limitive verbs whose own meaning excludes any possibility of development, except for contexts which specifically demand the expression of an action in progress, e.g.: The train was arriving when we reached the station. The use of the continuous with limitive verbs neutralizes the expression of their lexical aspect, turning them for the nonce, vice versa, into unlimitive verbs. The neutralization of the category of development can take place for a purely formal reason: to avoid the use of two ing-forms together; for example, no continuous forms are used if there is a participial construction to follow, e.g.: He stood there staring at me. The classic example of stylistically colored transposition within the category of development is the use of the continuous instead of the indefinite to denote habitual, repeated actions in emphatic speech with strong negative connotations, e.g.: You are constantly grumbling! |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Вторая видовая категория образована оппозицией перфектных и неперфектных глагольных форм; эту категорию можно назвать «категорией ретроспективной координации». Сильный член оппозиции, перфект, образуется с помощью вспомогательного глагола to have и причастия второго знаменательного глагола, например: I have done this work. Статус данной категории, как и статус первой аспектной категории развития, явился источником многочисленных разногласий в лингвистике. Все четыре выше упомянутых подхода прослеживаются в интерпретации данной категории. Традиционное рассмотрение перфекта как формы, выражающей значение времени («перфектное время»), а именно, предшествования одного действия относительно другого, было сформулировано в работах Г. Суита, Дж. Керма и других лингвистов. М. Дойчбейн, Г.Н. Воронцова и др. рассматривали перфект как чисто аспектную форму, подчеркивая тот факт, что перфектные формы обозначают некий результат, некоторый переход предшествующего события в последующее. И.П. Иванова рассматривает перфектные формы, как и продолженные формы, как средства слитного выражения временных и аспектуальных значений, противопоставленные индефинитной форме, у которой отсутствуют (нейтрализованы) аспектные характеристики. А.И. Смирницкий был первым, кто предложил рассматривать перфект как форму, образующую свою собственную категорию, которая не является ни временной, ни аспектной; он предложил называть эту категорию «категорией временной отнесенности». Главным аргументом, побудившим А.И. Смирницкого вынести трактовку перфекта за рамки вида, было то, что значение перфекта сочетается со значением длительности в перфектно-длительных формах, что невозможно, если рассматривать их как формы одной категории. Однако, если признать, как было предложено выше, существование не одной, а двух аспектных категорий, такое совмещение вполне возможно. Таким образом, суммируя все особенности перфектных форм, выявленные в рамках разных подходов, можно охарактеризовать грамматическую категорию, образуемую перфектными и неперфектными формами как особую глагольную категорию, семантически переходную в плане совмещения временных и аспектных значений. Формы перфекта означают предшествующее действие, последовательно связанное с последующим временным пределом или другим действием; последующая ситуация оказывается вовлеченной в сферу действия предшествующей ситуации. Гибридная семантика перфекта состоит из двух компонентов: предшествование (относительное время) и соотнесение, переход или результат (аспектуальное значение). Отсюда и обобщенное название категории - «категория ретроспективной координации». В разных контекстах могут акцентироваться либо одни, либо другие семантические компоненты перфекта, например, в предложении I haven’t seen you for ages акцент делается на предшествовании, а в предложении I haven’t seen you since we passed our last exam акцент делается на соотнесении двух событий. Когда перфект используется в сочетании с длительной формой, действие представляется как предшествующее, связанное с последующей ситуацией и развивающееся одновременно, например: I have been thinking about you since we passed our last exam. |
The second aspective category is formed by the opposition of the perfect and the non-perfect forms of the verb; this category can be called “the category of retrospective coordination”. The strong member of the opposition, the perfect, is formed with the help of the auxiliary verb to have and participle II of the notional verb, e.g.: I have done this work. The status of this category, as well as the status of the category of development, has given rise to much dispute in grammar. All the four approaches mentioned above can be traced in the interpretation of this category. The traditional treatment of the perfect as the tense form denoting the priority of one action in relation to another (“the perfect tense”) was developed by H. Sweet, G. Curme, and other linguists. M. Deutchbein, G. N. Vorontsova and other linguists consider the perfect to be a purely aspective form, laying the main emphasis on the fact that the perfect forms denote some result, some transmission of the pre-event to the post-event. I. P. Ivanova treats the perfect, as well as the continuous, as the verbal form expressing temporal and aspective functions in a blend, contrasted with the indefinite form of neutralized aspective properties. A. I. Smirnitsky was the first to put forward the idea that the perfect forms its own category, which is neither a tense category, nor an aspect category; he suggested the name “the category of time correlation”. The main argument which led to the interpretation of the perfect outside the aspect system of the verb was the combination of the meaning of the perfect with the meaning of development in the perfect continuous forms, which is logically impossible within the same category. Still, if we admit that there are two aspective categories in English, this combination becomes possible. Thus, summarizing all the peculiarities of the perfect outlined within different approaches, we can characterize the opposition of the perfect and the non-perfect as a separate verbal category, semantically intermediate between aspective and temporal. The perfect forms denote a preceding action successively, or transmissively connected with a certain time limit or another action; the following situation is included in the sphere of influence of the preceding situation. So, the two semantic components constituting the hybrid semantics of the perfect are as follows: priority (relative time) and coordination, transmission, or result (aspective meaning). Hence the general name for the category is “the category of retrospective coordination”. In different contexts prominence may be given to either of these semantic components of the perfect; for example, in the sentence I haven’t seen you for ages prominence is given to priority, while in the sentence I haven’t seen you since we passed our last exam prominence is given to succession or coordination. When the perfect is used in combination with the continuous, the action is treated as prior, transmitted to the posterior situation and developing at the same time, e.g.: I have been thinking about you since we passed our last exam. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
В рамках глагольного вида в английском языке две категории взаимосвязаны друг с другом: каждое действие оценивается сначала как развивающееся или неразвивающееся, а затем оно оценивается как ретроспективно соотнесенное (или несоотнесенное) с другим действием или временным пределом, что в результате и дает четыре видовых глагольных формы. Взаимодействие двух видовых категорий может быть представлено в виде таблицы, демонстрирующей соотношение характеристик сильных и слабых членов двух оппозиций в сочетании друг с другом:
|
Within the system of verbal aspect in English, two categories are interconnected: any action is evaluated as developing or non-developing, and then, it is evaluated as retrospectively coordinated or not coordinated with another action or time limit, which results in the four aspectual verbal forms. The interaction of the two aspect categories can be presented in the form of a table showing the strong and the weak members’characteristics of the two oppositions in combination with each other:
|
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Как любая грамматическая категория, категория ретроспективной координации может быть подвергнута контекстной редукции. При обсуждении видовых групп глаголов мы уже упоминали, что предельные глаголы чаще всего не используются в перфектных формах по семантическим причинам –они уже содержат значение достижения результата, поэтому их неперфектные (простые) формы используются вместо перфекта, например: Sorry, I left my book at home. Разговорная нейтрализация категории ретроспективной координации также характерна для глаголов физического и умственного восприятия, ср.: Sorry, I forget your name. Этот процесс особенно заметен в американском варианте английского языка, где перфект используется гораздо более ограниченно, чем в британском варианте. Непредельные глаголы, используемые в перфектных формах, становятся «окказионально предельными», например: He has never loved anyone like this before. |
As with any other grammatical category, the category of retrospective coordination can be reduced. Limitive verbs, which imply the idea of a certain result by themselves, are regularly used in the indefinite form instead of the perfect, e.g.: Sorry, I left my book at home. Colloquial neutralization of the category of retrospective coordination is also characteristic of verbs of physical and mental perception, cf.: Sorry, I forget your name. The neutralization of the category of retrospective coordination is particularly active in the American variant of English, where the use of the perfect is restricted compared with British English. Unlimitive verbs used in the perfect form are turned into “limitive for the nonce”, e.g.: He has never loved anyone like this before. |
||||||||||||||||||||||||||||||
|
Обе аспектные категории находят выражение в неличных формах глаголов, при этом продолженные формы также передают значение развития действия, и перфектные формы –значение ретроспективной соотнесенности, ср.: It was pleasant to be driving the car again; Having finished their coffee, they went out to the porch; She was believed to have been feeling unwell for some time. Кроме того, продолженные и перфектные формы инфинитива приобретают дополнительное значение вероятности в сочетаниях с модальными глаголами, ср.: She must be waiting for you outside; The experiment must have been carried out by now. Перфектный инфинитив после модальных глаголов ought и should используется для обозначения несовершившегося действия, которое сопровождается явными отрицательными коннотациями упрека, например: You should have waited for me! (but you didn’t). |
Both aspective categories have a verbid representation, the continuous expressing the same categorial meaning of development and the perfect expressing the meaning of retrospective coordination, cf.: It was pleasant to be driving the car again; Having finished their coffee, they went out to the porch; She was believed to have been feeling unwell for some time. Additionally, both continuous and perfect forms of the infinitive acquire a special meaning of probability in combination with modal verbs, cf.: She must be waiting for you outside; The experiment must have been carried out by now. The perfect infinitive after the modal verbs ought and should is used to denote a failed action, together with a strong negative connotation of reprimand, e.g.: You should have waited for me! (but you didn’t). |
Key terms: aspect, aspective meaning, mode of realization,“temporal structure”, tense-aspect blend, the category of development (the continuous, progressive vs. the non-continuous, indefinite, simple), “action in progress”, “developing action”, reverse transposition (de-neutralization of the opposition), “time correlation”, the category of retrospective coordination (the perfect vs. the non-perfect), “preceding action”, “action transmissively connected with a certain time limit or another action”, for the nonce
|
UNIT 15 |
|
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ залога |
VERB: VOICE |
|
Категориальное значение залога. Особенности категории залога. Оппозиция активных и пассивных форм глаголов. Глаголы, не используемые в форме пассива. Проблема «переходных, срединных» залоговых типов: возвратные, взаимные, средние (средне-возвратные) залоговые значения. Омонимия пассивных форм и предикативного употребления причастия II со связующими глаголами; их категориальное и функциональное разграничение. |
The categorial meaning of voice. The peculiarities of voice as a category. Opposition of active and passive forms of the verb. Non-passivized verbs. The problem of “medial” voice types: reflexive, reciprocal and middle voice meanings. Homonymy of the passive constructions and the predicative use of participle II with link verbs; categorial and functional differences between them. |
|
Глагольная категория залога передает направленность процесса относительно участников ситуации, отражаемую в синтаксической структуре предложения. Залог является очень необычной глагольной категорией: во-первых, он отражает не непосредственные признаки обозначаемого процесса, а его представление говорящим; говорящий выбирает, какой из участников ситуации –агенс (субъект, производитель действия) или пациенс (объект, получатель действия) –должен быть представлен в качестве подлежащего синтаксической конструкции. Во-вторых, хотя залог передается, прежде всего, морфологическими формами глагола, он тесно связан со структурной организацией синтаксической конструкции: использование пассивной или активной формы глагола предполагает использование пассивной или активной синтаксической конструкции. |
The verbal category of voice shows the direction of the process as regards the participants of the situation reflected in the syntactic structure of the sentence. Voice is a very specific verbal category: first, it does not reflect the actual properties of the process denoted, but the speaker’s appraisal of it; the speaker chooses which of the participants in the situation –the agent (the subject, the doer of the action) or the patient (the object, the receiver of the action, the experiencer) –should be presented as the subject of the syntactic construction. Second, though it is expressed through the morphological forms of the verb, voice is closely connected with the structural organization of the syntactic construction: the use of passive or active forms of the verb involves the use of the passive or active syntactic construction. |
|
Категория залога выражается через противопоставление пассивных (страдательных) и активных форм глагола; активные формы глагола являются слабым, немаркированным членом оппозиции, а пассив является сильным членом оппозиции, маркированным с помощью вспомогательного глагола to be (или глаголов to get, to become в разговорной речи) и причастия второго знаменательного глагола. Пассив передает значение процесса направленного на референт подлежащего, или состояния, испытываемого референтом подлежащего в пассивной синтаксической конструкции, т.е. подлежащее в пассивной конструкции называет объект, получатель действия в описываемой ситуации. Субъект действия в пассивной конструкции, таким образом, выражается дополнением, например: The cup was broken by his daughter (the cup –подлежащее, пациенс, получатель действия в описываемой ситуации, his daughter –дополнение, агенс, производитель действия в описываемой ситуации). Пассивные конструкции также используются, когда субъект действия неизвестен или неважен, например: He was killed during the war; The cup has been broken. В активной синтаксической конструкции субъект и объект действия совпадают с подлежащим и дополнением, соответственно, ср.: His daughter broke the cup. Можно сказать, что в большинстве случаев активные и пассивные типы конструкций отображают одну и ту же ситуацию, по-разному представляемую говорящим: в пассивной конструкции семантически более значимым представляется воздействие оказываемое на объект, а в активной конструкции –само действие активного субъекта; именно поэтому в большинстве случаев активные и пассивные конструкции могут подвергаться взаимным трансформациям, ср.: His daughter broke the cup. - The cup was broken by his daughter. Помимо значения собственно «активного действия», активные формы глагола передают целый ряд «не-пассивных» значений, в частности, обозначают процессы, не предполагающие объекта, например: The child cried; It rained; и др. Как упоминалось в Разделе 10, пассив используется в английском языке гораздо шире, чем в русском языке: не только переходные, но практически все объектно-комплементативные глаголы могут использоваться в формах пассивного залога, например: The doctor was sent for. Существует лишь небольшая группа глаголов, в основном статальных, которые не используются в форме пассива в английском языке: to be, to have, to belong, to cost, to resemble, to consist и некоторые другие. |
The category of voice is expressed by the opposition of the passive and active forms of the verb; the active form of the verb is the unmarked, weak member of the opposition, and the passive is the strong member marked by the combination of the auxiliary verb to be (or the verbs to get, to become in colloquial speech) and participle II of the notional verb. It denotes the action received or a state experienced by the referent of the subject of the syntactic construction; in other words, the syntactic subject of the sentence denotes the patient, the receiver of the action in the situation described, while the syntactic object, if any, denotes the doer, or the agent of the action, e.g.: The cup was broken by his daughter. Passive constructions are used when the agent is unknown or irrelevant, e.g.: He was killed during the war; The cup has been broken. In the active syntactic construction the subject and the object both in the situation described and in the syntactic structure of the sentence coincide, cf.: His daughter broke the cup. One can say that in most cases the active and passive syntactic constructions actually depict the same situation presented differently by the speaker: in the passive construction the semantic emphasis is laid on the experience of the object, while in the active construction prominence is given to the actions of the doer; in many cases active and passive constructions are mutually transformative, cf.: His daughter broke the cup. - The cup was broken by his daughter. Besides the immediate “active” meaning as such, the active forms of verbs denote a wide range of various non-passive meanings, for example, processes which do not imply any objects at all, e.g.: The child cried; It rained; etc. As was mentioned in Unit 10, the passive is more widely used in English than in Russian: not only transitive verbs, but almost all objective complementive verbs can be passivized, e.g.: The doctor was sent for. There is a small group of verbs, most of them statal, which are not used in the passive in English: to be, to have, to belong, to cost, to resemble, to consist, and some other. |
|
Помимо активных и пассивных залоговых конструкций выделяют еще так называемые «срединные» типы залога, статус которых довольно проблематичен: по семантике они не могут быть однозначно отнесены ни к пассивному, ни к активному залогу, хотя глагол употребляется в форме активного залога. В английском языке выделяют три «срединных» типа залоговых значений: «возвратные» («рефлексивные»), «взаимные» («реципрок») и «средние». В возвратных конструкциях действие, производимое референтом подлежащего, направлено не на какой-то внешний объект, а на сам данный референт, т.е. субъект действия одновременно является его объектом, например: He dressed quickly. Это значение может быть эксплицитно выражено лексически с помощью рефлексивных местоимений на “-self”, например: He dressed himself; He washed himself; и т.п. Во взаимных конструкциях подлежащее синтаксической конструкции называет группу субъектов, чьи действия направлены друг на друга; в них тоже субъект действия одновременно является объектом, например: They struggled; They quarreled; и т.п. Это значение может быть эксплицировано с помощью специальных местоимений one another, each other, with one another, например: They quarreled with each other. В средних (средне-возвратных) конструкциях подлежащее, объединяемое с обычным переходным глаголом, не обозначает ни производителя действия, ни его объект, действие происходит как бы само по себе, например: The door opened; The concert began; The book reads easily; The book sells like hot cakes. То же самое относится к конструкциям с активной формой инфинитива в функции определения, ср.: She is pleasant to look at; The first thing to do is to write a letter. Подобные конструкции можно рассматривать как особые случи нейтрализации: слабый член оппозиции, формы активного залога, замещая сильный член оппозиции, пассив, не полностью совпадают с ним по значению, а означают нечто промежуточное –состояние или качество референта как результат некоего действия. Некоторые из этих конструкций передают значения, близкие к пассивному (The book sells… = The book is sold…; The first thing to do… = The first thing to be done…), другие –ближе к значению активного залога (The concert began), но в целом можно сказать, что их значение находится между активом и пассивом. Проблема заключается в том, можно ли считать «срединные» залоговые значения достаточным основанием для выделения отдельных залоговых глагольных форм (возвратных, взаимных и средне-возвратных форм глагола). В русском языке «срединные» залоговые значения (до пятнадцати видов по некоторым классификациям) передаются лексически группой особых возвратных глаголов, образованных с помощью суффикса –ся/сь, например: брить –бриться, ругать –ругаться, начинать –начинаться, и т.д. В английском языке срединные залоговые типы могут рассматриваться как особые случаи использования форм активного залога в возвратном, взаимном или средне-возвратном значении, образующие не-объектные (непереходные) лексико-семантические варианты обычно объектных глаголов. |
Besides passive and active constructions, there are also the so-called “medial” voice types, whose status is problematic: semantically, they are neither strictly passive nor active, though the verb used is formally active. There are three “medial” voice types distinguished in English: “reflexive”, “reciprocal”, and “middle”. In reflexive constructions the action performed by the referent of the subject is not passed to any outer object, but to the referent itself, i.e. the subject of the action is the object of the action at the same time, e.g.: He dressed quickly. This meaning can be rendered explicitly by the reflexive “-self” pronouns, e.g.: He dressed himself; He washed himself; etc. In reciprocal constructions the subject denotes a group of doers whose actions are directed towards each other; again, the subject of the action is its object at the same time, e.g.: They struggled; They quarreled; etc. This meaning can be rendered explicitly with the help of the reciprocal pronouns one another, each other, with one another, e.g.: They quarreled with each other. In middle constructions the subject combined with the otherwise transitive verb is neither the doer of the action nor its immediate object, the action is as if of its own accord, e.g.: The door opened; The concert began; The book reads easily; The book sells like hot cakes. The same applies to the use of the active infinitive in the function of an attribute, cf.: She is pleasant to look at; The first thing to do is to write a letter. These constructions can be treated as a specific case of neutralization: the weak member of the opposition, the active voice form, when used instead of the strong member, the passive form, does not fully coincide with it in meaning, but denotes something intermediary - the state or the capacity of the referent as a result of some action. Some of these construction are closer in their meaning to the passive voice meaning (The book sells… = The book is sold…; The first thing to do… = The first thing to be done…); others are closer to the active voice meaning (The concert began), but in general their meaning is between the two. The problem is whether the “medial” voice functions can be treated as rendered by separate voice forms of the verbs (the reflexive, reciprocal, or middle verbal forms). In Russian the “medial” voice meanings (up to fifteen types) are rendered lexically by a special group of “reflexive” verbs, derived with the help of the suffix –ся/сь, e.g.: брить –бриться, ругать –ругаться, начинать –начинаться, etc. In English the “medial” voice types can be seen as specific reflexive, reciprocal, and middle uses of the active voice, verbal forms which constitute the non-objective (intransitive) lexico-semantic variants of regularly objective verbs. |
|
Существует проблема разграничения омонимичных конструкций с использованием причастия второго после связующего глагола to be в составе именного сказуемого и причастия второго со вспомогательным глаголом to be как пассивной залоговой формы, например: She is upset; The letter is written. В немецком языке существует формальное разграничение между этими двумя конструкциями, поскольку используются разные служебные глаголы –werden and sein, ср.: Der Brief ist geschriben (составное именное сказуемое); Der Brief wird geschriben (пассив). Поскольку в английском языке глагол to be используется и как связочный и как вспомогательный глагол, данные две конструкции оказываются омонимичными. Их можно разграничить на основе категориальных и функциональных признаков причастия: если присутствует значение процессуальной пассивности (причастие означает производимое действие), конструкция является пассивной, если же причастие превращается в глагольное прилагательное и используется для характеристики подлежащего, это –предложение с составным именным сказуемым. Эти функциональные различия могут поддерживаться или подавляться контекстом; наречия степени и однородные предикативы являются контекстуальными стимуляторами значения состояния, они подавляют значение пассивного залога, например: She was very much upset; I was cold but too excited to mind it; наречия в функции обстоятельства действия и особые глагольные формы (будущее время, формы продолженного вида, перфекта) выступают как контекстные стимуляторы процессуального пассива, например: Do what she wants, or she’ll be upset (you will upset her by your refusal); The door has been closed by the wind with a loud bang. И все же, в некоторых случаях сказуемое трудно однозначно отнести к тому или к иному типу, поскольку статус причастия полностью нейтрализуется, особенно если это причастия предельных глаголов, которые сочетают значение процессуального пассива со значением результативного перфекта, ср.: I was impressed by his fluency; The job was finished at two o’clock; такие конструкции иногда называют «полу-пассивными» или «псевдо-пассивными». |
There is a problem of distinction between the homonymous use of participle II with the link verb to be in a compound nominal predicate and participle II with the auxiliary verb to be as a passive voice form, e.g.: She is upset; The letter is written. In German there is a clear formal distinction between the two cases as two different functional verbs are used; werden and sein, cf.: Der Brief ist geschriben (the compound nominal predicate); Der Brief wird geschriben (the passive form). In English, the verb to be is used both as a link verb and as an auxiliary verb, which makes the two constructions homonymous. The two cases can be distinguished on the basis of the categorial and functional properties of the participle: if processual passivity is meant (the participle denotes the action produced), the construction is passive; if the participle turns into an adjective (is adjectivized) and is used to describe the subject, it is a sentence with a compound nominal predicate. This can be stimulated or suppressed by the context; adverbial modifiers of degree or homogeneous predicatives can function as contextual “voice-suppressing”, “statalizing” stimulators, e.g.: She was very much upset; I was cold but too excited to mind it; action-modifying adverbials and specific categorial forms of the verb in the passive (the future, the continuous, the perfect) function as “processualizing” voice stimulators, e.g.: Do what she wants, or she’ll be upset (you will upset her by your refusal); The door has been closed by the wind with a loud bang. Still, some cases remain ambiguous, with the status of the participle wholly neutralized, especially the past participle of limitive verbs, which combines the semantics of processual passive and resultative perfect, cf.: I was impressed by his fluency; The job was finished at two o’clock; such constructions are sometimes defined as “semi-passive” or “pseudo-passive”. |
Key terms: voice, the agent (the subject, the doer of the action), the patient (the object, the receiver of the action, the experiencer), deep semantic structure, surface syntactic structure, active voice, passive voice, semantic emphasis, speaker's perception (subjective evaluation), (non-)passivized verbs,“medial” voice types, reflexive voice meaning, reciprocal voice meaning, middle voice meaning, contextual stimulators, “semi-passive” (“pseudo-passive”)
|
UNIT 16 |
|
ГЛАГОЛ: КАТЕГОРИЯ наклонения |
VERB: MOOD |
||||||||
|
Категориальное значение наклонения. Особая сложность категории наклонения в английском языке как следствие разветвленности модальных глагольных значений и скудности формально-флективной базы глагола. Соотношение форм прямого (изъявительного) и косвенного наклонения. Виды косвенных наклонений; соотношение их формальных и функциональных признаков. Четыре типа сослагательного наклонения: сослагательное I –чистое спективное, сослагательное II –обусловливающий кондиционал, сослагательное III –консективный кондиционал, сослагательное IV –модальное спективное. Проблема повелительного наклонения. Проблема передачи временных значений в косвенном наклонении: ретроспективно-временной сдвиг как маркер косвенного наклонения. |
The categorial meaning of mood. The complexity of this category due to the intricacy of modal meanings and the scarcity of inflectional verbal forms in English. The correlation of direct (indicative) and oblique mood forms. The types of the oblique moods; their formal and functional features. The four types of the subjunctive: subjunctive I –the pure spective, subjunctive II –the stipulative conditional, subjunctive III –the consective conditional, subjunctive IV –the modal spective. The problem of the imperative mood. The problem of rendering time in oblique moods; time-retrospect shift as the formal mark of the oblique moods. |
||||||||
|
Категория наклонения в английском языке считается самой противоречивой глагольной категорией, вызывавшей и вызывающей множество разногласий у лингвистов. На сегодняшний день не существует общепринятой классификации наклонений; число наклонений варьируется от шестнадцати (М. Дойчбейн) до практически полного отрицания наклонения как особой категории (Л.С. Бархударов). |
The category of mood in English is the most controversial verbal category and has given rise to much dispute. There is no universally accepted classification of moods, their number varies from as many as sixteen (M. Deutschbein) to practically no mood at all (L. S. Barkhudarov). |
||||||||
|
Категория наклонения показывает характер связей между процессом, обозначенным с помощью глагола, и реальной действительностью, другими словами, эта категория показывает реальность или нереальность действия. Категория реализуется через противопоставление форм прямого (изъявительного) наклонения и косвенного наклонения: изъявительное наклонение показывает, что процесс является реальным, то есть, что он действительно имел место в прошлом, имеет место в настоящем или будет иметь место в будущем, например: She helped me; She helps me; She will help me; косвенное наклонение показывает, что процесс является нереальным, воображаемым (предполагаемым, (не)возможным, желаемым и т.д.), например: If only she helped me! В этом отношении категория наклонения схожа с категорией залога: она показывает субъективную интерпретацию события как существующего или воображаемого с точки зрения говорящего. |
The category of mood expresses the character of connections between the process denoted by the verb and actual reality, in other words, it shows whether the action is real or unreal. This category is realized through the opposition of the direct (indicative) mood forms of the verb and the oblique mood forms: the indicative mood shows that the process is real, i.e. that it took place in the past, takes place in the present, or will take place in the future, e.g.: She helped me; She helps me; She will help me; the oblique mood shows that the process is unreal, imaginary (hypothetical, possible or impossible, desired, etc.), e.g.: If only she helped me! In this respect the category of mood resembles the category of voice: it shows the speaker’s subjective interpretation of the event as either actual or imaginary. |
||||||||
|
Перечень типов косвенного наклонения представляет собой большую лингвистическую проблему, поскольку разнообразие взаимопереплетенных значений нереальности контрастирует с ограниченностью флективных форм слов в английском языке; у косвенного наклонения нет собственных морфологических форм; большинство форм косвенного наклонения омонимичны формам изъявительного наклонения. Различные классификации типов косвенного наклонения основываются либо на формальных критериях, либо на функциональных критериях: выделяют синтетические и аналитические наклонения, прошедшие и настоящие наклонения; различные оттенки значения нереальности используются как основание для выделения так называемых побудительного, сослагательного, условного, предположительного наклонений. Сочетание обоих критериев также зачастую ведет к путанице, поскольку в рамках категории наклонения одни и те же формы могут выражать различные значения и, наоборот, одно и то же значение может передаваться разными формами глагола. Поскольку все виды косвенного наклонения функционально схожи, все он выражают значение нереальности, их можно объединить терминологически как сослагательные; а далее сослагательные наклонения распадаются на несколько типов в соответствии с особенностями форм выражения и оттенками передаваемого значения нереальности. |
The nomenclature of the oblique mood types presents a great problem due to its meaningful intricacy in contrast to the scarcity of English word inflexion: the oblique mood has no morphological forms of its own; most of its forms are homonymous with the forms of the indicative. Different classifications of the oblique mood types are based either on formal criteria or on functional criteria: different scholars distinguish synthetical and analytical moods, past and present moods; different types of unreality are used as the basis for distinguishing the so-called imperative, subjunctive, conditional and suppositional moods. The combination of the two approaches is also very often misleading, since within the category of mood different meanings may be rendered by one and the same form and, vice versa, different verbal forms may render the same meaning. Since all the oblique mood types share a common functional basis, the meaning of unreality, they may be terminologically united as subjunctive3; and then several types of the subjunctive can be distinguished according to the form of expression and the various shades of unreality expressed. |
||||||||
|
Наклонение, которое традиционно обозначается как сослагательное I, выражает различные отношения говорящего: желание, рассуждение (предположение, выражение гипотезы), побуждение (рекомендации, просьбы, приказы) и т.п. С функциональной точки зрения его можно назвать «наклонение отношений» или «спективное наклонение» (если использовать латинское слово, значащее «отношение»). Формально сослагательное I омонимично немаркированному инфинитиву: в третьем лице единственного числа глагольные формы не имеют окончания –s, а глагол to be используется только в форме “be” во всех лицах и числах, например: Long live the king! Whatever your mother say, I won’t give up; I demand that the case be investigated thoroughly; It is imperative there be no more delays in our plans. Форма сослагательного I остается неизменной и при описании прошлого, например: It was imperative there be no more delays in our plans. Сослагательное наклонение не различает абсолютивное настоящее и прошедшее; нереальность процесса делает выражение абсолютивного времени нерелевантным. В традиционной грамматике помимо изъявительного и косвенного наклонений принято еще выделять так называемое повелительное наклонение в таких конструкциях как Open the door!; Keep quiet, please. Анализ подобных примеров показывает, что практически нет никаких различий между тем, что называется повелительным наклонением и сослагательным I: форма в обоих случаях омонимична немаркированному инфинитиву, а значение также подпадает под значение гипотетического действия, оцениваемого как объект желания, рекомендации, предположения и т.д. Данные два вида наклонения могут взаимозаменять друг друга в схожих контекстах, ср.: Be careful! –I wish you be careful; Come here! –I demand that you come here. Таким образом, повелительное наклонение можно рассматривать как подтип сослагательного I. Хотя необходимо признать, что у сослагательного I в британском варианте английского языка есть определенный книжный, и даже архаичный стилистический оттенок, которого нет у повелительного наклонения. В американском варианте сослагательное I стилистически не столь ограничено и используется гораздо чаще, чем в британском варианте. |
The mood which is traditionally called subjunctive I, expresses various attitudes of the speaker: desire, consideration (supposition, suggestion, hypothesis), inducement (recommendation, request, command, order), etc. On the functional basis subjunctive I can be defined as the mood of attitudes, or the spective mood (to use the Latin word for “attitude”). The form of subjunctive I is homonymous with the bare infinitive: no morpheme –s is added in the 3d person singular, and the verb to be is used in the form “be” in all persons and numbers, e.g.: Long live the king! Whatever your mother say, I won’t give up; I demand that the case be investigated thoroughly; It is imperative there be no more delays in our plans. The form of subjunctive I remains unchanged in the description of past events, e.g.: It was imperative there be no more delays in our plans. There is no distinction between the absolutive past and the absolutive present in subjunctive I; the unreality of the process makes the expression of absolutive time irrelevant. In traditional grammar, besides the direct and oblique moods, the so-called imperative mood is distinguished, as in Open the door!; Keep quiet, please. The analysis of these examples shows that there is basically no difference between what is traditionally called the imperative and subjunctive I: the form is homonymous with the bare infinitive in both cases, and the meaning rendered is that of a hypothetical action appraised as an object of desire, recommendation, supposition, etc. The two can be substituted for each other in similar contexts, cf.: Be careful! –I recommend you be careful; Come here! –I demand that you come here. Thus, the imperative mood can be treated as a subtype of subjunctive I4. It must be admitted though, that in British English subjunctive I has a certain formal, and even archaic stylistic flavor that the imperative does not have. In American English subjunctive I is less restricted stylistically and is more widely used than in British English. |
||||||||
|
Сослагательное II по форме омонимично формам прошедшего времени глаголов в изъявительном наклонении, за исключением глагола to be, который по правилам во всех лицах и числах имеет форму were. Сослагательное II используется в основном в придаточных сложных предложений, которые передают причинно-условные отношения, в частности, в придаточных нереального условия, например: If she tried, (she would manage it); уступки, например: Even if she tried, (she wouldn’t manage it); нереального сравнения, например: (She behaved,) as if she tried very hard, but failed; настоятельной необходимости, например: (It’s high time) she tried to change the situation; нереального желания, например: (I wish) she tried harder; If only she tried! Обобщенное значение сослагательного II можно определить как значение нереального условия: все остальные перечисленные значения предполагают существование некоего нереального условия, ср.: She behaved as if she tried She behaved as she would behave if she tried; It’s high time she tried to change the situation. Her trying is the condition under which the situation would change; etc. Уступка также предполагает некоторое условие, которое преодолевается, или которым пренебрегают: Even if she tried… She didn’t try, but if she tried, nevertheless,… Поскольку сослагательное II используется в синтаксических конструкциях с условными отношениями, с функциональной точки зрения его можно назвать «условное наклонение» («кондиционал»); кроме того, поскольку оно используется в исходной, обусловливающей части причинно-условного комплекса, его можно назвать «обусловливающим». Итак, термином, в полной мере объясняющим функциональную семантику сослагательного II, может стать название «обусловливающий кондиционал». |
Subjunctive II in form is homonymous with the past tense forms of the verbs in the indicative mood, except for the verb to be, which, according to standard grammar, in all persons and numbers is used in the form were. Subjunctive II is used mostly in the subordinate clauses of complex sentences with causal-conditional relations, such as the clauses of unreal condition, e.g.: If she tried, (she would manage it); If I were you…; of concession, e.g.: Even if she tried, (she wouldn’t manage it); of unreal comparison, e.g.: (She behaved,) as if she tried very hard, but failed; of urgency, e.g.: (It’s high time) she tried to change the situation; of unreal wish, e.g.: (I wish) she tried harder; If only she tried! So, the generalized meaning of subjunctive II can be defined as that of unreal condition: all the meanings outlined imply unreal conditions of some sort, cf.: She behaved as if she tried She behaved as she would behave if she tried; It’s high time she tried to change the situation. Her trying is the condition under which the situation would change; etc.; concession implies the condition, which is overcome or neglected: Even if she tried… She didn’t try, but if she tried, nevertheless,… Since subjunctive II is used in syntactic constructions denoting conditional relations, it can be functionally defined as the “conditional mood”; additionally, since it denotes the unreality of an action which constitutes the condition for the corresponding consequence, or stipulates the consequence, it can be defined as “stipulative”. Thus, the appropriate explanatory functional term for subjunctive II is “the stipulative conditional mood”. |
||||||||
|
Глагол, передающий соответствующее следствие нереального условия в главной части причинно-условных предложений, употребляется в форме, омонимичной аналитической форме будущего-в-прошедшем глаголов в изъявительном наклонении, например: (If she tried), she would manage it; Without you she wouldn’t manage it; (Even if she tried), she wouldn’t manage it. Этот тип косвенного наклонения в традиционной грамматике называется «условным» («кондиционал»). Данный термин может быть сохранен и дополнительно уточнен как «следственный кондиционал» или «консективный кондиционал» («консективный» от латинского слова, означающего «следствие»), чтобы отграничить его от ранее описанного типа условного наклонения, «обусловливающего». Таким образом, формы «обусловливающего кондиционала», означающие некое нереальное, воображаемое условие, и формы «консективного кондиционала», означающие некое нереальное, воображаемое следствие, взаимодополняют друг друга в рамках единой синтаксической конструкции. Чтобы сохранить последовательность в использовании унифицированной и упрощенной номерной терминологии, консективное условное наклонение можно назвать сослагательное III. Огромную важность при описании категории наклонения имеет вопрос о выражении времени в косвенном наклонении. Как уже было упомянуто, глагольное время в косвенном наклонении нейтрализуется; формы косвенного наклонения подразделяются на формы настоящего времени и формы прошедшего времени (простого прошедшего и будущего-в-прошедшем) только в плане структурных признаков. Что касается выражения реального времени, глаголы в косвенных наклонениях передают его средствами видовой категории ретроспективной координации: неперфектные формы, глаголов в сослагательном наклонении (простое прошедшее для сослагательного II и простое будущее-в-прошедшем для сослагательного III) выражают относительное настоящее –одновременность или следование нереальных действий, а перфектные формы (перфект прошедшего для сослагательного II и перфект будущего-в-прошедшем для сослагательного III) используются для выражения относительного прошлого –предшествования нереальных действий, что подчеркивает их нереализованность. Ср.: I am sure that if she tried she would manage it (одновременность или следование в настоящем). –I was sure that if she tried she would manage it (одновременность или следование в прошлом). –I am sure that if she had tried she would have managed it (предшествование и нереализованность действия в настоящем). –I was sure that if she had tried she would have managed it (предшествование и нереализованность действия в прошлом). Регулярное выражение относительного времени через видовые формы (перфектные и неперфектные), которое является отличительной особенностью сослагательного наклонения, определяется как «ретроспективно-временной сдвиг»; это формальный дифференциальный признак косвенного наклонения, он маркирует косвенное (сослагательное) наклонение в оппозиции с изъявительным наклонением. |
The form of the verb which denotes the corresponding consequence of an unreal condition in the principal part of the causal-conditional sentences is homonymous with the analytical future in the past tense forms (the past posterior) of verbs in the indicative mood, e.g.: (If she tried), she would manage it; Without you she wouldn’t manage it; (Even if she tried), she wouldn’t manage it. This type of the oblique mood is called, in traditional grammar, the “conditional”. It is possible to preserve the term and to specify it additionally as the “consective conditional” (to use the Latin word for “consequence”), in order to distinguish it from the “stipulative” conditional described previously. Thus, the stipulative conditional forms, denoting some unreal, imaginary condition, and the consective conditional forms, denoting some unreal, imaginary consequence, complement each other within the syntactic construction. To observe consistency with the simplified and unified numerical terminology, the consective conditional can be called subjunctive III. Of major importance for the category of mood description is the question of time expression in the oblique mood. As was mentioned at the beginning, verbal time proper is neutralized with the oblique mood forms; their subdivision into present subjunctive and past subjunctive (past posterior and past unposterior) reflects only their structural features. As for the actual expression of time, they render time relatively, by means of the aspective category of retrospective coordination: the non-perfect forms of the verbs in the subjunctive (past indefinite for subjunctive II and future-indefinite-in-the-past for subjunctive III) express the relative present - the simultaneity or posteriority of unreal actions, while the perfect forms (past perfect for subjunctive II and future-perfect-in-the-past for subjunctive III) are used to express relative past - the priority of unreal actions, stressing their actual failure. Cf.: I am sure that if she tried she would manage it (the simultaneity or posteriority in the present). – I was sure that if she tried she would manage it (the simultaneity or posteriority in the past). – I am sure that if she had tried she would have managed it (the priority and failure of the action in the present). – I was sure that if she had tried she would have managed it (the priority and failure of the action in the past). The regular expression of relative time through aspect forms (perfect vs. imperfect) peculiar to the subjunctive is defined as “time-retrospect shift”; it is the formal feature of the subjunctive which marks it in opposition to the indicative. |
||||||||
|
Еще один тип сослагательного наклонения, который традиционно определяется как «модальное предположительное», образуется с помощью модальных глаголов и передает те же семантические типы нереальности, что и сослагательное I, ср.: may/might + инфинитив –используется для выражения значений желания, надежды, предположения (в контекстах со словами “whatever, however, though” и др.), например: May it be so! (ср. с сослагательным I: Be it so!); I hoped he might come soon (ср.: I hoped that he come soon); Whatever he might say I am not afraid of him (ср.: Whatever he say, I am not afraid of him.); should + инфинитив –используется для выражения предположения, размышления, рассуждений, рекомендаций, побуждения разных видов и степеней интенсивности, например: Whatever my mother should say about him, we’ll marry one day (ср. с сослагательным I: Whatever my mother say about him, we’ll marry one day); It is obligatory that she should be present at the meeting (ср.: It is obligatory that she be present at the meeting). Сюда же можно добавить конструкции с полузнаменательным глаголом “to let” выражающим побуждение, поскольку, как было отмечено при описании сослагательного I, побуждение можно рассматривать как один из видов нереальности, например: Let’s agree to differ; Let him do it his own way! Эти конструкции находятся в отношениях дополнительной дистрибуции с конструкциями повелительного наклонения сослагательного I, т.е. они семантически одинаковы, но используются в разных грамматических окружениях: побуждения с сослагательным I используются только во втором лице, а конструкции let + инфинитив - во всех остальных лицах, ср.: Do it your own way. –Let me do it my own way. - Let us do it our own way. –Let him do it his own way, etc. Описанный вид косвенного наклонения можно определить в соответствии с принятой номерной терминологией как сослагательное IV; в качестве объяснительного функционального термина может быть принят термин «спективное наклонение» («наклонение отношений»), который можно дополнительно уточнить как «модальное спективное», чтобы отграничить его от сослагательного I; сослагательное I в таком описании получает уточненное наименование как «чистое (простое) спективное». Сослагательное IV дополняет сослагательное I не только при выражении побуждения в разных лицах. Поскольку сослагательное I обладает только одной формой (омонимичной немаркированному инфинитиву или формам настоящего неперфектного), оно не может передавать значения предшествующего действия или отрицания; сослагательное IV в соответствии с общим правилом ретроспективно-временного сдвига может выражать относительное настоящее –одновременность или следование с помощью неперфектных форм (формы настоящего неперфектного) или относительное прошлое –нереализованность некоего воображаемого действия в предшествовании с помощью перфектных форм (формы настоящего перфектного), ср.: I wish it be so/ might be so (одновременность или следование в настоящем; сослагательное I или сослагательное IV). –I wished it be so/ might be so (одновременность или следование в прошлом; сослагательное I или сослагательное IV). - I wish that it might not be so (одновременность или следование в настоящем + отрицание; сослагательное IV). –I wished that it might not be so (одновременность или следование в прошлом + отрицание; сослагательное IV). - I wish that it might have been so (нереализованность в предшествовании в настоящем; сослагательное IV). –I wished that it might have been so (нереализованность в предшествовании в прошлом; сослагательное IV). |
One more type of the oblique mood, traditionally referred to as “modal suppositional” is built with the help of modal verbs, and expresses the same semantic types of unreality as subjunctive I, cf.: may/might + infinitive –is used to denote wish, desire, hope, and supposition in some contexts (with the words “whatever, however, though”, etc.), e.g.: May it be so! (cf. with subjunctive I: Be it so!); I hoped he might come soon (cf.: I hoped that he come soon); Whatever he might say I am not afraid of him (cf.: Whatever he say, I am not afraid of him); should + infinitive –is used to express supposition, suggestion, speculation, recommendation, inducements of various types and degrees of intensity, e.g.: Whatever my mother should say about him, we’ll marry one day (cf. with subjunctive I: Whatever my mother say about him, we’ll marry one day); It is obligatory that she should be present at the meeting (cf.: It is obligatory that she be present at the meeting). We can add one more type of modal construction to this, constructions with the semi-notional verb “to let” expressing inducement, because, as stated earlier in the analysis of subjunctive I, inducement can be treated as a specific type of unreality, e.g.: Let’s agree to differ; Let him do it his own way! These constructions are in complementary distribution with the imperative mood constructions of subjunctive I, which means that they are semantically identical, but used in grammatically different environments: subjunctive I inducements are used only with the second person, while let + infinitive inducements are used in all other cases, cf.: Do it your own way. – Let me do it my own way. - Let us do it our own way. –Let him do it his own way, etc. This type of the oblique mood can be called, in accord with the accepted numerical terminology, subjunctive IV; the appropriate explanatory functional term for it is “spective mood”, and additionally, since it is formed with the help of modal verbs, it can be specified as the “modal spective”, to distinguish it from subjunctive I, which is specified as the “pure spective”. Subjunctive IV complements subjunctive I not only by expressing inducement in different persons. Since subjunctive I has only one form (homonymous with the bare infinitive or the present imperfect), it cannot render priority or express negation; subjunctive IV in accord with the general time-retrospect shift rule can express relative present, simultaneity or posteriority, through its imperfect forms (the present imperfect), or it can render the relative past, the failure of some imaginary action in priority through its perfect forms (the present perfect), cf.: I wish it be so/ might be so (simultaneity or posteriority in the present; subjunctive I or subjunctive IV). –I wished it be so/ might be so (simultaneity or posteriority in the past; subjunctive I or subjunctive IV). - I wish that it might not be so (simultaneity or posteriority in the present + negation; subjunctive IV). –I wished that it might not be so (simultaneity or posteriority in the past + negation; subjunctive IV). - I wish that it might have been so (failure in the present priority; subjunctive IV). –I wished that it might have been so (failure in the past priority; subjunctive IV). |
||||||||
|
Система косвенных наклонений в английском языке может быть суммировано представлена следующим образом: сослагательное наклонение, как единое наклонение, выражающее нереальность, маркировано ретроспективно-временным сдвигом и представляет два ряда форм –формы настоящего, выражающие наклонение отношений, спективное наклонение, и формы прошедшего, выражающие наклонение рассуждения, оценки причинно-условных отношений между процессами. Два типа спективного наклонения –простое спективное и модальное спективное, дополняют друг друга в различных синтаксических и стилистических окружениях; два типа условного наклонения –обусловливающий кондиционал и следственный кондиционал, дополняют друг друга в рамках синтаксических конструкций, которые отражают причинно-условные отношения между событиями. Система косвенных наклонений может быть представлена в виде следующей таблицы:
В заключении необходимо упомянуть, что система наклонений в целом в английском языке не является стабильной, она находится в процессе становления, и использование форм в сослагательном наклонении колеблется: например, форма was сегодня часто используется вместо формы were в сослагательном II (If he was here…), вспомогательные глаголы should и would взаимозаменяют друг друга и т.п. В разговорной речи семантические и формальные различия между изъявительным наклонением, прошедшим сослагательным и модальным сослагательным зачастую нейтрализуются, например: It is impossible that he is right/ that he should be right/ that he be right; нейтрализация естественна для косвенной речи в прошедшем времени, например: She thought that if she tried harder she would get the job. |
The system of the oblique moods can be summarized in the following way: the subjunctive, the integral mood of unreality, marked by time-retrospect shift, presents the two sets of forms: the present forms expressing the mood of attitudes, the spective mood, and the past forms expressing the mood of reasoning, of appraising causal-conditional relations of processes. The two types of the spective mood, the pure spective and the modal spective, complement each other in different syntactic and stylistic environments; the two types of the conditional mood, the stipulative conditional and the consective conditional, complement each other within syntactic constructions reflecting the causal-conditional relations of events. The system of the oblique moods can be presented in the following table:
In conclusion, it must be mentioned that the whole system of the English subjunctive mood is not stable; it is still developing and the use of forms fluctuates a lot: for example, the form was is often used instead of were in the third person singular in subjunctive II (If he was here…), the auxiliaries should and would are often interchangeable, etc. In colloquial speech the semantic and formal contrasts between the indicative, the past subjunctive and the modal subjunctive are often neutralized, e.g.: It is impossible that he is right/ that he should be right/ that he be right; neutralization is also natural in reported speech in the past, e.g.: She thought that if she tried harder she would get the job. |
Key terms: direct (indicative) mood forms, oblique (subjunctive) mood forms, imperative mood, time-retrospect shift, causal-conditional sentences, subjunctive I (pure spective), subjunctive II (stipulative conditional), subjunctive III (consective conditional), subjunctive IV (modal spective)
|
UNIT 17 |
|
прилагательное |
ADJECTIVE |
|
Прилагательное как часть речи, обозначающая субстантивный признак. Его формальные и функциональные характеристики. Категория степеней сравнения прилагательных. Синтетические и аналитические формы степеней сравнения; проблема их грамматического статуса. Абсолютный и элятивный аспект значения степеней сравнения. Проблема восходящего и нисходящего рядов степеней сравнения. Грамматически существенные подклассы прилагательного: прилагательные качественные и относительные, прилагательные в оценочной и уточнительной контекстных функциях; их соотношение. Проблема «слов категории состояния». Проблема статуса субстантивированных прилагательных; полная и частичная субстантивация прилагательных. |
The adjective as a word denoting the property of a substance. Its formal and functional characteristics. The category of comparison. Synthetical and analytical forms of the degrees of comparison; the problem of their grammatical status. Absolute and elative superiority. Direct and reverse comparison. Grammatically relevant semantic subclasses of adjectives: qualitative and relative adjectives. Functional subdivision of adjectives: evaluative and specificative adjectives. The correlation of the two subdivisions. The problem of “category of state” words. The problem of substantivized adjectives; full and partial substantivation (adjectivids). |
|
Категориальным значением прилагательного является значение предметного (субстантивного) признака, например: hard work. Это означает, что прилагательное является семантически связанным словом неполной номинативной ценности: оно не может употребляться без слова, обозначающего предмет, который характеризует. Даже в тех контекстах, где предмет не назван, он предполагается (имплицируется) или обозначается заместительным словом “one”, например: Red is my favourite colour; The blouse is a bit small, have you got a bigger one? Когда прилагательное используется в самостоятельной позиции, оно субстантивируется, т.е. приобретает некоторые черты существительного (этот вопрос будет рассмотрен далее). |
The adjective expresses the categorial meaning of property of a substance, e.g.: hard work. That means that semantically the adjective is a bound word of partial nominative value: it can not be used without a word denoting the substance which it characterizes5. Even in contexts where no substance is named, it is presupposed (implied) or denoted by a substitutive word “one”, e.g.: Red is my favourite colour; The blouse is a bit small. Have you got a bigger one? When the adjective is used independently it is substantivized, i.e. it acquires certain features of a noun (this issue will be addressed later in the Unit). |
|
Для прилагательных характерна сочетаемость, прежде всего, с существительными, которые они характеризуют, со связочными глаголами и с модифицирующими их наречиями. Функции прилагательного прямо связаны с их сочетаемостью: при сочетании с существительными прилагательные выполняют функцию определения (либо в препозиции к модифицируемому существительному, либо в постпозиции, если у них есть зависимые слова), например: a suspicious man; a man suspicious of his wife; при сочетании со связочными глаголами прилагательные выполняют функцию предикатива (именной части составного именного сказуемого), например: The man was very suspicious of his wife. Обычно конструкции с атрибутивным и предикативным функционированием прилагательных легко подвергаются взаимным трансформациям, как в приведенных примерах. Однако существуют прилагательные, которые используются в предложении только атрибутивно, например: joint (venture), main (point), lone (wolf), live (music), daily (magazine) и др.; также существуют прилагательные, которые используются в предложении только предикативно (прилагательные, обозначающие в основном состояния и отношения), например: glad, fond, concerned и др.; кроме того, предикативное использование и атрибутивное использование может разграничивать омонимичные прилагательные или лексико-семантические варианты одного прилагательного, ср.: a certain man - I’m certain that the report is ready; ill manners –I’m ill. В плане формы прилагательные характеризуются набором специфических словообразовательных аффиксов, например: hopeful, flawless, bluish, famous, decorative, accurate, inaccurate, basic и др. Что касается словоизменительных категорий, прилагательное имело целый ряд рефлективных категорий в древнеанглийском языке: оно согласовывалось с существительным по роду, числу и падежу; все эти формы были утрачены прилагательным в ходе исторического развития языка и на сегодняшний день единственной морфологической категорией прилагательного является имманентная категория степеней сравнения. |
Adjectives are distinguished by a specific combinability with the nouns which they modify, with link verbs and with modifying adverbs. The functions performed by the adjective correlate with their combinability: when combined with nouns, adjectives perform the function of an attribute (either in preposition to the noun modified or in post-position if accompanied by adjuncts), e.g.: a suspicious man; a man suspicious of his wife; when combined with link verbs they perform the function of a predicative (part of a compound nominal predicate), e.g.: The man was very suspicious of his wife. Usually, constructions with the attributive and predicative use of the adjective are easily transformed into each other, as in the examples given. But there are adjectives that can be used only attributively, e.g.: joint (venture), main (point), lone (wolf), live (music), daily (magazine), etc.; there are adjectives that are used only predicatively (usually adjectives denoting states and relations), e.g.: glad, fond, concerned, etc.; in addition, the predicative or attributive use may differentiate homonymous adjectives or different lexico-semantic variants of the same adjective, cf.: a certain man - I’m certain that the report is ready; ill manners –I’m ill. Formally, adjectives are characterized by a specific set of word-building affixes, e.g.: hopeful, flawless, bluish, famous, decorative, accurate, inaccurate, basic, etc. As for word-changing categories, the adjective had a number of reflective categories in Old English: it agreed with the noun in number, case and gender; all these forms were lost in the course of historical development and today the only morphological category of the adjective is the immanent category of comparison. |
Категория степеней сравнения выражает количественные характеристики признака, обозначаемого прилагательным; другими словами, она выражает относительную оценку признака некоторого референта в сравнении с другими референтами, обладающими тем же признаком. Данная категория образуется тремя формами: формами положительной степени, сравнительной степени и превосходной степени прилагательного. Исходная форма прилагательного, называемая положительной степенью, формально не маркирована, например: tall, beautiful; сравнительная степень, маркирована двумя типами форм –синтетически с помощью грамматического суффикса ‘-er’ и аналитически с помощью вспомогательного слова more, например: taller, more beautiful; превосходная степень прилагательного образуется также либо синтетически с помощью суффикса ‘-est’, либо с помощью вспомогательного слова most, например: tallest, most beautiful. Синтетические и аналитические формы степеней сравнения находятся друг с другом в отношениях дополнительной дистрибуции; их выбор определяется слогово-фонетической формой прилагательного и подробно освещается в пособиях по практической грамматике. Кроме того, существуют супплетивные формы степеней сравнения, например: bad –worse –worst.
В плане содержания категория степеней сравнения образует градуальную тернарную оппозицию (см. Раздел 3). Если последовательно придерживаться оппозиционного подхода к описанию грамматических категорий, категория степеней сравнения может быть сведена к двум бинарным оппозициям, которые соотносятся в виде иерархии двух уровней следующим образом:
Категория степеней сравнения
- +
положительная степень сравнительная + превосходная степени
(отсутствие сравнения, (превосходство)
равенство/ отсутствие равенства) taller, tallest; more, most beautiful
tall; beautiful; bad worse, worst
- +
сравнительная степень превосходная степень
(относительное, ограниченное (абсолютное, неограниченное
превосходство) превосходство)
taller; more beautiful; worse tallest; most beautiful; worst
На верхнем уровне положительная степень как немаркированный член оппозиции противопоставляется сравнительной и превосходной степеням сравнения, обозначающим превосходство некоторого референта по признаку, называемому прилагательным. Слабый член оппозиции, положительная степень обладает более широким спектром значений: она обозначает либо отсутствие сравнения, либо равенство/неравенство референтов по признаку, называемому прилагательным, в специальных конструкциях сравнения, ср.: He is tall; He is as tall as my brother; He is not so tall as my brother. На нижнем уровне оппозиции сравнительная степень прилагательного противопоставляется превосходной степени. Сравнительная степень означает относительное, ограниченное превосходство, поскольку сравнению подвергается ограниченное количество референтов, чаще всего, два, например: He is taller than my brother. Превосходная степень означает абсолютное, неограниченное превосходство; сравнению подвергаются все референты, принадлежащие к определенному классу, и референт слова, модифицируемого прилагательным в превосходной степени, обладает данным признаком в наибольшей степени, например: He is the tallest man I’ve ever seen. На этом уровне превосходная степень является сильным членом оппозиции, поскольку значение этой формы более конкретно.
The category of comparison expresses the quantitative characteristics of the quality rendered by the adjective, in other words, it expresses the relative evaluation of the amount of the quality of some referent in comparison with other referents possessing the same quality. Three forms constitute this category: the positive degree, the comparative degree, and the superlative degree forms of the adjective. The basic form, known as the positive degree, has no special formal mark, e.g.: tall, beautiful; the comparative degree is marked by two kinds of forms; synthetical forms with the suffix “-er” and analytical forms with the auxiliary word more, e.g.: taller, more beautiful; the superlative degree is also formed either synthetically with the help of the grammatical suffix “-est”, or analytically with the help of the auxiliary word most, e.g.: tallest, most beautiful. The synthetic and analytical degrees stand in complementary distribution to each other, their choice is determined by syllabo-phonetic forms of adjectives and is covered in detail in practical grammar textbooks. Also, there are suppletive forms of the degrees of comparison, e.g.: bad –worse – worst.
In the plane of content the category of comparison constitutes a gradual ternary opposition (see Unit 3). To be consistent with the oppositional approach, the category of comparison can be reduced to two binary oppositions correlated with each other in a hierarchy of two levels in the following way:
Degrees of comparison
- +
positive degree comparative + superlative degrees
(absence of comparison, (superiority)
equality/ absence of equality) taller, tallest; more, most beautiful
tall; beautiful; bad worse, worst
- +
comparative degree superlative degree
(relative, restricted superiority) (absolute, unrestricted superiority)
taller; more beautiful; worse tallest; most beautiful; worst
On the upper level the positive degree, as the unmarked member, is opposed to the comparative and superlative degrees, as the marked forms of the opposition, denoting the superiority of a certain referent in the property named by the adjective6.The weak member, the positive degree, has a wider range of meanings: it denotes either the absence of comparison, or equality/inequality in special constructions of comparison, e.g.: He is tall; He is as tall as my brother; He is not so tall as my brother. On the lower level the comparative degree is opposed to the superlative degree. The comparative degree denotes relative, or restricted superiority, involving a restricted number of referents compared, normally two, e.g.: He is taller than my brother. The superlative degree denotes absolute, or unrestricted superiority, implying that all the members of a certain class of referents are compared and the referent of the word modified by the adjective possesses the property in question to the highest possible degree, e.g.: He is the tallest man I’ve ever seen. The superlative degree at this level of the opposition is the strong member, being more concrete in its semantics
|
Описанная оппозиция может подвергаться контекстной редукции: форма превосходной степени прилагательного может быть использована вместо положительной степени в контекстах, в которых не предполагается сравнения, для обозначения высокой степени некоторого признака в эмоционально напряженном представлении, ср.: She is a most unusual woman (She is an extremely unusual woman); It was most generous of you (It was very generous of you). Этот вид грамматической транспозиции называется «элятивная превосходная степень» или «элятив». Таким образом, превосходная степень прилагательного используется в двух значениях: для обозначения абсолютного превосходства (неограниченного превосходства) и для элятивного превосходства (высокой степени некоторого признака). Формальным признаком расхождения двух конструкций является возможность использования неопределенного или нулевого артиклей с существительным, модифицируемым прилагательным в превосходной степени, например: It was a most generous gesture; a sensation of deepest regret. Этот же тип грамматической метафоры используется в русском языке, ср.: умнейший человек, с огромнейшим удовольствием и т.п.; однако, необходимо отметить, что в русском языке элятив передается чаще всего с помощью синтетических форм прилагательных, а в английском языке – преимущественно с помощью аналитических форм. |
The opposition can be contextually reduced: the superlative degree can be used instead of the positive degree in contexts where no comparison is meant, to denote a very high degree of a certain quality intensely presented, cf.: She is a most unusual woman (She is an extremely unusual woman); It was most generous of you (It was very generous of you). This kind of grammatical transposition is known as “the elative superlative”. Thus, the superlative degree is used in two senses: the absolute superiority (unrestricted superiority) and the elative superiority (a very high degree of a certain quality). The formal mark of the difference between the two cases is the possibility of indefinite article determination or the use of the zero article with the noun modified by the adjective in the superlative degree, e.g.: It was a most generous gesture; a sensation of deepest regret. The same grammatical metaphor is used in Russian, cf.: умнейший человек, с огромнейшим удовольствием, etc.; it must be noted, though, that the Russian elative superlative is usually expressed by synthetic forms of adjectives, while in English analytical forms are most often used. |
|
Количественная оценка признака предполагает не только увеличение его объема или интенсивности, но и обратное –его уменьшение, передаваемое сочетанием прилагательного со словами less и least, например: important, less important, least important. Эти сочетания можно расценивать как специальные аналитические формы категории степеней сравнения: они передают то, что можно назвать «обратное сравнение» или «отрицательное сравнение», и образуются с помощью вспомогательных слов less и least; обычные синтетические и аналитические формы степеней сравнения, передающие увеличение количества признака, могут быть уточнены как формы «прямого сравнения» или «положительного сравнения». Таким образом, категория степеней сравнения образуется не тремя, а пятью формами: одной положительной (important), двумя формами сравнительной степени, прямого и обратного сравнения (more important, less important) и двумя формами превосходной степени, прямого и обратного сравнения (most important, least important). Формы обратного сравнения редко рассматриваются в рамках категории степеней сравнения; это объясняется, помимо чисто семантических причин, тем, что обратное сравнение не имеет синтетических форм выражения, и тем, что их грамматическое значение не идиоматично: вспомогательное слово полностью сохраняет собственное лексическое значение. Однако, если признавать аналитические способы прямого сравнения, чей идиоматизм также очень слаб, грамматическими формами прилагательного, то нет оснований считать формы обратного сравнения свободными словосочетаниями. |
The quantitative evaluation of a quality involves not only an increase in its amount or its intensity, but also the reverse, its reduction, rendered by the combination of the adjective with the words less and least, e.g.: important, less important, least important. These combinations can be treated as specific analytical forms of the category of comparison: they denote what can be called “negative comparison”, or “reverse comparison” and are formed with the help of the auxiliary words less and least; the regular synthetic and analytical forms denoting an increase in the amount of a quality may be specified as “direct comparison”, or “positive comparison” forms. Thus, the whole category of comparison is constituted not by three forms, but by five forms: one positive degree form (important), two comparative degree forms, direct and reverse (more important, less important), and two superlative degree forms: direct and reverse (most important, least important). The reverse forms of comparison are rarely studied within the category of comparison; this can be explained, besides purely semantic reasons, by the fact that reverse comparison has no synthetical forms of expression, and by the fact that the grammatical meaning of its forms is not idiomatic: the auxiliary word retains its own lexical meaning. Still, if the analytical means of direct comparison, whose idiomatism is also weak, are considered to be grammatical forms of the adjectives, there is no reason to consider the forms of reverse comparison free word-combination7. |
|
Прилагательные традиционно подразделяются на основе семантических различий на два грамматически существенных подкласса: на качественные и относительные прилагательные. Качественные прилагательные обозначают признаки объектов как таковые, например: red, long, beautiful и др. Относительные прилагательные обозначают признаки предметов через отношение к другим объектам; чаще всего такие прилагательные являются производными от существительных, например: wood –wooden, ice –icy и др. Способность образовывать формы степеней сравнения обычно рассматривается как формальный признак качественных прилагательных, поскольку они обозначают качества, которые допускают количественную оценку, например: very long, rather long, not so long, long –longer - longest. Однако, это не совсем так. Во-первых, ряд качественных прилагательных не могут образовывать степени сравнения, поскольку их собственная семантика либо уже внутренне предполагает сравнение или превосходство, либо несовместима с семантикой сравнения, например: excellent, semi-final, extinct, deaf и др. Во-вторых, некоторые относительные прилагательные, используемые в переносном значении, выполняют такую же семантическую функцию качественной оценки, что и собственно качественные прилагательные, и приобретают в подобных контекстах способность изменяться по категории степеней сравнения, ср.: a golden crown: относительное прилагательное golden используется в своем основном значении –a crown made of gold; golden hair; относительное прилагательное golden используется в переносном значении –hair of the colour of gold; можно сказать: Her hair is even more golden than her mother’s hair. С другой стороны, качественные прилагательные могут использоваться в функции уточнения, характерной для относительных прилагательных, уточняя, конкретизируя тип объекта относительно других объектов, например: a hard disk –качественное по своему основному значению прилагательное hard в данном случае указывает на тип диска относительно других типов: hard disks - floppy disks. В подобных контекстах качественные прилагательные не могут образовывать формы степеней сравнения. Таким образом, грамматически существенное разбиение прилагательных на подклассы должно осуществляться не на основе их обобщенной семантики, а на основе семантических функций: основной семантической функцией качественных прилагательных является качественная оценка, и они регулярно образуют формы степеней сравнения; основной функцией относительных прилагательных является уточнение, конкретизация, и они в норме не образуют форм степеней сравнения. Тем не менее, в оценочной функции и качественные, и относительные прилагательные образуют формы степеней сравнения, а в конкретизирующей функции –ни те, ни другие форм степеней сравнения не образуют. |
Adjectives are traditionally divided on the basis of their semantics into two grammatically relevant subclasses: qualitative and relative adjectives. Qualitative adjectives denote the qualities of objects as such, e.g.: red, long, beautiful, etc. Relative adjectives denote qualities of objects in relation to other objects; such adjectives are usually derived from nouns, e.g.: wood –wooden, ice –icy, etc. The ability to form degrees of comparison is usually treated as the formal sign of qualitative adjectives, because they denote qualities which admit of quantitative estimation, e.g.: very long, rather long, not so long, long –longer - longest. But this is not exactly the case. First, there are a number of qualitative adjectives which have no forms of comparison because their own semantics is either inherently comparative or superlative, or incompatible with the idea of comparison at all (non-gradable), e.g.: excellent, semi-final, extinct, deaf, etc. Second, some relative adjectives, when used figuratively, perform the same semantic function of qualitative evaluation as qualitative adjectives proper and in such contexts acquire the ability to change their form according to the category of comparison, cf.: a golden crown: a relative adjective ‘golden’ is used in its primary meaning –a crown made of gold; golden hair: a relative adjective ‘golden’ is used in its figurative meaning –hair of the colour of gold; one can say: Her hair is even more golden than her mother’s hair. On the other hand, a qualitative adjective may be used in the specificative function as a relative adjective, specifying the property of some objects in their relations to the other objects, e.g.: a hard disk –the basically qualitative adjective ‘hard’ in this context specifies the type of the disk in relation to other types: hard disks - floppy disks. In such cases qualitative adjectives do not form the degrees of comparison. Thus, the grammatically relevant subdivision of adjectives should actually be based not on their general semantics, but on their semantic function: the basic semantic function of qualitative adjectives is evaluation, and they normally form the degrees of comparison; the basic semantic function of relative adjectives is specification, and they normally do not form the degrees of comparison. Still, when used in the evaluative function, both qualitative and relative adjectives form the degrees of comparison; when used in the specificative function, neither qualitative, nor relative adjectives form the degrees of comparison. |
|
Среди слов, обозначающих субстантивные признаки, существует группа слов, обозначающих состояния, чаще всего, временные состояния, которые функционируют в предложении в основном как предикативы и обладают общим формальным признаком –префиксом ‘a-’, например: afraid, afire, alike и др. (ср.: суффикс ‘-o’ в русском языке - холодно, тепло, весело и т.д.). Их статус в системе частей речи является спорным. Традиционно их определяют как «предикативные прилагательные» или как подвид наречий. В русистике такие лингвисты как Л.В. Щерба, В.В. Виноградов и др. считают, что эти слова образуют отдельную часть речи - «слова категории состояния» или «стативы»; относительно английского языка аналогичной точки зрения придерживается Б. Ильиш. Однако ряд аргументов ставит под сомнение данный подход.
Таким образом, можно сделать вывод, что «слова категории состояния», хотя и обладают важными структурными и функциональными особенностями, представляют собой не отдельную часть речи, а особый набор слов внутри класса прилагательных. |
Among the words denoting substantive properties there is a set of words denoting states, mostly temporary states, that are used predominantly in the predicative function and are united by a common formal mark, the prefix ‘a-’, e.g.: afraid, afire, alike, etc. (cf.: the suffix ‘-o’ in Russian - холодно, тепло, весело, etc.) Their part of speech status is rather problematic. Traditionally they are referred to as “predicative adjectives” or a subtype of adverbs. In Russian linguistics such linguists as L. V. Scherba, V. V.Vinogradov and others state that these words constitute a separate class of words, a part of speech called “the category of state words”, or “statives”; their status as a separate part of speech in English is supported by B. Ilyish. There are some arguments, though, which may challenge this point of view.
Thus, we can infer that words denoting states, though possessing important structural and functional peculiarities, are not a separate part of speech, but a specific subset within the general class of adjectives. |
|
В начале раздела упоминалась возможность субстантивации прилагательных: некоторые прилагательные могут выходить за рамки своего класса и приобретать некоторые признаки существительных. Строго говоря, субстантивация является одним из видов конверсии –лексического словообразовательного процесса, иначе известного как «нулевая деривация». Когда прилагательные подвергаются полной субстантивации, они образуют новое, самостоятельное слово, существительное, связанное с прилагательным только этимологически. Часто подобная конверсия возникает в результате эллипсиса модифицируемого слова из устойчивых атрибутивных словосочетаний, например: a private a private soldier, a native a native resident. Данные слова приобретают все формы основообразующих категорий существительного –числа, падежа, артиклевой детерминации, например: privates, natives, private’s, native’s, a private, the private и т.д. (Ср. в русском языке: рядовой, больной и др.) Существует также группа частично субстантивированных прилагательных, которые обладают смешанными лексико-грамматическими характеристиками: они передают смешанные признаково-субстантивные значения, в предложении они выполняют функции, характерные для существительного, а их морфологические парадигмы по категориям числа и артиклевой детерминации являются неполными (они не изменяются по числам и используются только с определенным артиклем). Сюда входят слова, обозначающие группы людей, объединенных по определенному признаку - the rich, the beautiful, the English, и слова, обозначающие абстрактные понятия на основе некоторого признака - the unforgettable, the invisible и др. Субстантивированные прилагательные первого типа функционируют как существительные pluralia tantum, а второго типа –как существительные singularia tantum. Их можно определить как периферийную группу прилагательных, находящихся на стыке с классом существительных, и обозначить термином «адъективиды», по аналогии с термином “verbids”. Данный вид словопроизводства становится очень продуктивным в современном английском языке, особенно в отношении адъективированных причастий прошедшего времени, которые таким образом приобретают смешанную «тройственную» семантику, например: the newly wed, the unemployed и т.п. Такие слова с течением времени имеют тенденцию приобретать все больше субстантивных черт, например, можно сказать the newly-weds, или an unemployed. |
At the beginning of this Unit the possibility of substantivation of adjectives was mentioned: some adjectives can transgress the border between the two classes and can acquire some features of the noun. Strictly speaking, substantivation is a type of conversion - a lexical word-building process of zero-derivation. When adjectives are fully substantivized, they make a new word, a noun, which is connected with the adjective only etymologically. Conversion of this type often takes place in cases of one-word ellipsis in stable attributive word-combinations, e.g.: a private a private soldier, a native a native resident. These nouns acquire all the forms of constitutive substantive categories: number, case, article determination, e.g.: privates, natives, private’s, native’s, a private, the private, etc. (Cf.: similar substantivation cases in Russian: рядовой, больной, etc.) There is also a group of partially substantivized adjectives which are characterized by mixed (hybrid) lexico-grammatical features: they convey the mixed adjectival-nounal semantics of property; in a sentence they perform functions characteristic of nouns; and they have deficient paradigms of number and article determination (they are not changed according to the category of number and are combined only with the definite article). They include words denoting groups of people sharing the same feature –the rich, the beautiful, the English, and words denoting abstract notions –the unforgettable, the invisible, etc. The former resemble the pluralia tantum nouns, and the latter the singularia tantum nouns. They make up a specific group of adjectives marginal to the nouns and can be called “adjectivids” by analogy with “verbids”. This type of word-building has become particularly productive in modern English, involving adjectivized past participles, which exhibit “triply” mixed meanings, e.g.: the newly wed, the unemployed, etc. And these tend to acquire more and more substantive features in the course of time, e.g., one can say the newly-weds, or an unemployed. |
Key terms: property of a substance, category of comparison, degrees of comparison, positive degree, comparative degree, superlative degree, relative (restricted) superiority, absolute (unrestricted) superiority, absolute and elative superiority, direct (positive) and reverse (negative) comparison, qualitative and relative adjectives, evaluative and specificative semantic functions, ‘category of state’words (statives), substantivation (full and partial)
|
UNIT 18 |
|
наречие |
ADVERB |
|
Наречие как часть речи, обозначающая несубстантивный признак. Его формальные и функциональные характеристики. Продуктивная модель адвербиальной деривации (суффикс -1у), ее лексический и грамматический статус. Другие структурные типы наречий. Проблема определения наречий, деривационно связанных отношениями конверсии со словами других классов. Грамматически существенные подклассы наречия: наречия качественные, количественные, обстоятельственные. Их разбиение на полнозначные и служебные (местоименные) наречия. Степени сравнения наречий в сопоставлении со степенями сравнения прилагательного. |
The adverb as a word denoting non-substantive property. Its formal and functional characteristics. The productive model of adverbial derivation (the suffix -ly): the problem of its lexical and grammatical status. Other structural types of adverbs. The problem of adverbs derivationally connected with words of other classes by conversion. Grammatically relevant semantic subdivision of adverbs: qualitative, quantitative and circumstantial adverbs. Their subdivision into notional and functional (pronominal) adverbs. The degrees of comparison of adverbs in their correlation with the degrees of comparison of adjectives. |
|
Наречие является знаменательной частью речи, которая, как и прилагательное, обозначает признак; как уже упоминалось в предыдущем разделе, прилагательное обозначает признаки предметов, а наречие обозначает не-субстантивные (не-предметные) признаки: признаки действий (to walk quickly), признаки других признаков (very quick) или признаки ситуаций, в которых протекают процессы (to walk again). Другими словами, наречие можно определить как признаковое слово второго ранга, тогда как прилагательное является первичным признаковым словом. Наречие - наименее многочисленная и наименее самостоятельная знаменательная частью речи, включающая большое количество семантически ослабленных слов, занимающих промежуточное положение между знаменательными и служебными словами, поэтому статус наречия как знаменательной части речи был под сомнением в течение долгого времени: первые грамматисты относили наречия к одному классу с частицами. |
The adverb is a notional part of speech denoting, like the adjective, property; the adjective, as has been outlined in the previous unit, denotes properties of a substance, and the adverb denotes non-substantive properties: in most cases the properties of actions (to walk quickly), or the properties of other properties (very quick), or the properties of the situations in which the processes occur (to walk again). In other words, the adverb can be defined as a qualifying word of the secondary qualifying order, while the adjective is a primary qualifying word. The adverb is the least numerous and the least independent of all the notional parts of speech; it has a great number of semantically weakened words intermediary between notional and functional words; this is why its notional part of speech status was doubted for a long time: the first grammarians listed adverbs among the particles. |
|
Наречия характеризуются сочетаемостью с глаголами, прилагательными и другими наречиями, которые они определяют. В предложении они выполняют функции различного рода обстоятельств: времени (yesterday), места (there), образа действия (secretly) и др. Наречия, которые относятся ко всей ситуации в целом, называются ситуативными «детерминантами», например: They quarreled again. Существуют контексты, в которых наречия сочетаются с существительными и выполняют функцию особого, смешанного атрибутивно-обстоятельственного характера, например: the trip abroad, his return home, the then President of the US, и т.п. Это - результат номинализации синтаксических конструкций (см. Раздел 20), в которых данное наречие изначально выполняло функцию обычного обстоятельства, ср.: his return home he returned home; the then President of the US the person who was the president of the US then. |
Adverbs are characterized by their combinability with verbs, adjectives and other adverbs, which they modify. They perform the functions of various adverbial modifiers: of time (yesterday), place (there), of manner (secretly), etc. The adverbs which refer to whole situations are defined as situation-“determinants”, e.g.: They quarreled again. There are certain contexts in which adverbs combine with nouns and perform a peculiar function of mixed adverbial-attributive character, e.g.: the trip abroad, his return home, the then President of the US, etc. This is the result of the nominalization of syntactic constructions (see Unit 20) in which the correspondent adverb functions as a regular adverbial modifier, cf.: his return home he returned home; the then President of the US the person who was the president of the US then. |
|
По форме наречия подразделяются на простые и производные. Простых наречий очень немного, большая часть из них –служебного и полуслужебного характера, например: more, very, there, then, here и т.д. Характерными словообразовательными адвербиальными аффиксами являются следующие: simply, clockwise, backward, ahead и др. Наиболее продуктивной моделью словообразования является образование наречий от прилагательных с помощью суффикса ‘-ly’. Эта модель настолько продуктивна, что практически любое прилагательное имеет соответствующий наречный дериват, например: simple - simply, soft –softly и т.д.; некоторые лингвисты, например, А.И. Смирницкий, даже считают их не наречиями, а особыми формами прилагательных. Среди других структурных типов наречий выделяют сложные наречия, например: sometimes, downstairs и т.п., и устойчивые адвербиальные словосочетания или сложные фразовые наречия, например: upside down, at least, a great deal of, from time to time и др. |
In accordance with their form, adverbs are divided into simple and derived. There are few simple adverbs, most of them are of a functional or semi-functional character, e.g.: more, very, there, then, here, etc. The characteristic adverbial word-building affixes are the following: simply, clockwise, backward, ahead, etc. The most productive derivational model of adverbs is the one with the suffix ‘-ly’. It is so highly productive that practically every adjective has its adverbial counterpart, e.g.: simple - simply, soft –softly, etc.; some linguists, for example, A. I. Smirnitsky, consider them to be not adverbs but specific forms of adjectives. The other structural types are compound adverbs, e.g.: sometimes, downstairs, etc., and stable adverbial phrases or composite phrasal adverbs, e.g.: upside down, at least, a great deal of, from time to time, etc. |
|
Определенные разногласия существуют между лингвистами по поводу статуса словосочетаний типа from above, before now, until then и т.п. Иногда их расценивают как устойчивые адвербиальные словосочетания (фразовые наречия), однако против такого подхода можно возразить, что компоненты подобных словосочетаний не образуют неразрывного семантического единства, они не идиоматичны. Более оправданным представляется следующий подход: некоторые наречия свободно сочетаются с предлогами и, поскольку сочетаемость с предлогами является характерно чертой существительных, они образуют специфическую группу частично субстантивированных наречий («адвербиды»), т.е. обладают промежуточным лексико-грамматическим статусом между наречиями и существительными. |
There are certain controversies among linguists about the status of phrases like from above, before now, until then, etc. They are sometimes treated as stable adverbial phrases (phrasal adverbs), but this approach can be challenged, because the members of such word combinations are not semantically blended into an indivisible idiomatic unity. More plausible is the following approach: some adverbs are freely combined with prepositions and, since combinability with prepositions is characteristic of nouns, they make a peculiar set of partially substantivized adverbs (“adverbids”), i.e. their lexico-grammatical status is intermediary between adverbs and nouns. |
|
Существует большая группа наречий омонимичных со словами других частей речи, как знаменательных, так и служебных. Некоторые наречия связаны отношениями конверсии (безаффисальной деривации) с прилагательными, ср.: a hard work –to work hard, a flat roof –to fall flat into the water и др. Среди наречий, образованных с помощью конверсии, есть слова с неопределенным суффиксом –ly, входящим в структуру исходного прилагательного, ср.: a kindly man –to talk kindly. Поскольку у этих слов нет никаких различительных признаков за исключением позиционных характеристик, их можно обозначить термином «неустойчивые (подвижные) конверсивы». Некоторые из таких наречий, образованных безаффиксальным способом (с нулевой аффиксацией), сосуществуют с наречными дериватами на ‘-ly’; при этом два наречия чаще всего отличаются по значению, ср.: to work hard – to work hardly at all. Если их значения одинаковы, такие наречия отличаются с точки зрения функциональной стилистики: наречия без ‘-ly’ характерны для американского варианта английского языка; кроме того, существуют исследования, которые показывают, что наречия без ‘-ly’ чаще используются в речи мужчин, чем в речи женщин, ср.: He talks real quick - He talks really quickly. Существует еще одна особая группа наречий, находящихся на периферии класса, объединяющих признаки наречий с признаками различных служебных частей речи. Некоторые наречия позиционно взаимозаменяются с предлогами и союзами, например: before, since, after, besides, instead, etc. Ср.: We haven’t met since 1996. –We haven’t met since we passed our final exams. - We met in 1996, and haven’t seen each other ever since. От наречий должны быть отграничены похожие на них элементы, которые взаимозаменяются с предлогами (и даже иногда с приставками) и при постпозитивном присоединении к глаголам образуют с ними единое семантическое целое, например: to give –to give up, to give in, to give away и т.д.; to go down the hill - to download, to downplay - to sit down, to bring down, to bend down и т.д. Эти служебные слова образуют особую группу частиц; они являются единицами, промежуточными по статусу между словом и морфемой и могут быть определены как «постпозитивы». |
There is a large group of adverbs homonymous with words of other parts of speech, both notional and functional. Some adverbs are adjective-stem conversives (zero-derived adverbs), cf.: a hard work –to work hard, a flat roof –to fall flat into the water, etc. Among the adjective-stem converted adverbs there are a few words with the non-specific –ly originally inbuilt in the adjective, cf.: a kindly man –to talk kindly. Since there are no other differential features except for their positions, these words can be defined as “fluctuant conversives”. Some of the zero-derived adverbs coexist with the ‘-ly’-derived adverbs; the two adverbs are in most cases different in meaning, cf.: to work hard – to work hardly at all. If their meanings are similar, the two adverbs differ from the point of view of functional stylistics: adverbs without ‘-ly’ are characteristic for the American variant of the English language; additionally, there is some research showing that adverbs without ‘-ly’ are more often used by men than by women, cf.: He talks real quick - He talks really quickly. Some adverbs of weakened pronominal semantics are connected by fluctuant (positional) conversion with functional words; for example, some adverbs are positionally interchangeable with prepositions and conjunctions, e.g.: before, since, after, besides, instead, etc. Cf.: We haven’t met since 1996. –We haven’t met since we passed our final exams. - We met in 1996, and haven’t seen each other ever since. Adverbs should not be confused with adverb-like elements, which are interchangeable with prepositions (and sometimes prefixes) and when placed after the verb form a semantic blend with it, e.g.: to give –to give up, to give in, to give away, etc.; to go down the hill - to download, to downplay - to sit down, to bring down, to bend down, etc. These functional words make a special set of particles; they are intermediary between the word and the morpheme and can be called “postpositives”. |
|
Традиционно на основе обобщенной семантики наречия подразделяются на качественные, количественные и обстоятельственные. Качественные наречия обозначают признаки, внутренне присущие действиям или другим признакам; большинство из них являются производными от качественных прилагательных, например: bitterly, hard, beautifully, well и др. Количественные наречия передают меру признака; основные количественные наречия обычно являются производными от числительных, например: twice, three times, tenfold, manifold и др. Обстоятельственные наречия обозначают, прежде всего, обстоятельства места и времени действия (поэтому их еще называют ориентационными наречиями), например: today, here, when, far, ashore, abroad, often, etc. Принимая во внимание разнообразные типы наречий с ослабленной, смешанной полуслужебной семантикой, которые были описаны выше, важным представляется разграничение наречий по семантической ценности на следующие группы: полнозначные наречия полной номинативной ценности и полу-служебные (местоименные) наречия частичной номинативной ценности. Количественные наречия относятся к группе полу-служебных наречий на основе их собственной местоименной (связанной с числительными) семантикой. Качественные наречий включают, с одной стороны, полнозначные собственно количественные наречия, такие как bitterly, hard, beautifully, well, а с другой стороны, группу полу-служебных слов со значением степени, слов со смешанной качественно-количественной семантикой оценки признака. Ко второй группе относятся наречия высокой степени, например: very, greatly, absolutely, pretty и др.; наречия избыточной степени, например: too, awfully, tremendously и др.; наречия «неожиданной» степени, например: surprisingly, astonishingly и др.; наречия умеренно степени, например: fairly, relatively, rather и др.; и некоторые другие семантические подтипы. Обстоятельственные наречия также подразделяются на полнозначные и служебные. Полнозначные собственно обстоятельственные наречия являются самостоятельными словами со значением временной и пространственной ориентации, такие как tomorrow, never, recently, late; homeward, ashore, outside, far и др. Служебные обстоятельственные наречия, помимо описанных количественных (производных от числительных) наречий, включают местоименные наречия времени, места, образа действия, причины, следствия, например: here, when, where, so, thus, nevertheless, otherwise и др. Они замещают полнозначные наречия или слова других частей речи, используемые в функции обстоятельств в предложении, ср.: He stayed at school. –He stayed there; многие из них используются как синтаксические коннекторы или вопросительные служебные слова, например: Where is he? I do not know where he is now. Таким образом, весь класс наречий членится, во-первых, на полнозначные и местоименные, полнозначные наречия далее подразделяются на качественные и ориентационные, первые включают в себя собственно качественные наречия и наречия степени, а последние распадаются на временные и пространственные наречия; далее возможны более подробные разбиения каждой из групп. |
Traditionally, adverbs are divided on the basis of their general semantics into qualitative, quantitative, and circumstantial. The qualitative adverbs denote the inherent qualities of actions and other qualities; most of them are derived from qualitative adjectives, e.g.: bitterly, hard, beautifully, well, etc. The quantitative adverbs show quantity measure; genuine quantitative adverbs are usually derived from numerals, e.g.: twice, three times, tenfold, manifold, etc. The circumstantial adverbs denote mainly the circumstances of time and place (they can also be defined as “orientative”), e.g.: today, here, when, far, ashore, abroad, often, etc. Taking into consideration various hybrid types of adverbs of weakened nominative force, it is important to subdivide adverbs on the basis of their semantic value into the following groups: “genuine”, or notional (nominal) adverbs of full semantic value and semi-functional (pronominal) adverbs of partial semantic value. Quantitative adverbs belong to the group of semi-functional adverbs by their own pronominal (numerical) semantics. Qualitative adverbs include, on the one hand, genuine qualitative adverbs, e.g.: bitterly, hard, beautifully, well, etc. and on the other hand, a group of semi-functional words of degree, quality evaluators of intermediary qualitative-quantitative semantics. The latter include adverbs of high degree (intensifiers), e.g.: very, greatly, absolutely, pretty, etc.; adverbs of excessive degree, e.g.: too, awfully, tremendously, etc.; adverbs of unexpected degree, e.g.: surprisingly, astonishingly, etc.; adverbs of moderate degree, e.g.: fairly, relatively, rather, etc.; and some other groups. Circumstantial adverbs are also divided into notional and functional. Notional (genuine) circumstantial adverbs are self-dependent words denoting time and space orientation, e.g.: tomorrow, never, recently, late; homeward, ashore, outside, far, etc. The functional circumstantial adverbs, besides the quantitative (numerical) adverbs mentioned above, include pronominal adverbs of time, place, manner, cause, consequence, e.g.: here, when, where, so, thus, nevertheless, otherwise, etc. They substitute notional adverbs or other words used in the function of adverbial modifiers in a sentence, cf.: He stayed at school. –He stayed there; many of them are used as syntactic connectives and question-forming functionals, e.g.: Where is he? I do not know where he is now. Thus, the whole class of adverbs can be divided, first, into nominal and pronominal, then the nominal adverbs can be subdivided into qualitative and orientative, the former including genuine qualitative adverbs and degree adverbs, the latter divided into temporal and local adverbs, with further possible subdivisions of each group. |
|
Как и прилагательные, наречия могут подразделяться по семантическим функциям на оценочные и конкретизирующие. При употреблении в оценочной функции наречия (преимущественно качественные наречия), также как и прилагательные, изменяются по категории степеней сравнения и образуют пять морфологических форм: одну положительную, две сравнительные (прямого и обратного сравнения) и две превосходные (прямого и обратного сравнения), например: bitterly –more bitterly, less bitterly –most bitterly, least bitterly. Превосходная степень наречий также может быть использована либо со значением абсолютного превосходства, либо элятивно, обозначая высокую степень признака, ср.: The youngest kid cried most bitterly of all. –The kid cried most bitterly. В функции уточнения, конкретизации наречия неизменяемы, например: We meet today; We came ashore. |
Like adjectives, adverbs are also subdivided functionally into evaluative and specificative. When used in their evaluative function, adverbs (qualitative adverbs, predominantly) distinguish the category of comparison and have five morphological forms: one positive, two comparative (direct and reverse) and two superlative (direct and reverse), e.g.: bitterly –more bitterly, less bitterly –most bitterly, least bitterly. Their superlative degree form can also be used either in the absolute sense (to denote absolute superiority) or in the elative sense, denoting a high degree of the property, e.g.: The youngest kid cried most bitterly of all. –The kid cried most bitterly. When used in the specificative function, adverbs are unchangeable, e.g.: We meet today; We came ashore. |
Key terms: non-substantive property, simple adverbs, derived adverbs, compound adverbs, stable adverbial phrases (composite phrasal adverbs), partially substantivized adverbs, “fluctuant conversives”, qualitative, quantitative and circumstantial (orientative) adverbs, “genuine”, or notional (nominal) adverbs and (semi-) functional (pronominal) adverbs, connective (conjunctive) adverbs, degree adverbs
2 The term “valency”, or “valence” is a translation of the term in French (‘valence’) or German (’Valenz’), introduced by L. Tesnière by analogy with the chemistry of atoms.
3 Some authors, I. B. Khlebnikova among them, suggest another unifying term for the oblique moods, conjunctive, as in other Germanic languages
4 L. S. Barkhudarov, who denied the existence of the oblique moods in English, treated subjunctive I forms as a subtype of the imperative.
5 Historically, adjectives were once called noun adjectives because they named attributes which could be added (from Lat. adjicere to add) to a noun substantive to describe it in more detail, the two being regarded as varieties of the class noun or ‘name’.
6 A. I. Smirnitsky points out that the suppletive forms of the comparative and superlative degrees share the same root, cf.: bad – worse, worst, which also supports the contention that on the upper level they together oppose the positive degree form.
7 Some linguists, V. Y. Plotkin among them, consider that there is no category of comparison of English adjectives at all, the semantics of comparison being expressed lexically, through free word-combinations and word-building affixes of comparatives and superlatives.