десятка а самая северная ~ 90 девяностое

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Дорожная история

Дата публикации: 03.07.2013
Дата последнего изменения: 03.07.2013
Автор (переводчик): kansas25; 
Бета: Erynia, Орикет
Пейринг: Дженсен / Джаред; 
Жанры: AU; ООС; романс; 
Статус: завершен
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Предупреждения: мат
Примечания: США покрыты сетью межштатных скоростных автомагистралей. Основные трассы, пересекающие страну по горизонтали, обозначаются круглыми цифрами: 10, 20, 30 и т.д. Самая южная дорога, пересекающая континент от океана до океана почти у мексиканской границы - 10 («десятка»), а самая северная – 90 («девяностое»).
Саммари: они тракеры (водители-дальнобойщики), разница в возрасте лет 7-8.

Рейс 1: Калифорния – Оклахома.

Дженсен его трахнул за сценой. По-быстрому, чуть спустив джинсы, вколачиваясь в белеющую задницу под тарабарские песни и сгущающиеся сумерки.

Как он там оказался, Эклз и сам не мог вспомнить. То, что это праздник тракеров – русских тракеров – ему было понятно. Дженсен как раз сдал груз, и у него образовались три свободных дня. Можно было отправиться домой или заехать к Куперу, или остаться в Калифорнии. Неожиданно Рой, стоявший за ним на разгрузке, предложил поехать на «тракер-день» –  русские ежегодно его устраивали недалеко от Лос-Анджелеса. Дженсен знал Роя еще по Теннесси, где они вместе работали в транспортной компании и неплохо проводили время. Тот уверял, что будет много знакомых, да и праздник больше тракерский, чем славянский.

- Мужик, поехали, оторвемся. Своего Малыша покажешь.

И Дженсен поехал. Показал.

Праздник действительно удался. Были знакомые ребята, которых он встречал на дорогах, русских тоже хватало, и они, в общем-то, Дженсену нравились, если бы не их доставучие песни – уж лучше бы старый добрый рок или кантри, на крайний случай. Но пара бутылок пива, а потом и сколько-то виски помогли смириться со всем остальным: бегающими под ногами детьми, заунывными песнями и отсутствием других развлечений, кроме выпивки.

Осознал себя Дженсен, когда втиснулся в узкую задницу и даже умудрился пару раз толкнуться.  Парень замычал сквозь зубы. Вот в этот момент Дженсен и задал себе вопрос: где я и что тут делаю? Ну, то, что он кого-то трахал – это понятно, но что было до этого – провал. В памяти смутно всплыла фигура впереди идущего парня – длинного, в клетчатой рубашке и свисающих мешковатых джинсах. И Дженсен шел за ним… куда? Зачем? Это его он сейчас трахал? И что в нем было такого особенного, что Дженсен вдалбливался сейчас в это нечто южноштатовское – то ли калифорнийское, то ли техасское?

За сценой было единственное темное место. Все остальное пространство освещено: траки – немного, на них насмотрелись еще днем, столы и тенты – побольше, вокруг них собрались все гости и участники праздника, а ярче всего – сцена, на которой выступали самодеятельные артисты. Вот как раз за ней Эклз непонятно с кем сейчас и находился, в совершенно недвусмысленной позе и с нулевым шансом быстро сбежать, если за сцену кто-то зайдет или, не дай бог, спустятся выступающие.

Парню было больно, он отодвигался и придерживал рукой за бедро, не пуская дальше. «Блядь, я его насилую, что ли?» - Дженсен замер, медленно подал назад.

- Подожди, - парень несколько раз вздохнул.

Дженсен не шевелился, ждал. Не, он же никогда никого не насиловал. Похоже, они тут по обоюдному согласию, просто он спьяну поторопился. Дженсен погладил парня под рубашкой. Ветерок обдувал голый зад. Русские разошлись не на шутку, что-то пели на три голоса и, самое главное – рядом. Парень, решайся: или мы трахаемся, или надо разбегаться - сейчас куплет закончится и певцы спустятся за сцену, как раз к нам.  Дженсен отодвинулся еще, но тут парень толкнулся назад и застонал. О-оу, что ж, выбор сделан.  

Буквально за пару секунд до того, как спустились со сцены голосистые исполнители славянского фольклора, парень натянул джинсы и, застегивая их на ходу, завернул за угол в светлую полосу. Дженсен даже не успел снять презерватив, как по ступеням застучали ботинки. Он отвернулся, прижался к стене – ну пьяный прислонился, отдыхает перед следующим рывком. Мимо прошли русские. И только после этого он, стащив презерватив и бросив его в кусты, осел на землю.

Что это было?

Как так можно палиться?! Среди своих, на улице, практически на глазах у добропорядочных семейств – со всех сторон слышны их голоса. Ему еще мама говорила: «Дженсен, пить ты не умеешь, если чуть лишнего перебрал, тут же мозг отключается, как у отца». Да он и сам за собой это знал, Купер сколько раз делал фотографии, над которыми ржали все ребята. Что спьяну вытворял, он обычно не помнил. Что-то не вполне пристойное, но и не криминальное, поэтому его совесть – или что там за это дело отвечает – молчала. В таких случаях он просто ухмылялся или отводил глаза, а ребята, отсмеявшись, успокаивались до следующего раза.

Дженсен откинул голову назад, упираясь затылком в деревянный помост, закрыл глаза. Пока он тут торчал, почти протрезвел, только ноги не хотели двигаться. Ага, после такого – как у того-то сил хватило сбежать? Рука непроизвольно потерла ширинку. Ничего так потрахались. Горячо. И если бы не песни, разносимые по окрестностям усилителями, то стоны  парня очень удивили бы тракеров и их семьи. А парню-то понравилось, даже не так – он был голодный, просто офигеть какой голодный. Дженсена аж в жар бросило от воспоминания: и как въезжал навстречу, и как сжимался… «Вот, блядский конь, я бы повторил и прям сейчас. Куда он свалил, этот Ромео?»

Дженсен начал подниматься. Со сцены сбежала группа юных танцовщиц в мексиканских пестрых юбочках. Может, поискать его? До Дженсена дошло, что он не помнит лица парня, не знает, как того зовут, да даже - кто он? Может, походя, русского какого трахнул, вот черт, угораздило! Ладно, разберемся. Обижен тот вроде не был, стонал ого-го как. Дженсен повернул голову. На дощатой стене отчетливо блестели белесые подтеки – вот монстр, обкончал всю стену. Только чего сбежал? От своих скрывается? Ну, правильно, тут народ такой – не поймут. Э-эх. Дженсен поднялся и пошел к Малышу.

 

***

Утром даже похмелья практически не было – вот что значит здоровый секс. Лагерь тракеров сворачивался. Дженсен умудрился найти кофе в передвижном фургоне фастфуда и, прихлебывая обжигающую черную гущу, подошел к группе водителей, среди которых стоял Рой. Как обычно, обсуждали трассы, заказчиков, грузы. Парад фур, грузовиков прошел еще вчера. Перед тем как приехать на праздник, все вымыли и начистили до блеска свои траки. На поле, недалеко от сцены, ровными рядами стояли сияющие монстры дорог. Выставка была впечатляющая. Водители и другие гости прогуливались вдоль рядов. Дженсен тоже прогулялся и сейчас с удовольствием делился впечатлениями.  

Его Малыша сразу определили в фавориты, в чем, в общем-то, он и не сомневался, может, поэтому отчасти и поехал на праздник – покрасоваться. Черный Петербилт хищно улыбался проходящим мимо решеткой радиатора. Машина была индивидуальной сборки,  мягкой обтекаемой ретроформы, с выступающей вперед мордой капота.  Трак Дженсена был настоящий Зверь, о чем Эклз не стеснялся напоминать окружающим. Но в трудные минуты, когда водителю нужна помощь или везение, или просто выжить, он проникался нежностью к рычащей махине и ласково называл его Малыш, уговаривал потерпеть, поднажать, не сорваться. И после, когда все было позади, ласково похлопывал его по черному боку и говорил: «Малыш, ты молодец, мы прорвались», а тот понимающе молчал. Было несколько человек, которые, наблюдая такой «диалог» и понимая всю суть их сложных отношений с траком, изредка, с крайней почтительностью могли позволить себе назвать Дженсенова Зверя Малышом. Рой был одним из них.

У Роя тоже была запоминающаяся машина – желтый Интернационал с огромными огненными языками по бокам. Почему-то он называл свой трак Драконом, хотя нифига на дракона тот не был похож, скорее, на пожар в пустыне. Но кто спорит с хозяином? Было там еще с пяток примечательных машин. Особенно Дженсену понравился синий Фрейтлайнер с сияющими хромированными трубами, выведенными наружу. Его владелец – Барни, увалень, похожий на огромного ленивого медведя, стоял среди водителей и рассказывал, как вдвоем с племянником они добились такой густой синевы, геометрически четких линий корпуса и труб. Барни пытался дозваться своего напарника, который должен был то ли подтвердить, то ли дополнить эту историю, но тот куда-то отошел. Многие ездили со сменщиками – это было выгодно, можно ездить сутками, а не одиннадцать часов, как велит устав профсоюзов. Дженсен, пока у него своей машины не было, тоже пробовал ездить вдвоем – да, заработать можно больше, но не любил он это – парное катание.

 Он вообще был одиночка: и за рулем один, и по жизни один.

Снимал квартиру в Остине. От родителей недалеко, но и не так близко, чтобы они часто появлялись. Приятелей у него было много: водители траков, кое-кто еще со школы, заказчики, просто знакомые. Да у него, пожалуй, в каждом городе найдется с кем выпить. Но друга, такого, чтоб не разлей вода, у него не было, да и потребности изливать кому-то душу не возникало, а зачем еще мужики дружат? Поболтать он, конечно, мог, да и слушатели всегда находились, но мог и неделями ни с кем не разговаривать, так, по работе пару слов – груз принял, груз сдал. Хорошо ему было одному.

Усталость после шумного дня давала о себе знать. Хотелось забраться в Зверя и рвануть на трассу. Только там, на дороге, утюжа горы, реки, поля – милю за милей, чувствовал он себя хорошо. Рой уезжал на север. Дженсен – по сороковой трассе в Оклахому. Купер звонил, там удачно подвернулся заказ для Далласа. Остальные – кто куда. Взвыли моторы, и сияющие траки один за другим начали выезжать на дорогу. Дженсен, ожидая своей очереди, любовался синим Фрейтлайнером, что стоял наискосок. Барни уже сидел за рулем, оглядывался, что-то его задерживало. Но как только подошла его очередь выезжать, из-за соседней фуры выскочил парень, запрыгнул  – да практически взлетел в кабину – и машина тронулась. И когда они уже отъехали, до Дженсена дошло, что парень – второй водитель – высокий, в мешковатых джинсах и клетчатой рубашке. Он?! Не может быть! Да они стояли почти напротив друг друга целый день и всю ночь. Он бы его заметил. Но Дженсен, хоть убей, не мог вспомнить ни одного высокого парня в клетчатой рубашке у машин за весь вчерашний день.

Дженсен выехал на дорогу; пока выруливал, маневрировал, немного отвлекся. И уже на ровном полотне хайвея расслабился, прокрутил в голове всю эту ситуацию так и сяк, ни до чего не додумался и выбросил из головы. Подумаешь, таких случайных у него в каждом мало-мальски обозначенном городке хватает.

Он мотался по всей стране, бывал во всех штатах. Где собираются геи, определял с ходу. Мог легко вычислить место, где можно снять парней за деньги, но эти его не интересовали, не так уж он и плох, чтобы платить за секс. Быстро находил бар или клуб, если городок побольше, где собирались те, кто интересовался нетрадиционным удовольствием. В общем, не было у него проблем с сексом, поэтому сложные размышления: кто, да что – его не одолевали. Среди своих, дальнобойщиков, не откровенничал и не искал. Было пару раз – показалось, что смотрит кто-то из тракеров с намеком, вроде приглашая – но не решился. С одной стороны, а вдруг ошибся – ребята не поймут: здесь, на дороге, имя – не последнее дело, знали его многие, уже почти пять лет колесил по стране, хочешь не хочешь, но на дороге встретишься. А с другой стороны, не было там ничего привлекательного, все-таки он не трахал абы кого, выбирал. Если подходящего парня не было, ехал дальше – не здесь, так в следующем городе найдется.

Еще некоторое время удивление, что выбрал своего – тракера, если он, конечно, не ошибся, вперемешку с приятным тянущим воспоминанием держало его, но потом дорога, виды Скалистых гор – любил он этот космический пейзаж – радио и переговоры с проезжающими мимо отвлекли, и события на празднике вылетели из головы.  

 

Рейс 2: Техас – Калифорния.

С  Купером Дженсен познакомился четыре года назад. Эклз тогда работал в транспортной компании и копил деньги на собственный трак. А Купер всегда был сам по себе. Иногда он отслеживал поездки ребят из Теннеси – может, перекидывал свои заказы, может, еще по какой договоренности с владельцами компании, в которой работал Дженсен, и они переговаривались, согласовывая детали. Позже, когда Эклз купил трак, Купер начал подкидывать ему заказы. И делал это до сих пор, несмотря на то, что за это время у Дженсена образовалось достаточное количество и своих постоянных клиентов.

Купер сам когда-то гонял по дорогам Америки, но потом осел в Канзас-Сити, приобрел несколько машин, нанял водителей, быстро оброс заказчиками и нередко приглашал таких, как Дженсен, одиночек для доставки груза. Брал свой процент – как без этого, но все были довольны. К Куперу еще любили обращаться, потому что он был классный логист – мог найти груз в любом конце Штатов, чтобы не идти порожняком, возвращаясь после дальней поездки.

Дженсен иногда заезжал к нему, они любили выпить, поболтать. Судя по всему, у Купера к Дженсену тоже было особое расположение – Эклза пригласили в дом и представили жене и детям – двум крошечным девочкам. При дамах он все же умел вести себя прилично и не напиваться. Дженсен обычно покупал девочкам конфеты и всегда передавал привет жене Купера по телефону, а та, в свою очередь, передавала Дженсену домашние пироги, индейку или картофельную запеканку. Эклз в таких случаях чувствовал себя неловко, комкал пакет, не зная, куда деть подарок, но потом с удовольствием съедал угощение.  

В Далласе он заехал к родителям, потом домой – в Остин. Отдохнул пару дней и, забрав груз из Хьюстона, направился на Западное побережье в маленькое местечко на границе с Мексикой.

Недалеко от Соноры расположилась большая тракстоянка, где можно было поесть и передохнуть. Поставив машину и зайдя в кафе, он увидел группу знакомых водителей за столом.

 - Дженсен, давай к нам.

Он присоединился к компании. Ребята собирали колонну, чтобы проехать южные штаты с ветерком. Идея была простая: все выстраиваются в колонну и несутся со скоростью девяносто миль в час вместо пятидесяти пяти разрешенных. Так они пролетают всю «десятку» от Техаса до Калифорнии, а там – кто куда. У первого – ведущего колонну – самая трудная задача: он главный – за ним весь караван, он устанавливает скоростную планку и его штрафуют, если колонну засекают копы. Остановить они смогут только одного, а остальные благополучно проезжают дальше. Поэтому договорились перестраиваться каждые пять-десять миль, чтобы риск быть пойманным поделить на всех.

Пока Дженсен ждал заказ, к ним присоединились еще три водителя. Они придвинули столы, шумно обсуждая предстоящий прогон по «десятке». Среди них оказался Барни, водитель того синего Фрейтлайнера с праздника. Дженсен сделал стойку, повертел головой – нет, нигде не видно его напарника. Может, они только тогда были сменщиками, на одну поездку? Он и сам иногда так делал – брал кого-нибудь, если сроки поджимали. Черт, теперь, он даже если встретит того парня – не узнает, лица-то не видел, вернее, не помнил, да и фигуру не разглядел, только что высокий был, а здесь таких хватает.

Обсуждали штаты. Техас – лучшее место для тракеров. Полиция почти не тормозит, дороги хорошие, «десятка» проходит далеко от границы, не то что в западных штатах. Там, где дорога близко к мексиканской границе, ездить одно мучение, каждые десять миль – пост, копы ловят нелегалов, тормозят, проверяют груз, кабину, так никогда к заказчику вовремя не успеешь.

- Барни, а что Джареда не видно, остался дома?

- Да нет, здесь он, масло проверяет. Сейчас подойдет.

Дженсена разговор заинтересовал.

- Вы домой-то успели заехать?

- Ага, было три денька.

- Не пойму, вы родственники или соседи? Все время вместе – живете рядом?

Конечно, когда обсудили дороги, можно поговорить о доме, о семье. Обычно в этом месте Дженсену становилось скучно, но определенно не сегодня. Барни продолжил рассказывать:

- Его мать – моя двоюродная сестра, но у нас с Джаредом разница семь лет, так что мы как братья. Он у меня в гараже все свое детство провел. А вот и он.

Дженсен поднял голову. В кафе вошел парень. Эклз быстро окинул его взглядом: высокий, джинсы, футболка, челка на глаза – ничего особенного. Немного смущенно улыбаясь, подошел к столу, поздоровался. Явно его многие знали, отвечали, пожимали руку. Повернулся к Дженсену, замер, кивнул и сел рядом с Барни. Он или не он?

Разговор продолжился. Джаред ел молча, на Дженсена не смотрел, да и на других не смотрел. Только к Барни иногда поворачивался и что-то быстро говорил. В общем, вел себя обычно. Но не для Дженсена. Ему надо было обязательно посмотреть в глаза этому Джареду, чтобы понять, а тот как назло от тарелки головы не поднимал. Возбуждение и азарт все больше охватывали Эклза. Он пытался придумать, как заставить Джареда посмотреть на себя. Ведь они сейчас разъедутся, а он так и не узнает: было у него что-то с этим парнем или не было. Почему-то казалось очень важным это выяснить.

Джаред поел, встал и вышел на улицу. Дженсен посидел еще несколько минут для приличия и тоже вышел – куда тот мог пойти? Никого не видно… на стоянку? И пошел к стоянке: мимо кафе – медленно, кивнув сидящим за окном, затем – быстро, переходя на бег. Выскочив к фурам, он по инерции пронесся несколько метров и с трудом затормозил. Быстро оглядев траки, он увидел, как захлопывается дверца синего Фрейтлайнера и долговязая фигура складывается в глубине. Дженсен нервно прошелся вдоль машин. Как выманить парня, он не знал, не мог же он залезть в кабину чужого трака. И самое главное, никакое чутье ему не подсказывало – с ним он тогда был за сценой или нет? А этот Джаред ему помогать не собирался, спрятался в кабине – лежит сейчас, видео смотрит или играет во что. А он тут, как дебил, бегает между машинами, придумывая, как посмотреть тому в глаза. Можно подумать, это что-то даст – посмотрит и получит телепатический ответ: да, мистер Эклз, это мы с тобой трахались на празднике. Оборжаться. И что в нем такого особенного? Лицо как лицо, обычный, неразговорчивый, фигуру не разобрать под этими мешковатыми тряпками, а Дженсен старался. Должен же он понять, что его заставило снять штаны и заняться сексом практически на глазах у толпы тракеров с их семьями. Да их бы нахуй убили, не дожидаясь суда и следствия! Или он так допился, что инстинкт самосохранения к чертям сгорел. Нет, в это верить не хотелось, должно что-то быть, и он непременно узнает… или спалится, если это окажется не тот парень.

Водители подтянулись на стоянку, расселись по машинам и тронулись в путь. Колонна образовалась из двенадцати машин. Между Зверем и синим Фрейтлайнером было несколько фур, но Дженсен и не пытался встать прямо за ним. Он видел, как Барни садился за руль, а Джаред так и не показался. И когда Эклз отставал, пропуская колонну, уступая место ведущего следующему, то видел, что Барни все еще за рулем – один. Может, его племянник спит, может, он всю ночь рулил или трахался, сволочь, а теперь дрыхнет, а Дженсен, по сути, первый раз в своей жизни вел слежку за каким-то незначительным парнем, не мог выкинуть его из головы, и это раздражало.  

До Аризоны пронеслись с ветерком. Только в Нью-Мексико их тормознул патруль, и разбираться с ним остался водитель золотистого Интернационала. Глубокой ночью все дружно зарулили на тракстоянку, первую после Тусона, и, потягиваясь, выбирались из машин – отлить, поесть, умыться. Настроение у всех было хорошее: проскочили основные посты у границы, можно расслабиться, отдохнуть. Дженсену хотелось заглотить что-нибудь и завалиться в койку. Многие оставались здесь на ночевку.

В кафе столы были приварены к стене – не сдвинуть, но, рассевшись тут и там, водители радостно перекрикивались, возбужденные удачной поездкой. Шумные тракеры окончательно разбудили официантку, и она забегала между столами, быстро принося все, что успевал приготовить ночной повар. Дженсен под общее настроение тоже оживился, болтал с соседями за столиком, улыбался, поедая нехитрые кулинарные шедевры придорожного кафе.

И тут он увидел…  

Барни с племянником сидели за соседним столиком лицом к Дженсену. Напротив них – два горластых мужика, они рассказывали анекдоты, заигрывали с официанткой и громко смеялись над своими же шутками. Джаред поднимал на них глаза, улыбался краешками губ, затем опускал голову, закрываясь челкой. Его опущенная голова Дженсену уже примелькалась, и он почти на нее не реагировал, так, иногда проверял, не чаще чем раз в полминуты. Эклз трепался со своими соседями, смеялся со всеми над анекдотами горластых, улыбался официантке, и она ему тоже, тепло и немного грустно. Горластые весельчаки явно пытались зацепить непрошибаемого Барни, но тот не сдавался и что-то лениво с усмешкой отвечал. Племянник после каждого его ответа улыбался шире, голову поднимал выше. Дженсен хотел послушать: о чем они там, на что так реагирует Джаред, но ему мешал общий шум и грохот посуды.

Вот тогда он и увидел, как Джаред широко улыбнулся, закинул голову назад и засмеялся во весь голос. Его смех, переходящий в быстрый ответ, за ним опять смех… Эклз застыл, пожирая взглядом смеющегося парня. «Отвернись, отвернись, блядь!» - Дженсен давал себе команды одну за другой, но выполнить их был не в состоянии. Он смотрел на Джареда, как тот поворачивает голову, забрасывает рукой челку, открывая высокий лоб, смеясь, откидывается назад, словно хочет продемонстрировать все зубы разом и шею – длинную, красиво вылепленную шею. Дженсен сглотнул. Джаред как будто уловил это движение и посмотрел на него, быстро опустил голову, улыбка погасла, и буквально на глазах его лицо и шея покрылись красными пятнами, а потом и уши запылали. ОН!!!

В голове застучало. Джинсы неожиданно стали тесными. Руки вспотели. «Хочу. Просто до одурения хочу!»

Дженсен есть больше не мог, сквозь сжатое горло с трудом протолкнул глоток воды. Он старался не смотреть на соседний столик, специально отвернулся в сторону, но это не помогало. Краем глаза он все равно цеплял картинку: Джаред голову не поднимал, медленно ковырялся в тарелке и больше не смеялся.

Несколько тракеров вышли покурить. Дженсен пошел с ними. Постоял, в три затяжки спалил сигарету. На улице было душно, ни единого дуновения ветерка. Возбуждение, накатившись жаркой волной, не проходило, а только скручивало сильнее. Возбуждение от узнавания, от осознания, что он тоже узнал, что он знал все это время, что он тогда согласился и хотел, и что сейчас он сидит там, опустив голову, и хочет так же, как Дженсен; и нет никакой возможности… блядь, блядь!

Эклз распахнул дверь и зашел обратно в кафе, не к столикам, а в туалет – умыться, намочить голову, залить холодную воду за шиворот, чтобы стекало по спине…

Открылась дверь, и навстречу из туалета, оттягивая мокрый воротник, вышел один из горластых весельчаков. Они успели развернуть плечи, чтобы проходя мимо не столкнуться в тесном коридоре. Как только Дженсен вошел и дверь за ним захлопнулась, из кабинки, застегивая ремень на ходу, вышел Джаред. Они застыли. Дженсен, не отводя глаз, отметил про себя: раковина слева, две кабинки справа и у обеих открыты дверцы – никого, позади Джареда стена. Еще одна секунда на вдох, и в следующий момент он вдавил Джареда в стену, прижимаясь всем телом, раздвигая ноги коленом, ища губами шею, рот.

Тот шумно задышал, напрягся в явной попытке отодвинуть, оттолкнуть. Но Дженсен не дал ему ни единого шанса, ворвался языком в рот, потерся о бедро, жестко вдавливая, схватил за загривок, чтобы не дергался. Пара размазанных поцелуев по щеке, укус за ухо, и Джаред застонал. Все. Эклз поплыл.

Когда он услышал шаги, приближающиеся к туалету, они практически трахались, не снимая одежды – еще несколько толчков и он кончит. Но опыт не пропьешь, зря он в себе сомневался. Буквально за одну секунду он втолкнул Джареда в дальнюю кабинку, сам повернулся к раковине и включил воду. Кто-то из тракеров зашел. Дженсен старательно умывался, заливая воду на макушку и шею. Мужик прошел мимо, заперся в кабинке, и Эклз, не оглядываясь, вышел из туалета, из кафе, мимо курящих, за угол, еще раз за угол, в темноту. Быстро расстегнул ремень, ширинку, два раза дернул и кончил, отчаянно рыча сквозь закушенные губы.

Прогулка до холма и обратно привела его в чувство. Он вернулся, прошел мимо светящихся окон и пустых столиков за ними – все уже разошлись. Слышался шум моторов, часть фур уезжала. Оставшиеся водители стояли у дороги, договаривались и завтра часть пути проехать вместе. Эклз посмотрел на синий трак и заметил фигуры в кабине. Значит, они остаются на ночевку – неожиданно для пары сменщиков. Тогда, получается, завтра они опять поедут вместе.

Дженсен не сразу уснул. Вертелся, представлял, что дверь кабины сейчас откроется и Джаред залезет к нему… Они не сказали друг другу и пары слов, но что-то было в этом парне, что ужасно притягивало. Секс? А что еще кроме секса? И как же теперь его выловить для этого самого секса?

***

Утром Дженсен узнал, что с синим Фрейтлайнером им не по пути. Как только они доедут до Калифорнии, ему на юг, к границе, а Барни с племянником – в Лос-Анджелес. Но он умудрился выяснить, планируют ли они остановиться в Эл-Эй и где.

- Я там следующий груз получаю. Где лучше устроиться на ночлег, чтобы ноги наконец вытянуть?  

Это было вранье чистой воды. Он уже столько раз побывал в Городе ангелов, что запросто мог экскурсии водить и составить справочник по всем отелям и злачным местам. Но Барни с удовольствием рассказал: где они остановятся и как бедняге Джареду трудно спать в кабине, при его-то росте, и что при каждой возможности тот ищет нормальную кровать для ночлега.

Дженсен еще по пути созвонился с Купером и – о да! – в Эл-Эй нашелся груз, но везти его нужно было на север, вдоль побережья – не самый лучший маршрут, но Эклз так обрадовался, что сразу согласился.

День затянулся. Сначала возникли проблемы с приемом груза. Долго согласовывали, созванивались, досылали недостающие документы, так как весь груз должен был идти дальше в Мексику небольшими грузовичками. Потом его остановил пограничный патруль, пока проверили кабину и документы, еще ушло время. Приехал он к указанному отелю только поздно вечером, уставший, задерганный не столько непредвиденными задержками – это-то как раз была норма – сколько ожиданием предстоящей встречи.

Он был совершенно уверен, что они сегодня встретятся, но при этом внутри все больше закручивало и дергало – а вдруг сорвется? Они уедут или Джаред передумает и останется на ночь в кабине… хотя, как он может передумать, если даже не подозревает о том, что Дженсен собирается затащить его к себе в номер? Ему еще как-то сказать об этом надо, намекнуть, поймать момент, чтобы рядом никого не было. Вот это был вопрос, да. А то, что Джаред согласится, Дженсен ни минуты не сомневался. Его реакция в туалете… до сих пор колотит! О таком любовнике можно только мечтать, чтобы так реагировал, твоювбогадушу, даже представлять больно: скулы сводит и руки потеют, и стоит. Целый день, блин, стоит!

Подъехав к отелю, Эклз с облегчением увидел на стоянке синий Фрейтлайнер. Не уехали. Ладно, с этим порядок, теперь номер. Дженсен попросил крайний. Обычно он их не очень любил брать из-за шума работающих моторов на стоянке, но сегодня именно такой ему и нужен, он помнил – парень шумный, не хотелось привлекать внимание тракеров. Бросил вещи, быстро – душ, даже не дрочил – все для него, более тщательно побрился. Теперь пора искать золушку, да и поесть не мешало бы, а то с утра кроме двух сэндвичей ничего во рту не было.

Дженсен переоделся, посмотрел на себя в зеркало. Если бы не Джаред, сейчас бы уже точно в каком-нибудь клубе зависал. Волновался, как перед первым свиданием.

Ни Барни, ни Джареда в отеле не оказалось. Их трак стоял без признаков жизни. Где их искать? Дженсен узнал, где ближайшее кафе, и отправился туда.

Когда он подходил к кафе, навстречу ему с другой стороны улицы показались Барни, Джаред и еще один водитель – смутно знакомый. Барни радостно помахал Дженсену, показывая, что они тоже идут в кафе, мол, «пойдем с нами». Он кивнул, и сразу отлегло – нашелся.

Стол быстро оказался заставлен тарелками. Дженсен практически заглотил кусок мяса, даже вкуса не почувствовал. Джаред ел, как будто дегустировал: отрезал небольшие кусочки, долго жевал, внимательно смотрел на тарелку – что за фигня? Сейчас пошлет. И Дженсена понесло. Он рассказывал дорожные байки, приключения на заправках, на перегонах, истории с грузом, с заказчиками. Мужики ржали, добавляли свои истории. Джаред оттаял – расправил плечи, смеялся, смотрел в глаза, не прятался. Эклз не мог остановиться: когда столько слушателей, язык сам мелет без устали. Он чувствовал себя актером на сцене, во всех лицах сразу. Особенно когда видел восторженные глаза Джареда, его смеющийся рот. Черт, он хотел этот рот! Офигенный, сексуальный, совсем не маленький рот.

Барни сообщил, что пока он был на разгрузке, Джаред успел смотаться к морю – поплавать, и что если есть что-нибудь интересное на остановках, то Джей там обязательно побывает.

«Мой любопытный мальчик!»

- И давно ты за рулем?

Дженсен не удержался. Иногда, в какие-то моменты, ему казалось, что Джаред –совершенный пацан, так юно он выглядел, и даже мелькнула идиотская мысль – вдруг несовершеннолетний?

- Год.

Эклз кивнул. Все правильно. Значит двадцать два, где-то так. Лицензию на вождение траков дают после двадцати одного года.

Когда они только сели за стол, Дженсен заметил, что у Джареда мокрые кончики волос завиваются на шее и сам он свежий, сияющий. Смотреть на него было чертовски приятно, особенно после того, как тот расслабился и перестал ковырять вилкой в тарелке. Стал нормально есть, нормально отвечать, смеясь закидывать голову назад, открывая шею. Дженсен представлял, как тот пахнет морем и на вкус как соленая морская вода с водорослями, и слюна собиралась во рту, мешала говорить. Еще посидит тут, глядя на него, и свихнется. Пора заканчивать этот балаган.

- А вы что делаете вечером? Я слышал, тут клуб есть, может, со мной?

- Нет, я не по этой части, - Барни предсказуемо отказался.

Когда мужик весь вечер про жену и двоих детей рассказывает, очевидно, что в клуб его не затащишь. Другой тракер тоже собирался выспаться перед завтрашней дорогой.

- Нет, спасибо, - а вот отказ Джареда оказался неожиданностью.

- Давай, Джей, сходи, - Барни ласково пихнул Джареда. – Что тебе возле меня сидеть? Один точно не пойдешь, сходи хоть с Дженсеном. Он, видно, парень опытный, покажет тебе, что да как. Все повеселишься.

«Барни, я у тебя в долгу», – пронеслось в голове. Джаред не выказывал никакого интереса к походу в клуб. Да и так за милю видно – не клубный парень. Но Дженсен туда и не собирался. Ему бы Джареда от напарника оторвать. Чего ж он так сопротивляется? Подставляться на улице – это пожалуйста, а теперь решил назад сдать? Или жалеет?

- Ладно, - обреченно вздохнул Джаред.

Есть!

- Конечно, иди, погуляй, я тебе завтра поспать дам.

«Барни, я бы тебя сейчас расцеловал, но ты меня неправильно поймешь. Мужик, я тебя почти люблю!» - Дженсен ликовал.

- Зайдем? Я только рубашку поменяю, - кивнул в сторону мотеля.

Они попрощались и вышли на улицу.

 

***

Он зашел за Дженсеном в номер, встал в дверях.

- Может, дверь закроешь?

Эклз начал расстегивать пуговицы. Джаред, сделав шаг внутрь, прикрыл дверь. Ничего. Абсолютно. Пустой взгляд равнодушного парня, не заинтересованного не только в нем, сексуальном гомоориентированном самце – а именно так о себе думал Дженсен – но и в походе в любой самый расчудесный клуб.

Дженсен расстегнул рубашку, бросил на стул. Джаред спокойно ждал. Отвернулся, обвел комнату взглядом. Эклз звякнул пряжкой, расстегнул молнию, и только когда он начал стаскивать джинсы, брови Джареда поползли вверх. Лицо и шея моментально покрылись  пятнами, он часто задышал, рука начала шарить по стене в поисках дверной ручки. Вот это точно не планировалось. Эклз вдавил его в дверь, перехватив руку, притянул голову, поцеловал, не давая Джареду ни дернуться, ни возразить. Думать, что там пошло не так, не было ни сил, ни возможности. Он быстро повернул ключ в замке, оторвал уже застывшего парня от стены, крутанув, повалил на кровать и, пытаясь удержать рот, перехватывая руки, стащил с него футболку, джинсы. Джаред не сопротивлялся, но и не отвечал, покорно позволял вертеть себя как угодно. Дженсена слегка раздражала такая пассивность, но парень хорошо отреагировал на подталкивания, встал на колени, не зажимался, быстро приспособился, даже прогнулся навстречу, прежде чем замычать и кончить в руку Дженсена, предваряя его шумный оргазм.

Хуйня. Дженсен покосился на обнаженное тело рядом. Джаред лежал, чуть отвернувшись к окну – жертва домашнего насилия, блин. Весь его вид говорил: все, можно идти или надо дождаться, когда отпустят? Держать, в общем-то, не хотелось. Но как же секс? В смысле, нормальный, для взаимного удовольствия, бурный, обжигающий секс, на который рассчитывал Дженсен. Как же все те стоны за сценой и в туалете кафе? Что не так?

- Джаред?

Эклз придвинулся к нему, провел рукой по груди, тот закрыл глаза. Дженсен наклонился, лизнул сосок, втянул его губами, дразня языком самый кончик. Тело под рукой окаменело, но сосок реагировал правильно – упруго торчал вверх, жутко смущая своего хозяина. У того глаза были зажмурены, губы сжаты, тело напряжено, он позволял себя ласкать, трогать везде, но в ответ – ни единого движения. Обреченность, покорность, на ласки реагирует, но так себя сдерживает, что, можно считать, и не реагирует совсем.

Второй раз не очень отличался от первого. Слабый, сдерживаемый стон в конце, губы онемевшие, руки, приваренные к простыне. Можно было просто подрочить – и то впечатлений было бы больше.

Глядя на застывшее тело в брызгах спермы, Дженсен не выдержал:

- Ты хочешь уйти?

Джаред, наконец, повернулся. Смотреть ему в глаза не хотелось.

- Там в душе полотенце.

Парень встал, зашел в ванную, оделся, через три минуты вышел из номера.

Что это было?

 

Рейс 3: Калифорния – Вашингтон – Центральные штаты.

Путь на север через западные штаты был не самым любимым у Эклза. Но сейчас, врезаясь в густой влажный воздух, дорога, петляющая между горными хребтами и лесными склонами, необычайно подходила настроению.

 По степени отстойности  этот, если его можно так назвать, секс занимал второе место в личном, но вполне впечатляющем списке Дженсена. Первое традиционно занимал тройничок с двумя продавцами из книжного магазина.

Где-то в Северной Каролине ему пришла в голову неожиданная мысль купить сестре в подарок альбом. В самом этом слове заключалось что-то значимое и весомое. Но когда он подошел к полкам, задача приобрела несколько иную окраску. Альбомов было много, разных: с видами городов, с животными, с историческими реконструкциями, с моделями одежды для девочек, целые серии «Хочу все знать» и так далее, до бесконечности. И это не считая настоящих шикарных художественных альбомов, цены на которые были ну совсем недетские. Вот в этот трудный момент душевных терзаний к Дженсену подошел книжный консультант – забавный парень в фенечках и побрякушках, долго морочил голову про качество исполнения и содержание разных альбомов, а потом пригласил посидеть вечером в соседнем пабе, где он обычно зависал с друзьями. Надо отдать ему должное, он сделал все, чтобы заинтересовать, и Дженсен согласился.

В тот вечер они знатно набрались, было шумно, весело. Тормоза сорвало еще до того, как Дженсен раскурил с кем-то косяк в туалете. Поэтому он легко принял предложение книжного парня и его коллеги развлечься втроем.

Такого опыта у Дженсена еще не было, как-то не возникало желания, но почему бы и нет? Судя по тому, что происходило дальше, у его новых знакомых это тоже было в первый раз. Видимо, чего-то насмотрелись, начитались, мечтали попробовать. Дженсен и сам всякое-разное представлял, ну и оторвался, конечно. Воспоминания остались нечеткие: клубок тел с острыми пятками-коленками, лишние чьи-то руки и смазка повсюду, даже в волосах. А может, он еще и нажрался чего тонизирующего, член стоял, но нихера не чувствовал. Все движения были хаотичны и разнонаправленны, сосредоточиться на чем-то не было никакой возможности. Как ни старались, они никак не могли попасть в единый ритм. Силы никто не жалел: добиться оргазма своего, чужого – не важно, выжать, вытянуть, не дав отдышаться опять трахать, руками, членом, двумя членами – как получится. На следующий день болело все. С трудом доехал до родительского дома и еще сутки отлеживался. Синяки со всего тела сходили еще недели две. Позже мысль о тройничке вызывала стойкое нежелание еще раз экспериментировать в этом направлении, то же относилось к альбомам и книжным магазинам. Нового опыта через край, но никакого удовлетворения.

Вот это похожее чувство, что его наебали по-крупному, как будто что-то неземное пообещали, а дали мятый жеваный фантик, преследовало его и сейчас. Хорошо хоть без неприятных физических последствий, как тогда, после памятного тройничка. Именно поэтому по степени отстойности оно, это «свидание» с Джаредом, могло претендовать только на второе место.

***

Дженсен ехал по пятой трассе, сжигая мили, с юга на север. В Портленде выгрузил ящики с комплектующими, затем с полной фурой керамической посуды двинулся в Сиэтл. Там, пока ждал следующий груз, покрутился несколько часов в порту, заехал в деловую часть. Его раздражала влажная сырость этого города, но неизменно притягивали мистические очертания небоскребов, тонущие макушками в тумане. Особенно хороша была телебашня – этакая летающая тарелка на треноге, своим видом завершающая футуристическую картину. После этого города, наполненного влажностью и мутью, Эклзу всегда хотелось очищающего пекла.

Девяностое шоссе петляло между гор, но он ускорялся, рискуя не вписаться в очередной поворот. Дженсен торопился, его ждали в Гиаке. Нечасто он заезжал к кузнецам – не по пути, долгий подъем в гору по серпантину, но сейчас было именно то настроение: железо, тяжелая мужская работа, огонь, грохот молотов и раскаленные клинки.

Несколько лет назад он оказался на оружейной ярмарке. Неожиданно прикипел к витрине с ножами. Смотрел, крутил в руках и купил один: небольшой складной нож, самый простой, но с выскакивающим лезвием. Эклз долго возил его с собой, трогал пальцами в кармане – медитировал. Наслаждался ощущением маленькой, но опасной вещицы, практически с ним сросся, а потом… потерял. Было ужасно обидно, и он стал искать похожий. В каждом городе Дженсен заходил в охотничьи, оружейные или просто магазины ножей. Таких же не было, но были другие, не менее интересные, и очень быстро он оказался владельцем небольшого арсенала. Ездил на ежегодные выставки ножей, пополняя свою коллекцию.

На самой первой выставке Эклз увидел метательные ножи. Кузнецы, продавцы и их подружки устроили шоу – соревнование по метанию ножей. То, что они делали, было так легко и заразительно, что он купил себе комплект. Метательные ножи продавались обычно по пять-восемь штук. Это были сбалансированные лезвия, неотягощенные красивыми ручками и другими наворотами, идеальные стальные клинки для полета и попадания в цель. Дженсен от нечего делать кидал их на стоянках и через некоторое время сам стал принимать участие в импровизированных состязаниях на выставках. Ставки были минимальные, но азарт – ни с чем несравнимый.

Он ехал к ребятам, у которых купил свой первый набор. Добираться к ним было не очень удобно, но даже час, проведенный в огненном мареве среди ковщиков, стоил любой петли по дороге. Как обычно, встретившись, они немного поболтали. Эклз выбрал нож для коллекции, а потом зашел в кузницу. Зачарованно следил за работой мастеров, слушал грохот молотов, вдыхал запах раскаленного металла, пропитывался чем-то древним, мощным, как будто с него самого сходила окалина слой за слоем. Дженсен уехал оттуда через два часа с непередаваемым чувством, будто сам прошел через горнило, наковальню, точильные камни и теперь острым клинком врезался в дорогу, оставляя позади срезанные пласты.

Дальше его путь лежал через Орегон и Айдахо в Юту. Следующая остановка была в городе мормонов, там же обитал его давний знакомый, способный помочь отрегулировать баланс спермы в организме без эмоциональных потрясений, что было очень кстати после невнятного эпизода в Эл-Эй и распирающего адреналинового сгустка после гиакской горной кузницы.

Уже в Солт-Лейк-Сити Дженсен подписался на все прогоны по центральным штатам. Пустынная местность до горизонта, на дороге только он да колючие кусты перекати-поле, уносимые ветром в песчаные бесконечные дали.

Он спал по пять-шесть часов, останавливался после разгрузки на ближайшем трак-стопе, падал на койку и проваливался в мертвый сон. Брал кофе на заправке, смывал пыль и пот с лица в умывальнике дорожного туалета и ехал дальше. Заливал по сто пятьдесят галлонов дизеля, получал льготные талоны на душ. Если бы не неистребимое «раз бесплатно, значит мне это надо», то и в душ не заходил бы целую неделю. Ему не свойственна была особая потливость, поэтому неделю без душа его тело и нос воспринимали спокойно.

По пути развлекало радио: музыка, новости, трёп радийных клоунов. Да еще рация. Он охотно переговаривался со всеми проезжающими мимо: десять миль – удаленность достаточная, чтобы успеть поболтать, обменяться дорожными новостями, предупредить о постах на дороге.

Полтора месяца. Целых полтора месяца он колесил по пустынным трассам центральных штатов. Пора было передохнуть. Купер уже начал волноваться, отговаривал от каждого следующего заказа, зазывал в гости, соблазняя домашним обедом с пивом и виски во дворе – только для мужчин, спрашивал, не скучает ли кто без него: мама, подружка, собака? Дженсен смеялся, отшучивался, но усталость взяла свое, и он решил сделать перерыв. Только поехал не к Куперу, а домой, провалялся несколько дней, тупо смотря в телевизор, отмылся, отоспался. Добавил пару ножей в свою коллекцию, пришлось часть перекладывать, пока искал место для новых. Заехал к родителям, прошвырнулся по городу, зашел к старым приятелям, вернулся домой и понял, что опять хочет за руль.

Вот так каждый раз. Он давно решил, что поднакопит денег и тоже, как Купер, осядет, откроет транспортную компанию, будет управлять поездками по всем штатам и даже по Мексике и Канаде, чего Купер не делал, а у Дженсена были там клиенты, он бы мог и туда свою сеть закинуть. Он о многом думал, пока ездил, что бы он мог сделать, как бы все организовать, но как только оказывался дома, отдышавшись после очередного прогона, его охватывала ноющая щекотка в районе солнечного сплетения, и он срывался и ехал забирать любой подвернувшийся груз, и с радостью вез его на край света. Вот так обстояли дела. Неделя подходила к концу. Он уже несколько раз хватался за телефон, чтобы набрать Купера, но волевым усилием удерживал себя. И когда он уже решил, что завтра точно позвонит, чего тянуть резину – все равно поедет, ему позвонил остинский заказчик из мебельного комбината и спросил, мог бы Дженсен перевезти готовые панели в Чикаго и забрать деревянный шпон на обратном пути для него. Так все и решилось.

Рейс 4: Техас – Иллинойс и обратно.

Загрузившись в Остине, Дженсен не торопясь доехал до Джоплина. Остановился у «Флаинг Джей», сеть трак-стопов которых разбросана по всем штатам, вышел размять ноги и перекусить в приличном сетевом ресторане. Не успел сделать заказ, как оказался в большой и шумной компании тракеров. Эклзу было приятно поболтать с ними после большого перерыва. Когда в дверях появился Барни, Дженсен даже не особенно и удивился. Тот предсказуемо получил кучу комплиментов по поводу своего синего Фрейтлайнера и в ответ в очередной раз поведал, как они с племянником бла-бла-бла…

Племянник, как обычно, задерживался. Он по жизни всегда и везде опаздывает, что ли? Дженсен не собирался дожидаться судьбоносной встречи, сложных обменов взглядами и прочей хуйни, тем более что пора было выдвигаться.

Барни был Эклзу симпатичен, и даже его рассказ о создании чудо-машины, вынужденно прослушанный в третий раз, не раздражал. Наверное, здорово иметь Барни напарником, дядей, соседом – да кем угодно. Бывают такие правильные мужики, которые должны быть в этой жизни. Он не твой сосед, не твой друг, он просто есть где-то рядом, и это то что надо. Удача, когда с такими людьми ты пересекаешься, а когда они часть твоей жизни – это удача вдвойне. У Дженсена уже был такой – Купер. А Барни был правильным мужиком в жизни Джареда, этого странного переростка с заразительным смехом, с нескладным, но, как казалось Дженсену, многообещающим телом и непонятными загонами. Эклз был даже где-то рад за парня, что тому в жизни выпал свой Барни.

Попрощавшись со всеми, он вышел из кафе. Ему навстречу, загребая гравий кроссовками, засунув руки в карманы и задумчиво подняв плечи, шел Джаред. Почти поравнявшись, он оторвал взгляд от земли. Глупая мечтательная улыбка сменилась застывшим, тревожным взглядом. Дженсен кивнул и прошел мимо.

Пять миль спустя эта дурацкая улыбка еще стояла у него перед глазами.

***

В Чикаго, не в самом городе, а на складах, расположенных по объездной дороге, Дженсен скинул груз. Успел прошвырнуться по центру, полюбоваться зеркальными берегами, вырастающими в гигантские стеклянные башни офисных зданий. Переночевал на стоянке в кабине, даже телевизор посмотрел – что значит, привык за неделю лежания на диване. Утром забрал из доков шпон, доставленный из Канады, и отправился на юг. Торопиться было некуда, и поэтому Джоплинская тракстоянка, удобно расположенная по пути, манила знакомыми огнями. Большая площадка, мойка, заправка, ресторан – все необходимое для отдыха и ночевки тракеров в кабинах железных коней. В общем-то, зарабатывали тракеры неплохо и могли себе позволить мотели в пути, но экономить они тоже умели, тем более что кабина для них была домом на колесах со всем необходимым для жизни.

Чего Дженсен не ожидал, так это того, что, спрыгивая из кабины, он приземлится практически в объятия Барни и его долговязого племянника. Они за это время успели смотаться в Монреаль и теперь возвращались назад. Все это Барни поведал ему по пути в местный гриль-бар. А еще, что он устал чертовски, потому что почти не спал, и сейчас поест и на боковую; что Джаред, бедняга, измучился ужасно в кабине – ему вытянуться нужно, он же еще растет; что они гнали как сумасшедшие и теперь у них есть часов семь в запасе – выспаться без тряски и гудящего двигателя; что Джареда он хочет отправить в мотель – он там, в стороне от стоянки, но для таких длинноногих это пустяки, а вот для Барни поход от трака до бара и обратно – целая история. Эклз подшучивал, улыбался притворному старческому нытью Барни. Сколько ему – тридцать? Но он такой бугай, походка вразвалочку, все у него не спеша, весомо, обстоятельно. Слушаешь и веришь, что тяжело ему до мотеля дойти, что племянник еще растет, что койоты в пустыне траки охраняют, что луна со звездами по ночам целуются. Дженсен хмыкнул. Джаред шел сзади, слушал их с Барни разговор, кивал лохматой головой –  Дженсен видел краем глаза, оборачиваясь на его нечленораздельные звуки.

Когда они сели за столик, к Джареду подошел незнакомый парень, приобнял за плечо, потрепал по волосам, что-то прошептал на ухо, они дружно заржали.

- Хватит уже, - Барни хлопнул Джареда по ноге, показывая сесть за стол. -  Молодые идиоты, - последние слова были обращены к Дженсену.

Барни явно ожидал от него понимания, но Эклз никак не мог выразить свою солидарность. Во-первых, он не понимал, почему эти двое – идиоты, а во-вторых, что их так рассмешило. Он следил за удаляющейся фигурой парня, только что практически обнимавшего Джареда. Дженсен пытался понять, почему с ним Джаред чувствовал себя расслабленно, хорошо, а вот с Дженсеном – зажимался и цепенел.

- Заметано, Джаред?! – обернулся знакомый, прежде чем скрыться в дверях.

- Ага, -  ответил тот.

Вот же гадство. Настроение сразу испортилось. Но не аппетит. Стейки здесь готовили вполне приличные, и Дженсен накинулся на кусок мяса, не дожидаясь остальных. Стол был заставлен банками с пивом, что и понятно – ночью все собирались выспаться, а не садиться за руль. Дженсен ел, пил, иногда раздраженно смотрел на Джареда. Тот поймал очередной взгляд.

- Что? Мы играем в одной команде, - оправдался.

- Вот я и говорю, молодые идиоты – все свободное время отстреливать монстров на экране. Только работа и компьютер, а жизнь когда? – продолжил Барни свою, видимо, не первый раз высказанную мысль.

Он еще поворчал, но хороший кусок мяса может существенно изменить настроение в лучшую сторону. 

***

Джаред нарывался. До Дженсена не сразу дошло. Но когда он понял, недоумевая смотрел на довольное лицо минуты две. «Это то, что я подумал?!»

За то время, что они не виделись, с этим парнем явно что-то произошло. Или его так повело с банки пива? Он вертелся за столом, задевая своими длинными ногами то коленки, то ботинки Дженсена, спрашивал у него про поездку, про навигатор, почему он не берет напарника. Нахуя, спрашивается? К чему все это? «Ты что, меня соблазнить решил, чудо природы?» Вот это будет интересно. Ну-ну, посмотрим, как далеко ты сможешь зайти.

Как только эта мысль в голове Дженсена сформировалась и проросла, вечер показался не таким уж скучным, да и ночь уже обещала интересное развитие.

Джаред, как выяснилось – Падалеки, зажигал. Он наклонялся над столом, вытягивал губы, наверное, думал, что это сексуально. Где он этого набрался? Дженсен после первого потрясения расслабился и наблюдал за тем, как его соблазняют. Выходило не очень, но забавляло, да и чего уж там – парень обещал секс. Воспоминание было так себе, но учитывая сегодняшние старания, Дженсен готов был попробовать еще раз. Да нет, этот Падалеки был вполне… и даже неприятный осадок от предыдущей встречи как-то стерся. Эклз чувствовал, что, в общем-то, не против второго раунда, и определенная часть его тела тоже живо реагировала на пассы мальчишки.

Когда Барни предложил им снять один номер на двоих, чтобы не тратить лишние деньги, стало совсем не смешно. Даже неприятно резануло, как будто тот уговаривал трахнуть племянника. Дженсен, глядя в глаза Барни, честно себе признался, что не собирается никого трахать. Во всяком случае, это обещание было в силе до того момента, пока по его ногам в очередной раз не проехались острые коленки. Посмотреть, к чему все приведет – в этом он отказать себе не мог.

- Да, у меня тоже такая фигня, ноги не вытянуть, - согласился Дженсен, хотя места хватало и он прекрасно высыпался на своей кровати в кабине. – Джаред, а ты не храпишь? Я привык спать один.

Дженсен со всем возможным значением посмотрел на парня.

- Нет. Не храплю, - лицо вытянулось, взгляд заметался.

Наконец-то покраснел. Все-таки понимает, на что напрашивается.

- Ладно. Пойдем. Я только сумку возьму.

- Ага, я тоже.

Дженсен залез в кабину, покидал в сумку смену белья, презервативы, смазку – нельзя же пускать все на самотек.

Барни стоял возле своего трака, ожидая, когда Джаред выйдет.

- Собирается, как на свидание.

Дженсен кивнул, с трудом сдержал улыбку:

- Молодой еще.

Джаред спрыгнул, красный как рак, напряженный, нервный, сумка в руке.

- Пока, - кивнул он напарнику.

- Утром в семь. Будильник, что ли, поставь. Дженсен, ты же тоже утром рано едешь, толкани его, лады?

- Договорились.

Эклз закинул сумку на плечо и пошел в сторону мотеля.

***

С номером Дженсен не заморачивался, взял какой дали – представления не ожидалось. Войдя в номер, рухнул на кровать.

- Ты первый в душ.

Джаред кивнул и тут же исчез за дверью. Дженсен включил телевизор, погонял каналы. Сквозь голоса ведущих и прочий телешум он слышал, как Джаред несколько раз включал и выключал воду – экономил? Стук бритвы о раковину – что он там столько времени выбривает, у него и волос-то нет. Неожиданное осознание, ЧТО он может выбривать, обожгло все внутренности. Стало жарко, тесно, рука полезла поправлять заломившийся член. Вот сученыш!

Наконец он вышел. Та-а-ак… Выход может претендовать на высший бал, учитывая все виденные в кино выходы из душа. Эклз подхватил сумку и проскользнул мимо. Дожидаться, как парень живописно сбросит полотенце, он не стал, одна мысль о том, что там все голое, шарахнула так, что футболка прилипла к телу.

Свой выход из душа Дженсен не собирался обставлять так же театрально: натянул трусы на влажное еще тело и прошел к своей кровати. Бросил по пути взгляд на соседа, тот лежал, закинув руки за голову, краем простыни прикрыв бедра – обнаженная маха, не иначе. «И чего? Я должен, глядя на это, на него запрыгнуть?»

Дженсен подошел к двери, выключил свет и лег в кровать.

Сквозь жалюзи просачивался желто-синий свет неоновой вывески мотеля. От дальних фар проезжающих мимо машин по стенам пробегали тонкие светлые полоски. У соседей было тихо, может, никто не заселился? Джаред молчал. На Дженсена накатывало волнами возбуждение. Конечно он не собирался просто спать в этом номере на двоих, но очень хотелось дождаться, что же будет дальше.

После грохота очередного пронесшегося мимо грузовика Эклз услышал, как его сосед рвано вздохнул, почти всхлипывая, задержал дыхание – а выдыхать он собирается? – и почти через минуту выдохнул короткими нервными толчками. Во дела!

- Дженсен... ты не спишь? – неуверенно.

- М-м-м?

- Ты… не хочешь? – на последнем слове голос сорвался.

Бли-и-ин! Послал бог любовничка.

- Иди сюда.

Дженсен отодвинулся. Джаред тут же оказался рядом, прижался к руке и застыл, пытаясь удержать рваные вздохи. Господи, только этого не хватало. Куда же вся его смелость делась?

- Так и будешь лежать?

В щеку ткнулись напряженные вытянутые губы. Клюнули несколько раз вокруг, а затем мокро прижались ко рту, застыв. Боже! Он что, целоваться не умеет?

- Язык.

- Ч-что?

- Язык дай.

Джаред коснулся кончиком языка, провел им по губе, попробовал вдавить. Нет, это было невыносимо! Дженсен захватил его рот, засасывая, раздвигая губы. Руки тут же притянули гибкое длинное тело, стискивая, сдавливая, вызывая стоны и ответное мычание в рот. Хотелось его всего, и трогать везде, и мять, и вылизать. И пах он невероятно – собой, а на вкус был еще лучше. Дженсен целовал плечи, шею, у него пунктик был на этой шее. Прижал, вминаясь всем телом, погладил спину, резко провез рукой от лопаток к животу.

Джаред зашипел, дернулся. Черт! Мозоль.

- Прости.

Дженсен вцепился зубами в ладонь, пытаясь содрать или хотя бы размягчить острый край одеревеневшей кожи. Чертовы рычаги! Когда у тебя тринадцать скоростей, будешь иметь такие мозоли на руках. Провел на пробу – вроде не цепляется. Хватит игр. Впился, сминая рот. Джаред ответил, втянул язык – быстро учимся. О-ох! Обнимал неуверенно, как будто спрашивал разрешения, но подставлялся, прижимался так, что мозг уже практически не работал. Эклз пропихнул руку между ними, погладил костяшками живот, сжал член, и тут мальчишка забился, замычал в рот, и… в подбородок Дженсену ударила струя. Вот!.. Кончил. Твою ж…

Эклз дождался, когда конвульсии затихнут, подтянул полотенце, лежащее на краю Джаредовой кровати, вытер себя, бросил ему на грудь. Нифига он там не бритый.

Джаред медленно возил полотенцем по животу, пытаясь успокоить дыхание, и вдруг неожиданно всхлипнул. Да что ж такое?

- Джаред, эй!

Дженсен погладил его по груди, поцеловал в висок. От глаза вниз к уху шла мокрая дорожка.

- Ты чего? Все же нормально.

Он поцеловал дрожащие ресницы, лизнул соленую дорожку.

- Ты же не думал, что кончишь мне в лицо и сбежишь?

- Не-ет, - голос немного подрагивал, но уже сквозь улыбку.

- То-то. Давай, потрогай меня.

Джаред неуверенно прикоснулся. Эти неожиданные и непонятные слезы слегка сбили настрой, но теперь можно было подождать, дать себя поизучать. Джаред оживился, сначала просто сжимал рукой в разных местах, как будто проверял мышцы, затем перестал шмыгать носом и заскользил ладонью по всему телу. Дженсен старался не шевелиться, но уже держался из последних сил, хотелось его руку дернуть вниз, заставить сжать член, помять яички. Но, как назло, с живота пальцы поползли вверх, ослабли и прочертили робкую дугу вокруг соска.

- Губами.

Джаред вскинул голову, посмотрел на Дженсена – понял, наклонился, втянул, причмокивая, неловко размазывая слюну вокруг. Эклз выгнулся, перевернулся и подмял его под себя. Уже ничего не соображая, заламывал, не думая о царапинах и синяках. Толкнул бедро, смазка – быстро, не церемонясь. Вошел, чуть-чуть подождал, двинулся дальше, закидывая ему ноги выше.

- НОГИ?!! Ты побрил ноги?!

Под руками были гладкие икры. Зачем брить ноги?

Джаред начал зажиматься.

- Тише, тише.

Дженсен навалился на него, прижимая колени к груди, жестко целуя, чтобы задохнулся, чтобы не успел ни о чем подумать. Ноги побрил, ну надо же! Провел рукой по гладкой выбритой коже, еще слегка офигевший, пробуя и одновременно стараясь успокоить. Джареда отпустило, он дернул головой, шумно вдыхая и двигаясь навстречу. Дженсен приподнялся и, глядя ему в глаза, начал медленно раскачиваться, проталкиваясь внутрь. Амплитуда нарастала, Эклз почувствовал, когда Джаред стал отвечать, опустил руку, неплотно сжимая, водил по члену, отпускал. Неожиданно для себя схватил его за лодыжку и стал облизывать ногу. Дженсен, проходя по коже языком, чувствовал колючие недовыбритые участки, касался их снова, целовал вокруг. Джаред попытался выдернуть ногу, но Эклз гладил его свободной рукой, надавливал на живот, возвращая на место, чмокал губами под коленкой, прикусывал кожу и подтягивал другую ногу к лицу. Джаред, наконец, перестал бороться, выгнулся, забыл про ноги, начал двигаться, подталкивал, подгонял толчками навстречу, стонами. Дженсен зажал его рот рукой – еще не хватало завтра встретиться с мотельными соседями на стоянке. Но тот мотал головой, вырывался, стонал так, что заглушал проезжающие машины.

- Что же ты такой шумный?!

Устав его сдерживать, Эклз выдернул подушку из-под головы и бросил ее Джареду.

- Держи.

Джаред вцепился двумя руками в подушку, прижимая ее к лицу, и мычал без остановки, пока Дженсен не позволил ему кончить, содрогаясь и проваливаясь в общем оргазме. О, да-а-а!

Веселенькое приключение.

Эклз лениво наблюдал за Джаредом, разрешая себя трогать, пробовать. Подсказывал, показывал. Это было забавно – чувствовать себя экспериментальным образцом, и совершенно крышесносно, когда этот экспериментатор, прижимаясь, лез целоваться и просил, почти требовал: еще, хочу, давай, Дженсен, пожалуйста…

Джаред практически сгрыз подушку, заглушая каждый следующий оргазм. Что случилось? Благодаря чему Эклз получил такой подарок – было непонятно и совершенно неважно. Уснули они под утро вдвоем на Дженсеновой кровати, после того как он выбросил истерзанную, мокрую подушку и перетащил сухую с соседней.

***

Утром, завязывая шнурки, Эклз краем глаза следил за тем, как Джаред одевается, и, когда тот натягивал футболку, увидел на боку от ребер почти до пояса джинсов красную воспаленную полосу. Это он так вчера ладонью ободрал?

- Джаред, подойди.

Тот подошел, встал перед сидящим Дженсеном. Эклз задрал ему майку. Да-а, царапина знатная. Поцеловал, провел языком снизу вверх. Джаред придвинулся, подставляя живот, Дженсен и его поцеловал, ввинтился языком в пупок, сжал выпирающий бугор под пряжкой. М-м-м…

- Хочу тебя в следующий раз всего рассмотреть.

Джаред громко задышал, вдавился в руку, в лицо.

- Давай, пошевеливайся, - Дженсен оттолкнул его, встал и повернулся спиной. - Ты иди. Ключи я сам сдам.

«Это я сказал? Про следующий раз…» Хлопнула дверь. Если бы он сейчас не ушел… блин! Такой охуенный, отзывчивый, шумный – хоть неделю из постели не выпускай. Член непроизвольно дернулся – во дает! После такой ночи уже не должен подавать признаков жизни, а все туда же. Ладно, соберись, Эклз, тебе еще груз везти.

На парковке, закинув сумку в кабину, он пошел в кафе завтракать. У стойки стоял Джаред, постукивая пальцами, вертел в руках чек. Эклз кивнул официантке и сел за столик. Она быстро записала заказ и исчезла на кухне.

Дождавшись кофе, Джаред взял стаканчик и подошел к столику Дженсена.

- Пока.

- Ага, увидимся, - Дженсен поднял голову.

Джаред улыбнулся, сунул ему в руку бумажку и ушел. Эклз запихнул ее в карман и развернул, только сидя в кабине. Чек, мятый чек за кофе на доллар-двадцать, на обратной стороне которого неровным, почти детским подчерком был накарябан мобильный телефон.

 

Рейс 5: Техас – Флорида и обратно.

Это был шестой звонок.

Первый был две недели спустя. Разговор не получился. Дженсен только успел сообщить, что это он, как в разговор вклинились резкие гудки, крики, грохот. Шла погрузка, и Джаред, сказав, что перезвонит, отключился. Затем Дженсен полдня ждал звонка. Затем перестал ждать и даже удивлялся – зачем позвонил? Чего ждал? Джаред перезвонил вечером. Разговор был короткий, неловкий: привет-пока.

Техас – Флорида и обратно. И так пять раз. Купер знал, что Дженсену нравятся южные штаты, горячее солнце, «десятка». Но сейчас влажное дыхание Луизианы, Флориды сводили его с ума. Таллахасси, Джексонвилл, Орландо – дорога, изъезженная вдоль и поперек. Все то, что раньше так нравилось, сейчас раздражало, липло к телу, захлестывало удушливым жаром, тяжелыми тропическими запахами. Хотелось вырваться из этой мангровой петли куда-нибудь в открытые просторы центральных штатов, в Скалистые горы, в северные леса, где легче дышится. Ему не хватало воздуха, свободы, чего-то через край, чтобы захлестнуло и несло и чтобы не останавливаться.

Через день Эклз возвращался домой, это было большой удачей. Но квартира, которая его обычно радушно ждала и манила после поездок – не обустроенным бытом или особым уютом и теплом, а фактом своего существования, что есть место – дом, который не едет с тобой, а ждет где-то там, незыблемо, недвижимо – почему-то не казалась такой уж желанной. В другое время он бы радовался коротким прогонам и возможности регулярно возвращаться, но не сейчас. В мозг настойчиво ввинчивалась мысль, что все в его жизни устроено неправильно: и работа – годами на колесах, и друзья, которые не друзья вовсе, а так, приятели, и эта пустая квартира, в которой он в последнее время не мог найти себе места.

И в одно солнечное, палящее, выжигающее мозги утро он набрал тот накарябанный на чеке телефон. А через неделю – еще раз. Джаред никогда не разговаривал с ним сразу после звонка. Бросал «я перезвоню» и перезванивал вечером, говорил глухо, по всей видимости, закрывая трубку рукой. Коротко, сбивчиво перечислял места, дороги, где они побывали, откуда что взяли и куда отвезли. Долго молчал, не отключался, нервно вздыхал и быстро сбрасывал звонок после того, как Дженсен начинал: «Ну ладно…».

Это был шестой звонок. Шестой звонок Джареда, но не Дженсена. После предыдущего, пятого, он решил, что больше звонить не будет. А зачем? Слушать нервный шепот, вздохи и срывающийся голос? Но Джаред его удивил. Позвонил сам и бодро сообщил, что у них было три дня отдыха, а сейчас они едут через Луизиану в Вашингтон, что на обратном пути повезут мягкие игрушки для медицинского центра в Мемфисе.

- Ты представляешь, целая фура мягких игрушек!

Он радовался так, будто Санта Клаус везет целый контейнер мишек, зайчиков и других лохматых зверушек ему, Джареду, в подарок.

- Да понял. Сами выгружать будете?

- Конечно, такую мелочь мы всегда сами грузим. А ты разве нет?

- Нет. Вас же двое. Представь, сколько я один буду этих зайчиков кидать?

Дженсен продолжал разговор, а в голове прокладывался маршрут. Они едут по «двадцатке», часов через пять остановятся заправиться, перекусить. Скорее всего, это будет трак-стоп «Флаинг Джей», не доезжая до Джексона, штат Миссисипи. А он, Дженсен, едет по параллельной «десятке» навстречу, и если он у Хаммонда уйдет вправо, на север, то есть вероятность, что они окажутся на одной стоянке в одно время.

- Джаред, вы хоть остановки делаете или так и гоните до пункта назначения, не вылезая?

- Делаем, но редко. Сегодня только перед Джексоном остановимся, а потом до утра ехать будем.

Бинго!

- Ну ладно, пока.

Дженсен практически видел растерянное лицо Джареда, но больше про плюшевых мишек слушать не хотел. Он прибавил газа и через полтора часа свернул у Хаммонда на север.

Когда синий Фрейтлайнер въехал на стоянку, Дженсен уже полчаса гонял по столу полупустую кружку кофе. Он помахал рукой проходящим мимо окон Джареду и Барни. И если последний радостно ответил, то Джаред, как ни старался, не мог скрыть удивления.

Барни, усевшись за столик, тут же начал рассказывать, что на выезде из Далласа идет ремонт дороги и как его лучше объехать, и на какие трак-стопы  на «двадцатке» лучше не заезжать. Дженсен включился, они оживленно обменивались новостями.

На щеке у Джареда темнели две бурые полосы. Взгляд Дженсена постоянно возвращался к ним, хотелось протянуть руку, стереть, а заодно и потрогать его кожу, гладкую, почти безволосую, с маленькими островками неровной щетины. Дженсен сглотнул. Джаред нервно дернулся, повернулся к Барни, проверяя реакцию и пряча глаза одновременно. Тот обернулся в ответ и засмеялся:

- Джаред, да у тебя боевой раскрас на лице, а я думаю, чего Дженсен на тебя так смотрит?

Джаред подскочил и побежал в туалет. Барни усмехнулся.

Джаред вернулся через пять минут, умытый, сияющий, с мокрыми пятнами на рубашке и на джинсах. Сел за стол, быстро проглотил оставшееся на тарелке и начал постепенно заводиться, бросая взгляды на собеседников. Дженсен как ни в чем не бывало облокотившись на спинку соседнего сидения, обсуждал с Барни цены на горючее в соседних штатах и качество масла различных компаний. Джаред нервничал. Он не слушал, смотрел во все глаза на Дженсена и ждал.

- Джаред, ты тогда про навигатор спрашивал, – наконец сжалился Дженсен. – К нему новые приложения вышли, хочешь, покажу? Барни, вы еще тут сколько будете? Полчаса?

Барни одобрительно закивал, разламывая курицу руками.

- Мы быстро, ты ешь.

Они молча дошли до черного трака Дженсена, забрались в кабину. Эклз полез за сумкой на верхнюю полку.

- Давай помогу, - Джаред потянулся туда же, помогая вытащить сумку.

Эклз толкнул его плечом:

- Я сам, - и запутался… в руках, в длинном ремне сумки, в плечах, волосах, в застегнутой на все пуговицы рубашке…

- Присядь ты, наконец, нас же со стоянки увидят.

Это он умудрился сказать между поцелуями, задиранием рубашки Джареда, сдергиванием джинсов. Думал, что они быстро подрочат и разбегутся, но Джаред завертелся на койке, стаскивая штаны ниже.

- Хочу, давай.

Опять он командует! Попробуй не подчинись. Пока Дженсен лихорадочно раскатывал презерватив, Джаред сполз коленками на пол, лег грудью поперек кровати и приглашающе качнулся. Один взгляд на это приглашение окончательно вышиб мозг, и Дженсен, уже ни о чем не думая, вдавил член. Джаред был узкий, цеплялся руками за стену, пытаясь не уползать вверх. Выйти и по-человечески его растянуть Эклз не мог – он просто забыл, как это делается – продолжал проталкиваться, и большее, на что он был способен, это гладить Джареда по спине, приговаривая:

- Джей, малыш, расслабься, сейчас будет хорошо, ну еще чуть-чуть, пусти.

Не останавливаясь, он умудрился протиснуться до самого конца. Дал возможность Джареду пару раз вздохнуть и, чуть отодвинувшись, начал вбиваться быстро, короткими толчками, резко дергая на себя, догадываясь, что для парня это слишком, но ничего поделать не мог. Он даже не понимал, чувствует тот что-то или нет. От желания свело скулы, скрутило так, что хотелось орать, пробить насквозь не только Джареда, но и стену кабины, и всю фуру – все двадцать метров пропороть собой вот от этого тесного входа и до задней двери прицепа. И уже практически в агонии, чувствуя подступающий оргазм, Дженсен протянул руку и быстро-быстро стал дрочить, ускоряясь, пока не услышал хриплый стон и не почувствовал общие судороги, переходящие от одного к другому.  

Дженсен натянул штаны и повалился на кровать, затаскивая Джареда к себе.

- Ты как?

Он придерживал Джареда, не давая упасть, пока тот, приподняв бедра и опираясь на лопатки, старался застегнуть непослушные молнию и ремень. Джаред что-то невнятное промычал и повернулся к Дженсену. Тот его подтащил выше и поцеловал. Так, как хотел с самого начала, как хотел утром, сворачивая со своей трассы, как хотел еще две недели назад. Завитки волос на шее были влажные, и Дженсен с удовольствием перебирал их, накручивая на пальцы, пока целовал мягкие, желанные губы.

Джаред с охом выпрыгнул из кабины и пошел в сторону своего трака на заплетающихся ногах. Черт, нехорошо получилось – слишком быстро, но нереально круто.

 

Рейс 6: за синим Фрейтлайнером.

Спустя несколько недель Дженсен осознал себя мечущимся по городам и весям в погоне за синим Фрейтлайнером. Он искал встречи с Джаредом при любой удобной возможности. Выискивал заказы, которые сводили бы их в одном месте, просчитывал мили, скорость, делал ненужные петли – только ради того, чтобы увидеть этого мальчишку. Иногда он успевал только махнуть рукой отъезжающему синему траку, иногда – перехватить Джареда в туалете или затащить за стоянку и урвать поцелуй, иногда у них было минут двадцать или даже тридцать на быстрый, если его так можно назвать, секс в кабине. Но два раза им доставалась целая ночь! Целая ночь в мотеле, вдвоем.

В первую же ночь, после того как Джаред вышел из душа, весь распаренный, приглашающий, Дженсен его всего зацеловал, вылизал, слегка покусал. Реакция Джареда была неописуемая. Он пытался закрыться, смущался, краснел, пробовал подтащить Дженсена наверх. Но Эклз не мог отказать себе в удовольствии, получив это тело в безраздельное пользование на целую ночь, попробовать каждый кусочек на ощупь, на вкус, что повергло Джареда в еще больший шок. Он выворачивался, выскальзывал, пытаясь уйти от острого, упругого, вездесущего Эклзова языка. Дженсен на него шикнул, прикусил первое попавшееся место, и после этого Джаред сдался. Лежал, позволяя Эклзу забираться губами, языком туда, куда тому хотелось, дрожал, стонал, покрывался мурашками, нервно выгибался. А когда Дженсен слегка покусал губами его член и втянул головку, задохнулся, закатил глаза, завибрировал всем телом. Эклз даже испугался – вдруг у парня приступ какой? Вроде эпилепсии или другой неожиданной нервной болезни. Он на минуту выпустил член изо рта.

- Джей?

Джаред открыл глаза, пару раз моргнул, сфокусировал взгляд на лице Дженсена.

- Ч-ч-что?

- Ничего, - Дженсен хмыкнул, облизнулся. – Продолжим?

Подмигнул Джею и насадился на член почти до горла. Приподнялся пару раз, мокро чмокая, и пропустил его внутрь, сглатывая. Вот тут наступил пиздец. Джаред забился в конвульсиях, сдавленно завыл, схватил голову Дженсена, насаживая на себя еще глубже. Эклз еле успел вывернуться, чтобы не подавиться. Силы Джаред оказался немереной, выпускать голову не хотел, так что вырваться не удалось. Струя била и била, Эклз приоткрывал губы, выпуская сперму изо рта, прижимал их опять, придерживал член рукой. Наконец Джаред отпустил голову и Дженсен смог вытереть рот и подбородок.

Падалеки лежал как оловянный солдатик – по стойке смирно, морщился, кусал губы. Удивление – даже не то слово, которым мог бы назвать Дженсен свое состояние.

- Я думал, тебе понравится.

У парня вид был такой, как будто его вот-вот хватит удар. Эклз оторопело смотрел на него, не понимая, что происходит, и вдруг до него дошло.

- Джаред, это первый раз? Тебе что, раньше никто не отсасывал?

Тот отвернулся, притянул подушку к лицу и свернулся устрицей, закрывая невидимые створки. Дженсен был сражен. Он сидел на кровати и смотрел на вздрагивающую спину. Опыта общения с умственно отсталыми и нервнобольными у Эклза не было.

- Джей, ну ты чего? Тебе же было приятно?

Тот покачал головой сверху вниз, вдавливаясь глубже в подушку.

- Значит, все хорошо, - удовлетворенно добавил Эклз, протягивая руку и пытаясь повернуть Джареда к себе.

Но тот свернулся еще крепче, выдергивая плечо из-под руки. Дженсен лег рядом, притянул его к себе, обнимая и успокаивающе поглаживая.

- Вот глупый маленький мальчик.

- Я не маленький, - вырвав голову из подушки, пробормотал тот.

- Ага, - заулыбался Эклз. - Совсем не маленький, я чуть не подавился.

Джаред опять начал сворачиваться в позу эмбриона, закрывая лицо.

- Ладно тебе. Классно же получилось. Мне понравилось. Только в следующий раз голову так сильно не держи, а то реанимация приехать не успеет. Знаешь, какие самые распространенные несчастные случаи при минете? - Эклз пытался пошутить. - Захлебываются спермой.

- Ом-м-м..

Джаред застонал, разговор про захлебнувшихся спермой добил его окончательно. Дженсен обнимал его, постепенно раскручивая, оттаскивая от лица подушку, целуя. Рассказывал, как ему первый раз делали минет, как он кончил парню в глаз и у того было что-то вроде легкого ожога слизистой, и ему даже какие-то капли прописали, но все обошлось. Джаред повернулся и слушал про пострадавшего особенно внимательно.

- Ну, а ты сам-то не пробовал? – Дженсен лукаво улыбался.

Джей отрицательно покачал головой.

- Можешь воспользоваться, - Эклз гордо продемонстрировал объект, поглаживая и шлепая им по животу.

У Джареда был такой испуганный вид, что Дженсен понял – тот представил все: и ожог глаза, и захлебнувшегося себя, и, возможно, даже откушенные члены – и засмеялся.

- Ладно, не переживай. Никто тебя заставлять не собирается. По большей части и той и другой стороне это нравится. Но если захочешь, я всегда к твоим  услугам.

Дженсен ухмыльнулся, поиграл бровями и, наклонившись, прикусил ухо, зарываясь носом в волосы. Джаред вырвался, потер мокрое место, повернулся к Дженсену и спросил:

- Тебе точно не было противно?

- Черт, Джаред, где ты этого набрался? Как ребенок. Мне было приятно. Очень. Как только ты расслабишься, получишь такое удовольствие, что будешь просить каждый следующий раз, это я тебе обещаю, - Дженсен улыбался.

Джаред насупился, видимо, на «ребенка», и про «приятно», наверное, не особенно поверил. Однако слова подействовали, и следующие полночи он более чем активно демонстрировал, какой взрослый.

Вот за этим взрослым ребенком и мотался Эклз по всем штатам, нарушая сроки поставки грузов, ругаясь с заказчиками, отказываясь от выгодных предложений. Даже Купер, терпеливый, все понимающий, однажды сорвался и наорал на Дженсена за то, что тот в очередной раз его подставил, что после его опозданий он не знает, как объясняться с людьми.

- Знаешь, Дженс, ты классный мужик… Но я вижу, что с тобой сейчас творится какая-то фигня, о которой ты не хочешь или не можешь говорить. Как друг я бы тебя выслушал, но, видимо, ты опять ничего не скажешь? - Эклз промолчал. – Я так и думал. Но как глава транспортной компании, я не могу сейчас с тобой работать. Пойми меня правильно. Я теряю клиентов, а такого ни одна компания себе позволить не может. Давай так: ты разберешься со своими проблемами, а затем позвонишь мне, и все заказы опять будут твои.

Дженсен молчал, знал, что Купер прав, что он совсем слетел с катушек, и был благодарен другу за понимание и оставленную возможность вернуться, но сейчас Эклз не представлял, как бы смог вычеркнуть Джареда из своей жизни или хотя бы контролировать свою зависимость от него.

- Да, Куп, спасибо. Прости, знаю, что виноват. Надеюсь, что не успел сильно испортить твои отношения с клиентами. Я все улажу и вернусь…. или не вернусь. Ты же знаешь, я давно хотел осесть. Стану твоим конкурентом, - попытался пошутить Дженсен.

 - Ну-ну, попробуй, - Купер улыбнулся. – Не очень-то рассчитывай, что сможешь со мной соревноваться, я уже на этом деле собаку съел, а тебе еще предстоит зубы пообломать.

На этом они и расстались. Без обид, без упреков, оставшись друзьями несмотря ни на что. Дженсен оказался предоставлен сам себе. Работа была, на жизнь хватало, может, не так густо как раньше. Выкручивался.

Джаред одним своим существованием и обещанием следующей встречи так менял жизнь Дженсена, что он и не думал о деньгах, о самостоятельном бизнесе, о друзьях, знакомых, родных, только одно – я его скоро увижу.

Эти гонки за синим Фрейтлайнером неожиданно сделали Эклза суперлогистом. Он  научился моментально просчитывать путь, точки погрузки-разгрузки, скорость на трассах, объездные пути больших городов, транспортные развязки. В голове постоянно висела карта с трак-стопами. Он вспоминал, на каких стоянках были мотели, на каких – кафе, где самые удобные заправки. Все это он рассказывал Джареду, подсказывая, где тому с напарником было бы удобно остановиться, и куда он сам смог бы добраться в ближайшее время.

 

Рейс 7: Миссури – Канзас.

«Национальный центр прогнозирования ураганов США предупреждает: в настоящее время столкновение воздушных фронтов находится в сорока милях к северо-востоку от города Индепенденс, штат Канзас, и движется на юг со скоростью около десяти миль в час. Скорость порывов ветра в зоне циклона достигает ста тридцати миль в час. На данный момент штормовое предупреждение объявлено в штатах Оклахома, Канзас, Миссури».

Блядь, Джаред, ответь! Дженсен не планировал сегодня встречаться и завтра – тоже. Его маршрут проходил севернее: Цинциннати, Сент-Луис, Омаха.

Они виделись два дня назад, и он рассчитывал поймать ускользающую парочку на синем траке, когда те будут возвращаться в Техас – послезавтра.

Каждый раз так. Штормовое предупреждение – хорошо если за два часа, а то и за двадцать минут до начала безумства. Дженсен молился, чтобы они проскочили. Однако логист в его голове говорил, что они сейчас едут с самое пекло – в ураган. И деться им некуда. Дженсен знал, обогнать ураганы нельзя. Ты слушаешь сводки погоды и думаешь: все ништяк, его скорость восемьдесят, а я выжимаю сто двадцать, конечно я уйду от торнадо, надо только прибавить газу. А затем видишь, как на твоих глазах появляется серая тучка, которая за доли секунды чернеет и скручивается в воронку, становясь шире, выше, и тут ты понимаешь, что деться от нее тебе некуда. Потому что она не просто выросла – она движется. Рушит все на своем пути, рыщет гигантским гуттаперчевым хоботом, засасывает в поиске добычи, выплевывая то, что оказалось ненужным.

Однажды Дженсен так убегал от урагана. Это было в тихом местечке на севере Техаса, практически на границе с Оклахомой. Он видел, как свернулось потемневшее пространство у горизонта, и его даже захватило красотой стихии, но любоваться было некогда. Он выжимал максимальную скорость, подгоняя Малыша, пытаясь убежать от урагана. Порывы ветра были такие, что Дженсен слышал грохот металлической обшивки прицепа. Как будто ребенок-великан, играя, раздирает на части его тяжеленую машину. Серая с огненными струями молний воронка образовалась у него на глазах слева по движению и медленно поползла навстречу, пробуя на вкус початки с кукурузных полей, молодые деревца, сараи, разбросанные тут и там. Эклз надеялся, что они разойдутся в разные стороны: он – по шоссе на полной скорости, а она, продвигаясь по полям, выйдет к дороге после того, как машина проскочит это место. Вдруг гигантское жало остановилось и повернулось к поселку, находящемуся прямо на пути Дженсена. Сто-о-ой! Он переключал скорости, давил на педали, проклиная перегазовку, крутил руль, пытаясь резким торможением не завалить груженую фуру. Старался максимально отодвинуть место встречи с серым монстром, который уже ворвался в город и крушил все на своем пути, разбрасывая ненужные, перемолотые куски в разные стороны. Совсем рядом, прямо перед глазами, плавно, словно в замедленной съемке, дрожащее мутное жало пропахало квартал небольших симпатичных домиков и, покрутившись на дороге, ушло вправо. Дженсен газанул и проскочил по выгнутому буграми асфальту, подпрыгивая на ухабах и из последних сил пытаясь удержать тяжеленный трак. Дальше он несся без остановок часа три до стоянки в Талсе и там, глотнув виски и упав на кровать, включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Бесстрастная камера показывала вид с вертолета: ровная полоса порубленного в месиво всего, что попалось на пути урагана, пересекала наискосок маленький городок Фолетт. В том самом месте, за несколько десятков ярдов до которого Дженсен умудрился притормозить.

Джаред, где ты? Остановитесь, нафиг, спрячьтесь! Только как от этого спрячешься?

Дженсен долбил по кнопкам телефона без остановки, но связи с абонентом не было. Эклз никогда не был паникером, доехал до Сент-Луиса, разгрузился, забрал следующий груз, убеждая себя, что связи нет, потому что сеть телефонных антенн при таком урагане рушится в первую очередь. Но и три часа спустя телефон не отвечал. Значит они там – в зоне. А если они все еще там, то это может быть только по одной причине – выехать они не могут.

Дальше Дженсен действовал на автомате. На ближайшей стоянке оставил прицеп с грузом и рванул в сторону Канзаса. Приближаясь к зоне ураганного предупреждения, он все чаще видел знаки: «Объезд по такой-то трассе», «Внимание, зона стихийного бедствия!». Когда успели наставить?

Везде были видны следы разрушений. Крыши домов, машины, рекламные щиты – все вперемешку. Практически не видно людей. На дорогах посты национальной гвардии, отправляющие всех обратно или в объезд. Его несколько раз останавливали, он что-то говорил про дом, маму, жену, сочинял на ходу, не задумываясь, но с таким отчаянием в глазах, что его пропускали. Он точно знал, куда ему надо. Карта маршрута Джареда и Барни, постоянно находящаяся в голове Дженсена, была сейчас прочерчена огненной полосой. Не доезжая миль пять до Парсонса, куда предположительно мог добраться синий трак, его тормознули. Проезд был закрыт: поврежденная дорога, сильные разрушения, «мы всё понимаем, вашим родным помогут, там сейчас специалисты-спасатели». Дженсен безуспешно пытался прорваться, но его категорически не пускали.

Он развернулся, благо, что без прицепа – только кабина – можно было совершать самые невероятные маневры. Попробуйте парковать, разворачивать и загонять задом двадцатиметровую фуру на сцепке в складское окно с зазором в десять дюймов – все остальное покажется вам легкими танцевальными па. Доехав до поворота, Дженсен свернул на грунтовую дорогу, которою заметил еще при подъезде к Парсонсу. Проехал поля, перелески, постарался объехать основные разрушения, но и далеко от города не забираться. Ориентируясь на следы колес – видимо, местные ездили – пересек небольшую речку, мутную, тащащую по течению всякие обломки и непонятные куски. Трак лихо нырял в ямы, перескакивал через поваленные ветки и небольшие стволы, прекрасно справлялся со вспаханными полями и полным бездорожьем. Зверь слушался, откликался на каждое «давай, Малыш». Они как будто были заодно, и им надо найти знакомый трак несмотря ни на что. Дженсен внимательно выбирал дорогу для своего черного друга, а Малыш ехал и ехал, не капризничал, терпел, понимал, что им обязательно надо туда добраться.

Синее. Глаза искали синее в месиве серого, бурого, пыльного. И после очередного прыжка на разбитом асфальте – нашли.  Фрейтлайнер лежал на боку в стороне от дороги. Судя по мятым бокам, его протащило в сторону и перевернуло несколько раз. Джаред, надеюсь, ты не из тех, кто игнорирует ремни безопасности? Если кто-то в этой машине не был пристегнут, то части его тела сейчас размазаны по кабине. Дженсена отделяла от синего трака гора обломков, подъехать ближе – невозможно. Он вышел из машины.

Небо было светлое, ясное, с легкой дымкой вдалеке. Несколько спасателей в приметной одежде осматривали разрушенные здания и помогали жителям выбраться на шоссе. Стояла удивительная тишина, даже люди переговаривались негромко, будто боялись нарушить установившееся равновесие.

Когда-то сияющая серебристыми трубами и идеальной синевой машина лежала перед Дженсеном, как раненое животное – с ободранными углами и пропоротым боком, из которого клочьями торчали куски одеял и подушек. Надо его обойти, посмотреть со всех сторон, как лучше забраться в кабину. О том, что там внутри, страшно было даже подумать.

Дженсен услышал хруст – кто-то шел ему навстречу из-за трака. Он ускорился и, заворачивая за угол машины, столкнулся с… Джаредом. Тот был живой, здоровый, слегка помятый, но совершенно целый и по-взрослому сосредоточенно-серьезный.

- Джаред, – голос не слушался. Дженсен как будто прошипел, прокаркал: – Джаред.

Наконец прорвался звук. И жизнь, и радость. Эклз схватил его, сжал.

- Дженсен, ты как тут?.. Да все в порядке, хватит меня ощупывать, - Джаред пытался отодвинуться. - Отпусти ты меня, на нас же смотрят.

Дженсен обернулся. Никому до них не было дела. Эклзу хотелось смять его, сплавиться, врасти, но все же отпустил, сделал шаг назад, осмотрел еще раз с головы до ног: жив, руки-ноги на месте.

- Да, долгая история. Как вы? Где Барни? – он старался сдержать восторг, но губы сами растягивались в улыбке – ничего не мог с собой поделать. Внутри было такое ликование, что не передать никакими словами.

- Здесь, за машиной, - Джаред махнул рукой. - У него нога сломана. Ждем вертолет, который забирает раненых. Тяжелых уже переправили, теперь остальных должны забрать.

Они зашли за машину. Рядом с кабиной, головой на новенькой подушке лежал Барни. Нога была зафиксирована в шине, в остальном он был как огурчик. Даже заулыбался, когда увидел Дженсена.

- Привет! Как ты нас нашел?

- Мимо проезжал, вижу – знакомая игрушка.

- А меня тут слегка прижало, - Барни кивнул на ногу.

- Ничего себе «слегка»! – Джаред присел около лежащего напарника. Поднял голову к Дженсену. – Нас когда закрутило, мы только считали, сколько раз перевернулись, а потом шмякнуло раза три и успокоилось, мы еще некоторое время повисели в ремнях, ждали, вдруг опять вернется. А потом люди появились, небо посветлело, я отстегнулся и вылез – окно-то разбито, удивительно, что все осколки от нас летели, а не в лицо. А у Барни нога оказалась зажата, еле вытащили. Перелом, видишь?

Дженсен видел. И перелом, и что все хорошо, и что не зря ехал, и Джареда. На нем не было ни царапинки – это просто чудо! Эклз присел рядом с Барни, рассказал, что видел на дороге по пути сюда. Разрушения, блокпосты, поваленные вышки.

- Мама будет волноваться, - Джаред только сейчас вспомнил, что есть те, кто о нем беспокоится. – Барни, ты как доедешь до больницы, позвони ей, они же с ума там сходят.

- Конечно позвоню, - Барни закряхтел, пытаясь устроиться поудобнее. – Тебе, Дженсен, напарник не нужен? Я, видишь, не скоро на педали давить начну, трак мой – на свалку. А Джаред без работы остался.

- Хватит меня пристраивать, - Джаред взвился. – Я могу и сам о себе позаботиться. Дженсен один ездит, ты же знаешь.

- Знаю. А вдруг? – он подмигнул Дженсену.

- Можно подумать, - ответил тот, улыбаясь.

Эклз и сам не до конца понял, что ему предложил Барни, серьезно ли, но точно знал, что на Джареда давить нельзя.

Послышался звук приближающегося вертолета. Они вдвоем с Джеем перетащили Барни на шоссе и посадили в кабину. После этого собрали что нашли из личных вещей, покидали в машину Дженсена и поехали обратно по той же дороге, по которой Эклз добирался сюда. Груз остался в разодранной фуре. Теперь здесь предстоит работать эвакуаторам и страховщикам.

На первой же стоянке нашелся водитель, который ехал на юг, и Джаред с вещами перекочевал к нему, а Эклз поехал забирать брошенный прицеп. «Пока!» на прощанье. Дженсену хотелось затащить его куда-нибудь, прижать, почувствовать всего, прикоснуться к коже. Но эта поездка вдвоем по ухабам и бездорожью была круче, чем любой секс, в ней было столько всего, что Дженсен чувствовал себя на краю, даже за краем – так внутри все полыхало. Поэтому, уже расставшись, он ощущал присутствие Джареда в кабине, как будто тот все еще сидел рядом.

 

Рейс 8: Коннектикут – Кентукки.

Эклз пару раз звонил Джареду узнать, как дела у Барни. А потом решился.

Накануне пришел запрос из транспортной компании, которая работала с военными заказами – перевезти вертолет. Это был выгодный заказ, за перевозку грузов нестандартных размеров всегда оплата выше. Дженсен хорошо чувствовал габариты, поэтому легко справлялся с большими платформами и автопоездами, но нервотрепки тоже хватало: то трасса, по которой может пройти платформа, закрыта, то поворот сузили – не впишешься – и попробуй, сдай назад такую махину, то еще что. Переходить на постоянную работу он не хотел, а так, изредка – даже интересно. В этот раз предстояла транспортировка военного вертолета с завода в Хартфорде на базу в Форт Кэмпбелл. Тушку повезет Рой, тот самый, что заманил его на тракерский праздник, а двадцатиметровые лопасти – Эклз. Все три лопасти предполагалось закрепить на двух жестко сцепленных платформах, поставив их на ребро в специальном металлическом каркасе, и в таком виде провезти через четыре штата – больше тысячи миль. Двадцать часов в пути. Заказчики требовали соблюдения правил охраны труда, и Дженсену нужен был помощник.  Обычно для таких рейсов он брал кого-нибудь из своих, проверенных, но сейчас решил воспользоваться шансом, возможностью побыть с Джаредом вместе. Джей молодой водитель – год работы на траках, любопытный, может, его это привлечет – транспортировка вертолета, они же с Барни стандартные фуры возили, а тут такое. Эклз и сам мог все это время вести машину, но ему хотелось, чтобы Джей сидел рядом.

И Джаред согласился. Не ломался, не набивал цену, не кокетничал.

В их коротких встречах на стоянках вообще не было места ритуальным разговорам до и реверансам после. Все на ходу, быстро. Даже раздеться не всегда успевали – только прижаться, почувствовать, рукой сбросить напряжение, и до следующего раза. Джаред особого внимания не требовал, его вело сразу, стоило дотронуться. Эклза это невероятно заводило – такая реакция. Парень был чувствительным или Дженсен ему так нравился, но это льстило мужскому самолюбию.

Поэтому Эклз чувствовал себя немного странно, когда позвонил. Как будто на свидание приглашал. Даже потратил некоторое время, объясняя, для чего ему нужен напарник: «как штурман на трудных участках», и постарался описать вертолет так, словно это последняя модель игровой приставки. Но Джаред выслушал его спокойно и сказал:

- Не волнуйся, я справлюсь.

На заводе, пока фиксировали части вертолета на платформах, Джаред удивил Дженсена еще больше. Оказывается, они с Барни и Рой со своим напарником работали на строительстве моста в Южной Дакоте и два месяца возили гигантские конструкции пролетов, о чем сейчас с удовольствием вспоминали. С одной стороны, это было хорошо. Появление Джареда в машине Эклза теперь вроде было оправдано, все знали, что трак Барни поврежден, а сам он со сломанной ногой лежит дома. Джаред же – кто бы мог подумать! – имеющий опыт перевозки крупных грузов, помогает одному из лучших перевозчиков негабарита. С другой стороны, Дженсен был слегка озадачен – ничего он не знал об этом парне. Этот, на его взгляд, совсем пацан, был в глазах других взрослым – профессионалом, с ним считались. И Эклзу сейчас предстояло посадить в кабину своего трака и даже, видимо, за руль совершенно незнакомого человека. Он-то думал покатать любовника, а получил профессионала-напарника, к которому еще надо привыкать и учиться пускать его туда, куда доступ давно и надежно закрыт для посторонних.

Первую часть пути Дженсену некогда было думать об этом. Для начала надо аккуратненько вырулить на трассу. Рой – молодец, шел впереди, не отрываясь, соблюдая скоростной режим и создавая условную колонну их двух машин. Смотрелись они внушительно – покрытая маскировочными буро-зелеными пятнами тушка вертолета на первой платформе и длиннющие серебристые лопасти на второй. Их обгоняли легковушки, фуры, автобусы. Дженсен видел улыбающихся пассажиров, высунутые руки с телефонами и камерами. Одному мальчишке он даже помахал, тот прилип лицом к заднему стеклу родительской машины и так и ехал, восторженно улыбаясь, пока не потерялся из вида. Некоторые машины тормозили, съезжали на обочину, чтобы отстать и еще раз, обгоняя, рассмотреть необычный груз.

С Джаредом они почти не разговаривали, что-то напевало радио, иногда по рации вклинивались голоса проезжающих мимо, работала полицейская частота – Эклз отслеживал аварии на маршруте. И только часа через четыре, после первой остановки, он решился посадить Падалеки за руль. Впереди на ближайшие двести миль была ровная трасса, и Дженсен надеялся, что завалить прицеп на такой дороге практически невозможно. Лучше посадить его за руль сейчас, чем потом, когда пойдут повороты и крученые развязки.

Первый час он себя чувствовал так, как будто сам первый раз вез платформу. То ему казалось, что Джаред забирает на встречку, то уходит вправо и вот-вот неминуемо сползет в кювет, то дернул руль, когда мимо пронесся «порше» с открытым верхом и веселые пассажирки в топиках отчаянно замахали водителю, а Падалеки им в ответ гуднул. Дженсен сдерживал себя как мог: каждые пять минут ему хотелось вырвать руль у Джареда, крутануть его то вправо, то влево, в зависимости от того, куда, ему казалось, машина дает крен. Каждую неровность на дороге Эклз чувствовал всем телом: сначала – когда они на нее наезжали, а затем – когда на ней вздрагивали колеса платформы, отдаваясь вибрацией в кабине. Через час он был совершенно мокрый, рубашка прилипла к сидению, глаза устали следить за дорогой, по любому поводу хотелось орать на напарника и почти не осталось сил сдерживаться.

Джаред вел уверенно, хорошо держал дистанцию, на посторонние шумы, дорожные ситуации не реагировал. Несколько раз удивленно посмотрел на Дженсена, утирающего пот, потом понимающе улыбнулся и больше не оглядывался. Только однажды попросил воды из холодильника. Часа через три Дженсен понял как устал и ушел назад, только чтобы не смотреть на дорогу и перестать следить за происходящим в ожидании неминуемой катастрофы.

Они еще два раза менялись. Дженсен к вечеру немного успокоился, перестал дергаться, но напряжение до конца не отпустило. В Форт Кэмпбелл приехали ночью. Снимать вертолет и лопасти с платформы предполагалось только утром. Дженсен от напряжения, в котором провел весь день, устал так, что уснул сразу, как только опустили верхнее спальное место. Как Джаред туда залезал, как стелил постель, как раздевался – вот даже интересно, – ничего этого он не видел и не слышал.

Утром они успели быстро перекусить до того как начали снимать лопасти. Разгрузка прошла хорошо, и они отправились обратно.

По пути назад Дженсен расслабился. Теперь, когда Джаред был за рулем, он смог спокойно его рассмотреть, перестав напряженно следить за дорогой, не вздрагивая на каждой кочке, не покрываясь липким потом при малейшем крене. Он увидел, как Джаред твердо держит руль, как, почти не напрягаясь, двигает рычаг, умудряясь на светофорах за несколько секунд переключить шесть скоростей. Даже у Дженсена от этой штуковины непроходящая мозоль на ладони. Падалеки болтал по рации с проезжающими мимо тракерами, шутил – кто-то его узнавал, передавал привет Барни – гудел обгоняющим их машинам. В общем, вел себя обычно для водителя, чем вызывал у Дженсена глухое раздражение – он-то, можно сказать, пережил накануне худший день в своей жизни. Даже когда перевозил цистерны с топливом, Эклз так не дергался.

Дженсен никак не мог понять – почему? Не всегда он ездил один. Иногда ему приходилось брать почти незнакомых напарников, даже совсем молодых ребят, хотя он предпочитал проверенных. Почему с Джаредом так нервничал? Эклзу хватило бы рекомендации знакомого тракера, чтобы посадить малоизвестного водителя за руль и проделать с ним рейс, не напрягаясь и не вздрагивая, как заботливая мамаша. Получается, он именно Падалеки не доверял, вне зависимости от опыта, возраста и давности знакомства. Почему? У Дженсена было много времени подумать на эту тему. Ближе к вечеру Эклз ушел назад и, лежа на кровати, смотрел, как перекатываются мышцы на плечах у Джареда, когда тот поворачивал руль, двигал рычаг, тянулся за рацией. Дженсен наслаждался жесткой хваткой и плавностью движений Джареда, даже слегка начал возбуждаться, и тут он понял.

В сексе Джаред был чудовищно неопытным, несмотря на возраст, несмотря на то, что Дженсен был у него не первый – уж какой-то член у него в заднице побывал и до памятного траха за сценой, иначе он бы так не подставлялся на празднике. Но что касается всего остального, он был практически девственник, почти все – в первый раз. Дженсену нравилось Джареда подталкивать, провоцировать, удивлять. Он как будто все начинал сначала, но не так, как это было у него, а так, как ему бы хотелось, чтобы было, как хотелось, чтобы было у Джареда. Дженсена возбуждало ужасно и смущение, и робкие попытки, и даже непредсказуемая реакция парня: его потрясение после минета или шок от того, что пальцы внутри – не техническая необходимость, а еще один способ доставить удовольствие и даже довести до оргазма, и что можно делать языком… м-м-м… «Он и целоваться-то не умел, правда, недолго», - с улыбкой вспомнил Дженсен. Видимо, эта его неискушенность в сексе каким-то образом была воспринята Дженсеном как неумелость и в остальном. Поэтому картинка и не складывалась: с одной стороны, опытный тракер, а с другой – не знает, как мужику подрочить. Это было необычно, увлекательно, забавно…  если не считать вчерашнего дня, конечно.

Они отогнали платформу на базу, можно было бы ехать домой, но Дженсен решил переночевать на трак-стопе, а утром по пути подкинуть Джареда на автовокзал в Остине. Там уж сам доберется.

Джаред  залез наверх в одежде и раздевался там. Эклз лежал и слушал, как тот возится, гремит ремнем, шуршит тонким одеялом. Неплохо бы сейчас заняться сексом, но такая усталость накопилась, да и заваливать парня в первую же поездку… Стоп. А что, будет вторая? Он что, самоубийца? Еще одной такой нервотрепки ему не надо. Нахер. Пусть едет к себе домой и ищет другого напарника. Нормально до этого трахались – изредка, по пути. Однако сразу же пришлось себе признаться, что ужасно мало и совсем не по пути, но углубляться он не стал.

Утром проснулся от хлопка двери. В кабине стояла тишина. Дженсен нехотя встал, вытащил зубную щетку, полотенце и пошел в туалет умываться. Настроение – отстой. Не выспался, солнце в глаза, душа нет – весь потный со вчерашнего, потрахаться не светит. Надо было ночью гнать домой, подумаешь, напарник на станции пару часов посидел бы до первого автобуса – не маленький, никто бы не обидел.

Джаред стоял у зеркала, вытирая лицо. Умытый, свежий.

- Привет, - радостная улыбка отразилась в зеркале.

- Привет, - мрачно буркнул Дженсен.

«В свежую футболку успел переодеться, - заметил он. - Чего так сияет, будто приз выиграл?»

Джаред стоял у раковины, натирая полотенцем шею, и продолжал пялиться на Эклза с идиотской улыбкой на лице. Дженсен, не обращая на него внимания, выдавил пасту на щетку и засунул ее в рот, после чего выразительно посмотрел на Джареда, всем своим видом давая понять, что наблюдатели ему в этом процессе не нужны.

- Я пойду… кофе возьму? – помявшись, спросил тот.

Дженсен кивнул – мол, иди уже, чего отираться.

- Ключи дашь?

- В заднем кармане, - сквозь щетку промычал Эклз.

После чего почувствовал, как его облапали со всем откровенным бесстыдством, затем засунули пальцы в карман на заднице и, не спеша пошарив там, вытащили ключ. От неожиданности он чуть не подавился пастой. Пока отплевывался и поднимал голову от раковины, Джаред уже ушел.

В кабине пахло кофе, и это хорошо, иначе Джаред мог сейчас схлопотать – не за что-то, а просто так, за плохое утро, и нефига лапать чужие задницы, особенно когда хочется секса, а его в ближайшее время не предвидится. Он протиснулся между креслами, взял стаканчик. Мелко прихлебывая горячий кофе, посмотрел на Джареда – тот сидел на кровати и складывал вещи в сумку, челка закрывала глаза. Эклз допил кофе, прошел внутрь, злобно забросил мокрое полотенце на верхнюю койку – потом все в прачечную сдаст, дернул подушку с нижней кровати и тоже закинул ее наверх, и тут почувствовал, как горячие руки ухватили его под коленками.

Дженсен резко опустил голову. Джаред обнимал его ноги, поглаживая широкими ладонями вверх-вниз, задрал лицо, упираясь подбородком в живот. Эклз дернулся, пытаясь вырваться, но Джаред прижал его сильнее, обжигая горячим дыханием свозь ткань.

- Дженс? – в глазах плавал дурман и ожидание.

Руки Джареда робко поползли вверх, задирая рубашку, оглаживая бока, спину. Хорошо хоть мокрым полотенцем догадался в туалете обтереться. Влажная кожа горела под неуверенными пальцами.

- Дженс?

 - Придурок, нас увидят, - Дженсен закашлялся, пытаясь прочистить неожиданно севший голос.

Джаред обреченно опустил руки и уперся лбом Дженсену в живот, тяжело вздохнул. Казалось, что выдохом прожег джинсы. А пошло оно все! Эклз толкнул его на кровать и повалился сам. За полминуты умудрился содрать с Джареда одежду, оставить засос на шее, ввинтиться пальцем в пульсирующее отверстие. Джаред – умница, за это время раскатал презерватив на его члене, подсунул в руку смазку – все приготовил, мелкий пакостник. На пальцы со смазкой уже насаживался и стонал. Дженсен с рычанием впился в его губы, одновременно вдавливаясь внутрь. Нифига он не был зажат, как будто всю ночь только этого и ждал, ну, никаких остановок и не последовало. Они как с цепи сорвались. Дженсен сразу начал с яростью засаживать, вымещая все вчерашние волнения, сегодняшние ожидания и невозможные будущие встречи. А Джаред выгнулся под совершенно невероятным углом и с каждым ударом подвывал все громче и громче.

- Тише ты, - Дженсен наклонился, пытаясь поцелуем закрыть ему рот, но тот только задвигался навстречу сильнее. Ох, это невозможно. Невозможно после такого ожидания кончить мелкими тычками. Эклз опять приподнялся, заткнул Джареду ладонью рот на громком выдохе. Тот распахнул глаза и вцепился зубами в кожу, в то самое твердое мозолистое место. Уже подкатывало.

- Джей, сам…давай… вместе…

Джаред водил рукой по члену, размазывая мокрое – от этого зрелища невозможно было отовраться – и вдруг сжался, длинно выплеснулся, вытягивая за собой Дженсенов оргазм. Эклз хотел его потрогать, но боялся вытащить руку изо рта. Наконец зубы перестали впиваться в ладонь, стоны утихли, и Дженсен смог опереться на вторую руку. Пока он рассматривал живописные разводы у Джареда на животе, тот обхватил его и дернул на себя.

- Блядь! Джаред, сдурел?!

Мокрое и липкое сразу расползлось между ними. Джаред радостно терся грудью, лез целоваться.

Через некоторое время Дженсен со смачным звуком отлепился и завалился рядом. Он надеялся, что никто их не слышал – воплей Джареда в основном, и что кабина не слишком раскачивалась. Однажды он видел, как поддатый водитель засаживал своей подружке. Нет, сам процесс он не видел. А вот как качалась кабина и как подружка на все лады заливалась, это человек пять наблюдали. Так завела, что двое, не дождавшись конца представления, убежали дрочить. Дженсен тогда еще подумал, что никогда ничего такого в кабине посреди стоянки делать не будет. И что? Лежит сейчас со своим напарником, с мыслью, что непрочь повторить.

- Пойдешь ко мне напарником?

Блядь! Разжижение мозгов – не хотел ведь брать.

- Ты так просишь – не могу отказать, - Джаред лежал рядом, рука его рисовала какие-то загогулины вокруг твердеющего Дженсенова члена.

- Доиграешься, - Эклз не собирался продолжать на стоянке, но если эта сучка его доведет…

Джаред положил руку сверху, заглянул в глаза, сжал. Проверяет реакцию? Ну что ж…

- Доигрался.

Дженсен резко перевернул его лицом в матрас и одним движением засадил.

- Дженс, подож... – голос утонул в одеяле, сбившемся комом в углу.

- Нефига было лезть – терпи.

Джаред терпел, мычал в одеяльный ком, но задницу поднимал как надо и кончил, скользко сжимаясь на вытекающей сперме. Однако после обижено засопел и не стал поворачиваться. Ну что еще?

- Джей? Ты чего? – Дженсен пытался заглянуть ему в глаза.

- Не делай так больше.

- Как? – он не понимал – все же отлично.

- Без презерватива.

Ёпт! Эклза окатило дурнотой. В себе он был уверен – проверялся месяца три назад, а с тех пор у него кроме Джареда никого и не было. Вот – да… Кто бы мог подумать?

А Джаред, что там у него? Может, он поэтому такой странный?

- Джаред, - Эклз старался говорить ровно. – Ты чем-то болен?

- Нет, - он, наконец, повернулся, смотрел удивленно и слегка испугано.

- Вот и хорошо, я тоже нет. Все?

- Нет, не все. Не делай так больше.

Вот черт, ну как можно быть чем-то недовольным после такого секса?

- Не буду. Окей?

Дженсен подтянул к себе лохматую голову, чмокнул в ухо. Тот заворочался, недовольно заворчал, но повернулся, прижался.

- Ты правда хочешь, чтобы мы работали вместе?

- Ну… я еще не решил. Это так, сорвалось.

Джаред начал отодвигаться. Опять?

- Куда? – Эклз притянул его обратно, повернул к себе. – А ты хочешь?

Падалеки вывернулся, стал подниматься.

- Джей, это же не предложение руки и сердца. Я тебя в напарники хочу взять, работать вместе.

- Я понял.

- Ну, если понял – пойдешь?

- Мне надо подумать.

Вот сучка – сначала устроить это шоу с воплями на всю парковку, а потом сообщить, что ему нужно подумать.

- Давай, подумай. У меня рейс через два дня.

Через два дня они сидели в кабине, обсуждая маршрут. Купер, обрадовавшись возвращению Дженсена и появлению у того напарника, обеспечил их работой нон-стоп на ближайшие две недели.

 

Рейс 9: Разные штаты.

Работать с Джаредом оказалось легко. Не сразу, конечно. Некоторое время Дженсен привыкал к напарнику, но потом втянулся.

Джаред был… другой. В некоторых вещах – совершенный балбес, в быту – чудовище. Он не помнил, куда что положил, не мог купить нормальной еды, разбрасывал и терял вещи. Но при этом он был помешан на собственной чистоте – не пропускал ни одного душа и заходил в тренажерные залы. Дженсен раньше удивлялся: кто туда ходит на трак-стопах? А еще Джаред бегал вдоль трассы и обратно, пока они заправлялись. Таких странных парней Дженсен еще не видел.

Что же касалось машины, ее он знал лучше, чем все вместе взятые предыдущие напарники Эклза. Трак для Падалеки был почти божеством – с такой любовью он натирал, смазывал, проверял каждую деталь. Дженсен сначала ходил за ним и ревниво следил, как бы не испортил, не поцарапал, не перекрутил чего, но видя, как тот восторженно вздыхает над каждой гайкой, сдался. Принял. Теперь стало понятно, почему Джаред вечно опаздывал, когда он встречал их с Барни. Он просто не мог спокойно есть, пока не проверит все в машине, не ляжет спать, пока не убедится, что трак готов к завтрашнему дню. Более заботливой няньки у Малыша еще не было. За это Эклз готов был закрывать глаза на все странности Джареда. Ну, почти на все.

Вот разбросанную, а уж тем более грязную одежду, Эклз не переносил. Когда он первый раз увидел носки Джареда на полу, бросил: «Убери». Джаред кивнул головой и даже не шелохнулся. Эклз пихнул его ногой и выразительно показал глазами. Джей подскочил: «Да, сейчас». На следующий день носки опять валялись возле кровати.

- Джаред, я не твоя мама, повторять не буду. Еще раз увижу грязные носки в кабине – я тебя ими накормлю. Понял?

- П-понял, - глаза у Джареда сделались как плошки.  

Он явно не понял, что ужасного совершил, но исправно три дня убирал одежду в сумку. На четвертый день, видимо, забыл. Утром он, как обычно, когда была возможность, пробежался, помылся, переоделся и ушел в кафе заказывать завтрак. Дженсен вернулся из душа в кабину – на полу лежали скомканные – белые! – носки. Спортсмен, блядь. Эклз вошел в кафе. Джаред сидел перед тарелкой с омлетом. Дженсен подошел и сунул носок ему в тарелку.

- ТЫ!.. Ты что делаешь?!!

- Я тебе сказал – накормлю, в следующий раз засуну в рот и заставлю съесть.

Джаред жутко обиделся, не разговаривал два дня, но проблема грязного белья была решена раз и навсегда. Дженсен на третий день усадил Джареда перед собой и терпеливо объяснил, что на каждом втором трак-стопе есть стиральные машины, что они вдвоем практически круглые сутки находятся в закрытой кабине и им развешенное, разбросанное белье здесь совсем ни к чему. Джаред слушал, кивал, но дулся.

- И в знак примирения я готов отсосать у тебя на площадке перед траками, - Эклз сказал это не останавливаясь, с той же серьезной интонацией, как всю предыдущую лекцию о чистоте и порядке.

У Джареда было такое лицо, будто у Эклза рога выросли. Он таращил глаза, открывал и закрывал рот. Дженсен не выдержал, заржал, повалил Джея на кровать, схватил за загривок, чтоб не дергался и поцеловал. Мир был восстановлен.

Однако покупку еды Дженсен очень быстро перестал поручать Падалеки, понял, что этому обучить невозможно, как ни старайся. После Джаредовых походов он гарантированно оставался голодным. Есть крекеры и чипсы целый день он не собирался, поэтому ходил в супермаркеты сам и забивал холодильник более или менее нормальной едой.

Зато походы в душ оказались целым ритуалом. Джаред не пропускал ни одного. Ему надо было мыться два раза в день, в крайнем случае – один. Если по какой-то причине душ в течение дня не попадался, он начинал психовать, близко к себе не подпускал, хотя Дженсену было все равно. Ему нравился Джаредов запах – резкий, терпкий; нравился Джаред – потный, припорошенный дорожной пылью, в масленых разводах. Ему хотелось все это размазать по горячей коже, тереться о его взмокшее тело. Но Падалеки категорически отказывался от «грязного» секса. Поэтому все бесплатные талоны на душ оказывались у чистюли. Дженсену теперь тоже приходилось регулярно мыться, но он это нудное занятие превращал в развлечение. Эклз периодически предлагал Джареду принять душ вместе, поле чего тот моментально краснел – тоже небось фантазировал – отбивался от Дженсена, делающего вид, что тащит его в кабинку. Каждый раз искренне верил, злился, шипел. Это было непередаваемо, и еще больше хотелось затолкать его голого в душ, долго, смачно намыливать в разных местах, а потом трахать в узкой кабинке, ударяясь коленками и локтями. Почему-то когда они снимали номер в мотеле, тамошний душ не особенно привлекал. Хотя Дженсен пару раз пробовал воплотить свою фантазию, но это было не то. Эклз не особенно расстраивался, потому что Джаред – чистый, с влажными волосами, с ароматной, до скрипа отмытой кожей – заводил еще больше и компенсировал ожидания Дженсена сполна.

Еще Джаред терял вещи. Он не помнил, куда положил одежду, зубную щетку, где оставил полотенце, забывал всякую мелочевку в кафе, на заправках. Дженсен каждый раз смеялся над ним, а тот смотрел недоуменно и растерянно, пытался уговорить вернуться за оставленными вещами. Но Эклз не собирался потакать мальчишке – сейчас, мы на этой дуре развернемся и поедем забирать белье из стиральной машины.

- Джаред, ты забыл трусы в прачечной? Только не говори мне, что ты без трусов.

- Нет, - он даже шуток не понимал. – Я в трусах.

- Жаль, а то я уже собрался остановиться, проверить.

Дженсен ржал, Джаред обижался, но потом отходил.

Было забавно. Но только до тех пор, пока Падалеки не оставил в кафе карту-схему проезда до скита отшельников. Те ее вручную отрисовали и по факсу скинули вместе с заявкой на доставку груза. Факт пропажи обнаружился только в десяти милях от места, а там ни GPS, ни мобильник не работает. Куда ехать – непонятно. И нет этого поселка ни на одной карте. Дорога петляет, раздваивается, отсыпанная грунтовка в одну полосу, чуть съехал в сторону – в песке по уши. И не развернешься, машина тяжеленная, под завязку набитая всякими деталями тракторов, косилок, сеялок. Дженсен орал как подорванный, думал, прибьет Падалеки. Тот молчал, опустив голову. Слава богу, им навстречу выехал кто-то из отшельников на тракторе, и груз они доставили. На обратном пути Эклз остановился перед выездом на шоссе – вышел покурить. Вокруг ни души, бесконечные выжженные поля, так бы тут и остались. До ближайшего поселка – пятьдесят миль, сдохли бы, пока пешком дошли.

- Дженсен… прости.

- Что, блядь, «прости»? Когда ты уже повзрослеешь?

Вид у Джареда был виноватый. Груз доставили, на дорогу выехали, сигарету выкурил – Эклза уже, в общем-то, отпустило, да и не мог он долго злиться на этого придурка.

- Иди, снимай штаны, наказывать буду.

Джаред засопел и полез в кабину. Эклз сделал последнюю затяжку, выбросил окурок и полез за ним.

Хренасе! Джаред стоял на коленях, с голой задницей, лицом в койку. Ошалевший Дженсен смотрел на это, и слов у него не было. Падалеки нервно завозился, оглянулся.

- Это что? Для ремня или ебать прикажете?

Тот весь поджался, присел. Дженсену как-то сразу поплохело.

- Джаред, встань. Давай, давай, - Эклз, подталкивал его, тянул штаны вверх. Прижал уже одетого с себе. – Ты что, ненормальный? Тебя что, так в детстве наказывали?

- Нет, – Джаред сидел ровно. – Ты же сказал…

- Мало ли что я сказал. Это была шутка. - Джаред вскинул на него удивленные глаза. – Ну, хорошо, не шутка, я был зол, ляпнул. Это образно, понимаешь?

- Да.

Ага. Понимает он. Как ему в голову такое взбрело? Они сидели вместе, Эклз водил рукой Джареду по спине, вроде успокаивал, а в голове была абсолютная пустота. Он совершенно не понимал, как на это надо реагировать. Через некоторое время похлопал по плечу:

- Ну что, поехали?

Джаред кивнул. Они сели в кресла и тронулись, больше к этой теме не возвращались.

***

Скоро Дженсен узнал, что Джаред почти нигде не бывал. Нет, он, конечно, исколесил всю страну, но он не был ни в одном месте, о котором слышал, читал и картинками которых забит интернет. А он хотел. Очень.

Дженсен пытался показать Джареду города: Чикаго, Сан-Франциско, Сиэтл. Эклз с удовольствием заезжал в деловые центры. Его завораживало царство стекла и металла, отражения небоскребов друг в друге и затейливая архитектура времен конфедерации маленькими островками между ними.

Когда они оказывались в больших городах, он тянул Джея за собой, туда, где самому нравилось. Но тот на матчи и концерты ходил нехотя, без удовольствия, уступая Дженсену. Ночная жизнь его совсем не привлекала, а от мест скопления геев – вообще шарахался.  

Эклз же любил клубную атмосферу ожидания, возбуждения. Дженсену нравилось смотреть, выцеплять глазами, приглашать, видеть, как улыбками, движениями тела ему отвечают. Слушать предсказуемые, много раз слышанные слова, но от этого ничуть не менее горячие, возбуждаться от всего этого, позволять вытащить себя потанцевать, полюбоваться на то, как его визави старается для него, почувствовать его желание, довести себя до предела и бросить: «Пошли». Эклз хотел Джареда там, на месте любого из хреновой тучи парней, которых он трахнул или кому дал отсосать в чилауте. Чтобы Джаред неожиданно стал тем, кем он никогда не был, и хотя бы на несколько минут сорвал мозг Дженсену в клубном угаре.

Он видел, что Джаред это не любит, но надеялся, что тот постепенно привыкнет. Как с сексом: был робкий, нерешительный, а теперь такая горячая штучка, не оторваться. Со стадионами ведь втянулся. Поначалу сидел, оглушенный, и не понимал, что на поле происходит, а теперь и за игрой следил, и болел. Джаред, конечно, не орал, как Дженсен, но глаза горели: заводился, возбужденно обсуждал игру всю дорогу обратно. На нормального мужика стал похож. С клубами было хуже. В обычных сидел, пил, ну что он там пил – два часа пинту пива цедил. Танцевать – ни в какую. Даже на Дженсена не смотрел, а на соседние столики – тем более. А если он на приглашающий взгляд наталкивался, то после этого можно было сразу уходить – уже выше стола глаз не поднимал. Поход в гей-клуб Джаред воспринимал как пытку. Весь напрягался, вытягивался как струна, на каждое прикосновение реагировал, как на ожог, дергался, испуганно косился и на Дженсена смотрел умоляющими глазами. И самое паршивое, что после этого он так зажимался, как будто первый раз и под дулом пистолета – все силы уходили на то, чтобы его из скорлупы вытащить. Но Дженсен не терял надежду.

Города Джареда не интересовали, он оставался к ним равнодушен. Его цепляло другое.

Однажды они проезжали заповедник. Небольшие щиты несколько раз предупреждали, сколько до него осталось миль. Запас времени был приличный: груз доставили с опережением графика, а следующий забирать только утром. Поэтому они планировали доехать до места назначения и снять нормальную гостиницу на ночь, ну а днем прогуляться по городу, сходить в ресторан. Эклз даже представлял, во что сам оденется. Может быть, они зайдут в магазин, что-нибудь купят Джареду, а то ходит как оборванец: две пары разбитых кроссовок, рубашки и джинсы разной степени драности. Но тот неожиданно захотел в заповедник. Что там смотреть, Дженсен искренне не понимал. Деревья? Да мы их проезжаем каждый день. Холмы, горы?  И этого добра хватает. Озеро? Уж сколько их на пути встретилось. Но Джаред так смотрел, а когда Дженсен кивнул, так обрадовался, что Эклз не посмел даже спросить, не то что нудеть «и зачем мы туда едем?».

С заповедником все оказалось непросто. Траки к нему не пускали. Можно было разворачиваться и ехать обратно. Но Джаред проявил чудеса изворотливости, нашел стоянку, где можно оставить фуру, договорился с парочкой, которая направлялась в этот заповедник, подбросить их, и так они оказались в лесу. У входа им вручили карту и направили на туристическую тропу, строго-настрого запретив с нее сходить. Дженсен, ступив на тропу, все еще не мог поверить в реальность происходящего. Краем уха он услышал, что малый круг – два часа, а большой – четыре. О большом даже не шла речь. Но ДВА часа бродить в лесу, по дорожке, огороженной цветными флажками… он сам не понял, как ввязался в эту авантюру. Одно утешало – где-то на середине пути, у озера, была туристическая рыбацкая деревушка, где путешественники могли попробовать местную рыбу, жаренную на углях. Ну, хоть с голоду не умрут.

Первый час, проведенный на природе, оказался для Дженсена испытанием на прочность. Ходить он не привык. Столько ходить. Уже через полчаса хотелось куда-нибудь присесть или прилечь. Деревья и кусты его не радовали. Он не понимал, чем они друг от друга отличаются. Как только он поднимал голову на призыв Джареда посмотреть вверх, тут же спотыкался о какую-нибудь кочку или корягу. Спереди и сзади постоянно маячили семьи с детьми и группы пенсионеров, которые фотографировали непонятно что. Стволы деревьев? Листья? Ветки? Невидимых существ, которые издавали все эти странные писки, хруст и шуршание? Он мечтал побыстрее дойти до туристической деревушки: посидеть, выпить виски и даже, может быть, съесть эту их озерную рыбу. Когда они добрались до места отдыха, никакого виски там не оказалось, но было пиво – и на том спасибо. Дженсен в ультимативной форме заявил Джареду, что ему нужно снять стресс после долгого общения с природой. Наконец он смог отдохнуть. Крепкая деревянная скамья, пиво и очень даже неплохая форель вернули Дженсена к жизни. Теперь он мог отправиться в обратный путь: еще час бессмысленного блуждания по лесу, чтобы вернуться в цивилизацию.

На обратном пути Дженсен уже не пытался понять, что прекрасного было в этом заповеднике. Он смотрел на Джареда. Вот это точно было удивительно. Джаред сиял. Он не преставая что-то говорил, улыбался, расправил плечи и перестал сворачиваться в неловкое, неприметное существо. Закидывал голову к макушкам деревьев, вытягивал шею, на которую Дженсен запал с самого начала, еще в ночном тракерском кафе. Хотелось его схватить за эту шею и придушить или наставить засосов-укусов на каждом сантиметре гладкой, упругой кожи. Черт, Дженсену нравился и тот угловатый, смущающийся парень, и недавно обнаруженный опытный дальнобойщик-профессионал, знающий машину до последней гайки, чувствующий дорогу по запаху, по зыбкой ряби разделительных полос у горизонта. А теперь этот новый Джаред, смеющийся, счастливый. Такого Джареда Эклз еще не видел, и было на что посмотреть. Дженсен будто заряжался от него каким-то незнакомым чувством восторга, исключительности, важности момента.

Совершенно ошалевшие от новых впечатлений и одурманенные лесными, пряными запахами, они выбрались из заповедника. Так же, на попутке, добрались до трака. На нем – до ближайшей стоянки. Сняли номер в мотеле и завалились в него.

Дженсена захлестнуло горячее, нежное, забытое, до колючих иголок в груди зябкое, оглушающее желание. Хотелось его удержать, не расплескать, не израсходовать за пять минут, продлить, сколько можно. И даже провести так всю ночь, без секса. Но Джаред был настроен совсем по-другому, решительно и очень настойчиво. В нем проснулся какой-то бес – не бесенок – все хотел, все мог, всего было мало.

Именно тогда Джаред решился на первый минет. Руками пользоваться он уже не стеснялся, а губами, языком ниже груди – никак. Он мог уткнуться лицом в живот Дженсена и так и замереть. Иногда Эклзу хотелось надавить на голову, сдвинуть ее вниз, заставить взять в рот, но что-то останавливало. Пусть так: медленно, постепенно. Все равно он любому минету предпочитал нормальный здоровый трах. А еще ему хотелось дождаться, когда Джаред сам захочет.

И Джей сделал это, сполз по животу, аккуратно взял член в руку, что-то там разглядывал, придерживая перед лицом. Дженсен думал, свихнется. И, наконец, затянул в рот. В первый момент было ощущение, будто радуга перед глазами рассыпалась. Это неловкое облизывание, проба на зуб – «ой, прости» – и старательное засасывание, конечно, ни на какой минет не тянули, но Дженсену и так все нравилось. Джаред смотрел вопросительно, не выпуская член изо рта, пробовал, как Дженсен подсказывал, толкал языком, пропускал глубже, поднимал голову – отдышаться, радостно улыбался, вытирая мокрый подбородок, облизывался – вошел во вкус. От такого точно рехнешься. До кульминации они не дошли. Эклз не выдержал – подтянул к себе, зацеловал, вылизал, накусал и в итоге поимел два офигенных оргазма и даже Джаредову лихую попытку попрыгать сверху.  

На следующее утро Эклз решил, что заповедники – зашибись как круто, и надо изучить частоту их попадания на дороге и возможность посещения.

Дальше они не пропускали ни одной достопримечательности. Видовые площадки гор, каньонов, реликтовые леса, водопады, океанические побережья и, как ни странно, мосты. Походы на природу для Дженсена приобрели новую окраску. Джаред там отпускал себя, как будто скорлупа трескалась и отваливалась, становился открытым, настоящим и очень страстным.

Джареду нравилось целоваться – там, на природе. Первый раз это сделал Дженсен. В каком-то горном парке затащил возбужденного, болтающего без остановки Джареда за огромный валун и быстро поцеловал, пока не подошла следующая группа туристов. Тот задохнулся и тут же ответил, вжимаясь, притягивая к себе. А в другой раз Джаред сам, пока никого вокруг не было, прижал Дженсена к стволу. Поцелуй получился неожиданно жесткий, собственнический, Джаред смутился, но эта резкость, грубоватость развеселила Дженсена. Вот он какой… Эклз всю дорогу к мотелю молчал, хитро смотрел на своего напарника, а ночью предложил поменяться. Джаред опешил, замотал головой – отказался, но главное – начать. Дженсена все устраивало, но иногда не хватало ощущения заполненности, давления, а с Джаредом он хотел бы это почувствовать.  

Поцелуи Джареда стали ритуалом. Дженсен ждал их – жесткого натиска, когда Джаред толкал, вжимался, грубо, до боли целовал, рычал. А после тяжело дышал, смотрел безумными глазами, хотелось его такого ужасно, а еще больше, чтобы он, наконец, решился. Почему-то в машине, в номере мотеля он терял свой запал. Но Дженсен умел ждать.

***

Помимо всего прочего у них появилось совместное развлечение – метание ножей. Джареду понравились Эклзовы опасные игрушки. Они ходили вместе в магазины, Дженсену доставляло удовольствие объяснять, а позже и обсуждать с Падалеки достоинства и недостатки разных типов ножей.

Джаред привязался к складному ножу Эклза, который тот носил с собой. Это был небольшой нож дамасской стали с ручкой из эбенового дерева. Гладкий, тяжелый, с  отчетливыми волнистыми линиями на полотне. Джаред регулярно для чего-то просил этот нож у Дженсена, а потом он благополучно оседал у Падалеки в кармане. Эклз бесился, отбирал нож, грозился его никогда не давать, но потом тот опять незаметно перекочевывал к Джареду. И в какой-то момент Дженсен сдался.

- Можешь оставить себе.

Джаред тут же схватил нож и засунул в карман. Потом целый день возил рукой по штанам, проверяя, на месте ли сокровище. После этого Дженсен, видя этот нож в руках у Джареда, испытывал странно приятное чувство, как будто тот не к ножу – к нему постоянно прикасался, поглаживал, сжимал в ладони.

***

Работать вдвоем оказалось выгодно и удобно. Они спали по очереди в кабине во время больших перегонов, снимали номера в мотелях, как нормальная пара, устраивали вылазки по пути – во все места, куда хотелось Джареду, делали небольшие ставки, кидая ножи. Дженсен рассказывал, как бы он все устроил, если бы открыл свою компанию. А между долгими поездками они разъезжались по домам, вроде на выходные.

Дженсен завозил Джареда домой, в Боерн, маленький городок недалеко от Сан-Антонио. Здоровался с мамой Падалеки. Она иногда выходила навстречу, приглашала зайти, но Эклз всегда отказывался.   

Дженсен с Джаредом два раза заезжали к Барни. Он жил с женой и детьми недалеко от дома Джея. Один раз они его просто навестили, узнали как дела после аварии. А другой – привезли ему несколько ящиков запчастей из Далласа. Барни неожиданно осел и открыл мастерскую для траков и автобусов. У него после встречи с ураганом оказался двойной перелом, который долго срастался. Барни вынужденно сидел дома, было время подумать. И колесить надоело, и жена недовольна его постоянными отлучками, и сосед давно подбивает открыть мастерскую, да и деньги удачно пришли от страховой за разбитый трак. Все одно к одному. «И Джаред пристроен, а то перед сестрой неудобно» – это он по секрету шепнул Эклзу на заднем дворе. Пока парни колесили по штатам, Барни на костылях скакал по заброшенному ангару, удачно расположенному недалеко от трассы и, что немаловажно – от дома и горячего обеда. К тому моменту как они привезли запчасти, у Барни уже появились первые клиенты.

Дженсену теперь дома совсем не сиделось. Раньше ему было чем заняться: диван, телевизор, игры, перебирал коллекцию ножей, с кем-то встречался, куда-то ходил. Но теперь, провалявшись два дня у телевизора, звонил Падалеки: «Ну что, едем?». Слышал в ответ неизменное «да» и тут же находил новый заказ. По старой памяти Эклз иногда заходил в паб, пристраивался у стойки, болтал с приятелями, но всегда недолго. Гораздо приятнее было оказаться в кабине с Джаредом, слушать музыку, обсуждать новости, траки, дороги, на стоянках выпрыгивать одновременно из кабины и идти рядом, не прикасаясь, но чувствуя плечо, стоять среди других тракеров вдвоем, каждый сам по себе, но теперь вроде вместе.

Это было больше чем дофига: работа, целых два совместных увлечения и секс. Даже трудно предположить, бывает ли лучше? Оказывается, действительно бывает только хуже.

 

Рейс 10: Джорджия, Северная Каролина, Огайо, Мичиган, Техас.

Они, как обычно после долгого прогона, взяли три дня на отдых. Дженсен завез Джареда в Боерн, после чего загнал трак на стоянку в Остине и отправился домой. Дни выдались суматошные, надо было переоформлять страховку, продлевать лицензию, они с Джаредом даже не созванивались, хотя в последнее время и в выходные им находилось, что сказать друг другу.

Утром он заехал за Джеем, и они отправились в Хьюстон забирать оборудование для бумажного комбината в Джорджии. Потом Северная Каролина, Огайо, Мичиган – прогон на неделю. Дженсен наметил несколько мест, куда они могли бы заехать по пути – Джареду понравится.

Еще когда Падалеки залезал в кабину, Эклз заметил – что-то не так.

- Все в порядке? – оторвавшись от руля, он бросил взгляд на Джареда.

- Да, нормально.

Но ничего нормально не было. Дженсен в приподнятом настроении – от встречи, от предвкушения будущей поездки, от комфортного ощущения руля и педалей – оглядывался на Джареда, улыбался ему. Но Джаред выглядел болезненно бледным и напряженным. До складов Эклз еще надеялся, что это несерьезно, но при погрузке он толкнул Джареда и тот как-то странно шарахнулся: то ли отшатнулся, то ли ноги не держали. Работа продолжилась, ящики с оборудованием закрепили, тронулись в путь, но у Дженсена уже висела неоновая вывеска в голове: «Что-то случилось!». Он оглядывался на соседнее кресло и видел там уставшего, измученного парня, вздрагивающего на каждой кочке. Через четыре часа, как обычно, они поменялись. Джаред переполз на водительское сидение и, поджимая побелевшие губы, вцепился в руль. Было ясно, что ему хреново, но Падалеки, по какой-то одному ему известной причине, не хотел в этом признаваться.

Дженсен неожиданно для себя превратился в наседку: каждые пять минут спрашивал, что болит, чем помочь, дать воды, таблетку, сменить за рулем? Но Джаред упорно молчал и от всего отказывался. На трак-стопе с трудом выполз, добрел до туалета и не выходил оттуда полчаса. Дженсен успел заказать еду себе и ему. Он уже давно знал, что Джаред обычно заказывает в таких местах. Эклз съел свой бургер с картошкой, нервно прошелся до туалета и обратно, так и не решившись заглянуть... Джаред вышел – выглядел он получше – что-то съел, уже остывшее, и они вернулись в машину. Эклз отправил его спать, а сам сел за руль. Падалеки затих, и Дженсен отвлекся, гнал по трассе, слушал тихо радио и думал, что Джаред к утру поправится. После разгрузки, припарковавшись на ночь, посмотрел назад – Джей спал. Вот и хорошо. Эклз постелил себе наверху.

Утром проснулся от звуков в кабине. Джаред что-то доставал из сумки, копошился. Дженсену был приятен этот звук. Он столько лет ездил один, что привык к одиночеству, а если у него случался напарник, то он с трудом дожидался, когда поездка закончится. Его раздражал любой звук: шуршание постели, одежды, покашливание, храп. За храп вообще убить хотелось. Но все звуки, которые создавал Падалеки, казались правильными, успокаивающими, возбуждающими. Вот как сейчас – он хотел Джея, и даже вчерашняя болезненная беспомощность добавляла Джареду привлекательности. В утреннем полусне Дженсен с удовольствием представлял, как сладко было бы заняться неспешным сексом с сонным, больным, вздрагивающим от каждого прикосновения, чувствительным Джаредом.

Дженсен свесился с кровати, дождался, когда напарник выпрямится, и, придержав его за голову, потянул к себе для поцелуя. Джаред дернулся, вырвался из рук и испуганно шарахнулся в сторону. Блин. Это что было? Дженсен не понимал.

- Джей, что?.. Иди сюда, я соскучился, - он еще по-дурацки спросонья улыбался.

- Я не хочу.

Джаред схватил полотенце и выскочил из кабины. Мыться. Ну да, конечно, как трахаться без мытья? По мере того как тот удалялся от машины, Дженсен просыпался, вспоминал все вчерашнее и сегодняшнее, и в его голове складывалась картина, которую он видеть не хотел. Он даже думать об этом не хотел, но все так пылало, что он в три секунды соскочил с кровати, оделся и рванул к душевым.

Там кроме Джареда никого не было, вода шумела только в одной кабинке.

- Джей, открой мне.

Движение за перегородкой затихло, но вода продолжала литься.

- Уходи.

- Открой мне, или я выломаю дверь, - Дженсен старался не орать, но уже точно знал, что будет дальше.

- Дженсен, уйди, я сейчас помоюсь и приду.

- Открой мне эту ёбаную дверь!

Молчание.

Эклз шарахнул по хлипкой перегородке ногой, и дверь отлетела к стене. В кабинке под струями воды боком стоял голый Джаред, на бедрах у него темнели характерные синяки, а на спине, как довершение картины – фиолетово-черный укус.

- Блядь! Блядь!

Дженсен, задыхаясь, пытался еще что-то сказать, но слова не шли. Он открыл-закрыл несколько раз рот, в голове стучало. Джаред стоял, опустив голову, вода стекала по волосам, плечам... Эклз выскочил на улицу. Рванул куда-то в сторону, побежал к дороге, вернулся обратно, подойдя к траку, со всего маху ударил кулаком в дверь кабины. Металл заскрипел. Дженсен взвыл – боль была охуеть какая. Кинулся в придорожный магазин, пронесся мимо продавца, открыл камеру с замороженными продуктами и сунул туда руку.

- Эй, закройте морозил…

- Пошел на хуй! – Эклз не дал ему договорить, и парень благоразумно заткнулся, нервно озираясь на дверь и ожидая невесть чего.

Когда пальцы онемели от холода, Дженсен отлепился от упаковок с мороженым, взял с полки полотенце и подошел к продавцу.

- Лёд есть?

- Д-да. Т-там в углу.

Дженсен зачерпнул в ледосборнике большую горсть льда, бросил три доллара на прилавок и вышел. Обмотав руку ледяной повязкой, он двинулся в сторону трака. Зверь стоял как вкопанный. На дверце была отчетливая вмятина, но Малыш молчал и не жаловался.

Эклз залез внутрь, сел за руль. И что теперь делать? Выгнать? Перед глазами стояли следы от пальцев на светлой коже. Вот уебок!

Время шло. Дженсен не справлялся с потоком мыслей в голове. Они набегали одна на другую, жгли, раздирали мозг на части. К моменту, когда Джаред появился в кабине, Эклз еще не в состоянии был с ним разговаривать.

- Я могу уйти, - Джаред мялся у двери, не решаясь подойти к креслу.

- Ты что тут – замуж сходил, а теперь передумал? Тут, блядь, работа, а не семейная драма, - Дженсен старался держать себя в руках, чтобы не перебить все в кабине. – Значит так, быстро сел назад, чтобы я тебя не видел. Сменимся у Монклер. Отработаешь заказ – свободен.

- Это же целая неделя!

- В следующий раз будешь лучше выбирать время потрахаться, а сейчас работа, не забыл? Пошел назад!

Джаред бесшумно исчез за спиной. Дженсен включил зажигание и тронулся с места.

Бесконечные мили исчезали под колесами Зверя. Дженсен мысленно с ним разговаривал: «Вот отработаем заказ, съездим в мастерскую, подлатаем тебе бок, все выровняем, зашпаклюем, покрасим, будешь как новенький». Крутил руль, переключение скоростей отдавалось в разбитой руке. У Монклер они сменились. В двух часах пути от этого места был заповедник Манчестер и огромное озеро Мэрион, куда Эклз хотел отвезти Джареда.

Дженсен ушел назад, лег на кровать, попытался играть, но каждые полминуты мерзкий голос сообщал: «игра окончена». Он никак не мог сосредоточиться на игре, и гнусавое «игра окончена», видимо, доконало не только его.

- Дженсен, пожалуйста, - Джаред полуобернулся.

- Смотри на дорогу!

Игра действительно не клеилась, и он бросил планшет в сторону, достал плеер, воткнул наушники, включил «Мановар» и чуть не оглох. Но эти воинственные призывы вырвали его из реальности и погрузили в хаос рока, такой необходимый сейчас. Оглушенный орущими голосами он провел так все время, пока Джаред ехал до пункта назначения. Выгрузили, загрузили, двинулись дальше. Они ехали без остановок, спали по очереди по четыре часа, вместо предполагаемой недели уложились в пять дней. Дженсен от недосыпа и мутной ярости в голове действовал как зомби, как гребанный робот-автомат: встал, сел за руль, доехал до места, разгрузился, тут же – на следующую точку, загрузился, сменился, что-то сухое и безвкусное пожевал и уснул, встал… и так четыре дня. По пути они почти не разговаривали. Как выглядел Джаред, что ел, куда ходил  – Дженсен не помнил. В Остине Падалеки вышел около автобусной станции, а Эклз поехал к себе.

Дома Дженсен бросил сумку на пол, налил себе скотч, выпил, потом – еще. Алкоголь ударил в голову, надо было чем-то себя занять, и он вытащил метательные ножи – два полных комплекта лежали на полке в упаковке. Между кухней и комнатой была подходящая картонная стена, в нее и полетели стальные лезвия. Сначала восемь маленьких, затем  пять больших, потом в ход пошли все остальные. Со свистом рассекая воздух, ножи вколачивались в стену раз за разом. Удар, удар, удар. Эклз отправлял ножи один за другим, рывком выдергивая ящики, вытаскивая все подряд. Грохот стоял невообразимый. Ножи прорубали картон со смачным хрустом и тонко звенели вибрирующими лезвиями.

Метательные ножи легко входили в цель, а когда полетели другие, с тяжелыми деревянными, металлическими, пластиковыми ручками, с разными кривыми, ребристыми и дырявыми лезвиями, количество точных попаданий уменьшилось в разы. Ножи, заваливаясь под тяжестью в полете, плашмя ударялись о стену, с грохотом падали на тумбочку у стены, а затем на пол. И так почти каждый второй – стена, тумбочка, пол – стена, тумбочка, пол – друг за другом, бум, бум, бум. Кода лезвие с хрустом пропарывало стену, Дженсену казалось, что оно отрубало одну из тысяч струн, стягивающих вот уже в течение пяти дней его внутренности, из-за которых он не мог ни есть, ни пить, ни нормально дышать. Измученная, издерганная, измочаленная перерезанная струна не исчезала, а вялым хвостиком повисала где-то там внутри, царапала, но становилось немного легче. А когда нож не попадал, этот тройной звук удара – стена, тумбочка, пол – безжалостно дергал: бум, бум, бум, терзая оголенные нервы. Эклз собирал все упавшие ножи и кидал их снова и снова, до тех пор, пока они не прорезали картон, отрубая струны – облегчая боль. В промежутках между пробросами он останавливался, прихлебывал виски из бутылки и удовлетворенно смотрел на торчащие разномастные рукояти. Это яростное истязание себя и стены длилось до тех пор, пока не пришла соседка с нижнего этажа и не пригрозилась вызвать полицию. Дженсен сдался. Допил виски и уснул в комнате на диване, не раздеваясь.

Неделю он просидел дома. Стена, утыканная ножами, была воплощением его боли и борьбы. Действительно, так его коллекция выглядела куда лучше.

Эклз лежал на диване с очередной бутылкой и неспешно размышлял: «Любая коллекция, спрятанная по коробочкам, упакованная в чехлы – зачем она нужна? Кто ее увидит? Все эти заботливо отполированные и до блеска начищенные штучки…». Вот так, ощетинившись разномастными рукоятями, они смотрелись замечательно. Дженсен воткнул в стену все ножи, что у него были. Иногда некоторые падали, вываливались из картона под тяжестью ручки, но он кидал их снова и снова, пока те не впивались обратно.

Через неделю сделал несколько рейсов Даллас-Хьюстон. Дальше – не было сил ехать. Одни и те же мысли, как заезженная пластинка, съедали мозг.

Что произошло, почему? Что ему не хватало? Секс у них был – и часто, и нравилось ему вроде. Расстались на три дня. Что, так загорелось? Позвонил бы, приехал. Или тот, другой, оказался как-то несказанно лучше. В чем? Больше, толще, трахал дольше? Отодрал так, что Джаред сидеть не мог. Может ему жестокости, боли не хватало?

Дженсен не понимал. С другой стороны, что он так взбесился? Они же вроде клятв друг другу не давали. У Джареда всегда же был пунктик о презервативах: вроде как предполагал, что может с кем-то еще, и Дженсен – где-то с кем-то. Получается, он всегда думал, что Дженсен трахается на стороне? Так и было… всегда, раньше... до Джея. Но не теперь. Проклятье, он так увяз в этом парне, совсем свихнулся, даже забыл, как это бывает. Может, Джаред так и думает, и для него это нормально. Вроде они в пути – друг с другом, но и в свободное время ни в чем себе не отказывают. Может, это был и не первый случай, может, у него кто есть, может, он себе на каждые выходные находит? И где? Если бы был такой смелый, не шарахался бы от клубов. Нет, что-то не вяжется.  

Он заводил эту шарманку снова и снова. И не находил ответа. Бесился. Хотел поехать в Боерн, встряхнуть Джареда, узнать: почему, зачем, давно, сколько раз? Набить рожу этому неведомому, кто был с Джеем, сказать: мое, не трогай, и чтобы тому стало хотя бы несколько минут так же хуево, как Дженсену у душевой кабины. Эти пятна на теле, которое он так любил целовать, гладить, прижимать, все еще стояли перед глазами, и это было больно. Он хотел выкинуть все последние месяцы из головы и не мог. Мечтал, чтобы все опять вернулось назад, как раньше, но уже ничего не вернешь. Чё-о-орт! Нужно забыть, вычеркнуть, стереть, но он хотел Джареда, хотел его видеть, хотел, чтобы тот был рядом в кабине, в постели. Вот так все обрубить? Сможет ли он? А сможет жить, зная, что тот с кем-то еще? Оглядываясь: вот уехал домой и там кого-то сразу нашел или поехал в супермаркет и там кого-то затащил его в кабинку туалета. Но представить Джареда в кабинке туалета с первым встречным тоже невозможно. Его Джаред, чистюля, еще месяц-два назад такой робкий, неумелый, только недавно решившийся засунуть в него свои восхитительно длинные пальцы и потрогать, пошевелить ими. Блядь! И вот он кому-то подставляется еще!

А ведь так и было. Будь все проклято, так и было в их самый первый раз на празднике тракеров. Но они столько времени уже вместе, столько миль намотали, и он был такой… такой... счастливый, что ли? Нет, все не так, не то, не сходится.

За эти дни Дженсен понял одно: он хочет знать, что произошло и почему. Не по телефону. Ему надо было видеть глаза Джареда, его всего: как он пожимает плечами, как сворачивается, как опускает голову, возит ногой по асфальту. Или, может быть, он будет вести себя совсем по-другому, и это тоже Эклз хотел увидеть. То, что он еще не видел, не знал. Если там теперь другой Джаред, то он хотел узнать – какой.

Был вариант поехать в Боерн, встретиться с Падалеки недалеко от дома, но при одном упоминании этого места у Дженсена закипала кровь. Он бы с удовольствием проехался по сонному городку, сминая всеми восемнадцатью колесами Зверя аккуратно стриженые газоны, маленькие оградки, клумбы и прочую хрень, среди которой жил Джаред, где нашел охуенное приключение на свою жопу. «Надеюсь, тебе понравилось, Джей, в противном случае я просто не понимаю, зачем ты это сделал».

И Дженсен не успокоится, пока не узнает. Он должен узнать.

Эклз видел один выход: взять опять Джареда в рейс, и там они будут вынуждены общаться, и он сможет все выяснить. Это был не лучший план. Дженсен ненавидел Падалеки, его трясло от одной только мысли о бывшем напарнике. И хотел его. Несмотря ни на что, Джаред все равно был самый, блядь, желанный. Но к прежнему желанию добавилась и ярость. Дженсен представлял, что если они опять окажутся вместе, то он будет трахать Джея, пока тот не взмолится, не запросит пощады, пока не начнет рыдать от боли, от кайфа, от бессильного понимания, что только Эклз может дать ему все, что нужно.

 

Рейс 11: Оклахома - Юта.

Организовать поездку оказалось проще простого. Дженсен позвонил Куперу, сказал, что готов с напарником покататься дней десять. Тот сразу скинул заявку на ближайшие дни, а остальные обещал дослать в пути. Осталось убедить Джареда. Эклз долго собирался, продумывал, что скажет, как, подбирал слова, аргументы, но разговор оказался сверхкоротким. От неожиданности или от волнения Дженсен, после того как Джаред взял трубку, выпалил:

- Послезавтра рейс. В шесть у машины.

- На сколько?

Падалеки не удивился, не отказался. Даже вопрос был совершенно обычный: на сколько дней планируется поездка, что с собой брать? 

- Плотный прогон на три дня – дальше как заказчики соберутся.  

- Хорошо, я буду.

Все. Не было объяснений, уговоров, ничего из того, к чему готовился Дженсен. Так просто? Даже обидно за Джареда. Его позвали, и он сразу пошел, как баран на веревочке. Мог бы… что? Поныть, повыебываться, набить себе цену, поиздеваться над Дженсеном – раз тот первый позвонил, значит, хочет увидеть? Господи, это же был отличный деловой подход, что тебе еще надо? Но Дженсена почему-то задел этот короткий разговор. Когда ты готовишься к затяжным боевым действиям и легко получаешь победу, остается чувство неудовлетворенности: куда девать все то, что подготовил? Нет уж, дослушайте! А вот дослушивать и некому. И оставайся со своим кипящим котлом аргументов и слов, сам его остужай, сам переваривай.

***

За несколько минут до шести Джаред влез в кабину. Встал, как бы спрашивая: мне куда?

- Садись, - Дженсен кивнул на соседнее сидение, бросил Джареду в руки путевой лист. – Сейчас в Оклахому. Шесть дней работы, потом свободен. Сменяемся через четыре часа.

Падалеки кивнул, сел. Дженсену хотелось его рассмотреть, понять – изменился, тот или нет. Он иногда чуть поворачивал голову, бросал взгляд, но в машине разглядеть не получалось. Днем они не останавливались, неслись по трассе, ели в пути. Дженсен, когда они сменились, назад не уходил, сидел рядом. Он знал, что если уйдет назад, то будет все четыре часа пялиться на спину Джареда и взвинчивать себя. Лучше смотреть на бесконечно мелькающие столбы, дома, дорожные щиты и указатели.

Во время разгрузки-погрузки Эклз поймал себя на том, что они с Падалеки так сработались, что действуют на автомате, как единый механизм. Расходятся: один с бумагами, другой открывать фуру, перекрикиваются отточенными словами, страхуют друг друга, с отработанной синхронностью делают все привычное, необходимое, договаривают фразы друг за друга. Зверь слушается Джареда, довольно урчит, когда тот его проверяет, моет, похлопывает по боку.

Только вечером на трак-стопе они зашли поесть в кафе. Сели напротив. Дженсен, наконец, смог рассмотреть Джареда. Он был такой же. В нем ничего не изменилось. Так же ел, так же смотрел по сторонам, кивал знакомым тракерам, с кем-то переговаривался. Многие водители знали их обоих, но были и такие, которые знали только Джареда, подходили к нему, передавали привет Барни. Дженсен внимательно осматривал их на предмет возможной связи, но ничего уловить не мог. Только один постоял чуть дольше, что-то рассказывая, похлопал несколько раз Падалеки по плечу, но тот неприязненно поморщился и отодвинулся, поэтому и его Эклз не смог отнести к категории «бывшие любовники». Джаред иногда поднимал глаза на Дженсена, тот быстро отводил взгляд и делал вид, что смотрит куда угодно, но только не на своего напарника.

Ночь они тоже провели в пути, не было нужды делать долгие ночные остановки и незапланированные заезды в парки и заповедники. Дженсен вел машину первую половину ночи, а затем растолкал Джареда и лег спать. Утром Дженсен проснулся от толчка торможения. Джаред выруливал на заправку. Эклз так приятно проснулся, даже не сразу понял, что его удивило. В кабине было все привычно: запахи, шумы, перед глазами плавно и уверенно двигались плечи, руки, поворачивающие руль. Дженсен прикрыл глаза и слушал, как переключаются скорости, как глохнет мотор, как Джаред вытаскивает с полки сумку, подойдя вплотную к кровати – запах ударил по всем клеточкам. Захотелось схватить его за ремень и затащить на себя, понятно, что без душа никак, но хоть для поцелуя. Джаред отошел, Эклз заворочался, чувствуя, как организм вопит о сексе. Хлопнула дверь, и Дженсен окончательно проснулся. Да, ОН пошел в душ, но секса никакого не будет.

Эклз дрочил с остервенением, на запах, на воспоминания, на то, что было, на то, что могло бы быть. Лежал, тупо глядя на верхнюю полку, забрызганный спермой, пока не услышал звук открывающейся двери. Дженсен прикрылся одеялом. Вошел Джаред, свежий, влажный, поставил кофе на подставку у руля, втянул воздух, широко раздувая ноздри, покосился на Дженсена, нервно задвигался, вытащил что-то с полки и выскочил из машины. После душа – да, приучил, теперь он тоже регулярно мылся – Эклз зашел в магазин, заглянул в кафетерий заправки, Джареда нигде не было. Обошел парковку и увидел, что тот херачит ножи в деревянный щит у дороги. Дженсен усмехнулся и вернулся в машину. Ждать пришлось еще полчаса.

- Едем?

Джаред кивнул и уселся в кресло. На груди темнело мокрое пятно, наверное, и вся спина мокрая. Дженсен почувствовал некоторое удовлетворение и, улыбаясь, тронулся с места.

Следующие три дня прошли без происшествий. Поговорить не получалось, а может, не очень и хотелось. Дженсена немного отпустило в эти дни – не хотелось лишаться этого спокойствия, и он решил, что поговорит в последний день. Если бы не постоянное желание, то можно было бы считать, что все почти хорошо, но оно накапливалось, бесило. И когда они въехали в Юту, Дженсен решил, что ему надо срочно трахнуться, иначе свихнется. С мстительным удовольствием проследив, чтобы Джаред, перестегивающий крепеж груза, слышал, Эклз договорился со своим старым приятелем – тем самым, с которым «терапевтический секс» –  что заедет к нему вечером.

Они припарковались на трак-стопе около Солт-Лейк-Сити, и Дженсен, сказав, что у него встреча и вернется не скоро, уехал в город. Доехав до центра, он зашел в ближайший бар. Выпил, посидел, позвонил приятелю, сказал, что в этот раз не получится, купил пачку сигарет и добрел до набережной, до первой скамейки.

Дженсен просидел на лавочке полночи, пока сигареты не кончились. От дыма уже тошнило, но он тянул одну за другой, бросал окурок и брал следующую. Ему было хорошо с Джаредом, даже вот так – вместе работать, слишком хорошо. Завтра вечером они возвращаются, а он так и не спросил. И теперь думал: а хотел бы он услышать ответ, готов ли он услышать ответ, а если это будет совсем не то, что он ожидает? И что он ожидает? Он и сам не знал. Ему хотелось, чтобы пусть так, но они еще могли бы быть вместе, но в то же время понимал, что скоро сорвется. Или Джаред. Дженсен видел, как того тоже рвет на части, как он сбегает покидать ножи, как поджимает губы, стал дерганным, зажатым, опять свернулся в себя.

Сигареты кончились. Все прохожие давно исчезли, редкие машины проезжали по улице в темноте. Дженсен поймал случайное такси и доехал до стоянки. Ноги едва держали, он не был пьян, он устал, он не выспался, он был отравлен сигаретами и Джаредом. Эклз ввалился в кабину, что-то задел, громыхнул, цепляясь за знакомые углы, дополз до кровати и упал не раздеваясь – не мог даже рукой пошевелить, такая навалилась тяжесть.

Кабину заполняла непривычная тишина, даже дыхания Джареда не было слышно. Может, он разозлился и ушел? Надо бы встать, проверить, но руки, ноги не поднимались, как будто гирями придавлены. Это даже хорошо, если он ушел – узел разрублен. Он ушел, а у Дженсена нет сил возвращать его. Уже больше нет сил.

Он почти провалился в сон, когда услышал слабое шевеление на верхней полке. Джаред тихо, стараясь его не разбудить, спустился вниз, постоял, потом присел рядом с Дженсеном. Несколько раз тяжело вздохнул, потрогал за плечо.

- Дженс, - позвал он шепотом.

Дженсен молчал, все чувствовал, но как будто из него выкачали все силы, и он мог только лежать и слушать.

- Дженс, тебе надо раздеться.

- М-м-м…

Эклз хотел сказать, что и так нормально.

Джаред вздохнул и начал его раздевать: медленно приподнял за руки, стащил рубашку, уложил голову на подушку, потом, подумав, расстегнул  ремень и, стараясь не касаться, стянул джинсы, укрыл одеялом, погладил по волосам и залез к себе. Дженсену стало тепло, приятно, и он опять начал проваливаться в сон.

Неожиданно из сна его выдернули звуки. Странные. Стоны? Тихие, сдавленные… Джаред?! Дженсен проснулся. Джаред плакал, заглушая себя. Затихал, мелко вздрагивал, часто вдыхая, потом срывался на всхлип, утопленный в подушке, а затем опять быстро-быстро втягивал воздух.

- Джаред?

Тот замолчал, замер.

- Джаред, ты меня слышишь? - Дженсен почему-то говорил шепотом.

- Д-д-да.

Дженсен помолчал. Джаред не дышал, ждал.

- Что тогда случилось?

Джей молчал.

- Ты его так хотел?

- Нет.

- Тогда что? - Дженсен хмыкнул и ядовито добавил: - Тебя заставили?

Джаред не ответил.

Неожиданно Эклза обожгло. Его изнасиловали? Почему не сказал, почему не обратился в полицию? Дженсен приподнялся.

- Кто это сделал?

Джаред продолжал молчать. Все верно. Кто из геев обращается в полицию, кто рассказывает об этом? К кому можно с таким прийти? Уж точно, к своему парню – в последнюю очередь. Если не нужна скорая, каждый зализывает раны, как может, и делает все, чтобы никто об этом не узнал.

- Джаред, ты мне расскажешь, что произошло?

- Нет.

Сон как рукой сняло. Джаред лежал наверху, натянутый как струна, звон можно было внизу услышать. Дженсен не знал, что делать. Что в таких случаях делают?

- Иди сюда.

Джей пошевелился, но остался на месте.

- Джаред, пожалуйста, иди ко мне, я просто хочу, чтобы ты побыл со мной рядом.

Тот неуверенно сел. Еще раздумывал, но Дженсен сдвинулся вглубь, освобождая место. Джаред спустился, медленно лег, не прикасаясь, но Дженсен притянул его к себе, вжался лицом в волосы, втягивая знакомый запах и целуя лохматую голову. Потом отпустил, но Джей сам придвинулся, притерся, уткнулся лицом в шею. Эклз его гладил по спине, прикасался губами к влажным ресницам, отпускал, когда тот сдавленно сглатывал и пытался судорожно вздохнуть, давал свободу. Постепенно Джаред успокоился и уснул. Расслабился, придавил руку. Дженсен пошевелился, немного поменял положение, но вытаскивать руку не стал. Было так удобно и правильно, и он не хотел Джареда никуда отпускать, так бы вечность пролежал.

Утром проснулся от приятного ощущения родного горячего тела рядом, возбуждения, смутной радости, понимания – все будет. Странно, что в кабине, на одной кровати… обычно в машине они вместе не спали, только в мотелях. Руки сами прижали Джареда, повернули голову.

- М-м-м-м…

Джаред еще спал, глаза не открыл, только губы подставил. Дженсен сначала нежно, а затем сильнее, требовательнее поцеловал его. Приятно было опять его обнимать, забраться под футболку, трогать везде. Джаред отвечал, прижимался. Открыл глаза и… дернулся.

- Стой, стой, Дженсен.

Скатился с кровати. Со стояком запрыгал, натягивая джинсы.

Дженсен с улыбкой смотрел на Падалеки. Тот кое-как оделся.

- Прости, но я не могу, - и выскочил из машины.

Облом. Дженсен и не надеялся, что это так быстро произойдет, но стало обидно. Хотя, с другой стороны, ему сейчас в тысячу раз лучше. И он готов подождать столько, сколько нужно Джареду.

Через некоторое время Джей вернулся, что-то буркнул про завтрак. Дженсен уже понял, что не сегодня и, может быть, не завтра, но все будет хорошо. Завтрак? Да, конечно. Они поели, до вечера гнали, сбросили груз, устроили себе небольшое пиршество в стейкхаусе.

- Хочешь, поедем ко мне?

Дженсен надеялся, что это не прозвучало так, будто он хочет затащить Джареда в постель, он просто не хотел с ним расставаться, но Джаред предсказуемо отказался. Эклз довез его до станции и поехал к себе.

 

Рейс 12: без рейса.

Доехав до дома, Дженсен, несмотря на ночное время, обзвонил с десяток приятелей и через полчаса знал, кто ему расскажет, как протекает жизнь в гей-сообществе Сан-Антонио. После разговора с Джаредом помимо теплого ощущения, что все может быть как прежде, в груди ядовитым комом свернулась жажда мести. Пока Джей был рядом, Эклз запихнул ее подальше и старался не распалять, но как только они распрощались, он решил, что должен найти ублюдка. О том, что он с ним – или с ними – сделает, Дженсен пока старался не думать. Вероятность найти была не очень большая, но сидеть сложа руки Эклз не собирался.

На следующий день он переговорил с ребятами, знающими Сан-Антонио, и те подсказали, к кому обратиться. Вечером, приехав в город, Дженсен обошел бары и клубы Сан-Антонио, поболтал с парнями, к которым его отправили. Он выяснил, что Джареда никто не знает. Было и так понятно, что Джей сюда не заходит, но все равно приятно получить подтверждение, что парень, с которым они вместе провели последние месяцы, именно такой, каким и представлялся. Дженсену сказали, что есть несколько персонажей, склонных к садизму, которых местные обходят стороной. Теперь имело смысл поспрашивать, где бывает Джаред, чтобы понять, не пересекся ли он с кем-то из тех отморозков. Никого из окружения Джареда Эклз не знал. Единственным, у кого он мог это спросить, был Барни. Дженсен позвонил ему, поговорил о бизнесе, а потом, невнятно объяснив причину интереса, попытался узнать, куда обычно ходит Джей. Барни сказал, что таких мест не знает, что Джаред не любит толпу и шумные компании, что раньше все время торчал у него в гараже, хотя заходили как-то двое школьных приятелей – может, с ними где бывал.

Однако дальше этого Дженсен продвинуться не успел. Вечером ему позвонил Джаред и попросил прекратить поиски. У него, видишь ли, нашлись знакомые среди клубных завсегдатаев – донесли, и Барни выяснял, что случилось, почему Эклз спрашивает о приятелях Джареда. Детектив из него получился хреновый. Но Дженсен неожиданно разозлился и заявил, что не намерен прекращать поиски, и Падалеки очень облегчит ему задачу, если сам скажет, кто это был.

- Если ты простил этого ублюдка, то я не собираюсь.

- Дженсен, остановись.

- Остановись?! Тебя кто-то насилует, а ты хочешь, чтобы я просто забыл? Если ты мне не скажешь, я его сам найду, вырву все на хер и засуну через жопу по самые гланды!

- Дженсен, перестань, все совсем не так, - голос у Джареда был усталый.

- Что не так? А как?

Падалеки помолчал, вздохнул.

- Никто меня не насиловал.

Пауза. Дженсен не понял: что?..

- Ты же сам сказал!

- Нет, я этого не говорил, я сказал, что не хотел.

- Ну-ка объясни мне, идиоту, как это может быть: не хочу, но зад подставляю? - Эклза накрыло. Он орал в трубку. - И часто у тебя так бывает? Ах да, я забыл, именно так у тебя и бывает. Перед каждым, кто позовет, снимаешь штаны? Не хочу, но не могу отказать? Всем желающим не отказываешь?

- Дженсен, не надо.

- Что не надо?

- Пожалуйста, ничего не надо. Забудь.

Джаред сбросил звонок. Это, блядь, что значит? Это что за «ничего не надо»? Вроде «пошел на хуй»? Дженсен набрал еще раз номер.

- Это что значит? Отвали, не лезь не в свое дело? А это мое дело, и думаю, ты прекрасно понимаешь – почему. Я могу отвалить, только попроси, но мне хотелось бы на прощанье узнать, с кем ты так зашибенно потрахался, что сидеть два дня не мог… Случайный прохожий? – так, для сокращения энергетических затрат.

Джаред обреченно вздохнул.

- Я его знал.

- Твой бывший?!

- Нет, мы не встречались, но у нас раньше был секс, если ты об этом.

- То есть ты с ним все это время?..

- Нет, только тогда, и я этого не хотел. Прости, я не могу ничего изменить. И забудь обо всем.

Они помолчали. Дженсен переваривал информацию. Джаред ждал, что тот еще спросит, но Эклз не спросил, и он отключился.

Дженсен сидел на кухне с телефоном в руке. Он вдруг сильно устал, ему стало все неинтересно. Телефон показался чудовищно тяжелым, он его положил на стол и, с трудом переставляя ноги, пошел в спальню. Как только голова коснулась подушки, он тут же провалился в сон. Утром все сразу накатило: все слова, все разговоры, все планы, все, что было и что могло бы быть. Сквозь открытый дверной проем он видел стену, утыканную ножами. Сейчас ему эта стена казалась ужасно пошлой, каким-то ребячеством – покидал ножи, выпустил пар – вот я молодец! А все совсем не так. Можно порубить стену в крошку, можно выбросить всю мебель в окно, можно громко и долго выть, но это ничего не изменит. Джаред переспал со своим бывшим, сам, по доброй воле, хоть и с неприятными последствиями, и не хочет, чтобы тому за это мстили, и не хочет теперь быть с Дженсеном. Вот и все. Это законченная мысль, законченная фраза, законченная история. Законченная дорожная история.

Дженсен провалялся два дня. Работать он не мог, он был опустошен, на внешние сигналы не реагировал, чуть не попал под автобус, когда возвращался из соседнего паба. За руль садиться опасно – хотя бы это он понимал. Внутри все болело невозможно. На третий день он повытаскивал из стены ножи, убрал их в ящики – смотреть на этот карикатурный дух победы не было никакой возможности. Еще через день притащил шпаклевку и долго, старательно замазывал стену, его это отвлекло. Не успокоило, но равномерные механические движения придали ему сил. Он даже смог поесть, а утром проснулся почти бодрым и решил, что хочет съездить в Боерн, посмотреть на Джареда. Эклз не собирался выяснять отношения, он только надеялся, что если отсутствие Джареда причиняет ему такую боль, то ему станет немножечко легче, если просто увидит его. Тогда Дженсен соберется, наконец, возьмет заказ и уедет, а дорога, как известно, лечит.

Конечно, он не мог заявиться на траке в это богом забытое захолустье. Дженсен позвонил приятелю и одолжил у того машину. Землистый раздолбанный седан – то что нужно для такой поездки. Он быстро доехал до дома Джареда и припарковался на противоположной стороне улицы. До обеда никто не появлялся, потом вышла мама Падалеки, вытащила почту и ушла в дом. Джаред мог не появиться до вечера, мог вообще не выйти из дома, его могло и дома-то не быть. Однако Эклз совершенно не волновался по этому поводу – он приехал посмотреть на Джареда и он подождет. Дженсен никуда не торопился, есть не хотелось, пить тоже – купил воды в магазинчике на перекрестке.

Ближе к вечеру – у Дженсена немного ломило шею от долгого лежания на подголовнике – открылась дверь и вышел Джаред. Эклз дернулся вперед, но потом опять прижался к сидению. Джаред спустился на две ступени, затем повернулся, что-то взял через дверь и пошел к калитке. Когда он отошел от дома, Дженсен завел машину и тронулся за ним.  

Джей шел по улице, цепляя кроссовками асфальт, плечи свернуты, голова опущена, и весь его вид был совершенно такой же, как был тогда, когда Эклз увидел его первый раз после праздника тракеров. Дженсен даже дышать перестал – такие яркие были воспоминания. Не то что бы он скучал по такому Джареду. Нет, он знал его в сто раз лучше – Джареда, радостно смеющегося, с развернутыми плечами, с сильными уверенными движениями, с размашистым шагом, счастливого, открытого для всего. Но этот свернутый, запечатанный, унылый тип напомнил Эклзу его собственные первые впечатления: как он сомневался, как искал узнавание, как надеялся, как волновался, как влюблялся в этого мальчишку, как ему все в нем нравилось уже тогда, когда еще ничего не предвещало, что куколка превратится в бабочку. Он хотел его назад, такого, любого. Пусть все вернется назад, к тому самому, первому моменту, и он сможет сделать так, что сегодняшнего дня не будет. Такого сегодняшнего дня.

Джаред дошел до магазина – Дженсен припарковался рядом – что-то купил и пошел обратно. Он прошел практически в полуметре от Дженсена, тому даже спрятаться было негде, Эклз просто вжался в сидение и смотрел в упор на Джея. Но тот его не заметил. Дженсен рассмотрел круги под глазами, землистый цвет лица, сваливающиеся джинсы: не жрет ничего? И так худющий, куда мать смотрит? Прошел мимо. В зеркале заднего вида поместилась только спина, постепенно удаляющаяся и исчезающая за калиткой. Джаред, неужели это то, чего ты хотел?

Эклз постоял немного и тронулся назад, домой.

Поездка по Боерну была неприятна Дженсену, как будто именно этот город извозил, измазал, испачкал его, и не только его, но и Джареда, их двоих. Когда он выехал на окраину, задышалось легче, подумалось, что и Джареда надо отсюда вытащить, тогда он тоже сможет глубоко вздохнуть, опять, как последние месяцы, дышать полной грудью, что этот город так его меняет, прижимает к земле, заставляет прятать себя настоящего. Проезжая какие-то ангары, Дженсен вспомнил о Барни, захотелось его увидеть, поговорить. Даже не дав себе передумать, он свернул на хайвей, ведущий к месту, где расположились мастерские бывшего Джаредова напарника.

***

В мастерских было довольно оживленно. Барни нашелся у разобранного «Кенворта». Увидев Дженсена, он обрадовался. Потащил показывать ангар, подъемники, траки, стоящие в ремонте. Бурная жизнь мастерской захватила Эклза. Они больше часа передвигались от стенда к погрузчику, от склада к мойке, обсуждая всякие устройства. Затем Барни затащил Дженсена в контору, достал припрятанную бутылку и разлил по стаканам.

После второй они договорились, что Дженсен привезет свой трак в мастерскую, залечить Зверю бок – Эклз за все это время так и не собрался выровнять вмятину на дверце.

После третьей они заказали пиццу, и Барни позвонил домой, сказать, что задерживается.

Дженсен и сам не понял, почему и в какой момент он начал рассказывать про Джареда, про них с Джаредом. Как они вместе работали: как Джаред его удивил, как Эклз привыкал к новому напарнику, какие у них были интересные поездки, как им вместе было хорошо. И успел поймать себя на том, что вот-вот расскажет и все остальное. Что было и как ему сейчас без Падалеки плохо. Дженсен остановился, когда в горле стало першить и глупые пьяные слезы собрались в глазах. Он заморгал, засуетился.

- Я сейчас. Мне надо… это… покурить.

И выскочил из конторы на улицу. Нашел пачку в кармане, затянулся. Рука дрожала. Слезы… черт, они скапливались. Он бил ногой в налипший на ступеньку асфальт. Мелкая крошка разлеталась вокруг. Дженсен костяшками стирал со щеки непонятно откуда взявшиеся капли, засовывал руку в карман, вытирая мокрое. Докурил сигарету, взял другую. Задрал голову в ночное небо. Поморгал слипшимися ресницами, в горле было сухо, наверное, сигареты крепкие попались.

Отдышался и вернулся в контору. Барни сидел у стола и ручкой рисовал круги на пустом бланке. Эклз плеснул себе еще и выпил.

- Я поеду.

- Куда ты поедешь? Оставайся. Вон, ложись на диван, а завтра утром и поедешь.

- Ладно.

Дженсен крутил пустой стакан, ударяя толстым дном по столу.

- Увез бы ты его.

- Что? – Дженсен поднял голову.

- Я говорю, уехать ему отсюда нужно.

- Кому? – Эклз прекрасно понимал, о ком шла речь.

- Джареду.

Барни продолжал рисовать круги.

- Нельзя ему тут оставаться. Опять этот приедет. А Джаред, он, понимаешь… Он не слабак. Он… Не знаю. Не может он этого урода послать. Не хочет, огрызается, но как-то обречено, как будто все уже решено. А тот видит, понимает, не отстает, и Джаред… он в какой-то момент сдается.

- Кто приедет? – Эклз как в тумане прослушал все, что сказал Барни. Вроде бы это была понятная история, но она как будто рассыпалась на мелкие осколки и никак не хотела собираться в одно целое.

- Этот рокер его.

- Какой рокер?

Барни оторвался от рисования кругов.

- То, что Джаред не такой как все, я давно понял. Он у меня прятался, друзей у него почти не было, девушки его не интересовали. Моя жена первая предположила, что он гей. А потом Джаред и сам признался. У него была влюбленность в мальчика из соседнего класса, он страдал, я его припер к стенке, он все и рассказал. Боялся ужасно, что все узнают, что я его презирать буду. Но он же мой племянник. Неважно, кто он и как, я к нему по-другому относиться не буду. Конечно, не порядок, но что теперь поделаешь? Я ему даже посоветовал поехать в Сан-Антонио, должны же быть там специальные клубы. Он и поехал. Но что-то ему там сильно не понравилось. Как съездил, не рассказал, но вид был испуганный и слегка потрепанный после поездки. Больше он про клубы ничего слышать не хотел.

Дженсен вцепился в стакан так, что костяшки побелели.   

- А потом появился это рокер. Его мать из наших мест. А сам он где-то по стране мотается с концертами. Только я о нем никогда ничего не слышал. Хреновый, видать, рокер. Но приехал на «Харлее», в коже, в цепях, серьга в ухе. Он сразу заприметил Джареда. С первого дня. Может, в Сан-Антонио видел в клубе. По Джареду так ведь и не скажешь, что он не той ориентации.

Барни не спрашивал, но сделал паузу, и Эклз кивнул, подтверждая.

- Но он знал, чего хотел. Останавливал на улице. Болтал, предлагал покатать. Но это надо знать Джареда – его таким не заманишь. Сюда приезжал. Я же говорю, Джей у меня все время торчал, в гараже. А этот приедет на мотоцикле, встанет у забора, брелок крутит. Джаред к нему подходил, разговаривали они. Мне его рожа сразу не понравилась, что-то подленькое в нем было, гадкое. А Джаред… его тоже что-то останавливало. Я же понимал – где ему в нашей глуши парня найти? В город его не вытолкаешь. Думал, может, этот рокер не так уж и плох? В общем, как-то они сговорились. Только, видимо, не так уж хорошо все у них получилось. Рокер этот уехал. О нем забыли. А через полгода опять появился. И опять к Джею. Опять несколько дней отирался, а потом увез его. Привез чуть живого, скинул у забора и свалил. Потом так и пошло. Приезжал раз в полгода. Джаред уже сам шел. Голову опускал и шел, вроде как смирился, что вот так всегда и будет. Любовник его то в синяках привезет, то чуть не волоком тащит, а Джаред потом отлеживается. Я тогда, помню, всех пидоров и рокеров ненавидел. Пытался с Джеем поговорить, но он молчал и уходил от разговора. Жалко мне его было. Хороший парень, пусть и гей, но за что ему такое? Уговорил курсы окончить, права тракерские получить. С собой взял, чтобы поездил, посмотрел другие места. Глядишь, жизнь и наладилась бы. Главное – с этим перестал встречаться. Мы в рейсе были, когда он в очередной раз приехал, потом больше года его здесь не видели. А потом ты появился.

Дженсен дернулся. Стакан выскользнул и глухо стукнулся о стол.

- Давно?

- Что?

- Давно ты понял… про нас?

- Перед ураганом незадолго. Сначала понял, что Джаред не просто так на стоянках пропадает. Вдруг улыбаться начал, ну, так, особенно, засосы появлялись на шее после похода в туалет. Думал, неужели он каждый раз среди наших находит? А потом понял, что с тобой мы чаще всего встречаемся. Когда знаешь, куда смотреть, многое увидеть можно.

Дженсен кивнул, мол, понятно. Вспомнил, как они урывали поцелуи на трак-стопах. Чуть не завыл. Барни разлил остатки. Эклз смотрел на пол, сжимал переплетенные пальцы до побелевших костяшек, опираясь локтями на широко расставленные ноги. Выпрямился, потер ладонями лицо. Схватил стакан, выпил.

- Что мне делать? – Дженсен с тоской смотрел на Барни. - Я хотел найти этого урода, а он сказал: не надо. Я не могу так, понимаешь?

Барни внимательно смотрел на Дженсена. Тот дернулся вперед:

- Понимаешь?! Я буду теперь каждый раз ждать, что приедет его ебаная рок-звезда и он побежит к нему. А я буду потом смотреть, как он раны зализывает.

Эклз кусал губы. Барни стряхнул невидимые крошки со стола.

- Увезти его надо.

- Он не хочет.

- А ты хочешь?

- Хочу. Чтобы мы опять вместе работали, чтобы все было как раньше.

- И все?

- А что еще?..Что?! Я, блядь, не принц на белом коне, я обычный парень! Господи, я всего такого простого, обычного хочу. Может, и правда, ему принц, рок-звезда, еще какой гандон с ушами нужен? Чтобы лупил его…

Барни встал, похлопал Эклза по плечу.

- Все-все. Иди спать. Давай, остальное завтра, а то сейчас до такого договоришься, сам потом жалеть будешь.

- Да, - Дженсен кивнул и пошел за Барни, раскладывать диван.

Утром он не стал дожидаться хозяина мастерских, как только пришли первые рабочие, уехал.

Через неделю он привез Барни свой трак в ремонт. К разговору они больше не возвращались. В Боерн Дженсен заезжать не стал, уехал на попутке к себе. Боялся, что если останется, потащится к Джареду, увидит, какой тот худой, несчастный, будто плитой придавленный, и сломается. Боялся, что вцепится в него, длинного, нескладного, и так и прирастет.

Когда забирал машину, Барни ему сказал, что Джаред взял трак напрокат в местной компании – решил попробовать работать самостоятельно. Барни своих клиентов передал, и Купер сказал, что ему такой опытный тракер не помешает. Эклз никак не мог собраться позвонить Джареду, да и тот решительно сказал «нет». Дженсен опасался, что в своей попытке вернуть Падалеки он может сорваться и наговорить много лишнего. Потому что внутри все так же клокотала ненависть к его бывшему: и за последний случай, и за то, что так Джареда поломал, и злость на самого Джея, что тот так бездарно похерил все, что у них было.

 

Рейс 13: Канзас – Миннесота – Вайоминг.

Как обычно, когда бывал в Канзасе, Эклз заехал к Куперу. После обеда они сидели во дворе, пили пиво. Дочки Купера бегали по участку, отбивая белыми туфельками футбольный мяч, который им привез Дженсен в подарок. Младшая иногда подбегала к отцу, обнимала того за ногу, клала голову на коленку, и Купер гладил ее по растрепавшимся волосам. Старшая в это время стояла, уперев руки в боки, сверкала глазами и стучала ногой по земле. Потом решительно подходила, хватала младшую за руку и тащила на другой конец двора, ставила у забора и громко объясняла, что та должна стоять на воротах. Младшая не соглашалась, они спорили, толкали друг друга и бежали к отцу за поддержкой. Тот обнимал обеих, целовал в белые макушки, слушал их сбивчивые жалобы и отправлял забивать мяч в угол между кустами и грилем. Он улыбался, глядя на то, как они ударяют по мячу, подбивая пожухлые листья и разбрызгивая грязь. Дженсен смотрел на Купера с дочками и тоже улыбался.

Они неспешно болтали, пока младшая не упала, поскользнувшись на влажной земле. Купер пошел ее поднимать и успокаивать. На плач выбежала его жена и пришла в ужас: куртки, туфли, нарядные юбочки, не говоря уже про руки, лица и волосы – все в грязных отпечатках мяча. Она, не особенно выбирая слова, сказала Куперу, что думает о его способностях смотреть за детьми. Дженсену тоже досталось – чтобы в следующий раз думал, что девочкам дарить. Тот примирительно поднял руки.

Они ушли в дом. Дженсен закурил.

- Женщины – это серьезно, - вернулся Купер.

- Особенно твои, - согласился Эклз.

- Младшие – в мамочку, а она «Мисс Айова» была в девятнадцать лет. Эти «мисс» знаешь какие? С характером.

Дженсен аккуратно опустил окурок в пустую бутылку.

- Надо же, а я не знал. Круто жениться на самой красивой девчонке штата.

- А то! Я же ее у какого-то Генри Стюарта Третьего увел.

- У кого?

- Да, сынок промышленника из Чикаго, к ним на лето приезжал. Увидел ее на конкурсе и давай вокруг увиваться. Представляешь, он на «корвете» и я на траке. Какой у нее был выбор?

- Небольшой, это точно, - Дженсен усмехнулся. – И трудный. Ты «корвет» переехал траком, что ли?

- Нет, зачем? – Купер засмеялся. - Я же знал, кто ей больше подходит. А потом, я тогда был моложе, симпатичнее и наглее.

- А тот что, Генри Третий?

- Третьи на наших девушках не женятся. Другое дело первую красавицу штата на машине покатать, сводить куда-нибудь, пару ночей провести, а потом – извини, дорогая, меня папа по делам вызывает.

- Даже не пытался?

- Еще как пытался. Подарки дарил, рассказывал про знакомого продюсера. Даже когда мы уже вместе жили, приезжал, обидно ему было, что от него, Третьего, какая-то девчонка отказалась. Уговаривал сбежать с ним.

- А ты?

- Увез ее, чтобы этот придурок глаза не мозолил. Я уже все решил – что мы вместе будем. И осесть давно хотел. Мы собрались, и сюда. Тогда с деньгами не очень было, а теперь она сама на «корвете» разъезжать может, только не хочет.

Дженсен смотрел на довольного Купера и думал, что Джареда так просто не увезешь, это тебе не «мисс». Уже прошло две недели, а он все никак не мог придумать, как тому предложить уехать, и куда? Они же не жили вместе, они работали. Джаред даже домой к нему ни разу не заходил. Им на все хватало времени в поездках. А без поездок у каждого была своя территория – свой дом. Эклз с трудом представлял, как они будут жить вместе в одной квартире, если Джаред, конечно, согласится – семьей, что ли?

***

Утром его разбудил звонок Купера. На одну из его машин наехал фермерский пикап, и ребята сейчас ждут полицию, собирают кур на дороге. Из-за этого горит серьезный заказ – автопоезд на двое суток. Нужно доставить шины и запчасти для машин горнодобытчиков в Вайоминге. Если Дженсен согласится, то Купер даст ему любого напарника из свободных. Свободных оказалось четверо: один из застрявших с курами, другой – парень, с которым Дженсен как-то ездил – сейчас как раз в Канзас-Сити, еще один незнакомый, но опытный тракер, и Джаред. Только он застрял в соседнем штате – на его развалюхе вечно что-нибудь барахлит, и Джея подхватить можно будет только через три часа, по пути. Эклз выбрал Джареда.

Он тронулся в путь, но Купер еще не мог сказать, где подобрать Джареда. Дженсен подозревал, что Падалеки пришлось уговаривать на этот рейс, но это не его забота, он свой выбор сделал. Контейнер он забрал, а в Миннесоте, в Рочестере, прицепят платформу, и уже с двумя прицепами им придется ехать больше суток по девяностой трассе в Коди, горный район на севере Вайоминга.

Купер назвал место, когда Эклз уже решил, что ему пришлют другого напарника. На заправку он приехал раньше, а через несколько минут Падалеки выпрыгнул из транзитного грузовика. Сразу залез в кабину, и Дженсен тронулся.

Джаред пах машинным маслом, железками, резиной, всем, чем он мог бы пахнуть, если бы сам разбирал и чинил трак. Ерзал на сидении, мял в руках тряпку.

- Ты чего вертишься?

- Думал, успею зайти руки помыть, переодеться.

- Мы и так с опозданием идем, - Эклз бросил взгляд на Джареда. В голове приятно всплыло – «чистюля». – Возьми там воду и чистое полотенце. Следующую остановку сделаем, когда второй прицеп забирать будем.

- Ладно.

- Что, не берут твою рухлядь в ремонт?

Джаред ушел назад.

- Почему рухлядь? Нормальная машина. Просто я в таком месте застрял – там на пятьдесят миль вокруг никого, вот и пришлось самому.

- Все равно рухлядь, раз застрял.

- Конечно, это не Малыш и не лайнер Барни, - согласился Джаред.

В том, как он говорил «Малыш», было что-то правильное. Не как, например, Рой – с почтением, а как мог только Джаред или сам Эклз – как о члене семьи, как о равном, родном.

Джаред переоделся и вернулся на место. В клетчатой рубашке – интересно, в той? Эклз, если честно, не помнил, как выглядела та самая, которая была на нем на тракерском празднике. Но каждый раз, когда Джаред надевал рубашки в клеточку, на Дженсена накатывала странная смесь чувств, как мурашки – и неловко, и приятно. Ему казалось, что Джаред своими клетчатыми рубашками хочет ему что-то  сказать. Хотя, скорее всего, он и сам не помнил, во что был тогда одет. Почему так бывает? Ты себя чувствуешь неловко, вспоминая некоторые события, а другие о них и не помнят. Или наоборот – все помнят, что ты сделал, а для тебя это проскочило незаметно.

Эклз повернулся к Джареду. Тот был худой, сосредоточенный, лоб напряженный, а все равно мальчишка мальчишкой.

- Есть хочешь?

- Ага.

- В холодильнике возьми.

- Угу, спасибо. Тебе достать что-нибудь?

- Банку колы.

Они забрали второй прицеп. Кое-где уже выпал снег, но они надеялись, что проскочат до того, как начнутся снегопады. «Девяностую» хорошо чистили, но дальше, по горам, с двумя прицепами будет непросто ехать по заснеженной или ледяной дороге.

Время почти наверстали. Если и дальше останавливаться только для заправки, то они уложатся. Через некоторое время оба втянулись в обычный разговор. И Дженсен был рад, что его не захлестывает ревность, ненависть, желание, что они могут, как раньше, нормально вместе работать. Джаред, после того как поел и помылся на заправке, совсем развеселился. Как после какого-нибудь парка или водопада – шутил, болтал без умолку, только что целоваться не лез. И Дженсен легко включился. Они вспоминали случаи из совместных поездок, рассказывали друг другу, что было, пока они работали по отдельности. В том числе, как Джареда чуть не арестовали за то, что он решил облиться водой недалеко от скаутского лагеря, он же не знал, что там дети рядом и как местный шериф может расценить его желание помыться. Дженсен смеялся.

- Давно хотел тебя спросить, а зачем ты тогда ноги побрил?

Джаред даже не смутился.

- Хотел понравиться.

- Бритыми ногами?!

- Ну, не знаю… Я видел, ребята на видео обычно без волос, - Джаред начал краснеть. – У меня же ноги волосатые, думал, тебе неприятно будет.

- Порно, что ли? Они там во всех местах без волос. Что же ты там не побрил?

- Неудобно было.

- Меня бы позвал, - Эклз хохотнул.

Повернулся к Джареду, у того шея пошла пятнами, уши заалели. Вот теперь хотелось его поцеловать и его волосатые ноги тоже.

- А потом почему не брил?

- Отстань, - Джаред встал и ушел назад. – Забыл потом, - донеслось в спину.

Дженсен, улыбаясь, крутил руль.

- Мне нравятся твои волосатые ноги, - бросил он назад.

Джаред, судя по звукам, устроился на кровати и достал планшет. Играть будет. Черт, Эклз даже до конца не понимал, чего ему больше всего не хватало последнее время – этого ощущения Джареда за спиной. Впереди дорога, руль в руках, Джаред рядом.

Наверное, и дома так же будет. Как в кабине. Он рядом, и все в порядке. Как недостающий кусочек паззла. 

Сменяясь, медленно, но без происшествий они довезли прицепы до рудника. Там оставили платформу с шинами и разгрузили крытый прицеп. Вечером решили сразу возвращаться обратно. Объявили снегопад, а им желательно было бы убраться из горного района до того, как заметет дороги. Джаред хотел его сменить, но Эклз решил, что на серпантине лучше сам проведет машину, а потом они поменяются.

После второго поворота посыпался легкий снежок, и у Дженсена что-то перемкнуло.

- Джаред, переедешь ко мне?

Они еще ни о чем толком не поговорили. Еще не понятна была вся эта история с рокером. И что Джаред думает по этому поводу. Но Эклз уже все для себя решил и не мог держать в себе до ближайшего трак-стопа, мотеля или кафе, где они могли бы все обсудить в спокойной обстановке. 

- Нет.

- Почему нет? - Дженсен аж руль дернул. Машину повело.

- Дженсен, смотри на дорогу!

- Смотрю, - рявкнул он. - Почему нет?

- Нет и все.

Снег усиливался. Дворники мотались перед глазами. Эклз злился, несся, как по слаломной трассе, вписываясь в повороты не сбавляя скорости.

- Дженсен, перестань.

Быстро темнело. Фары освещали снежное месиво и очередной приближающийся выступ горной стены у дороги. Пустой контейнер слегка болтало.

- Почему нет? Я хочу знать. Ждешь, когда твой любовник приедет? Дождался в прошлый раз?

- Прекрати, никого я не жду. Притормози, нас же занесет. И так дороги не видно.

- Тогда что? Со мной не хочешь – так и скажи. Так плохо со мной было? Давай, Джаред, говори!

Эклз повернулся, машина вильнула вслед.

- Дженсен!

- Что, Дженсен? Я уже пять лет траки вожу, не дергайся. Отвечай! Со мной – пока того не было? Так, что ли?

Трак несло по узкому серпантину, прижимая то к скале, то к самой кромке заснеженной дороги. Неожиданно быстро наступила ночь. Свет фар вырывал из темноты макушки елок, непонятно как вымахавших на этих каменистых склонах, и короткие куски петляющей дороги. Снег валил уже крупными хлопьями. Машина чудом вписывалась в повороты, но Дженсен скорость не сбавлял.

- Ни с кем я не хочу. Понятно? Тормози-и-и!!!

Их повело, колеса заскользили, Дженсен переключил скорости, крутанул руль туда-обратно и удержал машину.

- Что так? Пока ездили – все вроде нравилось? – Эклз цедил сквозь зубы, выворачивая руль на очередном повороте.

Джаред цеплялся за подлокотники, за панель. Его болтало на ремне во все стороны.

- Пожалуйста, Дженсен… Дело не в тебе… Нет, наоборот, все дело в тебе. Я не хочу всю жизнь от кого-то зависеть. Родители, Барни, ты. Я хочу сам. Я не только сынок, племянник и кто-то еще, кем бы стал, если бы я у тебя поселился. Ты ко мне относишься, как младшему…

- Ты и есть младший!

- Младший, но я уже достаточно взрослый, чтобы жить одному. Ты же уехал из дома? И я хочу. Сам. Сам жить, сам зарабатывать, сам решать, с кем встречаться.

- С кем же ты хочешь встречаться? Со своим рокером?

- Откуда ты знаешь?! – Джаред аж развернулся на сидении.

Он смотрел на Дженсена. И тот только на мгновенье повернул голову в его сторону…

А в следующую секунду дорога кончилась. Сразу, без предупреждения случился поворот. Дженсен не успевал повернуть. Машину несло к обрыву. Эклз выкручивал руль. Выжимал педали, сбрасывая скорость. Практически свернул колеса поперек движения, выкидывая трак назад на дорогу, выровнял… и проскочил обрыв по самому краю, выруливая на встречную, ближе к каменной стене, к безопасной зоне… а прицеп… его протащило за траком, развернуло на повороте… и задние колеса оказались над обрывом. Прицеп плюхнулся на брюхо. Металл заскрежетал.

Фура была пустая, легкая, и в другом случае Малыш смог бы вытащить «хвост»… но дорога была покрыта мокрым снегом, колеса прокручивались, и трак тянуло назад. Эклз отжал стояночный тормоз, но сцепки не было. Колеса скользили, и машина ползла и ползла в обрыв. Что-то хрустнуло, их на секунду подбросило, как будто пинком под зад ударило, и стало медленно выворачивать на бок, за прицепом, который уже провалился вниз. Дженсен, переворачиваясь вместе с кабиной, повернул голову к Джареду. У того были огромные глаза и открытый рот. Он невозможно медленно шевелил губами. Дженсен моргнул и тут же увидел, как елка, большая, пушистая, покрытая снегом, несется на них с дикой скоростью.  

- Джа-а-аре-е-ед!!!

Грохот. Скрежет. Кувырок. Удар. Дженсена рвануло так, что перехватило дыхание. Сознание на мгновенье отключилось. А когда включилось, он обнаружил, что висит под потолком на ремне, в своем кресле. Кабина лежала на боку. Джаред внизу, на сидении. Крыша вдавлена почти к головам. Элкз понял, что может двигаться, только вдохнуть тяжело. Задерживая дыхание, подтянулся на руках, ослабил ремень и отстегнулся. Его практически снесло вниз, в последний момент он успел оттолкнуться от панели управления и приземлиться за лежащим на боку Джаредом.

- Джей?

У Эклза что-то хрустело под ногами. Он наклонился над Джаредом. Тот молчал.

- Джей, ты меня слышишь?

Было темно. С трудом угадывались контуры. Дженсен протянул руки, трогая лицо Джареда. Никак не мог сосредоточиться, чтобы понять, дышит тот или нет. Пролезть ниже он не мог, мешало сидение и продавленная крыша, которая практически опиралась на голову Джея. Он попытался просунуть руку и отстегнуть его, но та часть сидения была как раз придавлена и ремень заблокирован.

- Джаред, ну давай, скажи что-нибудь!

Эклз трогал его за руки, прикасался к лицу, дергал ремень, чтобы не сдавливал. Резко потянул и ударился грудью в раму сидения, заорал. Боль перерезала пополам. Ребра, черт! Наверное, сломаны.

Джаред застонал.

- Джей! Ты жив! Сейчас. Я тебя вытащу. Ты только не дергайся. У тебя ремень заклинило.

Дженсен, задыхаясь, полез назад искать в хрустящей каше сумки, фонарик, ножи. Было холодно, снежинки залетали внутрь. Лобовое стекло вывалилось и лежало осколками на снегу. Эклз нашел сумки, но ножей там не оказалось. Зато обнаружился фонарик. Под голубоватым лучом все выглядело еще хуже, чем казалось в темноте. Джаред лежал в неудобной позе, ремень не отцеплялся. Дженсен еще раз все перерыл, что валялось в кабине, но ножей не нашел. Черт! Черт! Он опять подлез под кресло и попытался выдернуть заклинившую ленту, она не подавалась. Хотелось выть. И тут он наткнулся на что-то твердое в кармане Джареда. Нож?! Тот самый, с эбеновой ручкой! Он готов был расцеловать Падалеки, носить на руках этого дылду. До сих пор возит его нож в кармане! Вытащить маленький ножик оказалось тоже непростой задачей – Джаред был тяжелый, лежал как раз на том боку. Перегибаться сложно, ребра болели чудовищно, но Эклз вытащил нож и перерезал ремень.

Холод был такой, что Эклза потряхивало. Он выудил куртку, надел. Теперь надо придумать, как вытащить Джареда. Тот опять молчал, несмотря на то, что Дженсен старался с ним разговаривать. И это очень нервировало. Даже больше, чем отсутствие связи: телефон вне зоны доступа, рация сдохла – ее вынесло вслед за стеклом и близкого контакта с природой она не пережила.

Дженсен выбросил все одеяла, куртки на снег. С трудом перетащил матрас из кабины, а затем Джареда. Тот опять застонал, когда Эклз выдергивал его из сидения. Все хорошо, все будет хорошо. Укрыл его одеялом. Посмотрел вверх. Поводил фонариком по склону. Широкий след от машины тянулся от края дороги вниз метров на пятьдесят. Склон был крутой, но на их пути оказались огромные елки, которые и удерживали трак до сих пор. Затащить Джареда по этому склону вверх, на дорогу, казалось невозможным.

Эклз двигался галсами. Тянул матрас наискосок – от елки к елке. Матрас заваливался набок, Джаред соскальзывал, приходилось постоянно подтаскивать его обратно. Дыхания не хватало, но Дженсен говорил не останавливаясь:

- Джей, эй, открой глаза, давай. Посмотри – все как ты любишь. Горы, скалы. А елки! Ты таких еще не видел… Нет, конечно, видел. Помнишь, мы ездили в Канаду? Похожи, да. Но эти лучше, поверь. Ты только посмотри! Снег на них, как на картинке, как гребанные рождественские открытки... Нам бы еще Санта-Клауса на оленях. Можно без подарков.

Дженсен, пока тащил, прислушивался к дороге. Никто не проезжал. Да и кто тут поедет? Дорога ведет к руднику – только горняки и такие как они привозят технику, продукты. Кажется, они ползли по склону уже целую вечность, а на самом деле прошли только половину подъема.

- Джаред, что же ты такой ледяной? Давай, руки разотру. Ты хоть бы пальцами шевелил, а то мне все за тебя приходится делать. Я уже старый, устаю быстро… Сейчас, две минуточки отдышусь и дальше поползем. Смотри, уже половина подъема позади. Мы молодцы. И ты молодец… Еще бы голос иногда подвал. На меня знаешь как действует твой голос?.. Ты знаешь. Даже стон… Я же в два раза быстрее пойду, если ты скажешь что-нибудь… Не хочешь? Ну и не надо. Я тебя все равно вытащу.

Снег залеплял глаза, рот. Эклз соскальзывал. Ноги дрожали. Темную полосу от трака на склоне почти засыпало снегом. Даже если кто и проедет, их же не увидят. Следы замело, отсюда, из обрыва, не докричишься. Дженсен наклонялся, слушал дыхание Джареда, смахивал снег с его лица, поправлял одеяло и тянул дальше.

- …я тебя все равно вытащу. Найдешь себе квартиру. Будешь жить один… Ты взрослый, мужик. Будешь ходить на свидания. Снимать парней. Ты же еще не снимал парней? Тебе надо обязательно попробовать. У тебя получится – ты же секси. Джаред, ты сам не знаешь, какой секси. Все парни за тобой пойдут… А ты будешь выбирать самых лучших... А если очень хочешь, к тебе будет приезжать твой рокер… раз он тебе так нравится. Ну и что, что он урод. Я бы его убил, будь моя воля. Но раз тебе нравится, пусть приезжает… Блин, как же я устал. Я сейчас… ага... и мы дальше… Джей, ну скажи что-нибудь.

Пальцы закоченели и не сгибались. Каждый вдох обжигал горло и отдавался резкой болью в груди. До края оставалось два метра, но они были совсем отвесные, пришлось закатывать Джареда, как куль, а потом затягивать матрас.

Дорогу засыпало совсем. Никаких следов машин. Джаред темным коконом лежал на матрасе. Эклз сел рядом. Он никак не мог восстановить дыхание. Втягивал воздух маленькими глоточками и со свистом выдыхал. Повернулся к Джею, стряхнул снег.

- Джаред, знаешь, что бы я хотел?..  Лечь сейчас рядом. Смотреть на падающий снег. И чтобы ты смотрел. Слизывал снежинки. И я бы слизывал. А потом мы бы целовались… И нам было бы тепло. И можно так лежать сколько угодно. Хоть до завтрашнего дня… А завтра кто-нибудь приедет и заберет нас… Два смерзшихся трупа.

Падалеки застонал.

- Смотри-ка, голос подал, - Дженсен наклонился, усмехнулся, стряхивая снежинки. – Не хочешь быть трупом? То-то. И я не хочу… Выберемся, Джей. Ты же меня знаешь.

Эклз пытался вспомнить карту. До ближайшего поселка миль десять, не меньше. Но по наклонной дороге. Он дойдет. Они дойдут. Они должны дойти.

Дженсен тащил матрас на ремнях. Скользил на заледеневшей дороге. Рассказывал, как ненавидит природу, особенно горы и зимний лес, и как он любит город. Большой цивилизованный город, с небоскребами, с центральным отоплением, с горячей водой и бургер-хаусами… Садился, отдыхал, когда сил совсем не оставалось. Но тут же подскакивал, прыгал, лупил себя по щекам, боялся уснуть.

На очередном повороте не удержался на ногах, поскользнулся и покатился по дороге, матрас потащил за собой. И они оба с ускорением понеслись по наклонной ледяной горке. Дженсен первым врезался в скалистый выступ, а за ним, в него – Джаред. От удара Эклз заорал – ребрами шмякнуло о выступающий камень. С трудом выбрался из-под придавившего матраса, лег рядом, на снег. Отдышался. Надо вставать. Но сил уже нет НИ-КА-КИХ.

- Господи! Дай мне сил дойти… хоть еще немножко… самую малость.

Проваливаясь и снова приходя в себя, он сквозь сонную муть в голове услышал знакомый звук. Открыл глаза, приподнялся. На петляющей дороге, то прячась за скалами, то пробиваясь сквозь снежную завесу, навстречу им медленно двигались два расплывающихся светлых пятна.

 

Вместо эпилога.

Из машины лучше не выходить. Это Дженсен понял, когда увидел, как Джареда везут на кресле-каталке по пандусу. Эклз проехал к спуску, распахнул дверцу, перегнувшись через сидение. Падалеки встал и, с трудом сгибаясь, залез в машину.

- Привет, - Дженсен сделал попытку улыбнуться.

- Угу.

- Домой?

- Можно.

Они не спеша вырулили с больничной парковки.

- Мне тут по пути надо заехать... Не против?

Джаред мрачно усмехнулся, но ничего не ответил.

Малыш не пережил аварии. Его вытащили на следующий день после того, как Эклза выписали из больницы. К Джареду не пускали, он лежал в реанимации, и Дженсен поехал на место падения. Малыш лежал на боку, прижавшись к заснеженным елкам. Помятый корпус и прицеп, ходовая, казалось, целая, только внешние повреждения. Даже такой покореженный, он скалил зубы блестящей решеткой радиатора, улыбаясь хозяину и отпугивая чужих. Когда машину подняли, на том месте, где лежала кабина, обнаружился один из метательных ножей, видимо, остальные тоже где-нибудь тут, под снегом. Хорошо, что наружу повылетали, не в них. Дженсен повертел нож в руках и запустил его в толстый ствол ели. Пусть останется. На память.

Страховая сочла, что восстановление Малыша будет стоить дороже покупки новой машины, поэтому его списали на утилизацию. Дженсену надо было заехать на свалку, куда отвезли трак, подписать бумаги, но он оттягивал до последнего. А сегодня все. Он уезжает. И нужно поставить точку.

Они доехали до небольшого домика перед свалкой. Джаред догадался:

- Малыш?

- Да. Я быстро.

- Я с тобой.

Джаред начал открывать дверцу.

- Нет. Джаред, не надо. Здесь только подпись поставить. Мы проедем вокруг. Он там, недалеко от забора.

- Хорошо.

Они объехали свалку после того, как Эклз подписал документы. Трак было видно издалека. Мятая крыша и бока. Он их спас своим жестким кузовом. Прогнулся бы чуть больше, и у Джареда не трещина была бы в позвоночнике, а сломало бы нахрен. Они постояли, попрощались. Хорошо, что Дженсен не сделал этого раньше: и Джей попрощался, и уезжать от Малыша было легче не одному.

Тронулись в путь. Им предстояло проехать с севера на юг. Домой.

Дженсен обернулся к Падалеки. Тот до самого подбородка был зафиксирован в шейном бандаже, и вертеть головой он не мог. Но глаза скосил.

- Ужас?

- Не… Прикольно. Терминатор.

Джаред улыбнулся. Теперь можно.

А тогда их, почти замерзших, подобрал погрузчик из горной компании, смог дозвониться до спасателей и скорая забрала их на выезде с серпантина. У Дженсена оказались сломаны два ребра, а остальное – по мелочи. Его быстро выписали. А Падалеки продержали в реанимации девять дней. Эклза не пускали. Но врач помнил, что их доставили вместе, и рассказал про Джареда: про трещину в позвоночнике, про ушиб внутренних органов, про сломанные ребра, про какие-то нарушения. Медсестры говорили с ним спокойно, без трагизма в голосе, с каким они сообщали о других больных из реанимации, это должно было успокаивать, но нифига не успокаивало. Он все равно не понимал, почему так долго? И каждый день пытался узнать: ну когда? Когда Джея переведут в общую палату, раз все нормально?

Перевели неожиданно. Дженсен пришел, как обычно, днем, после обхода врачей. Поднялся на этаж, и в этот момент Джареда на каталке провезли мимо него из одного конца коридора в другой. Эклз рванул за ним. Джаред был бледный, с этим ошейником на горле, перепеленатый по самые плечи, но улыбался. Выслушал всю чепуху, которую наговорил ему Дженсен, сказал, что рад, что они легко отделались, что никого не винит, что врачи обещают: все будет нормально. Эклз, наконец, замолчал, присел рядом и сунул Джареду в руку нож с эбеновой ручкой.

- Твой.

Джаред сжал нож и пальцы, подержал, потом отпустил.

- Пусть пока у тебя побудет.

Дженсен кивнул.

Он приходил каждый день, минут на двадцать, на полчаса. Рассказывал про городок, в который их отвезли, про гостиницу, в которой поселился, про Малыша, что «Петербилт»  дал заключение: восстановить можно, только это обойдется недешево; как он бился со страховой... А на третий день приехала мама Падалеки. Дженсен пришел, а она там, сидит около Джареда. Они тихо разговаривали, и было видно, как Джаред рад ее видеть и как мать рада, что он в порядке. Дженсен стоял у двери палаты, слушая их неспешный разговор о всякой ерунде и не решаясь войти. Мама Падалеки беспокоилась, как сын поедет домой после выписки. Сама она приехать еще раз не сможет, если только у Барни получится освободиться.

Эклз тогда и зашел, сказал, что отвезет Джареда. Пока не закончит дела, будет здесь поблизости, а когда Джея выпишут, они вместе поедут.

Мать внимательно посмотрела на сына, как бы спрашивая. Тот кивнул, и она согласилась. Эклз сразу понял, почему раньше держался на расстоянии от мамы Падалеки. Они с Джаредом были близки, понимали друг друга, и она, как только мать может, чувствовала все, что касалось ее сына. Дженсену, пожалуй, стоило познакомиться с ней поближе.

Так и получилось, что он вез Джареда домой. Они пересекали трассы, словно шагали вниз по ступеням: девяностое, восьмидесятое, семидесятое… По мере приближения к Техасу у Дженсена все больше появлялось вопросов и все чаще всплывало в голове: неужели всё?

Но ничего не спрашивал, больше он такой ошибки не совершит. Доставит в лучшем виде, как и обещал. Даже в дом зайдет, поздороваться. Сколько можно прятаться? А с Джаредовой мамой они точно найдут общий язык, это он уже понял. У них есть много общего, например, этот парень, закованный в жесткий воротник на ближайшие полгода.

Они остановились на ночь в мотеле. Дженсен ушел, чтобы не мешать. Знал, что Джаред от помощи откажется. Вернулся позже и сразу лег, надеясь, что не разбудит. Но Джей не спал. Лежал тихо, но не спал, уж это Дженсен мог отличить. Они оба молчали, каждый о своем. А может, об одном и том же – хотелось надеяться.

- Я не поеду домой, - раздалось в темноте.

Дженсен ждал чего-то, но только не этого. Так еще хуже. Уж лучше бы он поехал домой. Там мать, Барни. У Дженсена была бы хоть какая-то уверенность в том, что Джаред окажется не один. Но спорить он не мог.

- Хорошо. Скажи куда, и я тебя отвезу.

- Не знаю. Я же хотел квартиру снять. Как ты – в другом городе, но не очень далеко от дома.

- Тогда тебе надо в Хьюстон или в Остин.

- Да, Остин подойдет. Не знаешь, где там можно недорого квартиру найти?

Дженсену казался нереальным этот разговор.

- У нас в доме всегда что-то сдается. И в соседнем можно спросить.

- Можно. У вас там вроде неплохо.

Дженсен задержал дыхание. Надо позвонить домовладельцу и узнать, есть ли свободные квартиры. Спокойно. Завтра утром он все выяснит, а если свободных не окажется, то сам выселит кого-нибудь из соседей.

- Нормально. Хочешь, завтра по пути узнаем?

- Хорошо.

Эклз смотрел в темноту и улыбался. Хотелось перелезть к Джареду и обнять его. Прижать сильно. Любить долго, нежно, чтобы не повредить ничего.

- Дженсен, а я и не знал, что ты такой болтун.

У Джареда, видимо, появилось настроение потрепаться. Эклз был не против, особенно после такого неожиданного поворота.

- Когда это я был болтуном?

- Когда тащил меня.

- Так ты все слышал?

- Ну… не все. Про оленей слышал и ту часть, где ты рассказывал, как надо парней снимать.

- Ха! Теперь понятно, почему ты молчал – боялся что-нибудь пропустить?

- Ага, - Падалеки улыбался. – Когда бы я еще столько всего интересного узнал?

- Джаред, - Эклз повернулся к нему. – Теперь, когда ты, самостоятельный взрослый парень, будешь жить один, я могу даже мастер-класс тебе устроить.

- По съему парней? - усмехнулся Джаред.

- По чему захочешь.

- Договорились. А оплата?

- Первый урок – в подарок. А там посмотрим.

- Окей. Посмотрим на твой первый урок.

 

Конец 

1. Вариант контрольной работы выбирается по первой букве фамилии студента.html
2. ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛЬНАЯ ГРУППА Несмотря на то что понятие группы является одним из самых важных в социологии
3. СЛОВНИК ТЕРМІНІВ ТА ПОНЯТЬ
4. Согласные также противопоставлялись по краткости и долготе
5. Просвещение 1980.
6. На тему- Законы Ману
7. теоретические основы функционирования фондовых бирж 1
8. Анализ труда и заработной платы в учреждениях здравоохранения
9. руководитель темы кандидаты техн
10. Административно-территориальное устройство России
11.  С 2 Залежь нефти находится в эксплуатационном бурении
12. Природно-ресурсная и экологическая политика, экономические механизмы ее осуществления в России
13. Финансы кредит бухгалтерский учет и аудит Пути снижения себестоимости продукции Курсовая р
14. тема увлекательная одновременно запутанная и простая немножко трагическая и довольно забавная.html
15. Башня Лондона (Tower of London)
16. Організація і проведення рятувальних робіт на об`єктах із сильнодіючими отруйними речовинами
17. Гидрогеологические расчеты движения подземных вод
18. революционеры эсеры РСДРП Октябристы Кадеты Большеви
19. Лабораторная работа по химии Выполнили ст
20. тема При разнообразии определений большинство авторов определяют международное право как совокупность.html

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе