Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ЖИТИЕ СТЕФАНА ПЕРМСКОГО,
НАПИСАННОЕ ЕПИФАНИЕМ ПРЕМУДРЫМ
Епифаний, названный современниками Премудрым, принадле жит к блестящим писателям конца XIV — начала XV в. (ум. в 1420 г.). Его творчество развивалось в период подъема и «возрождения» рус ской культуры, ставших возможными в результате победы на Кули ковом поле и освобождения русской земли от монголо-татарского насилия. Епифаний Премудрый — современник Андрея Рублева. Ему принадлежат два знаменитых жития — Стефана Пермского и Сер гия Радонежского. Опираясь на традиции риторической литературы домонгольской Руси и югославянских литератур, Епифаний Пре мудрый создал в новых исторических условиях торжественный, вы сокопарный литературный стиль, который метко назвал «плетени ем словес».
«Житие Стефана Пермского» написано вскоре после смерти Сте фана в 1396 г. Агиограф лично знал своего героя. Отрывки из жития печатаются по списку конца XV — начала XVI в., опубликованному в издании Археографической комиссии под ред. В. Г Дружинина (СПб., 1897).
Зачало о житии его. Сии преподобный отецъ нашь Стефанъ бъ убо родомъ русинъ, отъ языка словеньска, отъ страны полунощныя, глаголемыя Двиньскиа, оть града, нарицаемого Устьюга, отъ родителю нарочиту, сынъ нъкоего христолюбца, мужа вьрна христиана, именемъ Симеона, единаго отъ клирикъ* великыя съборныя церкви святыя богородица, иже на Устьюзъ, и оть ма-тере, такоже кристианы, нарицаемыя Мариа. И еще дьтищемъ сый, изъ млада, вданъ бысть грамотъ учити, юже вскоръ извыче всю грамоту, яко до года и конархати* ему; таче и чтець бысть въ соборнъи церкви. Бъ убо превзиде паче многыхъ сверстникъ в родъ своемъ, добропамятствомъ и скоровычениемъ преуспъваа и ост-роумиемъ же и быстростию смысла превосходя. И бысть отрокъ доброразумиченъ зъло, успъваше же разумомъ душевнымъ, и вер стою телеси и благостию. Къ дьтемъ играющимъ не приставаше; иже въ пустошь текущимъ, и всуе тружающимся, и тщетнаа гоня-щимъ не внимаше ни водворяшеся с ними; но отъ всъхъ дътскыхъ обычаевъ и нравъ и игръ отвращаашеся, но точию на славословие упражняася, и грамоть прилежаше, и книгамъ всякымъ вычению* издався, ти тако божиимъ дарованиемъ, вмалъ много извыкнув-шу ему естественою остротою ума своего. Научи же ся въ градъ Устьюзъ всей грамотичнеи хытрости и книжнъи силь. Въздрасть-шу ему въ дъвьствъ и въ чистотъ и цъломудрии и многы книгы почитавшу, ветхаго и новаго завъта, и оттуду рассмотривъ житие свъта сего маловременное и скоро минующее и мимо ходящее, акы ръчная быстрина или акы травный цвътъ, апостолу глаголю-щу: мимо идеть слава мира сего, акы травный цвътъ; и усше трава и цвьтъ ея отпаде; глаголъ же господень пребываетъ въ въкы; и другому апостолу глаголющу: всъмъ намъ явитися подобаетъ предъ судищемъ Христовымъ; и еже въ святыхъ евангелихъ господу гла голющу: иже кто оставить отца и матерь, жену и дъти, братию и сестры, домы и имъниа имени моего ради, сторицею прииметъ, и животъ въчныи наслъдить: и пакы, аще кто не отвержется сихъ всъхъ предреченныхъ, не можетъ мои ученикъ быти; и прочаа ина многа таковаа и подобна симъ, яже въ святомъ писании лежащаа, о семъ глаголющая. Сему приде божиа любы, еже оставити отечь-ство и вся сущаа имъниа, и просто рещи, всъми добродъании украшенъ бъ отрокъ тои, поспъвая възрастомъ въ страхъ божий, и страхомъ божиимъ умилився, и еще младъ, ся богу да въ уности, отрокъ сый верстою* пострижеся въ черньци въ градъ Ростовъ, у святаго Григориа Богослова въ манастыри, нарицаемъ въ Затворъ, близъ епископьи, яко книгы многы бяху ту доволны суща ему на потребу, почитаниа ради, при епископъ ростовстъмъ Парфении, отъруку же острижеся нъкоего старца, прозвутера суща, саномъ священника, именемъ Максима игумена, прозвище Калина; отъ того облечеся въ мнишескый чинъ, и добрь потружався во иноческомъ житии, и много подвизався на добродьтель, постомъ и молитвою, чистотою и смирениемъ, въздержаниемъ и трезвьни-емъ, терпъниемъ и безлобиемъ, послушаниемъ же и любовию, паче же всьхъ вниманиемъ божественныхъ писании, иже много и часто почитавъ святыя книгы и оттуда всяку добродътель приоб-рътаа и плоды спасеныя приплодивъ». И в законъ господни поуча-ася день и нощь: и бысть яко древо плодовито насажено при исхо-дищихъ водъ и часто напаяемо разумомъ божественныхъ писании и оттуду прорастаа грезнъ* добродътели, и процвътаа виды благо-волениа, тъмъ и плодъ свои дасть въ время свое... И тако за мно гую его добродътель поставленъ бысть въ диаконы отъ Арсениа князя и епископа ростовскаго. Таче* по семь бо преставлении Алексиа митрополита, повелъниемъ намъстника своего, именемъ Михаила, нарицаемаго Митяа, поставленъ бысть въ прозвутеры оть Герасима епископа коломеньскаго. И изучися самъ языку пермьскому, и грамоту нову перьмскую сложи, и азбукы незнае мы счини по предложению* перьмскаго языка, якоже есть требъ, и книгы русскыа на пермьскии языкъ преведе, и преложи и пре-писа. Желаа же болшаго разума, яко образомъ любомудриа изучи ся и греческой грамотъ, и книгы греческиа извыче, и добръ почи-таше я, и присно имяше я у себе. И бяше умъя глаголати тремя языки; тако же и грамоты три умъаше, яже есть рускыи и гречес-кы, пермьскыи яко збытися о семъ словеси оному, глаголющу, иже речеся: яко языкы възглаголють новы; и пакы: инъми языкы глаголати устрой. И добръ обдержаше и помыслъ, еже ити въ Пермь-скую землю и учити я: того бо ради и языкъ пермьскыи покуша-шеся изучити, и того ради и грамоту пермьскую сотвори, понеже зъло желаше и велми хотяше еже шествовати къ Перми, и учити люди некрещеныя, и обращати невърныя человъкы, и приводи™ я къ Христу богу въ въру христианьскую. Не токмо же помысли, но и дъломъ сотвори, и сице же ему умыслившу еже издавна, то у него здумано бяше. Слышалъ бяше преподобный сеи о Пермьской земли, яко идолослужители в неи суть, яко дьиство диаволское царюетъ в неи. Бяху бо въ Перми человъцы, всегда жруще* глу-хымъ кумиромъ и бъсомъ моляхуся, волшвениемъ одержими суще, върующе въ бъсование и в чарование и в кудесы. И о семъ зъло съжалися рабъ божий, и велми печаловаше о ихъ прелщении, и разгарашеся духомь, понеже человьцы богомъ сотворени и бо-гомъ почтени суще, но врагу поработишася. И о семъ скорбяше не худь, како бы ихъ исхытилъ из рукы вражиа...
О азбукъ прьмстъй... Коль много лътъ мнози философи еллинстии събирали и составливали грамоту греческую и едва уставили мнозъми труды и многыми времены едва сложили; пермьскую же грамоту единъ чрьнець сложилъ, единъ составилъ, единъ счинилъ, единъ калогеръ, единъ мнихъ, единъ инокъ, Стефанъ глаголю, приснопомнимый епископъ, единъ въ едино время, а не по мно-га времена и лъта, якоже и они, но единъ инокъ, единъ вьедине-ныи и уединяася, единъ, уединеныи, единъ у единаго бога помо щи прося, единъ единого бога на помощь призывая, единъ еди ному богу моляся и глаголя: «Боже и господи, иже премудрости наставниче и смыслудавче, несмысленымъ казателю и нищимъ заступниче: утверди и вразуми сердце мое и дай же ми слово, отчее слово, да тя прославляю въ въкы въкомъ». И сице единъ инокъ, къ единому богу помоляся, и азбуку сложилъ, и грамоту сотворилъ, и книга перевелъ в малыхъ льтехъ, богу помогающу ему; а они мнози философи, многими лъты, седмь философовъ, едва азбуку уставили, а 70 мужъ мудрецъ преложение* перетол мачили*, книгы отъ жидовьска на греческыи языкъ преведоста...
Плачь пермьскыхъ людей... Они же, егда услышаша преставле ние его, восплакаша со слезами, и въ тузъ сердечнъи вопиаху, умилениемъ, жалостно сътующе, и вси начаша глаголати: «Горе, горе намъ, братие, како остахомъ добраго господина и учителя! горе, горе намъ, како лишени быхомъ добраго пастуха и правите ля! о како отъяся отъ насъ иже многа добра намъ податель, о како остахомъ очистника душамъ нашимъ и печалника тъломъ нашимъ, то перво остахомъ добра и промышленика* и ходатая, иже былъ намъ ходатаи къ богу и къ человъкомъ... Камо заиде добрата твоя, камо отъиде отъ насъ, или камо ся еси дълъ, отъ насъ изиде, а насъ сирыхъ оставить еси, пастуше нашь добрый, оставилъ еси свое си стадо заблужатися и скытатися по горамъ, горопленнымъ и волкохищнымъ быти! кому приказалъ если стадо свое, еже о паствь попечение! кто же ли тако, яко же ты, попечется нами, овцами заблуждьшими, не терпимъ бо бес тебе быти, быхомъ бо бес тебе скорбни и смущени, быхомъ яко овца, не имуще пасту ха, быхомъ имуще печаль безъ утъшениа! кто же ли утъшить пе чаль нашу, обдержащую ны, къ кому ли прибъгнемъ, или кому возримъ, гдь ли услышимъ словеса твоя сладкаа, иди гдъ насла димся бъседы твоея душеполезныя, видати ли си намь по тебъ такова господина и учителя, или не видати? да аще будеть видати, то благословенъ богъ, аще ли не видати, то въскую* ны еси оста вилъ, въскую отринулъ ны еси до конца, или прогнъвася на овца пажити твоея, въскую же пустихомъ тя на Москву, да тамо по-чилъ еси?.. Почто же и обида си бысть на ны отъ Москвы, се ли есть правосудие еа, имъюще у себе митрополиты, святители, а у нас былъ единъ епископъ, и того къ себъ взя, и нынъ быхомъ не имуще ни гроба епископля! Единъ тотъ былъ у насъ епископъ, то же былъ намъ законодавецъ и законоположникъ, то же крести тель, и апостолъ, и проповъдникъ, и благовъстникъ, и исповъд-никъ, святитель, учитель, чиститель, посьтитель, правитель, исцълитель, архиереи, стражевожь, пастырь, наставникъ, сказа тель, отецъ, епископъ. Москва убо многы архиеръя имущи, изо-билующи, излишествующи: мы же токмо того единого имъхомъ, но и того единаго не сподобихомся, и быхомъ скудствующе, не-достаточьствующе, и сътующе, яко обнищахомъ зъло, яко сми-рихомся, яко убожахомъ зъло, изоумъхомся*, требуемъ бо руко водителя и проводника... О како не сътуемъ, яко не на своемъ столе почилъ еси, добро же бы было намъ, аще бы рака* мощии твоихъ была у насъ, в нашей странъ, а въ твоей епископьи, неже ли на Москвъ, не въ своемъ пръделъ; не тако бы тебе москвичи почтутъ, якоже мы, ни тако ублажать. Знаемъ бо мы тъхъ, имже и прозвище ти кидаху, отнюду* же нъции яко и храпомъ тя зваху, не разумъюще силы и благодати божиа, бываемыя в тебъ и то бою, а мы быхомъ тебъ длъжную честь въздали, яко длъжни суще тебъ, яко твои есмы ученицы, яко чада твоя присная, елмаже* тобою бога познахомъ и истлъниа избыхомъ, тобою отъ прелести бъсовьскыя избавихомся, крещению сподобихомся. Темъ же в ръсноту* убо достоить намъ почтити тебе, яко достойна суща хва лы: достоинъ бо, рече, дълатель мзды своея, да како тя възмо-жемъ по достоянию восхвалити или како тя ублажимъ, яко сотво-рилъ еси дъло равно апостоломъ. Хвалить бо Римскаа земля обою апостолу Петра и Павла, чтить же и блажить Асиискаа земля Иоан на Богослова, Египетьская Марка евангелиста, Антиохииская Луку иевангелиста, Греческаа Андръя апостола. Руская земля великого князя Володимера, крестившаго ю, Москва же блажить и чтить Петра митрополита, яко новаго чюдотворца, Ростовская же зем ля Лионтиа, епископа своего; тебе же, о епископе Стефане, Пер-мскаа земля хвалить и чтить яко апостола, яко учителя, яко вожа, яко наставника, яко наказателя, яко проповъдника, яко тобою тмы избыхомъ, яко тобою свътъ познахомъ. Тъмъ чтемъ тя яко дълателя винограду Христову, яко терние востерзалъ еси, идоло-служение отъ земля Пермьскиа, яко плугомъ, проповъдию взо-ралъ еси, яко съменемъ учениемъ словесъ книжныхъ насъялъ еси въ браздахъ сердечныхъ, отнюду же въздрастають класы добро-дътели, ихъ же, яко серпомъ въры, сынове пермьстии жнутъ ра-достныя рукояти, вяжуще снопы душеполезныя, и яко сушиломъ воздержаниа сушаще, и яко цъпы терпъниа млатяще, и яко въ житницахъ душевныхъ соблюдающе пшеницу, тии тако ядять пищу неоскудную; ядять бо, рече, нищий, насытятся, и восхвалять гос пода взыскающии его: жива будуть сердца ихъ в въкы въка...
Плачеве и похвала инока списающа. Азъ же, отче господине епископе, аще уже и умершу ти, хощу принести ти хвалу, или сердцемъ, или языкомъ, или умомъ, иже иногда, живу сущу ти, быхъ ти досадитель, нынъ же похвалитель, и нькогда с тобою спирахся о нъкихъ о приключшихъся*, или о словъ етеръ*, или о коемждо стисъ, или о строцъ; но обаче поминаа нынъ твое дол-готерпъние, и твое многоразумие, и благопокрение самъ ся себе усрамляю и окаю*, самъ ся обрыдаю и плачю: увы и мнъ, егда приставление честнаго тъла твоего бысть, тогда множаишемъ и братиамъ оступльшимъ одръ твои, увы мнь, мнъ не сущу ту, не сподобихся послъдняго ти целованиа и конечнаго прощениа; увы мнъ, мнъ, не сущу ту, увы мнъ, каа спона* отторже мя отъ лица твоего, и азъ ръхъ: отринухся отъ лица очию твоею, но приложу ли убо призръти ми, видати тя когда? уже бо не имамъ видъти тя коли, уже не имамъ прочее к тому узръти тя здъ, понеже тебъ убо преставльшуся, якоже речено бысть, аз же, увы мнъ, остахъ на злыи дни, уже бо межю нами межа велика сотворися, уже межю нами пропасть велика утвердися: ты убо, яко онъ добрый Лазарь нищий, почиваеши нынъ, яко в лонъхъ Авраамлихъ, аз же окаян ный, акы богатый онъ пламенемъ пекомъ сый... Увы мнъ, како скончаю мое житие, како преплову се море великое и простран ное, ширшееся, печалное, многомутное, не стояще, смятущеся; како препровожу душевную ми лодию промежу волнами сверъпыми, како избуду треволнениа страстей, лютъ погружаюся въ глубине золъ и зъло потопляяся въ безднъ гръховнъи; увы мнъ, волнуяся посръдъ пучины житиискаго моря, и како постигну в тишину умилениа, и како доиду въ пристанище покааниа, но яко добрый кормникъ сыи, отче, яко правитель, яко наставникъ, из глубины мя отъ страстей возведи, молюся: пособствуи и помогай моему сиротству, сотвори о мнъ, отче, молитву къ богу, тебъ бо дана бысть благодать молитися за ны... Но что тя нареку, о епис копе, или что тя именую, или чим тя призову, и како тя про-выцаю, или чимъ тя мьню, или что ти приглашу, како похвалю, како почту, како ублажю, како разложу и како хвалу ти съплету? Тъмъ же что тя нареку: пророка ли, яко пророческаа проречениа протолковалъ еси, и гаданиа пророкъ уяснилъ еси, и посредь людии невърныхъ и невъгласныхъ* яко пророкъ имъ былъ еси; апостола ли тя именую, яко апостолское дъло сътворилъ еси, и равно апостоломъ, равно образуяся, подвизася, стопамъ апостолскымъ послъдуя; законодавца ли тя призову или законоположника, имже людемъ безаконнымъ законъ далъ еси, и не бывшу у нихъ закону, въру имъ уставилъ еси и законъ положилъ еси; кре стителя ли тя провъщаю, яко крестилъ еси люди многы, грядущаа к тебъ на крещение; проповедника ли тя проглашу, понеже, яко бйричь* на торгу клича, тако и ты въ языцъхъ велегласно пропо-въдалъ еси слово божие; евангелиста ли тя нареку или благовъстника, имже благовъстилъ еси в миръ святое Евангелие Христово и дъло благовъстника сотворилъ еси; святителя ли тя именую, елма же болшии архиереи и старъишии святитель, священникы по-ставляа въ своей земли, надъ прочими священникы былъ еси; учи теля ли тя прозову, яко учительскы научилъ еси языкъ заблуждьшии, или невърныя в въру приведе, и человъкы невъгласы суща; да что тя прочее назову, страстотерпца ли или мученика, яко му-ченическы волею вдался еси в рукы людемъ, свъръпъющимъ на муку, и, яко овца посрьде волкъ, дерзнулъ еси на страсти, и на терпъние, и на мучение?.. Да что тя приглашу, пастуха ли нареку, понеже паслъ еси Христово стадо христианьское словесныхъ овецъ, на злацъ разумнъмъ, жезломъ словесъ твоихъ, в паствинъ учениа твоего, и нынъ паствъ пастухъ самъ пасомъ бываеши в таиномъ злацъ; что тя нареку, о епископе, посътителя ли тя толкую, яко-же посъти люди озлобленыя, яко посъти землю Пермьскую, по-съти землю и упои ю, и упиются отъ обилиа, рекше упиются, умудрятся словесы книжными, словесы учениа твоего; люди пермьскиа посътилъ еси и святымъ крещениемъ просвьтилъ еси; врача ли тя намъню, яко уязвеныя оть диавола идолослужениемъ чело-векы исцълилъ еси, и тъломъ вреженыя, и душею болящаа, и духомъ недугующая люди уврачевалъ еси: что тя именую, еписко пе, отца ли тя нареку или казателя* пермяномъ, о Христъ бо Исусъ святымъ евангелиемъ ты пермяны породилъ еси и право славиа въръ научилъ еси, сыны дни явилъ еси, и чяда свъту нака-залъ* еси, и святымъ крещениемъ просвътилъ еси, водою же и духомъ сынове бо ти ся родиша и ныне ражаются, да что тя еще нареку, исповъдника ли тя исповъдаю, понеже исповъдалъ еси бога предъ невърными человъкы; сам бо Спасъ реклъ есть: «Иже кто исповъсть мя предъ человъкы, и азъ исповъмъ его предъ отцемъ моимъ, иже еси на небесъхъ». Добръ во истину ты послушалъ еси гласа Христова, исповъдалъ еси его въ Перми, предъ чело въкы, и Христосъ, сынъ божий, исповьсть тебе предъ отцемъ сво-имъ, иже есть на небесъхъ, предъ ангелы и архангелы, и предъ всъми небесными силами, идъже суть и ликове святыхъ, и собори преподобныхъ, яже суть се отци, праотци, патриарси, пророцы, апостоли, евангелисты, благовъстницы, проповъдници и испо-въдницы, мученицы, святители, учители, священномученици, преподобномученицы, отци святии, преподобнии и богоноснии, постницы, пустынницы, идьже суть ликове избранныхъ и дуси праведныхъ, и просто рещи, идеже суть чинове всъхъ святыхъ, отъ въка богу угодившихъ... Тьмже, епископе, добро дъло съдълалъ еси, достоинъ быдь похвалы; тебе бо богъ похвали, еже есть отець, и сынъ, и святый духъ, егоже ты благословилъ еси, егоже ты про-повъдалъ еси, егоже ты прославилъ еси, и богъ тебе прослави, възмъздие подая тебъ противу трудъ твоихъ. Богъ бо прославляетъ угодникы своя, служащаа ему върно, тебе и богъ прослави, и аггели похвалиша, и человъцы почтиша, и пермяне ублажиша, иноплеменницы покоришася, иноязычници устыдъшася, погании посрамишася, кумири съкрушишася, бъси исчезоша, идоли по пран и быша. Да и азъ многогръшный и неразумный, послъдуя сло-весемъ похвалении твоихъ, слово плетущи и слово плодящи, и словомъ почтити мнящи, и оть словесе похваление събираа, и приобрътаа, и приплътаа, паки глаголя: что еще ты нареку, вожа заблуждьшимъ, обрътателя погыбшимъ, наставника прелщенымъ, руководителя умомъ ослъпленымъ, чистителя оскверненнымъ, взискателя расточенымъ, стража ратнымъ, утъшителя печалнымъ, кормителя алчющимъ, подателя требующимъ, наказателя несмыс-ленымъ, помощника обидымымъ, молитвеника тепла, ходатаа вьрна, поганымъ спасителя, бъсомъ проклинателя, кумиромъ по требителя, идоломъ попирателя, богу служителя, мудрости рачи теля, философии любителя, цъломудрия дълателя, правдъ твори-теля, книгамъ сказателя, грамотъ пермьстъй списателя? Многа имена твоя, о епископе, много именитство стяжалъ еси, многыхъ бо даровъ достоинъ бысть, многыми благодатьми обогатълъ еси. Да что тя еще прочее нареку, что еще требуеши именований, что еще не стало на похваление прочихъ наречений твоих? Аще и понудихся на проглашение словесы похвалити тя недоумънно, аще и длъженъ ти быхъ словесы послужити ти, азъ окаанный грубый лишеникъ*, многогръшный въ человъцъхъ и недостойный во иноцехъ, како похвалю тя, не въдъ, како изреку, не разумъю, чимъ ублажу, недоумъю...
Но доколъ не остану много глаголати, доколъ не оставлю похвалению слова, доколъ не престану предложенаго и продлъжнаго хвалословиа? Аще бо и многажды въсхотълъ быхъ изъоставити бъседу, но обаче любы его влечетъ мя на похваление и на плетение словесъ, изволися мнъ, послъ же всъхъ хужшу, паче же акы извъврагу мнъ написати, яже о преподобъмъ отци нашемъ Стефанъ, бывшемъ епископъ иже в Перми. Аз бо есмь мнии бъхъ въ братии моеи, и хужшии в людехъ, и меншеи въ человъцехъ, послъдний во кристианъхъ, неключимый* во иноцъхъ, и невъжа слову. Подобаетъ же уже окончати слово, но преже о семъ всъхъ молю, елико въ письмена сиа приницающихъ, и разгыбающихъ, и почитающихъ, и послушающихъ, и внимающихъ, и разсуждающихъ: господие мои, не воздивите на мя окааннаго, не поклените мя гръшнаго, молю братолюбие ваше и еже о господъ любовь; елицы прочитаете грубаа сиа списателнаа писмена, пролъите за мя молитвы ваша къ богу, понеже святыхъ отецъ житиа похваляю, увыи мнъ, а самъ ленивъ живу. Горе мнь глаголющу и не творящу, учащу и не чюющу, но бесплоднаа, увыи мнъ, явихся смоковница, листвие токмо едино имъю, листы книж ное токмо обращаю, и листиемъ книжнымъ писанымъ токмо хвалю-ся, а плода добродътели не имъю, въскую* токмо упразняю землю, и того ради боюся проклятиа с посъчениемъ, боюся реченаго: се уже секира при корени древа лежить; всяко древо, не творящее плода добра, посъкаемо бываеть и во огнь вмътаемо; боюся господа, рек-шаго: «Всякую розгу, не творящую о мнъ плода, собирають и въ огнь влагають и згараеть»; боюся апостолу глаголющу: «Не послушницы закона прави будуть, но дълатели». Того ради съ доброглашениемъ молю вы и съ умилением припадаю, и съ смиреномудриемъ милъ ся дъю, въпиа: не презрите мене окааннаго, аще будетъ ми ся нъгде написана ръчь зазорна, и неудобрена, и неустроена, и не ухыщрена, мне же мнится, яко ни едино же слово доволно есть, или благопот-ребно и стройно, но худа суть и грубости полна. Но аще и не гораздо написана быша нъкая, но обаче возможно есть нъкоему добръишему и мудръишему о господъ построити сиа и добръ починити я, не удобрена удобрити, и неустроенаа построити, и неухыщреная ухитрити, и несвершеная накончати... И молю спроста всъхъ васъ отъ мала и до велика, яко да сотворите о мнъ молитву къ богу, яко да молитвами нашими окончаваа слово, возмогу реши: слава та, гос поди, сътворившему вся; слава ти, съвершителю богу, слава давше му намъ Стефана и пакы вземшему, слава вразумившему его и умудрившу, слава укръпившему его и наставльшу, слава иже тьмъ посътившему и просвътившему землю Пермьскую, слава спасающему родъ человъчьскыи, слава хотящему вся человъка спасти и в разумъ истинный привести, слава давшему ми животъ, да сиа написахъ. Слава богу о всъхъ. Слава отцу, и сыну, и святому духу, и нынъ и присно, и въ въкы въкомъ, аминь.