У вас вопросы?
У нас ответы:) SamZan.net

200 с В учебном пособии представлены фрагменты из трудов советских востоковедов 3080х годов XX в

Работа добавлена на сайт samzan.net: 2016-03-30

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Выберите тип работы:

Скидка 25% при заказе до 8.3.2025

ИСТОРИЯ  ДРЕВНЕГО  ВОСТОКА

Материалы по историографии

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета Московского университета

История Древнего Востока: Материалы по историографии. Учебное пособие / Сост. А. А. Вигасин, С. С. Соловьева, О. В. Томашевич; Под ред. В. И. Кузищина, А. А. Вигасина. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 200 с

       В учебном пособии представлены фрагменты из трудов советских

востоковедов 30-80-х годов XX в. (В. В. Струве, Г. Г. Гиоргадзе,

Г. Ф. Ильина и др.), а также переводы исследований зарубежных

авторов по важнейшим проблемам истории стран Древнего Востока.

Хрестоматия предназначена прежде всего для проведения семинарских

занятий по истории Древнего Востока на 1 курсе исторических фа-

культетов. Материалы подобраны по темам: рабовладение в Египте

Нового царства, социальные отношения по законам Хаммурапи, фор-

мы зависимости в Хеттском государстве, рабство в древней Индии.

Издание содержит методические указания и комментарии.

Для студентов-историков и востоковедов.

ПРЕДИСЛОВИЕ

     Данное издание предназначается главным образом для проведения се-

минарских занятий на 1 курсе исторических факультетов. Как известно, ос-

новной задачей университетского семинара является воспитание навыков са-

мостоятельной работы с источником. Обычно студенты используют перево-

ды, помещенные в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., Выс-

шая школа. 1982. Ч. 1-2). В ней содержится подборка источников для

проведения занятий и подготовки студенческих докладов, сообщений, кур-

совых работ по определенным темам. Самостоятельный анализ источника

не только не исключает знакомства с научной литературой, но, напротив,

требует такого знакомства. Однако существуют препятствия, затрудняю-

щие, а нередко исключающие сколько-нибудь систематическую работу над

историографией. Многие исследования публиковались давно, небольшими

тиражами и стали библиографической редкостью. Замечания по тем проб-

лемам, которые рассматриваются в семинаре, порой рассеяны в моногра-

фиях, недоступных первокурснику ни по объему, ни по характеру изложе-

ния, изобилующего сносками и цитатами на языке оригинала, лингвистиче-

скими экскурсами и т. д. Наконец, в том случае, когда студенту рекоменду-

ется та или иная работа, значительная часть ее содержания проходит мимо

его внимания из-за того, что вырвана из историографического контекста.

Научная литература на общих семинарских занятиях зачастую используется

лишь эпизодически, с чисто информационными целями, и отношение к ней

складывается догматическое.

     Составители настоящего издания стремились обеспечить историографи-

ческим материалом ряд тем семинарских занятий, предусмотренных в «Хре-

стоматии но истории Древнего Востока». Естественно, что в каждой из по-

мещаемых ниже статей может быть найден дополнительный материал из

других, недоступных студенту, источников; статьи служат помимо прочего

и неким комментарием к разбираемому на семинаре тексту. Но главная

цель заключалась отнюдь не в сообщении новых фактов. Исследования вос-

токоведов подбирались таким образом, чтобы продемонстрировать наличие

разных концепции, дискуссионных интерпретаций одного и того же текста

источника. Студенческая группа включится таким образом в обстановку на-

учного диалога и вынуждена занимать определенную позицию в споре.

     Несомненно, серьезный исследователь, изучающий ту или иную пробле-

му, должен обращаться к иному  изданию монографии и к литературе на

разных языках. самостоятельно подбирать эту литературу и т. д. Точно так

же и с источником необходимо работать только в оригинале - будь то

санскрит, древнеегипетский, хеттский или аккадский языки, ибо всякий пе-

ревод уже является интерпретацией. Но если студенты в семинаре на I кур-

се используют источники в переводах, подобранных в хрестоматии, то не

менее оправдано создано специальных хрестоматий и по историографии.

     Учитывая учебный характер издания, мы сочли необходимым пойти на

известные сокращения как с целью уменьшения объема публикуемых ра-

бот, так и облегчения их восприятия. Латинская транслитерация заменена

русской, сноски на литературу даны лишь самые необходимые, чтобы сохра-

нить историографический контекст. Каждая опубликованная работа-часть

историографии определенного времени, и какое-либо ее исправление и под-

новление недопустимы. Редакторы и составители стремились максимально

бережно относиться к авторским идеям и системе доказательств. В то же

время представляется нецелесообразным сохранение таких утверждений, ко-

торые содержат заведомые фактические ошибки. Сохранение их потребовало

бы чрезмерного расширения комментария и понапрасну отвлекало бы вни-

мание студента. Любые идеи-как бы они ни были спорны с точки зрения

современного историка - должны быть сохранены как часть авторской кон-

цепции. Анализ явно тенденциозных построений полезен для студентов не

менее, чем образцы объективного и взвешенного исследования, - задача, в

конце концов, в том и заключается, чтобы продемонстрировать все возмож-

ные пути и направления интерпретации источников, постановки и решения

конкретной исторической проблемы. Но в том случае, когда интерпретация

текста безнадежно устарела в филологическом отношении, она перестает

представлять интерес для историографии вопроса.

     Поскольку тема обычно формулируется с указанием конкретного источ-

ника (например, «рабство по хеттским законам»), то и фрагменты из иссле-

дований подбирались таким образом, чтобы аргументация строилась на том

же доступном студенту материале. Лишь при этом условии утверждения

историка могут быть проверены по переводу источника, сопоставлены с

утверждениями других исследователей, таким образом, и для студента по-

является возможность определить свое отношение к позиции каждой из

дискутирующих сторон. Последнее нам кажется особенно важным, ибо за-

ставляет начинающего историка по-иному относиться к авторитетам. Исто-

риография, включая, разумеется, и учебник, перестает быть суммой фактов

и собранием истин в последней инстанции. Она превращается в арену борь-

бы идей, где каждый-в меру своих знаний и способностей-может при-

нять участие.

     Работы, как правило, располагаются по хронологии. Это дает возмож-

ность проследить противоборствующие тенденции развития исторической

мысли, выявить не просто отдельные соображения, характерные для того

или иного времени или автора, но и систему взглядов, общую историческую

концепцию. Данное издание может стать пособием для историографических

штудий - в том скромном объеме, в котором они возможны и необходимы

на 1 курсе. Задания по написанию конспектов, рефератов, рецензий  обзо-

ров являются существенной частью подготовки курсовой (в конечном счете

и дипломной) работы.

     Четыре раздела книги, конечно, не исчерпывают ни тематики занятий на

1 курсе, ни богатства историографии, хотя бы и преимущественно советской.

Все они, как и большинство тем, предусмотренных «Хрестоматией по исто-

рии Древнего Востока»,-связаны с социально-экономической историей.

Склонность преподавателей вести занятия именно по этим темам и источни-

кам вполне правомерна, так как на 1 курсе - в начальном курсе историче-

ского образования-требуются компактность источников и предельная кон-

кретность поставленных проблем. Для сборника историографических мате-

риалов подобная тематика представляется удачной и в ином отношении.

Никакие другие проблемы древней истории не изучались в советской науке

столь основательно и нигде не было столь разноречивых суждений. Эволю-

ция общих концепций, противоречия между исследователями в самой поста-

новке проблем, в решении многих частных вопросов - это и делает данные

материалы полезным средством для обучения «ремеслу историка». Состави-

тели старались сохранить авторские примечания (помечены в тексте цифра-

ми). Комментарии составителей (обозначены буквами русского алфавита)

расположены в конце каждого раздела.

     Включение в сборник той или иной работы диктовалось отнюдь не зна-

чительностью вклада ее автора в науку. В настоящем издании нет важней-

ших тем по истории Шумера (с фундаментальными исследованиями

И. М. Дьяконова, А. И. Тюменева, ряда зарубежных исследователей), нет

темы по поздневавилонскому рабству (в советской науке представленной

основательной монографией и статьями М. А. Дандамаева), нет тем по со-

циальной структуре Китая, до сих пор вызывающей особенно ожесточенные

споры. В то же время в подборку публикуемых текстов намеренно включе-

ны фрагменты работ устаревших или несовершенных. Главное заключается

в том, что отобранные материалы отражают наиболее характерные - для

определенного периода или школы - подходы к источнику и проблеме. Кро-

ме того, необходимо учитывать, что пособие вовсе не заменяет списка ре-

комендованной студентам литературы, оно не ограничивает свободы выбора

преподавателем тематики и круга используемых на занятиях работ.

     При вынужденной ограниченности сюжета и объема предлагаемое из-

дание позволяет читателю сравнивать постановку одних и тех же общих

проблем на материале источников разных стран. Несмотря на различие ис»

точниковой базы, развитие советской египтологии, ассириологии, хеттологии,

индологии проходило, в известной мере, сходные этапы. В литературе по-

следних лет есть уже несколько общих обзоров историографии по дискус"

сионным проблемам общественного строя на Древнем Востоке. Полезны, в

частности, содержащие обширную   библиографию  книги:   Никифо-

ров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1975; Неронова В. Д. Вве-

дение в историю древнего мира. Пермь, 1973. Можно надеяться, что и на-

стоящее издание, включающее обширные фрагменты из работ полузабытых

и нередко труднодоступных, поможет понять общую картину развития на-

уки о древнем мире - с ее достижениями, противоречиями и слабостями -

и заинтересует не только студентов-историков 1 курса.

А.А. Вигасин

Раздел I

РАБСТВО В ЕГИПТЕ НОВОГО ЦАРСТВА

Источники по данной теме до-

вольно разнообразны, относительно многочисленны, разбро-

саны по публикациям, не всегда доступным студентам. Как

известно, древний Египет не оставил нам судебника или како-

го-либо другого значительного по объему письменного памят-

ника, который мог бы стать основным источником сведений о

рабстве в долине Нила. Поэтому целью составителя было так

подобрать литературу, чтобы читатель смог не только получить

представление об общей линии развития историографии по дан-

ной проблеме, но и увидеть, как разными исследователями ин-

терпретируются источники, доступные благодаря ХИДВ 1980

и 1963 гг. Перечислим документы, привлекаемые из ХИДВ

1980 г. Ч. 1 (в скобках указаны соответствующие страницы

ХИДВ 1963 г.)а:

1. Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса - док. 18,

с. 63-65 (81-83).

2. Стела Аменхотепа II из Мит-Рахине-док. 20, с. 71-

74 (96-99).

3. Декрет Сети 1 из Наури-док. 24, с. 83-90 (-).

4. Документы из архива Меси-док. 27, с. 93-96 (109-

112).

5. Преследование беглых рабов-док. 30, с. 103-104 (136-

137).

6. Положение различных слоев населения Египта по школь-

ным поучениям – док. 31, с. 104-107 (137-140).

7. Завещание Рамсеса III-док. 32, с. 107-115 (132-136)

8. Протокол судебного разбирательства по делу о покупке

рабыни - в ХИДВ 1980 г. отсутствует (130-132).

     Проблема форм зависимости в древнем Египте достаточно

разработана в советской историографии, поэтому составитель

была вынуждена ограничиться эпохой Нового царства и попы-

таться вычленить полемику по поводу терминов «бак» и «хем»,

не касаясь дискуссий о социальном положении других слоев

населения (мерет, хентиуше и пр.).

     Первая из помещаемых ниже работ - отрывок из знамени-

того, почти четырехчасового доклада В. В. Струве (1889-1965)

в ГАИМК в мае 1933 г. «Проблема зарождения, развития и

разложения рабовладельческих обществ Древнего Востока»,

ставшего важнейшим событием дискуссии 20-30-х годов о ха-

рактере общественного строя на Востоке в древности. В этой

работе акад. В. В. Струве использовал материал новоегипет-

ских источников. Доклад был опубликован в 1934 г. в «Извес-

тиях ГАИМК» (вып. 77) с многочисленными ссылками на ис-

точники и литературу и, что чрезвычайно существенно для изу-

чения историографии, - с текстами выступлений в прениях и

ответами докладчика.

     Для нашей темы были отобраны, естественно, фрагменты

выступлений египтологов. Первым довольно подробно критико-

вал докладчика И. М. Лурье, придерживавшийся тогда «фео-

дальной» концепции. Другой фрагмент - из выступления

Ю. Я. Перепелкина, отрицавшего правомерность употребления

термина «крепостной» для перевода текстов времени Древнего

царства (в качестве источника им были использованы надписи

и изображения в гробницах вельмож) и обратившего внимание

на социальный статус рабовладельцев эпохи Нового царства.

     Следующая работа - отрывок из статьи 1938 г. И. М. Лу-

рье (1903-1958), посвященной анализу документа о деле

Иритнефрет. Один из наиболее горячих оппонентов В. В. Стру-

ве, он активно занимался социально-экономической историей

Египта, пытался отстаивать свою точку зрения. В другой статье

того же времени (Иммунитетные грамоты Древнего царства//

ТОВЭ. 1939. 1. С. 93-139) И. М. Лурье высказывается более

решительно о «неразвитом феодальном» характере общества

Древнего царства.

     1951 годом датируется статья И. С. Кацнельсона (1910-

1981), фрагменты которой помещены ниже не только потому,

что содержат критику выводов И. М. Лурье и касаются данных

легко доступного читателю источника (стела Аменхотепа II из

Мит-Рахине), но и потому, что статья отразила некоторые ти-

пичные черты советской историографии 40-50-х годов.

     Затем   следует   рецензия   московского   исследователя

И. А. Стучевского (1927-1989) на книгу арабского египтолога

Абд эль-Мохсен Бакира «Рабство в древнем Египте» (Каир,

1952), остающуюся, несмотря на ее неоднократно отмеченные

в нашей и зарубежной литературе недостатки, работой, изуче-

ние которой совершенно необходимо для исследования темы

рабства в Египте.

     В 1966 г. вышла книга И. А. Стучевского «Зависимое насе-

ление древнего Египта» (М.), IV главу которой - «Проблема

рабства» - мы приводим в сокращенном виде. Отметим, что,

по мнению автора, «основным социально-экономическим содер-

жанием понятия «азиатский способ производства» является со-

четание двух первичных линий классовых противоречий - кре-

постнической и рабовладельческой. [...] Можно было бы гово-

рить о «феодально-рабовладельческой формации», понимая в

данном случае под феодализмом государственно-общинную

форму крепостничества» (с. 158). Этому важнейшему теорети-

ческому вопросу посвящена специальная статья: Стучев-

ский И. А., Васильев Л. С. Три модели возникновения и

эволюции докапиталистических обществ (к проблеме азиатско-

го способа производства)//ВИ. 1966. № 6.

     Наконец, завершают подборку работы двух ленинградских

египтологов, которым принадлежат фундаментальные исследо-

вания по социально-экономической истории древнего Египта -

Ю. Я. Перепелкина (1903-1982) и Е. С. Богословского (1941-

1990). Пожалуй, логичнее для соблюдения хронологии было бы

поместить сначала отрывок из главы «Египетское общество во

времена Нового царства (XVI-XII вв. до н. э.)», написанной

Ю. Я. Перепелкиным значительно ранее 1988 г., когда вышла

в свет II часть коллективного труда «История Древнего Вос-

тока». Однако составитель полагает, что этот отрывок о рабст-

ве в Египте Нового царства уместен в качестве некоего заклю-

чения всей подборки ввиду обобщающего характера самого

труда и учитывая то обстоятельство, что он принадлежит перу

одного из лучших знатоков египетской древности. Любопытно

сравнить этот отрывок с выступлением Ю. Я. Перепелкина в

прениях по поводу доклада В. В. Струве в 1933 г. и с его гла-

вой по истории Нового царства из «Всемирной истории» (М.,

1955. Т. 1).

     Е. С. Богословский изучал социально-экономическую исто-

рию Египта Нового царства (в основном на материале поселка

работников царского некрополя в Дер эль-Медина).

     Несомненно, что без трудов этих ученых серьезное исследо-

вание проблемы форм зависимости в древнем Египте невоз-

можно.

     Для удобства читателей и облегчения печатания книги ла-

тинская транскрипция египетских согласных заменена русской,

почти полностью сокращен научный аппарат (некоторые сноски

внесены прямо в текст в круглых скобках), произведены очень

небольшие композиционные перестановки (в работах В. В. Стру-

ве и Ю. Я. Перепелкина). Кроме того, в трудах Ю. Я. Пере-

пелкнна и Е. С. Богословского передача древнеегипетских соб-

ственных имен и географических названий в огласовке на ново-

египетский лад, предложенная Ю. Я. Перепелкиным, заменена

на традиционную условную (чтение авторов дается в скобках

при первом упоминании). Сокращения в тексте обозначены от-

точием в скобках; слова, вводимые составителем, даны также в

квадратных скобках. В список литературы внесены моногра-

фии и статьи по данной теме, на которые ссылаются авторы

публикуемых ниже работ.

ЛИТЕРАТУРА

     Берлев О. Д. Стоимость раба в Египте эпохи Среднего царства

//ВДИ. 1966. № 1. С. 28-39.

     Он же. Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. М.,

1972. С. 147-156.

     Он же. Общественные отношения в Египте эпохи Нового царства. Со-

циальный слой «царских хемуу». М., 1978.

     Он же. Древнейшее описание социальной организации Егнпта//Пробле-

мы социальных отношений и форм зависимости на Древнем Востоке. М.,

1984. С. 26-34.

     Он же. Цифровые данные по угону населения покоренных стран в Егип-

те//Государство и социальные структуры на Древнем Востоке. М., 1989.

С. 86-108.

     Богословский Е. С. «Слуги» фараонов, богов и частных лиц. (К со-

циальной истории Египта XVI-XIV вв. до н. э.). М., 1979.

     Он же. Собственность и должностное владение в древнем Египте (по

материалам из Дер эль-Медина)//ВДИ. 1979. С. 3-23.

     Он же Государственное регулирование социальной структуры древнего

Египта//ВДИ. 1981. № 1. С. 18-34.

     Он же. Об основных производителях материальных и духовных ценно-

стей в Египте второй половины II тысячелетия до н. э.//Проблемы социаль-

ных отношений и форм зависимости на Древнем Востоке. М., 1984. С. 52-

80.

     Виноградов И. В. О так называемых ^держателях земли» в папи-

русе Вильбур//ВДИ. 1969. № 1. С. 31-44.

     Кацнельсон И. С. О значении древнеегипетского термина «мерет» //

ВДИ. 1954. № 2. С. 19-27.

     Коростовцев М. А. Декрет Сети 1 в Наури//Исторический архив.

1939. № 2. С. 238-287.

     Лурье И. М. К проблеме домашнего рабства в древнем ЕГИПТС//ВДИ.

1941. № 1. С. 196-198.

     Он же. Немху в Египте Нового царства//ВДИ. 1953. № 4. С. 9-18.

     Он же. Рабы-держатели храмовой земли (по материалам Нового

царстпа)//ВДИ. 1955. № 1. С. 16-26.

     Перепелкин Ю. Я. Древний Египет//Всемирная история. М., 1955.

     Он же. Частная собственность в представлениях египтян Старого цар-

ства//Палсстинский сборник. № 16. М.-Л" 1966.

     Он же. Хозяйство староегипетских вельмож. М., 1988.

     Редер Д. Г. Рабы и подданные (семдет) египетских храмов в XII в.

до н. э. по статистическим данным большого папируса Гаррис//УЗМОПИ

Ист. фак-т. Н. 1940. С. 100-143.

     Струве В. В. Египет XVIII династии. Египет XIX династии//История

древнего мира. М" 1936. Т. 1. Древний Восток.

     Стучевский И. А. О специфических формах рабства в древнем Егип-

те в эпоху Нового царства//ВДИ. 1960. № 1. С. 3-10.

     Он же. Земледельцы государственного хозяйства древнего Египта эпо-

хи Рамессидов. М., 1982.

В. В. Струве. ПРОБЛЕМА ЗАРОЖДЕНИЯ, РАЗВИТИЯ

И РАЗЛОЖЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ОБЩЕСТВ

ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

И Г А И М К. 1934. Вып. 77. С. 70-109

     О названиях для рабства и разного рода зависимости со-

брал материал Байе [...]. Он пришел к слишком скептическим

выводам, не находя в египетском определенного названия для

раба. Ряд терминов, привлекаемых Байе, конечно, не имеет ни-

чего общего с обозначением раба, указывая на отношения под-

чиненных, которые могут быть и между свободными людьми,

или же просто на профессию. Другие вполне могут быть интер-

претированы как название для рабов. Так, слово «хем», соглас-

но определенным многократным указаниям папируса Харрис,

обозначает военнопленного раба б [...] После изъятия терми-

нов, не имеющих ничего общего с понятием раба как таковым,

мы получим в египетском, вероятно, не больше терминов для

раба, чем в греческом. [...]

     По мере роста производительных сил численность рабов в

древневосточных обществах растет. В большом количестве они

работают над ирригационной сетью. [...]

     Случайно для Нового царства мы не располагаем ни соот-

ветствующими текстами, ни изображениями, но, несомненно,

большая часть военнопленных-рабов была занята на этих ра-

ботах [ирригационных]. Ср. известное изображение азиатов, по-

ливающих из шадуфа сад в гробнице Апуи.[...] Они работают и

в ремесле. На рельефах и фресках гробниц Нового царства мы

видим таких рабов-ремесленников. О них сообщают египетские

и вавилонские тексты. Они работают на поле, согласно свиде-

тельствам египетских текстов и изображений. Вспомним рабов у

«немху» (мелкие землевладельцы) в. Рабы имелись в храмовом

хозяйстве Египта и Вавилонии; рабы в царском хозяйстве упо-

минаются и в египетских папирусах. [...] Они работали на по-

лях, подлежащих ведению номарха: например, на изображени-

ях гробницы номарха Пахери мы видим рабов, впряженных в

плуг. Много рабов работало и на войско и на войну, которая

также являлась одной из важнейших отраслей производст-

ва. [...]

     Несомненно, и в египетском войске имелись рабы в качест-

ве обслуживающего элемента. [...]

     В рудниках рабы работали в Египте, наверное, и в эпоху

Нового царства, как и в более позднюю эпоху в золотых ко-

пях Нубии г.

     Наряду с военнопленными работали в рудниках, а также на

ирригационной системе и осужденные преступники. [...] Рабы

были заняты и на строительных работах. Об этом нам свиде-

тельствуют изображения гробницы Рехмире, об этом нам сооб-

щает и Библия, когда она рассказывает о том, что евреи в

Египте должны были изготовлять кирпичи. Любопытно, что и

тексты Нового царства нам сообщают о евреях, которые тащат

камни для построек храмов в Мемфисе. Мы встречаем рабов,

как гребцов на кораблях. [...] Всячески использовались, конеч-

но, домашние рабы. Чрезвычайно многочисленны они были во

дворце царя и в домах вельмож.

     При столь широком и разностороннем применении рабского

труда вполне понятно, что ближневосточные общества вступают

на путь войн, чтобы добыть эту драгоценную рабочую силу. [...]

Сейчас же я остановлюсь специально на Египте Нового царства

(около 1550-1100 гг. до н. э.), ибо определение египетского об-

щества как рабовладельческого вызывает наибольшие сомне-

ния.

     Полезно будет предпослать здесь указание на то, что и те

буржуазные историки, которые в особенности настойчиво дока-

зывают, что на Востоке всегда был феодализм, и категорически

утверждают, что никогда мы не можем здесь говорить о каком-

либо рабовладельческом обществе, должны перед лицом фак-

тов признать, что Египет Нового царства в этом отношении -

исключение. [...]

     Эти только что процитированные заявления крупнейших

буржуазных историков [Эд. Мейера и М. Вебера^ обусловлены

тем громадным материалом, который свидетельствует нам об

обильном притоке военнопленных варваров в Египет. Мы ви-

дим их, приводимых толпами, на рельефах храмовых стен и

гробниц, мы видим их избиваемыми дубинами при регистрации

писцами. Они приводятся в Египет и с поля битвы и в качестве

дани; приводятся они и сухопутными путями и ввозятся на су-

дах. Идут в Египет в качестве пленных и мужчины, и женщи-

ны, и дети, пригоняются нубийцы и негры с юга, ливийцы с

запада, семиты с востока и севера. Они оставляются и в цар-

ском хозяйстве, и тысячами передаются в храмы, десятками их

дарят чиновникам и воинам. Несомненно, из этого числа рабов

перепадает кое-что и в руки лиц частных - ремесленников и

более зажиточных крестьян. «Немху», «сироты», мелкие земле-

владельцы Нового царства, являются, как это подчеркнул

Ю. Я. Перепелкин в своей диссертации о тель-амарнской лите-

ратуре, вместе с тем и рабовладельцами.

     Походы приобретают теперь в Египте характер определен-

ной охоты за людьми. Каждый поход заканчивается приведени-

ем в Египет «пленных без числа». Так. в надписи из гробницы

известного воина Яхмоса мы читаем: «уведены подданные их

в плен» или же «нет числа пленным, уведенным его величест-

вом после своей победы». Царь Аменхотеп III говорит в своем

храме в Фивах: «Его рабочий дом заполнен рабами и рабыня-

ми, детьми князей всех стран, добычей его величества» и т. д.

Этот список цитат можно было бы по желанию увеличить до

бесконечности. Даже сам царь берет пленных. Так, мы читаем

на стеле Аменхотепа II в Карнаке следующее: «Его величест-

во сам сражался врукопашную. Он был подобно льву со свер-

кающими глазами... Список того, что сам его величество за-

хватил в этот день: «18 живых азиатов и 19 голов скота».

     Египетские войска шли теперь в поход, подобно войскам

Карфагена, с заранее заготовленными кандалами для военно-

пленных. [...]

      [...] обычай везти с походным снаряжением и оковы для

пленных засвидетельствован нам одним текстом. Правда, этот

текст не что иное, как историческая сказка, но и историческая

сказка должна отображать адекватно быт эпохи. Названная

сказка повествует нам о взятии генералом Дхаути (это истори-

ческое лицо, гробница которого сохранилась) города Яф-

фы д. [...]

     Громадное количество военнопленных, вывозимых египтяна-

ми в течение почти трех веков из года в год в долину Нила,

увеличивали число рабов и в царском хозяйстве и храмовом, а

также и в частновладельческом. Так, пять рабов сопутствуют

молодому человеку, который имеет намерение сделаться колес-

ничим. По нескольку рабов имеют даже и низшие служащие

храма, вроде пастухов.

     Громадное число рабов сделало возможным и в Египте, да-

же в условиях ирригационного земледельческого хозяйства, пе-

реход на латифундиальныйе рабовладельческий способ произ-

водства на царских и храмовых землях. Конечно, это было воз-

можно лишь при условии весьма тщательно налаженного и про-

думанного контрольного аппарата, рекрутирующегося из сво-

бодных людей. Лишь в таком случае можно было пользоваться

трудом подневольных людей, оторванных от средств производ-

ства на орошаемых полях. При других условиях нельзя было

доверить рабу столь ценное и сложное орудие производства,

как ирригационный участок. [...]

     В эпоху Среднего царства и Нового царства производитель-

ные силы Египта поднялись также на столь же высокую сту-

пень, и мы имеем здесь столь же сложную и точную систему

отчетности. До нас, к сожалению, дошли лишь жалкие остатки

этих ценнейших отчетных папирусов, но и то, что сохранилось,

например счетные папирусы нашего эрмитажного собрания или

знаменитые счетные папирусы магазинов царского двора в

Мемфисе, хранящиеся в Парижской национальной библиотеке

(фрагменты их хранятся и в Институте книги, документа и

письма, как это доказал Н. А. Мещерский), свидетельствует о

том, что отчетность и большого хозяйства, оперировавшего

большими цифрами, была поставлена на должную высоту.

     Мы имеем ряд указаний на то, что на царской храмовой

земле имелось латифундиальное хозяйство. Об этом нам свиде-

тельствуют изображения уже упомянутой гробницы Пахери.

О том же свидетельствуют и анналы Тутмоса III на стенах

карнакского храма, когда они рассказывают нам об использо-

вании военнопленных, передаваемых храму Амона: «Передал

мое величество всех военнопленных, которых привел мой меч

из первого похода и которых он (Амон) давал мне, чтобы на-

полнить его рабочие дома, в качестве ткачей для изготовления

тканей и в качестве земледельцев для обработки храмовой зем-

ли, производящей зерно, в целях заполнения закромов храмо-

вого владения».

     Конечно, это латифундиальное хозяйство сосуществовало в

Египте Нового царства наряду со средним и мелким владени-

ем, о котором мы имеем также достаточно сведений, причем

и это землевладение, как я выше уже указывал, пользовалось

рабским трудом наряду с трудом самих землевладельцев. [...]

     И в Египте Нового царства, как впоследствии и в Карфаге-

не, рабы были дешевы и могли быть эксплуатируемы самым

безжалостным образом. Вполне понятно, что при таких усло-

виях латифундиальной эксплуатации рабы должны были меч-

тать об изменении своего положения, а это было возможно

лишь путем борьбы рабов против угнетающего их общества.

Эта борьба могла принять самые разнообразные формы. Она

могла выявиться в простом бегстве отдельного раба. [...^ Та-

кое бегство отдельных рабов должно было быть частым явле-

нием в Египте теперь, в эпоху Нового царства, при столь силь-

ной эксплуатации.

     Из папирусов мы узнаем о хорошей организации борьбы с

бегством рабов. Так, например, в папирусе Анастаси (V, 19, 2

и ел.) мы читаем [...]ж.

     Бегство могло принять массовый характер. [...] Такое мас-

совое бегство нам засвидетельствовано и для Египта, я имею в

виду бегство евреев из «дома рабства» Египта, ибо я полагаю

и теперь, как тринадцать лет тому назад, что рассказ Библии

о пребывании евреев в Египте не являлся мифом, а традицией,

сохранившей кое-что о далеком прошлом праистории еврейских

племен.

     Рабы не только бежали от своих господ, но и восставали

против общества, угнетавшего их, с оружием в руках. Иной раз

они восставали совместно с обедневшими свободными против

зажиточной рабовладельческой верхушки. С таким восстанием

мы познакомились выше, когда разбирали смуту, имевшую мес-

то в Египте в конце Среднего царства з [...]

     Опираясь на своих свободных собратьев, рабы могли рас-

считывать на успех. Мне думается, что мы имеем некоторые

указания на наличие подобного рабского восстания, поддержан-

ного свободными соплеменниками рабов в конце 19-й династии

(около 1250 г. до н. э.). Текст, который нам сообщает об этом

событии, уже давно известен в науке. Это 75-я страница боль-

шого папируса Харрис, который с этой точки зрения, насколько

мне известно, никогда еще не был интерпретирован. [...]

      «[...] После этого наступили другие времена с голодными

(букв. пустыми) годами. Некий сириец, бывший с ними (т. е.

среди них, египтян), сделал себя великим. Он сделал всю стра-

ну подданной перед собой одним. Он соединил своих товарищей

и грабил их (т. е. египтян) имущество»и. [...]

     Многие исследователи, в том числе и я сам, лет тринадцать

тому назад был склонен видеть в этом сирийце, захватившем

во время голодных лет власть в Египте, библейского Иосифа.

Если бы это и было так, то это все же не меняет моего тепе-

решнего толкования событий. Ведь и Иосиф был, согласно биб-

лейской традиции, не кем иным, как купленным рабом. Этот си-

рийский раб папируса Харриса, опирающийся на своих това-

рищей, т. е. таких же чужеземных рабов, каким он был сам,

захватывает власть над Египтом. Объединив рабов вокруг се-

бя, а это было легко, поскольку латифундиальные поместья ца-

ря и храмов объединяли большое количество рабов в органи-

зованные отряды, он грабит имущество своих господ и унич-

тожает культ богов, покровителей общества, угнетавшего его

и его товарищей. [...]

     Успех, который выпал на долю первого засвидетельствован-

ного историческим текстом рабского восстания, объясняется^

конечно, тем, что восставшие рабы получили помощь со сторо-

ны варварских племен, преимущественно ливийских, соседящих

с долиной Нила. [...]

     Все эти приведенные мною тексты говорят о той легкости, с

которой варвары могли вторгаться в Египет. Это, конечно, об-

легчалось не только близостью территорий их поселений к Егип-

ту, но и, несомненно, той помощью и поддержкой, которую они

находили у своих многочисленных соплеменников, пребывавших

в качестве рабов в рабовладельческом обществе Египта. [...]

     Рабское восстание конца 19-й династии нанесло рабовла-

дельческому обществу, сложившемуся в долине Нила, со-

крушительный удар, от которого оно оправиться уже не смог-

ло. [...]

     Причина подобной слабости египетского рабовладельческо-

го общества была обусловлена, конечно, тем, что ему приходи-

лось бороться не только против союза своих рабов с их сво-

бодными соплеменниками, но, кроме того, еще против союза

рабов с теми варварами, которые служили в войсках Египта в

качестве наемников. Наемники, отпавшие от своих господ, мог-

ли быть тем ядром, вокруг которого могли группироваться

восставшие рабы. Вспомним гладиаторов, ядро спартаковского

восстания. [...]

     Наемничество сыграло свою роковую роль в древневосточ-

ном рабовладельческом обществе, начиная с Египта и кончая

Карфагеном, а также и в античном обществе. Г...]

     Страшными они [наемные войска] стали тогда, когда в кон-

це Нового царства они начинают рекрутироваться из ливийских

военнопленных. Находя поддержку среди многочисленных ли-

вийских и прочих рабов, эта этнически однородная масса на-

емников могла стать чрезвычайно опасной для общества, ис-

пользующего ее.

     В конце 20-й династии ливийским наемникам удается в

Египте захватить власть, и они из рабов превращаются в гос-

под угнетавшего их общества.

П р е н и я

Выступление Н. М. Лурье (с. 114-119):

      [...] тов. Струве в большой степени основывает свои дальней-

шие положения на произвольном переводе социальных терми-

нов, точное значение которых до сих пор не установлено. Сло-

вом «рабы» он произвольно (как, впрочем, поступают все егип-

тологи в отношении большинства социальных терминов, кото-

рым они дают разнообразные толкования) переводит различные

социальные термины в зависимости от того, что говорит (или

как ему кажется, что говорит) данный контекст. Работа же по

точному установлению значения этих терминов, в сущности го-

воря, еще не начата, хотя через нее мы скорее и вернее, чем

каким-либо иным путем, дойдем до правильного понимания

древнеегипетского общества. И совершенно напрасно тов. Стру-

ве, полемизируя сегодня против сделанного на предыдущем его

докладе на ту же тему в Гос. Эрмитаже замечания И. А. Орбе-

ли о том, что им не используются данные языка, заявил, что,

.для того чтобы разобраться в том, что представляют собой со-

циальные термины, которые дают нам тексты Египта и Месо-

потамии, нужно предварительно определить, что собой пред-

ставляет в смысле формации данное общество. Я думаю, что

это мнение является доказательством того, что тов. Струве

не учтено то обстоятельство, что применение метода палеонто-

логического анализа языка, разработанного яфетидологией, пре-

вращает данные языка из иллюстративного материала в источ-

ник к. Разработка даже нескольких из этих терминов даст боль-

ше для правильного понимания древневосточного общества, чем

такой общий доклад, который мы слыхали сегодня. [...]

     Тов. Струве говорил также о том, что на ирригационных ра-

ботах работали преимущественно рабы. Не знаю, на какие

данные он опирался. Насколько мне известно, нет данных та-

кого порядка. Наоборот, имеющиеся данные говорят о том, что

мы имеем дело с крепостными. [...]

     Как и пирамиды, ирригационные сооружения воздвигались

крепостным трудом. В папирусе (Анаст., Н) мы читаем:

      «Список «семдет» л (категория крепостных крестьян, кото-

рых обычно принимают как «исполовников») н крестьян, кото-

рые были взяты для (рытья) каналов по (приказанию его ве-

личества ж. з. с.м). Собраны онн вместе, вместе с их инстру-

ментами». Таким образом, люди., привлекавшиеся к работам

по ирригационной сети, были крепостными, работавшими свои-

ми собственными инструментами.

     Мы имеем многочисленные случаи, говорящие о том, что с

непосредственных производителей собирались подати, чего не

могло бы быть. если бы онн все были рабами. [...]

     Тов. Струве довольно много говорил о военнопленных, ко-

торых делали рабами. Совершенно верно, что в Египет в до-

вольно большом количестве, особенно в Новом царстве, попа-

дают военнопленные, но у нас нет никаких данных, говорящих

о том, что они обращались в коллективное рабство. Наоборот,

мы знаем, что военнопленные раздавались в частную собствен-

ность феодалов, вельмож, храмов, что они в большом количе-

стве попадали в царское поместье, и мы не знаем, всегда ли

они обращаются при этом в рабство. [...] Те скудные факты, ко-

торые мы имеем о положении непосредственных производите-

лей в древнем Египте и которые были мной сегодня частично

оглашены, говорят о том, что подавляющая масса непосредст-

венных производителей не может быть охарактеризована как

рабы, тогда как определение их как крепостных ни в какой сте-

пени не противоречит тому, что рассказывают о них материалы,

Однако для исчерпывающего решения этого вопроса нужно про-

делать большую работу. Мы имеем большое количество терми-

нов, относящихся к египетским крестьянам и ремесленникам.

Их надо проанализировать. Нельзя все эти термины перево-

дить как «рабы» и на этом успокаиваться. Только после тща-

тельного анализа будет ясно, что собой представляет непосред-

ственный производитель в египетском обществе. До тех пор по-

ка это не проделано, мы должны считаться с тем материалом,

который был выявлен до настоящего времени. До тех пор у

нас нет оснований отказаться от установившегося на основе

фактического материала взгляда, что непосредственные произ-

водители в древнем Египте были крепостными.

Выступление Ю. Я. Перепелкина (с. 139-141):

     Теперь я коснусь вопроса о крепостных в период Нового

царства. На чем основаны наши наиболее конкретные представ-

ления о «крепостных» Нового царства? На поучениях школьно-

го характера. Но кто такие те лица, которые упоминаются в

этих поучениях? Поучения были составлены для школьников

с той целью, чтобы ученик не променял профессию писца на

другую, невыгодную. В частности, ему не рекомендуется отво-

рачиваться от писцовых занятий в пользу занятий земледелием.

Конечно, его не уговаривают делаться крепостным или рабом.

Здесь речь идет просто о том, чтобы он не сделался земледель-

цем, так как это невыгодно.

     Существовал социальный термин «немху». Кто такие нем-

ху? Одно из значений этого слова-»сирота». Отсюда, мне

кажется, произведены такие его значения, как бедняк, просто-

людин и т. д. Мы имеем богатый материал о немху, но я кос-

нусь его лишь постольку, поскольку немху нас интересуют сей-

час. Если мы обратимся к широковещательному декрету царя

Хоремхеба (Харемхеба), то из первой части, которая посвяще-

на защите этих немху, мы увидим, что они занимались земле-

делием, что они должны были доставлять подати, но при этом,

оказывается, чиновникам запрещается брать у них рабов.

     Возьмем далее источник о немху конца Нового царства, от-

меченный как таковой в свое время В. В. Струве. Это тот па-

мятник, который упоминался И. М. Лурье и касается скупки

земли, скота и рабов, производившейся властными лицами еги-

петского общества у немху в этот период.

     Скупаются такое-то количество пашни, колодцы, древесные

насаждения, скот мелкий и крупный, а также рабы, и притом

за серебро. Эта покупка у немху показывает опять, что немху

имели рабов.

     Присматриваясь к тем памятникам, которые сообщают нам

о занятиях лиц, фигурирующих под названием немху, мы на-

ходим чрезвычайное разнообразие профессий и социального по-

ложения. С одной стороны, немху являются земледельцами, а,

с другой стороны, в тексте конца Нового царства немху явля-

ются жрец-уаб (веб), гребец заведующего быками Амона, «го-

рожанка» и др.

     В известной речи Рамсеса II в кадетской битве, когда он

укоряет своих воинов в отсутствии мужества, он говорит им,

что, став повелителем в то время, как они были немху, он сде-

лал их князьями, дал им сидеть в их селениях, указал путь к

многочисленным городам и т. д. Это говорится о пеших и ко-

лесничных воинах. Таким образом, профессии, которыми зани-

мались немху, весьма разнообразны. Что мы знаем о лицах

«среднего класса» в Египте Нового царства из других памят-

ников? Здесь обнаруживается, что пастух, солдатский сын,

жрец-уаб, «горожанка» - вся эта «меньшая братия» египет-

ского общества - зачастую являются рабовладельцами.

     Начну с памятников, достаточно хорошо известных и здесь

упоминавшихся, - с тех папирусов, которые дошли до нас от

времени Аменхотепов III и IV. Эти документы повествуют о

том, как один пастух нанимает рабынь у разных лиц, причем

оказывается, что один из последних, тоже пастух, имел по

меньшей мере двух рабов и двух рабынь. Наем производится

«регулярно», и не один человек вступает в эти отношения с од-

ним и тем же пастухом, а целый ряд лиц (пастух, солдатский

сын, горожанка с жрецом-уабом).

     Эти папирусы не одиноки. Во времена Аменхотепа II мел-

кий жрец-уаб занимается тем же. В декрете Сети 1 в Наури у

мелких служащих храма запрещается брать их рабов. Нельзя

уводить не только их самих и их жен, но и их рабов. В послед-

нем случае употреблены термины «хем» (хам) (раб), «бак»

(слуга). Между прочим, о наличии «бак» (слуги) у немху упо-

минается в папирусе Варзи. Я хочу обратить внимание на то,

что тот круг профессий, о которых я говорил и носители ко-

торых фигурируют в числе мелких рабовладельцев, оказывает-

ся примерно тем же, от избрания которого предупреждают

школьные поучения.

И. М. Лурье. СТОИМОСТЬ РАБА В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ

ВДИ. 1938. № 4. С. 65- 71

      [...] Текст, к сожалению, сохранился не полностью, но содер-

жание все же ясно: это часть протокола процесса по обвине-

нию горожанки Иритнефрет (Иринефер) в том, что она при-

своила чужих рабыню и рабан. [...]

     Приведенный папирус дает некоторое представление о стои-

мости рабыни в начале или середине царствования Рамсеса II.

Эта стоимость определена в тексте в размере 4 дебен и 1 кит

серебрао. Весовое выражение цены рабыни - 373 г серебра -

не может, разумеется, дать представление о ее реальной стои-

мости, ибо ценность серебра не является неизменной величи-

ной. Для того чтобы была ясна действительная ценность се-

ребра, уплаченного за рабыню, необходимо уяснить себе тог-

дашнюю покупательную способность денежной единицы - 1 де-

бена серебра (=10 кит = 91 г). Лучше всего это было бы сде-

лать по сравнению со стоимостью земли, однако именно для

этого времени таких данных еще нетп. Поэтому придется при-

бегнуть к сравнительной стоимости хлеба. Это теперь тем лег-

че сделать, что на основании анализа ряда текстов Я. Черный

установил картину колебания стоимости полбы и ячменя на

протяжении времени с конца XIX династии по начало XX, на-

шедшую свое выражение в составленной им диаграмме.

     То обстоятельство, что цены выражены в дебенах меди, не

препятствует пониманию стоимости серебра, ибо наш текст

(с. 10) указывает на соотношение меди и серебра как 100: 1, а

в конце XX династии, как установил Пит, соотношение стоимо-

сти этих двух металлов соответствовало пропорции 60: 1.

     Исходя из известного нам для времени Рамсеса II соотноше-

ния стоимости меди и серебра и принимая для этого времени

стоимость 1 хар (72 л) полбы как равную 1 дебену меди, мы

получим, что стоимость рабыни, указанная в тексте (41 кит се-

ребра), соответствует стоимости 29520 л полбы р.

     Приведенный материал указывает, что сумма, уплаченная

Иритнефрет за рабыню, весьма велика. Однако, для того чтобы

сделать из этого факта какие-либо выводы, следует прежде все-

го решить, нормальна ли указанная в тексте стоимость рабы-

ни. К сожалению, сравнительный материал для времени XIX

династии отсутствует [...], а прямого указания на этот счет в

тексте нет. Все же мне кажется возможным ответить на него,

исходя из косвенных данных самого текста.

     Покупательница рабыни - Иритнефрет - жена начальника

округа, именовавшаяся «горожанкой», по своему общественно-

му положению относится к средним слоям чиновничьей знати.

Совершенно естественно было бы предположить, что для нее

покупка рабыни должна была бы быть вполне доступной. Одна-

ко из текста мы узнаем иное. Свидетельствуя перед судом о

том, что рабыня была ею куплена за 41 кит серебра, Иритнеф-

рет указывает те предметы, которыми она уплатила торговцу

Райа. Из перечня этих предметов мы узнаем, что только часть

их, стоимостью в 221/3 кит, принадлежала самой Иритнефрет,

остальные же, на сумму в 182/3 кит, ей пришлось занять у ше-

сти разных лиц. [...] Это дает нам право заключить, что приоб-

ретение рабыни превышало возможности бюджета отнюдь не

бедной семьи начальника округа, жена которого оказалась вы-

нужденной сделать долги. Возможно, что в данном случае речь

идет о рабыне, обладавшей особой квалификацией. Косвенным

подтверждением этому, как мне кажется, может служить заме-

чание Иритнефрет, что она заботилась о своих одеждах. [...)

Этим она, по-видимому, хочет объяснить суду причины, побу-

дившие ее купить рабыню: ее купили, вероятно, для того, что-

бы она ткала одежды для хозяйки дома.

     Все сказанное дает основание считать, что даже во времена

частых и удачных военных походов египетских царей в Азию,

в результате которых в Египет поступала богатейшая добыча,

некоторые категории рабов стоили чрезвычайно дорого, почему

трудно предполагать большое распространение в Египте раб-

ского труда.

     Этот вывод может быть подтвержден данными других тек-

стов. [...]

     Во всяком случае, даже меньшая и, как можно думать, де-

шевая цена раба - 2 дебена серебра - все же достаточно ве-

лика: таким образом, и при XXI династии раб стоил дорого.

Большой она продолжает оставаться и в последующее вре-

мя. [...]

     Приведенный нами материал, говорящий о стоимости рабов

в древнем Египте, разумеется, чрезвычайно скуден и отрывочен.

Однако то обстоятельство, что случайно сохранившиеся тексты

от разных времен (от XIII, XII, XI-Х и VIII вв. до н. э.) со-

вершенно одинаково констатируют дороговизну рабского труда,

заставляет думать, что рабский труд не составлял в Египте

универсальную основу хозяйства, как, скажем, это было в Гре-

ции или Риме.

И. С. Кацнельсон. ХАРАКТЕР ВОЙН И РАБОВЛАДЕНИЕ

В ЕГИПТЕ ПРИ ФАРАОНАХ-ЗАВОЕВАТЕЛЯХ

XVIII-XX ДИНАСТИИ

ВДИ. 1951. № 3. С. 46-54

     Новая надпись Аменхотепа 11с блестяще подтверждает по-

ложения, выдвинутые советскими учеными - академиком

В. В. Струве и проф. В. И. Авдиевым о грабительском, хищ-

ническом характере войн, которые вел Египет с соседними

странами, особенно в период Нового царства. [...]

     В результате сопоставления надписей египетских фараонов

и их сподвижников, содержащих сведения о захваченных ими

пленных, представляется закономерным следующий вывод. Как

правило, точное указание на численность людей, угоняемых в

рабство, особенно если имеется в виду все население покорен-

ной области, не приводится, так как надписи не стремились

дублировать отчетные документы. Кроме того, общие фразы

более подходили к их задачам и, следовательно, стилю побед-

ных надписей. Точные сведения, какие содержит Мемфисская

стела Аменхотепа II или некоторые другие памятники, срав-

нительно редки. Поэтому буржуазные ученые, упорно стремив-

шиеся и стремящиеся сейчас доказать наличие в Египте фео-

дальных отношений или хотя бы их «элементов», сознательно

или бессознательно замалчивали те скудные и, правда, далеко

не всегда ясные сведения о том, что египтяне порабощали в

буквальном смысле этого слова целые племена и народы. Ха-

рактерно, что в литературе, где иногда точно приводятся све-

дения о добыче (в том числе и пленных), захваченной тем или

иным фараоном, тем или иным из его командиров, никогда не

говорится о тех, кто «угонялся без числа». Этим фразам не при-

давали значения или, может быть, не хотели придавать зна-

чения, считая их за обычную похвальбу восточных деспотов.

Теперь, когда в нашем распоряжении имеется Мемфисская сте-

ла Аменхотепа II, мы знаем, что это не похвальба и что дей-

ствительно десятки и даже сотни людей угонялись египтянами

в рабство. Подвергать сомнению цифры, приведенные в Мем-

фисской стеле, не приходится: они слишком точны и близки к

тем цифрам, которые сохранили анналы ассирийских царей и

сочинения греческих и латинских авторов и правильность кото-

рых никем не оспаривается. [...]

     Невозможно согласиться и с мнением проф. И. М. Лурье,

высказанном в его работе, опубликованной в 1938 г. [...] От-

нюдь не претендуя полностью установить, в какой степени был

в Египте распространен труд рабов, попытаемся, однако, разоб-

раться в доводах И. М. Лурье. [...1 Основываясь на купчей ра-

быни-ткачихи, [...] И. М. Лурье утверждал, что «некоторые ка-

тегории рабов» стоили дорого, так как их стоимость равнялась

стоимости 29520 л полбы. При этом египетские цены на зерно

сравниваются с ценами, существовавшими в Греции в V-IV вв.

до н. э. Прежде всего хлеб в Египте всегда стоил дешевле, чем

в Греции, одной из житниц которой была именно долина Нила:

во-вторых, невозможно сравнивать цены XIII в. до н.э. с це-

нами V-IV вв. до н. э., когда они значительно поднялись;

в-третьих, высокая стоимость «некоторых категорий рабов»,

т. е. высококвалифицированных или обладавших выдающимися

физическими данными, отнюдь не означает, что все рабы стои-

ли дорого. Ведь и в Греции, и особенно в Риме, где рабы были

доступны, за некоторых рабов платили целые состояния. Нако-

нец, при Рамсесе II приток рабов, возможно, несколько сокра-

тился, и цены могли немного подняться. Однако решающие ар-

гументы против доводов И. М. Лурье дает, с нашей точки зре-

ния, текст вновь найденной Мемфисской стелы. [...]

      [...] Египет, особенно в период Нового царства, был таким

же хищническим государством, стремившимся к порабощению

соседних народов в интересах своего эксплуататорского класса,

и утверждал свое господство такими же жестокими средства-

ми, как и другие страны Древнего Востока, а вслед за ними

страны античной древности, ибо это есть неизбежное следствие

самой природы рабовладельческого общества. Полностью по-

этому опровергаются слова Эд. Мейера, «что на Востоке вовсе

нет той интенсивной потребности в рабах и той жадной погони

за рабами, которые так характерны для позднейшей римской

республики». Между античными странами и странами Древне-

го Востока нет глубокого принципиального различия. И те и

другие образуют рабовладельческую общественную формацию.

Страны Древнего Востока «неотделимы от всего остального ан-

тичного мира», и им всем присущи одни и те же основные

законы развития и основные характерные черты.

И. А. Стучевский. РЕЦ. НА КН.: АБД ЭЛЬ-МОХСЕН БАКИР.

РАБСТВО В ФАРАОНОВСКОМ ЕГИПТЕ

ВДИ. 1958, № 2. С. 201- 204

     Изучение особенностей жизни общества древнего Египта -

очень сложная задача. Это объясняется прежде всего отсутст-

вием точного понимания смысла многочисленных древнеегипет-

ских социальных терминов, характеризующих различные груп-

пы населения. Тем большее значение приобретает изданный в

1952 г. в Каире труд египетского исследователя проф. Бакира

[...], почти целиком построенный на терминологическом анализе.

     Не считая опубликованной в 1905-1907 гг. работы Ж. Байе,

написанной в антиисторическом, формально-юридическом пла-

не, книга проф. Бакира является, в сущности, единственной мо-

нографией на эту тему. За этот труд Оксфордский университет

присудил автору ученую степень доктора филологии. Проф. Ба-

киру удалось собрать большой и разнообразный материал,

чрезвычайно важный для исследования социальных отношений

в Египте.

     Рецензируемая книга состоит из пяти глав. Первая из них

представляет собой очень краткое введение, посвященное

взглядам автора на предпосылки социально-экономического

развития древнего Египта. Обширная вторая глава посвящена

анализу древнеегипетских терминов для обозначения различных

категорий производителей материальных благ [...], а также вы-

ражений, употреблявшихся при актах купли-продажи, наследо-

вания, аренды, использования труда рабов и их отпуска на во-

лю. Каждый термин анализируется на основе обобщения ци-

тируемых автором текстов. В третьей главе, посвященной юри-

дической практике, рассматриваются документы об отчуждении

рабов или их труда (наследование, наем, продажа, самоотдача

в рабство) и характеризуется юридическое положение рабов

в различные периоды истории древнего Египта (от Древнего

царства до конца птолемеевской эпохи). В четвертой главе ха-

рактеризуется положение рабов и их владельцев в обществе,

идет речь о численности рабов и ценах на них, о стоимости раб-

ского труда, об организации труда рабов и условиях их жизни,

Пятая глава посвящена источникам рабства и условиям осво-

бождения рабов. Г...]

     Проф. Бакир, несомненно, прав, признавая, что изменения в

юридических нормах зависят от социально-экономического раз-

вития общества, однако в определении причин этого развития

историк, стоящий на позициях марксизма-ленинизма, не всегда

может с ним согласиться. Так, проф. Бакир считает, что решаю-

щей причиной возникновения рабства были войны, основным

фактором, определявшим особенности древнеегипетского обще-

ства и государства, автор считает ирригационное земледелие,

требовавшее коллективного труда. «Все эти обстоятельства, -

пишет Бакир, - отразились на социальной структуре, в кото-

рой солидарность, кооперация и авторитет были существенны-

ми чертами» (с. 2). В итоге, по словам Бакира, система при-

нудительного труда, или, как он ее называет, ^барщинная»

система, распространилась на все слои общества, даже на тех

лиц, которые обычно не были связаны с земледельческими и

ирригационными работами (с. 4). Дать правильную оценку всем

перечисленным явлениям проф. Бакир не смог прежде всего

потому, что он сознательно отказывается от изучения социаль-

ных отношений, говоря: «Должно быть разъяснено с самого на-

чала, что автор в сжатой форме будет касаться вопросов ис-

ключительно труда во взаимоотношении с землей; характерис-

тика социальных классов поэтому исключается». Социальная и

экономическая жизнь понимаются Бакиром, в сущности, как

два параллельных процесса, причем каждый из них как бы

представляет собой совокупность отдельных, изолированных,

абстрактных явлений. Автор задался целью проанализировать

одно из существенных явлений социальной жизни древнего

Египта - рабовладение, выхватив его из самой этой жизни.

Тем самым проф. Бакир существенно ограничил свои возмож-

ности в решении поставленного вопроса, так как совершенно

ясно, что проблемы рабовладения на Древнем Востоке не

могут решаться изолированно от изучения форм собствен-

ности.

     Вследствие такого самоограничения автор книги иногда

слишком легко, на основании одних только формально-юриди-

ческих признаков, решает вопрос о значении некоторых терми-

нов. Так, вызывает возражение безоговорочное определение

терминов «мерит» и «мерет» как эквивалентов для термина

«раб». [...]

     Факты жестокой эксплуатации мерет и произвольного обра-

щения с ними, как с вещью, в условиях деспотического строя

в одинаковой мере могут относиться и к формально свободным

общинникам, зависимым от царя, храма или какого-либо пред-

ставителя аристократии, и к рабам. Сам проф. Бакир еще в

первой главе своего труда говорит о трудности провести раз-

граничивающую линию между рабами и различными категори-

ями зависимых людей (с. 7), так как египетские юридические

нормы, отличающие рабов, до сих пор неизвестны. Как же в

таком случае возможно, основываясь только на внешних при-

знаках правового характера, дать однозначное определение та-

кого многостороннего по своему применению термина, как ме-

рет? Мы предполагаем, что термин мерет мог обозначать как

рабов, так и свободных непосредственных производителей;

только при изучении контекстов источника можно решить, ка-

кой тип производителей подразумевался в каждом конкретном

случае.

     Однако в менее сложных случаях терминологический ана-

лиз, даваемый проф. Бакиром, приводит его к весьма убеди-

тельным выводам. Так, нельзя не согласиться с тем, что термин

«хем», безусловно, обозначал раба. Чрезвычайно ценно наблю-

дение автора, что этот термин получил большое распростране-

ние только в эпоху Нового царства в связи с широкой завоева-

тельной политикой фараонов, резко усилившей приток рабов в

страну (с. 31-32). Весьма важен также сделанный автором

подбор материала, свидетельствующий о том, что самый насто-

ящий раб, обозначавшийся термином хем, мог владеть землей

и другим имуществом (с. 32).

     Убедительными представляются и выводы автора о значении

терминов «бак», «семдет», «джет» и «н-джет», которые, по его

мнению, не были специфическими терминами для обозначения

рабов (с. 34, 37 и 40). [...]

     На более твердую почву вступает автор, переходя к перио-

ду Нового царства. Проф. Бакир, несомненно, прав, утверждая,

что война была главным источником пополнения рабского на-

селения Египта (см., например, с. 1 и 122). Автор справедливо

подчеркивает, что вплоть до саисской эпохи нет сведений о по-

рабощении местного населения. «Как результат войны, - пи-

шет Бакир, - большое количество пленников становилось ра-

бами. Рабы также рекрутировались не только нз пленников,

но и из чужеземцев иного рода, но мне неизвестно ни одного

убедительного свидетельства о том, что местные жители тоже

порабощались» (с. 97). (Нельзя не отметить, однако, что это ут-

верждение автора стоит в противоречии с его выводами о зна-

чении терминов «мерит» и «джет», так как лица, обозначав-

шиеся этими терминами, в громадном большинстве своем бы-

ли, несомненно, египтянами (Перепелкин Ю. Я. Всемирная

история. М., 1955. Т. 1. С. 164-170, 334).)

     Вполне обосновано и важное заключение автора, что рабы

первоначально попадали в руки царя, который затем передавал

их храмам или отдельным лицам (см., например, с. 89, 99, 113).

     Интересны наблюдения Бакира, показывающие, по сути де-

ла, как в юридических документах различных эпох постепенно

отражался факт развития рабства в Египте. Так, автор замеча-

ет, что сведения о частных рабах в эпоху Среднего царства еще

малочисленны и неопределенны (с. 65), что контракты о найме

рабов известны только для времени XVIII династии (с. 73),

что документы о продаже рабов появляются в период еще бо-

лее поздний (с. 71), что нет сведений о рабах, обладающих

юридическими правами, вплоть до эпохи Нового царства (с. 69,

81).

     Все эти факты, по нашему мнению, свидетельствуют, что в

эпоху Древнего и Среднего царств рабов в Египте было еще

сравнительно мало. Со времени правления XVIII династии про-

исходит накопление рабов в стране, сначала главным образом

у царя и храмов. Одновременно появляется своеобразная ка-

тегория рабов, обладающих известными правами и хозяйствен-

ной самостоятельностью. Г...]

     Наибольший интерес, однако, представляют те приводимые

Бакиром факты, которые показывают, что и самые настоящие

рабы-хем могли жениться на свободных женщинах (с. 82, 89,

98), выступать в суде в качестве свидетелей для дачи показа-

ний даже против своих господ (с. 90), могли жить в поселени-

ях (ниут) наряду со свободными и обладать имуществом (с. 87,

97, 98), могли владеть землей с правом свободного распоряже-

ния ею (с. 85-86). [...]

     Все эти данные выглядят несколько необычно и заставляют

поставить вопрос, чем же было вызвано появление в Египте

столь своеобразных форм рабства. Проф. Бакир, основываю-

щийся исключительно на соображениях юридического характе-

ра, естественно, ограничивается по этому поводу замечанием,

что, по-видимому, это результат развития к эпохе Нового царст-

ва идеи права (с. 64). Действительная причина, разумеется,

значительно сложнее и может быть понята только при учете

всех особенностей общественного развития древнего Египта.

Нам представляется, что автор правильнее подходит к этому

вопросу в первой главе своей работы, где он указывает, что

специфика экономики страны (ирригационное земледелие) не

способствовала проведению резкой грани между рабами и фор-

мально свободными, хотя и зависимыми в той или иной форме

людьми (с. 7). По нашему мнению, в Египте вначале элементы

рабства были развиты слабо, в эпоху Нового царства они зна-

чительно усилились. Однако постоянно сохранялось сильное

воздействие на жизнь всего общества общинных отношений -

отношений, сближающих формально свободных трудящихся

египтян с рабами. Можно полагать также, что ограниченное

развитие частной собственности и товарно-денежных отноше-

ний не позволяло использовать захваченных на войне рабов в

качестве рабов античного типа, превращавшихся в одушевлен-

ный инструмент; в этих условиях, по нашему мнению, для ра-

бовладельцев было выгоднее использовать часть рабов в каче-

стве своеобразных зависимых земледельцев. Весь собранный

в работе проф. Бакира обильный фактический материал под-

крепляет, как нам кажется, данный вывод.

И.А. Стучевский. ЗАВИСИМОЕ НАСЕЛЕНИЕ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА.

ГЛАВА IV. ПРОБЛЕМА РАБСТВА

М., 1966. С. 118-142

     В египтологической литературе распространено мнение о

том, что в древнеегипетском обществе рабы были столь необ-

ходимы, что во время военных походов фараонов за пределы

страны на рабов устраивались настоящие облавы. Захватничес-

кая политика фараонов Нового царства прямо объясняется по-

требностью Египта в рабах-военнопленных (И. С. Кацнельсон,

1951). Такой вывод явно преувеличен. Во время военных похо-

дов фараонов интересовал не столько захват рабов, сколько

приобретение источников сырья, такого, как лес, металлы, скот,

предметы роскоши, различные яства, благовония, драгоценно-

сти и т. п. [...]

     То, что во время войн египтяне захватывали военнопленных,

которых впоследствии эксплуатировали в качестве рабов или

иным путем, не подлежит сомнению. [...] Рабовладельческие от-

ношения в Египте в период Нового царства достигли вершины

своего развития и сравнительно глубоко проникли в глубь об-

щества. Захватывая военнопленных, египетские фараоны тем

самым получали возможность экспроприировать их рабочую си-

лу, используемую затем в складывавшихся в это время круп-

ных, централизованных, охвативших всю страну царско-храмо-

вых хозяйствах. Очень часто при этом военнопленные влива-

лись в особое сословие закрепленных за тем или иным хозяй-

ством зависимых людей.

     Военнопленные использовались и как земледельцы и как ре-

месленники.

     Некоторые группы, хотя юридически и были рабами, по

своему экономическому положению приближались к свободно-

му, тягловому населению Египта, другие эксплуатировались

как подлинные рабы. [...] В древнем Египте вследствие специ-

фики его экономики главный производящий и эксплуатируемый

Класс на протяжении всей его истории состоял не из рабов, но

на местного земледельческого населения, в том числе и закре-

пощенного, связанного с каким-либо хозяйством. [...] Очень

многочисленным было особое сословие зависимых людей, под-

вергавшихся эксплуатации в царско-храмовых и частновла-

дельческих хозяйствах. Люди этого сословия не были вполне

свободными, но в то же время не были и рабами. Иногда

их называли  «мерет»,  «джет», «собственностью  земли».

Именно в это сословие и вливались часто военнопленные фа-

раонов.

      [...] В Египте всегда было достаточно своего тяглового экс-

плуатируемого населения, и поэтому потребность в дополни-

тельной чужеземной рабочей силе была невелика. Нельзя гово-

рить, что потребность основанных на рабстве царско-храмо-

вых хозяйств в рабочей силе вызвала активизацию внешней по-

литики Египта в эпоху Нового царства. [...] Большое количест-

во военнопленных [...] было угнано в Египет из Азии согласно

данным [...] мемфисской надписи [...] Аменхотепа II. [...]

     Не столь существенно установить, какое количество плен-

ных было захвачено армией какого-нибудь древневосточного

деспота во время военного похода в чужую страну. Гораздо

важнее знать различный характер эксплуатации военноплен-

ных. [...] массовость угона военнопленных еще ничего не гово-

рит ни о значительности развития рабовладельческих отноше-

ний, ни об остроте потребности в рабах, ни о цели агрессивной

внешней политики. Грубое хищничество древневосточных дес-

потий [...] могло приводить к таким огромным количественным

захватам военнопленных, которые не обусловливались потреб-

ностями их экономики. Нельзя поэтому на основании мемфис-

ской надписи Аменхотепа II так категорично решать вопрос об

основной цели завоевательной, колониальной политики фарао-

нов XVIII династии или о степени развития в это время в Егип-

те рабовладельческих отношений.

     Нужно учитывать, однако, еще и то, что сейчас многие ис-

следователи оспаривают достоверность сведений, содержащих-

ся в новой мемфисской надписи Аменхотепа II. [...]

     Обратим внимание теперь на то, что основная масса азиа-

тов попадала в Египет именно в результате прямого военного

грабежа в качестве военнопленных. В «мирной» обстановке

амарнского времени приток чужеземной рабочей силы в доли-

ну Нила заметно сократился. [...]

     Следует отметить, что те азиаты и азиатки, которые отправ-

лялись ко двору фараона в период Амарны, сами по существу

по большей части могут быть подведены под графу азиатских

предметов роскоши. Они чаще всего использовались непроизво-

дительно в качестве различных слуг и наложниц гарема фарао-

на и его вельмож. Таким образом, одни только цифры, показы-

вающие количество угоняемых в Египет рабов, еще далеко не

всегда свидетельствуют о значительном развитии именно рабо-

владельческого хозяйства. 1...1

     Специфика эксплуатации рабов в Египте обнаруживается

пои ознакомлении с папирусом Вильбура. Как известно, в па-

пирусе Вильбура содержатся сведения о рабах (хем), самосто-

ятельно распоряжающихся наделами храмовой земли. Специ-

ально этой категории непосредственных производителей была

посвящена статья И. М. Лурье (1955), в которой он обратил

внимание на то, что с первого взгляда рабы ничем как будто

не отличались от свободных людей [...].

     С его выводом можно согласиться.

      [...] [Папирус Вильбур и Каирская стела показали] возмож-

ность экономической самостоятельности раба при его юриди-

ческой зависимости от рабовладельца. [...] Юридическим хозяи-

ном раба могло быть какое-либо государственное ведомство

[...]. Появление частнособственнических рабов изучаемого нами

сейчас типа [...] не следует считать лишь результатом процесса,

идущего снизу: рабовладелец отпускает своих рабов на сторо-

ну для работы в государственном (царско-храмовом) хозяйст-

ве. Этот процесс мог развиваться и сверху, через стадию госу-

дарственного рабовладения, лишь постепенно заменяемого (на-

пример, в результате дарений рабов) рабовладением частного

характера. [...]

     Рабы [...] могли закрепляться на предоставленных им на-

делах, превращаясь даже в их владельцев. Такой процесс дол-

жен был, как нам кажется, происходить прежде всего потому,

что царско-храмовая администрация, стремясь наладить регу-

лярное поступление налогов, была заинтересована в том, чтобы

каждый участок земли находился под постоянным наблюдени-

ем его непосредственного пользователя. Между тем само собой

разумеется, что чем больше раб был связан со своим наделом,

тем больше он был заинтересован в его обработке, тем меньше

было хлопот для царско-храмовой администрации по контролю

за рабами-землевладельцами. В итоге сама эта администра-

ция могла способствовать превращению государственных рабов-

земледельцев в частных землепользователей или землевладель-

цев, распоряжающихся наследственно и даже с правом отчуж-

дения наделами царско-храмовой земли.

     Если впоследствии некоторые из рабов данного типа меняли

своих хозяев, переходили в собственность частных лиц (напри-

мер, в результате царских дарений рабов), то это не обяза-

тельно должно было приводить к существенному изменению

связи последних с землей. Рабы могли по-прежнему считаться

наследственными пользователями илн владельцами участков

государственной земли, только их налоговые обязательства

должны были, конечно, принимать несколько иной, двойствен-

ный характер. {...]

     Можно предположить, что в древнем Египте существовали

Два вида рабов (частных наследственных землепользователей

и землевладельцев, хозяйничавших на наделах царско-храмо-

вой земли): частнособственнические и государственные рабы.

[...] Общим, однако, и для тех и для других должна была быть

экономическая самостоятельность при сохранении юридической

зависимости от рабовладельца - частного лица или государ-

ства. [...]

      [...] Своеобразие [рабовладельческих отношений в долине

Нила] проявлялось прежде всего в том, что на рабов обычно

смотрели как на дополнительную рабочую силу, сливающуюся

с местным, формально свободным населением, а в особенности

с закрепощенными работниками типа мерет или джет; именно

поэтому рабов могли объединять в официальных документах и

отчетах с заведомо свободными людьми. Яркий пример тому

дает папирус Харриса. [...]

     Использование рабов в качестве дополнительной рабочей

силы (как свободных эксплуатируемых производителей, а так

же как зависимых работников типа мерет и джет) вело к рас-

пространению в древнем Египте таких методов организации

рабского труда, которые не соответствовали практике обраще-

ния с рабами, существовавшей в античном мире.

      [...] Совсем иные методы обращения с рабами применялись

в Египте, где нередко наблюдалось стремление не разъединять

рабов одного происхождения, а, наоборот, использовать их в

хозяйстве целым коллективом. [...]

     Такая практика требовала, конечно, или очень сложной си-

стемы угнетения рабов, или, что более вероятно, особых мето-

дов обращения с ними. Сущность этих методов состояла в том,

чтобы заинтересовать рабов в их труде, в их хозяйстве, с тем,

чтобы, выражаясь словами Платона, «они легче переносили

рабство».

     Именно поэтому египетские рабы могли иметь семью, могли

пользоваться своим наделом вплоть до права его отчуждения.

Угоняемые в Египет покоренные народы обычно сажались на

землю. Это видно из очень многих документов эпохи Нового

царства, на что обратил внимание и И. М. Лурье (ВДИ. 1955.

№ 1. С. 26).

     Подобные специфические методы эксплуатации рабов не бы-

ли типичным явлением лишь в Египте. Аналогичные формы ис-

пользования рабского труда были хорошо известны в однотип-

ных обществах Двуречья и других стран Древнего Востока,

стоявших приблизительно на той же ступени общественного

развития, что и Египет.

Е.С. Богословский. «РАБЫ» В ТЕКСТАХ ИЗ ДЕР ЭЛЬ-МЕДИНА

Сб. «Проблемы, социальных отношений и форм зависимости

на Древнем Востоке». М., 1984. С. 81-123

     Просто поразителен тот факт, что, несмотря на всю актуаль-

ность и остроту дискуссий, связанных с общими проблемами

первых социально-экономических формаций на Востоке, терми-

нам, обозначавшим рабов и отражавшим рабовладельческие от-

ношения, в мировой египтологии были посвящены всего два

специальных исследования. Первое из них - Ж. Вайе, в кото-

ром термины, обозначавшие «рабов», тонули в массе как соци-

альных терминов, профессиональных обозначений, так и посто-

ронних слов. [...] Второе - книга Абд эль-Мохсен Бакира, стра-

дающая в общем теми же недостатками, но написанная уже на

уровне работ середины XX в., в которой отбор терминов был

произведен тщательнее, сделаны существенные наблюдения, а

главное, изучались не просто термины, но отношения, связи, уч-

реждения и институты, имеющие касательство к рабству или

к тому, что принималось за рабство [...]. Казалось бы, египтоло-

гов не интересует проблема рабовладения в древнем Египте.

Однако объем всего, что неспециально, попутно или в общем

виде написано о рабах в древнем Египте, перерос рамки науки,

перейдя в область беллетристики.

     Не излагая процесса постепенного установления конкретно-

го значения отдельных социально-экономических понятий, ока-

завшихся не связанными с рабством и рабовладением (Пере-

пелкин, 1966; Берлев, 1972, 1978; Богословский, 1979; Редер^

1940), следует только заметить, что единственными словами,

передающими понятие «раб» времени Нового царства, сейчас

всеми египтологами признаны слова «хем» и «баки» т… (Не-

смотря на то что Ю. Я. Перепелкин неоднократно называл хему

и бакиу Нового царства рабами (см. также: Всемирная исто-

рия. Т. 1. С. 332-335, 338, 340), он не считал эти переводы точ-

ными и окончательно установленными.)

     Частнозависимые «рабы» [...]

     Во время процесса о незаконном приобретении собственно-

сти «горожанкой» Иритнефрет (Эренофре) шесть свидетелей

(трое мужчин и три женщины) произнесли одну и ту же клят-

ву не лжесвидетельствовать: «Скажем мы правду, не скажем

мы лжи. А если мы скажем ложь, то пусть отнимут «рабов»

[...] у нас» [...]. Клятва, несомненно, была частью процессуаль-

ного регламента и отражала существовавшие в египетском об-

ществе XIV-XIII вв. до н. э. общественные отношения [...],

Клятва основывается на юридической фикции: все люди, кото-

рые могут выступать на суде в отношении владелицы «рабов»,.

сами являются владельцами «рабов». Иначе говоря, обвиняе-

мый подсуден только суду людей, занимающих в обществе при-

мерно одно с ним положение. Среди свидетелей числятся как

чиновники, так и работники царского некрополя и их жены,

следовательно, именно они оказываются юридически в доста-

точной степени правоспособными, чтобы иметь «рабов» (ср.:

Струве, 1934. С. 107, примеч. 230; Лурье, 1953. С. 17-18). [...]

     Рассмотрим материалы процесса по обвинению «горожанки»

Иритнефрет в незаконном приобретении собственности. Они хо-

рошо известны, но все же целый ряд существенных деталей ис-

следователями упущен.

     В строках 16и 19 судебного документа понятие, которое

принято переводить русским понятием «рабыня», передано с

помощью слова «бакит», а в строках 4, 20, 29 в приложении к

имени той же самой девушки - с помощью слова «хемет». Уже

на основании одного этого источника можно абсолютно бес-

спорно показать, что носимые словами «хем» и «бак» понятия

в юридическом отношении 1) либо совпадали; 2) либо перекре-

щивались; 3) либо одно было уже по содержанию и входило в

другое. В любом случае по законам формальной логики воз-

можны ситуации, когда они употреблялись как бы в качестве

синонимов, поскольку содержание понятий обнажалось только

с какой-то одной и той же стороны. Кроме того, не следует за-

бывать, что перед нами юридический документ, а это предпола-

гает сформулированность терминологии (по крайней мере ми-

нимальную, иначе суд был невозможен). Следовательно, пер-

вые два предположения отпадают и остается третье - одно из

них уже, чем другое, и полностью входит в это другое, только

в таком случае допустимо как в юридической, так и в социаль-

ной практике вообще многосотлетнее сосуществование двух по-

нятий-несинонимов. [...]

     К перечисленным Абд эль-Мохсен Бакиром источникам сей-

час можно добавить текст, написанный в годы царствования

Рамсеса (Рамесеса) II [...]: «(лицевая сторона) Сказал рез-

чик Кен сыну своему Пендуа: (Будь) жив, невредим, здоров!

Что касается дня всякого «рабов»-бакиу «горожанки» Маноф-

ре, моей матери, которые в Городе (т. е. столице) и которые

вне (него), (то) они для Пендуа, моего сына. Я сообщаю тебе

имена их: [«раб»-х]ем Анухотп, [«раб»-х]ем Нефрсихе, «раб»-

хем Хасиесхиаменте __-__ и 3 дет[ей его], «раб»-хем Эре ____,

«раб»-хем Пашед, «раб»-хем Нахи, «рабыня»-хемет Нетемхмо-

ос -__. (оборот) ___их, сын и дочь___ ___взял Пендуа мое

[го мальч]ика, который хорош для меня. Я перечислил «рабов»-

баку, которые вне (Города) ___. Смотри, предписание _____

_____. Я разделю на две части: одна – ______ – я перечислил

мою часть; а одна –______, – одна часть для Кена» (О. Гар-

динер 90).

     Из текста следует, что понятие «бак» не тождественно по-

нятию «слуга»: ведь в число «баку» входили лица, находящие-

ся вне города, где жила их госпожа, и занятые какой-то иной

работой. Такого наблюдения можно было ожидать, потому что

понятие «слуга» - не юридическая категория, а понятие, носи-

мое словом «бак», как мы могли убедиться, в этих текстах юри-

дически детерминировано. В состав баку могли входить и слу-

ги и не слуги. Слово ^бак». несомненно (как и другие слова),

имело несколько значений, больше или меньше удалявшихся от

первоначального понятия «бак» - «человек, работающий по

внеэкономическому принуждению», «невольник», но в опреде-

ленных ситуациях могло употребляться и в смысле «слуга», хо-

тя в приведенных выше юридических документах этого смысла

оно не имеет.

     Перечисленные в О. Гардинер 90 люди мужского и женско-

го пола, взрослые и дети, работающие за городом и в доме

владельца, порознь названы «хему» и «хемут», а все вместе

объединены понятием «баку»; все возможные виды «баку» ока-

зываются «хему». Дети «раба»-хем Хасиесхиаменте тоже явля-

лись «рабами»; значит, «рабское» состояние от родителей пере-

ходило к детям, «наследовалось»; следовательно, «рабы» в со-

циальном отношении оформились в достаточно устойчивый,

страт.

     Любопытно, что бабка, ее сын и внук имели раздельную соб-

ственность». Требует объяснения заявление Кена о передаче сы-

ну не самих «рабов» (их собственницей остается Манофре), а

только «всех дней рабов», т. е. их рабочего времени. Само вы-

ражение показывает, что речь идет не о передаче права на соб-

ственность (дарении), а об уступке права на владение. При

найме (т. е. приобретении за плату прав на временное владе-

ние-одной разновидности уступок этих прав) речь неизменно-

идет о продаже «дней» нанимаемого «раба». [...]

     Уже приведенные выше свидетельства источников дают ос-

нования для того, чтобы сделать вывод о существовании в сто-

лице «рабского» рынка (вероятнее всего, не постоянного, а спо-

радического, о чем говорит малое число сделок и сообщений о

купле-продаже «рабов»). Однако до нас дошли и прямые све-

дения о нем. [...]

     Из материалов процесса по делу Иритнефрет мы узнаем, что

«рабыню» она купила у торговца-шуити Райа, а «раба» - у

торговца Нахта (Нахи). [...] Очевидно, что в лице этих торгов-

цев или торговых агентов, ходивших по городу и предлагавших

свой товар, мы сталкиваемся с «рабо»торговцами, хотя малове-

роятно, чтобы торговля «рабами» была их единственным заня-

тием. [...]

     Пока уникальные сведения дают нам росписи и надписи од-

ной из гробниц Рамосе, исполнявшего обязанности писца в

Месте Правды у с 5-го года царствования Рамсеса П. [...] Зна-

чит, жена руководителя царского некрополя Рамосе вышла из

среды «рабов»-хему и ее дети были «рабами»-хему, но она этим

нимало не гнушается! [...]

     И все-таки трудно поверить в напрашивающийся вывод: не-

ужели все работники службы (в том числе и мастера) были хе-

му? Ведь о том, кем были в социально-экономическом плане

мастера, мы имеем достаточно ясное представление: рабами в

социальном смысле мастера, безусловно, не были (Е. С. Бого-

словский, 1979. С. 3-23; 1984). Неужели египтологи ошибают-

ся, считая хему Нового царства рабами? Тогда ведь под смер-

тельный удар становится и перевод «бак» как «раб»; и вообще

возможность существования в египетском языке (являющимся

способом выражения общественного сознания) понятия «раб»?

     Нет, оставим на время загадку гробницы Рамосе без опре-

деленного ответа.

     Люди-семдет-»рабы»-хему. [...] юноша-»раб»-хем оказался

принадлежащим к числу людей-семдет. О людях-семдет теперь

тоже установлено, что они не были собственно рабами. Более

того, кладовщик (следовательно, человек-семдет) Каторе имел

собственных «рабов»-баку. [...] Следовательно, понятие, пере-

даваемое словом «хем», было по социально-экономическому со-

держанию шире не только понятия, передаваемого словом

«бак», но и понятия, передаваемого словом «семдет», и вклю-

чало в себя оба последних как частные аспекты. Если бы по-

нятие, носимое словом «хем», было тождественно понятию, но-

симому словом «бак», и означало «невольник», то это было бы

по меньшей мере необъяснимым. [...] факты, с одной стороны,

подтверждают уже отмеченный X. Шэделем случай включения

людей-семдет в число «рабов»-хему и, с другой стороны, под-

тверждают отмеченные Д. Г. Редером случаи противопоставле-

ния людей-семдет военнопленным (только Д. Г. Редер не по-

нял, что те и другие противопоставляются внутри хему) (Ре-

дер, 1940. С. 106-109).

      «Рабыни в Месте Правды». Я. Черны впервые исследовал

частью до сих пор неизданные источники, упоминающие «ра-

бынь»-хемут, которые были прикреплены к обеим половинам ф

рабочих отрядов и вместе с ними получали зерно и воду [...].

     Совпадение зерновых пайков женщин - родственниц работ-

ников некрополя и «рабынь» оказывается естественным и не-

избежным (это одни и те же женщины). Если вспомнить еще

и о загадке гробницы Рамосе, то мы вынуждены будем заклю-

чить, что лишь «рабыни» и были членами семей мастеров нек-

рополя. А кем же были сами мастера? Очевидно, «рабами» (хе-

му). Однако из предыдущей статьи мы увидели х, что мастера

собственно рабами не были, значит, слово «хем» означает не

«раб» в прямом смысле слова, а подразумевает иную, до сих

пор неизвестную форму зависимости.

     Вывод о тождестве так называемых «рабынь» и жен работ-

ников царского некрополя разрешает множество вопросов. [...]

они отправлялись на «дежурство» (как называлась их работа)

по мере надобности, а надобность не всегда была острой. Кон-

чив обслуживать работников и возвратившись в семью, жен-

щины оставались «хемут в Месте Правды», но переставали быть

«бакут». т. е. «работницами».

     До нас не дошло сведений о том. за какую цену мастера из

царского некрополя приобретали своих собственных людей. Од-

нако нз материалов судебных дознаний о грабежах в царском

некрополе и нз дела Иритнефрет известны цены на частнозави-

симых людей в этом районе в изучаемую эпоху. Для определе-

ния степени типичности дошедших до нас цен на частнозави-

симых людей и плату за их наем в те же времена Г...] нужно

соотнести их с ценами на основные товары рынка - землю,

Цена 1 «раба»

Цена най-ма «раба» на 1 день

Цена 1 сечат земли = 2700 кв. м

Цена 1 коровы

Ценз 1 меры (ок. 76 л) зерна

Местность

Время

-

15 г

-

-

-

Область «Земли Озера» (совр. Файюм)

5-й год Аменхотепа II

-

15 г

-

15,6 г

-

27-й год царствования Аменхотепа III

-

22,5 г

-

-

-

-

15 г

-

60 г

-

33-й год Аменхотепа III

-

18 г

-

-

-

-

15 г

-

45 г

-

2-й год Аменхотепа IV

-

15 г

-

-

-

3-й год Аменхотепа IV

210 г

-

-

60 г

-

4-й год Аменхотепа IV

373 г

-

-

-

-

Царский некрополь Фив (Уисе)

После 15-го года Рамсеса II

-

-

-

-

ок. 4 г

36-й год Рамсеса II

-

-

-

-

ок. 4 г

Правления Рамсеса II-Мернептаха

-

-

-

45 г

-

Царсгвованпе Мернептаха

-

-

-

75 г

-

9-й год Рамсеса XI

364 г

-

-

-

-

19-й год Рамсеса XI

-

-

-

-

18 г

182 г

-

-

-

-

более 300 г

-

-

-

-

Примечание: цены выражены в рРаммах серебра.

зерно и скот. Последние хорошо изучены благодаря трудам

Янссена. [...] Малочисленность и высота цен на людей указы-

вают на то, что частнозависимые люди очень редко выступали

в виде товара. Среди учтенных Як. И. Янссеном 1200 цен на

разные продукты (он обработал почти исключительно тексты

из Дер эль-Медина) вообще нет цен на «рабов».

     К. Бэер и Як. И. Янссен заметили, что с конца правления

XX династии цены на частнозависнмых людей резко падают

(Лурье, 1938. С. 69). Видимо, это было связано с количествен-

ным ростом или качественным изменением отношений частной

собственности.

     Высокая плата за наем частнозависимых людей находит

полную аналогию в гораздо более распространенном найме

скота. [...] И в том и в другом случаях сумма платы за наем в

месяц достигала среднего размера рыночной цены как частно-

зависимого человека, так и животного, хотя сами цены на лю-

дей и на животных были разными. Иначе говоря, налицо оп-

ределенная система отношений найма, явно препятствующая

его широкому развитию (табл.)

     Продажа и назначение в «рабы» на определенный срок. Не-

виданную до сих пор форму общественных отношений отразил

О. Гардинер 123:

      «Год правления 3-й, 21 число третьего месяца лета. День

передачи, сделанной «горожанкой» ____ (имя разрушено), ее

дней как «раб (ыни»)-бак (ет) члену подразделения Анийу.

10 дней (в) месяц составляют 120 дней в год, [а в 4 года-]

составляют 480 дней. Перечень серебра (т. е. вещей, данных в

оплату найма), данного ей членом подразделения Анийем...»

(следует перечень вещей [...]).

      Иначе говоря, перед нами наем «горожанки», которая за-

ключает соглашение в качестве юридического лица и в то же

время выступает как «рабыня»-бакет, по крайней мере на вре-

мя найма. Мы могли убедиться выше, что «горожанки» входи-

ли даже в состав суда и, очевидно, обладали достаточной юри-

дической правоспособностью. Я. Черны, подобно многим уче-

ным, полагал всякую «горожанку» свободной [...], поскольку из-

вестны «горожанки», имевшие, это тоже было отмечено выше,

своих «рабов» (хему и баку) и прочее имущество.

      Но, может быть, бедная женщина вынуждена была на оп-

ределенный срок «самонродаваться в рабство»? Не стоит, од-

нако, забывать, что за три десятидневки найма Аннн платил

ей столько, сколько стоил «раб» (как видно, купить его на

рынке было не так просто) - 2-3 коровы, 10-14 мешков зер-

на. За 4 года она вполне могла стать экономически независи-

мой, стало быть. дело не в экономической необходимости.

      Более того, ссылаясь на до сих пор не изданный остракон,

Я. Черны сообщал, что в нем говорится о «дне «раба»-бак, ко-

торый дан фараоном» [...], следовательно, в эти отношения мог-

ли вступать вовсе не добровольно! Параллель с наймом «ра-

бынь» совершенно очевидна, но ведь речь идет о «рабе»-бак.

Что же это - обычный для новоегипетских времен пропуск

окончания женского рода или в тексте речь в самом деле идет

о мужчине?

      В другом аналогичном документе назван проданный членом

подразделения Каса «его день «раба»-бак» [...], т. е. день, в

который член подразделения (мастер) совершенно так же, как

и «горожанка», трудился за плату в качестве «раба»-бак для

частного лица.

      Из этих и других текстов мы узнаем, что как мастера, так и

члены их семей в случае надобности вступали, подчиняясь вне-

экономическому принуждению со стороны государства или да-

же добровольно, по найму, в отношения временного «рабства»,

причем оплата найма ложилась на плечи нанимателя «раба».

Таким образом, при всех гарантиях своей относительной юри-

дической полноправности и экономической независимости мас-

тера и члены их семей перед властью государства оказывались

беззащитными, поскольку царь-бог стоял выше закона. А от-

того, что весь трудовой люд целиком находился в состоянии

большей или меньшей зависимости и не было непреодолимого

психологического барьера между свободными и невольниками

(как в античном мире), вполне естественным представляется

назначение на работы людей-баку (временно) - лиц, относя-

щихся к другим социальным слоям. По той же причине эти по-

следние без всякого смущения могли на срок, не препятствую-

щий выполнять им служебные обязанности, наняться «рабом»-

баку.

      Вместе с тем становится очевидным, что понятие, носимое

словом «хем», не совпадает с понятием, носимым словом «бак»,

даже и во второй половине II тысячелетия до н. э. Это не сино-

нимы. Наняться в баку для человека, находившегося только

в состоянии зависимости от государства, было все равно, что

наняться на время в работники. По окончании срока найма

его состояние зависимости от частного лица автоматически пре-

кращалось, и он возвращался в свою социальную категорию,

обретая вновь все свои права и обязанности. Следовательно,

понятие, носимое словом «хем», во-первых, включает в себя

как частный аспект понятие, носимое словом «бак» (помимо

потомственных государственных людей, которые не были баку,

существовали ведь и потомственные баку): во-вторых, как уже

было отмечено, включает в себя, тоже как частные аспекты, по-

нятия. носимые терминами «мастер», «человек-семдет» и «горо-

жанка» (которые, видимо, н объединяло понятие немху-»си-

роты», «бедняки» земли фараона); в-третьих, является наибо-

лее общим обозначением состояния зависимости.

      Резерв рабочей силы у государства, очевидно, был один -

государственно-зависимые люди-хему. «Рабыни»-хемут в некро-

поле выполняли такую же работу, какую во всех, наверное.

странах Древнего Востока делали невольники, т. е. работу по

дому. Видимо, поэтому дни их «дежурств» и обозначались как

«дни «рабов»-6аку», но такие временные связи не мешали им

постоянно, потомственно оставаться государственно-зависимыми

людьмн-хему. Разумеется, все это было возможно только в том

случае, если баку входили в число хему, т. е. понятие хем было

шире понятия бак и включало в себя последнее в любых аспек-

тах, исключая иносказания.

      Единственное заключение, которое я могу сделать из этой

цепи наблюдений и вновь повторить, следующее. Бесспорно, что

по отношению к царю-богу Египта все люди могли быть на-

званы как «хему», так и «баку» - это дань тому ореолу, кото-

рым окружалась государственная власть и в других странах

Древнего Востока. Речь идет не об этом.

      Все люди, находившиеся в состоянии какой-либо реальной

социально-экономической зависимости, именовались «хему», а

именно:

      а) люди, которые являлись хему по отношению к царю как

главе государства и государственного хозяйства, по должности

не только в период Среднего, но и во времена Нового царства

были тождественны «хему царя» описания Чанени; они же, как

показал О. Д. Берлев, в составе должностного владения могли

быть переданы должностному лицу;

      б) люди, находившиеся в частной зависимости, кроме того,

что они были «хему», могли быть названы и «баку» - именно

они, и только они, были невольниками в экономическом отно-

шении;

      в) «хему царя», которые за плату вступали в отношения

частной зависимости, на срок найма становились «баку», т. е.

«работниками»;

      г) государство могло сделать «хему царя» за плату на срок

«баку»; кто в этих случаях получал плату, пока неизвестно.

      Ю. Я. Перепелкин впервые обратил внимание на то, что «хе-

му царя» («царские люди») составляли основную часть непо-

средственных производителей в земледелии Египта Среднего и

Нового царств (Всемирная история. Т. 1. С. 272, 335). Как под-

твердил О. Д. Берлев на массовых источниках Среднего царст-

ва, «хему царя» являлись основной частью трудового населе-

ния Египта вообще (Берлев. 1972: 1978). Особенно существен-

но для настоящей работы то, что О. Д. Берлев установил при-

надлежность женшпи-хемет к слою «хему царя».

      О. Д. Берлев (1972. С. 49) писал: «...во времена Нового цар-

ства термин «хему нисут» вообще вышел из употребления, а

слово «хему» стало обозначать людей как чью бы то ни было

частную собственность». Однако та самая схема социального

устройства общества, от которой отталкивается О. Д. Берлев и

в которой в первый раз «хему царя» ясно названы как масса

основных производителей в масштабе общества, происходит

именно от Нового, а не от Среднего царства. [...]. Предположе-

ние, что использование термина во времена Нового царства

объясняется выдержанностью надписи в среднеегипетских со-

циальных категориях, более чем шатко: в те времена чаще пи-

сали на среднеегипетском языке, чем на новоегипетском, но

пестрящий в эпиграфике на обоих языках социальный термин

«хем» явно употребляется в одном смысле с социальным тер-

мином «бак». Доказав неправильность противопоставления «хе-

му царя» как работников царских хозяйств работникам част-

О. Д. Берлев, однако, ограничил свой вывод рамками Средне-

го царства (но ср.: Берлев, 1972. С. 5; 1978. С. 6), предполо-

жив, что слово «хем» во времена Нового царства получило иное

содержание. Видимо, на основе источников Среднего царства

было невозможно составить представление о соотношении по-

нятий, носимых словами «хем» и «бак». На основе косвенных

данных О. Д. Берлев заключил, что во времена Среднего цар-

ства хему (нисут) противополагаются как «царские рабы» (т.е.

не рабы по отношению к частному лицу, у которого они труди-

лись) именно частным невольникам - баку. Став во времена

Нового царства синонимами по носимому содержанию, полагал

О. Д. Берлев (1972. С. 149), социальные термины «хем» и «бак»

служили для передачи понятия «раб», противопоставляемого

понятию «немхи» - «свободный». (В другом случае О. Д. Бер-

лев придает тому же слову совсем иное значение: просто «лю-

ди, лишенные доходных должностей, доходов» (1972. С. 188).

В 1 тысячелетии до н. э., когда египетское государство не ус-

певало оправляться от одного сокрушающего потрясения за

другим, а старая «теория» государства и общества погибала,

не находя почвы в действительности, словом «немхи» на са-

мом деле стали обозначать свободных, а словом «баку» - ра-

бов. [...] Но механическое перенесение этих значений на соци-

альные термины III-Н тысячелетий до н. э. является заблуж-

дением (к сожалению, очень распространенным. См.: Перепел-

кин, 1934. С. 140-141; Струве, 1934. С. 72; 1941. С. 203-204;

Лурье, 1953. С. 9-18; [...]. и мн. др.). Иначе говоря, О. Д. Бер-

лев усмотрел в противоположении хем/бак↔немхи эпохи Но-

вого царства настоящую антитезу рабовладельческих отноше-

ний [...] и стал искать аналогию среднеегипетским «хему царя»

только в новоегипетских «людях-семдет», исключая при этом

новоегипетских «хему» и «баку» и забыв, что «люди-семдет»

сосуществовали с «хему нисут» уже во времена Среднего цар-

ства [...].

      Мои выводы не означают, будто я полагаю, что вообще ни-

каких рабов (на сей раз без кавычек) в древнем Египте не

было.

      Работники-баку в экономическом отношении,  несомненно,

были невольниками. Они работали на господина, полностью

присваивающего их труд. его орудиями труда и без всякого ог-

раничения условий труда, т. е. просто по внеэкономическому

принуждению. Правда, это такие странные невольники, что они

не создавали никакого прибавочного продукта, а, наоборот, по-

требляли тот продукт, который создан их владельцами или

другими хему.

      В юридическом отношении баку являлись собственностью

господина и не могли перейти к другому господину - это чер-

та, конечно, рабского состояния, но все-таки именно в этом

юридическом отношении два обстоятельства удерживают от то-

го, чтобы назвать их рабами: 1) до нас не дошло законодатель-

но закрепленной или хотя бы литературной египетской форму-

лировки понятия «раб» (как из других стран); думаю, она бы-

ла невозможна; 2) фараон в Египте был не только источником

права (на основе его высказываний суд выносил решения; в

Физах (Нэ) существовал оракул покойного Аменхотепа I, в

Мемфисе (Мемфе) - оракул Атоте-Мернептаха, в Абидосе

(Эботе) - оракул Ахмосе 1; все эти оракулы имели функции

светского суда), но и выше всяких законов. Следовательно, аб-

солютно устранить его от права на чью бы то ни было частную

собственность любого рода было невозможно.

      В придачу ко всем приведенным примерам можно повторить

решающее доказательство того, что баку (напомню: этот «тер-

мин» считается обозначением самых бесправных членов обще-

ства) члена подразделения могли быть собственностью царя.

Начальник подразделения Нефрхотп дал официальную справ-

ку писцу царского некрополя и двум начальникам стражи:

«Что касается «рабынь»-баку(т), (то это) доля Пенамуна, сы-

на Бока, которая принадлежит [...] фараону, ж.н.з.ц, моему

владыке, ж. н. з.» [...]. Вот почему все люди в Египте, включая

не только вельмож, но и семью царя, были хему царя; всякие

баку также были баку царя (см. также: Берлев, 1972. С. 171).

Совершенно иное положение было, скажем, в средневековой

Европе, где абсолютный монарх при помазании давал клятву

соблюдать законы церкви и государства, т. е. стоял ниже за-

кона (в теории, конечно).

      Практически же частная собственность в Египте имелась,

и даже были выработаны детальные юридические условия ее

существования и охраны (Богословский, 1979; ср.: Перепелкин.

1966; Берлев, 1972. С. 172 и ел.).

      Понятие, носимое словом «хему», отражало самое обносе.

всеохпатываюшее состояние зависимости; хему (включая баку)

вовсе нс представляли собой однородную в социальном отно-

шении массу трудящихся.

      Несмотря на наличие частных хему/баку, мастера никогда

не заставляли их выполнять свою работу, оставаясь непосред-

ственными производителями материальных и духовных ценно-

стей. Правда, их труд требовал профессиональных навыков, но

даже и в качестве помощников в такой работе мастера не ис-

пользовали труд своих хему^баку. Частнозависимые люди

обычно выступали в качестве домашних слуг (Як. И. Янссен

даже заключил, что вообще «рабство» в эту эпоху играло за-

метную роль только в домашнем хозяйстве да в производстве

предметов роскоши [...]) и предмета забот хозяина [...], но

обычно сами не создавали прибавочного продукта. [...]

      Владельцы частнозависимых людей сами являлись, как

можно было убедиться, «хему царя» или «баку фараона» [...]

и в таковом качестве подчинялись только государственным ор-

ганам. Они обладали частнозависимыми хему-баку, могли их

купить, продать, подарить, передать по завещанию [...], ли-

шить семьи, средств производства, заставить работать исклю-

чительно на себя и полностью присвоить плоды их труда [...].

      Часть хему имели право покупать баку, как и землю, скот

и материальные ценности. Работая на государство (в лице ца-

ря) государственными орудиями труда, «хему царя», однако,

вовсе не теряли экономического стимула к труду, потому что за

их труд государство воздавало так регулярно, как они не мог-

ли заработать при свободной работе на неразвитый рынок.

Более того, давая «хему царя» особое для каждой должности

должностное владение и в разовое пользование орудия труда,

государство ограничивалось только их рабочим днем, длив-

шимся около восьми часов, но не всем трудом хему. После ра-

боты и в выходные дни хему трудились собственными орудия-

ми труда на рынок, создавая свою собственность. Государство

иногда переводило значительные группы трудящихся с одной

работы на другую (в массе они оставались на месте, таким об-

разом, речь может идти только о регулировании пропорций

общественной системы) и перераспределяло по возрастным

признакам основной резерв рабочей силы общества (Богослов-

ский, 1981), так что в известной мере можно говорить о труде

по внеэкономическому принуждению. Однако даже при норми-

рованном рабочем дне или десятидневке хему прогуливали це-

лые рабочие дни и не выполняли нормы. Тем не менее из ис-

точников нельзя установить, производились ли систематиче-

ские и сколько-нибудь действенные наказания. За это даже

редко пороли, хотя вообще-то в Египте пороли за малейшие

провинности и без них (перед снятием показаний, например).

Следовательно, о тяжелом физическом труде под постоянной

угрозой наказания (труде рабского типа) в отношении масте-

ров не может быть и речи. [...]

      Наличие или отсутствие отчества тоже ничего не показыва-

ло; у всех египтян вообще (от вельмож до простых людей) от-

чесгво опускается чаще, чем упоминается.

      В другом (греческом, римском) обшестзе те обстоятельства,

что «хему царя» имели движимую и недвижимую собствен-

ность (в том числе своих баку, землю, некоторые орудия тру-

да), сохраняли право на часть собственного раобчего времени

и получали в возмещение за работу на государство должност-

ное владение, полное содержание от государства и чатично

плату зерном (всеобщим эквивалентом), уже были бы доказа-

тельствамн их неполной экономической зависимости и право-

способности на уровне субъектов права (в таком качестве они

выступают на суде и являются его непременными членами).

Их посчитали бы за «метековч навыворот» (метеки бывали

просто богатыми, но зато ограниченными в юридическом отно-

шении).

      Из признаков рабского положения к египетским «хему ца-

ря» приложимы только два: в экономическом отношении-ра-

бота по внеэкономическому принуждению (но см. выше); в

юридическом отношении-принадлежность в качестве объекта

собственности государству в лице царя. Однако понятие «соб-

ственность» в последнем случае можно было бы употребить,

только доказав, что хему были рабами, иначе в логической це-

пи появится порочный круг. Очевидно, перед нами не собствен-

ность, а нечто близкое ей, похожее на нее, но не имеющее в

нашем языке эквивалента. Но даже если мы чисто условно по-

считаем ее собственностью, то придется признать, что два на-

званных признака не являются типологизирующими (они ха-

рактеризуют и государственных крестьян при феодализме).

Следовательно, даже и оставшиеся признаки (хотя установ-

ленные внутренние оговорки и без того сводят их на нет) не

доказывают принадлежности египетских «хему царя» к рабам.

Нужно исходить не из них, а из всего комплекса реальных

черт социально-экономического положения «царских хему» в

обществе и в производстве материальных ценностей.

      Итак, среднеегипетские «хему царя» вовсе не исчезли, а

оказались живыми и в новоегипетском обществе, хотя новоеги-

петские источники позволяют проследить ряд таких признаков

самого смысла термина и, самое главное, реального социаль-

но-экономического положения «хему царя», которые сущест-

венно меняют понимание общественного устройства в древнем

Египте. Может быть, эти изменения являются следствием по-

ступательного развития общества? Мы мало знаем не только

о таких элементарно необходимых для окончательного вывода

вещах, как способы получения ренты в хозяйстве, соотношение

разных видов хозяйств, поземельные отношения, способы со-

единения работающего с орудиями труда, воспроизводство, но

даже и о костяке общественной системы, т. е. социальной

структуре, существенно менявшейся на протяжении эпохи Но-

вого царства (эпохи более чем в 400 лет). Остается надеяться,

что дальнейшие исследования разъяснят все.

Ю. Я. Перепелкин. ЕГИПЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО ВО ВРЕМЕНА

НОВОГО ЦАРСТВА. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА.

ЗАРОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕЙШИХ КЛАССОВЫХ ОБЩЕСТВ

И ПЕРВЫЕ ОЧАГИ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

М., 1988 Ч. II. Передняя Азия. Египет. С. 471-481, 485, 488-490

      Рабовладение достигло в Новом царстве распространения

дотоле невиданного. Рабовладельческие отношения проникли

едва ли не во все слои египетского общества. Слова «бак» или

«бакет» («бака») сохранили свое значение и по-прежнему упо-

треблялись для обозначения раба или рабыни. Но со времени

XVIII династии его стало вытеснять слово «хем» («хам»), обо-

значавшее прежде слугу, зависимого человека, а теперь став-

шее наиболее распространенным обозначением раба. То же

произошло и со словами «бакет» и «хемет» («хама»), обозна-

чавшими ранее служанку, зависимую египтянку, а теперь по-

лучившими значение «рабыня». Наплыв пленных в хозяйство

страны был, видимо, настолько велик, что прежние названия

зависимых работников наполнились новым содержанием, они

стали обозначать рабов.

      Рабами сплошь и рядом владели люди со скромным обще-

ственным положением: пастух и ремесленник, садовник и при-

вратник, корабельщик и торговец, возница и воин, сын воина,

слуга, певец, рядовые жрецы, мелкие должностные лица, про-

стые горожане, безвестный иноземец. В указе второго царя

XIX династии Сети I (надпись в Наури) об ограждении эфи-

опских владений храма Осириса в городе Абидосе от разного

рода государственных повинностей и от посягательств со сто-

роны должностных лиц возбранялось, между прочим, претен-

довать на храмовую рабочую силу, забирать работников в

другой округ для отбывания там пахотной, жатвенной или

иной повинности. Ослушнику грозило жестокое избиение, и он

должен был отработать храму каждый день, проведенный у

него храмовым человеком. Запрет распространялся на жен н

рабов работников храма. Кто же из храмовых работников мог

иметь рабов? «Блюстители пашен, доверенные, пчеловоды, зем-

лепашцы, садовники, виноградари, команды (?)] грузовых

судов, доставщики (?) грузов, торговцы с чужеземными стра-

нами, золотоискатели, промыватели золота, судостроители,

всякий, кто выполняет свое «дело» для храма. Вслед за тем

запрещение распространялось на храмовых пастухов, их жен и

рабов. Не правда ли, представительный перечень возможных

рабовладельцев? В него попали едва ли нс все рабитннки хра-

мового хозяйства! Запрет посягать на жрецов и храмовых слу-

жащих, их жен и рабов изложен особо.

      Но рабовладельцами были сплошь и рядом простые смерт-

ные. Они часто владели несколькими и даже многими рабами.

В конце XVIII династии один пастух имел по меньшей мере

раба и двух рабынь, привратник – не менее трех невольниц.

      В гробнице второстепенного жреца второй половины Нового

царства было изображено семь рабынь с детьми, а у другого,

тоже не высокопоставленного,-девять рабов, мужчин и жен-

щин. В начале XVIII династии Яхмос, сын корабельного вои-

на, сам долгие годы служивший воином на кораблях и лишь

впоследствии ставший начальником команды гребцов, владел

девятью рабами и десятью рабынями, из которых все или по-

чти все были получены им до того, как он стал начальником.

При XIX династии, согласно школьному поучению (папирус

Анастаси III), мальчишку, принятого лишь ради деда с мате-

ринской стороны в обучение на колесничного бойца, сопровож-

дали пять рабов, из которых, правда, ему оставили там толь-

ко двух.

      А как рьяно и упорно такие люди, стоящие на низших сту-

пенях общественной лестницы, добивались рабов! Еще на заре

Нового царства войско царя Камоса вело себя «подобно

львам», захватывая добычу, в первую очередь рабов, и дели-

ло ее с «радостным сердцем». В начале XVIII династии разда-

ча пленных была главным средством поощрения воинов. Не

только упомянутый корабельный воин Яхмос получил так сво-

их рабов, некоторых из них взяв в плен собственноручно, и па-

хотную землю, таким же образом была награждена вся коман-

да гребцов. С упрочением своей власти фараоны XVIII дина-

стии стали, видимо, скупее на раздачу пленников. Такой за-

служенный воин Тутмоса III, как Аменемхеб, получил за все

время -своей походной жизни только раба и рабыню. В граж-

данскую войну в самом Египте при XX династии, когда разо-

ряли один из среднеегипетских городов, воин-эфиоп поторо-

пился захватить себе раба, которого, впрочем, потом продал.

      Страсть к добыванию рабов охватывала не только воинов.

При XIX династии одной горожанке по имени Иритнефрет

(Эра-нафра), жене должностного лица, так приглянулась де-

вочка-ханаанеянка у торговца, что, не имея нужных средств

дома, она обежала полдюжины знакомых и заняла у них вся-

кой всячины для обмена на рабыню (Каирский папирус

65739: ... девочка-рабыня была куплена за 1 передник, 1 про-

стыню, 1 полотняную одежду, 3 одежды тонкого полотна,

1 одежду из такого полотна иного покроя, 10 рубах, 3 медные

чаши, 1 медный котел, 1 медную кружку, около 1 кг медного

лома и 1 кружку меда. Все вещи были оценены в серебре, со-

ставив в общей сложности 373 г.). Стоило в конце XX дина-

стии жене сановника разжиться краденным на кладбище иму-

ществом, как она уже обменяла его на рабов. При XVIII дина-

стии покупали даже «дни» чужих невольниц. Какой-нибудь па-

стух или сын воина сам приходил и предлагал нанять у них

рабынь. Спрос же на рабские «дни» был, по-видимому, нема-

лый. Пастух Небмехит (Нибмахэ) нанимал рабынь в течение

ряда лет; сохранилось пять записей сделок, в которых он вы-

ступает нанимателем. Неудивительно поэтому, что другой па-

стух, сдававший внаем своих невольниц, держал раба и двух

рабынь, хотя, по собственным словам, нуждался даже в

одежде.

      Рабы мелких рабовладельцев часто переходили из рук в

руки-возможно, из-за недостатка средств. В 27-м году цар-

ствования Аменхотепа III две рабыни принадлежали упомяну-

тому выше пастуху Небмехиту, в 33-м году ими владели уже

горожанка п ее брат, мелкий жрец, а лет через восемь рабы-

ню, одноименную с одной из них, отдал внаем, притом тому

же лицу, что н прежние владельцы, сын воина. В те же годы

за рабыню отдали однажды двух коров, оцененных вместе в

16 «денег», и двух телят, оцененных вместе в 12 «денег», - ито-

го четыре головы скота стоимостью 28 «денег», или 210 г се-

ребраш. Определяя стоимость рабыни, следует учесть, что то-

гда же и там же корову можно было купить и за 6 «денег»,

1 сату пахотной земли («сата» - свыше 2700 кв. м) – и за

2 «деньги», козу – за 0,5 «деньги». Цена «дня» рабыни была

поразительно высока -1 или 2 «деньги». Поэтому вполне есте-

ственно, что сроки найма в уцелевших записях о сделках

обычно коротки: от двух до шести «дней», однажды десять,

другой раз, возможно, семнадцать. Покупка рабыни, упомяну-

тая выше, происходила в несколько необычных условиях. Про-

давец, пастух, предстал перед покупателем, сотоварищем по

ремеслу, связанный в сопровождении каких-то лиц, которые»

вероятно, требовали от него скот, и поэтому ему надо было

спешно во что бы то ни стало его приобрести. Во всяком слу-

чае, цены на рабов во второй половине Нового царства быва-

ли значительно выше. При XIX династии за девочку-ханаане-

янку торговцу дали вещей на 373 г серебра, в конце XX дина-

стии за одного раба было заплачено серебром, медью, зерном

и одеждой общей стоимостью более чем на 300 г серебра. Впро-

чем, в конце той же XX династии раба купили однажды всего

за 182 г серебра. Надо, однако, иметь в виду, что отношение

по стоимости между серебром, медью и зерном сильно меня-

лось в течение второй половины Нового царства.

      Несомненно, мелкие рабовладельцы использовали своих

незольинков н невольниц не только для личных услуг, но и как

непосредственных производителей. Погоню за рабами, покупку

рабов, несмотря на их дориговизну, приобретение дорогостоя-

щих ^дней» ^аиынь трудно объяснить иначе, как настоятель-

ной потребностью в рабском труде в небольших хозяйствах.

Когда основатель Нового царства фараон Яхмос I награждал

своего гс:.ку, л^^аос.1Ь-''.чо воина Яхмоса, за участие в граж-

данской войне, он каждый раз добавлял к рабам наделы па-

хотной земли. В первый раз он дал пять «голов» и – по числу

их? – 5 сат, во второй раз – три «головы» и те же 5 сат. В пер-

вом случае такую награду получила и вся команда гребцов.

      В богатых и просто состоятельных домах рабов использо-

вали, конечно, и для удовлетворения всякого рода прихотей.

Пятеро рабов, отправленных с будущим колесничным воином,

внуком относительно влиятельного лица, к месту обучения,

должны были ухаживать за подростком и, может быть, за его

конями. Во всяком случае, трех рабов отослали обратно за

полной ненадобностью. Богач был окружен рабами и рабыня-

ми. Эфиопские скороходы бежали перед его колесницей.

      Случалось, что в частных домах к рабам относились по-

патриархальному, так что рабы как бы входили в состав до-

мочадцев. На заупокойной плите привратника Тутмоса (конец

XVIII династии) три рабыни изображены в таких же длинных

платьях и с такими же пышными накладными волосами, что и

сестры хозяйки. И точь-в-точь как те, одна из рабынь держит

у носа благоуханный цветок. В нарядных платьях были изоб-

ражены рабыни и на стенах гробниц второй половины Нового

царства в Фивах-у второстепенного жреца Аменемхеба, и у

управляющего хозяйством небольшого поминального храма

Ра, а в Мемфисе – у стража тамошнего казнохранилища

Мрии. Во всех трех случаях рабыни исполняют обязанности

плакальщиц по умершему хозяину, а одна (у жреца) испол-

няет похоронный обряд разбития горшка. На заупокойной пли-

те придворного сановника XVIII династии Упуатмеса поми-

нальную жертву покойному приносят вместо сына два раба.

В гробнице упомянутого управляющего храма Ра заупокойную

службу по нем правят, кадят и исполняют обряды его рабы –

«(жрец-) заклинатель своего владыки (т. е. владельца)» и

«носитель кадильницы (и) двух ларцов своего владыки»-оба,

как заправские жрецы, в барсовых шкурах! А у стража каз-

нохранилища два раба несут ларцы и барсовую шкуру и каж-

дый назван «(жрецом-) заклинателем». При XVIII династии

один раб даже соорудил своему хозяину Нуни представитель-

ную заупокойную плиту (Британский музей, № 308). От рабов

дошли до нас так называемые «ответчики»Щ-заупокойные

статуэтки («куколки»), обязанные откликаться на том свете,

когда призовут исполнять повинности, и работать за умершего.

В надписи, нанесённой на фигурке такого «ответчика», раб

отождествлялся с самим богом мертвых Осирисом как полно-

правный покойник. Царский брадобрей Сабастет на 27-м году

царствования Тутмоса III даже породнился со своим рабом,

которого «добыл мышцею своею», сопровождая царя, видимо,

в походе. Брадобрей отдал в жены рабу дочь своей сестры с

обязательством отрабатывать повинности за эту последнюю.

Он сделал это самым законным и торжественным образом, в

присутствии придворных чиновников, мало того, увековечил

событие на плите из черного камня со своим выпуклым из-

ваянием (Луврский музей) э.

      Мы видели, что такие рабы разделяли верования своих гос-

под. В большинстве случаев известные нам рабы носили еги-

петские имена. Хозяева охотно давали иноземным рабам еги-

петские имена, нередко в честь египетских богов.

      Конечно, наряду с патриархальными наблюдались и иные

отношения между хозяевами и рабами. Садовник середины

XVIII ^династии по имени Аменемхет хвалился, что тайком от

^тца не познал рабыни его дома. Такого рода вещи были, оче-

видно, обычным явлением. В сказке второй половины Нового

царства Криада, беззаконно овладев имуществом Правды, мо-

жет спокойно положиться на двух его рабов в том, что те не

осушаются и не бросят своего бывшего хозяина в пустыне на

съедение львамю.

      Больших масштабов рабовладение достигло в государст-

венном, царском и храмовом хозяйствах. Здесь основным ис-

точником рабской силы были победоносные войны и дань людь-

ми с покоренных стран.

      Какое огромное количество пленных угонялось в Египет,

показывает надпись Аменхотепа II, найденная подле древнего

Мемфиса. Из одного только похода в Сирию-Палестину царь

привел свыше 100 тыс. пленных: 217 царьков, 179 братьев

дарьков, 3600 апиру (хапиру), 15200 ша'с (палестинских кочев-

ликов), 36300 хури (сирийцев), 15070 нухашше (жителей Ну-

дашше) и 30652 члена их семей-всего 101218 человек. Итог

надо, видимо, несколько уменьшить, так как в самой надписи

указано 89600, а одно слагаемое, именно 30652, написано

очень странно, частично, к тому же цифры были повреждены

эпоследствии и в древности же восстановлены. Правда, про-

чие известные нам цифры, обозначающие численность плен-

яых, много меньше приведенных в надпиши Аменхотепа II, они

яе превышают 3000, а то и 1000 и даже нескольких сотен че-

ловек. Аменхотеп II из другого своего похода в Сирию-Пале-

стину привел оттуда только 2015 пленных. Но походы завоева-

тельные, оборонительные, карательные были постоянным явле-

яием, и поэтому приток пленных не мог не быть значительным.

Правда, часть их вливалась в состав трудового египетского

населения.

      Другим существенным источником рабской силы была

лань с покоренных народов, которую как в первую, так и во

вторую половину Нового царства платили людьми. Судя по

тому, что осталось от списков дани, полученной Тутмосом III,

мужчины и женщины были неотъемлемой частью сиро-пале-

-стинской и эфиопской дани. Количество людей, поступавших

за год в виде дани из Сирии-Палестины, составляло чаще все-

го несколько сотен человек (наибольшее сохранившееся чис-

-ло-700 с лишним). Численность людей, доставлявшихся за

год в том же порядке из южной части Эфиопии, была значи-

тельно меньше, не превышала ста с лишним человек (наи-

большее сохранившееся число-134). Северная же часть

Эфиопии посылала в год от 10 до 30 человек (наибольшее со-

хранившееся число-34).

      Пленных гнали толпами, связанными веревками за шеи, с

руками, зажатыми в деревянные скобы или скрученными са-

мым мучительных способом. Во вторую половину Нового цар-

ства. а может быть, и раньше пленных клеймили, как скот,

калеными печатями с царским именем. С людьми, которых по-

стазляли з зиле дани, сами поставщики обходились как с

пленниками: взрослых МУЖЧИН доставляли скованными.

      Значительная часть пленных поступала в храмы, преиму-

щественно Амона, главного бога, покровителя и защитника

египетской державы и египетского войска. Привод пленных

для заполнения ими его служб-общее место в тогдашних

надписях. По-видимому, за короткий промежуток времени по-

сле своего первого похода в Сирию и Палестину Тутмос III

пожертвовал Амону 1588 сиро-палестинских пленных и еще

какое-то количество эфиопов. Второй царь XX династии Рам-

сес III отдал Амону 2607 сиро-палестинских и эфиопских плен-

ных, а храму Птаха-205.

      Многие иноземцы становились храмовыми рабами в пря-

мом смы-сле этого слова. Чаще всего их использовали в храмо-

вых заведениях, где приготовлялись жертвы. Так как жертво-

приношения бывали весьма богатыми и совершались постоян-

но, такие заведения-они же и места хранения-могли быть

очень крупными. Поскольку приготовлявшееся здесь должно

было быть особенно изысканным, сюда набирали «отборней-

ших» из иноземных невольников, в частности детей сиро-пале-

стинских вла-стителей. В середине XVIII династии пленных

было полно также и в ткацких мастерских Амона, где ткали

разные виды полотна-от плотного до тончайшего. Подне-

вольным ткачам выдавали на год вперед умащение и одежду,

что предполагает наличие у каждого из них жилища или по

меньшей мере обособленного помещения. К рабам в точном

смысле этого слова можно причислить и тех пленных, которые

при XVIII династии использовались в храме Амона для изго-

товления кирпича-сырца и на строительстве. Для времени

XIX династии засвидетельствованы как будто бы храмовые ко-

рабельные рабы (Лейденский папирус 1.350, оборотная сторо-

на). Каждый из рабов получал столько же хлебцев, сколько и

корабельщики и прочие нерабы. Однако неизвестно, были ли

эти невольники иноземцами.

      Мы хуже осведомлены об использовании иноземных рабов

в государственном и царском хозяйствах. В места назначения

«новые» эфиопы поступали целыми толпами, задавая дополни-

тельную работу государственным пекарням и писцам, рассчи-

тывавшим зерно, тесто и припек (раб-эфиоп получал в день

один «большой» хлеб). Мы знаем, что при XIX династии ино-

земцы должны были таскать камни, но были ли эти люди ра-

бамии, на неизвестно. Во вторую половину Нового царства рабынями состояли даже при отрядах ремесленников, трудив-

шихся на столичном кладбище, и получали зерновое доволь-

ствие на месяц вперёд, как и сами ремесленники, но этниче-

ская принадлежность этих рабынь опять-таки неизвестна. При

дворе XIX династии восточноанатолийский сорт пива варили

как знатоки этого дела восточноанатолийские рабы.

      Велико было [...] и использование при дворе рабов-ино-

земцев в качестве слуг. Во времена XIX династии киликийские

(?) юноши, которых в большом количестве доставляли ко дво-

ру, служили не только пивоварами, но и кравчими; умытые,

умащенные, приодетые, представали они пред очи царя. От-

борные молодые сирийцы и эфиопы в белой обуви и тоже при-

наряженные служили царскими опахалоносцами. [...]

      Мы не знаем, как жилось при дворе тем «добрым» юношам,

о которых только что шла речь, но участь их собратьев, заня-

тых на тяжелых работах, должна была быть ужасной. Мы

уже говорили о том, что иноземцев при XIX династии застав-

ляли таскать камни. На изображении времени Тутмоса III по-

казано, как пленные изготовляют кирпич и кладут стены в

службах храма Амона под надзором надсмотрщиков, воору-

женных палками. Вещественным доказательством зверского

обращения с подневольной рабочей силой может тужить на-

ходка, сделанная подле красивейшего поминального храма

фараона-женщины Хатшепсут,-тяжелое кнутовище, надпи-

санное именем корабельщика самого зодчего этого храма вре-

менщика Сененмута. От постоянного употребления оно внизу

вылощило-сь и почернело. Некогда это был бич о двух широ-

ких ременных хвостах. Им, надо полагать, корабельщик под-

гонял подчиненных, когда те тащили к храму привезенный

ими камень (как такими бичами подгоняли гребцов на судах,

показано на тогдашних изображениях). Чего стоили мирные

походы в каменоломни, можно судить по тому, что за один та-

кой поход (в Вади-Хаммамат) при третьем представителе

XX династии Рамсесе IV из 8000 с лишним участников-в их

числе было не менее 800 иноплеменных работников-умерло

900.

      Но далеко не все пленные использовали-сь как рабы. [...]

В египетском войске, особенно во второй половине Нового

царства, служили иноземные воины. Эфиопы бились на сторо-

не египтян во время освободительной войны с «властителями

стран», а во вторую половину XVIII династии составляли едва

ли не основную часть воинских сил, стоявших в мирное время

в Сирии-Палестине (египтяне ненавидели жизнь на чужби-

не). С тех же времен иноземными воинами заселялись крепо-

сти. В конце XVIII династии, при Аменхотепе IV, среди его те-

лохранителей имелись сирийцы, ливийцы и эфиопы, подчинен-

ные, впрочем, египетским начальникам. Воины-шердани слу-

жили в египетском войске еще при XVIII династии. При

XIX династии они образовали едва ли нс основной контингент

Царских телохранителей. При той же династии египетское вой-

ско вообще пополнилось иноземцами. По словам писателя

«литературного критика» того времени, отряд, посланный в

Сирию-Палестину   против   «мятежников»,   состоял   из

1900 египтян, 520 шердани, 1600 ливийцев одного племени и

100 ливийцев другого и 800 эфиопов (папирус Анастаси 1). Ко-

гда бывает возможно установить происхождение иноземных

воинов, то они оказываются, как мы видели, из числа плен-

ных. Тем не менее эти иноплеменники по своему положению

мало чем отличались от воинов-египтян.

       [...] При XX династии пленные ливийцы с женами и деть-

ми, хотя и поголовно клейменные, были поселены в крепости

под начальством своих же племенных или родовых старшин.

Скот у пленников был, правда, отобран, но они, как настоя-

щие воины, получали из казнохранилища содержание. [...]

      Многих иноземцев использовали как земледельцев. Тут-

мое III после первого похода отдал часть своих сиро-палестин-

ских пленных храму Амона в «надельные (землепашцы) [...]».

[...] Для египтян-землепашцев отличительной чертой была ра-

бота на отдельном участке пахотной земли. И у нас нет ника-

ких причин противопоставлять работу землепашцев из инозем-

цев работе прочих землепашцев. Г...] В правовом отношении си-

риец-землепашец был рабом [...].

      По существу, рядового землепашца от посаженного на зем-

лю раба [...] отличала только относительная свобода, то, что

он не был вещью хозяина. [...]

      Каково было положение пастухов из иноземцев, остается

пока неясным. [...]

      Надо также учесть, что ремесленники были большей частью

египтяне, а не иноземные рабы.

      Итак, часть иноземных рабов по своему положению непо-

средственно смыкалась с низами египетского населения, вли-

валась в его состав.

       [...] Но если египтяне-землепашцы и были «слугами царя»,

а по словоупотреблению Нового царства-»рабами царя» [по-

скольку слово «хем» («слуга», «работник») приобрело значе-

ние раб], то невольниками они все-таки не были. Мы видели,

что при XIX династии храмовые землепашцы сами могли

иметь рабов. [...] Да и школьные поучения времен XIX-

XX династий, рассказывая о тяжелой участи землепашца, [...]

показывают, что имеют в виду землепашца, который отнюдь

не является рабом.

КОММЕНТАРИИ

      а В качестве дополнительных источников можно посоветовать: Из ле-

топнсей Ту-тмоса Ш^ХПДВ. 1980. Ч. 1. С. 66-71: 1963. С. 84-?8; Указ

Хоремхеба//ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. 100-103 (С. 115-119); Лурье И. М.

Очерки древнеегипетского права Х\1-Х веков до н. э. Памятники и иссле-

дования. Л., 1960.

      б Современное понимание термина см.: История Древнего Востока. М.,

1988. Ч. II. С. 471.

      в Немху - букв. «сирота». т. е. простолюдин, бедняк. Следует, однако;

заметить, что в амарнскую эпоху и позже так называют себя иногда бога-

тые и знатные вельможи, желая подчеркнуть, что они всем обязаны царю.

Важными источниками сведений о немху являются: надпись из гробницы

вельможи Май (ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. 92-93 (108-109) и указ Хоремхеба

(Там же. С. 100-103 (С. 115-119).

      г Труд рабов на золотых рудниках в Куше (из Диодора Сицилийско-

го)//ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. 143-145 (172-174).

      д Переводы см.: Поэзия и проза Древнего Востока//(БВЛ). М" 1973.

С. 66-68; Сказки и повести древнего Египта/Пер, и ком. И. Г. Лившица.

л 1979 С 84-87; Повесть Петеисе III. Древнеегипетская проза/Пер.

М. А. Коростовцева. М., 1978. С. 73-79.

      е Латифундия - крупное земельное владение, где в основном использо-

вался труд рабов. Латифундии возникли во II в. до н.э. в древнем Риме.

      ж ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. 103-104 (С. 136-137).

      з Имеется в виду восстание, о котором сообщают Речения Ипусера к

пророчество Неферти (ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. 42-53 (С. 63-73); С. 53-56

(С. 73-76)).

      и Ср.: ХИДВ. 1980. Ч. 1. С. III (С. 132). Нет никаких данных о соци-

альном статусе Ирсу: он мог быть не только рабом, но и воином и даже

вельможей, так как в это время в Египте жили чужеземцы и некоторым из

1Я1 удавалось выдвинуться. Имя этого человека скорее всего неегипетского

происхождения. Нет никаких данных и о помощи восставшим со стороны

ливийцев (другое дело, что последние не упускали случая вторгнуться в

ослабевший Египет).

      к Яфетидология, или «новое учение о языке»,-лингвистическая теория

Н. Я. Марра, возводившего происхождение всех языков к четырем перво-

элементам.

      л Семдет - букв. «профессии». Согласно Е. С. Богословскому, основная

категория непосредственных производителей материальных благ, занимав-

шихся земледельческим и «неквалифицированным» трудом (Богослов-

ский Е. С. Древнеегипетские мастера. По материалам из Дер эль-Медина.

М., 1983. С. 289-296; Он же. 1984-а; ср.: Редер Д. Г. Рабы и поддан-

ные (семдет) египетских храмов в XII в. до н. э. по статистическим данным

большого папируса Гаррис//УЗМОПИ. 1940. Вып. II. С. 100-143).

      м «Жизнь, здоровье, сила!»-благожелательная формула, употребляв-

шаяся после имени фараона и членов его семьи. Обычно переводится: «да

будет он жив, невредим, здоров!» или «да будет он жив, цел, здоров!».

      н Перевод текста см.: ХИДВ. 1963. С. 130-132.

      о В эпоху Нового царства чеканных денег не существовало. При торго-

вых операциях пользовались весовыми единицами; дебен («круг», «коль-

цо») = 91 г серебра и кедет (ките, кит – «деньга» – дебепа)  ̴ 7,1 г при

XVIII династии; при XIX-XX династиях «деньга» стала составлять

1/10 «круга» (9,1 г). Кроме серебра мерой стоимости служило золото, а во

второй половине Нового царства - медь. На практике торговля часто оста-

валась меновой, по сначала предметы, предназначенные на продажу, оцени-

вали в серебре.

      п В настоящее время некоторый сравнительный материал имеется-см.

табл. на с. 33.

      р По данным, приведенным Е. С. Богословским в таблице, 373 г сереб-

ра – это стоимость-7087 л зерна.

      с Имеется п ВИДУ стела Аменхотепа Н из Мнт-Рахинс (сопр. селение на

территории дрепнего Мемфиса)- ХНДВ. 1980. Ч. 1. С. 71-74 (С. 96-99).

      т «Баки» (м. р.), «бакит» (ж. р.), «бакиу» (мн. ч) - новоегипетские

формы среднеегипетскнх «бак:», «бакет», «баку».

      у «Место Правды»-поселок работников царского некрополя около

Фив (совр. Дер эло-Медина).

      ф Ремесленники в Дер эль-Медине составляли «соединение», делившееся

на две половины.

      х Богословский Е. С. Об основных производителях материальных

и духовных ценностей в Египте второй половины II тысячелетия до н. э.//

Проблемы социальных отношений и форм зависимости на древнем Восто-

ке. М" 1984. С. 52-80.

      ц См. сноску «м».

      ч Метек (букв. «переселенец») - чужеземец в древней Греции, пересе-

лившийся в какой-либо полис (источники сохранили больше всего сведений

об афинских метеках). Будучи лично свободными, они не имели граждан.

ских прав и должны были платить особый налог на право жительства, за.

нятия ремеслом или торговлей.

      ш См. сноску «о».

      щ Обычно употребляется египетский термин «ушебти».

      э Об этом памятнике см.: Лурье И. М. К проблеме домашнего раб-

ства в древнем Египте//ВДИ. 1941. № 1. С. 196-198.

      ю См. перевод: Повесть Петеисе III. Древнеегипетская проза. С. 68-72;

Сказки и повести древнего Египта. Л" 1979. С. 103-108; Поэзия и проза

Древнего Востока. М., 1973. С. 50-52.

Раздел II

СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА

СТАРОВАВИЛОНСКОГО ОБЩЕСТВА

Основным источником по дан-

ной теме являются законы вавилонского царя Хаммурапи

VIII в. до н. э.). Перевод этих законов, осуществленный

М. Дьяконовым, с комментарием, сделанным им же и

Я. М. Магазинером, опубликован в ВДИ (1952, № 3). Перевод

Л. А. Липина, помещенный в «Хрестоматии по истории Древ-

Дего Востока» (М., 1963), заново отредактирован, уточнен и в

ряде случаев исправлен В. А. Якобсоном и переиздан в «Хре-

стоматии по истории Древнего Востока», ч. 1 (М., 1980).

      Весьма полезно использовать в процессе семинарских заня-

тий собрание административных, хозяйственных и частнопра-

вовых документов старовавилонского периода а, опубликован-

ных А. П. Рифтиным (Старовавилонские юридические и адми-

нистративные документы в собраниях СССР. М.; Л., 1937).

      Законы Хаммурапи с момента их обнаружения в Сузах

французской археологической экспедицией в 1901-1902 гг. не-

однократно издавались, переводились, комментировались и

Научались. Первый их перевод был сделан французским иссле-

дователем В. Шейлем. Далее последовали переводы Г. Винкле-

ра, А. Унгнада, У. Дэвиса, Ф. Харпера, П. Крюисльс и других

на различные европейские языки. Как справедливо отмечает

Д» Г. Редер в помещаемой ниже статье, «литература, посвя-

'Щенная законодательству Хаммурапп, является необозримой и

охватывает целый ряд проблем». Наши соотечественники так-

же активно включились в изучение этого юридического памят-

ника древности. Отметим важнейшее исследование и перевод с

языка оригинала – книгу И. М. Волкова «Законы вавилонско-

го царя Хаммураби»б, вышедшую в 1914 г. в серии «культур-

но-исторические памятники Древнего Востока», издававшейся

под руководством Б. А. Тураева.

      В настоящее время выделяются как классические капи-

тальные две работы, посвященные Законам Хаммурапи: это

уже упоминавшаяся работа И. М. Дьяконова и Я. М. Магази-

нера (ВДИ. 1952. До 3) и работа английских исследователей

Дж. Драйвера и Н. Майлса «Вавилонские законы» в 2-х томах

(Оксфорд, 1955-1956). Из новых работ следует отметить мо»

нографию чехословацкого ассириолога И. Климы «Древней-

шие законы человечества» (Прага, 1979). А из новейших-

целый ряд статей советского ассириолога В. А. Якобсона, из

которых в первую очередь мы отсылаем читателя к статье

«Возникновение писаного права в древней Месопотамин»

(ВДИ. 1981. № 4) и к автореферату его докторской диссерта-

ции «Законы Хаммурапи как источник по истории древней Ме-

сопотамии» (Ленинград, 1988), основные положения которой

нашли отражение в вышедших в издательстве «Наука» «Исто-

рии Древнего Востока». Т. 1. Ч. 1 (М., 1983) и в «Истории

древнего мира». Т. 1 (М., 1989). Итоговый вывод автора: «За-

коны Хаммурапи... отражают объективную реальность и явля-

ются для нас энциклопедией сведений об экономике, культуре,

праве и об обществе в целом старовавилонского периода» (аз-

тореф. С. 39),-преодолевает возникшую в 60-70-е годы ги-

перкритическую тенденцию оценивать Законы Хаммурапи как

литературный памятник, «царскую надпись апологетического

жанра» (Дж. Финкельстейн), отвергать их законодательную

природу (Ф. Краус), утверждать, что им при'сущ лишь мораль-

ный аспект, а отнюдь не юридическое действие (И. Ренгер).

      Возвращаясь к уже проверенной десятилетиями оценке За-

конов Хаммурапи как исторического источника, следует под-

черкнуть. что в них отражена «классовая структура старовави-

лонского общества», хотя «лишь в самых общих очертаниях

Г...], поскольку законы отражают социально-экономический

строй общества не непосредственно, а в преломлении через

правовые воззрения в духе классовых интересов господствую-

щего класса» (Дьяконов И. М. Указ. соч. С. 264).

      Законы Хаммурапи позволяют достаточно полно рассмот-

реть социальную структуру современного им вавилонского об-

щества. Именно в этом обширном юридическом сборнике мы

встречаемся с тремя классами вавилонского общества: рабо-

владельцами, мелкими производителями материальных благ и

рабами. Четко выделяются три сословия: 1) свободных, полно-

правных общинников-авилумов, 2) свободных, но ограничен-

ных в правах «царских людей»-мушкенумов и 3) рабов (вар-

думов). Мы встречаемся также с представителями различных

профессий, довольно замкнутых социальных групп: тамкары и

шамаллумы-торговцы; редумы и баирумы-воины; жрече-

ство; представители сельскохозяйственных и ремесленных про-

фессий, к которым примыкала и «интеллигенция» (врачи, ве-

теринары). Они занимали различное положение в экономиче-

ской системе государства, в отношениях собственности, имели

очерченный круг прав и обязанностей, располагали опредвлен-

ным отношением к себе со стороны общества и государствен-

ный власти.

      Судить о социальной структуре вавилонского общества не-

просто. С начала XX в. сложилась известная концепция

Эд. Мейера о цикличности исторического развития, согласно

которой он и его последователи усматривали наличие феодаль-

ных и капиталистических отношений в древнем мире, в том

числе и в Месопотамии. Подобная точка зрения имела место,

например, в работах немецких историков Б. Майснера «Вави-

лония и Ассирия» (Гейдельберг, 1920) и М. Вебера «Аграрная

история древнего мира» (пер. с нем. М., 1925). Эту концепцию

восприняли и развивали вплоть до середины 30-х годов наши

отечественные исследователи Н. М. Никольский, А. И. Тюме-

нев и др. После дискуссии 30-х годов в кругах научной общест-

венности возобладала активно утверждаемая В. В. Струве точ-

ка зрения на древневосточное общество как на общество ра-

бовладельческое, базирующаяся на фактическом материале из

истории древнего Египта, Хеттского государства, но более все-

го – Месопотамии, особенно времен Шумеро-Аккадского цар-

ства III династии Ура. С некоторыми поправками и отступле-

ниями она была вскоре принята всеми советскими востоковеда-

ми и повторно дискутировалась на новом теоретическом и фак-

тологическом уровне в 60-х годах, конкурируя с «теорией фео-

дализма» и «азиатского способа производства»в.

      В разделе, посвященном историографии проблемы социаль-

ной структуры старовавилонского общества, подобраны фраг-

менты исторических трудов и ряд несколько сокращенных ста-

тей отечественных востоковедов, занимавшихся ее изучением.

Они представляют определенные хронологические этапы изуче»

иия социально-экономических отношений в Месопотамии 11 тыс.

до н. э.: это работы И. М. Волкова (1914 г.), Н. М. Никольско-

го (40-е годы), В. В. Струве, И. М. Дьяконова (50-е годы),

Д. Г. Редера (70-е годы), В. А. Якобсона (60-80-е годы).

      В данных работах отразились некоторые общетеоретические

спорные вопросы: о степени развития рабства, его источниках,

      Общих чертах и различиях, характерных для тех или иных

стран древнего Востока (например, Вавилонии, Палестины), а

также в сравнении с античным «классическим» рабством. Осо-

бенно интересным (различающимся в ряде случаев в трактов-

ке и переводе тех или иных терминов или параграфов сборни-

ка Законов) является взгляд этих исследователей на пробле-

му долгового рабства, связанную с имущественной дифферен-

циацией, ростовщичеством, уставом древневосточной патриар-

хальной семьи.

      Весьма интересны и разнообразны взгляды ученых на проб-

лему «мушкенумов» - сословия свободных, но неполноправных

^йодей. Б. Майснер считал их «пролетариями», И. М. Волков –

«вольноотпущенниками». В. В. Струве полагал, что это поко-

ренное амореями население юга Двуречья. И. М. Дьяконов

В. А. Якобсон видят в них «царских людей», условно владев-

ших землей за службу дворцу. Для более детального ознаком-

ления с этой проблемой полезно и необходимо обратиться к

статье И. М. Дьяконова «Мuskenum» и повинностное землевла.

дение на царской земле при Хаммураби» («Еоs». 1956. 48. N 1).

Наконец, ниже приводятся две статьи В. А. Якобсона, одна из

которых посвящена торговцам, другая-воинам, наиболее по-

дробно представленным в Законах Хаммурапи профессиональ-

ным группам свободного населения Вавилонии.

      Для расширения знаний об экономических, социальных,

правовых, психологических сторонах жизни старовавилонского

общества полезно также обратиться к книгам: Дьяконов И. М. Люди города Ура (М., 1990); Кленгель-Брандт Э. Путешествие в древний Вавилон (обширное предисловие В. А. Якобсона) (М., 1979); Козырева Н. В. Древняя Ларса (М.: Наука, 1988).

      Предлагаемые ниже статьи и фрагменты исторических тру-

дов вышеупомянутых авторов позволяют проредить историю

изучения социально-экономических отношений в Вавилонии

времен Хаммурапи со многими ее спорными вопросами, а так-

же могут быть использованы для изучения непосредственно по

источнику-Законам Хаммурапи - ряда вопросов социальной

структуры: например, рабство в Вавилонии, проблема ростов-

щичества и долговой кабалы, место мушкенумов в сословной

структуре вавилонского общества, царские воины, вавилонская

торговля и торговцы во II тыс. до н. э.

И.М. Волков. ЗАКОНЫ ВАВИЛОНСКОГО ЦАРЯ ХАММУРАБИ

М, 1914

С о с л о в и я

      Возглавляемое монархом вавилонское общество делится на

три сословия, резко обособленных одно от другого в отноше-

нии их прав и обязанностей. Основную массу населения со-

ставляет класс свободных («авилум»). Это граждански полно-

правные вавилонские подданные, в большинстве своем владев-

шие землей и несшие имущественные и личные повинности в

пользу государства. Следующим общественным классом были

вольноотпущенники («мушкенум»). Состоя в большинстве слу-

чаев из бывших рабов двора или храма, вольноотпущенники

не могли приобрести гражланскои полпоправкости наразне с

свободными, и, например, при нечаянном убийстве в ссоре за

вольноотпущенника уплачивается ввиде пени треть мины се-

ребра (ст. 208), тогда как за свободного-полмины (207), но

зато в силу клиентческих отношений к прежнему господину –

двору или храму – они пользовались и некоторыми преимуще-

ствами перед свободными; так, например, покража у вольноот-

пущенника возмещается в десятикратном размере (8), между

тем как свободному просто возвращается украденное.

      Низший общественный слой составляют рабы («вардум»).

ме военнопленных, а также покупных рабов значительная

этого класса состояла из порабощенных и ставших бес-

ыми свободных. Таковы, например, преступники и несо-

стоятеьные должники. Последние для расплаты с долгами

могли предоставить кредитору своих жену и детей во времен-

ное рабство (117) или же были порабощены насильно (114,

115). Рабы рассматриваются законом как вещь, находящаяся

полной собственности хозяина. Подобно всякому другому ро-

ду имущества, право собственности на рабов переходило в

мье от поколения к поколению. Рабов продают (278-281),

продают (117) и закладывают (118)1. Повреждение их

ровья или лишение их жизни считается не более как толь-

повреждением или уничтожением имущества их господина,

орому виновный и обязан возместить ущерб. Так, за лише-

ние жизни раба-вольноотпущенника по неосторожности – на-

пример, врачом (219) или строителем (231) – виновный обя-

зан отдать раба за раба; за смерть раба в доме кредитора по

вине последнего (216), за умерщвление его бодливым быком

(252), за смертельный удар, нанесенный рабыне дерущимися

II), господину их уплачивается треть мины, за удар, причи-

нивший беременной рабыне выкидыш, - 2 сикля (213), за по-

вреждение глаза рабу или неудачную операцию, повлекшую за

собою его смерть,-половина его стоимости (220). При всем

доверии, каким иногда раб мог пользоваться со стороны гос-

подина, он не имел права самовольно распоряжаться чем бы

то ни было из имущества последнего, например, продавать его,

закладывать и проч. Не говоря уже о самом рабе, даже поку-

патель, совершивший с ним куплю-продажу, наказывался

смертью (7). Против бегства рабов, по-видимому, нередкого в

Вавилонии, были принимаемы серьезные меры, как, например,

обыски подозрительных домов и проч. Иногда царь по получе-

нии от кого-либо прошения о правительственной помощи в де-

ле отыскания беглого раба лично принимал меры к розыску

беглеца. За содействие бегству и укрывательство казенного

"раба или раба-вольноотпущенника и отказ выдать его на тре-

бование власти виновный подлежал смертной казни (16), рав-

но как и поимщик раба, которого, поймав, он держит у себя,

медля с возвращением его господину и тем навлекая на себя

подозрение в укрывательстве (19). Наоборот, поймавший раба

и доставивший его господину получает за услугу два сикля

(17). Поимщик, бывший не в силах удержать в своих руках

Пойманного беглого раба, может снять с себя подозрение в по-

пустительстве клятвою именем божиим (20). В случае отказа

пойманного раба назвать имя своего господина оно устанавли-

вается в местном правительственном присутствии (18); за от-

речение от своего господина раб наказывается отсечением уха

(28). Для обозначения рабского состояния на рабов налага-

лись особые знаки, может быть, вырезаемые или выжигаемые

на теле. Сборником Хаммураби предусматривается случай не-

законного наложения знака неотчуждаемого раба. За наложе-

ние рабу такого знака без согласия господина клеймильщик

наказывается отсечением рук (226), а за склонение его к это-

му путем обмана виновный подлежит смертной казни и зары-

тию в своем доме (227). Необычайная тяжесть наказания в

данном случае объясняется, вероятно, тем, что такое клейме-

ние влечет за собою важное ограничение владельческих прав

господина, лишаемого этим возможности продать раба или от-

дать его в обмен на другого. Торговые сделки относительно

рабов нередко сопровождались оговорками насчет их здо-

ровья, неоспоримой принадлежности продавцу и проч. Если раб

заболел в первый со дня покупки месяц, то покупателю воз-

вращаются деньги, а продавцу-больной раб (278); очевидно,

предполагается, что продавец, зная о предрасположенности ра-

ба к известной болезни, лукаво умолчал о ней; ответственность

за проданного раба в случае, если на него будет заявлена вла-

дельческая претензия со стороны третьего лица, падает на про-

давца (279). Если кто-нибудь купит за границею убежавшего

или уведенного туда раба-соотечественника и по возвращении

их на родину объявится господин раба, то последнего должно

безвозмездно вернуть господину (280); если же раб-инозе-

мец, то покупатель получает обратно указанную им клятвенно

покупную плату (281). В первом случае наказание налагается.

по-видимому, за предполагаемое злонамеренное бездействие

покупателя раба по отысканию рабохозяина. Из общего поло-

жения о рабах законом делаются некоторые изъятия для ра-

бов из бывших свободных, закабаленных за долги, и для рабы-

ни, родившей, в качестве наложницы господина, детей. Закаба-

ленные за долги не могли находиться в рабском состоянии бо

лес трех лет (117). Родившая детей рабыня в случае, если он^

попала в чужие руки для уплаты долгов своего господине:

могла быть выкуплена последним (119). В случае неповинове-

ния своей госпоже она не могла быть продана, а только низве-

дена на положение обычной рабыни, в котором находилась до

деторождения (146). Дети ее госпожи не имеют права на по-

рабощение ее детей, а в случае признания их законными со

стороны отца последние являются его полноправными наслед-

никами наряду с детьми главной жены (170, 171). Казенному

рабу и рабу-вольноотпущеннику дозволяется жениться на сво-

бодной, и дети от такого брака свободны (175). Приданое

вдовы такого раба было неприкосновенно для господина, ч

то/п.ко совместно нажитое супругами имущество делилось меж-

ду вдовою и господином (176). Смотря на рабов как на пол-

ную собственность господина, закон, как видим, все же при-

знает за рабом человеческое достоинство и не только не дает

господину права жизни и смерти в отношении к нему, но даже

доставляет рабу некоторые из благ общежития, обычно яв-

ляющиеся привилегией свободных классов общества.

П р о ф е с с и и

      Наряду с сословиями сборником Хаммураби отмечаются

также профессиональные занятия. Первые места среди них за-

нимают придворные служащие, из которых в сборнике назва-

ны только тапгагит (вероятно, царский телохранитель) и

высшее жречество; те и другие стояли в непосредственной бли-

зости к царю как средоточию светской и духовной власти. Из

других государственных служащих в сборнике Хаммураби упо-

минаются не совсем ясные по своим функциям «р е д у м» (ве-

роятно, тяжеловооруженный солдат), «б а и р у м» (вероятно,

легковооруженный солдат), «д е к у м» (вероятно, нечто вроде

фельдфебеля) и «л у б у т т у м» (вероятно, один из офицерских

чинов). В соответствии с важным государственным значением

религии и храмов в Вавилонии почетное положение среди дру-

гих профессий занимают и храмовые служащие. Из них сбор-

щиком Хаммураби отмечаются только лица женского пола:

божья жена» (40), «божья сестра» (110), храмовая дева (181)

храмовая блудница (181). Низшие ступени профессиональ-

но-служебной лестницы занимают крупные купцы и предпри-

ниматели, ремесленники и, наконец, поденщики.

      При частых войнах эпохи Хаммураби вопросам обороны

страны, естественно, должно было уделяться особенно много

внимания. Кроме народного ополчения в Вавилонии было по-

стоянное войско, служба которого была организована на нача-

лах, напоминающих средневековые ленные начала. Военнослу-

жащий обязан был по первому царскому требованию высту-

пить в поход. За уклонение от военной службы, равно как и за

попустительство этому, виновный подлежал смертной казни

(26, 33). В вознаграждение за службу военнослужащие полу-

чали от. государства в наследственное пользование земельные

участки с инвентарем. Эти участки законом считаются неот-

чуждаемыми (36), они не подлежат даже продаже за долги

(38), и торговая сделка относительно их признается недействи-

тельной (37). Пользование ленным земельным участком обус-

ловлено исключительно личным отправлением служебных обя-

занностей со стороны военнослужащего. В случае замещения

Связанной с леном должности другим последний вступает в

пользование леном даже в том случае, если прежний владелец

лена находится в плену н, таким образом, по совершенно не

Зависящим от него обстоятельствам, не может отправлять сво-

их служебных обязанностей; в случае же своего возвращения

на  родину он одновременно с возобновлением отправления

служебных обязанностей получает и свой прежний лен (27),

если, впрочем, его отсутствие длилось не более трех лет (30).

Если у него есть сын, то, в крайнем случае, он мог заступить

служебное место отца, вместе с чем к нему переходил и отцов-

ский лен (28): если же, по своему малолетству, сын был еще

непригоден к службе, то его матери дается треть лена на со-

держание ее с детьми (29). Вообще государство очень забо-

тится о своих служащих; так, если военный не в состоянии

сам выкупить себя из плена, он выкупается на средства храма

своей местности, в крайнем случае-на счет казны (32). На

тех же самых началах наделения землею от государства осно-

вана была и служба многочисленного чиновничества, пристав-

ленного к разным частям сложного государственного механиз-

ма. Из этих агентов правительства в сборнике Хаммураби упо-

минается только тамкар (40), функции которого состояли в

сборе налогов и взносов, поступавших в царскую казну и скла-

ды, а также в выдаче ссуд торговым агентам и купцам, при

посредстве которых велась торговля с окраинами государства

и другими странами.

ПРИМЕЧАНИЯ

      1 Документ купли-продажи рабов имеет обычно приблизительно такую

форму: «Анаку-илумма, сын Маннийа, купил рабыню по имени Ит-Иштар-

милки у Иштар-илшу, Идннъятума и Нарамсина. В качестве полной платы за

это он отвесил 16 сиклей серебра. Иштар-илшу, Идинъятум и Нарамсин ни-

когда не могут заявлять какой-либо (судебной) претензии на Ит-Иштар-мил-

ки. Они поклялись перед богом Нумушда и царем Хаммураби». Присоединены подписи девяти свидетелей (из врем. Хаммураби).

АКАД. Н.М. НИКОЛЬСКИЙ. РАБСТВО В ДРЕВНЕМ ДВУРЕЧЬЕ

БДИ. 1941. М 7. С. 45- 63

      Изучение вопроса о формах и истории рабства в странах

древнего Востока является первоочередной задачей советской

исторической науки. Буржуазная ориенталистика уделяла во-

просу о древневосточном рабстве мало внимания. Советская

историческая наука выдвинула празильное общее положение о

рабовладельческом характере древнезосточных оищсств: одна'

ко до сих пор конкретные формы, роль и значение рабства з

отдельных странах древнего Востока не подверглись система-

тическому исследованию. [...] Мы можем в качестве рабочей

гипотезы ирсдложигь определение восточной системы домаш-

него рабства как системы, сохранявшей, с одной стороны, чер-

ты патриархального рабства (производство непосредственных

жизненных средств), но, с другой стороны, направляемой так-

же и по линии производства прибавочной стоимости, которая

могла быть реализована в виде товаров. Удельный вес рабства

при этом может колебаться в зависимости от целого ряда кон-

кретных условии - от степени развития частного землевладе-

ния, ремесла, торговли, торгово-ростовшического капитала.

Анализ конкретного материала о рабстве во всех странах древ-

него востока даст возможность проверить правильность нашей

гипотезы.

Рабство в Шумере и Вавилоне III и II тысячелетий

      Документальный материал о рабстве в странах древнего

двуречья по обилию текстов и по их содержанию занимает

фвое место в сравнении со скудными данными о рабстве,

имеющимися в письменных памятниках Египта и других стран

древнего Востока. Поэтому он имеет первостепенное значение

для разрешения проблемы древневосточного рабства. [...]

Прежде всего остановимся на источниках рабства и на во-

просе о численности рабов по документальным данным III и

начала II тысячелетия (до конца первой вавилонской дина-

стии). Рабы и рабыни добывались прежде всего посредством

скупки, преимущественно в соседних с Двуречьем странах-

Амурру, Гутиу, Сури, Эламе г и др. Покупка рабов обычно по-

ручалась дамкарам, т. е. торговым агентам царей, патеси^ и

храмов, причем дамкары обычно покупали рабов попутно, при-

покупке других товаров [...]. из царствования Хаммурапи име-

ется документ, говорящий о привозе дамкаром одного раба из

Сури. Имеются также" данные о числе рабов у отдельных вла-

дельцев. Больше всего рабов было у храмов и царей [...].

Весьма интересен один дефектный документ эпохи древневави-

лонской династии и, к сожалению, без точной даты и места

происхождения. Он, по-видимому, говорит о распределении

рабов между отдельными лицами, которые, вероятно, явля-

ются царскими сановниками и получают рабов в подарок от

царя. В документе сохранилось лишь начало реестра - поиме-

новано 10 лиц, из которых одно получило 9 рабов, одно-

рабов, два-по 2 раба и остальные шесть-по одному ра-

бу1. Число царских и храмовых рабов измеряется чаще всего

только десятками и значительно лишь в сравнении с числом

рабов, находившихся во владении частных лиц, у которых ред-

ко бывало больше 10 рабов. О том же свидетельствуют и до-

кументы о внутренних сделках на продажу рабов. Нет ника-

ких данных, которые бы свидетельствовали о существовании

Крупной работорговли внутри страны. Мы не имеем ни одного

документа о покупке или продаже партии рабов, дело идет по-

рой всегда о продаже только нескольких рабоз в пределах од-

ного десятка, и притом продавцами являются не работоргов-

цы, а частные владельцы рабов. Характерно, чти вместе с ра-

бами покупается скот (бык, баран), рабы меняются на ослов,

служат придачей к серебру при сделках на землю.

      Другой источник рабства-это патриархальное право отца

и связанный с этим правом обычай долгового права [...].

«Полномочие в случае нужды продавать себя и своих близких

было правом, к несчастью, всеобщим; это право признавали и

в северных странах, и у греков, и в Азии; почти столь же по-

всеместно было распространено право кредитора брать себе в

холопы должника, не уплатившего своего долга, и, насколько

возможно, обеспечивать себе уплату долга его трудом или про-

дажей его личности»,-говорит Маркс, ссылаясь на Нибура 2

[...]. Оно было подтверждено в кодексе Хаммураби (с. 115-

117), который внес в прежние обычаи только точное ограниче-

ние срока долговой кабалы тремя годами.

      Из § 117 кодекса Хаммурапи видно, что обычай долговой

кабалы базировался также до известной степени на патриар-

хальной власти отца. Указанный параграф свидетельствует,

что неисправные заемщики обычно вместо себя «продавали» в

рабство или отдавали в кабалу кредитору членов своей семьи.

Общее количество долговых рабов в III и в начале II тысяче-

летия, вероятно, было довольно значительное, но у каждого

отдельного владельца таких рабов было немного. Кодекс Хам-

мурапи также показывает, что долговое рабство сохраняло

свой первоначальный характер домашнего рабства, при этом

даже смягченного. Ст. 115 и 116 кодекса Хаммурапи называют

долгового раба не обычным термином «вардум», обозначаю-

щим раба, но «нибутум», т. е. «задержанным», взятым в дом

(«биту») кредитора, своего рода залогом. Эти статьи устанав

ливают в случае насильственной смерти «нибутум» «от уда-

ров» или «дурного обращения» ответственность кредитора,

причем если убитый «нибутум» является сыном свободного,

то кредитор платит штраф в 1/3 мины серебра. Отсюда видно,

что кодекс Хаммурапи рассматривал долговое рабство как вре-

менную потерю личной и хозяйственной свободы, не уничто-

жавшую для «нибутум» других прав свободных людей. Надо

особенно отметить, что долговое право в Вавилонии также нс

было орудием экспроприации непосредственных производитей

лей. Непосредственный производитель, впавший в долги, ли-

шался на три года одной единицы домашней рабочей силы, но

сам не отрывался обязательно от средств производства. Такси

характер долгового рабства был обусловлен постоянным суще-

ствованием общины и общинного обычного права. В СИЛУ по-

следнего, например, общинник, взявший ссуду за отработку

(обычно из жатве), мог всегда рассчитывать на помощь общи-

ны. которая давала ему заместителя, если он не мог отрабо-

тать долга сам3. Этот момент является существенным отличием

восточного долгового рабства от античного. [...] Нормы ко-

декса Хаммурапи в основном подтверждают такой же, преиму-

щественно домашний, характер прямого рабства. Прежде все-

го надо указать, что рабов как основных непосредственных

производителей на земле кодекс вообще не знает. Из 282 ста-

тей кодекса рабов касаются всего 24, содержание которых сви-

детельствует о домашнем характере прямого рабства в эпоху

Хаммурапи. Закон занимается главным образом следующими

делами, связанными с рабством: 1) о вознаграждении ра-

сельцев за увечье или убийство раба или рабыни, 2) об

укрывателях беглых рабов и вознаграждении за поимку.-

3) о залоге и продаже рабов, 4) о правовых отноше-

ниях,возникающих в связи с браками рабов или рабынь со

свободными. Яснее всего последняя категория статей, которая,

может иметь в виду только домашних рабов. Из ста-

тьи первой категории ст. 116 и 231 прямо говорят о рабах в

кредитора или господина; статьи третьей категории име-

ются в ВИДУ те мелкие сделки на продажу и покупку домашних

рабов, о которых сказано выше. Устанавливаемая кодексом

ответственность за увечье и убийство рабов и высо-

кая оценка рабов как залогового объекта свидетельствуют о

том, что рабов немного, и ими дорожат [...]. О домашнем ха-

рактере рабства этой эпохи свидетельствуют также обычаи,

связанные с освобождением рабов. Раб освобождается либо

на условии доставлять своему владельцу средства до его

смерти, либо за выкуп, либо через усыновление. Эти условия

приемлимы также только в рамках домашнего рабства. Только

домашний раб мог быть усыновлен; только домашний раб мог

скопить средства для выкупа или достать средства для содер-

жания господина после освобождения на этом условии.

      В документальном материале о шумеро-вавилонском раб-

стве также отчетливо выступают черты, унаследованные от

эпохи патриархального рабства. Этот момент связан с фактом

существования на Востоке семьи патриархального ха-

ракктера. Бесплодие жены, согласно кодексу Хаммурапи, дава-

ло мужу право или взять себе вторую, или побочную, жену

(«сугетум») из свободных или рабынь, или «отвергнуть» без-

плодную жену, вернув ей при этом ее приданое и подарки, с ко-

торыми она пришла в дом мужа (§ 145, 138). Бездетная жена

имела право сама дать мужу «сугетум» из числа своих ра-

бынь, такая шугетум» оставалась во власти жены, и если не

рождала детей, то возвращалась в свое первоначальное со-

стояние полной рабыни (§ 146, 147). Так обстояло дело по за-

кону; но на практике при всяких условиях любой господин мог

брать себе в наложницы любую рабыню, не предоставляя ей

никаких прав. Дети, рожденные рабынями, были ограничены в

правах. Наследовать могли только дети от главной жены

Хиртум»); дети рабыни (и соответственно дети «сугетум»)

^ла наследовать наравне с детьми от «хиртум» только ввиду

их формального признания (усыновления) отцом послед-

ом формулы «мои дети» (§ 170): дети от рабыни, однако,

во всяком случае оставались свободными (§ 171). Таким обра-

зом, рабство, внедрившееся внутри домашней общины, уничто-

жало прежнее равенство членов семьи и превращало послед-

них « в соединение взаимно враждебных составных элементов.

приводило к частым столкновениям внутри семейной об-

щины, оскверненной рабством».

Описанные черты семейного быта древневавилонских рабо-

владельцев говорят о том, что частное право пускало в III-

II тысячелетиях только свои первые ростки. При таком поло-

жении дела применение труда рабов с целью получения при-

бавочного продукта для сбыта на рынке могло иметь лишь

весьма ограниченные размеры... Рабы и рабыни употребляются

в частном хозяйстве по преимуществу для домашних услуг и

работ (рабыни-ткачихи, поварихи и т.п.), в земледелии - из-

редка для пахоты, а чаще всего для сезонных работ (на жат-

ве) вместе с другими рабочими людьми, в скотоводстве – в ка-

честве пастухов^ Лишь в царском и храмовом хозяйствах этой

эпохи встречаются случаи более широкого применения рабов

на различных работах не только вспомогательного, но и чисто

производственного характера, вместе и наравне с общинника-

ми и наемными людьми. [...]

      Господствующей формой рабства в древнем Двуречье оста-

валась домашняя, и лишь в некоторые эпохи рабство выходи-

ло за рамки этой формы. Основным тормозом на пути разви-

тия древневосточного рабства, как указывает Маркс, была об-

щина. Документальные данные целиком подтверждают выска-

зывание Маркса, что «при азиатской форме» общинной соб-

ственности «рабство не подрывает здесь условий труда и не

видоизменяет существо отношения»4. Но вместе с тем и само

рабство не имеет здесь возможности для своего полного раз-

вития, как это было в Греции и Риме.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Рифтин А. П. Старовавилонские юридические и административные

документы в собраниях СССР. М.; Л., 1937. № 144. С. 156.

2 Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству // Маркс К., Энгельс Ф. Сочи 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 492.

3 Никольский Н.М. Община в древнем Двуречье//ВДИ. 1938. № 4(5).

С. 80-90.

4 Маркс К. Указ. соч. С. 482.

И. М. Дьяконов. СТАРОВАВИЛОНСКИЕ ЗАКОНЫ.

Комментарий

ЗВАХ. ВДИ. 1952. № 3

Основные черты классовой и сословной структуры

      Классовая структура старовавилонского общества отраже-

на в законах Хаммурапи и других законодательствах этого пе-

риода лишь в самых общих очертаниях. Это и понятно, по-

скольку законы отражают социально-экономический строй об-

щества не непосредственно, а в преломлении через правовые

воззрения в духе классовых интересов господствующего класса.

      Два свободных класса рабовладельческого общества –

класс рабовладельцев и класс мелких производителей (пред-

ставляющие собой восходящий к первобытному обществу оста-

ток всей массы равноправных членов первобытной общины) -

не составляют обычно двух отдельных сословий. Класс мелких

производителей, непрерывно распадающийся на рабовладель-

дев и рабов, то социальное ядро, из недр которого вышли ра-

бовладельцы, относится в правовом отношении к свободным, и

мелкие производители рассматриваются как потенциальные

рабовладельцы. Рабовладелец и мелкий производитель, не

имеющий рабов, с формальной точки зрения закона-это в

равной степени «человек» (авелум). Этим термином обозна-

чается во всех статьях законов всякий свободный гражданин

государства и никогда-рабы.

      С точки зрения закона общество в это время резко делится

на свободных рабовладельцев (к которым примыкают и сво-

бодные, практически не владеющие рабами) и рабов. Формы

патриархальной зависимости, характерные для периода фор-

мирования классов и связанные с господством родовой знати,

ко времени старовавилонского государства в основном уже от-

дели. Последнее упоминание патриархально-зависимых сво-

бодных (миктум) относится к XX в. до н. э. (Законы Липитиш-

тара, § 15-16) [...]. Положение раба получает отныне свою,

четко выраженную, классическую правовую форму, мало отли-

чающуюся от положения раба, например, в ведущих государ-

ствах древней Греции.

      Особенностью старовавилонского общества было наличие

царской власти, деспотического государства как коллективно-

го и крупнейшего рабовладельца, обладающего громадной зе-

мельной собственностью1 и собственностью на большое число

рабов ([...] ЗХе, § 6, 8, 15-16, 32, 175-176 и др.). Это не зна-

чит, что деспотическое государство в лице царя было един-

ственным рабовладельцем, обладающим собственностью на

средства производства и рабов, но фактор существования ца-

ря^деспота как представителя класса рабовладельцев и круп-

нейшего рабовладельца чрезвычайно важен для понимания

Конкретных особенностей классовой структуры вавилонского

общества.

      Другой, еще более важный фактор, определяющий конкрет-

ные особенности вавилонского общества, это – сохранение об-

щинных отношений собственности в сложном сочетании с част-

ной рабовладельческой собственностью. Община [...] охваты-

вала как рядовых рабовладельцев, так и (главным образом)

мелких производителей, не имевших рабов.

      В численном отношении преобладающим был класс мелких

производителей, имевших собственность на средства производ-

ства и живших преимущественно личным трудом [...]. Как вид-

но из ЗХ и других законов этого времени, в старовавилонский

период имущественное расслоение общества и разорение мел-

ких производителей зашли сравнительно далеко: наличие лич-

ного найма ([...] ЗХ, § 237, 239, 253, 257-258, 273-274), арен-

ды (ЗХ, § 42-47 [...]) и тому подобных явлений свидетельст-

вует об обезземеливании мелких производителей, постепенно

попадавших в кабалу к ростовщикам, в долговое рабство [...].

Но чрезвычайно важно подчеркнуть, что, в отличие от антич-

ного, старовавилонское общество, несмотря на длительное раз-

витие рабовладельческих отношений и сильное разорение мел-

ких производителей, совершенно не знало такой характерной

социальной категории, как лица, не принадлежащие ни к од-

ной из существующих производственных категорий общества -

люмпен-пролетариат. Причина этого заключалась не только в

том, что в Вавилонии разорившиеся мелкие производители по-

падали в лапы к ростовщикам и в долговое рабство. Мы зна-

ем, что, несмотря на длительное развитие, долговое рабство в

Вавилонии времени Хаммурапи далеко не достигло таких мас-

штабов, как, например, в Ассирии середины II тысячелетия

до н. э. (ср. среднеассирийские законы, раздел о займе – ЗХ,

§ 114-119). По-видимому, все разорившиеся и потерявшие

связь с общиной свободные, поскольку они не попадали в дол-

говое рабство или выбивались из него, в особенности в старо-

вавилонский период, когда по закону срок долгового рабства

был ограничен (ЗХ, § 117), а также пришельцы ('напоминаю-

щие метэков ж греческой древности) немедленно поглощались

огромным царским и храмовым хозяйством, где они еще в ран-

нешумерский период попадали в неполноправное, для многих-

близкое к рабскому состояние2.

      В старовавилонское время эта категория лиц (в основном,

очевидно, мелкие производители, хотя некоторые из них уже

в пределах царского хозяйства выбивались в рабовладельцы)

не обладала собственностью на основное средство производ-

ства-землю, но могла лишь иметь в повинностном владении

участки земли, находившейся в собственности царя. Царь нс

имел в это время, как справедливо указывает Н. М. Ннколь-

ский3, собственного полевого хозяйства: громадные царские

«латифундии» времени III династии Ура, обрабатывавшиеся

рабами и требовавшие громадного штата чиновников, контро-

леров, надсмотрщиков, в результате ожесточенной классовой

борьбы рабов оказались нерентабельными и были почти пол-

ностью розданы по кускам в обработку за долю урожая или

под служебные наделы. Держатели этих наделов 4 составляли

особую правовую категорию мушкенумов5. Именно такое по-

нимание термина «мушкенум» настоятельно требуется рядом

источников. В письме Самсуилуны з «редум», «баирум» и

«мушкенум» рассматриваются вместе, причем последний зани-

мает здесь место «наши билтим» ЗХ; отправитель другого

(частного) письма говорит адресату, что он не может выпол-

дить просимого дела: «... разве ты не знаешь, что я мушкенум»,

«разве ты не знаешь моего зависимого служилого положе-

ния», - говорит он. В третьем письме автор говорит: «... по

моему мушкенству я могу служить в воротах (что означает:

при дворе) моего господина». Наконец, в четвертом письме

некий сын пишет отцу: «Как отцу моему известно, я стал муш-

кенумом; пусть отец мой вернет меня под власть общины та-

ким образом, чтобы против меня не возбуждали жалобы».

В государственных складах сложено «зерно мушкенумов»; в

С^ппаре и других городах севера и юга страны были кварта-

лы мушкенумов; как в ЗБи, так и в ЗХ мушкенум постоянно

занимает место рядом с дворцом: например, в ЗХ кража у

мушкенума рассматривается в одной статье с кражей у храма

или дворца (§ 8). Несмотря на приниженное положение муш-

кенумов, рабы их пользовались особой охраной закона (ЗХ,

§ 15, 16) и особыми привилегиями (ЗХ, § 176) наряду с цар-

скими рабами. Все это показывает мушкенума как лицо, свя-

занное с царским хозяйством, с обязательной царской служ-

бой и стоящее вне общины. Еще в позднеассирийское время

ассирийский чиновник, жалуясь царю, что наместник отобрал

у него служебный надел, говорит: «...ца'рь, господин мой, зна-

ет, что я мушкенум, несу царскую службу и не покидаю двор-

ца; пусть мне вернут мое поле, чтобы мне не умереть с голо-

ду». [...]

      Надо думать, что и в старовавилонское время мушкенумом

назывался тот, кто условно владел участком царской земли за

службу.

      Как известно, акад. В. В. Струве придерживается иной точ-

ки зрения, рассматривая мушкенумов как представителей насе-

ления, покоренного Хаммурапи, в частности шумерийцев6. Од-

нако, мне кажется, нет данных о том, что жители покоренного

Хаммурапи шумерского юга (царства Ларсы) были поставле-

ны в неравноправное положение. Как бы то ни было, социаль-

ное положение мушкенумов было менее привилегированным

по сравнению с положением «человека», полноправного граж-

данина общины и рабовладельца (см., например, законы об

охране жизни и здоровья мушкенума и «человека», § 196-

223). С нашей точки зрения, это понятно, если учесть вероят-

ное происхождение социальной категории людей, сидевших на

царской земле. Пойти на владение условное, повинностное вме-

сто безусловного могли только лица, потерявшие опору в об-

Щине, разорившиеся, лишившиеся собственности, или же при-

шельцы.

      Фактически, конечно, некоторые наиболее высокопостав-

ленные царские служащие (тамкары, жрецы – § 40) находи-

лись социально в несравненно лучшем положении, чем отдель-

ные полноправные общинники; но всякий царский служащий,

«раб царя», употребляя вавилонское выражение, был в сослов-

ном отношении мушкенумом. если только, как это обычно и

бывало, он не владел одновременно землей в той или иной об-

Щине, что было обязательным условием для полноправного

Гражданства в ней [...].

ПРИМЕЧАНИЯ

      1 ...Этот фонд образовался преимущественно в результате захвата храмо-

вых земель жрецами-правителями в раннешумерский период, а затем в ре-

зультате объединения всех правительских (и храмовых) земель в руках об-

щих для всего Двуречья царей-деспотов династии Аккада и III династии Ура.

Этот фонд охватывал, вероятно, не менее половины всей производственной

территории Двуречья.

      2 Тюменев А. И. Хозяйственный персонал храма Бау в Лагаше//ВДИ.

1948. Хд 1. С. 22 и сл.; Дьяконов И. М. О площади и составе населения

шумерского «города-государства» // ВДИ. 1950. № 2. С. 93.

      3 Никольский Н. М. Частное землевладение и землепользование в

Двуречье. Минск, 1948. С. 41-42.

      4 «наши бильтим», т. е. «приносящий доход (дань)» - § 38, «надитум»

(жрица), «тамкару» (государственные торговые агенты) - §40, и «илькум

ахум» («обязанные другой повинностью»), в частности царские ремесленники

(§ 40, ср. § 71), но, по-видимому, не воины - «редум» или «баирум» (§ 26-

39, 41). Воины, хотя и сидели на царской земле, в правовом отношении были,

видимо, приравнены к «людям»; по крайней мере, нет данных, чтобы они считались мушкенумами. То, что их наделы находились именно на царской земле, видно из переписки Хаммурапи с Шамашхасиром (управителем царской земли в Ларсе) и косвенным образом из  32 ЗХ, где именно царское хозяйство выступает как конечная инстанция для выкупа пленного воина, причем его надел не мог быть отдан для выкупа.

      5 «Мушкенум» (ЗБ, § 12-13, 24, 34, 50; ЗХ, § 8, 15-16, 175-176, 198.

201, 204, 208, 211, 216, 219, 222) – дословно «склоняющийся ниц, совершаю-

щий проскинесиск (перед царем)». Термин «мушкенум» в шумерском варианте известен еще с начала 1 раннединастического периода истории Шумера (самое начало III тысячелетия до н. э.).

      6 Струве В. В. Проблема зарождения, развития и разложения обществ

древнего Востока // ИГАИМК. 1934. Вып. 77. С. 60.

В. В. Струве. БОРЬБА С РАБСТВОМ-ДОЛЖНИЧЕСТВОМ

В ВАВИЛОНИИ И ПАЛЕСТИНЕ

Палестинский сборник. 1958. Вып. 3(66). С. 8-28

      Катастрофически развивается рабство-должничество в юж-

ном Междуречье на рубеже III и II тысячелетий до н. э. [...].

       [Следует обратить] внимание на факт борьбы законода-

тельства Хаммурапи с раб'ством-должничеством. грозившим

лишить его армию большого количества воинов. Поэтому за-

коны царя преследовали цель-'спасти самого главу семьи, яв-

лявшегося воином ополчения, от кабальной службы в хозяй-

стве ростовщика, предоставляя последнему для отработки дол-

га труд членов семьи должника [...].

      Неопровержимо, как я полагаю, доказывает стремление за-

бальной службы статья 116. Это не менее яркое свидетельство,

нежели статья 117 о борьбе великого царя за ограничение рос-

товщичества [...]. Из текста статьи следует с несомненностью»

что самому домохозяину не грозила участь «заложника» в до-

ме своего заимодавца, ибо в статье идет речь о возможности

смерти вследствие дурного обращения не его самого, а членов

его семьи, как свободных, так и несвободных [...]. Очевидно,

статьи 114, 115, 116 и 117 свода законов Хаммурапи свиде-

тельствуют об освобождении царем самого главы семейства от

кабальной службы в хозяйстве своего заимодавца ради сохра-

нения военной мощи вавилонского государства.

      Но не одни статьи свода законов царя Хаммурапи свиде-

тельствуют о данной победе, одержанной на фронте борьбы с

рабством-должничеством. О ней красноречиво свидетельствует

я тот факт, что среди частноправовых документов времени

Хаммурапи и его ближайших преемников отсутствуют долго-

вые записи, требующие отработки со стороны не одних только

членов семьи, но и самого задолжавшего главы семьи. В Лар-

се, в столице противника Хаммурапи эламитянина Римсина,

дело обстояло иначе, нежели в современном ему вавилонском

государстве. Документы из Ларсы свидетельствуют о безраз-

дельном господстве ростовщиков, добывавших себе рабов в

своем родном городе среди своих же граждан...

      Я прихожу, таким образом, к выводу, что в Вавилонии вре-

мени Хаммурапи и его ближайших преемников полноправный

гражданин, впавший в задолженность, был защищен от ка-

бальной службы в хозяйстве ростовщика, ссудившего его зер-

ном или серебром [...]. Статью 117 надлежит перевести сле-

дующим образом: «Если мужа долговое обязательство схвати-

ло, жену его, сына его или дочь его оно продало или за ка-

бальную службу оно было отдано, три года дом покупателя их

или закабалителя их они обслуживают, в четвертый год осво-

бождение их устанавливается» л.

      Теперь мне остается объяснить причину того, что «долговое

обязательство» в третьем предложении статьи перестает быть

«действующей силой» и становится «страдающим». Я предла-

гаю для данного явления следующее объяснение: в первом

случае «долговое обязательство», «схватившее должника», не

обеспечившего своевременную отдачу долга, «продавало» чле-

нов его семьи какому-нибудь лицу, нуждавшемуся в рабочей

силе, и ростовщик получал тем самым на основании долгового

обязательства немедленно отданную в долг сумму. Во втором

Же случае, когда члены семьи должника отдавались заимодав-

цу на три года в кабалу, «долговое обязательство» не возвра-

щало немедленно заимодавцу сумму долга. Последняя пога-

шалась лишь после трехлетней службы жены и детей должни-

ка в хозяйстве кредитора. Поэтому необходимо было «отдать»

«долговое обязательство» за другой документ-документ,

предусматривающий отработку просроченного займа членами

семьи должника «в доме своего закаизлителя» [...].

      Статья 118 была посвящена кабальной службе раба или

рабыни должника, которые своим трудом не отрабатывали

сумму долга, а лишь проценты с нее. Поэтому заимодавец и

Вмел право после трех лет кабальной службы раба или рабы-

ви должника продать его или ее, если в течение трехлетнего

срока он не получит обратно выданной в долг суммы серебра,

Единственной льготой, предоставленной должнику по отноше-

нию к несвободным членам его семьи, является запрет прода-

жи их до срока, т. е. до истечения трех лет, которые являлись

пределом времени отработки в хозяйстве заимодавца свобод-

ных членов семьи должника. Право выкупа несвободного чле-

на семьи и после указанного срока предоставлялось должнику

лишь по отношению к той своей рабыне, которая родила ему

детей. Подобный случай предусматривался в статье 119. [...]

Статья, правда, касается лишь рабыни, проданной заимодав-

цем немедленно после того, как долговое обязательство «схва-

тило» должника, тем не менее несомненно, что льгота, преду-

смотренная статьей, распространялась на рабыню, родившую^

детей своему хозяину, и в том случае, если долговое обяза-

тельство было отдано за документ о кабальной службе в доме

заимодавца.

      Я пришел к концу моего исследования статей 117-119, ко-

торыми Хаммурапи как наиболее дальновидный представитель

господствующего класса стремился бороться с рабством-долж-

ничеством, этой страшной язвой, разъедавшей современное ему

общество. Он надеялся нанести решающий удар рабству-долж-

ничеству включением в свой свод законов статьи 117, преду-

сматривавшей запрет закабаления самого главы семьи и

ограничивавшей работу свободных членов его семьи тремя го-

дами в хозяйстве их покупателя или закабалителя. Своеоб-

разная формулировка этой статьи, а также тесно с ней свя-

занных статей 118 и 119 свидетельствует о том, что эти статьи

восходят, действительно, к законодательному творчеству само-

го царя, фетишизировавшего, подобно своим соплеменникам,.

документы свирепого долгового права Шумера и Аккада. За

авторство самого Хаммурапи названных статей говорит и то-

обстоятельство, что в законах, предшествовавших времени

правления Хаммурапи, не встречается столь радикального ре-

шения вопроса о рабстве-должничестве.

       [...] Дальнейшее смягчение долгового права было достиг-

нуто библейским законодательством уже в Иудейском царстве

в результате реформ при царе Иосии м, нашедших свое отра-

жение в книге Второзакония н. Здесь, в главе 15 (строки 12 и

сл.), дано развернутое постановление о рабах-евреях: «Если

продается тебе брат твой, еврей или еврейка, то шесть лет дол-

жен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя

на свободу. Когда же будешь отпускать его от себя на свобо-

ду, не отпусти его с пустыми руками, но снабди его от стад

твоих, от гумна твоего и от точила твоего!» Данное постанов-

ление иудейского законодательства конца VII в. до н.э. вно-

сило существенное дополнение к закону Израиля середины

VIII в. до н. э. об освобождении раба-должника. Иудейский

закон времени царя Иосии требовал от заимодавца снабжения

отпускаемого им на свободу кабального раба некоторым иму-

ществом, чтобы спасти его от необходимости новой самопрода-

жи. Статья 117 законов Хаммурапи не требовала подобного

дополнения, поскольку она предусматривала сохранение сво-

боды за главой семьи, который мог тем самым восстановить

свое экономическое благополучие и предохранить в дальней-

шем членов своей семьи от нового закабаления. В особенности

же примечательным для настоящего исследования является

аргументация Второзакония в пользу своего постановления об

освобождении раба-еврея после шести лет кабальной службы

в доме заимодавца. Оно подкрепляется (Второзаконие, 1518)

следующим соображением: «Не считай этого для себя тяжким,

что ты должен отпустить его от себя на свободу, ибо он в

цюсть лет заработал тебе подобно вдвойне нанятому батра-

ку»... Если, согласно Второзаконию, 6 лет отработки закаба-

ленного должника-еврея были для заимодавца равноценны

«вдвойне нанятому батраку», то, очевидно, обычный срок най-

ма батрака соответствовал трем годам. На подобный срок

указывало и свидетельство книги пророка Исайи (1614) «...в

3 года, подобно годам батрака, мощь Моава ° будет прини-

жена».

      Невольно возникает догадка, что срок в 3 года, которыми

была ограничена кабальная служба членов семьи должника в

статье 117 законов Хаммурапи, стоял в какой-то связи со сро-

ком найма батрака на 3 года... Требуя только 3 года работы в

доме заимодавца от членов семьи должника, статья 117 царя

Хаммурапи, очевидно, отождествляла их полностью с батрака-

ми, т. е. со свободными людьми, и тем самым отвергала для

них момент взимания процентов.

      [...] Прослеженная мной борьба с рабством-должничеством

как в Вавилонии, так и в Палестине, не привела к прочным

результатам, ибо, согласно логике развития классовых об-

ществ, в рабовладельческих обществах древнего Востока име-

ла место в конечном счете победа класса крупных рабовла-

дельцев. Победа же последнего повлекла за собой возрожде-

ние самого жесткого кабального рабства, превращавшего на-

род в массу потенциальных рабов-должников.

В.А. Якобсон. ПРАВОВОЕ И ИМУЩЕСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

ВОИНА-РЕДУМА ВРЕМЕНИ 1 ВАВИЛОНСКОЙ ДИНАСТИИ

(Обзор новоизданных документов)

ВДН. 1963. № 2. С. 129-141

      Уже давно внимание историков привлекают различные ка-

тегории служилых людей в Вавилонии, являвшихся держате-

лями царских земель под условием службы. Категории эти

весьма разнообразны и разнохарактерны, но наиболее часто

встречающимся представителем этих держателей царской зем-

ли является «редум».

      Законы Хаммураби уделяют ему немало внимания, но до- кументов,  по которым можно было бы судить о его реальном

положении, собрано пока еще немного. Практически  все, что

до сих пор было о нем  известно,  отражено в монографии

Driver G. R., Miles J. The Babylonian Laws. Oxf., 1955.

      Упоминания о редумах встречаются в законах Хаммураби,

в «эдиктах» позднейших царей, а также в царских письмах.

Однако документов, касающихся их повседневной жизни, мы

до сих пор не имели. Поэтому вполне понятен особый интерес

который вызвала публикация Э. Солльберже архива одного из

редумов по имени Убарум. Впервые появилась   возможность

проследить деловую и хозяйственную жизнь старовавилонского

редума если не исчерпывающим образом, то во всяком случае

с весьма важными и до сих пор неизвестными подробностями.

Именно эта публикация и вызванная ею литература легли в

основу настоящей работы. В дальнейшем при цитировании мы

будем ссылаться на переводы документов   этого   архива, вы-

полненные Э. Шлехтером.   Необходимо   отметить, что тексто-

логическая работа Б. Ландсбергера в целом ряде случаев сде-

лала документы архива более удобопонятными, но его истори-

ческая интерпретация отдельных документов иногда весьма спорна.

      Селение, откуда происходит архив Убарума, называлось

Супур-Шубула. Оно было расположено на канале, по-видимо-

му, недалеко от Куты, города бога Нергала п. Документы ар-

хива датированы одиннадцатью различными годами, приходя-

щимися на середину царствования Аби-Эшуха, внука Хамму-

раби р.

      Шлехтер разделил эти документы по их содержанию на

шесть групп. Этого деления мы и будем придерживаться, за

исключением особо оговоренных случаев, когда тот или иной

документ представляется нам классифицированным неправильно.

      Архив содержит 25 документов. К нему следует также от-

нести еще один документ, опубликованный позднее тем же

Э. Шлехтером. Весьма любопытно, что далеко не все докумен-

ты архива имеют отношение к Убаруму. Значение этого об-

стоятельства будет нами рассмотрено в соответствующем ме-

сте нашей работы.

      Мы не ставим перед собой задачу подробно прокомменти-

ровать все 26 документов, а лишь попытаемся на их основе

сделать возможные выводы о правовом и имущественном по-

ложении Убарума, а также о характере его хозяйственной

деятельности. Однако, прежде чем перейти к рассмотрению са-

мих документов, нам представляется полезным обратиться к Законам Хаммураби и уяснить основные положения вавилон-

ского права, относящиеся к этой категории служилых людей.

Законам Хаммураби и уяснять основные положения вавилон-

ского права, относящиеся к этой категории служилых людей.

      Правовой статус редума является предметом параграфов

26-39 и 41 Законов Хаммураби1. Существенно, что  все они

так или иначе (за исключением не вполне понятного § 33)

трактуют не о службе редума, а о его имуществе или, точнее,

имуществе, которым он владеет под условием службы.

И в этом смысле не составляет исключения даже § 32, устанав-

ливающий порядок выкупа воинов «редум» или «баирум», по-

паиших в плен. Суть этого параграфа заключена в его послед-

ней фразе: «Его поле, сад и дом не должно отдавать на его

выкуп». Иначе говоря, цель законодателя во всех предусмат-

риваемых им случаях одна: предохранить земли и имущество

редумов от перехода в руки частных лиц и тем самым предот-

вратить потерю этих земель и имущества для царя.

      Нужно сказать, что даже § 262 имеет в виду не «преступле-

ние против воинского порядка», как его обычно интерпрети-

руют3, в том числе и Б. Ландсбергер, а опять-таки защиту

имущественных интересов царя. В самом деле, если считать,

что смертная казнь, которой подлежит редум или баирум, по-

лучивший приказ выступить в поход и не пошедший или по-

славший вместо себя наемника, назначается за уклонение вои-

на от исполнения своего «воинского долга», то тогда совер-

шенно непонятна та снисходительность, которая проявляется в

§ 30 и 31. Согласно этим параграфам, редум, сбежавший «из-

за бремени своей повинности», т. е. опять-таки нарушивший

свой «воинский долг», не только не подлежит никакому нака-

занию, но даже имеет право получить назад свое поле, сад и

лом, если будет отсутствовать не более одного года. Из сопо-

ставления этих параграфов нельзя не сделать вывода, что, де-

ло тут не в самом уклонении от исполнения обязанностей. Раз-

личие между действиями   редума,   предусмотренными  § 26 и

30—31, заключается единственно в том, что в первом случае

редум продолжает владеть имуществом, полученным им под

условием службы, а во втором он оставляет это имущество,

которое таким обрадом возвращается в распоряжение царя.

Иначе говоря, смысл § 26 заключается в том, что смертной

казни подлежит редум, уклонившийся   от исполнения своих

обязанностей и тем самым утративший право на даваемое за

службу имущество, но продолжающий удерживать это имуще-

ство у себя и пользоваться им. Этот редум, следовательно, не-

законно присваивает царское имущество и потому подлежит

такому же наказанию, как и всякий, кто «крадёт достояние

бога или дворца» (§ 6 ЗХ), т.е. как вор.

      В связи с истолкованием § 26 возникает еще один любо-

пытный вопрос. Б. Ландсбергер (JCS. IX. С. 123) предлагает

переводить слово «мунаггирум» не словом «наемник», как это

делают большинство переводчиков, исходя из корня ngr,

а словом «обличитель», «доносчик» — от корня ngr. Филологиче-

ские соображения и документальные параллели, проводимые

им для обоснования такого перевода, как кажется, весьма убе-

дительны. Однако безоговорочное принятие такого перевода

вызывает некоторые возражения, вытекающие из общего смыс-

ла § 26-41. В самом деле, трудно допустить, чтобы царь, ко-

торый, как мы видели, крайне резко относится к любым по-

пыткам изъятия имущества редумов и перехода его в руки

частных лиц, имел в виду награждать доносчиков как раз

этим имуществом. При старом переводе все было понятнее:

наемник получает имущество казненного редума и несет его

службу на тех же основаниях, т. е. сам становится редумом.

Доносчиком может ведь быть и лицо, негодное к несению

службы, например старик, женщина или даже раб. Причем от

того, будем ли мы подразумевать под словом «дом» все хо-

зяйство или понимать его в узком смысле, положение нисколь-

ко не облегчится, ибо весь смысл этих параграфов (21-41)

как раз и состоит в том, чтобы никакое имущество, связан-

ное с должностью редума, не могло перейти в руки частных

лиц.

      Г. Эванс пытается разрешить это противоречие, выдвинув

предположение, что к доносчику переходит дом, находящийся

в личной собственности редума. Это объяснение может быть

принято лишь в том случае, если будет доказано, что такие

дома у редумов имелись, и притом как общее правило. Воз-

можно, однако, что под «обличителем» все же имеется в виду

наемник как лицо, могущее скорее всего разоблачить обман.

Если это так, то уточнение перевода, сделанное Ландсберге-

ром, не изменяет общего смысла перевода и интерпретации

§ 26.

      Законы Хаммураби, таким образом, показывают, что иму-

щество, входившее в состав служебного владения редума, не

могло быть отчуждено ни под каким видом. Любые сделки,

направленные на отчуждение этого имущества, объявляются

недействительными, а покупатель  «теряет свое  серебро»

(§ 35-38). При этом § 39 специально оговаривает, что поле,

сад или дом, «которые он (редум) купил или приобрел», т. е.

находящиеся в его личной собственности, он может отчуж-

дать 4.

      Очень интересен § 41. В изъятие из общего правила он как

будто бы допускает один из видов отчуждения имущества, по-

лученного редумом за службу, а именно-обмен. Но и' при

этом вводится оговорка, что редум может забрать свое преж-

'нее имущество назад и удержать полученную им приплату.

Очевидно, эта оговорка вводится на то/случай, если после об-

мена редум обнаружит недобросовестность своего контраген-

та. Иначе говоря, обмениваться должно равноценное имущест-

во, а приплата, если таковая имеется, должна идти на улучше-

ние имущества, полученного редумом, т. е. опять-таки' для

уравнения ценности имущества.

      Из этого можно сделать, как нам кажется, важный вывод о

том, что земли царского фонда не были определены раз и на-

всегда, состав этого фонда мог меняться. Царь заботился лишь

о сохранении его количества и качества, а не о его индивиду-

альной определенности. Факты перераспределения участков из

царского земельного фонда известны из переписки Хамму-

раби.

      Рассмотренные нами параграфы Законов Хаммураби на-

правлены на то, чтобы предотвратить распыление царского

фонда, предназначенного для наделения служилых людей раз-

личных категорий. Тем самым создавалась прочная основа,

обеспечивающая выполнение службы. Законодатель предусмат-

ривает также меры, ограждающие редума от произвола выше-

стоящих чинов (§ 34 и, возможно, 33).

      Разумеется, параграфы Законов Хаммураби не решают всех

вопросов, относящихся к правовому положению редума. Надо

полагать, что имелся еще ряд положений обычного права и,

возможно, отдельных царских указов по этому же предмету,

частности, связанных со служебными обязанностями воина.

      Повинности редума были весьма многочисленны и разно-

характерны. Собранные Драйвером и Майлсом в уже упомя-

нутой их монографии сведения о редумах позволяют, пожалуй,

сделать вывод, что твердо установленного перечня этих повин-

ностей не существовало либо же имелись многочисленные ка-

тегории редумов с различными повинностями. Буквально сло-

во «редум» означает «скороход», погонщик, идущий за (кем-

либо)». Драйвер и Майлс утверждают, что «вообще поэтому

1 редум представляется выполняющим функции, весьма подоб-

ные функциям французского жандарма, который является чле-

ном вооруженных сил, но чья главная обязанность состоит

в сохранении общественного порядка и вообще в деятельности

в качестве полицейского» (р. 113).

      Нам, однако, кажется, что главная обязанность редума сос-

птояла в несении военной службы. Ведь не зря же Законы

Хаммураби уделяют столь большое внимание редуму, попав-

шему в плен. Очевидно, вопрос этот был весьма актуален, и

такие случаи происходили достаточно часто. Разумеется, кроме

военной службы редумы несли в мирное время еще и другие

повинности, в том числе исполняли, возможно, и полицейскую

службу.

      Отсутствие в источниках перечня повинностей затрудняет

также решение вопроса о сроках службы. Мнения различных

авторов на этот счет весьма разноречивы.

      В архиве Убарума имеется пять табличек, удостоверяющих

исполненне повинностей, причем в двух из них (№ 1 и 3) ука-

зан срок в 20 дней. Никаких сведении о характере повинностей

в документах нет. Шлехтер по этому поводу замечает, что,

возможно, это II был обычный иди законный срок повинности.

Ландсбергер со своей стороны подаггет, что этот срок был

равен 360 дней з году. Наконец, Эванс оспаривает обе эти

... точки зрения на основании весьма серьезных доводов, с кото-

рыми трудно нс согласиться. Нз документов архива видно, что

Убарум вел довольно обширную хозяйственную деятельность,

которая была бы невозможна, если бы он был постоянно свя-

зан службой. Общеизвестно, что в этот период лица, постоянно

связанные службой (например, при дворе), сами хозяйства

не вели, а свою землю сдавали в аренду. Между тем Убарум

сам неоднократно арендовал землю у других лиц, как это

явствует из ряда документов. Из спора между Убарумом и

Или-икишамом по поводу раздела земель и повинностей (см.

ниже) Эванс делает вывод, что Или-икишам не стал бы вести

тяжбу ради одного гектара земли, если бы получение этого

гектара было связано с увеличением его повинностей на целых

60 дней, т. е. на одну шестую часть года. Но Эванс также

считает, что срок в 20 дней слишком мал. Он допускает, что

в течение года редум должен был несколько раз выполнять

повинности. Что же касается срока несения воинской службы,

то Эванс совершенно справедливо отмечает, что этот срок во-

обще вряд ли мог быть заранее установлен. В самом деле,

трудно предположить, что редум мог покинуть войско, находя-

щееся в походе, в связи с истечением срока службы. Такое

положение было бы недопустимо с военной точки зрения, да

и солдат, покинувший войско, имел бы, конечно, мало шансов

благополучно вернуться домой. Эванс приходит к правильному,

на наш взгляд, мнению, что, «если существовал установленный

срок службы в двадцать дней или какой-либо иной, он мог

быть применен только к невоенным обязанностям редума».

Поскольку редумы должны были как-то планировать свою ра-

боту по хозяйству, сроки их службы, по-видимому, были строго

определенными и очередность устанавливалась заранее. По

мере надобности редумы сами корректировали эту очеред-

ность, как мы постараемся показать, исходя из текста доку-

ментов.

      Документы, касающиеся повинностей, настолько важны и

интересны, несмотря на их краткость, что заслуживают обсто-

ятельного рассмотрения.

      В первом из них (№ 1 по Шлехтеру) говорится, что Анатум

получил право на то, чтобы в течение 20 дней Убарум выпол-

нял за него повинность, и 19-го айарума Убарум приступил

к исполнению повинности в пользу Анатума (за Анатума).

Табличка датирована тем же днем и подписана одним свиде-

телем по имени Эллетум, причем должность его не указана.

      В документе № 2 говорится, что с 14-го думузума Убарум

приступил к исполнению повинности. Табличка датирована

также 14 думузума и засвидетельствована Матамумом с ука-

занием его военного чина «декум» («младший командир») и

писцом (военным?) Ильшу-бани.

      Обе таблички составлены в один и тот же год (год правле-

ния Аби-Эшуха, условно обозначаемый «р»). На этом основа-

нии Шлехтер приходит к выводу, что документ № 2 является

продолжением первого и лишь изменяет дату исполнения по-

винности. В действительности же дело обстояло, по-видимому,

ие так. Документ № 1 является, несомненно, частным докумен-

том, составленным в результате какого-то договора между

Убарумом и Анатумом. Документ же № 2 является скорее

всего официальным документом, ибо в качестве свидетелей

здесь выступают военные чины (вероятнее всего - начальство

Убарума).

      Таким образом, документ № 1 является, по нашему мне-

нию, распиской Анатума, выданной Убаруму, и удостоверяю-

щей, что Убарум приступил к выполнению повинности за него.

Второй же документ является квитанцией, выданной Убаруму

в удостоверение исполнения его личных повинностей.

      Документ № 3 вновь представляет собой частную распис-

ку, удостоверяющую, что Убарум исполнил 20 дней повинности

за Или-сукаллума. К этому выводу мы приходим опять-таки

потому, что в качестве свидетеля выступает частное лицо -

Ильшу-ибнишу (по-видимому, это тот самый Ильшу-ибнишу,

у которого Убарум дважды арендует землю (документы № 7

и 8).

      Из документа № 4 явствует, что Убарум и Или-икишам «в

повинности равнялись», т. е. квиты. Документ составлен без

свидетелей (формально в качестве свидетелей здесь выступают

боги Шамаш, Мардук и Шубула), т. е. и этот документ фик-

сирует, скорее всего, частное соглашение.

      Наконец, документ № 5, который был дополнительно опуб-

ликован Шлехтером, удостоверяет, что Анатум 13-го ташриту-

ма приступил к исполнению повинности. Свидетелем вновь

является Эллетум.

      Итак, все эти документы, за исключением № 2, носят, по

нашему мнению, частноправовой характер. Повинности испол-

няются одним лицом за другое в пользу царя. Однако сущест-

венно, что ни один из них не упоминает ни о какой плате.

Комментируя документ № 1, Шлехтер объясняет это тем, что,

по его мнению, государство, не допуская замены при исполне-

нии воинской повинности, терпимо относилось к замене при

исполнении других повинностей. Но право не признавало зна-

чения таких контрактов. Это было, по-видимому, причиной, по

которой стороны находили выход в формулировке, которая не

упоминала и плате, хотя Убарум, очевидно, получил вознаг-

раждение.

      Действительно, Законы Хаммураби не предусматривают

возможности замены при исполнении повинностей. Но из этого

еще нельзя сделать категорический вывод, что такая замена

не допускалась правом или обычаем. Отсутствие упоминания

о плате позволяет, скорее, сделать вывод, что плата вообще

не имелась в виду. а расплачивались просто тем, что в свою

очередь заменяли своего контрагента. Такая взаимная замена

при исполнении повинностей была удобна в том отношении,

что позволяла релумам более свободно располагать своим

временем, не нарушая интересов государства. В связи с этим

интересно сопоставить первый и пятый документы. Оба они

удостоверены одним и тем же свидетелем. В первом случае

Убарум исполняет повинность за Анатума, во втором - Ана-

тум, но его контрагент не назван. Не связаны ли эти докумен-

ты друг с другом? Не за Убарума ли исполняет повинность

Анатум, и не потому ли этот документ найден в архиве Уба-

рума? К сожалению, дата последнего документа непонятна.

Это мешает прийти к определенному выводу, но такое предпо-

ложение кажется нам вероятным.

      В связи с вопросом о повинности редума необходимо оста-

новиться на взаимоотношениях между Убарумом и Или-икиша-

мом. На основании документов № 19, 20, 21, 22 Шлехтер

транскрибирует звание Убарума как «каккад редутим» и пере-

водит «глава военных поселенцев», а звание Или-икишама -

«таххум» - «помощник». При этом он высказывает мнение,

что в обязанности Убарума входил надзор за исполнением

другими редумами их службы.

      Ландсбергер транскрибирует звание Убарума как «каккад

родим» и переводит «собственно солдат (редум)», а звание

Или-икишама - «тахху-шу» - «его заместитель», т. е. счита-

ет, что Убарум не нес никаких административных функций.

Эванс поддерживает точку зрения Ландсбергера.

      Вопрос этот представляется нам весьма важным, так как

без его разрешения невозможно удовлетворительно истолко-

вать документы № 19, 20, 21, 22, касающиеся споров между

Убарумом и Или-икишамом относительно раздела поля, дома

и повинностей, связанных с их службой (а также и относитель-

но наличия у Убарума личной земли, как мы постараемся по-

казать ниже).

      Главным доводом в пользу точки зрения Шлехтера явля-

ется, как справедливо замечает Эванс, само существование

архива. Как известно, семь из его документов не имеют отно-

шения к Убаруму. По содержанию они однотипны с теми,

в которых имя Убарума упомянуто в той или иной связи. Мож-

но допустить, что документов, не относящихся к Убаруму,

было и больше, ибо архив, по-видимому, дошел до нас не пол-

ностью. Наиболее естественное объяснение этого факта заклю-

чается в том, что Убарум хранил у себя эти документы как

должностное лицо. Эванс замечает, что это кажется маловеро-

ятным, если учесть присутствие в этом же районе достаточного

количества военных чинов, которые выступают как судьи по

делам Убарума.

      Однако они могли быть начальством чего-то вроде «воен-

ного округа» и собираться специально для того, чтобы вершить

суд; постоянная же их резиденция могла быть в других мес-

тах. Таким образом, нет ничего невероятного в том, что Уба-

рум исполнял в своем поселке какие-то административные

функции в отношении других редумов.

      [Далее даются переводы документов № 19, 20, 21 и 22 из

архива Убарума, в которых речь идет о дележе полученных

ям и его «таххумом» Или-икишамом за службу земель и

дома и в соответствии с этим повинностей, об аренде «тахху-

мом» земли Убарума и распределении между ними доходов и

расходов, связанных с распашкой целины, о новом переделе

между ними земли, дома и повинностей, о решении спора меж-

ду ними их начальником Иди-Шамашем]

      Ландсбергер пишет, что документ № 20 есть дополнение

к документу № 19, а оба этих документа вместе представляют

собой взаимное соглашение Убарума и Или-икишама об «иде-

альном» (т. е. без конкретных подробностей) разделе йемли,

дома и повинностей. Но документ № 20, по его мнению, каса-

ется только поля, поэтому военные власти при его подписании

отсутствуют как не заинтересованные. Следующие же Дйа до-

кумента, полагает Ландсбергер, касаются реального (г. е.

конкретного) раздела, причем размеры долей теперь уже иные.

      С мнением Ландсбергера по поводу документа № 20, пред-

ставляется нам, трудно согласиться, ибо в документе совер-

шенно недвусмысленно говорится, что он касается не только

поля, но и повинностей. К тому же термины, употребленные

в том документе, типичны для договора об аренде, а при арен-

де всегда возникал вопрос о повинностях. Тот же факт, что

в качестве свидетелей вызваны только рабианум и старейши-

ны, можно объяснить лишь одним: речь в этом документу идет

о личной земле Убарума. Именно поэтому документ засвиде-

тельствован рабианумом - главой общины и, по-видимому,

старейшинами. Отсюда следует важный вывод: Убарум был

владельцем общинной земли, т. е. авилумом. В пользу такого

истолкования говорит, по нашему мнению, также и тот факт,

что во всех документах, кроме № 20, Убарум именуется по

его отчеству и воинскому званию (каккад редим), а в № 20

он именуется только по отчеству - «сын Ана-Син-таклаку»,

т. е. так, как принято было именовать общинников в любом

древнем обществе. Повинности, о которых идет речь, в этом

документе являются, следовательно, повинностями общинника,

не редума. Таким образом, документ № 20 представляет со-

бой, по нашему мнению, договор об аренде личной земли Уба-

рума Или-икишамом или, скорее, договором товарищества, по

которому Убарум несет две трети расходов, но за это получа-

ет две трети урожая.

      Однако возвратимся к оставшимся трем документам. Преж-

де всего обратим внимание на скрупулезную точность раздела:

очень подробно указано, какие именно участки отводятся Уба-

руму и какие - Или-икишаму. Также строго разделен и дом,

причем введена специальная оговорка о чем-то вроде сервиту-

та^ в пользу Или-икишама, чтобы обеспечить ему выход на

улицу. Наконец, точно указаны и доли в повинности, приходя-

щиеся на каждого.

Как же выглядят в свете этих документов взаимоотношения

Убарума и Или-икишама? Можно ли считать, что таххум был

заместителем, выполнявшим в отсутствие принципала^ его по-

винности? Нет, ибо в этом случае не было бы нужды в точном

определении их долей. Если такая замена и имела бы место,

то на основе взаимности, т. е. таким же образом, как и между

другими редумами. Более того, из приведенных выше докумен»

тов о выполнении повинностей видно, что Убарум исполнял

в порядке взаимности повинности Анатума. В таком случае,

может быть, Или-икишам заменял Убарума в исполнении во-

инской повинности? Нет, ибо мы знаем, что такая замена ка-

тегорически запрещена параграфом 26 Законов Хаммураби.

Наконец, может быть, задачей таххума была обработка

земли своего принципала, когда этот последний находился

в армии? И это предположение совершенно опровергается до-

кументом № 24, который и сам Ландсбергер трактует как су-

дебное решение по спору между Убарумом и его братом Или-

суккаллумом. По мнению Ландсбергера, этот последний дол-

жен был обрабатывать поле Убарума во время его отсутствия.

Не вдаваясь в подробности этого судебного дела, отметим

только, что поскольку обрабатывать поле должен был брат

Убарума, а не таххум, - то документ заставляет отказаться

и от этого предположения о функциях таххума. Более того,

смысл существования таххума вообще непонятен, если исхо-

дить только из повинностей. Действительно, при его помощи

Убарум освободился от половины своих повинностей, но запла-

тил за это половиной своей земли. Такое положение вряд ли

было выгодно и для царя: вместо одного зажиточного редума

он получал бы двух «полуредумов», имеющих гораздо меньше

возможностей надлежащим образом снарядиться на войну.

Поэтому вряд ли есть основания полагать, что таххум имелся

у каждого редума или у большинства. Но, с другой стороны,

этот случай нельзя считать исключением. Из документов изве-

стно, что таххум мог быть даже у пекаря и младшего пастуха.

Это могло быть нововведением, связанным с ухудшением по-

ложения Вавилонского царства и необходимостью так или

иначе увеличить численность служилых людей. Известно, что

в этот период произошло вторжение касситов, в связи с чем

царский земельный фонд должен был уменьшиться.

      Подводя итоги, можно, как нам кажется, прийти к выводу»

что, хотя земельный участок давался редуму и его таххуму

совместно, хозяйство они вели отдельно и отдельно же испол-

няли повинности. Тем не менее таххум занимал по отношению

к редуму подчиненное положение, являясь его помощником

при исполнении каких-то его обязанностей.

      Ландсбергср отмечает, что земельный участок в 1 бур', раз-

деляемый Убарумом и его таххумом, не является его единст-

венным источником дохода и что отсутствие собственной земли

заставляет его пускаться в различные коммерческие операции.

      Мы уже отмечали, что, по нашему мнению, Убарум имел

собственную землю; это подтверждается документом № 20.

Отсюда можно заключить, что Убарум отнюдь не был бедня-

ком.

      Документы № 5-10 представляют собой вид договора,

весьма популярный в вавилонской практике этого периода.

По такому договору собственник или владелец сдает свою зем-

лю в аренду товариществу, равноправным членом которого

становится он сам. Таким образом, собственник земли вступает

в договор как лицо, сдающее землю в аренду, и в то же время

как один из арендаторов.

      Ландсбергер считает, что во всех этих договорах землю

сдают в аренду ее владельцы, именуемые в договоре «бел эк-

лим», которых он считает официальными лицами, представ-

лявшими общественные интересы.

      По нашему мнению, документы не дают для этого никаких

оснований. Ландсбергер считает, что в документах № 5-10

эти «представители» являются фактическими владельцами сда-

ваемых в аренду участков и выступают поэтому как наиболее

заинтересованные свидетели в документах № 5 и 6. В качестве

таковых он называет Ильшу-ибнишу (№ 5, 7, 8), Шунумана

(№ 6, 9) и Син-ашареда (№ 10).

      Все это построение представляется нам весьма искусствен-

ным. Нет никаких оснований считать, что те, кто в договорах

именуются «бел эклим», не являются действительными собст-

венниками земли или, по меньшей мере, ее держателями.

В частности, в документе № 5 земля, о которой идет речь,

явно принадлежит Убаруму. Согласно этому договору, Убарум

несет одну треть расходов и работы, а другой член товарище-

ства, его брат Или-суккалум, - две трети, доходы же они

делят пополам. Ландсбергер объясняет это тем, что Убарум

должен был уплатить из своей доли Ильшу-ибнишу, которого

Ландсбергер именует подлинным владельцем. В действитель-

ности же дело обстоит, по-видимому, гораздо проще. Убарум

вносит в качестве своего «пая» в товарищество свою землю, и

потому, естественно, уменьшается его доля в расходах. В поль-

зу такой трактовки явно свидетельствует документ № 7, в ко-

тором именно Ильшу-ибнишу именуется «бел эклим». По этому

договору Убарум и его компаньон Апиль-илишу несут равные

расходы, отдают 1/3 урожая владельцу поля, а остальное де-

лится поровну, и это понятно, поскольку вклады их одинаковы.

Правда, в документе № 8, где земля арендуется также у Иль-

шу-ибнишу, Убарум несет только одну треть расходов, а его

компаньон - две трети, но этот документ не содержит ника-

ких указаний на то, в какой пропорции делился урожай. Нет

никаких оснований считать, что эта пропорция не соответство-

вала вкладу каждого из компаньонов. Точно так же не содер-

жит указаний на способ дележа урожая и документ № 6. Лю-

бопытно, что в этом документе размер арендной платы указан

не в виде доли урожая, а точно определен за единицу площа-

ди, причем плата весьма невелика. Это объясняется тем, что

арендуется нераспаханная земля. Именно поэтому в текст

включена оговорка о том, что поле должно быть возвращено

в хорошем состоянии. Аналогичен документ № 9. Он отлича-

ется лишь тем, что из него невозможно понять срок аренды и

распределение издержек. По-видимому, эти данные находились

на месте тех лакун, которые имеются в тексте.

      Наконец, прямым подтверждением нашей точки зрения яв-

ляется документ № II, в котором, правда, речь идет об аренде

дома, но терминология совершенно одинакова с другими доку-

ментами. В этом документе в качестве владельца арендуемого

имущества выступает женщина, т. е. явно не должностное

лицо.

      Документ № 12 весьма интересен, и потому мы приводим

его полностью: «Два сикля и одну треть серебра у Убарума

Ипку-Арахтум занял: во время жатвы, согласно цене, которая

будет существовать, предъявителю его таблички ячмень он

отмерит».

      Табличка удостоверена двумя свидетелями. Шлехтер счита-

ет, что в действительности предметом займа был ячмень и

лишь цена его обозначена в серебре. При этом он добавляет,

что цены на ячмень до жатвы значительно превышали его

цену после жатвы и что эта разница, по-видимому, превосхо-

дила размер процента, допускаемый законом. Именно этим он

объясняет отсутствие в тексте прямого упоминания о процен-

тах.

      Однако, каков бы ни был действительный предмет займа,

из текста явно вытекает, что должник обязуется возврати гь

кредитору ту же самую стоимость (если перевести ее в сереб-

ро). Таким образом, заем фактически кажется беспроцентным.

Вполне возможно, что так оно и было; такие займы известны

вавилонской практике. Возможно, однако, что эта операция

была небезвыгодной для Убарума. В самом деле, независимо

от того, дал ли он в долг действительно серебро или справед-

ливо предположение Шлехтера о том, что дан был ячмень,

Убарум получает больше хлеба, чем он мог бы иметь в момент

выдачи займа. Может возникнуть вопрос: стоило ли в таком

случае Убаруму полагаться на платежеспособность своего

должника, не мог ли он поступить проще: придержать серебро

(или продать хлеб и опять-таки придержать серебро) до жат-

вы и, когда цены упадут, купить хлеб? Затем, дождавшись но-

вого повышения цен, продать хлеб и т. д. Однако это было,

по-видимому, не просто. Серебро в этот период оформилось

уже как всеобщий эквивалент, но его функция как средства

обращения еще не получила полного развития. Иначе говоря,

хотя хлеб уже оценивался в серебре, но реально продать его

за серебро было еще не всегда возможно вследствие слабого

развития рынка. Поэтому и приходилось пускаться в операции,

подобные описанной выше.

      Далее следуют документы № 13 и 14. Согласно этим доку-

ентам, храмы Сина (№ 13) и Шамаша (№ 14) имеют за

барумом серебро «для (?) отцовского дома». Предусмотрена

уплата процентов. Свидетели - боги Шамаш, Мардук и Шу-

була для храма Сина (^ 13) и боги Син, Мардук и Шубула

для храма Шамаша (№ 14). Оба документа составлены в один

я тот же день.

      По мнению Ландсбергера, речь здесь идет не о займе, а о

поборах в пользу храма. Эванс же считает, что эти поборы

имеют целевое назначение: из них составляется фонд для вы-

купа редумов, попавших в плен. Но даже если речь в этих

документах действительно идет о поборах, то вывод Эванса об

их целевом назначении ни из чего не вытекает.

      Нам, однако, представляется более естественным толковать

'и документы именно как займы. Если принять трактовку

андсбергера и Эванса, то совершенно непонятно, почему эти

износы в страховой фонд» платятся двум храмам, когда в ЗХ

оно говорится, что он «должен быть выкуплен в храме своего

поселения» ( 32). Непонятно в этом случае и упоминание

«родительском доме». Этот «дом» (понимать ли это слово

узком смысле или как «имущество, имение») явно представ-

ляет собой залог, обеспечивающий выплату серебра. Но ведь

имущество редума, как известно, не могло быть заложено.

      Мы уже отмечали выше, что Убарум, по нашему мнению,

(мел собственную землю. В данном случае речь может идти

только о ней. Все это и заставляет нас прийти к выводу, что

документы № 13и 14 связаны займами, выданными Убаруму

.рамами, хотя форма этих документов несколько отличается

т аналогичных сделок, известных ранее. Храмы, следователь-

10, занимались ростовщичеством. Возможно, впрочем, что это

аймы - особого рода (чем и объясняется необычная форма

[окументов), например отсрочка каких-либо платежей с обес-

печением в виде залога личной земли Убарума.

      Остальные хозяйственные документы Убарума особого ин-

тереса не представляют. Пз документов До 16 и 17 явствует,

..Что он владел некоторым количеством мелкого рогатого скота,

Который пасли наемные пастухи. Документы не содержат ни-

Каких упоминаний об оплате пастухов, а также о том, как по-

лучает Убарум продукцию своего скота (молоко и шерсть).

По-видимому, на этот счет имелся твердый обычай.

      Мы рассмотрели, таким образом, почти все документы ар-

хива, относящиеся к Убаруму. Что же нового внес этот архив

в наше представление о вавилонском редуме?

      Прежде всего мы получили достаточно четкую картину его

хозяйственной деятельности. Редум (иногда вместе с тахху-

мом) имел около одного бура (6 га) земли, полученной под

условием службы. Кроме того, он мог иметь еще и личную

землю. Хозяйственные нужды и, по-видимому, служебные обя-

занности заставляли его, кроме того, арендовать землю или

сдавать в аренду свою. Землю он арендует большей частью

в сотовариществе с кем-либо, но интересно, что он ни разу

не вступает в сотоварищество со своим тахумом. Это лишний

раз подчеркивает подчиненное положение таххума.

      Редумы несли различные повинности, среди которых -

воинская служба, полицейская и караульные службы и т. п.

При этом они могли подменять друг друга при исполнении

повседневных повинностей, в поход же были обязаны являться

лично.

      Редум давал взаймы и брал взаймы, если имел собственное

имущество, могущее служить обеспечением займа. Суммы зай-

мов сравнительно невелики, что объясняется слабым развитием

денежного обращения.

      Наконец, пополнились в некоторых отношениях наши зна-

ния о правовом положении редума и о касающихся его право-

вых нормах.

      Разумеется, мы не считаем, что все наши интерпретации

документов архива являются окончательными.

      Кроме того, необходимо выяснить, насколько типична пред-

ставшая перед нами картина. Это, разумеется, можно сделать

только в том случае, если будут найдены и исследованы новые

документы подобного рода.

ПРИМЕЧАНИЯ

      1 ЗВАХ // ВДИ. 1952. № 3. С. 230-232.

      2 «Если редум или баирум, которому было приказано выступить в поход,

не пойдет или, наняв наемника, пошлет его в замену себя, то этого редума

или баирума должно убить; нанятый им может забрать себе его дом» (Там же. С. 230).

      3 Так же интерпретируют этот параграф И. М. Дьяконов и Я. М. Магазинер в комментариях ЗВАХ, а также Дж. Драйвер и И. Майлс.

      4 Одно из писем Хаммураби также показывает, что редум мог иметь лич-

ную землю, которую он имел право отчуждать, а после отчуждения не мог

потребовать назад.

Д. Г. Редер. К ВОПРОСУ О ЮРИДИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ

РАБОВ ПО ЗАКОНАМ ХАММУРАПИ

Древний Восток. Вып. /. Сб. статей в честь

акад. М. А. Коростовцева. М., 1975. С. 230-245

      Открытие в 1901 г. свода законов царя Хаммурапн ознаме-

новало наступление нового этапа в изучении нетолько вавилон-

ского общества, но и социально-экономического строя древнего

Востока в целом.

      До публикации этого ценнейшего первоисточника представ-

ние о древневосточном праве было весьма ограниченным и

посторонним. Для Передней Азии единственным древним

Законодательным памятником были библейские установления

(Книга Завета, Второзаконие и Жреческий кодекс), носящие

ярко выраженный теократический характер. Юридические по-

ложения перемежались в этих библейских сборниках с религи-

озными заповедями.

      Ознакомление с Законами Хаммурапи заставило историков

и юристов пересмотреть в корне вопрос о принципах законода-

льства древневосточных народов. Хотя Хаммурапи был бла-

гочестивым царем и неоднократно подчеркивал, что действует

по велению богов, заботясь в угоду им о соблюдении правды

и справедливости, но фактически опубликованные им законы

носят светский характер и предназначаются не для религиоз-

ной общины, а для централизованного государства.

По меткому и точному определению Б. А. Тураева, этим

конам «чуждо понятие преступления как греха, отпадения

уг бога, нарушение его воли; его законы не знают страха 60-

кия, не выводят всего права из любви к богу и ближнему»

ви рассматривают проступки исключительно с точки зрения

материального вреда для личности или опасности для государ-

тва и общества»1.

      Таким образом, для исследователей появилась возможность

изучать подлинные черты древневосточного государства  по

юридическому памятнику, исходящему непосредственно от царя

и не испытавшему переработки редакторов-жрецов, как это

случилось с законами, вошедшими в Пятикнижие, или с ин-

дийскими законами Ману. Открытие других памятников древ-

ревосточного права (хеттских и ассирийских законов, законов

из Эшнуны, законов Липитиштара и др.) значительно расши-

рило и уточнило представление об основах государства и об-

цества Востока во П тысячелетии до н. э. Однако значение

Законов Хаммурапи как основного и наиболее содержательного

Первоисточника для изучения этой проблемы до сих пор не по-

колеблено.

      Литература, посвященная законодательству Хаммурапи, яв-

ваяется необозримой и охватывает целый ряд проблем. В дан-

ной статье будет рассматриваться лишь один момент, который

до сих пор не разрешен еще до конца и допускает возмож-

ность различной интерпретации, а именно юридическое поло-

зкение рабов в Вавилонии в XVIII в. до н. э. Прежде всего

хочется отметить странное на первый взгляд противоречие.

С одной стороны, законы Хаммурапи проявляют исключитель-

ный интерес к рабовладению и рабам. Из 282 статей по мень-

шей мере 33 статьи упоминают рабов2. С другой стороны, поч-

ти совершенно отсутствует интерес законодателя к экономи-

ческому положению раба, к рабскому труду и его роли в хо-

зяйстве древней Вавилонии. Неизмеримо больше внимания

уделяется условиям труда различных категорий свободных

людей (ремесленников, работающих на заказ, арендаторов,

наемных земледельцев и пастухов).

      Особенно детально рассматривается наемный труд (§ 257-

258, 261, 265-267. 273-274). Если подходить сугубо формаль-

но к вопросу о способе производства, то можно прийти к вы-

воду, что наемный труд играл в Вавилонии ведущую роль и

в стране господствовали капиталистические отношения, как

это утверждают Э. Майер, М. Вебер, А. Море и многие другие

зарубежные историки.

      Однако надо учитывать одно важное обстоятельство. Вави-

лонского законодателя меньше всего интересовали труд раба

сам по себе, условия работы, отрасли производства, в которых

предпочитали использовать рабочую силу рабов, а также мас-

штабы ее использования. Все это предоставлялось решать са-

мому господину, эксплуатирующему раба, будь то индивиду-

альный рабовладелец или коллектив рабовладельцев. Суд

в такие дела не вмешивался. Если для свободного наемного

труда законом устанавливались определенные нормы и опре-

делялась степень вознаграждения (натурального или денеж-

ного), то для раба этого не полагалось. Частный рабовладелец

или надзиратель, контролирующий труд дворцовых и храмовых

рабов, сам решал, где, в какое время и сколько времени будут

работать подневольные люди и сколько средств будет затра-

чено на их содержание. Поэтому законы Хаммурапи совершен-

но не интересуются различными видами использования рабов.

Был ли раб пахарем или пастухом, камнерезом или кожевни-

ком, находился ли он в личном услужении господина или по-

лучал разрешение завести свой дом и хозяйство, юридический

статус его оставался одним и тем же. Государство заботилось

о том, чтобы он подчинялся своему хозяину и не смел поки-

нуть его, и, кроме того, судебные органы разбирают столкно-

вения рабов со свободными людьми, не являющимися их хо-

зяевами. Производственная деятельность рабов является для

законодателя безразличной.

      Когда на хозяина работает свободный человек (сельскохо-

зяйственный наемник, ремесленник, арендатор и т. д.), то за-

конодатель вникает во все детали трудового процесса. В одних

случаях выполнение труда учитывается по дням (например,

в § 274-277), в других - по годам (см., например, § 257-

258) или даже сезонам (§ 273). От того или иного вида труда

зависела натуральная или денежная форма оплаты, а также

размеры оплаты, продолжительность работы и т. д.

      Самым тщательным образом закон предписывает наемному

работнику или арендатору добросовестно выполнять взятые на

себя обязательства (§ 254-255 или  245). Но зато смерть

свободного человека от чрезмерного и изнурительного труда,

сопровождающегося побоями, считается уголовным преступле-

иием (§ 116 о «сыне человека», отрабатывающем долг отца).

      В общем и целом законодатель выступает посредником между

работодателем и лицом, выполняющим работу. Несмотря на

некоторые пробелы, неточности и недоговоренности 3 в своде

аконов Хаммурапи намечается какая-то руководящая систе-

ма, регулирующая эти отношения. Вавилонские судьи имели

полную возможность, привлекая те или иные статьи закона,

вмешиваться в возникавшие конфликты. Напротив, контроли-

ювать труд рабов они ни в коем случае не могли. Законы

Хаммурапи не давали в этом отношении никакой точки

рпоры. Как уже говорилось, в этих законах без конца упоми-

раются рабы, но почти совершенно отсутствуют свидетель-

ства о рабском труде.

      Лишь в двух случаях мы имеем довольно беглые сообщения

о производственной деятельности рабов. В § 116 говорится

о рабе, который отрабатывает долг своего господина в доме

аимодавца. Если такой заложник умирал от побоев или дур-

ного обращения, то заимодавец должен был отвесить 1/3 мины

серебра (по-видимому, это равнялось средней стоимости раба),

в также утрачивал право на возмещение долга. Показательно,

пто здесь законодатель разбирает конфликт между двумя сво-

бодными: собственником и временным владельцем раба. Сам

раб не выступает как личность. Речь идет не о наказании за

убийство, а о возмещении собственнику утраченного имуще-

ства.

      В другом случае речь идет о совместном труде раба и его

ены и детей (§ 176), которые являлись свободными. Все они

1дут общее хозяйство, и в случае смерти такого раба семей-

ное имущество делится пополам. Половина достается хозяину

раба, а другая - жене и детям раба, не принадлежащим его

господину. Таким образом, здесь законодатель разбирал дело

о совместном труде раба и свободных лиц, связанных с ним

семейными узами. Право господина на продукцию труда само-

го раба не подлежало сомнению. Речь шла лишь о вычислении

доли свободных лиц, и закон защищал их имущественные пра-

ва, закрепляя за ними продукцию их труда.

      Ни в коем случае нельзя на основании данной статьи счи-

тать, что рабы могли быть в Вавилонии собственниками 4.

Дело идет об имуществе, наживаемом с разрешения господина,

которым раб пользуется пожизненно, что И. М. Дьяконов спра-

ведливо сравнивает с римским пекулием: «Рабы, напротив,

не имели никакой собственности, но некоторые, по крайней

Мере, могли иметь пекулий. Пекулий считался частью собствен-

ности господина и во всяком случае переходил к нему после

1смерти раба»5.

      Как известно, самостоятельная хозяйственная деятельность

абов получила особенно широкий размах в Нововавилонском

«арстве, на что обратил в свое время внимание Б. Мейсснер

своем труде «Вавилония и Ассирия» (1920. Т. I) и трактовал

как особую стадию социального развития акад. В. В. Струве6.

Статьи 175-176 свидетельствуют о зачатках этого весьма ха-

рактерного явления в Старовавилонском царстве.

      Конечно, подобно римским рабам их далекие предшествен-

ники в Вавилонии получали пекулий с согласия господина и

в его интересах. Не всякий рабовладелец имел желание само-

стоятельно организовывать те или иные хозяйственные пред-

приятия и обременять себя хлопотами. Многие предпочитали

поручать это дело рабам, учитывая, что и сам раб остается

под" их властью, и все, что он зарабатывает, рано или поздно

достанется им. Законы Хаммурапи вмешивались в эти дела

только в том случае, когда соучастниками экономической дея-

тельности раба оказывались свободные люди (его жена и де-

ти). Только так можно понять статьи 175 и 176. Ни в коем

случае нельзя считать, что они подрывали неограниченную

власть рабовладельца над его рабом, получившим на практике

экономическую самостоятельность, но без права передавать

свое имущество (как мы видели, свою половину общего иму-

щества) по наследству.

      Законы Хаммурапи не ограничивали власти господина над

рабом. Как мы видели, § 116 предусматривал наказание за

убийство чужого раба. Применить ее в случае убийства собст-

венного раба было невозможно, ибо это привело бы к юриди-

ческому абсурду - виновник должен был бы уплатить стои-

мость раба самому себе.

      С другой стороны, вавилонский законодатель не считал

себя обязанным карать раба за какую-либо провинность перед

господином. В таких случаях наказание раба считалось делом

самого рабовладельца. На это обстоятельство обратил внима-

ние один из лучших зарубежных комментаторов рассматрива-

емого свода законов - П. Крювелье. Касаясь  15, 16 и 19,

где речь идет о наказании (и притом весьма жестоком) чело-

века, укравшего раба (или рабыню) или спрятавшего беглого

раба, французский исследователь в своем труде «Введение

в кодекс Хаммурапи» отмечает, что смертной казни подверга-

лись не рабы, а свободные люди. («Смерти предается отнюдь

не беглый раб, но эта кара налагается на лиц, способствовав-

ших его бегству»)7.

      Надо к этому добавить, что господин сам мог убить раба.

которого возвращали ему дворец или местные власти. Это под-

разумевалось само собой. Если он щадил жизнь провинивше

гося раба, то делал это скорее из расчета, чтобы сохранит

даровую рабочую силу, чем из соображений гуманности.

      Против всех этих выводов, вытекающих из целого ряда ва-

вилонских законов, на первый взгляд свидетельствует послед-

няя статья (282) свода законов Хаммурапи, на которую не раб

обращали внимание комментаторы: «Если раб скажет своему

господину: «Ты - не мой господин», то тот должен изобличить

его как своего раба, и затем его господин может отрезать ему

ухо». Эта статья свидетельствует об е д и н с т в е н н о м случае,

когда раб может судиться со своим господином, а законода-

тель неожиданным образом оказывается посредником между

собственником и его одушевленным имуществом.

      В первый момент может показаться, что этой статьей на-

рушаются все основные принципы рабовладельческого строя.

Называется, что не сам рабовладелец определяет меру нака-

зания своему рабу, а судьи, руководствующиеся точными ука-

заниями закона.

      Можно спорить о том, является ли это наказание слишком

дягким или слишком жестким. По этому вопросу высказыва-

лись различные взгляды. С. Л. Котляровский удивлялся тому,

что господину не рекомендуется убить непокорного раба. При-

водя § 282, он замечает: «Следовательно, предполагают, что

он (господин. - Д. Р.) не может его (раба. - Д. Р.) все же

убить. Власть господина вводится все же в некоторые грани

закона. Конечно, раб остается предметом купли и продажи.

Эн есть объект, а не субъект, но, с другой стороны, его поло-

кение представляется скорее более благоприятным по сравне-

нию с древнейшими памятниками греческого и римского пра-

ва»8.

      В том же духе высказывается и И. М. Волков: «Смотря на

раба как на полную собственность господина, закон, как ви-

дим, не дает господину права жизни и смерти по отношению

к нему»9.

      Другого мнения придерживается Я. М. Магазинер. Он счи-

гает наказание, предписываемое данной статьей, чересчур су-

ровым и свидетельствующим о тяжелом положении вавилон-

ского раба.

       «Если жестока безответственность свободных за преступле-

яия против жизни и здоровья рабов, то так же жестока, на-

эборот, ответственность рабов перед рабовладельцем, напри-

мер, раб карается калечащим наказанием уже за одно словес-

ное непризнание власти рабовладельца» 10.

      Представления о жестокости, конечно, весьма относитель-

ны, и их нельзя отрывать от конкретной обстановки. Не надо

забывать, что, по § 192, приемный сын за такое же «словесное

Непризнание» власти приемного отца или матери подвергается

более суровому наказанию, чем раб (отрезание языка). Глав-

ное, однако, заключается не в этом. Законодатель вмешивается

во взаимоотношения между господином и рабом лишь в одном

случае - когда надо решить вопрос о законности порабоще-

ния того или иного лица. Далеко не всегда права рабовладель-

ца на раба были юридически обоснованы. Вполне возможны

были злоупотребления. Например, § 14 упоминает о краже

малолетнего сына человека» как о тяжком уголовном пре-

ступлении. Надо полагать, когда похищенный ребенок вырас-

тал, он мог сделать попытку восстановить свои права через

суд. С другой стороны, настоящий раб, лишенный свободы

с соблюдением юридических норм, мог обратиться в суд с не-

обоснованными претензиями на освобождение. Последний слу-

чай и предусматривает § 282. Чтобы охранять свободных вави-

лонян от обращения в рабство (возможно, как мы увидим

ниже, лишь в исключительных случаях), закон допускал про-

верку прав рабовладельца на раба.

      Ни в одной статье мы не найдем намека на какие-либо

проступки раба против «законного» (с точки зрения Хаммура-

пи) господина. Нигде не говорится ни о лености, ни о дерзости

и строптивости раба, ни о нанесении ран господину или убий-

стве господина. Можно не сомневаться, что за это с рабом рас-

правлялись без суда. Только отрицание законности прав госпо-

дина, когда надо было решить, является ли раб действительно

рабом, требовало судебного разбирательства.

      Конечно, вызывает удивление рекомендация конкретного

наказания, которому должен подвергнуться человек, которого

суд признал рабом. С точки зрения правовых норм рабовла-

дельческого общества следовало бы просто отдать раба под

власть лица, признанного его законным господином (как в слу-

чае поимки беглого раба).

      Надо, однако, полагать, что закон закреплял укоренивший-

ся обычай. Убийство раба не запрещалось, но считалось бес-

смысленным, непрактичным поступком. Самым обычным нака

занием для раба считалось отрезание уха. Оно было болез-

ненным и в то же время не лишало его трудоспособности, нс

приносило хозяину убытка. Интересно, что такое бесчеловечное

калечение, как отрезание пальцев, законы Хаммурапи предус

матривают лишь для свободного человека, совершившего то

или иное преступление (§ 195, 218, 226, 253), но не для раба

      Раб с изувеченными руками был бы так же бесполезен,

как и вол или осел с переломанными ногами. Отрезание уха

упоминается в законах Хаммурапи только два раза (кроме

§ 282 еще в  205), и оба раза применительно к рабам. Это

показательно не только для вавилонского права. По хеттских

законам, которые, как отметил акад. В. В. Струве, более

жестоки к рабам, чем вавилонские11, раб, совершивший кражу

или поджог, лишался обоих ушей, а также носа (I, § 95 и 99).

      Даже в «Илиаде» упоминается отсечение ушей, сопровож-

дающее продажу в рабство12. Лишение уха (или обоих) ста

новилось у ряда древних народов позорным признаком, ука-

зывающим на рабское состояние, определявшим провинивше

гося раба.

      В одном из библейских законов представление о повреж

делном ухе как символе рабства утрачивает уже свой прежних

характер карательной меры и выступает в смягченном виде-

Прокол в ухе превращается в простую метку, заменяющую

клеймо.

      Во Второзаконии мы читаем: «И будет, если он (раб-долж-

ник, отработавший свой шестилетний срок. - Д. Р.) скажет

тебе: «не пойду я от тебя, потому что люблю тебя и дом твой»,

потому что хорошо ему у тебя. То возьми шило и приложи

уху его и к двери, и будет он рабом твоим навек» (Второ-

коние, 15, 16-17). Здесь уже нет речи о каре и позорном

аке, но поврежденное ухо (как прежде отрезанное ухо) от-

личает раба от свободного.

      Таким образом, предписание § 282 в законах Хаммурапи

не должно нас удивлять. Речь идет о традиционном наказании

раба, более жестоком, чем наложение обычного клейма. С та-

кой меткой он лишался возможности заявлять претензии на

освобождение. О дальнейшей его судьбе законодатель не забо-

тился, и она зависела от воли рабовладельца.

      Не только в законах Хаммурапи, но и в других вавилон-

дреих документах мы тщетно будем искать какого-либо запрета

дубивать своих рабов.

      В известном «Разговоре господина со своим рабом» вави-

лонский вельможа прямо угрожает своему дерзкому рабу

смертью. Из Ларсы дошел документ, относящийся к 29-му году

правления Римсина (соперника Хаммурапи), где речь идет

о судебном процессе некоего Идиниатума, который задушил

раба-шубарийца. Однако дело дошло до суда потому, что

тот раб был краденым, и убийца карался за нарушение прав

собственника, потерявшего своего раба. К сожалению, доку-

мент сообщает только о первой стадии судебного разбиратель-

тва, и мы не знаем результатов дела. Не мешает отметить,

что даже в древнееврейском праве, которое, как известно,

предписывает мягче относиться к рабам, чем вавилонское,

практически за господином оставалось право жизни и смерти

в отношении его раба.

      Правда, формально в Книге Завета сформулирован доволь-

но четко запрет убивать своего раба: «А если кто ударит раба

своего или служанку свою палкою и они умрут под рукой

его, то должно отомстить ему» (Исход, 21, 20). Такого офици-

ального и недвусмысленного ограничения власти рабовладель-

ца в законах Хаммурапи мы не найдем. Однако надо учесть

два обстоятельства. Во-первых, библейский закон не указывает

конкретно, какому наказанию подвергается убийца, а во-вто-

рых, тотчас делается существенная оговорка: «Но если день

или два переживут, то не должно мстить ему потому, что это

его деньги (дословно: серебро)» (Исход, 21, 21).

      Таким образом, на деле и у древнееврейского рабовладель-

ца, как и V вавилонского, руки не были связаны в отношении

фабов. Ему только рекомендовалось действовать более осто-

рожно и не убивать сразу.

      Во всяком случае, библейские законы призывают к гуман-

ному отношению к рабам, правда, скорее в порядке совета и

Морального установления, чем юридически оформленного пред-

писания. Что касается законов Хаммурапи, то в них ни о ка-

кой мягкости к рабам (за исключением некоторых категорий,

стоящих на особом положении, о чем будет сказано ниже) не

упоминается. В одном отношении, однако, и вавилонские и

древнееврейские законы (так же как юридические установле-

ния любого древнего государства) сходятся - а именно в со-

поставлении раба со скотом и другим имуществом, охраняе-

мым законом от покушения злоумышленника. В  7 законов

Хаммурапи речь идет о незаконном присвоении серебра или

золота, раба или рабыни, вола, либо овцы, либо осла. Раб и

рабыня оказались здесь в середине списка объектов част-

ной собственности, между драгоценными металлами и ско-

том.

      В том же духе сформулирована десятая заповедь Моисея

(Исход, 20, 17), которая гласит: «Не желай дома ближнего

твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни ра-

быни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего

твоего».

      Хотя здесь вместо серебра и золота на первое место пос-

тавлены дом и жена (которые, по законам Хаммурапи, охра-

няются от злоумышленников другими специальными статьями),

но середина и конец обоих списков почти совпадают; непо-

средственно за рабами следует скот.

      Уподобление раба животному проводится в своде законов

Хаммурапи особенно отчетливо и настойчиво. Так, § 219 гла-

сит, что в случае неудачной операции, в результате которой

умер раб, неумелый врач должен отдать хозяину погибшего

«раба за раба».

      Аналогичным образом человек, причинивший смерть чужо-

му быку, отдает владельцу последнего «быка за быка» ( 246).

Бросается в глаза одна и та же юридическая формулировка

по отношению к рабу и к животному. О какой-либо жалости

к тому и другому (свойственной библейскому праву с его мо-

рализующей тенденцией13) здесь нет и речи. Законодателя

заботит лишь размер нанесенного ущерба. В этом отношении

весьма примечателен факт, что нанесение увечья скоту иногда

карается более значительным штрафом, чем такое же самое

повреждение, нанесенное рабу. Так, за перелом ноги чужого

оыка полагается отдать хозяину другого быка. а если кто-либо

сломал кость чужому рабу, то возмещал только половину его

стоимости - «покупной цены» (§ 199). Очевидно, считалось,

что со сломанной костью раб сохранит частично свою трудо-

способность, а быка уже нельзя будет применять в качестве

рабочего скота. Еще любопытно, что злоумышленник (или

небрежный человек), сломавший рог или отрезавший хвост чу-

жому быку, платит хоть и небольшой, но все-таки штраф (1/5

часть покупной цены животного), а о мелких увечьях, нане-

сенных чужому рабу, например о таком пустяке, как выбитый

у него зуб, законодатель даже не считает нужным упомянуть,

хотя он тщательно предусматривает наказание за выбитые

зубы (§ 200 и 201) и нанесение легких ран (без перелома

костей) свободных людей.

      С чисто практической точки зрения повреждение, нанесен-

ное рабочему скоту, могло считаться более серьезным преступ-

лением, чем увечье, от которого пострадал раб, не потерявший

при этом своей трудоспособности. О том, что раб оказался по-

градавшим лицом, законодатель не заботился.

      Однако это не значит, что вавилонские рабовладельцы со-

вершенно не проводили различия между рабом и животным.

Таже римляне четко различали instrumentum semivocale (скот)

и instrumentum vocale (раба), признавая этим, что последний

может мыслить и членораздельно разговаривать.

      С точки зрения вавилонского права раб как лицо потер-

певшее личностью не признавался. В этом отношении вполне

1рав П. Крювелье: «Рабы были полностью лишены личнос-

ти»14.

      Но все-таки французский комментатор впадает в преувели-

чение, когда делает вывод, что вавилонский законодатель не

мог себе даже представить возможности препирательства сво-

бодного человека с таким существом низшего порядка, как

раб. Если за наложение клейма на чужого раба (§ 226-227)

Карался свободный человек (цирюльник), а не раб, который

мог быть пассивным соучастником (давшим цирюльнику лож-

ные сведения о себе), то это якобы потому, что раба никто

не стал бы слушать и считаться с его показаниями. На самом

деле за рабом законы Хаммурапи признают ответственность

за свои поступки и, следовательно, сознательную волю. Прав-

да, за редкими исключениями, законодатель обходит молча-

щем вопрос о степени виновности самого раба, интересуясь

лишь свободными соучастниками его. Расправа с рабом (или

ющада его) предоставлялась самому господину. Однако, как

мы видели выше в двух случаях (§ 205 и 282), раб карается

отсечением уха. Таким образом, если в качестве объекта права

(как жертва преступления) раб приравнивался к скоту, то

сак субъект уголовного права (виновник преступления) раб

резко отличался от скота. За животное, причинившее вред

чужому человеку, даже в случае смерти потерпевшего, отвечал

голько хозяин.

      По § 251 «если бык человека (был) бодлив и его квартал

сообщил ему, что тот бодлив, но он не закутал ему рога, быка

твоего не спутал и этот бык забодал и умертвил сына чело-

века, (то) тот (хозяин быка) должен заплатить 1/2 мины се-

ребра». Сам бык (и, вероятно, всякое животное) считается

вишенным разума и воли и не подлежащим ответственности.

В этом отношении законы Хаммурапи проявляют полную

трезвость и свидетельствуют о преодолении (по крайней мере

в сфере юриспруденции) религиозно-магического представ-

ления о разуме и сознательной воле, свойственной жи-

вотным.

      Библейское право, являвшееся, как справедливо отмечал

А. Тураев, в отличие от вавилонского сакральным, не про-

водит резкой разграничительной черты между человеком и'

животным.

      В Книге Завета мы читаем: «Если забодает вол мужчину

или женщину, так что умрут, то вола побить камнями и мяса

его не есть, а хозяин вола не виноват. Но если вол бодлив был

и вчера и третьего дня и хозяин его был извещен об этом. не

стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить

камнями, а хозяина его предать смерти» (Исход 21, 28-29).

Таким образом, скот отвечает перед законом наравне с чело-

веком. В другом библейском законе предписывается в случае

скотоложества убивать не только провинившуюся женщину, но

и скотину (Левит, 20, 16).

      Таким образом, животные не считаются здесь бессловесны-

ми тварями, ничего не понимающими. Они также сознают свои

поступки, как человек, могут оказаться мудрее человека, как

мифическая ослица Валаама (Числа 22, 28) и, наоборот, со-

вершать преступления и отвечать за них в суде. Как доказал

Дж. Фрезер, судебные процессы над животными совершались

в древности и средневековье 15. Тем более следует отметить

прогрессивность законов Хаммурапи, которые полностью от-

вергают эти мифологические представления, являющиеся пере-

житком тотемизма 16. Для нас сейчас важно отметить, что раб

в Вавилонии считался человеком хотя и бесправным, но со-

знательным и отвечающим не только перед господином, но

иногда перед судом, в отличие от скота 17.

      При этом меньше всего думали об интересах раба, которо-

му мало было выгоды от того, что его признавали способным

отвечать за свои провинности. До сих пор мы говорили о рабах

вообще. Необходимо, однако, учитывать наличие некоторых ка-

тегорий рабов, составляющих явное меньшинство, для которых

делалось исключение и закон становился на их защиту.

      Во-первых, это были рабыни, имевшие детей от своих вла-

дельцев. Такие дети считались свободными. По желанию отца

они могли получить свою долю наследства. Сама рабыня-на-

ложница, ставшая матерью свободных людей, уже не счита-

лась полностью бесправной. Правда, она подчинялась закон-

ной жене своего господина, но ее нельзя было продать, а после

смерти хозяина она отпускалась на свободу (§ 146 и 171). Все

это противоречит общему направлению классового законода-

тельства рабовладельческого общества, но вряд ли такие слу-

чаи отпуска на волю после смерти господина могли подорвать

устои этого общества. Более резкой аномалией следует считать

§ 280, согласно которому раб и рабыня вавилонского проис-

хождения, попавшие на чужбину и выкупленные частным ли-

цом. должны быть безвозмездно оптущены на свободу - «сво-

бода их должна быть определена (судом)».

      Вероятно, загадочное на первый взгляд исключение связа-

но с общей тенденцией вавилонского законодательства попол-

нять состав рабов за счет чужеземцев и препятствовать мас-

совому порабощению соплеменников. Это отнюдь не означало

ослабления или сужения масштабов эксплуатации рабов. На-

оборот, подобно тому как в Афинах в VI в. до н. э. массовое

освобождение соплеменников, проданных в рабство за долги,

собствовало широкому развитию рабовладения за счет чу-

жеземцев (военнопленных или купленных), так и в Вавилонии

наблюдается тот же процесс, но гораздо раньше  (XX-

VIII вв. до н. э.). Ни в коем случае нельзя представлять

себе класс рабовладельцев в древнем Двуречье (а также и

других странах) чем-то монолитным. Интересы различных

групп господствующего класса во многом расходились. От

эксплуатации ростовщиков страдали не только бедняки, но и

собственники, которые должны были отдавать в уплату долга

свои дома, поля и сады (§ 39) и даже своих рабов.

      Рядовые свободные не были противниками рабства как

такового, ибо сами при благоприятном случае могли приобрес-

ти рабов, но в то же время они опасались при неудачном сте-

чении обстоятельств запутаться в долгах и утратить свободу.

Их не смущало порабощение чужеземцев, но массовое превра-

щение своих соотечественников в рабов вызывало у них есте-

ственное недовольство.

      Вавилонские цари, их вельможи и чиновники должны были

учитывать и примирять эти противоречия. Уменьшение числен-

ности свободных жителей страны за счет долгового рабства

грозило, как отметил акад. В. В. Струве, лишить армию зна-

чительного количества воинов 18, не говоря о других повиннос-

тях, к которым нельзя было привлечь частных рабов. Делают-

ся попытки ограничить долговое рабство, придать ему времен-

ный характер, чтобы, не лишая ростовщика прав частной соб-

ственности (об этом не могло быть и речи), сохранить личную

свободу и целостность хозяйства должника. Образцом такой

компромиссной политики могли служить для Хаммурапи зако-

на царя Исина Липитиштара (XX в. до н. э.), который огра-

ничил долговую кабалу шестью годами. Хаммурапи пошел го-

раздо дальше. Он снизил срок отработки долга до трех лет.

Кроме того, в доме ростовщика должны были работать жена

и дети должника, а не он сам.

      В. В. Струве установил, что труд закабаленного на время

должника (по законам Липитиштара) или семьи должника

(по законам Хаммурапи) приближался к эталонам наемного

труда. На основании библейских аналогий В. В. Струве уда-

лось выяснить, что наемный работник и в древнем Двуречье и

в древней Палестине нанимался на три года, а человек, зака-

баленный на шесть лет (по законам Липитиштара и весьма

сходным с ними в этом отношении древнееврейским законам),

уподоблялся «вдвойне нанятому батраку»19. К этому следует

добавить, что вавилонская юридическая терминология оказы-

вается более четкой по сравнению с шумерской (в законах

Липитиштара) и библейской. Закабаленный сын должника.

у Хаммурапи никогда не называется рабом. Таким образом,

не только фактически, но и юридически была установлена рез-

кая грань между отработкой долга свободным человеком и

рабством. Семья должника, находясь фактически во временном

рабстве в доме ростовщика, находилась под охраной закона,

в отличие от рабов должника, отрабатывающих долг господи-

на (§ 116). Более древние шумерийские законы, так же как

более поздние хронологически (хотя по содержанию более ар-

хаические) еврейские законы 20. именуют закабаленного долж-

ника рабом, хотя подчеркивают временный характер этого

рабства. Впрочем, библейский законодатель предусматривает

(см. выше) превращение временного раба-должника в постоян-

ного (в случае его собственного желания). Хаммурапи такой

возможности не предусматривает. Его законы ликвидируют

долговое рабство, конечно, если предположить, что они точно

соблюдались. Все это, конечно, не значит, что старовавилон-

ское право полностью отрицает возможность превращения сво-

бодного вавилонянина в раба. В двух случаях такой переход

происходит вполне легально. В первом казусе это делается

в интересах патриархальной семьи. Распутная и расточитель-

ная жена может по изобличении ее в суде остаться «в доме

мужа как рабыня» (§ 141).

      В другом казусе порабощение разрешается в интересах об-

щины. Небрежный земледелец, по вине которого произошло на-

воднение, должен возместить убытки соседям («людям возде-

ланной земли»). Если он не в состоянии этого сделать, то его

самого и его имущество продают и полученную сумму делят

между сообщинниками (§ 54).

      Показательно, что в обоих случаях лишение свободы про-

изводится не в интересах государства, но в соответствии с тра-

дициями семейной или сельской общины, защищавших свои

устои от злоупотреблений отдельных лиц, входящих в их сос-

тав.

      Надо полагать, однако, что такие случаи порабощения сво-

бодных за преступления не были особенно частыми. Основной

путь превращения вавилонянина в раба, а именно долговая

кабала, был прегражден. Поэтому «житель страны», попавший

в рабство и уведенный на чужбину, считался незаконно пора-

бощенным и имеющим право на освобождение.

      Статья 280 законов Хаммурапи. к которой мы сейчас воз-

вращаемся, является очень краткой и сообщает только, что

на родине выкупленный тамкаром (торговым агентом, связан-

ным с дворцом) раб мог встретить бывшего господина, заяв-

ляющего на него претензии.

      Можно предположить, что такой раб-вавилонян мог быть

порабощен до издания законов Хаммурапи или происходил из

областей, присоединенных к Вавилону в конце царствования

Хаммурапи (например, из Ларсы, где долговое право было

более суровым) 21. При новых условиях, возникших во время

его пребывания на чужбине, такой раб получал право на осво-

деление.

      Во всяком случае, все исключения по отношению к отдель-

ным рабам или целым категориям рабов (рабыням - матерям

свободных, рабам-вавилонянам, вернувшимся с чужбины) толь-

ко подтверждают общее правило. Настоящий раб, лишенный

свободы в соответствии с установленными правовыми нормами

в первую очередь, конечно, раб-чужеземец), не состоял под

охраной закона и зависел целиком от произвола господина.

Юридическое бесправие раба открывало возможность неогра-

нченной эксплуатации его рабочей силы.

      С узкоэкономической точки зрения можно, конечно, сравни-

вать труд раба и наемного рабочего и находить между ними

общие черты, как это делает немецкий буржуазный историк

акс Вебер: «Производство при помощи купленных рабов

(т. е. производство в условиях, в которых рабы являются нор-

мальным предметом оборота, безотносительно к тому, были ли

они действительно приобретены путем купли) на собственной или

арендованной земле есть с экономической точки зрения (кур-

сив мой. - Д. Р.) «капиталистическое производство». Земля и

абы составляют предмет свободного оборота и, конечно, пред-

гавляют собой капитал; рабочая сила в отличие от того, как

го делается в производстве с помощью «свободного труда»,

экупается, а не нанимается» 22.

      Далее Вебер рассуждает о том, что рабовладелец сразу

оплачивает рабочую силу, а при найме свободного человека

оплата производится по частям и предпринимателю требуется

12 первых порах меньше капитала.

      Все эти рассуждения являются односторонними, ибо не учи-

тывают исключительной важности юридического статута работ-

ника, оказывающего огромное влияние на весь ход производ-

ства. Право рабовладельца эксплуатировать раба вплоть до

полного истощения, рискуя в случае его смерти только поте-

рять его покупную цену (как мы видели в § 116 законов Хам-

мурапи), давало возможность максимально выкачивать рабо-

40 силу непосредственного производителя. Раб не мог поки-

нуть своего господина. Закон запрещал укрывать беглого раба

и предписывал всевозможные меры для его поимки и возвра-

щения господину (§ 17-20). Таким образом, рабочая сила

закреплялась за владельцем прочно и надежно. Поэтому в Ва-

вилонни (как и в других древних странах) наемный труд не

мог вытеснить рабского. В отдельных случаях выгоднее было

нанять свободного земледельца или оплатить свободного мас-

тера, однако это не могло привести к исчезновению рабства,

пока повышение уровня производительных сил не сделало

рабский труд экономически невыгодным. Называть вавилон-

ское общество капиталистическим «с самого начала», как это

делает М. Вебер, - значит не учитывать особенностей рабско-

го труда, определяемых юридическим бесправием раба.

      Безусловно, рабство сочеталось в Вавилонии с наемным

трудом, но наличие рабов мешало расширению эксплуатации

свободных людей, не давало ей возможности стать ведущей.

В этом качественное отличие рабовладельческой системы от

капиталистической. Внешне сходные черты не должны затем-

нять для нас глубокие различия. Попытки найти в Вавилонии

капиталистические отношения свидетельствуют о непонимании

рабского труда, определяемого юридическим положением раба.

Древние законодатели, образцом которых является Хаммура-

пи, учитывали отличие раба от наемного работника (к послед-

нему приравнивался и отрабатывающий долг) с максимальной

четкостью.

ПРИМЕЧАНИЯ

      1 Тураев Б. А. История древнего Востока. М.; Л., 1935. Т. 1. С. 113.

      2 Подсчет, конечно, является приблизительным. Надо учитывать наличие

лакун. Кроме того, слово «раб» в одном случае употребляется в переносном

значении - раб царя, т. е. подданный (§ 129).

      3 Не совсем ясно отличие профессии земледельца от профессии погонщи-

ка быков (в  257-258) и не ясно, что делал последний во время жатвы, ког-

да быки не использовались. Для древнего вавилонянина все это, конечно, бы-

ло понятно и не требовало объяснения.

      4 Тураев Б. А. История древнего Востока. С. 107 (...«рабы имели соб-

ственность и стояли под покровительством закона... за их увечья вознаграж-

дался господин). Под термином «собственность» здесь подразумевается иму-

щество, находящееся в их пользовании. Отмеченная здесь уплата штрафа гос-

подину за увечье, причиненное рабу, ясно показывает, что права раба на то

или иное имущество были призрачными и зависели от воли господина.

      5 ВДИ. 1952. № 3. С. 270 (комментарий к переводу законов Вавилонии).

      6 История древнего мира. М., 1936. Т. 1. Древний Восток. С. 392.

(В.В. Струве ссылается здесь на Мейснера и проводит социально-экономиче-

ский анализ собранного немецким ассириологом материала).

      7 Cruveilhier P. Introduction au Code d’Hammourabi. Paris, 1937. P. 79.

      8 Котляровский С. Л. Социально-экономические и правовые отно-

шения в Вавилонии по законам Хаммурапи//Новый Восток. 1923. № 3. С. 336. Указанная статья, хотя она написана не ассириологом, содержит ряд интересных мыслей.

       9 Волков И. М. Законы вавилонского царя Хаммураби. М., 1914. С. 61.

      10 ВДИ. 1952. № 3. С. 272 (комментарий Я. М. Магазинера).

      11 Струве В. В. О «гуманности» хеттских законов//ВДИ. 1947. № 4,

      12 Речь идет о царе Трон Лаомедоне, который грозился расправиться с

Аполлоном к Поссияоном: «Лютый, тебе он грозил оковать и руки, и ноги и

продать, как раба, на остров чужой и далекий. Нам обоим похвалялся от-

сечь в поругание уши» (Илиада'. 21, 453-455. пер. Н. И. Гнедича). Эпизод

конечно, язлястся мифическим, но характеризует реальную обстановку.

      13 Не исключена возможность, что кроме законов, включенных в Пяти-

книжие. с их религиозно-моральной тенденцией в Израильском и Иудейском

царстве существовали царские законы, не дошедшие до нас (Котляровский. С.Л. Указ. соч. С. 336).

      14 Cruveilhier P. Ор. сit. Р. 12.

      15 Фрезер Дж. Фольклор в Ветхом завете/Пер. Д. Волыгена. М.; Л., 1934.

      16 В хеттских законах (II. 166) смертной казни подвергаются не только

провинившийся земледелец, но и его быки. В законах Хаммурапи нет и следа

такой примитивности.

      17 См. - 205 и 282.

      18 Струве В. В. Борьба с рабством-должничеством в Вавилонии и Па-

лестине // Палестинский сборник. 1958. № 3(66). С. 16.

      19 Там же. С. 27.

      20 Исход, 21 и Второзаконие, 15. (Эти законы относятся к VIII и VII вв.

до н. э.)

      21 Струве В. В. Борьба с рабством-должничеством в Вавилонии и Па-

лестине. С. 17.

      22 Вебер М. Аграрная история древнего мира. М., 1925. С. 17 (ср. с. 86,

где говорится о капитализме в Вавилоне).

В.А. Якобсон. РЕГУЛИРОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ

ПО ЗАКОНАМ ХАММУРАПИ

Древний Восток и мировая культура. М., 1985. С. 53-54

      Различным аспектам деятельности купцов-тамкаров посвя-

щены многие параграфы ЗХ. Наше сообщение посвящено дея-

тельности тамкаров и их «разъездных агентов» (ш а м а л л у-

м о в) в международной торговле и ее регулированию в этих

Законах. Как известно, Месопотамия сильно зависела от меж-

дународной торговли, ибо импортировала основные виды

сырья: металлы, дерево, поделочные кожи и т. п. Предметами

месопотамского экспорта служили ремесленные изделия, а

также, вероятно, хлеб и растительное масло. Не создавая сама

по себе прибавочного продукта, торговля служит важным

средством его распределения и перераспределения. В древнос-

ти международная торговля почти всегда неэквивалентна и

перекачивает прибавочный продукт из стран менее развитых

в более развитые.

      К моменту создания ЗХ международная торговля в Месо-

потамии имеет уже тысячелетние традиции и четкие организа-

ционные формы, что и находит свое отражение в тексте ЗХ.

      Сначала устанавливается общий принцип партнерства

(§ 99): «если два человека вступают в «товарищество», то

прибыль и убыток они делят поровну, «перед богом» (т. е.

скорее всего, в храме Шамаша, покровителя купцов). Торговое

«товарищество» хорошо известно в старовавилонский период.

Однако истолкование данного параграфа Драйвером и Майл-

тором представляется нс совсем верным. «Товарищество», о ко-

тором идет речь в этом параграфе, не обязательно является

чем-то вроде «акционерного общества», т. е. предприятия, ку-

да оба паптнера вкладывают свои капиталы и затем делят

прибыль или убыток сообразно вкладу каждого: «митхариш»

означает именно «поровну», а не «пропорционально». Дело,

видимо, заключается в том, что один из партнеров участвует

в товариществе лишь своими деньгами, а другой непосредст-

венно осуществляет коммерческое ппедприятие - труд наем-

ный и, как будет видно из дальнейшего, небезопасный. По

окончании торгового путешествия он возвращает «вкладчику»

его капитал, а прибыль или убыток делится между партнерами

пополам. Иначе строятся отношения между тамкаром (куп-

цом) и шамаллумом (торговым агентом). Шамаллум был мел-

ким странствующим торговцем, действовавшим отчасти на

собственный страх и риск, но главным образом в качестве

агента на службе у тамкара, крупного «негоцианта». Тамкар

снабжал шамаллума либо деньгами, либо товарами, которые

шамаллум и пускал в оборот. Текст § 100 заставляет полагать.

что вся прибыль торгового путешествия доставалась тамкар

а последний должен был платить шамаллуму «его дни», т. е.

очевидно, расходы по путешествию, а также некое жалованье.

При этом вавилоняне, видимо, четко различали торговую при-

быль и рост по займу... Очевидно, что торговая прибыль под-

считывается после того, как «отложат» основной капитал и

проценты на него. Именно поэтому в § 100 предусматривается

подсчет роста на доверенный шамаллуму капитал: прежде

всего он должен возвратить тамкару капитал и рост на него.

Затем уже из «чистой» прибыли тамкар рассчитывается

с шамаллумом. Вавилоняне, следовательно, полагали, что

деньги, переданные другому лицу, должны в любом случае да-

вать рост (в том числе и деньги, вложенные в «товарищест-

во»). Сверх того они могут приносить и прибыль. Величина

торговой прибыли была, видимо, очень значительной, ибо ша-

маллум в любом случае обязан был вернуть тамкару удвоен-

ный капитал (§ 101). Величина минимальной торговой прибы-

ли считалась, следовательно, равной 100 процентам (макси-

мальная прибыль могла превышать эту цифру во много раз.

В одном тексте предсказание обещает купцу прибыль в 6000

(!) процентов). И лишь в том случае, если тамкар предостав-

лял шамаллуму деньги «в благодеяние» (§ 102), т. е. в виде

беспроцентного займа, шамаллум обязан вернуть лишь основ-

ную сумму даже в том случае, если он не получил никакой

прибыли. Участие в коммерческих операциях было, следова-

тельно, куда более выгодным делом, чем просто отдача денег

в рост, но зато и гораздо более рискованным. Параграф 103

предусматривает, что шамаллум, сделавшийся во время торго-

вой поездки жертвой грабежа, «во имя бога поклянется и бу-

дет свободен». В этом случае, очевидно, терялись не только

прибыль и рост, но и основной капитал, а нередко и жизнь

бедняги-шамаллума. Если грабеж имел место на территории,

куда простиралась власть вавилонского царя, в действие всту-

пали параграфы 21-24 и можно было рассчитывать на возме-

щение. Но торговые поездки были большей частью «загранич-

ными». Известны для данного региона (Передняя Азия) меж-

дународные договоры о взаимной защите иноземных купцов от

грабителей. От старовавилонского периода такие договоры до

нас не дошли. Впрочем, о международных отношениях царства

Хаммурапи мы вообще знаем мало.

      Следующие несколько параграфов устанавливают порядок

взаимоотношений между тамкаром и шамаллумом. Так, поми-

мо денег для коммерческих операций тамкар может дать ша-

маллуму любое (движимое) имущество для продажи (§ 104).

В этом случае шамаллум обязан вернуть тамкару всю свою

выручку и получить от тамкара «документ с печатью». По-

скольку здесь ничего не говорится о вознаграждении шамал-

лума, возможны два предположения: 1) либо их взаимоотно-

шения на этот случай уже предусмотрены  100, 2) либо это –

дополнительное поручение шамаллуму, за которое определен-

ного вознаграждения не полагалось. Возможно, впрочем, что

речь здесь идет не о путешествии, а о продаже на месте. Мож-

но предполагать, что все подобного рода торговые операции

подлежали общему учету в каруме города, где велся общий

для всех купцов баланс. Без такого предположения невозмож-

но понять смысл § 105, устанавливающего, что, если шамал-

лум по небрежности не взял у тамкара соответствующего до-

кумента, «серебро без документа с печатью к счету не будет

причислено». Совершенно очевидно, что речь здесь идет не

приходно-расходных книгах самих контрагентов: они ведут

их сами и вольны записывать или не записывать туда все, что

им угодно. Речь, следовательно, идет о каком-то «счете», куда

серебро вносится именно по предъявлению документа, а не

денег. Такой счет мог вестись только в каруме. Существование

карумов в городах Вавилонии хорошо засвидетельствовано

документами, но мы, к сожалению, не располагаем текстами,

которые освещали бы их структуру и характер их деятельности

(подобно документам ассирийских торговых колоний). Изве-

стно лишь, что карум обладал в числе прочего судебной

властью - возможно, именно потому, что служил своего рода

центральной конторой» или «бухгалтерией».

      Параграфы 106 и 107 как раз и предусматривают случаи

спора между шамаллумом и тамкаром. Если шамаллум, взяв-

ший у тамкара серебро, затем «спорит» с ним, тамкар должен

изобличить его «перед богом и свидетелями» (судебные засе-

дания карума происходили в храме Шамаша), и шамаллум

обязан вернуть взятое серебро в троекратном размере. Драй-

вер и Майлс безосновательно полагают, что тамкар в этом

случае предъявляет «документ с печатью». Ни в этом парагра-

фе, ни в каком-либо другом не содержится упоминаний о ка-

ких-либо расписках, выдаваемых шамаллумом тамкару. Во-

преки их мнению, не следует также предполагать в этом слу-

чае ордалию посредством клятвы. Как уже указывалось, «пе-

ред богом» означает просто-напросто суд в храме Шамаша.

Вообще в Законах Хаммурапи тот или иной вид «божьего

суда» всегда упоминается прямо. Не правы Драйвер и Майлс

и в данном ими объяснении большой суммы взимаемого в этом

случае штрафа. Дело тут не в «особых отношениях между

тамкаром и шамаллумом» и не в «большой прибыли» (хотя она,

как уже отмечалось, была действительно очень велика). Такая

сложная организация, как карум, в сложных условиях тог-

дашней внутренней и особенно международной торговли может

нормально функционировать лишь на основе строгого учета

в сочетании с безусловной честностью партнеров. Нарушение

доверия здесь рассматривалось как особо тяжкий проступок

и каралось соответственно.

      Тамкар, совершивший аналогичный проступок в отношении

своего шамаллума (§ 107), подвергался еще более тяжкой

каре: он должен был отдать спорную сумму в шестикратном

размере (процесс велся тем же порядком, что и в § 106). За-

конодатель и здесь предоставляет защиту «слабому против

сильного». Другой вопрос - насколько удавалось «слабому»

в реальной жизни отстоять свои права

КОММЕНТАРИИ

      а Старовавилонский период (и употребляемое для этого периода слово-

сочетание «старовавилонское общество») охватывает время с 1894 до 1595 г.

до н. э., т. е. время правления 1 Вавилонской, или Аморитской, династии.

      б Оба варианта написания имени вавилонского царя (Хаммурапи и

Хаммураби) равноценны. Аккадской клинописи свойственна полифония, по-

этому последний слоговой знак в этом имени может произноситься как с

глухой, так и со звонкой согласной.

      в Материалы дискуссий  сконцентрированы   в книгах: Никифо-

ров В. Н. Восток и всемирная история. М" 1977; Качановский Ю. В.

Рабовладение, феодализм или азиатский способ производства? М., 1971.

      г Амурру, Сури - области к западу от Двуречья, район Сирии. Гу-

тиу(м), Элам-области к востоку от Двуречья, на территории соответ-

ственно северо-западного и юго-западного Ирана.

      д Современное чтение термина - энси (глава шумерского города-госу-

дарства).

      е ЗХ-сокращенное общепринятое обозначение Законов Хаммурапи.

      ж Метэки - в древней Греции чужеземцы, а также рабы-вольноотпу-

щенники. Будучи лично свободными, не обладали политическими правами.

      з Самсуилуна-царь Вавилонии, правил после Хаммурапи, в 1749-

1712 гг. до н. э.

      и ЗБ-сокращенно Законы Билаламы, царя Эшнуны-периферийного

царства в долине р. Днялы. В настоящее время приписываются другому ца-

рю-Дадуше. Датируются началом II тыс. до н. э.

      к Греческий термин для обозначения распространенного на Востоке об-

ряда преклонения перед царем.

      л Перевод параграфов 117-119 ЗХ весьма сложен. В данной статье

акад. В. В. Струве обосновывает необходимость перевода с «одушевлением»

такого понятия, как «долговое обязательство». Современные исследовате.тн

принимают перевод В. В. Струве с небольшими поправками (см.: Законы

вавилонского царя Хаммурапи/Пер. и ком. Л. А. Липина, в новой редакция

В. А. Якобсона//Хрестоматия по истории древнего Востока. М., 1980. Ч. 1.

С. 161 и прим. 39 на С. 178).

      м Иосия (Йошийаху)--царь Иудеи (640-609 гг. до н. э.).

      н Второзаконие - часть Пятикнижия, важнейшей составной части Вет-

хого Завета Библии.

      о Моав-государство, располагавшееся в древности к юго-востоку от

Мертвого моря, граничившее с Иудейским царством и нередко вступавшее с

ним во враждебные отношения.

      п Куту, или Кута,-город в Вавилонии, центр культа бога Нергала.

бога болезней, смерти, войны, отождествлявшегося с планетой Марс (совр

Телль-Ибрахим на территории Ирака).

      Р Аби-Эшух-царь Вавилонии (1711-1684 гг. до н. э.).

      с Сервитут-правовой термин, означающий закрепление частичных прав

и льгот для одного человека в отношении имущества другого.

      т Принципал - ведущий, главенствующий субъект в правовых взаимо-

отношениях двух или более лиц.

      у 1 бур - мера площади в Двуречье, равна 6,3 га.

Раздел III

РАБСТВО В ХЕТТСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Источники по социально-эконо-

мической истории хеттов относительно немногочисленны. Ос-

новные из них доступны в русском переводе: хеттские законы

в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., 1980. Т. 1.

Перевод В. В. Иванова), более ранний вариант того же пере-

вода см.: ХИДВ. М., 1963; ср. также перевод И. М. Дунаев-

ской (ВДИ. 1952. № 4) и дарственная грамота царя Арнуван-

ды и царицы Асмуникал (перевод В. В. Струве в ХИДВ. М.,

1963). Историография по проблемам рабства у хеттов опира-

ется главным образом на интерпретацию данных текстов.

      Наиболее ранняя из помещаемых ниже работ принадлежит

академику В. В. Струве (1889-1965). Его «Очерки социально-

экономической истории древнего Востока» (М.; Л., 1934) за-

вершили острую дискуссию об общественной формации на

Древнем Востоке. В ходе этой дискуссии некоторые исследова-

тели (например, Н. М. Никольский, А. И. Тюменев, И. М. Лу-

рье) определяли способ производства на Древнем Востоке как

феодальный, или азиатский. Защищая точку зрения о том.

что на Древнем Востоке «преобладающей формой классового

угнетения было рабство», В. В. Струве активно использовал

хеттский материал. Данная концепция легла в ОСНОВУ обоб-

щающего многотомного труда «История древнего мира» (М,

1937. Т. 1. Древний Восток) и университетского курса «Исто-

рия Древнего Востока» (М., 1941). Соответствующие разделы

были написаны преимущественно самим В. В. Струве.

      Уже в 30-е годы оппоненты упрекали В. В. Струве в том

что он преувеличивает степень развития рабовладельческих от

ношений на Древнем Востоке, недооценивает зиачение сель

ской общины, не видит качественных различий между обще-

ствами Востока и античного мира (Рима). Несмотря на офи-

циальное признание концепции о рабовладельческой формации

на Древнем Востоке, в 30-50-е годы сохранялись серьезные

противоречия в оценке конкретных источников и проблем.

Иные, чем у В. В. Струве, идеи содержатся, например, в гла-

вах по истории Древнего Востока, написанных Н. М. Николь-

ским, в учебнике для пединститутов, в комментариях

И. М. Дьяконова к переводу законов Вавилонии, Ассирии,

Хеттского царства (ВДИ. 1952. № 3-4). Соответствующие

фрагменты этих работ помещаются ниже.

      В зарубежной хеттологии была проделана большая работа

по исследованию и публикации текстов, анализу ряда важных

частных вопросов. Общая проблема, ставшая основной для

советской науки - о характере социально-экономического

строя - при этом обычно не ставилась. Типично изложение

вопроса о рабстве в книге английского исследователя Оливера

Р. Герни «Хетты». (Эта работа, впервые опубликованная в

1952 г., выдержала несколько изданий на английском и немец-

ком языках.)

      В 50-е годы одной из первых работ, посвященных специаль-

ному анализу социальных отношений в странах Древнего Вос-

тока, была кандидатская диссертация Э. А. Менабде (род.

в 1928 г.) «Некоторые вопросы развития института рабства

в Хеттском государстве» (Тбилиси, 1956). Основная часть ее

была затем опубликована в «Переднеазиатском сборнике» (М.,

1961).

      В середине 60-х годов в историографии Советского Союза

и некоторых других стран вновь развернулись дискуссии

о социальных отношениях в странах Востока, пересматрива-

.лись привычные оценки и в трудах по отдельным проблемам

рабства в древности. В частности, положению хеттских рабов

посвятил свою статью в ВДИ болгарский исследователь

В. П. Попов. Вопрос о рабских и нерабских формах эксплу-

атации находится в центре внимания Г. Г. Гиоргадзе (род.

в 1927 г.). Выводы его обширной монографии па эту тему лег-

ли в основу соответствующей главы трехтомной «Истории

древнего мира», вышедшей под редакцией И. М. Дьяконова,

В. Д. Нероновой и И. С. Свенцицкой (М., 1989). См. также

рецензию В. А. Якобсона на указанную монографию (Народы

Азии и Африки. 1976. № 1).

      Подбор помещаемых ниже текстов осуществлялся таким

образом, чтобы показать основные направления развития исто-

риографии данной проблемы. Составитель стремился макси-

мально четко представить общую концепцию каждого автора

и систему его аргументации. Лишь в одном случае мы сочли

возможным в целях последовательности изложения слегка из-

менить композицию материала из книги Г. Г. Гиоргадзе,

а именно в главу о положении «рабов» ввести материал о «до-

ме» Пулиянни из предыдущей главы книги.

      Казалось целесообразным максимально сохранить дискус-

сионные утверждения авторов, их прямую или скрытую поле-

мику друг с другом. Различия в методике и методологии ста-

новятся особенно наглядными в силу того обстоятельства, что

исследователи анализируют, в основном, одни и те же указан-

ные выше источники.

      Семинары по данной теме могут быть построены различ-

ным образом - в зависимости от характера занятий и от

уровня подготовки студентов. Основой может служить разбор

самих источников (хеттских законов, дарственной грамоты), а

труды историков явятся своего рода комментарием. Студент

должен занять определенную позицию в научной полемике.

признать убедительность той или иной интерпретации текста

(там, где сами переводы не вызывают принципиальных разно-

гласий). Вопросы при этом могут формулироваться, например,

следующим образом: положение зависимых по «Дарственной

грамоте», положение людей НАМРА, юридический статус раба

в хеттских законах (возможность иметь семью, имущество,

рассматриваться как субъект права и т. д.).

      Предполагается и иной тип семинара - непосредственно

по историографии. В этом случае целесообразно детально рас-

смотреть помещенные ниже работы с точки зрения их источни-

ковой базы, методики работы, постановки проблемы и аспек-

тов исследования, теоретических постулатов и достоверности

полученных результатов. Работы В. В. Струве или Э. А. Ме-

набде будут служить источником, а хеттские тексты привле-

каться для того, чтобы понять методы и цели их интерпрета-

ции данными учеными. Историографический обзор подобного

рода дает возможность почувствовать тенденциозность тех или

иных исследователей, их место в развитии историографии дан'

ной проблемы и общее направление эволюции научной мысли.

      Отобранные работы весьма разнообразны по жанру: моно-

графия и статья, учебник и популярная книга, диссертация и

комментарии к переводу источника. Следует обратить внима-

ние н на это обстоятельство, объясняющее различия в харак-

тере изложения материала.

В. В. Струве. ХЕТТСКОЕ ОБЩЕСТВО КАК ТИП

ВОЕННОГО РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

Очерти социально-экономической истории Древнего Востока.

М.; Л., 1934. С. 52-61

       [... ] область хеттского государства была сравнительно

мало населена. Общество, сложившееся здесь, поскольку оно

само не могло создавать необходимые для себя хозяйственные

ценности, имело первоначально характер торгового общества а.

Когда же впоследствии торговые пути, благодаря росту произ-

водительных сил основных древневосточных обществ - Егип-

та и Вавилонии, перемещаются, оно становится военно-парази-

тическим обществом-объединителем. Для этого надо было по

мере возможности разгрузить свое немногочисленное населе-

дие от всех забот по производству и переложить их на плечи

фабов (как мы увидим ниже, преимущественно военноплен-

ных). [...]

       [...] войны [.-.1 для хеттского государства стали осно-

вой производства. Они велись постоянно и сводились к жад-

ной погоне за людьми и скотом. [...] хеттское общество име-

ет полное право на видное место среди рабовладельческих

военных обществ древности - Египта Нового царства, асси-

рийского и халдского государств и, наконец, Рима. [... ] Ме-

чом, а не серебром добывали они свои богатства и в первую

очередь богатство людьми. В побежденной вражеской стране

все уводились в плен и рабство, начиная с семьи побежденного

царя и кончая рабами. [... ]

      Настолько много было военнопленных в хеттской стране,

что они представляли собой как бы самостоятельный класс.

[... ] Очевидно, военнопленные, являясь особой категорией

населения, соответствовали рабам, и, действительно, в других

хеттских текстах мы видим противопоставление свободных ра-

бам. [...] Поэтому надо думать, что громадное большинство

рабов в хеттском обществе рекрутировалось из военноплен-

ных. [...]

      Что же касается хеттского общества, общества военно-па-

разитического, то рабов здесь было много, они были дешевы,

и убийство раба не сдерживалось какими-нибудь серьезными

экономическими соображениями. За восстание против своего

господина раб должен был подвергнуться особо мучительной

казни б так как, вследствие многочисленности рабов, их надо

было держать в повиновении суровостью наказания за всякую

попытку борьбы против господствующего класса. Поэтому и

хеттские законы, будучи определенно мягкими по отношению

к свободным, были чрезвычайно жестоки по отношению к ра-

бам. Так, за кражу свободный должен был платить лишь

Штраф в 12 сиклей, заменивший собой старый штраф в 1 мину.

Раб, обокравший дом, должен был платить, правда, меньший

штраф, только 6 сиклей, так как за него приходилось платить

господину, но зато рабу отрезали нос и уши и в таком виде

Возвращали хозяину (ХЗ  94-95).

       [...] через весь судебник хеттских царей проходит проти-

вопоставление раба свободному человеку [...]. За преднаме-

ренное убийство свободного надо было возместить 4 рабами,

а за преднамеренное убийство раба надо было в виде возме-

щения уплатить двух рабов. Нечаянное убийство свободного

каралось выдачей 2 рабов, а нечаянное убийство раба ликви-

дировалось выдачей одного раба. За членовредительство сво-

бодного платился штраф в два раза больший, нежели за члено-

вредительство раба, причем в этом последнем случае штраф

шел, конечно, в пользу господина раба (ХЗ  1-4; 7-16)

[...]

       Из всех приведенных статей следует со всей определен-

ностью, что хеттский судебник свидетельствует о наличии

в военном хеттском обществе двух основных антагонистичес-

ких классов: людей свободных и людей, которых судебник обо-

значал сумерийской идеограммой" «раб», то есть «мужчина

чужеземной страны». Какова же была связь этих людей со

средствами производства, то есть были ли они рабами в под-

линном смысле этого слова? Эд. Мейер пытался дать ответ на

этот вопрос в своем очерке организации и характера хеттского

государства в последнем издании II тома «Истории древнего

мира» (1928). Классовое деление хеттского общества он опре-

деляет следующими словами: «Правовое положение населения

отражает многообразную ступенчатость, начиная от свободных

в полном смысле этого слова, вплоть до более низких профес-

сий и рабских масс, положение и брак которых также опреде-

ляются правом, так что они скорее должны быть рассматрива-

емыми как крепостные. Они главным образом происходили из

толп военнопленных, которые были со времени походов Шуп-

пилулиумаг переселены в хеттскую страну». Таким образом,

вполне признавая, что непосредственные производители в ос-

новной массе военнопленные, Эд. Мейер все же пытается их

определить как крепостных. Основанием для его положения

служит «определение брака рабов правом». Он имел, очевидно,

в виду постановление судебника о распределении детей при

расторжении сожительства раба и свободной женщины или

раба и рабыни. Если действительно это было так, и рабы

в большинстве случаев имели свои семьи, то и тогда еще воп-

рос о положении непосредственного производителя в хеттском

обществе не был бы решен.

       Дело в том, что обладание подневольным человеком семьею

еще не является признаком, определяющим его положение.

Решающим признаком остается, конечно, оторванность от

средств производства, в связи с наличием внеэкономического

принуждения. Рабы могли иметь семью и в Сумире III дин.

Ура, и в Вавилонии, и в Греции, и в Карфагене. Даже в Риме

Катон советовал разрешать рабу-управляющему постоянное

сожительство с рабыней, которое другим рабам не разреша-

лось. Кажется, и в хеттском обществе семью мог иметь не вся-

кий раб. [...1 Мы находим, таким образом, известное сход-

ство между хеттским и римским рабовладельческим общест-

вами.

       Из [...] дарственной грамоты царя Арнувандаша д II сле-

дует с очевидностью, что большинство рабов было оторвано

от средств производства. Действительно, за перечислением

числа рабов по полу и возрасту следует в грамоте перечисле-

ние скота: «10 голов скота, принадлежащего рабам, 10 голов

скота имения, 105 овец, 100 лошадей, [...] мулов». Перечис-

ление скота переходит затем в перечисление земельных участ-

ков, и здесь нет указаний на то, что часть земельных участков

принадлежала бы рабам имения. Очевидно, рабы не имели

земли. Вышеупомянутому управляющему имением Тиватапа-

рашу принадлежали 2 головы крупного скота и 22 овцы, но и

он не имел земли. Таким образом, рабам в большом именин

принадлежало лишь немного скота, то есть «пекулиум» е в бук-

вальном смысле этого слова. Основная же масса скота, лошади

и быки для пахоты, а также вся земля находились не во вла-

дении рабов, а в непосредственном владении землевладельца.

[...] В пользу того, что раб, как общее правило, был лишен

имущества, говорят и статьи судебника, посвященные карам

рабов за их преступления. Мы об них упоминали выше и виде-

ли, что господин из своих средств покрывал убытки, которые

нанес раб своим преступлением. Мы указывали, что денежный

штраф за преступление раба был вдвое меньше, нежели за

преступление свободного. Подобное уменьшение штрафа было,

конечно, обусловлено не мягкостью и не жалостью к хозяйству

раба, а именно тем, что за преступление раба должен был

платить его господин. При большом количестве рабов было

трудно за ними уследить, и поэтому преступления против соб-

ственности господ, как одно из проявлений классовой борьбы,

были, согласно судебнику, чрезвычайно часты. Так, в одном

уже неоднократно упомянутом дарственном имении эпохи царя

Арнувандаша II имелось, согласно окончательному подсчету,

110 рабов. Вполне понятно, что при таком количестве рабов

преступность должна была быть чрезвычайно большой, и за-

кон поэтому не мог требовать слишком больших денежных

штрафов с господ за преступления их рабов.

       Хеттское общество, конечно, сознавало опасность такого

накопления рабов, но оно не могло без них обойтись, ибо все

производство лежало на плечах рабов. Свободные люди

в хеттском военно-паразитическом обществе были только во-

инами, а рабы были пахарями и ремесленниками.

В. В. Струве. ДРЕВНИЙ ВОСТОК

История древнего мира. М., 1937. Т. I. С. 320

       Здесь ж, между прочим, следует отметить наличие чрезвы-

чайно небольшого количества старых по возрасту рабов, что

заставляет думать, что либо они не выживали до старости

вследствие тяжелой работы, либо, может быть, когда они те-

ряли свою трудоспособность, их, чтобы не кормить, просто

убивали. В Риме существовала, как известно, такая жестокая

Практика по отношению к старым рабам.

Н. М. Никольский. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА. ПОД РЕД.

В. Н. ДЬЯКОВА И Н. М. НИКОЛЬСКОГО

М, 1952. С. 157-158

       Рабовладельческие отношения, сложившиеся в Хеттском

цар-стве к XV-XIII вв. до н. э" нам известны из документов

этой эпохи, и особенно из записей хеттских законов. По дан-

ным этих источников, общественный строй Хеттского царства

имеет много общего со строем древневавилонского царства, но

не достиг такого же уровня развития. Хеттское общество -

общество рабовладельческое, обычного древневосточного типа.

[...] В дошедшей до нас описи одного небольшого владения,

подаренного царем какой-то знатной женщине, перечисляются

имевшиеся там рабы - мужчины, женщины, подростки, де-

ти-и их профессии: два повара, сапожник, два портных.

конюх, пять оружейников. Рабы были семейные; всего их

с женщинами и детьми было 110 человек, из них половина

женщин и девочек. Таким образом, рабство носило домашний

характер, так как основной его функцией было обслуживание

быта рабовладельцев [...].

И. М. Дьяконов, Я. М. Магазинер. ХЕТТСКИЕ ЗАКОНЫ. Комментарий

ВДИ. 1952. № 4. С. 285-288

       Хотя в Хеттском царстве, несомненно, существовали весьма

значительные рабовладельческие хозяйства ^ в особенности,

но не только, царские и храмовые, однако несомненно и то,

что хеттское общество, при относительно низком еще уровне

развития его производительных сил, не могло полностью осво-

ить всей массы пленных в непосредственно рабовладельческом

производстве; вследствие этого значительная часть пленных

(НАМРА) оставалась государственными рабами, а государство

сажало их на землю наподобие илотов, обязывая повинностя-

ми (в том числе иной раз даже и воинской, § 40)2 [...] з.

       В количественном отношении основной фигурой хеттского

общества был свободный общинник. [...]

       Рабы, как и в других странах древнего Востока, могли

иметь пекулий, обладание которым было, однако, скорее иск-

лючением, чем правилом; но ограниченное и условное облада-

ние таким пекулием не было собственностью, которой раб был

лишен.

       Несмотря на ярко выраженный рабовладельческий харак-

тер ХЗ, следует отметить, что в силу архаических, пережиточ-

ных моментов в производственных отношениях хеттского об-

щества в хеттском праве еще не был проведен последовательно

до конца взгляд на раба, как на вещь (как это было, напри-

мер, в римском праве). Так, раб мог вступать в брачный до-

говор, жениться на свободной, уплачивать выкуп из своего

пекулия, выступать в некоторых случаях на суде и т. п.

(§ 31-36); хотя брак раба был в известной мере фактическим

тношением, юридически неполноценным, но нельзя в законе

сгулировать отношения между мужем и женой, считая мужа

вещью», в то время как ему, например, дается право при

разводе взять себе своего ребенка, делить с женой общее их

имущество (хотя бы доля раба и являлась только его пеку-

лием) и т. д. Конечно, речь идет лишь о немногих исключениях

из все расширяющегося общего правила («раб - вещь»), и

эти исключения допускались лишь для ничтожного числа луч-

ше поставленных рабов, что необходимо отметить (подробнее

см.: Струве В. В. Очерки ... . С. 62-65), как и то важное

обстоятельство, что если обращение с рабом, как с вещью, оп-

ределялось интересами рабовладельца, то этими же интереса-

ми определялось и признание в некоторых рабах известных

элементов личности, в том числе способности раба понимать

свои поступки и отвечать за них по суду путем восприятия уст-

рашающего публичного наказания. В целом положение раба

по ХЗ свидетельствует об архаизме общества и еще неполном

развитии рабовладельческих отношений.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Струве В. В. Очерки по социально-экономической истории древнего

Востока//ИГАИМК. 1934. Вып. 97. С. 58. Автор приводит пример частного

рабовладельческого хозяйства с более чем сотней рабов (указ. соч. С. 65).

       2 Ввиду ясности контекста этой статьи, вряд ли достаточно обосновано

сомнение акад. В. В. Струве (указ. соч. С. 71, прим. 103) в том, что пленные

могли у хеттов становиться воинами.

О. Р. Герни. ХЕТТЫ

М., 1987. С. 65-67

       О простых людях мы знаем сравнительно мало. Это были

главным образом земледельцы; но существовал четко очерчен-

ный класс ремесленников, живших в основном в городах; види-

мо, их называли «люди орудия». Строители, ткачи, шорники,

гончары и кузнецы именуются особо. В некоторых больших по-

местьях, подробные реестры которых сохранились, как земле-

дельцы, так и ремесленники считались зависимыми, прикреп-

ленными к земле; но такие случаи были, вероятно, исключения-

ми. Рядовой гражданин был свободным, хотя и мог в любое вре-

мя быть привлечен к принудительным работам (по-хеттски

«луцци»), а ремесленники, во всяком случае, как правило, вла-

дели землей и другой собственностью.

       Положение слуг в домах достаточно богатых граждан пред-

ставляется не совсем ясным. В обществах эпохи античности, а

также в Вавилоне раб был движимым имуществом, собствен-

ностью его хозяина и мог быть куплен и продан, как любой

другой товар. Положение хеттского слуги довольно полно опи-

сано в двух фрагментах, разъясняющих отношения междучело-

веком и богами:

        «Различаются ли нравы людей и богов? Отнюдь нет! Мо»

жет быть, хоть немного? Нет! Их нрав совершенно одинаков.

Когда слуга предстает перед своим хозяином, он умыт и на

нем чистая одежда; и он подносит хозяину или что-нибудь по-

есть, или что-нибудь попить. И он, хозяин, ест и пьет что-ни-

будь и отдыхает душой и расположен доброжелательно к слу-

ге. Если, однако, слуга нерасторопен (?) или невнимателен (?),

тогда отношение 'к слуге меняется. И если слуге случится рас-

сердить хозяина, то его или убивают, или калечат ему нос или

глаза, или уши; или же он (хозяин) призывает слугу к ответу,

а также его жену, его сыновей, его брата, его сестру, его род-

ственников по браку и его семью - все равно, будь слуга муж-

ского или женского пола. Затем его поносят публично, обраща-

ются с ним как с ничтожеством. А если он умирает, то умирает

не один, а вместе с семьей. Ну а если кто-нибудь рассердит бо-

га, то наказывает ли бог за это его одного? Разве он не нака-

зывает его жену, его детей, его потомство, его семью, его рабов

мужского и женского пола, его скот, его овец и его урожай за

это; разве бог не уничтожает его дотла?»

       И еще:

       «Если слуга попадает в беду, он обращается с просьбой к

своему хозяину; и хозяин слушает его, [доброжелателен] к нему

и улаживает его неприятности. Или же если слуга в чем-нибудь

провинился и покаялся в этом перед хозяином, тогда хозяин мо-

жет поступить со слугой так, как он хочет. Но раз слуга при-

знался хозяину в своей вине, то дух хозяина смягчается и хо-

зяин не призовет слугу к ответу».

       Ясно, что хозяин располагал неограниченными правами по

отношению к слуге; даже жизнь и смерть слуги были в руках

хозяина. Это, конечно, рабство, даже если (как мы видим из

второго отрывка) обращение со слугой практически смягчалось

соображениями разума, здравого смысла и нравственности.

       Поэтому довольно любопытно, что свод законов содержит

много статей, в которых слуга рассматривался как лицо, жизнь

и плоть которого подлежат охране: однако и ценность слуг со-

ставляет ровно половину ценности жизни и здоровья свободного

человека. В этих статьях не упоминается хозяин, на действия

которого по отношению к слугам эти законы, конечно, не рас-

пространялись; вполне возможно, что в случае, если телеснос

повреждение было прячинегк) слуге третьим лицом, хозяину

причиталось возмещение за ущерб, нанесенный его собственно-

сти. С другой стороны, устанавливаются наказания для рабоз

(слуг), совершивших преступление; взыскание обычно состав-

ляет ровно половину того, что налагается на свободного чело-

века, даже если речь идет об искалечении. Лишь в двух слу-

чаях имеются указания на то, что хозяин несет какую-то ответ-

ственность за преступления своего слуги. Таким образом, хетт-

ский «слуга», видимо, имел как «юридические» права, так и

обязанности. Кроме того, считалось нормальным, что слуга об-

ладал собственностью, а в законе содержались статьи, излагав-

шие правовые основы браков между «слугами» и свободными

женщинами; это заставляет думать, что такие браки были до-

статочно частыми; закон требовал лишь, чтобы жених сделал

невесте свадебный подарок. Лица, обладающие такими правами,

не могут считаться рабами в обычном понимании этого термина;

их статус скорее напоминает статус мушкену (плебеев) в Вави-

лоне во времена Хаммурапи.

Э. А. Менабде. О РАБСТВЕ В ХЕТТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Переднеазиатский сборник. М., 1961. С. 13-56

       Институт рабства в хеттском обществе следует рассматри-

вать как главный фактор, определяющий характер 'хеттского со-

циального организма. Это не означает отрицания роли общест-

венного слоя свободных сельских общинников как основных

производителей материальных благ на Древнем Востоке вообще

и в Хеттском государстве в частности. [...]

       Сельская община в Хатти проявляет определенную устойчи-

вость, а труд свободных сельских общинников сохраняет свое

значение на протяжении почти всей истории хеттского общест-

ва. Однако количественное преобладание общинников не играет

существенной роли при определении характера хеттского об-

щества. Здесь важно то обстоятельство, что хеттское общество

знает два противопоставленных друг другу, антагонистических

класса: класс рабов и класс рабовладельцев (к последнему, не-

сомненно, надо причислять всех свободных лиц, хотя значитель-

ное их число являлось скорее потенциальными, чем фактически-

ми, рабовладельцами). Действительно, такое деление общества

и противопоставление класса рабов классу рабовладельцев

красной нитью проходит через все три таблицы Хеттских Зако-

нов. При этом в Хеттских Законах мы не встречаем дифферен-

цированного подхода (в смысле уголовноправовой ответственно-

сти) к различным слоям свободного населения. Конечно, неко-

торое различие существовало, но в данном случае нас интере-

сует вообще факт подчеркнутого противопоставления раба сво-

бодному.

       Для хеттского общества характерно наличие двух классов:

рабовладельцев и рабов. Противоречия обострились именно ме-

жду этими классами. Средние слои населения (в данном случае

общинники.) пополняли как тот, так и другой класс (главным

образом, конечно, класс рабов). И если этот процесс в Хатти,

как и вообще на всем Древнем Востоке, нс был доведен до ло-

гического конца, если мы здесь не имеем таких рабовладельче-

ских государств, как Греция и Рим, то это объясняется недо-

развитостью, архаичностью, примитивизмом рабовладельческо-

го общества на Востоке, общества, сохранившего массу пере-

житков первобытнообщинного строя и отличавшегося во многих

отношениях патриархальностью рабства.

I. Источники рабства

       Источники рабства в Хеттском государстве мы делим на две

категории: основную и второстепенную. К первой относится об-

ращение в рабство военнопленных, должников (долговая каба-

ла) и преступников, а также покупка рабов. Ко второй - раб-

ство как результат бракосочетания, кражи или похищения.

       Помимо этого рабство следует рассматривать и во времени.

В этом аспекте мы различаем наследственное, пожизненное и

временное рабство. В первом случае рабское состояние перехо-

дит от отца к сыну, то есть распространяется на весь род и по-

томство данного раба; во втором-рабство ограничено жизнью

данного (обычно свободнорожденного) лица, а в третьем-оно

не выходит за рамки определенного срока.

       Изучая источники рабства у хеттов, можно заметить, что ос-

новную массу рабов составляли военнопленные. [...] право об-

ращения пленных в рабов у хеттов было возведено в закон, о

чем и свидетельствует § 23 ХЗ.

       Сведения о кабальных отношениях в Хатти весьма скудны,

но все-таки имеются все основания полагать, что кабальные от-

ношения были довольно широко распространены.

       В данном случае наше внимание привлекает § 172 ХЗ, в ко-

тором говорится: «Если свободного человека кто-либо в голод-

ный год сохранит в живых, то тот может дать замену за себя.

Если же это – раб, то он должен дать 10 сиклей серебра».

       Из этого положения следует, что человек, оказавший помощь

другому свободному лицу, попавшему в затруднение .во время

голода, получает на него все права рабовладельца. [...]

       Косвенным доказательством существования долговой каба-

лы у хеттов могут быть данные § 48.

       Основываясь на них, можно полагать, что для свободных

членов хеттского общества вовсе не была исключена возмож-

ность продажи членов своих семей в рабство, что в первую оче-

редь характерно для семьи несостоятельного должника.

       Нет сомнения, что долговая кабала, в зависимости от харак-

тера и размеров долга, приводила к временному, пожизненному

или наследственному рабству.

       Обращение в рабство как мера наказания широко известно

на Древнем Востоке. Хеттские Законы довольно часто предус-

матривали возмещение определенным количеством «голов» за

то или иное преступление (§ 1-4, 19, 42 и др.). В качестве этих

«голов» могли выступать как рабы, так и члены семьи преступ-

ника. Для рабовладельца таковыми были, конечно, рабы, и

хеттское право лишь в одном случае (сожжение человека) тре-

бует возмещения собственным сыном (§ 44).

       Не исключалась также возможность порабощения и самого

преступника (§ 43). [...] Рабство как результат бракосочетания

было временным и возникало в строго определенных случаях.

Обычно бракосочетание с рабом не являлось противозаконным

деянием, но при известных обстоятельствах (§ 35 и 175) брак

с рабами вида АГРИГ и СИПА и считался нарушением закона

и, хотя сам брак не расторгался, женщина в этом случае вре-

менно теряла свободу (на срок до четырех лет).

       Насколько можно судить по тексту § 19-21, кража и по-

хищение рабов были довольно широко распространены в Хат-

ти. [...]

II. Положение рабов

       Раб в хеттском обществе являлся полной собственностью

своего господина, который распоряжался им по своему усмот-

рению, то есть власть рабовладельца на своего раба (на его

жизнь и смерть) была неограниченной. Раб же своим поведе-

нием и смирением обязан был заслужить расположение своего

господина, дабы не вызвать гнева последнего и не навлекать на

себя и своих сородичей жесточайшей кары. Положения хетт-

ского права скреплялись ссылками на религию и указанием на

то, что власть господина над своим рабом так же безгранична,

как и власть богов над людьми. [...] В «Инструкции» храмовым

людям сказано: « 2. Является ли положение человека каким-

либо иным, [чем положение] богов? Нет! Так ли это? Нет! По-

ложение - одинаково. Когда раб стоит перед своим господи-

ном, то он умыт и чистое одеяние имеет» к [...]

       Таким образом, по представлению автора данного текста,

власть господина над своим рабом можно уподобить власти

бога над человеком. Всякое посягательство на права рабовла-

дельца считается деянием, направленным против существующей

общественной системы, и карается со всей строгостью закона.

§ 173 ХЗ гласит: «Если решение царя кто-либо нарушит, дом

его разрушается (?). Е-сли решение сановника кто-либо нару-

шит голова того отсекается. Если раб против своего господина

восстанет, то он в сосуд пойдет»1.

       В данной статье говорится, с одной стороны, об охране ин-

тересов господствующего класса рабовладельцев (о чем можно

судить по тому факту, что существовала крайне жестокая ка-

ра для рабов), а с другой-о принципе «поголовного рабства»:

каждый является «рабом» вышестоящего лица. все-»рабами»

царя. Таков основной принцип, по которому строилась хеттская

общественная система. Нарушения его, по вполне понятным при-

чинам, считались самыми тяжкими преступлениями в Хатти.

       Один из хеттских письменных памятников кратко и на ред.

'кос^ъ четко определяет взаимоотношения рабовладельца со сво-

им рабом: «И если раб в чем-либо провинится... что его хозяин

с ним сделать захочет, может он с ним сделать... Хозяин этого

раба не наказывается».

       О столь же жестоком обращении с рабами говорится, по-ви

димому, и в «Инструкции» служащим царского дворца. И тут

мы встречаемся с фактами массовой расправы с непокорными

«слугами» (очевидно, рабами). Все рассмотренные выше доку-

менты свидетельствуют о крайне тяжелом положении рабов,

находившихся, как правило, во власти неограниченного произ-

вола своих господ. Поэтому вряд ли можно утверждать, подоб-

но некоторым зарубежным ученым, что хеттское право отлича-

лось снисходительностью, гуманностью к рабам, которые были

якобы под покровительством закона. Думается, что нельзя со-

гласиться и с мнением академика Н. М. Никольского2 о том,

что положение хеттских рабов было сравнительно сносно, а

охрана законом их жизни доказывает малочисленность рабов

в Хатти. Как нам известно, § 282 Законов Хаммураби ограничи-

вается отрезанием уха в случае неповиновения раба. Кроме то-

го, мы уже убедились в том, что рабы в Хеттском государстве

отнюдь не были малочисленны. К тому же на.казания, применяе-

мые к непослушным рабам их господами, указывают, что в Хат-

ти вовсе не дорожили жизнью рабов, ибо они поступали в стра-

ну в большом количестве.

       Правда, в тексте Хеттских Законов мы неоднократно сталки-

ваемся с фактами наказания за убийство раба (§ 2, 4), за чле-

новредительство, нанесенное ему (§ 12, 14, 16), за выкидыш,

случившийся у рабыни по вине ответчика (§ 18), и т.д. Однако

во всех этих случаях законодателя не интересует личность ра-

ба, он занят лишь охраной собственности рабовладельца. За

рабом не признается человеческое достоинство. Возьмем для

сравнения § 3 и 4, в которых говорится о непредумышленном

убийстве свободного и раба. В первом случае законом предус-

мотрено известное наказание: преступник дает за убитого нс

только возмещение (одну «голову»), но и штрафуется выплатой

второй «головы». Во втором же случае, когда убит раб, нет ни-

какого наказания: необходимо лишь возместить хозяину уби-

того утраченную им рабочую силу, то есть закон не видит в

данном случае никакого уголовного преступления3.

       Этот принцип охраны собственности рабовладельца нагляд-

но виден на примере тех статей закона, в которых говорится о

похищении и краже рабов (§ 19-24). Здесь все направлено к

единственной цели: восстановлению нарушенных прав собствен-

ника-рабовладельца, и только.

       Заметим, что по Хеттским Законам наказание за преступле-

ние против раба предусмотрено лишь в тех случаях, когда пре-

ступное деяние направлено одновременно против собственности

другого лица4. В отношения же хозяина со своим рабом закон,

как видно, не вмешивался, предоставляя рабовладельцу неогра-

яченные возможности действовать по своему усмотрению.

       Таким образом, раб рассматривался как вещь, предмет соб-

ственности5, и в принципе его положение ничем не отличалось

от положения рабов в других древневосточных странах.

       Однако несмотря на все это, взгляд на раба как на вещь в

хеттском праве проведен далеко не последовательно. Эта про-

тиворечивость, присущая всему древневосточному миру, наибо-

лее наглядно проступает в законах, регулирующих брак среди

рабов. За известными категориями рабов признается право

иметь свою семью, в определенных (крайне ограниченных) слу-

чаях они могут выступать как субъект права 6 . И тем не менее

раб оставался вещью, имуществом, собственностью своего хо-

зяина, его могли произвольно убивать либо миловать, продавать

я покупать; в случаях тех или иных преступлений хозяина раб

мог поступать в возмещение наряду с деньгами (серебром), ско-

том и зерном.

       Выше мы рассмотрели случаи, когда раб являлся объектом

преступления. Однако Хеттские Законы устанавливают опреде-

ленные наказания и при совершении того или иного правона-

рушения самим рабом, то есть речь идет о рабе - субъекте

преступления (конечно, в данном случае не имеются в виду

противозаконные деяния, направленные против собственного

хозяина).

       Судя по  93, 95, 97 и 99 ХЗ, создается впечатление, что

хеттское право действительно проявляет известную снисходи-

тельность по отношению к рабам, устанавливая для них, как

правило, вдвое меньшие размеры возмещения 7. Из какого же

имущества выплачивал раб это возмещение? И. М. Дьяконов

считает, что компенсация бралась из пекулия раба8. Однако

этот пекулий не являлся его собственностью9, а принадлежал

^го господину, который мог отнять его в любую минуту. Отсю-

да ясно, что за преступление раба обычно нес ответственность

его хозяин, расплачиваясь из своего имущества. Теперь «снисхо-

дительность» хеттского права становится вполне понятной: гос-

подин раба-преступника как личность, непосредственно не при-

частная к преступлению, не мог нести ответственность за него в

полном объеме и выплачивал лишь часть (половину) предусмот-

ренного законом возмещения. Рабу же в наказание отрезали

нос или ушн, то есть, по сути дела, клеймили.

      § 95 и 99 Хеттских Законов прямо говорят о том. что ущерб,

нанесенный в результате преступления раба, возмещается его

хозяином. Если мы правильно понимаем § 95. то при всем эт^м

подразумевается, что пострадавший должен все же полностью

получить украденное (или его стоимость), а от дополнительно-

го штрафа (6 сиклей) хозяин раба-преступника может отказать-

ся. Но в последнем случае раб переходит в собственность по-

страдавшего.

       Если учитывать родственность преступлений, предусмотрен-

ных в § 93-99 Хеттских Законов, то, думается, не лишено осно-

ваний предположение, что во всех этих случаях (как, очевид-

ло, и во всех случаях преступлений, совершаемых рабами) за

противозаконные деяния раба в конечном счете отвечал его хо-

зяин (мы имеем в виду, разумеется, преступления, требовавшие

возмещения определенными ценностями: деньгами, скотом или

другим имуществом). Это настолько очевидный факт, что Хетт-

ские Законы, по-видимому, не считали нужным всякий раз его

подчеркивать.

       Следует несколько подробнее остановиться на праве рабоз

владеть небольшим пекулием, который, как уже отмечалось вы-

ше, не составлял, конечно, их собственности 10. Данная возмож-

ность, предоставляемая рабам, характерна для их положения в

Ассирии, Вавилонии и других странах Древнего Востока 11.

       Судя по дарственной записи одного из хеттских царей, Ар-

нуванды III (около 1220-1190 гг. до н.э.), в состав этого пеку-

лия могло входить очень небольшое количество голов скота. До-

статочно сказать, что в хозяйстве, насчитывавшем 110 рабов,

было всего 15 быков, 22 овцы и 2 осла, принадлежавших им на

правах владения пекулием. Из рассматриваемого текста не яс-

но, принадлежал ли этот скот отдельным, находившимся в бо-

лее привилегированном положении рабам или всем им вместе.

Однако, учитывая известное расслоение внутри класса рабов

(это расслоение могло быть вызвано различным уровнем ква-

лификации рабов, необходимостью выделения из их среды над-

смотрщиков и руководителей работ, фаворитизмом в отношении

более одаренных лиц или наложниц и т. д.), можно предпола-

гать, что этот скот принадлежал лишь небольшой их группе.

Следует подчеркнуть, что от владения ничтожным пекулием до

права собственности очень далеко. Поэтому лишены всяких ос-

нований утверждения зарубежных ученых о праве рабов в той

или иной мере владеть собственностью 12 и возможности их

обогащения, что якобы вело к установлению социальной спра-

ведливости и равенства. Так, например, Э. Нейфельд пишет;

«...У хеттов отсутствие свободы не являлось препятствием

для приобретения личного богатства, и наличие денег уже

клало начало стушевыванию границы между свободным и ра-

бом» 13.

       С такими утверждениями нельзя, конечно, согласиться, ибо

пекулий раба, отданный ему во владение, являлся собственно-

стью его хозяина, который вряд ли допустил бы обогащение соб-

ственного раба и потерю своих прав на него. Пользуясь неогра-

ниченным правом собственности на своего раба. рабовладелец

вполне мог регулировать его «богатство», не давая ему возмож-

ности вырваться из тисков порабощения. В случае необходимо-

сти раб, вероятно, мог быть лишен своего пекулия по усмотре-

нию хозяина, верховного собственника как раба, так и его пе-

кулия. [...]

       Рассмотрим более подробно положение отдельных групп го-

дарственных рабов: НАМРА [...].

       В науке ныне утвердилось мнение, что под термином НАМРА

следует понимать всю живую силу («добычу»), захваченную

на войне, то есть пленных как из числа воинов, так и из числа

мирного населения 14. НАМРА означал «пленного» и первона-

чально не имел социального значения. Это подтверждается со-

общениями хеттских царей о захвате ими многочисленных

НАМРА в период военных кампаний. Ясно, что в этот момент

не могло быть и речи о будущем социальном статусе людей

НАМРА.

       Из числа людей НАМРА выходили не только государствен-

ные рабы, но и рабы частных собственников. Хеттские тексты

сообщают нам о захвате НАМРА отдельными воинами. Таким

образом, этот термин указывал не на социальный статус, а лишь

на происхождение данных рабов из числа пленных. [...]

       Если видеть в термине НАМРА представителя социального

Класса, то таковым должен быть раб, но не обязательно госу-

дарственный. Правда, внутри Хеттского царства люди НАМРА

выступают в первую очередь «как государственные рабы. [...]

       Обращение в НАМРА было одним из видов наказаний непо-

корного населения завоеванных областей. В одном из хеттских

текстов указывается, что население восставшего города получи-

ло статус НАМРА и было доставлено к царю. Здесь, очевидно,

мотрению: либо казнить, либо обратить в своих рабов. [...]

       НАМРА могли быть использованы на сельскохозяйственных

'работах и в ремесле. Но этим не ограничивалось их примене-

ние. Из их числа, по-видимому, выходили та»кже слуги и на-

ложницы. В одном из хеттских письменных документов мы чи-

таем: «Из людей НАМРА, доставленных мне из дворца, я взял

одного слугу и одну женщину».

       В наиболее привилегированном положении находились, не-

сомненно, те пленники (НАМРА), которые обязывались хетта-

ми к несению воинской повинности (саххан) (§ 40Х3). Обраще-

ние пленных в воинов было вызвано определенной нехваткой

мужской силы, что в свою очередь порождалось непрерывными

войнами хеттских царей.

       Об обращении части военнопленных в воинов мы имеем

свидетельства и ряда других хеттских источников. Мурсили II

сообщает в своих анналах, что он сделал воинами 3 тыс.

НАМРА, захваченных им в стране Дуккамма. Тот же царь в

своих соглашениях с Таргасналли и Купантакаль сообщает об

обращении им в воинов пленных, захваченных в Арцаве. Все

это служит свидетельством довольно распространенной прак-

тики обращения пленных в воинов. Несомненно, факт превраще-

ния пленного в воина еще не означал его перевода в разряд сво-

бодных. Войсковые формирования из людей НАМРА являлись,

очевидно, одним из родов «вспомогательных войск», подкреп-

лением для основной ударной силы .хеттской армии, состоявшее

из довольно привилегированного общественного слоя хеттских

воинов. [...]

       В рассматриваемом тексте (дарственной грамоты Арнуван-

ды III. – Сост.) обращает на себя внимание то обстоятельство,

что при подробном перечислении ремесленников и домашних

слуг довольно высокой квалификации в документе ничего не го-

ворится о сельскохозяйственных рабах, занятых в земледелии

и скотоводстве. Правда, можно предполагать, что в числе тех

нескольких десятков мужчин, которые упомянуты в тексте, бы-

ли таковые, но в то же самое время нельзя отрицать, что среди

них могли быть и рядовые домашние слуги. Таким образом, по-

лучаем 56 земледельцев, пастухов и домашних слуг (не имев-

ших особой специализации) из числа двухсот рабов. Думается,.

что из этого числа 56 рабов домашние слуги составляли весьма

значительную долю. К тому же процент женщин среди пере-

численных рабов был высок.

       Указанные обстоятельства наводят нас на мысль о преиму-

щественном развитии домашнего рабства в частном хозяйстве

хетта. При этом, правда, не следует забывать, что дарственный

документ Арнуванды III относится к периоду, когда Хеттское

государство переживало упадок и находилось на пороге оконча-

тельного разложения.

       Таким образом, раб в Хеттском царстве являлся существом

бесправным, полной собственностью своего господина, распоря-

жавшегося его жизнью и смертью. Некоторые личные права,

признаваемые за ним, как и возможность владения пекулием 1Г

обзаведения собственной семьей, в принципе не меняли суще-

ства дела, указывая лишь на арха.изм и неразвитость форм ра-

бовладения при наличии значительных пережитков первобытно-

общинного строя.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Речь, по-видимому, идет о какой-то особенно мучительной казни (Стру-

ве В. В. О «гуманности» хеттских законов//ВДИ. 1947. № 4. С. 15).

       2 Никольский Н. М. Хеттские законы и их влияние на законодатель-

ство Пятикнижия // Еврейская старина. 1928. Вып. XII. С. 223-224.

       3 Ср.: Дьяконов И. М., Магазинер Я. М. ЗВАХ. Комментарии…

С. 289. Против сказанного можно возразить, что, согласно  2 ХЗ, за умыш-

ленное убийство раба положено не только простое частно-правовое возмеще-

ние, по и дополнительный штраф, то есть тут налицо факт совершения опре-

деленного наказуемого деяния. Как нам кажется, преступление и здесь счи-

тается направленным не против самого раба, а против собственности его хо-

зяина (умышленное посягательство на собственность рабовладельца).

       4 Кого^ес V. Е1п1^е Ве^га^е гит Ье^ШзсЬеп 51»1а\'епгесМ//Ре5{5сЬг:^

Раи! Ко5сЬа^ег. III. \Уеилаг, 1939. 5. 134.

       5 Р. Фолле указывает, что раб рассматривался скорее как собственное:.

чем как человеческая личность.

       6 Ср.: Дьяконов И. М., Магазинер Я. М. Комментарии.... С. 287-288.

       7 Э. Нейфельд считает, что в данном случае закон учитывал меньшую пла-

тежеспособность рабов (^ е и Пе1 (1 Е. ТЬе Н1и^е Ьа\У5. Р. 95).

       8Дьяконов И. М., Магазинер Я. М. Комментарии... С. 288.

       9 Там же. С. 287.

       10 Ср.: Струве В. В. Очерки социально-экономической истории Древнего

востока. С. 63-64; Дьяконов И. М., Магазине? Я. М. Комментарии... С.287.

       11 См" например: Дьяконов И. М" Магазине? Я. М. Комментарии... С.224.

В. П. Попов. О СТАТУСЕ РАБОВ В ХЕТТСКОМ ЦАРСТВЕ.

(По данным  93-99 Хеттских Законов)

ВДИ. 1969. № 3. С. 74- 81

       О статусе рабов у хеттов было выдвинуто несколько раз-

личных мнений. В 1934 г. В. В. Струве высказал мысль, что

Хеттское государство достигло высокой степени развития рабо-

владения, причем рабы были превращены во вполне зависимую,

подчиненную и бесправную массу1. Этого взгляда В. В. Струве

придерживался и в более поздних своих работах, затрагиваю-

щих историю хеттов2. В. Корошец подчеркивает, что хеттский

раб был не только объектом, но и субъектом права3. Е. Нью-

фельд высказывает мнение, что, хотя рабский режим в Хетт-

ском царстве и был суровым, все-таки права рабов были доволь-

но значительны и они могли совершать некоторые правовые ак-

ты, могли иметь в известном смысле имущественную правоспо-

собность и т. п. Несмотря на это, автор принимает взгляд на

раба как на собственность или экономическую ценность, а не

как на человеческое существо4. И. М. Дьяконов допускает от-

Цюсительно большую свободу раба. Автор объясняет это явле-

ние тем, что, несмотря на ярко выраженный рабовладельческий

характер законов, в хеттском праве еще не был проведен по-

следовательно до конца взгляд на раба как на вещь, вследствие

чего в нем признавали некоторые элементы личности5. Р. Фоле

игчитает, что в хеттском обществе рабы рассматривались зако-

ном прежде всего ка.к собственность, а не как человеческие лич-

ности6. О. Р. Гэрни предполагает, что у хозяина были неогра-

ниченные права, даже право на жизнь и смерть в отношении

своих рабов. Однако автору кажется странным, что в хеттских

законах есть некоторые статьи, которые считают рабов лицами,

чья жизнь и телесная целость гарантируются законом. О.Р.Гэр-

ни считает, что в хеттских законах только в двух случаях встре-

чается намек на то, что хозяин несет ответственность за пре-

ступление, совершенное его рабом. Считая, что рабы имели юри-

дическое право на имущество, а также некоторые другие права,

автор приходит к заключению, что лицо с такими правами не

является рабом в обыкновенном смысле и его статус скорее

всего похож на статус мушкенума древневавилонского госудап.

ства времен Хаммурапи. А. Гётце относит рабов к самому низ-

шему классу и считает, что велся поголовный счет их, как ско-

та. Несмотря на это, А. Гётце считает, что в общественном смыс-

ле рабов признавали за людей низшей ступени7. По мнению

автора, рабство, очевидно, не мешало приобретению имущест-

ва, на базе которого в хеттском обществе происходила усилен-

ная социальная перегруппировка, стиравшая постепенно грань

между свободными и рабами. Последнее утверждение автора

трудно понять, потому что в законах четко различаются сво-

бодный человек и раб. Э. А. Менабде8 приходит к выводу, что

раб в хеттском обществе был существом бесправным, собствен-

ностью своего хозяина, но и в то же время за ним признавали

известную свободу, что, однако, не меняло существа его поло-

жения. В некоторых других работах, комментируя Хеттские За-

коны, авторы высказывали мысль об относительной мягкости

и гуманности этих законов в отношении рабов и считали, что

раб имел возможность обогащаться. Другие ученые обходят во-

просы о статусе рабов, довольствуясь кратким описанием их

положения, и притом главным образом в моральном аспекте.

Все эти противоречивые положения содержат, однако, зерно ис-

тины. Расхождения, которые на первый взгляд так очевидны.

можно объяснить до известной степени 'как разным методологи-

ческим подходом авторов, так и материалом источников, кото-

рым они пользовались.

       [...] Если рассмотреть подробнее § 93-99 I таблицы Хетт-

ских Законов, то создается впечатление, что ответственность и

правовое положение рабов 'не отличаются существенно от от-

ветственности и прав свободных людей .при совершении одина-

ковых правонарушений. Кроме того, создается впечатление, что

раб (ИР) л мог быть экономически дееспособным лицом. В  93

сказано: «Если предварительно схватят свободного человека,

прежде чем он войдет в дом (для кражи. – В. П.), он должен

дать 12 сиклей серебра; если предварительно схватят раба,

прежде чем он войдет в дом (для кражи. – В. П.), он должен

дать 6 сиклей серебра». Обе части текста, относящиеся и к сво-

бодному человеку, и к рабу, почти идентичны, из чего следует.

что и свободного, и раба привлекают к принципиально одинако-

вой ответственности (различие только в размере возмещения).

Из текста ясно видно, что именно сам раб (а не его хозяин)

привлекается к ответственности .и должен заплатить определен-

ную сумму.

       Параграфы 93, 94 и 95 рассматривают случаи краж в чужом

доме, совершенных свободными и рабами. При сравнении обо-

их параграфов бросается в глаза множество общих положений,

относящихся как к престугшику-свободному, так и к претупни-

ку-рабу.

§ 94

Если свободный человек со-

вершит кражу в доме, то он

должен возвратить полностью,

что взял, раньше за кражу да-

вали 1 мину серебра, а теперь

он должен дать 12 сиклей се-

ребра.

Если он много украл, надо ему

«него назначить (то есть боль-

нее возмездие).

Если он мало украл, надо ему

мало назначить (то есть мень-

шее возмездие).

§ 95

Если раб совершит кражу в

доме, то он должен возвра-

тить полностью все, что взял,

и должен заплатить за кражу

6 сиклей серебра; рабу надо

отрезать его нос и его уши и

надо вернуть его хозяину.

Если он много украл, надо ему

много назначить (то есть боль-

шее возмездие).

Если он мало украл, надо ему

мало назначить (то есть мень-

шее возмездие).

       Из § 95 видно, что раб привлекается к индивидуальной от»

тственности, лично возвращает украденное и за совершенное

(реступление подвергается наказанию: как и свободный к упла-

е штрафа, но, в отличие от свободного, также 'и к физическо-

Цйу наказанию.

       При сравнении 96 и 97 впечатление об общих положениях,

одинаковых для свободного и для раба при равных преступле-

ниях, еще усиливается.

§ 96

Если свободный человек со-

вершит кражу в амбаре и

украдет зерно, он должен на-

полнить амбар зерном и за-

платить 12 сиклей серебра (в

пользу) потерпевшего.

§ 97

Если раб совершит кражу в

амбаре и украдет зерно, он

должен наполнить амбар зер-

ном и заплатить 6 сиклей се-

ребра (в пользу) потерпевше-

го.

       Параграфы 96 и 97 трактуют на равных основаниях свобод-

ного и раба в случае хражи в амбаре; и свободный и раб в

яаказание должны наполнить амбар и заплатить штраф (прав-

да, различный – раб должен уплатить меньший штраф –

6 сиклей серебра); в конечном счете для обоих имеет силу

формула «парнассеа суваицци».

       Параграф 99 подтверждает наблюдение, что раб является

личностью, нссущгй ответственность перед законом за совершен-

яое правонарушение: «Если раб подожжет дом, то его хозяин

должен возместить за него; рабу должны отрезать его нос и

уши и отдать его хозяину; если же хозяин не даст возмещения.

н теряет свои права на раба».

       Указанные особенности в правовом статусе рабов находят

различные объяснения, связанные в большинстве случаев с пра-

вом некоторых рабов иметь «пекулий», доходами от которого

они могли пользоваться независимо от своего хозяина и за счет

этих доходов могли платить штрафы и другие взыскания9. Су-

ществует мнение, что и раб и пекулий являются полной част-

ной собственностью хозяина-рабовладельца, который может в

любой момент распоряжаться по своему усмотрению как рабом,

так и пекулием. Отсюда делают вывод, что ответственность за

разные проступки и преступления раба несет его хозяин как

полный собственник. Эти положения можно поставить до изве-

стной степени под сомнение, так как указанные параграфы, оче-

видно, свидетельствуют о большей независимости раба, кото-

рая может получить другое объяснение.

       Комментируя § 93, 95, 97 и 99 Хеттских Законов, Э. А. Ме-

набде пишет, что создается впечатление о действительном про-

явлении некоторой снисходительности Хеттских Законов в от-

ношении рабов. По мнению автора, эта снисходительность вы-

ражается в установлении меньшего наказания 10. Напоминая,

что пекулий раба не является его собственностью, а принадле-

жит его хозяину, Э. А. Менабде приходит к выводу, что за пре-

ступление раба обычно отвечает хозяин, который платит из

своего имущества11 (так как ответственность связана с систе-

мой платежа). Таким образом, Э. А. Менабде полностью отри-

цает возможность, что раб являлся юридически ответственным

лицом, отвечающим за совершаемые им самим правонарушения.

Автор делает этот вывод, основываясь на заключении, что раз

пекулий не является собственностью раба, в конечном счете

имущественная компенсация, которая тесно связана с формой

личной юридической ответственности, не платится рабом, и, сле-

довательно, он не несет ответственности. На это можно возра-

зить, что положения о рабском пекулии у хеттов, в частности,

и о формах собственности в хеттском обществе в целом еще не

доказаны до конца, и поэтому навряд ли они могут быть ис-

пользованы как аргументы для доказательства 12.

       Если рассмотреть внимательнее данные параграфы, можно

заметить, что законы трактуют раба как юридически ответствен-

ное лицо. Так, например, в § 93 категорически указывается,

что если раб будет пойман в чужом доме, он должен заплатить

6 сиклей серебра. Если посмотреть с точки зрения грамматики

и логики, в тексте не указывается, что штраф должен быть уп-

лачен за раба, то есть что кто-то должен заплатить вместо ра-

ба, что могло бы навести на мысль об эвентуальном вмешатель-

стве хозяина, наоборот, - пойманный вор должен сам уплатить

необходимый штраф. Этот параграф все авторы переводят с

личным местоимением «он» (т. е. раб). При этом явно, что раб,

а не хозяин привлекается к ответственности, и поэтому есть ос-

нования считать, что закон признает раба лицом, которое отве-

чает за попытку совершить предумышленное преступление 13.

       Из § 95 тоже видно, что раб привлекается к индивидуальной

ответственности. Текст убедительно показывает, что раб сам

должен вернуть украденное и понести наказание - лишиться

ушей и носа. По всему видно, что сам он обеспечивает и уплату

штрафа, определенного сообразно размеру преступления. Па-

раграф 95 содержит интересное положение: «Если же господин

скажет: «Я-де за него возмещу», то он должен возместить; если

же господин откажется от возмещения, то самого раба должен

отдать». Этот текст показывает, что хозяин может возместить

убытки, но если хочет, может и не делать этого, т. е. вмешатель-

ство хозяина в систему уплаты штрафа и в несение ответствен-

ности возможно лишь по его собственному желанию, а юридиче-

ски это не является обязанностью. Закон гарантирует возмеще-

ние убытков и соответствующее возмездие, независимо от того,

совершил ли данное деяние раб или его хозяин. Факт, что хо-

зяин может отказаться от уплаты, не означает, что закон, кото-

рый в эту эпоху уже охраняет частную собственность ^, допу-

стил бы исключение. Если хозяин раба не возьмет на себя от-

ветственность за посягательство на чью-либо собственность,

это не означает, что эта ответственность будет ликвидирована.

Она будет направлена на непосредственного исполнителя пре-

гупления, даже и в случаях, когда он - раб. Следовательно,

хозяин раба рассматривается законом как эвентуальное лицо,

которое в состоянии принять на себя ответственность за пре-

упление, но не является обязанным сделать это, как он был

обязан в случае причинения кому-либо убытков его скотиной15.

Можно предположить, что хозяин отказывался взять на себя

компенсацию по двум причинам. Во-первых, если так называе-

мого «хозяина» действительно принять за полного собственника

раба и пекулия, то при наличии большого преступления со сто-

роны его раба он предпочтет потерять раба, чья стоимость яв-

ляется, к примеру, меньшей, чем стоимость соответствующей

компенсации. Из этого следует, что раб, переходящий в чужое

распоряжение, оставляет пекулий, который остается собствен-

ностью его прежнего хозяина. Во-вторых, можно предположить

иную причину, а именно, что раб в действительности является

не собственностью своего хозяина, а лишь сильно зависимым

от него лицом, ведущим самостоятельную хозяйственную дея-

тельность при наличии ряда хозяйственных и других обязанно-

стей. В этом случае можно объяснить отказ хозяина принять на

себя ответственность (что влекло за собой потерю для него это-

го раба) тем, что система отношений между рабом и хозяином

похожа скорее на патронатные или другие личные, хозяйствен-

ные и юридические связи со слабо выраженными обязанностя-

ми так называемого «хозяина», что, с нашей точки зрения, яв-

ляется самым вероятным 16.

       Относительно § 95 было бы неправильно думать, что речь

идет об особенной привилегированной общественной группе, ко-

торая не несет ответственности за своих рабов в случае преступ-

ления с их стороны м которая не преследуется законом, как, на-

пример. в случае с царскими (государственными) рабами17.

В этом же смысле нет оснований считать, что речь идет об обез-

боленной общественной группе, чьи утраты законом не возме-

щаются. Этому противоречит § 94, в силу которого в случаях.

когда то же самое преступление совершает свободный, закон

Обеспечивает необходимое возмещение. Следовательно, ответст-

венность на совершенное рабом правонарушение со всеми про-

истекающими из нее гарантиями очевидна, и несет ее непосред.

ственный правонарушитель - раб. Если раб не может выпла-

тить полностью штрафы за свои правонарушения (т. е. возме-

щение), а его хозяин не хочет заплатить за него (т. е. не хочет

помочь своему рабу), то он (раб) переходит в зависимость от

потерпевшего. В этом случае хозяин теряет все права на раба.

Интересно отметить, что этот прежний хозяин (господин) скло-

нен очень легко потерять права на раба, отказываясь выплатить

возмещение. Это обстоятельство, как и отсутствие обязан.ности

хозяина отвечать за деяния своего раба, представляет еще одно

доказательство в пользу вывода, что отношения между госпо-

дином и рабом напоминают патронатные или другие подобные

отношения (связи) со слабо выраженными обязанностями так на-

зываемого «хозяина». Вот почему мы не вполне согласны с

Э. А. Менабде, который на основании § 95 считает, что постра-

давший должен полностью получить украденное или его стои-

мость за счет хозяина, который, после того как восстановит ут-

раты, может отказаться от уплаты маленького штрафа размером

в 6 сиклей серебра и потерять своего раба 18.

       При сравнении § 96 и 97 особый интерес вызывает выраже-

ние «парнассеа -суваицци», которое встречается в обоих пара-

графах. Это выражение получило разные объяснения. Правдо-

подобнее всех, как кажется, выглядит объяснение Э. А. Ме-

набде, считающего, что в данном случае речь идет о материаль-

ной компенсации, которую провинившийся выплачивал прямо

потерпевшему, т. е. об отдаче имущества, которое переходит во

владение (в собственность) к потерпевшему в качестве компен-

сации и как искупление вины за совершенное имущественное

преступление19. Если мы правильно поняли выражение «пар-

нассеа суваицци», из  97 видно, что раб, к которому относится

это выражение, является фигурой, которая в состоянии свободно

распоряжаться своим имуществом, даже уплачивая за счет не-

го или же всем имуществом компенсацию за свои преступле-

ния. Все это дает основание допустить большую самостоятель-

ность раба в области хозяйства, которая была основана на пр^-

ве раба иметь пекулий или другую подобную систему владения

или собственности20. В противном случае закон нс допустил бы

«парнассеа суваицци» по отношению к рабу. а привлек бы к

огвстственности прямо его хозяина.

       При рассмотрении указанных статей обращает на себя вни-

мание различие в размере штрафа для свободного и для раба

за преступление одного и того же вида. Э. Ньюфельд объясняет

это разной платежеспособностью свободного и раба. И.М. Дья-

конов считает, что компенсация взимается с пекулия раба, т.е.

с его хозяйства21. Если действительно признать возможность

раба быть платежеспособным, то надо признать за ним и его

право быть в известной степени экономически независимым.

Из всего этого можно сделать вывод о еще большей степени не-

зависимости раба в рамках отношений между рабом и хозяи-

яом. Если бы хозяин был лицом, вполне несущим ответствен-

ность за своего раба, закон предусмотрел бы в обоих случаях

одинаковые по размеру штрафы, так как не было бы необходи-

мости в указанных соображениях о разной платежеспособности.

Подобная практика различия в размерах компенсации при со-

вершении одинаковых преступлений со стороны представителей

разных социальных групп наблюдается и в других странах

Древнего Востока. Так, например, подобное положение встре-

чается в Законах Хаммурапи. Эти положения древневосточных

законов все еще не могут найти полного объяснения и нуждают-

ся в дополнительном исследовании.

       Таким образом, мы считаем, что § 93-99 Хеттских Законов

гдают возможность сделать следующие выводы.

       1. Раб рассматривается как лицо, за которым законы при-

знают элементы личности.

       2. Раб рассматривается как лицо, которое персонально отве-

чает за свои преступления, т. е. является субъектом права.

       3. Раб является лицом, которое имеет в собственности (на-

подобие свободного гражданина-общинника) различное имуще-

ство и ведет самостоятельную хозяйственную деятельность.

Вследствие этого раб в состоянии и вправе распоряжаться само-

стоятельно своим имуществом и даже нести материальную от-

ветственность за свои преступления. И к рабу относится выра-

жение «парнассеа суваицци».

       4. Отношения между хозяином и рабом представляют собой

не столько отношения между хозяином и рабом в античном пра-

вовом смысле, сколько форму личной зависимости, которая

имеет до известной степени и экономический характер. В этом

смысле так называемый «хозяин» не является лицом, полностью

отвечающим за деяния своего раба, что, по мнению Э. А. Менаб-

де, является фактом настолько очевидным, что Хеттские зако-

ны не считали нужным подтверждать его каждый раз. Напро-

тив, хозяин может отказаться от всякой ответственности (§ 95

и 99) и тем самым потерять опеку над зависимым лицом, ко-

торое переходит к потерпевшему, но не как его собственность,

а как зависимое лицо. [...]

       5. Раба в хеттском обществе нельзя считать всегда полной

собственностью его хозяина, который распоряжался бы им по

своему усмотрению. О таком распоряжении, например, свиде-

тельствует ряд других источников.

       6. Раба нельзя считать безусловно экономическим лицои,

включенным в сферу экономической жизни в качестве произво-

дящей силы, которая отчуждает весь свой труд на основе вне-

экономического принуждения, т. е. на основе экспроприации и

эксплуатации его личности.

       Указанные особенности в статусе хеттских рабов обусловле-

ны архаизмом общественных отношений, спецификой развития

форм собственности и системой производства. Развитие инсти-

тута рабства зависит как от отмеченных факторов, так и от та»

ких особенностей экономической организации, как тип хозяйст-

ва, наличие товарности, формы организации производства и др.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Струве В. В. Хеттское рабовладельческое общество как тип военного

рабовладельческого общества. Очерки социально-экономической истории древ-

него Востока//ИГАИМК. 1934. Вып. 97.

       2 Струве В. В. Параграфы 34 и 36 хеттского судебника//ВДИ. 1937.

№ 1. С. 33-38; Он же. О ^гуманности» хеттских законов//ВДИ. 1947. № 4

С. 11-20.

       3 К о гоес V. Ет^е ВеЦга^е... 5. 127-129.

       4 е иПе1 (1 Е. ТЬе Н^Не Ьа^з. 1.., 1951. Р. 120 !.

       5 Дьяконов И. М. ЗВАХ. 11. С. 287 и сл.

       6 Ро11е^ К. Ьеа 1015... Р. 12.

       7 С 5 1ге А. Юетаз^еп. МйпсЬеп, 1957.

       8 Менабде Э. А. О рабстве в Хеттском государстве//Переднеазиатский

сборник. М., 1961. С. 56.

       9 По этому вопросу см. подробнее: Менабде Э. А. О рабстве... С. 34-

35; Дьяконов И. М. ЗВАХ. II. С. 287-288; ^еиГIеI(1 Е. Ор. сП. Р. 121.

О пекулии на древнем Востоке см.: Меп(1е15оЬп 1 1ауегу т апсюп^ ^еаг

Еа1. ^е^V Уог^ 1949. Р. 66-74.

       10 Менабде Э. А. О рабстве... С. 34; Дьяконов И. М. ЗВАХ. II, С. 289.

       11 Менабде Э. А. О рабстве... С. 34.

       12 По вопросу о формах собственности у хеттов см.: Менабде Э. А.

Хеттское общество. Тбилиси, 1967. С. 83-157; критику его положений см. в

статье: Дьяконов И. М. Проблемы собственности. О структуре общества

Ближнего Востока...//ВДИ. 1967. № 4.

       13 В. Корошец считает раба лицом, которое отвечает перед законом за

совершенные им правонарушения; Е. Ньюфельд также признает за рабом

право совершать известные правовые акты.

       14 См., например: Дьяконов И. М. ЗВАХ. II. С. 302; Менабде Э.А.

О рабстве... С. 32; и др.

       15 См., например,  107 ХЗ.

       16 Е. Ньюфельд считает, что римское понятие ^господская власть» не на-

ходило точного применения в хеттском законодательстве (Ор. с^. Р. 121).

       17 См" например: Дьяконов И. М. ЗВАХ. II. С. 289.

       18 Менабде Э.А. О рабстве... С. 34.

       19 Менабде Э. А. К пониманию хеттской формулы ^парнассеа сува-

ицци»//ВДИ. 1959. № 4. С. 66-68; Он же. О рабстве... С. 22-26, прим. 30.

       20 В. Корошец рассматривает доводы за и против имущественной право-

способности рабов (К о г^о 5 ее V. Ет^е Вс^га^е... . 136-137). Е. Нью-

фельд считает возможным, что раб мог приобретать личное богатство и иму-

щество (указ. соч. С. 121 и 146); О. Р. Гэрни также считает, что у рабов бы-

ла возможность владеть имуществом; И. М. Дьяконов высказывается неясно

«...ему (т. е. рабу. - В. П.) дается право при разводе... делить с женой о^-

щее имущество (хотя бы до.1я раба и являлась только его пекулием) и т. л "

(ЗВАХ. II. С. 288) Нам кажется, что такая постановка вопроса имеет \л-

лончивый характер и может быть подвергнута некоторой критике, так как

чуть раньше (с. 286) автор категорически отрицает право раба на собствен-

ность. А. Гётце считает, что рабство у хеттов, очевидно, не мешало приобре-

тению собственного имущества

       21 И. М Дьяконов высказывает предположение, что раб мог совершать

некоторые платежи из своего пекулия (ЗВАХ. II. С. 288).

Г.Г. Гиоргадзе. ОЧЕРКИ ПО СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ

ИСТОРИИ ХЕТТСКОГО ГОСУДАРСТВА

(О непосредственных производителях в хеттском обществе)

Тбилиси, 1973. С. 95-96, 132-152, 63-67, 179-186, 259-293

        [...] в процессе сельскохозяйственного производства в госу-

дарственном секторе складывались и развивались экономиче-

ские отношения, в основном, двух типов. Не вызывает никакого

мнения существование отношений, в первую очередь, явно ра-

бовладельческого характера. Правда, они преимущественно раз-

виты в отдельных частновладельческих хозяйствах, однако от-

ношения рабского типа могли развиваться и в «домах», при-

надлежащих самим непосредственным производителям (в слу-

чае наличия в их хозяйстве «душ»). Существование рабов и

рабынь в самом храме или дворце в качестве дополнительной

рабочей силы не вызывает никаких сомнений. Одновременно с

этим нельзя проходить мимо тех фактов, которые указывают на

Существование в процессе производства в государственном сек-

торе и отношений нерабовладельческого, крепостнического типа

(ср. наличие «отработанной повинности»), что, разумеется, сле-

дует учесть при определении характера социально-экономиче-

ского строя хеттского общества, для окончательного выяснения

которого необходимо подробно исследовать и общинный сектор.

Притом, согласно данным хеттских текстов, отношения, бази-

ровавшиеся на «отработочной повинности», могли существовать

главным образом между непосредственными производителями и

храмом или дворцом. Поэтому эти отношения, нужно полагать,

складывались в форме, так сказать, «храмовой отработочной

повинности», или «дворцовой отработочной повинности», а в ито-

ге – в форме «государственной отработочной повинности». [...]

       Для изучения вопроса о непосредственных производителях в

хеттском обществе как эпохи Древнего царства, так и Новохетт-

ского периода немаловажно ознакомиться с данными относи-

тельно людей, обозначенных шумерским термином САГ. ГЕМЕ.

ИР.меш, не раз засвидетельствованным в хеттских клинописных

текстах, отображающих социально-экономическую картину ис-

тории Хатти указанных времен.

       Интересующую нас шумерскую гетерограмму специалисты

переводят то как «челядь», «прислуга», то как просто «рабы».

гили «слуги», или же дословно «головы рабынь (и) рабов». [...]

       В неоднократно обработанной и частично или полностью пе-

реведенной Дарственной грамоте Арнуванды и Асму-Никал ин-

тересующий нас термин употреблен несколько раз. [...] Как уже

Давно известно, в этом документе речь идет о дарении земель-

ных владений, которые от имени вышеназванных царя и цари-

цы получила в дар Куватталла – храмовая служащая. Вместе

с крупными земельными участками Куватталла получила в дар

и людей, сидевших на этих землях и названных в заключитель-

ной части текста «головами рабынь (и) рабов», а также скот

и вообще все движимое и недвижимое имущество, находящееся

в обширном хозяйстве-в «13 домах», принадлежавших ранее

нескольким государственным служащим: Суппилулиуме-пис-

цу (на деревянных табличках) «дома поваров», некоему Карпа-

ни, женщине Цитхари, а также некоему Пурлишарри, профес-

сии которых не указаны и Хантапи-»сыну дворца», главному

над ткачами «дома отца Солнца (т. е. царя Арнуванды) в до-

ме города Паркалла».

       Особенно крупными выглядят владения Суппилулиумы. Его

«дом», видимо, вместе с «домами» Карпани и Цитхари, состоя л

из II индивидуальных «домов», обозначенных в документе тоже

термином «дом». Правда, «дом» Хантапи включал в себя только

два таких мелких «дома». Однако не исключено, что владения

его (а возможно, и Суппилулиумы и других лиц) были более об-

ширны, и из них царем и царицей была изъята только часть

мелких «домов».

       Согласно Дарственной грамоте, подаренные земли образовы-

вали всего 13 индивидуальных «домов» - хозяйств, входивших

до дарения в состав указанных выше государственных служа-

щих. Исходя из факта, что царь и царица могли «взять» все эти

13 «домов» из владения Суппилулиумы и Хантапи и «передать»

их в «дар» Куватталле, мы можем с полной уверенностью ска-

зать, что ни Суппилулиума, ни Хантапи или другие лица не яв-

лялись собственниками интересующих нас 13 «домов». Таковым

являлся, по всей вероятности, лишь глава государства. Именно

поэтому предполагаем, что эти 13 «домов» представляют собой

хозяйства на земельных участках, которые Суппилулиума, Хан-

тапи и другие лица в свое время получили от центральной вла-

сти в качестве временных или пожизненных пожалований (с пра-

вом владения и пользования). Иначе трудно объяснить действия

царя и царицы, свободно распорядившихся указанными выше

землями, что выразилось в том, что одни и те же земельных

участки с людьми сперва были использованы центральной вла-

стью для временных пожалований, а позднее – для дарения.

       Каждый из 13 мелких «домов», входивших до дарения в

крупные «дома» Суппилулиумы, Хантапи и т. д. имел, в саою

очередь, главу «лома». Такими являлись Питтанца, Ириттня.

Мулияцити, Тиватапара, Пуллияннп и другое, имена которых

нс сохранились. Эти «дома» обозначены в «Дарственною грам-

тс» как «дом (принадлежащий) Питтанце», «дом (принадлежа-

щий) Иритгие», «дом (принадлежащий) Мулняцити», «дом

(принадлежащий) Тнватапаре», «дом (принадлежащий) Пул-

лиянни».

       Все хозяйство этих 13 мелких «домов», включая поля, внни-

градники, сады и т. д., вели люди, проживавшие в тех же «до-

мах» перечисленных выше лиц. Все они названы в тексте ин-

тересующим нас термином САГ.ГЕМЕ.ИР.меш «головы рабынь

(и) рабов». Для того чтобы иметь представление о размерах

изъятых из владений Суппилулиумы, Хантапи и т. д. земельных

участков, о числе «голов рабынь (и) рабов», сидевших на этих

пожалованных имениях, и о количестве скота, а также о некото-

ром недвижимом имуществе вышеуказанных 13 «домов», доста-

точно привести итоговую часть интересующего нас документа:

«[1]3 домов (в которых имеются): 30 мужчин, 18 мальчиков,

4 грудных мальчика, 35 женщин, 16 девушек, 2 грудные девоч-

ки, 2 старца, 2 старухи.

       Итого: 110 голов «голов рабьгнь (и) рабов», в том числе 6гиш

ТУКУЛЬ: 2 повара, 1 валяльщик (сукновал), 1 изготовитель

хуррийских рубашек, 1 кожевник, 1 конюх; мужчины, женщины,

мальчики, девочки; 15 быков, 22 овцы, 2 осла, принадлежащих

«головам рабынь (и) рабов», 22 быка пир-сахханнас, 158 овец,

2 лошади, 3 мула; 40 капуну 14 1/2 ику поля, 28 ику пастбища

(для) быков, 4 ику поля варасувас. 14 1/2 ику 6 гипессар м ви-

ноградника, 4 1/2 ику 1 1/2 гипессар леса, 3 огорода, 6 капуну

4 ику 4 гипессар гор, 6 новых (?) сооружений (букв. «домов»),

3 гумна вместе с сараем (для) соломы».

       Как не трудно убедиться из приведенного места Дарствен-

ной грамоты, в лице сидевших на пожалованных землях людей,

число которых достигало 110 (включая и самих «глав» мелких

«домов»), мы имеем дело с тем, кто непосредственно обраба-

тывал земельные участки, владельцами которых считались Суп-

пилулиума, Хантапи и др., то есть они являлись непосредствен-

ными производителями-рабочим персоналом хозяйства. Если

для обозначения этих людей в итоговой части интересующего

нас текста употребляется выражение «110 голов (являющихся)

«головами рабынь (и) рабов» или же «110 голов «голов рабынь

(и) рабов», то в заключительных частях отдельных параграфов

того же документа, в которых указывается ч'исло непосредствен-

ных производителей отдельных хозяйств, почти везде написана

только идеограмма САГ.ДУ «голова», а САГ.ГЕМЕ.ИР.меш

опускается. Даже в той части текста, где подытоживается число

рабочего персонала II хозяйств (т. е. до описи двух «домов»

Хантапи), употребляется идеограмма «голова» ... «Итого: 91го-

Лова, в том числе 6гиш ТУКУЛЬ...» [...]

       Как видно из заключительной части рассматриваемого доку-

мента, указанные «головы рабынь (и) рабов», жившие отдель-

ными мелкими «домами», обрабатывали довольно крупные зе-

мельные участки, охватывающие фруктовые сады, виноградники,

огороды, находившиеся в разных поселениях; они использова-

ли пастбища для скота, а также ряд сооружений сельскохозяй-

ственного значения (гумна, какие-то «дома» и др.). Однако по

отношению ко всем этим недвижимым имуществам ни разу не

отмечается, что они, или же определенная часть их, принадле-

жали «головам рабынь (и) рабов», как это специально под-

черкнуто в связи со скотом. Отсюда можно сделать вывод,

что «головы рабынь (и) рабов» не являлись собственниками по-

жалованных земельных участков, что вполне естественно, ибо

ими не были (разумеется, до дарения земель с людьми Куват-

талле) даже Суппилулиума или Хантапи, получившие от госу-

дарства земельные участки с правом владения и пользования.

Поэтому следует предположить, что в данном случае «головы

рабынь (и) рабов» являлись лишь простыми держателями име-

ний, выполнявшими работы в пользу прямых хозяев-Суппи-

лулиумы, Хантапи и т.д., а возможно, и в пользу государства.

Можно предположить, что эти же «головы рабынь (и) рабов»

оставались держателями тех же земельных участков и после

дарения интересующих нас 13 хозяйств-»домов» Куватталле,

получившей те же земли, по всей вероятности, в наследственную

собственность.

       Кроме земли и скота каждый «дом» включал и определен-

ное количество непосредственных производителей - «голов»,

пример, в «доме Питтанцы» работало 10 «голов», в «доме Ирит-

тии» - 4 (или 14); в «доме Мулияцити» - II, в «доме Тивата-

пара» -5, а в «доме Пуллиянни» - 14 «голов». Заслуживает

внимания тот факт, что в число «голов» каждого хозяйства

включены и те лица, имена которых носил каждый «дом», а

именно Питтанца, Ириттия, Мулияцити, Тиватапара, Пуллиян-

ни. Это и понятно, так как все без исключения члены такого

«дома», даже малолетние дети, рассматривались в отношении

владельца или собственника как «головы», «челядь». Однако

бросается в глаза то обстоятельство, что при перечислении от-

дельных членов каждого «дома» в основной части текста, где

каждый член дома назван по имени, для обозначения людей

употреблены только слова «мужчина», «женщина», «мальчик»,

«девочка» и т.д., а относительно терминов «раб» и «рабыня» в

указанной части текста вообще нет и речи. Это тем более при-

мечательно, что в ряде других дарственных текстов, в которых

указывается численность работающих в хозяйствах людей, ря-

дом со словами, обозначающими «мужчина», «женщина»,

«мальчик» и т. д. употреблены термины «раб» или «рабыня».

И естественно, если рядом со словом «мужчина», «женщина»,

«мальчик» и т. д. соседствуют слова «раб» и «рабыня», то ста-

новится очевидным, что эти «мужчины», «женщины» и т.д. не

являлись собственно рабами и рабынями, которым они противо-

поставлены. Следовательно, если среди «голов рабынь (и) ра-

бов» интересующей нас «Грамоты» имелись бы рабы, то они

были бы обозначены соответствующим термином.

       Из членов «дома» выделено, как это хорошо видно из Гра-

моты, одно определенное лицо - глава, по имени которого и на-

зывалось целое хозяйство. Относительно его взаимоотношений

с членами «дома» ничего не сказано в интересующем нас доку-

менте, в котором нет ни одного слова и по вопросу о родстве

между рядовыми членами каждого «дома». Однако это не сле-

дует рассматривать как аргумент в пользу полного отсутствия

в интересующих нас «домах» родственных связей между людь-

ми. Наоборот, более правдоподобно допустить, что в болышин-

стве случаев они должны были состоять именно из лиц, связан-

ных кровным родством.

       Не исключена возможность, что часть описанных в Грамоте

«домов» принадлежала людям, пригнанным из завоеванных

стран (НАМРА), хотя в тексте ни разу не употреблен этот по-

следний термин. [...]

       Основная же часть интересующих нас «домов» принадлежа-

ла, по всей видимости, тем непосредственным сельскохозяйст-

венным производителям (плугарям, садовникам или другим),

которые издавна находились в системе государственного хозяй-

ства и являлись (вместе с землей) объектами разных пожало-

ваний или дарений. [...]

       Таким образом, в лице «голов рабынь (и) рабов» интересу-

ющей нас Дарственной грамоты мы, по-видимому, имеем дело с

людьми, которые до оформления документа о дарении сидели на

временно или пожизненно пожалованных государственным слу-

жащим землях в качестве держателей наделов, собственником

которых считалось государство, а позднее оказались на дареных

землях. Центральная власть и временные или пожизненные

владельцы земельных участков (Суппилулиума, Хантапи и др.),

а в дальнейшем и Куватталла-собственник этих же угодий,

рассматривали всех этих людей как рабочий персонал, трудив-

шийся в разное время на указанных землях, называя их всех

без разбору «головами», «душами», или «головами рабынь (и)

рабов»-челядью, несмотря на то что некоторые из лиц этой

категории могли иметь и собственных рабов (ИР) и рабынь

(ГЕМЕ). Являясь объектами царского дара, они остались ус-

ловными владельцами (держателями) «домов», имея в своей соб-

ственности скот (противопоставленный скоту пирсахханна). По-

этому их трудно причислить к рабам в прямом значении слова,

несмотря на то что их общее название - «головы рабынь (и)

рабов» - дает возможность для рассматривания их в качестве

таковых. Во всяком случае, экономически они (вероятнее всего,

большинство из них) не были рабами, хотя в правовом отноше-

нии относились к несвободному, зависимому населению стра-

ны. [...]

       Одним из таких индивидуальных хозяйств был «дом» некое-

го Пуллнянни, входивший в число 13 «домов», переданных цен-

тральной властью в дар Куватталле. Этот «дом» является ти-

пичным среди остальных «домов» дарственных текстов, ввиду

чего позволим себе привести его описание полностью:

«Дом Пуллиянни. 2 мужчин: Пуллиянни (и) Ассарта. 3 маль-

чика: Апаркамми, Ириятти (и) [Х]апилу. 4 женщины: Тесму,

Цитанту, Саккумилла (и) Хулиясухани. 3 девочки: [К]апасс[а]н-

йи, Купурти (и) Паскува. 2 старухи: Архувасси (и) Титтувани.

(Итого): [1]4 голов. 4 быка, 2 осла, 2 коровы, 1 телка. 2 плуж-

ных вола, (еще) у быка - 1 бычок. И их (всего) 6 быков, 10 коз,

7 козлят. И их (всего) 17 коз. Комплекс домов. Виноградник,

оливковые деревья (и) фиговые деревья, принадлежащие (хо-

зяйству) Пурлисари в поселении Сайануванта. 7 1/2 ику вино-

градника в поселении Антарла, принадлежавшего дому (хозяй-

ству) Хантапи».

       Как видим, здесь почти полностью сохранена структура «до-

ма». Его земельный участок представлен в виде виноградника,

в то время как другие «дома» того же документа, а также ос-

тальных дарственных на землю включали в себя и поля, и па-

стбища для скота, и огороды, и т. п. Видимо, для обработки

земли в «доме Пуллиянни» находились плужные быки. На тер-

ритории этого «дома» имелись и фруктовые деревья, которые

вместе с виноградниками были разбиты в разных местах (в по-

селениях Сайануванта и Антарла). Исходя из того, что в «до-

ме» обрабатывали в основном виноградники, видимо, там же

занимались и изготовлением вина.

       В распоряжении интересующего нас «дома» имелось нема-

лое количество скота: 6 быков, 2 осла, 2 коровы с телкой и

10 коз с 7 козлятами. Другие же «дома» дарственных текстов

также имели овец, лошадей, мулов и т. д. Таким образом, кро-

ме земледелия в «домах» дарственных текстов занимались н

скотоводством. В «доме» же Пуллияни производили, видимо, и

молочные продукты (в «доме» находились коровы и козы).

       На территории «дома» Пуллиянни имелся комплекс каких-то

«домов», видимо, разных сельскохозяйственных строений для

хранения продуктов, загона скота и т. д. Вероятно, эти «дома»

включали в себя и дом, в котором проживали занятые в хозяй-

стве работники.

        «Дом» Пуллиянни располагал людьми численностью в 14 «го-

лов». Бросается в глаза то обстоятельство, что названные по-

именно люди «дома» не разделены на две части, т. е. на членов

семьи того человека, именем которого названо все хозяйство, и

на чисто рабочий персонал - рабов. Согласно интересующему

нас месту, а также другим параграфам из дарственного текста,

рабочим персоналом являлся весь коллектив «дома», включая

даже самого главу «дома», в данном случае Пуллиянни, кото-

рый в начале описи «дома» выделен 'из остальных «голов» лишь

по той причине, что он возглавлял и хозяйство. Однако, несмот-

ря наотсутствие указаний на существование кровнородственных

связей среди членов «дома», наличие таковых вполне вероятно.

Нередки случаи, когда при описи какого-то одного определенно-

го «дома» указания на родственные связи иногда опускаются,

иногда нет. [...]

       Во всяком случае, становится ясным, что в описанных дарст-

венных текстах в «домах» в принципе допустимо появление и

невольников. Это дает возможность допустить, что в остальных

случаях мы имеем дело с людьми, которые связаны с главой

«дома» кровным родством или брачными связями. Но это же

является доказательством того, что некоторые непосредствен-

ные производители, которые вели хозяйства отдельными «до-

ми», описанными в дарственных текстах, сами имели рабов

1 рабынь.

       Люди «дома» Пуллиянни, в том числе и сам глава «дома»,

названы «головами». В заключительной же части текста они,

как и все лица остальных «домов», обозначены термином

САГ.ГЕМЕ.ИР.меш ... Здесь мы только отметим, что люди, ра-

ботавшие в «домах» дарственных текстов, составляли рабочий

персонал обширного хозяйства отдельных государственных слу-

жащих, получивших земельные наделы в качестве дара. Они

рассматривались как «челядь» этих последних. Являясь объ-

ектами царского дара, указанные люди, явно не обладавшие

полной правоспособностью (поскольку их можно было отчуж-

дать вместе с землей), относились к категории зависимых, под-

невольных, хотя основная масса этих непосредственных произ-

водителей материальных благ и не находилась на непосредст-

венно рабском положении. Возможно, и они не были целиком

лишены прав собственности на все средства производства, так

как имели в своем владении скот, орудия для обработки земли

(полей, садов, виноградников и др.), а также, видимо, в от-

дельных случаях, дополнительную рабочую силу и т. д. Судя

по тому факту, что интересующие нас люди передавались в дар

вместе с землей, все они были прикреплены к земле, права соб-

ственности на которую они действительно были лишены. [...]

       Заканчивая разбор данных хеттских источников относитель-

но «голов рабынь (и) рабов», подведем итог всему вышеска-

занному.

       " Выражение «головы рабынь (и) рабов», которое иногда за-

меняется терминами «головы», «души», а порой и словом «ра-

бы, слуги, подчиненные, несвободные» (ИР), в хеттских тек-

стах всегда обозначает категорию подневольных людей, занятых

16 сельском хозяйстве, главным образом в земледелии и живот-

новодстве, а также в ремесленном производстве (валяльщики,

Кожевники, изготовителя одежды и т. п.) . Оно употребляется для

обозначения двух категорий людей: 1) рабочего персонала,

проживавшего в самих «домах» их хозяев в виде домашней че-

ляди, занятой в хозяйстве производственной и другой работой

(обработкой земли, уходом за скотом и т. п.), и 2) тех непо-

средственных производителей, которые самостоятельно вели хо-

зяйство - «дома», принадлежащие им же на правах владения.

        «Головы рабынь (и) рабов», которые не проживали отдель-

ными «домами», всегда представляли собой один из самостоя-

тельных компонентов «дома» - рабочий персонал хозяйства,

не наделенный никакими средствами производства. Четко отли-

чаясь от членов семьи домов.тадыки, этн «головы рабынь (н)

рабов» упоминаются рядом с «имуществом» и «добром», а так-

же со скотом индивидуального «дома». Интересующие нас не-

посредственные производители проживали в выделенных для

йих помещениях - «людских» и рассматривались частью иму-

щества семьи, наряду с другим движимым, а также недвижимым

имуществом, то есть являлись полной собственностью хозяев в

процессе производства. [...]

       От этой категории «челяди» существенно отличались «голо-

вы рабынь (и) рабов», проживавшие «домами» на пожалован-

ных или подаренных землях, а также в поселениях, приписан-

ных к храму или дворцу. Основной отличительной чертой явля-

лось то, что если представители «домашней челяди», тоже на-

зываемые в источниках «головами рабынь (и) рабов», были

бесправными людьми, обрабатывавшими земельные участки,

или домашней прислугой, то «головы рабынь (и) рабов» со

своими «домами», являясь держателями участков, сами вели

хозяйства, из которых формировались более крупные «дома»

разных хозяйств. Если судить по данным Дарственной грамоты

Арнуванды и Асму-Никал, а также других текстов, рассмотрен-

ных выше, они владели средствами производства, в том числе

и землей, хотя собственниками этой последней они не были (за-

то они могли стать собственниками скота, рабов, домашнего

«добра» и т. д.). Весь процесс производства они осуществляли

всеми силами своего «дома». [...]

       Основываясь на засвидетельствованных в дарственных тек-

стах (а также в других хеттских документах) бесспорных фак-

тах, согласно которым земельные участки, дарованные или по-

жалованные верховной властью разным государственным слу-

жащим или же приписанные к храму или разным религиозным

учреждениям, а также к дворцу, передавались вместе с людь-

ми, сидевшими на указанных землях (т. е. вместе с «головами

рабынь (и) рабов»), можно сделать вывод о том, что эти по-

следние были прикреплены к хозяйствам, в которых они труди-

лись1. Это касалось, по-видимому, и людей, пригнанных в Хат-

ти из завоеванных территорий, 'которых наделяли земельными

участками («домами»). Некоторые из числа этих последних пы-

тались оставить хозяйство 'и спастись бегством. В хеттских ис-

точниках не раз засвидетельствованы факты, согласно которым

депортированные люди или отдельные «рабы», то есть в данном

случае «подданные» (хеттского царя), ограниченные в передви-

жении, оставляли хозяйства, в которых они трудились, и бежа-

ли. По мере возможности таких «рабов» принудительно воз-

вращали в самовольно оставленные ими хозяйства.

       Правда, эти «головы рабынь (и) рабов» (т. е. как мелкие

земледельцы и скотоводы местного происхождения, трудившие-

ся в государственных или частновладельческих крупных хозяй-

ствах, находившихся в разных поселениях и наделенные средст-

вами производства, так и депортированные люди с «домами»,

также наделенные средствами производства) стояли на низкой

общественной ступени, [...] однако основная масса их (главным

образом труженики местного происхождения) не состояла из

собственно рабов. Находясь во внеэкономическом принуждении,

эти «головы рабынь (и) рабов» составляли категорию юридиче-

ски зависимых людей, обладавших в основном определенной

правоспособностью в сфере частноправовых отношений, хотя они

были ограничены в правовой сфере, ввиду чего их относили к

полноправному населению страны. Видимо, поэтому и называ-

сами хетты интересующих нас «голов рабынь (и) рабов»

ли сами «рабами, подданными, подчиненными, несвободными»

просто, приравнивая их, надо полагать, к ИР и ГЕМЕ, выступа-

юцим в хеттских законах в качестве лиц, за которыми призна-

ются определенные права личности, т. е. людей, лично ответст-

венных за свои преступления (так как они являлись субъекта-

ми права), ведущих самостоятельную хозяйственную деятель-

ность и т. д. 2 Все это должно быть причиной того, что в ХЗ

фмин САГ.ГЕМЕ.ИР.меш ни разу не употреблен.

       Предположение, согласно которому понятие ИР (ГЕМЕ)

Хеттских Законов наряду с рабами включает и такие категории

зависимых людей, как непосредственные производители – мел-

кие землевладельцы-скотоводы (а также посаженные на землю

сортированные), находит оправдание в том, что в Хеттских

Законах не засвидетельствовано существование отдельных со-

циальных групп земледельцев-скотоводов местного происхожде-

ния (занятых в государственных хозяйствах и хозяйствах санов-

ников) или депортированных. Это следует объяснить тем, что

Хеттские Законы всех вышеупомянутых 'категорий людей отно-

сят к несвободным, которым противопоставлен класс свободных.

Наличие же многообразия категорий подневольных, зависимых

людей внутри самого класса несвободных, действительно, отра-

зилось в интересующих нас законах.

Формы зависимости по данным Хеттских Законов

       Говоря о формах зависимости, мы должны подробно остановиться на характеристике людей, обозначенных в ХЗ терми-

нами ИР и ГЕМЕ, не всегда употребляемых в значении «раб» и

«рабыня» в прямом смысле слова.

        [...] Остановимся в первую очередь на тех параграфах ХЗ,

в которых зависимое лицо имеет ^своего господина» (или про-

чего сгосподина»). Ясно, что такие зависимые люди были работ-

никами частных лиц (отдельных государственных служащих,

царевичей и др.). Однако не всех их следует принять за на-

стоящих невольников, так как некоторые из них обладали пла-

тежеспособностью, элементами правовой личности и т. д" что

заставляет нас рассматривать их как зависимых работников,

живущих «домами» (то есть прикрепленных к земле). [...]

       Право господина вернуть себе своего патриархально-зависи-

мого, в том числе раба, похищенного кем-либо или самовольно

убежавшего от хозяина, засвидетельствовано в ряде параграфов

ХЗ. Тем самым доказывается и право собственности господина

Ва работника. Защищая это право, хеттский закон одновремен-

но учитывал происхождение раба. Так, если, например, § 20

устанавливал, что раб-хетт, похищенный из страны Лувия ка-

ким-либо хеттом, оставался в Хатти у этого последнего, а быв-

ший хозяин раба (то есть лувиец) после обнаружения его по.

лучал от похитителя только компенсацию в размере 12 сиклей

серебра, то, согласно § 21, раб-лувиец, также похищенный в

стране Лувия и приведенный в Хатти (видимо, каким-либо хет-

том), возвращался своему господину-лувийцу, если этот послед-

ний находил раба. В таком случае штраф не выдавался, то

есть укравший раба-лувийца человек оставался безнаказанным.

Как видим, закон предусматривает, что похищенный раб после

его обнаружения господином должен оставаться в той стране,

откуда он происходил. [...]

       Хозяин терял право на своего раба лишь в том случае, ког-

да раб убегал во «вражескую» страну и кто-либо из хеттов

доставлял его обратно в Хатти, оставив раба у себя.

       Из § 24 Х3 не видно, имел ли право хозяин вернуть себе

убегавших от него раба или рабыню, которых он находил в до-

ме (согласно тексту - «ту очага») другого лица. Это последнее

платило хозяину только определенное количество серебра (о

выдаче хозяину раба в тексте -ничего не оказано, видимо, по-

тому, что беглого надо было вернуть).

       Правда, согласно § 95 «раб», совершивший кражу в чужом

доме, находился в зависимости от своего хозяина, однако из

этого параграфа выясняется и то, что тот же «раб» не являлся

совершенно обездоленным и бесправным существом, так как

он обладал платежеспособностью и элементами правовой лич-

ности. То обстоятельство, что лично он (а не его хозяин) должен

был заплатить штраф за совершенную им кражу в размере

6 сиклей серебра, сам же должен был вернуть украденное или

же выдать возмещение в соответствии с тяжестью преступле-

ния, явно говорит о его индивидуальной ответственности и о

том, что у него был свой «дом». Если «раб», о котором идет

речь, не был в состоянии выдать нужное возмещение (видимо,

из-за крупного размера компенсации), то лишь тогда в дело мог

вмешаться его хозяин и при желании погасить сумму. Однако

это делалось «господином», по всей вероятности, в том случае,

когда оплачиваемая сумма не превышала намного стоимости

работника и созданной им продукции. В противном случае хо-

зяин отказывался от виновного раба, лишенного ушей и носа,

и терял право на своего бывшего работника, оказывавшегося

таким образом в «доме» пострадавшего, очевидно, в качестве

«головы» - уже совершенно бесправного существа.

       Согласно § 99 ХЗ, хозяин «раба», совершившего поджог ЧУ-

ЖОГО дома, сам должен был целиком возместить ущерб, нане-

сенный пострадавшему. Однако это было вызвано, по-видимо-

му, тем, что рабу было просто не под силу заплатить крупную

сумму за поджог целого дома. За совершенное преступление

раб терял нос и уши и, в случае отказа хозяина возместить

убытки пострадавшему, переходил в собственность этого послед-

него. [...]

       Здесь обращает на себя внимание то, что раб лично нес от-

ветственность, которая, видимо, не распространялась на членов

его «семьи», если она у него была. Во всяком случае, § 173 В

умалчивает о наказании ближайших родственников раба, кото-

рых, если исходить из данных, засвидетельствованных в «Ин-

струкциях для служителей культа», также карали вместе с про-

винившимся рабом. В конце § 2 этого текста сказано, что если

«раб» «разгневается» на своего господина, то этот последний

может либо убить его, либо лишить носа, глаз и ушей. При

этом «раб» привлекался к ответственности вместе с его женой,

сыновьями, братом, сестрой и «родственниками его семьи». Ес-

ли «раб» подвергался казни, то он умирал не один: вместе с

ним хоронили его «семью», т. е. членов семьи «раба». В данном

случае хорошо видно наличие у «раба» собственной семьи -

одного из компонентов «дома»; круг его родственников был до-

вольно широким. Все это исключает возможность причисления

его к рабам, лишенным всякой правоспособности.

       После всего оказанного мы остановимся на тех параграфах

ХЗ, в которых «рабы» и «рабыни» выступают без своих «хозя-

ев». Этим мы не хотим сказать, что все «рабы/рабыни», назван-

ные в интересующих нас местах ХЗ, не имели своих «господ».

Нижеприведенные параграфы особенно интересны для нас тем,

что упомянутые в них «рабы», имевшие определенную правоспо-

собность, персонально отвечают за свои преступления, сами

несут материальную ответственность и ведут самостоятельную

хозяйственную деятельность, имея в собственности различное

имущество.

       Так, согласно § 16 и 18, «рабу» или «рабыне» должны были

платить три или пять (?) сиклей серебра соответственно, если

им повреждали ухо или совершали выкидыш беременной рабы-

не. В данных случаях штраф, по-видимому, передавался непо-

средственно пострадавшему. Если даже в указанных парагра-

фах, в конце которых нет формулы «парнассеа суваицци», упо-

требленной в аналогичных ситуациях по отношению к свобод-

ным (§15 и 17), не повторяется эта формула лишь потому, что

она просто подразумевается, то и это не должно менять по-

ложения, так как переданная «дому» пострадавшего сумма

принадлежала тому, кому причиняли вред. Лично пострадав-

ший «раб» получал два сикля серебра, видимо, и тогда, когда

кто-либо повреждал ему голову (в раннем варианте парагра-

фа 10 упоминание о рабе опущено).

       Согласно целому ряду параграфов (93, 97, 101, 105,. 121,

132-133, 142-143), в которых «рабы» выступают как субъек-

ты права, эти «рабы»-виновннкн сами отвечают за совершен-

ные нми преступления и сами же в основном и выдают денеж-

ную компенсацию (штраф). Маловероятно, чтобы во всех пере-

численных параграфах подразумевались хозяева «рабов», кото-

рые в данных статьях закона не названы, тем более что в дру-

гих случаях, когда возмещение за преступление раба выдается

хозяином, он всегда упоминается. Поэтому более правдоподоб»

но, что во всех вышеперечисленных параграфах серебро вы»

плачивалось самими «рабами» (правда, не в крупных разме»

рах), и, следовательно, они им сами располагало.

       Так, «раб», которого задержали до того, как он успел за-

браться в чужой дом, должен был заплатить 6 (?) сиклей се-

ребра (§ 93). Такое же количество серебра уплачивалось «ра-

бом» в том случае, когда он совершал кражу в хлебном амба-

ре и брал оттуда зерно, которое он должен был вернуть обрат-

но (§ 97), видимо, в том же размере, ибо в параграфе нет

речи о зерне, .которое сдавалось бы «рабом» дополнительно. По

три сикля серебра выдавалось «рабом» в качестве штрафа за

кражу виноградной лозы или винограда (§ 101), за разведе-

ние огня, в результате которого сгорели разные насаждения

(§ 105), за кражу плуга (§ 121), а также еще какой-то вещи

(§ 132), за кражу каких-либо медных предметов (§ 143) и т. д.

В одном случае указывается, что «раб», укравший колесо с

повозки, должен заплатить штраф зерном (§ 142) - доказа-

тельство наличия у «раба» и собственного зерна.

       В пользу того, что «раб» располагал своим серебром, мож-

но привести и данные § 172, согласно которому «раб», спасен-

ный свободным человеком в голодный год, должен был за-

платить 10 сиклей серебра. О его «господине» в данном случае

также нет речи.

       По-видимому, никто не вмешивался в финансовые дела «ра-

ба» и в тех случаях, когда тот платил определенную сумму -

брачный выкуп за женщину (§ 34), которую брал себе в жены,

или же выкуп за зятя свободного происхождения, входившего

в «дом» указанного «раба», имевшего, следовательно, свою дочь

(§ 36). Размеры выкупа в тексте не указаны. Возможно, в

обоих случаях «раб» платил гораздо большее количество сереб-

ра, чем при выдаче компенсаций, о которых говорилось выше.

       Рассматривая данные § 34 и 36 ХЗ, мы вплотную подходим

к вопросу о семейно-брачных отношениях интересующих нас

«рабов», в связи с чем мы должны использовать и данные

§ 31-33, а также § 35 ХЗ.

       Если в § 32 и 33 «раб» может взять себе в жены как сво-

бодную «женщину», так и «рабьгню», то из § 34 вытекает, что

он мог это сделать лишь в том случае, если платил брачный

выкуп за «женщину», видимо, как указывается и в литературе,

свободного происхождения. [...] Это касалось и будущего зятя

свободного происхождения (§ 36 ХЗ), входившего в дом «раба».

Нам не известно, уплачивался ли «рабом» выкуп, когда он при-

водил к себе жену или зятя несвободного происхождения. Од-

нако это не предусматривалось законом, возможно, потому, что

считалось само собой разумеющимся и решалось между дого-

варивающимися сторонами в соответствии с обычным правом-

       В 34 и 36 констатируется, что если выдавался денежный

выкуп «рабом», то он мог приводить в свой дом в качестве лее-

ны или зятя даже свободную «женщину» или «юношу» свобод-

ного происхождения. При этом ни жену «раба», ни зятя его ни-

кто не мог «выводить», скорее всего, на работы в связи со

службой самого «раба» («несвободного»). «Женщина» и «юно-

ша» до того, как они становились «женой» или «зятем» интере-

сующего нас «раба», были освобождены от всяких обязатель-

ных работ, ибо они являлись свободными.

       Однако если «рабом» нарушалось обязательное условие уп-

латы денежного выкупа за «женщину» или «юношу» свободно-

го происхождения, то есть «раб» уводил интересующих нас

людей, не заплатив брачного выкупа (видимо, из-за неимения

нужного количества серебра), то клаузула по отношению к

веденным «рабом» лицам, оставившим «дом» свободных домо-

владык, была бы, по всей вероятности, иной. В таком случае

и «женщину», и «юношу» свободного происхождения, по-види-

мому, можно было «выводить» на работы, возложенные на «до-

ма», в которые они попали. Это, видимо, означало, что они ста-

новились «рабыней» и «рабом», надо полагать, на определен-

ное время.

       Такое отклонение от норм, установленных § 34 и 36 по от-

ношению к «рабу», в судебнике хеттских законов не зафикси-

ровано отдельным параграфом. Однако то, что при отклоне-

нии от указанных норм судебное дело решалось именно так,

как мы предполагаем, подтверждается данными статьи 35 ХЗ.

В этом параграфе субъектами права выступают «управляющий»

и «пастух», рассматривающиеся здесь как «несвободные» («ра-

бы») по тому признаку, что они противопоставлены «свободной

женщине», точно так же как в §34 и 36 «раб» противопостав-

лен «женщине» и «юноше» свободного происхождения. Как

мы уже знаем, если «управляющий» или «пастух» похищали

свободную женщину», не заплатив брачного выкупа, то похи-

щенная становилась «рабыней» на три года. Надо полагать,

что в течение этого времени она должна была «выходить» на

работы, выполняемые рабским «домом», в который эта «жен-

ена» попала после похищения.

       Исходя из данных § 34 и 36, явно подразумевается наличие

«раба» своего дома, куда он приводил жену или зятя. К та-

ому заключению нас приводит и сравнение данных § 31-33,

Хотя в них прямо не говорится о «доме» интересующего нас «ра-

ба». Согласно § 31, если свободный человек и «рабыня» полю-

били друг друга, то он мог взять ее в качестве своей жены, со-

здать свой «дом» и иметь детей. Однако если в дальнейшем они

ссорились или решали разойтись, то они должны были разде-

лить свой «дом» так, что мужчина мог взять себе всех детей,

кроме одного ребенка, которого брала женщина. После всего

йсазанного в § 32 и 33 констатируется: «Если же «раб» брал

(свободную) «женщину» или «рабыню» в качестве жены, то в

случае их развода судебное решение-такое же». Это означа-

ло, что до развода «раб» с женой создавали свой «дом», имели

имущество и детей, которых и делили между собой так, как это

делалось при разводе свободного человека с «рабыней».

       Однако если в § 32-33, посвященных вопросу о брачных

отношениях «раба» с женщиной свободного или несвободного

происхождения, в сокращенной форме разбирается указанный

вопрос, то в вариантах этих же параграфов, дошедших до нас

(правда, в поврежденном виде), в полной форме рассмотрен

отучай брака «раба» со свободной и несвободной женщиной.

Так, в § 32 А читаем:

        «Если раб (свободную) женщину [у (в качестве жены) возь-

мет, то они могут иметь себе детей (?) Когда же они дом свой

и] добро с[вое между собой раз]делят, (то) бо[льшинство детей

женщина себе возьмет] и одного ребенка [раб] во[зьмет]».

       Тут же приведем § 33 А:

«Если раб рабыню (в жены) возьмет, то они себе [могут иметь

детей]. Когда же они дом свой разделят], (а также) добро свое

ме[жду собой] раз[де]лят, (то) большинство [детей рабыня возь-

мет] и одного ребенка раб возьмет».

       После всего сказанного, разумеется, не вызывает никаких

сомнений наличие своих «домов» у «рабов» интересующих нас

параграфов. Кроме того, они располагали и «добром», возмож-

но, включавшим в себя скот или другое движимое или недви-

жимое имущество. В «дом» входил, по всей вероятности, и уча-

сток земли, на котором «раб» должен был вести свою хозяйст-

венную деятельность, одновременно выполняя, конечно, и опре-

деленные обязанности перед собственником земли.

       Прежде чем закончить рассмотрение параграфов с терми-

нами ИР и ГЕМЕ, мы должны остановиться на разборе тех ста-

тей хеттского судебника, в которых известная формула «пар-

нассеа суваицци» употреблена по отношению именно к этим

ИР и ГЕМЕ. [...]

       Не вдаваясь в детали изложения разных точек зрения по ин-

тересующему нас вопросу, отметим, что смысл данной хеттской

формулы, по нашему мнению, правильно понят теми учеными,

которые допускают, что эта формула подразумевает передачу

виновником возмещения (в виде «голов» рабов, денежного штра-

фа, скота и т. п.) непосредственно в «дом» пострадавшего. [...]

       Данные параграфов 2, 4. 8, 12. 14 недвусмысленно показы-

вают, что за смерть «раба» и «рабыни», а также за причинение

какого-либо телесного вреда «рабу» или «рабыне» любого ви-

новника. кто бы он ни был, привлекали к ответственности точ-

но так же, как это делалось в отношении свободных людей (т:-

кое положение засвидетельствовано, как известно, и во многих

других параграфах, посвященных «рабам» и «рабыням», в кото-

рых отсутствует формула «парнассеа суваицци»). Различие за-

ключалось только в размере компенсации, почти всегда равной

половине возмещения за смерть или членовредительство чело-

века свободного происхождения. Этим как будто указывалось,

что пострадавшие «рабы» или «рабыни» являлись полусвобод-

ными людьми. Наряду со сказанным становится ясным, что

хеттские законы защищали «раба» или «рабыню» от всяких

посягательств, подобно свободным людям.

       Так, в случае, если кто-либо во время ссоры убивал «раба»

«и «рабыню», то он (виновник) «[двух] голов (т. е. человек)

ядает, будь то мужчину или женщину, и он в его (т.е. убитого)

эм толкает»" (§ 2). Если же в результате неумышленного

гара кто-либо убивал «раба» или «рабыню», то виновный «тол-

кал в дом» убитого одну «голову» (§ 4). По десять сиклей се-

ребра платил виновник в том случае, когда кто-либо ослеплял,

лбивал зуб или ломал руку и ногу «рабу» или «рабыне», в

«дом» которых «толкали» и указанное количество серебра (§ 8

и 12). Определенное количество серебра уплачивалось и тем че-

ловеком, который откусывал нос «рабу» или «рабыне» (§ 14).

Серебро же он «толкал в дом» этих последних.

       Таким образом, согласно вышеуказанным параграфам, про-

винившийся человек платил определенную компенсацию, кото-

рую он «толкал в дом» пострадавшего, в данном случае «раба»

или «рабыни». Однако из рассмотренных нами параграфов не

ясно, принадлежал ли этот «дом» лично «рабу» и «рабыне» или

здесь речь шла о «доме», не принадлежащем этим последним,

которые рассматривались как отдельные представители рабоче-

го персонала какого-либо домовладыки (свободного происхож-

дения).

       Наверное, под интересующим нас «домом» иногда подразу-

мевался и такой «дом», который не принадлежал «рабу» или

«рабыне». В таком случае эти последние являлись рабами и ра-

бынями в прямом смысле слова. В случае их убийства или чле-

йовредительства возмещение получал «дом», в котором они ра-

ботали в качестве рабочих рук, т. е. фактически компенсацию

получал пострадавший домовладыка – «хозяин», который те-

рял работника (в случае убийства его) или в результате члено-

вредительства у его работника понижалась трудоспособность.

       Есть возможность также допустить, что под «домом» в фор-

муле «и в его дом толкает» подразумевался порой не только ка-

кой-нибудь частновладельческий «дом» свободного человека,

но и всякий «дом» - хозяйство государственной системы, в ко-

тором находились рабы и рабыни – непосредственные произво-

тели. В таком случае за убийство или членовредительство ра-

ботника возмещение обычно передавалось непосредственно та-

кому «дому».

       Наряду с отмеченным вполне допустимо и то, что в тех па-

раграфах, в которых «парнассеа суваицци» употребляется по

Отношению к «рабу» и «рабыне», подразумевается и «дом»,

принадлежащий этим последним. За убийство или членовреди-

тельство представителя рабочего персонала такого «дома» воз-

мещение передавалось непосредственно этому «дому» - хозяй-

ству, которое самостоятельно вел «раб». Если убивали самого

главу хозяйства, то соответствующее возмещение, по-видимому,

передавалось «дому», который ему принадлежал.

       Полагаем, что в тех параграфах, которые посвящены «ра-

бам» и «рабыням» и содержат формулу «парнассеа суваицци»,

«дом» обычно подразумевает хозяйство, которое велось лично

«рабом». Такой вывод оправдан и тем, что «дом» этой формулы,

употребленной в параграфах ХЗ в отношении других людей, в

особенности свободных (а таких параграфов довольно много),

всегда подразумевает хозяйство лично пострадавшего человека.

       Таким образом, анализ параграфов, о которых идет речь,

еще раз подтверждает вышеотмеченный вывод о наличии у

«рабов» своих «домов». Однако эти параграфы особенно при-

мечательны тем, что они до-пускают возможность появления в

«домах» интересующих нас «рабов» дополнительных рабочих

рук в виде «голов», не говоря о серебре. Следовательно, эти

«рабы» и в данном случае яоно противопоставлены «голо-

вам» - настоящим рабам.

       В свете всего вышесказаяного в связи с ИР и ГЕМЕ сбор-

ника хеттских законов можно реконструировать «дом» интере-

сующего нас «раба». Такой «дом», возглавляемый самим «ра-

бом», включал в себя всю его семью: жену, которая могла

быть и свободного происхождения), детей (в том числе я взрос-

лых), порой зятя (видимо, со своими детьми, т. е. внуками

«раба»), в «доме», возможно находились сестры идя братья

домовладыки, а также другие родственники, существование ко-

торых подразумевается данными «Инструкций для служителей

культа» (см. выше); этот «дом», обладавший, вне всякого со-

мнения, земельным участком (о котором в ХЗ не сохранилось

прямых сведений), мог располагать «добром», под которым под-

разумевались, по-видимому, серебро, зерно или какое-нибудь

движимое имущество; «дом» мог иметь «головы» («души»), яв-

но не связанные кровным родством с основными членами се-

мьи; несмотря на отсутствие в ХЗ упоминания о окоте «раба»,

его «дом», видимо, располагал и скотом. Короче говоря, «дом»

интересующего нас «раба» мог обладать всеми главными со-

ставными частями «дома», принадлежащего непосредственно-

му производителю, обладавшему средствами производства и

самостоятельно возглавлявшему свое хозяйство.

       Отсюда можно сделать вывод, что в лице «рабов» с «ло-

мами» ХЗ мы имеем дело с теми же непосредственными произ-

водителями со своими «домами», о которых подробно говори-

лось в главах I и II настоящей монографии (т. е. с плугарями,

пастухами, садовниками и т. п.).

       Говоря о «рабах», имевших «дома», как о субъектах права,

тельного ведения хозяйства - «дома» (что, очевидно, вызыва-

ло и их хозяйственную заинтересованность), а также правами

самостоятельного распоряжения домашним имуществом как о

людях платежеспособных, лично отвечающих за совершенные

ими преступлеяия, и т.д. и т. п., нельзя не обратить внимания

ещё на один вопрос в связи с «рабами» ХЗ. Это появление в

подавляющем большинстве параграфов неопределенного место-

иения «кто-нибудь», «кто-либо», выступающего в роли субъ-

екта в статьях ХЗ.

       Употребляя данное местоимение, в параграфах обычно не

зазывается, какой именно по социальному положению человек

адразумевается под «кем-либо» - свободный или «раб» (и,

вообще, зависимые люди), за исключением тех параграфов, в

вторых уточняется, что дело касается виновных как свободно-

го, так и несвободного происхождения (ср., например, § 101,

105 и др.) или же, когда местоимение «кто-нибудь» определено

прилагательным «свободный» (§ 121).

       Означает ли это, что во всех других параграфах под ме-

стоимением «кто-нибудь» подразумеваются только субъекты

права свободного происхождения? Полагаем, что нет. Видимо,

в ряде параграфов с местоимением «кто-нибудь» имеется в ви-

ду – «раб», несмотря на то что в конце параграфов не кон-

кретизируются различные размеры штрафа для них. Это, воз-

можно, следует понять как указание на то, что в таких слу-

чаях размеры штрафа не сокращалось вдвое и выплачивались

«рабами» полностью, хотя более правдоподобно допустить, что

в интересующих нас параграфах уменьшение штрафа наполо-

вину просто подразумевалось, когда дело доходило до рабов.

       Вполне вероятно, что субъектами права § 1-5, 7-16, 21 и

многих других могли стать также «рабы», так как не исключе-

ние, что и они могли убивать кого-либо во время ссоры, ударить

как свободного, так и раба, ослепить человека, разбить ему го-

лову, причинить вред человеку, украсть что-либо и т. д. Если

такие случаи имели место, то виновник-«раб» должен был бы

оплатить определенное возмещение (допустим, вдвое меньше).

Маловероятно, что в таких случаях в дело также вмешивался

егоо хозяин (за исключением таких примеров, когда дело каса-

эсь настоящего, не имеющего своего «дома» раба, хозяин ко-

торого отвечал за деяния своего работника; если же хозяин

этказывался от выдачи возмещения за преступление раба, то

он терял этого последнего). Видимо, любую компенсацию вы-

давал, как правило, сам «раб» из своего «дома», будь это «го-

иовы», серебро, скот, зерно и т. п. В случае же отсутствия в

его доме людей, не связанных с ним кровным родством, он,

Видимо, выдавал кого-то из членов своей семьи и т. д.

       Если все это имело место в действительности, то наши вы-

воды относительно экономического или правового положения

«рабов», имевших «дома», как людей, обладавших правами

Самостоятельного ведения хозяйства и распоряжения своим

Имуществом (за исключением, разумеется, отчуждения земель-

ного участка), как людей, являвшихся субъектами права и

т. д., получили бы дополнительные и во многом убедительные

подтверждения. [...] Таким образом, приведенный материал из

ХЗ также определенно показывает, что наряду с полной зави-

симостью – полным рабством – в хеттском обществе сущест-

вовали и другие формы зависимости, связанные, очевидно, с

разной степенью внеэкономического принуждения. Из всего

рассмотренного материала для нас особенно важно отражение

в ХЗ существования не только рабов в прямом смысле слова,

но и таких «рабов», которые хотя и обозначены тем же тер-

мином ИР (ГЕМЕ), но в то же время обладали своими «до-

мами» почти со всеми компонентами подобного «дома», вклю-

чая даже «головы»3. Это полностью согласуется с отраженной

в других хеттских источниках... картиной, которая касается не-

посредственных производителей интересующего нас общества,

так как, и согласно всем нам известным данным, непосредствен-

ные производители также делились на две основные категории

людей: на рабов, вовсе лишенных средств производства, и на

«рабов», обладавших этими последними. В их лице мы имеем

дело именно с теми «головами рабынь (и) рабов» (также де-

лившимися на две категории), которые эксплуатировались в

царских (дворцовых), храмовых или разных частновладельче-

ских хозяйствах (царевичей, государственных служащих и

т. д.).

       Естественно полагать, что формы зависимости, засвидетель-

ствованные в ХЗ, менялись в силу разных обстоятельств. Выяс-

нение причин перехода из одного состояния зависимости в дру-

гое, разумеется, пролило бы больше света на вопрос о положе-

нии людей, находившихся в зависимом, подневольном состоя-

нии вообще. Однако в данный момент мы не собираемся ис-

следовать этот вопрос. Весь рассмотренный нами фактический

материал из ХЗ приводит нас к общему выводу, что непосред-

ственные производители, существование которых отражено в

ХЗ, составляли категории подневольных людей, находившихся

в разных формах зависимости. С экономической точки зрения

их положение было явно неодинаковым. С правовой же точки

зрения непосредственные производители материальных благ

составляли единый эксплуатируемый класс «подневольных, за-

висимых, несвободных» людей хеттского общества.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Наряду с вышесказанным следует заметить, что в вопросе о прикрепле-

нии интересующих нас людей к земле, на которой они жили и которую они об-

рабатывали, пока еще не все ясно. В дальнейшем следует уточнить, был ли

землевладелец (дворец, храм или отдельное лицо) вправе согнать «головы

рабынь (и) рабов» с земли или же продать участок без них, либо самих «го-

ловы рабынь (и) рабов» - без земли и т. д.

       2- Подробно см.: Попов В. П. О статусе рабов в Хеттском царстве //

//ВДИ. 1969. № 3.

       3 Нам кажется, что выводы, сделанные болгарским ученым В. П. Попо-

вым в связи со статусом рабов в Хеттском царстве, можно целиком распро-

странить на «рабов», имевших сдома», которых, судя и по данным ХЗ, сле-

дует отличать от людей, находившихся в полном рабстве.

Г.Г. Гиоргадзе. Хеттское царство.

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА

М., 1982. Т. I. Ранняя древность. С. 211-213

       В процессе сельскохозяйственного производства в государ-

ственном секторе складывались и развивались экономические

отношения двух типов: собственно рабовладельческого харак-

тера и крепостнического типа (подразумевавшего отработоч-

ную повинность). Способы эксплуатации были в основном ра-

бовладельческими, с которыми сочетались формы эксплуата-

тации крепостнического типа. Поэтому непосредственных произ-

водителей государственного сектора можно назвать «зависи-

мыми людьми рабско-крепостнического типа». При этом сле-

дует учитывать, что хеттские «крепостные» не составляли клас-

са, обособленного от рабов, и сами хетты, хотя и отличали их

от частных рабов обычного типа, все же обозначали и крепост-

ных как «головы рабов и рабынь». Поэтому сейчас их часто

рассматривают как подразделение одного и того же класса не-

свободных.

       Хеттские законы делят хеттское общество на свободных

людей и на противопоставленных им несвободных («рабов»).

С самого начала «свободными» назывались лица, освобожден-

ные царем (дворцом) от государственных повинностей саххан

и луцци не только в пользу царя (дворца) или крупных госу-

дарственных служащих, но и в пользу храма, а также других

культовых учреждений. Свободные от всех повинностей люди

постепенно становились «знатными, почетными, благородны-

ми», т. е. социально свободными. Из них образовался верхний,

господствующий слой общества (царские служащие, воена-

чальники, разные представители администрации, храмовые

служащие и другие, владевшие крупными земельными участка-

ми), для которых трудовая деятельность становилась уже по-

зорным занятием или одной из форм наказания.

        «Несвободными» были лица, не освобожденные от трудовой

деятельности – от выполнения хотя бы одной из государствен-

ных повинностей – и вследствие этого рассматривавшиеся как

социально несвободные. Если такого человека освобождали от

обязанностей, например, в пользу царя и крупных государст-

венных служащих, то он должен был трудиться в пользу хра-

ма, т. е. оставался все же несвободным, зависимым. «Несво-

бодные» охватывали широкие круги непосредственных произ-

водителей (пахарей, пастухов, ремесленников, садовников и

многих других), составлявших низший социальный слой Хатти.

Они включали в себя собственно рабов, крепостных, наемников

и др., то есть людей, находившихся в разных формах зависи-

мости.

       Война обеспечивала хеттское общество подсобной рабочей

силой и материальными благами. В походах хетты захватыва-

ли много пленных. Только Мурсили II привел из арцавских

стран 66 тыс. пленных, названных в «Анналах Мурсили II» шу-

мерским термином нам-ра (по-хеттски читается как «арнува-

ла»), то есть «депортированные» (уведенное в плен население

покоренной территории). Часть из этих депортированных об-

ращали в рабов различных категорий, других поселяли на

землю в качестве обязанных повинностью подданных хеттского

царя (иногда их зачисляли и в войско). По истечении опреде-

ленного времени они оказывались приравненными к трудово-

му населению самой страны Хатти.

       Существовали различные категории непосредственных про-

изводителей материальных благ. Одни из них целиком были

лишены прав владения или собственности на средства произ-

водства и принуждались к труду на хозяина прямым насилием.

Это были рабы, обычно выступавшие лишь как объекты пра-

ва. Они использовались в качестве прислуги, для обработки

земли «дома» или ухода за скотом и т. д. Другие располагали

средствами производства, однако только с условным правом

владения, но не собственности. Экономически (но, видимо, не

сословно) от них отличались те, которые, обычно выступая как

субъекты права, имели свои «дома» (хозяйства), включавшие

в себя семью, земельный участок (как правило, только на пра-

вах владения), определенное количество собственного скота и

рабочий персонал-своих рабов. При всем этом создавалась

экономическая возможность для известной материальной заин-

тересованности и хозяйственной инициативы мелких произво-

дителей материальных благ. С правовой точки зрения все ка-

тегории непосредственных производителей составляли единый

эксплуатируемый класс-сословие «зависимых, несвободных,

подневольных людей» хеттского общества.

КОММЕНТАРИИ

       а Имеется в виду колония ассирийских и аморейских купцов на терри-

тории Малой Азии-в Канише (Кюль-тепе).

       б Речь идет о  173 (II табл. ХЗ); точное значение употребленного в

тексте выражения неизвестно.

       в В хеттских клинописных текстах широко использовались шумерские

идеограммы - знаки, выражавшие понятия. Читались идеограммы по-хеттски

(об этом можно судить по тому, что они сопровождались фонетическими

дополнениями, указывающими на окончания слов). Из-за данной особенно-

сти хеттской клинописи не известно звучание многих слов, выраженных в

тексте идеограммами; кроме того, не ясно, в какой мере значение шумер-

ской идеограммы соответствует ее употреблению в хеттском.

       г То есть Суппилулиумы.

       д Арнуванды II (в сонременной историографии его именуют Арнуван-

дой III).

       е Пекулиум (пекулий) – в римском праве «стадо мелкого скота, впо-

следствии - имущество любого вида, которое домовладыка  предоставляет

для самостоятельного ведения хозяйства сыну или рабу. чтобы тот распоря-

жался им по своему усмотрению и пользовался доходами от него».

       ж Речь идет о дарственной грамоте Арнуванды.

       з Термин гишTУКУЛЬ – «человек орудия/оружия» в науке трактовался

и как «ремесленник», и как «воин».

       и АГРИГ и СИПА-идеограммы, переводимые обычно как «надсмотр-

щик» и «пастух» но предлагались и иные толкования, исходящие из упо-

требления слов в шумерсом языке (для АГРИГ, например, «смеситель

благовоний»). В любом случае речь должна идти не столько о профессио-

нальных занятиях лиц, сколько о весьма низком социальном статусе.

        к См. продолжение цитаты в приведенном ранее фрагменте из книги

О. Герни.

       л ИР - шумерская идеограмма, применяемая для обозначения «раба».

       м Гипессар-около 176 м2.

       и Буквальное значение глагола «суваи» - толкать, в данном случае он,

очевидно, означает «передавать», «платить».

Раздел IV

РАБСТВО В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Наиболее обширным и содер-

жательным древнеиндийским источником о рабстве является

глава из «Артхашастры Каутильи» (III.13), помещенная

в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., 1982. Т. II.

Перевод А. А. Вигасина и А. М. Самозванцева). Важный мате-

риал содержится также в главе V «Нарада-смрити» (русский

перевод Т. Я. Елизаренковой опубликован в ХИДВ (М., 1963),

ср. также другие дхармашастры – «Законы Ману» (М., 1960.

Перевод Г. Ф. Ильина), «Вишну-смрити» в «Практикуме по

истории древнего мира» (М., 1988. Перевод А. Вигасина), «Яд-

жнавалкья-смрити» в журнале «Народы Азии и Африки»

(1986. № 5; 1988, № 3. Перевод А. Самозванцева).

       В связи с особенностями источниковой базы и преимущест-

венным вниманием индологов к проблемам культурного на-

следия теме рабства долгое время вовсе не придавалось зна-

чения в истории древней Индии. В общих трудах данный во-

прос освещался обычно в разделах об этике и обычаях наро-

да. Историки прошлого века либо цитировали слова грека Ме-

гасфена об отсутствии рабов в Индии, либо ссылались на «За-

коны Ману», где говорилось, что уделом шудр является раб-

ская служба на «дваждырожденных». Отголоски такого рода

воззрений и до сих пор иногда проявляются в научной лите-

ратуре.

       Заслуживает внимания, например, книга известного ан-

глийского индолога Артура Л. Бэшема «Чудо, которым была

Индия» (впервые опубликована в 1954 г. и выдержала не-

сколько переизданий на разных языках). Освещение в ней дан-

ного вопроса типично для современной западной историогра-

фии.

       Внимание ученых к экономике и социальным отношениям в

древней Индии впервые было привлечено в начале XX в., в

частности под влиянием новых работ по экономике античного

^ира. Немаловажным обстоятельством явилось также обнару-

жение и публикация Артхашастры. В 20-е годы был опублико-

ван ряд важных исследований на немецком языке. Отто Штейн

в своей книге «Мегасфен и Каутилья» пришел к выводу, что

общество Индии по Артхашастре резко отличается от того, ко-

торое знал селевкидский посол ко двору Чандрагупты (а сле-

довательно, Артхашастра не может быть сочинением Кау-

тильи-советника Чандрагупты Маурья). В частности, в Арт-

хашастре довольно часто упоминаются рабы (даса), а Мега-

сфен утверждает, что в Индии «никто не является рабом, а

тем более никто из индийцев». Множество ценных наблюдений

содержится в комментариях к немецкому переводу Артхаша-

стры Иоганна Я. Мейера (1926).

       Фундаментальный трехтомный труд (1927-1934) посвятил

Артхашастре Бернгард Брелер. Автор стремился продемонстри-

ровать особую структуру восточного общества, несходную с

античными полисами. По мнению исследователя, так же как в

эллинистическом Египте, государство в древней Индии пол-

'ностью контролировало всю хозяйственную жизнь страны. Кни-

га Б. Брелера вызвала резкую критику со стороны О. Штейна

и И. Я. Мейера. В силу различных причин она практически не

оказала влияния на последующую историографию (и даже

осталась неизвестна именно в тех странах, где наиболее актив-

но занимались в послевоенный период социальной историей,-

в Индии и Советском Союзе).

       Первые исследования по данной проблеме – Г. Ф. Ильина

(1914-1986) – появились тогда, когда в советской историо-

графии господствовала концепция рабовладельческой форма-

ции по отношению к странам Древнего Востока. Основные по-

ложения диссертации Г. Ф. Ильина были отражены в авторе-

ферате и в двух статьях: «Шудры и рабы в древнеиндийских

сборниках законов» (ВДИ. 1950. № 2) и «Особенности рабства

в древней Индии» (ВДИ. 1951. № 1). Автора критиковали то-

гда за недооценку значения рабства и степени его развития и

распространения  в   древнеиндийской   экономике. Однако

Г. Ф. Ильин и в те годы решительно отвергал точку зрения о

феодальном укладе в древней Индии, свидетельством чего яв-

ляется его критика работы А. М. Осипова «Краткий очерк

истории Индии» (ВДИ. 1950. № 2. «Вопрос о характере соци-

ально-экономических отношений в древней Индии»).

       В последующее время, в процессе работы над соответствую-

щими томами «Всемирной истории», а затем над обобщающей

монографией «Древняя Индия. Исторический очерк» (М.,

1969) совместно с Г. М. Бонгард-Левиным Г. Ф. Ильин пере-

смотрел целый ряд высказанных им положений. Его концепция

рабства в древней Индии отражена в статье «Рабство в древ-

ней Индии», опубликованной в 1963 г. Статья эта вошла как

отдельная глава, практически без изменений, в упомянутую

выше книгу «Древняя Индия» (на второе издание, опублико-

ванное в 1988 г., подробную рецензию см.: ВДИ. 1987. № 1).

В работах 60-80-х годов автор вынужден был считаться уже

с критикой самой концепции рабовладельческой формации на

Древнем Востоке. Основным его оппонентом был ученик

А. М. Осипова Е. М. Медведев (1932-1986). Ниже приводит-

ся фрагмент одной из его статей по этому вопросу.

       Проблемы социальной истории занимают значительное ме-

сто в прогрессивной историографии самой Индии. Основателя-

ми этого направления, во многом находящегося под влиянием

марксизма, являются Д. Р. Чанана (его книга «Рабство в древ-

ней Индии» впервые была опубликована в 1957 г. на француз-

ском языке и в 1960 г. на английском языке) и Д. Д. Косамби

(см. его работу «Культура и цивилизация древней Индии». М.,

1968). В настоящее время один из крупнейших его представи-

телей – Р. Ш. Шарма. На русском языке недавно опубликован

сборник его работ «Древнеиндийское общество» (М., 1988).

Ниже помещен фрагмент из его первой (1958) и самой извест-

ной книги «Шудры в древней Индии». В данном отрывке рас-

сматривается лишь один вопрос – о соотношении варны шудр

и класса рабов.

       Серьезное внимание проблеме общественного строя древней

Индии уделялось историками-индологами ГДР, начиная с не-

большой книги Вальтера Рубена «Положение рабов в древне-

индийском обществе» (Берлин, 1957). Одна из учениц В. Ру-

бена Мария Шетелих посвятила этой теме специальный очерк

в книге, написанной ею совместно с Е. Ричл. Выводы М. Ше-

телих по этой проблеме доступны читателю и по ее статье

«О некоторых терминах, определяющих отношения зависимо-

сти в Артхашастре» в сборнике «Очерки экономической и со-

циальной истории Индии» (М., 1973).

       Подробное исследование соответствующей главы Артхаша-

стры содержится также а статье А. А. Вига'сина (род. в

1946 г.) «Устав о рабах» в «Артхашастре Каутильи» (ВДИ.

1976. № 1) и в книге «Артхашастра: проблемы социальной

структуры и права» (М., 1984), совместно с А. М. Самозванце-

вым. Основные положения этой работы отражены в статье

«Общество и государство в древней Индии» (по данным Арт-

хашастры), опубликованной в ВДИ (1981. № 1) совместно с

Г. М. Бонгард-Левиным, а также изложены в докладе «Сво-

бодные и рабы в древней Индии» (ВДИ. 1980. № 4).

       В помещенных ниже материалах цитаты из Артхашастры

на санскрите заменены ссылками на последнее критическое

издание Р. П. Кангле (по которому был выполнен и перевод

текста для «Хрестоматии по истории Древнего Востока»

(1982 г.). Неточности в сносках и опечатки исправлены без

специальных оговорок.

       Обсуждение темы целесообразно проводить параллельно с

анализом основного источника (как главы III.13 Артхашастры,

так и фрагментов, помещенных в том же разделе хрестома-

тии). Могут быть поставлены такие вопросы, как: категории

рабов-даса (классификация, предлагаемая источником, и фор-

мы зависимости, отмечаемые исследователями); происхожде-

ние и характер зависимости; сферы использования зависимых

различных категорий; соотношение понятий свободы и рабства

с сословно-кастовой структурой общества. По всем этим вопро-

сам могут быть прослежены полемика между исследователями

и эволюция оценок, даваемых одним и тем же ученым.

Б. Брелер. ИССЛЕДОВАНИЯ ПО АРТХАШАСТРЕ. Т. II.

ДРЕВНЕИНДИЙСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО

ПО МЕГАСФЕНУ И КАУТИЛЬЕ

B. Breloer. KautaliyaStudien. Bd II.

Altindindisches Privatrecht bei Megasthenes

und Kautalya Bonn, 1928. S. 38-69.

«Группа из четырех», т. е. бессрочная зависимость

       Это род наследственной несвободы [...]. Такой холоп вооб-

ще не может спорить с господином о своей свободе (Нара-

да V. 29) [...]. Без сомнения, эти холопы (кнехты) а составля-

ли разновидность домашнего имущества. Но в своей собствен-

ной семье они могли получать и оставлять наследство. Наслед-

ство, оставшееся от кнехта, который не имел родственников,

получал, естественно, его патрон (КА III. 13. 22). Особые пред-

писания существовали для охраны недееспособных и служа-

нок. Домашний кнехт в возрасте до восьми лет, без семьи, про-

тив воли не мог быть поставлен на низкую работу или отправ-

лен в чужую страну. Беременная служанка не могла быть про-

дана или заложена без всякой заботы о ее родах и о будущем

ребенке (III. 13. 20). Если служанка родила ребенка хозяину,

то вместе с этим ребенком она включалась как свободная в

списки налогового инспектора (гопа) (III. 13. 23). Если же

мать вела хозяйство господина как домохозяйка, то освобож-

далась также ее семья, т. е. братья и сестры (III. 13. 24).

       Выясняется, что домашнее холопство могло стать уделом

лишь чужеземного населения, которое попадало под господ-

скую власть без всякой личной собственности. Они были не-

свободны и по меньшей мере являлись крепостными, но об

уничтожении личности, о полном бесправии не может быть и

речи. Хотя они и были обязаны исполнять нечистые работы,

но состояли под такой же властью домохозяина, как сыновья,

жены и братья в большой семье. То, что речь не идет о раб-

стве, подчеркивается словами Каутильи о запрете продавать

детей. Штраф за это преступление определялся в зависимости

от принадлежности ребенка к той или иной из четырех каст-

если домохозяин продавал собственных детей, то за шудру дол-

жен был заплатить 12, за вайшья – 24, за кшатрия – 36, за

брахмана – 48 пан. Если глава дома не приходился этим де-

тям старшим родственником, то в соответствующих случаях он

платил первый или второй вид штрафа, а за продажу ребенка-

брахмана полагалась смертная казнь. Те же наказания нала-

гались на покупателя и свидетелей (III. 13. 1-2).

       Каутилья утверждает: «Чужаки безнаказанны, если про-

дают или закладывают своих детей, но никоим образом не

должно быть холопства для ариев»-это значит, что куплен-

ные кнехты пополнялись из чужеземцев (III. 13. 3-4). Речь

при этом идет не об общем правиле, как считает И. Я. Мейер

(и О. Штейн, полагающий само собой разумеющимся, что «ла-

са» всегда должен рассматриваться как раб), а только о том,

что продажа несовершеннолетнего ария в постоянное холоп-

ство признавалась недействительной и влекла за собой стро-

гие штрафы.

Служба «заложенного»

       Описание холопства «заложенных» занимает у Каутильи

много места, поэтому можно не сомневаться, что ему придава-

лось соответствующее значение в тогдашнем праве. Обычно

речь идет о передаче зависимого главой семьи.

       Если кнехт становился непригоден, умирал, убегал, с ним

случалось несчастье, залогодатель обязан был заплатить цену,

т. е. неоплаченную сумму долга (III.13.8). Следовательно,

должник нес ответственность за службу заложенного у креди-

тора. Из этого можно сделать вывод, что долговая сделка бы-

ла так тесно связана с залоговым соглашением, что потеря за-

ложенного [...] служила основой нового договора о долге и за-

логе [...]. Требование освобождения обосновывалось предписа-

ниями, которые должны были защитить холопа-заложенного.

Если хозяин преступал эти предписания, то заложенный полу-

чал свободу, т. е. мог безнаказанно уйти к своему прежнему

хозяину (III. 13.9-12).

Другие случаи зависимости

Если, согласно Каутильс, свободный мог себя заложить, те

он мог себя и продать (атмавикраин). Терминология примитив-

ного права отличается 07 современной, и продажа нс всегда

озьччала передачу прав собственности. Под понятие продажи

в примитивном праве попадает также и аренда, т. с. продажа

не самой вещи, а ограниченного определенным сроком владе-

ния вещью. Если продажа в этом широком смысле означала

право владения на определенный срок, то под залогом следует

понимать соответственно права условного владения. Дети тако-

го продавшего себя свободны (III.13.13) [...]. Он сам в любое

время может быть освобожден от зависимости, уплатив цену.

И хотя продавший себя находится во власти другого, он может

делать приобретения также и в свою пользу, когда не занят

работой на хозяина. Равным образом он вправе получать на-

следство (III. 13. 14-15).

       Если сравнить сведения Мегасфена и установления Кау-

тильи, то по меньшей мере бросается в глаза сходство, состоя-

шее в том, что никакой индиец не может быть порабощен […].

Холопство имеет преходящий характер. Такое отношение нель-

зя назвать рабством. Что же касается постоянного домашнего

кнехта, то при этом речь идет о бессрочных отношениях зави-

симости, но правоспособность такого постоянного зависимого

так же сильно отличается от античного рабства, как крепост-

ничество европейского средневековья [...].

       Обязанность подчиняться имеет столь же многообразные

цели, как и причины возникновения. В первую очередь все

члены семьи обязаны повиноваться главе семьи и трудиться

на него. Следовательно, аналогичные обязанности распростра-

няются на всех обитателей дома или поместья. Само пребыва-

ние в доме приводило к возникновению обязанности работать

и повиноваться домохозяину, который в свою очередь нес от-

ветственность за всех членов семьи и домочадцев. В герман-

ском праве свободный безземельный, который длительное вре-

мя пребывал в чужом доме, уже по этой причине становился

зависимым от домохозяина, что вполне естественно выража-

лось в обязанности повиновения, так как факт пребывания в

семье служил основанием ответственности домохозяина за чу-

жих свободных людей. По англосаксонскому праву пребыва-

ние в течение трех ночей уже вызывало такую ответственность

хозяина за гостя.

Выводы

Из обсуждаемых текстов Каутильи уже ясно, что сообще-

ние Мегасфена имеет основание. Даже бессрочную зависи-

мость домашнего слуги, который, предположительно, был чу-

жаком, Г...] нельзя считать рабством. Тот, кто думает, будто

можно индийское «грихеджата» поставить на одну доску с гре-

ческим «ойкетос» или с римским^ «верна» или с иудейским

«джелид баджид» просто по той причине, что перевод для всех

них-»рожденный в доме», заблуждается. Есть правовые ин-

ституты, которые у различных народов обозначаются одинако-

выми именами, однако действуют весьма различно. Все сы-

новья, например, имеют отцов, но такое правовое положение,

которое отец имел по римскому праву, уникально. Что мы

должны сравнивать-это правовые институты, а не слова, со-

поставление со словарем в руках только уведет нас в сторо-

ну. Г...]

       По критскому праву существовало различие между «зало-

женным» и рабом [...] б. Правовое положение заложенного

есть нечто среднее между свободой и рабством. Он как раб не

может участвовать в судебном процессе, его должен представ-

лять его господин, но его правоспособность лишь временно

ограничена. Как только оканчивается срок его службы, он мо-

жет сам начать процесс [...]. Если сравнивать право Каутильи

с древнекритским, можно установить далеко идущее сходство

[...]. Так же и древнекритский «заложенный» не является ра-

бом в смысле греческого права и называется иным термином.

Из этого можно сделать вывод, что если Мегасфен, утверждая,

что в Индии нет рабов в смысле греческого права, имел в виду

заложенных, то это совершенно справедливо [...].

       Принудительная отработка долгов недоимщиками в тоже

не является рабством [...]. Если мы коротко обобщим резуль-

таты нашего исследования, то можем сказать, что отработка

долга и продажа детей составляют существенную часть обяза-

тельственного права в «Артхашастре». И военный плен превра-

щается в службу с целью отработки выкупа (III. 13.19). По-

дробное рассмотрение этих институтов показывает, что мы не

найдем в Индии (так же как на эллинистическом Востоке) то-

го противопоставления рабов и хозяев, которое так ясно высту-

пает в римском праве. Вместо рабства мы видим лишь времен-

ный подряд свободных на работу [...]. Совершенно естествен-

но, что при этом в первую очередь речь идет о взрослых сы-

новьях, которые должны помочь семье. Г...] От всех подобного

рода временных отношений следует отличать род крепостной

зависимости, но и последняя, согласно Каутилье, может быть

завершена уплатой выкупа (III. 13.21), а следовательно, не

является рабством. [...] Народ составляет единую массу, на-

ходящуюся под строгой центральной властью царской бюро-

кратии.

И. Я. Мейер. ЗАМЕЧАНИЯ НА ВТОРОЙ ТОМ

«ИССЛЕДОВАНИЙ ПО АРТХАШАСТРЕ» Б. БРЕЛЕРА

Журнал индологии и иранистики. Лейпциг, 1929, Т. 7.

С. 194-197

I. J. MEYER. BEMERKUNGEN ZU BERNERD BRELOER’S. KAUTILIA-STUDEN. Bd II.

       Б. Брелер справедливо отвергает термин «раб» как общий

перевод слова «даса». «Кнехт» - как иногда предлагалось н

прежде – явно лучше, хотя тоже не вполне адекватен. [...]

Каутилья н Нарада выделяют «группу из четырех видов» (ча-

турварга), которые при обычном порядке могут освободиться

только по милости своего господина. При освобождении сни-

мается горшок с плеча раба и разбивается (Нарада V, 42),

конечно, чтобы изобразить освобождение от его прежнего со-

стояния. Но Б. Брелер говорит: «Акт освобождения тем самым

означает возвращение в прежнее состояние». Однако по мень-

шей мере, рожденный в доме несвободен уже с рождения. [...]

Каутилья не запрещает царю порабощать пленных ариев, он

лишь запрещает их передавать как рабов другим (III. 16.28).

       Б. Брелер считает, что «группа из четырех» не принадлежит

к ариям и что предписания Каутильи не позволяют считать их

рабами. Обоснование последнего вывода для меня непонятно.

Ясно лишь, что древние индийцы гуманнее обращались со

своими рабами, нежели греки, римляне, христиане и др. Но

это уже давно было замечено [...]. Каутилья прямо разрешает

закладывать ария, будь он совершеннолетний или несовершен-

нолетний, но ни слова не говорит о его продаже, следователь-

но, ее не позволяет. Отсюда можно сделать вывод, что речь

идет о подлинном рабстве со всей его приниженностью... [...]

Уже слово «даса» означает неария [...], так же и в Греции

«масса купленных рабов состояла из чужеземцев», в то время

как крепостные, особенно илоты в Спарте, принадлежали к

аборигенам [...]. И как в Греции слово «дулос» распространя-

лось на илотов, так и в Индии обозначение пожизненного и

наиболее несвободного распространялось также на временно и

условно зависимых-должников, заложенных и т. д. [...]

Именно потому, что собственно «даса» были млеччхами, от-

вергалась продажа несовершеннолетних ариев. Действитель-

ность, конечно, шла собственными путями, будучи суровее или

мягче «права». Часто цитируемое правило, что «раб, ребенок

и женщина не имеют ничего своего», как известно, на женщин

строго не распространялосьг. То же самое можно сказать и о

рабах.

Б. Брелер. ОТВЕТ И. Я. МЕЙЕРУ (там же. С. 210)

B. Broler. Zum Kautiliya – Problem.

       Индийский «даса», несомненно, охватывает ряд случаев, ко-

торые ничего общего не имеют с рабством, а представляют со-

бою весьма мягкие формы несвободы, какие известны нам

только из права германцев. Эти случаи грек, несомненно, дол-

жен был считать свободой. Остается немного случаев, которые

я обозначил как «домашнее холопство кнехтов» [...]; для сути

этого правового института достаточно простого указания на то,

что так называемый «раб», даса, имеет право оставлять на-

следство, наследовать и приобретать имущество. Это несовме-

стимо с сущностью рабства. По нашему мнению, нельзя избе-

жать того вывода, что Мегасфен прав, утверждая, будто в

древней Индии не было рабов.

Г. Ф. Ильин. О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ РАБСТВА

В ИНДИИ В ЭПОХУ МАУРЬЕВ. Автореф. канд. дис.

Доклады и сообщения Исторического факультета МГУ.

М., 1948. Вып. 8. С. 99-101

       Прежде чем разбирать всю совокупность вопросов, связан-

ных с рабством в древней Индии, необходимо было исследо-

вать значение термина «раб» и его применение в дошедших до

нас литературных памятниках. Термин «даса», который пере-

водится на русский язык словом «раб», означает не только

«раб», но и «слуга». В сознании древних индийцев и в их дей-

ствующем праве еще не выработалось особого термина для по-

нятия «раб»; действительность не дала для этого достаточных

оснований. Термином «да-са» охватывались категории людей с

неодинаковой степенью зависимости, до рабской включительно.

В различных источниках перечисляются различные виды «да-

са», обладающие неодинаковыми правами во время пребыва-

ния в ео-стоянии «даса». Они обладали также неодинаковыми

правами на выход из этого состояния. Некоторые виды «даса»

определенно не рабы, хотя и свободными они не были; другие

виды были рабами в самом точном смысле этого слова. Само

наличие неравных по своему положению многочисленных ка-

тегорий «даса» (у Ману – 7, у Каутильи – 14, у Нарады – 15

и т. д.) показывает общий характер и нечеткость термина. Су-

щественно важным обстоятельством является то, что древние

индийцы не видели принципиальной разницы между отдельны-

ми категориями «даса»-рабами и не являющимися рабами.

Под «даса» понимались все работающие не на себя, а на дру-

гого, и не в силу договора, как это имеет место при найме, а в

силу личной зависимости от хозяина. Одним из таких зависи-

мых и был раб – «даса».

       В древнеиндийском праве отсутствует отчетливое противо-

поставление свободных и рабов. Касты, по тому месту, кото-

рое они занимают в источниках, заслоняют собой классы. Это

выражается в том, что сборники законов гораздо более посвя-

щены определению отношений между кастами, чем между

классами, так как именно деление общества на касты провоз-

глашается древнеиндийским законодательством основным де-

лением людей, существующим извечно, и именно изложение

прав и обязанностей каст является основным содержанием

древнеиндийских сборников законов; это выражается также в

наличии определений состояния рабства, которые свидетель-

ствуют о том, что в сознании древних индийцев еще не сфор-

мировалось представление оо антагоннстичности рабов и ра-

бовладельцев; чаще всего «рабство» определяется как «со-

стояние, подобное состоянию замужней женщины»; характер-

ным для древней Индии является также отсутствие взгляда на

рабство как на самое презираемое состояние человека, так как

самыми презренными считались члены низших каст, хотя и

свободные, которые исполняли работы на кладбищах, были

подметальщиками улиц, исполняли обязанности палачей и т. д.»

что касты заслоняли собой классы, доказывается также сущее-

ствованием практики определения законом наказаний за пре-

ступление не в зависимости от классовой, а в зависимости от

кастовой принадлежности преступника и потерпевшего. Вслед-

ствие этого и создалось в европейской науке воззрение, ока-

завшее влияние и на советских историков, что кастовый строй

является тождественным классовому строю древней Индии.

Три высших касты д (касты «дваждырожденных») стали рас-

сматриваться как свободная, а четвертая низшая каста

шудр-как каста рабов. Основой для такого мнения послужи-

ла неправильная интерпретация 413 и 414 стихов книги VIII

«Законов Ману», которая давалась переводчиками в том смыс-

ле, что шудра был создан Брахмой для того, чтобы быть ра-

бом брахмана. Но отождествление шудр с рабами противоре-

чит многим другим статьям из самого этого источника, так же

как и всем другим данным, относящимся к этому вопросу, ко-

торые можно почерпнуть из других источников. А эти источни-

ки неопровержимо свидетельствуют о том, что рабы вербова-

лись из членов всех четырех главных каст, хотя будет в согла-

сии с источниками утверждение, что большинство рабов было

из членов низших каст и млеччхов (варваров), а большинство

рабовладельцев - из высших. Не только шудры не были ка-

стой рабов, но и никакая другая каста не была кастой рабов,

так как даже члены каст более низких, чем каста шудр, несо-

мненно, не были рабами. Следовательно, полного соответствия

между классами и кастами в рассматриваемый нами период

не было, и классовая структура древнеиндийского рабовла-

дельческого государства оказывается гораздо более сложной,

чем было принято считать раньше.

       Рассмотрение имеющихся данных заставляет думать, что в

решающих отраслях экономики древней Индии рабский труд

упоминание о рабском труде только в полевых работах цар-

ского хозяйства; частновладельческие же латифундии в древ-

ней Индии нс известны. Даже в царском хозяйстве в животно-

водство, а также в обработке сельскохозяйственной продукции

применение труда рабов нс известно. Что касается ремесла, то

и в нем труд рабов применялся в незначительных размерах.

Анализ описания царских мастерских (прядильных, золотых

дел мастера, оружейной), данного Каутильей (II. 23 и др.),

приводит к выводу, что основными работниками в них были не

рабы, а работающие по найму; они получали плату за работу

в соответствии с количеством и качеством изготовленной про-

дукции; смотритель наказывался за несвоевременную плату

жалованья; за работу в праздники работающие получали по-

ощрения, так же как за хорошую работу; наказывались они

вычетами из жалованья и т. д. Значительность применения раб-

ского труда в частных мастерских следует отрицать, так как

вообще о существовании крупных частных мастерских в древ-

ней Индии ничего не известно. Можно предположить, что труд

рабов в известной мере применялся в рудниках и на общест-

венных работах общинного и государственного характера, но

мы не имеем данных для того, чтобы утверждать это с уверен-

ностью ввиду недостатков относящихся к настоящему вопросу

данных. Все источники показывают, что наиболее обычной

сферой применения рабского труда было домашнее хозяйство,

в котором раб использовался в качестве слуги или подсобного

рабочего.

       Превращение свободного в раба государство пыталось ог-

раничивать различными мероприятиями-запрещением про-

дажи и ограничением заклада членов четырех главных каст,

борьбой с похищением людей, запрещением кабальных сделок,

условием которых является порабощение, ограничением зло-

употреблений ростовщиков. Государство стремилось также об-

легчить рабу возможность освобождения различными законо-

дательными мероприятиями. Государство устанавливало как

общие принципы отпуска рабов на волю, так и особые условия

каждой категории «даса» в отдельности; предусматривались и

наказания хозяину за несоблюдение этих условий, так что в

деле отпуска рабов на свободу в эпоху Маурьеве не сущест-

вовало полного произвола со стороны хозяина. Немаловажной

особенностью рабства в эпоху Маурьев было то, что основным

источником рабов было не обращение в рабство населения за-

воеванных стран (известны только рабы-военнопленные, захва-

ченные в битвах, но массовое обращение в рабов мирного на-

селения не известно), а естественное воспроизводство рабов и

закабаление своих соплеменников. Эта же особенность накла-

дывает определенный отпечаток на положение раба в древней

Индии и на взаимоотношения между хозяином и рабом, так

как обращаемый в рабство продолжал сохранять некоторые

семейные, родовые и кастовые связи, с которыми хозяин и го-

сударство не могли не считаться. Особенностями в положении

рабов было право раба на наследство своих родственников, на

владение собственностью (приобретенной, полученной в дар и

унаследованной), а также право передачи ее по наследству

своим родственникам и охрана всех этих прав государством.

наличие у раба семьи и сохранение им своей кастовой принад-

лежности.

       Существенной особенностью древнеиндийского рабства бы-

ло наличие государственного законодательства, направленного

на ограничение произвола хозяина по отношению к рабам: не-

которые ограничительные мероприятия в торговле рабами (за-

прещение продажи детей-рабов без родителей, запрещение

продажи беременных рабынь и др.), право рабыни и ее потом-

ства на свободу, если это потомство порождено от хозяина,

право родственников этой рабыни на свободу, если она сама

решила остаться в доме хозяина, принуждение хозяина при

использовании труда раба учитывать его кастовое положение.

       Сохранение рабом некоторых семейных, родовых и касто-

вых связей, а также отмеченное выше использование рабского

труда, главным образом, в домашнем хозяйстве определяли из-

вестную простоту и патриархальность отношений между гос-

подином и рабом, когда раб по своему положению в семье

практически мало чем отличался от прочей домашней челяди.

Этим и объясняется тот факт, что грек Мегасфен, побывавший

в Индии в конце IV в. до н. э. как посол при дворе Чандрагуп-

ты Маурьи, определил, как удивительную особенность страны

то, что у индийцев не было рабов; рабы были, но они столь

сильно отличались по своему положению от тех, кого греки

привыкли считать рабами, что Мегасфен не признал в них ра-

бов.

       Особенности рабства в древней Индии позволяют нам сде-

лать вывод, что в государстве Маурьев рабство носило прими-

тивный характер, когда еще отсутствовало резко определив-

шееся разделение общества на классы рабовладельцев и рабов,

как это нашло свое выражение в древних государствах Среди-

земноморья. Это находится в соответствии с отсутствием за-

фиксированных в источниках проявлений острого классового

антагонизма.

Г. Ф. Ильин. ОСОБЕННОСТИ РАБСТВА

В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

ВДИ. 1951. № 1. С. 83-52

       Рабовладельческие отношения в Индии определяли общест-

венную структуру страны в течение многих сотен лет. [...] На-

стоящая работа имеет своей целью выяснить особенности раб-

ства в Индии в последние века до нашей эры. [...]

       В древней Индии было много разрядов рабов-»даса». Эти

разряды в некоторых памятниках древнеиндийского права от-

мечены. Основное, что учитывалось при классификации, это

обстоятельства, при которых данный раб оказался принадле-

экащим своему хозяину. Анализ термина «даса» показывает,

что это слово оказывается не совсем равнозначным тому, что

мы обычно понимаем под словом «раб»; а это поможет точнее

определить характер рабовладельческих отношений в древней

Индии.

       [...] основными источниками рабства были: 1) естественное

восприизводство рабов, т. е. рождение рабов рабынями, 2) про-

дажа или заклад свободных в рабство, 3) долговая кабала,

4) обращение в рабство военнопленных, 5) обращение в раб-

ство как наказание за преступление.

       Рабы, «рожденные в доме», часто встречаются в древнеин-

дийской литературе. [...] Но Каутилья устанавливает, что ре-

бенок рабыни от самого хозяина и его мать становились сво-

бодными и могли уйти от хозяина (III. 13.23).

       Одним из основных источников рабства были также прода-

жа и заклад в рабство свободных. Так, родители имели право

продавать своих детей. Наряду с продающим самого себя не-

однократно упоминаются и продаваемые жены и дети. Но Кау.

тилья считает продажу свободных в рабство наказуемым дея-

нием (III. 13.1-4). Продажа себя, жены и детей в рабство

осуждалась и с точки зрения религиозно-кастовой морали. Так,

у Ману (Х1.60,62) и Яджнавалкьи (III.240.242.236) такое

действие считается проступком, влекущим за собой выпадение

из касты ж.

       У Яджнавалкьи (II.182) упоминаются «сделанный рабом

силой» и «проданный разбойниками». И в джатаках^ неодно-

кратно рассказываются случаи захвата разбойниками людей с

целью добиться выкупа за них; иногда захваченные обраща-

лись также и в рабство (477). Но вряд ли этот источник рабор,

играл важную роль в древней Индии. За похищение людей по-

лагалось высшее наказание или даже смертная казнь (Ману

III.323; Каутилья III.17; IV. 10). Найти покупателя для такого

раба также было трудно, так как в случае обнаружения истин-

ного происхождения его он распоряжением царя отпускался

на свободу без всякой компенсации (Яджнавалкья III.182).

Нельзя не отметить, что специализированные похитители люде;

в древней Индии не известны, так же как для нее не характер

на типичная для Средиземноморья фигура полукупца-полураз

бойника.

       Каутилья указывает, что при некоторых крайних обстоя

тельствах разрешалось обращать своего родственника в раб

ство, но только закладом на определенный срок: «Но заложив

ария по семейным обстоятельствам-в несчастье ариев-и

добыв сумму выкупа, молодого или могущего оказать помощь

пусть выкупят как можно скорее» (III.13.5). [...]

       Рассматривая установления Каутильи, имеющие целью

ограничить превращение свободных в рабов, необходимо пом-

нить, кого именно эти ограничения защищают: «Не преступле-

ние для млеччхов продавать или закладывать пото^тво, нс

арий не может быть рабом» (III.13. 3-4). Следовательно, Ка-

утнлья защищает от обращения в рабство не свободных вооб

ще, а только определенную часть этих свободных.

       Все законодатели древней Индии весьма много внимания

уделяют долговому праву. Твердо устанавливается неруши-

мость и преемственность долговых обязательств. [...] В том

случае, если должник не мог уплатить долга в срок, он должен

был его отрабатывать. [...]

       Обращает на себя внимание тот факт, что ни у Ману, ни у

Яджнавалкьи должник, отрабатывающий долг, рабом не назы-

вается. И хотя у Нарады упоминается «полученный из-за дол-

га» как один из «даса», но надо иметь в виду особенности это-

го древнеиндийского термина. В Риме неоплатный должник по

решению суда подлежал продаже в рабство за пределы стра-

ны и становился пожизненным рабом (аддиктус); в Индии же

решение суда обязывало должника только оплатить свой долг

работой.

       Ближе к положению раба было положение ахитака-зало-

женного, который, однако, сохранял право на выкуп и нмел

возможность использовать это право. [...]

       В древней Индии раб-военнопленный назывался «захвачен-

ный под знаменем» или «захваченный в битве». Эти термины

означают только захваченных в плен, непосредственно участ-

вовавших в битве, а не мирное население, захваченное в ре-

зультате войны. [...] В XIII скальной надписи Ашокн расска-

зывается о его войне с Калингой. Эта война принесла громад-

ные несчастья побежденным и опустошила их страну. «Сто

пятьдесят тысяч человек было угнано, сто тысяч было убито и

во много раз большее число погибло». Но не ясно, были ли

эти угнанные мирным населением или военнопленными: у нас

нет даже уверенности в том, что все эти угнанные люди стали

рабами. [...] Мы не знаем в древнеиндийской литературе раз-

бираемого нами периода упоминаний о превращении в рабство

целых народностей. Мы не имеем также никаких примеров эт-

нических различий между рабами и ни одного упоминания об

этнической принадлежности того или иного раба; имена рабов,

например, ничем не отличались от имен свободных. [...]

       Рабство было также наказанием за преступления. Это яв-

ление довольно обычное и встречается во многих государствах

древнего мира. В Индии такие рабы встречаются под различ-

ными названиями: дандадаса, дандапранита, дандапратика-

рин. Г...] Как карательную меру в борьбе с недовольными и

мятежными элементами Каутилья упоминает и ссылку на ра-

боты в рудники (I.13). Присуждались к работам в рудниках

также воры, совершившие, с точки зрения царя, наиболее

опасные кражи (Каутилья II.12). Но нигде не упоминается о

том, что они становились рабамн.

       В тех случаях, когда приговоренный судом к денежному

штрафу не в состоянии был уплатить его, он должен был

уплачивать штраф работой: «Приговоренный к денежному

штрафу [дандапраннта] пусть уплатит  штраф   работой

(III.13.18). [...] Дандапраннта Каутилья считает «даса». Но

рабом его считать нельзя. По точному смыслу приводимых от-

рывков он работал столько времени, сколько необходимо для

отработки штрафа. У нас нет никаких данных о том. что он

был обязан чем-либо большим, кроме своей работы. Возмож-

но. что «дандапранита» и «дандапратикарин» могли попадать

в зависимость не только от государства, но и от частного ли-

ца. если суд устанавливал в его пользу штраф, возмещение

убытков и т. д. Но очень часто не ясно, когда правонаруши-

тель платил правительству, а когда частному лицу, так как в

обоих случаях термин для штрафа один и тот же-данда.

       Рассмотрев обстоятельства превращения свободных в ра-

бов, обратимся теперь к условиям их освобождения. При же-

лании и при возможности раб имел право выкупиться в любое

время, и хозяин не имел права ему в этом препятствовать. Так,

Каутилья устанавливает: «Пусть (раб) получит свободу (арь-

ятва) уплатой стоимости» (III.13.15). При этом он считает не-

обходимым подчеркнуть, что право раба на выкуп носит об-

щий характер, независимо от того, каким образом он был по-

рабощен: «Это касается урожденных и и заложенных рабов»

(III.13.16). Установление суммы выкупа также не зависело от

произвола хозяина; мы имеем на этот счет определенные ука-

зания: «А сумма выкупа равна его (раба) стоимости» (там

же). Отказ предоставить свободу после получения выкупа на-

казывался: «На неделающего раба свободным (арья) по полу-

чении соответствующего выкупа-штраф 12 пан; [...].» Нака-

зание невелико, но важен принцип наказуемости этого деяния.

Однако этот вопрос далеко не ясен. Так, например, не ясно,

какую именно стоимость раба имеет в виду Каутилья, когда

говорит об урожденном рабе, хотя он и говорит о ней как о

чем-то определенном. [...]

       Менее ясны условия освобождения рабов-военнопленных.

О них говорится у Каутильи следующее «Свободный (арьяпра-

на), захваченный под знаменем, пусть освобождается соответ-

ственным временем  работы  или  половиной  стоимости»

(III.13.19). Можно предполагать, что «половина стоимости»-

это половина стоимости урожденного раба; однако далеко не

ясно, как устанавливалась последняя. Не ясно также, что это

за «соответственное время работы».

       У Ману и ранних законодателей нет ничего о порядке

освобождения от рабства. Поэтому не лишним будет обра-

титься к более поздним источникам, которые по содержанию,

однако, тесно примыкают к «Артхашастре» и «Законам Ману».

У Яджнавалкьи есть один стих, посвященный отпуску рабов

на волю: «Освобождается (царем) сделанный рабом насильно,

а также проданный разбойниками; вследствие отказа от пищи,

а также вследствие его выкупа» (II.182). Сделанный рабом

насильно или проданный разбойниками должен был освобож-

даться царем без всякой компенсации. Освобождаемый «вслед-

ствие отказа от пищи», очевидно, «раб за пищу»; отказ от при-

ема пищи хозяина считается, следовательно, достаточным для

его освобождения. Яджнавалкья, говоря об освобождении в

результате выкупа, не устанавливает размера этого выкупа.

Некоторые весьма важные добавления дает Нарада. Так, пос-

ле перечисления своих 15 видов рабов он, гак же как и Яджна-

валкья, устанавливает, что обязанностью царя является отпуск

на волю тех рабов, которые были обращены в рабство насиль-

но или проданы разбойниками; его 15 видов рабов даже не

включают этих последних, поскольку превращение их в раб-

ство-действие незаконное (V. 38). Устанавливается также

(V.29), что раб, «рожденный в доме хозяина от рабыни», «куп-

ленный», «полученный в дар» и «полученный в долю наслед-

ства», не может быть освобожден иначе, как по добровольно-

му согласию хозяина; мы только что видели, что у Каутильи

подобного ограничения нет. Но тот из них, кто спасал жизнь

хозяина, так же как у Яджнавалкьи, имел право на освобож-

дение; Нарада предписывает даже обязательность его усынов-

ления и установления ему доли в наследстве (V. 30). Тот, кто

продал сам себя, считался худшим из рабов и мог быть осво-

божден только по желанию хозяина (Нарада V.37). Однако

не мог быть освобожден «отступник» - давший обет нищен-

ства и не исполняющий его; это преступление считалось таким,

которое не могло быть искуплено (V. 35). Раб, который полу-

чал питание во время голода, освобождался уплатой пары бы-

ков (V. 31). В этом его отличие от «раба за пищу», который

освобождался, как уже упоминалось ранее у Яджнавалкьи и

как это подтверждается у Нарады (V. 36), в результате про-

стого отказа от пищи хозяина; причина этого отличия заклю-

чается, вероятно, в том, что прокормление раба во время голо-

да обходилось дороже, чем в обычное время, и труд раба мог

и не оправдать расходов на его содержание.

       Раб на определенный срок становился свободным по исте-

чении этого срока (V. 33). Тот, кто стал рабом вследствие

своей брачной связи с рабыней, перестает быть рабом после

разрыва этой связи (V.36). [...]

       Рабы-заложники и рабы-должники получали свободу упла-

той суммы денег, взятых ими, с процентами (Нарада V.32.33).

[...]

       О дальнейшей какой-либо зависимости от хозяина отпу-

щенного на свободу мы ничего не знаем. Только в Махабхара-

те упоминается о том, что отпущенный на свободу должен по-

читать своего бывшего хозяина, как ученик своего гуру; если

это и считалось «обсеквиум», то все же нет ничего, что указы-

вало бы на «оффицнум» и «опера» к. Мы не знаем также, чем

отличался освобожденный раб от других свободных в их от-

ношении к государству. Трудно себе представить, чтобы про-

слойка вольноотпущенников нс нашла своего, хотя бы и огра-

ниченного, места в древнеиндийском законодательстве, если бы

она существовала; а между тем места ей не нашлось, и терми-

на такого в санскритском языке нет.

       Рассмотрим теперь, какова была сфера применения раб-

ского труда в древней Индии.

       Основной отраслью экономики в рассматриваемую эпоху

истории Индии было сельское хозяйство. В «Артхашастре»

имеются многочисленные данные, на основании которых мож-

но судить о методах ведения сельского хозяйства в древней

Индии, о положении производителей материальных благ и т. д.

Но эти данные касаются главным образом царского хозяйства,

о хозяйстве сельских общинников говорится обычно только в

их отношении к царю.

       Однако хозяйство самого царя, видимо, не имело большого

удельного веса: управляющий этим царским хозяйством -

«смотритель над сельским хозяйством» - вовсе не был чиноз-

ником высокого ранга; это видно по тому, что он стоял на од-

ном уровне с такими чиновниками, как смотрители над бойня-

ми, колесницами и т. д., а также по его относительно невысо-

кому жалованью (Каутилья V. 3). То, что относится к лично-

му хозяйству царя, изложено в главе 24 книги II «Артхашаст-

ры» - «Смотритель над сельским хозяйством». В этой главе

говорится о подготовке к севу, о его проведении, об уборке,

Говорится и о тех, кто должен исполнять эти работы: «Его

(царя) землю, многократно вспаханную, пусть (смотритель над

сельским хозяйством) засевает посредством рабов, наемных

работников и отрабатывающих штраф» (II. 24).

       Однако, как видно из главы 24 книги II «Артхашастры», в

животноводстве царского хозяйства рабский труд не приме-

нялся. Стада царских коров или паслись за плату, или сдава-

лись пастухам в аренду. По условиям обслуживания эти ста-

да делились на три группы: 1) пасомые за жалованье; 2) за

установленное количество молочной продукции; 3) за долю

продукции. Во всех трех случаях речь идет, несомненно, о ра-

ботающих по договору на определенных условиях, что доказы-

вается и подробным регулированием других вопросов, касаю-

щихся взаимоотношений сторон (штрафы за небрежное или

грубое обращение со скотом, возмещение убытков, расходы на

лечение скота и т. д.). [...]

       Таким образом, в царском хозяйстве наряду со свободными

работали и рабы и, по-видимому, в значительном числе, хотя

точно установить, в каком именно-невозможно. Однако Дру-

гих примеров применения труда рабов в крупных хозяйствах

мы не имеем 1 [...] и в описаниях греческих авторов нет ни од-

ного упоминания о латифундиальных хозяйствах с большим

числом рабов. Несомненно, рабы были и в индийской деревне:

это видно из перечисления того, что должно учитываться в де-

ревне: «А в них (в домах должно быть описано) числи ^ките-

лей) четырех вари и число земледельцев, пастухов, КУПЦОВ, ре-

месленников, наемных работников, рабов. лошадей, (вообще

всех) двуногих и четырехногих, установлено количество золо-

та, обязательного труд;), налогов и штрафов» (Каутилья II.35).

В джатаках мы также встречаем несколько раз упоминание о

рабах у жителей деревни (№ 330, 354. 520). Однако нет ника-

ких данных, на основании которых можно было бы заллючить

о значительной роли рабского труда: упоминаемые в наших

источниках рабы-это все подсобные работники или домаш-

ние слуги: например, упоминается пашущий хозяин и носящий

ему в поле обед раб.

       В земледелии древней Индии издавна большую роль игра-

ло искусственное орошение. Оросительные сооружения были

самых различных масштабов, от искусственных озер и кана-

лов до простых колодцев с переноской воды для полива на

плечах. Возможно, что работа по поливу полей и огородов ле-

жала в значительной мере на рабах, на что, возможно, ука-

зывает обряд снятия с плеча раба сосуда с водой и разбива-

ния его в церемонии отпуска раба на волю. Но мы не имеем

фактов, которые дали бы нам основание с уверенностью утвер-

ждать это. То же относится и к постройке таких обществен-

ных сооружений, как каналы, дороги, мосты и т. д. Очень лег-

ко предположить, что эти работы совершались рабами, в част-

ности военнопленными, но очень трудно доказать это ввиду от-

сутствия определенных фактических данных. Те же немного-

численные отрывочные сведения, которые имеются, не могут

служить подтверждением этого. Одно место в Артхашастре

(II.35) дает повод думать, что обязанность производить обще-

ственные работы государственного масштаба лежала на об-

щинниках. Деревни, платящие налог «обязательным трудом»,

вероятно, и поставляли рабочую силу для строительства обще-

ственных, общегосударственных сооружений. Но можно допу-

стить, что при определенных условиях для таких работ при-

влекалось и все другое сельское население.

       Все эти отрывочные данные, разумеется, недостаточны так

же и для того, чтобы отрицать полностью применение в обще-

ственных работах (общинных или государственных) труда ра-

бов, да никто, вероятно, и не станет делать этого.

       С точки зрения применения труда рабов в древней Индии

вообще и в промышленном производстве в частности характер-

ными должны быть царские мастерские.

       Наиболее полно в интересующем нас отношении описана в

«Артхашастре» царская прядильно-ткацкая мастерская (II.23).

Нас будут в первую очередь интересовать те, кто работал в

этой мастерской. [...]. Принцип оплаты был установлен общий

для всех: «Пусть (смотритель) устанавливает оплату, прини-

мая по внимание тонкость, грубость и среднее качество пряжи

и (исходя) из большого или малого количества (выхода) ее».

Что речь идет о наемном труде, подтверждается и дальнейшим

текстом: «По праздникам они должны быть обставляемы на

работе наградами и почестями». Время получения этой платы

фиксировалось, и за нарушение установленных сроков смотри-

тель серьезно наказывался: «При пропуске срока уплаты жа-

лованья-средняя степень штрафа: такое же наказание при

уплате жалованья за несделанную работу». Тяжелые наказа-

ния налагались и на работницу: «Пусть заставит сделать отре-

зание пальца у неделающей работу, если она уже получила

оплату. (То же наказание) на расточающих (материал), кра-

дущих и убегающих». Калечение как наказание показывает,

что работающие в мастерской не могли быть рабами: лише-

ние или ограничение трудоспособности в качестве наказания

для рабов было бы бессмысленным. В случае нанесения како-

го-либо материального ущерба работница должна была воз-

местить этот ущерб; обычными были вычеты из жалованья, на

что прямо указывает Каутилья: «Соответствующий (ущербу)

штраф-из жалованья рабочих».

       В мастерской государственного золотых дел мастера, если

судить по описанию Каутильи (II.14), рабы, как рабочая сила,

также не использовались. [...].

       Имеется основание считать, что в царских оружейных ма-

стерских дело обстояло подобным же образом [...].

       На основании приведенных данных следует считать, что

большинство работников царских мастерских не были рабами.

От нас, возможно, ускользают некоторые важные специфиче-

ские особенности в положении этих работников; на существо-

вание этих особенностей указывает, например, суровость нака-

заний за различные проступки, наличие в числе свободных ра-

ботников таких, как «отрабатывающий штраф», «старая ра-

быня царя» и других, но все же основные работники в царских

мастерских не были рабами. [...]

       Ремесленники часто упоминаются в джатаках. Мы встре-

чаем там целые деревни со стандартным числом дворов – 500

или 1000 (№ 156, 387), населенные кузнецами, плотниками

и т. д. Всегда это-мелкое ремесленное производство; мы не

имеем ни одного упоминания об использовании ремесленника-

ми труда рабов. Но хотя подобных упоминаний и нет, можно

допустить эпизодическое их использование, для массового же

применения труда рабов не было соответствующих условий -

крупных мастерских типа греческих эргастериев.

       Относительно работающих в рудниках имеются некоторые

данные в главе 12 книги II «Артхашастры». При тогдашнем

уровне техники условия труда в рудниках должны были быть

очень тяжелыми, поэтому большинство работающих в рудни-

ках работали там по принуждению. Но и в связи с работами

в рудниках «даса» не упоминается ни разу; лиц, осужденных

на работы в рудниках, как уже упоминалось ранее, невозмож-

но назвать рабами, так как для этого нет достаточно данных в

источниках. В рудниках работали и свободные, которых Кау-

тилья называет «кармакара» - наемный работник или «акарн-

ка» - горнорабочий; посредине были тоже наемными работни-

ками, что видно из факта наложения на них крупных денеж-

ных штрафов за кражи. Какие были взаимоотношения между

свободными работниками и заключенными-не ясно. Если

даже заключенных и было большинство, то все же невозмож-

но утверждать, что рудники были предприятиями специфиче-

ски рабовладельческого характера. [...]

       Использование рабов в домашнем хозяйстве как слуг и

подсобных рабочих было наиболее обычным применением раб-

ского труда в древней Индии. Дворцовый штат был весьма ве-

лик и разнообразен. [...] И хотя рабы при этом упоминаются

редко, но, вероятно, они составляли значительную их часть.

Среди этих слуг также должно было быть и некоторое число

свободных, так как наказание на них устанавливается Кау-

тильей в виде вычетов из жалованья. В богатых частных до-

мах использование рабов как домашних слуг также было

обычным явлением. Вся глава 13 книги III «Артхашастры» ис-

ходит в определении отношений между хозяином и рабом в

первую очередь из того, что раб является по преимуществу до-

машним слугой. [...] Хотя рабы встречаются в джатаках не-

однократно, но мы не находим ни одного упоминания об ис-

пользовании труда рабов в производстве, сельском хозяйстве

или ремесле; почти все рабы, о занятии которых можно соста-

вить себе представление на основании прямых или косвенных

данных, были домашними слугами.

       В положении древнеиндийских рабов было много сходного

с положением их в странах античности, но были и значитель-

ные различия.

       Хозяин мог продавать и закладывать своего раба. Продажа

или заклад раба по форме мало отличались от сделок подоб-

ного рода с другой движимой собственностью. В торговых

сделках рабы, бывшие предметом этих сделок, рассматрива-

лись наравне со скотом; в отличие от «четвероногих» они при

перечислении товаров назывались «двуногими». Правила тор-

говли рабами, как и другими товарами, устанавливались пра-

вительством, которое принимало на себя ее регламентацию и

наказания за несоблюдение этой регламентации. При продаже

раба следовало объявлять данные, которые необходимо было

знать покупателям; умолчание о дефектах, относящихся к здо-

ровью раба, со стороны продавца наказывалось (Каутилья.

III.15). Древние индийские законодатели устанавливали и га-

рантийный срок, в течение которого покупатель имеет право

вернуть купленного раба, как не соответствующего объявлен-

ным качествам. [...]

       В торговых сделках, объектом которых являлся раб, был

целый ряд ограничений, отличающих древнеиндийское рабство

от античного. Так, например, Каутилья устанавливает, что раб

не мог закладываться многократно (III.13.25). Продавать ма-

лолетнего (до 8 лет) раба в другую страну можно было только

вместе с его родными. Не разрешалось продавать беременную

рабыню (Каутилья. III.13.20). Такие мероприятия ограничива-

ли торговлю рабами, тормозили развитие рабства. Нельзя со-

гласиться с мнением Банерджи, что эти ограничения были

фактической отменой работорговли: этому противоречат уста-

новление Каутильей пошлины при торговле «двуногими» в 1/20

или 1/25 их цены наравне с другими товарами (II.22) и упо-

минание о «купленных рабах» (см. выше). Но что работоргов-

ля не была очень развитой, это с некоторой уверенностью

утверждать можно; так, например, в санскритском языке от-

сутствуют специальные термины, обозначающие понятия: «ра-

боторговля», «работорговец», «рынок рабов», «аукцион рабов»

и пр. Немаловажным свидетельством является и то, что если

вообще торговля считалась недостойным делом для членов

высших каст, то торговля рабами-наиболее предосудитель-

ный из всех ее видов (Ману X.85,86; Апастамба 1.20-25; Гау-

тама VII. 14). У древних римлян самые знатные из них не счи-

тали для себя позорным «разводить» рабов на продажу, а Ка-

лигула сам продавал своих рабов с аукциона.

       Интересно в данной связи коснуться вопроса о ценах на ра-

бов. У Каутильи (III.16) и Яджнавалкьи (II.147) при рассмот-

рении вопроса о восстановлении хозяином своих прав на уте-

рянную или похищенную собственность указывается, что вы-

куп за раба должен быть на 1/4 больше, чем за лошадь, в

21/2 раза больше, чем за буйвола или корову, и в 20 раз боль-

ше, чем за овцу или козу. Эти цифры можно принять как по-

казатель относительной ценности выкупаемого. Для сравнения

можно указать, что в Греции в середине IV в. до н. э. лошадь

стоила в 3-4 раза больше, чем раб-ремесленник. Следова-

тельно, в Индии рабы стоили гораздо дороже, чем в Греции.

       Если судить по источникам, рабы в древней Индии могли

иметь семьи. У Каутильи упоминаются мать, брат и сестра ра-

быни, сами являющиеся рабами (III.13.24). Семьи рабов упо-

минаются также в джатаках (например, № 454). У Каутильи

имеется следующее установление: «Потомство продавшего се-

бя пусть остается арийским» (III.13.13) 2. Это, видимо, значит,

что потомство остается «арийским», если оно порождено отцом

до продажи им самого себя, но не ясно, остается ли таковым

потомство, порожденное им после продажи себя в рабство, да-

же если у него осталась свободной жена [...].

       В Греции и Риме одной из основных особенностей, характе-

ризующих положение раба, является непризнание за рабом

права на собственность. Положение, что человек, потерявший

право на себя, потерял право и на принадлежащую ему соб-

ственность, характерно для идеологии развитого рабовладель-

ческого общества. В Индии этот принцип не мог иметь столь

определенного вида вследствие того, что рабы были в основ-

ном не военнопленными, не чужестранцами, а соплеменника-

ми, и не могли быть полностью вырваны из своей семьи, готры

и общины. [...] 3

       Каутилья признает за рабом не только право иметь соб-

ственность, но и право умножать ее при определенных усло-

виях: «Пусть (раб) получит добытое лично им самим', без

ущерба для работы на хозяина, а также наследство и пода-

рок» (III.13.14). К сожалению, отсутствуют некоторые необхо-

димые подробности, и потому нам трудно себе представить.

каким образом раб на практике использовал свое право рабо-

тать и на других, помимо хозяина, и быть полным собственни-

ком заработанного на стороне. Если определение того, в какой

мере эта работа на стороне приносит ущерб хозяину, было де-

лом самого хозяина, то возможности ее могли быть ограничен-

яыми, поскольку они зависели от такого непостоянного факто-

ра, как каприз хозяина; возможно, что существовали неизвест-

яые нам нормы обычного пра^а. Как бы то ни было, но важно

уже то, что Каутилье пришлось касаться этого вопроса и ре-

шать его так, как приведено выше. Важно также признание за

рабом права на наследство и собственности на получаемые

дары. Имущественные права рабов не только провозглаша-

лись, но и охранялись. Так, Каутилья устанавливает: «На от-

нимающего имущество у раба и на лишающего (его) положе-

ния ария-половина штрафа» (III.13.6-7). [...] в отношении

собственности смысл фразы ясен - собственность раба не яв-

ляется собственностью хозяина. Это подтверждается еще и

следующим важным установлением: «Наследниками имущест-

ва раба являются родственники; в отсутствие их-хозяин»

(Каутилья III.13.22). Этим установлением подтверждается так-

же и то, что свободный, становясь рабом, не терял своих се-

мейных, родовых и кастовых связей. Неясным остается размер

денежного штрафа, накладываемого на хозяина за превыше-

ние своих прав на собственность раба. Указано только, что он

должен быть равен «половине штрафа». Вероятно, это 6 пан,

так как обычным штрафом, упоминаемым у Каутильи, являет-

ся 12 пан.

       Раб не мог выступать на суде как свидетель в чужом деле;

сделки, заключенные им от лица хозяина, также считались не-

действительными (Каутилья III.1; Ману III.163; Яджнавалкья

II.92). Но в этом отношении он не отличался от неполноправ-

ных членов семьи (младший брат, сын, жена и т. д.). Если раб

имел собственность, можно предположить, что раб имел в свя-

зи с этим и некоторые права по отстаиванию своих имущест-

венных интересов; но это предположение невозможно доказать

ссылками на источники.

       Поведение господина по отношению к рабу должно было

быть различным-в зависимости от категории, к которой при-

надлежал раб. Так, например, раб-заложник охранялся от про-

извола хозяина в большей степени, чем другие [...]. Вероятно

[...] хозяин при использовании труда рабов должен был при-

нимать во внимание его принадлежность к той или иной варне

с тем, чтобы не заставлять делать нечистую для его варны ра-

боту, не заставлять есть запрещенную для его варны пищу

и т. д.

       Хотя и у Каутильи очень мало данных об отношениях меж-

ду господином и рабом, но это почти единственные данные, ко-

торые вообще имеются. Древнеиндийская литература бедна в

этом отношении. Мы совершенно не знаем некоторых важных

сторон рабства в древней Индии; не знаем, как наказывался

раб за преступления против своего господина; не находим ни

единого намека на такие вопросы, как организация поимки

беглых рабов, награды за их поимку, наказания за укрыва-

тельство и т. д. А ведь это все такие вопросы, которых не мог-

ли обойти даже гораздо более ограниченные по объему памят-

ники древневосточного законодательства, такие, как Законы

Хаммурапи или хеттский судебник. Между тем и в Инди^ бег.

ство рабов имело место. В джатаках мы имеем по крайней ме-

ре три упоминания об этом (№ 4, № 125 и 127). Розыск сбе-

жавших рабов лежал, вероятно, только на хозяине; в джата-

ках хозяева сами разыскивают своих сбежавших рабов; не

видно, чтобы центральные или местные органы власти оказы-

вали им какое-либо содействие. У Каутильи упоминается толь-

ко о бегстве заложников. [...]

       То, что до нас дошло, трактует, как мы уже видели, глав-

ным образом об ограничении произвола хозяина по отношению

к рабу в юридическом отношении. Но о бытовом и трудовом

положении раба (о его рабочем времени, контроле над ним со

стороны хозяина, о наказаниях и поощрениях и т. д.) мы име-

ем очень мало сведений. [...] Хорошее отношение к рабу все-

гда считалось добродетельным делом. Это неоднократно под-

черкивает и Ашока в своих эдиктах; хорошее отношение к ра-

бам считалось им столь же обязательным, как и почитание

учителей, послушание родителям и т. д. Сходные предписания

для благочестивого брахмана имеются и у Ману. [...]

       Примеры плохого обращения с рабом не меняют того об-

щего впечатления, которое создается на основании чтения

джатак, а именно: отношения между рабом и господином в

древней Индии отличались патриархальной простотой. Поня-

тие «патриархальная простота» не обязательно совпадает с

понятием «хорошее отношение»; в древнеримской семье отец

мог как угодно наказать сына, продать его в рабство и даже

убить, однако отношения между нимя были патриархальными.

Под «патриархальной простотой отношений» понимается мною

только отсутствие резких проявлений классового антагонизма.

Это объясняет нам и отсутствие данных об условиях жизни ра-

ба-его жилище, платье, обуви и питании. Условия эти вряд

ли существенно отличались от положения прочей домашней

челяди. [...]

       Общеизвестным является античное положение [...], (что)

раб был всего только «говорящим орудием». Если сравнить та-

то мы найдем интересные различия. [...] раб всегда как у

Каутильи, так и у Ману выступает наряду с наемным работ-

ником и членами семьи. Интересное объяснение сущности ба-

ского состояния дает Катьяяна л: «Из-за дарения своей свобо-

ды происходит состояние рабства, подобное состоянию замуж-

ней женщины». [...] Это характеризует не только положение

женщины, но и положение раба.

       Между свободными и рабами в Индии не было такой рез-

кой границы, как в античных государствах, что также свиде-

тельствует об известной патриархальности рабства. Переход

свободного в рабское состояние, разумеется, резко снижал его

во мнении других свободных; в джатаках, например, дважды

встречается «сын рабыни» как бранное выражение (№ 39 и

377). Но рабское состояние все же не считалось столь позор-

ным, как, скажем, в древнем Риме. В древней Индии самыми

презренными людьми считались члены низших каст-чандала,

антьявасайин и другие, хотя они и были свободными. Поэтому

если в античных государствах наиболее презираемые работы

исполнялись рабами, то в древней Индии презираемые работы

общественного характера, такие, как уборка нечистот и подме-

тание улиц, работы на кладбищах, наказание преступников

и т. д. исполнялись членами презираемых каст. [...]

       Мы не знаем в древнеиндийских источниках сообщений о

каких-либо рабских войнах, о восстаниях, мятежах ил'и загово-

рах рабов. Конечно, было бы не основательно предполагать на

основании одного этого, что такие формы классовой борьбы

вообще отсутствовали, но можно предположить, что они не

принимали таких масштабов, как в странах античного мира,

что естественно, если иметь в виду особенности рабства в древ-

ней Индии. [...]

       Насколько мы можем судить по сохранившимся источни-

кам, основной особенностью древнеиндийского рабства явля-

лась его неразвитость; наряду с рабовладельческими отноше-

ниями продолжали сохраняться весьма значительные пережит-

ки первобытнообщинного строя.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Наряду с ведением латифунднального хозяйства на царских землях эти

земли сдавались также и в аренду (КА 11.24). Сдача земель в аренду, а так-

же сдача в аренду стад скота практиковались и частными лицами (Апастам-

6а 11.11.28; 1-3). У Апастамбы речь идет о свободных арендаторах, а не о

рабах.

       2 У Каутильи слово «арья» часто применяется в смысле «свободный».

Это вполне согласуется с обычным противопоставлением слов «арья» и

«даса».

       3 В Риме это обстоятельство также играло значительную роль. Так, раб-

военнопленный, получив свободу, становился вольноотпущенником, но раб-

должник получал обратно свои права гражданина; будучи рабом, он все же

сохранял свое родовое имя.

Д. Р. Чанана. РАБСТВО В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

М.. 1964. С. 141-142, 158

       Эпоха Маурьев явилась свидетельницей коренных измене-

ний в сфере власти хозяина над рабом. [...]

       Свободный человек мог продать себя в рабство или отдать

б залог, но и в этих случаях кредитор уже больше не обладал

абсолютной властью. Так, дети человека, продавшегося в раб-

ство, сохраняли свободу (арьябхава) – KА III.13.13. Тому, кто

в своем толковании взглядов Каутильи на рабство исходит

лишь из одного указания (КА III.13. 3-4), понимая его в том

смысле, что арий не может быть рабом, было бы полезно пере-

смотреть свою точку зрения в свете вышеизложенных мате-

риалов. Если арий не мог быть рабом, значит, рабами могли

быть только лица, не принадлежавшие к ариям, и отсюда это

выражение должно было бы означать, что, если лицо, не яв-

ляющееся арием, продаст себя в рабство, его дети обретут

статус ариев; кроме того, лицо, добровольно продавшееся в

рабство, не было обязано передавать все свои права своему

господину. Так, оно сохраняло за собой право наследования

своим родным [...]. Опять-таки вопреки правилу, в соответ-

ствии с которым раб во всякое время должен работать на свое-

го господина [...], Каутилья накладывает известные ограниче-

ния на право хозяина круглосуточно эксплуатировать раба

(III.13. 14) [...].

       Хозяин, отказывающийся «сделать арием» раба, который

предлагает ему (или за которого ему предлагают) достаточ-

ную денежную компенсацию, подлежит наказанию в форме

штрафа (III.13.21). Отсюда опять-таки следует, что арии мог-

ли быть рабами, ибо в противном случае пришлось бы пред-

положить, что раб, не являвшийся арием, становился таковым

после того, как был отпущен на свободу! [...]

       В Греции раб, даже отпущенный на свободу, считался ме-

теком, чужестранцем, а не гражданином страны. [...] В Индии

же раб, получивший свободу, становился полноправным чле-

ном общества свободных людей, среди которых у него часто

бывали родные и друзья.

Р. Ш. Шарма. ШУДРЫ В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

R.S. Sharma. Sudaras in ancient India.

Delhi, 1980. S. 177-181.

       Заслуживает внимания вопрос о соотношении в Артхашаст-

ре гражданского статуса шудры и положения рабов. Подобно

авторам дхармасутр, Каутилья явно считает «арья» свободным

человеком н утверждает, что никоим образом он не может

быть обращен в рабство (III.13.3-4). Как естественное след-

ствие этого он предписывает, что продажа или заклад род-

ственником шудры, который не является урожденным рабом м,

не достиг совершеннолетия, но «по рождению арья» (арьяпра-

на), карается штрафом в 12 пан, а каждый участник подобной

сделки должен быть сурово наказан. Здесь имеется в виду, что

дети мужчин из трех высших варн от женщин из варны шудр

не могут быть обращены в рабство путем продажи или закла-

да: вероятно, они могли стать рабами лишь вследствие нака-

зания по суду, пленения на войне, добровольного порабощения

и т. д. Так, Каутилья (III.13.19) говорит об арьяпрана, захва-

ченном на войне и обращенном в рабство. Это правило ясно

показывает, что, за исключением малолетних детей шудрянок

от мужчин трех высших варн ", другие члены четвертой варны

могли быть обращены в рабство. И даже когда речь идет о де-

тях от шудрянок, а таких детей, очевидно, было весьма мало,

штраф за порабощение был наименьшим, всего 12 пан; он воз-

растал соответственно для вайшьев, кшатриев и брахманов.

       Но в особых обстоятельствах, таких, как семейная беда или

невозможность уплатить долги и штрафы, даже жизнь арья

могла быть отдана в заклад. В отношении этих заложенных

(ахитака) Каутилья излагает ряд либеральных правил. Преду-

сматривается, что его родичи должны выкупить заложенного

как можно скорее (III.13.5). Заложенный не мог быть исполь-

зован на нечистых работах. Если заложенной женщине пору-

чается мыть голого хозяина или если последний покушается на

ее честь или оскорбляет ее, он теряет право на данные за нее

деньги – она автоматически обретает свободу. В случае наси-

лия над заложенной девицей хозяин не только теряет упла-

ченную за нее цену, но еще и должен дать ей определенную

сумму (шулка), а также вдвое больше в качестве штрафа в

казну. Если хозяин вступит в незаконную связь с заложенной-

рабыней, которая трудится в качестве кормилицы, он должен

быть наказан штрафом низшего вида (III.13.9-12). [...]

       К сожалению, в переводе Шамашастри не делается никакого

различия между «даса» и «ахитака» о - в обоих случаях упо-

требляется слово «раб». Между тем «даса» и «ахитака» были

различными категориями работников, что явствует из ряда

указаний Каутильи. Он предписывает, что сделки, заключенные

«даса» и «ахитака», должны быть объявлены недействитель-

ными. Он рекомендует царю следить за тем, чтобы люди учи-

тывали нужды своих «даса» и «ахитака». Далее Каутилья

говорит, что женщина, отдающаяся «даса», слуге или «ахита-

ка», заслуживает смертной казни. Во всех этих случаях Ша-

машастри признает, что «ахитака» отличается от «даса» и

определяет его как заложенного или наемного работника. По-

скольку в главе «Устав о рабах и работниках» говорится и об

«ахитака» и о «даса», либеральные правила, применимые к

первым, распространяют – и на второго (например, К. П. Джа-

ясвал). Но данный выше анализ показывает, что эти правила

Каутильи относятся к заложенным работникам, главным обра-

зом женщинам и, предположительно, принадлежащим к варнам

ариев. Приведенные правила заставляют предполагать, что

обычных рабов хозяин имел право и оскорблять, и использо-

вать на нечистых работах.

       Некоторые предписания Каутильи, касающиеся освобожде-

ния рабов, по-видимому, относятся исключительно к ариям, по-

павшим в рабство. Так говорится, что ребенок того, кто сам

себя продал, должен считаться арья (III.13.13). Сам человек

может получать доходы, если тем самым не причиняет ущерба

делу хозяина, получать наследство и, уплатив цену, вернуть

свое арийство (арьятва) (III.13.14). Арьяпрана, захваченный

на войне, может освободиться, уплатив выкуп (III.13.19). От-

каз хозяина признать дасу арием после получения соответст-

вующего выкупа карается штрафом в 12 пан (III.13.21). Во

всех этих случаях вопрос о возвращении арийства может воз-

никать лишь в том случае, если человек раньше имел его, но не

в отношении шудр. В крайнем случае вышеуказанные правила

могут применяться к детям ариев от шудрянок.

       Каутилья использует два термина для обозначения осво-

бождения порабощенных. В случае с ариями используется тер-

мин «арьятва». Но когда освобождаются рабы не арии, то ис-

пользуется термин «адаса» (не раб). Например, говорится, что

если рабыня родит ребенка от хозяина, то и мать и ребенок

считаются свободными (III. 13.23). Если, для того чтобы со-

держать свое семейство, мать решает остаться рабыней, то ее

мать, брат и сестра должны быть освобождены (станут адаса)

(III.13.24). Представляется, что эти даса перестают быть ра-

бами, но и ариями они стать не могли. Мы можем заметить,

что в ранних палийских текстах для рабов, получивших сво-

боду, используется особый термин «бхуджисса» и прямо гово-

рится, что лишь среди яванов п арий становится даса и наобо-

рот.

       Трудно сказать, распространялось ли правило относительно

выкупа на свободу рабов - не ариев таким же образом, как

и на рабов-ариев. Вероятно, даже после уплаты выкупа осво-

бождение рабов-шудр зависело от согласия хозяина. Но их так-

же иногда освобождали, так как, согласно Каутильи, продажа

или заклад раба либо рабыни, уже освобожденных, карались

штрафом в 12 пан, за исключением тех, кто сам себя отдавал

в рабство (III.13.25). Кажется, даже обычный раб мог иметь

собственность, которой хозяин не имел права его лишать. Это,

естественно, помогало ему выкупиться на свободу.

       Каутилья излагает ряд правил содержания рабов, приме-

нимых как к рабам-шудрам, так и к рабам из высших варн.

Он указывает, что раб-сирота в возрасте до восьми лет не мо-

жет быть использован для низких занятий против его воли, его

также нельзя продать или заложить в чужой стране. Равным

образом беременную рабыню нельзя продать или заложить без

всякого обеспечения (III.13.20). [...] В главе об устройстве ме-

стности (II.1) говорится, что царь должен заставить людей

учитывать нужды своих «даса» и «ахитака». Это похоже на

повторяющиеся призывы Ашоки милостиво обращаться с ра-

бами и слугами.

       Но либеральные законы Каутильи главным образом имеют

в виду «ахитаков» и ариев, попавших в рабство, число кото-

рых должно быть небольшим; лишь немногие из этих законов

относятся к большему кругу обыкновенных рабов, которые, ко-

нечно, были шудрами. Неспособность увидеть это обстоятель-

ство приводила к ложному выводу, будто законы Каутильи

косвенным образом отменили рабство или что он проводил

политику превращения своих соотечественников в нацию сво-

бодных людей (К. П. Джаясвал и др.). Его либеральные за-

коны главным образом указывают на стремление защитить

рабов арийского происхождения, чтобы их положение отлича-

лось от положения рабов не ариев, то есть шудр. [...]

       Детальные предписания Каутильи относительно рабства

[...] показывают, что рабов в Маурийской Индии было довольно.

много.

А. Л. Бэшем. ЧУДО, КОТОРЫМ БЫЛА ИНДИЯ

М, 1977. С. 164-165

Рабство

       Мегасфен утверждает, что в Индии не было рабов. Он,

безусловно, ошибался. В Индии рабство принимало непривыч-

но мягкие формы, и рабов было значительно меньше, чем в

цивилизациях Запада, поэтому он мог не распознать раба в

индийском «даса». Особой касты рабов не было, и хотя Артха-

шастра заявляет, что рабство противно природе ариев (в чис-

ло которых определенно включается и скромный шудра), при

известных обстоятельствах член любого сословия мог стать

рабом. Все же, несомненно, большинство рабов принадлежало

к низшим кастам. [...]

       Труд рабов иногда находил применение в важных отраслях

экономики, например в сельском хозяйстве или в горном деле,

но чаще всего рабы использовались в качестве домашней че-

ляди или личных слуг. Фактически раб входил в семью гос-

подина на правах подчиненного домочадца. Обязанностью хо-

зяина было содержать его, и, если раб умирал бездетным,

хозяин должен был организовать похороны и позаботиться о

всех необходимых обрядах и поминовениях за упокой души.

       Согласно «книгам законов» (дхармашастрам. – Сост.), все

имущество раба было в конечном счете собственностью его

господина, а его самого можно было покупать, продавать, от-

давать в аренду и дарить. Однако в отличие от многих других

древних цивилизаций хозяин не имел права лишить раба жиз-

ни и выгнать в старости. [...]

       Артхашастра, которая во многих отношениях отличается от

религиозных «книг законов» большим свободомыслием, содер-

жит еще более мягкие предписания. Она категорически вос-

прещает продажу в рабство детей, разве что в случае самой

крайней нужды, позволяет рабам владеть собственностью и

наследовать ее, а также зарабатывать деньги в свободное

время. В Артхашастре сказано, что рабов благородного проис-

хождения нельзя принуждать к исполнению унизительных обя-

занностей. Оберегается целомудрие рабыни: хозяин, подверг-

ший насилию рабыню, обязан отпустить ее на волю и выпла-

тить ей компенсацию, а если у нее рождается ребенок от хо-

зяина, пусть даже прижитый с ее согласия, то оба - и мать

и ребенок - должны быть отпущены на свободу. [...]

       Гуманные предписания Артхашастры (вероятно, единствен-

ные в своем роде в истории древних цивилизаций), по всей ви-

димости, отражают дух законодательства эпохи Маурьев. Не

удивительно поэтому, что Мегасфен пишет об отсутствии раб-

ства в Индии. В отличие от многих цивилизаций древности

экономика Индии никогда не основывалась на рабском труде;

трудовой люд - земледельцы и ремесленники - были обычно

свободными людьми, и здесь мы не найдем хозяйств, напоми-

нающих римские латифундии. В ранних источниках нет упо-

минаний о рынках рабов, и, хотя работорговля существовала,

она, по-видимому, первоначально не была регулярной. [...]

       Можно привести многочисленные цитаты из литературы,

свидетельствующие о дурном обращении господ с рабами; и,

вероятно, жребий раба часто был весьма горестным; однако в

Индии он был, наверное, менее тягостен, чем в большей части

древнего мира. Действительно, из многих источников следует,

что слово «ласа» обозначало скорее крепостного слугу, чем

раба.

Е.М. Медведев. К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ

СТРОЕ ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Народы Азии и Африки. 1966. № 6. С. 65-69

       Феодальный и рабовладельческий способы эксплуатации

возникли в эпоху разрушения первобытнообщинного строя и

складывания у индоарнев классового общества и государ-

ства. [...]

       Для феодального и рабовладельческого укладов в древней

Индии были типичны раннеклассовые, неразвитые экономиче-

ские формы. Примитивные формы рабства, которые в литера-

туре часто называют «патриархальным рабством», сохранялись

вплоть до возникновения феодальной формации и, вероятно, в

дальнейшем. Особенно характерны были, по-видимому, такие

переходные формы зависимости от свободного состояния к раб-

скому, как долговое рабство, отдача (дарение, продажа, за-

клад) в рабство самого себя и родственников, рабство за про-

питание, рабство на срок и т. п.1 Причисляемые некоторыми

учеными к рабам («даса») люди, работавшие «за пропитание»,

тотчас освобождались в случае отказа от пищи хозяина. Так

же легко в некоторых случаях освобождался отдавший в раб-

ство себя, жену и детей. Порабощенный на определенный срок

освобождался по истечении этого срока. Порабощенный за

связь с рабыней освобождался, когда оставлял ее (Нарада

V.ЗЗ-36). «Рабов» первой из названных категорий с большим

основанием можно назвать кабальными работниками, из-за

крайней нужды поступившими на работу на очень тяжелых

условиях. Следует отметить непрочность порабощения и дру-

гих категорий рабов, имевших право выкупа и ухода от хозяи-

на. Так, должник освобождался от рабства, отдав долг с про-

центами, и т. д. [...]

       Большая распространенность переходных состояний от сво-

боды к рабству указывает на непрерывность процесса классо-

образования рабовладельческого типа и на ограниченность са-

мого рабовладения, а не на его зрелость. [...]

       Учитывая возможность использования нерабских форм

эксплуатации, надо с осторожностью относиться к попыткам

рассматривать любое крупное хозяйство, упоминающееся в

источниках, как рабовладельческое2.

       В сферу рабовладельческой эксплуатации неправомерно

включают хозяйственно полусамостоятельных мелких произво-

дителей, называвшихся «даса» (так же, как и собственно

рабы), но фактически таковыми не являвшихся^ Эти даса си-

дели на земле, вели свое хозяйство, находившееся под более

или менее строгим контролем господина, и подвергались

эксплуатации, очевидно, путем взимания натуральной ренты;

есть сведения о том, что они жили деревнями. Свидетельст-

вом хозяйственной самостоятельности таких даса может слу-

жить эпизод, как Будда был посредником в споре о распреде-

лении воды для орошения. С обеих сторон выступали кшатрии

и их даса. Когда Будда приступил к выяснению причины столк-

новения, оказалось, что кшатрии даже не знают, в чем суть

спора, и явились с оружием просто на помощь «своим». Будде

пришлось обратиться за разъяснением к рабам. Нам представ-

ляется совершенно очевидным, что эти «рабы» были на самом

деле зависимыми кабальными крестьянами, отстаивавшими

свои собственные жизненные интересы. Их господа-кшат-

рии - нимало не заботились о хозяйственных делах, следя

лишь за тем, чтобы сев и уборка начинались своевременно. [...]

       В экономическом смысле такие даса были кабальными мел-

кими земледельцами, крепстными крестьянами.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Подробно сы.: Ильин Г. Ф. Особенности рабства в древней Индии //

// ВДИ. 1951. №1.

       2 Такая тенденция заметна в работах Г. Ф. Ильина, Г. М. Бонгард-Ле-

вина.

       3 Юридическое применение термина «даса» древними индийцами затемня-

ло его социальную окраску, поэтому лишь изучение конкретных ситуаций, в

которых выступают даса, может открыть истинную картину того, что термин

«даса» был шире, чем наше понятие «раб» (см.: Ильин Г. Ф. Особенности

рабства в древней Индии).

Г. Ф. Ильин. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАБСТВА

В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Сб. ст. «История и культура древней Индии». М., 1963.

С. 119-151

       Древнеиндийский раб был рабом в самом точном смысле

этого слова. Не следует удивляться, что положение рабов в

древней Индии по сравнению с другими странами имело свои

особенности. Гораздо важнее, что наличие этих особенностей

не меняет сущности дела. Одним из блестящих подтверждений

правильности материалистического учения о единстве истори-

ческого процесса служит то, что рабство и в Индии, и в Гре-

ции или Риме по своим основным признакам было порази-

тельно похожим.

       Наиболее характерная общая черта, отличающая раба от

других эксплуатируемых, - отсутствие права на свою личность:

он был вещью в образе человека, полностью находящейся во

власти другого. В древнеиндийских источниках это формули-

руется достаточно определенно. [...]

       В древней Индии, так же как и в античных странах, счи-

талось само собой разумеющимся право хозяина распоряжать-

ся жизнью и смертью раба. [...]

       Хозяин имел право продавать раба, и такая продажа по

форме мало отличалась от сделок подобного рода с движимым

имуществом. [...]

       И все же создается впечатление, что торговля рабами в

Индии не была очень развитой. [...]

       Непременная особенность рабского состояния - отсутствие

права на результаты своего труда. В странах античного мира

считалось естественным, что человек, потерявший право на

самого себя, не мог и приобретать что-нибудь в собственность.

Но так было и в древней Индии, и это подтверждается самы-

ми различными источниками. [...]

       Все-таки вряд ли во всех случаях до конца соблюдалось

положение о полной имущественной неправоспособности раба:

практические жизненные обстоятельства бесконечно разнооб-

разны, и они заставляли отступать от установленных правил.

Общеизвестно, например, что и в древнем Риме, и в древней

Греции рабы иногда владели имуществом и распоряжались им

по своему усмотрению.

       По некоторым данным, в древней Индии наблюдалось то

же. Особенно много материала дает Артхашастра. В ней за

рабом признается не только право на собственность, но и право

приумножать ее при определенных условиях: «Пусть (раб) по-

лучает добытое им самим без ущерба для работы на хозяина,

а также наследство и подарок» (III.13.14) [...].

       Раб по приказанию хозяина обязан был исполнять любую

работу. Но жизнь в это общее положение вносила некоторые

поправки. Прежде всего необходимо было учитывать, что рабы

теряли свою свободу при разных обстоятельствах, что они про-

исходили из разных общественных слоев и т. д. В какой-то

мере хозяин вынужден был с этим считаться, и это нашло

отражение в Артхашастре. Так, заложенный раб (ахитака)

ограждался от произвола в большей мере, чем другие [...].

       Вероятно, хозяин, используя труд рабов, должен был при-

нимать во внимание принадлежность их к той или иной варне,

дабы не заставлять исполнять считающуюся нечистой для его

варны работу.

       Раб обязан был постоянно подчеркивать преданность гос-

подину и готовность следовать его приказанию. Выражения

«рабская покорность», «подчиненное положение, подобное раб-

скому» постоянно встречаются в древнеиндийской литера-

туре. [...]

       Частые утверждения о специфически мягких формах раб-

ства в древней Индии опираются главным образом на содер-

жащиеся в источниках призывы хорошо обращаться с рабами.

Такие призывы неоднократно встречаются, в частности, в эдик-

тах Ашоки. [...] Если бы отношения между рабами и господами

строились на основе братской любви и взаимного доброжела-

тельства, вряд ли нужно было бы так настойчиво взывать к

мягкосердечию последних. Уже приводились данные о том, что

подобные отношения отнюдь не были идиллическими. А посему

такие призывы способны скорее подтвердить это мнение, чем

опровергнуть его. [...]

       Придерживающиеся точки зрения о бессемейности рабов,

по-видимому, слишком большое значение придают формаль-

ным моментам: существует ли семья как прочный обществен-

ный организм, признается ли брак законным государством и

общественным мнением и т. д. Если рассматривать вопрос с

этих позиций, то у рабов семей могло и не быть (или они были

редким явлением). Но нас больше интересует сейчас не фор-

мальная сторона, а фактическая. Брачные отношения между

рабами и рабынями, между рабынями и свободными все равно

поддерживались, и рабыни имели потомство наверное, не

меньшее, чем свободные женщины. Так, в Артхашастре

(III.13.24) говорится о матери, брате и сестре рабыни-тоже

рабах [...]. Семьи рабов называются и в джатаках (№ 454).[...]

Всякий свободный, ставший почему-либо рабом, не переставал

быть чьим-нибудь родственником; родовые и семейные связи

в древней Индии отличались особой прочностью, они не могли

так быстро распасться, и рабовладелец вынужден был с ними

считаться. Выше приводилось то место из Артхашастры

(III.13.22), где объявляется, что наследником имущества раба

хозяин становился только в том случае, если у первого не было

родственников. Там же устанавливается: «Потомство про-

давшего себя пусть остается арийским» (III.13.13). Потом-

ство же рабыни, как уже упоминалось, принадлежало хо-

зяину. [...]

       Рабы по рождению, совершенно оторванные от своего пле-

мени и касты, были самыми надежными н послушными, но и

самыми обездоленными. Их меньше всего касались те послаб-

ления, которые иногда вынуждены были допускать рабовла-

дельцы. Впрочем, надо отметить, что в Артхашасгре (III.13.22)

провозглашается право рабыни и ее ребенка на свободу, если

последний – сын хозяина. Но насколько они пользовались

этим в действительности, сказать трудно. [...]

       В XIII наскальной надписи Ашоки рассказывается о его

войне с Калингой. Эта война принесла несчастья побежден-

ным и сильно опустошила страну: «Сто пятьдесят тысяч чело-

век было угнано, сто тысяч убито и во много раз большее

число погибло». Таким образом, отрицать факты массового

захвата и порабощения не только военнопленных, но и мир-

ного населения в период войны - значит идеализировать

древнеиндийскую действительность. [...]

       В голодные годы, в период массового разорения (в резуль-

тате войны, стихийных бедствий и т. д.) число «рабов за пищу»,

«продавших себя», «передавших себя» должно было резко уве-

личиться. Правда, «продажа себя» и родственников считалась

проступком, влекущим за собой изгнание из касты. В Артха-

шастре высказывается мысль, что кроме морального осуждения

необходимо государственное вмешательство и наказание ви-

новных. Впрочем, тут же добавлялось, что при некоторых край-

них обстоятельствах разрешается отдавать своего родственни-

ка в рабство, но только закладом и на определенный срок.

Для млеччхов никаких ограничений не предусматривалось. Ко-

нечно, переоценивать значение морального осуждения или огра-

ничений, предусматриваемых Артхашастрой, было бы ошибоч-

ным. То немногое, что говорится там, отнюдь не было законом

и вряд ли широко применялось на практике. Попытки ограни-

чить порабощение свободных граждан данного государства, а

не свободных вообще (кстати, уже сама попытка - серьезное

доказательство развитого рабовладения) делались не только в

Индии. В древней Греции (законодательство Солона 594 г. до

н.э.) ив древнем Риме (закон Петелия от 326 г. до н. э.)

они были более основательными и оказались куда более эффек-

тивными, что в немалой степени определило различия в исто-

рических судьбах этих стран. [...]

       Указывая на малочисленность рабов в древней Индии.

основываются главным образом на «общих впечатлениях». Это

разумеется, очень ненадежный критерий [...].

Представление о ничтожных масштабах употребления раб-

ского труда в древнеиндийском сельском хозяйстве неправиль-

но. Он применялся гораздо шире, чем обычно думают, хотя

свободный труд, наверное, действительно преобладал. Гораздо

важнее простого численного соотношения то обстоятельство,

что рабы использовались преимущественно в крупных хозяй-

ствах. [...]

       Даже если бы мы совершенно не знали, кто работал в этих

поместьях, то и тогда могли бы предполагать, что в них при-

менялся и труд рабов. Но у нас есть доказательства. В цар-

ском хозяйстве рабы использовались определенно (КА II.24). [...]

       Сколько крупных рабовладельческих хозяйств было в древ-

неиндийском земледелии, никто точно не знает. Но если они

по численности и уступали мелким хозяйствам рядовых общин-

ников, где рабский труд не употреблялся, все равно нет осно-

ваний считать, что их роль в хозяйственной и политической

жизни страны была пропорционально меньше. Хотя удельный

вес их в общем объеме сельскохозяйственного производства мог

быть весьма скромным, именно они противостояли хозяйствам

рядовых общинников и выступали носителями прогресса в

обществе, определяли объем и формы товарообмена, денеж-

ного обращения и т. д. Им принадлежала и важная полити-

ческая роль, ибо от их существования и размеров в немалой

степени зависели отношения внутри господствующего класса -

между царем, вельможами, кшатрийской знатью, жречеством

и т. д. [...]

       В Артхашастре подробно описываются царские мастерские.

В главе 11.23 перечисляются те, кто привлекался для работы

в прядильне: вдовы, женщины-калеки, девочки, отшельницы,

женщины, отрабатывающие штраф, матери гетер, старые рабы-

ни царя и отпущенные храмовые прислужницы. [...] И то об-

стоятельство, что в прядильной мастерской трудились рабы,

позволяет думать, что иные предприятия, широко применяв-

шие неквалифицированную рабочую силу, вряд ли организо-

вывались на принципиально иной социальной основе. [...]

       Относительная бедность материала источников дает воз-

можность некоторым историкам аргументировать положение,

что рабский труд не охватывал основные сферы производства.

Отсюда они делают вывод, что неправомерно называть древне-

индийское общество рабовладельческим. При этом обычно про-

сто утверждается, будто рабский труд применялся главным

образом в домашнем хозяйстве, т. е. носил непроизводственный

характер и потому не мог играть существенную роль в мате-

риальном производстве.

       Действительно, в источниках более всего сведений содер-

жится о труде рабов в домашнем хозяйстве. Но это в первую

очередь объясняется характером источников, где описывается

преимущественно жизнь царей, знати, жрецов, богатых горо-

жан. Если бы до нас дошли такие же древнеримские или древ-

негреческие источники, то, вероятно, в оценке классового ха-

рактера античного общества были бы допущены не менее гру-

бые ошибки. [...]

       Нельзя считать также, что работы по дому, даже не при-

водящие непосредственно к созданию материальных ценностей»

не имеют никакого отношения к производству: ведь при вы-

полнении их одними освобождаются силы и время для дея-

тельности других (особенно в мелких хозяйствах). [...] В древ-

ней Индии (вероятно, и в других странах древнего Востока)

основная масса свободных размещалась между крайними по-

люсами общества - рабами и рабовладельцами. Рабовладель-

цы с помощью силы, используя долговую кабалу, судебные

преследования, стремились обратить рядовых свободных в ра-

бов; свободные, опираясь на общинную организацию в деревне

и на союзы ремесленников в городах, а также на традиции

прошлого, сопротивлялись этому как могли. Некоторые не су-

мели себя отстоять и пополнили армию рабов. Другим уда-

лось сохранить частичную или полную независимость, и лишь

немногие пробились в ряды рабовладельцев. На каждого раба

приходилось несколько потенциальных рабов - людей, нахо-

дящихся в разной степени зависимости, т. е. прошедших неоди-

наковые расстояния на пути превращения их в действительных

рабов. Что касается форм зависимости, то они в древней Индии

отличались исключительным многообразием, причем одна не-

заметно переходила в другую.

       Таким образом, наличие рабства в рабовладельческом обще-

стве обусловливало и отношения между свободными, даже если

их было большинство.

       Рабство определяло не только классовую структуру древне-

индийского общества, но и накладывало отпечаток на все сто-

роны жизни: государственный строй, идеологию, семейные отно-

шения, моральный облик человека и т. д. Поэтому мы и назы-

ваем древнеиндийское общество рабовладельческим.

М. Шетелих. О ХАРАКТЕРЕ РАБСТВА

ПО АРТХАШАСТРЕ

Е. Ричл, М. Шетелих. Исследования по

«Артхашастре Каутильи» В., 1973. S. 295-298.

       До сегодняшнего дня даются различные оценки положения

рабов и характера рабства в древней Индии. Правда, подав-

ляющее большинство индологов уже не рассматривают произ-

водственные отношения между рабом и рабовладельцем как

определяющие характер способа производства в этот период,

так как роль рабов в производстве была незначительной, а

мелкие производители - крестьяне, ремесленники, пастухи и

т. д. - производили основную часть прибавочного продукта.

Однако еще не предпринималось основательного исследования

с этих позиций многообразных форм зависимости, которые до

сих пор часто рассматриваются под углом зрения и в понятиях

«рабства» (например, работы Г. Ф. Ильина или Д. Р. Чананы).

       Прежде всего необходимо внести ясность в применяемую

терминологию, так как самому понятию «раб» в литературе

часто придается различное содержание. Долгое время все лич-

но зависимые в дофеодальных обществах определялись как

рабы, однако теперь заметно стремление провести дифферен-

циацию и дать классификацию этих отношений по их проис-

хождению и степени зависимости, чтобы таким образом точ-

нее определить общественные отношения и лежащие в их осно-

ве этапы развития 1. Поэтому сегодня термин «рабство» - так

он используется и в настоящей работе - применяется исклю-

чительно для обозначения «полной личной зависимости непо-

средственного производителя от собственников условий произ-

водства, означающей, что они как личности являются лишь

живым имуществом, совершенно либо почти совершенно бес-

правной полной собственностью своего хозяина (частного лица,

храма, общины, государства), могущей быть переуступленной

в качестве таковой другому, и обязаны законами и традиция-

ми под страхом наказаний выполнять любые работы и обязан-

ности по распоряжению последнего... раб, сам являющийся

имуществом, как правило, неправомочен иметь ни собственных

средств производства, ни своего самостоятельного хозяйства»2.

       От этого так называемого «подлинного» рабства следует

отличать терминологически и по оценке их места в процессе

производства те отношения зависимости, при которых человек

терял свободу не пожизненно или не в полной мере. Сюда

относились различные формы долговой зависимости: отработка

долгов, заклад самого себя или членов семьи, отработка штра-

фов и другие случаи...

       Далее кажется необходимым точнее определить понятие до-

машнего рабства, которое часто применялось в прежние годы

и рассматривалось как характерная форма рабства на древнем

Востоке. Это понятие можно считать важной характеристикой

рабства и отношений зависимости в древней Индии, но оно

нуждается в точном определении, чтобы не смешивать его с

теми значениями, которые привычны для историков древнего

мира3.

       Прежде всего под «домом» следует понимать экономический

организм, охватывающий не только членов семьи, но также

рабов и зависимых, которые принуждены были работать на

хозяина. Это не значит, что домашние рабы были занять толь-

ко работой непосредственно в доме (ср. Е.Вельскопф: «Домаш-

нее рабство» охватывает - имея в виду экономическое поня-

тие «домохозяйства» - как работу прислуги, так и труд в ма-

териальном производстве»). Главным является то, что раб в

рамках экономических отношений принадлежал дому. Также

и в Артхашастре засвидетельствовано подобное употребление

понятия «дома, домохозяйства» 4. Равным образом из Артха-

шастры и других древнеиндийских источников следует, что

жены и дети домохозяина были подчинены последнему в той

же мере, как и зависимые, они использовались им как рабо-

чая сила, могли быть отчуждаемы и не пользовались юриди-

ческой самостоятельностью. От зависимых они отличались

лишь тем, что не могли быть оторваны от земли, которую

обрабатывали для своего господина, а после смерти господина

сами могли стать хозяевами.

       В условиях деревенской общины в Индии временная зави-

симость (домашнее рабство и т. д.) имела большее значение,

нежели «подлинное рабство». До сих пор еще мало исследо-

вана для древности временная зависимость, когда зависимый

находился в положении, очень близком подлинному рабу.

В отличие от подлинного рабства отношения зависимости, огра-

ниченные определенным временем, дожили и до сего дня. Еще

не выяснено их значение для возникновения низших каст, ана-

лизируя эту проблему, их можно было бы проследить от

маурийского времени вплоть до позднейших периодов индий-

ской истории.

       Как и некоторые другие термины, санкритский термин

«даса», переводимый обычно как «раб», в Артхашастре упот-

ребляется в двух различных, хотя и связанных друг с другом,

значениях.

       Во-первых, он служил общим обозначением любого вида

личной зависимости, как постоянной, так и временной. Во-вто-

рых, он обозначал так называемого подлинного раба, который

находился в постоянной зависимости от своего господина, в

менноц зависимости от другого лица) и подобных временных

отношений зависимости.

       Обозначая отношения зависимости термином «даса», Кау-

тилья следует традиции дхармасутрР. Однако в то время как

Гаутама и Апастамба упоминают «даса» лишь мимоходом и

не приводят никаких других терминов для лично зависимых,

у Каутильи мы находим явственное различение временных и

постоянных рабов. Поэтому несправедливо «даса» в каждом

случае переводить одинаково - словом «раб».

       Проблема характера рабовладельческого общества в той

или иной стране базируется прежде всего на том, какие име-

лись формы рабства, в каком масштабе применялся труд рабов

в производстве и определяло ли наличие рабского труда ха-

рактер способа производства. Несмотря на противоречивые

мнения по этому поводу, широкое применение подлинных ра-

бов в основных сферах производства - скажем, в государст-

венных хозяйствах или на рудниках - показать не удается.

Подлинный индийский раб - это можно сказать по крайней

мере для Маурийского периода - использовался главным

образом в доме. Вероятно, иначе обстояло дело с временными

рабами. Для оценки рабства в Артхашастре необходимо про-

водить различия между:

       1) рабами царскими и частными (соответственно рабами в

деревенских общинах и городах),

       2) рабством на срок и бессрочным,

       3) рабами и рабынями.

       При таком различении можно избежать ложных выводов»

которые встречаются в работах о рабстве в Индии5. Нельзя,

например, работу престарелых царских рабынь под началом

«надзирателя за прядением и ткачеством» использовать как

доказательство применения рабского труда на царских пред-

приятиях. Во-первых, они работали не на предприятии, а до-

ма, во-вторых, речь идет о своего рода обеспечении старости

тех рабынь, которые уже не способны к иному использованию.

С другой стороны, считать, что каждый раб мог иметь источ-

ники доходов в виде труда на кого-либо другого - кроме ра-

боты на собственного хозяина - значит рисовать неоправдан-

но идиллическую картину рабства в те времена. Данное пра-

вило не относилось к подлинному рабу. Наконец, нельзя поло-

жение царских рабов приравнивать к положению частных. [...]

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 Особенно в последнее время в работах советских востоковедов и исто-

риков древнего мира (И.М. Дьяконов, С.Л. Утченко, К.К. Зельин, В.П. Илю-

шечкин).

       2 Илюшечкин В. П. Система внеэкономического принуждения и проб-

лема второй основной стадии общественной эволюции. М" 1970. С. II.

       3 Домашнее рабство часто понимается в смысле рабства в домашнем хо-

зяйстве, т. е. не в производстве.

       4 «Дом» в смысле экономической единицы мы находим в Артхашастре

(II.35) в списках тех, кто подлежал налогообложению. В книге III есть све-

дения о том, что сын неправомочен совершать сделки до тех пор, пока главой

семьи является отец; то же самое относится к женщине, если у нее есть муж

или дееспособный сын. Аналогичные правила относятся и к распоряжению

семейным имуществом.

       5 См. работы Г. Ф. Ильина и Д. Р. Чананы, где говорится о применении,

согласно Артхашастре, рабского труда на крупных государственных пред-

приятиях. Их оценка существенным образом зависит от определения понятия

«раб». Возможно, брахманы, принужденные к пожизненным принудительным

работам, и провинившиеся чиновники (Артхашастра I.13.21 и IV.8.29), так же

как и лица, отрабатывающие штрафы, трудились в рудниках вместе с наем-

ными работниками-кармакарами (в то время как их семьи получали госу-

дарственное обеспечение), однако лишь с оговорками их можно считать под-

линными рабами, а о массовом рабстве в производстве уж и совсем не мо-

жет быть речи. Основная масса рабочей силы в сельском хозяйстве также со-

стояла не из рабов, а из крестьян, арендаторов и наемных работников.

А. А. Вигасин. РАБСТВО

А. А. Вигасин, А. М. Самозванцев. Артхашастра: проблемы

социальной структуры, и права. М., 1984. С. 161-171

       В книге III Артхашастры есть специальный раздел – Даса-

тсальпа (Устав о рабах), служащий наиболее важным источ-

ником сведений о рабстве в древней Индии. Сам термин «даса»

в КА употребляется в широком и узком значениях. Упоминае-

мые в III.13.1-25 зависимые всех видов считаются даса в ши-

роком смысле, включая «заложенных» (ахитака), слуг (пари-

чарака) и т. п. Однако иногда те же категории перечисляются

наряду с даса, т. е. считаются не принадлежащими к послед-

ним (см. II.1.25 - даса и ахитака; III.1.1 - даса, ахитака и

таричарака; IV.9.24-даси и ахитика; II.24.2-даса, ахита-

ка и дандапратикартр - «отрабатывающий штраф»; II.23.2-

даси и дандапратикарини - «отрабатывающая штраф»). Ра-

зумеется, в указанных случаях применение одних и тех же

правил к даса и ахитака свидетельствует о близости их обще-

ственного положения, но, если бы понятие «даса» всегда охва-

тывало ахитака, паричарака и прочих зависимых, не было бы

нужды оговаривать, что правило, относящееся к даса, распро-

страняется и на остальных. Во всех подобных случаях этот

термин употребляется в узком смысле (ср. М. Шетелих).

       Соответственно «Дасакальпа» четко делится на две нерав-

ные части (сутры 1-19 и 20-25), каждая из которых начи-

нается стереотипной формулой (в сокращенном виде она же

заканчивает «Дасакальпу»).

       В первой части речь идет об ахитака и других категориях

зависимых, которые включаются в понятие «даса» лишь при

широком толковании слова; во второй - о собственно даса.

Они составляют так называемую чатурваргу (четыре катего-

рии: «купленный», «полученный по наследству», «рожденный

в доме», «полученный в подарок». Чатурварга (ср.: Нарада

V.26-29, Брихаспати ХУ.22) употребляется взамен словосоче-

тания «постоянный раб» (нитьядаса, как в комментарии Аса-

хаи к Нарада-смрити - I.178). «Четыре категории» суть пере-

числение всех возможных способов приобретения раба данным

хозяином и соответственно определение, кто считается собст-

венно даса. Это раб по рождению, являющийся собственностью

хозяина и приобретенный им теми способами, какими приоб-

ретается любое движимое имущество (IV.6.7-8). По отноше-

нию к рабам наиболее полно совпадают понятия «господин»

и «собственник» и описательная формула чатурварги [...], точ-

нее передает идею собственности, чем «свамья» н аналогичные

термины, выражающие прежде всего идею власти. Описатель-

ная формула, таким образом, сводится к положению, что раб

есть полная собственность другого.

       Юридического различия между «полученными» и «куплен-

ными» и т. д., естественно, не было. «Полученный» мог быть

прежде «куплен», а еще раньше «родиться в доме» и т. д. 1 По

отношению к ним хозяин обладает одинаковой, причем значи-

тельной, властью. Лишь продажа беременных женщин и мало-

летних детей ограничивается несколькими условиями (III.13.20).

За признанием права даса на личное имущество (III.13.22) не

следует никакого указания на возможность приобретать это

имущество, никакого определения власти хозяина на труд и

личность раба. Хозяин не вправе лишь нарушить договор об

освобождении даса за соответствующий выкуп (III.13.21), но,

видимо, вовсе не обязан вообще отпускать за выкуп, если не

желает2. Единственное ограничение его прав на рабынь -

требование освобождения даси, родившей ребенка от него са-

мого (III.13.23).

       Таким образом, хозяин не обладает абсолютной властью

над даса, принадлежащим к «четырем категориям»; последний

не считается только вещью и иногда выступает как субъект

права, имеет личное имущество и семью. Все это, однако, не

мешает нам признать его рабом в самом точном смысле слова.

Интересно отметить, что римляне тоже описательно определяли

раба (Квинтилиан. О воспитании оратора, V.10, 67: «Рабом яв-

ляется тот, кто родился в твоем доме или куплен тобою, или

получен по наследству, или захвачен у врагов и т. п.»).

       Иначе обстоит дело с теми даса, которым посвящена пер-

вая, большая часть «Дасакальпы». Здесь представлены именно'

такие категории, различия между коими выражаются как в

способах появления временной зависимости, так и в ее усло-

виях. Но прежде чем остановиться на этом, надлежит выяс-

нить содержание ряда понятий - «арья», «арьятва», «арья-

прана», «арьябхава» и «дасабхава».

       Когда в тексте (III.13.21) говорится, что посредством упла-

ты соответствующего выкупа раб по рождению становится арья,

термин «арья» может иметь только одно значение - «свобод-

ный». Дети продавшего себя во временную собственность оста-

ются свободными (III.13,13). Сам он, если возвращает полу-

ченную сумму, обретает арьятва - «свободу» (III.13.15). Не-

трудно заметить, что и в других главах КА арья и даса про-

тивопоставляются друг другу 3. Так, в IV.9,26 сказано, что в

случае насилия над рабыней преступник платит низший штраф

сахаса, а в случае насилия над женщиной-арья - высший

штраф. Естественно думать, что рабыне (или зависимой) про-

тивопоставляется не «арийская женщина», как в русском пере-

воде, а просто свободная. Двумя сутрами ранее (IV.9.24) в

сходном контексте говорится о даси и ахитике (заложенной), с

одной стороны, и арья - с другой. Поскольку ахитика - не

обязательно женщина низкого происхождения, «арья» здесь

означает «лично свободная». Когда Каутилья упоминает «жен-

щину благородного рода», он использует термин «куластри»,

а не «арья» (II.36.41).

       Слово «арьяпрана» встречается в трактате трижды (III.13.1;

13.19; 16.28) и этимологически могло бы толковаться как «сво-

боднорожденный». Первая фраза «Устава о рабах» свидетель-

ствует, что этим термином обозначалась совокупность членов

четырех варн: брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Сравне-

ние с 4-й сутрой показывает, что в том же значении применя-

ется и термин «арья». Таким образом, арьяпрана (и иногда

арья) употребляется в смысле сословно-кастовой принадлеж-

ности представителя любой из четырех варн в противополож-

ность тем, кто стоит вне и ниже системы чатурварньи, а имен-

но варварам (млеччхам – III.13.4). Иногда арья противопо-

ставляется членам низших каст - чандала (III.20.16), швапака

(IV.13.35), которые приравниваются к лесным племенам (на-

пример, IV. 10.2). Кроме них варварами, естественно, считались

все иноземцы, не знавшие деления на варны (ср.: Махабхарата

1.165.36-37, Ману Х.44-45). Все три группы варваров, то есть

низшие касты, отсталые лесные племена и иноземцы восприни-

мались в качестве особых «смешанных каст».

       Три сутры, содержащие термин «арьяпрана», демонстрируют

общую тенденцию: III.13.1-4 запрещает продажу или заклад

несовершеннолетних членов какой-либо из четырех варн;

III.13.19 предписывает освобождать на льготных условиях во-

еннопленных из этих варн; согласно III.16.28, не разрешается

даже из вражеской страны уводить жителей - членов любой

из четырех варн. В трактате нигде не осуждается сам инсти-

тут рабства: запреты касаются лишь представителей чатур-

варньи, для варваров же рабство признается нормальным яв-

лением (III.13.3-4).

       Остановимся на терминах «дасабхава» и «арьябхава», каж-

дый из которых по разу встречается в рассматриваемой главе

КА. «Бхава» означает «состояние», «сущность»; и подобно тому

как противоположен смысл слов «арья» и «даса», должны быть

противоположны по смыслу «дасабхава» и «арьябхава» (нель-

зя подобно Ганапати Шастри толковать дасабхава как «раб-

ство» - III.13.4, а арьябхава - как «имущество ария» -

III.13.7). В III.13.4 констатируется: «Для ария нет дасабхава».

Под «арием», как мы выяснили, подразумевается член любой

из четырех варн. Обычно считается, что «дасабхава» нужно

передавать как «состояние даса», то есть «зависимость», «раб-

ство». Но уже в следующей сутре и далее речь идет о прави-

лах, определяющих положение ариев, находящихся в зависи-

мости, - об атмавикраине, ахитаке и пр. Причем зависимые

всех категорий охватываются термином «даса» (ведь раздел

называется «Дасакальпа»). Пока «заложенный» (ахитака),

«продавший себя» (атмавикраин) и прочие не выплатят полу-

ченной суммы, они являются не свободными, не арья, а даса.

Поэтому, если принять, что «дасабхава» означает просто «сос-

тояние даса», получается, что автор главы декларирует пра-

вило, которое опровергается всем дальнейшим изложением.

       Но если «дасабхава» понимать как «рабство», «зависимость»,

то «арьябхава» нужно переводить как «свобода», как тождест-

венное «арьятва» (так и поступает, например, Д. Р. Чанана).

Однако единственное место, где встречается слово «арьябхава»,

гласит (III.13.7): «Для отнимающего арьябхава у даса - поло-

винный штраф». У даса невозможно отнять свободу, ибо он ее

не имеет. Очевидно, под арьябхава и дасабхава подразумевает-

ся нечто иное, чем просто «свобода» и «рабство». В III.13.3-4

дасабхава выражается в допустимости продажи или заклада до

достижения совершеннолетия, то есть в свободном распоряжении

личностью другого. Что понимается под словами «похитить арья-

бхава», ясно из того, что за такой проступок полагается «поло-

винный штраф». Ранее о штрафах, от которых можно вычислять

половину, речь шла в первых двух сутрах, предусматривающих

наказание за продажу или заклад арьяпрана. Логично предпо-

ложить, что половинный штраф назначается за аналогичное пре-

ступление, но по отношению не к свободному, а к рабу, т. е. за

его продажу или заклад.

       Дело в том, что это правило содержится в той части главы,

где говорится о временной, условной зависимости для членов.

четырех варн. И даса, который здесь упоминается, не всякий

раб, а именно человек, находящийся во временной, условной

зависимости. Пока он продолжает быть зависимым, его рас-

сматривают как даса, а не как арья. Он не имеет арьятва

(свободы), но тем не менее сохраняет арьябхава. Лишить его

арьябхава - значит продать или заложить его без его собст-

венного согласия. Такое действие так же запрещено, как про-

дажа и заклад свободных детей. Штраф в этом случае опреде-

ляется принадлежностью пострадавшего к той или иной варне,

но назначается в половинном размере от того, который на-

лагался бы, будь данное лицо свободным. Иными словами,

лишение арьябхава в III.13.7 - то же самое, что дасабхава в

III. 13.4 - свободное распоряжение личностью человека, вплоть

до полного отчуждения. Нет сомнения, что положения III.13.7

и III.13.4 распространяются на членов четырех варн и при-

званы запретить обращение последних в полностью зависимых

в результате продажи родственниками малолетних или про-

извольного расширения прав хозяина применительно к времен-

но зависимым лицам.

       Тогда, в отличие от арьятва, арьябхава соотносится не с

обычным значением арья (свободный), а с арья в смысле

III.13.4 или с арьяпрана. Этот термин выражает сословно-кас-

товую принадлежность, которая определяется рождением и не

изменяется при установлении зависимости. Дасабхава - ста-

тус рабов (даса в узком смысле), позволяющий свободно рас-

поряжаться человеком (в частности, продавать его или закла-

дывать), имеют только млеччхи, находящиеся вне системы

варн. Арья могут попадать лишь во временную, условную за-

висимость.

       В разделе о временно зависимых главы III.13 преимущест-

венное внимание обращено на «заложенных». Неоднократно

они упоминаются и в других главах, причем в контексте, позво-

ляющем думать, что под «ахитака» понимаются все лица дан-

ной категории. Каутилья различает среди ахитака «заложив-

шего себя» и «заложенного другим», но различие это несуще-

ственно и важно только в одном случае-за бегство «зало-

живший себя» карается несколько строже (III.13.6).

       Первая сутра главы запрещает залог несовершеннолетних

членов четырех варн (в сутре III.13.5 говорится о выкупе за-

ложенного ребенка, то есть при крайне бедственном положении

семьи залог все же был возможен). Речь идет исключительно

о несовершеннолетних, и объясняется это тем, что для свобо-

днорожденного нетдасабхава. Залог другого рассматривается

как обычное явление. Закладывает его, очевидно, родствен-

ник, практически глава семьи. В обычных условиях в положе-

нии заложенных оказываются только младшие ее члены, уже

достигшие совершеннолетия. Такое обращение с ними не озна-

чает утраты ими арьябхава. Причина, вероятно, в том, что они

дееспособны и залог не может состояться вопреки их воле

(ср. III.1.36, где прямо сказано о необходимости согласия че-

ловека на то, чтобы стать заложенным). Напротив, залог не-

совершеннолетнего (недееспособного) предполагает обращение

со свободнорожденным как с вещью, лишение его статуса.

Продажа свободнорожденного совершенно исключается неза-

висимо от его возраста, поскольку такой акт означал бы по-

терю им статуса, полное распоряжение его личностью. Поэто-

му в разделе о временно зависимых упоминаются «заложивший

себя» и «заложенный другим», но только «продавший себя» -

«проданного другим» нет (разумеется, применительно к чле-

нам четырех варн, варвары могут продавать свое потомство -

III.13.4).

       Само слово «заложенный» указывает на то, что залогода-

тель получил известную сумму; после ее возмещения (работой

или деньгами) заложенному возвращается свобода (III.13.15-

16). Аналогично положение и «продавшего себя»: такая про-

дажа не является продажей в современном значении слова,

то есть полной, безусловной передачей прав на личность.

       Не случайно автор КА, подчеркнув, что это положение рас-

пространяется и на «заложенного», и на «продавшего себя»

(III.13.16), добавляет уже только в отношении второго: «Его

выкуп соответствует полученной им сумме» (III1.13.17). Иначе

говоря, «продавший себя» получает свободу, если вернет це-

ликом полученную сумму без учета процентов и проработан-

ного у хозяина времени. Его работа засчитывается в возмеще-

ние не основного капитала, а лишь процентов на капитал. Это

возможно в том случае, если основной капитал по величине

соответствует средней цене раба. Можно предположить, что

сумма, получаемая за «заложенного», меньше, и работа его

должна засчитываться в возмещение как процентов, так и

основного капитала. В этом, видимо, и состоит главное разли-

чие между лицами указанных категорий. Зависимость «про-

давшего себя» не определяется оговоренным сроком, в прин-

ципе она бессрочна, до возвращения суммы. Зависимость дру-

гого устанавливается на обусловленное заранее время, по исте-

чении которого он освобождается, а в некоторых случаях и

раньше срока, если будет возвращена полученная сумма

(III.13.5). Сопоставление правил о «заложенных» с общими

положениями о залогах помогает квалифицировать «продав-

шего себя» как «неподвижный залог» (III.12.15). При залоге

оговаривается не только время, но и объем или характер вы-

полняемых работ. На это указывает, в частности, сутра

III1.13.20, запрещающая отдавать раба-ребенка в залог на низ-

кие работы. Следовательно, залогодатель знает, на какие

работы поступает «заложенный». Вероятно, объем работ огра-

ничивается и для «продавшего себя», поскольку отмечается,

что он может получить имущество, добытое своими силами,

без ущерба для хозяина (III.13.14). Но описание характера

работ было, наверное, самое общее, поскольку фиксируется

запрет лишь на ритуально нечистые работы, а не на любые

необусловленные (III.13.9).

       Не вполне ясны обстоятельства, при которых в зависимость

попали лица, перечисленные в сутре III.13.9,-»дхатри» (кор-

милица), «паричарика» (служанка), «ардхаситика» (исполь-

щица), «упачарика» (прислужница). Обычно считается, что все

они принадлежат к заложенным, однако формальный анализ

текста убеждает в том, что эти категории отличаются от ахити-

ка. Во-первых, тогда часть 9-й сутры, посвященной дхатри и

прочим, оказывается излишней, ибо раньше было сказано, что

хозяин теряет цену, то есть ахитика становится свободной;

во-вторых, в сутре III.13.11 упоминаются «дхатри или ахитика»;

в-третьих, в IV. 13.13 паричарака назван наряду с ахитака (хотя

упоминание их вместе подчеркивает сходство положения). Нет

никаких указаний и на то, что ардхаситика и упачарика

(III.13.10) рассматриваются как ахитака. Перед нами какая-то

иная, чем «заложенные», категория зависимых, но близкая им

по статусу. Нетрудно обнаружить некоторое различие между

этой категорией и ахитака. При одних и тех же оскорбитель-

ных или оскверняющих действиях по отношению к ахитика хо-

зяин теряет цену и та может уйти, а дхатри и прочие просто

могут уйти (III.13.9). Очевидно, их связывала с хозяином не

цена, не сумма, которую они должны были возвратить, а

иного рода кабальная сделка, возможно срок, который над-

лежало отработать^ Для дхатри, например,-срок кормления

и ухода за ребенком.

       Наверное, немногим отличались от заложенных те, кто по-

гашал работой не долг, а судебный штраф (дандапранита –

III.13.18, ср. III.1.35). К временно зависимым особого типа

относятся и свободнорожденные арии, попавшие в плен. Их

тоже не могли обратить в постоянных рабов и должны были

отпустить на свободу по прошествии известного срока или по-

сле возмещения половинной суммы выкупа (III.13.19).

       Поскольку зависимость перечисленных категорий - ^зало-

женных», «продавших себя» и других - в принципе остава-

лась временной, семейное положение и сословно-кастовая при-

надлежность зависимого не менялись. Его дети, в частности,-

родились ли они до того, как отец стал заложенным, или после

(III.13.13) - считались свободными.

       Временно зависимые не теряют принадлежности к варне,

поэтому запрещается принуждать их к выполнению ритуально

нечистых работ (III.13.9). Правда, это отмечается лишь при-

менительно к заложенным, а также кормилицам, служанкам

и пр., но не касается «продавшего себя». Так как последний,

возместив сумму, возвращается в прежнее состояние, возмож-

но, и на него распространяется этот запрет. Действия хо-

зяина, противоречащие статусу временно зависимого, влекут

его освобождение (III.13.9). Правовой статус всех лиц данной

категории (преимущественно членов системы варн) в общих

чертах сходен, его можно детально сопоставить со статусом

рабов по рождению.

Временно зависимые

Постоянно зависимые

Ограничение

продажи и

заклада

Члена любой из четы-

рых варн нельзя зало-

жить до достижения со-

вершеннолетия (III.13.

1-4), за исключением

крайних случаев (III.

13.5). После достиже-

ния  совершеннолетия

(т. е. с его согласия)

можно заложить, но

не продать. Совершен-

нолетний может сам

себя продать (III.13.

13), однако только во

временную зависимость

(III.13.13-17). Прода-

вать и закладывать

временно   зависимых

запрещено   (III.13.7),

но штраф в таком слу-

чае вдвое меньше, чем

за свободных

Нельзя продавать и за-

кладывать ребенка  до

восьми лет, заставлять

его  выполнять  низкие

работы, отрывать от род-

ственников без согласия,

посылать в отдаленную

область; беременную ра-

быню без обеспечения ее

в период беременности

(III.13.20)

Условия

освобож-

дения

Возмещение получен-

ной суммы деньгами

или работой, незави-

По-видимому, по  воле

хозяина. Нарада (V.29)

указывает, что освобож-

симо от воли хозяина

(III.13.15-17)

дение постоянно зависи-

мых невозможно без же-

лания хозяина. Но если

он согласился на осво-

бождение и принял со-

ответствующий выкуп, то

обязан выполнить согла-

шение (III.13.21)

Положение

после

выкупа

Такое же, как до сос-

тояния зависимости,-

полноправный    член

варны  (и соответст-

венно общества)

Считается свободным че-

ловеком и в этом смысле

назван «арья» в III.13.21,

но чаще применяется тер-

мин «адаса» (не раб --

III.13.23 и 24; IV.12.27;

ср.: Нарада V.43), что-

бы отличить от тех сво-

бодных, которые принад-

лежат к одной из четы-

рых варн. Отдельной ка-

тегории  вольноотпущен-

ников нет. Это объясня-

ется тем, что члены че-

тырех варн не могут быть

в полном рабстве, не по-

теряв варны, а постоян-

ные рабы, отпущенные на

свободу, вливаются в со-

став млеччхов, занима-

ющих более низкое сос-

ловное положение

Нет никаких основа-

ний думать, что семьи

временно   зависимых

отличались от семей

свободных

Упоминание родственник-

ков (III.13.20.21), брата,

сестры и матери (III.13,

24) свидетельствует о на-

личии родственных свя-

зей у рабов. Большин-

ство их, видимо, роди-

лись в доме и являются

детьми раба и рабыни.

Обращает на себя вни-

мание отсутствие упоми-

нания отца в той сутре,

где речь идет об осво-

бождении всех родствен-

ников женщины - кон-

кубины хозяина. Вероят-

но, брачные отношения

среди рабов не были

прочными, рассматрива-

лись не как брак в пол-

ном смысле слова, а лишь

как сожительство. Отцов-

ство не всегда могло быть

установлено

Дети свободны

Если дети родились от

раба и рабыни, то они,

несомненно, рабы; если от

свободной женщины и

раба, видимо, свободны,

и если от свободного

мужчины и рабыни, тоже

могли быть свободными.

На это указывает упо-

минание дочери раба или

рабыни, которая сама не

является рабыней (IV.12.

27), причем она называ-

ется адаси (ср. выше).

Ребенок, родившийся от

хозяина, свободен, как и

его мать (если рабыня-

сожительница хозяина, то

освобождается  вся  ее

семья - III.13.23-24)

Имущест-

венное по-

ложение

Владеет  имуществом,

может быть, даже зем-

лей, на которой ведет

собственное хозяйство

Правила наследования

те же, что и для сво-

бодных (III.13.14)

Единственным   усло-

вием     приобретения

имущества   является

то, чтобы это приобре-

тение совершалось без

ущерба для работы на

хозяина (III.13.14)

Имущество может быть

на это указывает прави-

ло о наследовании его

(III.13.22), о возможно-

сти  выкупа  (III.13.21)

Наследуют обычно род-

ственники. При отсутст-

вии таковых - хозяин

(III.13.22)

Прямых свидетельств нет,

но, поскольку имущест-

во имеется, допустимо

предполагать и какие-то

возможности его приоб-

ретения

Обращение

хозяина с

зависимыми

Запрещается принужу

дение к выполнению

нечистых работ (III.

13.9)

Запрещено грубое об-

Нечистые работы не за-

прещены, т. е. в КА не

предусмотрено   никаких

ограничений

Ограничений нет

ращение с женщиной

(III.13.9). В  случае

насилия над ней хо-

зяин платит штраф, хо-

тя не такой, как за

свободную   женщину

(III.13.11-12)

Единственное   ограниче-

ние - правило об осво-

бождении рабыни, если

у нее рождается ребенок

от хозяина (III.13.23)

       Итак, понятие «даса» объединяет всех, находящихся в раб-

ском состоянии, являющихся рабами в данный момент. Но сре-

ди них выделяются собственно даса, не принадлежащие к сис-

теме варн, и кабальные, преимущественно из членов какой-

либо варны. Они по ряду гарантированных обычаем и законом

признаков отличаются от собственно рабов. По закону кабаль-

ный - это личность, которая даже в период пребывания в раб-

ском состоянии не теряет принадлежности к варне и получает

свободу независимо от воли хозяина.

       Статус «заложенного» так же отличается от статута раба по

рождению или купленного, как положение любого залога -

чужой вещи, полученной на время, от положения вещи, при-

надлежащей хозяину на правах собственности. В случае, когда

«залогом» выступает человек, «собственником» его он обычно

сам и является. КА называет, правда, среди временно зависи-

мых «продавшего себя», но, как уже говорилось, при этом фак-

тически речь идет не о продаже, а лишь о бессрочном залоге.

Самопродажи в рабство, по крайней мере для ариев, трактат

не предусматривает. Вывод о специфике индийского рабства

мог быть сделан в результате смешения предписаний, относя-

щихся к собственно рабам и кабальным. Анализ терминологии

и юридических норм, касающихся разных социально-правовых-

групп, позволяет составить представление о стратификации

общества, согласно Артхашастре. Схема получается настолько

четкая, что ее легко выразить графически. Общество делится

прежде всего на две группы: 1) лица, принадлежащие к четы-

рем варнам, т. е. в полном смысле свободнорожДенные, и

2) лица, не включаемые в систему варн. Первые располагают-

ся в иерархическом порядке - от брахманов до шудр. БВГД

на нашей схеме соответствует системе четырех варн, а АБДЕ -

варварам-млеччхам. Кроме того, существует иное, не совпада-

ющее с предыдущим деление - по принципу реальной личной

свободы и зависимости, причем надо думать, что вероятность

попасть в зависимость находится в обратном отношении к вар-

новой принадлежности. Линия ВК проходит так, что АВК

соответствует категории даса в широком смысле.

       Среди зависимых есть собственно рабы - даса в узком

смысле слова, судя по тексту КА, отличающиеся от ахитака,

паричарака и пр. Настоящими рабами становятся только вар-

вары (в результате продажи и заклада, разрешенных III.13.3,

военного плена или увода гражданского населения, ибо на них

не распространяются правила III.13.19 и III.16.28, или по ка-

кой-то иной причине). Члены четырех варн могут попасть лишь

во временную зависимость (обычно вследствие долговой каба-

лы, скрывающейся под отношениями залога, а также при отра-

ботке штрафа и вследствие военного плена). В разделе о вре-

менно зависимых автор КА выделяет прежде всего эту катего-

рию (БВО на схеме). Но варвары могут быть свободными

(в противном случае некому было бы продавать детей), могут

находиться как в постоянной, так и во временной зависимости.

БОК и соответствует последним, а АБК - постоянно зависи-

мым, даса в полном смысле слова. Очевидно, чем ниже статус

варвара, тем больше вероятность его попадания в разряд соб-

ственно рабов.

       Четырехварновая система - это нечто вроде специфической

формы гражданского коллектива, противопоставленного рабам,

низшим кастам, отсталым племенам и чужеземцам. Хотя общее

понятие раба (даса) объединяет рабов по рождению и много-

образные категории временно попавших в кабалу, основные

тенденции «Устава о рабах» в Артхашастре заключаются в за-

прещении полного порабощения членов чатурварньи, в ограни-

чении прав хозяев на их труд и личность.

       Конечно, надо думать, что грани, так четко обозначенные в

правовой терминологии Артхашастры, в действительности были

значительно менее определенными. Правовые нормы не всегда

соблюдались и могли постепенно меняться под влиянием со-

циально-экономических сдвигов. Легко увидеть это на примере

атмавикраина - «продавшего себя». В КА он в основном

имеет статус временно зависимого, но время его зависимости

не ограничивается. Условием его выкупа служит возвращение

полученной суммы без учета того, что им отработано. Оставаясь

фактически в постоянной зависимости, «продавший себя» должен

был постепенно терять и статус временно зависимого. В част-

ности, в Нарада-смрити атмавикраин приравнивается к посто-

янным рабам (V.37). Однако тем самым в число постоянных,

полных рабов попадают варновые индийцы, теряя связанные с

принадлежностью к варне привилегии. «Продавший себя» у

Нарады именно потому и считается худшим из людей, что,

продавая свою свободу, он теряет при этом варну.

       Мы стремились восстановить социально-правовую, но не

социально-экономическую структуру древнеиндийского обще-

ства. Классы не совпадают полностью с социально-правовыми

группами. Несомненно, были формы эксплуатации, не нашед-

шие отражения в общей предложенной нами схеме. Одни и те

же социально-правовые категории могут иметь разное классо-

вое содержание. С данной точки зрения внимание вновь при-

влекает атмавикраин. В КА говорится, что его потомство, как

и потомство «заложенного», следует считать свободным (III.13.

13; 16). Речь, безусловно, не может идти о потомстве зависи-

мых, родившемся до того, как отец попал в зависимость, ибо

договор о продаже или закладе детей не был заключен (да и

сам договор-то, по III.13.1, считался бы незаконным). Речь мо-

жет идти лишь о детях, родившихся у человека после того, как

он «продал себя». Уже выяснено, что, в сущности, он не про-

дал себя, а лишь бессрочно заложил, стало быть, вполне есте-

ственно, что дети его считались свободными. Отметим другую

деталь: будучи рабом и работая на хозяина, «продавший себя»

(и «заложенный» тоже) живет с семьей. Отрабатывая сумму

долга или проценты на нее, он сохраняет свое имущество, ее-

мейные и общественные связи. С экономической точки зрения

способ эксплуатации «заложенных» не всегда рабовладельче-

ский, хотя в социально-правовой структуре они уподобляются

рабам (но не отождествляются с ними). Для отдельного «за-

ложенного» или «продавшего себя» его зависимость может быть

переходным состоянием к полному рабству, но исторически те

же многообразные категории кабальных правомерно рассмат-

ривать и в качестве основы формирующегося класса зависи-

мого крестьянства. [...]

       С точки зрения социально-правовых представлений кабаль-

ные - это лишь широкая «периферия» вокруг «ядра» собствен-

но рабов, хотя социально-экономическое содержание кабалы

может существенно отличаться от рабства.

ПРИМЕЧАНИЯ

       1 У Нарады и в других поздних источниках они перечисляются, правда,

как четыре из пятнадцати категорий рабов (V.25-40), но при этом относя-

щиеся к ним правила абсолютно тождественны (V.29), и потому с юридиче-

ской точки зрения они составляют одну категорию.

       2 Об этом свидетельствует выражение (IV. 12, 28) «рабыня, которая мо-

жет выкупиться на свободу», хотя остается рабыней (ср.: Нарада V.29).

       3 Палийское «айира» (санскр. «арья») употребляется в значении «хозя-

ин», «господин», в том числе «рабовладелец» (например, в джатаке VI.300, 2:

«Айира ведь... господин раба», ср.: V.257, 18).

       4 Если действительно речь идет о работе на срок, до истечения которого

они считались зависимыми людьми, то их можно сопоставить с категорией

Нарады (У.ЗЗ) «ставший даса на определенное время». Общее между зало-

женными и зависимыми такого типа состоит в том, что все они должны вы-

полнять работу на хозяина в течение известного срока, а различие в том, что

ахитака при этом отрабатывает полученную сумму, а кормилица и прочие

никакой суммы заранее не получают. С точки зрения автора Артхашастры, эти

работники причисляются именно к даса, а не к наемным работникам-кармака-

рам, так как существенно не то, что они выполняют работу, а то, что находят-

ся в зависимости.

       5 Ср. у Квинтилиана (VII.3, 26-27) о различии между собственно рабом

и аддиктом, «который находится в рабстве по тому же праву, что и раб»: ад-

дикт получает свободу независимо от воли хозяина, имеет три имени и при-

писан к трибе, закон считает его личностью, и, получив свободу, он становит-

ся не вольноотпущенником, а свободнорожденным. Три имени и триба для

римлянина значат то же, что варна для индийца.

КОММЕНТАРИИ

       а Автор отказывается признать индийского «даса», даже находящегося

в бессрочной зависимости, рабом античного типа. Он уподобляет его средне-

вековому холопу, употребляя соответствующее немецкое слово «кнехт».

       б Б. Брелер имеет в виду так наз. «Гортинскую правду» (см. перевод

текста и исследование в кн.: Казаманова Л. Н. Очерки социально-эко-

номической истории Крита V-IV вв. до и. э. М., 1964).

       в Видимо, как недоимщиков автор рассматривает лиц, именуемых в Арт-

хашастре словом «дандапратикартр» (11.24.2) - букв. «отрабатывающий

штраф (или наказание)».

       г По древнеиндийскому праву женщина располагала собственным иму-

ществом, которое даже после ее смерти, как правило, не могло перейти

мужу.

       д Автор именует в данном случае «кастами» древнеиндийские варны.

       е Имея в виду индийскую традицию об авторстве Каутильи, Г. Ф. Иль-

ин датирует Маурийским периодом Артхашастру. Как источники этого вре-

мени использует он также дхармашастры-Ману, Яджнавалкья, Нарада.

       ж Изгнание из касты означает не только моральное осуждение, но и ли-

шение человека всех его традиционных социальных связей, положения в об-

щественной иерархии.

       з Джатаки - басни и новеллы, оформленные как рассказы о прошлых

существованиях Будды. Окончательная редакция текста джатак относится к

началу н. э.

       и «Урожденным рабом» автор считает «ударадаса», основываясь только

на этимологии слова  (удара-»живот»). Большинство исследователей

сравнивают «ударадаса» с «рабом за прокорм», упоминаемым Нарадой.

Урожденный раб упоминается далее как «грхеджата».

       к Речь идет о «почтении», «службе» и «трудах», которые составляли обя-

занности вольноотпущенника в древнем Риме по отношению к патрону, т. е-

бывшему хозяину.

       л Катьяяна - автор одной из наиболее поздних дхармашастр (середи-

на 1 тысячелетия), сохранившейся лишь в отрывках.

       м Как «урожденного раба» автор рассматривает «ударадасу» - см.

выше.

       ° Р. Ш. Шарма полагает, что под шудрой в КА III.13,1 имеется в виду

не настоящий шудра (который, по его мнению, не может быть причислен к

«ариям по рождению»), а сын ария от женщины-шудрянки (См., однако,

противоречащие этому свидетельства в кн.: Вигасин А., Самозван-

цев А. Артхашастра: проблемы социальной структуры и права М 1984

С. 133-135).

       п Шамашастри - автор английского перевода Артхашастры; «ахита-

ка» - букв. «заложенный».

       р Под «яванами» в древнеиндийских текстах подразумеваются обычно

греки (иногда вместе с «Камбоджами»-ираноязычным населением Северо-

западной Индии). В данном случае речь идет об известном высказывании в

«Ассалаяна-сутте»: «У яванов и Камбоджей-только две варны: арий и да-

са. И арий может стать даса, а даса - арием».

       с Дхармасутры – довольно архаические сборники правил благочестиво-

го поведения, главным образом, брахманов. Они явились основой более позд-

них дхармашастр. Гаутама и Апастамба-авторы наиболее известных дхар-

масутр, датируемых примерно маурийским временем.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

БВЛ – Библиотека всемирной литературы

ВДИ – Вестник древней истории

ВИ – Вопросы истории

ГАИМК – Государственная Академия истории материальной культуры

ЗВАХ – Законы Вавилонии, Ассирии, Хеттского царства // ВДИ. 1952. № 3-4.

ЗХ – Законы Хаммурапи

ИГАИМК – Известия Государственной Академия культуры. М.; Л

КА – Артхашастра Каутильи

ТОВЭ –Труды отдела Востока Государственного эрмитажа

УЗМОПИ – Ученые записки Московского областного педагогического института

ХЗ – Хеттские законы

ХИДВ – Хрестоматия по истории Древнего Востока

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие…………………………………………………..  3

Раздел I. РАБСТВО В ЕГИПТЕ НОВОГО ЦАРСТВА

(Сост. О. В. Томашевич) ........................................................... 6

Раздел II. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА СТАРОВАВИ-

ЛОНСКОГО ОБЩЕСТВА (Сост. С. С. Соловьева)............... 51

Раздел III. РАБСТВО В ХЕТТСКОМ ОБЩЕСТВЕ (Сост.

А. А. Вигасин) ........................................................................... 102

Раздел IV. РАБСТВО В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ (Сост.

А. А. Вигасин) ........................................................................... 148

УЧЕБНОЕ ИЗДАНИЕ

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Материалы по историографии

Зав. редакцией Н. М. Сидорова

Редактор В. П. Михеева

Художественный редактор П. В. Мухина

рбложка художника Б. С. Казакова

Технический редактор Г. Д. Колоскова

Корректоры И. А. Мушникова, Т. С. Милякова

И Б № 3968

Сдано в набор 12.02.91       Подписано в печать 7.06.91

Формат 60х90/16         Бумага тип. № 2

Гарнитура литературная. Высокая печать.

Усл. псч. л. 12,5              Уч.-изд. п. 13,82

Тираж 13360 экз.      Заказ 31       Изд. № 1518

Цена 1 р. 70 к.

Ордена «Знак Почета» издательство Московского

университета.

103009, Москва, ул. Герцена, 5/7.

Типография ордена «Знак Почета» изд-ва МГУ.

119899, Москва, Ленинские горы




1. Стратагемы китайские секреты успеха
2. Контрольная работа.html
3. Реферат на тему- Принципы разработки инновационных методик образовательного процесса Выполнил-
4. тема ИАС как часть программной поддержки информационной структуры организации [5] Проект ИАС инстит
5. Лекции по биржевой торговле.html
6. пародийной фантазиейгротеском
7. ВРЗеньковский 2я половина 19 в
8.  Характерные черты стабилизации в Европе и США
9. Обеспечение безопасности населения при авариях на атомных электростанциях
10. 03 сентября 2012г