Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
московская городская дума политический
Политическая борьба в первой Московской Городской Думе вокруг муниципальных вопросов
К началу XX века Московское городское управление достигло больших успехов в развитии городского хозяйства. В городе имелись водопровод, обеспечивающий водой практически всех жителей, канализация, охватывающая центр города в пределах Бульварного кольца, бойни и газовый завод. Они функционировали как муниципальные предприятия. Трамвайное сообщение в Москве развивалось сначала на концессионной основе, но в марте 1900 г. МГД приняла решение о муниципализации трамвая и о переводе его на электрическую тягу. Кроме того, в городе имелась телефонная сеть (Шведско-датско-русское общество), а также электрическое освещение (Общество 1886 г.). Эти общества действовали на основе договора концессии.
В ведении Городской Управы находилось врачебно-санитарное дело, общественное призрение, ломбард и начальное образование, ставшее с 1909 г. обязательным, бесплатным и четырехлетним.
Наиболее острыми проблемами Москвы в тот период были резкий рост численности населения, которое приводило к острой жилищной нужде и высоким ценам за найм квартир, а также неблагоустроенность города, особенно окраин.
К 1914 г. городская смета составляла около 50 млн. руб., а без учета оборотных средств городских предприятий около 20 млн. руб., и была сопоставима с бюджетами Болгарии и Сербии. Основными источниками доходов города были оценочный сбор с недвижимых имуществ, сбор с торгово-промышленных заведений и доходы от городского имущества (аренда земли). Сбором в пользу города также облагались извозный промысел, разносчики товаров, экипажи карет, огороды, владельцы лошадей и собак.
С 80-х гг. XIX века, когда Городскими Головами были Б.Н. Чичерин и Н.А. Алексеев, МГД стала активно привлекать займы и использовать их для развития муниципальных предприятий, что получило название "муниципальный социализм". К 1914 г. задолженность города достигла 180 млн. руб. и превышала доходную часть городской сметы более чем в 3 раза, а без учета оборотных средств городских предприятий в 6-8 раз, и почти сравнялась со стоимостью городского имущества. Октябрьская революция позволила новым хозяевам города отказаться от выплат по этим займам.
МГД хронически не хватало финансовых средств для развития и поддержания городского хозяйства, и она регулярно ходайствовала о передаче городу новых источников доходов (попудный сбор, квартирный налог и часть промыслового налога), а также о снятии с города общегосударственных расходов. Эти ходатайства достигли частичного успеха. В декабре 1912 г. вступил в действие закон, на основании которого государственное казначейство приняло на себя финансирование расходов на содержание полиции, 1/3 расходов на содержание психиатрических лечебниц и ряда других расходов, всего на сумму 250.000 руб. С 1914 г.1% государственного налога на недвижимые имущества был передан Городским общественным управлениям.
Важным полномочием МГД являлось принятие обязательных положений, регулировавших различные сферы жизни города. ("О порядке движения автоматических экипажей", "Об устройстве пивных лавок", "О нормальном отдыхе служащих в торговых заведениях, складах и конторах"). Кроме того, МГД утверждала цену покупаемой городом недвижимости, давала разрешение на открытие заведений трактирного промысла и проведение строительных работ, определяла штаты городских служащих и размер их зарплат и пенсий, принимала пожертвования, выбирала мировых судей и попечителей в городские учреждения. Таким образом, во многих вопросах роль Городской Управы была подготовительной, а окончательное решение оставалось за МГД. Такой порядок принятия решений затягивал рассмотрение многих вопросов, но зато обеспечивал ему широкую гласность и затруднял коррупцию.
Революция 1905-1907 гг. отрицательно сказалась на развитии городского хозяйства. Большой финансовый ущерб городу нанесли забастовки городских служащих, а также необходимость повышения им зарплаты. Серьезные убытки городскому хозяйству нанесли декабрьские события 1905 г. и наводнение 1908 г. Городская Управа до 1908 г. не имела возможности привлекать займы по приемлемым ценам, что замедлило реализацию многих городских проектов, и только в 1908 г. ей удалось разместить во Франции городские облигации на сумму 30 млн. руб. Благодаря этим средствам удалось погасить долг перед подрядчиками (10 млн.) и профинансировать работы по расширению сети трамвая и Мытищинского водопровода, строительству 12 зданий городских училищ.
В 1909-1912 гг. городское хозяйство окончательно выходит из кризиса, увеличивается доходность городских предприятий, и город заключает новые займы. В эти годы МГД принимает решение о выкупе имущества П-го Бельгийского Общества конно-железных дорог, расширении водопровода, строительстве 2-ой очереди канализации, центрального мясного рынка и холодильника при бойнях. Стали широко проводиться работы по благоустройству города, в частности разбивки новых скверов.
Первая мировая война возложила новые задачи на городское общественное управление: лечение раненых, прием беженцев, борьба с дороговизной, продовольственным и топливным кризисом.
Формирование партийно-политических групп гласных в конце 1904 г. постепенно начало оказывать влияние на рассмотрение "муниципальных" проблем в МГД. Основными дискуссионными вопросами между партийно-политическими группами гласных в муниципальной сфере были: отношение к забастовкам городских рабочих, увеличение их денежного содержания и улучшение условий труда, изменение способа обложения недвижимости, регулирование торговли и принятие пенсионного устава городских служащих. Имелись различия в подходах и по отношению к развитию муниципальных предприятий и заключению для этих целей займов.
Дискуссия о путях развития городского хозяйства. Тема концессии или муниципальные предприятия - не раз возникала на заседаниях МГД. В начале XX века большинство гласных придерживалось по этому вопросу мнения, что предприятия общественного значения (водопровод, канализация, городской трамвай, газовый завод) должны быть городскими предприятиями, и иного способа их развития как через займы нет. Были и определенные нюансы. Так прогрессисты были сторонниками максимальной муниципализации, в том числе телефона, электрического освещения, жилищного строительства, метрополитена, торговли (булочные, аптеки и мясные лавки). В их предвыборной программе 1908 г. говорилось о "муниципализации предприятий, имеющих общественное значение", "устранение всяких попыток передачи концессионерам принадлежащих уже городу предприятий", "крупные недостатки в постановке и ведении городских предприятий, убыточность многих из них или ничтожная доходность других, бесхозяйственное их состояние ни в коей мере не колеблют основного положения, что предпри-ятия общественного значения должны быть в руках города".
Разработанный прогрессивной группой план думских работ предполагал "строительство дешевых квартир и домов для городских рабочих". Сторонниками дальнейшей муниципализации были и многие члены Управы. В свою очередь октябристы (умеренные) придерживались более сдержанного подхода. В их программе перед выборами в МГД 1908 г. говорилось: "Выяснение вопроса, какие из особых городских предприятий обязательно должны вестись самим городом в целях санитарных и общественных, независимо от их доходности, и устранение тех, которые служат лишь к обременению городской деятельности". Последовательными противниками муниципализации городских предприятий и заключения займов для их развития были правые, за исключением бывшего Товарища Городского Головы И.А. Лебедева. Так при обсуждении доклада РК МГД в 1906 г. правый гласный П.М. Калашников заявил об убыточности канализации, ассенизационного обоза, который "приходится месяц дожидаться", городской хлебопекарни, типографии и электрической станции. "Если бы мы обратились к электрическому обществу, мы получили бы электрическую энергию дешевле, и свет был бы лучше, чем тот, который мы получаем от нашей станции. Все наши предприятия приносят нам убыток". По его мнению, особый беспорядок был в устройстве трамвая, "мы не знаем, кто заведовал трамваем, инженеры или Управа. Выгоднее передать дело в частную компанию". Аналогичной позиции придерживался Ф.Ф. Воскресенский: "Все городские предприятия, которые были в руках города, в результате оказывались или безвыгодными или убыточными., даже там, где для частного предпринимателя получается дивиденд".
РК МГД в 1906 г. выявила большие недостатки при строительстве сети городских железных дорог. На эти цели было истрачено 5 млн. рублей, а отчетности не было. При обсуждении этого вопроса П.М. Калашников заявил, что управа не следила за постройкой трамвая, передала ее в "руки Железнодорожной комиссии, с председателем и инженерами они что хотели, то и делали". Ф.Ф. Воскресенский напомнил, что он был противником строительства трамвая хозяйственным способом, и обвинил Управу в халатности, а по поводу объяснений Председателя Железнодорожной комиссии, одного из лидеров прогрессистов Н.Н. Щепкина, сказал, что тот "кивает на Управу. Управа должна разобраться. Управа должна дать справку, а мы не причем", и сравнил его с героем немецкого фольклора Рейнеке-лисом, которого вызвали в замок давать показания, а из его показаний стало видно, что "все вокруг виноваты, и заяц, которого он съел, и ворона, которую он скушал, и в конце концов он оказался не только оправданным, но и получил еще и почет". А.С. Шмаков заявил: "Несколько миллионов истрачено, никакого отчета не имеется, книг нет, и даже представить отчет в ближайшем будущем нет возможности", и предложил назначить следственную комиссию".
В начале 1914 г. большая дискуссия в МГД возникла по проекту застройки Ходынского поля малоэтажными жилыми домами. Умеренно-беспартийный гласный А.А. Котлецов заявил, что здесь приходят на помощь "людям среднего достатка, которые не могли составить запасной капитал, но получают приличное жалование, к тому контингенту лиц Дума не имеет права приходить на помощь". С критикой проекта также выступили умеренно-беспартийные гласные М.Н. Бостанжегло, А.К. Андреев, Т.Е. Гоголев, И.И. Вавилов и прогрессисты Н.Е. Буланов и Н.М. Щапов. В результате дискуссии лидеры прогрессистов и Управа добровольно предложили уменьшить сумму ассигнований с 1,5 млн. руб. до 550 тыс. руб., ограничившись только спланированием Ходынского поля, не предрешая разбивку его на кварталы. Но большинство умеренно-беспартийных гласных не поддержали даже это предложение ("за" 51, против 41). По поводу этого решения МГД "Русские ведомости" писали: "правые гласные МГД питают страх перед мыслью, что городское Управление может прочно вступить на путь муниципального строительства, в результате чего у московских домовладельцев окажется в лице города могущественный конкурент". И правые решили "эту попытку. пресечь в самом начале, не взирая на то, что конкретный проект устройства Ходынского поселка совершенно безвреден для домовладельцев". "Московский листок" писал о проекте застройки Ходынского поля: "Думские финансисты, руководимые Катуаром и Астровым, признали вполне естественным облагодетельствовать сотни две москвичей, совсем не нуждающихся в благодеяниях. У права предполагает с одной стороны создать такой уголок каким она могла бы хвастаться перед иностранцами, а с другой - помочь городским служащим высокого калибра обзавестись собственными домишками".
В этот период была большая дискуссия о муниципализации телефона. Городская управа в мае 1914 г. подготовила доклад о выкупе телефонного предприятия. В докладе предлагалось возбудить ходатайство о выкупе телефонного предприятия Москвы. Расходы, необходимые для этого выкупа, московское городское управление принимает на себя. При этом Городское Управление обязуется при передаче ему концессии на это предприятие понизить плату за телефоны - для семейного пользования до 30 руб. и для коллективного пользования до 40 руб. Расходы по выкупу исчисляются Городской Управой в сумме 14 млн. руб. и на новое оборудование на сумму 8 млн. руб. На заседании МГД 15 марта 1916 г. прогрессист К.К. Мазинг выступил с проектом устройства самостоятельной телефонной сети параллельно существующей. Такой мерой город мог бы заставить Шведско-датско-русское общество снизить цену на свое имущество при выкупе. При обсуждении этого вопроса на заседании МГД 25 октября 1916 г.Н.И. Гучков сказал, что "раньше решения вопроса о выкупе телефона дума должна выяснить вопрос, выгодно ли будет городу в коммерческом смысле эксплуатировать телефонное предприятие", будет ли "телефон в руках города функционировать так правильно и в порядке, как в руках частных предпринимателей". Указывая непорядки в функционировании трамвая, Н.И. Гучков отмечает отсутствие дисциплины среди городских служащих, последствием чего является дезорганизация в ведении городских предприятий. Н.В. Тесленко в ответ на слова Н.И. Гучкова заявил, что город в этом отношении находится в одинаковых условиях с частными предприятиями. В частных и общественных предприятиях возможны осложнения, но это не говорит против самой идеи муниципализации общественно-необходимых предприятий.
Начавшаяся первая мировая война способствовала самим ходом вещей развитию муниципальных тенденций в городском хозяйстве. В течение первой мировой войны МГД вела настоящую войну с "Обществом 1886 г." на основании того, что оно является немецким обществом, то есть связанным со страной находящейся в состоянии войны с Россией, и в связи с этим подлежит секвестру. Хотя для многих гласных реальным мотивом было желание взять в руки Городского Управления еще одно крупное предприятие при минимальных финансовых затратах. Градоначальник издал обязательные постановления о квартирной таксе. МГД приняла решение о таксе для извозчиков. В Городской Управе появился проект создания артели муниципальных извозчиков.
Правые неоднократно выступали и против заключения займов для расширения деятельности городских предприятий. На заседании МГД 27 ноября 1907 г. при обсуждении вопроса о возбуждении ходатайства перед Правительством о разрешении Городскому общественному Управлению выпустить облигации на сумму 9,2 млн. руб. для покрытия расходов на постройку линий трамвая против выступил Ф.Ф. Воскресенский, заявивший о несвоевременности займа, так как "дело постройки городских железных дорог не должно производиться ни хозяйственным, ни подрядным способом, а исключительно концессионным". Решение о займе было принято при 8 голосах "против". В марте 1910 г. МГД приняла решение о предоставлении правительству ходатайства о разрешении г. Москве выпустить облигации на 24.673.000 руб., в том числе 10.500.000 руб. для трамвая, 2.343.000 руб. для канализации, 1.650.000 руб. для скотобойни, 4.000.000 руб. для газового завода, 3.980.000 руб. для Городского ломбарда и 2.200.000 руб. для нужд городского благоустройства. Это решение было принято большинством при 10 голосах против.
Пока городским хозяйством руководил Н.И. Гучков, умеренные относились к займам спокойно, и Ф.Ф. Воскресенский и ряд правых гласных, возражавших против займов, были в подавляющем меньшинстве. Но после переизбрания Н.И. Гучкова отношение умеренно-беспартийной группы к займам стало более критичным.
На собрании МГД 18 февраля 1914 г. обсуждался вопрос о заключении 48 млн. займа (расширение водопровода - 21,3 млн. руб., развитие трамвайной сети - 8,1 млн. руб., строительство училищных займов - 5 млн. руб., увеличение городского земельного фонда - 2,8 млн. руб., заключение в каменные трубы Неглинки, Пресни - 2,38 млн. руб., устройство больницы имени 300-летия дома Романовых - 2,315 тыс. руб., расширение газового завода - 880 тыс. руб.) Накануне заседания один из лидеров умеренно-беспартийных гласных С.П. Патрикеев, объясняя позицию группы в отношении займа, заявил: "Мы не против займа. Мы не хотим лишить городского хозяйства оборотных средств. Мы только добиваемся, чтобы из общей суммы займа были исключены десять с небольшим миллионов, которые не могут быть использованы теперь. Хотим показать Управе, что мы не доверяем ей". Во время заседания МГД один из лидеров умеренно-беспартийных гласных П.А. Работкин предложил на 6,5 млн. руб. уменьшить водопроводную часть займа, так как эту сумму предполагалось израсходовать в 1918-1919 гг., а "запасаться средствами так заблаговременно для города убыточно и нецелесообразно", и исключить средства на создание земельного фонда, так как "земли надо покупать не тогда, когда они неимоверно поднялись общей шумихой", и вспомнил эпизод по приобретению Ноевской земли, когда "осторожность" Думы "дала возможность городу приобрести эту землю. по цене вдвое дешевле предполагаемой". С.П. Патрикеев выразил обеспокоенность увеличением задолженности города до 200 млн. руб. и заявил, что "этот займ в большей части должен поступить на покрытие других статей бюджета, которые не имеют прямого отношения к тем нуждам, о которых здесь упоминается." Н.В. Щенков заявил, что земельный займ надо отклонить на том основании, что мы можем предполагать, что земли будут дешеветь,. а с другой стороны у нас на памяти доклад о постройке Ходынского городка, где Управа предлагала участок в 347.000 кв. саж. сдать на 96 лет за бесценок. У нас нет гарантии, что те миллионы, которые мы будем занимать на 5 лет вперед будут израсходованы с разрешения Думы. Принципиально против займа был Ф.Ф. Воскресенский, требовавший от Управы предоставления отчета об израсходовании прежних займов. Когда он выступал, прогрессисты поднялись и шумно покинули зал заседания. За уменьшение суммы займа выступили А.С. Шмаков, Т.Е. Гоголев, А.А. Котлецов и А.А. Дурилин.
Правым отвечал Председатель ФК МГД Л.Л. Катуар, считающий, что "нет оснований бояться задолженности. уплата % процентов и погашений по займам. будет составлять 1/6 часть бюджета, а Берлин уплачивает % процентов на займы до 1/3 своего бюджета,. отсутствие специальных ассигнований на покупку земель является главной причиной дефицитов по бюджету". Кроме того, по словам Л.Л. Катуара, Управа "размещает наши средства на довольно высокий процент в банках, и если займ с амортизацией стоит 5,75%, то мы выручили при размещении этих займов около 5,25%., убытков получается не так много". Расходование заемных средств на другие цели Л.Л. Катуар объяснял тем, что "в таком большом хозяйстве, как наше, нельзя распределить расходы так точно, чтобы только те займы, которые заключены на известные потребности, были израсходованы точно на эти потребности". В.В. Пржевальский заявил, что "условия рынка на западе настолько выгодны, что следовало бы не урезывать займа, а на земельный фонд занять в 10 раз больше, потому что городу предстоит делать громадные земельные приобретения". Далее В.В. Пржевальский сказал, когда "нам говорят, что не следует увлекаться, что следует успокоиться, что следует ждать, чтобы жизнь ушла вперед, то этим советчикам я скажу, что следует успокоиться и не увлекаться своим желанием подкладывать палки под колеса колесницы городского хозяйства. эта колесница идет. вперед и ея рост нельзя останавливать из партийных целей". Отрицательное отношение правых к земельному займу "Русские ведомости" объясняли тем, что они "решили препятствовать всем мероприятиям города, могущих увлечь его на путь борьбы с жилищной нуждой".
Согласно Городовому положению решение о заключении займа должно приниматься 2/3 голосов от присутствующих на собраний и на это был и основной расчет умеренно-беспартийных. За предложенную ФК МГД сумму 21,1 млн. руб. на расширение водопровода проголосовало 77 гласных при 43 "против", то есть менее 2/3 голосов. В результате прогрессистам пришлось согласиться с предложением П.А. Работкина об уменьшении суммы водопроводного займа. Оно прошло единогласно при 3 голосах против. За выделение 2,8 млн. руб. на расширение городского земельного фонда проголосовало 79 гласных при 41 "против", и этот займ не был принят Думой. Все остальные части займа были приняты подавляющим большинством, против голосовали только Ф.Ф. Воскресенский и Т.С. Королева. О заседании Думы "Голос Москвы" писал: "Упивающиеся своим численным превосходством прогрессисты потерпели поражение. Займ прошел так, как продиктовало меньшинство".
В январе 1915 г. некоторые умеренно-беспартийные гласные выступили против заключения 15 млн. займа на срок 9 месяцев.А.С. Шмаков назвал его "несвоевременным и недопустимым по финансовому положению города". Его поддержали А.А. Дурилин, М.И. Карякин, Т.С. Королев и А.И. Виноградов. В защиту Управы и займа выступили профессисты Н.И. Астров, Л.Л. Катуар и лидер умеренно-беспартийных Н.В. Щенков. Заключение займа поддержало подавляющее большинство Думы, а 5 гласных, выступающих против займа, от баллотировки отказались. В особом мнении по этому решению МГД А.С. Шмаков писал о незаконности займа и что "возложение на город обязательства уплатить через 9 месяцев 15 млн. руб. фозит чрезвычайными невзгодами".
Таким образом, большинство гласных МГД были сторонниками развития городского хозяйства посредством муниципальных предприятий и привлечения для этих целей займов. Последовательным сторонником муниципализации была прогрессивная группа гласных, умеренно-правые (умеренно-беспартийные) относились к ней более осторожно и считали возможным ограничить ее предприятиями общественного значения (водопровод, канализация, трамвай и т.д.). Некоторые правые гласные были противниками муниципализации, даже предприятий общественного значения, и соответственно противниками заключения займов для целей их развития.
Вопрос об обложении недвижимости вызывал много споров среди гласных Думы. Эта проблема сильно беспокоила домовладельцев и владельцев торгово-промышленных предприятий, считавших, что их недвижимость облагается чрезмерно. Кроме того, оценочный сбор с недвижимых имуществ был важнейшим источником доходов городского общественного управления.
При подготовке городской сметы 1908 г. Управа столкнулась с дефицитом по смете в 700.000 руб., и для его покрытия предложила изменить систему обложения городской недвижимости, действовавшей с 1874 г., - перейти к взиманию городского оценочного сбора по стоимости недвижимых имуществ. Ст.129 Городового положения разрешала взимать оценочный сбор либо по доходности (не более 10%), либо по стоимости (не более 1%). В 1903 г. МГД повысила оценочный сбор с доходности недвижимости до 10 %. Об этом кн.В.М. Голицын писал: "Доклад о переоценке встретил опять необоримую коалицию узколобых домовладельцев". В свою очередь один из "узколобых домовладельцев" Н.П. Вишняков в дневнике писал: "Если нас не удержать, то мы рубаху сняли бы с имущих людей, нет резона, чтобы под влиянием Щепкина, Муромцева и т.п. мы не решили бы взимать 30%". Доходность недвижимых имуществ определялась двумя способами или путем выручек и затрат (вычислялся валовый доход, из него исключались расходы по нормам, утвержденным Думой, и определялась чистая доходность). Этим способом облагалась практически вся городская недвижимость. Или с помощью определения стоимости недвижимого имущества (чистая доходность определялась из определенного процента стоимости недвижимости). Так облагалась фабрично-заводская недвижимость.
Способ выручек и затрат позволял достаточно точно определять доходность недвижимого имущества, если оно сдавалась в найм. Если же оно использовалось для личных нужд, то часто оценочные комиссии занижали доходность, особенно, так называемых "барских особняков", (дома, в которых главные здания отличались высокой стоимостью постройки, значительными размерами и служившими для жилья) и пустующей (малозастроенной) земли. Другой проблемой "низкого" обложения недвижимости было отсутствие достаточных стимулов для эффективного ее использования. "Московский листок" писал: "Владельцы громадных пустырей,. не платя никаких для себя чувствительных налогов, не продают принадлежащие им участки, выжидая дальнейшего повышения цен. Поэтому каждый свободный клочок земли, продаваемый в центре, стоит сумасшедших денег, его стоимость ложится тяжелым накладным расходом на каждый строящийся дом, ввиду это го. квартиры делаются все дороже". Кроме того, в Правительстве существовал взгляд, что "Московское Городское общественное Управление, настаивая на увеличении источников средств, не использует в должной мере своего главного источника оценочного сбора", и этим аргументировало непредоставление Москве новых источников доходов.
Таким образом, в 1908 г. Управа для ликвидации дефицита городской сметы предлагала увеличить обложение недвижимости, которое ударило бы по владельцам незастроенных земельных участков, дорогих домов и возможно по владельцам средних и небольших домов. Городской Голова Н.И. Гучков к этой идее отнесся скептически, считая что новый способ обложения "население столицы встретит очень недружелюбно". Предложение Управы в ФК МГД было поддержано прогрессистами А.В. Бурышкиным, Л.Л. Катуаром, А.Г. Голиковым, С.Н. Мамонтовым и В.В. Пржевальским. "Русское слово", ссылаясь на опыт Германии, где недавно ввели похожую систему обложения, писало: "Налог на дома с мелкими и дешевыми квартирами значительно понизился за счет увеличения налога на особняки и дома с большими и дорогими квартирами".
Правые и октябристы к изменению системы обложения недвижимости отнеслись настороженно и предложили ликвидировать дефицит сметы за счет увеличения косвенных налогов. И.А. Лебедев предложил увеличить плату за воду с 10 до 15 коп. за 100 ведер. Это предложение поддержали члены ФК МГД Я.К. Пискарева, М.А. Лосева и Т.Г. Карпова. По мнению "Русского слова", увеличение платы за воду меньше затрагивает интересы домовладельцев, так как оно может быть переложено на квартиронанимателей и "выгоднее для богатых домовладельцев". Против предложения об увеличении платы за воду выступил Товарищ Городского Головы В.Д. Брянский, считая, что это вредно отразится на санитарном состоянии города и увеличит расходы по борьбе с эпидемиями. Кроме того, оно должно было утверждаться МВД, что было неочевидно.
ноября 1907 г. на собрании умеренных гласных было признано, что наилучшим способом преодоления дефицита городской сметы является повышение от 1 до 2 коп. цены трамвайного билета, и октябрист Н.В. Щенков с этим предложением обратился в МГД. 25 ноября МТС "Союза 17 октября" провел совещание со своими членами - избирателями по 1-ой курии. Как писало "Русское слово": "В общем все восстали против обложения имущества по стоимости и вообще против переложения дефицита по городскому хозяйству на домовладельцев, и без того переживающих кризис". В заявлении по итогам совещания говорилось, что необходимо "сократить непроизводительные расходы городского хозяйства и увеличить доходы от трамвайного предприятия". Таким образом, накануне рассмотрения городской сметы обозначились позиции групп гласных: прогрессисты - за переход к новой системе обложения имуществ, правые и октябристы - за увеличение косвенных налогов.
Московская пресса активно обсуждала это противостояние, ряд газет обвинял большинство Думы в отстаивании интересов домовладельцев за счет населения города. "Русское Слово" писало, что Думе надо определиться, за чей счет будет преодолеваться дефицит "домовладельцев - путем перехода к новой оценке недвижимости, или обывателей вообще - увеличив обложение воды, или фабрикантов и заводчиков, сравнив обложение их предприятий с обложением недвижимости или, наконец, беднейших классов населения, повысив трамвайный тариф". "Русские ведомости" писали: "Принимая во внимание домовладельческий по преимуществу состав Думы, многие опасаются, что он посягнет на общественное здоровье, лишь бы не раздражать своих привилегированных избирателей". Но накануне собрания МГД по рассмотрению сметы ФК МГД удалось выкрутиться из этой непростой ситуации, предложив увеличить в городской смете статью доходов от трамвая на 566.000 руб. не повышая тариф, что практически ликвидировало дефицит сметы. "Русское слово" об этом предложении писало: "Гора родила мышь. Смету не свели, а сделали вольт, если хотите показали фокус". На собрании МГД 4 декабря 1907 г. за переход к оценке недвижимости по стоимости выступил Н.Н. Щепкин, заявивший, что при этом способе "средние и мелкие домовладения будут платить вчетверо - впятеро меньше, чем теперь, так что вся реформа пойдет исключительно на пользу средних и мелких домовладений", а также граф С.Л. Толстой: "Налог на доход есть налог на предприимчивость, этот налог не столь справедливый, как налог на ту ценность, которая находится у человека, не занимающегося делом". Против были правые Ф.Ф. Воскресенский и И.А. Лебедев, заявивший, что "налог по стоимости падает большей тягостью своей на беднейшее население, падает и на богатых - это несомненно, но в значительной степени на арендаторов". МГД большинством голосов при 17 "против" решила: "Поручить. У праве в возможно непродолжительное время разработать вопрос о возможности и порядке взимания оценочного сбора со стоимости недвижимых имуществ". Этот доклад Управа подготовила только к 1911 г. Все это время Н.И. Гучков и умеренно-правые тормозили разработку вопроса о переоценке и пытались уменьшить вред от нее для собственников недвижимости.
В подготовленном докладе Управы об изменении системы обложения недвижимости признавался необходимым переход к оценке недвижимых имуществ по стоимости. Но в июне 1910 г. государственный налог с недвижимых имуществ был увеличен почти в два раза до 6%, а также ужесточен порядок его взимания. "Голос Москвы" писал, что "процентные инспекторы при начислении доходности имуществ. не делают скидок на простой квартир, берут не среднюю доходность за последние 5 лет, а высшую,. и среди плательщиков этого налога стоит рокот недовольства." Кроме того, подходило время генеральной переоценки недвижимости, проводимой раз в 10 лет, сопровождавшейся увеличением расчетной доходности недвижимости. Все это создало негативный фон для реформы взимания городского оценочного сбора. "Голос Москвы" писал: "Трудно выбрать более неподходящий момент для коренной ломки городского обложения".
Доклад Управы об изменении взимания городского оценочного сбора рассматривался на заседании ФК МГД 13 сентября 1911 г. Против предложения Управы выступили умеренно-правые М.В. Живаго, Н.М. Перепелкин, В.А. Рыженков, и проект реформы обложения был провален. Было отвергнуто предложенное Н.И. Астровым смешанное обложение, применяемое в г. Иркутске, когда фабрики, заводы, особняки и пустующие земли облагались по стоимости, а домовладения по доходности. Но ФК МГД признала необходимым усовершенствовать действующую систему взимания налога, обложив городским сбором пустыри. На заседании ФК МГД 22 сентября 1911 г. было решено, что "городской оценочный сбор с недвижимых имуществ должен и впредь взиматься с их доходно-сти". За это предложение голосовало 5 при 3-х против.
На собрании МГД 11 октября 1911 г. предложения ФК МГД были приняты почти единогласно, принцип обложения по стоимости никто не защищал, хотя, как писало "Раннее утро": "Ожидалось выступление левого крыла Думы с заявлением о несправедливом обложении населения налоговым бременем". По-видимому, прогрессисты за год до выборов в МГД не решились поддержать эту непопулярную среди избирателей МГД идею. Кроме того, даже облагая недвижимость по доходности, можно было существенно увеличить поступления в городскую казну. МГД поддержала предложение умеренно-правого гласного В.А. Рыженкова "поручить Управе при выработке новой инструкции обратить внимание на то, чтобы расходы по домовладению вычитались по возможности все из доходов, а не брались по произволу., чтобы эта инструкция в особенности на жилые помещения не увеличивала налоги, а уменьшала." МГД решила: "Основанием обложения пустырей признать доходность, исчисляемую из их стоимости; При оценке малозастроенных земельных участков определять известный процент всей земельной площади, который должен быть свободен от обложения или известный процент отношения застроенной земли к свободной от построек. Оценку помещений для взимания сбора с промышленных заведений производить прежним порядком." Дума не приняла никакого решения о способе обложения барских особняков.
Одновременно с этим октябристы начали кампанию за понижение государственного налога с недвижимых имуществ. ЦК "Союза 17 октября" провел 9 ноября 1911 г. совместное собрание с домовладельцами. На нем К.Э. Линдеман заявил об "общем стоне домовладельцев по поводу обременительности нового закона и общем недовольстве по поводу разнообразия способов оценки недвижимых имуществ для его взимания". Было решено: "Просить думскую фракцию "Союза 17 октября" поддержать законодательное предложение, внесенное А.И. Гучковым и 65 членами Государственной Думы, предлагавшими производить обложение доходности недвижимых городских имуществ с января 1912 г. в размере 4%, а не 6%".
На собрании МГД 15 ноября 1911 г. обсуждалось ходатайство о снижение с 6 до 4 % государственного налога на недвижимость. При обсуждение этого вопроса октябрист А.И. Геннерт выступил и против самостоятельной оценки городских имуществ, так как благодаря ей произошло "увеличение сборов не на 2 млн. руб., предполагаемых в начале", а на 12-16 млн. руб. и предложил ходатайствовать, чтобы взиматься государственного налога на недвижимость осуществлялось на основание оценки производимой оценочными комиссиями Городских общественных управлений. Возбуждение этих ходатайств поддержали умеренно-правые гласные С.П. Патрикеев, Н.В. Щенков и В.И. Кузьмин. В свою очередь Н.И. Астров, "кивая на правую сторону", заявил об этих ходатайствах, что "нам приходится иметь дело. с начавшейся предвыборной агитацией; требуют, чтобы Московское городское управление аплодировало той деятельности, которая сейчас совершается большинством Государственной Думы." М.В. Челноков сказал, что "для меня представляется необходимым возбудить ходатайство не о том, чтобы налог был уменьшен на 2%, а о том, чтобы этот налог как источник местный и реальный был передан в распоряжение городского управления".
В это же время по инициативе октябристов создается московское Общество домовладельцев, председателем которого становится Н.В. Щенков, а правление, как писало "Раннее утро", "напоминает филиал Союза 17 октября". Целью общества было определено "совершенствование как экономического, так и правового положения домовладельцев". '
Управа долго готовила инструкцию по оценке недвижимых имуществ, пытаясь достичь большей равномерности обложения различных его категорий. Она предлагала определять чистую доходность от недвижимых имуществ, занимаемых театрами, клубами, биржами, банями, другими заведениями, требующими специального устройства помещений; от барских особняков, не сдававаемых внаймы (если стоимость куба сажени постройки в главном здании составляла не менее 100 руб. для каменных строений и 80 руб. для деревянных); от незастроенных владений; от земельных участков, при застроенных владениях, составляющих излишек против нормы (когда свободный земельный участок превышает площадь, равную площади, занятой постройками), исходя из процента их стоимости. Для этих категории недвижимости чистая доходность определяется в размере 10% от стоимости. Ранее таким способом облагались только фабрики и заводы, в размере 5% от стоимости. В результате обложение фабрик и заводов должно было увеличиться в 2-2,5 раза на 750.000 руб., барских особняков в 3-4 раза и пустырей в 15-20 раз, что привело у увеличению уплачиваемых ими сумм на 1.600.000 руб. За счет этого предполагалось уменьшить с 10% до 9% обложение всей недвижимости, а также увеличить скидки на ее содержание, что также уменьшало сумму выплат домовладельцев.
Среди членов Управы возник спор по поводу обложения барских особняков. Против предлагаемого способа определения их доходности, выступил Н.И. Гучков считая, что "это противоречит всей нашей городской политике, это заставит владельцев особняков заменить их многоэтажными доходными домами". Он был также против обложения по стоимости городских садов, так как велико их культурное и гигиеническое значение. В газете "Раннее утро" был опубликован ряд статей в поддержку позиции Н.И. Гучкова: "Высокая норма обложения несомненно вызовет у настоящих владельцев особняков желание ликвидировать эти памятники старины, которые станут предметом роскоши. Московские особняки окружены обыкновенно садами и являются таким образом естественными резервуарами воздуха. В интересах оздоровления города Управа напротив должна бы поддерживать существование особняков, а не способствовать их гибели". "Русское слово" же назвало предложение Н.И. Гучкова "поощрением крупного землевладения", и "все владельцы больших пустырей охотно бросят несколько сот рублей для того, чтобы, натыкавши в землю хотя бы ивовых прутьев, объявить свои пустыри садом".
Для того чтобы ускорить работу Управы, прогрессисты Л.Л. Катуар, Н.И. Астров, А.Д. Алферов, М.М. Новиков, С.В. Бахрушин 9 октября 1912 г. обратились с заявлением в МГД: "Дальнейшее промедление в предоставлении инструкции с несомненностью повлечет за собой невозможность внести увеличение оценочного сбора даже в 1914 г." Дума поручила Управе ускорить представление инструкции о переоценке недвижимости. В ноября 1912 г. инструкция была передана в ФК МГД, а с февраля 1913 г она начала ее обсуждение, продолжавшееся 14 заседаний.
Наиболее остро на ФК МГД обсуждался вопрос о величине процента стоимости имущества для определения чистой доходности. Управа предлагала 10%, а Н.И. Гучков и С.П. Патрикеев считали этот процент, "ненормально высоким" и предлагали рассчитывать доходность из 7,5% от стоимости. Прогрессисты поддерживали Управу, но тем не менее 10% норма не прошла. Большинством, 7 против 6 была принято 9%. Об этом решении "Русское слово" писало: "Скидка одного процента равносильна подарку фабрикантам, собственникам разных палаццо и земельным спекулянтам. свыше 250.000 руб. ежегодно".
Большинство ФК МГД несмотря на энергичные протесты Н.И. Гучкова, решило оценивать по стоимости барские особняки, не только занятые самими владельцами, но и сдаваемые в аренду. Н.И. Гучкову удалось убедить ФК МГД не облагать оценочным сбором сады, парки и палисадники перед уличными фасадами. По фискальным соображениям было отвергнуто предложение П.А. Работкина "освободить от обложения огороды. "
Продолжительные споры в ФК МГД вызвал размер скидок на содержание домовладений (капремонт владения, страхование от огня, расходы по управлению, содержание дворников, швейцаров, очистку и вывоз снега, мусора, "нечистот", на недобор доходов в случае простоя помещений, отопление, водоснабжение, содержание швейцара, телефона, освещение дворов, уплата аренды земли и др.) Только после вычета этих скидок на расходы по владениям устанавливается чистая их доходность, которая и облагается городским сбором. Управа это размер увеличила до 31% от валовой доходности домовладений, составлявший ранее 26%. Но подкомиссия ФК МГД по скидкам на содержание домовладений (П.А. Вишняков, Н.Н. Щепкин), признала управские скидки превышающими действительные расходы по имуществу и рекомендовала понизить их в среднем на 3,5%. Это увеличивало доход города на 350.000 руб. в год. На заседании ФК МГД 9 апреля 1913 г., как писало "Русское слово", "представители правого крыла думы, энергично отстаивающие свои материальные интересы, подняли в комиссии настоящий скандал, настаивая на увеличении скидок [управы] на 1,5 %", что привело бы к уменьшению дохода города на 150.000 руб. в год. Таким образом, спор шел о 500.000 руб. ежегодно. В ответ "Голос Москвы" писал, что прогрессисты "всеми силами отстаивают принцип, чтобы скидки в расходах выражались в как можно меньшей сумме, естественно чистая доходность окажется выше" и "увеличится городское обложение имуществ". Тщетно С.П. Патрикеев доказывал, что нормы, предложенные Управой, не высоки и даже ниже норм городского кредитного общества. Городская Управа предлагала установить скидки по страхованию недвижимости в процентах с их валовой доходности. Прогрессисты настояли, чтобы скидки производились лишь по каждому имуществу в размере уплачиваемой страховой премии, а тот кто не страхует свое имущество ничего не может списать. ФК МГД большинством, 6 голосов против 4, остановилась на размерах скидок, выработанных подкомиссией. Правые нашли баллотировку неправильной и решили этот вопрос возбудить в думе. В итоге из 18 членов ФК МГД только 10 без всяких оговорок подписали доклад о переоценке недвижимости.
В середине мая 1913 г. инструкция по оценке недвижимости начала обсуждаться в МГД. Умеренно-беспартийная группа пыталась затянуть принятие инструкции, а в ходе обсуждения добивалась уменьшения обложения недвижимых имуществ. Прогрессисты и Управа настаивали на принятии инструкции до летнего перерыва и отстаивали положения принятые ФК МГД. Дума посвятила рассмотрению этого вопроса 8 заседаний. Как писало "Русское слово": "Заседаний бурных, невиданных. на которых московские гласные пережили в миниатюре все то, что переживает нередко Государственная Дума. Правые, желая во что бы то ни стало провалить проект, применяли все средства. Срывали заседания, удалялись в виде протеста из зала заседания. Учиняли словестную обструкцию". С.П. Патрикеев заявил о сложении с себя обязанностей Товарища председателя ФК МГД. Как писал "Московский листок", что правые "хотят приложить все усилия к тому, что если не удастся снова пересмотреть наиболее тягостные для обывателей параграфы инструкции сделать все, чтобы избиратели знали, что эта инструкция принята Думой в настоящем виде не по их вине".
На собрании МГД 10 мая 1913 г. умеренно-беспартийные гласные С.П. Патрикеев, А.А. Котлецов, Т.Е. Гоголев, А.В. Щуренков, И.Г. Волков предлагали вернуть инструкцию в ФК МГД, но на собрании 13 мая 1913 г. Дума большинством, 62 против 28, отвергла это предложение. "За" голосовали прогрессисты, а также часть умеренно-беспартийных (И.Н. Анофриев, Н.И. Гучков). О собрании МГД 10 мая 1913 г. "Русские ведомости" писали: "По содержанию прений это было не собрание городской Думы, а собрание домовладельцев, горячо стоящих за свои исключительные интересы".
На дальнейших собраниях МГД умеренно-беспартийные гласные С.П. Патрикеев, Ф.Ф. Воскресенский, В.А. Рыженков, В.В. Усачев, Е.Е. Привалов, А.А. Котлецов внесли огромное количество поправок в разные параграфы инструкции. Так А.А. Котлецов только на собрании МГД 15 мая выступал 35 раз с возражениями против параграфов инструкции. Но так как процедура обсуждения предполагала в начале голосовать редакцию ФК МГД, а если она не проходит, то тогда обсуждать поправки, поэтому многие их поправки даже не голосовались.
При обсуждении вопроса о скидках с валовой доходности правым удалось включить в них налог на содержание ночных сторожей. Прогрессисты предлагали не включать его в табель, так как "этот налог введен незаконно". И как писал "Голос Москвы", чтобы "устроить демонстрацию" предлагалось, его не признавать то есть, "домовладельцы должны будут не только оплачивать незаконный налог, но и еще не получать за него скидку". Правые добились также увеличения скидки на отопление торговых помещений с 5 до 7% от валовой доходности, на содержание швейцаров с 120 до 180 руб., введении скидки на пылесосы в 10 руб. и освобождения от оценки помещения для швейцаров и дворников. МГД голосами прогрессистов и Управы не поддержала предложение правых о включении в число скидок расходы на уплату государственных, земских, сословных и городских налогов, расходы по уплате процентов и долга по залогу имущества. В ходе прений Ф.Ф. Воскресенский заявил, что расходы на содержание городских зданий также не должны выходить за нормы, принятые Думой. Если же Управа будет их превышать, то такой перерасход надо считать как "бесхозяйственное управление".
На собрании МГД 28 мая 1913 г. умеренно-беспартийные предлагали отвергнуть табель скидок с валовой доходности имуществ, предлагаемый ФК МГД, и выразили готовность голосовать за табель Управы, отвергнутый ранее ФК МГД. Предложение ФК МГД активно защищал В.В. Пржевальский, и оно было принято ("за" - 46, "против" - 41). Члены Управы голосовали вместе с прогрессистами.
На собрании МГД 20 мая 1913 г.В.А. Рыженков и С.П. Патрикеев предлагали снизить оценочные нормы на землю, считая что инструкция завышает их на 20% по сравнению с табелем городского кредитного общества, а казенная палата руководствуется ими при исчислении государственного налога. Н.В. Щенков предлагал в два раза увеличить скидки при оценке земли в случае ее затопляемости и для пересеченных оврагами местностей. Эти предложения также не были поддержаны прогрессивной группой.
Основной бой в Думе развернулся по вопросу об обложении заводов и фабрик. В этом вопросе умеренно-беспартийных поддержали заводчики и фабриканты из прогрессистов, которым как писало "Ранеее утро" "конечно" своя рубашка была близко к телу". МГД должна была принять табель расчетной стоимости 1-го куба сажени фабрично-заводских строений. Расчеты ФК МГД "органом Рябушинского", "Утром России", обычно поддерживавшим прогрессистов, были названы "крайне преувеличенными". Они вызвали возражения также со стороны умеренно-беспартийных и прогрессистов Н.Н. Шустова и И.С. Кузнецова, предлагавшего уменьшить расценки на 15%, К.М. Жемочкина, выступавшего за их уменьшение на 30%, А.И. Шамшина, находившего, что оценщики, исчисляя стоимость куба, "руководствовались существующими повышенными ценами на строительный материал", а "это явление временное". Умеренно-беспартийный гласный М.Н. Бостанжегло предлагали вернуть табель на доработку в ФК МГД. Это поддержал и прогрессист Н.М. Щапов. Председатель ФК МГД Л.Л. Катуар пошел на уступку и согласился на скидку с табеля на 10%, и предложение о возвращении табеля в ФК МГД было отклонено ("за" - 26, "против" - 45). Не прошло на заседании Думы и предложение И.С. Кузнецова о скидке с табеля в 15%, ("против" 38, "за" 28), а скидка в 20% была принята. (Большинство, "против" 5) Таким образом, оценка куба сажени фабричных контор определялась в 70-85 руб., машинных зданий 50-80 руб., котельных 50-65 руб. Об этом решении Думы "Русское слово" писало: "Фабриканты вырвали у думы для себя такие льготы, которые не давала им и прежняя оценочная инструкция. По приблизительным подсчетам, вчерашняя победа положила им в карман не менее 200.000 руб. "
Основным дискуссионным вопросом в Думе, как и в ФК МГД, была величина процента стоимости имущества для определения чистой доходности. ФК МГД предлагала 9%, но умеренно-беспартийные настаивали на понижении %, и на этот раз их поддержали около 20 гласных из прогрессивной группы. Накануне заседания МГД "Утро России" писало о "переобременении налоговым бременем промышленных предприятий", о "непропорциональном" обложении фабрично-заводских предприятий и других недвижимых имуществ. "Переживаемая промышленностью конъюнктура не дает оснований для увеличения обложения".
На собрании МГД 28 мая 1913 г. против увеличения обложения активно выступали умеренно-беспартийные гласные: С.П. Патрикеев опасался усиления промышленности в уездах, облагаемой всего в 6%, и просил не давать ей преимуществ, М.И. Карякин утверждал, что высокое обложение остановит промышленность в Москве, и так не выдерживающей конкуренции с Лодзью, "фабрики это университеты труда - где рабочие обучаются разным отраслям производства и получают себе кусок хлеба", Н.В. Щенков говорил о значении торгово-промышленных предприятий для Москвы. Ф.Ф. Воскресенский опасался, что многие предприятия закроются, "явятся кадры безработных, усилятся беспокойные элементы, нельзя прижимать фабрикантов и заводчиков только потому, что они фабриканты и заводчики". Из прогрессистов выступили: А.Г. Лист заявивший, что "промышленность уже перегружена налогами, вводится попудный сбор, учреждаются больничные страховые рабочие кассы"; А.А. Титов, находивший "переход от 5 к 9% слишком обременительным и предлагает понизить процент до 8%"; К.М. Жемочкин, заявивший, что "промышленники не против увеличения существующего обложения,. но всякие жертвы должны иметь свои пределы"; П.А. Птицын и Н.Н. Шустов, предложивший 7%, И.Е. Белишев, предложивший даже 6%. "Русское слово" писало, что И.Е. Белишев, "числившийся в левых, в течение всей кампании по переоценочному вопросу гнет линию промышленности".
Позицию ФК МГД защищал Н.Н. Щепкин, назвавшийся "чистым домовладельцем" и сказавший, что "если Вы дадите подарок фабрикантам и заводчикам, то от этого будут нарушены интересы чистых домовладельцев., 14 лет мы платили налоги за фабрикантов и заводчиков, теперь довольно", и В.В. Пржевальский, заявивший в ответ М.И. Карякину, что "нет никаких оснований считать фабрики благотворительными, филантропическими учреждениями, нельзя их считать и университетами".
При голосовании норма в 9% была провалена, ("за" - 36, "против" - 54). Как писало "Русское слово", "благодаря помощи, которую получили правые со стороны левых фабрикантов". Норма в 8% была принята, ее поддержали 45 гласных при 42 против. Причем "за" голосовали умеренно-беспартийные И.Г. Волков, Э.И. Альбрехт, А.С. Шмаков и Р.И. Клейн. Это решение снижало обложение фабрик и заводов примерно на 200.000 руб. Об этом голосовании "Московский листок" писал: "Домовладельцы от прогрессистов от увеличения налогового бремени теряют мало, так как этот налог с успехом переложат на квартирантов, но увеличение на фабрики и заводы бьет прогрессистов по личному карману, и тут они нашли в себе достаточно мужества отказаться от прогрессивных убеждений. "
Умеренно-беспартийные гласные: К.П. Бахрушин, А.Ф. Бочаров, С.Е. Березовский, П.Г. Богомолов, П.И. Булатов, И.И. Вавилов, С.И. Бидонов, А.И. Виноградов, Н.П. Вишняков, Г.В. Воинов, Д.Н. Головний, Н.И. Дербенев, А.А. Дурилин, Н.Я. Евдокимов, П.Г. Зыков, И.Е. Емельянов, М.В. Живаго, Н.Т. Каштанов, П.А. Котов, И.Н. Кондрашев, А.А. Котлецов, Н.А. Крестовников, И.С. Кудрявцев, Ф.С. Кудрявцев, А.А. и А.Н. Найденов, Д.П. Резцов, С.П. Патрикеев, Е.Г. Привалов, В.А. Рыженков, М.Т. Соловьев, Н.А. Тюляев, Н.В. Щенков, А.В. Щуренков, К.Д. Языков, а также прогрессисты: И.Е. Белишев, А.Г. Лист подали особое мнение в связи с принятием инструкции. По их мнению, инструкция "не только значительно повышает оценочный сбор но и вводит новый налог, так как некоторые категории недвижимых имуществ облагаются впервые". Неправильно исчисляется чистая доходность пустующих земель, фабрик, заводов и особняков, так как "8% дохода с имуществ этой категории в Москве получить нельзя". Протестанты не согласны с повышением обложения фабрик и заводов, так как это замаскированное обложение прибыли. МГД фактически вводит городской промысловый налог. Необоснованны табели расценок на землю по районам Москвы и табели скидок с валовой доходности имуществ. В заключение авторы особого мнения писали, что незначительное большинство 3-5-8 составилось только потому, что в голосовании принимали участие члены Управы, которые заботятся исключительно об изыскании новых источников дохода для пополнения городской казны. "Общество заводчиков и фабрикантов" также обжаловало принятую инструкцию подписи под этой жалобой собирались в конторе торгового дома "В. Щенков с сыновьями". Жалобу подписали 95 торгово-промышленных заведений Москвы, в том числе Об-во Прохоровской трехгорной мануфактуры, Правление т-во м-р "Эмиль Цинд-лер", Об-во Хамовнический пивоваренный завод, правление Т-во Н.Л. Шустов с сыновьями, правление фабрики А Сіу и К, Т-во А. Бахрушин с сыновьями, Фаберже, т.д. бр.П. и И. Щаповы, Т-во моек. Голутвинской мануфактуры, АО "Густав Лист".
июня 1913 г. московский градоначальник А.А. Андрианов опротестовал инструкцию по оценке недвижимости и внес ее на рассмотрение Особого по городским делам присутсвия. Но в октябре 1913 г. Особое по городским делам присутствие утвердило инструкцию. После этого 23 октября 1913 г Комиссия по городским и земским делам при ЦК "Союза 17 октября", возглавляемая Н.В. Щенковым, решила "последовать примеру фабрикантов и заводчиков, а также удельного округа" и предоставить жалобу на принятую инструкцию в Сенат и "заняться пропагандой среди избирателей о необходимости подачи аналогичных жалоб в Сенат, чтобы таким образом подействовать на отмену невыгодной для домовладельцев инструкции". Осенью 1914 г. после окончания работы оценочной комиссии выяснилось, что по отношению к прежней оценке доходность городской недвижимости увеличилась на 40,8%, и общая сумма поступлений в городскую казну при 10% обложении дохода от недвижимости достигнет 11 млн. руб. ' Это было гораздо больше, чем планировала Управа и ФК МГД. На основании этого умеренно-беспартийные гласные С.П. Патрикеев и П.А. Работкин на заседании ФК МГД 7 ноября 1914 г. поставили вопрос об уменьшении % обложения. Им возражал Н.И. Астров, указавший, что предстоит увеличить расходы на содержание больниц из-за вздорожания медикаментов. Прогрессисты на своем заседании 5 декабря 1914 г. решили, что необходимо назначить сбор в высшем размере в 10%". На заседании ФК МГД 8 декабря 1914 г умеренно-беспартийные гласные предложили облагать доход от недвижимости 9%, а не 10%, что уменьшило бы общую сумму поступлений в городскую казну примерно на 1 млн. руб., но ФК МГД большинством в один голос это предложение не поддержала. Но уже на следующем заседании она пересмотрела свое решение. На собрании МГД 17 декабря 1914 г. П.А. Работкин предложил установить 9% обложение доходности недвижимых имуществ, обосновав это тем, что "в тяжелый год войны необходимо пойти навстречу и домовладельцам, которые должны будут в зависимости от переоценки уплачивать в повышенном размере и казенный налог и канализационный сбор". Против выступил Н.Н. Щепкин, который сказал: "Рано или поздно тому культурному слою, из которого теперь избирается дума, будет представлен счет. Нас спросят, уменьшили ли мы смертность, удешевили ли жизнь, и мы должны будем ответить отрицательно. Когда же предстоит случай получить лишний миллион дохода, мы спрятали его в карман, не использовав из него ни копейки на улучшение условий жизни малоимущих классов". МГД подавляющим большинством голосов поддержала предложение П.А. Работкина.
Но на будущий год оценочный сбор был все-таки увеличен. На собрании МГД 22 декабря 1915 г. Д.П. Резцов, А.Ф. Бочаров, М.И. Карякин возражали против повышения оценочного сбора. Им отвечал Л.Л. Катуар, заявивший, что в "настоящий чрезвычайный момент необходимо использовать все средства". За увеличение до 10% оценочного сбора проголосовал 51 гласный, против 27. Умеренно-беспартийные гласные П.Г. Богомолов, И.И. Вавилов, С.М. Видонов, А.И. Виноградов, Н.П. Вишняков, П.А. Котов, Д.П. Резцов, Ф.А. Тихомиров, Н.А. Шамин, К.Д. Языков и Б.М. Нилус подали особое мнение о этом решение. В нем говорилось, о том что это решение "несправедливо, ибо МГД возложила бремя чрезвычайных расходов на московское домовладение, которое и без того переобременено налогами и расходами. Оценочный сбор в 1914 г. был 7.965.000, в 1915 г.10.060.000, а в 1916 г. назначен в 11.400.000. Увеличение за 2 года составляет более 50%." Вместе с государственным налогом, губернским оценочным сбором, "сборы достигнут 21% с чистого дохода и 15% с валового". Далее в особом мнении говорилось: "Отметив сверх того вздорожание топлива, строительных материалов, извоза и рабочих рук свыше чем 100% легко убедиться, что при обязательной квартирной таксе домовладения, приносившие нормальные 7-8% дохода с капитала, приносят в настоящее время от 4 до 5% на капитал в среднем, а для мелких домовладельцев следовательно еще меньше., приветствуя назначение квартирной таксы, как необходимой в военное время меры, мы против обострения квартирной дороговизны, мы вместе с тем считаем, что при существовании обязательной таксы с одной стороны и при повышении дороговизны на материалы и рабочие руки с другой стороны, отнюдь не должно иметь место повышение налогов." "Дальнейшее обременение домовладения может привести к разорению отдельных слабых домохозяйств и к отливу капиталов от домостроения в другие области, что невыгодно отразится на развитии городского хозяйства", - говорилось в особом мнении.
Таким образом вопрос об обложении недвижимости городским оценочным сбором вызывал острые разногласия среди гласных. В ходе рассмотрения этого вопроса в думе гласные использовали все средства парламентской борьбы: срыв кворума, уход с заседаний, обструкцию, подачу особого мнения и обжалование в суде. Большинство умеренно-правой группы (умеренно-беспартийные) были противниками перехода к оценке недвижимых имуществ по стоимости, выступали за снижение процента чистой доходности недвижимых имуществ для обложения оценочным сбором и процента от стоимости, из которого исчислялось чистая доходность для отдельных категорий недвижимости и увеличения скидок на содержание имущества. Они рассматривали домовладельцев и владельцев торгово-промышленных заведений как важнейшую часть своего электората. Большинство прогрессивной группы и Управа была сторонниками получения максимальных финансовых поступлений в городскую казну от городского оценочного сбора. По вопросу обложения фабрично-заводской недвижимости в прогрессивной группе были разные мнения, многие ее представители были владельцами заводов и/или фабрик. Вопросы обложения имуществ и позиции групп гласных по этим проблемам широко освещались московской прессой.
МГД в 1905-1917 гг. неоднократно обсуждала на своих собраниях меры для предотвращения забастовок городских рабочих. Рассмотрение этого вопроса в МГД всегда проходило в эмоциональной обстановке и острой партийной борьбе. Начало работы нового состава МГД 1905-1908 гг. совпало с обострением политической ситуации в России. Большое возбуждение в обществе вызвало падение Порт-Артура, отставка министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирского и "кровавое воскресенье". В начале января 1905 г. после известий о "кровавом воскресенье" на московских предприятиях начались забастовки, в которых участвовали и рабочие Миусского трамвайного парка.
На Чрезвычайном собрании МГД 14 января 1905 г. МГД, созванном по инициативе либеральных гласных, "для обсуждения мер к охранению целостности и правильного функционирования городских сооружений", Дума поручила Управе предпринять все меры, чтобы стачка не распространилась на водопровод и канализацию. Дума рекомендовала Управе "в случае возникновения мирной забастовки рабочих, занятых в городских предприятиях, не прибегать к вызову вооруженной силы". МГД так оценила события 9 января в Петербурге: "пролитая кровь. вселяет невольный ужас. Разрешение недоразумений, особенно во внутренней жизни народов посредством оружия - есть явление наименее свойственное и желательное нашему веку". Для предупреждения забастовок МГД поручила Управе направить представителя с правом совещательного голоса в совещание московских фабрикантов и создала Исполнительную комиссию по анализу ситуации с забастовками и подготовке предложений по их урегулированию, в которую вошли: В.А. Бахрушин, А.И. Геннерт, Н.И. Гучков, Н.М. Кишкин, М.А. Лосев, А.А. Мануйлов, С.Т. Морозов, Н.М. Перепелкин, В.В. Пржевальский, П.П. Щапов, Н.Н. Щепкин, П.П. Рябушинский, И.К. Спижарный, граф С.Л. Толстой и Н.П. Шубинский.
МГД ходатайствовала о "об установлении в закономерном порядке условий возникновения и форм проявления стачек, как мирного средства защиты рабочими своих интересов". В то время законодательство считало забастовки уголовным преступлением. Против этого выступил один из лидеров правых в МГД К.А. Казначеев: "Мирное население должно быть огорождено от последствий подобных стачек". Это предложение поддержали С.Т. Морозов и А.И. Геннерт, заявивший, что "стачка - это нарушение договора между работником и работодателем и карать неисполнение договора уголовным законом вряд ли справедливо". Кроме того, Дума ходатайствовала "О предоставлении рабочим при непременном условии распространения такого порядка на всех граждан, права собраний и союзов".
С января 1905 г. городские рабочие и служащие стали регулярно обращаться в Управу с заявлениями об увеличении зарплаты, введение 8-часового рабочего дня и улучшении условий труда. И Городская Управа решила создать Комиссию для "подробнейшего исследование условий труда всех категорий низших служащих Городского Управления".
Весной 1905 г. создалась Корпорация городских рабочих и низших служащих. Обращения городских рабочих и служащих рассматривались в Управе, Финансовой Комиссии МГД (далее ФК МГД) и на собраниях МГД. На собрании МГД 8 марта 1905 г. было признано, что нормальная продолжительность рабочего дня для кондукторов городской железной дороги в зимний период - 8,5 часов, а в летний - 9,5 часов. Остальное время оплачивалось как сверхурочное из расчета полуторного вознаграждения. Было решено ввести двухнедельный оплачиваемый отпуск для кондукторов, прослуживших более года. Городским служащим были разрешены общие и групповые собрания для обсуждения их профессиональных нужд и допущены представитель рабочих в Комиссию Управы по урегулированию условий службы рабочих.
июня 1905 г. проходила забастовка рабочих и низших служащих Миусского и Покровского парков с требованиями улучшения условий труда. На собрании МГД 7 июня 1905 г. решено было повысить низший оклад слесарей, маляров и столяров до 1 руб.10 коп. и рабочих мастерских до 75 коп. в день и т.д. Было решено выдавать выдавать за время болезни слесарям, рабочим и кондукторам взамен ныне выдаваемого 1/3 жалования - половинного содержания.
Но Управа не могла повсеместно ввести 8-часовой рабочий день на городских предприятиях по технологическим причинам. Более существенное повышение зарплаты упиралось в ограниченные финансовые возможности города. Характер трудовых функций городских рабочих и служащих был очень различен, и соответственно нужен был индивидуальный подход к их требованиям. Городские рабочие и служащие были раздражены медленным рассмотрением их обращений в Управе и Думе.
В конце сентября 1905 г. под влиянием всероссийской забастовки обостряются отношения между Городской Управой и Корпорацией городских рабочих и низших служащих. Корпорация обратилась в МГД с заявлением-ультиматумом, что если на собрании Думы 11 октября 1905 г. не будет принято решение об улучшении быта городских служащих, то рабочие начнут забастовку. "Минимальные" требования рабочих были следующие: введение 8-часового рабочего дня, повышение жалования наименее обеспеченным рабочим до 25 руб. в месяц, удовлетворение квартирами, соответствующими требованиям гигиены и семейной жизни. Кроме того, Корпорация в своем заявлении настаивала на периодической прибавке к жалованию, введению пенсии за выслугу лет - полной через 20 лет в размере оклада, половинной через 10 лет, отпуск по беременности, страхование за счет города на случай болезни, инвалидности, старости и смерти, и удаления Товарища Городского Головы И.А. Лебедева как противника улучшения быта рабочих. В заявлении выражалась солидарность с экономическими и политическими требованиями типографских рабочих и железнодорожников.
На собрании 11 октября 1905 г. МГД рассмотрела требования рабочих. Либеральные гласные пытались перевести требования забастовщиков в политическую плоскость. С.А. Муромцев заявил: "Мы имеем дело с явлением общественным, с явлением политическим и наше постановление прежде всего направлено в эту сторону". В.В. Пржевальский высказался, что: "Разрешение рабочего вопроса немыслимо без разрешения вопроса о политических правах граждан". Н.Н. Щепкин заявил, что "мы должны сказать правительству, что не ручаемся за спокойствие наших учреждений". пока не будет исполнена "программа конституционно-демократической группы". В ответ представитель Корпорации городских рабочих и служащих С.С. Красников заявил, что Муромцев и Щепкин "гнут проект буржуазии и стараются втянуть рабочих в политику., цель буржуазии тянуть конфликт с рабочим классом, чтобы, воспользовавшись им сказать, что рабочие недовольны политическим строем и. их кровью добыть свободу, добившись которой они будут сидеть на шее рабочего класса". Далее он сказал, что "приглашение воинской силы вызовет то, что они (рабочие) начнут все крушить и ломать, о чем я считаю долгом предупредить". Тем не менее МГД по инициативе С.А. Муромцева приняла постановление, в котором говорилось: "Рабочее движение является лишь частью общего политического движения страны, находящей себе особый источник не только в неудовлетворенности экономического положения рабочего класса, но не в меньшей степени в непризнании его политических прав". В качестве рецепта исправления ситуации был предложен "пересмотр учреждения Государственной Думы и положения о выборах на конституционных началах" и "созыв народных представителей на основе всеобщего избирательного права для окончательной выработки основного государственного закона". Отказались участвовать в голосовании по этому вопросу И.А. Лебедев, К.А. Казначеев, М.И. Карякин и М.И. Ляпин.
Кроме того, МГД приняла ряд решений по улучшению быта рабочих: оплата за счет Управы больничного сбора с городских рабочих и служащих и "признать неотложным предоставление за счет города городским рабочим и низшим служащим жилищ, удовлетворяющих необходимым требованиям гигиены и условиям семейной жизни" и "признала принципиально желательным установление периодических прибавок для всех низших служащих и рабочих и уменьшение рабочего времени". Позже Дума приняла решение, что рабочим предоставляются квартиры за счет города или выплачиваются квартирные деньги в размере 5 руб. МГД приняла к сведению факт организации Корпорации городских рабочих и служащих и поручила Управе установить порядок сношений с ней.
Кроме того, Дума под конец этого собрания приняла резолюцию предложенную Управой: "Признать, что в случаях возникновения в городских предприятиях забастовок, сопровождающихся явным вредом для населения города, городская Управа обязана всеми мерами охранять целостность и непрерывность действий городских сооружений и предприятий. и в случаях надобности увольнять рабочих и низших служащих, оставивших работу, а также не обязана удовлетворять их содержание за время остановки." По предложению Н.Н. Щепкина и А.Е. Арманд эта резолюция была дополнена пунктом: "Предложить городским рабочим принять на себя охрану целостности городских сооружений и непрерывности их действия"
Корпорация не была удовлетворена решениями Думы, и на общем собрании служащих МГД, проходившем в здание Думы, было принято решение о немедленной общей забастовке на городских предприятиях, не исключая больниц и водопровода. Кроме того, было "решено, что ни для кого из служащих по центральному управле-нию исключение из забастовки быть не может". В заявлении Корпорации городских рабочих и служащих говорилось о борьбе за политические свободы, созыве Учредительного собрания на основе всеобщего, равного, прямого, тайного голосования без различия полов и национальностей, освобождения пострадавших за политические и религиозные убеждения, а также за реорганизацию Городского самоуправления на указанных выше началах. В заявление также говорилось, что корпорация входит в тесное единение с РСДРП и образует забастовочный комитет. Забастовку поддержали практически все городские предприятия. Последствия забастовки были очень ощутимы для жителей города, особенно забастовка водопровода, что вызвало противостояние бастующих и жителей города. "Русское слово" описывает события, разыгравшиеся у городских боен, где на одной стороне улицы встали рабочие городских боен, а на другой "огромная толпа мясоторговцев, приказчиков мясных лавок, враждебно настроенных к рабочим., лишившим. их заработка".
На собрании Думы 14 октября 1905 г. были приняты предложения Управы и Исполнительской комиссии о прибавке к зарплате за выслугу каждого трехлетия и введения во всех городских предприятиях фабрично-заводского типа при непрерывной трехсменной работе 8 часового рабочего дня. Как писал В.Ф. Джунковский, на этом заседании Н.И. и А.И. Гучковы, а также и П.М. Калашников решительно осудили забастовку. А.И. Гучков сказал, "забастовка на политической почве - это покушение с негодными средствами, что политические забастовщики совершают тягчайшее преступление - они покушаются на жизнь и здоровье населения. В действиях забастовщиков проявление коллективного психоза". Представители забастовщиков в знак протеста против критических речей в их адрес покинули зал собрание Думы и стали требовать извинений.
На вечернем собрании МГД 14 октября 1905 г. по предложению С.А. Муромцева и В.В. Пржевальского Дума постановила: "Просить Городского Голову заявить Московской администрации о необходимости огорождения от возможного ареста Красникова как лица необходимого Городскому Управлению при переговорах с забастовавшими рабочими". Кроме того, МГД поддержала предложения М.В. Челнокова, С.А. Левицкого и В.В. Пржевальского обратиться к забастовщикам с предложением "образовать смешанную комиссию из гласных и служащих для урегулирования стачки и определения случаев, когда занятия не должны прекращаться в виду возможности бедственного положения для населения".
Отношение к забастовке городских рабочих и перспективам переговоров о начале работы водопровода обсуждались на утреннем собрании МГД 15 октября 1905 г. Представители либеральных гласных призывали к переговорам с забастовщиками. В свою очередь, А.И. Гучков очень скептически относился к перспективам переговоров и больше надеялся на усилия генерал-губернатора: "Предаваться иллюзиям, что эти переговоры приведут к мирному разрешению кризиса не следует. Мы имеем дело с анархическим течением. События непредотвратимы, столкновение неизбежно, и нам людям мирного порядка делать нечего". Такую же позицию занял один из лидеров правых МГД К.А. Казначеев: "У тех лиц, которые не могут сочувствовать бедствию целого города, найдутся и средства и силы, чтобы самостоятельно восстановить действие водопровода". В свою очередь представитель рабочих Тимофеев заявил: "Мы можем пустить водопровод, но действие водопровода должно подлежать ведению рабочих".
На вечернем собрании МГД 15 Октября 1905 г. предложение о передаче водопровода рабочим единогласно было признано неосуществимым. Но к этому времени усилиями военных саперов, руководимых вице-губернатором В.Ф. Джунковским, была восстановлена работа Рублевского водопровода, а позже и Мытищинского. В.Ф. Джунковский отмечал положительную роль члена Управы В.Ф. Малинина в решении этого вопроса. МГД приняла постановление, в котором призывалось возобновить работу водопровода, допустить рабочих к работе и ассигновать 3000 руб. бедствующим семьям рабочих. Н.Н. Щепкин, агитируя за это предложение, сказал: "выдача денег - это условие того мира, который мы заключаем с рабочими". Это решение в московской прессе было названо субсидированием забастовки.
Дискуссия об отношении к забастовке возникла и на собрании МГД 17 октября 1905 г. Либеральные гласные вновь оправдывали забастовку. М.Я. Герценштейн заявил, что "забастовка - форма проявления протеста против тех явлений, против которых протестовали и мы, поэтому сказать, что мы отрицательно относимся к стачкам. было бы неправильным" Его поддержал В.В. Пржевальский: "Стачка в принципе есть могучее оружие борьбы за свободу, и наша задача - не класть палки под колеса движению, а смягчить тяжелые последствия". Противоположную позицию заняли братья Гучковы. А.И. Гучков сказал: "Как ни симпатичны были цели движения, приемы борьбы были жестоки, бесчеловечны. Эти приемы борьбы являются позорным пятном на освободительном движении".Н.И. Гучков заявил: "Если мы должны поддержать это освободительное движение, не разбирая средств, лишая больных медикаментов, лишая детей пищи и убивая этим, то это средство равносильно убийству".
На прекращение забастовки городских рабочих повлияло опубликование Манифеста 17 октября. После этого Московский стачечный комитет обратился с воззванием о временном прекращении забастовки. На собрании 25 октября и 1 ноября 1905 г. МГД приняла ряд решений, выработанных Управой, ФК МГД и Исполнительской комиссией, о сокращении рабочего дня, увеличении размера оплаты труда, оплаты сверхурочных работ, выдачи рабочей одежды, предоставлении квартир или выдачи квартирных денег, введении 2-х недельного отпуска для ряда профессий. Были улучшены условия труда ряда категорий городских рабочих. Для реализации этих решений, по мнению Председателя ФК МГД М.Я. Герценштейна, "требуется напряжение финансовых средств" и придется увеличить налоги, но "если Вы ассигнуете эти суммы, - сказал он, обращаясь к гласным Думы, - то вы поставите рабочих в благоприятное положение, и у нас прекратится то враждебное отношение, которое рабочие чувствовали к городу". С критикой решений об улучшении условий труда рабочих выступил А.С. Шмаков: "Вопрос становится исключительно с точки зрения рабочих,. цель - приобрести их благоволение", и предложил подумать об источниках покрытия этих расходов. Дума большинством голосов поддержала решения об улучшении условий труда городских рабочих.
Таким образом в октябрьские дни в МГД у гласных были разные подходы к забастовке от безусловного осуждения (братья Гучковы и правые гласные) до попыток оправдания и использования ее в своих политических интересах (либеральные гласные). Усилия Думы и Управа возобновить работу водопровода с помощью переговоров с рабочими оказались малоэффективными. Деятельность Управы и Исполнительной комиссии МГД по улучшению условий труда городских рабочих при всей медлительности, тем не менее оказали положительный эффект на снижение забастовочной активности городских рабочих. В том числе, благодаря этому рабочие водопровода не участвовали в забастовке в декабре 1905 г.
В начале декабря 1905 г. ситуация в Москве обостряется.7 декабря 1905 г. началась политическая забастовка, к которой присоединяются рабочие городских боен, городской железной дороги и служащие центрального городского управления. Позже забастовка переросла в вооруженное восстание. В заявлении Рабочего правления городских рабочих говорилось, что они "примыкают к политической забастовке всего Российского пролетариата, чтобы добиться Учредительного собрания, демократической республики". Рабочие предъявили МГД и ряд экономических требований, в том числе сокращение рабочего времени до 8 часов. Забастовщики насильно снимали с работы служащих, не желающих участвовать в забастовке. Исполнительный Совет служащих Центрального городского управления обратился к Городскому Голове Н.И. Гучкову с ультиматумом, чтобы все работы в Управе проводились под его наблюдением. Н.И. Гучков заявил, что "он будет противодействовать. забастовке и ее регулированию Исполнительным советом".
После подавления декабрьского восстания на собрании 20 декабря 1905 г. Дума обсуждала вопрос о выплате зарплаты за время забастовки. Управа выступила с предложением, что "лица,. которые примкнули. к забастовке, права на вознаграждение со стороны города не имеют", но "в виду затруднительности выяснить, кто именно из служащих прекратил занятия по собственному желанию и кто по принуждению или вследствие физической невозможности. - выдать всем служащим и рабочим жалование без вычета дней забастовки". А.И. Гучков не поддержал такой подход и предложил иной принцип: "Все те, кто сознательно и добровольно примкнули к стачке, не имеют права на вознаграждение: все те, которые заявляют, что они по фактическим препятствиям не могли осуществлять желание работать или под влиянием угроз и внешних обстоятельств, имеют право на вознаграждение. Не могут слесаря претендовать на жалование, когда они занимались приготовлением пик для вооруженного восстания." Прогрессисты В.В. Пржевальский и Д.И. Тихомиров были против и считали, что причиной беспорядков было слишком позднее издание законов в развитие Манифеста 17 октября. Н.М. Кишкин назвал предложение А.И. Гучкова "милосердием со сыском". М.Г. Комиссаров высказал мнение, что все те, кто признается в сознательном участии в забастовке, будут арестованы и что такая мера вряд ли приведет к успокоению. Представители правых В.С. Барщев, А.С. Шмаков и К.А. Казначеев поддержали позицию А.И. Гучкова. Прогрессист П.А. Столповский заявил о несочувствии к забастовке городских рабочих, особенно учитывая, что "Дума пошла навстречу их экономическим требованиям и их удовлетворила" и предложил помимо зарплаты выдать денежные премии не участвовавшим в забастовке. Позицию Управы защищал Н.И. Гучков, который признал политическую важность выявления зачинщиков забастовки, но цена этого выявления "враждебные отношения и товарищеская выдача" будет не соответствовать результату. МГД поддержала предложение Управы о выдаче денег всем в виду затруднительности выявления причин, по которым рабочие и служащие не работали ("за" - 45, "против" - 34). По поводу этого решения в особом мнение А.С. Шмаков писал: "Выдача жалованья за время забастовки. нашим злонамеренным, неблагодарным, жестоким врагам, представлялось бы тяжкой обидой избирателям нашим и насмешкою над изстрадавшимся мирным населением Москвы".
Следующая крупная забастовка городских рабочих прошла в в феврале - марте 1907 г. Она началась в Миусском трамвайном парке в связи с увольнением за драку в мастерских слесаря Натайблова. Рабочих Миусского парка поддержали рабочие Сокольнического, Уваровского парков. На собрании 22 февраля рабочие потребовали восстановить на работу мастера Нотайблова и уволить заведующего мастерскими Миусского парка Ф.Ф. Кребса, а также предъявили различные экономические требования. Эти требования были переданы в Управу анонимно, и поэтому Управа не стала их рассматривать. Управа выбрала жесткую линию в отношении забастовщиков, и 23 февраля 1907 г. решила:
уволить всех слесарей и рабочих мастерских Миусского, Сокольнического, Уваровского парков и объявить, что уволенные лица обратно на городскую службу приняты не будут;
предложить кучерам и кондукторам Миусского парка выйти на работу 24 февраля, не подчинившиеся будут уволены.
Это решение не остановило забастовки, к ней присоединились слесаря и кучеры Покровского парка, низшие служащие Центральной электрической станции, а также рабочие газового завода. Рабочие требовали: увольнение Ф.Ф. Кребса, увеличение поденной зарплаты на 75%, учреждение примирительных камер, отмена сдельных и сверхурочных работ, право собираться на предприятиях, двухнедельный отпуск ежегодно, выработка правил рабочего распорядка совместно с рабочими, возвращение ранее уволенных, полная оплата за время забастовок.
К собранию МГД 27 февраля 1907 г. Управа подготовила справку о развитии забастовки. На нем Н.И. Гучков сказал: "Настоящая забастовка возникла по влиянию извне независимо от рабочих, и только впоследствии рабочие в той или иной форме стали заявлять о своих требованиях". Он назвал эти требования "выходящими за границы", а многие из них и так реализовываются, и в связи с этим Управа, "не имея никакой надежды прийти к соглашению, прибегла к мере увольнения очевидно забастовавших рабочих". Под руководством Товарища Городского Головы В.Д. Брянского создана комиссия по исследованию жалоб на заведующего мастерскими Миусского парка Ф.Ф. Кребса.
Прогрессисты критично оценили действия Управы. Н.М. Кишкин заявил, что "управа не использовала всех мирных средств", назвал забастовку "моральной" и предложил передать вопрос на рассмотрение Ревизионной комиссии по проверке отчета о постройке трамвая и проведения фактической ревизии (далее Ревизионная Комиссия по трамваю) и поручить ей представить к следующему заседанию доклад. "Не следует вводить в обычай массовые увольнения рабочих, нужно разобраться кого увольнять, кого нет" - сказал Н.Н. Щепкин и предложил Управе пересмотреть свое решение об увольнении рабочих, а взамен уволить Кребса. Представители же правых и октябристов действия Управы поддержали. Т.С. Королев заявил: "Предложите желающим стать на работу, а ее ли они не желают, надо прогнать и запереть ворота", И.А. Лебедев сказал: "Забастовка аморальна. Надо помочь Городской Управе. принять других, желающих работать, и не допускать тех, кто не хочет работать". МГД поддержала предложение Н.М. Кишкина о передаче на рассмотрение этого вопроса Комиссии по ревизии трамвая.
В состав Ревизионной комиссии по трамваю входили Н.П. Зимин, С.И. Анофриев, П.М. Калашников, граф С.Л. Толстой, Н.Н. Шустов, Ф.А. Лузин, Н.М. Перепелкин и А.В. Бурышкин, и в ней доминировали прогрессисты. Ревизионная комиссия по трамваю пришла к следующим выводам: "Причина забастовки лежит в неправильной организации всего трамвайного дела Москвы. Комиссия. полагает, что немедленное восстановление действия трамвая было бы возможно при условии вступления в переговоры с правильно выбранными уполномоченными от рабочих." Действия Управы подвергались критике и в прессе. "Русское слово" писало: "Мудрое хозяйничание. Управы привело к тому, что вчера забастовали все городские конно-железные дороги. Вследствие политики Управы, городское управление теряет от забастовки 11.000 руб. убытков в день". "Репрессии разумеется не только не помогли, но еще сильнее повредили делу. Конфликт принял гораздо более ожесточенный характер. Совершенно правильно гласный Кишкин указал, что управой не были исчерпаны все средства для разрешения вопроса", - писало "Русское слово". Действия Управы поддержал "Московский листок": "Трамваи все еще не ходят по милости упорства слесарей Миусского парка. Господа думские либералы. продолжают считать забастовку в предприятиях первой необходимости не только допустимой, но и вполне естественной, и состоя защитниками интересов населения совершенно игнорируют его интересы".
МГД на своем собрании 6 марта 1907 г. снова обсуждала забастовку. Н.И. Гучков сказал о том, что "Управа принимает обратно лишь часть старых служащих". На этом собрании Ф.А. Лузин, сославшись на показания ряда инженеров Миусского парка, заявил, что Ф.Ф. Кребс создал в парке систему сыска и доносов. И.А. Лебедев критично оценил работу Ревизионной Комиссии по трамваю: "Комиссия полна благими намерениями, своим изложением дела мешает делу и тем мерам, которые принимает Управа. МГД могла бы признать, что забастовки на городских предприятиях являются не только юридически преступными, но они являются и общественным бедствием" и предложил поддержать Управу. Это же предложил и А.С. Шмаков: "Новейшие учения разогрели беспорядки и бесконечные распри политические. Они подорвали дисциплину и рабочую нравственность, сознание необходимости трудиться и твердо памятовать, что на чужой каравай рта не разевай. Мы имеем дело с политической забастовкой, чтобы поддержать Государственную Думу. Долг чести поддержать наших ставленников и избранников (Управу) и вселить в них дальнейшее мужество перед свирепой борьбой".
Критично оценил деятельность Управы Н.Н. Щепкин: "рабочие уволены, принимаются новые, и эта операция для возобновления движения потребует 2 месяца. Управа говорит, что она идет своим путем, а нам надо, чтобы движение было скорее восстановлено". Граф С.Л. Толстой сказал: "В тех мерах, которые приняты Управой, я вижу политическую вражду к рабочему движению". П.А. Столповский предложил: "Выразить сожаление, что Управа не использовала имеющихся средств к тому, чтобы предупредить забастовку; что ею были приняты такие меры, которые дали забастовке распространиться и угрожают другим предприятиям". На это предложение Н.И. Гучков сказал: "заявление П.А. Столповского. является безусловно голословным" и предложил Думе выразить "вотум доверия" Управе.
Первым на голосование было поставлено предложение Комиссии по ревизии трамвая. Оно было отвергнуто большинством "против" 26. МГД приняла предложение И.А. Лебедева: "Выразить уверенность, что правильные и энергичные меры, принятые. Управой к устранению забастовки как общественного бедствия, поведут к скорейшему и прочному устранению непорядков между городскими рабочими и служащими". Против голосовало 27 гласных. Н.И. Гучков получил вотум доверия своим действиям.
В связи с этим решением прогрессисты гр. С.Л. Толстой, П.А. Столповский, С.А. Левицкий, В.И. Астров, А.А. Мануйлов, Г.А. Мейнгард и ряд других подали особое мнение, в котором говорилось, что "Управой не было. принято. мер к предупреждению трамвайной забастовки; те энергичные меры, которые были ей доселе применяемы, способствовали не прекращению забастовки, а лишь дальнейшему ея распространению". "Русские ведомости" прокомментировали это решение Думы: "Реакционное большинство МГД отнеслось к вопросу о забастовке с точки зрения недальновидного и невежественного предпринимателя. Конфликт носит чисто профессиональный характер. На требования рабочих был ответ: увольнение рабочих без права поступления на городскую службу. Так может поступить хозяин-самодур, от тупости которого страдает в конце-концов его собственное дело. Но, Городская Управа, ответственная за интересы миллионного населения Москвы не имеет права позволять себе выходки Кит Китыча".
После решения Управы взять обратно часть служащих забастовка пошла на убыль. "Виновник" забастовки Ф.Ф. Кребс был отправлен в командировку. Часть наиболее активных забастовщиков не была принята обратно. В ходе этой забастовки отчетливо выявились позиции группировок гласных МГД по отношению к забастовкам: прогрессисты уповали на переговоры с рабочими, а октябристы и правые на жесткие меры и увольнения забастовщиков.
После возвращения из командировки Ф.Ф. Кребс был убит 22 мая 1907 г. рабочим Миусского парка С. Зуевым. Октябристы решили воспользоваться этим событием, чтобы начать пропагандистскую кампанию против кадетов. "Голос Москвы" писал, что в этом убийстве виноваты и "те кто систематически разжигал эту кровавую ненависть, кто строил на этом свою популярность, кто отрешается и от правды и от совести, в погоне за "течением". кто не боится захлебнуться в той крови, поток которой усиливается под влиянием этой травли". Были обнародованы выводы Комиссии по исследованию жалоб на заведующего мастерскими Миусского депо инженера Ф.Ф. Кребса (Председатель В.Д. Брянский), в которых говорилось, комиссия "не может найти что-либо, подтверждающее суровое и несправедливое отношение. г. Кребса к рабочим". На собрании МГД 29 мая 1907 г. при обсуждении вопроса о назначении пенсии семье Ф.Ф. Кребса октябрист С.В. Пучков сказал: "Доброе имя Кребса было слишком забросано грязью. В наше тяжелое время люди нравственно не уравновешенные, особенно легко поддаются влиянию извне и гипнозу - именно эти люди и дают большую массу политических убийств". Далее он обвинил Комиссию по ревизии постройки трамвая и ее члена Ф.А. Лузина, выступившего "обвинителем инженера Кребса", в "легкомысленности" и что они способствовали этому убийству. Впоследствии С.В. Пучков в своем письме написал: "Ф.А. Лузин не имел права сообщать в публичном заседании Думы сведений, порочащих доброе имя и честь инженера Кребса, не предупредив, что эти сведения не проверены и исходят не от лица потерпевшего, а передаются по слухам". Мнение С.В. Пучкова поддержал и В.Д. Брянский. Ф.А. Лузин был очень удобной мишенью для октябристов, так как являлся кандидатом ПНС в выборщики депутатов І-ІІ Государственной Думы. На собрании МГД 29 мая 1907 г. обвинения С.В. Пучкова усилил А.И. Гучков, заявивший, что "каждый в состоянии произвести в своей собственной совести приговор и ближайшим и более отдаленным убийцам инженера Кребса", и А.С. Шмаков, сказавший, что "среди ужасов и зверств освободительного движения, это злодеяние наиболее его пятнает. Этот человек (Ф.Ф. Кребс) был злоумышленно, предательски оклеветан". МГД решила установить вдове и дочери Кребса пенсию в размере 3960 руб. в год. Ряд прогрессистов, в том числе Н.М. Кишкин, В.В. Пржевальский, П.А. Столповский и граф С.Л. Толстой воздержались при голосовании, считая, что надо в начале обсудить этот вопрос в Пенсионной комиссии. Позже Управа учредила стипендию имени Ф.Ф. Кребса для детей рабочих Миусских мастерских, окончивших начальную школу и пожелавших продолжить образование. В здании мастерских была воздвигнута памятная мраморная доска и сооружена икона Спасителя.
Члены Ревизионной комиссии по устройству трамвая Н. Зимин, П. Калашников, граф С. Толстой, Ф. Лузин, С. Анофриев, А. Бурышкин и Н. Шустов объявили о приостановлении своих занятий, так как Дума не выразила своего отношения к "голословному обвинению ее (комиссии) в том, что она способствовала созданию такого положения, которое повлекло за собой печальную кончину Ф.Ф. Кребса". На собрании МГД 5 июня 1907 г. эту позицию высказал бывший член комиссии по ревизии трамвая П.А. Столповский: "Против нас было заявлено прямое обвинение в двух тяжких уголовных деяниях; в подложном составлении доклада и в нравственном участии в убийстве Кребса". Далее он сказал: "Пусть Дума признает обвинение правильным и сообщит прокурору, или пусть Дума разделит наше возмущение и снимет с нас обвинение". Скандал попытался замять А.И. Геннерт, сказавший, "что тот упрек, который делает С.В. Пучков, относится ко всей Думе и что на него нельзя претендовать, а следует принять во внимание на будущее время", и предложил просить комиссию продолжить ея деятельность. МГД приняла предложение А.И. Геннерта. Но на этом инцидент не был исчерпан. "Голос Москвы" продолжал кампанию против комиссии и Ф.А. Лузина. В номере за 20 июня 1907 г. говорилось: "Большинство читающей публики было уверено, что гласный Думы не позволил бы себе огласить публично непроверенные обвинения в тяжких преступлениях (организации сыска и доносов)", а Комиссия продолжала настаивать, что решение Думы она считает недостаточным и ей "необходимо быть уверенной в том, что Дума не разделяет возведенных против нее публичных обвинений". Окончательно этот вопрос решился на собрании Думы 18 сентября 1907 г., когда по инициативе И.А. Лебедева и Ф.Ф. Воскресенского, заявившего, что "в течение 20 лет ни одна комиссия так не поступала с Думой, она (комиссия) не желает работать под разными предлогами, обижаясь на то или другое заявление, а дело стоит", Дума ("за" - 56, "против" - 28) приняла заявление Комиссии к сведению, после чего члены Комиссии Н.П. Зимин, А.И. Шамшин, Н.Н. Шустов, А.В. Бурышкин, С.И. Анофриев, Ф.А. Лузин и граф С.Л. Толстой подали в отставку. МГД избрала новый состав Комиссии, ни один гласный из прогрессистов в состав новой комиссии не попал.
В 1907-1913 гг. не было значительных забастовок городских рабочих, и с ними Городскому управлению пришлось столкнуться лишь осенью 1913 г. Экономическое движение среди служащих городского трамвая началось еще в середине лета. Почти каждый праздник в парках проходили собрания. Поводом к забастовке послужил арест полицией 17 сентября 1913 г.25 делегатов кондукторов и вагоновожатых, собравшихся для обсуждения петиции с экономическими требованиями к Городскому Управлению. В ночь с 18 на 19 сентября 1913 г. были арестованы еще 20 рабочих. Арестованным было предъявлено обвинение в нарушении закона от 2 декабря 1905 г. о запрете забастовок в общественных учреждениях и устройстве незаконного сборища.
сентября 1913 г. кондукторы и вагоновожатые сначала Миусского, а позже Уваровского, Золоторожского, Замоскворецкого парков начали забастовку, но продолжали ходить трамваи из Новосокольнического и Рязанского парков. К забастовке присоединились рабочие трамвайных мастерских и городской электрической станции, прекратившей в 9 часов утра подачу тока. Всего забастовало около 7.000 рабочих. Движение трамвая по Москве было остановлено. Жизнь города оказалась парализованной. Как писало "Утро России": "Извозчики драли немилосердно, каждый шаг оценивался рублем". В Бахрушинскую, Владимирскую, Сокольническую, Солодовническую и Преображенскую больницы прекратилась подача тока. Забастовщики решили бастовать до освобождения арестованных и сообщили об этом управляющему городских железных дорог М.К. Поливанову.
В 10 часов 19 сентября 1913 г. появилось воззвание и. д. Городского Головы В.Д. Брянского, которое было развешано в трамвайных парках. В нем говорилось, что "забастовка городских трамваев является совершенно недопустимой формой протеста и. считается уголовным преступлением". Далее в воззвании говорилось, что со стороны Городского Управления, в случае прекращения забастовки, возможны лишь передача и поддержка ходатайства перед градоначальником "о пересмотре вопроса об аресте и освобождения лиц невинных". Обращение В.Д. Брянского не прекратило забастовки, и тогда Управа 20 сентября 1913 г. выступила с новым обращением, в котором говорилось, что "служащие, не явившиеся на работу до 2 часов дня 21 сентября будут считаться уволенными: расчет им будет произведен без замедления в местах службы.
сентября 1913 г. в газетах "Раннее утро" и "Голос Москвы" появилось интервью Н.И. Гучкова, в котором он назвал "забастовку на железных дорогах. - величайшим преступлением., а забастовавшие. должны быть уволены с тем, чтобы никогда не принимать их на городскую службу". По мнению Н.И. Гучкова, "экономическое положение трамвайных служащих не так уж плохо. Я знаю, какое количество лиц добивается как особой милости, попасть в число вагоновожатых и кондукторов. Если бы угроза лишения места была не на словах, а в действительности, это многих заставило бы подумать, прежде чем прекратить работу". Далее Н.И. Гучков сказал, что считает, "что виновником забастовки в значительной степени была сама Управа. Она проявила недопустимое бездействие".
Утром 21 сентября 1913 г.В.Д. Брянский встретился с рабочими электрической станции, но ему не удалось убедить их начать работу. Забастовщики вручили В.Д. Брянскому заявление и петицию об улучшении условий труда. В заявлении говорилось: "Если Управа хочет восстановить движение, она должна позаботиться об освобождении наших арестованных товарищей и полной безнаказанности за забастовку". В петиции выдвигались следующие требования: введение в действие Закона о страховании от 23 июля 1912 г. (взносы в кассу должно вносить Городское управление), увеличение жалования на 20-50%, квартирного пособия до 10 руб., не более 24 рабочих дней в месяц, месячный отпуск. В петиции также выдвигались конкретные требования по улучшению условий труда мастеровых и рабочих службы подвижного состава, кондукторов и вагоновожатых, ремонтных рабочих, стрелочников и метельщиков.
После поездки на Центральную электрическую станцию В.Д. Брянский посетил градоначальника А.А. Андрианова, где ходатайствовал об облегчении участи арестованных. В ответ ему было заявлено, что их дело тотчас же будет пересмотрено, как только прекратится забастовка. Как писал "Голос Москвы": "этот результат визита с быстротой молнии долетел до рабочих и воинственное настроение их сразу пошло на убыль".
Вечером 21 сентября начала работать центральная электрическая станция, и в 9 вечера началось движение трамвая, около 70 вагонов.22 сентября 1913 г. на линию вышло 120 вагонов, а 23 сентября - 200 из общего количества около 900 вагонов. Возобновление работы было закреплено резолюцией о том, что "относясь с полным доверием к обещаниям и. д. Городского Головы ходатайствовать об освобождении арестованных, служащие такого-то отдела решили приступить к работам".22 сентября было освобождено 9 арестованных. Но большинство вагоновожатых продолжало бастовать. В рабочих кварталах, в частности Бутырках, появление вагонов вызывало враждебное отношение рабочих, заставлявших вагоны возвращаться в парк. Кроме того, 23 сентября 1913 г. в Москве началась однодневная забастовка рабочих частных предприятий с протестом против закрытия по постановлению судебной палаты газеты "Наш путь". В резолюциях забастовщиков говорилось и о солидарности с трамвайщиками. Забастовки сопровождались митингами и столкновениями с полицией. Всего бастовало 54 предприятия, в том числе практически все типографии. Общее количество участников забастовки составило 16.330 рабочих, что составляло почти 11% от их общего количества в Москве, не считая бастующих трамвайщиков.
сентября 1913 г. Московский градоначальник А.А. Андрианов предложил Управе немедленно приступить к набору новых служащих и ежедневно предоставлять градоначальнику списки принятых на службу и уволенных со службы. Управа опубликовала объявление о найме новых служащих. В первый же день было подано 2000 заявлений о желании поступить на городскую службу.25 сентября градоначальник А.А. Андрианов опубликовал еще одно объявление, в котором "полиции предлагается прибегнуть для восстановления нарушенного порядка к самым решительным мерам, до воздействия вооруженной силой включительно".
Движение трамваев по Москве окончательно восстановилось 26 сентября. По подсчетам "Голоса Москвы", общие убытки от забастовки городских рабочих составили 250.000 руб., а удовлетворение требований городских рабочих обойдется в 4 млн. руб.
сентября 1913 г. состоялось частное совещание гласных по отношению к забастовке. Накануне на своих совещаниях думские группы гласных пришли к противоположным решениям, сойдясь только в одном - осуждении забастовки. "Московский листок" писал: "Правые одобряли все действия управы по ликвидации забастовки, но категорически требовали не идти ни на какие уступки забастовавшим трамвайным служащим, левая группа признавала возможность Управы вести переговоры с забастовавшими".
Н.И. Астров в своем выступлении на частном совещании гласных предложил принять воззвание к городским служащим, основанное на четырех тезисах:
) Настоятельно предложить рабочим возобновить работу;
) 3аняться в Думе вопросом о положении городских служащих;
) Постараться создать среди городских служащих легальную рабочую организацию;
) В случае возобновления работы ходатайствовать о смягчении участи арестованных.
Умеренно-беспартийные подвергли эти предложения критике. А.А. Котлецов предлагал немедленно приступить к формированию новых штатов, при приеме старых служащих не засчитывать им прежней и отнять все те льготы, которыми они пользовались. Ф.Ф. Воскресенский находит, что уже не с кем вести переговоры. Рабочие рассчитаны, их требования таким образом отпадают. Он напомнил гласным, что их обязанность - забота о нуждах населения и вместо воззвания лучше вспомнить те меры, которые в 1907 г. способствовали окончанию забастовки. С.П. Патрикеев упрекнул Управу в непринятии своевременных мер, но теперь нужно одобрить действия Управы и поручить ей дальнейшую ликвидацию забастовке 1-ый и 4-ый тезис Н.И. Астрова приняты большинством голосов, а 2-ое и 3-ие он снял с голосования в виду возражений. "Утро России" это решение Н.И. Астрова объясняет тем, что к нему несочувственно отнеслась Управа, "вступать в разногласия с которой не хотелось в виду того, что Н.И. Гучков во всех своих выступлениях. хотел главным образом нанести удар Управе". После этого С.А. Чаплыгин, Н.М. Щапов, Н.Н. Щепкин, Н.М. Кишкин и Н.В. Тесленко заявили, что в таком случае теряет всякий смысл и уже принятые тезисы, так как нельзя предлагать забастовщикам возобновить работу, являясь к ним с пустыми руками и они бы не голосовали за первое предложение, если бы знали, что они не будет в пакете со вторым. Был объявлен перерыв, после которого прогрессисты отказались от уже принятых тезисов, но была принята резолюция с одобрением действий управы. Н.Н. Щепкин в сторону правого крыла сказал: "Пусть вся ответственность ляжет на Вас". Об итогах совещания "Русские ведомости" писали: "Дума очевидно не понимает, что причина возникновения и широкого распространения настоящей забастовки кроется прежде всего в отсутствии среди городских рабочих профессиональной организации, в неимение правильного рабочего представительства". Комментируя для "Раннего утра" результаты совещания, Н.М. Кишкин сказал: "Мы должны были войти в соглашение с рабочими, а не разделять точку зрения Ф.Ф. Воскресенского,. Ведь мы не с воюющей стороной имеем дело, а с обычными людьми". На собрании МГД 27 сентября 1913 г. вопрос об забастовке обсуждался вновь. После доклада В.Д. Брянского о ходе забастовки Н.И. Астров сказал, что "необходимо поручить Городской Управе представить соображения о создании возможных легальных форм представительства рабочих" и "просить управу ходатайствовать перед администрацией об освобождении по возможности всех арестованных рабочих". На это Ф.Ф. Воскресенский ответил: "Пожелания об освобождении представляются неуместными. Арестован настоящий забастовочный комитет в 11 человек. И не дело Думы ходатайствовать об его освобождении. Ходатайствовать об создании представительства от рабочих не дело Управы, тем более, что это значило бы просить об организации забастовочного комитета". Таким образом, обсуждение в МГД забастовки показало коренное расхождение в подходах по прекращению забастовки со стороны левой и правой групп гласных.
В заявлениях лидеров групп гласных также прослеживалась разница в подходах по вопросу об улучшении условий труда городских рабочих. Если один из лидеров прогрессистов М.М. Новиков говорил, что "несомненно Городское самоуправление должно несколько повысить содержание своих служащих", то Н.И. Гучков считал, что не подлежат удовлетворению петиции и требования тогда, "когда они сопровождаются угрозой забастовки или забастовкой". В городской смете 1914 г. по сравнению со сметой 1913 г. на улучшение материального положения низших служащих было добавлено 500.000 руб. Предполагалось увеличение выплат служащим трамвая на 13,4%, канализации на 18,3%, водопровода 8,15% и отдела внешнего благоустройства - 16,9%. На собрании МГД 19 декабря 1913 г. против улучшения материального положения городских рабочих возражали умеренно-беспартийные гласные А.А. Котлецов, А.А. Дурилин и Т.С. Королев, заявивший, "кто недоволен нашим жалованием, пусть. уходит на все четыре стороны, а то десятирублевые люди. недовольны пятидесятирублевым жалованием".
После осенней забастовки 1913 г. крупных трамвайных забастовок не было до октября 1915 г. В июле 1914 г была однодневная забастовка солидарности, а 5-7 сентября 1915 г. была политическая забастовка в связи с перерывом в занятиях Государственной Думы.
С утра 1 октября 1915 г. кондукторы и вагоновожатые объявили забастовку в связи с тем, что им не выплатили зарплату за забастовку 5-7 сентября 1915 г., и требовали увеличить их содержание на 25%. В обращении Управы к забастовщикам говорилось, что "вознаграждение за прогуленные во время забастовки дни не будет выдано на основании закона", и им было предложено выйти на работу, не явившиеся до 12 часов 2 октября будут уволены. Кроме того, рабочим было сообщено, что готовится пересмотр размера пособий, установленных МГД, по случаю военного времени.
На собрании МГД 6 октября 1915 г гласный Т.С. Королев назвал трамвайную забастовку беспроигрышной лотереей. "Они бастуют, а мы им должны деньги платить", и обвинил в организации забастовки городских инженеров. Гласный М.И. Карякин предложил взыскать с рабочих убытки в судебном порядке и разложить между всеми бастовавшими.Н.И. Астров выразил сожаление, что Городской Голова не созвал тотчас частного совещания гласных. По мнению Н.И. Астрова, "тогда не было бы подобных обвинений, которые бросил городским инженерам г. Королев и не было бы таких фантастических проектов о взыскании убытков".
Но не дождавшись до 16 октября 1915 г. конкретного ответа на свои требования, трамвайщики начали забастовку. На следующий день на линию вышли только вагоны Миусского и Рязанского парков. Забастовка была поддержана работниками Центральной электростанции, но усилиями инженеров и солдат московского гарнизона ее удалось пустить к 8 часам вечера. В трамвайные парки были также отправлены войска. Это позволило в течение всего периода забастовки выпускать на линию около 200-300 вагонов из положенных 900. Причем с 12.00 до 15.00 движение прерывалось. Из 9 тыс. служащих трамвая бастовало более 3 тыс. Как писали "Русские ведомости" в боевые часы, трамвайного движения найти в вагоне место в роде как выиграть в лотерее крупный выигрыш. Жители города обвиняли в сложившемся положении обе стороны, но как писали "Русские ведомости", что "больше винят управу".
На частном собрании гласных 16 октября 1915 г. М.В. Челноков назвал эту забастовку хулиганской и сообщил, что Управа уволила служащих Центральной станции, Уваровского, Золоторожского, Замоскворецкого и Новоспасского парков и объявила прием новых служащих. П.А. Работкин предложил собрать экстренное заседание Думы, чтобы вынести постановление с выражением порицания забастовщикам, а также лишить старых служащих всех преимуществ получаемых ими за долголетнюю службу. Прогрессист В.В. Пржевальский предложил брать с служащих трамвая залог и забирать его в случае участия в забастовке. Эти меры Н.И. Гучков назвал необходимыми, но несвоевременными. Н.И. Астров выступил против этих мер. На частном совещании было решено признать действия управы целесообразными и экстренного собрания МГД не созывать. 17 октября Управа вывесила в трамвайных парках объявление о том, что кондукторы и вагоновожатые принимаются на службу уже на новых условиях. От них требуют предоставление залога в обеспечении исправности их службы. Залог Управа предполагает установить в размере 100 руб. для кондукторов и 50 руб. для вагоновожатых.
Очередное собрание МГД должно было состояться 20 октября 1915 г. На места для публики во время заседания МГД пришло много вагоновожатых и кондукторов, в ожидании решения Думы о забастовке. Но в частном совещании группы гласных решили на заседании МГД по трамвайным событиям никаких прений не начинать и постановления не выносить. По мнению "Раннего утра", умеренно-беспартийные при этом руководствовались тем, что "такие прения могут коснуться размеров прибавок к жалованию служащим и быть истолкованы как определенные обещания, что представляется нежелательным, а прогрессисты считали, что "управа сама без содействия Думы ликвидирует забастовку". На собрании Думы М.В. Челноков сообщил, что Управа составила доклад об увеличении жалования служащим в городских предприятиях. Доклады эти решено было спешно направить в соединенное совещание ФК МГД, Железнодорожной и других комиссий.
октября 1915 г. депутация трамвайщиков пришла к М.В. Челнокову. Они заявили, что бастующие служащие не становятся на работу, так как согласно объявлению Управы, на службу на трамвай принимают уже на новых условиях. И просили М.В. Челнокова выступить перед рабочими. Такая встреча в тот же день состоялась в Миусском парке на встрече на вопрос рабочих, сохранят ли они право на периодические прибавки к жалованию за прежние годы службы и будут ли они получать наградные к Рождеству, М.В. Челноков ответил утвердительно. Он разъяснил ситуацию с залогом. Он будет считаться принадлежащим рабочим, и на него будут начисляться проценты, взиматься он будет не сразу, а путем постепенных вычетов из жалования. М.В. Челноков обещал продумать вопрос о примирительных камерах и профсоюзе трамвайщиков. Эта информация была позитивно воспринята рабочими, и уже утром 24 октября 1915 на линию вышло 720 вагонов, а к вечеру ходили уже все 900 вагонов, но рабочие приступили к работе без подачи прошений о зачислении их на службу и не выразив своего согласия на внесение залога.
На своем собрании 24 октября 1915 г. прогрессисты в отношении забастовки решили проводить следующую позицию: корень забастовок в общем трамвайном неустройстве, что объясняется тем, что во главе трамвая стоит не самостоятельный член Управы, а "перегруженный и без того городскими делами Товарищ Городского Головы В.Д. Брянский", сношения с рабочими затруднены отсутствием у городских рабочих организации. '
На собрании МГД 30 октября 1915 г. МГД приняла решение о прибавке городским рабочим с 1 сентября 1915 г. ("за" - 63, "против"-28). Умеренно-беспартийные гласные Ф.Ф. Воскресенский, А.С. Шмаков, А.И. Геннерт были против, предлагая обсудить этот вопрос вместе с вопросом о действиях Управы во время забастовки.
На собрании МГД 3 ноября 1915 г. Н.В. Щенков заявил, что трамвайные рабочие сейчас "бахвалятся", что они "сломили хозяина". Их труд не является чрезмерным по сравнению с трудом рабочих наших предприятий. Дума должна высказать осуждение такому возмутительному поступку. На будущее время надо иметь готовые кадры рабочих, которые могли бы заменить бастующих.А.С. Шмаков высказал сожаление, что "забастовщикам не было указано, что они играют на руку врагам и что они не получат платы за дни забастовок".Ф. Ф. Воскресенский обвинил Городского Голову М.В. Челнокова в превышении власти, так как все служащие решением Управы от 16 октября 1915 г. были уволены, и открывался новый набор служащих на новых условиях, а Городской Голова 23 октября, беседуя с рабочими, это решение Управы отменил и ликвидировал забастовку, приняв всех рабочих без прошений и залога. Н.И. Гучков заявил о необходимости организации рабочих и их правильное представительство. По его мнению, надо иметь запасные кадры и из трамвайных парков "удалить людей вредных". Плохо то, что Управа во время забастовки не проявила "твердость и определенность действий", и это "может иметь в ближайшем будущем самые нежелательные последствия". По мнению Н.И. Гучкова, вина М.В. Челнокова в том, что он самовольно отменил постановление Управы и вряд ли исполнит обещания перед рабочим. Н.И. Астров предложил Думе высказаться о недопустимости забастовок в городских предприятиях даже в мирное время. В.В. Пржевальский назвал трамвай "заброшенным детищем, у которого даже нет члена Управы, и может быть мы должны быть благодарны забастовщикам, что они раскрыли глаза Думе и заставляют ее принять меры к устранению того порядка, при котором происходят хронические забастовки. М.В. Челноков не согласился с тем, что он превысил свои полномочия, так как действовал в соответствии с ст.93 Городового положения, разрешающей Городскому Голове в исключительных обстоятельствах принимать кажущиеся ему необходимыми меры. МГД приняла единогласно резолюцию, в которой признала "остановку движения" "совершенно недопустимым и ненормальным явлением в жизни города, ибо городские учреждения и предприятия даже в мирное время имеют исключительное общественное значение, и остановка их деятельности отражается непосредственно на интересах масс населения города, принося им невознаградимый ущерб и страдания, во время же войны создает новые страдания для раненых и больных воинов и вносит расстройство в тыловую жизнь". Большинством против 3 голосов было принято предложение Н.И. Астрова поручить Управе представить доклад "об организации представительства рабочих в городских предприятиях".
В декабре 1915 г. Управа снова вышла в МГД с докладом о внесении в городскую смету 1916 г.418.000 руб. на увеличение оклада жалования некоторым категориям низших служащих городского трамвая. Этот вопрос рассматривался на собрании МГД 11 декабря 1915 г. Умеренно-беспартийные снова против. П.А. Работкин заявил, что прибавки трамвайным служащим не вызываются необходимостью. Труд их оплачивается довольно высоко и нет никаких оснований выделять их из ряда других городских рабочих. Если в данном случае Управа действует под давлением недавней трамвайной забастовки, то предлагаемый ею шаг является безусловно ошибочным. Ф.Ф. Воскресенский обратил внимание гласных на крайний беспорядок в трамвайном движении, на грубое обращение кондукторов с публикой. Н.И. Гучков подверг критике мотивы Управы в пользу увеличения содержания трамвайным служащим и не нашел никаких оснований к тому, чтобы оставить без внимания Думы нужды других городских служащих. Если Дума согласится с образом действия Управы, то она этим признала бы, что делит "городских рабочих на родных сынов и пасынков. это путь неправильный". М.В. Челноков заявил, что вскоре дума предоставит доклад об улучшении содержания служащих во всех городских учреждениях. МГД большинством (37 против 23) поддержала предложение Управы.
Таким образом вопрос об отношении к забастовкам городских рабочих взывал острую дискуссию среди партийно-политических групп гласных. Прогрессивная группа гласных выступала за "умиротворение" рабочих, регулярное повышение им зарплат, улучшение условий труда и создание легальной организации рабочих. В 1905-1907 гг. прогрессисты пытались использовать для своих политических целей забастовки городских рабочих. Октябристы и правые были сторонниками жестких мер в отношении забастовщиков, применения локаута и найма штрейкбрехеров. В ходе работы Думы 1905-1917 гг. шел постепенный процесс сближения позиций групп гласных. Прогрессисты стали готовы осуждать забастовку и ряд их представителей, даже предлагали такие меры, как внесение залога. В свою очередь, правые признали целесообразность организации, объединяющей рабочих.
В начале января 1905 г. в Думу стали поступать заявления приказчиков, служащих в торговых заведениях, и булочников о сокращении рабочего времени в праздничные дни и об установлении праздничного отдыха. На собрании МГД 18 января 1905 г Дума по предложению Городского Головы единогласно постановила: представить вновь ходатайство вновь ходатайство о скорейшем разрешение вопроса относительно предоставления МГД права регулировать путем составления обязательных постановлений время торговли в заведениях, торгующих съестными припасами.
В мае 1905 г. в МГД обратился градоначальник граф Шувалов с предложением о полном прекращение праздничной торговли во всех видах торговых предприятий и ограничения праздничной работы в парикмахерских заведениях.31 мая 1905 г. МГД рассмотрела предложение градоначальника. Председатель комиссии по наемному труду А.А. Мануйлов предлагал возбудить ходатайство об издании общероссийского закона об ограничении дней торговли и возможности для детей, работающих в торговых предприятиях, посещать школу. Его поддерживали В.В. Пржевальский, Н.И. Астров и Г.А. Мейнгард. Против этих предложений выступили Ф.М. Васильев, С.И. Анофриев, П.М. Калашников, П.П. Рябушинский и С.В. Пучков, ставившие под сомнение саму идею о законодательном регулировании отдыха торговых служащих. МГД отвергла предложение о ходатайстве об издании закона, но решила возбудить ходатайство перед Высшим правительством о предоставление МГД права принимать по этому вопросу обязательное постановление, устанавливающие запрещение производства праздничной торговли в во всех видах торговых предприятиях, а также регулировать время работы в ремесленных заведениях и отвергла предложения градоначальника, как выходящее из компетенции МГД.
сентябре 1905 г. МГД по инициативе Председателя Комиссии по делам и нуждам общественным А.С. Вишнякова приняла решение, что в воскресные и праздничные дни торговые заведения, за исключением торгующих продовольствием "могут быть открыты не иначе как в промежуток времени от 12 дня до 12 с половиной часов дня." А также рекомендовала торговцам продовольствия торговать в течение времени 8 '/г до 11 часов утра. Таким образом, хотя и МГД не могла запретить торговлю в праздничные и воскресные дни, своим решением, что торговля может продолжаться не более получаса (А не один нормальный торговец на полчаса лавку открывать не будет) она фактически ввела запрет на торговлю в праздничные и воскресные дни. Против этого предложения выступил П.Н. Сальников, так как для многих приезжих приказчиков, не имеющих семьи, праздничный отдых значение не имеет, "они будут ходить по пирам, а на работу на другой день не явятся". Это предложение было принято большинством против 16 голосов.
ноября 1906 г. в соответствии со ст.87 Основных законов был принят Закон "О нормальном отдыхе служащих в торговых заведениях и конторах", который устанавливал нормальную продолжительность торговли в будние и праздничные дни. Как писал "Московский листок", целью Правительства при подготовке этого закона было "перед выборами в Государственную Думу задобрить приказчиков". Закон обязывал общественные самоуправления принять обязательные постановления, в которых установить время начала и окончания рабочего дня, порядка сокращения и увеличения торгового и рабочего времени. Обязательные постановления должны были вырабатываться смешанными комиссиями, состоящими из представителей владельцев торговых заведений, приказчиков и гласных. Такая комиссия была создана МГД в конце 1906 г., но ее работа была сорвана представителями приказчиков, которые, как сказал И.А. Лебедев, "выставляли. не жизненные требования. III Съезда профсоюзов (8-ми часовой день и 42 часа непрерывного в неделю отдыха)". "Русские ведомости" по этому вопросу писали: "Представители хозяев торговых заведений и представители городской Думы - объединились и направили все усилия к тому, чтобы не дать торговым служащим больше того minimuma, который был обеспечен законом 15 ноября. При таких условиях представители торговых служащих, все предложения которых. неизменно проваливались блоком хозяев и гласных, решили уйти из комиссии, дабы не санкционировать своим присутствием работ комиссии, направленных единственно к ограждению интересов хозяев торговых заведений". После прекращения работы смешанной комиссии подготовкой обязательных постановлений занялась думская комиссия, и к осени 1907 г. подготовила их проект.
Согласно проекту "Обязательных постановлений о нормальном отдыхе служащих в торговых заведениях, складах и конторах" торговля должна была производиться по усмотрению владельцев торговых предприятий в пределах между 6 часами 30 мин. утра и 8 часами вечера, с тем чтобы торговля продолжалась не более 12 часов в сутки. Существенно ограничивалась торговля как по времени, так и по ассортименту в воскресные и праздничные дни. Обязательные постановления разрешали увеличивать на 2 дополнительных часа время торговли накануне праздников, но не более 40 дней в год.
В подготовительной комиссии не было единства. Входящие в нее прогрессисты В.И. Астров и Г.А. Мейнгард, оставшись в меньшинстве, высказали особое мнение по проекту выработанного постановления, в котором заявили, что они считают необходимым "установление однообразных твердых сроков начала и окончания торговли в будни, исходя, что воле владельцев определение этих сроков предоставлено быть не может", и "введение в постановление принципа компенсации, т.е. возмещения каждому служащему проведенного им на работе праздничного времени соответствующим непрерывным отдыхом в будни". Деятельность В.И. Астрова в составе этой комиссии "Московским листком" была оценена следующим образом: "Внес большую "односторонность" в разработку обязательных постановлений, в качестве ярого кадета, исключительно защитника пролетарских интересов. и чуть ли не хотел, чтобы приказчики разных торгово-промышленных заведений отдыхали в продолжении целого дня. "
Наиболее дискуссионными вопросы при обсуждении проекта обязательных постановлений в МГД стали: возможность владельцев торговых предприятий самостоятельно устанавливать часы торговли, возможность увеличивать часы торговли накануне праздничных и выходных дней, компенсация для приказчиков за работу в эти дни, торговля на рынках, возможность торговли вне времени, установленного обязательными постановлениями. Обсуждение этого проекта вызвало большой интерес в торговой среде, представители торговли не раз обращались с заявлениями в МГД. Данный вопрос имел еще и существенное политическое, электоральное значение, так как торговые служащие были большой и достаточно организованной социальной группой в Москве. ПНС рассматривала их как одну из важнейших для себя электоральных групп. В МГК ПНС Н.Н. Щепкин отвечал за организацию связи партии с торговыми служащими и приказчиками. Лидеры вспомогательного общества купеческих приказчиков А.А. Губарев, Н.П. Ночевкин были членами ПНС.
МГД обсуждала проект обязательных постановлений 9 заседаний в феврале-ноябре 1908 г. На собрании МГД 5-го февраля с критикой проекта выступил октябрист А.И. Геннерт, считающий, что в нем смешиваются два положения: "отдых служащих в торговых заведениях и недопущение в известные дни торговли. если сам хозяин задумает открыть магазин в воскресный день, пригласив для торговли жену и дочь, то какие основания с точки зрения основных законов, запрещать торговлю". Он предложил вернуть обязательные постановления в комиссию. Это предложение поддержали правые: И.А. Лебедев, заявил, что здесь "я вижу прямое стеснение труда человека, здесь говорится не о нормальном отдыхе, а о том, что ни один человек не может торговать больше известного времени", а А.С. Шмаков сказал, что "мы не имеем права покушаться на право труда, потому что это священное и естественное право. это есть самая тяжкая беспросветная тирания, когда мне не позволяют работать", а также кадет, владелец нескольких магазинов А.П. Богданов. О необходимости ограничения торговли говорил Председатель вспомогательного общества купеческих приказчиков, близкий к октябристам Д.И. Филатов. По его мнению, если не ограничивать деятельность мелких торговцев, то это создает им конкурентные преимущества по сравнению с крупными магазинами, которые не могут торговать без приказчиков. В защиту принципа ограничения торговли выступил также В.В. Пржевальский: "Обеспечить отдых нельзя иначе как стеснив свободу труда. Необходимо запретить и хозяину работать в праздники, ибо иначе. конкуренция поставит в невозможность других хозяев отдыхать. есть социальная справедливость и она требует служения святому делу защиты всех социально слабых". И Н.Н. Щепкин заявивший, что тут "Высокопарно возвещали о священном праве на труд в неограниченных размерах и о тираническом покушении на это право". По мнению Н.Н. Щепкина, необходимо: "Путем постепенного и уравнительного сокращения рабочего времени во всех видах торговли. довести рабочее время до 8 и менее часов в день в будни, а в праздники - установить полное прекращение торговли" за исключением молока и хлеба в короткий период по утрам. По мнению Н.Н. Щепкина, надо установить минимальный предел для торговли, "если вы назначите предел 15 часов, то уследить, все ли торгуют в этом пределе то число часов, которое им назначено, нет возможности, и никто кроме приказчиков не будет заинтересован следить за этим". Торговый служащий, заинтересованный в аттестате, без которого его вновь не примут на работу, связанную с торговлей, по мнению Н.Н. Щепкина, не будет жаловаться на хозяина, превышающего разрешенные часы торговли. Позицию Н.Н. Щепкина поддержали граф С.Л. Толстой и П.А. Столповский. В защиту торговли по праздникам выступили правые А.П. Максимов и А.С. Шмаков, ответивший Н.Н. Щепкину, что "социальная справедливость оказывается большим торговцам. Эту идею защищают те люди, которые говорили о классовой борьбе и защите обездоленных. условия конкуренции для большого имеют преимущества перед маленьким, и маленькому человеку нужно дать компенсацию,. дать возможность торговать по праздникам, а перед нами защищают обратное с величайшим апломбом, с таким видом непререкаемости как будто все остальное. вздор". С.И. Анофриев заявил: "Этот закон служит как раз в угоду сильным и богатым и угнетает слабых и малоимущих,. если мы закроем Сухаревские и Смоленские рынки, то это равносильно тому, что мы разорим несколько тысяч семей, но ведь важен принцип, - пусть отдыхают?" МГД решила вернуть в комиссию проект обязательных постановлений и выработать для нее руководящие указания, ("за" - 49, "против" - 41).
Первое руководящее указание Думы было следующим: "Торговля и. занятия служащих в торговых предприятиях. производятся по усмотрению владельцев предприятий, в любые часы дня, с тем, чтобы промежуток времени с открытия и до закрытия торгового заведения не превышал установленного Думой максимального числа часов торговли" ("за" - 33 "против" - 31). Другое указание говорило, что "сокращение времени торговли в будние дни против установленных законом.12 часов для торговых предприятий вообще и 15 часов для заведений трактирного промысла без продажи крепких напитков, бань и купален нежелательно".
Прогрессисты Н.Н. Щепкин, Н.И. Астров, В.И. Астров, М.С. Зернов, Д.И. Тихомиров, Г.А. Мейнгард, граф С.Л. Толстой и С.В. Ганешин подали особое мнение, по 1-му указанию о том, что это положение незаконно и находится "в непримиримом противоречии с п.1 ст.9 закона от 15.11.1906 г." По их мнению, "определение времени начала и конца торговли" не может быть предоставлено усмотрению торговцев", а должно регулироваться обязательными постановлениями. Как сообщили "Московские ведомости", принятие МГД основного положения о времени торговли в Москве вызвало протест со стороны 1-го Общества торговых служащих по тем же основаниям, что и у прогрессистов.
Большую дискуссию на заседании МГД 2 мая 1908 г. вызвало указание комиссии, что "торговля на рынках, городских площадях по праздничным дням может быть разрешена и в иное время, чем установлено для торговли вообще" (5 часов). Против этого были Д.И. Филатов, В.И. Астров и Н.Н. Щепкин, заявивший, что "я защищаю интересы всех торговцев съестными припасами, которым будет воспрещена рыночная торговля, а группе счастливцев она будет разрешена". В поддержку этого указания выступили П.Н. Сальников, И.А. Лебедев, П.А. Дриттенпрейс, С.И. Анофриев, граф С.Л. Толстой, сказавший, что "мнение Н.Н. Щепкина - это отстаивание интересов небольшой группы приказчиков и в то же время попрание интересов торговцев и покупателей". Большинством против 13 это руководящее указание было принято. Несмотря на противодействие правых гласных прошло указание, что "никакой торговый промысел и продажа товара, хотя бы произведенный исключительно хозяином торгового предприятия и силами его семьи, недопустимы вне времени, установленного обязательными постановлениями". За это голосовало 35 гласных против 17. Большинством против 17 было принято указание, что "увеличение времени торговли на 2 часа в сутки сверх установленного законом нормы нежелательно, и допустимо лишь в случаях, когда это признано будет безусловно неизбежным".
Думская комиссия на основании руководящих указаний Думы к осени 1908 г. подготовила новый проект обязательных постановлений, который рассматривался МГД в ноябре 1908 г. Во время обсуждения, несмотря на протесты прогрессистов, правым гласным удалось отстоять право владельцев торговых заведений "в пределах между 6 часов утра и 9 часов вечера" устанавливать время занятий торговых служащих с тем условием, чтобы "они продолжались не более 12 часов в сутки". Причем часы открытия и закрытия торговых заведений устанавливаются "один раз на весь календарный год". Но прогрессистам удалось добиться, что торговля может продолжаться на 2 часа в сутки больше сверхустановленного срока только в два последних будних дня перед Рождеством Христовым и два последних дня Страстной недели. За это предложение голосовало 37 гласных против 36. В прениях его поддержали Г.А. Мейнгард, А.В. Бурышкин и А.И. Геннерт. Против выступили Ф.М. Васильев, А.П. Максимов и А.И. Лебедев, заявивший, что "это будет ущерб самим торговцам, они будут иметь меньше дохода, это будет ущерб служащим, потому что торговцы, получившие меньше дохода, должны меньше платить служащим; это будет ущерб обывателям города Москвы". В особом мнении по поводу этого решения МГД И.А. Лебедев писал, что надо предоставить возможность для дополнительной торговли помимо принятых дней еще "тридцать раз в год. в канун праздников".
Несмотря на протесты И.А. Лебедева, МГД приняла ст.10 Обязательных положений, в которой говорилось, что при праздничной и воскресной торговле владельцы торговых заведений обязаны предоставить "своим служащим по согласованию с ними, для непрерывного отдыха за каждый день праздничной торговли по одному из будних дней недели" ("за" - 49, "против" - 23).В.И. Астров по этому вопросу сказал, что "если будет предоставлено, как предлагает И.А. Лебедев, по арифметическому расчету вместо праздничных часов отдыха отдых в будни, то при таком положении такой отдых будет равносилен отсутствию отдыха".
Особую дискуссию вызвала ст.12 постановлений о том, что "никакой торговый промысел и продажа товаров, хотя бы произведенной исключительно хозяином торгового предприятия или силами его семьи, недопустимы вне времени, установленного обязательными постановлениями для торговли вообще". Возражая против этого положения, И.А. Лебедев заявил, что эта статья "воспрещает торговлю мочеными яблоками в вечернее время всякому неимущему и несовершеннолетнему", а В.И. Герье сказал, что с принятием этого положения необходимо будет прибавить пособия попечительствам, так как в каждом из них "есть множество престарелых лиц,. которым теперь будет прекращена всякая возможность зарабатывать свой хлеб". "Этот закон убийственный. Думе нельзя принимать такого драконовского закона", но статья была принята 31 голосом "за" при 28 "против". По поводу этого решения "Московский листок" писал, что "установив это правило и допустив праздничную торговлю в разнос только в течение пяти часов, Дума обездолила с одной стороны массу бедняков, а с другой причинила громадное неудобство целой массе обывателей". "В силу этих правил в праздничные дни после 5 часов нельзя торговать ни фруктами, ни ягодами, ни квасом, ни съестными припасами. и в морозное время извозчики не смогут даже согреться. "
Принятые обязательные постановления критиковались и правыми и левыми. "Русские ведомости" писали, что выработанные Думой обязательные постановления "служат ярким образцом попечения об интересах хозяев торговых заведений и забвению интересов их служащих". "Торговые служащие желают отстоять свое право на участие в культурном достоянии человечества, права на удовлетворение своих духовных аппетитов. И тот факт, что к этим законным стремлениям оказалась глуха Дума, составленная из крупных домовладельцев и хозяев торгово-промышленных заведений, лишний раз свидетельствует о. необходимости демократизации нашего городского самоуправления". ' Московский биржевой комитет посчитал их не соответствующими "укладу московской жизни" и "просил градоначальника опротестовать их в той части, которая касается торговли съестными припасами. и ограничения предпраздничной торговли". "Московский листок" писал: "Будем надеяться, что московский градоначальник войдет в положение обывателей и. опротестует эти обязательные постановления, которые очень приятны таким кадетам как гг. Мейнгард и Астров, но далеко не приятны обывателям". Московский градоначальник в начале 1909 г. опротестовал "Обязательные постановления о нормальном отдыхе служащих в торговых заведениях, складах и конторах" и Особое по городским делам присутствие с этим решением согласилось. Так как в Государственной Думе предполагалось в ближайшее время рассмотрение внесения изменений и дополнений в этот закон, то МГД отложила рассмотрение этих обязательных постановлений.
Таким образом обсуждение в МГД вопроса об обеспечении нормального отдыха служащих в торгово-промышленных заведениях проходило в острой дискуссии, решения принимались незначительным большинством голосов. Прогрессивная группа гласных в этом вопросе защищала интересы торговых служащих, выступала за ограничение времени торговли и против возможности торговли вне времени обязательных постановлений, даже без использования наемного труда. Правые гласные защищали интересы мелких торговцев и под лозунгом "свободы труда" выступили за минимальное ограничение торговли. У октябристов не было однозначной позиции. Понимая интересы мелких торговцев, потребителей, а также не желая уменьшения доходов города, они выступали против чрезмерного обременения торговой деятельности, но с другой стороны вынуждены были считаться с интересами владельцев крупных магазинов, не заинтересованных в льготах для мелкой торговли.
Одним из наиболее острых вопросов, рассматриваемых МГД в 1909-1912 гг., был пенсионный устав городских служащих. Этому вопросу московская пресса посвятила около 50 статей и заметок. Первый проект этого устава был разработан комиссией под руководством А.С. Вишнякова и принят МГД в 1895 г, но он не был утвержден МВД. Но тогда МГД решила, что Пенсионная комиссия, (далее ПК МГД), назначая пенсии городским служащим, будет руководствоваться этим уставом. В результате МГД практически на каждом заседании утверждала размер пенсии служащим. В Думе часто происходила дискуссия, можно ли жене устанавливать пенсию за городского служащего, с которым она жила в гражданском браке. Такое положение дел неоднократно критиковалось прессой "Голос Москвы" писал: "Обеспечение служащих, отдавших силы свои на служение городу является у нас делом "усмотрения" городской Думы, а не правом служащего, основанным на точных и ясных постановлениях устава". Источником средств для выплаты пенсий была городская смета, и к 1910 г. этот расход уже составлял 300.000 руб. в год, а по подсчетам Председателя ПК МГД Н.М. Перепелкина в 1926 г. он уже должен был бы составить 875.000 руб., а в 1933 г - 1.600.000 руб.
В самом начале работы Думы 18 гласных, принадлежащих в большинстве к умеренно-правой группе, подали заявление, в котором просили Думу поручить ПК МГД разработать проект Пенсионного устава. Комиссии были даны указания о незыблемом размере вновь назначаемых пенсий и о непременном участии служащих города вычетами из своего жалования в образовании фонда будущей пенсионной кассы. В подавляющем большинстве частных, общественных и государственных учреждений вопрос пенсионирования служащих решался именно на таких началах.
Против такого подхода к формированию пенсионной кассы возражали городские служащие, считавшие, что "под видом пенсионирования" сокращаются их оклады жалования. Городских служащих поддержало большинство членов Управы, за исключением Н.Н. Гучкова, С.И. Анофриева и Л.Г. Урусова и большинство прогрессивной группы. "Русские ведомости" писали: "Необходимость и целесообразность учреждения особых пенсионных касс для пенсионирования городских служащих подвергается в настоящее время большому сомнению. Берлин, Вена и целый ряд. городов производит пенсионирование служащих из текущих городских средств, нисколько не опасаясь непосильного для себя роста этого расхода в будущем".
Чтобы ускорить принятия Устава 9 марта 1910 г.21 гласный, из "центра" и умеренно-правых, в том числе А.К. Андреев, С.И. Анофриев, Н.Е. Буланов, Т.Е. Гоголев, Т.С. Королев, А.В. Платов, В.А. Рыженков, Н.А. Шамин, А.С. Шмаков и А.В. Щуренков подали заявление о приостановке назначения пенсий, так как "личное усмотрение, при определении размера пенсий, открывает пути для просьб и влияний, раздражает тех, кто им не доступен и угнетает таких служащих, которые не способны на домогательства, так как полагают, что пенсия дается по праву, а не из милости". Далее в заявлении предлагалось "приостановить назначение новых пенсий и назначать временные пособия до издания устава в узаконненном порядке". Но после объяснения Н.М. Перепелкина, что устав скоро будет представлен в Думу, гласные отказались от своего заявления.
ПК МГД под председательством Н.М. Перепелкина разработала нормы нового пенсионного устава, но финансовый план пенсионирования служащих, представленный этой комиссией не был поддержан МГД, и она, не рассматривая внесенного комиссией Устава, вернула его вновь в эту комиссию для переработки. Н.М. Перепелкин протестуя против этого решения сложил с себя звание председателя комиссии. Новым председателем был избран умеренно-правый гласный П.П. Патрикеев, продолживший подготовку устава.
На собрании МГД 1 февраля 1911 г были утверждены основные положения Пенсионного Устава, в которых говорилось:
. Пенсии должны выдаваться не исключительно из средств Городского Управления, для образования пенсионного капитала должны производится вычеты и из жалования служащих; (единогласно)
Касса должна быть пенсионного типа;
Служащие делятся на группы и процент вычета устанавливается с меньших окладов меньший, и с больших больший; ("против" 33)
5. Размер пенсии исчисляется в процентном отношении к среднему за всю службу жалованью служащего. Максимальный размер пенсии устанавливается в 3000 руб.
. Минимальный срок службы, за который следует выставить пенсию здоровому служащему, по оставлении им службы устанавливается в 20 лет;
. Служащим, не выслужившие права на пенсию. должны быть возвращены их собственные взносы.
К сентябрю 1911 г новый проект Устава был подготовлен, но на заседании 20 сентября 1911 г., по предложению Л.Л. Катуара, МГД передала Пенсионный Устав на совместное обсуждение ФК МГД, ПК МГД и Управы для выяснения вопроса насколько Устав отвечает финансовому плану города. На этом собрании Думы было оглашено заявление 15 гласных из умеренно-правой группы и "центра" И.А. Александрова, Ф.Ф. Воскресенского, А.А. Дурилина, В.А. Жерядина, К.Э. Линдемана, В.С. Овчинникова, А.В. Платова, В.В. Рыженкова, Н.В. Щенкова, А.В. Щуренкова и других), в котором предлагалось: "Воздержаться от назначения пенсий до утверждения пенсионного устава Думой." Но большинство Думы прогрессисты (Н.И. Астров), Городской Голова Н.И. Гучков, а также С.В. Пучков этот подход не поддержали.
Для введения в действие Пенсионного устава, со стороны города, требовался единовременный взнос 462.000 руб. и его противники использовали это, чтобы отсрочить его введение в действие. В начале ноября 1911 г. на совместном заседании ФК МГД, ПК МГД и Управы было решено вынести Пенсионный Устав на собрание МГД и попытаться ввести его в действие с 1-го сентября 1912 г. В конце 1911г МГД приняла Пенсионный Устав. Основная борьба развернулась вокруг параграфа Устава о привлечении служащих к образованию пенсионного капитала. Против выступили В.Д. Брянский и Н.И. Астров, заявивший, что категорически не согласен с вычетом взносов из зарплаты служащих для образования пенсионной кассы и, по его мнению, "сама служба создает право на послеслужебное обеспечение", а также А.Д. Алферов, В.И. Астров, Ф.А. Лузин и И.А. Пуговкин. В ходе обсуждения Н.И. Астров и член Управы Д.Д. Дувакин предлагали всех городских служащих, поступивших на службу до вступления пенсионного устава в действие, освободить от первоначального взноса в кассу в размере 6% годовых. Согласно принятому Пенсионному Уставу служащие выплачивали в пенсионную кассу от 3,5% для женщин, получающих меньше 780 руб. в месяц, до 6,5% для мужчин, получающих свыше 1500 руб. в месяц, а Городское управление должно было в первом случае заплатить 7,5%, а во втором - 6,5%. Кроме того, оно вносило в пенсионный капитал ежегодно 1% с содержания служащих до тех пор, пока в этом не исчезнет необходимость.
"Голос Москвы", комментируя позицию членов Управы и прогрессистов, писал: "Позиция, принятая г. Брянским и большинством членов Управы, достаточно объяснима. известной неспособностью большинства этих лиц поставить себя самостоятельно и независимо среди подчиненных. Но совсем. неизвинительным является то противодействие, которое встретил новый пенсионный устав со стороны главарей кадетов - гласных. От них, поскольку они гласные,. можно было бы, казалось ожидать более делового понимания сложных хозяйственных вопросов и большей независимости во взглядах и суждениях. К сожалению, они оказались по-кадетски витиеватыми, по-кадетски непрактичными и по-кадетски двуличными".
На собрании 16 декабря 1911 г. МГД обсуждала сроки введения Пенсионного устава. Н.М. Перепелкин заявил, что "каждый потерянный месяц увеличивает нам долг на 100.000 руб. - это сумма, с которой считаться приходится". В свою очередь лидеры прогрессистов Л.Л. Катуар и Н.И. Астров горячо доказывали, что "дума "прямо из простой осторожности" должна выждать утверждения МВД Пенсионного устава. Дума большинством (28 против 25) решила ввести в действие Пенсионный устав и на его основе пенсионнную кассу, не дожидаясь утверждения его МВД. Как сообщила "Утро России", "в меньшинстве голосовала вся прогрессивная группа гласных и Городская Управа".
В статье по итогам этого заседания "Голос Москвы" писал: "Думские кадеты. все сделали, чтобы сначала затормозить разработанный пенсионной комиссией устав городской пенсионной кассы, всемерно стараясь его обезличить своими поправками, а в конце концов попробовали снова свалить его в долгий ящик. Они доказывали, что эти служащие, вступая на городскую службу, рассчитывали на совершенно бесплатное обеспечение своей будущей старости, гастровцы просто вели политическую игру", хотели затянуть принятие устава до нового состава гласных, в котором "они рассчитывают иметь большинство". Но как писали в своем думском отчете умеренно-правые, и после решения МГД о введении в действие Пенсионного Устава "прогрессивная группа. не положила оружие в борьбе с. пенсионным уставом, который обременял служащих. Господа прогрессисты только ждали удобного момента, чтобы исполнить обещание, данное ими служащим, и затормозить введение устава в действие".
Управа, воспользовавшись тем, что проект городской сметы на 1913 г. имел дефицит около 2 млн. руб., предложила исключить из нее 540.000 руб., необходимых для образования пенсионного фонда, и вышла с этим докладом в МГД. Кроме того, Устав еще не был утвержден МВД. Против предложения Управы на собрании МГД 21 августа 1912 г. выступили умеренно-правые гласные А.С. Шмаков, П.П. Патрикеев и И.П. Гурьев, который сказал "у нас, как только возникает серьезный вопрос, так денег нет, а на обыкновенные предметы можно брать из запасного капитала". В поддержку Управы выступил Председатель ФК МГД Л.Л. Катуар заявивший, что "свести смету без дефицита, оставив 540.000 руб. на пенсионный фонд, невозможно, и что поэтому следует отсрочить введение Пенсионного Устава до его утверждения правительством". МГД 43 голосами против 32 отменила постановление о введении в действие Пенсионного устава с 1 сентября 1912 г. и поручила ФК МГД при участии ПК МГД с правом решающего голоса одновременно с докладом по смете 1913 г. предоставить соображения о сроках введения устава. Как писали "Русские ведомости", за это предложение "голосовали левые гласные и арендаторы, против - правые и умеренные".
"Московский листок" писал, что "отсрочкой устав похоронен на очень долгое время". "Голос Москвы" в своем комментарии спрашивал: "Где гарантия, что с утверждением устава Министерством, дума найдет необходимые средства?" "Русское слово" писало: "Теперь служащие могут вздохнуть спокойно, никаких вычетов с них в пресловутый "фонд" кассы управы пока делать не будут, а там и сам устав, весьма возможно, будет переработан". После этого заседания Н.М. Перепелкин, "обиженный отношением думы к его проекту Пенсионного Устава", отказался выставлять свою кандидатуру на предстоящих выборах в МГД.
На собрании 11 декабря 1912 г. МГД по предложению ФК МГД и ПК МГД решила "признать невозможным внесение какое-либо суммы" в городскую смету 1913 г. и поручила "внести в проект сметы на 1914 г. потребную на такое отчисление сумму в зависимости от срока учреждения высшим правительством проекта нового Пенсионного Устава".
Таким образом основным дискуссионный вопрос при принятии Пенсионного Устава был вопрос о возможности выплат городских служащих в пенсионную кассу. Прогрессисты и члены Управы в этом вопросе защищали интересы городских служащих, считавших что пенсию им должно оплачивать Городское Общественное Управление. Умеренно-правые, исходя из необходимости снижения городских расходов и сложившейся практики в коммерческих организациях, когда наемные работники участвуют в формировании пенсионной кассы, считали, что городские служащие регулярными выплатами должны участвовать в формировании Пенсионной кассы.
Таким образом, анализируя взаимодействие партийно-политических групп гласных МГД по муниципальным вопросам можно сделать следующие выводы:
. В течение рассмотренного периода гласные из партийно-политических групп неоднократно инициировали рассмотрение муниципальных вопросов;
. Участие в рассмотрении муниципальных вопросов позволяло партийно-политическим группам гласных и соответственно стоявшим за ними политическим организациям налаживать взаимодействие с общественными объединениями, представляющими интересы определенных социальных групп, и повышать свой авторитет среди них. Рассмотрение муниципальных вопросов в МГД и позиция групп гласных по ним широко освещалась в московской печати;
В это период среди муниципальных проблем в Москве большое общественное внимание было привлечено к обложение недвижимости городским оценочным сбором, забастовкам городских рабочих и служащих, регулирование отдыха торговых служащих и принятие пенсионного устава для городских служащих;
При рассмотрении этих муниципальных вопросов четко прослеживается идеолого-политическая ориентация групп гласных. Умеренно-правые (умеренно-беспартийные) выступали за уменьшение обложения владельцев недвижимости и снижение расходов города, в частности на зарплату и пенсии для городских рабочих и служащих. Прогрессивная группа в своем большинстве выступала за увеличение обложения владельцев недвижимости и за счет этого максимальное удовлетворение потребностей жителей города, в частности улучшение условий труда городских рабочих и служащих, выплаты им пенсий.
Список источников и литературы
1. Писарькова Л.Ф. Московская городская дума 1863-1917 М., 1998.
2. Писарькова Л.Ф. Московское городское общественное управление с середины 1880 - х годов до первой русской революции. Автореф. дис. канд. ист. наук М., 1980.
. Покровский М.Н. Очерки по истории революционного движения в России XIX-XX вв.М., 1924.
. Селецкий В.Н. Образование партии прогрессистов. Весн. МГУ. Сер.9 История 1970.
. Сеф СЕ. Буржуазия в 1905 г.: по неизданным архивным материалам М.; Л., 1926.
. Слонимский А.Г. Катастрофа русского либерализма. Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 года Душанбе, 1975.
. Смирнов А.Ф. Государственная Дума Российской империи 1906-1917 М., 1998.
. Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX века - 1926) М., 1977.
. Степанов В.А. Черная сотня в России (1905-1914) М., 1992.
. Тютюкин СВ. Оппозиция его величества (Партия кадетов в 1905-1907 гг.) // В.И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России. М., 1970.
. Чебарин А.С. Москва в революцию 1905-1907 гг.М., 1955.
. Черменский Е.Д. Буржуазия и первой русской революции. М., 1939.
. Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.
. Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 гг. Организация, программа, тактика. М., 1985.
. Шелохаев В.В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М, 1983.
. Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии 1907-1914 М, 1991.
. Шелохаев В.В. Историография политических партий первой российской революции в новейшей советской литературе // Вопросы истории. 1985. №7.
. Шелохаев В.В. Либералы и массы 1907-1914 гг. // Вопросы истории. 1994. №12.
. Шелохаев В.В. Партия октябристов в годы первой русской революции М., 1987.
. Шелохаев В.В. Русский либерализм как историографическая и историософская проблема // Вопросы истории, 1998, №4.