Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
PAGE \* MERGEFORMAT 21
СОЧИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ТУРИЗМА И КУРОРТНОГО ДЕЛА
Центр дистанционного обучения
Контрольная работа
по дисциплине «Этнический туризм и этнокультура народов России»
на тему: «Свадебный обряд адыгов»
Проверил:
Сочи 2009
Содержание:
Введение……………………………………………………………..3
1. Свадебный обряд адыгов………………………………………...4
Заключение…………………………………………………………19
Литература………………………………………………………….21
Введение.
Свадьба, как и всякое общественное явление, сложна, а точнее – неисчерпаема по глубине, богатству и многосторонности связей, отношений и представлений. Во всем сложном комплексе этого явления, заключающего множество обрядов, традиций, институтов (социальных, правовых, экономических, религиозных, магических и т. д.) соединены пласты различных наслоений, идущих от самой глубокой древности и сложившихся в различное историческое время под самыми разнообразными историко-культурными влияниями. Бракосочетание является одним из наиболее старинных торжественных и ответственных событий в жизни человека, которое знаменует создание новой семьи. У каждого народа есть свои свадебные обычаи и традиции, которые берут начало с древних времен. Они обогащены новыми ритуалами, забавами, идейным содержанием, созвучными с современностью, интересами разных народов и ее молодых людей. Свадьбы служат средством передачи из поколения в поколение культурных традиций, фольклорных знаний, социального опыта и нравственных норм.
Обряды вообще - могущественное средство национального воспитания и сплочения народа в одно духовное целое (обряд един и общеобязателен и, следовательно, объединяет всех живущих членов народа друг с другом). Обряд совершали так же, как его совершали деды и прадеды, следовательно, он объединял народ не только географически, но и исторически, образуя духовную связь, уходящую в глубь времен. Объединение людей в рамках своей культуры, передача, сохранение с его помощью этнического поведения, воспитание национальных и культурных особенностей данного человеческого коллектива - эти свойства позволили обрядам прожить века и века, стать важнейшим элементом народной жизни. Через них открывается духовная жизнь нации в ее историческом бытии. Особенно это касается обрядовых действий, массовых, всенародных, часто повторяющихся, сопровождающих основные этапы жизни человека. Среди подобных обрядов свадьбе принадлежит, бесспорно, самое важное место.
Кавказ – место жительства для большого числа народов. Каждый из них имеет свой язык, культуру, бытовые привычки. Целью данной работы является изучение и обобщение сведений о свадебном обряде адыгов – группы народностей, в которую входят адыгейцы, кабардины, черкесы, говорящие на едином адыгейском языке, имеющем 2 нормы – адыгейскую и кабардино-черкесскую. Свадебный обряд адыгов в целом и его отдельные составляющие рассматривается на основании сопоставления этнографических данных, опубликованных в печатных изданиях и Интернете, что априори является недостатком работы, поскольку любые этнографические исследования предполагают полевые экспедиции.
1. Свадебный обряд адыгов.
До прошлого века адыги в основном жили в горных селах, поэтому народные свадебные обряды формировались главным образом там, традиционная адыгская свадьба состоит из множества обрядовых действий и мини-ритуалов.
Свадьба, свадебная обрядность - не то же, что весь сложный комплекс обычаев и обрядов, связанных с формированием семьи. В то же время они в значительной мере взаимообусловлены. Поэтому рассмотрение собственно свадьбы нужно предварить короткой характеристикой обычаев, связанных с заключением брака.
Подготовка к браку начиналась в раннем детстве: посредством игр девочки готовились стать хозяйками и матерями, мальчики – знакомились с кругом обязанностей главы семьи. Например, игра унэ-унэ (дом-дом) заключалась в подробном воспроизведении быта семьи – играющие принимали гостей, мальчики имитировали охоту, скотоводство, навыки верховой езды, девочки занимались домоводством. Игра гуащэ унэ воспроизводила традиционный свадебный обряд.
Родители любой девочки задолго до ее взросления и выдачи замуж воспитывали дочь так, чтобы она прочно правило: произнесение хоть одного имени (свекра, свекрови, деверя, золовки, мужа) считалось признаком дурного воспитания и укорялось выражениями: «ПщыкъуэцIэ хуэбзыщIакъым абы»–«Не смогла удержать (в тайне) имени деверя»; «И тхьэмадэм и цIэр езым фIища хуэдэ!..» – «Назвала имя свекра, будто она сама дала ему это имя!»
Как и другим народам Кавказа, адыгам известны две основные разновидности заключения брака: брак по сговору и брак похищением. Наиболее предпочтительной, сугубо традиционной считалась и считается первая; вторая разновидность имеет свои варианты: настоящее насильственное похищение, похищение с согласия девушки (брак уводом), похищение с ведома всех заинтересованных сторон (брак уходом). Надо особо отметить, что в традиционной адыгской культуре процент браков похищением был крайне низким по сравнению с другими кавказскими народами.
Собственно свадьбе предшествует предсвадебный цикл, центральное звено которого - выбор невесты и жениха. Потенциальные женихи и невесты имели возможность узнать друг друга до свадьбы, наблюдатели еще в 30-е годы 19 века отмечали: «Молодые люди обоих полов свободно общаются друг с другом в общественных местах в присутствии родителей, либо сопровождающих» (Бларамберг И. Кавказская рукопись. – Ставрополь: Кн. изд-во, 1992. – С. 87). Можно вспомнить и о «люлечном обручении», когда родители договаривались, что их дети по достижении определенного возраста породнятся, но, как следует из архивных документов, к 19 веку такая форма обручения изжила себя и браки в большинстве случаев стали заключаться по взаимной симпатии. Для этого имелось достаточно легальных возможностей – различные торжества, сельские праздники, уход за ранеными и др. Черкесские женщины появлялись в обществе с открытым лицом, свободно, без принуждения здоровались за руку с мужчинами. Существовала и традиция домашнего общения – в доме, где подрастали невесты, было специальное помещение, так называемый, «девичий дом». Общение в нем было строго регламентировано, никаких вольностей не допускалось. Считалось, что чем больше молодых людей туда заглядывает, тем большей популярностью пользуется хозяйка. Мужчина ни в коем случае не мог диктовать свою волю, а был скорее на положении просителя, соискателя. Иногда такие визиты к девушкам называли «поисками души» - псэлъыхъу. Причем считалось нежелательным одновременное присутствие двух поклонников хозяйки, претендующих на ее руку. Тот, кто приходил вторым, должен был благородно удалиться. Это делалось для того, чтобы избежать всевозможных неловкостей и инцидентов.
Известно, что среди адыгов, особенно у представителей знатных семейств, ценились не только удаль и физическая сила, но и умение вести беседу, слагать стихи и песни. В отношениях между парнем и девушкой часто использовались словесные дуэли, и чем острословней они были, тем вероятнее предположение, что между парой сложилась некая симпатия. Подобные поединки могли устраиваться и между соперниками и, в общем-то, оправдывали себя. Состязания на кулаках считались явлением исключительным и могли случиться лишь тогда, когда затрагивалась честь девушки.
Существовали и «холостяцкие» дома. Родители отводили юноше помещение с отдельным входом, где также устраивались вечеринки для знакомств.
Еще одна разновидность форм общения – праздник в честь гостившей в доме молодой родственницы. Состав участвующих формировался именно с целью удачно познакомить молодых. Можно сказать, что существовал целый институт знакомства. Иногда инициаторами выступали старшие, но зачастую молодежь прекрасно справлялась и сама. Если парень и девушка приходили к согласию, следующим этапом было сватовство. Это целиком ложилось на плечи молодого человека и его старших родственников. Умыкание же невесты, дошедшее до нас как красивый старинный обряд, было крайней мерой и вызывало подозрения. Это могло означать, что против союза выступают родственники – его или ее, либо сама девушка не горит желанием становиться супругой данного претендента. Воровство невесты могло породить вражду между семьями, фамилиями. Как следует из архивных материалов конца XIX века, умыкание невесты запрещалось официально. Причем инициаторами выступали как местная царская администрация, так и духовенство. Существовали и запреты для духовных лиц оформлять браки, основанные на умыкании. Считалось, что потакание в данном случае может вызвать недовольство со стороны одной из семей, будут претензии, а значит, возникнут конфликты в дальнейшем. Люди старались избегать подобных конфронтаций, и в первую очередь для поддержания общественного порядка. «Девичьи» и «холостяцкие» дома успешно просуществовали до начала двадцатого века. Позже им на смену пришла принципиально иная советская клубная система.
Традиционным был ритуал преподнесения подарков – взаимный, между парнем и девушкой, и односторонний – молодому человеку от родителей и друзей, после сообщения им о намерении жениться.
Родные молодого человека, узнав о его избраннице, посылали к его родителям сватов. Для адыгов никогда труда не стоило определить, что пришли сваты за их дочерью. Согласно хабзэ, войдя во двор и спешившись, они определяли лошадей у коновязи, но не направлялись ни в кунацкую, ни в дом, а становились где-нибудь под навесом или же в то место, где обычно рубят дрова. Кто-либо из хозяев, заметив их, естественно догадывался, что это не обычные гости, о чём сообщал старшим в доме. Навстречу сватам выходил взрослый мужчина: брат девушки, её дядя или же сосед. Старший сватов, поздоровавшись с ним за руку, спрашивал о самочувствии, житье-бытье. Затем хозяин приглашал их в дом словом “фыкъеблагъэ” (добро пожаловать), на что без лишних комментариев сват отвечал, что они пришли, если род не возражает, с желанием быть гостями и родственниками. После этого вышедший встречать возвращается в дом известить о намерениях гостей. Хозяева могли ответить: “Посоветуемся, наведайте в такой-то день”, “Такой-то старший рода отсутствует” и т. д. При третьем визите, если сторона девушки принимала такое родство, гостей приглашали в дом и для них накрывали стол на скорую руку, не особенно хлопоча, то есть не далая никакого жертвоприношения, обязательного хабзэ ля гостей.
Вот как описывает предсвадебные мероприятия Хан-Гирей: «Молодые черкесы, имея с девицами свободное обращение, имеют случай понравиться друг другу и дать понять свои чувствования. После такого объяснения мужчина просит в жены себе избранную девицу у ее родителей через своих поверенных. Если родители согласятся, он делает отцу или брату девицы подарок, что соответствует обручению или сговору. После сего обряда выбранная девица принадлежит жениху ее (т. е. другие не должны добиваться ее руки и сердца). Потом делают условия о времени взноса выкупа или условленной части. Брат или ближайший родственник вступающего в супружество с многочисленными друзьями, по сему случаю приглашаемыми, является в дом невесты, где проводят несколько суток до сделки относительного платежа выкупа, причем приглашенные друзья жениха, каждый что-нибудь платит за него. В продолжение сего времени нет шуток удалых и веселых, которым не подвергали бы приехавших за невестой. Всякую ночь молодежь собирается в доме, где расположены гости, и проводит в шуме, играх и шалостях всю ночь до света. Все хорошее платье с гостей снимают, обыкновенно отдавая им взамен самое изношенное, почему приезжающие за невестой нередко одеваются в плохие и изношенные одежды».
Как вариант существовал обычай осмотра дома жениха. Осмотреть дом старшие и родители девушки доверяли двум-трём мужчинам, которые пользовались уважением, отличались своей честностью и правдивостью, не обязательно, чтобы они состояли в родстве с фамилией девушки. Смотрители скрупулёзно осматривали всё: дом снаружи и внутри, двор, хозяйственные постройки, огород, живность и пр. Обычай “смотрины дома” главным образом действовал среди крестьян. К князям посылать проверить, как они живут, не было никакой необходимости. Они это могли воспринять даже как оскорбление, потому что считали, что у них всегда будет на что содержать и чем ублажать свою невестку, лишь бы она была красива и воспитана по принципам адыгэ хабзэ.
Договоры по обязательным платежам – приданому и калыму совершались после сговора родителей о факте бракосочетания. Бларамберг отмечает, что приданое, «баш», зависит от отца невесты; платить «баш», как и калым, разрешается в рассрочку, по договоренности сторон. Одновременно с материальными решениями, принималось решение о регистрации брака – религиозном оформлении церемонии. В архивных материалах отмечается, что зачастую в старину брак вообще не регистрировался - «никакая другая церемония, кроме кое-каких увеселений, не служит для узаконивания брака» (Бларамберг И., С.88). Регистрация брака по мусульманским канонам проходила в отсутствие жениха и невесты, через доверенных лиц; не отличалась торжественностью и пышностью.
После оформления брака предпринималась поездка за калымом в дом родителей жениха, зачастую превращавшаяся в настоящее торжество с угощением, танцами и играми.
Собственно свадебная церемония в современном понимании, то есть публичное веселье по поводу заключения брака, начиналось с появления невесты. Если невеста жила в том же ауле, что и жених, то ее просто выводили из дома. При выходе невесте не следует оглядываться, спотыкаться, порог надо переступать, не касаясь его, с правой ноги и т. д. Эти, казалось бы, малозначительные составляющие хабзэ были общенациональными, и им придавалось определенное значение для жизни молодой в новых условиях. Например, если учесть, что под порогом, как полагали адыгейцы, могли иногда поселиться души умерших родных, то становится ясным, почему необходимо быть осторожным в таких случаях
Вывод невесты сопровождался красивой свадебной песней с замечательным припевом, которую исполняли мужчины - "Пшъэшъэещэх орэд" (в вариантах: "Нысэкъищ орэд"), которая воспевала молодую. Она также выражала общую радость участников свадебного поезда.
Если невеста была из другого аула, то церемония привоза невесты значительно удлинялась. По отчету, составленному наблюдателем Грабовским для царского правительства в 1868 году, приезд невесты был событием значительным и сопровождался многочисленными обрядовыми игровыми действиями. Известие о приближении поезда невесты вызвало суету и разнообразные хлопоты. Молодежь принялась ловить и седлать лошадей, из аула медленно выдвинулась целая толпа разряженных девушек по направлению к реке, назначенной местом встречи невесты. Когда стало возможным рассмотреть также движущийся к реке свадебный поезд, оказалось, что перед невестой движется целый караван с приданым (тюфяками, подушками, разной утварью и прочим). Невеста двигалась верхом на лошади, с ног до головы покрытая шалью, на расшитой большой подушке вместо седла, придерживаемая мужчиной, который правил лошадью. Обычно это был брат или ближайший родственник девушки. Вокруг невесты двигалась группа конных, у одного из них на древке был прикреплен шарф. Они пели, джигитовали, устраивали борьбу конников, подбрасывали шапку зазевавшегося товарища вверх и стреляли по ней. В тех случаях, когда свадебный кортеж переезжал через населённые пункты, всадники делились на две группы, одна из которых ехала за лошадью (или повозкой) невесты, другая – впереди. Такие предосторожности были вовсе не лишними. Жители этих сёл перегораживали улицы арбами, брёвнами, катками и т. д. Когда всадники расчищали дорога, на них налетали подростки и сельская молодёжь, выхватывая у верховых плётки, стремясь перерезать подпруги, стременные ремни и пр. Позади невесты двигались две пожилые женщины из числа ее родственниц, поезд сопровождался громким пением свадебных песен. Вероятно, это была Шъузыщэ орэд – песня привоза новобрачной в дом родителей жениха. Она исполнялась при приближении свадебной процессии к дому жениха. В ней прокламировались действительные или же желаемые достоинства невесты. Кроме величания молодой, песня привоза невесты также выполняла функцию оповещения о том, что свадебная процессия приближается к дому родителей жениха:
О, княжну привозим и возвращаемся,
О, друзья, из ружей стреляйте [оповещайте].
Невеста у реки пересела на украшенную арбу из дома жениха, в этот момент один из аульных стариков сдернул шарф с древка и скрылся в ауле за воротами дома. Наблюдатель отмечает бурную реакцию сопровождающих девушки, они кипятились, ругались, но поделать ничего не могли, для них это оказалось позором. Вообще во время обряда поездки за невестой и привоза ее в дом жениха, молодые адыги имели возможность продемонстрировать свои навыки верховой езды – джигитовки, которая считалась одной из главных доблестей горца, часто говорили, что «сердце черкешенки принадлежит тому, кто соответствует идеалам наездника» (Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. – С.67).
Некоторые источники отмечают, что молодую никогда не везли прямо в дом родителей жениха. Её определяли в “чужом доме”. Им обычно мог быть дом дяди новобрачного по матери, а впоследствии и другие. Когда молодую привозили в “чужой дом”, её сопровождал хор как участников фызышэ шу (всадники), так и сельских ребят. Новобрачная находилась в “чужом доме” две, а то и более недель. Её регулярно навещали родственники новобрачного, его друзья, товарищи. Как правило, они при себе имели подарок за то, чтобы войти в помещение, где находится молодая. Он состоял из небольших вещиц для самой виновницы торжества или парни давали деньги на сладости девушкам, находящимся с новобрачной. Такое хабзэ существует и сейчас. В “чужом доме» молодую не только развлекали. Зачастую ей устраивали своеобразные испытания.
Хан-Гирей эту же церемонию привоза невесты кратко описывает так: «Если дом, назначенный для первоначального пребывания невесты, находится не в том же ауле, то она едет обыкновенно на арбе, запряженною парой коней или волов. Конные толпы едут спереди и сзади арбы, напевая протяжные веселые песни, нарочно для свадебных случаев сложенные, и беспрестанно стреляя из ружей и пистолетов. Невесту привозят обыкновенно в дом приятеля жениха, в дверях которого останавливается весь поезд. Невесту вводят в покои, а сопровождавшие ее разъезжаются, сделав еще несколько выстрелов, направленных обыкновенно в трубу дома, где находится невеста».
По другим сведениям, невеста в день привоза доставлялась в «большой дом» - дом родителей жениха, но чаще это событие происходило после пребывания молодой в «чужом доме». Ввод невесты в основное свадебное пространство, каким в адыгской свадьбе является дом родителей жениха, называется унэише и считается самым значительным и красивым, как по своей композиции, так и по иным параметрам: по торжественности, разнообразию обрядов, практической их значимости, обилию игр, танцев с участием молодых людей и девушек, старших и младших, мужчин и женщин.
Во всех адыгских вариантах свадьбы (бжедугском, шапсугском, кабардинском, абадзехском) перед вводом невесты в «большой дом» существовал обрядовый конфликт между невестой и бабкой жениха – «побег старухи» - обряд ухода бабушки из собственного дома якобы по вине невестки. В момент приближения невесты к дому из него с криками, стенаниями и жалобами выбегала пожилая женщина – бабка жениха, в руках обязательно держала котомку с вещами, невесте полагалось идти следом за ней, изображать, что она гонит старуху. Окружающие осыпали невесту упреками; родне невесты полагается уговаривать старуху вернуться, задабривая ее подарками. Затем невеста обгоняет бабку, кланяется ей, извиняется за недостойный поступок и упрашивает вернуться домой. Старуха возвращается, перед ней все время лицом к ней, кланяясь, идет новобрачная. Все действо сопровождается обрядовыми песнями; довольная и гордая старуха громко иронизирует над невесткой, что той захотелось слишком большой власти.
Затем происходит собственно ввод молодой в большой дом, в комнату, где жили родители новобрачного. У кавказских народов был широко распространен обычай применять железо в том или ином виде в свадебных обрядах – у адыгов молодая входит в дом жениха под скрещенным оружием, чем обеспечивается ее охрана от злых духов и чар. Так же металл присутствует в свадебном наряде адыгской невесты в виде отдельных элементов в шапочке, нагрудных золотых и серебряных украшениях, массивном поясе из серебряных пластинок с украшениями, нарукавных подвесках. Широкий пояс – это символ прошлых традиций, когда девочкам в возрасте 10-12 лет одевали стесняющий движения, закрывающий их тело корсет в знак подготовки к подчиненности в браке; снятие корсета означало начало брачных отношений. Мафедзев рассматривает присутствие металлических элементов декора свадебного наряда (традиционно бордового цвета) как реликт воинских доспехов и делает вывод об отражении в обряде древнего мотива разоружения дев-воительниц во время бракосочетания. В это время гости веселятся, танцуют, кидают сладости и лепестки растений, символизирующие достаток. Невеста обходит дом, в некоторых вариантах прикасается руками к очагу, домашней утвари и прочему, таким образом знакомясь с духами дома и рода жениха. В дом невеста входит согласно обычаю, предписывающему ей и всем молодым девушкам на свадьбе ступать на шкуру принесенного в жертву животного, как правило, коровы, с целью повышения их детородной способности. Интересно, что вдовам, напротив, разрешалось вставать только на шкуру быка, в знак того, что не выйдут больше замуж. Аллегорический образ «свадебной коровы» как символа деторождения и благополучия встречается в брачном цикле адыгов, когда невеста переселяется в дом жениха. Ее родители присылали с ней парня из числа родственников или соседей, который должен был прислуживать ей во время пребывания в «брачном домике». Он приносил воду, дрова, следил за порядком. Называли такого парня чэмхэгъас, что означало «приручать корову», то есть невесту. После завершения свадебных торжеств «приручатель» получал щедрый дар от родителей жениха, а молодой женщине, если не был родственником, становился названным братом.
Невеста вводится в дом жениха с закрытым лицом, предположительно, от сглаза, либо из уважения к стеснительности новобрачной, еще предполагают вариант – чтоб не знала дорогу обратно в родной дом. В это время в доме находятся пожилые женщины, одна из них, обычно родственница жениха, приподняв платок невесты, мажет ей губы смесью меда и сливочного масла. Невеста по очереди обнимает всех старух, прикладывая голову к левому и правому плечу каждой из них, целуя руки. Здесь же предлагается угощение для старух, во время которого обычно старшая из них произносит благопожелания молодой семье и всем их родственникам. Благопожелания развились из заговоров, заключающих в себе идею желания и мольбы, имели и имеют широкое распространение у адыгов. Так, родственникам вступивших в брак обычно говорят: «Пусть будет родство ваше взаимно счастливым; Вашего родственника да сделает бог для вас хорошим». Родственникам невесты, кроме того, говорят: « Пятку счастливую пусть у вас оставит, носок счастливый пусть понесет; Аллах в счастливый час да отправит ее; Носок счастливый чтоб понесла, бог да сделает». При посещении дома жениха в период свадьбы и после этого его отцу, матери и другим близким родственникам говорят: «Радость долгой бог для вас пусть сделает; Сотню сыновей пусть вам родит; Принесшей только счастье [в ваш дом] аллах пусть ее сделает; Дай бог, чтобы [она] вступила в ваш дом счастливым носком; Невеста ваш дом светом да озарит; Бог да даст вам сойтись характерами; Бог невесткой счастливой для вас пусть сделает». Старшие полушутливо говорят жениху: «Твоя шапка (под шапкой подразумевается невеста: до замужества и в период свадьбы она одевала шапочку, украшенную золотым шитьем) доброй (счастливой) пусть будет»; а друзья: «Дай вам бог вместе состариться». В конце трапезы старухи вставали из-за столиков, молодая поливала им на руки воду и подавала полотенце, показывая приветливость и учтивость. После этого ее уводили в брачную комнату.
У адыгских народов существовал обычай снятия платка с новобрачной, чаще всего проводимый на второй-третий день свадебного пира, но иногда и в день ввода новобрачной в большой дом. Быть «снимателем» считалось почетным, ответственным и опасным делом. Если «снимателем» был мужчина, платок снимался чаще всего копьем, кинжалом или саблей; эту роль могла выполнять также девушка или женщина, в этом случае использовалась стрела. Прежде чем снять покрывало, мужчина несколько раз пытался поддеть его на макушке кончиком оружия, как бы увещевая молодую быть послушной, благоразумной. Хотя молодая в этот момент стояла неподвижно, он отпрыгивал, имитируя защиту от нападения, троекратно, затем быстро срывал платок и производил три удара своим оружием по перекладине дома, под которой заранее ставили невесту, либо вместо перекладины держали палку над головой невесты. По завершении операции по сниманию платка все радовались, поздравляли друг друга и «снимателя», который становился названным братом молодой, делал ей подарок и все присутствующие приступали к угощению, организованному семьей жениха. В последнее время этот обряд, называемый хъытех, исполняет мальчик – родственник жениха, производя манипуляции так называемой «серебряной палкой» - дыжьин баш. На нее он наматывает покрывало, закрывающее голову невесты. Через три дня проводится обряд отвязывания платка от «серебряной палки», и покрывало передается в дом, где пребывает жених, там же хранится и дыжьин баш до использования в качестве перекладины для люльки будущего первенца молодой семьи. Если обряд проводит женщина, то делает это рукой, а покрывало забирает себе на счастье.
После того, как новобрачная оказывалась в доме родителей жениха, исполнялись песни, которые призваны были знакомить невесту с новыми родственниками. Таковыми являлись: нысэгъэсэ орэд – невесту наставляющая, нысэгъэщх орэд – невесту заставляющая смеяться, пхъорэлъфыпк1 – песня, заставляющая невесту платить выкуп племянникам рода, пщыкъоштэлъэ орэд – песня примиряющая невесту с деверями, дынхэу орэд – песня, сопровождающая обряд первого прикосновения невесты к жизни в новом доме. В каждой песне неизменно присутствует мотив величания невесты:
Орэда, золотыми нитками вышивает,
[Она] с новой золотой шапкой,
Молодая впору,
На котурнах ходящая,
Кунацкую часто посещающая,
Иглу заставляющая писать,
Орнаменты рисующая,
Чья кисть руки как у медвежонка,
Чьи ногти – золотые,
Кончики волос чьи вьются,
Глаза чьи как у совы,
Чья шея как у косули,
Красавица с длинной шеей,
Чей стан как рукоять плети,
Стать чья без излишек,
Чьи волосы – бурка,
Чья походка – изящна.
Отмечается, что главная задача свадебных песен заключалась в том, чтобы возвеличить жениха и невесту, нарисовать их идеальный портрет. Поэтому особое внимание обращалось на внешность, походку, умение говорить, умение одеваться. Так, например, в шапсугском варианте песни привоза невесты она величается как княгиня, ее взляд сравнивается с "солнцем, из-за гордой гряды восходящим", "ее бровей кончики – ласточки хвост", там где она стоит "золотой родник сверкает", "золотая вода отстаивается"…В песне ввода новобрачной в большой дом родителей жениха восхвалялись красота, ум, воспитанность и другие качества новобрачной: она богата – "бархатом ее повозка покрыта, она на парчовой подушке сидит"; она рукодельница – "тонкой иглой шьет, золотом вышивает", она красавица – "луна, что на небе, ее лицо, белолицая красавица величаво ступает". Образ невесты и в песне ввода невесты в большой дом, как и во всей свадебной поэзии, включал целый ряд достоинств, которыми, по представлению адыгов, должна была обладать идеальная невеста. После того, как молодую ввели в "большой дом" и познакомили со свекровью и другими женщинами – родственницами жениха, все присутствующие окружали новобрачную и плясали круговой танец - удж. От имени свекрови исполнялась песня, а танцующие после каждого стиха отвечали "орэдэу!":
Ашаевых дом большой из золота вылит!
Все: Орэдэу!
Золотой юле подобно кружись!
Быстро шьющая моя невестка!...
Полумесяцы – ее украшения...
Надо заметить, что распределял роли на свадьбе и, так сказать, был автором сценария специальный человек – тамада – «хатияко», что для адыгейцев означает глашатай – это организатор и церемонимейстер обрядовых плясок и игр. Тамадой торжества мог быть близкий друг старшего в доме жениха или же родственник, но ни в коем случае не кто-либо из членов семьи. Над свадебным столом царила атмосфера возвышенности, искренности. В некоторых диалектах адыгейского языка понятие «хатияко» отсутствует, оно входит в более сложное понятие джегуако. На свадьбе зачастую был не только сам джегуако, джегуаковский ансамбль, но и второй джегуако. Второй джегуако, как правило, сопровождал свадебный поезд, участвовал в обрядовой трапезе, развлекая компанию песнями.
На самом пиру ни невеста, ни жених не появлялись. Это вообще характерная особенность адыгской свадьбы – собственно торжества в нашем современном понимании проходят в отсутствие молодых, которые находятся при этом в разных местах. Адыгейцы на свадьбах и других торжествах пили только из общей большой чаши («фалъэ»), которая обходила круг. За таким столом никогда не пользовались ни рогом для питья, ни какой-нибудь иной посудой. Сколько сидеть за столом, сколько танцевать и веселиться молодым, решал старший из гостей. Зачастую на свадьбе демонстрировалась национальная борьба – «бане». Радоваться адыги умели красиво, с чувством меры. По правилам адыгской этики радостные события сопровождались музыкой, песнями, стихотворными благопожеланиями, сочиненными и посвященными специально этому случаю, людям – виновникам торжества, их близким. Обычай на свадьбе предписывал всем участникам радостное праздничное настроение, веселые, остроумные шутки, смех, песни, танцы, праздничные наряды, праздничные блюда, торжественные застолья – при высокой культуре, которая выражалась и в чувстве меры. Ни в какие рамки не укладывалось появление на свадьбе пьяных, громко и развязно выясняющих свои отношения, о сквернословии и речи не могло быть. Словом, полная радость в обрамлении культуры и красоты. Все, что не вписывается в этот фон, считается неприличным, неэтичным, противоречащим адыгэ нэмыс – адыгскому этикету.
Грабовский отмечает, что свадебное веселье у простых людей длилось 7 дней, у знатных – 10-15. О семидневных торжествах говорят и адыгские сказки: «Молодой князь привез красавицу в свой аул и устроил семидневный пир-танцы» (Адыгейские сказки. Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1957. – С. 241.). В один из дней свадебного пира традиционно угощались только все мужчины, на другой – все женщины, женщины по обычаю приносили какое-нибудь угощение с собой. Так же в один из дней свадебного пира демонстрировалось гостям все приданое; обычно в этот день молодая жена должна была подарить матери своего мужа (при ее отсутствии – сестре) полный женский шелковый костюм. На седьмой день торжественных увеселений разъезжаются по домам, и хозяин, приглашавший гостей, благодарит почетнейших из числа посетителей особ.
Собственно брачные отношения могут начинаться в ту же ночь, либо через несколько дней. Отмечают, что муж обыкновенно находится в доме какого-либо своего приятеля и оттуда посещает молодую супругу после захода солнца в сопровождении одного молодого человека. Перед его приходом обыкновенно никого постороннего не бывает. Молодая жена стоит у постели в безмолвии, пока сопровождающий не удалится из комнаты. Супруги обыкновенно расстаются до восхода солнца. Тайком встречаться супруги в старые времена могли несколько месяцев – до года(!), и только потом начинать совместную жизнь.
Заключение.
Адыги относятся к наиболее древним этносам нашей земли – его этногенетические корни уходят в глубь тысячелетий. Так уж случилось, что народ этот был рассеян по земле - едва ли не девять из десяти в ходе кавказской войны оказались на чужбине, подвергшись там жесткой ассимиляции. И все равно в памяти людей осталось то, что объединяет всех адыгов, где бы сейчас они не жили, даже пустив корни в новой земле.
Это то, что называется культурой народа. И именно ей отводится едва ли не главенствующая роль в качестве этнического определителя. Особенности культуры, как материальной, так и духовной, а также язык, выступают, наряду с самосознанием (сюда же можно отнести и самоназвание), в качестве важнейших признаков, отличающих ту или иную нацию. Общеадыгская этническая специфика проявляется в народном искусстве и фольклоре, традициях и обычаях, поселениях, жилище, пище, обрядах, этикете, в одежде.
Свадебный обряд – важное действо в культуре любого народа, поскольку в нем сохраняются традиции, утраченные во многих других церемониях. Традиционный свадебный обряд адыгов представляет собой устоявшийся веками ритуал, состоящий из определенного набора обрядов, уходящих корнями в домусульманскую эпоху. Брачный цикл адыгов прошел проверку веками и расстояниями; рассеянные по всему миру, вдали от родины, адыги сохраняют и сегодня свою самобытность. Вот как отзываются о современных свадьбах, устраиваемых в адыгейских поселениях в Палестине: «Адыгейская свадьба - совершенно особая. Это свадьба, на которой гости гуляют в отсутствие новобрачных. Жених находится в "изгнании" (скрывается в доме близкого друга), невеста же сидит в окружении подруг в "доме невесты". На второй-третий день жених в сопровождении друзей едет забирать невесту и вручает своему отцу деньги, подаренные молодоженам родственниками и гостями, после чего отец прощает сына и отменяет его изгнание. Но и после свадьбы молодожены, согласно обычаям, не могут появиться вместе на глаза "князю" - отцу молодого супруга. Это возможно (да и то не всегда) лишь после рождения ребенка, когда "князь" как бы удочеряет свою невестку. "Князя" не принято навещать всем семейством - ни сыну с женой, ни сыну с внуком. С каждым "князь" беседует отдельно - с глазу на глаз» (От Адыгеи до Галилеи// Доступно на http:// www. adygi.ru). Как видно, современная свадьба, проходящая в другой части света не отличается от старинных церемоний, описанных пару веков назад. Отмечается, что исламские традиции не оказали значительного влияния на уже сформированный брачный цикл адыгов, регламентируемый, как и вся жизнь народа, особой адыгской этикой. Форумы в Интернете говорят о все возрастающем интересе самих адыгов к свадебному обряду как к одной из важных составляющих самосознания народа. Современные свадьбы в той или иной степени используют старинные обряды и традиции, в частности, обряд похищения «флага» у поезда невесты трансформировался в похищение приданого. Важное значение придается народным песням, танцам, исполняемым на свадьбе, вызывающим у современного наблюдателя такое же восторженное отношение красотой и грацией движений, как и 140 лет назад. Главное, что осталось неизменным в свадебном обряде – традиционное адыгейское гостеприимство, щедрость, дружеская поддержка, особое отношение к старшим, вера в незыблемость семейных ценностей – то есть те качества народа, которые ставятся адыгской этикой во главу угла в любых жизненных ситуациях.
Литература:
1. Адыгейские сказки. Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1957. – 322 с.
2. Бларамберг И. Кавказская рукопись. – Ставрополь: Кн. изд-во, 1992. –
240 с.
3. Зумакулов В.М. Традиции и обычаи в нашей жизни. – Нальчик: Эльбрус, 1990. – 104 с.
4. Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. – СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2001. – 416 с.
5. Мафедзев С.Х. О народных играх адыгов. – Нальчик: Эльбрус, 1986. –
144 с.
6. От Адыгеи до Галилеи// Доступно на http:// www. adygi.ru
7. Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск 2 (Репринтное воспроизведение издания 1869). – М.: МНТПО «АДИР». – 1992 г.
8. Свадебный этикет и ритуал адыгов/ / Доступно на http:// www.djeguako.ru
9. Титор Р. Как я на адыгейской свадьбе побывал…/ / Доступно на
http://www.proza.ru
10. Яндиев М.А. Древние общественно-политические институты народов Северного Кавказа. – М.: Изд-во ЛКИ, 2007. – 464 с.