Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
48
СОДЕРЖАНИЕ
|
[1] Введение.
[2] 1. Краткий исторический очерк развития социальной помощи [3] 2. Краткая история развития акушерства в России. [4] 3. Благотворительность и меценатство в истории России. [5] 4. Милосердие вечно. [6] 5. Благотворительность на Сахалине. [6.1] 5.1. Государственная помощь малоимущим. [6.2] 5.2. Милостыня или богадельня? [6.3] 5.3. Благотворительные организации
[7] [8] Заключение. [9] Литература. |
Социальная защита населения нашей страны, ограничившаяся в начале 90-х оказанием социальной поддержки престарелым и инвалидам, предоставлением социальных выплат и льгот, претерпела существенные качественные изменения. В настоящее время она представляет собой систему широкого набора мер, направленных на профилактику социального неблагополучия, поддержку социально уязвимых групп населения.
Россия, являющаяся в соответствии с Конституцией социальным государством, сумела в чрезвычайно сложных социально-экономических и финансовых условиях создать основы для развития полноценной системы социального обслуживания населения.
В стране создана комплексная система социальной защиты населения, решающая задачи:
снижения социальной напряженности в обществе;
оказания социальной помощи семьям, отдельным гражданам, попавшим в трудную жизненную ситуацию;
адаптации населения к новым социально-экономическим условиям, социальной реабилитации граждан, в том числе несовершеннолетних, являющихся инвалидами;
создания благоприятных условий для людей, нуждающихся в стационарном социальном обслуживании, а также во временном приюте;
защиты прав и интересов детей и подростков, оставшихся без попечения родителей, безнадзорных детей, профилактики правонарушений среди несовершеннолетних.
Формирование системы социального обслуживания населения потребовало не только новой концепции социальной работы, но и огромных усилий по подготовке необходимых кадров, обеспечению нормативно-правового регулирования вопросов, связанных с обеспечением деятельности социальных служб.
Сегодня в отрасли трудятся более 450 тыс. социальных работников, которые ежедневно сталкиваются с необходимостью оказания помощи людям, оказавшимся в критической жизненной ситуации. Помогая ветеранам, инвалидам, женщинам, детям, они вносят немалый вклад в нормализацию социальной ситуации в стране.
Сохраняющиеся проблемы в экономике обусловливают рост потребности населения в социальной защите. Социально-экономическая ситуация объективно предопределяет масштабность и направления работы отрасли, вынужденной постоянно наращивать объемы социального обслуживания, развивая систему в целом.
Воззрения на бедность и благотворительность глубоко укоренены в российской национальной и религиозной традиции. Определенные обычаи, бытовавшие в Российской империи вплоть до ХХ столетия, были широко распространены и влияли на поведение всех слоев общества. Именно в контексте этой длительной традиции развивались в течение ХYIII-ХIХ вв. частная благотворительность и общественное призрение. Отношение православия к богатству и бедности выражалось в формуле "богатство дано от Бога", и потому богатством надлежало делиться с ближним, который беден. В православной традиции нужда не считалась пороком, присущим бедным людям, а выступала скорее как результат неудачного стечения обстоятельств. Кроме того, акт подаяния порождал чувство душевного комфорта у состоятельных людей. В российском обществе главной тенденцией в отношении идеи милосердия было полное ее восприятие обществом - от чисто религиозной рефлексии до необходимости участия государства в решении социальных проблем, что привело к созданию целого ряда общеимперских и местных филантропических институтов.
Милосердие, способность к состраданию, сопереживанию присущи нашему народу. Социальная помощь нуждающимся в России имеет давние традиции. Первые попытки призрения бедных предпринимались еще в XIV-XV вв., нуждающихся поддерживали прежде всего церкви и монастыри. В XVII в. начали формироваться основы государственной социальной политики: в соответствии с царскими указами за счет казны создавались дома призрения и богадельни для детей бедняков, где они могли получить знания и обучиться ремеслам; ассигновывались средства на выдачу пособий, пенсий, земельных наделов нуждающимся. В 1682 г. был принят "Приговор", или решение церковного Собора о призрении больных и нищих.
Важное значения для становления государственной системы социальной защиты имели указы Петра I "Об определении в домовыя Святейшего Патриарха богадельни нищих, больных и престарелых" (1701 г.) и "Об учреждении во всех Губерниях гошпиталей" (1712 г.), в котором, в частности, предписывалось "по всем губерниям учинить гошпитали для самых увечных, таких, которые ничем работать не смогут, ни стеречь, также и зело престарелым; также прием незазрительной и прокормление младенцам, которые не от законных жен рождены".
Благотворительностью активно занималась Лютеранская Церковь в России. Помимо чисто богослужебной практики, в ее ведении находились первоклассные учебные заведения, больницы, дома престарелых, культурные и образовательные общества. Следует подчеркнуть, что плодами деятельности этих учреждений пользовались люди различных конфессий.
Особую роль в укреплении системы социальной поддержки сыграла Екатерина II. При ней были созданы дома призрения для бедных в Гатчине, богадельни для питомцев Воспитательного дома, повивальный институт с родильным отделением для неимущих женщин с присвоением им статуса государственных. В 1764 г. было создано одно из первых благотворительных обществ в России - Общество воспитания благородных девиц. В 1775 г. впервые в истории России законодательным путем устанавливалась система общественного призрения "для всех гражданских сословий". На губернские органы управления возлагалась обязанность организовывать и содержать народные школы, сиротские дома, больницы, аптеки, богадельни, дома для неизлечимых больных, дома для умалишенных, работные смирительные дома. Поначалу эти учреждения финансировались из государственной казны. Позднее было принято решение об отчислении на их содержание части средств из доходов городов. Города, селения, общества и частные лица наделялись правом устраивать по своей инициативе дома призрения на общее благо.
В 1797 г. Павел I подписал Указ о назначении своей супруги, Марии Федоровны, руководителем всех социальных учреждений. С ее именем связан важный этап в развитии отечественного благотворения.
Середина XIX в. отмечена поисками нетрадиционных для нашей страны подходов к организации социальной помощи. Так, общество посещения бедных в Санкт-Петербурге, созданное в 1846 г. по инициативе князя В.Ф.Одоевского, привлекало людей к помощи нуждающимся, с одной стороны, на трудовых началах, с другой - обращаясь к чувству общественного долга. Вторая половина 60-х годов связана с расширением меценатства и благотворительности. Возникающие благотворительные общества и фонды пытались объединить вокруг себя людей, не согласных с существующим распределением материальных ценностей и социальным расслоением. Стали появляться организации, объединявшие людей по месту жительства, уровню образования, виду трудовой деятельности (Общество женского труда, Общество дешевых квартир и др.). Особое развитие получили воскресные народные школы, где обучение было бесплатным, а труд учителей - безвозмездным. Основной причиной бедности их организаторы считали невежество, неграмотность масс, поэтому социальную помощь ограничивали рамками просвещения. Однако их усилия не могли радикально изменить социальное самочувствие широких масс.
До 1912 г. государственное пенсионное обеспечение в России охватывало только военнослужащих и чиновников. С принятием же страхового закона оно распространилось и на 2,5 млн. рабочих и служащих, занятых в фабрично-заводской и горной промышленности.
Упомянем и о заботе об инвалидах. Уже при царе Федоре Алексеевиче (старшем брате будущего Петра Первого) в 1682 г. в Москве возникли две богадельни, к концу века их стало около десяти, а к 1718 г. при Петре уже 90 с 400 "призреваемыми". В их числе знаменитая Матросская Тишина на Яузе.
Екатерина Великая в 1775 г. учредила приказы общественного призрения (прообразы комитетов соцзащиты), но и частые лица при этом поощрялись за устройство благотворительных заведений. Затем возникло Ведомство учреждений императрицы Марии, а ее сын Александр 1 основал Императорское человеколюбивое общество. Тогда же графом Шереметевым был построен Странноприимный дом с больницей для сирых и убогих (ныне знаменитый Институт скорой помощи им. Склифосовского). Также при Александре 1, не получив ожидаемой поддержки на родине у Наполеона, в Петербург приехал доктор Гаюи, радениями которого здесь был основан первый в России институт для слепых. Это было до Отечественной войны 1812 года, а годом позже после ее завершения в столице благодаря издателю П. Пезаровиусу появилась газета "Русский инвалид", уделявшая внимание прежде всего ветеранам и издававшаяся вплоть до Октябрьской революции. В Крымской, Русско-Турецкой и Русско-Японской войнах стали возникать общины сестер милосердия. У истоков первой из них Крестовоздвиженской стояли великая княгиня Елена Павловна и знаменитый хирург Пирогов. Впоследствие многие из них перешли к Обществу Красного Креста.
В 80-ых годах помещица Анна Адлер устроила типографию для слепых, в которой в 1885 г. была напечатана шрифтом Брайля первая книга на русском языке. К началу ХХ века в России уже существовало несколько десятков школ для слепых, тогда же родился журнал "Слепец".
Русская народная медицина отличалась самобытностью - народ сам являлся хранителем своих медицинских, в том числе акушерских, знаний. Да по-другому и быть не могло, в связи с ужасающей отсталостью науки в допетровской России. Аптекарский приказ, ведавший вопросами женщины в то время, мало занимался организацией акушерской помощи.
Сами реформы Петра, давшие мощный толчок развитию науки в России, в том числе медицинской, почти не коснулись организации родильной помощи населению. Хотя именно в это время стали открываться первые госпитальные школы, которые стали началом систематической подготовки отечественных врачей. Правда, обучение в этих школах велось на латинском языке, и далеко не все русские могли поступить в эти школы. В них учились преимущественно дети иностранцев и дети духовенства.
"В то же время велика была материнская и детская смертность в результате отсутствия акушерской помощи при родах среди широких слоев населения. Если женщины из богатых слоев общества имели возможность обращаться к врачам и акушеркам-иностранкам за акушерской помощью, то женщины из народа часто оказывались без всякой помощи и поддержки.
Государство пыталось решить эту проблему с помощью иностранных специалистов (из Голландии для царской семьи специально выписывали "бабок-голландок"), но русская народная медицина отличалась самобытностью; "народ сам являлся хранителем своих медицинских, в том числе акушерских знаний, поэтому передовые люди России считали необходимым создание отечественных кадров врачей и акушерок, которые смогли бы использовать и знания, почерпнутые из зарубежных трудов, и отработанный тысячелетиями опыт русского народного акушерства".
Например, М.В. Ломоносов в своих трудах, уделяя большое внимание вопросам увеличения рождаемости, рекомендовал целую систему мероприятий, в том числе - для развития повивального искусства в России - составить русское руководство по акушерству, положить в его основу научные труды западноевропейских ученых и богатый опыт русских повивальных бабок, напечатав его в большом количестве.
Таким образом, обучение акушерству и образование родовспомогательных учреждений на государственных началах в России начались лишь во второй половине XVIII века, когда по предложению первого организатора российского здравоохранения П.З. Кондоиди (1710-1760) в 1757 году были открыты в Москве и Санкт-Петербурге "бабичьи школы", где стали обучаться акушерскому искусству в течение 6 лет повивальные бабки - женщины, оказывающие помощь в родах.
Но во главе этих школ первоначально были поставлены иностранцы, почти не знающие русского языка. Обучение носило чисто теоретический характер. Не было современных учебных пособий, а следовательно, достижения европейского акушерства оставались неизвестными. Поэтому уровень подготовки в этих школах был низкий. Имелись существенные трудности и при наборе учениц: так, в 1757 году в Петербурге были зарегистрированы 11, а в Москве 4 повивальные бабки - именно они составляли весьма ограниченный резерв набора учащихся. В результате за первые 20 лет Московская "бабичья школа" подготовила всего 35 повивальных бабок, из которых только "у пяти были русские фамилии", а остальные - иностранки.
И только с появлением отлично подготовленных русских врачей-преподавателей, искренне заинтересованных в развитии в России родовспоможения, начала осуществляться подготовка акушерских кадров на современном научном уровне. Поэтому "отцом русского акушерства" следует считать не кого-либо из иностранцев, ограниченную роль которых подчеркивал М.В. Ломоносов, а Нестора Максимовича-Амбодика (1744-1812). Получив хорошее образование и защитив диссертацию, он в 1781 году назначается "профессором повивального искусства" в Петербургскую акушерскую школу, а через 3 года - преподавателем родовспомогательного заведения при воспитательном доме.
В отличие от ряда иностранных акушеров, уже первые представители нашего отечественного акушерства были широко образованными вдумчивыми врачами, которые применяли акушерские операции лишь после критической оценки всех особенностей родов на основе твердого убеждения, что самопроизвольно роды закончиться не могут.
Н.М. Максимовичу-Амбодику принадлежит следующее выражение, которое ярко характеризует осторожный, вдумчивый подход отца отечественного научного акушерства к вопросу о ведении родов: "…Искусная и проворная бабка и благоразумный врач, не о снискании тщетной себе славы, но о всеобщей пользе пекущиеся, больше могут сделать при родах одними своими руками, чем всеми прочими искусственными фудиями [инструментами]". В противоположность этому взгляду уместно вспомнить, что в то же время в Геттингенской клинике "Озиандера (1753-1822) операция наложения щипцов применялась в 40% (!) родов". Возглавив Петербургскую "бабичью школу", Н.М. Максимович-Амбодик ставит перед собой 3 цели:
1) Сделать медицинское образование доступным для русских - для этого он первым ввел преподавание на русском языке.
2) Поставить преподавание на высокий уровень, соответствующий современному развитию акушерства. Впервые были введены демонстрации акушерских приемов на фантоме, сделанном по его проекту.
3) Создать учебное руководство по акушерству на русском языке, отражающее современные знания в области повивального искусства.
Талантливый и образованный переводчик, он перевел на русский язык множество медицинских книг, способствуя этим популяризации медицинских и естественнонаучных знаний. Максимович-Амбодик был первым русским ученым-акушером, патриотом, а также общественным деятелем, отстаивавшим авторитет и достоинство русских врачей перед иностранцами: "Врач и лекарь-единоземец, соотич и друг почитается для болящего и лучше, и надежнее, и вернее, чем неизвестный пришлец и иноземец, коему и сложение тела, и свойства, и род жизни болящего неизвестны". Интересно отметить, что Максимович-Амбодик подчеркивал, что врач должен знакомиться не только с болезнью, но и с "родом жизни болящего".
В 1784 году Максимович-Амбодик издал свой капитальный труд: "Искусство повивания, или наука о бабичьем деле" - лучший учебник XVIII века на русском языке, без которого было бы немыслимо успешное развитие в России акушерства и научная подготовка акушерских кадров. По этому учебнику обучался ряд поколений русских акушеров.
В разных городах России постепенно открывались клиники акушерства и родильные госпитали, в которых "бедные беременные женщины находили себе убежище и помощь".
В Петербурге уже в 1771 году при воспитательном доме был основан "Родильный госпиталь" для бедных рожениц на 20 кроватей. Деньги на постройку этого первого крупного родильного дома пожертвовал заводчик Порфирий Демидов. В 1821 году здесь было уже 45 кроватей, а в 1836 году Родильный госпиталь и Повивальное училище ("бабичья школа") были объединены в единое "Родовспомогательное заведение", в котором действовало 3 отделения:
- для бедных законных рожениц,
- для незаконно рождающих,
- "секретное отделение" (для подследственных, сифилитичек и др.).
В августе 1864 года заведение было переведено в отдельное здание на Надеждинской улице, где и сейчас находится родильный дом имени Снегирева.
В 1872 году при родовспомогательном заведении было открыто гинекологическое отделение на 10 кроватей. Заведение само готовило повивальных бабок первого и второго разрядов, которых использовало затем как в городе, так и в сельской местности.
Среди руководителей Родовспомогательного заведения (в 1904 году ему присвоили титул "императорского") были такие известные врачи, как лейб-акушеры Я.Я. Шмидт (1852-1870), А.Я. Крассовский (1871-1898), Н.Н. Феноменов (1899-1908).
Повивальное училище ("бабичья школа" и др., где с 1788 года преподавал Амбодик) со временем превратилось в императорский клинический повивально-гинекологический институт, носящий ныне имя Д.О. Отто - подлинную школу акушеров-гинекологов в России.
Начиная с середины XIX века в разных районах страны начали возникать родильные дома на 6-10 кроватей. В Петербурге руководство ими поручалось городским акушерам, должности которых были введены несколько раньше. В Петербурге существовали старший акушер и младшие акушеры. Одним из наиболее известных старших акушеров был С.Ф. Хотовицкий, автор "Педиятрики" - первого русского руководства по детским болезням.
Возникали и частные родильные дома. Один из них открыла в 1872 году на свои средства В.А. Кашеварова-Руднева, первая женщина, получившая в медико-хирургической академии диплом доктора медицины.
Городские акушеры оказывали помощь роженицам на дому, отвечали каждый за свой район, руководили районными родильными домами и вели занятия с повивальными бабками. В основном это были одаренные высокообразованные люди.
Русское научное акушерство уже в середине XIX столетия стало самостоятельной и самобытной наукой, освободившейся от иностранной зависимости.
Среди русских акушеров и гинекологов было много видных ученых, возглавляющих многочисленные научные школы, которые получили общее признание как у нас, так и за рубежом.
Однако в силу трудностей, испытываемых в условиях царской России, русские акушеры и гинекологи не могли проявить всю мощь своего таланта. Количество акушерских кафедр было невелико (12), научные съезды были малочисленны, и в них участвовали в основном лишь специалисты крупных центров. Огромная территория страны, за исключением крупных городов, оставалась без квалифицированной акушерско-гинекологической помощи; подавляющее число родов происходило вне медицинских учреждений, и даже вне медицинского наблюдения, и потребность в такой помощи удовлетворялась лишь в ничтожной степени. Так, в 1903 году, по данным литературы, 98% женщин в России рожали без всякой акушерской помощи.
Но даже и в таких крупных городах, как Санкт-Петербург, несмотря на то, что к концу XIX века в городе было уже достаточно родильных домов, акушерских кадров и специальных институтов, обеспеченные женщины предпочитали рожать дома, хотя и под наблюдением акушерок. До начала Первой мировой войны городские районные родильные дома служили в основном для бедного городского населения. Только после революции 1917 года родильные дома стали основным местом для женщин, готовящихся стать матерями.
Частная благотворительность имеет глубокие исторические корни в России, практические навыки такой деятельности воспитывались в старину. Древнерусское общество, принимая христианство, с пониманием восприняло вторую из основных заповедей – о любви к ближнему. Свое выражение она получила в раздаче милостыни. Идея милостыни лежала в основании практического нравоучения, потребность в этом воспитывалась всеми тогдашними средствами духовно-нравственной педагогики.
Любить ближнего – это прежде всего накормить голодного, напоить жаждущего, посетить заключенного в темнице. Благотворительность была не столько вспомогательным средством общественного благоустройства, сколько необходимым условием личного нравственного здоровья. Древнерусский благотворитель менее помышлял о том, чтобы добрым делом поднять уровень общественного благосостояния, а более о том, чтобы возвысить уровень собственного духовного совершенствования. Древняя Русь понимала и ценила только личную, непосредственную благотворительность, подаваемую из руки в руку, втайне от постороннего взгляда. “В рай входят святой милостыней, – говорили в старину, – нищий богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается”. Благотворителю нужно было воочию видеть людскую нужду, которую он облегчал, чтобы получить душевную пользу; нуждающийся должен был видеть своего благодетеля, чтобы знать, за кого молиться. Как и повсюду в Европе, в Древней Руси дело призрения бедных находилось в руках Церкви и особенно монастырей, располагавших обширными фондами (в том числе благодаря обычаю князей давать Церкви “десятину” – одну десятую со всех княжеских доходов). Именно при монастырях возникали богадельни, бесплатные больницы. Через Церковь, куда передавали свои пожертвования доброхоты, благотворительность осуществлялась фактически до конца XVII в.
Древнерусские цари накануне больших праздников, рано по утрам, делали тайные выходы в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук раздавали милостыню арестантам и призреваемым, также посещали и отдельно живших убогих людей.
Нищенство считалось в Древней Руси не экономическим бременем для народа, не язвой общественного порядка, а одним из средств нравственного воспитания народа. Как живое орудие душевного спасения, нищий нужен был древнерусскому человеку во все важные минуты его личной и семейной жизни, особенно в минуты печальные. Трудно сказать, в какой степени такой взгляд на благотворительность содействовал улучшению древнерусского общества.
Никакими методами социологического изучения нельзя вычислить, какое количество добра вливала в людские отношения эта ежедневная, молчаливая тысячерукая милостыня, насколько она приучила людей любить человека и отучала бедняка ненавидеть богатого. Явственнее всего обнаруживалось значение такой личной милостыни, когда нужда в благотворительной помощи вызывалась не горем отдельных несчастливых людей, а народным бедствием. Природа нашей страны издавна становилась доброй, но иногда бывала своенравной матерью своего народа, который, может быть, сам же и вызывал ее своенравие своим неумением обращаться с ней. Недороды и неурожаи были нередки в Древней Руси. Недостаток экономического общения и административной распорядительности превращал местные недоборы продовольствия в голодные бедствия.
Мы, к сожалению, зачастую пытаемся перенести на российскую почву западный опыт благотворительности. А он далеко не всегда приживается. Стоит вспомнить собственную историю: само понятие "благотворительность" родилось в России более двух веков назад и связано с именем и деятельностью Императрицы Марии Федоровны.
Ее обширная благотворительная деятельность составляет эпоху в истории внутренней общественной жизни России. C 1797 года до самой своей смерти в 1828 году Императрица Мария Федоровна "по воле Своего супруга Императора Павла Петровича" начальствовала над старейшим и крупнейшим благотворительным Ведомством в России, названным в ее честь.
Начиналось это Ведомство буквально с нескольких учреждений, созданных в 60-е годы XVIII века Екатериной II по предложению Ивана Бецкого, - c Воспитательных Домов в Москве и Петербурге, которые стали прообразами первых семейных детских домов в России, и Общества воспитания благородных девиц в Смольном монастыре - учреждения, положившего начало женскому образованию в России.
Учебные и благотворительные заведения, а также странноприимные дома создавались не только в Санкт-Петербурге, но и в других российских городах - Москве, Харькове, Николаеве, Севастополе, Симферополе, Таганроге. Всего при непосредственном участии Императрицы Марии в России было создано 22 благотворительных учреждения. В том числе:
Учебные заведения в Санкт-Петербурге
Повивальное училище Воспитательного Дома (1797)
Училище ордена Св.Екатерины (1798)
Мариинский институт (1800)
Повивальный институт (1800)
Училище глухонемых (1806)
Девичье училище военно-сиротского дома, переименованное в 1829 году в Павловский институт (1807)
Училище солдатских дочерей полков № 1 (1819)
Училище солдатских дочерей полков № 2 (1823)
Фельдшерская школа при Обуховской больнице (1828) в Москве
Училище Св.Екатерины (1803)
Коммерческое училище (1804)
Александровское училище (1805)
Повивальный институт (1811) губернские
Харьковский институт благородных девиц (1817)
Николаевское училище для дочерей нижних чинов Черноморского флота (1826)
Севастопольское училище для дочерей нижних чинов Черноморского флота (1826) Богоугодные и благотворительные заведения в Санкт-Петербурге
Мариинская больница для бедных (1803)
Вдовий Дом (1803) в Москве
Мариинская больница для бедных (1803)
Вдовий Дом (1803) губернские
Странноприимный дом Таранова-Белозерова в Симферополе (1821)
Странноприимный дом Депальто в Таганроге (1824).
Особое внимание Мария Федоровна уделяла:
Воспитательным Домам, условия проживания в которых были значительно улучшены и воспитанники могли получать в них профессию и образование;
o учреждениям женского образования, которые стали развиваться не только в столицах и уставы в которых были изменены, что позволяло принимать дочерей купцов всех гильдий, и даже дочерей нижних морских чинов в Севастополе и Николаеве; попечению больниц; Вдовьим Домам, которые были созданы Императрицей в Петербурге и Москве (сейчас в бывшем московском Вдовьем Доме размещается Центр реабилитации и социальной помощи "Лефортово").
Современники Марии Федоровны восторгались ее деятельностью. Карамзин считал, что она была бы лучшим министром просвещения в России. Плетнев называл ее министром благотворительности. Жуковский писал ее дочери после ее кончины: "Отечество, потеряв ее, должно плакать… Оно знает, какое сокровище им утрачено". В 1836 году Пушкин писал в журнале "Современник": "В истории нет лица, которое бы по всем отношениям можно было сравнить с покойною Императрицей… Она в своей Особе явила миру изумительный пример смиренномудрия. В непосредственное ведение свое Она приняла одну только часть управления, которая требовала не холодной администрации, но сердечного участия, нежнейшей попечительности, где все зависело от ангельского терпения; и три царствования Она была только Министром благотворительности".
К концу XIX века Ведомство учреждений Государыни Императрицы Марии Федоровны насчитывало уже около 500 учреждений. Многие созданные ею заведения до сих пор работают, в их числе Мариинская больница в Санкт-Петербурге и Воспитательный Дом, отметивший свое 230-летие.
Деятельность Императрицы Марии продолжили члены ее семьи. Мария Павловна (1786 - 1859), герцогиня Саксен-Веймарская, создала организацию попечения о народном благосостоянии в Саксен-Веймаре. Сама она усматривала истинное значение своей деятельности в том, что сумела "успешно привести в движение общественные силы на пользу добра". Другая дочь Императрицы Марии Федоровны, Екатерина Павловна (1788 - 1819), вместе с мужем Принцем Георгом Ольденбургским во время Отечественной войны 1812 года основала в Твери госпитали. И, конечно, нельзя не вспомнить сына Екатерины Павловны - Принца Петра Георгиевича Ольденбургского, имя которого заняло почетное место возле священного имени его бабки. 25-летняя служба Петра Георгиевича по Ведомству учреждений Марии Федоровны была удостоена высокой оценки Императора. В день столетия Ведомства Императрицы Марии в 1897 году газета "Московские Ведомости" писала: "…Такие высокие дела благотворения не замерли с кончиной Августейшей Покровительницы. Благодаря непрерывным заботам ее преемниц Императрицы Александры Федоровны и Марии Александровны, разнообразные благотворительные заведения продолжали расти и крепнуть, так что образовали обширное управление…"
Еще в 1874 году в журнале "Русская старина" появилась статья под названием "Памятник Императрице Марии", автор которой И. Р. Фон-дер-Ховен писал: "Почти 50 лет прошло со дня кончины Императрицы Марии Федоровны, и бесчисленным питомцам основанных ею благотворительных и учебных заведений пора воздать должное ее службе России, пора воздвигнуть памятник… Что же касается до средств, то нет сомнения, что вся Россия откликнется на призыв к пожертвованиям, так как во всех концах нашего обширного Отечества существуют основанные Императрицей учреждения".
В Известиях С-Петербургской Городской Думы в 1897 году (год столетнего юбилея Ведомства Императрицы Марии) помещен доклад Городской Управы, в котором сообщалось, что Высочайше учрежденный Комитет по сооружению памятника Императрице, руководствуясь указанием блаженной памяти Императора Александра III, избрал местом для постановки памятника аллею перед Смольным Институтом. В 1911 году в Известиях С-Петербургской Городской Думы представлен доклад Общего Присутствия С-Петербургской Городской Управы: "…Состоящий под председательством Его Высочества Принца Петра Александровича Ольденбургского Комитет по сооружению памятника в Бозе почивающей Императрицы Марии Федоровны остановился на мысли поставить сей памятник в Аллербергском сквере между Лафонской площадью и зданием Императорского воспитательного общества благородных девиц (Смольный Институт), на линии так называемой Леонтьевской аллеи…"
В 1914 году в журнале "Нива" была опубликована фотография проекта памятника работы скульптора Е.И.Черемисиной. Однако последовавшие исторические события прервали традицию благотворительности в российском обществе, и до сих пор в Санкт-Петербурге памятника Императрице Марии Федоровне нет.
Очевидно, исправить ошибку и отдать дань памяти родоначальнице российской благотворительности предстоит нам, ныне живущим россиянам, восхищенным и благодарным потомкам.
Остров Сахалин, благодаря своему особому положению в системе Российской империи, всегда представлял обширное поле благотворительной деятельности. Различные виды помощи бедным, пожертвования поступали не только от местных жителей, но и присылались издалека. Многие структуры для оказания помощи бедным возникали на острове как почти буквальное воспроизведение общероссийских образцов, но существовал ряд присущих только ему особенностей, обусловленных географическими факторами и социально-экономическим положением. Специфической особенностью было наличие тюремно-каторжного режима, существовавшего на острове почти 40 лет, в связи с чем общественное развитие проходило в несколько иных условиях, чем в России и в целом на Дальнем Востоке, при более жестком контроле в решении социальных проблем со стороны административно-полицейского аппарата.
Оказавшись на далекой окраине Родины, население Сахалина столкнулось со многими трудностями в организации своей жизни, которая у каждого складывалась по-разному. Поэтому деятельность благотворительных учреждений, различных групп и институтов российского общества, равно как и местной власти, на ниве социальной помощи бедным слоям населения становилась не только востребованной, но и необходимой. В ХIХ в. на Сахалине сосредоточивалось неоднородное в социальном отношении население. Официальное учреждение на острове каторги и ссылки в 1869 г. привело к тому, что на рубеже ХIХ-ХХ веков самой многочисленной была неполноправная категория, делившаяся на три группы: 1) ссыльнокаторжные, содержавшиеся в тюрьмах; 2) ссыльнопоселенцы, имевшие право приписаться к местному обществу, заниматься торговлей, частично распоряжаться имуществом; 3) крестьяне из ссыльных, не могущие пользоваться в полном объеме многими правами свободного человека. С течением времени доля каторжан в общей численности населения постепенно уменьшалась и с 1912 г. в официальных документах уже не фигурировала. Соответственно стабильно росло количество ссыльнопоселенцев и крестьян из ссыльных (в 1902 г. - 49,8% всего населения острова), что объяснялось переходом в эти категории каторжан, отбывших свои сроки. Кроме того, весьма многочисленной группой среди свободных жителей с конца ХIХ в. стали члены семей каторжан и ссыльных, добровольно последовавших за осужденными. Если в 1894 г. они составляли 20,3% всего населения острова, то в 1912 г. - 68,7%.
За исключением ссыльнокаторжных, содержащихся на государственном обеспечении, а также чиновников, церковнослужителей, военнослужащих и других лиц свободного состояния, имеющих стабильный доход, остальное население Сахалина (то есть большинство) вынуждено было добывать себе хлеб насущный всевозможными способами, в основном, по словам современника - "промышляло, чем придется". Заработки не обеспечивали людям самого нищенского существования, поскольку были непостоянны и случайны. Поэтому помощь со стороны была не только желательна, но и крайне необходима.
Основной формой вспомоществования являлась выдача безвозмездного государственного ("казенного") пищевого, одежного или денежного довольствия остро нуждающимся. Его получали различные категории населения острова. Согласно Высочайшего повеления от 30 июня 1883 г. "впредь до установления окончательных правил по устройству поселенцев на Сахалине" на таком довольствии содержались ссыльнопоселенцы, уволенные с каторжных работ и приписанные к селениям "для устройства домообзаводства" и ведения сельского хозяйства, не имевшие собственных средств к существованию. Кроме того - не сумевшие найти работу по специальности. Первые из вышеуказанных лиц получали помощь один год, но, "в зависимости от их усердия", допускалось продление срока до двух лет, вторые - один год. Помощь полагалась и тем, кто не в силах был работать "по болезненному состоянию". Конечно, пособия были недостаточны: тот же ссыльнопоселенец, когда был каторжным и работал на тюремных горных или дорожных работах, получал более усиленное питание. Но даже такой минимум не давал умереть с голоду.
Выходя из тюрьмы, человек получал "от казны" весьма незатейливый хозяйственный инвентарь, которому мог бы позавидовать разве только Робинзон Крузо: дроворубный топор, мотыгу, лопату и 2 фунта веревки. Таким образом, ссыльнопоселенец по необходимости начинал свое новое поприще на острове с казенными инструментами в руках и с надеждой на бесплатное довольствие, состоящее из ржаной муки, гречневой крупы, соленых мяса и рыбы.
Помимо ссыльнопоселенцев, денежное пособие выдавалось членам семей, добровольно последовавших за осужденными, и детям ссыльнокаторжных женщин и ссыльнопоселенок. Детям - в размере полутора рублей в месяц вплоть до достижения ими 14-летнего возраста. По собственной воле последовавшим за супругами женам - по три рубля в месяц в течение двух лет после увольнения с каторжных работ их супругов. Допускалось продление этого срока в зависимости от размера семьи либо материального положения. Выдавались пособия ссыльнокаторжным и ссыльнопоселенцам, вступающим в брак или пострадавшим от пожара.
Несмотря на значительное количество нуждавшихся, число получавших помощь было ограниченно. Выдаче пособия предшествовал сбор необходимых документов, из которых формировались дела "о назначении и выдаче казенного пищевого довольствия беднейшим семействам ссыльных о.Сахалина", с поименным списком зачисленных на казенное денежное довольствие и ежемесячными ведомостями об имущественном положении. Не все жаждущие получали соответствующую их бедственному положению помощь. Законодательство о благотворительности в России совершенствовалось очень медленно, вплоть до начала первой мировой войны так и не было реформировано. Одной из трудных была проблема систематизации помощи бедным. Не было законодательно утверждено право каждого ссыльнопоселенца получать помощь со стороны государства. На Сахалине "это право приобреталось одобрением начальства, его нужно было заслужить еще: или в тюрьме... подхалимствуя перед начальством, или на воле - путем фактического первоначального домоустройства".
Тем не менее, в 1895 г. на "казенных хлебах" состояло почти 34% мужского населения острова, свыше 54% женского и свыше 74% детского.
Ежегодно населению острова выдавались ссуды в виде продуктов питания, материалов, инструментов, сельскохозяйственного инвентаря, на приобретение скота. За редким исключением, они не возвращались. В начале 1898 г. за населением острова числился долг государству 193.241 руб., к концу года увеличившийся еще на 12.000 рублей. В качестве ссуд могли выдаваться деньги "на общеполезные надобности" - постройку водяных мельниц и т.п.
Как ни мало было пособие, в условиях того времени оно служило известным стимулом для многих, особенно для больших семей.
Одной из важнейших и качественно новых структур для оказания помощи малоимущим на Сахалине являлось зачисление неспособных работать людей, "престарелых, дряхлых, увечных, хронически больных" в богадельню и на богадельческий паек. Развитие филантропии в России долгое время во многом было связано с дилеммой: "милостыня или богадельня". Необходимость развития всевозможных благотворительных институтов (прежде всего, заведений и организаций) долгое время не признавалась в российском обществе само собой разумеющейся, поскольку доминировала традиция подаяния милостыни. И все же, благотворительноcть в конце ХIХ в. переживала небывалый подъем: общественная и частная инициатива проявилась в деятельности земства, муниципального самоуправления. На Сахалине, в связи с отсутствием земского самоуправления, организованная и финансируемая система помощи бедным в среде "неспособных снискивать себе пропитание" лежала на государстве, в частности находилась в ведении Главного тюремного управления, к компетенции которого относились как вопросы руководства каторгой, так и расходы, в том числе, по содержанию богадельни.
"Богадельщики" всех категорий (как из числа ссыльного, так и свободного населения) включались в смету общей численности ссыльнокаторжных. В "Правилах для перечисления и призрения в богадельне ссыльнокаторжных, совершенно не способных к работам, и ссыльнопоселенцев, вовсе не способных собственным трудом снискивать пропитание" (1894 г.) указывалось, что ссыльнокаторжные, зачисленные в богадельню, отделяются при тюрьмах в особую камеру, остаются на полном пищевом довольствии при тюрьмах и употребляются на легких работах. Ссыльнопоселенцы - получают полутора рублевое денежное довольствие и либо передаются поселенцам или крестьянам из ссыльных, которые пожелают взять их на свое попечение, либо помещаются в богадельню на полное государственное обеспечение. Первоначально богадельщики содержались в здании закрытой Мало-Тымовской тюрьмы, позднее были переведены в Дербинскую тюрьму или размещались в особых "богадельщицких камерах" других тюрем. Вскоре была утверждена на острове штатная богадельня. Из года в год число подопечных в богадельне росло: в 1897 г. оно достигло 267 человек, 1898 г. - 294, 1899 г. - 473, 1900 г. - 548, 1901 г. - 827.
После передачи Японии южной части острова Сахалина в результате русско-японской войны 1904-1905 гг., отмены каторги и ссылки в 1906 г. штатная богадельня была переведена в Сибирь. Однако большое количество больных и беспомощных стариков, влачивших жалкое существование на острове, вынудило администрацию острова вновь открыть в посту Александровском временную богадельню. Она состояла в ведении начальника областной тюрьмы, находилась на государственном обеспечении и называлась Сахалинской тюремной богадельней. В среднем в ней "призревалось" в год до 140 человек и средств на нее расходовалось больше, чем на две Сахалинские сельские лечебницы, вместе взятые.
Благотворительные общества в России являлись наиболее ранним по времени возникновения и весьма распространенным типом добровольных объединений.
На Сахалине деятельность немногочисленных благотворительных организаций в конце ХIХ в. существенно дополняла государственное социальное обеспечение нуждающихся. "Посильную помощь" оказывал состоящий под Августейшим покровительством Государыни Императрицы Марии Федоровны САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДАМСКИЙ КОМИТЕТ по снабжению одеждой, пособиями и средствами начального образования бедных детей на острове. Милосердие и сострадание неимущим рассматривались как главные черты его деятельности: "это - не рубль, данный от избытка беднейшему, или только кажущемуся таковым, это - не подачка пресыщенного голодному, это - забота опекуна, знающего нужды вверенных его охране сирот, это - забота матери о близких ее сердцу детях". Сотни семей на острове не были в состоянии прокормить детей и обеспечить им нормальные условия существования по причине нужды, болезни, инвалидности, или аморального образа жизни. Особенно трудно приходилось многодетным и неполным семьям. Отсутствовал надлежащий присмотр за детьми, не хватало средств, чтобы одеть и обуть их. Из-за отсутствия обуви и теплой одежды многие ребятишки не посещали школу. Неудовлетворительные условия содержания, грубое обращение, насилие толкали детей на улицу, где они промышляли мелкими кражами, обменом, торговлей, проституцией.
Дамский Комитет практически ежегодно присылал детские вещи, которые распределялись администрацией острова между школьниками и детьми из наиболее нуждающихся семей. Раздача одежды представляла, по мнению администрации острова, "громадное подспорье и кроме доставляемой радости сберегало здоровье детишек, защищая их от холода во время нашей продолжительной зимы". Присылали самые разнообразные и необходимые для жизни предметы: одеяла, ткани, пальто, фуфайки, тулупы, шапки, платки, армяки, рубахи, сарафаны, капоры, колпаки, чепчики, башмаки, сапоги, валенки, чулки, даже фартуки, пеленки, кушаки для тулупов, наперстки, нитки, пуговицы, иголки и т.д.
Так как пароходы с вещами обычно прибывали осенью, то к этому времени составлялись полные списки наиболее нуждающихся семей ссыльнокаторжных и поселенцев и детей с распределением их по возрасту, определялся перечень необходимых семье предметов. Полученные ящики с вещами обычно вскрывались в присутствии председательницы Общества пособия бедным и местных дам-благотворительниц и их содержимое сверялось по списку. Затем одежда и прочие предметы распределялись по семьям и, связанные в узлы, раскладывались ворохами по селениям. Вот как описывалась в одном из документов благотворительная акция раздачи вещей в 1898 г. родителям детей Александровского округа: "В день раздачи канцелярия Военного губернатора о.Сахалина, где происходила описанная работа, была окружена густою толпой бедных, прибывших по вызову за получением вещей. В дальние поселья Александровского округа вещи доставлялись впоследствии смотрителем поселений. Вещи Тымовского округа были, по проверке, отправлены начальнику округа, члену Общества [помощи бедным], для раздачи на месте. Раздача производилась непосредственно родителям вошедших в списки семей. Присутствовавший при раздаче смотритель поселенией удостоверял личность явившихся за получением или довереннных от не имевших возможность придти по болезни или по иным причинам..." Часть вещей оставалась в распоряжении председательницы Общества с тем, чтобы имелся запас на экстренные случаи. В 1898 г. вещами, собранными Дамским Комитетом, была оказана помощь более чем двум тысячам детей, т.е. 40% всего детского населения острова.
Таким образом, одним из определяющих моментов социальной защиты детей сводился главным образом к тому, чтобы выделить им пособие, да снабдить одеждой, обувью, школьным инвентарем.
Благотворительным заведением, активно откликавшимся на нужды бедных слоев населения Сахалина, было состоящее под Августейшим покровительством Государыни Императрицы Марии Федоровны ОБЩЕСТВО ПОПЕЧЕНИЯ О СЕМЬЯХ ССЫЛЬНОКАТОРЖНЫХ.
Общество открыло свое отделение на острове в конце 1898 г. и приняло под покровительство сахалинские приюты для детей ссыльных, получивших тем самым, как отмечалось в отчете военного губернатора о.Сахалина генерал-майора М.Н.Ляпунова (1899 г.), "значительное расширение своих средств и возможность привлечения в состав администрации деятельных и преданных делу лиц". Предполагалось, что это даст возможность поставить дело "призрения" и, главным образом, воспитания детей на более высокий уровень.
Для детей беднейших ссыльных на острове к началу ХХ в. имелось два приюта - в постах Александровском (открыт в 1892 г.) и Корсаковском (открыт в 1893 г.). Они были построены благодаря частным пожертвованиям и помощи Главного Тюремного ведомства. Школьное преподавание в них велось по программе двухклассных народных училищ. Общеобразовательные предметы читали учителя свободного состояния, рисование и пение - из ссыльных. Кроме того, дети обучались ремеслам (мальчики) и рукоделию (девочки); весной, летом и осенью занимались огородными и полевыми работами. Воспитанием подопечных и хозяйственными заботами руководили надзирательницы, живущие в приютах. Источником финансирования приютов служили поступающие от благотворителей суммы и перечисляемое на их счет полуторарублевое государственное пособие на детей нуждающихся ссыльных. С 1895 г. сахалинским приютам ежегодно стало отпускаться из Государственного казначейства 6000 руб. "Посильную" помощь (в размере 4000-7000 руб.) оказывало Общество попечения о семьях ссыльнокаторжных.
В феврале 1898 г. было основано Сахалинское ОБЩЕСТВО ПОСОБИЯ БЕДНЫМ, поставившее перед собой целью "доставление средств к улучшению материального и нравственного состояния бедных острова Сахалина без различия пола, возраста, званий, состояний и вероисповедания". Предполагалось, что помощь Общества будет заключаться в снабжении одеждой, пищей, деньгами и жильем людей, не могущих приобретать их собственными силами; в трудоустройстве и содействии в приобретении необходимых материалов и сбыте изделий; в оказании медицинской помощи; в определении престарелых и немощных в богадельни, дома призрения и т.п., малолетних - в приюты, сиротские дома, учебные заведения. В круг деятельности Общества входило распространение книг нравственного содержания и предоставление нуждающимся ссыльным, "окончившим сроки каторжных работ", средств для возвращения на родину. Для реализации столь обширных планов по мере накопления денежных средств Обществу предоставлялось право открывать общественные столовые, чайные, ночлежные дома, убежища, приюты, общежития, дома трудолюбия, больницы, амбулатории, народные читальни, библиотеки и т.п. заведения.
Общество находилось в ведении Министерства Внутренних Дел, имело устав и печать. Область функционирования данной организации искусственно ограничивалась, поскольку все его начинания осуществлялись с разрешения администрации острова, при соблюдении действующих узаконений правительства, правил и инструкций, утверждаемых общим собранием Общества в каждом отдельном случае. Подробные отчеты об израсходованных суммах и деятельности ежегодно предоставлялись губернатору острова и в Министерство Внутренних Дел.
В Общество могло вступать неограниченное число лиц обоего пола всех званий, состояний и вероисповеданий. Исключения составляли несовершеннолетние, находящиеся на действительной военной службе нижние чины и ссыльнокаторжные. Первоначально в его рядах насчитывалось 55 членов, с годами количество росло. Средства Общества слагались из членских взносов, "доходов от капиталов и имуществ Общества", организуемых им представлений, литературных чтений, публичных лекций, концертов, а также пожертвований деньгами, вещами как членов Общества, так и любого лица или учреждения. Практиковались сборы пожертвований по подписным листам, книжкам и, как говорилось в Уставе Общества, допускаемые "с надлежащего каждый раз от властей разрешения" сборы в выставляемые кружки. Всем поступающим и жертвуемым суммам и вещам велась точная запись и отчетность в расходовании. Средства подразделялись на неприкосновенный капитал, обращенный в процентные бумаги, сдаваемые на хранение в местную сберегательную кассу, и расходный, предназначенный для осуществления исключительно благотворительных целей.
Однако вследствие крайней ограниченности в средствах первоначально Общество оказывало помощь лишь выдачей ссуд и пособий лицам, "впавшим в крайнюю бедность", а также ссыльнопоселенцам, отправлявшимся на материк на заработки и выезжающим на родину в Сибирь и Европейскую Россию отбывших ссылку. Пособия выдавались в размере от 50 коп. до 10 руб., но в очень редких случаях деньгами (например, при болезни) и только после тщательной проверки степени нужды просителя кем-либо из членов правления.
Обращавшиеся за помощью для получения возможности выезда с острова обыкновенно снабжались провизией на дорогу "в форме хлеба, сухарей, рыбы, кирпичного чая и одежды или обуви, смотря по тому, у кого чего не доставало". В отчете о деятельности общества за первый год существования говорилось, что это было существенной помощью, поскольку некоторые люди "явились к членам правления Общества в одних рубахах, с завернутыми во что-то невообразимое ногами, собираясь в таком виде совершить в зимнее время путешествие на материк, т.е. за несколько сот верст". Зимний путь для покидающих остров проходил по замерзшему проливу в г.Николаевск, поэтому основной целью было снабжение переселенцев в достаточном количестве пищей. По расчетам правления Общества, выходило, что размер пособия, хватавшего на весь путь и первые два-три дня жизни в г.Николаевске, должен быть 1 р.40 к. на человека. Оно состояло из хлеба (в сухарях), рыбы, чая и 50 коп. деньгами. Первым опытом стала отправка во время зимнего пути 65 человек, которым было выданы пособия на сумму 95 руб. 93 коп.
Одним из видов благотворительной деятельности Общества была организация бесплатных обедов. Так, например, в 1898г. на первый день Святой Пасхи на средства, собранные по специальной подписке, члены Общества устроили для беднейших жителей поста Александровского и его окрестностей обед на 200 человек. Почти все необходимые для того продукты были пожертвованы местными торговцами. В 1899 г. благодаря деятельности Общества открылась дешевая народная столовая.
Деятельность филантропических организаций на острове Сахалине, государственное обеспечение нуждающихся, сложно сосуществуя и взаимодействуя, не прекращались. На рубеже веков число бедняков, получавших вспомоществование, исчислялось тысячами. Развитие благотворительного сектора продолжалось достаточно высокими темпами. Именно в это время постепенно формируется особая негосударственная сфера социума, где люди могли осуществлять свои гражданские права через самодеятельные ассоциации. Приказом военного губернатора Сахалина в 1901 г. был образован местный комитет Российского Общества Красного Креста, занимавшийся, помимо вопросов здравоохранения, благотворительностью. Тогда же в посту Александровском открылся Дом трудолюбия, который оказывал социальную помощь, создавая рабочие места для невостребованной категории граждан - самым необеспеченным и "непривычным к работе" слоям населения.
Картину помощи бедным на острове в конце ХIХ-начале ХХ в. дополняет филантропическая деятельность Сахалинского экономического фонда, основной задачей которого считалось снабжение населения предметами первой необходимости. К категории "безвозвратных расходов" фонда относились так называемые "благотворительные надобности", как-то: бесплатная раздача жителям огородных семян, выделение денежных сумм на устройство елок для детей ссыльных, на выписывание периодических изданий для Сахалинской общественной библиотеки, на устройство приспособлений при народных чтениях с туманными картинами, на содержание музыкального хора, выдавались деньги пострадавшим от пожара, на угощение детей сладостями.
Значительный вклад в дело благотворительности вносили различные группы сахалинского населения. Общественная и частная инициатива проявлялась в пожертвованиях на Народные дома, библиотеки, церкви, ночлежные приюты и т.д. Местная интеллигенция давала любительские спектакли, концерты, лотереи-аллегри и сборы с благотворительной целью. Все пожертвования и получаемые от таких мероприятий средства, поступали в распоряжение губернатора острова и затем расходовались по мере надобности. Так, в 1896 г. Военный губернатор, исходя из пожеланий местного общества, перечислил часть сбора с лотереи-аллегри, устроенной в пользу детского приюта, нуждающимся семьям ссыльных.
В конце ХIХ-начале ХХ вв. проблема нищенства и призрения бедных прочно вошла в круг постоянных интересов образованного общества. Что интересно, именно в этой области уже к концу ХIХ в. не было идейных разногласий между самодержавием, местным самоуправлением, экспертами в области помощи бедным, хотя вплоть до первой мировой войны в России практически отсутствовала государственно организованная и финансируемая система помощи бедным, за исключением нескольких городов и ряда губерний, к которым можно отнести и остров Сахалин. На далекой окраине, как и во всей Российской империи благотворительная деятельность, являясь в глазах властей наименее подозрительной, получила весьма значительное развитие. Благотворительные организации продолжали бороться против нужды и бедности. Бессчетное количество людей (политические ссыльные, губернаторы, чиновники, военные и т.д.) смогли проявить себя на ниве благотворительности и нашли в этой деятельности канал для реализации своего великодушия и щедрости. Многие не жалели собственных сил, помогая обездоленным.
В начале ХХ в. наиболее высокий уровень концентрации горнозаводских предприятий (заводов по обработке руд, переработке металла и обращению его в изделия) на Урале был в Пермской губернии – самом большом страховом округе с населением, преимущественно занятым заводским трудом. Здесь располагался старый горнозаводской район, где видное место занимали Кыштымские заводы (чугуноплавильный и железоделательный). 3 июня 1900 г. в результате экономического кризиса, усилившего концентрацию производства на Урале, владельцы Кыштымских горных заводов образовали акционерное общество, которое просуществовало до 27 декабря 1917 г.
Архивные материалы позволяют получить значительное количество информации социально-экономического характера. Интерес представляют, прежде всего, финансовые отчеты правления общества Кыштымских горных заводов за 1900 – 1916 гг.; положения об оплате рабочих; месячные ведомости на выдачу пенсий; книги записи штрафного капитала; документы об увольнении рабочих за проступки; книги расчетов с рабочими, пострадавшими от несчастных случаев; книги регистрации несчастных случаев и т.д. Так, судя по данным расходов на заводское производство (куда входила и оплата рабочих), первенство было за Кыштымскими заводами – крупнейшими в акционерном обществе; к их показателям приближался Нязепетровский завод (имевший свою собственную документацию), незначительные суммы расходов относились к Каслинскому и Шемахинскому предприятиям, наименьшей расходная статья была у приисков общества. Следовательно, предпочтение в финансировании отдавалось двум первым из вышеназванных предприятий, занимавшим большие производственные площади и имевшим преимущества в распределении средств на строительство и постройку новых сооружений. В расходные суммы закладывались средства на строительство больниц, ремонт домов, квартиры. Отдельные статьи касались пенсий и стипендий; пособий и пожертвований. Правлением общества производились выплаты наградных и праздничных. Т.о., управляющие проявляли определенную заботу о своих рабочих, предоставляя значительные льготы работающим против неработающих: усадьбы, землю, возможность лечиться в больнице за счет завода, получать пособие в предусмотренных законом случаях и по указанию администрации.
Заработная плата на железоделательных, медеплавильных, чугунолитейных заводах Урала не была низкой. В металлургической промышленности использовался в основном мужской квалифицированный труд. Возможно, учитывалась специфика и вредность производства. Цеха имели свои графики посменной работы. Рабочие, которые трудились в доменном, литейном, раскатном цехах, гвоздарном и кричном производстве, имея разный уровень квалификации, делились по разрядам, в зависимости от которых, по табели, получали заработную плату (дважды в месяц: в начале и в конце). Наиболее высокооплачиваемыми были мастера цехов (получали 35 – 43 руб. в мес.). Их заработная плата, в зависимости от цеха, в день могла составлять от рубля с небольшим до двух рублей (например, 2 руб. 70 коп. в день получал мастер раскатного цеха первого разряда). Подмастерья, засыпальщики, нагребальщики в доменных цехах получали 26 – 29 руб. в мес. Т.о., в среднем заработная плата квалифицированного рабочего составляла 98 коп. в день, к чему следует добавить возможность натурального обеспечения, наличие собственных домов с хозяйством, земли от завода. Подростковый труд по табели оценивался на 52 коп. в день ( или 15 руб. 78 коп. в месяц) – столько же получал работник третьего разряда. По сравнению с приведенными уровнями оплаты труда, страховое обеспечение по несчастным случаям на предприятиях акционерного общества Кыштымских горных заводов составляло незначительные суммы. Нужно отметить то, что страховой закон 1903 г. действовал на Урале. В начале ХХ века в списке горных заводов, подлежащих действию закона о страховании значились Кыштымские заводы (3150 чел.), Нязепетровский завод (2429 чел.), Каслинский (1205 чел.), Соймановские рудники (241 чел.). Широко использовалась статья 2 закона 1903 г. – о злоумышленном вредительстве, в результате чего сокращалось число получавших пособия, при возрастающем уровне травматизма на предприятиях по причинам игнорирования техники безопасности, недостаточной обученности рабочих, продолжительного рабочего дня (притуплявшего внимание), антигигиенических условий труда. Были случаи, когда жалование полностью сохранялось во время болезни рабочего (по причине производства). Оплачивались случаи со смертельным исходом на производстве. Так, например жене рабочего, погибшего на заводе в июне 1904 г., заплатили половину размера его действительного заработка, в месяц пособие составило 3 руб. 39 коп. В связи с другим смертельным случаем месячное пособие на том же основании составило 6 руб. 76 коп. Редко платили по болезни 10 рублей. Пособия составляли в массе своей суммы до рубля, от рубля до четырех, что было недостаточно для ведения нормальной жизни человека, временно утратившего трудоспособность. Частой была практика замены пособия единовременной выплатой. Например, рабочему акционерного общества Кыштымских горных заводов, работавшему в шахте по добыче колчедана за 1 руб. 20 коп. в день на глубине 130 аршин с высоты 60 аршин на голову упал колчедан весом 10 фунтов, в результате рабочий потерял сознание, месяц провел в больнице и работать более не мог. Врач оценил потерю трудоспособности в 30%, что означало пенсию в 2/3 годового содержания (33 руб. 79 коп. в год или 2 руб. 81 коп. в мес.) Ему выдали единовременное пособие в виде вознаграждения в 337 руб. 99 коп. Средний размер пенсии на предприятиях Пермской губернии не превышал 20 руб. в год. А между тем, при избытке рабочих рук, люди боялись потерять работу, имея от предприятия средства к существованию (пусть даже временно небольшое пособие по болезни, начиная с четвертого дня заболевания). На пособия и пенсию можно было рассчитывать, работая на предприятии, входя в горнозаводское товарищество и платя 2 – 3% взносы из заработка в кассу.
Одна из основных задач социальной защиты населения на перспективу - усиление внимания к нуждам ветеранов и детей, организация социального обслуживания этих групп населения. Главное здесь - внедрение наиболее эффективных и экономичных форм и методов предоставления социальных услуг, приведение в соответствие с современными требованиями нормативов штатов административно-управленческого, хозяйственно-обслуживающего, учебно-вспомогательного и медицинского персонала. Кроме того, необходимо создать нормативную базу для определения расходов на питание обслуживаемых, оплату труда обслуживающего персонала, обеспечение инвентарем и т. п.
Дальнейшее развитие системы социального обслуживания связано с разработкой и утверждением государственных социальных стандартов, устанавливающих основные требования к объемам и качеству социальных услуг, порядку и условиям их оказания разным категориям населения. Применение указанных стандартов обеспечит защиту интересов граждан с точки зрения объема и качества предоставляемых социальных услуг, создаст условия для развития социального обслуживания на базе новейших достижений науки и практики, позволит реализовать принципы равнодоступности, добровольности, гуманности и приоритетности. В то же время использование государственных стандартов социального обслуживания будет способствовать экономии трудовых и материальных ресурсов и тем самым улучшению экономических показателей в системе социального обслуживания населения. Введение государственных стандартов позволит повысить эффективность лицензирования деятельности в сфере социального обслуживания населения (обязательность соблюдения требований государственных стандартов для соискателей лицензии независимо от формы собственности).
В 2001-2005 гг. продолжится реализация федеральных целевых программ "Дети России" и "Социальная поддержка инвалидов". Приоритетной задачей остается завершение работ по федеральной программе "Старшее поколение" и разработка проекта аналогичной программы на 2002-2004 гг.
В мае 2000 г. Россия подписала Европейскую социальную хартию. В настоящее время готовится ее ратификация, что предполагает анализ сопоставимости ее норм с российским законодательством и правоприменительной практикой в социальной сфере, сближение отечественных законодательных норм с европейскими стандартами, улучшение социальной защиты населения. Важно наладить более тесное взаимодействие органов социальной защиты всех уровней, межведомственные контакты. В перспективе необходимо осуществить структурную трансформацию и интеграцию протезно-ортопедических предприятий в реабилитационные центры, что позволит комплексно решать вопросы реабилитации и адаптации инвалидов. В условиях многообразия форм собственности, существенных различий в уровнях доходов граждан, усиливающейся имущественной дифференциации следует искать новые подходы к организации социальной защиты. В этой связи требует корректировки реализация принципа сочетания платности и бесплатности услуг, предоставляемых нетрудоспособным по линии социальной помощи, в том числе содержание в домах-интернатах инвалидов и престарелых, некоторые виды протезирования и пр.
Потребность населения в социальных услугах возрастает, но государственные и муниципальные учреждения зачастую не имеют возможности предоставлять их в необходимом объеме, своевременно и качественно. Как правило, выгодным становится размещение госзаказов на оказание социальных услуг в негосударственном секторе.
Успешное выполнение перечисленных задач предполагает обеспечение серьезной информационной поддержки. Хорошо структурированная, правильно поданная информация способствует не только приходу в сферу социальных услуг новых организаторов, но и созданию положительного имиджа всей благотворительной деятельности. Это важно как для вовлечения в нее большего числа волонтеров, так и аккумулирования спонсорских средств для целенаправленной помощи нуждающимся.