Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Тольяттинский технологический институт сервиса
Кафедра “Экономическая теория”
КУРСОВАЯ РАБОТА
по предмету “История экономических теорий”
на тему: “Экономическая концепция Прудона”
Подготовил: студент группы Э-1В
Никифоров П.В.
Проверила: Царькова С.Б.
Тольятти 1997
План -содержание.
|
1. Введение |
|
|
1.1 П.Ж.Прудон как личность |
1 |
|
1.1 Метод научных изысканий Прудона |
1 |
|
2. Прудон и революция 1848 года |
3 |
|
3. Теория “банка обмена” |
|
|
3.1. Описание концепции |
4 |
|
3.2. Критика банка обмена |
6 |
|
4. Экономическая концепция Прудона |
|
|
4.1 Особенности прудонизма как мелкобуржуазной идеологии |
8 |
|
4.2 Конституированная стоимость |
10 |
|
4.3 Критика собственности и социализма |
12 |
|
5. Влияние Прудона после 1848 года |
15 |
1.1. П.Ж.Прудон как личность.
Пьер Жозеф Прудон (1809-1865) - французский публицист, мелкобуржуазный экономист. Родившись в Безансоне в семье бедного кустаря, он должен был с ранних лет зарабатывать себе кусок хлеба. Из-за материальных лишений не смог закончить учебу в колледже. Усердно занимался самообразованием, рассматривал овладение наукой прежде всего как способ выбиться из нужды. Будучи сначала корректором в типографии, а потом типографщиком, он весь досуг свой посвящал чтению книг, на которые набрасывался без всякого разбора, побуждаемый лишь необузданной жаждой знаний. На средства компаньона содержал небольшую типографию. Зрелище социальных зол живо поражало его душу. Он принялся за изучение экономических вопросов со всем пылом молодости, со всем энтузиазмом человека из народа, говорящего от имени своих братьев, и со всей безграничной верой своего удивительно искреннего сердца в победоносную силу логики и здравого смысла. Все это отразилось в его произведениях, блещущих образным стилем и полным “вызывающей дерзости”, которую С.Бов отметил как одну из характерных черт Прудона, встречающуюся во всех его произведениях. Был лично знаком с К. Марксом (1844). К. Маркс писал: “Господин Прудон - с головы до ног философ, экономист мелкой буржуазии. Мелкий буржуа в развитом обществе в силу самого своего положения, с одной стороны, делается социалистом, а с другой - экономистом, то есть он ослеплен великолепием крупной буржуазии и сочувствует страданиям народа. Он в одно и то же время и буржуа и народ”.
Прудон признавал, что возврата к феодализму нет. Он предлагал сохранить мелкое производство. Вся система взглядов Прудона проникнута реформизмом, враждебным рабочему классу. Прудон - противник борьбы пролетариата за свои политические и экономические интересы. Стачки рабочих объявлены им противозаконными. Прудон поддерживал мелкобуржуазную теорию о возможности мирного переустройства общества.
Этой концепции мы будем касаться здесь, оставив в стороне идеи Прудона как философа, моралиста и государствоведа-теоретика. Последние представляют тоже немалый интерес, но они касаются нас постольку, поскольку они влияли на Прудона как на экономиста.
1.2. Метод научных изысканий Прудона..
Для теоретических конструкций Прудона характерны 1) субъективизм и идеализм; 2) игнорирование объективности экономических законов; 3) эклектицизм; 4) отрыв логического от исторического; 5) наличие абстрактных конструкций, так называемых “экономических сил“: разделение труда, конкуренция, обмен, кредит, собственность; 6) меновой подход. В политической экономии Прудон видит науку “о вечных законах разума”, рассматривает экономические явления сквозь призму идеалистической диалектики немецкого философа Гегеля. Система взглядов Прудона была подвержена разнообразному влиянию буржуазной политэкономии, утопического социализма, философии Платона, Канта. Прудон сделал попытку диалектически изложить категории политической экономии. Однако в основе его метода лежал идеализм, субъективизм. Прудон был склонен к диалектике, он заимствовал из диалектики Гегеля язык, но остался чужд научной диалектики. У Прудона диалектика сводилась к софистическим упражнениям. Маркс характеризовал его как “Кенэ метафизики политической экономии”, ибо материалом для исследования у него служит не жизнь общества, а догмы экономистов. Прудом как эклектик стремился заимствовать идеи у различных экономистов, философов, но в итоге оказался их “совокупной ошибкой”.
Например, экономические категории трактовались им лишь как самопроизвольные мысли, оторванные от производственных отношений. Реальную действительность он рассматривал как воплощение тех категорий, которые дремлют в сознании критически мыслящей личности. В экономических категориях игнорируется их объективное, исторически сложившееся содержание. Игнорируя в экономических категориях их объективное содержание, Прудон полагал , что нет необходимости изменять основы экономических явлений. Всеобщее благополучие, считает он, возможно, если “экономические силы” находятся в равновесии. Игнорируя производственные отношения, Прудон ограничивает свой интерес идеей реформирования обмена, которое рассматривается вне связи с производством.
Для Прудона диалектическое движение состоит лишь в догматическом различении хорошего и дурного, а категория - это механическое соединение противоречивых свойств - дурного и хорошего. Поэтому задача сводится к тому, чтобы сохранить хорошую сторону, устраняя дурную. Прудон попытался доказать, что, устраняя отрицательные (дурные) стороны и сохраняя хорошие, возможно “улучшить”, “очистить” капитализм. Такая чисто реформистская и реакционно-утопическая в своей сущности трактовка экономических категорий выступает при анализе вопросов о разделении труда, собственности, стоимости, кредита и др.
Разделение труда, по Прудону, имеет две стороны: хорошую, ибо оно способствует росту богатства, и дурную (ведет к росту бедности, нищеты, безработицы). Задача состоит в том, чтобы устранить дурную и “улучшить” капиталистическое товарное хозяйство.
Прудон отмечал, что частная собственность, имеет хорошую (обеспечивает независимость, самостоятельность, свободу) и отрицательную (нарушает равенство) стороны. В данном случае Прудон рекомендует устранить крупную собственность, но сохранить мелкую. Прудон совершенно не понимает диалектики мелкого товарного производства, что простое товарное производство является исходным пунктом возникновения крупной капиталистической собственности.
2. Прудон и революция 1848 г.
Рассмотрим теперь какое место занимает Прудон в истории экономических учений. Как и у всех социалистов, у него исходным пунктом является критика права собственности. Экономисты старательно воздерживались подвергать дискуссии это право, превращая таким образом политическую экономию в простую сводку “хозяйственно-рутинных навыков”. Однако и в их глазах право частной собственности есть основа нашей социальной системы и причина всех несправедливостей. Прудон и начинает с нападок на собственность и ее защитников - экономистов.
Но как реформировать современную систему? Чем ее заменить? В этом вся трудность. Родись на 20 лет раньше, Прудон подобно многим другим, может быть, создал бы какую-нибудь утопию. Но то, что было возможно в 1820 году, стало невозможным 25 лет спустя. Общественное мнение было уже занято самыми разнообразными социалистическими системами. Оуэн, сенсимонисты, Фурье, Кабе, Луи Блан - все они предлагали свои средства: почти все новые пути, доступные фантазии реформаторов, были испробованы раньше него. Прудон знает обо всех этих попытках, проверяет их и заключает, что все они приводят в тупик. И вот таким образом к критике экономистов присоединяется критика социализма.
В том- то и дело, как найти выход, исправить пороки частной собственности и то же время не впасть в то, что Прудон называет “неизлечимой глупостью” социализма. Он питает инстинктивное отвращение к утопиям и не любит тех изобретателей, которые, смотря на общество как на машину, думают, что достаточно открыть какой-нибудь остроумный “трюк”, чтобы исправить все шероховатости в машине и пустить ее в ход. У него социальная жизнь есть беспрерывный прогресс. Он знает, что нужно время для примирения сталкивающихся в обществе противоположных сил. Разрешением этой трудной задачи был занят Прудон, в то время как он готовился вступить на путь активной практической пропаганды своих идей в газетах, когда вспыхнула революция 1848 года, которая вовлекла его в гущу партийной борьбы и поторопила его обнародовать свои идеи.
Революция не застала Прудона врасплох. Но она пришла, по его мнению, слишком рано. Он очень хорошо отдавал себе отчет, что основная проблема, которую ей предстояла решить, была скорее экономического характера, чем политического. Но он не скрывал от себя, что массы народа не достаточно воспитаны, чтобы допустить мирного разрешения ее. Ведь Прудон, уподобляясь в этом отношении всем французским социалистам своего времени, грезил о мирном разрешении социального вопроса. Он называет февральскую революцию “недоношенным ребенком”. И в одном блестящем месте в газете “Le Peuple” (“Народ”) Прудон изложил свои сетования, когда, предчувствуя приближение революции, он отдавал себе отчет в том, что ни у кого нет “ни ключа, ни здания”.
Но раз революция свершилась, Прудон не чувствовал за собой права отставать. Он критиковал резко, как никто, существующий строй. Он почитал своим долгом помочь практическому решению вопросов, неожиданно поставленных перед обществом. В качестве журналиста он бросается в гущу борьбы. До тех пор он ограничивался указанием в неопределенных выражениях, в каком направлении он видит выход из создавшегося положения. Отдавшись революционной деятельности Прудон почувствовал необходимость облечь свои идеи в конкретную, обязательную форму. Критика должна быть творческим началом, и он в свою очередь почти вопреки своей воле выковыривает утопию - банк обмена.
3. Теория банка обмена.
3.1 Описание концепции
Прудон дал многочисленные описания банка обмена в брошюрах, газетах, книгах, но не всегда согласные между собой. Не очень легко определить его подлинную мысль, и этим объясняется, что его так часто плохо понимали. Попытаемся все-таки резюмировать ее.
Основной принцип, на котором покоится весь проект, следующий.
Из всех капиталов, позволяющих их владельцам взимать с продукта трудящегося премию под названием процента, ренты, дисконта, самым важным является денежный капитал, потому, что все капиталы в конце концов предлагаются на рынке в виде денег. Если бы, следовательно, нам удалось уничтожить право добычи у этой всеобщей формы капитала, если бы, другими словами, деньги ссуживались даром, то право добычи тотчас исчезло бы для всех других капиталов.
Действительно, предположите, что с помощью какой-нибудь организации я могу дать себе, не уплачивая процента, деньги необходимые на покупку земли, машин и построек, существенных для моего производства, и я поспешу приобрести эти деньги вместо того чтобы занимать их за известный процент или арендную плату, как я вынужден это делать. Таким образом, уничтожение процента, позволяя трудящимся занимать деньги даром, непосредственно приобретать все полезные капиталы, вместо того чтобы занимать их, тем самым помешает всем держателям капитала получать нетрудовой доход. Собственность таким образом была бы сведена к владению. Обмен был бы отмечен характером взаимности, потому, что трудящийся получал бы весь продукт своего труда, не делясь им ни с кем. Экономическая справедливость было бы наконец осуществлена.
Суть в том, что деньги, это боны обмена, предназначенные исключительно для облегчения товарообмена. Деньги сами по себе бесполезны. Их берут только для того, чтобы расходовать, их не потребляют и не разводят. Это агент обмена, и процент, который я уплачиваю за них, оплачивает именно эту их функцию. Но ведь бумага могла бы выполнить эту функцию столь же хорошо и дешевле. Ныне банк выдает векселедержателям металлические деньги, в которых они нуждаются, или билеты, обмениваемые на такие деньги. В обмен на эту услугу он получает определенный дисконт для вознаграждения акционеров, которые дали ему капитал. Организуем банк без капитала, который подобно Французскому банку будет дисконтировать векселя с помощью билетов, бон обращения или бон обмена, но билеты эти не будут обмениваться на металлические деньги, и, следовательно деньги почти ничего не будут стоить банку, коль скоро у него не будет основного капитала, за который нужно было бы уплачивать процент.
Чтобы эти билеты циркулировали, достаточно всем членам нового банка согласиться принимать их в платеж за свои товары. Благодаря этому держатель их всегда будет уверен в том, что он сможет обменять их все равно как металлические деньги. С другой стороны, члены банка ничем не будут рисковать, принимая их, так как банк (это будет определено его уставом) будет дисконтировать лишь векселя, представляющие отпущенные товары или такие, которые будут поставлены, таким образом, боны обращения, никогда не будут выходить за пределы потребностей торговли; они будут представлять не только произведенные товары, но уже и проданные (хотя еще и не оплаченные). Банк подобно всякому дисконтному банку будет авансировать продавца товара суммой, которая потом будет погашена покупателем. Впрочем, купцы и промышленники будут получать таким образом без процента не только оборотный капитал, но и средства, необходимые для основания новых предприятий, в форме авансов ( без процентов, разумеется), которые позволят им покупать, вместо того, чтобы нанимать их, орудия труда.
Последствия такой реформы будут неисчислимы. Благодаря капиталам предоставляемым даром в распоряжение всех и каждого, не только осуществится “слияние классов”, потому что останутся только трудящиеся, обменивающиеся продуктами по своей цене, но и правительство станет бесполезным. Ибо правительство постольку необходимо, поскольку существуют притеснители и притесняемые, сильные и слабые. Ныне оно существует для того, чтобы “положить конец их взаимной борьбе ярмом общего угнетения”. Но когда справедливость будет гарантирована при обмене, когда будет достаточно свободного договора для обеспечения ее, тогда все будут равны, одинаково покровительствуемы, и источники конфликтов исчезнут. “Раз капитал и труд будут отождествлены, общество может существовать самостоятельно и не нуждаться в правительстве”. Правительственная система сплавится, сольется с экономической системой. Это будет анархия, отсутствие правительства.
Проект Прудона не увидел света. “Даровой кредит”, равно как и “право на труд”, “организация труда”, “рабочая ассоциация”, оставит о себе лишь горечь воспоминания о шумном их провале.
31 января 1849 года Прудон учередил нотариальным актом под названием “Банк народа” общество, задавшееся целью доказать практическую осуществимость дарового кредита. Уже в организации его можно было констатировать значительные расхождения с теоретическим планом банка обмена. Последний должен был возникнуть без капитала, а банк народа был создан с капиталом в 5 000 000 фракциями по 5 франков. Банк обмена должен был уничтожить металлические деньги, а Банк народа должен был лишь выпускать боны в обмен на деньги и коммерческие векселя. Банк обмена должен был практически уничтожить процент, а Банк народа фиксировал 2% в ожидании, пока он опустится до минимума в 1/4%.
Несмотря на эти важные изменения, банк не функционировал. В течение трех месяцев капитала подписанного было не более 18 000 франков, хотя число членов достигало почти 12 000. Но в это время (28 марта 1849 года) Прудон был предан суду присяжных за две статьи против Луи Бонапарта, появившиеся 16 и 27 января 1849 года, и приговорен к трем годам тюрьмы и к 3000 франков штрафа. 11 апреля он объявил в своей газете, что приостанавливает свое предприятие, и даже прибавил, “что события уже опередили его”, и таким образом, по-видимому, признал, что он перестал верить в успех банка.
3.1. Критика банка обмена.
Его теоретическая ошибка состоит в том, что он рассматривает деньги то как по преимуществу капитал, то как простые боны обмена без своей ценности. Он забывает, что деньги желательны не только как посредник обмена, но и как орудие накопления сокровищ и сбережения, как резерв ценности, и что если боны обмена могут заменить в одной функции, то они не могут сделать это относительно других функций. Можно сколько угодно умножать орудия обращения, но нельзя произвольно умножать капитал. Заменяя деньги бонами, Прудон не прибавляет ни одного франка к существующему в обществе капиталу, часть которого составляют деньги. Тем самым он нисколько не уменьшает превосходства ценности настоящих благ по отношению к будущим - превосходства, из которого вытекает норма процента. Умножение бон обмена без соответствующего роста общественного капитала приведет лишь к повышению всех цен; цен земель, домов, машин, ровно как и предметов потребления. Капиталы не станут более многочисленными, чем прежде, и нанимать или занимать их будут, как и прежде, но рента и арендная плата испытают на себе последствия общего повышения цен и тоже повысятся. Странный результат реформы, которая должна была их уничтожить! Преувеличив власть денег, Прудон принял потом в слишком буквальном смысле формулу Ж.Б.Сэя “продукты покупаются на продукты”. Интересно отметить, что банк обмена есть парадоксальное, но логическое заключение реакции, начатой Смитом и физиократами против меркантилистических идей о деньгах.
Можно ли сказать, что в идее Прудона нет зерна истины? Мы этого не думаем. Из ложной идеи о даровом кредите можно выявить правильную идею о взаимном кредите. Французский банк есть общество капиталистов, которому публика, принимая его банковские билеты, оказывает доверие и который потом кредитует эту же публику. Гарантия банковского билета (Прудон это очень хорошо знал) находится на самом деле в руках публики, ибо обеспечение ценности билета создается векселедателями, без платежеспособности которых банк не вернул бы свои выдач. Но почему не устранить предпринимателя в области финансов, как устраняется промышленный предприниматель или торговец в производительных или потребительных кооперативных обществах? Конечно, от этого не исчезнет дисконт, но во крайней мере бремя его для заемщиков уменьшится на ту сумму, которую они будут приобретать в качестве заимодавцев. Это принцип обществ взаимного кредита, в которых первоначальный капитал почти всецело заменен ответственностью, иногда солидарной, кооперативов. Впоследствии сам Прудон, по-видимому, свел к этой идее свою первоначальную концепцию.
Таким образом, Прудон приближался к кредитной кооперации, как в других частях своего произведения но приближался к другим формам кооперации, не питая, впрочем к ней очень больших симпатий. Прудон полагает, что если бы исчезла форма ссуды, то исчезла бы и эксплуатация. К. Маркс указывал, что в этом случае в действительности отпал бы только дележ прибыли между двумя видами капиталистов.
Наряду с верной концепцией взаимного кредита имеется в его системе одна основная идея, которая выгодно отличает ее от всех форм авторитарного социализма, возникших до и после Прудона, - это глубокое чувство безусловной необходимости для индустриальных обществ индивидуальной свободы как двигателя как двигателя экономической деятельности. Лучше, чем кто либо из его предшественников, он понял, что экономическая свобода есть окончательное завоевание современных обществ, что всякая глубокая реформа должна опираться на эту свободу; лучше, чем кто либо, он понял могущество этих “экономических сил”, гибельные последствия которых он хорошо видел, но в которых он подобно Адаму Смиту признавал сильнейший рычаг прогресса. Его страстная любовь к справедливости объясняет его ненависть к собственности, но его ревность к свободе вызвала враждебное отношение к социализму. Она вела еще больше к разрушению, чем к сооружению, вопреки его знаменитой формуле “Destruam et aedificado” (“Разрушу и построю”). Но этот либерализм покоится на глубоком чувстве экономической реальности, и ныне социальная проблема ставится в тех же рамках, в каких поставил ее Прудон: реализовать справедливость в свободе.
4. Экономическая концепция Прудона.
4.1 Особенности прудонизма как мелкобуржуазной идеологии.
Французский мелкобуржуазный экономист и социолог Прудон, так же как и Сисмонди, выражал интересы мелких производителей. Однако система взглядов Прудона - прудонизм - отличается от сисмондизма.
Во-первых, Прудон защищал интересы мелких производителей во второй половине ХIХ в., когда сложились в своей основе капиталистические производственные отношения, определилась классовая структура капитализма, а мелкая буржуазия заняла промежуточное положение, когда жизнь доказала невозможность осуществления идеалов экономического романтизма, возврата от романтизма к патриархальщине. Буржуазная революция 1848-1849 гг. опровергла практическую программу и проекты Сисмонди. Во-вторых, если Сисмонди был завершителем классической школы во Франции, то Прудон - одним из родоначальников анархизма и реформизма. Вся система взглядов Прудона была проникнута реформизмом, анархизмом, вульгаризмом. Это объясняется классовой позицией Прудона, природой мелкой буржуазии. Прудонизм - это отражение двойственности, противоречивости взглядов мелких собственников. В-третьих, подобно Сисмонди, Прудон хотел лишь подправить, улучшить капитализм. Однако Прудон выражал интересы мелкой буржуазии в иной период времени, в иной период времени, когда история доказала несостоятельность мелкобуржуазных утопий. Стало быть, прудонизм по своей сущности имеет более реакционную направленность. В-четвертых, Прудон, так же как Сисмонди, является представителем мелкобуржуазного социализма, но он, по словам Маркса, - наиболее “чистокровный”, стопроцентный идеолог мелкой буржуазии.
Первоначально Прудон выступил как критик капитализма. Громкую известность ему принесла работа “Что такое собственность» (1840), которая, по оценке К. Маркса, является его лучшей работой. В ней Прудон бросил вызов буржуазии, сделав вывод, что “Собственность - это кража”. В ней Прудон выступает как критик капиталистической собственности. Здесь еще не излагается его практическая программа. Поэтому возникла видимость, что Прудон - прогрессивный мыслитель. Из-за нескольких трескучих фраз Прудон первоначально прослыл даже опасным революционером, ниспровергателем государственных основ. Мелкобуржуазная природа прудонизма в полной мере проявилась в его главном труде “Система экономических противоречий, или Философия нищеты” (1846). В этой работе отчетливо выступает реакционно-утопическая и реформистская сущность прудонизма В последующих трудах: “Решение социальной проблемы” (1848), “Исповедь революционера” (1849), “Теория налога” (1861) и других, Прудон пытался разработать практическую программу реформирования капитализма, обосновать анархические взгляды на ненужность политической борьбы и ненадобность государственной власти, стремился убедить правителей Франции в своей политической лояльности.
Выдвигая свою мелкобуржуазную концепцию, Прудон излагает взгляды по широкому кругу вопросов. Разделение труда, свойства товара, заработная плата, собственность, капитал, прибыль, процент, стоимость и другие проблемы он активно исследует с позиций экономического романтизма. В одной из центральных работ “Система экономических противоречий...” Прудон первоначально рассматривает разделение труда, которое, с одной стороны, способствует росту богатства, с другой- ведет к нищете, бедности. Его бессодержательные рассуждения сводятся к тому, что надо сохранить полезные свойства разделения труда и устранить вредные. В методологическом плане здесь сказывается вульгарная трактовка диалектики общественных процессов, внеисторический подход. С таких же позиций Прудон “исследует” свойства товара. По его мнению, существует вечная идея стоимости, которая раздваивается на потребительную и меновую стоимость. Первая определяется спросом и редкостью, вторая - предложением и изобилием. В борьбе между спросом и предложением устанавливается стоимость, или цена товара. В теоретическом аспекте это исключительно вульгарная конструкция: стоимость возникает в обмене, она лишена объективной основы.
Прудон не понял сущности денег, противоречия между товарами и деньгами. Он предлагал реорганизовать обмен выдвинув утопический проект безденежного товарного хозяйства. Прудон идеализировал мелкое товарное хозяйство, однако выступая против денег, против “дурной стороны” товарного хозяйства. Проект организации товарного обмена без денег - это утопия, ибо Прудон хотел сохранить товарное хозяйство, товар, стоимость, цену, прибыль, но без денег, и в данном случае задача, подлежащая разрешению, по мнению Прудона, сводится к тому, чтобы сохранить хорошую сторону, устраняя дурную. Для облегчения мелким производителям реализации их продукции, по его мнению, следует учредить специальный национальный банк. С этой целью Прудон выдвинул идею обменного (народного) банка, который принимал бы от товаропроизводителей товары, выдавал взамен удостоверения - трудовые талоны, указывающие количество труда, затраченное на производство того или иного товара (“рабочие деньги”).. За каждым признается то количество труда, которое затрачено на производство товара. По этим трудовым талонам обменный банк должен был отпускать товары.
Прудон рассчитывал ликвидировать таким образом нетрудовые доходы, утвердить в обществе равенство и справедливость. Он полагал, что отмена денег исключит капитал и эксплуатацию. Тем более, что фонд беспроцентного кредита для выдачи рабочим и мелким кустарям при национальном банке устраняет возможность отдавать деньги в ссуду ради получения процента. В своем проекте Прудон выразил вековую мечту мелкого товаропроизводителя о гарантированном сбыте, тоску лавочника о даровом кредите, иллюзии буржуазного интеллигента о возможности абсолютной свободы труда в условиях капитализма, равенства на основе закона стоимости.
Идея “рабочих денег” принадлежит английским социалистам-утопистам. Путем устранения денег Прудон предполагал уничтожить капитал, нетрудовой доход, эксплуатацию и уничтожить равенство. Однако это была утопическая мечта. Утопичность проекта Прудона заключается в том, что он не понял сущности и роли денег, кредита и прибыли. Он совершенно не понимал природы промышленной прибыли, рассматривая ее как своеобразную форму зарплаты.
С реакционных и антинаучных позиций им излагаются и закономерности движения заработной платы. Прудон выступает против борьбы рабочих за повышение заработной платы, так как это вызывает якобы всеобщее повышение цен, рост нужды.
Процент, по мнению Прудона, есть единственная форма, в которой присвивается прибавочная стоимость. Основу эксплуатации он видел в существовании процента. В проекте реформирования обмена Прудон предполагал устранить процент. Для этого, наряду с организацией народного банка и обмена без помощи денег, Прудон выдвинул идею о “даровом кредите”. Основой “дарового кредита” являлся народный банк, который, согласно Прудону, будет предоставлять “даровой кредит” рабочим и мелким производителям. Прудон стремился товарно-денежное хозяйство, капиталистическую стоимость, но без денег, капитала и процента. Он выступал против капитала, приносящего процент, не понимая внутренней связи между процентом и системой наемного труда.
Исключительно как юридическую категорию рассматривает Прудон собственность. Она так же имеет две стороны: положительную - обеспечивает независимость, свободу, самостоятельность; отрицательную - нарушает равенство. Прудон, не признавая производственные отношения, утверждал, что в происхождении собственности есть нечто мистическое и таинственное. Здесь сказывается прежде всего мелкобуржуазная сущность учения Прудона, который в частной собственности усматривает залог свободы и независимости, а также игнорирование объективного содержания экономических категорий.
4.2. “Конституированная” стоимость.
Порочность взглядов Прудона нашла свое концентрированное выражение в его теории стоимости. Идею “конституированной стоимости” Прудон считал краеугольным камнем всей своей экономической системы. Формально он пытался дать диалектическую трактовку проблемы стоимости. Прудон претендовал на открытие “конституированной” стоимости. В этом проявилось не только тайное желание превзойти классическую школу, но и определить пути социальных преобразований. В товарном производстве Прудон видит вершину человеческой свободы и личной независимости каждого. Как мелкобуржуазный идеолог он признает некоторые негативные моменты рыночного механизма: затоваривание, диспропорции, разорение и т. п. Основное экономическое противоречие Прудон видит во внутреннем противоречии “стоимости”: идеях потребительной и меновой стоимости. Символом примирения выступает “конституированная”, или “синтетическая”, стоимость. Такая стоимость возникает в обмене, она означает беспрепятственное вхождение товара в состав общественного богатства. Следовательно, чтобы преодолеть все трудности товарного производства, необходимо каждый товар наделить “конституированной” стоимостью, то есть гарантировать его реализацию на рынке, устранить противоречие между товарами и деньгами.
Согласно Прудону, стоимость - вечная абстрактная категория, включающая две противоположные идеи, идею потребительной стоимости и идею меновой стоимости, потребительная стоимость и меновая стоимость противоположна друг другу, они выражают две противоположные тенденции - изобилие и редкость. Потребительная стоимость, продолжает Прудон, воплощение изобилия, а меновая стоимость - отражение редкости. Такое надуманное противоречие может быть устранено путем установления эквивалентного обмена, то есть “конституированной” стоимости. Для этого он предлагает производить столько товаров, сколько требуется, создать такое положение, чтобы все товары реализовывались, то есть превращались в конституированную” стоимость. Вульгаризируя теорию трудовой стоимости, Прудон утверждал, что “конституированная”, или “синтетическая” стоимость - это стоимость, которая возникает в обмене, санкционируется рынком. Всякий избыток Прудон не включал в состав богатства и не считал “конституированной” стоимостью.
В качестве первых товаров, имеющих “конституированную” стоимость, Прудон называет золото и серебро.
Прудон в своей “теории конституированной” стоимости стремился устранить противоречия капиталистического товарного производства, превратить все товары в деньги. Эта концепция концентрировала в себе все методические пороки Прудонизма. Она была основана на ложном представлении о том, что можно сохранить товарное производство (“хорошие стороны”) и устранить противоречия (“дурные стороны”). Таким образом, Прудон пытается сочетать меновую концепцию себестоимости с теорией трудовой стоимости. Источником стоимости он считал обмен и труд. Маркс показал, что Прудон тем самым извращал, вульгаризировал и другие стоимостные категории (деньги, прибыль, кредит и другие).
Прудон мечтал увековечить мелкую частную собственность. Прудонизм был подвергнут уничтожающей критике в работах классиков марксизма-ленинизма. Утопический проект Прудона о реформировании обмена и буржуазного строя В.И. Ленин назвал “тупоумием мещанина и филистера”. К. Маркс и Ф. Энгельс вели всестороннюю и длительную борьбу с прудонизмом начиная с конца 40-х годов.
4.3 Критика собственности и социализма
Произведение быстро сделавшее Прудона известным, появилось в 1840 году под заглавием “Qu’est-ce que la propriйtй?” (“Что такое собственность?”). Оригинальность книги заключается не столько в идеях, сколько в блестящем изложении, запальчивости его стиля и в пламенности его полемики против устаревших аргументов тех, кто основывает собственность нынешнего времени на труде, или на естественном праве, или на завладении.
Прудону был тогда 31 год.. С первой же страницы он бросает своим читателям знаменитую фразу, резюмирующую всю книгу: “Собственность - это кража”.
Что нужно понимать под этим? Признает ли Прудон всякую собственность продуктом кражи? Осуждает ли он присвоение само по себе, единственный факт владения? Широкие круги общества так именно и поняли, и нельзя, пожалуй, отрицать, что Прудон рассчитывал на смятение среди буржуа. Но не так надо ее понимать. Частная собственность, свободное распоряжение плодами своего труда и сбережения есть в его глазах “существо свободы”, это по существу “автократия человека над самим собой”. Что же он ставит в упрек собственности? Только право, которое она дает собственнику на получение нетрудового дохода. Не собственности самой по себе, а “droit d’aubaine” (“праву добычи”) собственников. Прудон вслед за Оуэном, английскими социалистами и сенсимонистами шлет проклятие тому самому “праву добычи”, которое, смотря по обстоятельствам и предметам, последовательно получает название ренты, аренды, платы, процента, барыша, ажио, дисконта, комиссии, привилегии, монополии, премии, совместительства, синекуры, взятки и т.д.
Ибо вместе со всеми социалистами, его предшественниками, Прудон признает производительным только труд. Без труда и земля, и капиталы остаются непроизводительными. Отсюда: “Собственник, требующий премии за свои орудия труда и за продуктивную силу своей земли, предполагает наличие абсолютно неправильного положения, что капиталы сами могут что-нибудь производить, и, заставляя других вносить ему это воображаемый продукт, он буквально получает кое-что за ничто”.
Вот в этом заключается кража. Поэтому он определяет собственность как “право по своей воле пользоваться и распоряжаться благом других, плодом ремесла и труда других”.
Вещью в себе остался для Прудона механизм эксплуатации наемного рабочего. Он отождествлял капитал и продукт, движение всего капитала сводил к движению той его части, которая приносит процент. Движение ссудного капитала Прудон рассматривал как сделку между заимодавцем и заемщиком. Присвоение капиталистом части продукта он объяснял тем, что к издержкам производства необходимо добавлять процент за используемый капитал. В теоретической системе Прудона процент выступает как основная форма эксплуатации труда. При этом он не понимал взаимосвязи между процентом и системой эксплуатации наемного рабочего.
Все социалисты-теоретики задаются вопросом, как совершаемое собственниками и капиталистами беспрерывное ограбление может практиковаться изо дня в день, не вызывая возмущение среди трудящихся и даже, по-видимому, оставаясь часто незамеченным ими? Не кажется ли это несколько невероятным? Проблема, действительно, интересная и подходящая для упражнения в остроумии. Прудон решает ее по-своему. По его мнению, между хозяином и рабочим происходит постоянная ошибка в счете. Хозяин уплачивает каждому рабочему ценность его индивидуального труда, но оставляет для себя продукт коллективной силы всех рабочих; этот продукт выше того, что могла бы доставить сумма всех их индивидуальных сил. Это дополнение есть прибыль.
Уже после опубликования первого памфлета экономисты нашли в Прудоне своего сильного критика, и уж нетрудно было им открыть в нем не менее решительного противника социалистов. Рассмотрим вкратце его отношение к последним.
Никто не употреблял, критикуя социализм, более резких выражений, чем Прудон. “Сенсимонисты прошли, как в маскараде”. Система Фурье - “величайшая мистификация нашего времени”. Коммунистам он шлет следующую брань: “Прочь от меня, коммунисты; от вашего присутствия разит зловонием и при виде вас я чувствую отвращение”. В другом месте он заявляет: “Социализм ничто, ничем не был и никогда ничем не будет”. Его жестокость по отношению к предшественникам, впрочем, объясняется ни чем иным, как боязнью быть смешанным с ними. Это прием, чтобы насторожить читателя против всякой двусмысленности и лучше подготовить его к оценке его собственных решений, точно ограничив то, что неприемлемо в их теории.
Что же ставит он им в упрек? То, что они, чтобы избавиться от существующего строя, до сих пор не сумели ничего иного сделать, как обратиться к прямой противоположности его. Трудность поставленной проблемы заключается не в том, чтобы уничтожить существующие экономические силы, а в том, чтобы установить равновесие между ними.
Дело не в том, чтобы уничтожить эти “истинные экономические силы”, каковыми являются “разделение труда, коллективная сила, конкуренция, кредит, даже собственность и свобода”, а наоборот, в том, чтобы сохранить их и оградить от всякого вреда. Социалисты же думают только об уничтожении их.
На место конкуренции социалисты хотят поставить ассоциацию и организацию труда; на место свободной игры личного интереса - страсти, как у Фурье, любовь и преданность, как у сенсимонистов, или братство, как у Кабе. Прудона ничто это не удовлетворяет.
Он находит ассоциацию и организацию труда противными свободе трудящегося и отвергает их. Предполагаемая у них мощь проистекает исключительно из “коллективной силы и разделения труда”. Свобода является экономической силой по преимуществу. “Экономическое совершенство состоит в абсолютной независимости трудящихся, равно как политическое совершенство - в абсолютной независимости граждан”. Свобода - вот вся моя система,- говорит он в 1848 г. в обращении к своим избирателям,- свобода совести, печати, труда, торговли, образования, конкуренции, свободное распоряжение плодами своего труда и своего ремесла, свобода бесконечная, абсолютная, повсюду и всегда.
Не менее энергично отвергает Прудон коммунизм как юридический строй. Речь идет у него не об уничтожении собственности как необходимого стимула труда, условия семейной жизни, необходимой для всякого прогресса. Речь идет только о том, чтобы сделать ее безвредной, и, даже еще лучше, о том, чтобы предоставить ее в распоряжение всех. Коммунизм был бы лишь строем “собственности навыворот. ”Общность есть неравенство, но в смысле обратном тому, в каком существует ныне неравенство в строе частной собственности. Собственность есть эксплуатация слабого сильным, а общность собственности есть эксплуатация сильного слабым”. Это все то же воровство. “Общность имуществ,- восклицает он,- есть религия нищеты”. “Между строем частной собственности и коммунизмом я воздвигну иной мир”.
Что же касается преданности и братства как принципов деятельности, то он тоже не хочет допустить их, ибо они предполагают самопожертвование, подавление человека человеком. Люди равны в своих правах, и правилом их взаимоотношений может быть лишь справедливость. Это аксиома, и она кажется Прудону столь очевидной, что он даже не пытается доказать ее. Ему важно только определить, что такое справедливость. “Это,- говорит Прудон,- признание в других равной нам личности”; и дальше: “Справедливость есть самопроизвольно испытываемое и взаимно охраняемое уважение человеческого достоинства во всякой личности и при всяких обстоятельствах, какие ни грозили бы ее нарушением, и перед лицом всякой опасности, какой мы ни подвергались бы при защите ее”.
Она, следовательно равнозначна равенству. Если мы применим это определение к экономическим отношениям людей, то найдем, “что принцип взаимности уважения логически превращается в принцип взаимности услуг”. Реализовать эквивалентность услуг - такова потребность людей; только благодаря этому будет уважаться равенство. “Делай для других то, что ты хочешь, чтобы тебе делали”,- это принцип вечной справедливости на экономическом языке выражается во взаимности и взаимодействии услуг. Взаимность или mutuellisme (мутуализм),- таков новый принцип, который должен нами руководить в организации экономических отношений общества.
Таким образом, критика социализма ведет Прудона к выяснению положительных основ своей системы, и теперь вместе с тем становится ясно, в каком новом виде ставится перед ним социальная проблема, она состоит, с одной стороны, в уничтожении “нетрудового дохода” собственности, так как это доход есть отрицание принципа взаимности услуг, с другой стороны, она состоит в охранении собственности, свободы труда и торговли. Иными словами, нужно уничтожить основной атрибут собственности, но не затрагивать ни собственности, ни свободы.
Но не есть ли это квадратура круга? Уничтожение нетрудового дохода не предполагает ли обращение орудий труда в общую собственность? Прудон не думает этого. До сих пор думали, что собственность можно реформировать, введя изменения в производство и распределение богатств. Об обмене не думали. Но ведь в обмене услуг проскальзывает неравенство, следовательно, надо добиваться реформы обмена. Но какой? В конце “Экономических противоречий” она проглядывает у него еще в очень туманных очертаниях. Заявив, что “больше ничего не остается, как вывести общее уравнение всех наших противоречий”, он спрашивает: какова будет формула этого уравнения? “Она уже становится доступной нам, она должна быть законом обмена, теорией взаимности... Теория взаимности (mutuum), то есть натуральный обмен, есть с точки зрения коллективного существа синтез двух идей - собственности частной и коммунистической”. Но он не дает более точных указаний.
5. Влияние Прудона после 1848 года
Чрезвычайно трудно проследить влияние мысли Прудона в период времени, последовавший за 1884 годом.
Тем не менее, когда (1864 г.) в Лондоне основалось знаменитое Международное Товарищество Рабочих (Первый Интернационал), входившие в него парижские рабочие, по-видимому, были еще проникнуты насквозь прудонистскими идеями. На первом конгрессе Интернационала в Женеве в 1866 году, они представили доклад, идеи которого весьма определенно навеяны учением Прудона, и заставили конгресс принять резолюции. Но со следующего конгресса, в 1867 году, они натолкнулись на более сильное сопротивление, на конгрессах же Брюссельском (1868 г.) и Базельском (1869 г.) влияние Маркса становится преобладающим. Успех идей Маркса после 1867 года покрыл мраком забвения все прежние социалистические системы.
Несостоятельность прудонизма подтвердил также опыт Парижской Коммуны, когда многие ошибки были связаны с влиянием идей Прудона. Тем не менее прудонизм является арсеналом, из которого и сегодня черпают идеи реформирования капитализма, мелкобуржуазные теории “капитализма для всех” различные течения анархизма, социал-реформизма, ревизионизма, а также теоретики неофашистских концепций.
Список использованной литературы.
1. Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. - М.: Экономика, 1995.
2. История экономических учений: Учебник для экон. спец. вузов / Рындина М.Н., Василевский Е.Г., Голосов В.В. и др. - М.: Высш. школа, 1983.
3. История экономических учений: Учебник для экон. спец. вузов / Под ред. Боровик Ф.В. - Минск: Высшэйшая школа, 1984.