Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
1-1. Жора: Я не знаю почему, но всё чаще и чаще мне вспоминается школа. Наша школа… Звонки 1-го сентября… Торжественная линейка, а мы все радостные, загорелые…
Вспоминаю школьную лестницу, на которой, по приказу Валентины Андроновну, не катался никто, кроме дежурных, длинные белые коридоры, кабинет ботаники, с непонятно откуда взявшейся пальмой… Ты скажешь: чепуха какая-то…
Всё чаще и чаще я вспоминаю лица. Лица наших одноклассников, наших друзей… Искра Полякова… Вика Люберецкая… Артём Шефер – мой друг, Зиночка Коваленко, Лена Бокова… Пашка Остапчук, Валька Александров – наш Эдисон, Сашка Стамескин – ну, Стамескина сейчас знает вся страна, а тогда был просто Сашка… Николай Григорьевич Ромахин – наш новый директор; Валентина Андроновна.
От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочки вокруг и мальчики по краям. Фотография поблёкла, а поскольку фотограф старательно наводил на преподавателя, то края, смазанные ещё на съёмке, сейчас окончательно расплылись.
А иногда мне кажется, что края фотографии расплылись потому, что мальчики нашего класса давно отошли в небытие, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время…
… Но ведь мы были! Мы были в нашем 9-м «Б»! Были! Мы сидели все вместе в маленьком фотоателье на проспекте Революции… Искра, помнишь? Это ведь ты нас потащила фотографироваться, ты вообще любила проворачивать всякие мероприятия…
1-2. Искра: Мы сфотографируемся после 9-го, а потом после 10-го! Представляете, как будет интересно рассматривать фотографии, когда мы станем старенькими бабушками и дедушками! Ребята!
Итак, девочки в центре, мальчики по краям! Валентина Андроновна, Николай Григорьевич – вы в центре!
1-3. Жора: Вот так и сидели тогда.
1-4. Все (поют)
На фотографии в газете
Нечётко мы отражены
Бойцы, ещё почти что дети.
Герои мировой войны.
1-5. Люберецкий: Когда я вспоминаю предвоенный 40-й, я прежде всего вижу молодые лица… Моя дочь и её друзья… Юноши и девушки, похожие на вас. Междуими, вчерашними, и вами, сегодняшними, лежит не просто время: вы убеждены, что войны не должно быть никогда, а они знали, что война будет завтра.
Они были молоды, и неистово ждали личного подвига, а не личного счастья. И всё же они были счастливы в свои 16 лет.
1-6. Жора: Жаль только, что посетить фотоателье второй раз нам не пришлось; дедушками стали всего двое, да и бабушек оказалось куда меньше, чем девочек на фотографии 9 «Б».
(Валентина Андроновна звонит в колокольчик)
1-7. Искра: Перемена!
1-8. Все: Перемена! Перемена!..
1-9. Жора: На большой перемене во двор примчался мой закадычный друг Артём Шефер!
1-10. Артём: У меня это, 16 лет. Дата?
1-11. Жора: Дата!
1-12. Артём: Дата! А кого мне в гости приглашать?
1-13. Жора: Нужен список.
1-14. Артём: Какой список?
1-15. Жора: Список приглашённых. Первый в жизни званый вечер. Не весь же класс звать!
1-16. Артём (в зал): Артём был согласен и на весь, лишь бы пришла ОНА!
1-17. Жора: Зиночка Коваленко!
1-18. Артём: Она появилась в конце 6 класса! В стёклах плавилось солнце, в окнах орали воробьи…
1-19. Зина (перебивая): В 7-м классе Артём Шефер не был предметом Зиночкиной тайной любви, он был предметом в 6-м, но не знал этого…
1-20. Артём: А в 7-м, да, именно в 7-м, Артём понял, что ОНА – это Зиночка Коваленко. Понял сразу и на всю жизнь. Это было великое открытие, и Артём свято хранил его в тайне. Это было чрезвычайно серьёзно и радостно…
1-21. Жора (Зине): Погоди, Зинаида! С мужиков начнём. Итак, ты… я…
1-22. Артём: Я… ты…
1-23. Жора: Валька Александров! Наш Эдисон!
1-24. Валя: А что Валька? Опять Валька…
1-25. Жора (в зал): Вальку прозвали Эдисоном за тихую страсть к усовершенствованиям.
1-26. Артём: Ничего себе, тихую!
1-27. Валя (в зал): Он изобретал вечные карандаши, велосипеды на 4-х колёсах и примус, который можно было накачивать ногой…
1-28. Артём (в зал): … последнее Валькино открытие вызвало небольшой домашний пожар, и Валькин отец пришёл в школу просить пресечь изобретательскую деятельность сына…
1-29. Жора: И ведь пресекли! А мы не побоялись и позвали на праздник Вальку Александрова. Итак: ты, я…
1-30. Артём: Валька Александров!
1-31. Лена (проходя, поёт): «Всё стало вокруг голубым и зелёным»
1-32. Артём (вслед): Артистка!
1-33. Валя: Предлагаю внести в список приглашённых Лену Бокову.
1-34. Жора: Вот что. Если с мужской половиной покончено, девчонок пиши сам.
1-35. Артём: Нет, нет. Зачем это? У тебя почерк лучше. Натренированный.
1-36. Жора: Я-то напишу, ты лучше скажи, кого кроме Зиночки Коваленко приглашать. Ты же ради неё всё затеваешь, а она на тебя – ноль внимания.
1-37. Артём: Ты, это, кончай свои шутки.
1-38. Искра: Ребята, завтра подготовка к спортивному празднику! Всем прийти – белый верх, тёмный низ.
1-39. Артём: Предлагаю Искру Полякову!
1-40. Жора: Точно!
1-41. Валя: Я же говорю: предлагаю Лену Бокову.
1-42. Жора: Предлагаю Вику Люберецкую… и всё!
1-43. Артём (в зал): Вика Люберецкая была красивая девушка с большими серыми глазами. И взгляд этих глаз был необычен: он словно проникал сквозь собеседника в какую-то видимую только Вике даль, и даль эта была прекрасной… Вика давно уже была Жоркиной мечтой, недостижимой.
1-44. Вика: А день рожденья – это не розыгрыш?
1-45. Артём: Ну, зачем? Я, это… 16 лет.
1-46. Вика: Тогда спасибо, Артём. Я обязательно приду.
1-47. Жора: День рожденья справляем в третье воскресенье сентября.
1-48. Валя: Мужики, Стамеску забыли… А без Стамески Искра не пойдёт…
1-49. Артём: Не пойдёт…
1-50. Саша: А я не учусь больше с вами в 9 «Б», ребята. Обучение стало платным – я ухожу из школы. Прощай, 9 «Б»!
1-51. Искра: Саша! Саша! Стамескин! Вернись!
1-52. Жора (в зал): А вот это Искра Полякова, наш комсорг. Её мы не только уважали, но и слушались…
1-53. Лена: Мы всюду были вместе: вместе ходили в школу, вместе читали вслух те книги, которые Искра объявляла достойными…
1-54. Зина: А читали мы тогда много, потому что телевизоров ещё не было и даже дневное дешёвое кино было нам не по карману, делали вместе уроки… а потом гуляли.
1-55. Артём: И – болтали. О книгах, о фильмах, о друзьях и недругах, о войне в Западной Европе…
1-56. Валя: И просто так, ни о чём.
1-57. Артём: Искру слушались все, хотя оставаться совестью класса ей порой было нелегко.
1-58. Жора: Решено! День рожденья празднуем в третье воскресенье октября!
1-59. Валя: Обязательно изобрету кнопку в парте. Нажму – и звонок звенит на 5 минут раньше. Вот суматоха будет! Говорил же, предлагал Лену Бокову.
1-60. Искра: Зинаида! Зинаида, я кому говорю?
1-61. Зина: Ну, что тебе?
1-62. Искра (понизив голос): Саша из школы ушёл.
1-63. Зина: Как ушёл? Я его только что видела.
1-64: Искра: Совсем. Ты представляешь – Саша не закончит школу? Ты соображаешь, какая это потеря для всех нас, а может быть, даже для всей страны? Он же мог стать конструктором самолётов. Ты видела, какие он делал модели?
1-65. Зина: А почему Саша не хочет пойти в авиационную спецшколу?
1-66. Искра: А потому что у него уши. Он застудил в детстве уши, и теперь его не принимает медкомиссия.
1-67. Зина: Всё-то ты знаешь. И про модели, и про уши.
1-68. Искра: Нет, не всё. Я не знаю, что нам делать с Сашей. Может, пойти в райком комсомола?
1-69. Зина: Господи, при чём тут райком? Искра, тебе за лето стал тесным лифчик?
1-70. Искра: Какой лифчик?
1-71. Зина: Обыкновенный. Просто я хочу знать – все девочки растут вширь, или я одна такая уродина?
1-72. Искра: Не тем ты интересуешься Зинаида, совершенно не тем, чем должна интересоваться комсомолка.
1-73. Зина: Это я сейчас комсомолка. А потом я хочу быть женщиной.
1-74. Искра: Как не стыдно! Нет, вы слышали – её мечта, оказывается, быть женщиной! Не лётчицей, не парашютисткой, не стахановкой, наконец, а женщиной! Игрушкой в руках мужчин!
1-76. Зина: Любимой игрушкой! Просто игрушкой я быть не согласна.
1-77. Искра: Перестань болтать глупости. Мне противно слушать. Это буржуазные пошлости.
1-78. Зина: Ну, это тебе сейчас противно! Рано или поздно их узнать придётся. Но ты не волнуйся, а давай лучше говорить о Саше.
1-79. Искра: Может быть, мы соберём ему эти деньги?
1-80. Зина: Вот ты то умная-умная, а то дура-дура. Собрать деньги – это ты придумала. А возьмёт ли он их?
1-81. Искра: Возьмёт.
1-82. Зина: Да, потому что ты заставишь. Это же милостыня какая-то, и поэтому ты дура. В смысле – неумная женщина.
1-83. Искра: А что же делать?
1-84. Зина: Ему надо устроиться на авиационный завод.
1-85. Искра: Ему надо учиться.
1-86. Зина: Он будет учиться в вечерней школе.
1-87. Искра: Думаешь, поступить туда просто? Это же совершенно секретный завод.
1-88. Зина: А Вика Люберецкая. Её папа может помочь, а Вика – золотая девчонка.
1-89. Искра: У тебя все золотые.
1-90. Зина: Я сама поговорю с Викой. Ну хоть раз, хоть разочек, доверь мне. Хоть единственный, Искорка…
1-91. Искра: Хорошо. А я после уроков схожу к Саше. Как бы он чего-нибудь от растерянности не наделал.
2-1. Валендра: Я проверила ваши сочинения на тему «Кем я хочу стать». Честно скажу – я не ожидала от 9 «Б» таких сочинений.
2-2. Артём: Каких – «таких»?
2-3. Жора: Хороших или плохих?
2-4. Валендра: Не ожидала таких толковых, таких серьёзных и продуманных.
2-5. Зина: А разве мы не серьёзные?
2-6. Валендра: Помолчи, Коваленко, потому что ты как раз и несерьёзная. Вот с тебя и начнём разбор темы «Кем я хочу стать». Я же продиктовала вам план, всё объяснила, мы вместе составили список самых почётных профессий, а Коваленко пишет: «Хочу быть портнихой, как моя мама, и шить красивые платья».
2-7. Артём: Ну, и что ж тут плохого?
2-8. Валендра: Ну что это за профессия, Шефер?
2-9. Артём: В нашей стране любой труд почётен.
2-10. Зина: Далеко не любой, а тот, который приносит максимальную пользу нашему обществу.
2-11. Валендра: Не спорь со мной, Коваленко, у тебя 3 грамматических ошибки и совершенно не раскрыта тема. Я поставила тебе «удовлетворительно» с натяжкой. Садись.
Хорошие сочинения написали Шефер, Ландыс и Александров. Все они хотят связать свою жизнь с авиацией. Ландыс пишет, что советские лётчики должны осуществить мечту Чкалова и первыми облететь вокруг шарика. Шефер намеревается слетать в стратосферу. Александров собирается изобрести новый самолёт. Молодцы, ребята, хотя и с ошибками.
Вика Люберецкая. Сочинение умное, зрелое, много правильных цитат. Отлично. Как всегда, порадовала меня Искра Полякова. Искра хочет стать комиссаром, как её мама. У тебя прекрасная мечта, Искра.
И вообще все, кто хочет стать лётчиками, танкистами, парашютистами, правильно отмечают, что мы не боимся врага, и всегда готовы ответить ударом на удар поджигателей войны и разгромить их на их же территории. Даже Вера Сергунова собирается стать танкистом.
Садись, Сергунова, ты тоже молодец. А вот те, кто написал, что мечтает стать артисткой, вроде Боковой, или портнихой, как Коваленко, должны хорошенько подумать и переписать свои сочинения.
2-12. Жора (в зал): Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой, но что нам было делать, если более мужских профессий в нашей стране не существовало…
2-13. Зина: Мы только не могли понять, почему наши судьбы мы должны были выбирать по списку… И почему за нас это должны делать другие…
2-14. Искра: Вот пример – Сашка Стамескин ушёл из школы…
2-15. Жора (в зал): Ещё год назад имя Сашки Стамескина склонялось на всех педсоветах, фигурировало во всех отчётах, глазело на мир с чёрной доски, установленной в вестибюле школы…
2-16. Лена: Макал девичьи косы в чернильницы… принципиально не вылезал из двоечников…
2-17. Артём: Дважды Сашку собирались исключить из школы…
2-18. Жора: … но тут на Сашкином горизонте появилась Искра, и за год всё переменилось.
2-19. Искра: Не надо выгонять из школы Сашку Стамескина!
2-20. Зина: Ненормальная! Нашла кого перевоспитывать! Да он же поколотит тебя. Или… Или знаешь что он может сделать? То, что сделали с той девочкой в парке, про которую писали в газетах!
2-21. Искра: Успокойся, Коваленко! Перед лицом своих товарищей по Ленинскому комсомолу я торжественно обещаю, что Стамескин станет настоящим человеком, хорошим учеником и даже комсомольцем!
3-1. Саша (взал): А в это время Сашка Стамескин сидел на крыше своего дома и гонял голубей… Чего припёрлась?
3-2. Искра: Таких самолётов не бывает.
3-3. Саша: Что ты понимае7-1шь?
3-4. Искра: Конструкция интересная. Но самолёт не взлетит.
3-5. Саша: Почему не взлетит? А если взлетит?
3-6. Искра: «Если» в авиации понятие запрещённое, в авиации главное расчёт. У тебя явно мала подъёмная сила.
3-7. Саша: Чего?..
3-8. Искра: Подъёмная сила крыла.
3-9. Саша: А ты откуда знаешь?
3-10. Искра: Физик объяснял. А тебя не было.
3-11. Саша: Ну и ладно. Обойдусь.
3-12. Искра: А что будешь делать?
3-13. Саша: Не знаю.
3-14. Искра: Но у тебя же есть цель. А каждый человек рождается для какой-то определённой цели. И нужно научиться отбрасывать всё случайное, второстепенное, что мешает выполнить главную задачу жизни.
3-15. Саша: Объяснила… и без тебя знаю.
3-16. Искра: Саша, если ты согласен, мы попытаемся помочь тебе.
3-17. Саша: Обойдусь.
3-18. Искра: Заладил – обойдусь… Зина попросит папу Вики Люберецкой устроить тебя на авиазавод.
3-19. Саша: Ну, ты даёшь! А как она может устроить?
3-20. Искра: Глупый ты. У неё папа – участник гражданской войны, орденоносец.
3-21. Саша: Ладно.
3-22. Искра: Не ладно. А то связался с хулиганами.
3-23. Саша: И никакие не хулиганы.
3-24. Искра: Друзьями должны остаться твои школьные товарищи. Мы будем следить за тобой, помогать… Кстати, у Артёма завтра день рождения.
3-25. Саша: А мне-то что?
3-26. Искра: Артём просит тебя прийти.
3-27. Саша: А кто будет?
3-28. Искра: Все наши: Жора, Зина, кажется, Вика, Валя…
3-29. Саша: А ты?
3-30. Искра: И я.
3-31. Саша: Ладно, приду.
4-1. Валя: Вика, ты в 7-м классе у нас появилась?
4-2. Вика: В конце 7-го. Папу перевели из Москвы.
4-3. Валя: У тебя была мировая вечная ручка. Я жутко завидовал.
4-4. Вика: Папа привёз из заграничной командировки. Потом она пропала.
4-5. Саша: Ну, и что тебе вспоминать?
4-6. Искра: Ты?
(Сашка виновато развёл руками, и все вдруг рассмеялись).
4-7. Валя (Артёму): Мировые у тебя старики. У меня только и слышишь: «Валька, что ты там опять делаешь?!»
4-8. Артём: За тобой, Эдисон, глаз нужен. А то ты такое изобретёшь…
4-9. Валя: А что я особенного сделал? Присобачил к водопроводному крану примусную горелку.
4-10. Лена: Чтобы чай был с керосином?
4-11. Валя: Нет, чтобы подогревать. Чиркнешь спичкой, труба прогреется, и вода станет горячей.
4-12. Жора: Это точно: Эдисон кого-нибудь спалит.
4-13. Искра: А я считаю, что человеку нельзя связывать крыльев. Если человек хочет изобрести полезную для страны вещь, ему необходимо помочь. А смеяться над этим просто глупо!
4-14. Вика: Глупо по всякому поводу выступать с трибуны.
4-15. Искра: Нет, не глупо! Глупо считать себя выше всех, только потому, что…
4-16. Вика: Ну, договаривай. Так почему же? Потому что у меня папа – крупный руководитель? Ну и что же здесь плохого? Мне нечего стыдиться своего отца…
4-17. Зина: Артемон! Налей мне ситро, Артемон!
4-18. Лена: Ребята, давайте танцевать. Валька, поставь фокстрот.
4-19. Валя: Сейчас сообразим.
4-20. Жора (Вике): Можно с тобой?
4-21. Вика: Я танцую только вальс или вальс-бостон.
4-22. Зина (Артёму): Ты прости, пожалуйста, что я назвала тебя Артемоном. Я вдруг назвала, понимаешь? Я не придумывала , а вдруг – выскочило.
4-23. Артём: Ничего.
4-24. Зина: Ты правда не обижаешься?
4-25. Артём: Правда, даже это… Хорошо, словом.
4-26. Зина: Что хорошо?
4-27. Артём: Ну, это… Артемон этот.
4-28. Зина: А… А почему хорошо?
4-29. Артём: Не знаю. Потому что ты – понимаешь? Тебе можно.
4-30. Зина: Спасибо. Я буду иногда называть тебя Артемоном. Только редко, чтобы ты нескоро привык.
4-31. Искра: Саша, почему ты не танцуешь?
4-32. Саша: Не умею.
4-33. Артём: Зато он чечётку умеет.
4-34. Саша: Ну, и что?
4-35. Валя: Ребята, новый танец, момент!
4-36. Вика: Много танцевать глупо. Я предлагаю читать стихи.
4-37. Жора: Ты предложила – вот ты и начинай!
4-38. Вика: Я прочитаю любимое моё стихотворение одного почти забытого поэта.
4-39. Жора: Забытое – значит, ненужное.
4-40. Вика: Ты дурак. Он забыт по совсем другой причине.
Снова выплыли годы из мрака,
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была в моей юности друг.
4-41. Искра: Это Есенин. Это упаднический поэт. Он воспевает кабаки, тоску и уныние.
4-42. Зина: Ну, и пусть себе упаднический-разупаднический! Это изумительные стихи! Вот и всё! И-зу-ми-тель-ны-е!
4-43. Саша: Мировецкие стихи! Мировецкие!
4-44. Вика: Ты умная, Искра?
4-45. Искра: Не знаю. Во всяком случае не дура.
4-46. Вика: Да, ты не дура. Я никому не даю эту книжку. Потому что она папина. Но тебе дам. Только читай не торопясь.
4-47. Искра: Спасибо, Вика. Верну в собственные руки.
4-48. Зина: А потом все весело пошли на трамвай…
4-49. Валя: И громко пели в пустом вагоне…
4-50. Лена: И когда кому-нибудь надо было сходить, то вместо «до свидания», уходящий почему-то кричал…
4-51. Саша: «Физкульт-привет!»
4-52. Искра: И все хором отвечали: «Привет! Привет! Привет!»
5-1. Валендра: Садитесь. Ребята, в нашу школу назначен новый директор – Николай Григорьевич Ромахин. Надеюсь, вы не будете его огорчать своими оценками и поведением, тем более, что Николай Григорьевич будет у вас преподавать географию. У меня урок в другом классе, я вас оставлю, Николай Григорьевич, и желаю вам успеха в моём 9 «Б».
5-2. Артём: Ура-а!
5-3. Валендра: Это что ещё за страсти такие?
5-4. Ромахин: Страсти это прекрасно, хуже нет бесстрастного человека. И поэтому надо петь.
5-5. Валендра: Что?
5-6. Ромахин: Петь.
5-7. Жора (в зал): Мы очень полюбили нашего нового директора, Николая Григорьевича Ромахина… Особенно за спевки. Специальных уроков пения в школе не было из-за отсутствия педагога, но директор решил вопрос, проявив свою инициативу: отдал приказ о совместном пенни 3 раза в неделю. Старшеклассники шли в спортзал, директор брал в руки личный баян и отстукивал такт ногой…
5-8. Ромахин, затем все:
Белая армия, чёрный барон
Снова готовят нам царский трон.
5-9. Жора: А вообще-то директор преподавал географию, но как-то странно, как и всё, что делал. Он не любил установок, а тем паче указаний, и учил не столько по программе, сколько по совести большевика и бывшего конармейца.
5-10. Ромахин (Жоре): Что ты мне всё по Гангу указкой лазаешь! Плавать придётся – как-нибудь разберёшься в притоках, а не придётся – так и не надо. Ты нам, голуба, лучше расскахи, как там народ бедствует под игом английского империализма. Вот о чём надо помнить всю жизнь. Это когда касается стран чужих. А когда своей… Берём Сальские степи. Что характерно? А то характерно, что воды мало, и если случится вам летом там быть, поите коня с утра обильно, чтобы аж до вечера хватило ему. И наш конь тут не годится, надо на местную породу пересаживаться, они привычнее…
Ты что, никак плакала? Может, тебя обидел кто?
5-11. Вера: На перемене ударил какой-то мальчишка.
5-12. Ромахин: Ударил? За что?
5-13. Вера: Ни за что. Ударил кулаком и убежал.
5-14. Ромахин (мальчикам): Приказ всем ребятам. Найти и доставить. Немедленно. А ты что стоишь? Не парень, что ли?
5-15. Артём: Парень? Я – парень!
5-16. Валендра: Познакомились?
5-17. Ромахин: Познакомился. Валентина Андроновна, если я правильно Вас понял, на первом этаже – 1-е и 2-е классы, на втором – 3-и и 4-е, и так далее по возрастающей? И никого с этажа на этаж не пускают?
5-18. Валендра: Каждый этаж живёт жизнью своего возраста.
5-19. Ромахин: Какой-то кадетский корпус.
5-20. Валендра: Распоряжение Гороно.
5-21. Ромахин: Жить надо не распоряжениями, а идеями. А какая наша основная идея? Наша основная идея – воспитать гражданина новой социалистической Родины. Поэтому сделаем таким макаром: первый этаж – 1-й и 6-й классы. Второй этаж – 2-й, 7-й и 8-й. Четвёртый этаж – 4-й, 5-й и 10-й. Вот. Все перемешаются, и начнётся дружба. Где главные бузотёры? В 4-м и 5-м. Теперь на глазах у старших, те, значит, будут приглядывать. И никаких дежурных, пусть шуруют по всем этажам. Ребёнок – существо стихийно вольное, и нечего решётки устанавливать. Это – во-первых.
5-22. Артём (входя с ребятами и вводя хулигана): Это он ударил!
5-23. Парень: Нет, не я!
5-24. Вера: Нет, ты! Ты ударил!
5-25. Ромахин: Стань у доски, чтобы тебя все видели. Вот так. Я не знаю, ребята, кто стоит у доски перед вами. Может, это будущий преступник, а может – отец семейства и примерный человек. Но знаю одно: сейчас перед вами стоит не мужчина.
5-26. Парень: Не понял!
5-27. Ромахин: Тихо! Парни и девчата, запомните это и будьте с ним поосторожнее. С ним нельзя дружить, потому что он предаст, его нельзя любить, потому что он подлец, ему нельзя верить, потому что он изменит. И так будет, пока он не докажет нам, что понял, какую совершил мерзость, пока не станет настоящим мужчиной. А чтоб ему было понятно, что такое настоящий мужчина – я ему напомню.
Настоящий мужчина – тот, кто любит только двух женщин. Да, двух, что за смешки! Свою мать и мать своих детей. Настоящий мужчина – тот, кто отдаст другу последнюю пайку хлеба, даже если ему самому суждено умереть от голода. Настоящий мужчина = тот, кто любит и уважает всех людей, и ненавидит врагов этих людей. И надо учится любить, и учиться ненавидеть. И это самые главные предметы в жизни. Иди учись, средний род…
(Валендре). Во-вторых, у нас девочки растут, а зеркало – одно на всю школу, да и то в учительской. Завтра же во всех девчоночьих уборных повесить хорошие зеркала.
5-28. Валендра: Кокоток растить будем?
5-29: Ромахин: Не кокоток, а женщин.
5-30. Валендра: Я уважаю Ваши боевые заслуги, Николай Григорьевич, знаю, что Вы были командиром эскадрона. Было бы смешно, если бы меня назначили командовать эскадроном, но то, что Вы командуете школой, а не эскадроном – не смешно, а ужасно. Каждый человек обязан иметь твёрдые убеждения, и я вырабатываю их, поскольку школа не просто место моей работы, но и вся моя жизнь… Я… нашла в себе силы расстаться с мужем, потому что наши взгляды на школьный процесс оказались диаметральными.
5-31. Ромахин: Из принципа, значит? Выходит – кому-то повезло.
5-32. Валендра: Школа – святое место, ибо на неё возложена ответственность за граждан завтрашнего дня. Святое! Вот почему Ваши методы я считаю не только упрощёнными, но и порочными! Да, порочными! Я заявляю открыто, что буду жаловаться!
5-33. Ромахин: Жалуйтесь себе на здоровье!
5-34. Артём: Что-то нашаВалендра заюлила. Льёт масло в бушующие волны страстей человеческих.
5-35. Жора: Ворвань она льёт, а не масло. Откуда у такойзадрыги масло?
5-36. Искра: Прекрати. О старших так не говорят, я не люблю слово «задрыга».
5-37. Жора: А зачем же произносишь, если не любишь?
5-38. Искра: Для примера. Нехорошо же, ребята. Получается, что мы злословим всем классом.
5-39: Валя: Ясно, ясно, Искра! Действительно, в классе не надо. Лучше дома.
6-1. Валендра: Полякова, задержись. Садись, Искра. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
6-2. Искра: Ничего.
6-3. Валендра: Жаль. Как ты думаешь, почему я обратилась именно к тебе? Я могла бы поговорить с Александровым, с Ландысом или Шефером, с Боковой или Люберецкой, но я хочу говорить с тобой, Искра.
6-4. Искра: Не знаю.
6-5. Валендра: Я обращаюсь к тебе не только как к заместителю секретаря комсомольской организации. Не только как к отличнице и общественнице. Не только как к человеку идейному и целеустремлённому. Но и потому, что хорошо знаю твою маму как прекрасного партийного работника. Ты спросишь: зачем это вступление? Затем, что враги используют сейчас любые средства, чтобы растлить нашу молодёжь, чтобы оторвать её от партии, чтобы вбить клин между отцами и детьми. Вот почему твой святой долг немедленно сказать…
6-6. Искра: Мне нечего Вам сказать…
6-7. Валендра: Да? А разве тебе не известно, что Есенин – поэт упаднический? А ты не подумала, что вас собрали под предлогом дня рождения… Я проверила дату Шефера, он родился 2 сентября. 2-го, а собрал вас через 3 недели. Зачем? Не для того ли, чтобы познакомить с пьяными откровениями кулацкого поэта?
6-8. Искра: Это не Шефер. Есенина читала Люберецкая, Валентина Андроновна.
6-9. Валендра: Люберецкая?
6-10. Искра: Да, Вика. Зина Коваленко напутала в своей информации.
6-11. Валендра: Значит, Вика? Да, да, Коваленко болтала много лишнего. Кто-то ушёл из дома, кто-то в кого-то влюбился, кто-то читал стихи. Она очень несобранная, эта Коваленко. Ну что ж, тогда всё понятно и ничего страшного. Отец Люберецкой – видный руководитель, гордость нашего города. Вика – очень серьёзная девушка.
6-12. Искра: Я могу идти?
6-13. Валендра: Что? Да, конечно. Видишь, как всё просто решается, когда говорят правду. А твоя подруга Коваленко - очень, очень несерьёзный человек.
7-1.Искра (Зине): Ты кто – идиотка, сплетница или предатель?
7-2. Зина: Я?
7-3. Искра: Значит, ты предатель.
7-4. Зина: Я?
7-5. Искра: Что ты наговорила Валендре?
7-6. Зина: А я наговорила? Она поймала меня. Стала ругать. Ну, я стала оправдываться, а она стала расспрашивать. И я ничего не хотела говорить, честное слово… но всё рассказала. Я не нарочно рассказала, Искорка, я же совсем не нарочно.
7-7. Искра: Утрись, и идём к Люберецким.
7-8. Зина: Куда?
7-9. Искра: К Люберецким. Ты подвела человека. Завтра Вику начнёт допрашивать Валендра, и нужно, чтобы она была к этому готова.
7-10. Зина: Но мы же никогда не были у Люберецких.
7-11. Искра: Не были – так будем. Пошли.
7-12. Искра (в прихожей Люберецких): Извини, мы по важному делу.
7-13. Вика: Папа!
7-14. Люберецкий: Здравствуйте, девочки. Ну, наконец-то у моей Вики появились подружки, а то всё с книжками да с книжками. Очень рад, очень! Проходите в столовую, я сейчас подам чай. Девочки, угощайтесь.
7-15. Искра: Спасибо.
7-16. Зина: Не хочется.
7-17. Люберецкий: Не может быть, все девочки любят сладкое, правда, Вика?
7-18. Вика: Ты же сам говорил, что нельзя быть навязчивым.
7-19. Люберецкий: Мне кажется, что твои подружки стесняются.
7-20. Искра: Я совсем не стесняюсь. Мы по важному делу. Вика, мы пришли сказать, что меня вызывала Валендра, и выпытывала, что было на дне рождения у Артёма, и как ты посмела там читать Есенина. «Это упаднический поэт, певец кулачества» - так сказала она.
7-21. Люберецкий: Девочки, это несерьёзно. Никто Есенина не запрещал, а в стихах его нет никакого криминала. Надеюсь, ваша учительница и сама это понимает, а разговор этот, что называется, под горячую руку. Если хотите, я позвоню ей.
7-22. Искра: Нет, не надо никуда звонить, извините, Леонид Сергеевич, но в своих делах мы должны разобраться сами. Надо вырабатывать характер.
7-23. Люберецкий: Молодец! Должен признаться, я давно хотел познакомиться с Вами, Искра. Я много наслышан о Вас.
7-24. Вика: Папа!
7-25. Люберецкий: А разве это тайна? Извини. Оказалось, что я знаком с Вашей мамой. Как-то повстречались в горкоме и вспомнили, что виделись ещё в гражданскую. Удивительно отважная была дама. Жанна д`Арк.
7-26. Искра: Комиссар.
7-27. Люберецкий: Комиссар. А что касается поэзии в частности и искусства вообще, то мне больше по душе то, где знаки вопросительные превалируют над знаками восклицательными. Восклицательный знак есть перст указующий, а вопросительный – крючок, вытаскивающий из нашей головы ответы. Искусство должно будить мысли, а не убаюкивать их.
7-28. Зина: Не-ет! Искусство должно будить чувства.
7-29. Искра: Зинаида!
7-30. Люберецкий: Зиночка абсолютно права. Искусство должно идти к мысли через чувства. Оно должно тревожить человека, заставлять болеть чужими горестями, любить и ненавидеть. А встревоженный человек пытлив и любознателен. Состояние покоя порождает леность души. Вот почему мне так дороги Есенин и Блок, если брать поэтов современных.
7-31. Искра: А Маяковский? Маяковский есть и остаётся лучшим и талантливейшим поэтом нашей советской поэзии.
7-32. Люберецкий: В огромнейшем таланте Маяковского никто не сомневается.
7-33. Вика: Папа был знаком с Владимиром Владимировичем.
7-34. Искра: Знаком? Не может быть!
7-35. Люберецкий: Почему же? Я хорошо знал его, когда учился в Москве. Признаться, мы с ним отчаянно спорили, и не только о поэзии. То было время споров, девочки. Мы не довольствовались абсолютными истинами, мы искали и спорили. Спорили ночи напролёт, до одури…
7-36. Искра: А разве можно спорить о…
7-37. Люберецкий: Спорить не только можно, но и необходимо. Истина не должна превращаться в догму, она обязана всё время испытываться на прочность и целесообразность. Этому учил Ленин, девочки. И очень сердился, что кто-то стремится перелить такую истину в чугунный абсолют… Машина пришла. Всего доброго, девочки. Пейте чай. Слушайте музыку, читайте хорошие стихи. И, пожалуйста, не забывайте о нас с Викой.
7-38. Вика: Ты надолго, папа?
7-39. Люберецкий: Раньше трёх с совещаний не отпускают.
7-40. (Искра и Зина одни) Зина: Я же говорила, что Вика – золотая девчонка, ведь говорила, говорила! Господи, два года из-за тебя потеряли! А какая посуда! Ты видела, какая посуда? Как в музее, нет, честное комсомольское, как в музее!
7-41. Искра: Истина… Зачем же о ней спорить, если она – истина?
7-42. Зина: «В образе Печорина Лермонтов отразил типичные черты лишнего человека». Попробуй поспорь с этой истиной – Валендра тебе двойку вкатит.
7-43. Искра: Может, это не истина? Кто объяснит, что истина – это и есть истина? Ну, кто? Кто?
7-44. Зина: Старшие. А старшим – их начальники… А мне направо, и дай я тебя поцелую.
8-1. Искра (в зал): Искра шла домой и долго вспоминала случайную встречу и возникший вдруг разговор. Она со многим не соглашалась, многое пыталась оспорить, над многим собиралась поразмыслить. Дома была мама.
8-2. Полякова: Где ты была?
8-3. Искра: У Люберецких.
(В зал) Мама часто выступала на собраниях и митингах: «Революция продолжается, запомните. И готовьтесь к борьбе. Суровой и беспощадной». Говорила резко и яростно, точно отстреливаясь, и её побаивались. Да, мама была для Искры не просто примером – она была идеалом.
(Маме) Что такое истина?
8-4. Полякова: По-моему, ты небрежно сформулировала вопрос. Уточни, пожалуйста.
8-5. Искра: Тогда скажи: существуют ли бесспорные истины? Истины, которые не требуют доказательств?
8-6. Полякова: Конечно. Если бы не было таких истин, человек оставался бы зверем. А ему нужно знать, во имя чего он живёт.
8-7. Искра: Значит, человек живёт во имя истины?
8-8. Полякова: Мы – да. Мы, советский народ, открыли непреложную истину, которой учит нас наша партия. За неё пролито столько крови, и принято столько мук, что спорить с нею, а тем более сомневаться – значит предавать тех, кто погиб… и ещё погибнет. Эта истина – наша сила и наша гордость. Искра, я правильно поняла твой вопрос?
8-9. Искра: Да, да, спасибо. Понимаешь, мне кажется, что у нас в школе не учат спорить.
8-20. Полякова: С друзьями спорить не о чем, а с врагами надо драться.
8-21. Искра: Но ведь надо уметь спорить!
8-22. Полякова: Надо учить самой истине, а не способам её доказывать. Это казуистика. Человек, преданный нашей истине, будет, если понадобится, защищать её с оружием в руках. Вот чему надо учиться. А болтовня не наше понятие.Мы строим новое общество, нам не до болтовни. Почему ты спросила об этом?
8-23. Искра: Просто так.
8-24. Полякова: Не читай пустопорожних книг, Искра. Я хочу проверить твой библиотечный формуляр, да всё никак не соберусь. На ужин выпьешь молока, я ничего не успела сготовить, а мне завтра предстоит серьёзное выступление.
8-25. Искра (в зал): Три года назад Искра сделала страшное открытие: мама несчастна и одинока. Сделала случайно, проснувшись среди ночи и услыхав глухие рыдания. Искра очень жалела и очень любила мать. Да, мама была для Искры не просто примером, даже не образцом. Мама была идеалом, который предстояло достичь. С одной, правда, поправкой: Искра надеялась стать более счастливой.
9-1. Зина (в зал): Зиночка постоянно жила в сладком состоянии лёгкой влюблённости, и каждое 1-е сентября, возвращаясь в класс, срочно определяла, в кого она будет влюблена в данном учебном году. Наконтрольной по алгебре её осенило, и она написала 3 письма. Текст их отличался только обращением: «Юра, друг мой!», «Друг мой, Серёжа!» и «Уважаемый друг и товарищ Артём!». Сочинив послания, в которых далёкие обещания ловко затуманивались роковыми случайностями настоящего периода, Зиночка очень обрадовалась. Появился Юрка – 10-классник, бессменный староста и бездельник.
9-2. Юра: Привет. Что вечером делаешь?
9-3. Зина: Ещё не знаю, но буду ужасно занята.
9-4. Юра: Может, в кино пойдём? Мировой фильм. По блату на последний сеанс достал 2 билета. Или тебя, как малышку, в 9 часов спать загоняют?
9-5. Зина: Вот ещё. Просто решаю, как отказать одному человеку. Ладно, после уроков решу.
9-6. Юра: Ты скажи, пойдёшь или нет?
9-7. Зина: Пойду, но скажу после уроков? Тебе ясно? Ну и топай вперёд, я не хочу никаких осложнений.
9-8. Артём (в зал): Артём весь урок читал и перечитывал Зиночкино письмо, отказался выйти к доске, получил двойку и вызвал Зиночку на свидание запиской.
(Зиночке). Я это, не понял: «Я себе не принадлежу»… «обращаюсь к тебе как к другу»… У тебя неприятности?
9-9. Зина: Да.
9-10. Артём: Может, помощь нужна?
9-11. Зина: Помощь? Женщине может помочь только слепой случай или смерть.
9-12. Артём: Может, это… Морду кому-нибудь набить надо? Ты это… Ты говори, не стесняйся… Я для тебя…
9-13. Зина: Нет, нет, что ты! Не надо мне ничего, я сама справлюсь со своим пороком.
9-14. Артём: С каким пороком?
9-15. Зина: Я не свободна. Мне не нравится этот человек, я ненавижу его, но я дала слово.
9-16. Артём: Этот человек – Юрка из 10 «А»?
9-17. Зина: Что ты, что ты! Юрка – это было бы просто. Нет, Артём, это не он.
9-18. Артём: А кто?
9-19. Зина: Ты никому не скажешь? Никому-никому?.. Это такая тайна, что если ты выдашь меня – я утоплюсь.
9-20. Артём: Зина. Я вообще не трепло. Я для тебя…
9-21. Зина: Это взрослый человек. Он уже бросил ради меня жену. И двоих детей. То есть, одного, второй ещё не родился.
9-22. Артём: Ты же ещё маленькая.
9-23. Зина: А что делать? Ну, что делать, ну, что? Конечно, я не пойду за него замуж, ни за что не пойду, но пока – пока, понимаешь? – мы с тобой будем как будто просто товарищи.
9-24. Артём: А мы и так с тобой просто товарищи.
9-25. Зина: Да, к сожалению. Я поздно разобралась в ситуации.
9-26. Артём: А ты маме очень понравилась.
9-27. Зина: Неужели? У тебя замечательная мама. Я в неё влюбилась. Я почему-то очень быстро влюбляюсь. Привет!
9-28. Артём (в зал): Артём понимал, что Зина наврала ему с три короба. Понимал, но не сердился. Дело было не в этом. Дело было в том, что он почувствовал, что он ей не нужен – он впервые понял, где находится сердце.
10-1. Валендра: Полюбуйтесь…
10-2. Ромахин (читает): «Друг мой Артём… Я себе не принадлежу… Обращаюсь к тебе как к другу… Пойми меня… не могу любить двоих…» . Вот дурёха! До чего же милая дурашка писала!
10-3. Валендра: А мне не до смеха. Извините, Николай Григорьевич, но это всё Ваши зеркала.
10-4. Ромахин: Да будет Вам. Девочки играют в любовь – ну, и пусть себе играют. Всё естественное разумно. С Вашего разрешения, я…
10-5. Валендра: Что Вы делаете?
10-6. Ромахин: Возвращать неудобно, значит, надо прятать концы в воду, то бишь в огонь.
10-7. Валендра: Я категорически протестую! Вы слышите – категорически! Это документ…
10-8. Ромахин: Никакой это не документ, Валентина Андроновна.
10-9. Валендра: Я знаю, кто это писал. Знаю, понимаете? Это писала Коваленко…
10-10. Ромахин: Мне это неинтересно. И Вам тоже неинтересно. Должно быть неинтересно, я имею в виду… Сидеть! По моей команде шли эскадроны в атаку! И запомните: не было никаких записок. Самое страшное – это подозрение. Оно калечит людей, вырабатывает из них подлецов и шкурников.
10-11. Валендра: Я ещё раз предупреждаю, что считаю Ваши методы антипедагогичными и предупреждаю, что буду обжаловать Ваши действия.
10-12. Ромахин: Давайте, обжалуйте. Я уже привык.
(В зал). Наступало время личной жизни, и девочки встречали эту новую для них жизнь с тревогой, понимая, что она – личная. И тут уж никто им не поможет: ни школа, ни комсомол, ни даже мамы.
11-1. Саша: Привет товарищам школьникам от рабочего класса.
11-2. Искра: Ну как? Рассказывай.
11-3. Саша: Вот пропуск. Показали цех, рабочее место.
11-4. Искра: А что же ты будешь делать?
11-5. Саша: Как что? Строить самолёты.
11-6. Искра: Строит весь завод. А что будешь делать конкретно ты?
11-7. Саша: Конкретно? Это военная тайна.
11-8. Искра: Ну и сиди со своей тайной.
11-9. Саша: Ты не обижайся, меня предупредили. А вообще-то буду сверлить дырки на одной очень важной детали. Понятно?
11-10. Искра: Понятно.
11-11. Саша: Что это за книга?
11-12. Искра: Вот.
11-13. Саша: Есенин. Мировецкий поэт!
11-14. Искра: Я не представляла, что можно найти такие простые слова, чтобы рассказывать о себе и о других. Читаешь – и как будто произносишь вслух собственные мысли. «Заметался пожар голубой…» Нравится?
11-15. Саша: Нравится.
11-16. Искра: А почему ты улыбаешься? Ты не согласен со мной? Тогда спорь и отстаивай свою точку зрения.
11-17. Саша: А меня твоя точка устраивает.
11-18. Искра: Эй, Стамескин, это не по-товарищески. Ты хитришь, Стамескин, ты стал ужасно хитрым человеком.
11-19. Саша: Я не хитрый. Я улыбаюсь оттого, что мне хорошо.
11-20. Искра: Почему это тебе хорошо?
11-21. Саша: Не знаю. Хорошо – и всё.
11-22. Искра: Понимаешь, если рассуждать логически, то жизнь каждого человека представляет интерес только для него одного. Но если рассуждать не по мёртвой логике, то он, то есть, человек…
11-23. Саша: Знаешь, ты не рассердишься, если я…
11-24. Искра: Что?
11-25. Саша: Нет, ты наверняка рассердишься.
11-26. Искра: Да нет же, Саша, нет! Ну же! Ну?
11-27. Саша: Давай поцелуемся. Ну, вот. Я же ведь просто так…
11-28. Искра: Давай.
11-29. Саша: Вот…
11-30. Искра: У тебя бьётся сердце?
11-31. Саша: Давай ещё, а? Ещё разочек…
11-32. Искра: Нет, со мной что-то происходит, и… и я должна подумать…
(В зал): С Искрой действительно что-то происходило, что-то новое, немного пугающее, и, пожалуй, поцелуй был не причиной этого, а множителем, могучим толчком уже пришедших в движение сил. Искра догадывалась, что это за силы, но сердилась на них за то, что они пробудились раньше, чем им полагалось, по её разумению. Сердилась и терялась одновременно.
12-1. Искра: Я принесла Есенина. Спасибо.
12-2. Вика: Пожалуйста. Надеюсь, ты не станешь теперь утверждать, что это вредные стихи?
12-3. Искра: Это замечательные стихи. Я думаю, нет, я даже утверждаю, что скоро их оценят, а Сергею Есенину поставят памятник.
12-4. Вика: А какую надпись ты бы сделала на этом памятнике? Давай проведём конкурс – я буду сочинять свою надпись, а ты – свою.
12-5. Искра: Я бы написала: «Спасибо тебе, сердце, которое билось для нас».
12-6. Вика: Хорошо. Мне нравится. Только, может быть, так: «Спасибо тебе, сердце, которое болело за нас».
12-7. Искра: Согласна… Я никогда не задумывалась, что такое любовь. Эти стихи заставили меня задуматься.
12-8. Вика: Папа говорит, что в жизни есть две святые обязанности, о которых нужно думать: для женщины – научиться любить, для мужчины – служить своему делу.
12-9. Искра: Для женщины служить своему делу так же важно, как и для мужчины, поскольку Великая Октябрьская революция раскрепостила рабу очага и мужа.
12-10. Вика: Как ты представляешь себе счастье?
12-11. Искра: Счастье? Счастье – быть полезной своему народу.
12-12. Вика: Нет. Это – долг, а я спрашиваю о счастье.
12-13. Искра: А как ты представляешь?
12-14. Вика: Любить и быть любимой. Нет, я не хочу какой-то особенной любви: пусть она будет обыкновенной, но настоящей. И пусть будут дети. Трое: два мальчика и девочка. А для мужа я бы сделала всё, чтобы ему было со мной хорошо. И чтобы мы жили дружно и умерли в один день, как говорит Александр Грин.
12-15. Искра: Кто?
12-16. Вика: Ты не читала Грина? Я тебе дам, и ты обязательно прочтёшь.
12-17. Искра: Спасибо. А тебе не кажется, что это мещанство?
12-18. Вика: Нет, это никакое не мещанство. Это нормальное женское счастье.
12-19. Искра: А работа?
12-20. Вика: А её я не исключаю, но работа – это наш долг. Папа считает, что это разные вещи: долг – дело общественное, а счастье – сугубо личное.
12-21.Искра: А что говорит твой папа о мещанстве?
12-22. Вика: Он говорит, что мещанство – это такое состояние человека, когда он делается рабом незаметно для себя. Рабом вещей, удобств, денег, карьеры, благополучия, привычек. Он называет мещанами тех, для кого удобства выше чести.
12-23. Искра: Честь – дворянское понятие, мы её не признаём.
12-24. Вика: Я хотела бы с тобой дружить, Искра, но я не могу с тобой дружить, потому что ты – максималистка.
12-25. Искра: Разве плохо быть максималисткойН
12-26. Вика: Нет, не плохо, и они, я убеждена, необходимы обществу. Но с ними очень трудно дружить, а любить их просто невозможно. Ты, пожалуйста, учти это, ты ведь будущая женщина.
12-27. Искра: Да, конечно. Спасибо тебе… за Есенина.
12-28. Вика: Ты прости меня, что я это сказала, но я должна была сказать. Я тоже хочу говорить правду, и только правду, как ты.
12-29. Искра: Хочешь стать максималисткой, с которой трудно дружить?
12-30. Вика: Я не хочу, чтобы ты ушла огорчённой. А вот и папа! И ты никуда не уйдёшь, потому что мы будем пить чай!
13-1. Люберецкий: Здравствуйте, Искра.
13-2. Искра: Здравствуйте.
13-3. Вика: Папа, чай?
13-4. Люберецкий: С удовольствием. О чём беседовали, девочки?
13-5. Вика: Мы с Искрой спорили о счастье.
13-4. Люберецкий: Счастье – иметь друга, который не отречётся от тебя в трудную минуту. А кто прав, кто виноват… Как вы думаете, девочки, каково высшее завоевание справедливости?
13-5. Искра: Полное завоевание справедливости – наш советский строй.
13-6. Люберецкий: Пожалуй, это, скорее, завоевание социального порядка. А я говорю о презумпции невиновности. То есть об аксиоме, что человеку не надо доказывать, что он не преступник. Наоборот, органы юстиции обязаны доказать обществу, что данный человек совершил преступление.
13-7. Вика: Даже если он сознался в нём?
13-8. Люберецкий: Даже когда он в этом клянётся. Человек – очень сложное существо, и подчас готов со всей искренностью взять на себя чужую вину. По слабости характера, или, наоборот, по его силе, по стечению обстоятельств, из желания личным признание облегчит наказание, а то и отвести глаза суда от более тяжкого преступления. Впрочем, извините меня, девочки, я, кажется, увлёкся.
13-9. Искра: К сожалению, мне пора. Уже поздно.
13-10. Люберецкий: Заходите к нам, Искра. Непременно.
13-11. Искра: Спасибо.
(В зал). Дома Искру ждали стакан молока и кусок хлеба. Искра поделилась ужином с соседской кошкой, проверила, все ли уроки сделала, и решила вдруг написать статью для следующего номера школьной стенгазеты. Она писала о доверии к человеку, пусть даже маленькому, пусть даже первоклашке. О вере в этого человека, о том, как окрыляет его эта вера, какие чудеса может сделать человек, уверовавший, что в него верят.
13-12. Зина (в зал): Зиночка и Юра нашли скамейку, и Зиночка всё ждала, когда же Юра начнёт говорить то, что ей хотелось услышать. О том, что она ему нравится, что она красивая. А вместо этого он схватил её руки и начал тискать…
Юра, а что тебе понравилось в кино?
13-13. Юра: Название… «Моя любовь».
13-14. Зина: А мне Лидия Смирнова. Как она поёт: «Если всё не так, если сердце плачет»… Я сама чуть не заплакала.
(В зал) И тут Зиночка увидела, что к дому Люберецких подкатила большая чёрная машна.
13-15. Люберецкий (в зал): К дому, где жили Люберецкие, бесшумно подкатила большая чёрная машина. Четверо милиционеров вышли из машины: трое сразу же вошли в дом, а четвёртый остался.
13-16. Вика: Папа, папочка! Это неправда, пустите меня!
13-17. Люберецкий: Я ни в чём не виноват, доченька! Я честный человек, честный! Доченька, брось всё и уезжай.
(В зал) Последние слова он произнёс глухо, уже из кузова. Резко хлопнула дверца, машина сорвалась с места. Всё было кончено.
14-1. Полякова: Что это такое? Я спрашиваю, что это такое? «Доверие каждому человеку»… «Презумпция невиновности»… Что это?
14-2. Искра: Это? Это статья в стенгазету.
14-3. Полякова: Кто тебя надоумил писать её?
14-4. Искра: Никто.
14-5. Полякова: Врёшь!
14-6. Искра: Мама! Я не вру, я написала сама. Я даже не знала, что напишу её! Просто села и написала. По-моему, я хорошо написала. Правда?
14-7. Полякова: Кто рассказал тебе о презумпции невиновности?
14-8. Искра: Леонид Сергеевич Люберецкий.
14-9. Полякова: Рефлексирующий интеллигент! Так вот. Статьи ты не писала и писать не будешь. Никогда.
14-10. Искра: Но ведь это несправедливо!
14-11. Полякова: Справедливо только то, что полезно обществу. Только это и справедливо, запомни!
14-12. Искра: А как же человек? Человек вообще?
14-13. Полякова: А человека вообще – нет. Нет! Есть гражданин, обязанный верить. Верить!
14-14. Зина: Милиция арестовала папу Вики Люберецкой. Только что, я сама видела, своими глазами.
14-15. Полякова: Я верю в справедливость, девочки.
14-16. Искра: Да, да. Я тоже верю. Там разберутся, и его отпустят. Правда, мама?
14-17. Зина: Я очень хочу заплакать, и не могу. Очень хочу, и никак не могу.
14-18. Полякова: Спать. Ложись с Искрой. Я сообщу твоим родителям, только не болтайте до утра.
15-1. Жора (в зал): А в школе всё шло как обычно.
15-2. Артём: Мыкался у доски Артём…
15-3. Искра: Только Вика в школу не пришла. (Зине) Никому ни слова! Смотри у меня, Зинаида!
15-4. Зина: Ну что ты, я же не идиотка…
15-5. Лена: … а в середине уроков по школе поползли слухи: «У Вики Люберецкой отца милиция арестовала».
15-6. Валя: У Вики Люберецкой отца милиция арестовала.
15-7. Вера: У Вики Люберецкой отца милиция арестовала.
15-8. Искра: Искра узнала об этом в середине урока литературы из записки Ландыса.
15-9. Жора: На записке стоял огромный вопросительный знак и резолюция Артёма…
15-10. Артём: Брехня!
15-11. Валендра: Садитесь. Когда мы на прошлом уроке проходили творчество Лермонтова, я употребила выражение «лишние люди». Это, конечно, не моё собственное определение, так называла некоторых героев Лермонтова современная ему критика. Я задала вам прочитать по учебнику и сделать выписки из статьи Белинского. Кто же такие «лишние люди»? Шефер.
15-12. Артём: Это люди… которые лишние… это… для нас…
15-13. Жора (шопотом): Для общества. Для общества.
15-14. Валендра: Замолчи. Продолжай, Шефер.
15-15. Лена (шепотом, Искре): У Вики Люберецкой отца милиция арестовала.
15-16. Валендра: Что за вздохи? Полякова, перестань шептаться с Боковой, я всё вижу и слышу.
15-17. Искра: Значит, не всё!
15-18. Артём: Из Искры возгорелось пламя!
15-19. Валендра: Продолжим урок. Ландыс, ты много вертишься, а следовательно, много знаешь. Вот и изволь…
15-20. Искра: Валентина Андроновна, разрешите мне выйти.
15-21. Валендра: Что с тобой? Ты нездорова?
15-22. Искра: Да. Мне плохо. Плохо!
15-23. Валендра: Садись, Шефер. Ты же не можешь сопровождать Полякову туда, куда она побежала.
15-24. Лена: Я могу её сопровождать.
15-25. Валендра: Что происходит? Нет, вы объясните, что это – заговор?
15-26. Лена: Моей подруге плохо. Разрешите я пойду к ней, или я уйду без разрешения.
15-27. Валендра: Ну, иди. Все стали ужасно нервными. Не рано ли?
16-1. Искра: Сергунова Вера, стань у нашей уборной и не пускай никого. Коваленко, идём со мной!
16-2. Вера: Я подержу. Допрашивайте.
16-3. Искра (Зине): Читай вслух. Лена всё знает.
16-4. Зина: А чья это записка? «Болтают, что сегодня ночью милиция арестовала отца Вики…». Это не я.
16-5. Искра: А кто?
16-6. Зина: Ну не я же, господи! Честное комсомольское, девочки. Не я, не я, не я!
16-7. Искра: А кто? Если не ты, то кто?
16-8. Лена: Я сейчас отколочу её. Она предатель. Иуда она проклятая!
16-9. Искра: Подожди. Я спрашиваю тебя, Коваленко, кто мог натрепаться кроме тебя? Молчишь?
16-10. Лена: Ух, как дам сейчас!
16-11. Искра: Нет, мы не будем её бить. Мы всем, всей школе расскажем, какая она. Она не женщина, она – средний род. Мы ей объявим такой бойкот, что она удавится с тоски. (Стук в дверь). Открой Вера, пусти их, это третьеклашки, они в штаны могут написать…
16-12. Зина: Обождите! Я знаю, кто натрепал. Юрка из 10-го «А». Я не одна была у дома Вики. Пусть у меня никогда не будет детей, если я сейчас вру.
16-13. Искра: Я тебе верю. Вера, Артёма сюда.
16-14. Вера: Сюда нельзя.
16-15. Искра: Ах, да. Тогда узнай, сколько у Юрки уроков. Пойдём, Зина. Прости нас и не реви.
16-16. Зина: Я не реву.
16-17. Искра: Артём! Артём!
16-18. Жора: И Артёму было рассказано всё!
16-19. Артём: Так. Теперь ясно.
16-20. Валя: Помощь требуется?
16-21. Артём: Сам. Жорка свидетелем будет.
16-22. Жора: Не свидетелем, а секундантом. Мы будем ждать вас. На мостике.
16-23. Жора: А после 6-го урока Артём встретил Юрку.
16-24. Артём: Юра, погоди. Надо поговорить. Идём, идём, не бойся. Я тебя, это… сейчас бить буду. А он знает – видите, ни о чём не спрашивает. Просто он – дрянь. Трепло дешёвое.
16-25. Зина: Да что это вы, всерьёз? Ведь до первой крови полагается.
16-26. Жора: А это не оговаривалось. Может, сегодня и до последней дойдёт. Юрка-то плотнее и сильнее Артёма.
16-27. Зина: Зато драться ему приходилось нечасто.
16-28. Жора: А Артёму – часто, потому что он рос среди братьев-драчунов, умел постоять за себя и ничего не боялся. Ни боли, ни крови, ни встречного удара. Драка была короткой и бурной. Артём был ловок и увёртлив, его кулаки действовали быстро и точно, но и Юра несколько раз нанёс сильные удары, основательно расквасив Артёму нос. Уняв кровь, соперники схватили портфели и молча покинули поле боя.
16-29. Искра: Ну, как было дело?
16-30. Жора: Классная стычка. Отделал он его под полный спектр, как Джо Луис.
16-31. Искра: Хватит подробностей. Все в сборе? Тогда пошли.
16-32. Жора: Куда?
16-33. Искра: Как куда? К Вике.
16-34. Лена: Может, не стоит?
16-35. Искра: Значит, для вас дружба – это пополам радость? А если пополам горе – наша хата с краю?
16-36. Артём: Это Ленка сдуру.
16-37. Валя: Ну и рожа у тебя.
16-38. Артём: Завтра хуже будет.
16-39. Жора: Пошли.
17-1. Вика: Зачем вы пришли? Я не просила вас приходить.
17-2. Артём: Ты, это, не просила, а мы пришли. Мы верно сделали. Ты сама, это… потом скажешь.
17-3. Вика: Ну, проходите.
17-4. Искра: Во всех комнатах так?
17-5. Вика: Домработница что-то искала.
17-6. Лена: А где она?
17-7. Вика: Уехала в деревню. Насовсем.
17-8. Искра: Так. За дело, ребята. Всё убрать и расставить. Девочки – бельё, мальчики – книги. Дружно, быстро и аккуратно.
17-9. Вика: Не надо. Ничего не надо.
17-10. Искра: Нет, надо! Всё должно быть как было. И как будет. Как же ты одна?
17-11. Вика: Ничего. Приходил отец Шефера. Хотел, чтобы я к ним перешла. Пока.
17-12.Искра: Это же замечательно, это же…
17-13. Вика: Замечательно? Уйти отсюда – значит, поверить, что папа в самом деле преступник. А он ни в чём не виноват, он вернётся, обязательно вернётся, и я должна его ждать.
17-14. Искра: Извини, ты абсолютно права.
17-15. Вика: Почему вы пришли? Ну почему?
17-16. Искра: Мы пришли потому, что знаем Леонида Сергеевича, и… я тоже уверена, что это ошибка. Это кошмарная ошибка, Вика, вот посмотришь.
17-17. Вика: Конечно, ошибка, я знаю. Он сам сказал мне на прощание. И знаешь что? Я поставлю чай? А? Есть ещё немного папиных любимых пирожных.
17-18. Лена: А ты обедала?
17-19. Вика: Я чаю попью.
17-20. Искра: Нет, это не годится. Зина, марш на кухню!
17-21. Зина: Я вкусненько приготовлю.
17-22. Вика (Артёму): А что у тебя с лицом?
17-23. Жора: Он с лестницы упал.
17-24. Искра: Ты завтра придёшь в школу.
17-25. Лена: Хочешь, я зайду за тобой? Мне по пути, и у нас Валька.
17-26. Вика: Спасибо.
17-27. Зина: Всё будет хорошо, вот посмотрите. Я предчувствую, всё будет хорошо.
17-28. Жора: А потом пили чай, а Вика ела особую яичницу из большой сковородки. За дубовыми дверцами шкафа поблёскивал хрусталь, всё было на своих местах, и ребята устало любовались своей работой.
18-1. Саша (в зал): Возле дома Искру ждал Саша Стамескин. Он был в лёгкой куртке, продрог и очень сердился. (Искре) Где ты была?
18-2. Искра: У Вики Люберецкой.
18-3. Саша: Ну, знаешь… Знал, что ты ненормальная, но чтоб до самой маковки…
18-4. Искра: Что ты бормочешь?
18-5. Саша: А то, что Люберецкий этот – ворюга! Он миллион растратил. Миллион, представляешь?
18-6. Искра: Сашка, ты врёшь, да? Ну скажи – да?
18-7. Саша: Я точно знаю, поняла? А он меня на работу устраивал, на секретный завод. Личным звонком. Личным! И жду я, чтоб специально предупредить.
18-8. Искра: О чём? О чём ты хотел предупредить меня?
18-9. Саша: Вот об этом.
18-10. Искра: Об этом? Спасибо. А Вика что растратила? Какой миллион?
18-11. Саша: Вика? При чём тут Вика?
18-12. Искра: Вот именно, ни при чём. А Вика моя подруга. Ты хочешь, чтобы я предала её? Даже если то, что ты сказал – правда, даже если это – ужасная правда, Вика ни в чём не виновата. Понимаешь, ни в чём! А ты…
18-13. Саша: А что я?
18-14. Искра: Ничего. Может быть, мне показалось. Иди домой, Саша.
18-15. Саша: Искра…
18-16. Искра: Я сказала, иди домой. Я хочу побыть одна. До свидания.
18-17. Вика (в зал): Утром Вика пошла в школу…
18-18. Артём: …и класс встретил её как всегда… Может быть, с чуть большим вниманием, чуть большим оживлением.
18-19. Зина: Но это оказалось естественным…
18-20. Вика: И Вика была благодарна классу.
18-21. Валендра: Полякова, Шефер, к директору.
19-1. Искра: Вызывали?
19-2. Валендра: Обожди в коридоре, Полякова. (Артёму) За что ты избил Юрия Дегтярёва из 10 «А».
19-3. Артём: За дело.
19-4. Валендра: Какое дело?
19-5. Артём: Наше дело.
19-6. Валендра: Ну, так я тебе скажу, почему ты его избил. Ты избил его потому, что отец Юрия служит в милиции. Да, да, нечего на меня таращиться. И дело это – не ваше, а по-ли-ти-че-ско-е.
19-7. Ромахин: Ну, это уж слишком, Валентина Андроновна.
19-8. Валендра: Я разобралась в этом вопросе досконально, Николай Григорьевич, досконально!
19-9. Артём: Убейте меня… Ну, это… Убейте!
19-10. Валендра: Шефер! Шефер, вернись!
19-11. Ромахин: Не надо, Валентина Андроновна, Вы неправильно вели себя. Нельзя швыряться такими обвинениями.
19-12. Валендра: Я знаю, что делаю! Вам, кажется, разъяснили, до чего может довести гнилой либерализм, так не заставляйте меня ещё раз сигнализировать. А этот Шефер – главный заводила, думаете, я забыла ту вечеринку с днём рождения? Я ничего не забываю! И если Шефер не хочет учиться в нашей советской школе, то пойдёт работать. И я ему это устрою!
19-13. Искра: Что Вы сказали Артёму, Валентина Андроновна? Что Вы сказали ему?
19-14. Валендра: Это тебя не касается.
19-15. Искра: Он же чернее земли, я спросила, а он выругался. Он так страшно выругался…
19-16. Валендра: Он ещё и ругается! (Ромахину) Вот плоды Вашей надклассовой демократии! (Искре) Где Вы были вчера?
19-17. Искра: У Вики Люберецкой.
19-18. Валендра: Ты подговорила ребят пойти туда? Или Шефер?
19-19. Искра: Предложила я, но ребята пошли сами.
19-20. Валендра: Зачем? Зачем ты это предложила?
19-21. Искра: Чтобы не оставлять человека в беде.
19-22. Валендра: Она называет это бедой. Вы слышите, Николай Григорьевич?! Значит, организовала субботник? Как благородно! А может быть, ты не веришь? Может быть, ты считаешь, что Люберецкий не преступник, а невинная жертва? Почему ты молчишь?
19-23. Искра: Я не знаю.
19-24. Валендра: Мы не будем делать выводов, учитывая твоё безупречное поведение в прошлом. Но учти, Полякова. Завтра же проведёшь экстренное комсомольское собрание.
19-25. Искра: А повестка?
19-26. Валендра: Необходимо решить комсомольскую судьбу Люберецкой. И вообще, я считаю, что дочери растратчика не место в Ленинском комсомоле.
19-27. Искра: За что же? Вика же не виновата, что её отец…
19-28. Ромахин: Да, конечно, конечно…
19-29. Искра: Я не буду проводить этого собрания.
19-30. Валендра: Что ты сказала?
19-31. Искра: Я не буду проводить собрания.
19-32. Валендра: Что-о-о-о?
19-33. Ромахин: Да ей же плохо! Сестру! Что вы сидите, как клуша? (Валендра выбегает.Искра приходит в себя).Как дела, хороший человек?
19-34. Искра: А откуда Вы знаете, что хороший?
19-35. Ромахин: Ох, и трудно же догадаться было. До дома дойдёшь, или, может, машину где выпросить?
19-36. Искра: Дойду.
19-37. Ромахин: Да и провожатых у тебя достаточно. А собрание будет через неделю, так что не волнуйся пока. Я в райком звонил.
19-38. Искра: А Вика?
19-39. Ромахин: С Люберецкой пока ничего хорошего не обещаю. Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю. Сама понимаешь.
19-40. Искра: Понимаю? Ничего я не понимаю! А где Артём?
19-41. Жора: Ушёл! Вернулся, взял сумку и потопал прямо с урока.
19-42. Ромахин: Хоть о Шефере-то не беспокойся. Ну, в другой школе учиться будет, не пропадёт. Если бы просто драка, а…
19-43. Валя: А драка, Николай Григорьевич, была справедливой.
19-44. Зина: Артём дрался из-за меня. Потому, что я ходила с Юркой в кино.
19-45: Ромахин: Из-за тебя? Точно из-за тебя?
19-46. Зина: А что, из-за меня и подраться нельзя?
19-47. Ромахин: Можно. Можно и нужно. Только, чтобы Артёму твоему полегче было, напиши-ка ты мне, Коваленко, докладную.
19-48. Зина: Что?
19-49. Ромахин: Ну, записку. Изложи, как было дело, вскрой причины. Полякова тебе поможет.
19-50. Зина: А зачем?
19-51. Ромахин: Ну, надо же, надо!
20-1. Искра: С комсомолом будет трудно, Вика!
20-2. Вика: Я знаю. Мне всё объяснила Валентина Андроновна.
20-3. Искра: С комсомолом будет трудно. Но ты не отчаивайся, Николай Григорьевич обещал что-нибудь сделать.
20-4. Вика: Да, да. А потом, ведь собрание через неделю.
20-5. Жора (в зал): Неделя была как неделя: списывали и подсказывали…
20-6. Валя: Отвечали и решали…
20-7. Артём: … Артём получил взбучку от директора, посопел, повздыхал, и уселся на привычном месте рядом с Жоркой…
20-8. Искра: … только Валентина Андроновна ни разу не вызывала Вику, хотя Вика аккуратно готовила уроки, и у других учителей отвечала на «Отлично»…
20-9. Жора: … Но всё это были всё-таки мелочи, хотя класс всё видел, всё подмечал и делал свои выводы…
20-10. Вика: А в субботу Вика предложила: «Давайте с осенью попрощаемся!»
20-11. Зина: В лес!
20-12. Жора: На речку!
20-13. Вика: В Сосновку! Там лес и речка!
20-14. Жора: В Сосновку!
20-15. Артём: А там есть магазин или столовая?
20-16. Вика: Я всё купила. Хлеб возьмём утром, а поезд в 9.40.
20-17. Все: «Здравствуй, милая картошка-тошка-тощкак-тошка, из которого села-ла-ла».
20-18. Лена: Приехали!
20-19. Зина: Красиво-то как!
20-20. Артём: Кар! Кар! Кар!
20-21. Валя: А я ногу натёр!
20-22. Искра: Молодец, Вика, хорошо придумала: прощаться с осенью!
20-23. Жора: Жаль, холодно, в речке не искупаться…
2024. Вера: Дачников никого, быстро свернулись.
20-25. Артём: А я бы здесь до зимы жил.
20-26. Лена: Здесь так красиво, как в театре.
20-27. Зина: Только откуда-то дует.
20-28. Валя: Вика, а где твоя дача?
20-29. Вика: Вон там!
20-30. Зина: Красиво.
20-31. Вика: Папа сам красил. Он любит весёлые цвета.
20-32. Лена: Давайте зайдём?
20-33. Вика: Нельзя, сейчас всё опечатано.
20-34. Артём: Ребята, за дровишками. Девчонки, как насчёт поесть?
20-35. Зина: Будет костёр – будет и поесть.
20-36. Вика (в зал): Вика вывела всех к речке – пустой и грустной, с застывшими кувшинками. Ребята развели костёр, и когда затрещал он, разбрасывая искры, все облегчённо заговорили и заулыбались, точно огонб высветил этот задумчивый день из сумрака недавнего прошлого… (Жоре) Ты очень занят?
20-37. Жора: Я? Нет, что ты! У нас Артём главный по кострам!
20-38. Вика: Хочешь, я покажу тебе одно место?.. Я любила читать здесь.
20-39. Жора: Шиповник! Сорвать?
20-40. Вика: Не надо. Пусть висят, красиво. Их потом птицы склюют.
20-41. Жора: Склюют.
20-42. Вика: Сядь рядом, что ты за спиной бродишь? Ландыш… Ты меня любишь, Ландыш?
20-43. Жора: Люблю.
20-44. Вика: Ты долго будешь меня любить?
20-45. Жора: Очень.
20-45. Вика: Спасибо тебе. Поцелуй меня, Ландыш. И обними. Пожалуйста, обними меня покрепче.
20-46. Артём: Ого-го! Ау! Вика, Жорка, где вы там? Кушать подано! Вика, Жорка! Вкусно, как у мамы!
20-47. Лена: Артём Шефер демонстрирует смертельный номер – прыжок через костёр!
20-48. Артём: Музыка и марш! Слабонервных просим удалиться!
20-49. Искра (Вике и Жоре): Ребята! Всё готово! Пошли…
20-50. Вика: Иди, я сейчас.
20-51. Искра: Завтра понедельник. Завтра комсомольское собрание.
20-52. Вика: Я знаю. Может быть, я не приду на уроки. Но ты не волнуйся, всё будет как надо.
20-53. Искра: Значит, на собрании ты будешь?
20-54. Вика: Да, да, конечно.
20-55. Жора (в зал): А потом ели хлеб с колбасой…
20-56. Артём: …пекли картошку, что принёс предусмотрительный Артём…
20-57. Валя: Пили ситро, на каждого досталось по бутылке…
20-58. Вера: Потом пели песни, беспричинно смеялись…
20-59. Лена: Валька ходил на руках…
20-60. Валя: Артём снова прыгал через костёр…
20-61. Искра: Вернулись в город уже в темноте, и поэтому прощались торопливо, уже на вокзале.
21-1. Саша: Значит, меня не взяли? Лишний я в вашей компании…
21-2. Искра: Нас пригласила Вика…
21-3. Саша: Ну, и что? Лес Вике не принадлежит.
21-4. Искра: Тебе хотелось поехать с Викой?
21-5. Саша: Мне хотелось поехать с тобой.
21-6. Искра: Не сердись, пожалуйста, просто я не подумала вовремя.
21-7. Саша: Завтра увидимся?
21-8. Искра: Завтра, Саша, никак. Завтра комсомольское собрание.
21-9. Саша: Ну, не до вечера же?
21-10. Искра: А что с Викой после этого будет, представляешь?
21-11. Саша: Опять Вика?
21-12. Искра: Саша, ну, нельзя же так. Ты добрый, а сейчас говоришь плохо.
21-13. Саша: Ну, ладно. Ну я, вроде, неправ. Но послезавтра-то увидимся?
21-14. Искра: Послезавтра? А, завтра понедельник. Да, на этом месте. (В зал) Чем меньше времени оставалось до понедельника, тем всё чаще Искра думала о том, что будет на собрании. Она пыталась найти наиболее приемлемую форму выступления Вики, перебирала варианты, и, наконец, нашла: «Я осуждаю его…». Да, именно так и надо будет подсказать Вике: «Осуждаю». Нет, она не откажется от отца, она, как честный человек, лишь осудит его нечестные дела, и всё будет хорошо…
22-1. Валендра (Искре): скажи Александрову, чтобы написал объявление о собрании.
22-2. Искра: Зачем объявление? И так все знают.
22-3. Валендра: Из райкома приедет представитель, поскольку это не простое комсомольское дело. Не простое, ты понимаешь?
22-4. Искра: Я знаю, что оно не простое.
22-5. Валендра: Вот и скажи Александрову, чтобы написал и повесил у входа.
22-6. Искра: Объявления не будет.
22-7. Валендра: Как не будет? Это что за разговор, Полякова?
22-8. Искра: Объявления никто писать не будет. Мы считаем…
22-9. Валендра: Они считают! Вы слышите – они уже считают! Немедленно пришли Александрова.
22-10. Искра: Валентина Андроновна! Не надо никакого объявления. Мы просим Вас.
22-11. Валендра: Почему Люберецкой не было у меня на уроке? Надо сходить и выяснить.
22-12. Искра: Не надо, Валентина Андроновна, Вика придёт на собрание, она дала слово. А то, что её нет на уроках, это же понятно – ей надо готовиться к выступлению.
22-13. Валендра: Опять капризы? Прямо беда с вами. Пеняйте на себя!
22-14.Жора: Кончился последний урок, класс пошумел, попрятал учебники и остался – поскольку был целиком комсомольским!
22-15. Валендра: Где Люберецкая?
22-16. Искра: Ещё не пришла.
22-17. Валендра: Так я и знала. Коваленко, беги сейчас же за ней и тащи силой! Может, начнём пока?
22-18. Представитель: Придётся обождать (сел за парту).
22-19. Валендра: Нет, уж Вы пожалуйста за стол.
22-20. Представитель: Мне и здесь удобно Садитесь!
22-21. Валендра: У нас есть время поговорить и поразмыслить, и, может быть, то, что Люберецкая оказалась жалким трусом, даже хорошо. По крайней мере, это снимает с неё ореол мученичества, который ей усиленно пытаются привить плохие друзья и плохие подруги. Да, да, плохие друзья и плохие подруги. Хороший друг, верный товарищ, всегда говорит правду, как бы горька она ни была. Не жалеть надо – жалость обманчива и слезлива – а всегда оставаться принципиальным человеком. Всегда! С этих принципиальных позиций мы и будем разбирать персональное дело Люберецкой. Но, разбирая её, мы не можем забыть избиение комсомольца и общественника Юрия Дегтярёва. Мы не должны забывать и об увлечении чуждой нам поэзией некоторых чересчур восторженных поклонниц литературы. Мы не должны забывать о разлагающем влиянии вредной, либеральной, то есть буржуазной, демократии. Далёкие от педагогики элементы стремятся всеми силами проникнуть в нашу систему воспитания, сбить с толку отдельных легковерных учащихся, а то и навязать свою гнилую точку зрения. Вопрос о бывшем директоре школы решается сейчас…
22-22. Артём: О бывшем?
22-23. Валендра: Да, о бывшем! Ромахин освобождён от этой должности, и…
22-24. Представитель: Минуточку. Зачем же так категорически? Николай Григорьевич пока не освобождён, вопрос пока не решён, и давайте воздержимся…
22-25. Валендра: Возможно, я не права с формальной стороны. Однако я, как честный педагог… Прекратите смех! Да, я форсирую события, но я свято убеждена в том, что… Коваленко! А Люберецкая? Ну, что ты молчишь? Я спрашиваю, где Люберецкая?
22-26. Зина: В морге.
22-27. Искра (в зал): следствие уложилось в сутки. Вика оставила записку: «В моей смерти прошу никого не винить. Я поступаю сознательно и добровольно».
22-28. Лена (Искре): Ей было больно? Что она сделала с собой?
22-29. Искра: Снотворное. Следователь сказал – много было снотворного в доме, а она одна… Она просто уснула…
22-30. Зина (в зал): В дни, что оставались до похорон, никто из нашей компании в школе не появлялся.
22-31. Валя: Иногда, чаще к большой перемене, забегал Валька…
22-32. Лена: Ландыс куда-то пропал, не ночевал дома.
22-33. Артём: Мы с Валькой искали его по всему городу, нашли, но ни родителям, ни ребятам ничего объяснять не стали.
22-34. Искра: что делать? У неё ведь нет родственников.
22-35. Лена: Может, в милицию заявить?
22-36. Искра: В милицию? Конечно, можно и в милицию: пусть Вику хоронят как бродяжку. Пусть хоронят, а мы пойдём в школу. Нужно учиться, шить себе новые платья и читать стихи о благородстве.
22-37. Лена: Но я же не о том, Искра, ты не поняла меня.
22-38. Зина: Только что мы будем говорить своим детям? Чему научим их тогда?
22-39. Искра: Прежде, чем воспитывать, надо воспитать себя.
22-40. Лена: Я дура, девочки. Я дура и трусиха ужасная. Я сказала так, потому, что не знаю, что нам теперь делать.
22-41. Зина: Все мы дуры. Только умнеть начинаем.
22-42. Искра: Я знаю только одно. Вику должны хоронить мы. Мы!
23-1. Полякова: Пора брать себя в руки, Искра.
23-2. Искра: Конечно.
23-3. Полякова: В жизни будет много трагедий. Я знаю, что первая – самая страшная. Но надо готовиться жить, а не тренироваться страдать.
23-4. Искра: Может быть, следует тренироваться жить?
23-5. Полякова: Не язви, я говорю серьёзно. Я пытаюсь понять тебя.
23-6. Искра: Я очень загадочная?
23-7. Полякова: Искра!
23-8. Искра: У меня имя – как выстрел. Прости, мама, я больше не перебью тебя.
23-9. Полякова: Самоубийство – признак слабости, это понятно тебе? Поэтому человечество исстари не уважает самоубийц.
23-10. Искра: Даже Маяковского?
23-11. Полякова: Искра! Прекрати!
23-12. Искра: Прости, мама.
23-13. Полякова: Сядь. Ты, конечно, пойдёшь на похороны, и… и это правильно. Друзьям надо отдавать последний долг. Но я категорически запрещаю устраивать панихиду. Ты слышишь? Категорически.
23-15. Искра: Я не очень понимаю, что такое панихида в данном случае. Вика была комсомолкой и умерла комсомолкой. При чём тут панихида?
23-16. Полякова: Искра, мы не поощряем слабовольных и слабонервных, поэтому я настоятельно прошу… никаких речей и тому подобного. Или ты дашь мне слово, или я запру тебя в комнате и не пущу на похороны.
23-17. Искра: Неужели ты сможешь сделать это, мама?
23-18. Полякова: Да, да, потому что мне небезразлично твоё будущее.
23-19. Искра: Моё будущее! Ах, мама, мама! Не ты ли учила меня, что лучшее будущее – это чистая совесть!
23-20. Полякова: Совесть перед обществом, а не… Ты единственное, что у меня есть, доченька. Наверное, я плохая мать, но даже плохие матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы. Оставим этот разговор, ты поняла,… и… Иди спать. Иди, завтра у тебя очень тяжёлый день.
24-1. Ромахин: Ребята! Школа закрыта. Сегодня не будет занятий. Младшие могут идти по домам, а старшие… Старшие проводят в последний путь своего товарища. Трагически погибшую ученицу 9 «Б» Викторию Люберецкую.
24-2. Валендра: Вы ответите за это. Вы ответите за это.
24-3. Артём: Не было ни криков, ни гомона: старшие классы шли молча. Прохожие останавливались, долго смотрели вслед странной процессии.
24-4. Валя: … странной процессии без оркестра, рыданий, без родных и родственников и почти без взрослых…
24-5. Юра: Они совсем потерялись среди учеников и вместе прошли через город до окраинного кладбища.
24-6. Жора: У ног Жоры Ландыса стоял обвязанный мешковиной куст шиповника с яркими красными ягодами.
24-7. Ромахин: Товарищи! Парни и девчата, смотрите во все глаза, смотрите на вашу подругу. Хорошо смотрите, чтобы запомнить. На всю жизнь запомните, что убивает не только пуля, не только клинок или осколок – убивает дурное слово и скверное дело, убивает равнодушие и казёнщина, убивает трусость и подлость. Запомните это, ребята, на всю жизнь запомните!
24-8. Искра:
До свиданья, друг мой, до свиданья!
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье.
Обещает встречу впереди.
(В зал) Она звонко, на всё кладбище, кричала последние есенинские строчки. Слёзы вместе с дождём текли по лицу, но она ничего не чувствовала. Кроме боли. Ноющей, высасывающей боли в сердце…
24-9. Жора: … А потом все стали расходиться…
24-10. Артём: … и только Жорка и Артём долго ещё возились, сажая куст шиповника с красными ягодами…
25-1. Полякова: Ты устроила панихиду на кладбище? Ты…
25-2. Искра: Мама…
25-3. Полякова: Молчать!
25-4. Искра: Мама, подожди… Я очень люблю тебя, мама, но если ты хоть раз, хоть один раз ударишь меня, я уйду навсегда.
25-5. Полякова: Переоденься, всё переодень: - чулки, бельё; ты насквозь мокрая. Пожалуйста.
25-6. Искра: Хорошо.
25-7. Полякова: Тебе пришла какая-то бандероль. Искре Поляковой, лично.
25-8. Письмо: Дорогая Искра! Когда ты будешь читать это письмо, мне уже не будет больно, не будет горько, и не будет стыдно. Я бы никому на свете не стала объяснять, почему я делаю то, что сегодня сделаю, но тебе я должна объяснить, потому что ты – мой самый большой и единственный друг. Папа сказал, что в тебе есть строгая честность. Ну, да не надо об этом, мечты мои не сбылись.
Я часто думаю – о вере в отцов, и твёрдо убеждена в том, что если мы перестанем верить своим отцам, верить, что они честные люди, то мы окажемся в пустыне. Тогда ничего не будет, понимаешь – ничего. Пустота одна. Одна пустота останется, а мы сами перестанем быть людьми. Наверное, я плохо излагаю свои мысли, и ты, наверное, изложила бы их лучше, но я знаю одно: нельзя предавать отцов, потому что нет на свете страшнее предательства, чем предательство своего отца.
Нет, я не струсила, Искра, что бы вы обо мне не говорили, я не струсила! Я осталась комсомолкой! Я умираю комсомолкой, а поступаю так потому, что не могу отказаться от своего отца. Не могу и не хочу.
Книги тебе на память. Надписывать не буду.
Прощай, моя единственная подружка!
Твоя Вика Люберецкая!»
26-1. Саша: Привет! Я билеты купил в кино!
26-2. Искра: Почему ты не был на кладбище?
26-3. Саша: Не отпустили. Погода на пять! Может, погуляем?
26-4. Искра: Всё утро шёл дождь. Цветы стали мокрыми, и темнели на глазах.
26-5. Саша: Чёрт дёрнул его с этой растратой… Собирайся…
26-6. Искра: Саша, а ты точно знаешь, что он украл миллион?
26-7. Саша: Точно. У нас на заводе все знают.
26-8. Искра: Как страшно… Саша… А я у них пирожные ела, шоколадные конфеты. И всё, конечно же, на этот миллион?
26-9. Саша: А ты как думаешь? Ну кто, кроме воров, может позволить себе каждый день пирожные есть?
26-10. Искра: Как страшно! Николай Григорьевич недаром сказал, что убивает не только пуля.
26-11. Саша: Вот это он зря!
26-12. Искра: Почему зря?
26-13. Саша: Хороший мужик. Жалко.
26-14. Искра: Что жалко? Почему – жалко?
26-15. Саша: Снимут.
26-16. Искра: Значит, по-твоему, молчать и беречь здоровье?
26-17. Саша: Надо не лезть на рожон.
26-18. Искра: Не лезть на рожон? Сколько тебе лет, Стамескин – сто?
26-19. Саша: Дело не в том, сколько лет, а…
26-20. Искра: Нет, в том! Как удобно, когда все вокруг старики, все будут держаться за свои больные печёнки, все будут стремиться лишь бы дожить, а о том, чтобы просто жить, никому в голову не придёт. Не-ет, все тихонечко доживать будут. Так это всё – не для нас! Мы – самая молодая страна в мире, и не смей становиться стариком никогда!
26-21. Саша: Это тебе Люберецкий растолковал? Ну тогда помалкивай.
26-22. Искра: Ты ещё и трус к тому же?
26-23. Саша: К чему это – к тому же?
26-24. Искра: Плюс ко всему.
26-25. Саша: Вы языком возите, «а» плюс «б», а мы работаем. Руками вот этими самыми богатство страны создаём… Мы…
Искорка, я пошутил. Я же дурака валяю, чтобы ты улыбнулась!
26-26. Искра: Между прочим, шлем тебе Люберецкий подарил. Уходи! Уходи, уходи! (В зал). Искра пошла не оглядываясь. И заплакала, лишь выйдя из ворот. Плакала от обиды и разочарования, плакала от одиночества, которое сознательно и бесповоротно избрала сама для себя…
27-1. Ромахин: Я попрощаться пришёл. Ухожу. Совсем ухожу. Трудно расставаться с вами, черти полосатые, трудно! Ну, да ничего! Были бы бойцы, а командиры найдутся. А в этих бойцов я верю: они первый бой выдержали. Они обстрелянные теперь парни и девчата. Я верю в вас, слышите? Верю, потому что вы – смена, второе поколение нашей великой революции! Помните об этом, ребята. Всегда помните!
27-2. Валендра: Куда, Александров?
27-3. Валя: Баян ему донесу.
27-4. Валендра: Ну-ну… Коваленко, кто тебе разрешил пересесть?
27-5. Зина: Я… Мне никто не разрешал… Я думала…
27-6. Валендра: Немедленно сесть на своё место.
27-3. Зина: Валентина Андроновна, раз Искра всё равно не пришла, я…
27-4. Валендра: Без разговоров, Коваленко. Разговаривать будем, когда тебя вызовут.
27-5. Артём: Значит, всё же будем разговаривать?
27-6. Валендра: Что за реплики, Шефер? На минуточку забыл об отметке по поведению? Что такое, Коваленко? Ты стала плохо слышать?
27-7. Зина: Валентина Андроновна, пожалуйста, позвольте мне сегодня сидеть с Боковой. Та парта – Вики, и…
27-8. Валендра: Ах, вот в чём дело! Оказывается, ты намереваешься устроить памятник? Как трогательно! Только ты забыла, что это школа, где нет места хлюпикам и истеричкам. И марш за свою парту. Живо!
27-9. Зина: Не смейте… Не смейте говорить мне «ты». Никогда. Не смейте, слыщите?
27-10. Артём: А ведь Вы неправы, Валентина Андроновна. Я, конечно, Коваленко тоже не защищаю, но и Вы тоже.
27-11. Валендра: Садись. Я, кажется, сказала, чтобы ты сел.
27-12. Вера: Извините, я тоже считаю, что Вы неправы. У нас в классе Артём, Жора и Валя уже усы бреют, а Вы всё ещё полагаете, будто мы – дети.
27-13. Артём: Ай да Вера!
27-14. Жора: Мы – взрослые. Ясно. Вера Сергунова сказала точно.
27-15. Артём: Уж пожалуйста, учтите это.
27-16. Валендра: Учла. Кто ещё считает себя взрослым? Понятно, садитесь. Мы сегодня почитаем. Сон Веры Павловны. Бокова, начинай… те. Можно сидя.
28-1. Искра (в зал): А потом пришли праздники.
28-2. Артём (в зал): Да здравствует 23-я годовщина Великого Октября! Ура!
28-3. Все: Ура!
28-4. Жора: 7 ноября ходили на демонстрацию.
28-5. Зина: Весь город был на улицах.
28-6. Вера: Гремели оркестры, и песни, и мы тоже пели до восторга и хрипоты…
28-7. Артём: Проходили мимо трибун, громко и радостно кричали: «Ура!»
28-8. Искра: Размахивали плакатами, лозунгами, портретами вождей…
28-9. Валя: А потом колонны перемешались, демонстранты стали расходиться, песни замолкли…
28-10. Артём: И только наша школьная колонна продолжала петь и идти дружно!
28-11. Лена: … хоть и не в ногу!
28-12. Жора (в зал): А жизнь шла своим чередом, и всё входило в свою колею… Всё было естественно и нормально.
28-13. Артём (в зал): Только в конце ноября в 9 «Б» ворвался Сашка Стамескин.
28-14. Саша: Леонид Сергеевич Люберецкий вернулся домой!
28-15. Жора: Все молчали. И неожиданно закричал Жорка. Он кричал дико, на одной ноте, и изо всех сил бил кулаками по парте. Артём хватал его за руки, а Жорка вырывался и кричал.
28-16. Артём: Тихо! Пошли.
28-17. Зина: Куда?
28-18. Артём: К нему. К Леониду Сергеевичу Люберецкому.
29-1. Искра: Мы – друзья Вики. Мы хотели рассказать. Мы до последнего дня были вместе. А в воскресенье ездили в Сосновку. Тоже вместе.
29-2. Люберецкий (в зал): Нет, Леонид Сергеевич их не слышал. Он слушал себя, родные голоса, звучащие в нём, свои воспоминания, какие-то отрывочные фразы, отдельные слова, которые теперь помнил только он один. И ребята совсем не мешали ему: наоборот – он испытывал тёплое чувство оттого, что они не забыли его Вику, что пришли, что готовы что-то рассказать; но сегодня ему были не нужны их рассказы: ему пока хватало той Вики, которую он знал.
29-3. Артём: Вы были на кладбище?
29-4. Люберецкий: Да. Ограда голубая. Цветы. Куст шиповника. Птицы склюют.
29-5. Жора: Склюют.
29-6. Артём: Смотрите, Леонид Сергеевич, смотрите, говорю. Смотрите. Все бы здесь не уместились.
29-7. Жора: За окном стоял весь 9 «Б».
29-8. Люберецкий (тихо): Милые вы мои. Милые вы мои ребятки. Позовите их, Искра… Какой страшный год.
29-9. Зина: Знаете, почему? Потому что високосный. Следующий год будет счастливым, вот посмотрите!
29-10. Жора: Следующим был 1941-й.