Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
В.Е. Давидович
1. Род Человеческий перешагнул через значимую символическую дату. Завершился XX век. Грядет новое столетие. Открывается вход в третье тысячелетие.
Уже с середины века люди вглядывались в этот рубеж, одна за другой выходили книги, авторы которых веско или легковесно, но пытались заглянуть за завесу десятилетий и обрисовать облик мира в 2000 году. Что-то они верно нащупали. Но о многом не догадались.
Иногда говорят, что нашим самым большим даром является то, что мы пережили XX век, может быть, самый опасный в истории человечества. Этот век, время тревог и надежд, драм и побед, взлетов и падений завершился. Впереди новое поле, еще не вспаханное людьми. Перед нами и темные тупики, и светлые дали. Веер возможностей. Ситуация радикального выбора. В середине ушедшего столетия крупнейший немецкий философ Мартин Хайдеггер написал книгу: “Holzwege” «Лесные тропы». Это название подчас переводят как «дорога в никуда». Лесные тропы — это дорога, которая ведет к вырубкам и не выводит из леса. Это было мрачное название. Оно фиксировало мироощущение европейской интеллигенции середины века.
И вот век завершен. Его итоги неоднозначны. Эпическое и трагическое, возвышенное и низменное в нем переплетены. Человечество подошло к рискованной границе. Во весь рост встал вопрос о «выживании» людей, обитающих на планете Земля.
2. Один из наиболее дальновидных мыслителей нашего Отечества, академик Никита Моисеев назвал XX век — веком предупреждения, временем, когда люди вплотную столкнулись с глобальным вызовом, суровыми угрозами, возможностью обрыва истории, угасанием искорки разума во Вселенной.
Начинается новый век — «время свершений», мобилизации всех сил человечества, изменения планетарной ситуации, отведения вселенской катастрофы.
Пришла пора выбора «стратегии жизни», единения всех и вся, преодоления внутриродовых раздоров и примирения с миром Природы. Будет найдена такая стратегия — все ляжет на пути своя. Не будет найдена — тогда поверхность нашей планеты уподобится пустыням Марса и кратерам Луны. И некому будет передавать эстафету будущим поколениям, ибо не будет этих поколений. Понимаю жесткость, беспощадность этих слов, их зловещий характер. Однако их надо сказать, потому что такой исход неопределенен, не фатален. Есть все предпосылки для того, чтобы нынешний глобальный кризис был преодолен, и люди будущего столетия могли бы построить жизнь, достойную, защищенную, раскрывающую все лучшее в каждом из них. Понимаю, что это очень трудно. Но уверен, что такая надежда — не слащавая утопия, не пустое мечтанье. Мы на перевале времен. Либо к вершинам, либо в бездну. Именно на этот вопрос должны ответить люди планеты в первые же десятилетия новой эпохи.
3. Что же дал нам ушедший век? Конечно, поразил мощными шагами в научном постижении действительности и могучими свершениями технической мысли, проникновение в микромир и выход в Ближний космос, компьютерные сети, охватившие земной шар. Родилась и вошла к нам «виртуальная реальность». Радуют и пугают стремительные шаги в биотехнологии и генной инженерии. Это наглядно. Это явный прогресс.
В истекшем столетии творили великие писатели, масштабные художники, блистательные композиторы, яркие актеры и режиссеры, не буду называть их имена: они широко известны. Искусство века — это внушительный вклад в мировую художественную культуру.
В нравственный климат времени вписываются идеи ненасилия, утверждается принцип позиции «толерантности» (терпимости), нащупывается, выходя за рамки дипломатических процедур, возможность повсеместного применения принципа консенсуса, принятия решений без голосования в результате переговоров и нахождения взаимоприемлемых позиций.
В политической жизни все шире осуждаются любые разновидности диктаторства, тоталитаризма, обретают современный вид положения демократии, восходящие к античности и принципы гуманизма, идущие от Возрождения. Нащупываются пути согласия стран, народов, социальных групп, общественных структур.
Возникла мировая экономика. Идет интенсивнейший обмен товарами, людьми, информацией.
Это реальность. Отрицать ее невозможно. Она радует и обнадеживает.
Но увы, XX век отнюдь не окрашен только в радужные цвета. Многие прогнозы, идущие еще из XIX века, и середины XX, не оправдались. Не стали явью в экономике ни прогноз Маркса, ни предсказания Оруэлла, ни расчеты Кейнса.
Достаточно напомнить, что в этом веке отгрохотали две мировые войны, были взрывы в Хиросиме, напугал Чернобыль, ужаснули Освенцим и ГУЛАГ. Подверглись сомнению пришедшие из прошлого века упования на всесилие научно-технического развития и столь манящие социалистические идеалы, нравственная коррозия, разгул масскульта, измельчание личных притязаний, вал алкоголизма и наркомании, пандемия СПИДа — это все тоже XX век.
Нельзя не сказать о том, что уже после завершения Втором мировой войны по Земле прокатилось околоооруженных стычек полыхают во многих районах мира. Косово и Чечня — это показатель того, что война вновь пришла в Европу.
Человечество, несомненно, смыкается. Однако, его сотрясает взрыв «этноцентризма», националистические сполохи, конфронтация фундаменталистски ориентированных конфессий.
Техника умножила силу людей. Вместе с тем, породила жесткую зависимость от нее. Одним словом — есть чему радоваться и чем восхищаться. Но есть и то, что ужасает, загоняет в тупик.
По-разному предполагают именовать ушедший XX век: век власти энергии, век мощи, век революций, век технологий, век скоростей, век масс, век глобализации и дегуманизации, век медиа, космический век, электронный век и т.д. Что, называется, выбирай на вкус.
4. Таковы итоги. Каковы же перспективы? О них сейчас толкуют немало. Говорить о будущем можно по-разному. Заглядывая на 5 лет, или на полстолетия, или на весь век, некоторые социологи считают, что более или менее определенно можно прогнозировать события примерно на 24-25 лет вперед. В этих хронологических рамках предвидение реалистично, ибо опирается на нащупываемые тенденции. Кстати, что любопытно (как сказал об этом Гете), договор — Фауста с Мефистофелем был заключен именно на 24 года.
Почти все полагают, что в XXI веке возрастут угрозы, и сохранятся страхи. Их основной источник — рассогласованность научно-технического, социального и морального прогресса. Их источник в том, что рельефно прорежется вопрос, уже поминавшийся нами: быть или не быть человечеству? Вызванные мыслью людей, атомные, электронные, биотехнические реалии начинают выходить из-под нашего контроля, несут в себе зловещие потенциальные опасности. Это внушает страх и опасение. Однако, эти страхи в принципе преодолимы. Угрозы могут быть отведены при одном условии: собранной энергией миллионов. Говорят же, что приходит только та заря, к которой мы пробудились сами.
Многие сейчас начинают понимать, что конфронтация культуры и природы, техносферы и биосферы таит в себе возможности вселенской катастрофы. И эти возможности помножены на противостояние глобализма и регионализма, всечеловеческого и партикулярного, общественного и личного, универсализма и самобытности, пафоса и безразличия. Именно эти коллизии пронизывают современную культуру. Они могут быть блокированы, оттеснены, сведены на нет. Но они же могут порождать и умножать те деструкции, которые углубляют глобальный кризис Бытия.
Будущее всегда оценивается двояко: в нем есть страхи, но есть и надежды. Печально пессимистические и бравурно оптимистические оценки всегда соседствуют.
Видимо, первые условия выхода из кризисной ситуации — это отстраивание свежих, новых, будоражащих идеалов, подъем массового пафоса, отвергающего упадок и уныние. Неслучайно христиане считают уныние одним из тяжких грехов.
Поэт Ярослав Смеляков прозорливо писал: «Спервоначалу и доныне, // Как солнце зимнее в окне, // Должны быть все таки святыни // В любой значительной стране». Добавим. И в мире в целом. Поэтическое сознание пронзительно. Оно иной раз проникает в глубинные процессы лучше теоретиков. Думается, что первой надежной предпосылкой ухода от роковых опасностей, нового подъема рода людей должны быть не столько экономические реформы и политические революции, сколько взлет духа, обретение перспективы, выход интеллекта на новую высшую ступень, утверждение глобального этоса.
Не будет ошибочным сказать, что мы стоим перед масштабным переворотом в мысли и духе. Грядет приход полифонического, комплиментарного, устремленного к гармонии сознания. Рациональное и внерацнональное, сухо логическое и пламенно эмоциональное, понятийное и образное, концептуальное и мифологическое могут дать тот сплав мыслительного освоения мира, который поможет преодолеть любые преграды на восходящем пути человечества. На этой, и только на этой основе возможно нахождение экономических, политических, технико-технологических, организационных и иных решений для спасения (именно спасения!!!) рода людей в грядущем веке.
5. Но что же все таки будет впереди? Что может быть? Каковы альтернативы, предпосылки выбора в тех точках социального бытия, которые в пост-пригожинской парадигме принято называть точками бифуркации. Один ответ на этот вопрос глубоко пессимистичен. Его дал Станислав Лем, заявив, что будет именно то, что абсолютно непредсказуемо, чего никто не ждет. Звучит мрачно, хотя и небезосновательно. Разумеется, все изгибы будущего никакие пророки, провидцы, предсказатели фиксировать не могут. Будущее в его полноте нам не дано. Оно — веер возможностей, потенция. Завтра создается нами сегодня. Однако, некоторые тенденции можно нащупать и построение сценариев развития — дело небесполезное. Известно, что в начале XX века никакие прогнозисты не предсказали успеха в ракетостроении или кардинального изменения политической карты мира. Никто не предвидел ни сетей Интернета, ни паутины газопроводов. Не было обоснованных предсказаний о тоталитарных диктатурах или распаде империй. Но это все же произошло. И по сему, говоря о будущем, мы можем усмотреть в нем лишь нечто, а отнюдь не все. Что же просматривается в обозримом будущем?
Основная тенденция это упрочение складывающихся всеохватывающих глобальных связей и отношений. Не надо проявлять наивности. Человечество в ближайшем, или в отдаленном будущем вряд ли превратится в однородную массу с неким «мировым правительством» во главе. Это неприемлемо. Ни один этнос, ни одна культура, ни одно государство не склонны отказаться от своей истории, традиции, суверенности, самобытности. Многоликость, различие, пестрота — залог цветения рода людей. Всеобщая тотальная унификация была бы гибельной. Однако, несмотря на уникальные черты, присущие и каждой личности, и любому сообществу, а скорее всего, благодаря им, доминантной установкой должна стать линия на сплочение. Для того, чтобы люди Земли достойно вошли в грядущий век и наступающее тысячелетие, необходимо объединяющее Знамя, приемлемая для всех идей. Именно она могла бы собрать всех, несмотря на сохраняющиеся и неустранимые различия, сложившиеся в длительной истории.
Разные цветы могут быть в одном букете, неповторимые блики могут дать одну картину. Без многообразия не может быть и подлинного единства.
6. Какая же идея могла бы быть призывной и манящей для всех и каждого? Что может побудить к желаемому глобальному синтезу? К сожалению, такого рода идея рельефно и впечатляюще еще не сформулирована, теоретики и практики, духовные пастыри и предприниматели, прогнозисты и фантасты еще не пришли к согласию, как ее очертить. Разные есть предложения. Одни говорят о глобальном гуманизме, другие — о ноосферном миропонимании. Выдвигаются гипотезы «устойчивого общества» или цивилизма» (общество с гражданской собственностью). Развиваются идеи «открытого общества» и «нового социализма». Толкуют о наступлении постиндустриализма, информационной цивилизации.
Сторонники традиционализма призывают вспомнить исконные принципы сакрального мировосприятия. Фанатичные фундаментали-сты разных конфессий полагают, что объединение мира возможно на основе только и только их воззрений. Единству людей противостоят сепаратисты всех мастей. Но несмотря на все это, вопреки любым противодействиям, с остановками и отступлениями, сложно и коллизионно, идет процесс складывания единства многоликого человечества.
Наверное, это то главное, что позволит преодолеть нынешний «раздрай», умерить раздоры, смягчить экономические, политические и идейные конфронтации. Подобного рода поиск набирает силу. Ему активно противодействуют. Но в нем истоки надежды.
На этой, и только на этой основе станет возможным оптимально решить глобальные проблемы. Их уже накопилось немало. От экологической угрозы до продовольственного кризиса, от истощения ресурсов до разрушения телесных основ человеческой жизни.
Новый, свежий, привлекательный облик мира XXI столетия еще только возникает, его очертания пока расплывчаты н трудноуловимы. Он мог бы вобрать в себя многое, что накоплено в гуманистике и естествознании, в мировых религиях и взлетах вольнодумцев, в западной цивилизации, и на том Востоке, о котором приговаривают, что он-де дело тонкое. И, конечно, наша страна с ее противоречивым и выразительным историческим опытом могла бы внести свой достойный вклад в эти свершения. Все, что создано в истекших веках, и в наши дни может быть просеяно, оценено, отобрано для того, чтобы вылепить, высечь, отстроить, отшлифовать такой идеал мировой жизни.
Надеюсь, что поколение, начинающее свой исторический бег после 1 января 2000 года, постарается отточить стратегию рода людей, определить притягательные цели, сформулировать конкретные задачи мирового сообщества.
7. Я не обращаюсь здесь к положению и судьбе нашей Родины — России. Это особая тема, и се нельзя затрагивать вскользь. Однако, все, что касается человечества, в еще более жестком и грозном варианте имеет отношение и к нам. Мир на перепутье. На перепутье и наша страна. Ряд авторов предполагает, что в условиях смены фаз мирового мегацикла у нашей страны возникает шанс выйти на пуп, не постиндустриального, а качестве иного постэкономического общества. Боюсь только, чтобы не оказался прав едкий стихотворец Игорь Губерман, написавший: «Россия ко всему, что в ней содеется // И в будущем беспечно отнесется // Как дева, забеременев, надеется, // Что все само собою рассосется», будем полагать, что его язвительно-сатирические стрелы не попадут в цель.
Идея прогресса сейчас подвергается критике и сомнению. Утверждают, что идеалы, восходящие к эпохе Возрождения, выявили свою утопичность и иллюзорность. Отмахнуться от этих суждений нельзя. Но и безоговорочно соглашаться с ними было бы опрометчиво. Разумеется, в истории нет однолинейного восхождения к какой-то сверхцели, обретению всеобщего блаженства, решению всех загадок Бытия. Откаты, зигзаги, падения, катастрофы, кризисы — это то, что проходит через весь исторический путь. Всегда опасны те точки развития событий, которые по синергетической терминологии называют бифуркациями. Здесь нет контроля разума. События могут выхлестнуться в непредвиденном направлении. Построение логичных сценариев деятельности в этом случае затруднительно.
Меняются обстоятельства, меняются и люди, их менталитет, система ценностей, глубина понимания происходящего.
Каков будет мир XXI века, мы еще определенно не знаем. Постмодернистский, виртуальный, век новых альтернатив, воображаемых и еще не известных ценностей. Думается, что грядет время нового рационализма, крутого планетарного поворота. По-разному величают начинающийся век, но он обретет те черты, которые придадут ему люди. Хотелось бы, чтобы будущее стало тем, в котором хочется жить. М можно будет радоваться этой жизни.