Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Следующий момент: газ и уголь, которые взаимосвязаны и конкурируют. Уголь всегда был экологически более грязным, но поскольку США не подписывались под Киотским протоколом и не готовы были брать на себя обязательства по нему и другим подобным документам, так же как и Китай, то эти страны не примеряли на себя эти жесткие экологические ограничения. Поэтому США всегда критиковали за загрязнение окружающей среды. А Европа всегда боролась за сохранение чистоты окружающей среды, была инициатором Киотского протокола, развития ВИЭ и энергосберегающих технологий. Вклад всех стран был пропорционален – положительный у Европы и негативный у США. Однако сегодня ситуация складывается совершенно противоположная – США явились одним из основных защитников окружающей среды, т.к. «де-факто» они начинают уменьшать свои выбросы, а Европа становится относительным загрязнителем, так как происходит замещение дорогого российского газа дешевым американским углем, не работает Система торговли квотами на выбросы. А началось это с того, что большое количество дешевого сланцевого газа создало избыток предложения, а, следовательно, сланцевый газ стал выгоднее в тех отраслях, где раньше использовался уголь (электроэнергетика, промышленность и т.д.), и уголь стал вытесняться.
Это можно назвать «третьим угольным ренессансом». Первое «пришествие угля» было на заре промышленной революции, когда появились паровые машины. Второй угольный ренессанс произошел в 70-е годы, так как в связи с изменением цен, уголь стал более выгоден экономически. А сейчас наступил третий угольный ренессанс, вся инфраструктура добычи уже есть, в том числе экспортная. В США большие запасы различного угля находятся в районе Аппалачей, где добывают его открытым способом. США всегда были крупной угольной державой, и из района Аппалачи экспортировалось достаточно много угля. В 70-е годы даже появился угольный маркер, это был американский уголь, импортируемый в Европу (CIF Hamburg).
Куда деваться этому углю – он снова пошел на экспорт в Европу. Мало того, что катарский газ стал вытеснять дорогой газ с нефтяной индексацией, в Европу пришел дешевый американский уголь и стал тоже вытеснять газа. Тут же были забыты природоохранные мероприятия, политические требования. Это можно назвать еще одним эффектом домино, последствие от американской сланцевой революции.
Следующий момент: начиная с 70-х годов был перенос грязных энергоемких отраслей с дорогой энергией в страны с дешевой рабочей силой, ближе к источникам энергопроизводства, в частности в те страны, где на локальных рынках цены на энергию были субсидируемые (например, в страны Ближнего и Среднего Востока, где на внутреннем рынке субсидируется потребление, поэтому нефтехимия и газохимия уходили туда). Но поскольку рабочая сила во многих развивающихся странах, в том числе в Китае, уже не такая дешевая, после того как резко снизились цены на сланцевый газ в США мы наблюдаем возврат некоторых отраслей обрабатывающей промышленности из стран развивающихся в страны промышленно развитые. Однако рабочая сила это всего лишь один из факторов. Об этом уже можно говорить как о тенденции, а не просто как о разовых эпизодах. Это может быть свидетельством того, что, когда мы говорим об энергетике и о развитии рынков, есть не только эффект замещения одного энергоресурса на другой. В соответствии с системой Адама Смита – труд, капитал, земля, применительно для наших задач, мы можем фактор земля, т.е. производственные ресурсы, разделить на две составляющие: энергетические и неэнергетические ресурсы. С этой точки зрения, говоря о макроэкономических последствиях, происходит размен дешевой рабочей силы на дешевую энергию. Мы это увидим, рассматривая третий этап рынка нефти, когда резкое двадцатикратное удорожание нефти в 70х годах привело к цепочке последствий: попытка уйти от дорогой нефти, начало освоения собственных ресурсов, однако выравнивание цен произошло по уровню самой высокой цены, так как компании заинтересованы получить свои прибыли; уход от нефти – замещение газом и углем (второй угольный ренессанс). Но по прошествии времени в дополнение к замещению одних энергоресурсов другими, добавились эффекты на стороне потребления – уменьшение энергоемкости, сначала за счет уменьшения энергорасточительства (машины длиной 6 м заменили на 3 м), а затем произошел переход на новые энергосберегающие технологии, которые требовали новых инвестиций. И фактически произошло замещение фактора энергии фактором капитала. Здесь и произошло замещение дешевой рабочей силы в развивающихся странах на дешевую энергию, которая является прерогативой развитых стран.
Это показывает, что любое событие производят свой эффект, но каждое крупное событие запускает цепочку эффектов домино, которые имеют гораздо больше последствий, в частности в институциональной сфере. Она меняют окружающую среду. Эту совокупность можно назвать эффектом матрицы.
На сегодняшний день, Газпром остается монопольным экспортером природного газа в России и можно предположить, что так пока и будет продолжаться. Происходит это потому, что мы хотим избежать конкуренции «российский газ - российский газ» и получать максимальную ресурсную ренту (Хотелинга), от тех невозобновляемых энергоресурсов, которые мы можем использовать только один раз. Поэтому нужно понять, каким образом можно обеспечить доступ к этому благоприятному рынку тем, кто пока лишен возможности туда выходить. Существует стремление к обеспечению равнодоходных цен на внутреннем рынке и на экспортном, для того, чтобы компаниям было всё равно, куда поставлять газ – на внутренний рынок или на экспорт. Равнодоходная цена = (экспортные цены в Европе-транспортное плечо (среднее, т.е дальность транспортировки в Европу)-таможенная пошлина). В этом случае все равно куда поставлять – на внутренний рынок или на внешний, потому что доход одинаков.
То есть вернуться обратно к той организации наших поставок на европейский рынок, который существовал до 2009 года, когда был избыток спроса на газ (после 2009 года избыток предложения), невозможно, хотя на какой-то срок мы возможно сохраним (около 10 лет) монополию Газпрома. Но внутренняя контрактная структура, механизм ценообразования, гибкость структуры будут принципиально другие.
На сегодняшний день звучит много призывов к дискриминации нефтегазовой отрасли. Сейчас говорят о том, что нужно развивать новые отрасли экономики и нужно «слезать с нефтегазовой иглы», но не за счет создания более благоприятных условий для перетока капитала в новые отрасли, а за счет создания дискриминационных условий для нефтегазового комплекса, например, задавить налогами. А Генри Форд создал новые очаги спроса, тем самым создав новые отрасли экономики, которые были необходимы, для того чтобы удовлетворить растущий спрос на эти автомобили, которые оказались вполне выгодными и полезными в хозяйстве. То есть это создание новых отраслей для того чтобы в этот момент можно было просуществовать, начиная с среднетехнических отраслей, которые не существовали в принципе,. Это комплекс, новых зон спроса на те новые материалы, товары, услуги, которых до этого не было. Это пример товара из мирной отрасли, хотя как любой товар двойного назначения потом много использовался в военной промышленности. Пример обратного свойства – когда начали использовать ядерную энергетику в мирных целях. Однако без средств доставки отрасль не смогла бы существовать, поэтому сначала это была транспортировка ядерных бомб. Таким образом, этот расширяющийся конус эффектов домино, матрицы и проч. спровоцировал спрос на новые отрасли (материалы, машины, оборудование).
Сланцевая революция за счет объединения новых достижений НТП, создает эффект ускорителя расширения спроса на машины, оборудование, новые технологии, т.е. является акселератором, ускорителем, дополнительным стимулом для развития новых отраслей, которые сейчас появляются в США. Подобным путем попытались пойти другие страны, например Польша, сейчас активно начнет развивать сланцевую добычу Китай, но, тем не менее, это приведет к переносу технологий, расширению производства, за счет расширения инфраструктуры. Это будут те самые множественные эффекты, может быть в другой степени чем в автомобильной промышленности, атомной энергетике, но несомненно это будет революция. Поэтому говоря о сланцевой революции, это есть та самая объективная реальность, которая имеет множество последствий, и сами эти последствия, мультипликативный эффект, могут оказаться более значимыми, чем тот объем дополнительного газа, который поступил на этот рынок.
Переход от традиционных к нетрадиционным энергоресурсам
Все классы новых нетрадиционных ресурсов создают свою революцию и эффекты домино, поскольку будут требовать свои технологии разработки. На кривой Хуберта эти нетрадиционные ресурсы занимают правую часть. То есть все новые классы энергоресурсов требуют развития технологий и будут создавать эффекты матрицы, домино и т.д. Но что самое важное они будут создавать эти зоны спроса на новые отрасли. Есть мнение, что формирование новых отраслей может происходить в результате ресурсной экономики. Если сегодня мы используем ресурсы менее эффективно, чем могли бы, дело не в ресурсах, а механизмах хозяйствования, которые пока не отработаны. При чем отработаны как с точки зрения энергоэффективности, так и использования финансовых инструментов. Так вот все эти новые энергоресурсы, которые которые дают возможность ввести в баланс жидкие или газообразные топлива из нетрадиционных ресурсов, это тот вклад ресурсной экономики в формирование отраслей новой экономики, наукоемких инновационных отраслей, что есть возможность обеспечить избавиться от «нефтегазовой иглы», за счет того, что будут развиваться дополнительные отрасли. То есть сохраняя присутствие газа на рынке пусть даже не в качестве price-maker, а price-taker, сохраняя конкурентную нишу и получая ресурсную ренту, ренту Рикардо и Хотелинга, мы можем формировать отрасли этой самой новой экономики.
Как сообтносятся два уровня цены: кост-плюс, где можно получить только ренту Рикардо, цена НБСЗ позволяет извлечь оба вида ренты – Рикардо и Хотелинга.
Если говорить о традиционных энергоресурсах, то как правило, кост-плюс ниже НБСЗ. Отсюда построено понятие политическая цена, когда есть возможность продавать по более дорогой цене, а продаете по более дешевой. Примером являются взаимоотношения СССР со странами СЭВ в 70-80х, когда была возможность продавать на мировом рынке по стоимости НБСЗ, продавали по цене кост-плюс, так как издержки по добыче в СССР были ниже, и на внутреннем рынке цена тоже была ниже. Но это была не просто цена кост-плюс, а была привязка к мировой цене, но с дисконтом, средневзвешенная за последние три года. А когда цены растут практически вертикально, это получается достаточно большой разрыв, и в 70е годы, когда в среднем цены выросли с 2 до 40 долл./барр., цена наших поставок в страны СЭВ держалась на уровне / от мировой цены. То же самое было с нашими поставками газа в страны СЭВ. Но как только в 80е годы ситуация поменялась и цена на рынке пошла вниз, а формула сохранилась – средневзвешенное за три года, то цены на наши поставки в страны СЭВ оказались дороже, чем цены на мировом рынке. И это подтолкнуло все эти «Бархатные революции», которые привели к распаду СЭВ. Все это было для традиционных энергоресурсах. Когда мы говорим о нетрадиционных ресурсах, цена кост-плюс для них обычно выше. Второй момент: цена кост-плюс для нетрадиционных обычно выше чем НБСЗ для традиционных. Тогда задача революционного НТП перебросить цену, которая должна будет обеспечить конкурентоспособность нетрадиционных ресурсов, т.е. превратить нетрадиционные ресурсы в традиционные. Т.е. нужно сбросить их за счет технологического усовершенствования в зону ниже уровня конкурентоспособности традиционных энергоресурсов. Революционный НТП переводит нетрадиционные энергоресурсы в разряд традиционных, он понижает цену кост-плюс, ниже уровня цены НБСЗ традиционных ресурсов. То есть если мы перебрасываем за счет развития технологий нетрадиционные ресурсы энергоресурсы в зону, где их освоение становится конкурентоспособным с традиционными. Т.е. они могут обеспечить цену, сопоставимую не с кост-плюс традиционных, а с НБСЗ для традиционных. И получается, что для традиционных энергоресурсов, если есть доминирование тенденции к удорожанию, при противоборстве природного фактора и НТП, кост-плюс становится выше. Но у нас появился новый класс энергоресурсов, который может обеспечить уровень цены НБСЗ ниже, чем это было для традиционных энергоресурсов. То есть расширение спектра энергоресурсов потребления происходит за счет эффекта революционного НТП, который делает конкурентоспособным использование этих энергоресурсов.