Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Хеллер- что-то случилось
Роман построен в форме развернутого монолога героя, подводящего итоги прожитой жизни, растраченной в погоне за миражами успеха. роман затрагивает многие наболевшие вопросы современной Америки, да и вообще западного общества. Три ночи параллельно длятся два монолога - твой собственный, в твоей собственной голове, и его, успешного американца, который понять не может, почему он так несчастлив, почему несчастливы его дети и его жена. Точнее, он-то понимает, почему, но не видит выхода из ловушки, в которую попал не только он сам и его семья, но и его соседи, сослуживцы. Да все - всё государство. Исключение составляют те, кто сошел с ума или покончил жизнь самоубийством, выйдя из-под власти Комбината).
Вполне обычная для Хеллера манера - минимум действия, максимум рефлексии. На три части книга делится всего лишь двумя происшествиями - повышением по службе и смертью сына.
меня же больше всего задела великолепно описанная и хорошо всем знакомая лживость обычной жизни: то, какова она на самом деле - и то, какой она преподносится окружающим. Мысли. Побуждения.
"Когда умирала моя мать, у меня не осталось ни любви к ней, ни жалости, а только чувство скуки и нетерпения - поскорей бы все закончилось. Вначале я навещал ее в доме престарелых каждый день, потом раз в три дня, потом раз в неделю, а потом и раз в месяц-то не всегда выходило, и все равно я чувствовал себя связанным ею, и все мое существо желало ее смерти".
" Он нуждается в постоянной заботе, а возиться с ним никому неохота - ни отцу, ни матери, ни стестре, ни брату. Никому из нас теперь даже играть с ним неохота. Хотя мы все по очереди друг перед другом притворяемся."
Жена. Потихоньку спивающаяся от однообразия и безумного ребенка, ЕЁ ребенка, от осознания собственного желания избавиться от него.
Дочь. Жаждет взаимопонимания с отцом, но, в силу того, что они слишком похожи, наталкивается на отражение самой себя в нем. Одинаковые полюса, как известно, отталкиваются. Но чем-то слишком знакомым сквозит через эти строки:
"Ей скоро шестнадцать - прелестный возраст, - она курит и люто ненавидит нас обоих - по крайней мере временами (кажется, почти все время). Понятия не имею, чем мы это заслужили, что сделали или чего не сумели сделать: я ведь понятия не имею, за что она нас винит - но ведь за что-то винит. (И от неумения ей угодить, от нашей неспособности сделать ее счастливой я сам становлюсь недобрым и ожесточаюсь. И зачастую искусно и зло даю ей сдачи. Мне приятно дать ей сдачи. <...> Иногда я ловлю себя на мысли - пусть бы она сбежала из дому, просто чтоб мне стало легче)."
Все тяжело больны. Апатией. Однообразием.
"Где ж были мои нравственные принципы, чувство долга и здравый смысл, когда я пытался вылепить из нее такую личность, какая мне не по душе, и какой она, вероятно, все равно никогда не смогла бы стать?"
Нет ни до кого дела, кроме самого себя.. и своего сына, но и тот ожесточается, уходит тем дальше, чем самостоятельней становится.
И, как итог: "Не могу воевать с целой культурой, с окружением, с эпохой, с прошлым, не могу все это отменить, свести на нет, ведь и я сам столь презренно ко всему этому приспособился".
Можно было бы много наговорить о том, что это этой болезнью поражена нынче вся ЮСА, и далее развести демагогию " Идиоты-америкосы". Америкосы, конечно, идиоты, но болезнь эта принадлежит уже не только им.
Только в Америке взлет и падение возможны одновременно. Взять хотя бы меня. Я взлетаю ввысь, точно кондор, и в то же время разваливаюсь на части. Все вокруг мучаются.
Гениальное название: предельная простота и предельная же точность выражения чувства тревоги и безысходности, безнадежности всего происходящего. Что-то определенно случилось. Но ЧТО?
Мне дико нравилось начало книги. Эта исповедальность, этот самоанализ, непрекращающаяся рефлексия. У героя все на редкость паршиво: работа, из-за которой он пребывает в состоянии перманентного страха и стресса; семья, членам которой тяжело (а иногда и просто невоносимо) находиться бок о бок; отношения со знакомыми (о друзьях речь не идет), полностью подчиненные идеям соперничества, зависти, достижения превосходства и самоутверждения за чужой счет. А ведь и герой был когда-то мальчиком, перед которым жизнь расстилалась обещанием… счастья. Так что же случилось? Куда это все ушло?
Уточню, что перечислила я пункты исповеди Боба Слокума очень общо и штрихами, потому как в романе об этом гораздо подробнее, мучительнее и уж точно более тягостно.
Так вот, ближе к середине кризис среднего возраста ГГ таки сменился дегуманизацией. Стало очевидно, что так живет не только Боб Слокум и его семья, но – что это общая проблема и тенденция американского среднего класса.
Боб бесконечно повторяется, как будто он на сеансе психоанализа. В качестве психоаналитика, разумеется, читатель, с той лишь разницей, что он не знает, чем и как помочь. Я понимаю и, в общем-то, одобряю этот прием Хеллера (потому что если человека что-то мучительно и неотвязно гнетет, он беспрестанно мысленно и вслух повторяет это), но я как-то отключилась, отвлеклась, как от надоевшего, зацикленного на одной теме жалобщика.
Но вот за это тревожное «что-то случилось», за полное ужаса, тоски и непонимания предчувствие я Джозефу Хеллеру безмерно благодарна.
Наверно, человек вроде меня теперь уже вряд ли может взбунтоваться так, чтобы хоть что-то всерьез изменить. Я утратил присущую мне в детстве силу нарушать привычный ход вещей; я уже не могу ничего изменить вокруг, даже не могу никого всерьез обеспокоить. Стоит попытаться, и меня тут же уволят и мигом обо мне забудут. Спишут в архив. На своих некрепких плечах я должен вынести упадок американской цивилизации и вину и несостоятельность правительства Соединенных Штатов.
Что-то действительно случилось, если пишутся такие книги. Что-то случилось со всем нами. И, видимо, никак не отпустит до сих пор. Хеллер - один из тех писателей, кто заметил расширяющуюся брешь (голодную чёрную дыру) в сознании и сердце современного человека и посвятил ей книгу. Рассказать вкратце об этой книге действительно очень не просто, пожалуй, я бы смог запросто написать толстенную книгу собственных размышлений. Поэтому буду максимально краток, насколько это возможно в данной ситуации.
Кто-то называет её параноидальным бредом, нудной и пресной книженцией и даже непотребщиной! У меня вообще сложилось впечатление, что очень немногие способны дочитать её до конца. Может, вы не доросли до того, чтобы говорить с мистером Хеллером? Скорее всего. это действительно страшная книга, страшная своей правдивостью. Она срывает все маски, к которым мы так успели прирасти и без которых уже ни на минуту не можем выглянуть из своей скорлупы (из которой никто никогда и не выбирается даже). На душе остался неприятный осадок, ведь, выходит, мы гораздо хуже, чем думаем о себе?
Писать что-то про сюжет, который толком-то и отсутствует, главного героя и остальных персонажей я не буду. Мне кажется это второстепенным и малозначительным.
пережитого останется тем дольше, чем болезненнее и труднее был опыт, таково свойство человеческой памяти.
Я всё ещё мальчишка. Заброшенный мальчишка, который никогда не повзрослеет и никогда не изменится, – он уходит, а потом снова возвращается. Он весь в синяках и отчаянно одинок. Он тощий. Стоит его вспомнить – и становится грустно. Он ещё жив, хотя уже неподвластен мне. Он так и не вырос. Он никогда не уходит далеко и всегда возвращается. Помочь ему я не могу. Нас разделяет пропасть. Но он всегда поблизости
Уединенный пляж на коннектикутском побережье близ вымышленного города Гринвуда. Джерри Конант и Салли Матиас встречаются там тайком. У каждого из них свои семьи, дети, но их неудержимо влечет друг к другу. Снова и снова они заговаривают о том, чтобы найти в себе силы порвать с условностями и сделать последний шаг навстречу друг другу, но решиться на развод каждому из них нелегко.
Джерри уезжает по делам в Вашингтон, Салли просит разрешения поехать с ним. Джерри колеблется: ведь одна такая совместная поездка чудом не привела к крупному скандалу. Наконец он отвечает отказом: они и так постоянно рискуют быть выведенными на чистую воду. Но Салли не в силах оставаться без него, и она все-таки появляется в Вашингтоне.
И эта встреча, как и многие другие, не лишена тревоги. Салли вскоре надо возвращаться, а с билетами на самолет большие проблемы: забастовка одной из авиакомпаний привела к серьезным сбоям в работе аэропортов и отмене многих рейсов. Судорожные попытки раздобыть билеты на обратный рейс сильно отравляют те немногие часы, которые любовники выкроили для себя. Впрочем, сильное опоздание Салли сходит ей с рук. Муж Ричард так ничего и не заподозрил. Не почуяла неладного и жена Джерри Руфь.
Впрочем, и Ричард с Руфью в этом отношении не без греха. В свое время между ними возникла связь, которая, однако, была вскоре решительно прекращена Руфью, и дело даже не в том, что у нее возникли опасения, что Джерри начинает догадываться. По своей натуре Руфь просто создана для домашнего очага и делает все, чтобы быть хорошей матерью и женой. Тот тревожный день в Вашингтоне, однако, стал поворотным пунктом в судьбе двух семей. Вскоре после возвращения в Гринвуд Джерри рассказывает Руфи о том, что у него роман с Салли, и поднимает тему развода. Это становится началом долгого и мучительного выяснения отношений между супругами. Тогда же Руфь признается Джерри, что и у нее в свое время был роман, однако отказывается назвать, с кем именно. Руфь предлагает Джерри отложить принятие решения до конца лета — за это время он должен перестать встречаться с Салли и еще раз проверить свои чувства к ней — и к Руфи тоже.
Руфь встречается с Салли, и они также обсуждают возникшую проблему. Салли признается, что после появления в её жизни Джерри буквально возненавидела своего мужа и теперь он просто перестал для нее существовать. Она говорит, что лишь благодаря Джерри узнала, что такое любовь, и что, если Руфь постарается силком удержать мужа, она тем самым попросту удушит его. Руфь уверяет её, что не стала бы препятствовать великой любви, коль скоро она действительно возникла между её мужем и другой женщиной, но у них трое детей и об их благополучии она не имеет права не думать. Она просит Салли перестать видеться с Джерри до сентября, но если и тогда окажется, что их влечение друг к другу не ослабло, она не станет мешать их союзу.Салли и Джерри соглашаются на просьбу Руфь, но у последней вскоре возникает подозрение, что они все-таки не прекратили отношений. Однажды, обнаружив, что рабочий телефон Джерри и домашний Салли в очередной раз надолго заняты, она садится в машину и едет на работу к Ричарду, чтобы обсудить с ним ситуацию. Но нервное напряжение дает о себе знать, и её автомобиль попадает в аварию. Полицейские не хотят отпускать её домой одну — она в полушоковом состоянии, и тогда Руфь звонит Ричарду и просит приехать. Он появляется быстро, и она уже на грани того, чтобы во всем ему признаться, но вовремя берет себя в руки.
Салли уезжает с детьми во Флориду, но время от времени звонит Джерри по телефону, плачет и говорит, что больше так не может. Джерри сообщает жене, что принял решение уйти из дома и дождаться возвращения Салли где-нибудь в другом месте, может, в Вашингтоне. Разговор принимает довольно бурный характер, и тогда появляется встревоженный сын Чарли. Он горько плачет, поняв, что папа «хочет жить с другими детьми». Смущенный Джерри утешает его, объясняя, что хочет жить только с ним.
Решение остаться вроде бы принято, но вскоре Джерри понимает, что не может оставаться вдали от любимой. Но вместо того чтобы наконец самостоятельно принять решение и совершить поступок, он возобновляет крайне тяжелые для обоих переговоры с Руфью. Он стремится всей душой к Салли, но с другой стороны, не в силах бросить на произвол судьбы детей. Он мечется между двумя возможными решениями, словно надеясь, что кто-то сделает выбор за него. Когда в очередной раз он склоняется к тому, чтобы покинуть дом, Руфь сообщает ему, что, скорее всего, беременна. Она говорит, что сделает аборт, но Джерри чувствует себя убийцей.
Вскоре к проблеме развода подключается и Ричард. Салли не выдержала и рассказала ему о Джерри. Ричард сразу берет быка за рога и начинает с энтузиазмом обсуждать детали будущего устройства жизни всех заинтересованных лиц. Он вступает в переговоры с адвокатом, рьяно готовится к новому существованию. Но мучительная раздвоенность Джерри, мечущегося между страстью и привычкой, желанием и долгом, не позволяет ему сделать тот самый шаг, о котором он мечтал на протяжении всего повествования. Восстанавливается статус-кво, и любовь к Салли остается в воспоминаниях героя и обрывках их диалогов — реальных и существующих исключительно в его воображении. Возвращаясь мыслями к женщине, которая для него так много значит и в то же время остается на горизонте его существования, он снова и снова думает о том, что настанет момент, когда они встретятся на какой-нибудь вечеринке и он скажет, глядя в её печальные глаза: «Давай поженимся».
Тяжело, но гениально.
Ничего более правдивого об отношениях мужчины и женщины я раньше не читала. Наизнанку вывернул Апдайк все страхи, ошибки и заблуждения не только брака, но и отношений любовника и любовницы. Когда я порой читаю его, у меня остается стойкое ощущение, что он сначала пишет один связный текст, а потом разбивает его на реплики. Именно поэтому персонажи так браво продолжают чужие мысли и подхватывают реплики с полуслова. в общем, как же это по-мужски! Завести себя любовницу, прелестную-расчудесную, прямо-таки Венеру, пышнобедренную и златовласую, и столкнуть ее с женой, как двух козочек на узком мосту. Мол, дамы, вы тут решите между собой, кому я нужен больше, а я покурю пока в сторонке. Только вы побыстренькому-побыстренькому, а-то сердце мое долгого ожидания может и не выдержать. Ох, чую, смерть моя близка. И сколько таких диалогов! Вроде бы и ни о чем, но как тонко они все-таки раскрывают человеческую суть, мужскую суть!«…мужчины не любят принимать решения, они хотят, чтобы Бог или женщины принимали решения за них».
Все как в кино: он любит ее, она любит его, они не могут дождаться каждой следующей встречи, они счастливы вместе, они созданы друг для друга. “Давай поженимся”, – говорит Джерри своей Салли. И... ничего не происходит. Потому что Джерри женат, а Салли замужем. Потому что наши герои живут по соседству в маленьком пригороде Нью-Йорка, в котором любой секрет – шило в мешке. Наконец – у каждого из них по трое детей, которым очень нужны родители...
Время действия “Давай поженимся” – сексуально-революционные 1960-е годы. “Возможно, беда наша в том, что мы живем на закате старой морали: она еще способна мучить нас, но уже не способна поддерживать”, – говорит герой. Ветер перемен вскружил головы и улетел к новым рубежам, а людям надо как-то жить дальше. И, боже, как бестолково они живут, какие глупости вытворяют, какие гадости говорят друг другу!
“Мы запутались, потому что мы люди”, – говорит одна из героинь в финале, после целой череды некрасивых семейных и межсемейных сцен. Весьма поучительных сцен, между прочим.
А что же автор? А автор явно наслаждается ролью дирижера в этом невеселом оркестре (как точно подметил один из читателей Апдайка – он на самом деле рассказывает очень смешные истории, но так, что никому смеяться не хочется). Или режиссера в театре жизненных драм, если хотите. Во всяком случае, блестящий эпизод неприятного разговора всех четверых – обманщиков и обманутых, жертв и палачей – безумно хочется увидеть на сцене. Ну, а о стилистическом мастерстве Апдайка уже как-то и говорить неловко – его метафоры и сравнения ощущаются кожей: “Воздух над телефонными проводами, казалось, выстирали и заново повесили”. Действо начинается первым актом: любовнички резвятся на пляже, попивая винишко и признаваясь друг другу в искренних чувствах (да здравствуют чревоугодие и прелюбодеяние, да!). В это время их дражайшие половины, очевидно, растят детей, зарабатывают деньги и сшибают люстры рогами. Акт второй: любовнички едут в другой город, чтобы сменить прибрежный песок на казенные простыни. Половины тем временем сшибают оставшиеся люстры, которые по счастливой случайности уцелели в акте первом. Акт третий: неожиданно для себя, меня и автора, рогатые половины тоже предаются совместному разврату. Ну, а теперь, прежде чем рассказывать дальше – конкретизируем: Джерри и Руфь женаты, Ричард и Салли женаты, но у Джерри и Салли – долгосрочная любоффь, а у Ричарда и Руфи – кратковременная интрижка. Там еще чуть ли не по трое детей с каждой стороны, да-а-а-а…
Я с трудом выносила тот розовый кисель, который выливали друг на друга Джерри и Салли. Местами смотрелось пошло и низкопробно («…ты была предназначена мне на Небесах, и Небеса же не разрешают мне быть с тобой»). Тандем «Ричард-Руфь» казался мне чуть более симпатичным, но вскоре они сами себя дискредитировали, когда Ричард начал активно поливать оскорблениями жену, а Руфь – слишком истерично хвататься за мужа… Таким образом, ближе к финальному акту капризная примадонна (Салли), религиозный нытик (Джерри), опущенный авторитет (Ричард) и скорбная домохозяйка (Руфь) собираются вместе, чтобы обсудить извечное: «кто виноват?» и «что делать?».
– Дочитывала без особого интереса… Понравился в основном описательный слог Апдайка (за вычетом диалогов), а герои симпатии или сочувствия так и не вызвали. Ситуация, в которой они оказались, не делает им чести, впрочем как и невнятные попытки ее разрешить. – «Да минует меня чаша сия…»
От этой книги пробирают мурашки, потому что слишком часто подобное можно увидеть в повседневной жизни: человек не может сделать выбор (не важно, мужчина это или женщина), не может уйти из семьи, семья же в свою очередь его "не отпускает", все страдают (особенно если есть дети). Это очень страшно, на самом деле, если вдуматься. Это невыразимые переживания, это постоянные метания, чувство вины, чувство привязанности и даже любви к тому человеку, которого покидаешь (я думаю, многие согласятся с тем, что если с человеком тебя многое связывало и связывает, к нему испытываешь положительные чувства, несмотря ни на что). Апдайк показал все это, как будто кожу сдернул. Здесь нет длинных размышлений что такое хорошо и плохо, здесь разговоры, разговоры, которые настолько обнажают человеческие характеры, что становится неуютно. Нет, этих людей мне хотелось жалеть, есть доля вины каждого из них, но от этого больнее было читать..
Апдайк смог в простой манере, абсолютно не угнетающей (а местами даже хотелось смеяться в голос) рассказать историю 2-х семей, где произошло не вполне приятное событие - измена
Измена, каково это? кому хуже - тем кто изменяет, кому изменяют? и как научиться жить, что можно простить, что можно понять и как? как можно предать человека с которым прожил немало лет? почему люди влюбляются в других, бросают родных, или не бросают, а ведут параллельную жизнь? почему вторая половинка не замечает перемен или не хочет замечать?
в этой истории, в такой ситуации могло быть много решений, но ни одного правильного. Ведь какой может быть правильный выход между любовью, уважением, родными людьми и даже привычкой.
Апдайк сумел показать, как мне кажется, что в таких ситуациях, нельзя руководствоваться только разумом или только чувствами. а тем более эмоциями. Надо, а порой просто приходится, совмещать все вместе, где-то потерпеть, что-то потерять.
Не скажу, что прямо в восторге от конца, но это мои личные впечатления и ощущения..Возможно, в силу возраста. Поэтому говорить о них не хочу.