Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Министерство образования и науки РФ
Исторический факультет
Кафедра отечественной истории и археологии
РЕФЕРАТ
по историографии
Эпоха Александра I в оценке Н.М. Карамзина
Самара 2011
Оглавление
Введение
Глава 1. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина.
Глава 2. Позиция Н.М. Карамзина на правление Александра I.
Заключение
Список литературы
Введение
Личность Николая Михайловича Карамзина занимает одно из центральных мест в общественной жизни России первой четверти XIX столетия. Его политические взгляды по-прежнему порождают у исследователей неоднозначные оценки и интерпретации. Можно, однако обратить внимание на наличие вполне устоявшегося в литературе мнения: Карамзин (по крайней мере, в зрелый период общественной деятельности и творчества) был сторонником исключительно самодержавной монархии и критиковал Александра I за либерализм. Между тем, как нам представляется, этот тезис нуждается в существенных оговорках. Стремление объективно оценить идейную позицию Карамзина, как и ее место в истории русской общественной мысли, диктует необходимость обращения к республиканской теме в его сочинениях.
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью анализа взглядов Н.М. Карамзина на правление Александра I. Ведь в современной историографии нет точного мнения по данной проблеме.
Объектом исследования является эпоха Александра I в творчестве Н.М. Карамзина.
Предмет исследования - формирование у Н.М. Карамзина мнения об Александре I.
Целью донной работы является изучение эпохи Александра I в оценке Н.М. Карамзина.
Достижение указанной цели осуществляется посредством решения следующих задач:
. изучить формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина;
. исследовать позицию Н.М. Карамзина на правление Александра I.
Глава 1. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина
Николай Михайлович Карамзин родился 1 декабря 1766 г. в семье служилых дворян Симбирской губернии. Отец его, Михаил Егорович Карамзин, был участником турецкой и шведской кампаний, уволен в отставку капитаном и за службу пожалован землями в Оренбургской губернии. Мать Карамзина, Екатерина Петровна Пазухина, умерла молодой, оставив четырех маленьких детей.
Детские годы Карамзина прошли в оренбургском имении отца, в селе Михайловское, или Преображенское «тож»; Село находилось недалеко от Бугуруслана, примерно в 250 км от Оренбурга.
В деревне Карамзин обучался грамоте у сельского дьячка и рано пристрастился к чтению. Скоро были прочитаны все романы, оставшиеся после матери. В десять лет его определяют на учение в пансион Фовеля в Симбирске, но уже в 1777 или 1778 году отправляют в Москву к профессору Шадену, в пансионе которого он продолжил образование.
Немецкий ученый, доктор философии И. Шаден был профессором императорского Московского университета и преподавал не только философию, но и логику, пиитику, риторику, немецкую литературу, обучал древним и новым языкам. Педагог по призванию, Шаден был директором двух университетских гимназий и имел частный пансион.
В пансионе, как сообщает И. С. Тихонравов, было восемь воспитанников. Кроме самого Шадена в нем преподавали и другие учителя. Особое внимание обращалось на изучение иностранных языков, так что Карамзин вышел из пансиона основательно подготовленным по немецкому, французскому и английскому. Это дало ему возможность в дальнейшем познакомиться в подлинниках с западноевропейской литературой. Шаден много внимания уделял литературному образованию, моральному и политическому воспитанию своих питомцев.
Очевидно, в последние два года пребывания в пансионе Карамзин посещал лекции в Московском университете. Не имея склонности к военной службе, он думал продолжить свое образование, но по настоянию отца, окончив пансион Шадена, в 1781 году поступил на военную службу. В армию по обычаям того времени он был записан восьми лет, т. е. в 1774 году, а начал служить в 1781 в Петербурге, в чине подпрапорщика лейб-гвардии Преображенского полка. Здесь началась его дружба с И. И. Дмитриевым, тетка которого была мачехой Карамзина. Уже в это время оба проявляли интерес к литературе и литературным занятиям, обратившись к переводам.
Военная служба Карамзина продолжалась недолго. Уже в 1784 году в связи со смертью отца он вышел в отставку в чине поручика и поселился в Симбирске. По словам И. И. Дмитриева, Карамзин вел там «рассеянную» светскую жизнь, но тем не менее литературных занятий не бросил и пытался переводить Вольтера. В Симбирске Карамзин вступил в масонскую ложу «Золотого венца», основанную известным московским масоном И. П. Тургеневым, который, близко познакомившись с Карамзиным, уговорил его уехать в Москву, где ввел в кружок московских масонов.
Приехав из провинциального Симбирска в Москву, Карамзин попал в сердце общественной жизни страны, так как именно Москва, удаленная от официального и чиновного Петербурга, стала центром общественного движения, науки и литературы. 80-е годы XVIII века были временем общественного подъема в России. При Московском университете образовались научные общества. Оживилась работа литературных кружков» масонских лож. Активизировались русские писатели и общественные деятели, усилились их антикрепостнические настроения. 80-е годы - время расцвета творчества Д. И. Фонвизина, А. Н. Радищева, Н. И. Новикова.
Карамзин попал и среду московских масонов, когда ему было 19 лет. Для него годы, проведенные в их обществе (1785-1789), были временем интенсивного самообразования, в процессе которого он испытывает различные влияния, шедшие и от друзей-масонов, и от книг, с которыми он знакомится в этот период.
Попав в окружение мистически настроенных масонов, Карамзин отдал дань мистицизму.
В 1787 году мистические влияния на Карамзина ослабли. В это время Карамзин часто бывает в доме Новикова и под его влиянием включается в деятельность новиковского кружка. Н.И. Новиков, оценив талант Карамзина, привлек его к работе в основанном им первом журнале для детей «Детское чтение для сердца и разума», Новиков, втягивая Карамзина в работу по изданию журнала, тем самым направлял его энергию на общеполезную деятельность и этим способствовал тому, что мистические настроения у него отходят на задний план.
Сотрудничество Карамзина в «Детском чтении» прекратилось в мае 1789 года, когда он отправился в путешествие по Западной Европе. Сотрудничество в «Детском чтении» сыграло значительную роль в определении дальнейшего жизненного пути Карамзина. Здесь он испробовал свои силы как переводчик и журналист.
Путешествие было задумано Карамзиным еще в 1787 году, и наконец, в мае 1789 года, проехав Тверь, Петербург, Ригу, Карамзин пересек русскую границу. За год и два месяца он объездил Германию, Швейцарию, Францию, Англию, побывал в лучших городах Западной Европы: в Кенигсберге, Берлине, Лейпциге, Дрездене, во Франкфурте-на-Майне, Страсбурге, Женеве, Лозанне, Лионе, Париже и Лондоне.
Четыре года, проведенные Карамзиным в обществе московских масонов, не пропали даром. За границу отправился европейски образованный молодой человек. Он знал не только языки, но был хорошо знаком и с европейской литературой, историей, философией.
Карамзина интересовала политическая жизнь европейских государств. Он познакомился с политическим устройством Швейцарских кантонов, в революционном Париже присутствовал на заседании Национального собрания, в Лондоне - в парламенте и Верховном суде.
Во время путешествия Карамзин вел путевой журнал, в котором, записывал все, что видел, слышал, о чем думал и мечтал. Так родились «Письма русского путешественника», самое крупное литературное произведение Карамзина, принесшее ему известность.
Знакомство с жизнью Западной Европы и встречи с передовыми общественными деятелями Германии укрепили в нем желание служить обществу путем распространения просвещения в своей стране.
Несомненно, что именно во время путешествия Карамзин окончательно приходит к мысли о необходимости издавать журнал, чтобы знакомить широкие слои русского общества с современной литературой и искусством.
Переход Карамзина на новые идейные позиции отразился в «Письмах русского путешественника», которые он начал публиковать в «Московском журнале».
На первый взгляд кажется, что журнал Карамзина чисто литературного направления. Но литература XVIII века ставила и решала социальные проблемы, а философские и политические трактаты облекались в художественную форму. Карамзин, следуя традиции XVIII века, смотрел на художественное произведение как на средство пропаганды философских, социальных и политических идей.
Карамзин в «Письмах русского путешественника» и в «Московском журнале» сформулировал свои требования к государственной власти и ее носителям.
Согласно политической концепции просветителей, разумны только две политические формы власти: просвещенная монархия и республика, которые, по мнению просветителей, гарантируют свободу граждан.
Карамзин вслед за просветителями, признавая наиболее приемлемой в современных условиях просвещенную монархию, идеальным государственным строем считал республиканский. И в данном случае он опять шел за просветительской теорией, согласно которой республика была первой формой правления и наиболее отвечала естественным правам человека.
В «Письмах русского путешественника» мы встречаем весьма лестные, хотя и не лишенные легкой иронии отзывы о Швейцарской республике: «Да будет их республика многие, многие лета прекрасною игрушкою на земном шаре». Карамзин с одобрением отмечал, что «цюрихский житель, имеющий право гражданства, так же гордится им, как царь своею короною», хотя и счел нужным оговориться, что большинство жителей Цюрихского кантона не пользуются гражданскими правами и связанными с ними привилегиями. Карамзин видел в республиканском строе современной ему Швейцарии недостатки, но в целом оценивал его вполне положительно. В том же сочинении он с нескрываемым разочарованием отзывался о другой республике - Французской. Впрочем критика Карамзина была прежде всего сосредоточена не столько на республиканском строе Франции, сколько на революции с ее жестокостями, ниспровержением традиций, беспорядками.
Воспитанному на гуманистических идеалах Просвещения Карамзину претили ужасы революционного беззакония и хаоса: «Всякое гражданское общество, веками утвержденное, есть святыня для добрых граждан, и в самом несовершеннейшем надо удивляться чудесной гармонии, благоустройству, порядку: Всякие же насильственные потрясения гибельны, и каждый бунтовщик готовит себе эшафот». Эти строки вовсе не следует понимать как отрицание республики. Как будет показано ниже, в качестве «веками утвержденного гражданского общества» Карамзин мог рассматривать не только монархию, но и республику в некоторых государствах. Следует учесть, что именно Французская республика вызывала у современников скепсис и по теоретическим соображениям. Вслед за Монтескье и другими философами Нового времени Карамзин полагал, что республиканский строй может быть приемлем для небольших по размерам государств, таких, как Швейцарский союз, но не для таких обширных стран, как Франция. Другим условием благополучия республики Карамзин вслед за Монтескье считал высокий уровень просвещения и, говоря современным языком, гражданского правосознания ее граждан. Ни того, ни другого русский путешественник во Франции не нашел.
Даже в панегирике русской самодержице Екатерине II Карамзин не отвергал полностью мысль о республике. В «Историческом Похвальном слове Екатерине Второй», вышедшем в свет в 1802 г., Карамзин нашел место для весьма неоднозначных рассуждений о современных республиках. Здесь он весьма нелестно характеризовал положение дел в республике с «многосложным правлением», народ которой, по словам автора, обречен стать «несчастным орудием некоторых властолюбцев, жертвующих отечеством личной пользе своей». За этими словами нетрудно увидеть осуждение Французской революции, но одновременно они характеризуют уже отмеченное нами отрицательное отношение Карамзина к республике в обширном государстве (сочинение посвящено правительнице Российской империи). Однако далее Карамзин продолжал: «Да живет же сия дикая республиканская независимость в местах, подобно ей диких и неприступных, на снежных Альпийских громадах... где человек, не зная многих потребностей, может довольствоваться немногими законами Природы!». Принимая в расчет жанр сочинения, нас не должно удивлять то, что автор называет республиканскую независимость «дикой». Карамзин подчеркивал здесь не «варварский» характер, а бедность и простоту нравов швейцарских республиканцев. По сути, же он, как и в «Письмах русского путешественника», даже на фоне ужасов Французской революции приветствовал республику в Швейцарских Альпах.
Республика осталась для Карамзина идеалом, мечтой, она была возможна, по его мнению, «только при наличии необходимых для ее существования условий: свободы (или вольности), братства и добродетели всех членов общества. Нарушение этих условий влечет за собой падение республики и установление наиболее худших форм правления - деспотии и тирании.
Карамзин рассматривал просвещенную монархию как наиболее разумную форму правления в существующих условиях. В современной ему Европе образцом просвещенного государства служила конституционная Англия.
Россию Карамзин представлял себе лишь в рамках существующего общественного устройства и монархического строя. В этом у него не было никаких колебаний. Прежде всего это сказалось в его отношении к крепостному праву, вопрос о котором уже был поставлен на повестку дня антикрепостнической мыслью России.
Принимая основы самодержавно-крепостнического строя, полагая его правомерным, Карамзин, однако, "не считал, что в Российской империи все обстоит благополучно. Из текста «Писем русского путешественника» можно понять, что Россию Карамзин рассматривал как страну отсталую по сравнению с западноевропейскими государствами и по уровню развития просвещения, что казалось ему особенно важным, и по уровню развития земледелия и промышленности. То, что бросалось в глаза русскому путешественнику в странах Западной Европы, резко контрастировало с тем, что было в России: хорошие дороги и дорожная служба, благоустроенные города, чистые деревни, хорошо обработанные поля, сытые, благополучные крестьяне.
Карамзин не отрицал медленного поступательного движения общества к более совершенному будущему. Идея поступательного развития общества покоилась у Карамзина на вере в благое провидение, определявшее развитие мира от несовершенства к совершенству. Эта вера была несколько поколеблена революцией, но веру в благость провидения он в эти годы сохранил. Карамзин, очевидно, искренне верил в прогресс человечества и надеялся на установление более совершенного общества, в котором должны были найти счастье все люди, независимо от их социального положения. Каким мыслился ему этот «идеальный» строй - сказать трудно. Карамзин часто в эти годы упоминает о республике мудрецов, «Платоновой» республике, как о своей мечте.
Глава 2. Позиция Н.М. Карамзина на правление Александра I
Новый век начался новым царствованием. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел I был убит. На престоле оказался Александр I. Жители столиц ликовали. В Карамзине проснулся дух политика.
В 1801 году Карамзин приветствовал нового императора политическим нравоучением:
Сколь трудно править самовластно,
И небу лишь отчет давать!...
... Но можно ли рабу любить?
Ему ли благодарным быть?
Любовь со страхом не совместна;
Душа свободная одна
Для чувств ее сотворена.
Тогда же, на рубеже двух веков и двух периодов своего творчества, он написал «Историческое похвальное слово Екатерине II». Тема была подсказана тем, что Александр I в манифесте, объявлявшем о вступлении его на престол, обещал царствовать «по законам и по сердцу августейшей бабки нашей государыни императрицы Екатерины Второй». Каким Карамзин представлял себе царствование Екатерины II, он сам сказал Александру I позже, в 1811 году, в безжалостной «Записке о древней и новой России». Сейчас он предпочел под именем Екатерины начертать идеальный образ, своего рода монархическую утопию. «Слово» противоречиво - это произведение переходной эпохи. Карамзин защищает самодержавие как единственно подходящую форму для обширной империи и для нынешнего состояния нравственности. Это не мешает ему подчеркивать, что в идеале, для общества, воспитанного на гражданской добродетели, республика предпочтительнее. Но «Республика без добродетели и геройской любви к отечеству есть неодушевленный труп». Это была формула «республиканизма в душе», к которой Карамзин впоследствии прибегал неоднократно и которая не могла убедить его революционных современников. Однако поражает тон сочинения. Оно начинается обращением не к «любезным читателям», а так, будто ее предстоит читать перед многолюдным собранием патриотов: «Сограждане!» Это, вероятно, первый случай, когда русский писатель так обращался к своим читателям. Так защищать самодержавие мог только человек, впитавший красноречие Национального собрания. Карамзин защищал власть, ограничивающую свободу, но защищал ее как свободный человек. Да и самодержавие в его изложении выглядело необычно. Это не был безграничный деспотизм. Свобода и безопасность отдельной личности, частного лица была той стеной, перед которой должна была остановиться власть любого самодержца. Екатерина, в изображении Карамзина, «уважала в подданном сан человека, нравственного существа, созданного для щастия в гражданской жизни». «Она знала, что личная безопасность есть первое для человека благо, и что без нее жизнь наша, среди всех иных способов щастия и наслаждения, есть вечное, мучительное беспокойство». При этом Карамзин ссылается на первый манифест Екатерины II и на ее Наказ - оба документа, как он, конечно, знал, были негласно дезавуированы самим правительством.
В двух одах, написанных Карамзиным по случаю вступления Александра I на престол и по случаю его коронования, он высказал одобрение первым шагам Александра в управлении и изложил желательную программу царствования. Полное изложение своих политических требований к новому самодержцу Карамзин дал в «Историческом похвальном слове Екатерине II». «Слово» написано Карамзиным в 1801 году и через Д.П, Трощинского вручено Александру I.
В оде, посвященной восшествию на престол Александра I, Карамзин уподобляет самодержавную власть божественной: «Велик, как бог, законодатель; он мирных обществ основатель, и благодетель всех веков». В понимании характера самодержавной власти он полностью солидарен с «Наказом» Екатерины, а в «Наказе» - монарх рассматривался как создатель законов: он следует своим «благоизволениям, от коих проистекают и проистекли законы».
«Государь есть источник всякой власти в монархии; но сия власть должна действовать через некоторые посредства, некоторым определенным образом: рождаются правительства и законы, которые делают твердым и неподвижным установление всякого государства».
Самодержец, по мнению Карамзина, обязан выполнять законы, иначе его правление превращается в тиранию, а такая власть противна разуму. Опираясь на рационалистические учения об обществе, он утверждал, что где нет законов, там нет гражданского общества. Здесь принципиально важно установить, что понимал Карамзин под «обществом», «гражданами», «народом»? Дело в том, что часто под этими понятиями скрывается этническое целое - русский народ, но иногда они имеют узкосословный смысл, и тогда за ними скрывается только дворянство.
Все оды, адресованные Карамзиным русским самодержцам, содержали в себе требование - напоминание соблюдать существующие в стране законы.
Поскольку вопрос о крестьянстве в первый же год правления Александра I оказался в центре внимания не только правительства, но и общественности, Карамзин нашел нужным высказаться по данной проблеме. В статье «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени», написанной в 1802 году и опубликованной в «Вестнике Европы», он указал на то, что все проекты освобождения крестьян являются нарушением не только прав дворянства, в основе которых лежит их право собственности на землю, но и сложившегося исторически союза между дворянством и крестьянством: «Российский дворянин, - писал он, - дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанности. За то он требует от них половины рабочих дней в неделе: вот его право!»Он высказывался также против каких-либо ограничении власти помещика над крестьянами, поскольку она «по самым нашим законам не есть тиранская и неограниченная».
Согласно выработанной Карамзиным схеме развития государства, самодержавная власть должна постепенно изменить положение всех сословий государства. Пока что, как считал он, самодержавие дало политические права только дворянству. В дальнейшем, полагал он, произойдут изменения и в положении двух низших сословий. В статье «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» Карамзин, руководствуясь своей схемой, указывал правительству Александра I на необходимость действовать именно в этом направлении, а не заниматься решением частного крестьянского вопроса; не опережать развития общества, а приступить к осуществлению более общих и назревших задач. Создав новое законодательство, правительство, по его мнению, решило бы и крестьянский вопрос, руководствуясь при этом общим государственным интересом и учитывая уровень нравственного развития общества в целом и отдельных сословий.
В 1811 г. Карамзин составил «Записку о древней и новой России», специально предназначенную для императора (что само по себе во многом определило ее тон). Карамзин высказывает здесь свой взгляд на современное состояние России.
А. Н. Пынин, в очерках общественного движения при Александре I, определяет, что «Записка» имеет задачу представить внутреннюю политическую историю России и ее современное состояние. Основная тема "Записки" - доказать, что все величие, вся судьба России заключается в развитии и могуществе самодержавия, что Россия процветала, когда оно было сильно, и падала, когда оно ослабевало. Урок, следовавший из этой темы для Александра, должен был быть тот, что и в настоящую минуту России ничего не нужно больше, что либеральные реформы только вредны, что нужна только "патриархальная власть" и "добродетель". "Настоящее бывает следствием прошедшего" - этими словами Карамзин начал свою записку: это прошедшее должно было доставить ему основание для его выводов о настоящем, - вся сущность записки и цель ее заключается собственно в рассмотрении и критике царствования Александра I.
Часть "Записки" посвященная Александру I есть самое решительное отрицание тех либеральных предприятий, которые наполняют первые годы царствования.
Мы видели, что эти предприятия были часто очень несостоятельны, по нерешительности самого императора и недостатку реальных сведений у него самого и его помощников. Когда прошло несколько времени, эти свойства дела стали обнаруживаться сами собой, и потому не особенно трудно было видеть их слабые стороны и противоречия; и Карамзин часто указывает их довольно искусно.
Указав, что в начале царствования господствовали в умах два мнения: одно, желавшее ограничения самовластия, другое, хотевшее только восстановления Екатерининской системы, Карамзин присоединяется к последнему и смеется над теми, кто думал "закон поставить выше государя".
Карамзин грозит, что с переменою государственного устава Россия должна погибнуть, что самодержавие необходимо для единства громадной и состоящей из разнообразных частей империи, что, наконец, монарх не имеет права законно ограничить свою власть, потому что Россия вручила его предку самодержавие нераздельное; наконец, предположив даже, что Александр предпишет власти какой-нибудь устав, то будет ли его клятва уздою для его преемников, без иных способов, невозможных или опасных для России? "Нет, - продолжает он, - оставим мудрствования ученические и скажем, что наш государь имеет только один верный способ обуздать своих наследников в злоупотреблениях власти: да царствует добродетельно! да приучит подданных ко благу! Тогда родятся обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих государей в пределах законной власти… Чем? - страхом возбудить всеобщую ненависть в случае противной системы царствования..."
Карамзин находит только одно средство "удержать будущих государей в пределах законной власти" - это страх народной ненависти, конечно, с ее последствиями.
Решив этот первый вопрос, Карамзин переходит к рассмотрению внешней и внутренней деятельности правительства. Указав, как все "россияне" согласны были в добром мнении о качествах монарха, его ревности к общему благу и т. д., Карамзин собирает твердость духа, чтобы "сказать истину", что "Россия наполнена недовольными: жалуются в палатах и в хижинах, не имеют ни доверенности, ни усердия к правлению, строго осуждают его цели и меры..."
Карамзин начинает с сурового осуждения внешней политики, ошибок дипломатических и военных. Он осуждает в особенности посольство графа Маркова, его высокомерие в Париже и воинственный задор некоторых лиц при дворе.
В разборе внутренних преобразований, Карамзин находит еще больше поводов к осуждениям. Изменять было нечего, по его словам, - стоило только восстановить Екатерининские порядки, и все было прекрасно. "Сия система правительства не уступала в благоустройстве никакой иной европейской, заключая в себе, кроме общего со всеми, некоторые особенности, сообразные с местными обстоятельствами империи". Этого и следовало держаться. Но, "вместо того, чтобы отменить единственно излишнее, прибавить нужное, одним словом исправить по основательному размышлению, советники Александровы захотели новостей в главных способах монаршего действия, оставить без внимания правило мудрых, что всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надобно прибегнуть только в необходимости: ибо одно время дает надлежащую твердость уставам; ибо более уважаем то, что давно уважаем и все делаем лучше от привычки".
Переходя к частностям, Карамзин строго критикует новые учреждения Александра, например, учреждение министерств, меры по Министерству народного просвещения, устройство милиции, предположения об освобождении крестьян, меры финансовые, проекты законодательные и т. д.
Меры по Министерству народного просвещения вызывают опять суровейшие осуждения Карамзина. Император Александр "употребил миллионы для образования университетов, гимназий, школ; к сожалению, видим более убытка для казны, нежели выгод для отечества. Выписали профессоров, не приготовив учеников; между первыми много достойных людей, но мало полезных; ученики не разумеют иноземных учителей, ибо худо знают язык латинский и число их так невелико, что профессоры теряют охоту ходить в классы". "Вся беда оттого, что мы образовали свои университеты по немецким, не рассудив, что здесь иные обстоятельства". Там множество слушателей, а у нас - "у нас нет охотников для высших наук. Дворяне служат, а купцы желают знать существенно арифметику или языки иностранные для выгоды своей торговли;...наши стряпчие и судьи не имеют нужды в знании римских прав; наши священники образуются кое-как в семинариях и далее не идут", а выгоды "ученого состояния" еще неизвестны.
Карамзин критиковал рад реальных шагов правительства Александра I, инициатором которых был Сперанский: учреждение министерств, указ о новом порядке производства в чин коллежской асессора. «Проект Уложения» Сперанского Карамзин назвал «переводом наполеонова кодекса». Но все же главное, что он отвергал, - это возможность законодательного ограничения самодержавия с помощью института представительства без подрыва основ российской монархии. Сперанский предлагал добиться укрепления политического строя путем реформирования системы управления вплоть до отказа от неограниченного характера монархической власти, но Карамзин решительно отвергал полезность таких реформ.
Но, осуждая проект Сперанского, Карамзин, тем не менее, сам признавал необходимость "систематического" кодекса, только он желал строить его не на кодексе Наполеона, а на Юстиниановых законах и на Уложения царя Алексея Михайловича. В этом-то и был спор, и, конечно, задумывая план нового систематического кодекса не с археологическими целями, естественнее было подумать о новом европейском законодательстве, чем о византийском и том старом русском, где и Карамзин считал необходимым исправить некоторые, особенно уголовные законы, "жестокие, варварские", -да и одни ли уголовные? - которые, хотя и не исполнялись, но существовали "к стыду нашего законодательства". Этот-то стыд и почувствовали серьезно люди, которые предпочли искать образца в Наполеоновом кодексе. Если бы это систематическое законодательство оказалось слишком трудным, Карамзин, как известно, предлагал простое собрание существующих законов, - как это же самое предлагал, в худшем случае, и Сперанский.
Указав двумя словами еще несколько ошибочных мер правительства, Карамзин приходит к такому общему заключению о положении вещей: "...Удивительно ли, что общее мнение столь не благоприятствует правительству? Не будем скрывать зла, не будем обманывать себя и государя, не будем твердить, что люди обыкновенно любят жаловаться и всегда недовольны настоящим, но сии жалобы разительны их согласием и действием на расположение умов в целом государстве".
Он предлагает затем свои собственные мнения о том, что надо было сделать для благосостояния России и в чем должна была состоять сущность правления. Главную ошибку новых законодателей он видит в "излишнем уважении форм государственной деятельности"; дела не лучше ведутся, только в местах и чиновниками другого названия. По его мнению, важны не формы, а люди: министерства и совет могут, пожалуй, существовать, и будут полезны, если только в них будут "мужи, знаменитые разумом и честию". Поэтому главный совет Карамзина - "искать людей", и не только для министерств, но в особенности на губернаторские места.
Во-вторых, он советует возвысить духовенство. Он "не предлагает восстановить патриаршество", но желает, чтобы синод имел больше важности, чтобы в нем были, например, одни архиепископы, чтобы он вместе с сенатом сходился для выслушивания новых законов, для принятия их в свое хранилище и обнародования, - "разумеется, без всякого противоречия". Кроме хороших губернаторов, надо дать России и хороших священников: "без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе".
В заключении своем Карамзин повторяет свои мнения о вреде нововведений, о необходимости спасительной строгости, о выборе людей, о разных частных мерах, и выражает надежду на исправление ошибок и успокоение недовольства. Свою консервативную программу он еще раз совместил в такие слова: "дворянство и духовенство, сенат и синод, как хранилище законов, над всеми государь, единственный законодатель, единственный источник властей. Вот основание российской монархии, которое может быть утверждено или ослаблено правилами царствующих..."
Заключение
С восшествием Александра I Н.М. Карамзин в своих одах пишет программу, которую он бы хотел видеть в правление молодого монарха. Карамзин испытывает надежду на то, что Александр будет править подобно Екатерине II.
После Великой французской революции Карамзин все более испытывает симпатии к самодержавной форме правления и негативно оценивает преобразования, которые наметил Александр I.
В «Записке о древней и новой России» писатель подверг резкой критике все мероприятия, проводимые правительством, считая их несвоевременными и противоречащими «духу народа» и исторической традиции. Выступая за просвещение, он в то же время защищал самодержавие, доказывая, что Россия «основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием». Он доказывал, что дать крестьянам свободу означает навредить государству. Высказывая некоторые симпатии республиканской форме правления идеалом для России Карамзин считал сильную монархическую власть, опирающуюся на законы и осуществляющую нравственное воспитание и просвещение народа. Карамзин выступал против разделения власти. Всю власть должен соединять государь, «отец и патриарх» народа. Не формальные перемены могут помочь делу, не создание системы представительных учреждений, но правильный выбор управителей, подбираемых по их качествам, способностям и преданности престолу и России.
Но все же, Карамзин положительно оценивает Александра I и свою критику относит в первую очередь к окружению монарха. Эпоха Александра - это эпоха перемен, которая опережает развитие общества. По мнению Н.М. Карамзина, развитие должно быть, но постепенное. В сравнение с эпохой Павла I, эпоха Александра - надежда на будущее России.
Список используемых источников и литературы
карамзин политический историк писатель
1. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.
2. Карамзин: pro et contra: личность и творчество Н. М. Карамзина в оценке рус. писателей, критиков, исследователей : антология / сост. Сапченко Л.А. - СПб., 2006.
. Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина (1785-1803). М., 1976.
. Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. М., 1987.
. Мирзоев Е.Б. «Записка» Н.М. Карамзина и проекты М.М. Сперанского: два взгляда на российское самодержавие // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 2001. № 1. С.74.
. Мирзоев Е.Б. «Республиканец в душе» (к вопросу о политических взглядах Н.М. Карамзина) // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 2005. № 6.