Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ПРОЛОГ
Я не видел никакого повода для того, чтобы задерживаться в Пентагоне. У меня не было никаких поручений.
Это было в апреле 1980 года. После нескольких месяцев я был почти уверен, что "Дельта" будет направлена теперь в Египет. Это было наше место назначения. Генерал Джоунс, покидая за день до этого совместно с генералом Фотом Стокейдом, место нашей дислокации пригласил меня на совещание объединенного комитета начальников штабов. Я был уверен, что это будет очередное совещание, подобно всем тем, которые я посещал на протяжении последних пяти месяцев. Я ошибся. Совещание в среду, 16 апреля 1980 года, оказалось совсем другим.
Я бывал в помещении объединенного комитета начальников штабов раньше, когда работал у адмирала тихоокеанского соединения Маккена. Во время таких совещаний помещение было всегда переполнено. В этот же день, однако, здесь не было никого, кроме командиров отдельных служб и нескольких человек из наших людей, специалистов по азиатским проблемам. Среди присутствующих находился адмирал Томас Хейвард, командующий военно-морскими операциями, а также командующий войсками морской пехоты генерал Роберт Х. Барров. Кроме них, здесь находились также заместитель начальника штаба военно-воздушных сил генерал Роберт Матис, начальник штаба сухопутных войск генерал Мейер и генералы Вот и Гаст.
Я сел позади "Моисея", как мы называли между собой Мейера. Он повернулся и похлопал меня по колену. Он ухмылялся.
Генерал Джоунс начал совещание. "Как вам всем известно, мы энергично поработали над тем, чтобы найти возможности освободить заложников в Тегеране. Над этой проблемой мы работали с ноября месяца. Я считаю, что в настоящее время у нас имеются детально разработанные планы действий. Я предлагаю вам ознакомиться с ними, а затем задавать вопросы. Это непростой план, хотя мы пытались сделать его как можно проще. "Джим, - обратился он к генералу Воту - начинайте".
Генерал Вот - командир оперативной группы, изложил суть боевой операции. Он очень нервничал на этом совещании и не остановился на отдельных аспектах общего плана действий, как мы этого от него ожидали.
Затем я изложил детальный тактический план наших действий – как мы собираемся добраться до пункта "Пустыня-1", до Тегерана, освободить заложников и уйти. После того, как я закончил, генерал Барров задал несколько уточняющих вопросов: "Как вы будете вооружены? Можете ли вы блокировать улицу Рузвельт-авеню прикрывающим огнём и с какой позиции? Как долго вы пробудете во вражеском лагере?"
Наступила очередь генерала Мейера задавать вопросы. "Чарли, с момента, когда вы покинете Египет и до того момента, когда вы будете преодолевать стену, вы будете находиться в стрессовой ситуации - в общей сложности 36 часов. Мне хотелось бы услышать от вас, каким образом вы намерены справиться с этой ситуацией. В частности, меня интересует, в какой кондиции будете находиться вы и ваши люди в момент преодоления стены?"
Я объяснил, что постараюсь быть собранным и буду стараться
поспать там, где мне это удастся сделать - возможно, немного в Египте и затем на следующий день в укрытии. Я рассказал, каким образом будет обеспечен отдых моих людей в этот период: 50% из них будут находиться в состоянии боевой готовности, а другие 50% - будут в это время отдыхать.
Генерал Мейер высказал свою озабоченность по другому поводу. "Меня беспокоит вопрос о том, как будет организован контроль за ходом операции здесь, в Пентагоне? Я заинтересован в том, чтобы за ходом операции следили те люди, которые причастны к этому - и ни один человек больше". Он вспомнил о том, как объединенный комитет начальников штабов руководил операцией по вырубке деревьев в демаркационной зоне Кореи, которые использовались Северной Корей в наблюдательных целях, а также о контрольных постах, предоставленных в распоряжение генерала Дика Стилвелла. Он высказался против большого количества людей, как военных, так и гражданских, которые, как это было в предыдущих кризисных ситуациях, имели бы доступ к контрольному центру. Он высказал надежду, что на этот раз все будет по-другому. Его предостережение попало в цель. Генерал Джоунс был также явно обеспокоен этой организационной проблемой. Около 3 часов 30 минут пополудни был объявлен перерыв.
Так как события, казалось, несколько ускорялись, мне хотелось вернуться назад в Брэгг, чтобы проработать последние детали операции. Генерал Вот сказал мне, что я должен буду задержаться немного, но он не захотел объяснять почему. Что-то затевалось. Генерал Гаст просветил меня по дороге к оперативному отделу комитета начальников штабов.
"Нам бы хотелось, чтобы вы задержались в Вашингтоне, так как мы намерены сегодня вечером предстать с докладом в Белом доме перед президентом и Национальным советом безопасности". Я чуть не упал! Совещание, которое я только что покинул, было же конечно репетицией перед выступлением в этот вечер перед президентом и его внешнеполитическими советниками.
В течение последующих трех часов, я вместе с несколькими знакомыми мне офицерами, пил кофе в оперативном отделе. Я сомневался, что моя одежда - спортивный пиджак и галстук - были подходящими для визита к президенту. Может быть мне следовало бы одеть тройку. В одном из кабинетов я столкнулся с Бакшотом, который находился в Пентагоне по другим делам. Я сообщил ему по секрету, куда я намереваюсь пойти через несколько часов. Его это также взволновало, как и меня. На нём был форменный галстук, и он дал его мне. Я взял этот галстук на счастье.
Около 6.30 генерал Вот, генерал Гаст и я, все в гражданском подъехали к резиденции генерала Джоунса в Форт Майер, штат Виржиния. На генерале был изящный спортивный костюм. Я отметил, что моя форма одежды была подобрана удачно. Мы забрались опять в машину и нас повезли в Белый Дом. Во время поездки мы мало разговаривали, но при этом отсутствовало ощущение значения нашей поездка.
Офицер службы безопасности, просмотрев наши документы, открыл ворота. До этого я никогда не был на территории Белого Дома. Нас провели через коридоры, вверх и вниз по лестницам, которые вели в кабинет совещаний. Я пытался запоминать все визуально.
Кабинет для проведения совещаний - это маленькое помещение примерно 15x20 футов (4,5x6 м), без окон. Удобные служебные кресла были расположены вокруг стоящего посреди кабинета стола, за которым проводятся конференции. Другой ряд стульев стоял вдоль отделанных деревянными панелями стен кабинета. В кабинете нас ожидало несколько человек. Среди них особое впечатление произвёл на меня своей манерой говорить и спрашивать Джоуди Пауэл. Что касается управляющего делами Белого Дома, то я предполагал, что он уже в летах. Но Хемильтон Джордан выглядел очень молодо. На нем были джинсы.
Я был представлен сотруднику управления и заместителю государственного секретаря Уоррену Кристоферу. Сайрус Вэнс разговаривал с кем-то в углу. Министр обороны д-р Браун вошёл сразу же за нами, а с ним и его заместитель Клейтор. Внезапно появился доктор Бжезинский. Наконец вошел вице-президент Мондейл, на нём был спортивный костюм и легкие туфли, как будто бы он пришёл на неофициальную встречу. Я занял место позади между д-ром Бжезинским и вице-президентом. Вошёл президент в голубом пиджаке и серых брюках. Все встали по стойке смирно. "Добрый вечер, господин президент". Он выглядел хорошо.
Генерал Джоунс взял инициативу в свои руки. После того, как его группа была незамедлительно представлена президенту и его людям, генерал заявил, что мы явились сюда, чтобы объяснить план освобождения заложников и ответить на вопросы. При этом он кивнул в сторону генерала Вота. Подробно представляя генерала Вота, генерал Джоунс говорил о нём как об опытном и умном офицере воздушно-десантных войск, что соответствовало действительности, и как о ветеране "зелёных беретов", что было преувеличением. Я знал, что генерал Джоунс верил в то, что он докладывает президенту. Но я знаю также и то, что генерал Вот не служил ни единого дня своей жизни В спецвойсках. Однако генерал Вот, когда ему было предоставлено слово, не внес поправку. Наоборот, с видом весьма компетентного человека он начал описывать то, что было сделано. Он рассказал, как велась подготовка оперативной группы к проведению намечаемого мероприятия, как выступали военно-морские лётчики, как действовали военно-воздушные силы и его собственные любимые рейнджеры. Он рассказывал действительно хорошо. Очевидно, он усиленно работал в перерыве между совещанием в объединённом комитете начальников штабов и этим выступлением в Белом Доме.
Затем генерал Вот пустился в рассуждения о конкретном плане действий. Пока он докладывал, вице-президент попросил у меня пару наручников, которые мы называем гибкими наручниками, и стал играть ими. Эта игра во время прослушивания важного доклада доставляла ему особое удовольствие.
Генерал Вот определил участки, за которые несли ответственность он, генерал Гаст и я. Он особенно тщательно обсуждал вопрос управления и контроля за пунктом "Пустыня-1" - местом первой остановки в Иране в ходе спасательной операции - и за операцией в Манцарие, где вступал в действие контингент рейнджеров. Он закончил описанием средств медицинского обслуживания и оценкой возможности успешного исхода операции.
Изредка доклад генерала прерывался для уточнения, один раз доктором Бжезинским и другой раз вице-президентом Мондейлом. Мне кажется, что ни один из них не задал важного вопроса. Но я чувствовал, что президент очень хорошо следит за докладом генерала Вота, и это было более важно.
Затем генерал Джоунс представил меня. "Господин президент, это полковник Беквит, который будет командовать сухопутными силами? Я не успел ничего сказать, как Хамильтон Джордан проговорил громко и отчетливо: "Господин президент, полковник Беквит родом из штата Джорджия, округ Шлей".
Президент посмотрел с интересом: "Да?"
"Да, господин президент, я родился в Атланте, но мои родители выходцы из Эллавилле".
Президент улыбнулся лучезарной улыбкой. "Да, это совсем близко от Плейнс. Мы, должно быть, были соседями".
Я начал доклад президенту с описания хода операции от её самого начала в пункте "Пустыня-1" и до момента взлёта в Манзарие разъясняя, как оперативная группа перед рассветом прибудет в расположенное примерно в 50 милях от столицы укрытие, и как эта группа, замаскировавшись, будет скрываться здесь целый день.
Далее я описал, как 6 грузовиков марки "мерседес" и два джипа прибудут с наступлением темноты из Тегерана и перебросят оперативную группу в столицу. Я сказал, что собираюсь в определенный момент возглавить колонну в джипе с тем, чтобы контролировать последний участок дороги по городу и оценить ситуацию в районе посольства.
Когда один из грузовиков подъедет к восточной стене, которая выходит на Рузвельт-авеню, оперативная группа переберётся через неё. Затем будет заложен фугасный заряд, при взрыве которого в стене образуется пролом, позволяющий проехать через него грузовой автомашине. Предполагается, что взрывная волна выбьет окна в близстоящих домах и вызовет тем самым панику среди местного населения, проживающего поблизости.
В этом месте своего доклада я пояснил, что оперативная группа будет разбита на три части: красную, белую и голубую. Красная и голубая - это штурмовые группы, в состав каждой из них входят по 40 человек. Группа белых, по количеству людей намного меньше - это резерв.
Я доложил существо боевой задачи каждой из трех групп: сразу после взрыва голубые возьмут штурмом резиденцию сотрудников посольства и посла, перекрытие и канцелярию, освобождая заключенных в них заложников; группа красных атакует хозяйственно-продовольственные склады и коттеджи сотрудников, освобождая заложников и нейтрализуя посты охраны в гараже и на электростанции; в завершении группа белых нейтрализует Рузвельт-авеню и захватит футбольный стадион, примыкающий к территории посольства.
Под прикрытием трёх пулеметов, двух М-60 и одного HK-21, освобожденные заложники вместе с группами голубых и красных покинут через пролом в стене территорию посольства, пересекут Рузвельт-авеню и проберутся, таким образом, на территорию стадиона. Там они будут дожидаться того момента, когда вертолёты смогут увезти их оттуда.
Затем я затронул ту часть операции, которая доставляла нам наибольшее беспокойство. "Господин президент, наиболее трудную задачу для оперативной группы представляет собой не нападение и захват помещений - в этом мы имеем большой опыт после двух лет службы в группе войск, специализировавшихся на борьбе с террористами. Нас беспокоит вопрос о том, как вести наблюдение за заложниками и как обращаться с ними. Мы намереваемся одеть заложникам на рукава желтые повязки или завязать ленты, чтобы их было легко различать. Кроме того, мы определили по два человека из оперативной группы к каждому заложнику. Но мы не можем знать, как они поведут себя. Будут ли они пытаться защищать свою охрану - этот синдром появляется в тех ситуациях, когда заложники находятся длительное время в заключении. Нападут ли они на посты охраны, обезоружат их и подвергнут их опасности? Мне бы хотелось, чтобы Вы разрешили выступить от Вашего имени и сказать: "Президент Соединенных Штатов послал нас".
Президент засмеялся: "Я не уверен, что это будет что-нибудь для них значить".
Затем я объяснил, что врачи получили задание вести учёт заложников, прибывающих на стадион. Никто не покинет стадион до тех пор, пока не сумеет отчитаться за всех заложников.
Может случиться, что мы потеряем на стадионе один или два вертолета, однако оставшиеся машины смогут вывезти всех. Первая машина смогла бы увезти всех заложников, но из благоразумной предосторожности заложникам предназначается и вторая машина. Красные и голубые улетят на третьей машине одновременно с белыми, последние из которых сядут и в четвертую машину.
По прибытии в Манцарие заложники и оперативная группа будут встречены группой рейнджеров, которые будут обеспечивать безопасность воздушного пространства и охранять посадку людей в транспортные самолеты военно-воздушных сил.
На этом я закончил свою часть доклада. Я спросил, имеются ли ко мне вопросы.
"Какие потери могут быть с нашей стороны?" - спросил президент. Ответил генерал Вот: "Господин президент, честно говоря, у нас нет ответа на этот вопрос. Возможно, что 6 или 7 человек из оперативной группы будут ранены; возможно, 2 или 3 заложника тоже пострадают".
Я сказал: "Я хорошо знаю, что когда мы врываемся в такие помещения, когда мы выскакиваем из-за угла и начинаем очищать комнаты, то там в темноте заложники, возможно, сумеют осилить охрану и овладеть их оружием. В посольстве есть военные люди, которые только и ожидают такой возможности, и я знаю, что там есть сотрудник ЦРУ, который, получив возможность, будет действовать именно так. С оружием в руках они будут стремиться выбежать в коридор или спуститься вниз по лестнице, чтобы примкнуть к нам, один из моих людей, может случиться, убьет кого-то из них. Люди из группы войск "Дельта" обучены убивать каждого, кто в такой ситуации имеет оружие в руках. Такое случается. Я надеюсь, что этого не случиться, но мы не можем с этим не считаться".
Президент согласился с этими доводами.
Заговорил Уоррен Кристофер. Он хотел знать, что случится с охраной. Мои слова вызвали некоторое замешательство.
"Господин Кристофер, наша задача - вывести охрану из строя"
"Что вы имеете в виду? Вы будете стрелять им в плечо или куда-нибудь еще?"
"Нет, сэр. Мы намерены выстрелить в каждого дважды, прямо между глаз".
Это, кажется, обеспокоило его.
"Вы думаете, что сумеете это сделать? В темноте, на бегу?"
"Да, сэр. Мы обучались этому".
"Вы имеете в виду, что намерены стрелять, чтобы убивать? Так?"
"Конечно же, сэр. Мы намерены пустить им по две пули большого калибра как раз между глаз".
Вмешался господин Клейтор, заместитель министра обороны.
"Я посетил группу войск "Дельта", господин президент, и видел, как они стреляют. Мне кажется, они делают это очень хорошо".
Было видно, что господин Кристофер волновался. Я уверен, он думал, что «Дельта» намерена ворваться и перебить всех.
Мы были способны на это, но это не входило в наш план. Он, должно быть, подумал о том, что несколько заложников могут быть убиты в перестрелке. Но я думал, что нет. Я уверен, что он был недоволен тем, что мы намеревались уничтожить вооруженную иранскую охрану. Но как раз это и входило в наши планы. Мы были намерены уничтожить все посты охраны в четырех или пяти зданиях и каждого, кто ворвётся к нам в тыл. Любой вооруженный иранец внутри зданий будет убит. Мы не намерены задерживаться и проверять их пульс. Мы всадим им достаточно меди, так что они нам не помещают. Когда начнёт литься кровь, многие иранцы побегут на помощь своим и, если они это сделают, то "Дельта" уничтожит их. Бесспорно. Это было предусмотрено планом. Кроме того, я не верил, что иранцы в посольстве будут стоять насмерть. Конечно, среди них найдутся такие, которые из-за своего религиозного фанатизма ни за что не отступят. Мы готовы помочь им отправиться к их создателю.
Господин Джордан спросил: "Полковник, во время учебной стрельбы Ваши люди попадали только по "иранцам" или случалось, что они задевали и "американцев"?"
"Сэр, - ответил я, - "Дельта" своё дело знает".
Я объяснил, что оперативная группа рассчитывает на то, что на территории посольства по грубым подсчетам находятся от 70 до 125 человек, не считая заложников. 20-25 человек из охраны будут стоять на посту, а остальные в это время будут спать в бараке, который будет взят под прицел пулемётов. Реальную угрозу представляют посты, охраняющие заложников. Их всех предстояло вывести из игры.
Я сел.
Слово было предоставлено генералу Гасту, и он изложил ту часть операции, в которой были задействованы военно-воздушные силы: переброска оперативной группы воздушным путём в Египет, Оман и в пункт "Пустыня-1", транспортировка группы на вертолёте в укрытие, вылет группы из Тегерана и, наконец, эвакуация воздушным путем из Манцарие.
Генерал Гаст был очень скрупулезный, но один аспект воздушной операции, о котором он не упомянул, всегда не давал мне покоя. "Дельта" проводила операцию по освобождению и эвакуации заложников без поддержки со стороны тактической авиации. Я был в замешательстве. На совещаниях меня заверяли много-много раз - и мне были даны позывные, - что если что-нибудь действительно серьёзное случится, то я смогу призвать на помощь истребителей. Но мне также было сказано, что из-за больших расстояний такая помощь может последовать не раньше, чем, по крайней мере, через час после вызова. Целый час удерживать позицию - это чертовски долго. Это был твердый орешек. Не предвиделось поддержки со стороны тактической авиации и при нашем вылете из Манцарии. Я не видел никакого смысла в том, чтобы совершать налет лишь для того, чтобы быть затем уничтоженным иранским пилотом реактивного самолёта, которому случайно повезёт и он собьёт C-141 с заложниками и их освободителями на борту. Мы с генералом несколько раз обсуждали этот вопрос. Казалось решить его невозможно. Но в Белом Доме он был решен.
Президент произнес: "С момента вылета из Манцарие и на протяжении всего вашего воздушного пути из Ирана вас будет прикрывать авиация",
Вот это дело!
Кто-то спросил: "Господин президент, каковым будет решение? Должны ли мы занимать исходную позицию?"
Президент ответил прямо: "Наступило время подвести итоги.
Я не хотел бы проводить эту операцию, но у нас нет другого выхода. Мы отменили бы ее в единственном случае: если бы нам удалось освободить американцев с помощью Красного Креста. Теперь мы намерены не только выходить на исходные рубежи. Мы намерены провести эту операцию".
Чарли Беквит едва не упал со стула. Я просто не верил в то, что Джимми Картер способен на такое.
Был назначен день, когда оперативной группе предстояло проникнуть на территорию посольства. 24 апреля мы прибудем в Иран, 25 апреля мы будем скрываться в укрытии и затем переберемся через стену на территорию посольства, а рано утром 26 апреля покинем Иран.
Президент обратился к генералу Джоунсу: "Дэвид, это военная операция. Вы будете руководить ею. По закону вы должны информировать министра обороны доктора Брауна о ходе операции, и я был бы Вам очень признателен, если бы Вы информировали и меня обо всём происходящем. Я не хочу никого больше из присутствующих в этом кабинете вовлекать в это дело", - он показал в сторону стола. В этот момент я был очень изумлен: президент самостоятельно принял решение в таком важном деле. Я гордился тем, что был американцем и что наш президент способен принимать такие решения.
После того, как совещание закончилось, все встали. Президент Картер обратился ко мне: "Мне бы хотелось увидеться с Вами, полковник Беквит, перед Вашим уходом". В кабинете стало очень тихо. Президент подошел ко мне. "Я хочу попросить Вас, сделать для меня два одолжения".
"Сэр, всё, что от Вас требуется, это только назвать их".
«Мне бы хотелось, чтобы Вы перед вылетом в Иран собрали всех ваших людей и, если Вы уверены, что это будет уместным, передали им моё послание. Скажите им, что в случае провала операции, все равно, по каким причинам, виновен в этом буду только я, а не они?»
"Сэр, я обещаю Вам сделать это".
"Вторая просьба: если кто-либо из американских граждан будет убит, то ли из числа заложников, то ли из группы "Дельта", и если это будет возможным без дополнительных жертв, то привезите тела убитых?
"Сэр, если Вы знакомы с моим личным делом, то Вы знаете, что на меня можно положиться".
ЧАСТЬ 1
Глава I
Шел июнь 1962 года. Моя жена, две наших дочери и я прибыли в английский город Саутгемптон. Согласно полученных мною на базе Брэгг инструкций я с семьей должен был добраться до Лондона, остановиться там в гостинице и оттуда позвонить в штаб специальных военно-воздушных сил (САС) и получить дальнейшие указания, когда и куда я должен прибыть в часть.
На пристани царило оживление, но так или иначе меня, затерявшегося в толпе среди огромного количества прибывших и встречающих, разыскал американский майор. Он представился как Боб Кингстон и сказал, что как раз закончился год его службы в английском парашютном полку. Он пришел на пирс, чтобы сказать мне о том, что, по его мнению, служба в САС принесет мне много пользы. Я старался быть вежливым и слушал всё, что он говорил, но сам думал в это время о том, что должен собрать свой багаж, оплатить таможенную пошлину, и о том, как Катарина и девочки доберутся до Лондона.
Сидя в автобусе, находясь в пути где-то за известным своими соборами Винчестером, я имел возможность подумать над тем, что сказал мне майор Кингстон. Он был вторым человеком, который восторженно отозвался о службе в САС. Первый был полковник "Богпи" Эдварс, командир 7 группы войск специального назначения.
За несколько лет до этого между ним и подполковником САС
Джоном Вудхоузом состоялось неофициальное совещание, и они договорились между собой об обмене военнослужащими двух отборных частей. Согласно договору англичане посылают на службу в американские войска специального назначения одного офицера и одного сержанта; точно также поступают американские "зеленые береты". В 1962 году я и сержант Роцниак были отправлены на службу в 22-й полк САС сроком на один год.
Я мало знал о САС. Я знал, что в САС, точно также, как и в бригадах гвардии, глубоко уважают высокие боевые качества и дисциплину, но в противоположность к гвардии, они не уважают строевую подготовку и униформу, частично потому, что имеют совершенно противоположный к общепринятому подход к приёмам ведения войны. В период второй мировой войны первый полк САС в сотрудничестве с частями "Армия пустыни" совершал рейды за линию фронта армии Роммеля на расположенные в западной пустыне Бенгази и Тобрук. Затем, после войны, на протяжении 50-х годов, эти войска отличились в боях в Малайе.
Малыми группами, некоторые из которых состояли всего лишь
из 4-х человек, войска САС вторгались глубоко в джунгли и там убивали, боролись и помогали побеждать крупные, хорошо вооруженные силы коммунистических партизан. На этой затяжной кампании САС вышли с репутацией, возможно, самой лучшей в свободном мире службы по борьбе с террористами".
Эта краткая историческая справка было всё, что я знал о САС. Я не имел понятия о методах отбора и обучения солдат. Полон юношеской дерзости, я был вспыльчивым капитаном службы войск "Зеленые береты" с особым оперативным опытом. Два года тому назад я отслужил один год в Лаосе. Наши люди на базе Брэгг сумели убедить меня в том, что меня направляют к англичанам для того, чтобы передать им наш опыт, чему мы, янки, научились. В свою очередь я надеялся получить и для нас информацию о САС. Но не всегда удается такой путь обмена опытом, и в моем случае это не сработало.
В Лондоне адъютант штаба войск САС майор Невелл, по прозвищу "Дерзкий", сообщил мне, что в понедельник он отвезет меня к месту расположения 22 полка САС Брендбери Лайн. Ранним утром в понедельник майор заехал за нами и взял нас с собой. Это был жаркий день и провинциальная часть Англии, особенно на западе от Оксфорда, предстала в сочной зелени. В Брендбери Лайн мы прибыли после обеда.
Было заметно, что в полку приложили много усилий, готовясь
к нашему приёму. Несколько офицеров со своими женами ожидали нас на нашей новой квартире, которая находилась напротив офицерской столовой.
Наша квартира была полностью меблирована. После того, как мы сгрузили свой багаж с машины майора Невелла, офицерские жены повели Катарину и дочек в город, который станет теперь на целый год их домом,
Я чувствовал себя очень уютно в этом новом сооружении, особенно в окружении мужчин из Корнуэлла, Уэльса, Ливерпуля и Глазго, чьи разные провинциальные говоры, акценты и диалекты мне предстояло выучить. Я предполагал, что моя речь, выходца из штата Джорджия, доставит им столько же хлопот.
На третий день меня вызвали к командиру полка подполковнику Вильсону.
После обмена любезностями, мне сообщили, что меня направляют в подразделение А. Это огорчило меня. Я надеялся попасть в подразделение Д. Командиром этого подразделения был большой рыжеволосый шотландец по имени Гарри Томпсон, который побывал в США и понимал американский диалект. За короткое время моего пребывания в Брендбери Лайн я узнал, что Томпсон входил в состав части, которая так успешно боролась с коммунистическими партизанами в Малайе.
Подразделением "А" командовал майор Петер Вальтер – человек маленького роста и очень аккуратный в одежде, который, считал себя и был им на самом деле - кавалером. Он взошёл по служебным ступенькам САС, начиная с сержанта, в период чрезвычайного положения. Вальтер был очень суровым человеком, о котором говорили, что он крепкий человек и телом и душой. Он также хотел, чтобы каждый верил в то, что он непоколебимый человек. Прозвище его было "Крыса". Сначала он мне очень не понравился.
Подразделение "А" состояло из четырех отрядов. Меня назначили командиром третьего отряда. Майор Вальтер доставил меня в штаб подразделения "А", где я был представлен сержанту моего отряда "Цыгану" Смиту. Сержант Смит препроводил меня к месту расположения отряда.
Хотя лагерь существовал со времен второй мировой войны, на вид он не был таким старым, напротив, Брендбери Лайн, старея, хорошел. За земельными участками и садами тщательно ухаживала команда садоводов. Бараки были недавно покрашены в ослепительно белый цвет с голубой отделкой.
Прямые линии, прямые углы, да, сэр, нет, сэр. Вот чему меня научили. Это было всё, что я знал. Я был капитаном американской армии. Прямые линии. Прямые углы. Да, сэр! Нет, сэр!
Я обошёл деревянные бараки третьего отряда, длинное помещение служило столовой. Внутри оно было заброшенным и грязным. Вещмешки валялись где попало. Кровати были не заправлены, военнослужащие имели неряшливый вид. Это напоминало мне больше раздевалку на футбольном стадионе, чем армейские казармы. Двое из солдат отряда - я так и не смог узнать, было ли это приготовлено специально для меня - заваривали на полу посреди комнаты чай.
Я сделал замечание по поводу состояния комнаты и внешнего вида людей. Я добавил: "Что нам необходимо сделать, так это убрать эту территорию, почистить снаряжение и сложить его, а чай варить вне помещения". Два солдата, Скотт и Ларсон, ответили одновременно: "Нет, сэр. Это не то, что нам хочется делать. В противном случае мы могли бы с таким же успехом вернуться в наши регулярные полки. Одной из причин, почему мы записались добровольцами в САС, было то, что нам не придется заботиться о ненужных вещах". Я не понял этого. Я думал, что меня назначили командовать группой хулиганов. Кто такой этот янки, который ничего не смыслил в пиратском поведении подразделения специального назначения. Но я чувствовал, что должен привести их в порядок. Моя задача, как я её понимал, состояла в том, чтобы заставить их аккуратно одеться и чтобы превратить их в примерных солдат. Да, сэр! Это была моя работа. В тот вечер я пришел домой и сказал Катарине, что возможно, не сумею справиться с этим.
Петер Вальтер, командир моего подразделения в конце каждого дня созывал обычно совещания офицеров. Мы собирались в его кабинете и обсуждали прошедший день. Я заметил, что каждый раз, когда кто-либо из офицеров обращался к майору Вальтеру, он называл его по имени, и майор в свою очередь, обращаясь к командному составу, называл всех только по имени. Когда я обращался к майору, то я предпочитал называть его майор Вальтер. Так продолжалось несколько дней, и, наконец, майор Вальтер вызвал меня к себе. "Разрешите объяснить вам форму обращения. Очень отчетливо и проникновенно он объяснил мне, что в САС существует такое правило, что если офицер находится в окружении солдат и тех, кого в английской армии называют "другими по званию", т.е. унтер-офицеров и сержантов, то они обращаются друг к другу по званию. "Но когда мы находимся в помещении, подобному этому, и кроме офицеров здесь никого нет, тогда мы обращаемся друг к другу по имени. И я хочу, чтобы это так и осталось. Вам понятно?" Я ответил: "Да, сэр!"
"Ну, вот! Вы опять за своё",- возразил майор. Я был недоволен собой.
Я ничего не мог понять в данной ситуации. Такие опытные, хорошо подготовленные офицеры, почему они довольствуются такой неорганизованностью и явно плохой дисциплиной в отряде? Отряд не был похож ни на одну военную организацию, которую я когда-либо знал. Я уверен, что если бы меня отправили в какую-то захудалую караульную роту, то я бы знал, чего ожидать. Но 22 полк САС! Да, здесь всё было по-другому, и для меня столкновение было слишком внезапным. Я плыл по течению в мире, о котором я думал, что знаю его. Я не мог предсказать, что могло случиться в любой момент данной ситуации. Всё, что я знал о военной службе, во что я привык верить, всё было перевернуто вверх дном.
Я находился в лагере уже 10 дней, когда мне сообщили, что состоятся учебные занятия по работе со схематической картой. Я был рад этому, т.к. это давало мне возможность понаблюдать за подразделением в действии.
Петер Вальтер сказал мне, чтобы я сопровождал старшего сержанта Росса, который определит и сформулирует задание для учения. Жизнь была полна неожиданностей. В американской военной системе этим руководили обычно офицеры. А это была Англия. Майор прыгнул в свой темно-бордовый "ягуар" и отправился в Лондон, оставив старшего сержанта Росса, еще двух или трех сержантов и меня, которым предстояло двигаться в направлении Уэльса.
Целью учения было проверить способность солдат ориентироваться в условиях сложной местности с помощью компаса и простой схемы. Росс, блондин высокого роста, был не особо любим среди офицеров и большинства военнослужащих рядового состава. Он был угрюмым и замкнутым шотландцем, и прозвище у него было "Мрак". Мне он показался методичным и, не удивительно, очень хорошо знающим свою профессию человеком. Он и другие сержанты определяли территорию пригодную для проведения учений. Это было довольно сложно, и они реалистически обсуждали вопрос о том, как каждый солдат справится с трудностями на местности. Задание предусматривало дать каждому солдату не конкретную военную карту в масштабе 1 дюйм = 1 мили, а скорее маленькую схему с обозначениями основных примет местности. Кроме того, указатель северного направления был тоже смещен, для меня это было настоящим полевым учением. Мы мало занимались таким видом обучения на базе Брэгг.
После того, как мы потратили два дня на то, чтобы разработать занятие, подразделение отправилось на нескольких грузовиках к месту проведения учений. Появился майор Вальтер и другие офицеры и после заката солнца Петер дал команду старшему сержанту Россу начинать учения.
Когда все до одного солдата, с наступлением темноты, покинули машины, каждому из них была выдана схема местности с указанием, откуда и куда он должен был добраться за определенный отрезок времени. Я присутствовал при каждом таком инструктаже, держа в руках факел и планшет старшего сержанта Росса. Инструкции были очень четко сформулированы и лаконичны. Я подумал, что если бы это было на базе Брэгг, то мне пришлось бы целый час отвечать на вопросы. Старший сержант Росс не терпел никаких вопросов. "Это ваше задание. Вы находитесь вот здесь, а это контрольный пункт, где вы должны быть завтра утром, и вам нужно торопиться". Это было всё. Солдаты исчезали в ночи. До инструктажа я не осознавал, что каждый солдат должен был добраться до контрольного пункта в определенный отрезок времени и солдаты, если они не хотели опоздать, вынуждены были бежать большую часть ночи, неся на себе тяжёлые вещмешки и личное оружие.
На следующее утро, когда мы начали собирать солдат, мы находили их в состоянии полнейшего изнеможения. Большинство из них были мокрыми от пота. Я снова просмотрел маршруты, проверяя дистанцию. Я понял, что они действительно пробежали очень много.
Если солдат опаздывал на место встречи, его не дожидались.
Он вынужден был дожидаться следующего утра, что означало для него
остаться в этот день без довольствия. Если солдат не только опаздывал на контрольный пункт, но и вообще не находил его, то такого солдата жестоко наказывали. Петер Вальтер отправлял его к ближайшей реке, к его жилету привязывали веревку и вместе со всем снаряжением, включая спальный мешок, его опускали в воду. До конца учений, день или два, этот бедный малый находился в воде, день и ночь. Вот чего стоило несоблюдение порядка. Я подумал: "Боже, вот что мы должны делать дома!"
Понемногу картина прояснялась. Подразделение не играло в игру. Всё было ужасно серьёзно. У них накопилось много опыта со времен второй мировой войны, в то время как наши американские войска специального назначения были официально основаны лишь в 1954 году. Англичане допустили много ошибок, но они извлекли и пользу из них.
Неделей позже моей прогулке наступил конец. Я узнал, что командир Петер Вальтер отбыл в Линкольншир для подготовки военных учений, подобных тем, которые сержант Росс провел в Уэльсе. В этот раз мы должны будем пройти, выдерживая время, развернутой цепью через Шервудский лес с целью проведения рекогносцировки объекта и сбора информации.
В первую ночь мы шли форсированным маршем по 2-3 человека в каждой группе. Я выбрал двух парней, тех самых, которые несколько недель тому назад заваривали чай в бараке на полу, младших капралов Скотта и Ларсона. Ларсон был гордым шотландцем. Он никогда не боялся высказать свое мнение и обычно он высказывал стоящие мысли. Скотт говорил с добротным ирландским акцентом и обладал прекрасным чувством юмора. Я научился уважать их, и они начали проявлять симпатию ко мне. Мы прошли положенную дистанцию и вписались во время. Но мои ноги были в ужасном виде. Мои подошвы покрылись огромными волдырями. Здесь, в этом лесу, я получил свое прозвище "Волдырь".
На следующий день после обеда предстояло сделать форсированный марш-бросок по пересеченной местности с правом выбора идти
группами или по одному. Весь день после обеда я изучал карту, запоминая свой маршрут. Я говорил себе: «ты окончил школу рейнджеров и ты сильный малый». Я бы мог справиться со своей задачей, если бы не ноги, но они были в страшном состоянии.
Я вышел с наступлением темноты. Маршрут был тяжелым. Лес был очень густым и тропинки были едва обозначены. Около двух часов ночи, весь мокрый от пота, больной и усталый, продвигаясь по особо заросшему участку леса, я оступился и упал в яму глубиной около 6 футов. Я упал на дно ямы на кучу камней. Я посидел немного, закурив сигарету. Но я начинал опаздывать, а мне не хотелось попадать в затруднительное положение. Боже мой, думал я, ты совсем одинок. Что ты, черт возьми, делаешь, продолжая сидеть в этой яме? Я снял вещмешок, прислонил его к стене и выбрался таким образом из ямы.
Я спешил. Мои ноги кровоточили, продвигаться дальше в таком состоянии было болезненно. На рассвете я прибыл на контрольный пункт. Я не был первым, но не был и последним. Я был тем, которого назвали бы третьим с конца.
В этот вечер мы пошли в пивную и пили там очень много теплого пива. Хотя мне и больно было ходить, но я все-таки как-то передвигался. Я был слишком горд, чтобы не пойти. Пиво в тот вечер было особенно вкусным. После нашего возвращения в Херефорд день прошел без происшествий. Затем Петер Вальтер вызвал меня к себе. "Вы носили повсюду на местности этот странный на вид зелёный берет американского происхождения. Нам бы хотелось, чтобы Вы носили подходящий берет со значком полка САС.
Глава 2
Если вы относитесь к рядовому или сержантскому составу, то вам выдадут ваш берет на складе полка. Офицеры, однако, носят береты, изготовленные на заказ. Несколько офицеров отправились со мной вместе в Лондон, где я заказал себе берет. Я был очень рад и горд, когда почтальон вручил мне берет песочного цвета. Мне его не просто дали. В САС никому ничего не достается просто так. Вы должны все это заслужить.
Свой зелёный берет я не заслуживал. Мне его просто выдали. Меня определили в войска специального назначения и выдали берет. Теперь я знал, что это было неправильно. Люди должны заслужить право на то, чтобы носить отличительные знаки.
Я поступил в войска специального назначения в 1958 году. На базу я прибыл в звании офицера-парашютиста. Я как раз отслужил три года в 82 воздушно-десантной дивизии. Я не пришел туда добровольцем, дело не в этом. Я был отправлен в войска специального назначения потому, что там требовались офицеры. Никто не интересовался нашими способностями. Я знал, что головной убор еще не определяет качество солдата. Он служил для того, чтобы держать голову в теле, чтобы делать то, что положено, когда во время полета ожидаешь в самолете прыжка и тебя тошнит. Он пригоден для этого. Но в САС я осознал важность системы, которая позволяет каждому индивидуально заслужить право на ношение специального головного убора.
Прошел месяц, возможно недель 6, и я заметил, что солдаты не просто прибывают в Брендбери Лайн, стучатся в дверь и их принимают в полк. Я был свидетелем таких случаев, когда после прохождения отборочных испытаний в САС из сорока кандидатов не брали ни одного солдата. Ни одного!!! Все сорок были отправлены назад в их регулярные воинские части. А это были кандидаты, которые приходили из отборных английских частей. Несколько раз я наблюдал как проводятся отборочные испытания.
Записавшиеся добровольцами парни прибывали из своих регулярных воинских частей. Первые 10 дней кандидаты проходили суровую физическую тренировку и обучались ориентированию по карте. Затем следовали еще 10 дней, когда кандидаты совершали марш-броски по той же местности с контролем времени. Люди начинали мучиться от хронического недосыпания, особенно страдая от сознания того, что от этого зависит их дальнейшая судьба. Этот период испытаний заканчивался маршем длиной в 45 миль и продолжительностью в 24 часа, во время которого каждый солдат нес вещмешок весом в 55 фунтов и оружие весом в 9 фунтов.
Хитростью при этом было то, что солдатам не указывалось, в какое время они должны были уложиться, хотя они и знали, что время ограничено. Таким образом, каждый солдат вынужден был идти так быстро и так долго, как он мог. В САС подыскивали людей, которые были бы способны проявить такие свои качества, о которых они и не подозревали, что они ими обладают. Это было подобно тому, как марафонец преодолевает барьер, когда он весь выгорел, когда уже нет сил, а он всё-таки продолжает прилагать усилия, истязает себя, находит силы продолжать бег. На этом этапе испытаний и происходил отбор.
Уцелевшие подвергались затем на протяжении 10-12 недель дополнительному тренингу. Во время этого периода каждый солдат становится объектом суровой проверки его интеллектуальных способностей. Целая команда тщательно подобранных офицеров и сержантов проигрывает с каждым из солдат разные ситуации, которые требуют от него решения трудных задач. Вот некоторые из них.
1) Группа находится в патрульном наряде в Восточной Германии.
Солдат - командир. Его задание: взорвать нефтеочистительный завод. По дороге к объекту они натыкаются на двух девочек: одна в возрасте 14 лет, а другая - 12 лет. Что предпримет командир? Убьет ли он их? Возьмет с собой? Оставит их? Свяжет их? Конечно, правильного ответа здесь нет. Штабу был интересен ход его мыслей.
2) Кандидата спрашивают: "Кто твой лучший друг?" Он называет его.
"Давайте предположим, что он попал в затруднительное положение, находится в полиции и просит вас, выступив в качестве свидетеля, дать ложные показания в его пользу и присягнуть. Сделаете ли вы это?"
3) Вы вчетвером находитесь в патрульном наряде. Один из вас не выполнил приказ. Вы решаете заявить об этом по возвращении в часть. На обратном пути случилось следующее: вас обнаружили, во время перестрелки он спас вам жизнь и вел себя наиболее героически среди всех остальных. Когда его будут награждать Крестом Виктории, доложите ли вы о его непослушании?
В конце этого изнурительного экзамена, командир скажет: "Хорошо, Томми, Вы успешно закончили отборочные испытания. Вы доказали, что Вы способный человек и можете гордиться этим. Теперь скажите нам, что вам не нравится делать?" Основываясь на своих наблюдениях, я могу сказать, что людей, не умеющих определять свои слабые стороны, в полк не зачисляли.
И, наконец, после всех отборочных испытаний и проверок кандидатов лично принимал командир полка. Как я уже сказал, целые партии признавались непригодными к службе в САС. Говоря на языке САС, очень трудно заслужить "отличительную эмблему". По-моему, в полк отбирали людей, которым нравилось быть наедине с собой, способных самостоятельно думать и принимать решения, людей здравомыслящих и решительных. Это отличительные черты солдат САС, которые, на мой взгляд, хорошо, было бы иметь и солдатам американских войск специального назначения.
Другое заслуживающее внимания замечание касается воинских званий кандидатов, зачисленных, в конечном счете, в САС. В большинстве случаев они вынуждены были отказываться от своих званий, которые они имели в регулярных частях. Они должны будут еще дослужиться до них, поднимаясь по служебной лестнице. И офицеры, как и другие по званию лица, отказывались от своего звания, приносили жертвы, лишь бы попасть в состав САС. Так было и с моим соседом в Брендбери Лайн Джоном Эдварсом. Будучи майором Королевского Шотландского стрелкового полка, он, лишь бы быть зачисленным в САС, согласился на звание капитана, т.к. в полку в это время не было свободной должности майора.
В САС был обычай, совершенно чуждый нашей (американской) армии, важность которого я полностью здесь осознал. По субботним вечерам, когда подразделение находилось в Брендбери Лайн, за кружкой пива в сержантской столовой, офицеры и сержанты свободно обсуждали события, которые произойди на протяжения недели. Делалось это следующим образом. Старший сержант заходил в офицерскую столовую и приглашал офицеров перейти в сержантскую столовую. Это было очень важно. Офицеры буквально бежали через два блока, которые отделяли их столовую от сержантской. И всё продолжалось в сержантской столовой. Никто не покидал здания до рассвета. Всю ночь мы стояли и пили пиво. Это была возможность для офицеров и сержантов отойти от традиционной формы и самовлюбленных иллюзий, это было время, когда мой сержант мог мне сказать: "Вы знаете, капитан, эта проверка на прошлой неделе была для Вас посмешищем. Все смеялись над вами. Вы проявили слишком большую озабоченность утерянной пуговицей на униформе Томми. Единственное, что нужно было Вам сделать, это заставить солдата пришить пуговицу, а не выставлять его посмешищем".
Иногда офицеры принимали критику в свой адрес, иногда нет. Часто офицеры спорили между собой, особенно из подразделений А и Д. В такие вечера было много хороших, аргументированных серьезных диалогов. Каждый принимал в них участие, включая командира полка. Это были горячие споры, они давали возможность разрядиться, давали выход чувствам каждого. Это была здоровая обстановка.
Однажды утром, вскоре после возвращения в лагерь с полевых учений я услышал стук в дверь. Это было около 3-х часов ночи, и полусонный я спустился вниз, чтобы открыть дверь. Отворив её, я увидел стоящего напротив меня солдата в полном боевом снаряжении. "Сэр, Вы должны явиться в караульное помещение как можно быстрее с соответствующим снаряжением", - сказал солдат. И он протянул мне бумагу с напечатанными у изголовья словами:"Quickly". Я начал одеваться. Я не очень торопился, т.к. не знал, что же на самом деле происходит. Когда, наконец, я прибыл в караульное помещение, моё подразделение было уже в сборе, ожидая меня. Все были озлобленными. Они даже не хотели говорить со мной. По дороге к месту сбора далеко впереди себя я увидел другой уходящий отряд. Мой отряд не мог тронуться с места до тех пор, пока все не будут собраны. Очевидно, я прибыл на место последним. Вальтер проинструктировал меня, и мы двинулись в путь. Да, мы должны были преодолеть различные трудности, включая длинный и быстрый переход, который должен был быть соответствующим образом оценен. Так как мы были последними на старте, мы никак не могли наверстать упущенное. Мы во всем были последними. Я ушел в себя и ничего не говорил. Я старался не падать духом. В субботу вечером в сержантской столовой я получил нагоняй:
«Вы болван. В следующий раз пошевеливайтесь, когда вас будут вызывать по тревоге. Вы прибыла на место последним из нашего отряда, а проживаете ближе всех от места сбора. Почему вы не попросили о помощи? Вы не понимаете?»
Я не понимал. Майор Вальтер мог бы объяснить мне накануне существующие порядки, но он этого не сделал. Он не должен был мне сообщать, что он планировал, но он мог бы мне сказать: "Если Вы когда-нибудь в течение ночи получаете приказание с пометкой "Quickly" - торопитесь".
Я был зол и мне было стыдно. Однако все-таки Вальтер был очень проницательным и очень умным человеком. Я начал догадываться может быть на четвертом месяце подготовки, к чему в конечном итоге он стремился. И по-настоящему я начал понимать это, когда мы приземлились на Корсике.
Глава 3
Войска САС были приглашены французами в сентябре для проведения совместных учений с одним из их отборных парашютно-десантных батальонов, расположенных на Корсике. Это были знаменитые Красные береты, которые отважно дрались на опорном пункте Элиан в Дьен-бьенфу (Вьетнам) и три года спустя участвовали в войне в Алжире. Одно время они были под командованием одного из известных французских военачальников, полковника Роже Тринкие. Уроки, полученные от вьетнамцев и феллахов не прошли даром для французских офицеров и сержантов. Они были прекрасно подготовлены в профессиональном плане.
От Аяччо мы проехали длинный путь на север вдоль берега до Кальви, где были расположены десантники. С правой стороны извилистой дороги были розовые горы, вершины которых были покрыты вечнозеленым дубом. С другой стороны дорога была испещрена внезапно появляющимися заливами и бухтами.
Вечером состоялась наша встреча с французами, и это было
невыносимо. Мы всё время пили коньяк, и эти французы делали это
профессионально, как и все остальное.
На следующее утро нас отправили в крепость 12 века, построенную еще во время генуэзской оккупации острова. Нам был подготовлен путь с очень трудными препятствиями. Мы должны были преодолевать стены, поднимаясь по водосточным трубам, прыгать с балкона на балкон или с башни на башню. Особенно рискованным препятствием был широкий ров, который мы должны были преодолеть, проходя по натянутому стальному тросу. Двое французов погибли, проходя по нему, оступились и упали в ров. Не обошлось без потерь и у нас. Так, солдат из отряда 22 полка САС сломал себе ноги.
На следующий день, мы, британцы, сформировали патрули по 4 человека, вышли на холмы и вылавливали там солдат французских подразделений, находящихся в лесу. Это было показательное учение, которое длилось 4 дня. После этого учения все подразделения были собраны на отдых. Нам было выдано много еды и напитков. Утром с нас сняли наши британские мундиры и нам были выданы корсиканские шерстяные куртки, на которых было написано четкими белыми буквами как спереди, так и сзади "Военнопленный". Упражнение называлось "побег из плена".
Каждому из нас было дано время для изучения карты этого гористого северного района, нужно было определить дорогу, которая привела бы нас на место сбора. Необходимо было добраться до места сбора, но так, чтобы не попасться патрулям из числа французских десантников и местных жандармов. До выхода нас тщательно обыскали. У одного или двух солдат были изъяты маленькие компаса, которые они старались скрыть. Я был в паре с сержантом нашего эскадрона Джипси Смитом.
Нас посадили в грузовики и увезли в глубину корсиканских диких мест, где мы вышли из машин, и нам было сказано добираться до места сбора.
Представьте себе: 60 групп по два человека, каждый из которых носил одежду с надписью "военнопленный", разбросанных в гранитных горах и в поросшей кустарником и сильно пересеченной местности Северной Корсики, старающихся добраться до места сбора на берегу моря и стремящихся избежать засады, контрольно-пропускные пункты и мобильные патрули - и вы сможете понять, что происходило в ту ночь.
Сержант Смит и я, прежде всего, старались определить наше начальное месторасположение. Когда это было сделано, мы выбрали направление по компасу, после чего мы медленно пробирались сквозь джунгли валунов и вечнозеленых растений. Всю ночь мы пробирались по сырым тропикам, взбирались на гранитные выступы, проходили через дубовые рощи и редеющие лесные заросли, проходили мимо тихих, темных, квадратных каменных домов, окруженных оливковыми рощами, а также мимо старинных деревень, расположенных на склонах гор. Северная Корсика трудна и сурова, очень и очень сурова.
Когда начало светать, будучи на пределе своих сил, Джипси Смит и я добрались до берега. Мы направились к месту сбора, которое как нам сказали, было лагерем нудистов в сезон отпусков. На место мы пришли второй парой. Младшие капралы Ларсон и Скотт, которые когда-то готовили чай на полу барака, пришли первыми. Несколько позже на место прибыли майор Вальтер и его партнер, которые выбрали особо точный маршрут. Я даже не знал, что наш командир также принимал участие в этом учении как рядовой солдат или офицер.
Когда все прибыли на место, нас увезли назад в Кальви, где мы устроили небольшую вечеринку. Петер Вальтер и я пошли обедать. Он говорил, а я слушал. Он сказал, что понимает, как мне было трудно. Теперь же, когда мои результаты превышают нормативы, он и другие считают меня своим. По его мнению, если я расслаблюсь и раскрепощусь, то мне будет гораздо легче и интереснее завершать мое годичное пребывание в САС. Наше подразделение вернулось в Херефорд как раз перед рождественскими праздниками. Я был таким счастливым, каким не был уже давно.
После праздника командир полка попросил меня задержаться. "Чарли, - сказал он, - полк в январе отправляется в Малайзию, и мы хотим, чтобы ты был с нами. Тебе надо поехать в Лондон и узнать, что ваши скажут по этому поводу."
Военный атташе в нашем посольстве в Лондоне был несколько пренебрежительным в беседе со мной. "Я не хочу запрашивать Государственный департамент, - сказал он, - так как, если они займутся этим, то это будет целой волокитой. Я думаю, что вам не следует ехать. Если с Вами что-либо случиться, то нам будет трудно вас выручать. Подумайте хорошо об этом, капитан; решать Вам самому". Хорошо, черт побери, это решение было моим... Я вернулся в Брендбери Лайн, чтобы сказать полковнику Вильсону, что я поеду вместе с полком в Малайю.
Глава 4
В Малайе коммунисты, известные, как МНОА (Малайская народно-освободительная армия), ушли в джунгли и в июне 1948 года начали ожесточенное наступление по всем фронтам. Им не удалось прийти к власти политическим путем и сейчас они старались захватить власть с помощью террористических действий. Незамедлительно было объявлено чрезвычайное положение в стране. На первых стадиях кризиса MHOА, используя тактику, основанную на терроре имела значительный успех. Они следовали совету старого китайского генерала Сунь-Цзы: "Убив одного, напугаешь тысячу".
От отдельных террористических актов война быстро переросла в сражение в джунглях между партизанами и подразделениями Британской регулярной армии. Обычные военные действия не давали результатов, джунгли, которые занимают 4/5 Малайского полуострова, не давали возможность вести обычную войну.
В начале 50-х годов, придя к выводу о том, что их стратегия не дает результатов, британские власти решили изолировать партизанские силы от гражданского населения. Возглавляемые войсками САС небольшие группы проникали в джунгли, где жили как и партизаны, передвигаясь свободно от одной базы к другой, решая проблемы самообеспечения, охотясь за партизанами в их же условиях.
Когда Англия объявила о независимости Малайи, партизаны лишились своего главного козыря - поддержки населения в борьбе против колонизаторов. Лишённая своих главных источников снабжения в деревнях МНОА сократилась до нескольких сот бойцов, которые упорно держались в непроходимых джунглях на севере страны. В 1960 чрезвычайное положение в стране было отменено.
Мне также пришлось принимать участие в одной из таких операций, которая проводилась подразделениями САС на Таиландско-Малайской границе. Это был район, где ещё находились небольшие группы партизан. Операция была похожа на наши обычные учения. Ветераны нашего полка считали, что если бы не риск, правда небольшой, быть убитым, данная операция будет очень хорошим учением.
Полк вылетел в Ваттерворс, который расположен через пролив от Аинаига в Северной Малайзии. Я высадился вместе со своим отрядом в полном английском снаряжении, предназначенном для джунглей. Когда мы прибыли на перевалочный пункт, чтобы сесть на малые самолеты, которые должны были переправить нас на нашу базу, Петер Вальтер подошел ко мне и сказал: «Нечего не говори, Чарли. Кое-кто интересуется тобой. Своим акцентом ты выдаешь себя. Ради бога, дай мне с ними поговорить».
Я мельком увидел приехавшего из Куала-Лумпура какого-то типа из американского посольства, разговаривавшего с Петером, и мог вздохнуть свободнее только когда он оказался в переправлявшем нас самолете. Подоспевший Петер сообщил мне, что он все уладил. Я не спрашивал его, как он добился этого, т.к. меня это не волновало. Единственное, что мне хотелось бы, это как можно скорее оказаться джунглях.
Мы полетели в старый лагерь Гурха, расположенный на вырубке джунглей в нескольких километрах от Герика. В районе лагеря было несколько каучуковых плантаций, и одна или две дороги с твердым покрытием. Кое-кто из нашего полка уже находился там во время чрезвычайного положения и эти люди, я мог бы сказать, мечтали оттуда поскорее убраться. Одним из них был шотландец Гарри Томсон. Он мне рассказал много историй о сражениях в этих джунглях. В феврале 1958 года на суровом побережье Малайского пролива штата Селангор Гарри Томсон возглавил отряд Д в преследовании двух партизанских групп, руководителя которого прозвали «Убийца детей». После трех изнурительных недель в болотах Телок Анеона Томсону и его людям, наконец, удалось окружить и схватить известного террориста. К этому времени бойцы отряда страдали от затянувшегося пребывания в этом огромном болоте, в частности ноги Томсона покрылись язвами. Нет сомнения в том, что он был опытным человеком. Я многому у него научился. Несколько лет спустя, в Боржо, Гарри Томсон должен был стать заместителем командира 22 полка САС, но он трагически погиб во время карательной операции на вертолете.
Ранним светлым утром, а англичане отличаются умением начинать день с первыми лучами солнца, мы наполнили свои рюкзаки. Нас собрали и отправили вниз по реке, посадили в лодки и повели к месту тренировок. Там мы встретили старшину Росса и других инструкторов. Затем мы прошагали сорок минут в джунглях к месту, где мы подготовили стоянку для этой ночи. Из старых парашютов мы рассчитывали сделать гамаки. Откровенно говоря, я забыл, как это делается, один из сержантов помог мне в этом. Вы берете три шелковых куска и сшиваете их по кромкам, убедившись в том, что вы не разрезаете внутренние стропы, которые связывают купол парашюта с укладочным контейнером. Затем стропы заплетаются в косы, как волосы маленьких девочек. Это служит для привязывания двух концов гамака к деревьям. Всё это, включая вырубку джунглей для подготовка места, занимает не более двух часов.
На следующее утро нам было сказано, что мы отправляемся на учения по ориентированию и будем действовать по группам из четырех человек. Сержант Росс и я оказались вместе. Росс имел репутацию отличного специалиста. Спустя несколько лет я узнал, что этот меланхолик, уйдя из САС, покончил собой. Однако в это утро он чувствовал себя в своей стихии.
Мы начали пробираться сквозь джунгли и вскоре приступили к подъёму на большую гору. Росс заметил звериные следы и места, по которым проходили слоны. Я узнал, что обычно вдоль таких троп можно было найти воду, которая скапливалась в глубоких следах, оставленных этими громадными животными.
В течение первого часа Росс провел всю работу по ориентированию, объясняя нам, на какие особенности местности нам бы следовало обратить внимание. В таких непроходимых джунглях, в которых мы оказались, было трудно определить, где мы находимся. Деревья были такими большими, что два человека с трудом обхватывали их. Было трудно найти ориентиры, нам было рекомендовано искать гребни гор или вершины холмов, продвигаясь по линии, начертанной на нашей карте. Другой трудностью были реки. Иногда мы пересекали реку, которая даже не была обозначена на карте. Случалось и такое, что река была на карте, но она пересохла и её не было на местности. Это были труднопроходимые джунгли. Пиявки были ужасными. Их в Малайзии было больше, чем я ожидал их увидеть в странах Юго-Восточной Азии.
Одновременно с работой по ориентированию мы провели упражнения по внезапным действиям. Англичане уже имели большую практику ведения сражений с партизанами в Малайзии и имели большой опыт в этом деле. Мы практиковались по устройству засад, изучали действия при внезапном столкновении с противником с фронта, флангов и тыла, отрабатывали действия по каждому возможному варианту. В начале это упражнение отрабатывалось в медленном темпе. Постепенно темп увеличивался и, в конце концов, все упражнения выполнялись бегом с полной выкладкой. В США мне не приходилось этого делать.
После большого количества тренировок сержант Росс сообщил нам, что на следующий день нам предстоит, разбившись парами совершить марш через джунгли и прибыть к месту сбора, где нас подберут и повезут на машинах обратно в Герик. Я подобрал себе солдата по имени Килпатрик, оставшуюся часть дня он и я провели в подборе маршрута.
На следующий день Килпатрик и я двинулись в путь. Весь день мы взбирались и спускались по крутым хребтам в джунглях. Казалось, что этих хребтов там было бесконечное множество, многие из них были на первый взгляд непреодолимы. Этот душный и влажный день мы провели на четвереньках, протискиваясь и проталкиваясь, скользя вниз по одному крутому берегу реки и взбираясь по другому. Когда наступила темнота, мы еще не достигли места сбора и продолжали двигаться вперед, даже не смотря на правило в войсках САС: в джунглях ходить только в светлое время суток. Мы были вынуждены изменить этому правилу. Осознав, наконец, что мы совсем не приближаемся к намеченной цели, мы остановились и развесили наши гамаки. Я плохо спал этой ночью и знал, что в таком же состоянии находится и Килпатрик. Следующее утро было туманным, наскоро собравшись, мы начали двигаться вначале вниз. Мы прошли не более 200 ярдов, как неожиданно вышли на каучуковую плантацию. Мы блуждали полтора часа по плантации, пока не натолкнулись на проселочную дорогу. Прошлой ночью мы так близко были к цели нашего похода. Просидев десять минут мы поняли, что за нами уже никто не приедет. Мы упустили грузовик, который был здесь прошлой ночью. Нам ничего не оставалось делать, как добираться до лагеря пешком. На наше счастье на дороге появился старый грузовик, на котором мы добрались до Герика. В лагере мы узнали, что не были единственными, кто не дошел до цели.
Вскоре, несмотря на то, что другие группы были все ещё в джунглях, меня сразу снова откомандировали. Когда я шёл в лагерь Питер Вальтер подошёл ко мне и сказал: "Подготовленный мною самолёт ждет вас. Возьмите ваше снаряжение, ваш отряд уже ждёт вас. Немедленно отправляйтесь".
Густые джунгли были темно-зелёными и я подумал, что это выглядит очень красиво. Двухмоторный самолет доставил нас на небольшую полянку, находящуюся рядом с погранзаставой, вдоль которой протекала широкая и грязная река. Меня провели к большому павильону, открытая сторона которого выходила на реку. Это напоминало мне детство, как будто я был снова ребенком и шел на церковный пикник.
Я выглядел действительно плохо. Я успел поменять свой разорванный комбинезон, когда был в Герике, но моё лицо и руки были изрезаны, а на теле темнела засохшая кровь. Килпатрик и я имели травмы и ушибы, мы не мылись и не брились несколько дней. Подойдя к реке, я хотел умыться и побриться. Младший сержант Скотт сказал: "Прощу прощения, сэр. Вам не следует делать этого. Вам надо оставить этот защитный слой на вашем теле, чтобы даже кровавые комары не смогли преодолеть его. И, ради бога, не брейтесь. Это только дает больше места, где насекомые будут наносить вам укусы". Я подумал, что эти ребята просто не понимают, что такое гигиена. Бросившись в реку, я купался некоторое время, потом постирал своё бельё и хорошо побрился. Приведя себя в порядок, я чувствовал себя превосходно. Солдаты ничего не сказали.
"Черномазый" Давидсон вскоре возвратился из школы, которую он посещал, и заменил Джипси Смита в качестве сержанта отряда. Когда я привел себя в порядок, он собрал все три отряда вместе, чтобы объяснить смысл следующих учений. Наши пайки кончились, каждый начал заполнять свои рюкзаки провиантом, поскольку мы знали, что после того, как мы двинемся в путь, в течение десяти дней у нас не будет возможности пополнить свои запасы. Я мог взять столько сколько хотел. Мне только надо было нести взятое на себе. Был также груз радиста, который нёс на себе полевую радиостанцию. Этой ночью я спал на деревянных досках павильона. Положив свою голову на рюкзак, как на седло, я заснул крепким сном.
На следующее утро мы приступили к выполнению задания. Так как каждая упаковка весила 60 фунтов, включая снаряжение, мы помогали друг другу взвалить их на себя. Чтобы носить такую ношу, нужно немного сгибаться. Оружие наше мы носили в руках. Никому в 22 полку САС не разрешалось вешать его на плечи. В действительности, ружейный ремень не был предусмотрен в полку. Практика показала, что при попадании в засаду время на снятие оружия с плеча стоит людям жизни. Когда мы начали покидать лагерь, мимо проходила группа личного состава Малайской полиции безопасности, которых британцы насмешливо прозвали "бриалиновые ребята". Они были измучены и не хотели идти дальше. Было видно, что они уже были непригодны на что-либо. Это не было большой потерей, так как с нами было несколько военнослужащих из Борнео, которых мы использовали в качестве следопытов.
Сперва мы шли параллельно реке, затем начали взбираться на кручи, на которых не было никаких тропинок. Мы передвигались от камня до камня, держась за деревья и вьющиеся растения, и тем самым предохраняли себя от падения. Людям впереди колонны было тяжело идти, так как они прорубали дорогу. Они прорубались сквозь заросли бамбука, кустарника, пальмы и колючий кустарник. Действительно, мы поднялись достаточно высоко в первый день и остановились несколько раньше запланированного времени. Это было правильно. Нам нужно было два часа светлого времени, чтобы разбить лагерь в джунглях.
Я посмотрел на людей, вошедших в лагерь. На них были потрёпанные шапки для джунглей, пропитанные потом рубашки, разорванные испачканные брюки, они были похожи на кого угодно, только не на представителей отборных частей. Прежде всего, все закурили. В джунглях, где так много приходится тащить на себе, сигареты были большим дефицитом. Если они у вас кончались, никто не предложит вам сигарету. Следующее, что необходимо было сделать перед тем как разбить
лагерь, это проверить ноги, на которых неизбежно находились пиявки.
Я подошёл к своему товарищу, который с помощью сигареты выжигал их с меня. Когда я был чист от них, я сделал то же самое для него. Часто, когда пиявки проникают к телу через разорванные кустарником жакеты и брюки там, где вы трётесь о дерево, вы их давите. Не было необычным иметь окровавленные носки от раздавленных пиявок. На вас может быть 15 или 20 пиявок. Длиной они в полтора дюйма и четверть дюйма в диаметре, наполненные кровью. После того, как вы проверили все видимые части тела, вы просите своего товарища проверить, нет ли у вас на теле чего-либо.
Солнце село. Некоторое время было светло, а потом сразу стало темно. Готовился чай, консервные банки с едой были разогреты над маленькой плиткой. Несмотря на то, что солнце уже село, между деревьями было жарко и джунгли были неподвижными и спокойными.
Главные трудности ночи - насекомые. Комары были ужасными, но москиты были еще хуже. Никто не говорил - мы научились ходить бесшумно. Видимость была на несколько ярдов. Земля была рыхлой и сырой, покрытая старым лиственным перегноем. Большие бамбуковые рощи неожиданно преграждали нам путь, и мы были вынуждены с трудом обходить их. Отрезанная от солнца листвой, колонна продвигалась в полутьме.
К концу дня с одним из моих солдат произошел несчастный случай. Проходя гранитный валун, покрытый слоем мха, он поскользнулся, упал и сломал себе ногу. Нам не повезло. Мы устроились поудобнее, сидели и ждали, пока передовой дозор подыскивал место, где мы могли бы провести ночь.
На третий день мы были заняты поиском места для посадки вертолёта, чтобы вывезти пострадавшего. Все утро мы вырубали густую растительность. Все принимали участие в работе. Люди знали, что надо было делать. Мы очистили место от поросли, но надо было еще "сражаться" с деревьями. Эти огромные деревья были повсюду. По рации сержант попросил у штаба подбросить на самолете взрывчатку. Около трех часов дня двухмоторный самолет "Валетта" Королевских воздушных сил появился в районе нашего нахождения, стараясь нас обнаружить. Мы выстрелили дымовой шашкой. Ветер не был сильным, и самолет сделал два сброса. Первый с взрывчаткой и второй со средствами взрывания.
На следующий день мы продолжали рубку тяжелого подлеска и отмечали насечками деревья, которые мы должны были взорвать. Не трудно взорвать дерево. Но надо было взорвать их так, чтобы деревья взрывом отбрасывались за пределы площадки. Я наверно сделал что-то не так и несколько деревьев упало на площадку. Я учился многому. К заходу солнца этого дня, второго дня после случившегося несчастья большинство деревьев было взорвано. Как бы то ни было, но вы лучше бы посмотрели на это: два полных дня тяжелейшей работы, подобную которой мне никогда не приходилось делать.
Среди километров и километров густых зеленых джунглей наша площадка должна была показаться пилоту чем-то не большим, чем головка булавки. Тем не менее, на третий день маленький вертолет с подвешенными на его стойках носилках летел в нашу сторону. Когда мы привязывали пострадавшего к носилкам, он удостоверился, что его автомат и довольствие на месте, с ним. Вот где я понял, что необходимо держаться своего ранца. Британцы не забывают и не теряют ничего. Они не имеют многого, поэтому у них все на счету.
Когда вертолет улетел, мы взяли свои ранцы и, учитывая, что у нас осталось немного послеобеденного времени, продолжили наш путь. В этот вечер Джипси Смит, Килпатрик и другие говорили о времени, которое мы потеряли - мы запаздывали на три дня. Я связался по радио с Питером Вальтером, и он ответил, что мы должны торопиться. Нагнать упущенное, если мы могли действительно это сделать, было вопросом времени. Я не видел, как это можно сделать, так как путь не становился более легким.
На следующий день или через день мы подошли к большой реке и по карте увидели, что она протекала в том же направлении, что и наш путь. Некоторые дали совет спуститься по реке на плотах, что было единственной возможностью наверстать упущенное время. Другие беспокоились за нашу безопасность. Партизаны могли увидеть нас быстрее на плотах, нежели в джунглях. Обдумывая предложение, я взял на себя ответственность - мы начали строить плоты. Я не видел ничего подобного. Эти солдаты САС четко знали, как это делается. Одна группа пошла рубить и собирать вместе пальмовые деревья, в то время как остальные начали срезать длинные стебли бамбука. К ночи у нас было три широких и тяжелых плота.
На следующий день мы погрузились и шестами направляли плоты вниз по реке. Мы нагнали упущенное время.
Это был примерно девятый день нашего пребывания в джунглях; мы сошли с плотов и тащились с трудом к нашему месту сбора с другим отрядом, когда я начал чувствовать себя плохо. Я упал, у меня не было больше сил. У меня кончились сигареты и я думал, что поэтому мне и плохо. На десятый день мы встретились с первым отрядом. Как только мы прибыли, первый отряд отправился на другое место сбора. Насколько я помню, в этот день мы не произвели пополнения наших запасов. Я продолжал чувствовать себя плохо. На следующий день мне стало хуже. Джипси Смит посоветовал мне остаться в лагере, вероятно, я выглядел неважно. У меня был сильный понос. Младший сержант Скотт угостил меня сигаретой. Про себя я подумал: "Парень, ты должно быть в плохой форме, если он тебе дарит сигарету".
Мы пополнили свои запасы, но сигареты мне были не по вкусу.
Чернокожий Давидсон и Джипси Смит пришли навестить меня. Они сказали: "Сэр, Вы совершенно больны и мы обеспокоены этим. Мы должны
отправить Вас на базу! Я был в затруднении, мне не хотелось возвращаться, но я не мог отрицать, что был действительно болен.
"Мы собираемся связаться с майором Вальтером и попросить, чтобы
Вас немедленно вывезли". Они подняли меня и помогли подойти к
дереву, где я стал ждать вертолета. Я не был в состоянии упаковать свои вещи, в этом мне тоже помогли.
Меня увезли прямо в Британский госпиталь в Ипохе (Малайя), санитар повел меня в ванную и сказал, чтобы я помылся. К концу дня я был в постели и исследован довольно тщательно. Вечером ко мне пришел доктор и спросил меня, знаю ли я, что со мной. "Да,- сказал я,- у меня тропическая лихорадка", - она у меня была в Лаосе; и может быть малярия". "Хорошо, я скажу Вам, что с Вами". Он сел рядом со мной. "У Вас тяжелая форма лептоспироза. Ваш случай является одним из трех, с которыми мне доводилось сталкиваться, а те два парня так и не вылечились".
Затем он сказал, что начнет делать мне пенициллиновые уколы и, что может быть реакция на это. "Настройтесь на то, что сегодняшняя ночь будет для Вас тяжелой. Некоторое время Вам будет не по себе".
Он был прав. Эта первая ночь была чистым адом. Один или два раза я был близок считать себя конченым человеком, готов был сдаться. На следующее утро мне не было легче. В последующие несколько дней я продолжал заниматься борьбой за жизнь и принимал пенициллин. Меня кололи каждые три часа. Ночью и днем, каждые три часа и так пять дней.
Я постепенно приходил в себя. Десять дней спустя я начал делать первые шаги. Позже я начал ходить по парку вокруг госпиталя. Подполковник, который стоял во главе госпиталя, однажды пришел ко мне и сказал: "Нам сообщили, что завтра будет самолет и американцы повезут Вас в госпиталь на Филиппинах". "Хорошо, - сказал я, - но я не хочу уезжать отсюда". "Это Вам решать, - сказал он, - я постараюсь уговорить полковника, когда он прибудет. Конечно, если Вы хотите остаться, мы будем рады Вам". Он не мог прямо сказать, но он хотел, чтобы я остался. Они были внимательны ко мне, и я не мог видеть их обиду от моих слов, что "я бы получил лучшее лечение в американском госпитале".
Утром я посмотрел сквозь ставни и увидел своего доктора, идущего с маленьким и толстым парнем. Он был во всем белом: белые туфли, белые носки ниже колен, белая рубашка и белые шорты. Я повернулся к ним спиной. Я не хотел смотреть на них. "Капитан Беквит, я полковник..." Я забыл его фамилию. "Я прибыл сюда чтобы; забрать Вас в американский госпиталь. Собирайтесь!" Я закричал: "Я не буду делать этого!". Я продолжал говорить это в течение нескольких минут. Я предполагал, что он подумал, будто я сумасшедший. Я даже не смотрел в его сторону. Я только кричал и проклинал. Потом он сказал что-то доктору британской армии, после чего повернулся и вышел. Несколько позже начальник госпиталя зашел ко мне и сообщил решение о том, что я могу остаться.
Предметом разговоров в госпитале был сумасшедший янки, который пожелал остаться в британском госпитале вместо того, чтобы переехать в свой. Медсестры стали более внимательны ко мне. Они начали приносить мне горячий какао. Я даже не знал, что какао был и до этого. Этот разговор дошел до моего отряда. Офицеры полка услышали об этом. «Хоть раз,- подумал я,- я сделал что-то правильно».
Глава 5
Когда я шел на поправку, ко мне пришел полковой адъютант, чтобы поговорить со мной и подбодрить. Вместе с фруктами, которые он принес мне, он дал мне почитать рукопись фельдмаршала сэра Уильяма Ж.Слима "Поражение в победе". Я пролистал рукопись и случайно натолкнулся на высказываемые сэром Вильямом некоторые мысли. Чем больше я читал, тем больше это меня увлекало. Там было сказано всё, что он думает о специальных операциях. Он приходил к заключению о том, что большинство частей специального назначения расточительны и от них больше вреда, чем пользы. Вильям верил, что есть только один вид специальных частей, который должен стать одновременно основной частью любой современной армии. Это специальная часть, действующая далеко в тылу врага, цель которой разбивать врага, собирать информацию, работать с местным населением, саботировать вражеские предприятия, убивать вражеских командиров. От личного состава такой части будут требоваться такие качества и навыки, которыми не обладают обычные солдаты. Фельдмаршал Слим считает, что такие войска могут добиваться стратегических результатов, если они будут руководствоваться творческой безжалостностью.
Все это возбудило меня. Что я думал о войсках САС, их технике, их подготовке, подборе кадров? Я долго рассматривал самого себя и делал много сравнений с американскими специальными силами.
Когда я мог свободно передвигаться, меня отправили в госпиталь восстанавливать силы на прохладный север Шотландии. Там я начал собираться с мыслями. Я считал, что армия США нуждалась в частях, которые могли бы делать то же самое, что и войска САС. Они должны быть способны выступать небольшими отрядами и взрывать мосты и железнодорожные линии, дамбы, захватить вражеского командира, скажем, как Роммеля, собирать информацию для воздушных ударов или для атак обычных войск. Американская армия нуждается не только в возможностях Специальных Сил, но и в возможностях САС, не только в силе преподавателей, но и в силе исполнителей. Я был послан для ведения диалога с британцами, учиться и учить. Но это не было обменом опытом. Вместо того чтобы показать им, что делается в войсках США, я старался только учиться.
Я видел, что некоторые вещи в САС не делаются так хорошо, как в наших спецвойсках, В некоторых областях мы планируем лучше, чем они, мы можем быть более методичными. Я понял, что британцы очень быстры. Не всегда была необходимость в их поспешности. Я понял, что если мы могли бы взять британскую технику и скомбинировать её с нашей методологией планирования, то мы бы действительно имели бы что-нибудь интересное. Формулируя, что могла бы сделать часть, важно отметить, что она не может или не должна делать. Б САС, в силу их страха, что они неправильно применяются, я понял, что они болезненно относятся к тому, что им не под силу. Нечего и говорить, стрелковая рота может также быть неправильно использованной. То же самое и в спецвойсках. Может быть даже хуже. Неправильно использовать спецвойска - это расточать энергию, опыт в течение многих лет. Не было необходимости включать один из отрядов САС в пехотный батальон на правах обычной части. Это было бы совсем неправильно. Другим направлением неправильного использования спецвойск является постановка перед ними задачи удерживать и защищать какой-либо плацдарм. Они должны быть использованы в стратегических наступательных целях. Лучше их применять в случаях, когда они могут нанести большой урон противнику с использованием элемента внезапности.
Мы столкнёмся с большими трудностями при составлении боевого устава. Боевой устав для спецвойск является: 31-21. Нам было очень трудно ясно разобраться, в чём заключается задача специальных сил. Если этого нет в уставе, то какой бы ни была хорошей идея, она не будет использована. В нашем уставе перечисляются все наши средства разрушения, обстоятельно объявлены условия связи. Британцы никогда не сделали бы этого. Они всё держат в голове. Если вы недостаточно умны, чтобы держать все в голове, идите работать где-нибудь в другом месте.
Моё пребывание в Англии закончилось. Я расстался с САС. Я стал совсем другим человеком, непохожим на хрупкого капитана "зеленых беретов", который прибыл в Англию год назад. Я стал уверен в себе более чем когда-либо. Я почувствовал, что я открыл себе новый мир. В Англии я столкнулся с интересными идеями и если их применить в американской системе, то они бы улучшили положение дел в спецвойсках США. Я был окрылен тем, чему я научился и жаждал поделиться всем этим со своими коллегами.
Я рассчитывал, что меня встретят с распростертыми объятиями, когда я вернусь домой. Люди окружат меня и будут выкачивать всё с большим вниманием. Меня попросят написать отчёт, составить документы. Инструктаж продлится две, а может быть и три недели. Это стоит денег посылать меня в Англию, и я знал, что люди захотят узнать, чему я научился.
Я попросил вернуться в Штаты пароходом. Те пять дней морского плавания могут быть отданы написанию отчета, который будет основным документом о том, что мне удалось выполнить. Я нуждался во времени, чтобы выразить так много того, что было накоплено мною. Это была долгая и длинная работа - составить мой отчет. Поверившие в мои знания люди будут встревожены, читая мой отчет. Моя идеализация была безгранична. На полпути по Атлантическому океану я предложил Катарине: "Почему бы тебе не взять с собой девочек и не навестить своих родителей". Я знал, что мне придется суетиться, хлопотать, беседовать с каждым, кто ждал этого.
Глава 6
Катарина и девочки поехали в Мичиган, а я сел на первый поезд до Форт-Брэгга. Я ехал всю ночь и примерно в 10 часов утра прибыл в Фейетвилл, что в Северной Каролине. Я взял свои вещи, схватил такси и поехал до-Холма Дымящейся Бомбы, где располагалась 7-я группа спецвойск. Прошел целый год с тех пор, когда я последний раз был в своем старом штабе. Я увидел много новых лиц. Я сказал адъютанту, кто я есть и что я прибыл из Англии. "Хорошо, - сказал он, - вам надо увидеть заместителя командира".
Я был еще в гражданской одежде и, вероятно, выглядел как-то неряшливо. Мне было все равно. Я выполнял задание. Я нашел подполковника Маттиса, сидящего за столом. Я точно не помню, как он выразился, но смысл сказанного был ясен. "Капитан, в течение года Вас не было, а у нас каждый день какие-нибудь дела. Я назначу Вас в роту «А» и вы можете составить свой отчёт, когда Вам угодно". Другими словами: «Нам все равно, где Вы были или то, что Вы вернулись». Я потратил много времени, чтобы выслушать его, и он много говорил, стараясь поразить меня своими делами. Единственное в чём он меня убедил, это то, что он оказался пожилым человеком, который беспокоился о своём повышении до полковника.
Несколько минут спустя, подполковник Марк Келти, который командовал ротой «А», пришел в сопровождении своей собаки. Этот офицер был холостяком и жил со своей собакой. Он сразу сказал, что мне необходимо побриться и привести себя в порядок. Он сказал, что я должен сопровождать его до расположения роты. Мы пошли через плац. Я сказал приятному подполковнику Келти, который также выглядел уже немолодым: "Сегодня отличный день, сэр. Почему бы нам не прильнуть к земле и не сделать пятьдесят выжиманий. Какой рукой, сэр, правой или левой? Вы только скажите". Подполковник Келти был изумлен. Я уверен, что он подумал про себя "Какого дьявола я связался с этим шутом, севшим мне на шею?"
Мы вошли в здание штаба роты «А». За столом сидел старшина с излишком в весе фунтов в сорок, с которым я поверхностно был знаком по 82-ой парашютно-десантной дивизии, и который, как я знал, никогда не участвовал в операциях спецвойск. Старшина тут же выпалил: "Это будет стоить 15 центов, капитан, если вы хотите иметь шапку". Я сказал старшине, что не заплачу эти проклятые 15 центов, чтобы не иметь шапку.
В кабинете подполковника Келти я сказал: "Сэр, для нас двоих, я думаю, рота «А» недостаточно велика, и так как вы здесь командир, я думаю, что мне лучше уйти из роты". Он сказал: "Я тоже думаю, что вам лучше бы уйти".
Я ушел из роты «А» примерно через пять минут после моего прихода туда. Я подозревал в тот момент, что подполковник Келти вызвал к себе подполковника Маттиса, и они оба старались найти удобный путь, не затрудняя себя, выдворить старого Беквита из 7-й группы Специальных войск.
Я вернулся в штаб Группы и сказал адъютанту: "Я бы хотел получить разрешение для того, чтобы подыскать квартиру где-нибудь вне расположения специальных войск, я чувствую себя отвратительно? Всё это произошло в течение половины дня. Я был разочарован. Я сказал себе: "Да, парень, ты слишком умен для этого".
Я вспомнил, что полковник Клод Русселл, который командовал 7-ой группой спецвойск около девяти месяцев тому назад, был переведен в 18 авиадесантный корпус в качестве оперативного офицера. Я знал полковника Русселла и всегда высоко ценил его. Я решил пойти к нему и посоветоваться.
К концу следующего дня я встретился с полковником Русселлом
и объяснил ему, что случилось со мной: год пребывания в Англии, моё возвращение в Форт Брэгг и как сейчас я разочарован.
Он сообщил мне, что совершил четыре боевых вылета с 82-ой авиадесантной дивизией во время Второй Мировой войны и что он не имел времени для британцев. Кроме того, он разъяснил мне, что считает программу по обмену опытом с САС пустой тратой времени ввиду того, что только одному офицеру полезна эта программа, а не всем Специальным войскам.
Всё пропало. Я не знал, что делать.
На следующий день, возвратясь в расположение 7-ой группы
Специальных войск, зашел в кафе выпить чашку кофе. В это время подполковник, которого я до этого не встречал, подошел ко мне.
«Меня зовут Баз Милей, я являюсь командиром роты «В». Я понимаю, что вы только вернулись из Англии. Я ответственный за проведение учений, в которых будут участвовать несколько британцев и мне нужна в этом помощь. Вы мне поможете?" Меня как будто вытащили из канавы. "Пошли, - сказал он, - давай выпьем по чашке кофе и поговорим об этом".
За кофе подполковник Милей объяснил: «Завтра я отбываю, чтобы уладить дела по проведению учений в Писгахском Национальном лесу. Маленькая группа из 4-5 человек пойдет со мной. Мне сказали, что Вы неплохо знаете задачи и функции Специальных войск и что в Англии Вы, разумеется, чему-то научились. Я бы мог Вас использовать. Что Вы скажете, капитан? Хотите помочь?» Я был так счастлив, что хотел крепко обнять его. Я объяснил мое положение, он обещал мне договориться обо всем с подполковником Маттисом. И он сделал это. Я не был назначен в роту «В», но был прикреплен к ней на время проведения учений. Я подозревал, что штаб Группы будет внимательно следить за моими действиями.
Пересекая Атлантику я закончил мой большой отчёт, показывающий, чему я научился в САС и как эта информация может помочь нам. Рекомендация, которую я дал в отчете, заключалась в том, что армия США как можно быстрее должна организовать часть, подобную британской САС. Но сейчас я не знал, что делать с этим отчётом. Я знал, что если я дам его подполковнику Маттису, то это может кончиться тем, что он выбросит его в мусорный ящик. Новый командир 7-ой Группы Специальных войск, полковник Эванс Смит из армейского военного колледжа, который и дня не служил в спецвойсках, еще не прибыл. Тем не менее, я почувствовал, что Эванс Смит был моей лучшей ставкой, и я принял умное решение подержать отчет у себя, пока он не займёт свой пост и после дать ему ознакомиться. Я должен был верить в то, что он был таким старшим офицером, который выслушает меня.
Позже я перехитрил самого себя. Джони Джонсон был оперативным офицером Группы. Он служил в Корее в диверсионно-разведывательном подразделении. Я верил ему. Помощник Джонсона, Бад Сиднер был офицером, который еще до меня по обмену был в войсках САС. Бад был первым офицером, участвовавшим в этом обмене, поэтому я подумал, что у меня был все-таки один друг в Группе и нет сомнений в том, что их будет двое, потому что Бад, должно быть, перетянул Джони Джонсона на свою сторону. Я был уверен. Я знал, что Джонсон, будучи оперативным офицером, имел неприятности. Поэтому я дал свой отчет майору Джонсону и попросил его прочитать. Оказалось, что это была моя ошибка.
На следующий день я поднялся на Великие Дымящиеся Горы в восточной части Северной Каролины. Я был вместе с подполковником Милеем. Мы пробыли там около недели и я чертовски хорошо провёл там время. Я никогда не забуду, как однажды поздно вечером мы заехали в мотель. Все были обеспокоены, во что обойдется дяде Сэму пребывание там его офицеров. Спорили о том, сколько человек могут поместиться в одной комнате. Я вытащил из задней части джипа свой спальный мешок, подыскал себе дерево, дотащился до него и лег спать под ним.
Учение проходило хорошо. Для размещения нашей базы мы нашли очень хорошее место около Андреуса в Северной Каролине. Плохо было то, что почти все тратили дьявольски много времени, беспокоясь о создании комфорта. Мы зашли так далеко, что пригласили в Специальные Войска Демонстрационную команду, которая отрепетировала все части своего представления. Если бы к нам приехал проверяющий из Вашингтона, Д.С, то мы выглядели бы хорошо. Но это было обманом. Эти определенные действия команды были заранее подготовлены. Я не мог бороться с этим. Мне было противно. Это выглядело как представление.
В это время, когда может быть прошло 15 дней нашего пребывания в Андреусе, к нам прибыли офицеры САС. Джон Вудхоус, которого я встретил в Адене, когда возвращался из Малайи, был у них старшим. Петер Вальтер также прибыл. Я был очень рад видеть их. Я имел действительно с ними больше общего, нежели со своими. Британцы посмеялись над размерами и значительностью учений. Единственное, что они хотели, так это палатки, причем без настила. А воду они нашли сами.
Бригадный генерал Вильям П. Ярбороу, командир Центра по специальной военной подготовке в Форт Брэгге, нашел время поговорить с Джоном Вудхаусом обо мне. Ранее я был у генерала Ярбороу и сказал ему: "Вы много потеряете, сэр, если не обратите серьезного внимания на мою концепцию по САС". Генерал Ярбороу был настоящим человеком и очень вежливым. "Капитан,- сказал он,- вы не понимаете. У меня дел по горло".
Однажды Джон Вудхоус задержал меня своими утомительными и скучными излияниями. "Чарли, тебе надо быть немного потише. Я знаю, чего ты добиваешься и ты мне симпатичен, но тебе придется здесь жить, а не там. Я хочу сказать, тебе не надо торопиться с этим. Иначе ты ничего не добьёшься".
Вскоре я оценил его совет.
Когда закончились учения, подполковник Милей отвел меня в сторону и сказал: "Когда мы вернемся в Брэгг, я бы хотел, чтобы вы добились назначения в роту «В» моим С-3 (оперативным офицером)". Я сказал: "Босс, охотно".
Глава 7
В конце лета 1963 года мой отчет был у Джони Джонсона, который, ознакомившись с ним, передал его командиру 7-ой Группы, полковнику Вильяму Эван Смиту. Я встретился с Эван Смитом в Натагалайском Национальном лесу. Ему, только что окончившему военный колледж, не имевшему практики работы в Специальных войсках, поручали командовать учениями. Мне было его жаль. На мой взгляд, это было ошибкой. Полковник Эван Смит, очевидно, был прекрасным офицером, но у него не было опыта, чтобы командовать подразделениями Специальных войск. В тот день, когда он прибыл на базу, мне поручили встретить его.
Я не удивился, что полковник Эван Смит не понял моего отчёта по САС. Он передал его генералу Ярбороу. Два месяца спустя я услышал от генерала: "Большое Вам спасибо!" И это было все. Я был разочарован, узнав, что мой отчет перешел далее к майору Джони Джонсону и капитану Баду Сидпору, которые скептически относились к реализации нашими спецвойсками опыта САС.
Мой отчёт остался без внимания, ему удалось только проковылять по кругу. Некоторые из офицеров, которые читали его, говорили, что он интересный, другие отвергали его полезность.
Во время выходных дней я работал над более подробным отчётом. Я составил штатное расписание, осветил другие вопросы организации спецвойск. Я сообщил подполковнику Милею о том, что я собираюсь предпринять. В ответ он рассмеялся, полагая, что у меня не хватит смелости написать кому-нибудь об этом. Но я сделал это. Я сделал то, что американский офицер не должен был делать. Я послал мой отчет моему сенатору из Джорджии Ричарду Б.Расселлу.
Спустя примерно три недели генералу Ярбороу позвонили из армейской службы по связи с законодательными органами и сказали, что сенатор Расселл наводил справки по затронутым проблемам. Никогда не надо недооценивать способности армейской бюрократии. Генерал Ярбороу, вместо того, чтобы заняться самому этими вопросами, обратился к службе Боевого Развития, которая работала под его командованием, с просьбой изучить мое предложение. Спустя четыре месяца изучение было завершено. Рекомендация генералу Ярбороу была такой же, как и от Джони Джонсона. Смысл заключался в том, что реорганизация спецвойск США с использованием опыта САС нецелесообразна.
На свой страх и риск я начал проводить некоторые необычные
учения в роте «В». Я отправлял радистов по домам со словами: «Идите домой и развлекайтесь со своими женами, сколько вам угодно, но вы должны будете проводить четыре радиосеанса в день. Если вы пропустите хоть один сеанс, то я вас арестую". Я выдал этим радистам увольнительные, и они отправились по домам со своими радиостанциями и ждали приёма радиопередач. Каждое утро я должен был через центр связи посылать радиограмму текста первой страницы местной газеты. Радисты в своих домах через всю страну должны были принимать это полностью; далее они должны были эту телеграмму послать обратно со скоростью не менее 14 слов в минуту. Кое-кто относился к этому скептически, но я знал, что если добьюсь того, чтобы радисты могли принимать и посылать первую страницу газеты с хорошей скоростью, то мы будем иметь довольно хороших радистов.
В январе 1964 году Баз Милей получил приказ отправиться в Сайгон с задачей по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму. Он пользовался популярностью в 7-ой Группе Специальных войск не потому, что был уживчивым, а потому, что был честен. Я был счастлив, что жизнь столкнула меня с ним. Я чувствовал, что когда он уедет у меня будут большие трудности. Он сказал мне:"Чарли, ты знаешь, что я оберегаю тебя. Кое-кто в штабе тебя недолюбливает. Ты должен быть осторожным. Я бы хотел, чтоб кто-нибудь присматривал за тобой, но таких я не знаю. Будь осторожен. Особенно с теми, кому ты доверяешь". Я понял, что он хотел мне сказать.
После того, как Баз отбыл во Вьетнам, мне предложили должность оперативного офицера в 7-ой Группе. Если бы я согласился, это означало бы, что Маттис стал бы моим начальником. Естественно я колебался. С одной стороны, я боялся, я видел в этом ловушку, с другой стороны, я просматривал возможность отстаивать свои взгляды.
Глава 8
Это было весной 1964 года. Сначала я старался быть осторожным. Я знал роту «В» и смотрел на три другие роты действительно с осторожностью. Через некоторое время я составил план, который в действительности был перефразировкой одной части моего отчета по САС, отнес его полковнику Эвансу Смиту и выразил мнение о том, что Группа слабо подготовлена, что я был бы безответственным офицером, если бы не сказал ему этого. Я просил его рассмотреть мои предложения, которые направлены на повышение уровня подготовки Группы. Я передал ему план, он бегло ознакомился с отдельными пунктами, вскрикнул, бросил его мне и приказал выйти из кабинета.
После всего случившегося единственное, что мне оставалось сделать - это найти себе серый фланелевый костюм, ручной чемоданчик и работу в страховой компании. Только неделю назад мне присвоили звание майора, а сейчас всё летело кувырком. Я вернулся в штаб, собрал офицеров, которые работали под моим руководством и рассказал им о случившемся.
На следующий день, как обычно, я был в штабе в 5 часов 45 минут утра. Мы сделали физзарядку, полковник Эванс Смит также был с нами.
"Я бы хотел Вас видеть у себя в кабинете после построения", - сказал он. Я быстро принял душ и явился к нему. Глядя на меня, он взял мой план. "Выполнять дьявольски трудно. Вы правы", - сказал он.
Я был шокирован.
В моих предложениях говорилось о главном: прежде чем солдат "зелёных беретов" сможет стать хорошим специалистом, он должен быть, прежде всего, хорошим обычным солдатам. Он должен знать и уметь всё, что касается действий стрелкового взвода и стрелковой роты. Необходимо знать устав. Поэтому, прежде чем обучить солдата специальным военным действиям, необходимо было бы вернуться назад и закрепить основы военной подготовки. Ранее я уже командовал стрелковой и артиллерийской ротами. Поэтому я ужаснулся, когда, прибыв в Специальные войска, встретился с офицерами, которые никогда не командовали обычными подразделениями.
Многие не поддержали меня. "Беквит заново изобретает колесо. Он думает, что он вновь в 82-ой воздушно-десантной дивизии". Что касается Эванса Смита, то армейскую службу он знал великолепно. Когда я составил план учения по наступлению взвода и роты, по ночному отходу, по маневренной обороне и показал его Эвансу Смиту, он понял меня сразу.
Мы участвовали в атаках стрелковых рот и использовали боевые патроны. После учений сержанты и солдаты, окружив меня, возбужденно говорили: "Сэр, это были самые лучшие учения, которые мы когда-нибудь видели". Я чувствовал себя превосходно. Мы потратили около трех месяцев на период обычной подготовки, переделывая характер учений в 7-ой Группе спецвойск. После этого мы вернулись к специальной подготовке.
Я знал по фамилиям почти весь личный состав 7-ой Группы, мог с определенной степенью точности оценить способности каждого.
К этому времени капитан Георг Чепмен из 22-го полка САС прибыл в Брэгг как офицер по обмену. Георг был в отряде «Д», я знал его как энергичного офицера. После некоторых оформлений Георг Чепмен был назначен в роту «В». Его назначение было воспринято мною с большим удовлетворением. Может быть, мы вместе сможем выигрывать "сражения".
Некоторые офицеры из оперативного отдела разделяли мою идею о том, что необходимо организовать учение в Писчахском Национальном лесу около Гикори в Северной Каролине. Однажды вечером я встретил у дома Георга Чепмена. Разговор коснулся предстоящих учений в Писчах. Мы должны будем научить каждого читать схематические карты, затем совершать марши в гористой местности. Завершением всего будет занятие по побегу из плена и спасению.
Мы подобрали несколько толковых офицеров и сержантов для того, чтобы взять их с собой в Писчах. Пока мы были в горах, я узнал, что полковника Эванса Смита в должности командира 7-ой Группы сменил полковник Эд Мейер. Как только полковник Мейер устроился в своём новом штабе, он прибыл в Писчах, чтобы посмотреть, чем мы занимаемся. Однажды утром он вызвал меня: "Чарли, я бы хотел увидеть ваши учебные тренировки. Подбери что-нибудь из того, что ты хочешь мне показать и давай начнем".
Это было здорово. Захватив с собой два 12-ти футовых каната, я повел его к реке Вильсон. Высоко над ней был протянут канатный мост, рассчитанный на одновременный проход только одного человека. "Следуйте за мной, полковник",- сказал я. Я сделал себе шведское сидение, привязал его к своей талии, прикрепил к нему альпийский захват с защелкой и, зацепившись им за канат, протащил себя через все 60 футов. Я расстегнулся и посмотрел назад, по другую сторону реки, на полковника Майера. Он крикнул в мою сторону. "Эй, Чарли, вернись назад". "Да, сэр",- ответил я. Вновь привязавшись, я вернулся обратно.
"А теперь, позвольте мне сказать вам кое-что",- сказал полковник Мейер. "Такие игры предназначены для тренировки солдат. Они не предназначены для тренировок командира Группы. Поэтому не играйте со мной в эти штучки", - сказал он. Я взорвался от смеха.
Заключительным грандиозным упражнением по приобретению навыков были учения по уходу от преследования.
Взятая из 82-ой воздушно-десантной дивизии стрелковая рота должна была играть роль противника, который стремился к тому, чтобы окружить "зеленые береты". Мы усложнили задачи "зеленых беретов". Георг и я решили устроить им столкновения на дороге к месту сбора - между Блоувинг Роком и Линвилл Горжом. Там мы сформировали группу по 4 человека и нагрузили их солдатскими сундуками, наполненными балластом. Разумеется, им было сказано, что они несут важное снаряжение. Эти группы должны были тащить эти сундуки к Линвилл Горжу.
Я должен заметить, что когда четыре парня должны тащить
тяжелый ящик из одного места в другое в течение полутора суток, поднимаясь и спускаясь с гор, это создает много проблем. Мы хотели знать, как эти трудности воздействуют на их сплоченность, их выносливость. Это был тест по изучению стрессового состояния, мы хотели оценить, как эти люди справятся с этим. Все дошли до конца. Но во время инструктажа по последней стадии учения, Георг Чепмен и я были сильно раскритикованы. Люди, участвовавшие в учении, сильно устали и были очень злыми. Им не понравились эти физические и умственные муки.
До того, как учения закончились, я вернулся в Форт Брэгг.
Мне было приказано докладывать командованию армии США и коллегии Генерального штаба в форте Ливенфорд о периодических изменениях обстановки. Несколько позже, когда я был задействован в коллегии штаба, я начал получать письма из Вьетнама от сержантов, которые когда-то прошли курс подготовки в Писчах. "Мы думали, что Вы фанатик, проклинали Вас в то время, но теперь, однако, осознали, что значит Ваша подготовка", - писали они.
Глава 9
Я не считался хорошим, успевающим студентом, когда обучался в университете в штате Джорджия, а также во время пребывания в штабном колледже.
Девятимесячные курсы, на которые я поступил, готовили штабных офицеров для пехотных и механизированных дивизий. Я мало интересовался науками, и перспектива штабного офицера меня не устраивала. Одним из требований на курсах в Ливенворте было написание курсовых работ. Я достал свою старую работу. Назвал её "Необходимость создания спецподразделений в армии США" и попросил Катрин отпечатать её. Однако моя работа не произвела на руководство должного впечатления.
Во время обучения я получал больше знаний от своих товарищей, чем от преподавателей. На занятиях я сидел рядом с парнем, который хорошо разбирался в артиллерии и я постоянно консультировался с ним. От офицеров-танкистов я получил достаточно знаний по танкам. В Канзасе мы беспокоились за свою судьбу после окончания курсов. Я хотел поехать во Вьетнам и боялся, как бы война там не закончилась. Мандатная комиссия перед окончанием беседовала с каждым из нас. Мое желание поехать во Вьетнам удовлетворили. Я должен был ехать в качестве зонального советника, что означало работу с вьетнамским контингентом в какой-либо провинции. Это меня не устраивало. По моему мнению, я был способен на большее. Я немедленно написал несколько писем. Одно из них Ирвину Джекобсу, моему другу, который в то время был адъютантом в 5-й Группе спецназначения в Южном Вьетнаме. Я выразил желание служить в группе спецназначения и попросил его оказать мне помощь.
За три недели до окончания штабного колледжа, я получил от него ответ - направление в Нга Транг, где дислоцировалась 5 Группа спецназчения. Я ликовал. Несмотря на то, что в 1960 году я получил ранение в Лаосе, это не отбило у меня охоту воевать.
Ирвин Джекобс встретил меня в Нга Транге в июне 1965 года. Ранее я отправил Катрин с дочерьми в Бирмингем, штат Мичиган, к её родителям. Этим я сократил свое пребывание в семье. Я считал, что необходим во Вьетнаме в данный момент, поэтому очень спешил. Ирвин познакомил меня с полковником Вилом Маккином, командиром 5 Группы спецназначения. Как и Эванс Смит он ни дня не служил в спецподразделениях. Полковник Маккин сказал, что мне дадут отделение Б-52 испытательного подразделения "Дельты". Я был очень доволен, однако не имел понятия ни о Дельте, ни об отряде Б-52.
Ирвин сообщил мне по дороге из аэропорта, что он будет стараться, чтобы этот участок поручили мне, что это самое лучшее в спецподразделениях. Меня должны были назначить в понедельник.
Уикенд я решил провести в непосредственной близости от штаба. Я прошел несколько миль вдоль берега, искупался в океане, посетил друзей.
В воскресенье, когда я проснулся, я никого не увидел в лагере, кроме Маккина, который прибыл сюда на неделю раньше. Я предложил Маккину проехать на джипе в Нга Транг, что мы и сделали. Когда мы приехали в город, то обнаружили офицеров, которые регулярно проводили там свое время. Они были навеселе, кричали из домов и махали нам руками, приглашая нас. Я был возмущен и решил прекратить такие празднества. Полковник поддержал меня.
В понедельник утром я пошел искать свою команду и обнаружил их на пляже. Они жили в Нга Транге в маленькой, грязной гостинице, вокруг которой шаталось много проституток. Я нашёл сержанта по имени Догерти, который не знал меня.
Я попросил его собрать личный состав. Он был немного навеселе и предложил мне выпить, после чего он постарался выполнить мою просьбу. Я дал ему понять, что приехал во Вьетнам воевать, а не отдыхать. В дальнейшем я решил разобраться с этим сержантом.
В скором времени все 30 членов "Дельты", подразделения В-52, стояли передо мной. Сержант Догерти выразил своё недовольство Жокей-клубом. Он говорил, что теряет свои доходы.
Я ему объяснил, что мы здесь не для того, чтобы делать бизнес, а для того, чтобы убивать врага. Кому это не нравиться, тот может собирать свои вещи и уезжать. Лимиты Жокей клуба истощены, мы будем жить на снабжении 5 Группы спецсил.
В тот же день численность "Дельты" сократилась с 30 до 7.
Мой заместитель, майор Чарли Томпсон ("Томми"), посоветовал мне удержать нескольких парней, решивших уйти. Я ответил: "Ну что же, постарайся удержать нужных тебе парней, с остальными мы расстанемся".
Но это было только начало. Придя к полковнику Маккину, я доложил ему о том, что сделал, но добавил: "Я и не думал, что мои люди будут жить в грязи. Прошу Вашего разрешения построить лагерь здесь. Нужно, чтобы он был приличным, а для этого необходимы деньги". Палатки, предназначенные для нас, были в плохом состоянии, без пола, а в сезон дождей в них было бы по колено грязи. Разумеется, в Жокей-клубе жизненные условия были лучше.
Вечером меня осенило, и я написал объявление: "Требуются добровольцы в "Дельту", гарантированы медаль, гроб или то и другое".
Я показал его Ирвину Джекобу. "Это здорово, Чарли, многие парни придут и самые лучшие" - подбодрил он меня. Я написал, какими навыками должен обладать тот, кто решит, ко мне прийти.
В первую очередь он должен быть добровольцем, находиться в стране 6 месяцев, пройти боевую подготовку пехоты, быть сержантом, в другом случае пусть ко мне не обращается.
Маккин оказал: "Навряд ли что получится. Но ты ничего не теряешь".
Я размножил своё объявление и отправил в 90 подразделений, "зеленых беретов", рассредоточенных по стране. На следующей неделе основной проблемой была отправка назад прибывающих людей. Добровольцев было много. Командиры жаловались: "Лучшие парни стараются убежать к Беквиту, чтобы поработать в "Дельте".
Это действительно была первая моя возможность проверить правильность концепции САС (специальная воздушно-десантная служба). Для выбора нужных людей мне пришлось проэкзаменовать большую группу добровольцев.
Напротив Нга Транга, через канал находился большой, сильно пересеченный остров. Я уже обошел его весь в поисках подходящего места для отработки непосредственных действий на случай тревоги. Я послал техника-сержанта для разметки местности отборочного курса.
По прибытии туда мы заставили их быстро пройти маршрут на время. Отсутствие деревьев, кроме низкого кустарника, трудная местность, изнуряющая жара, заставляли многих сходить с маршрута. Затем мы проверили их способности в чтении карты. Третьим видом проверки была стрельба из стрелкового оружия по штатным мишеням. И последнее - способность сознательно и точно выполнять команды.
А это всё было так просто.
Те, кто не прошёл по всем требованиям, отправлялись назад с хорошими отзывами. С теми, кто остался я лично беседовал еще раз. Я не проводил сложных психологических тестов, на это просто не было времени. Мне нужны были люди. Я начал с оставшихся 7 и через 3 недели у меня было 25 человек. Затем стало 40, которых я разбил на группы по 4 человека. Их назвали не армейскими подразделениями, а разведгруппами.
В задачу "Дельты" входило проведение глубинной разведки на
территории Вьетнама совместно с вьетнамскими спецсилами.
Мы должны были идти впереди больших операций - дивизионных, двух бригад - и снимать пробу воды.
Мы должны были выходить за неделю, десять дней, вперед с целью разведки местности. Если нас обнаруживали, мы попадали в тяжёлые перестрелки, мы знали, что это контролируемый партизанами район. Затем основное авиационное командование в Сайгоне определяло масштабы операции.
"Дельта" проводила также проверку результатов нанесения
бомбовых авиаударов, поиск погибших, рейды специального назначения. Работа была тяжелой. Убитым мог быть каждый.
В дополнение, "Дельта" работала с 4-мя ротами из 91-го вьетнамского авиадесантного батальона рейнджеров. Мы работали во взаимодействии. Идея была хорошей, но они подчинялись не мне, а генералу Квангу, а он находился в городе Нга Транг.
Мне приходилось обеспечивать советниками вьетнамские подразделения, а это было тяжелой работой. Я понял, что советник из меня плохой. Мой коллега из вьетнамских спецвойск майор Тут был неплохим парнем. Его подразделение имело много снаряжения, денег, а люди выглядели прекрасно. На бумаге все шло хорошо, но я не знал, как они поведут себя на деле.
В конце июля 1965 года я уже около месяца находился в поле, нас попросили выйти на небольшую операцию к юго-востоку от Плей-КУ, вокруг лагеря спецвойск у Дак-Ко. Предполагалось, что мы будем направлять команды для обнаружения противника, а всю информацию по нему докладывать в штаб 2-го корпуса. Полковник Тед Матаксис был там старшим американским советником, а генерал-майор Винг-Лок был командующим Армией республики Вьетнам, в области Хокие, в то время война еще представлялась, как дело самих вьетнамцев, американцы только еще начали выходить на центральные позиции.
Первое задание, которое было возложено на меня, выполняли вьетнамцы. Хотя моя официальная миссия заключалась в координации действий, я был раз и навсегда предупрежден, что главную роль должны все-таки играть американцы, чтобы избежать в будущем каких-либо неприятностей. Разведгруппа, с которой я ходил на выполнение задания, состояла из 3-х вьетнамцев и сержанта Вебера, что немного беспокоило майора Томпсона. Однако для меня участие в этих боевых операциях именно с вьетнамцами было необходимо, т.к. я должен был посмотреть на них в бою.
Мы погрузились на вертолет Н-34 и поднялись в воздух. Через некоторое время была обнаружена утечка горючего, керосин растекался по всему полу вертолета. Я думал, что мы наверняка разобьемся. Это был первый случай, когда я на деле познакомился с вьетнамскими пилотами. Это были самые смелые парни, лучшие пилоты вьетнамских ВВС. По моему мнению, американские пилоты вряд ли рискнули бы на такой полёт, как эти славные ребята.
Нас выбросили поздно вечером, и мы сразу рассредоточились. По данным разведки район был насыщен партизанами.
Перед нами стояла задача осмотреть район дороги №19. В 4-х км, от одного из стыков дорог мы решили остановиться. На западе были горы, а здесь холмы. Вьетнамцы выбрали хорошее место, и ночь я провел в укрытии и не сомкнул глаз ни на одну минуту.
Перед рассветом, на расстоянии 60-70 ярдов от укрытия я
увидел большую кошку, которой восхищался, как мне казалось, в течение часа. Это был один из красивейших тигров, которых я когда-либо видел.
Вскоре после этого мы выдвинулись. Я слышал, как гудел невдалеке У-1 (одномоторный самолет) на борту которого был Томпсон. "Лисий хвост, это Большой Медведь, как слышите?"- вышел я на связь. Мы быстро нажали переговорную кнопку радиостанции НТ-1, как было условлено, три раза. "Я определил ваше местоположение, вы идете по курсу"- услышали мы в ответ. Мы двигались осторожно и медленно и около полудня напали на первый след. Кругом было тихо, но, глядя на землю можно было сказать, что в этом районе происходили какие-то передвижения.
Вьетнамец (старший группы) сказал, что нам следует разойтись по кругу, чтобы осмотреть всё со стороны скрытых точек. Это был хороший способ, которому я учился в Малайе. Я залез на бамбуковый настил и считал, что меня никто не увидит. Я думал, что можно даже курить. Вдруг меня напугал резкий крик. Огромный гиббон спрыгнул с ветвей и уставился прямо на меня. Я страшно испугался и, как мне показалось, вскрикнул. Однако, Вебер, сидевший в другом укрытии, сказал позже, что слышал только гиббона. И только после того, как гиббон исчез в зарослях, пульс у меня восстановился, и я смог отдышаться. Я не помню, обедал ли я после этого вообще.
Мы следили за первой дорогой до полудня, затем пошли вдоль неё и остановились на ночлег, недалеко от второй дороги. Внезапно я почувствовал, что смертельно устал. Я дошел до такого момента, когда мне было все равно, найдут ли меня партизаны или нет. Вебер посмотрел на меня и спросил: "Вы хоть немного спали прошлой ночью?" Я сказал, что нет и попросил его подежурить в первую смену, на что он согласился.
Около 4 часов утра Вебер разбудил меня. "Босс, я больше не могу. У меня глаза сами слипаются". "Иди поспи,- сказал я. - Не буду будить тебя до 7.30. Выйдем поздно. Спи спокойно".
Следующая ночь прошла без приключений.
Утром Томпсон вышел на связь. Мы ответили сразу же. Мы уже сделали все запланированное и по указанию Томми приступили к подбору площадки для приземления.
В 15.30 мы вышли на площадку и в 16.30 вертолет забрал нас.
Во Вьетнаме я понял, что такое искусство компромисса. Мне нужно было постоянно изучать свое окружение. Билл Маккин все время терроризировал окружающих, особенно вьетнамцев, как будто старался оправдать свой радиопозывной "Бульдог". При необходимости он подходил к генералу Квангу, главнокомандующему вьетнамскими спецсилами и говорил: "Я хочу, чтобы Вы сделали это". Так нельзя было поступать с азиатами. Нужно постепенно завоевывать их доверие, руководить ими осторожно, а если надо, идти на компромиссы.
Я подумал, что было бы неплохо использовать роты вьетнамских рейнджеров, минуя генерала Кванга.
Несмотря на то, что октябрь кончился плохо, все началось довольно невинно.
ГЛАВА 10
В середине месяца меня попросили поехать в местечко под названием Фу-Кат, которое расположено выше Кви-Нхона в северу от 2-го корпуса. "Дельта" должна была провести поисковую операцию, чтобы выявить, сколько партизан в районе. Поскольку это была очень серьёзная операция, мы получили разрешение взять с собой две роты вьетнамских рейнджеров,
В октябре погода была неблагоприятной: жаркий воздух, туман, частый дождь, низкая облачность. Все это создавало трудности для оказания помощи группе, попавшей в тяжелую ситуацию.
В то время подполковник Джон Беннет, заместитель командира группы, собирался нас проводить, но так как дорога из Кви-Нхона на Фу-Кат была блокирована партизанами, я рекомендовал ему десантироваться с парашютом в наше расположение, надеясь, что он на это не пойдет. Но он сделал это. Беннет все проверил и был не в восторге. Он был не сторонник разведывательных операций и сказал, что мы потеряли много времени, не получив больших результатов. Ему нужны были жертвы. Он не видел никакой пользы в том, что люди ходят вокруг партизан и не уничтожают их. А я не был сторонником навязывания боя ради того, чтобы убить каких-то 10 вьетнамцев. Я никогда не старался убивать больше, чем другие. Моей задачей было поиск и обнаружение противника, доклад об этом начальникам, но я понимал точку зрения Беннета.
На следующее утро, 19 октября, во вторник прибыл вертолет и забрал подполковника. Позже в этот же день мы получили радиограмму о том, что лагерь спецсил в Плей-Ме подвергается массированному нападению, и я должен все свои силы бросить туда как можно быстрее. Плей-Ме в октябре 1965 года защищало около 400 жителей племени Монтанард. Там также находилось подразделение "А" из 12 "зелёных беретов" и такое же количество военнослужащих вьетнамцев. Утром 20-го, после того как сошел туман, четыре подразделения "Дельты" были выведены из района Фу-Кат. Я подобрал четверых американцев, которые раньше не были задействованы в моих операциях, и отправил их с двумя ротами южновьетнамских рейнджеров в Кви-Нхон. На аэродроме базировались самолеты C-130 и C-123. Два самолёта были уже значительно перегружены оборудованием, я беспокоился, смогу ли я погрузить 175 человек. Однако мы погрузились и через 30 минут прибыли в Плейку. Меня встретил полковник Беннет и Билл Петч, подполковник, командующий советниками спецназа на территории 2 корпуса. Они мне быстро обрисовали ситуацию. Плей-Ме был атакован очень большими силами повстанцев, и обе стороны несли большие потери. Мне необходимо было оказать им помощь.
Полковник Беннет предложил нам десантироваться в Плей-Ме в сумерках.
Перспектива быть убитым, не достигнув земли, на парашюте меня не устраивала. Беннет уговаривал меня. Утверждал, что всё обойдётся хорошо, план разработан до деталей, я с ним не соглашался. Старший военный советник Тед Матакси, слушал нашу беседу и поддержал меня, отменив эту парашютную операцию.
Самый эффективный способ попасть в Плей-Ме - это проведение аэромобильной операции, другими словами, нас должны были высадить с вертолётов, как можно ближе к лагерю, чтобы мы могли с боем туда пробиться.
Проблема состояла в том, что операция планировалась во 2 корпусе и вертолеты были уже задействованы. Мы так и не пришли к определенному решению. Я проработал всю ночь, изучая карту, определяя пути подхода, изучая данные воздушной разведки, которые свидетельствовали о наличии больших сил противника в этом районе. Я чувствовал, что мы можем потерять много людей.
На следующее утро вместе с Мак-Кином мы облетали окрестности лагеря, стараясь обнаружить ЛЗ (район приземления). Вертолет, который сопровождал нас, неожиданно упал в джунгли и взорвался.
Две роты вьетнамских рейнджеров и 15 человек из команды "Дельта" погрузились на вертолеты и взяли курс на Плей-Me. После того, как по району ЛЗ был нанесен бомбоштурмовой удар, мы приземлились в 9 часов. Стоял жаркий день. Майор Тут, который командовал рейнджерами, и я решили продвигаться очень медленно и осторожно. На местности, по которой мы продвигались, росла трава высотой до плеча, в некоторых местах нам приходилось пробираться ползком. К полудню мы приблизились к небольшой деревне. В ней не было людей. Судя по неостывшим еще очагам, она была покинута приблизительно 8-10 часов назад. Скоро полковник Беннет, который находился на разведывательном вертолете, вышел на связь по радио и приказал отметить наше местонахождение сигнальным костром. Я отказался. Он возмутился и сказал, что мы продвигаемся очень медленно. Я деликатно заметил ему, чтобы он не мешал принимать решение, т.н. мне на земле виднее.
Мы продолжали наш марш. Колонна сильно растянулась. В полдень, услышав два выстрела впереди, я бросился в этом направлении. Один из наших парней подстрелил солдата противника. Второй солдат успел скрыться. Майор Тур обыскал труп. Он был зол и сказал, что этот солдат не из Вьет-Конга, а из Северовьетнамцев. Мы подозревали, что Северовьетнамцы, их регулярные части, находились на Юге в то время, но этот случай был единственным доказательством этому факту. Я передал это по радио на разведывательный самолет.
Майор Тур сообщил мне, что собирается со своими рейнджерами возвращаться. Я ответил, что наша задача добраться до Плей-Ме и намеревался дойти туда с ним или без него с вьетнамцами. Тот отметил, что в результате уничтожения солдата Северо-вьетнамской армии дело приняло иной оборот. Но я не видел в этом никакой опасности. Время шло и у меня не было желания продолжать спор с ним.
Я собрал своих парней и объяснил им ситуацию. Сказал им о своём намерении идти дальше. Со мной был врач группы, Джон Полети, правая рука Била Мак-Кина, который убедил Мак-Кина отпустить его со мной. Я был в нерешительности, так как знал, что если что-нибудь случится с Джоном, Мак-Кин мне этого не простит. В то же время, если он будет вместе с нами, Мак-Кин не оставит меня без поддержки. Кроме того, он был прекрасным парнем.
Со мной также находились Томми Томпсон, который должен был возвращаться домой через две недели и майор Бейкер, недавно приехавший в страну. Он прибыл 19-го, а 21-го был уже с нами в джунглях.
Я приказал ему прикрывать тыл группы, и мы продолжали движение. Приблизительно к 20.00 мы настолько близко подошли к лагерю, что слышали стрельбу. Я связался с лагерем по радио. Кто-то сказал мне: "Присоединяйтесь к нам". Это меня разозлило, но я не хотел входить в лагерь. Мое шестое чувство подсказывало мне, что если я сейчас решусь на это, то нас могут перестрелять свои же. Я связался с Плейку и сообщил Мак-Кину свое решение войти в лагерь на рассвете. Мы провели разведку дороги, которая вела в лагерь, двигаясь параллельно ей. Когда мы вернулись к группе, Бейкер сообщил мне, что майор Тут возвратился с двумя своими ротами рейнджеров. Тут сказал, что он потеряет свое лицо, если оставит нас.
После небольшого отдыха наш отряд начал медленно продвигаться параллельно дороге. Скоро увидели позиции Северовьетнамцев, которые располагались на подступах к лагерю. Но, к счастью, мы обнаружили слабо охраняемый участок. Я предложил воспользоваться этим и прорваться в лагерь.
Мы застали противника врасплох. После небольшой перестрелки мы проскочили в лагерь, потеряв 2-х человек. Картина была ужасной. Я обратил внимание на то, что убитые не были похоронены. Это было свидетельством отсутствия дисциплины.
Я представился начальнику лагеря капитану Гарольду Мору, Лагерь представлял собой по очертанию правильный треугольник.
Территория была окружена колючей проволокой. Имелись также траншеи. В тылу лагеря располагались семьи военнослужащих. Вьетнамский командир лагеря находился в бункере и я его ни разу не видел. По ту сторону лагеря было много коммунистов, осаждавших лагерь.
Я связался с Плейку, объяснил, что мы должны укрепить лагерь, затем выяснить количество сил противника. Бил Мак-Кин возразил и сказал, что мы должны оставить лагерь и разогнать Северовьетнамцев. Я не согласился. Он ответил: "Я вам приказываю".
В полдень мы собрали две роты. Я посоветовал капитану Томасу Пусеру, советнику вьетнамских рейнджеров соблюдать максимум осторожности. Я посоветовал ему повести более сильное подразделение, но он убедил меня в том, что необходимо идти со слабым подразделением, чтобы подгонять их. Я согласился, но потом пожалел об этом. После того, как две роты оставили лагерь, партизаны из укрытий открыли массированный огонь. 14 человек были убиты, в том числе и Том Пусер. Много было раненых. Оценив обстановку, я связался с руководством и получил разрешение на укрепление лагеря. Попросил переправить нам по воздуху воды, продовольствия, снаряжение, вертолёт для вывоза убитых. Мак-Кин спросил у вертолетчиков, кто добровольно полетит в Плейку. Однако среди американцев таких не нашлось. Но вскоре нам всё-таки прислали то, что мы просили. К концу дня мы собрались, чтобы оценить обстановку, и пришли к выводу, что только по счастливой случайности нам удалось выбраться из лагеря. Всю ночь продолжался обстрел.
На следующий день мы начали укреплять позиции. Обстрела не было. Когда я доложил в Плей-Ме, что нас окружают силы противника, по меньшей мере три полка, нам оказали воздушную поддержку. Весь день на позиции Северовьетнамцев сыпались 250- и 500-фунто-вые бомбы. Позже мы узнали, что нас окружали два пехотных полка Северовьетнамцев.
В эту ночь я получил телеграмму от президента Джонсона, в которой говорилось: "Мы думаем о вас. Держитесь столько, сколько возможно. Да благословит вас бог". Ночи были хуже, чем дни. Обстрелы продолжались.
24-го наши снова бомбили позиции противника. На третий день нам сообщили, что части Южно-вьетнамских войск пытались прорваться к нам на помощь, но были остановлены огнём противника.
Однажды к нам прилетел на вертолете вьетнамец Хой. Он дважды прилетал забирать убитых. Я позавидовал его мужеству. Позже я узнал, что он погиб.
Меня также волновала одна проблема - капитан Пусер погиб в первый день нашего пребывания в Плей-Ме и его тело оставалось, на месте гибели. Через пять дней вьетнамцам из подразделения майора Тута удалось доставить тело, но оно было уже обезображено.
В понедельник 25 октября мы получили сообщение о том, что к нам на помощь движется колонна танков. На заходе солнца появился первый танк и занял оборонительную позиции. На следующий день второй батальон 1-й бригады 1-й аэромобильной дивизии десантировался из вертолетов в лагерь.
Учитывая, что батальон недавно прибыл во Вьетнам, я подобрал для них позицию, где повсюду было много трупов противника. Зрелище было ужасное. Ничто так не впечатляет новичков на войне, как ад. Вокруг лагеря было обнаружено 900 солдат противника. Вскоре пригнали бульдозер и сравняли всё с землей.
Глава 11
Вернувшись в Плейку я решил поблагодарить некоторых своих друзей, которые помогли мне в трудный момент. Около полуночи ко мне постучался помощник оперативного офицера 1-й бронетанковой дивизии и сказал, что со мной хочет поговорить помощник командующего дивизии.
Бригадный генерал Ричард Коулз сообщил мне, что дивизия выдвигается в долину реки Иа-Дранг, чтобы окончательно разбить северовьетнамские части, отброшенные от лагеря Плей-Ме.
Разведывательные подразделения этой дивизии под командованием подполковника Стокнона, усиленные подразделением 1-й бригады, попало в тяжелое положение под местечком Дак-Ко и, поэтому генерал спросил меня, может ли команда "Дельта" оказать им помощь.
В это время Стоктон вышел на связь, и генерал высказал своё неудовольствие сложившейся обстановкой.
Я не хотел с ним связываться, но, к сожалению, это зависело не от меня и вдобавок надо было все-таки помочь этому подразделению в долине реки Иа-Дранг.
К моему глубокому сожалению генерал Кванг приказал майору Туту больше не ввязываться ни в какие авантюры и возвращаться в Нга-Транг. Генерал Уестморленд, который в данное время был в Плейку, спросил меня, что мы можем сделать, чтобы помочь им. Я ему ответил, что в моем распоряжении есть четыре команды, укомплектованные только американцами и необходима только его санкция на их использование. Он сказал: "Считайте, что вы ее получили".
И вот наступил мой звездный час! Я был убежден, что с помощью этих команд смогу доказать, на что способна "Дельта" и, тем самым, сделать гигантский скачок вперед.
Когда приступили к делу, оказалось, что все вертолеты, задействованные нами, забрали вьетнамцы, чтобы добраться до Нха-Транга. Когда я обратился к командованию дивизии и мне сказали, что «Дельта» может рассчитывать на поддержку вертолетного подразделения Стоктона, но они все время будут находиться в его оперативном подчинении, я был очень раздосадован и старался аргументировано доказать, что они должны быть в моем подчинении. Мне удалось через генерала Кинарда добиться этого.
Однако мастерство пилотов оставляло желать лучшего. Они не могли найти посадочных площадок и вначале хотели высадить нас в 20 километрах от необходимого места.
Высадившись, мы нашли группу 1 бригады и пошли обратно к вертолетам, которые находились в 10 километрах от нас. Вот тут-то и началось самое смешное. Они, ссылаясь на то, что пилоты неопытные, опасались возвращаться на вертолеты и предложили пойти пешком.
Когда наша роль в операции Иа-Дранг закончилась, я без разрешения погрузил всё в два самолета C-130 и отправился назад в Нха-Транг. Позднее полковник Мак-Кин сказал мне, что на 1-ю дивизию "Дельта" не произвела впечатления. Мы обходились очень дорого. Впоследствии, при встречах со мной, полковник Мак-Кин постоянно говорил об отношениях "Дельты" и 1-го корпуса.
Тем не менее Плей-Ме окончено, и испытание "Дельты" прошло успешно. Нас везде знали. Мы гордились собой, у нас была удачная операция. Мы помогли спасти лагерь и уничтожили нескольких партизан.
Глава 12
В начале ноября нас попросили поддержать и провести разведывательную работу для 1-й дивизии, которая только что прибыла в страну. Как-то в Бьен-Хоа, когда мы отрабатывали элементы операции, меня сняли с вертолета и попросили позвонить в Сайгон.
Я поговорил по телефону, потом прыгнул в джип и отправился в город, до которого добирался 1 час 15 минут. Я прибыл в штаб-квартиру МАКВ (командование по оказанию помощи Южному Вьетнаму) прямо с поля. После того, как я доложил полковнику Грегори, он показал мне несколько аэрофотоснимков. "Как вы считаете, майор, на что это похоже" - спросил он. "Мне кажется, что это похоже на дорогу с кучей гравия рядом с ней". Он показал следующее фото. Я сказал: "Это дорога без гравия".
Полковник Грегори согласился. "Мы хотим, чтобы вы, майор, отправились в Плей-Ку, нашли эту дорогу и рассказали нам, почему вьетнамцы используют этот гравий". Я рассердился и сказал ему, что у меня нет людей для этого. "У меня всего горсть солдат и в данный момент они задействованы в операции. Не кажется ли вам, что это довольно глупо вызывать меня сегодня вечером сюда. Всё, что нужно было сделать, это поднять телефонную трубку, вызвать 5-й корпус, спросить полковника Матаксиса и дать задание специальным силам, находящимся непосредственно в том районе, выполнить эту работу".
Внезапно я почувствовал руку на своём плече. Я обернулся назад. Там стоял бригадный генерал Вильям Депай, начальник оперативного отдела МАКВ. Он был одет в полевую форму. Я глубоко уважал этого умного генерала, целиком отдававшегося работе. Депай спокойно попросил меня пройти в его кабинет. После того, как я закрыл дверь, он устроил разнос этому полковнику. Он сказал, что тот плохо разбирается в обстановке и что ему следовало бы позвонить в Плей-Ку. Затем настала моя очередь. Генерал Депай вошел в кабинет и отругал меня на чем свет стоит. Он дал мне понять, что ему не нравится то, что я вошел в его отдел, как вёл себя и мне не следует никогда больше так разговаривать со старшими офицерами таким образом. Это продолжалось несколько минут. В конце он предложил сесть и, улыбнувшись, спросил, как дела "Дельты". Эта специальная команда была поистине его детищем, его отдел разрабатывал для нас задачи.
Некоторое время мы беседовали о "Дельте", а затем он спросил меня, в чем я нуждаюсь. Я немного подумал, затем попросил его дать два самолета системы ФАК (передовой контроль с воздуха) и направить их в мое распоряжение. Куда бы не направлялась "Дельта", мне всегда приходилось просить чьи-то самолеты. Встречались, конечно, люди, которые оказывали нам помощь, когда мы были в тяжелом положении. Именно таких парней нужно держать у себя. Генерал Депай согласился и "Дельта" получила свои собственные самолеты.
Прошло рождество, а мы все еще продолжали работу с 1-й дивизией и с 1-й отдельной бригадой генерала Тимоти, 101-й авиадесантной дивизии. В течение этого времени я старался сделать "Дельту" настолько автономной, насколько позволяла 5-я группа специальных сил. Мне нужны были свои собственные стрелковые роты, вертолеты, пилоты и вертолеты/самолеты ФАК. Я перенял это у САС. Меня учили, если я собирался сделать что-то уникальное, что-то опасное, в таком случае мне лучше иметь свои собственные силы. Когда на
карту поставлена твоя жизнь и жизнь твоих людей, то не должен быть зависим от кого-либо. Я управлял оперативным отделом "Дельты" точно также как САС-22 в Малайе.
Мне кажется, что руководить подразделением можно двумя способами. Я видел командиров, руководящих убеждением и я видел начальников, руководящих примером. Я думал, что лучше будет комбинация. Я взял за правило не просить никого что-либо сделать за меня. Я также сильно беспокоился за своих парней, когда возвращался после инструктажа в Сайгоне, а они встречали меня в Нха-Транге. "Какие новости, сэр?". "Ничего хорошего, предстоящее дело, - говорил я обычно, - будет плохим. Я боюсь, что несколько человек будет ранено. Мы должны быть очень осторожными". "А, ерунда, сэр,- отвечали они,- Вы говорите это каждый раз".
Мы вернулись с Рождества. У нас была хорошая вечеринка. Мы раздобыли двух баранов, пиво, пригласили всех медсестер из эвакуационных госпиталей. Строящийся лагерь мы уже почти заканчивали. Начальник штаба 5 Группы специальных сил Джим Байл обвинил меня в том, что я растратил так много денег. Я думал, что это было не тяжелое обвинение. Он сам жил на средства штаб-квартиры группы. Некоторые вещи в армии никогда не меняются. Я научился присматривать вещи для своего собственного подразделения. Никто этого делать за меня не будет.
Когда я прибыл в "Дельту", я заметил, что у нас всего две автомашины, да и те в плохом состоянии. По этому поводу я поговорил с парнями. Когда бы мы не отправлялись на операцию в район другого корпуса, мы обычно летели на самолете C-130, в котором было много свободного места. В новом районе каждый высматривал неохраняемый джип. И когда мы возвращались с операции, мы всегда имели в С-130 1-2 джипа.
Вскоре у нас был очень хороший автопарк. Конечно, нам надо было поменять номера машин. В конце концов, мне сказали весьма серьезно, что мой автопарк стал достаточно большим, и его рост должен прекратиться.
Я не думал, что у нас было самое честное подразделение в армии. Единственное, о чём я заботился, так это о том, чтобы у каждого был достаточно полный набор униформы. Когда я впервые пришел в армию, я обычно часами чистил ботинки. После того, как я покинул Англию, я изменился. В "Дельте" я об этом уже не беспокоился.
В 5-ом корпусе специальных сил мы выделялись своей сплоченностью. У нас был очень дружный коллектив. Я знаю, что верность может усиливаться или ослабевать. Я понял, что подарить человеку 9-мм пистолет Браунинга или часы Ролекс с дарственной надписью - это не шутка. Следует награждать людей с продвижением по службе, с присвоением очередных званий.
Я научился кое-чему в Плей-Ме: человеческая жизнь это самая драгоценная вещь на земле. Я не хотел загубить хотя бы одну из них по глупости. Это не заставляло меня быть слишком осторожным, но зато научило меня определять степень риска. Коли вы собираетесь потерять часть людей при операции, то эта операция обязательно должна стоить этого.
В новом 1966 году я мысленно оглянулся назад и прикинул к чему мы пришли. Я понял, что "Дельта" приобрела очень хорошую репутацию, она от многого избавилась. Со временем мы научились определять степень риска. После Плей-Ме я считаю, что могу пройти через огонь.
Г л а в а 13
Где-то в середине января 1966 года "Бульдог" Мак-Кин услышал об операции, которую должны были проводить мои друзья из 1-й бронетанковой дивизии в долине Ан-Лоа, провинции Бин-Дин. Это была территория вьетнамцев. "Поэтому ты не пойдешь туда, Чарли, пока не поговоришь с ними",- предложил Мак-Кин. "Давай посмотрим, как нам связаться с ними!" Конечно, сэр,- сказал я,- я буду счастлив".
Я прибыл в Ан-Кхе, был введён в курс дела и удивился, что каждый оказался замечательным человеком. Но, возвратившись в Нха-Транг, я не надеялся, что нас будут использовать в этой операции. Я знал, что у нас будет такая же поддержка и проблемы с вертолётами, как и раньше. Нам придется спорить, и их офицеры будут сходить с ума. Но операция заслуживает памятника.
Полковник Мак-Кин сказал мне, что одна из бригад бронетанковой дивизии хотела бы работать с "Дельтой". Я сказал ему: "Я не знаю, как они действуют, поэтому у меня плохое предчувствие. Что мне делать, если они будут нас неправильно использовать?"
Мак-Кин сказал: "Я получу разрешение для вас посетить и обсудить это дело с генералом Ларсеном".
Я знал шведа Ларсена, когда он был заместителем начальника пехотного училища в Форт-Беннинге, где я обучался. Он прибыл во Вьетнам командующим наземными силами во 2-й тактической зоне. Я любил и уважал генерала Ларсена. За плечами у него был огромный опыт проведения сражений. Он понял мое отношение к 1-й бртд. "Генерал, полковник Мак-Кин хочет, чтобы я поехал туда, но у меня нет такого желания." Он сказал:"Да, это конечно твоё дело, но они очень нуждаются в тебе". Он убедил меня и я согласился. Но перед тем как дать согласие, я попросил генерала сделать для меня кое-что, "Если я окажусь в таком положении, что они попросят меня делать то, что я не могу, я прошу Вашего разрешения или чьего-либо ещё, собраться и вернуться домой". "Хорошо, - сказал он, - я оформлю документы".
В Бонг-Сон я взял около 35 американцев из "Дельты", погода была плохая, моросил дождь. 3-я бригада была занята, в округе была слышна артиллерийская канонада. У меня было несколько минут на координационную встречу с подполковником Томом Мором. Я сказал ему: "Завтра на закате мои группы отправятся в поле. В начале пойдут первые три группы, проверят обстановку, затем я пошлю другие. Я уверен, что долина Ан-Лоа полна вьетнамцев. "Это хорошо, - сказал он,- вы пойдете и найдёте, а я пойду и уничтожу".
Идея была в том, чтобы прочесать прибрежную равнину и загнать вьетнамцев в Бонг-Сон и в горы, а затем окружить их в Ан-Лоа. Задачей "Дельты" было обнаружить подразделения противника. Как только они это сделают, тут же вступят силы 1-ой бртд.
27 и 28 января мы провели несколько рекогносцировочных полетов, затем в конце дня 28 числа я выпустил три группы. Долина Ан-Лоа окружена скалистыми горами, покрытыми кустарниками. В первую ночь все было спокойно, и я пошел спать. С рассветом одна группа вышла на связь с нами и сообщила, что она вышла на место сосредоточения вьетнамцев. Они считали, что им нужно выбираться, не вступая в бой с неприятелем. Я согласился. Десятью минутами позже вышли на связь другие две команды и сообщили, что они вступили в бой. Один человек ранен. Обе группы подвергаются сильному обстрелу. Было около 10 часов, шел сильный дождь. Я ничего не мог сделать, оставалось только ждать, когда прояснится погода.
В конце концов погода улучшилась. Майор Мэрфи, командир вертолета подбежал ко мне и взволновано сказал: "Чарли, мы можем лететь". Единственно, что я хотел - это попасть в район действий моих групп. Мы взяли с собой двух радиооператоров. Я считал, что если попаду в нужный район, то мой офицер Боб Бейкер, найдет возможность заставить бртд реагировать более оперативно.
Перед вылетом я отдал свои часы "Ролекс" одному из наших парней. Они были новые, и мне не хотелось их разбить. Мы сразу же полетели. Погода вынуждала нас лететь прямо над верхушками деревьев. При подходе к группе мы попали под обстрел. Почти сразу же пулемётная пуля попала в вертолет и насквозь пробила мне живот. Я потерял сознание.
Когда я очнулся, я лежал на носилках в Бонг-Соне. Врач «зелёных беретов» сделал мне укол морфия. Несколько парней стояли вокруг меня. Я спросил:"Скажите, что со мной?" Лонни Ледфорд сказал: "Очень плохо, босс". Все вокруг суетились. Вертолет, который привёз меня, не мог взлететь. Он был сильно поврежден. На моё счастье прилетел другой и забрал меня в 85-й госпиталь.
В мае 1966 года меня выписали из госпиталя и направили в форт Беннинг, штат Джорджия.
Глава 14
Прошло несколько лет. Я пришел к выводу, что армия США не считает необходимым иметь подразделение подобное САС. У меня голова шла кругом от бюрократии. В эти годы служба моя была не особенно сложной
Летом 1966 года полковник Эдварде попросил меня руководить третьим этапом процесса обучения рейнджеров. Я понял, что это даст мне возможность использовать принципы, приобретенные в САС и в "Дельте" во Вьетнаме. Во-первых, обучение должно дать знания. Во-вторых, каждый кандидат должен заслужить право носить шеврон рейнджера. И, в-третьих, каждый рейнджер должен быть уверен в том, что приобретенные навыки и знания помогут сохранить ему жизнь в бою.
Целью обучения рейнджеров в то время была подготовка квалифицированных командиров для подразделений низшего уровня. Первый этап, являясь базовым, проводился в Форт-Беннинге. Лес Каттахучи, близ Далонега, штат Джорджия, был местом второго этапа обучения. Здесь курсанты обучались патрулированию, проведению рейдов, засад в горной местности. Третий этап проходил на северо-востоке Флориды на вспомогательной поле № 7 батальона ВВС в Эглиле, где проводились учения по типу коммандос небольших подразделений на болотистой почве.
Было очень важно, чтобы этот этап реалистично отражал условия, подобные вьетнамским, для этого нужны были инструктора, только что вернувшиеся из Вьетнама, люди побывавшие в огне, видевшие бои. Полковник Эдвардс поддержал эту идею и, когда это было возможно, он присылал сержантов и офицеров с опытом боевых действий. Таким образом, мы получили очень хороших инструкторов, таких как Дейв Бремлет и Джим Дейли, которые участвовали в боевых действиях и знали, как готовить солдата к войне.
Полковник Эдварде дал мне полную свободу во Флориде. Одновременно с подготовкой инструкторов я пытался улучшить программу обучения рейнджеров. Просматривая архивы, я нашел программу обучения, но она была устаревшей. Вдобавок я обнаружил, что она не менялась годами. Нужны были изменения. В течение шести месяцев штаб изменил все упражнения. Теперь курсанты проводили учения в условиях приближенных к боевым. Все были довольны. В конце офицер штаба приехал из Беннинга, просмотрел имеющуюся документацию "Ничто в этом деле не соответствует тому, чем вы сейчас занимаетесь", - сказал он. Я ответил: "Да, правильно. Эти упражнения очень динамичны и должны постоянно изменяться". Меня критиковали, сказали, что я должен привести в порядок документацию. Но я этого никогда не делал. У меня не было на это времени.
Я применял разные методы, чтобы усилить внимание курсантов на занятиях. Одев полную полевую форму, я прыгал в ручей Хоули-крик, промокнув насквозь, быстро взбегал вверх на; холм и таким представал перед группой. Я говорил им: "Ваш сын погиб потому, что был глуп, будем надеяться, что в вашей телеграмме будет сказано только:"Ваш сын погиб". С подготовкой, которую вы получите здесь, возможно ваша мать вообще не получит телеграммы. Поэтому будьте внимательны".
Мы всегда старались шагать в ногу со временем в процессе обучения. Это достигалось постоянным использованием в нашем штате возвращающихся из Вьетнама. Каждый раз у нас появлялся новый инструктор, который только что вернулся из района боевых действий, мы обычно добавляли в расписание изучение новых ловушек и ухищрений вьетнамцев. Методы ведения войны постоянно изменялись.
Весной 1967 года я получил вызов от полковника Эдвардса. "Чарли, отправляйся в Беннинг. Возьми с собой всё, что сможешь по группам специального назначения. Есть шанс собрать единое подразделение рейнджеров вместе и послать его во Вьетнам, и я хотел бы, чтобы им командовал ты". Итак вновь я возвращался к старому делу. Пламя вновь разгоралось ярко.
В Беннинге я узнал, что полковник Эдвардс хотел предложить чтобы отправили батальон рейнджеров во Вьетнам и ему было безразлично, как я на это буду реагировать. Я сразу же сел с одним из своих офицеров, капитаном Дейвом Брамлетом, замечательным выпускником Вест Пойнта, и мы квалифицированно разработали предложения по подразделению спецназначения, пользуясь номенклатурой рейнджеров - процесс отбора, обучения, оценки, цели, задачи - всё вошло в наши предложения. Полковник Эдвардс полетел с ними в Сайгон и доложил генералу Уестморленду. Хотя наш документ и произвёл на него определенное впечатление, но через несколько дней
он решил активизировать роты глубинной разведки, которые полностью отличались от нашего подразделения. Другими словами, в тот период не было нужды использовать батальон специальных сил во Вьетнаме.
До меня дошли слухи, что 101-я авиадесантная дивизия из Форта Кемпбелл отправляется во Вьетнам. Я сказал: "Если едет 101-я, то я еду с ней". Так как я уже стал подполковником, я думал, что смогу получить батальон.
Глава 15
10 февраля 1968 года я принял командование над 2-м батальоном 101-й авиадесантной дивизии, 327 пехотного полка. Это была обыкновенная строевая работа.
Темп войны стал более высоким по сравнению с прошлым моим пребыванием. Вокруг стало больше партизан. Погибнуть было очень легко. Я считал своим долгом, как командир батальона, входить в контакт с противником и уничтожать его. Я постоянно искал боя, и все, кто не разделял моих взглядов, должны были перейти в другое подразделение. Когда 1-й бригадой командовал полковник Коллинз, вся тяжелая работа распределялась между батальонами поровну. Позднее, когда в бригаду был назначен Хейвард, я почувствовал, что где бы не находилась тяжелая работа, ее поручали батальону 2/327. Мне нравилось это. Мы были известны как батальон "неутомимых".
За 9 месяцев командования батальоном, я видел несколько смельчаков в 101 авиадесантной дивизии. У нас была хорошая летопись побед, много успехов.
После Туе мы очистили область вокруг штаб-квартиры дивизии в местности известной как оперативный район Минго. Затем мой батальон 2/327 был придан 1-ой оперативной бригаде Джеба Стюарта.
"Операция "Орел Невады" очистила район Хуе-Фу-Бай. Сомерсет Плейн очистил южную часть долины А-Шау. Упорнейшей работой батальон расчистил зону шириной в 7 километров вдоль дороги 547, которая идет на запад от Хуе. Теперь там не было партизан, остались только регулярные части армии Южного Вьетнама. Дорогу окружали отвесные скалы и густые, почти непроходимые джунгли. Мы облазили всё вдоль и поперек. В итоге была установлена база огневой поддержки.
Я понял, что командование батальоном пехоты в боевых, условиях Вьетнама в течение 9 месяцев - это выматывает. У нас были большие потери.
К концу срока я страшно устал. Мне предложили перейти в оперативный отдел дивизии, но я отказался. Я сделал это по нескольким причинам. Бомбардировки Северного Вьетнама были прекращены и это разочаровало меня.
Я также узнал, что генерал-майор Мелвин Цейс заменяет генерала Олинто Барсанти, как командира дивизии. Барсанти, чей позывной был "Гриф" был "диким" человеком. Он буквально терроризировал своих командиров батальонов. Насколько суров он был к офицерам, настолько добр был к солдатам. Я хорошо ладил с ним. Мел Цейс был совершенной противоположностью. По моему мнению, он не доверял своим подчиненным. Батальон 2/327 вывели из долины А-Шау. Погода была плохая, густой туман расстилался по долине, и из-за недостатка времени на снятие части вокруг толпилась масса людей. Это была трудная, но посильная работа. Я уже много раз проводил это ранее. Единственно, чего не доставало, так это чьих-либо советов. Тем не менее, Мел Цейс вышел на мою частоту и начал говорить мне, как я должен выполнять свою работу. Поэтому, когда мой срок пребывания кончился, я почувствовал, что лучше для меня не возвращаться в 101-ю дивизию. Я выполнил свой долг. Отработал два срока во Вьетнаме. Пора было ехать домой.
Следующим моим назначением были Гавайи, Кинкпак (штаб-квартира главнокомандующего Тихоокеанским флотом). Я думал, что это то место, где пригодится мой опыт. Моя семья была со мной.
Я попал работать к полковнику Р.С.Кендрику. Это был замечательный офицер и человек. Все офицеры называли его "фонтаном знаний". Если нужен был ответ на вопрос о тактике, шли к нему. Армия сделала большую ошибку, что не его назначили на генеральскую должность. Он как Барни Эдвардс, был переполнен идеями, прямолинеен, образован и хорошо знал, как заботиться о своих войсках. Я начал свою работу с контроля над программой специальных операций. Я отвечал за 1-й корпус спецвойск, базировавшийся на Окинаве и 5-ю Группу спецвойск во Вьетнаме, которые я хорошо знал, а также за операции, проводимые МАКВ-СОГ (вспомогательная военная команда/группа изучения и наблюдения во Вьетнаме).
На генерала Кондрика работал полковник ВВС Билл Кристиан. Он ничего не знал о спецоперациях, но этот парень отлично владел пером и это было то, что мне нужно. Благодаря ему я научился писать правильно, грамотно.
Моя работа давала мне возможность заниматься делами в Юго-Восточной Азии. Я совершал много поездок в Сайгон, Бангкок и Пномпень. Мы прилагали все усилия, чтобы развить кампанию в
Камбодже с применением нестандартных приемов ведения войны. Это было похоже на скорый поезд, я многому научился в штабе КИНКПАК. Мне всегда нравилось работать по группам специального назначения. Мой опыт был признан. Я работал очень производительно. Пришло время продвижения по службе. Когда пришел список присвоения званий, моего имени там не было. Полковником я не стал, хотя и заслуживал. Я поговорил с ребятами из отдела кадров в Пентагоне. "Во-первых,- сказали они,- у тебя нет высшего образования. Во-вторых, ты многим наступал на мозоли, парень".
Я решил получить диплом. В свое время я ушел с 4-го курса университета в Джорджии. Поэтому в Чеминад-колледже в Гонолулу я проучился 1 год. Оказалось, что мне очень нравится учиться, и я закончил учебное заведение со средним баллом 3,5.
В июне 1973 года я получил назначение в ДжКРК (центр анализа общих потерь), действующий в Након-Фаном, Тайланде. Задачей центра был поиск погибших в Юго-Восточной Азии. В группы по поиску погибших американцев были включены и военнослужащие из спецвойск.
Командующим центром ДжКРК был бригадный генерал Роберт Кингстон. Это был тот самый офицер, который встречал меня в доке Саутгемптона, в самом начале моей службы в САС-22. Я был сильно удивлен, когда узнал, что генерал Кингстон был недоволен моим назначением к нему. У него была удивительная память и он помнил, что я был не очень вежлив с ним в то летнее утро в Англии, 11 лет назад. "Но, сэр, - сказал я ему однажды,- я был капитаном, а Вы были майором. Я не думал, что должен обниматься с вами". После того, как мы выяснили недоразумение, мы стали хорошими друзьями. У Кингстона был Бостонский акцент, который оправдывал его прозвище "Бог войны". Он был награжден орденом за Вьетнам. Он был жестоким когда нужно, агрессивным, грамотным и одним из самых лучших друзей, каких я когда-либо имел.
Задачи были большие, трудные. Северный Вьетнам не разрешал нам проходить в некоторые районы, для поиска людей, которые погибли там. Однажды в декабре 1973 года одна из групп, которая вела поиск южнее Сайгона, попала в засаду патруля вьетнамской армии. Нам приказали прекратить действия. Мы предавались отдыху, ничего не делали, занимались спортом, были вне опасности.
Перед отъездом из Таиланда я написал в Вашингтон письмо с просьбой сообщить мне, какие возможные назначения я могу получить. Были ли перспективы для меня в армии?
Я получил очень хороший ответ. "Мы рассмотрели Ваше личное дело и признаем ваши уникальные способности. Мы думаем, что Вам надо оставаться в армии", "хотя срок присвоения очередного звания истек, нам кажется, что вы еще можете служить в своем настоящем звании". Далее в письме объяснялось, где я могу быть полезен.
Когда "я показал письмо Кингстону, он сказал: "Они обнадёживают Вас. В следующий раз Вы будете повышены в звании".
Так как многие не получили повышения в прошлый раз, новый список пришел через 10 месяцев. На этот раз я был в самом начале списка. Я стал ПОЛКОВНИКОМ.
После того, как я закончил службу в Таиланде в мае 1974 го
да мне приказали ехать в Форт-Брегг. Генерал Хейли был командующим Центром по оказанию военной помощи армии США имени Джона Ф. Кеннеди, обычно называемом "Центром". Хейли был мне знаком с начала 60-х годов, когда я был в Брегге, в центре специальных боевых действий. Генерал не очень хорошо знал меня, но некоторые другие офицеры знали. Один из них убеждал Хейли не связываться со мной. Он не знал, как ко мне относиться до того момента, пока генерал Кендрик, с которым он ранее работал и которого уважал, не дал мне прекрасную рекомендацию.
Однажды генерал Хейли вызвал меня в свой кабинет. "Мне приказали провести спортивную программу с 90 мексиканскими офицерами Вот проект",- сказал он - от которого отказались ВВС, ВММ, морская пехота, поэтому его отдали в армию". Армия передала его генералу Депаю из ТРАДОК (отдел тренировок и учений), а генерал Депай передал его мне. "Проклятие, Чарли, мне это не нравится, но отделаться от него я не могу. А теперь и тебе от него не отделаться". Вот так действовал Хейлм.
У меня было достаточно опыта и я знал, как это организовать. Вначале нашел специалистов, подобрал тренеров, переводчиков и мы обучили 90 офицеров мексиканской армии как организовывать и проводить спортивные мероприятия, такие как соревнования по легкой атлетике. Обучение проводилось на базе ВВС Лэкленд в Сан-Антонио, получило признание и имело огромный успех.
Хейли сказал: "Ты хорошо поработал. Выражаю тебе свою признательность". Я ответил: «Да, сэр. Я провел это время в чистилище". Он спросил, чем бы я хотел заняться, хотя уже принял решение на каком участке меня задействовать. Здесь было лишь одно дело, которое меня устраивало. Я это знал и все остальные тоже. Я стал начальником школы спецназ, т.е. ее учебной части.
Генерал Хейли вскоре был направлен в Турцию и уехал из Форт-Брегга. Его заменил генерал Кингстон. Он провел несколько совещаний по вопросу дальнейшей деятельности школы и мы начали работать к полном согласии.
Однажды он навестил меня в конце 1975 года. "Чарли, я еду в Вашингтон. Я хочу, чтобы ты составил обобщенную справку по подразделениям специального назначения". Можете себе представить, как из ничего я должен был составить этот документ.
Глава 16
В тот же вечер, перерыв все свои старые записи и перечитав их, я нашел справку по 22 полку САС.
Показав её своему непосредственному начальнику полковнику Дейву Прессону, я передал документ генералу Кингстону. Так как Мейер и Кингстон были хорошими друзьями, как я полагал, Боб передал её Мейеру. Генерал-лейтенант Эдвард С.Мейер был заместителем начальника штаба армии по планированию боевых операций и считался самым умным в Вашингтоне.
По возвращении в Брегг, генерал Боб сказал, что у него был разговор в Пентагоне, об образовании подразделения, подобного САС. Он считал, что в будущем армия серьезно этим займется. Так как ничего нового в этом не было, я больше об этом не думал. Но Кингстон думал.
Затем в конце августа 1976 года генерала Кингстона пригласили участвовать в конференции под председательством Билла Депая в школе пехоты в Форт-Беннинге. Темой собрания было изучение роли дивизии легкой пехоты, и задачей Кингстона было объяснить, что войска специального назначения могут сделать для поддержки обычных войск на тактическом поле боя. Генерал Кингстон попросил меня сопровождать его и полковника Генри.
Конференц-зал для особо важных лиц в здании № 4 Форт-Беннинга был обычным. Большую часть пространства занимал большой круглый стол из орехового дерева, окруженный мягкими, вращающимися креслами. Это были места для генералов. Для других офицеров предназначена другая половина комнаты, с менее удобными стульями и прямыми спинками. На стене два экрана, кафедра, снабженная пультом управления 35 - мм диапроектором. Докладчики получали быстрый инструктаж по пользованию этим Пультом. По стенам висели картины с изображением американских пехотинцев в бою. Это была очень удобная комната.
Несколько человек выступило до генерала Кингстона. Когда он закончил, генерал Депай начал общее обсуждение. "Вы знаете, Боб, я не понял Вашу позицию. Но кое с чем я согласен. Вы пользуетесь термином "туземные войска" несколько раз, 13, если быть точным. Спецназ отвечает за подготовку этих людей, будут ли они на вашей стороне или на стороне противника, и мы должны выполнять эту работу".
Он развил немного свою мысль, затем откинулся назад и посмотрел вокруг. "Как получилось, что у нас нет подразделения похожего на спецслужбу ВВС Великобритании?" Я чуть не упал со стула.
"Эти люди проникли в Индонезию через Борнео и провели операции, которые были такими успешными, что индонезийцы были удивлены настолько, что не обратились в ООН. "Это относится к попытке Сукарно освободить Султанат Бруней, одну из трех зависимых от Британии территорий на Борнео, с использованием террористов, поддерживаемых индонезийцами. Эскадроны спецсил действовали очень успешно против баз, которые расположены на территории Индонезии".
Бил Депай продолжал: "Британцы очень хорошо провели эти операции без всяких фанфар. Почему мы не можем делать те же вещи в нашей армии? Где сила, которая будет это делать?" Мы никогда не были способны проводить хорошо спецоперации. Спецсилы - да, они обучаются и тренируются, но спецоперации на самом деле мы хорошо не проводили. Мы не проводили их хорошо в Корее, во Вьетнаме и я озабочен этим. Может быть единственное, что нам необходимо сделать, это изучить британскую модель спецназа, посмотреть, как он это делает, и затем, организовать подобное подразделение в американской армии".
Я сидел там, готовый взорваться, думая: "Боже, я готов обнять этого генерала. Он все поставил на свои места".
В зале я беседовал со старым другом "Шали" - Шаликашвили, начальником инструкторского отдела в школе пехоты. Генерал Депай присоединился к нам и похвалил "Шали" за его доклад о роте глубинной разведки, который был прочитан утром. Немного поговорив, "Шали" сменил тему. "Генерал, вернемся к Бреггу, в 1962 году Чарли там писал работу, в которой предлагал создать и организовать группу спецназа в нашей армии. С тех пор он так и бьет в барабан". Депай ответил: «Кое-кто должен был его, услышать».
После обеда я не был уверен в каком направлении будет продолжаться дискуссия. Все соглашались с необходимостью создания для армии спецназа.
"Хорошо, Боб, - генерал посмотрел на моего шефа, - поезжай назад в Брегг и разработай предложения о том, как нам это сделать. Мы хотим все это представить шефу, а это будет нелегко. Когда у тебя и у твоих людей будут проекты, дай мне знать, я посмотрю, прежде чем ехать в Вашингтон".
В этот момент я был настолько взволнован, что не мог этому поверить. По пути назад генерал Кингстон говорил о том, как он хочет организовать выполнение задачи. "Чарли, ты знаешь больше всех о САС и должен заняться этим вопросом, но я хочу чтобы тебе помогал и Том.".
Том - полковник Том Генри, который руководил отделом разработки боевых действий при Кингстоне. "Так как тебе придется еще и руководить школой, у тебя не будет достаточно времени для разработки проекта. Доктрина принадлежит его отделу, поэтому действия принадлежат им. Я собираюсь направить Тома в помощь тебе".
Во Вьетнаме Генри был оперативным офицером в 5-й группе спецвойск, и я провёл с ним много времени. Он с желанием работал над проектом и оказался необычным человеком. Большинство в Брегге, когда слышали над чем мы работаем, считали, что мы зря тратим время. "Это слишком щекотливое дело",- говорили они.
Весь сентябрь и октябрь, несмотря на предсказание неудач, мы с Томом Генри работали вое свое свободное время над тем, чтобы наш проект прочно стал на ноги. Мы работали очень тщательно. Каждое понятие было ясно сформулировано. У Тома были свои трудности. Если вы спросите его об этом периоде, он окажет вам: "Самая большая проблема у меня была в том, что мне приходилось переводить британский жаргон Чарли на американский язык". Мы видели проблему в переоценке британцев. Идея исходила от них, но сейчас её нужно было сделать полностью американской. Предложение необходимо было тщательно разработать и преподнести так, чтобы не переборщить. Мы определили проблемы и создали решения - по ночам, по субботам и воскресеньям.
Когда Кингстон решил, что все готово, он позвонил и в середине ноября мы отправились в форт Монро, штат Виржиния, докладывать Депаю и офицерам его штаба, включая его заместителя - генерал-лейтенанта Франка Кемма. Комната для совещаний в этой исторической крепости была меньше чем в Беннинге. Доклад был проведен по строгим правилам. Генерал Депай прослушал его очень внимательно.
Он не был доволен. "Кое-что мне здесь не нравится. Я хочу, чтобы вы изменили определенные части доклада, и что более важно, нужно оценить все другие службы. Нужно сказать, как спецсилы тренируют туземцев, делая это лучше других. Опишите, как рейнджеры проводят рейды особого назначения, как морская пехота проводит операции амфибий. Выделите, что делают команды ВМФ, авиадесантные пехотные. Дайте всем одинаковую оценку. Затем покажите, что среди этих отличных и опытных команд существует пробел, который не может быть восполнен ни одной из них. Затем представьте предлагаемое подразделение спецназначения. Вам придется еще поработать".
По возвращении в Брегг были сделаны изменения и добавления. Доклад был расширен так, как сказал генерал Депай. К концу января 1977 года мы вновь приехали к генералу Депаю, и на этот раз, для большего веса, я убедил генерала Кингстона, что докладывать следует ему. Генерал Депай сидел молча несколько минут. Генри и меня пробил пот. Затем он начал говорить по сделанным им пометкам. Мы были удивлены, когда он сказал, что необходимо кое-что изменить. Ведь многое было сделано точно по его ноябрьским указаниям.
"Необходимо ясно показать, что могут делать такие подразделения: к примеру, освобождение заложников из зданий или захваченных самолётов, возможность действовать при плохой видимости; при необходимости переодеваться в гражданскую одежду или маскироваться. Включите все это. Раз вы включили задачи, остальное приложится само собой. Даже самый темный офицер штаба увидит очевидное".
Нам сказали вернуться назад и поработать ещё. Я не понимал, что происходит. Очевидно с ноября по январь "политические ветры" немного изменились и Депай хотел, чтобы они учитывались нами.
Объединенный комитет начальников штабов состоял из председателя, назначаемого президентом и четырех начальников штабов, которые представляли армию, флот, морскую пехоту и ВВС. Созданный в 1942 году комитет начальников штабов, является главным военным комитетом, ответственным за вооруженные силы. Он разрабатывает стратегические планы.
Возможно, что особые интересы и муждуусобная рознь, не обязательно проводимая силами начальников штабов, а скорее порождаемая работой, могли убить шансы на поддержку этого нового подразделения. У генерала Депая, таким образом, была незавидная и трудная задача - провести проект через огонь, воду и медные трубы, Для небольшой группы, работавшей над проектом в Форт Брэгге, это означало, что предстояла очень трудная работа. Два майора Одориззи и Бактон (псевдоним) были назначены в это время в школу спецвойск и вскоре они тоже с энтузиазмом включились в нашу работу.
Чак Одориззи был у меня офицером связи во Вьетнаме в "Дельте" Наши дела шли хорошо, но нам нужно было получить одобрение на создание "Дельты". В это время из совершенно неожиданного источника мы получили дополнительную помощь. На обратном пути из Форта Ливенворт, заместитель генерала Депая, генерал Кемм, высказал идею: "Для того, чтобы протолкнуть нашу идею, нам нужен хороший офицер, не входящий в наш штат. Пусть он не знает ничего о спецоперациях, но зато будет хорошо выражать их идеи. Кингстон и Беквит научат его, что ему будет нужно".
Генерал Кемм был довольно тяжелым человеком, и мы с Кингстоном его недолюбливали. Теперь он предстал перед нами в новом свете Биллу Депаю эта идея понравилась тем, что она внесла дополнительные выгоды. Если доклад прочтет офицер штаба Депая, то он уже заранее будет обеспечен поддержкой генерала.
Выбор пал на офицера-инженера, ни одного дня не служившего в спецвойсках. Хотя подполковник Джон Девенс не имел ни малейшего понятия о спецоперациях, но он был, как нам сказали, отличным докладчиком. Симпатичный, интеллигентный Девенс, вначале нашей беседы по теме ничего не понимал. Но у него была способность запоминать все, что мы ему объясняли, и он не боялся задавать вопросы, если он что-то не понимал. Мы поняли, что его язык очень хорошо подвешен. Затем пришло время следующего представления.
Комната для совещаний в Форте Монро становилась все более знакомой. Наш докладчик вышел вперед и блестяще выполнил свою задачу. Слайды и графики были очень профессиональны. Все проходило хорошо. "Ну, я не совсем доволен,- сказал Депай,- но я думаю, что мы зашли так далеко, насколько это можно. Я собираюсь взять доклад в том виде, как он есть. Содержание хорошее, поэтому давайте продвигать его вперед. Между прочим, как нам назвать подразделение?"
"Дельтой",- сказал я, - назовем его 1-м оперативным отрядом спецсил (СФОД - "Дельта"). У нас есть отряд под командованием капитана (отряд "А"), команда "В" под началом майора, "С" - подполковника, почему бы не иметь отряд "Д" под командованием полковника?" Я хотел бы получить какое-то право на этот отряд.
"Хорошо, - сказал Депай,- с "Дельтой" нет проблем. Кто командует отрядом спецназначения?" "Подполковник". "У нас будет полковник". Может быть Депай знал больше чем я, может быть он знал, что мне придётся командовать "Дельтой", но ничем не давал мне этого понять. У меня были лишь надежды.
Затем Депай сказал: "Нам осталось доложить командующему. Я позвоню Фрицу и узнаю, на какое число назначено совещание". Опять наступили беспокойные дни.
Генерал Фредерик ("Фриц") Крузен командовал всеми боевыми армейскими частями в силами боевой поддержки в США: все стрелковые роты, батальоны, бригады, дивизии и спецсилы подчинялись ему. Депай, который командовал учебными заведениями армии и Крузен носили по 4 генеральские звезды, потому обращались друг к другу на прямую. Я нервничал, так как на нашем пути был еще один барьер. Думали, что мы можем идти напрямую к главнокомандующему. Но затем поняли, что для "Дельты" нужна дополнительная поддержка.
Однажды утром, в начале мая 1977 года, Кингстон, Генри, Девенс и я поехали в Форт Макферсон, который находится в Атланте и является штаб-квартирой ФОРСКОМ.
Форт Макферсон я знал очень хорошо, так как вырос почти в двух милях от его главных ворот и часто бывал там. Он был очень маленьким, поэтому я знал совершенно точно, где находится здание штаб-квартиры генерала Крузена и где состоится наше совещание. Прибыв, мы были удивлены, когда узнали, что должны провести предварительное совещание во второй половине дня для сотрудников штаба управления ФОРСКОМ.
Комната, где проводятся совещания, выглядела не типичной. Из всего того, что обычно свойственно воинской жизни, её отличала рабочая обстановка.
Эта атмосфера была гораздо менее официальной, чем в ТРАДОК (Командование по разработке доктрин и учений), и это было настолько очевидным для человека только что прибывшего из Центра ДЖФК, что назначение предварительного совещания, цель которого состояла в подготовке офицеров командного состава ФОРСКОМ с тем, чтобы они смогли ответить на вопросы генерала Крузена на следующее утро, по существу превращалось в бессмысленную затею.
Генерал-майор Роберт Хелден, заместитель Крузена по операциям (Дис-3) проводил это заседание, на котором также присутствен вали представители от 1-го отдела ФОРСКОМ - генерал-майор Филипп Карлан и заместитель Хелдена, который курировал батальоны рейнджеров - бригадный генерал Гай С.Мелой. Среди присутствовавших находились также и два полковника - Дж.Дж.Томас, офицер ВДВ, большой сторонник рейнджеров и полковник Спинкс, которого я отношу к типу "служак". Наш красноречивый докладчик начал красиво. К тому времени я уже знал доклад наизусть. Хелден овладел всеобщим вниманием.
Создавалось впечатление, что "Сенди" Мелой ("Сенди"-прозвище шотландца), одетый как человек только что вернувшийся из отпуска, чувствовал себя неуверенно, в отличие от других офицеров, собравшихся в комнате.
Доклад был коротким. В заключении генерал Хелден сказал:
"Я затрудняюсь выступить с комментариями по существу дела. Я пони
маю, что вы собрались создать, однако мне не достает квалифицированных практических знаний, чтобы давать относящиеся к делу комментарии".
Хелден был заурядным солдатом и не стремился "прыгнуть выше своей головы". "Поэтому я собираюсь присоединиться к мнению моих коллег". "У вас есть какие-нибудь замечания, Сенди?"
Мелой приподнялся и сказал: "Я не совсем доволен этим докладом". Генерал Кингстон даже подпрыгнул: "Какого черта вас здесь не устраивает, генерал?" У Кингстона был скверный характер и он рассердился. Мелой сказал: "Я думаю, что Вы не сможете получить таких людей, которых вы ищете, чтобы укомплектовать эту организацию. Два батальона рейнджеров испытывают трудности укомплектования личным составом, чтобы поддерживать боеготовность на должном уровне".
Генерал Каплан, сотрудник штаба ФОРСКОМ, которого Кингстон заранее подготовил, сказал:"Я уверен, что под руководством нашего командования вы сможете подобрать таких людей". Кингстон снова обратился к Мелою: "Что же вас смущает?" Мелой ответил: "Похоже вы дублируете функциональные обязанности рейнджеров в некоторых видах деятельности". Кингстон сказал: "Генерал, вы невнимательно слушали".
В отношении двух присутствовавших можно было сказать, что "нашла коса на камень". Основной спор шел между двумя генералами.
Наконец Хелден прервал дебаты. "Мы продолжим нашу беседу завтра, когда вы будете докладывать генералу Крузену".
Это произошло после обеда, когда мы собирались, чтобы обсудить события дня. Кингстон был обеспокоен. Он знал, что Мелой будет защищать батальоны рейнджеров. Однако степень противодействия плану "Дельта" оказалась невиданной. Было очевидным, что генерал не делал различия, является ли оно подразделением рейнджеров или ВДВ, самым низшим звеном которого является взвод, состоящий из 40 солдат, которые в свою очередь разбиты на отделения.
"Дельта" представляла собой уникальную организацию, состоящую из дозорных групп, по 4 человека в каждой. Этот тезис был выдвинут Давидом Стирлингом, когда он разрабатывал план для английских воздушных сил специального назначения в период 2-й мировой войны. Он отстаивал план создания группы из 16 человек: до-статочно гибкой, чтобы быть поделенной на два дозора по 8 человек, на 4 дозора по 4 человека или на 8 дозоров по 2 человека.
Джон Девенс ловко описал структуру "Дельты" и ее предназначение. Её люди должны проникать в осажденные здания и захваченные самолеты, быть стрелками и снайперами, специалистами по минно-подрывному делу, слесарями, врачами, электриками, водителями, альпинистами, владеть иностранными языками, готовыми действовать быстро и решительно, а также самостоятельно. В ВС США нет ни одной подобной части.
Мелой предполагал, что мы будем совлечены в широкомасштабные антитеррористические операция - ночные облавы, атаки населенных пунктов, проводимых силами рейнджеров, их батальона, десантированного в заданный район.
Мы говорили на разных языках. "Дельта" зашла так далеко, что теперь, возможно, они собирались вставить нам палки в колеса. Без согласия ФОРСКОМ "Дельта" не могла дойти до Вашингтона. Никакого другого пути у нас не было, чтобы мы смогли дойти до начальника штаба армии и заявить: "У нас нет людей, которые бы не верили в этот план".
Наше совещание было назначено на 10 часов утра. В 9 часов Сенд Мелой, которого я рассматривал как посредника передал отработанный обзор о рейнджерах генералу Крузену. Ни Том, ни я не были ознакомлены с ним. Видно это был отчет об одном учении, проведённого батальоном рейнджеров и довольно успешно. У нас закралось подозрение, что этот обзор будет использован против нас.
Доклад начался в назначенное время. Наш тыловик, который не мог отличить парашют от наволочки был прекрасен. Он указал, что нигде в ВС США не было такого небольшого подразделения хорошо отобранных добровольцев, которые были бы тщательно проверены и подготовлены для проведения антитеррористической деятельности. Обычно ни в одной пехотной части нет таких специалистов.
"Дельта" предназначена для борьбы с терроризмом. Слабым местом других организаций является то, что они лишь частично заняты в этой области.
Человек обладающий разносторонними знаниями или талантливый дилетант, какими бы не были их способности и возможности, не могут соперничать с международными террористами. Профессионалам необходимо уделять все свое рабочее время своему делу, т.е. заниматься им столько, сколько этому делу уделяет противник.
Следуя принципам генерала Депая, наш докладчик признал, что рейнджеры представляют собой главным образом организацию диверсионно-десантных отрядов, предназначенную для проведения налетов, засад, облав и т.д. рейдов, укомплектованную молодежью.
Нам же нужна не просто молодежь, а зрелые профессионалы. Также будут разработаны штатная структура и механизм по сбору разведывательной информации, по контролю за террористическими инцидентами.
Для "Дельты" наступили критические дни. Генерал Депай в то время вынужден был записаться на прием к шефу,- нельзя было откладывать дело в долгий ящик.
Через некоторое время мы получили долгожданное уведомление, что совещание по нашему вопросу запланировано на 2 июня 1977 года в Пентагоне.
Я тогда конкретно не знал, какое место займу в "Дельте". Как единожды отвергнутого полковника, мои шансы занять какое-либо руководящее место были незначительными. Но, несмотря на это, я был бесконечно счастлив.
Чак Одориззи, майор Бакшот и я целыми ночами сидели за разработкой штатно-организационного расписания и табелей имущества (ШОРТИ), а также специальных упражнений и приемов, которыми члены "Дельты" должны будут овладеть.
Как-то вечером, это было где-то около 9 часов, мы сели обсуждать вопрос спецподготовки и думали, какие же занятия включить в неё. Погода, даже для весны, была необычно теплая, и все окна были настежь открыты. Чак, который до этого проработал почти 15 часов без перерыва, предложил посетить какое-нибудь крупное промышленное предприятие, чтобы посмотреть - какие приемы используют рабочие в своем труде: он думал, что мы сможем кое-что позаимствовать у них
Бакшот спросил, куда именно он предлагает сходить,
Бакшот чуть не подавился со смеху.
После этого, если кто-нибудь заикался о том, что курс очень жесткий или какое-нибудь упражнение слишком трудное, кто-нибудь обязательно замечал: "Да, но вы знаете, мы не готовим кукурузные хлопья!".
Приближался конец мая. Нас отделяли считанные дни от того момента, которого мы все ревностно ждали - нашего решающего совещания, как пришли неприятные вести.
Неожиданно изменились требования к строевым офицерам армии США, находившейся в Корее. За неподчинение приказу не брать с собой семей двум генералам было отменено назначение в эту страну. И вместо них генералу Кингстону приказано было вылететь в Сеул (Корею) не позднее 7-го июня. Кингстон был очень раздосадован таким поворотом судьбы. Он был убеждён, что образование "Дельты" было жизненно необходимо для нашей страны и поэтому целиком и полностью хотел заняться этим.
Он поделился своими мыслями с генералом Мейером, но, будучи исполнительным солдатом, все же не смог отказаться от назначения.
Я тоже был очень опечален этим событием. И надо же было ему случиться именно в этот период, когда мы так близко подошли к цели! При сложившихся тогда обстоятельствах, никто не мог предсказать будущее "Дельты".
Вскоре командующим центром ДжФК (командование объединенного десантного соединения) был назначен генерал-майор Джек Макмулл, которого я раньше не знал. До этого он был помощником командующего дивизией 101-го аэромобильного управления.
Новое назначение обязывало его тоже присутствовать на совещании по вопросу "Дельты".
Последние несколько дней я провел с генералом Бобом Кингстоном, жившим напротив нашего дома через дорогу, помогая ему укладывать вещи. Мы вместе с ним собирались в Вашингтон, а оттуда он, не возвращаясь в Брэгг, должен был вылететь в Корею.
Где-то месяц назад я заглядывал в конференц-зал Шефа в Пентагоне. Это был один из самых больших совещательных залов, которые я когда-либо видел. Его стены были увешаны картинами каких-то исторических сражений и портретами полководцев, которые заполняют американский военный пантеон.
Сегодня, 2 июня 1977 года, в этом зале даже не было свободных мест. Кругом сидели только генералы, среди которых были Мейер, Крузен и Мелой из ФОРСКОМ (командование общевойсковыми силами). Небольшая группа из ТРАДОК (командование разработки и подготовки доктрин) во главе с генералом Депаем уже заняла свои места за большим прямоугольным столом. Мы с Томом устроились у двери.
Это совещание проводилось для начальника штаба армии. Я знал его только по фотографиям и сейчас первый раз видел в лицо. Стипендиат Родса седоволосый генерал Бернард Б.Роджерс с серьезным видом сидел во главе стола.
Как только поднялся генерал Депай, зал сразу же притих: - Я думаю, что проблема, которую мы будем обсуждать, является очень насущной и, в какой-то степени, недостающим элементом Армии; он кивнул Джону Девенсу, который подошел к трибуне.
Тут я, как бывало в критических ситуациях поспешил помолиться Я страстно просил бога, помочь нам получить наконец-то одобрение об образовании "Дельты". Ведь мы потратили столько сил и энергии на нее и всегда были убеждены в том, что делаем очень нужное и полезное дело.
Когда Девенс закончил свой рассказ, генерал Роджерс сказал: - Это все хорошо, я думаю, что "Дельта" является нашим упущением. Насколько я убедился, это очень большая проблема. У нас есть рейнджеры, специальные силы, и тем не менее, сейчас нам нужно такое подразделение. Рейнджеры, вы знаете, славные ребята, я имел возможность лично убедиться в этом, но они дорого нам обходятся.
Генерал Депай почувствовал, что разговор принял не тот оборот. - Генерал Роджерс, - сказал он,- в течение 40 минут мы обсуждали проблему, не имеющую ничего общего с рейнджерами или Специальными Силами. Я понимаю, что вопросы, которые мы здесь поднимаем, немаловажные, но о них не стоит говорить именно сейчас. Сегодня мы хотели бы полностью вникнуть в обсуждаемую проблему. Мы могли бы просидеть здесь до вечера, обсуждая ее, но в этом зале сидит человек, который лучше любого другого знает о ней, он также больше чем мы, знаком с Британским воздушным полком специального назначения".
"Кто это?",- спросил генерал Роджерс.
"Полковник Чарли Беквит".
Генерал Роджерс оглянулся вокруг.
"Встаньте, пожалуйста, полковник".
Я встал. Он внимательно посмотрел на меня и велел сесть. Я почувствовал, что, будто бы, попал в совсем другой мир. Мне показалось это сладким сном. Затем я мысленно перенёсся в прошлое: ведь мне пришлось ждать этого момента 14 лет.
Позже я узнал, почему моя фамилия всплыла. Когда генерал Депай узнал о назначении Кингстона в Корею, он и Боб после обсуждения положения пришли к выводу, что моя кандидатура была лучшей, кто мог бы его заменить. И с целью облегчения работы и повышения моей ответственности за неё, я был представлен генералу Роджерсу. - О'кей, Шай, - обратился Роджерс к генералу Мейеру,- я хотел бы узнать от вас, как будет образована "Дельта" и сколько она будет стоить?"
Я тогда не знал, что именно генерал Мейер составил план и одним из первых, кто понял необходимость создания антитеррористического подразделения; именно Мейеру представил все мои бумаги Кингстон, именно он предложил Депаю довести это дел до конца, именно он понял, что им нужен Фриц Крузен, именно он вник в суть дела и боролся за него. Депай и Кингстон сыграли, конечно, существенную роль, но только генерал Мейер был виновником наших успехов.
После совещания Мейер пригласил нас с Кингстоном в свой кабинет. Напрасно Кингстон уговаривал Мейера ходатайствовать перед начальником штаба о пересмотрении его назначения: это было не в его компетенции, и Кингстон вынужден был подчиниться приказу. Перед уходом Мейер попросил меня закончить рассчеты по расходам и довести до совершенства ранее предложенную ШОРТИ "Дельты" в течении 10 дней. Все это было уже готово, оставалось только пересмотреть расчеты.
Мы вышли на улицу. Было радостно и в то же время грустно. Мы с Кингстоном подружились. У меня было много знакомых, но мало истинных друзей и с одним из них мне вскоре предстояло расстаться. Останься тогда Кингстон, у меня не было бы и половины тех трудностей, которые позже мне пришлось преодолеть,
"На тебе сейчас лежит большая ответственность, Чарли,- сказал он. Ты должен быть верен этому делу до победного конца. Если у тебя возникнут неясности, обращайся к Шайю. Да благословит тебя бог! Я бы очень хотел остаться помогать тебе, но не могу. Тебя ожидают трудные бои, в которых ты победишь только благодаря трезвому расчету".
Действительно, я никогда даже не представлял, сколько мне ещё предстоит сделать.
Глава 17
Самое нежелательное в подобных делах оказаться во враждебном или безразличном окружении.
Это было на втором совещании ТРАДОК в Форте Монро. Я задал вопрос, куда включать "Дельту". Генерал Депай ответил, что, по его мнению, её место в спецвойсках. Я не был уверен, что это подходящее место для "Дельты". И тогда он мне сказал, что сначала лучше думать о её окончательном формировании, а потом уж и определить её место. Это означало, что мы еще столкнемся с проблемами зависти. Как было жаль, что не было Кингстона, с ним можно было бы все преодолеть, но не с Джеком Макмуллом, от которого не знаешь, что и ожидать. Во время совещания в Пентагоне я внимательно следил за ним: мне казалось, что он никогда не старается вникать в суть дела и сейчас не способен был понимать то, что он слышит своими ушами, он не верил в возможность существования "Дельты",
Макмулл в прошлом играл в футбол. Несмотря на это, если бы вы одели на него бороду, он был бы похож на Санта Клауса. Он был щепетильным и деловым человеком, страстно желал понравиться другим, В академии его называли по прозвищу "Бобо".
Когда он стал командующим центром ДжФК, я посвятил его во все дела нашей школы. Мне приходилось буквально разжевывать ему все. Он ничего не знал о спецвойсках. Во Вьетнаме он командовал подразделением вертолетчиков и несколько раз ему приходилось поддерживать действия спецвойск в Кан То и, по его словам, он проникся к ним большой симпатией. Таким образом, он только знал, как они экипируются, но этого было недостаточно для того, чтобы понять основные цели и возможности их использования.
После этого я рассказал ему о "Дельте": показал ему штатно-организационное расписание, табели имущества и ее бюджет, составленный совместно с компетентными специалистами Форта Брэгга. Мы умышленно недосчитали бюджет, ибо я тогда боялся, что это послужит причиной отказа от "Дельты". Макмулл даже не посмотрел на мои схемы и цифры, он не был в этом заинтересован. Тем не менее, он разрешил мне использовать деньги школы спецвойск, чтобы покрывать свои расходы. Вы должны понять, что это новое подразделение не имело ни денег, ни власти, абсолютно ничего. Оно даже не значилось на бумаге.
Единственно, что мы имели, это решение совещания и название "Дельта". Я отдал готовые материалы генералу Мейеру. После их рассмотрения он заметил, что мы на правильном пути, и велел передать их генералу Роджерсу на утверждение. После этого Я сразу же приступил к подбору людей в "Дельту", ведь нас было всего трое - Чак Одорризи, Бакшот и я. Вскоре я получил распоряжение взять на работу Курта Хурста, который в последствии стал первым оперативным офицером "Дельты". Но мне нужен был майор - командир сержантов, - и я его нашел. Это был офицер школы спецвойск по прозвищу "Кантри" ("Деревня") благодаря которому его и удалось переманить в "Дельту".
"Кантри" был высокий, худощавый и очень сильный мужчина, в прошлом работавший на угольных шахтах западной Пенсильвании. Суровый и, в противоположность Бакшоту, сдержанный в своих чувствах, он подкупал людей своей ясной и чёткой речью, лояльностью смышленостью и опытом. Он всегда брался за дело хладнокровно и беспристрастно.
Генерал Макмулл, охваченный нашим энтузиазмом, позволил мне временно не заниматься своими служебными обязанностями и даже разрешил нам занять два маленьких домика, которые не использовались школой. Эти домики стояли еще со времен Второй Мировой войны и, конечно, нуждались в тщательном ремонте. По правде сказать, то их нужно было просто снести. Так что энтузиазм Макмулла имел свои границы.
Прошел июнь, а за ним июль, но все еще ничего не было слышно от генерала Роджерса. Я составлял планы, разные разработки и, честно признаться, больше занимался делами "Дельты", нежели своими служебными обязанностями по школе.
Немного позже через одного своего старого знакомого я разыскал одного подполковника, который работал в офисе генерала Мейера; он был знаком с моими материалами. Он рассказал, что после просмотра генерал Мейер передал их генералу Роджерсу. Через несколько дней Роджерс вернул их с резолюцией: "Шай, зайдите ко мне, пожалуйста". Мой источник объяснил, что у Мейера имеется три ящика для документов: "Входящие", "Исходящие" и "Слишком проблемные".
Когда Роджерс вернул материалы с такой резолюцией, Мейер подумал, что в них допущены ошибки и положил их в третий ящик. Я не знал, как реагировать на эту новость: было ли это хорошо или плохо, что мои бумаги лежали в третьем ящике.
Шли дни, недели, месяцы. Уже наступил август. Сидеть и ждать уже не было сил, я должен был предпринять что-нибудь. Я зашел к генералу Макмуллу и объяснил ему создавшуюся ситуацию: я хотел полностью заняться делами "Дельта", но не в ущерб школе. Поэтому с большим риском для себя отказался от нее. Уходя, я дал ему кое-какие наводки на кандидатуры офицеров, которые могли бы меня заменить.
Сейчас у меня была одна проблема - "Дельта", Поскольку я остался тогда один, генерал Макмулл не разрешил тогда Бакшоту, Одориззи, Хурсту и "Кантри" уйти со мной, у меня совершенно не
двигалось дело. К тому же у меня не было денег на расходы "Дельты", Макмулл не имел такой власти, чтобы выделить мне из казны школы, нужно било письменное распоряжение от штаба Армии.
Тогда я решил написать письмо прямо генералу Мейеру, обходя генерала Макмулла.
В середине сентября, в пятницу, ко мне домой позвонил один из административных помощников генерала Мейера: "Чарли,- сказал он,- генерал просил меня передать вам, что ваши материалы утверждены и лучше вам самим приехать сюда и забрать их". У меня от неожиданного счастья отнялся язык.
В понедельник я был у Мейера.
"Начинайте готовить необходимую документацию, Чарли,- сказал он,- и передайте её моему заместителю, генералу Сниппенсу. Нам необходимо определить общее количество личного состава и откуда их, взять, а также ваши фонды. Возьмите свои ШОРТИ и утвердите её в ТРАДОК. В этом здании есть люди, с которыми вы должна поговорить, Чарли. Выясняйте, как были сформированы батальоны Рейнджеров, а также, принципы организации нового подразделения в структуре Армии. Приступайте к работе".
В армии основным является структура штатного расписания, а не количество личного состава налицо, которая в случае необходимости, заполняется до нужного уровня или сокращается с целью укомплектования других подразделений. Штаты "Дельты" были укомплектованы за счет вновь созданных единиц, которые не в состоянии были набрать необходимое количество личного состава.
Создание и организация нового подразделения в армии является трудным и щепетильным делом. А для меня, человека не сведущего в структуре Пентагона, оно было просто мучением. Я бегал из одного департамента в другой, меня отсылали от одних офицеров к другим. Легче было запутаться в лабиринте, нежели пробивать дорогу "Дельты".
Постепенно я начал входить в колею, и дела "Дельты" пошли, на улучшение. Я знал, что звонок генерала Мейера ко мне домой был не простым. Он придал "Дельте" очень большое значение и статус единицы первостепенной важности, для чего он вынужден был утвердить её в специальном отделе штаба Армии.
Теперь дело стояло за оборудованием и экипировкой. Мы составили описок необходимых вещей, куда включили средства передвижения и коммуникации, вооружение и амуницию. Тут-то и посыпались вопросы: откуда взять, куда посылать, какой марки, фасона, где хранить и т.п. Благодаря статусу "Дельты" мы получили амуницию и деньги непосредственно от специального управления штаба Армии, что намного ускоряло процесс её формирования.
Еще будучи во Вьетнаме, я понял, что непосредственное обеспечение и связь с руководством являются успехом того или иного подразделения. По такому принципу действовали тогда во Вьетнаме военно-морские части, имевшие выход прямо на Главнокомандующего Тихоокеанским флотом и полувоенные формирования, которые финансировались прямо из ЦРУ, Действуя очень осторожно, удалось и нам ввести этот принцип: мы стали получать всё необходимое прямо из Вашингтона, минуя Форт Брэгг. Деньги обеспечили "Дельте" автономию, а это было именно то, что нам нужно.
Многое пришлось нам тогда преодолеть и, разумеется, расплачиваться, за свои собственные просчеты.
Самое трудное начиналось тогда, когда приходилось сталкиваться с системой бюрократизма: сначала готовили какие-либо данные, потом их рассматривали, после этого их переделывали, а потом опять, рассматривали, и только после этого утверждали. И конечно, это занимало очень много времени, но, к сожалению, это был единственный путь добиваться чего-нибудь.
Вскоре "Дельта" начала раздуваться на стыках. Вдруг оказалось, что не хватает места для размещения нового оборудования и материалов. Тогда через генерала Макмулла мы получили у командующего корпусом генерала Уарнера еще три дополнительных места для их размещения.
Наш первый лагерь был уже оборудован. Он находился в Форте Брэгге и был изолирован от гарнизона двойным ограждением из колючей проволоки. Второй был размещен в здании корпуса переподготовки офицеров запаса (KПОЗ), а третий в зданиях, которые еще со времен Второй Мировой войны стояли на территории 82-го воздушно-десантной дивизии, в непосредственной близости от санчасти гарнизона.
Нового форта нам ждать было неоткуда и поэтому мы занялись улучшением имевшихся корпусов. Только от здания КПОЗа мы отказались и вместо них нам удалось получить одно из зданий 18 воздушно-десантного корпуса, которое великодушно предоставил нам бригадный генерал Джеймс Дж. Линдсей.
Штаб-квартира "Дельты" в Форт Брэгге занимала территорию размером около 9 акров (3,6 га). Само здание построено было из бетона и имело несколько крыльев и смежных блоков. Одно из самых безопасных крыльев мы оборудовали для хранения взрывоопасных веществ и секретных документов. Со временем мы обставили и оборудовали здание всем необходимым для работы и отдыха. Кухня-столовая тут была просто чудесная. Видимо, обитатели в Форт Брегге питались неплохо. Оперативный и разведывательный отделы находились в одном крыле, которое вскоре было расширено ими. Отборочная комиссия и отдел физподготовки, тоже имели свои площадки. Театральное и церковное помещения форта после небольших строительных работ были превращены в конференц-зал и учебную аудиторию. Бюро пропусков было снесено и на его месте были построены кабинеты для меня и "Кантри".
Помещения и территорию форта, мы всегда держали в чистоте и порядке. Мы даже сделали аллею роз, которая вела от ворот забора до входа в форт, которая стала предметом шуток и восхищения наших гостей.
Спустя некоторое время "Дельта" имела, как говорят, собственный двор. Но я большую часть своего времени проводил в Пентагоне. Именно тут были большая часть моей работы и люди, с которыми я решал те или иные вопросы.
В один день, это было в середине октября 1977 года, работа была неожиданно прервана сообщением о захвате и угоне в Могадишо, позднее мы узнали, что это столица Сомали, германского гражданского авиалайнера. Новости этого инцидента периодически передавались по радио. Последняя информация была о том, что западногерманская антитеррористическая группа ГСГ-9 штурмовала самолет, в результате чего террористы были разбиты, а пассажиры освобождены. Тот день для Пентагона был необычным: состоялось совещание начальников штабов и всюду была беготня и суматоха. Я сидел в своем кабинете. Вдруг ко мне ворвался Том Оуэн, работавший в офисе Сниппенса, и с нетерпением спросил, что мне известно о ГСГ-9. Я знал совсем немного об этой группе, больше был знаком с САС. И, по-моему, они были полицейскими единицами, а не военными. Тогда он спросил, знаю ли я, что такое "молниеносный удар".
- Конечно.
- Прекрасно, я очень рад, потому что когда меня спросили,
знает ли кто-нибудь в этом здании о нем, я ответил – только Чарли Беквит. Ты должен это объяснить. - Кому? - Генералу Роджерсу.
Я прежде никогда не был в офисе начальника штаба Армии. Я объяснил генералу Роджерсу, что молниеносный удар имеет определённые поразительные, но не смертельные свойства. Первый раз я ознакомился с ними в Англии. Немецкий штурмовой отряд перенял этот принцип от САС-22.
Когда я закончил, генерал Роджерс рассказал мне о записке Президента, в которой он спрашивал, имеется ли у нас такая единица. Этот вопрос был предметом острого обсуждения в комитете начальников штабов. И позднее Роджерс информировал Председателя Комитета начальников штабов о своем ранее принятом решении создать отборное подразделение, предназначение которого заключалось бы в борьбе против терроризма. Генерал также выразил свою радость по поводу того что Армия была инициатором создания такой единицы и справедливо отметил, что именно она и должна управлять ею.
- Теперь карты в моих руках, - улыбнулся генерал. - Ну, как идут дела?
Я осветил положение "Дельты".
- Почему так медленно идут дела? - спросил он только что
вошедшего генерала Мейера. - Ведь я утвердил все материалы несколько месяцев назад. Он конечно же не знал о "слишком проблемном"
ящике Мейера. .
- А мы не теряли даром времени,- нашелся Мейер,- не правда
ли, Чарли?
-Да, конечно,- поддержал я его.
- Сможем ли мы создать такое подразделение? - спросил Роджерс.
- Сможем, - ответил я,- но необходима некоторая помощь в размещении нужных людей в одном месте и в контроле за этим вопросом с вашей стороны.
Он согласился.
Генерал Мейер неистовствовал: теперь мы имели не только благословение начальника штаба Армии, но и активное его участие.
Когда я и генерал Макмулл вернулись из поездки по Европе, в ходе которой я познакомился с деятельностью команд ГСГ-9 и САС, меня ждали несколько совершенно секретных документов. Один из них, датированный от 19 ноября 1977 года, был нацелен, на активизацию "Дельты". В нём также говорились о предназначении подразделения, его структуре и статусе единицы первоочередной важности. Но, к моему большому сожалению, согласно этому документу, "Дельта" попадала в подчинение командующего общевойсковыми силами (ФОРСКОМ). Это была самая невыгодная субординация для "Дельты", способная погубить ту концепцию, за которую мы так упорно боролись. Другими словами. вначале была самостоятельная единица "Дельта" и вдруг она оказывается в подчинении центра ДжФК с генералом Макмуллом, а над ней 18 воздушно-десантный корпус (ВДК) с генералом Уарнером, над ней ФОРСКОМ с генералом Крузеном, над ней штаб Армии и генерал Роджерс. Если я что-нибудь и уяснил для себя во время годичного пребывания в САС-22, так это то, что цепочка подчинения такого подразделения должна быть чистой и непосредственной. Это так терзало мою душу. Ведь террористические акты совершаются внезапно и стремительно и тогда не остается времени для решения вопросов с помощью бумаг и бюрократической машины.
Я ожидал, что "Дельта" будет подчиняться непосредственно штабу Армии. А теперь получалось, что генерал Крузен прямо несет за нас ответственность, который просит генерала Уарнера, командующего 18 ВДК, следить за мной и Макмуллом. Способнейший генерал, выпускник Вест Пойнта Волней Уарнер, как и генерал Мелой, был рейнджером до мозга костей, а это означало только неприятности. Я подозревал, что он не был уверен в необходимости Дельты ", разумеется, был далеко не наш сторонник. Он казался мне самовлюбленным и эгоистичным; и этот человек собирался дышать через горло "Дельты". Я был в отчаянии и никак не мог найти выход из этого узкого коридора, в который загнали "Дельту".
Тем временем начал проявлять беспокойство и генерал Джек Геннесей. Мы не должны были иметь с ним никаких проблем, но просчитались. И проблема была серьезная. Приказ о формировании оперативного отряда 1-й дивизии спецназначения - "Дельты" - был доведён до всех крупных военных подразделений, в том числе и до РЕДКОМ, штаб-квартира которого располагалась в Тампе, Флорида.
В соответствии с планом действий в различной боевой обстановке против террористов, который был разработан в 1976 году, РЕДКОМ и его командующий генерал Геннесей были ответственными за подготовку и переброску антитеррористических сил из Соединенных Штатов в различные районы земного шара.
Генерал Геннесей был раздосадован, что не был информирован о плане Армии в отношении "Дельты" и решении комитета начальников штабов о её создании. Он попросил генерала Макмулла приехать к нему по поводу "Дельты".
Мы с Макмуллом захватили с собой тот отчёт, который был подготовлен для генерала Роджеров, и отбыли в Тампу. После небольшой беседы Геннесей подошел ко мне и спокойным, но серьезным тоном, сказал: "Полковник, я хотел бы уяснить один вопрос. Если что-нибудь случится в районе, за который я несу ответственность, я обязательно приглашу вас".
- Это вам не поможет, - не поняв смысл его слов, сказал я,-
ведь сейчас у меня никого нет и для укомплектования "Дельты" нам потребуется еще два года,
- Вы меня не поняли, полковник, я собираюсь пригласить вас,
именно вас.
Это было очень серьезное заявление.
Генерал Макмулл тоже забеспокоился после встречи с Геннесом.
- Нужно что-то делать, Чарли. Пройдитесь по 5-му и 7-му
батальонам спецназначения и посмотрите, может быть найдете там
людей, чтобы временно восполнить наш пробел.
Посоветовавшись с майорами Одороззи, Бакшотом и Хурстом, я решил, что это не лучший вариант: мы не могли заниматься одновременно формированием двух единиц: "Дельты"- действительной "Дельты" - мнимой.
Тогда Макмулл поручил командиру 5-й группы специального
назначения полковнику Мунтелу заниматься этим вопросом. И Мунтел который никогда не расставался с курительной трубкой и перчатками, за что получил прозвище "Черные перчатки", потирая руки, взялся за дело: он хотел доказать, что войска спецназначения могут сформировать антитеррористическое подразделение быстрее, лучше и с меньшими затратами, чем штаб Армии. Боб Мунтел, к тому же, хотел, видимо, утереть нос и Чарли Беквиту.
Глава 18
Теперь залог нашего успеха заключался в подборе и тренировке нужных людей. Если в деле решены проблемы финансов и людей, то всё остальное само собой налаживается.
Проблема кадров в армии является сложным делом. Мы не хотели формировать "Дельту" по обычному принципу, который предусматривает закладку в компьютер всех характеризующих людей данных (от даты рождения до размера обуви). Это нужно было делать в целях безопасности.
Тогда я обратился к генерал-майору Чарльзу К.Хайдену,
работавшему в МИЛПЕРСЕН (военный центр управления делами личного
состава) в Арлингтоне, Вирджиния. И он посоветовал мне использовать принцип закладки в компьютер данных сотрудников секретных
служб. Если вообще не закладывать в компьютер данных, то тот
или иной военнослужащий может оказаться вне поля зрения, что сказывается на передвижении и продвижении по службе. .
Мы придумали легенду для "Дельты" и под ней закладывали в компьютер необходимые данные, т.е. слово "Дельта" нигде не упоминалось. Генерал Хайден и его компьютеры помогли мне найти и подходящих людей.
Я знал, что генерал Роджерс, лично сделавший много для "Дельты" и следивший за ее формированием, помог нам во многом. Но, убежден, что генерал Хайден оказал мне услугу без какого-либо нажима сверху.
Именно в это время в "Дельту" пришел подполковник Дик Поттер который стал моим заместителем. Он, как и Кингстон, был стажером в Английских парашютных войсках. Это был человек, хорошо знающий своё дело и разбирающийся в людях. Будучи во Вьетнаме, он получил ранение в ногу, из-за чего в холодную и влажную погоду он слегка прихрамывал, но никогда не ныл и не жаловался.
Дик, в основном, занимался подбором людей. Сначала мы отбирали кадры со всех войск, а потом только из пехоты. Но я знал, что в Британскую САС вербовали людей из полков караульной службы, королевской артиллерии на конной тяге, из парашютистов и Королевских стрелков, короче говоря, везде, где имелись подходящие люди. Именно поэтому принципу надо было действовать и нам. Не имело значения, откуда доброволец, главное, чтобы у него были желание и хорошая натренированность. Другими словами, чтобы он был специальным.
Тем временем Боб Мунтел организовал группу из военнослужащих спецвойск, в составе которой были более сорока человек, назвал ее Блю Лайт (Голубые молнии), и с головой ушел в работу.
Молва о "Дельте" все росла и росла. К нам уже начали обращаться разного рода добровольцы, список которых насчитывал 150 чел.
Многих из них мы знали еще по Вьетнаму. Из этого списка мы отобрали 30 человек. Нам нужны были люди выносливые и сильные, которым предстояло пройти отборочный курс и по их результатам, мы собирались разработать нормы для других добровольцев.
К тому времени Макмулл разрешил нам отобрать 30 человек из групп спецназначения, которые тоже призваны были установить определенные стандарты.
Мы с Чаком Одориззи и Бакшотом разработали Специальный курс, который включал тест на физическую тренированность. Он состоял из шести этапов, на прохождение которых было дано определённое время. На каждом этапе новобранец должен был набрать минимум 60 очков, чтобы перейти к следующему.
Они должны были: проползти на спине 40 ярдов (36,5 м) за 25 секунд, присесть 37 раз и отжаться в упоре 33 раза, каждое упражнение за минуту; маневренный бег с прыжками по пересечённой местности в течение 24 секунд; двухмильный кросс - за 16 минут 30 секунд; проплыть 100 метров в полной выкладке.
Этот кросс, а вернее тест на физическую выносливость, исключал несколько кандидатов, а вот после 18-мильного броска их число сокращалось до половины. Оставшиеся должны были пройти отборочный курс, который мы позаимствовали в САС. Он проводился в Уварийском Лесу, близ Тройи, Северная Каролина. Кросс совершал каждый новобранец в отдельности с 55-фунтовым (25 кг) рюкзаком. Маршрут пролегал через густые леса, горы в быстрые реки. Используя карту и компас, доброволец должен был передвигаться из одной местности в другую в кратчайшее время.
Прибыв на один пункт сбора, доброволец должен был немедленно отправиться на другой, и так продолжалось двое суток. Если он не преодолевал хотя бы один из этапов маршрута его сразу же снимали и отправляли в ту часть, где он служил ранее. Успешно преодолевшие этот маршрут подвергались тщательной психологической проверке и оценке. Комиссия включала Одориззи, Бакшота, командира сержантов Кантри и меня. Собеседование длилось около четырех часов и велось с помощью психологов.
Новобранцам задавали самые разнообразные вопросы, цель которых была - выяснение абсолютно всех сторон человека. Мы выявляли людей, способных выживать в любой среде, проявляющих инициативу и волю, людей с полунцией паранойи.
Они читали Макиавелли, а потом выражали своё мнение о нём, Мы опрашивали у них историю трех людей, которые совершили побег из Сибири и оказались в Тибете. Что они сделали правильно, что нет? Что еще можно было сделать?
Мы буквально сверлили им голову и, как будто бы заглядывали вовнутрь. Иногда добровольцам задавались вопросы на мнимое благоприятствование. После трех тестов проверяемому говорили: вы прошли все этапы хорошо и показали отличные результаты, что не удалось вашим ровесникам. А теперь скажите, какое у вас слабое место, над чем вам нужно поработать в будущем? Если он отвечал, что не имеет слабых мест, то мы отказывались от него.
Финалистов мы спрашивали, что они думают о разногласиях, которые были между Президентом Трумэном и генералом Мак Артуром во время Корейской войны, кто был прав, почему. Я был вообще шокирован неинформированностью наших солдат.
В самом конце мы спрашивали у них о навыках и умениях: умеют ли они чинить грузоподъёмник, читать план города, изучать его, запоминать экспонаты музея? Нам нужны были люди не только. физически развитые, но и умственно одаренные. Надо было проверить их пригодность во всех отношениях. И после всех физических и психологических тестов у нас оставалось всего семь человек.
Сейчас нам нужен был хороший инструктор, и мы его нашли.
Это был Дик Мидовс, который прошел стажировку и даже был женат на дочери командира сержантов САС. С его приходом я почувствовал, что будто бы заделали большую брешь в "Дельте". А Дик Поттер всё занимался новобранцами. Он даже разработал определенные требования для новобранцев:
- он должен был иметь высший разряд по основной военной специальности и по меньшей мере 5-й по второй;
- не иметь никаких физически слабых мест;
- он должен быть гражданином США с возрастом не менее 22 лет
- иметь 110 и более очков по общим техническим знаниям;
- быть в состоянии пройти проверку для допуска к секретной
работе;
- иметь хорошую физическую подготовку, чтобы сдать экзамен
по ней и выдержать специальный тест на пригодность к службе в
спецвойсках;
- иметь воздушно-десантную подготовку;
- не иметь на период поступления в школу дисциплинарных взысканий и два года действительной службы перед зачислением в штат;
- пройти предварительный отборочный курс.
В поисках подходящих людей наши офицеры объездили почти всю страну: они побывали в Беннинге и Кноксе, Силле и Худе, Леонард-Вуде, Карсоне и Левисе, Попе, Джексоне, Белвуаре, Меаде, Рилейе, Стюарде, Девенсе. Они не пропускали даже маленького военого поста, дважды побывали в армиях, дислоцированных в Европе. Это была очень тяжелая работа. Мы искали надёжных людей. Они в армии обычно занимают лучшие должности, а мы ничего, кроме тяжелой жизни, не могли им обещать.
Сам я поехал к командиру 10-й группы спецназначения Отару Шаликашвили, который ранее рекомендовал меня генералу Депаю. С его помощью мне удалось набрать 50 человек, которые вместе с десятью имевшимися у Кантри, должны были пройти второй отборочный курс в январе 1978 года.
Мы хотели его провести на этот раз в Досен Кампе, близ гор Западной Виржинии, местность которого очень напоминала Брекон Биконс британских авиаслужб спецназначения. Но из-за несвоевременности получения разрешения нам пришлось его провести на старом месте, в Уварии. Из шестидесяти добровольцев, которые участвовали в нём, мы отобрали только пятерых.
Мы хотели проверить еще 180 человек из войск спецназначения однако Макмулл решительно запретил нам это.
Я тогда хотел обратиться к помощи школы Рейнджеров; но не сделал этого. И сейчас я думаю, что поступил правильно, хотя командующий 1-м батальоном рейнджеров был мой знакомый Джо Стрингам. Это позволило нам избежать осложнений в отношениях с рейнджерами. Однако, по договоренности с генералом Мелойем и Макмуллом, нам было разрешено беседовать с горсткой добровольцев, которых определяли сами рейнджеры и группы спецназначения.
Вдобавок, генерал Макмулл разрешил нам беседовать с людьми сугубо определенных специальностей - подрывниками и специалистами по вооружению, их можно было найти легче других. А нам нужны были люди сведущие в медицине, связи, боевых действиях и разведке. Было очевидно, что если мы будем набирать людей со специальностями которые нам предлагал Макмулл, то уже имеющимся даже не о чем было бы с ними говорить. На деловом языке это называлось бы "ограничением торговли".
"Дельте" подрезали крылья и она не могла этого пережить. Мы стали выражать свое недовольство все чаще и чаще. И тем не менее, список, который составляли группы спецназначения, был единственным доступом к "зеленым беретам", а рейнджеры даже не давали о себе знать.
Из маленькой группы, предложенной Макмуллом, никто не выдержал экзамен. Он не мог понять почему. Тогда я сказал, что вряд ли кто-нибудь из них хотел попасть к нам. Такое объяснение было более доступно для него.
Тем временем в Брэгге начало возрастать недовольство "Дельтой", мой авторитет упал не только в глазах Макмулла, но и в войсках спецназначения. "Непонятно, чего он добивается!",- говорили они.
В это время генерал Макмулл, на наше горе, поручил Вайтейчу Бламфилду, работавшему у него в отделе кадров, заниматься кадрами "Дельты". Но это был человек, некомпетентный в нашем деле, и те люди, которых он нам предлагал, при собеседовании еще на местах, оказались совсем негодными для нашей школы. А тучи продолжали надвигаться.
Макмулл разозлился на Бламфилда, Бламфилд злился на "Дельту" а "Дельту" не устраивал ни Макмулл, ни Бламфилд. Для тех, кто был связан с "Дельтой", жизнь в ДжФК становилась все трудней.
Генерал Макмулл отбросил всякое давление на своё воздушно-десантное подразделение "Голубые молнии" и стал давать им всё, что хотел. Мунтел воспользовался этом моментом. Его позиция была такова: "Дельта" относится к специальным силам, однако Беквит не хотел этого; "Голубые молнии" также относятся к специальным силам. Пусть Беквит посмотрит, чем мы занимаемся!
Они занимались усиленными тренировками. Своих денежных фондов у них не было и все необходимое они брали в 5-й группе спецназначения. Если Макмуллу нужны были дополнительные средства, он обращался в ДжФК. А это означало, что Макмуллу приходилось урезать денежные фонды одного подразделения и давать их другому. Как известно такие действия порождают проблемы.
Время медленно, но верно, работало на "Дельту".
Глава 19
Из всех докладов, подготовленных нами в этот период, самым важным был доклад Роберта Рэдфорта, определяющий все наши действия. Несколькими неделями раньше Министерство обороны обратилось в Департамент Сухопутных войск с вопросом: "Вы говорили нам о "Дельте", но нам не понятно, почему для формирования необходимо так много времени. Что будет, если сложатся неблагоприятные обстоятельства в США? Мы очень озабочены". Они не могли понять, почему необходимо два года, чтобы отобрать и подготовить настоящих боевиков, имеющих прекрасную профессиональную и физическую выучку.
Как случилось, что им понадобилось еще два года для подготовки? В начале февраля меня вызвали в штаб генерала Роджерса, который был озабочен тем, что "Дельта" тратила большие суммы. Армия, подталкиваемая Министерством обороны, хотела знать, не можем ли мы поторопиться.
Ранее, в конце 1976 года, когда я вернулся в Англию привести в соответствие с требованиями современности опыт САС, бригадный генерал Джон Уотс дал мне понять, что на формирование батальона понадобится 18 месяцев. Набор, оценка, подбор, прохождение 4-х или 5-ти этапов обучения с тем, чтобы убедиться, что отобраны лучшие, затем индивидуальная и групповая подготовка; все это невозможно было сделать раньше, чем за полтора года. "Но, Чарли, не говори об этом никому. Скажем, что это займет два года. Если ты сделаешь это раньше, тем лучше".
Теперь "Дельте" предстояло ответить штабу, мы должны были доказать, почему для создания "Дельты" необходимо два года. И я преуспел в этом. Я связался с майором Бакшотом и он набросал то, что назвали докладом Рэдфорта. В ней он разъяснил, почему именно необходим 4-х этапный процесс и почему надежда на прошлые заслуги или менее тщательный процесс отбора не отвечает требованиям. Джон Уотс сказал, что они сами не знают, эта система отбора действует уже 25 лет.
Доклад уделял внимание истории подготовки такого рода подразделений на Олимпиаде-72 в Мюнхене. Б момент начала перестрелки, в ходе которой было убито несколько израильских атлетов, два немецких снайпера, державших террористов на прицеле, не смогли выстрелить. Их умение стрелять не вызывало сомнений. Их решительность - нет.
Через 5 лет, в Сомали, при штурме немцами захваченного в Магадишо самолёта, все четверо террористов были захвачены без единой жертвы среди заложников.
У Ульриха Вегенера, командира ГСГ-9, не возникали сомнения по поводу смелости своих подчиненных. Они были тщательно подготовлены, прежде чем быть отобранными для операции.
Я знаю другой случай. Во Вьетнаме английский патруль САС из пяти человек преследовал вражеский патруль на его территории в течение пяти дней.
Они внезапно напали и уничтожили командный пункт вьетнамцев. Их взяли в полк САС не потому, что они были хорошими преследователями - тренировки были потом. Их взяли туда потому, что, пройдя через сито отбора, они доказали свою преданность, показали свои потенциальные возможности. На деле это оказалось результатом хорошей физической силы и выносливости. От добровольцев требовали серий индивидуальных, ограниченных по времени рамкам, заданий по ориентированию в лесу. Продолжительность их ежедневно возрастала с 10 до 74 километров, вес снаряжения увеличивался с 23 до 32 кг. Ко времени начала 74-километрового занятия кандидаты достигли обычного уровня физического истощения. Они были полностью измотаны. Мы использовали их резервы. Марш на выносливость показал кандидатов, имеющих необходимые качества - настоящее стремление, самодисциплина, самопожертвование, - и тех, кто их не имеет. 74-километровый марш, выполняемый самостоятельно по горной местности, должен был быть завершен в течение 20-ти часов. Давались координаты точки встречи на расстоянии 8-12 км. При этом не сообщалось при подходе на точку встречи, сколько их еще оставалось, какой выбрать маршрут, не слишком медленно ли он идет. Их не воодушевляли и не расстраивали, не давали советов и не предостерегали. Просто говорили: "Ваша следующая точка имеет координаты ..." Надо было увидеть, что может сделать каждый из них. Часов через 12 при соответствующем требовании к темпу движения, человек, согласно медицине, полностью истощается. Он начинает искать причину для того, чтобы передохнуть, замедлить темп, далее надеется получить травму. Что угодно, лишь бы это дало ему возможность остановиться.
В самом деле, через 12 часов многие сошли или же отдыхали слишком долго, или замедляли темп настолько, что не укладывались во временные нормативы. Немногие были целеустремленны, обладали мужеством, волей, характером, чтобы проявить те качества, которые давали им возможность продолжать испытания. Без этого человек не имел успеха. Возможно, это был грубый способ отбора и оценки, но он был единственный, на который опирались британские САС в последние 25 лет.
Да, это заняло бы два года, чтобы найти таких необычайно любознательных, восприимчивых, находчивых и обладающих богатым воображением людей. Два года, чтобы найти таких людей, которые в разное время проявляли бы и железную выдержку и безудержную агрессивность; могли бы действовать под жестким командованием, а при необходимости дерзко, самостоятельно принимать решения, действовать по приказам и без них, уметь вести за собой и подчиниться, выдерживать длительные физические нагрузки, а также моральные, выносить продолжительную монотонность. Наш доклад ясно и не двусмысленно дал понять генералу Роджерсу, что для этого надо два года. Мы закладывали фундамент, который окупится.
Г л а в а 20
Министерство Сухопутных войск направило наш доклад Министру обороны. "Дельту" больше не подгоняли, она действовала в предложенных временных рамках. Нашими конкурентами было десантное подразделение "Голубые молнии", поддерживаемое штабом объединенного командования. План подготовки "Дельты" не получил ни оценки, ни благословения. Но хуже всего было то, что обстановка по комплектованию личным составом не улучшалась. Следующий, третий отборочный курс мог быть распущен в любой момент. Я написал письмо: мне больше ничего не оставалось делать.
"Дорогой генерал Мейер.
Наша часть добилась успехов за короткий период с 19 ноября 1977 года. Тем не менее, трудности, возникающие перед нами, с каждым днем становятся все более непреодолимыми. Наиболее сложными являются следующие вопросы: комплектование личным составом на добровольной основе, как приказывал начальник штаба Армии, не было полностью выполнено и в одном известном случае был нарушен рекомендуемый опыт САС.
Атмосфера соперничества между 5-й Специальной группой "Голубые молнии" и 1-й группой спецназначения "Дельта" касается таких вопросов, как техническое обеспечение и снабжение, а также по вопросу имущества, предусмотренного нашими планами, и очередность получения его. Дополнительно к этому, преимущество в оборудовании и обеспечении, предоставленное "Дельте" не распространяется на "Голубые молнии".
Создание в ВС США рейнджеров, войск специального назначения, "Голубых молний", спецназа ВМС, "Дельты" наряду с другими зарубежными организациями, вызвало трения с правительственными учреждениями (ФБР, ЦРУ и другими спецслужбами), на которые, согласно положений Министерства обороны, возложены задачи по подготовке "сил" для борьбы с терроризмом на зарубежных территориях. Организации и учреждения военной разведки не приспособлены для обеспечения антитеррористических операций. Создалась насущная необходимость для организации на национальном уровне разведывательных учреждений отвечающих за подготовку и тренировку "Дельты" для выполнения ею своих задач.
Рекомендуется:
Кто не рискует, тот не выигрывает.
Мне нужен был офицер, который составил бы письмо прямо в штаб Мейеру, в Паранойя. Да, но я не делал ни одного дела, если не имел понятия о нем». "Позвоните мне когда письмо доставят генералу Мейеру". Я знал, что многие вещи, отправленные в Вашингтон, просто пропадали. Очень исполнительный офицер мог положить письмо не туда, куда надо.
Звонок, подтверждающий получение письма прозвучал где-то около 11 часов утра 8 марта 1978 года. День был сумрачным, и погода была холодной. Через час прозвучал другой звонок. Генерал-лейтенант Волней Уорнер сказал: "Чарли, генерал Роджерс приедет сюда около полудня и хочет тебя видеть. После этого, я покажу ему элементы тренировки, он возвратится в штаб, где и встретится с тобой. Встреть нас на базе ВВС ПОЙНТ около 13.30". Я ответил: "Хорошо, сэр". Начался очень сильный ливень.
Я немедленно приказал майору Бакшоту просмотреть наши архивы и найти все записи, где описывались наши трудности. Если генерал Роджерс захочет заглянуть в штаб "Дельты", мы будем готовы и к этому. После полудня ливень перешел в моросящий дождик,
В Пойнте генерал Уорнер сказал мне и полковнику Нортону, который был вместо Макмулла, как и во время поездки в Корею: "После того, как я покажу ему то, что должен показать, он вернётся в мою канцелярию. У вас есть какие-либо вопросы?" "Нет",– ответил я – по-моему, Роджерс имеет другие намерения".
- А какие?
- Он собирается проехать в Стокейд и я готов его сопровождать.
Генерал Уорнер не думал так. Я знал, что он пытается показать себя бравым парнем, хотя на самом деле жизнь ему давалась трудно. Как-то Макмулл сказал мне:"Дела не так хороши, потому что Уорнер преследует меня, Чарли. Ты должен это понять. Он думает, что ты хочешь стать свободным агентом и хочет чтобы я сдерживал тебя."
Благодаря давлению Уорнера сверху и моему требованию снизу Макмуллу удалось избежать этого.
Полковник Нортон и я были на расстоянии 10 метров от того места, где Уорнер поприветствовал генерала Роджерса. Они говорили некоторое время. Было холодно и сыро, можно было видеть их дыхание. Начальник штаба был одет в зеленую форму класса "А". Уорнер повернулся и позвал меня рукой; "Показывайте дорогу в Стокейд".
В Стокейде генерал сел за стол. Мы находились в одной из пресс-комнат "Дельты". Здесь не было никаких украшений, никаких батальонных картин, никаких скамеек вдоль стен. Обыкновенное рабочее место - стол из слоённого дерева и складные стулья. Присутствовали некоторые мои штабисты. Я остался стоять и сказал: "Генерал Роджерс, замысел создать часть по образцу САС в ВС США, который согласно вашему приказанию должен быть выполнен, находится на грани катастрофы. У нас возникли серьёзные проблемы. Я документировал эти проблемы, чтобы вы с ними познакомились. Мне показалось, что он хотел сказать: "Именно поэтому я здесь". Он не перебивал меня и я продолжал говорить: "Некоторые проблемы я могу решить, другие не в моей компетенции? Одна из основных проблем -командование и управление. Если вы помните, когда образовалась "Дельта" 19 ноября 1977 года, она подчинялась штабу и командованию тыла, затем была переподчинена 18-му ВДК и командиру объединенных ВС. Это серьезная ошибка и такое решение не увязывается с замыслом создания "Дельты". Я был очень спокоен и излагал серьезно все проблемы. Немецкая группа ГСГ-9 имеет очень конкретное подчинение. Ничего общего о бюрократией. То же относится к действиям САС. Поэтому я прошу выделить "Дельту" как учреждение боевых операции под непосредственное командование ДС ОР. Я хочу, чтобы вы прочитали некоторую доориентацию".
Генерал Роджерс принялся рассматривать материалы. Слышно было как вновь начинается дождь. В конце концов генерал остановился на указании, предписывающем использование снабжение боеприпасами "Дельты" для "Голубых молний". «Какие Голубые молнии, - Я не давал такого указания. Почему они используют ваши фонды?»
Нортон ничего не оказал на это. Затем генерал прочитал следующее указание, по которому рейнджеры были отмежеваны от меня. Дополнительно к этому указанию были два письма мне от Макмулла и Мелойя. Очень быстро генерал прочитал все бумаги. Закончив просмотр всех бумаг, генерал сказал, что существует в Канзасе слово из четырех букв, чтобы охарактеризовать такое положение вещей. Он был очень разочарован: "Мы должны всё выяснить, Чарли, почему вы не докладывали мне об этих фактах?" Я объяснил, что не мог посылать донесения лично ему и поэтому сказал полковнику Нортону, чтобы он попросил разрешения на это у Объединенного командования ВС. Генерал обратился к Нортону: "Кто же вы на самом деле? Вы не являетесь офицером по оценке информации полковника Беквита, так почему вы находитесь здесь? Генералу Мейеру поручено оценивать информацию полковника Беквита, а я являюсь человеком, который делает выводы. Чарли, вы не работаете на полковника Нортона?"
Нортон не проронил ни слова. Я просто примёрз к стулу, уставившись вперед. Я понял, что генерал Роджерс не имеет понятия о размерах бюрократии, которая окружает меня. На самом деле полковник Нортон является офицером информации, а генерал Макмулл делал выводы. Если так и останется, то дела мои плохи. Генерал Роджерс сказал: "Чарли, вы будете постоянно информировать меня". Это означало, что я имею право посылать телетайпные сообщения прямо генералу. Мне никогда не приходилось посылать донесения прямо какому-то ни было генералу в Форт Брэгг. Минуя непосредственное руководство многие в армии пишут донесения, но передать их по телетайпу и выполнять их – совсем разные вещи.
Дерьмо всегда можно вылить на человека. Только ты не знаешь, как это произойдет. Все присутствовавшие стояли, открыв рты. Мой заместитель Дик Поттер был настолько возбужден, что с трудом сдерживал себя.
Я спросил генерала, не возвратится ли он для встречи с войсками. Он сказал, что не поедет. Он хочет поговорить со мной, конфиденциально. Генерал Уорнер остался в комнате. Это вызвало еще большее удивление. Начальник штаба армии и я вышли и остановились в саду. Ливень стал сильнее. Генерал Роджерс был не только зол, но и разочарован. Где-то прогремел раскат грома.
Это просто беспорядок, Чарли.
– Если Вы разрешите, господин генерал, – сказал я, – я скажу вам одну вещь. Если я завалю, черт возьми, эту работу, вы должны меня расстрелять. Я хочу выполнить эту работу, но мне нужна поддержка. Меня не поддерживало командование войск спецназначения. Меня не поддерживали рейнджеры. Я не осознавал, что есть люди, которые желают провала моего дела, – но так было. Есть люди, которые действительно желают провала Дельты. А я хочу выполнить эту работу больше всего на свете".
Генерал Роджерс взглянул на меня. Возникла пауза. Четыре серебряные звезды блеснули на его новом черном плаще. Он сказал: "Я хочу, чтобы ты уяснил одну деталь. Если ты провалишься, расстреляют не одного тебя. Конечно, я расстреляю тебя, но это же ожидает и меня. Президенту, Чарли, необходима эта часть. "Дельта"- это очень важно. Мы не должны забывать об этом".
Мы вернулись в комнату. Обращаясь ко всем присутствовавшим, генерал Роджерс оказал: "Я нахожусь здесь для того, чтобы решать проблему". Затем повернулся к Уорнеру: "Я возвращаюсь в Вашингтон" – и ушел.
Внезапно я понял, что Роджерс сегодня не видел Мейера. Он сам прочитал моё письмо. Он был в Форт Стюард и решил заехать в Форт Брэгг посмотреть "Дельту". Это просто случайное совпадение. Работа была сделана и мы были готовы, но это было просто совпадение. В конечном счёте "Дельте" повезло. Гром прогремел ближе.
Глава21
Перед самый рассветом генерал Макмулл прошел через ворота. Он ничего не сказал, но я видел, что он все еще зол. Генерал Мейер прибыл с точки. Он был одет в сапоги и рабочую форму одежды. Генерал Уорнер сопровождал его. Он был вежлив, как никогда. Макмулл улыбался и поздоровался со всеми за руку. Не было смысла в его поведении, никакого намека на то, что он собирался предпринять.
Тремя днями раньше после отъезда Роджерса в Вашингтон, Нортон был взбешен. Я нанёс удар по всем, и Нортон сообщил генералу Макмуллу, который, выкроив несколько дней из своей поездки в Корею, немедленно вернулся домой. Затем мне позвонили и сообщили, что генерал Мейер в субботу, 11 марта, приезжает в Брэгг. После того, как он посмотрел одно из упражнений генерала Уорнера, он завершил решение вопроса "Дельты".
Рано утром в субботу совсем другой звонок раздался у меня. "Я приеду, чтобы встретиться с вами". Все офицеры и сержанты, а их было немного в "Дельте", построились во время приезда Макмулла, Макмулл был очень зол. Я предложил разговаривать в кабинете полковника Поттера, который был более чем мой. Это была нейтральная зона.
- Что вы сказали начальнику штаба, – спросил он, – это то, как вы понимаете обстановку. Но это не так на самой деле",
Я напомнил ему о том, что он полностью игнорировал нашу "Дельту". "Более того, генерал, вы ждёте, что вам преподнесут на серебряном подносе". Боб Кингстон выполнял всю работу, а вы не имеете ни малейшего понятия о ней". Это меня разозлило. У вас не было трудностей, поддерживая "Голубые молнии", но вы не дали мне добровольцев, желающих служить в "Дельте". У нас был конфликт, с которым я не могу смириться".
– То, что вы сделали, полковник, это предательство. С самого начала работы у вас было безразличное отношение к системе.
– Я участвую в этом деле, господин генерал, не для галочки.
Это был не аргумент, это был взрыв. Я кипел от негодования.
Лицо Макмулла было красным. Мы начали кричать.
– Хорошо, полковник, что вы хотите?
– Я хочу, чтобы "Дельте" покинула Брэгг и убыла в Северную Каролину,
– Этого никогда не случится.
– Посмотрим.
– Всё решится, когда генерал Мейер приедет сюда. Я вернусь к этому времени.
Он повернулся, широко открыл дверь и буквально вылетел из кабинета,
Я не хотел, чтобы так получилось, но иногда так бывает. Сегодня в полдень я или выиграю или меня расстреляют. Мое будущее и будущее "Дельты" решится после прибытия генерала Мейера.
Как только генералы Мейер, Уорнер, Макмулл и лица, их сопровождающие собрались, я попросил майора Бакшота кратко изложить каждому предложения о новом подготовительном курсе. Когда все дела были завершены, генерал Мейер, отец замысла организации "Дельты", вместе с Кингстоном и Депаем встал. В кабинете стояла тишина. Горел весь свет. "Здесь останутся генерал Уорнер, генерал Макмулл, Чарли, Дик Поттер, а также полковники Суэнс и Стотсер. Остальные могут быть свободны".
Никто не улыбался. Он огляделся вокруг. Мысль, которая промелькнула у меня в голове, была смешной: король Артур восседает за круглым столом. Его легко понять. Он знает заранее, что сейчас произойдет. Мне хотелось, чтобы я тоже знал.
Генерал Мейер оказал: "Я имею полномочия от начальника штаба Армии наказать, расстрелять или перевести любого из вас, здесь присутствующих. Полковник Беквит, – сказал он, – вы очень хотите быть учрежденным в непосредственное подчинение ДСSОРS. Я знаю, вам это очень нравится. И, если бы у меня был другой заместитель, я возможно и сделал бы так. Но я не сделаю этого, поэтому вы останетесь под командованием Макмулла. Это ясно?
– Да, ясно, – ответил я и начал возбуждаться.
– Чарли, вы должны уяснить кое-что. Я думаю о вас и о ваших парнях каждый день. Но я очень занят. У меня нет времени каждый день посещать эту часть. Вы должны подчиняться Джеку.
Я поднял руку. "Могу я сказать", и поднялся. Я немного откашлялся.
– Как в конце концов я могу делать свою работу и руководить частью, если сегодня утром генерал обвинил меня в предательстве. Как я могу продолжать работу под руководством этого человека?
– Меня это не интересует, можете садиться, – сказал он очень спокойно.
Я подумал: "мои дела плохи". Я только сомневался, как много времени мне понадобится, чтобы подписать бумаги и освободить рабочий стол.
Затем генерал Мейер обратился к генералу Макмуллу: "Джек, я, конечно, не думаю, что ты будешь поддерживать Чарли. Но я скажу одну вещь, которую ты должен сделать в понедельник утром: ты должен открыть дверь и выпустить всех в войсках специального назначения, которые желают служить в "Дельте". Он должен закончить этот курс и не должен ломать его расписание. Рейнджеры собираются сделать тоже самое. Больше не должно быть споров, ты понял меня, Джек? Он не сделал никакой поблажки Макмуллу, но отнесся к нему более лучше, чем ко мне.
Казалось, никто в комнате не дышал, утратил способность двигаться. Затем он обратился к генералу Уорнеру: "Волней, ты в этом деле ничего не знаешь. Вообще это тебя не касается, но я надеюсь, что окажешь помощь, как сможешь".
Я быстро понял, что сделал генерал Мейер: генералы Уорнер и Крузен были освобождены от управления. "Дельта" будет непосредственно подчинена Объединенному командованию ВС, а командование, в свою очередь Министерству обороны. То, что сделал Мейер, было решением проблемы. Уорнер был очень зол. У него, по-моему, был комплекс маленького человека. Сейчас он не сказал ничего, ни одного слова. Джек Макмулл был в трудном положении. Он был дважды околпачен. Как командир войск спецназначения он подчинялся генералу Уорнеру. Он также руководил "Дельтой" к которой Уорнер не имел отношения. Генерал Макмулл тоже не сказал ни слова.
Генерал Мейер повернулся ко мне: "Чарли, я хочу задать тебе вопрос: ты сделаешь эту работу? Ответь да или нет?"
Я колебался. Он снова повторил вопрос. Я ответил, что "хотелось бы..." Генерал Мейер перебил меня: "Ты не ответил на мой вопрос. Выполнишь или нет эту работу?"
Я взглянул на него. Он выглядел так, словно я нахожусь в армии чуть больше года. Я ответил: "Да, сэр, Я сделаю это".
Генерал подошёл к мольберту и фломастером написал "Штаб армии" – это начальник штаба и я.
Ниже он нарисовал квадрат "Это объединенное командование и генерал Макмулл".
Он нарисовал еще один квадрат пониже "Это "Дельта" и Чарли Беквит".
Эти была простая схема: три квадрата, соединенные прямой линией, один ниже другого.
Он взглянул на меня: "Вы хотели иметь право, - и он медленно провёл извилистую линию, которая, минуя второй квадрат, соединила "Дельту" со штабом, - обращаться прямо ко мне, если вы не поладите с Джеком".
Я, надеюсь, не показал удивления, которое почувствовал. "Старый болван, - подумал я сам о себе, - ты проиграл битву, но выиграл войну. Маятник снова вернулся в исходное положение: генерал Мейер на бумаге подчинил "Дельту" штабу.
Генерал Мейер сказал: "Я хочу поставить поезд на рельсы и пустить его". Это было так. Встреча закончилась в 18.45. Она длилась час пятнадцать минут.
13-го числа, в понедельник, утром позвонил Макмулл: "Я хочу, чтобы вы определили свой штаб. Я скоро приеду поговорить по этому поводу".
В воскресенье мы все работали. Я все еще был ошеломлен субботними событиями. Мы сами творили историю. Такие вещи в армии не случаются, если собирается подобная публика, обсуждает конфликт и принимает решение. Теперь, если раньше такие и были, никто не имел сомнений в важности "Дельты",
Генерал Макмулл поступил прекрасно в то утро. "Я хочу оставить наши споры и работать вместе". Он не был заискивателем, я бы разочаровался, если бы он был таким. Он никогда не вспоминал путь, по которому я прошел. Он хотел дружбы и хотел помочь нам. Я благодарен ему за это. Я все еще не могу верить, а он не может доверять мне, но мы должны избавиться от этого для больших успехов.
Третий отборочный курс был сформирован из 70-ти кандидатов. Мы получили много "зелёных беретов" для его прохождения и немного рейнджеров. 14 кандидатов было отобрано после этого курса. Мы решили сократить время и после десятидневного отдыха пропустили через курс еще группу добровольцев. Это была очень продуктивная группа – из неё мы отобрали 16 кандидатов.
К середине апреля 1978 года "Дельта" имела 4 отборочных курса из 185 добровольцев. 53 из них были отобраны для первого индивидуального тренировочного курса.
28 апреля 1978 года 78 новых добровольцев образовали пятый отборочный курс. Из этой группы для тренировки мы отобрали 20 чел.
Имея достаточное количество людей для создания батальона, "Дельта" могла переходить на следующую ступень.
Я сосредоточился на требованиях по противодействию террору, пытаясь обнаружить смысл в них. Платформа могла разрушиться. Неожиданно я понял: никто в этой армии не имеет опыта в данной области.
Г л а в а 22
Если доброволец проходил отборочный курс в лагере Даусон, его направляли в Форт Брэгг на серьезные курсы инструкторов, на которых за 19 недель ему прививались навыки в предотвращении любого террористического акта. В "Дельте" инструктор занимался по уникальной программе, которой нигде не давали. На протяжении этих, почти 5-ти месячных курсов, каждый инструктор должен был показать следующие способности: поражать цель, осуществлять командование и управление, организовывать в руководить службой безопасности; передвигаться с одной позиции на другую, используя технику, в ходе штурмовых операций, пути проникновения в горячие точки; управлять заложниками; устанавливать личности за 30-минутный срок; правильно хранить и использовать оптические средства; управлять гусеничной и колесной техникой; преодолевать естественные и искусственные препятствия; определять местоположение и двигаться по местности; защищать заложников от угрозы использования взрывных средств; знать тактику воздушно-десантных и аэромобильных операций; использование морской подготовки; разоружение враждебных элементов.
Подготовка была требовательной умственно и физически, полной и уникальной. Никто не мог позволить себе ни дня передышки. В американских колледжах, если студент дремлет на лекции по английской литературе, он получит неуд на экзамене. Если студент "Дельты" дремлет на занятиях по штурмовым операциям это будет стоить ему жизни. Инструкторы должны уметь действовать в любой террористической обстановке и в любое время. Некоторые предметы, были очень смешны - умение пользоваться булавочным замком, к примеру, или управлять дизель-локомотивом ССБ-1200, но они необходимы. Инструкторы "Дельты" не только изучали предметы, они должны были стать асами в них.
Физическая подготовка предусматривала умение пользоваться веревкой; подъемы и спуски из зданий, сооружений, самолетов, эвакуация раненных о помощью веревки, одиночное лазание, лазание в связке, установка и использование траверсных систем, установка и использование укрепленного троса.
Снайперы "Дельты" должны поражать 100% целей на расстоянии 600 ярдов (550 м) и 90% целей на расстоянии 1000 ярдов (914 м). На соревнованиях военных снайперов, которые проводились нерегулярно, "Дельта" всегда была первой. Только иногда снайперы спецслужб побеждали "Дельту". Большинство соревнований проводилось из автоматической винтовки MI4 (7,62-мм) на стандартных мишенях на расстоянии до 500 ярдов (447 м).
Стрельба занимала значительное место в подготовке инструкторов Неважно, какова специальность инструктора, он должен стрелять 3-4 раза в сутки 5 дней в неделю. Первое дело, которым мы занимались после переезда "Дельты" в Стокейд, это строительство тира. Этот комплекс стоимостью 90000 долларов, был построен сразу за Стокейдом. Тир стал известен как "дом ужасов". Каждое из четырех зданий тира было оборудовано сложной системой целей, портативной и взаимозаменяемой. Стрельба велась чуть ли не по кругу.
Одна из систем показывала озвучиваемые видимые цели. Исходя из взглядов инструкторов, система показывала заложников и террористов, которые их охраняли. Инструктор должен был решать, кто есть кто, и уничтожить террористов. В точно определенный срок инструктор открывал огонь, система останавливала и показывала пораженные цели.
Первое здание в "доме ужасов" было разминочным, где проводилась обычная стрельба. После сигнала 8 мишеней, включая врагов и друзей, появлялись. Система давала только несколько секунд для опознания и поражения целей. Следующее здание служило для отражения нападения террористов. Принцип заключался в том, чтобы заставить террористов обороняться. Как только открывалась дверь в комнату, внимание террористов отвлекалось взрывом. В мгновение обучавшийся врывался в комнату и уничтожал террористов. Считалось, что обстановка комнаты позволяла развить быстроту реакции. В комнату должны были проникать 4 человека. Они должны действовать согласованно и в различных направлениях. Обстановка определяла и вооружение. Если это одна комната о 2-3-мя террористами, команда из 4 человек имела стрелковое оружие, последний из них мог быть вооружен пистолет-пулеметом 12 калибра.
Если это большая площадь со многими комнатами, захваченными большим количеством террористов, 6 человек выполняют задачи с автоматическим оружием. Слушатели "Дельты" учились делать по два выстрела в каждого. Они должны были постоянно двигаться, чтобы самим не являться мишенью. Подготовка включала починку поврежденного оружия на бегу и под огнем.
Основой для составления плана атаки служат сведения от парламентеров и других людей, которые ранее бывали в этом месте. Знание обстановки в нужной комнате укрепляло уверенность в успехе. Находясь вне помещения, слушатель должен был быть готов к тому, что ждет его через несколько секунд. Несомненно, если даже неизвестно где находятся террористы, они все равно должны быть уничтожены.
Мишенями во всех случаях служили фотографии известных террористов.
Третье здание - это комплекс для ночной стрельбы с использованием видимых ночью целей и для взламывания различного типа дверей. Мы потратили очень много денег на флюресцентные лампы, которые разбивались вместе с дверьми.
Четвертое здание представляло собой макет самолета в деталях. С тех пор, как захват самолетов стал делом модным, "Дельта" очень тщательно изучала его. Если в США происходит угон авиалайнера, то подобно группе ГСГ-9 в Германии, вызывали "Дельту" с целью освободить пассажиров и, если возможно, сохранить самолет. В этой области на нас ложилась огромная ответственность.
Министерство авиации оказывало нам посильную помощь. Сначала нам был предоставлен "Боинг-727". Авиалинии по собственным интересам оказывали посильную помощь. Много ночей, к примеру, мы провели в ангаре международного аэропорта им.Кеннеди.
Сначала мы допускали ошибки. Сначала атакующая группа взбиралась по крыльям, для того, чтобы достичь аварийного люка. Когда "Дельта" захватила самолет, люди исполняющие роль заложников, признались, что почувствовали, как что-то пришло в движение, когда самолет начал наклоняться вперед и назад. Урок заключался в том, что нужно знать, сколько топлива находится в крыльях. Самолет может раскачиваться сильнее, если баки с горючим пусты. Нужно было много узнать, чтобы проникнуть в самолет. Потратив много времени, двое слушателей стали специалистами в авиации. Они знали всё, что должны знать - как заправляют самолеты, как меняется экипаж, как загружают авиалайнеры. Они узнали, где находится каждый из 9 люков в "Боинг-727", можно ли проникнуть в ДС-9 через люк уборки шасси, какие загораются сигналы, когда открыты люки в ДС-9. Не было ничего, чтобы они не знали о самолетах и как в них проникнуть.
Конечно, навыки стрельбы, когда самолёт взлетает, очень сложны. Это похоже на ловлю рыбы в бочке. Террористы должны быть отделены от пассажиров, и это искусство тренировалось снова и снова в кабине самолета и в тире возле Стокейда.
Когда прогремят выстрелы, а это то, к чему готовится "Дельта", люди начнут погибать, тому, кто нажимает спусковой крючок, безразлично, сколько ушло времени на тренировку. В этом отношении "Дельта" была уникальна.
24; Это было на ранних отборочных курсах, когда в "Дельту" принимались лица, которые определяли характер части, колорит людей, определяли стиль "Дельты" и определяли её класс;
Его имя было Эдвард Вестхолл, оно конечно не настоящее, но это не имеет значения. В "Дельте" его называли "стремительный Эдди". Иногда имя сокращали до "стремительный" и он таким был. Он был из первых семи человек, принятых на первый отборочный курс. Во время психологического теста нам что-то не прочувствовалось в Вестхолле. На бесконечные вопросы во время отбора он отвечал прямо, искренне и честно. Вестхолл был сержантом штаба, высокий, плотный с копной вьющихся рыжих волос. "Стремительный" был в "Дельте" специалистом по подрывному делу, а также шумным делам. Упорный и созидательный труд сделали его специалистом.
Он не всегда придерживался рамок правил и я считал необходимым, чтобы кто-нибудь присматривал за ним. В Форт Брэгге было ограничение на мощность производства взрывов. Подрыв заряда в 4,5 кг. по одним канонам был максимумом, по другим -9,0 кг. Я думаю, что "стремительный" никогда не придерживался этих правил, но не считал нужным говорить ему об этом.
Однажды он зашёл ко мне. "Босс, необходимо поехать на верфь в Норфорт и узнать, смогу ли я добыть некоторые мишени". Считая, что это дело нужное, я одобрил его поездку. Это была в то время, когда мы определяли типы зарядов для различных типов грузовиков, машин, стальных дверей и т.п. Через два дня после его возвращения мне позвонил какой-то генерал и очень попросил подтвердить полномочия сержанта Вестхолла. Я думал, что имя "стремительный" он оправдает.
Через неделю шесть грузовиков, нагруженных до верху излишками морского имущества, въехали в ворота Стокейда. Следует сказать, что некоторые вещи из этой "рухляди" выглядели почти новыми; В это. имущество "стремительный" включил несколько почти новых грузовиков, портовый кран, стволы от морских орудий, дюжину новых двигателей и, вдобавок ко всему, бульдозер Д-8.
Я немного занервничал, когда узнал, что мне придётся расписаться. Как только эти вещи прибыли они были взорваны. Все предметы за исключением бульдозера, в течении нескольких недель были взорваны. Бульдозер стоял на заднем дворе в Стокейде, пока мы думали, что полезного с ним сделать.
"Стремительный", как всегда неутомимый, ещё несколько раз ездил в Нортфорт для добычи мишеней. Как только он возвращался, мишени взрывались. Я помнил, как в одном из своих высказываний "Стремительный" хотел быть уверенным, что "Дельта" не смягчит отборочный курс. Это было очень важно для него. О важности этого я узнал несколько месяцев позже.
У нас был один офицер, который служил, в подразделении связи "Дельта". Ночью, когда он и сержант Вестхолл были дежурными, офицер случайно выстрелил себе в руку. Наказание за это могло быть только одно - увольнение. На следующее утро Эдди встречал меня в воротах, для того, чтобы посмотреть мою реакция. Выбор правильный. Я должен был уволить офицера. Он покинул нашу часть в течении 24 часов.
"Стремительный Эдди" возвратился удовлетворенный, что марка "Дельты" поддерживается, и не скрывал своей радости.
Другая светлая голова был опытный инструктор, которого "Дельта" ещё никогда не имела. Старший сержант Аллен (псевдоним) был профессионалом в любой деле. Он прошёл закалку старой школы. Он был лучшим стрелком, но в всё остальное делал тоже хорошо. Он был очень спокойный, этакий одиночка, сосредотачивающийся на себе. Это бил человек, который даст больше части, чем возьмет себе. Когда упражнение заканчивалось, он был первым, кто критиковал его, затем улучшал и повторял снова. Он значительно улучшил тактику действий 4-х человек по захвату самолётов и зданий.
Когда "Дельта" расширилась до создания второго батальона, командир его Лосан Фигт настаивал на переводе Аллена из батальона "4А". Не было никаких возражений против этого. К удивлению некоторых через несколько месяцев рота Аллена стала лучшей в батальоне. Поэтому я никогда не забуду вред, нанесенный Алленом, когда он разозлился на меня в Египте после нашего возвращения из Иранской пустыни. Я имел время произвести переоценку некоторых вещей, о которых я сказал выше.
Впервые я столкнулся о Ишем, когда принял командование школой войск спецназначения. В первый день работы, когда я с трудом ориентировался, где находится туалет, куда вешать головной убор, я заметил на столе письмо, адресованное мне. Я опустил его в карман и, забыл о нём, пока вечером вновь не обнаружил его. Письмо было написано младшим сержантом, который обращался в разведывательную школу. Он только что покинул Форт Брэгг, отбыв к новому месту службы. Аккуратно написанное письмо, внимательно мной прочитанное, выражало взгляды автора на программу школы, обстановку, в которой я оказался. Я понял, что сержант знает, о чём писал, и ему потребовалось много времени для изложения своих мыслей. Письмо было подписано "С глубоким уважением мл. сержант Вайд Ишимото". В суматохе работа письмо и его автор были забыты. Несколько позже я обратился к Форесту Фоману. Я хотел, чтобы он стал сержантом по управлению. Я также попросил его присмотреть ещё кого-нибудь, кто подходил бы "Дельте". В это время Фоман был в училище Форт Бикс. И так получилось, что вместе с ним был его лучший друг ст. сержант Вайд Ишимото.
Вайд родился на Гавайях. Он упорно трудился, чтобы поступать в университет. Он был мастер рукопашного боя, фанатик дзюдо, который тратил много временя на различные курсы по применению холодного оружия. Я не знаю, как хорошо он им владел, но он уделял этому много времени.
Однажды, несколько месяцев спустя после прибытия Ишимото в "Дельту", я был в госдепартаменте, пытаясь получить линяю связи, которая информировала бы "Дельту" о всех террористических инцидентах во всем мире. Два высокопоставленных чиновника из Управления специальных операций задержали меня. "Этот Ишимото - очень впечатляющий парень, ну тот, Чарли, который работает у тебя". "Очень обидно, что он всего лишь сержант. Ему значительно больше идет быть офицером". Это заставило меня подумать. Я знал, что начнись война, на следующий день Ишимото командовал бы батальоном. После обеда я поехал в Арлингтон к моему другу из отдела кадров. Я спросил, какая есть возможность сделать сержанта капитаном действительной службы. Через два месяца пришел приказ, и капитан Ишимото стал вторым человеком в разведке "Дельты".
Забор вокруг Стокейда требовал ремонта и нужно было установить автоматические ворота. В это время каждый делал то, что было необходимо, независимо от специальности, и я попросил Ишимото заняться этой проблемой. После этого на мой стол лег проект электрификации забора и установки ворот. Сумма была 18,000 долларов. Такие деньги "Дельта" не могла получить. Я возвратил проект Ишимото и посоветовал искать другие пути решения проблема. На следующий день ко мне зашел очень разгневанный капитан; "Босс, я хочу поговорить с Вами. Вы меня не поняли. Если мы починим забор, то тогда это будет стоить деньги".
"Капитан, - Вы сама не понимаете, о чем говорите. Ваши парни не могут его починить за 18,000 долларов. Оставьте меня в покое". Тогда он положил мне на стол бумаге с цифрами, которые подтверждали его слова. Работа была тщательной и цифры не лгали. Он сказал мне, что я не вижу дальше собственного носа. Затем комната наполнилась бранными выражениями, многие из которых я еще не слышал. Мы говорили полчаса об обстановке. Я предложил ему, что мы немного сможем сократить расходы, если будем работать, а не оплачивать работу. На это он согласился.
Через несколько недель забор был отремонтирован, установлена запирающая система. В конечном итоге это стоило 15.000 долларов.
Глава 23
В армии вы быстро привыкаете к происходящим в ней изменениям. Порой таковые бывают к лучшему, в других случаях - наоборот носят негативный характер, но так или иначе, вы с нею, в конце концов, примиряетесь. Генерал Сниппенс оставил пост заместителя начальника штаба оперативного отдела и был замещен генерал-майором Джеком Фейтом. Пост бригадного генерала, который ранее был доступен для Сниппенса, был занят генералом Родериком Реником.
Однако ещё одно изменение поразило "Дельту" более всего. Том Оуэнс, наше главное связующее звено с Пентагоном, был замещен подполковником Уитманом (псевдоним).
Мы быстро поняли, что Уитман гибок, бескорыстен и пользуется поддержкой сверху. Он отдавал "Дельте" много времени и был уверен в своих способностях разобраться в тех вопросах, с которыми ранее он сталкивался.
Новое руководство приступило к работе под руководством генерала Мейера, ревностно оберегая интересы "Дельты"в Пентагоне. Мы стали привыкать друг к другу. Как вы заметили, ни один из трех наших новых руководителей ранее не имел опыта работы в войсках специального назначения.
Только один Уитман имел рейнджерскую и воздушно-десантную подготовку.
Что касается Рейда и Уитмана, отсутствие опыта работы в войсках специального назначения не имело для них такого значения, как для Рода Реника.
В начале лета в Стокейде успешно завершилось начальная фаза индивидуальной подготовки и началась первая стадия подготовки в составе подразделения.
Рота "А" "Дельты", включая в себя два взвода, была под командованием энергичного майора Бакшота. Весь аппарат был на своем месте и обеспечивал слаженную работу.
Много тяжёлой и трудоемкой работы было сделано тем летом. В июле в форте Брэгге мы приступили к усиленным тренировкам личного состава. Вдруг неожиданно "Дельту" досрочно отзывают назад.
"Вы израсходовали немало денег. По вашим оперативным сводкам нам известно, чего вы достигли и что вами сделано".
Звонок подполковника Уитмана из Пентагона: "Генерал Мейер считает, что пора нам приступить к аттестованию "Дельты".
Вы же знаете, что отведённые два года ещё не истекли. "Дельта" была в деле около 8 месяцев. Я думаю, что вы должны с этим подождать. Генерал Мейер с этим доводом не согласился. Уитман отнёсся с пониманием, но остался твёрд. Предписание было ясным: "Через пару недель, полковник, вы узнаете другие подробности. Мне сказали, что аттестование будет проводить генерал Уорнер". "Черт возьми, - подумал я, - Пентагоновские политики непостижимы". Разве мог генерал Уорнер обойти генерала Мейера и напрямую выйти на генерала Роджерса? Я знал, что они были хорошими друзьями, но насколько тесными были их взаимоотношения, не знал. Маятник эмоций вновь был приведен в движение.
Генерал Мейер как то сказал мне: "Ежедневно, когда я прохожу по коридорам Пентагона меня спрашивают, как там "Дельта"? "Всё идет хорошо, - отвечаю я, а потом начинаю думать: "А действительно ли всё идет так хорошо?"
В целом, причины для такого рода проверки имели под собой основания. Вот хотя бы некоторые из аргументов:
а) Требовалось определить статус "Дельты" с момента формирования и укомплектования.
б) Выработать критерии для оценки боевой подготовки подразделения (действующая система проверки боевой подготовки была приемлема для всех армейских подразделений с тем, чтобы определить подготовленность их к боевым действиям, однако для "Дельты" такая система проверки не была создана).
в) Необходимо было оправдать значительные денежные затраты, связанные с созданием подразделения.
г) Следовало согласовать свои точки зрения с мнением других и разъяснить неверные представления, которые могли бы у них возникнуть о значении "Дельты".
Я осознал вышеупомянутые логические основания, но так и не смог понять, почему эта проверка была возложена на ФОРСКОМ. Мои опасения были достаточно обоснованными. Я стал готовиться к худшему, когда стадо известно, что для проверки ФОРСКОМ выделила командира 18 воздушно-десантного корпуса генерал-лейтенанта Уорнера. Заместителем Уорнера для проверки был назначен мой старый друг "Сэнди" Мелой.
Назначение Уорнера и, конечно, Мелойя - последний скрестил шпаги с генералом Кингстоном в некоторых общих, касающихся "Дельты", вопросах, - вызвало беспокойство и обернулось для меня полным отсутствием поддержки в интересах "Дельты".
Я был уверен, что оба офицера судят о назначении "Дельты" по аналогии с существующими двумя армейскими батальонами рейнджеров. К тому же, поскольку ни генерал Уорнер, ни генерал Медов никогда не наблюдали сам процесс подготовки личного состава "Дельты", они оставались не осведомленными в уникальных сильных сторонах и возможностях подразделения.
Однако альтернативы не было, проверка, возложенная на ФОРСКОМ согласно которой "Дельте" предстояло дать оценённой, вопреки стандарту, к которому она подошла в ходе подготовки, диктовалась приказом.
Не имеет смысла судить о мастерстве скрипача по его игре на тромбоне.
Настоятельной необходимостью, таким образом, явилось выработка такого перечня элементов аттестации, который бы позволял наиболее полно отразить различные аспекты боевой подготовки: (стрельба, физическая подготовка, минно-взрывная подготовка, рукопашный бой, а также разведка и тактическая подготовка). Вся информация в отношении предстоящей инспекторской проверки в деталях была изложена в документах, доведенных до сведения подполковника Уитмана в Вашингтоне и генерал-майора из центра ДжФК.
Несмотря на наличие документов, определяющих элементы предстоящей проверки, я рассматривал её как навязанную мне работу. Затруднительные обстоятельства были налицо.
Если "Дельта" не выдержит этой проверки возникала угроза расформирования подразделения, и десантники, либо рейнджеры взяли бы выполнение на себя её функции по борьбе с терроризмом. Вот эти люди и шли оберегать наш курятник.
Инспекторская группа, состоящая из генерала Уорнера, Мелоя, полковников Томаса и Спингса, подполковника Редмана, двух или трёх старших офицеров иэ 18 воздушно-десантного корпуса и рейнджерских батальонов, 10 или 12 офицеров из войск специального назначения (Брэгг), составила пункты проверки, по которым предстояло оценить "Дельту".
Проверку предполагалось разбить на две части: индивидуальную и в составе подразделения.
Ни для кого не было удивительным, что в стрельбах из личного оружия "Дельта" не проявила себя с лучшей стороны. Инспекторы под руководством Уорнера принудили нас производить стрельбы с таких расстояний или по таким мишеням, которые не могли соответствовать реальным боевым условиям. Расстояние было слишком большим, мишени - слишком маленькими.
Мы практиковали стрельбы в жилом помещении, при этом цели находились недалеко от мест ведения огня: наши люди стремительно вбегали в помещение, производили выстрелы и быстро выскакивали назад. Мы не стремились, как это водится в армии, изрешетить всю мишень. Иными словами, личный состав "Дельты" не преследовал цели точно выстрелить в глаз быка. Мы производили стрельбы по фигурным мишеням. Техника ведения огня, используемая "Дельтой" была заимствована из 22-й английского полка САС и не строилась по образцу армейской и полицейской системы США.
Проверка снайперской стрельбы также не отразила реального положения вещей. Она производилась в темное время суток а, поскольку имеющаяся у снайперов оптика не обеспечивала достаточно ясной видимости, лишь немногие из них показали безукоризненные результата. Сценарий снайперских упражнений при проверке был исполнен в пиратском духе.
Ночью ни один стрелок, даже с помощью оптики, не определит, какого цвета - красную или синюю - рубашку носит человек, которого он избрал в качестве мишени. Всё, что он видит, серого цвета. Очевидно, что в этой ситуации может быть убит случайный человек.
Всем в "Дельте" стадо ясно, что инспекторская группа имеет небольшой, если вообще имеет, опыт по знанию в области тактики и техники исполнения террористических акций.
И вот, наконец, стрельба из личного оружия по нескольким мишеням дала стрелкам возможность показать, как они действительно владеют техникой стрельба, приближенной к боевым условиям. Этот вид стрельб был удачно спланирован а поощрен комиссией. Каждый знал, что любой из личного состава "Дельта" может очень хорошо ориентироваться на местности. Было привычным видеть точный курс, прокладываемый нами в Юухари. Маршруты проходили через типичные участка пересеченной местности. Трое парней, подвергающиеся проверке по ориентированию, легко с этим справились. Потом они мне сказала: "Сэр, у нас было слишком много времени. По таким заниженным нормативам, в отличие от наших, трудно дать верную оценку действиям".
Проверка наносила по нам удары, подобно кнуту, с одного переходила на другое.
"Дельта" была подвергнута проверке по рукопашному бою. На эту проверку ушло мало времени. Мы быстро собрали людей. Появился инструктор по рукопашному бою, им был сержант Вилли Чонг из войск специального назначения.
Меня попросили выделить пару человек для проверки. В качестве секунданта был назначен один человек из "Дельты", не имевший рукопашной подготовка.
После нескольких минут схватки Чонг был увезен в базовый госпиталь. Позднее мне сказали, что он получил сотрясение мозга.
Другого инспектора по рукопашному бою выделено не было, таким образом "Дельта" была оценена по данному аспекту проверки на 100%.
Пришло время проверки действий в составе подразделения. Этот второй этап аттестации был нацелен на проверку разведывательных боевых действий "Дельты", системы ее управления и контроля, а также тактических возможностей подразделения.
Было подготовлено широко развернутое полевое учение, которое включало в себя одновременный захват "Дельтой" двух объектов - самолета и здания, контролируемых террористами. Очевидно, это было гвоздем программы проверки.
Вне всяких сомнений это была трудная задача. Бакшот был вынужден разделить свою роту. Он решил, что первая группа будет брать самолет, вторая - здание. Выполнение этой задачи подлежало оценке, как с точки зрения планирования, так и выполнения самих действий по захвату. Планирование включало в себя скрупулезную информацию. Перенятый нами опыт английской САС помог нам выработать детальный перечень пунктов плана, подлежащих исполнению в кризисной зоне, а Ишимото и прочий персонал разведки приложили усилия к его доработке. Первым делом штаб "Дельты" обратился к инструкторам с вопросами, которые возникли в плане: "Сколько лиц на борту самолета и в здании?". Последние не знали, что ответить и стали советоваться между собой. "Каков тип и модель захваченного террористами самолета? Когда в последний раз производилась дозаправка самолёта? Сколько горючего остается? Сколько багажа на борту самолета? Какое количество в нем ручной клади?" Эти вопросы имели под собой реальную основу и могли возникнуть в действительной кризисной ситуации.
Инспектирующие попали в неприятное для них положение. Они не были готовы ответить на такого рода вопросы и чувствовали растерянность. Сотрудники штаба Курт Херет, Уйэд Ишимото и Форман брали инспекторов за горло. "Каковы физические данные пилота? Кто пассажиры? Откуда они следуют и куда направляются? Что за группа захватила объекты? Найдите нам аналогичный самолет, на котором мы могли бы отработать наши действия".
Ко мне подошел генерал Макмулл. Он ухмылялся: "Где вы достали этот план действий? Вы загнали в угол проверяющих: это уж слишком!"
По мере того, как "Дельта" переходила от одного пункта плана к другому, его улыбка становилась еще шире. На свои вопросы Херет, Ишимото и Форман часто получай ответы: "Мы не знаем" или "Вам это не нужно". Отвечать так было просто.
По счастливому стечению обстоятельств у нас была возможность видеть объекты и я пошел, чтобы рассмотреть, что удастся. Однако инспектирующий не разрешил подходить близко к зданию. Инспекторская группа подобрала здание в Кэмп Маколле, в тридцати двух милях к западу от Форта Брэгг, за озером Бит Мадди.
Это место использовалось в период Второй мировой войны для подготовки личного состава 82-й и других воздушно-десантных дивизий. Главным образом этот район использовался школой войск специального назначения в своих целях. Много из нас хорошо знали это место, это было для нас облегчением.
Большие беспокойства вызывал у меня самолет. Это был старый самолет национальной гвардии AC-121, установленный на взлётно-посадочной полосе, приблизительно в 1000 метрах к западу от забаррикадированного здания. Ранее "Дельта" отрабатывала это упражнение на современных реактивных самолетах, используемых, главным образом, на различных американских авиалиниях, а также на американских военных самолетах. По всей вероятности, инспектирующая группа не знала, каким образом раздобыть для этой цели 727-й или Л-1011-й, которые бы в реальной обстановке скорее всего подверглись захвату террористами, чем древний AC-I2I.
Когда "Дельте" было уже известно все, что нужно было знать в отношении обоих объектов, майор Бакшот провел роту "А" в прилегающую к объектам зону и под покровом темноты разделил подразделение на две части.
Возглавлять "Дельту" при штурме самолёта выпало на долю сержанта Франклина, которого среди нас прозвали "Безгубым". Он был весьма достойным своего положения. Продвижение его подразделения в темное время суток к самолету было образцовым. Он попросту слился с окружающей местностью, предметами и ландшафтом. Даже если бы вы наблюдали за ним с близкого расстояния, вам было бы трудно понять, двигается ли он вообще.
Поскольку окошечек в хвостовой части самолета не было, бойцы первого подразделения стали скрытно подходить к нему именно с этой стороны. Обитые войлоком лестницы были бесшумно приставлены к фюзеляжу. Для штурма были выбраны два люка. Никто не успел и глазом моргнуть, как двери были взломаны и самолет был в наших руках. Даже на меня это произвело сильное впечатление.
Второе подразделение, развернувшееся напротив зданий, возглавил человек, отличающийся весьма суровым характером. Он был, как у нас о нем говорят, твердолобый, как баран. Его звали Джекс (псевдоним). Он изучил свой объект, обратив особое внимание на оконные рамы. "Дельта" бала подготовлена к использованию при штурме оконных проемов труб, загнутый конец которых стремительно приставлялся к внутренней кромке рамы.
Когда прозвучала команда к штурму, сержант Джексон с несколькими бойцами, которые держали в руках трубы, очень профессионально, решительно и смело вскарабкались в окна здания. Основная штурмовая группа проникла в дом за ними следом. Через 7 минут "террористы" были взяты, а "заложники" обрели свободу. Позднее я узнал, что сумма, ушедшая на ремонт здания составила почти 5000 долларов.
Я не думал, чтобы генерал Мелоф мог бы представать себе, что такое произойдет, либо был в состоянии предотвратить эти последствия. Действия группы были неожиданными и быстрыми. Большинство из персонала, игравшая роль террористов была застигнута врасплох быстрым проникновением в здание второго подразделения. Один из террористов даже не успел вскочить с кровати, на другого сразу же навалился сзади, выскочивший из окна боец.
На всю операцию по взятию обоих объектов ушло около 4 часов. И вот когда солнце уже осветило восточный небосклон, мы перешли к разбору учений. Начался их критический разбор. Конференц-зал был переполнен. Может быть 70-80 человек стояли и сидели, где только могли. Офицеры и сержантский состав "Дельты" была все ещё под впечатлением прошедшего учения и оставались при оружии. У них даже не было возможности еще смыть грязь со своих лиц. Помещение было заполнено табачным дымом и резким запахом пота.
Генерал Мейер, прибывший в нам вечером еще до начала захвата самолета, сидел почти никем не замеченный в этом окружении.
Разбор начал генерал Уфиер: "В ходе учения было показано самое, что ни есть профессиональное передвижение подразделения по местности из того, что мне доводилось видеть ранее. Никто из личного состава части при выполнении задачи не произнес ни одного слова. Если бы данные объекты существовали в действительности, я верю в то, что "Дельта" выполнила бы свою задачу".
Стоявший в углу генерал Мелоф на это никак не прореагировал. Он дал установку своим полковникам, в частности Томасу, подвергнуть нас критике.
При аттестации в стрельбах некоторые наши парни показали себя с хорошей стороны, другие - нет. Генерал Уфиер отметил: "Работайте над этим полковник. Вы ведь не хотите, чтобы о вас закрепилось мнение, как о подразделении, которое не отличается стабильной стрельбой". В заключении, когда он высказался по всем вопросам, генерал Уфиер сообщил, что "Дельта" аттестована. Взглянув на меня, он спросил: "Может быть, Вы хотите, что-либо добавить?"
"Да, сэр, - ответил я - Я бы хотел". Я встал и оглядел заполненное помещение, "Я думаю, что в нашей армии есть уж так много экспертов, которые могли бы дать достойную достаточно глубокую оценку того, над чем я работаю.
Вам известно, что среди Вас нет ни одного человека, за исключением генерала Макмулла, который, хотя бы один день присутствовал на наших занятиях. Исходя из этого, я не знаю, что заставило вас считать, что вы знаете почти всё, чем мы здесь занимаемся. Я рассматриваю всю нашу систему в совокупности и не могу в полной мере признать ваши замечания". Я высказывал свою точку зрения, говоря о наболевшем. "Отдельные расстояния для стрельба полностью не соответствуют реально необходимым. Если вы читали наш отчет, вам должно быть известно, на что мы способны".
Я был, действительно, возбужден. У меня были веские основания для того, чтобы сердиться. Когда мы проводили операцию по захвату самолета, нам пришлось идти через болото, неся с собой алюминиевые лестницы. В реальной обстановке, не будь этого болота, лестницы могли бы быть подвезены на небольших механических средствах.
Я пришел к мысли, что это упражнение было построено по образцу подготовки рейнджерского батальона. Мы показали себя лучше, более изощренно, чем рейнджеры. Протащили на себе длинные алюминиевые лестницы через всё болото. Мы проделали это весьма и весьма профессионально, однако вся эта затея с болотом выглядела глупой и простоватой. Мы были готовы выполнить и более сложную задачу. Это побудило меня дать выход своим чувствам.
Полковник Томас высказался следующим образом: "Извиняюсь в данном случае, я поставил перед "Дельтой" столько задач, сколько мог придумать. Больше у меня ничего нет". Полковник Спинс также выступил со своей точкой зрения. Произошел обмен несколькими крепкими репликами.
При подведении итогов разбора выступил генерал Мейер. Он поблагодарил генерала Уфиера и дал высокую оценку всем специалистам, оказавшим ему помощь при проведении аттестации на хорошем уровне. Совещание завершилось, люди разбились на небольшие группы и вели беседу, раздавался смех, обменивались рукопожатиями и поздравляли друг друга. Я услышал, как кто-то сказал: "Знаете, мы здесь ерундой не занимаемся".
Яркий утренний свет солнца осветил помещение. Я оказался в кругу генералов. Генерал Мейер сказал мне: "Чарли, я хотел бы потолковать с тобой в частной обстановке".
В одном из школьных зданий, которые встречаются повсюду в зоне Форта Брэгга, мы отыскали пустую комнату. День обещал быть жарким.
Генерал Мейер сел: "Хорошо! Как тебе кажется?" За несколько дней до аттестации я отправил ему письмо, в котором просил встретиться с ним для беседы. "Я полагаю, что "Дельта" будет придерживаться прежней линии. Вместе с тем мне необходимо еще кое-что отработать и закрепить. Мне нужно больше времени. Мне необходимо ещё 2 года из обещанных", - таков был мой ответ.
Он понял меня: "Чарли, ты должен понять, это лишь стремление периодически контролировать вас. Нам необходимо видеть, что вы не сбились с истинного пути. Все и сейчас и ранее подвергались проверке, даже я. Что у тебя еще?"
"Буду ли я иметь полномочия командировать своих людей за границу с тем, чтобы они своими глазами могли видеть реальные инциденты, если они где-то возникнут? Я должен иметь возможность сам их изучить, должен рассказать о них личному составу. Здесь же всё, что я могу, ограничивается Брэггом".
"В отношении этого вопроса я ничего сказать не могу, - сказал он, - но я уточню". Он сделал пометки для себя, а я задал ему ещё некоторые вопросы, в отношении которых он велел мне обратиться к его заместителю генералу Фейзу. После аттестации десантники, ранее готовившие "Дельту", представились уже никчемными для нас. "Дельта" заполняла все имевшиеся пробелы в подготовке и мы были способны к решению любой задачи. Если у нас что-либо не получалось мы были способны преодолеть и эти трудности самостоятельно. "Действительно, cэp, необходимость в десантниках отпала", - сказал я. Генерал Мейер с этим согласился. Маунтел вскоре после этого разговора покинул Форт Брэгг. Я думаю, он уехал в Индию.
В заключение беседы генерал Майер сказал: "Ну а теперь, Чарли, потолкуем немножко о тебе. Как поживаешь? Как семья? Ты выглядишь усталым".
Он заставил меня обрести хорошее расположение духа, непринужденность и уверенность. Он это умел хорошо делать, причем за несколько минут.
Он встал: "Встретимся потом". И похлопал меня по спине. Спустя несколько дней после инспекторской проверки, мне позвонил один из помощников генерала Уфиера. Он хотел знать, может ли генерал в первой половине дня присутствовать на занятиях по физической подготовке "Дельты". Я объяснил помощнику генерала, что "Дельта" никогда не проводит занятия по физической подготовке, исходя из интересов безопасности в составе всего подразделения - как это практикуется в других подразделениях в гарнизонах.
Мы никогда не бегали группой. Физическая подготовка, объяснил я, проводится в "Дельте" по индивидуальным планам, и личный состав занимается кроссовой подготовкой в различное время дня, причем одновременно бегут не более 2-х человек.
Мне передали, что генерал Уфиер был очень недоволен, когда его помощник изложил содержание нашего разговора.
Глава 24
За несколько дней до проверки, в то время когда мы работали в Пентагоне, стараясь довести до конца штатно-организационное расписание и табели имущества "Дельты" и протолкнуть их через РАДАК, прежде чем они попали на рассмотрение министерства сухопутных войск, один из офицеров штаба задался нелегким вопросом: "А кто же будет командиром этой самой "Дельты"?"
Я снял телефонную трубку и обратился к генералу Макмуллу: "Кто будет командовать "Дельтой"?" Он усмехнулся и ответил примерно так: "Ты. Я так думаю".
Я зашел к офицерам штаба, которые уже наносили завершающие штрихи в штатно-организационном расписании, и сказал им: "Впишите полковника Чарли Беквита в графу "командир".
Вы можете себе представить, насколько это было необычным. Ведь Милперсен проводил совещание, на котором решалось, кого следует вносить в списки командования. А уже после этого выносилось решение, кому именно командовать батальонами, бригадами и т.д. Моей фамилии не было ни в одном из списков командного состава. Для многих стало привычным подшучивать надо мной, при этом говорили, что раз уж в армии нет подразделения, которым я бы мог командовать, то следует уйти из неё и сколотить своё собственное подразделение.
Это было бы неверным предположить, что я сколочу такое подразделение самостоятельно, не получая при этом советов, будто никто мне бедняге, не помогал. На самом деле я получал помощь и заручался поддержкой различных лиц.
Как-то ночью я так и не смог заснуть, все мои волнения вышли наружу. Я решил пойти повидаться с генералом Сэмом Вильсоном, который на следующий день должен был выступить по приглашению школы войск спецназначения. Он жил в гарнизоне Норманди-Хаус.
Генерал Сэм, генерал-лейтенант в отставке, имел репутацию одного из самых лучших офицеров разведки, которые когда бы то ни было были в армии. В Бирме, где он служил еще молодым лейтенантом в период Второй мировой войне, Сэм возглавлял вместе с Моррисом Мародесом группу разведки и рекогносцировки.
Я подошел к нему и сказал: "Сар, я очень извиняюсь, что доставляю Вам беспокойство, но мне необходимо поговорить с Вами. Мне необходимо с кем-либо посоветоваться". Генерал Сэм пригласил меня войти: "Вы не доставите беспокойства. Садитесь и давайте поговорим".
Он слышал обо мне, а я присутствовал несколько раз на его выступлениях и был под сильным впечатлением от их содержания.
Генерал Сэм понимал важность подразделений по типу Меррилса, маленьких, свободно перемещающихся групп, способных к мобильным действиям, благодаря связям со своими базами.
Я ему сказал, что испытываю необходимость поделиться с кем-либо своими соображениями в отношении руководства и контроля подразделением, а также коснуться тех проблем, которые стали между мной и центром ДжФК. Мы договорились встретиться на следующий день, когда у меня будет время, чтобы изложить все обстоятельства дела.
Сэм Вильсон оказался хорошим слушателем, его советы были всегда тщательно продуманы и отличались мудростью. За бак горючего, поскольку он приезжал в "Дельту" со своей фермы в Виржинии, мы приобрели бесценною консультанта.
Новые мероприятия не имели ничего общего с тем, которые были осуществлены мной ранее при поддержке армии или генерала Макмулла. Они попросту рождались в ходе моего общения с генералом Сэмом.
Были и ещё три человека, к которым я обращался за помощью. Боб Кингстон жестоко промахнулся в своих оценках подразделения, генерал Мейер всегда витал где-то в облаках; а мои подчинённые не могли смотреть на вещи объективно, т.к. была слишком заняты спорами.
И вот я установил контакт с Артом Сименсом и попросил его приехать из Флориды, чтобы помочь нам в осуществлении программы по снайперской подготовке.
Он провёл у нас несколько дней. Это было полезно как для нас, так и для него. Полковник Сименс помог "Дельте" подготовить точно рассчитанные патроны и пули, от чего зависит результат снайперской стрельбы. Помимо этого он помог подготовить помещение, где мы готовили наши боеприпасы. Я полностью положился на него. Его советы была всегда жизненны: "Будь осторожен, Чарли, так нельзя бороться с бюрократизмом. Так мы окажемся в проигрышном положении. Полковники ведь имеют дело с генералами, а последние бросают тебя на съедение волкам и больше о тебе не думают. Прежде чем действовать, хорошенько подумай".
В другой раз он как-то сказал: "То, что ты делаешь, Чарли, очень важно, поэтому было бы глупо колебаться, поскольку ты делаешь свою работу весьма вдохновенно. Заточи еще острее свою шпагу и смело кидайся в бой, а иногда отсидись и скажи: "Это еще не самое худшее, поэтому оснований для беспокойства нет". Арт Сименс был таким человеком, за которым я мог бы пойти куда угодно.
Другим моим помощником был Буши Кендрик, полковник Кендрик, мой бывший босс в командовании вооруженными силами США в районе Тихого океана, к которому я питал большое уважение. Он знал меня, имел представление о моем эмоциональном характере и активности и всегда давал мне деловые советы, указывал правильные пути решения многих вопросов.
Иногда в выходные дни в процессе рыбалки на карасей я общался с Баззом Миллеем, с которым сошелся в первую неделю своего пребывания в Форте Брэгге по возвращении из Англии. Он имел широкие знакомства в среде военнослужащих войск специального назначения, и я делился с ним многими своими проблемами. Он давал мне много разъяснений и предлагал меры по устранению определенных трудностей.
Однако все мои помощники были слишком далеки от моих проблем и не знали моих возможностей, поэтому я не всегда пользовался их советами. Но, зная, что они со мной и опираясь на их поддержку и ободрение, я чувствовал себя более уверенно.
Конечно же, они были обеспокоены недавней аттестацией и тем, каким образом она проводилась. Словно крестные отцы, они делили со мной волнения в течении всего этого периода. И, разумеется, результаты аттестации оставили их в приподнятом настроении.
Следующее лето было чрезвычайно жарким и душным, с наступлением августа жара еще более возросла. После проверки "Дельта" вновь вернулась в своей работе и подготовке.
Но вот позвонил подполковник Уитман: "Мы приедем в подразделение завтра. ФОРСКОМ собирается еще раз бросить вас в прорыв".
Это было 7 августа 1978 года.
Обширное ведомство генерала Уфиера было заполнено "звездами". Это было, как в прошлый раз после проверки в "Дельте". Тут был генерал Мейер вместе с генералом Уфиером, Макмуллом и Калдейком. Калдейк, как мне помнится, был председательствующим на заседании ФОРСКОМ по вопросу о "Дельте", на котором генерал Мелей и генерал Кингстон повели основную борьбу вокруг предмета обсуждения.
Я нашел место рядом с генералом Мейером, по другую сторону от которого сидел подполковник Уитман. Позади нас сидели генералы Холдейн и Уфиер. Генерал Мейер пошутил над генералом Холдейном, спросив, есть ли у него ещё тот исполнительный офицер, который в прошлый раз завернул выступление. Генерал Холдейн усмехнулся в ответ на шутку. Когда же этот майор появился в зале, Мейер сказал; "Ах да, я вижу, он всё еще у Вас".
После того как майор отыскал себе место и смех стих, генерал Холдейн начал выступление: "Генерал Мейер, нами уже достигнуто то, что мы правильно оценили ситуацию и теперь хотим предоставить нашу точку зрения.
Я полагаю, мы можем оказать помощь "Дельте". Мы можем помочь ей людьми, в организации разведки, тактики, материально-технического обеспечения". Эти слова были подобны мыльному пузырю. "Мы тщательно изучили все аспекты и теперь хотим представить на ваше рассмотрение, в чем именно будет выражаться наша помощь, которая позволит стать "Дельте" динамичным, жизнеспособным подразделением в рамках армии США. Генерал Мейер, после внимательного рассмотрения вопроса, с точки зрения ФОРСКОМ, "Дельта" могла бы стать сильным подразделением, если бы мы сами производили отбор личного состава". Не успел он продолжить, как его прервал генерал Мейер: "Вот так дела! Как, к черту, ФОРСКОМ собирается помогать "Дельте", если она находится под прямым подчинением генерала Хейдена и Центра ДжФК? Никто не сможет справиться с этой работой лучше, чем они. Зачем вы хотите разрушать эту систему? У "Дельта" и без этого есть министерство сухопутных войск, которое проявляет о ней свою заботу. На деле я не заинтересован в ваших предложениях. Это не помощь. Давайте перейдем к следующему вопросу повестки".
Я бросил взгляд на генерала Холдейна. "О, да я оказался в проигрышной ситуации. ФОРСКОМ оказывается не у дел. Кто заставлял меня ввязываться во все это?" - вероятно, размышлял он.
Генерал Уфиер сидел, наклонившись вперед. Он чувствовал себя в неудобном положении.
Глава 25
Завершился 1978 год, зимой следующего года "Дельта" вновь приступила к подготовке в составе подразделения.
Мы пересмотрели программу огневой подготовки о целы» ее улучшения. Тут мы допускали определенные промахи, но быстро перестраивались и избавлялись от своих ошибок.
"Дельта" тратила много боеприпасов - приблизительно 30000 патронов 45-го калибра еженедельно. В первой половине дня наши парни стреляли из личного оружия, во второй из автоматических винтовок. Наша стрелковая подготовка совершенствовалась. Снайперы стали основательно готовиться к огневой подготовке, они сами готовили для себя патрона. На снаряжение патронов у каждого из них уходили 3 часа ежедневно. При этом стало проявляться более бережное отношение к патронам, возросла эффективность ведения огня. Профессиональный уровень снайперов возрос.
Наше материально-техническое обеспечение поднялось на качественно более высокую ступень, когда мы стали вооружать наших стрел-коз снайперскими винтовками 40ХВ системы Ремингтона, изготовленными по специальному заказу для "Дельты". Используя эти винтовки, можно было менее, чем за полминуты обеспечить угол обстрела в 100 ярдов (в одном ярде - 92,44 см). При этом обеспечивалось меткое ведение огня, одно пулевое отверстие в мишени буквально налагалось на другое.
Как-то я был на стрельбище со снайперской группой Бориса. Сам он стрелял из новой винтовки, оснащенной 12-ти кратным оптическим прицелом системы Редфельда, результаты его стрельбы оказались очень высокими. Завершив стрельбу, он повернулся и взглянул на меня, улыбаясь. "Босс, Вы свели к минимуму упражнения. Я получил самую лучшую винтовку, самый лучший оптический прицел. Я сам снаряжаю себе патроны. И вот все мои пули в цели. Единственное, что мне осталось, это совершенствоваться". Именно такое отношение к делу можно было встретить в "Дельте". Это проявлялось в разговорах личного состава между собой и при обращении к офицерам.
Нововведения стали для нас привычным явлением. Мы разработали компактные мощные фонарики, которые можно было крепить к автоматическим винтовкам для использования в тёмное время суток с целью обнаружения целей. Были разработаны и улучшены бронежилеты.
Моральный дух был на высоком уровне, даже если занятия превышали среднюю дневную норму. Люди приходили с первыми лучами солнца и возвращались с занятий в темноте.
Борьба с терроризмом в то время в общественном сознании США занимала одно из последних мест. Прямой угрозы для нашей страны в этом смысле не было, таким образом, терроризм не занимал большого места в помыслах нашей разведки.
Так военный атташе в Нигерии, с позволения сказать, был, прежде всего, озабочен коммунистическим движением в стране. Его вторая по значимости задача заключалась в анализе возможностей нигерийской армии и политической принадлежности ее руководящего звена. А что касается его интереса к террористической деятельности, то она стояла где-то 16-м или 17-м пунктом в его плане.
ЦРУ и Государственный департамент прилагали усилия, чтобы изменить такой порядок вещей. Разведывательные источники играли для "Дельты" решающую роль в борьбе с терроризмом.
Отдел связи "Дельты" разрабатывал компактную съемную аппаратуру. На это было затрачено несколько миллионов долларов. Аппаратура получилась легкая, прочная и надежная, имела широкий диапазон приёма и передачи. Радиостанции были компактными, портативными, обеспечивали спутниковую связь.
Ранее в ходе становления "Дельты" мы обращались за советами и для приобретения опыта в ФБР, ЦРУ и спецслужбы. Теперь некоторые из сотрудников этих ведомств ездили к нам.
Офицеры из объединенного штаба, главным образом, полковники и подполковники, стали тоже ездить в Стокейд, чтобы оценить возможности подразделения. Один офицер сказал мне: "Многие в Вашингтоне считают, что "Дельта" стала для генерала Мейера собственной заводной игрушкой. Каждое утро он заводит её и смотрит, как она двигается по комнате". Зависть - вещь не новая на свете и она не перевелась. К слову, "Дельте" она льстила.
Только постоянной подготовкой, ещё большим увеличением объема тренировок "Дельта" могла положить конец суждениям о ней как о пожарном подразделении. Когда вспыхнет пожар никто предсказать не может. Но то, что он когда-то вспыхнет, никто не сомневался.
Между тем "Дельта" проводила обучение людей в условиях города. Некоторым из них была предоставлена возможность выехать за пределы страны, посмотреть, как живет и чем дышит остальной мир. Им, например, необходимо было узнать, каким образом можно добраться поездом до Бонна до Мюнхена, или как во Франции доехать автобусом до Клермон-Ферранса или до Нанта по пути от Лиможа?
Мы запросили Государственный департамент представить нам возможность доставить дипломатическую почту, с тем чтобы изучить на практике планировку зданий наших посольств. Некоторые старики в армии и госдепе были этим шокированы: "Боже мой, Беквит собирается нас втянуть в международные интриги". Я надавил на генерала Рейника, который был под началом генерала Мейера, и он изъявил желание связаться для решения данного вопроса с Государственным департаментом либо с министерством обороны. Я не хотел, чтобы он выступал от моего имени. "О Вас я речи не веду, - ответил он. - Я выступаю от имени армии". Рейник смотрел на меня как на направляемую ракету.
В 1979 году "Дельта" приступила к усиленной подготовке в Европе. Наш сотрудник мог прибыть в Западную Германию, где он устанавливал контакт, согласно ранее достигнутой договоренности, с 10 группой спецназначения.
Здесь он инструктировался и отправлялся в Лондон, где ему ставилась задача собрать всю возможную информацию о Британском музее, в котором, согласно легенде, террористы удерживают в качестве заложников нескольких американских туристов.
Сотрудник, разумеется, рассчитывал выполнить свою миссию в отведенное для этого время, но как бы он ни старался хорошо выполнить свое задание, всё же не все ему удавалось.
Действуя таким образом в экстремальных условиях, мы вырабатывали наиболее правильные представления о том, что может выполнить в данных условиях сотрудник и что у него не получиться.
По возвращении из командировки в Форт Брегг наш сотрудник давал краткий отчёт о своих действиях и подвергался критическому разбору;
"Дельта" приступила к взаимному обмену программ подготовки с английской САС. От их сержантов, командированных к нам, мы узнали немало нового о различного рода ловушках.
Один сержант ранее побывал в Белфасте. Затем взглянуть на нас приехали из ГСГ-9 (группа обшей поддержки), мы тоже побывала у них.
Мы обменивались также опытом с французской интервенционистской группой национальной жандармерии (ГИГН) и специальными израильскими подразделениями. "Дельта" стала частью международного сообщества по борьбе с терроризмом.
Мы учились у других и сами их учили. Нами вырабатывались всякий раз новые идеи и новые приемы действий в условиях трех основных террористических ситуаций - при баррикадах в зданиях, на открытой местности, в случае захвата террористами самолета.
Отрабатывалась тактика проникновения в самолеты, автобусы, легковые машины, поезда, поезда метро, в шахты с подъемниками, в различного рода здания и комнаты разного размера. Сама форма наших действий и расположение сил захвата обсуждалась, репетировалась, подвергалась критическому разбору и вновь репетировалась.
Раз в неделю в Стокейде "Дельты" проводились совещания по обслуживанию поступивших предложений. Идей в подразделении возникало много.
Единственное условие, которое я поставил при этом - это чтобы свои предложения сотрудники оформляли письменно. Это позволяло избавиться от лишней мишуры, выделив главное. Много хороших предложений поступало таким образом.
Порой люди обращались с просьбой изменить те или иные действия руководства. То, что им предлагалось, не всегда проводилось в жизнь, но так или иначе с их предложениями считались. Поэтому каждый знал, что к его мнению могут прислушаться. И это было действительно так.
Майор Бакшот порой приходил ко мне бесчисленное число раз в день и говорил нечто подобное: "Босс, мы тут взяли одного парня, которого, черт возьми, распирают идеи.
Вот тут он излагает на листе в милю длинной какую-то глупость. Но я не стал подшивать. Так что если он заведется и остановит вас в коридоре чтобы осведомиться, как Вы воспринимаете его идеи, оставьте его в живых. Мы еще можем кое-что от него получить".
В очень скором времени рота "Д" была разбита на два маленьких по численности подразделения "А" и "В".
Общее руководство осталось за Бакшотом. Во главе подразделения "А" был поставлен майор Койот (псевдоним), группу "Б" возглавил бывший пехотный офицер майор Фиши.
Герман по прозвищу "Немец" ознакомил командование "Дельты" с содержанием телеграммы, предписывающее подразделению немедленно выехать в Квебек: "В настоящее время выработано решение о предстоящем использовании "Дельты", готовьтесь к отъезду и ждите любых неожиданностей".
В Лисбурге вам подготовлен самолет. Оружие, боеприпасы, личное обмундирование, отправлено из Брега и погружено в самолет. Вылетайте".
Майор Койот получил заключительную сводку: "Американцы захвачены в качестве заложников бандой террористов в Канаде. В крови наших парней резко увеличилось количество адреналина от такого сообщения. Канадская полиция уже действует, но их правительство запросило из Оттавы американское правительство оказать содействие. Заложники убиты террористами. Приезжайте, как можно быстрее, вы нам нужны немедленно".
В Лисбурге, когда была произведена посадка в самолет, нас угостили канадскими леденцами и журналами. Был поздний вечер. Самолет тот час же взлетел и взял курс на север.
То к чему стремилась "Дельта", наконец случилось, возникла реальная ситуация, в которой её личный состав может испытать себя, нажать на спусковой крючок.
Может ли человек убить другого человека?
В аналогичной ситуации, возникшие в Мюнхенском аэропорту, когда террористы из организации "Черный сентябрь" захватила в качестве заложников спортсменов из олимпийской сборной Израиля, немецкие снайперы оказалась неспособными на это. У них была хорошая возможность, чтобы уничтожить террористов, но они не сумели этого сделать. Зависело ли это от их нервного возбуждения? Или тут были иные факторы?
Наверное, каждый должен спросить себя: "Если я действительно собираюсь стать профессионалом в своём деле, я должен нажимать на спусковой крючок, но сумею ли я это сделать без колебаний?"
Выделенный для проведения персонал действовал по сценарию, который, как нам казалось, в то время действительно мог возникнуть.
Майор Альтман (псевдоним), которого мы называли Германом-немцем, умел очень хорошо разрабатывать подобные сценарии. Он набил руку на подобного рода вещах ещё в юго-восточных штатах.
Сценарии таких учений были усложнёнными и предусматривали проверку каждого на способность принимать решения, проявлять изобретательность, спокойствие и отвагу.
Однако разработанные Германом-немцем сценарии учений не могли нам с достоверностью дать ответ, сможет да любой из нашего подразделения не раздумывая убивать людей, если возникнет такая необходимость.
Над этим вопросом пришлось работать долгое время в дальнейшем.
При приближении к Нью-Йорку в кабине пилота раздался голос авиадиспетчера: "Мак три...три...пять...девять...семь.., Нью-Йоркский центр. Даём Вам свободную зону на Квебек, на прямую через Хэнхок и Плацбург. Верхний уровень 560. Компания рекомендует Вам не вступать в связь с Монреальским Центром по соображениям безопасности".
Только теперь, тот кто сомневался в организационных способностях отряда, начал верить.
К концу лета 1979 года мы, наконец, решили вопрос относительно проведения операции. Майор Койот, а также Первый отряд (15-16 исполнителей) были направлены в одно из "хозяйств" Германа - Шарлотт, Рали, Ричмонд, Вашингтон (район Колумбия).
Это выглядело как обычное мероприятие, в котором "исполнители" уже принимали участие, задания выполняются в условиях недостатка времена, проводятся смотры, собирается информация, составляются схема. Все было вполне обычно, так же и то, что на сборы Первого отряда пришли некоторые кандидаты из САС, и то что сборы прошли в Вашингтоне до предполагаемого возвращения в Форт Брэгг. После окончания сборов пришло сообщение о заложниках.
В отряде были распространены карты и обсужден план захвата дома фермера, в котором держались заложники.
Находясь на борту самолета, отряд "Дельта" не заметил незначительное отклонение от курса, который лежал теперь не на север» а на юг. Пункт назначения отряда был, конечно, не Квебек в Канаде, а сельская местность в штате Северная Каролина, которую мы называем Дымный лагерь. За несколько месяцев до этого в районе, удаленном от дорог, был установлен небольшой фермерский домик, подготовленный для проведения нашего учения.
Запрятанный в лесу, напоминающем леса Северной Каролины, домик был полностью переделан для наших целей. Был вырыт подвал, стены укреплены мешками с песком, установлены приспособления, поддерживающие манекены с изображением людей в самых различных позах, смонтированы телевизионные камеры дистанционного управления. Единицы в отряде "Дельта" знали об этом учении.
Когда самолёт приземлился около полуночи на небольшом аэродроме, его вышли встречать "подставные" люди. Отряд был доставлен в фургоне с гербом Квебека на борту в близ стоящее строение. "Исполнители" были проинструктированными людьми, тщательно подготовленными для участия в этой игре.
При инструктаже присутствовали: капитан службы безопасности, представитель правительства Канады, помощник атташе от посольства США, высший офицер по особо важным делам Провинции и другие официальные лица. Все они говорили с канадским акцентом. Для всех в отряде было ясно - они в Канаде. На инструктаже было объявлено, что три террориста захватили заложниками двух юношей и девушку, причем, по крайней мере, двое - американцы. Канадцы не были уверены в том, что можно провести эту операцию. Все находились в возбужденном состоянии. Командиров Первого отряда попросили доложить план операции по спасению заложников.
Я наблюдал за происходящим через скрытую камеру. Майор Койот задавал вопросы - рядовые "исполнители" отвечали на них кратко: для "исполнителей" всё это было вполне реально. Позади были месяцы тренировок.
Операция длилась около 3-х часов. Была произведена разведка дома; возле строения были видны передвигающиеся террористы, план отряда "Дельта" вступил в силу. Переговоры с террористами провалились: дом должен был быть захвачен вооруженным путем. Из американского посольства поступило разрешение отряду "Дельта" захватить дом. Канадцы проявляли беспокойство - насколько все это пройдет быстро и эффективно.
Отряд был переброшен в район расположения дома. Два актера-террориста, которые стояли на крыльце дома до того как снайперы успели занять свои позиции, скрылись в глубине дома. Тотчас они спустились в подвал и закрыли дверь. Наверху присутствие террористов создавали двигающиеся манекены. Майор Койот расположил своих людей в лесу, снайперов привел в боевую готовность. Последнее разрешение на атаку дома было получено. Первый отряд бросился к дому и всё было закончено в 8 секунд. Экспертов интересовало, сколько пробоин будет в манекенах террористов и заложников, каков процент успеха в данном случае. После операции "исполнителей" в течение трех дней держали в изоляции, дав им возможность пережить свои эмоции. Уже в Форт Брэгге Первому отряду сказали, что это была учебная операция. Все террористы были поражены пулями и ни одна из них не попала в заложников.
Встреча была назначена на 9.00. Когда я входил в конференц-зал, генерал Уорнер, который стоял в ожидании генерала Роджерса, повторил, что "...начальник штаба не намерен посетить отряд "Дельта". Для себя я решил: если Роджерс приедет в Брэгг, он захочет встретиться с "Дельтой". К этой встрече было все готово.
По прибытии в Брэгг Роджерс собрал командный состав и попросил доложить о своих участках, а также возможные рекомендации для его новой деятельности в должности командующего НАТО. Совещание длилось долго. В конце он обратился ко мне и высказал пожелание встретиться с "Дельтой".
Через 5 минут Роджерс в сопровождении Уорнера и Макмулла прибыл в наше расположение. Он поинтересовался, в каком состоянии находится наша служба.
Я ответил: "Мы не самая лучшая в мире служба по борьбе с террористами, но других, кто лучше нас, тоже нет". Далее я взял на себя ответственность и заявил, что специальные подразделения НАТО имеют свои проблемы, особенно это касается жизнеспособности их планов в преддверии войны. Я также предложил в помощь ему мои службы.
Возможно месяца два до этого до меня дошел слух, что Мозес также готовится получить назначение в Европу. Все в отряде "Дельта" звали генерала Мейера "Мозесом" из-за библейского имени. Я захотел узнать лично от него то, что я услышал на улице и выяснить, как это отразится на "Дельте". В назначенный день я направился в Пентагон для встречи с ним. Генерал Мейер заявил, что он действительно не знает, будет ли назначен на эту должность, когда её оставит генерал Роджерс, но в любом случае "Дельта" будет выполнять свою работу, как и прежде.
Затем генерал Мейер заявил: "Вам необходимо разработать Задачу, Условия и Стандарты для "Дельты". В простейшем варианте это означало: Задача - стреляйте из своего оружия; Условия - темнота; Стандарты - на расстоянии в 100 ярдов тремя пулями поразить глаз бычка. Конечно же планы "Дельты" будут гораздо более сложными. "Черт возьми... генерал, на это уйдет год...".
"Ну и что же Вы такое говорите! Вы сделаете это за несколько месяцев. Следующая специальная операция потребует поиска критерия оценки эффективности и статуса отряда "Дельта". В противном случае колесо может повернуться в другую сторону и "Дельта" прекратит свое существование".
Я полностью осознал, что Мейер имел в виду, т.к. я видел много таких начальников, которые приходили к нам из спецвойск и занимались тем, что крутили колесо в другую сторону. Задание, Условия и Стандарты могли бы быть полезными инструментами в руках нового начальника.
На подготовку этого документа ушло достаточно много сил и времени. В законченном виде этот документ представлял из себя большую тетрадь, в которой содержались важнейшие вопросы, касающиеся "Дельты". В ней были расписаны обязанности как каждого в отдельности, так и дозоров, отделений, эскадронов отряда "Дельта" - около 60 пунктов для каждого "исполнителя"; около 25 - для патрулей; 8 или 10 - для отделений и 3 - для эскадронов.
В апреле я представил "Черную книгу" (так мы назвали эту тетрадь) Мозесу на утверждение. Он тщательно ознакомился с документом и одобрил его. Ввиду слухов о том, что Мозеса могут назначить в другое место, я попросил поставить его свои инициалы на обложке тетради. "В этом нет необходимости, Чарли", - сказал он. Тем не менее, я боялся, что в случае ухода Мозеса "Дельту" разорвут на части, а куски отдадут разным частям. Нередко за кружкой пива офицеры "Дельты" обсуждали подобные предположения. Однажды один из них сказал: "Это будет чудо, если после ухода Роджерса с поста на его место назначат Мозеса". Что впрочем, и произошло в июне 1979 года. В "Дельте" все считали, что назначение Мозеса было благоразумным и мудрым решением.
Вне зависимости от того, какие могли произойти перестановки в армии и как они могли повлиять на "Дельту", отряд должен был продолжать оттачивать свое мастерство. План совершенствования выучки солдат "Дельты" включал учения с СИМПАКом и с РЕДКОМом. В ходе учений с РЕДКОМом в КИ ВЕСТ шт. Флорида в феврале месяце мы пришли к выводу о том, что можем успешно взаимодействовать с рейнджерами, оказывая друг другу значительную помощь.
Летом 1979 года мы попытались задействовать "Дельту" в мероприятиях по обеспечению проведения VIII Панамериканских игр, которые проводились в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико. Однако нам это не удалось. Там хозяйничало Федеральное Бюро Расследования! Специальный агент ФБР, который отвечал за безопасность Игр, был старым армейским рейнджером. Его точка зрения была следующая; "Если мне потребуются танки или пулеметы 50-го калибра, я вам позвоню". После того, как мы все подробно объяснили ему, он изменил свое мнение, заявив: "Я буду глупцом, если не использую вас там". Армейские, а также офицеры объединенного штаба хотели, чтобы расположили эскадрон на острове на случай возможного инцидента. С другой стороны офицеры объединенного штаба знали, что генерал Мейер ежедневно гоняет нас вокруг своего офиса, тем самым, ущемляя наше самолюбие. Так или иначе, мы не были допущены на Панамериканские игры. Однако трое из нас приняли участие в играх в качестве наблюдателей за мерами безопасности и работали с ФБР в их командном центре.
Говоря по правде, в то лето я почувствовал, что "Дельта" теряет своё лицо. Я бы скривил душой, если бы промолчал об этом. Мы меньше стали проводить учебные стрельбы. Для того чтобы держать порох в пороховнице, мы провели ряд неожиданных тревог, в основном рано утром или поздно вечером.
События развивались быстро.
Генерал Роджерс писал из Европы новому начальнику штаба армии генералу Мейеру: "Американское участие в специальных операциях НАТО выглядит мизерно. У Беквита уже давно есть отряд "Дельта". Что вы думаете о переводе Беквита?"
Генерал Мейер мне сказал; "Вы возглавите подразделение специальных операций в Европе. Вы действительно сможете помочь армии на этом участке. Приступайте Чарлз, присмотрите себе замену в "Дельте", а мы сформулируем постановление о направлении Вас в Германию в конце октября или начале ноября. Сначала мы дадим оценку деятельности "Дельты", а потом Вас направим.
С момента последней проверки "Дельты" прошел год. Не было видно никакой необходимости в проведении проверки. Если у нас и было какое-то благодушие в настроении, то оно быстро улетучилось после того, как я объявил, что нас опять будут проверять. Все в отряде затянули пояса потуже и начали готовиться к новому испытанию.
Мы вновь прибегли к Черной книге, в которой были расписаны все требования, в соответствия с которыми мы будем проверяться. Нам предстояло пройти экзамен не на бумаге, а в реальных жизненных условиях. Мы сделали предложение о введении в комиссию по проверке 2-х офицеров и одного сержанта их отряда "Дельта" для составления наиболее объективных тестов.
Нам был дан хороший шанс показать правительственным органам, чего мы достигли и получить взамен от них звание статуса отряда "Дельта" и его ценности для нации.
Был образован Директорат по проверке, в который входили: посол Энтони Куэйтон, из отдела вооруженного терроризма госдепартамента; генерал Сэм Уилсон; представители из ЦРУ, ФБР, департамента по энергетике, секретной службы, министерств финансов и юстиции, а также спецвойск. Некоторые из них знали об отряде "Дельта", знали возможности, как отдельных исполнителей, так и подразделений отряда. "Дельта" предложила Директорату ряд сценариев операций: три операции по захвату самолета, несколько операций на открытом воздухе и несколько захватов забаррикадированных мест. Конечно, в каждой операции присутствовали заложники.
Первая часть проверки включала оценку индивидуальных возможностей исполнителей "Дельты".
Мне трудно вспомнить, какие чувства я испытывал в конце первого дня проверки. Затем я почувствовал себя превосходно. Снайперы в состоянии стресса работали хорошо, и сценарий выглядел вполне реальным. В тот день не редко слышались "охи" и "ахи" экзаменаторов, которые никогда не видели до сих пор чего-либо подобного.
Второй день проверки индивидуальных возможностей фактически повторил первый.
На следующее утро "Дельта" была поднята по тревоге, причем необходимо было выдвигаться в полном боевом снаряжении.
По сценарию террористы совершили нападение в одной из зарубежных стран. Страна, конечно, была выбрана условно. Моя роль заключалась в оценке инцидента и выборе рекомендаций для отряда "Дельта".
После тревоги я вместе с радистом и необходимым разнооборудованием вылетел в Саванах. Там нам предложили подождать несколько часов в местном отеле. Через 8 часов мы были доставлены в Форт Стевард, штат Джорджия, где я был проинструктирован о сложившейся ситуации. Положение было весьма тяжелым: необходимо было захватить сразу два объекта. Командование и контроль за операцией представлялись затруднительными, не говоря уже о характере объектов, предназначенных для захвата. В данном случае мы не имели возможности незамеченными приблизиться к самолету. Более того, обстановка в районе укрытия террористов была еще тяжелее. Террористы, захватившие заложников, расположились в двух взаимосвязанных зданиях и имели возможность передвигаться из одного дома в другой. Сценарий этой операции был настолько сложным и запутанным, что выглядел вполне правдоподобным.
Так как мы не имели возможности узнать, когда террористы начнут убивать заложников, первое, что требовалось - это выработать чрезвычайный план на эту ситуацию.
План заключался в прямой атаке на объекты (надеюсь, что подобное никогда не будет использовано, т.к. риск велик, а возможность успеха мала).
В это время отряд "Дельта" был переброшен из Форт Брэгга на военно-воздушную базу Максвелл, в Южной Алабаме, где он находился до отправления в Форт Стевард. Бакшот и два командира эскадрона присоединились ко мне на месте.
Так как подобного рода операции быстротечны и динамичны, "Дельта" самостоятельно выполняла некоторые работы по рекогносцировке и планированию. На этой стадии были решены многие вопросы: определены силы и средства, участвующие в операции, время атаки, виды связи, необходимые разведданные; установлены личности террористов, подсчитано число заложников, привлечена необходимая помощь. Это были ключевые вопросы и от правильных, тщательно отработанных ответов на них зависел успех операции.
У командира эскадрона майора Койота, ответственного за самолет, возникла проблема - как отвести самолет в сторону. Дополнительная силовая установка, питающая самолет электричеством была преднамеренно выведена из строя, однако после долгих и довольно правдоподобных переговоров с террористами, самолет удалось перекатить на 50 футов, к месту расположения другого эскадрона. Люди "Дельты", одетые в спецодежду местных рабочих, перекатывая самолёт, сделали несколько ценных наблюдений.
3 ноября "Дельта" представила свой план освобождения заложников. Постоянно раздавались вопросы: "Какие у нас могут быть потери? Каков процент риска и успеха?" Решение об использовании силы против террористов всегда было решением политическим и никоим образом не военным. Много раз в подобных ситуациях люди, планировавшие операции, вначале вносили ясность именно в этом вопросе, а потом получала разрешение на выполнение задания.
Неожиданно поступило сообщение, что "убит" один заложник. Применение силы казалось единственной мерой в подобной ситуации. Переговоры с террористами были прерваны. Снайперы сидела в своих укрытиях уже несколько часов и продолжали наблюдать за своими двумя целями. Так как план нападения на здания был одобрен, в Форте Стевард была проведена репетиция по захвату аналогичных зданий.
Наступала ночь, в небе полумесяцем светилась луна. Вдруг поступила команда: "Дельте" быть готовой для захвата обеих целей". Эскадроны "А" и "В" незаметно выдвинулись на свои позиции.
"Атаку начать!" Эскадрон "А" пошел в прямую атаку на самолет. Одновременно было выбито несколько люков самолета. Террористы начали метаться, их воля и решимость были сломлены в секунды. Люди "Дельты" мгновенно овладели самолетом.
В зданиях, намеченных для атаки, были сооружены мощные баррикады. В этой связи Фаст Эдди и другие решили, что для их разрушения потребуются сильные взрывчатые вещества. Когда этот аргумент был доложен Директорату, было решено изменить немного сценарий для обеспечения безопасности актеров-террористов и заложников.
"Исполнители" вышибли окна и двери в зданиях и с трех направлений эскадрон «В» майора Фитча начал штурм. Люди "Дельты" ринулись в комнаты и коридоры, снося всё на своем пути.
Сложный и ответственный момент - захват террористов и освобождение заложников. Процесс полной очистки комнат и помещений занимал не более семи секунд. Все проходило очень быстро. Учения по освобождению заложников, столь кропотливо проводившиеся в стрелковом доме сзади казарм Стокейда, давали свои дивиденды.
Все заложники были освобождены целыми и невредимыми, террористы захвачены.
За несколько минут до полуночи учение закончилось. Медицинская служба приступила к оказанию помощи "мнимым" пострадавшим. На самолете один человек был действительно серьезно ранен. Одна из "актрис" отказалась сдаться и "исполнитель" выстрелил около ее лица. "Актриса" получила сильный ожог от порохового заряда. В дело вмешался специалист по ожогам, который предотвратил появление на лице шрамов или постоянного увечья.
Тщательный инструктаж последовал по окончании учения. Представители всех ключевых департаментов стали высказывать свои критические замечания. Отзывы были восторженные. Затем Директорат подвели итоги учения - "Дельта" получила высшую оценку. Посол Куэйтон, который видел службы по борьбе с террористами в других странах, был особенно щедр на похвалы. Далее попросили высказать мнение иностранных представителей. Ответ англичан звучал так, что как будто всерьез не воспринимали проведенное учение. Обсуждение результатов проверки "Дельты" заняло много времени. Однако стало предельно ясно, что генералы, имеют ли они одну или пять звёзд, не в состоянии принимать кардинальных решений. Иначе говоря, военные создали инструмент по борьбе с терроризмом, однако решения принимаются политиками и разрешение на проведение какой-нибудь операции должно исходить от Верховного главнокомандующего - Президента. Не уверен, осознали ли это некоторые военные чины, хотя посол Куэйтон заявил об этом вполне однозначно. После полуночи, уже наступило 4 ноября 1979 года, мы направились в отель "Генерал Сэм" обсудить события последних двух дней. Сэм Вильсон выступал как хозяин для моих офицеров и тех, кто был близок к "Дельте". Майор Фитч, командир эскадрона «В» и ответственный за захват здания, считали, что я промедлил с командой к штурму для их людей. Я согласился с их аргументами и извлек соответствующий урок.
Меня разбудили в 7.00. Один из офицеров позвонил мне и сказал: "Вам будет интересно услышать, босс. В Иране захвачено американское посольство. Наши дипломаты задержаны в качестве заложников.
ЧАСТЬ 2
Г л а в а 26
Это было воскресенье, 4 ноября 1979 года. Отряд "Дельта" уже был на месте, в Форте Брэгг, когда я прибыл туда к 15.00.
Эскадроны «А» и «В» распаковались и чистили снаряжение. Я еще знакомился с сообщениями Ассошейтед Пресс и Рейтер о захвате посольства, а в штаб-квартире уже поговаривали о возможном участии "Дельты" в инциденте.
Первый звонок раздался в понедельник утром: звонил майор Шау из армейского подразделения по специальным операциям и просил, чтобы "Дельта" направила своего офицера в Вашингтон для обсуждения создавшегося положения с офицерами Объединенного штаба. Выбор остановился на Бакшоте и майоре Уотсоне. В конце концов, было решено направить Бакшота, т.к. тот лучше знал "кухню" Объединенного штаба.
Через несколько дней Дик Медоус также был направлен в Вашингтон, т.к. мнение одного человека всегда могли просто проигнорировать. Бакшот звонил по спецтелефону ежедневно: "Ежедневно рассматриваются различные планы, однако я не думаю, что нам в данном случае будет отведена какая-либо роль. Представляется так, что они накапливают различные варианты действий в отношении Ирана".
Збигнев Бжезинский, помощник президента по национальной безопасности, прибыл в Пентагон. Его визит вызвал у военных чувство чрезвычайности положения.
У меня никак не укладывалась в голове мысль о возможности проведения операции по спасению заложников, к тому же логически рассуждая, эта затея выглядела авантюрой. От нас до Ирана огромное расстояние, более того требовалось пролететь над иранской территорией около 1000 миль до возможной посадки и, наконец, предпринять нападение на сильно охраняемое посольство, расположенное в центре 4-х миллионного города с враждебно настроенным к нам населением. Всё это никак не было похоже ни на Энтебе, ни на Могадишо. Трудно было себе представить более сложное представление.
Я рассуждал так: "Если правительство решится на использование силы в конфликте, то в этом случае может быть использован отряд "Дельта".
Оставалось еще много возможности для решения проблемы по дипломатическим каналам. Переговоры и компромисс - вот два инструмента, которые могли использовать правящие круги. Моё мнение о президенте Картере было очень плохим. Я не голосовал за него и был чрезвычайно огорчен, когда он дал амнистию тем американцам, которые бежали в Канаду, уклоняясь от призыва в армию в ходе вьетнамской войны. Я также переживал по поводу тех мер, которые были предприняты в отношении наиболее опытных оперативных работников ЦРУ.
Вся моя семья готовилась к переезду на постоянное место жительство в Западную Германию. Тегеран для нас был где-то далеко-далеко. Затем все резко изменилось. Бакшот позвонил 10 числа: "Я прибыл, шеф, и нам надо поговорить. Меня доставили сюда самолетом Т-39". Обычно все прилетали в улетали из Ф.Брэгга в столицу на самолете Пьедмонт-737, однако Т-39 более дорогостоящий самолет. "Если они дали для Бакшота такой самолет, - подумал я, - случилось что-то очень важное. Т-39, как правило, использовались генералами, а не майорами".
Мы встретились вне оперативной базы – на базе ВВС. Бакшот был очень серьезен. "В Штабе объединенного командования я слышал несколько идиотских предложений и ряд из них касались "Дельты" в деле спасения заложников. Некоторые думают, что мы сможем прыгнуть с парашютом в небе Тегерана и как туристы проследовать к посольству на автомашине. До того, как они впутают нас в эту глупую историю вам необходимо, шеф, съездить в Объединенный штаб и убедить в бессмысленности некоторых этих идей".
Я повез Бакшота в Форт Брэгг и в пути мы вели беседу.
"У меня есть разрешение передислоцировать "Дельту" в учебно-тренировочный лагерь по спасательным операциям. Вы получите всю необходимую информацию по данному вопросу из Вашингтона или сегодня вечером или завтра утром", - сказал Бакшот.
В конце беседы Бакшот сказал, что принято решение назначить командующим операции по спасению заложников генерала Вота. Генерал Вот, имеющий опыт подготовка рейнджеров и уже назначенный на должность в Пентагоне, представлялся наиболее приемлемой кандидатурой.
Я начал анализировать то, что мне сообщал Бакшот. Если они действительно перебрасывают "Дельту" в лагерь "Дымный" - место тренировочных операций - значат дело действительно серьезное. После обеда я начал составлять необходимые документы, требуемые для переброски эскадрона А и обслуживающий персонал из Ф.Брэгга на новое место дислокации. Во время бессонной ночи я мучительно думал о том, есть ли необходимость отзывать эскадрон В с лыжной подготовки в шт.Колорадо.
На следующий день был создан штаб "Дельты" для обсуждения наших возможностей для проведения спецподготовки "Дельты" к осуществлению операции по спасению заложников.
Ф.Брэгг - родной дом спецвойск, а также 82-ой воздушно-десантной дивизии - является объектом враждебных нам разведок. Русские и кубинцы прослушивают радиоэфир через свои гражданские самолеты, которые напичканы специальной аппаратурой. Хотя воздушный коридор и лежит над Атлантикой, их средства радиоперехвата все равно охватывают район Ф.Брэгга. Я позвонил Мозесу и получил разрешение на передислокацию. Штаб "Дельты" закончил разработку вопроса о скрытной передислокации "Дельты". Согласно плану, люди "Дельты" должны была быть переброшены в нужный район (Север. Каролина) небольшими группами на арендованных машинах. Использование для это-, го самолета иди автобуса могло насторожить тех, кто наблюдал за "Дельтой"
Уэйду Ишимото и Ноу Липсу было приказано выехать вперед. В маленьком мотеле к северу от г. Рейли они организовали "пункт приёма", куда должны были прибывать "исполнители" и получать инструкции о дальнейшем движении к месту назначения. Водителям был дан адрес мотеля, номер комнаты и время их возможного прибытия на "пункт приёма".
Я с Бакшотом выехал также раньше людей "Дельты", чтобы проследить за благополучным прибытием отряда в Лагерь "Дымный".
У меня была одна проблема, которая доставила мне много беспокойства в этот период. Что будет, если одна из машин попадет в аварию где-нибудь на периферии, и местный шериф обнаружит амуницию и автоматы, упакованные в багажнике? Каждый из водителей имел при себе карточку с номером телефона на чрезвычайный случай. Звонок по этому номеру мог уладить любую ситуацию, но это было бы не по сценарию Мозеса.
Для нас было большое удовлетворение наблюдать, как последняя машина въезжает в Лагерь "Дымный". В лагере "Дымный" была установлена аппаратура телефонной и телетайпной линий связи с Пентагоном и Ф.Брэггом.
То, что наиболее всего нам требовалось - так это развединформация. Где они содержали заложников? Сколько заложников? К тому времени много цифр и данных фигурировало на страницах прессы - все усилия были направлены на то, чтобы не дать иранцам прийти к выводу, что 6 американцев скрываются в канадском посольстве. "Дельте" необходимо было знать действительную цифру. Как выглядит посольство? Содержатся заложники все вместе или раздельно? Кто охраняет их, студенты, милиция или армия? Были ли замешаны палестинцы в захвате посольства? Каково точное число охранников и как они вооружены? Где постоянные и передвижные поста?
По характеру звонков ко мне было очевидно, что Пентагон послал "Дельту" под контроль Объединенному штабу. Я вылетел в Пентагон в понедельник днём. В здании Пентагона после предъявления военного удостоверения я направился в блок Е. Пройдя значительное расстояние бесконечными коридорами, я вошел в кабинет Директора по специальным операциям,, полковника Ларри Стинса.
"Заходи Чарли и закрывай дверь". Там был генерал Мейер. В кабинете я увидал еще двух офицеров - генерала Гленна Отиса и генерала Джеймса Вота. Тот ранее посещал "Дельту" и за его манеру говорить медленно его между собой называли "неандертальцем". Я знал его достаточно хорошо.
Генерал Майер спросил моё мнение о возможной операции по спасению заложников. Я ответил ему, что у нас существуют реальные трудности с тем, как добраться до нужного района через огромные расстояния. До этого я просмотрел большой географический атлас. Иран, с востока которого находились Афганистан и Пакистан, с юга Персидский залив и Оманский залив, Ирак и Турция к западу, Каспийское море и советские республики к северу, был расположен на огромном расстоянии от Форт Брегга.
Тегеран - столица страны находилась в самой глубине иранской территории, причем она была окружена горами и пустынями. Я не высказывал генералу Мейеру отдельные вещи, о которых у него было весьма пространное представление.
Какие типы самолетов потребуются для выполнения операции? Где она взлетят? Где она приземлятся?
Когда я закончил задавать все вопросы, которые были уже выписаны мной на листке бумаги, Мейер сказал: "Чарли, вам необходимо чётко себе уяснить, что люди, которых вы видели в коридоре не будут планировать операцию за вас. Вы - разработайте основной тактический план: сколько Вам потребуется людей, характер требуемого оборудования, и - готовы Вы или нет. Если Вы не ответите утвердительно на последний вопрос, то также будет проинформирован и президент".
Я вновь высказал свою озабоченность о том, каким образом мы прибудем в Тегеран, а затем покинем его. "Чарли, - сказал Мейер, - это забота летчиков ВВС. Оставь эту заботу им. Тебе и кроме этого есть над чем подумать".
Перед "Дельтой" была поставлена задача; напасть на американское посольство в Тегеране, убрать охрану, освободить заложников и целыми и невредимыми вывести всех из Ирана. Эта часть плана представлялась довольно простой. Все, что нам необходимо было сделать, так это строго следовать всем пунктам этого плана. Однако без достаточной информации вся эта затея теряла смысл. Нам необходимы были 3 вещи: информация, информация, информация.
Особенно меня встревожило одно известие, в которое трудно было поверить. Когда я крутился вокруг офицеров разведки в надежде выяснить их роль в этом деле, меня представили одному офицеру ЦРУ. Он знал хорошо положение в Иране, т.к. ранее работал там. Я обратился к нему и стоящим рядом: "Что нам необходимо сделать, так это выйти на нашу агентуру в Тегеране и поставить перед ними разведзадачи". Он отвел меня в тихий уголок и прошептал ужасную новость: "У нас там никого нет".
Однако не все было так удручающе. Отдел разведки подразделения по специальным операциям Объединенного штаба командования проделал большую работу. Помимо составления подробных карт, они создали большую модель территории и зданий посольства. Они была настроены по-деловому, профессионально и оптимистично. Один подполковник ВВС много времени провёл со мной, вкладывая в меня свои знания.
Во время полета обратно в лагерь "Дымный" в тот вечер много различных комбинаций и операций промелькнуло у меня в голове. Осталось ещё так много вопросов, на которые было так мало ответов.
На следующее утро телетайп, связывающий Кемл Смоуки с Пентагоном, вновь зашумел, принимая поток поступавших донесений. Значительную часть донесений составляла информация, поступавшая в ОКШ (Объединенный комитет начальников штабов) из ЦРУ. Часть информации, безусловно, была полезной, другая её часть не заслуживала внимания.
В это время "Дельте" было только два разведчика-аналитика, способных просмотреть и оценить кипы поступавших материалов. Действительно важная и нужная информация, которую следовало принимать во внимание, подлежала разметке по специальной системе обозначений. К примеру, сообщение отбиралось даже если источник значился "непроверенным". Но парням из разведки нужно было нечто большее, чем этот индекс. На чем основывалась эта "надёжность"? На другом сообщении можно было прочитать: "Непроверенный источник через неофициальный контакт получил..." Что же означал этот "неофициальный контакт"? Был ли этот контакт в прошлом надежным иди ненадежным?
Кое-кто в разведке приходил в негодование, когда мы выражали недовольство по поводу поступавших сообщений. Руководство в свою очередь подчеркивало, что более 200 донесений было направлено в адрес "Дельты".
Вейд Ишимото пояснил, весьма любезно, но с твердостью в голосе, что большую часть информации мы уже получили и затем зачитал вновь поступившие материалы, которые не имели ничего общего с заложниками. Материалы, которые он извлёк, насчитывали четырнадцать статей, поступивших от путешественников, только что возвратившихся из Ирана. В этих статьях нашло отражение почти все, начиная от приграничных районов с Турцией, кончая Белуджистаном - Вазистаном на юге страны. Но ни одна из них даже отдаленно не была связана с заложниками.
В конечном счёте, вся поступавшая в Смоуки информация, которая непосредственно касалась нас, была помечена особым образом, чтобы ускорить её отбор и обработку.
Дивизион А майора Койота прибыл только что в Кемп Смоуки и знакомился со своим новым расположением. Вспомогательный персонал, который был специально оставлен в Форт Брегг, имел куда более трудную задачу. Подполковник Поттер и капитан Смит (кураторы "Дельты") были назначены ответственными за проведение мероприятий по зашифровке передислокации и созданию видимости, будто "Дельта" находится в Форт Брегге и занимается будничными делами, как обычно. Для этого был привлечен весь административно-вспомогательный персонал - клерки, рассыльные в служащие управленческого аппарата, которые остались в форте.
Они должны были ходить вдоль стеклянных галерей нижних этажей зданий, привлекая внимание посторонних, водить принадлежавшие "Дельте" автомобили непосредственно в районе расположения, отвечать на телефонные звонки, обеспечивая необходимые ответы на каждый звонок. Среди многих телефонных звонков, раздававшихся в нашем затворье, один был для меня от генерала Реника из Министерства армии. Мне сообщили об этом звонке, но помня предупреждение генерала Мейера - ни с кем не беседовать по поводу войск спецназначения Объединенного командования (ВСОК), я предпочел не нарушать запрет, что, конечно, привело Реника буквально в ярость. Он звонил часто и, когда в шестой или седьмой раз он не смог дозвониться ко мне, стал бранить офицеров нашего подразделения. В конце концов, я попросил генерала Вота передать генералу Ренику прекратить его домогания. Звонки сразу же прекратились. Дик Поттер и Смит были более предупредительны.
Между тем, я в Вашингтоне получил разрешение на переброску 45 человек дивизиона "В" из Колорадо на 727-м "Боинге", совершавшем коммерческие рейсы. В Брегге они быстро собрали специальное снаряжение и далее проделали тот же путь, по которому в Кемп Смоу-ки проследовал дивизион "А". Дивизион "В" майора Фитча был переведен в Кемп Смоуки на казарменное положение, что многими было воспринято с одобрением. Подготовка теперь приобрела особый специфический смысл.
Одним из преимуществ Смоуки над Бреггом было то, что в окрестности было обилие белохвостых оленей. Время от времени парни выходили и отстреливали парочку этих животных. Тяжело представить, что мог сделать для поднятия духа вкус запеченной на углях оленины. За время пребывания "Дельты" в Смоуки она пользовалась прекрасным расположением начальника гарнизона, прозванного нами "Большим Эдом". Наши проблемы решались им незамедлительно, а неразрешимые - в течение 24 часов.
Несколько дней спустя "Дельту" посетил генерал Вот. Мы только закончили разработку плана действий в чрезвычайных условиях. План был вкратце доложен генералу Воту. Он был дерзким, но чрезвычайно рискованным.
"Дельту" должны были самолетами перебросить в окрестности Тегерана. Там, к востоку от города, она десантируется, затем захватывает автомашины и через весь город продвигается в здание посольства США, далее освобождает заложников; затем пробивается к международному аэропорту Махрабат, занимает его и удерживает его до прибытия американского самолета, который забирает всех. В случае плохой погоды "Дельта" и освобожденные заложники будут экипированы портативными (индивидуальными) спасательными комплектами, в каждом из которых имеются компас Сильва, карта на пластической основе, изданная в 1978 году Сахабским институтом геодезии и картографии, доллары США и иранские риалы, респираторы, карманные фонарики, таблетки для очистки воды, антибиотики и табличка с набором фраз на фарси (Не двигаться - та кан на кхор. Где я? - ман коя тэз там? Какая дорога ведет на север? - pax кояст шемал? Мы братья - ма барадар хастим).
С этим комплектом члены "Дельты" и освобожденные заложники должны были попытаться в этой ситуации уйти по суше.
- Какова возможность успеха?
- Почти ноль.
- Да, не согласен.
- Вы правы, босс.
- Нужно просить дополнительное время у ОКНШ.
Генерал Вот затем пофилосовствовал о других возможностях и вариантах, и о том, как они могут быть восприняты в политических сферах. Мы продолжительное время беседовали. Вот, являясь уроженцем Южной Каролины, говорил медленно и четко. Я улавливал, о чем он говорил.
Во-первых, он хотел, чтобы было предельно понятно, что именно он командует силами спецназначения.
Во-вторых, он хотел работать в самом тесном контакте с "Дельтой".
Постепенно разговор вновь вернулся к проблеме переброски группы в район Тегерана и возвращения обратно. Каждая беседа начиналась и опять заканчивалась этой важнейшей проблемой.
Говоря образно, - мы всё время держали тигра за хвост.
Без "соответствующего обеспечения", агентуры, сбор информации шел медленно и вяло. В таком положении Америка оказалась в ноябре 1979 г., когда для разведывательной работы в Тегеране никого не осталось, ЦРУ пыталось установить кого-либо там; но все это требовало много времена. К сожалению, и подготовка, и вывод агентуры заняла бы пять-семь лет. Кандидата требуется найти, подготовить после вербовки, экипировать, а затем вывести в страну. Он или она смогут целенаправленно действовать только после длительного периода оседания, хорошо закрепив своё прикрытие.
Администрация Картера совершила большую ошибку. Когда отставной адмирал Стенсфилд Тернер возглавил ЦРУ, много старых кадровых ребят с заслугами и опытом - покинуло Управление. Их заменили более молодыми, менее опытными сотрудниками, или, что ещё хуже - не заменили никак вообще. Я не знаю, почему так получилось. Но знаю, что на 12 ноября 1979 г. в Иране не оказалось американской агентуры. Нельзя было что-либо перепроверить. "Дельта" действовала без точных и своевременных данных.
Уже бытовало мнение, начиная с периода формирования антитеррористического подразделения, что когда "Дельта" потребуется за рубежом, она будет действовать в дружественной или хотя бы в нейтральной стране. Когда задача будет выполнена, отход "Дельты" будет обеспечен прикрытием. Примерно так же оценивалась ситуация во враждебном Иране. "Разница между данной ситуацией и Аламо заключается в том, что Дэви Кро не нужно было пробиваться".
Нам предстояло осмыслить новую, иную ситуацию: "Дельта" осталась единственным подразделением, пригодным для выполнения поставленной задачи, но сейчас ей нужно всё подготовить и отработать. Снайперы превращались в пулеметчиков. Специалисты по захвату и очистки помещений избрали своим оружием 9-мм пистолеты парабеллум марки "Хеклер и Кох МР-5". Коллеги в Англии и в Западной Германии пользуются только ими. Они хорошо лежат в руке. Они меньше и легче автоматов марки "Томпсона", а также их можно использовать с глушителем. Для Ирана оружие было идеальным. Другие члены группы использовали винтовки M16 или M3A1.
Дополнительно в Кемп Смоуки использовались легкие пулеметы калибра 7,62 мм М60 и НК21. Их пальба была слышна на стрельбище каждый день. Американская автоматическая винтовка M16 способна сделать 550 выстрелов в минуту, а ствол с воздушным охлаждением может быть заменен в считанные секунды. Западногерманский пулемет НК21 - почти как Ролс Ройс. Может вести огонь автоматически и одиночными выстрелами, имеет дальность эффективной стрельбы 1200 метров, скорострельность 900 выстрелов в минуту, боеприпасы к нему могут использоваться в магазинах, лентах и дисках. И, в отличие от М60, требующего двух человек для обслуживания, НК21 обслуживается одним стрелком. Легкий, многоцелевой, точный при стрельбе - он был прекрасным оружием для вашей задачи.
Отобранный личный состав тренировался в боевом применении ручных гранатометов М-203 и М-79. Гранатомет М-203 стреляет 40мм различного действия одиночными выстрелами. Оружие это заряжается через казенную часть, действует по принципу сжатия газов, а также может монтироваться на винтовке M-I6. Гранатомет М-79, ведущий огонь одиночными выстрелами с ударным взрывателем, стреляет до 400 метров по дальности и может складываться наподобие охотничьего ружья. Оба гранатомета весьма удобны в обращении и, поскольку они прибавляют огневой мощи, стали в большом почете в "Дельте".
Конечно же, табельным оружием был специально разработанный 11,43 мм пистолет-автомат марки M-1911.A1. Он надежен и обладает большой убойной силой. "Дельта" использовала также пистолеты-автоматы, разработанные армейскими специалистами из Аннистона (штат Алабама), которые были доведены до наших требований нашим мастером по вооружению Роном Уааненом. Когда он поработал над тягами, приемниками патронов, стволами и их крышками, то детали оружия перестали смещаться, качаться и грохотать. Спусковые крючки для этого оружия брались от системы Нейшел Матч или от Кольта и подгонялись для каждого стрелка индивидуально. Складные приклады типа "Бо-Мар" снимались и ставились жестко фиксированные приклады.
Некоторые возразят, что пистолет-пулемет калибра 11,43 мм не самое лучшее оружие. Но в "Дельте" таких возражений не было. Я видел, что творила его большая 230-гранная* пуля (14,9 гр.). Она сбивала человека с ног. К тому же скорость её полета невелика, что очень важно для стрельбы по террористам в салоне летящего самолета. 9 мм пуля, выстреленная из НК Р-7, при большой скорости полета может пройти через тело террориста, пробить кресло и далее – поразить сидящего рядом невинного пассажира. А пуля калибра
11,43 мм войдет в цель, но из неё не выйдет.
Исходя из разведданных, имевшихся в нашем распоряжении, разрабатывались и дорабатывались вопросы тактики и необходимые приемы для возможных действий. Причем, в связи с тем, что территория посольства была обнесена почти 3-х метровой стеной, большое внимание уделялось скалолазной подготовке с упором на быстроту и бесшумность.
Мы тренировались также с пластиковыми взрывными зарядами большой мощности – С-4, ленточного и линейного типа, необходимыми для прорезания "тяжелых стальных дверей и пробивания проёмов в стенах и других препятствиях. Быстрый Эдди провел сотни часов, необходимых для определения количества необходимого нам пластита типа С-4. Для этого несколько дюжин дверей и стен было сооружено и подорвано. Ежедневно можно было видеть Быстрого Эдди, идущего с полигона с улыбкой на лице.
________________________
*) 1 грань (ам.) = 0,0648 гр.
Большинство мероприятий подобного типа проводилось ночью. Скорость стала важным элементом процесса подготовки. Каждый должен был хорошо отработать свои действия и знать роль своих товарищей. Много времени и усилий было отдано разработке наиболее эффективных способов переброски дополнительных комплектов, карт и другого специального оборудования. Каждому участнику операции вменялись принципы – внезапность, быстрота, успех. Большую помощь нам оказал изготовленный крупно-масштабный макет посольства с прилегающими к нему улицами. Макет размерами 240x360 см содержал огромное количество деталей изучаемого объекта. Воспроизведенный на основе разведданных и фотографий он часто обновлялся. Были созданы также масштабные модели каждого посольского строения. Крыши макетов зданий снимались и можно было изучать план каждого этажа зданий до самого подвала.
Макет посольства дал ответ на один из значительных вопросов возникших у работников из разведки. То есть, какие проблемы возникнут у "Дельты" по прибытию в Тегеран? Теперь они это знали. Территория посольства, напоминавшая сверху обратную букву " ", включала 14 отдельных строений, расположенных на площади в 27 акров (I акр = 0,4 га), обнесенной стеной. Другими словами, территория была наподобие небольшого студенческого городка типичного американского колледжа. Из 66 американцев, захваченных в качестве заложников, иранцы в ноябре (13, 18 и 20 числа) освободили 13 человек и, как мы тогда думали, оставшиеся 53 человека должны были оставаться в заключении где-нибудь в этом комплексе, состоящем из зданий и густо засаженного сада. И, единственно, что необходимо было знать "Дельте", где содержат заложников, чтобы разработать тактический план по их освобождению. И макет, конечно, дал ответ; но этот ответ не был обнадеживающим.
В конце ноября, когда 13 освобожденных заложников возвратились домой, мы узнали, что троих американцев содержали вне посольства. В день переворота поверенный в делах Л.Блюз Лейген, политический советник Виктор Томсет и офицер безопасности Майкл Ходленд были по делам службы в здании МИД Ирана. Они там и находились под арестом, задержанные на 3 этаже.
Таким образом, тогда как "Дельта" будет занята освобождением 50 человек заложников, содержащихся в посольстве, необходимо было подготовить еще команду, которая бы действовала по другому объекту, где содержались 3 человека.
По вечерам мы просматривали все теленовости, касающиеся Ирана. Отдельные сюжеты записывали на видеомагнитофон и неоднократно просматривали. В них содержалось много ценной информации: как охранялись ворота (ворота для транспорта, например, закрывались на цепь с висячим замком); марки и типы оружия (революционная гвардия Пасдаран, охранявшая посольство снаружи, имела винтовки М-3 (Г-3), тогда как внутренняя охрана была вооружена пистолетами, пистолетами-пулеметами (УЗИ), карабинами М-3 и винтовками Г-3. Просматривая видеосюжеты, мы старались рассмотреть, каким образом революционные гвардейцы держат свое оружие – как профессионалы, или как любители, и остановились на втором. Были ли у них гранаты или дополнительные обоймы с патронами? (Гранат видно не было, но в отдельных случаях просматривались дополнительные магазины с патронами). Ритм жизни на прилегающих улицах (улицы были обычно многолюдными) показывал неспособность или нежелание гвардейцев Пасдарана контролировать обстановку вне расположения посольства. Посольство было расположено в деловом районе, многие здания были достаточно высоки, чтобы просматривать из них территорию посольства; в частности, 20-ти этажное здание неподалеку и 14-ти этажное здание к западу от главных ворот посольства. В процессе просмотра телепередач мы наблюдали, не было ли на дорогах заграждений (для сдерживания толпы народа во время демонстраций). Была примерно замерена ширина улиц и алей (две основные авеню – Рузвельта и Тахедж были 4-х рядными, а аллеи – 2-х рядными). Мы присмотрели места, откуда можно вести заградительный пулеметный огонь при отходе (пулеметы на каждом перекрестке могли бы вести огонь в любом из секторов). Мы гадали о количестве людей, проживавших в данном районе. Их было ниже средней плотности по городу, кроме участка к северу от Рузвельт авеню, где возвышались дома с квартирами зажиточных горожан.
Телевидение делало все реальным. Вот, например, Рузвельт авеню – не линия на карте и не смутные очертания на старой фотографии черно-белого изображения, а наоборот – в живом цвете, такая, какой она была всего несколько часов назад, во время съемки.
Образно говоря, используя макет, телесюжеты, беседы людей, которые недавно возвратились из посольства в Тегеран, разработчики операции начали раскрашивать черно-белые наброски будущего плана действий, который уже зрел у них в уме.
В Вашингтоне, куда я вылетел для участия в еще одной мозговой атаке, я был представлен полковнику ВВС Джеймсу Кайлу. Генерал Вот ввёл его в штаб подразделения Сил специального назначения Объединенного командования в качестве своего заместителя, ответственного за разработку плана по доставке групп "Дельты" и их последующей эвакуации имеете со спасёнными заложниками. Джеймс Кайл поразил всех. Бывший боевик ВВС, он наверняка знал своё дело.
Когда Кайл покидал место своей постоянной службы, находящееся на Гавайях, для работы в войсках спецназначения, не имея ни малейшего понятия, насколько он уезжает в Вашингтон, он прибыл в одной смене белья и голубом блейзере. Спустя месяцы, находясь в Вашингтоне, он всё носил этот блейзер. Уже из-под френча из-за многочисленных чисток выглядела сморщенная подкладка. Его френч становился объектом шуток. И тогда Бакшот одолжил ему френч и несколько галстуков.
Наша миссия вспугнула целый выводок помощников из кабинетов Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ). Встречались и такие, которые пытались совать свой нос в наши дела, пытаясь выяснить, что же происходит. Любопытствующие, все очень заинтересованные и очень деловые, продолжали суетиться во время совещаний. Некоторые офицеры пытались вникнуть в существо дела больше, чем это было им необходимо. Они проявляли больше любопытства, нежели показывали свой профессионализм. Было много и разочарованных, которые сожалели, что не занимаются этим делом. "Попутчики" никогда серьезно не мешали Раису Боулу, но на совещаниях они занимали уйму времени. Кроме этого, стоял остро вопрос безопасности. Чем больше привлекалось людей, тем более серьёзным он становился. Предпринимались попытки определить, кому на самом деле "нужно знать". Генерал Вот пытался решить этот вопрос, но так и не нашел пути, как это сделать.
Одним из офицеров, с которым никогда не было никаких проблем, был генерал-майор ВВС Филипп С.Гаст. Он несколько месяцев ранее был в Иране в качестве военного советника. Генерал Гаст стал одним из важных членов группы. Он сказал: "Я ничего не знаю о специальных операциях, но я знаю кое-что об Иране и могу здесь помочь? Он приехал в Кэмп Смоуки, где типы из разведки, такие как Вейд Ишимото, воспользовались его знаниями. Он установил лиц, недавно работавших в посольстве. Он также знал, кто, в каком отделе и в каком здании работал. Эти люди, установленные затем через Министерство обороны были привлечены к работе и дали ответы на ряд основных вопросов. Генерал Гаст прилагал все усилия облегчить бремя генерала Вота, которого он по воле судьбы обошел по служебной лестнице.
Глава 27
В конце ноября 1979 года обычный рабочий день для "Дельты" начинался свечением окон кабинетов штаба, занятого разведчиками. Вейд Ишимото поднимался в 7 часов утра, чтобы прослушать утренние программы новостей. Кроме этого, нужно было прочитать все телеграммы, поступившие за 4 часа его сна.
Около 9 часов утра Иш, или кто-либо из его людей, звонил в Пентагон для беседы с Роном Киллином о докладах по развитию обстановки и разведывательных оценках. С помощью майора ВВС Гарри Джонсона, который недавно был помощником атташе ВВС в Тегеране, Иш пытался выяснять, как работали все двери в канцелярии, в какую сторону они открывались, где находились ключи или в случае электронных замков - пульты управления. Какие двери можно вскрыть без применения взрывчатки, и если применять ВВ, то где. Уже вырисовывалась небольшая картина.
А более полная картина требовала, соответственно, и больших усилий. Например, где находились иранские позиции зенитных комплексов ЗСУ-23-4 "Шилка" советского производства? Эти самоходные зенитно-артиллерийские установки представляли опасность для любого самолета или вертолета, которые "Дельта" могла использовать. Они представляли опасность для "Дельты" и на земле. Имеющие скорострельность 6.000 выстрелов в минуту, они могли разбить целую стену. В конце ноября никто еще не знал, где они расположены и много времени на это было потрачено в Кемп Смоуки.
Иногда по утрам Ишимото отрывался от кип документов, лежавших на его столе, и проводил инструктаж командиров двух дивизионов по развитию обстановки.
К середине ноября командиры дивизионов решили, что штаб может предпринимать что-либо, не ставя их в известность. Поэтому они приходили по своему усмотрению, как бы играя в добрую старую игру, задавая необходимые вопросы, ломая системы и графики, которые пыталась ввести группа разведчиков. Необходимость прерываться для ответов на вопросы в течение дня забирала уйму времени столь необходимого для анализа потока информации, поступившей в штаб. Просто не существовало способа, которым Ишимото или его люди могли бы ответить любому дивизионному или ротному командиру.
_____________________
*) ЗСУ-23-4 – зенитные самоходные установки 23 мм, четырехствольные, т.н. "Шилка".
Бакшот и я часто рассматривали это как своего рода проблему и, по крайней мере трижды отчитали военных, приказав им выйти из кабинета и оставить Ишимото в покое. Проблема была решена выделением специального времени для дивизионных командиров и других заинтересованных лиц для ежедневных сообщений, на которых они знакомились уже с обработанной информацией.
Один из двух потоков развединформации приходил до второго чая ежедневно.
После обеда Ишимото и его помощники окунались в скучный процесс чтения каждого донесения и изучения каждой фотографии, пытаясь решить, что может быть использовано непосредственно для дела, что было незначительным, а что и вовсе бесполезным. К последней категории относилось сообщение, скажем поступившее от швейцарского бизнесмена, который, находясь пять дней назад в Кермане, отметил ужесточение режима передвижения по стране. Керман находится далеко к югу от Тегерана. Затем один западный немец, недавно побывавши в международном аэропорту Махрабад, описывал процедуры прибытия пассажиров, и его информация тщательно изучалась.
На этом этапе варианты доставки "Дельты" в Тегеран и её эвакуации оттуда все еще не вырисовывались. Изучалось каждое средство, почти все: от парашютов до грузовиков, от автобусов до коммерческих самолетов - все, кроме подводных лодок, которые могли бы проникнуть только по Каспийскому морю. Насчитывались десятки рабочих тетрадей с информацией о возможных районах десантирования, взлетно-посадочных площадках, условия и состояние дорог в самом Тегеране и его окрестностях, а также ведущих в Турцию, Ирак, и Пакистан и о контрольных пунктах на них; обстановка в Махрабаде, касающейся прибытия и вылета международных авиалайнеров, типах и характере задержек этих рейсов; о том, проводится ли таможенный досмотр несговорчивым Пасдаран или же покладистой жандармерией; о наличии специальных заграждений на рулежных дорожках и о том, какие используются, а какие закрыты.
Даже при установленном порядке утреннего инструктажа военных Иша прерывали от 10 до 20 раз, особенно после обеда. Логан Фитч, чей дивизион ночью выходил на очередные учения, нуждался в более точной информации. "Эй, Иш, каково расстояние между резиденцией заместителя главы представительства и "Грибком" (так назывался продовольственный склад)?" Иш прерывал свое чтение, брал другую рабочую тетрадь и выискивал необходимые сведения.
Рабочие тетради были как библии. С полудня до 19 часов, когда подавали обед, Иш читал, научал, накапливал, анализировал и ... прерывался. Он никак не мог справиться с новыми материалами, поток которых был нескончаем. После обеда он "отлавливал меня и начинал мучить, жалуясь на нехватку времени". Он распалялся: "Босс, я не смог закончить рабочие тетради сегодня. Меня отрывали от дела 900 раз. Этот визитер из ВСОК забрал у меня много времени. Генерал Вот забрал полчаса, желая получить информацию о дверях канцелярии посольства. Боже, надеюсь, что сегодня ничего нового не поступит".
Около 23 часов вновь застучат телетайпы, и начнет поступать очередной поток РИ (разведывательной информации). Иш и другие сотрудники погрузятся в него до 3 часов ночи, когда, наконец, они прилягут в попытке немного вздремнуть. По расписанию передачи новостей начинались в 4 утра.
Мои дни не были похожи один на другой. Уж слишком много пожаров требовалось тушить. Важной задачей для меня было как можно больше получить от разведчиков. Поскольку тактический план нападения на посольство зависел в большей части от того, что они знали, и прикомандированным аналитикам из ЦРУ необходимо было представить побольше времени. Визитеры плыли в "Дельту" с регулярностью Потомака, впадающего в Чесапикский залив. Нужно было съездить по делам в Вашингтон. Трудности, возникшие в Форте Брэгг передавались мне оттуда Диком Поттером.
Но так было не каждый день. Просто в большинстве случаев. Выпадали деньки, когда всё затихало. Однако, всё обычно мелькало, как в скором поезде.
В обычные дни после завтрака я уходил в расположение дивизионов, расположенных в миле от штаба. Бакшот и я старались чаще посещать подразделения, поскольку наши люди желали знать побольше о складывающейся обстановке. Когда люди в бою и рискуют своей головой им небезынтересно знать обстоятельства, за которые можно поплатиться ею. Факты лучше слухов. И я пытался держать дивизионы в курсе событий.
Визитёры, которых всё интересовали сведения о дверях канцелярии, стали уже надоедать. Но, наконец, были найдены два человека, которые все знали о дверях, поскольку 3 месяца назад были в посольстве. Их доставили самолетом из Вашингтона – Смита и Джонса. Они смотрели на всё квадратными главами и проявляли любопытство. Нужно было отложить все дела и поговорить с ними. Кое в чем они противоречили друг другу, поэтому их информация не была столь полезной.
Джим Кайл, выряженный в свой голубой блейзер, много наезжал в Смоуки. Он занимался вопросами доставки и эвакуации людей "Дельты" из Ирана. Для Кайла у вас было время.
Частенько мне звонил генерал Вот. В основном он предлагал "Дельте" принять участие в тех или иных армейских учениях, проводимых в различных районах страны; но специалисты из разведки отклоняли его предложения.
У дивизионов день строился проще. Их будни были четко спланированы и организованы, в основном - это были специальные тренировки: транспортировка снаряжения, бесшумное преодоление препятствий, подрывные работы, стрельбы из личного оружия с имитацией боевой обстановки, стрельбы из различных видов гранатометов, например, М–79 или М–2О3.
Логан Фитч, командир дивизиона "В", например, ставит одному из своих подчиненных, Аллену, задачу обнаружить и освободить заложников, находящихся в резиденции американского посла. По утру Аллен шёл в штаб, внимательно изучая расположение резиденции и дверей, а также, способы возможного подрыва металлических дверей и запоров.
На основе своих наблюдений и полученной от Иша информации он разрабатывал учения для своего подразделения. Затем он со своим планом учений шел к командиру дивизиона и докладывал, каким образом его подразделение будет штурмовать резиденции посла и освобождать заложников. Аллен, как и все его подчинённые, владеет всеми видами оружия, а также хорошо физически подготовлены, чтобы участвовать во всех операциях вместе с подразделениями.
У Быстрого Эдди были свои заботы. Это стены посольства. Он получал необходимую ему информацию о толщине стен всех сооружений посольства у Иша, затем выбирал подходящее место на стрельбище и подрывал возведенные там стены, имитирующие стены посольских зданий. Все расчеты для подрыва он производил сам, также как и постройки стен, доводя свою работу до совершенства и автоматизма.
Были и другие специалисты, отдававшиеся своему делу до конца. Это и снайпер Борис, и прапорщик Волтер Шумейт, осуществлявший курьерскую связь подразделений со штабом. Но всех интересовал вопрос, долго ли нам еще находиться в Смоуки?
Глава 28
В воскресенье 2 декабря, последовавшим за днем благодарения* в Кемп Смоуки прибыл Вот в сопровождении Гаста, Кайла и ряда других офицеров штаба ВСОК.
Целью совещания была выработка лучших способов доставки и эвакуации "Дельты". Предлагались различные варианты. Один из них, неприемлемый, но предложенный бригадным генералом ВВС, состоял в том, чтобы "Дельта" после доставки в Иран вошла в Тегеран на велосипедах. Аналогичный вариант состоял в том, что "Дельта" выбрасывается в пригороде Тегерана на парашютах, а затем после освобождения заложников продвигается с ними по суше к границе.
Эти варианты сейчас кажутся смешными, но они были результатом лихорадочного воображения, подогреваемого средствами массовой информации.
В это воскресенье был тщательно обсужден парашютный вариант. Но, чем больше он обсуждался, тем менее предпочтительным становился. Со времен второй мировой войны опыт показал, что при десантировании ста парашютистов на сложную местность, примерно у семерых бывают травмы и несчастные случаи. И что, например, делать с человеком со сломанной ногой или позвоночником?
А вот другое возможное решение проблемы: почему бы не войти в Иран на грузовиках со стороны Турецкой границы?
Но потом я узнал, что наша страна по политическим соображениям или из соображений безопасности решила, что в нашем плане спасения не может и не должна затрагиваться Турция. В конечном итоге данный вариант оказался неприемлемым.
После долгих дискуссий нам оставалось рассмотреть последний вариант, который мог бы привести к успеху – использование вертолётов. У воевавших во Вьетнаме нет никаких иллюзий по поводу использования вертолетов. При хорошей поддержке они могут выполнить соответствующую задачу, хотя и не всегда надежно.
В случае использования вертолетов возникло несколько серьезных проблем, которые предстояло решить. Какая, например, марка вертолета удовлетворяет требования по нагрузке и дальности? Были разные предложения: СН-47 "Чинук" или СН-46 "Си Найт", НН-52 или РН-53Д.
_____________
* День благодарения - американский национальный культовый праздник.
У вертолетов возникает на выходе из страны та же проблема, что и на входе. Это топливо. Где им дозаправляться на обратном пути? Кто-то предложил, чтобы вертолеты доставили "Дельту" со спасенными людьми в место, где мог бы сесть самолет, который вывез бы их. Но где подобрать это место встречи?
Одна за другой проблемы становились осязаемей. Сколько дней потребуется на выполнение задачи? Один? Два? Остановились на двух днях, оценив все за и против. Далее был решен вопрос о численности группы. От штаба требовалась конкретная цифра. Большинство лиц, планировавших операцию, склонялось к семидесяти. В Вашингтон генерал Вот полетел с этой цифрой.
В последующие за совещанием в Кэмп Смоуки дни генерал Вот предусмотрительно порекомендовал генералу Джоунсу передать 6 вертолетов РН-53Д в распоряжение ВСОК. В соответствии с указанием руководства 6 вертолетов были приняты на борт авианосца "Китти Хок" (СУ-63), который в то время находился в одном из районов Индийского океана.
Вертолеты ВМС РН-53Д были взяты из противолодочного минного вертолетного отряда, состоявшего из тридцати машин постройки 1973-1975 годов. Подготовка выделенных 6 вертолетов включала демонтаж минных тралов и установку дополнительных топливных баков, что увеличило бы радиус действия машин до 200 миль.
Многое было решено 2 декабря, но еще большее предстояло сделать. Обычные флотские экипажи вертолетов не имели опыта участия в планируемых нами операциях. Да и ни в одной из других служб не было пилотов, готовых к выполнению предстоящей задачи. Откуда их взять?
Кроме того, "Дельте" все еще недоставало разведданных, необходимых для четкого проведения всей операции. С учетом большого расстояния от Османского залива до Тегерана планировщики лишь знали, что необходимо выбрать точку дозаправки. А дальше план операции не был столь категоричным. Основной замысел выглядел сложным.
Вскоре большая часть проблем была решена. Позвонил генерал Вот и сообщил новость. Его люди нашли место, откуда "Дельту" и освобожденных заложников, прибывших на вертолетах из Тегерана, можно было бы эвакуировать. Это место, под названием Манзарие, находилось между Тегераном и святым городом Кум, время полета от него до столицы составляло 30 минут. Там была асфальтированная взлетно-посадочная полоса. Это был когда-то бомбардировочный аэродром и взлетно-посадочная полоса, как заверили представители ВВС, годилась для самолёта C-130, который предназначался для эвакуации. Было известно, что в этом районе находилось иранское военно-инженерное подразделение, но оно, как полагали, не представляло серьезной угрозы. После реализации мероприятий по освобождению заложников в Тегеране, планировалось захватить и удерживать аэродром в Манзарие. Эта задача возлагалась на роту рейнджеров.
Новости, сообщенные генералом Вотом, были благосклонно восприняты в штабе в Кемп Смоуки. По крайней мере, у "Дельты" теперь был план ухода из Ирана. Таким образом, оставалась проблема, заброски подразделения в Иран и наиболее ответственная задача, возложенная на "Дельту": захват помещений посольства.
Были добыты дополнительные сведения, в которых сообщалось о возможности получения фотографий территории посольства. Вскоре фотографии стали регулярно поступать, что дало возможность разведчикам сравнить сегодняшнюю фотографию со вчерашней или сделанной неделю назад и обнаруживать происходящие изменения. Если изменения происходили, то аналитики могли сделать определенные выводы. На одной фотографии было 20 автомобилей, припаркованных вблизи комплекса посольства. Если бы на следующий день их оказалось бы на том же самом месте 15, то это бы означало бы, что что-то происходит, а сообщения с места дали бы ответ о происходящем. Если бы аналитиков не насторожили бы изменения, зафиксированные на фотографиях, то они могли бы ничего не выявить из телеграмм.
На фотографиях была обнаружена одна важная деталь – наличие свай. Полагая, что американцы при любой попытке освободить заложников будут использовать вертолеты, либо ИРГ (Иранская революционная гвардия), либо исламские активисты начали устанавливать сваи во всех местах посольского комплекса, пригодных для приземления. Без фотографий разведчики-аналитики не выявили бы эти вооружения. Но фотографии сами по себе не решали всей задачи. Это была одна из составных частей операции. То, что было необходимым, так это источник информации на месте предстоящих действий.
Удача пришла в конце декабря, как рождественский подарок группе планирования операции, когда ЦРУ удалось вывести своего агента в иранскую столицу. Несмотря на то, что он был уже в отставке, его задействовали в этой операции под псевдонимом "Боб". Его манеры, неторопливость в речи и даже его внешность напоминали мне Антони Квина в главной роли в фильме "Грек Зорба". Это был профессионал высокой квалификации, подготовленный к работе, которую ему предстояло выполнить. Он знал, на что идёт и был уверен в успехе.
Впоследствии в некоторых документах, в которых анализировался провал операции, я читал, что мы с Бобом были непримиримыми врагами. Я в это не верю, так как если бы это было бы на самом деле, то я бы об этом знал.
В период между рождеством и Новым годом, основываясь на данных, полученных от Боба, у "Дельты" имелось достаточное количество информации, что позволило группе планирования отработать детально план операции. Было известно, что заложники содержатся не более, чем в шести зданиях, возможно в четырех. Эти здания были определены. Первоначально, основываясь на информации, полученной от тринадцати заложников, выпущенных в ноябре, мы выяснили буквально всё о зданиях посольства, которые могли бы быть использованы для содержания пленников. Позже, в ноябре и затем в декабре аналитики начали сокращать число зданий.
Аналитики предполагали, что студенты, захватившие заложников получали помощь от палестинцев или от бывших сотрудников САВАК (организация тайной полиции). От тринадцати выпущенных американских заложников стало известно, что когда их куда-либо переводили, то им завязывали глаза. Их также перемещали из одной группы в другую, разумеется, преднамеренно, так что выяснить какую-либо систему в этом не представлялось возможным. Поэтому изобретательность охранников не следовало недооценивать.
Затем пошел процесс осмысливания: от известного к неизвестному, от общего к частному. Пятьдесят три пленника нужно было разместить и кормить. С помощью психиатра, предоставленного офицера разведки, аналитики пришли к заключению, что студенты в глубине души не желают причинять вреда своим заложникам, если можно этого избежать. Таким образом, возникал вопрос, какие средства в посольском комплексе использовались для содержания заложников.
Используя метод дедуктивной логики, два здания из четырнадцати почти сразу же были исключены ив анализа. Это был гараж и административное здание, где отсутствовали средства для приготовления пищи, а системы отопления были не в лучшем состоянии. Кроме того, эти два здания хорошо просматривались с четырнадцатого этажа находящегося вблизи дома, и примыкали к стене комплекса, выходящей на аллею Америка. Исламские активисты не чувствовали бы себя в безопасности, разместив заложников в этих помещениях.
Представители разведки постоянно употребляли два слова: "вероятно", что означало более 50% и "возможно", означавшее менее 50% вероятности.
Старое здание консульства первоначально приводило аналитиков в некоторое замешательство. Было известно, что в первые дни после захвата заложников они содержались там, пока не были отпущены 13 из них. Там также не было места, где бы заложники могли спать. И, наконец, здание было оборудовано специальными средствами защиты, и охранники постоянно имели бы проблемы с дверями, открывающимися с помощью электроники.
Вызывали интерес четыре коттеджа, представляющие собой бунгало, где ранее могли проживать либо семьи, либо сотрудники, прибывшие в посольство на короткий срок. От источников сообщений не поступало, что заложники содержатся в этих коттеджах. Тем не менее, они рассматривались, как наиболее вероятные места содержания заложников.
Другое здание, которое признано для содержания заложников непригодным, расположено вдоль стены, граничащей с аллеей Кхеоманд. У Арака в южном направлении эта аллея заканчивается тупиком, а в северном идет частично вдоль западной части комплекса. Это здание старинной постройки, в северной части которого находится силовая установка посольства, а в южной раньше располагались сторожа нанятые для охраны посольства. Таким образом, в связи с тем, что здание граничит с аллеей и не имеет средств для приготовления пищи и других удобств, оно было исключено из числа тех, где могли бы содержаться заложники. Существовала также надежда на то, что из числа зданий могло бы быть исключено помещение посольской канцелярии, но эта надежда не оправдалась. Это сооружение представляет собой длинный кирпичный трехэтажный прямоугольник, вытянутый с востока на запад, параллельно проспекту Такхт-Э-Жамшид. Оно расположено у центра южной стены вблизи главных ворот комплекса и имеет около 90 комнат, И хотя там нет кухни, в нем имеется достаточное количество надежных помещений для охранников и большинства заложников, одновременно позволяет содержать их отдельно друг от друга. Канцелярия вошла в число наиболее вероятных мест содержания заложников. И это было плохо, поскольку здание было довольно неприступным. На всех окнах нижних этажей были мощные металлические решётки, а на окнах верхнего этажа – ставни. Проникнуть в него было чертовски трудно. Но всё-таки иметь вместо 14 зданий шесть или семь было большим шагом вперед. Теперь можно было отрабатывать конкретные задачи, а количество участников, необходимых для участия в операции, можно было определить довольно реалистично.
Невозможно переоценить значимость качественной и глубокой разведки. Без неё нет ничего, а с ней всегда что-нибудь есть. Это разница между неудачей и успехом, между унижением и гордостью, между потерей жизней и их сохранением. Разведка для специальных операций – как цифры для математики.
В Стокейд поступила телеграмма. Дик Поттер передал ее мне в Смоуки. Она была от Ульриха Вегенера, командира западногерманского подразделения ГСГ–9. "Чарли, готов направить в Тегеран немецкую группу телевидения. Точка. Хочешь ли включить в неё своих людей? точка". О телеграмме Ульриха я информировал генерала Вота и посоветовал принять предложение. Но эта идея была погребена где-то в Пентагоне.
– "Послушайте, этот немец является моим другом. Он догадался о том, что происходит, и предложил свою помощь".
– "Это слишком деликатная проблема, – сказал мне генерал Вот.
– Мы не можем её реализовать совместно с иностранным правительством".
– Но Вы не поняли. Он мой друг. Он знает о "Дельте", он приезжал к нам. Он знает наши методы работы и что нам нужно. Он нам поможет".
– "Это вы не поняли".
Разведывательная секция "Дельты" надеялась, что священники, возвратившиеся из Ирана, куда они выезжали к заложникам в связи с Рождеством, были тщательно опрошены. Возможно это было и так, но "Дельта" не получила никакой информации непосредственно из этого источника.
Но даже без надежных специальных данных были приняты определенные решения, предусматривающие нападение на посольский комплекс. Как добраться до посольства от скрытого убежища на вторую ночь? Вертолеты не смогут доставить боевое подразделение непосредственно в Тегеран. Они создают много шума и исключают проведение операции секретно и внезапно. Ответ был очевидным. "Дельта" будет доставлена из скрытого убежища на арендованных грузовиках. Кто-то в самом Тегеране должен это организовать. Естественно, что выбор пал на Боба.
Тренировка пилотов вертолётов началась немедленно. Несколько вертолетов типа "Си Стэллион" были доставлены в Кемп Смоуки, а за ними прибыли и несколько экипажей ВМС. Вертолеты этого типа имели довольно странный вид. Они очень похожи на горбатые сосиски. Их главный ротор имел винт, лопасть которого составляет 72 фута и напоминает огромный электрический вентилятор.
Генерал Вот и я первое время летали с пилотами. Они совершали множество полетов по прямой. Все, что они делали, они делали старательно. Они имела опыт в установке мин, но навыки такого рода не годились в такой операции, какая нам предстояла. Когда мы приземлились, генерал Вот посмотрел на меня, а я улыбнулся и покачал головой. "Я с Вами согласен", – сказал он.
Нам нужны были асы, сорвиголовы, артисты своего дела, в совершенстве владеющие своим мастерством. Мы видели, что эти пилоты ВМС не обладали теми качествами, которые были необходимы для полета в городе, занятом врагом.
Генерал Вот полагал, что пилотам необходимо больше времени для тренировок. Доктор Бендер, психолог "Дельты", внимательно изучал этих ребят. На второй день он пришел в офис. "Вы знаете, некоторые из этих ребят совершенно ненадежны. Они начинаются догадываться об операции, в которой им предстоит участвовать. Разумеется, один или два из них могут согласиться на это, но остальные..." Он пожал плечами.
Доктор оказался прав. В последующие дни стало очевидно, что эти летчики были неспособны летать в том ключе, который именовался у нас "режим полета", т.е. так, как могли летать очень опытные пилоты - без наземных ориентиров и совершать посадку в темноте.
После нескольких дней тренировки один из них прекратил полеты. Он наотрез отказался летать. Он испугался и признался в этом. Я это понимал. Но отказаться... В этом было нечто большее. Он утратил мотивацию, объективность, желание. Он потерял силу воли. Я предложил, чтобы его предали военному трибуналу. Но его подвергли домашнему аресту; в конечном счете, он уже знал о том, что будет предпринята попытка освободить заложников. В конце концов, его увезли и изолировали где-то в другом месте. Никто из нас не хотел, чтобы этот человек слонялся по улицам, зная то, что знали мы. Только один пилот продолжал тренировки. Все остальные дали подписку о неразглашении и возвратились туда, откуда прибыли.
Генерал Вот обсудил проблему пилотов с генералом Джонсом. В Комитете начальников штабов был генерал–лейтенант морской пехоты Филлип Шатлер. Таким образом, неудивительно, что отряд вертолетов, прибывших в Кэмп Смоуки, принадлежал корпусу морской пехоты. Шесть пилотов и их экипажи были с военно-воздушной базы Нью Ривер, близ Джексонвилля, штат Северная Каролина, а двое других прилетели с базы КМП на западном побережье. Многие из нас – члены отряда "Дельта" – ставили под сомнение мудрость этого решения.
Были ли это пилоты квалифицированными я Министерстве обороны? В это время возникли подозрения, что в Комитете начальников штабов кое-кто был заинтересован в том, чтобы каждый род войск имел своих представителей в этой операции. До сего времени морская пехота в ней не участвовала, Генерал Boт мне сказал, что эти летчики прошли тщательную проверку, входят в подразделение, имеющее добрую славу. Подготовкой пилотов занялся офицер Корпуса морской пехоты полковник Чак Питтмэн. Он был специалистом по проведению операций с использованием вертолетов. Питтмэн и сам был опытным пилотом и знал летчиков хорошо. Как и многие хорошие офицеры он был человеком решительным и было видно, что те, кто его знали, уважали его. Он хорошо поладил с Джимом Кили и пришелся к месту в отряде.
Как лучше всего использовать вертолеты? Сейчас с участием Питтмэна на некоторые вопросы удалось ответить. Вертолеты типа РХ-53 не могли долетать из Османского залива до Тегерана без дозаправки. А как это сделать? "Можно ли перевезти вертолеты на самолетах C-130? "Нет, они слишком велики". "Можно ли разобрать, а дотом собрать?" "За то время, которое отпущено на операцию, нет". Эту задачу решить не удавалось. Ответ все-таки нашелся, хотя его практическое осуществление еще предстояло отработать: горючее можно выбросить в пустыне, куда прилетят вертолеты. Горючее будет залито в большие резиновые ёмкости 500 фунтов каждая, которые сбросят на парашютах. Оставался один большой вопрос – где? Но, если эти ёмкости можно использовать, вертолеты будут дозаправлены в пустыне, то вопрос о месте посадки самолетов-танкеров EC-130 отпадал. Так возникал очередной вопрос, требующий решения.
В повседневной рутине тренировок бывали и светлые стороны. Так, однажды Койот отрабатывал со своими людьми преодоление препятствий в помещении, стараясь сделать так, чтобы все действовали синхронно. "Мы должны действовать все вместе как в балете, вы должны четко знать: что вы делаете и что делают ваши товарищи. Мы должны действовать согласованно. "Этой же ночью на доске у входной двери аудитории эскадрона «А» появилась замечательная карикатура, изображающая бойцов "Дельты" с автоматами МП5, как танцующих балерин, входящих в посольство.
Бойцы часто придумывали оригинальные способы проникновения в посольство без риска. Однажды после лекции о мусульманских обычаях и запретах, кто-то предложил сбросить на парашютах в посольский комплекс стадо свиней. Спор возник лишь по поводу того, стоит ли замаскировывать Ноу Липса под свинью и послать туда раньше всех.
Жизнь между тем не проходила без своих мелких проблем. Я получил письмо из Страсбурга, Западная Германия, в котором мне сообщалось в очень сложной армейской прозе, что армия США в Европе продолжает хранить на складе мою мебель, но не будут этого делать в дальнейшем, если не получат официальное уведомление о моем статусе в СОТФЕ (Специальное Оперативное подразделение в Европе). Я попросил генерала Вота помочь мне, и после совещания 2 декабря в Кэмп Смоуки, когда мои полномочия как командира "Дельты" были продлены, это дело было улажено. Бедная Катрин все еще оставалась в Брэгге, сидя на складных стульях и обедая с бумажных тарелок.
Пилотами морской пехоты, совершавшими полеты около Кэмп Смоуки и Ньюпорт Ньюз, командовал подполковник морской пехоты по имени Эдвард Сейфферт, человек довольно прямолинейный. Он был без причуд, без чувства юмора, даже несколько суровым офицером, который стремился добросовестно выполнять свою работу. Некоторые бойцы "Дельты" считали его равнодушным и трудным для понимания.
Однажды генерал Вот решил, что подразделение, которым командовал Сейфферт должно направиться на юго-запад и совершить ряд полетов в пустыне без огней. Генерал Гаст поехал с ними в Юму, штат Аризона, для наблюдения за тренировками. Неделю спустя, это было сразу же после дня благодарения, "Дельта" погрузилась на C-130 и присоединилась к ним.
К этому времени "Дельта" имела 92 бойца в Кемп Смоуки, и я решил, что все они должны поехать на запад. И штаб, и каждый командир отряда считали, что ударная группа должна быть увеличена с семидесяти двух, как было условлено 2 декабря, до девяноста двух. По мере усложнения плана, возрастала нужда в людях. Сейчас стало известно гораздо больше, чем в начале ноября. Каждый проходящий день приносил новые проблемы, которые отряд из 72 человек не смог бы решить. Например, анализы разведки говорили о том, что большинство заложников содержалось в здании посольской канцелярии и только для захвата и обороны этого здания требовалась большая часть отряда.
Для облегчения тех задач, которые нужно было выполнить на территории посольства, нужно было несколько изменить базовую структуру "Дельты". Соответственно две роты были разделены на так называемые "Красную", "белую", "голубую" секции.
"Красная" секция была первоначально ротой «А». В её задачу входило освобождение заложников, находящихся в юго-западной части посольского комплекса, которая включала хозяйственно-продовольственный склад и четыре жилых коттеджа, подавление исламских охранников, находящихся в гараже и помещении силовой установки. Это очень сложный участок. Там были аллеи, дорожки, здания с большим количеством ящиков, большая часть которых содержала оборудование и припасы. Чтобы "Красной" секции под командованием майора Койота удалось выполнить своё задание и при этом не потерять большое количество людей, её бойцы должны были пройти во всех зданиях все комнаты и все этажи. Поскольку здесь находилось два поста охранников, то предполагалось, что здесь произойдет довольно жаркая схватка.
"Голубой" секцией, составленной на основе роты "В", командовал майор Фитч. Ей предстояло освободить заложников в двух местах: складе, известном под названием "Машрум" (гриб) и в канцелярии.
"Белая" секция из тридцати бойцов была набрана из подразделения подбора и подготовки и секции управления. Бойцам этой группы была определена задача поддержки штурмового отряда, обеспечение безопасности и удержания улиц вокруг посольского комплекса.
Исходя из того, что я знал об операции, понял во время занятий на макетах и из полученных разведданных, я не представлял себе, как могла бы "Дельта" выполнить свою задачу без задействования всего личного состава. Я не уверен, что в это время генерал Вот был также убежден в этом. Но, надеясь, что он все-таки поймет это, я направил "Красную" "Белую", "Голубую" секции и все 92 бойца, в Юму.
"Дельта" обосновалась в большом сборном доме, находящемся в пустыне. Погода была великолепна; дни были ясные, солнечные, не очень жаркие, ночи очень холодные. Питание включало прием горячей пищи один раз в день и рациона "СИ". К рациону "СИ" добавлялся горячий соус, подогретый на маленьких жаровнях. Если бы кто-либо увидел нас со стороны, то подумать мог, что "Дельта" была строительной бригадой, ожидающей начала строительства. Мы тренировались ночью, а днем отсыпались.
Морские пехотинцы были расквартированы в казармах армейского аэродрома в Юме, а "Дельта" время от времени наезжала туда в грузовиках для того, чтобы принять горячий душ.
Большинство полетов проводилось ночью. Было совершенно очевидно, что пилотам нужно было работать и работать. Они тоже понимали это. Задача, которую им предстояло выполнить, была чрезвычайно трудна, а это требовало большой находчивости. Переход к пилотированию от одного вертолета к другому, с "Чинука" на "Си Сталлиот" например, проходил достаточно гладко. Это не составляло трудностей. Проблема заключалась в приобретении, а затем в развитии и доведении до совершенства новых, более сложных навыков, необходимых для выполнения задания. Этим ребятам из морской пехоты нужно было сделать нечто весьма необычное. До сего времени пилотирование вертолета ночью было для них чем-то необычным. Когда это делалось, то было это всегда в идеальных условиях. А сейчас пилоты должны были совершить полет прямо с палубы кораблей над территорией с суровыми каньонами и не на высоте 1500 футов, а низко и без огней по этим каньонам, так, чтобы их не могли засечь радары.
Перспектива такого полета вызывала у меня ужас, и я признался в этом. Будучи во Вьетнаме меня трижды сбивали на вертолете. Я вытаскивал погибших из разбившихся вертолетов. Летать на вертолетах никогда не доставляло мне удовольствия.
Пилоты использовали приборы ночного видения ПВС-5, которые выглядели наподобие больших выпуклых очков. Их можно было носить, не снимая, минут тридцать. Затем шеф-пилот, который следит за приборами и читает карту, так как в этих очках их не видно, менялся обязанностями с пилотом и надевал очки. Это было очень тяжело. Шейфферт и его пилоты летали различными маршрутами каждую ночь, чтобы как можно лучше закрепить навыки.
Зная то, что я знаю сейчас, мне бы нужно было еще в Юме предложить помощь генералу Гасту. Я думал об этом, но не сделал. В "Дельте" было, по меньшей мере, человек двенадцать, кто принимал участие в операциях с использованием вертолетов во Вьетнаме. Они знали, как планировать их использование и как их применять, они знали, когда операция могла быть удачной, а когда нет. Мастер–сержант по кличке "Ноу Липс" – безгубый, например, обладал громадным опытом работы с вертолетами. Мне нужно было оставить хотя бы этих двоих ребят с генералом Гастом.
Гаст был неглупый человек и быстро всё схватывал. Он знал то, что необходимо знать о навигационных системах, но он не умел пилотировать вертолет. Он был пилотом-истребителем. Мне бы нужно было оставить пару своих лучших людей в Юме, чтобы помочь ему. Но мне все-таки почему-то не хотелось оставлять этих двух парней. На их долю приходилась основная задача при захвате посольства и я знал, что они мне нужны. Может быть, я совершил ошибку. Может быть, я был эгоистичен. Взгляд в прошлое навевает грустные мысли.
Глава 29
Будучи в Юме я принял участие в первом мероприятии по парашютированию емкости с горючим. Эти громадные круглые резиновые контейнеры вместе со шлангами и помпами могли вмещать 500 галлонов горючего каждая. Их можно было перекатывать по земле силами восьми–десяти человек или тащить с помощью маленьких колесных тягачей под названием "Муллы". В 20.00 генерал Гаст и я вместе с офицерами штаба были готовы принять участие в организации дозаправочной операции. Ночь в пустыне была прохладной, луна ярко светила. Вертолеты выстроились в безупречную линию. Генерал Гаст, который ничего не знал о парашютных операциях, чувствовал себя не в своей тарелке в плане того, что предстояло сделать. Его предчувствия не обманулись. Я попросил генерала Гаста позволить мне быть ответственным за это мероприятие, и он охотно согласился. Я взглянул на вертолеты РХ–53 и на карту, где был отмечен маршрут самолета C-130 и понял, что мы находились в трудном положении. С улыбкой генерал Гаст сказал: "Если у нас все пройдет гладко, то мы с вами поедем в Мексику". Если С–130 точно выдержат маршрут, то они пролетят как раз над линией, выстроившихся вертолетов. Любая ошибка в выбросе, груза и гондолы с горючим расплющат один, а то и все вертолеты.
На подходе была сделана корректировка по радио и C-130 выстроились в полукруг и подошли под углом 90о по отношению к линии вертолетов. Это изменение оказалось удачным. Из самолетов C-130 было сброшено 12 гондол, но только у двух парашютные системы сработали. Это было ужасно. Огромные гондолы при ударе разрывались, как спелые дыни, сброшенные с 20-этажного дома. Это была катастрофа. Расследование показало, что армейская парашютная оснастка была неправильно собрана для парашютирования гондол с горючим. Все чувствовали себя разочарованными и пристыженными. Затем последовало множество экспериментов. Следующая попытка прошла гладко, и гондолы приземлились мягко и без повреждений. Оказавшись на земле, эти громадные резиновые цистерны создали дополнительные проблемы. Во-первых, оказалось, что их не так-то легко передвигать, как мы думали, особенно, если они приземлились в низину, или на очень каменистую землю. Во-вторых, что еще хуже, закачка горючего из них в вертолеты отнимала очень много времени, которого в Иране не будет. Нужно было испробовать другие варианты.
Приближающееся Рождество ознаменовалось ещё одной проблемой, в отношении которой генерал Джоунс и я не имели единого мнения. 20 декабря "Дельта" отбыла из Юмы в Форт Брегг, где все должны были отмечать праздник. Я считал это ошибкой и был убежден, что мы должны были возвратиться в Кэш Смоуки. Я не знал, как можно было сохранить предстоящую операцию в секрете, если её участники возвратились домой. Теперь было задействовано большое количество людей: пилоты из корпуса морской пехоты, экипажи вертолетов, пилоты ВВС, личный состав по обеспечению и обслуживанию, штабные офицеры Пентагона, штаб рейнджеров, "Дельта", Не было никакой возможности предугадать, что расскажет каждый, когда окажется в окружении своих близких, когда выпьет пару стаканчиков, которые его развеселят.
Я предложил генералу Воту, чтобы "Дельта" базировалась в Кэмп Смоуки, а пилоты оставались на западе. Многие мои подчиненные рассердились на меня. Они клялись, что рта не откроют. Генерал Джоунс пренебрег моим советом. "Дельта" возвратилась в Стокейд. Был предусмотрен план, согласно которому все возвращались из отпуска по первому уведомлению. Во время Рождества "Дельта" проводила занятия по сокращенной программе. Что делали другие подразделения я не знаю.
Поскольку в Вашингтоне посчитали это более подходящим, то "Дельта" не вернулась в Кэмп Смоуки после праздника, а осталась в своих казармах Стокейда в Форт Брегге.
Сразу же после Нового года 4 и 5 января 1980 года состоялось решающее совещание командующих объединенной тактической группой в Форт Брэгге. На нем присутствовали: генерал Вот, генерал Гаст, офицер связи из ЦРУ, полковник Питтмэн, подполковник Сейффери, некоторые пилоты вертолетов, командир батальона рейнджеров, основные офицеры штаба, командиры "Дельты", офицеры планирования из разведки, оперативной группы, группы связи, метеорологи, представители органов снабжения и администрации Тактической группы. В пятницу Чак Питтмэн и я обсудили, какое количество вертолетов необходимо для выполнения задачи. Мы подсчитали количество бойцов "Дельты" и вспомогательного персонала, включающего водителей и переводчиков с языка фарси и обсудили уже новую цифру – около 120 человек. Принимая во внимание эту цифру плюс проблему, связанную с обеспечением, снабжением горячим и другим грузом, полковник Питтмэн считал, что основной отряд не сможет отбыть ив пункта дозаправки, который был назван "Пустыня–1", менее чем на шести вертолетах. Он подчеркнул, что если нужно два вертолета, то из-за их ненадежности необходимо иметь в наличии три.
Это был один из основных уроков, который военные извлекли во Вьетнаме. Вертолеты ненадежны, в планы по их использованию должны быть внесены поправки на то, что возможен их выход из строя. Для запуска вертолета РХ-53Д недостаточно включить зажигание, после чего аккумулятор заведет мотор. Эти машины запускаются с помощью гидравлики. В районе Тегерана, где планируется укрывать вертолеты, намечалось иметь устройство для заводки. Обычно когда вертолет РХ-53Д находился на авианосце или на аэродроме, то он приводился в действие вспомогательной силовой установкой. Она присоединяется к вертолету и запускает его двигатель. В Иране, однако, этой установки не будет. Вместо неё каждый вертолет будет нести два баллона со сжатым воздухом, которые выполнят ту же работу, что силовая установка АПУ, т.е. запустить турбину, которая будут вращать генератор, дающий необходимое напряжение на свечи, которые воспламеняет горючее. Но в отличие от АПУ, если пилот израсходует весь сжатый воздух, то у него не будет другой возможности запустить двигатель. Как только сжатый воздух будет израсходован, вертолет превратится в мертвую груду металла. Чертовски ясно, что он не полетит.
Полковник Питтмэн сказал: "Мы должны поговорить с генералом Вотом и заявить ему сейчас что без шести исправных вертолетов в пункте дозаправки "Пустыня–1", мы не двинемся дальше".
В первой половине дня Питтмэн и я обсудили с генералом Вотом план операции в той его части, где шла речь о вертолетах: взлет с корабля в Оманском заливе и полет к пункту дозаправки где-то в пустыне, затем перелет к Тегерану и посадка в потайном месте, завершение перелета в Манзарии. Мы снова пересмотрели количество личного состава и пришли к выводу, что нужно переправлять в Тегеран не менее 120 человек, с учетом их снаряжения, требовалось не менее шести вертолетов, чтобы поднять все это с "Пустыни-I". Это обусловлено общим весом перевозки. Без этих шести вертолетов груз в "Пустыне-1" просто–напросто невозможно было доставить в Тегеран. Генерал Вот внимательно нас выслушал, согласился с нашими выводами и утвердил рекомендацию.
Для того чтобы в "Пустыне-1" иметь в наличии шесть вертолетов планирующая группа штаба добавила еще два вертолета в качестве дублирующих к тем, что уже находились на борту "Китти Хок". Эти два вертолета в конечном итоге решено было погрузить на авианосец "Нимиц", который направлялся на замену "Китти Хок" в Индийский океан. На "Нимиц" должны также перебазироваться шесть вертолётов, находящихся на "Китти Хок". Когда я спросил, можно ли увеличить число дублирующих вертолетов на "Нимице", генерал Вот, Чак Питтмэн и их планирующая группа заявили, что только восемь вертолетов такого типа могут разместиться на его ангарной палубе. Другой член планирующей группы заметил и подчеркнул, советские расшифровщики фотоснимков заметят присутствие такого большого количества вертолетов на взлетной палубе и поймут, что они находятся там по вполне определенной причине и ни по какой другой.
Мне не давала покоя еще одна деталь. После атаки на посольство "Дельта" с освобожденными заложниками должны будут направиться через проспект Рузвельта, который пролегает вдоль всей восточной стены посольского комплекса, на футбольный стадион и ожидать там прибытия вертолетов. Было необходимо, чтобы пилоты вертолетов имели практику посадки и взлета на поле стадиона. Мы знали одно такое место в Форте Карсоне, штат Колорадо, которое можно было бы использовать для этих целей. Генерал Вот считал, что если мы это не сделаем, то возникнут большие проблемы в плане обеспечения безопасности.
В субботу мы начали с того, на чем мы остановились в пятницу. Заложники будут доставлены из Манзарие по воздуху вместе с "Дельтой" и отрядом рейнджеров. Количество человек входящих в группу, включая освобожденных заложников, станет таковым, как было указано одним из членов группы авиационного планирования, что самолету C-130 будет невозможно забрать всех сразу. В конце концов, этот самолет решили заменить на более крупный Си-141 "Стар Лифтер". Возникало большое количество вопросов.
Метеорологи, привлеченные из Службы погоды ВВС, представили перспективный прогноз погоды в этом районе. Они указали, что в Иране было несколько небольших метеорологических станций, которые во времена шаха были полностью укомплектованы. Получаемая ими информация сообщалась всем, кто в ней был заинтересован. В связи с хаосом, возникшим в стране после свержения шаха, эти станции, за исключением тем, что находились в крупных городах, не функционировали. Поэтому получить точные данные о погоде для осуществления полета над территорией Ирана было очень трудно.
И хотя остались ещё важные вопросы – точное место расположения "Пустыня-1" и укрытия в районе Тегерана – я чувствовал, что совещание прошло успешно. План проведения операции принял ясные очертания. Его отдельные нити медленно, но верно заплетались воедино.
Наконец было подобрано место, где после дозаправки в пустыне "Дельта" могла укрыться в дневное время, чтобы на вторую ночь отбыть к посольству. Оно было расположено на краю заброшенных соляных разработок возле Гармсара. Личный состав "Дельты" должен был располагаться в безлюдном месте, находящемся в четырех милях к северо-западу от Гармсара и почти в пятидесяти милях к юго-востоку от Тегерана. В районе заброшенных соляных копей проходила довольно хорошая дорога. Наличие этой дороги было очень существенно, поскольку в ранее принятом решении предусматривалось, что шесть больших грузовиков грузоподъемностью в 2,5 тонны заберут личный состав "Дельты" из этого места и доставят его через Тегеран к посольскому комплексу. Было также определено скрытое убежище для вертолетов. После того, как они высадят "Дельту", то сразу же перелетают в трудно проходимый холмистый район, находящийся в 10-15 милях от нашего скрытого убежища. Там они, скрытые под маскировочной сетью, будут ждать вызова от "Дельты", чтобы вылететь на футбольный стадион. С вертолетами должны были находиться два радиооператора, выделенные мной, они имели специальные радиостанции, используемые "Дельтой" и работающие на принципах спутниковой связи. Определив два места укрытия, нужно было наладить наблюдение за этими районами, чтобы определить степень потенциального риска. Планирующую группу "Дельты" беспокоила линия иранской государственной железной дороги, находящаяся к югу от места укрытия. Сколько поездов там проходит? По какому расписанию? Только "Боб" мог ответить, были ли тревоги разведывательной секции реальными или воображаемыми. Однако никто не избавился от тех опасений, которые вызвали у всех гондолы с горючим. Парашютисты-такелажники успешно решили задачу их десантирования. И хотя в январе было проведено 7 или 8 успешных испытаний, меня не покидало чувство, что эти гондолы испортят все дело. Всё время присутствовали подозрения, что они не разрешают вопрос обеспечения дозаправки. Но никто не находил ничего лучшего, чем эти гондолы, пока вдохновение не снизошло на Чака Гиллмана (псевдоним).
Я помню Чака по юго-восточной Азии, где он осуществлял воздушные операции ЦРУ на Лаос. Я знал, что в то время он являлся самым знающим специалистом в ЦРУ в области воздушной поддержки специальных операций. Во время очередного занятия по десантированию этих гондол - это занятие проходило на самой большой и безопасной в Форте Брегге площадке приземления, под названием "Голландия ДЗ", Чак стоял около меня. Десантирование шло нормально, и когда я собирался было возвратиться в Стокейд, он подошел ко мне. Он не был уверен в том, что увидел. "Предположим, что вы не сможете найти эти баллоны или они свалятся на дно глубокого оврага, и вы не сможете вытащить их оттуда? Потом я вижу, что перекачка идет крайне медленно. То, что здесь нужно, Чарли, это посадить в пустыню самолеты-танкеры. Возьми несколько танкеров и заправь с них вертолеты".
Этими танкерами должны были быть самолеты EC-130, способные транспортировать 3.000 галлонов горючего, залитого в гигантские баллоны. Против этого способа дозаправки всегда выступали офицеры планирования ВВС, которые, не зная точного места посадки, выражали опасения, что местный грунт не выдержит веса самолёта ЕC-130. Их возражения были понятны всем. У Чака ответ нашелся: "Давайте возьмем для этого 2-моторный самолет СТОЛ (короткого взлета и посадки), который прилетит из соседней страны и приземлится в тщательно подобранном месте, которое планирующая группа избрала для "Пустыни-1". Другими словами, давайте серьезно подойдем к подбору места, затем отправим туда специальный самолет с людьми, которые подтвердят, что самолеты EC-130 смогут там совершить посадку и взлететь. Я летал над этим районом, и знаю, что это можно сделать. Мы обследуем это место, сфотографируем его, возьмет образцы грунта, которые помогут убедить ВВС, что они смогут посадить там самолеты-заправщики. Кроме того, давайте включим в эту группу офицера ВВС, что даст большую уверенность, в том, что все сделано, как нужно".
Мы разыскали генерала Вота в конференц-зале в Стокейде. С ним был офицер связи из ЦРУ. Уже было 20.00, и у всех был тяжелый день. Чак изложил свою идею. Выпускник Гарвардского университета, он прекрасно излагал свои мысли. Чак мог убедить кого угодно. Мои друзья из ЦРУ рассказывали, что когда им нужно было протолкнуть довольно трудную идею, они всегда поручали это Чаку. Час спустя и генерал Вот был убежден, что это великолепное решение проблемы. Он сказал, что попытается убедить в этом председателя, генерала Джоунса.
В последующие два дня генерал Вот обсудил эту проблему в Пентагоне и из разговора с ним по телефону я понял, что генерал Джоунс попытается получить одобрение Белого Дома на использование самолетов СТОЛ.
И снова "Дельта" отправилась на запад для тренировок с вертолетами. Некоторые считали, что пилоты не очень-то на много улучшили свое умение пилотировать в трудных условиях и стали сомневаться в их надежности. Но я не думал, что они настолько плохи. Однажды была очень плохая погода. Темные, низкие тучи заволокли все небо. Началась сильная гроза, и пошел сильный дождь. Из-за наличия в атмосфере электрических разрядов, один из пилотов вертолета решил, что летать было не безопасно. "Ноу Липс" сказал: "В вертолете полно людей, сэр. А если бы мы находились в Иране и шел бы такой как здесь дождь и сверкали молнии, то что бы мы делали?" Но генерал Гаст продолжал уверять меня, что пилоты сделали значительный прогресс. Их командир, разумеется, был уверен, что пилоты стали летать лучше, но, увы, полковник Шейфферт не смог меня полностью убедить. Я должен прожить с человеком довольно длительное время, находиться с ним в одном окопе, прежде чем я буду ему полностью доверять.
Пилотов вертолетов вскоре обеспечили новой навигационной системой. Она называлась ПИНС (Пеллетайз Инершел Навигешен Систем Палитайзная Инерционная Навигационная Система), пришедшая на замену системе "Омега", с которой они летали и были хорошо знакомы. Каждая система требует дублирования, поэтому боец носил два револьвера. Это было предусмотрительно, но техники, которые ознакамливали летчиков с системой ПИНС не верили, что пилоты изо всех сил стараются изучить ее. С другой стороны, всем хотелось верить этим ребятам из морской пехоты. Если не они, так кто же? Если не сейчас, то когда? Сомнения были на пользу летчикам из морской пехоты.
У меня в этот период был офицер, молодой человек, который вызывал у меня беспокойство. Он никогда до этого не принимал участия в боевых действиях, однако он не стеснялся говорить о том, что может испытать страх. Мы разговаривали часами. Любой человек может испугаться. Тот, кто никогда не испытывал страха является просто-напросто сумасшедшим. Если не признаете страха, то вы никаким образом не сможете бороться с ним. Страх может быть чертовски опасным, но если ты можешь совладать с ним, бороться с ним, осознать его, тогда у тебя есть возможность победить его. Мне не хотелось бы быть под обстрелом в трудной ситуации и находиться вместе с людьми, которые хоть немного бы не трусили. Я много раз выслушивал одного из своих молодых офицеров и был в нем уверен, когда пришло время, он действовал хорошо.
Все стремились вперед. "Дельта" была готова выступить. Они помнили, что сказал Моисей: "Если ты не имеешь в себе решимости, признайся в этом и не пускайся в путь". Не беспокойтесь, у "Дельты" была решимость!
Настроение у людей особенно улучшилось в тот день, когда они узнали, что группа планирования, наконец, определила местонахождение "Пустыни–1". Они нашли безлюдное место в обширной соляной пустыне Дашт-э-Кавир, в 265 морских миль к юго-востоку от Тегерана. Оно находилось в 90 милях от всякого жилья и от небольшого города Язд. Теперь нужно было выяснить, выдержит ли грунт пустыни вес самолетов-заправщиков EC-130. Специалистам ВВС генерала Вота необходимо было направить туда СТОЛ для подтверждения выбора места, у Белого Дома добивались разрешения на это.
Мне также нужно было утвердить некоторые детали нашего штурмового плана в отношении посольства и в то же время я все больше и больше склонялся к мысли о том, что жизненно важным для успеха "Дельты" являлся заблаговременный вывод одного из наших людей в Тегеран. Нужно было пронаблюдать за всеми мероприятиями и осмотреть все важнейшие места наших действий глазами сотрудника "Дельты". Я уважал "Боба", но он, разумеется, ничего не знал о "Дельте". Я не хотел доверять жизнь 120 ребят тому, кого я не знал. Я доложил свои соображения генералу Воту и через некоторое время он воспринял идею.
Когда стало известно, что мы подбираем кандидатуру из числа бойцов "Дельты" для направления в Тегеран до прибытия туда штурмовой группы, многие вызвались добровольно. После тщательного рассмотрения, было отобрано четверо бойцов, которые стали проходить специальную подготовку. Подготовка включала: изучение иранского обычая и табу, запоминание названий улиц и бульваров в Тегеране, изучение городского транспорта, изучение фарси, иранской денежной системы и легенды прикрытия. В этой области "Дельте" была оказана большая помощь. Разведслужбы представили инструкторов и всех сотрудников, ранее работающих в этом городе.
Четверо бойцов "Дельты" выбранных для этой цели, были очень способными ребятами. Любой из них был в состоянии выполнить это задание. Бакшот, тем не менее, был наиболее одаренным и являлся первым кандидатом. По мере прохождения подготовки стало ясно, что для Бакшота не удается найти подходящее прикрытие и хотя с большой неохотой, мы вынуждены были отвести кандидатуру Бакшота. Он был похож на Роберта Рэдфорда, а это не способствовало делу. С такой внешностью трудно было слиться с толпой. В довершение всего он мне нужен был как мой заместитель. В это время выдвинулся вперед Дик Мидоуз и меня это несколько удивило. Дик участвовал в рейде на Сон Трей, имевший целью освободить наших пленных в Северном Вьетнаме, в результате которого стало ясно, что разведданные были устаревшими и военнопленных перевели в другое место. Несмотря на результаты, рейд был хорошо спланирован и мастерски осуществлен. Я не знаю, почему Дик вызвался поехать в Иран, но подозревал, что он думал, что поскольку он был гражданским, его могут оставить, когда все отправятся на выполнение операции. После многих споров, разведчики охотно приняли Дика. Они дали ему псевдоним "Эсквайр".
Но было еще трое. Они также прошли подготовку под руководством ДОД и направились в Иран одновременно с Мидоузом. Двое из них были кадровыми служащими Специальных сил; оба хорошо говорили по-немецки. Последний из них, по моему мнению, был самым храбрым. Нам нужен был человек с военной подготовкой, с совершенным знанием фарси и для того, чтобы найти такого человека использовали компьютер Министерства обороны. И мы нашли самого неожиданного героя, какого можно только себе представить. Это был сержант ВВС, в ранге Е-6, который тянул рутинную военную лямку. Его семья родилась и выросла в Иране, и он владел языком безупречно. Когда он узнал, что мы хотим его направить в Тегеран, то немедленно согласился. Он произвел на меня самое благоприятное впечатление. Не имея никакого предыдущего опыта подобного рода работы, он подвергался большему риску, чем другие. Он решил пойти на этот риск, поскольку страна нуждалась в нем.
Планом предусматривалось вывести этих четверых агентов ДОД в Тегеран за несколько дней до прибытия штурмовой группы, вместе с "Бобом" они должны были осмотреть все места, проверить транспорт и выявить возможные трудности. Предстояло сделать очень много, а времени оставалось очень мало. Нужно было перегнать грузовики, подготовить склад, где они будут находиться, нужно было определить маршруты, нужно было проехать и запомнить их, найти запасные пути, кто-то должен был работать на радиопередатчике, а обе цели – посольство и здание Министерства иностранных дел – необходимо было держать под наблюдением.
Затем произошла такая глупость, что я не мог просто в это поверить. "Боба" вывели обратно в США и, к моему изумлению, его направили в Пентагон встретиться со мной. Я ужасно рассердился, на его кураторов, допустивших такой промах. Это было вопреки всем правилам безопасности. Им бы следовало их знать получше. "Боба" попросили посмотреть скрытое убежище потому, что фотографии не отвечали на вопрос, может ли находившаяся недалеко железнодорожная линия помешать выполнению плана операции. Они также поручили ему проверить маршруты от скрытого убежища до ворот посольства, интенсивность автомобильного движения на возможных путях и расположение сил противодействия, возможные проверочные посты и ремонт улиц вблизи посольского комплекса. У меня вызвало беспокойство скрытое убежище.
Я хотел узнать все, что только возможно об этом месте. Я хотел знать, кто живет в этом районе и что они могут подумать, когда услышат, что над ними пролетают вертолеты.
Иранец, которого мы будем называть "Аль", был молодой, спокойный и хорошо знал Тегеран, будучи в прошлом одним из телохранителей шаха. По-английски он говорил почти без акцента. Поскольку "Дельте" нужны были люди с его опытом и знаниями, разведчики передали его нам. Я предполагал, что он работал в службе Национальной разведки и безопасности, известной под названием САВАК. За его голову была назначена награда. Для меня было несколько странно, что он выразил желание возвратиться в Иран с американским отрядом по спасению заложников. В плане были такие специфические моменты, которые "Алю" знать не полагалось. Если бы все-таки его захватили, то было предусмотрено, чтобы он не знал слишком много. Если бы ему действительно угрожала неминуемая опасность, то пошел бы он с "Дельтой" на эту операцию?
Глава 30
Была середина марта.
Тренировка, назначенная на этот день, проходила на полигоне, где технический персонал построил объект в масштабах территории посольства. Все размеры были соблюдены и даже выстроена часть стены для преодоления её личным составом.
Я принял бы участие в тренировке вместе со всеми своими людьми, если бы не был связан с переговорами по телефону. Когда я закончил переговоры и повесил трубку, я прошел через, Стокейд. Что-то толкнуло проверить меня обстановку в районе учебного центра.
Никого не было видно. Комната была пуста. Но то, что лежало на полу расстроило меня. Здесь без всякого присмотра находилось тридцать или сорок фунтов взрывчатки. Стремительный Эдди использовал центр в качестве склада. На столе лежали горы взрывателей. Неподалеку находились пара щипцов и гальванометр. Другими словами совершенно без присмотра, полностью брошенное, в комнате находилось все необходимое для крупного взрыва.
Я прыгнул в свою машину и поехал к полигону. "Красные", "Белые" и "Голубые" были доставлены туда на грузовых автомобилях, перебрались через стену, захватили макет посольства, отступили в другой район, изображающий футбольный стадион, и там выстроились в очередь для посадки в вертолеты. "Дельта" проделала эту тренировку, по крайней мере, сотни раз. Она стала нудным однообразием. К середине марта люди начали говорить: "О черт, только бы опять не это!"
На полигоне резко затормозил и начал искать троих людей. Не могло быть ни какого оправдания за то, что я нашел в Стокейде. Первым я нашел Бакшота.
"Ты оставил все брошенным в учебном центре, а я не могу позволить оставлять взрывчатку без всякого присмотра. Ты знаешь правила, возвращайся и приведи все в порядок".
Я схватил старшего сержанта Шумейта. Он не имел ни какого отношения к взрывчатки, но он отвечал за помещение.
Это было всего детской игрой по сравнению с тем, что я сделал с Быстрым Эдди.
"Ты, глупец! Ты знаешь, что ты наделал?" "Не знаешь? Ты оставил 40 фунтов взрывчатки на полу в Стокейде без присмотра".
"Да, но, Босс..."
"Я не дам тебе ни гроша. А сейчас несись туда, или ты вылетишь из подразделения".
"Босс, это просто недоразумение. Я не подумал, что кроется какая-либо опасность".
"Ты не очень-то затрудняешь себя мыслями. Убирайся отсюда".
Быстрый Эдди старался держаться от меня подальше. Он действительно был виноват и теперь старался показать свою лояльность. Он боялся, что я потеряю доверие к нему. Чтобы вновь заслужить мою благосклонность, он хотел сделать что-нибудь экстраординарное, что-нибудь такое, чтобы доказать, что я не должен терять своего расположения к нему.
В середине марта больше не произошло ничего такого, что можно было бы назвать неожиданным или драматическим, или, по крайней мере, интересным. Это было мирное время, время летаргии и даже депрессии.
Было проведено шесть полных тренировок: самолеты C-130, вертолеты, рейнджеры, все, что нужно, еще одна тренировка была запланирована на конец марта.
Макет посольства на поле полигона был атакован сотни раз. Сотни и сотни раз мы взбирались и спускались со стены высотой в девять фунтов, построенной прямо в Стокейде. Мартовские дни были мрачными днями. Вместе с тем, к этому времени были получены ответы на 90% вопросов, которые волновали нас с ноября. Мы теперь знали, что заложники содержались в 4-х зданиях: в резиденциях посла, а также в канцелярии и коттеджах персонала. Мы знали, каким образом открывались двери, где находились ключи и другие приспособления для их открытия. У нас имелись описания повседневных процессов, которых придерживалась охрана мест, где они находились. Дела, которые велись нами, распухали от деталей.
Однако никто не знал точно, где находятся легкие бронемашины ЗСУ. На случай, если бы они двинулись по направлению в сторону территории посольства, мы разрабатывали ряд мер, которые смогли бы их нейтрализовать.
Материалы, которые все же приходили дважды в день, становились короче, и не содержали большого количества новой информации. Иш, однако, продолжал работу, стремясь довести всё до идеала, пытаясь определить комнату за комнатой, где находился каждый из заложников и каким образом они охраняются.
"Красные", "белые" и "голубые" утром выезжали на стрельбы. Они становились всё более готовыми к возвращению в Юма для проведения седьмой комплексной тренировки. Комментарий, который можно было наиболее часто услышать, звучал так: "Мы, наконец-то, узнаем, каким образом садиться в самолет C-130". Никто не смеялся.
Бакшот обычно прибывал раньше меня, около 8.00. Он находился в секторе сбора секретной информации, читая сообщения, полученные ночью, когда прибывал я. Он спрашивал, должны ли мы реагировать на тот или иной запрос, который он прочитал и в большинстве случаев он сам уже набрасывал кое-что для моего утверждения. Затем он покидал помещение и проводил утро, наблюдая за подразделениями.
Борис мог ждать до середины дня, прежде чем отправиться на полигон, чтобы поработать над модификацией, которую он сделал на винтовке HK-2I.
По утрам, чтобы улучшить знание языка, он прочитывал несколько русских журналов и газет.
Аллен, очень серьезный человек, находился на месте в 7.30 утра, изучая модель.
Он был сержантом "голубых" и проводил время, дважды или трижды сверяясь с планом, пытаясь определить, не пропустил ли он чего-либо.
Затем он собирал свое подразделение, где каждый говорил о своей роли и задаче. Если у кого-нибудь появлялась новая идея, это было время для её обсуждения.
Затем Аллен отправился на полигон, где он встречался со мной и мы оба взрывали заряды почти до завтрака.
Быстрый Эдди был очень занят. Он заходил ко мне:
"Босс, завтра я хочу, чтобы Вы поехали со мной и посмотрели последнюю дырку в стене. Я сделал все, как надо. И хотел бы, чтобы Вы посмотрели сами".
Я уже десятки раз видел, как прекрасно разваливается его стена. На этот раз я вынужден был отказаться от его предложения. Я послал с ним Бакшота. В этот день в марте Бакшот вернулся к завтраку полный впечатлений после проведенной Быстрым Эдди демонстрации. "Босс, Вы должны были это видеть. Она развалилась просто прекрасно". Эти слова сделали Быстрого Эдди просто счастливым.
Я часто и долго думал о предстоящей операции, об оптимальных сроках ее проведения.
Январь – это было слишком рано, но февраль или начало марта было самое подходящее время для проведения операции. Новые фотографии, относящиеся к этому периоду, показывали, что вооруженные охранники проводили большую часть времени, греясь у костров, которые они разводили в 55-ти бочках. В Тегеране было холодно. Когда охранник мёрзнет, он расслабляется. У него появляются посторонние мысли: о кровати, женщине, горячей пище. Он не хочет бесполезно проводить следующую холодную ночь, похлопывая нога об ногу, чтобы удержать тепло, одновременно шагая вверх и вниз по пустынной, ветреной улице, ведущей вокруг посольства. Все это благоприятствовало проведению запланированной операции. Лучше было проникнуть в Иран, когда погода подходила больше нам, чем им.
Для "Дельты" середина марта была не просто однообразной, она была чертовски бесполезной.
Глава 31
25-27 марта мы провели еще одну тренировку. Генерал Вот находился в рядах атакующего подразделения. Каждое действие было осуществлено и произведено в соответствующее время, предусмотренное планом. Точные расстояния были покрыты по воздуху и на грузовиках, были сняты люди, игравшие роль охранников, в то время, когда они патрулировали фальшивую стену, группы перебрались через стену, атаковали и захватили макеты зданий, вертолёты были встречены, рейнджеры удерживали взлетную полосу, как будто они находились в Манзарии. Самолеты C-141 успешно вывезли всех. В седьмой раз все прошло как надо, как на шахматной доске. "Дельта" вернулась в Форт Брэгг.
И вдруг хорошие новости! Перелет СТОЛ был одобрен. Что Вы скажите об этом? Теперь можно было немного успокоиться, т.к. жизнь опять забила ключом. Был проведен инструктаж Дика Поттера и он направился в Египет, чтобы подготовить базу передового базирования на случай нашего прибытия туда. Он был офицером с чувством ответственности и ни у кого не вызывало сомнений, что он справится с поставленной задачей.
31 марта СТОЛ вернулся из полета в "Пустыню" со всей необходимой информацией. Экипаж состоял из 2-х пилотов - Джима и Беда. Нужно отметить, что у Джина" была только одна нога. Пилоты проводили операцию в сопровождении майора ВВС. Приземлившись, они взяли пробы грунта и провели фотосъёмку. Кроме того, к счастью, они выполнили и другое задание. Еще до получения разрешения на полет в "Пустыню-I" была проделана большая работа по разработке специальных сигнализаторов, который необходимо было перебросить в пустыню на борту СТОЛ. Когда самолет приземлился, пилоты установили эти маяки на площадке приземления в пустыне. Эти приборы были сделаны так, что с борта самолета C-130 можно было включить их с помощью дистанционного управления еще на подлете, за 2-3 мин. до цели. Эти маяки, которыми обозначался район, были небольшими и если бы пилоты ВВС не искали их в нужном направлении, они никогда бы их не обнаружили.
После того, как перелет был уже осуществлен, я обедал с одним из руководителей разведки, который сделал много для того, чтобы Белый дом согласился на проведение разведполета. И этот человек обнаружил к своему удивлению, что один из пилотов имел только одну ногу.
Задание было выполнено этими тремя храбрецами на профессиональном уровне. В то время, когда они находились на площадке приземления в "Пустыне-1", она заметили движение нескольких автомашин, но те в свою очередь не обратили на них никакого внимания. Когда они вернулись, они привезли необходимые доказательства для того, чтобы убедить штабистов ВВС и других в том, что бензозаправщики C-130 смогут приземлиться и подняться в воздух в условиях пустыни. Следующим шагом явились некоторые изменения в плане.
Полковник Килл: "Чарли, теперь не имеет смысла для "Дельты" начинать полет на вертолетах с "Нимица". Почему бы теперь не подумать о полетах с территории Египта на борту C-130 и встретить вертолеты непосредственно в "Пустыне–1".
Это было правильно и получило поддержку всех.
Вскоре, после принятия этого решения, последовал следующий разговор с генералом Вотом:
"Чарли, мы собираемся рассмотреть вопрос о том, кто будет командовать в районе "Пустыня–1".
– Я не могу точно сказать, против я или за. Я рассматриваю это место только в качестве промежуточного пункта.
– Джим Килл по праву должен командовать в этом месте. Большинство действий в районе "Пустыня–1" входят в компетенцию ВВС – приземление и заправка.
"Я согласен с вами, генерал. У меня не будет времени заниматься этим. Я должен выгрузить вооружение и моих людей с борта C-130 и посадить их в вертолеты. Как только вертолеты будут в воздухе, я считаю, что начинается фаза операции, за которую ответственность несу я".
– "Хорошо. Что ты думаешь о необходимости моего пребывания в районе "Пустыни-1"?
– "Генерал Вот, я не думаю, что там вы сможете помочь "Дельте". Я предпочел бы, чтобы Вы остались в Египте, где у Вас имеются прекрасные возможности оказывать влияние на ход операции. Что, если мы попадем в беду? Что, если нам понадобиться что-нибудь? Вторая ночь в Манзарие может быть неприглядной. Нам может там понадобиться действенная помощь".
"Я собираюсь быть там сам".
"Это Ваше решение. Что касается полета и нахождения в районе "Пустыни-1", я не знаю, как Вы сможете что-нибудь сделать именно там.
"Хорошо. Пусть там будет Джимм Килл. Полковник Килл должен отвечать за "Пустыню-1".
"Совершенно верно. "Дельта" будет заботиться о безопасности"
Мне нравился Джим Килл, которому я доверял. Я знал, что "Пустыня-1" будет в хороших руках.
Вопрос о нахождении генерала Вота в районе "Пустыня-I" был очень интересен.
Было решено, чтобы он будет находиться там, где он мог в наибольшей степени оказывать влияние на весь ход операции.
Я считал, что он должен был находиться в Египте, как в первую, так и во вторую ночь.
То, что он решил лететь в Манзарие, было его собственным решением. Если что-нибудь пошло бы там не так, я не знаю, как бы он смог влиять на действия на месте. Если неожиданно возникла бы сильная перестрелка, подполковник, командовавший рейнджерами, не нуждался бы в генерале с двумя звездами на погонах и его штабе, которые бы заглядывали бы ему через плечо.
Генералы должны действовать и вести себя, как генералы, а не как командиры батальона.
Я чувствовал, что мне не следует волноваться за "Пустыню-1". Меня постоянно волновала и беспокоила другая проблема.
После захвата посольства, освобождения заложников мы все должны были находиться на футбольном поле в ожидании вертолетов. В этот период мы могли подвергнуться атаке механизированных подразделений противника. Противостоять им долго "Дельта" не могла. Задача не позволяла нам вступать в бой с механизированными частями. Как долго потребуется иранскому подразделению собраться и нанести удар в ответ на наш рейд на посольство? Бронетанковая дивизия была расквартирована в Тегеране. Эта дивизия имела одно подразделение, расположенное в 6 милях от посольства в северо-восточном при городе Салтанат-Абад и еще одно, гораздо ближе – буквально в нескольких шагах от посольства, на территории оружейного двора иранской императорской армии в Аббас-Абаде. Русские ЗСУ-23-4 "Шилка" – прекрасное оружие. У "Дельты" не было никакого шанса противостоять им с их 4-мя 23 мм орудиями, смонтированными на легких бронемашинах и использующими как радар, так и прямое наведение на цель. Это оружие могло доставить нам много неприятностей.
Наиболее точные подсчеты, основанные на результатах перехвата сообщений и анализа, состояния иранской армии, показывали, что в идеальных условиях любому подразделению этих бронетанковых войск потребуется 90 минут для того, чтобы нанести нам ответный удар. Руководство дивизии было подвергнуто репрессиям со стороны правительства Хомейни.
Когда эти сведения были связаны с известным фактом испытываемого иранцами недостатка в запасных частях, специалисты из разведки посчитали, что эти части не представят особой значительной угрозы. Полиция с её бронеавтомобилями типа "Скорпион", вооруженными пулеметами и 76-мм орудиями, была более опасна. Полиция, казалось, была более лояльна к аятолле, чем армия и более воинственна. Аналитики из разведки никак не могли установить, где же были расположены эти полицейские формирования или на что же все-таки они были способны. И затем эти ЗСУ-23-4 советского производства. Что, если они смогут появиться на поле боя в то время, как "Дельта" будет все еще на стадионе, ожидая вертолеты.
Был разработан дополнительный план, но при этом все надеялись, что его не надо будет использовать.
Были предприняты меры с целью использования в городе двух самолетов огневой поддержки типа АС-130Г/Н. Один из них должен был кружить над посольством и не допускать появления танков на проспекте Рузвельта. Другой должен был перекрывать международный аэропорт Мехрабад, где, как было известно, находились на боевом дежурстве два самолета типа Ф-4 "Фантом" иранских ВВС.
У нас не было даже в мыслях каких-либо намерений вести обстрел Тегерана. Вся операция была задумана только в целях противостоять какой-либо угрозе, с которой "Дельта" не могла бы справиться. Мы могли вызвать еще два самолета огневой поддержки в случае, если бы у первых двух кончилось горючее. Если бы они кружили над нашей головой, мы в "Дельте" чувствовали бы себя лучше. Некоторые из нас работали совместно с самолетами огневой поддержки во Вьетнаме и знали, что гаубицы калибра 105 и 20 мм орудия типа Гатлинг могли бы помочь нам в Тегеране. Моральный дух был поднят. Ничто не могло помешать "Дельте" выполнить свою задачу и вывести заложников.
Была достигнута договоренность еще по одному использованию этого типа самолетов. Как только заложники и "Дельта" покидали Тегеран, самолеты огневой поддержки, кружась над районом, начинали методически разрушать здания посольства. Они должны были вести огонь до тех пор, пока у них не кончились бы боеприпасы.
Не было смысла оставлять за собой что-либо, что иранцы могли бы использовать в целях пропаганды.
Во вторник, 15 апреля, войска быстрого развертывания проводили командные учения на полигоне Форта Брегг, которые планировал посетить генерал Джоунс. Мне позвонили из штаба и попросили заехать за ним днем и подвезти его в Стокейд, где он хотел побеседовать со мной.
Это был не первый визит генерала Джоунса в Стокейд. Он приезжал к нам сразу же после Нового года. Он тогда планировал провести в "Дельте" около часа, а уехал только через 6 часов. Он понимал, что такое боевая подготовка и чувствовал себя в своей тарелке, беседуя с нашими парнями. Он забыл обо всем. Он стрелял из нашего оружия, следил за тренировкой, разговаривал с парнями и даже обедал вместе с ними. Это был день, который запомнился всем.
В этот вторник, по дороге из Форта Брегг, не было ничего, кроме грязи разбитых дорог и рытвин, полных дождевой воды. Генерал Джоунс сказал: "Чарли, я хочу поговорить с тобой об Иране. Что ты думаешь об этом? Он хотел, чтобы я смотрел ему прямо в глаза. Я заявил: "Сэр, мы должны делать это. Мы готовы". Так я и сказал. "Я тоже думаю так" – ответил он. Затем он рассказал мне, что он был на базе ВВС и разговаривал с пилотами из состава 8-й эскадрильи специальных операций, которые должны пилотировать самолеты C-130. Он пришел к выводу, что там тоже готовы.
Мы говорили об этом в течение 10 минут.
"Генерал Джоунс, я хочу попросить Вас об одной вещи. "Дельте" говорили: быть готовой, затем все отменялось и так 7 раз. Сэр, я смогу убедить своих ребят еще только один раз. Если мы собираемся действовать, на этот раз мы должны действовать".
"Я полностью согласен с тобой. Я считаю, что мы готовы".
Операция по освобождению заложников имела кодовое название "Орлиный коготь". Как было доложено генералу Джоунсу, основной для нас план был следующий. Три самолета C-130 с войсками на борту и три самолета бензозаправщика ЕC-130 вылетают с острова Масира вблизи побережья Омана и берут курс на Иран, где они приземляются в 200 милях к юго-востоку от Тегерана на площадке с условным наименованием "Пустыня". На земле они ожидают прибытия 8 вертолетов.
Поднявшись с борта авианосца "Нимиц" где-то в районе Персидского залива, 8 вертолетов, летящие по разным маршрутам и разделенные на четыре группа по 2 единицы в каждой, прибывают примерно через 30 минут после последнего самолета ЕC-130.
По прибытии вертолеты заправляются и берут на борт штурмовую группу в количестве 118 человек.
Если по крайне мере шесть вертолетов – минимальное количество, которое по подсчетам специалистов было необходимо для поднятия и воздух общего веса оружия и людей из состава штурмовой группы, не смогли бы вылететь в направлении следующего пункта, вся операция закончилась бы в районе "Пустыня-1".
Как только вертолеты заправились и загрузились людьми из "Дельты", они следовали в направлении Тегерана, а самолеты C-130 возвращались на базу на остров Масира.
Находясь в полете от 2,5 до 3 часов, вертолеты приземлялись в месте укрытия "Дельты" и вертолётов за час до рассвета.
После выгрузки "Дельты", вертолеты летели к месту их укрытия в 15 милях к северу от "Дельты", где они должны были провести весь день, укрывшись в холмах вокруг Гармсара. В зоне приземления "Дельты" штурмовая группа должна была быть встречена двумя агентами, которые перебрасывались в Тегеран за несколько дней до начала операции. Они проводили полковника Беквита и его людей за пять миль от места посадки к высохшему руслу реки, расположенному в 65 милях к юго-востоку от Тегерана, где "Дельта" должна была скрываться весь день.
К вечеру оба агента возвращались к месту укрытия "Дельты" за рулем грузовика фирмы "Датсан" и автобуса "Фольксваген". Затем одна из этих машин перевозила шестерых водителей и шестерых переводчиков, которые находились в составе "Дельты", в пригородный район Тегерана к складу, где находились шесть грузовиков фирмы "Мерседес".
Другой автомобиль представлялся полковнику Беквиту для проведения разведки пути к посольству. Как только дорога и окрестности посольства будут проверены, Беквит должен вернуться к месту укрытия. Шесть грузовиков уже прибудут и будут ждать.
"Дельта", которая на время операции разделялась на "Красных", "Белых" и "Голубых", садится на грузовики около 8.30 вечера. Их перебрасывают на север по дороге на Дамаванд, где они должны проследовать через два КПП.
Если по какой–либо причине грузовики будут остановлены и подвергнуты проверке, охранники на постах должны быть захвачены и увезены вместе с "Дельтой".
Следующий пункт плана предусматривал определенную зависимость от складывающейся обстановки. Точный маршрут через Тегеран к посольству и метод, которым должны пользоваться грузовики, чтобы проехать по нему, в виде конвоя или отдельными группами, определялись прямо на месте и в основном в зависимости от рекомендаций агентов и от результатов разведки, проведенной полковником Беквитом.
Штурмовая группа в составе 13 человек, с задачей освободить 3 заложников, содержащихся в здании Министерства иностранных дел, перебрасываются в автобусе фирмы "Фольксваген" и пользуются для этого другим маршрутом.
В отрезок времени от 23.00 до 24.00 отдельная группа участников подъезжала к посольству и с помощью бесшумных пистолетов снимала два поста охраны и патрули на авеню Рузвельта.
По два в ряд грузовики с "Красными", "Белыми" и "Голубыми" следовали немного сзади.
Как только штурмовая группа прибывала к пункту на авеню Рузвельта, против футбольного стадиона, они покидали грузовики и, используя лестницы, тихо и бесшумно перебирались через стену посольства и попадали на его территорию.
"Красные" в составе 40 человек отвечали за захват западного сектора территории посольства, освобождали заложников, которые находились в служебных помещениях и нейтрализовали охранников, которые находились на территории автогаража и электростанции.
"Голубые", также в составе 40 человек, отвечали за восточный сектор посольства и освобождали заложников, находившихся в резиденциях заместителя главы миссии и на территории консульства.
Небольшая группа "Белых" в составе 13 человек отвечала за безопасность на авеню Рузвельта, прикрывала отход "Красных" и "Голубых" к футбольному стадиону. Один пулемет устанавливался на авеню Рузвельта, чтобы вести продольный огонь в северном направлении, другой – в южном направлении.
Два самолета кружились над Тегераном, не допускали подхода иранских подкреплений к территории посольства. Используя систему раннего предупреждения, которая засекала цели и охватывала зоны в районе посольства, майор Бакшот и старший сержант Формен отвечали на земле за вызов в случае необходимости огня с борта этих самолетов.
Как только "Красные", которые должны были передвигаться быстрее всех и обеспечивать большую часть района, проникали на территорию посольства, стена взрывалась.
Этот взрыв служил сигналом атаки на здание. Любой замеченный иранский охранник должен был быть убит, а заложники – найдены и освобождены.
Вся операция должна была занять не более 45 минут.
Майор Скафи (псевдоним), который действовал, как офицер ВВС в составе "Дельты", к этому времени поднимал в воздух вертолеты из района укрытия и они кружились над северной частью города.
По его сигналу, вертолеты начинали прибывать в район, прилегающий к посольству.
Если, как ожидалось, заграждения, установленные на всех открытых площадках посольства удалось бы убрать, первый вертолет совершал посадку прямо на территории посольства. На него грузились, в сопровождении медперсонала "Дельты", все освобожденные заложника.
Второй вертолет мог бы также приземлиться здесь же.
Если, однако, не удалось бы убрать заграждения, согласно плану предполагалось перебросить заложников на футбольный стадион.
Как только освобожденные заложники поднимались на вертолетах в воздух, "Красные", а за ними "Голубые", отступали через отверстие в стене и пересекали авеню Рузвельта в направлении стадиона, где вместе с "Белыми" они грузились на оставшиеся вертолеты.
В какой-то момент во время атаки посольства, группа спецвойск в составе 13 человек, которая предназначалась для штурма здания МИД, начинала свою операцию. Они должны были подняться на высоту третьего этажа здания и войти внутрь через расположенное там окно. После этого они уничтожали всех сопротивлявшихся и освобождали трех заложников.
Вне здания, на территории прилегающего парка, один из вертолетов приземлялся и забирал заложников и группу.
В то время как в Тегеране разворачивалась эта операция, в 36 милях к югу, в Манзарие прибывал контингент рейнджеров, захватывал и удерживал там взлетную полосу до прибытия вертолетов из Тегерана.
Как только все заложники, водители, переводчики, пилоты вертолетов, штурмовая группа спецвойск и "Дельта" прибывали в Манзарие, они покидали территорию Ирана на борту самолетов C-141.
Затем Рейнджеры также покидали Манзарие и перебрасывались по воздуху за пределы Ирана.
Подробный план предусматривал также возможность того, что количество вертолетов могло быть недостаточным для того, чтобы вывезти из Тегерана одновременно всех заложников и состав штурмовых групп.
В этом случае, если после загрузки вертолетов заложниками количество вертолетов будет недостаточным для вывоза членов штурмовых групп, "Дельта" должна будет занять оборонительные позиции по периметру стадиона.
Вертолеты, сколько бы их не было, будут курсировать между Манзарие и стадионом до тех пор, пока не вывезут весь личный состав штурмовых групп.
Если ни один из вертолетов не сможет вернуться, "Дельта" должна быть готовой выбраться самостоятельно.
Генерал Джоунс слушал очень внимательно. По ходу доклада он несколько раз кивал головой в знак согласия и временами задавал уточняющие вопросы.
На его плечах лежала огромная ответственность, он должен был держать в памяти все нюансы плана, оценить все его пункты, взвешивая все "за" и "против", к постоянно обсуждать их с Министром Обороны Брауном и помощником президента Бжезинским.
В течение февраля и марта руководство обсуждало так называемые "правила" наших действий. Какими они будут? Какой документ они должны дать Беквиту? Я не нуждался ни в каком документе.
Правилом было – не проливать кровь, если к этому не будет оснований. Если "Дельта" вынуждена будет принять бой, она должна иметь возможность использовать любую силу, которая была бы необходима.
16 апреля, вечером, в среду, на встрече в Белом доме был поднят этот вопрос. Генерал Вот коснулся его только слегка. Президент заявил: "Насколько я знаю, полковник Беквит имеет мое согласие использовать любую необходимую силу для того, чтобы спасти жизнь американцев".
Президент Картер понял, из чего мы исходим. У него тоже кончалось терпение. Сейчас наступило время действовать.
Я вспомнил встречу, которая состоялась днем, еще до того, как мы все отправились в Белый дом, когда генерал Мейер высказал беспокойство генералу Джоунсу по поводу руководства и контроля из Пентагона за ходом иранской операции.
Он боялся, что она может выйти из под контроля. Когда президент Картер затронул этот вопрос, сказав: "Дэвид, это военная операция и Вы должны руководить ею", он почти дословно использовал высказывания генерала Мейера. Я не знаю, разговаривал ли генерал Джоунс или генерал Мейер с президентом после встречи или до неё, но я знаю, что обстановка контролировалась прекрасно. В пункте "Пустыня-1" - Джим Килл и я, далее генерал Вот в Египте, затем генерал Джоунс в Комитете начальников Штабов и, наконец, президент. Все было ясно, просто и четко. Я думаю, что, если в будущем американским президентам придется столкнуться с подобной ситуацией, они последуют этому примеру.
После встречи с президентом генералы и я вышли из Белого дома около 10 часов вечера. Улицы Вашингтона были почти пустынны, водитель ехал спокойно. Все высказывали свое удовлетворение результатом встречи. Переговоры закончились. Теперь нужно было выполнить порученное.
Голубой Додж остановился перед входом в Пентагон со стороны реки. Генералы Вот и Гаст прошли вперед прямо в здание. Генерал Джоунс взял меня под руку, и мы начали прогуливаться по темной улице.
"Ты знаешь, я думал, что для тебя было важно побывать в Белом доме именно этим вечером. Я хотел, чтобы ты сам увидел, как идет дело, и встретился с президентом. Я хотел, чтобы ты принял участие в обсуждении". Он остановился и посмотрел на меня. "Тебе предстоит чертовски трудная работа, Чарли. Да поможет нам бог, и мы встретимся с тобой, когда все закончится, и ты вернешься".
На аэродроме в Дависоне меня ждал военный самолет, чтобы доставить обратно в Брегг.
50-ти минутный полет к Бреггу показался мне 10-ти минутным. Мои мысли перескакивали с одного на другое: когда и как информировать ребят... последние проверки... что сказать Катерине.... напомнить всем, чтобы они были внимательными... сказать им, чтобы они использовали в качестве прикрытия проведение еще одной операции на Западе. Мои мысли путались, стараясь охватить все возможные проблемы, которые могли встать перед "Дельтой" до отъезда из Брегга. Многое надо было успеть сделать, прежде чем покинуть Стокейд. Два самолета C-141 прибывали 20 апреля утром, в воскресенье для того, чтобы взять на борт "Дельту".
В четверг я сказал ребятам, что мы перебрасываемся в Египет, но промолчал о том, что операция началась. Однако я информировал Бакшота и Кантри, что мы не собираемся проводить еще одну тренировку.
Люди провели остаток недели за чисткой и проверкой снаряжения. Ничего лучшего просто не было.
Вечером, в субботу "Дельта" была поднята по тревоге. Кантри информировал бойцов, что они должны собраться в штабе в 2.30.
Затем я сказал им, что мы собираемся в Иран! Я думал, что крыша Стокейда рухнет. Затем им было также зачитано личное послание президента.
"Дельта" погрузилась на грузовики и была переброшена на военно-воздушную базу для того, чтобы встретить самолеты С-141.
Там меня представили двум иранским генералам, о которых меня заранее предупредили. Они прибыли в США, когда аятолла Хомейни захватил власть в Иране. Эти генералы производили впечатление интеллигентных и образованных людей. Они говорили на фарси, и я подумал, что генералы могли бы быть полезны там в Тегеране. Один из них хорошо знал ВВС Ирана. Было решено, что он полетит на вертолетах и останется с Сейфофертом. Я не принял окончательного решения в отношении другого генерала. "Черт, – думал я, - я поработаю с ним до тех пор, пока мы доберемся до "Пустыни", а затем будет видно, что делать дальше. Если его присутствие будет бесполезным я распрощаюсь с ним и он сможет вернуться в Египет на одном из самолетов C-130". Я выдал обоим по револьверу.
Два пилота из состава военно-воздушного командования ничего не знали о пункте назначения. Была задана высота и необходимые показания компаса и ничего больше. Один из них, некоторое время понаблюдав за окружением, подошел ко мне. "Вы действуете так, как будто Вы командир". "Да, я возглавляю этих ребят", сказал я. "Тогда, сэр, скажите, сколько горючего я должен заправить в баки самолета. Я посоветовал набрать ему полные баки". Он прокричал командиру экипажа: "Наполните до краёв".
Была ночь, когда транспортные самолеты приземлялись во Франкфурте, ФРГ. Новый экипаж занял места на борту. Они не говорили мне того, т.к. им в общих чертах, сказали о цели полета и они гнали конечную точку. В ФРГ к "Дельте" также присоединилась небольшая группа из 13 человек, которые были тщательно отобраны и подготовлены к захвату здания иранского Министерства иностранных дел. Еще в середине ноября было определено, что у нас будет две отдельные цели. По разведывательным данным трое служащих из состава американского посольства содержались вне его территории, в здании Министерства иностранных дел. Естественно, было решено, что для этого будет сформирована отдельная группа. Она была создана из состава подразделения спецвойск, расположенного на территории ФРГ и во главе её стоял один из моих старых друзей, который имел большой опыт проведения специальных операций. Он говорил на нескольких языках, и его подчиненные относились к нему с большим уважением и доверием. "Дельта" проводила тренировки отдельно от этого подразделения, но поддерживала с ним тесный контакт. Именно из-за соображений безопасности было решено, что они будут готовиться и тренироваться в Европе.
В ФРГ было подобрано здание, напоминающие здание Министерства иностранных дел в Иране и по ночам это подразделение отрабатывало на нём приемы штурма.
Они работали много и также как "Дельта" были готовы выполнить свой раздел поставленной задачи. Это подразделение было передано под моё оперативное командование.
Группа теперь состояла из 132 человек: 2 иранских генерала, 12 водителей, 12 человек дорожных наблюдателей, включая переводчиков, которые обеспечивали охрану пункта "Пустыня-1", специальная штурмовая группа в составе 13 человек и "Дельта", состоящая из 93 бойцов и командиров.
Группа дорожных наблюдателей должна была вернуться в Египет на одном из самолетов C-130. 120 человек продолжат выполнение задания, вплоть до прибытия в место укрытия.
Утром, - это было в понедельник, 21 апреля - мы приземлились в Египте, Дик Поттер, зам. командира "Дельты" встречал нас. Жара сразу же обрушилась на ребят. Ощущение было таким, что мы как будто попали в горячую печь. Все чувствовали себя разбитыми.
Дик доложил мне обстановку – где мы будем базироваться, спать, тренироваться и указал месторасположение штаба генерала Вота,
Подполковник Поттер - профессионал, который не пропускает деталей. Еще более важно, он тот тип офицера, который проверяет, чтобы быть уверенным, что задача выполнена правильно. Если бы Дик Поттер не поехал в Египет, очень мало было бы сделано до прибытия "Дельты". Я не уверен, что я когда-нибудь говорил Дику, как благодарны все ему в "Дельте" за то, что он сделал для них.
Дик приобрел несколько грузовых автомашин. Все еще необходимо было определить, кто должен будет доставить атакующую группу к посольству - иранцы или американцы, владеющие фарси. Мысли мешали мне заснуть. Я все еще опасался того, что операция будет отложена.
Солнце село, однако прохладнее не стало. Мы разбирались с водителями, одним из них был капитан ВМС Баттерфилд. В то время он учился в Военно-морской академия в Аннаполисе, а когда вскрылось, что он свободно говорит на фарси, его направили в Форт Брэгг. Его не волновало то, что ему предстоит выполнять. Единственное, что эти люди должны были сделать в Тегеране, это действовать в качестве водителя или помощника водителя и в нужное время выскочить из грузовика и забраться в вертолет. Никто не принуждал их лететь в Иран, все они были добровольцами.
Я направился к генералу Воту. Аппаратура космической связи была уже развернута. Пункт связи, состоящий из двух специальных автомашин, переброшенных из Европы, находился в рабочем состоянии.
Я обратился к генералу Воту за разрешением провести пристрелку оружия команды "Дельта" перед её отправкой. Было решено использовать временное стрельбище в темное время суток. Вечером я продолжил наблюдение за подготовкой водителей. 4 наших агента, которые находились в Тегеране и с которыми "Дельта" должна была вступить в контакт в районе укрытия, имели задачу по отработке маршрута въезда штурмовых групп в город перед началом операции.
Три составные части "Дельты": "Красная", "Белая" и "Голубая" провели ночь, в сотый раз отрабатывая свои задачи. На земле были сделаны белые отметки, указывающие расстояние между зданиями посольства, люди в последний раз тренировались передвигаться между ними.
Все члены команды были взвешены вместе со снаряжением, чтобы убедиться, что вес каждого не превышает лимита (120 кг на человека). Это было необходимо сделать, иначе вертолеты не смогли бы перебросить команду из пункта "Пустыня-1". Соотношение веса людей и грузоподъемности вертолетов было тщательно сверено.
Каждый участник операции должен был перестроить свой организм и нервную систему с дневного на ночной режим работы.
Оружие было разобрано, вычищено и собрано вновь, ножи наточены. Когда мы находились еще в Египте, произошло событие, которое оказало существенное воздействие на ход всей операции. Уже после того, как наши самолеты приземлились в Египте, одному из поваров американского посольства было разрешено выехать из Ирана. Этот повар знал не только, где размещалась охрана, но также и места содержания заложников. В последнюю ночь нашего пребывания в Египте меня разбудили и сообщили о нашей большой удаче. По полученным сведениям все 53 заложника находились в здании канцелярии. Используя эти данные, посоветовавшись с Бакшотом и командирами групп, я изменил план операции.
В соответствии с новым планом группа "Голубых" должна была, больше внимания уделять вопросам безопасности, давая возможность тем самым группе "Красных" сконцентрировать все свои силы на захвате канцелярии. Это была трудная задача, учитывая размеры здания, а так же то, что будет необходимость обследовать более 90 комнат, расположенных в нем. Для оказания помощи группе "Красных" я передал ей 2 расчета из группы "Голубых".
По плану, один из расчетов группы "Красных" должен был ворваться в здание через дверь для сотрудников, находящуюся с восточной стороны, затем пробежать по центральному коридору и открыть главную дверь, расположенную с южной стороны, для остальных членов группы "Красная".
Группа "Голубая" должна будет нейтрализовать охрану в машинном отделении электростанции. Этот важный участок будет прикрыт огнем нескольких удачно расположенных пулеметов.
Из Египта мы улетели в приподнятом настроении. На двух транспортных самолетах "Дельта" была переброшена на остров Масира. Когда мы летели над Красным морем по направлению к Аденскому заливу, становилось все очевиднее, что мы уже не повернём назад, что мы действительно направляемся на операцию. Если и был какой-то шанс отменить операцию, то это было бы сделано до того, как "Дельта" покинула Египет.
Самолеты приземлились на острове Масира около 2-х часов ночи. Нас встречал генерал Гаст. Быстро установили несколько палаток. Кто-то побеспокоился о том, чтобы "Дельте" воздать хорошие условия: были подготовлены прохладительные напитки, чай, большое количество льда. Через некоторое время весь личный состав был собран в большой палатке, стены которой были подняты, поскольку стояла невыносимая духота. Я, Бакшот и майор Скаффи направились к самолетам С-130, чтобы еще раз проверить график полета. Там мы столкнулись с Джимом Киллом - командиром пункта "Пустыня-1". С ним у нас не было никаких проблем и разногласий. Полковник ВВС, которого Килл выбрал в качестве своего помощника на время посадки, дозаправки и вылета из "Пустыни-1" выразил обеспокоенность по поводу перегруженности 3-х самолетов C-130, предназначенных для перевозки командования. Он выразил сомнение в том, что мы сможем оторваться от земли.
Это меня взбесило. "Какого черта, - сказал я ему, - ты лезешь в это дело. Уже слишком поздно говорить об этом". Джим Килл также набросился на него; "Ты не соображаешь, что ты говоришь. Все это уже было рассчитано, никаких проблем со взлетом не возникнет".
К 16.30 - расчетному времени посадки на самолеты, команда 4 "Дельты" была готова к операции. Весь личный состав был одет в джинсы, высокие армейские ботинки и бронежилеты, выкрашенные в черный цвет. На правом рукаве каждого жилета был пришит нарукавный знак с изображением американского флага, заклеенный лентой. По прибытии к посольству эта лента должна быть сорвана. На голове у каждого была темно-синяя легкая шапочка с козырьком, какие носят ВМС. Никаких знаков различия не было.
Глава 32
К 18.00 24 апреля первый самолет C-130 уже был в воздухе. На его борту находились: полковник Килл, его группа боевого управления, группа дорожного наблюдения, майор Фитч, группа "Голубых" и я. Остальные пять самолетов должны были взлететь через час.
Над Оманским заливом самолет летел на высоте примерно 100 метров. Когда мы достигли иранского побережья он поднялся до высоты 200 метров. Сидя возле грузового люка, Вейд Ишимото почувствовал порыв горячего ветра. Итак, мы в Иране.
Чтобы лететь по складкам местности через бреши системы воздушного обнаружения, которая с приходом к власти Хомейни стала приходить в упадок, необходимо было лететь, постоянно меняя высоту и направление полета. Самолет так летел в течение нескольких часов. Некоторым членам группы дорожного наблюдения (группа предназначалась для обеспечения безопасности в пункте "Пустыня-1") стало плохо.
Я наблюдал за бойцами команды "Дельта", пытаясь определить моральное состояние каждого. Почти никто не разговаривал друг с другом. Мне понятно это чувство. Так бывает перед боевым десантированием. Глядя со стороны, казалось, что все эти люди спокойно сидят, но это было обманчивое впечатление.
Я встал и пошел в кабину самолета. Командир и второй пилот были скрыты от меня за спинками своих массивных кресел. Здесь же находился Джим Килл, который поддерживал связь с Египтом и Масирой.
Мысли роились в моей голове. Я не мог не думать о том, что ожидает нас впереди. Как обстоят дела с грузовиками? С чем мы столкнемся на улицах Тегерана? Возможно, возникнет какое-нибудь новое препятствие, не учтенное нами? Все ли заложники будут находиться в канцелярии? Могут ли эти советские ЗСУ-23-4 с их губительными 23-мм пушками достать команду "Дельта", пока она будет на стадионе? Сколько вертолетов выйдет из строя завтра ночью? И все же больше всего я беспокоился за отрезок пути от укрытия до стены. Если мы доберемся до стены, то дорога домой будет открыта.
На полпути к "Пустыне-1" Килл сообщил мне, что все 8 вертолетов взлетели. Операция началась. Я сиял. Многие ли смогут сделать то, что удалось мне: подобрать людей, создать команду, начав практически с нуля, превратившуюся в лучшее подразделение всей американской армии, а затем поднять её и повести в бой.
Точно по плану в 22.00 наш самолет был на подлете к пункту "Пустыня-1". За три мили до места посадки пилот включил дистанционно управляемые огни, обозначавшие взлетно-посадочную полосу. Группа, готовившая площадку, сработала отлично. Маяки были едва различимы, но они были. Самолет сделал круг над местом посадки и затем приземлился в направлении с запада на восток. Оказывается, для посадки была выбрана хорошо укатанная грунтовая дорога, самолёт сел мягко, без привычной тряски, которую мы ощущали на тренировках.
После того, как самолет съехал с дороги и остановился, была опущена задняя аппарель и выгрузилась небольшая группа дорожного наблюдения, которая предназначалась для охраны подходов. Эта группа состояла в основном из рейнджеров, хотя в её составе входило несколько человек из вспомогательных сил "Дельты". Группа выгрузила мотоциклы и джипы, члены ее быстро и без суеты заняли свои места. Я вышел из самолета и осмотрелся. Свет луны был такой, что людей можно было видеть на расстоянии 100-150 метров.
В это время на дороге замелькали фары, и в оцепленный район въехал большой автобус "Мерседес". Я выхватил пистолет и сделал несколько выстрелов по шинам. Автобус остановился. Группа "Голубая" во главе с майором Фитчем окружила его и приказала пассажирам выйти. Их оказалось 45 человек - в основном старики и мальчишки. Пассажиров тщательно обыскали и выставили охрану. Впоследствии нас обвинили в том, что мы не смогли всё предусмотреть. Однако это было не так. Планом предусматривалась и такая ситуация. В этом случае все лица должны были быть вывезенными самолетом C-130 на остров Масира, а затем возвращены на следующую ночь в Манзарие самолетом, на котором планировался вывоз заложников и участников операции.
Теоретически, основное движение по дороге через пункт "Пусты-ня-1" должно было быть с востока на запад. Поэтому основные силы группы дорожного наблюдения была размещены вдоль дороги именно в этом направлении. Вторая более малочисленная часть группы только начала занимать позиции западнее места посадка, когда на дороге показался бензовоз. Капитан Вейд Ишимото, один из командиров группы прикрытия, у которого был мотоцикл, находился вместе с одним из рейнджеров по имени Рубио на дороге. Бензовоз направлялся к месту высадки, и Рубио выстрелил по нему из легкого противотанкового гранатомета М-72. Машина загорелась. Ишимото побежал к бензовозу, закричав на фарси: "Следуй сюда!" Никто не ответил. Тогда он вернулся к мотоциклу. В эту минуту к бензовозу подъехал другой автомобиль. Водитель бензовоза выскочил из кабины и прыгнул в него. Машина сделала крутой поворот и скрылась в темноте. Мотоцикл Ишимото завёлся не сразу, и когда его удалось завести, машина была уже слишком далеко и догнать её было невозможно.
Я не верил в то, что иранцы, которым удалось скрыться, могли увидеть или распознать самолёты. А если бы и так? Кто бы им поверил? Несмотря на то, что иранцы могли видеть нашу группу, причин для отмены операция не было. Разумеется, это был риск, но именно это я и выбрал.
C-130 стоял возле дороги, двигатели были выключены. Килл организовал работу группы боевого управления, которая отвечала за обеспечение движения авиации, группа "Голубая" была уже полностью выгружена, поэтому он дал пилоту "добро" на взлёт. Самолет поднялся в воздух и исчез из виду. Некоторое время мы были в пустыне одни. Несколько позже приземлился второй самолет C-130, на борту которого находилась группа "Красная" во главе с майором Койотом. Самолет был немедленно разгружен. Помимо снаряжения самолет доставил маскировочные сети, которые на следующий день предполагалось накрыть вертолеты. После разгрузки самолет вырулил за пределы места высадки.
Затем приземлились другие самолёты: сначала С-13О с личным составом, за ним три самолета-заправщика ЕC-130. Последние четыре самолета вырулили на дорогу и встали в направлении с севера на юг. В итоге все самолеты заняли площадку размером примерно в два футбольных поля. Самолет, который доставил группу "Красная", вырулил вновь на узкую дорогу, взлетел и взял обратный курс на остров Масира.
Джим Килл и пилоты транспортных самолетов проделали огромную работу. Доставка "Дельты" прошла отлично, как на генеральной репетиции. Осталось лишь ждать прилёта вертолетов. По плану они должны были приземляться через 30 минут после самолетов-заправщиков.
Началась разбивка "Дельта" на три группы, которые вместе со всем своим снаряжением начади готовиться к посадке в вертолеты. Вертолеты должны были появиться через 15 минут.
В это время была развернута станция спутниковой связи, главный радист "Дельты" уорент-офицер Виктор (псевдоним) установил контакт с двумя агентами, находившимися в месте укрытия в районе Тегерана. Они сообщили, что у них все в порядке. Нас ждали. С этим проблем не было. Прошло 15 минут. Вертолеты не появлялись.
Я начал не на шутку беспокоиться. Волновался и Бакшот и не без причин: у нас могло не хватить времени, чтобы до рассвета добраться до места укрытия. Я принял решение - независимо от того, когда прибудут вертолеты, и когда мы доберемся до места укрытия, необходимо продолжать операцию.
Время шло... Теперь ни у кого не вызывал сомнения тот факт, что "Дельта" прибудет в район укрытия уже после восхода солнца. Но это было лишь половина проблемы. Что было делать с четырьмя агентами, ожидавшими нас вне Тегерана - два в районе укрытия и два у склада? Что они предпримут, когда увидят что мы не прибыли вовремя? Сколько времени они будут нас ждать? У нас была надежная связь с местом укрытия. Мы сообщили агентам, что вертолеты задерживаются. Делать было нечего. Рассвет в Тегеране должен был начаться в 5.30.
Прошло 30 минут. Потом еще 5. Все время Джим Килл поддерживал связь с генералом Вотом. Наконец, через Египет пришло сообщение о том, что через 10 минут вертолеты прибудут на место.
Я вышел их встретить. Мне нужен был полковник Сайферт, руководитель вертолетного подразделения морской пехоты.
Приземлился первый вертолет. Пилот был в шлеме и защитных очках, и я сразу не мог его узнать. Я прошелся с ним вокруг вертолета. Казалось, единственное, что ему хотелось, это размять ноги. Только после того, как он снял свой шлем, я узнал его. Это был майор Джеймс Шефер. Этот пилот пользовался у нас уважением как летчик, и как специалист, знающий вертолеты.
Я спросил его, как дела. Он как-то странно посмотрел на меня и ответил, что перелет был чрезвычайно трудным. Затем добавил, что если бы это было в его силах, он перегрузил бы все с вертолетов в самолеты и улетел обратно. Я похлопал его ободряюще по плечу. Тогда я не понимал, что пришлось перенести этому человеку. Ни слова больше не говоря, он забрался в кабину вертолета и подрулил свой вертолет к дальнему самолету-заправщику. Затем он начал заправляться топливом.
Минут через 10 после приземления Шефера прилетел второй вертолет. Почему-то он прибыл с противоположного направления. С другой же стороны прилетел и третий вертолет. Четвертый и пятый вертолеты прибыли вместе, но также с другой стороны.
Когда приземлился второй вертолет, я направился к нему. Его пилот капитан Поль (псевдоним) уныло стоял перед машиной.
Он так же как в Шефер, был чертовски хороший парень. Бойцам "Дельты" нравилось летать с ними обоими. Оказавшись на земле, он побрёл от своего вертолета. Затем он подошел ко мне и сообщил, что попал в сильнейшую пыльную бурю. Поль выразил сомнение в целесообразности продолжения операции. Меня поразило то, что эти два офицера, которых мы хорошо знали, сомневаются в положительном исходе операции. Однако в этот момент у меня и мысли не было о том, чтобы отменять операцию. Пять вертолетов уже прибыло, нельзя было терять ни минуты.
Килл был занят передвижением вертолетов под заправку. Когда начали прибывать вертолеты, группы стали выстраиваться перед ними. Каждый боец знал, что ему делать: взять снаряжение, оружие и боеприпасы, встать в строй и ждать команду на погрузку.
С опозданием на полтора часа приземлился, наконец, вертолет Сайферта, командира группы вертолетов. Седьмой и восьмой вертолеты так и не прилетели. Вероятно, что-то произошло. Теперь мы не должны допускать ошибок. Мы потеряли два запасных вертолетов.
Я заскочил в вертолет Сайферта, как только он начал выруливать на заправку. Сайферт и второй пилот переговаривались с другими вертолетами по радио. После пяти минут моих безуспешных попыток заговорить с ним, Сайферт все же дал разрешение на погрузку, но заявил, что вряд ли удастся перебросить команду к месту укрытия до восхода солнца. Это меня уже не волновало. Мне хотелось поскорее загрузиться и улететь. Я выскочил из вертолета и дал команду грузиться.
Вращающиеся винты самолетов и вертолётов создавали адский шум и поднимали в воздух тучи песка. Началась погрузка. Первая группа в колонну по два начала погрузку в вертолет Сайферта. Я побежал ко второму вертолету, стоявшему на расстоянии около ста метров. Погрузка проходила организованно. В этот вертолет загрузилось больше половины группы. Два других вертолета, которые стояли южнее дороги, были на расстояния еще метров восьмидесяти. Группы, закрепленные за этими вертолетами, строем направлялись на посадку.
Когда я подошел к этим вертолетам, один из пилотов вышел из кабины и направился ко мне. Он передал мне сообщение Сайферта о том, что у нас осталось лишь пять вертолетов, способных летать.
Я немедленно бросился разыскивать Джима Килла. Найдя его, я сообщил ему об этом известии и попросил его пойти к Сайферту и поговорить с ним. Ведь он только что дал разрешение на погрузку. Килл поднялся на борт вертолета Сайферта, а я остался его ждать, пытаясь сдержать свое негодование. Я полагал, что Сайферт просто не хочет со мной разговаривать. Прошло минут десять. Мы уже отставали от графика операции более чем на 1,5 часа. Тем не менее, я надеялся, что Килл выйдет и скажет: "На посадку. Удачи тебе, Чарли, Действуй, как полагается. До встречи". Но вместо этого он сказал: "Чарли, могут лететь только пять вертолетов. У одного из вертолетов неисправность в гидравлической системе. Сайферт считает, что летать на нем небезопасно".
Я был вне себя. Я кричал, что это проклятые пилоты, что мы не можем действовать с пятью вертолетами. Необходимо прекращать операцию. В течении нескольких минут мы пересмотрели план. Но как уменьшить груз, чтобы долететь до места укрытия необходимо облегчить вертолеты. Это значит оставить 18-20 человек. Но каждый из них выполняет две, а то и три задачи.
Килл по радио вызвал генерала Вота и объяснил ему ситуацию. Тот ответил, чтобы "Игл" (мой псевдоним) рассмотрел вопрос о том, чтобы действовать, имея лишь пять вертолетов. Это еще больше разозлило меня. Я припомнил совещание, состоявшееся в январе, когда Питтмэн и я настаивали на использовании не менее 6 вертолетов. Тогда генерал Вот согласился с этими рекомендациями. Во время заседания Комитета начальников штабов все говорили о том, что если у нас останется только 5 вертолетов, то операция будет отменена. Это было внесено в план. Пилоты знали, что мы не можем действовать с менее, чем 6 вертолетами. Каждый в "Дельте" знал это.
После этих слов я потерял уважение к генералу Воту. Я думал: "Как руководитель такого масштаба может говорить об этом?" Он должен знать, что всё окончится провалом, если мы полетим на пяти вертолетах. Другого пути нет. Я должен оставить 20 человек. Но кого? С пятью вертолетами и без 20 человек команда "Дельта" высаживается в месте укрытия в дневное время, после чего вертолеты улетают в горы на свое место, но мы все знаем, какие фокусы могут выкинуть эти машины, где гарантия того, что два из них по какой-либо причина не выйдут из строя? Таким образом, останется лишь три вертолета, чтобы вывезти 53 заложника, команду "Дельта", агентов, а также группу нападения с тремя заложниками, которых освободят из здания МИД. Что делать, если один из них будет сбит, когда начнется огневой контакт с иранцами? Останется только 2. Два на 178 человек! Это уже слишком... Если лететь на пяти вертолетах, то кого я оставлю? Я могу оставить водителей. Однако только они говорят на фарси. Нет! Я должен действовать согласно плану.
Килл еще раз спросил меня, каково будет моё решение. Я ответил: "Иного пути нет, Джим. Нет! Скажи, какой из самолетов ты даёшь мне, "Дельта" летит домой!" Он ответил, чтобы я не волновался об этом, а загружаться можно в любой самолет.
Согласен ли Джим был со мной или нет, я не знал. Мое решение было передано генералу Воту. Затем Килл подозвал Эда Сайферта. Он подошел в окружении пилотов вертолетов. Килл спросил его мнение относительно того, что делать с вертолетами. Было принято решение о том, что вертолеты возвратятся на авианосец.
Прежде чем начать полет к авианосцу "Нимиц" майору Шефферу было необходимо заправить свой вертолет. Дело в том, что первый начал заправляться и всё это время находился на земле с работающими двигателями. Получив указания Шефер, который после заправки переставил свой вертолет для погрузки группы, вновь стал выруливать к самолету-заправщику.
Была подана команда проверить снаряжение и покинуть вертолеты. Команда "Дельта" начала погрузку в самолеты. Люди майора Фитча - 40 человек из группы "Голубая " - начали грузиться в ЕC-130, крайний к северу от дороги, который должен был заправлять Шефера.
Каждая машина должна была взлететь только по команде полковника Килла. Ничего не должно было остаться в пункте "Пустыня-1".
Я шёл от одного самолета к другому, отмечая в уме количество людей, которые поднимались на борт каждого из них. Я также хотел убедиться в том, что никто из пилотов самолетов не взлетит без команды.
Я быстро направился к головному самолету. Время было 2.40, Некоторые пилоты запустили двигатели своих самолетов, чтобы их прогреть. Кругом кружились пыльные вихри, приближая видимость к нулю. Между порывами ветра я вдруг увидел, как один из вертолетов, слегка дернувшись вверх, завалился налево. Затем раздался взрыв. Голубой огненный шар взметнулся в ночное небо. Это взорвались топливные емкости одного из самолетов. Оказалось, что вертолет Шефера выруливающего на заправку, столкнулся с крайним EC-130, в который только что начала загружаться группа "Голубая".
Я бросился бежать к этому самолету, но добежал только до дороги. Жар был такой, что подойти ближе было невозможно. Вертолет, который стоял ближе других к месту взрыва, сильно накалился. В любой момент могли взорваться находившиеся в нём боеприпасы. Пламя поднималось в воздух метров на 100-160. Я опасался, что от высокой температуры ближайший самолет также может загореться и взорваться.
Я огляделся и увидел Килла возле радиостанции. Ему было не до меня. Я подумал о майоре Фитче и группе "Голубая". Сквозь пламя я видел, что вертолет врезался в грузовую часть самолета-заправщика. Первые несколько человек из группы "Голубая" ничего толком не могли объяснить, что произошло.
На некотором расстоянии продолжал пылать бензовоз. Автобус стоял на том же месте, где его оставили. Около него, у дороги, стояли его пассажиры, связанные друг с другом. На фоне пламени выделялись фюзеляжи пяти никому уже не нужных вертолетов.
К Бакшоту подбежал майор Фитч и доложил, что всему личному составу группы "Голубая" удалось спастись, однако один из его людей, спасая членов экипажа самолета, получил серьезные ожоги.
Килл всё ещё находился около рации, когда я подошёл к нему и спросил, как дела. Он ответил: "Как только я свяжусь с командованием, мы немедленно взлетаем. Что теперь делать с этими вертолетами?"
"Здесь чертовски жарко, - ответил я, - в любую минуту может взорваться еще один".
"Что делать с остальными вертолетами?"
"Их необходимо уничтожить".
Я до сих пор не помню, как кто-то из нас сказал: "Нужно вызвать нашу боевую авиацию и нанести по нам бомбовый удар". Джим связался по радио с генералом Вотом и просил его разбомбить вертолеты.
На земле была невообразимая суматоха. Я страстно желал как можно скорее покинуть эту землю.
Я вернулся к последнему самолету, стоявшему в ряду. Как раз в это время из него выпрыгнул Бакшот, который намеревался загрузить в него группу дорожного наблюдения. Некоторые самолеты начали выруливать для взлета.
Я увидел, как к нашему самолету бегут пилоты вертолетов. Как только они сели в самолет, аппарель была поднята и люк закрыт.
Я пошел в кабину пилотов, а самолет двинулся с места. Он описал полукруг. Мы были третьими в очереди на взлет. Два первых самолета уже взлетели.
Бензовоз уже догорал, однако вертолет и самолет пылали вовсю. Было почти три часа утра. Пробыв на земле 4 часа 46 минут, "Дельта" покидала пункт "Пустыня-1".
Мы катились по грунтовой дороге. Огромный C-130 начал набирать скорость. Неожиданно мы наскочили на большую кочку.
Я вспомнил, что видел её, она была высотой около метра. Однако мы уже разогнались, нос самолета взмыл вверх почти вертикально, а затем его бросило вниз. Это была единственная удача в эту ночь. Самолёт подпрыгнул на земле, пилот прибавил газ и каким-то образом заставил его вновь взлететь. В следующее мгновение я почувствовал, что мы набираем высоту.
Если бы все шло согласно плану в пункте "Пустыня-I", то 6 вертолетов в это время подлетали бы к месту укрытия.
С первыми лучами солнца мы летели над Оманским проливом. Я взглянул вниз и увидел, как по серо-зеленому морю плывет маленькое суденышко.
Глава 33
На острове Масира генерал Гаст, по крайней мере, три раза заставил меня пересчитать личный состав групп. Все участники операции были на месте. Однако мы не досчитались пяти пилотов взорвавшегося самолета и трех пилотов вертолетов морской пехоты. Их считали погибшими. Майору Шефферу повезло больше. Он жив, хотя получил сильный ожог. Я видел, как его вносили на борт самолета-заправщика C-141. Он и другие тяжело обожженные во время катастрофы были встречены в Египте самолетом С-9, оснащенным специальным медицинским противоожоговым оборудованием.
Как только мы прилетели на остров, пилоты самолетов и члены экипажей вертолетов морской пехоты отошли в сторону и держались обособленно. Некоторые из них стояли, устремив взгляд в одну точку. Многие в "Дельте" выглядели злыми и расстроенными. Я сказал, чтобы пилотов оставили в покое, сам им тоже ничего не говорил. Мысли об агентах в Тегеране не давали мне покоя. Они были брошены на произвол судьбы. В пункте "Пустыня-1" было не до них. Килл был связан у рации, поддерживая постоянную связь с Египтом. У него было много работы по организации взлёта самолётов. Не было времени на то, чтобы связаться с убежищем и сообщить о том, что мы не прибудем. Позже я узнал, что из центра связи в Египте в место укрытия сообщили о решении отменить операцию.
Все участники операции, за исключением раненых, которых отправили отдельно, были посажены в самолет C-141 и в срочном порядке вывезены с острова Масира.
Все закончилось полным провалом. После колоссальных затрат, времени, нервов, труда и пота, все оказалось напрасным. Я начал понимать, что означает этот провал. Наша страна может оказаться в затруднительном положении. Мы потеряли восемь замечательных и отважных парней. А что теперь произойдет и заложниками? После всего этого мы возвращаемся назад в Египет, и все из-за того, что произошло с этими проклятыми вертолетами.
В Египте нас встречал генерал Вот. В салоне его командного грузовика он спросил меня, что я думаю о том, что произошло. Он сохранял спокойствие, хотя выглядел очень усталым. Я вкратце проинформировал его обо всём. Я повторил еще раз, что для успеха операции было необходимо как минимум 6 вертолетов. Мне показалось, что он согласился с моими доводами.
Я не считал необходимым оправдываться перед генералом. План выполнялся досконально, мы делали то, что нужно было делать. Именно так было 4 января, именно так было утром 25 апреля. У меня в то время не было никакой другой мысли по поводу моего решения отменить операцию. Нет и сейчас.
В Египте мы разместились в том же ангаре, где не более тридцати часов назад пели "Боже, храни Америку". Здесь мы оставили свои личные вещи и сейчас их разбирали. Здесь я, наконец, дал выход своему раздражению. Дело в том, что, покидая пылающий самолет, члены группы "Голубая" оставили там часть личного оружия и снаряжения. Вот я на них и набросился. Однако позже я понял, что был неправ. Но я был так зол, что нашел повод выплеснуть свои чувства наружу. В Египте было другое дело. Когда меня там кто-то спросил, не намерены ли мы вернуться вновь, я с раздражением ответил, что да, но не с этими людьми, и указал при этом на группу водителей. Тринадцать человек из европейского отряда 10-й группы спецвойск, которые должны были освобождать заложников из здания МИД, поняли, что я говорю о них. Я извинился и сказал, что речь идет о водителях. Я был чрезмерно возбужден. Может быть, тогда я и назвал трусами пилотов вертолетов, не помню. В одном я был уверен: я не намеревался участвовать в повторной попытке, если генерал Вот останется руководителем операции. Я не мог простить ему его решения предложить мне продолжить операцию, имея только пять вертолетов.
Вскоре выяснилось, что произошло с теми двумя вертолетами, которые так и не достигли пункта «Пустыня-1». Оказалось, что 6-й и 7-й вертолеты летели в паре. Через 2 часа полета стало очевидным, что одна из лопастей одного из этих вертолетов в скором времени оторвется. Он совершил вынужденную посадку. Другой вертолет сел вместе с ним. Обнаружив, что устранить неисправность на месте не представляется возможным, экипаж аварийного вертолета пересел в исправный вертолет, и он направился к пункту "Пустыня-1". Что касается 8-го вертолета, на котором летел полковник Питтмэн, то он повернул назад на авианосец, пролетев четыре пятых пути, после того, как, попав в несколько пыльных бурь, у него началась неполадки с навигационным оборудованием.
В Египте мы узнали, что самолеты для уничтожения брошенных вертолетов так и не были посланы, хотя генерал Вот обращался по команде к генералу Джоунсу с такой просьбой. Теперь я понимаю, что Белый дом отказался пойти на такой шаг, опасаясь того, что бомбовый удар поставит под угрозу жизнь пассажиров автобуса.
Команда "Дельта" была вооружена термитными зарядами, которые мы планировали установить и взорвать в месте укрытия в случае, если какой-либо из вертолетов выйдет из строя. Это замышлялось нами для того, чтобы не оставлять иранцам исправные вертолеты. Однако в пункте "Пустыня-1" была такая неразбериха, а заряды были у Быстрого Эдди, что об этом в тот момент никто не подумал. Я сожалею о том, что в тот момент у меня не было под рукой М-16 с трассирующими пулями, а то бы я поджёг эти проклятые машины.
На борту C-141, который доставил нас в США, я попросил поговорить со мной одного сержанта по имени Аллен из группы "Голубая". Было заметно, что он был зол на меня за грубую выходку в Египте. Мы уединились в глубине салона, и я сказал ему: "Я прошу извинения перед Вами и перед всеми ребятами из Вашей группы. Передайте это им. Мне нужно было думать, прежде чем говорить. Я был неправ".
Глава 34
На протяжении всего полета через Европу в Вашингтон генерал Вот и я не сомкнули глаз. В самолете мы вновь и вновь обсуждали то, что произошло в Иране и что могло произойти. Я узнал, что на вертолетах, когда они были доставлены на "Нимиц" не было ни одного человека из нашего обслуживающего персонала. На авианосце вертолеты обслуживались своими техниками. Эти механики также как и их начальники понятия не имели, для чего предназначены эти машины. Кто знает, что с ними делали? Два из них так и не добрались до пункта "Пустыня-1". Те, кто принимал участие во Вьетнаме в специальных операциях повышенной опасности с использованием вертолетов, знают, что для обслуживания этих машин необходимо иметь свой технический персонал. Вертолету требуется тщательный и любовный уход.
В специальных операциях вопрос исправности вертолетов является вопросом жизни или смерти. В регулярной армии или ВМС этот вопрос не стоит так остро.
Мы приземлялись на базе ВВС Ленгли в Виржинии. Нас встречал генерал Отис. Генерал Вот немедленно направился вместе с ним в Пентагон. Я подумал, что ему не придется поспать еще несколько часов.
Перед тем, как группа загрузилась в C-130 для следования домой в Кемп Смоуки, командир корабля, который не знал, кто были эти люди, прочитал им лекцию о том, как покидать самолет в случае пожара. Когда он закончил, парни, многие из которых были с обожженными волосами и все еще пахли дымом встали и устроили ему овацию.
Команда "Дельта" прилетела в Кэмп Смоуки рано утром в воскресенье. Как только люди были размещены, я нашел свою койку и уснул, как убитый.
В 11.00 мне позвонили из Комитета начальников штабов и сообщили о том, что вечером в наше расположение прибудет президент.
Генералы Джоунс и Вот прибыли в середине дня и пообедали с нами. Вместе с ними прилетели другие участники операции: пилоты вертолетов из морской пехоты, водители и переводчики.
Несмотря на то, что дождя не было, день выдался холодным и пасмурным. Президент прилетел в сопровождении Бжезинского, министра обороны Брауна и других сотрудников ЦРУ. Когда президент подошел ко мне, я принес ему свои извинения за провал операции. Направляясь к ангару, где были собраны все участники операции, президент тепло и по дружески обнял меня.
Генерал Вот поднялся на импровизированную трибуну и произнес краткую вступительную речь. Бойцы "Дельты", одетые в гражданскую одежду замерли в строю. Закончив речь, генерал Вот предоставил слово президенту Картеру.
Президент говорил не громко и проникновенно. Он высоко оценил, что эти парни сделали для своей страны. Затем он выразил свою озабоченность за судьбу заложников, которые, как можно было видеть, по-прежнему были в центре его внимания. Он заявил, что необходимо помочь ему найти путь к их освобождению.
После этого короткого обращения президент сказал мне, что он хотел бы поговорить с каждым в отдельности. Затем он прошел сквозь строй и беседовал минуту-другую с каждым персонально. За ним следовал Бжезинский, обмениваясь с каждым сердечным рукопожатием.
Перед тем, как направиться к своему вертолету, президент сказал мне: "Я очень сожалею о том, что не познакомился с людьми из команды "Дельта" ранее. На меня произвела большое впечатление встреча с ними. Не знаю, если у нас еще такие люди, готовые принести в жертву все ради интереса своей страны. Я горд тем, что мы имеем таких людей".
Утро следующего дня было серым и прохладным, снова собирался дождь. Неожиданно позвонил генерал Вот и сообщил, что до него дошли слуха о моём якобы намерении выступить на пресс-конференция в Вашингтоне с осуждением провалившейся операции. Ничего подобного я делать не собирался. Единственно, что я сделал после того, как уехал президент, это немного отдохнул, а затем поработал над отчетом. И зачем мне это нужно - ехать в столицу и выступать с критикой? Это не имело никакого смысла.
Около 19.00 зазвонил телефон спецсвязи. Снявший трубку Бакшот сообщил мне, что звонят из канцелярии министерства обороны и желают говорить со мной. Звонил один из помощников Брауна. Мне предлагалось прибыть на следующий день в Вашингтон для участия в пресс-конференция.
Повесив трубку, я долго думал о сложившейся ситуации и пришёл к выводу, что идут поиски "козла отпущения". В самом деле, кто больше меня знает об отряде "Дельта"? Правда, еще ранее кое-что просочилось в прессу об этом подразделении, однако принимались самые решительные меры по вопросам конспирации из зашифровки даже самого факта существования "Дельты". И зачем об этом нужно знать рядовому американцу.
На следующий день я вылетел в Вашингтон и по прибытии связался с председателем объединенного комитета начальников штабов генералом Джоунсом. Он подтвердил, что мне надлежит принять участие в пресс-конференция.
Я настоятельно просил его отменить это мероприятие, на что он мне ответил, что все уже решено и что мне придется участвовать в пресс-конференции независимо от того, хочу я этого или не хочу. Тогда я попросил его разрешения встретиться с начальником штаба сухопутных войск генералом Мейером.
Я буквально метался по Пентагону из одного кабинета в другой. Прошло лишь три года с тех пор, когда в этих кабинетах решался вопрос о создании "Дельты", в тот период я нашел здесь помощь и поддержку. Теперь мне также нужна была помощь, только другого рода. Разыскав генерала Вота, я обстоятельно доложил ему о том, что мне приказано принять участие в пресс-конференции.
Это сообщение буквально взбесило Вота, мы вместе направились в кабинет Мейера. Мейер ничего об этом не знал. "Чарли, - сказал он, - тебе ни в коем случае нельзя выступать перед представителями прессы. Я постараюсь всё уладить и перед началом пресс-конференции свяжусь с тобой".
Позднее, когда я сидел в кабинете генерала Вота, ко мне вернулось спокойствие. Я был абсолютно уверен, что Пентагон, несомненно, возьмет меня под защиту перед людьми от большой политики. Вскоре в кабинет вошел подполковник из отдела прессы в Пентагоне. Увидев его, генерал Вот заметил: "Чарли, я знаю этого офицера. Полагаю, тебе не придется выступать, однако на всякий случай он тебя проинструктирует, как держать себя с представителями прессы".
Битый час подполковник рассказывал мне о порядке проведения пресс-конференций, давал советы, рекомендации и т.п. Все это в одно ухо влетало, в другое вылетало. Меня не нужно было учить уму-разуму. Во Вьетнаме мне не раз приходилось участвовать в пресс-конференциях, и в этом отношения я был тёртый калач. Больше всего меня беспокоило то, что волей-неволей придется касаться крайне деликатных вопросов, когда утечка секретных сведений неизбежна.
Однако мои надежды на генерала Мейера не оправдались: ни он, ни кто-либо из его штаба так и не появились до начала пресс-конференции. Вместо этого я был вызван к генералу Джоунсу, который заявил: "Чарли, ты можешь говорить обо всем, что касается событий в точке "Пустыня-1", не больше". В ответ я высказал мнение о том, что представителям прессы ни в коем случае нельзя раскрывать весь механизм операции, поскольку это нанесет ущерб вопросам национальной безопасности. В это время в разговор вмешался министр обороны Браун, который находился в кабинете и которого я вначале не заметил. Он сказал: "В этих стенах говорим только правду. Если Вам зададут вопрос, ответ на который, по Вашему мнению, затронет проблемы национальной безопасности, посоветуйте журналистам обратиться непосредственно к нам". Это в корне меняло дело, и я был удовлетворён.
Вскоре меня пригласили в зал, где собрались журналисты. Пока меня представляли, я вспомнил слова, сказанные мне Браззом Милеем много лет назад: "Когда тебе задают вопрос на пресс-конференции, прежде чем открыть рот, подумай что ответить".
Я ответил на все вопросы. К моему удивлению, все они касались событий в точке "Пустыня-1". Пресс-конференция продолжалась около 40 минут.
Вопрос: Как Вы отнеслись к тому, что вертолеты не прибыли в установленный срок?
Ответ: Я сказал пилотам: "Команда "Дельта" прибыла к месту в точно назначенный срок. Мы вправе требовать этого от вас. Мы должны наверстать упущенное. Давайте немедленно грузиться".
Однако надо учитывать то, через какие тяжелые моральные условия и испытания прошли эти люди, не выполнив приказ.
Вопрос: "Полковник, Вам была поставлена задача государственной важности, которая должна была быть выполнена, во что бы то ни стало. Почему Вы не решились продолжить операции с 5-ю оставшимися вертолётами?"
Ответ: "Я служу в армии более 27 лет. Видимо с учётом всего этого мне была вручена эта задача, судьба операции и жизнь самых замечательных в мире солдат. Я считал и уверен до сих пор, что у нас не было ни одного шанса на успех".
Вопрос: " Какие чувства Вы испытали, принимая решение об отмене операции?"
Ответ: "Я испытал только одно чувство: мы потерпели провал и нам необходимо поскорее убраться".
Вопрос: "А что говорили ваши солдаты?"
Ответ: "В этот момент у нас не было времени для разговоров. Все помыслы были направлены на то, чтобы скорее погрузиться, взлететь и покинуть воздушное пространство Ирана до наступления рассвета".
Вопрос: "Чем Вы мотивировали свое решение не выполнить свой долг перед погибшими - не забрать их тела?"
Ответ: "Самое дорогое на свете - жизнь человека. Спасая тела погибших, мы понесли бы дополнительные потери".
После окончания пресс-конференции меня провели в канцелярию министра обороны, где нас поджидал бригадный генерал. Он сообщил мне, что нужно немедленно прибыть в Белый дом.
В Белом доме нас встретил Браун и проводил в кабинет президента. Там были Картер и Бжезинский. После небольшой паузы Картер обратился ко мне: " Я только что получил материалы конференции и успел ознакомиться с ними. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы Вы выступали перед представителями прессы, однако, к сожалению, имеются люди, считающие сам факт подготовки и проведения подобной операции непростительной политической ошибкой, поэтому мы вынуждены были пресс-конференцию провести. Благодарю Вас за взаимопонимание и помощь в этом деле. Президент сердечно попрощался со мной, затем Браун и я покинули кабинет.
У выхода из Белого дома нас догнал Бжезинский и отозвал меня в сторону: "Полковник, я в своё время был рядом с президентом, когда он принимал решение, находясь на прямой радиосвязи с вами. Когда Вы сообщили, что 3 вертолета вышли из строя и просили разрешения на прекращение операции, я почти упросил президента продолжить мероприятие.
Я уверен в том, что если бы я был более настойчив, Президент бы со мной согласился. Как вы думаете, каковы были бы последствия, если бы такое решение было бы принято?" Я ответил не задумываясь: "В этом случае случилась бы катастрофа и наша с вами беседа не состоялась". Я сам неоднократно думал над этим вопросом. И я знал в глубине души, что цель операции, в которой мы оказались в точке "Пустыня-1", если бы я получил приказ продолжить операцию, я бы ни в коем случае не стал делать этого, сославшись на радио помехи и плохой радиоприём.
Наконец наступил день, когда все ключевые фигуры принявшие участие в подготовке и проведении операции "Орлиный коготь" (генералы Вот и Гаст, полковник Килл, подполковник Эйферт и я стали перед специальной комиссией Конгресса. В комиссию входили такие известные конгрессмены, как Стеннис, Турмонд, Джексон, Голдуотр, Канн и Харт. 7 всех был один вопрос; почему это произошло.
Ко мне обратился сенатор Канн: "Прежде всего, полковник Беквит, я хочу послушать Вас, и не потому, что мы с вами родом из одного штата, а потому, что Вы - боевой офицер и, откровенно говоря, мне симпатичны. Вы прекрасно знаете, что наши соотечественники весьма безразличны к тому, что произошло в Иране. Мы ждем от вас побед. Мой вопрос состоит из двух частей: какие уроки Вы извлекли из того что произошло и что нужно сделать, чтобы такое не повторилось в будущем?
Я ответил: "Сенатор, я твердо убежден в том, что все звенья операции были продуманы и подготовлены хорошо, однако фортуна была не на нашей стороне. Ответ на ваш второй вопрос я знал еще тогда, когда имел звание капитана. Постараюсь проиллюстрировать свою мысль на примере из области спорта. Если мы возьмём лучших футболистов из лучших клубов и составим из них команду, то это совсем не означает, что игра их будет безупречной. Будут солисты, но не будет команды.
Именно так и получилось с нашей операцией в Иране. Мы нашли компоненты, представляющие собой людей и технику, формально связали эти компоненты в единое целое и направили его на решение сложнейшей задачи. Все прекрасно исполнили свою партию, однако оркестра не получилось. На мой взгляд, необходимо все специальные военные подразделения: отряд "Дельта", рейнджеров, спецподразделения сухопутных войск, ВВС и ВМС - объединить в одно расширенное подразделение.
Оно должно иметь единое командование, своё тыловое и материально-техническое обеспечение, свои самолеты, корабли, вертолеты. Должна быть разработана единая система подбора и подготовки личного состава, необходимы соответствующие ассигнования в государственном масштабе. Только тогда у нас будут победы".
Шли дни, недели, месяцы после нашей операции в Иране. Всё это время, на службе и досуге, я мысленно прокручивал ход подготовки и осуществления операции, анализировал причины провала. Вывод был один: мы должны найти основополагающие причины создания и функционирования такого специфического подразделения, как отряд по борьбе с терроризмом. Безусловно, многие вопросы могут быть решены на высоком уровне правительства.
Три раза мне приходилось выступать перед различными комиссиями Конгресса. Понимают ли наши конгрессмены, что нам необходимо создать объединенное подразделение, о котором я говорил выше? Понимает ли наше правительство роль разведки для осуществления такого рода операций? Достаточно ли иметь информацию, полученную через ЦРУ и Госдепартамент? Понимают ли бюрократы из Министерства Обороны и других правительственных учреждений, что при необходимости можно и нужно воспользоваться услугами наших союзников? Или мы опять откажемся от помощи, которую нам предлагали англичане и западные немцы в период иранского кризиса?
Необходимо кардинально изменить порядок принятия решений и систему управления. В подобных операциях в будущем лимит времени может стать решающим фактором. Его может не быть для проведения дипломатических переговоров.
В период подготовки операции я получил категорический приказ из Министерства Обороны не иметь никаких контактов с Госдепартаментом по этому вопросу и не пользоваться его услугами в целях предотвращения утечки информация. Правильно ли это? В будущем необходимо использовать любые правительственные учреждения, если они в состоянии помочь.
И еще один немаловажный момент. Уже к середине января "Дельта" была готова к проведению операции. В то время погода для этого была благоприятной. Однако по политическим соображениям операция была отсрочена до апреля. Не говоря уже о том, что погодные условия значительно ухудшалась к тому времени, моральный настрой участников операции значительно понизился. Следует учитывать, что чем дольше длится кризис, тем больше и больше возникает факторов, препятствующих решению кризиса военным путем.
Поскольку операции по борьбе с террористами являются политическими акциями, воинское подразделение типа отряда "Дельта" превращается в инструмент внешней политики. Президент должен не только знать, что такое подразделение существует, но и ясно и четко представлять, на что оно способно. Однако Картер впервые посетил "Дельту" только после провалившейся миссии в Иране.
Одним из недостатков в период планирования и подготовки операции являлось отсутствие хорошо продуманных и организованных операций против режима Хомейни. Мы не использовали это оружие в Иране, так же как и во Вьетнаме. Наши же противники очень умело используют его против нас.
В середине мая на один день в Форт Брэгг прибыл генерал Мейер, которого я не видел с тех пор, когда была пресс-конференция в Пентагоне. После его встречи на аэродроме, когда мы ехали в машине, Мейер обратился ко мне: "Между прочим, Чарли, мне очень понравилась идея создания объединенного подразделения для борьбы с террористами. Жду тебя в Вашингтоне завтра в середине дня. Подготовь обстоятельную записку по этому вопросу".
Остаток дня и всю ночь я и мои помощники готовили указанные документы. Все вопросы были мной неоднократно взвешены и тщательно продуманы. Это был плод моих размышлений долгих последних месяцев.
Прибыв на следующие день в Вашингтон, я немедленно доложил подготовленные документы Мейеру. Внеся в них 2-3 поправки, он забрал их и ушел. Не прошло и полчаса, как генерал Мейер появился в дверях. Его лицо улыбалось. "Чарли, - сказал он, - вручаю тебе скелет будущей организации. За дело, твоя задача - нарастить на него хорошие мышцы"»