Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Из тюрьмы строгого режима сбежал опасный маньяк Айзек Макквин. Он был первым арестованным Евой Даллас, лейтенантом полицейского управления города Нью-Йорка. Преступник жаждет реванша. Муж Евы, не раздумывая, встает на защиту любимой. Преследуя Макквина, они отправляются из Нью-Йорка в Даллас, родной город Евы, с которым у нее связано много трагических воспоминаний. Вместе у них есть шанс справиться с грядущим испытанием. Но как долго им удастся оставаться вместе?
Нора Робертс
Просто будь рядом
Ева Даллас – 41
Просто будь рядом / Нора Робертс
(Nora Roberts (J.D. Robb) NEW YORK TO DALLAS)
пер. с англ.H. Мироновой
Ответственный редактор М. Носкова
Художественный редактор В. Щербаков
Технический редактор О. Куликова
Младший редактор В. Стрюкова
Корректор Г. Титова
— М.: Эксмо, 2013. – 480с.
ISBN 978-5-699-61476-9
OSR, вычитка: Мариука, Ленни
Аннотация
Из тюрьмы строгого режима сбежал опасный маньяк Айзек Макквин. Он был первым арестованным Евой Даллас, лейтенантом полицейского управления города Нью-Йорка. Преступник жаждет реванша. Муж Евы, не раздумывая, встает на защиту любимой. Преследуя Макквина, они отправляются из Нью-Йорка в Даллас, родной город Евы, с которым у нее связано много трагических воспоминаний. Вместе у них есть шанс справиться с грядущим испытанием. Но как долго им удастся оставаться вместе?
Просто будь рядом
Настоящее — это суммарно взятое прошлое…
Томас Карлейль
До дней любви чем были мы с тобой?
Джон Донн
1
На исходе лета если уж дождь зарядит, то это надолго.
«Хоть бы Бог послал мне убийство!» — думала лейтенант Ева Даллас, уныло глядя в крохотное окошко своего кабинета все в дождевых потоках. Послал — во спасение: только мокрое дело освободит ее сейчас от бумажной мороки. Альпийские горы незаполненных документов высились на столе, наводя на нее зубодробительную тоску. И сколько она ни убеждала себя, что это бумагомарание — часть полицейской работы, легче не становилось.
Запасшись равновеликим альпийским масштабам количеством кофе, Ева заперлась в кабинете и, оттягивая неотвратимый момент, когда придется-таки сдвинуть с места ворох бумаг, предалась размышлениям. Что-то мирно люди живут... Вот бы кто-то кого-нибудь грохнул — прямо сейчас... Тогда она занялась бы расследованием, а не тупо сидела бы за столом. Впрочем, вся эта бумажная волокита останется ей на потом. За сколько расследований она еще не отчиталась?
Вздохнув, она вытаращилась на цифры, в которых должна была навести порядок. Сначала — бюджет департамента. Расходы. Ага. Вот тут надо поджать, там подогнать... А что поделаешь? Копы, между прочим, не питаются воздухом.
После финансовых отчетов Ева взялась за накладные расходы своих подчиненных.
Бакстер. Новые ботинки? Да еще за три с половиной сотни? Ого! Преследовал преступника по канализации и лишился штиблет. Ха-ха. Глядеть под ноги нужно, особенно в отхожем месте.
Рейники. Информация от проститутки. Отлично. Однако в расходном отчете проставлен двойной тариф. А парень-то не промах...
Ева подняла глаза от экрана и посмотрела в окно. Все те же косые струи дождя. Хорошо, что она тут, а не парится в аэротрамвае, стиснутая со всех сторон мокрыми пассажирами. Лето 2060 года в Нью-Йорке было сплошной парилкой, и, чтобы почувствовать себя моллюском на блюде, не требовалось буйной фантазии.
Ладно, хватит, оборвала себя лейтенант Даллас и отхлебнула кофе. Надо быстро заканчивать с документами, а то и награду получить не успеешь: время уже поджимает.
Она и ее напарница Пибодиотличились, и теперьих ждало награждение. Пибоди молодец, не в первыйраз подумала Ева, — это с ее подачи разоблачили целую шайку продажных копов! И Ева исхлопотала дляПибоди медаль «За особые заслуги и высокие моральные качества», что ее радовало, несмотря на должностную необходимость ковыряться в бумагах. Ещепарочка — и она получит возможность отдаться радости церемонии награждения со свободной от цифрголовой и чистой совестью.
Еве вдруг страшно захотелось шоколаду. Вот только нового места, куда его можно было бы надежно упрятать от подлого Шоколадного вора, она еще не придумала. Жаль, что Пибоди давно повысили с должности ее помощницы до напарницы и на нее нельзя, как раньше, спихнуть часть бумажного бремени... А славные были денечки.
Опять тянешь время, констатировала она и запустила руку в копну коротких темно-каштановых патл. Стрижка ее была далека от элегантности.
Ценой невероятных усилий Ева пробилась сквозь отчеты по накладным и отправила результаты начальству.
Теперь это их проблема, не без злорадства сказала она себе в утешение. А характеристики подождут.
—Сделал дело — гуляй смело, — сказала онавслух.
Невозможно выполнить команду, — отозвалсякомпьютер.
—Я закончила.
Неверное утверждение. Приказано выключить систему только после заполнения всех заявленных отчетов и характеристик. Приказ исходит от лейтенанта Евы Даллас. Приказ первоочередной важности может быть аннулирован только в случае пожара, террористической атаки, инопланетного вторжения или требующего ее участия расследования убийства.
Черт, неужели это она сама придумала?
—Планы изменились, — строго подтвердила она вслух.
В приказе оговаривается, что изменение планов, утомление, скука и прочие жалкие отговорки не имеют силы...
—Ну, ты еще укуси меня... — пробормотала Ева.
Невозможно выполнить команду...
—Ладно, ладно. Компьютер, вывести на экран характеристики на всех офицеров моего отдела за предыдущий период, в алфавитном порядке, — скомандовала Ева и снова принялась за работу.
Да уж, спасибо, удружила она себе. Но это все потому, что она была строга к себе. И отлично знала, что каждый из ее подчиненных заслужил честную и основательно составленную характеристику, сколько бы у нее на это ни ушло сил и времени.
Ева уже одолела характеристики Бакстера, обоих Кармайклов и собиралась было взяться за Джеймсона, но раздался стук в дверь.
—Ну что там? — проворчала она, бросив взгляд на вошедшую Пибоди. — Инопланетное вторжение?
—Не похоже. Парень тут. Дерганый весь какой-то, на нервах, рвется говорить только с тобой. Якобы это вопрос жизни и смерти.
—Да-а? — вскинулась Ева. — Компьютер, аннулировать приказ, вопрос жизни и смерти. Сохранить данные и перейти в режим ожидания.
Требуется подтверждение...
— Пибоди, подтверди этому чертову ящику — человек требует моего присутствия! Вопрос жизни и смерти!
—Э-э-э. Компьютер, детектив Делия Пибоди требует присутствия лейтенанта Даллас, вопрос жизни и смерти.
Подтверждение принято. Сохраняю данные, перехожу в режим ожидания.
—Ну и стыд. Собственный комп мне не доверяет, — хмыкнула Ева, в сердцах саданув по компьютеру кулаком.
—Ты же сама его так запрограммировала!
—Все равно обидно. Ну где там вопрос жизни и смерти?
В кабинет ввалился парень — тощий, лет тридцати. Красные шорты, гелевые шлепанцы, в вырезе белой футболки на плечах проглядывает татуировка. Нa голове гнездо из косичек-дредов, в губе серебряное кольцо. По бледной изможденной физиономии градом катится пот.
—Вы — Даллас? Лейтенант Ева Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка, отдел убийств?
—Все точно. А в чем... — начала было Ева, но парень разразился рыданиями.
—Он сказал... Он велел говорить только с вами... Бежать прямо к вам. Он ее схватил. Он схватил Джули. Сказал, что убьет ее, если я не приведу вас. Сказал, у меня только час, а я уже полчаса потратил, пока добрался до вас!
Он бормотал все это толчками, дрожа и захлебываясь. Ева вскочила и силой усадила его в свое кресло.
—Подбери сопли и давай все сначала, помедленнее. Как тебя звать?
—Трей. Трей Шустер.
—Кто этот «он»?
—Не знаю. Он забрался ко мне в квартиру. К нам в квартиру. Мы с ней съехались на прошлой неделе. Мы проснулись, а он уже там. Он связал нас. Позавтракал и... неважно. Идемте со мной! А то он убьет ее! Черт... Забыл! Забыл вам сказать! Он велел передать вам, что начался второй раунд. Пожалуйста, я вас умоляю, у него нож! Он зарежет ее. Он сказан, что если вы не приедете или приедет кто-то другой, то он убьет ее...
—Куда ехать?
—Ко мне. К... к нам.
—Куда именно?
—Мюррей-стрит, дом девятьсот пятьдесят восемь.
Ева знала этот адрес. Внутри у нее похолодело.
—Квартира триста три?
—Да, — пробормотал он. — А откуда вы...
—Сиди тут, Трей.
—Но...
—Я сказала, сиди.
Ева быстрым шагом вышла из кабинета в «загон».
—Пибоди, — скомандовала она, мгновенно окидывая взглядом столы, — Бакстер, Трухарт, Кармайкл, Санчес. Бросайте все и за мной. Подозреваемый Айзек Макквин взял заложницу, адрес — Мюррей-стрит, девятьсот пятьдесят восемь, квартира триста три. Подозреваемый вооружен и чрезвычайно опасен. Подробности — по дороге, у нас тридцать минут, чтобы добраться. Кармайкл, Санчес, возьмете с собой свидетеля, он у меня в кабинете. Из машины его не выпускать. Пибоди, за мной. Шевелитесь!
—Айзек Макквин? — переспросила, стараясь не отставать от Евы, Пибоди. — Тот самый? Коллекционер? Он же в «Райкерс», на пожизненном.
—Проверь. Либо сбежал, либо кто-то выдает себя за него. Это была его квартира. Там он держал...
«Всех своих жертв. Девочек. Всех тех девочек», — закончила она про себя.
—Он взял в заложницы подружку этого парня, — продолжила Ева, спеша к лифту. — Послал его за мной, именно за мной. Именно в этой квартире я его и арестовала.
—Нет ни новостей, ни срочных... погоди-ка, — осеклась Пибоди, нажимая что-то на своем наладоннике. — У них тут втихаря объявлена внутренняя тревога. Макквин совершил побег. Вчера. Они даже начальству не сообщили. Убил медбрата и сбежал из лазарета, переодевшись в его одежду и взяв его пропуск. — Пибоди взглянула на Еву. — Просто вышел через дверь...
—И войдет у меня назад как миленький, — бросила Ева, рванув из лифта к машине. — Сообщи майору Уитни, пусть вставит тюремному начальству как следует. Заложницу он убивать не собирается, — бормотала она, выруливая со стоянки. — Стал бы Макквин сбегать, чтобы пощекотать ножом чью-то подружку! Он умный. Дисциплинированный. У него явно есть план. Ему нужно что-то конкретное. Своих жертв он не убивает — по крайней мере, если они держатся и не выводят его из себя. Он их коллекционирует. Джули эта ему не интересна. Она для него слишком взрослая.
Пибоди закончила набирать сообщение Уитни и обернулась к Еве:
—Она приманка. Приманка для тебя.
—Да, но все это нелогично. Так он просто сам даст засадить себя в тюрьму, как в прошлый раз.
Нелогично, повторила про себя Ева, но все же приказала Пибоди вызвать подкрепление и включила встроенный в подаренные мужем часы коммуникатор.
—Кармайкл, вы с Санчесом берете черный ход.
Подкрепление на подходе. Бакстер, Трухарт, вы со мной и Пибоди. Надеть бронежилеты.
Ева покачала головой, на лету протиснувшись в просвет между двумя такси.
—Не станет он нас там ждать. Не может быть, чтобы он сам загнал себя в угол. Он знает, что я приду—и приду не одна.
—Может, он хочет, чтобы ты так решила, и это все же ловушка?
—Ну вот мы и выясним...
Ева окинула взглядом здание. Выцветший розоватый кирпич, фигурные решетки на окнах — одно из переживших Городские войны просторных строений, переоборудованных под многоквартирный дом. Он явно знал лучшие времена — лет сто тому назад, — но покуда еще стоял.
Двери выходили прямо на тротуар, никаких тебе систем безопасности. Недорогой район для работяг. Большинство их возвращаются домой только по вечерам, а дальше телик с бутылкой пива — в чужие дела никто и носа не сунет.
Потому-то Айзек Макквин беспрепятственно занимался своими делишками почти три полных года. И навсегда исковеркал жизни двадцати шести девочек. Всем им тогда было от двенадцати до пятнадцати.
—Защитные экраны задействованы, — заметила Ева. — Если Макквин все еще там, он знает, что мыприбыли. В тюрьме он наверняка наладил новые связи. Лицедей чертов. Умеет разыграть из себя обаяшку. Хитрый лис. Что касается ножа, он мог найти себе что-нибудь и подальнобойнее... Двигаемся быстро, из прикрытия не выходим.
Она снова связалась с группой и дала команду на выдвижение.
Сама пошла первой. Поднимаясь по лестнице с оружием на изготовку, Ева отключила воспоминания. Во рту у нее пересохло, мысли сошлись в одной точке.
—Давай просканирую дверь, — прошептала Пибоди. — Он мог ее заминировать.
—Прямо за дверью гостиная, за ней кухня, справа от нее — столовая. Две спальни, одна направо, другая налево. Ванная примыкает к той, что справа, и еще одна поменьше — за кухней. Большая квартирка. Почти пятьсот квадратных футов[1].
—Дверь чистая, — сообщила Пибоди.
—Бакстер, идешь последним. Трухарт, Пибоди, налево, я направо, — скомандовала Ева и кивнула держащему наготове таран Трухарту. Пальцами выбросила обратный отсчет: три, два, один!
Замки треснули, дверь слетела с петель. Ева, вся во власти мгновения, ворвалась в квартиру и, не вставая с колена, взяла под прицел сектор справа от входа. За спиной у нее дружно бухали ботинками влетающие следом члены команды.
Плечом толкнув дверь в спальню и не опуская оружия, Ева быстро осмотрела комнату. Мысленно отметила женщину на кровати, но продолжила осматривать помещение — слева, справа, в стенном шкафу, ванную. Из других комнат один за другим раздавались выкрики: «Чисто!»
—Сюда! — крикнула Ева и только теперь подбежала к кровати. — Все в порядке. Вы в безопасности. Мы из полиции.
Она вынула из разбитого рта женщины кляп. Из ее опухших губ вырывался лишь нечленораздельный шепот и стоны.
Макквин раздел ее — в этом он не изменил своей привычке. Ева не успела и слова сказать, а Трухарт уже схватил с полу покрывало и накрыл им дрожащую пленницу. Его юное лицо излучало сочувствие.
—Все будет в порядке, — проговорил он. — Вы теперь в безопасности.
—Больно. Он сделал мне больно...
Подошедшая Пибоди сняла с крючка на стене скрученную жгутом простыню, которой Макквин связал женщине руки.
—Больше он вам уже не сделает больно! — Ева села на кровать, прижав к себе разрыдавшуюся Джули.
—Он обещал, что, если Трей все выполнит, он меня не тронет, но он обманул. Обманул. Он меня изнасиловал, он сделал мне больно — и это вот...
Но Ева уже заметила. На левой груди Джули в ореоле сердечка красным было вытатуировано 27.
— «Скорая» уже едет, — доложил Бакстер. Отведя Еву на пару шагов от кровати, он тихо добавил: — Психолог, занимающийся жертвами насилия, здесь. Вызвать «чистильщиков», чтобы прочесали квартиру?
Какая разница, подумала Ева. Макквин оставил здесь только то, что захотел оставить.
—Сообщи ее приятелю, что она в безопасности. Он может поехать с ней в больницу. Пожалуйста, выйдите с Трухартом отсюда. Пибоди, найди Джули какую-нибудь одежду. Сейчас вам пока нельзя одеваться. — Она подошла к кровати и поймала взгляд женщины. — Сначала вас нужно будет осмотреть и задать кое-какие вопросы. Я понимаю, это тяжело. Но знайте: Трей сделал все возможное, чтобы как можно скорее добраться до меня и привести нас сюда.
—Трей не хотел уходить. Умолял послать меня вместо него. Не хотел оставлять меня с ним.
—Я знаю. Его зовут Айзек Макквин. Он должен был вам что-то сказать. Что-то, что вы должны передать мне.
—Он сказал, что я ему не подхожу. Что я... недостаточно свежа. Но он сделает для меня исключение. Я не могла его остановить. Он сделал мне больно, связал меня... — Все еще дрожа, Джули показала свежие кровоподтеки на запястьях. — Я не смогла отбиться.
—Я знаю. Джули, я — лейтенант Даллас. Ева Даллас. Что Айзек Макквин просил мне передать?
—Даллас? Вы — Даллас?
—Да. Что он просил мне передать?
—Он сказал, что вы всем обязаны ему. Что пора расплачиваться по счетам. Я хочу к маме, — добавила она, закрыв лицо руками. — Я хочу к маме!
Глупо было отдаваться на откуп чувству бессилия. Предотвратить то, что пришлось пережить Джули Копески и Трею Шустеру, она не могла. И отменить для них последствия случившегося — тоже.
Ей была известна патология Айзека Макквина, она знала, какие мучения он любил доставлять своим жертвам. Он изощреннейшим образом умел внушать им чувство беспомощности, безнадежности, убеждать их беспрекословно выполнять все его указания — что, как и когда они должны делать.
Она знала, что испытывали его жертвы, хотя сам Макквин никогда не был ее мучителем.
У нее был свой собственный.
Предаваться воспоминаниям или думать о всех тех девочках, которых она спасла, — было пустое. Как и о тех, кого не успела спасли — тогда, двенадцать лет назад, когда она взглянула в глаза чудовищу и распознала его под маской, за какой его прятал изверг.
Уже в больнице она отвела Трея в сторону:
—Ее нужно осмотреть, а потом она должна поговорить с психологом.
—О господи... Господи, нельзя было оставлять ее там!
—Если б ты не подчинился, она была бы уже мертва и ты тоже. Он причинил ей боль и надругался над нею. Но она жива. И хорошо бы вам помнить об этом. Живым-то быть лучше, а? Ты говоришь, когда вы проснулись, он был в квартире?
—Да.
—Расскажи-ка поподробнее.
—Проснулись мы поздно, ну или мне так показалось...
—Во сколько?
—Не знаю. Около восьми где-то. Я проснулся и думаю: вот черт, на работу опоздали. И странно мне как-то... голова дурная, как с перепою, но ничего такого не было, — быстро добавил он, — клянусь. Джули даже «травкой» не балуется.
—Вам обоим придется сдать анализ крови, — отозвалась Ева.
—Да клянусь вам, мы ничего такого не принимали! Я бы не скрыл! Он сказал, что дал что-то Джули, но...
—Вполне вероятно, он накачал вас дурью. Анализ покажет, чем именно. Трей, никто вам не станет шить наркоту.
—Ладно, ладно. Извините. — Он с силой потер глаза. — Голова что-то не варит...
—Что ты дальше сделал, когда проснулся?
—Я... я толкнул Джули, сказал, что надо бежать, ну, в общем... А она как вырубилась. Я ее перевернуть на спину попробовал — а у нее рот заклеен. Думал, она так прикалывается, засмеялся. Смотрю — а он стоит там. Просто стоит и все. Потом схватил меня за волосы, запрокинул мне голову и нож к горлу приставил. Спросил: жить хочешь? А она? Сказал, нужно делать все, что он скажет, и останемся жить. Эх, зря я не сопротивлялся...
—Макквин тебя фунтов[2] на семьдесят тяжелее, а то и больше. Плюс у него нож. Если б он пустил его в дело, что было бы с Джули?
—Не знаю... — Трей ладонями отирал со щек слезы, но они лились и лились. — Даже думать страшно. Я испугался. Сказал, что денег у нас немного, пусть берет все, что хочет. Он поблагодарил меня, весь из себя такой вежливый... От этого еще страшней сделалось. У него с собой были пластиковые наручники, он мне велел надеть их и сесть на пол у самой кровати. Я так и сделал. Джули все не просыпалась.
Вот тут он мне и сказал, что дал ей кое-что, чтоб мы спокойненько побеседовали. Взял еще пару наручников, нацепил мне на ноги и приковал за руки к кровати, заклеил мне рот и сказал, чтобы я сидел тихо, он скоро вернется.
—И вышел из комнаты?
—Я подергался, но высвободиться не получилось. — Трей рассеянно тер синяки на запястьях. — Потом запахло кофе. Сукин сын пошел кофе себе варить! Вернулся с кухни с чашкой и тарелкой хлопьев. Сел рядом, снял скотч и давай вопросы мне задавать: сколько мне лет, сколько лет Джули, а сам завтракает. Как давно мы живем вместе, какие планы на будущее? Когда в эту квартиру переехали... Знаем ли, кто тут до нас жил...
Трей нервно вздохнул, переводя дыхание.
—И все улыбался... Типа в самом деле хотел с нами поближе познакомиться.
—Долго вы разговаривали?
—Разговаривал больше он, не знаю сколько. Все дико как-то было, понимаете? Он мне сказал, что раньше это была его квартира, но он надолго уезжал. Покритиковал цвет обоев в спальне. Козел.
Он замолчал, бросил взгляд на дверь процедурной.
—Скоро мне к ней можно будет?
—Они еще заняты. Джули сама проснулась?
—Он позавтракал, даже посуду на кухню отнес. Вернулся и еще что-то вколол ей. Я прямо спятил, кричал, вырваться пытался. Думал, он ее в живых не оставит. Думал...
—Но он оставил. Помни это!
—Я ничего не мог сделать. Он меня пару раз по щекам ударил. Несильно так шлепнул. Это тоже было жутко. Сказал, если буду плохо себя вести, он — о господи! — сказал, что отрежет ей левый сосок. Сказал, это будет моя вина и как мне потом понравится с этим жить? Он взял крюк, Джули на таких горшки с цветами подвешивала, вкрутил его в стену. Связал ей руки простыней и подвесил за этот крюк так, чтоб она сидела. Она пришла в себя, жутко испугалась. Пыталась кричать, вырываться. Тогда он ей тоже нож к горлу приставил, и она затихла. Он ее похвалил, назвал умной девочкой и сказал, что у меня теперь есть выбор. Он может либо начать ее резать — соски, пальцы, уши, всю ее по кусочкам нарежет, пока она не умрет, либо я за час доберусь до отдела убийств в Центральном управлении, найду лейтенанта Еву Даллас, передам ей его сообщение и приведу с собой обратно. Если за час не обернусь, он убьет Джули. Если свяжусь с кем-нибудь еще, он убьет Джули. Если попробую найти вас не лично, а по телефону, он убьет Джули. Я сказал, что сделаю все, что он хочет, пусть только ее отпустит. Пусть пошлет Джули вместо меня.
Трей снова принялся вытирать слезы.
—Я не хотел ее оставлять с ним! Но он сказал, если я еще раз заговорю об этом, или о чем-нибудь еще, или вообще стану ему перечить, он отрежет от нее кусок в назидание. Я не стал спорить.
—И правильно сделал, — одобрительно кивнула Ева.
—Он сказал мне, что передать вам, заставил все несколько раз повторить. А сам все это время держал нож у ее горла. Потом срезал с меня наручники, кинул мне одежду и шлепанцы. Сказал: у меня шестьдесят минут. Если я вернусь через шестьдесят одну, Джули умрет, потому что я не сделал, что мне было велено. Я побежал. Ни денег, ни кредитки у меня — ни в такси, ни в автобус сесть. Может, если б я нашел какого-нибудь другого копа, поскорее, он бы не успел помучить ее?
—Может. А может, он бы ей просто горло перерезал. Времени на это нужно немного. Но она жива. Я знаю этого человека, и, поверь, все могло закончиться гораздо хуже.
Ева вытащила из кармана визитку и протянула Трею.
—Тебе нужно будет с кем-нибудь обо всем этом поговорить. Не с полицейским. Когда будешь готов, позвони мне, я дам тебе пару контактов, — пообещала она уже почти на ходу и вышла из больницы, мыслями вернувшись к отчетам. Кажется, утром кто-то мечтал об убийстве? Однако случившееся было куда как страшнее...
В управлении Ева прямо в «загоне» провела экспресс-инструктаж по Айзеку Макквину.
—Преступник — мужчина, тридцать девять лет, шатен, глаза голубые, но цвет глаз и волос регулярно меняет. Рост шесть футов, три дюйма[3], вес двести двадцать фунтов. Изучал единоборства, искусно владеет навыками рукопашного боя, включая несколько видов боевых искусств, в тюрьме поддерживал себя в хорошей форме.
Она вывела на экран тюремное фото. Двенадцать лет за решеткой заострили черты этого, с позволения сказать, лица. Просилось — мурла. Она знала — женщины находят его красивым и привлекательным с этой его манерой неторопливо, заигрывающе улыбаться. Почти что женственные полные губы, на щеках ямочки.
Все это предательски служило приманкой для будущих жертв.
—В качестве оружия и средства устрашения предпочитает нож. Мать была наркоманкой и весьма искусной мошенницей, научила его азам профессии. Вступила с ним в половую связь; выходя на дело, они частенько работали под влюбленную парочку. Она потакала его гнусному увлечению, помогала ему, а весной 2040-го ее выловили из реки с перерезанным горлом. Считается, что это Макквин ее и убил, хотя сам он в том не сознался. Ему было тогда девятнадцать. Считается, что он причастен к похищениюне менее чем десяти несовершеннолетних девочекв Филадельфии, Балтиморе и окрестностях. Его имя связано также с убийствами Карлы Бинэм, сорок пять лет, из Филадельфии, и Патриции Копли, сорок два, из Балтимора. Обе были наркоманками, обе одно время сожительствовали с ним и помогали ему охотиться каждая в своем городе, пока не были выловлены из реки с перерезанным горлом. У местных прокуроров то ли доказательств не хватило, то ли кишка оказалась тонка с ним тягаться, но обвинений в этих убийствах ему предъявлено не было.
«Но это он убил их, — добавила про себя Ева. — И не их одних».
—С 2045-го по 2048-й Макквин жил и подыскивал себе жертв в Нью-Йорке. Помогала ему Бет Дрейпер, сорока четырех лет, тоже ничего себе штучка. В это время Макквин отточил свои навыки и приобрел ряд полезных умений. Они с Дрейпер жили на Нижнем Вест-Сайде, на жизнь зарабатывали мошенничеством с документами и электронными подставами — из числа новоприобретенных полезных умений. Жертв своих он уже больше не продавал, а оставлял себе. В Нью-Йорке их было двадцать шесть — девочек двенадцати-пятнадцати лет, кого он похитил, насиловал, пытал, избивал и сворачивал набекрень им мозги. Всех он держал у себя в квартире, в отдельной комнате, прикованными к стене. Квартира была звукоизолирована, окна в комнате заколочены. На этом этапе он стал помечать своих жертв татуировкой на левой груди — порядковый номер в ореоле сердечка. При аресте в его квартире были найдены двадцать две девочки.
И все они по-прежнему стоят у нее перед глазами, все до последней.
—Еще четырех не нашли. Даже тел не обнаружили. Поскольку Макквин часто похищал сбежавших из дому, имена их неизвестны.
Макквин — самовлюбленный социопат и агрессивный педофил, из настоящих хищников. Легко перевоплощается и мимикрирует. Взрослых женщин использует как напарниц, для прикрытия, замены матери, для подпитки самомнения, после чего от них избавляется. Тело Бет Дрейпер нашли в Гудзоне, убита за день до его ареста. Вероятно, Макквин собирался перебраться куда-то: в другой город либо просто к другой напарнице.
Ева ставила на второй вариант.
—Никаких признательных показаний от него получить не удалось даже после длительных допросов.
Осужден за многократное похищение, незаконное лишение свободы, изнасилование, нанесение побоев, получил несколько пожизненных в разных точках планеты без возможности досрочного освобождения, отбывал в «Райкерс», где, если верить отзывам начальства, считался примерным осужденным...
Кто-то с отвращением сплюнул. Ева из внутреннего единодушия замечания делать не стала.
—...вплоть до вчерашнего дня, когда, перерезав горло медбрату, сбежал. Вернувшись в свою прежнюю квартиру, Макквин связал проживающих в ней теперь парня и девушку и под угрозой убийства девушки отправил парня разыскать меня, Еву Даллас, после чего избил и изнасиловал девушку. Ей он сделал татуировку с номером двадцать семь. Макквин оставил их в живых, чтобы они передали мне его послание: он вернулся и собирается продолжить с того места, на котором остановился.
Убийства нет, — добавила она, — так что официально это не наше дело.
Ева заметила, как напрягся Бакстер.
—Лейтенант... — начал он.
—Но, — продолжила она тем же тоном, — если паскуда типа Макквина хочет мне что-то сказать, я намерена уделить этому внимание. Ожидаю от вас того же. Всем прочитать досье. Взять фотографию. Всем, с кем работаете — свидетелям, информаторам, потерпевшим, подозреваемым, приятелям-копам, лоточнику на углу, у которого хот-дог покупаете, — показывайте фото всем. Вертеть головой во все стороны и ушки держать на макушке. Макквин уже подыскивает себе жертву номер двадцать восемь.
Теперь Еве нужно было минутку побыть одной. Она прошла к себе в кабинет, но не успела закрыть глаза, как услышала шаги Пибоди.
—Пибоди, мне нужно написать отчет и потолковать с Уитни. Иди читай досье.
—Я читала его. Мы это дело подробно разбирали в Академии. Ты сама, когда его арестовывала, была зеленой салагой прямо после выпуска, еще в патрульных ходила. Это был твой первый крупный арест. Ты...
—Я в курсе, — огрызнулась Ева. — Я принимала в этом участие.
Пибоди не поддалась на провокацию и продолжила сверлить Еву серьезным взглядом темных глаз.
—Ты же знаешь, кто он, знаешь, что он из себя представляет, как он действует. Так что ты понимаешь: ради того, чтобы передать тебе это послание, он изменил собственным принципам. Ева, ты ему двенадцати лет жизни стоила. Он будет мстить.
—Возможно. Но я не в его вкусе. Я давно уже не девочка. Я не наивна, не глупа и уж тем более не беззащитна. Скорее он собирается со мной посостязаться. Ему нужно меня победить. И перед ним полон город девчушек, чтобы отомстить мне за эти двенадцать лет заточения, бери — не хочу, — устало добавила Ева, усевшись в кресло. — Пибоди, он не убить меня хочет — по крайней мере не сразу. Он хочет доказать, что умнее меня. Хочет поунижать меня... хотя бы для начала. Вот как он все это себе представляет: он начнет собирать свою коллекцию заново, тем меня и унизит.
—В тюрьме он наверняка наводил о тебе справки. Считает, что может предугадать твои мысли, черт побери!
—Ничего, скоро он узнает, как я действую. Эй, время. Иди переодевайся.
—Можно отложить церемонию, заняться делом.
Джули Копески с застывшими от ужаса глазами и рыдающий Трей Шустер блуждали у Евы в мозгу: ей, в общем, тоже было не до медалей. Но она строптиво мотнула головой.
—Нет, не будем откладывать. И это не наше дело, — добавила она, хотя мысленно уже решила, что без боя его не отдаст. — Теперь проваливай, мне тоже надо переодеться. Не тебе одной медаль получать.
—Ну, у тебя-то это не первая. Ты привыкла?
—Нет, эта — особая. Давай линяй!
Оставшись одна, Ева какое-то время продолжала сидеть в кресле.
«Пибоди права, — думала она, — Макквин меня не знает...»
Унижения она не чувствовала. Она чувствовала дурноту — в сердце, в желудке, в голове. И чувствовала, как в ней растет злоба. И слава богу.
Злость придавала ей сил.
2
В раздевалке управления в нос ей шибанул привычный запах — смесь пота, мыла и чьего-то дешевого одеколона. Плюхнувшись на скамейку, Ева принялась зашнуровывать негнущиеся черные ботинки. Ох как она их ненавидела! Но форма есть форма. Ева задумчиво пошевелила пальцами ног, рывком поднялась, достала из шкафчика полицейскую фуражку, повернулась к зеркалу и со значением водрузила ее на голову.
Из зеркала на нее взглянула прежняя Ева Даллас — двенадцатью годами моложе, неопытная девчонка с отполированным до блеска жетоном, в треклятых черных ботинках.
И все-таки она уже и тогда была копом. Она твердо знала, кем должна стать. Просто обязана. Но она мало себе представляла, с чем предстоит ей столкнуться и с чем научиться жить.
Испытание, выпавшее на долю молодой, лишь два месяца назад окончившей Академию Евы Даллас за дверью квартиры номер 303 в доме 958 по Мюррей-стрит, куда она постучала одним знойным днем в сентябре 2048 года, было особенным.
Ева помнила тот свой страх, соленый привкус в глотке, ужас, мутной красной пеленой застлавший глаза.
Что бы она сделала, случись с ней все это сейчас — при всей ее нынешней многоопытности? Впрочем, что это ей взбрело в голову?
Она выполняла свою работу. О большем копу размышлять не положено.
За спиной скрипнула дверь. Ева отлепилась от зеркала, захлопнула дверцу шкафчика и повернулась. На пороге раздевалки стоял он.
Она предупреждала, чтобы он не подстраивал под нее свое расписание, но Рорк чаще всего делал так, как было удобно ему. Но в этот момент его появление подействовало на Еву успокаивающе. Воспоминания, от которых она рада была бы избавиться навсегда, схлынули.
Он улыбнулся ей. В деловом костюме, черт бы его побрал, он был неотразим!
Атласно поблескивающая черная грива волос достигала плеч. Она знала каждый изгиб его поджарого, мускулистого тела, и все-таки подчас от одного взгляда на Рорка ее вновь и вновь охватывало чувство, будто он крадет ее сердце — с такой ловкостью, словно вернулся к своему воровскому прошлому.
—Люблю женщин в форме! — заметил Рорк, и в его голосе едва заметной серебряной стрункой Ева расслышала отзвук Ирландии — родной земли Рорка,
—Ботинки все портят, — ответила она, не в силах оторвать глаз от его лица. — Я предупреждала: приходить не обязательно, это пустая формальность.
—Ошибаешься, лейтенант, это куда важнее! И пропускать подобную церемонию я не намерен. Я столько лет бегал от копов и даже не подозревал, как сексуальны они в парадной одежде. А может, это только моя женщина? Мой коп.
Форма делала Еву выше, стройнее. Рорк подошел к ней, дотронулся пальцем до ямочке на ее подбородке и чуть потянул его вверх. Скользнул по нему ослепительно-синим взглядом и поцеловал, едва коснувшись губами.
—Что-то не так?
—Да просто работа, — уклончиво ответила Ева, но тут же поняла: он учуял то, чего не мог бы заметить никто другой. — Так, произошло кое-что...
—Нашла новое дело?
—Не совсем. Нет времени объяснять. Но хорошо, что ты пришел. Эта церемония ненадолго, но тебе все же придется послушать речь мэра, вместо того чтобы успеть купить парочку третьих стран...
—И это стоит того! — Рорк еще на секунду задержал пальцы на ее подбородке. — Потом расскажешь.
—Ага, — кивнула Ева.
Может быть, и расскажет. Теперь — сможет рассказать. Встреча с Рорком была еще одним испытанием, самым трудным для нее, но и самым дорогим. Они познакомились тоже на церемонии. На церемонии прощания — похорон. Она была следователем по делу об убийстве, он — подозреваемым с сомнительным прошлым и настораживающим настоящим. Красивей падшего ангела, дьявольски богат и могуществен.
И вот теперь он целиком в ее власти.
Ева взяла его за руку, нащупала обручальное кольцо на его пальце.
—Это долгая история.
—Выкроим для нее время.
—Ладно, но позже. Ты прав, это не пустая формальность. Для Пибоди это много что значит и для детектива Стронг. Это важнее, чем сама медаль — и уж тем более чем какая-то там дурацкая речь мэра. Они это заслужили.
—И вы, лейтенант!
—Я выполнила свою работу, — устало отозвалась Ева.
И они направились к выходу. Но дверь перед ними сама распахнулась. Вошел приятель Пибоди, детектив Иен Макнаб. Куда девался его всегдашний прикид с дикой раскраской компьютерщика, ухлестывающего за модой? Элегантная синяя парадная форма. Даже светлый хвост волос он умудрился запихать под фуражку.
—Здорово, Даллас! — подмигнул он зеленым глазом. — Клево выглядишь. Рорк, супер, что зашел.
—Иен, ты ли это?!
—Что поделаешь, служба, — вздохнул Макнаб, чуть ссутулив суховатые плечи. — Боты вот только жутко неудобные.
—Да, я в курсе.
—Я заскочил сказать: решили все провести на улице, у входа в управление.
—Черт, — не сдержалась Ева.
—Ага, — с пониманием кивнул Макнаб. — Мэр решил, надо побольше зрителей. Пусть посмотрят, кто вывел шайку Рене Оберман на чистую воду. Ну и на него заодно. Небось опять во всех новостях будет. Хорошие копы против плохих и все такое. Ладно, короче, там Пибоди, — он ткнув пальцем себе за спину, — малость перетрухнула. Может, успокоишь ее, чтоб не хлопнулась в обморок, когда мэр ей медаль вручать будет?
—Этого еще не хватало! — Ева широким шагом устремилась в «загон», к столу Пибоди.
—Детектив Пибоди, а ну, взять себя в руки! Позор, и, что еще хуже, на мою голову.
—Они собираются все провести на людях, — простонала Пибоди.
—Тебе-то какая разница?
—Ну там же люди, — жалобно повторила Пибоди.
—Начальство и власти города собираются наградить тебя за высокие моральные качества, отвагу и профессионализм, благодаря которым ты помогла вымести грязь из департамента и из нашего города. Грязных, жадных предателей и убийц, прикинувшихся полицейскими. Сейчас они за решеткой. И мне плевать, где тебя собираются награждать, хоть на Центральном вокзале! Подъем! Отставить мандраж и сопли! Это приказ!
—Вообще-то я ожидал чего-нибудь в духе «расслабься, Пибоди, это большая честь» или что-нибудь в этом роде, — прошептал Макнаб Рорку.
—Серьезно? — ухмыльнулся Рорк и покачал головой. — Ну, тебе еще учиться и учиться.
—Есть, мэм! — Пибоди вытянулась по стойке «смирно».
—Господи, какая ты бледная и потная! Беги умойся.
—Ла-адно... — пробормотала Пибоди.
—Пибоди. Черт подери, ты заслужила эту награду! Так что встань как подобает и с гордостью иди получать свою медаль. Не пойдешь с гордостью, клянусь, я тебя пинками под зад туда... — Ева осеклась, заметив, что в дверь кто-то вошел, обернулась и только и успела подумать: «Черт».
—Нет-нет, прошу вас, продолжайте! — весело улыбнулась ей Фиби Пибоди.
—Мама! — завизжала Пибоди, как девчонка. — Папа! Вы приехали!
Она бросилась обнимать их, от радости топоча форменными ботинками.
—Попали в пробку, а то добрались бы скорее! — Сэм Пибоди крепко обнял дочь. — Тебе привет от всех.
—Вы приехали! Вы приехали!
—Ну а как иначе? — Фиби расплылась в счастливой улыбке. — Ах, миленькая моя! Моя милая, храбрая девочка. Мы с папой так гордимся тобой!
—Ой, нет, мам, не надо, я сейчас заплачу, а мне нельзя. У меня приказ.
—Слышали, слышали, — Фиби откинула с миловидного лица длинные темные волосы и шагнула навстречу Еве. Подойдя, она обняла ее и чмокнула в щеку. По ее легкому смешку Ева поняла: Фиби знает, что такие нежности ей не по нраву.
—Как ты впечатляюще смотришься в форме! И весьма сексуально, правда, Сэм?
—Точно, — отозвался мистер Пибоди, и Ева получила новую порцию объятий и поцелуев.
«Детский сад какой-то. И на глазах у всего отдела, — подумала она. — Дурацкие хиппари. Любовь ко всему живому нужно держать в рамках».
И она с облегчением вздохнула, когда старшие Пибоди переключили внимание на Макнаба и Рорка.
—Вечно меня отговаривали идти в полицию, — дернув за рукав, шепнула ей Пибоди. — Так меня любят, хотели, чтоб я от греха подальше дома сидела. Но они и впрямь меня любят, так что не стали мне запрещать. Вот теперь приехали... Теперь уж я точно не хлопнусь в обморок.
—Так держать. После возьми отгул, пообщайся с родителями.
—Но ведь Макквин...
—Не наше дело, Пибоди. Пока не наше. Побудь с родными. Дела дальше могут пойти неважно, так что пользуйся возможностью, пока она есть.
Утренний ливень оставил после себя духоту и жару. Сама Ева, возможно, и предпочла бы ступеням перед управлением что-нибудь менее многолюдное, без суеты и кучи журналистов, но она считала, что Пибоди заслужила свою минуту торжества. Как и детектив Стронг, стоявшая вместе с ними, опираясь на костыли.
Народу собралось тьма-тьмущая, как мэр и хотел, — репортеры, копы, родственники, просто зеваки. Ева, пропуская речи мимо ушей, изучала глазами сборище.
В окружении прочих журналистов, естественно, ближе всех к ступеням стояла Надин Ферст. Такой сюжет — да еще и про своих друзей — она ни за что бы его не пропустила. Была там и штатный психолог департамента, специалист по психологии преступников доктор Мира — в одном из своих элегантных костюмов.
«Нужно будет с ней переговорить о Трее и Джули», — подумала Ева.
Родители Пибоди смотрели на дочь, держась за руки. Рядом с ними стояла лучшая подруга Евы Мэвис Фристоун вместе с мужем и маленькой дочкой. Вот уж кого Ева тут не ждала! Похоже, не поверили они в сказку про ничего не значащую церемонию.
«И не они одни», — признала Ева, заметив в толпе Крэка. Трудно было не заметить могучего негра в татуировках с головы до ног и с серьгами в виде перьев. А рядом с ним стоял Чарльз Монро, бывший высококлассный лицензированный компаньон, вместе с молодой женой, доктором Луизой Диматто.
С некоторым ужасом Ева заметила, как сквозь толпу прокладывает себе дорогу Трина. Женщина-косметолог пробилась к Мэвис, посюсюкала с малышкой Беллой, а затем, повернувшись, критически оглядела ее саму.
«Черт, — подумала Ева, — надеюсь, у меня из-под фуражки волосы не видны. Хотя Трина наверняка уже все подметила. Глаза у нее — рентген». Ева втайне была уверена, что Трина умеет видеть сквозь любую одежду.
Ева отвернулась, нашла глазами Рорка и решила, что на него ей смотреть гораздо спокойнее.
«Ну разве он не лучше всех? — подумала она и тут же в ужасе отшатнулась, заметив за его плечом напоминающий оживший труп костлявый черный силуэт Соммерсета, дворецкого Рорка и ее личную ходячую головную боль. — Неужели и он здесь? Или от передоза скуки у меня началась белая горячка?»
На ступенях перед входом выстроились все до последнего офицеры ее подразделения, включая ее бывшего напарника, учителя, а в данный момент — капитана отдела электронного сыска Райана Финн. По лицу его было видно, что он стоически терпит происходящее, хотя глаза, как ей показалось, у него уже несколько помутнели.
У нее, вероятно, тоже.
Звук аплодисментов вернул ее к реальности. Ева покосилась на майора Уитни, занимающего место рядом с мэром. Он тоже был облачен в парадную форму, и она, как всегда в таких случаях, вспомнила, что и он был когда-то простым патрульным.
Вместе они подошли к детективу Стронг. Мэр торжественно поблагодарил ее за службу, отметил ее ранение и приколол ей на грудь медаль.
То же повторилось и с Евой. Против мэра лично она ничего особенного не имела. Но рукопожатие Уитни для нее значило куда больше слов очередного политика.
—Отличная работа, лейтенант Даллас.
—Спасибо, сэр.
Настал черед Пибоди, и, услышав, как мэр произносит ее имя, Ева почувствовала прилив гордости. Высокие моральные качества, честь мундира, отвага. Услышав, как Пибоди слегка нетвердым голосом благодарит за оказанную ей честь, Ева — да что уж там! — даже позволила себе ухмыльнуться.
На минуту ей показалось, что, когда стоишь вот так, радом с двумя непревзойденными копами, и видишь, как улыбается тебе мужчина, которого ты любишь до одури, вся церемония — и потраченное зря время, и суета, и эти официальные фотографии — не такая уж пустая затея.
Потом началась толчея — все полезли пожать руку, хлопнуть по спине. Ева заметила нездоровый блеск в глазах у Пибоди и ударила на опережение:
—Никаких объятий. Копы не обнимаются.
Пибоди посмотрела на Строиг, которую как раз обнимал кто-то из копов.
—Ей можно, — отрезала Ева. — Она получила ранения.
—Ладно, — протянула Пибоди. — Но знай: мысленно я тебя обняла и поцеловала взасос.
—Только попробуй, и ты у меня тоже получишь ранения.
К ним подошел Финн. Свою торчащую во все стороны седеющую рыжую шевелюру он прикрыл глубоко насаженной фуражкой.
—Отлично сработано, детка! — И для подкрепления своей мысли он произвел подобающий копу вид объятия — тычок кулаком в плечо.
—Спасибо.
—Думал, этот мэр так никогда и не заткнется. Но в целом вышло недурно.
К Пибоди подвалил Макнаб. Отвесил ей и поцелуй, и объятия, и даже шлепок по заднице.
—Да, чертовски здорово вышло, — согласился он.
Ева увидела, как к ней приближается Рорк, и испугалась, что, несмотря на все увещевания другим вести себя достойно, ей сейчас несолидно достанется.
Но он просто обеими руками сжал ее руку и посмотрел на нее с такой гордостью, что у нее защипало в глазах.
—Мои поздравления, лейтенант, — сказал он и постучал по медали у нее на груди. — А тебе идет. Райан, — обратился он к Финн, — тебе тоже мои поздравления. Отличным копом она стала, в том числе и благодаря тебе.
Фини, как всегда бывало от удовольствия или смущения, залился краской.
—Ну, задатки у нее и так были. Надо было лишь дать пинка в нужном направлении.
—Да уж, пинков я от тебя получила изрядно, — вступила Ева. — Он небось...
И она осеклась. На секунду — на долю секунды! — она увидала Макквина. Его смазливую физиономию, тюремную бледность.
Темные очки, светлые волосы зачесаны на затылок, серый в полоску костюм с иголочки, васильково-синий галстук.
—Твою мать!
Ева рванулась, но толпа сдавила ее, оттесняя в сторону. Ева принялась проталкиваться, держа руку на оружии и крутя головой по сторонам. Вокруг сновали копы, гражданские, надо всем витал городской шум. Над головами пролетел рекламный дирижабль, громогласно обещая новую распродажу в универмаге «Поднебесный».
Рорк просочился в толпе к тротуару, где Ева стояла, по-прежнему держа одну руку на оружии и бессильно сжав вторую в кулак.
—Что случилось?
—Я его видела. Он был здесь.
—Кто?
—Макквин. Айзек Макквин. Нужно доложить Уитни.
—Беги, я буду ждать здесь, — сказал Рорк. — Извинюсь за тебя перед Мэвис и остальными. И, Ева, — добавил он, положив руку ей на плечо, — когда закончишь, я хочу, чтобы ты мне обо всем рассказала.
Майор Уитни, по-прежнему в парадной форме, стоял за столом у себя в кабинете. Он был крупным мужчиной, и на его плечах держалось все управление. Он смерил Еву взглядом — его темные глаза ни на йоту не утратили выражения настоящего копа, — потом кивнул.
—Вы уверены?
—Да, сэр. Он специально сделал так, чтобы я его заметила. Хотел показать, что может спокойно пройти сквозь толпу полицейских у самого управления. Он хочет унизить полицию и меня лично. Сэр, нужно срочно собирать команду и начинать поиски.
—Лейтенант, за ним охотится весь департамент вкупе с ФБР, — ответил Уитни и жестом показал, что не потерпит возражений. — Я понимаю, вы хотите его найти, хотите поучаствовать в охоте. Я не стану вас отговаривать. Я понимаю: вы хотите предложить свои значительные познания в психологии Макквина и ваши силы в помощь тем, кто его ищет. Но дело в том, что он хочет добраться до вас не меньшие, чем вы — до него. И я подозреваю, что к встрече с вами он за эти годы подготовился намного лучше, чем вы.
—Сэр, я знаю, как он мыслит, — возразила Ева, боясь, что чувство бессилия, охватившее ее на улице, готово вот-вот выплеснуться из нее злостью. — Знаю лучше любого копа в городе, лучше любого федерала! Я скрупулезно его изучила. И я не хочу ждать, пока он убьет кого-нибудь, чтобы официально взяться за его дело.
—Думаете, он попытается снова с вами связаться?
—Да, сэр, уверена.
—Ну тогда официально и начнете. А пока собирайте все, что у вас на него есть, запускайте вероятности, подключайте свои ресурсы. Утром у меня на столе будет полный рапорт от начальника тюрьмы, главного надзирателя, тюремного психиатра, ответственного за Макквина, и охранников в его корпусе. Копии направлю вам.
—У него есть план. Он всегда действует по плану. Без плана он бы из «Райкерс» не сбежал. Мне надо допросить осужденных, с кем он регулярно общался, и охранников. Мне нужен доступ к его делу, список посещений и журнал личных звонков.
—Тюремное начальство уже начало внутреннее расследование.
—Сэр, он уже почти сутки на свободе.
—Я в курсе, лейтенант. О его побеге мне сообщили только сегодня утром. — Уитни немного помолчал, кивнул. — У нас с мэром было о чем поговорить помимо медалей, какими бы заслуженными они ни были. Начальство «Райкерс» попросило дать им время до девяти ноль-ноль, чтобы закончить внутреннее расследование. Время им дали. Обещаю, завтра в девять ноль одну у вас на руках будет все то же, что и у меня.
—Они там в политику играют и стараются прикрыть свои задницы. К девяти утра он уже может похитить следующую девочку. И даже не одну.
—Я в курсе и этого тоже. — Уитни сел. — Может так случиться, что даже со всей информацией на руках мы ничем не сможем помочь в его поимке. Арестовать его в прошлый раз помогла отменная подготовка и счастливый случай. Чтобы засадить его обратно, потребуется не меньшее...
Ева специально задержалась, переодеваясь. Собрала все нужные для работы диски, старые отчеты, Горечь в горле не проходила.
Рорк, как и договаривались, ждал ее в гараже у машины.
—Давай помогу, — сказал он, забирая у нее одну из набитых документами сумок. — Сказала бы, что столько потащишь, я бы тебе помог их спустить.
Ева хотела ответить, что это ее ноша, но решила, что это прозвучало бы слишком претенциозно.
—Не думала, что столько наберется.
«А вот это не вполне правда, — попеняла она себе, пуская Рорка за руль. — Дома у меня еще целая куча папок на Макквина».
—Во-первых, знай, что я был вынужден от твоего лица отклонить ряд приглашений на коктейль, ужин и/или отпадный алкомарафон в любом ночном клубе на твой выбор.
«Последнее, очевидно, исходило от Мэвис», — догадалась Ева.
—Я сожалею.
—Не стоит. Ты многих заставила сегодня тобой гордиться, и они понимают, что у тебя есть еще работа. Родители Пибоди планируют задержаться в городе на пару дней и надеются еще раз увидеться с тобой до отъезда.
—Да, было бы неплохо, — рассеянно ответила Ева, постукивая пальцами по колену.
—Как прошло с Уитни?
—Примерно так, как я и предполагала. Но хуже, чем хотелось бы.
—Судя по сумкам, вечер, полагаю, выдастся загруженным.
—Все сведения из тюрьмы пришлют только утром. Это Айзек Макквин. Он...
—Я знаю. Просмотрел его дело, пока ты была у Уитни. Похитил двадцать шесть девочек. А потом появилась ты. Ева, я хотел бы услышать историю от тебя.
—Да я расскажу, куда ж я теперь денусь. Только на свежую голову. Нужно успокоиться. Он ведь где угодно сейчас может быть, — добавила она, глядя на пролетающие за окном улицы, тротуары, здания, вечные толпы народу. — Где угодно. Мне б сейчас туда, искать его, но так я буду просто впустую круги по городу наворачивать. Надо сначала все продумать, а голова не соображает. Надо хоть на час отвлечься, в спортзал сходить, поработать немножко.
—Опять будешь спарринг-робота молотить?
Ева слегка улыбнулась:
—Ну нет, не настолько.
—Ладно, бери свой час. Потом поговорим.
Остаток пути она молчала. Рорк въехал в ворота, подкатил по длинной извилистой дорожке прямо к двери их прекрасного дома. Ева смотрела на знакомые башенки и флигеля, любовалась ни на что не похожей архитектурой и думала о том, что этот дом, его дом, построенный им самим, теперь и ее дом тоже. От этой мысли Ева вновь почувствовала, что сердце ее безнадежно украдено.
—Я раньше никому об этом не рассказывала. Некому было. С Фини я тогда еще не работала, с Мэвис не познакомилась. Думала, а зачем кому-то рассказывать? Мне и не хотелось. Случись такое сейчас, я бы, наверно, съехала с катушек, если б не рассказала. Одной снова копаться в прошлом — даже и не знаю, справилась бы я или нет.
—Но ты теперь не одна. — Рорк снова, как после церемонии, взял ее руку в свои. — И уже больше никогда не будешь, — добавил он и, не отрывая глаз, поднес ее руку к губам. — Иди в спортзал, отдохни. Я сам занесу твои сумки.
«Он понимает, что мне нужно побыть одной, — подумала Ева, — он видел дело Макквина и все понимает».
Что она сделала в жизни, чтобы заслужить человека, который так ее понимает?
Войдя с этой мыслью в дом, Ева чуть вздрогнула.
Бесплатный сыр дают только в мышеловке.
В холле, облаченный, как всегда, в черный траурный костюм, с каменным, как надгробная плита, выражением лица неподвижно стоял Соммерсет. В ногах у него примостился Галахад, их толстый кот.
—Оказывается, вы по-прежнему способны меня удивлять, — произнес дворецкий. — Почти не опоздали к ужину и даже ковер кровью не закапали. Я потрясен.
—Еще не вечер. А знаешь, мне сегодня показалось, я в центре ходячего мертвеца видала, — парировала Ева. — Буквально пару часов назад. Ты, случайно, в город не ездил? Ну, там, лягушачьей икры к ужину прикупить?
—Не имею ни малейшего представления, о чем вы, — ответил Соммерсет, подняв бровь. — Я в центре продукты не закупаю.
—Значит, перепутала. Мертвецы, они все, знаешь ли, на одно лицо, — усмехнулась Ева и, миновав его, направилась к лифту, чтобы спуститься в спортзал.
Соммерсет посмотрел ей вслед, подумал, что, стоя сегодня в парадной форме на широких ступенях управления, лейтенант смотрелась весьма впечатляюще, и отворил входную дверь перед Рорком.
Окинув взглядом набитые файлами сумки, он снова поднял бровь:
—Полагаю, праздничный ужин в честь награждения откладывается?
—Боюсь, что так. Возникли проблемы, внезапно объявился старый враг, — ответил Рорк, идя вверх по лестнице и стараясь не наступить на отирающегося у ног кота.
Ева включила симуляцию городских улиц, выбрала высокую сложность трассы и, вдыхая запахи города, пробежала три мили под шум машин и стук собственных подошв по асфальту.
Потом запустила программу поднятия тяжестей и принялась качать мышцы, пока они не заныли от изнеможения, но этого все еще было мало. Она прошла в примыкающую к их просторному спортзалу душевую смыть пот, думая, что остатки мерзкого чувства беспомощности и липкого страха она выжмет, сделав дюжину кругов по бассейну.
Плюнув на купальник, Ева просто завернулась в полотенце. Прошло уже больше часа, но она пока не закончила. Однако, пройдя среди деревьев и тропических цветов к бассейну, Ева увидела, что Рорк уже сидит у бортика за столом. Он переоделся в футболку и легкие штаны. С собой он захватил бутылку вина и пару стаканов — и свой карманный компьютер, на котором как раз увлеченно работал.
Он ждал ее.
«Ну разве это не чудо? — подумала Ева. — Такой мужчина — и ждет меня».
Не нужны ей ни эти три мили, ни заплыв по бассейну... Все, что ей нужно, — Рорк.
—А, ну вот и ты, — кивнул он, оторвавшись от экрана. — Ну как тебе, легче?
—Вышло дольше, чем час. Задержалась.
—Не страшно, — успокоил ее Рорк. — Я как раз успел кое-что закончить по работе и искупаться.
—А-а. Я думала, ты мне составишь компанию.
—Ну, я мог бы, но ты же знаешь, в воде я предпочитаю любоваться тобой. Особенно учитывая, что ты любишь плавать обнаженной.
—Извращенец, — млея, фыркнула Ева. — А может, все-таки присоединишься? Или наблюдать — все, на что ты способен? — и сбросила полотенце.
— Ну раз ты так ставишь вопрос...
Ева включила в зоне джакузи струи и голубую подсветку, но не нырнула в воду с бортика, как обычно, а медленно вошла по ступеням.
—Хотела поплавать, сбросить напряжение, — сказала она, глядя, как Рорк раздевается. — Но подумала: ты мне можешь предложить вариант получше. Или нет?
—Вызов? — спросил Рорк, погружаясь в воду. — К этому я готов. Всегда.
Ева запрокинула голову и схватила его за волосы.
—Докажи. — Она притянула его к себе, губы к тубам.
Ей хотелось его — жарко, напористо, как били под голубой водой пульсирующие струи джакузи. Никакой нежности, никаких ласк, только бездумная жадность.
Он понимал это, он всегда понимал. Она впилась зубами ему в плечо, а он схватил ее с силой, вознося туда, где не было места мыслям, заботам, жестоко-стям мира.
Обжигая ей кожу губами и языком, впиваясь сквозь грудь прямо в сердце, рукой он забрался ей между ног и увлек ее, сотрясаемую первым оргазмом, за собой под воду. Задыхаясь, не видя ничего, она прижалась к нему, нырнула в водоворот ощущений лишь для того, чтобы с животным экстатическим криком вынырнуть вместе с ним обратно.
Мокрая, сгорающая от желания, она обвилась вокруг него, столь же требовательная, нетерпеливая, как и он. И та тревога, что он видел в ее глазах, та печаль, что он чувствовал в ней, испарились. С ними ушло и все его беспокойство, все, кроме этого безумного, почти безжалостного желания.
Прижав ее к стенке и вцепившись ей пальцами в бедра, он вошел в нее.
Прижавшись ртом к ее рту, он заглушил ее отчаянные вздохи. Ему хотелось глотать их, как воздух, заглатывать ее жадными, глубокими глотками. Вода вокруг них всплескивала и колыхалась, омывая кожу голубоватым инопланетным свечением.
— Еще, — повторял он, погружаясь, утопая в ней. — Еще.
«Да, — думала она, — Да. Еще».
Она схватилась руками за бортик и обхватила его ногами вокруг пояса. Прогнулась назад, откинула голову, впитывая в себя еще и еще, пока эхо ее криков не наполнило помещение. Пока она не выпила все до самого дна.
3
Рорк знал: будь ее воля, они бы наскоро перекусили и все обсудили прямо у нее в кабинете. Но это был опять-таки тот случай, решил он, когда нужно нечто большее. Раз уж лето отказывалось сдавать свои права, он распорядился накрыть стол на одной из террас с видом на цветущий и благоухающий сад.
Свечи на столе тихо мерцали, солнце зашло, но сумерки по-прежнему упорно хранили влагу утреннего ливня.
—У меня еще куча работы, — начала Ева.
—Не сомневаюсь, и у тебя будет столько времени, сколько тебе потребуется, как только введешь меня в курс дела и немного поешь. Бифштекс, — добавил Рорк, приподняв крышку с блюда.
—Нечестный прием. — Ева жадно уставилась на бифштекс.
—С тобою только так и можно. Кстати, к жареной картошке у меня припасена целая бочка соли. — Он протянул ей бокал вина.
—Ну вот это уже просто низко, — против воли рассмеялась Ева, принимая бокал. — Знаешь мои слабости.
—Все до единой, — согласился Рорк.
Он надеялся, что ужин в саду летним вечером поможет ей найти силы все ему рассказать.
—Держу пари, пообедать ты сегодня забыла.
—Целое утро бумаги разгребала. Все думала: вот бы труп какой нашли, был бы повод слинять. Думай, что называется, о чем прочишь. Так оно всегда и выходит. Ужасно несправедливо.
Ева принялась рассказывать про Трея и Джули, про то, как тюремное начальство не торопилось известить их о побеге. Понимала, что самое неприятное она откладывает на последний момент. Собирается с духом, чтоб рассказать о том дне.
—Он хочет привлечь твое внимание, — заметил Рорк.
—И ему это удалось. Он получит его всецело, пока снова не сядет на нары. Нужно было давно его на спутник перевести, сразу, как только «Омегу» построили. Вот только...
—Они так и не предъявили ему обвинений в тех убийствах? Его матери, тех ненайденных девочек, пропавших женщин?
—Нет, не предъявили. Улик было мало. Особенно с точки зрения прокуроров, думающих, не как добиться правосудия, а как бы не испортить себе статистику доказанных в суде обвинений.
—Обидно было?
—Опыта у меня не было, — призналась Ева, пожав плечами, но жест вышел слишком нервозным. — Думала, на тех четырех девочек, мать и убитых напарниц хватит косвенных улик. Достаточно, чтобы предъявить обвинения. Но не мне было решать. Это была их работа.
—Но тебе по-прежнему обидно?
—Может быть. Но я уже не новичок и смотрю на вещи трезво. Макквин бы не раскололся. Финн целыми часами, днями напролет его мурыжил. Я в зоне наблюдения сидела. Даже прямо в комнату к нему меня однажды пустил. Думал, Макквин меня увидит, испугается или выйдет из себя, сболтнет что-нибудь, допустит ошибку. Но я забегаю вперед, — опомнилась она. — Лучше, наверно, начать с самого начала.
—Двенадцать лет назад, — начал за нее Рорк. — Ты только поступила в полицию.
—Я пытаюсь вспомнить, какой была тогда, мысленно представить. Вспомнить, что чувствовала. Помню, как мечтала стать копом. Настоящим, отличным копом. Дослужиться до детектива. Хотела в «убойный» отдел — всегда туда стремилась. Детектив отдела убийств. В департаменте никого не знала — да и в городе, в общем-то, тоже. Большинство салаг, вместе со мной окончивших Академию, распределили по другим районам. Мне достался Манхэттен, это было круто. Чувствовала, что попала на свое место.
Рорк вновь наполнил ее бокал.
—Помню ту фотографию, что ты мне на Рождество подарила, — подсказал он. — Ты в Академии. Сидишь за столом, совсем еще ребенок. Волосы длинные.
—К выпускному классу я их уже обкорнала.
—Но у тебя уже тогда были глаза копа.
—Я тогда еще многого не понимала. Столько всего не знала. Работала в небольшом участке на Нижнем Вест-Сайде, на углу Четвертой и Шестой. Центральное управление его лет, наверно, девять назад поглотило. Сейчас там клуб, «Тонкая синяя линия». Странно, не находишь? Слушай, а он, часом, не твой? — внезапно осенило ее.
—Нет, — покачал головой Рорк, но мысленно отметил, что ему было бы приятно купить первый участок, в котором она работала.
Ева вздохнула.
—Ладно. Значит, я буквально пару недель на службе была, патрулировала улицы. На такие места обычно новичков ставят. Жара такая же точно стояла, тоже конец лета. Только и думаешь: когда же оно наконец кончится? На самой южной окраине нашего района на улице ограбили парочку. Родители навещали дочь, та только что родила. Они отошли в магазин, купили кое-что для ребенка, возвращались назад. А по дороге на них какой-то торчок напал со здоровенным ножом. И что-то ему показалось, что те недостаточно проворно карманы выворачивают, так что он женщину кольнул, чтоб поторапливались. Ну, дальше — больше, короче, она в критическом состоянии, но пока еще в сознании, у мужа дюжина ранений, не выжил. Звала, пока кто-то не прибежал. Вот так, посреди бела дня, в приличном, в общем-то, районе. Просто рядом никого не оказалось, не повезло людям. Дело дали Фини.
—Значит, все-таки повезло, — вставил Рорк.
—Ага. Черт, Рорк, как он работал! Знаю, его стихия — электроника, там ему нет равных. Но он был настоящим копом «убойного» отдела. Он с тех пор не сильно-то изменился: седины и морщин, конечно, прибавилось, но одевался и тогда так, словно не первый день уже прямо в одежде спит. Но за ним даже наблюдать — уже была наука. Как он обследовал место преступления, как работал со свидетелями...
От воспоминаний о Фини Еве сделалось спокойнее.
—Помню, стою там, наблюдаю за ним и думаю: хочу быть, как он. Не просто в «убойном» отделе — хочу быть таким же классным копом. Вот стоял он там, на тротуаре, смотрел на лужу крови, на тело — и все сразу видел. Чувствовал. Нет, по лицу ничего не было видно... это трудно объяснить.
—И не нужно, — сказал Рорк.
Потому что он и сам не раз смотрел, как она стоит над чьим-нибудь мертвым телом, и понимал, что она все видит. Чувствует.
—Короче, торчок смылся, а свидетели не могут сойтись в описании примет. Женщина не то чтобы очень в сознании, но в общих чертах наводка была. Вызвали несколько патрулей прочесать район — одному из свидетелей показалось, что торчок был то ли из местных, то ли бывал там у кого-то. Меня с Бойдом Фергусом — классный был коп — послали обойти дома ниже по Мюррей-стрит. В конце концов дошли мы с ним до дома девятьсот пятьдесят восемь. Все было глухо: никто ничего не видел, да большинства вообще еще дома не было. В общем, Фергус предложил разделиться: я помоложе, у меня ноги крепче, я взяла третий этаж, он — первый, встретиться должны были на втором. В общем, просто...
—Просто судьба так сложилась? — подсказал Рорк.
—Или банально повезло. Или еще что. Но на третий этаж пошла я.
Она поднялась на третий этаж. И увидела. Почувствовала.
Старое здание накапливало жар, словно духовой шкаф. К духоте примешивался долетавший со второго этажа запах жареных овощей. Кто-то готовил себе ужин, и, судя по запаху, чеснока этот кто-то не жалел. Стены и двери мелко вибрировали сотнями звуков — в каждой квартире нажали свою кнопку. Мусорный рок, новости, механический, заранее записанный смех комедий и оперные арии глухо разносились по этажам. Сквозь них Ева различала скрипы, голоса, чьи-то жалобы на дороговизну соевого кофе.
«Сочувствую», — подумала Ева, но мозг уже отфильтровал и шумы, и мысль и вместо этого начал автоматически подмечать размеры и планировку подъезда, расположение выходов, окно в конце коридора, трещины в старой штукатурке.
Детали были важны, важно было быть начеку, знать, где находишься. Она была благодарна Фергусу за то, что тот доверил ей одной обходить квартиры, пусть даже это и была тоска зеленая.
Постучать в дверь, показать жетон, задать вопрос, перейти к следующей двери, повторить все сначала, как заученную пластинку, снова и снова.
Но на таких вот заученных действиях держалось все, из них строился костяк. В дело, конечно, вмешивалась скука, но стоило ей подать голос, Ева напоминала себе, что она — коп и выполняет полицейскую работу.
Впервые в жизни она была кем-то.
Евой Даллас, офицером Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка.
Теперь ей было ради чего жить. Ради кого. Она взбиралась вверх по душной, пыльной лестнице дома 958 по Мюррей-стрит ради Тревора и Паулы Гарсон.
Еще два часа назад Тревор был жив, а Паула невредима. Сейчас он был мертв, а за ее жизнь боролись врачи.
И за одной из этих дверей мог обнаружиться свидетель, который поможет посадить козла, убившего человека и разрушившего жизни всех его близких.
Поэтому она стучала в двери, показывала жетон, спрашивала, двигалась дальше.
Следующую дверь открыла усталая женщина в пижаме.
—Летний грипп, — объяснила она. — Думала, посплю, пройдет.
—Вы весь день были дома?
—Да. А в чем дело?
—Неподалеку отсюда было совершено ограбление. Вы ничего необычного не видели или не слышали?
—А знаете, может, и слышала. У меня такой насморк, ничего не чувствую, в голове глухо и уши закладывает. Но мне показалось, я слышала, как кто-то кричал. Думала, показалось или это у соседей что-то по телику. Но я выглянула из окна, смотрю: кто-то бежит по улице. Думала, это ничего не значит, легла обратно в постель. Боже, а что, кто-то пострадал? У нас здесь хороший район.
—Да, мэм, пострадал. Вы не могли бы описать внешность бежавшего человека?
—Могу попробовать. Я не больно-то присматривалась. Вон там, — она показала на окно. — Я пошла за стаканом воды — надо жидкости пить больше, так ведь? Решила, может, для разнообразия полежу в кухне на диване. Потом услыхала шум, подошла кокну.
—Разрешите войти?
—Конечно. Но близко ко мне лучше не подходите. Я наверняка заразная. Честное слово, офицер, я плоховато соображала. Но я точно видела, как кто-то убегал. Вон туда, — она показала из окна на запад. — Мужчина. Волосы длинные... э-э-э... каштановые, кажется. Бежал, но оглядывался через плечо. Так мне показалось. Бородка такая неряшливая.
—А рост? Вес? Цвет кожи?
—Ой. Ну, белый, наверное. Точно не темнокожий. Кажется, довольно тощий. Шорты! Он был в шортах. Коленки торчали. И у него были пакеты. Два пакета, вроде как из магазина. Точно помню. Подумала еще: вот ведь, урвал что-то, как домой торопится. Черт, так он не в магазине, стало быть, урвал...
—Раньше вы его видели?
—Да нет, не думаю. Днем я обычно всегда на работе. Да я и переехала сюда только пару месяцев назад, никого еще толком не знаю.
Ева записала ее имя, адрес, номер телефона и поблагодарила за сотрудничество. Вышла из квартиры, собралась вызвать Фергуса, доложить обстановку, сообщить, что появился след.
И заметила мужчину у двери в квартиру 303.
У него были с собой два пакета с покупками. «Из местного продуктового, — отметила про себя Ева, — он поставил их на пол, чтобы ввести код на двери. И замки на двери нешуточные, куда круче, чем у соседей».
—Простите, сэр, — окликнула она его, автоматически запоминая примерный рост, вес и во что одет.
Мужчина только что отпер дверь и наклонился поднять пакеты. Медленно выпрямился, повернулся к ней. На секунду, прежде чем его лицо преобразилось в вежливо-удивленное,Ева заметила промелькнувшую на нем растерянность. Как будто его застали врасплох.
—Офицер. Чем могу вам помочь? — спросил он.
—Вы здесь живете?
—Да, живу,— ответил он, теперь уже широко улыбаясь. — Айзек Макквин.
—Возвращаетесь домой с работы, мистер Макквин?
—Вообще-то уже нет. Я выходил в магазин.
—А часа два назад вы уже были дома?
—Да, был. Что-то не так?
«Что-то точно не так», — подумала Ева, но что именно и почему, сказать не могла. Не сводя с него глаз, она шагнула ему навстречу.
—Произошло ограбление.
Лицо Макквина выразило тревогу, но Еве показалось, что он словно нацепил его как маску.
—Так вот в чем дело. По дороге в магазин я заметил полицейских.
—Да, сэр. Вы ничего не видели или не слышали?
—Нет, вроде бы ничего. Знаете, мне правда нужно убрать продукты в холодильник.
«Что-то не так, — снова подумала Ева. — Просто... что-то не так».
—Я бы хотела задать вам несколько вопросов, так уж положено. Можно войти?
—Ну право слово, офицер...
—Даллас.
—Офицер Даллас, ума не приложу, чем бы я мог вам помочь.
—Много времени я у вас сейчас не отниму, и мне тогда не придется потом еще раз к вам заходить, заполнять протокол.
—Ладно. Все что угодно для парней — и девушек — в форме, — Макквин отступил в сторону, пропуская ее в квартиру.
«Большая квартира, — отметила Ева, — неплохо обставлена. Много окон, жалюзи везде опущены. А на двери в комнату слева кодовый замок и два засова».
Что-то безусловно было не так.
—Мне нужно в кухню, убрать овощи и фрукты, пока они свежие, — извинился он.
—Пожалуйста. Хорошая у вас квартира, мистер Макквин.
—Мне она тоже понравилась. — Мужчина взял пакеты и понес их в кухню, начал разбирать покупки.
—Живете один? — поинтересовалась Ева.
—В данный момент — да.
—А где работаете?
—Это так важно? — нахмурился он.
—Просто для отчета, сэр.
—Я — вольнонаемный компьютерщик.
—Значит, работаете на дому? — уточнила Ева.
—В основном да.
—Удобно. И тихо.
«Тихо, — подумала она про себя. — Хотя в коридоре шумно. Зачем простому компьютерщику устанавливать звукоизоляцию? Зачем кодировать и запирать комнату?»
—А два часа назад, когда произошло ограбление, вы тоже работали?
—Да, работал, потому-то ничего не видел и не слышал,
—Очень жаль, потому что вон то окно, — Ева показала ему за спину, — выходит прямо на место преступления. А это — ваш кабинет? — спросила она, глянув на дверь слева.
—Именно.
—Не возражаете, если я туда загляну?
—Боюсь, что возражаю, — Макквин по-прежнему улыбался, но теперь сквозь улыбку начало проглядывать раздражение. — Моя работа конфиденциальна и имеет весьма деликатный характер.
—Настолько, что приходится запирать дверь снаружи?
—Всегда лучше перестраховаться. Ну, если вам больше нечего...
—Вы сказали, что живете один?
—Верно.
—Многовато еды на одного.
—Вам так показалось? Но вы-то сами довольно худенькая, не правда ли? Офицер Даллас, если только вы не подозреваете меня в том, что это я ограбил тех людей прямо под собственными окнами, я хотел бы разобрать продукты.
—А кто вам сказал, что жертв ограбления было несколько?
Макквин тяжело вздохнул.
—Вы, наверное. Ну все, позвольте, я провожу вас до двери.
Он вышел из-за кухонного стола и пошел к ней. Ева отступила в сторону и машинально потянулась к кобуре.
—Мистер Макквин, почему вы не сообщили в полицию о том, что стали свидетелем преступления, или хотя бы не позвонили девять-один-один, ведь женщина звала на помощь?
—Я же вам сказал, что ничего не видел. А если бы и видел? Некоторые, знаете ли, предпочитают не вмешиваться. А теперь позвольте...
—Предупреждаю: дотронетесь до меня, и мне придется вас арестовать.
Макквин убрал руку.
—А мне придется подать жалобу по факту угроз с вашей стороны.
—Сейчас я вызову своего напарника, он поднимется, и вы на нас обоих сможете подать жалобу.
«Фергус с меня наверняка шкуру спустит, но, черт возьми, тут точно что-то неладно», — подумала Ева и решила нажать посильнее:
—И заодно объясните, что вы за этой дверью скрываете.
—Ну хорошо, офицер Даллас, — произнес Макквин; лицо его послушно изображало раздражение, но глаза помимо воли глянули на Еву почти что с задором, — пусть будет по-вашему.
Удар был быстрым и изо всей силы. Ева попыталась увернуться, но кулак по касательной все же задел ее скулу, и в глазах у нее на мгновение потемнело. Она отшатнулась, и, воспользовавшись секундной задержкой, Макквин выбил оружие у нее из рук.
Ева крутанулась и с размаху ударила его ногой, добавив наотмашь правой рукой. Оба удара достигли цели. Скула пульсировала болью; онемевшей рукой Ева потянулась к коммуникатору вызвать подмогу, но в руках у Макквина уже блеснул нож.
Страх сдавил ей горло. Макквин сделал яростный выпад, клинок прошел всего в нескольких дюймах от ее ребер.
—Можешь кричать, я разрешаю, — сказал Макквин. Он улыбался, но теперь за улыбкой Ева разглядела — или узнала? — звериный оскал чудовища. — Все равно тебя никто не услышит. Подмогу хочешь вызвать? — Он почти играючи сделал еще один выпад. — Телефоны и рации здесь работать не будут. Я глушу твои сигналы. Напрасно вы меня не послушали, офицер Даллас, я дал вам возможность уйти по-хорошему.
Следующий ее удар ногой он остановил и размашисто полоснул ножом в ответ, задев ее плечо.
«Тренировался, гад, — подметила Ева. — Крупней меня, руки длинней и вооружен».
Но тренировался не он один, и она опять увернулась, качая «маятник» и примеряясь, куда можно было провести еще пару ударов.
«Фергус будет меня вызывать. Не дозвонится и пойдет на поиски».
Однако полагаться на подкрепление нельзя. Рассчитывать она могла только на саму себя.
—Хотела узнать, с чем я там работаю? Я тебе покажу, когда закончим. Увидишь, что бывает с плохими девочками.
Ева швырнула в него лампу. Довольно жалкая попытка, но еще пару секунд она у него выиграла.
Когда он полоснул в третий раз, Ева рывком бросилась ему под ноги, обоими кулаками влепила прямо по яйцам, а головой протаранила в живот. Она почувствовала, как лезвие задело еще что-то, но, не обращая внимания, стремительно вскочила, сделала апперкот, а коленом въехала в и без того уже травмированные и сверхчувствительные гениталии.
Попробовала повалить его, но Макквин просто швырнул ее через всю комнату.
—Черт, больно! — рявкнул он, и на покрасневшем от гнева лице не осталось уже ни следа веселого задора. — Вот за это придется поплатиться, тощая сучка.
Голова гудела. В глазах у Евы все плыло.
«Нет, черта с два. Здесь я не сдохну. Я буду детективом «убойного» отдела, мать твою».
Не вставая, Ева сгруппировалась и обеими ногами ударила его в грудь, а когда Макквин отшатнулся, вскочила и встала так, что между ними оказалось кресло. Теперь можно было перевести дыхание. Она понимала, что ранена. Но думать об этом не было времени.
«Так этот гад меня прикончит. Надо уравнять шансы».
—Я — офицер полиции Ева Даллас! — крикнула она; во рту был привкус крови и страха. — Вы арестованы. У вас есть право хранить молчание.
Макквин рассмеялся. Он все хохотал и хохотал, кровь из разбитой губы текла по его подбородку. А потом пошел на нее, перебрасывая нож из руки в руку.
—А ты упорная, с тобой весело. Не стану сразу тебя убивать. Ты у меня еще до-о-олго погостишь.
На какую-то секунду ей показалось, что противников двое, и Ева подумала, что у нее, наверное, сотрясение, но все ее мысли сейчас были сосредоточены на другом.
«Ближе, надо подпустить его поближе. Пусть думает, что мне уже конец», — подумала она и пинком ноги толкнула кресло ему под ноги, а сама отпрыгнула в сторону.
Она перекатилась через себя и дотянулась до лежавшего на полу оружия. Макквин рванулся к ней, и она, не вставая, выстрелила. Его тело дернулось, но он продолжал идти. Она выстрелила еще раз.
—Падай, мать твою, падай! — закричала она и выстрелила снова и снова.
Она не перестала кричать, даже видя, как он роняет нож и сползает, дергаясь, на пол:
—Сукин ты сын, сукин ты сын, сукин ты сын!
Не выпуская его из прицела, Ева поднялась на колени. Ей не хватало воздуха. Срочно нужно было глотнуть воздуха.
Заученные действия. Отпихнуть ногой нож. Вынуть наручники. Надеть на задержанного.
Ева выпрямилась и закачалась от боли и накатившей тошноты.
«Черт, черт, я точно ранена», — пронеслось у нее в голове.
Она сделала это, сама не понимая зачем. Даже спустя годы она все равно не понимала, что заставило ее это сделать. Ева нагнулась и отыскала в его карманах ключ.
Ее шатало, но она подошла к запертой двери, не обращая внимания на крутившиеся в голове инструкции: выбраться из помещения, вызвать напарника, запросить подкрепление. Офицеру требуется помощь.
«Это точно. Офицеру требуется помощь».
Но вместо этого она, напрягая все силы, оттащила тяжелые запоры, с третьего раза каким-то чудом умудрилась открыть замок.
И распахнула дверь в ад.
—Сколько их там было!.. Дети, совсем еще девочки, закованные, голые, все в синяках, засохшей крови и бог знает еще в чем. Большинство сидели, сбившись в углу в кучу. Глаза уставились на меня, так много глаз. Эти стоны, эта вонь! Описать невозможно.
Ева не знала, сама она взяла его за руку или это Рорк ее взял, но прикосновение вернуло ее к реальности, словно он оттащил ее от края наполненной ужасом бездны.
—У него там была пара биотуалетов, какие-то драные одеяла. И во всех углах камеры, чтобы за ними наблюдать. Но я ничего этого не видела. Только девочек и их глаза. Я до сих пор их вижу.
—Давай передохнем, — предложил Рорк.
Ева мотнула головой и покрепче сжала его руку.
—Лучше все сразу рассказать, так легче. На какой-то миг я растерялась, забыла, где нахожусь. Все эти воспоминания об отце, о том номере в мотеле в Далласе я закопала как можно глубже. Я о них забыла, забыла обо всем об этом. Но стоя там, глядя на этих девочек, в эти глаза, я на секунду опять все вспомнила. Грязно-красный свет от неоновой вывески за окном. Холод, ужасный холод. И я вся в крови. Не я, девочка, но эта девочка была мной, и боль была моей болью. В тот миг все это хлынуло обратно, полилось мне в глотку, как яд. Я застыла на месте. Просто стояла там, и какая-то часть меня была восьмилетней девочкой, стоявшей в том жутком номере, вся покрытая кровью. И я начала проваливаться, просто сползать по стенке и проваливаться в то прошлое, я даже не понимала куда. Но тут одна из девочек закричала. Она кричала, чтобы я им помогла, сделала что-нибудь. «Сволочь, — кричала она, — сделай же что-нибудь!» Ее звали Бри Джонс. Они с сестрой Мелиндой были последними. Он их только неделю назад похитил. В этом аду они пробыли только одну неделю. А некоторые оставались в нем годы напролет.
—Например, ты, — едва слышно произнес Рорк.
—Я этого не понимала, не могла понять. Или не хотела.
Ева на секунду закрыла глаза, стараясь думать только о его руке, держащей ее руку, такой сильной, такой теплой...
—Но она все кричала и кричала, что я должна им помочь, и рвалась ко мне. И тогда я пришла в себя. Я должна была им помочь. Это была моя работа — помогать, а не стоять и трястись от страха. Остальные тоже стали кричать, орать, плакать. Вопли были нечеловеческие. Я вошла. Голова у меня уже с трудом работала. Я не могла снять с них наручники, у меня не было ключей. Нужно было найти ключи.
Ева отпустила Рорка и обеими руками с силой потерла глаза кулаками.
—Надо было действовать по инструкции, как учили. Только так я уцелела, вышла из этого ада живой, только это мне помогло. Я сказала, что я из полиции, назвала свое звание и фамилию, сказала, что теперь они в безопасности. Потом сказала, что мне нужно выйти, позвать на помощь. Они буквально обезумели. Вопили, чтобы я их не бросала, умоляли, проклинали, выли как звери. Но я должна была их оставить. Должна была позвать Фергуса, вызвать еще копов, «Скорую». Все как по инструкции. На этом все стоит. Я их оставила. Макквин уже шевелился, приходил в себя. Я даже раздумывать не стала, просто всадила в него еще заряд. Без колебаний. Вышла в коридор, достала коммуникатор. Сказала Фергусу, чтобы вызывал подкрепление и «Скорую». Много-много «Скорых». Квартира 303, много пострадавших. Он ничего не стал расспрашивать, на бегу вызвал. Отличный был коп, что надо. Я услышала, как Фергус поднимается по лестнице, и вернулась в ту комнату. Помню, как он вошел и сказал: «Пресвятая Мария, Матерь Божия». Словно молился. Это я запомнила, а вот что дальше было — уже как в тумане.
Ева перевела дыхание, отпила еще вина.
—Но ключи мы нашли, и Фергус еще принес им какие-то простыни и одеяла. Он так спокойно себя держал, как настоящий отец, наверное. Сначала успокоить, потом все остальное: подкрепление, «Скорая», установить личность, что случилось. Потом приехал Фини.
Ева оглянулась, посмотрела на сад, на мерцающие огоньки, вдохнула аромат неведомых ей цветов.
—Подошел Фини, сел со мной рядом. Вокруг все бегают, меня прямо на месте заштопывают, а он просто сел, внимательно так на меня посмотрел. Ну, ты знаешь, как он это умеет.
—Да, — тихо подтвердил Рорк, — знаю.
—«Что ж, — говорит, — детка, ты поймала преступника и спасла кучу жизней, и все в один день. Недурно для зеленого салажонка». Я не в себе была. Вкололи мне какую-то дурь, не успела их остановить. Так что я ему и отвечаю: «Да фигня все это, лейтенант. Нормально для настоящего копа». Он просто кивнул и спросил, сколько всего было девочек. Я сказала — двадцать две. Понятия не имею, когда я их сосчитать успела. Не помню.
Ева только сейчас поняла, что плачет, и размазала по щекам слезы.
—Вот ведь. В больницу ехать я отказалась. Сюрприз, да? Он прямо там в квартире с моих слов записал отчет. А через два дня меня назначили ему в помощники. В отдел убийств Центрального управления. В некотором извращенном смысле Макквин подарил мне все, о чем я мечтала.
—Ты заблуждаешься, Ева, основательно заблуждаешься. Ты сама всего добилась. Ты разглядела в Макквине то, чего не заметили все остальные и, возможно, долго еще продолжали бы не замечать.
Она снова взяла его за руку. Ей снова нужна была опора.
—Я разглядела своего отца: Я увидела в нем Ричарда Троя. Тогда я этого не поняла, но в Макквине я увидела именно его.
—И спасла жизни девочек.
—Двенадцать лет меня это успокаивало. Но не теперь. Он ищет себе новую жертву, Рорк. — Ева взглянула ему в глаза. — Он устроит себе новое логово. Найдет новую напарницу, если уже не нашел. Достанет машину — скорей всего, темный автофургон. Выбрался он через лазарет, так что наверняка прихватил дури — транквилизаторов, обездвиживающих. Поменяет внешность — сегодня, когда я его видела, волосы у него были светлее прежнего. Сильно менять не станет, он себя слишком любит, но кое-что изменит. Накупит себе дорогих костюмов — модных, но не кричащих. Привлекательный мужчина, совершенно нормальный. И очень скоро он захочет начать все сызнова. С Джули он заморил червячка, но хочется ему совсем другого. Ему хочется девочку, двенадцати-тринадцати лет, ну или четырнадцати-пятнадцати, если на вид она младше сверстниц. Если она не одна, с родными или друзьями, он придумает, как их разделить. Заманит ее в фургон или вколет немного дури, чтобы стала послушной.
«Ей нужно работать, — подумал Рорк. — Нужны данные, логика, закономерности — уйти в работу от эмоций».
—Как он все это собирается сделать? — спросил он. — На какие средства купит машину, квартиру, одежду и так далее?
—Если прижмет или подвернется возможность, будет красть. Карманник он не хуже тебя.
—Ой, ладно.
—Ну, может быть, и похуже, — уступила Ева. — В любом случае так написано в его деле. Предполагается, что у него где-то припрятаны деньги или ценности. Вся эта одежда, электроника, еда с вином, что у него было в квартире, — все это денег стоит. Больше, чем мы у него нашли. Он давно и успешно занимался мошенничеством, в электронной сфере зарабатывал нехило. В ОЭС никаких других счетов, кроме обычного, на него зарегистрированного, не нашли. Но там была только пара тысяч. Возможно, какие-то следы они проглядели, но мы предположили: у него где-то заначка с наличными. Мамочка его так учила. Случись что — хватай и беги.
—Умней было бы сделать даже не одну. Кто кладет все яйца в одну корзину, случись что, получает яичницу не по карману.
—Тебе виднее. Если заначка была прямо в Нью-Йорке, то он уже при деньгах. Если только...
—Если только что? — переспросил Рорк.
—Отложить немного денег на дорогу, бытовые нужды — это я понимаю. Но он жадный и хитрый гад. Как я уже говорила, любит дорогую одежду, дорогое вино, все такое. И разбирается в компьютерах.
—Ты думаешь, тайный счет — или даже счета — у него все-таки есть. Вложения, чтобы деньги делали деньги.
—Ага, я так и считаю. Цель номер два — напарница. Ему нужна женская забота, поддержка и чтобы кто-то взял на себя посредничество.
—Надо проверить список посетителей и звонков в тюрьме. Она наверняка там побывала.
—Сто процентов. Сбежать он мог и просто при удобном случае, но если у него не было готового плана, он залег бы на дно и не высовывался.
Ева задумалась, картина в голове у нее прояснялась.
—Они сейчас ищут преступника в бегах, прячущегося, даже отчаянно спасающегося. А он никуда бежать не собирается, он наслаждается жизнью. Он намеренно привлек мое внимание, он уверен в собственных силах и безопасности. Он никуда не бежит. Задержать его по ориентировкам, что мы разослали, удастся разве что случайно. Первую свою жертву в Нью-Йорке он в той комнате три года держал. Стойкая оказалась девочка. Он три года прожил, считай, в центре города, в приличном районе, в многоквартирном доме. И все это время ухитрялся заталкивать туда новых девочек — и, видимо, выносить трупы или останки тел тех, кто не выжил, — и никто его не застукал. Нет, так просто поймать его не удастся.
—Я не оспорю твое суждение, просто замечу, что на этот раз ему нужны не только девочки и не столько девочки. Ему нужна ты. Нужно превзойти тебя, отомстить тебе. А месть — дело хлопотное. Для него это — дополнительный риск, и в прошлые разы ему не приходилось так рисковать.
—Да, это может сыграть свою роль, — согласилась Ева. — И то, что он изменил собственным привычкам, для нас — меньшая проблема, чем для него. Тем не менее у него двенадцать лет было, чтобы все обдумать, спланировать, отшлифовать детали. Мне придется наверстывать.
—В таком случае не стоит откладывать. — Рорк поднялся и потянул ее за собой. — В первый раз ты его не одним только везением одолела. Ты была умнее его уже тогда. Он был сильнее, у него было преимущество, но ты не потеряла голову и не запаниковала. И ты не отступила. Может, он двенадцать лет обдумывал и планировал, но ты эти двенадцать лет совершенствовала свое чутье и набиралась опыта. И к тому же на этот раз у тебя есть еще одно преимущество.
—Ты.
—Ну вот видишь, какая ты у меня сообразительная! — Он легко поцеловал ее в лоб. — И я с удовольствием употреблю свои немалые возможности — не говоря уже о талантах...
—Ты повторяешься.
—Ну и что? В любом случае мне будет приятно помочь тебе снова посадить его... так, чтобы он уже никогда не вышел. И начну я, пожалуй, с того, что взломаю его тюремный список посетителей и звонков.
Ева машинально открыла рот, чтобы, как обычно, наотрез отказаться от такой помощи. Не то чтобы она раньше никогда не обходила закон, но ей от этого всегда было неуютно.
—А что, давай. Чего им жмотиться до завтра, пока пиарщики им там сочиняют легенду поприличней. Мне их пиар и политика ни к чему. Мне нужнознать, с кем он общался и с кем виделся. Всех до одного. Начнем прямо сейчас — глядишь, спасем какого-нибудь ребенка.
Они устроились в секретном кабинете Рорка, там, где вдали от всепроникающего ока Службы компьютерной безопасности хранилось все его незарегистрированное оборудование. Подойдя к изогнутой широким полукругом консоли, Рорк положил ладонь на сканер:
—Это Рорк. Запустить систему.
И на угольно-черной обтекаемой панели, словно драгоценные камни, засияли десятки кнопок. Ничто полученное здесь нельзя будет подшить к отчету, пока она не добудет ту же самую информацию легальным способом. Но...
«Еще одна часть его темной стороны», — подумала Ева. В жизни Рорка сторона эта была куда обширней, чем у нее, и граница ее гораздо тоньше и расплывчатее. Но чтобы перейти на эту его сторону, Еве достаточно было лишь вспомнить ту богомерзкую комнату, девочек и их глаза.
Она села за запасной компьютер, загрузила свои файлы. Нужно было еще поставить доску для фотографий — с лицами ей работалось лучше. Но пока она ограничилась тем, что принялась освежать в памяти все, что у них было на Айзека Макквина.
Ева с головой погрузилась в дела, фотографии, записи, отчеты психиатров, судебные стенограммы. Вынырнула она, только когда Рорк поставил перед ней на панель компьютера дымящуюся кружку кофе.
—У медбрата, которого он вчера убил, осталась жена и двухлетняя дочка, — сказал он.
Ева кивнула.
—Думаешь, мне еще нужны какие-то оправдания, чтобы дать тебе сделать все по-твоему и самой к этому руку приложить? Как-нибудь в другой раз, может, и будут нужны. Сейчас мне все предельно ясно. В гробу я видела всю эту политику, — она оторвалась от экрана и увидела, что Рорк завязал волосы в хвост — перешел в рабочий режим. — Так что с моей стороны никаких возражений нет.
—Ну и чудно. Я достал журнал его посещений и список всех разрешенных телефонных звонков. Ты, конечно, уже подумала: не могли он связываться с кем-то на воле в обход разрешенных каналов? Если и так, то ни от чужого имени, ни через подставное лицо он этого не делал, я проверил по списку. Будем копать глубже.
Он сел за компьютер, отпил из своей кружки.
—Я запрограммировал поиск по ключевым фразам и повторениям. Пока во всех электронных каналах чисто. Просто ответы журналистам, писателям, организации по защите прав заключенных. Довольно мало для двенадцати-то лет, а это говорит в пользу того, что он нашел обходной способ.
Ева задумчиво отпила кофе.
—С компьютерами работать он умеет. Тут он вряд ли наследил бы и наверняка специально старался избежать регистрируемых средств связи. Мы и раньше перебирали всю его электронику. Практически ничего не нашли. Он очень осторожен. Если он подыскал себе напарницу, то связывался с ней наверняка лично, при посещениях. Так что мы ищем женщину от сорока и до... если учесть время отсидки, то где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Привлекательную, на что-нибудь подсевшую или с еще каким-нибудь грешком, которым он мог бы воспользоваться.
—Практически все его посетители — женщины. Список отправил на твой компьютер.
Ева загрузила файл. Из двадцати шести посетителей восемнадцать были женщинами, и почти каждая посетила его не по одному разу.
—Ну я понимаю, журналисты. Ищут историю поинтереснее, может» даже книжку или сценарий написать думают. Он их наверняка водил за нос, подкидывал какую-нибудь брехню, чтобы приходили снова, развлекли его. Ничего им не рассказал. Но вот все остальные... Зачем им тратить на него время, зная, что он сотворил, кто он такой? Не понимаю... Ах ты ж, черт. Мелинда Джонс.
—Тоже заметила?
—Август пятьдесят пятого. Пять лет назад. Однократный визит. Надо ее проверить.
—Уже проверил. Она работает психологом в Департаменте полиции Далласа, занимается жертвами насилия. А сестра ее — там же, копом. Недавно повысили до детектива. Живут в одной квартире, в паре миль от дома родителей. Не замужем, послужной список безупречный.
—Ладно. Значит, в пятьдесят пятом ей было лет девятнадцать.
—Захотела взглянуть в глаза чудовищу, — предположил Рорк.
—Может быть. Да, наверно. Надо с ней связаться, узнать, что он ей сказал. Она уже не в его вкусе, для жертвы слишком взрослая, для напарницы слишком молодая. Психолог и коп, ну надо же. Значит, обернули то, что с ними произошло, во благо. Приятно знать. — Ева пробежалась глазами дальше по списку. — В первую очередь смотрим тех, кто приходил не по одному разу. Но и не слишком часто. Ей незачем было привлекать к себе внимание.
Она скомандовала выделить тех, кто приходил от шести до двенадцати раз.
—Начнем с этих.
—Я возьму первых четырех, — предложил Рорк.
—Компьютер, убрать номера три, пять и восемь. Слишком много судимостей, — объяснила Ева Рорку, — С теми, кто так часто попадался, он работать не станет. А раз номер два уже умерла, ее тоже можно убрать. Осталось четверо, — добавила она и, встав, принялась расхаживать перед экраном. — Номер один: Дэб Брэкен, место жительства — Нью-Йорк, поговорим с ней. Остальные три в других штатах. Майами, Балтимор и Батон-Руж. Как только станет можно, известим местных, пусть с ними потолкуют. А вот это интересно. Номер семь.
—Сестра Сьюзен Дэвон, — прочитал Рорк. — Бывшая наркоманка. Два ареста, один за хранение, другой за незаконное приставание без лицензии компаньонки.
—Да, но оба — в бурной юности. К тридцати годам одумалась, дальше все чисто. Возраст подходит. Пятьдесят с гаком, с виду недурна. Член Церкви Искупления, Батон-Руж. Целью визитов заявлена «духовная помощь». Ага, так я и поверила.
—Последний визит был больше года назад.
—Если он все наладил и контактировал с ней втихаря, это ничего не значит. Не нравится она мне, так что возьмемся за нее и за номер шесть — тоже выглядит для наших целей приемлемо. Значит Брэкен, потому что местная, Дэвон и эта Вернер, потому что рожи подозрительные, и Ринальди до кучи. — Ева повернулась к Рорку. — Если сопоставим их местонахождение со временем отправления нарытых тобой электронных писем, сможем определить, откуда они их отправляли? С какой конкретной машины?
—Насчет «сможем» не знаю, — протянул Рорк, — но лично я — смогу.
—Поумничай мне еще.
—Ради тебя — сколько угодно. Сейчас сяду и поумничаю. А ты мне пока принесешь печенья.
—Печенья? — возмутилась Ева.
—Вот именно. Хочу печенья и еще кофе.
—Гм.
И Рорк принялся умничать, а Ева решила, что и сама не отказалась бы от печенья.
4
Входя следующим утром в кабинет майора Уитни, Ева уже знала, как изложит дело. У нее на руках были данные, теории и конкретные люди, которых нужно было хорошенько потрясти.
Вопрос был лишь в том, откуда она все это узнала.
Перспектива совещания с федералами, представителями тюрьмы «Райкерс», адвокатами и сыщиками из местного отдела по поимке беглых преступников могла предвещать все, что угодно: пустую болтовню, пускание пыли в глаза, заверения в любви до гроба или соревнование на длину струи.
Лично она, решила Ева, всегда предпочитала последнее, но только не когда времени у нее в обрез.
Поэтому она вошла в кабинет с твердой решимостью во что бы то ни стало гнуть свою линию.
—Лейтенант Даллас, — не вставая из-за стола, представил ее присутствующим Уитни.
Грудастую брюнетку спецагента Элву Никос и ее напарника Скотта Лоуренса с отполированной башкой и плечами как у боксера Ева мысленно оценила как бывалых.
«Надеюсь, они не окажутся сукиными детьми».
—Лейтенант Туссо возглавляет ОПБП[4]. Мы все еще ждем представителей «Райкерс».
—Ну а пока мы их ждем, — бодро начала спецагент Никос, — хотела бы сообщить вновь прибывшим то, что мы с агентом Лоуренсом уже сказали майору Уитни и лейтенанту Туссо. Мы здесь не для того, чтоб вас подрезать или наступать вам на хвост. Мы понимаем, что офицеры департамента однажды уже арестовали Макквина и предъявили ему обвинение и что вы, лейтенант Даллас, кровно заинтересованы в том, чтобы вторично его найти.
—Ну тогда я хотела бы сказать вам, — заявила Ева, — что мне наплевать, кто именно найдет Макквина и засадит его за решетку: вы с напарником, лейтенант Туссо со своей командой или я со своей, поодиночке или совместно. Да хоть бабулька с перцовым аэрозолем и крепким хуком справа.
—Спасибо, лейтенант. Будьте уверены, любые наводки или сведения, найденные нами в ходе этого расследования, будут переданы в распоряжение всех присутствующих.
—Аналогично. Мне начать прямо сейчас или ждать, пока к нам присоединятся люди из «Райкерс»? Майор?
Уитни внимательно посмотрел на Еву:
—Лейтенант, у вас появились какие-то новые сведения?
—Полагаю, я... набрела на кое-какие следы. Да, сэр, — уточнила Ева и по кивку Уитни продолжила: — Я получила доступ к личным делам охранников и остальных сотрудников тюрьмы, чаще остальных входивших в контакт с Макквином. Мы вправе и обязаны взять под подозрение весь персонал тюрьмы, так что я действовала в рамках инструкций. По результатам стандартных проверок и вероятностного анализа я хотела бы обратить ваше внимание на Кайла Лоуэта, охранника в блоке, где содержался Айзек Макквин, и Рэндала Стиббла, внешнего консультанта по наркозависимости.
—Что у вас на них? — нетерпеливо спросилаНикос.
—Полагаю, детали моего расследования вам видеть необязательно, — суховато ответила Ева. — Лоуэт дважды посещал курсы для страдающих зависимостью от азартных игр. А поскольку полтора года назад его бросила жена, готова поспорить, что и третий раз не за горами. Макквин любит людей зависимых.
Ей было что еще рассказать, но она отлично знала: относительно источников ее сведений возникнет множество вопросов.
—Стиббл работает с наркоманами и алкоголиками. У него с ними много общего. Он с шестнадцати лет вечно в той или иной программе реабилитации, проходил по наркоте и в подростковом, и во взрослом возрасте. Сам Макквин наркотиками не пользуется, выпивает умеренно — предпочитает вино, — но занятия Стиббла посещал регулярно. Просто так свое время он ни на что тратить не станет.
—Думаете, один из них или оба помогли ему бежать? — спросил лейтенант Туссо.
—И не только. Макквин всегда работает с напарницей, до того момента, пока она ему не наскучит, во что-то не вляпается или не исчерпает свой ресурс. Я считаю, ему нужен был кто-то на воле. Кто-то, кто проносил бы сообщения между ним и напарницей.
—Посредник, — подсказала Никос.
—И за двенадцать лет он наверняка нашел не одного, — продолжила Ева. — Его список посетителей наверняка по большей части состоит из женщин. Найдем у одной из них связь с кем-нибудь в тюрьме — причем готова поспорить, этим кем-нибудь окажется Лоуэт, Стиббл или они оба — вот вам и наводка на напарницу. Это должна быть женщина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти, привлекательная, с наркотической или другой подобной зависимостью и наверняка с приводами, как минимум за мошенничество, А вот дальше уже было скользко.
—У меня есть список женщин, подходящих под это описание и пересекавшихся со Стибблом или Лоуэтом. Может быть, повезет, и мы найдем пересечения со списком посетителей.
—Впечатляющий старт за такой короткий промежуток времени, — прокомментировала Никос, но Ева даже не взглянула в ее сторону.
—Времени у нас и так в обрез. Он уже ищет новую жертву.
—Нам известно, что Макквин предпочитает работать в городах, — начал Туссо. — Чаще всего совершает охотничьи эскапады в людных местах, любит скопления народу — Таймс-сквер, причалы в Челси, Кони-Айленд. В прошлый раз это были основные места его охоты.
Ева захотелось возразить, что слово «эскапады» не подходит для Макквина. Для него это не экскурсия, он не набрасывается импульсивно на кого попало, просто чтобы утолить жажду насилия и адреналина. Но она промолчала.
—Он уже засветился в Нью-Йорке, — продолжил Туссо, — оставил через потерпевших послания для лейтенанта Даллас. Мы сосредоточимся на известных местах его охоты.
—Мы будем поддерживать с вами контакт, — кивнула Никос. — Наши результаты вероятностныханализов указывают не то, что Макквин может покинуть город и на какое-то время залечь на дно. Мы отслеживаем общественный транспорт, запустили систему распознавания лиц на выездах с основных автотрасс.
Никос продолжила излагать стратегию ФБР, но Ева удержалась от комментариев.
«Если им так хочется думать, что Макквин в бегах, пусть думают».
—Я уже расставил своих парней в наиболее вероятных местах нападений, — подхватил Туссо. —Обычно он похищает людей в темное время суток,хотя известны и случаи нападений днем. Мои людиобеспечат круглосуточное наблюдение за этими местами вплоть до поимки Макквина.
В дверь отрывисто постучали, и секретарь Уитни сообщила, что прибыл Оливер Гринлиф, заместитель начальника тюрьмы «Райкерс».
«Хорек», — сразу же, только увидав его, решила Ева.
Рядом с Гринлифом в стильном красном костюме вышагивала главный юрист «Райкерс» Аманда Спринг. В руке она несла золотисто-коричневый, в цвет собственным волосам, портфель лакированной кожи.
—Майор. — Ослепительно улыбаясь, Гринлиф на ходу протянул руку. — Вы уж извините, мы чуточку опоздали. Нас задержало...
—Вы опоздали на двадцать минут, — произнес Уитни таким тоном, что, как с удовольствием отметила про себя Ева, улыбочка с лица Гринлифа сползла в один момент. — И меня не интересуют ни причины, ни оправдания. Вы и так уже заставили департамент и ФБР целые сутки ждать жизненно необходимой для нашего расследования информации.
—Майор Уитни, — столь же гневно заговорила Спринг, отстраняя в сторону побледневшего и вытянувшегося лицом Гринлифа. — Как юрисконсульт «Райкерс», я...
—Вам я слова не давал и давать не собираюсь, — прогремел Уитни. — Гринлиф, ваше заведение несет ответственность за побег опасного педофила, и вы отняли драгоценное время у офицеров и агентов, занятых его поимкой. Предупреждаю лично вас и адвоката, которого вы посчитали необходимым с собой притащить: если Макквин похитит еще хотя бы одну девочку, вы у меня поплатитесь. Это я вам обещаю.
—Майор, угрожая нам, вы едва ли создадите конструктивную атмосферу, — вякнула Спринг.
Уитни бросил на нее уничтожающий взгляд.
—Если вы произнесете еще хотя бы одно слово, я прикажу вывести вас из кабинета. Я вас сюда не приглашал. Арест вашему клиенту, к сожалению, не грозит, так что ваши услуги здесь ему не потребуются. А сейчас вы отдадите мне все документы, отчеты, списки и файлы, которые отказались предоставить непосредственно после того, как запоздало известили департамент о факте побега.
—У нас для вас масса информации. К сожалению, наше внутреннее расследование еще не завершено. Вы, конечно, понимаете, как важно провести его по всей форме и в полном объеме. По моим сведениям, все отчеты будут готовы и предоставлены вам до конца рабочего дня, — поспешно вставил Гринлиф.
Взгляд Уитни, казалось, прожигал в нем дыру.
—У вас есть тридцать секунд на то, чтобы вся информация оказалась у меня на столе. В противномслучае произойдет вот что: мы с присутствующимиздесь главами отделов и агентами ФБР созовем совместную пресс-конференцию, на которой я расскажу журналистам не просто о том, что Айзек Макквин взял и банально вышел через дверь вашей тюрьмы, убив медбрата. Я им расскажу, что вы в течение без малого суток считали себя вправе утаивать информацию о его побеге от Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка. Что за это время Макквин изнасиловал женщину, а ее партнера избил. Я предоставлю им красочное описание этого происшествия.
—Майор...
—Молчать! Я не закончил. Далее я сообщу им, что вы еще на целые сутки задержали передачу департаменту и ФБР жизненно важной информации по этому делу и что в данный момент нами рассматривается возможность возбуждения против вас уголовного дела по факту препятствования отправлению правосудия. Затем я попрошу лейтенанта Даллас освежить в памяти слушателей, что именно она обнаружила в квартире Айзека Макквина после его задержания двенадцать лет назад. И если после этого толпа вас не линчует, я буду весьма удивлен.
Уитни сделал небольшую паузу и отчеканил:
—Я хочу, чтобы у меня на столе оказалось все, чтоу вас есть, включая предварительные отчеты и результаты вашего внутреннего расследования. Прямо сейчас.
Гринлиф умоляюще взглянул на своего адвоката.
—У вас тридцать секунд, — повторил Уитни. —Не советую повторно испытывать мое терпение.
Гринлиф открыл портфель.
—Разрешите обратиться, — заговорил он с горечью в голосе.
—Не разрешаю. Папку на стол и выметайтесь. Оба. И — да, Гринлиф, если какой-либо части запрошенной нами необходимой информации в этой папке будет недоставать, услуги адвоката вам понадобятся. Как и вашему начальнику. Можете так ему и передать.
Спринг положила перед Уитни папку с дисками. Гринлиф открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но она молча покачала головой, развернулась и зацокала модными туфлями к выходу. Гринлиф поспешил вслед за нею.
В кабинете воцарилась абсолютная тишина.
На протяжении всего показательного избиения агент Лоуренс стоял молча и не шевелился. Ева подумала, что он напоминает ей вождя какого-нибудь африканского племени: точеные черты, непреклонное и бесстрастное выражение лица.
Но теперь поперек всех этих черт расползалась широченная ухмылка.
—Это, конечно, будет неуместно, — заметил он, — но я готов вам аплодировать. Один вопрос, майор: вы и правда пошли бы на это? Обратились бы к журналистам?
—Лейтенант Даллас, — возгласил Уитни, — а вы как считаете? Пошел бы?
—Сэр, вы скрепя сердце дали им даже больше времени, чем необходимо. Они не выказали ни малейшего беспокойства по поводу того, что невинные люди находятся в опасности или даже что убит один из их сотрудников. Решили, что все будут плясать под их дудку, и наглядно продемонстрировали это, опоздав на совещание и продолжая задерживать передачу нам результатов их расследования. При необходимости вы пошли бы к журналистам и скормили бы им директорат «Райкерс» со всеми потрохами. А теперь, полагаю, вы задействуете все доступные вам средства и связи, чтобы Гринлиф со своим адвокатом и их начальник заодно были сняты со своих постов. Я так предполагаю, сэр.
—Лейтенант Даллас только что продемонстрировала вам, почему она по праву считается одним из самых ценных сотрудников департамента. Она с одинаковой точностью умеет наблюдать, делать выводыи докладывать.
Вернувшись к себе в отдел с копией файлов, Ева, проходя по «загону», жестом приказала Пибоди следовать за ней.
—Ну как все прошло? — спросила та. — Что-то вы долго там совещались, я уж забеспокоилась.
—Эти сволочи из «Райкерс» заставили всех ждать, пытались опять продинамить нас с документами. Уитни их на суши порезал, что твой японец. Просто не отвести глаз. С федералами нам, похоже, повезло — на полных засранцев не похожи. Хотя, по мне, они не туда копают. Туссо из ОПБП расставил людей в любимых местах Макквина. А теперь лучше сядь.
—Ой-ой.
—У меня уже есть список имен, кто с кем связан, и план действий. Откуда — не скажу.
—Ладно, — пожала плечами Пибоди.
—Официально я это все получила по обычным каналам. Ну, может быть, самую малость схитрила. Все, что под эту легенду подходило, я уже передала Туссо и федералам. Федералы возьмутся за одного из охранников, у него рыльце в пушку. Мы берем консультанта по наркозависимости, он тоже замазан. Уверена, потому что мы проверили список посетителей Макквина на кандидатов в напарницы, и с несколькими из них этот Стиббл встречался. Наиболее вероятных четыре. Одна из них в Нью-Йорке. С ней мы тоже побеседуем.
Пибоди присвистнула.
—Времени с этим совещанием, конечно, потеряли немало, но мы выступим натурально, в хорошем смысле с места в карьер, — заметила она.
—Все равно Макквин на шаг впереди. У него почти два дня форы. Охранник — просто пешка. С пристрастием к азартным играм и — федералы и сами это скоро откопают! — не слишком глубоко запрятанным банковским счетом, куда он последние несколько лет каждый месяц клал по две штуки. Макквин наверняка знал, что мы это отследим и охранника арестуем, так что вряд ли мы узнаем от него что-либо ценное.
—И поэтому его ты отдала федералам.
—Допросить его все равно нужно. Мало ли, вдруг он что-то все-таки знает. Но я ставлю на Стиббла. В планы свои Макквин его, конечно, не посвящал — по крайней мере в подробности, — но с кем именно тот скорешился, он должен знать или догадываться. К той бабе нам по пути, так что начнем с нее. От тебя требуется, пока мы едем, проанализировать и прогнать через комп все, что мы получили из «Райкерс». Все, что делаешь, сразу заноси в отчет. Ну, поехали.
—А как мы это все координируем с Туссо и федералами? — спросила Пибоди, запрыгивая вслед за Евой на эскалатор.
—Каждый сам по себе. Кто что найдет — общее. Ежедневные совещания. Пока все по-честному. Хотя... найди мне личные дела этих федералов. Элва Никос и Скотт Лоуренс. Просто чтоб знать, с кем мы имеем дело.
—Кого из наших возьмешь?
—Сначала поговорим с этими двумя подозреваемыми, потом уже буду собирать команду. Я вчера все обмозговала, — уже в гараже, садясь за руль, сказала Ева. — Была возможность прогнать вероятности по тому, что у нас есть. Все указывает на то, что
Макквин пока еще в городе, что он будет искать жертв в Нью-Йорке, стараться ввязать меня в расследование.
—Логично.
—Не думаю. Оставаться в Нью-Йорке глупо, а он не глуп. Да, один раз он уже изменил своей привычке, а значит, наверняка изменит еще. Но я здесь уже двенадцать лет. Это теперь моя территория. Он хочет помериться со мной силами, это ожидаемо. Но с какой стати делать это на моей территории? Он может метнуться куда угодно.
—Нет Нью-Йорка — нет тебя, — заметила Пибоди.
—У него уже была одна попытка, так что не знаю. Как-то это все подозрительно. Слишком просто, слишком прямолинейно. Макквин мыслит масштабно. У него годы были на то, чтобы все спланировать, — и это все, что он смог придумать? Может быть, я сама слишком много об этом думала и у меня теперь паранойя? — Ева задумалась и расправила затекшие плечи. — Надо посоветоваться с Мирой. Ей я доверяю больше, чем вероятностям.
—Она была на награждении.
—Да, я заметила.
—Приятно было, столько друзей пришло. Спасибо тебе огромное, что пораньше меня отпустила.
—Имей в виду: пока Макквина не поймаем, больше такого не жди.
—Все равно спасибо. Отцу с мамой было очень важно со мной по-настоящему поговорить. Папа нас в ресторан повез, причем не в вегетарианский, где какое-нибудь там «здоровое меню для людей Свободного века». Ели мясо, что скажешь? Все жалели, что вы с Рорком не смогли прийти. Родители понимают, но все равно жалко было.
—Я рада, что ты хотя бы так с ними повидалась. Ладно, давай выкладывай, что нашла. Мы почти на месте.
—Специальный агент Скотт Лоуренс, двадцать семь лет в Бюро, — зачитала Пибоди. — Поступил еще в колледже. Что ни год, то письменная благодарность. Прочат в шефы.
—Любопытно. И при этом главная по Макквину — Никос.
—Она и сама не промах. Лоуренс женат, двадцать два года вместе, двое детей. Она не замужем, девять лет в Бюро, докторская степень по психологии и криминологии. В Академии была лучшей в классе. В общем, — добавила Пибоди, уже когда Ева с грохотом въехала и припарковалась на втором уровне над улицей, — на первый взгляд все нормально.
—Я так и подумала. Брэкен эта работает по ночам в стрип-клубе — сейчас барменшей, а раньше телом. Живет прямо над местом работы.
—Удобно, — заметила Пибоди, глянув на дом.
—Лицензию клубной компаньонки у нее отобрали — нашли в крови наркоту на одном из осмотров. Пятьдесят один год, замужем не была, сожителей и детей нет. Работала то тут, то там, пара приводов, тоже с наркотой связано. Серьезного ничего нет. В подростковом возрасте прогуливала школу, убегала из дому, воровала по мелочи.
—Как раз подходит для Макквина. Самое то.
Район, в котором жила Брэкен, наверняка знавал когда-то и лучшие времена, но, на взгляд Евы, он выглядел так, словно всегда был грязным, мрачным и опасным. Стрип-бар, в котором она работала, примостился у тротуара, как гигантская расфуфыренная жаба. Изображенную на его вывеске щедро наделенную женскими прелестями стиптизершу неизвестный уличный соавтор столь же щедро одарил исполненным во всех деталях гигантским половым членом.
На свеженарисованное граффити похоже не было, так что Ева решила, что владельцу заведения либо плевать с высокой башни, либо он решил, что так вывеска смотрится даже интереснее.
С собой у Евы был универсальный полицейский ключ, но он не понадобился — замок на двери в жилую часть дома был сломан, причем в данном случае, похоже, недавно.
Ева уже привычно не обратила внимания на застоявшийся в узком подъезде и еще более узком лифте запах.
Пибоди зашлепала вслед за ней вверх по лестнице.
—Ну почему мужики в таких местах всегда мочатся на стены?
—Выражают свое презрение к помещению, — бросила Ева.
—Ха, — фыркнула Пибоди. — Четко. Моча как орудие презрения. Брэкен эта небось на самом верху живет.
—Да, квартира четыре-цэ.
—Ладно, я вчера мороженое съела — и еще у Макнаба откусила. Заслужила пройти пешком четыре этажа. Я вообще-то не собиралась его есть — просто смотрю: стоит готовое, все такое сладенькое, с сиропчиком. Ну это как с сексом. В смысле, ну когда он... готовый, что прикажешь делать? Сексом я заниматься, пока родители там за стеной спят, тоже не собиралась, но что поделаешь, когда... м-м-м... все уже готово.
—Пибоди, «сладенькое с сиропчиком» я тебе простить еще могу, но вот про «секс» и что там у вас у кого было готово, особенно в одном предложении с «родители», я слышать не желаю.
—Да ладно, они там, думаю, тоже сексом занимались.
Ева усилием воли заставила себя не поморщиться и не содрогнуться.
—Пибоди, хочешь четыре лестничных пролета задницей сосчитать? Сможешь еще раз свое мороженое отработать.
—Ой, тогда после всего этого сиропчика она у меня точно слипнется. Так что, видимо, нет.
—Вот и умница.
На двери нужной им квартиры не было ни сканера отпечатков, ни видеокамеры. Просто пара запоров и допотопная дырка вместо дверного глазка.
Ева кулаком пару раз бухнула в дверь,
—У напарниц Макквина всегда была отдельнаяквартира, — сказала она Пибоди. — И постоянная работа — иногда на полставки. По последней есть только то, что рассказали сами потерпевшие. Помогалаему заманивать, похищать, приковывать. Отмывала,если Макквин решал позабавиться с одной из старых.
И любила на это смотреть.
Пибоди побледнела.
—Значит, была таким же чудовищем, как и он.
—Да, значит, так, — согласилась Ева и еще раз постучала.
Дверь напротив отворилась.
—Мать вашу, кончай уже шуметь, а! Люди тутспать пытаются.
Ева оценивающе оглядела глазевшего на них соседа. На нем не было ничего, кроме пирсинга в соске и татуировки в виде свернувшейся змеи. Ева достала жетон:
—Я бы сказала, что это — непристойное обнажение, но обнажать тут практически нечего. Нам нужна Дэб Брэкен.
—А, черт. Дома она. Спит как убитая, — сказал тот и захлопнул дверь.
Ева опять забарабанила по двери и не перестала стучать, пока из-за нее не послышалась чья-то ругань. Еще минуту спустя из дырки на них уставился чей-то мутный глаз.
—Какого вам от меня надо?
Ева снова показала жетон:
—Открывайте.
—Черт, — донеслось с той стороны; глаз пропал,заскрипели засовы, щелкнул замок, и дверь отворилась. — Какого черта вам надо? — просипела ДэбБрэкен.
Судя по ее виду, попытка уснуть увенчалась успехом. Ее спутанные короткие волосы торчали во все стороны черными и медными прядями. На узком дряблом лице вокруг глаз и губ красовались разводы от не снятой косметики.
На самой Дэб был небрежно накинут черный халат, приоткрывавший недурные ноги и подозрительно бойкие для настоящих груди.
—Айзек Макквин.
—Кто-кто?
—Будешь мне мозги пудрить, Дэб, разговор продолжим в участке.
—Уроды, ломают мне дверь, не дают спать, а теперь еще и угрожают. Что за хамство?
—Айзек Макквин, — повторила Ева.
—Да слышала я уже, господи... —пробормотала Брэкен и хмуро окинула Еву мутным взглядом. — Сейчас, погодь, — и, повернувшись, зашаркала в глубь квартиры.
Ева приподняла бровь и проследовала за ней. Брэкен отошла в дальний угол захламленной комнаты. Там была небольшая кухня, состоявшая из раковины, мини-холодильника и автоповара размером не больше коробки из-под обуви. Она ткнула на нем
в одну из кнопок, из аппарата раздался резкий скрежет, затем глухой металлический звук.
Брэкен вытащила из него кружку и тут же залпом, словно горькое лекарство, опрокинула в себя содержимое. По запаху Ева определила дешевый заменитель кофе. Она подождала, пока Брэкен запрограммировала вторую кружку, и точно так же ее осушила.
—Айзек сидит, — наконец произнесла та.
—Уже нет,
—Что? — На лице Брэкен впервые промелькнуло что-то похожее на любопытство. — И как же это он свалил?
—Порезал медбрата и взял его пропуск.
—Человека убил? — переспросила она, нахмурившись еще больше. — Да ладно вам.
—Ему не впервой.
—Брехня, — помотала головой Брэкен и отхлебнула еще глоток. — Сидел он не за убийство, значит, никого не убивал. Айзек, конечно, сволочь, но он не убийца.
—Расскажи это вдове и дочке того медбрата. Так Макквин к тебе не заходил?
—Нет, конечно. Я для него — пройденный этап, — пробормотала она, смотря в кружку. — Сволочь.
—Вы его посещали в тюрьме, — сказала Пибоди.
—И что с того? Законом это не запрещается. Да его легавый какой-то подставил, чтоб в новостях покрасоваться. Ну, любил он порнушку с детишками, и что с того? У всех свои причуды, так? В любом случае я чисто пару раз к нему сходила, потрепаться, компанию ему составить.
—Одиннадцать визитов — это больше пары раз.
—Да кому какая разница? Я уж год его, наверно, не видела. Он меня отшил, прикинь? Сам на нарах и еще выеживается. Сволочь.
—Как вы с ним познакомились? — спросила Ева.
—А вам какое дело?
Ева дала Пибоди знак. Так достала из сумки папку и передала ей. Ева подошла поближе к Брэкен и выложила папку на кухонный столик.
—На, глянь, — сказала она, раскрывая папку. —Вот что он хранил у себя в квартире в запертой комнате двенадцать лет назад.
Брэкен побледнела и снова затрясла головой.
—Его подставили.
—Я сама там была. Это я их там нашла.
—Так это ты его подставила?
—Я его не подставляла, но это я его засадила. И засажу снова. А вот что он сделал вчера, чисто чтоб показать мне, что снова в деле, — Ева достала фотографию с осмотра Джули Копески. — Они с парнем теперь живут в его квартире. Он вломился, избил ее до полусмерти и изнасиловал. Я тут подумала, Дэб, а может, он решит и к тебе заглянуть, возобновить знакомство?
—Мне надо сесть.
—Валяй.
Брэкен, обходя хлам, доковыляла до кресла.
—Это все взаправду?
—Хочешь фото медбрата, которого он порезал?
—Нет, не надо. Сволочь. А он мне нравился. В смысле реально нравился. Так со мной всегда разговаривал, словно я в натуре для него что-то значу, Всегда комплименты говорил. Он же такой красавчик. И таким грустным всегда казался, типа ему поговорить не с кем, никто о нем не заботится. Я даже обиделась, когда он сказал, что видеть меня больше не желает. Вычеркнул из списка посетителей, на письма отвечать перестал.
—Но ты к нему не по доброте душевной ходить начала.
—Да я в этой программе была, реабилитировалась. У меня были проблемы с... препаратами. Ну, это вроде общественных работ было. Типа должно было мне на пользу пойти. И нормально все, я завязала. Хотите, анализ сдам. Уже почти девять месяцев как завязала. Но тогда… ну, может, и были у меня еще проблемы. А за каждый визит мне сотню давали. Сначала я ради денег, но потом... понравился мне этот гад. Понимаете?
—Кто все устроил?
—Я не хочу ему неприятностей устраивать.
—Дэб, у Макквина был конвейер из посетительниц. Таких, как ты, — добавила Ева, — с проблемами. Для работы он всегда подыскивал себе напарницу. Женщину с проблемами.
На щеках у Брэкен выступили пятна краски.
—Да чтоб я сдохла! Я в жизни ребенка не обижу—да хоть кого. Ладно, может, когда у меня проблемы были, я и совалась немного не в свои карманы, развела пару-тройку лохов, но это все из-за моих проблем. Я никому зла не делала. Господи, я бы никогда ему не стала помогать детей мучить!
—И скорей всего поэтому он тебя и отшил. Кто все устроил?
—Стиб. Встречу сукина сына — убью. Это я не в том смысле, — быстро оговорилась Дэб.
—Рэндал Стиббл?
—Да он, он, — Брэкен поворошила пестрое гнездо у себя на голове. — Он той программой заправлял, типа психологом там был. И с зэками тем же занимался. Когда Айзек меня обломал, все наперекосякпошло, проблемы мои на какое-то время опять вернулись... Ну я на программу эту и забила. Но сейчас завязала, честное слово.
—Верю. О планах своих он с тобой не разговаривал?
—Ну, он иногда говорил, как хотел бы выбраться и расквитаться с тем копом, который его подставил. Это, значит, с вами, наверное?
—Ты ему в тюрьму что-нибудь проносила?
—Да завязала я, завязала! Уж девять месяцев как... и на работу устроилась. Вам, может, не понять, а я с пятнадцати лет на этом деле сидела...
—Ладно, — сказала Ева. — Но, — она снова постучала по фото Джули, — мне нужно знать.
—М-м-м... иногда я передавала кое-чего Стибу или охраннику этому...
—Лоуэту?
—Если сами уже все знаете, чего спрашиваете?
—Что именно ты ему передавала?
—Ну, может, порнушку с детишками иногда. Да, был у него такой грешок, ну а я кто была такая, чтоб его осуждать?
—Это все?
—Еще, может, приборчики всякие...
—Какие?
—Да не знаю я, честное слово, я в этой фигне не понимаю. Он мне давал список, я шла, покупала. Даже почти все на свои деньги. Сволочь. Говорил, хобби у него такое, а в тюрьме электронику держать не дают. Ну подумаешь, вреда ж никому от этого не было. Он такой милый был. Куколкой своей называл. Меня никто раньше куколкой не называл. И еще цветы мне посылал. Два раза.
—Как романтично.
—Ага, я тоже так подумала, — Дэб ссутулилась, мрачно разглядывая содержимое кружки. — А потом он меня отшил, и теперь оказывается, он взаправду все это с детьми вытворял. Надо было самой до всего дотумкаться, но я ж говорю, у меня тогда проблемы были. Когда не на зелье, все совсем по-другому выглядит.
—Если Макквин выйдет с тобой на связь, звони мне. — Ева протянула визитку. — Если придет, дверь не открывай. Вызывай девять-один-один и звони мне.
—Теперь-то уж вызову.
—И сделай себе одолжение, не звони Стибблу.
—Мне с этим... разговаривать больше не о чем. А он мне реально нравился. Псих больной.
—Ну и что ты думаешь? — спросила Ева по дороге к машине у Пибоди.
—То же, что и ты. Она рассказала правду. Но я считаю, Макквин, как отшил ее, так о ней даже и не вспоминал. И вряд ли решит к ней наведаться.
—Согласна. Но зато она со страху все вспомнила и нам выложила. И у нас теперь есть показания, что Стиббл работал посредником.
—И нам теперь с этим сукиным сыном будет о чем поговорить.
—Это уж как пить дать.
5
Стиббл снимал крохотное помещение на первом этаже, где устраивал терапевтические сеансы для наркоманов и им подобных. Там Ева с Пибоди его и нашли. Живьем, подумала Ева, Стиббл походил на крысеныша даже больше, чем на фото. Жиденькая кудрявая бороденка лишь подчеркивала его торчащий вперед подбородок, а очки с розовыми стеклами на его микроскопическом крючковатом носу делали его физиономию только глупее.
Очки, белый балахон, тощая косичка и кожаные браслеты на худых лодыжках создавали образ чего-то среднего между экзальтированным фри-эйджером и современным монахом.
Что, вероятно, и было его целью.
Стиббл и еще трое сидели на полу вокруг какой-то пирамидки. На заднем плане побрякивали и звенели арфы с гонгами.
Стиббл прервал беседу и радушно заулыбался вошедшим.
—Добро пожаловать! Мы только что начали нашу визуализацию. Пожалуйста, присоединяйтесь. Как к вам лучше обращаться?
—Лейтенант, — ответила Ева, вытаскивая жетон. — И можешь начать визуализировать поездку в участок.
—Что-то случилось?
—Случилось. Айзек Макквин случился. А ты, так уж случилось, получая от государства зарплату, подрабатывал, устраивая ему собеседования с претендентками на роль напарницы.
—Вас кто-то ввел в заблуждение, — ответил Стиббл, складывая руки на груди. — Давайте все проясним. Через сорок минут у меня закончится занятие, так что если вы соблаговолите...
—Ты сам встанешь, — ласково спросила Ева, — или тебе помочь? Занятие окончено, — оповестила она коленопреклоненную тройку.
—Эй, я за него заплатил! — возмутился один из страждущих.
Ева осмотрела подавшего голос — тощий, небритый, взгляд вымученный.
—И сколько он с тебя содрал?
—Семьдесят пять баксов. Льготный тариф для первого занятия.
—Приятель, тебя надули. Пибоди, дай этому джентльмену адрес ближайшего центра реабилитации. Занятия там бесплатные. На полу там, конечно, не сидят и на пирамиды не пялятся. Зато там дают более-менее съедобный кофе с печеньем.
—Я решительно протестую против намеков на то, что я...
—Рот закрой, — бросила Ева Стибблу. — Простите, что прерываем занятие, — обратилась она к остальным. — Вашему преподавателю требуется кое-куда проехать.
—Давайте встретимся в другой день! — вскакивая, возопил Стиббл в попытке остановить паству. — Пожалуйста, не дайте этому досадному происшествию совратить вас с пути к здоровью и благополучию!
—Закрывай лавочку, Стиббл.
—У меня на сегодня записаны...
—Пибоди, зачитай ему его права.
—Стойте, стойте! — Стиббл, отчаянно размахивая руками, запрыгал вокруг невозмутимо оглашающей ему его права Пибоди.
—Мистер Стиббл, вам ясны ваши права и обязанности?
—Вы не можете меня арестовать! Я ничего не совершил! Я...
—Отвечай на вопрос, — прервала его Ева.
—Да, я все понимаю, но я не понимаю, в чем, собственно, дело? Айзек Макквин несколько раз посещал мои занятия. Я уже много лет их провожу в «Райкерс». Слышал, он сбежал. Это ужасно, но я-то здесь ни при чем...
—Дэб Брэкен. Знакомое имя?
—Я... я... не уверен.
—Зато она тебя вспомнила без заминок. И что ты ей по сотне баксов за визит к Макквину отстегивал. У меня целый список имен, и готова поспорить — все их обладатели тебя тоже вспомнят.
—Человеческое общение — неотъемлемая часть процесса реабилитации. В этом нет ничего противозаконного.
—А в том, чтобы получать взятки от осужденного и водить ему женщин — есть. Ты деньги по доброте и щедрости душевной отваливал, Стиббл? Сколько Макквин тебе заплатил?
—Да это просто смешно! — взвыл тот, но взгляд его панически заметался под розовыми очками. — Я боюсь, мисс Брэкен в то время находилась в наркотической зависимости. Она просто что-то перепутала, только и всего...
—Я сейчас предъявлю тебе обвинение в соучастии в похищении и избиении двух людей, и изнасиловании.
—Вы шутите, — Стиббл попятился, паника на его лице сменилась неподдельным ужасом. — Да я в жизни ни одно живое существо не обидел!
—А вот Макквин обидел. И ты ему в том много лет помогал и поощрял его. *.
—Это все грандиозная ошибка. Своими угрозами вы меня крайне расстроили. Я считаю, нам всем нужно сделать несколько глубоких очищающих вдохов и выдохов.
—Пибоди, наручники.
—Подождите, подождите! — Стиббл снова замахал руками. — Да, я несколько раз приводил к нему женщин. В терапевтических целях и с официального одобрения. Естественно, их — женщин — приходилось вознаграждать за потраченное ими время. Реабилитация требует различных средств.
—Кончай мозги пудрить. Сколько он тебе заплатил?
—Небольшой гонорар. Сущий пустяк, просто чтоб покрыть мои расходы.
—Штука в месяц — нехилые расходы, Стиббл. Мы нашли тот твой банковский счет.
—Пожертвования! — прозвучал в ответ едва слышный писк. — Пожертвования для моего центра. Это полностью законно.
—Как ты находил ему женщин? Они не все из местных.
—Я... э-э-э... через мой центр прошло много людей с проблемами.
—Кого он выбирал из всех этих людей с проблемами? Кого выбирал себе в напарницы?
Глаза у Стиббла забегали, и Ева поняла: выдавить из него правду она теперь сможет уже буквально двумя пальцами.
—Я не знаю. Я не знаю, о чем вы.
—Знаешь, знаешь. По физиономии твоей вижу, — не шевельнув ни единым мускулом на лице, ровным, мрачным голосом произнесла Ева и придвинулась к Стибблу ровно настолько, чтобы вторгнуться в его интимное пространство. — Ты прекрасно знал, что он задумал, но пока ты пасся в его кармане, тебе было на это насрать. Он выбрал из них одну. Имя!
—Я не могу сказать то, чего не знаю!
Ева рывком развернула его, прижала к стене, заведя руки за спину и защелкнув на них наручники.
—Нет! Что вы делаете? Так нельзя! Я же сотрудничаю со следствием!
—А по мне так это называется сопротивлением при аресте. Вы арестованы за получение взятки, находясь на муниципальной службе, за пособничество осужденному преступнику, за соучастие в его побеге, за убийство, за...
—Убийство!.. — пролепетал Стиббл.
—За убийство Нэйтана Ригби. Макквин во время побега перерезал ему горло, и ты за него ответишь.
—Я же не знал... Откуда я мог знать?
—Имя! — рявкнула Ева и, схватив Стиббла за загривок, поволокла к выходу. — Имя напарницы!
—Сестра Сьюзен! Это сестра Сьюзен! Отпустите!
—Где она?
—Не знаю! Клянусь, я не знаю.
Ева остановилась, слегка ослабила хватку.
—Откуда ты знаешь, что он выбрал ее?
—Он сказал: больше никого к нему не водить! Я им сообщения друг от друга передавал, диски. Я не знаю, что там было. Он говорил, куда посылать, каждый раз на другой адрес. Это все, что я знаю.
—Ну, в этом я сомневаюсь. Но для первого раза достаточно. — И Ева вытолкнула его на улицу.
—Я же вам помог! Вы не можете меня просто так арестовать!
—Могу — и арестую.
Ева собиралась пропустить его через все формальности, допросы, а потом еще раз насесть на него.
«Он еще массу всего может выложить, и выложит, не сомневаюсь, — решила она. — А Пибоди пока пусть поплотнее займется сестрой Сьюзен Дэвон. Где она, интересно?»
Не успела Ева припарковаться на стоянке под зданием управления, как ее коммуникатор засигналил.
—Даллас слушает.
—Лейтенант, немедленно явитесь в кабинет майора Уитни.
—Так точно.
—Думаешь, что-то выяснили? — спросила Пибоди.
—Узнаем. Одна с этим козлом справишься?
Пибоди глянула через плечо на Стиббла, всю дорогу всхлипывавшего на заднем сиденье.
—Думаю, да.
—Сдашь его, скажешь, чтоб посадили в комнату для допросов и ждали моего возвращения.
Стиббл не перестал всхлипывать и по дороге к лифту. Ева выскочила из кабины и, пересев на эскалатор, поспешила к Уитни.
Секретарь уже ждала ее и, впустив, закрыла за ней дверь.
—Сэр, мы с детективом Пибоди задержали Рэндала Стиббла. Он сообщил нам имя напарницы! — с порога объявила Ева.
—К этому мы еще вернемся. Присядьте, лейтенант.
Ева всегда предпочитала стоять, и Уитни это было известно, но тон его не предполагал возражений.
—Сэр?
—Макквин объявился. Он взял заложника.
—Заложника?
—Полагаем, что так. В жертвы она по возрасту уже не годится.
—Уже? — переспросила Ева, и внутри у нее все скрутило. — Он похитил одну из своих прежних жертв. Одну из тех девочек. Я совершенно... я должна была это предвидеть! — Она попыталась абстрагироваться от этой мысли и продолжила: — Откуда известно, что это именно он?
—Он оставил сообщение. — В дверь постучали, и Уитни кивнул вошедшей доктору Мире.
Мурашки пробежали у Евы по спине.
—Ева.
Мира села рядом в кресло вполоборота к ней. Ее миловидное лицо было как всегда спокойным, но в глазах была такая тревога, что Ева вскочила:
—Сэр!
—Даллас, сядьте. Я пригласил доктора Миру присоединиться к нам, потому что я — мы оба — ценим ее профессиональное мнение и интуицию. Я ввел ее в курс дела.
Ева послушно села, и Уитни поднес еще одно кресло, поставил — впервые за все их знакомство — прямо напротив нее и сел, смотря ей прямо в глаза.
—Сегодня приблизительно в двенадцать часов ночи Айзек Макквин похитил Мелинду Джонс, одну из двух близнецов, бывших последними его жертвами двенадцать лет назад.
—Я знаю, кто такая Мелинда Джонс, — тихо сказала Ева. — Она посетила его в тюрьме, когда ей было девятнадцать. Я не успела ею заняться, — во рту у нее пересохло, сердце бешено стучало. — Она живет в Далласе, вместе с сестрой. Сестра — коп. Они из Далласа. Моя фамилия! Что было в сообщении?
—Детектив Джонс позвонила сестре. Вот что оказалось на ее автоответчике. — Уитни, не сводя взгляда с Евы, дал команду компьютеру включить присланную полицией Далласа запись.
Привет, Бри! Надеюсь, ты меня не забыла. Мелинда не забыла. Я ей устроил встречу старых знакомых. Она выросла в такую красивую женщину. Надеюсь, ты на нее по-прежнему похожа, пусть и с другой прической. Это Айзек, твой старый приятель. Мы с Мелиндой наверстываем упущенное, столько лет прошло! Надеюсь и с тобой повторить. Нас тогда так грубо прервали, мы едва успели друг друга узнать. Будь хорошей девочкой, передай это Еве Даллас — она у нас теперь лейтенант. Я тебя жду. Если через восемь часов после передачи этого сообщения Даллас не вылетит в Даллас — здорово, правда? — ну, что ж, Мелинде будет очень грустно жить с девятью пальцами. И это только начало. У тебя восемь часов, Ева. Пошел второй раунд. Целую, Айзек.
—Телефон запеленговали?
—Звонок был из ее машины. Не дальше мили[5] от ее квартиры.
—Во сколько сестра ей звонила?
—В десять сорок три утра.
—Еще нет двенадцати. Успеваем.
—Нам неизвестно, жива ли она, — начал было Уитни.
—Сэр, он не станет ее убивать. Н-не сразу. Он выбрал ее из совершенно конкретных соображений. Она бросила ему вызов, тогда, в тюрьме. Больше никто из его жертв или их родственников в списках посетителей не значится. К тому же он приложил немало усилий, чтобы все это устроить. Ему нужно было ее похитить, нужно где-то ее держать, а значит, он это спланировал и, чтобы все подготовить, задействовал напарницу. Бессмысленно сразу же ее убивать...
—Я склонен согласиться, но все же вполне вероятно, что она — живая или мертвая — нужна ему лишь для того, чтобы заманить тебя. Ему нужна ты, в Далласе, на чужой территории и без управления у тебя за спиной. И я согласен: он приложил немало усилий, задействовал напарницу, и он подманивает тебя.
Уитни внезапно замолчал, слегка наклонился к Еве и произнес:
—Лейтенант, вы понимаете, что я не могу отдать вам приказа совать туда нос?
—Сэр, вне зависимости от того, ищет он со мной встречи или нет, пока этого не произойдет, он не остановится.
«Так и знала, — думала Ева. — Так и знала, что все случится не здесь, не на моей территории».
Но Даллас... То, что Макквин выберет Даллас и одну из девочек, ей в голову не приходило.
«А должно было прийти».
—Он хочет бросить мне вызов, — сказала она вслух. — Он будет пытать Мелинду Джонс и/или других жертв, пока я не отвечу. Он не торгуется. Он не остановится, пока я не явлюсь туда, куда он скажет.
«Выбора нет, — подумала она. — Он не оставил мне выбора. Один — ноль в его пользу».
—Сэр, я предпочла бы сделать это с вашего разрешения и с поддержкой нашего и местного Управления полиции. Но я готова отправиться и сама по себе. Мне положен отпуск, и я собираюсь его взять.
—Я уже переговорил с начальником детектива Джонс. Он готов принять вашу помощь и подключить вас к расследованию в качестве консультанта. Тем не менее... — Уитни задумчиво похлопал себя по коленям. — Даллас, все мы в курсе вашего прошлого, того, что вас связывает с этим городом. Полагаем, и Макквин тоже.
Ева почувствовала, как желудок у нее свернулся тугим ледяным комком.
—Следует предполагать, что основные факты моей биографии ему уже известны. Что меня нашли в Далласе и в каком состоянии. Это для него только дополнительный стимул выманить меня туда. Вы же его знаете, — добавила она, обращаясь к Мире. — Знаете, что так все и выйдет.
—Майор Уитни, если вы не против, я хотела бы остаться с Евой наедине, на пару минут.
Уитни нахмурился, но кивнул и поднялся с кресла.
—Да, конечно.
—Это пустая трата времени, — сказала Ева, как только дверь за ним захлопнулась. — И так всем понятно, что я должна туда лететь, так что незачем все до посинения обсуждать.
—Я не дам тебе покинуть Нью-Йорк, если ты не поговоришь со мной.
—Вы не можете.
Ласковый взгляд голубых глаз доктора Миры сделался тверже стали.
—Не будь так уверена.
—Вы позволите ему пытать, расчленить, убить невинную женщину ради того, чтобы я не испытала какую-нибудь там эмоциональную травму? — воскликнула Ева. — Я — коп, и не вам решать, еду я или нет.
—Это как раз мне и решать, — вспыхнула Мира. — Ты даже глазом не моргнула. Не раздумывала. Так что изволь подумать здесь, вместе со мной, — Ева не помнила, когда последний раз видела ее в таком гневе. — Или ты предпочтешь сломя голову рвануться туда и потом обнаружить, что в тот самый момент, когда от тебя действительно будет зависеть жизнь невиновных людей — и твоя собственная, — ты не сможешь с собой совладать? Даллас — то место, где тебя избивали и насиловали.
—Чикаго тоже. Оттуда я тоже кое-что помню, и еще пару других мест. Хотите, список составлю, чтоб вы распоряжались, куда мне можно, а куда нельзя?
—В Чикаго ты своего отца не убила. Постоять за себя ты смогла именно в Далласе. И по улицам шаталась, залитая кровью, со сломанной рукой и в шоке, ты именно там. И тебе было всего восемь.
—Помню. Меня это касалось впрямую.
—И ты годами подавляла эти воспоминания, пыталась, как могла, защититься от этого много лет продолжавшегося насилия. Тебя мучили кошмары.
—Теперь уже не мучают. Я справилась. Они прекратились. Почти совсем.
—А ты хоть на секунду задумалась, к чему может привести возвращение туда в таких вот обстоятельствах? Именно туда, в погоне за человеком, физически, сексуально, эмоционально насилующим детей, в точности как твой отец — тебя? Ты задумывалась, как это может повлиять на твою способность здраво мыслить и исполнять свою работу?
—Думаете, я сама хочу туда возвращаться? — Ева вспылила, словно из груди ее вырвался маленький фонтан гнева. — Я туда однажды уже возвращалась — на те улицы, даже на ту самую аллею, где меня нашли. Я через все это прошла и пообещала себе, что больше туда не вернусь. Он мертв, и тут тоже, — Ева указала себе на висок. — И я не знаю, не вернется ли он, если я вернусь туда. Бог свидетель, я не хочу снова его видеть, чтобы он опять был у меня в голове. И что я, по-вашему, должна сделать? Дать ей умереть просто потому, что я боюсь его, боюсь всего этого?
—Нет, — теперь голос Миры был спокоен. — По-моему, ты должна лететь туда, сделать свою работу, найти его и остановить.
—Так вы что, просто хотели, чтобы я сначала все это вам вывалила?
—Именно. Ева, я за тебя волнуюсь. Ты значишь для меня гораздо больше, чем любой из моих пациентов. Я волнуюсь за тебя как за собственного ребенка — и полностью отдаю себе отчет в том, что временами это чувство может делать и делает наше общение затруднительным.
Она вздохнула, печально и горько одновременно.
—Для матери всегда главное — защитить своего ребенка. Она также должна уметь его отпустить, но не раньше, чем удостоверится, что он к этому готов. Нельзя быть готовой, если не можешь признаться самой себе и мне во всех этих страхах и сомнениях. Теперь я могу тебя отпустить, даже если в глубине души отпускать не хочу.
—Я не хочу туда ехать, — даже сказанные шепотом, слова резали ей горло как гвозди. — Но если не поеду, не смогу дальше жить.
—Я знаю. Макквин постарается использовать все, что он знает о твоем детстве, чтобы причинить тебе боль. Он будет пытаться манипулировать тобой, выискивать, где твои самые больные места. Пообещай, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.
Ева вернулась в кресло, откуда, не помня себя, вскочила в предельном волнении.
—Мне в жизни иногда тяжело от того, что вместо воспоминаний о матери и отце у меня — сплошная боль и извращение. Она меня ненавидела. Это главное, чем она мне запомнилась. То, с какой ненавистью она на меня глядела. Так что я не знаю, как нужно правильно реагировать на, ну, не знаю, настоящую материнскую любовь и поддержку.
—Я понимаю. Мы можем обсудить это потом, когда ты будешь к этому готова, — сказала Мира и положила ладонь Еве на руку. — Пообещай мне, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.
—Позвоню, обещаю.
Мира встала, но пойдя к двери, остановилась.
—Ты теперь сильней, чем была тогда. Но ты всегда была сильной. Ты теперь умней, чем была тогда, но ты всегда была умна. В тебе есть больше, потому что ты научилась больше отдавать и принимать. Ты за эти двенадцать лет изменилась. Он — нет. Воспользуйся этим, — проговорила она и отворила дверь, впуская Уитни. — Майор, я считаю, лейтенант Даллас готова приступить к этому заданию.
—Выбор за вами, лейтенант, — сказал он.
—Сэр, вы же знаете, я его уже сделала.
—Хорошо. Лейтенант Риккио допустил вас до расследования и разрешил взять с собой еще одного из вашей команды на ваш выбор. Если хотите взять Пибоди, я распоряжусь.
—Сэр, Пибоди нужна мне здесь. Она изучала дело и уже нашла данные на напарницу. К тому же у нее под стражей соучастник Макквина, которыйможет дать нам дополнительные сведения. Я хочу, чтобы она осталась здесь в качестве основного следователя по этому делу.
—Как угодно.
—Я сообщу ей все эти новости. С собой я хотела бы взять в качестве гражданского эксперта-консультанта Рорка, если он сможет.
—Сделайте все так, как сочтете наилучшим, и сообщите, когда вылетите, — сказал Уитни и, вынув из кармана диск, протянул его Еве. — Здесь данные на лейтенанта Риккио, детектива Джонс и прочих детективов и офицеров, с кем вам, вероятнее всего, придется работать.
—Спасибо, сэр. Это очень... предусмотрительно.
—Я своих копов знаю, — просто сказал он, — а вам это сэкономит время. Удачной охоты, лейтенант.
_________
Ева поспешила в свой отдел. Время все обдумать и спланировать будет и в самолете, но сейчас нужно было действовать быстро.
Пибоди она нашла стоящей у торговых автоматов при входе в «загон». Та с сомнением разглядывала предложенное ей на выбор.
—Пибоди, за мной, — скомандовала Ева и, не задерживаясь, прошла в свой кабинет.
—Стиббл ждет. Я просто собиралась что-нибудь перекусить, а потом...
—Позже перекусишь. Макквин в Далласе. Вчера он похитил Мелинду Джонс, одну из своих бывших жертв.
—Она жива?
—Предположительно. Он оставил сообщение для ее сестры. Зовет меня туда, поиграть с ним.
—В... — Пибоди осеклась, захлопнула дверь. — Он что, знает?..
—Неясно,— отрывисто ответила Ева, собирая бумаги в коробку. — Я вылетаю сию секунду.
—Хочешь сказать, мы вылетаем?
—Нет. Ты нужна мне здесь. Разберешься со Стибблом. Выжми из него все до последней капли. Продолжай работать по сестре Сьюзен, найди на нее все, что сможешь. Она в Далласе. Должна была все подготовить для Макквина. У них где-то там место, достаточно уединенное, чтоб держать заложника. У нее самой — отдельная квартира, где-то неподалеку. Подключи Бакстера и Трухарта. Понадобятся еще люди — звони, я все устрою.
—Одна ты туда не поедешь, — возмутилась Пибоди, загораживая собой дверь.
—Детектив Пибоди, вам неясен приказ? — Ева удивленно приподняла бровь.
—Даллас, вот не надо. Не надо мне этих твоих психологических атак. Это же ловушка! К тому же там. Так, где... в общем, там.
—Я знаю, где это, и уж конечно, догадываюсь, что он готовил мне ловушку. Но он захочет потянуть время, поиграть со мной. В этом его просчет.
Но Пибоди скрестила руки на груди и расставила ноги.
—Я еду с тобой.
—Пибоди, я знаю, что ты пыталась заниматься рукопашным боем, но я тебя за пять секунд уделаю, произнесла она и вздохнула, видя, что та лишь еще решительней на нее уставилась.
«Сначала Мира, — подумала Ева, — теперь она».
—Если я не в состоянии за себя постоять, мне в управлении не место.
—Не о том речь, — ответила Пибоди. — Это совсем другое дело.
—Каждое дело — совсем другое, и над каждым мы работаем по-своему. Но работаем, делаем свою работу и идем на риск, если она этого требует. Вот и все.
Ева прикинула, не отпихнуть ли ей просто-напросто Пибоди с дороги, но передумала. Идея унизить подобным образом напарника не только оставила неприятный осадок, но к тому же Пибоди ей была нужна на коне, уверенная в себе и с ясной головой.
И помимо всего этого, ей просто не хватило бы духу в ответ на беспокойство так вот плюнуть в душу своему другу.
—Я сейчас позвоню Рорку, спрошу, не найдет ли он время поехать со мной консультантом. Уитни с начальством в Далласе уже все обсудил. Пибоди, не спорь. Мне надо ехать и надо знать, что ты здесь в состоянии принять на себя расследование.
—Мне? Расследование? Но ведь Бакстер...
—Ты изучала дело Макквина и в курсе всех этапов расследования на данный момент. Ты, черт подери, офицер полиции, тебе только что медаль дали. Так что ты возьмешь на себя расследование в Нью-Йорке и сделаешь все, как тебя учили. И не подведешь меня.
—Я тебя не подведу. Но, пожалуйста, не надо лететь туда одной. Если Рорк прямо сейчас не сможет, возьми кого-нибудь еще. Кого-нибудь знакомого, надежного. Ты же там никого не знаешь.
—У меня есть дела на всех в местном департаменте. Если Рорк сейчас занят, я спрошу Фини.
—Ладно. Но если я тебе понадоблюсь...
—Я знаю, где тебя найти. А теперь мне пора. Он мне всего восемь часов дал, и часы тикают. Пришли мне все, что вытянешь из Стиббла, и все, что найдешь по напарнице.
—Я буду звонить каждый час, — сказала Пибоди и, не без колебаний уступив Еве дорогу, пошла за ней. — Как лучше обработать Стиббла? Может...
—Ты сама все знаешь. Действуй. Но сначала введи наших в курс дела, — сказала она напоследок и с этими словами вышла.
Спускаясь на парковку, Ева вытащила телефон, вызвала Бакстера.
—Здорово, — отозвался тот.
—Бакстер, я вылетаю из города, иду по следу Макквина. Пибоди остается вместо меня. Вы с Трухартом будете работать под ее началом. Она теперь за главного.
—Вас понял.
—Не надо ее слишком сторожить, но и сиделкой работать тоже не нужно.
—Слишком — это как именно? Ладно, Трухарт меня попридержит. Счастливого пути, лейтенант. Ты уж схвати этого гада за яйца.
—Таков план, — сказала Ева и, отключившись, на ходу стала набирать рабочий номер Рорка.
С экрана ей улыбнулась его секретарь, Каро.
—Добрый день, лейтенант Даллас. У Рорка как раз заканчивается видеоконференция. Если важно, могу соединить прямо сейчас.
—Я еду к нему. Нужно поговорить. Это срочно.
Каро сразу сделалась серьезной.
—Я отменю следующую встречу.
—Спасибо.
«Ну вот и все, поехали», — подумала Ева, запрыгивая в специально сконструированный ради нее Рорком городской внедорожник и вдавливая педаль газа в пол. В дороге, обгоняя, стремительно протискиваясь, перепрыгивая на вертикальном взлете другие машины, она загрузила данный ей Уитни диск в бортовой компьютер и начала пролистывать личные дела лейтенанта Риккио и его отряда.
В просторном черно-белом вестибюле штаб-квартиры корпорации Рорка к ней тут же подскочил один из охранников:
—Лейтенант, сюда вызвали лифт специально для вас.
—Спасибо, — отрывисто сказала она и быстрым шагом направилась прямо, мимо голографических карт, рек и гор, цветов и снующих из магазинчиков в кафе и обратно людей.
Охранник посадил ее в лифт, но сам остался снаружи.
—Все уже запрограммировано, доставит вас прямо в офис мистера Рорка, — сказал он, и двери закрылись.
Пока скоростной лифт поднимал ее все выше и выше, Ева мерила кабину шагами и продолжала приводить мысли в порядок, планировать, что еще и как именно ей нужно успеть сделать.
Двери лифта открылись, Рорк ее уже ждал.
—Что случилось?
—Макквин взял заложника, — с ходу выдохнула Ева и, когда он сжал ее руку, осознала свою ошибку: Рорк решил, что это кто-то в Нью-Йорке, кто-то из их близких.
—Кто?
—Мелинда Джонс. Одна из двух близняшек, последних его жертв.
—Я помню. — Выражение лица Рорка оставалось все таким же напряженным.
«Он все помнит», — подумала Ева.
—Она в Далласе, — произнес Рорк.
—Похитил ее прошлой ночью. Подробности потом могу рассказать. Он дал мне срок — либо я вылетаю, либо он начнет резать ее по кусочкам,
—Он хочет, чтобы ты прилетела в Даллас? — Он сощурил свои прекрасные синие глаза. — Он именно этого потребовал?
—Да, и дал мне восемь часов, начиная с момента, когда ее сестра получила сообщение. Это было в десять сорок три по местному времени. Сейчас двенадцать сорок, так что на дорогу у меня шесть часов. Или погоди... с ними разница во времени, так что у меня на час меньше. Или больше? Черт, даже это сообразить не могу.
—Времени хватит. То, что он в Далласе, — не случайность.
—Не без того. Но это все мы можем и потом обсудить. Прямо сейчас мне надо не терять времени на всякую чушь. Мне дано разрешение лететь туда с напарником, помощником и так далее и подключиться к расследованию. Пибоди останется здесь, мне нужно, чтобы она занималась делами в Нью-Йорке.
Рорк молча кивнул и без лишних слов пошел к дальней стене своего огромного кабинета, туда, где на фоне безбрежного вида на Нью-Йорк стоял его рабочий стол.
—Каро, отмени все запланированные встречи, впредь до особого распоряжения меня ни для кого нет. Мне нужен полностью заправленный самолет до Далласа, штат Техас, пусть подадут прямо на корпоративную стоянку, прямо сейчас, — проговорил он в интерком и отключил связь. — Ева, присядь на секунду.
—Я не просила тебя лететь со мной. Я собиралась, но ты мне даже возможности не дал.
—Ты что, думала, что можешь улететь туда без меня? Ты правда так думала?
Ева на секунду прикрыла глаза.
—Что, вот так просто, ни вопросов, ни возражений, ни «Ева, тебе нельзя туда возвращаться»?
—Это была бы пустая трата моего и твоего времени. Ты едешь, и это будет испытание. Не едешь — это будет пытка.
Ева вздохнула, но вздох вышел судорожным. И бросилась к нему, обхватив руками.
—Да, я знаю. Но вернуться туда без тебя — об этом я даже думать не хочу.
—Значит, не думай. — Рорк, немного отстранившись, заглянул ей в глаза. — Мы с этим справимся, вместе.
—Справимся. Мне — нам — надо домой, собрать вещи, — ответила она, но Рорк лишь снова снял трубку; секунду спустя на экране возник Соммерсет.
—Мы с Евой вылетаем в Даллас по срочному полицейскому делу. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее упаковал наши вещи и передал их на мой самолет для внутренних рейсов, он будет на стоянке у штаб-квартиры.
—Слушаюсь. Недельного запаса одежды будет достаточно?
—Да, вполне. Дополнительные распоряжения получишь, когда мы будем уже в пути. Спасибо, Соммерсет.
Даже посреди всей этой спешки и беспокойства Ева не могла упустить возможности изобразить на лице ужас:
—Соммерсет будет упаковывать мою одежду? Что, и нижнее белье тоже?
Рорк обернулся и подмигнул ей.
—Похоже, это тебя беспокоит больше, чем перспектива встречи с Макквином.
—Одно оскорбляет мое достоинство, второе всего лишь разжигает аппетит. Ну да ладно, перебьюсь. Экономия времени.
—Потрать его на то, чтобы посидеть, перевести дыхание. Мне нужно отойти на пару минут, посоветоваться с Каро.
—Рорк, — позвала Ева, по-прежнему оставаясь на ногах. — Я ведь знаю, ты считаешь, что ездить со мной на такие вот задания — часть супружеских обязанностей.
Рорк лишь улыбнулся:
—Ох и любишь ты рассуждать об обязанностях.
—Да, если они очевидны и понятны. Я знаю, что вечно тебя подначиваю, мол, ты захватываешь мир, скупаешь планеты. Это не значит, что я не понимаю, сколько на управление всеми твоими делами требуется сил, времени, нервов. Я понимаю. И я знаю, что ты ради меня тучу важных дел откладываешь. Я не считаю это чем-то само собой разумеющимся.
—Ева, — сказал Рорк. — Я помню, как однажды, в Ирландии, я стоял посреди поля один, немного в сомнениях, куда идти, и хотел тебя сильнее, чем воздуха в легких. И ты пришла ко мне, хотя я тебя и не просил, пришла, потому что знала, что нужна мне. У нас не всегда получается поступать правильно. Даже по отношению друг к другу. Но в тех случаях, когда это по-настоящему нужно, когда от этого все зависит, уверен, мы всегда поступаем именно так. Так, как правильно, ради друг друга. Это не обязанность, Ева. Это просто любовь.
«Просто любовь», — думала Ева, выходя на улицу.
Пусть ей и предстояло в погоне за убийцей спуститься в свой личный ад, в тот момент она ощущала себя самой счастливой женщиной на свете.
6
Времени полет занял немного, и первую его половину Ева провела, дочитывая то, что ей переписал Уитни, а затем расхаживая по салону взад-вперед, размышляя о том, с какого конца взяться за предстоящую задачу. Но вскоре Рорк закончил что-то делать на своем наладоннике и прервал ее размышления:
—Расскажи, что нас ожидает сразу.
—Трудно сказать, — ответила Ева. Ее беспокоило это не меньше. — Непосредственный начальник Джонс — лейтенант Антон Риккио. Он заведует спецотделом по работе с жертвами насилия, чаще всего имеет дело с насильниками и педофилами. Джонс прямиком к нему и хотела устроиться.
—А сестра ее — прямиком в психологи по работе с теми же самыми жертвами насилия. Полагаю, они сотрудничали.
—Да, во многих делах отдела психологом значится именно Мелинда. Сам Риккио уже двадцать лет на службе. Дважды женат, со второй женой уже двенадцать лет вместе. Сын от первого брака, восемнадцать, и дочь от второго, десять лет. Судя по записям, начальник нормальный, людей своих не давит. Джонс поставил в напарницы к Анналин Уокер, из детективов у нее больше всех опыта. Пятнадцать лет в полиции, последние девять — у Риккио. Не замужем, детей нет. Солидный послужной список. Работать будем в основном с ними.
Еву прервал телефонный звонок.
—Федералы, — констатировала она, взглянув на дисплей, и подняла трубку. — Даллас слушает.
—Ну и где же хваленое сотрудничество и обмен информацией? — возмутилась с экрана Никос.
«Похоже, разозлилась, — подумала Ева. — Не на шутку разозлилась».
—Агент Никос, времени в обрез. Всю информацию можете получить от моего начальства и от детектива Пибоди. Расследование в Нью-Йорке теперь ведет она.
—Если Макквин в Далласе и взял заложника, мы с Лоуренсом тоже вылетаем.
—Вопросом вашего перелета и координации с местным департаментом должна заниматься не я.
—Все уже организовано, мы прилетаем где-то через час после вас. Но вы могли хотя бы предложить нас подбросить.
—Слушайте, Никос, я сейчас занята делами поважнее вашей командировки. Макквин взял заложника, это одна из его бывших жертв, и у него есть все основания хотеть причинить ей вред. Мы полагаем, что установили личность его напарницы. Это некая сестра Сьюзен Дэвон, проживает в Батон-Руж. Моя команда во главе с детективом Пибоди пытаемся отследить ее местоположение.
—Я в курсе. В Бюро тоже умеют работать, и не хуже вашего. Мы выяснили, что еще три года назад никакой Сьюзен Дэвон не существовало. Отпечатки и ДНК в ее документах подложные, принадлежат некоей Дженни Пайк, та уже десять лет как труп.Сейчас мы прогоняем ее фотографии через базу данных на предмет совпадений.
—Она должна быть в Далласе, с Макквином.
—Возможно. А может быть, он от нее уже избавился.
«Да нет же, нет! — мысленно взвыла Ева. — Давай шевели мозгами».
—Она ему все еще нужна. У него не было временинайти новую напарницу. Она там, с ним. Выдаватьсебя за сестру Сьюзен она начала еще до Макквина,то есть документы подделала сама. Значит, на этотраз Макквину повезло с опытной мошенницей. Детектив Пибоди сейчас допрашивает Стиббла, это оних свел. Если он что-то знает, Пибоди это выяснит.Мы заходим на посадку, продолжим разговор, когдадоеду до лейтенанта Риккио.
Ева отключилась, посмотрела на Рорка и выругалась.
—Переживаешь, что фэбээровцы только усложнят дело?
—Переживаю, что забыла поставить их в известность. Даже мысль такая в голову не пришла, а должна была. Я обещала им сотрудничество и предоставление всей информации.
—Если они всего на час от нас отстают, всю информацию они и так получат довольно скоро.
—Но должны были получить ее от меня, — Ева запустила пятерню в волосы и снова принялась расхаживать по салону. — Теперь придется перед ними извиняться. Терпеть этого не могу. Да, и еще одно: Риккио теперь придется нянчиться не только с копом из Нью-Йорка, но и с федералами в придачу. Мне бы на его месте было... ммм... слегка некомфортно.
—У тебя есть лишний час убедить его, что с тобой у него проблем не будет. А фэбээровцы пусть сами налаживают с ним отношения.
—Пожалуй, — подумав, согласилась она.
Ева повернулась, чтобы продолжить мерить салон шагами, но Рорк перехватил ее на полпути и силой усадил в кресло.
—Лейтенант, пора пристегиваться, — он нагнулся к ней и сам застегнул ремни безопасности. — Это твоя работа, — сказал он и, помня о том, что посадку Ева ненавидит еще больше, чем взлет, взяв ее за подбородок, посмотрел ей в глаза. — Где именно приходится ее выполнять — всего лишь одно из обстоятельств.
—Довольно жирное обстоятельство.
—У тебя есть преступник и есть задание. Ты знаешь, что это важнее всего остального. И себя саму ты тоже знаешь, — добавил он и, в тот самый момент как самолет коснулся посадочной полосы, для надежности поцеловал. В конце концов, посадку он тоже не любил.
За окном был Даллас.
Выйдя из самолета, Ева тут же скептически оглядела подогнанную им машину.
—Я решил, уместно будет взять что-нибудьне привлекающее внимания, — усмехнувшись, сказал он, открывая ей дверцу.
—Думаешь, чтобы не привлекать внимания, достаточно не брать цельнозолотой кабриолет со стразами? Да у этого монстра же прямо на лбу написано, сколько он стоит. Бешеную кучу денег.
—А по-моему, это выдержанный в классическомстиле седан с высокой проходимостью и полнымприводом. Мы же не знаем, куда нас может занести,так ведь? К тому же он черный, — добавил он, садясь за руль и выбирая на бортовом компьютере адрес Риккио. — В любом случае машина целиком из золота была бы чрезмерно тяжелой. Вот с позолотой — совсем другое дело, это было бы в самый раз.
—Говоришь, будто уже пробовал, — пробурчала Ева.
—Чисто случайно, да, — ответил Рорк и, вырулив со стоянки, влился в поток далласских машин.
Ева еще с прошлого своего визита запомнила эти забитые машинами дороги, ветвящиеся и изгибающиеся вместо того, чтобы пересекаться под удобными прямыми углами. И дома были не как в Нью-Йорке, где старое перемежалось новым, старые приземистые особняки соседствовали с обтекаемыми небоскребами. В Далласе повсюду торчали новомодные высотки — сплошь башни, иглы, изгибы и клинья.
«Наглый вызов, — думала Ева. — Цельнозолотая, со стразами...»
Она специально старалась сосредоточиться на своем инстинктивном неприятии этой архитектуры и не думать о том, что произошло в холодной комнате одного из обшарпанных отелей в местном беспощадном квартале красных фонарей.
—Вообще, тут все как-то по-другому выглядит.Не похоже на то, как было в прошлый раз. А ведьи двух лет не прошло.
Рорк показал на один из множества высящихся над городом строительных кранов:
—Тут все время что-то сносят, строят заново. Город не стоит на месте.
—Возможно, это и к лучшему, — подумав, сказала Ева. — Хорошо, что все меняется. Может, я тут ничего и не почувствую. Как будто приехали в какой-то абстрактный город. Для меня сейчас тут все выглядит так, будто мы на спутнике. Это может быть какой угодно город, где угодно. Мне все равно.
«Но будь мне все равно, зачем было бы себя в том убеждать?»
—Нам зарезервировали место на стоянке, — доложила она, прочитав телефонное сообщение. — Третий уровень, восточная сторона, место номер двадцать два. Это на одном уровне со спецотделом.
—Удобно, — отозвался Рорк.
—Стараются угодить. Могли бы предложить парковаться на противоположной стороне здания. Но это хороший знак. Мне нужно убедить Риккио дать мне самой вести расследование. Макквина он не знает, не было повода. После похищения он, конечно, постарался расширить познания, но по-настоящему знать этого выродка он не может.
—Зато Бри Джонс может.
—Да, но она все же зеленовата. И на кону жизнь ее сестры. Добавь к этому исходную психологическую травму — уверяю тебя, с того момента, как услышала сообщение, она уже по десять раз все заново пережила. Не уверена, будет от нее польза или только вред.
Рорк въехал в гараж, вырулил на эстакаду.
—Ева, ты волнуешься, нервничаешь. Не отпирайся, я тебя знаю. Они не заметят, но я-то чувствую.
—Ладно. Я постараюсь держать себя в руках.
—Да уж это само собой. Но, может быть, тебе стоит первое время не действовать лихорадочно, а дать Риккио командовать, присмотреться к нему и к Джонс? Дать им присмотреться к тебе.
—Да, да, ты прав, я понимаю. Я просто хочу...
—Чтобы все закончилось, — договорил за нее Рорк и двумя точными движениями поставил машину на указанное место.
—Ага. Все, я себя обуздала. Больше не повторится. Иначе нужно было дома оставаться, — Ева вышла из машины, обернулась к Рорку. — Задача номер один: освободить Мелинду Джонс, живой и невредимой. Задача номер два: посадить Айзека Макквина и его напарницу за решетку. Все остальное — не стоит внимания.
—Ну так вперед, — сказал Рорк и, обойдя машину, взял Еву за руку и повел к выходу.
—Эй! — возмутилась она. — Гражданским нельзя расхаживать по участку за ручку с копами!
Рорк напоследок сжал ее ладонь и отпустил:
—Узнаю своего копа.
Дежурный записал их в журнал посетителей, выдал Еве разрешение на ношение табельного и запасного оружия и попросил подождать.
Выложенные белоснежной плиткой полы далласского Управления полиции чуть ли не искрились. Стены были покрашены в теплый коричневый цвет, чуть насыщеннее бежевого, и увешаны картинами — сплошь цветастые геометрические формы — в золотистых рамах. Напротив стояли отполированные до блеска скамейки, и даже торговые автоматы неподалеку сияли безупречной чистотой.
У Евы возникло неприятное чувство, лишь усилившееся после того, как двое прогуливавшихся мимо полицейских бодро пожелали им с Рорком доброго вечера.
—Да что это за участок такой? — проворчала Ева. — Картины в рамах. Копы раздаривают улыбкинаправо-налево, вместо того чтобы встречать незнакомцев строгим подозрительным взглядом...
—Добро пожаловать в Даллас, янки, — подмигнул ей Рорк.
—Что?!
—Не падай духом, дорогая. Уверен, хоть один человек в этом здании обязан посмотреть на кого-нибудь с подозрением.
—Дежурный мне улыбнулся и пожелал «доброго вечера, мэм», еще даже не взглянув на документы!
—Безумный мир, Ева, — произнес Рорк, борясь с искушением сочувственно взять ее за руку. — Больной, безумный мир.
—И не поспоришь. Но почему они улыбаются? Они же копы. Так нельзя.
Рорк больше не мог сдерживаться. Он приобнял Еву за плечи и прикоснулся губами к волосам.
—«А ну отставить», знаю, — рассмеялся он. — Но раз уж мы в мире улыбающихся копов, я решил, это дозволительно. А вот, кстати, и первый неулыбающийся...
Ева узнала Бри Джонс, едва та показалась в дверях — в белой футболке, потертых джинсах и коричневых ботинках. На какую-то долю секунды в сознании Евы прежний ее образ наложился на настоящий, и перед глазами у нее как живое встало то детское лицо — грязное, в синяках, искаженное ненавистью и страхом.
Но видение исчезло, и осталась красивая молодая женщина с короткими светлыми волосами, мягкими чертами лица и острым волевым подбородком. Бледная, изможденная, только блестят голубые глаза.
«Усталость ей скрыть не удалось, — подумала, глядя на нее, Ева, — а вот страх старается не показывать, только самая малость проглядывает».
Бри энергично зашагала прямиком к Еве.
—Лейтенант Даллас.
Голос Бри, когда та представилась в ответ, не дрогнул. В нем была врожденная техасская протяжность, так что для уха Евы речь ее звучала лениво и чересчур непринужденно. Но в крепком рукопожатии не было ни того ни другого.
—Детектив Джонс, это Рорк, он допущен к расследованию в качестве консультанта.
—Да, спасибо вам обоим. Спасибо, что прибыли так скоро. Я попросилась сама вас встретить, хотела лично поблагодарить.
—Не стоит благодарности.
—Тогда вы тоже так сказали. Но оно того стоит. И тогда тоже стоило. Пойдемте, я провожу вас к лейтенанту Риккио.
—Вы участвуете в расследовании?
—Лейтенант Риккио убежден, что я буду ценным участником.
—Вы его в этом убедили? — спросила Ева.
Бри торопливо взглянула в ее сторону, но тут же отвела глаза, пропуская в двери:
—Да. Это же моя сестра. Я и не подумала бы его убеждать, не будь я сама абсолютно уверена, что смогу и окажу ценную помощь.
Ева промолчала.
«Походка у нее как у копа, — подметила она. — И говорит, если не обращать внимания на эту протяжность, тоже как заправский коп. Но это их заведение...»
Все вокруг сияло чистотой. Затененные стекла на окнах рассеивали свет, кондиционеры поддерживали комфортную температуру, словно не было за окном накрывшей город жарким одеялом удушающей жары.
—Здание новое? — поинтересовалась Ева.
—Относительно. Лет пять назад построили. «Пять лет?! — подумала Ева. — А будто вчера...»
Они свернули в просторный «загон» спецотдела по работе с жертвами насилия. Он был разгорожен перегородками на аккуратные рабочие отсеки. В них за столами сидели полицейские и помощники; некоторые в пиджаках, некоторые в рубашках с короткими рукавами. Каждый либо говорил по телефону, либо работал за компьютером. Нельзя было сказать, что, стоило им войти, все немедленно прекратили заниматься своими делами, но секундная пауза все же возникла.
За эту секунду на Еву уставилось достаточно подозрительных взглядов, чтобы полностью успокоить ее на этот счет.
Риккио занимал традиционный кабинет начальника в конце «загона» с выходящим на него окном без жалюзи. Он торопливо вышел к ним, протягивая Еве руку:
—Лейтенант Даллас, мистер Рорк, спасибо, что так быстро откликнулись. Пожалуйста, пройдемте в мой кабинет. Кофе?
Ева хотела было отказаться и предложить приступить сразу к делу, но вспомнила, что попала в мир постоянно улыбающихся и говорящих «пожалуйста» копов.
—Да, спасибо, черный без сахара.
—Мне то же самое, — сказал Рорк.
Риккио набрал кофе на автоповаре и, вручив им кружки, устроился с краю стола, жестом указав им на кресла для посетителей.
«Офигеть, — подумала Ева. — Кресла. С подушками».
Она перевела взгляд на лейтенанта Риккио. Шатен с пышными вьющимися волосами. Лицо загорелое, внушительная, придающая лицу выразительность челюсть. Одет в костюм с галстуком.
—Полагаю, вы ознакомились с рапортом и отчетом детектива Джонс, — проговорил он, посмотрев на Бри, а затем снова на Еву.
—Да. Но я хотела бы, если вы не возражаете, еще раз услышать все из ее уст.
—Бри?
—Да, сэр. Домой я сегодня вернулась только в пятом часу утра — у нас с детективом Уокер была долгая смена. Мы с сестрой живем вместе. Я подумала, что она уже дома, спит. Проверять не стала, сразу легла и, поскольку следующий день был свободным, проспала допоздна. Я... — Бри заколебалась.
—У меня так заведено, — объяснил Риккио, — если кто-то из моего отдела работал сверхурочно, закрыл дело и срочного ничего нет, получает отгул.
—Понятно.
—Поднялась я где-то только в половине одиннадцатого, — продолжила Бри. — И решила, что Мелинда уже ушла на работу. Она, как обычно, оставила мне информацию на холодильнике. Мол, ей позвонила одна из ее потерпевших, и она поехала на встречу с ней. Запись была сделана в двадцать три тридцать.
—Для нее в порядке вещей встречаться с клиентом в такое время суток?
—Да, мэм... сэр. Простите, лейтенант Даллас. Вы ведь, кажется, предпочитаете «сэр»?
—Мэм можете приберечь для чьей-нибудь толстозадой тетушки.
Бри почти что улыбнулась.
—Да, сэр. Для Мелли не существовало «слишком поздно» или «слишком рано». Если кто-то нуждался в ее помощи, она ехала. Я тогда ничего не заподозрила. Если бы ее заставили продиктовать это сообщение, я бы это заметила. Ничего такого не было.
—Она не сообщила, с кем и где именно собиралась встречаться?
—Нет, хотя в этом не было ничего необычного. Но... Если бы она уже вернулась, то стерла бы сообщение, так что я забеспокоилась. Решила позвонить, узнать, как она. Набрала номер — и услышала сообщение от Макквина.
Произнеся его имя, Бри принялась машинально крутить серебряное кольцо у себя на пальце.
—Я проверила в комнатах, все было чисто. Потом связалась с лейтенантом Риккио и сообщила о ситуации. Он выслал к нам домой двух офицеров и команду криминалистов и объявил Мелинду и ее машину в розыск. Машину нашли на неохраняемой стоянке мотеля приблизительно за три четверти мили от нашего дома. Свидетели утверждают, что ни Мелинду, ни Макквина там не видели.
—Фотографию предполагаемой напарницы Макквина им показывали?
—Да, сразу же, как только ваши люди нам ее переслали. Ее так же никто и не узнал. Мы уже проанализировали почти всех, кто вчера вечером снимал в этом мотеле комнату, пока что никто не вызвал подозрений.
—Комнату они там не снимали, — решительно сказала Ева. — В мотеле они не останавливались. Просто бросили там машину. Вероятно, пересадили Мелинду в другую. Скорее всего, автофургон. Можете заново опросить свидетелей, спросить, не видели ли они неподалеку от места, где нашли машину вашей сестры, припаркованный фургон. Наиболее вероятный сценарий таков, — продолжила она, подождав, пока Бри вытащит блокнот. — Подозреваемая встречается с Мелиндой Джонс в каком-либо другом месте. Скорее всего, в каком-нибудь ресторане, недорогом, но уютном. Кафе, закусочной, баре. Просит отвезти ее куда-нибудь еще, например, где потише. Заходить внутрь она бы не стала, чтобы их не видели вдвоем. Изображает волнение, беспокойство — жертва этого ожидает и, будучи предрасположена оказывать ей помощь, сажает с собой в машину. Детектив Джонс, это согласуется с поведением вашей сестры?
—Да, — ответила Бри и, оторвавшись от блокнота, снова покрутила кольцо. — Мелинда предложила бы отвезти ее, куда та пожелает.
—В какой-то момент подозреваемая просит ее остановить машину либо съехать с дороги на пустую стоянку. Инсценирует тошноту или истерику. В остановившейся машине напасть на... на вашу сестру было бы разумнее и проще. Подозреваемая садится за руль, открывает дверь Макквину — либо едет к мотелю и встречается с ним там. Вместе они переносят вашу сестру в другое транспортное средство, ее машину бросают на стоянке. Не важно, что вы ее там найдете. Так даже лучше — потратите время на поиски в этом районе. Их там уже давно нет.
—Если бы только я сразу же проверила, как пришла...
—Это бы ничего не изменило, — отрезала Ева; времени было в обрез, предаваться чувству вины было непозволительной роскошью. — Даже если б вы были дома, когда ей позвонили. Она бы точно так же сорвалась и поехала. Может, она и сообщила бы вам имя женщины, с которой встречается, но это тоже ничего бы не изменило, оно подложное. Так что в течение... не знаю, сколько у вас здесь занимает дорога, но, полагаю, в течение часа, не более, они уже перевезли бы ее в заранее подготовленное надежное место. Задолго до того, как вы стали бы на ее счет беспокоиться. Таков, — подытожила она, повернувшись к Риккио, — наиболее вероятный сценарий развития событий.
—Как вы думаете, он мог вывезти ее за пределы города?
—Макквин — городской житель, и за решеткой он много лет был лишен ощущения ритма города, его энергии, событий. А в пригороде и дальних районах на то, что происходит по соседству, люди обращают больше внимания. Наиболее вероятное место — квартира среднего класса. Не привлекающая к себе внимания. Напарница должна была заранее все подготовить — за неделю, а возможно, за несколько месяцев. Но она уже была там. Квартира многокомнатная, со звукоизоляцией и сверхсовременной системой безопасности. Предыдущие напарницы Макквина жили отдельно. Не думаю, что сейчас что-нибудь изменилось. Он не хочет видеть ее целыми днями и ночами. Он любит уединение.
—Вы арестовали его пособника, так? — спросил Риккио.
—Рэндала Стиббла. Назовем его посредником. Он за деньги подыскивал Макквину потенциальных напарниц, устраивал им встречи в тюрьме. Сейчас его допрашивают мой напарник, детектив Пибоди, и еще один офицер. Если он знает еще что-нибудь, они это выяснят. Джонс была знакома с подозреваемой, так? Вы сказали, это была одна из ее клиентов. У нее есть картотека?
Риккио кивнул в сторону Бри:
—Картотеку мы уже забрали и проверили всех жертв, с кем она работала за последние полгода. Сличение ДНК, отпечатков пальцев и фотографий с нашей базой ничего не дало.
—Нужно искать раньше. Это не недавний клиент. Год, может быть, больше. Они должны были выдержать паузу между предполагаемым изнасилованием, встречами с потерпевшей и этим повторным обращением к ней и похищением. Имя, которым она представлялась, подложное, но документы подделаны на достаточном уровне, чтобы пройти тюремные проверки. Как и Макквин, она наверняка до какой-то степени изменила внешность. Но то, кто они и что из себя представляют, им не изменить.
—Я бы хотел, чтобы вы проконсультировали моих людей по психологическому портрету Макквина и его напарницы. Вы со своим опытом окажете незаменимую помощь в поисках Мелинды.
—В течение получаса к нам должны присоединиться спецагенты Никос и Лоуренс, — сказала Ева.
—Давайте через полчаса, если вам так удобнее, — согласился Риккио.
—Да, хорошо.
—На какие средства он все это устраивает? Перелет, квартира, машина...
—Мы всегда знали, что деньги у него есть. Просто не могли их обнаружить. Часть он должен был переправить напарнице, на покрытие расходов по подготовке. Как только найдем следы этой операции, сможем отследить счета. Я пригласила с собой гражданского консультанта, он специализируется на отслеживании финансовых операций, — сказала Ева и знаком предоставила слово Рорку.
—У него наверняка несколько банковских счетов, — начал он. — У Стиббла и охранника, который на него работал, у обоих нашли скрытые счета. Не слишком тщательно скрытые. Макквин переводил на них сравнительно небольшие суммы со стандартного офшорного счета, зарегистрированного на несуществующую фирму. Для перевода чаще всего пользовался электронным адресом Стиббла. Как только мы стали его искать, найти этот офшорный счет было несложно, что указывает на то, что у него должны были быть и другие. С более крупными суммами. Поскольку этот, условно говоря, фонд зарплат он почти исчерпал, текущие расходы он должен был покрывать из тех, других счетов.
—Но почему именно Мелинда? — вскинулась Бри. — Почему здесь? Я уверена, это неспроста. Даже если бы она не была моей сестрой, все равно.
—Вы были последними его жертвами, и вы были для него особенной находкой, близнецами. Насколько нам известно, до вас похитить сразу двоих близнецов ему не удавалось. И он не успел продержать вас у себя достаточно долго.
—Но он мог бы выбрать меня. Он должен был выбрать меня, — продолжала настаивать Бри. — Похитить вооруженного офицера полиции должно было быть увлекательнее, чем какого-то психолога-консультанта.
—Согласна, — кивнула Ева. — Но вы его в тюрьме не посещали.
—Что? Когда? — приподнялся Риккио. — Вы хотите сказать, Мелинда уже общалась с ним раньше, до похищения? Детектив Джонс, вы знали об этом?
—Да. Господи, — Бри поднесла руку к виску, словно его пронзила мгновенная боль, — я об этом даже не думала. Я и забыла — это ведь столько лет назад было. Она мне рассказала, только когда уже вернулась. Я на нее так злилась, мы с ней из-за этого жутко поссорились. Я...
—Бри, присядь. Сядь, бога ради, — Риккио потер лицо ладонями. — Зачем она к нему ходила?
—Сказала, чтобы помогать тем, кто стал жертвами насилия, она должна была разобраться с собственным прошлым. Встретиться с ним лицом к лицу, в тюрьме, убедиться, что он расплачивается за то, что сделал с нами и с остальными.
Бри закрыла глаза, перевела дыхание.
—Мне она заранее ничего не сказала, потому что знала, я попыталась бы ей помешать. Я бы сказала родителям, я бы все сделала, чтобы ее остановить. Но после этого ей стало легче. Раньше ее мучили головные боли, такие, что с постели было не встать. Они прекратились. И ночные кошмары тоже. Она стала спокойнее, увереннее, счастливее. Поэтому я об этом и не вспоминала, — с горечью добавила она. — Просто смирилась и забыла.
—Она вам говорила, о чем они с ним разговаривали? — спросила Ева.
—Сказала, он все больше улыбался, был весь такой довольный, обходительный. Говорил, как рад снова ее видеть, как чудесно, она сделалась такой красавицей, и все такое прочее, — Бри снова принялась крутить на пальце кольцо. — Задавал ей всякие вопросы, словно он ее парень, словно она школьница. Она не отвечала. Спрашивал обо мне, почему я тоже не пришла. Мелинда молчала, ждала, пока он выговорится. Потом сказала, что тоже рада его видеть. За решеткой. И как чудесно знать, что благодаря офицеру Даллас он уже больше никому не причинит зла, больше ни одному ребенку никогда в жизни не сделает больно. Что она счастлива, что он сидит в камере, а она — на свободе, живет полной жизнью. И ушла. Он перестал улыбаться, и она ушла. Она ему в лицо плюнула и растерла, — подытожила Бри. — Он это не забыл. Он станет ее мучить, как в прошлый раз.
—Не сразу, — быстро возразила Ева. — Прямо сейчас она для него — инструмент, как Стиббл, как та женщина, как Лоуэт — охранник, которого он подкупил. Просто инструмент, а инструменты ему нужны. Сейчас его цель — я. Вы говорите, она тогда прямо ему сказала, что он за решеткой благодаря мне?
—Да, она — мы обе — были вам так благодарны.
—Пока его цель — я, Мелинда будет жить.
В дверь без стука вошла женщина в форме.
—Макквин позвонил на рабочий номер Бри. Мы отслеживаем сигнал. Видео заблокировано. Он хочет говорить с лейтенантом Даллас.
—Ведите, — приказала Ева. — Нет, — одернула она бросившуюся к двери Бри. — Не надо. Не надо доставлять ему такое удовольствие. Не подходите, не говорите ничего. Он не должен вас видеть или слышать.
Ева вышла в «загон», подошла к пустующему отсеку, потом опомнилась и посмотрела на Риккио. Тот кивнул, и она села, пододвинув стул так, чтобы оказаться прямо перед камерой телефона.
—Опережаешь график, Макквин?
—Ты тоже, — донесся его голос; слышно было, что он улыбается. — Ну как оно, вернуться туда, откуда начинала?
—Я отсюда не начинала.
—Правда? Да кончай, биографию твою разыскать непросто, но я был терпелив. Здесь тебя научили, как себя надо вести, дрянная ты девчонка. Маловата была, конечно, на мой вкус, но, уверен, уже в самом соку. Расскажи, как это было, — невидимая улыбка сделалась еще шире. — Очень хочется узнать подробности.
—Кончать будешь сам по себе. Докажи, что она жива, или я возвращаюсь первым же рейсом.
—Скажи «пожалуйста».
—Пошел в жопу. Или доказываешь, что она жива, или разговору конец.
—Тс-тс-тс, — зацокал языком Макквин. — А в первую нашу встречу ты была такой вежливой.
—Имеешь в виду, когда я тебя вежливо вырубила? Да, славные были деньки. Последний шанс, Макквин, или я отключаюсь. Докажи, что она жива.
—Ну если ты так настаиваешь...
«Пожалуйста, оставайтесь на линии», — возникла надпись на экране, из динамиков полилась успокаивающая музыка.
«Издевается, — подумала Ева. — Ублюдок».
Мгновение спустя на экране показалось лицо Мелинды Джонс.
«Взгляд остекленевший, — тут же подметила Ева. — Накачана наркотиками. На лице следов избиения нет».
—Это Мелинда. Мелинда у телефона.
Краем глаза Ева увидела, что одна из полицейских схватила рванувшуюся к экрану Бри.
—Он не причинил мне вреда. Я не знаю, где я. Эта Сара...
Мелинда отдернулась от внезапно появившегося у ее горла лезвия ножа и замолчала.
—Ай-ай-ай! — послышался голос Макквина. — Это уж чересчур.
—Я хочу видеть ее во весь рост, — потребовала Ева. — Я приехала вовремя. Хочу убедиться, что ты сдержал обещание.
—Ты получила свое доказательство, она жива, и все пальцы при ней. Выключить видео, — скомандовал он, изображение исчезло.
—Что тебе нужно, Макквин?
—Выпустить тебе внутренности и затащить в постель хорошенькую девочку.
—Других вариантов нет?
—О нет, этот меня вполне устраивает. Так все и сделаю, когда закончу. А пока я повеселюсь, глядя, как ты пытаешься меня отыскать и снова спасти девчонку. Это тебе не удастся, но я тебя найду и обеспечу, чтобы в твоей жизни все закончилось там же, где и началось, — Макквин мечтательно вздохнул и добавил: — В этом есть что-то кармическое, не находишь?
—Мы взяли Стиббла и Лоуэта, — сказала Ева.
—Можешь их себе оставить, они мне больше не нужды. До скорого!
—Координаты! — крикнула Ева, как только связь разорвалась.
—Ничего, — процедил один из сидевших за соседним столом копов и покачал головой, — Через хренову тучу серверов сигнал перенаправил, мог хоть с того света звонить. Где бы он ни был, ребята из ОЭС сказали, источник заглушён и зашифрован. Нельзя даже с уверенностью сказать, в Далласе он или нет.
—Он здесь, — встав, сказала Ева и обернулась к Бри: — Мелинда жива и невредима. Иначе он бы ее не накачал. Он любит, чтобы жертва чувствовала боль.
Дверь отворилась, ив помещение вошли Никос и Лоуренс.
—Лейтенант Риккио, если вы не против, дайте мне с ними десять минут, — сказала Ева. — Потом я смогу начать инструктаж.
—Пожалуйста, можно в моем кабинете.
7
Ева ввела фэбээровцев в курс дела и сравнительно легко убедила, что инструктаж людей Риккио лучше провести ей, а они потом смогут добавить все, что обнаружили самостоятельно.
В комнате для инструктажа стояло несколько длинных полированных столов. Шикарных стульев с высокими спинками там не было, но Еве обстановка все равно напомнила зал заседаний. Одну из стен занимали экраны, по бокам располагались стойки с компьютерами. Прямо посередине стояла трибуна.
«Черта с два я туда полезу», — решила Ева.
Пока все рассаживались, она отозвала Рорка в сторону:
—Узнай, как дела у Пибоди, хорошо? Мне нужно все, что она откопала. Ты можешь разобраться со всеми этими перенаправлениями и зашифровываниями? Он будет звонить снова.
—Если будет время и соответствующее оборудование, да.
Ева еще раз мрачно оглядела комнату:
—Оборудование у них тут наверняка есть. У них тут, похоже, все есть.
—Предпочел бы свое. Если потребуется, я согласен работать здесь с местным ОЭС, но я никого из них не знаю. Как и ты. Я могу устроить, чтобы все необходимое мне привезли прямо в номер, и оттуда состыковаться с Фини.
Ева уже на все согласилась, так что спорить было бессмысленно.
—Давай. Но с местными нужно будет играть в команде. Если обгонишь, надо будет их подтянуть. Значит, на тебе счета и отслеживание звонков.
—Постараюсь оправдать свой заоблачный гонорар. Мне показалось или Мелинда Джонс успела произнести чье-то имя?
—Мне тоже так кажется. Сара что-то там. Пусть федералы с этим разбираются. — Ева взглянула на уткнувшихся в свои наладонники спецагентов. — Вон они как за это уцепились. Я перескажу местным все, что есть у меня, а потом надо будет оборудовать собственный штаб. Мне понадобится кабинет, доска и книга с фотографиями. Надо будет спокойно все обдумать. Как этой фигней управлять? — спросила она, ткнув в экран на стене.
—Я все сделаю.
—Отлично. Не хватало мне только вместо подозреваемых загрузить фотки щенят из Сети.
Ева обернулась, Риккио как раз вышел на трибуну. Шарканье ног и разговоры мгновенно стихли.
—Все здесь в курсе сложившейся ситуации. Создана объединенная следственная группа совместно с Департаментом полиции и безопасности Нью-Йорка и Федеральным бюро расследований, представленных, соответственно, присутствующими здесь лейтенантом Даллас и Рорком, гражданским экспертом-консультантом, и спецагентами Никос и Лоуренсом. Как все вы знаете, или узнали сегодня из утреннего инструктажа, лейтенанту Даллас принадлежит заслуга ареста Айзека Макквина и освобождения похищенных им и находившихся у него в плену жертв. Среди них была и Мелинда Джонс. Было это двенадцать лет назад. Жертв было двадцать две. Все здесь знают Мелинду, всем доводилось с ней работать. Я рассчитываю на то, что каждый в этой комнате окажет лейтенанту Даллас, Рорку и агентам Никос и Лоуренсу подобающее уважение и безоговорочную поддержку. Лейтенант, прошу.
Ева вышла вперед.
—Айзек Макквин — активный педофил-садист.Крайне умен, дисциплинирован и целеустремлен. Получает удовольствие от риска, но всегда все взвешивает заранее. Никогда не стремился попасться, не испытывает раскаяния, уверен в своей вседозволенности. Излюбленные жертвы — девочки-подростки от двенадцати до пятнадцати. Привлекательные. Известны случаи похищений сбежавших от родителей и бездомных детей, но предпочитает здоровых, хорошо одетых девочек — из семей среднего достатка.
Ева повернулась к экрану, на который Рорк вывел фото Макквина и основные факты биографии.
—Макквин — опытный мошенник. Любит и умеет манипулировать людьми. Согласно показаниям жертв, часто заставлял их разыгрывать роли. Он легко приспосабливается, — продолжила она. — Сливается с толпой. Приятен в обхождении, даже очарователен. Умеет хорошо одеваться, выглядеть, говорить. В Далласе выберет себе дом — вероятнее всего, среднего уровня, многоквартирный. Любит, чтобы по соседству жили другие люди, это для него тоже разновидность игры. Будет часто гулять по городу — после двенадцатилетнего заключения это ему будет необходимо. Обедать в ресторанах, посещать клубы, выставки. Ходить по магазинам — много и со знанием дела. Покупать, приобретать для него — отдельное удовольствие, разновидность коллекционирования. Город и свой район он будет знать весьма и весьма подробно.
Ева кивнула Рорку. На экране возникла следующая фотография.
—Элис Макквин, его мать. Наркоманка, учила его мошенничеству, а заодно насиловала. Полагаем, половые отношения между ними продолжались, пока он ее не убил. Ему тогда было девятнадцать. Мать служит прототипом всех его напарниц. Это уже немолодые женщины, наркоманки, внешне привлекательные, достаточно сообразительные, чтобы быть ему полезными, и достаточно уязвимые, чтобы можно было ими манипулировать. Он использует их, затем убивает.
Ева сделала еще одну паузу, дожидаясь следующего снимка.
—Мы полагаем, это — его нынешняя напарница. Личность ее на данный момент не установлена. Посредник свел ее с Макквином, когда тот все еще находился в тюрьме. Мы выяснили, что они продолжили контактировать даже после того, как она перестала его там посещать. Макквин выбрал цель и место нападения, она выполнила за него всю тяжелую работу. Некоторое время назад она обратилась к Мелинде Джонс, изображая жертву изнасилования. Играла достаточно убедительно, потом завязала с ней личную дружбу. Полагаем, именно она позвонила ей и заманила к Макквину. По заведенному обычаю, напарница живет в собственной отдельной квартире, но регулярно его навещает.
Ева снова замолчала, оглядела аудиторию. Одни записывали, другие изучающе на нее смотрели, всем уже не терпелось наконец закончить и обратиться к поискам.
—Слушайте, я понимаю, для вас главное — найти и вызволить Мелинду. Я с этим согласна. Но имейтев виду: ему потребуются новые жертвы.
Одна-единственная эта мысль жила у нее внутри как паразит. Будут новые жертвы. Уже совсем скоро.
—Может быть, через день, может быть, через два, — продолжила настаивать Ева, — удовольствие от того, что он похитил Мелинду и показал мне, что он умнее, начнет ослабевать. А ведь он будет гулять по городу, ресторанам, магазинам — и видеть, как кругом симпатичные девочки едят пиццу, глазеют на витрины, прогуливаются с подружками. Он будет видеть их, чувствовать их запах, задевать их плечом, проходя совсем близко. Ему захочется одну из них — и он ее возьмет. С учетом его прежнего опыта с одной женщиной плюс одной девочкой он справится без проблем. Сейчас эта девочка не знает, что ей предстоит пережить. Но мы обязаны это знать и предотвратить преступление. Макквин с напарницей будут искать ее вместе. Используют фургон — самый обычный, не новый, не привлекающий внимания. Похищает он чаще ночью, но не обязательно. В людных местах. Таких, где собираются девочки нужного ему возраста. Он вколет ей наркотик — немного, просто чтобы она перестала соображать. Отвезет к себе домой. Это должна быть квартира в доме с отдельным гаражом. Если там есть видеокамеры, он их заглушит. С электроникой он на «ты». Мелинда ему пока еще нужна, и она не вписывается в его излюбленный тип жертвы.
—Но ведь в Нью-Йорке он изнасиловал совершеннолетнюю девушку, — возразил один из копов.
Ева обернулась к нему.
«Без малого тридцать, подтянутый, лицо приятное, шатен, глаза карие», — машинально запомнила она внешность, а также вызывающий тон и решительно сжатые губы.
—Он сделал это из-за меня. С Мелиндой ему мне уже ничего доказывать не нужно. Он ее похитили этим уже все доказал.
—По телефону вы вели себя с ним конфликтно.
Ева слегка наклонила голову, повнимательнее присмотрелась к оппоненту. Рубашка с коротким рукавом, кобура на бедре, волосы растрепаны — часто запускает в них пальцы. Лицо напряженное, глаза строгие.
—Вам так показалось?
—Вы послали его...
—У вас тут это считается конфликтным?
По залу прокатился смешок, но за Еву и так уже вступилась Бри:
—Вы держали его внимание на себе — на вас двоих. Сделали так, чтобы он думал только об этом и был слегка разозлен — но только на вас лично. Только выи он. Вы — его цель, Мелинда — средство, приманка. Значит, она для него вторична. Если он причинит ей вред, сделка сорвется и вы улетите домой. Вы сделали так, чтобы он это услышал и поверил.
«Хм, — подумала Ева. — А может, она и впрямь ценный кадр».
—И каждый раз, когда он будет мне звонить — а он будет звонить снова, — я буду себя вести точнотак же. Он этого ждет, он этого хочет. Ему это в кайф, потому что он думает: на этот раз он меня сделает. В прошлый раз его не просто коп арестовал — салага, и уж поверьте, ему с его самомнением эта мысль была просто как заноза в одном месте. Но он — не баба, тут уж мне тоже поверьте. Дайте ему шанс — он выпотрошит вас как селедку. Он силен как бык и бьется насмерть. Не повторяйте моей ошибки, сразу вызывайте подкрепление. Если нужно будет, высаживайте в него весь заряд до конца. В этом я тоже ошиблась, и сукин сын меня чуть не убил. Передаю слово коллегам из ФБР.
Как Ева и ожидала, говорить вызвалась — и, к ее изумлению, тоже с трибуны — Никос.
—Мы со спецагентом Лоуренсом хотели бы выразить благодарность сотрудникам Департамента полиции и безопасности Далласа и лично лейтенанту Риккио за оказанную нам помощь и сотрудничество.От имени Бюро заявляем, что мы твердо намерены повторно задержать Айзека Макквина и не допустить, чтобы он причинил вреда Мелинде Джонс. Мы согласны с большинством фактов, оценок и предположений, озвученных лейтенантом Даллас. За одним исключением.
Никос подняла палец, выдержала паузу.
—Мы тоже считаем, что преступник крайне целеустремлен, но, несмотря на это, наш анализ и результаты вероятностных оценок указывают на чрезвычайно невысокую вероятность того, что в ближайшее время он попытается похитить несовершеннолетнюю жертву. Мы сосредоточим свои усилия на задержании преступника и успешном освобождении заложницы.
«Да пожалуйста. Милости просим», — мысленно отозвалась Ева, отметив, что Лоуренс все это время не отрывался от работы.
Никос продолжила говорить, по второму разу пересказывая все уже сказанное и, по убеждению Евы, попусту тратя их время, Рорк тихо подошел к ней и прошептал на ухо:
—Охранника арестовали, допрашивают параллельно со Стибблом. Фини с ребятами добыли всю его электронику и ищут возможные следы контактов Макквина с напарницей.
—Хорошо.
—Есть и еще лучше. Стиббл несколько раз давал Макквину свой мобильный. Макквин стер с него все записи, но в ОЭС над этим работают.
—Это не лучше, это просто шикарно! А Никос, похоже, нравится вгонять всех в спячку, а то я бы ее прервала и передала новость.
Рорк едва заметно улыбнулся:
—Она — бюрократ, и, по их меркам, не самый занудный. Лоуренс что-то нашел.
Ева обернулась, Лоуренс вскочил со стула, и Никос мгновенно замолчала.
—Есть! — выпалил Лоуренс. — Сарайо Уайтхед, в октябре прошлого года якобы избита и изнасилована неизвестными.
—Мы это расследовали, — Бри тоже вскочила, обернулась к напарнику. — Мы вместе это расследовали.
—Ну да, — кивнул Лоуренс. — Поступила в благотворительную клинику в Мерси, ее осматривала доктор Хернандес, она же направила ее в спецотдел. Психологом была Мелинда Джонс.
—Надо к ней ехать! — не удержалась Ева, но тут же опомнилась: — Пардон.
—Все нормально, — сказал Лоуренс, протягивая свой компьютер Рорку. — Кажется, вы тут все координируете. Считать данные сможете?
—Да.
—Она сама в клинику пришла, — объяснила Бри. — Там круглосуточно открыто. Одежда порвана, небольшие синяки на руках и ногах. Осмотр показал следы сексуального насилия либо грубого полового акта, плюс синяки на бедрах, — Бри бросила взгляд на Уокер, ища подтверждения.
—Все верно, — кивнула та. — Она заявила, что подверглась изнасилованию в баре, где работала — «Диаметр», кажется. Это в четырех кварталах от клиники. Сказала, сразу после закрытия все случилось, какой-то мужик ее схватил, избил, приставил нож. Заставил снова отпереть дверь, завел в бар, изнасиловал и забрал сумочку и драгоценности.
—Описание насильника она дала, но довольно расплывчатое, — продолжила Бри. — Сказала: было темно. Расследование подтвердило, что она работает в упомянутом баре и что на полу у двери имеются следы, соответствующие ее описанию. Сумочку ее нашли в двух кварталах оттуда в мусорном баке, пустую. Мелинда несколько недель с ней занималась. Предполагаемого насильника так и не нашли.
—Надо посмотреть дело, — сказала Ева. — Допросить ее бывшего начальника, коллег — сейчас она там, естественно, уже не работает, — поговорить с завсегдатаями. Надо попробовать найти парня, с которым она — добровольно — там переспала.
—У нее были разрывы, — отметила детектив Уокер. — И синяки.
—Не сомневаюсь. Но это не было изнасилованием. Ей нужно было, чтобы оно так выглядело, чтобы можно было обратиться в полицию и попасть к Мелинде.
Ева кивнула Рорку и повернулась, чтобы видеть экран.
—По сравнению с сестрой Сьюзен видны небольшие изменения внешности. Покрасила волосы в каштановый и золотой, изменила цвет глаз, лицо немного полнее, другая линия бровей. Что-то она мне напоминает, но не пойму что, — добавила она, разглядывая фотографию и как бы размышляя вслух.
—Документы тоже поддельные, — сказал Рорк, отрываясь от наладонника. — Женщина с таким именем и отпечатками три года назад погибла в автокатастрофе в Толидо, штат Огайо.
—Шустро, — заметил Лоуренс.
—Она действует по тому же плану. Сейчас у нее новые документы и другая внешность, — добавила Ева. — Организовала место Макквину и приобрела автомобиль под еще одним именем. Возможно, с тех пор не раз меняла его. Ловко работает. — Она пристально вглядывалась в фотографию. — Макквину с ней повезло.
—Мы знаем, где она работала, — сказал Риккио. — Где жила прошлой осенью. Начнем оттуда. Анналин, Бри, с людьми в том баре вы уже работали. Поговорите с ними еще раз с учетом новой информации.
—Я бы хотела к ним присоединиться, — заметила Ева.
—О'кей, — кивнул Риккио.
—Мы с Лоуренсом займемся ее прежней квартирой.
—А я распоряжусь, чтобы начали поиск автофургона и их нового жилища, — продолжил Риккио. — Будем искать подходящую под описание машину среди зарегистрированных и перепроданных подержанных и квартиры с примыкающими парковками среди снятых. А также покупку и установку квартирной звукоизоляции. Лейтенант, мои люди перешлют вам и спецагентам дело Уайтхед.
—Идет, — согласилась Ева и повернулась к Бри: — Ведите, мы поедем за вами.
—А теперь, — попросил Рорк, усаживаясь в машину, — скажи, что ты в действительности думаешь...
—Инсценируя изнасилование, они знали, что Бри будет на дежурстве — в ночную смену. Хотели, чтобы ее подключили к делу, посмотреть, как она работает, что из себя представляет. И рассчитали, что она наверняка пригласит в качестве психолога сестру. Напарница подбила какого-нибудь болвана остаться после закрытия и трахнуть ее пожестче.
—Банальнейший развод, — согласился Рорк,
—Точно. Дала ему презерватив — ей не нужен ДНК и чтобы его поймали. Лучше пусть будет изнасилование неизвестным. Так она может встретиться с Мелиндой, сыграть на ее жалости, войти в доверие, подружиться, У нее было полно времени на то, чтобы за ней понаблюдать, узнать ее привычки — ее и сестры. Потом можно просто спустить все на тормозах, — добавила она. — Думаю, так и окажется — она просто перестала ходить на занятия. Выдержала паузу и теперь заявляется, мол, снова вернулись страхи или столкнулась с насильником. Простейшая подстава. Это для нее не впервые.
—Да, для неопытной все слишком гладко прошло. Я бы предположил, что она наверняка раньше не раз проворачивала подставу «возвращается муж из командировки».
—Угу, — кивнула Ева. — Секс тут — всего лишь инструмент. Не думаю, что Макквин поручил бы инсценировать изнасилование кому-то, кто раньше таким не промышлял или не использовал секс для шантажа или вымогательства.
Рорк, изощренно выруливая в нескончаемых пробках, взглянул на Еву:
—В отличие от Никос, я не согласен с большинством сказанного тобой, я согласен с этим целиком и полностью. Фургон они навряд ли купили бы в Далласе.
—Снова мыслим одинаково. Надо проверить, но я тоже полагаю, его она купила в другом месте и сюда пригнала. Но не раньше, чем нашла квартиру. Иначе нет смысла.
Рорк пожал плечами, обгоняя пикап:
—Проверим.
—Ты сам?
—Она едва ли захотела бы перегонять его с несколькими остановками. Скорее всего, купила тут же, в Техасе. Штат, конечно, большой, но это все равно один штат. Если не пересекать границу, проще с регистрацией и перегоном. И если документы она не меняет как перчатки, могла воспользоваться одной из засветившихся фамилий. Все равно документы скоро выбрасывать. Я бы поставил на сестру Сьюзен. Ей по легенде недорогой подержанный фургон подходит, не находишь?
Ева задумчиво посмотрела на его профиль.
—Неплохо. Сама я до этого еще не додумалась.
—Да ладно, вопрос времени. Риккио наверняка тоже додумается, он похож на сообразительного типа.
—Да, похож, — отозвалась Ева, глядя в окно.
Они уже въехали в менее дружелюбную часть города. По одной из таких улиц она могла бродить тогда, ничего не видя от потрясения.
Усилием воли она выбросила это из головы, отвернулась. Рорк прикоснулся к ее руке, и Ева поняла, что он прочитал ее мысли.
—Я не об этом, — проговорила Ева, понимая, чтоон прекрасно видит, что это не так.
—Не надо.
—Один раз я с этим уже справилась, когда мы сюда возвращались. Мы оба справились, — добавила она.
Вернувшись из комнаты, где с ней все это произошло, где она все вспомнила, Рорк избивал боксерскую грушу, пока не сбил костяшки в кровь.
—Сейчас я думаю только о Мелинде Джонс.
—Ты правда думаешь, что он не причинит — или почти не причинит — ей вреда или ты только ради Бри это сказала?
—Не представляю, зачем бы ему это делать. Разве что со скуки или от злости. Он умеет держать себя в руках, но иногда звереет, Я видела это тогда, в Нью-Йорке, когда впервые с ним столкнулась. Какой он, когда выходит из себя. Я постараюсь сделать так, чтобы он не заскучал — и злость свою вымещал на мне. И если не получится, тем вероятней, что он похитит ребенка. Никос этого не сечет. Взрослая женщина, напарница — ему это все как секс с мамочкой, старая привычка, но от нее не получить того, чего он на самом деле хочет, что, он считает, причитается ему по праву.
—И, кстати, того, что мать сама помогала ему получить.
—В точку! По мои прикидкам, у нас есть двое суток, не больше — а скорее всего, даже меньше. Если не схватим его за это время, он начнет удовлетворять свою потребность.
Рорк свернул на испещренную выбоинами стоянку и остановился рядом с полицейским автомобилем.
—Вход там, с фасада, — сказала Анналин. — Подозреваемая утверждала, насильник подкараулил еездесь, когда она выходила с черного хода. Приставилей нож к горлу, заставил отпереть дверь и изнасиловал прямо на полу.
—Тут есть видеокамера наблюдения.
Анналин проследила за взглядом Евы.
—Тогда не было. Владелец бара установил послеэтого случая. Бар так себе, но он мужик нормальный.
Переживал из-за всей этой истории, злился, что прямо у него в заведении все случилось.
Они обошли бар и зашли с основного входа.
«Да, место так себе», — согласилась Ева и, войдя, сразу определила: сюда приходили просто выпить, без излишеств. Внутри была длинная барная стойка с вращающимися табуретами, несколько столов, дешевые пластиковые стулья и пара подслеповатых лампочек на потолке. Еды тут не продавали, из развлечений был лишь висящий на кронштейне сбоку от стойки допотопный телевизор с миниатюрным мерцающим экраном.
Зато в посетителях недостатка не было. Ева с ходу насчитала одиннадцать, половина была в ковбойских сапогах, большинство выпивали в одиночестве.
У хозяина была лысина аккурат посередине головы от затылка до лба и огромный живот, делавший его похожим на кита. Он глянул в их сторону, кивнул и вышел к ним из-за стойки.
—Приветствую. Только не говорите, что нашлитого гондона — пардон, — который изнасиловал Сарайо.
Говорить решила Бри. С молчаливого согласия детектива Уокер, как показалось Еве.
— Мистер Вик, женщина, представлявшаяся вам как Сарайо Уайтхед, разыскивается по другому делу. Выяснилось, что она устроилась к вам на работу по поддельным документам. И у нас есть веские улики, указывающие на то, что она разыграла изнасилование.
— Мать-перемать, двойной пардон! — Мистер Вик переступил с ноги на ногу; его обширный живот перекатился волной цунами. — Я ей тогда недельную зарплату выдал, чтобы легче было справиться. Виноватым себя чувствовал — это ж я ее попросил тогда бар на ночь закрыть, и камеры там не было. На кой хрен это ей было нужно? — Он уже не извинялся за прямоту выражений.
— Мистер Вик, дело вот в чем: мы полагаем, той ночью она добровольно занималась тут с кем-то сексом. Знаю, мы вас и всех, кто в ту ночь тут был, уже спрашивали. Но учитывая эту новую информацию — у вас нет предположений, кого она могла бы впустить после закрытия?
—Уж точно никого из постоянных клиентов. Я им лично каждому допрос с пристрастием устроил. — Он машинально тер стойку тряпкой. — Был один, из проезжих... С тем описанием, что она дала, ничего общего. Она говорила, тот был здоровый, наполовину мексиканец, глаза и волосы черные. А этот был бледный как зад ирландца — пардон, — опять спохватился он, — и тощий. Волосы желтые. Трепался слишком уж много. Сказал, приезжал на похороны папаши, терпеть его все равно не мог, потом назад в Кентукки. Я в тот день около двенадцати ушел, он тут все еще ошивался. Но штука в том, что никакого ножа у него не было, а такого, как он, Сарайо чуть что по стенке могла размазать. Я на него даже и не подумал.
— А имя он свое не упоминал?
— Может, и называл за болтовней. Дайте подумать. — Вик прикрыл глаза. — Честер. Точно, говорил, назвали в честь его старика. Фамилию не говорил, мне, по крайней мере. Но в тот день за баром была Сарайо, а я на кассе. Если он расплачивался карточкой, можно его найти.
— Вы бы нам этим сильно помогли, мистер Вик.
—Вы погодите. Налить вам чего-нибудь?
—Нет, не нужно. Но спасибо за предложение.
—Лару, побудь за стойкой! — крикнул Вик и понес свой колышущийся живот в служебное помещение.
—Интересно, насколько бледный зад у ирландца? — задумчиво вопросила Ева негромким голосом.
—Дорогая, ну уж ты-то должна это знать, — в тон ей ответил Рорк.
Анналин хихикнула.
—Я раньше встречалась с парнем по имени Колин Макги, он был почти стопроцентный ирландец. Зад у него был отменно белый.
—Да с кем ты только раньше не встречалась, — отозвалась Бри, не сводя глаз с двери, за которой скрылся Вик, словно усилием воли она могла заставить его найти то, что им было нужно.
—Я всегда предпочитала пробовать всего понемножку. Того откусить, сего. А у вас как служба с семейной жизнью сочетается? — спросила она Еву.
—Голодать не приходится. Скажите, память у этого Вика и впрямь настолько безотказная?
—Абсолютно, — подтвердила та. — Когда мы к нему тогда пришли, он по памяти выдал имена всех постоянных посетителей, когда кто освобождается с работы и что он о каждом из них думает. Плюс фамилии тех, кто раньше у него работал, на случай, если это один из них решил отыграться.
Дверь отворилась и из нее, переваливаясь, вышел Вик с распечаткой в руке.
—Точно, карточкой заплатил. Честер Гиббонс. — Он протянул листок Бри.
—Спасибо, мистер Вик, вы нам здорово помогли.
—Если она и впрямь это сделала, надеюсь, вы ее крепко прижмете. Я ей звонил, когда она перестала на работу выходить, даже домой к ней съездил. Волновался за нее — ну и совесть тоже мучила. А она свалила прямо со всеми вещами. Думал, просто не могла тут больше оставаться... — Он сокрушенно покачал головой. — Что-то вы не похожи на копа, — добавил он, охватив взглядом Рорка.
—Верно, спасибо, что заметили.
—Ирландец, точно? Да, ваш брат пить умеет — без обид. Прошу в любое время, обслужу по первому классу.
—Буду иметь в виду, — улыбнулся Рорк.
—У меня есть еще пара вопросов, — вступила Ева.
—А вот вы — точно коп.
—Верно, спасибо, что заметили.
Вик довольно ухмыльнулся.
—Но не из наших мест, — уточнил он.
—Из Нью-Йорка. У вас впечатляющая память, мистер Вик. Когда Сарайо пришла к вам работать?
—В прошлом году это было, в середине августа. Пришла, помню, в субботу вечером, сказала, работу ищет. Работы было завались, давай, говорю, приступай. Решил, посмотрю, справится — возьму. Видно было, в баре она знала, что к чему. Как разливать, когда поговорить, когда молчать. И выглядела ничего так. Даже алкашам нравится, чтоб им симпатичная женщина наливала.
—И вы ее ни о чем не расспрашивали?
—Прямо тогда нет. Но когда оформлял, конечно, задал кое-какие вопросы. Сказала, она из Западной Виргинии, мужик ее бросил, решила начать с чистого листа. Дело свое знала. Дружелюбием особым не отличалась, но дело знала.
—Наблюдательный человек типа вас не мог не заметить, что она — наркоманка.
Вик пожал плечами, качнув животом:
—Может, и заметил, что она стимуляторами баловалась. Но в баре я ее за этим не застукивал, и работе это не мешало. Так что, не мое дело.
—Часто она последней оставалась?
—Раза два в неделю. Когда она уже малость поработала, я ей предложил пару раз в неделю ночную смену, когда мне нужно. У других двух дети, а она одна. Согласилась. За что вы ее вообще ищете-то? Уж явно не за подставу с изнасилованием и не за колеса.
—Нет, но это все имеет отношение к делу. Мистер Вик, к вам сюда она уже больше не вернется, но если случайно ее где-нибудь увидите, не подходите. Свяжитесь с детективом Джонс или детективом Уокер. Побольше бы нам таких свидетелей в Нью-Йорке!
—Да меня туда с ножом у горла и стрекачом в заду не затащишь — пардон. Одно ворье, убийцы, да психи — не в обиду вам сказано.
—Все нормально, — успокоила его Ева.
Выйдя на улицу, она повернулась к Бри:
—Я бы хотела пройтись до клиники, поговорить с доктором, которая ее осматривала. Если хотите заняться поисками этого Честера, могу одна.
Бри вопросительно взглянула на Анналин.
—Да, незачем всюду ходить гурьбой. Если что-нибудь найдем, мы вас известим.
—Аналогично. Раз уж вы назад в управление, перескажете все федералам?
—Ладно, почему бы и нет. Клиника там, квартала четыре пешком, — показала Анналин и пошла вместе с Бри к машине.
—Итак, — начал Рорк, — мы ищем женщину определенного возраста, наркоманку, умелую мошенницу, которая не стесняется водиться с педофилом, знает, как работать в серьезном баре, и умеет играть достаточно хорошо, чтобы Вик ничего не заподозрил. А он — тертый калач. Она не брезгует сексом с незнакомыми мужчинами, причем достаточно грубым, чтобы выдать это за изнасилование, и не прочь помочь похитить и держать в плену женщину, которая старалась ей помочь.
—Да, она просто душка, — от одной мысли о ней Ева начинала испытывать легкую тошноту и ярую злость. — Добавь к этому то, что она достаточно дисциплинированна, чтобы самой все это провернуть и еще в одиночку все устроить к приезду Макквина.
—Как сказали бы здесь, это не первое ее родео.
—Да, — согласилась Ева. — Она уже не первый год в седле.
Клиника пользовалась успехом не меньше бара. Вдоль стен и посреди приемной стояли ряды кресел, и ни одного пустого.
Вокруг кричали младенцы, ныли дети, несколько женщин расхаживали, выставив животы и свидетельствуя о своем намерении произвести на свет еще порцию крикунов и нытиков.
Ева подошла к столу, за которым лихорадочно стучала по клавиатуре женщина в цветастом халате.
—Извините, — устало сказала та, не отрываясь от экрана, — у нас очередь на два часа. Есть еще одна клиника...
—Мне нужно поговорить с доктором Хернандес, — прервала ее Ева.
—Извините, — не вполне искренне ответила та. — У нее пациент. Я могу...
Ева вытащила жетон и сунула ей под нос.
—У нас срочное дело. Я постараюсь как можно скорее, но мне нужно с ней поговорить.
—Подождите минутку. Господи, ну и денек, — проворчала скорее самой себе женщина, поднимаясь, побежала куда-то по коридору и скрылась за поворотом.
—Чего они тут все больные?— неподдельно удивилась Ева. — Ну я понимаю, в Нью-Йорке одно ворье, убийцы да психи, за это мы его и любим. Но в Далласе-то что, эпидемия что ли?
В коридоре послышались торопливые шаги.
—Слушайте, — вернувшись, тихо сказала им женщина, — у нас все кабинеты и смотровые заняты. Люди тут часами ждут, если они сейчас хотя бы увидят живого врача, тут такое начнется. Вы можете с ней поговорить на улице? У черного хода?
—Да запросто...
—Мне придется попросить вас самим выйти через главный вход и обойти здание. Если я вас сейчас пропущу...
—Начнется, понимаем. Спасибо.
—Нет, Ева, тут не эпидемия, — ответил ей Рорк, когда они вышли. — Скорее, нехватка кадров и финансирования, вероятно, тоже, и это единственная бесплатная клиника в округе.
—Ладно, допустим, но я же видела, как выглядит клиника у Луизы. Она тоже бесплатная, и там тоже куча народу, но не настолько же...
—Ева, дорогая, у Луизы, благодаря тебе, с финансированием все в порядке.
—Деньги все равно не мои, — ссутулившись, пробурчала Ева.
—Нет, твои.
—Только потому, что ты сам же их мне и дал.
—Значит, это твои деньги.
—Теперь это уже деньги Луизы, так что неважно. Не нравится мне здесь, — сказала она, когда они обогнули клинику, и повела плечами. — Неухоженный какой-то район, бедный — но я не то имею в виду. Здесь натурально пахнет криминалом, душок такой специфический. Но знаешь, чего-то ему до нашего все равно не хватает. Атмосферы, что ли. Так и вижу: подваливает к тебе грабитель, а у самого этот их дурацкий акцент. Или сапоги ковбойские. А то и вообще шляпа. Ну чисто клоун, как такого испугаться?
—Ева, я просто обожаю тебя и твой узколобый нью-йоркский шовинизм.
В дверь выглянула невысокая темноволосая женщина:
—Это вы из полиции?
—Лейтенант Даллас. Я работаю с детективами Уокер и Джонс. В прошлом октябре у вас был пациент — женщина заявила, что ее недалеко отсюда изнасиловали, у бара «Диаметр». Сарайо Уайтхед. Уокер и Джонс расследовали это дело, а психологом была сестра детектива Джонс, Мелинда.
—Да, я помню этот случай. Вы поймали насильника?
—Его и не существовало. Она инсценировала изнасилование.
— Честно говоря, я сомневаюсь...
—Не нужно. Можете потом позвонить детективам Уокер и Джонс, проверить. Это крайне опасная женщина, сообщница крайне опасного преступника. Вы знакомы с Мелиндой Джонс?
—Да, очень хорошо знакома.
—Они похитили ее и держат в заложницах.
Доктор Хернандес оторопело уставилась на нее,а Ева продолжила:
—Она инсценировали изнасилование, чтобы попасть на занятия к Мелинде. Прошлым вечером она выманила ее из дому и напала на нее. Нам нужно знать все, что вы можете о ней сообщить.
—Господи! О господи. Надо позвонить Бри, я не могу вам просто так на слово поверить.
—Пожалуйста.
Ева подождала, пока та набрала телефон Бри, что-то пробормотала, трясущимися руками сунула его обратно в карман.
—Сейчас принесу вам ее карточку, — пробормотала она. — Достану все, что есть. Я ей поверила. Повреждения были не слишком сильные, но эмоциональное состояние... Я ей поверила.
—Все правильно, — успокоила ее Ева. — Она прекрасно знает свое дело.
8
—Назад в участок? — спросил Рорк Еву, когда та, держа в руках папку, села в машину.
—Придется. Была б моя воля, поехала бы в отель, устроила себе рабочее место, собралась с мыслями, — ответила она и хмуро уставилась перед собой. — Я — командный игрок.
Рорк в ответ лишь хмыкнул.
—Нет, правда!
—Когда приходится, то да, — ответил Рорк и искоса взглянул на нее. — Особенно если ты же эту команду и возглавляешь.
—Ну ладно, допустим. И мне довольно кисло от того, что приходится согласовываться с Риккио — все-таки его территория — и федералами, разбираться, к кому лучше подкатить и с какого боку. Джонс соображает шустро, но объективность в этом деле она сохранять не может. Да и никто из них, пожалуй. Как, может быть, и я сама.
—Тебе приходится приспосабливаться, а времени на это нет.
—Его вообще ни секунды.
—Вот именно.
—И Макквин это знает. Он на этом играет. Точно, точно, — Ева постучала пальцами по колену, обдумывая эту мысль. — Чем дольше я выбита из колеи, тем дольше он мне будет мозги набок сворачивать.
—Временами для получения желаемого результата приходится работать на два фронта — и сводить все вместе на третьем.
«Вот он, ас бизнеса, — подумала Ева. — И кстати, в точку».
—С одной стороны, работать с Риккио и федералами, с другой — с нашими. Наверно, трудность именно в том, как это свести. Можно, конечно, разглагольствовать, что неважно, кто чем занимается и кому что достается. Чаще всего оно так и есть. Но копы не любят чужаков на своей территории. Такая уж у нас специфика работы. Черт, как же хочется кофе! И — нет, не надо распоряжаться доставить к Риккио месячный запас. Буду это... — она помахала рукой в воздухе, — настраиваться, входить в рабочий ритм... Точно, — кивнула она собственным мыслям, — надо уже настроиться.
И начала с того, что сразу отнесла больничные записи прямо к Риккио.
—Долго убеждать доктора Хернандес не пришлось. Она изложила свои показания в письменном виде. Коротко говоря, подозреваемая обратилась с травмами после, как она утверждала, изнасилования. Повреждения были довольно незначительными, но вполне согласовывались с легендой, равно как и ее эмоциональное состояние. Роль свою она разыграла отменно.
—Значит, уже приходилось играть ее раньше.
—Да, я тоже так считаю. Круг поиска сужается до мошенниц, промышлявших секс-подставами. Как я понимаю, у вас есть люди, способные начать работать с такими вводными. У меня тоже. Я бы хотела, чтоб часть моих ребят занималась этим параллельно с вашими. Посмотрят свежим взглядом, в другом разрезе. Неважно, кто первый ее найдет, выиграют от этого все.
—Чем делать двойную работу, время и ресурсы лучше потратить на проработку других версий.
Ева силой заставила себя сесть.
—Слушайте, я не хочу наступать вам на хвост, но мне непросто тут справляться. Представьте, вас бы выдернули в Нью-Йорк, в уже сработавшийся коллектив.
—Я был в Нью-Йорке, — сказал он, чуть улыбнувшись. — И все равно не представляю. Но попробуйте и вы себя представить во главе сработавшегося коллектива, когда у вас на руках в придачу к федералам еще и шишка из Нью-Йорка.
—Да, и вам непросто, — согласилась Ева. — Но задача у нас у всех одна и та же. И я смогу вложиться лучше, если, кроме вас и ваших ребят, я смогу подключить и собственные ресурсы. Ладно... — Она помолчала. — Давайте начистоту. Я считаю, напарница — наша единственная ниточка к Макквину. Всю тяжелую работу для него делала она и наверняка до сих пор продолжает. На побегушках у него тоже она и потому много времени проводит одна. У нее отдельная квартира, возможно, и своя работа. Она тут уже не меньше года крутится. Кто-нибудь ее наверняка знает, какой-нибудь продавец или кассир — она же ходит в супермаркет, покупает одежду, для дома что-нибудь. К тому же она наркоманка — это еще одна зацепка. У кого она берет дурь? Плюс выглядит она ничего, и есть ради кого стараться — откуда у нее на это косметика, шампуни, прочая женская дребедень?
Риккио сел, сосредоточенно слушая и медленно кивая.
—О'кей, излагаете убедительно. Для меня логичнее искать Макквина, но вы меня почти переубедили.
—Если позволите, — включился в спор Рорк, — смотрите на это не как на двойную работу, а как на наступление с двух направлений. Для надежности.
—Но вы же понимаете, — проговорил Риккио Еве. — Она — одна из наших.
—Понимаю. Она — и одна из моих тоже.
—Честно говоря, будь я на вашем месте, я бы плюнул на все это сотрудничество и взаимные обязательства и сделал все так, как считаю нужным. Так что лучше просто всем с этим смириться.
—Согласна, — сказала Ева. — Прошу прощения, — зазвонил ее телефон.
Дав ей отойти поговорить, Риккио обернулся к Рорку:
—Раз вы, говорят, спец по компьютерам, вам стоит познакомиться с лейтенантом Стивенсоном. Он глава нашего отдела электронного сыска.
—Естественно.
—Когда будете готовы, пришлю кого-нибудь вас туда проводить. В нашем отделе мы с гражданскими постоянно работаем, а вот в ОЭС — нет.
—Значит, постараюсь поменьше вертеться у них под ногами.
—Мой отец был замом главы департамента, недавно на пенсию вышел, — как бы просто так, непринужденно обронил Риккио.— Он когда-то входил в оперативную рабочую группу, занимавшуюся крупным синдикатом торговцев оружием. По делу проходил некто Патрик Рорк. Я запомнил, потому что отцу пришлось слетать на пару недель в командировку в Ирландию. Вы, случайно, не родственник?
—Полагаю, это был мой отец, — невозмутимо ответил Рорк. — Что доказывает, что мир до удивительного тесен. Он, как вы, уверен, знаете, работал с Максом Райкером. Которого вы, о чем, я также уверен, вы знаете, моя супруга отправила в санаторий строгого режима на спутнике.
—И удивительно богат на неожиданности этот мир, — согласился Риккио. — Патрика Рорка ведь, кажется, зарезали в Дублине?
—Если вы хотите спросить, не я ли его убил — нет, мне такого удовольствия не представилось, — церемонно ответствовал Рорк и, видя, что возвращается Ева, постарался скрыть раздражение.
Взглянув на нее, он с первого взгляда понял, что она с новостями.
—Наша подозреваемая переспала с Лоуэтом, чтобы тот пропустил ее к Макквину. В прошлом году он трижды втихаря ее пропускал, устраивал им свидания в домике для семейных зэков. Клянется, что это была ее идея, не Макквина. Две недели назад хотела еще раз прийти, но Макквин передал, чтобы ждала.
—Она его любит, — констатировал Рорк.
—Настолько, насколько уроды типа ее на это способны. Она на него подсела — она зависимая личность, а Макквин — очередной наркотик. Ей уже недолго осталось.
—Признания от него не получили, доказать этого нельзя, но считается, что вскоре после напарницы он избавляется от жертв и перебирается на новое место, — вставил Риккио.
Ева посмотрела на него и поняла, что от мысли этой у него внутри все скрутило.
—Все, что было до Нью-Йорка, не считается. Он еще экспериментировал, искал свой метод, удобную схему действий. К тому же он еще не закончил со мной, значит, с Мелиндой тоже не закончил. Лейтенант, кого вы поставите работать со мной? И найдется ли для меня какое-нибудь рабочее место?
—Мы для вас выделили временный кабинет. Правда, небольшой. Я бы хотел, чтобы вы работали с Бри и Анналин. Бри нужно побольше думать о работе, к тому же она вам доверяет.
Ева думала возразить, что та ее совсем не знает, но промолчала.
—Идет. Заодно не нужно будет постоянно держать их в курсе дела по наметкам из бара.
—Если Рорк вам прямо сейчас не нужен, я бы хотел познакомить его с нашим отделом электронного сыска.
—Самое место для тебя, — сказала она Рорку.
—Значит, увидимся позже, — откликнулся тот, и каждый пошел своей дорогой.
«Небольшой кабинет» оказался вдвое больше ее нью-йоркского, с сияющим рабочим столом, телекоммуникационным центром, гелевым креслом с регулируемой спинкой, личным холодильником, автоповаром, дополнительным рабочим местом, двумя комфортными креслами для посетителей и широким окном, на котором Ева первым же делом опустила жалюзи.
«Простор да комфорт, — с отвращением подумала она и вздохнула: — Надо приспосабливаться, настроиться, работать есть с чем».
Заказав в автоповаре то, что здесь значилось под видом кофе, и стараясь не морщиться, отпивая из кружки, Ева принялась оборудовать доску с фотографиями. Когда в дверь вошли Бри с Анналин, она лишь мельком на них глянула:
—Я тут еще все расставляю. Берите себе второй стол. Мне нужна аналитика по всей имеющейся информации, особенно по напарнице. Начертите на доске хронологию событий, начиная с первого контакта с Макквином и до его недавнего звонка.
—Я займусь аналитикой, — вызвалась Анналин; — Бри, может, достанешь перекусить, пока лейтенант Даллас еще готовится? Купи по моему коду, я угощаю.
—Да, конечно. Лейтенант, вы что предпочитаете?
—Мне все равно.
—Мясо едите? — поинтересовалась Анналин.
—Да, если знаю, чье оно.
—Ну раз уж вы у нас, попробуйте говядину по-техасски. Почти никаких добавок. Давай, Бри, всем по гамбургеру.
—Тогда мне еще пепси, — попросила Ева. — Кофе тут... — она выразительно не закончила фразы.
—Я все устрою.
—Хотели мне что-то сказать? — спросила Ева у Анналин, когда Бри скрылась за дверью.
—Хороший коп из нее выйдет, — ответила та. — Уже почти все сама схватывает. Еще понаберется опыту и будет без «почти». Как человек иногда чересчур напористая, но без заскоков. Бри сейчас держится на честном слове — и пока верит, что Мелинду можно найти, будет держаться дальше. Перестанет верить — ей конец. Не в смысле карьеры. Вообще.
—Значит, сделаем все, чтобы было отчего верить дальше.
—Когда будем брать Макквина — она должна быть там.
—Я понимаю. Но решать вашему начальнику, не мне.
—Вы не понимаете. Вы для нее — герой. Хотите вы того или нет, — добавила Анналин, видя инстинктивную реакцию Евы. — Вы спасли ее и, что для нее куда важнее, спасли Мелли. Вы знаете, что он с ними всеми там делал. Вы его остановили и освободили их.
—Мне просто повезло. Если читали дело, знаете, мне повезло, что он нас там всех не прирезал.
—Мне показалось иначе, — сказала Анналин, закинув ногу на ногу. — К тому же без везения мы бы и половины дел не закрыли. Вы его остановили, и неважно, как именно. И во многом благодаря вам она верит, что мы сможем остановить его снова. И освободить Мелли. Если у вас в этом есть какие-то сомнения — а, видит бог, у меня самой они есть, — то если вы хотите, чтобы Бри и дальше держалась и приносила пользу в расследовании, пожалуйста, не показывайте их.
Ева ответила, не раздумывая — ей и не о чем было раздумывать:
—Давайте начистоту. В данный момент у меня нет никаких сомнений. У меня есть факты, закономерности, теории и собственное чутье. Я не думаю, что мы освободим Мелинду Джонс и арестуем Макквина и его напарницу. Я это знаю.
—Откуда вы это знаете? — спросила Анналин, бросив взгляд в сторону двери. — Нет, стойте. Если знаете, скажите, когда Бри вернется, нам обеим.
—Скажу. А сейчас займитесь аналитикой.
Выговорившись, Анналин молча принялась за работу. Ева продолжила расставлять фотографии, и когда Бри вернулась с добычей, доска уже практически приняла привычный для Евы вид.
Комнату наполнил аромат гамбургеров и жареной картошки, и на какое-то мгновение чужое помещение показалось родным и знакомым. Ева взяла одну из пластиковых тарелок с гамбургером и с аппетитом в него вгрызлась.
—Недурно, — постановила она. — Ладно, вот как я обычно работаю — и мы будем работать, пока я здесь: я мыслю картинками, вот как на этой доске. Если я сижу в кресле с закрытыми глазами, это не значит, что я сплю. Так я думаю. Если я приказываю выметываться, это значит, мне нужно, чтобы вы со своими мыслями не путались у меня подногами. Детектив Джонс, когда я называю Мелинду«потерпевшая», вы не дергаетесь. И чтобы этого выражения лица, которое было сегодня на инструктаже, больше не было. Я понимаю, что она — ваша сестра и в каком-то смысле это может для вас быть плюсом. Но если ваши переживания начнут мешать делу, до свиданья.
—Да, сэр.
—Детектив Уокер вас понимает и поддерживает. Пока идет расследование, она должна думать о своей работе, а не о том, не случится ли у вас сейчас — да хоть когда — нервного срыва.
—Я...
—Я не закончила. Мы найдем Макквина и посадим его обратно за решетку. Я считаю, что самый быстрый способ сделать это — найти его напарницу. Мы установим ее личность и место нахождения, арестуем, посадим в комнату для допросов и будем мордовать, пока не сделаем из нее вот такую же точно отличную техасскую отбивную, — Ева откусила еще кусок, запив его глотком пепси. — Пока Макквина не поймали, он долго на воле резвился. Сейчас он выбрал этот город и сделал его своей личной извращенной игровой площадкой. Но на этот раз долго резвиться он не будет по трем простым и ясным причинам.
Ева откусила еще от гамбургера и пристроилась на край своего сверкающего стола.
«Гляди-ка, — подумала она, — неужели я приспособилась?»
—Во-первых, я за эти двенадцать лет чертовски поумнела. На этот раз у нас больше ресурсов, и знаем мы о Макквине гораздо больше. Во-вторых, сейчас он озабочен тем, как меня достать, и ради этого он перешел все границы, положился на слишком многих людей, оставил слишком много концов. И мы вытрясем из этих людей все, что они знают, и распутаем все эти концы, пока не доберемся до него самого. И в-третьих, — произнесла Ева и сделала долгий глоток, — у нас есть Мелинда. Она — профессиональный психотерапевт. Она знает, как общаться с людьми, как проникать в их мышление. Ей хватило пороху столкнуться с ним лицом к лицу в тюрьме, понять, что, чтобы вернуть себе назад свою жизнь, нужно на это пойти. Ей хватило мужества пойти работать туда, где каждый день будут напоминания о том, что он с ней сделал. Значит, она умнее и крепче Макквина. Если вы мне не верите, не верите в то, что я сказала, мне от вас никакого проку. Идите, займитесь чем-нибудь другим.
—Я вам верю, — сказала Бри. — Я верю во все, что вы сказали.
—Что вы это кольцо постоянно крутите? — внезапно спросила Ева, и Бри тут же остановилась.
—Это кольцо Мелли. Я... Я его надела на следующее утро после ее похищения. Хотела, чтобы часть ее была всегда со мной, что-то, к чему можно было бы прикасаться, что бы мне напоминало, что я — часть ее.
—Хорошо, — кивнула Ева. — Займитесь хронологией.
Ева повернулась к доске с фотографиями, внесла еще кое-какие изменения и дополнения и начала прохаживаться перед ней, хмуро поглядывая, на выстроенную Бри хронологию, пытаясь пристроить к ней все остальное.
Нужно было съездить на прежнее место жительства напарницы, посмотреть квартиру, поговорить с соседями, окрестными продавцами. Может, федералы уже делали то же самое, но идея Рорка о наступлении с двух направлений ей импонировала.
Может, там она что-нибудь найдет. Какой-нибудь след — кто-то что-то сказал, кто-то что-то видел. Какое-то впечатление, мнение.
«Соли маловато, — промелькнуло у Евы в голове, пока она расправлялась с картошкой. — Вообще, считай, не положили. Может, носить с собой экстренный запас в кармане, на случай картофельной необходимости?»
Ева отдавала себе отчет в том, что подсела на соль. Как и на кофе. Это была еще одна ее неуемная потребность — которую Рорк также исправно удовлетворял. Стало быть, он для нее — своего рода наркоторговец?
—За что она в него влюбилась?
—Что-что? — переспросила Бри.
Ева нетерпеливо замотала головой.
—Макквин в тюрьме. Она соглашается ходить к нему за деньги — надо зарабатывать на жизнь, удовлетворять свои потребности. Она — бывалая мошенница, тертый калач, думает только о себе. Все наркоманы такие. Какие тут сантименты? Но она в него влюбляется.
Она снова принялась ходить, разглядывая обе фотографии напарницы и Макквина.
—Конечно, он привлекателен. Возможно, даже в ее вкусе. Он тоже матерый и знает, что почем. Но ему нравятся девочки — юные, податливые, только-только расцветающие. Она для него слишком стара, слишком умела в постели. Как бы старательно она ни заботилась о своем теле, она уже не первой свежести. Это она должна понимать.
—Но он очарователен, — возразила Бри. — Когда он впервые меня насиловал, он был очарователен. Я не в том смысле, что...
—Я понимаю. Вы его очарованию не поддались, но чары все равно были.
—Он говорил мне комплименты. Какая я хорошенькая, какая у меня мягкая кожа. Наплевать, что я в это время кричала от боли, он все говорил и говорил. У него там были зажженные свечи, музыка. Словно это был романтический вечер, — сказала Бри и покачала головой. — Вы же помните. Я вам это уже рассказывала, тогда, когда вы меня в больнице навещали.
—Напомнить не вредно. Значит, он ее очаровывает, говорит комплименты. Но этого мало. Она отчего-то уверена, что не такая, как все остальные, что между ними что-то есть. Как приучить кого-то делать то, что ты хочешь, многие месяцы в точности выполнять все твои указания? Как заставить так к себе привязаться, чтобы этот кто-то добровольно делал все, что ты скажешь, даже если ты за сотни километров и не можешь приказывать? Это же типичный развод. Манипулировать если не через страх, так через удовольствие.
—Он дает ей то, что ей необходимо, и сулит еще больше, — сказала Анналин.
—Наркотики. Он ее снабжает! — Ева дернулась за коммуникатором, позвонить Пибоди.
«Стоп, — мысленно одернула она себя. — Тут и так сидят два детектива. Надо пользоваться тем, что есть».
—Поднимите мне имена всех бывших зэков, сидевших с ним в тюрьме в одном блоке, ищите всех, кто попадался на наркоте. Начните с вышедших за полгода до первого посещения напарницы. Не найдете, берите за год.
—Будет сделано, — отозвалась Анналин.
—Задницей ручаюсь — и вашей тоже, — что не все звонки с телефона Стиббла были напарнице. Ему нужно было договориться, чтобы собачке дали кость. Кто-то на воле должен был этим заниматься. Кто-то, кто либо по-крупному ему должен, либо получает от него на лапу. Да, слишком многим он доверился, слишком многим. У нее в Далласе тоже должен быть барыга. Найдем барыгу, найдем ее. Найдем ее, найдем Макквина.
—Джейсон — в смысле, брат детектива Прайс, работает в наркоконтроле, — подсказала Бри. — Это он с вами на инструктаже спорил. Они с Мелиндой пару месяцев начали встречаться, так что...
—Мне все равно. Пусть звонит брату. Пузатый Вик говорил о стимуляторах, но ими дело точно не ограничивалось. Ей нужно что-то расслабляющее, не могла ж она с такой загрузкой все время на стимуляторах бегать. Должна была периодически оттягиваться.
—Она ведь думает, что должна соперничать с молодыми девочками, так? В постели, — уточнила Анналин. — Я бы добавила афродизиаки. Как минимум «Эротику».
—Верно подмечено. За работу, Джонс, — скомандовала Ева и повернулась снова к Анналин, повнимательнее на нее посмотрела: — А вы ничего так выглядите...
—Спасибо, стараюсь, как могу.
—И не замужем, на вольном выпасе. В салон красоты ходите? Прическа, там, все такое?
—На полицейскую зарплату много не походишь, но где-то раз в месяц да. Я поняла, куда вы клоните. Ей нужно ради него хорошо выглядеть. Спорим, к пластическому хирургу после того, как на Макквина запала, она тоже наведывалась? Грудь приподнять, морщины разгладить, ну, что-то вроде.
—Причем недавно, — согласилась Ева. — После того как перестала ходить к Мелинде и до его побега. Прямо в Далласе или в этих краях. Должна была думать, вот, скоро уже он к ней приедет, скоро она его увидит, что он — ее, и как она будет выглядеть. Могла напоследок заскочить в какой-нибудь салон красоты, навести марафет.
—Правдоподобно.
—Значит, я беру на себя поиск по бывшим зэкам. Вы с Джонс город знаете лучше, составьте список косметических салонов и клиник, пометьте наиболее подходящие, покажите там обе ее фото. Сделаем так, чтобы нам снова повезло.
—Федералам про это направление сообщите?
—Вот черт... Да, я с ними разберусь.
—Сочувствую, — ухмыльнулась Анналин. — Пошли, Бри, выследим эту гадючку.
Ева села в кресло, запустила поиск на компьютере.
«Анналин права, — подумала она, — звучит правдоподобно...»
Принявшись за дело, она погрузилась в работу и забыла о том, что сидит не в своем кабинете.
«На этот раз Макквин облажался, — думала она. — Слишком сложно завернул, слишком на многое поставил».
То, что список снова заигрывающих с наркотой якобы перевоспитанных зэков оказался немаленьким, ее ничуть не удивило.
—На нарах не паиньки сидят, — пробормотала она, проходясь по списку. — Берт Цивет по кличке Тор. Не нравишься ты мне. Совсем не нравишься, — Ева запустила вероятностный анализ и ухмыльнулась. — Гляди-ка, компьютеру ты тоже не нравишься. Не повезло с рожей, да?
«Вызвать детектива Делию Пибоди», — скомандовала она телефону.
На экране возникла слегка измотанная Пибоди.
—Здорово, Даллас! Стиббл и Лоуэт пока в изоляторе. Думаю, все, что могли, мы из них уже выжали, но завтра попробуем еще разок.
—Есть зацепка. Берт Цивет, известный также как Тор. Сидел вместе с Макквином, четыре года назад получил условно-досрочное. Проживает на Вашингтон-стрит. Тут написано «временно не работает», и что-то мне подсказывает, что он снова торгует дурью. Найди его, схвати за шкирку и вытряси все, что знает. Макквин с большой вероятностью припряг его снабжать напарницу, чтоб не загрустила в Нью-Йорке одна.
—Есть.
—Пибоди, мне нужно все, что он знает об этой женщине. Абсолютно все. И как Макквин передавал ему деньги. Соглашайся на любую сделку, только убеди этого Тора, что общительность для него сейчас — залог здоровья. В прошлый раз он на пять лет строгого загремел, дави на это. Он любит толкать наркоту несовершеннолетним, торговать у детских площадок, школ, игровых салонов.
—Одного поля ягода с Макквином.
—Спелись на этой почве, как пить дать. Давай, Пибоди, мне нужна эта баба. Надави на него как следует.
—Выжму как лимон. А как там у тебя вообще?
—Непривычно. Мебель вся как новая, копы слишком вежливые и говорят с дурацким акцентом. Но кофе у них в управлении еще хуже нашего, так что это обнадеживает. Я тебе перешлю все, что есть, потом пойду выдерну Рорка из их ОЭС. Хочу немного поработать самостоятельно, в нашем номере. Буду нужна, звони на мобильный.
—Позвоню, когда найду Цивета.
Ева положила трубку и откинулась на спинку кресла. Ей хотелось туда, лично выследить Цивета, схватить его за лимоны и сделать из них лимонад.
«Ну что за жизнь, — с грустью подумала она. — С самого Нью-Йорка не на кого надавить, наорать, нажать. Так быть не должно».
Она набрала номер Рорка:
—Есть пара зацепок. Хочу взять материалы и поработать в номере. Как только сможешь вырваться, сваливаем отсюда.
—Поддерживаю. Сейчас буду.
Ева сохранила и переписала данные, собрала все, что ей было нужно. Федералам она решила не звонить, а просто наскоро набросала отчет и отправила им прямо на мобильники сообщением.
Она уже направлялась к Риккио рассказать о последних деталях дела, но на полпути ее перехватил Рорк.
—Лейтенант из Техаса уже знает, где тебя можно будет найти, так что выметываемся из этой лавочки поскорее,— сказал он, беря ее под локоть и разворачивая к выходу.
—Проблемы?
—Лучше так: я привык к твоему участку. А здесь мне как-то неловко.
—Как местный ОЭС?
—Очарования нашего ему, на мой вкус недостает, но люди способные, и оборудование примерно сходное — хотя и с южным колоритом. Начальник их гражданских у себя в отделе не привечает, это для меня тоже непривычно. Я все уладил.
—Хочешь сказать, выпендрился? — спросила она уже в машине.
—Пришлось. Не люблю, когда на меня смотрят косо и шпыняют. Присутствующие не в счет. А как у тебя прошел день?
—Результативно.
Ева пересказала ему новости.
—М-да, твой подход с двумя направлениями неплохо работает, — заметил Рорк. — Как и акцент на поиске напарницы. Она — трещина в его защите. Я согласен с тобой, долго еще он ее терпеть не станет. Макквин должен понимать, что рано или поздно она сделается для него помехой.
—Может и подольше протянуть, если знает, как себя подать — но, по-моему, она на него запала, так что наверняка сорвется. К тому же от нехватки общения он не умрет — у него есть Мелинда.
—Думаешь, он все-таки ею займется?
—Вероятность мала, поэтому-то я и беспокоюсь, что он подыщет себе девочку, и уже довольно скоро. Но с Мелиндой ему будет психологически легче — будет с кем поговорить, я так думаю. Она же этому обучена. Разговаривать — ее работа. Хотелось бы верить, что она выкарабкается, воспользуется своими профессиональными навыками, не даст ему причинить себе вред.
Они остановились перед входом в отель — очередной модной блестящей стрелой в колчане города. Рорк просто назвал имя и протянул швейцару электронный ключ — и, судя по тому, как тот едва ли не пулей рванулся отворить перед ними дверь, немалые чаевые.
—В прошлый раз мы в другом месте останавливались. Хотя очевидно, что это тоже принадлежит тебе.
—Так и есть, просто я решил, лучше нам обоим сменить обстановку.
По дороге к лифту они прошли мимо охранника, вскочившего по стойке «смирно» и отчеканившего «сэр!». Рорк кивнул ему и приложил ключ к считывающему устройству. Оказавшись в небольшом, отделанном бледно-золотыми панелями лифте, он скомандовал: «Западные апартаменты, верхний этаж».
—Верхний? — переспросила Ева.— Их там несколько?
—Три. Я подумал, на верхнем мы устроим оперативный центр. Так будет проще ограничивать доступ, можно даже обслугу туда не пускать, если хочешь. Используем робота. На первом гостиная, на втором спальни. Я назвал третий, потому что решил, ты захочешь сначала полюбопытствовать, заодно и документы оставишь. Мне чертовски необходимо выпить.
—Мне самой чертовски хочется и выпить, и в душ, и еще какого-нибудь подозреваемого, душу из него к чертям собачьим вытрясти...
—Вижу, ты уже скучаешь по Нью-Йорку, — улыбнулся Рорк. — Тогда как насчет чертовски вкусного ужина?
—Я съела гамбургер.
—Дьявол, у меня за весь день и гамбургера не было.
Двери лифта плавно раздвинулись, и Ева удивленно уставилась на открывшуюся ей обстановку.
Посреди комнаты стояла доска с фотографиями, ровно такая, какую она всегда устраивала. Фотографии, конечно, были не в том порядке, и среди них не было самых последних, но и они, и подписи, и даже частично хронология — все уже было. А рядом был стол, кресло-кровать, три экрана, два коммуникационных центра и плюс к этому, похоже, полностью укомплектованные кухня и ванная. Немного пройдясь, Ева обнаружила за дверью еще один кабинет.
—Как это тебе удалось? — спросила она.
—Есть здесь свой человек. У него допуск к секретным сведениям, так что можно было доверить ему твои материалы. Сэкономил время.
—Это точно. А этот для тебя? — Ева ткнула пальцем в сторону второго кабинета.
—Да. Не вполне как у нас дома, но что ж, приспосабливаемся, приноравливаемся.
Рорк сделал все, чтобы ей было как можно удобнее работать, и снабдил всеми необходимыми инструментами. Лучшего она и вообразить не могла.
Ева подошла к нему, взяла его лицо в ладони и поцеловала.
—Прямо как дома... — прошептала она и просто от удовольствия крепко его обняла. — А теперь нам чертовски хочется выпить.
9
Не обращая внимания на открывавшийся перед нею вид, Ева с бокалом вина в руке сидела на крыше пентхауса. Рядом сидел Рорк — может ли зрелище быть для нее приятнее? И она заметила то, чего не уловила, спеша в отель.
—Ты на кого-то зол, — констатировала она. Рорк неопределенно пожал плечами:
—Уж точно не на тебя.
—Тогда на кого? Или на что?
—Видишь ли, с меня достаточно копов — опять-таки ты не в счет. Пока что.
Ева мысленно отмотала назад цепочку дел, вспомнила, что именно взял на себя Рорк. ОЭС.
—Если это местные из ОЭС, не нужно туда возвращаться. Нет смысла, раз ты тут себе все устроил. Если хочешь, можешь связываться отсюда с Финн, когда тебе удобно.
—Ну, раз ты сама туда вернешься, смысл есть. Пока мы в Далласе, ты от меня ни на шаг, — напомнил он ей. — К тому же на фоне всего остального мелкая неприятность ничего не значит.
—Смотря о чем речь. Что за неприятность? Не просто же в общении же с копами дело...
—Уж поверь мне, для человека с моими... хм... склонностями день в участке — не пикник с шампанским.
Рорк умел читать ее мысли и делал это так хорошо, что Еве частенько становилось не по себе. И она решила не пускать все на самотек. Наклонилась, взяла его за руку:
—Рорк...
—Да черт с ним. Ерунда, честное слово. Отец Риккио — тоже коп — следил за моим. Риккио мне об этом рассказал специально. И, можешь быть довольна, посмотрел на меня с этим их техасским подозрением.
—Да это же... да как же он... — задохнулась Ева.
—А ты бы на его месте вела себя разве не также?
—Возможно, и да. Вероятно. Но все равно это уж слишком. Ты здесь, чтобы им помочь, ты — консультант, официально уполномоченный Департаментом полиции и безопасности Нью-Йорка. Какое им, мать их, дело до Патрика Рорка? Чертов Риккио, у него человек в заложниках у педофила-садиста, жизнь его человека в опасности — вот о чем он должен думать сейчас, а не тебя поддавливать.
—Ну что ж, во многом я с тобой соглашусь. Но пятно на моей биографии все же останется... ммм? Так уж все в жизни устроено.
—Жизнь — вообще дерьмо.
—Зачастую да. Но раз уж я со своими проблемами тебе надоел, мне полегчало. Есть хочу...
Ева рывком поднялась с кресла и размашистыми шагами пошла под крышу.
—Чертов Даллас. Ненавижу этот город. Несправедливо? Плевать. Может, что-нибудь хорошее здесь и есть... люди живут хорошие — что мне до этого? Они здесь встретились, твой отец с моим.
—Ева, Риккио не знает и не имеет доступа к информации, с которой он мог бы найти какую-либо связь между Патриком Рорком, Ричардом Троем и лейтенантом Евой Даллас.
—Но она есть. — Ева остановилась и, резко развернувшись, вернулась. — И всегда будет — это... пятно. — То, о чем она думала с самого момента приземления в Далласе, вырвалось наружу. — И мы никогда до конца от него не отмоемся. Что бы мы ни делали, кем бы мы ни стали, чего бы ни достигли — они всегда будут частью этого. Ничего тут не изменить. Это всегда будет так, и здесь, в Далласе, это только сильнее.
—Да. Сильнее. — Рорк встал и подошел к ней. — Значит, придется поскорее найти Мелинду Джонс, разобраться с Макквином и вернуться домой.
Рорк прижался к ней лбом, Ева закрыла глаза.
—Хороший план. Понятный и чистый, как стеклышко.
—Угу...
—Тогда поторопимся. Как тебе такое: в качестве компенсации за весь этот спектакль от копов я с тобой ужинаю, потом занимаюсь своими отчетами. Что скажешь на гамбургеры с техасской говядиной?
—Скажу, что мыслишь ты здраво, — ответил Рорк, беря ее за руки. — Но подумай еще об одном. Без этого чертова пятна мы не стали бы теми, кто теперь есть, и не старались бы с таким упорством его смыть. Каждый по-своему.
—Наверно, да. Но... — Еву прервал звонок мобильного телефона. Она бросила взгляд на экран. — Пибоди.
—Займись этим. Я уж как-нибудь справлюсь с ужином в одиночестве.
—Отлично. Прости. Да, Пибоди. Ты его нашла?
Рорк вошел в номер и принялся, поглядывая на нее, программировать автоповара. Ева ходила взад-вперед по крыше, сунув одну руку в карман, в другой сжимая телефон. Она разговаривала отрывисто, взгляд ее стал холодным, глаза превратились в щелочки. Типичный коп.
«Снова за работу, оттирать пятно», — думал тем временем Рорк.
—Цивета взяли тепленьким с полными карманами наркотиков, — объявила Ева, — амилнитрит, «Сексапил», «Зонер» и еще хрен знает что. Арестовали в квартале от молодежного центра, это как усугубляющее. Учитывая, сколько раз он уже сидел, Рио ему за это от десяти до пятнадцати одной левой выбьет. Согласится на сделку и запоет как миленький, надо только, чтобы Пибоди его хорошенько обработала.
И она вновь принялась расхаживать вокруг своей доски с фотографиями.
—Надо чтоб она дала Бакстеру по-черному на него насесть, а сама пусть сыграет помягче, вроде как понять его хочет.
—Ты уверена, она справится? — недоверчиво спросил Рорк.
—Да, уверена, — ответила Ева. — Но все равно хотела бы быть там.
—Тебе просто охота кого-нибудь потрепать на допросе.
—Еще как! Гляди, что Пибоди досталось: Стиббл, Лоуэт, теперь вот еще и Цивет. А мне что? Пузатый Вик, лучший друг полицейского, бармен с отменной памятью. Ну и где справедливость?! — Она чертыхнулась и села за рабочий стол. — Все равно, надо тряхануть бывших соседей напарницы. Может, там с кем-нибудь позабавлюсь.
—Да уж, тебе точно причитается. Пойду поужинаю у себя в кабинете, поиграю в «найди фургон» без полицейских ухмылочек за спиной, — сказал Рорк, удаляясь.
А Ева села писать отчет и проверять успехи остальных членов команды. Они уже отбраковали часть съемных квартир и некоторые из сданных внаем машин, но работы было еще предостаточно,
«Большой город, — думала она. — Куча квартир, куча автофургонов. Что может быть еще? Что ему еще могло понадобиться? Чего ему не хватало?»
Ева откинулась в кресле, положила ноги на стол, прикрыла глаза.
«Вино! Хорошее вино! — вспомнила она. — В том треклятом логове у него был неплохой набор, в основном каберне».
Ей вспомнился сервант с педантично расставленными бокалами для вина. Двенадцать лет назад онане отличала хрусталь от дешевой стекляшки, но теперь знала, что это были дорогие бокалы. Посуда — столовые наборы из четырех предметов, хороший стиль, строгий классический фарфор с рельефным рисунком по краю.
В пакетах из магазина — свежие фрукты и овощи. Никаких полуфабрикатов. Немного сыру, длинный этот, как его, багет. В холодильнике яйца. Настоящие куриные.
Хорошая еда, дорогое вино, изысканные тарелки и бокалы под них. В тюрьме ему всего этого должно было не хватать.
И сейчас он захочет всего, чего ему не хватало.
Не меняя позы, Ева продолжила мысленно бродить по его квартире.
Мебели мало, никаких безделушек. Чисто, аккуратно. Экологически чистая бытовая химия, внезапно озарило Еву. Без ароматизаторов.
В спальне кровать с перекладинами в изголовье. Они ему нужны, чтобы закреплять веревки и наручники. Хорошее постельное белье — в шкафу два запасных комплекта — белое без рисунка, чистый хлопок.
Он всегда делал это на кровати, на чистых дорогих простынях.
Для дорогих простыней нужна химчистка.
Ванная комната. Полотенца тоже из чистого хлопка, снова белые. Всегда белый. Мыло, шампуни, средства по уходу за телом. Снова все природное, никаких добавок, никакой химии.
С такими запросами нужны специальные магазины. Он должен был оставить указания напарнице. Заказывает здесь или в Интернете? Может, и так, и так.
Видеокамеры наблюдения, звукоизоляция, наручники и цепи. Это важно, но этим уже занимаются местные и ФБР.
Нужно, чтобы они занялись и остальными деталями тоже.
Ева спустила ноги на пол и принялась, ходя кругами вокруг доски с фотографиями, диктовать компьютеру новый список задач.
— Сообщить обо всех точках продаж данных товаров в окрестностях Далласа и в Интернете. Отследить все покупки постельного белья, столовых наборов и чистящих средств за последние шесть недель, средств по уходу за телом за последние четыре недели. Продуктов питания за последние два-три дня. Также проверить, какие химчистки специализируются на белых вещах из натурального хлопка.
Когда в кабинет вошел Рорк, она все еще диктовала.
—Послать список всем участникам расследования с пометкой «срочно».
Принято, выполняю... Задача выполнена.
—Я многое упустила, — таким сообщением встретила Ева Рорка. — Сосредоточилась на самой женщине, а о мелочах, повседневных вещах не подумала. Тарелки, полотенца. Черт, это же тоже его привычки, часть психологического портрета.
—Значит, они есть в его деле, и остальные члены команды это прочитали.
—Да, но остальные члены команды в той его квартире не были, не видели его тарелок, дорогих вин. Не видели бутылку «Чистоты от природы» под раковиной.
—Ты помнишь марку чистящего средства? — удивился Рорк.
—Да, помню, и даже если это где-то и закопано в описи найденного, кто на это обратит внимание, если я прежде все вместе не состыкую? Сообрази я вспомнить об этом раньше, уже посадили бы людей это искать.
—И сколько же тебе потребовалось времени, чтобы все вспомнить, учитывая, что это была первая за сегодня возможность сесть и, не отвлекаясь, спокойно подумать?
—Довольно мало. Черт, но оно ведь весь день зудело во мне, — недовольным тоном отозвалась Ева, покачиваясь на пятках. — Можно было бы и раньше вспомнить. Напарница наверняка купила все по Интернету. Чтоб отследить такие покупки, времени уйдет больше.
— Ты считаешь, она в него влюблена.
Ева еще раз внимательно посмотрела на фотографии, снова почувствовала что-то знакомое.
—Думаю, ей так кажется.
—Готов спорить, кое-что она купила в Далласе. Например, постельное белье. Она ведь обустраивает дом, так? Наверняка ей захотелось все потрогать, пощупать, она же ради него старается!
—Думаешь?
—Не для всех женщин шопинг есть смертный грех... — Рорк бросил на Еву многозначительный взгляд. — Говоришь, она такая бывалая. Но она вполне может захотеть сама выбрать для него вещи типа постельного белья, пофантазировать, как они будут вместе на нем смотреться. И вот в этом ее прокол!
—Недурно. Прям почти как Мира. Ну что ж, если так и какой-нибудь продавец ее опознает, это будет прорыв в расследовании. А пока что...
—Пока что у меня есть еще одна неплохая зацепка. Их автофургон — по крайней мере, это вполне может быть именно он.
—Что, так быстро?
—Я начал искать еще днем, в ОЭС. Но оказалось, что в спокойной обстановке мне работается намного лучше. Светло-синий грузовой автофургон пятьдесят второго года выпуска, — зачитал Рорк, заказывая им еще по чашке кофе. — Зарегистрирован на «Христианскую лигу сочувствия», кстати, несуществующую. Я решил, если машину напарница покупала как сестра Сьюзен, то записать ее могла на какую-нибудь религиозную организацию, и стал искать.
—Ого!
—Кстати, я тебя удивлю. Религиозные организации приобретают автофургоны прямо-таки как часть облачения. Вот у этого конкретного предыдущим владельцем оказался некий Джеремия Констанс, набожный христианин. Проживает в Мэйвиле, это такой городок на самой границе Техасас Луизианой. Учитывая, что сестра Сьюзен по документам якобы тоже из Луизианы... В общем, совпадение показалось мне интересным. Он продал фургон за наличные, бумаги подписаны сестрой Сьюзен Дэвон.
—Сбрось мне эти сведения!
Ева бросилась к своему столу.
—Попробуем его отследить. Кузов она наверняка перекрасила — но это будет еще одна зацепка. И номера поменяла — и это нам даже на руку. Сейчас пну федералов, чтоб все перерыли, съездили к этому богобоязненному Джеремии.
—А я все еще занимаюсь денежным следом. Макквин неплохо замел следы.
—Да, он хорош, — кивнула Ева, рассылая новые сведения. — Но ты лучше.
—Это само собой, но спасибо,
—Что ж, дело сдвинулось с мертвой точки! Надо не терять темпа. Ну, кто со мной в поход на мирных техасских горожан?
—Йи-хо! — издал клич Рорк и залихватски осушил чашку с кофе.
За окном вечерело. По автостоянке рядом с приземистой старой многоэтажкой носилась ватага детей. Судя по крикам, стоянка выполняла также функцию игровой площадки. Ева всегда удивлялась, почему дети не умеют играть молча.
Система безопасности на входной двери была почти что удовлетворительной, но из-за жары двери были распахнуты настежь — заходи кто хочешь, бери что хочешь, — безопасность не сильно беспокоила жителей.
Стоило Еве выйти из машины, в нее тут же врезался один из мальчишек.
—Ты водишь! — выпалил он сгоряча.
—Ага. Уже бегу, — улыбнулась Ева.
Мальчишка осклабился, демонстрируя два отсутствующих передних зуба, — если ему повезет, вскоре у него отрастут постоянные.
—Мы играем в салки. А ты кто?
—Полицейский.
—В полицейских и грабителей мы тоже играем! — обрадовался парнишка. — Мне нравится быть грабителем. Хочешь меня арестовать?
—Спроси лет через десять.
Ева оглядела здание, потом мальчишку. Все равно надо было с чего-то начинать; она вытащила фотографию Сарайо Уайтхед.
—Знаешь ее?
—Эта тетя тут больше не живет.
—Но раньше жила.
—Ага, ну да, — и он сделал движение бежать дальше.
—Стой. — Ева едва успела его ухватить. — Она одна тут жила?
—Наверно. Она дрыхла все время. Вечно орала из окна: хватит шуметь, тут люди спят. А мама сказала, что за беда, день на дворе, детям можно играть и кричать сколько влезет.
—Как зовут твою маму?
—Маму зовут Бекки Роббинс, а папу Джейк. Я — Чип. Я с четвертого этажа, и у нас есть черепаха Бутч. Хочешь покажу?
—А мама дома?
—Конечно, где ж еще! Ма-а! — завопил мальчишка, да так пронзительно, что у Евы зазвенело в ушах.
—Боже, ну у тебя и глотка.
—Не говори «боже», надо говорить «бомже».
—Думаешь, «м» что-то меняет?
—Мама говорит, да. Ма-а!
—Черт! — опять поморщилась Ева.
—Не-а! — затряс головой Чип. — Нельзя. А вот «черд» можно.
—Чип Роббинс, сколько раз тебе говорить: вопить можно, только если тебя насаживают на вилы!
У высунувшейся в окно женщины были такие же, как у Чипа, черные вьющиеся волосы.
—Ну ма, тут полицейская тебя спрашивает! Гляди! — Он схватил Еву за руку и помахал ею.
Ева отдернула руку и еле сдержалась, чтобы тут же не стереть с нее липкий след непонятного происхождения.
—Миссис Роббинс, могу я к вам подняться? — крикнула она, показывая жетон.
—А что такое? У Чипа, конечно, шило в заднице, но он золото, а не ребенок.
—Я по поводу вашей бывшей соседки. Можно я к вам поднимусь?
—Я лучше сама спущусь.
—Мама не любит пускать незнакомых, когда папы дома нет, — прокомментировал Чип. — Он сегодня работает до поздноты.
—Ясно.
—Папа водит аэротрамвай, а мама работает у нас в школе. Я уже во втором классе!
—Рада за тебя, — ответила Ева, взглядом ища у Рорка поддержки, но тот лишь улыбнулся.
—А вы арестуете грабителя?
—А что, есть?
—Мой приятель Эверет стащил в магазине шоколадку. Но его мама узнала и заставила заплатить из карманных денег. Он потом целый месяц сидел вообще без сладостей. Хотите, арестуйте его, вон он там, — весело сдал приятеля Чип.
—Похоже, он свою вину перед обществом искупил.
«Боже — бомже — да где ж там его мать?» — мысленно взмолилась Ева.
—На вот, с ним поговори, — сказала она, в отчаянии предлагая на съедение Рорка.
—Ладно. Ты тоже из полицейских?
—Ни в коем случае, — решительно открестился Рорк.
—Ты говоришь как-то не по-нашему, — протянул Чип. — Ты не из французских? У нас в магазине одна тетя из них, тоже не как мы разговаривает. Я знаю одно слово!
—Какое слово?
—«Банджур». Это значит «привет».
—Я тоже знаю одно слово.
—Какое? — обрадовался Чип.
—Дигуйт. Так говорят «привет» у меня на родине.
—Дигуть, — нетвердо повторил Чип.
—У тебя отлично получается.
—Чип, хватит приставать к полицейским, беги играть!
Наскоро причесанная, Бекки Роббинс, шлепая по асфальту тапочками, выбежала из подъезда. Схватив сына за плечи, она на секунду прижала его к себе и оттолкнула.
—Ладно, пока! — крикнул тот и, засверкав пятками, с воплем вернулся в гущу дворовых игр.
—В чем дело? — не скрывая возмущения, осведомилась миссис Роббинс. — Соседи говорят, утром из ФБР приезжали, теперь вот полиция...
—Вы знаете женщину, представляющуюся как Сарайо Уайтхед?
—Да, соседи сказали, фэбээровцы тоже про нее спрашивали. Она тут раньше жила, на втором этаже. Уж полгода как съехала или даже больше. А что? Она что-то натворила? Фэбээровцы ничего такого не сказали, но Эрлин, соседка моя, говорит, что так и знала. А теперь и вы тут. Она мне всегда не нравилась — в смысле, Сарайо, не Эрлин.
«Ясно, в кого Чип такой болтун», — подумала Ева.
—Почему? — поинтересовалась она.
—Да от нее слова приветливого не дождаться было! Понимаю, в ночную смену приходится работать, но чтоб на детей огрызаться — не только на моего, — этого я не люблю.
Уперев руки в боки, Бекки уставилась на носящихся орущих детей материнской разновидностью подозрительного взгляда.
—Да кто она вообще такая, чтоб им тут запрещать играть? Лето ж на дворе! День! И не первый раз, между прочим, и даже с бранью, представляете? — добавила она, повернувшись к Еве с Рорком, но еще не сменив взгляда. — Я ей так прямо тогда и сказала. Купи, говорю, себе, что ли, затычки в уши. Так что она натворила?
—Узнаем, когда ее найдем. В гости к себе она никого не водила?
—Кроме той другой женщины, никого больше у нее не видела. Молодая такая, симпатичная.
—Это она? — спросила Ева, показывая фото Мелинды.
—Ага, та самая. Она тоже что-то натворила? Жаль, она такая милая казалась…
—Нет, она ничего не сделала. Больше никого не помните?
—Ну, мужик какой-то однажды приходил. Очень толстый. Сказал, она у него работала, искал ее. Но она к тому времени уже съехала. Просто уехала и все, даже мебель оставила. Хотя она ее, оказывается, в прокат брала. Но все полностью оплатила, и за квартиру тоже. Мне хозяйка квартиры сказала. В общем, никто по ней особо не скучал, — подытожила она.
Ева продолжила молча на нее смотреть.
—Есть еще кое-что... — Бекки переступила с ноги на ногу и глянула по сторонам. — Было у меня одно подозрение, поручиться не могу, но...
—Если вы что-то видели, слышали, знаете или подозреваете, это все может нам помочь.
— Не хочу никого обвинять — даже ее, — но раз уж даже до ФБР дело дошло, и вы тоже... В общем... мне кажется, она что-то принимала. По крайней мере иногда.
—Наркотики.
—Ага. Мне так кажется. У меня двоюродный брат этим увлекался, так что я знаю, на что оно похоже. Глаза у нее иногда были такие, руки тряслись. Пару раз от нее точно «Зонером» пахло. Когда тогда по поводу детей ругались, я ей сказала, мол, пусть примет, чего она там глотает или курит, и отключится, чтоб их не слышать. Нехорошо, конечно, было так говорить, но очень уж она меня разозлила. Она так на меня в ответ глянула!.. Честное слово, я даже испугалась. Хлопнула дверью прямо у меня перед носом. Ну, я постояла и пошла к себе. А на следующий день я собралась на работу, иду к своей машине, гляжу — а у Джейка все колеса проколоты. Мы с мужем рядом паркуемся. Я знаю, это она сделала. Понимаю, что опять ее обвиняю, но я точно это знаю. Только не докажешь же. К тому же это я с ней ругалась, а не Джейк. Он, как я, на людей не заводится. Если б она мне шины располосовала, может, я б на нее в полицию и нажаловалась. А Джейку ведь машина для работы нужна, ему далеко добираться. Он тогда целый день потерял из-за этих шин.
—И вы об этом в полицию не сообщили?
—Ну почему же. Должны были, для страховки. Хотя все равно они нам только часть покрыли. Джейк сказал, чтобы я на нее ничего не катила, так что я промолчала. Да она бы все равно все отрицала — может, даже еще похуже чего сделала б. После того случая я к ней даже не подходила. В общем, когда она испарилась, слез я по ней не проливала.
Ева опросила еще нескольких соседей, но Бекки Роббинс уже сообщила все, что ей было нужно.
—Неплохо, неплохо, — бормотала Ева по дороге в отель. — В баре ей изображать честную работягу еще удавалось, но дома...
—Дома ей хотелось отдохнуть, — подсказал Рорк, — побыть самой собой.
—Точно. Принять дозу любимой дряни, отдохнуть в тишине, заткнуть сволочную соседку — ты у себя дома, имеешь право. А если та продолжает высовываться, имеешь право ей отплатить. Особенно если знаешь, как это верней всего сделать: лишить кормильца семьи тачки, чтоб не мог на работу ездить. Всадить ему и всей его семье туда, где побольней, — по кошельку.
—Она, оказывается, женщина с характером, — добавил Рорк. — И довольно злобным. Детей не любит и, я бы сказал, не считает необходимым поддерживать с другими людьми отношения.
—Они ей не нужны. Но она умна, неоплаченных счетов не оставила. Не нужно, чтобы кто-нибудь ее искал, даже если она уже и сменила документы.
—Зато теперь мы знаем, что машины у нее тогда еще не было. Значит, на работу ходила пешком или добиралась на общественном транспорте. Что, кроме Мелинды, к ней никто не ходил, и никто, кроме бывшего босса, ее не искал.
«Рорк ловит все с первого раза, — подумала Ева. — Никогда не приходится ему разжевывать».
—Значит, кто бы ей наркоту ни продавал, ходила за ней она сама. И мужчин не водила, соседи бы обязательно заметили — значит, терпеливо ждала Макквина. По крайней мере дома. Некоторые барыги за наркоту натурой берут — но это бизнес, это бы изменой не считалось. Секс — это бизнес.
—Как мне нравится наш общий бизнес...
—Угу... — Ева откинулась на сиденье. — Вот только ни скрутить никого, ни пригрозить кому не удалось. Какие они все общительные. Говорят, говорят, говорят — особенно этот пацан. Будто и не в Америке живем.
—Будто к французам попала? — подначил Рорк.
Ева рассмеялась.
—Может, им в воду что-нибудь добавляют? Может, не стоит пить из-под крана? А то тоже начнем со всеми болтать, не спрашивая, выкладывать абсолютно незнакомым людям все, что только можно.
—Боюсь, в кофе тоже добавляют воду.
—Но она же там кипяченая, разве нет? Микробы, вызывающие болтливость и дружелюбие, от кипячения должны погибать. Обязаны. Ладно, стемнело уже. Я знаю, что мы хорошо разогнались, но уже стемнело. Мелинда у него там уже почти целые сутки.
Ева вздохнула.
—Стемнело, — пробормотала она. — Макквин любит охотиться в темноте.
10
Темнота. Он любил держать их в темноте, чтобы они не знали, день сейчас или ночь. Чтобы не могли друг друга видеть, чтобы у них не было даже этого кошмарного утешения.
Но иногда он включал свет, слепящий свет в глаза, час за часом. И тогда они видели, даже больше, чем хотелось. Глаза, отчаявшиеся, пустые, как ее собственный желудок. Цепи и наручники словно из старого фильма — только настоящие, совсем настоящие, оттягивающие и вгрызающиеся в запястья и лодыжки.
Но когда он их снимал, становилось еще страшнее. Еще страшнее, когда выводил из этой комнаты, забирал с собой.
Если он придет снова, она будет сопротивляться. Бри сказала: нужно сопротивляться, несмотря ни на что. Бри была права, она знала, что Бри права, но сопротивляться ему было так трудно. Так больно.
Но она все равно будет стараться, если он снова придет за ней, она будет сопротивляться, пытаться его ударить.
Она протянула руку, пытаясь нащупать в темноте сестру, почувствовать ее рядом.
И все вспомнила.
Было темно, но она была одна. И в этот раз она была уже взрослой. Но он снова придет за ней, как это было в мучивших ее ночных кошмарах.
Он вернется.
Мелинда пошевелилась, снова почувствовала вес врезавшихся в ее тело наручников и цепей. Внутри она кричала, как раненый зверь, но не давала звуку вырваться наружу.
Спокойно, спокойно. Крик не поможет. Нужно думать, нужно все спланировать, нужно придумать, как отсюда выбраться.
Бри будет ее искать, и вся полиция Далласа тоже.
Но что, если она уже не в Далласе? Он мог увезти ее куда угодно.
К горлу подкатила истерика, она хотела выплюнуть ее истошным криком.
Думай.
Сарайо.
Она позвонила, голос отчаянный, ей срочно нужна помощь. Что она тогда сказала? Надо вспомнить все до малейших деталей, пробиться сквозь дурман от того, что они ей вкололи, и вспомнить.
Она сказала, что видела того, кто ее изнасиловал. Просила ей помочь. Говорила, что ей страшно, что не может пойти в полицию, снова пройти через все это.
Конечно, она должна была ей помочь, неважно, что у нее был тяжелый день и что она хотела лечь пораньше. Оставила сообщение Бри, заперла дверь. Она всегда тщательно запирает дверь, в машине тоже. Нужно всегда быть осторожной, всегда.
И все равно.
Теперь она вспомнила, как уверена была, уверена, что уговорит Сарайо Уайтхед победить страх, убедит пойти в полицию, сообщить все подробности. Была уверена, что может ей помочь, что справится.
Ну конечно же. Конечно, когда Сарайо бросилась к машине у того ночного кофе, она ее впустила, конечно же, согласилась отвезти куда-нибудь, где поспокойнее и меньше народу.
Симпатия, эмпатия, взгляд, прикосновение руки. Утешить. Посадить в машину, дать перевести дух, поговорить, попробовать успокоить — теперь она понимала, что это была отнюдь не паника.
Ей стало плохо, совсем плохо. Когда та сказала, что ее тошнит, она, не задумываясь, остановила машину.
Снова попыталась помочь. Шприца она не видела, но почувствовала укол в шею. Еще один.
Затем, когда в глазах уже все мутнело, когда все начало темнеть, она заметила: Сарайо улыбается.
«Тупая сучка, — сказала та. — Тупая всезнающая сучка».
И тут она увидела его. Он был там.
Все рушится, рушится, ускользает, нет сил кричать, нет сил сопротивляться, они тащат ее в другую машину. Только его голос, только мерзкая радостная нотка в его голосе:
«Привет, Мелинда. Вот мы и снова вместе».
Затем — пустота, полная пустота, пока она не очутилась в темноте.
Когда он пришел за ней, он включил свет, свет резал ей глаза. Качало, ее всю качало и подташнивало. Но по телефону была Бри, ее лицо, ее голос. Она старалась держаться спокойно, старалась думать, бороться с тугой мутью дурмана.
Сарайо — его напарница. Он всегда работал с напарницей. О, она все про него прочитала, все изучила. Она заставила себя читать это, смотреть, запоминать.
И все равно попала прямиком в его западню. Опять.
Теперь он ее не насиловал. Теперь она ему в этом плане неинтересна. Теперь она уже не девочка.
Слава богу, с ней не было других девочек. По крайней мере, она надеялась, что их нет.
Она была нужна ему для чего-то еще. Месть?
Но у него были и другие. Не мог же он надеяться собрать их всех опять.
Нет, слишком хлопотно и рискованно. И чего ради?
Мелинда попыталась успокоиться, расслабить тело на жестком полу, очистить мозг от наркотической грязи. Должна была быть какая-то причина в том, что он ее похитил. Именно ее. У нее же сестрав полиции, живет с ней в одной квартире. Других похитить наверняка было бы проще.
И тем не менее он выбрал именно ее, снова именно ее. Сарайо сообщила об изнасиловании почти год назад. Да, почти год. Она загодя все спланировала, задолго до похищения.
Зачем?
Из-за чего-то, что она сделала. Из-за нее самой.
Из-за того, что они с Бри были его последними жертвами? Неужели все так просто? Решил в каком-то смысле продолжить там, где остановился? Бессмысленно. Зачем тратить на нее столько времени? Если сбежал из тюрьмы, зачем растрачивать на нее время?
Значит, был какой-то план. У него всегда был план. Она была для чего-то нужна. Или что-то олицетворяла. Может, она — приманка, чтобы заманить Бри, чтобы поймать их обеих?
«Бри, о боже. Бри, Бри».
На этот раз справиться с паникой не удалось, дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось. Мелинда стала биться в слепой ярости, срывая кожу наручниками.
Только не сестра, только не снова.
Послышался щелчок замков и шелест открывающейся двери, и Мелинда, отчаянно борясь с болью, пересилила ужас. На этот раз она не забыла закрыть глаза перед тем, как вспыхнул свет. Но красное марево ослепило ее даже сквозь веки.
Это была она, стук каблуков, запах духов.
Оделась и надушилась ради него.
«Ну и кто из нас тупая сучка? — едко сказала она про себя и почувствовала небольшое облегчение. — Видать, не так уж и умна, раз не понимает, что Макквин использует ее и выбросит, как банку из-под колы».
Мелинда медленно приоткрыла глаза и взглянула в лицо женщине, которой еще недавно, думала, нужна была ее помощь и поддержка.
«Да, определенно, вырядилась ради него, накрасила губы, волосы уложила. Она старше его, молодится, нацепила коротенькое красное платье и шпильки».
Мелинда подавила чувство презрения.
Сэндвич. Она принесла — «называй ее Сарайо» — Сарайо принесла тарелку с сэндвичем.
«Одноразовую, как и она сама».
И стакан воды.
«Может, опять туда что-то подмешали», — подумала Мелинда, но изобразила на лице благодарность.
—Он не хочет, чтобы ты померла с голоду.
—Спасибо тебе. Я очень проголодалась. Уже поздно?
—Для тебя уже слишком поздно.
—Сарайо, пожалуйста, я не знаю, что тебе от меня нужно. Что ему нужно. Скажи, я постараюсь все устроить, я все для тебя сделаю.
—Мы уже добились от тебя всего, что нам нужно. Гребаные сострадательные дамочки, все вы одинаковые. Слабые и тупые.
—Я всего лишь пыталась тебе помочь.
—Я всего лишь пыталась тебе помочь, — передразнила ее Сарайо. — Все вы лохи одинаковые, вечно нюни распускаете. Думала, ты такая умная? Глянь теперь на себя — ты просто мясо в клетке.
—Что я тебе сделала, что ты меня так ненавидишь?
—Для начала, на свет родилась. И засадила Айзека в тюрьму на двенадцать лет.
—Ты же знаешь, что он со мной сделал, со всеми нами.
—Скажешь, вы не сами на это напросились? — ухмыльнулась ярко обведенными губами Сарайо. — Маленькие шлюшки.
—Мне было всего двенадцать лет.
—Да ну? — Сарайо выставила бедро и глянула на нее, чуть наклонив голову. — Я в двенадцать уже кучу мужиков перетрахала. Только за деньги, естественно, в отличие от тебя. Эх, чтоб увидеть тебя с такой рожей, стоило вытерпеть все твои занятия.
—Помоги мне, у меня есть деньги.
—У нас самих теперь есть деньги, — сказала она, проводя рукой по бедру, поглаживая платье. — А когда все закончим, будет еще больше.
—Если ты ждешь выкуп, я могу...
—Ты думаешь, это все ради тебя? — Сарайо запрокинула голову и расхохоталась. — Да ты — пустое место. Ты нам нужна только для того, чтобы добраться до настоящей добычи. Она заплатит за все, что сделала Айзеку. А когда мы с ней кончим, у нас будет столько денег, что вам даже и не снилось. Мы с Айзеком заживем на широкую ногу.
—Он тебя убьет, — неожиданно бесстрастно произнесла Мелинда. — Ты поможешь ему получить то, чего он хочет, а после он убьет тебя и переберется на новое место. Это ты для него мясо, Сарайо. Просто ты не замечаешь своей клетки.
Сарайо пинком зашвырнула тарелку в другой угол комнаты и опрокинула стакан.
—Ой-ой, — в дверях возник лучезарно улыбающийся Айзек Макквин. — Уборщицу в шестой проход! — Он рассмеялся, довольный собственной шутке, и, обняв Сарайо за талию, притянул к себе. — Девочки, вы не меня тут обсуждаете?
Он поцеловал Сарайо в висок, одновременно заговорщически подмигнув Мелинде.
—Да у нее просто словесный понос. Профессиональное заболевание. — Сарайо повернулась и прижалась к нему всем телом. — Пойдем, детка, пусть эта сучка с полу слизывает. А ты можешь слизать что-нибудь с меня.
—Звучит аппетитно. Но у нас ведь есть дело, ты не забыла? И тебе нужно будет переодеться. Хотя в этом ты выглядишь просто от-пад-но.
—А может, просто проведем вечер вдвоем?
—О, будет даже еще интереснее, — прошептал он ей на ухо. — Обещаю. Идем, куколка, пора переодеваться доброй тетушкой. Будет весело! — сказал он и игриво хлопнул ее по заднице.
Злобно глянув в сторону Мелинды, Сарайо вышла из комнаты.
—Много же ты усилий потратил, чтобы меня сюда затащить.
—О, сладенькая моя, ты даже не догадываешься, сколько именно. Но оно того стоит, лишь бы только снова увидать твою хорошенькую мордашку, — ответил он с задорным блеском в глазах. — Надо будет найти время поболтать с тобой по душам, наверстать упущенное. Расскажешь мне все-все-все, что, делала эти годы!
—Думаю, ты и сам все знаешь. Думаю, ты за мной следил.
Макквин снова улыбнулся. На нем были свежевыглаженные джинсы и простая рубашка. Он осветлил волосы, и на загорелом, словно он целыми днями работал на солнце, лице выделялись теперь уже голубые глаза.
—Так заботливо было с твоей стороны заглянуть.
—Поэтому я здесь? Потому что заботлива? Больше никто прийти не захотел?
—Да, не правда ли, печальное доказательство упадка нравов в современном обществе. — Он глубоко вздохнул. — С другой стороны, вокруг так много плохих девочек.
Мелинда заставила себя смотреть ему прямо в глаза и говорить мягким тоном.
—Айзек, но мы-то с тобой знаем, ты их забираешь не оттого, что они плохие, а оттого, что они невинны. Со мной ты можешь говоришь откровенно, — она показала закованные в наручники руки. — Я же у тебя в руках. Я, Сарайо — или как там ее настоящее имя?
—Да она небось и сама уже забыла. Ах, Мелинда, у тебя так хорошо получается говорить этим тоном, подбирать правильные слова. Я так тобой горжусь.
—Скажи, зачем я здесь? Для чего я тебе? Разве ты не хочешь со мной этим поделиться?
—Заманчиво. Но знаешь, у меня есть более увлекательное предложение. Ты же знаешь, как я люблю увлекательные игры. — Он подошел к Мелинде и взял за подбородок; мурашки поползли у нее по спине. — Попробуй-ка сама обо всем догадаться. Это как головоломка. Просто сложи все детальки вместе. А меня ждет маленькое приключение. Веди себя хорошо, пока меня не будет!
—Ты не останешься? Не поговоришь со мной? Или... я могу сделать все, что ты захочешь. Все. Только не уходи.
—Как это трогательно. Не обижайся, милая, но ты же знаешь: ты уже не в моем вкусе. Не то чтобы я ценил, как ты похорошела, — сказал он и снова подмигнул. — Увы, на этот вечер у меня уже есть планы.
—Они будут тебя искать! — не сдержав дрожи в голосе, сказала Мелинда. — Если выйдешь в город, попробуешь похитить еще одну девочку, можешь им попасться. Все кончится, даже не успев начаться. Не нужно, Айзек. Я буду для тебя всем, чем хочешь.
—Не бери это в свою хорошенькую головку! — ответил Макквин и послал ей воздушный поцелуй. — Я скоро вернусь, и у тебя будет компания. Ну разве не замечательно? Жаль, что так вышло с ужином, — сказал он, глянув в сторону испорченного сэндвича. — Зато научишься теперь не злить хозяйку дома. Она у меня с характером.
—Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Подожди! — «Нет, нет, его не остановишь». — Пожалуйста, хотя бы скажи, где я. Просто скажи, это Даллас или...
—Ну естественно, Даллас. В этом-то и весь смысл. До скорого!
Он ушел, оставив свет гореть. Мелинда уронила голову на колени и испустила вопль по невинному ребенку, чью жизнь Макквин, если ему удастся, вот-вот исковеркает навсегда.
Она раскачивалась из стороны в сторону и стонала, пока наконец не освободилась от прожигавших ей горло рыданий, пока, обессилив, не свернулась калачиком на полу этой кошмарной комнаты.
Но теперь она стала ее разглядывать, осматривать место, в котором очутилась: четыре стены, пол, потолок и одно-единственное зарешеченное и закрытое защитными жалюзи окно. Даже дотянись она до него, пришлось бы еще чем-то отдирать жалюзи. Ни стола, ни стула в самой комнате не было, только брошенное в углу одеяло.
И вдоль стены четыре пары цепей с наручниками.
Макквин не собирался держать ее здесь одну.
«Боже, Боже, дай мне сил помочь тем, кого он сюда затащит, — думала она. — Помочь им спастись, найти способ выбраться. Помоги мне спасти их души и сердца. Ведь ради этого я училась. А все остальное — надо положиться на Бри. Если он не соврал и мы все еще в Далласе, есть еще шанс, неплохой шанс. Бри никогда не сдастся, не бросит меня. Она умная, способная, она не остановится, пока не найдет меня. Настоящий коп. Была такой с того самого дня, когда нас спасли».
Бри встала на этот путь в тот самый момент, когда офицер Даллас отворила дверь той ужасной комнаты в Нью-Йорке, и больше уже с него не сворачивала.
Ее девизом стало «Служить и защищать». Убитых, униженных, обманутых, растоптанных. А примером для подражания она выбрала ту, что их спасла.
«В этом вся Бри, — думала Мелинда. — Всегда ставит себе самую высокую планку. В этом весь...»
Она резко села, широко раскрыв глаза.
«Ну естественно, Даллас. В этом-то и весь смысл».
Ева Даллас?
Неужели дело было все-таки в мести?
_______
Ева ходила взад-вперед перед доской с фотографиями, перебирая в уме факты, составляя их в закономерности, отбрасывая, меняя местами. И все время поглядывая на часы.
С момента задержания Цивета прошло не так уж много времени. Чтобы расколоть наркоторговца его уровня и опыта нужно много попотеть, нужно терпение и тонкий подход.
«Но какого хрена они до сих пор ни капли из него не выжали?»
Ева прошла в соседний кабинет, где Рорк сидел сразу за тремя компьютерами, вполголоса поругиваясь на них, стараясь отыскать тайные счета Макквина.
—Может, устроишь мне видеоконференцию с Нью-Йорком? Чтоб я голографически участвовала в допросе.
Рорк оторвался от экранов, размял плечи и, повернувшись, внимательно на нее посмотрел.
—Если ты действительно хочешь, это можно устроить.
—Я смогу на него сильнее надавить. Может, отыщу у него еще какое-нибудь слабое место.
Рорк, ничего не отвечая, продолжил ее разглядывать.
—И испорчу им весь настрой, — добавила Ева. — Запорю им работу и сшибу самомнение с Пибоди. Да, я понимаю, что ты это тоже понимаешь. Просто сидеть тут, ждать, это...
—Трудно. Ждать всегда трудно, это разочаровывает, даже если знаешь, что так нужно. Наверное, оттого, что знаешь, даже еще труднее.
«Да, он все понимает, — подумала Ева. — Близкие копов как никто знают, что значит ждать».
—Тебя это тоже из себя выводит?
—Случается, что не на шутку.
—Но мне сегодня больше нечем заняться. Нечего расследовать. Все, что мне остается, — это снова и снова перебирать то, что мы и так уже знаем, и ждать, пока какая-нибудь сволочь не выдаст что-нибудь еще.
—Ну так отвлекись, пусть все утрясется. Когда отыщу что-нибудь новое, я тебе сообщу.
И Ева сдалась, пошла сделать себе еще кофе.
_______
В то время как Ева, вернувшись в свой кабинет, наворачивала круги вокруг доски с фотографиями, Дарли Морганстен примеряла самый клевый жакетик в своей жизни. Он был розовый — ее любимого цвета — и с блестками по воротнику. В нем она была ну чисто кинозвезда!
Правда, стоил он столько, что копить пришлось бы целых три месяца. А карманные деньги за этот она уже потратила на ну просто невозможно шикарную сумочку, остаток с прошлого месяца на еще какие-то — не помнила какие, но совершенно позарез необходимые вещи, и теперь была в полном пролете.
Несмотря на все это, Дарли вдоволь покрасовалась в жакетике перед зеркалом, не обращая внимания на пристально наблюдавшего за ней продавца, таращившегося на нее и ее лучшую на свете подружку Симку с той самом секунды, как они вошли в магазин.
—Дарл, ты обязана его купить. Он на тебе ну просто шикарно в суперской степени смотрится, — сказала та.
—Может, папа даст мне карманные деньги авансом? Мама точно не даст, — сказала Дарли, притворно закатив ярко-зеленые глаза. — От нее только и дождешься, что...
—Ле-екций, — закончила за нее подружка с тем же закатыванием глаз. — Можно ему звякнуть, пусть посмотрит, как ты ультразашибись в нем смотришься.
—Не, по телефону он запросто откажется. Фу, эта тетя на нас все еще пялится. Что мы ей, воришки, что ли? На, щелкни меня вот так, — Дарли протянула Симке свой телефон. — А дома я его постараюсь задобрить и, когда будет в подходящем настроении, покажу фотку.
—А вдруг его тем временем кто-нибудь купит?
—Ну, у меня есть еще чуть-чуть денег, можно попросить его отложить.
Дарли встала вполоборота для снимка, сверкнула ослепительной улыбкой. Она была симпатичной девочкой с длинными темно-каштановыми волосами — правда, недавно она решила попробовать прокрасить прядки ярко-фиолетовым, чем вызвала сегодняшнюю утреннюю лекцию.
По правде говоря, из-за этой истории с волосами, чтоб добиться от предков разрешения сходить по магазинам, ей пришлось до посинения к ним подлизываться. И то разрешили они только потому, что ее мама сама собиралась заехать в этот торговый центр.
И она обязана была ждать Надсмотрщицу — так она в последнее время ее называла — ровно в двадцать один сорок пять под башенными часами. А завтра был выходной, никакой школы, потому что у учителей должен был быть педсовет.
Дарли собиралась прошвырнуться по магазинам с Сим, сходить в киношку, потом съесть по пицце, но нет — «Ровно в десять чтоб была дома, в десять тридцать — в постели».
Можно подумать, ей три года, а не тринадцать.
Мать — это такая тягомотина...
—Пойду скажу им, чтоб отложили для меня. До встречи с Надзирательницей у нас еще полчаса.
—Лады. Я пойду примерю эти брючки с вон тем топиком, а когда выйду, ты мне все по честному-пре-честному скажешь, как я в них выгляжу.
—Обязательно. Но я и так знаю, ты в них будешь просто отпад. Ну, я пошла.
Дарли поспешила к прилавку и оплатила часть стоимости жакетика, бросив бдительному продавцу высокомерный взгляд. Она уже собиралась вернуться к примерочным, но не смогла пройти мимо ну невозможно хорошенькой юбочки.
—Прошу прощения.
Дарли испуганно отпрянула от юбочки.
—Я ничего не делала!
—Ой, извини, — непринужденно улыбнулась Сарайо — вернее, теперь уже Сандра Милфорд. — Не хотела тебя испугать. Я просто хотела спросить, ты мне не поможешь? У меня племянница примерно твоего роста, да и возраста тоже. Тебе ведь пятнадцать, да?
—Ага, — чувствуя себя польщенной, радостно соврала Дарли.
—У нее волосы цвета почти как у тебя. Как думаешь, ей это пойдет? Хотела сделать ей особенный подарок, у нее на следующей неделе день рождения, — сказала Сарайо, показывая розовое вечернее платьице.
—Ой, вау! Я на него сама засматривалась. Оно прямо такое, такое!.. Но ужасно дорогое.
—Но это же моя любимая племянница. Можно, я его к тебе приложу, посмотрю, как оно смотрится?
—Конечно! Ой, оно ну просто вообще отпад.
—Ты так думаешь? — спросила Сарайо и, встав так, чтобы никто ничего не заметил, отработанным движением проскользнула рукой со шприцем под платье и быстро сделала девочке укол в шею.
—Ой! Что это... — испугалась Дарли.
—Здесь, наверно, булавка, — сказала Сарайо, смотря, как у девочки стекленеют глаза. — Знаешь, пожалуй, оно ей совсем не подойдет, — поддерживая одной рукой Дарли, она повесила платье обратно. — Ну, пора домой! — громко произнесла она, улыбаясь и ведя ее к выходу из магазина. — Завтра рано в школу.
—Я завтра в школу не иду, — заплетающимся языком пробормотала Дарли.
—Тут ты права.
Она повела девочку к южному выходу. Макквин присоединился к ним, пристроившись с другой стороны Дарли и обняв ее за плечи?
—Ну, девочки, как шопинг?
—Было здорово, — беззаботно ответила Сарайо. — Но ей что-то нехорошо. Устала, наверное.
— Ну, что ж, скоро будем дома.
Вместе они выглядели как обычная семья. Они вышли на улицу, Макквин повел их к парковке, глуша сигнал видеокамер наблюдения. Когда Симка вышла из примерочной в своем новом наряде, Дарли уже погрузили в автофургон.
Ева с Рорком вошли в магазин — это был один из магазинов одежды на первом этаже трехэтажного торгового центра с, как Ева уже подметила, десятками входов и выходов.
Из толпы полицейских к ним выбежала Бри.
—Дарли Морганстен, тринадцать лет, волосы темно-каштановые, глаза зеленые, рост пять футов и три дюйма, вес сто десять фунтов. С ней была подружка. — Она показала на сидевшую на полу рыдающую девочку. — Она что-то примеряла в кабинке, а когда вышла, Дарли уже пропала. В двадцать один сорок пять они должны были встретиться с ее мамой, Айрис Морганстен, — Бри снова показала в сторону женщины, что-то быстро рассказывавшей Анналин. — Она в это время была в другом магазине.
Наконец Бри перевела дыхание.
—Один из продавцов видел Дарли с какой-то женщиной, предположил, что это ее мать. Они рассматривали платье, потом вместе вышли. Девочка не сопротивлялась, на помощь не звала. Записи с видеокамер уже просматривают.
—Почти час назад, — прикинула Ева. — Они уже скрылись. Здесь их быть уже не может. Пусть проверят записи за последние несколько дней. Напарница должна была присмотреться к месту, сделать фотографии. Им нужно было знать, как лучше отсюда выйти, где внутри и снаружи камеры. Какого черта они только сейчас нас вызвали?
—Подружка стала ее искать, спросила у продавца. Тот сказал, что Дарли ушла вместе со своей мамой. Симка — это подружка — пошла ждать их в условленном месте. Пока мать туда пришла, прошло почти полчаса, еще сколько-то, пока она догадалась, что что-то случилось.
—Понятно. Мне нужно допросить сотрудников магазина, подружку и мать.
—Отец уже тоже здесь.
—Если его тут не было, он мне не нужен. Нужно...
Ее прервала подоспевшая спецагент Никос:
—Вы были правы. Вы все правильно предсказали. Нужно было довериться вам, а не вероятностям. А теперь эта девочка...
—Не она, так кто-нибудь еще, — холодно сказала Ева. — Да, вы настояли на своем, это была ошибка. Но в любом случае у нас не хватило бы людей, чтобы следить за каждой девочкой в Далласе.
—Может, и нет, но мне от этого не легче. С автофургоном вы тоже угадали. Бывший владелец вспомнил, что она представилась сестрой Сьюзен. Больше мы от него ничего не узнали, потому что попросту нечего. Она сунула ему наличные, подписала документы и уехала. Одна. Показания его мы записали, копию вам вышлем,
—Хорошо, — сказала Ева, глядя, как Лоуренс опускается на корточки рядом с рыдающей девочкой и достает пачку бумажных салфеток; девочка уткнулась ему в плечо, и он обнял ее одной рукой за трясущиеся плечи.
—Пусть Лоуренс займется подружкой, — решила Ева. — Она к нему уже потянулась, так что ему и карты в руки. Может, пнете местную охрану, помашете им фэбээровским значком? Мне нужны все записи за последнюю неделю. Детектив Джонс, ведите сюда продавца.
—Есть, сэр.
—Мы ее найдем, — сказала Никос и посмотрела на Еву взглядом, полным раскаяния, понимания и холодной ярости. — Но будет уже поздно.
—Нет, — решительно сказала Ева; обманывать себя было бессмысленно. — Поздно было, уже когда нас вызвали. Теперь надо думать о том, как вернуть девочку, пока она еще жива.
В какой-то момент, несмотря на слепящий свет и ужас, Мелинда уснула. Звук отпираемых замков вырвал ее из сна, она сжала руки в кулаки, но руки отнялись, когда она увидела, как Сарайо затаскивает в комнату девочку.
—Нет, нет, нет, нет!
Сарайо бросила обнаженную дрожащую девочку на пол.
—Заткни пасть, — сказала она, ударив Мелинду по лицу, а когда та попыталась подняться, добавила ногой, так что та отлетела и рухнула на пол. — Лежать, мордой вниз, иначе я ей кровь пушу. Ты ведь по-другому не понимаешь, да? — мрачно добавила Сарайо, приковывая бесчувственную девочку наручниками, затем просто дала ей сползти по стене, свесив голову набок. — Да, вот как с тобой надо. Будешь знать, как себя вести, сучка. Только попробуй мне что-нибудь отколоть, ей не поздоровится. Хорошенько это запомни.
—Ты тоже в этом участвовала? В том, что он с ней делал?
—Больно надо, — ответила Сарайо, гордо подняв голову. — Сейчас он займется мной. Эта шалава, — она презрительно усмехнулась, — просто прелюдия.
—Дай только шанс, я тебя убью, — тихо сказала Мелинда; доселе она и не догадывалась, что в душе у нее есть глубины, способные порождать такие желания. — Хорошенько это запомни. Я убью тебя за то, что ты с ней сделала. Ты даже хуже, чем он.
—На твой счет я не беспокоюсь. Ну все, можешь с ней пообщаться, сравнить ощущения, — сказала она и захлопнула дверь, щелкнув замками. Свет выключился, и в наступившей темноте девочка простонала «мама». Мелинда подползла к ней и стала, как могла, утешать, успокаивать, что-то ей напевать, гладить по голове.
«Я защищу тебя, — думала она. — Как-нибудь постараюсь защитить. Даже если не смогла заградить собой от худшего».
Прежде чем свет выключился, она успела заметить, что на ее детской груди слева вытатуировано все то же клеймо. Цифра 28 в сердечке.
11
Агент Лоуренс вошел в комнату службы безопасности торгового центра, где уже сидела Ева Даллас. Перед ней сразу на нескольких экранах проигрывались записи с видеокамер наблюдения.
—Я отпустил девочку домой, — сказал он. — Показал ей обе фотографии подозреваемой, сказала, что не уверена. Родители, по словам Джонс, тоже, а вот двое работавших сегодня в магазине ее опознали. Сказали, за последний месяц часто ее видели, пару раз в неделю к ним заходила.
—Да, я сама ее тут несколько раз заметила. Одевалась каждый раз одинаково. Думаю, хотела, чтобы продавцы к ней привыкли, принимали за постоянного клиента.
—Мы закрыли все выходы, обрабатываем сотрудников и посетителей, которые здесь были, показываем им фотографии. Вечер был людный, полно детей одного с Дарли возраста. Школы завтра не работают.
—Да, я уже в курсе, — сказала Ева и повернулась к нему лицом. — Можете быть уверены, выбрав именно это место, он все учел. Должны были быть и другие варианты, и напарница их тоже заранее разведала. У него сегодня большой праздник, Лоуренс.
Лоуренс сунул руки в карманы и молча кивнул, глядя на экраны.
—Я не первый год на этой работе, — наконец сказал он.
—Да, я читала ваше личное дело.
—Симметрично, — ответил он, слегка улыбнувшись. — На мой взгляд, если бы в примерочную вместо подруги пошла Дарли, не спать бы сегодня Симке Ревин в своей кровати.
—Его тип жертв особенно привлекают такие магазины. Иногда они ходят туда со взрослыми, но чаще просто стайками. Макквину это нравится. Он любит выманивать жертву из стаи — как лев антилопу. Похищать у всех на глазах. Это добавляет азарту и подпитывает в нем чувство собственной значимости. Дарли Морганстен — не единственная девочка, заходившая сегодня в этот магазин, и напарница могла выманить для Макквина любую из них.
—Не повезло ей.
—Да, не повезло.
В третьем часу ночи, закончив первичные поисково-следственные мероприятия, разослав оповещения и объявив девочку в розыск, Ева вернулась с Рорком в их номер в отеле. Круги под глазами от усталости смотрелись на ее бледном лице как два синяка. Верный знак, подумал Рорк, что она загнала себя больше чем до просто утомления.
Нужно было заставить ее поспать, но, когда он остановил лифт на этаже со спальной, она, естественно, запротестовала:
—Я еще не закончила.
—А вот и нет.
—Слушай, — сказала она, стянув пиджак и бросив на сиденье в прихожей, — сделай мне одно одолжение.
—Отлично. И ты мне тоже сделай, — парировал Рорк.
Оставшись в одной рубашке, с кобурой через плечо, Ева встала посреди комнаты, и в ее глазах цвета виски была вполне понятная ему гремучая смесь злости, скорби и усталости. Он и сам чувствовал все тоже.
—Черт возьми, Рорк!
—Этим ты от меня одолжения не добьешься, особенно в полтретьего ночи. Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь помочь.
—Я про напарницу. Я смотрела на записи, как она там ходит в костюмчике божьего одуванчика, разведывает места. Она даже кое-что там купила для девочек нужного возраста, вещи, на которые они бы клюнули. Она знает, где в этом торговом центре что, — бьюсь об заклад, она сама туда наведывалась.
—Хорошо подмечено. Вижу, к чему ты клонишь. — Рорк тоже сбросил пиджак и сел стянуть ботинки.
«Если уж придется еще немного поработать, имею право хотя бы устроиться поудобнее», — сказал он про себя.
—Она наверняка одевается в то, что ей нравится — или то, что, она думает, нравится Макквину, так?
Значит, ходит по магазинам, где продают одежду для взрослых, женское белье, эротичные шмотки. Планируешь трахаться, покупаешь кружевные трусики.
Рорк поднял глаза. Ева вышагивала по прихожей, ходила туда-сюда, ходила, ходила — потому что знала: стоило ей остановиться, рухнет от усталости.
—Ты же их не покупаешь.
—Зачем, если ты мне его накупаешь столько, что хватит на целый косяк лицензированных компаньонов экстра-класса.
—У меня слабость к женскому белью. Как ты говоришь, косяк? Ева, дорогая, ты переутомилась.
На уставшем лице Евы промелькнуло раздражение.
—Слушай, просто настрой мне программу распознавания лиц и силуэтов, пусть даст хоть какие-то вероятности, я тогда...
—Нет уж, ты хотела, чтобы я этим занялся, и я это сделаю, — Рорк поднялся, вытаскивая из кармана тонкий кожаный шнурок; теперь он и сам был без пиджака, к тому же босиком. — А ты за это отправишься в кровать — которую, между прочим, никто из нас еще даже не видел. Наша с тобой спальня вон там, — добавил он, показав рукой.
—Дай мне хотя бы начать.
—Я сам начну, а потом, пока все обрабатывается, мы с тобой оба пару часов поспим. Я тоже к чертям собачьим вымотался, но если будешь выкаблучиваться, я тебя насильно уложу.
—Ты мне что, угрожаешь?
—Сама знаешь, это не угроза, — сказал он, плавным неторопливым движением завязывая волосы в хвост. — Это констатация факта, и я не собираюсь тратить время на споры. Ложись сама, или тебе не поздоровится.
От гнева лицу Евы временно вернулся здоровый цвет, но Рорк продолжал спокойно смотреть на нее, лишь приподняв одну бровь, глядя на то, как сжалась в кулак ее рука. Он отдавал себе отчет в том, что в подобной ситуации Ева вполне могла дать волю рукам, и по опыту знал, что у нее отличный правый хук.
Он почти хотел, чтобы она ударила, дала ему повод силой оттащить ее в спальню, влить в глотку снотворное и выпустить в процессе хоть немного собственного пара.
Но драться Ева, похоже, передумала и, развернувшись, скрылась в спальне, громыхнув дверью.
—Не стоит гребаной благодарности! — крикнул он ей вслед.
В ответ Ева приоткрыла дверь и высунула в нее руку с оттопыренным средним пальцем.
—Взаимно, дорогая.
Еве страстно хотелось всадить в него заряд из шокера, разочек, аккуратно. Но проблема была в том, думала она, стаскивая с себя кобуру, что в данный момент она была отнюдь не в форме, а значит, Рорк, скорее всего, привел бы свою угрозу в действие.
—Ах, простите, — выругалась она одна в пустой комнате, — констатацию факта.
«Черт, до чего же я ненавижу, когда он мной командует. Что ему здесь, отбой в детском лагере для даунов?»
Кофе. Ей просто нужен был еще кофе, прочистить мозги.
«Ну да, я устала, — сказал она самой себе, со злости бросая снятую одежду прямо на пол. — И что с того? Коп должен работать в любом-состоянии. Вот тебе констатация факта».
Ева поискала глазами свои вещи.
«Дебильный отель. И конечно же, дорогой как не знаю что», — подумала она.
Кто-то из местной прислуги разобрал и сунул по шкафам всю упакованную Соммерсетом одежду.
«Даже чертовой одеждой за меня распоряжаются».
«Хрена с два я ему буду спать голой, — думала она, дергая на себя ящики комода. — Пусть только попробует о чем-нибудь таком подумать. Раскомандовался мне тут».
Ева с отвращением порылась в разложенном стопками симпатичненьком нижнем белье, пока не выудила практичную и однозначно неэротичную ночную рубашку, и тут же ее натянула.
Но ложиться она не собиралась. Точнее, не собиралась спать. Полежит минут десять и будет считать свою часть уговора выполненной. И пусть он катится ко всем чертям со своими требованиями.
Ева сбросила с подушек шоколадки в золотых обертках на тумбочку.
«Встану через десять минут, съем их с кофе», — решила она.
Заряда от очередной дозы кофеина должно было хватить еще на несколько часов бодрствования.
Ева рухнула лицом вниз на аккуратно застеленную кровать и мимоходом подумала, что скучает по Галахаду.
Затем она вспомнила о Дарли Морганстен. Последним ее ощущением было то, что внутри у нее все скрутилось. Когда двадцать минут спустя в спальню вошел Рорк, она его даже не услышала.
Стоящий в комнате холод не давал заснуть. Она хотела уснуть, хотела забыться, но холод и жгущий ей внутренности голод не давали спать.
Еды ей не полагалось. Она ела, когда он ей велел и что он ей велел есть, иначе небо покажется ей с монетку.
«Небо с монетку» значило, что он будет ее избивать — или того хуже. Она жила в аду.
Ей было восемь.
Дрожа от холода, она старалась зажмуриться посильнее, потому что, уйдя, он оставил включенным свет. Она не могла его выключить. Яркий-яркий холодный свет, а за окном пульсировала красным неоновая вывеска. Секс. Секс. Секс.
Уходя, он забыл ее покормить. Деловая встреча. Нужно съездить, кое с кем встретиться.
Может, он забудет вернуться ночевать? Иногда он забывал, и тогда она дол го-дол го была одна. Одной быть лучше, одной почти всегда лучше. Можно смотреть из окна на людей, на машины, на дома.
Ей нельзя было выходить из комнаты. Маленьких девочек, которые выходили из дома без спроса или разговаривали с незнакомыми, хватали полицейские и бросали в глубокую яму или даже в клетку со змеями и пауками, которые могут прокусить прямо до костей.
Она не хотела попасть в яму. Не хотела увидеть небо с монетку. Но ей очень хотелось есть.
Она знала, что в холодильнике был сыр. Если она отъест маленький-маленький кусочек, как мышка он даже не узнает. Озираясь по сторонам, она проползла через комнату в промежуток между красными вспышками и взяла ножик.
Она хотела отрезать только крошечный кусочек, но сыр был очень вкусный.
Если сегодня он не вернется, она сможет съесть его целиком. А когда вернется, он наверняка будет пьяный. Может, он выпьет так много, что не заметит ее, не будет делать ей больно? Не заметит, что она съела сыр.
Дверь распахнулась с грохотом, так что она выронила ножик.
С ужасом, который, словно пауки, пробирался прямо до костей, она увидела, что сегодня он выпил недостаточно много.
Она пыталась врать, что-то лепетать — и на какую-то секунду, коротенькую секунду, ей показалось, что он ее отпустит.
Он ударил ее очень сильно. Она упала и почувствовала, как в пустом желудке плещется кровь, которую она сглотнула.
«Пожалуйста, не надо. Пожалуйста. Я буду хорошей девочкой».
Но он бил ее снова и снова, как бы сильно она ни кричала и ни умоляла. Потом он сел на нее, придавил к полу всей своей огромной тяжестью. Ее обдало запахом виски и леденцов — ужасным запахом ее отца.
Она знала, знала, что, если сопротивляться, будет только хуже, но не могла остановиться, перестать кричать, пытаться не дать ему в нее войти.
Боль разрывала ее, раздирала на части, но она не переставала умолять.
А вокруг нее в холодной, ярко освещенной комнате с пульсирующим красным светом стояли другие девочки.
Десятки глаз смотрели, как он пыхтит и тяжело дышит, примешивая эти отвратительные звуки к ее крикам, смотрели, как он насилует ее.
Она пыталась расцарапать ему лицо, разорвать его, как он разрывал ее. Послышался его яростный крик, а затем что-то с резким хрустом сломалось, и ее накрыло волной нестерпимой боли.
Мыслей не было, была только боль, глядящие на нее глаза и его искаженное лицо прямо над ней. Пальцами другой руки она нащупала на полу ножик.
Мыслей не было, была только боль. Она нанесла удар.
Его вопль — теперь это была и его боль, его шок — перекрыл ее собственные крики, и от страха она приняла его за победный крик. Она ударила еще раз и вырвалась из-под него, чувствуя, как по руке стекает что-то теплое.
Она набросилась на него с животной яростью, коля, кромсая, не обращая внимания на брызжущую ей в лицо, на руки, на грудь кровь.
Красную, как свет за окном. Согревающую ее замерзшее тело.
А девочки звериным хором скандировали:
«Убей его!»
«Убей его!»
Лицо отца с вытаращенными от ужаса глазами. Другое лицо, с кровоподтеком.
«Убей их!»
Девочки окружили ее, смотря, как она вонзает в него нож. В них. Чужие руки гладили ее, пытались поднять.
Она рычала и отбивалась.
—Стой! Ева, прекрати!
Рорк знал, что делает ей больно, но ни аккуратно, ни даже решительно вырвать ее из когтей кошмара не получилось. Горло ему свел ужас от мысли, что на этот раз она не сможет вернуться.
—Ева, Ева моя. Проснись, черт тебя подери! — Он прижал ее руки к кровати, не отпуская, даже когда все ее тело выгнулось в истошном крике.
—Нет, нет, вернись ко мне немедленно. Ева, Ева!
Он твердил ее имя как молитву, надеясь, что оно выведет ее на свет, в какую бы преисподнюю она ни провалилась.
—Ева, я люблю тебя. Я рядом. Ты в безопасности. Лейтенант Ева Даллас, — повторял он, целуя ее лоб, волосы. —Любовь моя. Aghrà[6]. Ева.
К облегчению Рорка, Ева расслабилась, начала дрожать, и он почувствовал, что совершенно выбился из сил.
—Тихо, тихо. Я здесь. Ты в безопасности. Ты дома.
—Холодно. Очень холодно.
—Я тебя согрею. — Он принялся растирать ее руки, на ощупь они были словно лед. — Я схожу за одеялом. Здесь...
—Мне плохо, — сказала она, схватив его липкой от пота ладонью за руку. — Тошнит.
Он подхватил ее и быстро отнес в ванную. Пока ее выворачивало наизнанку, он мучился, не зная, чем ей помочь. Потом намочил полотенце и стал обтирать ей лицо, но Ева взяла его сама.
—Оставь меня на минутку, — сказала она, не смотря на него, и села, подтянув к себе ноги и уткнувшись лицом в колени. — Пожалуйста. Всего на минутку.
Рорк встал, снял с крючка махровый гостиничный халат и накинул ей на плечи.
—На, завернись.
Он хотел закутать ее, обнять. Но она даже не повернулась к нему.
—Ты вся дрожишь. Я... я принесу бренди.
Оставить ее там одну было для него все равно что разорвать себе сердце.
Он достал бутылку, налил в стакан. Рука дрожала. Ему хотелось швырнуть стакан в стену. Разбить на мелкие кусочки. Разбить все, до чего он мог дотянуться. Сломать, растоптать.
Рорк посмотрел в окно, представил, как город горит в огне, рушится, превращается в пепел.
Но этого было мало.
После, решил он, после он найдет способ выместить хотя бы часть этой неистовой, рвущей его изнутри ярости. Сейчас он просто стоял и смотрел в окно, пока не услышал, как она выходит из ванной.
Лицо, подумал он, у нее было бледное, как белый халат, и такие огромные, изможденные глаза.
—Я в порядке.
Рорк повернулся и протянул ей один из стаканов.
—О боже, — глаза ее наполнились сначала ужасом, потом слезами; подняв руку, она дотронулась до багровых царапин, покрывавших его грудь и плечи. — Это я сделала.
—Ерунда.
Она замотала головой, разбрызгивая слезы, прикоснулась к уродливому следу от зубов.
—Прости меня, прости, пожалуйста.
—Ерунда, — снова сказал он взяв ее руку и прижав к губам. — Ты думала, я — это... Ты думала, я делаю тебе больно. Я и правда сделал тебе больно. На, отпей немного.
Ева осталась стоять, рассеянно глядя в стакан с бренди. Он коснулся ее щеки, но она не подняла глаз.
—Я ничего туда не подмешивал. Даю тебе честное слово.
Она кивнула, отвернулась, немного отпила.
—Почему ты на меня не смотришь? Я знаю, что сделал тебе больно. Мне тошно от одной этой мысли. Тошно оттого, что я напомнил тебе его, пусть даже на какое-то мгновение. Прости меня.
—Нет, нет, дело не в тебе, — сказала Ева и, обернувшись, посмотрела на него глазами, полными непролитых слез, словно два скорбных озера. — Не в тебе, — повторила она, прижав руку к сердцу. — Прости, сейчас не могу. — Она отставила стакан в сторону.
—Хочешь, принесу воды? Кофе? Что угодно. Скажи, чем тебе помочь? Я не знаю, что мне делать.
Ева опустилась на край кровати.
«А раньше знал, — подумала она. — Раньше почему-то всегда знал».
Теперь похоже было, что Рорк запутался не меньше, чем она сама.
—Я думала, все кончилось. Меня уже давно туда не затягивало. Думала, все прошло, я справилась, дело закрыто.
Рорк осторожно присел рядом, стараясь не задевать ее.
—Ты вернулась сюда, включилась в это расследование. Неудивительно, что от этого нахлынули воспоминания.
—Это были не просто воспоминания. Это было намного хуже.
—Я знаю, — Рорк попытался дотронуться до ее пальцев, но бессильно опустил руку. — Я догадался. Можешь рассказать?
—Сначала все было как всегда. Та же комната, холод, свет. Чувство голода. Все как обычно: я нахожу ножик, съедаю сыр. Он возвращается пьяным, но недостаточно. И начинается. Он меня бьет, очень сильно. Потом забирается на меня. Мне больно.
Не в силах сидеть, Рорк встал и, снова подойдя к окну, уставился сквозь стекло невидящим взором.
—Ты кричала.
—Не могла сдержаться. А он все не прекращал. Но... они были там, стояли вокруг нас. Девочки. Все те девочки, прямо как я. Стоят и смотрят, как он меня насилует. И глаза, такие печальные, такие пустые. Потом рука, — Ева инстинктивно прижала ее к себе. — Треск ломающейся кости, боль, страх, я становлюсь как безумная — это все так же, как всегда. Нож в руке, нож в его шее, кровь течет по руке. Такая теплая, это приятно коже. Нет, нет, не приятно — это возбуждает.
Рорк обернулся, Ева сидела, сцепив руки перед собой.
—Это неправильно, такого не было, в моих воспоминаниях было по-другому. Я всегда защищалась, это был инстинкт самосохранения. А в этот раз я хотела пустить ему кровь. И они тоже. Те девочки говорили мне убить его. Убить. И лицо — его, потом Макквина, потом снова его. Убить их. Я хотела... это было... ужасное, уродливое удовольствие. По-моему, я расцарапала тебя не потому, что ты мне сделал больно. Я — о господи, — кажется, я это сделала, потому что ты пытался меня остановить.
Ева закрыла лицо рукой, обхватила себя другой и разразилась судорожными рыданиями. Она попыталась отвернуться от Рорка, но теперь он знал, что делать.
Он обнял ее и стал гладить по волосам, по спине, а когда она обмякла, посадил к себе на колени и стал укачивать.
—Зачем так мучить себя? Детка, зачем ты себя за это так мучаешь? Это просто сон, просто ночной кошмар, тень того, что ты пережила. Ты была совсем еще ребенком.
—Нет, не ребенком. Под конец уже нет. Рорк, это были те самые девочки — все в синяках и кровоподтеках, они требовали крови. И я им ее дала, но я была уже не девочка. Я была самой собой.
—Когда он над тобой издевался, ты была ребенком. А теперь ты накручиваешь на себя из-за них и из-за той, которую ты однажды уже спасла.
—Мне нельзя быть копом, если я хочу убивать — вот так вот убивать. Не защищаясь, а просто чтобы все закончилось. Я не могу быть копом, если получаю от этого удовольствие. Иначе я становлюсь, как они.
—Ты никогда не станешь, как они, — сказал Рорк, сдерживая накатывающий очередной порыв ярости, силой воли заставляя голос звучать, как обычно, ладони гладить, не сжимаясь в кулаки. — Эти богомерзкие пародии на родителей пытались сделать из тебя ничтожество. Ты стала всем, чем они никогда не были.
—Мне было страшно. Мне было... стыдно за себя. За то, что я чувствовала.
—Ты уснула изможденной и злой — и это уже моя вина.
—Моя, наверно, самую малость тоже.
Рорк улыбнулся и смахнул слезы у нее со щеки.
—Может, самую малость. Детка, не казни себя за сон.
Ева опустила голову ему на плечо, и он закрыл глаза.
—Хочешь, позвоню Мире?
—Нет. Да. Наверно, — голос ее снова дрогнул, и она обняла его покрепче. — Я хочу тебя. Только тебя.
—Вот он я. Я всегда у тебя есть. Не плачь больше. Перестань.
—У меня в голове ее лицо. Дарли. Я знала, он похитит еще одну девочку, но теперь она у меня в голове. Я знаю, что она сейчас чувствует — шок, стыд, страх. У нее тоже будут кошмары. Даже когда мы его остановим, все будет проигрываться снова и снова. Мы должны его остановить.
—Мы его остановим, — сказал Рорк.
—Мы его остановим, — повторила за ним Ева и глубоко вздохнула. — Давай обработаю царапины.
—Ничего страшного.
—Нет, пожалуйста, — Ева отстранилась, обхватила его лицо ладонями, заглянула в глаза. — Пожалуйста.
—Ну ладно. Полагаю, зная нас, Соммерсет упаковал аптечку. Она, скорее всего, в ванной.
—Я найду, — поднявшись, сказала Ева и на секунду задумалась. — Ты меня удержал. Я знаю, это был просто сон, но ты меня удержал. Дико звучит, но мне кажется, этим ты меня спас. Так что спасибо.
Рорк посмотрел на нее, свою Еву. На то, кем она сама себя сделала.
—Мы же вечно друг друга спасаем, разве нет?
—Наверно, да.
Она принесла из ванной заготовленную как всегда предусмотрительным Соммерсетом аптечку первой помощи и принялась обрабатывать раны.
—Черт, я на тебя натурально накинулась. Мне и так стыдно, но я ж вдобавок еще и кусалась и царапалась как девчонка! Это уже просто унизительно.
—Пару раз ты меня припечатала, если тебе от этого легче.
—Знаю, я ужасный человек, но — да, немного легче.
—Ну, такой ты мне в свое время и понравилась.
—И до сих пор продолжаю, — Ева подняла на него взгляд. — Ты никогда не задумывался, что мы с тобой за изверги такие: я тебя располосовала до крови, но нам это почему-то не страшно?
—Мы — ровно те, кем и должны быть.
—Не знаю, что бы я делала, если б ты не был для меня ровно тем, кем должен быть. Прямо не знаю.
—Я бы без тебя просто перестал существовать.
Ева отложила аптечку, поцеловала царапину на плече.
—Больно?
—Ну где ты видела мужчину, который бы в этом признался? Меня же девчонка расцарапала!
Ева усмехнулась и обняла его. «Ну вот, — подумала она, — нам это не страшно. Почему-то нам это совсем не страшно».
—Уже почти вставать пора.
—Не больно-то мы поспать успели, — сказал Рорк.
—Да уж, — Ева села на середину кровати, взглянула на него. — Зато...
—Зато, — повторил Рорк, и губы их слились в поцелуе.
Желание не приходило, оно просто было, как потребность в воздухе. Тихое, словно шепот, мягкое, как едва начавший пробиваться сквозь занавески свет.
«Утешение, — думал он. — Утешение для нас обоих».
Успокоение и понимание, как ни одна другая не могла ему дать. Она укротила свирепую, рвущую и мечущую ярость, бушевавшую в нем, направила ее в нежность. По крайней мере на время.
На то время, пока они были вместе.
Он лежал и гладил ее, пораженный и притихший оттого, что она приняла его после всех пережитых ею ужасов. Благодарный за то, что, хоть он и не мог отвратить этот ужас, ему под силу было принести ей покой и удовлетворение.
И с каждым новым долгим, словно в полусне, поцелуем ужасы отступали.
Они осторожно дотрагивались друг до друга — нежно, успокаивая и одновременно возбуждая. Его губы блуждали по ее лицу — такому бледному, казалось ему, такому бледному, — мягко скользили по щекам, по этой милой ямочке на подбородке, по волевым скулам. И ниже, по нежной шее, туда, где ради него билось ее сердце.
Она слушала, как он шепчет ей, что-то по-английски и по-ирландски, от чего сердце ее трепетало. Слова и звук его голоса пробуждали в ней больше, чем страсть, больше, чем желание, и обнимали ее объятиями любви.
Она причинила ему боль, и не только теми ужасными царапинами. Она видела его лицо, когда очнулась, растерзанный взгляд его глаз. Когда она возвращалась в то место, он страдал. Эти его раны тоже нужно было исцелить. И помогая ему исцелиться, принять то, что она могла ему дать, закрыть собственные.
На время.
Он сам, его руки были на ней, согревали ее кожу. Она простонала, затем задрожала, но не от холода — от медленно, но уверенно разливающегося по всему телу жара. Дыхание ее перехватило на самом пике ощущения. Он подхватил ее, аккуратно, словно хрупкую драгоценность, и вместе они перелетели через этот пик.
Она привлекла его к себе, ближе, ближе, приподнимаясь, сливаясь с ним. И вслед за уродством пришла красота, вслед за горем — радость.
Укутанная этим ощущением, им самим, она отыскала губами его губы и излила в него все, чем ее переполняло.
—Останься, — прошептала она. — Будь со мной. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — повторяла она, обняв ладонями его лицо, смотрясь в него, проваливаясь в дикую синеву его глаз. — Я люблю тебя.
Он был с ней, вместе они взлетели, вместе преодолели сладостную вершину. И долго-долго не отпускал, пока они вместе не очутились снова на земле.
—Поспи немного, — прошептал Рорк, обняв ее поудобнее.
—Не могу. Все в порядке, — пробормотала Ева, чуть откинув голову назад. — Мне уже лучше. Надо работать. Работа... для меня это, наверное, тоже что-то вроде первой помощи.
—Ладно. Но ты съешь завтрак. Ради меня.
—Я и ради себя бы тоже съела. Душ, кофе, завтрак, работа. Как заведено. Так и живем, — сказала она и рывком села в постели. — Ну, начну с кофе.
—Давай я принесу тебе кофе в постель. Рано еще. А сам схожу в душ. Надо еще кое-чем заняться, потом гляну, как там поиск, который я для тебя запустил.
—Ладно. Рорк, — окликнула она его, — не надо звонить Мире. Я в порядке, и лучше пусть она работает с Пибоди и нашими. Что мне нужно, так это освободить Мелинду с девочкой и поймать Макквина с напарницей.
Рорк налил кофе и принес ей в спальню.
—А когда вернемся, поговоришь с ней?
—Когда закончим, да.
—Ну хорошо. Пей кофе. Я скоро вернусь, тогда позавтракаем и займемся делом.
Приняв душ и одевшись, Рорк дал Еве еще немного побыть одной, а сам пошел к себе в кабинет созвониться с Каро и Соммерсетом.
«К счастью, у них ничего срочного, — подумал он, — и это прекрасно».
Нужно было решить в течение дня кое-какие вопросы, остальное — по возвращении. Но пока эту часть его дел можно было поручить умелым рукам его секретаря и дворецкого.
Рорк как раз вызвал на экран результаты поиска, когда зазвонил внутренний телефон.
—Рорк.
—Доброе утро, сэр. Это Петерсон с охраны. Здесь некая детектив Джонс, спрашивает лейтенанта Даллас. Я проверил ее документы. Вот картинка с камеры.
На экране показалась Бри, в ожидании стоящая у поста охраны.
—Пропускайте.
—Есть, сэр.
«Видимо, не мы одни сегодня встали чуть свет», — решил Рорк, спускаясь на первый уровень.
12
«И не мы одни ночью не спали», — подумал он, открыв дверь.
Бри добросовестно постаралась скрыть следы бессонницы, закрасила круги под глазами, добавила цвета щекам. Но косметика не могла скрыть тревоги и изнеможения.
—Доброе утро, детектив Джонс.
—Еще совсем рано, простите. Я об этом подумала, только уже когда приехала.
—Ничего страшного. Лейтенант спустится с минуты на минуту. Мы будем завтракать.
—Ой, мне, наверно, лучше...
—Завтракать втроем, — спокойно уточнил он, беря ее под локоть и переводя через порог. — Вы ведь еще не ели.
—Нет, я... Откуда вы знаете?
—Я женат на женщине, во многом на вас похожей.
—Знали бы вы, какой это для меня комплимент. Ох, не надо было, конечно, мне на вас так сваливаться.
—Не беспокойтесь. Уверяю вас, Ева планировала чисто деловой завтрак. Разве не так, лейтенант? — спросил он Еву — она как раз спускалась по лестнице.
—Так и задумывалось. Детектив Джонс... — приветствовала она Бри.
—Я надеялась, у вас будет пара минут, пока все еще не началось.
—Пойду-ка я, пожалуй, наверх, все подготовлю, — сказал Рорк.
—Да, это было бы здорово.
Рорк кивнул и, проходя мимо Евы, скользнул пальцами по ее руке.
—Лейтенант, я приношу свои извинения за то, что вторгаюсь в такой неурочный час, переступаю границы...
—Когда вы вторгнетесь в неурочный час или переступите границы, я вам об этом дам знать. Спали ночью?
—Мммм... — замялась Бри. — Я сейчас живу у родителей. Не могла оставаться у себя, пока Мелинда... И родителям надо, чтобы я была рядом.
—Как они?
—Лучше не спрашивайте... — Бри снова принялась рассеянно теребить кольцо. — Я им все время твержу, что мы вернем Мелинду. Стараются в это верить. Я им сказала, что пойду в спортзал снять напряжение. Я им впервые соврала — с того самого вечера в Нью-Йорке, когда мы с Мелиндой тайком отлучились из отеля. Хотели посмотреть ночной Таймс-сквер. Это моя идея была. Мелинда пошла, потому что я пригрозила ей, что иначе пойду одна. Теперь я понимаю, что из-за нас пришлось пережить родителям. Раньше тоже думала, что понимала, что понимаю, но это была неправда. Как я тогда могла это понимать? Впрочем, это неважно, — осеклась она.
—Все детали важны, — возразила Ева.
«Она не к напарнику своему пошла, — подумала она. — Значит, от меня ей нужно что-то, что та ей дать не может».
—Ну что, пойдем поедим? А то муж нам с вами плешь проест.
—Если можно, я просто кофе попью.
—Да-да, я то же самое все время и говорю, — отозвалась попыткой шутки Ева, показывая дорогу.
—Здорово, наверное, когда есть муж, — сказала Бри.
Ева вспомнила, как еле пробудилась от сегодняшнего ночного кошмара, как рядом был Рорк, рядом с ней, обнимал ее.
— Да, не кисло.
Поднявшись наверх, Ева заметила, что дверь в кабинет Рорка закрыта. По тому, как он коснулся ее руки, взглянул на нее, она поняла, что он хотел дать им с Бри возможность поговорить наедине.
На столике у окна обнаружился подноске двумя накрытыми тарелками, кружками, пакетом сока и, главное, огромным кофейником.
—Вечно он подкармливает копов, — пробормотала Ева. — Видать, ничего не может с собой поделать.
—Рорк много вам по работе помогает.
—Да, вроде того. Консультирует. У него хорошие инстинкты, и в компьютерах ему нет равных.
—Хорошо, когда близкие понимают, что значит служить в полиции. Был у меня один, но ничего не вышло. Не нравилось ему, что я допоздна работаю, не прихожу вовремя на свидания. Решил, слишком много внимания уделяю работе и слишком мало — ему. Так оно, наверно, и было.
—Чтоб сойтись с копом, надо быть либо сумасшедшим, либо болваном.
—Ив какой же категории Рорк?
—Еще не решила... — Ева заглянула под крышки тарелок и глубоко вздохнула. — Надо было догадаться. Он устроил нам настоящий ирландский завтрак.
—Господи Иисусе! — Бри в ужасе уставилась на гигантскую яичницу с беконом, сосисками и картофелем. — А дрянной кофе с черствым пончиком?
—Да-да, именно ими до встречи с Рорком я и питалась.
—А он сам? Еды тут на троих хватит. А то и на четверых.
—Ему нужно кое-что доделать по его работе. — Она махнула рукой в сторону двери. — У него там отдельный кабинет. Ладно, незачем кофе стыть. — Внимательно наблюдая за Бри, она наполнила кружки.
Бри послушно взяла вилку.
—Почему вы ко мне пришли, а не к напарнику или к Риккио? — спросила Ева, сама зная ответ. Надо же Бри с чего-то начать.
—Анналин — она лучше всех. Но... я все время вспоминаю тот, первый раз. Она все понимает. Она давно в спецотделе, и со мной уже давно, я у нее училась. Она меня понимает, но она не знает, каково это. Ее там не было. Никто не знает, каково это, пока с тобой этого не произошло, — сказала Бри и посмотрела Еве в глаза. — Но вы там были. Вы знаете. То, что произошло тогда — нам сейчас это важно. Думаю, вы его знаете лучше, чем я. Пусть даже я... — Бри замолчала, приложила руку к груди. — Я ее оставила, — она нерешительно расстегнула ворот рубашки, обнажив край татуировки. — Мелли свою свела. Все мне говорили тоже ее свести. Но...
—Вы хотели, чтобы она была у вас перед глазами. Чтобы каждое утро, заступая на смену, видеть ее перед тем, как взять жетон и оружие. Чтобы она напоминала, ради чего вы это делаете.
Бри закрыла глаза, кивнула.
—Поэтому я и пришла. Вы это понимаете.
—Макквин снова ее заклеймит, — сказала Ева, и Бри невольно содрогнулась. — «Лучше пусть знает, будет к этому готова», — Для него это — предмет гордости и способ наказания. Голодом ее морить он не станет, но будет держать впроголодь, чтобы постоянно это чувствовала. Она нужна ему живой до тех пор, пока он не покончит со мной. И поскольку я ему такой возможности предоставить не собираюсь, она и дальше будет нужна ему живой.
Ева говорила и ела одновременно, в основном чтобы подать пример Бри.
—Насиловать ее он не станет. Это крайне маловероятно, а после похищения девочки вероятность и того меньше. Девочку он уже изнасиловал. Теперь он чувствует себя сильнее, увереннее в себе, ближе к своей цели.
Бри побледнела, словно где-то внутри испытала сильную боль, но все равно кивнула.
—Макквин думает: причиняя ей боль, он сделает Мелли слабее, податливее, заставит ее страдать и отчаяться. С нами он поступал точно так же.
—Вы мне когда-то сказали, что каждый раз, когда он забирал из той комнаты другую девочку, не вас с Мелиндой, вам становилось дурно от облегчения. Чертовски на себя за это злились.
—Я тогда изо всех сил себя накручивала, чтобы не сойти с ума. А Мелли, когда он приходил, всегда умоляла его не забирать девочку, которую он выбрал. Упрашивала его не обижать ее. Но он от своего лакомства не отказывался. А когда потом бросал ее обратно и запирал, Мелли просто голову теряла от отчаяния. И сейчас он думает, что все повторится.
—Но она теперь уже не маленькая девочка.
—Да, — сказала Бри и решительно сжала губы. — Теперь она будет только сильнее, она использует все свои возможности, чтобы помочь Дарли выжить. Будет пытаться заговаривать его, если он ей даст, торговаться с ним, тянуть время. Если сможет найти или сделать какое-нибудь оружие, она им воспользуется. Она убьет ради этой девочки. И от этого мне страшнее всего, — добавила она, сцепив руки перед собой.
—Сегодня он должен выйти на связь.
—Вы так уверенно это говорите.
—Я так в этом уверена. Он должен похвастаться добычей. И если он хочет заполучить меня, он должен показать мне приманку. И тогда мы сможем сделать наш следующий шаг.
—Что вы имеете в виду?
—Мы стравим его с напарницей, как подозреваемых на допросе. Я просто жду, что мне подкинут еще немного снарядов. Вот, кстати, возможно, и они, — добавила Ева, заметив, что дверь кабинета Рорка открывается.
—Ты была права, — сказал он, протягивая ей диск.
—Кто бы сомневался. Что ж, поглядим на гадину.
—Как только я ее нашел, провел по базе документов. Она выдает себя за Сильвию Прентисс, которая чиста как пресловутое стеклышко.
—Почему, кстати, стеклышко обязано быть чистым? Видала я полно грязных, — сказала Ева, загружая диск.
—Если мне вдруг понадобится для чего-нибудь стеклышко, — сказал, поразмыслив, Рорк, — я буду требовать чистое.
—Не понимаю, — растерянно сказала Бри. — Тут где-то есть стеклышко?
—Только в образном смысле. Зато у нас есть Сильвия Прентисс, родом из Орегона, где она работала турагентом, пока шесть лет назад не умерла... Ева? — Она снова побледнела, прижала к груди руку. — Что-то случилось?
—А? Нет, ничего. — На какое мгновение ее пронзили боль и панический страх. — Это от недосыпа. — Ева потерла глаза и снова уставилась на фото с документов.
—Лейтенант, может быть, вам присесть? — предложила Бри.
—Стоя мне лучше думается. Просто отключилась на секунду. Да, это она. — Ева пристально вгляделась в изображение. — Это ее настоящая внешность — ну или то, как она старается выглядеть ради Макквина. Так она выглядит, когда она с ним, когда она у себя дома, когда ходит по магазинам.
—Выглядит моложе, — сказал Рорк, машинально разминая ей плечи. — По документам ей сорок шесть.
—Думаю, скинула себе несколько лет. Вероятно, еще и пластическую операцию сделала. Но такой она теперь себя видит в зеркале.
—Откуда вы это узнали? Как вы ее нашли? —удивилась Бри.
Ева ничего не ответила, по-прежнему молча глядя на фотографию.
—Прочесали записи с камер видеонаблюдения в торговом центре, — ответил за нее Рорк. — Глядя на то, как она гуляет по территории в своем безобидном амплуа, лейтенант предположила — и, как видим, совершенно верно, — что подозреваемая уже посещала этот торговый центр раньше. В личных целях, без маскировки. Покупала себе дорогие платья и тому подобное.
Рорк погладил Еву по волосам, выжидая, не скажет ли она чего-нибудь.
—Я отследил все ее перемещения по территории. Хочешь взглянуть?
—Не соображу, — пробормотала Ева.
—Что, милая?
—Я... я не знаю. Что-то. Неважно. — Ева мотнула головой, затем усилием воли выкинула преследовавшее ее ощущение из головы, пока следа его там не осталось. — Да, давай посмотрим, что тут к чему...
—В ее документах есть адрес проживания, — голос Бри слегка дрогнул.
—Да, видела. Могла указать настоящий, а могла и нет. Мы его проверим. Но сначала надо собрать все, что у нас есть.
—Надо вызвать группу захвата. Надо туда ехать.
—Детектив, не гоните. Она хитра — она уже много лет в этом бизнесе. Рванемся туда без подготовки, без плана, можем ее упустить, — Ева бросила взгляд на часы. — Еще раннее утро. И я жду новостей от своего напарника, она работает со свидетелем. Давайте пока посмотрим записи с камер.
—Как только я ее опознал, — объяснил Рорк, — смог найти на всех остальных записях — разные магазины, разные даты, время.
—Накрасилась, — подметила Ева. — Косметика дорогая. Волосы теперь светлые, длинные, немного вьющиеся. Короткое бриллиантово-голубое платье в обтяжку. Хороший маникюр. Слушай, у них глаза там вообще есть? Вон же она, прямо из-под носа у продавца тырит помаду и еще какую-то дребедень.
—Тени для век, — подсказала Бри. — Причем из самых дорогих. Но за крем она заплатила наличными. Он один больше их стоит.
—Может, привычка. Для некоторых воровство — типа хобби... — Ева покосилась на задорно улыбнувшегося ей в ответ Рорка.
—Пальцы у нее для этого подходящие, — прокомментировал он. — Быстрые.
—Да она под кайфом. О да, смотри, прямо тащится, — заметила Ева, глядя на слегка пританцовывающую походку женщины.
В салоне нижнего белья та купила и стащила несколько комплектов — бюстгальтеры и трусики к ним, пару нарядов в стиле «трахни меня» и ровным счетом ничего не прикрывающий халатик.
—Кошельком она трясет в самых лучших магазинах, — кивнула Бри, — но если кого интересует мое мнение, вещи она берет совсем не стильные. Или стиля у нее просто нет. Выбирает все больше какое-то броское.
—Туфли покупает, — пробормотала Ева. — Ну конечно. Женщины вечно на них накидываются, особенно если в них без слез ходить нельзя.
—Вообще-то вот те зеленые мне кажутся даже ничего.
—Нравится, как продавцы к ней подлизываются, — не упустила Ева. — Туфли, сумочки, платья, белье эротическое, помады с шампунями — это она точно ради Макквина затоваривается. Начались эти ее шопинг-туры за две недели, а закончились за два дня до его побега. Несколько стоп-кадров отсюда мне пригодятся.
—Думаю, у меня есть кое-что куда более ценное, — объявил Рорк. — Я нашел ее автофургон.
—И ты молчишь?! — взметнулась Ева.
—Я сделал наудачу поиск по записям с камер на парковке. Очевидно, посещая магазины в качестве мисс Прентисс, она не сочла необходимым — а может, просто не могла — навести на них помехи. К тому же решила расслабиться и дала припарковать его служащему.
Рорк набрал кое-что на клавиатуре.
—О, хвала тебе, Господи! — восхищенно воскликнула Ева.
—Рорк, — поправил он ее, шутливо постучав пальцем по голове. — Нехорошо забывать, как собственного мужа зовут.
—Есть! Та же марка, модель и год выпуска. Кузов перекрасила, серо-коричневый. Рорк, сукин ты сын, тут даже номера видно!
—В работе как в постели, полумер не признаю.
—Попалась, гадина, — произнесла Ева с удовлетворением и затаенной тревогой. — Джонс, пробивайте номера, вызывайте своих. Совещание через тридцать минут. А, черт, и федералам тоже скажите. Ну, — она повернулась к Рорку, во весь рот ухмыляясь, — одним печеньем ты теперь не отделаешься.
—Ловлю на слове, лейтенант. А щеки у тебя порозовели.
—Да, чувствую себя гораздо лучше. Надо проверить по базе адрес с ее документов, посмотрим, что там.
—Я сам. Сделал бы раньше, но хотел сначала тебе ее физиономию показать. Ну и фургон.
—Фургон — это просто ни с чем не сравнимая новость. Если найдешь адрес, можно будет позвонить Пибоди. — Она выхватила из кармана телефон. — За то время, сколько она там Цивета мурыжит, я бы уже пешком до Нью-Йорка дошла, сама его допросила и назад вернулась.
—Номера зарегистрированы на Дэвидсона Милфорда, адрес тот же, что и на ее документах. Проверю его после того, как подготовлю тебе все для совещания.
—Идет. Вот только позвоню своей... — Еву прервал зазвонивший у нее в руке телефон. — Пибоди, — рыкнула она в трубку, — я тебя уже заждалась.
—Прости, Даллас, Цивет этот оказался натуральным кешью — или какой там орех трудней всего расколоть? Похоже, он в последнюю отсидку начитался книжек и возомнил себя тюремным адвокатом. Упертый засранец.
—Ты с ним кем была, злым полицейским?
—Нет. Хотела. Но Бакстер сказал: злой гений из нас двоих — явно не я. До ночи его с ним обрабатывали. Цивет все качал права, какие-то бредовые сделки предлагал. Дошел до того, что стал требовать бесплатное мороженое и абонемент на бейсбол до конца жизни и чтоб с него сняли обвинение по наркотикам.
—Какого черта ты ему дала себя на сделки разводить?
—Даллас, я тебе клянусь: не кололся он, и все тут. Сажайте, говорит, назад. В этот раз вообще на судьювыучусь. И он это, похоже, всерьез. Наизусть нам ссылался на всякие безумные предписания, законы и прочий бред, — на экране Пибоди устало закатила глаза. — Ему весь допрос в кайф был. Небось решил опробовать на нас свою самопальную адвокатскую степень.
—Добилась ты от него чего-нибудь?
—В полночь мы на все плюнули, а потом с утра пораньше взялись за него еще разок. Он возьми и согласись на сделку как миленький. Сукин сын с самого начала думал на нее согласиться. Сказал, Макквина знает, но лично с ним никогда дел не имел. Мы не поверили.
—Дану?
Пибоди вяло улыбнулась:
—Притворились, чтоб он все остальное выдал. Он признался, что у него регулярно закупалась некая Сэнди Милфорд, которая...
—Ты сказала «Милфорд»?
—Ага. М-и-л...
—Я знаю, как оно пишется.
—Ну и ладно. Милфорд эта ему хвасталась — когда он брал натурой и они оба были нанюхавшиеся, — что она — женщина Макквина и что у них вдвоем большие планы. Что он скоро будет на свободе и тогда они засадят тем, кто засадил его, и будут купаться в деньгах. Говорит, ее так прямо и распирало — тут я ему верю. Он, конечно, скользкая тварь, но как только получил свою сделку в письменном виде, его целый час, наверно, было не заткнуть. Мы поискали по базе Милфорд, нашли некую Сандру, дали ему фотку среди прочих, он тут же на нее показал.
—Славно, славно. Запускайте поиск по Милфордам, — сказала она Бри. — Дэвидсону и Сэнди и/или Сандре.
—Кто там у тебя? Рорк? Ребята, я по вам уже соскучилась. Можно ему привет передать, пока не...
—Нет, это не Рорк,
—Ни в Нью-Йорке, ни в Далласе Дэвидсон Милфорд не проживает, — сказала Бри. — Но по одному адресу в Нью-Йорке значится Сандра Милфорд.
—С кем-то еще, значит, работаешь, — сказала, помрачнев, Пибоди. — Она хорошенькая?
—О господи. Пибоди, займись поисками Сандры Милфорд и Дэвидсона Милфорда, найди мне хоть что-нибудь конкретное.
—Ладно. Высылаю тебе запись допроса Цивета, мой отчет пришлю, когда закончу. После разговора с тобой собиралась съездить на тот адрес, проверить.
—Действуй. Как только смогу, пришлю тебе, что мы здесь нарыли.
—Можешь хотя бы сказать, что...
—Не сейчас. У меня совещание — а потом засада на одну гадину.
—Даллас, я тоже хочу в засаду на одну гадину.
—У тебя еще свои будут. До скорого!
Ева отключилась и заметила, что Рорк стоит в дверях и наблюдает за ней.
—Ты обязательно должна привезти ей какой-нибудь подарок. Например, ковбойские сапоги.
—Что? Кому? Пибоди? Не смеши меня. Нашел что-нибудь?
—Десять месяцев назад Дэвидсон Милфорд снял половину таунхауса в, по моим расчетам, десяти минутах на машине от торгового центра, где похитили девочку. Договор подписан женой.
—Это оно, ее квартира, — сказала Ева, почувствовав прилив новых сил. — Она там, а Макквиннеподалеку. Нужно все сопоставить, обмозговать.
—А как же лейтенант... — попыталась сказать что-то Бри.
—С лейтенантом Риккио я свяжусь в пути, — ответила Ева. — Нужно поставить там наружку, пусть с федералами сам решит, кого именно, но пока только наблюдение. Брать ее еще рано.
—Но она же может привести нас прямиком к Мелинде и Дарли.
—Это как пить дать. И если правильно все спланируем, так оно и будет.
«Но кто будет руководить операцией? — не могла успокоиться Ева. — Риккио неплох, коп надежный, но уж больно, блин, вежливый. А федералы — что ж, они небось автоматом решили, что сядут за руль, у них это в крови. Но по мне, Никос слишком любит инструкции и вероятности».
Значит, руководство должна была взять на себя она. И если остальные будут против, придется им с ней побороться. А без боя она сдаваться не собиралась. Только не в этом деле.
Так она и сказала Рорку, пока он вез ее в управление, а она набрасывала на своем наладоннике план операции.
—Зато Риккио знает город и своих людей, — заметил он. — В этом смысле командовать лучше ему.
—Согласна и сама это озвучу. Но я не знаю, как он проводит операции, что учитывает, как все планирует. И мне некогда это выяснять. А федералы... Никос понимает, что с похищением девочки она промахнулась, и теперь по этому поводу комплексует. Может, станет от этого посговорчивее. Лоуренс быстрее схватывает, чутье и интуиция у него лучше. Но я не хочу, чтобы они у меня путались под ногами со своим шаблонным мышлением. Если правильноподготовимся, все кончится уже сегодня. Дайте мне только зажать Макквина с напарницей в любом углу на их выбор.
—Если это тебе сейчас поможет, я подбираюсь к его счетам, — сказал Рорк. — Я раскрыл его метод — метод есть всегда. Довольно неплохой, много ложных приманок и тупиков. Но я уже близок к цели.
—Мне сейчас все поможет. Если можешь, продолжай искать, пока мы готовим захват. Как только возьмем его, нужно будет перекрыть ему доступ к деньгам. Нельзя дать ему опять купить себе свободу, — сказала Ева и набрала номер Бри: — Наружку поставили?
—Лейтенант Риккио поставил четырех человек следить за домом, приказал только наблюдать. Даллас, фургон на месте. Она дома.
—Только наблюдать, детектив. Пусть зарубят себе на носу. Если двинется, нужны опытные люди для слежки. Не приближаться к ней, не вызывать подозрения.
—Лейтенант так и приказал. Я в двух минутах от управления. Собираемся в комнате для инструктажа.
—Мы тоже сейчас будем, — Ева отключилась, подумала пару секунд и набрала номер Пибоди.
—Едем на тот адрес, — сказала Пибоди. — Тебе привет от Бакстера и Трухарта. ш
—Ага, ага. У меня совещание через несколько минут. В какой-то момент ты мне здесь понадобишься.
—Ура, я еду в Техас! — запрыгала Пибоди.
—Господи, Пибоди, я видеосвязь имела в виду! Подготовь то, что у тебя есть по делу. Чтоб все от зубов отскакивало — даты, фамилии, факты и свидетельские показания. Чтобы все, что есть, по порядку, точно, доложишь по всей форме. Без увлекательных отступлений от темы. Прямо, четко, жестко.
—Я умею жестко!
—Вот-вот. И обращайся ко мне «лейтенант» или «сэр».
—Ясно. Хочешь разыграть перед ними крутого босса.
—Я и есть крутой босс, — нахмурилась Ева. — Что у тебя там за причесон? Убрать в хвост! И помаду сотри.
—Но я сегодня так мило выгляжу... Слушаюсь, лейтенант, сэр, — осеклась Пибоди. — Когда ждать звонка?
—Еще не знаю. Будь наготове. — И она отключилась прежде, чем Пибоди перешла обратно на болтовню.
—Очень хорошо, — отметил Рорк, заезжая на стоянку управления. — Входишь в слегка заезженный образ типичного нью-йоркского копа.
—А как, по-твоему, должен выглядеть руководитель операции? Тебе нужен крутой босс, у которого на руках вся информация, все люди и запасной план на любую нештатную ситуацию и который может все это составить вместе без пустой болтовни.
—И это, надо полагать, ты.
—В самую, мать твою, точку.
Рорк проследовал за ней по коридорам управления, наблюдая, как решительно она двигается, как смотрит прямо перед собой цепкими и холодными как сталь глазами. Распахивая дверь в комнату для инструктажа, она уже всем своим видом показывала, кто здесь главный, кто силен характером, а не просто носит оружие.
Войдя, она устремилась прямиком к Риккио.
«Умный ход, — подумал Рорк. — Она этого не подозревает, но в мире бизнеса ее бы ждал успех. Надо уметь брать на себя управление задолго до того, как остальные начинают об этом задумываться. И если играешь не на своем поле, наносить удар первым».
—Лейтенант, в определенный момент мне потребуется устроить телемост с нью-йоркским департаментом, у моего напарника будет важная информация по делу. Мне необходимо также переговорить с командиром вашего отряда спецназа и занятыми в спецоперации сотрудниками ОЭС. Детектив Джонс известила меня, что вы установили наружное наблюдение за подозреваемой и следите за ее текущим местоположением.
—Верно. На момент последнего доклада никакой активности в квартире не наблюдалось.
—Возможно, она спит. Вы провели инфракрасное сканирование, удостоверились, что она внутри?
—Как раз сейчас устанавливаем оборудование.
—Как только закончите, сообщите мне. Она могла покинуть здание, бросив машину. Мне нужны фотографии района, магазины, рестораны, фирмы в радиусе десяти кварталов. Можете устроить?
—Конечно. Мои люди на месте снабжены фотографиями и словесными описаниями всех известных личин подозреваемой. Совещание вы, судя по всему, хотите вести сами?
—Так проще и быстрее. Мы не знаем, долго ли она еще собирается там оставаться. Для обеспечения безопасности заложников и скорейшего задержания обоих подозреваемых операцию нужно спланировать в кратчайшие сроки. Будем работать быстро и аккуратно, лейтенант. Отберите для операции ваших лучших сотрудников и подготовьте для меня и для федералов всю информацию об этом районе. И о районе, где скрывается Макквин, как только она нас к нему приведет, тоже. Много ли гражданских, возможные пути побега, при необходимости — где лучше расположиться спецназу. Вы лучше меня знаете город, но зато я знаю Макквина. А за последние пару дней неплохо узнала и его напарницу.
—Если у вас уже готов план операции, хотелось бы его услышать. Я тоже свой подготовил.
—Не вопрос. Можем приступать? Не хотелось бы, чтобы кому-то из ваших пришлось догонять, пока мы все не решили, — Ева выждала секунду. — Лейтенант Риккио, если бы время так не поджимало, я, естественно, заранее бы изложила свой план, вы бы внесли свои поправки и возглавили операцию. Мне не важно лично этих сволочей арестовать. Я хочу только присутствовать при их допросе. На остальное плевать.
—Все ясно. Я вас понимаю, лейтенант Даллас, — ответил он. — Прошу, зал ваш.
—Благодарю.
Ева обернулась к собравшимся, внимательно оглядела стоящих, сидящих и беспокойно ходящих мужчин и женщин.
—Всем сесть. Отставить разговоры. Ситуация такова.
Краем глаза Ева заметила, что Никос порывается встать, но Лоуренс жестом удержал ее и покачал головой.
«Одной проблемой меньше».
—Эй, ты, — Ева ткнула пальцем в сторону техасского варианта Макнаба, парня в куртке кричащих расцветок и мешковатых красных штанах с дюжиной карманов. — ОЭС?
—А то ж, — откликнулся тот. — Детектив Арилио.
—Арилио, ко мне. На тебе видео. Выведи картинку с пункта наблюдения на первый экран.
Арилио кинулся выполнять.
—Мы нашли квартиру подозреваемой, — объяснила Ева, пока тот подключал видеосигнал, и продиктовала адрес. — За ней уже следят. Мы нашли и выследили машину, которую она приобрела для Макквина. На втором экране — фотографии с последних двух ее засвеченных поддельных документов. В образе Сандры Милфорд она подыскивает жертв Макквину, его же использовала при похищении Дарли Морганстен. Сильвия Прентисс — это, как мы думаем, ее облик по умолчанию. Ее излюбленный образ, так она выглядит, когда, скажем так, предоставлена сама себе. Квартиру она снимает под одной или, что вероятнее, под обеими этими личинами. Есть еще одна, — добавила она и набрала номер Пибоди. — Арилио, подключай видеосвязь. Детектив Пибоди, выведите на экран фото женщины, опознанной на допросе Циветом.
—Есть, сэр.
—Сообщите основные факты по этой личности.
Пибоди, с официальным лицом и прилежно убранными в хвост волосами, резво зачитала основные пункты.
—Сэр, в дополнение к сказанному: мы выехали на адрес, по которому подозреваемая проживала в Нью-Йорке, и сейчас допрашиваем соседей. Мы также выяснили место и адрес, где она работала.
—Хорошая работа, детектив Пибоди.
—Спасибо, сэр.
—Держите меня в курсе. Свободны, можете идти, — сказала Ева и оборвала связь. — Я хочу, чтобы все здесь присутствующие знали эти имена, лица и факты биографии как свои собственные. Если так случится, что подозреваемая выскользнет из дома в одном из этих образов, за ней должна быть установлена слежка. Приближаться к ней запрещаю. Пешком она пойдет или на машине, садимся ей на хвост и ждем, пока она не приведет нас к Макквину.
—А почему бы не поставить ей в тачку радиомаячок? — спросил с места детектив Прайс.
—Мы не можем быть уверены в том, что в этой машине нет сенсоров или иной сигнализации, предупреждающей напарницу или Макквина о попытке проникновения. Как это было в его нью-йоркской машине. Пасти ее будем на четырех машинах. Вместе с моей будет пять. Лейтенант Риккио сформирует экипажи и распределит точки, в которых они будут ждать начала слежки. У нас будет поддержка с воздуха, а команда ОЭС будет координировать дистанцию и ротацию машин. Мы дадим напарнице беспрепятственно доехать до Макквина, никаких засад. Только туда и никуда более. Заметит хотя бы намек на слежку, мы ее потеряем. Потеряем ее, потеряем Макквина, Мелинду Джонс и Дарли Морганстен. Чтоб ни одна — повторяю, — ни единая душа к дому или к машине не приближалась, не важно, дома подозреваемая или нет. В квартире тоже может быть сигнализация. Наша задача — ждать.
—Инфракрасное сканирование подтверждает, подозреваемая дома, — сообщил Риккио. — Перемешается по квартире.
—Прекрасно. Итак, она дома и не спит. Команды наружного наблюдения сменять каждый час. Раз она у себя, нельзя, чтобы она обратила внимание на подолгу стоящие у дома незнакомые машины. Пусть четверо будут на подхвате в гражданской одежде на случай, если отправится куда-нибудь пешком.
Ева перевела дыхание.
—А теперь что касается Макквина.
Планировать операцию, когда место неизвестно, было непросто, но общий план задержания и ареста Макквина и напарницы она изложила.
—Когда она приведет нас к нему, мы приспособим план к конкретному месту. Будем решать проблемы по мере поступления. Действуем осторожно, умно. Все получится.
Все стали задавать вопросы, но Ева старалась отвечать коротко.
«Время, время, — стучало у нее в голове. — Эта сволочь не домохозяйка, чтоб полдня по дому слоняться».
Выждав, пока Ева закончит отвечать, к ней подошла Никос.
—Мы можем взять на себя слежку с воздуха и «хвост». Я с Лоуренсом буду на земле, в одной из машин, — сказала она.
—Отлично.
—У меня есть кое-какие сомнения насчет плана их задержания и ареста.
—Давайте разберемся, когда она нас к нему приведет. Как только они окажутся вместе, у нас будет время все решить окончательно. Но сейчас я не хочу ее упустить, так что давайте с чего-то начинать.
Оставив Никос, Ева нашла Рорка:
—Мне нужно, чтобы ты остался с местными из ОЭС, занимался его счетами. Я знаю, ты предпочел бы быть со мной.
—Быть с вами, лейтенант, — моя главная и единственная задача.
—Я понимаю, но мне нужны эти счета. Со мной будет десятка три копов, ФБР и спецназ. На мой взгляд, подкрепления у меня более чем достаточно. Плюс, как только она выйдет, я тебе тут же сообщу. И когда приведет нас к Макквину — тоже. Пришлю тебе адрес, тогда сможешь выехать. Успеешь до начала захвата.
—Спасибо, я это ценю, — сказал Рорк и почему-то внимательно на нее посмотрел.
—Со мной все в порядке, — заверила Ева.
—Вижу, — ответил он и прикоснулся к ее руке, буквально одними только кончиками пальцев.
—Надо бежать. Возьму твою машину, в таком лимузине точно никто ни за кем следить не станет, так что подозрения не вызовет. Я скажу местным, когда найдем Макквина, за тобой заедут
—Вот еще, — возмутился Рорк. — Я возьму другую машину и сам туда заеду.
—Как хочешь.
—Именно так я всегда и предпочитаю, — на этот раз он взял ее за руку, правда, всего на мгновение. — Идите, лейтенант, прижмите ее.
—Можешь на это рассчитывать.
13
«Неплохие дома, — думала Ева, глядя в окно. — Район для бизнесменов и, судя по количеству детских причиндалов, их семей».
Почти в каждом дворе виднелась детская площадка с разнообразными приспособлениями для раскачивания, лазания и падения с высоты с открытыми переломами конечностей. И вездесущими велосипедами.
«Ни к чему не прикованными», — подметила она, что означало, что краж обитатели района не боялись.
Спокойный район, судя по тому, что рассказал Риккио и что она наблюдала сама. Где люди живут себе спокойно и не подозревают, что по соседству с ними обитает маньяк-педофил.
Машины, припаркованные у обочин и гаражей, были по большей части не самые новые, но кое-где встречались и модели только с конвейера, так что на общем фоне ее собственная не слишком выделялась. В любом случае припарковала она ее в квартале от нужного дома и гарантированно не на виду.
Ева сидела, разглядывая на бортовом экране таунхаус, одну половину которого снимала напарница, и слушая краем уха переговоры между автофургоном ОЭС и другими машинами наблюдения.
Перед домом был разбит миленький общий садик. Фасад двухэтажного здания выглядел аккуратно и ухоженно. Лестницу, ведущую ко второй половине дома, по бокам украшали декоративные изумрудно-зеленые горшки с какими-то ослепительно-красными и фиолетовыми цветущими растениями. Горшками было увешано и большинство домов в районе. Напарница, кажется, к цветочкам была равнодушна, вход на ее половину был без украшений.
Во дворе соседнего дома стоял миниатюрный ярко-синий велосипед с тренировочными колесиками по бокам.
«Пацанский велик», — решила Ева, судя по стилю.
Макквину такие неинтересны, значит, напарница на него внимания не обращала.
«Ладит ли она с соседями на этот раз? Вероятно, да. Не знает, сколько тут удастся прожить, зачем неприятности? Держалась особняком, скажут потом соседи. Милая, тихая, симпатичная — симпатичные, — поправила она себя. — Ей ведь нужно работать то в одном, то в другом образе, так? Разыграла съехавшихся вместе давних приятельниц по колледжу или сестер. Сняли дом на двоих или что-нибудь вроде. Вместе их никто не видел, но кому какое дело? Одна, допустим, днем работает, вторая в ночную смену. Выходные в разные дни. Если следить за мелочами и не глупить, соседей обвести вокруг пальца несложно. Дорогая охранная система на двери и окнах. Что ж, две одинокие женщины, всем понятно. Жалюзи опущены».
Ева подождала еще немного.
«Ну давай, давай выходи! Прогуляйся, прокатись. Ты что по нему не скучаешь? Ты же им одержима. Ты к нему пристрастилась. Все время о нем думаешь. Кто ты? Почему мне знакомо твое лицо — твои лица? Может, ты жила в Нью-Йорке до знакомства с Макквином? Может, я тебя даже арестовывала, в одном из образов? Но тогда я бы тебя проверила. Почувствовала бы я тогда, как сейчас, что что-то с ней неладно? Может, это совсем давно было? — думала она, пытаясь разобраться в своих ощущениях. — Может, арестовывала ее, когда она была еще под своим настоящим именем? Или допрашивала. А может, столкнулась с кем-нибудь из ее амплуа, пока мной занимались социальные службы, в одном из приютов или интернатов? Да, пожалуй, это правдоподобнее», — решила она.
Это объясняло чувство страха. Она столько лет провела, как в клетке, в недрах этой задуманной помочь, но по большей части все равно пыточной машины. Жить по-настоящему, чувствовать по-настоящему она начала только когда попала в Нью-Йорк. В Академию.
Ева беспокойно заерзала и внезапно села, вытянув шею — в торце соседнего дома распахнулась дверь. Выбежал мальчишка.
«Точно, пацан, — подумала Ева, — наверно, мал еще для школы. А, какая разница, — вспомнила она, — у них сегодня все равно выходной».
Ева проследила взглядом, как он с сияющим лицом несется прямиком к своему велосипеду, словно это любовь всей его жизни.
Ева вновь уселась поудобнее, стала смотреть, как мальчишка с бешеной скоростью колесит взад-вперед по тротуару. Вот он что-то крикнул, махнул рукой — из дома вышел молодой человек, в бейсболке, в руках садовые инструменты, направляется к садику перед домом. Видит парнишку, кладет инструменты, стоит, ухмыляется, смотрит за его виражами.
Соседи-приятели. Да, обычное погожее утро — дети играют, взрослые ухаживают за садом. Вон, женщина собаку выгуливает. Какая-то странная порода, мелкая и вся волосатая. Прыгает вокруг хозяйки, тянет за поводок, не затыкается ни на секунду.
«Целыми днями небось не затыкается. И как люди таких заводят?»
Вот женщина с собакой остановилась, заговорила с человеком с садовыми инструментами. Как дела, жарко, не правда ли, тра-ля-ля,
«Слава богу, у нас нет соседей, чтобы приходилось болтать с ними о погоде, лохматых собачонках и садовых растениях, — подумала Ева. — Проживи я здесь неделю, не выдержала бы, всех из шокера перестреляла».
Собачонка все прыгает, что-то там вынюхивает, дергает и грызет этот дебильный поводок, а парень носится кругами на велике, словно за ним черти гонятся.
«Нет, проживи я здесь неделю, я бы сама из шокера застрелилась», — решила Ева.
И внезапно вскинулась. Дверь на первом этаже дома отворилась.
«Ну наконец-то, вот и она. Вся из себя расфуфыренная. Ты у нас сегодня Сильвия, ослепительная блондинка. Розовый сарафанчик с глубоким декольте, солнцезащитные очки и навороченная сумочка в цвет, розовые с белым шпильки. Вырядилась...»
—Объект вышел, — произнесла она в рацию. — Дайте ей дорогу. Она идет к машине.
Все произошло в мгновение ока. Со своей позиции Еве не было видно всей картины. Но она увидела главное.
Собачонка — невесть как ей это удается — перегрызает поводок. Женщина теряет равновесие и шлепается на задницу. Мужчина тянется ей помочь.
А собачонка бросается прямиком на мальчишку с велосипедом. Бешеный пронзительный лай донесся даже до места, где стояла машина Евы.
Напарница открывает дверь машины, оборачивается.
Мальчишка с испугу выкручивает руль и с криком выскакивает с тротуара на дорогу, под колеса неизвестно откуда взявшейся в этом тихом семейном районе машины, несущейся на полной скорости.
—Черт, вот черт.
Мальчишка летит головой вперед через руль на середину дороги, водитель дает по тормозам, и кто-то из выскочивших из машины наружки — Прайс — словно олимпийский спринтер одним махом пересекает дорогу, не сбавляя скорости, на лету сгребает мальчишку в охапку и в прыжке приземляется на другой стороне на газоне. Протараненный машиной велосипед улетает ко всем чертям.
Прайс, крепко сжимая мальчишку, перекатываясь, смягчает падение. Его пиджак распахивается. Ева явственно видит жетон и кобуру. И напарница тоже.
—Засветились! — закричала она в рацию. — Берем заразу, берем!
Не успела напарница запрыгнуть в фургон, Ева уже вдавила педаль газа в пол.
Разминувшись с почти затормозившей машиной с разбитым передом, ее машина, взвыв покрышками по горячему асфальту, стрелой проскочила мимо расплющенного велосипеда, обгоняя крики, вопли и плач пацана. Но фургон был уже почти на пол квартала впереди.
Не сводя глаз с цели, Ева вслушалась в выкрикиваемые по рации указания, названия улиц.
«Она свяжется с Макквином, как только немного оторвется, — лихорадочно думала она. — Ну нет...»
—Надо ее брать, прямо сейчас! — крикнула Ева.
Она врубила вертикальный взлет и выжала из машины максимум скорости. Выдержанный в классическом стиле седан рванул в небо, и Ева приготовилась забрать назад все свои подколки в адрес Рорка и его навороченных машин. Подгоняемая воем полицейских сирен, она вслед за фургоном выкрутила руль и, вписавшись в поворот, стала понемногу сокращать дистанцию.
«Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть, уже почти, уже над ней!»
Перемахнув через автофургон, Ева резко и жестко приземлилась прямо перед ним и, круто развернув машину, перекрыла дорогу.
За секунду перед столкновением она успела разглядеть лицо напарницы, страх, злобный оскал. Женщина крутанула руль, но было поздно.
Фургон врезался в ее машину в районе заднего крыла, так что та отлетела в сторону, бешено вращаясь вокруг собственной оси. Скрежет металла заглушил хлопок раскрывшихся подушек безопасности. Ева услышала, как фургон с грохотом врезался во что-то еще, рывком отодвинула кресло водителя назад и выбралась из машины.
Фургон протаранил еще одну машину, залез на бордюр и, накренившись, замер двумя колесами на мостовой, двумя на тротуаре.
Выхватив оружие, Ева приблизилась.
—Руки! Покажи руки!
Она подскочила к двери водителя, за спиной послышался топот подоспевших копов.
—Руки на руль, мать твою, быстро!
—Я ранена!
—Положи обе руки на руль, или я тебя еще не так раню!
Женщина выполнила приказ, и Ева увидела кровь у нее на руках.
«Рассечение на лбу», — машинально отметила она, распахнув дверь и увидев, как кровь заливает лицо женщины.
Без тени сочувствия Ева рывком выдернула ее из машины и, развернув, прижала лицом к борту.
—Что вы делаете? Я ранена! Вы мне машину разбили. Вызовите «Скорую»!
—Вызывайте перевозку, — распорядилась Ева.
—В груди больно, — просипела женщина. — О господи, у меня ребра сломаны. Ужасно болит голова!
—Ага-ага, — сказала Ева, надевая ей наручники. — Вы арестованы. — Женщина зашаталась, и ей пришлось ее поддержать.
—Что вы такое говорите? Я ничего не делала, — сказала та, добавив к сиплому дыханию плачущие интонации. — Вы меня подрезали!
—Как бы мне для начала тебя назвать? Сестра Сьюзен? Сарайо Уайтхед? Или Сильвия Прентисс, раз уж ты сегодня в этом амплуа?
Она повернула женщину лицом к себе, мимоходом отметив, что в аварии та разбила свои солнцезащитные очки.
—Как себя ни назови, ты попалась.
Она сорвала с нее очки и бросила одному из полицейских.
В ответ та глянула на нее с неподдельной, слепой ненавистью.
—Да пошла ты! Ничего у тебя на меня нет. Ты сама — ничтожество!
В глазах у Евы потемнело, все зашаталось, колени едва не подогнулись. Ее бросило в жар, словно удушающая волна прокатилась от подошв до макушки, так что по всему телу мгновенно выступил пот.
Она вспомнила.
—Лейтенант, лейтенант Даллас, — позвала Анналин, взяв ее под руку. — Вам нужно сесть. Вы сильно ударились.
—Я знаю, кто ты, — глухим от шока голосом произнесла Ева. — Я знаю, кто ты!
—Ни хрена ты не знаешь, — сказала женщина; внезапно глаза ее закатились, она упала в обморок и рухнула бы на мостовую, но Ева рывком поставила ее на ноги.
—Я знаю, кто ты. Я знаю, кто ты, — повторила она.
—Даллас, Даллас, отпусти ее! Джей, забери эту тварь, — бросила Анналин, оттаскивая Еву. — Даллас, у тебя шок. Она в обмороке, а у тебя шок.
—Что? Что? — пробормотала Ева и, спотыкаясь, побрела к бордюру и села там, уткнувшись лицом в колени.
«Нельзя выйти из строя. Нельзя. Это какая-то ошибка. Ошибка».
Голова ее продолжала кружиться, жар превратился в пронзительный холод. Трудно было дышать.
«Да, Уокер права, это шок. Шок от столкновения».
—Лейтенант, перевозка уже едет, — проговорила, присев перед ней на корточки, Бри. — Подозреваемая без сознания. Ее довольно сильно помяло. Подушек безопасности в фургоне не было, так что врезалась она жестко. Вы тоже, хоть они у вас были.
—Я в порядке. Просто тряхнуло.
—Парамедики вас осмотрят, но вам лучше в больницу.
—Да, я еду. Поеду вместе с ней.
«Соберись, Даллас! — мысленно приказала она себе. — Вспомни, кто ты».
Ева подняла голову, но, увидев, как мерцает и кружится все в глазах, тут же снова ее опустила.
—Черт, ну и заваруха.
—Она не сообщила Макквину. Не успела. Мы нашли ее мобильник. Прайс его и встроенный в машину проверил, за последние полчаса она ими не пользовалась. Макквин не знает, что мы ее взяли.
—Вот и что-то хорошенькое.
—Мы выбьем из нее его адрес. Обязательно выбьем.
Ева заметила, что Бри старается не расплакаться. «Значит, не я одна тут пытаюсь не расклеиться».
—Конечно. И телефоны ее у нас теперь есть. Проследи, чтобы их тут же доставили в ОЭС.
—Мы прямо здесь ими займемся, — сказал, подойдя, Лоуренс. — И телефонами, и фургоном, и всей электроникой в доме. А вы езжайте в больницу. В жизни не видывал такого вождения, Даллас. Это было незабываемо.
—Ага.
—У вас губа разбита.
Ева провела по ней тыльной стороной ладони, взглянула на пятно крови.
—Все в порядке. Это о подушку безопасности.
«Кровь, — подумала она, разглядывая пятно. — Кровь на руке, кровь в фургоне. Кровь не обманет». Она поднялась на ноги, отбиваясь от Бри.
—Да я в порядке. Надо пройтись.
Делая вид, что осматривает повреждения, она подошла к своей машине, Рорк знал ее. Она знала Рорка. Ева не ошиблась: в багажнике был припасен полевой набор.
«Не думай, — приказала она себе, — просто сделай. Просто сделай это».
Вынув из набора ватные палочки, она провела одной по разбитой губе и, запечатав и надписав твердой рукой, сунула ее в карман.
Пройдя сквозь толпу копов и обойдя только что прибывших на место и уже занимающихся подозреваемой парамедиков, Ева подошла к разбитому автофургону, уставилась на залитое кровью рулевое колесо.
«Рассечение, — вяло подумала она. — Всегда от них лужа крови».
Она взяла образец второй палочкой, запечатала и надписала. Потом, чтобы успокоиться, сделала пару глубоких вдохов и зашагала к «Скорой».
—Что у нее?
—Разбила лоб, вероятно, сотрясение мозга, — отозвался один из парамедиков. — Закрытые травмы грудной клетки и рук, перелом или трещина в паре ребер. Наверняка травмы внутренних органов. Нужно везти в стационар.
—Я с вами. В какую больницу вы ее повезете?
—В Первую городскую. Если с нами, идемте, мы ее уже загружаем.
—Сейчас подойду, — сказала она и, отойдя в сторону, достала телефон.
—Быстро вы обернулись, — хохотнул Рорк, но осекся, улыбка сошла с его лица. — Ты ранена.
—Пара ушибов от подушек безопасности. Машину разбила.
—Ну конечно, — хмыкнул Рорк, но глаза его не улыбались. — Что произошло?
—Потом. Мы взяли ее. Все пошло наперекосяк, но мы ее взяли.
Ева почувствовала, что дрожь вот-вот вернется и что поверх леденящего озноба снова накатывает обжигающая волна.
—Ее везут в Первую городскую. Приезжай туда. Мне нужно, чтобы ты... чтобы ты приехал. Адрес мне не сказали.
—Я найду. Ева, что не так?
—Не могу. Не сейчас. Я не ранена. Не в этом дело. Рорк, пожалуйста, приезжай.
—Уже.
—Садитесь или мы уезжаем без вас, — позвал Еву кто-то из медиков.
—Мне пора.
—Что бы ни было, Ева, мы справимся. Я еду.
Ева убрала телефон и нырнула в салон «Скорой».
Усевшись на боковое сиденье, она пристально вгляделась в бесчувственное лицо женщины.
«Открой глаза, черт тебя подери. Открой глаза и посмотри на меня еще раз», — мысленно повторяла Ева.
Потому что, призналась она себе, это была не ошибка. Это был шок, но только не от аварии. Она знала последнюю напарницу Макквина.
И это был словно очередной ночной кошмар.
Но за то недолгое время, пока они ехали, в себя женщина не пришла. Уже в больнице, механически передвигая ноги, стараясь успеть за каталкой, Ева увидела, как та начала открывать глаза, застонала — но тут каталка въехала в процедурную.
—Пожалуйста, подождите в коридоре.
Ева окинула взглядом хирурга, утомленного вида молодого темнокожего парня в халате.
—Спокойно. Она под стражей.
—Тогда не пугайтесь под ногами.
Ева отошла в сторонку, наблюдая за врачами, медсестрами и парамедиками, перекладывающими женщину на операционный стол, слушая, как они тараторят на своем странном языке.
Женщина опять застонала.
—Как ее имя? — спросил Еву хирург.
—Которое? У нее их много, — отозвалась она, едва не выдав то единственное, пульсировавшее у нее в мозгу неоновой вывеской. — Попробуйте Сильвия, это наиболее свежее.
—Сильвия, вы в больнице. Поглядите на меня. Какое сегодня число?
—Мать вашу, больно! Сделайте что-нибудь! Дайте мне обезболивающее!..
—Держитесь, мы о вас позаботимся.
—Дай болеутоляющее, придурок!
—Красавица, — тихо прокомментировала Ева. — Она наркоманка.
—Не подпускайте ко мне эту суку, она пыталась меня убить!
—Это явно не бред, — заметил доктор, бросив взгляд в сторону Евы. — До аварии она что-нибудь принимала?
—Не могу знать. Вполне вероятно. — Она не сводила глаз с окровавленного опухшего лица.
—Сильвия, что вы приняли? Сколько?
—Пошел в жопу! Я умираю. Она пыталась меня убить. Дайте мне что-нибудь. — Женщина рванулась, попыталась расцарапать хирургу лицо.
—Зафиксируйте ее, — приказал он.
Ева бесстрастно следила за короткой схваткой, слушая проклятия и вопли. К ней подошла медсестра.
—Не выйдете со мной на минутку? За дверь. Поверьте, сейчас она никуда не сбежит, доктор Циммерман с нею справится. Нужно стабилизировать ее состояние, оценить тяжесть травм.
Ева кивнула и вышла, но, повернувшись лицом к круглому застекленному окошку, продолжила следить за происходящим в процедурной палате.
—Вы не знаете, что она могла принять?
—В данный момент — нет. Мы привезем вам содержимое ее сумочки и все, что найдут у нее дома и в машине. Проведите анализ сами. Она представляет собой опасность, — добавила Ева. — К ней будет приставлена круглосуточная охрана. Запрещается снимать с нее наручники и подпускать к телефону.
—Что же она такого натворила?
—Вот эти два офицера вам все расскажут, — кивнула Ева на спешащих по направлению к ним Анналин и Бри.
—Как задержанная? — с ходу спросила Бри. — Что-то сказала?
—Ничего ценного. Спросите у врачей, — ответила Ева и обратила взгляд в процедурную.
«Жить будет, — думала она. — Как миленькая будет, потому что у меня есть к ней пара вопросов».
Теперь доктора возились вокруг раненой с аппаратами, делали сканы внутренностей. Та перестала орать и переключилась на слезы.
—Ее помяло, но жить будет, — перевела Анналин с медицинского.
Ева кивнула.
—Наши из ОЭС сейчас сканируют дом на предмет сигнализаций и ловушек. Как только дадут отмашку, разберем все по винтику.
—А что с телефонами?
—Последнее сообщение — просто эсэмэска, — Анналин раскрыла блокнот. — «Детка, ты меня вчера просто вымотал. Сегодня я в салон, потом в магаз. Буду в три. Чмоки!»
—Время есть. Каковы шансы отследить адресата?
—Устроим ловушку. Если он ей на этот номер позвонит, мы его отследим. Наши пытаются взломать код предыдущих ее сообщений. Пока без результата.
—В фургоне был навигатор? Я не нашла.
—Она его вырубила. А все телефоны клонированы и зашифрованы. Но в ОЭС с ними справятся.
—Она знает, где Мелли, — пробормотала Бри. — Она знает адрес.
—И мы его из нее вытрясем, — успокоила Анналин. — До трех часов он беспокоиться не начнет. Есть еще время ее допросить.
—Пошлите с ее телефона одно сообщение, — сказала Ева. — Где-нибудь после двух. Мол, задерживаюсь в салоне, записалась на массаж и все такое прочее. Или что торчит в магазине, выбирает ему подарок. Да что угодно. Опаздывает, будет, может, часов в шесть. Выиграйте нам немного времени.
—Хорошая мысль.
—Их у меня до фига, — буркнула Ева.
—По дороге услышала, они вычислили салон, куда она собиралась. Если придется и он станет ее там искать, звонок мы перехватим.
—Перехватывайте, — решительно сказала Ева. — Нельзя рисковать.
Она хотела снова повернуться к окошку, но тут заметила в конце коридора Рорка.
—Последите за ней, — попросила она Анналин. — Если ее будут перевозить, не отходите ни на шаг. Мне нужно кое-что выяснить.
Перехватив Рорка на полпути, Ева потащила его на улицу:
—Давай выйдем. Мне надо подышать.
Рорк дотронулся кончиком пальцев до ее поцарапанной щеки, разбитой губы.
—А, ерунда, подушки безопасности. У нее не сработали, так что ее хорошенько тряхнуло. Жить будет, зато хоть получила.
—А Макквин?
—Она заметила нас, попыталась смыться. Так что нет, пока не нашли, — Ева вышла на улицу и продолжила идти туда, где потише. — Предупредить его она не успела, и у нас есть несколько часов, чтобы изловчиться ее допросить.
—Тебя беспокоит не это.
—Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал. Быстро и без лишнего шума.
—Хорошо.
Ева вытащила из кармана запечатанные палочки.
—Мне нужен анализ ДНК. Сравнить эти два образца. Мне нужно знать... Один — мой, второй — ее.
Он все понял. Ева увидела на его лице сначала потрясение, потом сочувствие.
—Господи. Господи, Ева.
—Подсознательно я с первого же взгляда ее узнала! — Голос Евы едва не дрогнул, но она сдержалась, боясь, что иначе уже не сможет побороть эту дрожь. — Где-то в глубине, так, что я не могла или не хотела вспоминать. От ее лица мне становилось дурно. А потом, когда я вытащила ее из этого фургона, она посмотрела на меня, и я все вспомнила. Это было то самое выражение. Такое же, как тогда — сколько мне было, два, три года, — когда она застукала меня с ее косметикой. В нем было столько злобы — злость, ярость. И она посмотрела на меня с такой ненавистью. Словно убить хотела меня. — Ева судорожно вздохнула. — И это моя мать.
—Ева, ты только что попала в аварию, — начал Рорк.
—Рорк. — Ева заставила себя взглянуть ему в глаза, так, чтобы он все понял. — Я знаю, это она. Тогда она называла себя Стелла, но имена ничего не значат. Она выбирает себе те, что начинаются с С. Может, у нее простыни с монограммой или еще какая чушь.
Только когда он прикоснулся к ней, она задрожала. Ее стало колотить, голос дрогнул.
—Я знаю, это она. Мне просто нужно удостовериться.
—Я все сделаю. — Рорк прижал ее к себе. — Я все сделаю, не беспокойся. Она узнала тебя?
—Нет. С чего бы? Я была для нее пустым местом, ничтожеством. Потенциальным товаром, девочкой для битья. Еще одним затянувшимся лохотроном.
Рорк взял ее лицо в ладони.
—Надо выкинуть это из головы, слышишь?
—Не получится. — Ева взяла его за запястья, почувствовала, как бьется под пальцами пульс. — Я не позволю ей и тому, что она сделала, помешать мне найти Макквина. Теперь это для меня даже еще важнее. Я подумаю об этом потом, когда ты все проверишь. Подумаю, что с этим делать и как. Но я этого не боюсь.
—Я хочу на нее посмотреть.
—Нет, ты не посмотреть на нее хочешь, — Ева отстранилась от него, чтобы идти без поддержки, чтобы доказать, что она в норме. — На это еще будет время, будет время все обдумать. Остаток своей жизни она проведет за решеткой. Но сейчас она нам нужна. Она — наша ниточка к Макквину.
—Но возможно, не единственная. Я нашел два его счета.
—Ты... Почему ты сразу не сказал? Ах да. Понимаю.
—С первого он снял деньги тогда же, когда впервые связался с тобой в Нью-Йорке. Перевел двести тысяч в банк в Вест-Индии, оттуда в Южную Африку, а потом в Даллас.
Ева жестом оборвала его, ей нужно было с минуту подумать.
—Ты хочешь сказать, что узнал, в каком из местных банков он держит деньги?
—Да. Он открыл здесь счет по южноафриканскому паспорту и с соответствующим адресом. И вчера снял с него семьдесят пять тысяч. Сам. Банк «Прерия траст», отделение на Дэвис-стрит.
—Секунду... — Ева зашагала туда-сюда, растирая виски. — Какая-то несуразица. Зачем ему самому туда идти, снимать такую сумму, да еще и наличными? Он не хочет, чтобы она об этом знала. Он собирается с ней покончить и готовит деньги на дорогу. Как он туда попал? Приехал в банк на их фургоне? Нет, так она бы узнала. На общественном транспорте? Или у него есть еще одна машина. И на ней он собирается укатить. Мне надо в этот банк, проверить записи с камер.
—Я так и подумал.
—То, другое, подождет. — Она взглянула в сторону больничных дверей. — Это сейчас важнее.
—Я же сказал, все сделаю. Не беспокойся.
—Надо сообщить новости Риккио и федералам. Нужно действовать.
Она зашагала обратно ко входу, но у самых дверей остановилась.
—Детектив Прайс, — тот с несчастным видом стоял у входа.
—Лейтенант Даллас, лейтенант Риккио хочет с вами поговорить. Он здесь... там, внутри.
—Рорк, можешь его найти, рассказать, что ты нашел? Я буду здесь.
Она постояла немного молча, ничего не говоря Прайсу.
—Знаю, это все я виноват. Она привела бы нас прямиком к Мелинде, а я все запорол. Все шло как по маслу, а я нарушил инструкции.
—Думаете, мы все предпочли бы, чтобы пацана размазало по асфальту? Считаете, Мелинда хотела бы этого?
—Не знаю. Черт, ведь мы бы ее уже освободили. Сейчас она бы уже была с нами.
—Если бы вы не среагировали, мальчишка этот наверняка был бы мертв. Сейчас он дома, цел и невредим. Детектив Прайс, вы сегодня спасли жизнь ребенку. Выполнили свой долг.
—Но какой ценой?
—Бесплатно ничего не дается. Мы взяли напарницу. Есть и другие зацепки и есть время. Так что выбросьте все эти мысли и продолжайте делать свое дело.
Оставив Прайса, Ева пошла к процедурной, но на этот раз ее остановила медсестра:
—Мы стабилизировали ее состояние, требуется еще незначительное хирургическое вмешательство. У нее сотрясение мозга, переломы двух ребер, динамическая травма...
—Она в сознании и не умирает, так? — оборвала ее Ева.
—Да.
—Я должна с ней поговорить.
—Нужно еще провести процедуры. Как только...
—Нет. Сейчас. Если она не умирает, процедуры получит потом. На кону жизни двух людей, и она — не в их числе. Ее не перевозили?
—Нет. Пока мы следим за ее показателями, потом нужно будет подготовить ее к переводу.
—Подготовите тоже потом.
Ева жестом отстранила медсестру и, распахнув двери, вошла в процедурную комнату. Задержавшись на секунду на пороге, чтобы пристально посмотреть на лежащую на столе женщину, она резко воскликнула:
—Попрошу внимания!
Женщина открыла глаза, в них вспыхнула дикая ненависть. Ева сделала шаг вперед и зачитала своей матери права.
14
—Вам ясны ваши права? — спросила Ева.
—Я хочу позвонить, немедленно дай мне телефон!
—Приказывать здесь буду я. Имя. Настоящее имя.
—Сильвия Прентисс.
—Чем дольше ты будешь врать, тем дольше не получишь дозу. Доктор придет, когда я скажу. Имя.
—Сильвия Прентисс. Я с потрохами тебя засужу. Дай телефон. Я свои права знаю, я имею право связаться с адвокатом.
—Запросто. Давай его номер, и он к тебе сам приедет. Но звонить ты никому не будешь. В особенности Макквину.
—Не понимаю, о чем ты, но мне на это чихать. Ты меня чуть не убила, Я с тобой разговаривать не буду. Мне нужен доктор и телефон.
Ева приблизилась к ней.
Она сменила цвет глаз, теперь они были неправдоподобно, пронзительно зеленые.
«А когда-то были такими же, как у меня», — отрешенно подумала Ева.
В своем последнем воспоминании, как выглядела ее мать, глаза у нее были цвета виски.
От мысли, что еще у них могло быть общего, Еву затошнило.
—Ты знаешь, кто я, но ты меня не знаешь. Ты меня не знаешь, — повторила Ева, успокаивая тем самым себя. — Зато я знаю тебя. Как не назовись, ты все такая же.
«У меня к тебе так много вопросов, — думала она. — Но к настоящему ни один из них отношения не имеет. Ни к Мелинде, ни к Дарли. Ни к Макквину».
—Ты бросила девочку наедине с чудовищем... — «Снова, — закончила про себя Ева, — но теперь все по-другому, потому что...» — Девочку, у которой есть любящие и заботливые родители, — девочку, которая из-за тебя больше уже никогда не будет ребенком. Ты бросила ее и женщину, которая пыталась тебе помочь, наедине с этим чудовищем. Это значит, что для меня ты еще хуже, чем он.
Распухшее, блестящее от пота бледное лицо женщины, называвшей себя Сильвией, растянулось в презрительной улыбке.
—Ты меня с кем-то пугаешь.
—Я знаю, кто ты, — повторила Ева, наклонившись еще ниже, чтобы та увидела в ее глазах, что она не блефует. — Тебе конец. Мы знаем, что это Стиббл сосватал тебя Макквину. Мы знаем, что ты больше года общалась с ним в тюрьме. Мы знаем, что это ты купила для него автофургон под именем сестры Сьюзен Дэвон. — Ева выпрямилась, не отрывая взгляда. — Мы знаем, что это ты под именем Сарайо Уайтхед работала в баре «Диаметр», где по просьбе Макквина разыграла изнасилование, чтобы сойтись с Мелиндой Джонс... — Удар пришелся в точку, и бледное лицо женщины посерело. — Мы знаем, что это ты сняла таунхаус под именем Сандры Милфорд — вариант Сэнди Милфорд, которой ты была в Нью-Йорке — кстати, тебе привет от Цивета. Мы знаем, что это ты сняла и оборудовала квартиру для Макквина.
Стелла — Сильвия облизнула пересохшие губы.
—Знай ты все это, не стала бы меня тут прессовать.
—Прессованием ты не отделаешься. По мне, ты хуже Макквина, но перед законом вы одинаково по уши в дерьме. Тебя посадят за похищение, соучастие в изнасиловании и незаконное лишение свободы. А также за соучастие в убийстве и пособничество преступнику. На суде будет просто шведский стол из обвинений, только успевай навешивать тебе один пожизненный срок за другим...
—Ничего у вас на меня нет, — повторила лежащая, но теперь в ее ненормально зеленых глазах поселился страх.
—У нас есть все. У нас есть Стиббл и Лоуэт, у нас есть Цивет, у нас есть твои фальшивые документы, есть свидетели. Камеры в торговом центре засняли тебя вместе с Дарли Морганстен. Макквин использовал тебя, подтерся и выбросил. И ему класть на то, что с тобой будет дальше.
Сквозь страх полыхнула ярость.
—Ты не знаешь, о чем говоришь! — дернулась потерпевшая.
—Я все об этом знаю, и о Макквине тоже. Я знаю, скольких он использовал до тебя и что он сделал с ними после того, как они стали ему не нужны. Я знаю, что он приготовил тебе. Он сейчас сидит в квартире, которую ты ему подыскала и обставила, и ждет, когда же сможет перерезать тебе глотку, — к горлу снова подступила тошнота, но Ева переборола ее. — У тебя есть шанс себе помочь, заключить сделку — и может, тебе дадут срок на Земле, может, скостят срок, так что ты еще когда-нибудь увидишь белый свет.
—Я не знаю, о чем ты мне тут болтаешь. И это ты у меня сядешь. Ты мне за все заплатишь, не сомневайся.
—За что же именно? — Ева рывком схватилась за поручень каталки так, что костяшки на ее руках побелели. — Я тебе ничего не должна. Все, что я тебе верну, это боль и страдания. И уж поверь, тварь, никто не хочет засадить тебя так, как я. Как можно глубже. Я даю тебе шанс, и последний поезд уже уходит. Макквина мы все равно найдем, это всего лишь вопрос нескольких часов. Скажи мне, где он, скажи прямо сейчас, где он держит Мелинду и Дарли, и я уговорю прокурора предложить тебе сделку.
—Ты врешь, все копы врут. Ни хрена у тебя нет на меня.
—Мы нашли его счета. Куча денег, и ни ты, ни он их больше не увидите. Вот именно, — добавила она, заметив, как заметался ее взгляд. — Ты останешься ни с чем. Ни с чем — в тюрьме, и платить будет нечем. Кстати, ты знала, что он уже снял нехилую сумму на дорогу, как только избавится от тебя?
—Врешь!
—Как только ты перестанешь быть ему нужна, он тебя убьет, как убил всех остальных. Столько лет ты использовала других, а теперь это он тебя использовал. С ним ты — труп. Со мной у тебя есть шанс на жизнь. Где Мелинда и Дарли?
—В жопу их. И тебя туда же.
—Макквин убил собственную мать и всех, кто потом ему ее заменял. С тобой он поступит так же. Перережет глотку и выбросит в ближайшую реку.
—Он любит меня! — И Еву поразили неподдельная страсть и отчаяние в голосе.
На крошечную долю секунды она почувствовала что-то вроде сострадания.
—И кто делает всю грязную работу? Кто каждый день рискует? Неужели он? Кто сейчас привязан ремнями и загибается тут без дозы? Неужели он? Он даже не разрешает тебе жить с ним, а если и пускает к себе в постель, то только чтобы снова использовать, заморить червячка. Ведь любит-то он маленьких девочек. Ты это понимаешь, да? Понимаешь мужчин, которые любят маленьких девочек?
—Убирайся отсюда!
—Неужели ты всегда такой была?
Отчаяние вгрызалось ей в душу.
«Господи, всего один вопрос. Ответь всего на один вопрос».
—Может, все еще глубже? Все началось с твоей матери, твоего отца? Неужели это все в крови?
—Ты спятила. — Превозмогая боль, Сильвия попыталась встать, натянув ремни. — Ты за все ему заплатишь, ты и твой ирландский ублюдок-муж. За все, за все, за все.
Она выгнулась дугой, затем еще, еще раз, тяжело дыша, лицо ее исказилось.
«Ломка, — решила Ева. — Ломка, страх, боль, ярость».
—Как? Как он заставит меня платить?
—Ты его не достанешь. А вот он тебя достанет. Рорк дорого заплатит, чтобы тебя вернуть, но целой Айзек тебя ему не отдаст. А я буду смотреть, как он режет тебя на кусочки, как ты кричишь и умоляешь его остановиться.
—Вот, значит, что тебя заводит? Любишь смотреть? Любишь смотреть, как насилуют детей? Как мучают невинных?
—Невинных не бывает! Некоторым просто в жизни больше повезло. Дай мне дозу, или я себя убью!
—Мелинда Джонс и Дарли Морганстен. Говори, где он их держит. Это твой единственный шанс.
—Ты сама окажешься там же. Везение тебя на этот раз не спасет. Ты будешь умолять, чтобы он тебя прикончил, а твой придурок-муж оплатит тебя по кусочкам. И мы будем купаться в деньгах.
—Если Макквин так крут, он и без Мелинды и Дарли до меня доберется. Скажи мне, где они. Или ты боишься, он так сдал, что без заложников в этот раз ему со мной уже точно не справиться?
—Надеюсь, они уже сдохли. Сучка-великомученица и визгливая шавка. Надеюсь, когда все закончится, Айзек разрешит мне тебя убить.
«Ненавидит меня. Она всегда меня ненавидела», — устало, безумно устало подумала Ева.
Чувствовала ли когда-нибудь Стелла к ней что-либо, кроме ненависти? Хотя бы на доли секунды?
—Если все закончится так, как он спланировал, это он тебя убьет. Это его почерк. Он всегда так делает. С чего ты взяла, что лучше других? Или дело в другом — может, все другие твои мужчины были не лучше его?
«Рискованно, — решила Ева, — но это последняя попытка».
—Почему тебя тянет к таким, как он? В чем причина? Он у тебя не первый такой. Можешь менять имена, внешность, ты все такая же. Ричард Трой, он ведь был таким же, как он.
Мать впилась в нее взглядом и тут же отвела его.
—Иди в жопу.
—Ты его не забыла. Давно дело было, но ты не забыла. Все плохо кончилось, разве нет? Всегда все плохо кончается. Кто из вас тогда кого поимел?
—Что я тебе, дурочка? Беру, что по праву мое, и сваливаю, когда пора сваливать. Если Рич тебе по-другому поет, брешет, как и все вы. Я взяла, что у него было моего, и свалила.
—Но кое-что оставила, не так ли?
—Ничего, о чем бы жалела, — сказала та с мерзкой ухмылкой. — Рич просто неудачник с хотелкой не по средствам. А Айзек умеет всего добиваться и умеет обращаться со мной как надо. Я его не сдам, как ты ни старайся.
—Да уж сама вижу, — ответила Ева.
«Любовь, — подумала она. — Даже такую извращенную любовь ничем не одолеешь».
—Мы и без твоей помощи его схватим. И Мелинду с Дарли вернем их близким без твоей помощи. А тебе окажем услугу и оставим в живых, чтобы остаток своей жизни ты провела в бетонном мешке.
—Айзек меня освободит.
—Он о тебе даже не вспомнит.
«Чего не сказать про меня, — призналась она себе. — Я о тебе еще долго буду вспоминать».
—Можешь еще успеть передумать, пока врачи не кончили тебя штопать.
Ева направилась к выходу, но у дверей остановилась и, обернувшись, спросила:
—У тебя был ребенок. — «На сканах это было бы видно, и в карте должно быть написано». — Что с ним стало?
—Какое мне до этого дело?
—Так я и думала, — бесстрастно произнесла Ева, внутренне поразившись, насколько спокойной она себя чувствует. — Ты именно то, что я о тебе думала, — сказала она и прибавила имя, пришедшее из обрывков детства, — Стелла. Ровно то, чем кажешься.
И вышла за дверь.
—Ну! — схватила ее за руку Бри. — Сказала?
—Ничего.
—Дайте-ка теперь мы попробуем, — пробормотала Никос, смотря сквозь стекло окошка.
—Да пожалуйста. Я думаю, мы и без нее обойдемся. Рорк отследил счета Макквина и раскручивает всю его цепочку. По ним мы его найдем скорее, чем с ее помощью.
—Нам об этом никто не сообщал! — возмутилась Никос.
—Вот, сообщаю. Он мне сам сказал за секунду до того, как я сюда вошла. Дадите вы ему спокойно с ними поработать или нет? — «Да, черт, не такая уж ты и спокойная». — Слушайте, Рорк круче любого вашего специалиста. Не давите, дайте ему час. Макквин все равно еще должен позвонить, поиграть со мной. Надо быть к этому готовыми. Валяйте, попробуйте ее сломать, — Ева мотнула головой в сторону двери. — Только я бы на вашем месте дала ей пару минут успокоиться, кое о чем подумать. Врачам с ней еще надо похимичить.
—Пусть тогда сначала они закончат, — решил Лоуренс, — а потом мы ею займемся. Возможно, к тому времени она уже будет готова пойти на сделку.
—Удачи. Где лейтенант Риккио? — спросила Ева у Бри.
—Поехал назад в управление. Надо сделать заявление для прессы. Они и так слишком многое поразнюхали, ему нужно предотвратить дальнейшую утечку информации. Если Макквин отслеживает новости, нельзя, чтобы он узнал о том, что мы взяли напарницу.
—Отслеживает обязательно. Приставьте к ней человека. Что бы тут с ней ни делали, куда бы ни переводили, пусть следит за ней. Свяжитесь с ОЭС. Когда Макквин позвонит, пусть переправят сигнал на мой мобильный. Мне надо быть на ходу.
—Дайте мне ее допросить, — вызвалась Бри.
—Нет, только не вы. Она знает, кто вы, и будет использовать это против вас. Поверьте, — добавила она, заметив, как насупилась Бри, — не будь я уверена, что вам она ни за что в жизни ничего не выдаст, вы бы уже сейчас ее трясли. Главное в данный момент — не допустить утечек, не только в управлении, но и здесь.
—Риккио послал к журналистам Анналин, она им сказала, что мы задержали подозреваемую в серии ограблений. Якобы была неудачная попытка взлома, погоня.
—На первое время должно хватить.
—Я свяжусь с ОЭС. Риккио сказал, мы с Анналин поступаем в ваше распоряжение.
—Сколько еще человек, кроме вас двоих, он поставил караулить задержанную?
—Еще троих, сменяемся каждые три часа.
—Должно хватить. Пока не ваша с Анналин смена, начните прочесывать эту часть города. Цель — квартира, не меньше двухкомнатной. Дом среднего уровня, не забудьте, и с отдельным гаражом. В хорошем районе. Этаж не первый. Сдана в аренду не позже года назад. Проследите заказы на звукоизоляцию.
Квартира должна быть в получасовой досягаемости на машине от дома напарницы. Дольше пяти-десяти минут, но меньше получаса. Макквин хочет, чтобы она была рядом, но не слишком близко.
—Какого типа дом? Таунхаус?
—Многоквартирный, — за сегодня Ева увидела достаточно, чтобы понять, как течет жизнь в малоэтажных районах. — Дом типа ее — все слишком на виду. Любой из соседей видит, где ты и что делаешь. И Макквину нужно где-то парковать вторую машину. Рорк сказал, он ходил в банк, снял деньги. «Прерия траст» на Дэвис-стрит — учтите это в расчетах. Я выезжаю туда, проверю записи с камер.
—Рорк нам все уже сказал. Риккио послал туда людей из ОЭС изъять диски.
—Хорошо. Пусть перешлют мне. Мы с Рорком будем у себя в номере. Мне нужно кое-что там сделать, потом вернусь.
—А если она выдаст нам адрес Макквина? — спросила Бри, глянув в сторону двери.
Ева также обернулась:
—Не выдаст. Ваша сестра и девочка для нее — пустое место. Ее волнует только она сама и Макквин, он для нее как наркотик. Она от него зависит. Если я не права, федералы ее расколют. А пока займитесь поисками.
По лицу Бри было видно, как надежда борется в ней с отчаянием, но Ева уже отвернулась и набрала номер Рорка, внешне стараясь казаться спокойной.
—Как там с новой машиной?
—Готова.
—Мне нужно в отель, проработать кое-какие версии, потом в управление.
—Встретимся там же, где мы разговаривали.
Сев в машину, Ева откинулась в кресле и закрыла глаза.
—Подожди минутку, а?
—Сколько угодно.
«И все же болит», — подумалось ей. Теперь, когда она позволила себе чувствовать, она ощутила боль. В голове, в животе, в груди. Глубокие, открытые раны, пульсирующие с каждым ударом сердца.
—Не знаю, правильно ли я сделала. Стоило ли с ней говорить. Не знаю, ради кого я это сделала — ради их жертв или ради себя.
—Ева, ты всегда думаешь о жертвах.
—Она не раскололась. И не расколется. Она знает, кто я — не то, что у нас с ней, но то, что у меня с Макквином. Она знает, что он ненавидит меня, и жаждет преподать мне урок. Этого-то она больше всего и хочет, это для нее важней любой сделки. Наверно, так она себя и ведет: находит мужчину, к которому можно пристраститься, и подчиняется ему. Пока по той или иной причине его не бросает. Она не хотела ребенка, но родила, потому что Ричард Трой хотел подзаработать. А теперь делает то, что хочет Макквин. Вероятно, до него были и другие. Неважно, — добавила она. — Главное — шаблон поведения. Но мы из нее ничего не вытянем, дохлый номер. Даже если я ошибаюсь и ее расколют, это точно буду не я. Я для нее — лох, так она меня воспринимает. Лох и, еще хуже, коп. Я и враг, и лох. Или мы с тобой оба. Это все ради денег. Она все еще планирует на мне заработать. В этом, наверно, даже есть какая-то ирония.
—Выкуп?
—Ага. Так он ей сказал. Что хочет меня схватить, наказать, хорошенько со мной позабавиться — и параллельно выкачать из тебя море денег. Может, это даже отчасти и правда, хотя делиться с ней добычей он не собирается. Для нее это работа. Любимое дело. А Мелинда и Дарли — просто эпизодические персоны.
—Он снял деньги, значит, уже близок к цели.
—Да, да, — Ева потерла глаза, запустила пальцы в волосы. — Он рассчитывает за пару дней все закончить. Если удастся, раньше. Она нужна ему для этого, как приманка или как подсадная утка. Значит, планы мы этому гаду расстроили.
Ева сделала глубокий вход и, повернувшись, пристально посмотрела на Рорка:
—Знаешь, если бы его план сработал и он развел бы тебя на бабки, я бы адски взбесилась.
—В самом деле?
—Пустая трата денег. Он бы меня все равно убил.
—Надо же, как ты по-деловому мыслишь, — очень тихо проговорил Рорк.
—Уж как есть.
—И так ты меня, значит, ставишь в известность, что в случае, если Макквину повезет, я должен просто сидеть на своей куче денег и считать, что приговор тебе уже подписан?
Ева знала эту интонацию, такую вежливую, такую беспечную. И по-змеиному смертоносную. Но сейчас ей было плевать.
—Не слово в слово, но примерно так. И не кипятись, этого все равно не будет.
—Но я должен запомнить на будущее. Ты высказалась предельно ясно. А теперь послушай меня: если Макквину или кому-либо еще повезет, я заплачу столько, сколько нужно, чтобы тебя вернуть. А пока плачу, буду его выслеживать. И когда найду, он сам захочет смерти. А ты бы на моем месте что сделала? — добавил он, взглянув на нее.
Ева снова отвернулась, пожала плечами:
—Это ж не мои деньги. Трать впустую, мне-то что. Ладно, чего тут обсуждать-то. Он меня не похищал. Он похитил Мелинду и Дарли и через пару часов догадается, что что-то случилось. Заляжет на дно. Может, оставит их в живых, а может, и нет.
—И ты все равно будешь у него на прицеле.
—В данный момент это единственный повод для него не убить их. Стоит ситуации измениться, все, пиши пропало.
Когда Рорк остановился у отеля, она сразу вышла и зашагала ко входу.
—Я сюда заехала, только чтоб тебе работалось лучше, только б ты не ныл. Никакие копы тебе тут мешать не будут, и я в том числе — я буду в другой комнате. И ты в мою не лезь. Макквин скоро позвонит, мне надо подготовиться. Нужно писать отчеты, анализировать факты, мне нужна тишина. Закончу, могу попросить Риккио прислать кого-нибудь с машиной, чтоб ты не отвлекался.
Но Рорк в ответ не сказал ничего, и на свой этаж они поднялись в молчании.
«Гробовом, — как он подумал. — Так что без жертв не обойдется».
Остановившись на уровне, где были их кабинеты, они вышли, но прежде чем Ева успела дойти до своего, Рорк крепко схватил ее за руку:
—Тебе, вижу, не терпится затеять драку. Что ж, валяй. Только сначала прими таблетку от головной боли.
—Нет у меня времени на всякие драки.
—Тогда не накидывайся на того, кто готов дать сдачи. — Он вытащил из кармана коробочку.
Ева критически осмотрела маленькие голубые таблетки.
—Лучше сама возьми, — невинно-угрожающе нажал Рорк. — Чем мне насильно запихивать их тебе в глотку.
—Вот чего ты, а? Чего ты меня заставляешь, приказываешь мне, угрожаешь?
—Потому что у тебя все болит, и ты, упрямая твоя башка, не хочешь в этом признаваться. Потому что я, как обычно, схожу по тебе с ума, так что ты доводишь меня до бешенства и рвешь на клочки одновременно. А теперь быстро, слышишь, немедленно глотай эту чертову пилюлю!
Ева демонстративно запихнула таблетку в рот.
—На мелодрамы у меня тоже нет времени.
—Тогда не устраивай их, веля мне сидеть на заднице и ни хрена не делать, потому что тебя мне все равно не спасти. Я каждый божий день становлюсь перед фактом, кто ты и что ты можешь не вернуться со службы, и не надо еще и рожей меня в этот факт шваркать.
—Да я только...
—Молчи, — слово вырвалось, как удар хлыстом, и кончик его обжигал как лед. — Молчи и не говори мне, что ты всего лишь здраво смотришь на вещи. Ты попала в невыносимую ситуацию, стараешься спасти чужие жизни, пока часть твоей собственной разрывает тебе сердце. Это невыносимая ноша, и я пытаюсь тебе хоть как-то помочь, утешить, несмотря на то что ты отказываешь в этом и мне, и себе.
Ева пришла в ужас от осознания того, что ей хотелось плакать, просто свернуться в комочек и рыдать в голос. Одно ласковое слово, просто жест сочувствия, и она бы сломалась.
И потому она набросилась на него:
—Нет у меня времени для твоих утешений, и разбираться в собственных чувствах и исследовать глубины своего сраного подсознания тоже нет. Пока мы тут обсуждаем, чем ты недоволен, двоих людей пытают или еще чего хуже, и одной из них всего тринадцать. Так что утешениям и ущемленному самолюбию придется обождать.
—Значит, ущемленное самолюбие? Ну, хорошо. Иди занимайся своей работой, и я займусь своей. А когда закончим, будет тебе мелодрама. Чертова мыльная опера!
Развернувшись, он прошел в свой кабинет и захлопнул дверь.
Ева сделала шаг в его сторону, потом вернулась. Нет уж, в «давай-все-обсудим» и «давай-скорей-помиримся» она опять играть не намерена. Его личные проблемы к делу не относятся. То, что напарницей Макквина оказалась ее же собственная мать, никого, кроме нее, не касается.
Но если не найти его в ближайшие несколько часов, все их преимущество испарится. Он может захотеть избавиться от пленниц и залечь на дно.
Ева не могла взять на себя такую ответственность.
Она подошла к доске с фотографиями, заставила себя посмотреть на фотографии той, которую она когда-то знала как Стеллу. Что бы она ни натворила тридцать лет назад, для Мелинды Джонс, Дарли Морганстен, их близких и друзей это не имело никакого значения.
Сейчас она была Сильвией, и Сильвия была всего лишь средством добиться свободы для Мелинды и Дарли и заслуженного наказания для Макквина. А сама она проведет остаток жизни за решеткой.
Что бы Ева по этому поводу ни чувствовала, как бы ни преследовала ее эта мысль, к делу это не имело никакого отношения.
Ева отошла от доски к столу и села так, чтобы не видеть этих фотографий, пока она работает.
Они включила запись допроса, делая по ходу заметки, выискивая ключевые слова, места, где она могла допустить ошибку. Мелинда и Дарли еще живы, это стало ей очевидно. Стелла — нет, Сильвия, теперь она Сильвия — их ненавидела. Хотела их смерти. Хотела остаться с Макквином одна. Очевидно также, она не знала, что Макквин снял те деньги со счета.
Ева загрузила диски службы безопасности банка.
Она узнала его с одного взгляда. Очень светлые волосы, собранная походка, безупречно сидящий костюм.
«Где ты его взял, Айзек? Сильвия его тебе купила? Или привез с собой из Нью-Йорка? «Дипломат» и туфли тоже дорогие. Кто-то должен был их купить».
Ева наблюдала, как он говорит с кассиром, сверкает ослепительной улыбкой. Потом проследовала за ним к выходу, переключилась на камеру перед банком. Снаружи была торговая галерея с кучей народу. Ева никогда не могла понять, на кой ляд людям столько магазинов и ресторанов. Но Макквин шел мимо, прямиком к автостоянке.
Его машины не было видно из-за припаркованных перед ней пикапа и внедорожника. Ева остановила запись, дала команду увеличить часть изображения и смогла разглядеть синий седан современной модели. Пустила запись дальше, снова остановила на моменте, когда он выехал со стоянки, увеличила. Можно было опознать марку автомобиля. Номер был виден лишь наполовину, но для поиска этого было уже достаточно.
«А машину ты где взял? В городе ее выбрать времени было немного, зато заранее — предостаточно», — решила Ева и сняла трубку.
—О, Даллас! — обрадовалась Пибоди. — Как у тебя...
—Тряхни Стиббла. Он был у Макквина посредником. В Далласе тот разъезжает на новом синем «Орионе». Если это он ему устроил, выбей из него подробности. Есть часть номера: T-B-D-Z. Я запущу поиск отсюда, продублируй у себя. Если он ее не покупал, значит, угнанная. В любом случае мне нужно знать, где и когда он ее раздобыл.
—Ясно, займусь. Больше у тебя ничего?
Ева помедлила.
—Мы взяли его напарницу.
—Мать моя женщина! Это же круто!
—Она в молчанку играет. Пока. Пибоди, времени у нас в обрез. Если до шести она не даст о себе знать, Макквин заподозрит неладное.
—Только что сообщили из ОЭС, они начали дешифровывать стертые звонки с мобильника Стиббла и переписку с компьютера. Скоро пришлют тебе отчет. Я знаю, Рорк почти выследил все счета Макквина, он держит тут Фини в курсе. Начало положено, Даллас!
—Да уж давно пора. У Макквина — машина и деньги, так что, будь уверена, он готов рвать когти. Пронюхает, что мы взяли напарницу, так и сделает. Давай, Пибоди, выжми из Стиббла все до капли!
—Считай, сделано.
«Осталось недолго, — думала Ева, вставая и снова возвращаясь к доске с фотографиями. — Но успеем ли?»
_______
Мелинда гладила Дарли по голове. Она завернула девочку в оба одеяла, но, пробудившись от ночного кошмара, та все продолжала дрожать.
У самой Мелинды горло пересохло от жажды. Она рискнула попробовать воду из бутылки, что кинула им та женщина, но после пары глотков почувствовала головокружение.
Главное было — оставаться в сознании, не терять бдительности.
Дарли нуждалась в ней.
Женщина притащила ее позапрошлой ночью — кажется, это была ночь. Макквин предпочитал, чтобы работу по дому выполняли его женщины. Давать пленникам воду, одеяла, защелкивать на трясущихся запястьях и лодыжках наручники — для него это была всего лишь работа по дому.
Она сделала для девочки все, что в ее силах, — обнимала ее, пока та звала маму, укачивала, укрывала одеялами.
—Он снова придет? Да?
Мелинда сбилась со счету, сколько раз Дарли задавала этот вопрос, и всегда отвечала одинаково:
—Я сделаю все, что могу, чтобы он больше не делал тебе больно. Моя сестра ищет нас. Помнишь, я тебе рассказывала про мою сестру, Бри? — она старалась говорить успокаивающим голосом, гладила по голове. — Она детектив полиции. Есть еще другая. Я тебе про нее рассказывала, помнишь, Дарли? Та, которая меня спасла. Ева Даллас. Они нас найдут. Просто нужно потерпеть.
—Он сказал, я плохая девочка. Сказал, мне нравится то, что он со мной делает. Это неправда.
— Он врет, золотце мое. Врет, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Но ты ничего плохого не сделала. Ты ни в чем не виновата.
—Я пыталась ему помешать, — сказала Дарли, зарываясь лицом ей в плечо. — Я пыталась бороться, но он делал мне так больно. Я кричала, кричала, но никто не слышал.
—Я знаю, — Мелинде пришлось закрыть глаза, зажмуриться, чтобы прогнать воспоминания о том, как сама она отчаянно боролась и кричала. — Я рядом. Помощь идет.
—Он поставил на мне номер, мама теперь будет меня ругать. Она сказала — они с папой сказали — мне нельзя делать татуировки, пока мне не исполнится восемнадцать. Она ужасно разозлится, — сказала Дарли и снова расплакалась.
—Нет, детка, не разозлится, — Мелинда еще крепче обняла ее. — Обещаю, она не будет тебя ругать, ты же не виновата.
—Я ей говорила гадости. Я на нее злилась и говорила гадости. Я поступала плохо. Я плохая.
—Нет, — тверже повторила Мелинда, желая пересилить накатившее чувство вины и отчаяния. — Нет, это нормально. Все иногда злятся на родителей. Ты не плохая. Не позволяй ему внушать тебе. Что бы ни случилось, помни, кто ты и что ты ни в чем не виновата.
—Мне нельзя заниматься сексом, — пробормотала сквозь рыдания Дарли.
—Ты и не занималась. Он тебя изнасиловал. Это не секс. Это насилие, пытка, унижение. Это не секс.
—Он снова придет?
—Я не знаю, — ответила Мелинда, но она знала, что это неправда, конечно же, знала. — Не забывай: они нас ищут. Нас все ищут. Дарли, я сделаю все, что в моих силах, но если я не смогу помешать ему...
—Пожалуйста! — Дарли в ужасе вскочила, так что цепи, которыми она была прикована к стене, зазвенели. — Нет, пожалуйста, не дайте ему снова сделать мне больно!
—Я сделаю все, что в моих силах, но... — Мелинда подсела, взяла моркое от слез лицо Дарли в свои ладони. — Если... ты должна помнить, что ты ни в чем не виновата. Попробуй представлять, что ты где-то в другом месте. Не позволяй ему себе внушать.
—Я хочу домой.
—Тогда представь, что ты дома. Представь... — Мелинда услышала щелчок замков на двери и почувствовала, как Дарли сжалась в комочек и задрожала.
—Нет, нет, нет!
—Тихо, тихо. Не плачь, — прошептала она. — Ему нравится, когда ты плачешь.
И чудовище распахнуло дверь:
—А вот и мои плохие девочки.
Улыбка Макквина излучала благодушие и симпатию, но Мелинда заметила жаркий блеск у него в глазах.
—Дарли, пришло время следующего урока.
—Ну пожалуйста, ей нужно еще немного времени. Дай ей еще немного подумать о своем поведении, в следующий раз она справится лучше.
—Не-ет, я думаю, она и так уже все осознала. Так ведь, Дарли?
—Возьми меня! Мне нужно преподать урок.
Макквин глянул на нее.
—Тебе уже слишком поздно. Твое время прошло. А вот ей... — сказал он, делая шаг вперед.
—Я буду для тебя всем, чем захочешь. Чем угодно. Делай со мной все, что хочешь. Можешь делать мне больно. Я плохо себя вела. Я это заслужила.
—Я не тебя хочу, — Макквин с садистской легкостью ударил ее наотмашь по лицу, так чтоМелинда ударилась головой о стену. —Будешь продолжать в том же духе, и она поплатится, — предупредил он.
—А поговорить ты не хочешь? Эта твоя женщина — не похоже, что у нее есть о чем с тобой поговорить. Видно, что она далеко не так умна, как ты. Мы ведь никуда отсюда не денемся, — добавила она, крепко сжав под одеялом ладонь Дарли. — Разве тебе не хотелось бы немного поговорить? Тогда, когда я к тебе приходила, ты хотел поговорить, а я тебе не дала. Прости меня. Позволь, я это исправлю.
—Надо же, как любопытно, — сказал Макквин, наклонив голову набок.
—Я не могу дать тебе то же, что она, но у меня есть кое-что еще. Что-то, чего тебе наверняка не хватало, что-то, чего она — или та женщина — тебе дать не может.
—И о чем же, скажи на милость, ты нам предлагаешь разговаривать?
—Обо всем, о чем захочешь, — Мелинда чувствовала, как, пробужденное надеждой, бешено колотится ее замершее от ужаса сердце. — Мужчину, как ты, должны тонизировать интеллектуальные усилия — разговоры, споры, дискуссии. Я знаю, что ты много путешествовал. Можешь рассказать мне о том, где побывал. Или можем поговорить о живописи, музыке, литературе.
—Любопытно, — повторил он, и Мелинда увидела, что пробудила в нем интерес, заинтриговала его.
—Аудитория у тебя просто прикована к месту.
Макквин хохотнул.
—А ты бойка на язык, — сказал он и, повернувшись, вышел из комнаты.
—Держись, — пробормотала Мелинда, выдохнув. — И не говори ни слова.
Макквин вернулся, неся с собой кресло, поставил его перед ними и уселся.
—Ну, — сказал он, ухмыльнувшись, — чего хорошего в последнее время читала?
15
Она считала себя Сильвией. Так она называла себя, когда они с Айзеком были наедине, так она хотела бы называться, когда они провернут это дело и заживут на широкую ногу. Сильвия была стильной, элегантной, а Айзек любил стиль.
Та сучка-коп назвала ее Стеллой, но Стеллой она была уже давным-давно. У нее тогда было другое дело, правда, словила она с него совсем не кайф. Ричард Трой. Вот это уж точно имя из далекого прошлого. Откуда эта сучка узнала про Стеллу и Рича?
Рич растрепал, вот откуда. Только так она могла вынюхать. Небось кукует где-нибудь на нарах, козел вонючий, вот и решил запеть, чтоб срок скостили.
Но откуда он все это знал?
Наплевать. Пусть себе гниет в тюряге, ей здесь наплевать.
Сукин сын. Лучшие годы жизни на него угробила. И даже больше. Да она ради него девять месяцев эту соплячку в себе таскала. Все ради Рича.
Научим ее, говорил. Научим и продадим. Полно народу любят молодняк, и полно народу платят за него по высшему разряду.
А кто всю эту тяжесть на себе таскал? Кто чуть не сдох без наркоты за столько-то месяцев?
Не хотел, видите ли, чтобы урод родился — за бракованный товар по высшему разряду не платят. И кому ради этого пришлось корячиться?
Может, какое-то время польза от засранки и была — хоть она по полдня и пол гребаной ночи и орала. Когда с ребенком, лохи вообще слюни распускали.
Первые пару лет они с ее помощью немало народу на бабки развели. А что она с этого получила? Вечно ноющую засранку, вот что.
А потом еще и разбитую губу, когда узнала, что деньги Рич себе в карман кладет, и все ему выложила. Но она ловко все обделала, о да. Разыграла паиньку, помогала ублюдку с его засранкой, а потом просто взяла бабки и свалила. Пятьдесят штук, нехило, да?
Пришлось, конечно, скорей когти рвать, чем просто сваливать. Рич бы, если б поймал, места б живого на ней не оставил. Но только она оказалась при деньгах, а он остался с соплячкой. Недурно она на эти бабки пожила, пока не кончились.
А ведь когда-то она этого придурка любила.
Но с Айзеком было не так. С Айзеком все было по-другому. Он с ней обращался как надо — Рич тоже сначала был такой, и еще пара мужиков после него. Он ее ценил по достоинству. Даже цветы ей посылал. Из тюрьмы, прикинь!
А еще он говорил ей, какая она красивая, сексуальная и умная. У него с ней были планы.
Может, кувыркался он с ней и не так часто, как ей бы этого хотелось, но у него сейчас было много дел. Ну и что, что он трахал ту девчонку, что она ему нашла? Сама заслужила, не надо было быть дурой.
Зато он после нее всегда был в таком отличном настроении. Они потом садились, выпивали его навороченного вина, она глотала пару колес, и они разговаривали, разговаривали...
Куча планов, куча денег, и как они отплатят тому копу, что его поимела. Если б сучке тогда не повезло, ни за что б она его не завалила.
Скоро везуха у нее кончится.
Как эта сучка посмела говорить об Айзеке! Вздумала их с ним друг на друга натравить. У них с ним будет счастливое будущее, и построят они его на ее костях.
А за это она Айзеку теперь вдвойне поплатится.
Она слегка приоткрыла глаза. У двери сидел легавый, сторожил ее. Здоровый толстый кусок дерьма.
Они что-то сделали ей с ребрами, и голова от боли не так кружилась. От этого и от детской дозы, что они ей наконец вкололи. Но что еще лучше, чтобы заняться ею, они перевезли ее на другой этаж, и им пришлось ослабить ремни.
«Сноровки я не утратила», — думала она, пробуя подушечкой пальца кончик лазерного скальпеля.
Она стащила его, симулировав припадок. Все прошло гладко, как лохотрон с «добрым самаритянином», который она устраивала еще в детстве, — только вот скальпель был куда ценней лопатника очередного доброго дяденьки.
«Пора валить отсюда», — мысленно произнесла она.
В то, что эта сучка брехала, якобы они скоро заметут Макквина, она не поверила. Но надо было его предупредить, надо было к нему. А уж он о ней позаботится.
Может, даже снова купит цветы. И тогда они разберутся с Евой Даллас.
Она застонала, принялась метаться из стороны в сторону.
—Помогите, — сделав голос послабее, простонала она, вживаясь в роль.
—Угомонись, — отрезал коп.
—Мне плохо. Пожалуйста, позовите медсестру. Пожалуйста, меня сейчас стошнит.
Коп неторопливо подошел, нажал кнопку вызова. Через пару секунд на экране возникла медсестра:
—Проблемы?
—Медсестру просит. Говорит, ее тошнит.
—Сейчас буду.
—Спасибо, — Стелла прикрыла глаза, оставив щелочку. — Жарко. Мне так жарко. Кажется, я умираю.
—Да? Ну тогда там, куда ты отправишься, будет еще жарче.
В дверь торопливо вошла медсестра.
—Говорит, тошнит, жарко и умирает.
—После процедуры и лекарств тошнота — обычное дело, — сказала медсестра, поднимая изголовье кровати и кладя ладонь на лоб женщине.
Та со стоном попыталась извернуться, натянув прикованные к запястью правой руки наручники.
—Больно. Внутри, — пробормотала она и начала давиться, медсестра подскочила к ней с судном. — Не могу, не могу. Судороги. Надо... Не могу.
—Дышите глубже. Надо освободить ей правую руку, помочь перегнуться. А то она нас всех тут заблюет.
Коп, бормоча под нос проклятия, нагнулся и снял наручники. Одним яростным движением Сильвия полоснула лазером ему по горлу. Тот отшатнулся, заливаясь кровью, а она уже приставила скальпель к щеке медсестры:
—Только пикни, я тебе всю рожу срежу!
—Дайте ему помочь.
—О себе думай. Сними наручники со второй руки. Эта штука тебя с пяти футов вспорет. Ты же медсестра, сама должна знать. Снимай наручники, живо, — и она слегка ткнула медсестру в щеку. — Ой, кровью запачкалась, — заметила она, растирая освобожденную руку. — Ничего, в больнице случается.
Раздевайся.
Сильвия подумала, не прикончить ли ей медичку, однако решила, что еще больше запачкается. Слишком много крови на халате привлечет внимание. Она приковала ее наручниками и заклеила ей рот пластырем.
—Ну у тебя и ножищи, — прокомментировала она, засовывая ноги в медичкины туфли.
Стянув волосы в хвост и прикрепив к груди удостоверение, она взяла поднос и набросала в него разных препаратов.
—Передай от меня Даллас: мы с Айзеком ее найдем.
Выйдя из палаты, Сильвия энергично зашагала по коридору к выходу, держа перед собой поднос — и запоздало подумала, что надо было забрать у медсестры и мобильник. Но выйдя из больницы, она уже вовсю улыбалась.
«Телефоны есть в тачках! Да, давненько я тачку не угоняла. Прямо как в старые добрые времена».
Мелинда старалась удерживать его внимание. Каждая секунда, в которую он думал о ней, а не о Дарли, была для нее драгоценным даром. Окупились все те вечера, когда она допоздна сидела над его делом, изучая Макквина, словно заразу, проникшую в ее организм. Она знала его психологию, его патологию и, в той мере, в которой ее выяснили и изложили в деле следователи, его биографию.
Она знала, что человек он начитанный, мнит себя эрудитом и обладателем исключительно тонкого вкуса. Она говорила с ним о классической литературе, плавно перетекая в обсуждение музыки — классической, современной, новых течений, исполнителей.
Боль в голове пульсировала, как от больного зуба, но Дарли постепенно перестала дрожать и, в конце концов заснув, обмякла.
Не соглашаясь с ним, она ходила по узкой грани между высказыванием своего мнения и спором, уступая, льстя ему, периодически даже заставляя себя смеяться, словно бы он разбил ее аргументы.
—Но я все-таки люблю иногда посмотреть добротную безмозглую комедию, — настаивала она, а внутри думала, что сейчас продала бы душу за глоток холодной воды. — И чтобы с дурацкими гэгами. Особенно после долгого трудного рабочего дня.
—Без остроумия это бездумное зрелище, — сказал он, пожимая плечами. — Если кино не заставляет мыслить, это не искусство.
—Конечно, ты прав, но иногда именно бездумного мне и хочется.
—После долгого трудного рабочего дня, да? Приходится общаться со всеми этими плохими девочками.
Сердце у Мелинды на мгновение замерло, но она медленно кивнула головой:
—Хорошо бывает отключить мозги и посмеяться. Но как я уже говорила, ты прав, что...
—И ты, как нашей малютке Дарли, целыми днями твердишь им, что они ни в чем не виноваты?
Мелинда демонстративно посмотрела на камеру над дверью.
—Мы же оба понимаем, я знала, что ты за нами наблюдаешь, слушаешь. Мне нужно было помочь ей успокоиться. Привыкнуть.
—И поэтому ты целыми днями напролет врешь? Ведь мы же оба тоже понимаем, они хотят, чтобы я преподал им урок. Ты хотела.
—В таком возрасте трудно понять, дело...
—Женщины рождаются понятливыми, — оборвал ее Макквин; по его лицу прошла какая-то тень, и сердце в Мелинды в груди бешено заколотилось. — Рождаются лгуньями и потаскухами. Рождаются слабыми и коварными.
Он положил ладони себе на колени, наклонился вперед.
—Молодых нужно тренировать, учить, контролировать, — сказал он мягким, поучающим голосом. — Они должны запомнить, что живут, только чтобы доставлять мужчине удовольствие. Они, по сути, всего лишь игрушки. Мужчина заводит их, когда ему этого хочется. А потом клеймит как скотину.
Макквин улыбнулся и добавил:
—А ты стерла мое клеймо, Мелинда, — произнес он, шутливо погрозив ей пальцем.
—Да. Но ты поставил его обратно.
—Правильно. Абсолютно правильно. От тех, что постарше, тоже бывает польза, — добавил он, махнув рукой и откинувшись на спинку кресла. — Выдержать тебя лет двадцать, и ты тоже сможешь мне пригодиться. Они любят обслуживать — или притворяться, что любят. Хотят, чтобы им льстили, ухаживали за ними, покупали красивые, блестящие штучки. И очень любят обещания, — Макквин вздохнул, покачал головой, но в глазах его играли мерзкие чертики. — Как жалобно они благодарны тебе за внимание. Как расчетливо пытаются тобой манипулировать. Они хотят, чтобы их использовали — при условии, конечно, что получат свою порцию лести и заботы. Женщина все, что скажешь, сделает, стоит только помахать ей перед носом блестящей безделушкой, прочитать немного стихов — ну и раз в неделю трахнуть.
Он сел поудобней, обхватил ладонями колено, и все это не переставая самодовольно ухмыляться, так что Мелинда думала уже только о том, как она хотела бы разбить ему лицо.
—Ну а потом, потом приходится их кончать, надоедают невыносимо. Но тебе это не грозит — пока. Потом обязательно надоешь, но пока что ты меня замечательно развлекла. Ах, Мелинда, твои старательные попытки установить со мной контакт меня отменно позабавили. Хотя все это излишне — мы ведь с тобой уже давным-давно его установили. Стерев клеймо, ты его не разорвала. Его ничем не разорвать. Тебе никогда не забыть того, что я с тобой сделал. Того, чему я тебя научил.
—Да, никогда.
—Ну что ж, — сказал он, хлопнув себя по бедрам, и поднялся с кресла. — Теперь займемся подрастающим поколением. Милая, отдаю тебе должное: ты меня и в самом деле тонизировала. Теперь я с еще большим удовольствием преподам Дарли следующий урок.
Мелинда напряглась. Она знала: ничего у нее не получится и кончится все плохо, но без боя она его к Дарли не подпустит. По крайней мере, она сделает ему больно.
Но тут его телефон внезапно засигналил. Он остановился, вытащил его из кармана.
—А это наша престарелая плохая девочка, проверяет, как у нас дела, — сказал он, но, посмотрев на незнакомое имя, нахмурился.
—Ты не знаешь никакого Сэмпсона Киннира? Вот и я, — сказал он, не дав ей даже открыть рот. — Не туда попали, наверно, но пусть сработает автоответчик. Посмотрим, что там надо этому Сэмпсону.
Но когда в динамике зазвучал голос Сильвии, глаза Макквина сделались холодными, как у змеи.
Айзек, детка, это я. Возьми трубку! У меня проблемы. Гребаная сучка Даллас выследила меня на другой квартире. Я этих придурков вычислила и рванула на фургоне, но она меня протаранила. Детка, она мне больно сделала — ничего, мы ей еще больнее сделаем. Давай же, бери трубку! В больнице меня подлатали. Я оттуда сбежала — по дороге копа грохнула. Я еду домой, детка. Мамочке нужно лекарство, очень нужно. В больнице ничего толкового не давали — привязали к кровати как психованную. Я им показала. Детка, мамочка хочет сладенького. Приготовь мне сладенького, ладно? Скоро буду. И тогда она у нас поплатится. Мы ей кровь пустим.
Айзек уставился на экран телефона, не говоря ни слова. Мелинде показалось, что в глазах у него промелькнуло замешательство, и почувствовала новый прилив надежды.
Но потом он вздохнул. На губах его снова заиграла улыбка, хотя взгляд остался все таким же холодным.
—Похоже, планы меняются, — сказал он, убирая телефон обратно в карман.
Щелкнул кожаной застежкой и вытащил нож.
Ева вцепилась в отчет из ОЭС, едва он пришел.
Фини сообщал, что видеозапись запорота, а аудио порезано. Но несколько приличных кусков разговора они восстановили — и восстановят еще.
Ева закрыла глаза и включила воспроизведение.
Голос Макквина был мягким как шелк, с ноткой обольщения. Голос Стеллы — «Нет, Сильвии», — напомнила Ева самой себе, — звучал возбужденно, игриво.
Не знаю, куколка, что бы я без тебя делал. Не могу больше ждать... не буду... дольше.
...Приеду повидаться. Все сделано... вернуться вместе, когда...
Терпение... нужно проверить у нас дома систему безопасности. Не хочу, чтобы... когда начнем, возникли проблемы.
...Была буквально вчера. Звукоизоляцию сделали... не слышу, как этот чертов младенец с... по полночи.
...Проверили камеры наблюдения... на тебя рассчитываю, золотце.
Можешь... прошлую неделю копались. Мастер проверил все три...
Умница. Проверяешь, как там наша цель?
Каждый день за ней слежу. Я по тебе скучаю, детка.
Я по тебе тоже.
Не пришлешь еще денег? Через пару дней... за квартиру за месяц.
...Уже все потратила? ... себе что-нибудь красивое?
Все ради тебя, детка.
Я все устрою. Не хочу, чтобы у Максвелла была плохая кредитная история. Все, мне пора. Еще буквально пару недель и... будем вместе.
Меня просто убивает ждать... так скоро.
Уже скоро, куколка.
Ева записала время и дату разговора и пометила в расшифровке текста ключевые слова и фразы.
—Послать копию детективам Джонс и Уокер, спецагентам Никос и Лоуренсу, с пометкой «срочно». Пусть уточнят поиск с учетом отмеченных фраз.
Принято. Выполняю... Файл отправлен.
—Начать поиск по жилому фонду в радиусе двадцати миль от ранее заданного адреса. Искать квартиры с арендной платой по пятнадцатым числам. Сузить поиск до договоров, заключенных на имя или фамилию Максвелл. Цель — квартира с двумя и более комнатами. Здание оборудовано гаражом со входом из дома.
Принято. Выполняю...
Ева отправила имена и даты Рорку. «Емэйлом сейчас будет проще, чем лично», — решила она.
В ту же секунду ее телефон зазвонил.
—Даллас.
—Она сбежала.
—Что?
—Убила Мэлви — офицера Мэлви, — затараторила Бри, — забрала у медсестры халат, удостоверение и вышла из здания. Больницу оцепили, объявили ее в розыск, но...
—Она направилась прямиком к Макквину, — сказала Ева, сдерживая гнев и раздражение. — Пешком она не пойдет. Угонит машину или поймает такси.
—У нас здесь такси не ловят.
—Как же вы тут тогда... неважно. Проверить, не пропадала ли машина с больничной парковки, ближе к месту, где она покинула здание. Какая у нее фора?
—Час, может, немного больше.
«Слишком поздно, — подумала Ева. — Слишком поздно».
—Выезжаю.
Она оборвала связь и, подойдя, забарабанила в дверь кабинета Рорка.
—Да не заперто же, господи.
Ева распахнула дверь:
—Она сбежала. Убила дежурного, сняла с медсестры халат и вышла из здания. Мне надо туда. Прямо сейчас.
—Две минуты, — сказал Рорк и прильнул к экрану компьютера. — Дьявол, две минуты всего осталось. Я почти вычислил. Она едет к Макквину. Дай мне его выследить.
—Ищи по имени Максвелл. Не спорь, — одернула она его, — просто делай. Ищи Максвелла и денежный перевод от двенадцатого числа этого месяца.
—Фини мне все то же самое выслал, это и ищу. Помолчи секунду.
Ева, скрипя зубами, сжала кулаки. Но она знала этот взгляд — спокойный, ясный взгляд, сдвинутые брови. Если Рорк сказал, что уже близок, значит, так и было.
Рорк стучал по клавиатуре, нажимал кнопки на экране и одновременно еще умудрялся отдавать голосовые команды. Оттуда, где она стояла, Ева видела, как по экрану проносятся строчки непонятных ей символов.
—Что? — рявкнула она в зазвонивший телефон.
—Некий Сэмпсон Киннир заявил о пропаже машины с гостевой стоянки у больницы. Красный внедорожник, модель «Марафон» пятьдесят девятого года, — уточнила Бри. — Техасские номера, C-T-Z-1—5-1. Объявлен план «Перехват».
—Рорк уверен, что скоро вычислит квартиру. Я подожду еще пару минут, получит адрес — сообщу по дороге.
—Я не думаю, тысяча чертей, — пробормотал Рорк. — Я знаю.
—Детектив, он это сделает! — Ева чутьем поняла, что так и будет. — Сообщите лейтенанту Риккио, нужен наготове спецназ, тактический штаб, переговорщик — короче, все дела.
—Да, сэр. Даллас, если он сбежит — Мелинда...
—Лучшее, что мы для нее сейчас можем сделать, это свою работу. Выполняйте! — скомандовала она и спрятала телефон в карман.
—Рорк…
Он жестом снова приказал ей помолчать.
«Делай свою работу, делай свою работу», — мысленно повторяла она, нетерпеливо покачиваясь с носков на пятки.
Когда «делать свою работу» означало застыть на одном месте, Еве будто кишки на кулак наматывали.
—Попался, чертов ублюдок! Скопировать адрес в навигатор машины, — приказал Рорк, — и подогнать, мать ее, к выходу, немедленно.
Пока компьютер выполнял приказ, Рорк уже выскочил и, схватив по пути кобуру скрытого ношения с шокером — который он, между прочим, не имел права ввозить на территорию штата, — на ходу закрепил ее за поясом.
—Где? — крикнула Ева. — Где это?
Рорк выпалил адрес, накидывая поверх кобуры пиджак.
—Согласно расчетам, от отеля это всего несколько минут.
—Значит, она уже там, — сказала она, пересылая адрес Риккио.
К моменту, когда она влетела на стоянку перед домом, всплеск адреналина и эффект от легкого обезболивающего, которое ей вкололи в больнице, уже закончился. Судя по тому, как боль в боку волнами расходилась по всему телу, ребро, что они починили, похоже, опять хрустнуло. Сердце колотилось с такой силой, что, ковыляя к подъезду, Сильвия с трудом умудрялась вздохнуть.
Они что-то там говорили про стрессовый перелом лодыжки. Стрессовый, мать их. Она и сама видела, что нога повыше уродской медичкиной туфли раздулась как гнойный воздушный шар.
Только бы добраться до Айзека. Только бы принять сладенького. О да. Пусть он о ней позаботится, как обещал, как никто больше не заботился.
Он даст ей то, что ей нужно — укольчик, укольчик, — и еще купит цветы.
Обливаясь слезами от боли, ярости и ломки, она кое-как ввалилась в подъезд. Лицо ей заливал пот.
Просто пару дней, думала она, просто пару дней полежать. А потом они займутся Евой Даллас.
«Черт, как же не терпится схватить эту сучку. Посмотрим, как она из себя будет строить крутую после того, как мы с ней разберемся».
Она хотела, чтобы Айзек пустил ее к ней первой, хотела отплатить полицейской сучке за боль и за страх.
Хромая и судорожно дыша, она забралась в кабину лифта.
—Подождите! — выкрикнули у нее за спиной.
—Пошла в жопу, — огрызнулась Сильвия и захлопнула дверь прямо перед носом у какой-то женщины с ребенком.
Ехать нужно было всего один этаж, но каждая секунда ожидания была дополнительным мучением. Стиснув зубы, она пошла по коридору, подволакивая ногу.
—Айзек! — крикнула она, с размаху ударив по сканеру отпечатка ладони; код от двери она не помнила, в голове все смешалось.
«Укольчик, — думала она. — Черт, мне нужен укольчик! Мне нужен Айзек».
Когда Макквин открыл дверь, она с рыданием бросилась ему на шею, повторяя его имя.
—Мне больно. Она сделала мне больно.
—О, куколка, — проговорил он, гладя ее по спине.
«Какая вонючая, — подумал он, — воняет потом и больницей. Тупостью и старостью. Даже ее спутанные слипшиеся волосы воняют».
Ее лицо было измученным, бескровным — снова старым.
—Ты не брал трубку. Ты не брал трубку.
—Я был... занят. Я не слышал звонка и на всякий случай не хотел тебе перезванивать. Милая, как ты досюда добралась?
—Угнала машину, прямо с больничной стоянки. Прямо из-под носа у копов. Они меня поджидали, Айзек, поджидали прямо у моего дома. Но я сбежала. Айзек, дай мне лекарство. Они мне ничего не давали.
—Сейчас я тебя вылечу, — сказал он, помогая ей дойти до дивана, где уже лежал приготовленный шприц. — Раз, два — и готово. Бедная куколка.
Трясущимися руками она схватила шприц и вколола в вену на руке. Макквин смотрел на нее, как несчетное число раз смотрел на свою мать.
Как и мать, когда наркотик начал разноситься по ее сосудам, она испустила резкий, глубокий — почти эротический — стон.
—Теперь полегчает, — она улыбнулась и посмотрела на него подернувшимися от удовольствия поволокой глазами. — Полегчает.
—Безусловно. И что конкретно ты ей сказала?
—Кому?
—Даллас.
—Ни хрена я ей не сказала. Хотела нас с тобой стравить, лживая потаскуха. Я ей плюнула в рожу, сказала, что она тебе за это заплатит. Ты заставишь ее за все заплатить.
—Конечно.
—Я хочу ее порезать, — сказала Сильвия, уже отъезжая, и откинулась на спинку дивана; лицо ее начало утрачивать выражение. — Хочу первой ее порезать. Она на меня так пялилась — знаешь, как она на меня пялилась? Словно ее от меня тошнит. Внушала, что она и без меня тебя уже совсем скоро найдет. Лживая тварь.
—Так прямо и сказала?
Макквин встал с дивана и прошелся по комнате.
«Столько трудов, — думал он, — столько времени, денег, усилий. Хуже того — столько часов пришлось провести вдвоем с этой тупой наркоманкой».
Ему хотелось наброситься на нее и бить, бить, пока на месте лица не останется кровавое месиво. Он уже представил, как это делает. Спохватился, что пошел к ней, сжав кулаки и тяжело дыша.
А она сидела, тупо улыбаясь, ничего не замечая остекленевшим взглядом. От усилия воли, потребовавшегося, чтобы остановиться, Макквина передернуло.
—Как они тебя выследили, милая?
—А черт их знает. Просто ждали в засаде. Дай мне еще сладенького.
—Минутку.
«Машина, — решил он. — Им удалось выследить автофургон».
А он-то думал, у него как минимум неделя в запасе. Ему нужна еще неделя.
«Ну, что ж, значит, переходим к плану Б».
—Чемодан, — произнесла Сильвия.
—Что-что?
—Мы переезжаем? Собираем чемоданы и перебираемся в какое-нибудь место получше?
Макквин проследил за ее взглядом. Он не хотел оставлять чемодан на виду. Это все от спешки. Столько всего нужно было спланировать, столько решений.
—Ага, — пробормотал он, подходя к дивану сзади.
—Найдем хорошее место, а когда схватим эту сучку Даллас, ты мне дашь первой с ней разобраться. Хорошенько ее отделаю. И денег на ней заработаем, так, Рич? Кучу денег на ней заработаем.
Услышав имя, которым она его назвала, Макквин удивленно приподнял бровь.
«Вот они, женщины, — подумал он. — Даже мужиков своих одного от другого отличить не может».
—Боюсь, тут я тебя должен разочаровать.
Макквин рывком запрокинул ей голову и перерезал горло одним быстрым, почти хирургически точным движением.
«Хорошо», — отметил он про себя.
Теперь ему полегчало.
Сильвия издала булькающий звук и попыталась схватиться за горло. Макквин покачал головой и просто оставил ее сползать с дивана на пол.
—Мне от тебя больше никакого проку. Абсолютно никакого.
Он стянул с себя рубашку, отбросил в сторону и пошел на кухню оттирать кровь с рук.
Большую часть вещей он уже отнес в машину, хотя брать с собой решил немного. Переоделся в чистую рубашку, пригладил волосы. Надел солнцезащитные очки.
Взяв чемодан, он послал в сторону соседней комнаты воздушный поцелуй. В сторону Мелинды и Дарли.
—Все хорошее когда-нибудь кончается, — сказал он и вышел из квартиры, даже не глянув на истекающую на полу кровью женщину.
16
Пока Рорк вел машину, Ева висела на телефоне, согласовывала, планировала, поддерживала в курсе команду Риккио.
—Четверо патрульных на месте, встали в квартале от точки, — пробормотала она, врываясь вместе с Рорком в просвет между грузовиком и малолитражкой. — Макквин не знает, что мы вычислили место. Но понимает, что в противном случае напарница бы к нему не поехала. Угнанную машину нашли в гараже у дома, значит, она там. — Пусть держатся на расстоянии, — скомандовала она в трубку. — Сейчас у него на руках приманка и первый экземпляр новой коллекции. Увидит копов, приманка превратится в заложника, а заложника ему достаточно только одного.
—Спецназ прибудет через десять минут, — уронил Риккио. — Мы их слегка обгоняем.
—Мы будем на месте через две. Мне нужно проникнуть в дом. У него наверняка включена сигнализация. Он сейчас настороже, гадает, что нам известно. Или уже смылся.
—Выясним на месте с помощью ОЭС.
—Комнату, которую он для них подготовил, инфракрасными сенсорами не просветить. Если они все там... Все, я на месте. Перезвоню.
Ева выскочила из машины на обочину раньше, чем Рорк успел затормозить.
—Доложить обстановку, — скомандовала она патрульным, на бегу вытаскивая жетон.
—Лейтенант, отсюда в квартире подозреваемого движения не видно. Угнанная машина стоит в гараже.
—У него есть еще одна, синий «Орион».
—Мы получили ориентировку, но проверить не можем. Там есть подземная парковка, чтобы проверить, придется приблизиться и войти в здание. Нам приказано оставаться на месте.
Ева кивнула.
—Мне нужно туда попасть.
—Я, конечно, могу это устроить, — начал Рорк, но Ева замотала головой:
—Если он следит, тебя он в два счета узнает.
—А тебя — нет?
—В этом-то и загвоздка, — задумчиво пробормотала она, не переставая осматривать окрестности. — Стоп. Эй ты, пацан!
На углу дома какой-то подросток мастерски выделывал кренделя на аэродоске.
—Да, мэм?
«Черт, у них тут даже скейтбордисты вежливые!»
—Мы из полиции. Видишь? — Она показала ему жетон.
—Я ничего не делал, — растерялся парнишка, убирая упавшую на глаза челку. — Я просто...
—Мне нужно одолжить твою бейсболку, темные очки и, — «Боже, что я делаю?!» — доску.
—Ой, она же совсем новая!
—Видишь вон того мужика рядом с копами? На миллионера похожего?
—Да, мэм.
—Он тебе за аренду твоей доски сто баксов даст. Только никуда не убегай.
—Ну ладно, мэм, но она стоит...
—Двести. Двести баксов за аренду. Если не вернусь через десять минут, все триста. А теперь живо, давай сюда свою дурацкую кепку и очки. И футболку.
—Футболку? — покраснел парень.
—Да, да. Только не надо опять мне «да, мэм» говорить.
—Хорошо, мэм.
—Что ты делаешь? — воскликнул, подойдя к ним, Рорк.
—Собираюсь заняться скейтбордингом, — мрачно хмыкнула Ева.
Она скинула с себя пиджак, бросила ему, а сама натянула украшенную логотипом какой-то ошалелой группы черную футболку.
—Мне надо туда попасть.
—Если ты думаешь, что похожа на подростка, — завел было Рорк, но, когда Ева нахлобучила на голову бейсболку, а на нос — переливающиеся кислотными цветами темные очки, замолчал. — А вообще, что-то такое есть. Но соваться туда все равно не дело.
—Соваться туда — как раз и есть мое дело. Он на втором этаже, — добавила она, внимательно осматривая фасад. — Подниматься выше первого я не собираюсь. Я смогу пробраться на парковку и убедиться, там ли его машина или нет. Кому-то нужно это выяснить. Возможно, придется как-то эвакуировать гражданских.
—Я зайду с черного хода.
—Рорк...
—Ты хочешь, чтобы я доверился тебе и твоему прикиду и позволил войти с парадного входа? Сделай и ты одолжение и доверься мне! — Он щелкнул по козырьку бейсболки. — Голову не поднимай. И ссутулься.
—Сэр, простите, но она сказала, вы заплатите мне за аренду доски двести долларов.
—Двести... — Рорк махнул рукой и вытащил бумажник. — Ты знаешь, чей это грузовик?
—Конечно. Это грузовик Бена Клиппера.
—Если Бен будет его искать, скажи, мы его тоже арендовали. Вот ему за него тоже две сотни.
Ева оглянулась, дала сигнал патрульным.
«И как, черт возьми, я должна сутулиться на этой проклятой доске? Ладно, так, — скомандовала она себе, — расслабь колени и, ради бога, постарайся ни во что не врезаться».
Подкатывая к зданию, Ева старательно не поднимала головы — не только чтобы не засветиться на камеру видеонаблюдения, но и потому, что боялась упасть и впечататься ею в тротуар.
Кренделя выделывать Ева не рискнула и просто соскочила с доски перед входом, закинув ее на плечо так, чтоб она закрывала лицо. Пританцовывая головой и плечами, как, она видела, часто безо всякой причины делают подростки, Ева тайком приложила к замку свой универсальный ключ.
Внутри она нащупала под футболкой рукоять шокера и глянула вверх по лестничному пролету.
Наверху не было видно ни души.
—Лифт в доме один, — прошептала она в рацию,бросила очки на одинокий стул у лифта. — И лифт,и лестница — справа от входа. Внимание, лифт поднимается.
Ева вытащила оружие и, опустив руку, прижалась к дальней от лифта стене.
Из лифта вышла женщина с двумя детьми. Шуму от них было столько, что, казалось, и мертвые бы проснулись.
Ева шагнула вперед и сказала?
—Пожалуйста, оставайтесь на месте.
—Ой! Вы меня напугали, — нервно рассмеялась женщина, но, увидев оружие, осеклась; в мгновение ока оба ребенка оказались надежно спрятаны за ее спиной.
—Я из полиции, — быстро объяснила Ева, подняв свободную руку, и, поискав, выудила из-под футболки жетон. — Вы знаете жильцов из двести восьмой?
—Не уверена. Мне...
—Здоровый мужик около сорока, спортивно сложен, обаятельный. Въехал дня два назад. Могли периодически видеть его с женщиной, она часто тут появляется. Блондинка, около пятидесяти пяти, привлекательная, одета несколько вызывающе.
—Вы имеете в виду Тони, Тони Максвелла? Очаровательнейший мужчина. С ним все в порядке? Я совсем недавно его видела, он как раз уезжал.
—Когда? — «Черт подери...» — Ева почти простонала, стаскивая с себя футболку и отшвыривая ее. — Когда именно?
—Ну, может быть, полчаса назад. Я собиралась забрать детей, видела его в гараже, когда выезжала, он чемодан в машину грузил. Сказал, нужно уехать по делу на пару дней. А в чем дело?
—Он был один?
—Да.
—Вы видели, как он выезжал? Непосредственно как он уезжал, видели?
—Нет, я первая выехала, но он садился в машину, — пробормотала женщина, выпуская испуганных детей из-за спины, но не отпуская от себя. — Я хочу знать, в чем дело.
—Я хочу, чтобы вы с детьми сейчас вышли из подъезда, повернули налево и прошли квартал, пока не увидите полицейских.
—Но...
—Идите. — Лифт снова начал подниматься. — Быстро!
Женщина схватила детей за руки и выбежала из дома, Ева снова прижалась к стене, взяла оружие на изготовку, но тут же опустила. Из лифта вышел Рорк.
—Машины на месте нет.
—Он скрылся. Соседка видела, как он уезжал — один, с чемоданом. Черт! Сказал ей, что уезжает на пару дней.
Ева стащила с головы бейсболку, взъерошила волосы.
—Надо подняться, — отрывисто сказала она и схватила засигналившую рацию.
—Даллас, доложите обстановку! — послышалсяголос Риккио.
Она пересказала ему все увиденное.
—В ОЭС просканировали квартиру, источников тепла не обнаружили. Здание окружили, спецназ на позициях.
—Мы собираемся проверить, успел ли подозреваемый скрыться.
—Подкрепление выдвигается.
—Лейтенант, можете их придержать? Дайте мне две минуты. Если Макквин вдруг все еще здесь, в интересах заложников, чтобы он их не увидел.
—У вас две минуты. Отсчет пошел.
—Его тут нет, но рисковать нельзя, — объяснила Ева, сунув рацию в карман. — Ты можешь заглушить его систему безопасности, чтобы мы успели войти по-тихому?
—Могу, ты же знаешь.
—Тогда вперед, по лестнице.
Они взбежали на второй этаж. Ева с оружием наизготовку выглянула за угол, осмотрела коридор.
—Секунду, — пробормотал Рорк, программируягенератор помех. — У него несколько уровней защиты. И... готово.
В этот раз он обогнал ее, на ходу вытаскивая из кармана небольшой футляр.
—Тут тоже несколько уровней, — пробормотал он, присев у двери, и занялся замком. — Это только с виду обычные замки. Очень качественно сработано.
—Похвалишь его, когда он будет за решеткой. Просто открывай.
—Уже, — сказал он, встретившись с ней взглядом. — Готова?
Ева кивнула, подняла один палец, два. На счет «три» они с оружием в руках ворвались в квартиру, она на одном колене, Рорк в полный рост.
Запах крови и смерти она почувствовала сразу. Развернувшись на колене, она увидела труп, увидела свою мать и лужу крови.
—Черт. Черт. Черт.
—Ева.
—Нужно проверить помещение, — произнесла она привычную фразу, прорываясь сквозь подкативший к горлу ком, голос ее прозвучал сипло. — Нужно проверить все помещение. Бери правую сторону.
Выскочив за угол, она увидела лежащие на высоком столике у двери ключи и мемокуб.
«Ушел. Он ушел». — Она приблизилась, чтобы взять ключи.
За спиной она слышала топот ботинок, офицеры из подкрепления взбегали по лестнице.
«Если Бри с ними, и Макквин убил не только Сильвию, нужно ее к этому подготовить».
Ева отперла замки. Сделала глубокий вдох, приготовилась к худшему. И открыла дверь.
Они лежали на полу. Девочка была все еще завернута в одеяло, рядом с ней лежала, словно до последнего пытаясь закрыть ее своим телом, Мелинда.
Глаза ее смотрели прямо на Еву. Она моргнула.
—Офицер Даллас, — словно бы всхлипнув, выдавила она из себя. — Дарли, это офицер Даллас. Я же сказала, они за нами придут.
—Лейтенант Даллас, — машинально поправила ее Ева; звук собственного голоса показался ей далеким и глухим.
Ева взглянула на девочку, на Дарли. И в памяти у нее выжглась еще одна пара истерзанных глаз.
—Вы в безопасности.
«Он оставил их в живых, — Ева вспомнила, что сама сказала Трею Шустеру тем утром, казалось, тысячу лет назад. — Живым быть лучше».
—Вы в безопасности. Они в безопасности, — повторила Ева ворвавшейся в квартиру Бри.
—Мелли.
—Я в порядке, — сказала Мелинда, но стоило сестре обнять ее, тут же уронила голову ей на плечо и зарыдала. — Мы в порядке. Я знала, что ты нас найдешь.
К ним протолкался детектив Прайс. Ева отошла в сторону и отвернулась.
—Давай выйдем. — Рорк взял ее за руку. — Нечего тут тебе делать.
—Нет, есть. — По спине Евы пробежала тонкая ледяная капля пота. — Есть, — повторила она и повернулась к Риккио: — Лейтенант, приступайте.
—«Скорая» уже в пути. Нужно вывести отсюда Мелинду с девочкой. Пусть их сначала осмотрят, потом возьмем показания. Оцепить место преступления и прочесать каждый дюйм. Машину, на которой уехал Макквин, объявили в розыск.
«Он ее скоро сменит», — подумала Ева, но все равно кивнула.
—Мы выставили людей на всех вокзалах, — добавила Никос. — Если он бросит машину и попытается покинуть город на общественном транспорте, мы его засечем.
—Убегал второпях, — сказал Лоуренс, глядя на труп. — Может, найдем что-нибудь еще, кроме мертвой напарницы. Самое время ему начать допускать ошибки. Лейтенант Риккио, я помогу вашимребятам с первоначальным осмотром места, потом продолжу, когда прибудут криминалисты.
—Хорошо. Я отправлю людей опрашивать соседей, а сам пойду извещу родителей Дарли.
Они все обернулись и посмотрели на девочку. Детектив Прайс взял ее на руки и что-то прошептал в ухо. Дарли закрыла глаза, прижалась лицом к его плечу, и он вынес ее из квартиры.
«Не хотел, чтобы она видела труп, кровь, — решила Ева. — Хотя бы от этого ее избавить. Она и без этого насмотрелась ужасов».
Мелинда вышла, опираясь на сестру. Она взглянула на мертвое тело, потом на Еву:
—Спасибо вам. Снова спасибо. Он просил передать, чтобы вы тут пока потусовались. Сказал: передай Даллас, пусть пока тут потусуется. Веселье еще только начинается. Он...
—Брось, потом расскажешь, — сказала, покрепче обняв ее, Бри.
—Я должна остаться с Дарли. Я ей нужна.
—Я никуда не ухожу, — сказала ей Ева. — Поговорим после.
—Давай, Мелли, пойдем со мной, — потянула Бри сестру к двери. — Нужно позвонить маме и папе...
—Для такого отстойного дня конец не так уж и плох, — пробормотал Риккио.
«Но это еще не все, — подумала Ева. — Отнюдь не все».
—Я из «убойного» отдела. Если не возражаете, я займусь телом.
—Сделайте милость. Мы сообщим судмедэксперту. Вам нужен помощник или ассистент?
—Рорку раньше приходилось.
—Ну, значит, договорились, — он еще раз взглянул на труп, лужу крови без тени жалости в глазах. — На мой взгляд, все вполне очевидно.
—Да. Пожалуй, что так,— Ева снова подошла к трупу. — Мне нужен полевой набор, — сказала она Рорку.
Рорк молчал. Ева внимательно посмотрела ему в глаза, затем поднялась и выключила запись.
—Пожалуйста. Мне нужно сделать это. Помоги, так будет проще.
—Хорошо, — ответил наконец Рорк. — Но Ева, когда закончишь, нам о многом нужно будет поговорить.
—Я знаю.
—Пойду за набором.
Комната гудела от множества находившихся в ней копов, но, сидя около тела на корточках, так чтобы носки ее ботинок были на самом краю кровавого озера, Ева была в полном одиночестве.
«Что я должна сейчас чувствовать?» — спросила она себя.
Ответа она не знала. Она знала только то, что должна сделать.
Выполнить инструкцию.
Она включила запись.
—Жертва — белая женщина примерно пятидесяти пяти лет. Синяки и следы ударов на лице получены сегодня в имевшей место ранее автомобильной аварии. Повреждения были обработаны в Первой городской больнице Далласа. Другие сопутствовавшие травмы также зафиксированы в деле. Первичный осмотр выявил глубокую резаную рану поперек горла,рассекшую сонную артерию. Характер брызг кровисоответствует ранению.
Ева села на пятки, скользнула взглядом по полу, стенам, дивану.
«Выстраивай картину преступления», — мысленно приказала она себе.
—Жертва сидит на диване лицом в центр комнаты. На подушке шприц. Ей нужна была доза, и Макквин ей ее дал. Отдаю распоряжение о проведении анализа крови с целью выяснения типа препарата и объема дозы. Преступник разговаривает с ней, успокаивает ее, ждет, когда скажет, что именно она нам выдала, что мы знаем. Он уже собрался, готов выходить. Да, конечно, готов, ведь она заранее ему позвонила из угнанной машины. Заметка себе: проверить встроенный телефон в угнанной со стоянки у больницы машине на предмет звонков жертвы Макквину.
«Она сама ему позвонила, — подумала Ева. — Предупредила, дала время упаковать вещи, все спланировать, рассчитать. Подготовила собственное убийство».
Дожидаясь Рорка с полевым набором, Ева попыталась представить, как это было. Она несется от больницы на угнанной машине. Она только что убила человека. Убила точно так же, как совсем скоро будет убита сама. Мужчиной, к которому она так спешит.
«Ирония судьбы? Что-то вроде возвышенной суровой справедливости? — подумала Ева — Должно быть, у нее все болело. Голова, ребра».
Ева заставила себя осмотреть тело.
«Лодыжка сильно распухла. Это точно болело. Вот, она ковыляет, пытается бежать, отходняк трясет, она обливается потом, сердце стучит, голова гудит. Ей дурно и больно, руки в крови копа — а думает только о том, как добраться до мужчины, который ее убьет. Думала небось еще и об одном копе. О мести и расплате, о том, чтобы причинить боль, пустить кровь. Значит, вот о чем были ее последние мысли. Черные, полные ненависти, уничтожающие мысли. О ней. Что это, снова ирония?»
Когда Рорк вернулся, она встала с корточек.
—Нетрудно догадаться, как все было, — начала она и посмотрела ему в глаза; смотрелась в них, пока не почувствовала, что снова может сосредоточиться на деле. — Выяснится, что она звонила ему из угнанной машины. Это дало ему время, чтобы собрать все необходимое, что он хотел прихватить с собой. Электроники в доме мало, особенно для Макквина. Значит, то, что ему нужно, он забрал. Плюс одежда, кое-какие вещи, наличные, запасные поддельные документы. Время подготовиться у него было. Скорей всего, все самое важное на дорогу у него уже было упаковано заранее.
—Он должен был быть готовым скрыться в любой момент, без долгих сборов, — согласился Рорк.
—Готова поспорить, костюм — тот дорогой, в котором он в банк ходил, — он с собой взял. Он не знает, что мы нашли его счета. Пока не знает. Если будет снова переводить с них деньги, сможешь отследить?
—Смогу.
—Подготовься к этому, ладно? А мне нужно идти изображать командного игрока: Никос! Можно вас на минутку?
—Помочь тебе с ней?
—Нет. Рорк нашел главные банковские счета Макквина. Мы нашли его деньги.
—Отличная работа. — Никос с уважением посмотрела на Рорка. — Наши все еще бегают за ложными хвостами. Мне нужны номера. Мы можем их заморозить, перекрыть ему кислород, посмотрим, как он засуетится.
—Можете, — сказала Ева, — а можете вместо этого проследить за операциями и, если повезет, выследить его новое место.
—А если он снимет деньги и улетит на них в какую-нибудь страну, с которой у нас нет договора о выдаче преступников? Тогда — все.
—Опасность есть. Но здесь он не закончил. Он не добился того, чего хотел, ради чего так старался, готовился. Так что, уж поверьте, какую бы мину он ни сделал, под ней он просто вне себя от злости. Бесится. Жаждет получить реванш.
—У вас? Возможно. Или же он достаточно умен, чтобы понять, когда пора выйти из игры. Слушайте, я изложу это все своему начальству — оба варианта. Посмотрим, какое будет решение. Но номера мне нужны.
—Я вышлю вам данные, — кивнул Рорк. — Счетов, кстати, три. Он не из тех, что кладут все яйца в одну корзинку.
—Спасибо. — Никос вытащила телефон и отошла в сторону.
—Могу устроить небольшие неполадки в Сети, так что данные до них дойдут только где-нибудь через час.
—Устраивай, — кивнула Ева. — Точно, давай. Если федералы выберут вариант с заморозкой счетов, постараюсь сильнее на них надавить. Это проигрышный ход. Пока давай все подготовим — и лучше подключи к делу Фини. А мне нужно закончить, — добавила она, беря у него набор.
Рорк положил руку поверх ее.
—Я сам могу все сделать. А ты поможешь с розыском. Нюх на Макквина у тебя получше, чем у них всех.
—Ты сам знаешь, я так не могу. Она теперь моя, хочу я того или нет.
Ева открыла набор, снова опустилась на корточки. И, взяв руку матери в свою, отсканировала ее отпечатки пальцев.
—По документам убитая проходит как Сильвия Прентисс. Поскольку следствием выяснено, что документы поддельные, до выяснения личности в деле убитая будет значиться как «неизвестная».
Ева надела микроочки, Рорк достал из набора измерители и устроился рядом с ней, но она лишь молча принялась изучать рану.
—Официальная причина смерти будет объявлена судмедэкспертом. Однако осмотр на месте показывает резаную рану, нанесенную острым предметом слева направо. Угол разреза и характер брызг крови указывают на то, что нападающий действовал, стоя позади жертвы. Убийца оттягивает голову жертвы назад и перерезает ей горло. Жертва сползает с дивана на пол. Немного крови должно было попасть и на самого убийцу — на вон ту брошенную в угол рубашку. Заметка «чистильщикам»: проверить все сливные трубы в квартире. Он должен был смывать кровь.
Рорк зачитал предполагаемое время смерти, и Ева снова села на пятки.
—Это меньше чем за полчаса — даже почти за двадцать минут — до того, как сюда прибыли патрульные. Да, как Лоуренс и сказал, Макквин торопился. С момента побега из больницы прошло около двадцати пяти минут. Это значит, что, когда мы узнали о ее побеге, она уже была мертва. Хотя... ты можешь запустить программу, рассчитать время в пути от больницы досюда?
—Хорошо.
Ева достала пакет для улик и запечатала шприц.
—Учитывая типичную для этого времени суток среднюю скорость на дорогах, это заняло бы около пятнадцати минут.
—Скинь пару минут, — подумав, сказала Ева. — Она наверняка неслась на полной скорости, обгоняла всех, кого могла. Но нужно сделать поправку на время, которое ей пришлось потратить, чтобы угнать машину, потом дойти от стоянки до дома — с такой-то лодыжкой. Доберемся до телефона в угнанной машине, найдем время звонка и координаты, с которого он был совершен. Но даже с учетом спешки минуты четыре-пять как минимум он с ней провел. Не хотел кончать ее прямо на пороге. Дал ей присесть, дал ей дозу. Поговорил с ней.
Она снова надела микроочки и, насколько это было возможно, не перемещая тела, осмотрела лицо, ладони, запястья.
—Надо бы ее перевернуть, но лучше дождаться судмедэксперта. Все равно, судя по всему, он ее не бил. Решил заранее, что убьет и этого будет достаточно. Не стал мордовать ее за то, что запорола ему весь план. У него есть определенное чувство меры, и контроль над собой он никогда не теряет. Он мог легко зарядить в шприц достаточно дури, чтобы ее прикончить, но для него, понимаешь ли, этого было бы недостаточно.
—Слишком бесстрастно. И слишком просто — для нее.
—Вот-вот, точно. Когда он убивает, а убивает он избирательно, он хочет полноты ощущений. Макквин любит ножи, любит, каково это, — разрезать плоть, как брызжет кровь. Он никогда не расчленяет жертв — слишком грязно и безвкусно, а себя он считает обладателем тонкого вкуса.
Ева обернулась и посмотрела в сторону комнаты, где он держал Мелинду и Дарли.
—С девочками все иначе. Их он любит пытать — это часть его идеи о контроле, власти и часть обучения. С ними он проводит много времени, это для него важно. А напарница — это просто как мусор выбросить. Берешь и избавляешься.
—Ева, ты уже достаточно выяснила, — тихо сказал Рорк. — Ты знаешь, как, когда, кто и даже почему. На сегодня хватит.
—Нужно дождаться подтверждения от судмедэксперта и провести анализ крови на наркотики. Потому что, если Макквин дал ей что-то большее, чем просто небольшую дозу, достаточно, чтобы она умерла прежде, чем он перерезал ей глотку, это кое-что значит.
—Лейтенант Даллас? — позвал один из офицеров, обследовавших квартиру.
—Я здесь.
—Макквин оставил это для вас, — он протянул ей мемокуб. — Думаю, вам это будет интересно.
—Спасибо, — сказала она и включила воспроизведение.
И снова привет, Ева. Надеюсь, мне уже можно называть тебя Евой после всего, через что мы с тобой прошли? Я рассчитывал сегодня отменно поговорить с тобой по душам, но планы изменились, так что придется ограничиться этим.
Добро пожаловать в мой дом — бывший дом. Жаль, что не могу лично тебя в нем приветствовать, предложить бокал вина. Я знаю, ты любишь иногда выпить по бокальчику — на тех итальянских фото, где ты дегустируешь местные сорта, ты выглядишь просто очаровательно. Брак тебе к лицу.
Как видишь, я, мягко говоря, не успел за собой прибраться. Но опять же я знаю, ты любишь подчищать подобные мелкие недоразумения. К тому же я немного спешил. Надеялся, что ты у меня задержишься на пару дней, хотел тебя поразвлечь. Только мы с тобой вдвоем, ах. Я так этого ждал. Но все еще получится, уже совсем скоро.
Ты, вероятно, спрашиваешь себя, почему я оставил в живых наших стойкую Мелинду и милую Дарли? Знаешь, я и сам гадаю. Быть может, мне нравится думать, как крепко они меня запомнят. Никому ведь не хочется быть забытым, оставленным. Тебя я ни на секунду не забывал — и никогда не оставлю, будь уверена.
Думаю о тебе каждый божий день. До скорой встречи!
—Дерзкая сволочь. Но по голосу слышно, как он бесится, он еле сдерживается. Думает, что сучке опять повезло, — сказала Ева и, взяв мемокуб с собой, пошла осматривать комнату для жертв.
—Цепи и наручники только на двоих, — отметила она. — Схвати он меня, Мелинда ему была бы уже не нужна. Он мог бы избавиться от нее и начать паковать вещи. Девочку бы он оставил и со временем нашел бы еще. Ему всегда хочется больше. Хочется новых ощущений. Со мной он мог бы не торопиться, растянуть на два, три дня. Может, попытался бы подоить тебя на предмет выкупа. Все-таки Макквин — мошенник, против такого искушения подзаработать он бы не устоял.
—Оставаться здесь с тобой и потратить столько времени на переговоры по открытым каналам о выкупе значило бы поставить под угрозу его главную цель.
—Но это добавило бы чувства риска. И он думает, что прекрасно подготовился. Он заносчив, — добавила Ева. — Самомнения у него выше крыши, считает себя умнее всех.
—Кем же он тогда считает тебя? — спросил Рорк. — Ведь ты его победила.
Ева пожала плечами.
—В прошлый раз он засыпался, потому что ему не повезло. Или наоборот, желторотому копу удачи привалило. Не так уж он и ошибается. Он годами избегал поимки. Годами. Он полностью уверен, что в состоянии это повторить. Схватить меня, убить Мелинду. Он хотел бы, чтобы я это видела — видела, как убивают кого-то, кого я спасла. Видела, как он убивает напарницу. А после, когдаполучит от меня все, что хотел, как убивает девочку. Или девочек. Меня он оставил бы напоследок. Он захотел бы, чтобы я видела, как он убивает ребенка, чтобы я почувствовала свою беспомощность. А потом он просто переместился бы на новое место. Куда-нибудь еще, подальше отсюда. Может, на этот раз в Европу. В какой-нибудь достаточно крупный город, достаточно модный для его вкуса. И начал бы собирать новую коллекцию.
—Но теперь ему придется собраться с силами, придумать новый план действий.
«Как и мне», — подумала Ева.
—У него есть запасной план. Он сориентируется, подстроится под новые обстоятельства. Он и вправду считает, что мы скоро встретимся. А вот, наверно, и судмедэксперт. Мне нужно к ней, а потом еще проверить, как дела у Лоуренса.
Засигналил телефон.
—Даллас.
—Лейтенант, — послышался голос Бри, — простите, что отрываю.
—Детектив, чем могу помочь?
—Врачи сейчас занимаются Мелиндой — поставили капельницу, обрабатывают повреждения. Хотят оставить ее до утра в больнице, понаблюдать. А Дарли... ну, вы знаете, что в таких случаях делают.
—Да.
—Они обе хотят с вами поговорить. Мы взяли у них предварительные показания, задали кое-какие вопросы. Но они хотят поговорить с вами. Кажется, им это важно. Риккио, врачи и родители Дарли дали согласие. Если у вас найдется на это время. Мы в Первой городской.
—Как только закончу здесь.
—Я им передам.
Когда Ева убрала телефон обратно в карман, Рорк протянул руку и нажал кнопку остановки записи.
—Тебе нужно передохнуть.
—Не нужно. Чем больше дел, тем мне легче. Со всем прочим разберусь, когда ничего другого не останется. Но только не сейчас. Стоит мне начать об этом думать, не знаю, что будет. У нас ведь даже результатов анализа ДНК нет, так что...
Рорк взял ее за руку, и она осеклась. Прочла ответ в его глазах.
—Ты все сделал?
—Результаты пришли, когда я выходил за полевым набором.
Что-то тошнотворно горькое подкатило к ее горлу.
—Я была права.
—Да. Безусловное совпадение.
—Что ж, лучше точно это знать, — сказала она и уткнулась взглядом в стену.
—Правда?
—Я так и знала — я ее узнала, в ту самую минуту, как мы друг на друга посмотрели. Я думала, я уже все приняла. А теперь... Черт, теперь я уже и не знаю... — она с силой провела ладонью по лицу, прижала пальцы к векам, под которыми пульсировала тупая боль. — Мне нужно работать. Нужно работать, а с этим разберусь позже.
Она пошла навстречу присевшему у трупа судмедэксперту. А Рорк остался и еще очень долго глядел на цепи с наручниками, вделанные в стену той ужасной тесной комнаты.
17
Ждать, пока тело запакуют в мешок, Ева не стала. Какой был смысл? Она пошла в ванную, которую под руководством Лоуренса самым тщательным образом обыскивали.
—Нашли что-нибудь?
—Элитное постельное белье, полотенца, неплохое пуховое одеяло. Можно отследить, где куплено. Кое-что он взял с собой. Макквин помешан на порядке, каждая вещь на своем месте, так что сразу видно, чего не хватает. Простыней, полотенец, кое-какой одежды, обуви. У него там дюжина галстуков, — он махнул рукой в сторону стенного шкафа. — И судя по тому, как они лежат, еще дюжину же он забрал с собой. Кому нужны две дюжины галстуков?
Ева подошла к шкафу, чтобы посмотреть самой.
—Он любит одежду, любит коллекционировать вещи. Хотя... Это я ни фига не понимаю в моде или галстуки все одинаковые?
—Либо так, либо мы оба ничего не понимаем. Один узор, одна марка.
—На него это не похоже. И вообще: тут слишком много вещей. Не в смысле много оставил — вообще слишком много. Это уже не коллекционирование, это...
—Жадность, — закончил за нее фразу Лоуренс. — Я тоже так решил. Может, это обратная реакция — он двенадцать лет провел в одной и той же тюремной одежде.
—Может, и так. Но в этом он снова изменил своим принципам. Любопытно.
—Да, в самом деле. Значит, так. Белье и прочее мы забираем на проверку. Остались только вещи напарницы. Там на столе должен был быть коммуникационный центр, стало быть, его он тоже забрал. Он поставил себе в ванной монитор, чтобы мог за ними следить и дрочить, козел. Простите, — Лоуренс взял себя в руки. — Это все из-за девочки.
—Понимаю.
—Он оставил запас шприцев. Опять-таки часть отсутствует.
—Сам он не употребляет, так что много ему не нужно. Новую напарницу подыскивать он пока не собирается.
—У напарницы была пара ящиков для своих вещей. Похоже, он наскоро порылся в них перед выходом, убедился, что никаких зацепок там нет. За ящиками и под днищами мы еще не проверяли. У нее тут был свой запас, — добавил он, показав на запечатанные и помеченные как вещественные улики мешки. — Целая аптека...
«И тогда, прежде, она делала точно также», — подумала Ева; в голове у нее промелькнули обрывки неясных воспоминаний.
—Хотела, чтобы наркотики всегда были под рукой — на случай, если Макквин уйдет на дно или бросит ее.
—А еще она любила разнообразить меню. Пока все, что мы находим, говорит больше о ней, чем о нем. Но можно видеть, где раньше что-то лежало и что это, скорее всего, было. С точки зрения улик у нас уже достаточно, чтобы засадить гада на два его прежних срока, но ни одна из них пока не дает подсказок, где он может скрываться.
—Может, он обмолвился одной из заложниц, — предположила Ева. — Макквин не предполагал, что они выберутся живыми, а он любит блеснуть интеллектом. Я отправляюсь побеседовать с ними, может, что-нибудь выясню.
Она вышла в коридор и подошла к Рорку, нашедшему тихий угол и работавшему там на своем наладоннике.
—Где-то в данный момент информация о счетах Макквина уже должна дойти до фэбээровцев, — сказал он. — По сравнению с ними мы с Финн уже далеко впереди, хотя с тем оборудованием, что есть у нас в номере, я продвинусь гораздо дальше.
—Пока что я здесь закончила. Можешь вернуться в отель, заняться счетами.
Рорк поднял на нее взгляд, пристально посмотрел ей в; глаза:
—Лейтенант, я с вами. Я уже достаточно ясно выразился. Тебе ведь нужно заехать в больницу, поговорить с Мелиндой и Дарли.
—Да, но сначала я еще кое-что хочу сделать. — Ева замотала головой, показывая, что на вопросы отвечать не будет. — Это по пути.
Выйдя из здания, она осмотрела улицу. Зеваки и прочие любопытные уже разбежались — вероятно, от скуки, решила Ева. Работа у полиции долгая и нудная, а у большинства гражданских не хватало терпения.
Но только не у ее гражданского.
—Ты заплатил парню — тому, с доской?
—Да, заплатил, и еще какому-то Бену за аренду грузовика.
—Выпиши квитанцию на накладные расходы, я возмещу.
—Так или иначе, — небрежно сказал он, садясь в машину. — Куда едем?
—Мне нужно вернуться к ней домой. Обыск там уже закончили, электронику и любые подвернувшиеся улики забрали. Но люди всегда что-то упускают, особенно если не вполне знают, что именно нужно искать.
—А ты знаешь?
—Нет, но думаю, если увижу, узнаю. Мне нужно туда, это для дела. И для самой себя тоже.
Рорк обхватил ее лицо ладонями:
—Ева, я отвезу тебя, куда захочешь. Я буду рядом, куда бы ты ни пошла. Хорошо?
—Ага, — ответила она и после небольшой внутренней борьбы смогла с собой совладать. — Прости за то, что устроила в отеле, — сказала Ева, когда они отъехали от дома. — Я, правда, уже не помню, за что именно. Просто так, чтобы все перетереть.
—Нам с тобой ничего не нужно перетирать. Ты просто хотела достать меня, чтобы был повод позлиться, выпустить пар. И чтобы я разозлился в ответ и оставил тебя в покое.
—Да, наверно, так все и было.
Ева вытянула ноги, размяла плечи, шею. Тело и все внутренности словно были скручены в тугой до боли узел.
—Я нормально с ней держалась во время допроса. Нормально его провела. Я все пересмотрела по нескольку раз, может, где-то и можно было быть половчее. Но когда все идет наперекосяк, вечно думаешь, что можно было быть половчее. Проблема была уже после, я стала бояться, что что-то пойдет не так, и поэтому на тебе сорвалась, чтоб не раскиснуть.
—Что ж, ну а я тебе ответил взаимностью, разве нет?
—Я на это и рассчитывала. Все равно это неправда все было — про деньги эти дурацкие и про если я умру. Бред, но я знала, что это тебя зацепит. Я об этом раньше и не думала, оно вроде как рефлекторно выскочило.
Рорк повернул голову, взглянул на ее напряженное, усталое лицо.
—Просто у тебя был отстойный день.
—Да уж, просто праздник какой-то. Встретила мать, арестовала ее, упекла в больницу, допросила, потом нашла ее тело и теперь вот подшиваю ее к фотографиям остальных мертвецов. Настоящий отстойный праздник.
—Я звонил Мире.
—Что? — Ева резко обернулась к нему.
—Мне глубоко наплевать, если тебя это раздражает. Тебе нужно с ней встретиться. Она уже вылетела.
—Да как ты...
—Дьявол, Ева, мне уже самому нужно с ней встретиться! — внезапно вырвалось у него.
Ева на секунду лишилась дара речи. Она вдруг осознала, как глупо было с ее стороны не подозревать, что такое может случиться. Глупо было не понимать, что не она одна внутри взвинчена как пружина.
—Ладно.
—Я знаю, что хочу тебе сказать, — произнес он, теперь уже спокойнее. — Что я хочу для тебя сделать, хотя не уверен, правильно ли я поступлю в обоих случаях. Но я также знаю, что дело не во мне — просто все, что причиняет тебе боль, затягивает и меня. А это... об этом можно и потом поговорить. Просто тебе нужно разобраться, покончить с этим. Я это знаю. Мира тебе поможет. Она нам обоим поможет.
Ева молчала целую минуту, ждала, пока утихнет бушевавшая внутри буря эмоций — довольно точная копия, как она предполагала, той, что одновременно должен был испытывать Рорк.
—Ты прав. Хорошо, что она приедет. Просто... стоит мне об этом заговорить, оно обретает реальность. Нельзя уже больше отгораживаться от этого, сказать, что это просто дело, и отложить его в долгий ящик.
Они остановились у дома напарницы, и Ева осталась сидеть, разглядывая его через стекло.
—Хорошее место. Мы когда за ней следили, я все думала, какой приятный район. Макквину бы такой не понравился. Слишком похоже на пригород, пусть даже и до центра отсюда добраться — раз плюнуть. Да и не в ее стиле тоже — дети на великах разъезжают, мужики цветы выращивают. Но он хотел, чтобы она была немного не в своей тарелке. Чтобы каждый раз, когда он ей разрешал к нему выбраться, она испытывала бы чувство благодарности.
«Пусть, если пока еще может, относится к этому как ко всего лишь делу, — подумал Рорк. — Совсем скоро придется взглянуть правде в глаза».
—Зачем она это делала? Посвящала ему всю свою жизнь?
—Долго бы это продолжаться не могло, даже без перерезывания глотки. Рано или поздно она задергалась бы и кинула его. Но он придавал ей чувство собственной значимости. Он хорошо с ней обходился — она сама это сказала. Шмотки ей, наверное, покупал и дурь. Вполне возможно, обнаружится, что он и в Далласе припряг какого-нибудь барыгу, чтоб она не грустила. Может, даже оплачивал наркоту — всю или частично. Ладно, фиг с ним.
Ева вышла из машины и увидела, как распахнулась дверь соседнего дома. Из дома вышла женщина на вид лет под тридцать, Ева показала ей жетон.
—Здесь уже были другие полицейские. Недавно только уехали. Сказали, что арестовали Сильвию.
—Все верно.
—Я не понимаю. Билл из соседнего дома сказал, тут была куча полицейских, Кирка чуть не переехали, Я была на работе, вернулась — тут натуральный дурдом творился.
—Давно вы здесь живете?
—Четыре года, я и моя сестра. А что насчет Сандры?
—Простите?
—Ее сестры. Сандры Ми форд. У нее тоже неприятности?
—Можно и так сказать. Вы с ней общались?
—Мы с Кэндис пробовали, когда сюда только переехали. Думали, наверно, вот и они тоже сестры, будем много общаться. В гости ходить, — она пожала плечами, поглядела в сторону соседнего дома. — Только им всегда было не до нас. Ну мы и перестали их приглашать. Дома они все равно нечасто бывали.
—А в гости к ним никто не приезжал?
—Да я вообще-то и не припомню, чтобы к ним кто-нибудь заходил. Хотя Сильвия с кем-то встречалась.
—Да?
—Так, как она, наряжаться можно только на свидание. И, кстати, вспомнила — я вчера слышала, как она разговаривала по телефону. Она по дороге разговаривала, я тоже на улице была, пила кофе. Знаете, смех такой, интонации специфические. Она точно с кем-то встречалась. А что она натворила?
—Похитила двоих людей, включая несовершеннолетнюю девочку, по поручению опасного педофила-садиста, которому она же помогла сбежать из тюрьмы.
Глаза женщины расширились, она в ужасе прикрыла ладонью рот.
—Ой, боже мой.
Евы вынула из кармана наладонник и показала женщине фото Макквина.
—Не думаю, что он здесь покажется, но если вдруг, звоните в полицию и оставайтесь дома.
—Я видела его в новостях! О господи. Сильвия с ним встречалась?
—Да. Он убил ее несколько часов назад.
—Ой. Ой. — Соседка попятилась, хватаясь обеими руками за сердце. — А Сандра? Ее сестра?
—Не было никакой сестры. Это одна и та же женщина. Передайте соседям, увидят этого человека — пусть сразу же звонят в полицию.
—Передам, обязательно передам, — пробормотала женщина и бросилась назад в дом. — Кэнди! Кэнди!
—Ты ее до смерти перепугала, — заметил Рорк.
—Так и нужно, — ответила Ева; дверь дома захлопнулась, щелкнув замками. — Он может сюда вернуться. Вдруг решит проверить, не оставила ли напарница дома какие-нибудь зацепки о его новом логове? Такая, как эта, запросто вышла бы с ним поболтать. Вот как со мной: я ей с десяти футов жетон показала — нью-йоркский, между прочим, жетон, — она как миленькая сразу подошла. Не хочу потом найти ее с перерезанным горлом.
Она подошла к двери дома напарницы и вынула универсальный ключ.
В помещении поработали «чистильщики», это было видно. На всех вещах лежал тонкий слой дактилоскопического порошка.
—В этот раз изолирующий состав не понадобится, — сказала она Рорку.
—И на том спасибо.
—Приличная мебель, немного аляповатая, — начала комментировать Ева, двигаясь по гостиной. — Не слишком много и без «пылесборников». Для нее это не дом.
Она пристально посмотрела на обивку диванов, где буйно цвели пурпурные и розовые бутоны.
—Это только у меня так или от них и впрямь глаза режет?
Она намеренно держалась непринужденно, чтобы и он тоже мог расслабиться.
—Я как раз хотел полезть за солнцезащитными очками.
—Если совсем скучно становилось, могла сидеть тут, смотреть телик, можно было просто жалюзи опустить. Незачем соседям свой нос к ней совать. Одиноко, наверное, ей было жить тут одной, ждать, когда он выберется на свободу, но мужиков к себе она не водила. Может, конечно, и сама к ним ходила, отрывалась на стороне. Скорей всего, в одном из своих амплуа.
Она прошла в ванную на первом этаже. «Полотенце только одно», — тут же подметила Ева.
—Явно не для гостей, — сказала она. — Просто для себя, если в туалет захочется. В мусорной корзинеили на полочках если что и было, «чистильщики» этоуже забрали. Здесь ловить нечего.
Она вернулась в гостиную, зашла в угол, где должен был бы стоять обеденный столик, ничего, затем в кухню.
—Ела прямо за кухонным столом, — сказала Ева, открыла холодильник. — А может, пила, — уточнила она, найдя в нем лишь четыре бутылки пива и одну, откупоренную, с вином.
В шкафу обнаружились бокалы, пара обычных тарелок и стопка одноразовых.
—Домохозяйка из нее так себе. — Ева указала подбородком на кучу грязной посуды и упаковок из-под продуктов в раковине и на столе.
—И робота, чтоб за ней убираться, в доме нет, — добавил Рорк.
—Хорошая встроенная техника, столешница мраморная, шкафчики, а ей наплевать. Это не ее. Она не этого хочет. Она хочет куда больше такого вот мещанского кукольного домика с садиком, заборчиком и двумя не в меру любопытными сволочными соседками. Она хочет жить с Айзеком на широкую ногу, как он ей и обещал. Здесь тоже ничего, — повторила она и прошла обратно в прихожую, чтобы подняться на второй этаж.
Наверху она первым делом проверила основную ванную комнату.
«Слишком много душится», — было ее первой мыслью.
Запах был слишком сильным, слишком интенсивным, слишком удушающим. Воспоминание пришло неожиданно и ошеломляюще, как удар в лицо. Она зашаталась.
—Ева! — Рорк схватил ее за руку.
—Слишком сильно. Чувствуешь? Приторный запах — с гнильцой, как цветы, застоявшиеся в вазе. Прямо тошнит от него, — проговорила она, но когда Рорк потянул ее из комнаты, Ева уперлась: — Нет. Я вспомнила. Я вспомнила. Спальня, их комната. В ней всегда именно так пахло. Слишком сильно. Слишком много духов. И секса. Потные тела и духи. Целая куча флаконов, бутылочек. Помады, дезодоранты, пудры. Нельзя трогать — иначе побьет. Она все равно побьет, потому что я тупая как жопа, уродливая и всегда лезу под ноги.
—Нет. Нет, детка.
—Да я в норме, в норме, просто воздуху не хватает, — выдохнула она. — Открой окно, а? Господи, да открой же ты это окно!
Рорк рывком поднял жалюзи и распахнул окно в ванной. Ева высунулась, жадно глотая ртом воздух, словно утопающий.
—Я в порядке. Просто накатило. Она хотела от меня избавиться. Я как сейчас их слышу. Обсуждают, спорят. Нет, ты прикинь: она хотела от меня избавиться! Я бестолковая, вечно голодная, вечно копаюсь в ее вещах. «Нужно скорей ее продать, хоть что-то получить за гребаную сучку», — говорит. А он ей отвечает: «Нет, потом за нее больше дадут, будем сдавать ее за деньги. За шестилетку по высшему разряду не заплатят. Зато будет ей лет десять, может, пораньше, начнем сдавать за деньги — лет пять-шесть только так грести будем, а потом скинем кому-нибудь по дешевке».
Рорк почувствовал, что просто раздавлен, уничтожен. Он прижался щекой к ее спине, и они оба застыли, вдыхая горячий свежий воздух.
—Позволь, я тебя отсюда увезу. Ева нащупала его руку.
—Не могу я уехать, пока не пройду через это.
—Я знаю, — Рорк прижался губами к ее шее. — Я знаю.
—Я не понимала тогда, о чем они говорят, толком не понимала. Пока не понимала. Но мне было страшно. И они дрались. Я слышала, как они друг друга колотят, а потом трахаются. По-моему, после этого она и сбежала — или вскоре после. Он уже тогда начал меня лапать, делать со мной разные вещи, но после того, как она сбежала — с вещами и деньгами, — он, не знаю, озверел просто. Помню, как он тогда разозлился, надрался и впервые меня изнасиловал.
Ева сделала напоследок еще один глубокий вдох и вернулась в ванную.
—Ты это хотела найти?
—Нет, — Ева размазала по щекам выскользнувшие от досады слезы. — Нет. Я не думала, что что-то вспомню, что это место мне что-то напомнит. Все из-за этого запаха. Сейчас уже легче, сейчас уже выветрилось.
—Ева, когда мы вошли, запах здесь едва чувствовался.
—Ну, не знаю. Все равно, — она с силой вытерла насухо лицо.
Она пришла сюда делать дело, а не упиваться жалостью к себе.
—Надо все перевернуть в спальне, проверить, нет ли у нее там нычек. Мне кажется, куда бы мы ни въезжали, она всегда устраивала себе тайник. Еще одна заначка, чтобы отец не нашел. Если был хоть один шанс, что Макквин к ней приедет, в спальню он наверняка должен был бы заходить. Если она что-нибудь от него прятала, то однозначно там, куда бы он не заглянул. Наркотики, деньги на дорогу, может, еще что-нибудь.
—Например?
—Она считала, что любит его. У тебя что в кармане?
Рорк улыбнулся и вынул из кармана серую пуговицу, оторвавшуюся от ее до невозможности уродливого костюма в их первую встречу.
—Вот видишь? — сказала Ева, сама не понимая, почему эта дурацкая пуговица так ее растрогала. — Влюбленные хранят всякие вещи. Романтические напоминания.
—А что хранишь ты?
Ева вытянула из-за ворота цепочку с бриллиантом в форме слезы.
—Кроме как для тебя, я б такое ни за что не стала носить. И... Это уже совсем неудобно...
—О, есть еще что-то?
—Черт. Я устала. Болтливой от этого становлюсь. У меня лежит одна из твоих рубашек.
—Моих рубашек? — Лицо Рорка выразило полнейшее недоумение.
—Да, в комоде лежит, под всякой другой одеждой. Ты мне ее одолжил тогда утром после нашей первой ночи. Вроде как она до сих пор тобой пахнет...
На секунду все заботы, отпечатавшиеся на его лице, как рукой сняло.
—По-моему, трогательнее этого ты мне в жизни еще ничего не говорила.
—Ну, должна же я была тебе чем-то отплатить. К тому же у тебя рубашек столько, что хватит бродвейскую труппу одеть. Так как, поможешь мне здесь все перевернуть?
—Что за вопрос.
Начала Ева с комода. Дешевый тонкий пластик под дерево только подтвердил, что для той, что здесь жила, это был не дом, а всего лишь перевалочный пункт, хуже мотеля.
«Это даже не мебель, — подумала она, — так, чемодан-переросток с ящиками».
Она выдвинула один наугад и поняла, что на свое нижнее белье мать потратила в разы больше, чем на то, в чем оно хранилось,
Ева протянула руку, но тут же отдернула. Сама мысль о том, что нужно прикасаться к этим кричащим, ярким вещам, была ей отвратительна.
«Хватит думать о том, чье это, — мысленно приказала она себе. — Это здесь совершенно ни при чем. Думай о том, для чего ты это делаешь, для дела».
Она принялась рыться в содержимом, вытаскивать ящики, проверять боковины, днища, задние стенки.
Не заставь она себя не думать об этом, в голове у Евы сложился бы образ женщины, посещавшей — или обчищавшей — лучшие бутики и магазины и, несмотря на это, все равно умудрявшейся выбирать все самое безвкусное.
В одном из ящиков она нашла более сдержанную одежду ее второго «я», нашла юбку, в которой она была Сандрой, тем вечером, когда похитила Дарли.
Ева переключилась на прикроватные тумбочки, где, как и думала, нашла игрушки и приспособления для женщин, подобно ее матери, не скупящихся на удовлетворение собственных желаний.
«И ведь копы с «чистильщиками» тоже все это уже просматривали», — подумала Ева.
Она представила себе, какие комментарии они при этом отпускали, какие глуиые шуточки отвешивали — и усилием воли заставила себя не думать об этом.
—Здесь кое-что есть, — позвал Рорк.
Ева подошла к стенному шкафу, который тот осматривал, поглядела на гору одежды, туфель и сумок. Рорк расчистил место на полу и теперь приподнимал одним из своих переносных инструментов часть напольного покрытия.
Он снял его, отложил в сторону и вынул из образовавшегося в полу отверстия покрытую стразами и маленькими круглыми стеклышками декоративную шкатулку. Рорк взглянул на Еву и сам все понял. Она не хотела приближаться к шкафу, не хотела оказаться среди ее вещей, погружаться в их запах.
—Давай-ка снесем это вниз.
—Ага, давай.
Ева предпочла кухню.
—Дорого, наверное, стоила, но все равно дешевая безвкусица. Не новая, кстати.
—Да, видно, что она лежала в сумке с другими вещами. Значит, скорее всего, она ее возила с собой, когда переезжала с места на место.
—Я такой не помню, — ответила Ева на не прозвучавший вопрос. — Столько бы она ничего не стала хранить. Важнее, что там внутри, — сказала она и подняла крышку. — Наркотики, наличные, документы и кредитки, — Ева вытащила аккуратно запакованную в пластиковый пакетик засушенную розу. — А вот это уже романтическое напоминание. Смотри, она нарисовала на пакете сердечко, а в нем буквы, С и А. Это Айзек ей подарил. О, гляди — она сфотографировала его, пока он спал.
Ева поднесла фотографию ближе, внимательно посмотрела на изображенного на ней Макквина. Тот лежал, раскинувшись на спине, прикрытый смятой простыней.
—Спорим, он не знал, что она его сфотографировала? Это кровать из его квартиры. Здесь он загорелый блондин, как на южноафриканских документах. Стало быть, ходил в солярий или автозагаром мазался. Но выглядит уставшим, немного худым. Что это там на столике? Шампанское? Что-то отмечали. Может, это его первый день в городе? Да, вполне возможно.
—Это бутылка «Ви Нуво». С одной из моих виноделен, очень дорогое эксклюзивное вино. Интересно, какого года урожай.
—Значит, он — или она — купили здесь шикарную бутылку «шампуня».
—Не просто купили. Это вино в первом попавшемся магазине не купишь. Только так можно поддерживать эксклюзивность марки, стимулировать интерес. Хм-м-м, — Рорк снова вынул свой футлярчик с инструментами, достал оттуда небольшое увеличительное стекло.
—Ловко.
—Иногда нужно присмотреться поближе. Кажется, я могу различить год... Да, это ограниченная партия пятьдесят шестого года. Такую найти непросто. У нас на годовщине была бутылка этого урожая.
—Правда? Да, ничего так было.
—«Ничего так»? Ева, дорогая, это вино с исключительно тонким букетом. У него в квартире были весьма неплохие вина, но ничего подобного среди них не было.
—Может, все самые первоклассные он забрал с собой.
—Может и так. Но чтобы купить такое, нужно идти в первоклассную винотеку.
—В Далласе, — сказала Ева. — И сколько в Далласе первоклассных винотек?
—Я это выясню.
—Он может захотеть вернуться еще за одной. Как только найдем точки, поставим на них людей. Черт, — Ева вытащила из шкатулки пачку записок и открыток. — А вот это золотая жила. Смотри, открытка из Далласа, но с нью-йоркским штампом. Адрес фиктивный. Какие-то цифры. Шифр?
Рорк глянул на открытку.
—Это мерки. Кажется, внутренний шов, длина рукава, обхват талии и так далее. Он хотел заказать себе костюм.
—К цифрам приписано: «Бэйкер энд Хью».
—Это сеть ателье мужской одежды, — сказал Рорк. — Шьют превосходные костюмы. — Он вытащил свой наладонник и быстро что-то проверил. — В Далласе у них всего один салон.
—Ему нужна одежда, хорошая одежда. Времени возиться с примерками и всем таким у него нет. Значит, он поручает ей этим заняться. Чтобы, когда приедет, костюмы его уже ждали. Нет, — Ева закрыла глаза, вспомнила события в Нью-Йорке. — Когда я его увидела тогда в толпе на награждении, он был в костюме, сером, на вид дорогом, с ярко-красным галстуком. Он хотел, когда попадется мне на глаза, выглядеть элегантно.
—Много же он усилий приложил, чтобы тебя впечатлить.
—Это теперь исключительно его проблема, в этом его прокол. Он все слишком усложняет — для того только, чтобы меня подколоть. Бросает мне вызов, дразнит, пытается унизить — вместо того чтобы просто завалить.
Ева развернула первую записку.
—Не прикончи он ее уже, за это бы точно убил.
Она распечатала их переписку.
«Я тоже по тебе скучаю, куколка, — зачитала она. — Осталось тридцать дней. Пора заказывать мне билеты. Забронируй частный самолет для Фрэнклина Дж. Майло. И, детка, пришли мне те схемы, чтобы мы могли засадить Сесила за работу. Не хотелось бы добраться до ящика и обнаружить пустое место.
Ждать осталось уже недолго. Мистеру Майло в отеле понадобятся его вещи, чтобы он мог помыться и переодеться, прежде чем к тебе лететь. Придет время, и мы сюда вернемся, остановимся в том номере с пентхаусом и выпьем по бокалу шампанского за нас двоих.
Приглядывай за нашей Мелиндой и береги мою куколку. На следующей неделе напишу, что делать дальше. Уже скоро! ЦКМДх2».
Ева нахмурилась.
—Что такое ЦКМД?
—Целую крепко мою детку — два раза.
—Бэ-э-э. Он это ей в письме написал. Нет, ты прикинь — он всю эту фигню в письменном виде ей передал. Считал, она даже инструкции запомнить не в состоянии. Должен был напомнить ей уничтожить письмо, но поленился — думал, она и так слишком глупа, сама все детали запомнить не сможет. Может, она уже пару раз облажалась.
Ева раскрыла следующее письмо.
—Сопли с сахаром вперемешку с инструкциями. Тут он ей рассказывает, как нужно оборудовать, как он это называет, «комнату для гостей». Псих чертов. Говорит съездить в Уэйко к Греку, взять у того браслеты. Наручники то есть. И в Форт-Уорт к Брустеру Б за звукоизоляцией.
—Тебе это чем-то поможет? Квартиру-то ты его и так уже нашла.
Ева задумчиво посмотрела на потолок. В голове у нее кусочки головоломки начали собираться в картину.
—У него есть еще одна. У него еще одна квартира в Далласе, и в ней ему тоже понадобилось бы кое-что из того набора. Стал бы он для этого нанимать тех же самых людей? Может, и нет. Но... Найдем их, выясним еще что-нибудь.
Ева достала телефон, набрала номер Пибоди.
—Фрэнклин Дж. Майло. Самолет до Далласа — частный самолет — и номер в отеле Макквин заказывал на имя Майло. Отель с пентхаусом. Действуй.
—Хорошо, а как же...
—Пибоди, мы просто подчищаем концы. Может, это ничего и не даст, но нужно все как следует подчистить. И найди мне в Нью-Йорке «Бэйкер энд Хью», это ателье мужской одежды. Проверь, не покупал ли он у них что-нибудь. И выясни, на чем он добрался до аэропорта. Я потом подключусь.
—Ладно, ясно. Слушай, тут Трей Шустер снова приходил. Говорит, тогда, когда Макквин на них напал, сразу не заметили — можно их понять, в общем-то — они не досчитались спортивного костюма, старого мобильника, который забыли выбросить, новых синих кроссовок и рубашки, которую Джули собиралась подарить брату на день рождения. Плюс еще всяких бытовых мелочей. Пересылаю тебе список.
—Бытовых мелочей, которых не хватает, когда живешь в отеле. Найдешь отель, проверь, не оставил ли он после себя что-то в номере. А мне нужно еще поработать здесь.
—Смотришься на пределе. Выдохлась? — заметила Пибоди.
—Еще нет, пока не выдохлась, — ответила Ева и отключилась. — Поехали, покажем это Риккио, пусть они с федералами займутся поиском этих людей. По дороге лучше заедем в больницу. Там, наверное, можно будет с кем-нибудь это ему передать.
«А Пибоди была права, — подумал Рорк, глядя, как Ева запечатывает входную дверь. — Ева выглядит выдохшейся. Бледная и измотанная».
—Тебе нужно пару часов поспать. Ты и сама это понимаешь.
—Посплю, когда будет возможность. Я не могу пока все бросить, — сказала она, садясь в машину. — Прижмет, глотну стимулятор.
—Тебе не стимулятор нужен. Я не собираюсь тебя заставлять — пока не собираюсь. Особенно если согласишься, если не будет никаких срочных дел, сразу после Мелинды и Дарли поехать в отель. Все равно там тебе работать удобнее.
Поскольку Ева и сама уже собиралась сделать то же самое, согласиться было нетрудно.
—Только если дашь слово, что не будешь пытаться меня накачать.
—С тобой сложно торговаться, ты своего не упустишь. Согласен.
—Как-то просто. Слишком просто.
—А я дам Мире тебя накачать.
Ева нашла в себе силы вяло улыбнуться.
—С Мирой я справлюсь.
—Уверен, противник она коварный.
«Как и ты», — сказал он про себя, выходя из машины у больницы и ведя Еву прямиком к торговым автоматам.
—Выбери себе что-нибудь.
—Да я не...
—Ты можешь думать, что не голодна, но тебе нужна пища. Я сам выберу. Вегетарианская пицца и пита с сыром. Немного протеина не помешает, — добавил он, вынимая свертки из автомата.
—Я бы предпочла...
—Шоколадный батончик, конечно. И ты его получишь. Когда съешь это, — Рорк заказал в автомате обещанное, внутренне сожалея, что у него нет для нее настоящего бельгийского шоколада.
—А почему я обязана это есть, а ты — нет? — возмутилась Ева, засунув в рот и прожевав сразу полпиты.
—Я взвешиваю предложенные варианты, и все они мне равно неаппетитны. Эх, ладно, — вздохнул Рорк и заказал себе вторую питу с сыром. — Будем страдать вместе.
—Не настолько уж это и ужасно.
Рорк попробовал кусочек.
—Нет, именно настолько.
Рисковать пробовать здешний кофе он не захотел, так что заказал им по банке «Пепси».
—Все-таки по части еды ты сноб.
—Это и едой-то можно назвать с натяжкой. Дай мне откусить от твоего батончика.
—Закажи себе и ешь, — сказала она, но вытащила из кармана кредитку и вставила ее в автомат. — На, пожалуйста, — она вытащила и протянула ему батончик, улыбнувшись какой-то мысли. — А знаешь, мы с тобой похожи на весьма элегантно одетого пирата и его уродливый сундук с золотом. Спасибо за обед!
18
Выходя из лифта, Ева и Рорк столкнулись с Анналин. Та как раз собиралась войти и теперь, попятившись, пропускала их.
—Как раз собиралась в управление. Я тут разрывалась между Мелиндой с Дарли, родителями Дарли, Бри, ее родителями и врачами, — сказала она, тря глаза. — Вот оно, в нашем деле нос к носу с этим сталкиваешься. Но свыкнуться с этим все равно невозможно.
—Хорошие копы и не свыкаются, — сказала Ева.
—Ну, значит, я сегодня была чертовски хорошим копом, — сказала Анналин и бессильно уронила руки.
—Они все еще хотят со мной переговорить?
—Да. Мелинда убедила Дарли, что ей это тоже нужно. Так ей вас расписала, девочка вас теперь считает героем победителем чудовищ. Это правильно, — добавила она, увидев, что Ева поморщилась, — ей так легче. Пусть верит, что есть герои, раз уж знает теперь, что настоящие чудовища тоже бывают. Мелли разрешили вставать. Хотели, чтобы она и дальше лежала, но она и так постоянно бегает к Дарли. Ей так тоже легче. Им обеим. А это что? — спросила Анналин, удивленно уставившись на шкатулку в руках у Рорка. — Если подарок, то очень блестючий. — Это улика. Нашли в доме напарницы.
—Что? Где? Я в перечне улик ничего подобного не видела. Я за этим слежу.
—Мы нашли тайник в стенном шкафу в спальне. Была у меня одна мысль, — пояснила Ева, — оказалась удачной.
—Удача нам бы не помешала. Потеряли Мэлви, потом этого гада упустили, — Анналин отвернулась, посмотрела куда-то вдаль. — Все время напоминаю себе, что Мелли с девочкой спаслись. Но Мэлви погиб, а Макквин в бегах.
—Тут у нее их переписка.
—Что, правда?
—Полная. Плюс кое-какие имена и зацепки. Если вы в управление, возьмите, начнете по ним поиск. Еще есть его фото, сделала, пока он спал. На ней видна бутылка шампанского. Мой источник утверждает, это довольно редкий сорт.
—Вино этого урожая и марки в Далласе можно найти только в двух местах, — сказал Рорк. — «Вин Белль» и «Ваш сомелье».
—И он может захотеть добавки, — Анналин протянула руку. — Давайте, я заберу в управление. Если что-либо найдем, первым делом вам сообщим.
—Кое-какие из нью-йоркских зацепок я послала своим, они тоже их сейчас разрабатывают. Можете связаться с детективом Пибоди.
—Сделаю, — Анналин снова нажала кнопку лифта и, войдя, обернулась к ним. — Вы хороший коп, — предупредила она Еву. — Так что будьте готовы к тому, что Дарли вам расскажет.
—Сперва я поговорю с Мелиндой, — сказала она Рорку, направляясь к посту медсестры. — Если хочешь присутствовать, она возражать не станет. Но с девочкой я лучше одна.
—Если я тебе не нужен, я найду, где сесть, и посмотрю, не удастся ли состыковаться с Финн.
—Так будет даже лучше, — сказала она и показала медсестре жетон: — Лейтенант Даллас.
—Да, вам разрешены посещения. Мелинда — мисс Джонс — просила вас зайти к ней первой. Она в палате шестьсот двенадцать. Дарли мы поместили напротив.
—Спасибо.
Ева пошла по коридору. Она ненавидела больницы, ненавидела вспоминать, как лежала в такой сама, в этом самом городе, сломанная и искалеченная, как эта девочка в палате напротив. Ненавидела вспоминать копов, задававших вопросы, на которые она не могла ответить, осматривавших ее врачей, обменивавшихся трагически сочувственными взглядами.
У двери палаты, где лежала Мелинда, Ева замешкалась. Подумала, постучать ли, но решила заглянуть в окошко на двери. Она увидела обеих сестер, лежавших вместе на узкой больничной койке. Как ни странно, спала, обняв сестру за талию, Бри.
Ева приоткрыла дверь.
—Лейтенант Даллас! — тихо сказала Мелинда и улыбнулась. — Бри так устала. Она, наверно, не спала с самого... Родители совсем недавно ушли, поехали домой нам за вещами и одеждой. Они правда очень хотели еще раз вас увидеть, поблагодарить.
—Много еще кого нужно благодарить. Странно, что детектив Прайс не поправляет вам подушки.
В глазах Мелинды заиграл огонек.
—Я обмолвилась о пицце. Моя любимая пиццерия у нас рядом с домом. Он туда поехал, отговорить было невозможно.
—Хорошо, когда есть чем заняться.
—Я знаю. А еще знаю, что Бри с Джейсоном вернутся к работе, только когда убедятся, что я в порядке. Я в порядке, просто они еще не убедились.
—Могу зайти попозже. Незачем ее будить.
—Я не сплю, — сказала, открыв глаза, Бри. — Извините, отключилась на минуту, — она села и тут же взяла сестру за руку.
«Как две слегка измененные копии, — подумала Ева. — Не точные, не идентичные, но чертовски похожие».
— Все как заново повторяется, — сказала Бри. — В этот раз все по-другому, на то, что мы тогда пережили, даже близко не похоже. Но вы точно так же нас в больнице посещали.
—И вы точно так же лежали в одной кровати. Да, я помню. В тот раз спали вы, — сказала она Мелинде.
—Я тогда несколько недель спала, только если Бри держала меня за руку. Вы выглядите уставшей.
—Все мы устали.
—Присядете? Можем принести вам кофе, что-нибудь поесть.
—Я уже перекусила, — ответила она, но приняла приглашение и присела на край кровати. — Хотите снова для меня все вспомнить?
—Дарли это нужно. Я все время только о вас с Бри и говорила, внушала ей надежду, давала что-то,что придавало бы сил. Он меня не насиловал. Однажды только вышел из себя и ударил, и то это было почти что для проформы. Сначала они накачивали меня наркотиками, но я перестала пить воду, что они мне давали. Он убил напарницу. Я видела...
—Да.
—Эта Сарайо — ну, так я ее называла. Я все спрашивала себя: как я не разглядела, что она врет, что она меня обманывает?
—Она была профессионалка.
—Я ей хотела помочь, думала, что помогла. Когда она мне позвонила, у нее был такой дрожащий, испуганный голос. Я ни секунды не раздумывала. Попала прямиком в мышеловку.
—Мне действительно нужно уверять вас, что вы не виноваты?
—Нет, не нужно. У меня было достаточно времени, чтобы все заново проиграть, обдумать. Нужно верить людям, иначе живешь только наполовину. Нужно пытаться людям помочь, иначе даже эта половина будет пустышкой. Я ей верила. Я заподозрила, что она что-то приняла, но думала, это от того, что она так перепугалась. Приехала к той забегаловке, где мы договорились встретиться, посадила к себе в машину, поехала оттуда, как она просила. Притормозила, потому что ей было нужно. Шприца я даже не заметила. Только почувствовала, — Мелинда дотронулась до шеи сбоку. — И все равно не поняла, в чем дело. Пока не увидела его. Прямо там.
Она на секунду прикрыла глаза, потом дотронулась ладонью до руки Евы.
—Я думала о вас. О Бри и о вас, когда очнулась в той комнате. В темноте, прямо как тогда. Но все было по-другому. Я была одна, и я была уже взрослой.
Мелинда открыла глаза.
—В этот раз я была приманкой. Он это прямо мне сказал, дал понять, что в прежнем качестве я ему неинтересна. Я для него была недостаточно... свежей. Еду мне чаще всего приносила она. Однажды прямо на моих глазах ее съела. Она меня ненавидела. По-моему, больше всего она меня ненавидела за то, что я пыталась ей помочь.
—Извращенка психованная, — пробормотала Бри; Ева ничего не сказала, не могла ничего сказать.
—Она все во мне ненавидела — и в вас тоже, — сказала Мелинда. — Дразнила меня, рассказывала, как они вас там запрут, как будут мучить, заставят заплатить за то, что вы им сделали. Как заработают целое состояние, когда продадут вас... Вы в порядке? — встрепенулась она, увидев, как Ева вздрогнула.
—Да, все нормально.
—Я хотела сказать, когда сделают вид, что хотят продать вас обратно мужу. Мне кажется, она убить вас хотела не меньше, чем он. Может, даже больше. Она была им просто одержима. И не видела, просто не в состоянии была видеть, как он ее презирает. Не видела презрение в его взгляде. От меня он его не скрывал, это была как бы шутка между нами двоими. А потом они привели Дарли.
На глаза у Мелинды навернулись слезы, и Бри прижалась щекой к ее ладони.
—Он специально сказал, что собирается найти себе девочку — это была своего рода пытка. После того как они с ней закончили, Сарайо — эта женщина — бросила ее ко мне. Свет они оставили включенным, чтобы я могла видеть, что они с ней сделали.
—Но ты была с ней рядом, и от этого ей было легче.
—Ужасно такое говорить, но от того, что она была рядом, было легче мне. Был кто-то, кому я была нужна, кто-то, кого можно было утешать, успокаивать, о ком можно было заботиться. Когда на следующий день он пришел за Дарли, я сделала все, что могла, чтобы отвлечь его от нее. Напарницы с ним не было. Я изучала его психологию, так что я воспользовалась своими знаниями. Убедила его поговорить со мной — пообщаться. Ему понравилось, он долго там со мной сидел, демонстрировал мне свои познания в литературе, живописи.
—Он не сказал вам ничего о себе? О своих планах, что-нибудь, что подсказало бы, куда он мог направиться?
—Мне так не кажется. Это были все сплошь разговоры на возвышенные темы, как на каком-нибудь официальном приеме. Я намеренно это поддерживала. Боялась, если спрошу о чем-нибудь, он снова вспомнит о Дарли.
—А во что он был одет?
—Ой, ну...
—Попробуйте мысленно вернуться в тот момент, — подсказала Ева, — представьте его перед собой.
—В джемпер с закатанными рукавами. Очень простой и строгий, темно-синий. И джинсы — тоже простые, но качественные. Кажется, желтовато-коричневые. Да, точно, с коричневым тисненым поясом с серебряной пряжкой, — Мелинда нахмурила лоб, пытаясь вспомнить еще что-то. — На сапогах тоже были серебряные пряжки. Такие же, как на поясе. На боку у него были кожаные ножны, ручная работа. Я еще подумала, может, смогу его подманить, как-нибудь вытащить из них нож. Забыла — на них, на ножнах, были инициалы.
—Какие инициалы?
—Его. А. М. «Ам!» — пробормотала Мелинда. — Ему небось это нравилось.
—Я этим займусь, — сказала Бри, вскакивая с кровати и вытаскивая телефон прежде, чем Ева успела что-либо сказать.
—Больше вы ничего не заметили? Каких-нибудь украшений?
—Серебряные наручные часы. По виду качественные. Вот ведь, кожаные ножны с монограммой! Вы же могли их отследить, я это знаю. — От расстройства у Мелинды застучало в виске, она приложила руку к голове. — Как я сразу не подумала.
—Да ладно вам, — сказала Ева. — Вы все выдержали, и даже больше — не дали ему забрать ребенка для еще одного раза.
—Ему стало скучно — какое-то время я его развлекала, но он понимал, что я пытаюсь сделать. Он забрал бы ее, но тут позвонила напарница. Сперва он не понял, что это, дал сработать автоответчику. Потом просто рассвирепел. Не взбесился, но очень разозлился. Вынул нож. Я знала, он собирался убить нас, но он просто стоял с ним.
—Стоял?
—Просто стоял так целую минуту, тупо на нас уставившись. Словно забыл, о чем думал или что собирался делать дальше.
Ева пристально на нее посмотрела:
—Он не знал, что делать дальше?
—Да, но это было скорее, как если бы он не мог вспомнить, не мог принять решение. Потом просто повернулся и вышел, снова нас запер. Я все ждала,что он вернется, вернется с ножом. Это было хуже всего — ждать, когда он вернется с ножом, и знать, что я не смогу его остановить, — Мелинда силой сдержала дрожь. — Почему он не вернулся?
—Времени не хватило, не хотелось пачкаться, просто стало неинтересно. Внезапно пришлось резко менять планы, — Ева поколебалась, но потом решила, что Мелинда заслуживает знать всю правду. — К тому же он знает, что вы обе будете о нем помнить. Ему это важно.
—Он поставил на ней свою метку, — сказала Мелинда и дотронулась до собственной груди. — И на мне, снова. Можно опять свести, как в прошлый раз. Но она все равно останется.
—Вы с этим справились. Она тоже справится.
—Надеюсь, вы правы. Это нельзя забыть, не получится. Поэтому приходится справляться. Бедняжка, теперь она одна из нас. Одна из его экспонатов.
—Мелинда, вы не экспонат, только не для всех остальных. Не забывайте об этом. Не забывайте, что он дважды пытался вас им сделать и не смог, — сказала Ева и поднялась. — И когда он опять очутится в тюрьме, придите к нему еще раз и продемонстрируйте это.
—Вы теперь к Дарли?
—Да. Если вспомните что-нибудь еще, дайте знать.
Ева вышла в коридор, где к ней подошла Бри:
—Мы ищем след этих ножен. Хорошая зацепка.
—Одежду тоже проверьте — особенно пояс и сапоги. Напарница купила ему кое-что из одежды, но на свободе он должен был захотеть пройтись по магазинам сам. Посмотреть товар, пощупать материал. Вдруг он заглянул в какой-нибудь магазин по дороге в банк. Мог захотеть купить что-нибудь на замену тому, что пришлось бросить.
—Будем плясать от этого. Мне поставят раскладушку, чтобы я могла оставаться с ней ночью. Маловероятно, чтобы он захотел за кем-нибудь из них вернуться, но…
—Он не вернется, но рисковать не нужно. Оставайтесь с сестрой. — Ева подошла к двери палаты напротив и обернулась. — Макквин не так умен, как думает, на этот раз однозначно. Он оказался на воле и запутался, как в открывшихся возможностях, так и в собственных планах. Он хочет модно одеваться, пить дорогое вино. Он так долго был всего этого лишен, теперь ему это необходимо. Надолго залечь на дно он не может, для него это словно вернуться в камеру.
—И ему захочется новую девочку.
—Да, — ответила Ева и с этой мыслью отворила дверь в палату Дарли.
Мать девочки сидела рядом с ней на кровати, одной рукой обнимая за плечи, с другой стороны стоял отец. Ева поняла, что отвлекла их — отец отчаянно пытался развеселить девочку.
Когда он обернулся к ней, Ева увидела на его ресницах слезы.
—Я — лейтенант Даллас.
—Да, я помню,—сказала, поднимаясь, миссис Морганстен. — Мы вас видели в торговом центре, когда… Я вас помню. Мы вам так благодарны, мы с мужем, и Дарли тоже.
—Я вас видела. Вы открыли дверь в комнату, — произнесла, не сводя с нее глаз, Дарли. — Открыли и сказали, что мы в безопасности.
—Теперь ты действительно в безопасности.
—Мелинда сказала, что вы ко мне заглянете,—сказала Дарли, нервно теребя пальцами больничную простыню. — Где она сейчас?
—Рядом, в палате напротив.
—Вы уже арестовали его? Арестовали и посадили обратно в тюрьму?
—Мы над этим работаем.
Дарли немного судорожно вздохнула, и лицо отца мгновенно упало. Мать тут же подсела к ней и взяла дочку за руку.
—Я хотела бы побеседовать с Дарли наедине.
—Она уже все рассказала,—начал возражать мистер Морганстен. — Ей действительно нужно…
—Все нормально. Все нормально, папа. Мне самой надо с ней поговорить. Так Мелинда сказала. Все нормально.
—Тогда мы вас оставим ненадолго, — сказала миссис Морганстен, поднялась, еще немного постояла в нерешительности. — Давай выйдем на улицу,— прошептала она мужу.
—Я… Мы сходим, купим тебе мороженого,— сказал он.— Идет?
—Ладно.
—«Сливочная сладость», да? Это ведь оно — твое любимое? Ты без него жить не можешь.
—Точно, это самое вкусное.
—Мы скоро вернемся, — он наклонился и поцеловал девочку; когда он обернулся и посмотрел на Еву, в его глазах был водоворот чувства вины, горя и отчаянной надежды.
—Папа плакал, — сказала Дарли, когда они остались один на один. — Он старается сдерживаться, но у него не получается. Старается помочь, но у него не получается.
Стоя лицом к лицу с этим изможденным страданиями и болью ребенком, Ева почувствовала, как отчаянно ей не хватает Пибоди. Она бы точно знала, что нужно сказать, как сказать, как наладить контакт с девочкой и с родителями.
—Я не могу папе рассказать, что он со мной сделал. Не могу об этом говорить, при нем не могу. Маме бы рассказать хотела, но не знаю как. Я была дурой, значит, я сама во всем виновата. Я не могу им все рассказать.
—Почему ты считаешь, что была дурой?
—Мне нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, типа той женщины. Если бы я не...
—Она была доброй, — начала Ева. — На вид она была доброй, нормальной женщиной. А ты была в магазине, вокруг была толпа народу, и подруга недалеко, только переодеться отошла.
—Она сказала, что хочет купить кое-кому подарок — я точно не помню. Платье было просто шикарное, и она просто хотела спросить, нравится оно мне или нет. Все так странно вышло.
—Уверена, родители учили тебя вести себя со взрослыми вежливо.
—Да, конечно, но...
—И в этом магазине ты уже много раз бывала, а вокруг были еще люди, и продавцы, и твоя подруга. И добрая на вид женщина задала тебе вопрос. Ты ответила на него, но это не значит, что ты дура. Она воспользовалась тем, что ты — вежливая, хорошо воспитанная девочка. Ты не виновата в том, что она оказалась совсем не доброй. Ты ни в чем не виновата. Ты не сделала ничего дурного. Ты ничем не заслужила того, что с тобой произошло.
—Вы не понимаете, — Дарли заплакала; крупные слезы медленно покатились у нее по щекам. — Другие полицейские тоже не понимают. Вы не можете понять.
—Нет, могу.
Дарли в гневе замотала головой:
—Нет, не можете! Вы не знаете, каково это!
—Я знаю, каково это.
Что-то в том, как Ева произнесла это, заставило Дарли утереть слезы и уставиться на нее.
—Айзек и с вами тоже это сделал? — дрожащими губами произнесла она.
—Нет. Это был другой, наподобие его.
—И вы сбежали? За вами пришли и спасли вас?
Кровь на руках, лице. Влажная и теплая.
—Да, я сбежала.
—Как же вы теперь живете? Как вы можете жить? Я не смогу жить дальше.
—Нет, сможешь. Ты уже начала жить дальше. Ты сказала отцу, что хочешь мороженого, хотя это и не правда. Сказала, потому что не хочешь сделать ему больно, потому что хочешь, чтобы ему стало легче. — Ева взяла со столика расческу. — Спорим, и маме своей ты позволила расчесать себе волосы, просто чтобы дать ей что-то для тебя сделать.
—Но мне было приятно.
—Ты уже начала жить дальше, — снова повторила Ева. — Это не просто и не быстро дается. Тебе захочется, чтобы все закончилось побыстрее. Родителям тоже. Но так просто это не закончится. Если кто-то говорит тебе обратное, они-то как раз и не могут понять, каково это. Наверно, не их в этом вина, хотя это раздражает и... иногда причиняет боль,
Дарли быстро с силой кивнула, так что слезы вновь покатились у нее из глаз.
—Ты будешь злиться, тебе будет страшно, — продолжала Ева все тем же обыденным тоном. — Время от времени ты будешь снова думать о том, что это ты сама во всем виновата. Это брехня.
—На меня теперь все будут по-другому глядеть.
—Да, наверное. По крайней мере какое-то время. Они будут тебя жалеть, иногда тебе от этого будет тошно. Совсем тошно, потому что тебе будет хотеться, чтобы все стало, как прежде. Как прежде, уже не будет.
—Ни за что не смогу вернуться в школу.
—Нет, детка, — усмехнулась Ева, так что Дарли удивленно заморгала, — со мной этот трюк не прокатит. Но попытка засчитана. Покупать тебе мороженое, расчесывать волосы, держать за руку и вытирать слезы могут и другие, вон их сколько. Я тебе скажу все начистоту. Жить дальше с тем, что с тобой произошло, ты научишься. Что дальше делать с этой жизнью, решать тебе самой.
—Мне страшно, что он опять меня найдет.
—А это уже моя работа, сделать так, чтобы не нашел. — «Победитель чудовищ, — вспомнила Ева. — Может, на первое время это и впрямь сработает». — Я свою работу делаю хорошо. Тебе не обязательно мне рассказывать, что он с тобой делал. Но если ты расскажешь мне все, что помнишь про него самого и про ту женщину, про их квартиру, о чем они разговаривали и разговаривали ли они еще с кем-нибудь, будет здорово.
—Она сказала, он должен сделать ей татуировку, с его именем в сердечке. Он расхохотался, и она ужасно разозлилась. Он... — Дарли, прямо как Мелинда, дотронулась до своей груди. — Я не могла пошевелиться. Было больно. Она жглась, но я не могла пошевелиться.
—Ты была в сознании?
—Я могла их видеть и слышать, но это было как во сне. Она сказала: пусть тогда он клеймит своих шлюшек. Она пойдет к мастеру и сделает себе настоящую татуировку. Он запретил ей это делать. Не хотел, чтобы кто-либо прикасался к ее телу. Ей это понравилось, — Дарли судорожно вздохнула, ее губы все еще дрожали. — Он был без одежды, и когда закончил делать татуировку, она начала... — Дарли вся залилась краской. — Она начала его трогать, ну, знаете, там. А он начал трогать ее, но смотрел он на меня. Мне стало тошно, я закрыла глаза и стала думать, что это все ночной кошмар.
—Больше ты о той комнате или об их разговорах ничего не помнишь?
—Он велел ей перестать, ну в смысле трогать, и она опять разозлилась. Тогда он сказал, что пора повеселится втроем. Включить камеру.
—Камеру?
—Он сказал ей достать ее из шкафа. Она была такая, на треноге. Видеокамера на треноге. Он дал мне чего-то выпить, и я снова смогла шевелиться. Вот только руки... Он меня связал, — Дарли показала, подняв их за спиной. — Я кричала. Плакала и пыталась вырваться, тогда она меня ударила по лицу. Очень сильно. Она мне сказала... — Дарли глянула на дверь. — Сказала «заткнись на хрен». Но он сказал, ему нравится слушать, как кричат плохие девчонки. А потом... — Дарли запнулась и начала плакать.
—Все хорошо. Если ты не готова, не нужно об этом думать или рассказывать. Расскажи мне об этой видеокамере.
—Ну... Он на нее снимал то, что они делали. Когда... Когда он... — Дарли закрыла глаза, Ева все поняла и, подойдя ближе, взяла девочку за руку.
—Когда он меня насиловал, — не открывая глаз, продолжила Дарли, — он говорил мне звать на помощь, кричать «помогите, помогите». Я кричала, но он не останавливался. Он говорил, чтобы я кричала, повторял «кричи, душенька», и все время говорил, чтобы я кричала «Даллас». Я кричала, но он не останавливался. Он не останавливался.
«Значит, — бледнея от злости, подумала Ева, — насилуя Дарли, даже в такой момент он думал обо мне».
—Он когда-нибудь оставался с тобой один на один? Эта женщина куда-нибудь уходила?
—Я не... Да. Кажется, да. После первого раза или второго. У меня в голове все путается.
—Не важно.
—Я думала, что не смогу уже больше кричать. Было больно кричать. Они лежали рядом со мной на кровати. Она сказала, что проголодалась и хочет еще сладенького, он сказал ей сделать самой. Когда она вышла, он мне сказал, что, может быть, он меня себе оставит, ведь я его первая новая плохая девочка. Может быть, он заберет меня с собой, когда закончит.
—Куда? Он не сказал тебе куда?
—Да он не то чтобы прямо со мной разговаривал. Он смотрел в потолок, типа сам с собой разговаривал, наверно. Сказал, что подыщет нам новую мамочку и они заживут по-крупному. И Даллас будет у их ног. Но он сказал, что скучает по Нью-Йорку и местным плохим девочкам. Что ему не терпится вернуться домой. А потом он опять включил камеру, — голосДарли стал сдавленным. — И залез на меня. Я смогла кричать.
—Давай пока на этом остановимся. Ты мне кое-что сообщила, это может помочь мне его поймать.
—Правда? — сказала Дарли, утирая слезы.
—Зачем мне тебе врать?
—Ну, чтобы мне стало легче.
—Эй, мороженое ты себе, считай, уже получила. Так что легче тебе и без меня станет.
То ли от неожиданности, то ли действительно ей удалось ее развеселить, но на губах у Дарли заиграла тень улыбки.
—А вы смешная, — сказала она.
—Да уж, детка, со мной не соскучишься. Хотя чаще не даю соскучиться я арестованным у меня на допросе.
На этот раз смех Дарли вырвался наружу, хрипловатый, слабоватый, но он зазвенел как раз в тот момент, когда в палату вошли родители девочки.
—Вовремя, — заметила Ева, поднимаясь. — Мы как раз закончили.
—Мы и вам принесли рожок. — Мистер Морганстен неловко сделал шаг вперед и протянул ей вафельный рожок с мороженым, щедро политый сверху какой-то шоколадной жижей.
—Теперь и вам легче станет, — сказала Дарли.
—Да, похоже на то. Спасибо.
—Лейтенант Даллас, — позвала ее девочка, она взяла у отца свою порцию, но продолжила смотреть на Еву. — Когда вы его поймаете и посадите обратно в тюрьму, вы мне скажете?
—Ты первая об этом узнаешь. Обещаю.
Ева вышла за дверь и на секунду прислонилась к стене, просто чтобы подышать спокойно. Она пристально поглядела на дверь напротив, но прямо сейчас не нашла в себе сил туда возвращаться.
«Хватит, — сказала она себе. — На сегодня хватит».
Ева вытащила из кармана телефон, но тут заметила, что шоколадная жижа с рожка начинает подтекать.
«А, черт с ним!» — подумала она и лизнула мороженое.
На экране возник Рорк.
—Я тут закончила, нужно еще пару вещей проверить. Где...
—У тебя там мороженое?
—Ага. Подарили.
—Я бы тоже не возражал против мороженого.
—Против такого никто бы не возразил. Я спускаюсь на парковку, так что...
—А давай-ка я с тобой прогуляюсь, — послышался справа голос выходящего из одного из кабинетов Рорка. — И мороженого твоего попробую.
—Кажется, это называется «Сливочная сладость».
—Неудачное название, — он наклонился и попробовал. — Но вкусно. Как девочка?
—У нее кое-какие повреждения, общее недомогание — и намного больше внутренних сил, чем она сама подозревает. От нее с Мирандой я узнала, что у него есть коричневые кожаные сапоги и пояс — и то и другое с серебряными пряжками, — и ножны с монограммой «AM» сходятся. А также видеокамера со штативом. Раньше он видеокамерой никогда не пользовался. Ни одна из предыдущих его жертв про то, что он их снимал, не упоминала.
—Запись можно найти при обыске, и на суде она станет уликой. Исходя из того, что написано в его деле, ему это не нужно. Он не испытывает потребности заново переживать то, что он и так может запросто получить вживую.
—Вот именно. Раньше у него были девочки. Если он хотел повторить, просто брал одну из них. Он был достаточно умен, чтобы не оставлять документальных свидетельств.
—Но на этот раз он не пытается скрыть то, что он делает. Свой приговор он уже получил. Выходит, видеозапись ему нужна, чтобы заново проигрывать эти моменты? По крайней мере, пока он не найдет себе новую жертву,
—Не думаю. Он делал эти записи для меня. У тебя капает.
Рорк вынул из кармана белоснежный платок и без колебания пожертвовал им, обернув вокруг рожка. Но прежде чем вернуть мороженое Еве, откусил от него в качестве платы еще кусочек.
—Для тебя? — переспросил он.
—Насилуя, он заставлял ее звать меня.
—О господи. Знаешь, что-то аппетит у меня пропал.
Ева в знак согласия вышвырнула остаток мороженого в утилизатор.
—Я проверю опись вещдоков, но ни камеры, ни штатива я в ней не видела. Значит, он взял это с собой. Что указывает на то, что он планирует снимать и дальше.
—С еще одной девочкой? — спросил Рорк и, заметив, как она колеблется с ответом, стиснул зубы. — Нет. Ты хочешь сказать, он планирует снимать тебя, а не для тебя. Как только тебя схватит. Для меня, а может, и для себя.
—Это говорит о том, что он по-прежнему уверенв своих силах. Дарли сообщила мне еще один любопытный факт, подтверждающий — по крайней мередля меня лично, — что он все еще в Далласе.
Ева открыла дверь машины и села на сиденье.
—Когда его напарница вышла перекусить и ширнуться, он рассказал, что планирует оставить Дарли при себе. Она считает, что он не ей лично это рассказывал, и я склонна с ней согласиться. Это не было его извращенной версией разговоров под одеялом, просто мысли вслух. Говорил, что найдет им новую мамочку — что подтверждает то, что мы знаем о его привычках. Напарницы для него играют эдакую извращенную роль мамочек. Он упомянул, что Даллас будет лежать у их ног. Не могу точно сказать, имел он в виду меня или город. Может, и то и другое. Но он однозначно говорил о том, что планирует вернуться в Нью-Йорк. Потом.
—И ты полагаешь, что у него там уже приготовлен запасной вариант.
—Думаю, он уже давно его приготовил. Надо это все обмозговать. Нужно выкинуть из головы лишнюю информацию и заняться этим, — сказала Ева и запустила руку в волосы. — Ладно, что там у нас, — она набрала номер лейтенанта Риккио и передала ему новую информацию. — Мне нужно вернуться в его квартиру, получше там все прочувствовать, что он взял, что оставил. Что...
—И как, скажи на милость, наваливание на себя новых дел поможет тебе отсеять мусор в голове?
—Дополнительная информация даст мне, с чеми с помощью чего работать. В прошлый раз я тамне могла как следует осмотреться. Слишком многобыло народу, и... И я была не в лучшей форме.
Рорк помолчал немного, потом просто сказал:
—Мира ждет нас в отеле.
—Я не готова еще с ней встречаться. Не готова выпускать себе мозги и кишки наружу. Сначала я должна почувствовать, что сделала все, что в моих силах. Я должна сделать все, что должна делать в любой другой ситуации. Так что я собираюсь назад на место преступления.
—Ладно, вернемся туда. Но потом — все, Ева, достаточно. Достаточно для одного дня, дьявол его подери.
«Если только я не найду никаких новых зацепок», — уточнила про себя Ева, но спорить не стала.
—Оставь машину в гараже, — сказала она, когда они уже подъезжали к зданию. — Пройдем по егоежедневному маршруту.
Ева выбралась из машины. Какая-никакая система безопасности в гараже была.
«Камеры он, когда привозил сначала Мелинду, а потом Дарли, заглушил помехами, — сказала она про себя. — Пусть спецы из местного ОЭС проверят записи. Если что вытянут, я гляну. А пока...»
—А знаешь, свою вторую тачку он держал прямо тут, прямо у нее под носом. Да она бы и не догадалась. Зачем было платить за парковку где-то еще и к тому же пешком за ней ходить? И вообще, это так в его стиле. Он любит накалывать других, обводить их вокруг пальца, выставлять дураками.
—Я запросил копии записей с камер наблюдения в здании. Можем вместе их на всякий случай просмотреть.
—Да, чем черт не шутит, — сказала Ева, осматривая помещение, изучая расположение, планировку и, да, постепенно уже начиная чувствовать, что тут к чему. — Жертв он наверняка привозил поздновечером, так меньше шансов натолкнуться за кого-нибудь из жильцов или их гостей. Но лифт наверняка выключал, чтобы, пока они не закончат, никто не спустился и не поднялся. Значит, он приводит жертву в полубессознательное состояние, ведет ее вверх по лестнице. Вот зачем он предпочитает селиться на нижних этажах.
Ева пошла по направлению к лестнице.
—Тихо, быстро. Он уверен в себе, но чувство риска его все равно возбуждает. Особенно теперь, послетакого долгого перерыва. Напарница поднимаетсяпервой, проверяет, все ли чисто в коридоре.
Рорк взял на себя эту роль.
—И они просто заводят жертву в квартиру, —продолжила Ева, подходя к двери и отпирая своим ключом полицейский замок. — Мелинду они сразузаводят в комнату для жертв. А вот Дарли — Дарливедут в спальню, — сказала Ева и пошла в том направлении. — Вводят ее в транс поглубже, привязывают руки к изголовью кровати. Это был какой-тотип парализующего наркотика, жертва в сознании,но не может двигаться. Макквин не хочет, чтобы онакорчилась, пока он делает татуировку. Он любит,чтобы все было идеально.
Ева мысленно представила себе эту сцену. Как он раздевает девочку, трогает ее — легонько, пока только чуть-чуть. Снимает с себя одежду, откладывает в сторону. Чтобы все было аккуратно и чисто. Берет инструменты, принимается за татуировку.
—Видеокамера стоит в шкафу, — Ева подошлак дверце, отворила. — Он забрал сапоги. Коричневые, которые видела Мелинда. Он не торопясь выбрал, что взять с собой в дорогу. Никакой спешки,никакого экспромта. Он ничего не выкинул, кромерубашки с кровью напарницы.
Ева снова внимательно осмотрела одинаковые галстуки, подумала о словах Мелинды. Макквин стоял перед ними — в нерешительности.
Ева задумчиво пощупала рукав пиджака, рубашку.
—Дорогие. Дорогой материал. Ему, должно быть,жалко было их бросать, особенно учитывая, чтомногое здесь поносить он так и не успел. Он захочеткупить им замену. Будет ли он ждать возвращенияв Нью-Йорк? Не знаю. Не могу сказать.
Ева вернулась в комнату.
—«Даллас у их ног». Если он имел в виду город,значит, у него есть квартира пошикарней этой. Онперерос уже недорогое жилье. Для этого районау него уже слишком много роскошных шмоток.Это уже не просто несколько тщательно отобранных костюмов, как раньше. Значит, он планирует,думает, что пора переходить на следующий уровень. Туда, куда он заслуживает. И ему нужно затащить туда меня. То есть квартира для этого либоуже оборудована, либо ему теперь придется этимзаниматься.
Ева прошла в ванную, остановилась посреди комнаты, осмотрелась, вернулась в гостиную с пятном крови ее матери на полу.
«Она правда думает, что ее это никак не трогает? — подумал Рорк. — Неужели она не замечает, что смотрит на все, кроме этого пятна?»
—В этой комнате он проводит много времени. Ему нравится простор. В клетке слишком тесно. Тутможно наблюдать на экране за Мелиндой с Дарлиили смотреть телик, слушать музыку, читать. Но емуне сидится. Ему не хватает города. Он выходит прогуляться, побыть в людных местах. В магазинах, ресторанах, торговых центрах, клубах. Отсылает напарницу и идет гулять. Ему нужно проветриться,отдохнуть от ее запаха. Нацепить новую маску, посидеть в баре какого-нибудь модного клуба. Завести пару разговоров, пофлиртовать с какой-нибудь женщиной. А если удастся кого-нибудь обдурить, вообще отлично. Потом он вернется, запрет замки, проверит, как себя ведут его «гостьи». Может, выпьет вина, пока пересчитывает добычу. А затем уснет как младенец.
Ева прошла в кухню, проверила автоповара, холодильник, шкафчики.
—Он многое тут бросил. И знаешь что? Тут тоже много лишнего. Кому нужны полдюжины банок фаршированных оливок?
—Снова жадность? — предположил Рорк.
—Да, может быть, — сказала Ева, но сама она была в этом не уверена. — Ему пришлось многое бросить, потому что собирать еду слишком нудно и долго. Он может купить еще. Нужно проверить магазины для гурманов — надо внести в список. И клубы — те, что помоднее. Если выясним, куда он ходил тогда, когда похитил Мелинду и Дарли, узнаем, какого типа развлекательные заведения он предпочитает.
—Он туда не вернется. Найдет себе новые, — уверенно сказал Рорк и добавил, увидев, что Ева нахмурилась: — Не вернется, в том числе потому, что есть ненулевая вероятность, что там будут те кого он обработал.
—Да, ты, наверно, прав. Дельная мысль. Значит, если найдем их, сузим круг поиска. Но мы узнаем, что он предпочитает.
Она подошла к окну, посмотрела вдаль, вниз. «Даллас у их ног», — снова подумала она.
—Он говорил о том, что хочет остановиться в отеле с пентхаусом. Жить с размахом. Верхние этажи, дорогие номера, жизнь на широкую ногу. Если, выбирая вторую квартиру, он отступил от своей стандартной схемы, нам нужно искать квартиру на последнем этаже с хорошим видом из окна. Большие окна, может, с террасой. Много свободного места. Ближе к центру, я думаю. Все остальное — как обычно. Минимум две комнаты, здание с гаражом, — Ева закрыла глаза, напрягла извилины. — Может, одна из тех квартир, что корпорации для сотрудников снимают? Или долгосрочная аренда? Или...
—Ты тыкаешься, потому что устала. Ева, ты устала и стараешься не думать о том, что стоишь в шаге от места, где пару часов назад истекла кровью твоя мать. Но ты не можешь об этом не думать. Это не то место, где ты могла бы здраво или взвешенно мыслить, ты должна себе в этом признаться.
—Я думаю, — медленно и четко произнесла Ева, — он оставил еду, вино, одежду и оборудование, но захватил всего понемногу. Думаю, он взял лучшее из каждой категории. Думаю так, потому что он перебирается в квартиру получше. И я думаю, если мы сузим поиск до верхних этажей — даже не так, до верхних этажей в более дорогих зданиях, ближе к центру, с более люксовыми апартаментами, — мы его найдем.
—В таком случае поручи это одному из своих коллег, чтобы они могли приняться за поиски.
—Да, я так и сделаю.
—Хорошо. Сделай это, пока я звоню Мире. Вернемся в отель, выпьем с ней по бокалу.
—Не хочу я...
—Уже решено. Это тебе же самой необходимо. Если не хочешь ради себя, сделай это ради меня. Пожалуйста, прошу тебя, сделай это ради меня.
Старательно не глядя ни на пятно крови, ни на Рорка, Ева вытащила свой телефон и, набирая номер Риккио, вышла из квартиры.
19
Рорк знал это молчание. То, что она согласилась поговорить с доктором Мирой и даже признала, что ей это нужно, ничего не значило. Он ее заставил — заставил остановиться, отвлечься от своего расследования, от преступника, жертв, вопросов и ответов. Остановиться для нее означало дать прошлому нагнать себя — ее прошлому.
Значило, что теперь придется разобраться со своими чувствами по поводу того, как ее мать жила и как умерла.
То, что она могла, что ей нужно было перенаправить свое нежелание делать это в обиду на него, он мог понять. На ее месте он, скорее всего, поступил бы так же.
«Ну мы и парочка», — внутренне усмехнулся Рорк.
Ее реакцию, когда двери лифта открылись и Ева увидела, что Мира уже сидит у окна в их номере, он тоже мог понять и принять. Один-единственный брошеный на него взгляд, полный презрения за такое неожиданное предательство, пронзил его прямо в сердце.
—Я как раз любовалась открывающимся видом, — сказала Мира.
—Шарлотта, рад вас видеть, — сказал Рорк, идя ей навстречу. — Как долетели?
—Очень хорошо.
—А как устроились?
—Спасибо, номер чудесный.
За спиной Рорка повисло громогласное молчание взбешенной Евы.
—Не хотите немного вина? — начал Рорк.
—Валяйте, обменивайтесь любезностями, — колким ледяным тоном оборвала его Ева, — а мне надо принять душ.
Она в гневе протопала по лестнице наверх, едва не с грохотом захлопнула за собой дверь ванной комнаты. И тут увидела, что на кровати сидит, лениво уставившись на нее разноцветными глазами, кот.
Внутри у нее все сдавило, к горлу подкатил комок, а на глаза едва не навернулись слезы. Она рванулась к кровати и грохнулась на колени.
—О, Галахад!
Кот боднул ее в голову и заурчал, как тяжелый аэробус.
—Он попросил ее тебя привезти, — Ева потерлась носом о шерсть зверя. — Он попросил ее привезти тебя мне. Боже, боже, я вконец расклеилась.
Ева села на полу, опершись спиной о кровать, кот прыгнул ей на колени, и ее накрыло волной уюта. Галахад потоптался, кружа по бедрам и слегка выпуская когти.
—Ладно, ладно, — пробормотала она и провела пальцами от макушки до хвоста. Потом закрыла глаза и, обняв толстого мурлычущего кота, снова попыталась отыскать в себе точку опоры.
_______
—Я прошу прощения, — обратился Рорк к Мире. — Я не предупредил ее, что вы будете нас ждать. Я знал, что иначе она будет всячески оттягивать встречу, пока все не... Думал, будет хуже. Пожалуй, я все-таки схожу за вином.
Он подошел к бару и выбрал из стойки одно наугад. Пока он откупоривал бутылку, Мира присоединилась к нему.
—Ты выглядишь очень уставшим. С тобой такое нечасто случается.
—Я-то не так уж устал. Скорее раздосадован. Надо бы дать ему подышать, но пошло оно все к дьяволу... — Он наполнил два бокала.
—Раздосадован по поводу Евы?
—Нет. Да, — оговорился Рорк и отпил вина. — Нет. Пожалуй, нет. На нее сейчас много всего давит, никому такого не пожелаешь. И я тоже. Не знаю, что мне для нее сделать, что сказать. И мне не нравится, когда я не знаю, что сделать и что сказать человеку, который для меня важнее всего на свете. Ах да, прошу прощения. Пожалуйста, присаживайтесь. Ваш бокал.
—Спасибо, — Мира села и, пока Рорк метался взад-вперед по комнате, словно зверь в клетке, стала, как она это всегда делала, понемногу отпивать, выжидая. — А что ты сам думаешь, ты должен сделать или сказать? — спросила она.
—Ну вот, в этом-то и вопрос! Не знаю, дьявол меня подери. Должен ли я дать ей просто загнать себя до полного изнеможения? Ну так же нельзя. Но я прекрасно понимаю, что работа ей необходима, что ей нужно следовать инструкциям, действовать упорядоченно, чтобы разобраться со всем этим, — он запихнул руку в карман, нащупал серую пуговицу и стал крутить ее в пальцах. — Но ведь это все уже ни по какой не по инструкции, так? Это не просто очередное дело, очередное расследование.
—Да, ей трудно. Трудно возвращаться в этот город.
—Ладно бы только это, одни только назойливые воспоминания. Пока мы сюда не вернулись, ее кошмары уже почти прошли. А сегодня ночью было такое, чего я за всю нашу совместную жизнь не припомню. Вы же знаете, какая она у меня бесстрашная. И вот теперь мне видеть ее настолько перепуганной, настолько полностью беззащитной...
—От этого ты и сам начинаешь чувствовать то же самое.
Рорк замер на месте, и в глазах его, по лицу, по позе можно было без труда прочесть муку.
—Я не мог заставить ее очнуться. Это... не знаю, сколько это продолжалось, я не мог Еву растормошить. И это было еще до того, как убили ее мать. Просто от того, что мы здесь, в этом городе, выслеживаем человека, напоминающего об ее отце.
—Ты же понимал, что для нее это будет трудно, и физически, и эмоционально. Ты пытался отговорить ее лететь сюда?
—Легко сказать — отговорить.
—Рорк, — Мира подождала, пока он снова не прекратит нервно расхаживать и не взглянет на нее. — Ты же знаешь, что мог ее отговорить. Ты единственный, кто мог бы помешать ей вернуться в Даллас. Так почему же ты этого не сделал?
Рорк застыл, но вскоре буря в его глазах утихла, и он опустился в кресло напротив нее.
—Ну как я мог это сделать? Если бы она не полетела, не сделала все, что может, и Макквин причинил бы Мелинде Джонс вред или, даже хуже, убил ее, Ева бы себе этого никогда не простила. У нее внутри осталась бы зияющая рана. Ни она, ни я не смогли бы с этим дальше жить.
—Но сейчас и Мелинда, и девочка, которую он похитил, в безопасности.
—Но дело не закрыто, и дело не просто в том, что он все еще на свободе. Сегодня днем она стояла над телом матери. Боже, — Рорк потер пальцами виски, — неужели это было только сегодня днем? Вы же понимаете, у нее не было времени разобраться с этим, осознать. Справиться со своими чувствами. Должен ли я ее заставить? Запихнуть ей в рот снотворное, чтобы она хоть немного отдохнула? Или позволить работать, пока не рухнет от изнеможения? Смотреть, как она страдает, и продолжать бездействовать?
—А ты считаешь, что бездействовал?
—А что я сделал? Отследил счета Макквина да заставил проглотить чертов сэндвич? — В колкой реплике вырвалась наружу сдерживаемая ожесточенная досада. — Это любой мог сделать, это ничего не стоит. Я должен сделать для нее что-то большее, но я не знаю что.
—Ты привез мне кота.
Ева стояла на лестнице, а Галахад обтирался о ее ноги. Она пошла к ним, и Рорк двинулся ей навстречу.
—Кто, кроме тебя, догадался бы, кто мог знать, что мне не хватает глупого старого кота? Кто, кроме тебя, мог это для меня сделать?
—Может, я для себя это сделал.
Ева покачала головой, взяла его лицо в свои ладони и посмотрела в глаза, в которых всколыхнулось все — и скорбь, и усталость, и любовь.
—Ты привез мне Миру и Галахада. Эх, надо было еще Пибоди и Финн до кучи. И Мэвис, чтоб прикольней было.
—Хочешь, привезу.
—О господи, — тихо воскликнула Ева и сделала то, что редко позволяла себе при свидетелях: прижалась губами к его губам и надолго застыла с ним в поцелуе, почувствовала, как он сжал в кулак пиджак у нее на спине. — Прости меня, пожалуйста.
—Нет, нет. Не хочу я, чтобы ты извинялась.
—Нет уж, извини. Тебе нужно было передохнуть, а я все не соглашалась. Ни тебе, ни мне не давала перевести дыхания. Все эти инструкции, порядок, логическое мышление. Все это так важно — и все это такая мутотень, — она прижалась к нему, позволила себе перенести на него часть своего веса. — Такая мутотень. Ну что ж, видимо, вот я и переведу дыхание. И пока еще все не выдохнула, скажу, что я тебя люблю, потому что скоро мне опять устроят мутотень.
Рорк прошептал ей в ответ что-то по-ирландски и едва заметно поцеловал в лоб.
—Но мы ведь к этому привычные, не так ли? A ghrà, ты такая бледная. Видите, она похудела, — сказал он Мире. — Всего пару дней прошло, но я-то вижу.
—Переживает за меня. Плешь мне уже проел, ну чисто... — она едва не сказала «мать», но осеклась. — Чисто сварливая жена. Чертовски хорошая жена.
—Ну вот, теперь ты уже пытаешься меня разозлить. Принимая во внимание обстоятельства, я тебе это прощаю. Может, присядешь, а я тем временем налью тебе бокал вина?
—О да. И побольше. — Ева плюхнулась в кресло и медленно выдохнула. — Я знаю, что вела себя грубо, — сказала она Мире. — И подозреваю, уж вы-то защитную реакцию сразу распознаете. Но я все равно прошу прощения. Я правда благодарна, очень благодарна за то, что вы прилетели.
—Всегда пожалуйста, Ева.
—Мне нужно еще кое-что доделать, — сказал Рорк, протягивая Еве ее бокал. — Пойду наверх, а вы тут пообщайтесь.
—Нет, пожалуйста, — Ева взяла его за руку. — Не уходи. Тебя это тоже касается.
—Ну хорошо.
—Не знаю, с чего начать. Как начать. Это как пробираться по лабиринту вслепую и... — На колени Еве шлепнулась тушка кота, и все встало на свои места. — Я скучаю по дому. Рорк вас попросил привезти кота, потому что он — часть нашего дома. До него у меня не было ничего своего, да мне и не хотелось. Не знаю даже, почему именно я его завела, но он стал моим котом, — Ева сделала долгий глоток из бокала. — Я по нему скучала. Я скучаю по Пибоди, по ее шуточкам и ее уверенности. Скучаю по Финн и Мэвис и по моему отделу. Черт, я даже по Соммерсету скучаю, вот до чего меня довели!
Рорк издал какой-то нечленораздельный звук, и Ева, повернувшись, пронзительно на него посмотрела.
—Только попробуй ему это сказать, я тебя во сне обрею, наряжу в розовые трусики с оборками, сниму на видео и продам за безумную кучу денег.
—Намек понял, — ответил Рорк и подумал: «Вот она, моя Ева».
—Дело не просто в том, что я уехала. С тех пор, как мы с Рорком сошлись, я уже уезжала, и от, работы, и из дома. Дело в этом месте и в том, что рядом нет моей команды, нет моего кабинета. И даже больше, — призналась она, когда Мира выжидающе выдержала паузу. — Макквин для меня — это начало. Не просто начало карьеры. Когда тогда в Нью-Йорке я открыла дверь, за которой он держал всех своих девочек, когда я увидала их, поняла, что он с ними творил, на какое-то мгновение я словно вернулась назад, в тот номер в Далласе. Я, наверное, и до того кое-что вспоминала, но это был первый раз, когда от этого было уже не отвертеться. С ними произошло то же, что и со мной. Я это поняла. Даже если и не поняла всего остального, это — поняла.
—И что ты почувствовала? — спросила Мира.
—Дурноту, страх, ярость. Но я снова задвинула все это поглубже, надолго задвинула. Что-то по мелочи, может, и просачивалось, не давало спать, но мне удавалось снова затолкать это в дальний угол. А потом, незадолго до того, как я встретила Рорка, было одно дело. Одна девочка — совсем еще маленькая, буквально ребенок. И... я не успела.
—Я помню, — сказала Мира. — Отец накачался «Зевсом» и убил дочь прежде, чем ты успела до нее добраться.
—Он ее на куски порезал. А следующим было дело Де Бласса, и Рорк проходил по нему свидетелем. Он был таким... он был самим собой, и хотя из списка подозреваемых я его вычеркнула, выкинуть из головы не смогла. Потом дело закрутилось, и у меня внутри все перевернулось.
—И что ты чувствовала? — снова задала свой вопрос Мира, так что Ева даже выдавила из себя улыбку.
—Дурноту, страх, ярость. Что, думала, ему от меня надо? В смысле, вы посмотрите на него —ну чего он может от меня, во мне хотеть?
—Подсказать? — сказал Рорк.
Ева глянула на него.
—Ты мне и так каждый день это говоришь. Иногда я думаю, что все равно не понимаю, но я знаю.И когда у меня тогда все перевернулось, вскрылосьи распалось, я все вспомнила. Отца и что он со мнойделал. И больше это назад было уже не затолкать.
—А ты бы этого хотела? Затолкать это назад?
—Хотела. Да, хотела, — шепотом повторила Ева. — Но теперь... Теперь я хочу с этим разделаться, принять это и двинуться дальше. Раньше, наверно, не так. Тогда, когда я вспомнила все остальное. Вспомнила ту ночь, когда он вернулся и накинулся на меня, стал бить и насиловать. Он сломал мне руку, — она потерла предплечье, словно боль вернулась. — Когда я убила его. Я думала, что не смогу с этим жить, не смогу справиться с этими воспоминаниями. Думаю, без Рорка я бы и не смогла. И без тебя. Но в этот раз, вернувшись сюда, у меня в голове больше, чем было тогда. Теперь там Макквин, и его образ перемешивается с воспоминаниями об отце.
—В самом деле? — спросила Мира.
—Да. Наверно, так всегда было. Я знаю, что убила ради самосохранения. Я знаю, я была ребенком, что ударила, чтобы выжить. Но я также знаю, что испытала... радость от убийства. От того, что вонзила в него тот нож, ножик, один раз, другой, третий. Я была вне себя от радости.
—Почему бы в самом деле и нет.
Ева в совершенном шоке уставилась на Миру.
—Я убивала с тех пор. По долгу службы. Никакой радости это не приносит. И не может.
—Но то было не на службе. То был не офицер полиции, действующий по долгу службы. Ева, ты была ребенком, которого регулярно жестоко пытали — физически, психологически, эмоционально. Напуганным раненым ребенком, убившим чудовище. И эта радость была недолгой. Ты старалась забыть об этом, но это была лишь часть того, что двигало тобой. Ты испугалась этого чувства радости, потому что ты — это ты. Он не смог превратитьтебя в животное, не смог превратить тебя в чудовище вроде него. Ты убила бешеного зверя и была этому рада. Ты отняла у другого жизнь и казнила себя за это.
—Если я снова это испытаю, если снова почувствую радость от того, что у меня руки в крови, я уже не смогу вернуться.
—Ты этого боишься?
—Мне... мне нехорошо от того, что, я знаю, во мне это есть.
—Это есть во всех нас, — сказала Мира. — Большинство никогда не оказываются в ситуации, когда им приходится или они сами намеренно испытывают это. Некоторые из тех, кто понимает это, превращаются в чудовищ. Другие становятся теми, кто их побеждает, кто защищает от них всех остальных.
—Обычно я понимаю это и принимаю. Но здесь... здесь все границы стерлись. Той ночью, когда у меня был кошмар, я напала на Рорка.
—Да это ерунда была, — начал возражать он.
—Не смей так говорить! — накинулась на него Ева. — Не нужно меня выгораживать. Я расцарапала тебя, я тебя укусила. Господи, я ему кровь пустила. Если бы у меня было оружие, я бы его применила. Я боюсь спать, — вырвалось у нее. — Боюсь, что снова сделаю это.
—Но ведь ты уже спала и не сделала.
—Да, но сегодня утром я посмотрела своей матери в глаза и узнала ее. Вечером я стояла над ее трупом и вспомнила. Кое-что. Я вспомнила еще кое-что.
—И ты боишься, что из-за этих новых воспоминаний во сне, когда ты теряешь бдительность, ты станешь еще агрессивнее?
—Логично, так ведь?
—Ева, я не могу пообещать тебе, что у тебя больше не будет ночных кошмаров или что они не будут жестокими. Но я могу сказать, что я думаю. Это была твоя первая ночь в Далласе, ты была так напряжена, и твое прошлое было так близко. Это была... просто перегрузка.
—Это что, такой термин в психоанализе?
—Это то, что ты поймешь. Ты не могла больше в себе это сдерживать, не могла больше вместить. Ты не нападала на Рорка, ты защищалась от того, кто пытался сделать тебе больно.
—Я действительно сделал ей больно, — пробормотал Рорк.
—И когда физическая и психологическая боль совпали, ты дала сдачи.
—Но что меня остановит в следующий раз? — продолжала настаивать Ева. — Сколько вечеров нам еще ложиться и ждать очередного сражения, что снова прольется кровь?
—Я могла бы дать тебе на первое время кое-какие препараты. Или, — продолжила Мира, — мы могли бы обсудить кое-что, о чем ты пока еще не говорила. Если сегодня ты узнала свою мать, разве не могло быть так, что твое подсознательное сделало это еще раньше, когда ты впервые увидела фотографии ее как подозреваемой?
—Да, я чувствовала, что что-то с ней не так, но не могла разобраться, что именно. Не смогла ухватить мысль.
—Не смогла на уровне сознания. Ева, ты не просто обучена быть всегда начеку. Ты такая с рождения. Зачастую к собственному неудовольствию. Если ты узнала ее, представь, какая это должна была быть дополнительная нагрузка на психику — неудивительно, что все это вылилось в болезненный и жестокий ночной кошмар. Она была частью того, с чем ты на тот момент еще не могла справиться, что ты продолжала в себе подавлять. Мать, символ всего, что должно поддерживать, ухаживать, любить и защищать.
—Она меня ненавидела, — внезапно произнесла Ева.
—Почему ты так считаешь?
—Потому что я видела это, чувствовала. Я это чувствовала даже тогда — в черт знает насколько раннем возрасте. Три, четыре, пять лет. Ей нравилось меня бить. Она завела меня, потому что кое-кому пришла в голову гениальная мысль вырастить собственную машинку для производства денег. Я для нее была не ценней собаки, а хлопот со мной оказалось куда больше, чем она думала. Она хотела меня продать, но отец не позволил. Так бы он не отбил вложенные в меня деньги. Она меня била, когда его дома не было, или просто запирала в стенном шкафу. Там было темно и нечего есть. Она даже имени мне не дала. Я для нее была ничтожеством. Даже меньше, чем ничем, — Ева нетвердой рукой поднесла к губам бокал с вином. — Она меня не узнала. Когда мы снова встретились лицом к лицу, она посмотрела на меня в упор. И не узнала.
—Тебе это было обидно?
—Нет. Не знаю. Я об этом тогда не думала. Просто знаю, что на какое-то мгновение я снова была ничтожеством. Словно бы они — она — отняли все, что у меня есть: Рорка, мой жетон, мою жизнь, меня саму. На какое-то время всего этого просто не стало, потому что рядом была она. Я не хочу опять становиться ничтожеством.
—Ты никогда не была ничтожеством, — произнес с едва скрываемой яростью в голосе Рорк. — Ты — та, кем ты себя сделала, вопреки всем непреодолимым преградам. Они не смогли сломить тебя, даже когда ты была беззащитным ребенком. Ты — чудо, Ева. Ты — мое чудо, и ты никогда не будешь ничем меньшим.
—Они во мне.
—А что во мне? Ты же сама знаешь. Ты знаешь, я выбрал порвать с этим, и ты все равно осталась со мной. У тебя было столько вариантов, но ты выбрала одно — защищать. Служить тем, кого убили. Даже ей. Теперь — даже ей.
—Я видела, что с ней стало. Там, в больнице, куда я ее отправила. Она была вся в синяках, побитая.
—Как и ты, в свое время, — подсказала Мира.
—Да, как и я. И я почувствовала... презрение, наверное, отвращение, я смотрела Йа нее, как на какое-то насекомое, и отчаянно хотела, чтобы это оказалось ошибкой, чтобы она оказалась посторонним человеком. Но я знала, кто она и что за человек она была.
—И что же она была за человек?
—Сказать про нее «эгоистка» — это еще похвалить. Безжалостная, эгоистичная, коварная — но я по-прежнему не знаю, отчего и почему. Столько крови, — тихо добавила она. — Столько крови было. А я стояла и думала: что в ней? Что в этой крови, в ее, в моей? У нас с ней одинаковые глаза.
—Нет! — сказал как отрезал Рорк. — Ты ошибаешься.
—Цвет она изменила, но...
—Нет, — повторил он, глядя в ее измученные глаза. — Кто лучше меня знает, какие у тебя глаза? Думаешь, я сам ее фотографии не изучал?
Он вспомнил, что сказала ему при первой их встрече Шобан, сестра его матери, и пересказал своими словами:
—Цвета приходят и уходят. Гораздо важнее то, что остается. Ева, у тебя твои собственные глаза. И цвет, и все, что в них скрыто. Все это у тебя не от нее.
—Не знаю, почему это для меня так важно, просто я не хочу смотреться в зеркало и видеть ее. Посмотреть на себя, а увидеть...
—Этого никогда не будет.
—Глупо на этом зацикливаться, — устало произнесла Ева. — Я понимаю. Я в самом деле понимаю, что не похожа на нее. Мелинда с девочкой для нее были всего лишь инструментами. Не живыми людьми, не чем-то важным. Ей была важна только очередная доза. Важно было поиметь копов. Вернуться к Макквину — важнее всего на свете. Ее слабое место. У нее слабость к определенному типу мужчин, они заставляют ее делать то, на что сама бы она не пошла. Родить ребенка, быть девочкой на побегушках, домохозяйкой. Потому что с ними она себя чувствует также, как после укола. Она живет во лжи, но это уже стало привычкой. Как манипулирование другими. Она похитила чьего-то ребенка, зная, что Макквин с ней сделает. Она оставила меня с отцом, хотя долж-' на была понимать, что он такое и что он со мной сделает. Он уже тогда начал это делать. Но она все равно оставила меня с ним.
—Так же, как оставила Дарли с Макквином, — добавила Мира.
—Да. Я видела, что она была за человек, и я не испытывала к ней ничего, кроме отвращения. Потом мне стало дурно, а потом — безразлично. А потом мне пришлось отстраниться, пришлось, потому что, не найди мы Мелинду и Дарли без ее помощи, мне пришлось бы снова ее допрашивать. Снова вернуться к ней, зная, кто она и что она из себя представляет, и опять ее допрашивать.
Но она сбежала к нему. Не задумываясь, убила копа, только бы вернуться к нему. И когда я туда добралась, вошла в эту квартиру, его квартиру, и увидела, что она лежит на полу, и кровь, и смерть, я почувствовала...
—Что? — спросила Мира. — Что ты почувствовала?
—Облегчение! — вырвалось у Евы. — Облегчение. Она не узнала меня и никогда уже больше не узнает. Черт, сама мысль, что она может догадаться... Но теперь мне больше не нужно было думать, что она где-то там, жива. Не нужно было думать, что вдруг, однажды, может быть, она вспомнит меня, сложит одно с другим, догадается. Использует это против меня, против Рорка, против всего, что для меня дорого. Она была мертва, и для меня это было облегчением.
В наступившей тишине Ева закрыла рот ладонью, стараясь сдержать вырывающиеся наружу рыдания.
—Но ты не сказала «радостью», — тихо произнес Рорк.
Ева обернулась, посмотрела на него мокрыми от слез глазами.
—Что ты сказал? — переспросила она, все еще дрожа.
—Ты не почувствовала радость.
—Нет! Черт, конечно, нет. Он перерезал ей глотку как свинье на скотобойне. Кем бы она ни была, он не имел права отнимать у нее жизнь.
—Вот именно, лейтенант. В этом — вся ты.
—Я... — Ева смахнула слезы, взглянула на Миру.
—Ева, тебе невероятно повезло иметь рядом кого-то, кто настолько хорошо знает тебя и понимает. Кто любит тебя такой, какая ты есть. Невероятно повезло. Он задал вопрос, который я сама собиралась задать, и он уже знает на него ответ. Ты испытала облегчение, потому что угрозы всему, что есть в тебе, у тебя, всему, что ты любишь, больше нет. Конец ее был жестоким, поэтому ты отчаянно пытаешься думать, что она — очередная жертва. Она — не жертва.
—Но ее убили.
—И Макквин должен за это ответить. Ты должна в этом участвовать, но не потому, что это была твоя мать, а потому, что он убил человека. Твою мать убили здесь, в Далласе, убил человек, напоминающий тебе отца. Ты хочешь абстрагироваться от этого, но не можешь. Ты испытала облегчение, но ты хочешь, чтобы правосудие свершилось и для нее тоже. Этот внутренний конфликт причиняет тебе страдания, вызывает стресс и заставляет сомневаться в себе. Я надеюсь, от того, что ты призналась самой себе в том, что ты чувствовала и чувствуешь, кое-что из этого тебя отпустит.
—Я бы ее посадила. Составила бы на нее дело и посадила. Я думала, это будет справедливо. Запереть ее в камере, как она запирала меня.
—Она снова выбрала быть вместе с чудовищем.
—Ричард Трой. Она думала, он еще жив. Я обронила его имя, проверяла, наверное, как она отреагирует. Она думала, он еще жив. Я позволила ей думать, что это он дал нам на нее наводку.
—Хорошо придумано, — заметил Рорк и удивленно поднял бровь, когда она в ответ нахмурилась. — Прости, это прозвучало цинично? Я должен был ей сочувствовать?
—Нет, — ответила Ева и уткнулась в свой бокал. — Нет.
—Видит бог, я хотел бы, чтобы она была жива. Чтобы представлять, как она гниет за решеткой. Но — жизнь полна разочарований.
—Ты ее ненавидишь. Я так не могу.
—Я могу за нас обоих ее ненавидеть.
—Я чувствую отвращение и... черт, слов не подобрать. Отчасти мне стыдно, и незачем злиться на свои эмоции. Что чувствую, то чувствую. Лучше бы я чувствовала ненависть. Если бы она выжила, может, и до этого бы дошло. Так что, наверно, кроме облегчения, я чувствую еще и некоторую досаду. Не знаю, что ты на все это скажешь.
—Как психолог? — спросила Мира и закинула стройную ногу на ногу. — Как психолог, я скажу, что это совершенно здоровая реакция на совершенно нездоровую ситуацию. Вам обоим она причинила немалые страдания, и тем не менее вот вы сидите тут оба. И ваш кот.
Ева поглядела на храпящего у ее ног задравшего все четыре лапы вверх Галахада и слабо усмехнулась.
—Тебе нужно поспать. Если хочешь, я могу выписать тебе лекарство.
—Лучше не надо.
—Если передумаешь, я пока никуда не улетаю.
—Хорошо, что под рукой есть доктор, — сказала Ева. — На случай, если я его опять расцарапаю.
—Пока что я прописываю тебе еду и покой.
—Поесть я бы не прочь, — внезапно осознала она, — Впервые, между прочим, за весь день.
—Хороший знак. Если понадоблюсь, я в соседнем номере.
—Останьтесь, давайте вместе поужинаем, — попробовал предложить Рорк.
—В другой раз. Думаю, вам пока лучше остаться наедине. Если возникнут подвижки в деле, буду благодарна, если мне сообщат, — сказала Мира, поднимаясь.
—Да, конечно. — Ева сделала шаг ей навстречу. — Мне правда помогло, что вы прилетели. Выслушали.
Мира провела рукой по ее волосам.
—Возможно, все дело в моей дочери с ее викканством. Я по-прежнему считаю, что, пока мы здесь, нужно брать от жизни максимум. Но теперь мне кажется, что эта жизнь — не одна-единственная наша попытка. И когда нам дается еще одна, мы чувствуем связь с другими людьми, узнаем их из прошлого. Я узнаю тебя, Ева, так всегда было. Это ненаучно, но это чистая правда. Я буду рядом.
Рорк проводил ее до двери и, наклонившись, легко поцеловал в губы.
—Спасибо вам.
Закрыв дверь, он обернулся к Еве:
—Она любит тебя. Придет время, когда, думая о матери, ты будешь думать о ней.
—Я думаю о ней, когда думаю о чем-то хорошем. Это уже кое-что.
—Да.
—Прости меня... Я взвалила на тебя больше, чем должна была.
—Я могу сказать то же самое.
—Мы наверняка еще опять разругаемся.
—О, это уж наверняка, — улыбнулся Рорк. — Ну так что, может, поедим, пока не началось?
—Отличная мысль, — подхватила Ева, но сперва подошла к нему и обняла обеими руками. — Уж лучше ругаться с тобой, чем ладить с кем-то другим...
—Присоединяюсь. — Рорк чуть отодвинул ее от себя, провел пальцем по ямочке на подбородке. — Что скажешь насчет спагетти с фрикадельками?
—Ура! — Ева снова обняла его и, почувствовав, как между ними втирается Галахад, от души рассмеялась: — Про спагетти с фрикадельками он даже во сне услышит!
—Значит, три порции. Избаловала зверюгу, что ж теперь, еды его лишать?
—Но никакого вина. Он настоящий алкоголик.
Ева еще какое-то мгновение не отпускала Рорка, напитываясь чувством покоя и делясь им.
—Мне нужно еще кое-что ко всему сказанному добавить, и потом можно будет об этом забыть. По крайней мере на этот вечер.
—Хорошо.
—Когда я была маленькой — в смысле, уже после того. Когда я была в детском доме, я воображала, что меня похитили у родителей. Что они меня найдут и заберут. И мы будем жить в каком-нибудь хорошем доме, с садом и игрушками. И они будут отличными, идеальными родителями. Они будут меня любить, — Ева закрыла глаза и еще крепче обняла его. — Спустя какое-то время мне пришлось взглянуть правде в глаза. Никто не должен был за мной прийти. Не было ни дома, ни сада, ни игрушек. И мне стало нормально. А однажды мне стало вообще отлично. Я встретила тебя, — Ева, не отпуская его рук, сделала шаг назад. — Рорк, мне чертовски повезло, что ты — моя настоящая жизнь.
Рорк поднес ее руки к губам.
—И всегда ею буду.
20
Рорк предполагал, что после ужина она вернется к работе, и Ева его ожиданий не обманула. Но Мира была права. Он понимал ее.
Еве нужно было работать, нужно было идти вперед. И первым делом нужно было свериться с Пибоди как с ориентиром, пусть даже разговор был бы и кратким.
—Они все еще ищут его нью-йоркское логово. Но с тех пор, как он сбежал в Даллас, мы уже хорошенько влезли в его шкуру.
Ева подошла к доске с фотографиями и принялась чертить новую хронологию.
—Новые паспорта, одежду, генераторы помех и телефон он забрал в условленном месте. Оттуда он направляется в свою прежнюю квартиру. Связывает Шустера и Копески, пытает их по-своему. Перекусывает у них, умывается, забирает, что ему нужно. Закончив, идет прогуляться. Заходит в отель «Уорфилд», где на имя Майло у него был заказан номер, вписывается, забирает оставленную для него посылку — думаю, это был костюм. Пибоди отследила, на каком такси он добрался до места — отлично сработано, между прочим. Он в пяти кварталах от прежней квартиры его поймал. Запись с видеокамеры в отеле у нас тоже есть. — Ева вызвала запись на экран. — Вот, гляди: под работягу косит — сумка с вещами, бейсболка, солнцезащитные очки, у Трея Шустера украденные, кроссовки оттуда же. Звонок мне он делает из своего номера, по зашифрованной линии и с помехами. Потом распоряжается, чтобы отгладили его костюм — тот, что она ему прислала. Заказывает сытный ужин. Одевается.
Ева переключила изображение на экране, показала, как он выходит из лифта, блондин в дорогом костюме.
—«Дипломат», скорее всего, купил в Нью-Йорке. Выписался из отеля, прямо не выходя из номера. Заказывает к входу машину, доезжает до управления, просит остановиться в квартале от места и ждать. Мелькает передо мной в толпе, возвращается в машину, которая и высаживает его у самолета. В салоне съедает легкий обед, запивает двумя бокалами каберне. Стиббл признался, что машину, которая его тут ждала, помог ему купить он. Пибоди говорит, он утверждает, — усмехнулась она, — Макквин уверил его, что это подарок одному старому другу.
—Для мошенника он неудачно подбирает себе людей, — заметил Рорк.
—Да он и не подбирал. Навыки в тюрьме он малость подрастерял — а на безрыбье даже Стиббл ему вполне годился, — добавила Ева. — Просто он не думал, что мы так скоро его подцепим.
—И в данном случае это — не единственный его просчет.
—Но даже со всеми просчетами он успел развернуться... — глухо отозвалась Ева.
—Значит, не нужно его недооценивать, — быстро подытожил Рорк,
—Ни за что. С момента, как он садится здесь на стоянке в машину, его след теряется, но это мы тоже выясним. Ясно, что, прежде чем поехать к себе, он зарулил в крутой винный магазин и сделал еще кое-какие дела, — Ева сунула руки в карманы и попыталась представить себя в роли Макквина. — Думаю, он не стал сообщать Сильвии, когда конкретно он должен приехать. Не хотел, чтобы она его там встречала. Хотел кое-что сам подготовить. Насладиться в одиночку свободой, проверить камеры, прибрать что-нибудь, чтобы она не совала свой нос... К тому же она захотела бы романтической встречи, разве нет? У него на это нет времени. Сначала Мелинда, а потом уж икра и шампанское, — добавила Ева и принялась ходить вокруг доски. — И вполне возможно, почти что наверняка, одним из его дел было заехать на вторую квартиру. Все проверить там, подготовить, убедиться, что все учтено на случай, если вдруг понадобится, если вдруг.
Ева обернулась, увидела, что кот нашел ее кресло-кровать и уже вовсю предается любимому делу — спит. Посмотрела на Рорка, тот сидел, попивая кофе и наблюдая за ней,
—Что, не сделаешь никаких комментариев?
—Смотрю, как работает мой коп. Мне нравится, как мой коп выслеживает добычу.
—Я чувствую, что уже близко — или подбираюсь к тому. Все ближе и ближе.
—Да, это видно.
—Голову я проветрила. И желудок. Загрузилась спагетти и фрикадельками. Так что у Макквина ни единого шанса.
Рорк улыбнулся:
—И о чем же тебе говорят все эти его перемещения, дела и икра?
—О его привычках. Чем больше знаешь, тем больше знаешь. Ему нужно было перекрасить волосы, слегка изменить внешность, цвет глаз. С пустыми руками этого не сделаешь. Нужны парики, шампуни, косметика. В квартире ничего такого мы не нашли, значит, он взял это с собой. Что говорит о том, что он планирует воспользоваться всем этим снова.
Ева сделала шаг назад и принялась внимательно изучать фотографии на доске, снимки Макквина в разных его амплуа.
—Ты вечно покупаешь мне драгоценности.
—Ты что, на подарок напрашиваешься?
—Господи, да нет, конечно. Мне и эти-то девать некуда. У нее в квартире были драгоценности. Пара неплохих цацек. И когда я ее фургон протаранила, на ней тоже были брюлики. Должно же у нее было что-то храниться в его квартире. У нее была там своя одежда, туфли, всякая фигня для лица и волос. Разве не логично было оставить там кое-что из своих драгоценностей?
Рорк задумался.
—Да. Она ведь хотела быть с ним, надеялась жить с ним. Когда женщина готовится съехаться с мужчиной, она обычно оставляет у него кое-какие вещи. Чтобы его к этому приучить.
—Что, правда? — спросила Ева таким голосом, что Рорк ухмыльнулся.
—Ну, ты первое время старалась делать ровно противоположное. Мне приходилось довольствоваться оторванной пуговицей.
—Я и не планировала с тобой жить. Но планы меняются. Короче, если она оставила у него свои цацки, он их забрал. Что означает — он думает их продать, заложить или еще как-то ими воспользоваться. Можно дать местным наметку...
—А не хлопотно? Ты ведь даже не знаешь, что и когда он планирует продать или заложить.
—В нашей работе таких хлопотных дел полно. Им еще нужно найти людей, к которым Макквин ее посылал по поводу звукоизоляции и систем безопасности. Для основной квартиры он хотел нанять именно их. Стал бы он использовать их же и для второй? Нет, — не дав Рорку даже рта открыть, тут же ответила она себе.
—Нет, — согласился он. — Потому что они могли обмолвиться о втором заказе напарнице — даже если бы он им это и запретил. Она была мошенницей, знала, как такие вещи делаются. Секс, деньги, да хотя бы просто нужный вопрос в нужный момент — так или иначе, она бы узнала. Лучше не смешивать одно с другим.
—Значит, местные ищут то, что касается первой квартиры, а мы работаем по второй. Начни ее поиск. Верхние этажи, подороже, поближе к центру. Он должен был обо всем договариваться из тюрьмы и без помощи с воли. Я подключу к этому Фини, сопоставите с тем, что он добывает из телефонных переговоров Макквина. Хотя пока все, что ему удается достать, — это обрывки.
—Нужно время, чтобы восстановить то, что было напичкано помехами, зашифровано и потом удалено.
—Я и не говорю. Мы занимаемся этим здесь, они — в Нью-Йорке. А местные с федералами пусть занимаются своим делом.
—Теперь ты хочешь его взять, — решил Рорк. — Раньше ты хотела, чтобы его поймали, но тебе было неважно, кто именно это сделает. Теперь ты хочешь взять его своими руками.
Поначалу Ева ничего на это не ответила и пошла к автоповару за кофе.
—Это не потому, что он ее убил, — повернувшись к Рорку, наконец сказала она. — Не из-за того, что это была моя мать.
—Ладно.
—Все потому, что он убил человека. Потому что она убила копа. Потому что отец Дарли всучил мне мороженое, а сам при этом слезы едва сдерживал. И наверно, потому, что я помню, каково мне было ребенком лежать в больнице и видеть вокруг себя полицейских.
—Если тебе не важна причина, мне она тоже не важна. Ева, я просто рад, потому что это твое личное дело, с самого начала им было. И не говори мне, что это неправильно, что тебе нужно сохранять объективность. Это вполне совместимо. Для тебя это всегда совместимо. Вот почему у тебя все отлично получается.
—Я хочу его взять, но я не буду против, если это сделает кто-то другой.
—Справедливо. Пойду искать тебе дорогостоящую квартиру на верхних этажах ближе к центру.
—И чтобы из окна был хороший вид на город. Не меньше двух комнат, две ванные комнаты и гараж. Сколько сейчас в Нью-Йорке?
Рорк пожал плечами:
—На час больше, чем здесь. Как бы тебе это ни мешало, Ева, но Земля должна вращаться.
—Пускай вращается, сколько ей влезет. Просто не пойму, почему нельзя договориться жить по одному времени.
—Я подумаю над твоим предложением, пока буду запускать тебе поиск и звонить в Гонконг.
—А у них там сейчас что?
—Утро.
—Ну вот, видишь? Бред же, честное слово.
Ева подошла к рабочему столу, села и набрала номер Финн.
Приятно было просто увидеть его лицо, услышать голос. Приятно и успокаивающе.
И своим «Здорово!» он словно вернул ее в Нью-Йорк.
—Есть ниточка, хочу, чтобы ты за нее потянул. Что там у тебя за шум?
—Бейсбол показывают. Конец второго иннинга, а счет еще не размочили. Два аута, один добежал до первой базы. Если «Мете» сегодня не облажаются, запросто выйдут в финал дивизиона.
—Черт, я ж этот матч тоже хотела посмотреть!
—В Техасе что, бейсбольные трансляции запрещены?
—Нет. Наверно, нет. Ну, может, застану повторную трансляцию.
—Не-е, — покачал головой Фини, — это уже не то.
—Лучше, чем совсем ничего. Короче, есть версия, что у Макквина здесь имеется вторая нычка.
—Пибоди держит меня в курсе. У нее неплохо получается. Я знаю, что Макквин прирезал напарницу и смылся. Женщину и девочку вы освободили.
—Она убила копа, сбежала из больницы — просто вышла через дверь — и угнала машину со стоянки. У нее был час форы.
—Да, про это тоже слыхал.
Фини на секунду исчез с экрана, звук трансляции пропал. Ева внезапно поняла, что он не в управлении, а у себя дома.
«Могла бы и так догадаться, учитывая, какой сейчас час. Эх, сидит у себя дома, — с тоской подумала она, — с пивом и бейсболом...»
—Я знаю, ты всему этому спуску не даешь.
—Круглыми сутками его переговоры копаем, выцепляем по байту, подчищаем, составляем вместе. Этот парень хоть и сукин сын, но точно не любитель.
—Поищи для меня другие байты. Если у него все-таки есть вторая квартира — а я знаю, она у него есть, Я нутром это чую, Финн.
—Я еще тогда сам об этом думал. Мошеннику нужно трясти лохов. В квартиру на Мюррей-стрит людей водить было нельзя. Но мы взяли его, так что искать ее уже не было особого смысла.
—Здесь все указывает на то, что она есть. Значит, он ее как-то нашел, снял или купил. Для этого ему нужно было связываться с каким-нибудь агентством недвижимости, так? Даже если у него был посредник, звонки все равно должны быть. И переводы денег.
Фини закинул в рот пару засахаренных орешков и залил их глотком пива.
—Он не стал бы устраивать лохотроны сразу после приезда. Не было бы времени на подготовку. Откуда тогда ему было заранее знать, что понадобится запасное логово?
«Да, звучит неплохо», — думала Ева, излагая ему свою теорию. Можно было даже немного напрячься и представить, что они сидят в ее кабинете в управлении и бросаются друг в друга фактами и гипотезами.
—Логично иметь запасной вариант, безопасное место на случай, если все пойдет не по плану. Уезжать из Далласа он не станет, ему слишком хочется тебя убить, — Фини приоткрыл рот и глотнул еще пива. — Да, он любит, чтобы все носки висели ровно. Заранее планировал убить напарницу. Ты просто его с этим поторопила. Судя по тому, что он забрал с собой, на новом месте запасы у него уже есть. Штука в том, что он умен. По уму нужно залечь на дно, рвануть из города, подождать, пока ты вернешься домой. Выждать немного, а потом, когда ты уже немного расслабишься, напасть.
—Ему необходимо выйти в финал. Пока он не разделается со мной, он не может перейти на следующий уровень. Девочку он похитил, потому что ему нужно было оторваться и потому что хотел ткнуть меня в это рожей. К тому же с ней у него было целых две приманки или добычи для того, чтобы можно было поторговаться. А теперь у него нет ни одной.
—Думаешь, он похитит кого-нибудь?
Это была еще одна мысль, прожигающая ей внутренности.
—Думаю, у нас есть немного времени. День, может, два. Ему нужно собраться с силами, и напарницы, чтобы нас отвлекать, у него уже нет. Он зол на меня и достаточно умен, чтобы знать, когда нужно чуток остыть. Плюс к тому у него есть видео. Для него это уже не то — как матч смотреть в повторной трансляции, — но перебиться хватит.
—Больной сукин сын. Я введу в поиск новые ключевые слова — «аренда», «снять», «квартира», «залог», все такое. Если что-нибудь по ним всплывет, я тут же узнаю, и мы сосредоточимся на том, чтобы подчистить этот звонок. Завтра ничего готового обещать не могу, но мы будем над этим работать.
—Рорк здесь шерстит базу на предмет подходящей под описание квартиры. Я начну искать по системам безопасности и звукоизоляции, он должен был это заказывать. У нас куча косвенных зацепок — элитное шампанское, модель и марка его машины, номера, несколько вычисленных фальшивых фамилий. Финн, федералы собираются заморозить его счета. Они уже почти решились.
—Это его круто обломает.
—Да, и может заставить облажаться. Или прижмет так, что ему придется выбрать твой вариант. Залечь на дно и выждать.
Ева немного поколебалась. Они достаточно все обсудили, чтобы она могла отпустить Финн к его трансляции. Но ей не хотелось его отпускать.
—Ну как там твоя жена поживает?
—Да как обычно. На одном из своих занятий по лепке. А что?
—Да ничего.
«Приехали. Уже светские беседы развожу. Все, пора заканчивать тут и возвращаться в Нью-Йорк».
—Звони мне, держи в курсе.
—Даллас, иди поспи. У тебя такие круги под глазами...
Но даже мысль о сне заставила ее вздрогнуть. Отключившись от Фини, Ева прошла в кабинет к Рорку.
—У него должен быть еще один счет... — объявила она.
—...для оплаты аренды или ипотеки и коммунальных по неизвестной второй квартире, — закончил за нее Рорк. — Я ищу его. — Он откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Еву. — Мне нужно разобраться с Гонконгом. Так что у тебя есть время заняться системой безопасности и звукоизоляцией.
—Это у меня как раз шло следующим пунктом. — Она оставила Рорка заниматься своим делом и вернулась к себе.
«Дорогая квартира, дорогие услуги. В этот раз все должно было быть сделано по-белому, — думала он. — Чисто, без пылинки. Новостройка?»
Ева вспомнила десятки высящихся по всему городу кранов, растущие как стеклянные сорняки новые здания.
«Может, построенная на заказ? Он мог заранее заложить в проект все необходимое, спланировать на свой вкус, вместо того чтобы перестраивать и ремонтировать старье».
Ева уже хотела было поделиться этой мыслью с Рорком, но вспомнила про Гонконг. Рорк, возможно, и был шустрее, но она могла справиться и сама.
—Компьютер, запустить поиск по зданиям, завершенным в последние два года. Близко к центру, с жилыми помещениями.
Она закрыла глаза и пробежалась по списку критериев.
«Он где-то там, — подумала она. — Сидит прямо сейчас в своем новом логове, кипятится из-за смены планов. Но он уже начал расставлять все по своим местам — о да, все по своим местам. И теперь убеждает себя, что так даже лучше. Больше трудов, зато веселей. Так убить будет даже приятнее. Но при этом думает, до чего же ему хочется начать собирать новую коллекцию. Этого я допустить не могу, — сказала она себе. — Не хочу вспоминать потом еще одни глаза...»
Внезапно она почувствовала, что засыпает, и резко выпрямилась. Компьютер объявил, что результаты поиска готовы, и Ева, вслух недоумевая, какого черта им нужно столько новых домов, пошла налить себе кофе.
Рорк застал ее как раз, когда она ссутулилась над автоповаром. Он мог буквально видеть, как усталость навалилась ей на плечи, словно два тяжелых камня.
—Закончил с Гонконгом?
—Пока да.
—Я тут проверяю гипотезу, что он купил или снял новостройку. Он мог заложить нужные ему изменения в проект на фазе строительства, сделать все по собственному дизайну. Но они тут фиг знает по сколько домов в год строят, хотя я уже отфильтровываю лишнее.
—Хорошая мысль, — ему в голову она тоже пришла, и он уже загрузил этой задачей один из вторичных поисковых процессов, однако смысла упоминать об этом он и не видел. — Пойдем-ка.
—Ты что-то нашел?
—Еще не закончилось, и будет работать еще какое-то время — как и у тебя, <— добавил он, вводя что-то на ее компьютере, — но нам в это время совершенно необязательно сидеть и ждать, когда у нас кровь из глаз потечет.
—Мне нужно сопоставить...
—Компьютер с этим справится, — твердо сказал Рорк и подхватил ее на руки.
—Слушай, я не готова спать.
—Ладно, есть и другие способы, расслабиться и отдохнуть.
—Ну да, конечно, — ухмыльнулась Ева. — Еще бы ты об этом не подумал...
—У тебя на уме один сплошной секс. Неудивительно, что я на тебе женился.
—Эту программу тебе пока придется поставить в режим ожидания, — пробормотала она, и Рорк пронес ее сквозь спальню, мимо кровати, в ванную.
Гигантская утопленная в пол ванна посреди комнаты была заполнена водой. Ева почувствовала запах — какой-то едва заметный цветочный аромат с землистой ноткой. Действовал он успокаивающе. Горели свечи, и их мягкий мерцающий свет тоже ее успокаивал.
—Горячая ванна, — начал Рорк, — или, раз уж я тебя знаю, обжигающе горячая. Тишина, программа виртуальной реальности для релаксации. Считай это следующим логическим шагом после спагетти и фрикаделек.
Пиджак и кобуру с оружием она уже сняла у себя в кабинете, так что он просто стянул с нее рубашку через голову.
—Садись, разберемся с твоими ботинками.
—Яи сама умею раздеваться.
—Ну вот, отказываешь мне в моих маленьких слабостях.
Ева села на мягкий табурет и дала ему себя раздеть. Вздох, вырвавшийся у нее, когда она опустилась в голубоватую ароматную воду, был глубоким и протяжным.
—Ладно, ощущения неплохие.
—Включить джакузи на низкую мощность, — скомандовал Рорк, и на этот раз под бьющими в ее ноющие мышцы струями Ева застонала.
—Угу, так еще лучше.
—Нацелимся на максимум. Попробуй программу.
Ей не хотелось включать виртуальную реальность и не хотелось оставаться одной, пусть даже от этого она и чувствовала себя слабой и глупой. Она хотела его, того, кто сейчас стоял и смотрел на нее даже слишком обеспокоенным взглядом.
—А ты сам что, не хочешь отдохнуть?
—Боже, ты еще спрашиваешь.
—Ванна огромная. Тут можно круги наворачивать.
—Значит, я к тебе присоединюсь. Через минуту.
Рорк вышел, и Ева откинулась на бортик. Слава богу, потолок не был зеркальным, но что-то на нем ловило отблески свечей и блестело тысячами звездочек.
«Неплохо придумано...»
Рорк вернулся с двумя бокалами вина, которые Ева с подозрением осмотрела.
—Это просто вино. Честное слово, — он поставил бокалы на край ванной и начал раздеваться.
«Подлил бы дурь, не стал бы отпираться», — решила Ева и отпила глоточек.
—Пиво и бейсбол.
—Что-что?
—Пиво и бейсбол, — повторила она. — Вот как отдыхают копы. А не в гигантских ванных с джакузи и вином.
—Сердце разрывается, на что я тебя ради собственного удовольствия заставляю идти.
—Вот-вот, — пробормотала она, следя за ним взглядом и поражаясь, до чего прекрасно его тело.
Высокий, сухопарый, с точеными мышцами. Под сшитыми на заказ деловыми костюмами он скрывал натренированное, подтянутое тело человека, далекого от мира бизнеса.
И сейчас он весь принадлежал ей. Ей одной.
Войдя в воду, он поморщился и вполголоса выругался. Она рассмеялась.
—Не такая уж она и горячая!
—Был бы у меня лобстер, можно было бы его прямо тут и сварить.
—Ты сам выставлял температуру.
—Выставлял, но теперь, без лобстера, мы получим вареные яйца.
Ева понимала: температуру он выставлял ради нее — чтобы она могла пропарить кости, впитать аромат, отвлечься... Она вспомнила, что он сказал Мире, как он при этом выглядел.
Ему самому это было нужно не меньше.
—Тебе, наверно, не с одним только Гонконгом разбираться нужно было.
Рорк, не открывая глаз, потягивал вино.
—Преимущество положения у руля в том, что можешь сам выбирать, когда его ненадолго отпустить.
—Может быть, тебе самому включить ту программу?
—Сейчас меня вполне устраивает реальная реальность...
Они сидели друг против друга, и Ева провела ступней по его ноге.
—Так или иначе, еще пара дней, и мы будем дома, — сказала она.
—Давно пора.
—Полностью с тобой согласна. Видимо, пора идти искать ковбойские сапоги Пибоди. Будет ей положительное подкрепление. Фини говорит, она отлично там справляется.
—Прости, может, мне вино в голову ударило? Мы с тобой в самом деле собираемся по магазинам?
—Смотри, приятель, не возьми это себе в привычку.
—Может, тогда заодно и сомбреро для Фини купим?
При мысли о Фини в сомбреро Ева расхохоталась так, что едва не поперхнулась вином.
—Ты это специально сказал!
—А Макнабу — шпоры и краги. Фосфоресцирующие.
Ева снова рассмеялась и сползла по подбородок в воду.
—Я даже не знаю, что такое «краги», — сказала она, но смех, к удовольствию Рорка, остался в ее глазах.
—И всем в «загоне» по ковбойскому галстуку, — продолжал он.
—О боже, вот это будет ужас.
—А Мэвис — одно из тех платьиц с бахромой.
—Да у нее таких небось дюжина.
«Кому на фиг нужна эта виртуальная реальность», — решила Ева, слушая, как Рорк продолжает фонтанировать идеями идиотских подарков, часть из которых наверняка собирался и в самом деле купить.
Вот так лежать, отмокать в тихо пенящейся воде под искрящимся потолком, не разговаривая ни о чем важном и печальном, — вот это была релаксация.
Когда вино закончилось, а вода потихоньку начала остывать, они выбрались из ванной, и прежде чем Ева успела потянуться за полотенцем, Рорк схватил другое, теплое и мягкое, и завернул ее в него.
—Посмотрим какой-нибудь фильм?
Ева повернулась к нему, размотала полотенце и обернула его вокруг них двоих.
—Это можно. Следующий логический шаг после спагетти и фрикаделек?
—Да, так все и задумано.
Ева взглянула на него, и внутри у него все потянулось к ней.
—Только, кажется, я пропустил один этап,— прошептал он и прижался губами к ее губам.
—Ты своего не упустишь, — сказала она и ответила на поцелуй.
Он погрузился глубже, позволил себе утонуть в этом мгновении, стоя прижавшись к ее влажному, так жадно прижимающемуся к нему, дурманяще пахнущему после ванной телу.
Он подхватил ее, и полотенце упало к их ногам.
На этот раз слов было не нужно, оба они были сыты словами. Сыты бурями и утешениями. Обхватив его, оставшись на нем, она дала отнести себя в постель, дала его губам рыскать по ее лицу.
Он был уже готов, уже забыл обо всем на свете, своими руками он накрыл ее руки.
Быстрее, быстрее, не думая, он поднял ее, почувствовал, как выгибается дугой и дрожит ее тело. Как принимает его.
«У сильных духом сильные желания», — подумал он.
Он их исполнит, наполнит ее и себя тоже. На какое-то время уродливый отпечаток прошедшего дня будет смыт.
На какое-то время удовольствие и страсть заглушат боль.
Сердце его билось рядом с ее сердцем. Эти мощные, бешеные удары возбуждали ее. Она сама вышла из тьмы, но жадно желать тот всепроникающий свет, что он принес с собой, она научилась именно у него.
И когда он довел ее до оргазма, этот свет пронзил ее, словно сотни стрел.
Она закричала от удовольствия, и в этом крике он услышал ноту торжества. И понял: она умела сочувствовать, умела брать, умела давать, несмотря ни на что, произошедшее с ней. Умела быть и жить. И умела желать его.
То, что она умела, могла, желала этого, наполняло его восхищением. Приводило в восторг.
Она перекатилась, нырнула под него, упиваясь, насыщаясь им, пока не довела его до безумия. Когда он схватил и поднял ее, она оседлала его и вжалась как можно глубже. И гнала, гнала, загоняла его, словно жеребца, подгоняемого кнутом.
В мгновение, прежде чем глаза его застлала пелена удовольствия, он увидел изгиб ее мускулистого тела и неистовую радость в ее глазах.
Она рухнула на него, обмякнув и отрывисто дыша.
—Боже, — вымолвила она. — О боже. О боже. О боже.
—Думаю, я заслужил, по крайней мере, «спасибо, я все оценила».
—Спасибо, я все оценила, — ответила Ева, по-прежнему зарывшись лицом в его шею. — Я боялась, у меня может не получиться. Ну, знаешь, день был... такой. Но все вышло, как надо.
—Ева, дорогая, — пробормотал Рорк, улыбаясь и проводя пальцами по ее спине. — Я боялся, у меня может не получиться.
—Но все нормально. Просто у нас с тобой это отлично получается, — сказала она и, пошевелившись, положила ему голову «на сгиб локтя. — Отличный был этап. А
—Да, и даже получше, чем спагетти с фрикадельками.
—Пожалуй, на одном уровне, — Ева немного полежала молча. — Я знаю, ты хочешь, чтобы я заснула. Я просто еще не... давай лучше посмотрим кино, сделаем все остальные логические шаги.
—Ладно. Как насчет порно?
Ева рассмеялась, как он того и хотел, ла его локтем в бок.
—Ну ты извращенец. А только что тебе мало?
—Сразу видно, что ни в высоком искусстве, ни в низкопробной порнографии ты не разбираешься.
—Тогда давай закончим на позитиве. Фини там бейсбол смотрел. У «Метс» сегодня был шанс выйти в финал. Должна же у них тут быть запись или там повторная трансляция...
—Значит, бейсбол, — Рорк скомандовалвключить экран, накинул на них сбившееся к ногам покрывало.
Ева отключилась под конец третьего иннинга — Рорк еще удивился, как она умудрилась столько продержаться.
Он скомандовал включить свет на минимум — на случай, если она проснется, — и выключить экран. И, обняв ее, позволил себе рухнуть в сон.
Неподалеку, ближе, чем она думала, Айзек Макквин расхаживал по своей новой квартире. Все было весьма точно так, как он хотел и планировал, — цветы, обивка, материалы, планировка.
И все равно он чувствовал себя загнанным в клетку.
Эта сучка Даллас снова его засадит. Снова виной всему будет ее везение. И тотальная безмозглость этой тупожопой дуры Сильвии,
По крайне мере, она была мертва. Больше ни ее глупость, ни ее жалкие потребности его не побеспокоят. В чем-то от нее был толк, но придет время, он найдет ей замену. Кого-нибудь, в ком можно будет быть уверенным, кого не нужно будет обхаживать, обучать и направлять из-за решетки.
В этом было все дело. В своем выборе он не ошибся. Если бы не Даллас, он смог бы закончить ее обучение.
«В следующий раз все будет как надо», — думал он, вращая запястьем, чтобы бренди в бокале не застаивался.
Он по-прежнему контролировал ситуацию. Он ведь предвидел незапланированное развитие событий, разве не так? Конечно, если бы не идиотка Сильвия, у него бы сейчас для развлечения была плохая девочка Дарли. Ничто не стимулировало его так, как плохие девочки
Макквин подошел к окну, взглянул на город, потягивая бренди и размышляя, сколько еще плохих девочек сейчас разгуливают по его улицам. Сейчас ему было достаточно одной. Всего одной.
Конечно, он мог найти себе одну. Ведь он настолько умнее, лучше, сообразительнее копов. Он мог бы взять ее, обновить свое новое жилище.
«Лучше не надо. Нет, лучше не надо, — напомнил он себе; он чувствовал, что сегодня он еще слишком устал, слишком раздражен. — Слишком, мать вашу, зол, чтобы нормально работать».
Придется ему обойтись бледным бескровным подобием видео.
Макквин поразмыслил об этом. Решил, что посмотрит запись и представит, каково будет заставлять Даллас смотреть ее вместе с ним. Так будет поживее.
Он решил немного перекусить. Какое-то время просто бродил по кухне, не в силах остановиться на чем-то одном.
«Такой богатый выбор, — думал он, — так много вариантов».
Это было глупо. Он силой заставил себя отбросить эту нерешительность, эту минутную слабость. Он в точности знал, чего хотел. Он всегда знал.
Макквин остановился на нескольких видах сыров, ягодах, аккуратно отрезал от багета несколько кусков, приглушив накативший легкий приступ страха этим уютным домашним занятием.
«Кухня мне нравится, — думал он, готовя себе бутерброды, — как тут все блестит, как все отполировано. На неделю-другую меня это развлечет».
Нет, правда, эта квартира была куда лучше. И план был куда лучше. Все вышло в точности так, как и должно было. В точности так.
Довольно скоро он уедет отсюда, а Даллас останется плавать в реке. Весьма досадно, что с Сильвией пришлось отступить от традиции. Как бы ему ни хотелось вернуться в Нью-Йорк, приходилось подумывать о совершенно ином поле деятельности.
«Что, если Лондон?» — думал он, неся еду на подносе в гостиную.
Ему всегда хотелось пожить в Лондоне. Макквин поставил поднос на кофейный столик, расстелил на коленях большую льняную салфетку. Провел пальцами по белоснежной гладкой ткани.
«Да, Лондон. Карнаби-стрит, Биг-Бен, Пикадилли...»
И лондонские розовощекие плохие девочки.
—Включить экран, — скомандовал он, примеряя британский акнент.
Звучание собственного голоса ему понравилось, он рассмеялся и продолжил изображать англичанина.
—Включить «Дарли».
Он продолжил покачивать в руке бокал с бренди, попробовал немного сыра и ягод. Оказалось, что при должном настрое бледное подобие тоже неплохо справлялось.
Тогда он твердо решил сделать фильм под названием «Ева Даллас». Он представил себе декорации, реквизит, освещение. Подумал, не написать ли диалоги для них обоих.
Ну разве не весело будет заставлять ее говорить его словами?
Ему прямо не терпелось начать снимать, А потом, после того как убьет ее, — просматривать, снова и снова.
21
Сон приснился ей перед самым рассветом. Она была заперта в темноте, вокруь были лишь шепоты и всхлипывания. Было холодно, очень холодно, а запястья и лодыжки, словно тиски, сжимали наручники.
Он был где-то рядом, и эта мысль кривым ножом страха врезалась ей во внутренности.
«Нет, только не так», — думала она, изо всех сил дергая за цепи.
Лучше умереть любым из тысячи других способов, но только не так, только не от его руки.
В комнату начал медленно просачиваться свет, красный свет, проглядывающий сквозь щели и трещины, размазывающийся по темноте, словно подтеки крови.
Оказалось, не видеть было лучше.
Они сгрудились вокруг нее, эти девочки с пустыми взглядами, полными отчаяния. Они сидели в ледяной комнате ее ночных кошмаров, смотрели на нее и дрожали от холода. У всех них было ее лицо. Лицо ребенка.
Она с удвоенной силой накинулась на цепи, скручивая, пытаясь порвать. Она услышала, почувствовала хруст треснувшей кости. Одна из девочек вскрикнула, все, как одна, схватились за руку.
—Это все неправда, это неправда. Это — сон.
—Он реален настолько, насколько ты сама его таким делаешь, — донесся до нее голос доктора Миры; она сидела, закинув одну хорошенькую ножку на другую, в глубоком синем кресле, как у нее в кабинете.
—Вы должны мне помочь.
—Ну конечно же. Я этим и занимаюсь. Итак, расскажи мне, что ты почувствовала, обнаружив себя в этом месте?
—Да какая, к черту, разница, что я почувствовала? Нам нужно отсюда выбираться!
—Так и запишем: злость, — безмятежно сказала Мира и отпила чая из фарфоровой чашечки. — Но я думаю, было и еще кое-что. Что еще ты почувствовала, кроме злости, Ева? Давай докопаемся до истины.
— Помогите нам! Вы же видите, им страшно.
—Им?
—Мне страшно. Мне страшно!
—Ну вот, так уже лучше, — Мира довольно улыбнулась и подняла за нее тост чашечкой. — Давай поговорим об этом.
—На это нет времени. — Голова у Евы ходила ходуном, а страх завязывался узлом глубоко внутри, вгрызался в нее до костей. — Он скоро вернется.
—Он вернется, только если ты сама ему это позволишь. Что ж, время вышло, на сегодня достаточно.
—Бога ради, не бросайте нас здесь. Заберите девочек, заберите их отсюда.
—Нет, — сказала нежным, словно поцелуй, голосом Мира и покачала головой. — Что касается тебя, ты этого не заслужила.
—А что насчет меня? — рядом возникла женщина, напарница, мать; поперек ее горла зияла влажная от крови рана. — Погляди, что ты со мной сделала.
—Я тебя не убивала! — крикнула Ева, в страхе вжавшись в стену, и девочки вокруг нее, как одна, от испуга сжались в комочек.
—Тупая сучка, это все из-за тебя! — рявкнула та и ударом ладони отшвырнула одну из девочек; боль ощутила Ева. — Тупая, уродливая, бесполезная сучка. Не надо было вообще тебя рожать.
—Но ведь родила. Как ты могла ненавидеть плоть от своей плоти? Как ты могла ненавидеть ребенка, которому была нужна? Как ты могла позволить ему прикасаться ко мне?
—Ноешь, ноешь, ноешь, ты всегда только и делала, что ныла. Ты — ошибка, вот ты кто, и теперь из-за того, что ты живешь, я мертва. — Лица начали сменять одно другое, Стелла превратилась в Сильвию, Сильвия в Стеллу. — Все, что он тебе сделал, ты сама заслужила. Все, что он тебе еще сделает.
—Он мертв! Он ничего не сможет сделать, потому что он мертв.
—Тупая шлюшка. Как же ты тогда здесь очутилась?
—Да-а-а, черт, как дочь во всем винить, родная мать любого обставит, — Пибоди опустилась на корточки рядом с Евой, сочувственно улыбнулась. — Ну как ты тут?
—А ты сама, черт подери, как думаешь? Выводи отсюда детей. Вызывай подкрепление. Дай мне оружие. Мне нужно оружие.
—Эй, Даллас, попридержи коней!
—Попридержи коней? — Ева от злости рванула за цепи. — Ты, на хрен, в своем уме? А ну, отрывай задницу от пола и делаю свою работу!
—Я и делаю свою работу. Мы все ее делаем. Сама погляди.
Ева, как сон внутри сна, увидела свой «загон», сидящих за столами и загородками копов. И Фини в мятом пиджаке, неподвижного посреди безудержного движения ослепительных красок отдела электронного сыска. А надо всем этим — стоящего, заложив руки за спину, майора Уитни, пристально наблюдающего за происходящим.
—Офицеру нужна помощь, — пробормотала Ева, теряя сознание.
—Даллас, ну а мы чем занимаемся? Изо всех сил помогаем, прямо как ты меня и учила. Вон, глянь на моего, — Пибоди с довольной ухмылкой показала на Макнаба, гарцующего в высоких кроссовках дикой раскраски и без конца тараторящего на своем компьютерном языке. — Вон он как работает. Ну вот скажи, где найдешь тощую попку круче, чем у него? А вот твоему сейчас нелегко.
Рорк сидел за столом и работал на компьютере, двух сенсорных экранах и что-то говорил в микрофон с наушниками. От нее его отделяла стеклянная стена. Его телефон сигналил, по настенным экранам с бешеной скоростью проносились какие-то цифры и символы.
Волосы у него были убраны назад в хвост, глаза яростно и напряженно сверкали, но даже издалека Ева читала в них изнеможение и тревогу.
—Рорк, — позвала она, и в этом единственном слове выразилась вся любовь, весь страх, все отчаяние.
—Когда так беспокоишься, трудно мыслить ясно, замечать все детали. Он любит тебя. Когда тебе больно, ему тоже больно.
—Я знаю. Рорк.
—Видимо, придется пройти сквозь стену, — улыбнулась Пибоди. — Давай, ты же мой герой.
—Никакой я не герой.
— В этих, — Пибоди постучала пальцам по наручникам, — точно.
—Сними их с меня.
—Как?
—Найди ключ. Найди ключ и сними их к чертовой матери!
—Хотела бы, Даллас, но в этом-то вся загвоздка. Ты сама должна его найти. И лучше ты это сделаешь, прежде чем он доберется до еще кого-нибудь. Прежде чем он доберется до тебя. Ты ведь всегда была сообразительной. Не дай ей выставить тебя тупой.
—И как же прикажешь мне что-либо найти взаперти? Как... — За дверью послышались шаги, и Ева осеклась, вжавшись в стену. — Он возвращается.
—Он и не уходил, — сказала мать, подходя к двери.
—Не открывай! Пожалуйста!
—Ноешь, ноешь, ноешь, — повторила та и открыла дверь.
В комнату, очаровательно улыбаясь, вошел Макквин.
—Здравствуй, девочка, — произнес он голосом ее отца.
И, истекая кровью из множества отверстий, пошел на нее.
_______
Ева рывком вскочила в постели, судорожно хватаясь за горло. Вдохнуть не получалось. Сердце в ее груди бешено стучало, но воздух в горло так и не проходил.
Она даже не почувствовала, как отчаянно бодает ее в бок Галахад.
Рорк ворвался в комнату, вскочил на кровать и крепко схватил за запястья.
—Ева, я здесь. Посмотри мне в глаза.
Она посмотрела. Ева увидела его лицо, невыносимо пронзительные на фоне бледной кожи синие глаза. Увидела в них страх и попыталась произнести его имя.
—Дыши! Дыши, тысяча чертей! — Рорк изо всей силы встряхнул ее, едва не оторвав от земли.
От неожиданности спазм, сжимавший ей горло, отпустил, и когда Ева выдохнула жадно захваченный воздух, Рорк крепко обнял ее.
—Все хорошо, теперь все хорошо. Просто держись за меня.
—Он вернулся за нами.
—Нет, детка, нет. Его здесь нет. Здесь только ты и я. Только ты и я.
—Ты там был, за стеклом.
—Я здесь, я рядом. — Он взял ее лицо в свои ладони так, чтобы она увидела, почувствовала его. — Ты в безопасности, — добавил он, как и Ева, тяжело дыша, прижался губами к ее лбу, щекам, затем закутал ее в шаль.
—Та комната. Я была в той комнате. Он запер меня в ней. Не знаю, которая из двух это была. Они все были там. Все девочки. Они все были мною.
—Все уже закончилось.
«Нет, — подумала она и закрыла глаза. — Ничего не закончилось».
—Прости меня. Нельзя мне было тебя одну оставлять.
Ева открыла глаза, посмотрела по сторонам. Убедилась, что это их номер. Спальня, мягкий свет включен на минимум яркости. Галахад — он опять принес ей кота — сидит рядом на страже, как верный пес.
—Куда ты уходил?
—Работа. Чертова работа, — выругался он глухо. — Не хотел тебя будить, поднялся к себе в кабинет. Ты спокойно спала, вот я подумал... Не нужно было тебя оставлять.
Теперь Ева вгляделась в его лицо, отбросила собственные переживания и заглянула в его. И увидела чувство вины, страх, тревогу, злость.
«Все это, — подумала она, — и в нем все это».
—Я кричала?
—Нет. Ты стала метаться и отбиваться, а когда я прибежал...
—Как ты узнал? Откуда знал, что нужно бежать?
—Смотрел за тобой на мониторе.
—Ты смотрел, как я сплю, — медленно произнесла она, — пока работал?
—Я надеялся, ты проспишь еще немного. Еще рано, только рассвело.
—Но ты работал и смотрел, как я сплю.
—Подглядыванием это точно не назвать.
Ева нетерпеливо отмахнулась и от шутки, и от нотки обиды в его голосе.
—Ты беспокоился на мой счет и поэтому вынужден был присматривать за мной и одновременно пытался работать? — повторила она.
Ева вспомнила, каким он был в ее сне, за стеклянной стеной, делая кучу дел одновременно — и с таким усталым лицом.
—Естественно, я беспокоился, — ответил Рорк.
—Что мне может присниться кошмар?
—Он тебе и приснился, так что...
Ева снова отмахнулась и на этот раз вскочила с кровати.
—И тебе, значит, пришлось присматривать за мной, словно я ребенок какой-нибудь больной, и еще мучиться совестью, что урвал пару минут для собственных дел, пока гребаное солнце еще не поднялось? Все, вот это уже просто край! Хватит, достаточно, пора на этом ставить точку. И я собираюсь ее поставить.
Рорк молча смотрел, как она в гневе мечется по комнате.
«Любопытно, она отдает себе отчет в том, что буквально пышет гневом и при этом совершенно не одета?» — подумал он.
И почувствовал, что, вот так наблюдая за ней, впервые за эти несколько дней — с того самого утра, когда Ева вошла в его офис в Нью-Йорке, — он испытал внутренний покой.
—Я это больше терпеть не намерена! — продолжала бушевать Ева. — Тебе даже на минутку отлучиться купить Солнечную систему нельзя, вдруг я вконец развалюсь. Ну и как в таких условиях прикажете работать?
—Вообще-то в данный момент предложения солнечных систем меня не интересуют.
—В жизни всякое случается, не мне тебе рассказывать. Всякие ужасные, мерзкие, неописуемые гадости, заслуживаешь ты того или нет. У тебя отец был мерзавцем, детство тебе устроил — сущий ад, и ничего, ты не сидишь тут и не распускаешь на этот счет сопли.
—Нет. Как и ты.
—Вот именно! — Ева ткнула в него пальцем. — В самую сраную точку, и пора уже все это спустить в унитаз. Я сопли распускать не собираюсь. Я не слабая и не тупая. Я — коп, мать вашу.
—До мозга костей.
—Так точно, так что пусть вся эта хрень зарубит на своем подсознательном носу: больше я ей собой помыкать не допущу. И чтобы у тебя такое вот выражение на лице было, я тоже больше не допущу. Я — коп, мать вашу, и мне по барабану, как и почему. Главное — делать свою работу, делать хорошо, с головой и до победного конца. Главное — ты и я. Главное — ты, потому что я тебя, черт возьми, люблю!
—Я, черт возьми, тебя тоже.
—Еще бы! И ни на какую трусливую соплячку ты бы в жизни не запал!
—Это верно, — согласился Рорк. — В жизни бы не запал.
—Ну так, — подытожила Ева, переведя наконец дыхание. — Значит, все. Решено: — Она ударила себя ладонями по бокам и, нахмурившись от подозрительно звонкого шлепка по голой коже, глянула вниз. — Я голая.
—Что, правда? — спросил Рорк, чувствуя, как его распирает от смеха — ощущение было чудесным. — И в самом деле. Лично я не против.
—Еще бы, — Ева схватила халат, который он наверняка заранее подложил, уходя работать, рывком надела на себя. — Я чертовски зла.
—Да неужели?
Она протопала к автоповару и заказала две кружки кофе. Затем пристально посмотрела на кота, сверлящего ее взглядом, и добавила еще блюдце молока. Блюдце она поставила на пол, а кружки взяла в руки и вернулась к Рорку.
—Спасибо, — сказал он.
—Я не к тому, чтобы ты не волновался. Тебе положено волноваться, я все понимаю. Но я не хочу видеть, как все эти переживания на тебя наваливаются—с нашего первого же дня здесь.
—Твоей вины в этом нет.
—Я дала этому себя втянуть, а потому и тебя заодно. Я должна взять это все под контроль. Мамочка меня не любила, ах, какая досада.
Рорк обнял ее за талию и усадил рядом.
—Мы оба с тобой знаем, что все немного сложнее.
—Да наплевать, я не дам ей запудрить себе мозги так, чтобы я не могла нормально думать, а ты был всегда на взводе. И никаких больше мук совести! Хочешь чувствовать себя виноватым, пусть для этого будет нормальный повод, такой, за который мне бы тебе в морду хотелось дать, а не за то, что нужно отойти на секунду сделать кое-что по работе.
—Главное — ты. Ты мне это сама сказала. Но я постараюсь придержать чувство вины до ближайшего мордобойного повода.
Рорк обнял Еву рукой за плечи, и они принялись вместе пить кофе.
—Ты хорошо спала. До того момента.
—Спасибо проведенному полному курсу спагетти с фрикадельками. Кто выиграл?
—Понятия не имею. Я сразу после тебя уснул.
—Значит, мы оба поспали. Неплохой задел. Давай-ка вот о чем договоримся: поймаем этого сукина сына — и домой.
—С радостью.
—Мне надо одеться и глянуть еще раз, что у нас есть на данный момент. Потому что, если есть во всей этой подсознательной фигне хоть капля здравого смысла, я что-то упустила. Мы все что-то упустили.
—Погоди еще минутку, — шепнул Рорк, когда она попыталась встать.
Так они и остались сидеть втроем — он, она и кот — и смотреть, как на небе разгорается новый день.
У себя в кабинете Ева заказала вторую кружку кофе и принялась разглядывать доску с фотографиями. Завтракать ей не хотелось.
—В участок сегодня собираешься? — спросил Рорк.
—Участок? А, к Риккио. Не уверена. Тут такая штука. Мелинду мы освободили, она была приманкой. Именно из-за нее я и попросилась, чтобы меня сюда откомандировали. Риккио не против того, чтобы я продолжала с ними работать. Федералы, думаю, тоже, хотя у всех у них уже было время изучить дело Макквина, так что особой необходимости во мне лично нет. Но если только мы не тупим по-крупному, велика вероятность того, что он схватит еще какую-нибудь девочку и станет махать ею перед моим носом, пока не заведет туда, куда ему нужно. Так, может, лучше никуда не ездить и просто доделать свою работу? — сказала она и пожала плечами. — В любом случае здесь нам обоим лучше работается, так что зачем тащиться туда, если — или пока — у нас нет ничего конкретного по делу?
—Я не против, чтобы работать здесь. Пришли результаты твоего поиска по возможным квартирам.
—Хорошо. Слушай, а разгреби-ка ты пока ту кучу дел, которые ты там наоткладывал на потом в своей Вселенской империи Рорка?
—Хорошее название. Однажды использую.
—Я собираюсь начать сначала. Пройдусь заново по всем данным, записям с допросов, хронологиям и прочему. Считай, заново открою дело, так что это займет какое-то время. Можешь прислать мне результаты поиска, я их добавлю в общую кучу.
—Идет. Но на разгребание кучи дел в «ВИР» у меня есть Соммерсет и Каро, плюс еще кое-какие люди. Так что если наткнешься на что-нибудь или мне нужно будет с чем-нибудь помочь, сообщи.
—Ага.
Ева села за стол и загрузила отчет о происшествии и написанное Бри тем же вечером заявление о пропаже сестры.
Надо было признать, все детали она по-прежнему держала в голове. Она ничего не забыла, просто не могла понять, что же именно она, местные или федералы во всем этом упустили. Тем не менее Ева еще раз проверила все хронологи, перечитала стенограмму разговора о Сарайо с барменом и показания ее соседки.
Затем прочесала все, что прислали ей Пибоди, Финн и остальные члены команды. Шаг за шагом, этап за этапом вспомнила все свои действия с момента приземления в Техасе, проанализировала каждый факт, предположение и результат вероятностного анализа по Макквину и его передвижениям.
Сняв трубку телефона, она все еще была погружена в свои мысли.
—Даллас.
—Макквин вышел на связь, — послышался голос Риккио. — Хочет говорить с вами. Переключить звонок?
—Секунду, — сказала Ева. — Макквин звонит Риккио, — выпалила она, вбежав в кабинет Рорка. — Сможешь отследить звонок отсюда?
—Да.
—Сейчас соединят, — она вернулась за стол. — Я готова.
—Не хотите отключить видео?
—Нет, пусть видит меня.
—Соединяю.
Ева придвинулась поближе к экрану. «Пусть хорошенько меня рассмотрит, — думала она. — Я выспалась, начеку. Я готова к бою».
—Ева.
—Айзек. Как жаль, что мы вчера разминулись.
—Взаимно, Ева, взаимно. Так что я как раз все подготавливаю для нашей скорейшей встречи.
—А почему бы не прямо сейчас? Я ничем не занята.
—Терпение, моя дорогая. Мне нужно еще кое-что подготовить, чтобы наше воссоединение прошло идеально. Мне, как ты знаешь, пришлось избавиться от обслуги, так что у меня тут небольшая нехватка рук.
—Да, Айзек, в этот раз ты малость спешил, не был так осторожен. В Нью-Йорке тебя ждет всего лишь пересадка. Жить ты будешь на спутнике.
—О нет, у меня другие планы.
—Какие же?
—Давай так: я все тебе расскажу, как только ты почтишь присутствием мою комнату для гостей. А пока — я тут снял увлекательное домашнее видео. Решил, тебе понравится кусочек.
Пустой экран сменился спальней Макквина и мерзостью, творившейся в ней. Воздух разорвали крики и мольбы о помощи Дарли.
Ева усилием воли заставила себя смотреть, не подавать виду, хотя внутри ее маленькая девочка рыдала вместе с девочкой на экране.
Запись резко оборвалась.
—Будешь у меня, досмотрим с начала до конца, — сказал Макквин. — Я приготовлю попкорн. Ну, бай-бай!
Когда на экране возникло каменное лицо Риккио, Ева все еще держалась.
—Куча помех, все зашифровано. Все равно пытаемся определить место звонка.
—Переулок влюбленных в Хайленд-парке, — вклинился Рорк. — Звонил на ходу.
—Вас понял, — мгновенно среагировал Риккио. — Высылаю людей на место. Даллас, вы с нами?
Ева покачала головой:
—Дождусь вашего отчета.
Она завершила звонок и осталась сидеть в каменной неподвижности.
—Я в порядке, — сказала она, когда в кабинет вошел, неся стакан воды, Рорк.
—Неправда, и, притворяясь, ты никак нам не поможешь.
—Мысленно я все это уже видела, знала, что он — они — с ней делали. Накрутить этому я себя не позволю, — проговорила она, но стакан все равно осушила. — Я не еду с ними, потому что Макквина там все равно уже нет. Пусть едут, пусть делают, что могут, но его там уже даже и рядом нет.
—Согласен.
—Его новой квартиры там также рядом нет, так что можем исключить этот район из зоны поиска. Хайленд-парк, говоришь? Переулок влюбленных, мать его. Это он специально.
—Наверняка. Позвать Миру?
—Да, чуть позже — для дела, не для меня. Поможет скорректировать его психологический портрет. Все эти годы на нарах он был ограничен в средствах самовыражения. Мог демонстрировать свою, как он считает, гениальность только женщине, которую все равно планировал потом убить. А теперь он нашел выход и новый вид удовольствия в том, чтобы хвалиться. Он звонил, чтобы встряхнуть меня, убедиться, что нас по-прежнему кое-что связывает, но также и чтобы похвастаться. Он уже не может все просчитывать, как раньше, и нам это на руку. Но это также делает его более непредсказуемым.
«Спокойнее», — мысленно приказала она себе.
—Если тебе не трудно, отправь Мире сводку последних событий и запись этого разговора. Попроси ее проанализировать это и внести изменения в его психологический портрет. Как закончит, обсудим это с ней и тогда уже перешлем обновленную версию местным и федералам.
—Хорошо. Ева, не нужно это пересматривать.
—Ты же знаешь, это нужно для дела.
—Тогда сделай это попозже. Ты сама сказала: он позвонил тебе, чтобы встряхнуть, похвастаться. Учитывай, что, вполне возможно, также и чтобы сбить тебя со следа, заставить думать о своих изуверствах вместо того, чтобы заниматься его поисками.
—Да, ты, наверно, прав. Я планирую закончить перебирать дело и запустить пару новых анализов на вероятности. Маловероятно, чтобы в этом кусочке видео были какие-нибудь зацепки где его новая квартира. Но то, что она есть и в ней есть «гостевая комната», он подтвердил. Да, — подумав, добавила она, медленно кивая головой. — Он сдает. А я сдавать не собираюсь.
Она снова погрузилась с головой в работу, пересматривая заметки, делая на полях новые, сверяясь с картой. Запустив анализ и получив достаточно высокую вероятность, исключила из поиска район Хайленд-парка. Подкорректировав свой и Рорка списки квартир, она принялась рутинно обзванивать все компании, устанавливающие звукоизоляцию.
—Давай с этим помогу, — сказал Рорк, увидев, чем она занимается. — Только, чур, ты пойдешь отдохнешь. Уже почти час дня, ты с самого рассвета работаешь и еще ничего не поела.
—Все равно ничего не выходит. Во всех квартирах из моего списка звукоизоляцию установили еще в процессе строительства. У тебя то же самое, плюс еще во время перепланировки. В домах такого класса звукоизоляция — само собой разумеющееся, так что специально кого-то нанимать ему бы не пришлось.
—Значит, переключимся на системы безопасности и электронику. После того, как пообедаем.
—Ага, я сама сделаю. Пусть оно пока осядет, обмозгуется. Если я что-то упустила, если где-то здесь лежит ключ, я его в упор не замечаю.
—Что будем есть?
—Не знаю, — Ева без особого интереса пролистала меню автоповара. — Есть начос, — сказала она и немного приободрилась. — В Техасе ведь начос должны быть хороши, так? И еще черепаший суп. Неплохо.
—Я — за, — отозвался Рорк, с облегчением подумав, что с тарелкой супа, да еше и плошкой соуса для начос Еве точно придется остаться есть за столом.
Ева нажала кнопку, сходила к холодильнику за напитками. И сделала еще пару кругов вокруг доски.
—Начало, снова самое начало, — Ева села, зачерпнула соусу. — Вот он поселился в Нью-Йорке.
Превосходное место для охоты. У него кругом денег понапихано, крупные, солидные суммы, но он выбрал недорогую квартиру в спальном районе. Вторую квартиру в Нью-Йорке мы не нашли, но это не значит, что ее не было. Опять-таки более дорогостоящая. Потом он попался, сел. Но в тюрьме нашел людей, через кого можно действовать. Стибблом и охранником дело не ограничивалось. Кто-то должен был быть у него на побегушках, обеспечивать связь в обход тюремного контроля. Все это стоит денег. Мальчиков на побегушках нужно содержать. Стало быть, если у него была вторая квартира — а я считаю, она была, — почему бы не продать ее? Деньги вложить.
—Правдоподобно.
—Ведь если она у него все еще была, почему же, как сейчас, он не осел там? Зачем вернулся в ту, где я его арестовала? Мог бы вместо отеля воспользоваться этим жильем. Если там уже кто-то жил, не проблема, обошелся бы с ними так же, как с Шустером и Копески. Как ни крути, ему,так только веселей. А вот если он ту квартиру продал, она для него уже ничего не значила. Оборвалась связь, — сказала она, запуская пальцы в свою шевелюру.
—Как сказать... Но я слушаю, продолжай.
—Я пока не вижу, к чему это все ведет, ну да ладно. Нью-йоркскую напарницу он убил прежде, чем я его арестовала. Все, что мы о нем знаем, указывает на то, что напарниц он убивает перед тем, как перебраться на новое место. Но никаких признаков того, что он собирался оставить Нью-Йорк и эту квартиру, мы не нашли. Он там свою коллекцию хранил.
—Та напарница ему надоела.
—Да, либо она его жутко достала, либо где-то напортачила. Но допустим, она ему просто надоела. Должна же у него была быть новая кандидатура, так? Кто-то на замену, хотя бы потенциально.
—Я бы предположил, что да. Да, — повторил Рорк, довольный тем, что картина у них в головах начала проясняться. — И разве ему не нужно было бы — или не хотелось бы — иметь для этого новую квартиру? Такую, куда не наведывалась бы старая напарница или куда можно было бы привести потенциальную жертву без вопросов, что это за запертая комната. Такую, где с ней можно было бы спокойно встречаться, натаскивать ее, приучать к себе.
—Такую, чтобы больше соответствовала его запросам.
—Я в принципе мог бы ее найти, дай только время, — подумав, сказал Рорк. — Но не вижу, чем бы в данный момент это могло тебе помочь.
— Просто дополнительные сведения. Он прочно засел в Нью-Йорке. Городок как раз в его вкусе, и ему там просто жуть до чего весело живется. Каждый день слушает, как журналисты пугают маньяком Коллекционером, как полиция ни на шаг не приблизилась к его поимке. Он от всего этого тащится, может, даже планирует уже найти себе новую мамочку. Жизнь прекрасна. И тут у него под окнами грабят какого-то бедолагу, и на пороге его квартиры нарисовываюсь я.
—Такое развитие событий он запланировать не мог.
—Нет, хотя у него всегда на все был готовый план. Готовится, строит планы на случай непредвиденных... — Ева застыла, не донеся ложку с супом до рта. — План!
—Кажется, кого-то только что осенило, — заметил Рорк.
—Он планирует. — Ева вскочила со стула и бросилась к доске с фотографиями. — Весь этот его контроль за обстоятельствами, готовность к неожиданностям. Он всегда ко всему готов, потому что действует по плану, по заученному трафарету! Вот почему он так успешно все проворачивал. Чем же еще ему было заниматься в тюрьме, как не планированием? Нет, он там засиживаться не собирается, он выберется. Пусть не скоро, но это не беда. Сначала нужно все подготовить. Нужно время, чтобы натаскать шестерок, чтобы изучить тюремную жизнь и чтобы показать, какой он примерный мальчик и как заслужил плюшки от начальства. Время, чтобы найти напарницу, начать еще обучать. И когда уже все будет готово, он сможет начать игру.
Рорк сразу понял, к чему она клонит.
—Мы со своим поиском недостаточно далеко заглядывали.
—Да. Мы смотрели квартиры за последние пару лет. Этого мало.
—Двенадцать лет — долгий срок. Умно. Кому придет в голову начинать искать настолько издалека?
—Настолько — не нужно. Вот! — Ева ткнула пальцем в фото Мелинды. — Вот откуда надо начинать — с момента, когда она посетила его в тюрьме. Что бы там он до того ни планировал, она все изменила. Ключ — Мелинда. Если у Макквина есть свой извращенный бог, это был его знак свыше. Он ее схватил — она была у него последней, — а я ее освободила. Мелинда — из Далласа. Так и знала, что у него в голове от этого законтачит. Так и случилось. Как я могла это все упустить?
—Чушь собачья, — отозвался Рорк. — Ничего ты не упустила. Ты до вчерашнего дня даже и не думала, что у него в Нью-Йорке было второе логово. С чего тебе было об этом думать? — Он встал, подошел к доске. — Когда она к нему приходила?
—В августе пятьдесят пятого.
—Значит, начнем искать с этого времени.
—Новостройка. Почему бы ему не построить что-нибудь на заказ по собственным планам, в точности то, что ему нужно?
Ева вытащила телефон и уже почти позвонила Пибоди, как вдруг вспомнила, о чем они условились. И послушно набрала номер Риккио:
—Кажется, у меня кое-что проклюнулось.
Пока Риккио искал, кого поставить на новое направление поиска, Рорк уже запустил собственный.
—Федералы как раз собирались заморозить его счета, — сказала она ему. — Так что я выиграла нам еще пару часов. Ради этого они подождут.
—Ну конечно, никакой спешки, как обычно, — проворчал Рорк.
Ева открыла рот, чтобы съязвить в ответ, но, глянув на него, замолчала. Рорк сидел за компьютером и сенсорным экраном, на стене за ним по настенному экрану пробегали какие-то символы. Волосы он убрал в хвост.
«Но теперь уже никакой стеклянной стены, — подумала она. — И измождения с тревогой на лице...»
Вместо едкого ответа она просто подошла к нему, наклонилась и поцеловала в макушку.
—Я еще ничего не нашел, — удивился, взглянув на нее, Рорк.
—Найдешь. Я звоню Мире. Может быть, она нам пригодится. И Фини. Нужно сообщить ему последние новости.
—Только не отсюда.
Открывая дверь Мире, Ева еще раз бросила взгляд на Рорка.
—Не заговаривайте с ним, — предупредила она. — Когда он так погружен в работу, может огрызнуться. Я правда не знаю, осталось ли у нас еще того чая...
—Я всего заказал с запасом, и я не огрызаюсь. К дьяволу все это налево.
Ева молча закатила глаза и пошла за чаем.
—Спасибо.
—Можем выпить это в гостиной.
—Нет, мне и самой неплохо бы видеть фотографии, — ответила Мира полушепотом, так как Рорк уже переключился на ирландский. — Кажется, он сдает.
—Да нет, просто это в нем от злости просыпается ирландец.
—Я не о Рорке, — слегка улыбнулась Мира. — Я имела в виду Макквина. Он много времени провел за решеткой и, как и многие в такой ситуации, привык к размеренной, упорядоченной жизни. Свобода после долгого заключения многих пугает, чрезмерно возбуждает или сбивает с толку. Как можно принимать решения, когда возможность делать это самому у тебя отняли?
—Но Макквин в тюрьме принимал решения. Он выбрал себе напарницу, выбрал новое место жительства, выбрал первую жертву — Мелинду.
—Да, но даже эти решения были нелогичны. Он ведь в первую очередь — педофил. И вот он рискует опять оказаться в тюрьме только ради того, чтобы убить тебя.
—Это я его остановила. Он ведь еще и самовлюбленный псих.
—Это так. По моим представлениям — и по твоим тоже, — первым делом он должен был залечь на дно, затем начать подыскивать себе новых жертв и только затем уже заняться тобой. А он начал с тебя. И с самого момента побега действовал импульсивно, нетерпеливо, вопреки своим привычкам и правилам. Его самомнению нанесен непоправимый ущерб. Он это отрицает, но все его действия слишком поспешны... лишены былой элегантности. Вот как сегодня: позвонил тебе, показал эту запись...
—Я в порядке. — Ева пристально посмотрела Мире в глаза.
—Его поступок говорит, что он старается восстановить самомнение, продемонстрировать, насколько он уверен в себе.
—А как же галстуки и оливки?
—Что-что? — непонимающе посмотрела на нее Мира.
—Он накупил кучу всякого барахла, всего с избытком, это не согласуется с его прежними привычками. Ну, например, дюжину одинаковых галстуков, прорву банок с оливками. И так далее. И Мелинда говорит: когда Сильвия ему позвонила, он целую минуту стоял в ступоре. Вытащил нож и просто застыл. Словно забыл, что собирался делать.
—Это согласуется с моей теорией, — кивнула Мира. — Свобода после длительного заключения может быть желанной, но от этого не менее травматичной. Она усложняет принятие решений. И еще больше — приспособление к неожиданно меняющимся обстоятельствам. — Как и Ева, она внимательно посмотрела на фотографии на доске. — Я считаю, он будет сдавать все больше. Его действия будут все больше и больше расходиться с его некогда нерушимыми принципами. И он сделается все более и более жестоким. Если он похитит еще одну девочку, он будет ее пытать. Может быть, даже убьет, просто потому что насиловать и мучить покажется ему недостаточным. Все, кроме тебя, станет казаться ему недостаточным. Он станет идти на все большие риски, чтобы схватить тебя. Пока ты жива, он будет чувствовать себя ущербным. Ты наказала его. В некотором ужасном смысле теперь его мать — это ты.
—Вот черт. Кое о чем я и сама догадывалась, но до этого не дошла.
—Ты не подходишь под шаблон. Слишком молода, не наркоманка, не слабая или поддающаяся на его приемы. Но. Мать била его, наказывала и, что еще важнее, много лет подряд ограничивала его свободу и контролировала его действия.
—Так что ему пришлось убрать ее, а потом периодически заменять кем-то, кого он контролировал сам.
—По-моему, весьма вероятно, после его матери ты была первой и единственной женщиной, которой удалось лишить его свободы и контроля над собственными действиями.
—И собираюсь сделать это опять. — Ева удостоверилась, который час. — Осталось меньше часа до того, как федералы заморозят его счета. И что он сделает тогда...
—«Тогда» может и не наступить, — победно заявил Рорк. — Нашел. Это оно.
—Ты отфильтровал места, подходящие по всем нашим критериям?
—Нет, конечно. Ты что, в самом деле думаешь, я столько возился бы с какими-то там вероятностями? Бог свидетель, какие мне приходится терпеть оскорбления. Я нашел ту самую квартиру.
—Откуда ты знаешь? — быстро спросила Ева и получила в ответ уничтожающий взгляд, — Да черт, не ставлю я под сомнение твой огромный мужской авторитет в этих вопросах. Мне же нужно еще убедить Риккио и федералов в том, что ты прав.
—Я точно прав. Он купил долю в строящемся доме, двухкомнатная квартира, две ванные, кухня по последнему слову техники, собственный лифт — шестьдесят шестой этаж. Было это в сентябре пятьдесят пятого.
—Почему же ты раньше не видел, что он перевел эти деньги? Сумма должна была быть нехилой.
—Потому что, как ты и сама могла бы догадаться, у него был еще один секретный счет.
Ева видела, как досадовал он на собственный промах, и предпочла промолчать.
—Это был корпоративный счет, — продолжил Рорк, — и он нанял юридическую фирму управлять всеми средствами и переводами. Сама фирма находится в Коста-Рике. Это я знаю наверняка, потому что, когда нашел квартиру, сделал поиск — с этим бы любой дилетант справился, — мрачно добавил он, — и в конце концов вышел прямо на него. Квартиру арендовала «Экзекьютив тревел», очередная подставная фирма, но она приносила ему неплохие дивиденды, сдавая квартиру в субаренду частным корпорациям. Те использовали ее для своих сотрудников, прилетавших в Даллас в командировку или для деловых встреч.
—Так значит...
—Однако, — продолжил, не обращая на реплику внимания, Рорк, — три месяца назад квартиру сдавать перестали под предлогом ремонта. Именно тогда Макквин заказал установку там всей необходимой электроники. В данный момент она по-прежнему никому не сдается.
—Это оно.
—Как я и говорил. Так что, лейтенант, отзывайте федералов и вызывайте волкодавов. Пора поставить в этом деле точку.
22
—Мой план таков, — Ева снова на полной скорости шагала по коридору далласского управления в комнату для инструктажа, рядом с ней размашистым шагом шел Рорк, где-то сзади старалась поспеть за ними доктор Мира. ~~ Наводка была наша, так что рулить будем тоже мы. Пока я утрясаю это с Риккио и федералами, ты подготовишь все вводные — поэтажный план, который ты достал, чертеж квартиры, все данные по системе безопасности в здании и его личной сигнализации. Возьмешь с собой компьютерщиков, которых тебе выделит Риккио, будешь руководить электронной стороной операции. *
—Это ты так решила?
—Тебя они послушаются, потому что, если только они не полные идиоты, они уже сообразили, что ты работаешь лучше и быстрее любого из них. И потому что я им так прикажу.
—Прирожденный командный игрок, — бросил Рорк Мире, за что и получил от жены уничтожающий взгляд.
—Необходимо будет отключить его сигнализацию, обесточить лифт и заблокировать все чертово здание так, чтобы он ничего не заметил, — объяснила Ева. — И сделать это нужно будет быстро, четко и в строго определенный момент. Вот тебе твоя работа. Я знаю, ты это можешь. Про людей Риккио того же сказать не могу.
—Ты в самом деле можешь это сделать? — спросила его Мира. — Изолировать квартиру Макквина и обесточить все остальное здание?
—Да, я этим регулярно развлекаюсь.
—Пусть Мира начнет инструктаж, — взглянув на него еще более уничтожающе, продолжила Ева, — обрисуйте его обновленный психологический портрет. Я хочу, чтобы все задействованные в операции четко представляли себе, с кем имеют дело. Не спешите, пусть до них хорошенько дойдет. Прошлая операция сорвалась к чертям собачьим, так что кое-кто из них будет нервничать, рваться в бой.
—Я поняла.
—Тогда за дело.
Войдя, она подошла прямо к Риккио:
—Лейтенант, на минутку.
—Да, конечно, — Риккио кивнул офицеру, с которым разговаривал. — Пусть за ними заедут. Мы нашли тех, с кем Макквин сказал напарнице связаться насчет сигнализации и звукоизоляции. Их доставят сюда и допросят.
—Великолепно.
—Мы также допросили продавца в винном салоне, продавшего Макквину шампанское, вино и икру, и изъяли записи с видеокамер, на которых видно, как он заходит в магазин и разговаривает с продавцом. Он донес покупки до его машины и подтверждает, что тот приехал на «Орионе».
—Снова великолепно, это уточняет хронологию его передвижений.
—Еще мы выследили нож и ножны, он купил их в тот же самый день.
—Какой расторопный. Лейтенант, это доктор Мира, наш штатный психолог, специалист по составлению психологических портретов преступников. Я бы хотела, чтобы она ввела присутствующих в курс последних изменений в поведении и психологии Макквина. Необходимо, чтобы они понимали, в каком состоянии находится сейчас фигурант.
—Не возражаю.
—Мой консультант подготавливает вводные. — В комнату вошли фэбээровцы, Ева повернулась к ним и подождала, пока они присоединятся. — У нас имеются чертежи здания и план квартиры Макквина и систем безопасности в ней. Ему потребуется помощь ваших лучших сотрудников, — Ева снова повернулась к Риккио, — для того чтобы отключить системы безопасности — как в квартире Макквина, так и во всем здании — и обесточить лифт. От того, удастся ли осуществить это в строго заданный момент, зависит успех всей операции.
—У нас тоже есть соответствующие специалисты, — встряла Никос.
—Хорошо, отправляйте их к Рорку, он скоординирует их усилия.
—Лучше...
—Лучше, чем он, вы никого не найдете, — оборвала ее Ева.
—В этом я склонен согласиться, — вступился за нее Риккио. — Стивенсон не из тех, кого легко впечатлить, но он с готовностью взял бы Рорка в свой отдел, если б мог.
«Значит, не идиоты», — отметила про себя Ева.
—Рорк уже ознакомился с планом здания, схема системы безопасности ему тоже знакома, так какее производит одна из его фирм. С сигнализацией в квартире будет сложнее, так что точный расчети мастерство будут еще критичнее. Если бы не Рорк,этого инструктажа вообще бы не было, всю информацию достал именно он.
—О'кей, — согласился Лоуренс прежде, чем Никос успела открыть рот. — Бюро предоставит ему любую необходимую помощь.
—Хорошо, — Ева выдержала небольшую паузу. — Прежде чем обесточивать и блокировать здание, необходимо будет убедиться, что Макквин у себя.
—Лейтенант Даллас, вы говорите так, словно планируете лично руководить этой операцией, — не унималась Никос. — Прошлая ваша операция обернулась погоней, а в результате мы получили погибшего полицейского и мертвую подозреваемую. Не меньшие вопросы, кстати, вызывает поведение детектива Прайса и ваше, лейтенант Риккио, решение снова задействовать его в операции.
—Агент Никос, действия моего сотрудника спасли ребенка от серьезного увечья и, возможно, гибели. Я не потерплю сомнений ни в его действиях, ни в моем решении.
—Хотите повесить на кого-нибудь ответственность за провал той операции, вешайте на меня, — огрызнулась Ева. — Или вам больше было бы по вкусу, чтобы парнишку размазало по асфальту?
—Именно на вас я ее и вешаю, а также выражаю сомнение в том, находится ли детектив Прайс в надлежащем психологическом состоянии для...
—Ой, Никос, кончай. Я серьезно, — поморщился Лоуренс. — Хочешь винить кого-нибудь, вини чертову собаку. Факт в том, что мы сделали все как надо, и тем не менее все пошло наперекосяк. В этот раз нужно отыграться за предыдущий. У Даллас есть вся информация.
—Нужно еще ее проанализировать и удостовериться, что это именно та чертова квартира, которую мы ищем, — ответила Никос, сложив на груди руки.
—Все удостоверено, — парировала Ева. — Вам нужны все подробности?
—Мне нужны факты. Проверенные факты.
—Макквин за нее заплатил. И платил регулярно начиная с сентября пятьдесят пятого года — через месяц после того, как Мелинда навестила его в «Райкерс». Дом был достроен и квартира сдана в эксплуатацию в феврале следующего года. Я не закончила, — оборвала она попытавшуюся что-то возразить Никос; на ее лице она без труда прочитала утомление, раздражительность от стресса и нагрузки последних дней.
«Что ж, придется ей подобрать сопли, — подумала она про себя, — как и всем остальным».
—Ипотекой, доходами со сдачи в субаренду корпоративным клиентам, квартплатой и тэ пэ занимаются «Феррер, Арьяс и Гарса», юридическая контора,офис в Коста-Рике — в Эредии, если быть точной.Вас этот момент как раз может заинтересовать. Квартира записана на фирму «Экзекьютив тревел», честно, как кажется, платящую с нее все налоги — такжечерез посредничество той же конторы. Для уборкипомещения Макквин нанял местную фирму, ту жесамую, что обслуживала квартиру напарницы. Обараза услуги оплачивались опять-таки через ту же самую контору со счета «Экзекьютив тревел», офисомкоторой оказался абонентский ящик. Первичнаяаренда: помещения осуществлена хозяевами здания,комиссионные также проведены через «Феррер,Арьяс и Гарса».
Видя краем глаза, что все собравшиеся в комнате ловят каждое ее слово, Ева намеренно продолжила смотреть на одну только Никос и нанесла последний удар.
—Все эти сведения добыл мой консультант, причем большую часть — пока ехал от нашего отеля сюда. Если хотите, он может поименно назвать вам каждого сотрудника «Феррер, Арьяс и Гарса» и сообщить, кто из них носит плавки, а кто, черт, — семейники. Настолько он крут. А искать все это он начал, потому что я вычислила, что у Макквина была вторая квартира. Вот насколько я тоже крута. С тем, что мы вам тут сейчас принесли, в Бюро на него смогут таких обвинений навесить! Возможно, даже арестуете целую криминальную группировку — ту самую юридическую контору, если кто не догоняет, члены которой как пить дать обошли или нарушили не один международный закон, и конфискуете офигенную кучу бабла. Ну а попутно можно еще Макквина схватить, если вам это еще интересно, — Ева обернулась к с трудом сдерживавшему ухмылку Риккио. — Лейтенант, с вашего разрешения я хотела бы начать инструктаж, а после скоординировать с вами распределение ролей.
—Что ж, выкладывайте.
Никос молча кипела от злости, но Еве было все равно. Ее это даже тонизировало.
После того как Мира закончила с психологическим портретом, Ева изложила стратегию и план операции. Затем отозвала в сторону Рорка и Миру.
—Тебе придется работать с электронщиками из местных и из ФБР, — уточнила она для Рорка.
—Весело будет, — без энтузиазма заметил Рорк.
—Риккио даст тебе зеленый свет самому все скоординировать. Он же достанет тебе ордер на подключение к системе безопасности здания и сигнализации Макквина. Твой позывной будет «Первый».
—Что ж... Пойду поищу угол, где можно поработать. Увидимся на месте, лейтенант.
—Мне бы хотелось, чтобы на этом задании вы были с нами, — сказала Ева Мире. — Нам известно, что, когда Макквин звонил мне, он был за рулем. Шансов, что он схватил еще одну девочку, мало, но они есть. Если так, нам может понадобиться переговорщик, а на введение его в курс дела нужно время. К тому же вы его знаете.
—Да. Я и сама хотела бы быть при вас...
—Мы будем держать вас подальше, но вы будете на связи и в курсе всего происходящего.
—Так куда мне идти?
«Делай все по инструкции, — наказывала себе Ева, забираясь в автофургон вместе с командой и вставляя в ухо наушник. — Шаг за шагом».
Связаться со службой безопасности здания. Расставить группы наблюдения по периметру. Убедиться, что объект на месте. Если да, вывести из строя его машину. Выдвинуть группы захвата на позиции для штурма. Отключить систему безопасности здания, обесточить лифт. Проникнуть в здание, перекрыть лестницу, блокировать входы и выходы. Загнать его в угол, как крысу.
Выбить дверь и ворваться в квартиру. Провести задержание.
Если объекта на месте нет, ждать его появления и действовать дальше по плану.
Бри подсела поближе к Еве.
—Хотела поблагодарить вас, что взяли в команду.
—Так мне легче вас контролировать, если вдруг облажаетесь.
Бри сдержанно улыбнулась.
—Не облажаюсь. Мелли дома, я позвала к ней родителей. Я им ничего не сказала. На всякий случай.
—Так лучше всего.
—Решила, сообщу им, когда мы его поймаем.
—Тогда за дело.
—Слышала, Никос на вас наехала и на Риккио насчет Джея. Слухи быстро расходятся.
«Участок — он везде участок», — подумала Ева.
—Да, быстро, — согласилась она.
—Слышала, вы за него вступились, — продолжила Бри.
—Он все сделал, как надо. Просто не повезло. Никос и сама это понимает. Просто она злится, что так все обломилось.
—Да, но все равно. Спасибо.
—Можете после купить мне пива.
—Заметано.
«Ну вот, началось», — подумала она, почувствовав, что фургон затормозил.
—Второй на позиции, — проговорила она в рацию. — Всем отрядам доложить.
Слушая перекличку командиров отрядов, она подала знак их компьютерщику.
—Загружай, посмотрим, как обстановка.
Ева внимательно осмотрела раскинувшееся широкой дугой блиставшее стеклом и золотом здание. Ближе к верхним этажам балконы с перилами переходили в широкие длинные террасы.
На самом верху, с восточного края, была та, что примыкала к квартире Макквина.
—Увеличь изображение.
Ева придвинулась поближе к монитору.
«Без парашюта или персонального реактивного лифта отсюда не сбежать, — решила она. — А на крышу ему не попасть — лестницы и лифт мы блокировали».
Единственный остававшийся ему путь пролегал сквозь живую стену из копов. Через нее ему не пройти.
—Прочесать первый этаж, — скомандовала Ева.
Она заметила нескольких офицеров в штатском —в ключевых местах. Двое попивали кофе в пристроенной к стене здания забегаловке, еще один сидел, уткнувшись в наладонник, на невысоком ограждении вокруг клумбы, четвертый достоверно глазел в витрину магазина...
Ева быстро пересчитала остальных.
В случае если Макквина заметят на подходах к зданию, она строго-настрого запретила приближаться к нему или идти за ним. Не хватало ей еще одной заварушки! Нет уж, нельзя подбрасывать ему шанса выскользнуть из расставленной на него сети.
—Мы подключились к системе безопасности здания, — послышался в наушнике голос Рорка.
—Принято. Давай картинку.
Экран переключился на видеокамеру в вестибюле первого этажа — все блестит, элегантная отделка, за длинным низким столиком робот встречает гостей, посыльных, уборщиков. Вдоль одной из стен — ряд наклонных ваз с цветами.
Пока Рорк переключался со служебных помещений на посты охраны и подсобки, на связь вышел командир Четвертой группы.
—Лейтенант, сканеры показывают, что в квартире никого нет.
«Черт», — мысленно выругалась Ева.
—Оставайтесь на своих местах. Пятый, выдвигайтесь на парковку. Проверьте, гуляет он или в машине. Обнаружите его машину — выводите из строя. Рорк, покажи мне его этаж.
Ева внимательно осмотрела коридор: квартиры соседей, выход на лестничный пролет, лифты. Прощупала глазами систему безопасности на двери квартиры Макквина.
—Машина объекта обнаружена на своем месте.Выведена из строя.
—Принято. Всем оставаться на позициях.
«И ждать...»
В паре кварталов от приготовленной для него засады Макквин изучал ассортимент магазина гурманов. Он скучал без этого — без возможности делать, что ему хочется, без блюд по своему вкусу тогда, когда ему этого хочется.
Сегодня он собирался приготовить совершенно особый ужин — свой последний ужин в одиночестве.
Последний перед тем, как к нему присоединится Ева.
«Да, все должно пройти великолепно», — думал он, разглядывая артишоки.
Теперь он в точности знал, где ее найти.
Служба безопасности отеля, как и следовало ожидать от одной из фирм Рорка, шифровала все звонки по высшему разряду. Но вот полиция Далласа ни его изобретательностью, ни средствами похвастаться не могла. Отследить во время их последнего разговора, куда шел звонок, особого труда не составило. И сегодня он нанесет ей визит. Рорка, несомненно, придется убить — досадно, учитывая, сколько из него можно было бы выкачать денег.
Но Ева того стоила.
Нужно было лишь уладить кое-какие мелочи, можно будет заняться этим сразу по возвращении из магазина.
Внезапно Макквин понял, что стоит, уставившись на оливки, и не может выбрать, какие ему купить. Такой богатый выбор, столько разных баночек. Тут и за час, и за два не выбрать, не понять, какую хочешь.
Недовольный собой, Макквин схватил наугад банку, затем другую, потом еще две. Конечно же, он знал, чего хотел, что ему нужно. Просто ему еще о стольких вещах нужно было подумать. В конце концов, проникнуть в отель, а потом в ее номер — это вам не фунт изюма. Не то чтобы это было ему не по силам, просто к этому нужно тщательно подготовиться. Ну как в такой обстановке правильно выбрать оливки?
Макквин вынул из кармана наладонник, педантично составил список того, что он желал бы для ужина, после чего, почувствовав себя гораздо увереннее, продолжил осмотр витрин.
«Когда все аккуратно записано, думается намного лучше», — сказал он себе и надолго застыл перед витриной с томатами черри.
—Что-то случилось в «Золотых дверях».
Макквин очнулся от транса.
—Что вы сказали?
—Копы.
Он дернулся, неосторожно перехватил и чуть было не выронил корзину с покупками. В голове у него все поплыло, он приготовился бежать. Но тут увидел, что это парень со склада разговаривает с курьером.
—Копы? Там? — фыркнул курьер. — Что, кто-нибудь поскользнулся на пачке долларов и выпал из окна?
—А то и покруче... Я туда заказ доставлял, выхожу, вижу — коп маячит.
—Подумаешь. Они вечно повсюду торчат, только когда нужно — ни одного не найти.
—Что, не ту таблетку против цинизма сегодня проглотил? Я тебе говорю: не просто коп, детектив! И по виду на задании, в штатском.
—Как же ты тогда узнал, что он детектив?
—Да я его знаю. Детектив Бак Андерсон. Он к нам пару недель назад приходил на занятие по криминалистике. Да он ничего, нормальный такой мужик, я даже подумал, может, мне тоже в копы пойти.
На этот раз фыркнул парень со склада.
—Ну да, конечно.
—Да из меня бы суперский вышел коп. Кто детектива в штатском вычислил, а? Сидит там у газона, в джинсах, футболке и очки еще темные нацепил. Но я его все равно узнал.
—Может, у него выходной сегодня?
—Черта с два — я с ним поздоровался, а он меня вроде не узнает. Мы с ним тогда после занятий полчаса, наверное, трепались. Он мне даже визитку свою дал, и все такое... Я ж тебе говорю, нормальный мужик, но мне говорит, я его за кого-то другого принял. Что, говорит, разве я похож на полицейского? И велел проваливать.
—Э, Радовски, подумаешь... Это небось и не он был. Да хоть бы и он — что с того?
—Да он это был, он. Спорим, он там в засаде сидит или что-нибудь такое. Спорим, сегодня в новостях расскажут, что в «Золотых дверях» была крутая тема?
Макквин осторожно отставил корзину, придал лицу приветливое выражение и подошел поближе к молодым людям.
—Простите, мне показалось, вы упоминали «Золотые двери»? Полицию? У меня там друг живет. Надеюсь, все в порядке.
—Не знаю, сэр. Мне показалось, я увидел знакомого, — ответил курьер; улыбка на лице мужчины никак не сочеталась с его мечущимся взглядом, так что парень решил, лучше ему уносить ноги подобру-поздорову. — Извините, мне нужно работать.
—Могу я вам чем-то помочь, сэр? — спросил его собеседник.
—Нет. Нет, не можете, — бросил Макквин. Вне себя от бешенства он спешно покинул магазин, толкнув в дверях пару посетителей, и зашагал прочь от «Золотых дверей» и своего идеального дома.
_______
Отвлеченно слушая заполняющую наушник болтовню копов, томяшихся в ожидании, Ева сидела, погруженная в свои мысли. Час спустя в ухе послышался голос Рорка.
—Макквин вышел на связь. Хочет говорить стобой.
«Что-то случилось, — подумала она. — Что-то случилось».
—Держи его на линии. Продолжай отслеживать источник сигнала. Всем, кто здесь, — ни звука! Ты можешь определить, откуда он звонит? — спросила она мужа.
—Возможно. С мобильного пункта это сделать сложнее.
—Постарайся вычислить его местоположение. Соединяй, только выключи мне видео.
—Говори по своему сотовому. Я побегу в противоположном направлении, чтобы было две точки для триангуляции. Попробуй мне помочь, потяни время. Соединяю.
Ева пересела на другое кресло, выждала немного.
—Второй раз за сегодня, Айзек. Видать, ты по мнеи впрямь соскучился.
—Скоро уже увидимся.
«Что-то случилось, что-то случилось, — снова подумала она. — По голосу его слышу».
В голосе Макквина слышалось не обычное сдержанное любопытство, но гнев, спелые гроздья гнева.
—Ты все обещаешь, обещаешь...
—А ты не умеешь ждать, как положено. Невежливо, Ева, очень невежливо было приходить ко мне домой без приглашения.
«Черт, черт, черт!»
—Да я так, была рядом, заскочила. Когда вернешься, Айзек? У меня тут для тебя подарочек.
В трубке стало слышно, как Макквин тяжело дышит сквозь сжатые зубы.
—Думаешь, ты такая умная?
—Но я же тебя выследила, так?
—Везение. Слепая удача. Но когда я до тебя доберусь, она тебе изменит. Ты крупно, крупно обо всем пожалеешь, ты будешь благодарна, когда я наконец перережу тебе глотку.
—Уж не купленным ли в «Острие клинка» ножом ты собираешься это сделать? Столько бабла за какое-то перо. Не терпится на него глянуть.
—О, это я тебе обещаю. Оглянешься однажды, а я тут как тут.
—Знаешь, что-то тебя как-то плохо слышно. Может, выйдешь...
Звонок оборвался, Ева тихо выругалась.
—В процессе, — отозвался Рорк прежде, чем она успела спросить. — Точно определить не могу, по крайней мере отсюда. Максимум, что могу сказать — это где-то на Дэвис-авеню, между Корраль-стрит и Кингстон-стрит.
—Высылаю туда людей, — вклинился Риккио. — Всех, кто здесь, отправляю прочесывать район вокруг здания.
—Сюда он не вернется, — сдавленно проговорила Ева. — Можно вскрывать квартиру. Он теперь в бегах, вдруг найдем какую-нибудь зацепку, куда он может отправиться.
Еве страшно хотелось что-нибудь расколошматить об стенку, но она сдержалась. Черт! Она самолично наблюдала за командой, прочесывавшей здание, отслеживала каждого выставленного вокруг здания копа! Спугнуть Макквина они не могли.
—Как он нас вычислил? — накинулась она на Рорка, выбравшись из фургона.—Как, черт возьми, он нас вычислил?
—Инстинкт сработал?
—Не бывает у людей таких инстинктов, — покачала головой Ева. — Он знал, что мы здесь. Что я здесь. И сейчас как бешеный.
Ева предоставила Риккио утрясти все со службой безопасности здания. Добравшись до квартиры Макквина и войдя туда, она понемногу начала успокаиваться.
—Думаю, дело в ком-то из наших, — произнес Риккио. — Не в смысле, что напортачил. Один из посторонних его узнал. Какой-то парень, студент. Мой парень недавно выступал у них в колледже, после занятия тот его еще обо всяком расспрашивал. Короче, этот парень выходил из здания и узнал его. Мы его отшили, но на всякий случай все равно проверили. Он подрабатывает в магазине для гурманов в паре кварталов отсюда — буквально в шаге за нашим периметром.
—Ха-ха. Все как нарочно.
—Он сейчас там, разговаривает с тем парнем. Тот сболтнул что-то про полицию другому сотруднику. Возможно, Макквин был там и слышал их разговор.
—Черт.
—Такое никто ни предугадать, ни предвидеть...
—Да, никто не мог. Просто удача улыбнулась Макквину, — отмахнулась Ева, но, увидев, что к ним приближается Никос, все-таки напряглась. — Если планируете вставить мне за это пистон, поберегите себе нервы.
—Не в этот раз. Все шло как по маслу. Я хотела спросить: почему, когда он позвонил, вы не стали ничего отрицать? Почему признались, что мы его поджидали?
—Потому что он все уже знал! Я решила его подразнить. Он выбит из колеи. Сдает, как называет это доктор Мира. Пощечина — это просто довесок, для пользы дела.
—Доктор Мира также сказала, что он с большой вероятностью станет более агрессивным и менее предсказуемым.
—Верно. Давайте отмашку заморозить его счета, сейчас самый подходящий момент.
—Уже, — кивнула Никос. — Пять минут назад заморозили.
—Хорошо. Податься ему некуда и не на чем, разве что он угонит машину. А долго разъезжать на угнанной ему нельзя, он сам это понимает. Нужно расставить КПП на дорогах, накрыть все маршруты общественного и частного транспорта. Наличных у него, кроме тех, что при себе, тоже нет. И документы только те, что при себе. Воспользуется кредиткой — мы тут же его вычислим, это он тоже понимает. Гляньте: — Ева обвела рукой интерьер, — он кучу времени угробил на то, чтобы устроить себе все это, причем руководил всем из тюрьмы. И теперь все это коту под хвост. Сунется к своим счетам, а они заморожены.
—Он попытается выбраться из города.
—Возможно. Значит, не будем упрощать ему эту задачу.
Ева подошла к двери запертой комнаты и посмотрела на Рорка. Тот вскрыл замки, и Ева вошла внутрь.
Макквин развесил по стенам комнаты фотографии своих жертв. Со всех сторон на Еву смотрели девочки.
—Это же наши снимки, из дела, — пробормотала она. — Значит, для него это было так важно. Он хотел, чтобы я все это увидела, хотел запереть меня вместе с ними.
Ева осмотрела наручники и цепи, вспоминая ощущение их тяжести на запястьях и лодыжках из сна. Она повернулась и вышла.
—Посмотрим, что еще тут...
«Жизнь на широкую ногу», — думала она, переворачивая квартиру вверх дном. Скатерти из ирландского льна, полотенца из турецкого хлопка. Шампанское из Франции, русская икра.
Чеканная шкатулка с тщательно отсортированными и разложенными шприцами с транквилизаторами и парализующими средствами.
—В каждой комнате по вазе со свежими цветами, — заметила она Мире. — И продуктов на месяц вперед. В том числе скоропортящихся. Многие пропадут...
—Он испытывал потребность в приобретении — коллекционировании — хотел снова покупать вещи и владеть ими. И вероятно, ему трудно было решить, что же конкретно ему нужно.
—Оттого-то он столько всего понакупил. И цветов, и еды, и одежды. Раньше он умел жить налегке — со вкусом, но налегке. Спорим, тут повсюду его пальчики, отпечаток на отпечатке. Он наверняка постоянно гладил все эти вещи, трогал. Стоял у себя на террасе, думал, что весь мир принадлежит ему. Потом возвращался в квартиру, запирался, как в крепости. Куда он теперь денется?
—Он подумывал о Лондоне, — сказал Рорк. — Мы взломали часть его шифров, выяснили, что он начал наводить справки о недвижимости в Лондоне.
—Сейчас ему до Лондона не добраться.
—Зато он отлично знает Нью-Йорк, — заметила Мира.
—Да, — кивнула Ева. — И предполагает, что я скоро туда вернусь. Придется ему какое-то время снова заниматься мошенничеством, скопить денег. Ему нужна будут новая жертва, и поскорее. Но отвезти ее некуда и держать негде. Разве что в каком-нибудь мотеле, где примут наличные. Придется держать ее на наркотиках, на этот раз звукоизоляции у него не будет. Но обойтись без девочки он не сможет, — она принялась расхаживать по квартире. — Или найдет какой-нибудь временно нежилой частный дом, проникнет туда, возьмет, что ему нужно, передохнет.
—Он выведен из себя. Он будет действовать импульсивно, — предупредила Мира. — И жестоко.
—Тут нам могут сыграть на руку журналисты. Пусть покажут во всех новостях его рожу во весь экран, имя крупными буквами. Слейте им кое-что...
Если он клюнет, это его только больше разозлит и выбьет из-под ног почву. Он теперь сам по себе и должен соображать, как ему жить. Он от такого отвык.
Ева распорядилась, чтобы Миру отвезли обратно в отель, проследила, как люди из ОЭС выносят из квартиры всю электронику.
—Им бы не помешала твоя помощь, — ткнула она в бок Рорка. — Конечно, работать в участке тебе не фонтан, но они все свезут туда.
—Хорошо, значит, туда и отправимся.
—Я остаюсь, продолжу осмотр. Тут со мной десяток копов, — добавила она, заметив, как он нахмурился. — Это не считая меня. Когда готова буду вернуться в отель, могу, если хочешь, взять с собой парочку здоровенных свирепых копов, чтобы проводили до самой двери. Такой вариант устроит тебя?
—Одна чтоб ни шагу. Пообещай.
—Не беспокойся. Одну себя подловить я ему не дам.
—Предупреждаю: я буду тебя доставать. Звонить каждый час.
—Да ладно, ладно! Вот закончу здесь, дам сопроводить себя до номера, а потом наклепаю десятка два собственных клонов и попробую придумать, где он мог заныкаться и как, черт возьми, он рассчитывает до меня добраться. Учитывая, что Даллас — город — под колпаком, навроде как... короче, что там колпаком накрывают?
—Позвони, когда будешь возвращаться. Возможно, я встречу тебя в отеле, если управлюсь с делами. Будем думать вместе.
—Заметано.
23
«Приходится красть в магазине, как банальному уличному воришке», — думал Макквин.
Ничего, Ева Даллас и за это заплатит. Хотя ему и приятно было обнаружить, что навыки он не растерял. Всего три небольших рейда, и у него было все необходимое.
Конечно, бросать одну машину, потом вскрывать другую было немного хлопотно, но, надо было признать, в чем-то даже увлекательно. Так ностальгично.
Он, считай, с самого беззаботного детства не угонял машин. Плюс во второй машине нашелся «дипломат» — приятная удача. Реквизит всегда помогал создать образ.
«Пора поставить в деле точку, — думал он. — Закончить начатое. Покончить с этим, покончить с ней и скрыться куда подальше из этого города».
Гадкий невезучий город, одно сплошное невезение. Надо было возвращаться в Нью-Йорк.
«Это ведь будет прямо как посмертный плевок ей в лицо, так?» — с удовлетворением думал Макквин.
Но нет, в Нью-Йорке удача ему тоже уже изменяла.
«А Филадельфия? Или снова Балтимор? Или Бостон?»
Нет, пусть солнце и жгло этот богом забытый невезучий город, уже приближалась зима. Нужно было перебираться южнее.
«Атланта? Нет, Майами! Пляжи с сочными плохими девочками, бери не хочу. Это будет как отпуск».
Да, он устроит себе отпуск в Майами, решил Макквин, и представил себя прогуливающимся вдоль по Саус-бич в белом льняном костюме.
В таком приподнятом настроении, с мыслями о пляжах и солнце он припарковал элегантный кабриолет у входа в отель. Специально потянул время, возясь с ремнем безопасности и «дипломатом», чтобы швейцар успел распахнуть перед ним дверь.
—Добрый вечер, сэр. Собираетесь остановиться у нас?
—Нет, просто встречаюсь с другом в баре.
—Приятного вам визита, сэр.
—О, это всенепременно.
Макквин даже не побрезговал дать ему на чай.
Покинуть отель он планировал с куда большей добычей, так что немного щедрости казалось ему позволительным.
Он прошел, немного задержался на пороге, чтобы осмотреть вестибюль, как делал бы на его месте любой посетитель, и мысленно отметил, что планировка полностью соответствует рекламе с их веб-сайта. Отметил также расположение видеокамер и сотрудников охраны.
Слегка помахивая на ходу «дипломатом», Макквин прошел к бару, присел за столик, откуда просматривался ряд лифтов.
Время у него еще есть, решил он. Вернутся они не скоро — они же там с ног сбиваются! Выставляют патрули на дорогах, разворачивают поиски. Обыскивают его квартиру, роются в его вещах...
Пусть хоть по всем каналам о нем трезвонят. Он обо всем позаботился. Чик-чик в задней комнате аптеки, немного краски на волосы, щегольская эспаньолка из собственных же состриженных волос и позаимствованного театрального клея — и совершенно новый облик готов!
«И не без определенного шарма», — мысленно похвалил он себя, заказывая содовую с двойной порцией лайма и заигрывая с официанткой; та явно поддавалась.
«Они всегда поддаются...»
Кого же она перед собой видела? Шатена с немного неровной короткой стрижкой, но аккуратной бородкой и в элегантном костюме, с «дипломатом».
Но никак не человека, разыскиваемого полицией. Нет-нет.
Под столом он незаметно сжал руку в кулак, потом расслабился. Он жаждал крови, и поскорее. Жаждал едва только начавшее созревать тело очень, очень плохой девочки. Жаждал увидеть, как жизнь по капле вытекает из кое-кого. Но придется потерпеть. Придется действовать осторожно.
«Но удача снова на моей стороне», — напомнил он себе и задорно подмигнул официантке, принесшей ему стакан с напитком, тарелку оливок и блюдо с легкими закусками.
«Оливки... — Макквин на секунду забыл, о чем думал до того. — О чем же это мне напоминает?»
Мальчишка со склада и его приятель. Копы. Ряды банок с оливками.
Он медленно отпил из стакана.
«Ладно-ладно, сначала содовая, потом шампанское...»
Все должно было пройти по плану. Нужно было только подкараулить какого-нибудь лоха.
Макквин, потягивая содовую, осмотрел посетителей в баре и вестибюле, мысленно отбраковывая неподходящие кандидатуры.
Ждать пришлось двадцать минут, но своего он дождался. Миниатюрная брюнеточка в коротеньком платьице. Бижутерия, немного излишне тщательно наложенный макияж, волосам не помешали бы светлые прядки и прическа поновей.
Но зато на эффектных розовых шпильках, тут он отдал ей должное.
«Двадцать с небольшим, — прикинул он, глядя, как она идет к бару. — Девушка из глубинки приехала покорять большой город».
Она выбрала столик рядом с его, и Макквин решил: это знак судьбы.
Ему даже не придется пересаживаться.
Девушка заказала крюшон.
«Решила гульнуть», — подумал он, подмечая, как та смотрит по сторонам.
Он дождался, когда она повернет голову в его сторону, и нарочито взглянул на часы, нахмурился. Потом встретился с ней взглядом и улыбнулся.
Она засмущалась.
—Кажется, меня продинамили, — сказал, пожав плечами, Макквин и снова улыбнулся. — Не сочтите за дерзость, но у вас просто потрясающие туфли.
—Ой, спасибо. — Девушка закусила губу и снова посмотрела по сторонам; людный бар, солидный отель, бояться нечего. — Буквально сегодня их купила.
—Отличный вкус, — Макквин снова взглянул на часы. — Первый раз в Далласе?
—М-м-м...
—Простите, не хотел показаться навязчивым.
—Да ничего страшного. Приехала повидать друзей. Собирались поужинать вместе, но наш столик отдали другим. Вот я и подумала, не пропадать же вечеру...
—И таким сногсшибательным туфлям.
«Это будет даже слишком просто», — подумал Макквин, глядя на то, с какой готовностью она рассмеялась.
—Решила, схожу лучше в бар, чем сидеть у себя в номере.
—И совершенно правильно.
Макквин подождал, пока официантка принесет ей коктейль, и заказал еще содовой.
—А я должен был встретиться с клиентом, но, как уже сказал... Так откуда вы?
—Ой, да так, ничего особенного. Из Оклахомы.
—Дану!
—Ну да, а что. Из Брэйди, городишко такой, к северу от Талсы.
—Талса! Что, правда? — Макквин хлопнул себя по груди. — Я же сам оттуда родом — родители, конечно, сюда перебрались, когда мне было шестнадцать. Никогда им этого не прощу. Разлучили меня с девушкой, любовь всей моей жизни. Ну, я так считал, в шестнадцать. Подумать только! Приезжаете из Брэйди, Оклахома, в своих умопомрачительных туфлях в этот самый отель и садитесь прямо за соседний столик! Я обязан вас угостить.
—Ну, я...
—Да полно вам, земляки должны друг друга поддерживать!
«Спокойнее», — приказал он себе и подвинул свой стул, чтобы сидеть лицом к ней.
—Давайте знакомиться. Мэтт Бофонт.
—Элоиза. Элоиза Пруитт.
—Раз знакомству, Элоиза. Ну так как, первый раз в Далласе?
Он завладел ее вниманием, заставил ее смеяться, смущаться. Когда официантка подошла снова, заплатил за них обоих.
—Слушайте, вы не будете против, если я составлю вам компанию, пока вы тут сидите?
Не дожидаясь ее ответа, он подхватил свой стакан, вскочил и быстро придвинул свой стул к ее столику, отрезав ей путь к отступлению.
—Нет, мне правда...
—Сиди тихо и продолжай улыбаться. Чувствуешь, Элоиза? Это нож. Пикнешь или дернешься, я его в тебя воткну.
Какими огромными испуганными глазами она на него уставилась! Это доставляло ему особенное удовольствие.
—Будет неприятно: платьице испортишь и туфельки сногсшибательные кровью закапаешь. Ты ведь этого не хочешь?
—Пожалуйста...
—Ладно, я не собираюсь делать тебе больно, честное слово. Давай-ка посмейся еще раз, как только что делала. Смейся, Элоиза, или я тебя зарежу.
Девушка выдавила из себя смех — пусть и немного пронзительный, искусственный. Макквин нащупал в кармане заранее приготовленный шприц, наклонился к ней, словно чтобы шепнуть что-то.
—Ай.
—Ну-ну, совсем не больно. Это был аперитив, чтобы ты немного расслабилась. Укольчик и еще глоточек коктейля.
—Я...
—Немного перепила. Да, конечно. В каком ты номере остановилась?
—Я... номер шестнадцать ноль три... Голова кружится... Пожалуйста, не делайте мне больно.
—Не беспокойся. Я просто отведу тебя в твой номер. Спорим, тебе хочется прилечь.
—Мне нужно прилечь.
—Держись за меня, Элоиза. И посмейся еще.
Когда он поднялся с ней из-за стола, она немного закачалась. Улыбнулась, как он сказал, оперлась на него и дала вывести себя из бара.
—Мне плохо.
—Я все устрою, все будет хорошо. Делай, как я говорю. Все, как я тебе говорю.
Он завел ее в лифт, велел обнять его за шею, а сам встал спиной к камере.
—Давай, Элоиза, нажми шестнадцатый этаж и улыбнись еще раз.
—Мне нужно встретиться с друзьями, — пробормотала Элоиза, с третьего раза попадая пальцем в кнопку.
—Это подождет.
Кроме них, в лифт больше никто не зашел — удача все еще была на его стороне. Выйдя на нужном этаже, он, смеясь, довел ее на заплетающихся ногах до двери номера.
—Мне нужен ключ, куколка.
—Ключ?
—Ладно, я сам достану, — Макквин прижал еек стене, подпер плечом, пока сам рылся в ее сумочке,выудил оттуда электронный ключ. — А вот и он.
Как только дверь за ними захлопнулась, он отпустил девушку, та бесформенной массой осела на пол.
—Молодец, Элоиза. Что ж, за дело.
Карлотта Фелпс поднялась на шестнадцатый этаж. В службе безопасности отеля она работала уже четвертый год, и помогать перебравшему постояльцу ей было не впервой. А поскольку до конца ее смены оставалось всего десять минут, отпереть дверь в туалет и закодировать новый ключ казалось ей не самым утомительным завершением рабочего дня.
Она проворно постучала по двери номера 1603 и произнесла:
—Мисс Пруитт, это из службы безопасности отеля.
За дверью послышалась возня. Карлотта постаралась не подать виду, но про себя ухмыльнулась и подумала, что лучше бы Элоизе из Оклахомы принять «алкозельцер».
Наконец дверь открылась, за ней показалась немного всклокоченная, с трудом стоящая на ногах женщина, лицо которой, впрочем, без сомнения, совпадало с фотографией с документов.
—Простите меня. Простите, — пробормотала та,
—Ничего страшного. Это вы звонили, что потеряли ключ и не можете открыть дверь в ванную?
—Э-э-э... да, это я звонила.
—Могу я войти?
—Э-э-э... пожалуйста.
Элоиза нетвердой походной сделала шаг назад, и Карлотта вошла в номер.
Дверь захлопнулась, и краем глаза она успелазаметить какое-то движение у себя за спиной. Онапочти успела повернуться, когда в шею ей вонзилась игла шприца.
—Ну вот, — весело сказал Макквин. — Нетрудно, правда ведь? А теперь, Элоиза, — он сделал знак ножом, — ложись на кровать лицом вниз.
—Пожалуйста...
—Ты такая вежливая, Элоиза. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Ложись, или я вспорю твою хорошенькую щечку до самой кости.
Девушка выполнила приказ.
—Скотч, — прокомментировал он, связывая им ей руки за спиной, — Дешево, просто и очень удобно. — Не обращая внимания на ее рыдания, он повторил то же на ее лодыжках.
—Конечно, я мог бы тебя задушить. Никаких брызг крови. Но, честно говоря, Элоиза, ты меня банально не интересуешь.
Ему надоели ее рыдания и мольбы, так что он просто заклеил ей рот.
—Ну вот, наконец-то тишина и покой.
Довольный результатом, Макквин занялся лежащей на полу женщиной. Он перевернул ее, снял с пояса универсальный ключ, штатный коммуникатор, мобильник, наушник и, как и с Элоизы, все, что нашел из наличных и драгоценностей.
«С миру по нитке...»
Связав ее и, хоть и зная, что она пробудет в отключке еще час, для надежности вставив в рот кляп, он убрал остатки скотча в «дипломат».
Удобнее, конечно, было бы просто отрезать у нее палец: раз, два — и готово, но это было бы так негигиенично.
Он повозился, припечатав ее палец к тонкой полоске фольги, а затем аккуратно прикрепив ее к своему собственному и залив изолирующим составом.
Воодушевленный успехом, он вернулся к кровати.
—А может, и в самом деле тебя задушить. Нет,ну правда — на что тебе жить, с такой-то убогой прической и смехотворным макияжем! Бу-га-га! Шучу! —громогласно расхохотался он, видя, как девушкаскорчилась и попыталась закричать. — Но не проприческу и макияж, конечно. Пока, Элоиза, и — не стоит благодарности. Этим маленьким приключением я обеспечил тебе впечатлений еще на много лет вперед.
Макквин перешагнул через лежащую женщину, подождал немного у двери. Затем вынул генератор помех и, слегка приоткрыв дверь, выглянул через щелочку в коридор.
«Лучше не попадаться в объектив, вдруг кто-нибудь случайно посмотрит на экран», — подумал он, выставил на генераторе трехсекундный интервал и бегом рванул по коридору в сторону лестницы, отсчитывая на ходу секунды.
«Путь неблизкий, — сказал он себе, начав подъем, — но вознаграждение в конце того стоит».
Рубашка на спине промокла от пота, но он решил, что это всего лишь следствие полезной физической нагрузки.
На лестничной клетке пятьдесят восьмого этажа он остановился. Нужно было снова навести помехи. Можно было воспользоваться универсальным ключом и отпечатком пальца, но тогда сработал бы сигнал на пульте охраны и включились бы камеры.
То же самое вызвал бы любой более чем десяти секундный перебой в работе системы безопасности, плюс они выслали бы человека проверить обстановку.
«Значит, придется все сделать быстро», — решил Макквин, включил генератор помех и бросился к двери. Провел электронным ключом по считывающему устройству, прижал палец с чужим отпечатком. Ошибка.
Надо же было послать женщину с маленькими руками и узкими пальцами!
Проклиная все и обливаясь потом, Макквин усилием воли заставил себя успокоиться, тщательнее провел ключом и аккуратнее приложил палец к сканеру отпечатков.
Индикатор загорелся зеленым.
Ввалившись в номер, Макквин захлопнул за собой дверь, одновременно сняв помехи.
Какое-то время он просто стоял, переводя дыхание, пока не осознал, что плачет — плачет! Это, конечно же, были слезы радости, он согнал их и огляделся по сторонам.
Как многого можно добиться в жизни, просто раздвинув ноги!
Выложенный изящной плиткой пол покрывали дорогие ковры, над мягкими подушками кресел и диванов красовались, мерцая и рассыпая, словно драгоценные камни, искры света, серебряные люстры.
Макквин побродил но комнатам, сгорая от зависти, подметил отделанный, как и люстры, серебром полный бар, длинный обеденный стол из настоящего эбенового дерева, небольшую кухню, затмевавшую все, что он спроектировал для собственной квартиры.
Даже в туалете пол был покрыт все той же изящной плиткой.
Вот чего ему всегда хотелось. Такой роскоши. Вот по-настоящему то, чего он достоин. С бьющимся сердцем он поднялся по изысканно изогнутой лестнице на второй этаж, прошелся по спальне, пока не почувствовал, что кипящий внутри его гнев готов вот-вот вырваться наружу, неконтролируемыми спазмами пойти горлом.
Значит, вот как она жила, пока он гнил в тюрьме! Теперь смерть казалась ему недостаточнойрасплатой. Она могла все, он не мог ничего. Даже сейчас он не мог пытать ее, смотреть, как она мучается, досыта унижать ее.
Ну ничего, взамен он заставит ее смотреть, как выпускает кишки ее смазливому ходячему бумажнику.
Макквин открыл гардероб и почувствовал, как волна гнева снова подступает к горлу. Рорк знал толк в одежде! Костюмы, рубашки, туфли — пусть женщин выбирать он и не умел, все это было безупречно.
Кровь, конечно, будет повсюду — уж он-то постарается выпустить им ее всю до капли, так что понадобится одежда на смену.
«Подогнано прямо по фигуре», — отметил он про себя, пробуя материал пиджака на ощупь.
Ничего, рубашку навыпуск, пиджак не застегивать, смотреться будет нормально. Или, может, что-нибудь менее формальное, но тоже удобное. Хотя...
Стоя в нерешительности перед распахнутым шкафом, Макквин потерял счет времени, как вдруг резко крутанулся, услышав за спиной какое-то шипение.
И уставился прямо в разноцветные глаза толстого кота.
—Привет, киска, — осклабился Макквин и потянулся за ножом.
Идея вспороть для начала брюхо ее коту наполнила его радостным предвкушением. Кот шмыгнул в сторону, и он бросился за ним вверх по лестнице, на третий этаж.
—Киса-киса-киса!
Смеясь, Макквин вбежал в ее кабинет.
И напрочь забыл о коте.
Доска с фотографиями завладела его вниманием, в груди он почувствовал мгновенный прилив гордости.
Его девочки. Все его плохие девочки. И он, столько фотографий его самого! Подумать только: все ее мысли были о нем! Какое утонченное удовольствие. Часами — долгими, долгими часами — она думала лишь о нем одном, силилась превзойти его своим умом.
Ну и кто теперь стоял посреди ее кабинета и поджидал ее? Кто кого превзошел, не раз, не два и не три? Двенадцать лет она творила, что хотела. Теперь его черед.
—Я ошибся, — прошептал он, восторженно глядя на доску, — а такое со мной случается нечасто. Твоя смерть станет достаточной расплатой. В точности достаточной. Причем убью я тебя прямо на этом месте, чтобы ты смотрела на результат своих трудов. На всех плохих девочек. Это будет идеально.
_______
—Я выезжаю, — сообщила Ева в трубку. — Здесь я сделала все, что могла. Хочу теперь все обдумать, потом попробовать еще раз обсудить с Мирой.
—Скоро буду, — ответил Рорк. — Есть кое-какие подвижки с электроникой, но в целом все продвигается медленно. Сам по себе и со своими инструментами я, может быть, смогу сделать больше. Как именно ты собираешься добраться до отеля?
«Все тревожится, тревожится», — подумала Ева.
—Я прямо сейчас сажусь в полицейскую машину с двумя рослыми патрульными. Мы нашли угнанную Макквином машину. Брошена на обочине милях почти в двадцати к западу отсюда. Проверяют, не поступало ли свежее сообщение об угоне, так как он наверняка нашел взамен этой другую. Мог, конечно, тормознуть кого-нибудь на дороге, захватить машину и продолжить двигаться в том же направлении. Все шоссе, проселочные дороги и тропинки у них под наблюдением, — сказала она и, кивнув патрульным, устроилась на заднем сиденье машины. — Риккио разослал официальные сообщения во все новостные службы. У них уже телефоны разрываются от якобы видевших Макквина, они все проверят, но беда в том, что на такие объявления толпой слетаются психи и параноики.
—Может быть, предложишь сопровождающим завести тебя в участок? Отсюда поедем вместе.
—Рорк, я уже через десять минут могу сидеть у себя в номере в кабинете, пить нормальный кофе и работать со своими заметками. Знаешь, что мы нашли у него в комоде? Фотоальбом. Фотографии его матери, потом всех известных нам напарниц и еще кучи неизвестных. Он их всех пронумеровал, как девочек. Мира будет в восторге.
—Он уже начал собирать информацию по торговым центрам, мультиплексам, пассажам и молодежным клубам в центре Лондона.
—Ну, теперь уже — что там у них — яичница с беконом на завтрак ему никак не светит. Ума не приложу, как они вообще кому-либо могут светить, но приятно, что тут он однозначно в пролете. Нужно еще раз проверить хронологию, но я не думаю, что у него было время собраться с вещичками — хотя даже если и было, я не думаю, что он сейчас в настроении их собирать. Сейчас он взбешен и напуган. Все, мы подъезжаем. Увидимся, когда вернешься.
—Я выхожу. Пусть тебя копы проводят до двери!
—Я сама коп, — напомнила Ева. — Спасибо, — кивнула она патрульным, высаживаясь из машины. — Я захожу в отель. До скорого!
«До чего ж мы оба себя накрутили, — думала она. — Макквин, две засады подряд обломались, да еще мои собственные тараканы. Пора раскручиваться, закругляться и валить ко всем чертям обратно в Нью-Йорк. Там меня, конечно, тоже регулярно убить пытаются, но от этого, по крайней мере, крыша не едет».
В этом же деле крыша держалась на честном слове.
Проходя, Ева окинула взглядом вестибюль, бар, магазинчики, внутренне ожидая увидеть или почувствовать что-нибудь подозрительное. Макквин, скорее всего, не мог знать, где они остановились, но, учитывая его навыки, догадаться был способен.
Ева подошла к посту охраны и, кивнув охраннику, приложила электронный ключ к считывающему устройству.
—Добрый вечер, лейтенант Даллас. Я вызову ваш лифт.
—Спасибо.
Ева вошла в кабину, оперлась на стенку.
«Кофе, — думала она, выходя на уровне со спальней, — и посидеть пару минут, расслабиться...»
Но больше всего Ева мечтала принять горячий душ, неспешно смыть с себя часы, проведенные в квартире Макквина, впитавшийся в одежду едва заметный запах препаратов, какими пользуются «чистильщики».
Согласившись на компромисс, она просто сбросила пиджак и кобуру с шокером и переоделась в свежую рубашку.
«Уже лучше», — решила она и заказала в автоповаре кофе.
Первый глоток она сделала там, где стояла, затем решила, раз уж кот не вышел ее поприветствовать, самой разыскать лентяя. Кофе, Галахад и ее доска с фотографиями — почти как дома.
Сейчас она закинет ноги на стол, подумает спокойно в одиночестве, пока Рорк не вернулся, а после они вместе примутся за дело. Поскольку на кровати в спальне кота она не обнаружила, Ева предположила, что он развалился на кресле-кровати у нее в кабинете — и завидев ее, естественно, станет корчить из себя несчастного голодного зверя, которого жестокие хозяева оставили на целый день одного без еды.
Ева прошла к себе, но кота, к ее удивлению, в кабинете не оказалось.
«Наверно, дуется на меня», — решила она и, пожав плечами, направилась к своей доске, но вдруг заметила, что Галахад выглядывает из-под кресла.
—А, толстая морда, вот ты где, — улыбнулась было Ева, но кот внезапно оскалил зубы и зашипел.
Это был уже второй раз, когда Галахад спас ей жизнь.
Ева крутанулась на месте, выбросила перед собой руку. Нож скользнул вдоль предплечья, оставляя за собой неглубокую дорожку, но прошел мимо ее незащищенной спины. Проведя блок, Ева с размаху ударила и, пока Макквин уворачивался, потянулась за оружием.
И вспомнила, как бросила его вместе с пиджаком на кровать.
Макквин сделал новый выпад, лезвие со свистом рассекло воздух. Ева отскочила назад и умудрилась пнуть его руку, правда, без достаточного замаха, чтобы выбить оружие.
Уворачиваясь от следующего удара, она подумала о запасном шокере. В кобуре на лодыжке все еще было ее запасное оружие, но возможности дотянуться до него не было.
«Он сдает, — промелькнуло у нее в голове, — надо поднажать».
—Тебе конец, Айзек, — сказала она, принимая боевую стойку. — Отсюда тебе не выбраться.
—Но пробраться-то сюда мне удалось, не так ли? Сегодня удача на моей стороне. Какая досада, что Рорк не с тобой. Но я подожду. Возможно, я тебя даже не убью — сразу. Дам тебе посмотреть, как я его режу. Начну с маленьких кусочков,
—Он тебя на куски порвет, ты даже не представляешь, с кем связался. — Ева снова увернулась от удара, с разворота пнула его каблуком в живот.
—Я тебя как решето продырявлю.
Ева толкнула в его сторону кресло и словно бы заново очутилась в комнате, где впервые сразилась с ним двенадцать лет назад. Но на этот раз она была уже не желторотым новичком. Она была умнее, сильнее. Надо было лишь не подпускать его близко и суметь дотянуться до оружия.
—У тебя у самого теперь вместо мозгов и самообладания сплошные дыры. Тебе надо было рвать когти, жить припеваючи на припасенные деньги. Теперь уже поздно, тебя засадят обратно на нары, и на этот раз никаких тайных счетов у тебя не осталось. Какой же ты оказался идиот, мать твою.
Макквин бросился на нее с потемневшим от злости лицом. Ева перемахнула через кресло-кровать, и клинок обрушился на его спинку, оставив на ней огромный разрез. Воспользовавшись инерцией, Ева потянулась к лодыжке, чтобы достать запасной шокер, попыталась, удержав равновесие, распрямиться обратно.
Шокер с ножом со стуком покатились, выпав из их рук, потому что Макквин таранным ударом врезался в нее всем своим весом, повалив и придавив к полу, так что Ева не успела вытащить из-под себя руку. Что-то щелкнуло, но сам звук и пронзившая ее боль отразились у нее в воображении как хруст ломающейся кости.
И внезапно комнату вокруг нее словно бы залило грязно-красным светом.
Рорк воспользовался задержкой в пробке, чтобы проверить кое-какие теории о перемещениях Макквина. Они взломали большинство его кодов — на второй квартире он уже не стал столь же дотошно шифровать и блокировать всю свою электронику.
«Решил, тебе там уже ничего не угрожает, — подумал Рорк. — Что ты неуязвим. Вот тебе неприятный сюрприз».
Но все равно ничего из того, что они добыли, не помогало им определить его местоположение. Зато от обилия собранной Макквином информации о Еве Рорку сделалось совсем не по себе. Такая маниакальная озабоченность не проходит. Именно из-за этой озабоченности он изменил собственным принципам, переступил через здравый смысл, загнал себя в лабиринт хитроумных планов.
Он не захочет сдаться. И, скорее всего, просто не сможет.
Все его звонки ей, даже тот мемокуб — все это было настолько личным, настолько бессмысленным.
«Ведет себя почти как отвергнутый мужчина», — подумал Рорк и, устав стоять в пробке, начал маневрировать, выискивая путь покороче.
«И этот его последний звонок», — думал он, поворачивая к отелю.
Тот последний полный ненависти звонок: копы от него всего в квартале, все его мысли должны были быть о том, как скрыться. Звонить Еве было полным сумасшествием, глупее не придумаешь. Главное всегда — спасти собственную шкуру, кому как не Макквину было это знать. Хочешь поддразнить противника — Рорк никогда не понимал, какой от этого прок, — дразни с безопасного расстояния. Но рисковать звонить ей, когда знаешь, что копы всего в квартале от тебя, что звонок пройдет через их оборудование, что они переключат на нее и смогут отследить, откуда идет сигнал. Это...
Внезапная мысль поразила его, словно удар в сердце. Звонок прошел через их оборудование — тогда, когда Ева говорила с Макквином из их номера — Риккио переключил звонок на нее. Сигнал можно было отследить.
Рорк выпрыгнул из машины, даже не доехав до входа в отель, на бегу выхватил телефон. Набрал ее номер и попал на автоответчик.
—Сэр! — крикнул вслед ему швейцар. — Ваша машина...
—Вызывайте полицию, — приказал Рорк, добежав до поста охраны рядом с лифтами. — Лейтенанта Риккио. Немедленно! И группу быстрого реагирования в мой номер, в полной боевой готовности. Быстро, дьявол вас всех подери!
Вскочив в лифт, он вытащил из потайной кобуры за поясом шокер.
Вместо молитвы Рорк снова и снова повторял про себя одно-единственное слово.
Ева.
Ева закричала. Боль была настолько сильной, настолько всепоглощающей. Он ударил ее, еще и еще, и навалился на нее, прижав всем телом. Там, где, знала, он хочет ворваться в нее, терзая, раздирая на части. Опять.
И на этот раз он ее убьет. Она поняла это по его глазам.
Глазам ее отца.
—Вот так, вот так, кричи. Никто тебя не услышит. Кричи, пока я тебя трахаю. Вот так, вот так, — он разодрал ее одежду. — Сначала я тебя трахну, а потом убью. Ну и кому из нас на этот раз повезло, а, сучка? Кому повезло?
—Пожалуйста, не надо! Мне больно!
—Давай, умоляй меня, — тяжело дыша от возбуждения, сказал он. — Плачь, как маленькая девочка. Как плохая девочка.
—Я буду хорошей девочкой! Не надо, пожалуйста, не надо!
Он снова ударил ее, и в глазах у нее все поплыло. Озверев от боли и ужаса, она вцепилась в него голыми руками, изо всей силы впилась ногтями ему в лицо. Он заорал и отпрянул.
В ее воображении ей показалось, что он вошел в нее, в реальности он схватил ее за шею и стал душить.
Свободной рукой Ева в отчаянии принялась беспомощно колотить по полу — и нащупала рукоять.
Она обрушила нож на него и почувствовала, как теплой струей брызнула на нее его кровь. Задыхаясь, кашляя и давясь, она снова и снова била ножом.
Освободившись, каким-то чудом освободившись, она поднялась и села. Одна ее, раненная, рука беспомощно болталась, вторая, сжимавшая нож, была занесена над ним.
—Ева!
Сердце Рорка остановилось. После он думал, что на какое-то мгновение от невыносимой радости — она жива — и невыносимого ужаса от того, что он увидел, ворвавшись в комнату, сердце его просто остановилось.
—Ева!
Она рывком обернулась к нему, лицо ее было покрыто кровоподтеками, глаза, такие родные, были глазами дикого зверя. Верный до последнего кот, как и прежде, сидел рядом и терся мордой о ее окровавленное бедро.
Рорк сделал шаг к ней. Она оскалила зубы и издала похожий на шипение звук.
—Я знаю, кто ты. Ты — лейтенант Ева Даллас.
На этот раз Рорк действительно молился, умолял, чтобы ему не пришлось стрелять в нее, чтобы ее спасти.
—Посмотри на меня. Посмотри. Он большене сделает тебе больно, Ева. Ева Даллас, лейтенантЕва Даллас. Это ты. Это то, кем ты стала. Ева. Моя Ева.
—Он вернулся.
—Нет, не вернулся,
—Он сделал мне больно.
—Я знаю. Больше не сделает. Ева, реальность — это я. Реальность — это мы с тобой.
Если бы она воткнула в него нож, ударила его, она не смогла бы с этим жить, никогда не оправилась бы от этого. Они бы победили — ее отец, ее мать, это истекающее кровью жалкое подобие мужчины.
—Это — Айзек Макквин. Это не твой отец. Ты не ребенок. Ты — лейтенант Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка Ева Даллас. Лейтенант, вы должны взять арестованного под стражу. Вы должны доделать свою работу.
—Работа, — выдохнула сквозь слезы Ева. — Больно, мне больно.
—Я тебе помогу. — Рорк медленно, не спуская с нее взгляда, опустился по другую сторону от бесчувственного Макквина. — Ева, я люблю тебя. Верь мне. Отдай нож, — он мягко накрыл своей ладонью пальцы, сжимавшие окровавленную рукоять.
—Рорк.
—Да, я здесь. Давай, Ева, отдай мне нож.
—Забери. Пожалуйста, забери его. Я не могу разжать руку.
Рорк раскрыл ее дрожащие пальцы и отбросил нож в сторону.
Он потянулся к ней и притянул к себе как раз в тот момент, когда в номер ворвалась группа быстрого реагирования. Рорк механически бросился отдавать приказы и вдруг понял, что скомандовал первое, что пришло ему в голову: «Его в наручники,ей — «Скорую», — а вовсе не то, что на самом деле нужно было Еве.
—Бегом в номер пятьдесят семь ноль восемь, доктора Шарлотту Миру сюда. Пошлите за ней человека, скажите, лейтенанту Даллас нужна ее помощь, пусть захватит свою аптечку. Остальные — вниз, ждите, когда прибудет полиция.
Рорк поднял ее на руки, отнес и положил на кресло-кровать, и кот тут же запрыгнул на нее и устроился на ее коленях.
—Не надо, — произнесла она, когда он попытался его согнать. — Он спас мне жизнь. Он спас меня. Ты спас меня.
—Ты сама себя спасла, мы просто помогли. Дай осмотрю твою руку.
—Сломана?
—Нет, детка, ничего не сломано, просто вывих. Знаю, больно.
—Не сломана, — Ева закрыла глаза и, дрожа, вздохнула. — На этот раз не сломана. Я хотела его убить, — сказала она, взяв его за руку здоровой рукой и добавила, сжав зубы и силясь говорить, думать, не обращая внимания на боль: — Но не смогла. Ты должен это знать.
—Это не важно, — сказал Рорк, коснувшись наливающегося кровью синяка у нее на скуле. — Давай дождемся Миру.
—Нет, важно. Я не смогла этого сделать. Внутри меня было что-то — да, вроде как сидело внутри. Девочка. Она кричала. Но я тоже там была. Я. Словно я разрывалась между двумя людьми. Не знаю, как это объяснить. Я не смогла его убить, но и нож отпустить не могла. Пока ты не пришел. Пока не дотронулсядо меня. Рорк, я не могла его убить, но и пошевелиться тоже не могла, не могла закончить работу, как надо, пока ты не пришел.
—А теперь — можешь ее закончить?
—Придется. Думаю, если не закончу... Мне придется.
—Давай достану твои наручники. Эту часть я возьму на себя.
Оставив Еву, придерживавшую вывихнутую руку, он подошел к Макквину, пинком перекатил его на живот и надел ему на руки наручники. Мира вбежала в комнату, как раз когда он, нагнувшись, переворачивал того лицом вверх.
—О боже, — выдохнула она и бросилась к Еве.
—Ева подождет. — Рорк выпрямился и преградил ей дорогу. — Дайте ему что-нибудь, чтобы привести в чувство.
—Ей нужно...
—Ей нужно зачитать арестованному его права. Ей нужно, чтобы он мог видеть и слышать, как она это делает.
Мира пристально посмотрела на Еву и кивнула. Рорк повернулся к толпой вбегавшим в номер полицейским, сотрудникам службы безопасности отеля и фэбээровцам.
—Это ее работа. Это работа для лейтенанта Даллас.
Рорк предложил ей руку, но Ева покачала головой и, шатаясь, самостоятельно поднялась на ноги. Мира привела в чувство Макквина.
—Вы слышите меня? — обратилась она к нему.
—У тебя кровь идет, — произнес Макквин сквозь сжатые зубы, пока Мира перевязывала рану у него в боку.
—У тебя тоже. Айзек Макквин, вы арестованыпо обвинению в убийстве Нэйтана Ригби и неопознанной женщины, называвшей себя Сильвией Прентисс, похищении и незаконном лишении свободыМелинды Джонс, похищении, изнасиловании и незаконном лишении свободы Дарли Морганстен. Нападении на офицера полиции с применением смертоносного оружия и в покушении на жизнь офицераполиции, а также других преступлениях, подлежащихустановлению следствием.
—Я опять тебя найду, — плюнул Макквин; ненависть в его голосе жгла и разъедала его, как кислота. — Выберусь из тюрьмы и опять тебя найду.
—Напугал. Айзек Макквин, вы имеете право сохранять молчание, — начала Ева, и скрутившая ее внутренности в тугой комок дурнота постепенно отступила. — Детектив Джонс, вы готовы взять арестованного под стражу?
—Да, сэр.
—Можете сообщить своим родным, что мы его поймали.
—Что, черт возьми, тут произошло? — раздался голос спецагента Никос.
—Я доделала свою работу.
—Как вы...
—Лейтенанту Даллас нужна медицинская помощь, — опередив Рорка, вступилась за нее Мира. — С расспросами придется подождать. Рорк, помогите мне отнести ее в спальню. Поднимемся на лифте.
Полицейские уважительно расступились, пропуская их.
—Я должна сказать Дарли. Я обещала. Оцепитеместо преступления! — успела крикнуть Ева прежде, чем двери лифта захлопнулись, и покачнулась. — Черт. Кажется, я сейчас в обморок хлопнусь.
—Валяй. Кроме нас, этого никто не увидит, —ответил ей Рорк и подхватил ее обмякшее тело.
И уткнулся лицом в ее плечо.
Очнулась Ева уже в постели, поврежденная рука была на перевязи, а Мира как раз занималась порезом у нее на бедре.
—У меня ничего не болит.
—Сейчас — да.
—Но я чувствую... Черт, вы мне что-то вкололи. Я странно себя чувствую.
—Это пройдет.
—Ну и как там, досталось мне?
—Да, прилично. Тебя ударили ножом, избили, придушили и едва не выломали тебе руку. Но это заживет.
—Вы уж не злитесь на меня, — улыбнулась Ева; от обезболивающего она всегда начинала глупо себя вести. — Он хотел меня изнасиловать. В какой-то момент у меня крыша поехала, я подумала, он уже меня насилует. Но он не успел.
—Нет, — сказала Мира и погладила ее по щеке. — Ты его остановила.
—У вас кровь на платье. Вы всегда такая красивая, а тут — и платье, и пиджак, и юбка — или что там у вас. Пардон. Короче, все в крови.
—Ничего страшного. Я уже почти закончила.
—Ну ладно. А я голая?
—Не вполне.
—Это хорошо. А то неудобно так. А Рорк? Где Рорк?
—Я убедила его, что сама смогу о тебе позаботиться, пока он будет разговаривать с полицейскими и писать заявление. Он сам позвонит Дарли. Ты сможешь потом с ней поговорить, если захочешь.
—Он меня любит. Рорк. Любит.
—Ты даже не представляешь как.
—Меня никто до него не любил. И до Мэвис — она в меня прямо вцепилась, ни за что не бросит. И до Финн. Но Фини неловко будет так мне это в лицо говорить, так что... — Ева наигранно выпучила глаза и плотно сжала губы. — Но Рорку это все совершенно не неловко. Его от этого распирает — от любви, в смысле. И когда я поняла, что он меня любит, во мне все, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается. Когда не получалось, мне проще жилось, но теперь, когда получается — так лучше. Понимаете?
—Понимаю. А теперь тебе нужно отдохнуть.
—Я хочу закончить, написать отчет. А на роже у меня все плохо? Ой, как я этого не люблю... Я, конечно, не красавица какая-нибудь там, но...
—Ты самая прекрасная женщина из всех, что когда-либо рождались, — сказал, стоя в дверях, Рорк, и Ева рассеянно-пьяненько улыбнулась ему.
—О! Вот видите, прямо-таки распирает. Ладно, напишу отчет — и домой, ладно? Давайте все поедем домой.
Рорк подошел к кровати и подсел к ней.
—Давайте.
Эпилог
Мира еще целые сутки наотрез отказывалась разрешать Еве садиться в самолет, а была она таким крепким орешком, что никому не по зубам. Зато это дало Еве время, чтобы разобраться со всеми подробностями дела и состыковать все концы.
—Макквин сейчас на борту тюремного транспортника, летит на спутник, в тюрьму особо строгого режима, — сказала она Рорку. — Но полиция Далласа и ФБР выдвинули против него новые обвинения. Будет присутствовать на суде по видеосвязи.
—Тебе придется выступать свидетелем.
—С превеликим удовольствием. А как дела у твоей сотрудницы из службы безопасности и у женщины из того номера?
—Выздоравливают. Я распорядился внести кое-какие изменения в служебные процедуры в том отеле.
—Того, что Макквин предпринял, невозможно было предвидеть. Это натуральное сумасшествие.
—Но ведь у него получилось, не так ли? — ответил Рорк и подумал, что никогда не сможет об этом забыть. — Он добрался до тебя.
—Мы оба знаем, что при определенном умении, если сильно этого захотеть и еще крупно повезет, можно добраться куда угодно и до кого угодно. Потому-то на свете и есть копы.
«Черт, до чего ж я не люблю летать», — подумала она, откидываясь в кресле.
Но, по крайней мере, в этот раз они летели куда надо.
—Ну и как же себя чувствует мой коп?
—Недурно, между прочим. Только рука болит.
—Прошлой ночью ты хорошо поспала, — сказал Рорк.
—Еще бы, меня ж дурью так накачали. — Ева взяла его за руку. — Я знаю, мне еще предстоит все это осмыслить, пережить. Всю эту мерзкую бредятину. Но я справлюсь — справлюсь, потому что в конце концов я сделала свою работу. Ты мне с этим помог.
—Я часто думал, если бы это было возможно, не вернуться ли мне в прошлое и не убить ли твоего отца, чтобы ничего этого с тобой не случилось. Когда я тогда вошел в наш номер, я явственно понял, через что тебе из-за него пришлось пройти, что он с тобой сделал, — он поднес к губам ее пальцы, те самые пальцы, которые сжимали рукоять ножа и которые он накрыл своей рукой, разделив с ней кровь. — Я мог бы взять у тебя тот нож и воткнуть ему в сердце. Макквину, твоему отцу. Я мог бы это сделать.
—Но не сделал.
—Нет. Ты полюбила меня, и все во мне, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается.
—Ты подслушивал, — проворчала она, — что я говорила Мире.
—Да. И я тоже могу сказать, что, когда не получалось, мне жилось проще, но теперь, когда получается — лучше, намного, намного лучше.
Ева положила голову ему на плечо.
—А знаешь, — сказала она, — учитывая, какое отстойное у каждого из нас было детство, мы неплохо справились.
Прижавшись к мужу и не обращая внимания на еканье в желудке от быстрого спуска, Ева выглянула в иллюминатор. Галахад запрыгнул ей на колени, впиваясь когтями в ноги, покружился, выискивая местечко поудобнее, и наконец устроился.
И, сидя так вместе с Рорком и храпящим котом, Ева стала смотреть, как появляется из-за туч Нью-Йорк.
«Из Далласа — в Нью-Йорк, — подумала она. — Как и должно быть...»
Клуб поклонниц Рорка и всей серии о Еве Даллас
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
[1]Фут равен 30,48 см.(Здесь и далее примеч. перев.)
[2]Американский фунт равен 454 г.
[3]Дюйм равен примерно 2,5 см.
[4]Отряд по поимке беглых преступников.
[5] Миля равна 1605 м.
[6]Любимая (ирл.)
-