Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Юрченко А.Г. Книга Марко Поло: записки путешественника
или имперская космография. - СПб.: Евразия, 2007, с. 232-234
Марко Поло не равнодушен к теме поедания мертвецов. Из его наблюдений следует, что поедают не всяких мертвецов, но лишь тех, кто погиб насильственной смертью: преступников, убитых в бою, пленных, если родственников, то удушенных специальным образом. И происходит все это не на полулегендарных островах, а в центре цивилизованного мира. Например, поедание практикуют буддийские ламы, живущие при дворе Хубилая: «Знахари эти зовутся тибетцами и кашмирцами; то два народа идолопоклонников; заговоров и дьявольского колдовства знают они больше, нежели кто-либо; все их дела — дьявольское колдовство, а народ уверяют, что творят то с Божьей помощью и по своей святости. Есть у них вот какой обычай: когда кого присудят к смерти и по воле государя казнят, берут они то тело, варят его и едят, а кто умрет своею смертью, того никогда не едят» (Марко Поло, с. 96).
Следующий пример из царства Фуги (Фуцзянь) на юге Китая: «Всяких харчей здесь обилие и всякой дичины, звериной и птичьей, много. Много и больших хищных львов. (...) Едят тут всякое мясо, не гнушаются и человеческим, коли человек не своею смертию помер, а железом убит; такое мясо почитается отличным. А когда идут на войну, принаряжаются вот как: волосы сбреют, а лицо окрашивают лазурью в цвет клинка меча; вся рать, кроме начальника, пешая; есть у них мечи и копья; это самые жестокие в свете люди. Что ни день, убивают они людей, и кровь пьют, и мясо съедают» (Марко Поло, с. 165).
Обитатели островов Южный морей поедают своих врагов церемониально: «Хочу, чтобы вы знали: когда идолопоклонники на этих островах полонят врага, а он деньгами выкупиться не может, сзывают они своих родных и друзей. «Приходите, — говорят им, — к нам в дом обедать». Убивают они тут пленного и вместе с родными сжигают его. Варят они его и, знайте, человеческое мясо почитают за самую лучшую еду» (Марко Поло, с. 173). Культурно-психологический контекст этих обычаев уже рассмотрен в § 1.2.11. Не доверять сведениям Марко Поло оснований нет. Он фиксирует проявления универсального обычая. Это та реальность, существование которой следует признать.
Марко Поло, сообщая об обычаях жителей острова Суматра, даже выяснил мотивацию антиповедения: «Даграиан особенное царство, и язык тут свой особливый; оно на том же острове, и есть там свой царь. Народ здесь очень дикий; почитает себя подвластным великому хану. Здешние люди идолопоклонники, и вот какой дурной обычай у них: когда кто,
233
мужчина или женщина, заболеет, родные зовут магов и просят узнать, выздоровеет ли больной; маги колдовством да через своих идолов узнают, выздоровеет ли он, или умрет; и вот тогда родные призывают людей, чтобы взяли они умирающего, положили ему что-нибудь на рот, и задохся бы он оттого; а как помрет он, родные его жарят; сойдутся все и съедают его всего, даже мозг в костях, чтобы ничего не оставалось. Если что-нибудь останется, говорят они, так черви заведутся и пропадут оттого, что жрать им нечего, а на душе покойника грех будет и вред ей; поэтому-то и съедают они покойника. А как поедят, соберут кости, сложат их в ящичек и несут в горы, в пещеры, в такое место, где ни зверь, ни какой злодей их не тронет, там и повесят (...). Обычаи и нравы тут очень скверные» (Марко Поло, с. 179).
Есть несколько параллелей к этому сюжету.
Известия, к которым мы сейчас обратимся, принадлежат двум авторам XIII в., миссионеру-францисканцу Вильгельму де Рубруку и армянскому историку Киракосу. Первый беседовал с очевидцами, второй использовал какие-то официальные документы, но ни тот, ни другой не бывали в земле Нангяс в Южном Китае. Оба они сообщают об интересующем нас обычае.
Брат Вильгельм по пути в Монголию в 1253—1254 гг. слышал о неких жителях Тибета, пожиравших умерших родителей: «За ними [тангу-тами] есть тибетцы, которые имеют обычай поедать своих умерших родителей, потому что благоговение перед ними не позволяет захоранивать их нигде, кроме как в своих внутренностях. Однако такое поведение они оставили, ибо сие было неприемлемо другими народами. Однако они все еще делают красивые чаши из голов родителей своих и в память о них они пьют из этих чаш в моменты радости. Так мне рассказал тот, кто это видел. В земле их имеется много золота, поэтому, те, кто нуждается в золоте, копает землю до тех пор, пока не найдет его, и достигнув количества ему необходимого, остатки скрывает в земле. Ибо, если он станет откладывать золото в сокровищницу или сундук, то верит, что Бог отнимет у него все то, что остается в земле. Среди этих людей я видел очень безобразных личностей» (Itinerarium. XXVI. 3—4).
Сведения об излишках золота, которые запрещено хранить в доме, находят подтверждение в персидской космографии (Чудеса мира. 82). Опираясь на этот случай, можно полагать, что до слуха западного путешественника доходили в первую очередь сведения, циркулировавшие в персоязычной среде. Эпизод пронизан космографическими представлениями о жизни
234
изолированных обществ: горные области Тибета; диковинный погребальный обычай; изготовление чаш из черепов; безобразный облик людей; запреты, связанные с золотом. Изготовление чаш из человеческих черепов — древняя традиция кочевников Центральной Азии183. В XIII в. этот обычай существовал, например, у найманов. Известно, что государь найманов повелел отделать серебром череп Ван- хана, хана кераитов, и клал его на свой престол ради приобретения почета и для выражения величия (Рашид-ад-дин. Т. I. Кн. 2. С. 134).
Сведения, сообщаемые Киракосом Гандзакеци, отражают официальные имперские данные. Передаваемое Киракосом название народа — найнгам от кит. нань-цзя; *нанъ-гя 'южанин' — относится к обитателям Южного Китая и имеет слишком общий характер.
«Величайший из царей земли, властелин вселенной Мангу-хан в 707 [1258] году армянского летоисчисления собрал неисчислимое и несметное войско и направился к далекой стране на юго-востоке, против народа найнгам, так как последние восстали против него и не платили податей, как это делали другие страны. Ибо это были люди воинственные, страна их неприступна, а сами они — идолопоклонники. Они пожирали своих стариков и старух: собиралось все племя — сыновья, внуки и внучки, и убивали своих престарелых родителей, начиная резать со рта; затем, отделив мясо и кости, варили и съедали все без остатка. Кожу, же, содрав и превратив в бурдюк, наполняли вином, которое и пили через отверстие мужского члена все, кто принадлежал к этому племени, но не представители другого племени. Только те, кто происходил от него, обладали правом есть [мясо] и пить [вино]. А черепные кости отделывали золотом и из них пили весь год. Мангу-хан пришел к ним с войной, перебил и покорил [их] могущественной рукой. А на обратном пути домой настигла его смертельная болезнь и он скончался» (Киракос Гандзакеци. 60).
Согласно сведениям Рашид-ад-дина, события этой войны развернулись зимой 1256 г. «Менгу-каан летом дошел до области Тангут и Нан-гяс и закончил летовку в местности, которая называется Люпань Шань, а это то самое место, где Чингис-хан во время похода на Хитай, прибыв туда, заболел и скончался. Осенью [Менгу-каан] выступил в поход, направляясь на (...), что находится в пределах Нангяса, и в тех окрестностях он взял двадцать крепостей (...). Он расположился вокруг большой крепости, которую называют Дали Шанк [кит. Дяо-юй-шань], и осадил ее» (Рашид-ад-дин. Т. П. С. 146).
Как известно, великий хан Менгу погиб во время осады крепости Дяо-юй-шань.