Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
В год 6494 (986).
Пришли болгары магометанской веры, говоря: "Ты,
князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись
Магомету". И спросил Владимир: "Какова же вера ваша?". Они же ответили:
"Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины,
не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст
Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них
красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же,
говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то
и на том", и другую всякую ложь говорили, о которой и писать стыдно.
Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и
слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от
свиного мяса, а о питье, напротив, сказал он: "Руси есть веселие пить: не
можем без того быть". Потом пришли иноземцы из Рима и сказали: "Пришли мы,
посланные папой", и обратились к Владимиру: "Так говорит тебе папа: "Земля
твоя такая же, как и наша, а вера ваша не похожа на веру нашу, так как наша
вера - свет; кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц и
все, что дышит, а ваши боги - просто дерево". Владимир же спросил их: "В чем
заповедь ваша?". И ответили они: "Пост по силе: "если кто пьет или ест, то
все это во славу Божию", - как сказал учитель наш Павел". Сказал же Владимир
немцам: "Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого". Услышав об
этом, пришли хазарские евреи и сказали: "Слышали мы, что приходили болгары и
христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы
распяли, а мы веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля". И
спросил Владимир: "Что у вас за закон?". Они же ответили: "Обрезаться, не
есть свинины и заячины, соблюдать субботу". Он же спросил: "А где земля
ваша?". Они же сказали: "В Иерусалиме". А он спросил: "Точно ли она там?". И
ответили: "Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам
за грехи наши, а землю нашу отдал христианам". Сказал на это Владимир: "Как
же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас
и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же
хотите?".
Затем прислали греки к Владимиру философа, так сказавшего: "Слышали мы,
что приходили болгары и учили тебя принять свою веру; вера же их оскверняет
небо и землю, и прокляты они сверх всех людей, уподобились жителям Содома и
Гоморры, на которых напустил Господь горящий камень и затопил их, и
потонули, так вот и этих ожидает день погибели их, когда придет Бог судить
народы и погубит всех, творящих беззакония и скверное делающих. Ибо,
подмывшись, вливают эту воду в рот, мажут ею по бороде и поминают Магомета.
Так же и жены их творят ту же скверну, и еще даже б óльшую...".
Услышав об этом, Владимир плюнул на землю и сказал: "Нечисто это дело".
Сказал же философ: "Слышали мы и то, что приходили к вам из Рима научить вас
вере своей. Вера же их немного от нашей отличается: служат на опресноках, то
есть на облатках, о которых Бог не заповедал, повелев служить на хлебе, и
поучал апостолов, взяв хлеб: "Сие есть тело мое, ломимое за вас...". Так же
и чашу взял и сказал: "Сия есть кровь моя нового завета". Те же, которые не
творят этого, неправильно веруют". Сказал же Владимир: "Пришли ко мне евреи
и сказали, что немцы и греки веруют в того, кого они распяли". Философ
ответил: "Воистину веруем в того; их же пророки предсказывали, что родится
Бог, а другие - что распят будет и погребен, но в третий день воскреснет и
взойдет на небеса. Они же одних пророков избивали, а других истязали. Когда
же сбылись пророчества их, когда сошел он на землю, был он распят и,
воскреснув, взошел на небеса, от них же ожидал Бог покаяния 46 лет, но не
покаялись, и тогда послал на них римлян; и разбили их города, а самих
рассеяли по иным землям, где и пребывают в рабстве". Владимир спросил:
"Зачем же сошел Бог на землю и принял такое страдание?". Ответил же философ:
"Если хочешь послушать, то скажу тебе по порядку с самого начала, зачем Бог
сошел на землю". Владимир же сказал: "Рад послушать". И начал философ
говорить так:
"В начале, в первый день, сотворил Бог небо и землю. Во второй день
сотворил твердь посреди воды. В тот же день разделились воды - половина их
взошла на твердь, а половина сошла под твердь, В третий день сотворил он
море, реки, источники и семена. В четвертый день - солнце, луну, звезды, и
украсил Бог небо. Увидел все это первый из ангелов - старейшина чина
ангельского, и подумал: "Сойду на землю, и овладею ею, и буду подобен Богу,
и поставлю престол свой на облаках северных". И тотчас же был свергнут с
небес, и вслед за ним пали те, кто находился под его началом - десятый
ангельский чин. Было имя врагу - Сатанаил, а на его место Бог поставил
старейшину Михаила. Сатана же, обманувшись в замысле своем и лишившись
первоначальной славы своей, назвался противником Богу. Затем, в пятый день,
сотворил Бог китов, рыб, гадов и птиц пернатых. В шестой день сотворил Бог
зверей, скотов, гадов земных; создал и человека. В седьмой же день, то есть
в субботу, почил Бог от дел своих. И насадил Бог рай на востоке в Эдеме, и
ввел в него человека, которого создал, и заповедал ему есть плоды каждого
дерева, а плодов одного дерева - познания добра и зла - не есть. И был Адам
в раю, видел Бога и славил его, когда ангелы славили, И навел Бог сон на
Адама, и уснул Адам, и взял Бог одно ребро у Адама, и сотворил ему жену, и
ввел ее в рай к Адаму, и сказал Адам: "Вот кость от кости моей и плоть от
плоти моей; она будет называться женою". И нарек Адам имена скотам и птицам,
зверям и гадам и дал имена даже самим ангелам. И подчинил Бог Адаму зверей и
скот, и обладал он всеми, и все его слушали. Дьявол же, увидев, как почтил
Бог человека, стал ему завидовать, преобразился в змия, пришел к Еве и
сказал ей: "Почему не едите от дерева, растущего посредине рая?". И сказала
жена змию: "Сказал Бог: "Не ешьте, если же съедите, то смертью умрете"". И
сказал жене змий: "Смертию не умрете; ибо знает Бог, что в день тот, в
который съедите от дерева этого, откроются очи ваши и будете как Бог, познав
добро и зло". И увидела жена, что дерево съедобное, и, взяв, съела плод, и
дала мужу своему, и ели оба, и открылись очи обоих, и поняли они, что наги,
и сшили себе препоясание из листвы смоковницы. И сказал Бог: "Проклята земля
за твои дела, в печали будешь насыщаться все дни твоей жизни". И сказал
Господь Бог: "Когда прострете руки и возьмете от дерева жизни - будете жить
вечно". И изгнал Господь Бог Адама из рая. И поселился он против рая,
плачась и возделывая землю, и порадовался сатана о проклятии земли. Это
первое наше падение и горькая расплата, отпадение от ангельского жития.
Родил Адам Каина и Авеля, Каин был пахарь, а Авель пастух. И понес Каин в
жертву Богу плоды земные, и не принял Бог даров его. Авель же принес
первенца ягненка, и принял Бог дары Авеля. Сатана же вошел в Каина и стал
подстрекать его убить Авеля. И сказал Каин Авелю: "Пойдем в поле". И
послушал его Авель, и, когда вышли, восстал Каин на Авеля и хотел убить его,
но не знал, как это сделать. И сказал ему сатана: "Возьми камень и ударь
его". Он взял камень и убил Авеля. И сказал Бог Каину: "Где брат твой?". Он
же ответил: "Разве я сторож брату моему?". И сказал Бог: "Кровь брата твоего
вопиет ко мне, будешь стонать и трястись до конца жизни своей". Адам и Ева
плакали, а дьявол радовался, говоря: "Кого Бог почтил, того я заставил
отпасть от Бога и вот ныне горе на него навлек". И плакались по Авеле 30
лет, и не истлело тело его, и не умели его похоронить. И повелением Божьим
прилетели два птенца, один из них умер, другой же ископал яму и положил в
нее умершего и похоронил его. Увидев это, Адам и Ева выкопали яму, положили
в нее Авеля и похоронили с плачем. Когда Адаму было 230 лет, родил он Сифа и
двух дочерей, и взял одну Каин, а другую Сиф, и оттого пошли плодиться люди
и множиться на земле. И не познали сотворившего их, исполнились блуда, и
всякой нечистоты, и убийства, и зависти, и жили люди, как скоты. Только Ной
один был праведен в роде людском. И родил он трех сыновей: Сима, Хама и
Иафета. И сказал Бог: "Не будет дух мой пребывать среди людей"; и еще:
"Истреблю то, что сотворил, от человека и до скота". И сказал Господь Бог
Ною: "Построй ковчег в длину 300 локтей, в ширину 80, а в вышину 30";
египтяне же называют локтем сажень. 100 лет делал Ной свой ковчег, и когда
поведал Ной людям, что будет потоп, посмеялись над ним. Когда же сделал
ковчег, сказал Ною Господь: "Войди в него ты, и твоя жена, и сыновья твои, и
снохи твои, и введи к себе по паре от всех зверей, и от всех птиц, и от всех
гадов". И ввел Ной, кого приказал ему Бог. Навел Бог потоп на землю,
потонуло все живое, а ковчег плавал на воде. Когда же спала вода, вышел Ной,
его сыновья и жена его. От них и населилась земля. И было людей много, и
говорили они на одном языке, и сказали они друг другу: "Построим столп до
неба". Начали строить, и был старейшина их Неврод; и сказал Бог: "Вот
умножились люди и замыслы их суетные". И сошел Бог, и разделил речь их на 72
языка. Только язык Адама не был отнят у Евера; этот один из всех остался
непричастен к их безумному делу и сказал так: "Если бы Бог приказал людям
создать столп до неба, то повелел бы сам Бог словом своим, - так же как
сотворил небо, землю, море, все видимое и невидимое". Вот почему не
переменился его язык; от него пошли евреи. Итак, разделились люди на 71 язык
и разошлись по всем странам, и каждый народ принял свой нрав. По научению
дьявола приносили они жертвы рощам, колодцам и рекам и не познали Бога. От
Адама же и до потопа прошло 2242 года, а от потопа до разделения народов 529
лет. Затем дьявол ввел людей в еще большее заблуждение, и стали они
создавать кумиров: одних - деревянных, других - медных, третьих - мраморных,
а некоторых - золотых и серебряных. И кланялись им, и приводили к ним своих
сыновей и дочерей, и закалывали их перед ними, и была осквернена вся земля.
Первым же стал делать кумиры Серух, создавал он их в честь умерших людей:
некоторым бывшим царям, или храбрым людям и волхвам, и женам прелюбодейкам.
Серух же родил Фарру, Фарра же родил трех сыновей: Авраама, Нахора и Аарона.
Фарра же делал кумиры, научившись этому у своего отца. Авраам же, начав
понимать истину, посмотрел на небо, и увидел звезды и небо, и сказал:
"Воистину тот Бог, который создал небо и землю, а отец мой обманывает
людей". И сказал Авраам: "Испытаю богов отца своего", и обратился к отцу:
"Отец! Зачем обманываешь людей, делая деревянных кумиров? Тот Бог, кто
сотворил небо и землю". Авраам, взяв огонь, зажег идолов в храме. Аарон же,
брат Авраама, увидев это и чтя идолов, захотел вынести их, но и сам тут же
сгорел и умер раньше отца. Перед этим же не умирал сын прежде отца, но отец
прежде сына; и с тех пор стали умирать сыновья прежде отцов. Бог же возлюбил
Авраама и сказал ему: "Изыди из дома отца твоего и пойди в землю, которую
покажу тебе, и сотворю от тебя великий народ, и благословят тебя поколения
людские". И сделал Авраам так, как заповедал ему Бог. И взял Авраам
племянника своего Лота; этот Лот был ему и шурин, и племянник, так как
Авраам взял за себя дочь брата Аарона - Сару. И пришел Авраам в землю
Хананейскую к высокому дубу, и сказал Бог Аврааму: "Потомству твоему дам
землю эту". И поклонился Авраам Богу.
Аврааму же было 75 лет, когда вышел он из Xаррана. Сара же была
неплодной, болела бесчадием. И сказала Сара Аврааму: "Войди к рабе моей". И
взяла Сара Агарь, и отдала ее мужу своему, и вошел Авраам к Агари, Агарь же
зачала и родила сына, и назвал его Авраам Измаилом; Аврааму же было 86 лет,
когда родился Измаил. Затем зачала Сара, и родила сына, и нарекла имя ему
Исаак. И приказал Бог Аврааму совершить обрезание отрока, и обрезали его на
восьмой день. Возлюбил Бог Авраама и племя его, и назвал его своим народом,
а назвав своим народом, отделил его от других. И возмужал Исаак, а Авраам
жил 175 лет, и умер, и был погребен. Когда же Исааку было 60 лет, родил он
двух сыновей: Исава и Иакова. Исав же был лжив, а Иаков - праведен. Этот
Иаков работал у своего дяди семь лет, добиваясь его младшей дочери, и не дал
ее ему Лаван - дядя его, сказав так: "Возьми старшую". И дал ему Лию,
старшую, а ради другой сказал ему: "Работай еще семь лет". Он же работал еще
семь лет ради Рахили. И так взял себе двух сестер и родил от них восемь
сыновей: Рувима, Симеона, Левгию, Иуду, Исахара, Заулона, Иосифа и
Вениамина, и от двух рабынь: Дана, Нефталима, Гада и Асира. И от них пошли
евреи, Иаков же, когда ему было 130 лет, отправился в Египет, вместе со всем
родом своим, числом 65 душ. Прожил он в Египте 17 лет и умер, а потомство
его находилось в рабстве 400 лет. По прошествии же этих лет усилились евреи
и умножились, а египтяне притесняли их как рабов. В эти времена родился у
евреев Моисей, и сказали волхвы египетскому царю: "Родился ребенок у евреев,
который погубит Египет". И тотчас же повелел царь всех рождающихся еврейских
детей бросать в реку. Мать же Моисея, испугавшись этого истребления, взяла
младенца, положила его в корзину и, отнеся, поставила ее подле реки. В это
время пришла дочь фараона Фермуфи купаться и увидела плачущего ребенка,
взяла его, пощадила, и дала имя ему Моисей, и вскормила. Был же тот мальчик
красив, и, когда исполнилось ему четыре года, привела его дочь фараона к
своему отцу. Фараон же, увидев Моисея, полюбил мальчика. Моисей же, хватаясь
как-то за шею царя, уронил с царской головы венец и наступил на него. Волхв
же, увидев это, сказал царю: "О царь! Погуби отрока этого, если же не
погубишь, то погубит он сам весь Египет". Царь же не только его не послушал,
но, больше того, приказал не губить еврейских детей. Моисей возмужал и стал
великим мужем в доме фараона. Когда же стал в Египте иной царь, бояре начали
завидовать Моисею. Моисей же, убив египтянина, обидевшего еврея, бежал из
Египта и пришел в землю Мадиамскую, и, когда шел через пустыню, узнал он от
ангела Гавриила о бытии всего мира, о первом человеке и о том, что было
после него и после потопа, и о смешении языков, и кто сколько лет жил, и о
движении звезд, и о числе их, и о мере земли, и всякую премудрость, Затем
явился Моисею Бог огнем в терновнике и сказал ему: "Видел я бедствия людей
моих в Египте и сошел, чтобы освободить их из-под власти египетской, вывести
их из этой земли. Иди же к фараону, царю египетскому, и скажи ему: "Выпусти
Израиля, чтобы три дня совершали они требу Богу". Если же не послушает тебя
царь египетский, то побью его всеми чудесами моими". Когда пришел Моисей, не
послушал его фараон, и напустил Бог на него 10 казней: во-первых,
окровавленные реки; во-вторых, жабы; в-третьих, мошки; в-четвертых, песьи
мухи; в-пятых, мор скота; в-шестых, нарывы; в-седьмых, град; в-восьмых,
саранча; в-девятых, трехсуточная тьма; в-десятых, мор на людей. Потому
напустил Бог на них десять казней, что 10 месяцев топили они детей
еврейских. Когда же начался мор в Египте, сказал фараон Моисею и брату его
Аарону: "Поскорей уходите!". Моисей же, собрав евреев, пошел из Египта. И
вел их Господь через пустыни к Красному морю, и шел впереди них огненный
столп ночью, а днем - облачный. Услышал же фараон, что бегут люди, и
погнался за ними, и прижал их к морю. Когда же увидели это евреи, возопили к
Моисею: "Зачем повел нас на смерть?". И воззвал Моисей к Богу, и сказал
Господь: "Что взываешь ко мне? Ударь жезлом по морю". И поступил Моисей так,
и расступилась вода надвое, и вошли дети Израиля в море. Увидев это, фараон
погнался за ними, сыновья же Израиля перешли море по суху. И когда вышли на
берег, сомкнулось море над фараоном и воинами его. И возлюбил Бог Израиля, и
шли они от моря три дня по пустыне, и пришли в Мерру. Была здесь вода
горька, и возроптали люди на Бога, и показал им Господь дерево, и положил
его Моисей в воду, и усладилась вода. Затем снова возроптали люди на Моисея
и на Аарона: "Лучше нам было в Египте, где ели мы мясо, лук и хлеб досыта".
И сказал Господь Моисею: "Слышал ропот сынов Израилевых", и дал им есть
манну. Затем дал им закон на горе Синайской. Когда Моисей взошел на гору к
Богу, люди отлили голову тельца и поклонились ей, как богу. И иссек Моисей
три тысячи этих людей. А затем снова возроптали люди на Моисея и Аарона, так
как не было воды. И сказал Господь Моисею: "Ударь жезлом в камень". И
ответил Моисей: "А что если не испустит он воду?". И разгневался Господь на
Моисея, что не возвеличил Господа, и не вошел он в землю обетованную из-за
ропота людей, но возвел его на гору Вамскую и показал землю обетованную. И
умер Моисей здесь на горе. И принял власть Иисус Навин. Этот вошел в землю
обетованную, избил хананейское племя и вселил на место их сынов Израилевыx.
Когда же умер Иисус, стал на его место судья Иуда; а иных судей было 14. При
них забыли евреи Бога, выведшего их из Египта, и стали служить бесам. И
разгневался Бог, и предал их иноплеменникам на расхищение. Когда же начинали
они каяться, - миловал их Бог; а когда избавлял их, - снова уклонялись на
служение бесам. Затем был судья Илья жрец, а затем пророк Самуил. И сказали
люди Самуилу: "Поставь нам царя". И разгневался Господь на Израиля, и
поставил им царя Саула. Однако Саул не захотел подчиниться закону Господню,
и избрал Господь Давида, и поставил его царем Израилю, и угодил Давид Богу.
Давиду этому обещал Бог, что родится Бог от племени его. Он первый стал
пророчествовать о воплощении Божьем, говоря: "Из чрева прежде утренней
звезды родил тебя". Так он пророчествовал 40 лет и умер. А вслед за ним
пророчествовал сын его Соломон, который создал храм Богу и назвал его Святая
Святых. И был он мудр, но под конец согрешил; царствовал 40 лет и умер.
После Соломона царствовал сын его Ровоам. При нем разделилось еврейское
царство надвое: в Иерусалиме одно, а в Самарии другое. В Самарии же
царствовал Иеровоам. холоп Соломона; сотворил он два золотых тельца и
поставил - одного в Вефиле на холме, а другого в Дане, сказав: "Вот боги
твои, Израиль". И поклонялись люди, а Бога забыли. Так и в Иерусалиме стали
забывать Бога и поклоняться Ваалу, то есть богу войны, иначе говоря - Арею;
и забыли Бога отцов своих. И стал Бог посылать к ним пророков. Пророки же
начали обличать их в беззаконии и служении кумирам. Они же, обличаемые,
стали избивать пророков. Бог разгневался на Израиля и сказал: "Отвергну от
себя, призову иных людей, которые будут послушны мне. Если и согрешат, не
помяну беззакония их". И стал посылать пророков, говоря им: "Пророчествуйте
об отвержении евреев и о призвании новых народов".
Первым стал пророчествовать Осия: "Положу конец царству дома
Израилева... Сокрушу лук Израилев... Уже не буду более миловать дом
Израилев, но, отметая, отвергнусь их", - говорит Господь. "И будут
скитальцами между народами". Иеремия же сказал: "Хотя бы восстали Самуил и
Моисей... не помилую их". И еще сказал тот же Иеремия: "Так говорит Господь:
"Вот я поклялся именем моим великим, что не будет имя мое произносимо устами
евреев"". Иезекииль же сказал: "Так говорит Господь Адонаи: "Рассею вас, и
весь остаток ваш развею по всем ветрам... За то, что осквернили святилище
мое всеми мерзостями вашими; я же отрину тебя... и не помилую тебя"".
Малахия же сказал: "Так говорит Господь: "Уже нет моего благоволения к
вам... Ибо от востока и до запада прославится имя мое между народами, и на
всяком месте возносят фимиам имени моему и жертву чистую, так как велико имя
мое между народами. За то и отдам вас на поношение и на рассеяние среди всех
народов"". Исайя же великий сказал: "Так говорит Господь: "Простру руку свою
на тебя, сгною и рассею тебя, и вновь не соберу тебя"". И еще сказал тот же
пророк: "Возненавидел я праздники и начала месяцев ваших, и суббот ваших не
принимаю". Амос же пророк сказал: "Слушайте слово Господне: "Я подниму плач
о вас, пал дом Израилев и не встанет более"". Малахия же сказал: "Так
говорит Господь: "Пошлю на вас проклятие и прокляну ваше благословение...
разрушу его и не будет с вами"". И много пророчествовали пророки об
отвержении их.
Тем же пророкам повелел Бог пророчествовать о призвании на их место
иных народов. И стал взывать Исайя, так говоря: "От меня произойдет закон и
суд мой - свет для народов. Скоро приблизится правда моя и восходит... и на
мышцу мою надеются народ". Иеремия же сказал: "Так говорит Господь: "Заключу
с домом Иудиным новый завет.. Давая им законы в разумение их, и на сердцах
их напишу их, и буду им Богом, а они будут моим народом"". Исайя же сказал:
"Прежнее миновало, а новое возвещу, - прежде возвещания, оно было явлено
вам. Пойте Богу новую песнь". "Рабам моим дастся новое имя, которое будет
благословляться по всей земле". "Дом мой назовется домом молитвы всех
народов". Тот же пророк Исайя говорит: "Обнажит Господь святую мышцу свою
перед глазами всех народов, - и все концы земли увидят спасение от Бога
нашего". Давид же говорит: "Хвалите Господа все народы, прославляйте его все
люди".
Так возлюбил Бог новых людей и открыл им, что сойдет к ним сам, явится
человеком во плоти и искупит страданием грех Адама. И стали пророчествовать
о воплощении Бога, раньше других Давид: "Сказал Господь Господу моему: "Сядь
одесную меня, доколе положу врагов твоих к подножию ног твоих"". И еще:
"Сказал мне Господь: "Ты сын мой; я ныне родил тебя"". Исайя же сказал: "Ни
посол, ни вестник, но сам Бог, придя, спасет нас". И еще: "Младенец родится
нам, владычество на плечах его, и нарекут имя ему великого света ангел...
Велика власть его, и миру его нет предела". И еще: "Вот, дева во чреве
зачнет, и нарекут имя ему Еммануил". Михей же сказал: "Ты, Вифлеем - дом
Ефранта, разве ты не велик между тысячами иудиными? Из тебя ведь произойдет
тот, который должен быть владыкою во Израиле и исход которого от дней
вечных. Посему он ставит их до времени, доколе не родит тех, которые родят,
и тогда возвратятся оставшиеся братья их к сынам Израиля". Иеремия же
сказал: "Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с ним. Он нашел все
пути премудрости и даровал ее отроку своему Иакову... После того он явился
на земле и жил между людей". И еще: "Человек он; кто узнает, что он Бог? ибо
умирает, как человек". Захария же сказал: "Не послушали сына моего, а я не
услышу их, говорит Господь". И Осия сказал: "Так говорит Господь: плоть моя
от них".
Прорекли же и страдания его, говоря, как сказал Исайя: "Горе душе их!
Ибо совет зол сотворили, говоря: "свяжем праведника"". И еще сказал тот же
пророк: "Так говорит Господь: "...Я не воспротивляюсь, не скажу вопреки.
Хребет мой отдал я для нанесения ран, а щеки мои - на заушение, и лица моего
не отвернул от поругания и оплевания"". Иеремия же сказал: "Придите, положим
дерево в пищу его и отторгнем от земли жизнь его". Моисей же сказал о
распятии его: "Увидите жизнь вашу, висящую перед глазами вашими". И Давид
сказал: "Зачем мятутся народы". Исайя же сказал: "Как овца, веден был он на
заклание". Ездра же сказал: "Благословен Бог, распростерший руки свои и
спасший Иерусалим".
И о воскресении сказал Давид: "Восстань, Боже, суди землю, ибо ты
наследуешь среди всех народов". И еще: "Как бы от сна воспрянул Господь". И
еще: "Да воскреснет Бог, и да расточатся враги его". И еще: "Воскресни,
Господи Бог мой, да вознесется рука твоя". Исайя же сказал: "Сошедшие в
страну тени смертной, свет воссияет на вас". Захария же сказал: "И ты ради
крови завета твоего освободил узников своих изо рва, в котором нет воды".
И много пророчествовали о нем, что и сбылось все".
Спросил же Владимир: "Когда же это сбылось? И сбылось ли все это? Или
еще только теперь сбудется?". Философ же ответил ему: "Все это уже сбылось,
когда воплотился Бог. Как я уже сказал, когда евреи избивали пророков, а
цари их преступали законы, предал их (Бог) на расхищение, и выведены были в
плен в Ассирию за грехи свои, и были в рабстве там 70 лет. А затем
возвратились в свою землю, и не было у них царя, но архиереи властвовали над
ними до иноплеменника Ирода, ставшего над ними властвовать.
В правление этого последнего, в год 5500, послан был Гавриил в Назарет
к деве Марии, родившейся в колене Давидовом, сказать ей: "Радуйся,
обрадованная. Господь с тобою!". И от слов этих зачала она в утробе Слово
Божие, и родила сына, и назвала его Иисус. И вот пришли с востока волхвы,
говоря: "Где родившийся царь еврейский? Ибо видели звезду его на востоке и
пришли поклониться ему". Услышав об этом, Ирод царь пришел в смятение, и
весь Иерусалим с ним, и, призвав книжников и старцев, спросил их: "Где
рождается Христос?". Они же ответили ему: "В Вифлееме еврейском". Ирод же,
услышав это, послал с приказанием: "Избейте младенцев всех до двух лет". Они
же пошли и истребили младенцев, А Мария, испугавшись, спрятала младенца.
Затем Иосиф с Марией, взяв младенца, бежали в Египет, где пробыли до смерти
Ирода. В Египте же явился Иосифу ангел и сказал: "Встань, возьми младенца и
мать его и иди в землю Израилеву". И, вернувшись, поселился в Назарете.
Когда же Иисус вырос и было ему 30 лет, начал он творить чудеса и
проповедовать царство небесное. И избрал 12, и назвал их учениками своими, и
стал творить великие чудеса - воскрешать мертвых, очищать прокаженных,
исцелять хромых, давать прозрение слепым - и иные многие великие чудеса,
которые прежние пророки предсказали о нем, говоря: "Тот исцелил недуги наши
и болезни наши на себя взял". И крестился он в Иордане от Иоанна, показав
обновление новым людям. Когда же он крестился, отверзлись небеса, и Дух
сошел в образе голубином, и голос сказал: "Вот сын мой возлюбленный, его же
благоизволил". И посылал он учеников своих проповедовать царствие небесное и
покаяние для оставления грехов. И собирался исполнить пророчество, и начал
проповедовать о том, как подобает сыну человеческому пострадать, быть
распяту и в третий день воскреснуть. Когда же учил он в церкви, архиереи и
книжники исполнились зависти, и хотели убить его, и, схватив его, повели к
правителю Пилату. Пилат же, дознавшись, что привели его без вины, захотел
его отпустить. Они же сказали ему: "Если отпустишь этого, то не будешь
другом цезарю". Тогда Пилат приказал, чтобы его распяли. Они же, взяв
Иисуса, повели на лобное место, и тут распяли его. Настала тьма по всей
земле от шестого часа и до девятого, и в девятом часу испустил дух Иисус,
Церковная завеса разодралась надвое, восстали мертвые многие, которым
повелел войти в рай. Сняли его с креста, положили его в гроб, и печатями
запечатали гроб евреи, приставили стражу, сказав: "Как бы не украли ученики
его". Он же воскрес на третий день. Воскреснув из мертвых, явился он
ученикам своим и сказал им: "Идите ко всем народам и научите все народы,
крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа". Пробыл он с ними 40 дней,
приходя к ним после своего воскресения. Когда прошло 40 дней, повелел им
идти на гору Елеонскую. И тут явился им, и благословил их, и сказал: "Будьте
в граде Иерусалиме, пока не пришлю вам обетование отца моего". И, сказав
это, вознесся на небо, Они же поклонились ему. И возвратились в Иерусалим, и
были всегда в церкви. По прошествии пятидесяти дней сошел Дух Святой на
апостолов. А когда приняли обетование Святого Духа, то разошлись по
вселенной, уча и крестя водою".
Владимир же спросил: "Почему родился он от жены, был распят на дереве и
крестился водою?". Философ же ответил ему: "Вот чего ради. Вначале род
человеческий женою согрешил: дьявол прельстил Адама Евою, и лишился тот рая,
так и Бог отомстил дьяволу: через жену была первоначальная победа дьявола,
из-за жены первоначально был изгнан Адам из рая; так же через жену
воплотился Бог и повелел войти в рай верным. А на древе он был распят
потому, что от древа вкусил Адам и из-за него был изгнан из рая; Бог же на
древе принял страдания, чтобы древом был побежден дьявол, и древом жизни
спасутся праведные. А обновление водою совершилось потому, что при Ное,
когда умножились грехи у людей, навел Бог потоп на землю и потопил людей
водою; потому-то и сказал Бог: "Как водою погубил я людей за грехи их, так и
теперь вновь водою очищу от грехов людей - водою обновления"; ибо и евреи в
море очистились от египетского злого нрава, ибо первой была сотворена вода,
сказано ведь: Дух Божий носился поверх вод, потому и ныне крестятся водою и
духом. Первое преображение тоже было водою, чему Гедеон дал прообраз
следующим способом: когда пришел к нему ангел, веля ему идти на мадимьян, он
же, испытуя, обратился к Богу, положив руно на гумне, сказал: "Если будет по
всей земле роса, а руно сухо...". И было так. Это же было прообразом, что
все иные страны были прежде без росы, а евреи - руно, после же на другие
страны пала роса, которая есть святое крещение, а евреи остались без росы. И
пророки предрекли, что обновление будет через воду. Когда апостолы учили по
вселенной веровать Богу, учение их и мы, греки, приняли, вселенная верует
учению их. Установил же Бог и день единый, в который, сойдя с небес, будет
судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его: праведникам - царство
небесное, красоту неизреченную, веселие без конца и бессмертие вечное;
грешникам же - мучение огненное, червь неусыпающий и мука без конца. Таковы
будут мучения тем, кто не верит Богу нашему Иисусу Христу: будут мучиться в
огне те, кто не крестится".
И, сказав это, философ показал Владимиру завесу, на которой изображено
было судилище Господне, указал ему на праведных справа, в веселии идущих в
рай, а грешников слева, идущих на мучение. Владимир же, вздохнув, сказал:
"Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева". Философ же сказал: "Если
хочешь с праведниками справа стать, то крестись". Владимиру же запало это в
сердце, и сказал он: "Подожду еще немного", желая разузнать о всех верах. И
дал ему Владимир многие дары и отпустил его с честию великою.
В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же
с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян,
и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и
тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки "Великая Скифь". И
с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000.
И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег
на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города
грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в
плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых
побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно
делают враги.
И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса
корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к
городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: "Не губи
города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли
ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались
греки, и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом".
И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было
в каждом корабле по 40 мужей.
И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал
Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире
с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла,
Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали
греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000
кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов:
прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка,
для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят
великие князья, подвластные Олегу. "Когда приходят русские, пусть берут
содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут
месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им
баню - сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у
царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно". И обязались
греки, и сказали цари и все бояре: "Если русские явятся не для торговли, то
пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим
приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей.
Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к
ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им
месячное, - сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из
Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни
ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют,
сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов".
Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать
дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его
водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном,
своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: "Сшейте
для руси паруса из паволок, а славянам копринные", - и было так. И повесил
щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь
паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали
славяне: "Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок". И
вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое
узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и
непросвещенными.
В год 6420 (912). Послал Олег мужей своих заключить мир и установить
договор между греками и русскими, говоря так: "Список с договора,
заключенного при тех же царях Льве и Александре. Мы от рода русского -
Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар,
Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид - посланные от Олега, великого князя
русского, и от всех, кто под рукою его, - светлых и великих князей, и его
великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в Боге
самодержцам, царям греческим, для укрепления и для удостоверения многолетней
дружбы, бывшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей
и по повелению, от всех находящихся под рукою его русских. Наша светлость,
превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, существовавшую
постоянно между христианами и русскими, рассудили по справедливости, не
только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим,
утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему.
Таковы суть главы договора, относительно которых мы себя обязали по
Божьей вере и дружбе. Первыми словами нашего договора помиримся с вами,
греки, и станем любить друг друга от всей души и по всей доброй воле, и не
дадим произойти, поскольку это в нашей власти, никакому обману или
преступлению от сущих под рукою наших светлых князей; но постараемся,
насколько в силах наших, сохранить с вами, греки, в будущие годы и навсегда
непревратную и неизменную дружбу, изъявлением и преданием письму с
закреплением, клятвой удостоверяемую. Так же и вы, греки, соблюдайте такую
же непоколебимую и неизменную дружбу к князьям нашим светлым русским и ко
всем, кто находится под рукою нашего светлого князя всегда и во все годы.
А о главах, касающихся возможных злодеяний, договоримся так: те
злодеяния, которые будут явно удостоверены, пусть считаются бесспорно
совершившимися; а каким не станут верить, пусть клянется та сторона, которая
домогается, чтобы злодеянию этому не верили; и когда поклянется сторона та,
пусть будет такое наказание, каким окажется преступление.
Об этом: если кто убьет, - русский христианина или христианин русского,
- да умрет на месте убийства. Если же убийца убежит, а окажется имущим, то
ту часть его имущества, которую полагается по закону, пусть возьмет
родственник убитого, но и жена убийцы пусть сохранит то, что полагается ей
по закону. Если же окажется неимущим бежавший убийца, то пусть останется под
судом, пока не разыщется, а тогда да умрет.
Если ударит кто мечом или будет бить каким-либо другим орудием, то за
тот удар или битье пусть даст 5 литр серебра по закону русскому; если же
совершивший этот проступок неимущий, то пусть даст сколько может, так, что
пусть снимет с себя и те самые одежды, в которых ходит, а об оставшейся
неуплаченной сумме пусть клянется по своей вере, что никто не может помочь
ему, и пусть не взыскивается с него этот остаток.
Об этом: если украдет что русский у христианина или, напротив,
христианин у русского, и пойман будет вор пострадавшим в то самое время,
когда совершает кражу, либо если приготовится вор красть и будет убит, то не
взыщется смерть его ни от христиан, ни от русских; но пусть пострадавший
возьмет то свое, что потерял. Если же добровольно отдастся вор, то пусть
будет взят тем, у кого он украл, и пусть будет связан, и отдаст то, что
украл, в тройном размере.
Об этом: если кто из христиан или из русских посредством побоев
покусится (на грабеж) и явно силою возьмет что-либо, принадлежащее другому,
то пусть вернет в тройном размере.
Если выкинута будет ладья сильным ветром на чужую землю и будет там
кто-нибудь из нас, русских, и поможет сохранить ладью с грузом ее и
отправить вновь в Греческую землю, то проводим ее через всякое опасное
место, пока не придет в место безопасное; если же ладья эта бурей или на
мель сев задержана и не может возвратиться в свои места, то поможем гребцам
той ладьи мы, русские, и проводим их с товарами их поздорову. Если же
случится около Греческой земли такая же беда с русской ладьей, то проводим
ее в Русскую землю и пусть продают товары той ладьи, так что если можно что
продать из той ладьи, то пусть вынесем (на греческий берег) мы, русские. И
когда приходим (мы, русские) в Греческую землю для торговли или посольством
к вашему царю, то (мы, греки) пропустим с честью проданные товары их ладьи.
Если же случится кому-либо из нас, русских, прибывших с ладьею, быть убиту
или что-нибудь будет взято из ладьи, то пусть будут виновники присуждены к
вышесказанному наказанию.
Об этих: если пленник той или иной стороны насильно удерживается
русскими или греками, будучи продан в их страну, и если, действительно,
окажется русский или грек, то пусть выкупят и возвратят выкупленное лицо в
его страну и возьмут цену его купившие, или пусть будет предложена за него
цена, полагающаяся за челядина. Также, если и на войне взят будет он теми
греками, - все равно пусть возвратится он в свою страну и отдана будет за
него обычная цена его, как уже сказано выше.
Если же будет набор в войско и эти (русские) захотят почтить вашего
царя, и сколько бы ни пришло их в какое время, и захотят остаться у вашего
царя по своей воле, то пусть так будет.
Еще о русских, о пленниках. Явившиеся из какой-либо страны (пленные
христиане) на Русь и продаваемые (русскими) назад в Грецию или пленные
христиане, приведенные на Русь из какой-либо страны, - все эти должны
продаваться по 20 златников и возвращаться в Греческую землю.
Об этом: если украден будет челядин русский, либо убежит, либо насильно
будет продан и жаловаться станут русские, пусть докажут это о своем челядине
и возьмут его на Русь, но и купцы, если потеряют челядина и обжалуют, пусть
требуют судом и, когда найдут, - возьмут его. Если же кто-либо не позволит
произвести дознание, - тем самым не будет признан правым.
И о русских, служащих в Греческой земле у греческого царя. Если кто
умрет, не распорядившись своим имуществом, а своих (в Греции) у него не
будет, то пусть возвратится имущество его на Русь ближайшим младшим
родственникам. Если же сделает завещание, то возьмет завещанное ему тот,
кому написал наследовать его имущество, и да наследует его.
О русских торгующих.
О различных людях, ходящих в Греческую землю и остающихся в долгу. Если
злодей не возвратится на Русь, то пусть жалуются русские греческому царству,
и будет он схвачен и возвращен насильно на Русь. То же самое пусть сделают и
русские грекам, если случится такое же.
В знак крепости и неизменности, которая должна быть между вами,
христианами, и русскими, мирный договор этот сотворили мы Ивановым
написанием на двух хартиях - Царя вашего и своею рукою, - скрепили его
клятвою предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единого
истинного Бога вашего и дали нашим послам. Мы же клялись царю вашему,
поставленному от Бога, как божественное создание, по вере и по обычаю нашим,
не нарушать нам и никому из страны нашей ни одной из установленных глав
мирного договора и дружбы. И это написание дали царям вашим на утверждение,
чтобы договор этот стал основой утверждения и удостоверения существующего
между нами мира. Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира
6420".
Царь же Леон почтил русских послов дарами - золотом, и шелками, и
драгоценными тканями - и приставил к ним своих мужей показать им церковную
красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота,
паволоки, драгоценные камни и страсти Господни - венец, гвозди, багряницу и
мощи святых, уча их вере своей и показывая им истинную веру. И так отпустил
их в свою землю с великою честью. Послы же, посланные Олегом, вернулись к
нему и поведали ему все речи обоих царей, как заключили мир и договор
положили между Греческою землею и Русскою и установили не преступать клятвы
- ни грекам, ни руси.
И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень,
и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда
на него не садиться, Ибо спрашивал он волхвов и кудесников: "От чего я
умру?". И сказал ему один кудесник: "Князь! От коня твоего любимого, на
котором ты ездишь, - от него тебе и умереть?". Запали слова эти в душу
Олегу, и сказал он: "Никогда не сяду на него и не увижу его больше". И
повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя
его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года,
- на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему
смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: "Где конь мой, которого
приказал я кормить и беречь?". Тот же ответил: "Умер". Олег же посмеялся и
укорил того кудесника, сказав: "Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь
умер, а я жив". И приказал оседлать себе коня: "Да увижу кости его". И
приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня,
посмеялся и сказал: "От этого ли черепа смерть мне принять?". И ступил он
ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от того
разболелся и умер. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и
похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет
могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три.
Неудивительно, что от волхвования сбывается чародейство. Так было и в
царствование Домициана тогда был известен некий волхв именем Аполлоний
Тианский, который ходил и творил всюду бесовские чудеса - в городах и селах.
Однажды, когда из Рима пришел он в Византию, упросили его живущие там
сделать следующее: он изгнал из города множество змей и скорпионов, чтобы не
было от них вреда людям и ярость конскую обуздал на глазах у бояр. Так и в
Антиохию пришел, и, упрошенный людьми теми - антиохиянинами, страдавшими от
скорпионов и комаров, сделал медного скорпиона, и зарыл его в землю, и
поставил над ним небольшой мраморный столп, и повелел взять людям палки и
ходить по городу и выкликивать, потрясая теми палками: "Быть городу без
комара!". И так исчезли из города скорпионы и комары. И спросили его еще об
угрожавшем городу землетрясении, и, вздохнув, написал он на дощечке
следующее "Увы тебе, несчастный город, много ты потрясешься и огнем будешь
попален, оплачет тебя (тот, кто будет) на берегу Оронта". Об (Аполлонии)
этом и великий Анастасий Божьего града сказал: "Чудеса, сотворенные
Аполлонием, даже и до сих пор на некоторых местах исполняются: одни - чтобы
отогнать четвероногих животных и птиц, которые могли бы вредить людям другие
же - для удержания речных струй, вырвавшихся из берегов, но иные и на
погибель и в ущерб людям, хотя и на обуздание их. Не только ведь при жизни
его так делали бесы такие чудеса, но и по смерти, у гроба его, творили
чудеса его именем, чтобы обольщать жалких людей, часто уловляемых на них
дьяволом". Итак, кто что скажет о творящих волшебным искушением делах? Ведь
вот, искусен был на волшебное обольщение и никогда не считался Аполлоний с
тем что в безумстве предался мудрому ухищрению; а следовало бы ему сказать:
"Словом только творю я то, что хотел", и не совершать действий, ожидаемых от
него. То все попущением Божиим и творением бесовским случается - всеми
подобными делами испытывается наша православная вера, что тверда она и
крепка пребывая подле Господа и не увлекаема дьяволом, его призрачными
чудесами и сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и
слугами зла. Бывает же, что некоторые и именем Господа пророчествуют, как
Валаам, и Саул, и Каиафа, и бесов даже изгоняют, как Иуда и сыны Скевавели.
Потому что и на недостойных многократно действует благодать, как многие
свидетельствуют: ибо Валаам всего был чужд - и праведного жития и веры, но
тем не менее явилась в нем благодать для убеждения других. И Фараон такой же
был, но и ему было раскрыто будущее. И Навуходоносор был законопреступен, но
и ему также было открыто будущее многих поколений, тем свидетельствуя, что
многие, имеющие превратные понятия, еще до пришествия Христа творят знамения
не по собственной воле на прельщение людей, не знающих доброго. Таков был и
Симон Волхв, и Менандр, и другие такие же, из-за которых и было по истине
сказано: "Не чудесами прельщать...".
В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда
изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и
себе добудешь, и нам". И послушал их Игорь - пошел к древлянам за данью и
прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв
дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, - поразмыслив, сказал
своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще". И
отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая
большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с
князем своим Малом: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока
не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит". И послали
к нему, говоря: "Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань". И не послушал их
Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников
его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у
Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.
Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец
его был Асмуд, а воевода Свенельд - отец Мстиши. Сказали же древляне: "Вот
убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и
Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим". И послали древляне лучших
мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге, и пристали в ладье под
Боричевым. Ведь вода тогда текла возле Киевской горы, а люди сидели не на
Подоле, но на горе. Город же Киев был там, где ныне двор Гордяты и Никифора,
а княжеский двор был в городе, где ныне двор Воротислава и Чудина, а место
для ловли птиц было вне города; был вне города и другой двор, где стоит
сейчас двор доместика, позади церкви святой Богородицы; над горою был
теремной двор - был там каменный терем. И поведали Ольге, что пришли
древляне, и призвала их Ольга к себе, и сказала им: "Гости добрые пришли". И
ответили древляне: "Пришли, княгиня". И сказала им Ольга: "Так говорите же,
зачем пришли сюда?". Ответили же древляне: "Послала нас Деревская земля с
такими словами: "Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал
и грабил, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю, - пойди
замуж за князя нашего за Мала"". Было ведь имя ему Мал, князю древлянскому.
Сказала же им Ольга: "Любезна мне речь ваша, - мужа моего мне уже не
воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же
идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами,
а вы говорите: "Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в
ладье", - и вознесут вас в ладье", и отпустила их к ладье. Ольга же
приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе, вне града, На
следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями, и пришли к ним, и
сказали: "Зовет вас Ольга для чести великой". Они же ответили: "Не едем ни
на конях, ни на возах и пеши не идем, но понесите нас в ладье". И ответили
киевляне: "Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего
князя", - и понесли их в ладье. Они же сидели, величаясь, избоченившись и в
великих нагрудных бляхах. И принесли их на двор к Ольге, и как несли, так и
сбросили их вместе с ладьей в яму. И, склонившись к яме, спросила их Ольга:
"Хороша ли вам честь?". Они же ответили: "Горше нам Игоревой смерти". И
повелела засыпать их живыми; и засыпали их.
И послала Ольга к древлянам, и сказала им: "Если вправду меня просите,
то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя,
иначе не пустят меня киевские люди". Услышав об этом, древляне избрали
лучших мужей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же
древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так:
"Вымывшись, придите ко мне". И натопили баню, и вошли в нее древляне, и
стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей,
и тут сгорели все.
И послала к древлянам со словами: "Вот уже иду к вам, приготовьте меды
многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю
тризну по своем муже". Они же, услышав об этом, свезли множество меда и
заварили его. Ольга же, взяв с собою небольшую дружину, отправилась налегке,
пришла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать
высокий холм могильный, и, когда насыпали, приказала совершать тризну. После
того сели древляне пить, и приказала Ольга отрокам своим прислуживать им. И
сказали древляне Ольге: "Где дружина наша, которую послали за тобой?". Она
же ответила: "Идут за мною с дружиною мужа моего". И когда опьянели
древляне, велела отрокам своим пить в их честь, а сама отошла недалеко и
приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 5000. А Ольга вернулась в
Киев и собрала войско на оставшихся.
НАЧАЛО КНЯЖЕНИЯ СВЯТОСЛАВА, СЫНА ИГОРЕВА. В год 6454 (946). Ольга с
сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую
землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки,
Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и
ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и
Асмуд: "Князь уже начал; последуем, дружина, за князем". И победили древлян.
Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с
сыном своим к городу Искоростеню, так как те убили ее мужа, и стала с сыном
своим около города, а древляне затворились в городе и стойко оборонялись из
города, ибо знали, что, убив князя, не на что им надеяться. И стояла Ольга
все лето и не могла взять города, и замыслила так: послала она к городу со
словами: "До чего хотите досидеться? Ведь все ваши города уже сдались мне и
согласились на дань и уже возделывают свои нивы и земли; а вы, отказываясь
платить дань, собираетесь умереть с голода". Древляне же ответили: "Мы бы
рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего". Сказала же им
Ольга, что-де "я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к
Киеву, и во второй раз, а в третий - когда устроила тризну по своем муже.
Больше уже не хочу мстить, - хочу только взять с вас небольшую дань и,
заключив с вами мир, уйду прочь". Древляне же спросили: "Что хочешь от нас?
Мы рады дать тебе мед и меха". Она же сказала: "Нет у вас теперь ни меду, ни
мехов, поэтому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя
да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой,
поэтому-то и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас
этой малости". Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и
по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: "Вот вы и
покорились уже мне и моему дитяти, - идите в город, а я завтра отступлю от
него и пойду в свой город". Древляне же с радостью вошли в город и поведали
обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам - кому
по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью
трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждому. И,
когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и
воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а
воробьи под стрехи, и так загорелись - где голубятни, где клети, где сараи и
сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, так как
сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга
воинам своим хватать их. А как взяла город и сожгла его, городских же
старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство
мужам своим, а остальных оставила платить дань.
И возложила на них тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в
Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольгиным. И пошла Ольга с сыном
своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги; и
сохранились места ее стоянок и места для охоты. И пришла в город свой Киев с
сыном своим Святославом, и пробыла здесь год.
В год 6463 (955). Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к
Царьграду. И был тогда царь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга, и,
увидев, что она очень красива лицом и разумна, подивился царь ее разуму,
беседуя с нею, и сказал ей: "Достойна ты царствовать с нами в столице
нашей". Она же, поразмыслив, ответила царю: "Я язычница; если хочешь
крестить меня, то крести меня сам - иначе не крещусь". И крестил ее царь с
патриархом. Просветившись же, она радовалась душой и телом; и наставил ее
патриарх в вере, и сказал ей: "Благословенна ты в женах русских, так как
возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя сыны русские до последних
поколений внуков твоих". И дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве,
и о посте, и о милостыне, и о соблюдении чистоты телесной. Она же, склонив
голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая; и поклонилась патриарху
со словами: "Молитвами твоими, владыка, пусть буду сохранена от сетей
дьявольских". И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице
- матери Константина Великого. И благословил ее патриарх, и отпустил. После
крещения призвал ее царь и сказал ей: "Хочу взять тебя в жены". Она же
ответила: "Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал
дочерью? А у христиан не разрешается это - ты сам знаешь". И сказал ей царь:
"Перехитрила ты меня, Ольга". И дал ей многочисленные дары - золото, и
серебро, и паволоки, и сосуды различные; и отпустил ее, назвав своею
дочерью. Она же, собравшись домой, пришла к патриарху, и попросила у него
благословения дому, и сказала ему: "Люди мои и сын мой язычники, - да
сохранит меня Бог от всякого зла". И сказал патриарх: "Чадо верное! В Христа
ты крестилась и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил
Еноха во времена праотцев, а затем Ноя в ковчеге, Авраама от Авимелеха, Лота
от содомлян, Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи,
Даниила от зверей, - так и тебя избавит он от козней дьявола и от сетей
его". И благословил ее патриарх, и отправилась она с миром в свою землю, и
пришла в Киев. Произошло это, как при Соломоне: пришла царица эфиопская к
Соломону, стремясь услышать премудрость Соломона, и увидела великую мудрость
и чудеса: так же и эта блаженная Ольга искала настоящей божественной
мудрости, но та (царица эфиопская) - человеческой, а эта - Божьей. "Ибо
ищущие мудрости найдут". "Премудрость на улицах возглашает, на путях
возвышает голос свой, на городских стенах проповедует, в городских воротах
громко говорит: доколе невежды будут любить невежество...". Эта же блаженная
Ольга с малых лет искала мудростью, что есть самое лучшее в свете этом, и
нашла многоценный жемчуг - Христа. Ибо сказал Соломон: "Желание благоверных
приятно для души"; и: "Склонишь сердце твое к размышлению"; "Любящих меня я
люблю, и ищущие меня найдут меня". Господь сказал: "Приходящего ко мне не
изгоню вон".
Эта же Ольга пришла в Киев, и прислал к ней греческий царь послов со
словами: "Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда возвращусь в
Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск, и меха, и воинов в помощь".
Отвечала Ольга через послов: "Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как
я в Суду, то тогда дам тебе". И отпустила послов с этими словами.
Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом и учила его принять
крещение, но он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался
креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем. "Ибо для неверующих
вера христианская юродство есть"; "Ибо не знают, не разумеют те, кто ходят
во тьме", и не ведают славы Господней; "Огрубели сердца их, с трудом уши их
слышат, а очи видят". Ибо сказал Соломон: "Дела нечестивых далеки от
разума"; "Потому что звал вас и не послушались меня, обратился к вам, и не
внимали, но отвергли мои советы и обличений моих не приняли"; "Возненавидели
премудрость, а страха Божьего не избрали для себя, не захотели принять
советов моих, презрели обличения мои". Так и Ольга часто говорила: "Я
познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь - тоже станешь
радоваться". Он же не внимал тому, говоря: "Как мне одному принять иную
веру? А дружина моя станет насмехаться". Она же сказала ему: "Если ты
крестишься, то и все сделают то же". Он же не послушался матери, продолжая
жить по языческим обычаям, не зная, что кто матери не послушает - в беду
впадет, как сказано: "Если кто отца или матери не послушает, то смерть
примет". Святослав же притом гневался на мать, Соломон же сказал: "Поучающий
злых наживет себе беды, обличающего же нечестивого самого оскорбят; ибо
обличения для нечестивых, как язвы. Не обличай злых, чтобы не возненавидели
тебя". Однако Ольга любила своего сына Святослава и говаривала: "Да будет
воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит
им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне". И, говоря
так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, воспитывая сына до его
возмужалости и до его совершеннолетия.
В год 6472 (964). Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать
много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В
походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко
нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не
имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были
и все остальные его воины, И посылал в иные земли со словами: "Хочу на вас
идти". И пошел на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал вятичам:
"Кому дань даете?". Они же ответили: "Хазарам - по щелягу с сохи даем".
В год 6476 (968). Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав
был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга со своими внуками - Ярополком,
Олегом и Владимиром в городе Киеве. И осадили печенеги город силою великой:
было их бесчисленное множество вокруг города, и нельзя было ни выйти из
города, ни вести послать, и изнемогали люди от голода и жажды. И собрались
люди той стороны Днепра в ладьях, и стояли на том берегу, и нельзя было
никому из них пробраться в Киев, ни из города к ним. И стали тужить люди в
городе, и сказали: "Нет ли кого, кто бы смог перебраться на ту сторону и
сказать им: если не подступите утром к городу, - сдадимся печенегам". И
сказал один отрок: "Я проберусь", и ответили ему: "Иди". Он же вышел из
города, держа уздечку, и побежал через стоянку печенегов, спрашивая их: "Не
видел ли кто-нибудь коня?". Ибо знал он по-печенежски, и его принимали за
своего, И когда приблизился он к реке, то, скинув одежду, бросился в Днепр и
поплыл, Увидев это, печенеги кинулись за ним, стреляли в него, но не смогли
ему ничего сделать, На том берегу заметили это, подъехали к нему в ладье,
взяли его в ладью и привезли его к дружине. И сказал им отрок: "Если не
подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам". Воевода же их, по
имени Претич, сказал: "Пойдем завтра в ладьях и, захватив княгиню и
княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас
Святослав". И на следующее утро, близко к рассвету, сели в ладьи и громко
затрубили, а люди в городе закричали. Печенеги же решили, что пришел князь,
и побежали от города врассыпную. И вышла Ольга с внуками и людьми к ладьям.
Печенежский же князь, увидев это, возвратился один к воеводе Претичу и
спросил: "Кто это пришел?", А тот ответил ему: "Люди той стороны (Днепра)",
Печенежский князь спросил: "А ты не князь ли?". Претич же ответил: "Я муж
его, пришел с передовым отрядом, а за мною идет войско с самим князем:
бесчисленное их множество". Так сказал он, чтобы их припугнуть. Князь же
печенежский сказал Претичу: "Будь мне другом". Тот ответил: "Так и сделаю".
И подали они друг другу руки, и дал печенежский князь Претичу коня, саблю и
стрелы. Тот же дал ему кольчугу, щит и меч. И отступили печенеги от города,
и нельзя было коня напоить: стояли печенеги на Лыбеди. И послали киевляне к
Святославу со словами: "Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а
свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих.
Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе
своей отчины, старой матери, детей своих?". Услышав это, Святослав с
дружиною быстро сел на коней и вернулся в Киев; приветствовал мать свою и
детей и сокрушался о перенесенном от печенегов. И собрал воинов, и прогнал
печенегов в степь, и наступил мир.
В год 6479 (971). Пришел Святослав в Переяславец, и затворились болгары
в городе. И вышли болгары на битву со Святославом, и была сеча велика, и
стали одолевать болгары. И сказал Святослав своим воинам: "Здесь нам и
умереть; постоим же мужественно, братья и дружина!". И к вечеру одолел
Святослав, и взял город приступом, и послал к грекам со словами: "Хочу идти
на вас и взять столицу вашу, как и этот город". И сказали греки: "Невмоготу
нам сопротивляться вам, так возьми с нас дань и на всю свою дружину и скажи,
сколько вас, и дадим мы по числу дружинников твоих". Так говорили греки,
обманывая русских, ибо греки лживы и до наших дней. И сказал им Святослав:
"Нас двадцать тысяч", и прибавил десять тысяч: ибо было русских всего десять
тысяч. И выставили греки против Святослава сто тысяч, и не дали дани. И
пошел Святослав на греков, и вышли те против русских. Когда же русские
увидели их - сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал
Святослав: "Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим - должны сражаться.
Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвым не ведом
позор. Если же побежим - позор нам будет. Так не побежим же, но станем
крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами
позаботьтесь". И ответили воины: "Где твоя голова ляжет, там и свои головы
сложим". И исполчились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а
греки бежали. И пошел Святослав к столице, воюя и разбивая города, что стоят
и доныне пусты. И созвал царь бояр своих в палату, и сказал им: "Что нам
делать: не можем ведь ему сопротивляться?". И сказали ему бояре: "Пошли к
нему дары; испытаем его: любит ли он золото или паволоки?". И послал к нему
золото и паволоки с мудрым мужем, наказав ему: "Следи за его видом, и лицом,
и мыслями". Он же, взяв дары, пришел к Святославу. И поведали Святославу,
что пришли греки с поклоном, И сказал он: "Введите их сюда". Те вошли, и
поклонились ему, и положили перед ним золото и паволоки. И сказал Святослав
своим отрокам, смотря в сторону: "Спрячьте". Греки же вернулись к царю, и
созвал царь бояр. Посланные же сказали: "Пришли-де мы к нему и поднесли
дары, а он и не взглянул на них - приказал спрятать". И сказал один:
"Испытай его еще раз: пошли ему оружие". Они же послушали его, и послали ему
меч и другое оружие, и принесли ему. Он же взял и стал царя хвалить, выражая
ему любовь и благодарность. Снова вернулись посланные к царю и поведали ему
все, как было. И сказали бояре: "Лют будет муж этот, ибо богатством
пренебрегает, а оружие берет. Соглашайся на дань". И послал к нему царь,
говоря так: "Не ходи к столице, возьми дань, сколько хочешь", ибо немного не
дошел он до Царьграда. И дали ему дань; он же брал и на убитых, говоря:
"Возьмет-де за убитого род его". Взял же и даров много и возвратился в
Переяславец со славою великою, Увидев же, что мало у него дружины, сказал
себе: "Как бы не убили какой-нибудь хитростью и дружину мою, и меня". так
как многие погибли в боях. И сказал: "Пойду на Русь, приведу еще дружины".
И отправил послов к царю в Доростол, ибо там находился царь, говоря
так: "Хочу иметь с тобою прочный мир и любовь". Царь же, услышав это,
обрадовался и послал к нему даров больше прежнего. Святослав же принял дары
и стал думать с дружиною своею, говоря так: "Если не заключим мир с царем и
узнает царь, что нас мало, то придут и осадят нас в городе. А Русская земля
далеко, а печенеги нам враждебны, и кто нам поможет? Заключим же с царем
мир: ведь они уже обязались платить нам дань, - того с нас и хватит. Если же
перестанут нам платить дань, то снова из Руси, собрав множество воинов,
пойдем на Царьград". И была люба речь эта дружине, и послали лучших мужей к
царю, и пришли в Доростол, и сказали о том царю. Царь же на следующее утро
призвал их к себе и сказал: "Пусть говорят послы русские". Они же начали:
"Так говорит князь наш: "Хочу иметь истинную любовь с греческим царем на все
будущие времена"". Царь же обрадовался и повелел писцу записывать все речи
Святослава на хартию. И стал посол говорить все речи, и стал писец писать.
Говорил же он так:
"Список с договора, заключенного при Святославе, великом князе русском,
и при Свенельде, писано при Феофиле Синкеле к Иоанну, называемому Цимисхием,
царю греческому, в Доростоле, месяца июля, 14 индикта, в год 6479. Я,
Святослав, князь русский, как клялся, так и подтверждаю договором этим
клятву мою: хочу вместе со всеми подданными мне русскими, с боярами и
прочими иметь мир и истинную любовь со всеми великими царями греческими, с
Василием и с Константином, и с боговдохновенными царями, и со всеми людьми
вашими до конца мира. И никогда не буду замышлять на страну вашу, и не буду
собирать на нее воинов, и не наведу иного народа на страну вашу, ни на ту,
что находится под властью греческой, ни на Корсунскую страну и все города
тамошние, ни на страну Болгарскую. И если иной кто замыслит против страны
вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним. Как уже клялся я
греческим царям, а со мною бояре и все русские, да соблюдем мы неизменным
договор. Если же не соблюдем мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и
те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, - в
Перуна и в Волоса, бога скота, и да будем желты, как золото, и своим оружием
посечены будем. Не сомневайтесь в правде того, что мы обещали вам ныне, и
написали в хартии этой и скрепили своими печатями".
Заключив мир с греками, Святослав в ладьях отправился к порогам. И
сказал ему воевода отца его Свенельд: "Обойди, князь, пороги на конях, ибо
стоят у порогов печенеги". И не послушал его, и пошел в ладьях. А
переяславцы послали к печенегам сказать: "Вот идет мимо вас на Русь
Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и пленных
без числа". Услышав об этом, печенеги заступили пороги. И пришел Святослав к
порогам, и нельзя было их пройти. И остановился зимовать в Белобережье, и не
стало у них еды, и был у них великий голод, так что по полугривне платили за
конскую голову, и тут перезимовал Святослав.
В год 6488 (980). Владимир вернулся в Новгород с варягами и сказал
посадникам Ярополка: "Идите к брату моему и скажите ему: "Владимир идет на
тебя, готовься с ним биться"". И сел в Новгороде.
И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: "Хочу дочь твою взять себе в
жены". Тот же спросил у дочери своей: "Хочешь ли за Владимира?". Она
ответила: "Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка". Этот Рогволод
пришел из-за моря и держал власть свою в Полоцке, а Туры держал власть в
Турове, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и поведали
ему всю речь Рогнеды - дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал
много воинов - варягов, словен, чуди и кривичей - и пошел на Рогволода. А в
это время собирались уже вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на
Полоцк, и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его взял в жены.
И пошел на Ярополка. И пришел Владимир к Киеву с большим войском, а
Ярополк не смог выйти ему навстречу и затворился в Киеве со своими людьми и
с Блудом, и стоял Владимир, окопавшись, на Дорогожиче - между Дорогожичем и
Капичем, и существует ров тот и поныне. Владимир же послал к Блуду - воеводе
Ярополка, - с хитростью говоря: "Будь мне другом! Если убью брата моего, то
буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня; не я ведь
начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него".
И сказал Блуд послам Владимировым: "Буду с тобой в любви и дружбе". О злое
коварство человеческое! Как говорит Давид: "Человек, который ел хлеб мой,
возвел на меня клевету". Этот же обманом задумал измену своему князю. И еще:
"Языком своим льстили. Осуди их, Боже, да откажутся они от замыслов своих;
по множеству нечестия их отвергни их, ибо прогневали они тебя, Господи". И
еще сказал тот же Давид: "Муж скорый на кровопролитие и коварный не проживет
и половины дней своих". Зол совет тех, кто толкает на кровопролитие; безумцы
те, кто, приняв от князя или господина своего почести или дары, замышляют
погубить жизнь своего князя; хуже они бесов, Так вот и Блуд предал князя
своего, приняв от него многую честь: потому и виновен он в крови той.
Затворился Блуд (в городе) вместе с Ярополком, а сам, обманывая его, часто
посылал к Владимиру с призывами идти приступом на город, замышляя в это
время убить Ярополка, но из-за горожан нельзя было убить его. Не смог Блуд
никак погубить его и придумал хитрость, подговаривая Ярополка не выходить из
города на битву. Сказал Блуд Ярополку: "Киевляне посылают к Владимиру,
говоря ему: "Приступай к городу, предадим-де тебе Ярополка". Беги же из
города". И послушался его Ярополк, выбежал из Киева и затворился в городе
Родне в устье реки Роси, а Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне,
И был там жестокий голод, так что осталась поговорка и до наших дней: "Беда
как в Родне". И сказал Блуд Ярополку: "Видишь, сколько воинов у брата
твоего? Нам их не победить. Заключай мир с братом своим", - так говорил он,
обманывая его. И сказал Ярополк: "Пусть так!", И послал Блуд к Владимиру со
словами: "Сбылась-де мысль твоя, и, как приведу к тебе Ярополка, будь готов
убить его". Владимир же, услышав это, вошел в отчий двор теремной, о котором
мы уже упоминали, и сел там с воинами и с дружиною своею. И сказал Блуд
Ярополку: "Пойди к брату своему и скажи ему: "Что ты мне ни дашь, то я и
приму"". Ярополк пошел, а Варяжко сказал ему: "Не ходи, князь, убьют тебя;
беги к печенегам и приведешь воинов", и не послушал его Ярополк. И пришел
Ярополк ко Владимиру; когда же входил в двери, два варяга подняли его мечами
под пазуxи. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так убит
был Ярополк. Варяжко же, увидев, что Ярополк убит, бежал со двора того
теремного к печенегам и долго воевал с печенегами против Владимира, с трудом
привлек его Владимир на свою сторону, дав ему клятвенное обещание, Владимир
же стал жить с женою своего брата - гречанкой, и была она беременна, и
родился от нее Святополк. От греховного же корня зол плод бывает: во-первых,
была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как
прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух
отцов: от Ярополка и от Владимира.
После всего этого сказали варяги Владимиру: "Это наш город, мы его
захватили, - хотим взять выкуп с горожан по две гривны с человека". И сказал
им Владимир: "Подождите с месяц, пока соберут вам куны". И ждали они месяц,
и не дал им Владимир выкупа, и сказали варяги: "Обманул нас, так отпусти в
Греческую землю". Он же ответил им: "Идите". И выбрал из них мужей добрых,
умных и храбрых и роздал им города; остальные же отправились в Царьград к
грекам. Владимир же еще прежде них отправил послов к царю с такими словами:
"Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают
тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда не
пускай ни одного".
И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за
теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и
Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы,
называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы
бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью
земля Русская и холм тот. Но преблагой Бог не захотел гибели грешников, и на
том холме стоит ныне церковь святого Василия, как расскажем об этом после.
Теперь же возвратимся к прежнему.
Владимир посадил Добрыню, своего дядю, в Новгороде. И, придя в
Новгород, Добрыня поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы
новгородцы как богу.
Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены: Рогнеда, которую
поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он
четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей;
от гречанки имел он Святополка, от чехини - Вышеслава, а еще от одной жены -
Святослава и Мстислава, а от болгарыни - Бориса и Глеба, а наложниц было у
него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое
называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе
замужних женщин и растляя девиц. Был он такой же женолюбец, как и Соломон,
ибо говорят, что у Соломона было 700 жен и 300 наложниц. Мудр он был, а в
конце концов погиб, Этот же был невежда, а под конец обрел себе вечное
спасение. "Велик Господь, и велика крепость его, и разуму его нет конца!".
Женское прельщение - зло; вот как, покаявшись, сказал Соломон о женах: "Не
внимай злой жене; ибо мед каплет с уст ее, жены прелюбодейцы; на мгновение
только наслаждает гортань твою, после же горчее желчи станет... Сближающиеся
с ней пойдут после смерти в ад. По пути жизни не идет она, распутная жизнь
ее неблагоразумна". Вот что сказал Соломон о прелюбодейках; а о хороших
женах сказал он так: "Дороже она многоценного камени. Радуется на нее муж
ее. Ведь делает она жизнь его счастливой. Достав шерсть и лен, создает все
потребное руками своими. Она, как купеческий корабль, занимающийся
торговлей, издалека собирает себе богатство, и встает еще ночью, и раздает
пищу в доме своем и дело рабыням своим. Увидев поле - покупает: от плодов
рук своих насадит пашню. Крепко подпоясав стан свой, укрепит руки свои на
дело. И вкусила она, что благо - трудиться, и не угасает светильник ее всю
ночь. Руки свои простирает к полезному, локти свои устремляет к веретену.
Руки свои протягивает бедному, плод подает нищему. Не заботится муж ее о
доме своем, потому что, где бы он ни был, - все домашние ее одеты будут.
Двойные одежды сделает мужу своему, а червленые и багряные одеяния - для
самой себя. Муж ее заметен всем у ворот, когда сядет на совете со
старейшинами и жителями земли. Покрывала сделает она и отдаст в продажу.
Уста же свои открывает с мудростью, с достоинством говорит языком своим. В
силу и в красоту облеклась она. Милости ее превозносят дети ее и ублажают
ее; муж хвалит ее. Благословенна разумная жена, ибо похвалит она страх
Божий. Дайте ей от плода уст ее, и да прославят мужа ее у ворот".
В год 6500 (992). Пошел Владимир на хорватов. Когда же возвратился он с
хорватской войны, пришли печенеги по той стороне Днепра от Сулы; Владимир же
выступил против них и встретил их на Трубеже у брода, где ныне Переяславль.
И стал Владимир на этой стороне, а печенеги на той, и не решались наши
перейти на ту сторону, ни те на эту. И подъехал князь печенежский к реке,
вызвал Владимира и сказал ему: "Выпусти ты своего мужа, а я своего - пусть
борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года;
если же наш муж бросит твоего оземь, то будем разорять вас три года". И
разошлись. Владимир же, вернувшись в стан свой, послал глашатаев по лагерю
со словами: "Нет ли такого мужа, который бы схватился с печенегом?". И не
сыскался нигде. На следующее утро приехали печенеги и привели своего мужа, а
у наших не оказалось. И стал тужить Владимир, посылая по всему войску
своему, и пришел к князю один старый муж, и сказал ему: "Князь! Есть у меня
один сын меньшой дома; я вышел с четырьмя, а он дома остался. С самого
детства никто его не бросил еще оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу,
так он рассердился на меня и разодрал кожу руками". Услышав об этом, князь
обрадовался, и послали за ним, и привели его к князю, и поведал ему князь
все. Тот отвечал: "Князь! Не знаю, могу ли я с ним схватиться, но испытайте
меня: нет ли большого и сильного быка?". И нашли быка, большого и сильного,
и приказал он разъярить быка; возложили на него раскаленное железо и пустили
быка. И побежал бык мимо него, и схватил быка рукою за бок и вырвал кожу с
мясом, сколько захватила его рука. И сказал ему Владимир: "Можешь с ним
бороться". На следующее утро пришли печенеги и стали вызывать: "Где же муж?
Вот наш готов!". Владимир повелел в ту же ночь облечься в доспехи, и сошлись
обе стороны. Печенеги выпустили своего мужа: был же он очень велик и
страшен. И выступил муж Владимира, и увидел его печенег и посмеялся, ибо был
он среднего роста. И размерили место между обоими войсками, и пустили их
друг против друга. И схватились, и начали крепко жать друг друга, и удавил
муж печенежина руками до смерти. И бросил его оземь. И кликнули наши, и
побежали печенеги, и гнались за ними русские, избивая их, и прогнали.
Владимир же обрадовался и заложил город у брода того и назвал его
Переяславлем, ибо перенял славу отрок тот. И сделал его Владимир великим
мужем, и отца его тоже. И возвратился Владимир в Киев с победою и со славою
великою.
В год 6504 (996). Увидел Владимир, что церковь построена, вошел в нее и
помолился Богу, говоря так: "Господи Боже! Взгляни с неба и воззри. И посети
сад свой. И сверши то, что насадила десница твоя, - новых людей этих, сердце
которых ты обратил к истине познать тебя, Бога истинного. Взгляни на церковь
твою, которую создал я, недостойный раб твой, во имя родившей тебя матери
приснодевы Богородицы. Если кто будет молиться в церкви этой, то услышь
молитву его, ради молитвы пречистой Богородицы". И, помолившись Богу, сказал
он так: "Даю церкви этой святой Богородицы десятую часть от богатств моих и
моих городов". И уставил так, написав заклятие в церкви этой, сказав: "Если
кто отменит это, - да будет проклят". И дал десятую часть Анастасу
Корсунянину. И устроил в тот день праздник великий боярам и старцам
градским, а бедным роздал много богатства.
После этого пришли печенеги к Василеву, и вышел против них Владимир с
небольшою дружиною. И сошлись, и не смог устоять против них Владимир,
побежал и стал под мостом, едва укрывшись от врагов. И дал тогда Владимир
обещание поставить церковь в Василеве во имя святого Преображения, ибо было
в тот день, когда произошла та сеча, Преображение Господне. Избегнув
опасности, Владимир построил церковь и устроил великое празднование, наварив
меду 300 мер. И созвал бояр своих, посадников и старейшин из всех городов и
всяких людей много, и роздал бедным 300 гривен. Праздновал князь восемь
дней, и возвратился в Киев в день Успенья святой Богородицы, и здесь вновь
устроил великое празднование, сзывая бесчисленное множество народа. Видя же,
что люди его - христиане, радовался душой и телом. И так делал постоянно. И
так как любил книжное чтение, то услышал он однажды Евангелие: "Блаженны
милостивые, ибо те помилованы будут"; и еще: "Продайте именья ваши и
раздайте нищим"; и еще: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль
истребляет и воры подкапывают, но собирайте себе сокровища на небе, где моль
не истребляет, ни воры не крадут"; и слова Давида: "Благословен человек,
который милует и взаймы дает"; слышал он и слова Соломона: "Дающий нищему
дает взаймы Богу". Слышав все это, повелел он всякому нищему и бедному
приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны
деньги. Устроил он и такое: сказав, что "немощные и больные не могут
добраться до двора моего", приказал снарядить телеги и, наложив на них
хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить
по городу, спрашивая: "Где больной, нищий или кто не может ходить?". И
раздавали тем все необходимое. И еще нечто большее сделал он для людей
своих: каждое воскресенье решил он на дворе своем в гриднице устраивать пир,
чтобы приходить туда боярам, и гридям, и сотским, и десятским, и лучшим
мужам - и при князе и без князя. Бывало там множество мяса - говядины и
дичины, - было все в изобилии. Когда же, бывало, подопьются, то начнут
роптать на князя, говоря: "Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными
ложками, а не серебряными". Услышав это, Владимир повелел исковать
серебряные ложки, сказав так: "Серебром и золотом не найду себе дружины, а с
дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались
золота и серебра". Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об
устройстве страны, и о войне, и о законах страны, и жил в мире с окрестными
князьями - с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом
Чешским. И были между ними мир и любовь. Владимир же жил в страхе Божьем. И
сильно умножились разбои, и сказали епископы Владимиру: "Вот умножились
разбойники; почему не казнишь их?". Он же ответил: "Боюсь греха". Они же
сказали ему: "Ты поставлен Богом для наказания злым, а добрым на милость.
Следует тебе казнить разбойников, но расследовав". Владимир же отверг виры и
начал казнить разбойников, и сказали епископы и старцы: "Войн много у нас;
если бы была у нас вира, то пошла бы она на оружие и на коней". И сказал
Владимир: "Пусть так". И жил Владимир по заветам отца и деда.
В год 6523 (1015). Когда Владимир собрался идти против Ярослава,
Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего; но Бог
не дал дьяволу радости. Когда Владимир разболелся, был у него в это время
Борис. Между тем печенеги пошли походом на Русь, Владимир послал против них
Бориса, а сам сильно разболелся; в этой болезни и умер июля в пятнадцатый
день. Умер он на Берестове, и утаили смерть его, так как Святополк был в
Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернули его в ковер
и спустили веревками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и
поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил. Узнав
об этом, сошлись люди без числа и плакали по нем - бояре как по заступнике
страны, бедные же как о своем заступнике и кормителе. И положили его в гроб
мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем.
То новый Константин великого Рима; как тот крестился сам и людей своих
крестил, так и этот поступил так же. Если и пребывал он прежде в скверных
похотных желаниях, однако впоследствии усердствовал в покаянии, по слову
апостола: "Где умножится грех, там преизобилует благодать". Удивления
достойно, сколько он сотворил добра Русской земле, крестив ее. Мы же,
христиане, не воздаем ему почестей, равных его деянию. Ибо если бы он не
крестил нас, то и ныне бы еще пребывали в заблуждении дьявольском, в котором
и прародители наши погибли. Если бы имели мы усердие и молились за него Богу
в день его смерти, то Бог, видя, как мы чтим его, прославил бы его: нам ведь
следует молить за него Бога, так как через него познали мы Бога. Пусть же
Господь воздаст тебе по желанию твоему и все просьбы твои исполнит - о
царствии небесном, которого ты и хотел. Пусть увенчает тебя Господь вместе с
праведниками, воздаст услаждение пищей райской и ликование с Авраамом и
другими патриархами, по слову Соломона: "Со смертью праведника не погибнет
надежда".
Память о нем чтут русские люди, вспоминая святое крещение, и
прославляют Бога молитвами, песнями и псалмами, воспевая их Господу, новые
люди, просвещенные Святым Духом, ожидая надежды нашей, великого Бога и Спаса
нашего Иисуса Христа; он придет воздать каждому по трудам его неизреченную
радость, которую предстоит получить всем xристианам.
ОБ УБИЕНИИ БОРИСА. Святополк сел в Киеве по смерти отца своего, и
созвал киевлян, и стал давать им дары. Они же брали, но сердце их не лежало
к нему, потому что братья их были с Борисом. Когда Борис уже возвратился с
войском назад, не найдя печенегов, пришла к нему весть: "Отец у тебя умер".
И плакался по отце горько, потому что любим был отцом больше всех, и
остановился, дойдя до Альты. Сказала же ему дружина отцовская: "Вот у тебя
отцовская дружина и войско. Пойди, сядь в Киеве на отцовском столе". Он же
отвечал: "Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер,
то пусть этот будет мне вместо отца". Услышав это, воины разошлись от него.
Борис же остался стоять с одними своими отроками. Между тем Святополк,
исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову и послал сказать Борису:
"Хочу с тобою любовь иметь и придам тебе еще к полученному от отца
владению", но сам обманывал его, чтобы как-нибудь его погубить. Святополк
пришел ночью в Вышгород, тайно призвал Путшу и вышгородских мужей боярских и
сказал им: "Преданы ли вы мне всем сердцем?". Отвечали же Путша с
вышгородцами: "Согласны головы свои сложить за тебя". Тогда он сказал им:
"Не говоря никому, ступайте и убейте брата моего Бориса". Те же обещали ему
немедленно исполнить это. О таких сказал Соломон: "Спешат они на неправедное
пролитие крови. Ибо принимают они участие в пролитии крови и навлекают на
себя несчастия. Таковы пути всех, совершающих беззаконие, ибо нечестием
изымают свою душу". Посланные же пришли на Альту ночью, и когда подступили
ближе, то услыхали, что Борис поет заутреню, так как пришла ему уже весть,
что собираются погубить его. И, встав, начал он петь: "Господи! За что
умножились враги мои! Многие восстают на меня"; и еще: "Ибо стрелы твои
вонзились в меня; ибо я готов к бедам, и скорбь моя предо мною"; и еще
говорил он: "Господи! Услышь молитву мою и не входи в суд с рабом твоим,
потому что не оправдается пред тобой никто из живущих, так как преследует
враг душу мою". И, окончив шестопсалмие и увидев, что пришли посланные убить
его, начал петь псалмы: "Обступили меня тельцы тучные... Скопище злых
обступило меня"; "Господи, Боже мой, на тебя уповаю, спаси меня и от всех
гонителей моих избавь меня". Затем начал он петь канон. А затем, кончив
заутреню, помолился и сказал так, смотря на икону, на образ Владыки:
"Господи Иисусе Христе! Как ты в этом образе явился на землю ради нашего
спасения, собственною волею дав пригвоздить руки свои на кресте, и принял
страдание за наши грехи, так и меня сподобь принять страдание. Я же не от
врагов принимаю это страдание, но от своего же брата, и не вмени ему,
Господи, это в грех". И, помолившись Богу, возлег на постель свою. И вот
напали на него, как звери дикие, обступив шатер, и проткнули его копьями, и
пронзили Бориса и слугу его, прикрывшего его своим телом, пронзили. Был же
он любим Борисом, Был отрок этот родом венгр, по имени Георгий; Борис его
сильно любил, и возложил он на него гривну золотую большую, в которой он и
служил ему. Убили они и многих других отроков Бориса. С Георгия же с этого
не могли они быстро снять гривну с шеи, и отсекли голову его, и только тогда
сняли гривну, а голову отбросили прочь; поэтому-то впоследствии и не обрели
тела его среди трупов. Убив же Бориса, окаянные завернули его в шатер,
положив на телегу, повезли, еще дышавшего. Святополк же окаянный, узнав, что
Борис еще дышит, послал двух варягов прикончить его. Когда те пришли и
увидели, что он еще жив, то один из них извлек меч и пронзил его в сердце. И
так скончался блаженный Борис, приняв с другими праведниками венец вечной
жизни от Христа Бога, сравнявшись с пророками и апостолами, пребывая с
сонмом мучеников, почивая на лоне Авраама, видя неизреченную радость,
распевая с ангелами и в веселии пребывая со всеми святыми. И положили тело
его в церкви Василия, тайно принеся его в Вышгород. Окаянные же те убийцы
пришли к Святополку, точно хвалу заслужившие, беззаконники, Вот имена этих
законопреступников: Путша, Талец, Еловит, Ляшко, а отец им всем сатана. Ибо
такие слуги подобны бесам: бесы ведь посылаются на злое, ангелы же
посылаются для добрых дел. Ангелы ведь не творят человеку зла, но добра ему
желают постоянно, особенно же помогают христианам и защищают их от
супостата-дьявола; а бесы побуждают человека на зле, завидуя ему; и так как
видят, что человек от Бога в чести, - потому и завидуют и скоры на
совершение зла. Злой человек, усердствуя злому делу, хуже беса, ибо бесы
Бога боятся, а злой человек ни Бога не боится, ни людей не стыдится; бесы
ведь и креста Господня боятся, а человек злой и креста не боится.
Святополк же окаянный стал думать: "Вот убил я Бориса; как бы убить
Глеба?". И, замыслив Каиново дело, послал, обманывая, гонца к Глебу, говоря
так: "Приезжай сюда поскорее, отец тебя зовет: сильно он болен". Глеб тотчас
же сел на коня и отправился с малою дружиною, потому что был послушлив отцу.
И когда пришел он на Волгу, то в поле споткнулся конь его на рытвине, и
повредил Глеб себе немного ногу. И пришел в Смоленск, и отошел от Смоленска
недалеко, и стал на Смядыне в насаде. В это же время пришла от Предславы
весть к Ярославу о смерти отца и послал Ярослав сказать Глебу: "Не ходи:
отец у тебя умер, а брат твой убит Святополком". Услыхав это, Глеб громко
возопил со слезами, плачась по отце, но еще больше по брате, и стал молиться
со слезами, говоря так: "Увы мне, Господи! Лучше было бы мне умереть с
братом, нежели жить на свете этом. Если бы видел я, брат мой, лицо твое
ангельское, то умер бы с тобою: ныне же зачем остался я один? Где речи твои,
что говорил ты мне, брат мой любимый? Ныне уже не услышу тихого твоего
наставления. Если доходят молитвы твои к Богу, то помолись обо мне, чтобы и
я принял ту же мученическую кончину. Лучше бы было мне умереть с тобою, чем
жить на этом полном лжи свете". И когда он так молился со слезами, внезапно
пришли посланные Святополком погубить Глеба. И тут вдруг захватили посланные
корабль Глебов, и обнажили оружие. Отроки же Глебовы пали духом. Окаянный же
Горясер, один из посланных, велел тотчас же зарезать Глеба. Повар же Глеба,
именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба, как безвинного ягненка. Так был
принесен он в жертву Богу, вместо благоуханного фимиама жертва разумная, и
принял венец царствия Божия, войдя в небесные обители, и увидел там
желанного брата своего, и радовался с ним неизреченною радостию, которой
удостоились они за свое братолюбие. "Как хорошо и как прекрасно жить братьям
вместе!". Окаянные же возвратились назад, как сказал Давид: "Да возвратятся
грешники в ад". Когда же они пришли, сказали Святополку: "Сделали
приказанное тобою". Он же, услышав это, возгордился еще больше, не ведая,
что Давид сказал: "Что хвалишься злодейством, сильный? Весь день
беззаконие... умышляет язык твой".
Итак, Глеб был убит, и был он брошен на берегу между двумя колодами,
затем же, взяв его, увезли и положили его рядом с братом его Борисом в
церкви святого Василия.
И соединились они телами, а сверх того и душами, пребывая у Владыки,
Царя всех, в радости бесконечной, в свете неизреченном и подавая дары
исцеления Русской земле и всех приходящих с верою из иных стран исцеляя:
хромым давая ходить, слепым давая прозрение, болящим выздоровление,
закованным освобождение, темницам отверзение, печальным утешение, гонимым
избавление. Заступники они за Русскую землю, светильники сияющие и вечно
молящиеся Владыке о своих людях. Вот почему и мы должны достойно восхвалять
страстотерпцев этих Христовых, прилежно молясь им со словами: "Радуйтеся,
страстотерпцы Христовы, заступники Русской земли, подающие исцеление
приходящим к вам с верою и любовью. Радуйтесь, небесные обитатели, были вы
ангелами во плоти, единомысленными служителями Богу, единообразной четой,
святым единодушной; поэтому и подаете вы исцеление всем страждущим.
Радуйтесь, Борис и Глеб богомудрые, источаете вы как бы струи из колодца
живоносной воды исцеления, истекают они верным людям на выздоровление.
Радуйтесь, поправшие коварного змея, явившиеся подобно лучам светозарным,
как светила, озаряющие всю Русскую землю, всегда тьму отгоняющие верою
непреклонною. Радуйтесь, заслужившие недреманное око, души свои к исполнению
святых Божьих заповедей в сердцах своих склонившие, блаженные. Радуйтесь,
братья, вместе пребывающие в местах светозарных, в селениях небесных, в
неувядаемой славе, обладания которой удостоились. Радуйтесь, явно для всех
осиянные божественным светом, весь мир обошедшие, бесов отгоняющие, недуги
исцеляющие, светильники добрые, заступники теплые, с Богом пребывающие,
божественными лучами всегда озаряемые, мужественные страстотерпцы,
просвещающие души верным людям. Возвысила вас светоносная небесная любовь;
через нее вы и наследовали все красоты небесного жития, славу и райскую
пищу, и свет разума, прекрасные радости. Радуйтесь, потому что напояете вы
все сердца, горести и болезни отгоняете, страсти злые исцеляете; каплями
крови своей святой обагрили вы багряницу, прославленные, ибо, ее нося
прекрасно, с Христом царствуете всегда, молясь за новых христианских людей и
сродников своих. Благословилась земля Русская кровью вашею и мощами,
покоящимися в церкви, просвещаете вы церковь эту духом божественным, в ней
же с мучениками, как мученики, молитесь вы за людей своих. Радуйтесь,
светлые звезды, утром восходящие! Христолюбивые же страстотерпцы и
заступники наши! Покорите поганых под ноги князьям нашим, молясь владыке
Богу нашему, чтобы пребывали они в мире, в единении и в здоровье, избавляя
их от усобных войн и от пронырства дьявола, удостойте и нас того же, поющих
вам и почитающих ваше славное торжество, во вся веки до скончания мира".
Святополк же окаянный и злой убил Святослава, послав к нему к горе
Угорской, когда тот бежал в Угры. И стал Святополк думать: "Перебью всех
своих братьев и стану один владеть Русскою землею". Так думал он в гордости
своей, не зная, что "Бог дает власть кому хочет, ибо поставляет Всевышний
цесаря и князя, каких захочет дать". Если же какая-нибудь страна станет
угодной Богу, то ставит ей Бог цесаря или князя праведного, любящего
справедливость и закон, и дарует властителя и судью, судящего суд. Ибо если
князья справедливы в стране, то много согрешений прощается стране той; если
же злы и лживы, то еще большее зло насылает Бог на страну ту, потому что
князь - глава земли. Ибо так сказал Исайя: "Согрешили от головы и до ног, то
есть от цесаря и до простых людей". "Горе городу тому, в котором князь юн",
любящий пить вино под звуки гуслей вместе с молодыми советниками. Таких
князей дает Бог за грехи, а старых и мудрых отнимает, как сказал Исайя:
"Отнимет Господь у Иерусалима крепкого исполина и храброго мужа, и судью, и
пророка, и смиренного старца, и дивного советника, и мудрого художника, и
разумного, живущего по закону. И дам им юношу князя, и обидчика поставлю
обладать ими".
Святополк же окаянный стал княжить в Киеве. Созвав людей, стал он им
давать кому плащи, а другим деньгами, и роздал много богатства. Когда
Ярослав не знал еще об отцовской смерти, было у него множество варягов, и
творили они насилие новгородцам и женам их. Новгородцы восстали и перебили
варягов во дворе Поромоньем. И разгневался Ярослав, и пошел в село Ракомо,
сел там во дворе. И послал к новгородцам сказать: "Мне уже тех не
воскресить". И призвал к себе лучших мужей, которые перебили варягов, и,
обманув их, перебил. В ту же ночь пришла ему весть из Киева от сестры его
Предславы: "Отец твой умер, а Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, а на
Глеба послал, берегись его очень". Услышав это, печален был Ярослав и об
отце, и о братьях, и о дружине. На другой день, собрав остаток новгородцев,
сказал Ярослав: "О милая моя дружина, которую я вчера перебил, а сегодня она
оказалась нужна". Утер слезы и обратился к ним на вече: "Отец мой умер, а
Святополк сидит в Киеве и убивает братьев своих". И сказали новгородцы:
"Хотя, князь, и иссечены братья наши, - можем за тебя бороться!". И собрал
Ярослав тысячу варягов, а других воинов 40 000, и пошел на Святополка,
призвав Бога в свидетели своей правды и сказав: "Не я начал избивать братьев
моих, но он; да будет Бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без
вины пролил он праведную кровь Бориса и Глеба. Или же и мне то же сделать?
Рассуди меня, Господи, по правде, да прекратятся злодеяния грешного". И
пошел на Святополка. Услышав же, что Ярослав идет, Святополк собрал
бесчисленное количество воинов, русских и печенегов, и вышел против него к
Любечу на тот берег Днепра, а Ярослав был на этом.
В год 6574 (1066). Когда Ростислав был в Тмутаракани и брал дань с
касогов и с других народов, этого так испугались греки, что с обманом
подослали к нему котопана. Когда же он пришел к Ростиславу, - он вошел к
нему в доверие, и чтил его Ростислав. Однажды, когда Ростислав пировал с
дружиною своею, котопан сказал: "Князь, хочу выпить за тебя". Тот же
ответил: "Пей". Он же отпил половину, а половину дал выпить князю, опустив
палец в чашу; а под ногтем был у него яд смертельный, и дал князю, обрекая
его на смерть не позднее седьмого дня. Тот выпил, котопан же, вернувшись в
Корсунь, поведал там, что именно в этот день умрет Ростислав, как и
случилось. Котопана этого побили камнями корсунские люди. Был Ростислав муж
доблестный, воинственный, прекрасен сложением и красив лицом и милостив к
убогим. И умер февраля в 3-й день и положен там в церкви святой Богородицы.
В год 6576 (1068). Пришли иноплеменники на Русскую землю, половцев
множество. Изяслав же, и Святослав, и Всеволод вышли против них на Альту. И
ночью пошли друг на друга. Навел на нас Бог поганых за грехи наши, и
побежали русские князья, и победили половцы.
Наводит Бог, в гневе своем, иноплеменников на землю, и тогда в горе
люди вспоминают о Боге; междоусобная же война бывает от дьявольского
соблазна, Бог ведь не хочет зла людям, но блага; а дьявол радуется злому
убийству и крови пролитию, разжигая ссоры и зависть, братоненавидение,
клевету. Когда же впадает в грех какой-либо народ, казнит Бог его смертью,
или голодом, или нашествием поганых, или засухой, или гусеницей, или иными
казнями, чтобы мы покаялись, ибо Бог велит нам жить в покаянии и говорит нам
через пророка: "Обратитесь ко мне всем сердцем вашим, в посте и плаче". Если
мы будем так поступать, простятся нам все грехи; но мы к злу возвращаемся,
как свинья, в кале греховном вечно марающаяся, и так пребываем. Устами того
же пророка говорит нам Господь: "Знаю, - говорит, - что ты жесток и шея твоя
железная", поэтому "не пустил к вам дождя, одну землю одождил, а другую не
одождил, и иссохло"; "и поразил вас зноем и различными казнями, но и тут вы
не обратились ко мне. Потому сады ваши, смоковницы ваши, нивы и дубравы ваши
погубил я, - говорит Господь, - а злоб ваших не мог изничтожить. Послал на
вас различные болезни и смерти ужасные и на скот послал казнь свою, но и тут
не обратились ко мне, но сказали: "Не поддадимся". Доколе не насытитесь
злобами вашими? Вы ведь уклонились от пути моего, - говорит Господь, - и
соблазнили многих"; поэтому: "буду свидетелем скорым против врагов, и
прелюбодеев, и клянущихся именем моим ложно, и лишающих мзды наемника,
чинящих насилие над сиротами и вдовами и уклоняющих суд от правды. Почему не
покаетесь в грехах ваших? Но искажаете законы мои и не соблюдаете их?
Обратитесь ко мне - и я обращусь к вам, - говорит Господь, - и разверзу вам
хляби небесные и отвращу от вас гнев мой, пока не будет у вас всего в
изобилии и не станут истощаться ни сады ваши, ни нивы. Но вы обрушили на
меня слова ваши, говоря: "Ничтожен служащий Богу"". Поэтому: "Устами чтут
меня, а сердце их далеко отстоит от меня". Оттого, чего просим, не приемлем.
"Будет же так, - говорит, - когда призовете меня, я не стану вас слушать".
Будете искать меня в беде - и не обрящете, ибо не восхотели ходить по путям
моим", отчего и затворяется небо или, напротив, на горе разверзается, град
вместо дождя испуская или морозом плоды побивая и землю зноем томя, за наши
злодеяния. Если же покаемся в злодеяниях наших, то "как родным детям своим"
даст он нам все просимое и дождь ранний или поздний. "И наполнятся гумна
ваши пшеницею. Прольются давила винные и масляные. И возмещу вам за годы, в
которые поели у вас саранча, и жуки, и гусеницы; сила моя велика, которую я
послал на вас", - говорит Господь Вседержитель. Слыша все это, обратимся к
добру; взыщите праведного суда, избавьте обижаемого; обратимся к покаянию,
не воздавая злом за зло, клеветой за клевету, но возлюбим Господа Бога
нашего, постом, и рыданием, и слезами омывая все прегрешения наши, не так,
что словом только называемся христианами, а живем, как язычники. Вот разве
не по-язычески мы живем, если во встречу верим? Ведь если кто встретит
черноризца, то возвращается, так же поступает и встретив кабана или свинью,
- разве это не по-язычески? Это ведь по наущению дьявола держатся эти
приметы; другие же в чихание веруют, которое на самом деле бывает на здравие
голове! Но дьявол обманывает и этими и иными способами, всякими хитростями
отвращая нас от Бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим
ведь, как места игрищ утоптаны, и людей множество на них, как толкают друг
друга, устраивая зрелища, бесом задуманные, - а церкви пусты стоят; когда же
бывает время молитвы, молящихся мало оказывается в церкви. Потому и казни
всяческие принимаем от Бога и набеги врагов; по Божьему повелению принимаем
наказание за грехи наши.
Но возвратимся к своему повествованию. Когда Изяслав со Всеволодом
бежали в Киев, а Святослав - в Чернигов, то киевляне прибежали в Киев, и
собрали вече на торгу, и послали к князю сказать: "Вот, половцы рассеялись
по всей земле, дай, княже, оружие и коней, и мы еще раз сразимся с ними".
Изяслав же того не послушал. И стали люди роптать на воеводу Коснячка; пошли
на гору с веча, и пришли на двор Коснячков, и, не найдя его, стали у двора
Брячислава, и сказали: "Пойдем освободим дружину свою из темницы". И
разделились надвое: половина их пошла к темнице, а половина их пошла по
мосту, эти и пришли на княжеский двор. Изяслав в это время на сенях совет
держал с дружиной своей, и заспорили с князем те, кто стоял внизу. Когда же
князь смотрел из оконца, а дружина стояла возле него, сказал Тукы, брат
Чудина, Изяславу: "Видишь, князь, люди расшумелись; пошли, пусть постерегут
Всеслава". И пока он это говорил, другая половина людей пришла от темницы,
отворив ее. И сказала дружина князю: "Злое содеялось; пошли ко Всеславу,
пусть, подозвав его обманом к оконцу, пронзят мечом". И не послушал того
князь. Люди же закричали и пошли к темнице Всеслава. Изяслав же, видя это,
побежал со Всеволодом со двора, люди же освободили Всеслава из поруба - в
15-й день сентября - и прославили его среди княжеского двора. Двор же княжий
разграбили - бесчисленное множество золота и серебра, в монетах и слитках.
Изяслав же бежал в Польшу.
Впоследствии, когда половцы воевали по земле Русской, а Святослав был в
Чернигове, и когда половцы стали воевать около Чернигова, Святослав, собрав
небольшую дружину, вышел против них к Сновску. И увидели половцы идущий
полк, и приготовились встретить его. И Святослав, увидев, что их множество,
сказал дружине своей: "Сразимся, некуда нам уже деться". И стегнули коней, и
одолел Святослав с тремя тысячами, а половцев было 12 тысяч; и так их
побили, а другие утонули в Снови, а князя их взяли в 1-й день ноября. И
возвратился с победою в город свой Святослав.
Всеслав же сел в Киеве. Этим Бог явил силу креста, потому что Изяслав
целовал крест Всеславу, а потом схватил его: из-за того и навел Бог поганых,
Всеслава же явно избавил крест честной! Ибо в день Воздвижения Всеслав,
вздохнув, сказал: "О крест честной! Так как верил я в тебя, ты и избавил
меня от этой темницы". Бог же показал силу креста в поученье земле Русской,
чтобы не преступали честного креста, целовав его; если же преступит кто, то
и здесь, на земле, примет казнь и в будущем веке казнь вечную. Ибо велика
сила крестная; крестом бывают побеждаемы силы бесовские, крест князьям в
сражениях помогает, крестом охраняемы в битвах, верующие люди побеждают
супостатов, крест же быстро избавляет от напастей призывающих его с верою.
Ничего не боятся бесы, только креста. Если бывают от бесов видения, то,
осенив лицо крестом, их отгоняют. Всеслав же сидел в Киеве 7 месяцев.
В год 6579 (1071). Воевали половцы у Ростовца и Неятина. В тот же год
выгнал Всеслав Святополка из Полоцка. В тот же год победил Ярополк Всеслава
у Голотическа. В те же времена пришел волхв, обольщенный бесом; придя в
Киев, он рассказывал людям, что на пятый год Днепр потечет вспять и что
земли начнут перемещаться, что Греческая земля станет на место Русской, а
Русская на место Греческой, и прочие земли переместятся. Невежды слушали
его, верующие же смеялись, говоря ему: "Бес тобою играет на погибель тебе".
Что и сбылось с ним: в одну из ночей пропал без вести.
Бесы ведь, подстрекая людей, во зло их вводят, а потом насмехаются,
ввергнув их в погибель смертную, подучив их говорить; как мы сейчас и
расскажем об этом бесовском наущении и деянии.
Однажды во время неурожая в Ростовской области явились два волхва из
Ярославля, говоря, что "мы знаем, кто запасы держит". И отправились они по
Волге и куда ни придут в погост, тут и называли знатных жен, говоря, что та
жито прячет, а та - мед, а та - рыбу, а та - меха. И приводили к ним сестер
своих, матерей и жен своих. Волхвы же, мороча людей, прорезали за плечами и
вынимали оттуда либо жито, либо рыбу и убивали многих жен, а имущество их
забирали себе. И пришли на Белоозеро, и было с ними людей 300. В это же
время случилось Яню, сыну Вышатину, собирая дань, прийти от князя
Святослава; поведали ему белозерцы, что два кудесника убили уже много жен по
Волге и по Шексне и пришли сюда. Янь же, расспросив, чьи смерды, и узнав,
что они смерды его князя, послал к тем людям, которые были около волхвов, и
сказал им: "Выдайте мне волхвов, потому что смерды они мои и моего князя".
Они же его не послушали. Янь же пошел сам без оружия, и сказали ему отроки
его: "Не ходи без оружия, осрамят тебя". Он же велел взять оружие отрокам и
с двенадцатью отроками пошел к ним к лесу. Они же исполчились против него. И
вот, когда Янь шел на них с топориком, выступили от них три мужа, подошли к
Яню, говоря ему: "Видишь, что идешь на смерть, не ходи". Янь же приказал
убить их и пошел к оставшимся". Они же кинулись на Яня, и один из них
промахнулся в Яня топором. Янь же, оборотив топор, ударил того обухом и
приказал отрокам рубить их. Они же бежали в лес и убили тут Янева попа. Янь
же, войдя в город к белозерцам, сказал им: "Если не схватите этих волхвов,
не уйду от вас весь год". Белозерцы же пошли, захватили их и привели к Яню.
И сказал им: "Чего ради погубили столько людей?". Те же сказали, что "они
держат запасы, и если истребим их, будет изобилие; если же хочешь, мы перед
тобою вынем жито, или рыбу, или что другое". Янь же сказал: "Поистине ложь
это; сотворил Бог человека из земли, составлен он из костей и жил кровяных,
нет в нем больше ничего, никто ничего не знает, один только Бог знает". Они
же сказали: "Мы знаем, как человек сотворен". Он же спросил: "Как?", Они же
отвечали: "Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес
на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И
сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет
человек, - в землю идет тело, а душа к Богу". Сказал им Янь: "Поистине
прельстил вас бес; какому богу веруете?". Те же ответили: "Антихристу!". Он
же сказал им: "Где же он?". Они же сказали: "Сидит в бездне". Сказал им Янь:
"Какой это бог, коли сидит в бездне? Это бес, а Бог на небесах, восседает на
престоле, славимый ангелами, которые предстоят ему со страхом и не могут на
него взглянуть. Один из ангелов был свергнут - тот, кого вы называете
антихристом; низвергнут был он с небес за высокомерие свое и теперь в
бездне, как вы и говорите; ожидает он, когда сойдет с неба Бог. Этого
антихриста Бог свяжет узами и посадит в бездну, схватив его вместе со
слугами его и теми, кто в него верует. Вам же и здесь принять муку от меня,
а по смерти - там". Те же сказали: "Говорят нам боги: не можешь нам сделать
ничего!". Он же сказал им: "Лгут вам боги". Они же ответили: "Мы станем
перед Святославом, а ты не можешь ничего нам сделать". Янь же повелел бить
их и выдергивать им бороды. Когда их били и выдирали расщепом бороды,
спросил их Янь: "Что же вам молвят боги?". Они же ответили: "Стать нам перед
Святославом". И повелел Янь вложить рубли в уста им и привязать их к мачте и
пустил их перед собою в ладье, а сам пошел за ними. Остановились на устье
Шексны, и сказал им Янь: "Что же вам теперь боги молвят?". Они же сказали:
"Так нам боги молвят: не быть нам живым от тебя". И сказал им Янь: "Вот
это-то они вам правду поведали". Волхвы же ответили: "Но если нас пустишь,
много тебе добра будет; если же нас погубишь, много печали примешь и зла".
Он же сказал им: "Если вас пущу, то плохо мне будет от Бога, если же вас
погублю, то будет мне награда". И сказал Янь гребцам: "У кого из вас кто из
родни убит ими?". Они же ответили: "У меня мать, у того сестра, у другого
дочь". Он же сказал им: "Мстите за своих". Они же, схватив, убили их и
повесили на дубе: так отмщение получили они от Бога по правде! Когда же Янь
отправился домой, то на другую же ночь медведь взобрался, загрыз их и съел.
И так погибли они по наущению бесовскому, другим пророчествуя, а своей
гибели не предвидя. Если бы ведь знали, то не пришли бы на место это, где им
суждено было быть схваченными; а когда были схвачены, то зачем говорили: "Не
умереть нам", в то время, когда Янь уже задумал убить их? Но это и есть
бесовское наущение: бесы ведь не знают мыслей человека, а только влагают
помыслы в человека, тайного не зная. Бог один знает помышления человеческие.
Бесы же не знают ничего, ибо немощны они и скверны видом.
Вот и еще расскажем о виде их и о наваждениях их. В то же время, в те
же годы, случилось некоему новгородцу прийти в землю Чудскую, и пришел к
кудеснику, прося волхвования его. Тот же по обычаю своему начал призывать
бесов в дом свой. Новгородец же сидел на пороге того дома, а кудесник лежал
в оцепенении, и вдруг ударил им бес. И, встав, сказал кудесник новгородцу:
"Боги не смеют прийти, - имеешь на себе нечто, чего они боятся". Он же
вспомнил, что на нем крест, и, отойдя, положил его вне дома того. Кудесник
же начал вновь призывать бесов. Бесы же, тряся его, поведали то, ради чего
пришел новгородец. Затем новгородец стал спрашивать кудесника: "Чего ради
бесы боятся того, чей крест на себе мы носим?". Он же сказал: "Это знамение
небесного Бога, которого наши боги боятся". Новгородец же сказал: "А каковы
боги ваши, где живут?". Кудесник же сказал: "В безднах. Обличьем они черны,
крылаты, имеют хвосты; взбираются же и под небо послушать ваших богов. Ваши
ведь боги на небесах. Если кто умрет из ваших людей, то его возносят на
небо, если же кто из наших умирает, его несут к нашим богам в бездну". Так
ведь и есть: грешники в аду пребывают, ожидая муки вечной, а праведники в
небесном жилище водворяются с ангелами.
Такова-то бесовская сила, и обличие их, и слабость. Тем-то они и
прельщают людей, что велят им рассказывать видения, являющиеся им, нетвердым
в вере, одним во сне, а другим в наваждении, и так волхвуют научением
бесовским. Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо
искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много
волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями. Но и
мужчины неверные бывают прельщаемы бесами, как это было в прежние времена.
При апостолах ведь был Симон Волхв, который заставлял волшебством собак
говорить по-человечески и сам оборачивался то старым, то молодым или
кого-нибудь оборачивал в иной образ, в мечтании. Так творили Анний и
Мамврий: они волхвованием чудеса творили, противоборствуя Моисею, но вскоре
уже ничего не мог; и сделать равное ему; так и Куноп напускал наваждение
бесовское, будто по водам ходит, и иные наваждения делал, бесом прельщаем,
на погибель себе и другим.
Такой волхв объявился и при Глебе в Новгороде; говорил людям,
притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь:
"Предвижу все" и, хуля веру христианскую, уверял, что "перейду по Волхову
перед всем народом". И была смута в городе, и все поверили ему и хотели
погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение, встал и
сказал: "Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу,
пусть ко кресту идет". И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его
пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута
великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошел к волхву и спросил:
"Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?". Тот ответил:
"Знаю все". И сказал Глеб: "А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?" -
"Чудеса великие сотворю", - сказал. Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и
пал он мертв, и люди разошлись. Так погиб он телом, а душою предался
дьяволу.
В год 6582 (1074). Феодосий игумен Печерский преставился. Скажем же о
кончине его вкратце. Феодосий имел обычай с наступлением поста, в
воскресенье на Масленой неделе вечером, по обычаю прощаясь со всей братией,
поучать ее, как проводить время поста: в молитвах ночных и дневных, блюсти
себя от помыслов скверных, от бесовского соблазна. "Бесы ведь, - говорил, -
вкладывают черноризцам дурные помыслы, мысли лукавые, разжигая им желания, и
тем испорчены бывают их молитвы: когда приходят такие мысли, следует
отгонять их знамением крестным, говоря так: "Господи, Иисусе Христе, Боже
наш, помилуй нас, аминь". И еще надо воздерживаться от обильной пищи, ибо от
многоядения и пития безмерного возрастают помыслы лукавые, от возросших же
помыслов случается грех". "Поэтому, - говорил он, - противьтесь бесовскому
действию и пронырству их, остерегайтесь лености и многого сна, бодрствуйте
для церковного пения и для усвоения предания отеческого и чтения книжного;
больше же всего подобает черноризцам иметь на устах псалмы Давидовы и ими
прогонять бесовское уныние, больше иметь в себе любви ко всем меньшим и к
старшим покорность и послушание, старшим же к меньшим проявлять любовь, и
наставлять их, и давать собою пример воздержания, бдения и смиренного
хождения; так учить меньших и утешать их и так проводить пост". "Ибо, -
говорил он, - Бог дал нам эти 40 дней для очищения души; это ведь десятина,
даваемая нами от года Богу: дней в году триста и шестьдесят и пять, а от
этих дней отдавать Богу десятый день как десятину - это и есть пост
сорокадневный, и, в эти дни очистившись, душа празднует светло день
воскресения Господня, в радости о Боге. Ибо постное время очищает ум
человека. Пост ведь искони имел свой прообраз: Адам в первые времена не
вкушал плодов от запретного древа; пропостившись 40 дней, Моисей сподобился
получить закон на горе Синайской и видел славу Божию; постясь, Самуила мать
родила; постившись, ниневитяне от гнева Божия избавились; постясь, Даниил
великого виденья сподобился; постясь, Илья как бы на небо взят был в
благодать райскую; постясь, трое отроков погасили силу огненную; постился и
Господь 40 дней, показав нам время поста; постом апостолы искоренили
бесовское учение; благодаря посту явились отцы наши в мире, как светила, что
сияют и по смерти, дав пример трудов великих и воздержания, как и тот
великий Антоний, или Евфимий, или Савва и прочие отцы, примеру которых мы
последуем, братия". И так поучив братию, Феодосий прощался с каждым поименно
и потом уходил из монастыря, взяв немного хлебцев, и, войдя в пещеру,
затворял двери в пещере, и засыпал их землею, и не говорил ни с кем; когда
же бывало к нему какое-нибудь необходимое дело, то через оконце малое
беседовал он в субботу или в воскресенье, а в остальные дни пребывал в посте
и молитвах, в строгом воздержании. И снова приходил в монастырь в пятницу, в
канун Лазарева дня, ибо в этот день кончается пост сорокадневный,
начинающийся с первого понедельника Федоровой недели, кончается же пост в
пятницу Лазареву; а в страстную неделю установлено поститься в память
страданий Господних. И в этот раз Феодосий же, вернувшись, по обычаю
приветствовал братию и праздновал с ними Цветное воскресенье, когда же
пришел день Воскресения, по обычаю праздновал его светло и впал в болезнь.
Разболевшись и проболев дней пять, как-то вечером приказал он вынести себя
на двор; братия же, положив его на сани, поставила их против церкви. Он же
приказал созвать братию всю, братья же ударили в било, и собрались все. Он
же сказал им: "Братия моя, и отцы мои, и дети мои! Вот я ухожу от вас, как
это открыл мне Господь во время поста, когда я был в пещере, что отойти мне
от света сего. Вы же кого хотите игуменом иметь у себя? - я бы подал ему
благословение". Они же сказали ему: "Ты нам всем отец, и кого пожелаешь сам,
тот нам и будет отец и игумен, и будем слушаться его, как и тебя". Отец же
наш Феодосий сказал: "Отойдите от меня и назовите, кого хотите, кроме двух
братьев, Николы и Игната; из прочих - кого захотите, от старейших и до
меньших". Они, послушав его, отошли немного к церкви и, посовещавшись,
послали к нему двух братьев сказать так: "Кого захочет Бог и твоя честная
молитва, кого тебе любо, того и назови". Феодосий же сказал им: "Если уж от
меня хотите игумена принять, то я поступлю не по своей воле, а по Божию
промыслу". И назвал им Иакова пресвитера. Братии же это не любо было,
говорили, что "не здесь пострижен". Ибо Иаков пришел с Альты, вместе с
братом своим Павлом. И стала братия просить Стефана доместика, бывшего тогда
учеником Феодосия, говоря, что "тот вырос под рукой твоей и у тебя послужил,
его нам и назначь". С казал же им Феодосий: "Вот я по Божию повелению назвал
вам Иакова, а вы на своей воле настаиваете". Однако послушал их, дал им
Стефана, да будет игуменом. И благословил Стефана, и сказал ему: "Чадо, вот
поручаю тебе монастырь, блюди его бережно, и как я уставил службы, так и
держи. Преданий монастырских и устава не изменяй, но твори все по закону и
по чину монастырскому". И после того взяли его братья, отнесли в келью и
положили на постели. И когда настал шестой день и ему было уже очень плохо,
пришел к нему князь Святослав с сыном своим Глебом, и когда они сели у него,
сказал ему Феодосий: "Вот, отхожу от света сего и поручаю монастыри тебе на
попечение, если будет в нем какое-нибудь смятение. И поручаю игуменство
Стефану, не дай его в обиду". Князь же простился с ним и обещал заботиться о
монастыре и ушел. Когда же настал седьмой день, Феодосий, уже изнемогая,
призвал Стефана и братию и стал говорить им так: "Если после того, как я
покину свет этот, буду я Богу угоден и примет меня Бог, то монастырь этот
начнет устраиваться и пополняться; так и знайте, что принял меня Бог. Если
же по моей смерти оскудевать начнет монастырь черноризцами и монастырскими
запасами, то знайте, что не угодил я Богу". И когда он говорил это, плакали
братья и сказали: "Отче! Молись за нас Богу, ибо знаем, что Бог созданного
тобой не презрит". И просидела братия всю ту ночь у него, и когда настал
день восьмой, во вторую субботу по Пасхе, во втором часу дня, отдал душу в
руки Божьи, месяца мая 3-го, индикта в 11-й год. Плакала по нем братия,
Феодосий же завещал положить себя в пещере, где явил подвиги многие, сказав
так: "Ночью похороните тело мое", как и сделали. Когда приспел вечер, братья
взяли тело его и положили его в пещере, проводив с песнопениями, со свечами,
достойно, на хвалу Богу нашему Иисусу Христу.
Когда же Стефан правил монастырем и блаженным стадом, собранным
Феодосием... такие чернецы как светила в Руси сияют: ибо одни были постники
крепкие, другие же крепки на бдение, третьи - на преклонение коленное,
четвертые - на лощение, через день и через два дня, иные же ели только хлеб
с водой, иные - овощи вареные, другие - сырые. В любви пребывая, младшие
покорялись старшим и не смели при них говорить, но всегда вели себя с
покорностью и с послушанием великим. Также и старшие любовь имели к
младшему, поучали их, утешая, как детей возлюбленныx. Если кто-нибудь из
братьев в какой грех впадал, его утешали, а епитимью, наложенную на одного,
разделяли между собой трое или четверо, из великой любви: вот какие были
любовь и воздержание великое в братии той. Если брат какой-нибудь покидал
монастырь, вся братия бывала этим сильно опечалена, посылали за ним, звали
его в монастырь, шли всей братией кланяться игумену, и молили игумена, и
принимали брата в монастырь с радостью. Вот какие это были люди - полные
любви, воздержники и постники; из них я назову несколько чудных мужей.
Первый среди них, Демьян пресвитер, был такой постник и воздержник,
что, кроме хлеба и воды, ничего не ел до смерти своей. Если кто когда
приносил в монастырь больного ребенка, каким недугом одержимого, или
взрослый человек, каким-либо недугом одержимый, приходил в монастырь к
блаженному Феодосию, тогда приказывал он этому Демьяну молитву сотворить над
больным, и тотчас же творил молитву и елеем мазал и получали исцеление
приходящие к нему. Когда же разболелся он и лежал при смерти в немощи,
пришел ангел к нему в образе Феодосия, даруя ему царствие небесное за труды
его. Затем пришел Феодосий с братиею и сели около него; он же, изнемогая,
взглянув на игумена, сказал: "Не забывай, игумен, что мне обещал". И понял
великий Феодосий, что тот видел видение, и сказал ему: "Брат Демьян, что я
обещал, то тебе будет". Тот же, смежив очи, отдал дух в руки Божии. Игумен
же и братия похоронили тело его.
Был также другой брат, именем Еремия, который помнил крещение земли
Русской. Ему был дар дарован от Бога: предсказывал будущее и если видел, что
у кого-нибудь нечистые помыслы, то обличал его втайне и учил, как уберечься
от дьявола. Если кто-нибудь из братьев замышлял уйти из монастыря, то, увидя
его и придя к нему, обличал замысел его и утешал брата. Если же он кому
предрекал что, хорошее или дурное, сбывалось слово старца.
Был же и другой старец, именем Матвей: был он прозорлив. Однажды, когда
он стоял в церкви на месте своем, поднял глаза, обвел ими братию, которая
стояла и пела по обеим сторонам на клиросе, и увидел обходившего их беса, в
образе поляка, в плаще, несшего под полою цветок, который называется лепок.
И, обходя братию, бес вынимал из-под полы цветок и бросал его на
кого-нибудь; если прилипал цветок к кому-нибудь из поющих братьев, тот,
немного постояв, с расслабленным умом, придумав предлог, выходил из церкви,
шел в келью и засыпал и не возвращался в церковь до конца службы; если же
бросал цветок на другого и к тому не прилипал цветок, тот оставался стоять
крепко на службе, пока не отпоют утреню, и тогда уже шел в келью свою. Видя
такое, старец поведал об этом братии своей. Другой раз видел старец
следующее: как обычно, когда старец этот отстоял заутреню, братия перед
рассветом шла по келиям своим, а этот старец уходил из церкви после всех. И
вот однажды, когда он шел так, присел он отдохнуть под билом, ибо была его
келья поодаль от церкви, и вот видит, как толпа идет от ворот; поднял глаза
и увидел кого-то верхом на свинье, а другие идут около него. И сказал им
старец: "Куда идете?". И сказал бес, сидевший на свинье: "За Михалем
Тольбековичем". Старец осенил себя крестным знамением и пришел в келию свою.
Когда рассвело и понял старец, в чем дело, сказал он келейнику: "Поди
спроси, в келье ли Михаль". И сказали ему, что "давеча, после заутрени,
перескочил через ограду". И поведал старец о видении этом игумену и братии.
При этом старце Феодосий преставился, и Стефан стал игуменом, а по Стефане
Никон: все это при старце. Стоит он как-то на заутрене, подымает глаза,
чтобы посмотреть на игумена Никона, и видит осла, стоящего на игуменовом
месте; и понял он, что не вставал еще игумен. Много и других видений видел
старец, и почил он в старости почтенной в монастыре этом.
А был еще и другой черноризец, именем Исакий; был он, когда еще жил в
миру, богат, ибо был купец, родом торопчанин, и задумал он стать монахом, и
раздал имущество свое нуждающимся и монастырям, и пошел к великому Антонию в
пещеру, моля, чтобы постриг его в монахи, И принял его Антоний, и возложил
на него одеяние чернеческое, и дал имя ему Исакий, а было ему имя Чернь.
Этот Исакий повел строгую жизнь: облекся во власяницу, велел купить себе
козла, ободрал его мех и надел на власяницу, и обсохла на нем кожа сырая. И
затворился в пещере, в одном из проходов, в малой кельице, в четыре локтя, и
там молил Бога со слезами. Была же пищей его просфора одна, и та через день,
и воды в меру пил. Приносил же ему пищу великий Антоний и подавал ее через
оконце - такое, что только руку просунуть, и так принимал пищу. И так
подвизался он лет семь, не выходя на свет, никогда не ложась на бок, но,
сидя, спал немного. И однажды по обычаю с наступлением вечера, стал класть
поклоны и петь псалмы по полуночи; когда же уставал, сидел на своем сиденье.
Однажды, когда он так сидел по обыкновению и погасил свечу, внезапно свет
воссиял в пещере, как от солнца, точно глаза вынимая у человека. И подошли к
нему двое юношей прекрасных, и блистали лица их, как солнце, и сказали ему:
"Исакий, мы - ангелы, а там идет к тебе Христос, пади и поклонись ему". Он
же, не поняв бесовского наваждения и забыв перекреститься, встал и
поклонился, точно Христу, бесовскому действу. Бесы же закричали: "Наш ты,
Исакий, уже!". И, введя его в кельицу, посадили и стали сами садиться вокруг
него, и была полна келья его и весь проход пещерный. И сказал один из бесов,
называемый Христом: "Возьмите сопели, бубны и гусли и играйте, пусть нам
Исакий спляшет". И грянули бесы в сопели, и в гусли, и в бубны, и стали им
забавляться. И, утомив его, оставили его еле живого и ушли, так надругавшись
над ним. На другой день, когда рассвело и подошло время вкушения хлеба,
подошел Антоний, как обычно, к оконцу и сказал: "Господи, благослови, отче
Исакий". И не было ответа; и сказал Антоний: "Вот, он уже преставился". И
послал в монастырь за Феодосием и за братией. И, прокопав там, где был
засыпан вход, вошли и взяли его, думая, что он мертв; вынесли и положили его
перед пещерою. И увидели, что он жив. И сказал игумен Феодосий, что
"случилось это от бесовского действа". И положили его на постель, и стал
прислуживать ему Антоний. В то время случилось прийти князю Изяславу из
Польши, и начал гневаться Изяслав на Антония из-за Всеслава. И Святослав,
прислав, ночью отправил Антония в Чернигов. Антоний же, придя в Чернигов,
возлюбил Болдины горы; выкопав пещеру, там и поселился. И существует там
монастырь святой Богородицы на Болдиных горах и до сего дня. Феодосий же,
узнав, что Антоний отправился в Чернигов, пошел с братией, и взял Исакия, и
принес его к себе в келью, и ухаживал за ним, ибо был он расслаблен телом
так, что не мог сам ни повернуться на другую сторону, ни встать, ни сесть,
но лежал на одном боку и постоянно мочился под себя, так что от мочения и
черви завелись у него под бедрами. Феодосий же сам своими руками умывал и
переодевал его и делал так в течение двух лет. То было дивное чудо, что в
течение двух лет тот ни хлеба не вкусил, ни воды, ни овощей, никакой иной
пищи, ни языком не проглаголал, но нем и глух лежал два года. Феодосий же
молился Богу за него и молитву творил над ним день и ночь, пока тот на
третий год не заговорил и не начал слышать, и на ноги вставать, как
младенец, и стал ходить. Но не стремился посещать церковь, силою
притаскивали его к церкви и так понемногу приучили его. И затем научился он
на трапезу ходить, и сажали его отдельно от братии, и клали перед ним хлеб,
и не брал его, пока не вкладывали его в руки ему. Феодосий же сказал:
"Положите хлеб перед ним, но не вкладывайте его в руки ему, пусть сам ест";
и тот неделю не ел и, только понемногу оглядевшись, стал откусывать хлеб;
так научился он есть, и так избавил его Феодосий от козней дьявольскиx.
Исакий же опять стал придерживаться воздержания жестокого. Когда же
скончался Феодосий и на его месте был Стефан, Исакий сказал: "Ты уже было
прельстил меня, дьявол, когда я сидел на одном месте; а теперь я уже не
затворюсь в пещере, но одержу над тобой победу, ходя по монастырю". И
облекся в власяницу, а на власяницу надел свиту из грубой ткани и начал
юродствовать и помогать поварам, варя на братию. И, приходя на заутреню
раньше всех, стоял твердо и неподвижно. Когда же наступала зима и морозы
лютые, стоял в башмаках с протоптанными подошвами, так что примерзали ноги
его к камню, и не двигал ногами, пока не отпоют заутреню. И после заутрени
шел в поварню и приготовлял огонь, воду, дрова, и затем приходили прочие
повара из братии. Один же повар, по имени тоже Исакий, в насмешку сказал
Исакию: "Вон там сидит ворон черный, ступай возьми его". Исакий же
поклонился ему до земли, пошел, взял ворона и принес ему при всех поварах, и
те ужаснулись и поведали о том игумену и братии, и стала братия почитать
его. Он же, не желая славы человеческой, начал юродствовать и пакостить стал
то игумену, то братии, то мирянам, так что некоторые и били его. И стал
ходить по миру, также юродствуя. Поселился он в пещере, в которой жил
прежде, - Литаний уже умер к тому времени, - и собрал к себе детей, и одевал
их в одежды чернеческие, и принимал побои то от игумена Никона, то от
родителей тех детей. Он же все то терпел, выносил побои, и наготу, и холод,
днем и ночью. В одну из ночей разжег он печку в избушке у пещеры, и, когда
разгорелась печь, заполыхал огонь через щели, ибо была она ветхой. И не было
ему чем заложить щели, и встал на огонь ногами босыми, и простоял на огне,
пока не прогорела печь, и тогда слез. И многое другое рассказывали о нем, а
иному я сам очевидцем был. И так он победил бесов, как мух, невзирая на их
запугивания и наваждения, говоря им: "Хоть вы меня когда-то и прельстили в
пещере, потому что не знал я козней ваших и лукавства, ныне же со мною
Господь Иисус Христос и Бог мой и молитва отца моего Феодосия, надеюсь на
Христа и одержу победу над вами". Много раз бесы пакостили ему и говорили:
"Наш ты и поклонился нашему старейшине и нам". Он же говорил: "Ваш
старейшина антихрист, а вы - бесы". И осенял лицо свое крестным знамением, и
оттого исчезали. Иногда же вновь приходили к нему ночью, пугая его видением,
будто идет много народа с мотыгами и кирками, говоря: "Раскопаем пещеру эту
и засыплем его здесь". Иные же говорили: "Беги, Исакий, хотят тебя
засыпать". Он же говорил им: "Если б вы были люди, то днем пришли бы, а вы -
тьма, и во тьме ходите, и тьма вас поглотит". И осенял их крестом, и
исчезали. Другой раз пугали его то в образе медведя, то лютого зверя, то
вола, то вползали к нему змеями, или жабами, или мышами и всякими гадами. И
не могли ему ничего сделать, и сказали ему: "Исакий! Победил ты нас". Он же
сказал: "Когда-то вы победили меня, приняв образ Иисуса Христа и ангелов, но
недостойны были вы того образа, а теперь по-настоящему являетесь в образе
зверином и скотском и в виде змей и гадов, какие вы и есть на самом деле:
скверные и злые на вид". И тотчас сгинули от него бесы, и с тех пор не было
ему пакости от бесов, как он и сам поведал об этом, что "вот была у меня с
ними три года война". Потом стал он жить в строгости и соблюдать
воздержание, пост и бдение. В таком житии и кончил жизнь свою. И разболелся
он в пещере, и перенесли его больного в монастырь, и через неделю в
благочестии скончался. Игумен же Иоанн и братия убрали тело его и
похоронили.
Таковы были черноризцы Феодосиева монастыря сияют они и по смерти, как
светила, и молят Бога за живущую здесь братию, и за мирскую братию, и за
жертвующих в монастырь, в котором и доныне добродетельной жизнью живут все
вместе, сообща, в пении и в молитвах, и в послушании, на славу Богу
всемогущему, хранимые молитвами Феодосия, ему же слава вечная, аминь.
В год 6586 (1078). Бежал Олег, сын Святослава, в Тмутаракань от
Всеволода, месяца апреля в 10-й день. В этом же году убит был Глеб, сын
Святослава, в Заволочье. Был же Глеб милостив к убогим и любил странников,
радел о церквах, горячо веровал, был кроток и лицом красив. Тело его было
положено в Чернигове за Спасом, месяца июля в 23-й день. Когда сидел вместо
него в Новгороде Святополк, сын Изяслава, Ярополк сидел в Вышгороде, а
Владимир сидел в Смоленске, - привели Олег и Борис поганых на Русскую землю
и пошли на Всеволода с половцами. Всеволод же вышел против них на Сожицу, и
победили половцы русь, и многие убиты были тут: убит был Иван Жирославич и
Тукы, Чудинов брат, и Порей, и иные многие, месяца августа в 25-й день. Олег
же и Борис пришли в Чернигов, думая, что победили, а на самом деле земле
Русской великое зло причинили, пролив кровь христианскую, за которую взыщет
Бог с них, и ответ дадут они за погубленные души христианские. Всеволод же
пришел к брату своему Изяславу в Киев; поздоровались и сели. Всеволод же
поведал о всем происшедшем. И сказал ему Изяслав: "Брат, не тужи. Видишь ли,
сколько всего со мной приключилось: не выгнали ли меня сначала и не
разграбили ли мое имущество? А затем, в чем провинился я во второй раз? Не
был ли я изгнан вами, братьями моими? Не скитался ли я по чужим землям,
лишенный имения, не сделав никакого зла? И ныне, брат, не будем тужить. Если
будет нам удел в Русской земле, то обоим; если будем лишены его, то оба. Я
сложу голову свою за тебя". И, так сказав, утешил Всеволода, и повелел
собирать воинов от мала до велика. И отправились в поход Изяслав с
Ярополком, сыном своим, и Всеволод с Владимиром, сыном своим. И подошли к
Чернигову, и черниговцы затворились в городе, Олега же и Бориса там не было.
И так как черниговцы не отворили ворот, то приступили к городу. Владимир же
приступил к восточным воротам от Стрижени, и захватил ворота, и взял внешний
город, и пожег его, люди же вбежали во внутренний город. Изяслав же и
Всеволод услышали, что Олег с Борисом идут против них, и, опередив их, пошли
от города против Олега. И сказал Олег Борису: "Не пойдем против них, не
можем мы противостоять четырем князьям, но пошлем с смирением к дядьям
своим". И сказал ему Борис: "Смотри, я готов и стану против всех".
Похвалился он сильно, не ведая, что Бог гордым противится, а смиренным дает
благодать, чтобы не хвалился сильный силою своею. И пошли навстречу, и когда
были они у села на Нежатиной ниве, соступились обе стороны и была сеча
жестокая. Первым убили Бориса, сына Вячеслава, похвалившегося сильно. Когда
же Изяслав стоял среди пеших воинов, неожиданно кто-то подъехал и ударил его
копьем сзади в плечо. Так убит был Изяслав, сын Ярослава. Сеча продолжалась,
и побежал Олег с небольшой дружиной, и едва спасся, убежав в Тмутаракань.
Убит был князь Изяслав месяца октября в 3-й день. И взяли тело его, привезли
его в ладье и поставили против Городца, и вышел навстречу ему весь город
Киев, и, возложив тело на сани, повезли его; и с песнопениями понесли его
попы и черноризцы в город. И нельзя было слышать пения из-за плача великого
и вопля, ибо плакал о нем весь город Киев, Ярополк же шел за ним, плача с
дружиною своею: "Отче, отче мой! Сколько пожил ты без печали на свете этом,
много напастей приняв от людей и от братьи своей. И вот погиб не от брата,
но за брата своего положил главу свою". И, принеся, положили тело его в
церкви святой Богородицы, вложив его в гроб мраморный. Был же Изяслав муж
красив видом и телом велик, незлобив нравом, ложь ненавидел, любя правду.
Ибо не было в нем хитрости, но был прост умом, не воздавал злом за зло.
Сколько ведь зла сотворили ему киевляне: самого выгнали, а дом его
разграбили, - и не воздал им злом за зло. Если же кто скажет вам: "Воинов
порубил", то не он это сделал, а сын его. Наконец, братья прогнали его и
ходил он по чужой земле, скитаясь. И когда вновь сидел на столе своем, а
Всеволод побежденный пришел к нему, не сказал ему: "Сколько от вас
натерпелся?", не воздал злом на зло, но утешил, сказав: "Так как ты, брат
мой, показал мне любовь свою, возвел меня на стол мой и нарек меня старейшим
себя, то не припомню тебе прежнего зла: ты мне брат, а я тебе, и положу
голову свою за тебя", - как и было. Не сказал ведь ему: "Сколько зла
сотворили мне, и вот теперь с тобою случилось то же", не сказал: "Это не мое
дело", но взял на себя горе брата, показав любовь великую, следуя словам
апостола: "Утешайте печальных". Поистине, если и сотворил он на свете этом
какое прегрешение, простится ему, потому что положил голову свою за брата
своего, не стремясь ни к большему владению, ни к большему богатству, но за
братню обиду. О таких-то Господь сказал: "Кто положит душу свою за други
своя". Соломон же говорил: "Братья в бедах помогают друг другу". Ибо любовь
превыше всего. Также и Иоанн говорит: "Бог есть любовь; пребывающий в любви
- в Боге пребывает, а Бог в нем пребывает". Так совершается любовь, чтобы
имели мы что в день судный, чтобы и мы на свете этом были такие же, как он.
Боязни нет в любви, настоящая любовь отвергает ее, так как боязнь есть
мученье. "Боящийся не совершенен в любви. Если кто говорит: "Люблю Бога, а
брата своего ненавижу", это - ложь. Ибо не любящий брата своего, которого
видит, как может любить Бога, которого не видит? Эту заповедь получили от
него, чтобы любящий Бога любил и брата своего". В любви ведь все
совершается. Любви ради и грехи исчезают. Любви ради и Господь сошел на
землю и распял себя за нас грешных; взяв грехи наши, пригвоздил себя к
кресту, дав нам крест свой, чтобы отгонять им ненависть бесовскую. Любви
ради мученики проливали кровь свою. Любви же ради князь сей пролил кровь
свою за брата своего, исполняя заповедь Господню.
НАЧАЛО КНЯЖЕНИЯ ВСЕВОЛОДА В КИЕВЕ. Всеволод же сел в Киеве, на столе
отца своего и брата своего, приняв власть над всей Русской землей. И посадил
сына своего Владимира в Чернигове, а Ярополка во Владимире, придав ему еще и
Туров.
В год 6594 (1086). Пришел Ярополк из Польши и сотворил мир с
Владимиром, и пошел Владимир назад к Чернигову. Ярополк же сел во Владимире.
И, переждав немного дней, пошел к Звенигороду. И еще не дошел он до города,
как пронзен был проклятым Нерадцем, наученным дьяволом и злыми людьми. Он
лежал на возу, и пронзил его саблею с коня месяца ноября в 22-й день. И
тогда поднялся Ярополк, выдернул из себя саблю и возопил громким голосом:
"Ох, поймал меня враг тот". Бежал Нерадец треклятый в Перемышль к Рюрику, а
Ярополка взяли отроки его, Радко, Вонкина и другие, и везли его перед собой
на коне во Владимир, а оттуда в Киев. И вышел навстречу ему благоверный
князь Всеволод со своими сыновьями, Владимиром и Ростиславом, и все бояре, и
блаженный митрополит Иоанн с черноризцами и с пресвитерами. И все киевляне
оплакивали его горько, с псалмами и песнопениями проводили его до святого
Дмитрия, убравши тело его, с честью положили его в гроб мраморный месяца
декабря в 5-й день, в церкви святого апостола Петра, которую сам когда-то
начал воздвигать. Многие беды испытав, безвинно прогнанный братьями своими,
обиженный, ограбленный, затем и смерть горькую принял, но вечной жизни и
покоя сподобился. Так был блаженный князь этот тих, кроток, смирен и
братолюбив, десятину давал святой Богородице от всего своего достояния
ежегодно и всегда молил Бога, говоря: "Господи, Боже мой! Прими молитву мою
и дай мне смерть такую же, как и братьям моим Борису и Глебу, от чужой руки,
да омою грехи свои все своею кровью и избавлюсь от суетного этого света и
мятежного, от сети вражеской". Просимого им не лишил его милостивый Бог:
получил он блага те, каких ни око не видело, ни ухо не слышало, ни сердце
человека не предугадало, какие уготовал Бог любящим его.
В год 6597 (1089). Освящена была церковь Печерская святой Богородицы в
Феодосиевом монастыре Иоанном митрополитом и Лукою, белгородским епископом,
Исаем, черниговским епископом, при благородном, державном князе Русской
земли Всеволоде и детях его, Владимире и Ростиславе, когда воеводство
киевской тысячи держал Янь, а игуменство держал Иоанн. В том же году
преставился Иоанн митрополит. Был же Иоанн сведущ в книгах и в учении,
милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и убогому,
смиренен же и кроток, молчалив, речист же, когда от святых книг утешал
печальных; такого не было прежде на Руси, и после него не будет такого. В
тот же год пошла в Греческую землю Янка, дочь Всеволода, о которой
говорилось прежде. И привела Янка митрополита Иоанна, скопца, про которого
видевшие его люди говорили: "Это мертвец пришел". Пробыв год, умер. Был же
этот человек не книжен, но умом прост и прост речью. В тот же год освящена
была церковь святого Михаила в Переяславле Ефремом, митрополитом той церкви,
которую он создал великою, ибо прежде была в Переяславле митрополия, и
обстроил ее большою пристройкою, украсив ее всяческой красотою, церковными
сосудами. Этот Ефрем был скопец, высок ростом. Много он тогда зданий
воздвиг; докончил церковь святого Михаила, заложил церковь на воротах
городских во имя святого мученика Федора, и затем церковь святого Андрея у
ворот, и строение банное каменное, чего не было раньше на Руси. И стены
заложил каменные от церкви святого мученика Федора и украсил город
Переяславский зданиями церковными и прочими зданиями.
В год 6601 (1093), индикта в 1-й год, преставился великий князь
Всеволод, сын Ярославов, внук Владимиров, месяца апреля в 13-й день, а
погребен был в 14-й день; неделя была тогда страстная и день был четверг,
когда он положен был в гробу в великой церкви святой Софии. Сей благоверный
князь Всеволод был с детства боголюбив, любил правду, оделял убогих,
воздавал честь епископам и пресвитерам, особенно же любил черноризцев и
давал им все, что они просили. Он и сам воздерживался от пьянства и похоти,
за то и любим был отцом своим, так что говорил ему отец его: "Сын мой! Благо
тебе, что слышу о твоей кротости, и радуюсь, что ты покоишь старость мою.
Если Бог даст тебе получить стол мой после братьев своих по праву, а не
насильем, то, когда Бог пошлет тебе смерть, ложись, где я лягу, у гроба
моего, потому что люблю тебя больше братьев твоих". И сбылось слово отца
его, сказанное ему. Получил он после всех своих братьев стол отца своего, по
смерти брата своего, и сел княжить в Киеве. Было у него огорчений больше,
чем тогда, когда он сидел в Переяславле. Когда княжил в Киеве, горе было ему
от племянников его, так как начали они ему досаждать, один желая одной
волости, а тот другой; он же, чтобы замирить их, раздавал им волости. В этих
огорчениях появились и недуги, а за ними приспела и старость, И стал он
любить образ мыслей младших, устраивая совет с ними; они же стали наущать
его, чтобы он отверг дружину свою старшую, и люди не могли добиться правды
княжой, начали эти молодые грабить и продавать людей, а князь того не знал
из-за болезней своих. Когда же он совсем разболелся, послал он за сыном
своим Владимиром в Чернигов. Владимир, приехав к нему и увидев его совсем
больного, заплакал. В присутствии Владимира и Ростислава, сына своего
меньшего, когда пришел час, Всеволод преставился тихо и кротко и
присоединился к предкам своим, княжив в Киеве 15 лет, а в Переяславле год и
в Чернигове гол. Владимир же, оплакав его с Ростиславом, братом своим,
убрали тело его. И собрались епископы, и игумены, и черноризцы, и попы, и
бояре, и простые люди, и, взяв тело его, со всеми полагающимися песнопениями
положили его в церкви святой Софии, как уже сказали мы раньше.
Владимир же стал размышлять, говоря: "Если сяду на столе отца своего,
то буду воевать со Святополком, так как стол этот был его отца". И,
размыслив, послал по Святополка в Туров, а сам пошел в Чернигов, а Ростислав
- в Переяславль. И после Пасхи, по прошествии праздничной недели, в день
антипасхи, месяца апреля в 24-й день пришел Святополк в Киев. И вышли
навстречу ему киевляне с поклоном, и приняли его с радостью, и сел на столе
отца своего и дяди своего. В это время пришли половцы на Русскую землю;
услышав, что умер Всеволод, послали они послов к Святополку договориться о
мире. Святополк же, не посоветовавшись со старшею дружиною отцовскою и дяди
своего, сотворил совет с пришедшими с ним и, схватив послов, посадил их в
избу. Услышав же это, половцы начали воевать. И пришло половцев множество и
окружили город Торческ. Святополк же отпустил послов половецких, хотя мира.
И не захотели половцы мира, и наступали половцы, воюя. Святополк же стал
собирать воинов, собираясь против них. И сказали ему мужи разумные: "Не
пытайся идти против них, ибо мало имеешь воинов". Он же сказал: "Имею
отроков своих 700, которые могут им противостать". Стали же другие
неразумные говорить: "Пойди, князь". Разумные же говорили: "Если бы выставил
их и 8 тысяч, и то было бы худо: наша земля оскудела от войны и от продаж.
Но пошли к брату своему Владимиру, чтоб он тебе помог". Святополк же,
послушав их, послал к Владимиру, чтобы тот помог ему. Владимир же собрал
воинов своих и послал по Ростислава, брата своего, в Переяславль, веля ему
помогать Святополку. Когда же Владимир пришел в Киев, встретились они в
монастыре святого Михаила, затеяли между собой распри и ссоры, договорившись
же, целовали друг другу крест, а половцы между тем продолжали разорять
землю, - и сказали им мужи разумные: "Зачем у вас распри между собою? А
поганые губят землю Русскую. После уладитесь, а сейчас отправляйтесь
навстречу поганым - либо с миром, либо с войною". Владимир хотел мира, а
Святополк хотел войны. И пошли Святополк, и Владимир, и Ростислав к Треполю,
и пришли к Стугне. Святополк же, и Владимир, и Ростислав созвали дружину
свою на совет, собираясь перейти через реку, и стали совещаться. И сказал
Владимир: "Пока за рекою стоим, грозной силой, заключим мир с ними". И
присоединились к совету этому разумные мужи, Янь и прочие. Киевляне же не
захотели принять совета этого, но сказали: "Хотим биться, перейдем на ту
сторону реки". И понравился совет этот, и перешли Стугну-реку, она же сильно
вздулась тогда водою. А Святополк, и Владимир, и Ростислав, исполчив
дружину, выступили. И шел на правой стороне Святополк, на левой Владимир,
посредине же был Ростислав. И, миновав Треполь, прошли вал. И вот половцы
пошли навстречу, а стрелки их перед ними. Наши же, став между валами,
поставил стяги свои, и двинулись стрелки из-за вала. А половцы, подойдя к
валу, поставили свои стяги, и налегли прежде всего на Святополка, и прорвали
строй полка его. Святополк же стоял крепко, и побежали люди его, не стерпев
натиска половцев, а после побежал и Святополк. Потом налегли на Владимира, и
был бой лютый; побежали и Владимир с Ростиславом, и воины его. И прибежали к
реке Стугне, и пошли вброд Владимир с Ростиславом, и стал утопать Ростислав
на глазах Владимира. И захотел подхватить брата своего, и едва не утонул
сам. И утонул Ростислав, сын Всеволодов. Владимир же перешел реку с
небольшой дружиной, - ибо много пало людей из полка его, и бояре его тут
пали, - и, перейдя на ту сторону Днепра, плакал по брате своем и по дружине
своей, и пошел в Чернигов в печали великой. Святополк же вбежал в Треполь,
заперся тут, и был тут до вечера, и в ту же ночь пришел в Киев. Половцы же,
видя, что победили, пустились разорять землю, а другие вернулись к Торческу.
Случилась эта беда в день Вознесения Господа нашего Иисуса Христа, месяца
мая в 26-й день. Ростислава же, поискав, нашли в реке и, взяв, принесли его
к Киеву, и плакала по нем мать его, и все люди печалились о нем сильно,
юности его ради. И собрались епископы, и попы, и черноризцы, отпев обычные
песнопения, положили его в церкви святой Софии около отца его. Половцы же
между тем осаждали Торческ, а торки противились и крепко бились из города,
убивая многих врагов. Половцы же стали налегать и отвели воду, и начали
изнемогать люди в городе от жажды и голода. И прислали торки к Святополку,
говоря: "Если не пришлешь еды, сдадимся". Святополк же послал им, но нельзя
было пробраться в город из-за множества воинов неприятельских. И стояли
около города 9 недель, и разделились надвое: одни стали у города, борясь с
противником, а другие пошли к Киеву и напали между Киевом и Вышгородом.
Святополк же вышел на Желань, и пошли друг против друга, и сошлись, и
началась битва. И побежали наши от иноплеменников, и падали, раненные, перед
врагами нашими, и многие погибли, и было мертвых больше, чем у Треполя.
Святополк же пришел в Киев сам-третей, а половцы возвратились к Торческу.
Случилась эта беда месяца июля в 23-й день. Наутро же 24-го, в день святых
мучеников Бориса и Глеба, был плач великий в городе, а не радость, за грехи
наши великие и неправды, за умножение беззаконий наших.
Это Бог напустил на нас поганых, не их милуя, а нас наказывая, чтобы мы
воздержались от злых дел. Наказывает он нас нашествием поганых; это ведь бич
его, чтобы мы, опомнившись, воздержались от злого пути своего. Для этого в
праздники Бог посылает нам сетование, как в этом году случилось на
Вознесение Господне первая напасть у Треполя, вторая - в праздник Бориса и
Глеба; это есть новый праздник Русской земли. Вот почему пророк сказал:
"Обращу праздники ваши в плач и песни ваши в рыдание". И был плач велик в
земле нашей, опустели села наши и города наши, и бегали мы перед врагами
нашими. Как сказал пророк: "Падете перед врагами вашими, погонят вас
ненавидящие вас, и побежите, никем не гонимы. Сокрушу наглость гордыни
вашей, и будет тщетной сила ваша, убьет вас захожий меч, и будет земля ваша
пуста, и дворы ваши будут пусты. Так как вы дурны и лукавы, то и я приду к
вам с яростью лукавой". Так говорит Господь Бог израилев. Ибо коварные сыны
Измаила пожигали села и гумна и многие церкви запалили огнем, да никто не
подивится тому: "Где множество грехов, там видим и всяческое наказание".
Сего ради и вселенная предана была, сего ради и гнев распространился, сего
ради и народ подвергся мучениям: одних ведут в плен, других убивают, иных
выдают на месть и они принимают горькую смерть, иные трепещут, видя
убиваемых, иных голодом умерщвляют и жаждою. Одно наказание, одна казнь,
разнообразные несущая бедствия, различны печали и страшны муки тех, кого
связывают и пинают ногами, держат на морозе и кому наносят раны. И тем
удивительнее и страшнее, что в христианском роде страх, и колебанье, и беда
распространились. Праведно и достойно, когда мы так наказываемы. Так будем
веру иметь, если будем наказываемы: подобало нам "преданным быть в руки
народа чужого и самого беззаконного на всей земле". Скажем громко: "Праведен
ты, Господи, и правы суды твои". Скажем по примеру того разбойника: "Мы
достойное получили по делам нашим". Скажем и с Иовом: "Как Господу угодно
было, так и случилось; да будет имя Господне благословенно вовеки". Через
нашествие поганых и мучения от них познаем Владыку, которого мы прогневали:
прославлены были - и не прославили его, чествуемы были - и не почтили его,
просвещали нас - и не уразумели, наняты были - и не поработали, родились - и
не усовестились его как отца, согрешили - и наказаны теперь. Как поступили,
так и страдаем: города все опустели; села опустели; пройдем через поля, где
паслись стада коней, овцы и волы, и все пусто ныне увидим; нивы заросшие
стали жилищем зверям. Но надеемся все же на милость Божию, справедливо
наказывает нас благой Владыка, "не по беззаконию нашему соделал нам, но по
грехам нашим воздал нам". Так подобает благому Владыке наказывать не по
множеству грехов. Так Господь сотворил нам: создал нас и падших поднял.
Адамово преступление простил, нетление даровал и свою кровь за нас пролил.
Вот и нас видя в неправде пребывающими, навел на нас эту войну и скорбь,
чтобы и те, кто не хочет, в будущей жизни получили милость; потому что душа,
наказываемая здесь, всякую милость в будущей жизни обрящет и освобождение от
мук, ибо не мстит Господь дважды за одно и то же. О неизреченное
человеколюбие! ибо видел нас, поневоле к нему обращающихся. О безграничная
любовь его к нам! ибо сами захотели уклониться от заповедей его. Теперь уже
и не хотим, а терпим - по необходимости и поневоле терпим, но как бы и по
своей воле! Ибо где было у нас умиление? А ныне все полно слез. Где у нас
было воздыхание? А ныне плач распространился по всем улицам из-за убитых,
которых избили беззаконные.
Половцы повоевали много и возвратились к Торческу, и изнемогли люди в
городе от голода, и сдались врагам. Половцы же, взяв город, запалили его
огнем, и людей поделили, и много христианского народа повели в вежи к семьям
своим и сродникам своим; страждущие, печальные, измученные, стужей
скованные, в голоде, жажде и беде, с осунувшимися лицами, почерневшими
телами, в неведомой стране, с языком воспаленным, раздетые бродя и босые, с
ногами, исколотыми тернием, со слезами отвечали они друг другу, говоря: "Я
был из этого города", а другой: "А я - из того села"; так вопрошали они друг
друга со слезами, род свой называя и вздыхая, взоры возводя на небо к
Вышнему, ведающему сокровенное.
Да никто не дерзнет сказать, что ненавидимы мы Богом! Да не будет! Ибо
кого так любит Бог, как нас возлюбил? Кого так почтил он, как нас прославил
и превознес? Никого! Потому ведь и сильнее разгневался на нас, что больше
всех почтены были и более всех совершили грехи. Ибо больше всех просвещены
были, зная волю Владычную, и, презрев ее, как подобает, больше других
наказаны. Вот и я, грешный, много и часто Бога гневлю и часто согрешаю во
все дни!
В тот же год скончался Ростислав, сын Мстислава, внук Изяслава, месяца
октября в 1-й день; а погребен был 16 ноября, в церкви святой Богородицы
Десятинной.
В год 6604 (1096). Святополк и Владимир послали к Олегу, говоря так:
"Приди в Киев, да заключим договор о Русской земле перед епископами, и перед
игуменами, и перед мужами отцов наших, и перед людьми городскими, чтобы
оборонили мы Русскую землю от поганых". Олег же, исполнившись дерзких
намерений и высокомерных слов, сказал так: "Не пристойно судить меня
епископу, или игуменам, или смердам". И не захотел идти к братьям своим,
послушав злых советников. Святополк же и Владимир сказали ему: "Так как ты
не идешь на поганых, ни на совет к нам, то, значит, ты злоумышляешь против
нас и поганым хочешь помогать, - так пусть Бог рассудит нас". И пошли
Святополк и Владимир на Олега к Чернигову. Олег же выбежал из Чернигова
месяца мая в 3-й день, в субботу. Святополк же и Владимир гнались за ним.
Олег же вбежал в Стародуб и там затворился; Святополк же и Владимир осадили
его в городе, и бились крепко осажденные из города, а те ходили приступом на
город, и раненых было много с обеих сторон. И была между ними брань лютая, и
стояли около города дней тридцать и три, и изнемогали люди в городе. И вышел
Олег из города, прося мира, и дали ему мир, говоря так: "Иди к брату своему
Давыду, и приходите в Киев на стол отцов наших и дедов наших, ибо то
старейший город в земле во всей, Киев; там достойно нам сойтись на совещание
и договор заключить". Олег же обещал это сделать, и на том целовали крест.
В то же время пришел Боняк с половцами к Киеву, в воскресенье вечером,
и повоевал около Киева, и пожег на Берестове двор княжеский. В то же время
воевал Куря с половцами у Переяславля и Устье сжег, месяца мая в 24-й день.
Олег же вышел из Стародуба и пришел в Смоленск, и не приняли его смоленцы, и
пошел к Рязани. Святополк же и Владимир пошли восвояси. В тот же месяц
пришел Тугоркан, тесть Святополков, к Переяславлю, месяца мая в 30-й день, и
стал около города, а переяславцы затворились в городе. Святополк же и
Владимир пошли на него по этой стороне Днепра, и пришли к Зарубу, и там
перешли вброд, и не заметили их половцы. Бог сохранил их, и, исполчившись,
пошли к городу; горожане же, увидев, рады были и вышли к ним, а половцы
стояли на той стороне Трубежа, тоже исполчившись. Святополк же и Владимир
пошли вброд через рубеж к половцам, Владимир же хотел выстроить полк, они же
не послушались, но поскакали на конях на врага. Увидев это, половцы
побежали, а наши погнались вслед воинам, рубя врагов. И содеял Господь в тот
день спасение великое: месяца июля в 19-й день побеждены были иноплеменники,
и князя их убили Тугоркана, и сына его, и иных князей; и многие враги наши
тут пали. Наутро же нашли Тугоркана мертвого, и взял его Святополк как тестя
своего и врага, и, привезя его к Киеву, похоронили его на Берестовом, между
путем, идущим на Берестово, и другим, ведущим к монастырю. И 20-го числа
того же месяца в пятницу, в первый час дня, снова пришел к Киеву Боняк
безбожный, шелудивый, тайно, как хищник, внезапно, и чуть было в город не
ворвались половцы, и зажгли предградье около города, и повернули к
монастырю, и выжгли Стефанов монастырь, и деревни, и Германов. И пришли к
монастырю Печерскому, когда мы по кельям почивали после заутрени, и кликнули
клич около монастыря, и поставили два стяга перед вратами монастырскими, а
мы бежали задами монастыря, а другие взбежали на хоры. Безбожные же сыны
Измаиловы вырубили врата монастырские и пошли по кельям, высекая двери, и
выносили, если что находили в келье; затем выжгли дом святой владычицы нашей
Богородицы, и пришли к церкви, и зажгли двери на южной стороне и вторые - на
северной, и, ворвавшись в притвор у гроба Феодосиева, хватая иконы, зажигали
двери и оскорбляли Бога нашего и закон наш. Бог же терпел, ибо не пришел еще
конец грехам их и беззакониям их, а они говорили: "Где есть Бог их? Пусть
поможет им и спасет их!". И иные богохульные слова говорили на святые иконы,
насмехаясь, не ведая, что Бог учит рабов своих напастями ратными, чтобы
делались они как золото, испытанное в горне: христианам ведь через множество
скорбей и напастей предстоит войти в царство небесное, а эти поганые и
оскорбители на этом свете имеют веселие и довольство, а на том свете примут
муку, с дьяволом обречены они на огонь вечный. Тогда же зажгли двор Красный,
который поставил благоверный князь Всеволод на холме, называемом Выдубицким:
все это окаянные половцы запалили огнем. Потому-то и мы, вслед за пророком
Давидом, взываем: "Господи, Боже мой! Поставь их, как колесо, как огонь
перед лицом ветра, что пожирает дубравы, так погонишь их бурею твоею;
исполни лица их досадой". Ибо они осквернили и сожгли святой дом твой, и
монастырь матери твоей, и трупы рабов твоих. Убили ведь несколько человек из
братии нашей оружием, безбожные сыны Измаиловы, посланные в наказание
христианам.
Вышли они из пустыни Етривской между востоком и севером, вышло же их 4
колена: торкмены и печенеги, торки, половцы. Мефодий же свидетельствует о
них, что 8 колен убежали, когда иссек их Гедеон, да 8 их бежало в пустыню, а
4 он иссек. Другие же говорят: сыны Амоновы, но это не так: сыны ведь Моава
- хвалисы, а сыны Амона - болгары, а сарацины от Измаила, выдают себя за
сыновей Сары, и назвали себя сарацины, что значит: "Сáрины мы".
Поэтому хвалисы и болгары происходят от дочерей Лота, зачавших от отца
своего, потому и нечисто племя их. А Измаил родил 12 сыновей, от них пошли
торкмены, и печенеги, и торки, и куманы, то есть половцы, которые выходят из
пустыни. И после этих 8 колен, при конце мира, выйдут заклепанные в горе
Александром Македонским нечистые люди.
Поучение. Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенный, славным,
нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленный
и матерью своею из рода Мономахов... и христианских ради людей, ибо сколько
их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на
санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, который меня до этих
дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не
посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце
свое и не станет лениться, а будет трудиться.
Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем
и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра. Если же кому
не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути,
да на санях сидя, безлепицу молвил.
Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: "Поспеши к
нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с
нами, то мы - сами по себе будем, а ты - сам по себе". И ответил я: "Хоть вы
и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить".
И, отпустив их, взял Псалтырь, в печали разогнул ее, и вот что мне
вынулось: "О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?" - и прочее. И
потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал.
Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите.
"Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо
верю в него". "Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие, ибо
лукавые будут истреблены, послушные же Господу будут владеть землей". И еще
немного: "И не будет грешника; посмотришь на место его и не найдешь его.
Кроткие же унаследуют землю и многим насладятся миром. Злоумышляет грешный
против праведного и скрежещет на него зубами своими; Господь же посмеется
над ним, ибо видит, что настанет день его. Оружие извлекли грешники,
натягивают лук свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых
сердцем. Оружие их пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику
малое, нежели многие богатства грешным. Ибо сила грешных сокрушится,
праведных же укрепляет Господь. Как грешники погибнут, - праведных же милует
и одаривает. Ибо благословляющие его наследуют землю, клянущие же его
истребятся. Господом стопы человека направляются. Когда он упадет, то не
разобьется, ибо Господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не
видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день
милостыню творит праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет.
Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир и отгони зло, и живи во веки
веков".
"Когда восстали бы люди, то живыми пожрали бы нас; когда прогневалась
бы на нас ярость его, то вóды бы потопили нас".
"Помилуй меня, Боже, ибо попрал меня человек; всякий день, нападая,
теснит меня. Попрали меня враги мои, ибо много восстающих на меня свыше".
"Возвеселится праведник и, когда увидит отмщение, руки омоет свои в крови
грешника. И скажет человек: "Если есть награда праведнику, значит есть Бог,
творящий суд на земле"". "Освободи меня от врагов моих, Боже, и от
восстающих на меня защити меня. Избавь меня от творящих беззаконие и от мужа
крови спаси меня, ибо уже уловили душу мою". "Ибо гнев в мгновение ярости
его, а вся жизнь в воле его: вечером водворится плач, а наутро радость".
"Ибо милость твоя лучше, чем жизнь моя, и уста мои да восхвалят тебя. Так
благословлю тебя при жизни моей и во имя твое воздену руки мои". "Укрой меня
от сборища лукавых и от множества делающих неправду". "Возвеселитесь все
праведные сердцем. Благословлю Господа во всякое время, непрестанна хвала
ему", и прочее.
Ибо как Василий учил, собрав юношей: иметь душу чистую и непорочную,
тело худое, беседу кроткую и соблюдать слово Господне: "Есть и пить без шума
великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с
равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь;
не свиреповать словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться
старших, с нелепыми женщинами не беседовать, глаза держать книзу, а душу
ввысь, избегать суеты; не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что
ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от
Бога на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится". "О Владычица
Богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не
величался я суетою мира сего" в ничтожной этой жизни.
Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по
евангельскому слову, "очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела
подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые
дела, Господа ради; лишаемый - не мсти, ненавидимый - люби, гонимый - терпи,
хулимый - молчи, умертви грех". "Избавляйте обижаемого, давайте суд сироте,
оправдывайте вдовицу. Приходите, да соединимся, говорит Господь. Если будут
грехи ваши как обагренные, - как снег обелю их", и прочее. "Воссияет весна
поста и цветок покаяния; очистим себя, братья, от всякой крови телесной и
душевной. Взывая к светодавцу, скажем: "Слава тебе, человеколюбец!"".
Поистине, дети мои, разумейте, что человеколюбец Бог милостив и
премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы
хотим его поглотить и поскорее пролить его кровь; а Господь наш, владея и
жизнью и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю нашу жизнь.
Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и
Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми
избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это
вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от
грехов своих и царствия небесного не лишиться.
Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки
ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные
добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.
"Что такое человек, как подумаешь о нем?". "Велик ты, Господи, и чудны
дела твои; разум человеческий не может постигнуть чудеса твои", - и снова
скажем: "Велик ты, Господи, и чудны дела твои, и благословенно и славно имя
твое вовеки по всей земле". Ибо кто не восхвалит и не прославит силу твою и
твоих великих чудес и благ, устроенных на этом свете, как небо устроено, или
как солнце, или как луна, или как звезды, и тьма, и свет, и земля на водах
положена, Господи, твоим промыслом! Звери различные, и птицы, и рыбы
украшены твоим промыслом, Господи! И этому чуду подивимся, как из праха
создал человека, как разнообразны человеческие лица; если и всех людей
собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей
мудрости. И тому подивимся, как птицы небесные из рая идут, и прежде всего в
наши руки, и не поселяются в одной стране, но и сильные и слабые идут по
всем землям, по Божьему повелению, чтобы наполнились леса и поля. Все же это
дал Бог на пользу людям, в пищу и на радость. Велика, Господи, милость твоя
к нам, так как блага эти сотворил ты ради человека грешного. И те же птицы
небесные умудрены тобою, Господи: когда повелишь, то запоют и людей веселят;
а когда не повелишь им, то, и имея язык, онемеют. "И благословен, Господи, и
прославлен зело!". Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. "И кто не
восхвалит тебя, Господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца и
Сына и Святого Духа, да будет проклят!".
Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего
нам милость свою; а то дальнейшее - это моего собственного слабого ума
наставление. Послушайте меня; если не все примете, то хоть половину.
Если вам Бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих, говоря:
"Как блудницу, разбойника и мытаря помиловал ты, так и нас, грешных,
помилуй". И в церкви то делайте, и ложась. Не пропускайте ни одной ночи, -
если можете, поклонитесь до земли; если вам занеможется, то трижды. Не
забывайте этого, не ленитесь, ибо тем ночным поклоном и молитвой человек
побеждает дьявола, и что нагрешит за день, то этим человек избавляется. Если
и на коне едучи не будет у вас никакого дела и если других молитв не умеете
сказать, то "Господи, помилуй" взывайте беспрестанно втайне, ибо эта молитва
всех лучше, - нежели думать безлепицу, ездя.
Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам
кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным
губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить
его; если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души.
Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо
нет тебе в этом никакой нужды". Если же вам придется крест целовать братии
или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и
целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей.
Епископов, попов и игуменов (чтите), и с любовью принимайте от них
благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о
них, чтобы получить по их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте
в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а завтра в гробу; все
это, что ты нам дал, не наше, но твое, поручил нам это на немного дней. И в
земле ничего не сохраняйте, это нам великий грех. Старых чтите, как отца, а
молодых, как братьев. В дому своем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте;
не полагайтесь на тиуна или на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам
ни над домом вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не
полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей
сами наряживайте, и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов
ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не
оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтеся, и
пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали
путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим,
ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где
остановитесь, напоите и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда
бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете
почтить его подарком, - то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят
человека по всем землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника
проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав
его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте им власти
над собой. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего.
Если не будете помнить это, то чаще перечитывайте: и мне не будет
стыдно, и вам будет хорошо.
Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь -
как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран.
Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не
научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к
церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой
блаженный и все добрые мужи совершенные. На заутрене воздавши Богу хвалу,
потом на восходе солнца и увидев солнце, надо с радостью прославить Бога и
сказать: "Просвети очи мои, Христе Боже, давший мне свет твой прекрасный". И
еще: "Господи, прибавь мне год к году, чтобы впредь, в остальных грехах
своих покаявшись, исправил жизнь свою"; так я хвалю Бога и тогда, когда
сажусь думать с дружиною, или собираюсь творить суд людям, или ехать на
охоту или на сбор дани, или лечь спать. Спанье в полдень назначено Богом; по
этому установленью почивают ведь и зверь, и птица, и люди.
А теперь поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в
разъездах и на охотах с 13 лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю
вятичей; послал меня отец, а сам он пошел к Курску; и снова вторично ходил я
к Смоленску, со Ставком Гордятичем, который затем пошел к Берестью с
Изяславом, а меня послал к Смоленску; а из Смоленска пошел во Владимир. Той
же зимой послали меня в Берестье братья на пожарище, что поляки пожгли, и
там правил я городом утащенным. Затем ходил в Переяславль к отцу, а после
Пасхи из Переяславля во Владимир - в Сутейске мир заключить с поляками.
Оттуда опять на лето во Владимир.
Затем послал меня Святослав в Польшу: ходил я за Глогов до Чешского
леса, и ходил в земле их 4 месяца. И в том же году и сын родился у меня
старший, новгородский. А оттуда ходил я в Туров, а на весну в Переяславль и
опять в Туров.
И Святослав умер, и я опять пошел в Смоленск, а из Смоленска той же
зимой в Новгород: весной - Глебу в помощь. А летом с отцом - под Полоцк, а
на другую зиму со Святополком под Полоцк, и выжгли Полоцк; он пошел к
Новгороду, а я с половцами на Одреск войною и в Чернигов. И снова пришел я
из Смоленска к отцу в Чернигов. И Олег пришел туда, из Владимира выведенный,
и я позвал его к себе на обед с отцом в Чернигове, на Красном дворе, и дал
отцу 300 гривен золота. И опять из Смоленска же придя, пробился я через
половецкие войска с боем до Переяславля и отца застал вернувшегося из
похода. Затем ходили мы опять в том же году с отцом и с Изяславом к
Чернигову биться с Борисом и победили Бориса и Олега. И опять пошли в
Переяславль и стали в Оброве.
И Всеслав Смоленск пожег, и я с черниговцами верхом с поводными конями
помчался и не застали... в Смоленске. В том походе за Всеславом пожег землю
и повоевал ее до Лукомля и до Логожска, затем на Друцк войною и опять в
Чернигов.
А в ту зиму повоевали половцы Стародуб весь, и я, идя с черниговцами и
со своими половцами, на Десне взяли в плен князей Асадука и Саука, а дружину
их перебили. И на следующий день за Новым Городом разбили сильное войско
Белкатгина, а семечей и пленников всех отняли.
А в Вятичскую землю ходили подряд две зимы на Ходоту и на сына его и к
Корьдну ходили первую зиму. И опять ходили мы и за Ростиславичами за
Микулин, и не настигли их. И на ту весну - к Ярополку на совет в Броды.
В том же году гнались за Хорол за половцами, которые взяли Горошин.
На ту осень ходили с черниговцами и с половцами - читеевичами к Минску,
захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни скотины.
В ту зиму ходили к Ярополку на сбор в Броды и дружбу великую заключили.
И на весну посадил меня отец в Переяславле выше всей братии и ходили за
Сулой. И по пути к Прилуку городу встретили нас внезапно половецкие князья с
8 тысячами, и хотели было с ними сразиться, но оружие было отослано вперед
на возах, и мы вошли в город; только семца одного живым захватили да смердов
несколько, а наши половцев больше убили и захватили, и половцы, не смея
сойти с коней, побежали к Суле в ту же ночь. И на следующий день, на
Успение, пошли мы к Белой Веже, Бог нам помог и святая Богородица: перебили
900 половцев и двух князей взяли, Багубарсовых братьев, Осеня и Сакзя, и
только два мужа убежали.
И потом на Святославль гнались за половцами, и затем на Торческ город,
и потом на Юрьев за половцами. И снова на той же стороне, у Красна, половцев
победили, и потом с Ростиславом же у Варина вежи взяли. И затем ходил во
Владимир опять, Ярополка там посадил, и Ярополк умер.
И снова, по смерти отца и при Святополке, на Стугне бились мы с
половцами до вечера, бились у Халепа, и потом мир сотворили с Тугорканом и с
другими князьями половецкими, и у Глебовой чади отняли дружину свою всю.
И потом Олег на меня пришел со всею Половецкою землею к Чернигову, и
билась дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог;
пожалел я христианских душ, и сел горящих, и монастырей и сказал: "Пусть не
похваляются язычники". И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца
своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали
сквозь полки половецкие, около 100 человек, с детьми и женами. И
облизывались на нас половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах. Бог и
святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля.
И сидел я в Переяславле 3 лета и 3 зимы с дружиною своею, и много бед
приняли мы от войны и голода. И ходили на воинов их за Римов, и Бог нам
помог, перебили их, а других захватили.
И вновь Итлареву чадь перебили, и вежи их взяли, идя за Голтав.
И к Стародубу ходили на Олега, потому что он сдружился с половцами. И
на Буг ходили со Святополком на Боняка, за Рось.
И в Смоленск пошли, с Давыдом помирившись. Вновь ходили во второй раз с
Вороницы.
Тогда же и торки пришли ко мне с половцами-читеевичами, и ходили мы им
навстречу на Сулу.
И потом снова ходили к Ростову на зиму, и 3 зимы ходили к Смоленску. Из
Смоленска пошел я в Ростов.
И опять со Святополком гнались за Боняком, но... убили, и не настигли
их. И потом за Боняком же гнались за Рось, и снова не настигли его.
И на зиму в Смоленск пошел; из Смоленска после Пасхи вышел; и Юрьева
мать умерла.
В Переяславль вернувшись к лету, собрал братьев.
И Боняк пришел со всеми половцами к Кснятину; мы пошли за ними из
Переяславля за Сулу, и Бог нам помог, и полки их победили, и князей
захватили лучших, и по Рождестве заключили мир с Аепою, и, взяв у него дочь,
пошли к Смоленску. И потом пошел к Ростову.
Придя из Ростова, вновь пошел на половцев на Урусобу со Святополком, и
Бог нам помог.
И потом опять ходили на Боняка к Лубну, и Бог нам помог.
И потом ходили к Воиню со Святополком, и потом снова на Дон ходили со
Святополком и с Давыдом, и Бог нам помог.
И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с
Олегом и с детьми на них, и они, узнав, убежали.
И потом к Минску ходили на Глеба, который наших людей захватил, и Бог
нам помог, и сделали то, что задумали.
И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не стерпев злодеяний его.
А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, за один день
проезжая, до вечерни. А всего походов было восемьдесят и три великих, а
остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без
одного двадцать, и при отце и без отца, а раздаривал много скота и много
одежды своей. И отпустил из оков лучших князей половецких столько:
Шаруканевых двух братьев, Багубарсовых трех, Осеневых братьев четырех, а
всего других лучших князей 100. А самих князей Бог живыми в руки давал:
Коксусь с сыном, Аклан Бурчевич, таревский князь Азгулуй и иных витязей
молодых 15, этих я, приведя живых, иссек и бросил в ту речку Сальню. А врозь
перебил их в то время около 200 лучших мужей.
А вот как я трудился, охотясь, пока сидел в Чернигове; а из Чернигова
выйдя и до этого года по сту уганивал и брал без трудов, не считая другой
охоты, вне Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.
А вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в
пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по
равнине, ловил своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами
вместе с конем, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал,
другой рогами бодал; вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена
потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул.
И Бог сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды
разбивал, и руки и ноги свои повреждал - в юности своей повреждал, не дорожа
жизнью своею, не щадя головы своей.
Что надлежало делать отроку моему, то сам делал - на войне и на охотах,
ночью и днем, в жару и стужу, не давая себе покоя. На посадников не
полагаясь, ни на биричей, сам делал, что было надо; весь распорядок и в доме
у себя также сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок сам
устанавливал, и у конюхов, и о соколах, и о ястребах заботился.
Также и бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за
церковным порядком и за службой сам наблюдал.
Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни
себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость его за то, что
он меня, грешного и худого, столько лет оберегал от тех смертных опасностей
и не ленивым меня, дурного, создал, на всякие дела человеческие годным.
Прочитав эту грамотку, постарайтесь на всякие добрые дела, славя Бога со
святыми его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело
исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо, если я от войны, и от зверя, и
от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить
себя или быть убитым, пока не будет от Бога поведено. А если случится от
Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но
если и хорошее дело - остерегаться самому, то Божие обережение лучше
человеческого.
О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, с сердцем и
одолеваешь сердце мое; все мы тленны, и потому помышляю, как бы не предстать
перед страшным Судьею, не покаявшись и не помирившись между собою.
Ибо кто молвит: "Бога люблю, а брата своего не люблю", - ложь это. И
еще: "Если не простите прегрешений брату, то и вам не простит отец ваш
небесный". Пророк говорит: "Не соревнуйся лукавствующим, не завидуй творящим
беззаконие". "Что лучше и прекраснее, чем жить братьям вместе!". Но все
наущение дьявола! Были ведь войны при умных дедах наших, при добрых и при
блаженных отцах наших. Дьявол ведь ссорит нас, ибо не хочет добра роду
человеческому. Это я тебе написал, потому что понудил меня сын мой,
крещенный тобою, что сидит близко от тебя; прислал он ко мне мужа своего и
грамоту, говоря в ней так: "Договоримся и помиримся, а брату моему Божий суд
пришел. А мы не будем за него мстителями, но положим то на Бога, когда
предстанут перед Богом; а Русскую землю не погубим". И я видел смирение сына
моего, сжалился и, Бога устрашившись, сказал: "Он по молодости своей и
неразумию так смиряется, на Бога возлагает; я же - человек, грешнее всех
людей".
Послушал я сына своего, написал тебе грамоту: примешь ли ты ее
по-доброму или с поруганием, то и другое увижу из твоей грамоты. Этими ведь
словами я предупредил тебя, чего я ждал от тебя, смирением и покаянием желая
от Бога отпущения прошлых своих грехов. Господь наш не человек, но Бог всей
вселенной, - что захочет, во мгновение ока все сотворит, - и все же сам
претерпел хулу, и оплевание, и удары и на смерть отдал себя, владея жизнью и
смертью. А мы что такое, люди грешные и худые? - сегодня живы, а завтра
мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и забыты, - другие
собранное нами разделят.
Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды?
Только и есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому,
брат, надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое
и твое, перед тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его,
увянувшее подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому,
сказать, стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: "Увы мне, что я
сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего
суетного нажил я грех себе, а отцу и матери его принес слезы!".
Надо было бы сказать тебе словами Давида: "Знаю, грех мой всегда передо
мною". Не из-за пролития крови, а свершив прелюбодеяние, помазанник Божий
Давид посыпал главу свою и плакал горько, - в тот час отпустил ему
согрешенья его Бог. Богу бы тебе покаяться, а ко мне написать грамоту
утешительную да сноху мою послать ко мне, - ибо нет в ней ни зла, ни добра,
- чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и ту свадьбу их, вместо песен: ибо не
видел я их первой радости, ни венчания их, за грехи мои. Ради Бога, пусти ее
ко мне поскорее с первым послом, чтобы, поплакав с нею, поселил у себя, и
села бы она, как горлица на сухом дереве, горюя, а сам бы я утешился в Боге.
Тем ведь путем шли деды и отцы наши: суд от Бога пришел ему, а не от
тебя. Если бы тогда ты свою волю сотворил и Муром добыл, а Ростова бы не
занимал и послал бы ко мне, то мы бы отсюда и уладились. Но сам рассуди, мне
ли было достойно послать к тебе или тебе ко мне? Если бы ты велел сыну
моему: "Сошлись с отцом", десять раз я бы послал.
Дивно ли, если муж пал на войне? Умирали так лучшие из предков наших.
Но не следовало ему искать чужого и меня в позор и в печаль вводить.
Подучили ведь его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли
зла. И если начнешь каяться Богу и ко мне будешь добр сердцем, послав посла
своего или епископа, то напиши грамоту с правдою, тогда и волость получишь
добром, и наше сердце обратишь к себе, и лучше будем, чем прежде: ни враг я
тебе, ни мститель. Не хотел ведь я видеть крови твоей у Стародуба; но не дай
мне Бог видеть кровь ни от руки твоей, ни от повеления твоего, ни от
кого-либо из братьев. Если же я лгу, то Бог мне судья и крест честной! Если
же в том состоит грех мой, что на тебя пошел к Чернигову из-за язычников, я
в том каюсь, о том я не раз братии своей говорил и еще им поведал, потому
что я человек.
Если тебе хорошо, то... если тебе плохо, то вот сидит подле тебя сын
твой крестный с малым братом своим и хлеб едят дедовский, а ты сидишь на
своем хлебе, об этом и рядись; если же хочешь их убить, то вот они у тебя
оба. Ибо не хочу я зла, но добра хочу братии и Русской земле. А что ты
хочешь добыть насильем, то мы, заботясь о тебе, давали тебе и в Стародубе
отчину твою. Бог свидетель, что мы с братом твоим рядились, если он не
сможет рядиться без тебя. И мы не сделали ничего дурного, не сказали:
пересылайся с братом до тех пор, пока не уладимся. Если же кто из вас не
хочет добра и мира христианам, тому от Бога не видать мира душе своей на том
свете!
Не от нужды говорю я это, ни от беды какой-нибудь, посланной Богом, сам
поймешь, но душа своя мне дороже всего света сего.
На Страшном суде без обвинителей сам себя обличаю. И прочее.
"Премудрости наставник и смысла податель, неразумным учитель и нищим
заступник! Утверди в разуме сердце мое, Владыка! Дай мне дар слова, отче,
устам моим не запрещай взывать к тебе: милостивый, помилуй падшего!".
"Упование мое - Бог, прибежище мое - Христос, покров мой - Дух Святой!".
"Надежда и защита моя, не презри меня, благая! Тебя имею помощницей в печали
и в болезни и во всех бедах, и тебя славлю, воспетая! Разумейте и видьте,
что я Бог, испытующий сердца и ведающий мысли, обличающий дела, опаляющий
грехи, дающий суд сироте, и убогому, и нищему". "Преклонись, душа моя, и о
делах своих помысли, содеянных тобою, глазами своими обозри их и каплю
испусти слез своих, и поведай открыто все дела свои и мысли Христу, и
очистись". Андрей честной, отче преблаженный, пастырь Критский! Не престань
молиться за нас, чтущих тебя, да избавимся все от гнева и печали, и тления,
и греха, и бед, чтущие память твою верно. Град свой сохрани, Дева, Матерь
чистая, который царствует честно под твоим покровительством, пусть он тобой
укрепляется и на тебя надеется, побеждает во всех битвах, ниспровергает
врагов и заставляет их подчиняться. "О воспетая Матерь, родившая святейшее
из святых Слово! Приняв нынешнее приношение, защити нас от всякой напасти и
от грядущей муки - к тебе взывающих. Молимся тебе, рабы твои, и преклоняем
колена сердца нашего: склони ухо твое, чистая, и спаси нас, вечно в скорбях
погруженных, и соблюди от всякого пленения вражеского твой город,
Богородица! Пощади, Боже, наследие твое, прегрешения наши все прости, видя,
что мы молимся теперь тебе, на земле родившей тебя без семени, земную
милость, соблаговолившую воплотиться, Христе, в человека". Пощади меня,
Спасе, родившийся и сохранивший родившую тебя нетленною по твоем рождении,
когда воссядешь судить дела мои, как безгрешный и милостивый, как Бог и
человеколюбец! Дева Пречистая, неискушенная браком, Богом обрадованная,
верующим наставление! Спаси меня, погибающего и к сыну твоему вопиющего:
"Помилуй меня, Господи, помилуй! Если хочешь судить, не осуждай меня на
вечный огонь, не обличай меня яростью своею, - молит тебя Дева чистая,
родившая тебя, Христе, и множество ангелов и мучеников сонм.
Во имя Христа Иисуса, Господа нашего, которому и подобает честь и
слава. Отцу и Сыну и Святому Духу, всегда и ныне и вечно во веки!".
Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне
Гюрята Рогович новгородец, говоря так: "Послал я отрока своего в Печору, к
людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел
в землю Югорскую, Югра же - это люди, а язык их непонятен, и соседят они с
самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: "Дивное мы нашли
чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть
горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех
стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе
той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но
показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли
или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за
пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше
на север". Я же сказал Гюряте: "Это люди, заключенные <в горах> Александром,
царем Македонским", как говорит о них Мефодий Патарский: "Александр, царь
Македонский, дошел в восточные страны до моря, до так называемого Солнечного
места, и увидел там людей нечистых из племени Иафета, и нечистоту их видел:
ели они скверну всякую, комаров и мух, кошек, змей, и мертвецов не
погребали, но поедали их, и женские выкидыши, и скотов всяких нечистых.
Увидев это Александр убоялся, как бы не размножились они и не осквернили
землю, и загнал их в северные страны в горы высокие; и по Божию повелению
окружили их горы великие, только не сошлись горы на 12 локтей, и тут
воздвиглись ворота медные и помазались сунклитом; и если кто захочет их
взять, не сможет, ни огнем не сможет сжечь, ибо свойство сунклита таково: ни
огонь его не может спалить, ни железо его не берет. В последние же дни
выйдут 8 колен из пустыни Етривской, выйдут и эти скверные народы, что живут
в горах северных по велению Божию"".
Но мы к предыдущему возвратимся, - о чем ранее говорили. Олег обещал
пойти к брату своему Давыду в Смоленск, и прийти с братом своим в Киев, и
договор заключить, но не хотел того Олег сделать, а, придя в Смоленск и взяв
воинов, пошел к Мурому, а в Муроме был тогда Изяслав Владимирович. Пришла же
весть к Изяславу, что Олег идет к Мурому, и послал Изяслав за воинами в
Суздаль, и в Ростов, и за белозерцами, и собрал воинов много. И послал Олег
послов своих к Изяславу, говоря: "Иди в волость отца своего к Ростову, а это
волость отца моего. Хочу же я, сев здесь, договор заключить с отцом твоим.
То ведь он меня выгнал из города отца моего. А ты ли мне здесь моего же
хлеба не хочешь дать?". И не послушал Изяслав слов тех, надеясь на множество
воинов своих. Олег же надеялся на правду свою, ибо прав был в этом, и пошел
к городу с воинами. Изяслав же исполчился перед городом в поле. Олег же
пошел на него полком, и сошлись обе стороны, и была сеча лютая. И убили
Изяслава, сына Владимирова, внука Всеволодова, месяца сентября в 6-й день,
прочие же воины его побежали, одни через лес, другие в город. Олег же вошел
в город, и приняли его горожане. Изяслава же, взяв, положили в монастыре
святого Спаса, и оттуда перенесли его в Новгород, и положили его в церкви
святой Софии, на левой стороне. Олег же по взятии города перехватал
ростовцев, и белозерцев, и суздальцев, и заковал их, и устремился на
Суздаль. И когда пришел в Суздаль, сдались ему суздальцы. Олег же, замирив
город, одних похватал, а других изгнал и имущество у них отнял. Пошел к
Ростову, и ростовцы сдались ему. И захватил всю землю Муромскую и
Ростовскую, и посажал посадников по городам, и дань начал собирать. И послал
к нему Мстислав посла своего из Новгорода, говоря: "Иди из Суздаля в Муром,
а в чужой волости не сиди. И я с дружиною своей пошлю просить к отцу моему и
помирю тебя с отцом моим. Хоть и брата моего убил ты, - неудивительно то: в
бою ведь и цари и мужи погибают". Олег же не пожелал его послушать, но
замышлял еще и Новгород захватить. И послал Олег Ярослава, брата своего, в
сторóжу, а сам стал на поле у Ростова. Мстислав же посоветовался с
новгородцами, и послали Добрыню Рагуиловича вперед себя в сторóжу;
Добрыня же прежде всего перехватал сборщиков дани. Узнал же Ярослав, стоя на
Медведице в сторóже, что сборщики схвачены, и побежал в ту же ночь, и
прибежал к Олегу, и поведал ему, что идет Мстислав, а сторожи схвачены, и
пошел к Ростову. Мстислав же пришел на Волгу, и поведали ему, что Олег
повернул назад к Ростову, и пошел за ним Мстислав. Олег же пришел к Суздалю
и, услышав, что идет за ним Мстислав, повелел зажечь Суздаль город, только
остался двор монастырский Печерского монастыря и церковь тамошняя святого
Дмитрия, которую дал монастырю Ефрем вместе с селами. Олег же побежал к
Мурому, а Мстислав пришел в Суздаль и, сев там, стал посылать к Олегу, прося
мира: "Я младше тебя, посылай к отцу моему, а дружину, которую захватил,
вороти; а я тебе буду во всем послушен". Олег же послал к нему, притворно
прося мира; Мстислав же поверил обману и распустил дружину по селам. И
настала Федорова неделя поста, и пришла Федорова суббота, и когда Мстислав
сидел за обедом, пришла ему весть, что Олег на Клязьме, подошел, не
сказавшись, близко. Мстислав, доверившись ему, не расставил сторожей, - но
Бог знает, как избавлять благочестивых своих от обмана! Олег же расположился
на Клязьме, думая, что, испугавшись его, Мстислав побежит. К Мстиславу же
собралась дружина в тот день и в другой, новгородцы, и ростовцы, и
белозерцы. Мстислав же стал перед городом, исполчив дружину, и не двинулся
ни Олег на Мстислава, ни Мстислав на Олега, и стояли друг против друга 4
дня. И пришла к Мстиславу весть, что "послал тебе отец брата Вячеслава с
половцами". И пришел Вячеслав в четверг после Федорова воскресенья, в пост.
А в пятницу пришел Олег, исполчившись, к городу, и Мстислав пошел против
него с новгородцами и ростовцами. И дал Мстислав стяг Владимиров
половчанину, именем Кунуй, и дал ему пехотинцев, и поставил его на правом
крыле. И Кунуй, заведя пехотинцев, развернул стяг Владимиров, и увидал Олег
стяг Владимиров, и испугался, и ужас напал на него и на воинов его. И пошли
в бой обе стороны, и пошел Олег против Мстислава, а Ярослав пошел против
Вячеслава. Мстислав же перешел через пожарище с новгородцами, и сошли с
коней новгородцы, и соступились на реке К óлокше, и была сеча
крепкая, и стал одолевать Мстислав. И увидел Олег, что двинулся стяг
Владимиров, и стал заходить в тыл ему, и, убоявшись, бежал Олег, и одолел
Мстислав. Олег же прибежал в Муром и затворил Ярослава в Муроме, а сам пошел
в Рязань. Мстислав же пришел к Мурому, и сотворил мир с муромцами, и взял
своих людей, ростовцев и суздальцев, и пошел к Рязани за Олегом. Олег же
выбежал из Рязани, а Мстислав, придя, заключил мир с рязанцами и взял людей
своих, которых заточил Олег. И послал к Олегу, говоря: "Не убегай никуда, но
пошли к братии своей с мольбою не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к
отцу просить за тебя". И обещал Олег сделать так. Мстислав же, возвратившись
в Суздаль, пошел оттуда в Новгород, в свой город, по молитвам преподобного
епископа Никиты. Это было на исходе 6604 года, индикта 4-го наполовину.
В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк - Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир - Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав - Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду - Владимир, Ростиславичам же: Володарю - Перемышль, Васильку - Теребовль". И на том целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля Русская". И, попрощавшись, пошли восвояси.
Комментарии:
Повесть эта написана попом Василием, очевидцем злодейского преступления, о чем ниже в тексте есть прямые указания;
И пришли Святополк с Давыдом в Киев, и рады были люди все, но только дьявол огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым мужам, и стали они наговаривать Давыду Игоревичу, что "Владимир соединился с Васильком на Святополка и на тебя". Давыд же, поверив лживым словам, начал наговаривать ему на Василька: "Кто убил брата твоего Ярополка, а теперь злоумышляет против меня и тебя и соединился с Владимиром? Позаботься же о своей голове". Святополк же сильно смутился и сказал: "Правда это или ложь, не знаю". И сказал Святополк Давыду: "Коли правду говоришь, Бог тебе свидетель; если же от зависти говоришь, Бог тебе судья". Святополк же пожалел брата своего и про себя стал думать: а ну как правда все это? И поверил Давыду, и обманул Давыд Святополка, и начали они думать о Васильке, а Василько этого не знал, и Владимир тоже. И стал Давыд говорить: "Если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире". И послушался его Святополк.
И пришел Василько 4 ноября, и перевезся на Выдобечь, и пошел поклониться к святому Михаилу в монастырь, и ужинал тут, а обоз свой поставил на Рудице; когда же наступил вечер, вернулся в обоз свой. И на другое же утро прислал к нему Святополк, говоря: "Не ходи от именин моих". Василько же отказался, сказав: "Не могу медлить, как бы не случилось дома войны". И прислал к нему Давыд: "Не уходи, брат, не ослушайся брата старшего". И не захотел Василько послушаться. И сказал Давыд Святополку: "Видишь ли - не помнит о тебе, ходя под твоей рукой. Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет все твои города - Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но призови его теперь, схвати и отдай мне". И послушался его Святополк, и послал за Васильком, говоря: "Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь меня и посидим все с Давыдом". Василько же обещал прийти, не зная об обмане, который замыслил на него Давыд. Василько же, сев на коня, поехал, и встретил его отрок его, и сказал ему: "Не езди, княже, хотят тебя схватить". И не послушал его, подумав: "Как им меня схватить? Только что целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы". И, подумав так, перекрестился и сказал: "Воля Господня да будет".
И приехал с малою дружиной на княжеский двор, и вышел к нему Святополк, и пошли в избу, и пришел Давыд, и сели. И стал говорить Святополк: "Останься на праздник". И сказал Василько: "Не могу остаться, брат: я уже и обозу велел идти вперед". Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: "Позавтракай хоть, брат". И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: "Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил Давыд: "Где брат?". Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав, сказал Давыд: "Я пойду за ним, а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как скоро вышел Давыд, заперли Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными оковами, и приставили к нему стражу на ночь. На другое же утро Святополк созвал бояр и киевлян и поведал им, что сказал ему Давыд, что "брата твоего убил, а против тебя соединился с Владимиром и хочет тебя убить и города твои захватить". И сказали бояре и люди: "Тебе, князь, следует заботиться о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом". И узнали игумены и стали просить за Василька Святополка; и отвечал им Святополк: "Это все Давыд". Узнав же об этом, Давыд начал подговаривать на ослепление: "Если не сделаешь этого, а отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне". Святополк хотел отпустить его, но Давыд не хотел, остерегаясь его.
Комментарии:
... перевезся на Выдобечь - речь идет о Выдубецком монастыре архангела Михаила в окрестностях Киева;
... от именин моих - именины Святополка были 8-го ноября, его христианское имя Михаил;
И в ту же ночь повезли Василька в Белгород - небольшой город около Киева, верстах в десяти; и привезли его в телеге закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и понял, что хотят его ослепить, и возопил к Богу с плачем великим и со стенаньями. И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и начали расстилать ковер, и, разостлав, схватили Василька, и хотели его повалить; и боролись с ним крепко, и не смогли его повалить. И вот влезли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели по сторонам доски Сновид Изечевич и Дмитр, и не могли удержать его. И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили так сильно, что грудь затрещала. И приступил торчин, по имени Берендий, овчарь Святополков, держа нож, и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись глаза, перерезал ему лицо, и видна рана та у Василька поныне. И затем ударил его в глаз, и исторг глаз, и потом - в другой глаз, и вынул другой глаз. И был он в то время, как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили его на телегу, как мертвого, повезли во Владимир.
И, когда везли его, остановились с ним, перейдя Звижденский мост, на торговище, и стащили с него сорочку, всю окровавленную, и дали попадье постирать. Попадья же, постирав, надела на него, когда те обедали; и стала оплакивать его попадья, как мертвого. И услышал плач, и сказал: "Где я?". И ответили ему: "В Звиждене городе". И попросил воды, они же дали ему, и испил воды, и вернулась к нему душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал: "Зачем сняли ее с меня? Лучше бы в той сорочке кровавой смерть принял и предстал бы в ней перед Богом". Те же, пообедав, поехали с ним быстро на телеге по неровному пути, ибо был тогда месяц "неровный" - грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл же и Давыд с ним, точно некий улов уловив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили стеречь его тридцать человек и двух отроков княжих, Улана и Колчка.
Комментарии:
... перейдя Звижденский мост - Воздвиженск, город западнее Киева, в верхнем течении р.Здвиж;
Владимир же, услышав, что схвачен был Василько и ослеплен, ужаснулся, заплакал и сказал: "Не бывало еще в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла". И тут тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря: "Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую". Услышав это, Давыд и Олег сильно опечалились и плакали, говоря, что "этого не бывало еще в роде нашем". И тотчас, собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору.
Владимир же, и Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря: "Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое". И сказал Святополк: "Поведал мне Давыд Игоревич: "Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире". А мне поневоле нужно свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе". И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы: "Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и ослеплен". И сказав это, разошлись.
На следующее утро собрались они перейти через Днепр на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, и не дали ему киевляне бежать, но послали вдову Всеволодову и митрополита Николу к Владимиру, говоря: "Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите Русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые станут радоваться и возьмут землю нашу которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую". Всеволодова же вдова и митрополит пришли к Владимиру, и молили его, и поведали мольбу киевлян - заключить мир и блюсти землю Русскую и биться с погаными. Услышав это, Владимир расплакался и сказал: "Воистину отцы наши и деды наши соблюли землю Русскую, а мы хотим погубить". И уступил Владимир мольбе княгини, которую почитал как мать, памяти ради отца своего, ибо сильно любил он отца своего и при жизни и по смерти не ослушивался его ни в чем; потому и слушал он ее как мать свою и митрополита также чтил за сан святительский, не ослушался мольбы его.
Владимир был полон любви: любовь имел он и к митрополитам, и к епископам, и к игуменам, особенно же любил монашеский чин и монахинь любил, приходивших к нему кормил и поил, как мать детей своих. Когда видел кого шумным или в каком постыдном положении, не осуждал того, но ко всем относился с любовью и всех утешал. Но вернемся к своему повествованию.
Комментарии:
... такого зла - т.е. родичи не ослепляли друг друга; погибали князья в бою; было подозрение, что Ярополк Изяславич погиб от Ростиславичей, но подозрение только; притом здесь была явная вражда, смута; Всеволод был схвачен вероломно, но не ослеплен; но никогда еще небыло такого вопиющего вероломства и насилия; [Примечание С.М.Соловьева]
... не дали ему киевляне бежать - может возникнуть вопрос: зачем киевляне удержали Святополка от бегства, им должно было быть приятно избавиться от такого князя? Но они хорошо помнили следствия изгнания отца Святополкова [Изяслава Ярославича]; хорошо знали, что Святополк будет всеми силами добыть себе опять свой стол, следствием чего будут усобицы, за которые поплатятся города и села, и особенно их город; усобица княжеская была страшнее всего, потому что ею пользовались половцы. [Примечание С.М.Соловьева]
вдову Всеволодову - имеется в виду вдова князя Всеволода, мачеха Владимира Мономаха;
Княгиня же, побывав у Владимира, вернулась в Киев и поведала все сказанное Святополку и киевлянам, что мир будет. И начали слать друг к другу мужей и помирились на том, что сказали Святополку: "Это козни Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо схвати, либо прогони его". Святополк же согласился на это, и целовали крест друг другу, заключив мир.
Когда же Василько был во Владимире, в прежде названном месте, и приближался Великий пост, и я был тогда во Владимире, однажды ночью прислал за мной князь Давыд. И пришел к нему; и сидела около него дружина его, и, посадив меня, сказал мне: "Вот молвил Василько сегодня ночью Улану и Колче, сказал так: "Слышу, что идут Владимир и Святополк на Давыда; если бы Давыд меня послушал, то я бы послал мужей своих к Владимиру с просьбой воротиться, ибо я знаю, что сказать ему, - и он не пойдет дальше". И вот, Василий, посылаю тебя, иди к Васильку, тезке твоему, с этими отроками и молви ему так: "Если хочешь послать мужей своих и если Владимир воротится, дам тебе любой город, который тебе люб, - либо Всеволожь, либо Шеполь, либо Перемышль"". Я же пошел к Васильку и поведал ему все речи Давыда. Он же сказал: "Того я не говорил, но надеюсь на Бога. Пошлю к Владимиру, чтобы не проливали ради меня крови. Но то мне дивно, что дает мне город свой, но мой Теребовль - мое владение и ныне и в будущем", что и сбылось, ибо вскоре он получил владение свое. Мне же сказал: "Иди к Давыду и скажи ему: "Пришли мне Кульмея, да пошлю его к Владимиру"". И не послушал его Давыд, и послал меня опять сказать ему: "Нет тут Кульмея". И сказал мне Василько: "Посиди немного". И повелел слуге своему идти вон, и сел со мною, и стал мне говорить: "Вот слышу, что хочет меня выдать полякам Давыд; мало он насытился моей кровью, - хочет еще больше насытиться, отдав меня им. Ибо я много зла сделал полякам и еще хотел сделать и мстить за Русскую землю. И если он меня выдаст полякам, не боюсь я смерти, но скажу тебе по правде, что Бог на меня послал это за мою гордость: пришла ко мне весть, что идут ко мне берендеи, и печенеги, и торки, и сказал я себе: если у меня будут берендеи, и печенеги, и торки, то скажу брату своему Володарю и Давыду: дайте мне дружину свою младшую, а сами пейте и веселитесь. И подумал: на землю Польскую пойду зимою и летом, и завладею землею Польскою, и отомщу за Русскую землю. И потом хотел захватить болгар дунайских, и посадить их у себя. И затем хотел отпроситься у Святополка и у Владимира идти на половцев - да либо славу себе добуду, либо голову свою сложу за Русскую землю. Других помыслов в сердце моем не было ни на Святополка, ни на Давыда. И вот, клянусь Богом и его пришествием, что не замышлял я зла братии своей ни в чем. Но за мое высокомерие низложил меня Бог и смирил".
Потом же, с приходом Пасхи, пошел Давыд, собираясь захватить Василькову волость; и встретил его Володарь, брат Васильков, у Божеска. И не посмел Давыд пойти против Василькова брата Володаря, и затворился в Божеске, и Володарь осадил его в городе. И стал Володарь говорить: "Почему, сотворив зло, не каешься в нем? Вспомни же, сколько зла натворил". Давыд же стал обвинять Святополка, говоря: "Разве я это сделал, разве в моем это было городе? Я сам боялся, чтобы и меня не схватили и не поступили со мной так же. Поневоле пришлось мне пристать к заговору и подчиниться". И сказал Володарь: "Бог свидетель тому, а нынче отпусти брата моего, и сотворю с тобою мир". И, обрадовавшись, послал Давыд за Васильком, и, приведя его, выдал Володарю, и был заключен мир, и разошлись. И сел Василько в Теребовле, а Давыд пришел во Владимир. И когда настала весна, пришли Володарь и Василько на Давыда и подошли ко Всеволожю, а Давыд затворился во Владимире. Стали они около Всеволожя, и взяли город приступом, и запалили его огнем, и побежали люди от огня. И повелел Василько иссечь их всех, и сотворил мщение над людьми неповинными, и пролил кровь невинную. Затем же пришли к Владимиру, и затворился Давыд во Владимире, а те обступили город. И послали к владимирцам, говоря: "Мы не пришли на город ваш, ни на вас, но на врагов своих, на Туряка, и на Лазаря, и на Василя, ибо они подговорили Давыда, и их послушал Давыд и сотворил это злодейство. А если хотите за них биться, то мы готовы, либо выдайте врагов наших". Горожане же, услышав это, созвали вече, и сказали Давыду люди: "Выдай мужей этих, не будем биться из-за них, а за тебя биться можем. Иначе отворим ворота города, а ты сам позаботься о себе". И поневоле пришлось выдать их. И сказал Давыд: "Нет их здесь"; ибо он послал их в Луцк. Когда же они отправились в Луцк, Туряк бежал в Киев, а Лазарь и Василь воротились в Турийск. И услышали люди, что те в Турийске, кликнули люди на Давыда и сказали: "Выдай, кого от тебя хотят! Иначе сдадимся". Давыд же, послав, привел Василя и Лазаря и выдал их. И заключили мир в воскресенье. А на другое утро, на рассвете, повесили Василя и Лазаря, и расстреляли их стрелами Васильковичи, и пошли от города. Это второе отмщение сотворил он, которого не следовало сотворить, чтобы Бог был только мстителем, и надо было возложить на Бога отмщение свое, как сказал пророк: "И воздам месть врагам и ненавидящим меня воздам, ибо за кровь сынов своих мстит Бог и воздает отмщение врагам и ненавидящим его". Когда же те ушли из города, сняли тела их и погребли.
Святополк же, обещав прогнать Давыда, пошел к Берестью к полякам. Услышав об этом, Давыд пошел в Польшу к Владиславу, ища помощи. Поляки же обещали ему помогать и взяли у него золота 50 гривен, сказав ему: "Пойди с нами к Берестью, ибо зовет нас Святополк на совет, и там помирим тебя со Святополком". И, послушав их, Давыд пошел к Берестью с Владиславом. И стал Святополк в городе, а поляки на Буге, и стал переговариваться Святополк с поляками, и дал дары великие за Давыда. И сказал Владислав Давыду: "Не послушает меня Святополк, иди назад". И пошел Давыд во Владимир, и Святополк, посоветовавшись с поляками, пошел к Пинску, послав за воинами. И пришел в Дорогобуж, и дождался там своих воинов, и пошел на Давыда к городу, и Давыд затворился в городе, надеясь на помощь от поляков, ибо сказали ему, что "если придут на тебя русские князья, то мы тебе будем помощниками"; и солгали ему, взяв золото и у Давыда и у Святополка. Святополк же осадил город, и стоял Святополк около города 7 недель; и стал Давыд проситься: "Пусти меня из города". Святополк же обещал ему, и целовали они крест друг другу, и вышел Давыд из города, и пришел в Червен; а Святополк вошел во Владимир в великую субботу, а Давыд бежал в Польшу.
Святополк же, прогнав Давыда, стал умышлять на Володаря и Василька, говоря, что "это волость отца моего и брата"; и пошел на них. Услышав это, Володарь и Василько пошли против него, взяв крест, который он целовал им на том, что "на Давыда пришел я, а с вами хочу иметь мир и любовь". И преступил Святополк крест, надеясь на множество своих воинов. И встретились в поле на Рожни, исполчились обе стороны, и Василько поднял крест, сказав: "Его ты целовал, вот сперва отнял ты зрение у глаз моих, а теперь хочешь взять душу мою. Да будет между нами крест этот!". И двинулись друг на друга в бой, и сошлись полки, и многие люди благоверные видели крест, высоко поднятый над Васильковыми воинами. Во время великого сражения, когда многие падали из обоих войск, Святополк, увидев, какой идет лютый бой, побежал и прибежал во Владимир. Володарь же и Василько, победив, остались стоять тут же, говоря: "Надлежит нам на своем рубеже стать", и не пошли никуда.
Святополк же прибежал во Владимир, и с ним два его сына, и Ярополчича два, и Святоша, сын Давыда Святославича, и прочая дружина. Святополк же посадил во Владимире сына своего Мстислава, который был у него от наложницы, а Ярослава послал в Венгрию, приглашая венгров на Володаря, а сам пошел к Киеву. Ярослав же, сын Святополка, пришел с венграми, и король Коломан, и два епископа, и стали около Перемышля по Вагру, а Володарь затворился в городе. Ибо Давыд в то время вернулся из Польши и посадил жену свою у Володаря, а сам пошел в Половецкую землю. И встретил его Боняк, и воротился Давыд, и пошли на венгров. Когда же они шли, остановились на ночлег; и когда наступила полночь, встал Боняк, отъехал от воинов и стал выть по-волчьи, и волк ответил воем на вой его, и завыло множество волков. Боняк же, вернувшись, поведал Давыду, что "победа у нас будет над венграми завтра". И наутро Боняк исполчил воинов своих, и было у Давыда воинов 100, а у самого 300; и разделил их на 3 полка и пошел на венгров. И пустил Алтунопу нападать с 50 людьми, а Давыда поставил под стягом, а своих воинов разделил на две части, по 50 человек на каждой стороне. Венгры же построились в несколько рядов, ибо было их 100 тысяч. Алтунопа же, подскакав к первому ряду и пустив стрелы, бежал от венгров, венгры же погнались за ним. На бегу они промчались мимо Боняка, и Боняк погнался за ними, рубя их с тыла, а Алтунопа возвратился обратно, и не пропустили венгров назад и так, во множестве избивая их, сбили их в мяч. Боняк же разделил своих на три полка, и сбили венгров в мяч, как сокол сбивает галок. И побежали венгры, и многие утонули в Багре, а другие в Сане. И бежали они вдоль Сана на гору, и спихивали друг друга, и гнались за ними два дня, рубя их. Тут же убили и епископа их Купана и из бояр многих, говорили ведь, что погибло их 40 тысяч.
Ярослав же бежал в Польшу и пришел в Берестье, а Давыд, захватив Сутейск и Червен, пришел внезапно и захватил владимирцев, а Мстислав затворился в городе с засадою из берестьян, пинчан, выгошевцев. И стал Давыд, обступив город, и делал частые приступы. Однажды подступили к городу под башни, те же бились с городских стен, и была стрельба между ними, и летели стрелы, как дождь. Мстислав же, собираясь выстрелить, внезапно был ранен под пазуху стрелой, стоя на забралах стены, в скважину между досок, и свели его вниз, и в ту же ночь умер. И скрывали это три дня, а на четвертый день поведали на вече. И сказали люди: "Вот, князь убит; и если сдадимся, Святополк погубит нас всех". И послали к Святополку, говоря: "Вот, сын твой убит, а мы изнемогаем от голода. Если не придешь, люди хотят сдаться, не могут стерпеть голода". Святополк же послал Путяту, воеводу своего. Путята же с воинами пришел в Луцк к Святоше, сыну Давыдову, и там были мужи Давыдовы у Святоши, ибо поклялся Святоша Давыду: "Если пойдет на тебя Святополк, то поведаю тебе". И не сотворил того Святоша, но похватал мужей Давыдовых, а сам пошел на Давыда. И пришли Святоша и Путята, августа в 5-й день, в полдень, когда Давыдовы воины окружали город, а Давыд спал; и напали на них, и начали рубить. И горожане выскочили из города и тоже стали рубить воинов Давыдовых, и побежали Давыд и Мстислав, племянник его. Святоша же и Путята взяли город и посадили посадника Святополкова Василя. И пришел Святоша в Луцк, а Путята в Киев. Давыд побежал в Половецкую землю, и встретил его Боняк. И пошли Давыд и Боняк на Святошу к Луцку, и осадили Святошу в городе, и сотворили мир. И вышел Святоша из города, и пришел к отцу своему в Чернигов. А Давыд захватил Луцк и оттуда пришел во Владимир, посадник же Василь выбежал, а Давыд захватил Владимир и сел в нем. А на второй год Святополк, Владимир, Давыд и Олег приманили Давыда Игоревича и не дали ему Владимира, но дали ему Дорогобуж, где он и умер. А Святополк перехватил себе Владимир и посадил в нем сына своего Ярослава.