Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Название: Записки шута
Автор: Аксененко Юлия
Жанр: Дневник, Размышления, Философия
Размер: Миди(планируется)
Пролог.
Знаете, бывают такие моменты, когда на меня наплывает философия. Набрасывается, догоняет и накрывает своими волнами, а затем оставляет потертую, израненную, безжалостно выброшенную на берег правды из моря собственных иллюзий и фантазий. С мыслями, которые, кажется, я просто обязана запомнить или записать. Оставить их в голове невозможно, они будут биться, запертые в клетку черепной коробки, стучаться в виски, искать и силой пробивать себе выход. Тогда, обычно, я беру первый попавшийся клочок бумаги и в вкратце записываю суть, давая себе заведомо ложные обещания после вспомнить об этой записке и обязательно закончить мысль, обыграть ее правильными, западающими глубоко в душу словами. Однако, редко какой записке везет быть завершенной, как правило, они все идут в мусорное ведро во время ближайшей уборки. Я давно готовила себя к тому, что однажды мне просто придется сесть и записать все то, что в полнейшем бардаке теснится в моей голове, утрясти это, чтобы освободить место для новых идей. Итак, цель сей работы определена.
Вторым вопросом, который встал для меня, было нахождение подходящего названия. Изначально, открою секрет, я выбрала "Записки несуществующего человека". Да, не скрою, название помпезное и попахивает романтизмом, однако, отказалась я от него отнюдь не из-за этого. Просто сам смысл повествования оно отражало не совсем верно, поскольку, как я не старалась абстрагироваться от своего героя, но его мысли, как ни крути, были моими, а, значит, человек все-таки был себе вполне существующим, хоть и в моем лице. Тогда, в один прекрасный момент, мне пришло в голову заглавие "Записки шута" и довольно прочно в ней засело, обосновавшись там на долгие недели. Мне вообще всегда импонировал образ шута, видимо, спасибо за это я должна сказать Михаилу Горшенёву в частности, и "КиШ" в целом. Шут - это эдакий Серый Кардинал, который, конечно, изображает из себя идиота на потеху непритязательной публике, но, на самом деле, умнее всех: и королей, и придворных, и слуг. Он пользуется своим положением, тем, что его никто не замечает и не принимает всерьез. Это позволяет ему следить за окружающими без опаски и истинно посмеиваться над глупостью и тупостью стоящих у власти. А, обычно, чем помпезнее и шикарнее двор, тем более недалекий там правитель. А так как весь смысл произведения в записи наблюдений за окружающими и самим собой, которые в последствие должны давать пищу для долгих размышлений, то шут - идеальный рассказчик и повествователь. Итак, название тоже есть.
Наконец, последней ступенькой, отделяющей меня непосредственно от начала самого рассказа, был выбор жанра. Я вообще не люблю задавать своим произведениям какие-либо жанры, поскольку это сразу загоняет в рамки определенной лексики, объема и прочего, но, обычно, худо-бедно я определяю на что больше похоже мое детище, и в какие ограничения оно более-менее подходит, но в этот раз даже не нашлось формата, от которого можно было бы отталкиваться. Самым отдаленно напоминающим жанром была статья, но мои "обрывки гениальности" никак не подходили под такой строгий стиль. В итоге, я придумала свой жанр (только тс-с-с!), и указала в этой графе расплывчато-непонятные "Дневник" и "Философия", искренне надеясь, что никто особо не будет уделять внимания вводным строкам.
Итак, все готово. Давайте же переходить непосредственно к тексту. Дамы и господа, софиты гаснут, а занавес открывается.
Глава 1. Аскетизм.
Перед любым человеком всегда, в любой момент жизни, лежит великое множество дорог, путей и троп, каждая из которых приводит нас к своему, определенному результату. Однако, любой результат определяется еще в самом начале, как только мы делаем первый, еще неуверенный шаг в сторону одного из путей. Как только мы меняем тропу, результат меняется. Наверное, сейчас каждый задумался о том, по какой дороге идет он сам, но, что бы вы не ответили, это вряд ли правда. Любой, почти каждый человек на этой планете, в том числе и я, идет дорогой собственных удовольствий. Она пряма, широка и проста, на ней нет препятствий, кроме, разве что, голоса собственной совести. Побудителем к действию для идущего по такому пути является жажда собственного счастья, уюта и комфорта. И чего же в этом плохого, - спросите вы, - ведь к этому стремятся все. Да, в принципе, ничего, кроме того, что настоящие, истинные и возвышенные цели с каждым шагом по такой дороге будут забиваться целями надуманными, ненужными, материальными и абсолютно гнилыми. Конечно, жизнь вы, вероятнее всего, закончите в тепле и довольствии, в собственной квартире, под окнами которой будет стоять собственная машина, с приличным счетом в банке, с кучами всякого вряд ли нужного, но крайне брендового барахла, а навещать вас будут такие же потребители-покупатели, как и вы, которые даже в старости будут искать где бы выбить себе побольше выгоды и каких-нибудь особо изощренных удовольствий. Это кажется, что за все мы платим деньгами. За самые важные вещи мы платим кусочками собственной души. Моральные нормы расшатываются так же медленно и постепенно, как и молочные зубы. Сначала чуть-чуть, потом сильнее, а потом чпок! и нету. Ведь если вы идете этим путем, то с каждым мгновением вам будет нужно от жизни больше и больше. Со временем вы перестанете видеть счастье в каплях воды в жаркий день или в пятиминутном отдыхе после тяжелой работы, потому что подсознание будет исковеркано жаждой новых и более сильных удовольствий. Это как наркотик, только доза нужная для кайфа с каждым разом лишь растет. Свернуть же с этой дороги на другую будет все труднее и труднее, а, может, и вообще нереально. Потому что любой другой путь уже не будет таким ровным и легким, к какому вы привыкли, а будет выстлан камнями и противным гравием проблем, заставлен препятствиями непонимания и засажен непролазными чащами сомнений. И вот вы собьете коленку на первом же повороте и все. Вы не привыкли к боли, к самоограничению, к сложностям. И если вы заноете, допустите слабину и пожалеете себя то это конец, труба. Это значит, что вы вернулись на свою тропинку удовольствий, где все легко и просто, а мир вертится вокруг вас и вашей разбитой коленки, где солнышко светит для вас, ручьи текут для вас, и ночь наступает потому, что вы спать захотели. Надо любить других. Тогда не будет времени жалеть себя.
Кстати, вы заметили, что когда человек проживает жизнь легко, вокруг него всегда другие люди (теперь почему-то этих совершенно посторонних людей принято называть «друзьями», даже если вы их видите раз в месяц), а руки заняты всевозможными гаджетами, то он распыляется, теряет внутреннюю целостность, а все его плохие качества уютно прячутся под оболочкой внешнего веселья. Такие люди не отказывают себе ни в чем, но если вдруг оставить их в пустой комнате, наедине с собой и своими мыслями, где нельзя включить телевизор, послать сообщение или обновить новостную ленту всем известного сине-белого сайта, то в одиночестве вдруг вся грязь, замаскированная под фальшивыми улыбками, ужимками и объятьями, начинает лезть с дикой силой, хоть тазик подставляй. Эти редкие моменты единения с самими собой заставляют нас думать и анализировать самих себя, упорядочивая все то, что мы, как птицы в гнездо, натаскали и вобрали в свое подсознание. Иногда такое бывает в поездах. Как, знаете, чтобы вещи лежали компактнее, ящик хорошенько встряхивают, так и людей в вагонах мерно качает, пока все наши мысли не найдут своих мест. Это минуты, когда сталкиваешься с самим собой, как с кем-то посторонним и незнакомым, а, значит, способен оценивать себя здраво, без оттенков самолюбования и эгоцентризма, которые изначально заложены в каждом человеке, просто кто-то проращивает их на солнечном свету, а кто-то вырывает на корню. Эти моменты самые честные и есть.
Глава 2. Бесстрашие.
Хватит бояться. Если по-настоящему посмотреть правде в глаза, то все мы – настоящие трусы, что бы кто не говорил. Мы боимся не только таких банальных вещей, как смерти, правительства и того, что наши ленивые задницы сгонят с насиженных мест. Мы боимся даже признаться себе в собственной трусости. Страх – это, в принципе, вполне естественная вещь, но, однако, абсолютно бесполезная. Я давно понял, что страх непродуктивен. Он напрасно пережигает силы. Страх нужен лишь во время битвы и то, только затем, чтобы помнить о защите. В остальное время полезно расслабиться. В реальном мире бояться бессмысленно. Происходит обычно то, чего особенно боишься. Если же ничего не боишься – ничего не происходит. Страхи даны нам, чтобы мы ничего не достигли в этой жизни и ничего не успели. Но, знаете, самое странное то, что мы даже бояться до сих пор правильно не научились. Точнее, мы боимся, но, как всегда, не того, чего бы стоило. Мы боимся потерять работу, но не задумываемся о том, что можем потерять семью. Мы боимся поднять голову и сказать твердое «нет» какой-нибудь сволочи, но, при этом, не боимся, что можем поступать в корне неправильно именно по его указке. Мы боимся восстаний, репрессий и реформаций, однако не боимся за будущее наших детей в мире, где все будет пущено на самотек, под волю безжалостной правящей коалиции. Например, живет человек. И бандитов он боится, и начальства, и гепатита какого-нибудь паршивенького, и инфаркта, и соседей, и за имущество свое трясется. Ползет по жизни, как таракан, опасливо озирается, никому и ничему не доверяет. Хочется ему все сделать правильно, нигде не споткнуться, на уголовщину не нарваться, начальство обмануть, от болячек и от тюрьмы извернуться – и доползти-таки благополучно до гроба. Одного только он не боится – душу свою потерять. Душа – она неясно еще, есть или нету, а инфаркт и сварливое начальство – вот они, тута! Вот и выходит, что от мелочей бегаем, а главной кувалды, что над нами занесена, не видим. Но, давайте не будем о глобальном. Даже на самом простом примере можно подтвердить, что человек боится вечно не того, чего ему следует бояться. Например, мужчина всю жизнь уверен, что умрет от болезни сердца, бережется, дважды в неделю бегает на кардиограмму, жрет тонны лекарств, достает родственников, а на семьдесят втором году жизни, по дороге на очередное обследование, его тупо размазывает троллейбусом по припаркованному впереди грузовику. Грубо, это да. Но, давайте не будем лицемерить. Сейчас каждый второй кричит о том, что все очерствели, стали безразличными к чужим проблемам, а нынешнее поколение состоит из чертовски жестоких моральных уродов. Бред. Как я успел заметить, чем громче и праведнее негодует человек, тем меньше он приносит пользы обществу, не считая сотрясания воздуха голосовыми вибрациями. Такой будет рассуждать о глобальных законах по искоренению голода в масштабах вселенной, а в это время маленький мальчик подойдет и просто молча сунет кому-нибудь яблоко или пирожок, да и пойдет себе дальше. И кто же сделал больше?! Вообще, во всяком добре, будь оно самым мелким или, наоборот, масштабным, ключевое слово – регулярность. Да, сейчас модно хвалиться своими хорошими поступками, но у меня вызывает дикие приступы неконтролируемого хохота ситуация, когда этот самый человек, еще вчера рассказывавший, какой он молодец, сегодня рявкает на всех, огрызается и ведет себя так, будто ему все по копеечке должны, а отдать никак не могут. Так вот, запомните, нерегулярное добро – зло, решившее поразвлечься, ничего более. Человек - это как непрерывно работающая атомная станция. Как только энергия перестает переводиться в полезное русло, она становится разрушительной. А как же, спросите вы, поступать, если вам самим в душу нагадили, плюнули, как вы говорите, в самое святое? Прощать. Как только вы передаете свое раздражение и злобу, скверные черты характера и гнев другому человеку, то тут же становитесь идеальным проводником для зла. Вообще, сердце человека – единственная дверь, через которую зло может выйти в мир. Закрой ее, и оно растворится. Цепь прервется, а, значит, сотни, а, может, и тысячи человек не пострадают от этого, казалось бы, неостановимого маятника. Помните, неприятности есть у всех. Если у кого-то нет неприятностей, это значит, что этот кто-то умер.
Глава 3. Счастье.
Хватит стремиться к счастью. Нет, неправильно сказал. Хватит стремиться к ложному счастью. Поверьте, почти у всех вас, кроме, может быть, каких-то единичных случаев, есть все, абсолютно все, поводы, чтобы радоваться жизни. Но вы никак не можете признаться сами себе, что вам просто не нужно быть счастливыми, вы этого не хотите, потому что иначе у вас не будет повода, чтобы ныть, томно вздыхать и закатывать глазки. Поэтому вы придумываете все новые и новые поводы для того, чтобы сказать, что вам чего-то не хватает. Нового телефона, диска для приставки, даже какой-нибудь паршивой красной юбочки в белый горох. А как же вам быть счастливыми без этого прекрасного барахла, по которому вы пускаете слюни, слезы, сопли уже неделю? Поймите, наконец, что в каждый конкретный момент жизни существует хотя бы одно препятствие, которое мешает расслабиться и ощутить себя счастливым. Бывает, что таких препятствий два или три, но чаще все же одно. Мелкое, досадливое, назойливое. У каждого оно свое и потому всякому другому кажется пустяком. Для кого-то это достающий одноклассник/однокурсник/коллега. Для другого – прыщи на лице. Для третьего – недостаток денег. Для четвертого - отсутствие близкого человека или, напротив, слишком назойливое присутствие того, кто считает себя таковым. Кажется, если вот сейчас взять и отбросить это единственное, вытащить занозу, то жизнь станет праздником. Разве не так все устроено, что через каждые год-два все предыдущие проблемы становятся смешными, а те люди, которых раньше боялся, кажутся жалкими? И смешно, и досадно: неужели этот прилизанный толстячок, трусливо пропускающий все машины на дороге, – бывший начальник, отравлявший жизнь? А этот лысеющий и грустный мужчина с коляской, – бывший жених, ушедший к другой? А сутулый и смущенный шкет, застенчиво сующий влажную ладошку, тот самый дворовый хулиган, встречи с которым боялся настолько, что в собственный подъезд решался проскочить только в сопровождении взрослых? Но вот нет уже ни одноклассника, ни прыщей, есть деньги и близкие люди, но как по волшебству появляется какое-то иное препятствие, и от ожидаемого счастья тебя отделяет новая стена. И опять все как прежде. Кусаешь губы и вновь чего-то ждешь. Иллюзия состоит в том, что человеку кажется, будто избавившись от одной занозы, он не обретет другой. Работа плохих наших черт в том и состоит, чтобы поддерживать эту иллюзию. В нужный момент добавлять на хребет человека новый вес проблем по мере того, как бедолага приспосабливается к прежним нагрузкам. Делать его измотанным, обессилившим, отчаявшимся, открытым для зла и плохих влияний. Главное вовремя понять, что всех камней с дороги не уберешь. Видимо, счастье не в том, чтобы избавиться от одного препятствия и сразу обрести другое, но чтобы быть счастливым, вопреки всему. Наши беды не снаружи – они внутри нас. Никто не способен устроить у нас в душе такой мрак, какой мы сами себе устраиваем и причем совершенно бесплатно. Знаете, кажется, раньше человек делал гадость по необходимости и потом долго грыз себя за это. Сейчас же все совершают мерзости с радостью и, при этом, абсолютно бесплатно. Именно поэтому все и несчастливы. Потому что нельзя добиться для себя счастья, отбирая его или выгрызая его из глотки других. Эгоисты не могут быть счастливыми, несмотря на свою врожденную подлость и эгоцентризм, просто потому, что все, чего он достигает, взято путем уничижения интересов окружающих, ссор, унижений и недомолвок. Ни одно эгоистическое счастье не может продлиться долго, если оно полное. Счастье - это пиковое состояние. Все равно что стоять на вершине горы, на площадке шириной в ладонь. Долго не простоишь, ветер сорвет. Поэтому, единственное условие для счастья - не желать его для себя лично. Счастье в самоограничении.
Глава 4. Книги.
Давайте проведем эксперимент. Подсчитайте, ну хотя бы примерно, сколько книг вы прочитали за свою жизнь. Не очень большая, но достойная цифра, - думаете вы? А теперь, пожалуйста, отнимите из этого списка детское бессмысленное фэнтези, типа «Пегги Сью» или «Сквозняков», сопливые любовные романы для девочек, любые книги на тематику отношений с вампиром, созданные для визжащих четырнадцатилетних школьниц, и любые краткие содержания, которыми вы когда-либо заменяли книги школьной программы, поскольку в оригинале слишком «многа букофф». Проводим перерасчет и…оп! Цифра уменьшилась почти в два, а то и в три раза. Вы все еще горды своими интеллектуальными свершениями? Тогда я расскажу вам про свой мысленный измеритель тупости. Грубовато, да, но об этом я уже говорил в предыдущей главе. После вычислений у вас есть какое-то определенное число. Итак, если оно больше ста, то, могу вас поздравить, вы – человек с зачатком собственного мышления. Это значит, что у вас уже начинают появляться свои мысли, но они пока настолько сумбурные, путанные и отрывистые, что сложно определить, являются ли они вашими собственными, или же это просто следствие чьих-то чужих, услышанных вами ранее. Далее, если число попало в категорию «500+», то ваше мышление уже вышло из стереотипных рамок и, хоть пока вы в своем воображении создавать настоящие, продуманные до последнего ручейка, волшебные миры не в силах, но ваши размышления уже принимают стройный и упорядоченный характер. Далее, когда число доходит до тысячи, то в голове появляются уже конкретные блоки мыслей, уходит разномастность и смешанность, а мозг перестает напоминать плавильный котел для переваривания поступающей информации. Если же, ваше число дошло до просто удивительной отметки «5000+», то, я могу вас поздравить и попросить вас заранее выписать мне автограф, так как вы – писатель. Человек, реально готовый передать все свои идеи и наработки другим, причем, сделать это в своей, особенной, а потому крайне острой форме. Каждая ваша мысль – образец целостности, абсолютного, нераспыленного совершенства. Ах, да, что же делать тем, чья цифра худо-бедно не дотянула даже до сотни? Вас тоже можно поздравить, только с прискорбием, ведь вы – личинка думающего человека. Скорее всего, вы даже предыдущий текст прочитали через силу, со скучающим выражением лица, и попеременно поднимая то левую, то правую бровь, безуспешно пытаясь выразить ваше презрение к рассказу. Запомните раз и навсегда, чем глупее человек, тем лучше он о себе думает, и, если он считает, что ему несвойственен эгоизм и раздутое либидо, то, скорее всего, он просто настолько погряз в этих пороках, что его воспаленному самолюбию никак нельзя этого признать. Когда человеку кажется, что он достиг совершенства, это значит, что все нужно начинать с начала. Все, чем заполнена ваша голова (если она хоть чем-то заполнена) – это мысли других людей: родителей, друзей, знакомых и так далее. Может быть, идеи фильмов и сериалов. Кажется, что в этом нет ничего плохого, но подумайте над тем, что вы – тупой диктофон с записями чужих разговоров, который к месту и не к месту их воспроизводит. Причем, диктофон явно китайский, ибо даже четко запомнить изложенную информацию вы вряд ли в состоянии. Подумайте над тем, как с каждой прочитанной книгой вы развиваете свое воображение абсолютно так же, как атлет накачивает мышцы. Потому что когда перед вашими глазами лишь строчки, нет ни мельтешащих сцен фильма или надоедливого саундтрека, которые все делают за вас, заставляя ваш мозг пребывать в полуатрофированном состоянии, то из этих строчек ваша голова постоянно должна рождать картины событий, хмурое лондонское небо над головой Шерлока Холмса, складки на платье Джейн Эйр или же колюче-отталкивающую решетку перед глазами Бруно, который разговаривает с избитым фашистами Шмуэлем, опираясь лишь на слова. Подумайте о том, насколько сер, непригляден, убог и прост жалкий мирок в вашей голове, в котором вряд ли найдется место даже одному горшку с цветком, по сравнению с ярким, насыщенно-красочным миром того, кто с детства строил его по кирпичикам, где каждая новая книга ложилась в фундамент постройки. Каждый том – камень, который вытесывает из чурбака настоящего человека. Чтение, как любая работа над собой, может быть изматывающим, тяжелым и утомительным, когда стараешься запихнуть себе в голову то, чего не можешь понять, однако, абсолютно безмолвным.
Вообще, чем человек глупее, тем больше он говорит. Для него слова ничего не значат, он может выдавать их пулеметными очередями штук по двести-триста за раз и абсолютно не беспокоиться по этому поводу. Для меня, например, уже после пяти минут разговора с подобными начинается какое-то непонятное интеллектуальное истощение, хочется заползти куда-нибудь в нору и там хотя бы умереть в тишине, вне компании говорливого индивида. Словоохотливость для меня – первый признак ограниченности. Кажется, мой диагноз называется некоммуникабельность и интровертность. Пусть так. С самого начала своей писательской деятельности, я старался сделать так, чтобы каждое слово несло в себе смысл, эмоцию, подъем, было режущим, острым, заставляло всколыхнуться и начать что-то делать, а не гнить в болоте скуки и интернета. Умение хлестать читателя словами – это то, что, лично для меня, является показателем мастерства автора. В нескольких словах можно уместить столько смысла, сколько у иных не поместится и в целой речи. Ведь главное, не много говорить, а много сказать.
Глава 5. Роли.
В этом мире у каждого есть своя роль. Своя маска, которую он несет на себе, но которая может меняться в зависимости от окружения, самоощущения человека, его возраста и характера. Например, одна в семье будет лапочкой-дочкой, послушной и покорной, а в компании друзей превращаться в девчонку-зажигалку, любящую грязно потрепать языком, а другой, наоборот, будет тихим и забитым троечником, а, приходя домой будет колотить мать. Но любую компанию, не считая семьи, ибо лишь там мы обычно, самые настоящие, можно сравнить с королевским двором. Есть правитель, король или королева, зачастую глупый, но громкий, основывающий свою власть на подчинении и слепом доказательстве своей правоты. Есть придворные дамы или, например, пажи – те, кто беспрекословно повинуются королю, боятся ослушаться, и зачастую являются просто «поддакивалками» для создания фонового шума. Есть более свободные личности, допустим графини и графы, бароны и баронессы. У них веса обычно побольше, и мнение свое вроде есть, но все-равно, как бы они не тешили себя иллюзиями по поводу своей независимости, но по первому слову короля они должны будут засунуть свое мнение…эм…за резинку панталонов. Они привязаны к нему. Тому самому глупому, надутому от собственной важности балаболу, который возносит себя над остальными. Есть у короля и мелкая обслуга – повара, охрана и т.д., то есть те, кто нужны ему только для каких-нибудь определенных целей. Например, если человек умен, то правитель будет пользоваться его умом, то подзывая, то отправляя вон. Если мастер рукоделия, то будет вызываться только для мелких поручений по этому делу. Есть слой крестьян и феодалов. Они редко обращают внимание на короля, им хватает просто констатации факта, что где-то он есть. Они заняты своими делами, а их связь с королем наименее незаметна, а зачастую может вообще отсутствовать, ибо их «в круг избранных» не пускают, и лебзить и заискивать перед своим правителем они не привыкли. И, наконец, есть он. Шут. Вольность и свободомыслие. Тот, кого ненавидит король, потому что шут - отражение всех глупостей, что таит в под напудренным паричком и множеством кружавчиков он сам. Шут гонимый, презираемый, лишь потому, что имеет смелость высмеивать пороки королевской знати, ломать стереотипы и шокировать зал. Меня привлекают сами образы, которые за ним скрываются, являющиеся частью многовековой литературной традиции. Шут во многих сказках и легендах ассоциировался с независимостью. Придворные болтуны обладали «свободой дураков», то есть возможностью, позволяющей им безнаказанно говорить правду под маской сатиры и юмора. Аналогично у Шекспира шут часто становился вторым «я» правителя. Например, в «Короле Лире» именно придворный дурак обладает настоящей королевской мудростью. Шута называют перевернутым королем, где колпак аналогичен короне. Особенная ирония в том, что в колпаке шута ума куда больше, чем под короной у правителя. Наконец, в карточной терминологии именно шут, а по-английски joker или jester, всегда имеет за собой больший вес, чем весь королевский двор. Он бьет любую верховную карту.
Лучше всего здесь было бы привести слова из песни «Гимн шута»:
Терпеньем я не наделен и мне все лучше, все лучше.
Я удивлен!
Судьба, в которую влюблен, дает мне право смеяться даже
Над королем!
Стать дураком мне здесь пришлось,
Хотя я вижу всех насквозь.
Эй, вы, придворная толпа, я вас не вижу, я вас не слышу,
Я отрешен!
Меня готовы, как клопа, топтать ногами, и это значит,
Мой час пришел!
Открою вам один секрет
Вельмож, к несчастью, честных нет.
Я всех высмеивать вокруг имею право, и моя слава
Всегда со мной!
Пускай все чаще угрожают мне расправой, но я и в драке
Хорош собой!
Искренне прошу, смейтесь надо мной,
Если это вам поможет,
Да, я с виду шут, но в душе король,
И никто как я не может.
А теперь, пожалуйста, честно, без картинных поз и ненужного сотрясания воздуха, задумайтесь, какую роль в этом мире играете лично вы.
Являетесь ли вы выжившим из ума королем-заводилой, слугой, любящим полировать правителя лестью, да и языком, или используемым по полной программе простолюдином? А может, вы и есть тот самый бесцеремонный и вольнодумный шут? Нет. Шут здесь я.