Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВОПРОС № 26
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧЕНОГО
Повышенный интерес общественности к нравственным ас пектам научного творчества во многом связан с его переориен тацией на постнеклассический тип рациональности, при котором движение знаний соотносится с господствующими ценностями, в том числе с моральными нормами. Последние приобретают явный методологический статус, хотя многие вопросы остаются еще дискуссионными.
Дискуссии ведутся по трем основным направлениям:
• об этическом содержании научного знания (ПРОБЛЕМЫ ВНУТРЕННЕЙ ЭТИКИ);
• о нравственной ответственности ученого (ПРОБЛЕМЫ ВНЕШНЕЙ ЭТИКИ);
• о кодификации научного этоса.
****
ЭТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ
1. Формирование понятия «ответственность». Хотя оценочное (ценностное) отношение к технике и технической деятельностиимело место почти всегда, оно стало объектом пристального внимания и глубокого анализа лишь в самое пос леднее время. Однако данное обстоятельство не означает, что люди раньше не обращали никакого внимания на содержание дайной проблемы. Как раз наоборот, они довольно рано осознали такие аспекты этого содержания, как, напри мер, Аристотель своей (точнее, припи сываемой ему и славшей впоследствии крылатой) фразой о том, что «Пла тон мне дорог, но истина дороже» фактически определил стремление к истине как высший профессионально-этический долг мыслителя (учено го), а Гиппократ своей знаменитой клятвой обозначил идею профессио нальной ответственности и конкретно раскрыл ее содержание именно как ответственность врача перед пациентом и перед своими коллегами. Одним из первых, кто ис пользовал слово «ответственность» («responsibility») считается английс кий философ-моралист и правовед Иеремия Бентам (1748-1832), кото рый в своем сочинении «Фрагмент о правлении» (1776) под «responsibility of governors» («ответственностью правителей») понимал их обязанность отвечать (отчитываться) перед гражданами за свои действия. Чуть больше столетия спустя французский этнограф и философ Люсьен Леви-Брюль (1857-1939) в своей работе «Идея ответственности» фактически положил начало философскому анализу данной идеи, пытаясь мри этом историчес ки подходить к пониманию и исследованию ее содержания.
В дальнейшем философский анализ проблемы ответственности был, в буквальном смысле, подстегнут современной научно-технической рево люцией и ее достижениями.
А. Создание на базе и при непосредственном содействии современной науки и техники оружия массового поражения (химического, бактериологического и вообще биологического, ядерного и т.д.), частичное его тайное или гласное применение в первой и второй мировых войнах (а также в некоторых локальных военных конфлик тах), его дальнейшее усовершенствование и хранение в огромных коли чествах — все это стало источником постоянной серьезной угрозы само му существованию рода людского, поскольку впервые сделало вполне реальной возможность его самоуничтожения. Более того, к сегодняшне му дню на Земле уже накоплено такое количество одного только ядерного оружия, которого по своей суммарной мощи хватило бы для того, чтобы взорвать всю нашу планету.
Б. С другой стороны, своим, ставшим к началу 70-х годов XX столетия достаточно очевидным, негативным, разрушающим естественную среду обитания, воздействием, нынешний фактически бесконтрольный науч но-технический прогресс может в самой ближайшей перспективе сделать эту среду совсем непригодной для жизни вообще и, тем самым, поло жить конец существованию не только человека, но и всего живого на Земле. На фоне всего этого человечество все больше убеждается в том, что если оно само не найдет в себе силы (мужества, мудрости, воли и т.д.) взять под свой жесткий и всесторонний контроль и подчинить себе свое собственное творение - науку, технику и их дальнейшее развитие, то рано или поздно оно с неизбежностью будет обречено не просто на полное духовное и социальное вырождение, но и на прямое вымирание как биологический вид.
Таким образом, жесткий контроль над научно-техническим прогрессом становится сегодня настоятельной необходимостью, вопросом жизни и смерти для ныне живущих и будущих поколений людей и для всего живого на нашей планете. И нет сомнения в том, что один из главных механизмов и важнейших рычагов этого контроля может эффективно быть задействован именно через всестороннюю проработку проблемы ответственности в самом широком смысле и ее всеобъемлющее решение, а, соответственно, и через глубокое осмысление и осознание ученым и техником данной проблемы и четкое формирование их морально-этичес кого кодекса. Вот собственно почему, начиная примерно с середины про шлого столетия данная проблема все более настойчиво выдвигалась на переднюю линию философских и иных исследований, становясь, в част ности, одной из центральных проблем как философии науки, гак и фи лософии техники.
****
С целью более глубокого осмысления и адекватного понимания и воспроизведения содержания понятия «ответственность» некоторые ис следователи сначала останавливаются на проблеме происхождения этого понятия, пытаясь выявить его истоки, установить его исторические «кор ни». При решении данной проблемы были предложены различные под ходы, среди которых можно было бы, по крайней мере, выделить в каче стве основных следующие три: теологический, социологический и натур философский (метафизический).
1. Теологическим мы называем тот под ход, согласно которому понятие «ответственность» исторически выво дится из определенных религиозных представлений и основоположений. Подобной позиции, в частности, придерживается У.К.Смит, который считает, что указанное понятие исторически связано с религиозным дог матом «Судного дня» или «Страшного» («Божьего») «суда», получив шим свое наиболее полное развитие в иудейской, христианской и ислам ской традициях. Ведь оно, как он полагает, есть не что иное как резуль тат секуляризации именно этого догмата.
2. Социологический же подход, наоборот, связывает формирование по нятия «ответственность» не с религиозным, а с иными (светскими) ас пектами социальной жизни человека. Так, например, Джон Лэдд опре деляет ответственность как «этическую сторону власти». Развивая даль ше данный взгляд, Ханс Иоанс формирует свое понимание ответствен ности как функции власти и знания. Поэтому раньше, когда сила зна ния была еще незначительной, а ее роль в жизни общества была несуще ственной, проблема ответственности, по его мнению, не могла получить сколь-нибудь адекватного отражения и выражения в морально-этичес ких учениях. Р. Маккчон также исходит из идеи социальной обусловлен ности содержания понятия «ответственность». Он связывает появление этого понятия с падением сословного строя и формированием нового социального порядка, основанного на принципах равенства и индивиду ализма (частного интереса). Вместе с тем он полагает, что указанное понятие в методологическом плане было сформировано на базе заим ствованного из естествознания представления о каузальности в природе.
3. В основе этого последнего взгляда как раз и лежит тот подход, кото рый мы обозначаем как натурфилософский или, точнее говоря, метафи зический. Согласно данному подходу ответственность объявляется осо бой, присущей одному только человеку, формой проявления некоего всеобщего свойства материи - свойства «отвечать» или отражать. Любая конкретная форма существования материи обладает своей, свойственное только ей способностью отвечать на воздействие, отражать его. На уров не живой материи данная способность приобретает избирательный ха рактер, а у человека она достигает полного развития и получает свое высшее выражение и виде ответственности. Следовательно, ответствен ность с данной точки зрения можно трактовать как способность человека избирательно и сознательно воздействовать на окружающую действи тельность с обязательным учетом возможных последствий своих дей ствий. Это значит, что она, как говорил Дж. Лэдд, вменяет человеку в обязанность не просто осознанно «делать выбор и воздействовать на ту ситуацию, в которой он оказался», но и быть готовым в полной мере учитывать все последствия своих действий или бездействий». Доводя указанное понимание ответственности до некой логической завершенно сти, некоторые исследователи превращают ее в решающий и определяю щий признак духовного бытия человека.
Духовность – это отражение по чужим законам, а ответственность – это вид опережающего отражения по чужим законам.
****
2. Виды ответственности. С давних пор фактически различались такие разновидности ответственности как правовая, моральная и профессио нальная.
А. Правовая – распространяется на ученых и регулируется Конституцией и кодексами.
Б. Моральная ответственность. Ответственность в смысле морального долга в традиционной этике понималась:
а) сугубо как отношение человека к человеку,
б) как вменяемая моральным законом обязанность перед настоящим (живущими людьми) и прошлым (памя тью о предках, традицией), но, как правило, не перед будущим (гряду щими поколениями).
Модификация моральной ответственности под действием НТП. Подобное ограничение сферы применимости рас пространялось и на внеморальную ответственность. Однако в ходе со временной научно-технической революции человек все более отчетливо начинает осознавать свою ответственность за всевозможные последствия собственных действий или бездействий не только перед памятью о своих предках и своими современниками, но и перед будущими поколениями своих сородичей; не только перед себе подобными, но и перед жизнью вообще и планетой в целом. Следовательно, можно сказать, что вместе с современным научно-техническим прогрессом, одинаково разрушающим своими негативными последствиями как внешний мир (среду обитания) человека, так и его внутренний (духовный) мир, вместе с возрастающей научно-технической мощью человека, превращающей его в действенный фактор или, как говорил Х. Закссе, в «помощника» эволюции, появляет ся необходимость в пересмотре вышеуказанной установки о границах действия (сферы применимости) понятия ответственности именно в на правлении принципиального расширения этих границ, чтобы они могли охватить собой и будущее, и биосферу, и даже неорганическую природу. Одним из первых, кто осознал эту необходимость и заговорил об актуальности проблемы предметного обогащения содержания понятия от ветственности, а, соответственно, и о расширении сферы приложения эти ческих принципов и моральных норм и их фактическом распространении на отношение человека и человечества к биосфере и даже к космосу в целом, несомненно, был нем.-франц. врач, протестантский теолог и фило соф культуры Альберт Швейцер (1875-1965). Согласно этому выдающе муся гуманисту XX столетия, лауреату Нобелевской премии мира за 1952 год, одной из главных причин того глубокого кризиса, в котором оказа лась и продолжает пребывать современная западная культура в целом, включая современную техногенную цивилизацию, является утрата этой культурой миро- и жизнеутверждающего мировоззрения вместе с его оп ределяющей морально-этической составляющей. Следовательно, данный кризис не может в принципе быть успешно преодолен, а, стало быть, человечество не будет в состоянии не только эффективно противостоять декадансу и остановить свою дальнейшую деградацию, но и добиться пол ного духовного «выздоровления» (возрождения) до тех пор, пока челове ческое «Я» не осознает себя и не начнет повсюду и во всем действовать как «жизнь, желающая жить среди жизни». Именно так А. Швейцер при ходит к разработке своей концепции «благоговения перед жизнью», со гласно которой идея преклонения (ответственности) перед жизнью вооб ще должна стать не просто лейтмотивом всей философии, но и высшим морально-этическим принципом, основным законом, определяющим об щий характер и направленность человеческой деятельности. Рассматривая «жизнь как высшую ценность» и провозглашая благоговение перед ней «наиболее глубоким проявлением моей воли к жизни», он отвергал картезианское «cogito» как «убогое» и уводящее «безвозвратно на путь абстракции» начало. «Истинная философия» должна, по его мнению, исходить из другого основания, а именно «из самого непосредственного и всеобъемлющего факта сознания», который гласит: «Я жизнь, которая хочет жить, я — жизнь среди жизни, которая хочет жить».
Со швейцеровской концепцией «благоговения перед жизнью» и пред писываемыми ей нравственным, экологическим и даже космическим им перативами созвучны высказывания и идеи ряда современных исследо вателей философского образа техники, таких, например, как Гюнтер Андерс, Ханс Йоанс и др. Интересно заметить, что далеко не радужный перспективы дальнейшего существования и развития человечества и всея нашей планеты как вероятный исход современного научно-технического прогресса вынуждают Г.Андерса договориться даже до того, что призна ет наличие v самих вещей (артефактов) собственных внутренних мак сим, в соответствии с которыми они, якобы, и должны быть использова ны людьми. Так, например, ядерное оружие, с его точки зрения, имеет своей максимой всеобщее разоружение. Исходя из данной своей уста новки, он считает не просто допустимым, но в какой-то мере даже нуж ным расширять сферу действия кантовского категорического императи ва, дополняя его следующим положением: необходимо овладевать и пользоваться лишь вещами, обладающими такими внутренними макси мами, которые могли бы стать нашими собственными максимами, а, зна чит, и нормами всеобщего законодательства.
В несколько ином плане рассматривает императив, предписываю щий человеку всегда и во всем быть существом ответственным Х. Иоанс, который фактически экстраполирует гиппократовский принцип «не на вреди» на отношение людей к природе. Человек, по его мнению, всегда и всюду должен действовать таким образом, чтобы своим действием (или бездействием) не нанести какого-либо ущерба природе. В полном соответствии с данной своей идеей в качестве первого кон кретного требования, предъявляемого человеку императивом ответствен ности, Х. Иоанс формулирует следующее повеление: «не разрушай ... дан ных тебе от природы возможностей самим способом их использованиям Данное требование делает необходимым расширение границы сферы при ложения моральной ответственности путем введения некой дополнитель ной ответственности за существование — так называемой «бытийной от ветственности» («Seinsverantwortiing»), согласно которой человеку вме няется в обязанность выполнение упреждающей или предотвращающей вину охранительно-сберегающей функции по отношению к природе, функ ции «опекунства» над ней.
Несомненно, вышеприведенные идеи, разработанные под непосредственным влиянием негативных последствий современного научно-тех нического прогресса А. Швейцером и другими, служили сильным им пульсом и важным основанием для формирования целого ряда новых нетрадиционных направлений в этике, таких, например, как биоэтика (в качестве важнейшего аспекта биофилии или биофилософии в целом), медицинская этика, экологическая (в том числе и космическая) этика, ядерная этика, компьютерная этика и т.д.
Пример: сосредоточием наиболее острых этических проблем является биомедицина. Научные исследования сегодня во все больших масштабах направляются на познание, с одной стороны, самых разных способов воздействия на человека и, с другой стороны, возможностей самого человека. Наиболее характерным выражением и того, и другого как раз и являются многочисленные эксперименты, в которых человек участвует в качестве ис пытуемого. В Нюрнбергском кодексе, как и в Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации 1964 г. (другом важнейшем международном докумен те, на основании которого осуществляется этическое регулирование исследований и который по мере раз вития практики исследований не раз пересматривал ся) предполагается, по крайней мере неявно, что экс перимент на человеке — это вариант, на который при ходится идти, как правило, в исключительных случаях, когда не существует иных возможностей для получения нового и важного знания. Отсюда бытующая сре ди медиков исполненная горькой иронии характерис тика человека, выступающего в роли испытуемого, как животного по необходимости (animal of necessity): бы вают ситуации, когда столь ценные знания нельзя получить, экспериментируя на других животных, так что в какие-то моменты неизбежным оказывается про ведение исследования именно на человеке.
С этим же связана и другая общая черта обоих документов: эксперимент в них мыслится как нечто связанное с серьезным, рискованным и даже опасным вмешательством, вторжением в человеческий организм или в психику человека. Именно этот риск физическо му и психическому здоровью, целостности и даже жиз ни испытуемого и является тем, что надлежит миними зировать и по возможности держать под контролем.
С целью контролировать этот риск стали разви ваться средства этического регулирования биомеди цинских исследований. Ныне существует два основных механизма такого регулирования.
Это, во-первых, про цедура информированного согласия, которое перед началом исследования дает каждый испытуемый. Так, в статье 43 «Основ законодательства Российской Фе дерации об охране здоровья граждан» отмечается: «Любое биомедицинское исследование с привлечени ем человека в качестве объекта может проводиться только после получения письменного согласия граж данина. Гражданин не может быть принужден к учас тию в биомедицинском исследовании».
Во-вторых, в современной практике проведения биомедицинских исследований принято, что каждый исследовательский проект может осуществляться только после того, как заявка будет одобрена независимым этическим коми тетом. Что же такое этический комитет? Это — структу ра, включающая специалистов в той области, в кото рой проводятся исследования, причем они не должны иметь общих интересов с той группой, которая прово дит исследования. Помимо этого в состав комитета включаются представители младшего медицинского персонала, а также посторонние люди — те, кого у нас раньше было принято называть представителями об щественности. А это — совершенно новый для науки и весьма интересный момент: то, что предстоит де лать исследователям, должно оцениваться не только специалистами, но и людьми без научной квалифи кации.
Оказывается, таким образом, что для этического обоснования исследования, коль скоро оно проводится с участием человека, необходим посторонний, неком петентный — «человек с улицы». Если участие челове ка в исследовании сопряжено с риском, важно, чтобы его цель, а также обстоятельства его проведения, мог ли быть понятны не только специалистам, но и тем «простым смертным», в интересах которых и предпри нимается само исследование. Риск, следовательно, должен быть оправданным не только в глазах исследо вателя-специалиста, но и в глазах рядового человека, который, вообще говоря, будет воспринимать и пользу, и опасности эксперимента существенно иначе, чем профессионал.
Такие структуры этического контроля, первона чально осуществлявшегося исключительно коллегами, впервые возникают в 50-х гг. XX века в США, а в 1966 г. официальные власти страны делают проведение такой этической экспертизы обязательным для всех биоме дицинских исследований, которые финансируются из федерального бюджета. Довольно скоро такая экспертиза распространяется также и на исследования, фи нансируемые из других источников. Оказалось, что, скажем, сама же фармацевтическая компания, когда она испытывает новое лекарственное средство, заинтересо вана в том, чтобы проект этого испытания получил одоб рение этического комитета. Ведь это будет способство вать и укреплению ее авторитета, и улучшению рыноч ных перспектив испытываемого препарата.
Характерно, что е США, в отличие от большинства европейских стран, обязательной этической эксперти зе подлежат не только биомедицинские исследования, но и психологические, антропологические и т. п., коль скоро они проводятся на человеке, а также исследова ния, проводимые на животных. В 1967 г. этические комитеты начинают создаваться при больницах и ис следовательских учреждениях Великобритании, при чем первоначально инициатива исходит «снизу», от самих и с следователей-медиков.
Следует особо подчеркнуть, что этическая экспер тиза защищает не только испытуемых, но и самих ис следователей, поскольку позволяет им разделять бремя ответственности — очень часто не только моральной, но и юридической. Порой утверждается и, надо сказать, не без оснований, что все эти детальнейшие процедуры и регламенты этического контроля защищают не столько испытуемых, сколько самого исследователя. Ведь если где-то в протоколах есть запись о том, что испытуемые были предупреждены о возможном риске или негатив ных последствиях, при наступлении таких последствий к нему трудно будет предъявить претензии. По мере осознания этой защитительной роли экспертизы само научное сообщество начинает относиться к ней — не смотря на то, что ее проведение требует немалых до полнительных затрат времени и энергии — все более терпимо и даже благосклонно.
Обязательность этической экспертизы для иссле дований с участием человека влечет за собой принци пиально важное для научно-познавательной деятель ности следствие. Обратим внимание на то, что при проведении биомедицинского исследования, точнее, при его планировании, даже при выработке его замыс ла, общей идеи исследователю необходимо иметь в виду, что возможность практической реализации по лучит не всякий замысел, будь он даже безупречен в теоретическом, техническом и методологическом отно шении. Шанс осуществиться будет только у такого проекта, который сможет получить одобрение этичес кого комитета.
Но это значит, что требования, исходящие со сто роны этики, оказываются в числе действенных пред посылок научного познания, что, иными словами, связь между этикой и наукой не только возможна, но и впол не реальна. Конечно, вовсе не обязательно, чтобы ис следователь в явной форме осознавал эту этическую нагруженность своего замысла. В той мере, в какой практика этической экспертизы становится обыденной, эти представления об этической реализуемости начи нают переходить в ранг априорных посылок мышле ния и деятельности исследователя.
Поскольку каждое исследование должно пройти этическую экспертизу, постольку оказывается, что требование его этической обоснованности, этической приемлемости должно быть предпослано исследова тельскому проекту. И это позволяет говорить о том, что этические соображения играют не только регулятив ную, но и конститутивную роль по отношению к ис следовательской практике, то есть они оказываются встроенными в нее, положенными в ее основание. О них уже нельзя говорить как о чем-то привходящем, налагаемом извне на свободный поток научной мысли.
В. Профессиональная ответственность в науке.
Определение: профессиональная ответственность - ответственность ученого перед научным сообществом за качество проводимых им исследований и получае мых результатов, за добросовестное выполнение дру гих профессиональных ролей, за сохранение ценнос тей сообщества.
Хотя еще Аристотель, как было уже отмечено, рассматривал стрем ление к истине, ее поиск и установление в качестве высшего принципа, определяющего профессиональную деятельность ученого (мыслителя), тем не менее вопрос о профессиональной ответственности ученого до сих пор не нашел своего адекватного решения и фактически остается по сей день открытым. И дело тут не только и не столько в том, что данный вопрос сам по себе оказался достаточно сложным, сколько в том, что до недавнего прошлого он не был объектом серьезного рассмотрения и спе циального исследования. Ситуация начинает кардинально меняться лишь к середине минувшего столетия, когда процесс институализации и про фессионализации науки вступает в свою завершающую фазу.
****
ВНУТРЕННЯЯ ЭТИКА НАУКИ
(на основе ролевого набора статуса ученого)
I. Автор. После того как исследование (или его отдель ный этап) завершено, результат должен быть представ лен — в качестве статьи или доклада — коллегам, спе циализирующимся в той же области знаний. Изложе ние результатов проведенного исследования — одна из ролей, в которых приходится выступать ученому; при этом исследователь становится автором.
1. Непреложное требование к научной публикации — то, что в ней обязательно должны быть ссылки на те работы предшественников, в которых была поставлена решаемая в данном исследовании проблема, предло жены используемые в нем методы и т. п. Использование идей предшественников без ссылок на них является грубым нарушением научной этики. Абсолютно непри емлем плагиат — умышленное присвоение авторства на чужую работу или даже использование автором в своей работе чужих принципиально важных результатов, идей без ссылок на перво источник. Плагиат лишает человека морального права называть ся творческим работником, ученым и, более того, преследуется законом.
2. Документально ссылки очень часто оформ ляются с помощью цитат, т.е. дословных выдержек из соответст вующих произведений. Главное требование к цитате: ее текст должен верно передавать мысль автора и точно воспроизводить текст источника.
3. Объективная необходимость публикаций порождает действия, нередко несовместимые с этосом науки. Сюда можно отнести погоню некоторых авторов за числом публикаций, в результате чего подлинный научно-исследовательский процесс превраща ется в избыточную квазинаучную деятельность.
4. Нормой, имеющей очевидный эти ческий смысл, моральным обязательством является необходимость для ученого не просто быть готовым к критическому разбору того, что им сделано, но, более того, самому искать опровергающие аргументы и экс перименты. Эту особенность научной деятельности — свойственный ей дух критического отношения к дос тигнутому не только предшественниками, но и самим собой — принято рассматривать как выражение одной из ключевых ценностей науки. Между прочим, в изве стной концепции фальсификационизма, сформулиро ванной К. Поппером, именно такая критическая уста новка выступает не только в качестве критерия, отли чающего науку от всех других видов познавательной деятельности, но и в качестве одного из основных до стоинств научного мышления.
5. Особые этические проблемы связаны с публика цией результатов исследований, завершившихся не удачно. С одной стороны, очевидно, что никто не впра ве принуждать автора к публикации собственных ре зультатов, тем более что такая публикация может отрицательно сказаться на его престиже. Но, с дру гой стороны, эта публикация принесет несомненную пользу его коллегам, поскольку покажет им, что поиск в данном направлении бесперспективен. Если же речь идет, скажем, о биомедицинском исследовании, в ко тором на испытуемых проверяется действие нового терапевтического или диагностического средства, то в этом случае честная публикация отрицательного ре зультата представляется особенно важной, поскольку она позволит уберечь от риска новые группы испы туемых.
6. Отметим, далее, еще одну моральную проблему, связанную с публикацией исследовательских резуль татов. Для современной науки общим правилом стало то, что у научной публикации бывает не один автор, а целая группа, подчас весьма многочисленная, соавто ров. Когда соавторов больше двух, при цитировании такой статьи обычно указывается фамилия первого из соавторов, после чего добавляется оборот «и др.». Между тем существующие методы измерения научной продуктивности исследователей широко используют такой метод, как подсчет количества ссылок, получае мых данной статьей или данным автором (так называ емый индекс цитирования). В этой ситуации остальные соавторы оказываются обойденными, так что особую остроту обретает вопрос о том, в каком порядке долж ны перечисляться фамилии соавторов.
На практике используются такие способы: фами лии соавторов приводятся либо в алфавитном порядке, либо по степени вклада каждого в данное исследова ние (т. е. первым будет тот, кто внес наибольший вклад), либо по научному статусу соавторов. При первом спо собе, однако, незаслуженно обойденными системати чески оказываются тс, чьи фамилии начинаются с последних букв алфавита. При втором — возникает непростая проблема «взвешивания» вклада каждого из соавторов. При третьем способе существует реальная опасность того, что основная доля престижа достанет ся маститому ученому, фамилия которого в действи тельности была включена лишь для того, чтобы сделать статью более «проходимой».
****
II. Эксперт. Впрочем, еще до того как результат исследования будет представлен в научном журнале или на научной конференции, он обычно проходит экспертизу, или рецензирование, специалистов — тех, кто считаются наиболее авторитетными в данной области знания. Более того, в современной науке стало правилом, что такому рецензированию подвергаются не только ре зультаты уже проведенного исследования: очень часто финансирование исследовательских проектов осуще ствляется на конкурсной основе. При этом решающую роль в определении победителей играет мнение, выс казываемое экспертами.
Бывают, однако, ситуации, когда рецензенты науч ных журналов отвергают статьи достаточно высокого качества — то ли в силу того, что оказываются не в состоянии по достоинству оценить революционную идею, то ли из-за того, что автор и рецензент принад лежат к конкурирующим и даже враждующим науч ным школам. (Последнее, заметим, следует считать морально предосудительным.) Поэтому нередко разда ются голоса, призывающие отказаться от института рецензентов в научных журналах. Сегодня, в эпоху электронных средств коммуникации, появляются ре альные возможности создавать в Интернете любые научные (или, точнее, претендующие быть научными) тексты. Однако научный уровень таких публикаций, естественно, не гарантируется никем, и прежде все го — научным сообществом.
****
III. Преподаватель. С точки зрения интересов и потребностей науки преподавательская деятельность есть не что иное как участие в подготов ке нового пополнения тех, кто впоследствии сам будет профессионально заниматься научной деятельностью.
Необходимо особо подчеркнуть, что процесс пре подавания отнюдь не сводится к передаче студенту или аспиранту какого-то объема знаний и умений. Наряду с этим в ходе длительных непосредственных контак тов студенты (аспиранты) усваивают и то, что принято обозначать такими не поддающимися строгому опре делению терминами, как дух науки, традиции науки и т. п. Прежде всего сюда относятся те специфические ценности и моральные нормы, которые характерны как для науки в целом, так и для данной области знания. И если знания учащийся может, вообще говоря, почерпнуть из учебной и справочной литературы, то в этой роли носителя и выразителя традиций и ценностей науки никто и ничто не может заменить ученого-препо давателя (здесь вполне уместным будет и звучащее се годня несколько старомодно слово «учитель»). Именно на нем лежит моральная ответственность за их сохра нение и воспроизводство в последующих поколениях.
Возможны, вообще говоря, два способа передачи новичкам и усвоения ими принципов нормативно-цен ностной системы.
1. Первый — формальный — характе ризуется тем, что ценности и нормы зафиксированы в виде некоторого устного или письменного кодекса. Удостоверив свою приверженность основополагаю щим ценностям и нормам, новичок получает право самостоятельно заниматься соответствующими видами деятельности. Характерный пример здесь — клятва или присяга врача, которую должен дать каждый выпуск ник медицинского института, чтобы получить право заниматься медицинской деятельностью (общеизвест на, в частности, клятва Гиппократа). В этой клятве или присяге зафиксированы основные моральные нормы и требования, которыми ему надлежит руководство ваться в своих действиях и взаимоотношениях как с пациентами, так и с коллегами.
2. Второй способ не предполагает такого формально выраженного кодекса. В этом случае ключевым оказы вается неформальное личностное общение учителя и ученика-новичка, в ходе которого первый самим сво им поведением демонстрирует образцы следования ценностям и нормам соответствующего сообщества, а второй непосредственно их усваивает. Именно таким образом осуществляется передача от поколения к по колению принципов нормативно-ценностной системы научного сообщества.
Сходную функцию демонстрации образцов достой ного поведения выполняет и обращение в процессе преподавания к конкретным эпизодам из истории на уки, повествующим о деяниях и изречениях признан ных лидеров научного сообщества в критических си туациях. Такие освященные традицией образцы выс тупают как примеры для подражания, помогающие определять достойную линию собственного поведения. Следует только иметь в виду, что выбор этих истори ческих образцов в значительной степени определяет ся не столько самой по себе историей науки, сколько существующими в данное время приоритетами исто рически изменяющейся нормативно-ценностной сис темы науки.
Очевидно, выполнение каждой из рассматривае мых нами ролей требует от ученого больших или мень ших затрат времени и сил. Эти ресурсы приходится отвлекать от собственно исследовательской деятельно сти, так что выполнение таких ролей может восприни маться как какая-то дополнительная обуза. Дело, одна ко, в том, что деятельность ученого в этих качествах необходима для существования и воспроизводства са мой же науки. Поэтому ученый, выступая в этих ролях, выполняет свой моральный долг перед научным сооб ществом. Важно подчеркнуть и следующее обстоятель ство: никто иной помимо самих же ученых не обладает ни той квалификацией, ни той компетенцией, которые необходимы для сколько-нибудь успешного выполне ния этих ролей.
****
IV. Консультант. Еще одна роль, в которой сегодня все чаще прихо дится выступать ученому — это роль консультанта, к которому обращаются при подготовке ответственных решений, когда требуется дать прогноз и оценку воз можных последствий того или иного курса действий. Такого рода деятельность принято называть эксперти зой, например, экологической, гуманитарной и т. п. Отметим, что ее появление и широкое распростране ние — свидетельство очень высокого общественного авторитета науки в современном мире,
Следует подчеркнуть важное различие между той ролью эксперта-рецензента, о которой мы говорили ранее, и ролью эксперта-консультанта в данном слу чае. Если эксперт-рецензент осуществляет свою фун кцию в пределах научного сообщества, то эксперт-кон сультант привлекается как представитель этого сооб щества для участия в решении не собственно научных, а важных социальных, политических, народно-хозяй ственных и т. п. проблем. Впрочем, нередко для подготовки экспортного заключения приходится проводить и научные исследования.
Существенной особенностью такого рода экспер тизы является ее междисциплинарный характер. Меж дисциплинарный состав экспертных комиссий (коми тетов) имеет принципиальное значение — во многом именно в междисциплинарном подходе и заключается смысл экспертизы, которая призвана сформировать многомерную картину анализируемой ситуации, мно гостороннее представление о ней.
Каждый из экспертов, участвуя в работе комиссии, высказывает те суждения и воззрения, которые счита ются обоснованными и достоверными в рамках пред ставляемой им области знания. Особую трудность при проведении такой междисциплинарной экспертизы представляет поэтому подготовка единого заключения на основе столь разнородных и зачастую противоре чивых знаний, предположений и оценок. Сами по себе дисциплинарные пристрастия экспертов вполне есте ственны и объяснимы; существуют и методики, позво ляющие минимизировать их влияние. Однако в деятель ности экспертов-консультантов есть и такие составля ющие, которые порождают сложности морального порядка.
1. Так, эксперт-рецензент выполняет свою роль, дей ствуя в окружении коллег и подвергаясь с их стороны своеобразному контролю. Механизмы такой эксперти зы позволяют в значительной мере сглаживать влия ние крайних, необъективных точек зрения — напри мер, за счет того, что рецензирование проводят неза висимо друг от друга несколько экспертов. В отличие от этого эксперт, выступающий в роли консультанта, не контролируется коллегами, так что его субъективные предпочтения приобретают значительно больший вес.
2. Другая проблема, имеющая очевидное моральное измерение, заключается в том, что выводы, к которым приходит комиссия, всегда носят вероятностный харак тер и не должны восприниматься как однозначные предписания. Однако авторитет комиссий бывает на столько высок, что эта вероятностная природа зачас тую упускается из виду; в результате же смысл заключения экспертов искажается — оно понимается излиш не категорично. А это, в свою очередь, может послу жить основанием для серьезных ошибок при приня тии ответственных решений. В такой ситуации мораль ной обязанностью эксперта-консультанта является четкое указание на то, что его предложения и реко мендации имеют ограниченную применимость. Но дело в том, что такого рода указания, отмечающие пределы компетенции эксперта, могут быть без достаточных на то оснований истолкованы как свидетельство его не достаточной квалификации.
****
V. Популяризатор. Здесь мы затронули одну из множества проблем, с которыми приходится сталкиваться ученому, когда он выступает в еще одной роли — роли популяризатора научных знаний и достижений. Подобно предыдущей, эта роль связана с активностью ученого за пределами научного сообщества. Деятельность ученого на этом поприще сопряжена со множеством проблем мораль ного характера.
1. То, что он может восприниматься ауди торией, состоящей из неспециалистов, как оракул, который призван изрекать неопровержимые истины, — лишь одна из них. И поскольку таковы ожидания ауди тории, от него могут потребоваться специальные уси лия для их нейтрализации. Эффект этих усилий, одна ко, может оказаться чрезмерным, так что аудитория будет попросту разочарована недостаточной опреде ленностью информации, которая излагается от лица науки.
2. Ученые нередко с чрезвычайной неохотой относят ся к выполнению этой функции. Действительно, она требует специфических способностей, развитием ко торых, заметим, не занимается существующая система подготовки научных кадров.
3. Отметим также, что уче ному, выступающему в роли популяризатора науки, приходится взаимодействовать не только с аудитори ей, но и с посредниками — журналистами, которые далеко не всегда бывают настроены доброжелательно. В целом взаимодействие ученых с представителями СМИ — это отдельная и притом весьма болезненная, тема. Один из главных камней преткновения во взаи моотношениях между ними — это то, что ученый обычно стремится как можно точнее выразить свою мысль, сопровождая каждый тезис уточнениями и оговорка ми, тогда как с точки зрения журналиста главное — доходчивость и, более того, сенсационность и даже скандальность сообщаемой информации. И для дости жения такого эффекта журналист зачастую легко жер твует точностью и достоверностью. В результате же бывает так, что ученого охватывает ужас, когда он видит то, в каком виде изложил его соображения жур налист.
4. Скажем, научные тра диции предписывают, чтобы те сведения, которые адресуются широкой аудитории, предварительно были удостоверены научным сообществом. На практике это обычно достигается тем, что такие сведения первона чально публикуются в научных журналах — напомним, что сам факт такой публикации означает определен ную степень признания сообществом исследовательс кого результата. В наши дни, однако, эта норма действу ет не так уж непреложно — подчас СМИ сообщают о новых научных достижениях одновременно или даже раньше, чем специализированные научные издания. И, следовательно, широкая аудитория получает такую информацию, которая еще не прошла экспертизу на учного сообщества. Это бывает особенно опасно, когда речь идет, к примеру, о новых методах лечения серь езных болезней или о возможных негативных экологи ческих, токсических, генетических и т. п. последствиях тех или иных широко распространенных в быту мате риалов, технологий, продуктов питания, медикаментов и пр. Такая информация, с одной стороны, вызывает повышенный интерес аудитории, и, с другой стороны, может провоцировать в обществе необоснованные ожидания либо опасения.
5. Другая проблема состоит в том, что в контактах с широкой аудиторией наиболее успешными зачастую оказываются те, кто, хотя и не пользуется авторитетом в научном сообществе, тем не менее берется выступать с сенсационными заявлениями якобы от лица науки. В итоге получается, что людям более известны имена шарлатанов, будоражащих общественность, чем тех, кто ведет серьезные и ответственные исследования в этой области.
****
Учитывая нарастающую остроту проблем, связан ных с информированием общественности о результа тах научных исследований, английское Королевское общество — одна из самых авторитетных в мире науч ных организаций — опубликовало в 2000 г. специаль ное руководство, посвященное взаимодействию уче ных с прессой. Вскоре Комитет по науке и технике Палаты лордов Великобритании поддержал эти реко мендации и призвал редакторов СМИ следовать им.
- В рекомендациях отмечается важность того, чтобы исследователи сообщали о своих результатах широкой публике, поскольку это позволяет показывать обществу потенциальную ценность их работы, а также способ ствует росту репутации и их профессии, и учрежде ний, в которых они работают. Вместе с тем сообщение результатов исследований налагает на исследователей обязательство излагать эти результаты точно и таким образом, чтобы свести к минимуму возможность иска женных или необоснованных выводов. Это обязательство особенно важно для биомедицинских наук, по скольку люди могут связывать получаемую информа цию с собственным состоянием здоровья или образом жизни.
- Далее речь в рекомендациях идет о том, что мно гие ученые бывают недостаточно искушенными в ка честве интервьюируемых. Хотя для них не составляет труда обсуждать свою работу с коллегами на семина рах и конференциях, однако информирование о ней широкой публики требует иного взгляда на вещи, хотя бы потому, что журналисты используют иные крите рии, когда судят, насколько интересны и важны новые открытия. Научное сообщество и его организации дол жны поощрять исследователей к открытому и ответ ственному обсуждению своей работы с тем, чтобы соблюдалось равновесие между необходимостью под держивать научную строгость с требованием излагать результаты исследований в форме, доступной для по нимания широкой аудитории.
- Следующее положение рекомендаций касается точности сообщаемой информации, в частности, тех выводов и следствий из выполненной работы, которые обычно больше всего привлекают внимание журнали стов. Отмечается, что хотя ученый должен быть готов выделить наиболее интересные для широкой публики аспекты своего исследования, он тем не менее не дол жен преувеличивать его важность. Если, например, полученные данные допускают несколько различных интерпретаций, необходимо представить каждую из них. Необходимо также по возможности показывать свою собственную работу в контексте сходных откры тий в данной области; следует избегать спекуляций, опирающихся на мнения и взгляды, которые не имеют отношения к данному исследованию.
- С особой ответственностью следует подходить к сообщению таких результатов, которые заставляют пересматривать вероятностные оценки заболеваемос ти, смертности или риска для окружающей среды. Долг ученых и медиков состоит в том, чтобы предупреждать общественность о потенциальных опасностях и вместе с тем ставить ее в известность относительно новых возможностей улучшения здоровья и повышения безо пасности. В то же время важно не вызывать необосно ванного оптимизма, когда найденное в ходе исследо вания представляется как «прорыв» или «чудодей ственное средство», но и не возбуждать страхи и опасения, которые не обоснованы имеющимися дан ными.
Далее в рекомендациях речь идет о том, что при обсуждении вопросов риска и безопасности ученые, выступая перед СМИ, обычно не склонны говорить об «абсолютной безопасности», поскольку учитывают наличие существенных неопределенностей. Аудитория же может истолковать такую позицию как «увилива ние от ответа» или недостаточную уверенность. Уче ным следует предвидеть возможность таких реакций, в то же самое время не отказываясь от строгого следования принципам научности. В подобных случаях ре комендуется, в частности, пользоваться сравнениями, например, указывая, что риск, связанный с х, эмпири чески не больше, чем риск, связанный с у, где у— это то, что люди обычно считают безопасным.
- Несомненный интерес представляет заключитель ная рекомендация, которая касается того, как следует реагировать ученому, если журналист допустил неточ ности или искажения. Ученый, — говорится в рекомен дациях, — должен без колебаний высказывать свой протест как самому журналисту, так и редактору изда ния, предпочтительно — в форме письма, имея в виду, что оно должно быть опубликовано. Даже если такой протест не станет достаточной компенсацией того вреда, который нанесен вследствие искажения, то по крайней мере он может сделать редактора более осто рожным в будущем. При отсутствии надлежащей ре акции исследователю рекомендуется обращаться в специально занимающиеся подобными вопросами ко миссии, которые существуют в Великобритании, но которых, к сожалению, пока что нет в России.
ВНЕШНЯЯ ЭТИКА НАУКИ
То или иное толкование проблем социальной ответствен ности ученых, проявляющееся в острых дискуссиях на эту тему, в решающей мере определяется пониманием науки и научного по знания. Имеет отношение к этике все то, что касается двух вещей:
****
1. Если это сделаю не я, то сделает кто-то другой. Наука, например, может рассматриваться только как сло жившаяся к данному моменту система соответствующим образом обоснованных знаний без учета всех тех челове ческих и социальных взаимодействий, в которые вступают люди по поводу этих знаний. В таком случае отдельный ученый выступает лишь как безликий агент, через посредство которого действует объек тивная логика развития науки. Этот агент — познающий субъ ект — осуществляет познавательное отношение к действитель ности, что предполагает с его стороны «чистое», совершенно не заинтересованное и бесстрастное изучение познаваемого объек та. Всякое же проявление личностных, субъективных качеств исследования понимается при этом исключительно как источник помех и ошибок. Очевидно, что при таком понимании науки вопрос о соци альной ответственности ученого в значительной степени снима ется — место социальной ответственности занимает та самая объ ективная логика развития науки, т.е. развертывания безличного познавательного отношения. Эта логика оказывается неким неумолимым и сле пым механизмом, однозначно детерминирующим познавательную деятельность ученого. На нее, а не на него, в таком случае возла гается и вся социальная ответственность.
Сказанное не следует понимать как отрицание того, что процесс развития науки обладает своей внутренней логикой или того, что получение объективного знания о мире является одной из главных ценностей, ориентирующих познавательную деятель ность ученого. Речь идет о том, что эта логика реализуется не вне ученого, не где-то над ним, а именно в его деятельности. В конце концов, науч ное знание порождается вполне конкретной научной деятель ностью, которую осуществляют реальные исследователи и ис следовательские коллективы (есть разные варианты, альтернативы, выбор методологии и т.п.). А эта деятельность, будучи деятель ностью человеческой, является тем самым и объектом этической оценки. Дилемма «объективная логика развития науки или социальная ответственность ученого» оказывается некорректно поставленной — ни один из членов этой оппозиции не отменяет другого.
****
2. В современных дискуссиях по проблеме социальной ответ ственности часто встречается и другая дилемма. В этом случае место объективной логики занимают столь же анонимные соци альные силы. Утверждается, что наука сама по себе этически нейтральна, а антигуманное использование ее достижений целиком и полностью обусловлено теми социальными силами, которые контролируют практическое применение результатов научных исследований. Интересно, отметить, что в тех случаях, когда речь идет о позитивных последствиях использования научных достижений, проводить такую линию рассуждений частенько забывают — здесь-то уже ответственной оказывается именно наука и только наука. Конечно, в значительной мере эта аргументация справедлива — однако и в этом случае вопрос о социальной ответственности науки и ученого нельзя сбрасывать со счетов. Верно, конечно, что достижения могут использоваться и подчас действительно используются в антигуманных целях. Но из этого отнюдь не следует, что с ученого снимается всякая от ветственность за то, каким образом и кому служат результаты его исследований. Отрицание ответственности науки перед обществом, как и ответственности ученого, фактически оборачивается пособниче ством этим силам. Тот, кто отказывается рассматривать вопрос о социальной ответственности, ссылаясь на действие анонимных социальных сил, не в состоянии тем самым переложить бремя нравственного выбора и ответственности за выбор на эти силы — ведь самим своим отказом он уже производит выбор, и этот-то акт выбора и подлежит этической оценке. В конечном счете, каждый научный результат независимо от того, какое практическое применение он получает — пред ставляет собой индивидуальный вклад конкретного ученого, вклад конкретного коллектива, да и сами социальные силы действуют через посредство конкретных людей.
****
Вариант пункта два: наука ограничивается сферой средств, а потому непричастна к целям, которые ставят перед собой люди и ради достижения которых они применя ют эти средства. Однако дальнейшие события показали, что это не так. Действительно, реальное соотношение целей и средств в деятельности человека и общества не допус кает столь жесткого разграничения. Цели, которые преследуют люди, определяются не только их желани ями, стремлениями и интересами, но также и тем, ка кими средствами они располагают. Ставя перед собой те или иные цели, если эти цели — не просто плод безудержной фантазии, люди обычно ориентируются на уже имеющиеся или реально доступные средства деятельности.
****
Нежелание ученых брать на себя бремя социаль ной ответственности за последствия того, что ими по рождено, — не такая уж редкость. Важно, однако, то, что подобная позиция воспринимается отнюдь не как естественная и единственно возможная. Одно из оснований социальной ответственности ученого состоит в следующем. Сегодня уже ни для кого не секрет, что достижения науки далеко не всегда несут благо людям. Довольно часто они порождают новые проблемы и трудности, порой весьма серьезные. Меж ду тем никто не в состоянии настолько глубоко и полно предвидеть эти негативные последствия, насколько это доступно ученым.
Принято считать, что последствия исследований, особенно фундаментальных, часто непредсказуемы. Это действительно так, но в современных условиях специальные усилия, направленные на то, чтобы зара нее предвидеть возможные последствия применения научных достижений, стали социально необходимыми. И именно ученые могут раньше и более серьезно, чем кто-либо другой, эффективно приложить эти усилия. Большая информированность, осведомленность уче ных накладывает на них особую социальную ответ ственность.
В целом же нынешний этап институционализации науки можно охарактеризовать как этап, на котором проблемы социальной ответственности науки занима ют все более заметное место. Ушли в прошлое как те времена, когда научную деятельность как таковую можно было считать безусловным благом, так и те, когда она могла представляться ценностно-нейтральной, лежащей «по ту сторону добра и зла». Научное сооб щество, получающее сегодня солидную долю ресурсов общества, поставлено перед необходимостью постоян но, снова и снова демонстрировать обществу и то, что блага, которые несет людям прогресс науки, переве шивают его негативные последствия, и то, что оно, сообщество, озабочено возможностью таких послед ствий и стремится предупредить их либо, если они уже стали реальностью, нейтрализовать их негативные эффекты.
****
КОДИФИКАЦИЯ НАУЧНОГО ЭТОСА
Следует отметить, что у ученого сфера «должного» далеко не исчерпывается одними только морально-этическими нормами, поскольку помимо них она включает в себя еще и познавательно-методо логические принципы. Эти нормы и принципы поведения ученого тес нейшим образом переплетаются между собой, создавая, тем самым, то, что принято теперь называть «этосом науки». Таким образом, «этос (от греч. слова «ethos» - «обычай», «характер», «нрав») науки» можно определить как систему моральных и познавательных норм, признан ных научным сообществом в качестве определяющих и регулирующих поведение ученого императивов.
К первым попыткам формирования норм подобной системы, а стало быть, и концептуального решения вопроса о профессиональной ответствен ности ученого, несомненно, относится разработанная в начале 40-х годов XX столетия американским философом и социологом науки, Робертом Кингом Мертоном нормативная концепция «этоса науки». Вместе с тем необходимо отметить, что были исследователи, кото рые предпочли оставаться верными более узкому (условно назовем его «аристотелевским») пониманию профессиональной ответственности уче ного. К числу таких исследователей можно отнести норвежского учено го Г. Скирбекка, который фактически свел содержание «этоса науки» к императиву: «ищи истину». Так, выступая на 22-ой Пагуошской конфе ренции (1975) он, в частности, заявил, что с логической точки зрения наука представляет собой «деятельность, посредством которой истинные высказывания отделяются от ложных. Будучи деятельностью, направ ленной на поиск истины, наука регулируется нормами: «ищи истину», «избегай бессмыслицы», «выражайся ясно», «ищи интересные гипоте зы», «старайся проверять свои гипотезы как можно более основательно» - примерно так выглядят формулировки этих внутренних норм науки».
Однако из каких бы конкретных трактовок «этоса науки» мы ни исхо дили, в любом случае нас не покидает чувство неудовлетворенности пред лагаемому в них решению проблемы ответственности ученого, а соответ ственно и предпринимаемой в их рамках попытке сформулировать про фессиональный кодекс. При этом истоки данного чувства следует искать не только и не столько в некой абстрактности выдвигаемых концепцией «этоса науки» императивов, сколько в игнорировании ею вопросов социальной ответственности ученого, его ответственности перед обществом, перед чело вечеством. Видимо, предугадывая подобного рода возражения и желая его предупредить, сторонники данной концепции считают необходимым строго разграничить нормы внутренней регуляции науки (т.е. то, что позднее ста ли обозначать как «внутреннюю этику» науки) от норм ее внешней рефля ции (т.е. от так называемой «внешней этики» науки) и предлагают в содер жание понятия «этоса науки» включать только первые из этих норм. Меж ду тем, в действительности «внутренние» и «внешние» регуляторы науч ной деятельности органически переплетаются друг с другом, создавая тем самым единую и целостную этику ученого. Поэтому любая попытка сфор мулировать профессиональный кодекс этого последнего без надлежащего учета его социальной ответственности в самом широком смысле является неоправданной и заранее будет обречена на неудачу.
Дополнительные требования к нормам науки, представленным Р. Мертоном.
1. Гуманистическая направленность исследования. Как заметила Л.А. Микешина, «интеллектуальная честность в поиске истины вовсе не гарантирует гуманистиче ской позиции ученого, поскольку честно можно искать и опи сывать истину, создавая средства уничтожения людей. Честное отношение к истине должно быть существенно дополнено со циально-этическими ценностями более высокого гуманистиче ского порядка».
2. Экологизм. Перед наукой должна стоять принципиально иная, чем сего дня, цель: не война с природой во имя слепого, безудержного и бессмысленного сверхпотребления, гибельного для людей, а обеспечение коэволюции человека и биосферы, общества и природы, которая ведет к спасению цивилизации. Все прочее оказывается за пределами человеческой морали.
К сожалению, пока что коэволюция не стала моральным ориентиром и целью в науке и практической деятельности. Об щество живет по принципам индустриальной эпохи, в соответ ствии с которыми наука нужна для того, чтобы покорять природу и использовать ее ресурсы. Между техническими возможностя ми человека и духовной составляющей его жизни, нравственно стью обнаружился, таким образом, глубокий разрыв, чреватый весьма опасными последствиями.
3. Неангажированность (объективности). Ведь главная задача ученого — поиск объективной истины. Идея объективной истины — то звено, которое скреп ляет науку и этику. Безусловное служение истине, преданность ей объединяли настоящих ученых самых разных мировоззренче ских ориентации. Объективность несовместима с предвзятыми мнениями. Она требует обоснований логикой и фактами, запрещает принятие недоказанного иначе как лишь в роли предположения. Доказан ное же признается беспрекословно.
4. Обоснованность знаний. Оно обеспечивается методологической безупречностью исследовательских процедур. В основе расхож дений выводов с объективной истиной нередко лежат отклоне ния от методов исследования. Методологическая безупречность — мера не только профессиональной квалификации, но и честно сти в науке. Исследователь не должен ничего ни скрывать, ни приукрашивать, даже если результаты исследований его не удов летворяют. При отсутствии честности налицо неграмотность или халтура. Подделка данных, сокрытие результатов, интеллек туальная предубежденность, шельмование противников нахо дятся за рамками критериев научной адекватности.
5. Требование добросовестности и точности в изложении фактов и точек зре ния. В этом отношении профессионального исследователя ха рактеризует даже некоторый педантизм — излишняя, казалось бы, скрупулезность в работе, принципиальное, критическое от ношение к своим и чужим ошибкам, признание приоритетов, органическое неприятие сомнительных утверждений и слухов, осуждение манипулирования данными и пр. Нестрогое отноше ние к научным фактам и нечестность по отношению к оппонен там разрушает исследовательский процесс и, как правило, ведет к научной «смерти» исследователя — коллеги перестают его ува жать и с ним считаться.
6. Самоограничение (свобода и ответственность ученого). В дискуссиях по проблемам социальной ответственности ученых нередко высказывается мнение о том, что вопрос о социальной ответственности касается только прикладных ис следований и не распространяется на исследования фундамен тальные.
Вот доводы, приводимые в пользу такой точки зрения:
во-первых, результаты, а тем более возможные области практического приложения фундаментальных исследова ний непредсказуемы;
во-вторых, всякое вмешательство, затрагивающее их на правление и методы, нарушает принцип свободы иссле дований.
Действительно, результаты и приложения фундаментальных исследований очень часто непредсказуемы. Тем не менее мы с большой долей уверенности можем предполагать, что результаты сегодняшних фундаментальных исследований довольно быстро найдут самые разнообразные применения, причем эти примене ния, скорее всего, не обязательно будут лишены негативных сто рон. И хотя ученые могут, не знать, каковы будут практические последствия того или иного открытия, они слишком хорошо зна ют, что «знание — сила», и притом не всегда добрая, а потому должны стремиться к тому, чтобы предвидеть, что принесет че ловечеству и обществу то или иное открытие. Ведь при наличии такого стремления больше шансов своевременно распознать воз можные нежелательные эффекты.
Что касается вопроса о свободе исследования, то здесь прежде всего необходимо отметить следующее. Хорошо известно, что современные фундаментальные ис следования, как правило, требуют совместного труда больших научных коллективов и сопряжены со значительными матери альными затратами. Уже одно это — хотим мы того или не хотим — накладывает неизбежные ограничения на свободу исследова ния. Но не менее существенно и то, что нынешняя наука — вполне сформировавшийся и достаточно зрелый социальный институт, оказывающий серьезное воздействие на жизнь общества. Поэто му идея неограниченной свободы исследования, некогда бывшая прогрессивной, ныне уже не может приниматься безоговорочно, без учета той социальной ответственности, с которой должна быть неразрывно связана эта свобода. И еще одно принципиальное обстоятельство — само проти вопоставление свободы исследования как требования, идущего изнутри научной деятельности, и социальной ответственности как того, что налагается на эту деятельность извне опирается на чрез мерно узкое понимание научной деятельности, ее мотивов и спо собов ее осуществления. Конечно, наука есть поиск истины. Но это именно искание, процесс, требующий усилий, а не созерцание где-то вне мира бытующей истины. Потому и путь к истине есть научная, но вместе с тем и человеческая деятельность, которую осуществляет человек, как целое, а не те или иные абстрагирован ные от него способности или интересы. Вопрос о свободе исследований, о том, как она должна по ниматься, был одним из центральных в ходе дискуссий во круг экспериментов с рекомбинантной ДНК. По этому вопросу высказывались самые разные точки зре ния. Наряду с защитой абсолютно ничем не ограничивае мой свободы исследований была представлена и диамет рально противоположная точка зрения — предлагалось ре гулировать науку так же, как регулируются железные доро ги. Между этими крайними позициями находится широкий диа пазон мнений о возможности и желательности регулирования исследований, о том, кому должно принадлежать здесь решаю щее слово — самому исследователю, научному сообществу или обществу в целом.
Так, на взгляд американского биолога Р. Синшеймера, ныне существуют такие области исследований, которые обладают «сомнительными достоинствами», так что их вообще лучше было бы не развивать с точки зрения будущего человечест ва. К их числу Р. Синшеймер относит работы
1. По лазерному разделению изотопов, которое мо жет сделать ядерное оружие легкодоступным для терро ристов;
2. Попытки установить контакты с внеземными цивилиза циями, поскольку контакт с более развитой цивилиза цией, чем земная, может оказать разрушительное воздейст вие на наши системы ценностей;
3. Исследования в области геронтологии, результатом кото рых может стать значительное постарение населения и вообще перенаселенность нашей планеты.
По мнению Р. Синшеймера, развитие науки до сих пор опи ралось на скрытую предпосылку — веру в то, что природа доста точно эластична и благожелательна по отношению к нашим по пыткам ее исследования и анатомирования, что мы не сможем разрушить некоторые ключевые элементы защищающей нас сре ды, нашу экологическую нишу. Ныне, считает он, эта предпосылка должна быть поставлена под сомнение и пересмотрена.
Многими, однако, точка зрения Р. Синшеймера встречается критически. Отмечается, например, что запрет исследований в названных им трех областях заставил бы отказаться от проведе ния чрезвычайно большого количества исследований, так или иначе связанных с ними. Высказывалась и мысль о необходи мости пересмотреть неявное соглашение между обществом в целом и научным сообществом, занятым в биомедицинских исследованиях. В дальнейшем эта мысль начинает встречаться все чаще — свобода исследований рассматривается не как абсолютное право, а как своего рода контракт, соглашение между учеными и обще ством, причем условия этого контракта могут подвергаться пере смотру в связи с изменениями общей ситуации. Таким образом, вопрос о свободе исследований и о тех обязательствах, которые в этой связи налагаются на ученых — это вопрос, который весьма далек от окончательного решения, и в настоящее время здесь едва ли уместны какие-либо категорические заключения. Сегодня следует признать, что в науке действует немало внутренних и внешних ограниче ний, многие из которых неизбежны и, более того, существенны для ее развития. К примеру, считается само собой разумеющимся, что количественные результаты, там где их можно получить, предпочтительнее качественных; операциональные определения предпочтительнее метафи зических; важные эксперименты требуют повторения; следует искать связи теории с практикой и т.д. Существует немало и внешних ограничений, которые при нимаются учеными как нечто вполне естественное к примеру, те ограничения, которые связаны с экспериментированием на людях. Все это показывает, что само существование и развитие науки сегодня попросту невозможно без тех или иных форм и норм регулирования исследований и вообще научной деятельности.
****
Казалось бы, нормы этоса науки естественны и их нетрудно соблюдать. Но на практике, особенно сейчас, в обстановке глас ности и свободного обсуждения научных вопросов, они сплошь и рядом игнорируются. Не случайно в средствах массовой ин формации все чаще обращается внимание на «эрозию» профессионального поведения ученых. В то же время стало очевидным, что пренебрежение объективной истинностью знания, наруше ние норм его обоснования, попрание выработанных в течение веков идеалов чревато серьезными последствиями для развития целых областей науки. На памяти нынешнего поколения такие негативные явления, как организованный зажим критики, не терпимость к чужим убеждениям и достижениям, авторитаризм и стремление утвердить монопольный контроль над той или иной областью знания. Поэтому отклонения от норм этоса нау ки недопустимы.
15