Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
* * *
Нет сравнения Фонтанке,
Нет подобия Неве,
И, с душою наизнанку,
Я вернусь опять к тебе.
Я приеду, чтоб увидеть
Эту зыбь и эту стать,
Чтоб исчезли все обиды,
Чтобы вновь собою стать.
* * *
Какое счастье – летний дождь,
И снег зимой и ночи белые,
И чаек на Неве галдеж, -
Ну что я с этим всем поделаю.
Как пахнет теплая парная,
От зелени совсем хмельная,
Земля моя после дождя,
Как бы от счастья замирая,
Навстречу солнышку летя.
И если все же непогода
Души меня настигнет вдруг,
Держи меня, моя природа,
Не выпускай меня из рук,
Осенним золотом играя,
Где краска подойдёт любая,
И позолотою дворцов,
Меня обратно возвращая
Под эту тень, под этот кров.
* * *
Я иду, а город в снегу,
Как на старой моей фотографии,
Вот и все, что сказать могу
В оправданье своей биографии.
Здесь века отраженье живет,
Что однажды возникло случайно,
И счастливым пребудет лишь тот,
Кто сумеет постичь эту тайну.
Над городом душа его витает,
Над пропастью от гибели храня,
Меня его безумие спасает,
Как выжил он – так выживу и я.
* * *
Над Питером серебряное небо,
Воспетое влюбленными поэтами,
А над Москвою небо золотое,
Не менее воспетое поэтому.
Москва расходится кругами,
Как будто камень кинут в воду.
А Петербург стоит углами,
И на ветру, и в непогоду.
Над Питером его небесный брат
Хранителем стоит у райских врат,
А над Москвой лишь возрожденный храм
Послания возносит к небесам.
В Москве у лестниц левая резьба,
И первый дом по улице – не правый,
Как в Питере. И разная судьба
У этих городов. И жизнь. И слава.
* * *
Петербургу идет непогода,
Наводнение, лунные блики,
Парапетов тугие обводы
И безумные чаячьи крики,
И тумана сквозное свеченье,
Словно город парит в небесах,
Красотой золотого сеченья
Повергая соперников в прах,
Солнце в дымке и низкие тучи,
Что над городом вечно живут,
И всегда ожидающий случай,
Что нарушит покой и уют,
Снегопады, дожди, звездопады,
Как с иными пространствами связь.
И чужды мишура и наряды,
Словно сфинксу – смятенье и страсть.
* * *
Кто задумал в этом месте этот город,
Над тяжелой неспокойною водой,
Подарил ему свой облик и свой норов,
Наделил его бессмертною душой,
Кто вселил в него уверенность и силу,
Невозможность и немыслимость судьбы?
В этом городе есть что-то от мессии,
И на плоских берегах его два шпиля, -
Две протянутые вечности руки.
* * *
Пока вы живы, я – жива.
Слова застыли на губах,
Мне просто страшно, что однажды
Не станет вас, а я – жива.
А я – жива, и город мой
Лежит, как прежде, за спиной,
Подернут дождиком косым –
Он так от вас неотделим.
И станет холодно в груди,
И пусто на сыром ветру,
Как угадать, чтобы уйти
Одновременно в ту страну.
Но может быть другой исход,
Похожий чем-то на уход,
Он разделяет не миры,
Он – линия внутри души.
Уедете – но дом чужой
Не будет выглядеть, как свой,
Там будут полны закрома,
А в закромах, ничком, душа.
Приносят новые ветра
Разлуки боль и боль утрат,
И я из этих двух вестей
Не понимаю, что страшней.
...Но может быть еще страшней –
Мне говорят: «Давай скорей!», -
В кармане авиабилет,
И времени на сборы - нет!
* * *
Я сделала глубокий вдох,
Сдала багаж, прошла таможню, -
Еще один, другой виток,
И навсегда расстаться можно.
Так что же в городе моем
Любовью, как дождем, умытом,
Мне не дает забыть о нем
Среди даров чужого быта?
Не потому, что по судьбе
Мы столько лет прожили вместе,
Наверно, в радости – везде,
А в горе – только здесь на месте.
Дома стоят так вертикально,
Что не дают согнуться мне,
И кажется исход летальный
Излишним в этой тишине.
ПАМЯТЬ
Аэродром в Бен-Гурионе,
Посадка, вылет ровно в пять,
И жизнь моя, как на ладони,
Мне вспоминается опять.
Здесь не бывает летних ливней,
Дожди и грозы – лишь зимой,
Спокойны люди, быт обильней,
И все же я хочу домой.
Там первой памятью моею
Был город под горой музея,
Дворцовый мост и ростры рядом, -
Он был в то время - Ленинградом.
Слова простые – Летний, Зимний
Звучали не прощальным гимном
И не сезон обозначали,
А будни, беды и печали,
Да просто обстановкой были,
Когда-то царской, нынче – нашей.
Кунсткамера еще без башни,
А дальше парусники стыли
Живой моделью из музея.
Наш детский сад гулял аллеей,
Где статуи в осенних листьях
Будили чувства, а не мысли.
Подумав, можно изменить
Свой взгляд на вещи и на страны,
Но чувства, даже если странны,
Нам не дано в себе изжить.
* * *
Мы с тобою из разных стран,
Городов, океанов, весей, -
У меня, как всегда, туман
И в подвалах сырая плесень.
Занимается тихо день,
Мягким светом сгорает осень,
И мелькает в глазах людей
Зелень леса и неба просинь.
Обжигает мои ладони
Белый камень твоей земли,
И ничем души не затронут
Краски осени и зимы.
Путешествует на машинах
Город сутками напролет,
На границе солдаты стынут,
А еда превратилась в спорт.
У меня – опять ледоход,
Отражаются тучи в Мойке,
И дорический дух живет,
Не прирученный новостройкой.
* * *
Этот город меня не отпустит –
Ни на час, ни на день, ни навек.
Я уеду, но тоненький кустик
Никуда из-под сомкнутых век
Не исчезнет. И контур заката
За высокой и тонкой иглой,
Что, как ангел легка и крылата,
Будет так же стоять предо мной.
Белый снег, что косою линейкой
Зачеркнул и мосты и дома,
Положил мне тетрадь на коленки
И опять меня сводит с ума.
И опять, как в далёкие годы,
Что ушли навсегда в забытьё,
Я блаженное чувство свободы
Ощущаю в плену у него.
МОЙ ГОРОД
Я иду по городу, по родному городу,
Где теперь не встретить близких мне людей,
Нет и телефона с шестизначным номером,
Что застрял соринкой в памяти моей.
Я иду по городу, странному, холодному,
Растворился воздух тех далёких лет,
Старые кварталы выглядят по-новому,
Словно стал чужим родной мне человек.
Только вот душа на место возвращается
Лишь под этим небом, хмурым и седым, –
Острова плотами на воде качаются,
И скрипят мосты, привязанные к ним.
* * *
В Петербурге больше благородства,
Чем в иных изысканных столицах, –
Я благодарю своё сиротство
За возможность снова здесь родиться.
Он горит болезненным румянцем,
Тонет в море, под ветрами стынет, –
Что же царь нашёл под Ниеншанцем,
Что в него поверил, как в святыню.
Возвратившись к своему порогу
В сотый раз, наверное, пойму, –
Этот город послан нам от Бога,
Чтобы мы поверили ему.
========================================
ЗНАК БЛОКАДЫ
К.В.! Простите за беспокойство, и
разрешите просить Вас сохранить
этот кусок хлеба до обеда завтра.
Я сам все съем сегодня.
Записка сослуживца, декабрь 41-го
Знак Блокады, как знак беды,
Искорёжившей наше детство,
Никуда от неё не деться,
От пронзительной той зимы.
До сих пор стучит метроном,
Крест прожектора за окном,
Вечно точкой разрыва прерван
Завывающий авиагром.
И на пол уронив горбушку,
Я целую ее, подняв,
Как в блокаду, не понарошку,
Машинально к губам прижав.
Этот жест не придуман мною,
Он в крови у людей застыл
Ледяною смертной зимою
На пороге общих могил.
ПАМЯТИ МАМЫ
Моя мама вышла из роддома
В первый день блокады Ленинграда.
Балерина, неумеха в доме,
Знавшая лишь танцы да наряды.
Как сумела княжеская дочка
Не погибнуть в этом блоке ада?
Никогда я не узнаю точно
Чем оплачен этот «Знак блокады».
Для меня то время – неизживно
За года, недели или месяцы!
А в июне, на «Дороге жизни»
Повезло – с бомбёжками не встретились.
И живу, спасенная любовью
Материнской, что других сильней,
И к ее склоняюсь изголовью
В благодарной памяти своей!
ЛЕТНИЙ САД
А.В.
Пойду по Неве и увижу, как в раме,
Ворота и вход, как всегда, чуть прикрыт.
Здесь маленький остров с прямыми углами,
Зеленый и тихий, спокойно лежит.
И домик Петра, и Крылов, и ограда,
И липы до неба, вода и гранит, –
Всё было площадкою детского сада,
Где прежний мой голос в листве прозвенит.
А если пройду по Фонтанке вдоль сада,
По узкой дорожке из каменных плит, –
То вспомнится облик того Ленинграда,
Который теперь навсегда позабыт,
Суровый и строгий, как в годы блокады, –
Свод неба прожекторами прошит,
Из тысячедневного выплывший ада,
И лишь метроном, словно сердце, стучит.
Потом по аллее вдоль длинного ряда
Фигур, что украсили северный вид, –
Где стольких мгновений коснуться бы надо,
Да сердце от прикосновений болит.
Какую ещё попрошу я награду,
Не помня ни горя, ни детских обид? –
Услышать твой голос поблизости, рядом,
Понять – этот голос со мной говорит!
ПОДАРОК
Каналов плавные изгибы
Заполоняются листвой,
И я с тобой, и мы могли бы
Стоять над этою водой.
Смотреть, как рябь морщинит арки
И вертикальных окон строй.
Какие от судьбы подарки?
Всего один, зато какой!
Мне город был судьбой подарен
И с ним я выжила в беде.
Он был почти смертельно ранен,
Но всё же выстоял в борьбе.
Листва плывет, качаясь, дальше,
И растворяется в воде,
А город мой, мгновеньем раньше,
Дарован был ведь и тебе.
* * *
Москва избыточна, а Питер — скуп,
Он избирателен, бесчеловечен,
Но потому, наверное, и вечен...
Жить в этом городе — тяжелый труд!
Но стоит только посмотреть вокруг,
И больше ничего тебе не надо,
Какая может быть еще награда, —
Твой город птицей вылетает с рук.
Он на мгновенье на воду присел,
Но путь его — небесные просторы.
Не для Земли уже твой вещий город,
И ждет его совсем иной удел!
МОЙ ГОРОД
На шершавом граните твоих площадей
Что осталось от прожитой жизни моей?
Что же тянет меня возвращаться сюда, –
Как тогда ведь не будет уже никогда.
Этот город по нраву мне и по душе,
Что найду я еще у себя в багаже?
Этот город к лицу мне, к походке моей,
Даже к взгляду суровому из-под бровей.
Этот город по росту мне и по судьбе,
Доверяю я больше ему, чем себе.
Трудно жить иногда, но спокойней дышать,
Вот поэтому и возвращаюсь опять.
Странно город любить, понимаю сама,
Если символ его – бастион и тюрьма.
* * *
По каналу Грибоедова
От Аларчина иду,
Забываю про победу я,
А вернее – про беду.
Не уехала из города
С мужем и его родней,
И теперь я вроде ворога
Для семьи своей родной.
И теперь я вроде ворога,
Не прошусь и на постой.
Все, кто были прежде дороги, –
За невидимой чертой.
ПАМЯТИ ДРУГА
Погода в городе моём
Меняется всечасно, –
То хлынет проливным дождём,
То снова в небе ясно.
Всегда недолго до беды
От солнечной поры.
Ты смотришь на него с воды,
А я смотрю с горы.
Ты памятью о нём живёшь,
А я живу надеждой,
Что он меня удержит.
И тот непоправимый шаг,
Которым часто так грешат
Поэты и влюблённые,
Как этот ангел золотой,
Останется всегда за мной,
Меня удержит на краю,
Где я давно уже стою
И не могу дышать.
ЗИМНЯЯ ЗАРИСОВКА
А.Г.
Зимой, когда над городом туман,
Деревья, как коралловые ветки.
Земля внизу, лишённая расцветки,
Лишь довершает созданный обман.
И фонари, светящиеся рыбы,
Плывут вдоль улиц ровными рядами.
А небо пеленой висит над нами,
Чтобы продлить иллюзию могли бы.
И словно бы обещанною манной,
Планктоном снег спускается с небес.
И город полон тайны и чудес,
А не банальным светом и туманом.
СЕРДЦЕ ГОРОДА
Этот город, суровый и строгий,
Не приемлет бравады и лжи, –
Не смотри на его новостройки,
Сердце города к ним не лежит.
Сердце города камнем одето
И омыто студеной водой,
Словно всплыло однажды из Леты, –
Город-Сфинкс, ты доволен собой?
По твоим площадям и проспектам
Время шествует, а не бежит, –
Но являет суровых поэтов,
И обтачивает гранит.
Не покинуть его добровольно,
Если дышится с ним в унисон, –
Сердце города – краеугольно,
И на каждом краю – бастион.
ОКНО
Подул внезапно налетевший ветер,
Заволновалась под мостом река.
Какое счастье ненавязчиво заметить, –
Вода в Неве немного высока.
Опять стою над этою водою,
Шары на спусках, Ростры – наверху.
И вспоминаю за своей бедою
Какую-то из детства чепуху…
И в снег и в дождь над городом висело
Мое окно и стыло от ветров.
Все было, только не было веселья
В том самом угловом из всех углов.
Внизу лежал Дворцовый, весь в заплатах,
А слева Ростра в новеньких лесах.
Послевоенный быт был скуп на запах,
Зато богат на лозунги и страх.
Окно теперь на брендах и банкнотах,
Что ходят в развалившейся стране.
А жизнь моя, как тоненькая нота,
Молитвой прозвенела в тишине.
Дворцовый мост, дворцовая охрана,
Переворот дворцовый, просто Зимний…
И луч блеснет на город без изъяна,
Что стоил миру миллионы жизней.