Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Анархизм в России. М.А.Бакунин и П.А.Кропоткин
Русский анархизм представлен несколькими именами широкой европейской известности, среди которых в первую очередь следует назвать М. А. Бакунина, П. А. Кропоткина и Л. Н. Толстого. Русский анархизм во многом разделял идеи современных им европейских анархистов (Прудон, Штирнер и др.) о необходимости упразднить все формы угнетения человека человеком, включая главное, по представлениям анархистов, средоточие этого гнета и эксплуатации — государство. Особой разновидностью анархизма со временем стали восприниматься социально-философские доктрины самых различных ориентации (от левых до правых) и различных политических устремлений (бунтари, террористы, синдикалисты, кооператоры, общины сектантов и др.). Доктринальные и поведенческие новации анархизма начала XX в. в значительной мере включали в себя идеи классического анархизма (реформистский самоуправленческий анархизм Прудона, бунтарский революционизм Бакунина и его сторонников в Европе и России, традиционный стихийный анархизм некоторых религиозно-сектантских групп).
С именем Михаила Александровича Бакунина (1814—1876) связано зарождение и распространение идей так называемого коллективистского анархизма — одного из распространенных в прошлом и нынешнем столетии движений ультрареволюционного социализма. Формирование политических взглядов русского революционера происходило в общественной атмосфере напряженных размышлений и исканий в период после неудачного восстания декабристов. Уже в первых его самостоятельных работах сквозь контуры гегелевского диалектического метода и философии истории проступало оригинальное и политически ориентированное концептуальное мышление.
Бакунинская политическая программа вырабатывалась в период начальных этапов организованного рабочего движения и работы Интернационала, первых опытов легальной деятельности рабочих партий.
В наиболее упорядоченном виде его взгляды представлены в работах «Федерализм, социализм и антитеологизм» (1868), «Кнуто-германская империя» (1871) и «Государственность и анархия» (1873). Последняя оказала заметное влияние в России, где ряд высказанных в ней идей был использован при формулировании программных целей бунтарского направления в русском народничестве. Воззрения Бакунина нашли приверженцев во многих западноевропейских странах, особенно в Италии, Испании, Швейцарии и Франции. Литература о нем значительна по объему и разнообразна в жанровом отношении. В воссоздании облика революционного активиста и мыслителя наряду с историками и социальными философами приняли участие литераторы: И. С. Тургенев (роман «Накануне»), Ф. М. Достоевский («Бесы»), А. А. Блок и др.
Бакунин одним из первых выставил ряд аргументов против некритического восприятия сложившихся порядков и нравов в русской общине. Солидаризуясь с некоторыми оценками Герцена, он сильно разошелся с ним в характеристике позитивных возможностей крестьянско-общинного быта и традиций: не преобразование общины с помощью прививки результатов западной науки или положительного опыта западной цивилизации, а использование бунтовского и раскольничьего опыта русского крестьянства. Перечень несовершенств общинного быта после десяти веков его существования, который был составлен Бакуниным в одном из писем Герцену и Огарёву (1866), достаточно красноречив: «...безобразное принижение женщины, абсолютное отрицание и непонимание женского права и женской чести... совершенное бесправие патриархального деспотизма и патриархальных обычаев, бесправие лица перед миром и всеподавляющая тягость этого мира, убивающая всякую возможность индивидуальной инициативы, отсутствие права не только юридического, но простой справедливости в решениях того же мира...»
В истолковании социальных и политических проблем своего времени Бакунин чаще всего использовал естественно-правовую традицию в трактовке прав личности или обязанностей должностных лиц государства, а не формальный догматический анализ существующих государственных законов или иных установлений. Отрицательное отношение к законам и законодательному регулированию у него сложилось под воздействием характерного для анархизма негативистского восприятия любых форм государственной и политической власти и присущих им путей и средств социального регулирования.
Все юридические законы, в отличие от законов природы и заурядного правила общежития, являются, по Бакунину, внешне навязанными, а потому и деспотическими. Политическое законодательство (т. е. законодательство, которое создается «политическим государством») неизменно враждебно свободе и противоречит естественным для природы человека законам. Игнорирование этих естественных законов ведет к подчинению неестественному, «юридическому», искусственно создаваемому праву и тем самым способствует возникновению и распространению олигархии. Всякое законодательство, таким образом, порабощает человека и одновременно развращает самих законодателей.
Свобода человека должна соизмеряться не с той свободой, которая пожалована и отмерена законами государства, а с той свободой, которая есть отражение «человечности» и «человеческого права» в сознании всех свободных людей, относящихся друг к другу как братья и как равные. В противопоставлении человеческого права и государственных законов Бакунин опирался на авторитет и традиции естественно-правовых идей. Важнейшей гарантией обеспечения дела свободы Бакунин не без основания считал контроль над государственной властью.
Такие гарантии возникают, по его мнению, в каждой стране по мере «эмансипации общества» от государства. Во всех странах, где установилось представительное правление, свобода может быть действительной лишь в том случае, когда имеется действенный контроль и надзор за носителями власти, поскольку власть в состоянии испортить самых лучших людей. Завоевание свободы и утверждение общечеловеческого права для всех и каждого он связывал с классовой борьбой, однако в будущем социалистическом обществе свобода и право предстают у него уже не атрибутами классового господства в интересах трудящихся, а лишь требованиями высокой нравственности, обращенными к индивидам, коллективам и социальным группам. С того момента, когда рабочий окажется победителем в продолжительной освободительной борьбе, он должен будет проявить по отношению к бывшему хозяину «чувство справедливости и братства свободного человека». Соотношение социализма и свободы он выразил в следующей формуле: «свобода без социализма — это привилегия, несправедливость; социализм без свободы — это рабство и скотство». Совершить социальную революцию — значит разрушить все учреждения неравенства и насилия, и в первую очередь государство. Социальная революция в отличие от политической совершается не с помощью одной только революционной власти (в том числе нового революционного государства), а более всего с помощью народной силы, причем эта сила сама должна быть организована на выступления путем возбуждения революционных страстей. Движущие силы революции предстают у Бакунина не в технико-организационном, а скорее в абстрактно-доктринальном их восприятии и отображении. Народная сила, революционные страсти, философские принципы с вытекающими из них практическими действиями — все это из словаря утопического социализма, безусловно критического по отношению к существующему строю, но в то же время весьма примитивного и нереалистичного в указании путей и средств его действительного радикального преобразования.
В философско-политическом наследии Бакунина одной из самых важных стала тема соотношения власти и свободы. Чаще всего он рассматривал ее на примере организации государства и церкви. Главным пороком этих двух организаций, с которыми, по его мнению, никак нельзя примириться, является деспотический и извращенный, а главное, безличный и бездушный бюрократизм, озабоченный только своим собственным выживанием и удовлетворением, как правило, корыстных потребностей громадной и паразитирующей массы чиновных служителей.
Для Бакунина сущность всякой централизации власти (религиозной, бюрократической или военной) — это сила, повсюду одинаково поработительная и тем самым губительная для дела свободы. Везде власть препятствует свободе, сопутствующие власти привилегии препятствуют равенству, эксплуатация — братству людей, несправедливость и ложь — справедливости и истине. Социальная революция, за которую ратовал проповедник анархизма, по необходимости должна быть атеистической, поскольку исторический опыт и логика «доказали», что достаточно одного господина на небе, чтобы тысячи господ расположились и на земле. Преклонение божеству препятствовало уважению человека. В отдаленном будущем первостепенное значение приобретет не государственная политика, а политика народов, политика независимых свободных людей.
Он писал о своем глубоком недоверии и отвращении к идеям Лассаля и Маркса относительно создания народного государства путем возведения пролетариата в степень господствующего сословия. «Над кем господствовать пролетариату?» — риторически вопрошал Бакунин. Над каким-то другим пролетариатом, например над крестьянской чернью, не пользующейся благорасположением марксистов? Или немцам господствовать над славянами, которые должны стать их рабами? И кто будет господствовать — «ученый-социалист»? Созданное таким образом мнимонародное государство станет, согласно Бакунину, весьма деспотическим вариантом управления народными массами со стороны новой и весьма немногочисленной «аристократии действительных или мнимых ученых».
Ситуацию в России он воспринимал как предреволюционную и связывал грядущую революцию с наличием особого народного идеала — боевого, бунтовского. Этому благоприятствует, в частности, всенародное убеждение, что вся земля принадлежит народу, орошающему и оплодотворяющему ее своим трудом, и право пользования землей принадлежит не лицу, а целой общине, разделившей ее временно между лицами. Квазиабсолютная автономия общинного самоуправления приводит к решительно враждебному отношению общины к государству (именно государство, считал Бакунин, окончательно раздавило и развратило русскую общину, и без того развращенную патриархальным началом).
Петр Алексеевич Кропоткин (1842—1921) — последний из плеяды всемирно известных пропагандистов анархистских взглядов и идей в России (наряду с Бакуниным, Толстым, Ма- хайским, Махно). Он происходил из старинного княжеского рода. Свою общественную известность приобрел вначале в качестве многообещающего географа, геолога и этнографа и только после обращения к анархизму — в качестве историка и теоретика в области этических и социально-политических учений.
Он стал создателем учения синтетической философии анархокоммунизма, основанного на принципе социальной кооперации и взаимопомощи. В этом смысле его концепция является весьма близкой некоторым современным кооперативным и этическим учениям более широкого социального содержания, а не одной только типичной манифестацией негативного отношения к государственной власти с ее притеснениями, несправедливостью и монополизмом. В его учении тесно переплетены представления о главенствующей роли взаимной помощи между людьми (наряду с дарвиновским «законом взаимной борьбы»), с идеями философии природы и геосоциологии (концепцией определяющей роли географической среды) и этическими воззрениями, основанными на правиле: не обращайся с человеком так, как не желаешь, чтобы обращались с тобой. Еще одним фундаментальным положением его социально-организационной анархической концепции является бентамовский целеполагающий тезис о наибольшем счастье для наибольшего числа, который, по мысли Кропоткина, должен претворяться на основе всеобщего равенства, из которого, в свою очередь, вытекает солидарность и взаимопомощь.
В области правоведения Кропоткин разделял мнение о необходимости обособления права от закона и полагал, что существуют естественные основы права (инстинкты), естественные права (включая право на минимум социальных благ —» право всех на довольство») и естественное право, основанное на обычае. Историческое развитие государства Кропоткин связывал с возникновением поземельной собственности и стремлением сохранить ее в руках одного класса, который вследствие этого стал бы господствующим. Социально заинтересованными в такой организации стали, помимо землевладельцев, также жрецы, судьи, профессиональные и прославившиеся воины. Все они были настроены на захват власти. «Государство, в совокупности, есть общество взаимного страхования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты. Таково было происхождение государства, такова была его история, и таково его существо еще в наше время» («Современная наука и анархия»).
Государственная организация властвования находится в тесной взаимосвязи с правосудием и правом. Судебную власть Кропоткин относил к разряду важного основания для самых различных вариантов организации властвования в обществе, однако в отношении суда, назначаемого государством, он полагал, что суд и государство в таком случае становятся «необходимым последствием» друг друга (узаконенная месть, именуемая правосудием). Главная особенность государственно-властной организации — это «правительственная централизация», или «пирамидальная организация». Это не просто организация в целях налаживания гармонии и солидарности в обществе, как разъясняется в университетских учебниках. Историческая миссия государства свелась на практике к «поддержке эксплуатации и порабощения человека человеком». Государственная организация власти вырабатывалась и усовершенствовалась на протяжении столетий, однако все это делалось ради того, чтобы «поддерживать права, приобретенные известными классами, и пользоваться трудом рабочих масс, чтобы расширить эти права и создать новые, которые ведут к новому закрепощению обездоленных граждан».Анархическая критика государственной организации властвования своим острием была направлена против государства как формы приобщения к власти определенных социальных групп, как сверхбюрократизированного средоточия управления местной жизнью из одного центра, как формы «присвоения многих отправлений общественной жизни в руках немногих».