Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
РОССИЯ НА ПОРОГЕ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ИЛИ ФРАГМЕНТАЦИЯ? (о политическом сознании в России)^ ©1999 г. Г.Дилигенский
Идейно-политическая дифференциация рос сийского общества, ее динамика - один из важней ших факторов и компонентов социально-полити ческого развития страны и в ближайшем и в более отдаленном будущем. Естественно, что исследова ние этой дифференциации занимает одно из цент ральных мест в проблематике отечественной по литической науки. Столь же естественно, что ин терес к ней еще более возрастает в канун "судьбоносных" парламентских и президентских выборов 1999-2000 годов. Представляется, что довольно значительный опыт исследования дан ной проблемы, накопленный за последние годы, требует какого-то осмысления и обобщения. В данной статье я не ставлю своей задачей сколько-нибудь исчерпывающий обзор и анализ соответ ствующих работ: мне хотелось бы главным обра зом обсудить лишь некоторые теоретико-мето дологические проблемы, возникающие (но не всегда четко осознаваемые) в ходе исследования, попытаться на этой основе в какой-то степени "структурировать" его проблематику и соотнести между собой наиболее существенные выводы опубликованных работ и обзоров эмпирических (опросных) данных, что, возможно, позволит не сколько прояснить отображенную ими достаточ но сложную и противоречивую картину идейно-политического облика российского общества.
ЗАТОРМОЖЕННАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ
Первая из такого рода проблем связана, на мой взгляд, со смыслом-самого понятия "идейно-политическая дифференциация" и его примени мостью к условиям сегодняшней России. Суть ее можно описать следующим образом. В процессе перестройки и постперестроечных реформ в Рос сии сформировался конституционный порядок, по своим формальным признакам более или ме нее аналогичный тому, который давно уже утвер дился в странах представительной демократии.
ДИЛИГЕНСКИИ Герман Германович, главный ре дактор "МЭ и МО", профессор, доктор исторических наук, руководитель Центра сравнительных социаль но-экономических и социально-политических иссле дований ИМЭМО РАН.
' Статья подготовлена в рамках проекта № 97-63-04138 РГНФ.
И здесь и там существуют свободные выборы органов власти, многопартийность и свобода прессы, идейно-политический плюрализм и пуб личная политическая конкуренция. Все это по буждает российских политологов применять при анализе политической дифференциации без осо бой коррекции методы, выработанные западной политической наукой. В необходимости опоры на ее опыт вряд ли могут быть какие-то сомнения. Нельзя, однако, не учитывать, что на Западе эм пирическое и теоретическое исследование поли тической дифференциации общества началось в период, когда все эти демократические институ ты давно уже сложились и укоренились, образо вали прочную опору господствующей политичес кой культуры и вместе с тем институциональную ^
почву идейно-политической дифференциации. В современной же России такая почва отсутствует, демократические институты и демократическая культура находятся в лучшем случае на одной из начальных стадий своего генезиса. Эта ее специфика нередко недостаточно учитывается, а некоторыми авторами начисто отрицается. "Консерваторы и реформаторы, либералы и со циалисты, - пишет, например, А.Б. Зубов, - явля ются постоянными коллективными агентами по литического процесса. Сегодняшнее российское
общество в этом отношении вполне подобно ^
французскому, английскому или американскому (курсив мой - Г.Д.).
Подход к идейно-политической дифференциа ции в России как к анализу западных реалий отра жается и в концепциях конкретных исследований.
Показателен в этом отношении пример статьи Г. Голосова, посвященной межпартийной конку ренции на думских выборах 1995 г. Используя оригинальный метод анализа эмпирических дан ных (сопоставление электората и "субэлектора та" партий), автор убедительно анализирует эф фективность пропагандистской тактики партий
О связи западных исследований политического поведения с итогами процесса демократизации в период "модерна" см. Данливи П. Политическое поведение: институциональ ный и демократический подходы. В кн. Политическая на ука. Новые направления. М„ 1999, с. 283. ^ Зубов А.Б. Границы разломов и уровни единства в сего дняшней России: уроки социологического исследования. Полития, № 2(8), 1998, с. 95.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 9 1999
66
во время предвыборной кампании. Но называет он эту пропагандистскую тактику "идеологической стратегией", фактически принимая в качестве "еди ниц анализа", с одной стороны, идеологически ори ентированных избирателей ("левых", "правых", "националистов"), а с другой - обладающие опреде ленными, четко дифференцированными идеологи ческими платформами партии. Думается, что оба эти допущения нуждаются в доказательстве так же, как нуждается в нем и постулируемый авто ром процесс выбора избирателями партий, соот ветствующих их идеологической ориентации. Во всяком случае в эту картину никак не вписываются приводимые автором данные об избирателях, в той или иной мере одновременно симпатизирую щих партиям с прямо противоположными "идео логическими" ориентациями - "левой" КПРФ и
либеральному "Яблоку" или правой ЛДПР. Ни же мы еще вернемся к этому кругу вопросов.
Важнейшей особенностью того фона или со циального контекста, в котором в России развер тываются процессы политической дифференциа ции, является далеко зашедшая деинституциона-
лизация общества^. Она не равнозначна ситуации тотального хаоса (или "смуты"), полного отсутст вия каких-либо сложившихся и относительно ус тойчивых структур экономических и политичес ких отношений. Напротив, как отмечают многие исследователи, далеко не все, что происходит в России, можно свести к феноменам "переходнос ти", к незавершенным структурообразующим процессам; за фасадом всеобщей неустойчивости, "текучести" кристаллизуются и своеобразная раз новидность рыночной экономики, и система влас ти бизнес-бюрократических элит, основанная на патрон-клиентских отношениях, и "правила" меж групповой внутриэлитной конкуренции.
Деинституционализация выражается в дис-функциональности государственной власти, осо бенно ее законодательной и правоохранительной функций, в отсутствии реального разделения властей (законодательной и исполнительной, центральной и региональной), подменяемого по стоянным "перетягиванием каната", в слабости центральной власти, в отсутствии сколько-ни будь последовательной политической стратегии го сударства и даже ясно осознанных стратегических альтернатив, в фактической множественности режимов власти (более или менее соблюдаемый после кризиса 1993 г. конституционный порядок на федеральном уровне, авторитарные режимы в ряде регионов), в стабилизации нелегитимных,
ДИЛИГЕНСКИЙ криминальных форм хозяйственной и государст-
^ Голосов Г. Идеологическое развитие партий и поля меж партийной конкуренции на думских выборах 1995 г. (МЭиМО, 1999, № 3).
^ См. подробнее. Дилигенский Г.Г. Политическая институ-ционализация в России: социально-культурные и психоло гические аспекты (МЭиМО, 1997, № 7, 8).
венно-управленческой деятельности. Но, пожа луй, наиболее существенное проявление деин-ституционализации - отсутствие в российском обществе легитимных "правил игры" - единой идейно-ценностной и нормативной системы, ко торая позволяла бы гражданам ориентировать свое поведение, или соглашаясь (полностью или частично) с той системой, или - в случае частич ного или полного несогласия с ней - противопос тавлять ей альтернативные системы норм и цен ностей.
Более или менее четкая идейно-политическая дифференциация общества может осуществиться только на основе определенного отношения раз личных групп людей к существующей институци ональной системе и к ориентации (стратегичес ким приоритетам) действующей в рамках этой-си-стемы политической власти. Это отношение может включать как социетальный консенсус по поводу определенных "базовых" принципов об щественного устройства, так и стремление к из менению, коррекции или оптимизации практиче ского воплощения этих принципов, альтернатив ные позиции по поводу конкретных актуальных проблем функционирования и развития общества -позиций, собственно, и определяющих линии идей но-политического размежевания. Без той "точки отсчета", которую представляют собой более или менее понимаемые общественным сознанием ин ституциональная система и реальные или эвенту альные варианты ее политической практики, не возможна и идейно-политическая дифференциа ция. Но именно эта "точка отсчета" отсутствует или крайне слабо выражена в российском обществе.
Разумеется, и в обществах с развитой демокра тической институциональной системой идейно-по литическая дифференциация не означает тоталь ной "идеологизации" граждан, четкого распреде ления их политических позиций по определенным идеологическим квартирам". По наблюдению американских политологов, "идеологическое мы шление в США осталось исключением из прави ла"^ Тем не менее именно "идеологические сиг налы", поступающие от соперничающих полити ческих сил являются для рядовых граждан
^ По данным эмпирического исследования "силовые методы в качестве нормального (обычного) элемента вплелись в ткань российских хозяйственных отношений, ... отноше ния организованного насилия ... рутинизируются... Фор мируется гибкая система неформальных связей государст венных и окологосударствеиных органов с криминальным миром, своего рода государственно-уголовный паритет" (Радаев В.В., некоторые институциональные условия фор мирования российских рынков. Социологический журнал, 1998, 3/4, с. 84, 89).
^ Паппи Ф.Х. Политическое поведение: мыслящие избира тели и многопартийные системы. В кн.: Политическая на ука: новые направления, с. 271.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 9 1999
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ИЛИ ФРАГМЕНТАЦИЯ?
67
необходимым средством ориентации и самоопре деления в политическом пространстве. Так, схема "левые-правые" рассматривается как "механизм упрощения, который служит в первую очередь для обеспечения функции ориентации индивидов и функции коммуникации в политической систе ме"^. Ниже я коснусь вопроса о том, в какой мере обеспечены такими "идеологическими сигнала ми" рядовые россияне.
Как показывают данные опросов российского общественного мнения, утвердившийся в нем до минирующий политический приоритет, главное требование, предъявляемое рм к государственно-политической сфере, не вписывается в рамки ка ких-либо альтернативных идеологических пара дигм. Это - требование преодоления анархии, восстановления порядка в обществе. Так, в рей тинге ценностей россиян, составленном В. Лапки-ным и В. Пантиным на основании опросов Фонда "Общественное мнение", ценность порядка зани мает одно из высших мест, превосходя по доле разделяющих ее респондентов (57%) ценности де нег, справедливости, гуманизма, социальных прав личности, равенства, демократии, патриотизма. Эта ценность объединяет самые различные соци альные слои - самых бедных (61%) и самых бога тых (55%), предпринимателей (58%) и рабочих (62%), имеющих начальное (38%) и высшее обра зование (55%)^.
Требование порядка, представляя собой есте ственную реакцию на деинституционализацию, образует основу специфического для России не гативного политического консенсуса, отличного от характерного для демократических стран кон сенсуса по поводу утвердившихся в них базовых принципов общественно-политического устрой ства. Питающая его потребность в работающих институтах в принципе а-(или до-)идеологична, ибо она носит чисто инструментальный характер и не затрагивает альтернативных целей или при оритетов общественного развития. Российское общество вопреки популярному образу - это не просто витязь на распутье, но витязь на распутье и на охромевшем коне: прежде чем ехать по вы бранному пути, надо обеспечить средство пере движения.
Приоритет порядка является фактором, тормо зящим идейно-политическое размежевание обще ства, в то время, как консенсус по поводу принци пов демократического общественного устройства стимулирует такое размежевание: само функцио нирование демократической институциональной
^ Fuchs D., Klingeman H.-D. The Lift-Right Scheme: Theoretical framework. In: Continuitioes in Political Actions. Berlin, 1990, p. 205.
^ Лапкин B.B., Пантин В.И. Ценности постсоветского чело века. В кн. Человек в переходном обществе. М., 1998, с. 29-31.
системы включает в качестве своего органичес кого компонента выбор между альтернативными политическими курсами и решениями. И если в российском обществе существуют разногласия по поводу того, каким должен быть столь желанный порядок (демократическим, авторитарным и т.п.), то стремление к установлению хоть какого-то по рядка в значительной степени отводит на задний план эти разногласия.
Авторы, исходящие из предпосылки о наличии в российском обществе сложившихся идейно-по литических ориентаций, часто недостаточно учи тывают (или не учитывают вовсе) такого важно го условия их дифференциации, каким является необходимый минимум всеобще доступных об щественно-политических знаний. Например, зна ний о том, чем конкретно различаются идейно-ценностные и, главное, практические ориентации различных политических сил. Между тем можно утверждать, что крайний дефицит знаний о собст венном обществе, происходящих к нем процессах, о возможных, определяющих вектор его разви тия политических альтернативах составляет одну из важнейших особенностей российского общест венного сознания. Сознания как Шссового, так и профессионально-политического, "элитарного". Опыт всех российских правительств при всем раз нообразии их персонального состава - от либераль ных реформаторов до традиционных советских хо зяйственников - "государственников", - как и опыт парламентской законодательной деятельности, -выявил неспособность "политического класса" к выработке стратегии, отвечающей объективной ситуации, сложившейся в стране. Что же касается рядовых россиян, то они живут в условиях идей но-ценностного и информационно-когнитивного вакуума.
К сожалению, информационные и когнитив ные потребности населения весьма мало изуча ются отечественной эмпирической социологией. Некоторое представление об их интенсивности да ет проведенное автором при содействии ВЦИОМ эмпирическое исследование ментальности жите лей крупных городов, основанное на серии углуб ленных интервью^. Хотя такой тип исследова ния не обладает качеством квантитативной реп резентативности, полученные данные позволяют по меньшей мере сформулировать довольно правдоподобную гипотезу: данная, очевидно, наи более информированная в силу условий урбанис тической среды группа населения испытывает чувство бессилия понять смысл происходящего в обществе, особенно в его политической сфере. Причем это бессилие респонденты объясняют не только качеством информации, но и отсутствием
^ Дилигенский Г.Г. Российский горожанин конца 90-х: гене зис постсоветского сознания. М„ ИМЭМО, 1998.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 9 1999
68
ДИЛИГЕНСКИИ
смысла в действиях политической элиты. Приве дем некоторые характерные высказывания:
"Сейчас практически никто ничего не пони мает".
"Я ... не могу пользоваться никакой информа цией, вся информация неизвестно какая. А само му ничего не выяснить". "Люди недостаточно информированы". "Сейчас я даже не знаю, как устроено государ ство".
"Если бы кто-нибудь в этой стране знал, что должно быть на самом деле, мы бы сразу туда и пошли. Мы ведь топчемся, сделаем шаг вперед, два назад. И неизвестно, куда мы больше идем. Мельтешение какое-то".
"Архитектор, который лепит эту страну, по-моему, сам не знает, чего он хочет вылепить".
Подобное состояние осознанного незнания об щественно-политической сферы, взаимосвязан ного с ощущением ее неструктурированности, алогичности, бессмысленности, весьма остро ста вит вопрос об адекватности распространенных методов социологического исследования массо вых идейно-политических ориентаций и их диф ференциации. Чаще всего эти методы сводятся к выяснению отношения респондентов к тем или иным ценностным абстракциям и идеологемам (демократия, социализм, капитализм, реформы, права человека и т.д., и т.п.) и соотдесению их цен ностных предпочтений с предпочтениями электо ральными (голосованием или намерением голосо вать за того или иного кандидата в президенты или партию и их сравнительной оценкой).
Возникает вопрос: каким образом рядовой россиянин может соотносить смысл абстрактных ценностей с той социально-политической дейст вительностью, которую он воспринимает как бессмысленную, недоступную пониманию и фор мировать исходя из этих ценностей свой полити ческий выбор? Иными словами, как ценностное сознание коррелируется и коррелируется ли оно вообще с политическим выбором и политическим поведением? Очевидно, что без наличия той или иной степени такой корреляции вообще не прихо дится говорить о каких-либо идейно-политичес ких ориентациях. Как, например, можно обосно вать постулируемое во многих работах размеже вание российского общества на сторонников и
противников продолжения реформ^, если не только рядовые граждане, но и профессиональ ные экономисты и политологи вряд ли могут с уверенностью сказать, какие реформы проводи лись, проводятся или предположительно будут проводиться в России после того, как была разру шена командно-административная система (ди-
^ ^Прекратить или продолжать реформы? - стандартный вопрос, фигурирующий в опросах ВЦИОМ.
рективное планирование, централизованное рас пределение ресурсов, государственное регулиро вание цен и т.д.), осуществлена массированная приватизация и введен формально-демократичес кий конституционный порядок? Если неизвестно, что именно предполагается остановить или про должать, респонденты, отвечая на этот вопрос, очевидно, вкладывают в свои ответы, совсем не тот смысл, который подразумевается в его форму лировке.
Подобные теоретико-методологические и прак тически-методические вопросы, очевидно, требуют значительно большего внимания к когнитивио-пси-хологической и мотивационно-психологической составляющим политической дифференциации российского общества и политического поведения его граждан. Одни лишь традиционные социологи ческие методы, использующие абстрактно-симво лические понятия в качестве самодостаточных ха рактеристик сознания индивидуальных и социаль ных субъектов и пренебрегающие имплицитным психологическим смыслом этих понятий, вряд ли могут - при всей их необходимости - дать адекват ную картину этой дифференциации.
МЕХАНИЗМЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ
Для уяснения содержания и развитости в россий ском обществе различающихся между собой идей но-политических ориентаций стоит хотя бы кратко и предельно обобщенно напомнить о выявленных наукой факторах и механизмах их формирования.
В качестве основы типологии таких факторов и механизмов, на мой взгляд, могут быть исполь зованы четыре типа действий, выделенных М. Вебером (хотя политическая ориентация не всегда выражается в каком-либо активном дейст вии, она может рассматриваться как основа поли тического поведения, например, электорального и, следовательно, в определенном смысле соотно сится с веберовскими категориями). Соответст венно политическая ориентация может быть целе-рздирнальной, то есть мотивироваться трезвым расчетом, интересом; ценностно-рациональной, тоже подчиненной рациональному расчету, но на правляемому не прагматическим материальным интересом, а идеологическими установками субъ екта; его личностной идентификацией с идеологи ческой платформой определенной политической силы, лидера или общественного движения. Поли тическое поведение может также направляться главным образом эмоциями (веберовское аффек тивное действие) и быть в соответствии с класси фикацией немецкого социолога привычным, то есть диктоваться традиционным стереотипом, укоренившимся в определенной социальной среде.
Понятно, что каждый из этих типов поведения может проявляться и в более или менее чистом
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 9 1999
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ИЛИ ФРАГМЕНТАЦИЯ?
69
виде, или - что бывает гораздо чаще - сочетаться у одного и того же индивидуального или группо вого субъекта с другими типами (например, чело век, поддерживающий какую-либо партию по идеологическим мотивам, может в то же время рассчитывать, что ее приход к власти улучшит его положение, его позиция может быть также эмоционально окрашенной и соответствовать
1 ^
традициям его среды).
Очевидно, что основой более или менее устой чивых 'пoлитичecкиx ориентаций могут быть главным образом оба рациональных и привыч ный типы поведения. Аффективный тип, если он является для данного субъекта доминирующим, может порождать только неустойчивое, изменчи вое поведение, выражающее реакцию на акту альную ситуацию или податливость тому или иному внешнему влиянию (пропагандистскому, личности политического лидера, политического события и т.д., и т.п.).
В какой мере названные типы политического поведения представлены в современной россий ской действительности?
Наибольшую сложность представляет та часть этого вопроса, которая относится к рацио нальному политическому поведению. Здесь сразу же возникают значительные трудности, связан ные с выделением критериев рациональности, применимых именно к политическому поведению и ориентациям, да и само понятие рациональнос ти далеко не однозначно: в послевеберианской научной мысли оно подверглось различным ин терпретациям и значительной дифференциации.
Определенную методологическую помощь здесь может оказать политологическая концеп ция рационального выбора, перекочевавшая в политическую науку из политэкономии и в опре деленной мере развивающая теорию Бебера. По-
12
Веберовская типология построена на основе мотивации действия. Автором данной статьи ранее была предложена когнитивная типология социально-политических пред ставлений, основанная на типе познания, и используемого субъектом политического сознания и действия: миф, сти хийно-рациональное, рефлективное познание, не предпо лагающее собственной познавательной активности инерт ное поведение (Дилигенский Г.Г. Социально-политичес кая психология. М.. 1996, с. 54—63). К этой типологии близка предложенная Р. Громовой: она выделяет рацио нальное, мифологическое и аполитичное сознание (Гро мова Р. К типологии политического сознания россиян. ВЦИОМ, Мониторинг, 1999, № 2, с 11-16). Можно кон статировать взаимосвязь обоих способов типологизации (поскольку мотивы взаимосвязаны со знаниями): целера-циональное действие совпадает с рациональными когни тивными типами, ценностно-рациональное может быть мифологическим по пониманию целей политики и рацио нальным — по избираемым средствам их достижения. Эмо циональные реакции могут испытывать влияние как ми фологических, так и рациональных (но не осмысленных рационально самим субъектом) представлений; привыч ное поведение совпадает с познавательной инертностью (или аполитичностью).
литологи и политические социологи, создавшие эту концепцию, выработали "понимание гражда нина как существа целенаправленного и инстру ментально мотивированного"^. Конкуренция с иными парадигмами политического поведения (культурологической, социально-психологичес кой, психоаналитической) и научная критика тео рии рационального выбора привели к уточнению ее исходных тезисов, в частности к попыткам оп ределить условия - в рамках которых она способ на объяснять реальные процессы.
Важнейшим из таких условий является доступ ность информации: как отмечается в одной из но вейших работ, "при доступности информации лю ди более способны к расчетам, предписываемым теорией рационального выбора, чем когда по следствия принимаемых ими решений неизвест ны или известны лишь приблизительно". Другое условие относится к институциональным предпо сылкам рационального политического поведе ния: оно возможно лишь тогда, "когда установле ны идентичности и цели акторов, а правила взаи модействия между ними точны и известны им самим. Если цели акторов теряют определенность, а правила взаимодействия становятся переменчи вы и неточны, то применять теорию рационально го выбора становится труднее"^. Понятно, что осознание массовым актором политических це лей, соответствующих его интересам, прямо за висит от первого условия - его информированно сти о возможных политических альтернативах, а правила взаимодействия между такими акторами и субъектами политики действуют лишь в том случае, если они институционализированы, то есть твердо установлены, общеизвестны и соци ально легитимированы.
Нетрудно убедиться в том, что существующие в России "фоновые" условия - деинституционали-зация, когнитивно-информационный и ценност ный вакуум - крайне ограничивают возможности осознания социальных интересов, социальной идентичности людей и, следовательно, рацио нального политического поведения и выбора. Вместе с тем вывод об отсутствии каких бы то ни было рациональных начал в политическом созна нии и поведении российских граждан, об его ирра циональном характере был бы явным искажени ем действительности.
Во-первых, иррациональные мотивы - слепая вера в харизматического лидера или в идеологиче ские мифы, - как показывает вся постсоветская
Карминес Э.Г., Хакфельд Р. Политическое поведение: об щие проблемы, в кн. Политическая наука: новые направ ления. С. 236.
^Tsehelis G. Nasted Games: Rational Choice in Comparative Po litical science. University of California, 1990. Цит. по: Цебе-лис Дж. В защиту теории рационального выбора. В кн. Современная сравнительная политология. Хрестоматия. М., 1997; с. 66, 67.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 9 1999
ДИЛИГЕНСКИЙ
история России, не является доминирующим мо тивом в массовом политическом поведении. Во-вторых, наиболее "судьбоносные" решения, ко торые приходилось принимать российским изби рателям, были скорее рациональны. Это отно сится прежде всего к президентским выборам 1996 г.: победа Ельцина, как почти единодушно признают отечественные аналитики, объясня лась не позитивным восприятием избирателями личности президента, но принятой ими теорией "наименьшего зла", то есть своего рода "негатив ной рациональностью". Кстати, теория рацио нального выбора вовсе не предполагает полно стью рационального поведения, она лишь ут верждает, что "люди стараются вести себя в соответствии с ее (теории - Г.Д.) предписания ми". Вопрос, который будет нас интересовать в дальнейшем, состоит в том, как рационалистичес кие тенденции политического сознания и поведе ния, ограниченные информационной и институцио нальной средой российского общества, соотносятся с его идейно-политической дифференциацией.
Разумеется, способы (рациональные или нера циональные) определения политического выбора сами по себе не обусловливают всецело содержа ния этого выбора, то есть позиции акторов по главным вопросам экономического и политичес кого устройства и политического курса страны. Эти позиции в конечном счете отражают объек тивную, хотя и ограниченную индетерминиро-ванность человеческого действия вообще, дейст вия политического в частности. Как справедливо отмечает К.С. Гаджиев, "монополия, монизм, от сутствие свободы выбора противоречат самой
природе человека". На уровне социетальном и политическом выбор стимулируется неоднород ностью потребностей различных индивидов и со циальных групп, возможностью различного оп ределения ими "предметов" этих потребностей и способов их удовлетворения, их воплощения в различных ценностных ориентациях и политичес ких целях, причем эти разнонаправленные тенден ции политического мышления и действия выража ются как в соперничающих течениях общестенно-политической мысли и политических платформах, так и в стихийном массовом поведении по отно шению к социальным институтам. Содержание вопросов, разделяющих общество, определяется конкретно-историческими характеристиками его экономики, социальных и политических отноше ний, а особенности исторического развития каж дого общества придают некоторым из этих во просов относительно устойчивый, традиционный характер.
Классик французской политологии М. Дювер-же констатировал биполярный характер тенден-
ций общественного мнения по всем крупным фундаментальным проблемам и анализировал политический плюрализм современных обществ как взаимное наложение различных дуальных оп позиций. Опираясь на эту методологию, К.Г. Хо-лодковский выделил и обстоятельно исследовал четыре линии размежевания ("кливажа") полити ческого выбора, традиционных для российского общества, и их модифицированные формы, обра зующие основу его современной идейно-полити ческой дифференциации. Это выбор между модер низацией и традиционализмом, авторитаризмом и демократией, элитарностью и социальностью (со циальной справедливостью), западничеством и са мобытностью (почвенничеством)^. Соглашаясь с этими выводами, я хотел бы уяснить, в каких - ког нитивных, ценностных и институциональных -формах проявляются названные размежевания и насколько эти формы способствуют или препят ствуют становлению устойчивых и развитых идейно-политических ориентаций.
Хорошо известно, что идейно-политические ориентации общественного мнения (или массово го сознания) не вырабатываются стихийно им са мим, но возникают в результате распределения индивидуальных и групповых симпатий между различными комплексами целей и ценностей, предлагаемыми политической и интеллектуаль ной элитой. Для того, чтобы эти цели и ценности вошли в сознание граждан, они должны приобре сти качество социальных представлений, "объек тивирующих" ценностно-идеологические и поли тические понятия, превращающие их в символы определенных реалий, конкретной социально-по литической практики. Если, например, какая-ли бо политическая партия в одной из западных стран выдвигает лозунги социальной справедли вости и солидарности, избирателям более или ме нее понятно, что она обещает провести перерас пределение доходов в пользу малоимущих слоев. Французский социопсихолог С. Московиси, обсто ятельно исследовавший механизм формирования социальных представлений в современном обще стве, показал, что они возникают в результате превращения понятий, выработанных наукой или идеологией, в конкретные образы действительно сти и приобретения этими образами субъективно го смысла, способного ориентировать и направ лять практическую деятельность людей^.
Окончание следует.
^Тамже.с. 67. Гаджиев К.С. Политическая философия,.М., 1999, с. 325.
^Холодковский К.Г. О корнях идейно-психологической дифференциации российского общества. В кн. Человек в переходном обществе. ИМЭМО, М„ 1998. ^Psychologie sociale. Sous la direction de S. Moscovici. Paris. 1984.