Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ПРИЛОЖЕНИЕ 3 (из книги «Шаталова Г.С. - Здоровье человека»)
Говорят бывшие «неизлечимые» больные, исцеленные в Системе
Естественного Оздоровления
Владимир Николаевич Анкудинов, врач-диетолог
ДВЕ ЖИЗНИ
Этой истории двадцать четыре года. В ней две части, каждая ровно по двенадцать лет. Как две жизни—в одной я мучился и страдал, в другой я здоров и счастлив. Все, что я описываю, происходило со мной. Я был одновременно и больным, и вра чом, пытавшимся лечить болезнь. Двенадцать лет я применял к себе все то, чему учился в мединституте, но—безрезультатно. Я почти отчаялся, никакие средства не помогали. Обычная медицина была бессильна.
Меня спасло нечто совершенно иное—естественное оздоро вление по системе Галины Сергеевны Шаталовой. Об этом я и хочу, обязан, рассказать...
Диагноз был безжалостным—неспецифический язвенный колит. Вспомнилось, как мы в институте проходили этот самый неспецифический колит: по учебникам выходило, что недуг очень редкий и в смысле лечения безнадежный.
Профессор Щетинина, крупнейший специалист по инфекци онным болезням, положила на меня уйму сил. Бывали просветы после многомесячного больничного существования, но надолго вырваться из-под своей недоброй власти болезнь не давала. Возвращался гнойный кровавый самопроизвольный стул. Он мог застать меня в любом месте—в метро, на улице, в театре. Не думаю, что надо объяснять мое тогдашнее душевное состоя ние. Постоянный страх а беспомощность довели меня до мыс лей о самоубийстве. Круг жизни сужался. Терялись друзья, быт становился все более замкнутым.
У моего неспецифического колита появились «спутники» — кожа превращалась в какую-то жесткую кору, по всему телу расползались пятна экземы, костенел позвоночник, едва вороча лась шея. Отечность, пастозность превращали мое лицо в урод ливую маску. Гемоглобин падал до 34 единиц...
А ведь я не был ни ленивым, ни неграмотным. Как профес сиональный врач-диетолог, я делал все, что мог, в поисках путей к выздоровлению. И что же? Путь современной офици альной медицины неизменно заводил меня в тупик.
Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Но прежде чем рассказать об этом, должен покаяться перед вами в великом своем грехе. Дело в том, что несмотря на свое болезненное состояние, я занимал ответственные должности, считался перспективным гастроэнтерологом, читал лекции по диетологии и постоянно отвечал на вопросы своих слушателей и пациентов, в том числе и на такой: «Как вы относитесь к Галине Сергеевне Шаталовой и ее Системе Естественного Оздоровления?» Дело прошлое, но говорил я тогда буквально следующее: «Галина Сергеевна—прекрасный спортивный врач. Однако диетологией она занялась напрасно. Не ее это дело». И добавлял: «Это—бред».
В 1984 году, когда состоялось мое личное знакомство с Г. С. Шаталовой, я повинился перед ней в своем прегрешении, был прощен и услышал обнадеживающее: «Не волнуйтесь, вы будете здоровы».
Первый осмотр закончился безоговорочным назначением: все лекарства выбросить, суточный рацион питания свести к стакану киселя из 2—3 столовых ложек пророщенного и мел ко смолотого овсяного зерна без всяких добавок. Вставать до рассвета, бегать в режиме динамического аутотренинга, в рас слабленном состоянии—не расходуя, а набирая энергию. За тем—в снег, в прорубь, в ледяную воду дома или под откры тым небом.
Через две недели я ожил. Через 25 дней снова был на приеме у Галины Сергеевны. Она улыбнулась и повторила: «Я же тебе обещала—будешь здоров!»
Осенью того же года я участвовал в ее школе здоровья в Косино. Представьте—октябрь, иней уже, а мы всей школой с Галиной Сергеевной во главе бежим на речку купаться... Причем мы ведь не просто бегали. Это был особый бег—с релаксацией и динамическим аутотренингом, настраивающим человека на особую внутреннюю волну, волну гармоничного восприятия себя и мира. Отсюда и ощущение полноты проис ходящего, и отсутствие обычных страхов. Мы уже знали тогда о действительных, поистине безграничных возможностях чело веческого организма, поэтому бояться такой чепухи, как про студа, было просто смешно.
Сегодня, спустя 12 лет после исцеления, я снова и снова осмысливаю свою историю, вспоминаю все, что меня мучило, и все, что возвращало радость жизни и силы, и очень хочу передать вам то, в чем теперь убежден.
Симптоматическая медицина бесперспективна, потому что не способна выполнить основную задачу—вылечить не симп том, а болезнь, вернуть человека к состоянию здоровья. Лече ние отдельного органа—преступление перед организмом, пото му что в конце концов оно только ухудшает дело. Профилакти ка на основе естественного оздоровления—единственный путь к достижению той устойчивости в человеческом организме и в человеческой жизни, когда здоровье—повседневная норма, а болезнь—невозможна.
Виктор Алексеевич Романов, пенсионер
Я отношусь к тем людям, кто в полной мере испытал ущербность, унизительность жизни без здоровья. Мне недавно исполнилось 64 года, из которых 20 последних лет меня пресле довали невзгоды и болезни, порождающие грусть, уныние, а по рой и нежелание жить. Достаточно привести неполный перечень моих заболеваний, чтобы подтвердить сказанное. В 1973 г. у ме ня диагностировали ишемическую болезнь сердца, следствием которой стали инфаркты в 1975, 1977 и 1988 гг. Особенно страшным был последний. В госпитале имени Бурденко у меня был выявлен стенозирующий атеросклероз коронарных артерий с их сужением до 70—80%. По результатам этих исследований я был направлен на консультацию к одному из ведущих специа листов в области кардиологии и сердечной хирургии доктору медицинских наук, лауреату Государственной премии, Герою Социалистического Труда профессору Работникову. Я не слу чайно перечислил все его титулы, о чем скажу ниже.
Несмотря на прошедшие с тех пор годы, память до мельчай ших подробностей сохранила произнесенный им тогда монолог. Профессор Работников заявил, что меня нужно срочно опериро вать—произвести шунтирование коронарных артерий сердца, другого выхода нет. Он уподобил мое состояние состоянию человека, который приговорен к смерти и уже поставлен к стен ке. На него наведен пистолет, курок которого взведен и вот-вот прогремит выстрел.
Не нужно обладать богатым воображением, чтобы предста вить мое состояние после столь «обнадеживающего» вступле ния. Преодолев вполне понятные растерянность и чувство об реченности, задаю естественные в моем положении вопросы: на сколько лет жизни я могу рассчитывать при успешном исходе операции и есть ли у меня время, чтобы прийти в себя после инфаркта и все обдумать?
Узнаю, что операция может подарить мне еще 6—8 лет жизни. В ответе на второй вопрос угрожающие нотки прозвуча ли более чем отчетливо: «Думайте, но учтите, что ваша жизнь исчисляется днями».
Трудно передать, какую гамму чувств я испытал. Громкие звания и титулы профессора буквально гипнотизировали меня, но на операцию я не согласился.
Смерть так смерть, значит пришло время. Домой приехал в состоянии полной безысходности. Жизнь мою врачи ограни чили строгими запретами. Количество различных таблеток пре вышало все мыслимые нормы. Достаточно сказать, что одной упаковки нитроглицерина (50 шт.) часто не хватало на сутки. Пройдя по квартире 10—12 шагов, я должен был отдыхать. Такое состояние здоровья за короткий срок совершенно из менило мой характер. Нервозность, чувство беспомощности и ненужности жизни, бессонница стали моими постоянными спутниками. Не знаю, как выдерживали все это мои родные.
Семь лет прошло с той страшной поры. Я жив и, кажется, нормально себя чувствую. Отвела от меня угрозу Система Естественного Оздоровления Г. С. Шаталовой. Почти силой привел меня к Галине Сергеевне мой давний друг, убеждая в том, что только она поможет мне. Галина Сергеевна сразу расположила к себе. Она согласилась с тем, что мое состояние очень тяжелое, но сказала: «Есть небольшой шанс отвести вас от роковой стены». Ее внимание, деликатность, негромкий го лос успокоили меня, заставили прислушаться к ее своеобраз ным размышлениям вслух. Она рассказала мне о своем люби мом учителе И. П. Павлове, который считал, что человеческий организм—это целостная автоматически управляемая система, которую и лечить надо как единую систему, а не простую арифметическую сумму органов. Галина Сергеевна очень по этично говорила о красоте раннего утра, о том, какое наслажде ние видеть восход Солнца и настойчиво советовала не ждать, когда оно разбудит меня, вставать пораньше, чтобы встречать его появление.
После встречи с Галиной Сергеевной я ощутил давно забы тый душевный подъем. Стал вспоминать, как выглядят деревья ранним утром, как поют птицы, как пахнут полевые цветы. После первых 10 дней жизни «в режиме Шаталовой» я почувст вовал потребность выйти на улицу. Было раннее утром, люди еще спали. Я и тишина, я и легкий туман, я и птицы... Покой и уверенность. Неужели после всех мучений мне подарена жизнь?
С того утра появилась уверенность: нет, с первого выстрела меня не возьмешь. По совету Г. С. Шаталовой, несмотря на все запреты врачей, уехал в деревню, подальше от суеты и соблазнов. Занялся огородом, стал ходить в дальний лес, купался в речке. Вспоминаю сейчас, как примерно в то же время, когда мне предлагали хирургическое вмешательство, в ФРГ опериро вали моего любимого артиста Евгения Леонова, у которого был тот же диагноз, что и у меня. Как мы знаем, этот замеча тельный человек ушел из жизни. Почему-то верю, что обратись Е. Леонов к Системе Естественного Оздоровления и ее автору, он и сегодня был бы с нами.
Система Шаталовой уникальна. Это доказано исследовани ями, опытом, практикой. В уникальности ее я убедился и совсем по другому поводу: зуда внешней части ушей. Эта неприятность досаждала мне лет 10—15. К кому только не обращался за помощью! Одни находили, что это явление аллергического ха рактера, другие, что оно развилось на почве невроза. Один доктор отменял таблетки другого и назначал свои—все безре зультатно. После перехода на образ жизни по системе Шатало вой этот недуг прошел за месяц.
И еще одна напасть была у меня. Начиная примерно с 18 лет я страдал не смертельным, но очень неприятным заболеванием, которое в официальной медицине называется розацва, а попросту—угревая сыпь. С возрастом она прошла на теле, но осталась на лице. И в этом случае у врачей-дерматологов не было единства. Большинство склонялось к на личию клещей. Лечился я непрерывно лет 15—20. Дважды стационарно, несколько лет принимал процедуры в НИИ кос метологии и ЦНИИ кожно-венерологических заболеваний. По истечении месяца жизни по системе Шаталовой все угри исчез ли. Вот так: лечил сердце, а оказалось, что вместе с ним вылечил все болезни. Смотрюсь в зеркало и не вижу былой сишошности, багровости, унылых глаз. Домашние просто ди вятся переменам в моем облике и сейчас сами начинают жить по Системе Естественного Оздоровления.
Но, кажется, самая пора и повиниться. Наверное, так уж устроен человек: стоит пройти беде, как все страхи забываются. И вновь мной стало овладевать то, что несут с собой болезни. В результате начала побаливать левая почка—анализы ука зывали на опасность опухоли. А раз опухоль—значит неиз бежная операция. Но врачи в связи с моим возрастом на ней не настаивали. И вот я снова с повинной головой у Галины Сергеевны. Она подтвердила диагноз, но и успокоила. Пред ложила сложные сборы трав, эликсиры из орехов и корней, причем таких, которые растут только у нас в Подмосковье, посоветовала строже соблюдать требования и предписания Сис темы Естественного Оздоровления. Сейчас я имею полное право сказать, что эта система—явление уникальное. Это наше национальное достояние. Непростительно, что официальная медицина не сознает этого. Больных лечат не громкие титулы врачей, а знания, которые идут от самой природы. Я писал об этом в Министерство здравоохранения, в редакции передач «Помоги себе сам», «Медицина для Вас». Ответа не получил.
Система Шаталовой возвращает людям не только здоровье. Я стал другим: на смену отчаянию, унынию, чувству безысход ности пришли вера, радость, любовь. Жизнь по этой системе совершенствует человека и не только больного, но и практиче ски здорового. Здоровье каждого отдельного человека—это здоровье общества. А оно в этом сейчас очень нуждается.
Тамара Михайловна Цыгалова, педиатр
МОЕ ВОСКРЕШЕНИЕ
По профессии я врач, поэтому мне хорошо известны выска зывания великого Гиппократа, считавшего, что сама природа протестует, когда врачом становится человек, не имеющий к этому призвания, что врач обязан иметь «особое прилежание к своему делу». Вот уже много лет образцом такого прилежания является для меня автор Системы Естественного Оздоровления Г. С. Шаталова.
До встречи с ней я в течение двенадцати лет страдала тяжелым хроническим заболеванием, из цветущей энергичной женщины превратилась буквально в «ходячую смерть»: желто-серый цвет лица, горечь во рту, невыносимый кожный зуд и постоянные боли в печени, которая буграми вздымала мой живот. Я весила 40 килограммов и уже с трудом передвигалась.
Под истончившейся кожей живота ясно проглядывалась так хорошо знакомая врачам «голова Медузы»—предвестница не минуемой гибели. Да, это был гипертрофический цирроз печени после тяжелого отравления грибами!
Я не могла пожаловаться на невнимание врачей к себе. Коллеги заботились обо мне целых двенадцать лет, применяя самые современные методы лечения. Два раза в год я проходи ла стационарное обследование, а затем курс приема новейших препаратов. Но все больше клеток печени неумолимо перерож дались в дегенеративные.
В конце концов консилиум специалистов Центрального ин ститута гастроэнтерологии предложил крайнюю меру—иссече ние разросшейся ткани двух третей печени, чтобы сохранить функцию оставшейся трети органа. На мой вопрос о том, продлит ли эта жестокая операция мою жизнь, мне ответили: «Да, не меньше, чем на год». Думаю, вы поймете меня, если скажу, что больше в этот институт я не обращалась.
В это едва ли не самое тяжелое для меня время друзья рассказали мне о лекции доктора Шаталовой, прочитанной на биологическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова, на ко торой она демонстрировала излеченных по разработанной ею Системе Естественного Оздоровления больных. Эти примеры показались мне почти невероятными, стоящими на голову выше сегодняшнего уровня клинической медицины. Я поняла, что судьба посылает мне шанс на возвращение к жизни.
К Галине Сергеевне меня буквально на руках доставил мой сын. Первое впечатление было ошеломляющим. Мне ли, педи атру с большим стажем, не знать, как надо обращаться с тяже лыми больными, чтобы не вызвать негативной реакции? Но то, что испытала я, трудно описать. Я сразу же почувствовала беспредельное доверие к этой интеллигентной обаятельной жен щине. Однако больше всего меня поразила точность ее диагнос тики. Я и не предполагала, что за два-три часа первичного осмотра можно выявить полную картину столь сложной пато логии. Восхищала точность оценки состояния отдельных ор ганов и системный подход к возможностям функционирования целостного организма.
Мне было понятно, что доктор Шаталова ищет, сохрани лись ли у меня силы сопротивляемости болезни. И она эти силы нашла! Операцию, предложенную консилиумом, Галина Серге евна отвергла категорически как безнадежную и калечащую. Затем она предложила мне сформировать вместе с ней модель восстановления моего организма, что мы и сделали.
Врачам известно, что ткань печени страдает прежде всего от плохой деятельности желудка и кишечника, что вся до капли кровь из них направляется по венам в печень. В этом органе венозная сеть разделяется на капилляры, омывая все клеточки. Следовательно, для здоровья печени необходимо полноценное функционирование как желудка, так и кишечника.
Галина Сергеевна выявила у меня катастрофическое состоя ние пищевода, желудка, двенадцатиперстной кишки и всех от делов тонкого и толстого кишечника, прямой кишки.
Думаю, понадобились бы сотни страниц, чтобы подробно описать ход моего лечения. Для Галины Сергеевны не было мелочей в осуществлении плана моего воскрешения. Она не устанно корректировала мой каждодневный нелегкий труд са мовосстановления по Системе Естественного Оздоровления, а я, в свою очередь, неуклонно выполняла все ее назначения. Наши объединенные усилия—врача и больного—дали свои плоды: болезнь ушла.
Особенно хорошо я почувствовала это в одной из экс периментальных экспедиций Г. С. Шаталовой—500-километ ровом пешем переходе через пески Центральных Каракумов, в котором мне выпало счастье участвовать. Это происходило на четвертый год после нашей первой встречи, когда мое здоровье было полностью восстановлено, и я уже смогла не только участвовать в нем, но и исполнять многообразные обязанности врача.
Участники экспедиции требовали к себе особого внима ния—ведь все они, как и я, ушли от, казалось бы, неминуемой гибели. Один из них лишь восемь месяцев назад был признан врачами неоперабельным по поводу злокачественной опухоли двенадцатиперстной кишки; второй был исцелен от тяжелого пиелонефрита; третий—сердечник, которому врачи разрешили лишь легкую сидячую работу; четвертый раньше двадцать лет страдал гипертонией, не поддающейся медикаментозному лече нию; у пятого многие годы была язва двенадцатиперстной кишки; у шестого 25-летнего мужчины был инсулинозависимый диабет. Этот молодой человек был настолько основательно излечен Галиной Сергеевной, что я даже не взяла в аптечку инсулин. Внимательно наблюдая за ним в экспедиции, я оконча тельно убедилась в том, что в 90% случаев, как говорит Шата лова, диабет излечим.
Седьмым и, по мнению Галины Сергеевны, самым трудным участником была я. Хотя к тому времени от гипертрофического цирроза не осталось и следа, однако в результате тяжелой болезни мой организм утратил какую-то долю своих адаптаци онных возможностей.
А именно эти уникальные возможности могут временно компенсировать неполадки здоровья, связанные с неправиль ным, невидовым образом жизни. Исследования Шаталовой, посвященные этой проблеме, помогли мне как врачу понять, что именно благодаря адаптационным возможностям организ ма хронические болезни могут скрыто, незаметно для человека протекать долгие-долгие годы, и все это время он будет счи таться «практически здоровым».
Правда, у меня сейчас дело обстоит совсем иначе: стоит мне соблазниться чем-либо, не отвечающим естественным потреб ностям человека, как мой лишенный адаптационных ресурсов организм сразу же отвечает на это резкой реакцией. Один лишь раз отступила я от рекомендации Галины Сергеевны—отка заться от всех молочных продуктов и во время отпуска несколь ко дней подряд пила всего лишь по стакану парного козьего молока. Наказание было страшным—я слегла в постель с яв лениями острого полиартрита. После этого жестокого урока я особенно ясно поняла, что пища, чуждая человеку по виду или приготовленная по законам так называемого «сбалансирован ного» питания прямо ведет его к болезням, не оставляя места ни для нормального досуга, ни для творческой работы.
С тех пор я особенно строго придерживаюсь режима оп тимального питания и наслаждаюсь вкусными блюдами целеб ной кухни только один раз в день.
Сейчас, несмотря на свой пенсионный возраст, я успешно работаю в своей профессии и отличаюсь от коллег лишь очень высокой трудоспособностью. Отпуск провожу как правило на даче, много времени посвящаю саду и огороду. Тыкву, кабачки, свеклу, морковь, топинамбур и огородные травы мне покупать не надо—все это растет на моем участке.
Я часто задаю себе вопрос: что же меня спасло, что из менилось в моей жизни после первой встречи с Талиной Серге евной? Изменилось все и, в первую очередь, я стала более требовательна к себе самой и более внимательна к окружа ющим. В моей профессии я стараюсь получать как можно больше новых знаний, чтобы быть на уровне современной науки о человеке.
Я полностью изменила свой образ жизни, т. к. уже в первые дни лечения в Системе Естественного Оздоровления поняла, что именно искаженность наших представлений о питании, дыхании, движении, закаливании и недостаточность духовных потребностей сводят наши человеческие возможности к мини муму, обрекают нас на тяжелые хронические заболевания.
Исторически сложилось так, что между врачом и больным стоит искусственно разделяющая их стена. Врач поставлен в по ложение жреца, изрекающего непреложные истины, дело боль ного—пассивно следовать указаниям врача.
В еще более бесправном положении находятся хронические больные. По «авторитетному» мнению современного специалиста в области деонтологии Н. Н. Эпштейна, им следует знать, что их болезни неизлечимы (?!), поэтому такие больные должны научиться пожизненно сосуществовать со своими недугами (?!) и безоговорочно верить в стремление врача облегчить насколько возможно их страдания. Н. Н. Эпштейн предостерегает хронических больных от «иллюзий» в отношении каких-либо иных путей лечения, нежели те, которые предлагает официальная симптоматическая медицина.
Мой почти шестидесятилетний врачебный опыт подсказыва ет, что по мере демократизации общества, повышения уровня образования и культуры всех слоев населения на смену подоб ной безнадежно устаревшей точке зрения идет другая, полярно противоположная, нашедшая отражение в представленных здесь очерках моих бывших хронических больных. В основе этой точки зрения лежит высказанная еще И. П. Павловым мысль о том, что организм человека является автоматически регулируемой системой, что благодаря пластическим возмож ностям центральной нервной системы он способен сам восста навливать себя, но для этого ему должны быть созданы благо приятные, т. е. предписанные нам природой условия жизни.
И здесь особую актуальность приобретает вопрос о необ ходимости активного сознательного участия самого больного в процессе своего излечения. Благодаря этому достигается такое состояние души человека, которое не расслабляет волю и тело, а напротив, мобилизует на исцеление все его духовные и физи ческие возможности. Надо лишь, чтобы такое участие носило системный характер и опиралось на прочный фундамент зна ний, накопленных наукой о человеке.
Эти задачи, в числе многих других, и призвана решить разработанная мной Система Естественного Оздоровления, ко торая органично сочетает в себе научные знания, заложенные в основы моего учения о здоровье человека, составившего тео ретическую часть этой книги, с формами, приемами и методами их практического применения, нашедшими отражение в поме щенных в книге приложениях.
Я твердо убеждена в том, что у врача не должно быть от своего пациента тайн, т. к. за ними чаще всего скрывается не забота о душевном спокойствии больного, а стремление замас кировать собственный избыточный консерватизм, неверие в ра зум и волю обратившегося к нему человека.
Бесспорно, некоторый консерватизм в медицине необходим, но консерватизм разумный, не отвергающий с порога реальные, бесспорные, твердо установленные факты, свидетельствующие о возможности излечения самых тяжелых хронических заболе ваний.