Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Русская Православная Церковь
Санкт-Петербургская Православная Духовная Академия
Богословская кафедра
На правах рукописи
чтец Алексей Федянин
ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ В ПОНИМАНИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Н.Н. НЕПЛЮЕВА
Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата богословия
Научный руководитель:
Профессор, протоиерей
Владимир МУСТАФИН,
кандидат богословия.
Санкт-Петербург
2009
Содержание
ВВЕДЕНИЕ
1 БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ
2 ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
3 ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ В ПОНИМАНИИ НЕПЛЮЕВА Н.Н.:
3.1 Формирование христианского мировоззрения
3.2 Религиозная философия Неплюева Н.Н
3.3 Богословие Неплюева Н.Н
3.3.1 О Боге Отце
3.3.2 О божественных свойствах
3.3.3 Первопричина бытия мира
3.3.4 Творение ангелов
3.3.5 Причина ангельского падения
3.3.6 Творение видимого мира
3.3.7 Творение человека
3.3.8 Грехопадение первых людей и его последствия
3.3.9 Негодная плоть
3.3.10 Сыны Божьи
3.3.11 Избранники Божьи
3.3.12 Смысл земной жизни
3.3.13 Промысл Божий
3.4 Христология
3.5 Экклезиология
3.5.1 Христиане
3.5.2 Святые
3.5.3 Антихристы
3.6 Эсхатология
3.6.1 Судьба воинствующей церкви
3.6.2 Судьба торжествующей церкви
3.6.3 Пришествие во славе
3.6.4 Воскресение мертвых
3.6.5 Суд Божий. Вечность мучений и вечность блаженства
3.6.6. Царство Божье
3.7 Антропология
3.7.1 Христианская гармония духа
3.7.2 Дух и тело. Критика материализма и спиритуализма
3.7.3 Первенство любви
3.7.4 Разум
3.7.5 Ощущения
3.7.6 Христианская формула гармонии духа
3.7.7 Царство ощущений. Первая ступень высшей дисгармонии духа
3.7.8 Вторая ступень: ощущения + разум
3.7.9 Третья ступень: ощущения + разум + любовь
3.7.10 Четвертая ступень: ощущения + любовь
3.7.11 Пятая ступень: ощущения + любовь + разум
3.7.12 Царство разума. Первая ступень дисгармонии духа
3.7.13 Вторая ступень: разум + ощущения
3.7.14 Третья ступень: разум + ощущения + любовь
3.7.15 Четвертая ступень: разум + любовь
3.7.16 Пятая ступень: разум + любовь + ощущения
3.7.17 Царство любви. Первая (низшая) ступень христианской гармонии духа
3.7.18 Вторая ступень: любовь + ощущения
3.7.19 Третья ступень: любовь + ощущения + разум
3.7.20 Четвертая ступень: любовь + разум
3.7.21 Пятая ступень: любовь + разум + ощущения. Формула спасения
4 ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕПЛЮЕВА Н.Н
4.1 Школы Неплюева Н.Н
4.2 Крестовоздвиженское трудовое братство
4.2.1 Хозяйственная история братства
4.2.2 Жизнь братства после кончины Неплюева Н.Н
4.3 Братство, как необходимый элемент становления общества
4.4 Запрет на бессистемную благотворительность
4.5 Всенародное покаяние и Всероссийское братство. Партия мирного прогресса
4.6 Единомышленники Неплюева Н.Н
4.7 Оппоненты Неплюева Н.Н. Основные возражения против братства
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕМировоззрение – это всегда одновременно продукт и выражение творящего индивидуального духа, духовной личности. В этом совершенно конкретном и прямом смысле существует, собственно, столько мировоззрений, сколько отдельных созидающих индивидуальностей или гениев. Но особое место среди всех этих мировоззрений занимает христианское.
Так, православное мировоззрение нельзя не признать главным духовным богатством русского народа. Оно формировалось в течение жизни многих поколений и вобрало в себя родовой опыт народа, обусловленный Божественным промыслом и исторической судьбой. Задолго до появления трудов первых профессиональных философов в русском народе сложилась особая философия, содержащаяся в самом строе, складе, структуре его жизни. Многие столетия духовная мысль существовала не только в письменных источниках, но, прежде всего в конкретных делах, поведении, примерах, устных поучениях. Многие русские святые, не оставившие письменных трудов, своим образом жизни и примером преподавали высшую духовную философию, воплотившуюся в отношениях с учениками и окружающими, в устных поучениях, сохраненных их последователями.
Время революции и последующего атеизма упорно стирало из народной памяти имена многих таких выдающихся деятелей и патриотов Отечества – истинных чад Православной Церкви.
Среди таких несправедливо забытых имен мы обнаруживаем имя замечательного человека – Николая Николаевича Неплюева. Неплюев Н.Н. известен в первую очередь, как крупнейший общественный деятель, писатель публицист конца XIX начала XX столетий[1]. Однако следует заметить, что этот замечательный помещик, посвятивший, практически всю свою жизнь преобразованию России и осуществлению на земле Царства Божьего, практически не исследован как религиозный мыслитель и философ, а ведь он продолжал дело выдающихся русских умов, положивших еще в начале XIX столетия начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере[2].
Таким образом, богатое христианское мировоззрение Неплюева Н.Н. заслуживает большего внимания и определенной оценки со стороны православного богословия. Это христианское мировоззрение особым образом воплотилось в жизни Крестовоздвиженского трудового братства, отцом которого и был сам Неплюев Н.Н.
В объектив исследования православное богословие допускает любой христианский опыт осуществления любви независимо от того удачный он был или нет, поэтому опыт Неплюева Н.Н. не исключение. Таким образом, вся Христова Церковь обогащает свою богословскую теорию и практику и совершает дело преображения всего земного Божьего творения более умело и подготовлено.
Все указанные выше причины обуславливают актуальность выбранной темы курсового сочинения.
Цели и задачи предлагаемой работы:
1. Проанализировать христианское мировоззрение Неплюева Н.Н.
2.Определить соответствие мыслей Неплюева Н.Н. православным нормам мышления.
3.Определить ценность и место Неплюева Н.Н. в формировании православного мировоззрения и русской религиозной философии.
4.Определить каким образом христианское мировоззрение Неплюева Н.Н. осуществилось в его деятельности.
Методология работы.
Для того чтобы раскрыть тему курсового сочинения мы пользуемся литературными сочинениями самого Неплюева Н.Н. За определенными комментариями его деятельности и мысли мы обращаемся не только к его современникам, но и к настоящим исследователям.
Используем архивные данные, которые предоставляют нам потомки членов Крестовоздвиженского трудового братства Неплюева Н.Н.
Структура исследования.
Данное курсовое сочинение состоит из «Введения», в котором даётся характеристика целей и задач работы, формулируется актуальность темы и кратко раскрывается история вопроса. Далее основная часть нашего исследования, которая состоит из 4 глав. В 1-ой главе: «Биографические сведения» даются краткие биографические сведения, с выделением основных событий в жизни Неплюева Н.Н. Во 2-ой главе: «Литературное наследие» дается характеристика литературного творчества Неплюева Н.Н. В 3-ей главе: «Христианское мировоззрение в понимании Неплюева Н.Н.» раскрывается одна сторона темы курсового сочинения. Здесь исследуется религиозная философия Неплюева Н.Н. Многочисленные пункты этой главы раскрывают всю глубину христианского мировоззрения Николая Николаевича. В этой главе мы также исследуем богословские размышления Неплюева Н.Н. и исследуем его «Психологический этюд». В 4-ой главе основной части работы: «Христианское мировоззрение в деятельности Неплюева Н.Н.» в нескольких пунктах раскрывается вторая сторона темы курсового сочинения. Эту главу мы посвящаем исследованию социального служения Неплюева Н.Н.: знакомимся с устоями его сельскохозяйственных школ и в особенности его Крестовоздвиженского трудового братства. Далее заключение, в котором мы подводим итоги исследования и делаем выводы. Оканчиваем нашу работу пунктом «Библиография».
1 БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯВ период революционных разрушений начала XX столетия имя Н.Н.Неплюева, некогда интересовавшее своих современников постепенно вытесняется из истории отечественной истории. Драгоценный христианский опыт осуществления святой любви практически был забыт в период более полувекового безбожия.
Имя Неплюева Н.Н. стало возвращаться в историческую память лишь с начала 1990-х годов, благодаря усилиям потомков братчиков[3] (Г.Н.Фурсей, Федоренко П.К. и другим). Наследие Неплюева Н.Н. и теперь привлекает внимание профессиональных историков, литераторов, экономистов, деятелей культуры. В настоящее время о нем и его трудовом братстве, просуществовавшем почти 50 лет, написаны научные работы и проводятся конференции. В память об этом замечательном человеке, стремившемся не только словом, но и делом осуществить христианскую любовь во всей своей жизни сняты документальные фильмы[4]. При поддержке митрополита Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) в селе Воздвиженском установлен памятный монумент Неплюеву. По предложению академика Б.В.Раушенбаха, для сохранения наследия Неплюева Ямпольским районным советом Сумской области было принято решение о создании историко-мемориального музея-заповедника «Трудовое братство Неплюева Н.Н.»[5].
Нынешний интерес специалистов историков, экономистов, религиозных мыслителей свидетельствует о духовно-нравственном возрождении и развитии земного отечества. Они оставили нам биографические характеристики этого замечательного человека[6].
Наиболее полным исследованием биографии Неплюева Н.Н. является книга французского историка Режиса Ладу «Русское счастье»[7].
Николай Николаевич Неплюев сын родового помещика Черниговской губернии. Родился 11 (23) сентября 1851 в местечке Ямполь (теперь поселок городского типа и районный центр Сумской области на Украине).
Происходит из дворянского рода боярина Андрея Кобылы[8]. Это тот знаменитый род, который дал России выдающиеся династии Романовых, Шереметевых и Колычевых[9]. Сам Неплюев Н.Н. повествует о своих родословных корнях: «Предки при святом Невском из варяг пришли, испоместило их вече Новгородское, во бояре ставили цари московские, пожег их вотчины царь Грозный, Великий Петр в Венецию учиться послал; мудрецов в роду не запомнили, а служили верой и правдой в знатных чинах царю православному…»[10].
Замечательными предками этого рода по линии Неплюева были святой митрополит Филипп (1507-1569), выступавший против тирании Иоанна Грозного и Иван Иванович Неплюев, который был послан Петром I на учебу за границу. Он прошел курс морского дела, а по возвращении Иван Иванович сделал карьеру на государственной службе. Некоторое время являлся первоприсутствующим в Сенате при Екатерине II. В истории Иван Иванович Неплюев также известен, как основатель Оренбургского края, где его чтят до сих пор как автора «Записок» о своем времени, за которые ему благодарны многие поколения историков.
Отец Николая Николаевича – Николай Иванович Неплюев (1825-1890) был предводителем дворянства Черниговской губернии и тайным советником. Имел несколько обширных поместий.
Мать Неплюева Н.Н. – Александра Николаевна была урожденной боронессой Шлиппенбах, внучкой шведского полководца Вольдемара-Антона Шлиппенбаха – сподвижника Петра I.
Сестры Н.Неплюева – баронесса Мария Уманец – художница и Ольга Неплюева – музыкант. Своими талантами и любовью поддерживали дело своего брата.
Николай рос в богатой, респектабельной семье. Но все его детство – это искание смысла жизни и путь любви. С малых лет он отличался чувствительностью и склонностью к религиозному воодушевлению. Он сам повествует об этом удивительном, но тяжелом для него времени: «С раннего детства я носил глубоко в сердце религию любви и был в некотором смысле, фанатиком любви. Там где я не чувствовал любовь, я буквально болел от скуки, буквально замерзал от духовной стужи. В этом отношении я был болезненно чуток. Не только присутствие человека, грубо недоброжелательного, но даже присутствие человека равнодушного, холодного доставляло мне тяжелое, иногда почти невыносимое страдание; я чувствовал, как дух мой коченеет, как овладевает им паралич, мучительный, как смерть. И природу я мало любил, и она казалась мне равнодушною, холодною, и она леденила мне сердце до тех пор, пока я не понял ее как отражение мысли и любви, пока не разобрал на ней печать высшего разума и высшей любви. Только проявления любви утешали меня, озаряли душу мою тихим светом, согревали ее нежною ласкою, были чем-то родным, дающим смысл бытию… В раннем детстве, слишком часто соприкасаясь с мучительным для меня недоброжелательством и равнодушием, я изнывал от скуки и горячо желал смерти, молился о ней, инстинктивно боясь той жизни, в которой постоянно приходилось соприкасаться с тем, что наполняло душу скорбью и мукой… Я рано начал думать, вдумчиво относиться к явлениям окружающей жизни, многое не по-детски понимать, но самый рассудочный процесс еще не был приведен в гармонию с любовью и, предаваясь ему, я не чувствовал себя удовлетворенным им, напротив, сам он ощущался мною чем-то холодным, чуждым любви»[11]. Николай был очень восприимчивым и чувствительным к явлениям окружающей жизни. Чувствовал, что, кроме этого земного мира, есть «мир иной, более естественный»[12], более сродный его душе. Подобные размышления привели Николая к глубокой религиозности: «И я погрузился в восторженную религиозность. Ежедневно утром и вечером я подолгу молился, доходя в детской молитве моей до блаженства экстаза, когда я совершенно терял сознание земного бытия и всем существом своим чувствовал реальность причастия высшей любви»[13]. С раннего детства он формировал привычку ежедневного чтения Евангелия[14].
Неплюев Н.Н. получает блестящее дворянское образование. В 1871 году Николай Неплюев поступает на юридический факультет Петербургского университета. Его студенческие годы совпадают со временем пересмотра нигилистических традиций 60-ых годов. Принципы и убеждения, над которыми еще так недавно смеялись, теперь находят новое признание. Ни Якоб Молешотт[15], ни Карл Фохт[16] – авторы известных работ в области физиологии, оказавшие огромное влияние на развитие материализма и атеизма в России 60-ых годов XIX столетия – уже не могут противостоять пробудившейся вновь потребности религиозного мировоззрения.
В то же время, у здравомыслящей и просвещенной части российского общества растет чувство ответственности перед освобожденным царем народом. Зарождается течение, в котором сходятся и кающиеся дворяне, и разночинцы. И Н.Н.Неплюев ищет свое место в нем. О времени, в котором ему выпало на долю жить и действовать, он писал следующее: «Многие реформы и крупные реформы были завершены, а всем казалось между тем, что это еще только начало, почти ничто, а что нечто заправское, хорошее где-то впереди. Об этом нечто заправском и хорошем много мечтали, а оно все не приходило, будто все оставалось по-прежнему. Крестьянин свободен, а ожидаемого превращения с ним от этого ни на другой, ни на третий день реформы не последовало. Дано земство, и опять-таки заседающие в нем гласные не только в мудрецов, но даже и в заправских граждан не обратились, а остались все такими же обывателями российскими… »[17].
По окончании в 1875 году Петербургского университета поступил на службу советником русского посольства в Германии (Мюнхен) и теперь для Н.Н.Неплюева открывается возможность блистательной карьеры. Но мюнхенская жизнь лишь обостряет психический разлад мыслей и чувств Неплюева Н.Н. Не случайно об этом периоде жизни он вспоминает так: «Жилось мне весело, что ни день, то праздник, но сердце манило назад, в бедную Россию, в серые русские будни. Бывало, стою я в роскошном зале, люстры блестят тысячью огней, гремит веселая музыка, кругом меня кишит нарядная толпа… и мерещится мне необразимая снежная равнина; маленькие, покосившиеся хижины чуть видны из-за снежных сугробов. Тускло светится в крошечных оконцах лучина... Стыдно мне станет среди всех этих веселых людей, которые во мне не нуждаются, когда у меня на родине так много страдают, так много во мне нуждаются. И дал я себе слово всю свою жизнь, все мои силы отдать на служение моей бедной родине»[18]. Таким образом, Н.Н.Неплюев вскоре почувствовал, что, дипломатическая служба, столь естественная для потомственного аристократа, не его удел. 27-летний аристократ и изысканно-светский человек, видит сон, повторившийся несколько раз, в котором он видит себя в крестьянской избе в обществе крестьянских детей, беседует с ними, и чувствует духовную отраду, какую с детства жаждала его душа[19]. Это то время, когда Неплюев Н.Н. жизнь, полную роскоши и удовольствий, решается преобразовать и осуществить в ней христианские идеалы, жившим в его душе, звавшим к самопожертвованию и служению ближним.
В 1877 году Н.Н.Неплюев оставил карьеру дипломата и, возвратившись из Мюнхена в Россию, поступил вольнослушателем в Петровскую сельскохозяйственную академию. Единственно по велению совести, не строя особых теорий и планов, он решил принять на себя лично нравственную вину своих предков-дворян перед народом и посвятить свою жизнь заботам о его просвещении и благосостоянии.
С 1880 года Неплюев Н.Н. селится в родовых поместьях в местечке Ямполь и хуторе Воздвиженск Глуховского уезда Черниговской губернии. С помощью матери и сестер, борясь с непониманием со стороны отца – предводителя дворянства Черниговской губернии, великосветских знакомых, увлеченных новейшими социалистическими теориями, Николай Николаевич начинает свое дело. Он создает приют для десяти крестьянских детей из беднейших семей и лично занимается их воспитанием.
В 1885 году в Воздвиженске им была учреждена мужская сельскохозяйственная школа. В 1890 году после смерти отца Неплюева Н.Н. его мать и сестры решили последовать примеру сына и брата. Они обосновались в Ямполе и там же в 1891 году основали женскую Преображенскую сельскохозяйственную школу с той же программой и с тем же житейским режимом, какой был заведен в Воздвиженской школе. Мать Николая Николаевича А.Н.Неплюева взяла на себя миссию попечителя Преображенской сельскохозяйственной школы, а его сестры Мария Николаевна Уманец и Ольга Николаевна Неплюева занялись непосредственно вопросами воспитания: первая стала руководить воспитанием девушек, а вторая – заведовать Ямпольским детским общежитием. Школы пользовались огромной популярностью среди крестьян. В них, наряду с качественным сельскохозяйственным образованием, давалось и религиозно-нравственное воспитание.
В августе 1889 года состоялся первый выпуск школы. Из шести человек, получивших аттестаты, трое не захотели расставаться со своим воспитателем, и для них была организованна особая сельскохозяйственная община. Так было положено начало Крестовоздвиженскому Трудовому Братству.
Каждый выпуск школ давал Братству новых членов, оно росло, возделывало взятую у Неплюева в аренду землю строилось и благоустраивалось. Только за период 1889-1894 годов сельскохозяйственную школу закончили уже 47 человек, из которых 32 предпочли связать свою дальнейшую жизнь с братством Неплюева Н.Н.
11 сентября 1893 года, по ходатайству Николая Николаевича в Воздвиженске окончено строительство храма во имя Воздвижения Креста Господня и совершенно его торжественное открытие и освящение.
Светские и церковные власти относились настороженно к братству Неплюева, но это не остановило Николая Николаевича. Он даже составляет особый устав, который был необходим для официального оформления трудового братства и, минуя многочисленные препятствия, 23 декабря 1893 года Устав Трудового Крестовоздвиженского Трудового Братства был утвержден указом императора Александра III, затем, через Святейший Синод выслан для исполнения архиепископу Черниговскому Антонию (Соколову). Таким образом, в сентябре 1894 года Братству было высочайше даровано право юридического лица, а 22 июля 1895 состоялось торжественное церковное открытие Братства.
Неплюев часто бывал за границей, публиковал там свои работы, встречался со многими религиозными и политическими деятелями. Благодаря этому неплюевское дело стало на западе известным и уважаемым, а сам Неплюев приобрел исключительный авторитет и множество друзей и соратников, не только среди православных, но и среди инославных.
На рубеже XIX и XX веков Неплюев Н.Н. становится активным деятелем международного миротворческого движения. Он принимает деятельное участие в работе Мирных конгрессов. В центре его внимания была пропаганда идей духовного объединения народов Европы в «европейскую конфедерацию христианских государств», объединения всех искренне верующих христиан в «международное общество исповедников Христа».
Трудовое братство входило в состав международных гуманитарных ассоциаций: Лигу Мира, Союз Единения, Детскую лигу. В 1915 году его принял под свой флаг Международный Красный Крест.
Николай Николаевич Неплюев также был одним из ведущих организаторов Конгресса единого человечества, проходившего в Париже в сентябре 1900 года[20]. И хотя Конгресс не удался, сама инициатива Неплюева по проведению такого форума характеризует его как борца за свободу совести и религиозную терпимость.
Той же осенью в Париже в благодарность за дело трудового братства Неплюев был избран почетным президентом Всемирного конгресса спиритуалистов.
В декабре 1901 года Н.Н.Неплюев передал в дар Братству свое недвижимое имущество, состоящее более чем 18 000 гектаров земли с лесом, постройками и заводами.
В 1904 году, ясно осознавая опасность надвигающихся на Россию социальных потрясений, Неплюев поднял вопрос о национальном покаянии. И немедленно начал создание двух организаций: светской – «Партии мирного прогресса» – и религиозной – «Всероссийского братства», призванных объединить людей доброй воли на дело мирного созидания родины. Этот замысел не нашел понимания властей и интеллигенции.
В 1907 году его приглашают в МДА и с 25 по 31 января Н.Н.Неплюев прочитывает семь лекций для учащих и учащихся духовных школ.
К осени 1907 года Неплюев Н.Н. подготовил Устав Всероссийского братства, для согласования и утверждения которого он прибыл в ноябре в Петербург. Пробыв в столице около месяца, Николай Николаевич тяжело заболел и по возвращении в Воздвиженск 21 января (3 февраля) 1908 скончался.
Похоронили Н.Н.Неплюева с огромными почестями на сельском кладбище православного Крестовоздвиженского трудового братства.
После кончины Н.Н.Неплюева обязанности Блюстителя приняла его сестра М.Н.Уманец, а почетным членом Трудового братства стала давняя сторонница дела Неплюева принцесса Е.М.Ольденбургская. Численность Братства к тому времени возросла до 500 человек. Продолжая исповедовать завещанные основателем христианские нравственные начала, Братство активно существовало и развивалось. Оно неуклонно крепло и экономически, применяя в своей хозяйственной деятельности эффективные аграрные технологии и передовое техническое оборудование.
2 ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ НЕПЛЮЕВА Н.Н.Сам Неплюев Н.Н. говорит о цели написания своих сочинениях и их общем содержании: «Все мои сочинения – исповедание Бога живого и Христа Его перед собственною совестью и людьми; исповедание вечной истины правды Божией, покаянный вопль за все то, что в умах, сердцах и жизни христиан затемнило понимание этой разумной и благой правды, исказило, оклеветало, оглупило и принизило до антихристианской рутины жизни ту веру, в которой я, человек с высшим образованием, изучавший историю философии, нашел удовлетворение высших потребностей ума и сердца, которую сознательно предпочел всем философским системам как наиболее разумное, наиболее благое, наиболее практически мудрое, как программа мирного прогресса на пути к мирному благоденствию народов»[21].
Неплюев Н.Н. много писал и публиковал свои идеологические статьи. Еще до революции были изданы 5 томов его сочинений. Относительно недавно, возрождая память об этом замечательном человеке, доктор философских наук, профессор Малышевский А.Ф. переиздал в Санкт-Петербурге сочинения Неплюева Н.Н., но теперь в трех томах. Это собрание сочинений посвящено 100-летию памяти Николая Николаевича Неплюева.
1-ый том собрания сочинений составляют: «Христианское мировоззрение», «Христианская гармония духа» и «Историческое призвание русского помещика», в которых Неплюев Н.Н. в основном выражает свое отношение к социально-политической и социально-экономической ситуации в развитии России второй половины XIX века, политической, экономической и социальной ответственности дворянства перед Отечеством и своим народом. Эти труды особо отражают мировоззрение автора и его религиозную философию. Здесь же Неплюев Н.Н. предлагает свою систему воспитания в духе христианско-православного патриотизма. Содержанием второго тома стали религиозно-философские работы Неплюева: «Что есть истина?» и «К лучшему будущему». В них освящены его взгляды на проблемы жизни, истины, науки, литературы, искусства, а также различные социальные институты, такие как государство, школа, церковь. В третий том вошли работы Неплюева Н.Н., собранные под общими названиями «Трудовое братство» и «Путь веры». Они касаются практического воплощения Неплюевым евангельского образа мышления в способе христианско-православной жизни Крестовоздвиженского трудового братства.
В этом «Собрании сочинений» Малышевский А.Ф. также дал и собственную оценку этому некогда забытому общественному деятелю и религиозному мыслителю – Неплюеву Н.Н.[22].
Своими мыслями Николай Николаевич привлекал огромное внимание не только русской, но и зарубежной общественности. Его имя неоднократно пестрило на страницах русских, парижских, лондонских, марсельских и других журналов и газет. Однако следует заметить, что его гораздо лучше знали и ценили заграницей, чем в России[23].
Неплюев Н.Н. переписывался со множеством людей доброй воли в России, Германии, Франции, Швейцарии, Англии, Бельгии. Число корреспондентов достигло таких размеров, что пришлось заменить письма печатными циркулярными бюллетенями, которые рассылались ежемесячно приблизительно по двести экземпляров на русском и французском языках. Во время своих частных поездок в Петербург он почти ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день вел беседы в частных домах А.С.Суворина, М.О.Меньшикова, К.К.Арсеньева, Н.Н.Кармилина и прочих собраниях интеллигенции. То же происходило и в других городах России и зарубежья[24].
Интеллигентное сообщество интересовалось Неплюевым Н.Н., не только, как публицистом и писателем, но и как устроителем особого христианского сообщества – Трудового Братства. Для современников Неплюева Н.Н. такая христианская организация была необычным явлением[25]. К примеру, современник Неплюева Лютецкий А.А. говорит, что после типичных образцов русской официальной школы, неплюевская школа представлялась совершенно необычайным явлением[26].
Наш современник Малышевский А.Ф. характеризует общую структуру этого необычного тогда явления он говорит, что «…само трудовое братство было, с одной стороны, явлением самобытно-независимым, а с другой, находилось в лоне устоявшейся русской православной традиции, объединившей исторически русский народ и православную веру»[27]. Профессор Малышевский А.Ф. справедливо замечает, что, «…образовывая братства, русский народ всегда выступал защитником святого дела православной веры и Христовой Церкви»[28]. С такой же целью Неплюев Н.Н. организовал особый строй Крестовоздвиженского Трудового Братства.
О своих идеях и их практическом осуществлении в трудовом братстве Неплюев Н.Н. активно рассказывал в своих многочисленных сочинениях: «Благовест библейский» (Лейпциг, 1893), «Братские союзы в учебных заведениях высших, средних и низших. Могут ли дальше обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить?» (Лейпциг, 1893), «Вера и жизнь. Публичная лекция для верующих» (СПб., 1905), «Воздвиженская школа – колыбель трудового братства. 1885-1895» (СПб., 1895), «Воззвание к друзьям свободы и порядка» (СПб., 1907), «Война или мир? Боевой или мирный прогресс? Что полезнее для человечества? Публичная лекция для неверующих» (СПб., 1904), «Всероссийское братство» (СПб., 1907), «Вставай, страна моя родная. Доклад на киевском Всероссийском съезде Союза русских людей» (Киев, 1906), «Воздвиженское трудовое братство» (СПб., 1906), «Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора» (Киев, 1906), «19 февраля и крестьянская община» (СПб., 1905), «Доклад глуховскому комитету высочайше учрежденного Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине» (СПб., 1903), «Доклад на киевском совещании по вопросу объединения добрых сил на дело мирного созидания 11 октября 1906 года» (Киев, 1906), «Жизненное значение трудовых братств: церковное, государственное и общественное. Беседа для друзей и врагов» (СПб., 1905), «Звуки души» (Берлин, 1896), «Историческое призвание русского помещика» (М., 1880), «Ко всем верующим» (СПб., 1907), «Конгресс единого человечества» (СПб., 1900), «Материалы для проекта устава всероссийского братства» (Киев, 1907), «Мысли и советы искреннего друга. 4 августа 1881 года – 4 августа 1882 года» (СПб., 1882), «Открытое письмо к учащейся молодежи» (СПб., 1906), «Партия мирного прогресса, ее идеальные основы и жизненная программа» (Киев, 1905), «Партия мирного прогресса, ее идеальные основы и жизненная программа» (Глухов, 1906), «Письмо к духовенству» (Киев, 1905), «Письмо к сельскому населению» (Киев, 1905), «По поводу докладов "Война или мир" и "Вера и жизнь"» (СПб., 1905), «По поводу ложных слухов» (СПб., 1906), «Проект устава Воздвиженского сельскохозяйственного трудового братства» (СПб., 1885), «Псалтырь» (Лейпциг, 1893), «Путь к лучшему будущему» (СПб., 1901), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Десятая глава Евангелия от Матфея» (Берлин, 1896), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Пятая глава Евангелия от Матфея» (Лейпциг, 1893), «Слова, исшедшие из Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Десятая глава Евангелия от Матфея» (Лейпциг, 1893), «Слова, исшедшие из уст Божиих. Мысли рядового христианина о жизненном значении их. Молитва Господня» (Лейпциг, 1893), «Совесть. Стимул, забытый проф.Иванюковым при перечислении стимулов, обуславливающих человеческие деяния» (М., 1881), «Таинственные явления земной жизни духа моего. Посвящение моим друзьям и братьям во Христе, членам Крестовоздвиженского трудового братства» (Берлин, 1896), «Трудовое братство и школы» (СПб., 1900), «Трудовые братства. Могут ли далее обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить» (Лейпциг, 1893), «Хлеб насущный» (М.,1883), «Христианская гармония духа. Психологический этюд» (Берлин, 1896), «Христианское мировоззрение» (Берлин, 1894), «Частное ответное письмо Неплюева на письмо священника Иванова» (СПб., 1903), «Что есть истина?» (Лейпциг, 1893), «Отчет по Воздвиженской сельскохозяйственной школе Н.Н.Неплюева» (Киев, 1901), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа Н.Н.Неплюева» (Чернигов, 1893), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа Н.Н.Неплюева» (СПб., 1895), «Воздвиженская сельскохозяйственная школа» (Киев, 1901)[29].
Все литературные труды Неплюева Н.Н. характеризуют автора патриотом своего земного и небесного отечества; характеризуют его как деятельного христианина, который до конца своих дней стремился преобразить не только себя, но и весь строй жизни окружающих его людей, организовав его на святой Христовой любви. Литературные документы Неплюева Н.Н. свидетельствуют о том, что христианское мировоззрение автора не только отразилось в его слове, но и в его доброделании.
3 ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ В ПОНИМАНИИ НЕПЛЮЕВА Н.Н.
3.1 Формирование христианского мировоззрения
Человеческой жизнью руководит Бог и человек. Для того чтобы понять данную истину не обязательно зачитываться Святыми Отцами и учеными мужами. Это естественный логический вывод человеческого разума и сердца, к которому каждый может придти через самопознание и космологическое умозаключение. Противоестественные же выводы также имеют место быть – это следствие отрицания наличия таинственного и необъяснимого, святости и любви в настоящей жизни земных существ.
Но когда человек обнаруживает Бога в своей жизни и понимает, что сам не просто высшее животное земли, тогда он стремится адаптировать свои естественные и разумные выводы в своей жизни и, как из любой информации стремится извлечь все полезное и выгодное для своего существования. Теперь такого человека можно справедливо называть верующим. Однако для того, чтобы извлечь из этих драгоценных выводов максимально возможную пользу для своей практической жизни необходимо воспользоваться комментарием православной церкви, которая мыслит о Боге на протяжении многих веков умами Святых Боговидцев, праведников и избранников Божьих, посвятивших всю свою земную жизнь богословию.
Человек может признать существование Бога, но его Бог не будет вдохновлять, не будет обращать зло в добро, не будет излечивать душевные и телесные раны, не будет являться для него источником вечного блаженства и мира, гармонии и личного совершенствования. Он не будет знать, как на самом деле применить признание Бога и изначально положительная мысль скоро окажется для человека разрушителем его собственного сознания, обременяющим и, в конце концов, бесполезным ненужным хламом. Человеческому мышлению невозможно самостоятельно определить ценность своего открытия, если только конечно этот человек одновременно не соприсутствовал всем ветхозаветным и новозаветным святым, в то время когда Бог творил истинную религию. Лишь долговечный опыт богообщения православной церкви в лицах истинных праведников и святых Божьих людей, которые оставили нам богооткровенное Священное Предание, может направить мысль на тот путь, где новоначальные знания о Боге преобразуются в живую воду, которой человеку всегда так недоставало.
Так или иначе, совокупность определенных понятий: естественных или противоестественных о мире, о человеке и Боге определяют индивидуальное мировоззрение каждого, но православно-христианским оно становится лишь тогда, когда соответствует нормам православной богословской традиции, Священному Преданию Православной Церкви.
Итак, какой же христианской традиции соответствует мировоззрение Неплюева Н.Н. – православной, католической, протестантской или же, называя себя православным, он скрывал свое истинное лицо, симпатизируя идеям своего современника Л.Н.Толстого? Для того чтобы постараться ответить на поставленный вопрос необходимо выяснить, какими идеями питал свое сознание Неплюев Н.Н., и к каким культурным традициям он примыкал, формируя собственное мировоззрение.
Сам же Неплюев Н.Н. неоднократно исповедует в своих сочинениях настроения собственной души. Они проникнуты размышлениями о Боге и святой любви, об истинном христианстве и призвании человека. Со временем они заинтересовали не только церковную, но и светскую интеллигенцию, особо тогда, когда Неплюев Н.Н. занялся делом Крестовоздвиженского трудового братства. На протяжении всей своей жизни Неплюев Н.Н. ощущал различные нападки не только со стороны интеллигенции, но и со стороны крестьян окрестных деревень. Они зачастую относились к Братству с большим недоверием. Такое же отношение наблюдалось и со стороны консервативного крыла церкви, которым дело Неплюева показалось сомнительным новшеством, ересью в протестантском духе. Но об этом ниже, вначале необходимо выявить основы мировоззрения Неплюева Н.Н.
В одной из своих публичных лекций в МДА Неплюев Н.Н. объявил свое мировоззрение православно-христианским: «Говорит с вами не сектант, в чем-либо отделяющий себя от Русской православной церкви, к которой принадлежит, а человек, сознательно дорожащий полным единением с церковью, возлюбивший церковь до насущной потребности действовать в ней в духе церковного самосознания и честного выполнения своих церковных обязанностей… мое понимание христианского мировоззрения я считаю не новым открытием, а наиболее православным пониманием жизненной правды Божией и свою программу мирного христианского прогресса – наиболее православным устроением жизни по вере, наиболее православным осуществлением правды веры в практике жизни»[30].
Мы уже упоминали о том, что Неплюев Н.Н. с самого раннего детства глубоко носил в сердце еще пока неоформленную «религию любви»[31], но лишь к концу своей жизни путем тяжелых нравственных страданий он пришел к более устойчивой любви.
Он постоянно жаждал возвышенной и святой любви, возможность осуществления которой он все больше обнаруживал в христианстве. Всем своим детским существом он тогда чувствовал, что кроме этого земного мира есть мир иной, более естественный, более сродный природе его души. Он верил в этот мир больше, чем в тот мир, который он видел глазами, но который для его души был чем-то чуждым, призрачным, как тяжелый кошмар, с которым примириться ему было нельзя, от которого он постепенно просыпался[32]. Тогда произошел положительный внутренний переворот в сознании Николая и он понял, что жажду любви, которую он не находил в окружающих его людях, он может найти в Боге. Теперь он стал особенно религиозен, стал утолять свою любовь в Боге через усердную молитву и чтение Евангелия. Таким образом, любовь, заложенная Богом в каждого человека, сохранилась, в сердце Николая на всю его дальнейшую жизнь. В блаженном экстазе любовь Николая оживлялась и находила утешение: «Ежедневно утром и вечером я подолгу молился, доходя в детской молитве моей до блаженства экстаза, когда я совершенно терял сознание земного бытия и всем существом своим чувствовал реальность причастия высшей любви. Каждый раз перед молитвою я читал Евангелие и чувствовал, как свет любви со страниц святой книги тихим светом озаряет ум, нежною ласкою согревает и утешает сердце»[33].
По прошествии детства и юношества для Неплюева Н.Н. наступает время его серьезных свершений. Перед тем, как поступить в университет, он обучается в гимназии, в которой наряду с другими предметами преподавался Закон Божий. Особое увлечение Николая христианской религией тогда было явно для всех его товарищей и учителей: «Учителя гимназий давали мне уроки по разным предметам. Воспитателем моим состоял много лет человек высокообразованный. Закон Божий преподавал мне ученый богослов. Воспитатель подсмеивался над моим чрезмерным увлечением религией, говоря, что, конечно, религия вещь прекрасная и необходимая в жизни, но что все хорошо в меру, а мера в том, чтобы прилично относиться к обряду, не впутывая религию в чуждые ей области жизни. В этом правоверие и практическое к нему отношение. Такие взгляды моего воспитателя удивляли и огорчали меня, но не колебали веры во мне; я просто не принимал их, чувствуя непримиримый разлад между ними и живою любовью живой веры. Пока Закон Божий преподавали мне по наивным детским учебникам, я часто скучал при изучении этой бессистемной хрестоматии чудес, ничего не говоривших ни уму, ни сердцу. Все же это не колебало веры моей»[34].
Однако в то время Неплюева Н.Н. постигают и другие искушения веры. Он стал испытывать неприязнь ко всему тому, что принижает любовь. Таковым тогда, к примеру, ему показался аскетизм, он увидел в нем нечто мертвящее, заглушающее в человеке задатки любви. Ему казалось, что окружающие его верующие христиане религию любви превращают в религию буквы. В то время пошатнулась его религиозность, ведь через ее мертвящий аскетизм он боялся потерять веру в любовь. Неплюев Н.Н. говорит, что ему потребовалось много времени и много нравственных страданий, чтобы высвободить веру из этих пут, высвободить понятие о Боге истинном из пут клеветы.
Такое чувство предшествовало православию Неплюева Н.Н., но на всей его последующей жизни оставило отпечаток в виде особой чуткости к тем христианам, которые ставят во главе православия аскетизм, а не любовь: «Не то сталось, когда с мертвенною сухостью и фантастичною жестокостью схоластики меня стали обучать грамматике веры. Передо мною развернулась такая страшная картина чудовищного принижения религиозного чувства, такого чудовищного и сплошного игнорирования любви Божией и значения любви в экономии жизни мира и для блага земной жизни человека, на меня пахнуло таким мертвящим духом мрачного аскетизма и мрачного человеконенавистничества, что я с ужасом отшатнулся от всего этого. В тайнике души жила та же вера, но то, что прежде было для меня делом любви, перестало им быть. Верность любви и вера в любовь временно сделали меня совершенно равнодушным к религиозной жизни окружающего общества. Даже молиться я не мог, самая идея о Боге была принижена, поругана, и самое обращение к этому Богу, к этому жестокому и могучему божеству, стало казаться мне чем-то позорно корыстным, кощунством, изменою любви. По-прежнему я не только верил и думал, но всем своим существом чувствовал, переживал, как живую правду, что Бог – любовь, что в одной любви правда, что она одна – абсолютная истина, вечная красота, нравственность, чистота и святость»[35].
Неплюев Н.Н. понимал, что без веры его жажда любви не находила бы жизни и сама любовь утрачивалась, без веры бы становилась неразумным инстинктом альтруизма и слащавой сентиментальностью. Тогда Неплюев приходит к выводу о том, что Православие, заповеданное Христом, обезображивается лишь некоторыми членами церкви, забывшим о том, что любовь должна иметь первенствующее значение в данной христианской религии. В этот тягостный период ученичества Неплюев Н.Н. на опыте испытал всю скорбь разума, поруганного суеверием, всю скорбь любви, поруганной сомнением и отрицанием. И только верность любви спасла его от поспешных отчаянных выводов и в итоге сотворила из Неплюева чадо святой православной веры: «Только верность любви и спасла меня от полного отчаяния, дала силу, когда во сне мне было указано дело любви, воспрянуть духом, пойти по указанному пути, приняться за дело любви и на этом деле многое понять и воспитываться к той истинно православной вере, которая все благословляет, ничего не проклиная, которая не требует ни распинания разума, ни распинания любви, ни распинания природы человеческой, а все приводит к стройной гармонии, утоляя одновременно и разум, и любовь, любя, уважая и благословляя все сущее: и разум, и природу, и любовь, и свободу»[36].
Неплюев Н.Н. приходит к определенному выводу о том, что по существу Православие является религией любви, но зачастую ее преподносят верующим религией обязательств и табу. Неплюев соболезнует всем тем, для которых Православие обернулось мрачной религией, ведь они обрекли свою любовь на молчание и медленную смерть: «Я понимаю тех, кто боится слова вера, зная, как часто под этим святым словом скрывают чудовищные, грубые и глупые суеверия, как часто во имя этого святого слова проповедуют систематичное идиотизирование человечества, мертвенный застой, грубое человеконенавистничество, кощунство самодовлеющего аскетизма, мрак, рабство и духовное насилие. Я понимаю и тех, которые духовно замерзают в холоде и мраке неверия и отрицания, понимаю неудовлетворенность ума и сердца их, отчаяние любящей души, потерявшей твердую почву веры в разумный, непреходящий смысл любви, готовых, чтобы перестать коченеть от духовной стужи, броситься в крайность суеверий, лишь бы отогреть душу»[37].
Итак, когда, наконец, сам Неплюев Н.Н. пришел к вере, которая одновременно могла утолить его разум и любовь – к Православию, он осознает, что любовь, преображенная христианской религией, не может без разумных дел любви. Это побудило Неплюева ухватиться, «…как за якорь спасения, за мысль отдать всю жизнь на воспитание детей народа в привычках любви, подготавливая для них возможность стройно организовать жизнь и все роды труда на основе братолюбия»[38]. Особое сновидение Николая Николаевича, о котором мы уже упоминали выше породило эту замечательную мысль и придало ему уверенности в собственных начинаниях: «Эта мысль была дана мне сновидением, в котором я видел себя в избе, в обществе крестьянских детей, с которыми беседовал. Лица их были как будто преображенными, просветленными гармоничным сочетанием света разума и вдохновения любви. Среди них я дышал дорогою, родною атмосферою любви. Этот сон дал толчок мыслям моим и воле моей в новом направлении: я понял, где выход, в чем спасение для бедного, мятущегося, близкого к отчаянию, разъеденного в злобе и глубоко несчастного в своем озлоблении человечества…»[39].
Для Неплюева Н.Н. тогда стало очевидным то, что высшие сословия и интеллигенция, и даже его собственные предки, имея возможность устроить в жизни какое-либо значительное дело любви, чаще отрекались в пользу собственного благополучия и, таким образом пренебрегали своим святым долгом и призванием. Таким образом, Неплюев Н.Н. решился взяться за такое значительное дело любви, исправить ошибки своих предков и исполнить собственное предназначение – историческое призвание русского помещика[40]: «…понял каков главный долг совести интеллигентных представителей живой любви, что они могут и должны сделать для детей народа, умственный и нравственный уровень которого был бы совсем иной, если бы предки наши в течении веков не были бы так чужды любви и на живых людей смотрели не как на рабочую силу, а как на братьев, способных любить и достойных любви»[41].
Лишь к некоторым из помещиков Неплюев Н.Н. испытывает особое чувство уважения и симпатии, как к людям, которые не словами, но делами стремились насадить любовь в обществе. Для Неплюева это исключительные люди: «Конечно, всякий класс имеет свои прекрасные исключения: в каждом из них существуют честные труженики, люди, и своим характером, и своею полезною деятельностью заслуживающие всеобщего уважения; и между помещиками такие личности существуют: Самарины, Хомяковы, Пушкины, Аксаковы, Толстые (однако по поводу деятельности Л.Н.Толстого Неплюев Н.Н. высказал и ряд неодобрительных мыслей), Лермонтовы, Галаганы, князья Васильчиковы и т.д. известны всей России, и все произносят их имена с одинаковым уважением»[42].
Свой долг Неплюев Н.Н. решился осуществить через создание христианских воспитательных школ и братства. Свое дело Неплюев Н.Н. начал с 1881 года и с каждым днем перед ним все более и более ярко обрисовывалась страшная картина отрешенности человечества не только от привычек устойчивой, торжествующей любви, но и от самого сознания ее жизненного значения, страшная картина невероятной закоренелости в привычках страха и корысти, при твердой вере в разумность, силу и целесообразность насилия: «Громадное большинство человечества, воспитанное веками рабства и биржи, и думает, и чувствует, как рабы и торгаши, даже и тогда, когда они, как гирляндами цветов, разукрашивают жизнь свою мечтами об идеалах, любви и красоте. Громадное большинство даже фанатиков различных религиозных и философских идеалов только утешают себя, как детскою игрушкою играя данным идеалом, пока он остается в области отвлеченной теории; осуществления его в жизни они совсем не желают, недоверчиво сторонясь и даже становясь врагами тех, кто делает малейшую попытку в этом направлении, потому что на деле все эти идеалы одни цветы, долженствующие разукрашать праздники, литературу, поэзию, искусство и науку, но не составляют живой правды жизни духа и совсем не соответствуют ни духовным привычкам, ни сердечным потребностям будничной жизни. Вся разница сводится к тому, что одни – рабы мирные, другие – рабы крамольные, одни – торгаши расчетливые и практичные, другие – безалаберные и сентиментальные, но у всех одинаковы привычки страха и корысти, идеал анархии в двух ее разновидностях: самодурства властных или крамольной анархии подвластных»[43]. Таким образом, дело братства представлялось Неплюеву Н.Н. тогда просто необходимым явлением в окружающей дисциплине современного ему общества. Тяжелый опыт Неплюева Н.Н. укрепляли его в мысли о том, что причины зла гораздо более всеобщи, гораздо глубже и устойчивее, чем думают. Никакая внешняя организация, никакие внешние перевороты, по его мнению, не могут спасти человечество, если не царствует в человеке устойчивая и сознательная любовь: «Зло не в формах, а в живой правде настроения, в живой правде направления воли. Формы – только внешние проявления внутренней правды. Любовь, истина и добро – синонимы. Пока нет духовных привычек живой, торжествующей любви, нет возможности осуществить добро, ребячески наивно мечтать об его осуществлении. Только устойчивая и последовательная любовь и может водворить гармонию в душах и жизни, постоянно оставаясь сама собою, никогда себе не изменяя, ничего не проклиная, ничего не распиная, все любя, все благословляя, все объединяя, гармонизируя и природу, и разум, и любовь»[44].
Таким образом, вся жизнь Неплюева Н.Н., направлена была на то, чтобы осуществить православное христианское мировоззрение в максимальной степени.
Более того, следует сказать, что Неплюев Н.Н. считал свое христианское мировоззрение не новым открытием, а наиболее православным пониманием жизненной правды Божьей и свою программу мирного христианского прогресса – наиболее православным устроением жизни по вере, наиболее православным осуществлением правды веры в практике жизни верующих[45].
Сам же Неплюев Н.Н. прекрасно осознавал, что христианское мировоззрение – это ряд определенных умозаключений и устойчивых мнений о Боге, о Христе, мире и человеке, которые подвигают личность к соответствующей деятельности и чувствованиям.
Он понимал, что инославные – католики, протестанты также носители определенного христианского мировоззрения, так как признают историческое участие Христа в спасении человека. Христианское мировоззрение католиков, протестантов и православных различается определенными нравственными и догматическими оттенками. Некоторые оттенки явились историческим следствием борьбы святых Божьих чад за подлинность и сохранение богооткровенных истин (у православных); другие оттенки явились в результате однажды допущенного к этим богооткровенным истинам необузданного в тщеславии и жажде власти человеческого разума (у католиков); некоторые же оттенки явились плодом междоусобных разделений и реакцией на злоупотребления папской власти (у протестантов). Разномыслия и разногласия христиан формируют особенное мировоззрение католиков и протестантов, но именно правослано-христианское мировоззрение выделяется своим особым духовным богатством и цельностью, ведь оно не нарушило связь с изначальной богооткровенной истиной. С самого пришествия Христа Спасителя Церковь Православная из поколения в поколение передает и трепетно охраняет от ересей свое Священное Предание, основанное на воскресении Иисуса Сына Божьего, крови святых мучеников и истинных служителей веры и любви. Священное Предание Церкви это живой источник православного миросозерцания, которое обогащается с каждым опытом осуществления правды Божьей на земле.
Опыт Неплюева Н.Н. явился следствием его особенного христианского мировоззрения, поэтому необходимо детальное исследование основных руководящих идей Неплюева Н.Н. Соответствуют ли религиозные мысли Неплюева Н.Н. нормам православного мышления?
Выше мы уже рассматривали религиозный путь Неплюева Н.Н. к Православию, однако это не может означать, что он, всегда мыслил по-православному. Его богословие, иногда недосказанное и от того некорректное, бессистемное (он сам публично признает это)[46]. Да это и понятно, ведь Неплюеву Н.Н. в своих трудах более приходилось отвечать на возражения против его доброделания и защищать трудовое братство, что и явилось причиной резких высказываний самого Неплюева Н.Н. не только в ответе светским интеллигентам, но и православным. Зачастую сами его лекции были не столько повествовательные, сколько оправдательные: «Говорит с вами не сектант, в чем-либо отделяющий себя от Русской православной церкви, к которой принадлежит, а человек, сознательно дорожащий полным единением с церковью, возлюбивший церковь до насущной потребности действовать в ней в духе церковного самосознания и честного выполнения своих церковных обязанностей. К стыду и горю нашему, приходится сознавать, что миряне до того забыли свое ответственное положение в церкви, до того чужды церковному самосознанию и пониманию принадлежащих им прав и обязанностей, что именно проявления церковного самосознания во мне, все, что было в моих делах простою логикою веры и честным выполнением азбучных обязанностей образованного и состоятельного христианина, многие принимали за нецерковность, за дух сектантства и нежелательное новшество»[47].
Неплюев Н.Н. всю свою сознательную жизнь стремился оживить русский дух, пробудить от спячки истинную христианскую любовь в окружающих, не только назиданием слова, но и делом. Таким образом, Неплюев Н.Н. наживал себе врагов. Противников Николая Николаевича устраивало их обывательское отношение к жизни, они не желали как-либо изменять строй своего существования, который им был выгоден. В порыве возмущения Неплюев Н.Н. называл их антихристами: «Те, кто не любит и не считает за грех холод сердца своего; те, кто вполне довольны строем жизни, основанном на страхе, на корысти или на каких-либо других началах, кроме любви; те, кто недовольны антихристианским строем жизни и унывают, считая за несбыточную, сентиментальную утопию охватывающее все стороны жизни во всей их совокупности христианское братство, – все эти люди – не христиане, они не верят в Христа, не принимают Его учения – все это антихристы, за что бы сами они себя ни считали и как бы сами себя они ни называли»[48].
3.2 Религиозная философия Неплюева Н.Н.
Как было сказано вначале, православное мировоззрение – главное духовное богатство русского народа. Оно формировалось в течение жизни многих поколений и вобрало в себя родовой опыт народа, обусловленный Божественным промыслом и исторической судьбой. Задолго до появления трудов первых профессиональных философов в русском народе сложилась особая философия, содержащаяся в самом строе, складе, структуре его жизни. Многие столетия духовная мысль существовала не только в письменных источниках, но прежде всего в конкретных делах, поведении, примерах, устных поучениях. Многие русские святые, не оставившие письменных трудов, своим образом жизни и примером преподавали высшую духовную философию, воплотившуюся в отношениях с учениками и окружающими, в устных поучениях, сохраненных их последователями.
Русская мысль шла по столбовой дороге христианского духовного возвышения, диктовавшего задачи преображения человеческой души, а не планы научно-технического прогресса. Для русского человека вера была главным элементом бытия, а для западного человека – «надстройкой» над материальным базисом.
Приоритет главных жизненных ценностей и радостей человека Древней Руси был не на экономической стороне жизни, не в стяжании материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, воплощаясь в высокой духовной культуре того времени. Самое главное, что отличало русскую мысль от западной, – это то, что она всегда была неотъемлемой частью религиозного мировоззрения и носила идеалистический характер. Все проявления атеизма и материализма пришли в Россию с Запада и не имели корней в русской почве.
В центре русского мировоззрения – идея беззаветного служения Богу, непрерывный диалог с Ним. Коренной русский человек с открытой душой и чистым сердцем ловит каждое слово, каждую мысль, каждый знак и безмерно благодарит Создателя за Его милость.
Русский православный человек не отвергал мира, а стремился к его преображению на основе православного учения. Для него высшее благо – «восстановление райского общения с Богом, достигаемое путем богоуподобления» (Мф.5:48). И соответственно русская мысль видит высшее благо в единстве добродетели и благополучия.
Русская духовная философия была не просто философией русской церкви, а философией обыденной жизни многих русских людей, в которой Новый Завет и православный храм составляли ядро существования. Русская духовная философия являлась не умозрением, а действенной силой. Она приносила человеку духовную цельность. Православная вера считалась началом и основанием всего сущего. Жизнь согласовывалась с верой. На ней строились и личная и государственная жизнь, возникало соборное единение. На бескорыстной любви к общим духовным ценностям личность растворялась в православном народе, обществе и государстве. Отдельный человек не мыслил себя вне православного народа. Примером жизни для русских людей служили святые. Так в XIX столетии под влиянием оптинских старцев, такие интеллигентные умы, как Киреевский И.В., Хомяков А.С., Аксаков К.С., Самарин Ю.Ф. и другие, развивали русскую самобытную философию славянофилов[49].
И.В.Киреевский например формулирует основные принципы русской философии – цельность (неразрывность веры и жизни), соборность, добротолюбие, нестяжательство, осознание особой духовной миссии русского народа. По учению Киреевского, существуют 2 формы познания – отвлеченно-рациональная (характерная для западного мира) и цельная, живая, включающая в себя кроме рационального, в первую очередь, духовный, нравственный, эстетический элементы. Совокупность моментов этого «цельного знания» подчинена высшему познавательному акту – вере в Бога. Эта форма познания в чистом виде свойственна только православно-славянскому миру. Жизнь человека, народа, нескольких народов полноценна только на основании веры, которая придает человеку и обществу законченное содержание. Гибель западной цивилизации, пораженной рационализмом, а фактически отсутствием веры, неизбежна. Существование западной цивилизации опасно для мира[50].
А.С.Хомяков же, развивая русскую философию, учил, что движущей силой истории является вера – религиозное движение в глубине народного духа. Анализируя тупиковый характер общественного развития Запада, Хомяков видит его спасение в принятии духовных истин Святой Руси. Православие через Россию может привести к перестройке всей мировой культуры.
Хомяков разработал учение о соборности – особом духовном принципе, описывающем множество, собранное силой любви в свободное органическое единство. Все должно быть едино в свободном единстве живой веры, которая есть проявление Духа Божьего[51].
Другой мыслитель К.С.Аксаков[52] призывает русский народ сойти с ложной дороги Запада на дорогу Святой Руси, но, несмотря на многообещающее начало, мыслителям-славянофилам не удалось полностью возродить русскую духовную философию во всей ее цельности. Многие идеи славянофилов погасли в косной космополитической среде, в некоторых случаях выродившись даже в либерализм. Тем не менее, идеи славянофилов вплоть до настоящего времени продолжают оставаться важным элементом русской мысли.
И справедливо замечает современный исследователь, доктор философских наук, профессор А.Ф.Малышевский, когда говорит, что Неплюев Н.Н. продолжил дело выдающихся русских мыслителей, положивших еще в начале XIX столетия начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере[53].
Как было сказано выше, деятельности лишь немногих из помещиков Неплюев Н.Н. выражал симпатии, таким как Самарин, Хомяков, Пушкин, Аксаков, Толстой, Лермонтов, Галаган, князья Васильчиковы и некоторым другим[54]. В своем же философствовании Неплюев Н.Н. более всего близок взглядам Ивана Васильевича Киреевского (1806 – 1856) и Алексея Степановича Хомякова (1804 – 1860).
Русская философская традиция XIX века базируется, прежде всего, на признании того факта, что кризис России зиждется на разрушении органической связи между такими феноменами как Человек, Образование, Религия, Культура, а точнее: между русским человеком и православной верой – с одной стороны, российской образовательной системой и православной церковью – с другой. И это не просто культурно-социальная особенность развития России в так называемой послепетровский период времени, здесь во всей своей полноте присутствует культурно-исторический аспект проблемы.
Конечно, общеисторический контекст развития русского общества, поиском которого занимались Киреевский И.В. и его соратники, объясняет далеко не все аспекты его противоречивости. Понять его – это не просто подключиться к общему порядку мира, к общемировому процессу. Здесь необходимо восстановление русской национальной духовной традиции, поиск внутренне присущих причин и оснований становления и развития особого типа мышления, который можно обозначить одним емким понятием русский духовный путь. Во-первых, российскую, если так можно выразиться, интеллектуальную традицию определяло соединение немецкой учености и русской духовности. Во-вторых, через духовные искания русских мыслителей XIX века, европейская философская мысль впервые протянула руку православию как основе русского национального духа, породив полемику славянофилов и западников, растянувшуюся чуть ли не на столетие и ставшую, в определенном смысле, затянувшейся болезнью русского общественного сознания.
Для русских мыслителей XIX века русский народ не был чисто европейским или чисто азиатским. Россия есть целая часть света, в которой постоянно борются два начала – восточное и западное. Симбиоз двух культурных регионов, постоянный диалог между ними в пределах одной страны определил сущность русских. Отсюда характерна черта, подмеченная Ф.М.Достоевским, – всемирная отзывчивость, то есть способность откликнуться на чужую беду, пережить ее как свою, помочь, порадовать радостью другого, принять его в свою среду, перевоплотиться самому: «Русская душа… гений народа русского, может быть, наиболее способны, из всех народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия. Это не экономическая черта, и ни какая другая, это лишь нравственная черта, и может ли кто отрицать и оспорить, что ее нет в народе русском? Может ли кто сказать, что русский народ есть только косная масса, осужденная лишь служить экономически преуспеянию и развитию европейской интеллигенции нашей, возвысившейся над народом нашим, сама же в себе заключает лишь мертвую косность, от которой ничего и не следует ожидать и на которую совсем нечего возлагать никаких надежд?»[55].
Открытость русских другим культурам, терпимость, их стремление понять и принять инакомыслящего и инаковерующего, отражается в мыслях русских религиозных мыслителей, отсюда и сама суть русской идеи – соборное единение всего человечества, центральное понятие русской православной философии, суть творчества русских православных мыслителей, не исключая и Н.Н.Неплюева.
В глубине идеи соборности лежит мысль о православной церкви. В храм Божий приходят все вместе, следуя общему ритуалу, оставаясь при этом самими собой. Каждая душа сама по себе внемлет Богу, отвечает перед ним за свои поступки. Эта мысль наиболее выразительна у А.С.Хомякова: «В вопросах веры, – писал он, – нет различия между ученым и невеждой, церковником и мирянином, мужчиной и женщиной, это нужно, по усмотрению Божию, отрок получает дар ведения, младенцу дается слово премудрости, ересь ученого епископа опровергается безграмотным пастухом, дабы все было едино в свободном единстве живой веры, которое есть проявление Духа Божия»[56].
Вот откуда истоки отношения Н.Н.Неплюева к православной вере и церкви, к русскому Отечеству и народу – понятиям для него абсолютно тождественным: «Будучи верным сыном церкви православной, я признаю и с величайшим уважением отношусь ко всем ее догматам, авторитету и правам священной иерархии, равно и к установленному ею чину богослужения и обрядности…
По долгу верности православию, в противность протестантским, лютеранским и всем другим рационалистическим заблуждениям, высоко дорожу союзом мира и любви со всею великою церковью православной и всем сердцем желаю, чтобы дело братства нашего было делом общецерковным, церкви православной во благо и во славу.
По долгу верности православию, вполне признавая исключительные права церковной иерархии, не забываю и необходимости для мирян церковного самосознания, активного отношения к делу вечного спасения и стройной организации по вере жизни церковной.
По долгу верности православию, не могу считать возможным противополагать церковь православную вечному главе ее – Христу, ни учения церкви православной – заветам Спасителя мира и потому всегда считал, считаю и буду считать, что церковь православная, оставаясь верною краеугольному камню своему – Христу, не отменила высшей заповеди Его – царственного закона любви, не развенчала эту заповедь, не низвела ее на уровень дисциплинарных мер…
По долгу верности церкви православной и по логике церковного самосознания, не могу не понимать, не исповедовать громко, что благо церкви поместной, нашего Отечества и всего человечества главным образом и зависит от того, насколько честно и стройно осуществляется в жизни нашей этот высший, царственный закон о любви к Богу и нелицемерного братолюбия. Именно об этом всегда возносились молитвы в православных храмах, именно это проповедовали представители православной иерархии, все остававшиеся верными животворящему духу церкви и заветов ее главы…»[57].
Именно дело православной веры, любви и повиновения церкви, составляющее для Н.Н.Неплюева самую суть и духовный смысл деятельности основанных им приютов, школ и Крестовоздвиженского трудового братства. Воспитание детей и юношей в добровольной дисциплине труда, взаимные отношения и труд на основе любви к Богу и нелицемерного братолюбия – вот для Неплюева идеал осуществления соборности Русской православной церкви не только в храме, но и в повседневной жизни. «Чувствовать себя признанными, верными и любимыми чадами церкви православной и дело наше признанным делом полезным, дорогим, общецерковным, составляет потребность любви нашей и необходимое условие для того, чтобы дело наше было воистину тем делом мира и любви, каким мы желаем ему быть, не только для нас, но и для всех единоверцев наших, и могло принести наибольшую пользу для всей великой православнорусской семьи»[58].
Русская соборность особенно почиталась мыслителями так называемого славянофильского направления, именно в ней виделось великое преимущество русского народа, возносящее его над народами Европы. Но в отличие от большинства русских философов XIX века для Н.Н.Неплюева важно было не столько осознавать соборное величие русского народа, сколько созидать его: «Искренне и сознательно любя мое Отечество и русскую народность, я горячо желаю для них мирного преуспеяния и самобытного развития в направлении честного осуществления церковной правды. На это дело мира, единения и братолюбия готов служить самоотверженно до конца жизни под непременным условием сознания моей солидарности с церковью и государством…»[59]. Таким образом, высшее проявление храмовой соборности православного человека для него было важно распространить на все Отечество. В этом он видел проявление своей любви к России.
Мысль о том, что прогресс всего человечества, который осуществляется на ниве русской самобытности, особенно роднит Н.Н.Неплюева с И.В.Киреевским. Правда, если для последнего главной была идея очищения ума, возвращения его в исконный святоотеческий контекст, то для Неплюева было характерно восприятие личности, личного духа русского человека как еще недостаточно пробудившегося в народе. В восприятии Николая Николаевича личность русского человека была еще слишком погружена в природную стихию народной жизни и чтобы пробудить от спячки русский дух необходимо практикоориентированное обучение основам христианского мировоззрения, воспитание в духе православной нравственности, трудовое братство как модель будущей общероссийской православной жизни.
Для И.В.Киреевского же главная мысль заключается в том, что все познания человеческие, в совокупности своей, составляют один общий организм, одно, так сказать, тело ума человеческого. Господственная часть этого тела, голова этого организма, заключается, без сомнения, в религиозных и нравственных убеждениях. Эту мысль он успешно развил в трех своих очень значимых для него и актуальных для потомков сочинениях: «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России», «Записка о направлении и методах первоначального образования народа в России» и «О нужде преподавания церковнославянского языка в уездах училищах»[60].
Также в отличие от Н.Н.Неплюева И.В.Киреевский никогда не ставил перед собой задачу духовно-нравственного преобразования крестьян, собственником которых он являлся. Однако вопросами образования народа он занимался непосредственно. Дело в том, что в 1839 году Киреевский был выбран почетным смотрителем Белёвского уездного училища и эту должность занимал до своей кончины.
Приняв на себя обязанности почетного смотрителя, И.В.Киреевский должен был не только заботиться о материальном благосостоянии училища, держать под надзором его хозяйственную часть, но и следить за его управлением, присутствуя на педагогических советах. Однако более всего его волновало нравственное воспитание подрастающего поколения через православную веру, так как подлинная, правильная и истинная жизнь человека обретается в православии.
В этом вопросе особо важен глубинный смысл православия, вскрытый Киреевским и подхваченный впоследствии Неплюевым. Православие сформировало многие черты национального своеобразия, определило доминанты русской культуры, литературы и искусства. Именно православие сформировало пристальное внимание человека к своей духовной сущности, стало основой русской миропонимания и русского способа бытия в мире. Западный человек, – для Киреевского, – искал развитием внешних средств облегчить тяжесть внутренних недостатков. Русский человек стремился внутренним возвышением над внешними потребностями избегнуть тяжести внешних нужд.
Для И.В.Киреевского, жившего в первой половине XIX века, а потом и для Н.Н.Неплюева – человека второй половины XIX – начала XX веков, было важно, чтобы подлинная суть православного мироосмысления стала сущностью первоначального образования народа, делавшей школу преддверием церкви в нравственно-этическом ее значении. Киреевскому в особенности не давали покоя, приводили к мучительным раздумьям вечные вопросы, стоящие перед российской школой: «Что если понятия, получаемые народом посредством грамотности, будут неистинные или вредные? Если вера вместо своего утверждения и развития встретит только запутанность и колебание? Если нравственность классов высших хуже народной, и, следовательно, большее сближение с ними ослабит нравы и привычки добрые, вместо того чтобы просветить и просветлять их? Если, выходя из прежнего круга понятий, человек не находит другого круга сомкнутого, полного и удовлетворительного, но встречает смещение познаний, без опоры для ума, без укрепления для души? Что если прежнее состояние так называемого невежества было только состоянием безграмотности? Если, может быть, народ уже прежде имел и хранил в изустных и обычных преданиях своих все корни понятий, необходимых для правильного и здорового развития духа? Если его ошибки против нравственности были не столько следствием ложных мнений, сколько следствием человеческой слабости, сознающей, впрочем, свою беззаконность, – слабости, которая обыкновенно только увеличивается посредством грамотности? Если большее познание законов не увеличит чувства законности? Если, основываясь на худшей нравственности, оно произведет одно желание – подыскиваться под буквальность форм и пользоваться познанием закона только для безопаснейшего уклонения от него? Если словесность государства или ее часть, доступная народу, представит ему пищу для ума бесполезную, не представляя необходимой, и выведет его любопытство из сферы близкого и нравственного в сферу чужого, смешанного, ненужного…?»[61].
Для И.В.Киреевского было важно одно, чтобы видимое смягчение нравов не заменило разврата нравственности, улучшения внешние не заменили упадка внутреннего, наслаждения чувственности – страданий душевных, а все вместе не привело к утрате личного достоинства.
И.В.Киреевский видел становление русской православной школы как основы процветания русской православной культуры в претворении в жизнь святоотеческой мудрости. Он почувствовал, а преподобные Оптиной пустыни укрепили его в помыслах, что высшее познание истины связано с целостностью духа, с восстановленной гармонией всех духовных сил человека.
Познание истины должно быть пребыванием в истине, то есть делом не одного лишь ума, а всей жизни. И.В.Киреевский отмечал в своих трудах, тот факт, что только в мышлении верующего происходит, двойная работа: следя за развитием своего разумения, он вместе с этим следит и за самим способом своего мышления, постоянно стремится возвысить разум до того уровня, на котором бы он мог сочувствовать вере. Знание живое приобретается по мере внутреннего стремления к нравственной высоте и цельности и исчезает вместе с этим стремлением, оставляя в душе одну наружность своей формы. Таким образом, духовное просвещение в противоположность логическому знанию связано с нравственным состоянием души и потому требует подвига и нравственного напряжения. Живые истины не те, которые составляют мертвый капитал в уме человека, которые лежат на поверхности его ума и могут приобретаться внешним учением, но те, которые зажигают душу, которые могут гореть и погаснуть, которые дают жизнь жизни, которые сохраняются в тайне сердечной и, по природе своей не могут быть явными, общими для всех, ибо, выражаясь в словах, остаются незамеченными, выражаясь в делах, остаются непонятными для тех, кто не испытал их непосредственного прикосновения.
Эти истины, выведенные И.В.Киреевским, к сожалению, не стали уделом ни повседневной российской жизни, ни образовательной практикой. Внести свой вклад в преодоление выявленного русской православной философией противоречия было предоставлено Н.Н.Неплюеву. Изучая сочинения Неплюева, нельзя не заметить, насколько глубина и сила мысли Киреевского приобрела в них актуальную значимость в ярко выраженной практике: «Невозможно достичь благоприятных результатов, смешивая дело воспитания с делом дрессировки, корыстную дисциплину с дисциплиною добровольною, устрашающие наказания и подкуп наград с бескорыстием любви и нравственным влиянием.
Воспитание умственное и физическое должно быть приведено в стройную гармонию с воспитанием нравственным, составить с ним одно целое, дисциплинируя и улучшая разум, тело и волю.
Невозможно воспитывать волю, ограничиваясь проповедью нравственности и благими советами. Необходимо, чтобы добро было стройно организовано в жизни детей… так, чтобы дети могли немедленно прилагать на практике даваемые им советы.
Так, проповедуя детям вселенскую любовь, логику и дисциплину любви, необходимо, чтобы воспитатели во всем этом показывали им добрый пример, чтобы внутренняя жизнь школы и все отношения в ней были стройно организованы на этих началах, чтобы воспитанники приучались быть им верными в мелочах повседневной жизни и имели практику истинно братских отношений. Только при этих обстоятельствах они могут постепенно возвышаться до высоты нравственного преображения, при которой логика торжествующей любви и дисциплина воли становятся естественными для тех, кто раньше находил естественными злобу, безразличие и разнузданность.
Первая ступень стройной организации добра в жизни школы состоит в организованном союзе между всеми детьми доброй воли, составляющими братский кружок, что может создать здоровую нравственную атмосферу и облегчить возможность взаимопомощи в деле нравственного самоусовершенствования.
Вторая ступень – старший братский кружок, объединяющий все лучшие нравственные силы школы на дело систематического нравственного воздействия на младших летами и духом товарищей.
Наказания и награды должны быть заменены еженедельными собраниями, подводящими итоги нравственной жизни школы, долженствующей иметь характер единодушной, тесно сплоченной семьи, все члены которой настолько любят и уважают друг друга, что высшим наказанием для них является порицание собрания, а лучшей наградою – его одобрение. Даже самые трудные в воспитательном отношении дети могут быть терпимы в школе до тех пор, пока их дурное поведение зависит от легкомыслия или дурных привычек. Они должны быть исключены, когда начинают проявлять нелюбовь к школе, и становятся, таким образом, вредною закваскою для нее»[62].
Новая практика воспитания детей должна стать и новой практикой организации их труда. В этой дихотомии весь Н.Н.Неплюев. Для него после воспитанного и обученного на началах православия человека, его «труд должен быть стройно организован на начале братолюбия, без чего в экономической области неизбежны грубая борьба или разорительный и постыдный вооруженный мир, которые приведут к разъединению и озлоблению, сделают бесплодными и смехотворными все попытки, более сентиментальные, нежели разумные, исправить зло, с одной стороны – проповедью мира и единения, с другой – беспорядочною благотворительностью.
Вопрос не в том, чтоб найти работу для тех, которые в ней нуждаются, не в том, чтобы поднять заработанную плату тех, у кого работа есть. Все это входит в разряд благотворительности и улучшает положение отдельных лиц и семей, не изменяя характера общего положения дела, не предупреждая возможности, даже необходимости конкуренций, борьбы, разъединения и озлобления.
До тех пор, пока работа самая тяжелая и неприятная будет с тем вместе и наименее выгодною и почетною, борьба за положения почетные, выгодные и приятные будет неизбежна.
Необходимо, чтобы сам характер работы совершенно изменился, чтобы работа перестала быть средством наживы и карьеры, что глубоко безнравственного и приводит неизбежно к ожесточенной борьбе со всеми теми, кто одновременно желает наживаться и делать свою карьеру, приводит общество к обману вооруженного мира между конкурентами.
Необходимо, чтобы труд стал насущною потребностью любви, актом братского геройства, совершенно свободным от всякого принуждения, от всякой эксплуатации, особенно от всякого характера продажности и корысти. Надо, чтобы все роды труда давали одинаковые права на совместно вырабатываемые ценности и чтобы труд самый тяжелый и неприятный вознаграждался общественным мнением, особою общественною благодарностью и уважением, когда он совершается в духе самоотвержения, смирения и любви.
Необходима трудовая община, стройно организованная на истинно братских началах, для того, чтобы труд находился в этих условиях. Только трудовая братская община и представляет истинное разрешение социальной задачи, может стройно организовать жизнь, отношения и все роды труда на основе мира, любви и единения.
Между богатыми все люди доброй воли те, которых не забавляют легкие победы среди жизненной борьбы, те, кто искренне желает общего блага, должны понять нравственное преимущество этого мирного разрешения социального вопроса. Отдавая таким трудовым общинам в аренду свои земли и заводы, они в бесконечно большей степени, нежели это есть в настоящее время, почувствуют себя в гармонии с идеалами, со своею совестью и общим благом»[63].
Исследуя творчество И.В.Киреевского и Н.Н.Неплюева, все больше понимаешь, что в истории России слишком много субъектов. Это и многочисленные народы, населяющие их, и российская государственность, и российская интеллигенция с ее мятущимся сознанием как особые образования, собирающиеся в понятия природа, народ, государство, церковь, человек, личность, дух и тому подобные явления.
Вслед за Киреевским Неплюев хотел преодолеть состояние какофонии, в котором пребывают субъекты российской истории, через преодоление в российском обществе какофонии структурно-функциональной и гуманистической концепций обучения и воспитания, закрепленных в европейском сознании следующими историческими аналогиями. Так, в эпоху греко-римской античности бремя истины приходилось на долю учителя, который должен был подчиниться целому комплексу правил, чтобы говорить истину и чтобы истина могла произвести должный эффект. Напротив, в основании христианско-православной традиции лежит представление о том, что истина исходит не от того, кто наставляет душу. От ведомой души требовалось говорить ту истину, которую может сказать лишь она одна, которой обладает она одна, и которая является одним из основополагающих элементов той операции, посредством которой изменяется способ ее существования. Следовательно, суть христианско-православной духовности заключается в том, что ведомый субъект должен присутствовать внутри истинного суждения как объект своего собственного истинного суждения. В суждении ведомого субъект высказывания должен быть регентом высказывания.
Для Киреевского И.В. и Неплюева Н.Н. была ясна философско-антропологическая суть конфликта. Так, греко-римская античность настаивает на тождестве человека со всемирно-космической субстанцией. Человек есть малый мир, микрокосм[64], повторяющий в менее совершенном виде образ космоса. Натурализм у досократиков, а затем атомистов растворяет человеческий мир в стихиях космоса и потому фактически ликвидирует антропологическую проблему.
Эпоха софистов и Сократа[65], сменяющая досократовскую натурфилософию и предваряющая платоновско-аристотелевскую метафизику, так называемый антропологический период греческой философии, определила человека как меру всех вещей (Протагор)[66]; основой гражданского общежития должны стать не законы богов, единосущные законам космоса, но человеческая природа. Сократ с еще большей решительностью требовал перейти к исследованию дел человеческих; внутри человеческого сознания он усматривал, однако, объективно значимые инстанции, которые лежат для него в человеческом разуме. Злая воля, по Сократу, есть просто ошибка ума, ложное умозаключение человека о том, что есть для него благо[67].
В платонизме человек осмыслен как носитель духа, но сам дух оказывается внеличным, субстанциальным. Платонизм понимает человека как комбинацию двух сущностно разнородных начал: души и тела. Душа принадлежит к миру бестелесных богов-идей, и ее приход в здешний мир – всего лишь падение[68]. Аристотель, в противоположность Платону, настаивает на взаимопредназначенности души и тела[69]. Плотин развертывает платоновское представление о мировой душе в теорию монопсихизма (душа, единая в своей сущности, только на уровне явления дробится на индивидуальные души)[70].
Позднеантичная мистика создает учение о первочеловеке как божественном существе, вмещающем всю смысловую структуру космоса (рассматриваемого уже как вторичное по отношению к первочеловеку); этот образ переходит в христианский гностицизм и в иудейскую мистику, совмещая мотивы платонизма с новой, повышенной оценкой человека сравнительно с космосом[71].
Христианско-православная традиция зиждется на иных основаниях, имеющих в отличие от греко-римской античности не головной, а сердечный характер (только в Ветхом Завете сердце упоминается 851 раз). Человек в ней осмыслен как пересечение противоречий между Богом и миром, развертывающихся во временном историческом процессе. В своей сотворенности он противостоит несотворенности Бога, в своей вещности – абсолютному Я Бога. Но если его тело сделано как вещь, то его душа есть дуновение самого Бога, и в качестве не вещи человек противостоит Богу как партнер в диалоге. Власть Бога над человеком осуществляется как словесно выраженный в заповеди приказ от одной воли к другой, и поэтому человек может ослушаться Бога. Человек удостоен образа и подобия Божия, но, в отличие от природных существ, которые не могут утратить своего небогоподобного образа, человеку дано самому разрушить свое богоподобие. Его путь, начатый грехопадением, развертывается как череда драматических переходов от избранничества к отверженности и обратно[72].
Но главное отличие греко-римской антропологии от антропологии христианско-православной состоит в том, что последняя неизменно строится на предпосылке библейской веры. Христианство учит о грехопадении человека как его тягчайшей космической вине и об ответном вочеловечении Бога ради искупления и прославления человеческого рода. В лице нового Адама, сына человеческого – Христа человек вмещает в себя всю полноту Божества: если Христос – Богочеловек по естеству, то каждый христианин потенциально есть Богочеловек по благодати. Не случайно именно в христианско-православной традиции откристаллизовывается термин сверхчеловек. В гносеологической плоскости самопознание признается источником богопознания. Но божественный статус человека в эмпирической плоскости закрыт покровом его морального и физического унижения. Если образ Божий присутствует в человеке как его неотъемлемое, хотя и ежечасно оскверняемое достояние, то подобие Божье не столько дано, сколько задано человеку. Человек оказывается разомкнутым в направлении как божественно-сверхчеловеческих возможностей, так и бесовских внушений, расщепляющих волю. Это мучительное раздвоение внутри человеческого Я и эсхатологическая жажда преодолеть его особенно ярко выражены в Посланиях святого апостола Павла[73].
Конечно, в контексте исторического развития христианско-православной теологии есть устойчивые аналогии между схемой человеческого существования, исходящей из полярности благодати и греха, и схемой античной антропологии с ее противоположением духа и тела, идеи и материи. Однако подлинное размежевание И.В.Киреевский, а вслед за ним и Н.Н.Неплюев видят для христианско-православной антропологии не между материальной и нематериальной субстанциями в человеке, между духовным человеком, у которого и дух отмечен безвольносвоевольной внушаемостью плоти (термин σάρξ в послании апостола Павла не тождествен термину тело, он означает именно принцип греховного сословия). Преодоление плоти – не высвобождение духа из плена телесности (как в неоплатонизме, гностицизме, манихействе и тому подобном), но одухотворение самого тела.
Отметим также, что западный опыт внедрялся в российскую действительность многократно, внедрялся властными структурами сверху, насильственно. Он не был органичен для традиционной почвы, а скорее выглядел как трансплантация, как искусственный орган, внедряемый в чужую культуру. Он трансформировал ее, сталкиваясь с противоречащими ему традициями. Сопротивление традиций обычно приводило к откату после реформ, а иногда и к смутным временам; но оно полностью не зачеркивало нового опыта. Сложная его ассимиляция приводила затем через некоторое время к всплеску культурных движений, обогащающих европейскую и мировую культуры. Так было и после петровских реформ, эхом которых в российской культуре стал золотой XIX век. Поэтому то, что трансплантировалось и затем усваивалось, возвращалось в Европу в виде новых достижений. Но Россия после всех этих многократных трансплантаций Европой не стала, она осталась гибридом. Ведь формальные образования в известном смысле есть антиобразования, так как нацелены на остановку, стабилизацию формы.
Такая уверенность продиктована тем, что русская культура, при всех сложностях ее существования есть культура книжная, освященная идеалами православия и зародившаяся, по словам И.В.Киреевского, с первым ударом христианского колокола. Но при этом важно, чтобы те начала жизни, которые хранятся в учении святой православной церкви, вполне проникли в убеждения всех степеней и сословий наших, чтобы эти высшие начала, господствуя над просвещением европейским и не вытесняя его, но, напротив, обнимая его своей полнотою, дали ему высший смысл и последнее развитие, и чтобы та цельность бытия, которую мы замечаем в древней, была навсегда уделом настоящей и будущей нашей православной России[74]. Иными словами, русская культура не имеет ценности без ценностей духовных и нравственных. Она в основе своей духовна, ибо является культурой духа. Эта духовность имеет всеохватывающее значение и проявляется во всем укладе жизни, в обычаях, в исканиях мыслителей, в народном творчестве и в классической литературе. В этом же контексте Неплюев Н.Н. подчеркивал особую духовно-стабилизирующую роль российского самодержавия: «Верноподданный моего государя, я искренне и всем сердцем желаю, солидарно с государственною властью, работать на благо Отечества, признавая это благо вполне солидарным с честным осуществлением правды Божией в практике жизни православной России. Сознавать, что моя деятельность одобряется верховным вождем России, на лоне которой я действую, составляет потребность моей любви к государю и уважения к авторитету власти его. Жить и действовать в доме, сознавая себя в разладе с его хозяином, я считаю настолько нечестным, неблагородным, унизительным, что чувствовал бы себя совершенно парализованным и не мог бы помириться для самого себя с таким положением.
Самодержавие Божией милостью православного царя считаю наилучшею формою правления, наиболее гарантирующею возможность мирного прогресса и дружной гармонии всех составных элементов государственного организма. Так думаю не по обязанности, не страха и угодничества ради, не по рутине традиций рода, более шестисот лет служившего престолу и Отечеству, а по совести и по опыту жизни и близкого знакомства с положением вещей в конституционных и республиканских государствах Западной Европы.
Самодержавие Божией милостью прямо противоположно самовластию языческого или свободомыслящего деспота. Это лучшее и худшее, день и ночь, причем центр тяжести, животворящий дух, решающий нравственное достоинство власти и формы правления, заключается не в слове самодержавие, а в словах Божией милостью.
Самодержавие Божией милостью царя православного есть лучшая гарантия уважения к правам всех подданных без различия классов и партий, лучший залог мирной и солидарной деятельности всех элементов государства на пользу общую. Никакая хартия, никакой договор не может быть гарантией равносильною сознанию венценосного помазанника, что он получил власть свою от Бога-Любви, высшего разума мира, является делегатом Его на земле, обязан осуществлять правду Его в жизни своих подданных и утрачивает все права свои, становясь крамольным по отношению к Царю царствующих и Господу господствующих.
Самодержавие Божией милостью, по мере своего самосознания, гарантирует уважение к человеческой личности более всяких деклараций о правах человека, гарантирует от фаворитизма, неизбежного в разгар партийной борьбы и от развращающего влияния избирательной агитации, столь губительно действующей на нравственность современных народов, обладающих либеральными учреждениями, гарантирует свободу всех в бесконечно большей степени, нежели свобода борьбы между партиями, желающими свободы каждая для себя и признающими право на свободу только за собою.
Самодержавие Божией милостью не только не требует гордого обособления верховной власти от народа, не только не мешает проявлению воли народной путем выборных, совещательных земских собраний, но даже по самой сути своей требует сердечного единения, единомыслия и единодушия всей великой семьи с Богом данным царем-батюшкой.
Самодержавие Божией милостью, более всякой другой формы правления, для правильного хода государственной жизни требует ясного самосознания как от представителей власти, так и от массы народной. В этом самосознании гарантия взаимных чувств любви и уважения, единомыслия и единодушия, духовной устойчивости, самобытного мирного прогресса и непреоборимой мощи православной России. При этом народ сознает святым долгом своим искренне и честно исповедовать жизненную правду, откровенно и доверчиво высказывая сердечные желания свои, с любовью и уважением признавая в то же время за самодержцем право соглашаться с желаниями меньшинства, каждый раз как желания эти, более желания большинства, совпадают с правдой Божией, а следовательно, и с общим благом»[75].
Несмотря на духовные искания русских православных философов первой половины XIX века, в сознании правящих кругов России как метод развития укоренилась так называемая догоняющая модернизация, основанная на заимствовании фрагментов технологической культуры Запада и внедрения ее достижений в социальное тело России. Однако появление новых форм техники и технологии, новых способов общественного разделения труда не привело к преобразованию системы мировоззренческих универсалий народа, к смене его глубинных смысложизненных ориентиров, разве что деформировала их. В последней четверти XIX столетия это прекрасно почувствовал и во всей своей полноте выразил Неплюев Н.Н.
Знакомясь с жизнью и трудами Николая Николаевича Неплюева, мы имеем прекрасную возможность не только получить представление об оригинальности и глубине русской православной культуры, почувствовать стремление утвердить русскую философию на ее собственном фундаменте – православии, но и проследить во всей своей полноте столкновение европейского опыта и традиционной русской социальности, прикоснуться, тем самым, к корням извечной русской проблемы взаимосвязи просвещенных слоев общества и народа.
3.3 Богословие Неплюева Н.Н.
В некоторых исследованиях значение и ценность Неплюева Н.Н., как религиозного философа и богослова несправедливо принижены. Особо акцентируют внимание на попытке Неплюева Н.Н. осуществить Царство Божие, его попытке осуществить христианские начала жизни в братских общинах: «…наиболее крупными явлениями в религиозной мысли остаются до настоящего времени В.Соловьев и Л.Толстой, два антипода – один церковный учитель, а другой ересиарх. Менее значительна струя Неплюева и кн.Дадиани и разных видов сектантов, как то: пашковцы, духоборы и т.д.. Неплюев представляет интересное явление, не столько через его теоретические сочинения вроде «Что есть истина» (Лейпциг, 1893), «Путь веры» (Серг.Пос., 1907), «Христианское мировоззрение» (Берлин, 1984) и др., сколько благодаря его попытке осуществить христианские начала жизни в братских общинах…»[76]. Однако авторы подобных высказываний явно недооценивают христианское мировоззрение Неплюева Н.Н. Оно было двигателем всей его благочестивой православной жизни всей его социальной деятельности. И в середине XIX столетия в России он не просто «пытался», но и реализовал идею создания принципиально нового сообщества, базирующегося на глубинных нравственных принципах, заложенных в Православии, высочайшем культурном уровне и научных знаниях. Воплощение этой идеи оказалось возможным благодаря подвигу и талантам Неплюева Н.Н. – выдающегося просветителя, педагога, философа, и экономиста.
Определяющей в создании этого сообщества была духовная составляющая, базирующаяся на христианском фундаментальном понимании Любви.
Также следует понимать, что важнейшим элементом формирования сообщества являлось воспитание и образование, основывающееся на высоких достижениях культуры, научных знаниях и передовых формах организации труда и отношения к нему, как к процессу творческому и приносящему радость.
Именно поэтому можно говорить об уникальности мировоззрения Неплюева Н.Н. Оно поистине способно было созидать не только духовно-нравственный облик самого Неплюева Н.Н., но и всего общества.
О том как христианское мировоззрение представлял сам Неплюев Н.Н. и о том, как отражалось оно на окружающем сообществе мы изложим в многочисленных пунктах ниже.
3.3.1 О Боге-Отце
Первая и основная истина христианского вероучения и всего христианского богословия есть истина бытия Божия (Евр.11:6): «…ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает».
Бог – высочайшее и всесовершеннейшее Существо, Который проявляет себя в жизни каждого человека (Деян.17:28): «…ибо мы Им живем и движемся и существуем…». От Него все зависит. Священное Писание предполагает эту истину общеизвестною и называет безумным того, кто сказал в сердце своем, что «…нет Бога» (Пс.13:1). И это понятно. О бытии Божьем свидетельствует человеку самая его богосозданная и богоподобная природа, которой присуща идея о Боге, как врожденное влечение к живому общению с Ним, и способность непосредственно ощущать Его бытие, чувствовать Его близость и воздействие на свой дух, когда Он прикасается к душе человеческой и дает ей знать о Себе. Вот это-то ощущение таинственного воздействия Божества внутренним чувством человека и служит основанием всеобщей непоколебимой уверенности в бытии Божества[77].
Неплюев Н.Н. вообще всю свою деятельность основывал на вере в Бога, на признании Его неизменной, совершенной любви (1Иоан.4:8), и оправдывал ее на призыве Христа совершенствоваться (Мф.5:48): «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».
Неплюев Н.Н. считал неразумно отрицать наличие чего-либо совершенного и вечного во вселенной. Человек будет совершенствоваться в любви и добре лишь тогда, когда будет признавать наличие совершенного Добра и Любви – совершенного Бога, Который обещает своему творению вечное блаженное существование постоянно жизненное, в котором осуществляется совершенствование уже в совершенном. Именно поэтому путь христианина на земле так труден, ведь осуществляется совершенствование человека в несовершенном.
Неплюев Н.Н. признавал именно такого Бога-Творца и осознавал Его, как единую совершенную природу, Который неустанно призывает все Свое творение в блаженное царство.
Свое богословие Неплюев Н.Н. выстраивает в первую очередь с помощью Священного Писания, затем пропускает через призму собственного разума и сердца. Он практически не обращается к святоотеческой письменности, отчего богословие Неплюева Н.Н. индивидуально и по-своему оригинально, но именно поэтому протестантский оттенок в его сочинениях и присутствует.
Для оценки богословия Неплюева Н.Н. необходим тот сравнительный святоотеческий труд, некий бесспорный эталон православного мышления, который вполне бы содержал образец веры и знания, раскрывавший истины Символа веры соборной церкви Христовой. Таковой святоотеческой вершиной, соединившей богословие практически всех величайших Отцов и Учителей церковных до 8 века, служил труд святого Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры».
Вспомним, что после разделения церквей отношения между востоком и западом, как известно, обострились и были вообще недружелюбны. Тем не менее, великое творение святого Иоанна Дамаскина еще долгое время продолжало возбуждать к себе великое уважение со стороны западных богословов. Так, известно, что в XII веке «по поручению папы Евгения III (1144 – 1153 г.)», оно «было переведено на латинский язык». В том же веке «Петр Ломбард (ум. в 1164 г.) сделал из него Сокращение». Веком позже знаменитейший из средневековых схоластических богословов – Фома Аквинат «(1225 – 1274 г.) изложил его подробно»[78]… Однако позже западные догматические изыскания истины, под влиянием нового схоластического направления, вступили на новый путь, который был неизвестен ни Дамаскину, ни его древнейшим предшественникам по занятию догматами веры, и по своей нетвердости и шаткости скорее приводил к недоумениям и заблуждениям, нежели оказывал существенную пользу.
Восточная же церковь всегда смотрела и смотрит на «Точное изложение православной веры», как на благонадежный, классический учебник богословия, как на основу и норму всех позднейших греческих догматик, в котором изложена система христианского вероучения словами святых Отцов и Учителей Церкви и определениями вселенских соборов. Именно эти основания подвигли нас определить «Точное изложение православной веры» судьей богословия Николая Николаевича Неплюева.
В данном вопросе о Боге-Отце, не обращаясь к святоотеческим поучениям, но основываясь лишь на Священном Писании и на своем горящем любовью сердце, Неплюев Н.Н. по сути повторяет мысли святых Отцов Церкви: «…знание того, что Бог существует всеяно в нас естественным образом. А так как злоба лукавого против естества человеческого настолько возымела силу, что даже низвела некоторых в неразумнейшую и худшую из всех зол бездну гибели: до утверждения, что Бога нет, показывая безумие которых истолкователь божественных слов Давид говорил: рече безумен в сердце своем: несть Бог…»[79].
Однако, если для Неплюева Н.Н. основанием бытия Божия служит понятие о необходимости совершеннейшей Любви в видимом мире, которое раскрывается в сердце (об этом сказано выше), то для св.Иоанна Дамаскина доказательством бытия Божия служит человеческий разум, который обнаруживает во всей твари промыслительное действие Высшей Силы: «И самое непрерывное продолжение твари, и сохранение и управление учат нас, что есть Бог, создавший все это и содержащий, и сохраняющий, и всегда промышляющий. Ибо каким бы образом соединились друг с другом для совершения единого мира противоположные природы, – разумею природы огня и воды, воздуха и земли, – и как они остаются неразрушимыми, если какая либо всемогущая Сила и не соединила их вместе, и не сохраняет их всегда неразрушимыми?
Что есть устроившее то, что – на небе и что – на земле, и что (движется) по воздуху и что (живет) под водою, а еще более, в сравнении с этим, небо и землю, и воздух, и природу как огня, так и воды? Что соединило это и разделило? Что привело это в движение и движет беспрестанно и беспрепятственно? Разве не художник этого и во все вложивший основание, по которому вселенная и идет своим путем, и управляется? Но кто – художник этого? Разве не тот, кто создал это и привел в бытие? Потому что мы не дадим такого рода силы случаю. Ибо пусть принадлежит случаю происхождение, а кому – устроение? Если угодно, предоставим случаю и это. Кому же – соблюдение и охранение законов сообразно с которыми это сначала осуществилось? Разумеется, другому, кроме случая. Но что другое это есть, если не Бог?»[80].
Таким образом, в данном вопросе о Боге-Отце, Творце и Вседержителе, у Неплюева Н.Н. не обнаруживаем никаких отклонений от православной богословской традиции.
3.3.2 О божественных свойствах
С верой в бытие Божества нераздельно и непосредственно связано представление о Нем, как о Существе, безмерно возвышающемся над всем видимым и доступным нашему наблюдению и познанию миром, и потому непостижимом в Его внутреннем существе никаким сотворенным умом.
Познание существа Божия может быть свойственно только Самому Богу[81]. По словам Спасителя (Мф.11:27): «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть».
Бог во внутреннем существе Своем не может быть постигнут никаким ограниченным разумом. Познаваемой в существе Божьем является та Его сторона, которой Он проявляет Себя в мире, отображая здесь в конечных формах бесконечные свойства Своего существа. Отсюда, учение о свойствах существа Божия собственно и составляет содержание учения о существе Божием. На основании лишь этих свойств человек и может составить некоторое понятие о Боге с целью приблизить к своему уразумению непостижимое существо Божье[82].
Выражая общую святоотеческую мысль о свойствах божественной природы, св.Иоанн Дамаскин повествует: «Бог – Существо несозданное, безначальное, бессмертное и беспредельное, и вечное, невещественное, благое, обладающее творческою силою, праведное, освещающее, неизменное, бесстрастное, неописуемое, необъемлемое, неограниченное, неопределяемое, невидимое, недоступное для ума, ни в чем не нуждающееся, самодержавное и независимое, вседержительное, жизнеподательное, всесильное, бесконечно могущественное, освящающее и подающее, обнимающее и содержащее все вместе и обо всем промышляющее. Все это и подобное божественная природа имеет по естеству, не получив откуда-либо, на сама раздавая всякое благо своим собственным творениям, соответственно силе, в какой каждое в отдельности может принимать»[83]. В подобном контексте, согласуя свою мысль с повествованием Иоанна Богослова (Откр.1:8,10;21:6), Неплюев Н.Н. говорит об онтологических свойствах Бога: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть, и был, и грядет, Вседержитель. …<…>. Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега. Первый и Последний <…>. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой», приходит к выводу о том, что Богу, Который есть Совершенство, Который есть Альфа и Омега должны соответствовать и совершенные природные свойства такие как, всеблаженство (высшая любовь), всеведение (высший разум), всеправедность (высшая святость), вечность, всемогущество, неизменяемость, вседовольство и всеблаженство[84].
Неплюев Н.Н. также объясняет, в чем совершенство этих свойств. Он говорит, что «как высшая любовь, Господь Бог все создал для блаженства вечного и благими путями ведет к этой благой цели... . Как высший разум мира, Господь Бог все создал вполне разумно и разумными путями ведет к этой разумной цели… . Как высшая святость, Господь Бог добровольно совершенен и не может ни мириться, ни уживаться со злом»[85].
Свойства Божии всеблаженство, всеведение, всеправедность, Неплюев объединяет под понятием воли Божией, которая есть не только высшее, но и единственное разумное благо в мире: «Воля Божья, как воля высшей любви и высшего разума, есть не только высшее, но и единственное разумное благо в мире, вмещает в себе все добро и одно добро»[86].
Следовательно, все, что согласно с волей Божьей разумно и единственно разумный путь к высшему благу – это соответствие этому разумному и благому пути и благой конечной цели бытия: «Вне воли Божьей одно зло и томление духа; все, с волей Божьей несогласное, есть неразумное и злобное уклонение от разумного и благого пути к разумной и благой конечной цели»[87]. Таким образом, Неплюев Н.Н. вторит премудрому Соломону (Еккл.1:14,17-18;2:11,17,24-26): «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа! <…> И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. <…> И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! <…> И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа! <…> Не во власти человека и то благо, чтобы есть, и пить, и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это – от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него? Ибо человеку, который добр пред лицом Его, Он дает мудрость, и знание, и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицеем Божиим. И это – суета и томление духа!».
Для Неплюева Н.Н. становится очевидным то, что признанию необходимости жизни по воле Божьей предшествует вера в совершенные божественные свойства. Эта вера присуща разумным людям. По мнению Неплюева мы верим и не можем не верить не только потому, что они поведаны нам Откровением, но и потому, что нельзя разумному существу отвергнуть хотя бы одно из них, продолжая верить в разумность бытия и возможность разумной жизни, потому что нельзя доброму существу отвергнуть хоть одно из них, не впадая в беспросветное отчаяние абсолютно безнадежного пессимизма: «Попробуем отказаться от веры в одно из поведанных нам свойств Божьих и вникнем в неизбежные логичные результаты нашего неверия для ума, сердца и жизни нашей»[88].
Например, если предположить, что мир не создан Богом любящим, если мы отвергнем благость Его, тогда, по мнению Неплюева Н.Н., наше существование абсолютно бессмысленно; жизнь тогда становится процессом умирания; тогда в мире работает лишь один закон – закон энтропии. Так Неплюев Н.Н. рисует довольно мрачную картину человеческого бытия, результатом которого стало безверие: «…у нас не останется (тогда) никакого разумного основания верить в конечную победу добра и стремиться к нему; самая любовь перестанет быть разумною, теряет свое место в общей экономии мира, нисходит до степени неразумного инстинкта и вредного в деле борьбы за существование предрассудка. Разумная любовь превращается в неразумную сентиментальность; надежда на конечную победу добра не имеет никакого разумного основания, и жизнь превращается для доброго человека в бессрочную каторгу и бессмысленное прозябание, среди безразличных и равноправных явлений окружающей жизни. Только любовь Творца дает разумный, вечный смысл и любви творения, делает разумными надежду и самоотвержение. Неверие в благость Творца узаконивает, делает разумным грубый эгоизм и мрачное отчаяние; при таких обстоятельствах неизбежен выбор между благородным самоубийством безнадежной любви и подлым прозябанием ради пьянства жизни, уживающегося со злом»[89].
Если же предположить, что мир не создан Богом разумным, если отвергнуть всеведение Бога, тогда, по мнению Неплюева Н.Н., и все творение Его следует считать неразумным: «не признавая разумность Творца, мы не имеем никакого разумного основания признавать разумность творения, разумность жизни мира, разумность скорбей и страданий, разумность конечной цели бытия. Не признавая разумность целого, не имеем никакого разумного основания признавать разумным и часть этого неразумного целого – человечество и часть этой части – самого себя.
В результате хаос мысли и жизни среди хаоса материи. Именно хаос, не становящийся разумною гармонией оттого, что изучают свойства этого хаоса. Даже теория машинообразности мирового организма не имеет никакого разумного смысла без веры в разумного Творца этой мировой машины»[90].
Если предположить, что мир не создан Богом святым, если отвергнем всеправедность Творца, тогда, по мнению Неплюева Н.Н., само понятие о правде и святости теряет для нас всякий разумный смысл. Неплюев Н.Н. говорит, что «святость – ведь это устойчивая гармония духа, при которой разум, подчиняясь любви, самодержавно властвует над ощущениями, – гармония духа столь трудно достижимая среди дисгармонии духа и жизни этого мира, который весь во зле лежит»[91]. Таким образом, он вторит апостолу Иоанну: «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1 Иоан.5:19).
Таким образом, по Неплюеву Н.Н., только вера в святость Творца и может дать спасительное убеждение в том, что святость человека есть явление нормальное, более того – необходимое условие того высшего блага, которое и есть конечная цель творения. Без такого спасительного убеждения «мы не имеем никакого разумного основания верить в саму возможность святости, никакого разумного основания путем трудных самоограничений и многих скорбей к ней стремиться»[92].
Именно вера в святость Творца реально осуществляет стремление всего творения к святости. Таким образом, творение осуществляет конечную цель собственного бытия – спасения. Так говорит Неплюев Н.Н.: «…неверие во всеправедность, в святость Творца логично приведет к убеждению, что святость – наивная утопия, стремление к ней – благо глупость и наивная сентиментальность; что разумная практичность состоит в том, чтобы как можно выгоднее и приятнее устроиться среди хаоса и дисгармонии, совсем не задаваясь гордою мечтою достигнуть святости и водворить гармонию в жизни.
Только вера в святость Творца претворяет стремление к святости в духе и жизни из гордого безумия в разумное смиренное согласование воли своей со святою волею Бога святого»[93].
Важное замечание делает Неплюев Н.Н. практически заблуждающимся христианам, которые рассчитывают на милосердие Божие и не принимают в расчет святость Его, которая не допустит к себе неисправленного человека. Вот, что говорит Неплюев по этому поводу: «…замечательно, что и непонимание святости Божьей приводит верующих так называемою простою верою к тем же результатам, как и неверие в это свойство Божье. Они неизменно строят все свои расчеты на успокоительной надежде на милосердие Божье, совсем не принимая в расчет Его святость: зачем им делаться святыми и свято устраивать свою жизнь, когда Богу можно угодить и без святости. Вопрос о том, как достигнуть святой гармонии духа, стать братом духовным для жителей рая и тем дать право Богу всеправедному допустить нас в святое братство Царства Божьего, подменяется вопросом о том, какою ценною купить благоволение Бога и право на вход в Царство Небесное. Стать святым, работать на освящение себя, других и всего строя жизни бесконечно трудно, когда любовь не занимает в жизни нашей духа место первое; гораздо легче соблюдать обряды внешнего культа, выполнять благочестивые упражнения и делать так называемые богоугодные дела»[94].
Если предположить, что мир не создан Богом вечным, всемогущим, вездесущим и неизменяемым, тогда, по мнению Неплюева Н.Н., такие обстоятельства приводят человеческое существование к абсолютно бессмысленному прозябанию в этом мире, в котором просто не может быть добра: «предположить, что мир не создан Богом вечным, всемогущим, вездесущим и неизменяемым, и тотчас ускользает у нас почва под ногами: нет разумного основания верить в конечную и прочную победу добра, нет и разумного основания чем-либо жертвовать ради достижения этого мифического добра на час.
Если Бог не вечен, не вечно и добро, не вечно и то блаженство, вера в которое живет в глубине каждой живой души, придает разумный смысл его сознательно скорбному земному бытию и каждому мгновению его жизни разумный вечный смысл, дающий право жить.
Если Бог не всемогущ, где разумное основание надежды на то, что Творец может довести до благой конечной цели свое творение. Может ли жить при такой неуверенности разумный и добрый человек и не возненавидеть свое бессмысленное бытие, свое подлое прозябание среди зла, невольные компромиссы с которым облагораживаются исключительно тем характером великодушия к слабому противнику, который, без твердой уверенности в конечную победу добра, переходит в бессрочную гнусную уживчивость со злом.
Если Бог не вездесущ, Он не может быть и всемогущ. Где же тогда гарантия того, что человек не есть атом забытый, затерянный в громаде мира, что жизнь его души имеет значение в общей гармонии мира, что разум его не одинокий глас вопиющего в пустыни, что любовь его дым, бесследно развеваемый ветром вечности. При таких обстоятельствах разумно жить нельзя, а можно только прозябать изо дня в день, развлекаясь пестротою приятных ощущений.
Если Бог неизменен, неизменна и воля Его, неизменны и истина, и добро, и правда. Только вера в неизменяемость Бога и есть разумное основание убеждения в совершенной определенности конечной цели бытия, в неизменности определенного смысла земной жизни человека, а следовательно, и единственная гарантия для него возможности жить разумно, разумно согласуя свои мысли, чувства и поступки с разумным и определенным планом достижения разумной определенной цели»[95].
Неплюев Н.Н. говорит, что изменяемость и неуравновешенность воли присуща человеческой природе, но не как, не божественной. И в связи с этим призывает верующих «не забывать, что благо и разумность не абсолютны только для нас, а не для Бога. Воля Божья есть высшее благо и высшая разумность, при том абсолютно высшая. Если бы было благо еще более высокое, всеведущий Господь не мог бы не знать об этом и не мог бы предпочесть ему благо меньшее. Вот почему и воля Божья по самому существу своему неизменна, как абсолютно высшее благо мира»[96].
Если предположить, что Бог не вседоволен или не всеблаженен, тогда, по мнению Неплюева Н.Н. мы не можем не усомниться и во всех остальных свойствах Бога; мы не можем не усомниться в самом существовании Его; тогда лишаем разум всякого знания, а сердце лишаем всякой надежды. Вот что по этому поводу говорил сам Николай Николаевич: «Воля Божья есть абсолютное добро и абсолютная мудрость. Как же может всемогущий Бог не быть всегда доволен Собою и всеми своими делами? Как же может всеведущий Бог терять блаженное спокойствие духа, когда за мимолетным уклонением от правды, добра и счастья Он непрестанно видит конечную победу добра и вечное блаженство, которое и есть неизменная, согласная с волей Его правда бытия, та благая и разумная цель, к которой Он благими и разумными путями ведет Свое творение.
Если мы усомнимся в том, что Творец мира вседоволен и всеблаженен, мы должны усомниться и во всех остальных свойствах Его, усомниться в самом существовании Его, отнять у разума всякую опору и у сердца всякую надежду»[97].
Таким образом, свои размышления об онтологических и духовных свойствах Творца, Неплюев Н.Н. проецирует на практическую жизнь христианина. С признанием божественных совершенств, человек формирует совершенство собственного бытия: «в Боге откровения весь разумный смысл нашего бытия, все основания тихой, спокойной радости нашего сердца, достоинство и сила наша»[98].
Св.Иоанн Дамаскин повествует христианам: «Божество беспредельно и непостижимо. И, что только одно то: беспредельность и непостижимость в Нем – постижимо. А что говорим о Боге утвердительно, показывает не при роду Его, а то, что – около природы. Назовешь ли ты Его благим, или праведным, или мудрым, или чем бы то ни было другим, ты скажешь не о природе Бога, но о том, что – около природы. Также некоторое, что о Боге говорится утвердительно, имеет значение превосходного отрицания; как например, говоря о мраке в отношении к Богу, мы разумеем не мрак, но то, что не есть свет, а – выше света; и говоря о свете, разумеем то, что не есть мрак»[99].
Николай Николаевич Неплюев не делает данной оговорки, но и не лишает божественных свойств превосходного абсолюта, характеризуя совершенство Бога. Размышляя о свойствах Бога, Неплюев Н.Н. не приземляет понятия о Нем, но раскрывает то, что логически возможно помыслить о Творце совершенном. В данном вопросе Неплюев Н.Н. также не отклоняется от святоотеческой православной мысли. Он лишь стремиться обозначить грань разумного богопознания.
3.3.3 Первопричина бытия мира
Первым действием Божьим в отношении Его ко всему бытию конечному было сотворение самого этого бытия. Бог, по учению православной церкви, есть «Творец неба и земли, видимым же всем и невидимым…». Что Бог есть единственный Виновник и Первопричина мира, как совокупности всего бытия конечного, а не возник мир каким либо образом сам собой, беспричинно или случайно, эта истина признается и естественным разумом человека, не озаренным светом откровения. Она с необходимостью вытекает из самого понятия о Боге, как существе неограниченном и самобытном. И потому все, допускающие бытие Божества, признают, что мир произошел от Бога. Но истинный, сообразный с высочайшими совершенствами существа Божия, ответ на вопрос о самом способе, каким Бог произвел мир, дает только откровение в своем учении о происхождении от Бога всего существующего в пространстве и времени через творение[100].
Подобно и Неплюев Н.Н., признающий Бога Существом неограниченным и самобытным, видит в Нем первопричину бытия всего творения.
Воле Божьей, как воле всесовершеннейшего Существа, не свойственно действовать без достойных побуждений (произвольно или по случайным влечениям чувства), а всемогуществу Премудрого – без целей[101].
Православной церковью откровенное учение о побуждениях и цели творения преподается так: «…побуждением к творению мира служила бесконечная благость Божия, или желание иметь причастников славы Своей вне Своей внутренней жизни, а целью творения – блаженство тварей и слава Творца»[102].
Любовь породила в Боге желание сотворить мир и подвигнуть Его к осуществлению этого желания. Другого, наиболее достойного Божества побуждения к творению, трудно и представить. Благость и любовь есть как бы сама сущность Бога[103].
У св.Иоанна Дамаскина находим общее святоотеческое выражение мысли о первопричине бытия: «…Бог – причина и начало всего; сущность того, что существует; жизнь того, что живет; разум того, что разумно; ум того, что обладает умом; и как возвращение, так и восстановление тех, которые от Него отпадают; и обновление, и преобразование тех, которые губят то, что – согласно с природою; тех же, которые потрясаются каким либо злочестивым волнением, святое утверждение; и стоящих – безопасность; и отправляющихся к Нему – путь и руководство, которым они возводятся вверх. Присоединю же и то, что Он – Отец тех, которые Им сотворены. Ибо Бог, приведший нас из не сущих в бытие, в более собственном смысле – наш Отец, чем те, которые нас родили, от Него получившие и бытие, и способность к произведению. Он – Пастырь тех, которые следуют за Ним и пасутся Им; освещаемых – освещение; посвящаемых в (святые) таинства – высочайшее таинство; для тех, которые обожествляются, щедрый Даятель божества; разделяющихся – мир; и стремящихся к простоте – простота; и пекущихся об единении – единение; всякого начала – пресущественное и преначальное – начало; и тайного Своего, то есть, принадлежащего Ему знания – благое уделение, насколько (это) можно и доступно для каждого»[104]. И еще: «Как только благий и преблагий Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбытку благости восхотел, чтоб произошло нечто, что в будущем пользовалось бы Его благодеяниями и было причастно Его благости, Он приводит из не сущего в бытие и творит все без изъятия, как невидимое, так и видимое, также и человека, составленного из видимого и невидимого. Творит же Он, мысля, и мысль эта, дополняемая Словом и завершаемая Духом, становиться делом»[105]. Подобные святоотеческие признания естественны для любого православного христианина. Мысль о первопричине бытия это последующий логический вывод каждого, кто признал существование Высочайшей Силы – Бога. Тому примером служит и мысль Неплюева Н.Н. Он не нарушает христианскую логику и говорит, что все творение – это плод сознательного проявления разума и любви Божьей: «Все существующее есть сознательное проявление разума Божьего. Бог творил и сознавал, что все его творение разумно и прекрасно.
Высшая любовь могла ли не создавать живые существа, разумные и любящие для вечного блаженства причастия любви Его и созерцания чудесных проявлений Его мудрости?»[106]. Таким образом, и в этом вопросе мы не обнаруживаем у Николая Николаевича Неплюева разномыслия с православной богословской традицией.
3.3.4 Творение ангелов
Согласуя свою мысль с Откровением, Неплюев Н.Н. признает, что первое место по времени сотворения в сотворенном бытии принадлежит миру духовному или ангелам Божьим.
Первопричину ангельского бытия Неплюев Н.Н. видит в Боге, следовательно, он признает, что ангелы не самобытны, а имеют бытие свое от Бога. Все они сотворены Богом, а не как-либо иначе получили свое бытие от Бога, например не через истечение из божественного существа.
Таким образом, он не противоречит св.Иоанну Дамаскину, выразившему мысль свт.Григория Богослова: «Некоторые, конечно, говорят, что Ангелы произошли прежде всякой твари; подобно тому как говорит Григорий Богослов: «прежде всего Он вымышляет ангельские и небесные силы, и мысль эта стала делом». Другие же говорят, что они произошли после возникновения первого неба. А что они произошли прежде образования человека, все – согласны. Я же соглашаюсь с Богословом. Ибо надлежало, чтобы прежде всего была создана постигаемая только умом сущность и при таких обстоятельствах – сущность воспринимаемая чувством, и тогда этот самый человек, состоящий из той и другой»[107].
Однако стоит заметить, что Неплюев Н.Н. практически не говорит об ангельской природе, но особо указывает лишь на их свободу. Свобода воли, которой одарено творение, подчеркивает совершенство самого творения и совершеннейшего Бога. Но, эта свобода, по Неплюеву, привносит момент постоянной опасности и риска, как в человеческую природу, так и соответственно в ангельскую, являя возможность уклонения от добра. Вот что, сам Неплюев Н.Н. говорил по этому поводу: «И вот Господь создал целый мир духов бесплотных: любящих, разумных и свободных. Свобода, составляя непременное условие нравственного достоинства и разумное основание справедливой любви Бога всеправедного, составляет вместе с тем и постоянную опасность, как возможность уклонения от добра, как возможность нарушения святой гармонии духа»[108].
В данном вопросе св.Иоанн Дамаскин, выражая общую святоотеческую мысль несравненно более охарактеризовал ангельскую природу и указал не только на причину, но и на принцип творения: «Сам Он – Создатель и Творец Ангелов, приведший их в бытие из не сущего, создавший их по образу Своему бестелесною природою, как бы некоторым духом и невещественным огнем, как говорит божественный Давид: Творяй ангелы своя духи, и слуги своя пламень огненный, – описывая их легкость и пламенение, и пылкость, и весьма большую проницательность, и стремительность, с какою они желают Бога, и служат Ему, и направление вверх, и свободу от всякого вещественного помышления.
И так, Ангел есть сущность, одаренная умом, всегда движущаяся, обладающая свободною волю, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для свой природы бессмертие, каковой сущности вид и определение знает одни только Создатель. Бестелесною же она называется, также и невещественною по сравнению с нами, ибо все, сопоставляемое с Богом, Который один только – несравним ни с чем, оказывается и грубым, и вещественным, потому что одно только Божество по истине – невещественно и бестелесно»[109]. Далее у св.Иоанна Дамаскина характеризуется каждое из природных качеств ангельской природы и описание иерархии (согласно Дионисию Ареопагиту), но нет необходимости приводить эти сведения в работе, так как мы используем для сравнения лишь те святоотеческие мысли, которые тем или иным образом отобразились в богословии Неплюева Н.Н.
Таким образом, мы обнаруживаем у Неплюева Н.Н. недостаточно разработанную ангелологию. И можно предположить, что подобное явление «недосказанности», которое преследует все богословие Николая Николаевича – есть следствие того, что он практически не опирается на труды святых Отцов и Учителей Церкви, позволяя себе довольствоваться лишь свидетельством Священного Писания.
3.3.5 Причина ангельского падения
Согласно православной богословской традиции, «ангелы – есть природа разумная и одаренная умом, обладающая свободной волей, изменчивая по желанию, то есть, добровольно изменчивая. Ибо все, что создано, и изменчиво; неизменно же – одно только то, что – несотворенно. И все разумное одарено свободной волей. И так, Ангел, как природа, одаренная разумом и умная, обладает свободной волей; а как – созданная, и умная, обладает свободной волей; а как – созданная, изменчивая, имея власть и оставаться, и преуспевать в добре, и изменяться в худшую сторону»[110].
По мнению св.Иоанна Дамаскина, ангелу, который стоял во главе земли родившемуся от Бога не злым, но совершеннейшим добрым существом со свободной волей возгордился по самовластному произволению, видя свое могущество и славу. Он воспротивился Творцу и отпал от Него: «Из этих ангельских сил тот Ангел, который стоял во главе земного чина и которому со стороны Бога была вверена охрана земли, – не родившись злым по природе, но быв добрым и произойдя для благой цели, и совершенно не получив в себя самого со стороны Творца и следа порочности, – не перенесши как света, так и чести, которую ему даровал Творец, по самовластному произволению изменился из того, что – согласно с природой, в то, что – против природы, и возгордился против сотворившего Его Бога, восхотев воспротивиться Ему; и первый, отпав от блага, очутился во зле. Ибо зло и не есть что либо другое, кроме лишения блага, подобно тому как и тьма – лишение света… Но вместе было увлечено и последовало за ним, и вместе пало бесконечное множество стоявших под его властью Ангелов. И так, будучи одной и той же природы с Ангелами, они сделались злыми, добровольно отклонив расположение сердца от блага ко злу»[111].
Подобно св.Иоанну Дамаскину Николай Николаевич Неплюев причину падения некоторых ангелов видит в том, что они возгордились собственными возможностями разума и свободы, поставив эти свойства выше любви: «Не все ангелы устояли в добре, некоторые из них возгордились разумом и свободою, поставив их выше любви, выше любовного единомыслия и единодушия с любвеобильным Творцом. Гармония духа была нарушена, нарушено единодушие с высшею любовью, нарушено единомыслие с высшим разумом»[112].
По Неплюеву Н.Н. у падшего творения есть возможность возвращения к Богу и Его прощения, через сознательное подчинение собственного разума и всего своего существа божественной любви: «Насилие до того противно духу Божьему, что никогда Господь не насилует даже и на добро. И Он предоставил духам заблудшим жить вдали от Него и верных созданий Его, пока не сознают вечную правду святой воли Его, пока не будут алчущими и жаждущими любви Его и добровольно, сознательно, радостно не подчинят и разум, и свободу любви.
Только сознательно и свободно любящие достойны любви Божьей, позволяют Ему любить себя и таким образом осуществить то высшее благо, для которого они созданы»[113]. Данная мысль Неплюева Н.Н. расходится с мнением св.Иоанна Дамаскина, выражавшему общую святоотеческую мысль о невозможности возвращения демонов в Царство божественной славы и их покаянии: «… посему диаволу и его демонам, также и последователям его уготован огонь неугасимый и наказание вечное.
Должно же знать, что чем именно служит для людей смерть, этим для Ангелов служит падение. Ибо после падения для них невозможно покаяние, подобно тому как и для людей оно невозможно после смерти»[114].
Таким образом, отметим, что в данном вопросе мысль Неплюева Н.Н. не согласуется со святоотеческим преданием, и его мысль о возможном покаянии демонов остается его частным богословским мнением.
3.3.6 Творение видимого мира
В Священном Писании учение о происхождении мира вещественного содержится в истории мироздания, которой начинается бытописание Моисеево (Быт.1). Соответственно Неплюев Н.Н. признает, что Господь Творец всего видимого мира. Творит мир из ничего и таким образом «все сущее – это осуществляющаяся мыль Его»[115].
Св.Иоанн Дамаскин повествует: «Сам Бог наш, прославляемый в Троице и Единице, сотворил небо и землю, и вся, яже в них, приводя из не сущего в бытие все без изъятия: одно – из вещества, которого прежде не существовало, как например, небо, землю, воздух, огонь, воду; другое же – из этих, происшедших от Него элементов, как например, животных, растения, семена. Ибо это по повелению Творца произошло из земли и воды, и воздуха, и огня»[116]. Далее св.Иоанн Дамаскин характеризует эти четыре стихии, входящие в состав видимого бытия.
Неплюев Н.Н., как было сказано выше признает Творца всего видимого и невидимого, но не характеризует элементы творения, а стремиться лишь указать на высшую совершеннейшую Любовь, создавшей небо и землю. В частности в вопросе о творении видимого мира, Неплюев Н.Н. стремиться более указать на природу Бога, Который есть Любовь, нежели на природу мира. Это можно объяснить тем, что своей неустанной проповедью о Всемогущем Боге-Любви, Неплюев Н.Н. стремиться пробудить веру, надежду и любовь в заблудших духом людях. Неплюев Н.Н., как для падших ангелов, так и для падшего человечества обнаруживает возможность возвращения к Богу в изначальное состояние Славы и блаженства небесного. Неплюев Н.Н. изначально прекрасное творение сравнивает с совершеннейшей мудростью Творца. Все сущее, как воплощение Его мудрости: «Все творение было прекрасно; и материя, и свойства ее, и силы природы, и законы их взаимодействия – все это было совершенно, как совершенная мудрость Творца, в них воплотившаяся. Господь царствовал и все направлял к общему благу, подчиняя закону любви все разумные законы жизни мира»[117].
Повторяя святителя Василия Великого («Шестоднев»), Неплюев Н.Н. говорит, что дни творения – это шесть эпох. Вот как он объясняет свои утверждения: «Откровение говорит о шести эпохах творения; эпохи эти названы днями. Что под словом день разумеется эпоха, заключающая в себе неопределенное пространство времени, ясно из того, что до четвертого дня, когда появилось солнце на небе, не могло и быть той смены дня и ночи, которую мы называем днем в настоящее время, и из того еще, что в 4-ом стихе 2-ой главы книги «Бытие» словом день назван весь период творения»[118].
Замечает Неплюев Н.Н. и то что в еврейском подлиннике употребляется два глагола: бара (творить) и асан (развивать). Упоминает он и о том, что глагол бара употреблен только три раза: при творении материи, при творении органического мира и при творении души человека. Во всех остальных случаях употребляется глагол асан, подтверждающий теорию развития[119].
И действительно известно каждому исследователю-библеисту, что существуют косвенные указания Свщ.Писания на сотворение мира из ничего. В Бытие (1:1) сказано, что Бог сотворил небо и землю. Здесь употребляется еврейский глагол бара. В еврейском языке для выражения идеи творения используются два слова: асан, которое означает «создавать из подручного материала», и слово бара, которое может иметь два значения: во-первых, значение сотворения из ничего, создание чего-то совершенно нового, ранее не существовавшего; во-вторых, значение творения из какого-то подручного материала. Но поскольку сказано, что земля была безвидна и пуста, и потом уже из этой неоформленной материи Бог в течении шести дней создавал мир, то следует признать, что в Бытие 1:1 этот глагол употреблен именно в значении творения из ничего. Кроме того, Священное Писание нигде не говорит о совечности мира и Бога. Само наименование вечный в Священном Писании прилагается только к Самому Божеству или к божественным свойствам, но никогда не прилагается к тому, что принадлежит миру сотворенному[120].
Таким образом, и в данном вопросе о творении видимого мира, Неплюев Н.Н. придерживается православной богословской традиции.
3.3.7 Творение человека
Истинное познание о своем первоначальном происхождении человек может иметь только из откровения Божия. В Писании наиболее полно возвещается об этой тайне, как и о происхождении мира вещественного, в бытописании Моисеевом (Быт.1:26-27; 2:7, 18-24).
Определенно Неплюев Н.Н. признает Господа Творцом человека. Свое творение Он одарил изначально положительными природными качествами: любовью, разумом и свободой воли. Наличие свободы в человеческой природе подчеркивает совершенство человека и совершеннейшего Бога. Вот слова самого Неплюева Н.Н.: «Кроме любви и разума необходимо было одарить их и свободою воли, без чего это были бы только куклы, заведенные на добро, но заслуживающие любви высшего разума мира, а следовательно, и не способные на вечное блаженство, которое и состоит в причастии этой любви»[121].
Неплюев Н.Н. не отвергает библейского повествования о присутствии образа и подобия в человеке и говорит, что в таком состоянии высшее создание Божие оказалось в видимом мире: «И в этот благодатный рай Господь возжелал поместить образ и подобие Свое – человека, способного быть любящим, разумным и свободно совершенным»[122].
Человек по Неплюеву Н.Н. создан был в два этапа: сначала неодушевленное тело, а затем воссоединение его с бессмертным духом, который Он вдунул «от Себя»: «Он создал тело человека из материи и вдунул в него от Себя бессмертный дух»[123].
Однако в данном вопросе мы должны заметить, что лишь не многие из православных богословов придерживались подобного мнения о том, что душа и тело творились в отдельности. Вот, что пишет свящ.Олег Давыденков в «Догматическом богословии»: «О сотворении человека говорится в 1 и 2 главах книги Бытия. В 1-ой главе рассказывается, каким образом совершилось сотворение человека. Сначала Бог берет персть от земли и образует из нее тело – некую бездушную статую, если буквально понимать слова Писания, затем в это первоначальное создание вдувается дыхание жизни, и человек становится душою живою. Существуют различные толкования этого библейского текста. По мнению преп.Серафима Саровского и свт.Кирилла Александрийского, человек не был сотворен мгновенно, сначала было создано некое человекоподобное существо, которое, однако, нельзя в полном смысле назвать человеком, и только после Божественного дуновения оно становится богообразной человеческой личностью.
Каким образом сотворены тело и душа человека – одновременно или последовательно?
В предании Церкви закрепилось мнение, что человек творится одновременно из души и тела. Это мнение утвердилось в VII столетии во время полемики с монофизитами и монофелитами. Порядок сотворения тела и души первого человека является архетипом, по которому соединяются душа и тело всех последующих людей. В контексте христологическх споров православной стороне важно было отстоять мнение, согласно которому душа и тело возникают в один и тот же момент времени. Их оппоненты – монофизиты и монофелиты, например Филоксен Маббукский, Севир Антиохийский, учили о так называемой единой сложной природе Богочеловека и основывали свое учение на восходящем еще к Аристотелю антропологическом представлении, согласно которому эмбрион одухотворяется лишь на 40-й день. Православные полемисты, прежде всего прп.Максим Исповедник, а затем св.Иоанн Дамаскин в своих трудах отстаивали мнение, что душа и тело в человеке возникают одновременно.
Последовательную критику монофизитских, монофелитских взглядов по этому вопросу с изложением православного учения дал прп.Максим (2-ая Ambiqua и 12-е письмо к Иоанну Кубикуларию), который убедительно доказал, что нельзя считать, будто тело предшествует душе в виде самостоятельной природы»[124]. Таким образом, Предание Православной Церкви говорит нам, что душа и тело в составе человеческой природы возникают одновременно. Святые отцы учат, что понятие человек приложимо только к сложной ипостаси, состоящей из души и тела, но не к душе или телу в отдельности.
Далее, рассматривая вопрос о творении человека, Неплюев Н.Н. повествует, что изначально человеческая природа была совершенна, так как была добровольно подчинена всеобъемлющей любви Творца: «Тело человека тогда еще не было тем грубым, подверженным болезням, одряхлению и смерти телом, в которое мы теперь заключены; то было тело прославленное, безболезненное, вечно юное, прекрасное и бессмертное. И в теле человека, как и во всей природе, все явления были подчинены всеобъемлющей любви Творца, все направлявшего к благу, ибо Он царствовал»[125]. Однако Неплюев Н.Н. практически не раскрывает того, в чем было совершенство первых людей, но лишь указывает на подчиненность и верность человеческой воли божественной любви. В отличие от Николая Николаевича св.Иоанн Дамаскин проникся вопросом о совершенстве первых людей: «И так, Бог сотворил человека непричастным злу, прямым, нравственно добрым, беспечальным, свободным от забот, весьма украшенным всякой добродетелью, цветущим всякими благами, как бы некоторый второй мир: малый в великом, – другого Ангела смешанного (т.е. из двух природ) почитателя, зрителя видимого творения, посвященного в таинства того творения, которое воспринимается умом, царя над тем, что находится на земле, подчиненного горнему Царю, земного и небесного, преходящего и бессмертного, видимого и невидимого умом, среднего между величием и ничтожностью, в одно и то же время – духа и плоть: духа по благодати, плоть – по причине гордости; одного, для того чтобы он оставался в живых и прославлял Благодетеля, другую, для того чтобы он страдал, и, наказываем; живое существо, здесь, то есть, в настоящей жизни, руководствуемое (известным образом) и переходящее в другое место, то есть, в век будущий; и – высшая степень таинства! – вследствие своего тяготения к Богу делающееся Богом; однако, делающееся Богом в смысле участия в божественном свете, а не потому, что оно переходит в божественную сущность»[126]. Достаточно привести лишь некоторые строки этих замечательных рассуждений св.Иоанна, для того, чтобы понять насколько насыщенней и богаче его мысль, пронизанная святоотеческим наследием, и насколько скудна в некоторых вопросах веры мысль православного богослова (говорим о Неплюеве Н.Н.), которая не опирается на предание святых Отцов и Учителей Церкви.
Далее Неплюев Н.Н. говорит, что Господь Сам познакомил человека с окружающим его земным миром: «Создав человека, Господь ознакомил его со всем творением земным…»[127].
По Неплюеву Н.Н., одиночество Адама подвигло его к просьбе о помощнице: «…и, по его просьбе, создал ему помощника, чтобы он не чувствовал себя одиноким»[128].
Человек, по Неплюеву Н.Н., должен был возделывать окружающий мир и властвовать над творением: «Создав помощника Адаму, Господь завещал им возделывать рай, дал им власть над всем творением земным…»[129].
По Неплюеву Н.Н., древо познания добра и зла было дано первым людям для того, чтобы они научились понимать волю Божию: «…(Господь) научил их понимать святую волю Свою (древо познания добра и зла)»[130]. Подобными краткими повествованиями Неплюева Н.Н. мы свидетельствуем его преданность Священному Писанию, которое, как он считал дает ему исчерпывающие ответы веры. Он, как мы видим практически не опирается, как мы сказали выше, на исследования признанных Православием богословов. В этом была его основная ошибка.
Несмотря на то, что Неплюев Н.Н. в данном вопросе о творении видимого бытия предстает перед нами прямолинейным и буквальным пересказчиком Священного Писания, все же следует отметить, что он иногда призывает к аллегорическому пониманию некоторых библейских сказаний: «Не следует забывать, что мир земной был не тем проклятым в делах человеческих миром, который мы теперь знаем, и не понимать буквально те слова, которые употребляет Откровение, чтобы сказать нам о том, что было до грехопадения. Существо, которое после грехопадения стало Евой, Откровение называет помощником и женою; это не значит, что между ним и Адамом существовали супружеские отношения; то же можно сказать о древе познания добра и зла и о древе жизни, и о земле. Везде нам надо остерегаться буквы мертвящей и под покровом ее искать животворящий дух»[131].
Таким образом, в данном вопросе о творении человека Неплюев Н.Н. предстает перед нами православным мыслителем, который, однако, недостаточно корректно рассмотрел данную тему, в силу единоличного толкования.
3.3.8 Грехопадение первых людей и его последствия
Православное понимание событий грехопадения первых людей таково: «Невинное и блаженное состояние прародителей не было состоянием неизменным и не досталось в удел их потомкам. Бытописатель не указывает, как долго жили прародители в раю, но говорит, что они нарушили завет с Богом и пали. Возможность падения первых людей заключалась в том, что они стояли еще на пути испытания, и свобода их не была еще совершенно утверждена опытом и навыком в добре. Впрочем ясно, что при тех совершенствах, какими обладали они, и при постоянном их общении с Богом, это было только возможность падения, так что падение их было бы непонятно, если бы бытописание не открывало первоначального источника и причины его вне человека…
Согласно писанию бытописателя (Быт.3:1-6), грех проник в человеческую природу под влиянием змея-искусителя, который прельстил Еву к преступлению заповеди. Под змеем-искусителем в собственном смысле нужно разуметь не обыкновенного змея, но особое существо – духовное, разумное и при этом злое, которое только пользовалось змеем-животным, как орудием искушением»[132].
Подобным образом повествует Неплюев Н.Н. о грехопадение первых людей. Он говорит, что общение с падшим ангелом внушило человеку самомнение и гордость: «Первопричина грехопадения – общение со злом, общение с падшим ангелом, ставшим дьяволом. Он соблазнил первых людей, заразил их гордостью своею; извратил в них святую гармонию духа, научив гордость ума и своеволие поставить выше любви к Богу и смиренного подчинения святой воле Его.
И первые люди захотели стать равными Богу, испробовать добро и зло. Единомыслие и единодушие с Богом было нарушено, они сознательно поставили ощущение и разум выше любви»[133].
Грех, совершенный прародителями в раю, сопровождался разнообразными гибельными последствиями для человечества, то есть как для самих прародителей, так и для всего происшедшего от согрешивших потомства[134].
Неплюев Н.Н. говорит, что по грехопадению люди стали духовно нагими перед Богом; святость Его стала для них укором; когда люди устыдились духовной своей наготы, тогда и огрубело их тело, и они стали носить кожаные одежды. Вот, как описывает Неплюев духовные изменения человека по грехопадению: «С этой минуты святость Божья стала для них укором и общение с Ним мучительно: они устыдились духовной наготы своей. Постигшая их кара состояла в том, что Господь предоставил крамольным созданиям своим испытать логичные последствия своеволия. Они устыдились духовной наготы своей – Он одел на них кожаные одежды, которые, по толкованию святого Григория Богослова, были не что иное, как то грубое тело, которое мы и теперь носим. В этом теле мы лишены видения силы и славы Божьей, можем, если того желаем, не только забыть о Господе Боге, но даже уверить себя в том, что Его совсем не существует; можно, таким образом, совершенно самостоятельно выбирать добро или зло, заслужить прощение и вечное блаженство общения с Богом и верными чадами Его или убедиться, что мы этого блаженного общения недостойны»[135].
По Неплюеву Н.Н., за грехопадение людей явилась кара – наказание Божие. Господь предоставил людям испытать логичные последствия своеволия, то есть предоставил им испытать жизнь вне Себя: «Постигшая их кара состояла в том, что Господь предоставил крамольным созданиям своим испытать логичные последствия своеволия…»[136], и еще: «Они не захотели подчиняться благой воле Божьей. Он предоставил им испытать жизнь вне Царства Божьего»[137]. В данном вопросе Неплюев Н.Н. оригинален. Он выступает здесь с аллегорическим толкованием бытописания, в отличие например от св.Иоанна Дамаскина, который более буквально передает слова Писания: «И так человека, обольщенного этим нападением виновника зла – демона и не соблювшего заповеди Творца, и лишившегося благодати, и совлекшего с себя дерзновение, которое он имел к Богу…, ставшего изгнанным из рая и осужденного на смерть, и подчиненного тлению, – не презрел Сострадательный, давший ему бытие; но, прежде воспитывал его многими способами и призывал к обращению…»[138].
Вспоминая апостола Павла (Рим. 5:12), Неплюев Н.Н. вторит ему, когда повествует о том, что грехопадение прародителей отразилось на природе всего человечества. Грех представляется Неплюеву Н.Н. неким болезненным вирусом, паразитирующем в человеке; теперь по грехопадении, грех усложняет жизнь и существование всей земли; грех разрушает гармонию всего видимого творения и таким образом благополучие и добро в мире становиться все более шатким и непостоянным: «Все относительно, все шатко в этом мире, который весь во зле лежит. Осложненная грехом природа человека внесла осложнение, разнообразие греха и в жизнь среди жизни природы земной, осложненное проклятием земли в делах человеческих»[139].
По Неплюеву Н.Н., вместе с человеком и все остальное творение претерпело подобные извращения; под проклятие вместе с человеком подпал и весь окружающий его мир: «Проклятие земли в делах человеческих и было освобождением земного мира из под благой опеки мудрости Божьей. С тех пор, хотя природа и живет по законам, установленным Богом, Господь не направляет более силы ее на благо всех: природа действует как неумолимый организм, страшное стихийной силою своей машины, часто безжалостно разрушающая самые дорогие надежды и самые остроумные расчеты наши»[140].
Неплюев Н.Н. говорит, что возвращение человека в небесную отчизну возможно, если только он возжелает вернуться и быть с Богом: «Человечество стало блудным сыном и будет блуждать вдали от небесной отчизны, пока всеми силами души не возжелает вернуться под кров отчий, под благую опеку мудрости Божьей» [141]. В дальнейшем, мы постараемся подробно рассмотреть тот путь к Богу, который предлагал и выразил в некоей формуле спасения Неплюев Н.Н.
В данной же главе в рассуждениях Неплюева Н.Н. мы не обнаруживаем противного православной богословской традиции, но напротив, определяем оригинальность и любовь к Богу выраженную в слове.
3.3.9 Негодная плоть, как последствие грехопадения
Неплюев Н.Н. говорит, что после грехопадения Адама и Евы, Господь оставил первым людям их, теперь полную несовершенств, плоть – негодную плоть. Тогда, в такой негодной плоти, Адам познал Еву и у них стало рождаться потомство: «Только после грехопадения, после того, как Адам и помощник его Ева облеклись в глубокую плоть – кожаные одежды тела, Адам познал Еву, т.е. вступил с нею в супружеские отношения. У них стали рождаться дети…»[142]. Существовал ли в каком-либо виде брак до грехопадения, в раю? Об этом Неплюев Н.Н. прямо не говорит, но из его слов можно увидеть, что мыслил он в этом вопросе подобно свт.Иоанну Златоусту и некоторым другим свв.Отцам Церкви., которые прямо утверждали, что тогда брака не было. Но как определить брак? Если определять брак в категориях римского права, рассматривать брак как утилитарный детопроизводительный институт, тогда можно сказать, что в раю для брака места не было.
Далее, подтверждая слова апостола Павла (5:12), Неплюев Н.Н. говорит, что эта негодная плоть распространилась на всех потомков, теперь все родители рождают негодную плоть. Бог же определяет в каждую негодную плоть индивидуальную душу: «…от родителей рождалась плоть, души не рождались от душ родительских»[143].
Души, которыми Господь наделяет человеческую плоть, обладают определенными дарами и свободным самоопределением в добре или во зле. Примером для Неплюева служат два ветхозаветных брата – Каин и Авель: «…и люди, рожденные от тех же родителей, возросшие при совершенно однородных обстоятельствах, могут быть так несхожи по настроению духа, как родные братья, кроткий Авель и первый человекоубийца Каин»[144].
Неплюев Н.Н. говорит, что для каждой души человеческой и для человекоубийцы, и для кроткого у Бога индивидуальный подход, но желает Он одного – чтобы праведный удержался в своей праведности, а злодей исправил свою жизнь. Однако метод принуждения и насилия над человеческой свободой не приемлется Господом. Бог ждет добровольного обращения человеческого сердца к святости, ведь только так человек становиться членом Царства Небесного. Таким образом, по Неплюеву, Каин и Авель избрали свой путь: «Всегда неизменно справедливый Бог не почел возможным относиться безразлично и к доброму Авелю, и к злому Каину, что может служить первым из многочисленных доказательств того, как неосновательна столь часто раздающаяся в настоящее время проповедь всепрощения в смысле полного безразличия и благодушной уживчивости.
И Авель, и Каин желали получить от Бога великие и богатые милости, и тот и другой обращались к Нему с молитвою, приносили Ему жертвы, но приняты были только молитвы и жертвы доброго Авеля, а молитвы и жертвы злого Каина были отвергнуты, не потому, что Господь желал Авелю больше добра, а потому, что злой Каин желал не того, что едино на потребу, а того, что он себе желал, Господь не мог дать ему без вреда для него, а дать ему совсем не того, чего он просит, было бы насилием на добро, которого, как и всякого насилия, гнушается Господь»[145].
Каин, по Неплюеву Н.Н., не смог последовать Божьему внушению и проявил свой губительный эгоизм. Каинов эгоизм – это прототип всего человечества, это потенциальное явление негодной плоти: «Прототип всех грубых эгоистов, Каин обвинял не себя, а Бога и доброго Авеля, не раскаялся, а озлобился, не воспользовался добрым примером, а счел его себе за оскорбительную укоризну и, как истый практический делец, чуждый всяких сентиментальных предрассудков, не остановился ни перед какими препятствиями, не погнушался никакими средствами, чтобы исполнить волю свою: добрый Авель колол ему глаза – он убил его.
Когда Господь, призывая его к раскаянию, сказал ему, Где Авель, брат твой? Он ответил знаменитою, столь часто и ныне повторяемою каинами всех веков и всех народов формулою грубого, самодовольного эгоизма: Разве я сторож брату моему? (Быт.4,9)»[146].
По Неплюеву Н.Н. эгоизм, который является естественным проявлением негодной плоти, составляет постоянный конфликт между Богом и человеком. Эгоизм, по Неплюеву, является тяжелейшим препятствием для человека на пути богопознания, но действенным и удобным для приобретения благ тленных, земных: «В этом библейском рассказе (о Каине и Авеле) вся скорбная эпопея отношений к Богу и верным чадам Его тех детей мира сего, которые, не разбирая средств, стремятся к эгоистическим целям, не любя Бога, отрицают Его бытие или стараются сделать Его послушным орудием своим, не разбирая средств, легко побеждают более совестливых соперников своих на жизненной бирже, гордятся успехами своих злодеяний и, предпочитая вдохновению любви радости земли, являются негодною плотью мертвою для Царства Небесного, в очах Божьих
При таком настроении и таких отношениях к Богу и ближним гораздо удобнее созидать свое земное благополучие, чем при помехе сентиментальных предрассудков веры и любви, пока при кротости голубиной добрые Авели не стали мудры, как змеи. И вот строят города, накапливают богатства, преуспевают в науках и искусствах не потомки Сифа, которых Откровение называют сынами Божьими, а потомки Каина (сильные, издревле славные люди), развращение которых было так велико, что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время»[147].
Теперь все люди, как потомки прародителей, наследуют извращенное желание осуществления собственного эгоизма. Благодатное богообщение Адама и Евы, не без дьявольского соблазнительного вмешательства, было нарушено добровольным шагом первых людей в сторону от Бога, в сторону собственного человеческого Я, в сторону царства ощущений, а не любви. Теперь некогда благодатное райское богообщение, с большим трудом для человека осуществляется через его негодную плоть. Теперь люди обречены Богом-Промыслителем на постоянные страдания от их собственной негодной плоти, ведь только в таких условиях возможно воспитать свою волю к богообщению, лишь постоянные усердия человека способны созидать его святость. Отражение этих мыслей Неплюев Н.Н. наблюдает в допотопной и последующей ветхозаветной истории: «Как Адама погубило благодушное общение с дьяволом, так и потомков Сифа погубило благодушное общение с представителями допотопной культуры без Бога.
И увидел Бог, что все люди стали негодною плотью, пренебрегающею дарами Духа Его, что все они из всех врученных им талантов делают волчьи зубы и что нет более возможности долее жить между ними тем редким чадам Божьим, которые, подобно Ною, не желали отречься от утопии веры.
Вера идеалиста Ноя спасла его от участи современных ему практических дельцов с трезвым взглядом на жизнь, но не спасла его потомство от возрождения в нем традиции Каина, как не спасает святость предков от свободы грешить их потомство.
Первый толчок был дан в этом направлении легкомысленным отношением к жизни и людям благодушного весельчака Хама, убежденного, что:
Смеяться право, не грешно
Над тем, что кажется смешно.
Легкомысленный смех над тем, кого должно было уметь любить и уважать, имел последствием грубое оскорбление отца и полный разлад с теми, кто не желал стать сообщниками этого злого дела.
Вот краткая история и полная картина настроения и отношений к Богу и ближним всех тех самоуверенных и самодовольных каинов и хамов всех времен и всех народов, которые, не только не желая согласовать свою волю с волею Отца Небесного, но и не признавая никаких внезапных целей, зарывают и ум, и сердце, и все таланты свои в грязь земную, творят цивилизацию без Бога, гордятся ею до умопомрачения, внушают завистливое удивление народу жестоковыйному и являются негодною плотью, в очах Божьих»[148].
По мнению Неплюева Н.Н. земля заполнена по духу своему каинитами и хамитами. Они составляют, как и много веков назад, цивилизацию без Бога, распространенную по всему земному шару. Николай Николаевич утверждает, что данная культура ни в богатстве, ни в нищете не найдет успокоения своим внутренним запросам и исканиям души, пока не обратятся с любовью к Господу и в сознательном братстве не воссоздадут свою жизнь на основах любви. В противном случае – результат один – философия отчаяния, в которой человек еще мечтает о возвращении к Небесному Отцу, но, за не имением любви к Нему и к Его святым заповедям, человеческая жизнь наполняется неким духовным святотатством; люди, не имея веры и любви, таким образом, лишают себя возможного духовного перерождения и, оставаясь по-прежнему каинитами и хамитами, пытаются украсть плоды святости – оживотворяющую божественную благодать: «Отличительным признаком культуры без Бога является зверская борьба за плоды цивилизации и уродливое сочетание в недрах того же общественного организма безумной роскоши и отупляющего нищенства. В результате философия отчаяния и беспринципный эпикуреизм, с одной стороны, и тяжелое томление духа, зависть и озлобление – с другой.
По временам положение становится настолько невыносимым, что даже негодная плоть начинает мечтать о благах духовных. В действительности они благ духовных так же мало желают, как и веры сознательной. Поверив в Бога, нельзя не признать обязательным для себя познать Его святую волю и подчинить ей волю свою. Подчиняться без любви – бессрочная каторга, на которую практичные дельцы с трезвым взглядом на жизнь обречь себя не могут, так как о благах духовных они мечтают только как о средстве приобретения благ земных. И вот, не желая приступить к трудному, а при отсутствии веры и любви невозможному делу духовного перерождения, они, оставаясь по-прежнему каинами и хамами, пробуют украсть плоды святости.
Формы жизни всегда представляют логичный продукт и верное отражение настроений духа и нравственных качеств большинства.
Как бы ни было высокообразованно, богато, сильно и многочисленно сборище каинов и хамов, общественная жизнь их всегда будет отражать в себе грубый эгоизм и грубую порочность и относительный порядок поддерживаться исключительно страхом или соображениями корысти; только перестав быть каинами и хамами, они могут полюбить Господа Бога до сознательного братства и создать жизнь свою на основах любви.
Пока каины и хамы остаются каинами и хамами, им не удастся ни подкупить Бога лестью и дарами, ни украсть у Него плоды святости, ни сделать Его послушным орудием своей политики и своих расчетов. Ни высокая культура, ни богатство, ни сила, ни слава, ни храмы, ни жертвы не ослепят и не подкупят Бога святого и праведного; в Его глазах они остаются все теми же каинами и хамами, в духовное общение с которыми не может войти Господь, не изменяя своей святости, все тою же негодною плотью, неспособною на причастие Духа Святого, все теми же детьми дьявола, хотящими творити похоти его»[149].
В данной главе Неплюев Н.Н. по сути предстает перед нами, как толкователь все того же апостола Павла (5:12): «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, (потому что) в нем все согрешили». Неплюев Н.Н. подтверждает, что печать грехопадения первых людей реально отображена на всем человечестве, эта печать и есть – негодная плоть.
3.3.10 Сыны Божьи
Неплюев Н.Н. утверждает, что человеческая негодная плоть, которая властвует над человеческой личностью после грехопадения, зачастую полностью подчиняет ее, обрекая на вечные мучения. Такая масса людей становиться в глазах Божиих абсолютно неизлечимой негодной плотью. Однако Неплюев Н.Н. говорит, что есть и такие, которые подобно доброму Авелю, исповедуют свою любовь к Богу исполнением праведности – это сыны Божии, которые справились со своим наследственным недугом человеческой падшести: «У того же согрешившего Адама был кроме злого Каина и другой сын, родной брат Каина по плоти – добрый Авель.
Авель был добрый – любил; любовь и была для него источником веры истинной в Бога истинного.
И Каин верил, но злое сердце его не верило в Бога любви, как оно не жаждало любви, и верил он не в Бога истинного, и вера его не была истинною, и вера его не была угодна Богу, и молитва его была отвергнута»[150].
По мнению Неплюева Н.Н. именно любовь к Творцу и Его творению зарождает и развивает главные добродетели человеческой души, раскрывает все самое лучшее, заложенное Господом в природу человека. Через любовь человека Господь являет чудеса, как в самой природе человеческой, так и в его окружении. Неплюев Н.Н. говорит, что любовь рождает веру, вера – боговедение, боговедение – смирение, смирение – силу духа, сила – спасительные для человека чудеса: «Любя, нельзя не верить в Бога любви, в Бога истинного; веруя в Бога истинного, нельзя не жаждать воды живой, нельзя не дорожить, как сокровищем, каждым словом, исшедшим из уст Божьих, нельзя не смириться сознательно и радостно пред величием славы Божьей.
Смирение и любовь не могут не привести нас к добровольному радостному подчинению воли своей благой и мудрой воле Божьей, пока до ревности любящий дух, живущий в нас, не сроднит нас с собою до того, что воля Божья станет волею нашею, и Господь, не насилуя нас, может без меры дать нам Духа Святого и в немощи нашей творить чудеса.
Итак, плод любви – вера истинная, плод веры – боговедение, плод боговедения – смирение, плод смирения – сила, плод силы – чудеса»[151].
Людей, которые через любовь приобретают вышеперечисленные добродетели: веру истинную, боговедение, смирение, силу духа, а также чудотворения Божьи, Неплюев Н.Н. называет – сынами Божьими. Все самое лучшее в своей природе человек раскрывает через любовь, и ни какие другие человеческие таланты, по мнению Неплюева Н.Н., не способны заменить любовь – это единственный источник совершенствования. Через веру истинную и любовь человека к Богу происходит перерождение такового в сына Божья: «И вот то, чего не может достигнуть никакая культура без Бога, что невозможно для самых сильных умом, богатством и властью сильных, издревле славных каинов и хамов, становиться возможным для кротких, смиренных Авелей. Вера истинная в Бога истинного сдвигает горы на их пути, любовь водворяет в сердцах их на место томления духа радость тихую, и злые каины при всех ухищрениях злобы своей могут только убить Авеля, освободить вечный дух его из тесной темницы тела и из долины плача и печали переселить его на брачный пир в благословенный дом Отца Небесного. Это сыны Божьи»[152]. И еще: «Они – соль земли и свет мира, они одни могут осуществить в жизни те плоды веры и любви, которых украсть не удастся представителям культуры без Бога, а им будут даром даны, как неизбежный логичный результат жизни по вере»[153].
Неплюев Н.Н. говорит, что сыны Божьи, ощущая себя путниками в этом земном странствовании, постоянно нуждаются в богообщении и дорожат каждым глотком божественной благодати: «Странствуя в пустыни жизни на пути в землю обетованную – Царство Божье, они непрестанно алчут и жаждут воды живой правды и любви и, как сокровищем, дорожат каждою каплею воды, источаемой из камней сухих избранниками Божьими»[154].
Сыны Божьи соединяют всю свою жизнь со своим истинным Благодетелем – с Небесным Отцом. Они не требуют от Него ничего, но с радостью отдают себя в руки Господа и тогда исполняют свое призвание. Таким образом, обретается смысл их существования: «Веруя в Бога истинного, они не могут не только откупаться от Него лестью и дарами, не только не позволят себе сделать из Него орудие для приобретения благ земных, но и не желают выторговывать у Него даже малейшей части ума, сердца и жизни своей, а без всякого торга всю жизнь свою отдают Богу и на дело Божье, отдают себя с радостью, сознавая, что исполнили только долг свой, призвание бытия своего и тем придали жизни своей разумный, вечный смысл, дающий право жить»[155].
Неплюев Н.Н. определяет, что программа сынов Божьих одна и неизменна всегда и везде: любить Бога всем разумом своим, все крепостью своею и ближнего, как самого себя (Лк.10:27) .
Неплюев Н.Н. объясняет, каким именно образом они осуществляют эту программу любви и раскрывает смысл евангельских слов (Лк.10:27; Мф.22:39; Мк.12:31; Иак.2:8). Если сказано любить разумом – значит познавать волю Божью. Это познание приводит к просвещению собственного ума. В такое состояние человеческий разум приходит лишь с помощью божественной благодати, лишь с помощью Бога человек может изменить свой больной ум.
Далее вступает в действие любовь человеческой крепости – это любовь к познанной воле Божьей. Человек направляет все свое старание, терпение и силу духа на осуществление в своей греховной жизни Его воли. Именно тогда наступает самое знаменательное и спасительное событие в жизни христианина – стяжание даров Святого Духа.
Любить Бога всем сердцем своим, говорит Неплюев Н.Н., значит с радостью и огромным желанием исполнять святую волю Его: «Любя Бога всем разумением своим, они полагают все наличные силы разума своего на познание воли Божьей, и Господь, приближающийся ко всем желающим приблизиться к Нему, озаряет умы их светом разумения превыше сил человеческого ума их.
Любя Бога всею крепостью своею, они полагают все наличные силы духа своего на честное согласование всего строя жизни с познанною волею божьей, и Бог налагает на них печать дара Духа Своего, сообщая им мощь духовную, далеко превосходящую возможное для людей.
Любя Бога всем сердцем своим, они не только разумеют волю Отца Небесного и находят для себя посильным творить ее, но и любят святую волю Его, радуются ей, радуются жизни по вере, а не впадают в уныние, с ожесточением совершая свое спасение. И радость эта растет по мере того, как крепнет благодатная связь духовного общения с Богом, по мере того, как водворяется в душе тот мир Божий, которого нарушить не могут никакие скорби, никакие истязания, и которого никто не отнимет у них»[156].
Такая любовь приводит сынов Божьих к самопознанию. Теперь они, действующей в их существе силой Божьей, способны различать грех в себе, а именно это способствует самоусовершенствованию личности и восстановлению в себе образа и подобия Божьего: «Любя Бога такою любовью, они и в себе любят только то, что могут любить без измены Богу. Любовь открывает очи души их и дает им мудрость разуметь то, что уразуметь наиболее трудно: познание самого себя при Свете от Света Небесного. В этом залог возможности для них самоусовершенствования, постепенного восстановления в себе помраченного грехом образа и подобия Божьего»[157].
По мнению Неплюева Н.Н. такая любовь сынов Божьих не заключается лишь в самодовольстве и внутреннем самолюбовании, но стремится раскрыть себя в других, не ведающих Бога; желает всю свою благодатную радость сообщить окружающим. Таким образом, любовь сынов Божьих наполняется жизнью, когда осуществляет себя в других.
По мнению, Неплюева Н.Н. сыны Божьи, желая восстановления образа и подобия Божьего в других, не могут примириться с порочными их наклонностями, и, тем не менее, не перестают любить людей, как самих себя. Желание сынов Божьих одно – братское общение и умножение любви среди всего человечества: «Любя себя такою просвещенною верою и любовью, они и ближних своих любят как самих себя, не угождая им, не лаская их порочные наклонности, а ставя выше всего остального восстановление в них образа и подобия Божьего, дело примирения их с Богом святым и праведным, дело возвышения их до того нравственного уровня, при котором возможно любить их, уважать их, и иметь братское общение с ними без измены Отцу Небесному»[158].
Однако, как замечает Неплюев Н.Н., такая любовь сынов Божьих к ближним встречается естественной реакцией оппонента, а именно: человеку порочному тяжело внезапно принять такую любовь, впустить в свое сердце благодать Господа; силы бесовские, воздействующие в греховной жизни такой личности, стремятся к самосохранению. От того заблудшие души, обманываясь собственной порочностью, в начале противятся проповеди сынов Божьих, от чего страдают сами, а также приносят зло проповедникам Божественного Откровения. Противление злых сил доходят до клеветы на любовь сынов Божьих и объявляет ее ненавистью, смирение их – гордостью, веру – безумием и утопией.
Но это истинная любовь и поэтому она претерпевает все противления, что и способствует богопросвещению детей мира сего. Таким образом, по мнению Неплюева Н.Н., плод братской любви сынов Божьих – это благодатное перерождение грешника. Достаточно того, чтобы сыны мира сего признали и приняли любовь сынов Божьих, тогда и произойдет благодатное изменение в их душах и невозможное человеку, станет возможно Богу: «Вот почему дети мира сего неизменно признают любовь их (сынов Божьих) за ненависть, смирение их – за гордость и веру их – за безумие и утопию.
Вот почему сыны Божьи всегда были гонимы, злословимы и побиваемы камнями теми, кто простил бы им любовь только при условии измены Богу ради благодушной уживчивости со злом, кто простил бы им смирение перед Богом только при условии смиренного преклонения перед грубою силою зла, кто желает украсть плоды веры, продолжая признавать веру мистическую утопией благоглупости.
Их мир ненавидит, потому что они не от мира сего, и однако, именно он та соль земли, ради которой долго терпит Господь, не желая, чтобы грешник погиб, но чтобы все в разум истины пришли.
И всякий Каин и Хам может стать добрым Авелем, потому что нет человека, не созданного по образу и подобию Божьему для блаженства вечного причастия любви и мудрости Бога живого.
Достаточно полюбить Авеля, чтобы понять в нем Бога: поняв Бога, нельзя не полюбить Его, полюбив, нельзя не уверовать живою верою, уверовав, нельзя не уразуметь силу и славу Божью, уразумев, нельзя не смириться, смирившись, нельзя не возжаждать причастия Духа Божьего, пережив причастие Духа Божьего, нельзя не стать самому добрым Авелем.
Невозможное для человека возможно для Бога, когда Он может, не насилуя нас, творить чудеса»[159].
В этой главе Неплюев Н.Н. предстает перед нами не только толкователем Писания, но и учителем нравственности, проповедником истинных жизненных ценностей – христианских ценностей, среди которых, любовь к Богу и ближним должна занимать первенствующее, руководящее место в жизни истинных сынов Божьих – членов Православной Церкви.
3.3.11 Избранники Божьи
Неплюев Н.Н. в начале своих рассуждений об избранниках Божьих задается вопросом об их природе: человеческая она или ангельская. Неплюев говорит, что Божественное Откровение косвенно указывает на воплощение ангельской природы в избранниках Божьих, но далее замечает, что данные воззрения не совпадают с церковно-богослужебным наследием о Едином святом Боге, Который явил людям Свой Свет в лице Христа. На таком основании Неплюев Н.Н. приходит к выводу о том, что природа избранников Божьих – человеческая, а, следовательно, и не лишена склонности к греху, но жизнь их – это, ничто иное, как ангельское служение Богу на земле. Николай Николаевич рассуждает таким образом: «Обыкновенные ли то люди? Не воплощаются ли по временам безгрешные ангелы?
Есть места в Откровении, которые как будто указывают на высшую природу, по крайней мере, некоторых из избранников Божьих. Многие из них с раннего детства выказывают признаки такой святой гармонии духа, которая не составляет удел среднего человеческого существа их возраста; о некоторых из них Откровение говорит, что Господь избрал их прежде, чем тело их образовалось в утробе матери.
Если мы сопоставим с этим слова литургии, которыми церковь напоминает нам, что един свят, един Господь Иисус Христос и свидетельство Откровения, которое со свойственною ему божественною искренностью повествует о великих немощах избранников Божьих, поясняя, что Господь в немощах творит силу, чтобы никакая плоть не возгордилась, то нам станет ясно, что если Господь и посылает на землю духов, предназначенных быть избранниками Его, все же они не безгрешны и могут, по примеру сына притчи, сказать иду к Отцу Небесному и, воплотившись, не пойти, что мы и видим на примере Самсона, который погубил и себя, и народ свой»[160].
Неплюев Н.Н. говорит, что любой христианин способен попасть в число избранников Божьих, ведь все созданы по образу и подобию Божью, а следовательно, каждый кто стремится к святости достоин стать избранным сосудом благодати Святого Духа. Господь, не насилуя воли человеческой, призывает каждого стать Его особым служителем – избранником Божьим: «…если кроме Христа Спасителя не было между сынами человеческими ни одного безгрешного существа, может ли стать избранником Божьим каждый из нас, грешных детей грешного Адама, или мы имеем основание, говоря об избранниках Божьих, повторять излюбленную формулу извинения греховности: уж где нам, грешным?
Все мы одинаково созданы по образу и подобию Божьему, все мы одинаково созданы для блаженства вечного, всем нам Господь одинаково желает спастись и в разум истины прийти; ко всем нам готов приблизиться Господь, если сами мы искренно желаем приблизиться к Нему, всем нам Он готов дать Духа Святого, если мы возжелаем Его, каждый из нас может стать храмом Его, во всякой немощи нашей силен Господь соделать силу, и, следовательно, нет ни одного из нас, которого Господь не желал бы принять в число избранников Своих, если Он может делать это, не насилуя нас»[161].
Неплюев Н.Н. говорит, что дары Духа Святого подаются каждому, но степень восприимчивости благодати каждого зависит от их устойчивости в святости. Пока душа мечется между добром и злом, благодать Божья не может поселиться в сердце человека, так как Господь не желает насильно приручить нашу волю, а призывает личность добровольно, с любовью совершить подвиг праведности: «Господь готов дать Духа Святого всякому с верою просящему у Него и дать Духа Своего без меры, но мы воспринимаем дары Духа Божьего в меру устойчивости любви и веры нашей. Пока мы остаемся людьми с двоящимся умом и сердцем двоедушным, пока, как волны морские, мы то воздымаемся, то вновь падаем, притом не делами нашими, а стремлениями духа нашего, до тех пор Дух Святой не может, не насилуя нас, придти и вселиться в нас, и сделать из нас храм Свой.
Только устойчивая жажда правды Божьей, устойчивая верность и любовь к Нему может дать право Ему, святому, без насилия сделать нас избранниками Своими. Если мало между нами людей с печатью избранника Божьего на челе, мы можем видеть из этого, как мало в мире сем, который весь во зле лежит, устойчивой веры и постоянства любви к Тому, Который до ревности любит нас»[162].
Итак, для стяжания даров Святого Духа необходима устойчивая добрая воля человека к богообщению. Бог не желает насилия Своему творению, поэтому, только сознательная воля личности разверзает человеческую природу для восприятия Божества. Тем и отличаются, по Неплюеву Н.Н. избранники Божьи, что имеют твердую волю в стремлении соединиться с Господом.
Неплюев Н.Н. приводит слова Писания: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин.6:44). Бог производит в нас и хотение, и действие, по Своему благоволению (Флп.2:13). Первые слова сказаны были Христом Спасителем, вторые – апостолом Павлом, будучи обращены к верующим Филиппийской церкви. Таким образом, если человек не особым явным образом избран Богом, как, к примеру, были избранны некоторые пророки и апостолы, значит, промышляя о нем же Господь призывает его добрую волю сознательно отдать ум, сердце и жизнь в святую руку Его, чтобы, не насилуя, Он мог привлечь к Себе, возбудить святое хотение и творить в немощи человеческой благо.
Однако Неплюев Н.Н. говорит, что «…и этого малого – устойчивой доброй воли – не обретается в громадном большинстве даже лучших из грешных детей земли, что и не дозволяет Богу, без насилия над ними, возвысить их в сан избранников Своих.
Понять это может помочь нам сравнение. Когда Христос Спаситель преобразился перед учениками Своими, Он показал им славу Свою. Так точно и Бог дает славу Духа Своего не в той мере, насколько он хочет, а в той мере, в какой мы можем и хотим принять Его»[163].
Неплюев Н.Н. отмечает, что и избранники Божьи, о которых шла речь выше, являясь орудием просвещения суетного земного мира, иногда сами проявляют свою слабость к греху. Господь не отвергает их, если то было следствие немощи ума и сердца, а не сознательная измена Богу, в которой пребывает большая часть человечества: «Становятся ли безгрешными избранники Божьи, когда они имеют добрую волю не противиться тому, чтобы Он производил в них и хотение, и действие? Нет, они не становятся богами, они могут погрешать и в славе, и в деле, так как и их не насилует Господь, и рядом с хотениями от Бога могут быть в них и другие хотения, рядом с действиями послушания Богу они могут творить и другие действия; люди будут иметь основание строго судить их, но Бог не отрицает их, если то были следствия немощи ума и сердца, а не сознательная измена Богу и делу Его.
Тех, в чьей груди горит устойчивый огонь святого желания быть работником на дело Божье и творить волю Отца Небесного, Господь принимает в число соработников Своих. Они – избранники Его, через них призывает Господь блудных сынов вернуться в дом Свой, через них проливает на землю свет Откровения Своего, через них продолжает земное домостроительство Свое и воздвигает стены Иерусалима Небесного»[164].
Неплюев Н.Н. подобно, как и в предыдущей главе выступает проповедником высших руководящих христианских ценностей. Избранники Божии, как и сыны, о которых было сказано выше – это все христиане стремящиеся исполнять любовь не только в слове, но и деятельности. Слова Неплюева Н.Н. поистине назидательны для ищущих спасительных путей!
3.3.12 Смысл земной жизни
В некоторых исследованиях русской философии встречаются далеко не справедливые высказывания о значении и ценности по отношению Неплюева Н.Н. По Неплюеву Н.Н. смысл жизни состоит в том, чтобы человек осознал и возжелал свое земное счастье, осуществляемое в Боге: «Смысл земной жизни в том и состоит, чтобы вдали от видения силы и славы Божьей всем существом своим пережить сознание невозможности счастья без Бога и возжелать единомыслия и единодушия с Ним не из страха и не из корысти, а в силу непреодолимой потребности духа, алчущего и жаждущего правды и любви.
Пока человек не признает этой внеземной конечной цели бытия, земная жизнь не имеет и не может иметь для него никакого разумного смысла: неизбежность смерти делает одинаково бессмысленными для него и скорби, и радости, и всякую надежду. Он может только бессмысленно прозябать, опьяняя себя, упиваясь грубыми страстями, научными калейдоскопами, игрушечного дела эстетикою или предаваясь сонливой апатии будничной рутины»[165]. И еще: «…смысл земной жизни человека: убедиться, что счастье невозможно без Бога, и сознательно предпочесть своеволию искания по миру приключений единомыслие с высшим разумом и единодушие с высшею любовью в доме Отца Небесного – Царстве Божьем»[166]. Подобным образом Неплюев Н.Н. перекликается с Владимиром Соловьевым, который основательно подошел к этому вопросу смысле жизни. Мы вспоминаем о В.Соловьевом потому, что его значение для духовной жизни русского народа давно признано и выражено высокими оценками выдающихся русских мыслителей, такими как Лев Михайлович Лопатин, князь Сергей Николаевич Трубецкой и многими другими[167]. Он обличил бессмысленное существование многих обольщенных жизнью рода: «Каждое поколение и в нем каждая особь существует лишь затем, чтобы породить свое потомство, но и это последнее существует только для того, чтобы произвести следующее за ним поколение. Значит каждое поколение имеет смысл своей жизни только в следующем, т.е., другими словами, жизнь каждого поколения бессмысленна; но если бессмысленна жизнь каждого, то значит – бессмысленна жизнь всех.
Это бессмысленное существование называется «жизнью рода». Но есть ли это в самом деле жизнь? Если каждое поколение существует только для того, чтобы погибнуть с появлением нового, которому в свою очередь предстоит такая же гибель, и если род живет только в таких непрерывно гибнущих поколениях, то жизнь рода есть постоянная смерть, и путь природы есть явный обман. Цель здесь для каждого полагается в чем-то другом (в потомстве), но и это другое само также бесцельно и его цель опять – в другом, и так далее без конца. Настоящей цели нигде не находится, все существующее бесцельно и бессмысленно, как неисполнимое стремление…»[168]. Владимир Соловьев не только обнаруживает и обличает бессмысленное человеческое существование, но и указывает на триумф человеческого бытия: «Итак, в высшем смысле мира (мир надо здесь понимать, как космос) соединяется все, что мы ищем: и благо, и истина, и красота. Невозможно, чтобы всеобъемлющий смысл мира был только в нашей мысли. То единство, которым держится и связывается вселенная, не может быть только отвлеченной идеей. Оно есть живая личная сила Божия, и всеединящая сущность этой силы открывается нам в богочеловеческом лице Христа, в Нем же вся полнота Божества обитает телесно. Помимо Христа Бог не имеет для нас живой действительности. К Христу тяготеет и вся наша личная религия, на Нем же основана и общая вселенская религия»[169]. И более того В.Соловьев повествует: «Мы называем бессмысленным все то, что ни с чем не вяжется и не ладится, что всему противоречит и ни с чем несовместно. Итак, злое и бессмысленное в сущности одно и то же. То самое, именно эгоизм каждого и раздор всех, что извнутри (для воли) есть зло, то самое снаружи (для ума и в представлении) есть бессмысленное. Отсюда наша практическая задача – сделать внешнюю среду проницаемою для нашей воли или послушную нам, – и наша теоретическая задача – сделать ту же среду прозрачною для нашего ума, ясною или понятною нам – обе составляют одну и ту же задачу. И для исполнения ее прежде всего мы сами должны стать светлыми и проницаемыми для всего. Иначе возможно будет только внешнее и насильственное, злое и бессмысленное подчинение. И если злобный разлад всех составляет бессмыслие в мире, то смысл мира будет противоположное, т.е. всеобщее примирение и лад. Это так есть и по значению слова, ибо мир или мир (космос) значит именно согласие и лад. В смысле слова «мир» показывается нам и смысл самого мира. И этот смысл не есть наше произвольное требование или субъективный идеал, а открывается нам, хотя и не вполне, самою действительностью. Хотя в основе мировой жизни лежит разлад и раздор всех – хаос, хотя все существа и силы в злом и бессмысленном стремлении враждуют и сталкиваются между собою, теснят и гонят друг друга, но все-таки, помимо их воли, вопреки всеобщему разделению и противоречию, – мир существует и живет как нечто единое и согласное. На темной основе разлада и хаоса невидимая сила выводит светлые нити всеобщей жизни и слаживает разрозненные черты вселенной в стройные образы. Мир не пустое слово; есть в мире смысл, и он всюду проглядывает и пробивается сквозь одержащее его бессмыслие»[170]. По сути дела для В.Соловьева «смысл мира, в нем же и правда Божия, есть внутреннее единство каждого со всем. В виде живой личной силы, это единство есть любовь»[171]. Каким образом человек утратил это единство каждого со всем и как возвратить это счастье повествует Неплюев Н.Н. Он подхватывает мысль В.Соловьева развивает ее и приводит к логическому заключению.
Неплюев Н.Н. обнаруживает причину утраты единства каждого со всем, причину несчастного существования и говорит, что изначально путь человека к счастью обусловливается определенной дисгармонией духа, которую личность проходит в три этапа: низшая ступень дисгармонии человеческого духа – это состояние скотоподобия, вторая ступень – это власть ощущений и третье состояние дисгармонии духа – это власть разума, эта стадия возвышается над двумя другими: «Пока дух пребывает в состоянии эгоистического своеволия, он не чувствует потребности вернуться в дом Отца Небесного, способен удовлетворяться приятным прозябанием или завистливою ненавистью к тем, с кем борется за возможность этого приятного прозябания. Это люди, преданные суете, – дети мира сего на степени высшей дисгармонии духа – скотоподобный человек. На этой степени духовного отчуждения от Бога не только невозможно общение с Богом, но и нет потребности в святой радости причастия Духа Святого. Если страх или переданная от отцов рутина заставляют их обращаться к Богу, они приближаются к нему устами своими и устами своими чтут Его, сердца же их далеко отстоят от Него; молитва их – кощунство и Богопочитание – оскорбление Бога, святости имени Которого они совсем не понимают, судя о Нем по себе, воображая, что можно подкупить Его дарами и льстивыми словами, оставаясь злыми и порочными.
Когда человек пробуждается от угара власти ощущений, он начинает чувствовать потребность разумной жизни, он переходит из периода царства ощущений в период царства разума, становиться из скотоподобного существа – существом разумным. Бессмысленное пьянство жизни не может более удовлетворять его; он не может более отделываться от потребности ума и сердца пробудившегося духа, забавляясь игрою в науку, эстетику, благочестие, благотворительность и любовь. Если нравственные потребности духа и не заговорили в нем с силою духовной жажды, потребности разума стали для него главным делом его жизни, заняли в ней место первое»[172].
По Неплюеву Н.Н. на последнем этапе разум логически должен привести человека к вере в мудрого Творца, в противном случае приводит к пессимистическим настроениям; равно сказать, что разум распоряжается жизнью и смертью духа: «Если при таких обстоятельствах жажда духа жить разумно и разумно относиться ко всему окружающему не приведет логично к вере в высшей разум мира, мудрого Творца того стройного творения, изучение которого и составляет содержание всех наук, она непременно приведет к сознанию подавляющего величия и разнообразия мирового организма, к сознанию ничтожности, беспомощности, затерянности среди него песчинки – человека, к сознанию бесцельности сознательно скорбного прозябания. Тут только и может быть два выхода: возвращение к скотоподобию, на этот раз сознательному и потому сугубо позорному, – явлению, известному в наше время под именем культурного одичания, или духовное безумие беспросветного отчаяния – явление, не менее нам известное под видом пессимистической философии с ее мировой тоской»[173].
Неплюев Н.Н. далее размышляет о вере в мудрого Творца, которую человек способен обрести на третьем этапе искания счастья. Она приводит личность к гармонии духа; тогда человек обретает истинную любовь и неверие в мудрого Творца более невозможно: «Когда гармония духа восстанавливается до первенствующего значения любви, неверие более невозможно: нельзя любить добро, не любя источник добра; нельзя любить творение, не любя творца; нельзя любить человечество, не любя высшее проявление добра на земле, лучшего из смертных – Спасителя – Христа. Нельзя любить не веруя, нельзя любя не устраивать жизнь на основе любви, нельзя не веруя верить в возможность победы добра и в любовь, как основу жизни.
Когда таким образом блудный сын убедится в невозможности счастья вдали от дома Отца Небесного и любовь пробудит в нем память веры умом и сердцем он более не принадлежит миру сему, по духу он стал братом ангелам и святым»[174]. Когда же человек находится в таком состоянии гармонии духа, тогда Сам Господь постоянно возобновляет благодатное общение с человеком. И это – вечное счастье человека: «Господь, не насилуя его, может возобновить благодатное общение с ним – источник блаженства вечного: с этого времени он знает, в Кого верует и верою ходит, а не видением. Из сына мира сего он стал чадом Божьим, Царство Божье внутри его есть и день смерти для него лучше дня рождения – это день, в который он сбросит пыльную одежду земного скитания, омоется банею смерти от пыли и праха долины плача и печали и добровольно, сознательно, радостно вернется в дом Отца Небесного, чтобы больше не покидать его»[175].
Эта глава обнаруживает в Неплюеве Н.Н. религиозного философа, который сумел в данном вопросе разработать мысль великого русского мыслителя Владимира Соловьева и не отпасть от христианско-православных ценностей. Итак, для Неплюева Н.Н. смысл жизни человека – это достижение богообщения, стяжание даров Духа Святого, которое достигается через гармоничное устроение духовных свойств человеческой природы, где любовь должна непременно занимать первенствующее место.
3.3.13 Промысл Божий
Несмотря на то, что в данном вопросе мы встретимся с внутренней противоречивостью мысли Неплюева Н.Н., тем не менее его нельзя назвать деистом[176]. Он не отвергает общее святоотеческое мнение о том, что сотворивший мир Бог не устраняется от творения, но имеет постоянное попечение о сохранении его бытия. Он непрерывно промышляет о нем. Промышление (провидение) объемлет весь сотворенный мир, видимый и невидимый[177].
В своем труде «Христианское мировоззрение» Неплюев Н.Н. приводит противоречивые мысли о Боге, как Промыслителе. Неплюев Н.Н. утверждает, что Бог – Творец и Вседержитель всего сущего после грехопадения человека оставляет Свое царствование над миром видимым, и теперь человек, отделившийся от Божественного покровительства, может лишь наблюдать некий след мудрости Творца на окружающем человека творении: «С того времени, как Бог проклял землю в делах человеческих, Он перестал царствовать над нею, но не перестал быть ее Творцом, почему печать мудрости Его и осталась на всем творении Его, но Он более не царствует на земле, не направляет все на благо всем…»[178]. На первый взгляд это деистическая мысль, но мы находим у Неплюева Н.Н. и такие рассуждения, которые все-таки сближают его с православной богословской традицией. Ниже Неплюев Н.Н объявляет, что Господь все-таки, по промыслительной необходимости, иногда проявляет Свою благодатную силу на человечестве, и, несмотря на то, что Он более не царствует на земле, не направляя все на благо всем, «минутно» может вмешиваться в жизнь земного мира и совершать различные чудеса[179].
По Неплюеву Н.Н. Бог не идет против воли и свободы выбора человека, но через верных Ему чад церковных осуществляет промыслительную деятельность обо всем мире, таким образом, совершая домостроительство спасения всего человечества: «Господь никого не искушает, никого не насилует, но не покидает мудрого плана и домостроительства Своего и продолжает с долготерпением и милосердием вечное дело Свое через тех, кто добровольно отдает себя в руку Его и жизнь свою на святое дело Его»[180].
Следует признать, что св.Иоанн Дамаскин не допускает подобных противоречий, которые порой допускает Неплюев Н.Н. Он последователен и более того объясняет наличие божественного Промысла над творением: «…Промысл есть имеющее место со стороны Бога попечение в отношении к тому, что существует. И опять: Промысл есть воля Божия, по которой все сущее целесообразным способом управляется. Если же воля Божия есть Промысл, то совершенно необходимо, чтоб все бывающее вследствие Промысла, согласно с здравым смыслом, происходило и наиболее прекрасно, и наиболее соответственно Божию достоинству, и так, что не могло бы произойти более лучшим образом. Ибо необходимо, что Один и Тот же есть Творец сущего и Промыслитель; потому что ни прилично, ни последовательно то, что один – творец сущего, а другой – промыслитель; ибо при этих условиях оба безусловно находятся в бессилии: один – творит, другой – промышляет. Поэтому Бог есть и Творец, и Промыслитель; и творческая Его сила, также и содержащая все, и промыслительная есть благая Его воля: ибо вся елика восхотев, Господь сотвори на небеси и на земли; и воле Его не противится никто. Он восхотел, чтобы произошло все, и оно произошло. Он желает, чтоб образовался мир, и он образуется; и все, что Он желает, происходит. А что Бог промышляет и что Он промышляет прекрасно, правильнее всего кто либо мог бы обсудить таким образом. Один только Бог – по природе благ и мудр. И так, как благий, Он промышляет, ибо кто не промышляет, тот не – благ. Ибо и люди, и неразумные животные по природе пекутся о своих собственных детях, и кто не печется, тот порицается. А как мудрый, Он заботится о сущем наилучшим образом»[181].
В начале мы упоминали о деистической тенденции мысли Неплюева Н.Н., теперь же укажем на его веру в Промысл Божий. Неизменное благое участие Бога в мире видимом и невидимом Неплюев Н.Н. объясняет природным следствием Небесного Отца. В своем религиозно-философском труде «Христианское мировоззрение» Николай Николаевич говорит, что свойства вечности и неизменности божественной любви, определяют волю Бога, которая по существу, направлена на то, чтобы возвысить человечество до устойчивой любви к единому Создателю и Промыслителю: «Дело Божье – одно вечно единое и неизменное: дело возвышения человечества до единомыслия с Собою, как высшего разума, до единодушия с Собою, как высшей любовью, до устойчивой верности Себе, как высшей святости»[182].
Неплюев Н.Н. говорит о том, каким образом Бог осуществляет в мире Свою промыслительную деятельность. Он говорит, что она совершается через соработников и избранников Божиих – ангелов-хранителей и праведных людей, которые по Его научению, призывают грешное человечество к делу созидания Царства Божьего, стен Небесного Иерусалима: «Промысел Божий и состоит в том, что Он неустанно через ангелов-хранителей и избранников Своих призывает нас работать на дело созидания Царства Небесного, как живые камни устроят из себя дом духовный, и делаться соработниками Его в деле созидания стен Иерусалима Небесного, тех благодатных стен, за которыми мы будем ограждены от общения скорбного со злыми и объединены силою Божьей и причастием Святого Духа Его в радостном общении вдохновения любви и мудрости с Богом живым и всеми верными чадами Его»[183].
Таким образом, промысл Божий по Неплюеву Н.Н. – это, во-первых, возможность каждого кающегося к стяжанию дара Святого Духа. Такими способностями Господь наделяет человека по грехопадении и так падшее творение привлекается к Творцу. В этом Неплюев видит промыслительную деятельность Господа: «Промысел Божий и состоит в том, что Он привлекает к Себе всех, желающих приблизиться к Нему, любить всех, позволяющих Ему, святому, любить себя, без меры дает Духа Святого, всем просящим у Него, в немощи творит силу и через верующих сдвигает горы предрассудков, рутины, злобы, гордости и лени»[184].
Во-вторых, Неплюев Н.Н. говорит, что все гонения в истории христианства и вообще вся злоба мира не пресекаются Творцом, ведь таким образом отделяется истинное благо, отделяется истинная праведность и таким образом созидается Царство Божие. И в этом состоит промысл Божий: «Промысел Божий и состоит в том, что Он, не насилуя злых и гордых детей мира сего, не препятствует им побивать камнями пророков, издеваться над распятым Христом, травить в цирке христиан XIX веков тому назад и делать из ума, талантов, богатства и физической силы волчьи зубы на растерзание кротких в настоящее время, все, и даже злодеяния злых и гордых детей мира сего, направляет к благу духовному детей Божьих, к успеху зреющей закваски Царства Божьего, к вечному царству, силе и славе добра»[185].
Таким образом, несмотря на то, что в некоторых выражениях Неплюева Н.Н. можно обнаружить деистический уклон, тем не менее, на наш взгляд, он смог в достаточной форме выразить действительность Промысла Божия в бытии мира.
3.4 Христология
Христианское откровение в самых ясных чертах изображает ту мысль, что Сын Божий есть Бог, Бог в собственном и строгом смысле (метафизическом), Бог по естеству, а не Бог или Сын Божий в каком-либо не собственном смысле, как называются в Писании иногда и люди и ангелы богами и сынами Божьими[186].
В своем учение о Христе Иисусе Неплюев Н.Н. более стремиться указать на Его нравственный облик, а не на Его Божество. Христология Неплюева Н.Н. практически не разработана и поэтому его фрагментарные мысли не изображают подлинный облик Иисуса Христа.
Изначально признавая в лице Иисуса Христа обещанного Спасителя и Примирителя человеческого рода[187], Неплюев говорит о миссии Христа, как о таинстве. Неплюев Н.Н. видит в данном явлении домостроительства спасения, не только те стороны, которые адаптированы для познания человеческим умом и сердцем, но и такие таинственные стороны, которые могут быть лишь отчасти доступны человеческому духу, руководимому Духом Святым. Эта таинственная сторона, по Неплюеву Н.Н., так и остается непостижимой, ведь, испытанное в Духе Святом недоступно человеческому уразумению, недоступно человеческому языку: «В деле спасения человечества Сыном Божьим есть стороны, доступные для ума нашего, другие – доступные для нашего сердца, есть сторона таинственная, превышающая силы ума и сердца нашего, тайна домостроительства Божьего, которую может постигать дух в минуты вдохновения, озаренный причастием Духа Святого, но изложить которую на языке человеческом нельзя и пытаться не надо»[188]. Так, называя дело спасения человечества таинством, Неплюев Н.Н. передает повествование святоотеческое: «Иже во образе Божии сый – наклонив небеса, нисходит, то есть, неучижимую Свою высоту неуничиженно уничижив, нисходит для пользы Своих слуг таким снисхождением, которое было и неизреченно, и непостижимо; ибо это обозначает слово: нисхождение. И, будучи совершенным Богом, Он делается совершенным человеком, и совершается дело, новейшее из всего нового, дело, которое одно только – ново под солнцем и через которое открывается беспредельное могущество Божие. Ибо что – больше того, что Бог сделался человеком?»[189].
Николай Николаевич Неплюев в след за святыми Отцами, не только утверждает таинство спасения и ограниченность человеческого познания о Боге, но и определяет важность ценить и беречь все то, что Господь все-таки допустил до человеческого познания. Неплюев Н.Н. определяет, что эти истины являются самым необходимым для согласования ума и сердца с волей Господа, для формирования мировоззрения, ведущего к спасению: «Откровение, сообщая нам все необходимое для уразумения смысла земной жизни нашей и согласования ума, сердца и жизни с волею Отца Небесного, не задается целью удовлетворять любопытство ума нашего в тех случаях, когда это не может иметь значения для настроения нашего собственного духа и личного поведения нашего»[190].
В один ряд с таинством домостроительства человеческого спасения Неплюев Н.Н. поставляет и другие таинственные богооткровенные истины: о троичности Бога, о предвечном рождении Сына, о воплощении Спасителя, о таинственном значении страданий, крестной смерти и воскресении Христа, о примирении человечества с Богом. Верные чада Православной Церкви эти таинства должны принимать верой, а не разумом: «К этим тайнам Божьим, не разъясненным Откровением, принадлежат и троичность ипостасей Бога единого, и предвечное рождение Бога-Слова, и воплощение Спасителя от Духа Святого и Марии Девы, и таинственное значение страданий, смерти и воскресения Праведника в деле примирения грешного человечества с Богом Святым; все это тайны Божьи, в которые мы должны смиренно верить, но рассуждать о которых есть дело гордости и детской наивности, дело невозможное по неимению источников, дело ненужное по своей совершенной неприменимости к жизни нашей, дело вредное по невозможности соглашения между фантазирующими людьми, воображающими себя богословами и философами, что мы и видели во времена грустной памяти схоластической полемики.
Благоговейно признавая таинственное значение Искупителя в деле домостроительства Божьего, мы не позволим себе никакой попытки проникнуть нашим человеческим умом в тайну Божью и обратимся к уразумению того, что Откровение нашло нужным и полезным разъяснить нам»[191].
И действительно православная догматика утверждает, что рационального постижения догмата человеческим умом быть не может[192]. Не случайно отец Павел Флоренский называл христианские догматы «крестом для разума»[193], потому что падший человеческий разум действует, основываясь на предпосылке, что никаких преград для его познавательных способностей не существует, что все существующее в мире так или иначе может быть рационально постигнуто.
Так и Неплюев Н.Н. утверждает, что догмат есть препятствие для разума. Пытаясь осмыслить догмат, человек должен совершить подвиг самоотречения, отречения от своего разума, т.е. отказаться от претензии на всезнание, на постижение всего и вся в этом Богом созданном мире. Таким образом, постижение догматов всегда связано с определенным аскетическим усилием, актом отречения от своего ума.
Неплюев Н.Н. утверждает, что нашему уму достаточно принять то, что Христос – единственный Учитель наш, а сердцу достаточно принять для руководства собственной жизнью – пример жизни Его. Это та божественная тайна, та сторона Откровения, которая открывается человеческому уразумению: «Что вполне доступно уму нашему – это учение Того, Кто сказал: А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья (Мф.23,8); что вполне доступно пониманию нашего сердца – это пример жизни Того, Который был един свят – Я есть путь, и истина, и жизнь»[194].
Неплюев Н.Н. говорит, что Иисус Христос – это Свет от Света Небесного. Воплощение Сына Божьего явило собой полноту Откровения, и только тогда человеческий разум получил успокоение, озарился Светом: «Воплотился Бог-Слово, и человечество получило полноту Откровения, разум его был озарен Светом от Света Небесного, озаряющим с тех пор всякого человека, грядущего в мир»[195].
В воплощении Христа Спасителя человек получает достаточные указания для того, чтобы стать наследником блаженной жизни. Иисус явил Собой в воплощении верный путь, истину и жизнь; Он стал для людей, как бы виноградною лозой и все хотящие принести добрый плод, должны стать ветвями её. Вот слова Неплюева: «Он стал истинною виноградною лозою, которой все человечество должно быть ветвями, от Него получая и соки и жизнь, если не хочет завянуть, а хочет приносить плоды, полные вина доброго, огня святого и вдохновения – плоды, угодные Богу и полезные на добро Божье созидания стен Иерусалима Небесного»[196].
Следует заметить, что в Священном Писании о спасении говорится двояким образом. Приведем две цитаты из апостола Павла: «Вы спасены, и сие не от вас, Божий дар» (Еф.2:8). Здесь о спасении говорится как о чем-то уже совершившемся и от нас не зависящем. Именно такие цитаты обычно приводят в подтверждение своей сотериологической доктрины протестанты. Как обычно, протестанты «обрезают» мысль ап.Павла и пытаются втиснуть Божественное Откровение в свои произвольные схемы. Н у того же ап.Павла имеются и другие высказывания: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Флп.2:12). Значит, ап.Павел не считал, что спасение есть нечто такое, что уже человеку дано было в момент обращения. Если бы это было так, то как же можно было бы совершать спасение, да еще со страхом и трепетом? Таким образом, Священное Писание различает истину уже совершенного нашего спасения и истину необходимости совершения спасения каждым верующим во Христе, то есть личного усвоения открытого для нас во Христе спасения. Значит, спасение синергично, оно предполагает соработничество Бога и человека. Неплюев Н.Н. определенно, как мы указали выше, придерживается православной точки зрения о том, что спасение необходимо совершать в Боге в святой гармонии духа.
Неплюев Н.Н. говорит об Искупителе, Который внес в жизнь человечества все самое лучшее и святое, Он принес в мир то, что не смог бы принести ни один из избранников Божьих – совершенную любовь. Любовь Христа – это доказательство Его божественности. Вот что говорит Николай Николаевич: «Воплотился, жил, страдал и умер Агнец Божий, и человечество пережило высший пример любви, какой не мог быть дан ему никем из избранников Божьих, а только Тем, Кто добровольно оставил радостное общение с миллионами любящих добрых духов, чтобы, не имея греха, подвергнуть Себя скорбному общению со злобою и пороком, зная, что придется испытать клевету, истязания, издевательства и позорную казнь, только Тем, Кто каждую минуту мог умолить Отца и легионами ангелов оградить Себя от злобы врагов и не сделал этого, до конца оставшись верным духу кротости, смирения и самопожертвования»[197].
Таким образом, Неплюев Н.Н. свидетельствует о Сыне Божием, как об Искупителе человеческого рода, не отклоняясь от православной богословской традиции.
3.5 Экклезиология
Слово «церковь», как заменяющее собой греческое: η εκκλσια ( от εκκαλεω – вызываю на собрание, еврейское же kahal), которое вообще означает собрание или общество званных, в христианском смысле, по точному переводу, может означать общество лиц, услышавших призыв Господа ко спасению и последовавших этому призыву и потому составляющих род избранных, то есть общество избранных в смысле уверовавших во Христа Спасителя (в отличие от неверующих в Него). Общество истинно верующих в Иисуса Христа, но лишь имеющих особую природу, основы и задачи своей жизни, и является церковь по составу своих членов[198].
Также, ссылаясь на апостола Павла (Еф.5:23), Неплюев Н.Н. говорит, что с крестной смертью Христа произошло возглавление Им церкви. Эта церковь двусоставная – состоит из верных сообществ чад Божьих земных и небесных: «Совершилось, и церковь Христова начала быть. Главою церкви этой, на все дни, до скончания века, стал Христос, членами ее – все те, кто на небе и на земле любит Бога и верных чад Его, кто алчет и жаждет правды, для кого Дух Святой составляет высшее благо и неизменное сокровище»[199].
Хомяков А.С. о взаимоединстве земной и небесной Церквей повествует: «Церковь одна, несмотря на видимое ее деление для человека, еще живущего на земле. Только в отношении к человеку можно признавать раздел Церкви на видимую и невидимую: единство же есть истинное и безусловное. Живущий на земле, совершивший земной путь, не созданный для земного пути (как ангелы), не начинавший еще земного пути (будущие поколения), все соединены в одной Церкви – в одной благодати Божией. Ибо еще не явленное творение Божие для Него явно, и Бог слышит молитвы и знает веру того, кто еще не вызван Им из небытия к бытию. Церковь же, Тело Христово, проявляется и исполняется во времени, не изменяя своего существенного единства и своей внутренней, благодатной жизни. Поэтому когда говорится: «Церковь видимая и невидимая», – то говорится только в отношении к человеку»[200]. Следуя за Хомяковым А.С., Неплюев Н.Н., также утверждает целостность Церкви новорожденной – земной и Церкви небесной, утверждая их целостность на единстве Христа. Неплюев Н.Н. не указывает, как его предшественник Хомяков А.С. на то в каком контексте эти Церкви разделены, но лишь определяет небесную Церковь – торжествующей, а земную – воинствующей: «Вся Церковь Христова едина и нераздельна, как един и неразделен глава ее – Христос. На небе церковь ограждена от скорбного сообщества и соприкосновения со злом, и причастие Духа Святого непрестанно, и Дух Святой всех объединяет в одну любовь. Это церковь торжествующая. На земле к ней принадлежат все, сознающие нищету духовную, все, плачущие по родине небесной, все, алчущие и жаждущие правды, все, любящие Бога живого и Христа Его, все, искренно желающие отвергнуть себя, взять Крест Христа и идти за ним. Эти земные члены церкви еще не ограждены от скорбного соприкосновения со злом, не могут уживаться с ним, не отпадая от церкви, и потому должны постоянно бороться за добро против зла. Это воинство христолюбивое; это церковь воинствующая»[201].
В определении православности экклезиологических взглядов Неплюева Н.Н. нельзя не упомянуть для сравнения, вдохновенного проповедника и выдающегося экклезиолога РПЦ – священномученика архиепископа Иллариона (Троицкого)[202]. Он в своих трудах стремился начертать идеал Церкви как общности людей, живущих благодатной силой Святого Духа. В тесной связи с экклезиологией стоит и очерк свщм.Илариона «Священное Писание и Церковь», в котором намечены общие контуры православного учения о Библии. Свщм.Иларион противопоставил свой взгляд протестантскому. Ведь особенно либеральный протестантизм, делал ударение на религиозно-этическом учении, которое изложено в Библии; между тем, как отмечает автор, Христос и Его апостолы проповедовали не новую доктрину, а новое бытие. Основные понятия веры новозаветное благовестие берет из Ветхого Завета, который был признан Церковью «с самого начала»: «Христос создал Церковь. Церковь существовала и тогда, когда ни одной книги Священного Писания Нового Завета еще не было. Ведь книги Нового Завета написаны апостолами уже после, в течение более нежели полустолетия от начала исторического бытия Церкви. В написанных ими книгах апостолы оставили памятники своего устного благовествования. Писали они для Церкви уже существующей, и книги свои Церкви вручили для вечного назидании. Очевидно, книги Священного Писания не составляют сущности христианства, потому что самое христианство не есть учение, а есть именно новая жизнь, создаваемая в человечестве Духом Святым на основе воплощения Сына Божия»[203].
Если для свщм.Илариона было важно отстаивать вечные и незыблемые истины Православия – церковные догматы, без которых невозможно было бы правильное устроение духовной жизни и проповедовать то, что без Церкви нет спасения, то для Неплюева Н.Н. важно было не только понять, как сохранить многострадальное и уязвимое в новом экономическом времени христианство, но и сотворить достойные плоды любви на благо Русской Православной Церкви и всего земного Отечества.
Неплюев Н.Н. замечает, что в мире лежащем во зле, осуществить дело Божье, а именно сохранить Церковь Христову, возможно лишь при условии его стройной организации: «В осложненной жизни земной всякое дело требует стройной внешней организации. Требует ее и дело Божье, насколько оно совершается в недрах экономии мира земного»[204]. Именно, поэтому дело воинствующей церкви, встречается с постоянными проблемами из-за конфликта совместимости и первенства внешнего и внутреннего: «Всякая внешняя организация предполагает возможность разлада между духом животворящим и буквою мертвящею формы»[205]. Однако для Неплюева очевидно то, что со временем Господь, таким образом, очищает воинствующую церковь от ненужного и негодного. Божье дело сосуществует с ненужным и негодным до определенного момента, для того, чтобы резкое вмешательство Бога не навредило доброму, чтобы в итоге еще более обличить зло, замешенное в делах человеческих. Эту мысль Неплюев Н.Н. утверждает на евангельской притче о пшенице и плевелах: «Если нива Господня имеет протяжение, занимает известное пространство земли, на пространстве этом среди пшеницы может враг посеять и плевелы. Придет время жатвы, Господь отвергнет плевелы; но до жатвы Он не велел вырывать, плевелы, чтобы не причинять зла и пшенице; в глазах людей до жатвы и плевелы растут на ниве Господней, составляют Его достояние.
Так было сначала, так есть в настоящее время, так будет до жатвы страшного суда»[206]. Так Неплюев Н.Н. вспоминает и верных апостолов Божьих, в числе которых до определенного момента присутствовал Иуда-предатель. Неплюев Н.Н. говорит, что во все времена в обществе и даже иерархии христиан присутствуют антихристы, которые будут обличены в день Божьей жатвы: «Между апостолами нашелся Иуда-предатель, в общинах первых христиан были люди, которых апостол называет антихристами, и в настоящее время есть на всех ступенях иерархии христианского общества, будут таковые и во всяких христианских общинах и братствах, пока не придет Царство Божье с соблюдением, ибо Царство Божье внутри нас есть»[207].
Неплюев Н.Н. говорит, что внешняя стройная организация дел Божьих в мире людей должна иметь место, несмотря на возможность разлада между духом животворящим и буквою мертвящею формы[208]. Главное чтобы живительная сила добра не была заглушена мертвящим течением современного ей общества: «Из этого (из сосуществования добра со злом) не следует, что истинные члены Царства Божьего не должны были стройно организовать добро в жизни; напротив, они должны ревниво оберегать ниву Господню от врагов, сеющих плевелы, и распахивать все новые и новые нивы, не довольствуясь старою организацией, когда на прежней ниве дело дошло до того, что разросшиеся плевелы начинают заглушать пшеницу Господню»[209].
Неплюев Н.Н. признает еще одну миссию воинствующей церкви – это проповедь евангельской любви всему человечеству. Но проповедь эта будет иметь добрые плоды лишь в том случае, если она, как естественное сердечное желание будет изливаться из уст проповедников и их дел.
Однако не только ни благочестиво, ни смиренно, но и богословски не верно утверждать христианину о том, что в деле распространения веры Христовой, рядовой верующий может преуспеть более, чем ее Основатель: «Более Христа ни в деле спасения человечества, ни в деле Откровения Божьего, ни в деле примера святости сделать никто не может. Но сделать более Его в деле распространения Его учения, в деле стройной организации жизни грядущих поколений не только могут, но и должны верующие, потому что Христос ушел от нас к Отцу Небесному, послал нам утешителя, духа истины, который научает нас всему и напоминает нам все, который через нас, по мере возрастания древа Царства Божьего и вскисания закваски его, в немощах наших творит все большее и большее, по мере того как становиться возможным сделать без насилия то, что современники Христа Спасителя без насилия над ними вместить еще не могли»[210].
Итак, тема Церкви у Неплюева Н.Н. разобрана достаточно для того чтобы понять церковную природу, основанную Христом. Основные принципы существования верующих в данной Христовой Церкви также раскрыты Неплюевым Н.Н. в достаточной форме. Особо важно отметить, что Николай Николаевич делает акцент на необходимости сохранения церковного организма через стройную организации жизни христиан. Эта мысль стала основным мотив создания Крестовоздвиженского Трудового братства.
3.5.1 Христиане
Автор «Христианского мировоззрения» довольно ярко характеризует истинного христианина. Он стремился во всех, называющих себя православными, пробудить истинно христианский дух.
Неплюев Н.Н. представляет христианина человеком, который исповедует Иисуса Христа, явившегося в мир в плоти человеческой, исповедует Его Светом от Света Небесного, Его учение безбоязненно осуществляет в христианском братстве, признавая данный принцип существования единственно разумным строем жизни души и тела: «Называть себя христианином имеет право тот и только тот, кто исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не только признает Его Светом от Света Небесного и каждое слово Его абсолютной истиной, обязательной для всех, везде и во всякое время, но и исповедует Его безбоязненно перед людьми, согласуя с учением Его и мысли, и чувства, и жизнь, громко признавая не только возможность, но и обязательность, и исключительную разумность строя жизни, основанного на братстве и любви»[211].
Неплюев Н.Н. называет христианином того, кто необходимо признает бесконечную жизненность церкви и ее постоянное развитие, того, кто трудами и всеми силами души сам способствует росту церковному: «Христианин тот, и только тот, кто признает бесконечную жизненность церкви, признает, что она непрерывно растет и развивается на земле, как могучее дерево, постепенно вырастающее из зерна горчичного, посеянного Спасителем Мира и политого святою кровью Его, как закваска, положенная в три меры муки, пока не вскиснет все, признает, что она никогда на земле не окоченеет в мертвенной неподвижности, что он, христианин, обязан всеми силами души содействовать росту святого дерева и вскисанию святой закваски, все более распространяя Боговедение и осуществляя в жизни правду Божью, помня святые слова: Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду (Ин.14:12)»[212].
Если разум подчиняется любви, тогда человек способен властвовать над ощущениями – это некое состояние гармонии – гармонии духа, которое свойственно истинным христианам. Лишь в таком состоянии, по определению Неплюева Н.Н. возможно исполнять призыв Христа и Его апостолов о совершенствовании (Мф.5:48; 2 Пет.1:5-7): «Христианин тот, и только тот, кто признает для себя обязательным восстановление нарушенной гармонии духа и жаждет того, чтобы разум его, подчиняясь любви, властвовал над ощущениями, кто искренно желает восходить по ступеням нравственной лестницы, указанной нам апостолом Петром, который говорит: Покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь (2 Пет.1:5-7)»[213].
Неплюев Н.Н. считает, что христианином может называться тот, кто, восстанавливая личную гармонию духа, признавал бы возможным и обязательным для себя восстановление такой же гармонии в обществе, во всех сферах ее возможного существования: в семейной, в государственной и даже международной. Таким образом, и все человечество встало бы на путь духовно-нравственного развития, о котором сказал апостол Петр: «Христианин тот, и только тот, кто признает не только возможным, но и обязательным, чтобы параллельно с восстановлением христианской гармонии в душах организовался на основах христианской гармонии и весь строй жизни семейной, общественной, государственной и международной, чтобы параллельно восхождению духа по ступеням нравственной лестницы, указанной нам апостолом Петром, возвышался бы, очищаясь и освящаясь, и весь строй жизни»[214].
Неплюев Н.Н. говорит, что для истинного христианина очень важно осуществить высшую степень любви, а не довольствоваться лишь частью Божьего дара. Для него свойственно наличие динамики в желании воплотить правду Божью в своей жизни и осуществить в братолюбии любовь, по слову апостола Петра: «Христианин тот, и только тот, кто сердцем понимает, что нельзя удовлетвориться восхождением на какую-либо промежуточную ступень этой лестницы, что нельзя подняться даже и на первую ступень, всем сердцем не желая достигнуть высшей ступени святого вдохновения любви, притом достигнуть не через год, не завтра, ни даже через час, а тотчас; тот, кто сердцем понимает, что и в жизни нельзя довольствоваться осуществлением какой-либо промежуточной ступени христианской правды, а обязательно осуществить всю правду Божью тоже не через год, не завтра, не даже через час, а тотчас, насколько сделать это возможно средствами, достойными Отца нашего Небесного и Его святого дела, не забывая, какого мы духа»[215].
Неплюев Н.Н. отмечает, что истинный христианин отличается от иных верующих тем, что творит дела веры, его вера добродетельна и жива, она созидает братство любви во всем мире: «Христианин тот, и только тот, кто не останавливается на вере, а доходит в ней до добродетели, чья вера живая приносит плоды, достойные веры – дела веры, кто и в жизни не довольствуется номинальным христианством, а честно работает на честную организацию жизни по вере, на осуществление добродетели в жизни»[216].
Неплюев Н.Н. продолжает пояснять слова апостола Петра о духовно-нравственном совершенствовании истинного христианина. Рассудительность в аскетизме – это достояние избранных Божьих сынов, ведь она сохраняет братскую любовь. Неплюев отмечает то, что в сущности человеческой, по сути, нет ничего скверного, но лишь настроение духа, которое есть главный центр управления личности, может становиться скверным, когда подавляется разумом и ощущениями: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в добродетели рассудительность, не впадая в безумие мрачного, мертвящего аскетизма, помня, что весь человек, со всеми своими потребностями, создан Богом, что не может быть самодовлеющим злом какая-либо часть человеческого организма, какая-либо насущная потребность живого человека, что не может человек сохранить обязательное для христианина чувство человеческого достоинства, признавая за скверну часть самого себя, часть собственной жизни, что грязью и скверною может быть только настроение духа, когда любовь подавлена в нем разумом и ощущениями»[217].
Неплюев Н.Н. отмечает, что истинный христианин тот, который по слову апостола Петра, являет в духовной рассудительности своей воздержание, не злоупотребляя снисходительностью, и оставляет место для обличения христианских пороков, способствуя тем самым врачеванию человеческих немощей: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в рассудительности воздержание, а не прикрывает позорную для христианина распущенность под личиной снисходительности к немощам человеческим; только тот, кто не отпугивая от христианства нерассудительною требовательностью, не мирится в жизни с наглым торжествующим соблазном, считая за соблазн все то, что в жизни заманивает на измену христианскому настроению духа и честной христианской жизни по вере»[218].
Тот, кто по слову апостола Петра (2 Пет.1:5-7), в рассудительности имеет воздержание и терпеливо обуздывает свои и чужие немощи всю свою земную жизнь, тот достоит именоваться истинным христианином: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в воздержании терпение, кто не считает достаточным быть христианином на час, призывая невыносимым терпеливо обуздывать себя, согласуя всю жизнь свою с верою; только тот, кто и в жизни не смотрит на христианство, как на белые перчатки, приличные для торжественных дней и совсем непрактичные и даже нестерпимые в будничной жизни»[219].
Неплюев Н.Н. отмечает и значение благочестия в терпении, которое необходимо истинному христианину по слову апостола Петра. Благочестие – это радость, которая сопровождает любой подвиг христианина, оно обнаруживает в нем действие благодати Святого Духа: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в терпении благочестие, кто не только налагает на себя стройную систему самоограничения, логично вытекающую из веры живой, но и делает это с радостью, без ропота, сознавая высшую разумность и благость воли Божьей, благословляя Бога, считая за высшее счастье быть храмом Его, и возрастать во вдохновении любви под влиянием блаженного причастия Духа Святого; только тот, кто и в жизни не ограничивает Царство Божье одними храмами, а признает за высшую радость осуществление благочестия во всем строе жизни в его совокупности»[220].
Продолжая размышлять над словами апостола Петра, Неплюев Н.Н. отмечает и братолюбие, которое необходимо в благочестии. По мнению Неплюева, осуществление братолюбия в жизни истинного христианина должно занимать важнейшее место. Любовь к Христу Спасителю истинные христиане подтверждают всяким самопожертвованием ради братства христианского: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в благочестии братолюбие, кто не только признает вместе с ветхозаветным псалмопевцем, что ничто не может быть лучше и прекраснее совместной братской жизни, но и жаждет этой братской жизни, как насущной потребности ума, веры и сердца своего, выполняя тем заветы Христа Спасителя и Его апостола, сказавшего: братство любите; только тот, кто и в жизни готов на всякое на всякое самопожертвование для осуществления христианского братства»[221].
И наконец, Неплюев Н.Н. отмечает самое главное духовное богатство в жизни истинного христианина – это любовь, которая по слову апостола Петра (2 Пет.1,5-7) необходима в братолюбии. Любовь в братолюбии – это символ добровольной самоотдачи себя на дело Божье. Являющий любовь в братолюбии, добровольно становится орудием Духа Святого, и, таким образом под действием благодати Божьей становиться на путь личного и общественно-братского совершенствования: «Христианин тот, и только тот, кто показывает в братолюбии любовь, кто с каждым днем честной христианской жизни будет возрастать в любви и никогда не скажет чувству этому довольно, никогда не откажется быть орудием Духа Святого, Который, возвышая его от веры в веру, от любви в любовь, от вдохновения в вдохновение, никогда не перестанет в немощи его творить все новую и новую силу, все новые и новые чудеса любви по мере того, как вырастает дерево христианства, зреет закваска Царства Божьего и люди становятся способными воспринять то, что раньше воспринять они не могли, потому что не желали; только тот, кто и в жизни не успокоится на внешних формах братской жизни, а будет жаждать и жизнь эту беспредельно совершенствовать, помня, что на земле не может быть достигнут идеал, что, следовательно, на пути достижения его мы никогда не имеем права сказать: довольно, так как беспредельны сила и слава Божья»[222].
Таким образом, мы вновь наблюдаем в данной главе в лице Неплюева Н.Н. яркого проповедника нравственности и истинной – христианской любви, которую заповедовал всему человечеству Иисус Христос.
3.5.2 Святые
Святыми Неплюев Н.Н. называет всех истинных православных христиан, соответствующих вышеперечисленным характеристикам.
Неплюев Н.Н. отмечает, что во времена апостольские, в христианских общинах сосуществовали друг другу лжехристиане и истинные христиане – они же святые Божьи. Такую же картину Неплюев Н.Н. наблюдает во все времена существования Церкви: «Апостолы, обращаясь в посланиях к членам современных им христианских общин, называют их святыми, священством святым, родом избранным, людьми, взятыми в удел, царственным священством, народом святым.
Не все члены христианских братских общин времен апостольских были святы, но все они должны были стремиться стать таковыми; тот не христианин, кто не желает быть святым, как свят Господь Бог его; не христианин тот, кто не алчет и не жаждет святости, ему невыносимым станет братское общение с народом святым, и он непременно изменит ему, уйдет от него и тем докажет, что он не христианин, а антихрист.
Те, для кого невыносима жизнь вне христианского братства, для кого братство и братские отношения составляют насущную потребность веры живой, ума и сердца, не могут не желать того, без чего невозможно ни благодатное общение с Отцом Небесным, ни животворящее причастие Духа Святого, ни братское общение с истинными учениками Христа Спасителя, не могут не желать святости»[223].
Неплюев Н.Н. отмечает необходимость постоянных усилий личности в стремлении к святости. Усилия воспитывают христианскую волю, а через нашу волю действует Святой Дух: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф.11:12-13), и святость силою берется, и только употребляющие усилие достигают ее. Эта сила, это усилие, без которых невозможно ни восхитить Царство Небесное, ни достигнуть святости – устойчивая жажда правды Божьей и святости, без которой невозможна и устойчивая добрая воля, а без устойчивой доброй воли невозможно насилие над нами и постоянное воспитание наше к святости Духом Святым»[224].
Неплюев Н.Н. говорит, что признать святость в своей жизни необходимым условием достижения вечного богообщения и блаженного существования недостаточно для того, чтобы стать святым. Необходимо жертвовать собой, жить свято, и лишь в таких условиях динамичности возможны добрые плоды: «Достаточно понять значение святости в экономии жизни мира, как необходимое условие вечного блаженства любовного общения с Богом Святым, чтобы пожелать достигнуть святости. От сознания до любви, без которой само желание – только корыстный расчет, который не может ни на йоту подвинуть нас на узком пути к святости, бесконечно далеко. И бесы верят, а следовательно, и сознают, и трепещут, а не любят, и при вере и сознании своем остаются бесами»[225].
Неплюев Н.Н. отмечает, что необходимо полюбить Господа всем своим сердцем и всей своей жизни не жалеть для Него, лишь тогда наша добрая воля о святости станет устойчивой. Если не посвятит всего себя человек Богу, то путь его, таким образом, остается корыстным, ведь бесполезно будет ждать награду за любовь к себе, а не к любящему Небесному Отцу. Царство Святого Бога для святых и боголюбивых, а не для корыстолюбивых христиан: «Надо полюбить Бога и правду Его, чтобы добрая воля стремиться к святости стала в нас устойчива и претворялась из корыстного расчета в потребность любящего духа, и жажду любви, которая изгоняет страх, без чего мы непременно будем трепетать вместе с бесами, а не любить вместе с ангелами, и при всей нашей вере и сознании выгодности святости останемся по духу братьями дьявола, а не ангелов»[226].
Неплюев Н.Н. отмечает, что с того момента как в человеке все-таки возгорится искренняя любовь к Богу, к правде Его, вызвав в нем святой порыв, тогда только все существо человеческое добровольно откроется для действия Святого Духа, Который будет вспомоществовать и воспитывать личность на пути праведного существования. По Неплюеву время действия Святого Духа в человеке – это эпоха реального воспитания в святости. Только таким образом христианин становится причастником блаженной жизни: «Только с той минуты, когда в тайнике духа нашего возгорелся святой огонь любви к Богу и правде Его и любовь эта вызвала святой порыв, которым все духовное существо наше устремилось к Богу, жаждая приближения к Нему, открываются ржавые запоры духа нашего, Дух Святой может без насилия над нами придти и вселиться в нас, и начинается эпоха реального воспитания нашего к святости»[227].
Неплюев Н.Н. определяет святость, как некую устойчивую гармонию духа, где разум подчиняется любви и властвует над человеческими ощущениями.
Однако Николай Николаевич отмечает то, что от первого нашего порыва любви к Богу, до устойчивой гармонии духа, то есть до святости должно пройти определенное каждому время искушений: «От этого первого порыва души нашей до устойчивой гармонии духа, при которой разум непрестанно подчиняется любви, властвуя над ощущениями, христианская гармония становится природой духа нашего и вся наша земная жизнь – одним непрерывным порывом к Богу, что и есть святость, бесконечно далеко»[228].
Неплюев Н.Н. предупреждает желающих жизни праведной и святой, что период изменения человеческой грехолюбивой человеческой природы до святости, которая обнаружится устойчивой гармонией духа, будет заполнен постоянной борьбой с грехом и колебаниями сердца и ума, которым привычен еще комфорт обычаев мира, лежащего во зле. Но теперь человек вставший на путь святости признает благодетельной и полезной лишь любовь к Богу и правде Его, теперь – это единственный истинный источник человеческого блаженства и гармонии, и потому Господь не оставляет стремящихся к Нему: «На длинном и узком пути от грехолюбия к святости предстоит длинный ряд усилий, борьбы, ошибок и падений, вначале от колебаний сердца нашего, еще не отрешившегося от любви к тому, что любить нельзя без измены Богу, потом от укоренившихся привычек ума и сердца, усвоенных в то время, когда мы жили без Бога, наконец, от непомерной сложности отношений к окружающей нас осложненной грехом жизни по обычаю мира сего. На всем этом длинном пути христианин не раз подаст повод к злорадному глумлению и беспощадному осуждению людей, но в глазах Бога, видящего сокровенное ума и сердца и судящего человека не по делам его, а по намерениям сердца его, он свят и достоин любви Бога Святого, если ошибки и падения его зависели от недомыслия, а не от сознательной измены Богу и правде Его, не от двоедушия, при котором рядом с любовью к добру живет в нас и грехолюбие»[229].
Неплюев Н.Н. указывает на признак святости – это принадлежность братскому общению. Все находящиеся в братском общении, таким образом, обнаруживают для Бога и людей свое желание стать святыми. Указание на это Неплюев видит в словах апостола Петра (1Петра 2:9): «Вот почему апостол, предоставляя Богу судить о том, кто и насколько достоин этого, называет святыми всех тех, кто, живя в братском общении с народом святым, тем самым доказывал, что желает стремиться к святости»[230].
Неплюев Н.Н. выделяет три стадии развития христианина на нелегком пути становления святости. На первой стадии Неплюев именует христианина – христианином по уму, так как в начале праведного пути разум человека признает над собой главенство и значение любви.
Когда любовь в человеке начинает себя проявлять, тогда он оказывается на второй стадии развития христианина и именуется по Неплюеву – христианином по сердцу.
Когда сила воли и неутомимое желание человека осознанно направляется на осуществление правды Божьей, когда человек чувствует, что благодать Святого Духа вспомоществует ему преодолеть любые сложности и, что теперь он готов на любые жертвы ради достижения святости, тогда вступает на третью, высшую стадию и именуется христианином по жизни: «Пока человек не признает первенствующее значение любви, мирится с преобладанием ума и ощущений в жизни своей и благодушно уживаться со строем жизни, не имеющем любовь основой своей, он не имеет права называться христианином. Как только он признал главенство любви, он стал христианином по уму, как только он почувствовал в душе своей силу отвергнуться себя и не остановиться ни перед какими жертвами для торжества любви на земле, он стал честным христианином по жизни»[231].
Неплюев Н.Н. отмечает, что греховные падения личности возможны на любой из трех названных стадий. Все происходит из-за нарушения гармонии духа, в которой разум, подчиненный любви преобладает над ощущениями: «На всех этих стадиях христианского развития можно, однако, падать по временам не только до временного преобладания разума над любовью, но даже и до преобладания ощущений над любовью и разумом»[232].
Неплюев Н.Н. говорит, что «…святость начинается только там, где оканчивается двоедушие…»[233], но даже если человек определиться с желанием стать святым, его святость не может быть абсолютной, так как человек может творить и бессознательный грех: «…не исключается, однако, возможность бессознательных ошибок, почему и не может быть абсолютной святости на земле, где был един свят, един Господь Иисус Христос»[234].
Неплюев Н.Н. отмечает, что христианин, который избрал путь святости, победив свое двоедушие, непременно будет являть обществу соответствующие добрые плоды, дела любви. Когда общество преодолевают ощущения, тогда являет он пример собственного аскетизма; когда он живет в обществе, которое преодолевается собственным разумом, тогда являет силу христианской философии; когда восстановлено братское христианское общение в окружающем его мире, тогда он стремится к сохранению и преумножению любви, которая возвышает веру и вдохновение: «Проявляется святость непременно плодами, достойными святости, непременно делами любви. При разных обстоятельствах и дела любви будут разные: когда в окружающей жизни преобладают ощущения – аскетизм, когда в ней преобладает разум – философия христианства, когда в ней восстановлена христианская гармония братства – бесконечный рост вдохновения любви, непрестанно возвышающей христианское братство от веры в веру, от любви в любовь, от вдохновения во вдохновение»[235].
Неплюев Н.Н. отмечает, что человечество со времен грехопадения первых людей, склонно больше к проявлению отрицательных эмоций на все изменения жизни. От того и святые порочным обществом принимаются, как беспокойные и опасные чужаки. От того побивали камнями ветхозаветных и новозаветных праведников; от того, как отмечает Неплюев, подвергались разрушению исторические христианские святыни. Святость всегда стремится к изживанию греха, с которым сроднилось человечество – это борьба за блаженную жизнь и она неизбежна: «Грешное человечество, всегда более склонное осуждать клеветать и завидовать, чем благоговеть и любить, неизменно побивало камнями, позорило, клеветало и гнало, как людей беспокойных и опасных, тех самых пророков ветхозаветных и святых новозаветных, гробам и мощам которых усиленно покланяются потомками их, выпрашивая для себя великие и богатые милости»[236].
Неплюев Н.Н. обнаруживает кощунство и корысть, в тех, кто преклоняется перед святынями церковными (иконами, мощами и тому подобным священными предметами), но все же остаются в жизни своей порочными и злыми людьми. Их молитвы перед святынями Неплюев называет суеверным идолослужением. Их отношение к священно-церковным предметам почитания носит протекционный характер и это грубое кощунство, это идолопоклонство. Неплюев говорит, что данное явление стало обычным для большинства и поэтому их гнусное лицемерие становится очевидным для всех. От того остальные гонители святости впадают в противоположную крайность – они вообще отказываются проявлять чувство благоговения перед святыми и святынями Божьими: «Это поклонение грешников святости являет собою умилительный пример торжества, силы и славы добра. Грех на все налагает печать греха, и святое дело почитания святых героев любви в руках нераскаянных грешников слишком часто превращается в грубое кощунство и суеверное идолослужение, когда, оставаясь злыми и порочными, люди ожидают от прикосновения к материи иконы, гроба или мощей протекции у Царя царствующих и Господа господствующих в деле осуществления их корыстных желаний и получения многоразличных благ земных.
Это прискорбное явление стало до того обычным, что миллионы людей, поняв всю гнусность такого лицемерия, впадают в противоположную крайность, отказываясь чем-либо проявлять благоговейные чувства к Богородице и святым»[237].
Неплюев Н.Н. замечает, что со смертью христианина прекращается общение со злыми и порочными людьми, и это событие становится для него великой радостью, рождением в новую жизнь, ведь его ожидает любящий Господь. Общение христиан не ограничивается церковью воинствующей, но продолжается в торжествующей, таким образом братский любящий дух соединяет царство земное и Царство Небесное: «Для христианина смерть – рождение в новую лучшую жизнь, возвращение блудного сына в дом Отца Небесного. Для него со смертью не прекращается возможность духовного общения.
Насколько тягостно и скорбно для христианина общение со злыми и порочными людьми, настолько же необходимо для него, составляет насущную потребность любящего духа, братское общение с добрыми, верными чадами единого Отца Небесного, все равно, принадлежат ли они к церквам воинствующей или к церкви торжествующей»[238].
Неплюев Н.Н. говорит, что тем, кто жаждет святости, для того благоговейное молитвенное поклонение и почитание икон, мощей; вера в загробную жизнь и возможность непрерывного братского общения церквей воинствующей и торжествующей – все это есть естественное и законное явление, все это характерное проявление любви к Богу и людям. Единственный протекционный мотив их поклонения – это богообщение и умножение любви, осуществимое в состоянии гармонии духа, иными словами, в состоянии святости: «Если Богородица и святые не застилают от нас Бога, не делаются для нас кумирами, от которых мы ожидаем благ земных вместо восстановления святой гармонии духа нашего и согласование всего строя жизни с поведанной нам Спасителем Мира полнотою Откровения, благоговейное почитание святых икон, мощей и тем более духовное общение молитвы не только вполне естественны и законны для христианина, но и неизбежны при любви к Богу и верным чадам Его, при вере их в загробную жизнь и возможность общения церкви воинствующей с церковью торжествующей»[239].
Так Неплюев Н.Н. приходит к выводу о том, что скорби и испытания, которые наполняют путь личности от зарождения веры до святости, до устойчивой гармонии духа, обогащают разум и опыт истинных христиан. Разум и опыт объединяются в христианскую мудрость, которая разоблачает все временное и греховное в жизни человека, утверждая, таким образом, богооткровенную истину о святости: «Длинен и узок путь от зарождения веры живой до святости: Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь (Пс. 33:20), – говорит псаломщик; Иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:30), говорит Христос Спаситель, и каждый верующий, вступив на узкий путь спасения, переживает правду того, что для неверующего будет непримиримым противоречием Откровения. Он испытает скорби раскаяния, скорби сознания греховности, с которой раньше благодушно мирился, а может быть, и любви в себе; он испытает скорби стыда, скорби разлада с детьми мира сего, скорби ревности по Богу и святом деле Его. Он испытает и вдохновенную радость сознания разумности бытия, надежды и любви, испытает тихую радость мира духовного, испытает ликующую безбрежную радость вдохновения причастия Духа Святого, и никакие скорби не осилят этой радости и этого мира, и никто не отнимет у него этого мира и этой радости, и, несмотря на частые минуты скорби, он на опыте изведает, что скорби на общем фоне мира и небесной радости лучше радости земли на общем фоне холода, мрака и безнадежности, что воистину иго Господне благо и бремя Его легко»[240].
Эта глава, как и предыдущая по сути дела есть проповедь Неплюева Н.Н. на тему истинно-христианского земной жизни, которая вся исполнена стремлением к гармонии духа, то есть к святости, которая осуществляется через Церковь посредством божественной благодати. Неплюев Н.Н. вновь предстает перед нами оригинальным религиозным мыслителем и поборником православных ценностей.
3.5.3 Антихристы
Слово «антихрист» употребляется в Священном Писании в двояком значении: общем и собственном. В общем смысле этим именем означается всякий, кто отвергает, что Иисус есть Христос (1 Ин.2:22), то есть Мессия-Искупитель, кто не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, то есть Его богочеловечество и богосыновство. В этом смысле, по словам апостола Иоанна, и ныне антихристов много (1 Ин.2:18). Но эти антихристы только предтечи антихриста в собственном или строгом смысле, о котором тот же апостол говорит. Так к примеру, говорит св.Иоанн Дамаскин: «Должно знать, что надлежит придти Антихристу. Конечно, всякий, кто не исповедует, что Сын Божий пришел во плоти и что Он – совершенный Бог и сделался совершенным человеком, вместе с тем оставаясь и Богом, тот есть Антихрист. Однако, особливым образом и преимущественно Антихристом называется – имеющий придти при конце мира. И так, должно, чтоб прежде всего было возвещено Евангелие среди всех народов, как говорит Господь…»[241].
Подобным образом, и для Неплюева Н.Н. повествование Откровения Иоанна Богослова открывает двоякость понимания наименования антихрист. Все принявшие Христа по Неплюеву Н.Н. – это христиане, а отвергнувшие Его – все антихристы, которые никогда и не покидали мир. Николай Николаевич достаточно подробно раскрывает данное понимание в своем «Христианском мировоззрении», обличая многих из нынешних христиан в предательстве Христа: «Ученикам своим, тем, которые желают отвергнуться себя, взять Крест Его и по Нем идти, Христос Спаситель завещал молитву Господню и дозволил называться чадами Божьими.
Людям, предпочитающим свободу греха свободе от греха, Он сказал: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец Диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин.8,43).
Таким образом, Сам Кроткий Агнец, никогда ни скрывавший суровую правду, как бы правда эта не казалась жестокой тем, для кого она не выгодна, разделил все человечество на сынов Божьих и сынов дьявола, как и Откровение разделяло допотопных людей на сынов Божьих и негодную плоть, смытую потопом с лица земли[242].
После Великого Миротворца те, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые не от крови, не от хотения плоти, не от хотения мужа, но от Бога родились (Ин.1:12-13), стали по имени своего Спасителя называться христианами.
Те, которые не принимают Его, думают, чувствуют и живут так, как бы Он и не приходил на землю, являются противниками Его, тормозом для дела созидания Царства Божьего, одним словом, антихристами, хотя бы они и не признавали себя таковыми, хотя бы они нагло называли себя христианами»[243].
Таким образом, Неплюев Н.Н. подтверждает слова апостола Иоанна, вся жизнь которого была всецело гимном веры и любви: «И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши (1 Ин.2:18-19)»[244].
Неплюев Н.Н. считал дело Крестовоздвиженского Трудового Братства, как раз делом Божьим, соответственно все те, кто сознательно, с большим упорством препятствовал этому делу, также попадали под это определение антихристов и изменников, называющих дело любви утопией. Для Неплюева стремящегося осуществить любовь и апостольское общежитие в своем трудовом братстве, лжехристиане или антихристы способны лишь на то, чтобы препятствовать богоугодному делу и делу всей его жизни, но не созидать христианство: «Все это ясно доказывает право наше, не погрешая против духа христианской любви, называть антихристами и современных нам изменников Христу, не смущаясь негодующими воплями тех, кто, считая завещанное нам Христом Спасителем братство за наивную утопию, выдает за христианство благодушную уживчивость со злом и готово обвинить в гордости и жестокости всякого, кто позволит себе, во исполнение христианского долга, высказать суровую правду, которая неизменно признается ими жестокой, неполитичной и не своевременной»[245].
Он осуждает бездеятельность, именующих себя христианами, и тех, кто считает стремления братства совершенствовать общество – утопией. Эту бездеятельность Неплюев Н.Н. также называет антихристианской. Всех кого удовлетворяет строй жизни без любви Неплюев называет антихристами: «Те, кто не любит и не считает за грех холод сердца своего; те, кто вполне довольны строем жизни, основанном на страхе, на корысти или на каких-либо других началах, кроме любви; те, кто недовольны антихристианским строем жизни и унывают, считая за несбыточную, сентиментальную утопию охватывающее все стороны жизни во всей их совокупности христианское братство, – все эти люди – не христиане, они не верят в Христа, не принимают Его учения – все это антихристы, за что бы сами они себя ни считали и как бы сами себя они ни называли»[246].
Неплюев Н.Н. видит в лжехристианах тех, кто явно провозглашает себя противниками Божьими – это явные для всех антихристы, и тех кто, называя себя христианами, бессознательно или злонамеренно не желают знать и согласовать свою жизнь с волей Божьей – это скрытые антихристы, это более опасное для Церкви Христовой антихристианское общество: «О людях, явно не принимающих Христа, о тех, кто самодовольно издевается над Его учением или относится к Нему с явной ненавистью, провозглашая себя поклонником разума или ощущений, нечего и говорить – это явные антихристы, не обманывающие ни себя, ни других.
Гораздо опаснее для Церкви Христовой те бессознательные или злонамеренные антихристы, которые упорно называют себя христианами, не считая нужным знать, в Кого веруют, не желая согласовать с волею Отца Небесного ни мысли свои, ни чувства, ни жизнь»[247].
Для Неплюева Н.Н. очевидно то, что истинные христиане всегда стараются жить в любви и толерантности, не отвергать все богоугодные начинания, в том числе и дело трудового братства, в основе, которого лежит мысль об объединении человечества под единым знаменем любви и Православной веры. Исполняющие заповедь любви всячески содействуют и усваивают христианский строй жизни в братстве: «Заповедь новую даю вам, – сказал Христос Спаситель, – да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34-35).
Для тех, кто помнит эти святые слова, никакое недоразумение невозможно. Только те имеют право называться учениками Христа Спасителя, а следовательно, и христианами, кто признает первенствующее значение любви, кто признает разумность любви, кто алчет и жаждет любви, кто признает не только возможным, но и обязательным стройно организовать жизнь и все отношения свои на началах любви и братства»[248].
Неплюев Н.Н. говорит, что еще в первые века христианства появлялись подобные антихристы. Жившие под руководством апостолов, они не выдерживали постоянного общежития, такое братское общение становилось для них невыносимо. Тогда они соблазнялись более удобным строем жизни: «В первые века христианства, во времена апостола Иоанна, когда христиан было немного и жили они в тесном общении братской общины, под благодатным попечением апостолов, ревниво ограждавших их от всякого зла, помня, что малая закваска квасит все тесто, эти псевдохристиане находили для себя непосильным и невыносимым постоянное братское общение с христианами истинными и уходили от них в омут жизни по обычаю мира сего, что, по словам апостола Иоанна, и обнаруживало, что они не христиане, а антихристы»[249].
Неплюев Н.Н. критикует современное ему состояние православных. Большая часть христиан, называющие себя православными, забыли основы истинной богоугодной жизни и лишь свою эгоистическую привязанность к собственной семье могут называть любовью, позабыв об основах истинной любви, которая коренится во Христе Иисусе. Неплюев Н.Н. видит причину такого явления в том, что святую любовь не выгодно принимать тем, кто привязан и любит мир земной в его порочных проявлениях. Они даже способны осудить истинных христиан ради того, чтобы не лишиться собственного благополучия в обманутом дьяволом мире. Таким образом, Неплюев вновь оправдывает существование и деятельность, руководимого им братства: «Теперь миллионы крещеных людей так основательно забыли азбуку христианства, так уверены, что можно называться христианами, никого не любя, кроме самого себя, и, в лучшем случае, все того же себя в жене и детях своих, что можно угодить Богу, оставаясь злым и порочным, что люди эти вполне обжились в этом удобном для них христианстве и готовы отрицать законность стремления тех истинных христиан, которые желают честно жить по вере и приготовить возможность христианского строя жизни для грядущих поколений»[250].
В «Христианском мировоззрении» мы обнаруживаем категоричные и резкие заявления Неплюева о том, что все кто не в братстве – антихристы: «Не побоимся взглянуть правде в глаза, не утаим суровую истину.
Антихристы – все те, кто не признает первенствующее значение любви в отношениях своих к Богу и ближним, кто чувствует себя как рыба в воде среди строя жизни, в основе которого не лежит любовь, все те, кто считает невозможным осуществление христианского братства в жизни.
Антихристы – все те, кто считает возможным подкупить Бога лестью и дарами, оставаясь по настроению духа сынами дьявола.
Антихристы – все те, кто не признает нужным всегда и при всех обстоятельствах, оставаясь кроткими, как голуби, быть вместе с тем и мудрыми, как змеи, кто не жалеет кротких овец, терзаемых волками, между которыми они бродят поодиночке, кто не желает для них убежищ христианских братств, кто не признает, что нельзя неразумно служить делу высшего разума мира и не желает стройной организации добра среди стройно сплоченного против него зла.
Антихристы – все те, кто ставит жертву выше милости, страх выше любви, все равно, будет ли то страх земной или страх загробный, коль скоро страх этот не есть боязнь оскорбить любимое существо, кто клевещет на христианство, придавая ему несвойственную ему окраску мрачного аскетизма, признавая греховной всякую радость, отпугивает и застращивает вместо того, чтобы вдохновлять и вразумлять.
Одному Богу известно, какой хаос вносят все эти антихристы в умы и жизнь христианских народов. Спасение одно – стройная организация жизни по вере в братских общинах, в которых люди, желающие честно жить по вере, были бы ограждены от развращающего сообщества антихристов, для которых, как и во времена апостола Иоанна, постоянное братское общение окажется непосильным, что и обнаружит, что они не ученики Христа и с христианством ничего общего не имеют»[251].
Таким образом, в этой главе мы стремились указать на твердую православную веру самого Неплюева Н.Н. и его основной жизненный призыв, которым он обличал и обличает нынешних христиан в антихристианской бездеятельности внутренней и внешней.
3.6 Эсхатология Неплюева Н.Н.
В данной главе мы рассмотрим эсхатологические взгляды Неплюева Н.Н. Вообще эсхатология – это учение о последних вещах, о конечной судьбе мира и человека[252]. Подобные размышления не могли не занимать религиозную мысль Николая Николаевича. Неплюев Н.Н. отмечает, что сведения о конечных судьбах мира можно почерпнуть отчасти из Евангелия, отчасти из ветхозаветных пророчеств. Сведения о будущей жизни Христовой Церкви и ее конечной судьбе, большей частью Неплюев Н.Н. обнаруживает в Откровении Иоанна Богослова: «Грядущие судьбы церкви воинствующей и всего человечества описаны в Евангелии, отчасти в пророчествах и всего полнее в Откровении Иоанна Богослова – Апокалипсисе, описаны так подробно, что могут прослужить источником для отдельного обширного труда…»[253].
Неплюев Н.Н. говорит о том, что апокалиптические знания составляют для христианина область веры, ведь будущее лишь отчасти можно подвергнуть научно-рациональному анализу: «Тут начинается область чистой веры; тут надо верить и ничего проверить нельзя, но все, что открыто нам о будущем, так логично вытекает из прошлого…»[254].
Знания о последних временах мира не поддаются проверке разума, но вера, в отличие от разума согласует эту христианскую эсхатологию с настоящими сведениями о благом, мудром, справедливом и святом Отце Небесном, тогда и приемлет эти знания. Таким образом, вера вполне удовлетворяет рациональные запросы нашего ума и сердца: «(то, что открыто нам о будущем) так согласовано с благостью, мудростью, справедливостью и святостью Отца нашего Небесного, что вера наша вполне утоляет самые заветные потребности ума и сердца нашего»[255].
Неплюев Н.Н. говорит, что в мире уже происходит становление Царства Божьего, где представители христианской культуры все более утверждаются в любви к Богу и людям, а представители культуры без Бога все более утверждаются в своем нечестии. Таким образом, каждый избирает свой окончательный удел: «Перед нами развертывается величественная картина постепенного возрастания Царства Божьего на земле, постепенного вскисания закваски христианской в жизни и рядом возрастающих вражды и беззакония, живущих по обычаю мира сего представителей культуры без Бога, для которых по мере возрастания святого дерева и вскисания святой закваски правда христианства становится с каждым днем все более и более очевидной, упорство которых вместе с тем становится с каждым днем все менее и менее извинительным, которые таким образом все более и более сознательно закрывают глаза, чтобы не увидеть, уши, чтобы не услышать, и злые сердца свои, чтобы не уразуметь и не быть тем самым вынужденными произвести суд над собою, покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния»[256].
Чтобы показать пример приближения конца мира Неплюев Н.Н. приводит в пример первохристианскую общину времен апостольских, где братство было основой христианской жизни, а не пустым звуком, тогда церковь имела совершенное устроение, тогда она сияла перед Господом. Таким образом, Неплюев ставит братство первохристианских общин в образец нынешним церквям: «В первые времена христианства, в то время, когда малое стадо горело восторгом любви новой к жениху своему Христу, когда под благодатным влиянием апостолов христианские общины понимали, что слово братство – не пустой звук и не риторическое украшение речи, а святая правда, лежащая в основе честной христианской жизни и проникающая весь строй ее во всей его совокупности животворным духом своим, когда все верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян. 2, 44-45), когда у множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее … и великая благодать была на всех их (Деян. 4, 32-33). Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян. 4, 34-35), тогда церкви земные сияли перед престолом Божьим, как светильники»[257].
Неплюев Н.Н. говорит об участи поместных православных церквей[258]. Так церкви, сохранившие традиции времен апостольских, устои первохристианских братств, в жизни, которых сохраняется горячая любовь к Христу, таким образом, наследуют высшие божественные блага, уготованные искренно любящим Бога: «Только те церкви поместные устоят, как светильники перед престолом Божьим, о которых сказано: Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Вот Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, – вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя. И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню Тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле (Откр. 3:8-10)»[259].
Соответственно те поместные церкви, которые не устояли в любви к Богу будут отвергнуты Им, так как богатства и прелести земные они поставили выше благ небесных: «Не все церкви поместные устоят в первой любви своей, многие будут отвергнуты Господом Богом – все те, которые оставят первую любовь свою, все те, чьи последние дела не будут больше первых, все те, которые полагаются на богатство и силу»[260].
Неплюев Н.Н. указывает на причины гибели многих членов церкви: кто-то погибнет из-за того, что предпочитал жертву, а не милость; предпочитал строгость, а не любовь; кто-то погибнет из-за того, что, как иудеи, гордились и любили лишь собственное правоверие; кто-то погибнет из-за того, что смирялся с окружающим его беззаконием, злом и не боролся с ним; кто-то из-за того, что предпочитал строй жизни, противоположный строю первохристианских братских общин; кто-то погибнет из-за того, что был чрезмерно снисходителен к пороку и греху; кто-то, считавший себя христианином, но, не прикладывал усилий на пути к святости, погибнет из-за самообольщения; кто-то, имевший земные богатство и власть, тоже погибнет от того, что так и не признал истинную христианскую драгоценность – небесное богатство, уготованное человеку Богом: «Одни погибнут, поставив жертву выше милости и строгость мертвящую выше любви животворящей; другие – по примеру иудеев, гордясь своим правоверием, а в действительности представляя из себя сборище сатанинское; третьи – вследствие благодушной уживчивости со злом; четвертые – вследствие строя жизни, несогласного с верой, и снисхождения женской распущенности; иные потому, что только носят имя, будто живы, но мертвы; другие потому, что говорят: Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды, и не понимают, что в действительности жалок, и нищ, и наг»[261].
Неплюев Н.Н. считает, что уже ныне печать за печатью срываются с таинственной книги домостроительства Божьего, что ангелы Божьи уже сейчас с трубными звуками посылаются на землю, для того чтобы изменить заблудшие в грехах души, и наставить их на путь достойный звания истинного христианина. Таким образом, происходит отсеивание уверенных антихристов, от тех, кто может еще освободиться из уз собственного заблуждения и внять призванию Божьему: «В то время, как на небе печать за печатью срывается с таинственной книги домостроительства Божьего и ангел за ангелом посылаются на землю трубными звуками призывать блудных сынов Отца Небесного познать себя, покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния, антихристы все более ожесточаются и хулят имя Бога нашего; все для них – соблазн и повод к измене и отступничеству»[262].
Неплюев Н.Н. осмеливается толковать самую таинственную книгу Священного Писания – Откровение[263]. Так, например, он мыслит победоносного белого коня, который упоминается в 6-ой главе 2-ом стихе, как начало христианства, которого впоследствии сменяет рыжий конь (Откр. 6, 4.) – конь войны, затем вороной конь (Откр. 6, 5.) – конь торговли[264].
Неплюев Н.Н. считает, что последние два образа Откровения настолько прижились на земле, что теперь люди в своем бесчестии доходят уже до крайних сатанинских пределов. Дух войны заглушил дух взаимопонимания и любви, этот воинственный дух теперь витает среди людей, как обыденное средство решения мировых проблем: «Воинственная среда преданных борьбе за существование детей мира сего скоро становится для них соблазном, и сами они становятся на сторону грубой силы, забывая, какого они духа быть должны»[265].
В торговле же человечество изощрилось на столько, что готово рекламировать любой порок обществу, стремясь соблазнять им всех без исключения, и, как говорит Неплюев, готовы предать торговле и тело, и душу свою – абсолютно все, не исключая Самого Господа и Его благодать: «Продажная среда детей мира сего, оценивающих и продающих не только вещи, но и тела, и души свои, и ум, и таланты, и силу, и любовь становится тоже соблазном для них, и сами они становятся торгашами, продающими все, не исключая и Бога, и благодать Его»[266].
Далее Неплюев Н.Н. отмечает сказанное в 19-ой главе 10-ом стихе Откровения, где белый конь победоносный, но несущий болезни и смерть, явится на смену предыдущим и укажет тем самым, что настал день страшного суда. Души праведников тогда переполнятся святым гневом ревности о Боге и будут ожидать справедливого наказания человечества, а антихристы в это время все будут издеваться над непрактичностью и их наивными утопиями: «И является на смену белый конь – болезни и смерти души; души праведных переполняются святым гневом ревности о Боге, приближается великий день суда, а антихристы вполне довольны собой, издеваются над непрактичностью праведников и наивными утопиями их»[267].
Далее Неплюев Н.Н. рассуждает над семью ангелами, упоминаемыми в Откровении семь раз (Откр. 8:2; 8:6; 15:1; 15:6 ;15:8; 17:1; 21:9). Николай Николаевич не указывает точно, какое место в Писании он подвергает разбору, но по содержанию похоже на Откровение 15:1. Семь ангелов, которые посланы на землю Богом с силою трубных звуков, указывают людям на страшные последствия их отступничества, двоедушия и корысти, ангелы указывают людям на то, что они сами уничтожают друг друга, но антихристы, так и остаются верны своим заблуждениям и не внемлют божественным обличениям: «Семь ангелов, посланных с неба один за другим, с силою трубных звуков указывают людям на страшные последствия их отступничества, холод сердец их и жизни позорной для христиан; как град, побивает корыстный строй жизни их, повергая в отупляющее нищенство множество братьев по вере; потоки крови проливаются людьми, продолжающими носить имя христиан, все радости жизни отравлены и становятся горьки, как полынь, свет любви и свет разума меркнут в сердцах и умах людей, постоянно увеличивающееся вооружение и численность войск пожирают, как ненасытная саранча, и богатство, и лучшие годы жизни, и часто саму жизнь многих миллионов детей народов; наступает эпоха страшной силы огня, железная броня заменяется огненной и серной, самозащита – нападением, люди проповедуют анархию и готовы весь мир взорвать на воздух, страдания человечества так велики, что живые завидуют мертвым (пессимизм и самоубийства), и несмотря на все это, антихристы остаются грешниками нераскаянными, продолжают по-прежнему поклоняться кумирам земным и золоту, по-прежнему развратничают, воруют и убивают»[268].
Неплюев Н.Н. отмечает то, что пророчества, о которых говорил апостол Иоанн, уже исполняются, и тот не приемлет этих свидетельств, чье сердце переполнено антихристианской злобой и корыстью. Для верующего же исполнение пророчеств настолько очевидно, что они благодарят Господа за Его справедливость и опеку, теперь они все больше думают о встрече с Ним, все более ожидают время избавления их из темницы земного существования: «Много надо злой воли, чтобы во всем этом не признать пророчества, точно исполнившегося со времен апостола Иоанна до наших дней, исполнившегося во всех деталях до милитаризма и пропаганды анархии и динамита включительно. Пусть неверующие закрывают глаза, чтобы не увидеть во всем этом осязательное чудо исполнившегося пророчества, для верующих и пророчество, и чудо ясны как день, и они воздадут славу Богу, благоволившему дать уму нашему эту новую опору для веры нашей и, пережив истину первой части пророчества, будут с благоговейным доверием внимать ему до конца»[269].
Размышляя над словами Откровения, Неплюев замечает, что неоднократно взывает Господь к обществу антихристов, ожидая обращения их сердец от временного, суетного и порочного. Эти воззвания Господни, к сожалению, встречаются ныне лишь насмешками и поруганием. И ничего не значат их минутные просветления, если не произойдет самого глубокого раскаяния сердца: «Напрасно налагают ангелы небесные печать Бога на чело избранников, напрасно появляются среди них пророки, по силе мысли и слова равные пророкам ветхозаветным, антихристы и их побивают камнями и, осилив их грубою силою, поздравляют друг друга с этими новыми злодеяниями и радуются, что избавились от тех, кто возмущал покой установившейся рутины позорной жизни их, и только в редкие минуты, когда, несмотря на все свое ослепление, даже антихристы видят, что вечно именно то, что они гонят и убивают, они устрашаются и на мгновение воздают славу Богу. Мгновение прошло, и пуще прежнего свирепствуют антихристы и язычники по духу»[270].
Откровением 12:3 и здесь Иоанн Богослов повествует о новом знамении, которое появится с неба в виде красного дракона, в виде древнего змея, который будет гнать церковь – жену Христову и нападать на детей ее – на верных Божьих свидетелей. Неплюев Н.Н. отмечает то, что напрасны действия Сатаны, ведь погубленные им христиане восхищаются на небо к Богу, а на их место становятся новорожденные дети церкви земной и Христа. Таким образом, Неплюев Н.Н. говорит о крепости церкви, которую она сохранит до конца мира: «Тем временем жена Христа – церковь земная – продолжает рождать детей для Царства Божьего; напрасно силится красный дракон – великий древний змей, называемый дьяволом и сатаною, поглотить рождаемых ею детей, – они восхищаются на небо к Богу. Дракон, рассвирепев за то на церковь Христа, заставляет ее бежать и спасаться в пустыне, а сам с новою яростью нападает на тех, кто остался верен заповедям Божьим и свидетельству Иисуса Христа»[271].
Неплюев Н.Н. отмечает повествование Откровения 13:1-10; 13:11-18 о двух зверях выходящих из моря и из земли, которые воздвигаются красным драконом для борьбы с верными чадами Божьими. В этих зверях он обнаруживает точное изображение светской власти, которая отвернулась от дела Божьего и изображение духовной власти, которая променяла животворящий дух на мертвящую букву закона и ради дружбы с окружающим миром стала врагом Богу: «Тогда нарождается из моря человечества новая страшная сила, воздвигаемая драконом для борьбы против верных чад Божьих. Сила эта двоится, и Откровение говорит о ней, как о двух зверях, согласно действующих в одном направлении и поддерживающих друг друга…
…в описании этом невозможно не признать точного изображения светской власти, не радеющей о деле Божьем, и власти духовной, променявшей животворящий дух на букву мертвящую и ставшею врагом Богу ради дружбы с миром сим»[272].
Неплюев Н.Н. отмечает великое долготерпение Божье и Его желание спасти заблудившиеся во тьме греха и гордости души, Его желание о том, чтобы все в разум истины пришли. Он указывает на Откровение 15:1-8 – это место, где описывается явление семи ангелов с неба, несущих последние семь чаш полные Божьего гнева. Неплюев отмечает, что Господь их посылает для того, чтобы указать людям на логичные последствия их богоотступнической жизни. Эти чаши гнева Божьего принесут страдания и болезни богоотступникам, которые станут следствием ожесточения их же сердец, но и в таком состоянии грешники не примут увещеваний Господа, а еще более будут хулить Его: «И вот новые семь ангелов посланы с неба с семью последними чашами, полными гнева Божьего, показать людям логичные последствия этой новой комбинации жизни по обычаю мира сего. На людях появляются жестокие и отвратительные раны, не только море жизни превращается в море крови, но даже реки и источники, прежде утолявшие жажду, теперь обращаются в ту же кровь, негодную для питья, солнце веры и знания, прежде освещавшее пути человечества, только мучит его томящим зноем; пятая чаша изливается на самый престол зверя.
И несмотря на все это не вразумились грешники, а по-прежнему продолжали за все язвы, происшедшие от ожесточения злых сердец их, хулить Бога, Его обвинять во всех скорбях своих»[273].
В образе вавилонской блудницы (Откр. 18:7-13; 19:22-23) Неплюев Н.Н. видит матерь всех мерзостей, в которой объединилось все зло мира. Суд над ней произведет Господь, погубив ее той же силой, на которую опиралась и на которой сама прежде восседала. Многие доверившиеся ей будут обличены вместе с ней, как собеседники ее нечестия, лишь тогда они увидят дьявольский обман. Те, кто строил культуру без Бога, культуру анархии и безбожия, культуру, наполненную базаром и разбоем, коварством, корыстью и страхом, если не отрекутся от всего этого в пользу христианского братства, то также погибнут вместе с этой вавилонской блудницей, которая заманила их обманом в свои волшебные сети: «С тех пор Откровение не говорит более о двух зверях, а объединяет все зло на земле в образе одной женщины, называя ее великой блудницей, тайною, Вавилоном великим, матерью блудницам и мерзостям земным.
Суд над этою великою блудницей заключается в том, что она погибнет от той же самой силы, на которую опиралась и на которой прежде спокойно восседала…
Кто не поймет этого вдохновенного описания страшного конца культуры без Бога, той торгашеской и разбойничьей культуры, основанной на страхе и корысти, которая неизбежно погибнет в хаосе анархии, если сама добровольно не отречется от себя в пользу христианского братства, в котором весь строй жизни во всей его совокупности будет основан на вере и любви!»[274].
У Неплюева Н.Н. мы однако встречаем хилиастическое мысли[275]. Так например он понимает повествование Откровения 20:4-8: «Небо радуется тому, что Бог осудил ту великую любодейцу, которая растлила землю любодейством своим.
Наступает тысячелетнее торжество добра, называемое Откровением воскресением первых, торжество добра, имеющее осуществиться здесь, на земле, ранее второго пришествия и страшного суда.
После этих тысячи лет опять настанет эра искушений, как бы для того, чтобы отделять от чистого золота последнюю примесь тех, которые не устоят в добре даже и после столь продолжительного торжества его, когда добро стало привычно и успело наложить печать свою на весь строй жизни человечества.
Так говорит об этом Откровение: Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы <…> и собирать их на брань; число их как песок морской. И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный (Откр.20:7-8).
В эту решительную минуту, когда все зло соединится против добра, чтобы истребить его, Господь оградит добрых силою Своею и придет во славе Своей судить живых и мертвых»[276]. Вера в «тысячелетнее царство» (хилиазм или милленаризм) – это понятие, которое применяется некоторыми раннехристианскими учениями, осужденными церковью еще в 3 веке[277], но возрождавшимся в средневековых народных ересях и позднейшем сектантстве. Эта мысль по сути плод буквального толкования Откровения о тысячелетнем Царстве Христа на земле в конце истории. В широком смысле под хилиазмом понимают учение о периоде торжества правды Божьей на земле. Впервые хилиазм в этом последнем смысле встречается у пророков, например в пророчестве Исайи о всеобщем мире и установлении гармонии между человеком и природой (Ис.2:2-4; 11:6-9). Элементы хилиазма есть в пророчестве о Новом Иерусалиме у пророка Иезикииля (40-48). Пророчества о временном мессианском Царстве на земле особенно часто встречаются в междузавеный период и в 1 веке нашей эру в апокрифах (кн.Еноха, Апокалипсис Варуха, 3-я Кн.Ездры). Многие древнехристианские писатели святоотеческого периода разделяли хилиастические убеждения (Папий, св.Иустин, Юлий Африкан, свт.Ириней Лионский, свт.Ипполит Римский, Тертуллиан, Аполлинарий Лаодикийский и др.). В то же время свт.Дионисий Великий, Евсевий Кесарийский, свт.Василий Великий, свт.Григорий Назианзин, блж.Иероним, блж.Августин, блж.Феодорит Кирский и другие высказывались против хилиазма. Дискуссия по этому поводу не утихала в течении веков. В той или иной мере хилиазм проповедовали Иоахим Флорский, радикальные реформаторы типа Томаса Мюнцера и анабаптистов, Сведенборг, Юнг-Штиллинг, мормоны, иеговисты. Следуя блж.Августину, католики полностью отказались от хилиазма и толкуют пророчество о тысячелетнем Царстве символически (в 1944 хилиазм был официально осужден католическими церковными властями)[278]. Православное богословие оставляет этот вопрос открытым. Об этом к примеру пишет прот.Сергий Булгаков: «История догмы, знает отдельные частные мнения притом различные по полной противоположности, однако не было и нет еще определения церковного… Можно оставлять втуне или аллегоризировать обсуждаемый текст Апокалипсиса, но кто же решится совсем вычеркнуть эти слова или же утверждать, что их значение вполне для него ясно и устраняет всякие религиозно-хилиастические перспективы, кто дерзнет на такое насилие над священным текстом, кто чувствует себя уполномоченным на такое насилие!»[279]. Таким образом, Неплюев Н.Н., как мы увидели также не остался равнодушным к местам Откровения содержащим религиозно-хилиастические перспективы.
Несмотря на свою хилиастическую тенденцию толкования некоторых мест Откровения, в этой главе Неплюев Н.Н. предстал перед нами смелым толкователем самой таинственной книги Священного Писания[280]. Однако задачей для Неплюева Н.Н., как мы увидели, все же оставалось не столько толкование Ветхого и Нового Заветов, сколько вразумительная и обличительная проповедь христиан, не вступивших на спасительный путь созидания христианской гармонии и, таким образом, идущих в вечность от Бога. В главе ниже, Неплюев Н.Н. еще более развивает эту тему.
3.6.1 Судьба воинствующей церкви
В данной главе Неплюев Н.Н. повествует, что судьбы детей Божьих, которые составляют церковь воинствующую, находятся под воздействием антихристов, падших детей мира сего. Эти условия, в которых Господь поставляет церковь воинствующую, воспитывают детей Божьих в их намерении оставаться святыми перед Господом. В этих условиях святость детей Божьих должна быть динамичной и концентрироваться на исправлении всех людей, через проповедь праведности и слова Божьего. Таким образом, Неплюев Н.Н. поясняет слова Откровения 13:10: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых». Вот его мысль: «…перечень грядущих судеб церкви воинствующей. Часть судеб ее заключается в судьбах детей мира сего, насколько она обречена терпеть скорбное соприкосновение со злом в долине плача и печали земного скитания. Каждая новая язва, поражающая сынов противления, отражается косвенно и на ней и для ее членов может быть соблазном и тяжелым страданием: они не повинны в тех грехах, логичным последствием которых являются все новые и новые язвы, они не ослеплены грехом, не возлагают на Господа ответственность за скорби земные, как делают это именно те, которые знать не хотят воли Божьей и тем более не хотят подчиниться благой воле Того, Кто желает для них блаженства вечного; истинные члены церкви воинствующей понимают все это: не впадают в безумие перед Богом, не хулят Его, среди всех скорбей земли не водворяется ад в души их, вера, сознательная надежда и вдохновение любви дает мир равнодушным к злу окружающей жизни они не могут, и Откровение, излагая повесть грядущих судеб антихристов, не раз повторяет: здесь терпение и вера святых»[281].
Таким образом, в словах повествования Откровения (2:2-3,9,13,19; 3:8,10) Неплюев видит прямое указание на судьбу церкви воинствующей, зависящей от преданности божественным заповедям, от личной праведности, которую дети Божьи сумели сохранить в окружении соблазна и порока: «Спасется, останется членом Церкви Христовой только тот, кто претерпит до конца, не только не соблазнившись злом, но и не перестав быть воином христолюбивым, не потеряв мужества и веры среди торжествующего зла»[282].
Неплюев Н.Н. считает, что согласно Откровению, в таких соблазнительных и тяжелых условиях для воинствующей церкви будет осуществляться отделение из их среды всех неверных Богу. Он считает, что Откровение даже определяет их число в сто сорок четыре тысячи. «Нива Господня увлажнилась кровью Агнца, глубокие борозды проведены в ней апостолами, семя слова Божьего дало богатые всходы. …мы видели какие плевелы посеял враг среди пшеницы: возрастает зло, возрастает и добро, возрастает вместе с тем и различие между сынами света и сынами тьмы. Ангел, имеющий печать Бога живого, налагает печати на челах рабов Бога нашего.
Апокалипсис даже определяет в сто сорок четыре тысячи число запечатленных на земле[283].
Когда Неплюев Н.Н. говорит о конечной судьбе воинствующей церкви, то вновь выражает свои хилиастические мысли, они для него есть очевидное свидетельство Откровения. Он считает, что конец мира будет ознаменован тем, что в церкви воинствующей образуются два сильных движения: строгое осуждение зла и обособление от него. Жизнь, обособившихся от зла, окажется настолько благочестива и свята, что к ним, по мнению Неплюева Н.Н. явится Христос, чтобы царствовать над ними тысячу лет: «В церкви воинствующей начинаются два сильных движения: строгое осуждение зла и обособление от него, настолько честное согласование жизни с верою, что Откровение говорит о брачной вечере Агнца, явлении Христа и сослужении ангелам ранее второго пришествия во славе.
Это благодатное движение усилится и укрепится до того, что Откровение говорит о тысячелетнем бессилии скованного сатаны.
После этих благодатных тысячи лет дьявол вновь будет раскован и все зло мира сего соединится для того, чтобы раздавить царство кротких.
Тогда венец власти мира сего на земле и Бог-Слово приходит в славе Своей судить живых и мертвых»[284].
3.6.2 Судьба торжествующей церкви
В своих рассуждениях о конечной судьбе церкви торжествующей Неплюев Н.Н. опирается на повествование Откровения (4-10), однако ему удалось больше описать торжество небесных членов, чем указать на конечную судьбу.
В самом начале своих рассуждений он делает оговорку о том, что мы лишь отчасти способны познать тайну Откровения о грядущей торжествующей церкви: «…все то, что Откровение благоволило поведать нам о небе и церкви торжествующей, насколько мы можем вместить понимание небесного, насколько возможно передать неописуемое на жалком лепете детей земли»[285].
С таким настроем Николай Николаевич приступает к 4-ой главе Откровения. Он говорит о Сидящем на престоле, Который «не упразднен грехом и своеволием блудных сынов Его; на небе Господь царствует; Он силен, велик и прекрасен, и все окружающее Его исполнено славою Его»[286]. Неплюев обнаруживает здесь указание на свойства Бога – неизменяемость и Его святость.
В Откровении 4:4: «И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» – в этих словах Неплюев видит указание на то, как свойства Божьи преображают членов торжествующей церкви: «…на небе у престола Божьего не может быть одряхления и старости, тут слова старость и старец означают не внешний вид дряхлости, а мудрость и достоинство, без которых и на земле старость не внушает к себе никакого уважения»[287]. Старцам, которым Господь дал престолы, Он и «разделил с ними силу и славу Свою»[288]. Неплюев говорит, что они «в белых одеждах потому, что чистота жизни их равна величию и мудрости их»[289].
Таким образом, Неплюев описывает картину невообразимого торжества церкви небесной, по Откровению 4:5-8: «И от престола исходили молнии и громы и гласы – все полно жизни, силы и вдохновения там, где власть Господняя. И семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих, – семь ангелов, вся жизнь которых – пламень вдохновения. И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу, – безбрежное пространство, где все чисто и прозрачно, где нет места никакой тайне и никакой грязи. И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. Все видящие и все знающие. И первое животное было подобно льву – сила, и второе животное подобно тельцу – терпение, и третье животное имело лицо, как человек – разум, и четвертое животное подобно орлу летящему – вдохновение. Все они непрестанно взывают: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет, то есть все они во всякое мгновение бытия своего сознательно всем существом своим поют Богу хвалу.
Все жаждут Царства Божьего и сознают мудрость и благость святой воли Его»[290].
Неплюев Н.Н. указывает на духовную и домостроительную взаимосвязанность торжествующей и воинствующих церквей. Так он размышляет над 5-ой главой Откровения: «…видел в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями», Неплюев определяет ее «книгой домостроительства Божьего, книгой судеб человечества, книгой жизни, книгой Откровения. Книга эта запечатана, и печати эти должны сниматься с нее по мере зреющей закваски Царства Божьего, по мере того, как человечество, возрастая духом, будет становиться все более и более способным вместить разумение воли Божьей, плана домостроительства Его и разумных путей служения святому делу Его, переходя от внешней буквы в глубь животворящего духа, от написанного вне к написанному внутри»[291].
Неплюев Н.Н. говорит о том, что печати мудрости уже снимаются с книги, Сидящего на престоле; человечество уже постепенно переживает на опыте вечную истину правды воли Божьей: «…антихристы, испытывая все новые и новые скорби, не Богом на них насылаемые, а логично вытекающие из их противления благой и разумной воле Творца миров, христиане, открывая все новые глубины вдохновения, любви и мудрости в слове, воле и деле Бога живого, по мере того как они возрастают из веры в веру, из любви в любовь, из вдохновения во вдохновение»[292].
Неплюев Н.Н. замечает, что вскисание святой закваски не имеет ничего общего с теорией эволюционного развития и понимать постепенность вскисания следует не как продукт машинообразного мирового организма, а живое дело воздействия Духа Святого на живые и свободные души человеческие; тут и речи быть не может ни о безответственности, ни о насилии[293].
Неплюев Н.Н. говорит, что все домостроительство Божье ориентировано на конечную цель бытия, которая есть торжество правды, добра и вечное блаженство всего творения. Но от каждого зависит кем он будет в жизни земной: делателем или тормозом в деле милостивого Бога: «Пути домостроительства Божьего непреложны и неизбежно приведут к конечной цели бытия – торжеству правды, добра и блаженства вечного, но от каждого из нас зависти сделаться делателем или тормозом в деле многомилостивого Бога, приблизить или отдалить наступление полноты времен конечного торжества вечного дела Бога долготерпеливого»[294].
Неплюев Н.Н. описывает как Господь проявляет Свою совершеннейшую любовь, как Он не оставляет на произвол тех кто тормозит торжество добра и блаженства. Для них Он посылает ангелов, которые являются прикровенно, как некие ангелы-хранители. Через них Господь направляет отступников на путь святости. Так Неплюев комментирует Откровение: «Не предоставлено дело Божье и на произвол капризов грешного человечества. Время от времени посылает Господь с неба делателей на жатву Свою. Апокалипсис говорит об ангелах, нисходящих на землю с поручениями от Бога; это не значит, что ангелы эти воплощаются, они могут, становясь ангелами-хранителями тех, кого Господь без насилия может привлечь к Себе и сделать избранниками Своими, таким образом через этих людей исполнять поручение, возложенное на них Господом Богом»[295].
Комментируя Откровение 4-10, Неплюев вновь высказывает свой хилиазм: «Прежде этих посланцев должен был придти на землю Тот, Кому суждено было заложить на ней зерно горчичное Царства Божьего, снять печати с таинственной книги, находящейся в руке Божьей. Все небожители сознают мудрость и правду домостроительства Божьего.
Посеяно семя, заложена закваска, одна за другой вскрываются печати таинственной книги, один за другим ниспосылаются ангелы Божьи на землю.
Первый ангел имел печать Бога живого и наложил печать эту на чело рабов Бога нашего. И когда он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе. Зреет закваска Царства Божьего, и вдохновение избранников подобно огню с самого жертвенника Божьего.
Семь ангелов спускаются на землю один за другим, пробуждая человечество трубными звуками, указывая ему на страшные последствия жизни без Бога. В то же время между шестым и седьмым ангелами нисходит отдельно «ангел сильный», напоминающий человечеству правду Откровения Божьего и требующий от него проверить жизнь свою и отношение к Богу при свете Откровения.
И пришла на небе война. Агнец стоит на горе Сион, и с ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах.
И увидел я другого ангела, летящего на середине неба.
Следуют два ангела, возвещая гнев Божий нечестивым. Затем два серпа пожинают землю, но это еще не жатва последняя.
Верные чада Божьи стоят пред престолом Божьим на стеклянном море.
В то же время на землю нисходят один за другим еще семь ангелов, опрокидывая на землю семь золотых чаш, наполненных гневом Божьим.
Зло окончательно заклеймлено и осуждено, добрые обособляются от зла и стройно организуют добро.
Когда добрые обособятся от злых и жизнь их будет стройно организована по правде Божьей, станет возможным на земле воплощение святых духов»[296].
Как мы сказали в начале главы, в своих рассуждениях о конечной судьбе церкви торжествующей толкователю Неплюеву Н.Н. удалось больше описать торжество небесных членов, чем указать на их конечную судьбу. Подобное явление, как и хилиазм Неплюева Н.Н. стал причиной его буквального видения многих мест Откровения.
3.6.3 Пришествие во славе
Как было сказано выше для Неплюева очевидна хилиастическая мысль. Тот, кто обособился от зла на тысячу лет находился в брачной вечери Агнца-Христа. Неплюев считает, что именно этот период Откровение называет первым воскресением и царством с Христом. Далее, комментируя Откровение, Неплюев говорит, что после царства добра наступает последнее искушение веры и терпения святых. Теперь все зло мира соединяется против верных чад Божьих, несмотря на то, что на челах их сияют печати Его, и знамения Его отмечают их праведный путь: «После длинного периода беспрепятственной жизни по вере обособившегося от злых народа Божьего, народа святого, царственного священства, людей, взятых в удел, периода, который Откровение называет тысяча лет и брачная вечеря Агнца, после жизни, которую Откровение называет воскресением первым и царством с Христом; после этого благодатного периода наступает последнее искушение для веры и терпения святых, все зло мира соединяется для последней попытки восторжествовать над ненавистным добром, окрепшим и стройно организованным.
Что за дело сынам противления до того, что сияет печать Бога живого на челах верных чад Его, что жизнь из запечатлена отраженною славою Бога любви, что поколебались все светила небесные в помраченных умах их и ни один луч Света от Света Небесного не озаряет тьму скорбного сознания скорбного бытия их, нигде и ни в чем они не признают тени Бога, в Которого не желают верить злые и своевольные сердца их.
Для них все зло мира – естественное явление природы, добро – наивная утопия и мистические бредни»[297].
Можно предположить, что в последнем предложении Неплюев Н.Н. обращается к своим обидчикам, которые не принимали строй братства, всячески мешали развитию благочестивой идеи о преображении человечества и называли ее утопией. Таким образом, Неплюев Н.Н. наблюдая реализацию слов Откровения, проецирует их на современное ему общество: «Та же чудовищная ненависть соединит и в последний день всех практичных дельцов и политиков против ненавистной для них утопии любви и братства, когда они увидят, что утопия эта стройно организована и окрепла в жизни.
Как защитить себя овцам от волков, не сделавшись волками, чтобы от волков по-волчьи огрызаться?! Защитят их силы небесные»[298].
Неплюев Н.Н. говорит, что как в ветхозаветные времена, так и в новозаветные, существует невероятная ненависть против Христа Спасителя, Который обнародовал Свою правду, святость, любовь. Неплюев определяет этот исторический акт ненависти, как неизгладимое пятно позора человечества. Новозаветные люди в своем большинстве не ценили и не ценят долготерпеливой Христовой любви, ныне они объединились под одним знамением богопротивления, с которым восставали в ветхозаветные времена, восстают и теперь на святых чад Божьих: «Как ни чудовищна, как ни невероятна была ожесточенная ненависть против Христа Спасителя, Которого вся жизнь была правда, святость и любовь, однако ненависть эта – исторический факт, неизгладимое пятно позора в летописях грешного человечества; она соединила против Христа и фарисеев, гордившихся своим правоверием и точным знанием мертвящей буквы пророчеств о Нем, и саддукеев, воссевших на седалище Моисеевом в роли официальных представителей церкви ветхозаветной, и иродиан, представителей законной власти народа избранного, и даже тот самый народ жестоковыйный, с медным лбом и необрезанным сердцем, который отплатил за самоотвержение, благодеяния и любовь криками: распни, распни Его.
Та же чудовищная ненависть злобы и порока против любви и святости всегда соединила сынов противления и во время Ветхого завета против пророков, и во времена Нового завета против святых, во все времена гордых, самоуверенных волков хищных против кротких овец, терзать которых волки неизменно находят практичнее, чем между собою грызться»[299].
Называя в «Христианском мировоззрении» эту главу «Пришествие во славе», Неплюев Н.Н. не пишет о том пришествии Христа, которое называется вторым пришествием Спасителя в православной догматике[300]. Оно в отличие от Его Первого пришествия на землю, будет со славою и величием – «…придет Сын Человеческий во славе Отца Своего…» (Мф.16:27).
В православной богословской традиции принято считать, что в тот день, то есть в день Второго пришествия, явится знамение сына Человеческого на небе (Мф.24:30). Священное Писание не уточняет, что это за знамение, но, по Преданию, этим знамением будет крест. Явление Спасителя будет чувственным, в человеческой плоти. Ангелы говорят апостолам после Вознесения Христова: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян.1:11). Господь придет окруженный Ангелами (Мф.16:27; Иуд.14).
Апостол Павел сравнивает пришествие Христово с трубным созыванием войска или возвещением юбилейного года: «…Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба…» (1 Фес.4:16). Явление Спасителя будет всеобщим и для всех явным – «…как молния исходят от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф.24:27). Подобные сведения Неплюевым Н.Н. были опущены в главе «Пришествие во славе». Он по сути повествовал о тех, кто будет обособлен от зла на тысячу лет и находится в брачной вечери Агнца-Христа. Таким образом, все изложенное Неплюевым Н.Н. в этой главе не соответствует заданной теме.
3.6.4 Воскресение мертвых
По учению православной церкви в последний день, в который совершится славное пришествие Христово, последует воскресение мертвых и тождественное с ним по существу и действию изменение живых[301]. Эта мысль достаточно явно отражена, как в Ветхом (Иов. 19:25-27; 3 Цар.17:19; 4 Цар.4:29; 4 Цар.13:21; Ис.26:19; Дан.12:2; Иез.37:1-10; 2 Мак.7:9), так и в Новом (Ин.11:24; 5:25; 6:40,54; 1 Кор. 15: 16-17) Заветах.
Свою веру в воскресение мертвых особо ярко конечно выразил св.Иоанн Дамаскин: «Верим же и в воскресение мертвых. Ибо оно истинно будет, будет воскресение мертвых. Но, говоря о воскресении, мы представляем себе воскресение тел. Ибо воскресение есть вторичное воздвижение упавшего; души же, будучи бессмертными, каким образом воскреснут? Ибо, если смерть определяют – как отделение души от тела, то воскресение есть, конечно, вторичное соединение и души и тела, и вторичное воздвижение разрешившегося и умершего живого существа. И так, само тело, истлевающее и разрешающееся, оно само воскреснет нетленным. Ибо Тот, Кто в начале произвел его из праха земли, не не может снова воскресить его, после того как оно опять, по изречению Творца, разрешилось и возвратилось назад в землю, из которой оно было взято»[302].
Подобно и для Неплюева Н.Н. воскресение мертвых не вызывает сомнения. Вслед за святым Иоанном Дамаскиным он говорит, что если Господь создал человека, то в Его силе и воскресить всякого после смерти: «Даже наука доказывает нам, что материя, как вихрь, проноситься через наш организм, на мгновение только вступая в таинственную связь с тем пребывающим, индивидуальным Я, которое любит, мыслит, ощущает и сознает свое бытие. Грубая материя, кожаная одежда духа, прах земной, тюрьма и цепи наши только на мгновение принимает облик существа нашего, постоянно должна быть возобновляема пищею, нами поглощаемой, прекрасна и озарена славою духа нашего только до тех пор, пока входит в состав живого организма, превращаясь в прах и тление с минуты смерти, когда порваны цепи, разрушается тюрьма и дух свободный покидает долину плача и печали земного скитания»[303].
Неплюев Н.Н. делает справедливое замечание, что для неверующих странной кажется вера в воскресение мертвых, когда для верующих, странным кажется то, что некоторые могут находить невероятным второе воплощение, в то время когда мы на опыте переживаем воплощение – свою реальную земную жизнь[304].
Таким образом, истинную возможность воскресения мертвых, Неплюев Н.Н. обосновывает не свидетельством Священного Писания, не свидетельством Святых Отцов и Учителей Церкви, но логическим путем – на признании первого воплощения человека.
3.6.5 Суд Божий. Вечность мучений и вечность блаженства
По воскресении Неплюев Н.Н. признает страшный Божий суд, после которого каждого ожидает определенный удел.
Неплюев мыслит адские муки порочного сообщества, как логическое следствие их безрассудной жизни. Они сами устраивают себе ад, избирая свой путь без Бога. Замечательно выражает эту мысль Неплюев Н.Н.: «Не Господь немилосердно осудит грешников, а Господь милосердный оградит верных чад Отца Небесного, тех, у кого царство Божье внутрь есть, от адской муки сообщества с теми, у кого ад в душе, кто ад этот повсюду принесет с собой»[305].
Неплюев Н.Н. говорит о необходимости всем живой веры, ведь она есть признак святого пути, которого ожидает Господь Славы от всех чад земли. Николай Николаевич таким образом уверяет в словах апостола Иакова 2:20: «Откровение нигде не различает веры живой от дел веры, от жизни по вере, потому что вера живая не может не проявляться в делах веры: вера без дела мертва, а дела веры невозможно без веры живой, непосильны без причастия Духа Святого, которого переживают одни верующие живою верою: по плодам их узнаете их»[306]. Но очевидно для Неплюева Н.Н. и то, что «…недостаточно иметь в руках светильники дел наших, нужен елей веры и огонь любви.
Нет таких дел, которые бы сами по себе могли спасти нас, если любовь не занимает в сердце нашем места первого, если дела наши не являются плодами любви. Не дела наши пойдут за нами в вечность, а вдохновение любви сделает нас близкими, родными, братьями по духу ангелам и святым в Царстве Божьем, сделает нас достойными причастия мудрости и любви Бога святого, способными вместить блаженство вечное, уготованное нам прежде создания мира»[307].
Неплюев Н.Н. далее напоминает, что Господь – есть Любовь, и поэтому Он желает каждого в разум истины привести; привести в торжество правды и добра – это Его домостроительный замысел о всем творении. Именно поэтому Господь оберегает верных чад Своих от зла: «Тот, кто вдали от дома Отца Небесного не тосковал по родине небесной, кто в этом мире, который весь во зле лежит, не гнушался и не возненавидел зла, а, напротив, чувствовал себя в грязи земной, как рыба в воде, и остался равнодушным даже и к высшему проявлению добра среди мрака и злобы – слову и делу Спасителя Мира, тот не имеет извинения в грехе своем, по слову Его: Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего. Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня, и Отца Моего (Ин.15:24).
Когда нас окружает добро, любовь и вдохновение, мы, как дети неразумные, можем не понимать всю цену того, что нас окружает, легкомысленно не дорожить тем, что имеем. Если потеряем все эти сокровища, мы не плачем об утраченном, не только не алчем и не жаждем правды Божьей, но, даже видя во тьме внешней, там, где плач и скрежет зубов, луч Света от Света Небесного, отворачиваемся от него, не любим дела Его, не чуем сердцем животворящей правды слов жизни, исходящих из уст Его, мы злые демоны, ангелы сатаны, ненавидим Бога живого, Христа Его и все силы небесные, возлюбили тьму и не полюбим свет, хотя бы в минуту смерти или в страшный день суда и устрашились последствий нашей злобы»[308].
Неплюев Н.Н. отмечает, что по отношению к Своему творению Господь проявляет божественное долготерпение и, желая всем прийти в торжество блаженства Он не насилует свободу и волю нечестивых, так как это не прилично Его природе. Он не превращает нечестивых в бездумных кукол, заведенных на добро: «Чтобы таких упорных сынов противления сделать смиренными и любящими чадами Отца Небесного и братьями по духу ангелам и святым, надо было бы, чтобы Господь совершил насилие над ними, но верен Себе неизменный и верный, не отступит Он от духа любви и свободы, не унизит Он Себя до превращения свободного духа в жалкую куклу, заведенную на добро»[309].
Неплюев Н.Н. говорит, что каждый человек создан Богом для блаженства, но безумствуя венец творения изменяет своему Создателю со злом, Господь же в Свою очередь изменить со злом не может и из жалости приблизить к Себе добровольных антихристов, ведь таким образом, Он подверг бы верных чад Своих мукам и позору проституции общения с нечестивыми: «Господь все живые существа создал для блаженства причастия мудрости и вдохновения любви Его, всех готов допустить на брачный пир Свой, но он свят и не может не любить невольных рабов, ни насиловать сынов противления, ни нарушать святости Своей проституцией общения со злом, не может, из жалости к злым, подвергнуть добрых мукам и позору проституции общения со злыми и свят Господь Бог наш»[310].
В платонических оттенках Неплюев Н.Н. рассуждает о теле человека, как о темничной оболочке, в которой находиться мятущаяся душа и ждет своего высвобождения. Но замечательны выводы, которые делает Николай Николаевич, говоря о том, что, высвободившись из уз телесных, душа обретает свое сообщество, духовное сообщество света или тьмы. Ведь уже в земной жизни душа святая испытывает лучи света от общения со своими добрыми собратьями, а от общения с нечестивыми обнаруживает свою духовную проституцию. Смерть прекращает мучения святых душ и обособляет их от нечестивого духовного мира. В этом Неплюев видит начало вечного блаженства и вечного мучения: «Даже теперь, когда мы так тщательно обособлены друг от друга грубыми стенами темницы тела нашего, мы ежеминутно испытываем влияние лучей духа тех, с кем имеем общение, испытываем адскую муку духовной проституции общения с духовными мирами, враждебными нам по настроению.
Когда мы сбросим грубую оболочку тел наших, или душевное тело наше изменится соответственно тому, увеличатся и радость, и страдания духовного общения, смотря по тому, рай или ад внутри того живого существа, духовные лучи которого пронизывают собою наш мир духовный.
В этом источник мук и источник блаженства вечного»[311].
Таким образом, Неплюев Н.Н. видит причину осуждения грешников в том, что они не приняли света, которым Господь желал просветить их души, и не вняли Его всевозможным призывам. Вечность этих мучений, Неплюев Н.Н. видит в добровольном признании грешников сожительствовать злу. Теперь они вечно будут находиться за стенами Небесного Иерусалима, в беспросветном окружении злобы и страстей: «Неверующий уже осужден, осужден на обособление от Бога и верных чад Его, осужден на скорбное общение с подобными себе, которых любовь не привела к вере живой, потому что любви он предпочел разум или ощущения, осужден не по недостатку милосердия к нему, а потому что в светильнике души его не нашлось для встречи жениха огня любви и вдохновения, потому что ему нечего делать на браке агнца и в доме Отца Небесного, потому что он родственен духом не ангелам и святым, а дьяволам и злым сынам противления, с которыми он и будет оставлен во тьме внешней, за стенами Иерусалима Небесного, в озере огненном злобы и страстей, где будет продолжаться бессрочно плач и скрежет зубов»[312].
Вечными наследниками Небесного Иерусалима становятся соответственно те, которые добровольно избрали сожительствовать добру. Описывая великолепие града Божьего, Неплюев Н.Н. говорит, Господь, сотворивший видимое небо и землю, созерцаемые нами под единым именем удивительной окружающей природы, приносит человеку великую радость и вдохновение, даже несмотря на то, что ныне этот прекрасный мир омрачен проклятием земли в делах человеческих. Однако невозможно вообразить и даже как-то приблизить свои фантазии и представления к тому блаженству, которое ожидает чад Божьих: «Все в этом городе гармония и красота, ибо: потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Мы любуемся красотою природы теперь, когда природа эта омрачена проклятием земли в делах человеческих; какова же будет красота ее, когда вся она будет озарена сиянием вдохновения любви, мудрости, силы и славы Божьей!
Велика будет радость созерцания красоты Бога и творения Его, большая будет радость причастия мудрости Его, когда лучи разума Его, озаряя умы, научат их всему; высшая радость будет в причастии любви Его, когда могучая волна вдохновения Его вознесет избранных в безбрежное море света любви и вдохновения»[313].
Таким образом, в данной главе Неплюев Н.Н. доказывает действительность будущего Высшего Суда над всем человечеством и в назидательной форме объясняет принцип его осуществления. Он также объясняет аспект вечности мучений и блаженства.
3.6.6 Царство Божье
Идея о царстве Божием занимает исключительное и особенное положение в христианстве сравнительно с другими религиозными и нравственными идеями. Не смотря на всю свою важность в христианской религии, даже идея об искуплении, например или о любви, как главном начале морали, в этом отношении уступают место всеобъемлющей и великой идее царства Божия, принесенной на землю и отчасти осуществленной Евангелием. Мало сказать, что эта идея господствует в Новом Завете надо всем и выступает на первый план, – нет идея царства Божия совмещает в себе все содержание евангельского учения как догматического, так и нравственного, объемлет собою все бесконечно разнообразное и неисчерпаемое содержание христианского религиозно-нравственного учения, в том числе, конечно, и указанные идеи искупления и о любви, как главном моральном начале. В этом смысле идея царства Божия является центральной и коренной идеей в христианском миросозерцании, краеугольным камнем христианского миросозерцания. Идея царства Божия служит поэтому ключом к правильному пониманию христианства в целом, сущности его, основой верного представления о христианской религии, как цельном миросозерцании. Вот, что говорил по этому поводу духовный писатель, протоиерей Павел Яковлевич Светлов[314], который считался одним из ведущих исследователей в вопросе идеи Царства Божия: «Существо христианства со всею полнотою и точностью открывается нам не иначе, как только в свете всеобъемлющей и всерадостнейшей евангельской идеи царства Божия, – и горе тем, которые ищут иных ключей и путей к святому святых христианства, к самому внутреннему существу его! Горе и тем, которые захотели-бы отпереть двери к святому святых поддельными ключами искаженной евангельской идеи царства Божия! Мы должны позаботиться о самом точном и верном усвоении столь решающей в нашей христианской религии и судьбу нашего общего миросозерцания евангельской идеи. Но что значит правильно понять евангельскую идею царства Божия? Это значит правильно понять все евангельское учение в целом, ибо все существенное содержание евангельского или, что тоже, христианского учения сводится к проповеди и раскрытию идеи царства Божия, служащей сокращением содержанию? Оно – благовестие или Евангелие царства Божия, по определению самих евангелий (Мф.4:23; 9:35; 24:14; Мк.1:14); царствие Божие – вот главный предмет и содержание Христова и апостольского благовестия: «и Он», часто повторяют евангелия, «беседовал о царствии Божием» (Лук.9:11; 3:43; Деян.1:3 и др.); точно также проповедь апостолов называется благовестием царствия Божия и этим определяется ея существенное содержание (Деян.8:12; 19:8; 20:25; 28:31)»[315].
Неплюев Н.Н. также со всей серьезной оценкой отнесся к вопросу Царства Божиего. Он считал, что в действительности нет и быть не может такого живого и разумного существа, которое не жаждало бы осуществления Царства Божьего[316]. Но для каждого человека представление Царства Божьего индивидуально в силу индивидуальной базы познанного о Боге и человеческом существовании.
Сознательно верующий, по Неплюеву, понимает, что благо Царства Небесного настолько превосходит его понимание, что он только восхищается и прославляет своего Творца, Который есть Домостроитель этого блаженства, уготованного святым Его. Так, Неплюев выражает мысль апостола Павла о блаженном соприсутствие Богу: «Благой и разумный Творец всего, первопричина всего сущего, все сделал для благой и разумной цели. Царство Божье и есть осуществление того высшего блага, для которого и сотворено все существующее. Воля Божья не может расходиться с благом Его создания, а заключает в себе благо, бесконечно превосходящее самые смелые желания ума и сердца нашего. Но как сказано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор.2:9)»[317].
Так, по мнению Неплюева Н.Н., сознательно верующий христианин представляет Царство Бога и не может думать иначе.
Что же касается человека, который лишь изображает из себя верующего христианина, не понимая в сущности в кого верует, то для такого Царство Божье представляется местом удовлетворения его земных желаний. Он мыслит о том боге, с которым ему удобно уживаться. Верующий, но незнающий Бога истинного, фрагменты собственных знаний и рассуждений о Нем смешивает с понятиями о своей суетливой жизни, которая порой ему доставляет удовлетворение. По мнению Неплюева человек становиться в таком состоянии похожим на демона, который позволяет себе ложно судить о Господе: «Люди верующие, когда они не знают, в кого веруют, когда умы и сердца их не озарены Светом от Света Небесного абсолютной истины Откровения, представляют тоже изумительное разнообразие в определении путей, ведущих к Царству Божьему, сообразно бесконечному разнообразию их представлений о Боге. Очень ошибочно думать, что все люди, называющие себя христианами, веруют в одного и того же бога. Совершенное незнакомство с первоисточником Откровения и вопиющий разлад между верой и рутиной жизни делает возможным, даже заурядным то, что люди, одинаково убежденные в неукоснительности своего правоверия, поклоняются совершенно разным богам, не имеющим с истинным Богом пророков, Христа и апостолов ничего общего. Один воображает себе бога грозным и гордым властителем мира и считает лучшим способом быть допущенным в Царство Божье – заручиться сильной протекцией райских вельмож, имеющих доступ к ступеням престола; другие веруют в злого бога, грубого, мрачного человеконенавистника, неприязненно следящего за каждым шагом своих созданий, всегда готового изловить, обличить, казнить, в мрачное божество, для которого всякая радость – оскорбление, умилостивить которого можно только услаждая его видом непрерывных самоистязаний; третьи веруют в корыстное и чванливое божество, которого легко подкупить дарами и лестью на благодушную уживчивость со злобою и кривдою; четвертые верят в божество капризное и слабоумное, боящееся света разума, благоволящее исключительно к бессмысленным благочестивым упражнениям, к многословию торопливого бормотания бесчисленных молитв, к благочестивой гимнастике бития поклонов. Все они сходятся в одном: в совершенном непонимании Бога истинного, Бога Откровения, любвеобильного и мудрого Отца Небесного, в совершенном непонимании того, что Бог-Любовь не может благодушно уживаться со злыми демонами, что бы эти демоны ни делали, что единственный способ заслужить Его благоволение и быть допущенными в Царство Его – перестать быть демонами по настроению, покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния, покаяться не только в злобе, но и в холодности сердца своего, сотворить плоды, достойные покаяния, не в смысле жертвы, тяжелого долга, самодовольной благотворительности, не с ожесточением и скрежетом зубов, а в смысле насущной потребности любящего сердца, естественного плода торжествующей любви, смиренного братолюбия, достигшего мощи вдохновения деятельной любви»[318].
Неплюев Н.Н. предполагает и о том, как могут неверующие представить свое счастье, помимо понятия о Царстве Божьем. По мнению Неплюева «логика» неверующих, отрицающая Творца доводит их до безнадежного пессимизма, и лишь когда они не логичны, не принимая истинной веры, впадают в различные суеверия, тогда и выстраивают свои глупые оптимистические надежды на счастье; лишь тогда им кажется, что все само собой обратиться в добро путем некой эволюцией зла: «Люди неверующие или воображающие себя таковыми, когда они логичны, естественно впадают в мрачный пессимизм, понимая беспочвенность всякой надежды при отрицании высшего разума, направляющего мировой организм к благой цели; когда они не логичны, отказываясь от веры, они впадают в суеверие, строя свои оптимистические надежды на безосновательной гипотезе о том, что дурная машина сама себя исправит, что из зла путем эволюции выйдет добро, и злые демоны путем борьбы за существование превратятся в светлых ангелов»[319].
Неплюев Н.Н. останавливается на словах Самого Спасителя (Лк.17:20): «Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царство Божие приметным образом». Для Николая Николаевича эти слова есть указание на то, что никакие учреждения, организации, никакая деятельность величайших человеческих сообществ не способна заменить блаженство Небесного Иерусалима[320]. Истинное Царство Божье ожидает каждого, кто обнаружит его в первую очередь внутри себя, а уж затем постарается устроить его внешне (Лк.17:21): «Вот почему сказал Господь: Царство Божье внутри вас есть…, в тайнике ума, в тайнике сердца вашего. Если по настроению духа вы чужды Богу и святым Его, напрасны все жертвы, напрасны все дела. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор.13:3). И так, без соответствующего настроения, не имеют никакого значения никакая организация, никакие дела. Во всякую организацию, и в церковь поместную, и в братство, повсюду могут проникать люди, настроению духа которых не соответствуют организации и дела, в ней совершаемые, причем не будет Царства Божьего внутри них, не будут они причастниками Царства Божьего, и, таким образом, сама организация может быть только более или менее верным отображением Царства Божьего внутри большинства своих сочленов, а не видимое осуществление самого Царства Божьего на земле»[321].
В связи с этими размышлениями Неплюева Н.Н. следует сказать, что таким образом он выступал и против мнения графа Л.Н.Толстого, который вообще отрицал необходимость существования любых организаций и человеческих сообществ стремящихся преобразить мир. Для Неплюева такие мысли неприемлемы, ведь свое трудовое братство он организовал не для того, чтобы оно заменило людям рай небесный, но для того, чтобы хранить и созидать, некогда найденное внутри себя Царство Божье: «Следует ли из этого, как думает граф Л.Н.Толстой, что всякая организация не нужна? Те же дела, которые, без соответствующего настроения, не имели никакого спасительного значения, становятся неизбежными проявлениями Царства Божьего внутри человека с той минуты, когда они являются естественным плодом деятельной, торжествующей любви. Так и в деле всякой организации: организация сама по себе, без соответствующего настроения большинства участников в ней, не только не может иметь никакого спасительного значения, но даже фатально предназначена к вырождению до уровня настроения большинства, созидающего в ней жизнь; та же организация, при наличии соответствующего ей настроения большинства участников, является естественным, неизбежным проявлением этого настроения»[322].
Так Неплюев Н.Н. возмущался против анархических мыслей графа Л.Н.Толстого. Николай Николаевич говорил, что если не организовать свою жизнь в нечестивом обществе, значит подчиниться злу, погибнуть самому, и оставить на погибель не могущих защищаться: «Отсутствие всякой организации есть анархия, совсем не соответствующая ни мудрой воле мудрого Творца, ни Царству Божьему внутри человека. Не организовать добра среди организованного зла и неразумно, и жестоко по отношению к кротким овцам, блуждающим поодиночке среди волков хищных. Нельзя служить неразумно разумному делу Божьему. Нельзя с сердцем, исполненным братолюбия, не желать реального братского общения, не желать ревнивого обособления братьев от зла и соответствующей тому организации»[323].
Среди многочисленных сочинений Н.Н.Неплюева мы не находим какого-либо специального трактата о царстве Божьем, тем не менее Неплюев Н.Н. тот исключительный человек, который всем своим существом предавался исканию царства Божьего и служению ему на земле, все стремился воодушевить идеей царства Божьего. Его современник профессор Университета Святого Владимира, протоиерей П.Я.Светлов, который положительно относился к делу Неплюева Н.Н. писал: «Слово и дело таких людей есть в целом красноречивая проповедь о царстве Божием даже тогда, когда они не называют его; не выговариваемая, за всем скрывается всепроникающая идея царства Божия, которой живут такие писатели. К числу их принадлежит и Н.Н.Неплюев»[324]. Более того профессор Светлов говорит, что Неплюев в этом вопросе превзошел и В.Соловьева: «В отличие … даже от Вл.Соловьева сочинения Н.Неплюева, впрочем, всюду изобилуют более частыми упоминаниями о царстве Божием, и мы находим не мало страниц, посвященных прямо выяснению понятия царства Божия, положенного в основу всего миросозерцания, которое раскрывается в сочинениях Н.Неплюева.
Что дает нам Н.Н.Неплюев для уяснения царства Божия? Заслуги этого рода, конечно, не подлежат осязательному подсчету, и мы будем близки к истине, если скажем, что сделано в этом отношении здесь не мало, – гораздо более, чем это сделать только писателю: идею царства Божия Неплюев уяснил нам не только словом, но и делом, наглядным осуществлением ея, в известной степени, в основанном им Крестовоздвиженском Трудовом Братстве»[325].
Итак, в данном вопросе Неплюев Н.Н. дал нам гораздо более, чем это дано сделать только писателю: идею Царства Божия он уясняет не только словом, но и делом, наглядным осуществлением ее, в известной степени, в основанном им Крестовоздвиженском Трудовом Братстве и других социальных проектах.
3.7 Антропология Неплюева Н.Н.
3.7.1 Христианская гармония духа. Формула спасения
На рубеже веков Неплюев Н.Н. пишет статью «Христианская гармония духа»[326], в которой он теоретически выясняет, во-первых, то, что Откровение дает возможность не только вполне ясно понять, какое настроение соответствует Царству Божьему внутри человека, но и выразить в удобоусвояемой краткой формуле эту святую гармонию истинно христианского настроения духа.
Во-вторых, Неплюев Н.Н. определяет свойственную этой формуле определенную шкалу порочности и добродетели, сообразно степени дисгармонии духа, от грубого скотоподобия царства ощущений, через чистилище царства разума, к богоподобию святой гармонии царства любви.
В-третьих указывает на то, как отражается та или другая степень дисгармонии духа на наших отношениях к Богу, к самому себе, к ближним нашим, на организацию и быт нашей семьи, общества и государства[327].
Таким образом, Неплюев Н.Н. теоретически выясняет идеальное соотношение между основными силами души человека: 1) любовью, 2) разумом и 3) «ощущениями», под которыми он понимает все остальное – чувства, эмоции, хотения, привязанности. С точки зрения христианства верна только формула 1+2+3, и причем именно в указанном порядке – важнее всего любовь, далее – разум, а все остальное должно держаться в узде. Неплюев формулирует это так: «разум, подчиняясь любви, должен властвовать над ощущениями»[328].
Аббат Грасье, хорошо знавший Неплюева, называет его «апостолом братской любви»[329]. И думается, что это – не преувеличение. Вся жизнь этого удивительного человека – без остатка служение делу любви, служение Богу-Любви, как часто писал сам Неплюев. Бесчисленны его высказывания о любви:
«Вы знаете, какая для меня святыня любовь, – пишет Неплюев, – знаете, что она для меня и воздух, и свет, и жизнь»[330].
«В действительности любовь всегда святыня и все собою освящает, все очищает до святости. Не будем ошибаться. Любовь остается святыней при всех обстоятельствах. Она неменьшая святыня и в сердце атеиста, и в сердце разбойника, и в сердце блудника. Греховно их злое равнодушие к Богу и всему остальному Его творению, так греховно, что в этой мрачной пучине тонет святая капля их исключительной любви, но капля эта остается сама по себе не менее святою и делает святынею все, что сделано в духе этой искренней любви. Вот почему лучше, чище, святее атеист, разбойник и блудник, имеющие эту каплю святыни в сердце, нежели самодовольный фарисей, лишенный ее»[331].
«Я пришел к убеждению, что наивысшее благо Церкви поместной, русской православной Церкви, к которой принадлежу, моей христианской отчизны, как и личное благо всех ближних моих, состоит, главным образом, в том, чтобы вся жизнь стройно организовывалась на единой истинно-христианской основе – братской любви»[332].
Мысль о христианской гармонии духа есть основополагающая мысль всего богословия Неплюева Н.Н., на ней зиждется все его христианское мировоззрение. Ведь сам процесс выстраивания сил души в христианскую гармонию, при определенных усилиях и терпении, созидает внутреннего человека и все более делает его устойчивым в святости. Эта гармония лично пережитая им определила все его служение Богу и ближним, всю его любовь к своему Отечеству; именно поэтому Неплюев Н.Н. призывает прислушаться к своему опыту жизни всех христиан, дабы в них воссиял Свет Христовой любви: «Любящий Христа брат мой, ты, любовь и ревность к которому давно побуждают меня братски поделиться назревшими в уме и сердце моем мыслями о святой гармонии Царства Божьего внутри человека, прими этот труд как сжатый конспект, который тебе предстоит разработать и применить к себе, своему настроению, обстоятельствам собственной жизни.
Если тебе удастся, при помощи доброй воли, увидеть как в зеркале себя, свою семью, свою отчизну, свою эпоху, понять степень дисгармонии собственной души, близких тебе людей, большинства твоих соотечественников и современников, не останавливайся на бесплодной работе мысли, на безрезультатной классификации. Поняв степень дисгармонии, покайся за себя и других, сотвори плоды, достойные покаяния, плачь, взывай к Господу, пока не проснется душа от холода и сонливой апатии, пока не воспрянет она до вдохновения торжествующей, деятельной любви, алчущей и жаждущей правды святой гармонии Царства Божьего для себя и для других, пока нелицемерное братолюбие любви, на пользу стройной организации добра в жизни, созидания стен Иерусалима Небесного»[333].
3.7.2 Дух и тело. Критика материализма и спиритуализма
Неплюев Н.Н. критик и материалистической, и спиритуалистической философии.
Неплюев Н.Н. говорит, что коренной вопрос в материалистической и спиритуалистической философии это вопрос о том, что подчиняется одно другому, сила материи или материя силе. Для Николая Николаевича это основная разница двух противоположных мировоззрений: материалистического и спиритуалистического.
Для Неплюева Н.Н. несостоятельность материализма очевидна, ведь материалисты не смогут отрицать, того, что материи отчасти свойственны нематериальные признаки и характеристики: «Материалист приписывает все жизненные явления проявлению свойств живой материи и не может допустить ни при каких обстоятельствах существования духовного начала, независимого от материи, не изменяя материализму. Не только ощущения, но и сознание, и любовь он должен признавать за свойства живой материи, постоянно возобновляемой поглощаемою нами жареной, вареной и сырой пищей. Если бы он признал в чем-либо проявление свойства пребывающего духовного Я, отделенного от вихря материи, тотчас ускользает из-под его ног самая почва материализма, и всякие рассуждения, выводы и обобщения материалистического характера теряют всякую доказательность; самая основа материалистического мировоззрения нарушена, и, приписав одно проявление активной жизни духу, нет никакого разумного основания не видеть проявления духовного начала и во всех прочих аналогичных явлениях»[334].
С таким же подобным критическим подходом Неплюев Н.Н. обращается к спиритуалистам. Они не могут, не делаясь материалистами, приписывать материи какое-либо из свойств живого духа: «Для него (спиритуалиста) материя только пассивно подчиняется физическим законам природы, но никаких активных свойств, а следовательно, и никаких желаний иметь не может. Достаточно допустить существование живой материи, хотя бы приписав материи свойство ощущать, чтобы ускользнула из-под ног сама почва спиритуализма и потеряли тотчас всякую доказательность и логичность всякие рассуждения, выводы и обобщения спиритуалистического характера»[335].
Николай Николаевич замечает, однако, что лишь крайние спиритуалисты доходят до отрицания самого существования материи, но «это явление может быть названо отрадным только в смысле восстановления гармонии, как явление, симметричное материализму»[336].
Неплюев Н.Н. говорит, что примерить материализм и спиритуализм возможно лишь с помощью Откровения. Оно научает признавать за истину среднее между этими двумя крайностями: «Откровение… не отрицает существования материи, но смотрит на нее, как на безразличный прах земной, бренную оболочку, сбрасываемую духом в минуту смерти. Признавая свободу воли и неразрывно связанную с нею ответственность живого духа абсолютной истиной, краеугольным камнем христианской нравственности, нельзя допускать раздвоения человека до двух совместно в нем пребывающих живых существ, нельзя смешивать сопутствующие физические и химические явления организма со свойствами живого духа и их проявлениями»[337].
Так, Неплюев Н.Н. приходит к выводу о том, что человек – это свободный, обладающий нематериальной энергией дух. Свойства этого духа он сводит к трем категориям: любви, разуму и ощущениям: «Итак, весь человек – это однородный дух, одаренный Творцом многоразличными свойствами и свободою воли, дозволяющею ему по произволу направлять энергию свою на проявление того или другого свойства духа… я постараюсь доказать словами Откровения, при свете животворящего духа веры, что все свойства духа можно свести к трем категориям, что каждая из этих категорий имеет свое определенное место в стройной гармонии христианского настроения духа и что именно от взаимного их соотношения в настроении и жизни человека и зависит степень греховной дисгармонии или святой гармонии духа человеческого, ад или рай внутри нас»[338].
Неплюев Н.Н. предостерегает от неразумности христиан, которые приписывает ощущения телу. Он обличает их в непоследовательности, так как все живое может быть лишь свойствами духа, а не материи. Для Неплюева абсурдно мыслить в человеке два живых начала: «… я не задаюсь целью доказывать ложность материалистических воззрений и правду спиритуалистических. Христианин не может вступать ни в какие компромиссы с материализмом, и главною целью настоящей главы было показать верующим христианам, к какому абсурду неизбежно приведет их столь распространенное заблуждение чисто материалистического характера, по которому ощущения не считаются свойством духа и относятся к области жизни тела, не только чуждой, но даже враждебной жизни духа»[339].
Так, по Неплюеву Н.Н. разумно признать, что человек – это единое Я, которое есть дух, а тело лишь обременяет его в нечестии, и заключает его, как в темнице до самой смерти, до времени разделения мертвой бренной плоти от живого Я. Такое отношение к плоти Николай Николаевич стремится утвердить словами Писания, которое якобы предостерегает верующих: Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин.6:63); Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит (2 Кор.3:6); Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор.3:17).
На слова апостола Павла в послании к Галатам: «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал.5:16-17), Неплюев Н.Н. говорит, что «…это одно из тех мест в Писании, которое понимается узко, буквально и потому неверно понимаемых текстов Писания встречается у того же апостола Павла, так заботливо предостерегавшего нас от увлечения буквою мертвящею. Если мы не хотим быть кощунствующими буквоедами, мы не позволим себе обвинить апостола Павла в проповеди материализма, а поймем, что кратким словом плоть апостол обозначает многоразличные проявления жизни духа, соприкосновенные с поддержанием благосостояния организма тела, с ограждением духа от неприятных ощущений, неизбежных для воплощенного духа при всяком расстройстве сложной машины телесного организма, который сам по себе ничего не ощущает, но, при всяком нарушении стройной гармонии своих отправлений, доставляет духу неприятные или болезненные ощущения. Поймем, что кратким словом дух апостол противопоставляет области ощущений, столь тесно связанных с жизнью духа во плоти, все остальные области жизни духа, способного любить и сознавать, признавая эти области высшим сравнительно с жизнью ощущений и таким образом утверждая великую истину, что не все свойства духа равноправны и что для святой гармонии духа необходимо господство высших свойств духа над низшими»[340].
Таким же образом Николай Николаевич интерпретирует слова апостола плоть желает. Неплюев говорит, что «…считать, что апостол Павел признает ощущения за свойство живой материи, а не духа, было бы также неосновательно, как и сказать, понимая буквально слова книги «Бытие» о грешниках допотопных: потому что они плоть, что Господь Бог предписал нам исповедать материализм по отношению к грешникам»[341].
3.7.3 Первенство любви
Неплюев Н.Н. объясняет, почему в христианской гармонии духа именно любовь должна первенствовать над разумом и ощущениями. Отталкиваясь от Священного Писания, Неплюев Н.Н. строит свои убеждения о высшей категории духа – любви: «Из всех свойств духа Откровение настойчиво выделяет любовь, настойчиво отводя любви место первое, настойчиво вознося любовь на такую высоту, с которой она, как светоч, озаряла бы общее настроение и всю жизнь верных чад Отца Небесного, нелицемерных, честных христиан.
Откровение так богато местами, отмеченными печатью вечного закона главенства любви над всеми прочими свойствами духа, что привести здесь все изречения, проникнутые духом этого закона, невозможно, выбрать из них самые яркие и сильные – затруднительно, такая сила, такой божественный огонь, такое парящее вдохновение проникают слова избранников Божьих каждый раз, как им приходится исповедовать значение любви в экономии жизни мира»[342].
Апостола Иоанна Богослова Николай Николаевич выделяет, как действительного певца любви. Для Неплюева любимый ученик Христа – это и есть «…великий исповедник первенствующего значения любви в гармонии христианского настроения, в гармонии христианской жизни по вере»[343].
Однако Неплюев выделяет и других апостолов Христовых, которые ярко исповедовали в своей жизни и слове величайший, вечный закон правды Божьей о первенствующем значении любви. Например, апостол Павел, который позже всех примкнул к апостольской семье также был вознесен до высоты разумения значения любви. Неплюев поставляет его наравне с апостолом Иоанном, как великого свидетеля истины и проповедника любви: «1 Кор.13 по справедливости может быть поставлена рядом с первым соборным посланием апостола Иоанна; обе эти дивные страницы Откровения, полные трепетом торжествующей любви, являются самыми светлыми лучами той беспредельной любви, которую завещал Господь Иисус Христос в последней беседе с апостолами»[344].
В апостольском словосочетании Бог есть любовь (1 Иоан.4:4,16) Неплюев Н.Н. видит Евангелие правды Божьей. Эти слова для Николая Николаевича являются самыми драгоценными, ведь в них он обнаруживает разумный смысл творения, откровение безмерной жертвы воплощения Сына Божьего ради нашего спасения, а также твердое основание разумной надежды на блаженство вечное – конечную цель бытия всего сущего.
Именно эти слова для Неплюева Н.Н. считаются краеугольным камнем веры. В этих словах он и видит источник понимания святой гармонии в Духе Божьем, путь восстановления святой гармонии мятущегося духа человека, созданного по образу и подобию Божьему: «Апостол не называет Бога разум, не называет Бога всемогущество, не называет Бога вечность, он говорит Бог есть любовь и тем самым исповедует, что первое место в вечной, неизменной, святой гармонии Духа Божьего занимает любовь, что ей подчинены и мудрость, и всемогущество, и все прочие свойства Божьи; исповедует, что и в человеке, созданном по образу и подобию Божьему, любовь должна занять место первое и в духе, и в жизни, что без этого не могут быть восстановлены в нем извращенные грехом образ и подобие Творца, не может быть достигнуто единодушие будущего сына с любвеобильным Отцом Небесным, не может быть примирения, не может быть мира духовного, не может быть Царства Божьего внутри нас»[345].
Эти слова – слова осуждения тех бездеятельных и мертвых христиан, которые не видят возможность осуществить любовь в нынешнем строе общества, представляя любые подобные затеи наивной утопией. Это слова осуждения тех, кому легче основывать жизнь общества на его собственном нечестии, чем бороться за строй общества, основанного на вложенной Богом в его природу любви: «Бог есть любовь. Этими словами навеки осуждены ересь из ересей, безумное заблуждение, гнуснейшее из кощунств, позорная ложь тех наглых самозванцев, которые осмеливаются называть себя христианами и даже кичиться своим правоверием, оставаясь холодными, черствыми и сухими сердцем, не признавая любовь своею первою, основною обязанностью, не ценя любовь в других, мирясь со строем жизни, основанном на корысти или насилии, не веруя в высшую разумность любви, считая за наивную утопию самую возможность стройной организации жизни на основах любви»[346].
Само христианское богопознание для Неплюева Н.Н. единственно заключается в любви человеческой. Познавать Бога возможно лишь любящему сердцу, а не исполняющему букву закона: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Напрасны все старания избегнуть этого основного закона христианства, подменить какою-либо фальшивою монетою чистое золото живой, деятельной, торжествующей любви. Елейность языка и льстивые речи не обманут и не удовлетворят Бога-Любовь. Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим (Мф.15:8-9). Не поможет им ссылка на освященный давностью обычай, переданный от отцов: вы устранили заповедь Божию преданием вашим. Лицемеры! (Мф.15:6-7). Не поможет и уверение в любви, скромно скрытой в глубине верующего сердца: от избытка сердца говорят уста (Мф.12:34). Но хочешь ли знать неосновательный человек, что вера без дел мертва? (Иак.2:20).
Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь – непременный признак истинного христианства, необходимый признак неукоснительности правоверия, притом любовь, доходящая до нежности: будьте братолюбивы друг к другу с нежностью (Рим.12:10), до ревности, по примеру Божьему: до ревности любит дух живущий в нас (Иак.4:5), до самопожертвования, до смерти крестной: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас (Ин.13:34)»[347].
Для Неплюева Н.Н. становится очевидным то, что если человек не ставит любви во главе своего земного существования, тогда приобрести и небесное существование будет не способен; тогда даже все его богословское образование, аскеза, благотворительность, правоверие бессмысленны, все это тогда выглядит, как бесплодное времяпрепровождения, не способное отворить двери Царства Небесного. Таким образом, без любви к Богу и людям все христианство бессмысленно и не способно приблизить к Творцу, одарившему каждого способностью любить спасающей и умиротворяющей любовью: «Бог любви и мира не может предпочесть деятельной живой, нежной любви ни богословские знания, ни подвижничество непрестанного самоистязания, ни самую широкую благотворительность, ни самое неукоснительное соблюдение правоверной ритуальности, ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью (Галл.5:6).
Без самоотверженной, живой, деятельной, нежной любви, властно господствующей в духе нашем, проникающей собою весь склад ума и весь строй жизни нашей, непрестанно торжествующей во всех отношениях наших к Богу и ближним, нет христианства.
Без такой любви нет никакой заслуги в глазах Божьих, нет возможности примирения с Отцом Небесным, нет спасения»[348].
Никакой подвиг и даже добровольное мученичество не принесет пользы человеку и не откроет его для Бога, если только конечно не руководит человеком живая любовь: «Нет заслуги ни в самом увлекательном красноречии, ни в самых обширных познаниях, ни в самой непоколебимой вере, ни в чудесах, порождаемых верою, ни в самой разорительной благотворительности, ни даже в добровольном мученичестве, если все это не имеет любовь своим источником, не является естественным плодом любви. Одна любовь, и притом любовь исключительная, дает право быть служителем на дело Божье, посредником-миротворцем между грешным человечеством и Отцом Небесным, дает право пасти овец стада Христова.
Именно любовь и не что иное, как любовь, должна быть конечной целью церковной проповеди, всякого назидания, всякой благочестивой беседы»[349].
Неплюев Н.Н. возвышает любовь над самой верой, ведь любовь включает в себя веру, как свою неотъемлемую часть: «…нельзя любить ближних, не любя Творца их, нельзя любить Бога, не веруя в Него, нельзя любить человечество, не веруя в возможность его преображения до светлого идеала, достойного любви, нельзя надеяться на это преображение, не веруя в любвеобильного, мудрого и всемогущего Творца, предопределившего вечное бытие любви, свету, гармонии и красоте»[350]. Более того Неплюев Н.Н. говорит, что верующий без любви – это верующий без Самого Бога, который есть Любовь. Верующий без любви ни чем не отличается от идолопоклонника: «Кто любит Бога? Верующий христианин не может любить без Бога, не может отнять у Бога место первое в сердце своем, не делаясь тотчас язычником, сотворившим себе кумира, все равно, будет ли этим кумиром отец, мать, сын, дочь, жена, или друг, наука, искусство, богатство, власть, или, что всего чаще случается, Я, чрево. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф.10:37)»[351].
Возвысив любовь над верой, Неплюев Н.Н. возвещает о месте разума. Разум должен подчиняться любви, ведь она совершенное свойство духа, которая предполагает и разумность. Без любви, говорит Неплюев Н.Н., разум выступает разрушителем человека и его любви: «Любовь важнее знаний и потому должна господствовать над разумом, а не ему подчиняться; разум может и не привести к любви, а напротив, приведя к гордости, иссушить сердце, угасить любовь. Любовь не может отказаться от разума, не может не желать разумно понять волю Божью, не может не желать разумно сделать наибольшее добро ближнему, не может не любить разума как дорогой талант, вверенный горячо любимым Отцом на пользу горячо любимых братьев»[352].
Любые низменные свои желания человек преображает и возвышает в жизни своей, воспитывая себя в любви к Богу и людям. Неплюев Н.Н. так говорит, к примеру, о похоти человеческой: «Именно любовь к Богу и претворяет эгоистическую языческую похоть в разумную христианскую любовь, научает, как любить, возносить любовь на высоту святая святых мира, научает понимать, что любовь – венец мудрости, первопричина бытия, конечная цель творения, нерушимая основа блаженства вечного в Царстве Божьем.
Как любовь должна господствовать над разумом, так любовь к Богу должна господствовать над всякою другою любовью, проникая ее насквозь, очищая ее до святости»[353].
Таким образом, Неплюев Н.Н. доказывает, что именно любовь может быть единственным руководителем к спасению. Таковы его выводы: во-первых: любовь руководящее духовное начало личности; во-вторых: вера в Бога должна составлять неотъемлемую часть главного свойства вечного духа – любви; в-третьих: разум не враждебен любви, но является естественным слугою любви.
Для Неплюева Н.Н. эта схема гармонии духа, указывается в Откровении. Священное Писание, по мнению Николая Николаевича, отводит любви не только первое место в экономии жизни мира и христианской нравственности, но даже прямо признает, что в ней весь смысл бытия, совокупность совершенства, вечная основа блаженства вечного. Об этом и слова Самого Христа Спасителя: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35).
3.7.4 Разум
Неплюев Н.Н. под разумом понимает естественную способность духа к сравнению, обобщению и тому подобной умственно-творческой деятельности. Основываясь на Священном Писании Неплюев стремится указать на место и значение разума в христианской гармонии духа: «…второе место после любви и в экономии жизни мира, и в жизни по вере, и в христианской гармонии духа Откровение отводит разуму, понимая под этим словом как самую способность духа сознавать, сравнивать, обобщать, творить, так и всю вытекающую из этой способности умственную деятельность и знания, как результат этой деятельности»[354].
Неплюев Н.Н. называет разум человека суетливым и мелочным, если он не помышляет о вечном, о воле Творца, о мудром плане домостроительства Божьего. Это разум нечестивых, они, по мнению Николая Николаевича, так разрушают гармоничную субординацию собственного духа. Разумник мира сего, тот «…кто нарушает святую гармонию духа, отводя разуму место, по праву принадлежащее любви, – место первое, в ком крамольный разум отрицает высшие права веры и любви»[355].
Разум лишь тогда преображается до мудрости, света, правды и истины, когда «…остается верным слугой любви»[356]. Откровение, по мнению Неплюева Н.Н., восхваляет и ценит именно такой разум, окружая его ореолом почтения.
Неплюев Н.Н. говорит, что если не признать любовь первенствующей в деле гармоничного состояния духа, то тогда можно впасть в ересь отрицания действительного разума, который является естественным плодом непогрешимой любви. Если человек все же руководствуется разумом, как неоднородным членом любви, то тогда впадает в еще большее безумство – в ересь отрицания необходимости самой веры.
Все это для Неплюева Н.Н. логические следствия отрицания первенства и руководства любви, нарушения субординации человеческого духа: «Действительно, после отрицания любви, худшая ересь – отрицание разума. После еретиков – врагов любви, самые опасные для истинного христианства, для истинного правоверия еретиков – враги разума. После страха любви лучшее доказательство отпадения от правоверия – страх разума; после грубого глумления над несбыточной утопией стройной организации жизни на основах любви и братства худшее кощунство – отрицание необходимости сознательной веры, разумного понимания мудрой воли высшего разума мира, разумного служения на разумное дело мудрого Творца»[357].
Неплюев Н.Н. оправдывает лишь того, кто возможно не по собственной вине слаб верой и не обладает достаточным для правоверия умственным знанием, но который со всей любовью готов служить добру: «Господь не отрицает слабых умом, простых верою, если они не по собственной вине слабы и просты. Если эти слабые умом, простые верою люди любовью вознесены на высоту христианского настроения, водворившего Царство Божье внутри них, Господь не поставит им в вину ни суеверие, ни недомыслие. Но горе вам, умные, не возлюбившие Бога всем разумением своим, не полагающие для силы разума не познание воли Божьей, на озарение темных умов светом разумения, на стройную организацию жизни по вере!»[358].
Николай Николаевич говорит, что таких слабоумных, слабоверных чад, Господь окружает знающими волю Его. Они свидетельствуют истину обездоленным: «Единственная возможность для них научиться, уразуметь – живое слово назидания со стороны тех, на кого они с доверием взирают, как на посредников между ними и Богом, как на пастырей душ своих. Это ясно поняли еще ветхозаветные избранники Божьи и грозно требовали умственной пищи для паствы от ветхозаветных священников, говоря: уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его (Мал.2:7)»[359].
Неплюев Н.Н. использует метафоры для того, чтобы объяснить соотношение любви и разума. Так подчеркивает ценность и необходимость наличия разума. Например, это соотношение похоже на мысль, которая рождает слово; а в наименовании Бог-Слово, Неплюев Н.Н. видит и само указание на необходимую последовательность христианской гармонии духа. Бог – любовь, а далее Слово – разум: «Поймем же, что без мысли нет слова и что самое сочетание понятий Бог и слово заключает в себе признание высокого значения разума и освящение умственной деятельности, возносит разум на такую высоту, что мы не можем не отвести ему второе место в гармонии христианского духа и жизни по вере, что мы должны были бы отвести место первое, если бы Откровение, в ясных, вполне определенных и бесспорных выражениях, приведенных мною в предшествующей главе, не научило нас отводить это место любви, подчиняя ей разум.
Бог-Слово – и постыжены враги разума…»[360].
Однако, наверное, не стоило привлекать Неплюеву Н.Н. божественные характеристики для толкования изреченного Неизреченным. Ведь жизнь Бога Тайна и апостол Иоанн говорит о Нем, как о Тайне, и о том, что Слово было Бог, а не Бог-Слово (Ин.1:1): «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Основываясь на Писании (Ин.1:9; Откр.19:13-15; Евр.4:12; Тит.1:1; 2 Тим. 2:15; 2 Тим.2:23-26; 2 Тим.4:1-5; Евр.5:12; 2 Тим.3:8; Рим.1:28-31; 1 Кор.14:20; 2 Пет.3:17-18; 1 Пет.1:13; Рим.16:19; Еф.1:3-10; Евр.3:1-2; Еф.6:14; Еф.1:15-23; Кол.3:16; Кол.1:9-10; 2 Пет.1:3-9; 2 Тим.2:7; Кол.1:9-10; 2 Тим.1:12; Рим.15:5; Кол.2:1-3; 1 Пет.3:8; Рим.16:17; Рим.12:16; Еф.5:17-19; Иак.1:5; Еф.5:15-16; 2 Кор.13:11; 1 Кор.1-10; Евр.3:13), Неплюев Н.Н. продолжает утверждать величайшее значение разума в деле гармоничного настроения духа; наполняет эту главу назиданием Откровения о том, что разум истинно любящих стремиться совершенствовать не только себя и свою уверенность в Боге, но желает привести всех в разум истины: «Итак, после любви, второе место и в христианской гармонии духа, и в жизни по вере Откровение несомненно отводит разуму»[361].
3.7.5 Ощущения
Доказав, что в Откровении есть указания на то, что в христианской гармонии духа необходимо отводить первое место любви, а второе разуму, Неплюев Н.Н. поставляет на третье место ощущения. Под ощущениями Николай Николаевич понимает остальные, после разума, свойства духа. Ощущения порождают жизненные явления – это чувствительность, сопряженная с ощущениями: «Откровение и в экономии жизни мира, и в христианской гармонии духа, и в жизни по вере отводит первое место любви, а второе разуму… всем остальным свойствам духа, их проявлениям и соответствующим жизненным явлениям оно, тем самым, отводит третье место, после любви и разума. …все эти остальные свойства духа и порождаемые их проявлением жизненные явления – ощущения (свойства духа) и чувствительность (их проявления)»[362].
Неплюев Н.Н. признает, что все ощущения, доступные человеку, имеют право на существование, что ни одно из них не может быть признано за зло и, как таковое, считаться постыдным или греховным, что для восстановления святой гармонии духа христианин должен не исправлять природу, Божье творение, а соблюдать в духе и жизни установленную Богом-Творцом гармонию, без которой невозможно ни единомыслие с высшим разумом мира, ни единодушие с высшею любовью.
Неплюев Н.Н. справедливо замечает, что при творении человека Господь не призывал на совет духа зла, не дал ему никакого участия при творении человека: «Все свойства нашего духа, осуществившаяся мысль и воля Творца, ни дьявол, ни само человечество не могли ничего ни прибавить, ни убавить в творении Божьем, потому что они не сильнее Бога и не могут победить Его»[363].
«Человечество не могло ничего ни прибавить, ни убавить в творении Божьем…», говорит Неплюев Н.Н., однако, что же тогда означало грехопадение прародителей? Не Бог попустил зло, но человек, воспользовавшись своим даром – свободой выбора, изменил собственную природу, собеседуя дьяволу. Неплюев Н.Н. считает, что человек утерял лишь некое единодушие, единомыслие с Творцом, что сам человек чист, в нем лишь дисгармония духа: «Все, сотворенное Богом, само по себе чисто и прекрасно и потому имеет право на существование. Разделять творение Божье на чистое и нечистое есть кощунство. Если не чиста органическая часть целого, то и целое не чисто и чистым быть не может. Если не чиста, постыдна, позорна какая-либо часть человеческого тела и тем более если не чисто, скверно, постыдно какое-либо свойство его духа, весь человек не чист, позорен и быть не может иным, вся его жизнь гнусна, скверна и позорна.
Только непоколебимая вера в то, что все творение Божье, весь человек со всеми свойствами духа своего и всеми органами тела своего чист и прекрасен, дает право на надежду, дает основание признавать свободу воли и ответственность человека, дает разумный смысл словам Откровения: Святы будьте, ибо свят Я, Господь, Бог ваш (Лев.19:2). Итак, все свято и чисто в творении Божьем, не чиста только дисгармония духа нашего, утерявшего единомыслие и единодушие с Творцом»[364].
Неплюев Н.Н. говорит о способности нашей воли, которая может, как отдалить от любви Божьей, так и приблизить: «Не нечиста, не греховна и самая свобода воли, хотя именно она и дала нам возможность уклониться от единомыслия с высшим разумом и единодушия с высшею любовью.
Та же свобода воли делает возможным вернуть утраченное и все исправить. Одна она делает нас способными стать причастниками высшего благо, для которого мы и созданы – любви Божьей. Без свободы воли мы лишены были бы всякого нравственного достоинства, и любовь Бога к нам не имела бы никакого разумного основания»[365].
Однако же вспомним слова апостола Павла в послании к Римлянам (7:14-20): «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех». Таким образом, апостол Павел говорит, что воли человеческой искалеченной грехом, не достаточно для того, чтобы обратить всего себя Богу. Необходима благодать, подающаяся через таинства церковные. Именно благодать есть руководительница нашей воли; человек же не способен самостоятельно перенаправить ее к постоянно положительному статусу.
Неплюев Н.Н. рассуждает над теми ощущениями, которые грехолюбивым человечеством признаются особенно нечистыми и постыдными, на которых основаны страстные желания и те жизненные явления, которые по преимуществу принято обозначать словами грубая чувственность и разврат.
Он говорит, что лишь грубый развратник может, в оправдание собственной блудной слабости принимать греховным и нечистым саму по себе способность духа ощущать волнения страсти, способность удовлетворять присущие ему страстные желания и испытывать радость полного обладания существом, нами любимым и уважаемым: «Так думать может грубый развратник, сознавая, что чувственностью он опьянен до полной потери самообладания, притуплен до полной неспособности любить и уважать участников своего разврата, что ради чувственности он готов отдать себя, тесно соединить свою жизнь с жизнью существ, им не любимых и презираемых, готов на каждом шагу изменить Богу и делу Его, сделать ближним всякое зло. Инстинктивно чувствуя грязь и позор чудовищной дисгармонии духа своего, он может быть ослеплен пламенем геенны огненной, клокочущей внутри его, и перенести на Богом данную способность духа своего то строгое порицание, которое в действительности заслуживает не сама способность духа его, а его отношение к этой способности, его нежелание восстановить святую гармонию единомыслия и единодушия с Творцом, подчинив эту низшую способность духа разуму и вместе с ним любви»[366].
Неплюев Н.Н. считает кощунственно считать присущее нам зло и грязь, которое было создано Богом в нас под видом способностей нашего духа: «Христианам пора понять, что нельзя без кощунства признавать за зло и грязь Богом данную способность духа нашего, порожденные ею желания и удовлетворение этих желаний путями, достойными христианина, не делаясь рабом этой страсти, не делая из нее себе кумира, не принося этому кумиру человеческие жертвы»[367].
Для Неплюева Н.Н. признание человеческого бессилия перед грехом есть кощунство и лукавая мысль грехолюбивых. Именно такое недомыслие по его мнению толкает на разврат и грех. Но апостол Павел (Римл.7:14-20) признавая свое бессилие и склонность к греху, приходил лишь к большему смирению, утверждался в божественной любви и добре, а не во зле, как утверждает Неплюев Н.Н.: «Христианам пора понять, что именно это кощунственное недомыслие толкает на разврат одних, отравляет жизнь другим; признавая за зло и грязь всякое страстное желание, человек, не способный победить в себе эти желания, неизбежно признает себя и жизнь свою настолько оскверненными, что не будет иметь никакого основания удерживать себя от самого грубого разврата или потратит всю энергию духа своего на глухую борьбу с одним из свойств духа своего, постоянно сосредоточивая внимание именно на этом свойстве и тем самым увеличивая трудности борьбы, нарушая мир и гармонию души своей»[368].
Неплюев Н.Н. продолжает развивать свою мысль о святости человеческой природы. Он говорит, что именно потому Церковь и скрепляет в таинстве брака мужчину и женщину, что признает способность духа ощущать волнения страсти, который удовлетворяет присущие ему страстные желания и испытывает радость полного обладания любимым и уважаемым существом: «Все христианские церкви настолько признают эту истину, что возвели в достоинство священного таинства брак, эту единственную форму сожительства мужчины и женщины, при которой наиболее гарантируется благо мужчины и женщины и их детей»[369].
Однако таинство брака не просто символическое утверждение святости человеческого духа, а как раз наоборот. В таинстве брака брачующимся подается благодать Святого Духа, она невидимо руководит ими на пути к святости и содействует доброй воле супругов в их искреннем желании сохранить брак в чистоте и верности. Именно потому что человек всю свою жизнь подвергается дьявольским искушениям, именно потому что человек сам в себе обнаруживает слабоволие, разврат и похоть, склонность ко всякой блудной нечистоте, Православная Церковь и сохраняет во все времена установленное Самим Господом таинство брака.
Неплюев Н.Н. в своих размышлениях стремится утвердить мысль о том, что «…даже те ощущения, которые человечество признает наиболее греховными, совсем не признаются таковыми сами по себе ни Откровением, ни церквями поместными. Греховными Откровение признает не эти ощущения, а человека, который из раба Божьего, превращается в раба чувственности, ради нее нарушая святую гармонию духа, нарушая спокойствие духа ближних своих, разрушая их семейное счастье, вступая в самые тесные связи с существами низкими и порочными, не внушающими ни любви, ни уважения. Вот что гнусно, нечисто, позорно, греховно в очах Божьих, вот что клеймит Откровение словами блуд, блудодеяние, блудник, блудница»[370].
Неплюев Н.Н. порицает и сластолюбцев, которые ради чревоугодия изменяют Богу; они готовы позабыть не только братские права ближних, но и обобрать их и причинить им всякое зло. Постоянно напоминая важное значение воздержания в честной жизни по вере, Неплюев Н.Н. ссылаясь на Откровение в то же время в совершенно ясных и очень сильных выражениях порицает фарисейское разделение пищи на чистое и нечистое: «…все творение Божье чисто, и нечистым может быть только настроение свободного духа, не желающего единомыслия и единодушие с мудрым и любвеобильным Творцом»[371].
Неплюев Н.Н. порицает верующих, которые видят христианство в соблюдении буквы закона, которые не осуществляют истинной христианской жизни, основанную на любви: «Все, что не по вере, грех. Когда слепцы в вере, забыв в Кого веруют, букву соблюдения постов и праздников ставят выше животворящего духа вдохновения любви и боговедения, когда миллионы простых людей успокаиваются на строгом соблюдении буквы постов и праздников, воображая, что воздали Божье Богу, оставаясь грубыми, злыми невеждами в вере, порочными и грехолюбивыми, не умея ни думать, ни чувствовать, ни жить по вере, тогда становится вопросом для искреннего, сознательно верующего христианина, не составляет ли соблюдение постов опасного соблазна для ближнего? Не должно ли слова апостола по духу читать в настоящее время так: не буду поститься во веки, если пост соблазняет брата моего»[372].
Так Неплюев Н.Н. говорит о сладострастии и сластолюбии. Эти рассуждения он сводит к одной мысли о том, что нет ничего самого по себе нечистого, нет и свойств природы и духа человеческого самих по себе нечистых. Не чисто может быть только настроение свободного духа, его отношение к Богу, самому себе, внешнему миру и ближним. Для Неплюева Н.Н. разделение в человеке на чистое и нечистое – все это плоды фарисейской закваски: «Разделение творения Божьего, тела человеческого, свойств его духа, пищи, животных, мест и времени на чистое и нечистое и было основною чертою закваски фарисейской, переносящей центр тяжести от духа животворящего на букву мертвящую, от веры сознательной и живой любви на благочестивые упражнения, на продолжительность поста, на многочисленность устами произносимых молитв, на строгое соблюдение не духа, а буквы праздников, на изучение не духа, а буквы Писания»[373].
Однако нельзя отрицать уродство, которое укоренилось в человеке через грехопадение прародителей; человек не хочет грешить, но самостоятельно ничего не может с собой поделать и грешит. Именно эта нечистота приводит человека к смирению и к осознанию необходимости в жизни его благодати Божьей. В боговоплощении и воскресении Христа человек приобрел возможность вернуть свою природу в первозданное состояние и стать ангелом земным. Любовь, о которой говорит, Откровение и которую проповедует Неплюев Н.Н., необходимо сопрягать с источником благодати – с таинствами и жизнью Церкви.
Итак, Неплюев Н.Н. утверждает свою мысль о том, что человек есть чистый дух, которому присущи соответствующие свойства: любовь и разум, как высшие его свойства, а тело-плоть – это низшие свойства духа, которые объединяются под общим именем – ощущения. Эти ощущения должны занимать в человеке третье место и не обладать человеком, господствуя над любовью и разумом. Такова структура гармонии духа по Неплюеву Н.Н., где ощущения подчинены любви и разуму: «Сопоставим ясное, вполне определенное и даже неизбежное по логике веры во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца, исповедание Откровением общего закона о том, что все чисто со всем тем, что говорит Откровение о любви, о разуме, о духе и теле-плоти, мы легко поймем, что под словом дух Откровение понимает высшие свойства духа: любовь и разум, а под словами плоть-тело – низшие свойства духа, объединенные нами под словом ощущения; поймем и то, что для святой гармонии духа Откровение требует не самоистязания мрачного аскетизма, отрицающего само право на существование за ощущениями, а лишь того, чтобы ощущения занимали в жизни духа место третье, после любви и разума, не обладая человеком, не господствуя над любовью и разумом, а подчиняясь им»[374].
Неплюев Н.Н. утверждает, что именно эта гармония духа необходима для восстановления в падшем человеке образа и подобия Божьего, для восстановления единомыслия и единодушия творения и Творца.
3.7.6 Христианская формула гармонии духа
Итак, по Неплюеву Н.Н. высшие свойства духа – это любовь и разум, низшие свойства духа – это ощущения. Теперь Николай Николаевич выражает формулу христианской гармонии. Вот она: «разум, подчиняясь любви, должен властвовать над ощущением»[375].
Рядом с формулой христианской гармонии духа Неплюев Н.Н. поставляет и краткую формулу христианской гармонии любви, а именно: «Любовь к ближним, подчиняясь любви к Богу, должна властвовать над любовью к самому себе. Или, другими словами: альтруизм, подчиняясь любви к Богу, должен властвовать над эгоизмом»[376].
Неплюев Н.Н. постоянно напоминает, что под словом любовь он понимает не влечение, к тому, что нам доставляет приятное ощущение, что называется Откровением похотью. В любовь он вкладывает значение торжествующей, деятельной любви, охватывающей Творца и все Его творения.
Водворив христианскую гармонию духа, человек обретает Царство Божье внутри себя. Оно раскрывается и торжествует всем своим величием внутри личности, если только человек устойчив в святой гармонии, и боится ее нарушить, поставив например, ощущения выше любви и превратить себя тем самым в скотоподобное существо: «Чем более устойчива в нас эта святая гармония духа, тем более Царство Божье внутри нас водворилось, тем более, еще при жизни, здесь, на земле изгнания, вдали от Родины Небесной, мы уже не от мира сего, а уже принадлежим к Царству Божьему, стали по духу братьями ангелов и святых.
Чем более нарушается в нас эта святая гармония духа, тем более нарушается вместе с тем и единомыслие, и единодушие между нами и причастниками Царства Божьего, тем более мы удаляемся от богоподобия, тем более приближаемся к скотоподобию, тем более водворяются внутри нас ад, геенна огненная»[377].
Неплюев Н.Н. говорит о том, что наше внутреннее настроение и состояние дисгармонии отражается на нашем отношении к ближним и Богу. Чем больше мы осуществляем гармоничное сочетание духовных свойств внутри себя: любви, разума и ощущения, тем более наше настроение Царства Божьего мы желаем перенести на окружающих, тем более мы становимся неравнодушными к миру: «Каждой степени дисгармонии соответствует известное настроение духа, и настроение это ярко проявляется в отношении к Богу, самому себе, ближним, во всем строе жизни семейной, общественной, государственной и международной, не в тех лживых отношениях, которые лицемерно признают на словах и, как комедию, разыгрывают на показ, а в тех правдивых отношениях, которые фактически существуют за кулисами жизни и хорошо известны большинству, хотя и не принято говорить о том слишком громко.
Как настроение вызывает известные отношения к окружающему, так и факты установившейся рутины жизни свидетельствуют об известном породившем их настроении, указывают на совершенно определенную степень дисгармонии духа»[378].
Таким образом, Неплюев Н.Н. отмечает важнейшее жизненное значение этой краткой формулы христианской гармонии духа, которая приносит спасительные плоды не только в деле самопознания одного человека, но и для целых общественных групп, для целых наций, для целых поместных церквей, для целой эпохи.
Неплюев Н.Н. признает, что понимающий правду и истину святой гармонии духа, не может осуществить ее в себе собственными силами. Для того, чтобы достигнуть ее и тем более сделать устойчивой человеку необходима божественная благодать, которая лежит в основе всех таинств церковных; осуществление святой христианской гармонии невозможно без постоянного участия в таинстве причастия Святого Духа: «Без силы благодати Божьей мы, и понимая правду и истину святой гармонии духа, не найдем в себе сил ни достигнуть ее, ни тем более сделать ее устойчивой в нас. Силу эту может дать нам только великое, лежащее в основе всех таинств – таинство причастия Духа Святого, а таинство это не совершится над нами ни при каких обстоятельствах без нашего на то согласия, без горячего, искреннего, нелицемерного желания с нашей стороны, и непременно совершится, несмотря ни на какие неблагоприятные обстоятельства, при наличности искренней, нелицемерной доброй воли»[379].
Неплюев Н.Н., говорит, что именно устойчивая добрая воля наша и желание раскрыть в себе Царство Божье, награждается Господом и в человеке-духе водворяется святая христианская гармония. То, что невозможным кажется человеку, то возможно через совершение в человеке силы Божьей: «Невозможное человеку возможно Богу. Силен Бог разом вознести душу живую от позора высшей дисгармонии скотоподобного человека до свободы славы святой гармонии человека богоподобного, если хватит на это устойчивости доброй воли в нас. И такие чудеса благодати Божьей бывали. Но грешно и грехолюбиво падшее человечество, и редко встречаются в нем те, над которыми, не насилуя их, может совершить Господь такое чудо. У большинства хватает доброй воли только на то, чтобы перейти от большей степени дисгармонии на соседнюю меньшую. Так и общества людей, и целые народы, и церкви поместные»[380].
Неплюев Н.Н., говорит, что формула христианской гармонии, как некое психологическое зеркало, в котором он может наблюдать в той или иной степени отражение дисгармонии собственного духа, и всего окружающего нас духовного мира: «При таких обстоятельствах формула христианской гармонии духа может стать полезным зеркалом, в котором, при доброй воле, мы легко увидим, как степень дисгармонии указывают факты жизни нашей, нашей семьи, нашей общественной группы, наших соплеменников, наших единоверцев, всего современного нам человечества»[381].
Так, Неплюев Н.Н. призывает всех осуществить в жизни устойчивую святую гармонию духа, посредством благодати Божьей. Он указывает на то, что правда Божья в жизни человека становится естественным плодом христианской гармонии духа, и что, таким образом, торжество этой правды Божьей возможно без какого-либо аскетического труда и самоистязания: «Не побоимся понять правду. Покаемся. Обратимся к Господу, будем просить Его силою причастия Духа Святого соделать устойчивую святую гармонию духа нашего, и водворится Царство Божье внутри нас, и осуществится правда Божья в жизни нашей без труда, без самоистязания, без жертвы, осуществится как естественный плод святой гармонии духа нашего, как радостная потребность сердца, полного любви, кротости, смирения и милосердия»[382].
3.7.7 Царство ощущений. Первая ступень высшей дисгармонии духа
Неплюев Н.Н. принимается рассудить о том, что позволяет увидеть человеку зеркало христианской гармонии духа.
Он говорит, что христианской гармонии духа соответствует вполне определенная этика, вполне определенный уклад жизни. Нельзя быть представителем христианской этики, нельзя осуществить христианский уклад жизни, пока человек не стал христианином по духу, но можно называть себя христианином, быть ученым богословом, быть строгим исполнителем внешнего обряда, не только не будучи христианином, не имея добрых христианских навыков, но и совсем не понимая христианской правды.
Христианская чистота и святость, для Неплюева – «…это святой огонь любви. Люди с нечестивым сердцем, у которых грязь себялюбия, гордости, злобы и тина лени духовной не сгорели на святом огне любви, не узрят Бога и правды Его, как бы они ни жили, что бы они ни делали, сколько бы они ни изучали букву догмата.
В жизни вы так часто встретите совопросников века сего. Они будут давать букве христианского Откровения такие соблазнительные толкования, между ними будут люди такие симпатичные или внушительные по обширности своих богословских познаний, что я нахожу необходимым как можно более уяснить вам причины скандального разномыслия между христианами, одинаково уверенными в непоколебимости своего правоверия»[383].
Ступеням христианской гармонии духа предшествуют определенные ступени дисгармонии. Эти ступени соответственно регулируют понятиями христианской правды, правами и обязанностями. Христианская правда, проходя через призму души нашей, преломляется, окрашивая разными цветами как понимание природы Бога живого, так и отношение к Нему, смысл жизни мировой, и смысл земной жизни человека, и личную и социальную нравственность[384].
Так, к примеру, тяжелейшую дисгармонию человек переживает в себе и во всем его окружении, когда ощущения для него, по сути, представляют единственную ценность. Такой человек, по мнению Неплюева Н.Н. напоминает скотоподобное существо. Он воспринимает любовь, лишь как некий сентиментальный придаток ощущений, а разум, как некую преграду, которая становиться на пути осуществления его низменных чувствований; разум в скотоподобном существе также играет роль орудия борьбы и самосохранения: «При такой высшей дисгармонии царства ощущений человек скотоподобен, но это не помешает ему не только называть, но и считать себя христианином и даже быть убежденным в неукоснительности своего правоверия, давая букве христианского Откровения и церковного предания такое толкование, которое не помешает ему оставаться скотоподобным»[385].
Любовь и разум в скотоподобном существе лишь украшение ощущений. Вот как описывает данную дисгармонию духа Николай Николаевич: «Любовь не имеет никаких прав, признается за глупую сентиментальность и утопию. Терпимы только как несущественный придаток и украшение ощущений, придавая чувственности оттенок изящества.
Разум не имеет никаких прав, признается за несносную, докучливую помеху для беспечального житья. Терпим только как необходимое орудие борьбы за существование и украшение ощущений, наполняя досуги грубым умничаньем и дешевым остроумием.
Ощущения властвуют безраздельно и никогда добровольно не приносятся в жертву ни любви, ни разуму. Они одни признаются за нечто действительное, не призрачное, имеющее несомненное право на существование, достойное быть целью стремлений, заключающее в себе самодовлеющий смысл жизни»[386].
Таким образом, для Неплюева Н.Н. все те, кто какие-либо ощущения ставит выше любви и разума, низводя любовь и разум на степень служебных придатков властного ощущения, определяющего смысл жизни и цели деятельности, все неизбежно должны быть причислены к типам этой категории скотоподобного человека.
Неплюев Н.Н. утверждает, что царству ощущений соответствует материализм во всем. И даже идея о Боге материализуется до исключительного представления о Нем как о грозной, в своем безмерном могуществе, силе: «Отношение к Богу материализуется до изыскания мер и классификации рецептов умилостивления или, еще лучше, подчинения этой грозной силы. Конечно, тут о христианстве и помину нет. Это настоящий фетишизм, шаманство, знахарство. Все сведено на произнесение известных формул заклинания, на выполнение известных спасительных манипуляций, благочестивых упражнений, имеющих свойство умилостивлять, даже подчинять человеку грозную силу властителя мира»[387].
В Боге представители этой низшей степени дисгармонии видят или абсолютно равнодушную сущность, или же карающую силу, которая причиняет страдание рабам ощущений: «…(они) или отрицают Бога, как фиксацию, не способную произвести никакого воздействия на ощущения, или страшатся, как грозной силы, способной причинять страдания, заставить испытывать неприятные ощущения и ныне и во веки веков»[388].
Мировоззрение скотоподобных людей, по мнению Неплюева Н.Н., сводится ко всему земному, ко всему «…изведанному, перечувствованному, причем все существующее разделяется на доброе и злое соответственно тому, приятные или неприятные ощущения получились в результате пережитого опыта»[389].
В состоянии дисгармонии духа, когда ощущения становятся самоцелью, когда удовольствия – это единственно возвышенное состояние человека, тогда в человеке формируется соответственное мировоззрение, которое разрушительно действует не только на саму личность, но и драматически отражается на окружающих.
Типы людей, стоящих на низшей стадии дисгармонии духа, очень разнообразны, но все они имеют одну общую отличительную черту: преобладание над любовью и разумом ощущений, все равно, каковы бы ни были эти ощущения: чувственность, гордость, корыстолюбие, жестокость, лень, жажда развлечений. Неплюев Н.Н. называет ощущениями все, что не есть любовь и разум. Для него, например: «…гордость есть ощущение превосходства, корыстолюбие – ощущение обладания, жестокость – ощущение удовлетворенной злобы, лень – ощущение покоя, жажда развлечений – ощущение веселой беззаботности и т.д.»[390].
Николай Николаевич предстает перед нами как глубокий психолог вскрывающий мотивы человеческого скотоподобства, и, как христианин, сердечно сопереживающий заблудшим овцам Отца Небесного. Такую мировоззренческую картину он обнаруживает на данной ступени дисгармонии: «Идеал – земной рай ощущений.
Нравственность – подкуп Бога и общественного мнения.
Гордость – неизбежна в пору избытка сил и переходит в полное отсутствие чувства собственного достоинства в пору старческой немощи.
Гнев – легко вызывается всяким препятствием для удовлетворения чувственных желаний и не сдерживается ни благоразумием, ни жалостью.
Эгоизм – убежденный в своей правоте, самоуверенный, гордый, торжествующий.
Уныние – мрачное, безнадежное, легко переходящее в отчаяние, когда пьянство жизни невозможно.
Радость заменяется грубым весельем или тупым довольством сытости, но никогда не может быть светлою, тихою и тем более вдохновенною.
Совесть молчит или укоряет за упущенную возможность испытать приятные ощущения.
Честь полагается в возможно широком удовлетворении жажды ощущений и возможно большем накоплении средств для их удовлетворения.
Долг – возможно больше сделать для себя и возможно меньше для других.
Самопожертвование – глупая сентиментальность.
Братолюбие – смешная утопия, а братство – тюрьма, совершенно исключающая возможность свободы царства ощущений.
Религия носит чисто материалистический характер задабривания Бога и вельмож Его двора дарами, лестью, рабской покорностью буквы обряда. Богоугодным считают золото, дороговизну приношений, величину храмов, гул, гром, треск, блеск, количество слов и продолжительность благочестивых упражнений, никогда, однако, не доходя до самоотвержения аскетизма.
Основы жизни – чувственность, корысть и страх.
Сдерживающие начала – грубая сила и соображения корысти и страха.
Путь – борьба за существование и насилие на законном основании, когда страх не дозволяет оставить закон без внимания.
Истина – выгода.
Жизнь – чувственные наслаждения.
Наука – средство обеспечить за собою приятные ощущения и избегнуть неприятных.
Искусство – средство увеличить комфорт жизни.
Литература – средство переживать приятные ощущения в воображении.
Семья – узаконенное рабство.
Отец игнорирует детей, пока они ему не нужны, и эксплуатирует их, когда они ему могут быть на что-либо полезны.
Мать тяготится детьми, когда они требуют ее забот, и радуется, когда может перестать о них заботиться или когда может извлечь из них для себя какую-либо выгоду.
Молодой человек добросовестно бесится под предлогом, что с молоду перебеситься надо, и очень гордится количеством выпадающих на его долю приятных ощущений.
Молодая девушка завидует свободе молодого человека и живет мечтою о пьянстве жизни, если обстоятельства делают для нее это пьянство в настоящем невозможным.
Муж – грубый деспот, не умеющий ни любить, ни уважать свою жену, когда он не делает из нее себе кумира и сам не делается ее презренным рабом. Верность соблюдает, пока это ему приятно, и считает похвальным нарушить ее при первом удобном случае.
Жена – капризный идол или позорная раба.
Старик – завидует молодым и унижает себя до соперничества с ними и дряхлого распутства.
Старуха – грязная развалина позорного здания.
Друзья – собутыльники и соучастники разврата и биржевых сделок на ярмарке жизни.
Общество не воспитывает, а развращает. Общественное мнение душит всякое проявление мысли живой и деятельной любви. Отношения все основаны на чувственности (выгода) и страхе (холопство).
Государство признает за собою исключительно обязанность наводить страх и обеспечивать возможность приобретать богатства и охранять приобретенное.
Страх – единственный способ добиться добровольного самоограничения со стороны миллионов скотоподобных подданных и в то же время единственный способ воздействия, доступный представителям власти, вышедшим из той же среды и признающим это положение дел вполне нормальным явлением.
Накопление богатств необходимо для осуществления общественного идеала – земного рая ощущений.
Воспитание направлено к вытравливанию из ума всякой оригинальности и сковыванию его тяжелыми цепями пошлой рутины…
Благотворительность – замазывание ран и заплатывание рубища ближних по чисто эгоистическим побуждениям.
Бедность – озлобленная или отупляющая.
Богатство – гордое, хвастливое, торжествующее…
Народ – бесправные рабы и холопы…
Власти. Корыстные наемники, взирающие на власть как на источник богатства и права на законное насилие…
Международные отношения имеют чисто корыстный характер… Фанатизм религиозный и национальный неизбежны: религиозный потому, что является естественным последствием обоготворения буквы текста и обряда, национальный потому, что выгоды личные тесно связаны с интересами того государства, которое обеспечивает довольство имущих классов, а голоса неимущих и бесправных классов в международных отношениях не слышно.
Симпатии все на стороне силы, богатства, героев насилия, героев наживы, корыстной деловитости, жирной праздности.
Антипатии. Все, что отмечено печатью идейности, бескорыстия, вдохновения, самоотверженной любви, – все это вызывает антипатии, глумления, гонения, обзывается глупостью, бреднями…
Мудрость: своя рубашка ближе к телу»[391].
Все это, по мнению господина Неплюева Н.Н. – плоды царства ощущений, которые приводят к губительным результатам, человек сам превращает свою жизнь в ад: «рабство подзаконное в жизни, холопство в отношениях к представителям власти и капитала, анархия разнузданных похотей в умах и сердцах, ад, геенна огненная внутри человека, ад злобы и мук, ад алчности и суеты, ад торжествующий, ад пресыщения, но непременно ад полного разномыслия и разнодушия с Творцом и всеми верными Ему причастниками рая»[392].
3.7.8 Вторая ступень: ощущения + разум
Как мы уже сказали, Неплюев Н.Н. разделяет дисгармонию духа на ступени. Вторая ступень высшей дисгармонии, где любовь по прежнему бесправна и признается неосуществимой и опасной утопией, а разум, хотя и не освобождается из под власти ощущений, но признается полезным слугой в границах пользы ощущений.
К этой стадии Неплюев Н.Н. относит определенный тип людей, которые ставят выше всего радости ощущений, но удовлетворяя себя, пользуются услугами разума, никогда, однако, не жертвуя ощущениями ради разума, а жертвуют только по указанию разума одними ощущениями ради других, и не признают никаких самостоятельных прав за любовью, которая по-прежнему играет позорную роль некой «позолоты ощущений»[393].
К этой категории людей Неплюев Н.Н. относит и образованных, ученых, которые свою образованность употребляют для достижения эгоистических целей, личных выгод, личной славы, пока ощущения указывают им конечные цели деятельности.
Этой ступени характерно все тоже самое, что и низшей дисгармонии духа, однако уже разум не слуга, а официальный помощник, адвокат ощущений: «Зверский эгоизм лежит по-прежнему в основе характера всех отношений и всего строя жизни, только нет прежней стихийности наивного зверства; возводя разум в степень официально признанного полезного слуги, делают ему уступку, стараясь оправдать господство ощущений доводами разума»[394].
Неплюев Н.Н. видит некий просвет на данной ступени дисгармонии, где разум оказывается в почете. Хотя это благо и относительное, но тем не менее появляется надежда на то, что разум выведет человека из под власти ощущений: «И то благо – сравнительное, конечно. Презренный до тех пор раб – разум стал рабом почетным. Желая воспользоваться его услугами на пользу ощущений, человек все же живет жизнью разума, относясь разумно к созиданию земного рая ощущений, он незаметно привыкает ко всему относиться разумнее прежнего, и, если не вернется на первую ступень полного скотоподобия, испугавшись логичных последствий услуг разума, он непременно дойдет до сомнения в самодовлеющем значении ощущений»[395].
Неплюев Н.Н. обнаруживает некоторый прогресс, ведь если, к примеру, на низшей ступени дисгармонии духа «мудрость: своя рубашка ближе к телу»[396], то на второй ступени «мудрость: добром не проживешь»[397].
Результатом дисгармонии на этой стадии возможен выход с помощью разума, который «начинает сознавать ужас мрака кромешного, не подозревая еще возможности выхода из него»[398].
3.7.9 Третья ступень: ощущения + разум + любовь
Третья ступень рассматривается, как обратное христианской гармонии духа. Теперь главенствуют в человеке ощущения, разум признается полезным рабом их, а любовь иногда допускается разумом на пользу ощущениям.
Николай Николаевич Неплюев говорит, что на данной ступени дисгармонии, осуществляется более сложная связь, ведь дух осложняется новым элементом – любовью, следовательно, появляется необходимость примирить с ней разум, и ощущения, но в то же время подчинить ее им.
Мировоззрение насыщается и облагораживается действием любви, соответственно меняются отношения к Богу и ближним. Неплюев Н.Н. описывает это благотворное влияние пока еще бесправной любви: «Осложнены и отношения к Богу, любовь Которого нельзя игнорировать по-прежнему.
Осложнены и отношения к ближним, которых нельзя безмятежно эксплуатировать по-прежнему, с легким сердцем подтасовывая лукавые мудрования, подыскивая разумные основания для самоуверенной, безмятежной эксплуатации.
Конечно, и религия, и благотворительность имеют по-прежнему характер чисто корыстный, но к оправданиям разума присоединяют оправдания любви, ужимки сердца к ужимкам ума, никогда, однако, не жертвуя, ни ощущениями, ни разумом ради любви»[399].
Неплюев Н.Н. говорит, что теперь возможно себя даже вообразить христианином: «В то время как при первых двух комбинациях совершенно невозможно вообразить себя христианином и само слово христианство сознательно избегается, заменяясь более удобными для поклонников буквы по своей неопределенности словами: православие – католичество – лютеранство и т.п., тут возможен наивный самообман, даже и со стороны человека, кое-что знающего о существовании животворящего духа христианства, кроме буквы обряда и благочестивых упражнений»[400].
На самом же деле, по мнению Неплюева Н.Н., это наивное недоразумение, ведь все те добрые тенденции, в один миг разрушаются желанием личной выгоды, желанием удовлетворить ощущения: «Эта робкая любовь – раб ощущений и разума, уделяющая на служение Богу и ближнему только крохи, считая неразумным всякое проявление любви, нарушающее выгоды личные, семейные, сословные или национальные, – еще слишком далека от любви торжествующей, от той царственной любви, при которой готовы на всякое самоотвержение личное, семейное, сословное и национальное, без которой нет истинного христианства»[401].
3.7.10 Четвертая ступень: ощущения + любовь
На этой ступени дисгармонии духа Неплюев Н.Н. предполагает любви первое место после властных ощущений и, таким образом, любовь проявляет себя более. Тем не менее, ее экзистенция не меняется она остается играть лишь рабскую роль по отношению к ощущениям: «…все же это любовь – раб, что позорное подчинение любви ощущениям делает это настроение духа низшим сравнительно даже и с теми степенями духовной дисгармонии, когда властный разум отрицает права любви. По отношению к Богу и тут все сводится к обряду и благочестивым упражнениям, только в эту букву вносится больше благодушия, больше сердечной теплоты; тут меньше гнусного, холодящего расчета. Тут, при поверхностном взгляде на вещи, легко даже не понять, что любовь – раб ощущений, и поставить эту рабскую любовь на незаслуженную высоту, окружить ее незаслуженным ореолом поэзии и святой чистоты»[402].
Неплюев Н.Н. говорит, что по наглядному изображению отношений человека к Богу и ближним можно определить его дисгармонию духа. Если отношение к Богу определяются корыстью; когда человек просит не торжества Правды Божьей и совершения любви, но лишь о благах земных, которые удовлетворяют его похоть и доставляют приятные ощущения. Таким образом, любовь проявляется до той поры пока Господь и ближние ублажают низменные желания такого человека. Когда же пропадает выгода общения, тогда заглушается и сама любовь. Именно так, по мнению Неплюева Н.Н. себя обнаруживают люди наполненные тошнотой данного духовного настроения: «Лучшим признаком рабства любви является то, что с любовью выпрашивают у Бога не то, что может просить любовь к Богу и любовь к ближним при любви к Богу. Просят не торжества воли Божьей, дела Божьего, а благ земных, ограждения от ощущений неприятных, великих и богатых милостей, понимая под этими словами всякие приятные ощущения, всякие блага земные: долгую жизнь, здоровье, богатство, удачи во всех делах и одоления всех супостатов, а в придачу ко всему и комфорт Царства Небесного после смерти.
По отношению к людям это настроение выражается благодушной уживчивостью со всякими людьми, причем жалость возбуждает главным образом страдания физические, недостатки материальные, любовь выражается в баловстве, в закармливании, в озолочении. И тут главным признаком рабства любви служит то, что в конце концов все сводится неизбежно к приятным ощущениям, как и в отношениях к Богу, у Которого приятные ощущения вымаливают, Которого приятными ощущениями ублажают»[403].
Далее Неплюев Н.Н. обличает современных ему христиан, которые за внешним благочестием внутри скрывают свое царство ощущений: «Когда с любовью приносят Богу дары: строят пышные храмы, одевают образа дорогими ризами, поют ему гимны и в то же время не находят нужным ни разумно понять мудрую волю Его, ни стройно организовать жизнь на основах, завещанных Христом Его, любви и братства, сомнения быть не может, что любовь, хотя и искренняя и нелицемерная, но рабская, униженная до позора почетного слуги властных ощущений»[404].
Бессистемная благотворительность, по мнению Неплюева Н.Н., это также внешний обличитель внутренней дисгармонии духа, тех христиан, которые, стремясь материально обогатить ближних своих, не заботятся более о том, чтобы сделать ближних людьми разумными и стройной организовать свою жизнь на основах истинной христианской любви: «Когда с любовью заботятся о материальных нуждах ближних своих, нимало не заботясь о том, чтобы ближних этих сделать людьми разумными и добрыми, чтобы помочь ближним этим стройно организовать жизнь, достойную людей разумных и добрых, тут сомнения быть не может, что любовь, хотя и искренняя и нелицемерная, но рабская, униженная до позора почетного слуги властных ощущений»[405].
3.7.11 Пятая ступень: ощущения + любовь + разум
Пятую стадию дисгармонии Неплюев Н.Н. определяет высшей стадией дисгармонии духа, или наименьшей дисгармонией, возможной при преобладании ощущений. Теперь рабыня ощущений – любовь берет себе в помощь разум, который теперь выполняет роль второстепенного помощника ощущений. Теперь опираясь на любовь и на разум, человек достигает целей, которые наметили его ощущения, более разумными путями: «От предыдущего настроения оно отличается только тем, что в добросердечное стремление угодить Богу дарами и осчастливить ближних всякими благами земными вносится более разумности, на службе ощущений почетный раб – любовь берет себе на помощь еще и второстепенного раба – разум и, при помощи его, достигает целей, намеченных властными ощущениями, более прежнего разумными путями»[406].
Внешне такая дисгармония еще меньше себя проявляет в отношениях к Богу и ближним и, таким образом способна еще легче ввести в обман поверхностного наблюдателя: «Когда любовь к Богу выражают дарами и жертвами, не заботясь ни о разумном понимании воли Божьей, ни о разумной организации жизни по вере, а только пользуясь услугами разума для наилучшего, наиболее правоверного угождения Богу путем все тех же даров и жертв, не надо ошибаться, очевидно: ощущения занимают место первое, второе место принадлежит любви, а разум унижен до положения слуги, раба властных ощущений.
Когда любовь к ближним выражается исключительными заботами о материальном благосостоянии, а о жизни любви и разума в них заботятся лишь настолько, насколько это может способствовать комфорту жизни земной, не надо ошибаться: хотя любовь и искренна, и нелицемерна, хотя к достижению материального благосостояния ближних стремятся, по-видимому, разумными путями, все же и любовь, и разум – позорные рабы властных ощущений, и все, что было бы предложено и сделано во имя любви и разума в ущерб ощущениям, неизбежно подвергалось бы осуждению и было бы признано опасною и вредною утопией»[407].
Эта наименьшая дисгармония духа, по мнению Неплюева Н.Н., тем не менее, также устраивает ад внутри человека, так как ощущения не делятся своим царством ни с любовью, ни с разумом, но являются единоличными тиранами в управлении жизни личности: «На первый взгляд может показаться несправедливым отнести последние настроения к аду внутри человека, к геенне огненной, к рабству подзаконному. На самом деле сделать это вполне основательно. Ведь и тут царствуют ощущения, а любовь и разум неизменно остаются рабами, все равно, признанными или не признанными, почетными или униженными, во всяком случае, рабами на службе ощущений. Пока царствуют ощущения, они только пользуются услугами разума и любви, не переставая быть теми же властными, не стесняемыми ни любовью, ни разумом ощущениями, ненасытными по самой природе своей грубо эгоистичными и тем самым делающими рабство подзаконное явлением неизбежным, насущною потребностью общества, которое без того быстро дошло бы до состояния анархии»[408].
По мнению Неплюева Н.Н. каждый человек способен испытывать разные состояния дисгармонии духа в течение всей своей жизни и в отдельные моменты своего земного существования возвышаться от позора высшей дисгармонии скотоподобного человека до святой гармонии человека богоподобного и наоборот. То состояние, которое более свойственно человеку и проявляется в нем чаще, как раз и формирует основное настроение, характер жизни и его отношение к самому себе, к Богу и ближним.
При определении нравственного достоинства определенных общественных групп не следует принимать в расчет ни действия властей, ни отдельных выдающихся представителей этих общественных групп и таким образом оправдывать их надлежащую духовную дисгармонию, но по мнению Неплюева Н.Н, необходимо вникнуть в смысл жизни большинства, «понять какое место в этой жизни занимают любовь, разум и ощущения, какая комбинация этих трех элементов является наиболее типичной не в отдельные исключительные минуты, а в рутине повседневной, обыденной жизни»[409].
3.7.12 Царство разума. Первая ступень дисгармонии духа
Сравнивая с периодом господства ощущений, царство разума, Неплюев Н.Н. определяет преддверием царства любви. К царству ощущений оно относится, как чистилище к аду[410].
Неплюев Н.Н. предлагает изобразить человеческую жизнь и настроение в зависимости от новой комбинации духовных свойств человека, в которой «…разум играет первенствующую роль во всем, намечает деятельности, указывает пути для достижения этих целей, определяет отношения к Богу, ближнему и самому себе, властно господствует над любовью и ощущениями»[411].
Это уже не скотоподобное состояние человека, но, тем не менее, оно так же как и низшая степень дисгармонии духа препятствует совершаться правде Божьей, как в самом человеке, так и в окружающем его мире: «Согласное единой, абсолютной, вечной истине правды Божьей, в христианской гармонии духа место первое принадлежит любви, ей надлежит царствовать. Пока разум добровольно и сознательно не уступит место первое, не станет на принадлежащее ему место второе, вся деятельность его ошибочна, и это прекрасно понято и выражено еще апостолом Павлом, говорившим о людях всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины (2 Тим.3:7); знание надмевает, а любовь назидает (1 Кор.8:1). Пока разум находится в положении самозванца, удерживающего при себе в положении слуги своего законного господина любовь, он не делает самого разумного, что он прежде всего сделать должен, без чего не могут быть разумными и дальнейшие его шаги: не додумался до истинного значения любви в экономии жизни мира и не уступил ей добровольного и сознательно подобающее ей место»[412].
Тем не менее, на данной ступени дисгармонии духа человек меняется в своем мировоззрении, в своем отношении к Богу и людям. Отношения к Богу теперь носят не кощунственный характер, как прежде. Бога, как говорит Неплюев Н.Н., «теперь стараются понять» и определенно извлечь из богословия все то, что способно послужить для благополучного существования общества: «Бога стараются понять по мере сил, Христа изучают, из Его учения и примера жизни Его стараются извлечь все, что может послужить на пользу человечеству, сообразно тому, как понимают эту пользу, но не доходят более до наивной дерзости представлений о Боге как о грубом существе: жестоком, корыстном, взбалмошном и чванливом, по образу и подобию рабов ощущений, не смеют более пытаться подкупить Его дарами, бессмысленными оргиями буквы мертвящей и благочестивых упражнений, рабской лестью самодовольных грешников, приближающихся к Нему устами своими. Тут невозможность правильно понять и исповедать Бога истинного и Христа Его зависит от того, что философию христианства ставят на место вдохновения любви, а не делают философию верным слугою и другом царственной любви»[413].
В отличие от безнадежно-мрачного мировоззрения, которое устанавливается царством ощущений, теперь, при господстве разума мировоззрение преображается, оно становится шире, разумнее и стройнее прежнего. Вот, как описывает Неплюев Н.Н. это жизненное настроение: «Идеал: всеведение и всемогущество. …
Нравственность: самоотверженное служение кумиру – науке. …
Гордость сознательная, мотивированная, признаваемая за добродетель и даже за основу всей этики. Холодная надменность разумного существа, обоготворяющего разум и сознающего себя разумным. …
Гнев проявляется чаще в форме оскорбительного презрения ко всему, что кажется неразумным и тем, что кажется провинившимся перед кумиром – разумом. …
Эгоизм сознательный, мотивированный, признаваемый за неотъемлемое священное право под именем индивидуальности. …
Вера в Бога без любви не может служить объединяющим началом даже и тогда, когда признают личного Бога, признают в теории и греховность эгоизма; от признания до реальной победы так же далеко, как от слова до дела; для признания достаточно логичной выкладки ума, для реальной победы нужна громадная духовная сила, возможная только как результат торжествующей, царственной любви. …
Уныние законное, неизбежное для поклонников разума, сознающих бессилие своего кумира отвечать на насущные вопросы о первопричинах и конечных целях бытия, о смысле жизни мира и земной жизни человека, сознающих безвыходное отчаяние своего бессмысленного, сознательно скорбного бытия. …
Радость идейная и жестокая. …
Совесть математическая, как результат бесстрастных математических выкладок властного разума, и фальшивая, насколько в этих выкладках упущен элемент любви и его истинное значение. …
Честь – плодотворное служение на пользу мысли и науке.
Долг – подчинение разуму любви и ощущений. …
Самопожертвование холодное, расчетливое и потому не логичное. …
Братолюбие еще невозможно, как и братство христианское, как торжество любви над холодным разумом и бесстрастной справедливостью, как стеснение свободолюбивой индивидуальности. …
Религия, освободившись от тяжелых цепей мелочной регламентации обоготворенной буквы мертвящей, освободившись от рабства подзаконного, не воспрянула до святого таинства преображения человека в новую тварь силою духа животворящего, а остановилась на промежуточной ступени – философии христианства. Тут впервые возможен холодный мрачный аскетизм, отрицающий права любви и ощущений во имя разума, считающий богоугодным самоистязания, умерщвление плоти, восстающей на разум. …
Основы жизни: разум, наука и корыстные соображения о выгоде личной, семейной, общественной, государственной или даже и общечеловеческой, смотря по тому, насколько широко умственное развитие поклонника разума, который может быть и очень глупым и очень наразвитым человеком, не доросшим до идеи о солидарности его личных интересов с какою-либо общественною группою. …
Сдерживающие начала – соображения о разумности и выгодности. … Путь – наука и выкладки разума. …
Истина – результат доверия в непогрешимость собственных наблюдений, опыта других людей и выкладок человеческого разума. …
Жизнь – бесцельный умственный спорт, вроде раскладывания разумом бесконечно разнообразных, но одинаково бесцельных умственных пасьянсов…
Наука – самодовлеющее божество, которому все подчиняют как священному результату деятельности обоготворенного разума…
Искусство тенденциозно до принципиальной враждебности к изяществу и красоте, ради торжества голой идеи и правды научного изучения жизни, как она есть. …
Литература – научные протоколы, долженствующие служить материалами и документами по психологии, социологии и другим наукам, или популярные трактаты для немощных разумом. …
Семья – деловое учреждение, основанное на договоре и крепкое строго определенными, основанными на взаимных выгодах отношениями всех своих сочленов. …
Отец – главный казначей, расплачивающийся за свои права мужа и отца. Сознает свое позорно-глупое положение, тяготится им и возмущается им во имя разума. …
Мать, как наиболее слабая из воюющих сторон, или вернее, как завоеванная страна, капитулировавшая при заключении мирного (брачного) договора, тяготится своею бесправностью, возмущается ею во имя разума и старается хитростью обратить в рабство своего законного властелина или, по крайней мере, оградить от его произвола себя и детей. …
Молодой человек во имя разума требует для себя всяких выгод от семьи, общества и государства, не признавая за собой никаких обязанностей по отношению к ним. …
Молодая девушка во имя разума требует уравнения ее прав с правами молодого человека. …
Муж, отрицая во имя разума права любви и ощущений, не может уважать жену как таковую и мирно уживаться с ней только в том случае, когда видит в ней умного и полезного товарища в своей деятельности дельца или ученого. …
Жена в лучшем случае заменяет любовь к мужу уважением к авторитету его ума и познаний. …
Старики сохраняют чувства собственного достоинства и уважения других, пока не ослабеют их умственные способности, пока другие могут извлекать для себя пользу от накопленных ими знаний и опыта…
Друзья – сотрудники по научным трудам, или единомышленники какой-либо области жизни разума, или соучастники в каких-либо предприятиях, или просто люди, нужные по выкладкам разума. …
Общество. Все отношения основаны на соображениях о взаимной пользе и имеют характер более или менее замаскированных биржевых сделок…
Государство признает своею обязанностью не только заботы о материальном благоденствии страны и ограждение безопасности личной и имущественной, но и гарантии свободы мысли, и прав разума, и заботы о водворении справедливости не только в отношениях между частными лицами, но и в отношениях самого государства к своим подданных…
Тут – наивная попытка путем мелочной регламентации водворить рай в отношениях между эгоистичными, злыми и порочными, хотя и умными или даже учеными демонами…
Воспитание заменяется образованием, ограничивается развитием ума и загромождением его массою сведений…
Благотворительность холодная, расчетливая, вытекающая из узко эгоистических или политических соображений, но не ограничивающаяся более помощью материальною. …
Богатство менее хвастливое, более осторожное и политичное. …
Народ менее бесправен и права свои имеет возможность отстаивать легальными путями…
Власти стремятся быть точными колесиками стройной машины государственного механизма…
Международные отношения при этом особенно интересны и поучительны. Та нравственность, которая признана необходимой в частном быту, в интересах общественного порядка и государственного благоустройства, не только не имеет никакой силы в международных отношениях, но и осмеивается, как глупое донкихотство, как убыточная сентиментальность. …
Симпатии все на стороне героев науки, изобретателей, дельцов и героев наживы, содействующих процветанию наук, искусств и цивилизации.
Антипатии преследуют все, даже и самое возвышенное, что кажется неразумным, что не ведет к осуществлению царства разума. …
Мудрость: учение – свет, а неучение – тьма. … »[414].
Таким образом, Неплюев Н.Н. представляет общую картину царства разума. Такое обширнейшее цитирование Неплюева Н.Н. позволяет нам увидеть в нем замечательного психолога. Он глубоко проникает в человеческую душу в любом ее внутреннем настроении и умело определяет мотивации общественной и частной деятельности личности.
Формула христианской гармонии духа, как «полезное зеркало»[415], о котором Неплюев Н.Н. говорил выше, действительно способна при доброй воле указать человеку, как степень дисгармонии духа проявляется не только на нашей жизни, но и в жизни окружающих нас людей.
Для Неплюева Н.Н. это «полезное зеркало» не просто средство оценки и идентификации человеческого духа, но и нечто позволяющее заглянуть в будущее человека. Так, к примеру, как и в размышлениях о царстве ощущений Николай Николаевич предполагает возможный положительный результат царства разума, когда ум человеческий находит необходимым ответить на вопросы космологии и эсхатологии. Когда роковые вопросы неразрывно связанные с вопросами о смысле жизни и разумного человеческого существования приведут в тупик безответности, тогда-то в человеке и возможно воскресение любви. Тогда возможно преображение духа до высоты христианской гармонии путем добровольного подчинения разума власти любви. Однако есть опасность остаться на данной ступени царства разума и хуже того, отчаявшись бессилием разума, впасть на низшую ступень дисгармонии духа, впасть в царство ощущений и временных наслаждений. Таким образом, на данной дисгармонии Неплюев Н.Н. усматривает три возможных исхода духа: «Властный разум, находясь на перепутье между адом царства ощущений и раем царства любви, не может не сознавать этого. Только очень ограниченные поклонники разума могут бессрочно благодушествовать в золоченой клетке позитивизма. Более сильные умы не могут, поклоняясь разуму, ограничивать его. Он непременно приведет их к роковым вопросам о первопричинах и конечных целях бытия, неразрывно связанных и с жизненными вопросами о смысле земной жизни человека и о том, как жить разумно; он непременно заставит их понять, что самостоятельно решать эти вопросы он не в силах, заставит их понять насущную потребность для разума веры в Откровение. Таким образом, результаты могут быть троякие: бессрочное пребывание в золоченой клетке позитивизма, падение до рабства ощущениям в форме бесцельного научного спорта или какой-либо другой формы пьяного прозябания, или духовное преображение духа до высоты христианской гармонии путем добровольного подчинения разума власти любви»[416].
3.7.13 Вторая ступень: разум + ощущения
В данной комбинации дисгармонии духа Неплюев Н.Н. обнаруживает отсутствие любви, разум не допускает ее проявление, однако признаются права ощущений. Разуму легче отрицать любовь, чем ощущения и поэтому они становятся изысканным плодом разума: «Любовь отрицать легче, украв ее у Бога и ближних, чтобы всю, без остатка сосредоточить на себе самом, гораздо труднее игнорировать права ощущений… признав права ощущений, разум и не стесняет широкого разгула их, признавая неразумным только те проявления их, которые дурно отражаются на самом развратнике, внося в его собственную жизнь слишком очевидные смятения, скорби и страдания»[417]. Для Неплюева Н.Н. всякий кто не подчиняет ощущения разуму, под единственным покровом любви, есть развратник: «Ощущениями я называю в духовной жизни человека все, что не есть разум и любовь, развратником – всякого, кто эти ощущения не подчиняет разуму под верховным главенством любви, безразлично, каковы бы ни были эти ощущения: сладострастие, корыстолюбие, честолюбие, лень духовная или распущенность беспечного веселья»[418].
3.7.14 Третья ступень: разум + ощущения + любовь
В данной комбинации дисгармонии духа Неплюев Н.Н. предполагает, что впервые властным разумом признаются права любви, которые, однако, не нарушают высших прав ощущений и тем более самого разума. Таким образом, любовь со своими правами лишь рабыня, которая ублажает своих ущербных хозяев. Внешне человек выглядит таким же развратником на рациональных началах, только теперь появление любви делает его менее жестоким: «В действительности эта покорная любовь на службе разума и ощущений является только украшающей их тонкой позолотой, от которой и следа не остается каждый раз, как приходится выбирать между нею, с одной стороны, и правами разума и ощущений – с другой.
Это те же развратники на рациональных началах, только менее жестокие, более благодушные, причем, однако, благодушие это никогда не доходит до того, чтобы из доброжелательства к ближнему пожертвовать излюбленными ощущениями и, тем более, планами расчетливого эгоизма»[419].
3.7.15 Четвертая ступень: разум + любовь
В данной комбинации свойств духа наблюдается отрицание разумом ощущений, но теперь не только во имя разума, но и во имя любви. Теперь любовь занимает почетное положение, уважаемого помощника разума: «Тот же разум, который прежде во имя свободы ощущений угнетал любовь, теперь всю ответственность за то возлагает на ощущения и впадает в новую крайность, отрицая само право их на существование»[420].
Внешне подобные люди способны внушить к себе симпатии, и показаться положительными христианами, но приглядевшись, все же можно обнаружить, что в жизни человека не любовь, а разум намечает цели деятельности и лежит в основе жизни, а единственный правоспособный слуга разума – любовь, лишь скрашивает пути, которыми идут к целям, намеченным разумом.
3.7.16 Пятая ступень: разум + любовь + ощущения
На этой пограничной ступени дисгармонии духа, возможной в период царства разума, любовь властвует над ощущениями, но также покорно молчит, как и прежде подчиняется и бездействует, когда того требует властный разум. Внешне людей, такого типа все тяжелей отличить от истинных христиан. Неплюев Н.Н. говорит, что псевдохристиане такого типа определяются своим холодным благодушием по отношению к Богу и ближним, они допускают зло в своем мировоззрении, но находят возможным уживаться с ним: «Чем возможнее ошибка, тем осторожнее, осмотрительнее мы должны быть. Верным указанием для нас при этом может быть отсутствие горячей ревности о Боге, благодушная уживчивость со злом в жизни каждый раз, как разум повелевает мириться со злом, которое ему кажется непреодолимым при данных обстоятельствах. Если при достойном христианина подчинении ощущений разуму и любви любовь спокойно молчит и покорно улыбается по требованиям разума, при явном нарушении воли Бога-Любви, при отсутствии животворящего духа любви в строе жизни и взаимных отношениях между ближними, мы должны понять, что любовь еще не воссела на подобающий ей царственный престол, а продолжает быть лишь почетным слугой властного разума»[421].
3.7.17 Царство любви. Первая ступень христианской гармонии духа
Когда любовь занимает подобающее ей первое место внутри человека-духа и обуславливает все его мировоззрение, отношение к Богу и ближним, тогда по мнению Неплюева Н.Н. – это царство любви: «Она властвует, и никогда права ее не приносятся сознательно в жертву ни разуму, ни ощущениям»[422].
Когда разум подавлен торжествующей любовью, как не внушающий дружеского доверия любви; когда ощущения бесправны и признаются врагом любви тогда такое состояние духа Неплюев Н.Н. определяет низшей ступенью святой гармонии духа: «Разум на этой низшей ступени святой гармонии духа настолько подавлен торжествующей после долгого рабства и подчиненного служебного положения любовью, что оказывается совершенно бесправным, не внушает к себе достаточно доверия любви, чтобы в своем новом положении она доверчиво принимала услуги своего бывшего господина, готового принять на себя роль сознательно подчинившегося верховной власти любви послушного, преданного друга.
Ощущения тоже бесправны и отрицаются во имя торжествующей любви как вековечный враг ее, грубый деспотизм которого так долго угнетал ее в период царства ощущений и так часто являлся докучливой помехой в период совместного служения властному разуму. Любовь еще не сознала всей мощи своего могущества и считает ощущения для себя опасными, в то время как она чудодейственной силой своей способна не только властвовать над ними, но и преобразить их в те чистые, безгрешные ощущения, какими они есть как осуществившаяся мысль святого, безгрешного, праведно Творца всего сущего»[423].
Такое царство любви, где ни разум, ни ощущения не признаются действующими звеньями гармонии духа, также определяет особое мировоззрение человека. Теперь воцарившаяся любовь в человеке позволяет ему понять Бога-Любовь, изменяет его отношение к Нему на более правоверное и откровенное. Религия теперь дорастает до поклонения Богу в духе и истине. Только теперь буква закона и обряда, оживленная животворящим духом любви, перестает быть мертвящей. Теперь жизнь человека, во всех ее сферах проявления, основывается на любвеобильной живой вере в Бога-Любовь и нелицемерном братолюбии, отчего жизнь становится радостью торжествующей деятельной любви. Впервые Неплюев Н.Н. может назвать это мировоззрение христианским, однако имеющим один значительный недостаток того, что разум и ощущения не принимают участия в экономии жизни мира: «Мировоззрение впервые может быть стройным, христианским, за исключение довольно значительного пробела, происходящего от непонимания значения разума и ощущений в экономии жизни мира. Во всяком случае становится доступным понимание первопричины бытия в конечной цели творения в связи с ясным пониманием, что Бог-Любовь – альфа и омега мироздания.
Идеал – вечное царство, сила и слава Бога-Любви, преображение всех душ живых в любящих сынов Отца Небесного, организация жизни и отношений на началах любви.
Нравственность вся основана и логично вытекает из любви к Богу и ближним, хотя на этой низшей степени святой гармонии духа, при отрицании прав разума и ощущений, очень односторонняя, часто близорукая, но возвышенная и неподкупная, не подкупить ее ни соблазнами ощущений, ни доводами расчетливого разума.
Гордость невозможна и претворяется любовью в чувство собственного достоинства, неизбежное для человека, уважающего в себе образ и подобие Божье, тесно связанное с добрым христианским смирением.
Гнев из грубого неприязненного чувства, претворяется любовью в огонь святой ревности по Богу и правде Его, при доброжелательной жалости к тому, кто этот гнев вызывает, и мучительной скорби о том, что мешает любить и уважать в ближнем образ и подобие Божье.
Эгоизм есть противоположность любви, при нем нет места любви к Богу и ближним, так как он в том и состоит, что всю любовь сосредоточили на самих себе, украли у Бога и ближних. …
Уныние при этом настроении – явление ненормальное, несмотря на то что тоска по Богу и слезы о гибнущих сынах человеческих неизбежны. Когда сильно любишь, нельзя не верить в то, что любишь, а вера неразрывна с надеждой, при которой нет места унынию. …
Радость устойчивая и разумная, несмотря на скорбь земного бытия, несмотря на неизбежность гонений и злословий со стороны тех, кто любит мир и то, что в мире, и ненавидит все, что не от мира сего. … Совесть чуткая, наполняющая душу тревогой каждый раз, как в настроении или жизни наступает затмение света любви.
Честь полагается не в том, чтобы всех осилить словом и делом, не в том, чтобы, по-волчьи огрызаясь, оцарапать и укусить больнее, чем сам был оцарапан и укушен, не в том даже, чтобы ни йоты не уступить из своего права, а в том, чтобы постоянно оставаться верным духу любви, одерживать победы силой великодушия и вдохновения любви. …
Высшим долгом признается непоколебимая, неизменная верность Богу-Любви и Его любвеобильному делу, при том верность не по букве, а по духу и совести. …
Самопожертвование неизбежно, и притом не в виде редкого исключения, а как заурядное явление повседневной жизни. …
Братолюбие становится не трудным подвигом, а естественным проявлением торжествующей, деятельной любви. …
Религия доросла до поклонения Богу в духе и истине. Только теперь буква текста и обряда перестает быть мертвящею, оживленная животворящим духом любви. …
Основы жизни – любвеобильная вера живая в Бога-Любовь и нелицемерное братолюбие.
Сдерживающие начала – страх Божий и страх соблазна, понимая под соблазном все, что противоречит любви к Богу и братолюбию, а под страхом Божьим – свободное, полное достоинства опасение оскорбить горячо любимого Отца Небесного…
Путь – самоотвержение, радостное принятие на себя тяжелого креста борьбы со злом и радостное следование в направлении торжества любви и братолюбия.
Истина – любовь как первопричина и конечна цель бытия, любовь как самодовлеющий смысл жизни и вечная правда отношений к Богу и ближним.
Жизнь – радость торжествующей деятельной любви.
Наука – Боговедение и неразрывно с ним связанное полное любви и благоговения изучение творения любвеобильного Творца. … Искусство непременно отразит в себе любовь к красоте в соединении с любовью к Богу и ближним.
Литература – могучее орудие проповеди веры в Бога-Любовь, любви к Нему и стройной организации жизни на началах любви в братстве.
Семья – малая церковь, в которой любовь научает всех членов жить друг для друга, дополняя жизнь друг друга и никогда не отравляя, не задевая жизнь другого.
Молодой человек находит в любви ограждение от соблазнов и ключ понимания своих обязанностей по отношению к Богу, к семье, к ближним, к обществу, отечеству и человечеству, как бы ни были перепутаны эти обязанности в хаосе жизни, осложненной злобой и пороком.
Молодая девушка находит радость в самоотверженной любви к родителям, как потом найдет радость в самоотверженной любви к мужу и семье и в высшей радости самоотверженной любви к Богу и святому делу Его.
Муж научен любовью понимать свою обязанность быть верным супругом, рассчитывая на верность жены, и уметь уважать и ее, и свои отношения к ней…
Жена научена любовью понимать свою обязанность быть не только верной супругой, но и верным другом мужа в его духовной жизни…
Старики не завидуют молодежи и не хвастают, превознося свое время и свое поколение. Любовь научает их деликатности, смирению, бескорыстной радости успехам молодого поколения и тем самым делает их полезными, приятными, достойными любви и уважения.
Друзья – люди единомыслящие и единодушные в признании прав торжествующей любви, участники в деле проповеди любви и организации жизни на началах любви и братства.
Общество не может долее мириться со строем жизни, основанном на насилии, корысти или каких-либо других основах, кроме любви.
Государство, рядом с заботами о хлебе насущном, о свободе и безопасности, об удовлетворении умственных потребностей своих подданных, признает священной обязанностью своей ограждать кротких от волков хищных, стремиться к торжеству любви в жизни…
Воспитание ставит цели нравственные выше целей образовательных и совсем отрешилось от традиций унизительной для человеческого достоинства грубой дрессировки, свойственной воспитательным приемам периода царства ощущений и иссушающего сердце педантичного формализма, свойственного воспитательным приемам периода царства разума.
Благотворительность не может быть более ни бессистемной раздачей пятаков, ни вообще позорным подкупом Бога и общественного мнения… любовь непременно научит принести ближнему действительную и прочную пользу, не забывая, что в этом ближнем страдает не одно тело, что мы обязаны, благотворя ему, любить и уважать в нем брата, а не отделываться от него подачками и не заглушать свою совесть столь дешевой ценой.
Бедность впервые может переноситься без ропота и озлобления, не опьяняя себя грубым разгулом, с тихой радостью в сердце.
Богатство не только не служит поводом к гордости, но возлагает на обладателя тяжелые обязательства, которые любовь научает сознавать и признавать.
Народ понимает животворящий дух слов Откровения: Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя почитайте (1 Пет.2:17).
Власти научены любовью не искать своего, не себе на пользу заставлять служить всех и вся, а понимать всю тяжесть ответственности своих прав и самоотверженно выполнять священный долг…
Международные отношения не могут более иметь ни грубо зверский характер периода царства ощущений, ни расчетливо корыстный характер периода царства разума…
Мудрость – любовь к Богу и братолюбие»[424].
Носители такого мировоззрения относятся к тому типу людей, которым недостает только признания прав разума и ощущений до полной гармонии духа: «Это те святые герои торжествующей любви, которых враги назовут юродствующими аскетами, а истинный христианин будет любить и почитать, не осуждая их за немощь страха разума и ощущений»[425].
Они явно выше по духу и отличны от тех благодушных, которые безразлично уживаются и часто выставляются положительными типами любвеобильных христиан, в то время как на самом деле они – мелкие эгоисты, желающие благодушной снисходительностью ко всему выкупить у Бога тихое, удобное и безмятежное житие среди зла.
Воцарившаяся любовь в человеке, как единодержавное свойство духа повергла в бесправии разум и ощущения, но жертва эта приносится не из оскорбительного для Бога недомыслия и страха, не из низких побуждений и хитроумных расчетов эгоистического разума, а из чистых побуждений бескорыстной любви и именно поэтому Неплюев Н.Н. указывает на спасительные результаты данной низшей ступени святой гармонии духа. Открыв себя любовью для Бога и ближних, человек открыл себя для радости Царства Небесного, которое внутри него: «Результаты – Царство Божье внутри человека, гонения, клевета, часто мученичество для сынов света, блуждающих поодиночке между волками хищными, небесная радость полного единомыслия и единодушия любовного, братского общения там, где многие сыны света соединятся для стройной организации жизни на началах любви и братства»[426].
3.7.18 Вторая ступень: любовь + ощущения
Неплюев Н.Н. предлагает вторую ступень в святой христианской гармонии духа. Она еще далека от той идеальной формулы, которую он называет формулой Откровения. На данной ступени права разума не признаны правоспособным свойством духа, из-за благочестивого опасения навредить любви, однако теперь ощущения не считаются греховными сами по себе и соответственно любовь единодержавная воздает им должное внимание. По мнению Неплюева Н.Н. – это положительный шаг к уразумению животворящего духа Откровения: «Все дозволено христианину, – для чистого все чисто; вся жизнь земная не отрицается огульно, признается возможность выполнения воли Божьей на земле, яко на небеси, не достает только признания прав разума, чтобы возможно было разумное служение на дело Божье в качестве соработника Его»[427].
Сама по себе любовь благоразумна и поэтому ощущения по мнению Неплюева Н.Н. не вносят в жизнь человека вольность и распутство: «Распутство есть разнузданность жизни ощущений, не сдерживаемая любовью; разум сам по себе не играет при этом никакой роли, так как распутство в пределах эгоистического благоразумия требованиям разума не противоречит; напротив, распутство всегда противоречит правам любви, и потому где властвует любовь – там распутство невозможно. С этим многие не согласятся по привычке называть любовью эгоистическую жажду обладания при полном равнодушии ко всем и вся, кроме предмета вожделения»[428].
На этой ступени торжествует любовь и поэтому не может быть проявлений жесткого эгоизма, здесь самоотвержение и ощущения возведенные в почетное положение уважаемого друга властной любви, даже и без помощи разума сдерживаются крепкой уздой любви к Богу и ближним: «Любовь может сторониться чего-либо, стыдливо избегать всякого соприкосновения с чем-либо, совсем не признавать права участия чего-либо в ее жизни и деятельности, но, раз признав чьи-либо права, раз приняв что-либо под власть свою, любовь не торгуется, не отмеривает вершками права и обязанности, а разом возводит в положение уважаемого друга все, что признала себе подвластным»[429].
3.7.19 Третья ступень: любовь + ощущения + разум
На третьей ступени святой христианской гармонии духа наблюдается появление разума. Теперь любовь к ближним обнаруживается для всех в своем стройном и систематичном проявлении: «Настроение это характеризуется тем, что при первенствующей заботе о торжестве любви вносят в деятельность, вытекающую из этой заботы, как и в пути достижения материального блага ближних гораздо более стройности и систематичности, чем прежде, когда любовь недоверчиво сторонилась от разума и стыдливо избегала пользоваться его услугами»[430].
Не только ощущения, которые являются ближайшем другом любви, но и разум из раба преображается в друга, который, однако, еще менее проявляет себя: «Даже и на этом месте разум не находится в унизительном положении не только раба, но и слуги. И он, с минуты его признания, с того часа, когда его призвали принять деятельное участие в жизни торжествующей любви, разом стал в почетное положение уважаемого друга, только услугами этого друга пользуются менее и тем самым ограничивают размеры его влияния на настроение и жизнь»[431].
3.7.20 Четвертая ступень: любовь + разум
На данной четвертой ступени святой гармонии духа и любовь, и разум занимают теперь подобающее им место, сообразно вечной истине правды Божьей. Не хватает только ощущений, под покровом благоразумной любви: «Любовь властно намечает цели стремлений, животворящий дух – деятельности, а разум указывает разумные пути для достижения целей, намеченных любовью, тут не только возможно, но даже неизбежно проявление деятельной любви в форме систематичной, стройной организации добра в жизни, за исключением роковой ошибки непризнания прав ощущений, со всеми логично вытекающими из нее последствиями; на ощущения смотрят, как на неизбежное зло, нечто вроде кары небесной, забывая, что даже в виде временной кары Господь не мог творить зло, причем, стройно организуя жизнь любви и разума, совсем не признают права на существование за ощущениями и стремятся не организовать жизнь ощущений, а свести эту жизнь к минимуму»[432].
Этот тип людей Неплюев Н.Н. представляет, как несовершенных аскетов, так как в них еще присутствует страх перед ощущениями. Таким образом, любовь на этой ступени тоже несовершенна, так как совершенная любовь не имеет страха. Признание ощущений – это последний знаменательный шаг перед величайшей мудростью Откровения: «Я не решаюсь назвать аскетов этой категории мудрецами только потому, что мудрость несовместима с близоруким страхом перед ощущениями, признаваемыми греховными, несмотря на веру во единого Бога Творца. На этот раз это увлечение ума, которому поддается любовь несовершенная, потому что совершенная любовь изгоняет страх»[433].
3.7.21 Пятая ступень: любовь + разум + ощущения. Формула спасения
Данная комбинация составляет совершенный образец христианского духа, высшую ступень гармонии. Неплюев Н.Н. называет ее формулой святой христианской гармонии духа, формулой спасения и формулой Откровения: «Святая гармония духа вполне восстановлена: все признано чистым в творении Божьем, и потому ничто во всем творении не исключается из стройной организации добра на земле, во исполнение любвеобильной мудрой воли Отца Небесного на земле яко на небеси»[434].
Когда человек обретает в себе данную гармонию, тогда перед ним преображается весь мир, как внутренний, так и внешний. Преображается мировоззрение и прежние представления о Боге и творении обретают полноту и чистоту. Теперь, когда-то считавшийся мрачным, аскетизм преображается из самодовлеющего добра в необходимое общественное благо: «Аскетизм не признается более самодовлеющим добром, хотя и возможен и даже неизбежен каждый раз, как он требуется благом дела Божьего или благом ближних, когда избежать его нельзя, не нарушая тем верховных прав любви к Богу и Его творению»[435].
Приобрести такое настроение духа возможно, но это не значит, что человек становится уязвимым перед своей греховной склонностью. В один миг ее может повредить грехопадение человека и сбить на одну из ступеней дисгармонии. Необходимо постоянное внимание и бережное отношение к собственному духу. Минутный грех не должен застаиваться в человеке, а мгновенно искореняться через деятельное покаяние, для того, чтобы христианская гармония духа становилась все более устойчивой и с помощью Божьей окончательно обратилась от зла – это относительная святость, которая несовершенна из-за своей непостоянности; абсолютная святость достойна совершенного Бога: «Достигнуть этой высшей степени христианской гармонии духа не значит сохранить ее навсегда, возможны не только минутные падения, но и смертный грех хулы на Духа Святого продолжительного и даже окончательного, по крайней мере, во все продолжение земной жизни, предпочтения святой гармонии духа одной из многочисленных форм греховной дисгармонии.
Устойчивая гармония духа и есть святость, невозможна тут на земле, где был един свят, един Господь Иисус Христос. Невозможна святость абсолютная, но возможна святость относительная, когда падения минутны, а святость нормальна, составляя общий колорит жизни и отношений. И эта относительная святость составляет не заслугу, а обязанность каждого искренно верующего и нелицемерно любящего Бога Творца, Спасителя Христа и Духа Святого Господа Животворящего.
Можно падать, не желая того, но нельзя лежать бессрочно и тем более признавать это лежание в грязи явлением нормальным, без явного отсутствия доброй воли ходить по пути, указанному нам всем Откровением и всего более Тем, Кто был путь и истина, и жизнь (Ин.14:6).
Устойчивая святость невозможна для человека без помощи Божьей, но мы не имеем права забывать, что невозможное для человека возможно Богу»[436].
Таким образом, Неплюев Н.Н. в данной формуле христианской гармонии духа, в данном состоянии, видит возможность осуществления Царства Божьего. Таким образом, в христианской гармонии духа ни одна из основных сил души не отрицается, но каждая ставится на подобающее ей место: первое место принадлежит любви, второе разуму, последнее – ощущениям. Все другие отношения указанных сил будут уже состоянием дисгармонии духа, когда, например, на первое место в психической жизни выдвигаются или ощущения, или разум. Рассматривая различные состояния духа в порядке восходящей гармонии его основных сил, мы находим здесь три формы в развитии гармонии духа: низшая, где господствуют ощущения, средняя – господство разума, и высшая – истинная христианская гармония духа, живущего любовью. В трактате «От ада к раю, от геенны огненной к царству Божию…»[437] автор подробно рассматривает эти три формы или стадии в развитии царства Божия с многоразличными сочетаниями сил на каждой стадии, а также указывает, как различные дисгармонии духа (греховные дисгармонии) отражаются на отношениях к Богу, ближним, к самому себе, на всей жизни человека, как известным настроениям соответствуют известные представления о Боге, устроение жизни семейной, государственной, церковной и так далее.
VI ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕПЛЮЕВА Н.Н.
Такое христианское мировоззрение превратило Неплюева Н.Н. в замечательного общественного деятеля.
Сам он говорит, что дело всей его жизни – это «…простая логика веры моей, исповедание той же веры делом; это было насущною потребностью веры, любви, разума и совести, естественно привело к упорядочению жизни моей и братьев моих по вере и любви к Богу всем разумением, на началах веры, действующей любовью. Чем более мы осуществляли веру нашу, тем более на опыте убеждались в мудрой и благой правде этой веры и начали понимать высокую цену для всего человечества жизненного опыта, им в нас переживаемого. Мы можем говорить это без всякого сомнения и горделивого самодовольства потому, что в богатом опыте нашем между прочим пережили, на опыте изведали и то, что сила Божья в немощи совершается. Мы не только не хотим выдавать себя за святых, но громко свидетельствуем о немощности нашей и дорожим тем, что бы всем было ясно, что чем хуже мы, тем доказательней для всего человечества жизненный опыт им в нас пережитого. Чем хуже мы, тем обязательнее для лучших нас сделать лучше и больше того, что в немощи нашей совершилось»[438].
Так христианское мировоззрение Неплюева Н.Н. в истории России выразилось в некоей форме христианского социализма. Понятие христианского социализма дает нам энциклопедический словарь «Христианство», в котором сказано, что это учение, признающее существование социального зла в современном общественном строе и стремящегося исправить его при помощи подъема религиозно-нравственных начал в различных слоях народа, не выходя за рамки нынешних государственных форм и сохраняя господство частной собственности. В этих широких пределах заключены учения, весьма далеко расходящиеся между собой и имеющие весьма различные источники. Иногда христианский социализм исходит главным образом из сознания несовершенств существующего строя, и в таком случае он идет очень далеко навстречу социализму демократическому или революционному, по крайней мере во всех практических требованиях, предъявляемых им современному государству, отказываясь идти за ним лишь в его конечных стремлениях, то есть домогаться перемены всех основ государственной и общественной жизни. Такой характер имел христианский социализм в Англии, затем в Бельгии. В других случаях христианский социализм возник среди консервативных групп общества в виде реакции против распространения в народе социализма демократического; он указывал, что самые существенные для интересов народной массы требования социализма (братство, равенство, помощь бедным) заключается уже в Евангелии, в принципе нисколько не противоречат основам семьи, религии и государства и могут быть осуществлены последним. В этих случаях христианский социализм подчеркивает по преимуществу не социальные, а религиозные основания своего учения; таким в своем главном течении он явился в Германии и еще больше в Австрии[439].
Впервые христианский социализм возник во Франции (у католиков), затем в Англии, где наряду со сравнительно слабым католическим социализмом довольно рано возникло среди членов и духовенства протестантских церквей другое направление, не имевшее узко конфессионального характера и потому называвшее себя просто – христианский социализм: «Главными провозвестниками его были английские священники Морис и Кингсли; весьма близко к христианскому социализму стояли Карлейль и член парламента лорд Эшли (граф Шефтсбери). Этот христианский социализм был под сильным влиянием Р.Оуэна, несмотря на ярко выраженный атеизм последнего; расцвет его совпадает с эпохой чартистского движения и первым десятилетием после его поражения. Английские христианские социалисты принимали деятельное участие в выработке и развитии фабричного законодательства и других отделов социального законодательства, в устройстве библиотек и организации рабочих союзов; тред-юнионы всегда пользовались их поддержкой и сочувствием. При этом, однако, христианские социалисты в Англии никогда не организовывались в политическую партию, всегда оставаясь лишь более или менее обширной группой людей или сообществ, связанных только общностью взглядов. Немало христианских социалистов входило в состав Фабианского общества. В Бельгии сторонники католического социализма составили вполне организованную политическую партию, борющуюся против клерикалов, либералов и социал-демократов за политическое господство. В Германии наряду с Кеттлером, давшим толчок развитию католического социализма, еще в 1840-х гг. Вихерн положил начало евангельскому социализму. Сперва это было течение, имевшее отчасти благотворительный характер, отчасти пиетистский. Основывались «союзы христианских молодых людей», «христианских девушек» и тому подобные, для совместного отдыха и чтения религиозно-нравственных книг, учреждались народные дома и так далее; с 1860-х гг. в значительных размерах стали возникать христианские, как конфессиональные (католические и протестантские), так и внеконфессиональные религиозные союзы рабочих в противовес социал-демократическим союзам. Особенно успех они имели на западе и юге, то есть в католической Германии; там они вели политическую борьбу, поддерживая клерикальную партию. В 1878 евангелический пастор Штеккер основал в Берлине Христианско-социальную партию, которая быстро усилилась и стала в его руках сильным орудием против социал-демократии; она дала толчок развитию антисемитской партии. В 1890 Штеккер вместе с проф.Адолфом Вагнером и другими основал «Евангелически-социальные конгрессы», собиравшиеся ежегодно в различных городах Германии для обсуждения способов разрешения социального вопроса на основе существующего государства и христианства. В этих конгрессах принимали участие весьма разнообразные элементы, от крайних консерваторов-пиетистов – Штекера и А.Вагнера – до радикалов вроде пастора Гере (позднее перешедшего в лагерь социал-демократов) и свободомыслящего богослова Гарнака. В их протоколах заключается весьма ценный материал, но большого практического значения конгрессы не имели. В Австрии в 1896 возникла политическая партия под названием Христианско-социальной партии с доктором Луегером во главе; она получила резко выраженный антисемитский характер»[440].
Теперь мы рассмотрим особый православно-христианский социализм, который мы обнаружили в деятельности Неплюева Н.Н.
Когда в 1875 году, когда Неплюев Н.Н. оканчивает университет, то его мировоззрение, полное идеальных стремлений пока еще не окончательно оформлено. Спустя два года он попадает в Мюнхен в качестве советника при русском посольстве и ему открывается возможность блистательной карьеры, но мюнхинская жизнь лишь обостряет разупорядоченность мыслей и чувств Неплюева Н.Н. Он разочаровывается в разгульной светской жизни и дает обещание служения бедной родине[441].
К этому времени у него уже сложился план социально-экономического и духовного возрождения России: «Россия переживает в настоящее время в сельскохозяйственном отношении критический момент перехода от экстенсивной формы хозяйства к интенсивной. Интенсивная форма хозяйства немыслима без устройства отдельных ферм на каждых 200 – 300 десятинах земли, не более. Возникновение таких ферм или хуторов желательно было бы видеть как на землях помещиков, так и на землях крестьян. Ни помещики, ни крестьяне без помощи правительства этих хуторов не заведут. Крестьяне – по бедности и по самой форме владения землею; помещики – потому что не желают затрачивать капиталов для покупки нужного инвентаря и приобретения необходимости количества скота»[442]. То есть главная задача в том, чтобы осуществить поворот в общественном мнении на пользу дела, от успеха которого зависит вся будущность России.
Выход из глубокого экономического кризиса, охватившего Россию, виделся через преобразования отношений собственности в аграрном секторе. Фермерское хозяйство как основа сельскохозяйственного производства и различные формы аренды – вот путь к прогрессу. Н.Н.Неплюев решает сам создать некую реально существующую модель нового хозяйства: «При первой возможности я разделю всю принадлежащую мне землю на участки десятин в сто, на каждом участке устрою небольшую ферму и отдам эту ферму в долгосрочную аренду земледельческим артелям, снабдив их заимообразно необходимым оборотным капиталом»[443].
Но в отличие от многих преобразователей у Неплюева Н.Н. присутствовало четкое понимание сложности осуществления своего замысла: «Предпринимаемое слабыми силами частного человека, дело это требует гораздо больших гарантий для своего успеха, чем то было бы необходимо при выполнении его в больших размерах. Если бы я образовал артель фермеров из людей, нравственно и умственно исковерканных ненормальною обстановкою современного крестьянского быта, можно с уверенностью сказать, что при моей неопытности в этом новом деле мне не удалось бы побороть духа розни, узкого эгоизма, взаимного нерасположения и других антисоциальных инстинктов, привитых нашему народу веками рабства. Подобная артель могла бы существовать только искусственно, под непременным условием постоянного воздействия с моей стороны; предоставленная сама себе, она, без сомнения, распалась бы. Чтобы поставить это дело прочно, мне необходимо воспитать первый контингент первой артели для жизни свободных людей, сознательно образующих ассоциацию для разумного, единодушного труда ввиду достижения общей цели»[444]. Иными словами, нужна школа, которая в состоянии не только развивать ум, сообщая полезные сведения, давая умения и жизненный закал, нужный для практической деятельности, но и воспитывать волю в направлении добра, побуждая стремление к добру.
Считая, что помимо религиозно-нравственных начал, которые являются основой жизни православного христианина, для воспитания полезных для России граждан необходимы еще знания практического свойства, Н.Н.Неплюев тогда же решил познакомиться с земледельческими науками, чтобы впоследствии своими знаниями стать полезным для своих питомцев. С этой целью по возвращении в Россию он поступает в Московскую земледельческую академию.
Мировоззрение Неплюева Н.Н. к этому времени принимает строго определенные формы. Он убежден, что библейское мировоззрение самое стройное, наиболее удовлетворяющее потребностям ума и сердца человеческого; евангельский идеал наиболее высокий, вмещающий в себя все философские идеалы, как часть в целом.
В отличие, например, от Макса Вебера, показавшего взаимосвязь протестантских религиозных ценностей и развития духа капитализма, утверждая, что в странах, где ценности, доминировали, быстрее и легче утверждались прогрессивные капиталистические отношения[445], феномен Н.Н.Неплюева проявился в теоретической проработке и практическом претворении идеи апостольской общины как единственной формы братской любви, составной частью которой было образование как со-бытие с Богом[446]. «Мне нечего, – утверждал Неплюев, – придумывать форму жизни , наиболее соответствующую вере и пониманию жизни верующего христианина, Святые апостолы… научили нас тому примерами братских общин, этой единственной формы социального строя, вполне соответствующей братской любви»[447] и вполне содержащей возможность мирного переворота в экономическом строе православной России.
«Для меня стало ясно, – пишет Неплюев, – что мне надо уйти из общества людей, которые во мне не нуждаются, единомыслие и единодушие с которыми, на почве честного исповедания Христа Спасителя, для меня очевидно невозможно; уйти от них к тем бедным детям народа, которые нуждаются во мне во всех отношениях, которых надо только научить думать и чувствовать по-христиански, чтобы вера их из сильной стала сознательной, с которыми возможна будет по завету Христа Спасителя жизнь в единодушии и единомыслии любовного братского общения»[448].
4.1 Школы Неплюева Н.Н.
К сожалению, ни сочувствия, ни поощрения молодой преобразователь (Неплюеву тогда было 28 лет) тогда не встречает даже со стороны близких ему людей. Отец открыто не разделяет его взглядов. Но сын все же настаивает на своем, и Неплюев Николай Иванович (отец) наконец дает ему небольшой дом в местечке Ямполь Черниговской губернии. В этом доме 4 августа 1881 года и зарождается будущая школа[449], состоявшая первоначально из 10 крестьянских детей – колыбель новых экономических отношений. В 1883 г. он подает прошение в Министерство Государственных Имуществ об основании низшей сельскохозяйственной школы. Министр Михаил Николаевич Островский поддерживает эту идею и в дальнейшем становится другом Братства. В августе 1885г. школа, получившая государственную дотацию, торжественно открывается.
«Теперь, – пишет Неплюев, – пока обстоятельства не позволяют мне приступить к постройке самих ферм, я взял на воспитание 10 детей в малом возрасте с целью возможно основательнее подготовить их к предстоящей для них жизни. В настоящее время дети проходят курс народной школы, года через два или три я переведу их на ферму, где устрою для них элементарное сельскохозяйственное училище, по окончании курса в котором они и образуют из себя первую артель фермеров для обработки сообща арендуемой земли. Переживая вместе с ними все эти фазы их воспитательного поприща, я надеюсь и сам многому научиться и, сообразуясь с обстоятельствами места и реального дела, выработать в мельчайших подробностях наиудобнейший тип устройства фермерской артели более основательно, чем я мог бы это сделать при теоретической разработке вопроса в кабинете.
Впоследствии, если материальные средства позволят, я буду продолжать это дело в несравненно больших размерах, причем надеюсь найти в моих теперешних воспитанниках, на которых трачу гораздо больше времени и труда, чем сколько буду в состоянии уделить последующим, более многочисленным выпускникам, хороших помощников, способных служить руководителями для новых артелей при их основании»[450].
Первый выпуск сельскохозяйственной школы Неплюева состоялся 4 августа 1884 года. Окончили ее 6 человек. Трое из них решили остаться у Николая Николаевича для продолжения жизни, к которой успели привыкнуть за время обучения. На следующий год из выпускников осталось шестеро. Так мало-помалу начало организовываться трудовое братство, с которым неразрывно связана жизнь и судьба его основателя.
Осенью 1885 года школа Неплюева расширяется за счет 60 десятин земли, полученных от отца, и переносится на хутор Воздвиженск. К этому времени (4 августа 1885 года) она получает в ведомстве министерства земледелия права мужской сельскохозяйственной школы. Все заботы Неплюев направляет теперь на то, чтобы из детей, вверенных его попечению, с одной стороны, создать добрых христиан, понимающих глубинный смысл православия – религии своих отцов и дедов, а с другой, сделать из них полезных тружеников для русской деревни.
В основе педагогической системы Неплюева лежала идея о том, что для согласия и мира, единения и гармонии умов, сердец и жизней, то есть для мирного прогресса, необходимо не только понимание, а желание, пересиливающее даже личное и семейное себялюбие. Это самоотверженное желание не может дать ни разум, ни наука, его может дать только любовь, святая, чудодейственная любовь, двигающая горами, способная сделать естественным для любящих то, что, очевидно, неестественно для нелюбящих, как бы умны и учены они ни были.
Неплюев Н.Н. призывал к воспитанию человека в привычках любви, дав ему разумное понимание жизненного значения любви и оживив тем самым огонь любви в сердце его, – все будет достигнуто в отношении к данной личности, которая начнет не только понимать добро и говорить о нем; самостоятельное дело осуществления его в жизни станет насущною потребностью ее (личности) совести. Человек будет дисциплинирован любовью и с тем вместе станет способным пользоваться свободою, не злоупотребляя ею.
В школе обучают детей не только основам агрономии, но воспитание юных душ в христианском духе сознательной веры и любви. Однако, поначалу Николай Николаевич не представлял себе всех трудностей в осуществлении такой задачи. Он писал:
«Мне пришлось на деле убедиться, что на земле не рождаются ангелы. Дети любили меня, но большинство из них любило меня только на степени довольства человеком, который поставил их в сравнительно лучшие материальные условия и выражает добрые чувства к ним…Что касается до любви к Богу, – ни долго не могли усвоить себе это совершенно новое для них понятие. Грубая гордость в самых разнообразных ее проявлениях, убежденный в своей правоте грубый эгоизм, грубое неуважение к человеческой личности, образу и подобию Божию, …самодовольное равнодушие ко всему возвышенному, доброму и прекрасному, …восторженное отношение к грубому, пошлому и безобразному, грубое суеверие на месте веры живой, …грубая требовательность по отношению к ближним и совершенное непонимание своих обязанностей по отношению к ним – вот грустная картина великих немощей, присущих в большей или меньшей степени огромному большинству детей того православного простонародья, которое народники стараются представить идеалом всяких христианских добродетелей и предлагают в учителя для интеллигенции вместо Христа»[451].
Несколько наиболее продвинутых старших учеников, видя трудности в воспитании младших, решили взять «шефство» над наиболее трудными из них. Оказалось, что старшие ребята могут гораздо эффективнее повлиять на нравственное развитие младших, чем учителя. Так образовался Старший Братский кружок, ставший позднее ядром Братства. Однако, педагоги, по большей части совершенно не понимавшие намерений Неплюева, стали препятствовать деятельности Старшего Кружка. Когда Неплюев узнал о конфликте, то у него, в это время находившегося в Париже, случился сердечный приступ. Он пишет несколько писем учителям, и, в конце концов, конфликт удается погасить. Отметим, что первых учителей Неплюев Н.Н. набрал из учительской среды, и сразу выяснилось, что их фактический атеизм и непонимание неплюевского замысла создавали массу проблем, много лет удручавших Неплюева. Но в 1895 году Неплюев сумел добиться в министерстве, чтобы учителями могли становиться выпускники школы. И тогда дело пошло на лад.
За Старшим был создан и Младший Братский кружок, состоящий из ребят, в которых уже видны первые ростки новой жизни. Однако, следует помнить, что все это произрастало не на почве атеизма, а на лоне веры во Христа и строгой православной жизни. Кроме того, в школах Неплюева имела место подлинная демократичность. Ребята Старшего Кружка сами выбирали кандидатов на членство в Кружке. Ребята же Младшего Кружка, помимо избрания своих сочленов, сами выбирали себе наставников из числа членов Старшего Кружка. Помимо этого, в школе ребятами выбирались старшины - ученики, исполнявшие административные функции, приказы которых были обязательны для всех учеников школы. Впрочем, если приказ старшины кто-либо считал неудобоисполнимым, то он мог вступить в корректную дискуссию. Повторный приказ уже не обсуждался.
Сначала в школах были наказания, однако позже Неплюев отказывается от них, и вводит, казалось бы, такую сомнительную меру как общее еженедельное собрание школы, на котором каждый ученик мог высказать любые претензии старшинам и учителям. Однако, в результате конфликты снимались, а кроме того, каждый ученик на этих собраниях воспитывался в личность с активной гражданской позицией. Другим «антипедагогическим» нововведением было совместное исполнение уроков (разумеется, не всех). Эта мера была введена с целью заставить ленивых усваивать материал, и, как ни странно, она дала эффект: успеваемость в школе значительно повысилась. Каждый год на всех учеников пишутся характеристики, которые обсуждаются на общем собрании учителей, которое длилось несколько дней. Причем, характеристики на младших учеников пишут члены Старшего Кружка. Дошедшие до нас характеристики поражают обстоятельностью и глубоким пониманием человеческой души[452].
Вообще Воздвиженская школа пятилетняя. Детей принимали, начиная с 12 лет. Если вначале крестьяне отнеслись к Неплюеву Н.Н. не то, чтобы враждебно, а недоброжелательно (консервативные по природе и недоверчивые по историческим причинам, они взглянули на дело Неплюева, как на барскую забаву, постоянно ожидая хитро скрытого подвоха и особого расчета), то по прошествии времени детей стали привозить только из местных губерний (Черниговской, Полтавской, Киевской), но и из Петербурга, Вятки, Эстляндии и Кавказа. С некоторых пор в братских школах был установлен конкурсный вступительный экзамен, но и это не уменьшило конкурс. Родители стали лучше готовить своих детей – и только. Требовалась обязательная грамотность. Каждый год принималось около 20 детей (большее число школа не могла вместить). Таким образом, общая численность учеников колебалась в пределах 68-85 чел.
В некоторые годы экзаменующихся было до 85 человек при приеме в 25.
Только за период 1889 – 1894 годов сельскохозяйственную школу закончили уже 47 человек, из которых 32 предпочли связать свою дальнейшую жизнь с братством.
Принимали всех – дворян, крестьян, мещан, детей казаков, даже инородцев. Однако после нескольких неприятных случаев с еврейскими и баптистскими мальчиками, которых родители активно настраивали против школы, стали принимать только православных. Обучение в школе – бесплатное, хотя дети жили на полном пансионе. Список предметов удивительно разнообразен: катехизис, Евангелие, православное богослужение, Деяния и Послания, русский язык, пение, рисование, география, арифметика, геометрия, физика, химия, анатомия и физиология, энтомология, ботаника, русская история, законоведение, межевание, пчеловодство, скотоводство, коневодство, молочное хозяйство, земледелие, садоводство, хозяйство полевое и лесное[453]. Расписание занятий: с 8 до 12 – учеба в школе, с 12.30 до 4 – практические занятия. Летом – работа в поле.
В 1890г. скончался отец Николая Николаевича, и Неплюев становится владельцем значительного поместья. Мать Александра Николаевна (урожденная баронесса Шлиппенбах) и обе его сестры - Ольга Николаевна и Мария Николаевна - переехали в Воздвиженск. Сестры активно включились в работу: одна стала учить пению, другая - рисованию. В 1893 году создается аналогичная сельскохозяйственная Преображенская школа для девочек (с 13 лет, обучение длится 4 года). Помимо указанных предметов, ученицы изучали домоводство, а также кройку и шитье. Интересно, что для женской школы было построено новое здание, гораздо лучше мужской школы. Этим зданием братчики всегда гордились. Попечителем Преображенской школы стала ближайшая помощница и сестра Неплюева – Мария Николаевна Уманец.
Школы получали государственную субсидию (3500 рублей в год – мужская и 2000 рублей – женская). Однако этих денег не хватало. Сначала школы финансировал сам Николай Николаевич, однако позже, когда Братство встало на ноги, дотацию в размере 10000 р. в год осуществляло Братство. Кроме двух сельскохозяйственных школ в Ямполе продолжала действовать младшая школа на 40 детей, служившая подготовительной ступенью к сельскохозяйственным школам. Ямпольской школой заведовала другая сестра Неплюева – Ольга Николаевна. Кроме того, на хуторе Рождественском был организован еще один детский приют.
4.2 Крестовоздвиженское трудовое братство. Устав
На собраниях Старшего Братского кружка подростки, воспитанные в духе братской любви, не раз высказывали мысль о трудовом братстве, в котором они могли бы продолжить ту благодатную жизнь, какой они жили в школе. Эти мысли были созвучны идеям Неплюева, давно им вынашиваемым. И когда в 1889 году были выпущены первые 6 учеников школы, то трое из них (Андрей Фурсей, Федор Чвертка, Илья Кобец), после года работы в качестве учителей школы, решили составить трудовое братство. Для этого Неплюев предоставил им 255 десятин земли, на которой они стали строить жилой дом. Тем самым было положено начало Крестовоздвиженскому Трудовому Братству.
22 июля 1895 состоялось торжественное церковное открытие Братства. Н.Н.Неплюева лично благословил иконой святого Алексея, человека Божьего митрополит Санкт-Петербургский Палладий. В приветственных адресах во время торжеств прозвучали благословения от старца Гефсиманского скита Варнавы. Иеромонах Марин, присутствовавший на торжественном открытии братства, также благословил собравшихся и отдал в дар братству написанные им иконы. Преосвященный Сергий, епископ Черниговский и Нежинский, на страницах «Епархиальных ведомостей» выразил свое умиление и восхищение начатым делом, подарил Н.Н.Неплюеву собрание своих сочинений, снабдив их надписью: «Преосвященному избраннику Божию, воссоздателю народа – семени святого стояния мира русского православия»[454]. Протоиерей Иоанн Смирнов, барон Вольф и барон Мирбах в своих поздравительных речах просили братство рекомендовать им молодых людей и молодых девушек для ведения воспитательной работы в учебных и благотворительных заведениях. В день открытия братства выпускиница глуховского учительского института С.Д.Чалина просила принять в дар от нее золотую медаль, полученную ею при окончании учебного заведения, а игумен Исаия прислал вырезанное монахами из дерева блюдо, раскрашенное позолотой. Профессора российских университетов, частные лица из многих городов России и зарубежья выразили братству горячее сочувствие и добрые пожелания. Теперь деятельность Н.Н.Неплюева стала привлекать огромное внимание русской и мировой общественности; о ней писали на страницах русских, парижских, лондонских, марсельских и других журналов и газет.
Цель Братства задавалась тремя целями:
1) Воспитывать детей к сознанию первенствующего значения любви и к добрым привычкам устойчивого торжествующего братолюбия.
2) Стройно организовать всю жизнь, все отношения и все роды труда на началах братолюбия.
3) По возможности, и вне братства поддерживать явления жизни, родственные первым двум целям[455].
Дальнейшая программа деятельности неплюевского братства была такова: «… организовав все роды труда, входящие в сферу экономической жизни того времени, в котором братство основано, а жизнь эта очень разнообразна, благодаря соединению в этом имении двух родов экономической деятельности, добывающей и обрабатывающей, мы приступим при первой возможности к основанию профессиональных школ и организации филиальных отделений братства в имениях, принадлежащих нам в двух других губерниях: Петербургской и Нижегородской. Наконец, в одном из больших городов, всего вероятнее в Москве, как наиболее центральном, организуем торговую братскую артель и таким образом докажем возможность организации всех родов труда (земледелия, промышленности и торговли на братских началах), чуждых тех приманок корысти, которые обращают весь мир в одну биржу, на которой все борются за обладание богатством и теми положениями, которые при наименьшем труде обеспечивает наибольший почет и наибольшие выгоды»[456].
Неплюев составил Устав Братства, и после больших трудностей, 23 декабря 1893 года Устав был утвержден императором Александром III, затем, через Святейший Синод выслан для исполнения архиепископу Черниговскому Антонию (Соколову). В сентябре 1894 братству было высочайше даровано право юридического лица, а 22 июля 1895 состоялось торжественное церковное открытие Братства.
Устав братства предусматривал три разряда братьев: полноправные: живущие в пределах владений братства, они суть полноправные хозяева всего братского имения; они участвуют в выборах и установлении уклада жизни братства; приемные: на равных правах участвуют в доходах братства, но не участвуют ни в выборах, ни в установлении уклада жизни братства; соревнователи: живя на стороне, они помогают братству либо материально, либо своей деятельностью. Полноправные братья составляют Думу братства, которая решает все важнейшие вопросы жизни братства. Из числа полноправных братьев пожизненно избирается Блюститель братства – им был Неплюев. На случай отсутствия или болезни Блюстителя, Дума избирает заместителя – наместника (им была выбрана сестра Неплюева – Мария Николаевна). Помимо Думы, избирался Хозяйственный совет, заведовавший всеми хозяйственными вопросами братства в соответствии со сметой и планом, утвержденным Думой. Кроме того, по мере надобности собиралось Общее собрание братства, которое, рассматривало годичный отчет Блюстителя, Хозяйственного совета и различные заявления священника и братьев о строе жизни братства. Однако общее собрание имело совещательный характер и передавало свои решения на рассмотрение в Думу. Архиепископ Черниговский является покровителем братства. Женщины могут быть избраны на все должности наравне с мужчинами. Отметим, что жизнь заставила ввести еще один не предусмотренный Уставом разряд братчиков – допущенных членов, которые проходили перед приемом в братство испытательный срок (1 год).
Кроме того, в Уставе был оговорен ряд финансово-правовых вопросов, во многом определявших социальный климат Братства. Отметим следующие пункты:
«28. Чистый доход Братства распределятся так:
а) 20% отчисляются ежегодно в Основной и Запасной Капитал по
10% в каждый.
б) Остаток чистого дохода разделяется поровну между всеми полноправными и приемными братьями, но не выдаются им на руки, а записываются на их личные счета…
31. Все суммы, записанные на личные счета, до выхода члена братства добровольного или принудительного, не поступают в его бесконтрольное распоряжение, а могут быть ими расходуемы только с согласия простого большинства наличных членов Думы.
Примеч.1. При выходе из Братства выходящий получает в полную собственность всю причитающуюся на его долю сумму, за вычетом денег, взятых им с согласия Думы во время пребывания в Братстве»[457].
По мысли Неплюева, достижению основной цели – возрастанию духовной жизни – способствует то, что доходы всех членов братства, независимо от их положения и профессии, распределяются строго поровну. При вступлении в братство вся личная собственность отдавалась в общее распоряжение. Все имущество братства считалось коллективным, и только в случае упразднения братства все имущество распределяется между полноправными членами поровну. Братство полностью обеспечивало каждого своего члена бесплатными питанием, медицинским обслуживанием, жильем, образованием и вниманием по старости. Однако за каждым братчиком оставлялась свобода покинуть братство, а потому для того, чтобы начать жизнь «в миру», оставляющий братство получал с личного счета все заработанное им.
Для осуществления хозяйственного руководства Дума избирает Хозяйственный совет. В него могли входить как полноправные, так и приемные братья, и даже посторонние лица. В своей работе Хозяйственный совет строго сообразуется со сметой, утвержденной Думой.
Хозяйственная жизнь в Братстве – коллективная. Принципы организации труда и быта в братстве органично сочетались. Все братчики были разбиты на Семьи, или другими словами, на локальные коммуны, объединенные по профессиональному принципу. В одной Семье жили как холостые, так и женатые братчики (со своими семьями). Каждой Семье выделялся отдельный корпус, где неженатые жили в больших комнатах-общежитиях, а семьям предоставлялись отдельные комнаты. Каждая Семья имеет общую трапезу, свой локальный детский сад, выбирает своего «старшину». Отметим, что старшина ведает организацией общежития; в качестве распорядителя работ мог быть выбран другой братчик. Чтобы подчеркнуть религиозную направленность Братства, Семьи назывались именами православных святых. К 1907 году в братстве было 10 семей. Вот некоторые из них:
Николая Чудотворца – учителя;
Андрея Первозванного – подготовительный класс к жизни в братстве (Рождественский хутор);
Иоанна Богослова – семьи братчиков, занимающих административные должности при Братстве;
св. Александры – прачечная артель;
Девы Марии – женская швейная артель.
Описанные организационно-правовые принципы в жизни братства неуклонно соблюдались, хотя не раз были поползновения их изменить. Попыткам ревизии особенно подвергался пункт о распределении доходов поровну. Предлагалось перевести Семьи «на самоокупаемость» с дифференциацией доходов (тогда в России учителя получали в десятки раз больше, чем прачки). Однако Неплюев жестко против этого восставал. Он считал, что в результате такой «перестройки» изменятся целевая направленность братства, и оно станет работать ради обеспеченной жизни, а не ради Царства Небесного.
Отметим, что, помимо членов братства, в братском хозяйстве работали и наемные рабочие. Для наемных рабочих было выстроено общежитие и им выплачивалась заработная плата. Некоторые недруги братства критиковали Неплюева за то, что тот не создавал для наемных рабочих каких-то особых условий. На это Неплюев отвечал, что братство любого с распростертыми объятьями примет в свои члены. Но местные крестьяне (а они в основном и составляли контингент наемных рабочих) хотели не братской жизни, а совершенно другого – накопить достояние, «выйти в люди», стать, скажем, кулаком или приказчиком. А потому, как правило, братство обогащалось выпускниками неплюевских школ, в которых ученикам давался огромный нравственный заряд.
Отметим, что Дума установила выдавать в личное распоряжение каждому братчику 150 рублей в год. Эта сумма шла на одежду, другие личные вещи и частично питание. В дальнейшем Дума еще уменьшила эту сумму до 125 и позже до 105 рублей. Это давало возможность братству значительные средства вкладывать в развитие производства, школы и постройку жилья. Вследствие этого братство довольно быстро разрастается. Большинство новых братчиков являлись выпускниками школ, но приходили люди (хотя и в незначительном количестве) и из окрестных деревень. Сначала у Неплюева создается довольно радужное впечатление о перспективах. Он говорит о духовном росте членов братства. Однако, вскоре он начинает замечать множество недостатков и уклонений, которые, постепенно разрастаясь, приводят к кризису 1900 году о котором речь впереди.
Все работы в Братстве считались одинаково почетными и соответственно одинаково оплачивались. Иначе говоря, на личный счет братчика, независимо, являлся ли он полным братом или приемным, поступала одинаковая сумма, зависящая от хозяйственных успехов всего Братства. Эту норму не раз пытались изменить сами братчики и установить дифференцированный доход по семьям (в то время в России учителя получали в десятки раз больше, чем прачки). Однако, Неплюев всегда против этого резко возражал, утверждая, что если начнется дележка денег, то Братству как христианской общине настанет конец.
Следует отметить внешние проявления православности Братства. Одно из таких проявлений: на средства Неплюева в Воздвиженске был построен новый Крестовоздвиженский храм, торжественно освященный в 1883 году. Все обязанности церковнослужителей выполняются членами Братства. Поет соединенный хор Братства и обеих школ. Прием в члены Братства и кружки – торжественный, с говением и причащением. В Великий Пост причащение 3 раза. Перед исповедью все говеющие собираются на покаянное собрание, на котором испрашивают друг у друга и у Братства прощение. Для ревнующих есть утром и вечером молитвенные собрания: на них молятся о всех нуждах. Читаются в том числе и особые молитвы, составленные членами Братства.
По благословению епископа включались специальные прошения в ектеньях и создавались новые обряды. Особенно торжественным был задуман обряд посвящения окончивших школу в Братство: при участии священника, ночью при возженных свечах, с пением хоров, причем вновь принимаемые – в белых праздничных блузах. Душой братства, его религиозным центром был сам Николай Николаевич. По благословению епископа Неплюев иногда проповедывал в храме.
Молитвенные собрания с чтением Священного Писания естественным образом сочетались с интенсивной культурной жизнью Братства. Устраивались музыкальные и вокальные вечера, на которых сам Неплюев играл сочинения классиков, а также свои собственные. Не редкостью были театральные постановки. Братство открыло обществу массу талантов: прекрасные голоса, интересные художники, замечательные поэты. О культурном уровне членов братства говорит и значительная – в 6 тысяч томов – братская библиотека.
4.2.1 Хозяйственная история братства
Хозяйственную историю Крестовоздвиженского братства можно условно разделить на три периода: 1) с 1890 года до 1901 когда Н.Н. Неплюев передал Братству большую часть своего имения; 2) с 1901 по 1918 год – дореволюционный период; и наконец 3) с 1918 по 1929 год – советский период.
Первый период жизни Братства – период становления хозяйства и братских взаимоотношений. Численно Братство растет, хотя и не слишком быстро: 1890 год – 9 человек; 1897 год – 65 человек. В 1891 - ому Неплюев передал в аренду Братству 255 десятин земли – Рождественский хутор, что положило начало братскому хозяйству. Земледелие в братстве развивалось на основе наиболее передовых технологий того времени – применялся десятипольный севооборот, что позволяло получать урожай в два с половиной раза выше, чем в среднем по Черниговской губернии. Была организована животноводческая ферма. По мере роста братства, арендуемые им земли увеличивались.
Об эффективности братского хозяйства в 1903 году Неплюев писал: «Сказать, что Трудовое Братство безусловно выгодно в материальном отношении невозможно. Оно безусловно не выгодно с точки зрения корысти. Оно безусловно выгодно для громадного большинства человечества, сравнительно с опасностями, необеспеченностью и бедствиями этого побежденного в жизненной борьбе большинства. Оно безусловно не выгодно для меньшинства победителей в борьбе за существование и богатых по наследству, баловней судьбы»[458]. Здесь Неплюев говорит не об экономической прибыли (видимо, ее в первый период существования братства не было), а о социальной эффективности братства. Безусловно, такая постановка проблемы обнаруживает в Неплюеве глубокого мыслителя, прекрасно понимающего подлинный социальный смысл хозяйственной деятельности.
Если хозяйство развивалась, то в духовном состоянии братства назревал кризис. Некоторые из братчиков старались жить за счет других, а другие тяготились братскими порядками. В частности указывалось на отсутствие свободы, засилие семьи Неплюевых и «мрачную религиозность» братской жизни. Весной 1900 году глухое недовольство части братчиков перешло в открытое столкновение. Снова встал вопрос о хозяйственной самостоятельности Семей. Один из недовольных даже провозгласил, что «труд не для стяжания мне представляется слишком большим подвигом»[459]. Однако в конце концов братство не поддалось этому соблазну. Диссиденты ушли из братства, а оставшиеся сумели сплотиться и последовать неплюевскому курсу.
29 декабря 1901 года Неплюев оформил на имя братсва дарственную, согласно которой братству передано 16.435 десятин земли с лесом, постройками и заводами, причем 5313 десятин, а также винокуренный завод немедленно перешло к Трудовому братству. В свою очередь братство должно было содержать школы, храм и больницу, а также выплачивать долг Банку – всего 28220 рублей в год. Общая стоимость переданного имущества 1.757.407 рублей[460]. Таким образом, Братство приобрело значительный капитал, позволявший ему развивать хозяйство и получать от него прибыль, причем по нарастающей. Так, если за 1901-1902 года доход составил 82 000 рублей, то уже за 1903-1904 года – 98 000 рублей. Наиболее доходным (1903-4 года – 48374 рублей) оказались лесоразработки – выработка строевого и дровяного лесов (вырубка восстанавливалась саженцами). В дальнейшем, на полученный доход братство построило лесопильный завод. На втором месте по доходности (1903-4 годов – 22692 рублей) оказалось полеводческое и скотоводческое хозяйство братства. Отметим, что к 1905 году братство имело запашку в 1787 десятин, 200 волов, 140 лошадей, 100 коров симментальской породы, 120 голов молодняка и около 600 свиней. Значительный доход (1903-4 годов – 21571 рублей) давали винодельческий завод, дающий спирт и солод из выращиваемых братством продуктов[461]. Численность Братства по прежнему росла: в 1901 году – 79 человек, в 1905 – 195 человек, в 1907 – 291, а если учесть еще учащихся сельскохозяйственных школ, то около 500 человек.
После смерти Неплюева Н.Н. еще порядка десяти лет трудовое братство продолжало свою деятельность и официально прекратило свое существование лишь в 1917 году. С началом социалистических преобразований в стране на материальной базе трудового братства была организована коммуна еще управлялась бывшими воздвиженцами. Однако политические и экономические санкции новой власти привели к постепенному разорению хорошо налаженного хозяйства, и к 1930 году коммуна перестала существовать. В окончательном виде с ней разделились, как с коллективным кулаком.
Новые времена рождали новые приоритеты. Идеи и дела Неплюева Н.Н. были подвергнуты официальному забвению. Однако свет неплюевского братства не погас, он стал пробиваться к людям через семейные архивы, оберегавшие духовную память потомков.
4.2.2 Жизнь братства после кончины Неплюева Н.Н.
После смерти Николая Николаевича Неплюева блюстителем братства была избрана его сестра – Мария Николаевна Уманец, и она сумела повести корабль братства дальше. На Всероссийской сельскохозяйственной выставке 1911 года братское имение было удостоено большой золотой медали[462]. По данным черниговского историка В.В. Ткаченко в 1912 году братство приобрело 20000 десятин леса в Пермской губернии, открыло свой филиал и наладило переработку леса. В 1914 году работали обе сельскохозяйственные школы братства, причем их уровень намного превосходил другие школы Черниговской губернии[463]. Во время первой мировой войны Братство посылало на фронт вещевые посылки. В 1917 году братский духовник священник Александр Секундов был выбран членом Всероссийского Поместного Собора от духовенства Черниговской епархии и выступал на Соборе с сообщением.
Революция заставила Братство приспосабливаться к новым условиям. В 1919 году братство переименовывается в коммуну, но продолжает развиваться. Журналист, побывавший в Воздвиженской коммуне осенью 1922 году был поражен увиденным: высочайшая агрокультура, собственная электростанция, огромный сад из лучших сортов фруктов, кирпичный завод, телефонная сеть, великолепно поставленный животноводческий комплекс, по прежнему работают две земледельческие и одна подготовительная школы. Автор пишет: «И без того всякому, кто хоть сколько-нибудь знаком с сельским хозяйством, должно быть до очевидности ясно, что других таких сельскохозяйственных крестьянских коллективов нет не только в Черниговской губернии, но и во всей России»[464]. Но из той же статьи видно, что члены коммуны ведут глухую, но отчаянную борьбу с властями: их мучают «бесконечные комиссии», «Как угорелые, члены совета мечутся по всяким приемным волостных, уездных губернских коллегий и подколлегий, обивают пороги всяких «нач» и «зам»-ов, изводят горы бумаг на всякие ответы и жалобы по поводу явно издевательских, головотяпских решений какого-нибудь земоргановского несмышленыша»[465].
Трудности нарастают. В 1923 году братство стало сельскохозяйственной артелью; неплюевские школы были преобразованы в советские, а сестер Неплюева Марию и Ольгу братчики вынуждены были исключить из артели как бывших помещиц.
Осенью 1924 несколько раз приезжал в Воздвиженскую сельскохозяйственную артель священномученик епископ Дамаскин (Цедрик), причем он останавливался у священника А. Секундова. Владыка участвовал в богослужениях и молитвенных собраниях, произносил проповеди, разговаривал с взрослыми и детьми. Несколько раз высказывался против Советской власти. Детям говорил, чтобы они слушались «маму Маню». Судя по тому, что упоминалась Семья апостола Андрея, неплюевские принципы устроения братчики сумели сохранить. По отзывам, епископу Дамаскину очень понравилась жизнь общины[466]. Отметим, что священник Александр Секундов был хорошо знаком Патриарху Тихону и получил от него три награды. Отсюда видно, что Патриарх Тихон был в курсе дел неплюевской общины.
В октябре 1925 года в Глухове начала работу Выездная сессия Верховного Суда Украины по обвинению братчиков в контрреволюции. 29 октября 1925 был вынесен приговор. Члены Братства Цвелодуб, Ключко, Бурдукало были приговорены к расстрелу, но «учитывая укрепление Советской власти, приговор заменён 10-ю годами заключения со строгой изоляцией и конфискацией имущества», а также после отбытия срока «поражались в правах» на 5 лет. Петрукову дали 8 лет, Бессмертному 5 лет, причем оба также поражались в правах на 5 лет. Овчаренко и Павлов получили 2 года заключения и 3,5 года поражения в правах. Наконец, священнику Александру Секундову (не признанным виновными в контрреволюционной деятельности) дали 1 год ссылки. Всем 8-ми осуждённым после отбытия всех наказаний запрещалось проживать в Глуховской округе 3,5 года. Дальнейший путь священника Александра оказался крестным: в конце 1937 года (или в первых числах 1938 г.) он был расстрелян[467].
В 1929 году на Украине началась коллективизация, артель была «преобразована» в колхоз, а вчерашние братчики были поголовно выселены из Воздвиженска[468]. Незадолго до ликвидации, Воздвиженская артель (переименованная в «с/х артель им. Октябрьской революции») состояла из 530 членов и имела 1748 гектар обобществленной земли. Имелось полеводство на 1000 гектар с использованием новейших сельскохозяйственных машин, в том числе – 7 тракторов, луговодство на 160 гектар, животноводство (стадо крупного рогатого скота на 130 голов, 100 лошадей, 40 свиноматок), садоводство с питомниками на 87 гектар, лесное хозяйство на 329 гектар с питомниками и восстановлением выработок, пчеловодство на 50 ульев, лесопильный завод, кирпичный завод с производительностью в 25 000 штук в день, мельница, торфоразработки, виноделие фруктовое и ягодное, переработка продуктов животноводства, мастерские – кузнечно-слесарная, плотницкая, столярная, сапожная, построенная в годы революции электростанция (освещение и 12 электромоторов). Кроме того, братство содержало гостиницу, общественные столовые, детский сад, ясли, клуб. Как видно, несмотря на гонения и тяжелейшие годы революции, братство в основном сохранило и даже приумножило свое хозяйство.
Если начинать историю Братства с организации первой школы, то оно просуществовало 49 лет. Срок хотя и огромный (учитывая столь неблагоприятные условия существования), но, казалось бы, все-таки неудача: и христианские и коммунитарные традиции Братства не получили продолжения. Однако интересно, что образовательный потенциал Братства дал свои плоды: многие потомки братчиков стали известными учеными, композиторами, художниками, историками, среди которых есть лауреаты Государственной премии и Герои Социалистического труда. В условиях сталинских репрессий и связанных с этим опасностей, члены Братства сохраняли верность основным заветам Н.Н. Неплюева, всесторонне поддерживали друг друга, оказывали помощь людям. Известнейший учёный-селекционер, герой социалистического труда, лауреат сталинской премии, Семён Фёдорович Черненко (1877-1974) создал 45 новых сортов яблонь и груш, обладающих особой высокой морозостойкостью. К счастью он избежал репрессий. Его дочь, Е.С. Черненко, тоже стала учёным-селекционером, доктором биологических наук, профессором.
Павел Иванович Сеница (1879-1960) – один из выдающихся украинских композиторов 20 века, автор ряда опер, симфоний, хоровых, вокальных и камерных произведений.
Павел Константинович Федоренко (1880-1962), один из ближайших учеников Неплюева – известный украинский историк. Его судьба сложилась трагично: 15 лет он провёл в тюрьмах в ссылках. В 1959г. был полностью реабилитирован и вернулся на Украину.
Василий Яковлевич Басок – самобытный украинский поэт, обучался в школе Братства уже в “Советской коммуне Трудового Братства” (начало 20х гг.). После Воздвиженска В.Я.Басок работал журналистом, активно сотрудничал в новых литературных объединениях. Он принадлежал послереволюционному поколению, глубоко принимавшему идеи коммунизма. В 1937 году поэт был репрессирован, его жизнь оборвалась в Колымских лагерях.
Среди известных людей, выходцев Братства, лауреат Государственной Премии СССР селекционер Терлецкий, профессор П.П. Дорофеев, конструктор М.В. Бондаренко, учёный-вулканолог Софья Набока, профессор А.М. Столяренко и многие другие.
Фурсей Николай Андреевич (1897-1942) – художник, музыкант и литератор. Теперь его сын Фурсей Георгий Николаевич, доктор физ.–мат. наук, профессор, академик Российской Академии Естественных Наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации возрождает память наследие Крестовоздвиженского трудового братства.
Так с благословения митрополита Владимира (Сабодана) в селе Воздвиженское (ныне Сумской область) установлен памятный монумент Неплюеву. Там же существует музей «Трудовое братство Н.Н. Неплюева», и несколько энтузиастов-историков пытаются возродить из небытия этот уникальный, ни с чем не сравнимый феномен православного христианского социализма.
4.3 Братство, как необходимый элемент становления общества
Существенным моментом общественного интереса к Неплюеву было то, что после типичных образцов русской официальной школы, школы братства представлялись совершенно необычайным явлением[469].
Само же Крестовоздвиженское трудовое братство было, с одной стороны, явлением самобытно-независимым, а с другой, находилось в лоне русской православной традиции, объединившей исторически русский народ и православную веру; образовывая братства, русский народ всегда выступал защитником святого дела православной веры и Церкви Христовой. Не случайно братства, как правослано-церковные объединения впервые возникли в Юго-Западной Руси как средство борьбы против Унии, провозглашенной на Брестском соборе 1596 года усердиями иезуитов и являвшейся оплотом католической веры. Таким образом, Неплюев в определенном смысле выражал национально-патриотические чувства значительных слоев российского общества.
По словам Неплюева Н.Н. дело трудовых братств не требовало никаких ни политических, ни социальных переворотов и ничего насильственно не разрушало. Неплюев называл это делом кротости, любви и мирной организации, которое полезно не только для бедных и богатых, но и для всей церкви, для государства, для всех, кто искренне желает общего блага, мира и единения в братолюбии: «Для бедных значение таких трудовых братств очевидно как мирного убежища от хаоса грубой борьбы за существование и неизбежных при нем назойливых искушений и всевозможных экономических и нравственных опасностей. Для богатых – это наиболее симпатичный и достойный переход к лучшему, выход из того позорного и грубо эгоистичного положения, которое создано им капиталистическим строем. Пользоваться богатством, сознавая, как мало наши интересы согласованы с интересами рабочих классов, какую зависть и злобу вызывает наше исключительное положение, каким обманчивым, только усыпляющим совесть паллиативом является самая широкая благотворительность, становится все более и более невыносимым для тех, в ком любовь не подавлена холодными расчетами ума или грубым деспотизмом властных ощущений. Мы (семья моя состоит из старушки-матушки и двух сестер моих, совершенно солидарных со мною в убеждениях и стремлениях), не имея детей, можем свободно располагать родовым имуществом нашим. Отказавшись от радостей семейной жизни, я тем сохранил полную экономическую свободу свою. Но и в том случае, если бы у меня была семья и я не мог бы по закону располагать родовым имуществом, передав детям моим вместе с жизнию и исключительное, привилегированное социальное положение, даже и в этом случае ничего лучшего я для них не желал бы и не мог бы придумать, считал бы нравственной обязанностью своею делать то же дело любви, созидать то же трудовое братство и завещать им отдавать этому братству в аренду все земли и заводы, причем возможны бесконечно большая солидарность интересов, бесконечно более нравственно чистоплотные и благородные взаимные отношения, чем в настоящее время, когда все продается и из-за всего происходит ежеминутный торг и борьба взаимно противоречивых интересов»[470].
Для Неплюева Н.Н. дело Крестовоздвиженской организации, стало воплощением его сердечной веры – веры в любовь. Лишь не многие из его современников доверились этому опыту любви. Неплюев Н.Н. видел в этом признак того, что большинство в мире томится и тяготиться самой жизнью, из-за своего неверия в любовь, в ее жизненное значение, абсолютную и вечную правду ее: «Вот почему так мало людей, понимающих, где выход из лабиринта современных осложнений, так мало людей, способных приступить к делу организации добра в жизни. А между тем это дело, все более и более необходимое для блага всех церквей, всех государств, всех народов»[471].
Более того, Неплюев Н.Н. осуждает неразумность общества, ведь имея уже определенной силы опыт жизни и определенной силы умственное развитие, все еще отвергается истинной Христовой любви и веры, разменивая эти блага небесные на земную выгоду и удовольствия: «Человечество слишком умственно развилось для того, чтобы возможно было с прежней наивностью и недомыслием относиться к вере и жизни. Для народов необходим определенный идеал и определенная программа непрестанного прогресса в направлении к этому идеалу. Народам надоело бессрочно толочься на одном месте, не понимая, где они и куда их ведут»[472]. Так, Неплюев Н.Н. предложил всему обществу в качестве программы прогресса – опыт своих школ и Крестовоздвиженского трудового братства. В связи с этим Неплюев Н.Н. высказывает ряд отрицательных характеристик современной ему церкви, которая, якобы не предлагает верующим никакой определенной программы, которая в сравнении с братством бездеятельна: «Всякая церковь признает себя хранительницею высочайшего идеала, в этом – животворящий дух самого смысла и права ее на существование. Пока она не организует добро в жизни, пока она не предлагает верующим никакой определенной программы, она не может иметь на жизнь никакого влияния и тем самым утрачивает всякое жизненное значение. Именно это и констатируют неверующие, называя такую веру абсурдом, устарелой утопией, годной разве для утешения больных и слабоумных людей, а верующих такою верою – фарисеями, лицемерами и идиотизированными ханжами»[473]. Таким образом, горячая вера, любовь, истинно христианское самопожертвование Неплюева Н.Н. явилось живым укором не только светскому обществу, но и самой церкви. Не только добрыми плодами своей деятельности, но и словами Неплюев Н.Н. призывал общество «…поставить высоко знамя веры, доказать, что она и теперь – живой светоч, способный удовлетворять умы и сердца, предлагая им заведомо высший идеал, гармонизирующую любовь, разум и природу, все творение Бога, во имя которого говорят церкви, все, что изошло на существование, доказать, что вера заключает в себе и самую разумную программу упорядочения жизни, организации добра – вот священная обязанность для всякой церкви, имеющей веру в саму себя, желающей доказать, что она оставалась верна истинному Богу, не желающей подписать себе смертный приговор, сделавшись позорным орудием низменных, своекорыстных целей.
Для всякого государства – это залог мирного развития и единения в братолюбии всех классов общества, принимающих участие в его жизни»[474].
К концу жизни идея создать по всей России братства, аналогичные Воздвиженскому, приобретает у Неплюева все более отчетливые очертания. Неплюев писал: «То, что мы делаем, могут делать все … Мирное благоденствие, осуществленное нами на лоне нашего Трудового Братства, могло бы быть осуществлено на лоне каждого прихода, в каждом селе, в каждой рабочей ассоциации любого города»[475]. Он видит разнообразие форм братств при наличии у них согласованной идеологии, а также Всероссийского братства как некоего объединяющего органа с единым Уставом.
4.4 Запрет на бессистемную благотворительность
Принцип обособления.
Неплюев с распростертыми объятьями идет навстречу представителям любви, тем, кто хочет жить общей братской жизнью. Но он видит, что далеко не все этого хотят. Очень многие хотят оставаться в рамках обычного безблагодатного образа жизни, но получать все, что получают братчики. Неплюев считает, что если таким людям, из соображений неверно понятой любви, потакать, то ничего хорошего не получится. Поэтому он против «бессистемной благотворительности», то есть благотворительности в обычном понимании этого слова: милостыни нищим, отстегивания части прибыли на ночлежки и больницы, бесплатную раздачу хлеба и прочих благ крестьянам и прочее. Неплюев поясняет: бессистемная благотворительность, не решая задачи преображения общества, лишь развращает людей: «На деле это любовь до крайности близорукая, настоящая апофеоза близорукости сердца. Бессистемная благотворительность, даже самая искренняя, основанная на чувстве сердечного участия, живой жалости - только паллиатив, не только не подготовляющий лучшего будущего, не организующий жизнь на началах добра и любви, но, напротив, часто вредный, усыпляя совесть, покрывая грязь и безобразие жизни цветами совсем неестественными, несоответствующими «основам» этой жизни... Это настоящее вливание вина нового в мехи ветхие»[476]. Таким образом, огромные средства уходят в песок: «Из рутинного понимания благотворительности не только не вытекает систематическая деятельность в направлении организации жизни на братских началах, но даже деятельность эта становится невозможной: труды, нравственные силы и все материальные средства уходят без остатка в пучину моря житейского»[477]. Неплюев подытоживает: зла столь много, что «Целая жизнь, самые большие состояния - ничто в деле вычерпывания этого моря зла и скорби»[478].
Именно это неприятие «бессистемной благотворительности» вызывало наибольшую критику среди недругов (о них ниже). Однако Неплюев твердо проводил свою политику в отношении окружающих крестьян. Он писал: «Мы не находим полезным благотворить окружающему населению, давая даром пользоваться угодьями, скотом, орудиями и вообще достоянием Братства, что было бы с нашей стороны именно той бессистемной, не упорядочивающей жизнь на добрых началах, благотворительностью, которой мы не сочувствуем, от которой и перешли к братской правде»[479]. Запрет на «бессистемную благотворительность» от имени братства записан в Уставе (хотя любая личная благотворительность никому из братчиков не запрещалась).
Неплюев Н.Н. был рационалистичен в этом вопросе: идею братской жизни он старается взрастить меж людьми не через милостыню, а через воспитание. Что же касается милостыни, то, по Неплюеву, она не «для всех» полезна, а лишь для «своих». Причем, именно жизнь в братстве он рассматривает как «всеобщую милостыню».
Последнее, безусловно, верно. Но все-таки отказ от внешней благотворительности был ошибкой. И дело даже не в том, что именно этот пункт более всего плодил противников братства. Думается, что тут искажение самого принципа любви – главного для Неплюева. Профессор МДА М.М. Тареев, побывавший в Братстве особенно выразил ошибку Неплюева Н.Н.: «Итак, с хорошими по-хорошему и с злыми по-злому. Принцип поражает своей простотой. Но это есть ветхозаветный принцип: любить ближних и ненавидеть врагов»[480]. Правда, ошибка эта понятна – она обусловлена очень жесткой негативной реакцией мира на выходящий из ряда вон феномен неплюевского братства. Есть сведения, что после смерти Неплюева братство изменило свою политику относительно запрета на благотворительность.
Обобщая свои мысли, Неплюев приходит к фундаментальному принципу: организация подлинной христианской жизни общины возможна только при обособлении от противодействующих деструктивных сил мира. Неплюев пишет: «Обособившись от зла и людей злой воли, вера требует от нас разумно организовать добро в собственной жизни»[481]. Этот принцип Неплюев доказывает ссылками на Писание: «По ним (противникам обособления) выходит, что Бог Живой, через ветхозаветных избранников Своих говорил одно, через Спасителя мира – другое, через первых требовал обособления от зла, через Христа будто бы завещал уживчивость со злом. По ним выходит, что Бог Живой делает одно, а от творения Своего требует совсем другое. Сам обособляется от зла, изгоняет грешников из рая, проклинает не только согрешивших прародителей, но и землю в делах человеческих, совсем по отношению к ним не занимаясь бессистемной благотворительностью, и обещает раскаявшимся блудным сынам, любящим Его, вечное блаженство полного обособления от зла и злых за стенами Иерусалима небесного, а от нас будто бы требует духовной проституции безразличного отношения к добрым и злым и бессистемной благотворительности однородного доброделания добрым и злым»[482]. Интересно, что с идеей обособления Неплюев связывает и Царство Небесное: «Дело Божие – воссоздание мирового единства. Это мировое единство и есть христианский идеал … Идеал этот в полной мере только и может быть осуществлен в Царстве Божием, в дому Отца Небесного, при полном обособлении от зла и злых»[483].
Идея обособления, безусловно, верна. Но она должна умело сочетаться с любовью и сотрудничеством, чего Неплюев не смог достичь в полной мере.
4.5 Всенародное покаяние и Всероссийское братство
Партия мирного прогресса.
Неплюев Н.Н. видел, что его братство – это лишь маленький оазис любви, поэтому он желал всем сердцем и разумение спроецировать свой опыт на всю Россию. Он выдвигает целую программу, в основе которой кладется акт покаяния в том, что до сих пор русский народ и русская Церковь (современная ему) не старались осуществить правду Божью в жизни народной, и в частности «социальной правды братства между братьями по вере и любви»[484]. В противном случае кара Божья не замедлит себя ждать. Неплюев отмечал: «Истинная разумная любовь к нашей Русской поместной Церкви состоит не в том, чтобы обелять зло рутины жизни на лоне Ее … , а в том, чтобы честно призвать чад Ее к покаянию»[485].
Он не раз говорил, что все русское общество не живет по вере, не хочет реализовать христианскую правду в жизни своей, не организует свою жизнь на началах братолюбия и любви. В том числе это относится к духовенству, к Церкви[486], которая должна быть духовным предводителем такой деятельности. Однако, увы, «организация на лоне Церкви жизни и труда на честной христианской основе единения в братолюбии считается за ненужное и даже вредное соблазнительное новшество»[487]. Созданием Крестовоздвиженского братства Неплюев стремился преодолеть эту пагубную тенденцию. Вся стороны жизни христиан, и прежде всего труд, должны быть организованы по-христиански – вот главное, к чему стремился Неплюев.
Следует отметить, что Неплюев отнюдь не возлагал всю вину на духовенство. Он подчеркивал, что все слои общества, все люди виновны в создавшемся безблагодатном состоянии. Повинны помещики – в том, что вместо того, чтобы видеть в крестьянах своих братьев во Христе, безжалостно эксплуатировали их, рассматривая их, по выражению Герцена, как «крещеную собственность». Повинна интеллигенция, которая ратуя за свободу, признает ее только за собой и отрицает свободу за всеми остальными слоями общества, с нею несогласными. Повинен и простой народ, который не захотел устроить свою жизнь на основах братолюбия (отношение к Братству окрестных крестьян было отрицательным), а пошел за теми, кто предлагал грабежи и поджоги. Повинна и государственная власть, которая провозгласив Православие главным устоем государства, в то же время «кощунственно желая сделать Церковь орудием своим в достижении чисто земных целей»[488].
Неплюев Н.Н. видит вину и духовенства: «Духовенство допустило эту неправду, не в том смысле, что оно должно было возбуждать народ против помещиков и проповедовать вражду и крамолу, а в том, что само оно изменило правде, не проповедовало ее ни помещикам, ни народу, не призывало к осуществлению ее ни помещиков, ни народ, стало участником помещиков в создании неправды, допустило народ до одичания. В конце концов оно само, в лице слишком многих из своих представителей, одичало, дошло до оправдания зла в жизни, а на практике настолько помирилось с анти-православной рутиной анти-братского строя жизни, что очень довольно этой рутиной, не только не проповедует, но даже и не желает осуществления православной правды в жизни».[489] Неплюев даже говорит, что духовенство более виновно, чем помещики и народ, ибо «Чем более мы уважаем священный сан, чем более признаем действительность благодати, даруемой им в таинстве священства, тем более обязаны признать огромность и абсолютную неизвинительность их вины»[490]. «Все виновны. Все должны покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния»[491] – писал Неплюев. «Именно делом национального покаяния и должно быть со стороны всех участников: и народа, и интеллигенции, и крупных землевладельцев, и, особенно, духовных пастырей, дело воспитания детей, дело создания трудовой общины»[492]. Он ясно понимал, что Церковь не может стоять в стороне в деле социального преображения общества, и если не Церковь поведет народ на это дело, то его поведут другие силы, причем совершенно другого, противоположного духа. В 1906 году, выступая по поводу предполагавшегося Поместного Собора, он считал, что не реформы, а именно всенародное покаяние и принятие программы социального преображения жизни должно быть главным делом Собора: «Главное дело его – призвать все слои русского общества, всех членов Русской православной церкви к честному, нелицемерному покаянию во всем, что, при соблюдении буквы постов, праздников и внешней обрядности, было изменою Богу живому и правде Его, во всем, что оглупило веру и оязычило жизнь, что внесло анархию в умы и сердца и жизнь на лоне церкви поместной сделало тою позорною рутиною, которая оклеветала собою веру и довела Россию до ужаса и позора, ею переживаемого.
Надо, чтобы этот призыв к покаянию был живым словом кающихся к призываемым к покаянию, чтобы в этом призыве были слезы покаяния, святая скорбь доброго страха Божиего возлюбивших Господа всем разумением, понимающих весь ужас греха отступничества, всем сердцем возревновавших о попранной любви Божией и поруганной правде Его. Только тогда этот призыв будет правдою и силою, а не пустыми риторическими упражнениями на тему о покаянии, не скучным набором мертвящей буквы текстов, которые всякий понимает по-своему, а большинство и совсем не потрудится понять»[493].
В смутные для России времена начала XX века Неплюева Н.Н. все больше захватывает идея осуществления всероссийского братства, объединяющего людей доброй воли для мирного возрождения страны в духе живой православной веры и любви. По сути дела Неплюев Н.Н. продолжал разрабатывать мысли все тех же русских философов славянофилов Киреевского И.В. и Хомякова А.С., которые в свою время оказали влияние и на В.Соловьева. Как мы помним В.Соловьев по прекращении в 1881 году преподавательской деятельности, оставшиеся 13 лет отдал публицистике. Его интересы связаны были с выяснением вопроса отношений РПЦ и РКЦ, в этом контексте он рассуждал о возможности союза, о возможности соединения церквей. Однако у В.Соловьева встречаем вопрос о единстве в общечеловеческом контексте. Так к примеру он говорит о подчинении народов и государств нравственному авторитету общего Отца: «Чтобы достигнуть идеала совершенного единства, нужно опираться на единство не совершенное, но реальное. Прежде чем объединиться в свободе, нужно объединиться в послушании. Чтобы возвыситься до вселенского братства, нации, государства и властители должны подчиниться сначала вселенскому сыновству, признав моральный авторитет общего Отца. Забвение тех чувств, которые народы должны питать к религиозному прошлому человечества, было бы весьма плохим предзнаменованием для будущего этого последнего. Когда сеешь нечестие, пожинаешь отнюдь не братство»[494]. В.Соловьев буквально поддерживал и оберегал своими мыслями о вселенском братстве деятельность Неплюева Н.Н.: «Истинная будущность человечества, над которой нам надлежит потрудиться, есть вселенское братство, исходящее из вселенского отечества чрез непрестанное моральное и социальное сыновство. Это будущее, которое для осуществления полного идеала должно согласить интересы настоящей жизни с правами прошлого, было во все времена представляемо в церкви Бога истинными пророками. Общение Бога с людьми, или Вселенская Церковь (в широком смысле этого слова), имея в священстве орудие своего основного религиозного единства и в мирской власти орудие своей наличной национальной множественности, должна выявить также свою абсолютную целостность, свое свободное и совершенное единство при посредстве пророков, свободно воздвигаемых Духом Божиим для просвещения народов и их властей и непрестанно указывающих им на совершенный идеал человеческого общества»[495].
Неплюев Н.Н. же подобные мысли о братском единстве выражал в собственных социальных проектах. В качестве сторонника экуменического движения явился одним из инициаторов «Конгресса единого человечества», целью которого было заявить о единении в братолюбии представителей всех народов, философских систем и религиозных конфессий на пороге нового столетия. Тяжело пережив события 1905 года, Неплюев выступил с инициативой создания двух общероссийских организаций: религиозной –«Всероссийское братство» и светской – «Партия мирного прогресса», которые были призваны привнести христианский дух в общественную и политическую жизнь и послужить делу примирения и согласия всех слоев общества: «Отечество наше, – пишет Неплюев, – переживает трудное время. Нет достаточного единения между главными участниками жизни государства: народом, интеллигенцией, высшими классами общества, властями и иерархией церкви православной. Более того – нет сознательного стремления к сознательному единению, не может быть и дисциплины любви, без которой государство обречено на внутренний вооруженный мир, не менее разорительный и опасный, чем вооруженный мир международный. Разлад пустил глубокие корни, мировоззрения, идеалы, этика, программа жизни разные…
Никакие репрессивные меры, никакая борьба, как бы искусно она ведена ни была, помочь горю не могут. Можно заставить молчать, можно временно подавить всякое внешнее проявление неудовольствия и протеста, но к духовной гармонии, к взаимному добровольному согласию, доверчивой любви, единомыслию и единодушию это не приведет, а без этой духовной гармонии не может быть и дружной совместной деятельности на пользу общую, не может быть спокойного и мирного развития государственного организма, не может быть благоденствия союза мира и любви. Необходимо убедить умы, привлечь сердца, пробудить сознательное стремление к единению.
Без этого все язвы нашего общественного организма: разлад умов, ожесточение сердец, стремление к наживе, безумная роскошь и удручающая бедность, презрение к тяжелому производительному труду, грубая борьба за легкий, выгодный и почетный труд, голодовки, волнения молодежи, стачки рабочих, массовые отпадения от православия одних и призрачная принадлежность к нему по букве других все это станет явлением заурядным, недугом хроническим»[496].
Среди отличительных особенностей положения России конца XIX – начала XX веков, чреватых комплексом социальных противоречий, обострение которых в любой момент могло вызвать революционные события, Неплюев Н.Н. выделял следующие:
1. Россия – государство православное и самодержавное, но многие явления ее внутренней жизни находятся в полном противоречии с этим принципом.
2. Строй семейной, общественной, трудовой, а также личной жизни российских граждан недостаточно согласован с верой.
3. В народе нет достаточного церковного самосознания, что выражается в крайней мировоззренческой неустойчивости людей. Слишком многие православные люди не достаточно понимают, в кого веруют, веруют более формально, нежели сознательно, не понимают нравственной ответственности мирян перед церковью, считая церковью одно лишь духовенство и делая его за все ответственным.
4. Нет в народе и достаточного государственного самосознания. Большинство российских подданных не сознает громадного и благотворного значения Божией милостью самодержавия, отчего во всех слоях общества происходит шатание умов и сердец, как в отношении управления страной, так и в созидании жизни.
5. Сознательное и бессознательное, явное и тайное отступничество интеллигенции от истинного православия. Слишком многие представители интеллигенции оказались неспособными устоять против атеизма, индивидуализма и прочих антиправославных основ западно-европейской культуры.
6. Сознательное и бессознательное, тайное и явное преклонение отдельных слоев российского общества перед конституционными, ультрадемократическими, республиканскими и даже анархическими западно-европейскими теориями: слишком много врагов принципа самодержавной власти среди русской интеллигенции; слишком много бессознательных анархистов среди народа.
7. Современная печать и русская литература, за малым исключением, проникнуты слепым доверием к западно-европейским ценностям и более или менее бессознательно отравляют этим ядом умы и сердца наших соотечественников.
8. Так называемая консервативная печать показывает обществу, не имея никакой определенной программы мирного прогресса, свою неразборчивость и крайнюю беспринципность. В своем отрицании необходимости какого-либо стремления к лучшему будущему они лишь компрометирует самые святые и очевидные истины.
9. В российском обществе слишком мало единомыслия и единодушия, слишком мало гармонии и возможности единства действий между разными его составляющими. Нет достаточной гармонии между иерархами Русской православной церкви, гражданскими властями, просвещенными слоями российского общества и массою русского народа.
10. Идеи православия и принципы самодержавной власти не в достаточной степени осуществляется в русской жизни, правда их не в достаточной степени ясна для умов, дорога для сердец граждан, составляющих русский народ.
11. Мало-помалу умы и сердца русских людей, порабощаемые западно-европейским демонизмом, теряют свою русскую православную самобытность; государство же российское, втягиваясь в рутину западно-европейской культуры, уклоняется от самобытного пути, назначенного ей Провидением.
12. Если букве православия и самодержавия не будет соответствовать дух жизни русского народа, буква эта станет мертвящею и не будет иметь силы оградить Россию ни от атеистического индивидуализма, ни от прогрессивной анархии в жизни[497].
Так, делая анализ социально-политического состояния Российской империи Неплюев, дает свою оценку революционному движению в России. Оценка эта отрицательна. Неплюев указывал на западные корни революционного движения: «план русской революции был выработан немцем Бебелем, французом Жоресом... и другими представителями европейского социализма и европейского анархизма»[498]. Влиянию революционеров он приписывает и беспорядки в деревне: «Крестьяне были подкуплены обещаниями нечестных людей, пробудивших в них низкие инстинкты корысти и насильничества»[499]. Он видит, что все слои русского общества работают на революцию, а потому его прогноз мрачен: «При таких обстоятельствах, я очень склонен считать социальную революцию неизбежной в самом ближайшем будущем»[500]. Экземплярский подтверждает: «К социалистическому движению Н.Н. относился крайне отрицательно и в предлагаемом им пути реорганизации жизни видел прямую противоположность тактике социализма»[501]. Именно так: путь христианских трудовых братств – альтернатива атеистическому революционному социализму.
Но ведь и эсеры предлагали другой путь: через крестьянскую общину. В докладе Глуховскому Комитету (1903 года) Неплюев подробно развивает свой взгляд на общину[502]. Он очень далек от ее идеализации. Вот картина жизни в общине, нарисованная Неплюевым: «Существует крестьянская община, но цемент любви не сплачивает ее членов в одну дружную духовную и экономическую семью. Злоба на лоне общины духовно и экономически распыляет ее сочленов. Ничего общего, кроме общего владения землей и общей зависимости от «мира» у них нет. Как им не тяготиться и тем и другим! Они и общность в деле поземельной собственности свели на минимум. Обрабатывать всю землю общины сообща, организовать из своей общины производственную и потребительскую артель, дружно, сообща добывающую средства к жизни, что очевидно выгоднее, они не могут ни по чему иному, как именно по позорному для христиан духовному настроению большинства. По злобе это большинство совершенно неспособно к дружной солидарности; при дележе урожая все мужчины ежегодно ссорились бы, бесконечно препираясь о доле каждого, требуя высокой оценки своего труда, не желая даром ничего дать больному, многосемейному и вообще тем, чей труд по каким-либо причинам был менее производителен. Все женщины ежедневно ссорились бы из-за каждой курицы, из-за каждого яйца, из-за каждой горсти муки, из-за каждого горшка. Очевидно не общинная форма жизни в том виновата, а именно настроение большинства столь же позорное для христиан, как и зловредное как в социальном, так и в политическом отношении. Между тем мы на каждом шагу видим, что это настроение признается за явление естественное и неизбежное, с которым не только считаться надо, к которому даже применяться необходимо. Общинная форма жизни не соответствует этому настроению»[503].
Однако Неплюев прекрасно понимает положительное значение даже такой – ущербной общины: «И, несмотря на все это крестьяне все же сознают, что уничтожая общину, они лишают себя последней гарантии от полного и поголовного обнищания, причем благоденствие немногих «кулаков», очевидно, совсем не признается ими достаточным утешением в общей беде».[504] «Действительно, чем же улучшилось бы положение большинства членов общины при ее упразднении? Общинная форма землевладения только и могла бы быть заменена: неограниченной собственностью, беспредельно раздробляемой и отчуждаемой и недробимой мелкой земельной единицей, вроде майората или минората, безразлично. … В обоих случаях превращение громадного большинства русского народа в пролетариев неизбежно»[505].
Что же делать с общиной? Неплюев считает, что общину надо не упразднить, а преобразить: «Не уничтожать общину нам нужно, а дорожить ею и совершить акт национального покаяния … вступить на путь нелицемерной любви»[506].
Для умиротворения самых разных слоев российского общества, по мысли Неплюева, необходимо в ускоренном темпе осуществить ряд мер, направленных на восстановление христианской правды жизни. Во-превых, создать в лоне православия, исконно русской религии, нравственно оздоровляющую атмосферу в обществе. Во-вторых, вернуть авторитет РПЦ через пропаганду несравненной высоты и жизненной правды ее идеалов. В-третьих, немедленно приступить к осуществлению в жизни каждого человека идеалов православной церкви, выраженных в подвиге веры, подвиге любви и подвиге труда, оказывая деятельную нравственную и материальную помощь всем родственным частным починам: «Многие мечтают о радости веры и любви, не желая приступать к соответствующим подвигам. Радость есть венец подвига и не дается тем, кто не хочет принять на себя крест подвига. Зато христианский подвиг непременно приведет к радости того мира, которого никто не отнимет у нас, он один может вывести наше отечество и все человечество из всевозможных осложнений и затруднений»[507].
Так Неплюев Н.Н. обращается к гражданам России, к своим соотечественникам и единоверцам: «В единении сила! Необходимо, чтобы люди доброй воли соединились вместе, оказали бы нравственную поддержку друг другу, выработали бы совместно определенную программу практического осуществления добра в жизни и немедленно приступили к осуществлению этой программы, поощряя и поддерживая согласные с ней почины частных лиц и собственной деятельностью указывая те добрые пути, на которых, без опасности для блага церковного, государственного и общественного, могут быть осуществлены идеалы истинной христианской жизни.
Мы немощны и слабы, но сила Божия безмерно превышает немощи наши. Приступим к святому делу стройной организации добра на лоне православия, отдадим себя в руку Божию, и да будет святая воля Его в нас, с нами и через нас!»[508].
Неплюев Н.Н. был убежден, что цели умиротворения и единения в обществе могли бы быть достигнуты деятельностью организации, соединяющей людей доброй воли на всем пространстве обширной Российской империи в их общем стремлении пробудить общественную совесть, – всероссийским братством. Предполагалось создание братских союзов с оздоровляющей духовной атмосферой во всех городах и селах, то есть везде, где найдется хоть несколько человек доброй воли, живого духа и живой любви. Такие братские союзы должны были считаться отделениями и действовать под руководством, контролем и покровительством центрального управления, расположенного в Петербурге: «В единении сила. Необходимо тесное единение между всеми представителями живой любви, чтобы любовь стала силою или, вернее, проявила силу свою, могла стать реальною основою жизни. Любви так трудно бороться со злом. Ведь бороться с ним она может только путями, достойными любви, тогда как злоба крайне неразборчива в средствах. Против обмана, клеветы и грубого насилия любовь может защищаться только организацией добра, обособлением от зла, единением в братолюбии и несокрушимым терпением»[509].
Тогда, по мнению Неплюева Н.Н., через подобное общение между лучшими представителями мирян и лучшими представителями духовенства, осуществлялось бы общение доверчивое и непринужденное, способное порождать живую связь между людьми.
Заметим, уже в 1903 году Неплюев ясно формулирует свою удивительно глубокую мысль о переходе всего русского государства к жизни по вере через национальное покаяние – мысль, конкретизацией которой стала идея Всероссийского братства.
Всероссийское братство, по мысли Неплюева, могло бы оказать благоприятную помощь в деле организации братских союзов в учебных заведениях, открытия детских общежитий при сельских школах, в оказании материальной поддержки сельским священникам, учителям. Не менее значимой могла бы быть и помощь в деле организации всякого рода труда: земледельческого, промышленного, торгового.
Таким образом, Неплюев надеялся на возвращение всего общества к традициям церкви – трудовым общинам времен апостольских, когда дружно и бескорыстно работали на общую пользу, в подвиге веры черпая, силы для подвига труда.
Вместе с учреждениями и структурами всероссийского братства постепенно сформировалась бы и партия мирового прогресса, к главным программным постулатам которой Неплюев относил следующее:
1. Православие, Божией милостью самодержавие и народность как принцип независимой самобытности русской культуры и жизни.
2. В русской православной культуре сосредоточена высокая и глубинная жизненная правда, а не в мерах полицейского ограничения и полицейского устрашения, которые не исцеляют, а лишь созидают социальный строй, наводя внешнюю позолоту порядка и тишины на реальную анархию умов, сердец и жизни.
3. Власть должна быть сильна и проявлять свою мощь в тот момент, когда это необходимо для поддержания порядка и ограждения основ русской государственной жизни от насилия и поругания. Однако надеждой России должны быть мирная гармонизация веры, разума и жизни в русской жизнедействительности, пробуждение церковного, государственного и национального самосознания. Власть должна проявлять свое могущество только в тех случаях, когда надо оградить самые основы русской самобытной жизни и свободу действий поборников этих основ.
4. Для пробуждения самосознания и выяснения совершенно определенной программы мирного, самобытного прогресса, необходимо учредить орган печати, который мог бы быть знаменем и соединительным звеном для всех честных элементов русского общества, желающих блага России и самобытного мирного прогресса для нее.
5. Отношения к инородцам и иноверцам, входящим в состав Российской империи, должны быть полны братской любви и уважения к свободе их самобытности. Насилие не может убеждать, не может внушать любовь и уважение, а может только вызывать упорство и враждебность.
6. Братской любви и уважения должны быть полны и отношения к любым самостоятельным народам. Нельзя навязывать им чужие основы жизни, но должно ревниво и стойко отстаивать в отношениях с ними самобытность русской жизни и проповедовать русскую правду, не столько бесплодной критикой их заблуждений, сколько честным и стройным осуществлением русской правды в собственной жизни и братской поддержкой родственных по вере и национальности народов. Не следует обособляться от других народов, но перенимать от них все лучшее, гармонизируя с основами русской жизни[510].
Новые идеи Неплюева Н.Н. получили широкий общественный резонанс. В январе 1907 года накануне Собора РПЦ он приглашается в МДА с циклом лекций по идеологии и организации трудового братства как составной части всероссийского братства людей доброй воли и партии мирного прогресса.
К осени 1907 года Неплюев подготовил устав всероссийского братства и для утверждения его прибыл в Петербург (в ноябре). Пробыв в столице около месяца, он тяжело заболел и по возвращении в Воздвиженск 21 (3 февраля) 1908 года скончался.
4.6 Единомышленники Неплюева Н.Н.
К Неплюеву Н.Н. стали примыкать все те, кто верил, надеялся и призывал к мирному обновлению страны. Все они стали не только рьяными пропагандистами его дела, но и его защитниками.
Друзей-покровителей, которых у Неплюева и его братства было немало. Другом братства был, к примеру, епископ Сергий (Соколов), который с 1891, был викарием Черниговской епархии, а с марта 1893 года – епископом Черниговским. Он не раз бывал в Воздвиженске, с большим одобрением принимая саму идею братского общежития.
Почетными членами братства были Принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, преосвященный Макарий (Троицкий), бывший епископ Калужский и Боровский, преосвяшенный Петр, епископ Пермский. Первым членом-соревнователем братства стал известный священник Григорий Петров[511].
Неплюев Н.Н. находил понимание и поддержку у членов императорской фамилии. Так 5 марта 1900 года, после приема у принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской, Неплюев имел счастье удостоиться продолжительной аудиенции у ее императорского величества государыни императрицы Александры Федоровны[512], оставившей о себе неизгладимое впечатление «…вдумчивым отношением к обстоятельствам русской жизни и любовью к русскому народу»[513].
Подлинным другом братства стал приват-доцент Московского Университета Александр Александрович Лютецкий. Он еще в Москве основал христианское братство из студентов университета. Узнав о Неплюевском братстве, Лютецкий поехал в Воздвиженск с намерением пожить там и написать магистерскую диссертацию. Но так и остался в братстве. Бросив университет, и намечавшуюся профессорскую карьеру, он стал членом братства и учителем в сельскохозяйственной школе.
Доброжелатель братства И.И. Барановский написал завещание в пользу братства всего своего имущества. Также этот друг Неплюева Н.Н. и убежденный сторонник его дела, обратился к отцу Иоанну Кронштадскому с просьбой вступиться за православное Крестовоздвиженское трудовое братство и написать статью в его защиту. По убеждению Неплюева, этот поступок Барановского ставил в неловкое положение и отца Иоанна и братство. С одной стороны, усматривалось злоупотребление добротою уважаемого пастыря, которого просят о защите дела, ему лично совсем незнакомого. С другой стороны, само братство становилось в странную позицию, точно хотело спрятаться от нападок на него под защиту авторитетного, всеми уважаемого человека. Эти размышления заставили Неплюева послать святому старцу телеграмму с просьбой принять его для личных объяснений.
В начале 1900 года Неплюев встречается с отцом Иоанном Кронштадтским. Святой старец пригласил Николая Николаевича в алтарь на время служения литургии, а затем состоялась беседа, в которой обсуждалась ситуация в братстве. Отец Иоанн благословил деятельность братства и сказал: «Пошел за Христом, нельзя, чтобы не гнали, не злословили, не ненавидели за имя Его. Радуйся тому. Это доказательство, что ты служишь делу Божию, а не делаешь дело человеческое. Терпи. Даст Бог, смягчатся сердца гонящих тебя и тебе даст Господь терпение и великодушие, и кротость, и смирение, и любовь»[514]. Расставаясь с Неплюевым, о. Иоанн сказал: «рад, что с тобою познакомился, я нашел в тебе истинно русского дворянина, занимающегося истинно дворянским делом»[515]. Попутно отметим, что позже деятельность братства благословил и известный старец Варнава Гефсиманский[516].
Нельзя не упомянуть и священника Александра Секундова, который служил в Крестовоздвиженском храме и вплоть до своего ареста в 1925 году, оставался духовником Братства.
Вспомним, что Неплюев Н.Н. также часто бывал за границей, публиковал там свои работы, встречался со многими религиозными и политическими деятелями. Благодаря этому неплюевское дело стало на западе известным и уважаемым. Так, Неплюева выбрали почетным президентом Конгресса единого человечества, проходившего в Париже в 1900 году. Однако видя, что из форума братской солидарности различных религиозных и политических сил Конгресс превратился в националистическую трибуну, Неплюев вскоре сложил с себя полномочия председателя и покинул Конгресс[517].
Пресса проявила значительный интерес к братству. Не раз о нем появлялись доброжелательные заметки. Из церковных писателей положительно отозвались о братстве Н.Д. Жевахов, профессора П.Я. Светлов и М.М. Тареев. Впрочем, последний высказал и ряд критических замечаний, большей частью справедливых.
Также, нельзя не сказать, что от душевных травм, связанных с наветами и непониманием, Неплюева Н.Н. спасало, как всегда, Евангелие, экономически и нравственно прирастающее Крестовоздвиженское трудовое братство, верные сторонники и единомышленники.
4.7 Оппоненты Неплюева Н.Н.
Теперь скажем о проблемах, связанных с взаимоотношениями братства и окружавшим его обществом. Их было предостаточно, причем, – как со светским миром, так и с РПЦ.
Отдельную печальную главу составляет история взаимоотношений братства со священниками Крестовоздвиженского храма. Следует сразу сказать, что они часто менялись. По крайней мере, до 1908 года было не менее пяти священников. Причин несколько. Прежде всего, большинство из них не понимало самой идеи братства, считая его социалистической или толстовской общиной. Другая причина – это конфликт из-за лидерства в духовно-руководственной сфере. Священнику привычно считать себя духовным лидером общины. Здесь ситуация была иной – таким лидером был Неплюев Н.Н., и от священника требовался большой такт, чтобы найти свое достойное место в братстве. Его положение осложнялось еще и тем, что по Уставу братства кандидатура священника храма предлагалась Думой и утверждалась епископом-попечителем братства.
В Отчете блюстителя братства за 1899 год можно найти следующую запись: «Нам пришлось расстаться с бывшим священником нашего храма о. Сергеем Ч. Братство он постоянно ставил в необходимость выбирать между потерей любви, уважения и доверия к нему или к блюстителю Братства»[518]. Речь идет о священнике Сергии Четверикове (1867-1947), впоследствии эмигранте, духовнике РСХД, авторе известных книг «Старец Паисий Величковский» и «Великим постом». Священник Сергий, только что окончивший Академию, служил в Крестовоздвиженском храме братства с 1896 по 1898 год. В 1901 году вышла его брошюра «Новая попытка обновления человечества», отрицательно оценивающая книгу Неплюева «К лучшему будущему»[519]. Там священник Сергий пишет, что Неплюев «не замечает живущего в мире добра, не видит благодетельной деятельности Христовой Церкви, и не сознает необходимости подчиняться ее опыту в деле христианского созидания душ»[520]. «Истины христианства в изложении Неплюева Н.Н. принимают характер какой-то отвлеченный и маложизненный»[521]. Касаясь воззрений Неплюева на «бессистемную благотворительность» священник Сергий Четвериков замечает: «Нам бросаются прежде всего в глаза резкое противоречие между тем, что говорит св. Евангелие, и учением Н.Н. Неплюева»[522]. Но больше всего священнику Сергию не нравится то, как Николай Николаевич понимал любовь: «в то время, как и св. Евангелие, и православное учение веры под христианкою любовью всегда разумеют настроение сердца, Н.Н.Н. под любовью разумеет внешние дела»[523]. А о приведенном выше фрагменте детских воспоминаний Неплюева, где тот «духовно коченел» с нелюбящими людьми, священник Сергий говорит: «Ему легко и отрадно только с любящими. Но такова ли истинная любовь? Истинная любовь - любить всех без различия»[524]. Везде в замечаниях священника Сергия сквозит стремление уязвить Неплюева с позиции непогрешимого адепта Православия, хотя его соображения содержательно спорны, а нравственно небезупречны, так как скорее основаны на личной убиде. Более того, обвинения отца Сергия не совпадают с настоящим представлениями Неплюева Н.Н. о любви (о которых мы достаточно сказали выше): «Недостаточно иметь в руках светильники дел наших, нужен елей веры и огонь любви.
Нет таких дел, которые бы сами по себе могли спасти нас, если любовь не занимает в сердце нашем места первого, если дела наши не являются плодами любви. Не дела наши пойдут за нами в вечность, а вдохновение любви сделает нас близкими, родными, братьями по духу ангелам и святым в Царстве Божьем, сделает нас достойными причастия мудрости и любви Бога святого, способными вместить блаженство вечное, уготованное нам прежде создания мира»[525].
Таким образом, Николай Николаевич продолжает возвещать значение любви в деле спасения, о которой поучал Сам Христос Спаситель (например: Иоан.13:14) и далее продолжили святые апостолы Его (1 Пет.4:8; 2 Иоан.1:6; Галл.5:22; Кол.3:14; 1 Тим.1:5 и много других мест): «Любовь, одна любовь приближает нас к Богу, делает нас братьями по духу всем верным чадам Его, дозволяет Богу святому открыть перед нами врата Царства Небесного, не насилуя нас и не изменяя святости Своей, сделать нас причастниками вдохновения любви, мудрости, силы и славы Своей.
Не дела страха, не дела корысти, не дела политики, хотя бы дела эти и носили характер правоверия и служения в дело Божье, спасут нас.
Спасают нас только дела любви, и не как дела, а как естественный плод любви, из любви вытекающий и любовь в нас возвращающий от любви в любовь.
Только любящие, и одни нелицемерно любящие услышат от Господа благословенные слова: хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф. 25:21).
И идут сии в жизнь вечную, на брачный пир в чертогах Отца Небесного»[526].
Вообще, если говорить о проблеме священника в неплюевском братстве, то для Неплюева, по крайней мере, это не было неожиданностью. С самого начала возникновения братства Неплюев надеялся, что священника можно будет вырастить в самом братстве. И казалось, что эта надежда осуществится, но Илья Кобец, который готовился стать священником трудового братства в 1893 году скончался.
Особое место занимает конфликт между Неплюевым и священником Романом Медведем, канонизированным РПЦ в 2000 году. Он приехал в братство 12 января 1901, однако в конце этого года его уже в братстве не было. А перед отъездом священник Роман послал донесение в Синод, в котором он резко отрицательно отозвался о деятельности братства. В донесении он писал: «Настоящая экономическая организация братства грозит обратить его в коллективного помещика, весьма тяжелого для округи, поскольку всякая частная благотворительность является запрещенной по уставу. Получается самая жестокая форма капиталистического строя, без всякого выражения не только христианских, но и просто человеческих чувств. Труд братства потерял нравственно-оздоравливающее значение, следовательно, по своему жизненному принципу братство неуклонно стремится в самоуслаждение. … Исторически сложившиеся отношения братства к православному священнику ненормальны. Братство постоянно разделяло в священнике нравственную личность и носимый им сан и через то открыло себе широкую дорогу для осуждения и попирания священства. Согласно этому разделению, все в пастырском руководстве неприятное для овцы и стада может быть относимо к личности священника, не имеющей никакого отношения к носимому им сану. Пастырь должен пасти овец, как того желают овцы. … Презирать священника как личность и получать от него Святые Тайны не дело доброго мирянина»[527].
Характеристика экономической жизни братства, как «формы капиталистического строя», данная священником Романом, вряд ли справедлива. Наоборот, вся предыдущая и последующая история братства говорит о том, что в нем был реализован подлинный христианский социализм, то есть форма обобществления имуществ, основанная на братской любви, где труд имел в высшей степени нравственное значение. Сложнее обстоит дело с обвинениями священника Романа в презрении к нему как личности. Думается, что молодой священник, получивший свой первый приход, не смог должным образом найти свою нишу в столь необычном духовном здании, как Крестовоздвиженское братство. Интересно, что в 1902 году было опубликовано «Частное ответное письмо Н.Н. Неплюева на письмо священника Иванова»[528], где под именем священника Иванова, по-видимому, имелся в виду отец Роман. В этом письме Неплюев высказывает свой взгляд на конфликт. Из него, в частности, выясняется, что священник Роман на исповеди требовал от женской половины Братства открытия ему всех сугубо личных привязанностей и симпатий. Девушки обиделись и просто перестали ходить к нему на исповедь, а отец Роман обвинил в этом Блюстителя, который, якобы, настраивал братчиков против священника.
Отметим, что насчет отношений мужской и женской половин в братстве существовали очень строгие нормы. Молодым людям не позволялось гулять вдвоем, особенно ночью, они могли разговаривать только на вечерах, устраиваемых в Семьях. Предложение делалось через Марию Николаевну, если получено согласие, то все равно они могли видеться только на вечерах в присутствии других. Однако, на брак может не согласиться Дума[529]. Так что каких-либо «блудных» связей и быть не могло.
Предъявляет Неплюев и другие претензии к священнику Роману:
– не хотел общаться с простыми братчиками, считал это «потерей времени»;
– обвинил Н.Н. в материальной непорядочности;
– просил Марию Николаевну никогда не передавать Н.Н. содержимое их разговора (М.Н. смутилась, но не подала виду);
– после первого отвергнутого совета (Думе и Педагогическому Совету) перестал давать их вообще;
– в споре применял такой аргумент: «вы этого понять не можете, т.к. богословие не изучали»;
– высказывал мнение, что «совесть важнее любви»[530].
Неплюев, на правах Блюстителя, жестко высказывается в сторону отца Романа: «Ваш престиж наиболее страдает именно от того, что прихожане ваши не видят в вас ни справедливой оценки добра и зла в себе и других, ни покаяния во зле даже и тогда, когда оно проявляется в вас наиболее ярко»[531]. «Горе в том, что вы не устояли в любви, что опять разум, а с ним вместе и гордость в вас, в жизни вашей и в отношениях ваших перевесили любовь, почти потушили ее»[532]. Относительно «бесправного положения» священника в Братстве Неплюев пишет: «В частности и мне именно этого и не прощали по поводу того, что в уставе я не предоставил священнику каких-то исключительных прав, которых я действительно ему не предоставил, не желал предоставить, скорбным опытом жизни познал, что очень благоразумно сделал, что не предоставил и могу только тому радоваться не только за Братство, но и за Церковь Православную»[533].
Проблема священника в Братстве действительно оказалась сложной. Однако, в конце концов, она разрешилась. В последние годы жизни Неплюева священником Крестовоздвиженского храма стал священник Александр Секундов, сумевший, видимо, найти должный модус поведения. Отец Александр долгое время, вплоть до своего ареста в 1925 году, оставался духовником Братства.
Продолжая тему непростых отношений с РПЦ, отметим, что проблемы тут возникали не только со священниками храма. В августе 1893 году умер епископ Сергий, и Устав братства утвердил уже новый Черниговский преосвященный – Антоний (Соколов). Хотя новый епископ и был попечителем братства, но его жизнью не слишком интересовался. За 15 лет, вплоть до смерти Неплюева, он лишь однажды посетил братство, быстро осмотрел школу и уехал. Видимо, вся деятельность Неплюева была ему безразлична.
Отрицательно относился к братству и первоприсутствующий член Святейшего Синода, митрополит Санкт-Петеребургский Антоний (Вадкоский), который писал графу Лансдорфу: «Общество по своим задачам двусмысленное, для многих сомнительное»[534]. Митрополит даже отказывает братству в названии «община», считая более правильным называть его «обществом»[535]. Вследствие столь негативного отзыва о братстве императрица Александра Федоровна отказалась принять его под свое покровительство.
Профессор В.И. Экземплярский, написавший после смерти Неплюева прекрасную статью о нем[536], упоминает, что и сам обер-прокурор Синода Победоносцев неодобрительно отзывался о Братстве. Подтверждает это и писатель А.С. Панкратов: замечая: «Победоносцев не выносил Братства, Верил всем нелепым слухам о нем»[537]. Панкратов приводит следующий разговор между Победоносцевым и Неплюевым:
«… – Что за охота вам заниматься не своим делом? Если хотите послужить Богу, выстройте монастырь, примите монашество, и мы скоро сделаем вас епископом.
– Но моя цель – просвещение народа.
– Оставьте народ. Ему не нужно просвещение, а государству народное просвещение даже вредно, ибо может поколебать его устои»[538].
Трудно судить, насколько точно передан разговор, но, во всяком случае, он характерен. Вся деятельность Неплюева с точки зрения консервативного крыла Церкви была крайне сомнительным новшеством, толстовщиной, ересью в протестантском духе. И потому деятели этого крыла всячески старались помешать Неплюеву. Тот же Панкратов отмечает, что Победоносцев активно препятствовал утверждению Устава братства. А Неплюев, и как юрист и просто как человек огромного ума, великолепно понимал важность утверждения Устава, и с огромным упорством добивался этого, пуская в ход свои обширные аристократические связи. И утверждение Устава, причем на самом высшем уровне, явилось огромной победой Неплюева, во многом предопределившей стабильное существование его детища. Дело в том, что волю императора Александра III не смел отменить никто, в том числе – епископ или даже Синод. А потому они вынуждены были не только мириться с существованием братства, но и склоняться перед зафиксированными в нем положениями – в частности, что епископ Черниговский является попечителем братства и что выбор кандидата на место священника храма зависит от Думы. Эти положения и не позволяли (либо личным распоряжением епископа, либо через назначенного им священника) развалить братство. Отметим попутно, что братство было единственным местом в России, где священник выбирался приходом. Это также объясняет, почему дело Неплюева имело мало последователей – последователи были, но их деятельность легко пресекалась епархиальным начальством. Так, в Новгородской епархии священник Николай Опоцкий (позже – епископ Макарий) основал, по образцу неплюевского, Вельбицкое братство с приходской школой. Но в 1910 году епископ Гурий отстранил о. Николая от заведывания и законоучительства[539]. Такая же судьба, возможно, ждала бы и Неплюева, согласись он на предложение Победоносцева относительно принятия монашества.
Надо отметить, что посмотреть братство приезжали очень многие, так что братчики в конце концов построили для приезжих гостиницу. Однако многие приезжали учить Неплюева христианству, искренне считая, что он неверно понимает суть православной благотворительности. И не только они. С неприязнью и презрением относились к Неплюеву и окрестные помещики. Они считали, что он занимается совершенно не дворянским делом. К сожалению, и священники близлежащих церквей также относились к братству негативно, впрочем, также как консистория и городские власти.
По мере роста известности, у братства появились многочисленные литературные противники. Уже первая публикация Неплюева «О священной обязанности русского дворянина» (1880 года) вызвала полемику. Профессора Иванюков заявил, что у образованного и богатого человека нет стимулов следовать примеру Неплюева. Знаменитый публицист и философ Михайловский едко писал, что историческое призвание помещика – дрессировать собак, а не воспитывать людей.
Известный публицист и некогда убежденный либерал М.О. Меньшиков, побывав в братстве и решив, что все совершающееся там – неискренне, также опубликовал несколько разгромных статей в газете «Неделя» в разделе «Отклики» против Неплюева и его братства. Меньшиков не только сравнивает братство Неплюева с энгельгардтовскими и толстовскими колониями, но и говорит, что оно существует "за чужой счет", за счет лишь состоятельного основателя братства. Меньшиков утверждает, что вступать в братство людей побуждает «соблазн богатства»[540]. Саму идею земледельческих и трудовых общин Меньшиков признавал прекрасной, но в случае Неплюева Н.Н. он видел неудавшийся опыт. Более удачными предприятиями братства Меньшиков признает опыт меннонитов и закавказских духоборов. Более того, Меньшиков пишет: «…попытки возникали искусственно и на чужой счет, и всегда лопались. В настоящее время существуют три известные попытки этого рода: В.В.Европкина на Кавказе, Н.В.Левитского на Юге и Н.Н.Неплюева в Черниговской губернии… Всех этих трех представителей я знаю лично и люблю, как людей интересных и энергичных. Но со всеми тремя, вглядевшись в дело их, я совершенно не согласен и не имею ни малейшей веры в их "идеи". Дело в том, что во всех трех случаях общинная братская жизнь сама себя не окупает; колония близ Новороссийска требует постоянной помощи от своего основателя, который для добывания средств должен работать где-то на фабрике, т.е. в капиталистическом производстве, которое его община должна бы отрицать. Артели Левитского – они и основаны на пожертвования, и ими же да субсидиями земства держаться. "Трудовое братство" г-на Неплюева, как видно из отчетов, тоже себя не окупает и требует присутствия неоскудевающей руки. Во всех трех случаях, очевидно, опыт держится только личною энергией названных лиц: с их смертью, как я глубоко убежден, дело их рухнет, как исчезло замечательное движение, вызванное А.Н.Энгельгардтом, автором "Писем из деревни". Я, конечно, безусловно, сочувствую трудовой жизни в деревне и братской взаимопомощи, но столь же решительно убежден, что искусственно, на чужой счет ничего нельзя устроить. Я верю в полную осуществимость даже Царства Божиего, но на свой счет и своими усилиями тех, кто войдет в него. Мне кажется, прежде чем не явятся элементы, вполне пригодные для хороших коопераций, прежде чем не явятся честные трудолюбивые люди, – сколько-нибудь прочные трудовые общины невозможны. Это лучше всех понял Н.Н.Неплюев, воспитывающий членов своего братства посредством особой сети приютов и школ. Но и у него – так как воспитание идет "на чужой счет" – грех искусственности сказывается во многом, особенно в непрочности общинной жизни. Около четверти приготовленных к новой жизни братчиков, несмотря на соблазн наследовать огромное состояние, все-таки ушли из братства. Еще хрупче артели г-на Левитского, а колония г-на Европкина представляет сплошное сплошное крушение; тут столько раздоров и разрушенных надежд, что и не счесть. А о более мелких «колониях» я и не говорю; по всем рассказам, они распадаются; не слышал ни об одной общине, которая процветала бы. А люди во главе их становились незаурядные. Н.Н.Неплюев, В.В.Европкин, Н.В.Левитский не только идеалисты, но и хорошие практики и далеко не пролетарии. У всех у них есть связи, образование, умение вести пропаганду своих убеждений и печатно, и устно, и, наконец, люди они пожилые, т.е. с жизненным опытом, который стоит хорошей школы. И все-таки дело у них идет неважно. Приходится не только материально нести убытки, приходится в самой идее допускать тяжелые компромиссы, которые обессмысливают иногда все дело. Новороссийские, например, колонисты выделывают, между прочим, вино на продажу; христианское трудовое братство г-на Неплюева держит два винокуренных завода. Общины, стремящиеся осуществить нравственный идеал жизни, эксплуатируют окружающее население, торгуют всяким товаром без разбора и вступают во всякие союзы, хотя бы с сомнительным назначением. Начатые с целями возвышенными и чистыми, общины очень быстро или распадаются, или принимают вид уже существующих коопераций, основанных только на выгоде. Чем объяснить этот грустный факт? Ошибкою ли в самом принципе братской жизни? Конечно, нет. Идея земледельческих и вообще трудовых общин прекрасна; хоть и не часто, но встречаются случаи вполне удавшихся колоний – стоит назвать меннонитов или закавказских духоборов. У них при невероятно плохих внешних условиях, в изгнании, на почве бесплодной и суровой, очень быстро земля превращается в Ханаан и все жители ее богатеют. Они не требуют ни горячих статей в печати, ни общественной благотворительности, ни субсидий от земства, ни "помощи человечества из Англии", ни винокуренных заводов. Они сами себя окупают и дают большие избытки (которые, кстати сказать, часто и губят их дело – внося нравственный разлад). У них и природа, и скот, и сами люди приобретают вид пышный, роскошный, а главное, в общине держится высокий дух действительного, не теоретического, не книжного, а живого братства, которое и творит это чудо счастливой жизни. Да, но это не достигается так просто, как кажется иным мечтателям. Это и в самом деле почти чудо, т.е. явление, требующее силы почти не здешней, и силы нравственной. В удавшихся кооперациях все держится на нравственном принципе, на одушевлении веры горячей, на неудержимом стремлении к жизни новой, свежей, безукоризненной. Люди такого закала, когда сходятся вместе, непременно образуют прекрасную группу; без всякого плана, «устава», статей и дебатов. Хорошие элементы входят только в хорошие же сочетания: как их ни размести, все выйдет красиво, сильно и жизненно. Зачем тут "лозунги" и "знамена"? …Нынче много говорят об «организации добра», но я сколько ни видел подобных организаций, вынес убеждение, что добро нельзя организовать искусственно. Добро само по себе есть сила организующая, которая, раз она есть налицо, непременно сама сорганизуется; она сложится так, как и представить трудно. … Поэтому, когда я вижу истинно хорошего человека, мне за него не страшно; он непременно выйдет из дурных общественных союзов и войдет в хорошие, он кооперируется с подобными ему людьми естественно и просто, не имея даже представления о лозунгах и девизах. Если же человек "так себе", со слабостями и без трудовых привычек, то я уверен, что он ни в одной общине не будет нужным … »[541].
В своей следующей публикации от общих измышлений М.О.Меньшиков перешел непосредственно к нападкам на Н.Н.Неплюева: «… мне тяжело писать против этого почтенного деятеля, с которым меня связывают хорошие личные отношения, но боюсь, как бы мое молчание не было сочтено за знак согласия с ним. Своим участием в журнале, где печатается г-н Неплюев, я мог дать повод считать себя его единомышленником, что совершенно неверно. Самый принцип деятельности г-на Неплюева я считаю большой ошибкой, которая будет сознана когда-нибудь – если не им самим, то публикой. Когда несколько лет тому назад я впервые прочитал брошюру г-на Неплюева о трудовом братстве в Черниговской губернии, то пришел в восторг и собрался писать о братстве, но, к счастью, что-то мне помешало. Затем года три тому назад г-н Неплюев посетил меня и подарил свои сочинения. Из многочисленных бесед с ним я вынес уже некоторое разочарование, из сочинений его – еще большее, стихотворения же его учеников, изданные в его честь, показались мне нескромными в выражении обожания. Я слушал лекции г-на Неплюева о его братстве (в частных домах) и убеждался из них как раз в противном тому, что он доказывал. Наконец, по просьбе Николая Николаевича, я посетил его черниговское братство и провел в нем, в начале августа прошлого года, неделю… старался – сколько доступно моим силам – вглядеться и уяснить себе истинный дух деятельности г-на Неплюева. Нечего говорить, что от меня не скрывали ничего, что всего лучше рекомендует братство. И при всем том – как это ни грустно было для меня – я вынес окончательно разочарование, которое не скрыл от моих любезных хозяев. Меня пригласили лично ознакомиться и высказать свое мнение, – я это и сделал, как мог… Самого Н.Н.Неплюева я считаю человеком замечательным, в своем роде, религиозным утопистом, исполненным самых благих намерений, – но, к сожалению, не только благих. Мысль его – устроить жизнь на началах христианского братолюбия – прекрасна, но средства для этого взятые, как мне кажется, не безупречны. В черниговском братстве я не встретил тех начал, которые считаю христианскими. Опять же скажу, что, может быть, не г-н Неплюев ошибается, а я; в спор вступать не буду, – но мне хотелось только сказать, что между нашими понятиями о христианстве лежит пропасть. У г-на Неплюева я нашел огромное, многомиллионное имение с цветущею экономикой … среди крайне стесненного населения. Это очень бедное и невежественное население обрабатывает и свою землю, и дает возможность существовать неплюевской общине. Сама себя она не вполне прокармливает. Братство со своими школами, приютами и пр. состоит большею частью из крестьянских же детей (по строгому выбору), но перевоспитанных немного на барский лад. Мне очень понравились сначала тишина, благопристойность, чинность жизни в братстве, чем-то монастырским – но хорошим монастырским повеяло на меня. Но затем я увидел, что эти дети народа уже навсегда оторваны от народа и не возвращаются к нему, увидел, что к родному крестьянину они относятся с интеллигентным пренебрежением, что их идеалы, вкусы, привычки – не народные, и мне показалось, что я вижу мужицких детей, переделанных под шляхту. Они еще принимают участие в полевых работах, но все стремятся в учителя, управляющие, конторщики, бухгалтеры, приказчики и т.п. Все они порядочно образованы, начитаны; некоторые из них пишут стихи, прекрасно декламируют, играют на скрипке и т.п. Все они связаны материальным соблазном – огромное богатство г-на Неплюева дает им не крестьянскую, вполне обеспеченную обстановку в настоящем и надежды в будущем (г-н Неплюев имел, как известно, намерение оставить свое имение братству). Живут в общине довольно дружно, что достигается беспощадным выбрасыванием за борт всех, кто только не повинуется порядкам общины беспрекословно. С первого взгляда можно подумать, что законом жизни здесь служит взаимная любовь, но затем вы замечаете внутренние, как бы прикрытие гирляндами хороших слов железные механизмы личной воли г-на Неплюева, замечаете самую суровую, деспотичную дисциплину. Она поддерживается, конечно, не наказаниями, а системою взаимного надзора и страхом изгнания. Тут почти каждый имеет наблюдателя своей души, и всем вменено в обязанность разыскивать сучки в глазу у братьев своих. Поступки друг друга собираются, записываются в нарочно заведенные книги, публично обсуждаются и оберегаются от забвения. Около трети окончивших школу не выносят этого нравственного удушья и , не смотря на указанные соблазны, по окончании курса не вступают в братство. Между теми, кто остается, я не заметил искренней любви (в большей степени, чем всюду среди товарищей), не заметил искренней радости жизни …
Правда, никогда в жизни я не видел столь бесчисленного, повального целования друг с другом, стольких рукопожатий, речей приветственных и даже слез (на церемониях акта), – но все эти изъявления любви были, как оказалось, заранее обдуманы, определены программой, установлены обычаем. Никогда в жизни я не слушал столько нравоучений и повторения слов "Бог – любовь", – но того, чтобы сама жизнь здесь была нравоучительна, чтобы она безмолвно обнаруживала этого Бога – я не заметил. Н.Н.Неплюев делает, кажется, все возможное для того, чтобы братство сложилось в христианскую идиллию, но ошибка его в том, ему хочется сохранить и все то, что эту идиллию отрицает, все так называемые "соблазны мира сего" – богатство, комфорт, почет и мир со всеми. Является необходимость в компромиссах с совестью, и самых широких. Получается фальш – откровенно скажу – для меня казавшаяся невыносимой. Я бесконечно далек от того, чтобы считать себя истинным христианином, но мое представление было возмущено тем, что я видел. Если бы г-н Неплюев признал смиренно, что практика его отрицает христианский идеал, то мы имели бы в его лице замечательный пример человека, стремящегося к христианству. Но г-н Неплюев утверждает обратное и видит в своей деятельности именно то, чем должно быть христианство, а потому и крайне преувеличивает достоинства своих учреждений. Было хорошее время, когда Н.Н.Неплюев, никому не известный отставной дипломат, засел в деревне, окружил себя мужицкими ребятишками и скромно учил их тому, что сам знал, заботился о них, как о своих детях. Это было дело христианское, прекрасное. Но прошли года, отошло смирение, явилось желание показать всем свое доброе дело, явилась необходимость придать ему грандиозную видимость – и наступил период, как мне кажется, упадка. Дни черниговского братства, по-видимому, сочтены. Живое начало в нем замирает, – для меня, по крайней мере, это несомненно. Община могла бы существовать очень долго, если бы ее оживляла какая-нибудь великая идея – религиозная или нравственная. В черниговском братстве я такой идеи не заметил, хотя "на бумаге" она и числится. Повторяю – мне очень не хочется обидеть кого-нибудь этой заметкой. Она вынуждена: Н.Н.Неплюев естественно стремится сделать свое личное дело – общественным. От меня требуют моего мнения об этом деле – и я его высказываю»[542].
Подобные впечатления высказывает бывший братчик Абрамов И., но его слова в основном укоряют Неплюева Н.Н. в строгой дисциплине и его оценки более объективны в сравнении с фрагментарными впечатлениями Меньшикова М.О. Более того эти статьи Меньшикова М.О. полны внутренних противоречий и не совпадают с действительным положением братства. О таких критиках, которые способны лишь на то, чтобы оскорбить, оболгать и не предложить лучшего, Неплюев Н.Н. справедливо говорил: «Все это ясно доказывает право наше, не погрешая против духа христианской любви, называть антихристами и современных нам изменников Христу, не смущаясь негодующими воплями тех, кто, считая завещанное нам Христом Спасителем братство за наивную утопию, выдает за христианство благодушную уживчивость со злом и готово обвинить в гордости и жестокости всякого, кто позволит себе, во исполнение христианского долга, высказать суровую правду, которая неизменно признается ими жестокой, неполитичной и не своевременной»[543].
Неплюев Н.Н. стал живым примером того, как отдельные мнения, основанные большей частью на личных впечатлениях и собственных идеологических установках, возводятся в принципы, за которыми следует либо восхваление, либо порицание. Мало кто пытался понять возникшее явление, потрудился изучить его основательно. И это при условии, что существенные особенности учреждений Неплюева, проявлявшие себя уже в период становления, заставляли придавать им несравненно большее значение и большего от них ожидать.
Оппоненты Неплюева не давали ему, как это чаще всего и бывает, главного – времени, а ведь только оно могло обнаружить, насколько практичны учреждения Крестовоздвиженского трудового братства. Но какой бы ни оказалась их жизнеспособность или, наоборот, утопичность ввиду чрезвычайно высоких требований, предъявляемых к ним их создателем, – и педагогическая система, и православная трудовая община навсегда остались бы интереснейшей попыткой в истории стремлений человечества к облагораживанию своего социального строя и замечательным усилием частного лица в культурном возрождении своего народа. На этом пути непременно должны предполагаться немалые ошибки, но не они составляют главное; важность не в ошибках, а в том положительном и хорошем, что прибавляет новаторская деятельность к уже достигнутому и найденному ранее.
Те, кто не ценили в подвижнической деятельности Неплюева Н.Н. положительного и хорошего, отказали ему в возможности развития, поступили неблагодарно и неблагоразумно, продолжили сетовать на отсутствие социальной инициативы у частных лиц, обвинять представителей имущего класса в том, что они травят свои средства на удовлетворение лишь своей прихоти, возмущаться тому общественному состоянию, при котором гибнут в зародыше многие добрые начинания и торжествует злая рутина: «У нас, – писал Неплюев, – не признают еще за собой обязанности понимать, любить и оберегать человеческое достоинство, а считают своим неотъемлемым правом заподозривать, злословить и всячески оскорблять и вредить»[544]. И потому он заявляет своим противникам лаконично, категорически и буквально по пунктам:
1. Дело трудового братства есть дело веры, мира и любви, дело воспитания детей на принципах добровольной и сознательной дисциплины любви и организации всех видов труда на началах братолюбия;
2. Пусть нас обвиняют в жестокости, отсутствии христианской любви и узости наших педагогических принципов, но тех, кто захочет храм братства и храмы школ наших обратить в вертепы разбойников, непременно будем исключать и из братства, и из школ. Все это по той причине, по которой нельзя допускать в церкви человека, выступающего с акробатическим представлением, как нельзя оставить в хоре человека, который бы вздумал проявлять свою свободную индивидуальность пением камаринской во время херувимской;
3. Наличие винокуренного завода не считаем себе за грех, бессистемной благотворительности не сочувствуем, покупать общественное мнение показным комфортом казарм для наемных рабочих не собираемся;
4. К церкви и государству относимся с искреннею любовью, не видя в этом для себя никакого компромисса;
5. Никогда и ни при каких обстоятельствах вновь принимаемые члены трудового братства от родителей не отрекались;
6. Никогда не было обычая целования мне руки ни после молитвы, ни когда бы то ни было;
7. Приемы в кружки и братство совершаются исключительно священником церкви, следовательно, ни о каких мистериях вне церкви не может идти даже речи;
8. Мы, верные сыны православной церкви, ни в чем от нее не отделяемся, и лишь желаем, чтобы буква не преобладала над животворящим духом, а наше братство не обратилось в фарисейское учреждение;
9. Никогда я в ризы не облачался и никаких богослужений не совершал, а, по благословению епископа[545], с церковной кафедры обращался с поучениями, облекаясь в стихарь, и то до тех только пор, пока в нашем храме Воздвижения Креста Господня не появился настоятель;
10. Нет ни малейших оснований обвинять членов братства в неискренности и корыстных побуждениях, как и говорить о его разложении. Трудовое братство постепенно возрастает как в численном отношении, так и нравственном[546].
Тем не менее, не только интеллигенция, но и крестьяне окрестных деревень к братству относились с большим недоверием. Привыкшие к обману и человеческой порочности, они никак не могли поверить в бескорыстность намерений Неплюева – хоть на поверхности это и не видно, но уж какую-нибудь выгоду он наверняка имеет. Более того, крестьяне отнюдь не прочь были поживиться угодьями братства. Особенно остро эта проблема встала во время революции 1905 года, когда осмелевшие крестьяне жгли поместья и забирали из них скот и орудия производства. По совету губернатора, братчики решили всех женщин и детей увезти в надежное место в город, а мужчин вооружить и поставить охранять угодья[547]. Все обошлось парой выстрелов в воздух.
Так, мы видим, что недоброжелателей у Неплюева хватало. Однако самый коварный и сильный враг гнездился внутри братства. В 1900 году в братстве наступил кризис, если так можно выразиться, «буржуазно-демократическая «революция». Появилась группа учителей, «интеллигентов» братства, которая единым фронтом выступила против самих основ братской любви. Неплюев не называет их имена, а указывает только их инициалы: Р.Е.Л., В.К.Ф, Н.П.П, И.Ф.К. … Все это достаточно известные в братстве люди. «Недовольные» свободно высказывают свои идеи, ругают Блюстителя. Но братчики относятся к ним достаточно благодушно. Напряжение нарастает. Как писал Неплюев, «Яд разливался по Братству свободно»[548].
Прошел Великий пост, Пасха и началась светлая неделя, на которой произошло общее собрание братства. И тут «недовольные» выступили единым фронтом. Они зачитали свои заявления, в которых говорилось, что цель братства, не подвиг, а «удобство в жизни», что в братстве – «мрачная религиозность», «слишком много религиозных собраний», «чрезмерная и сухая идейность», «беспощадно суровое отношение ко всякой мысли и слову», «убито самостоятельное искание истины». Там говорилось, что Николай Николаевич – «полновластный хозяин», а Дума «закрытое судебное учреждение»[549]. Один из выступавших откровенно заявил: «Труд не для стяжания мне представляется слишком большим подвигом … Мое глубокое убеждение, что люди никогда не поймут братство как подвиг, а скорее поймут его, как удобство в жизни, чем в сущности братство и должно быть … У Братства нет будущего … Пусть Неплюев Н.Н. и его семья не ставят нам в обязанность всех тех нравственных требований, которые являются результатом не общего, а их религиозного самосознания»[550].
«Недовольные», поведя за собой все братство, провели решение об экономическом обособлении каждой «семьи», что в корне разрушало идею братства. Несколько дней после собрания для Неплюева были сплошной мукой. Казалось, что Братство гибнет. Вот его впечатления тех дней: «Надо мною лично было совершено настоящее нравственное убийство. С этой минуты я почувствовал себя буквально мертвым, совершенно неспособным на какую-либо деятельность на земле … . Меня подавило сознание нашей общечеловеческой греховности, страшное сознание того, что все люди и сам я в их числе, могут быть также по злобе слепы по отношению к Богу, как мы способны быть по злобе слепы по отношению друг к другу, не сознавая ни своей слепоты, ни своей злобы, ни своей жестокости»[551]. «Все эти страшные дни от 13-го по 16-е апреля (1900 г. - Н.С.), будучи не в состоянии заснуть более чем на самое короткое время, я могу сказать, что душа моя постоянно проводила день и ночь в непрестанной молитве: «Боже, возьми меня отсюда. Ты видишь, что я долее не могу жить. Впрочем, да будет во всем воля Твоя. Если Ты хочешь, чтобы я продолжал жить и действовать, дай мне силу служить на святое дело твое: дай мне терпение, великодушие: кротость, смирение и любовь. Прости и возроди тех, которые ожесточились в ответ на призыв мой. Сам призови их и в немощи нашей сотвори силу Свою!»[552].
Но после братчики одумались и на следующем собрании они поддержали Думу, которая не признала решения первого собрания. «Недовольные», числом 5-6 человек, ушли, братство, по мнению Неплюева, было спасено и стало духовно крепнуть[553].
Однако, возможен и другой взгляд на описанные события. Невозможно отрицать, что неплюевская манера управления братством отличалась авторитаризмом, и в этом отношении заявления «недовольных» были, видимо, вполне достоверны. Да, действительно, бразды правления братства были у Неплюева. Так, в Думе, которая решала в братстве все принципиальные дела, было в 1900 году всего 8 человек, из которых четверо – представители семьи Неплюевых[554]. Правда, позже состав Думы был расширен до 21 чел. Неплюев очень страшился (и, как видим, не без основания) развала своего дела. А потому он следовал своему принципу «добро должно быть хорошо организовано».
Но ясно, что при такой постановке дела свобода личности принижается, на что указывают не сумевшие приспособиться к стилю неплюевского братства. В этом смысле характерны заметки Ивана Абрамова, бывшего ученика Воздвиженской школы. Абрамов пишет: «В этих (неплюевских – Н.С.) школах закладывается фундамент той лицемерной иезуитской дрессировки, которая завершается уже в братстве. Всякой кто не сумеет заглушить в себе личности и отлиться в общую форму, немедленно исключается из школы. Так, в братство попадают уже вполне обесцвеченные фигуры, готовые по данному сигналу обнаруживать разные христианские чувства: плакать слезами умиления, сокрушенно рыдать о своих прегрешениях по поводу малейших отступлений от братских правил, говорить возвышенные речи в сентиментально-библейском стиле; долгие молитвенные собрания, поголовные лобызания, слова любви, сочувствия, признательности, которые щедро сыпятся в братских беседах, не мешают однако братчикам усердно «разыскивать сучки в глазу у братьев своих» и доносить патрону». Сходные отзывы о Братстве появлялись не раз: «Каково же, спрашивается, положение тех несчастных, которые ни искренне, ни притворно не могут предаваться этой своеобразной вакханалии любви»[555].
Однако, само полувековое существование Крестовоздвиженского Братства свидетельствует о том, что в нем был достигнут очень высокий уровень любви, любви живой, основанной на вере во Христа, подлинной любви к ближнему, которая пронизывала все межличностные отношения в общине. Однако, следует отметить здесь два момента.
Во-первых, сам Неплюев не был лишен недостатков. Причем об этом он неоднократно писал. Более того, чем ярче человек, чем более крупным и сложным делом он занимается, тем более заметны эти недостатки, которые часто являются непросветленными сторонами выдающихся дарований такого человека. Неплюев, конечно, был одарен редким даром любви. Но всякий человек заражен падшестью, и у Неплюева любовь не идеальна – зачастую она сопровождается «гипнотизирующей»[556] риторикой, неестественно-экзальтированным внешним выражением, излишне жестким ожиданием перемен в человеке. Естественно, что братчики очень чутко чувствовали эти моменты и старались невольно подстроиться под них, зачастую нарочито и где-то даже комично подыгрывая Неплюеву[557].
Во-вторых, надо признать, что 5-летний срок школьного воспитания «в любви» очень мал – этому человек учится всю жизнь. Поэтому, в условиях «ускоренного обучения», по необходимости возникал прессинг, «иезуитская дрессировка», в рамках которой происходил своеобразный естественный отбор: либо ученик за это короткое время принимал неплюевский модус жизни, либо нет, хотя среди «недовольных» и отказавшихся от жизни в Братстве наверняка были порядочные молодые люди, не сумевшие, однако, смирить себя до любовного приятия всех замечаемых ими недостатков – феномен «мгновенных» душевных превращений»[558] встречается не слишком часто.
Также следует вспомнить о том, что многие проводили аналогии между Крестовоздвиженским трудовым братством и иными братскими объединениями людей в России, но особенно за границей. Чаще всего ему приписывали попытку внедрить в Российской империи опыт Силезии по образу и подобию братства Люттихау. Для прекращения подобных инсинуаций Неплюев обращается в редакцию Черниговских губернских ведомостей с открытым письмом, в котором пытается расставить акценты. В частности, он свидетельствует, что графа Люттихау уважает, дружбу с ним почитает себе за честь, но «заимствовать от него основную мысль и, тем более, учреждать трудовое братство по образцу того, что видел у него, не мог уже по тому одному, что познакомился с ним, когда все дело братства трудового было уже закончено, и что никакого трудового братства, по типу нашего братства, ни в Силезии, ни в какой-либо другой стране Европы не существует. Напротив, во время моего пребывания у графа он созвал представителей многих, основанных им религиозных союзов и просил меня рассказать им о нашем трудовом братстве, желая дать им возможность учредить подобное братство, существование которого он признает весьма желательным для церкви и христианского государства»[559].
Больно и обидно было истинному православному христианину Неплюеву Н.Н. выслушивать в свой адрес несправедливые суждения о вредных иностранных и иноверных влияниях, оказываемых на него в ущерб верности православию и доброму русскому христианскому патриотизму. Основаниями для обвинения Неплюева в якобы его исключительных симпатиях к протестантскому и католическому миру послужили сочувственные статьи о Крестовоздвиженском трудовом братстве английской писательницы Кру (Crewe) в журнале «Армия церкви», издаваемом представителем английского духовенства Карлейлем (Carlyle), католического аббата Можиса (Maugis) в бюллетене общества Святого Мартина и протестантского пастора Гутера (Houter) в марсельском журнале «Внутренняя миссия».
Неплюев Н.Н. со всей свойственной ему деликатностью объяснял, что ездит за границу и приобрел там много друзей, считает долгом своей христианской совести поддерживать дружеское общение с добрыми христианами всех народов и всех исповеданий. Он искренне радуется тому, что своей просветительской деятельностью приобрел для России и РПЦ много новых друзей. Неплюев Н.Н. неоднократно был свидетелем тому, как сам факт его деятельности и учрежденного им трудового братства совершенно менял взгляды некогда убежденных врагов России и РПЦ на диаметрально противоположные.
В очередной раз Неплюева обвинили в том, что он, дескать, ослепленный гордыней, в своих мыслях и чувствах вынашивает идею стать исправителем церкви. Что и как было отвечать на эти подозрения человеку, во всех своих сочинениях, во всех своих делах и поступках, наконец, во всех своих помыслах исходящему из святости и непорочности Церкви Христовой?!
Неплюев Н.Н. запирался у себя в кабинете и писал очередные открытые письма, воззвания, обращения к братьям-мирянам вернуться в лоно Церкви Христовой с тем, чтобы неукоснительно следовать заповедям ее главы – Спасителя мира, и тут же получал обвинения то во враждебности к монастырям, то в самодовлеющем аскетизме организованной им жизни.
Умудренный тяжелым опытом и просто доведенный до отчаяния Неплюев начинает оправдываться в том, что он не враг монастырей, что с глубоким уважением относится ко многим представителям иночества, что он никогда не соглашался с теми, кто осуждал монашество за некоторые из немощей и требовал его упразднения. Неплюева глубоко возмущало, когда люди, не сочувствующие насилию вообще, с крайней непоследовательностью выражали сочувствие насилию в конкретной форме. Для них у него наготове были слова апостола 1 Кор.10:29: «Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью?». Тот ли иной инок сам по себе может быть далек от желаемого идеала, но сами монастыри пронесли сквозь тьму веков идею трудового братства, за их стенами преодолевается человеческая корысть и стяжательство, признается духовное родство выше родства телесного. Что же касательно якобы насаждаемого в Крестовоздвиженском трудовом братстве аскетизма, то он отнюдь не самодовлеющ, так как не является самоцелью, а выступает лишь средством достижения свободы духа и торжества любви.
Помимо злых и подчас надуманных публикаций Н.Н.Неплюева стали сопровождать ложные, но упорно распространяемые слухи. Одни говорили, будто Неплюев, изгнав приходского священника, сам ведет церковные службы, другие – будто члены братства вообще отказались от ношения крестов и стали безбожниками. Николай Николаевич пытался в борьбе за общественное мнение рассеивать всякого рода слухи и домыслы, горячо желая, чтобы осуществляемое им дело мира и любви поставлено было в нормальные условия, как для блага братства, так и для достоинства церкви поместной. Стремясь, чтобы братство, как дело общецерковное, находилось в положении любимого и законного детища, Неплюев умолял рядовых служителей церкви стать миротворцами и выступить защитниками правды. С этой целью он даже обратился с письмом к редактору Черниговских епархиальных ведомостей: «…при воздвиженской сельскохозяйственной школе я на свои средства выстроил и содержу православный храм во имя Воздвижения Креста Господня. При этом православном храме учредил православное трудовое братство. Братство это с доверием поставил под покровительство православного епархиального епископа. В храме нашем совершаются каждое воскресенье и во все важнейшие праздничные дни православные богослужения. О благолепии православного богослужения в нашем храме заботимся по мере сил, украшая служение внятным чтением и стройным пением соединенного хора обеих сельскохозяйственных школ (мужской и женской) и трудового братства. Священником при нашем храме, законоучителем обеих школ и духовником всех членов братства состоит кандидат богословия Московской духовной академии.
22 июля 1895 года на церковном торжестве открытия трудового братства, во время соборного служения, на нас православным священником были надеты братские кресты, которые мы и носим по праздничным дням, дорожа ими, как вещественным изображением принятого нами на себя креста невещественного – стройной организации жизни и труда на началах завещанного Главою Церкви, Христом Спасителем, братолюбия; дорожим и как вещественным знаком признания дела нашего и благословения его церковью поместною.
Казалось бы, всего этого с избытком достаточно для того, чтобы не могло возникать никаких сомнений в верности нашей церкви и признании ее авторитета.
К сожалению, слишком многие в недоброжелательстве своем доходят до изобретения и распространения самых нелепых слухов, и слухи эти, несмотря на очевидную их нелепость, слишком многими принимаются с доверием…
В защиту трудового братства я вынужден был сказать многое, что может стать источником новых нареканий на меня и братство. Не гордость говорит во мне, так как я глубоко убежден, что мы ничего не можем сами по себе, но что все может Бог живой сделать через нас, во всякой немощи проявить силу свою, когда добрая воля позволяет Ему действовать через нас, не насилуя свободы воли своих созданий. Дело трудового братства не наше изобретение и не наше исключительное дело. Трудовыми братствами были и христианские братские общины времен апостольских, и общежительные монастыри. Это дело общецерковное, которое Господь благоволит творить в немощи нашей только потому, что мы имели добрую волю отдавать жизнь и силы наши на это дело, имеем и веру в правду, и осуществимость завета братолюбия, веру, сдвинувшую уже многие горы на нашем пути. Мы сами – люди слабые, немощные, только постепенно воспитывающиеся на деле, которое делаем, от веры в веру, от любви в любовь. Чего мы желаем, это того, чтобы нам прощали немощи наши, как Господь нам их прощает, благоволя творить силу в немощи нашей, желаем, чтобы к нам относились с доброжелательным доверием и не отказывали нам в братской любви, несмотря на немощи наши, ради любви к общецерковному делу братства трудового, которому мы служим по силе разумения и по требованиям христианской совести нашей»[560].
Но болезненней всего для Н.Н.Неплюева был толстовский контекст рассмотрения его идей. Именно здесь он усматривал отказ российского общества в признании искренности его убеждений, чистоте замысла, новизне действий. Отдавая должное вкладу Л.Н.Толстого в дело пробуждения в русской интеллигенции религиозного интереса, Н.Н.Неплюев был далек от его взглядов, так как неизменно был предан Православию и несмотря на постоянные подозрения всегда стремился доказать свою верность РПЦ. Так что, любое соединение мысли и дела Толстого и Неплюева воедино не только не соответствовало истине, но и порождало определенного рода недоразумения.
Вообще следует напомнить, что в конце XIX века был предпринят целый ряд попыток локально создать некую приемлемую, более счастливую, форму жизни[561]. Эти попытки были связаны с уходом от реальных пороков общества того времени, некоторым уединением с приятным окружением, обращение к простой жизни, более близкой к природе и тому подобное. Это было некоторое мирное выражение несогласия с существующим, некий социальный протест типа протеста молодежи – хиппи, клошары, середины XX века. Большинство этих попыток не были серьезными, они не основывались на глубокой духовности, культурной основе, не были продуманы организованно и не имели экономического базиса.
Особым образовательном экспериментом явилась Толстовская школа в Ясной Поляне, но практически единственным, удачным во всех отношениях, социальным опытом был опыт создания Трудового братства Неплюева Н.Н.[562] Успех этого начинания был предопределен совершенно четким пониманием Неплюевым главных принципов и главных целей создания принципиально новых отношений и базирующихся на этих отношениях принципиально нового сообщества опирающихся на глубокие нравственные корни, заложенные в православии, и обширные научные знания.
Со слов Неплюева Н.Н. можно судить о том, что специально он не посещал Л.Н.Толстого и в Ясную Поляну к нему никогда не ездил. Однако в сочинениях Неплюева Н.Н. мы неоднократно встречаем его возмущения по поводу отрицания Л.Н.Толстым всякую организацию и внешний обряд. И вновь утверждает свою мысль о необходимости организации добра: «Люди, отрицающие необходимость или, как граф Толстой, проповедующие зловредность всякой организации, лишают, таким образом, христиан единственного средства самозащиты от детей мира сего, обрекают их на грустную альтернативу быть растерзанными волками или превратиться в волков, чтобы от волков по-волчьи и защищаться.
Эта теория анархии христианства только и возможна, пока остается теорией, а на практике оказывается совершенно невозможною, что и приводит ее последователей в невылазное болото противоречий»[563].
Для Неплюева анархические мысли графа были неприемлемы, ведь Николай Николаевич свое трудовое братство именно организовал, устроил его не для того, чтобы оно заменило людям рай небесный, но для того, чтобы хранить и созидать, некогда найденное внутри себя Царство Божье: «Следует ли из этого, как думает граф Л.Н.Толстой, что всякая организация не нужна? Те же дела, которые, без соответствующего настроения, не имели никакого спасительного значения, становятся неизбежными проявлениями Царства Божьего внутри человека с той минуты, когда они являются естественным плодом деятельной, торжествующей любви. Так и в деле всякой организации: организация сама по себе, без соответствующего настроения большинства участников в ней, не только не может иметь никакого спасительного значения, но даже фатально предназначена к вырождению до уровня настроения большинства, созидающего в ней жизнь; та же организация, при наличии соответствующего ей настроения большинства участников, является естественным, неизбежным проявлением этого настроения»[564].
Николай Николаевич говорил, что если не организовать свою жизнь в нечестивом обществе, значит подчиниться злу, погибнуть самому, и оставить на погибель не могущих защищаться: «Отсутствие всякой организации есть анархия, совсем не соответствующая ни мудрой воле мудрого Творца, ни Царству Божьему внутри человека. Не организовать добра среди организованного зла и неразумно, и жестоко по отношению к кротким овцам, блуждающим поодиночке среди волков хищных. Нельзя служить неразумно разумному делу Божьему. Нельзя с сердцем, исполненным братолюбия, не желать реального братского общения, не желать ревнивого обособления братьев от зла и соответствующей тому организации»[565].
Также сохранились документальные свидетельства того, что у Неплюева Н.Н. с графом Л.Н.Толстым состоялась краткая переписка, в которой Неплюев Н.Н.излагает свои религиозные убеждения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Имя Николая Николаевича Неплюева, помещика второй половины XIX начала XX веков действительно замечательно среди выдающихся деятелей Православной России и всего земного Отечества. Он был избранником Божьим, своего рода пророком, который все свое существо направлял на проповедь христианской любви и видел неизбежность гибели России из-за ее отсутствия. Всю свою человеческую энергию, источником которой была христианская любовь, он направлял на преображение человечества. Естественно, как всякое доброе и бескорыстное дело, дело Неплюева Н.Н. встретили тогда нападками и недоверием, ведь привычней было говорить о Царстве Божьем на земле, нежели его осуществлять. Не все из православных современников могли рассмотреть в Неплюеве Н.Н. истинно-верующего мирянина, который, не смотря на определенные проблемы в Крестовоздвиженском трудовом братстве и нападки общественности продолжал совершенствовать свое дело любви.
Так в биографических сведениях предлагаемой работы мы постарались отразить не просто земной путь Неплюева Н.Н., но в большей мере его путь проповеднический, который начался со студенческой скамьи.
Мы постарались проследить формирование, в дальнейшем богатейшего, мировоззрения Неплюева Н.Н. Это мировоззрение выразилось в социальной деятельности Неплюева Н.Н., в связи с его православно-христианской основательностью.
Мы стремились указать на Неплюева Н.Н., как на религиозного мыслителя, который не избежал благотворных идей русской религиозной философии. Мы увидели в Неплюеве Н.Н. продолжателя мыслей Алексея Степановича Хомякова, Ивана Васильевича Киреевского и Владимира Сергеевича Соловьева. Важным отличием философии Неплюева Н.Н. от философии славянофилов и других, оказалось то, что идеи всеединства, соборности и братства выразились не столько в его словах, сколько в делах.
Мы также уделили особое внимание богословским мыслям Неплюева Н.Н., которые были неотъемлемой частью его христианского миропонимания. В главе «Богословие Неплюева Н.Н.» мы указали на то, что в некоторых исследованиях значение и ценность Николая Николаевича, как религиозного философа и богослова несправедливо принижены. Мы стремились в ответ на это указать на уникальность мировоззрения Неплюева Н.Н., которое поистине способно было созидать не только духовно-нравственный облик самого носителя, но и всего общества. Несмотря на то, что из своего «Христианского мировоззрения» Неплюев Н.Н. не стремится создать курс догматического богословия, тем не менее, он охватывает основные вопросы православной веры. Исследуя Священное Писание Неплюев Н.Н. практически не обращается при толковании к святоотеческому наследию, его богословие от этого свободно и индивидуально. Однако мы обнаружили, что, не смотря на свой протестантский подход к толкованию священных истин Писания, Неплюев Н.Н. сумел остаться в рамках православно-богословской традиции. Расставляя собственные акценты в библейской истории, Неплюев Н.Н. обнаруживает для нас величайшую педагогическую и нравственно-назидательную силу Священного Писания. Так в своем богословском изложении Неплюев Н.Н. стремился передать христианский смысл человеческого бытия и истину божественной любви. Особым образом эти мысли отражены в экклезиологических и эсхатологических главах богословия Неплюева Н.Н..
Антропология Неплюева Н.Н. тесно переплетена с сотериологией мыслью о христианской гармонии духа и формуле спасения. В вопросе о необходимости правильного соотношения ощущений, разума и любви – основных свойств духа человеческого, Неплюев Н.Н. выступает оригинальным мыслителем. На этот вопрос он особо ярко отвечает в своей статье «Христианская гармония духа. Психологический этюд».
Во второй части темы нашей работы «Христианское мировоззрение в деятельности Неплюева Н.Н.» мы стремились отразить след христианского социализма Николая Николаевича в истории России. Исследуя общественную деятельность Неплюева Н.Н. мы увидели в его личности выдающегося православного просветителя, педагога, философа и экономиста. Достаточно вспомнить сельскохозяйственные мужские и женские школы Неплюева Н.Н., и особо знаменитое его Крестовоздвиженское Трудовое Братство, которое было известно не только по всей дореволюционной России, но и в некоторых странах Европы.
Мы увидели, что большей частью критика и возражения, которым подвергалась деятельность Неплюева Н.Н. стали плодом завистливых умов и фрагментарного, неосновательного исследования трудового наследия выдающегося русского помещика.
В советское время имя Неплюева замалчивали из-за его православности; и ныне тоже замалчивают, но уже как сторонника общинной жизни с общей собственностью. А ведь этот человек предлагал путь развития, который удивительным образом совмещал лучшее, что было в обеих ипостасях Российской Империи – царской и советской.
Некогда забытый призыв Неплюева Н.Н. к самоотверженному служению Богу и людям не может не вдохновлять истинно православных теперь, когда многие стремятся осуществить свое христианство через подобные нравственно-творческие идеи оздоровления общества.
Без сомнения, дело Неплюева Н.Н. было делом живой христианской любви! Об этом свидетельствует не только его православное мировоззрение, но и время, которое выделяет дело Неплюева Н.Н., освобождая его из уз забвения.
Быть может, что тогда проявил бы себя Неплюев Н.Н. более корректным богословом, если бы ему меньше пришлось его строить на оправдательном контексте. Однако в таком состоянии его христианское мировоззрение и в понимании, и в деятельности православно. Оно доказано самоотверженным духом служения! Поэтому мы осмеливаемся заявить о необходимости включить Неплюева Н.Н. в курс изучения русской религиозной философии не только, как продолжателя мыслей Ивана Васильевича Киреевского, но и как человека реализовавшего идею Царства Божьего на земле.
Неплюев Н.Н. опытом всей своей жизни доказал, что Православие, не только совершает пробуждение всех замечательных качеств человека, но и направляет их к гармоничному созиданию себя и даже всего человечества.
БИБЛИОГРАФИЯИсточники
1.Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1989.
2.Толковая Библия или комментарии на все книги Св.Писания Ветхого и Нового Завета. В 3 томах. Стокгольм, 1987. 1925с.
3.Неплюев Н.Н. Полное собрание сочинений. В 5 томах. СПб., 1901 – 1908.
4.Неплюев Н.Н. Собрание сочинений. В 3 томах. Издание подготовлено доктором философских наук, профессором Малышевским А.Ф. СПб.: «Профи-Центр», 2007.
5.Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. // Энциклопедический словарь СПб., 1897.
6.Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. М., Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995.
7.Коммунитарное движение. Политология. // Энциклопедический словарь. М., 1993. 983с.
8.Русская философия. // Энциклопедия. Под общ. ред. Маслина М.А. Сост. Апрышко П.П., Поляков А.П. М., Алгоритм, 2007. 736с.
Исследования
9. Абрамов И. Второе письмо из Глуховского уезда. Русское богатство. 1900. № 3. 27с. // Из русских журналов. Мир Божий, 1900. № 5-6. // Журнальное обозрение. Неплюевщина // Образование. 1900. № 2.
10.Абрамов И. В культурном скиту. Об одной процветающей коммунистической общине. 2-е изд., переработанное. СПб., 1914. 100с.
11.Авдасев В.Н. Трудовое Братство Н.Н. Неплюева, его история и наследие. Сумы: РИО АС-Медиа, 2003. 61с.
12.Аверинцев С.С., Тареев М.М. // Философская энциклопедия. В 5 т. М., 1970. Т.5. 354с.
13.Антология гуманной философии. М.: Изд. Дом Шалвы Амонашвилли (Иисус Христос, 1996г, Ломоносов, 1996г, Толстой, 1997г, Живая этика, 1999. 356с.
14.Богун Н.А., Ткаченко В.В. Истина Николая Неплюева (Из истории Воздвиженского трудового братства). // Философская и социологическая мысль. Киев, 1991. № 10.
15.Бродский А.И. Михаил Тареев. Мыслители России. СПб.: Изд. СПбГУ, 1994. 78с.
16.Базилева З.П. К истории первых артелей разночинцев // Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России: Сборник статей к 75-летию академика Н.М. Дружинина. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 612с..
17.Беляев А.Д. Любовь Божественная. Сергиев Посад, 1880. 342с.
18. Булгаков С.Н. Сочинения в 2 томах. Вступительная статья, составление, подготовка текста и примечания Хоружего С.С. М.: Изд-во «Наука», 1933. 1352с.
19.Ванчугов В. Очерк истории философии «самобытно-русской». М., 1994. 378с.
20.Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии. Сост., вступ. ст., примеч. Емельянова Б.В., Любутина К.Н. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1991. 592с.
21.Вебер М. Избранные произведения. Перевод с немецкого. Предисловие доктора философских наук Гайденко П.П. М.: «Прогресс», 1990. 805с.
22.Вебер М. Избранное. Образ общества. Перевод с немецкого. М.: Юрист, 1994. 704с.
23.Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М.Вебер и современные теории модернизации. СПб.: РХГИ, 1998. 288с.
24.Виноградов В.П. Основные пункты Христианского Миросозерцания. Сергиев Посад, 1912.
25.Виноградов В.П. Основные пункты христианского миросозерцания в системе М.М. Тареева. Сергиев Посад, издание книжного магазина М.С. Елова, 1912. 102с.
26.Грандов М. Расчищайте путь (путевые размышления). Беднота (ежедневная газета), Москва, № 1341. Среда, 11 октября 1922.
27.Гордеева И.А. Н.Н. Неплюев в общественном движении России последней четверти XIX – начала XX вв. // Материалы международной науко-просветительской конференции. Сумы: РИО «АС-Медиа», 2001. 145с.
28.Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. 589с.
29.Довыденков О., свящ. Догматическое богословие. Курс лекций. В 3 частях. Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. М., 1997. 451с.
30.Доненко Н., прот. Наследники царства. Симферополь, 2000. 464с.
31.Дризен Н.В. Воспоминания // Иллюстрированная Россия. Париж, 1926. № 38, 43, 47, 48, 59, 69, 71, 73, 76.
32.Дьяконова Е.А. Школы и братства Н.Н. Неплюева // Русский труд. 1898. № 47, 48.
33.Достоевский Ф.М. Объяснительное слово по поводу печатаемой ниже речи о Пушкине. Дневники. 1880 год, август. Собрание сочинений. В 15 т. СПб., 1995. Т.14. 417с.
34.Емельянов Б.В. Три века русской философии (XIX – XX вв.). Екатеринбург, 1995. 689с.
35.Жевахов Н.Д. Николай Николаевич Неплюев. Биографический очерк. СПб., 1909. 109с.
36.Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. Париж, 1989.
37.Замалев А.Ф. Идеи и направления отечественного любомудрия. // Лекции, статьи, критика. СПб.: СПбГУ «Летний сад», 2003. 208с.
38.Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. Перевод с греческого магистром богословия А. Бронзовым. – М.: Братство святителя Алексия. – Ростов-на-Дону: Изд-во «Приазовский край», 1992. 465с.
39.Иларион (Троицкий) свщм., архиеп. Без Церкви нет спасения. М. – СПб.: Изд-во «Знамение», Сретенский монастырь, 1999. 638с.
40.Иванов-Разумник. История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. В 2 т. СПб., 1911.
41.Иванов И.И. История русской критики. В 2 ч. СПб., 1898.
42.Исаев А.А. Земледельцы из образованного класса // Русская мысль, 1892. Кн. 10. 362с; 1894. Кн. 4. 211с.
43.Кирнер Ф. История философии с древнейших времен до настоящего времени. Перевод с немецкого Вольфсона В.Д. СПб., Изд-во Книгопродовца Губинского В.И., 1895. 384с.
44. Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. В 2 томах. Под редакцией М.Гершензона. М.: Типография Императорского Московского Университета, 1911. 577с.
45.Киреевский И.В. О необходимости и возможности новых начал для философии // Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979. 423с.
46.Концевич Н. Погребение Н.Н.Неплюева. Христианин, 1908. №10, 11.
47.Котельников В. Православная аскетика и русская литература (На пути к Оптиной). СПб., 1994. 584с.
48.Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. Сочинения. В 2т. М., 1996. Т.1. 432с.
49.Лютецкий А.А. К вопросу о реформе средней школы. Самобытное воспитание. М.: Тип. Г. Лисснера и А. Гешеля, 1900. 95с.
50.Лютецкий А.А. О школах Н.Н. Неплюева // Неделя. 1899. № 47 (21 ноября).
51.Лютецкий А.А. Открытое письмо к учащейся молодежи. М.: Тип. Г. Лисснера и А. Гешеля, 1899. 16с.
52.Лютецкий А.А. Школы Н.Н. Неплюева как пример самобытного воспитания. М.: Тип. Борисенко и Бреслин, 1900. 23с.
53.Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991. 354с.
54. Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.745.
55.Малышевский А.Ф. Школа Н.Н. Неплюева // Мир человека. 1994. № 2-3. 89с.
56.Мельник Л.Г. Состоявшаяся утопия, или Машина времени Н.Н. Неплюева: Экономическое эссе. Сумы: ИТД «Университетская книга», 2004. 145с.
57.Меньшиков М.О. Начала жизни. Нравственно-философские очерки. СПб.: Изд. Товарищества Печать и изд-ого дела «Труд», 1901. 403с.
58. Меньшиков М.О. Отклики. // Неделя. 1899. №49.
59.Меньшиков М.О. Материалы к биографии. // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII – XX вв. 4-ый выпуск. М.: «ТРИТЭ» Никиты Михалкова «Российский архив», 1993. 279с.
60.Меньшиков М.О. В чем братство? // Неделя. 1900. № 1 (1 января); № 2 (9 января); № 3 (16 января).
61.Митараки П.Г. Доброй памяти Н.Н. Неплюева. Одесса: Тип. о-ва Русская речь, 1911. 20с.
62.Мясоедова М.П. Трудовые христианские братства Н.Н. Неплюева: (Письмо к редактору) // Русский труд. 1898. N_ 3 (17 января). С. 11-12; N_ 4 (24 января). С. 7-9.
63.Неплюев Н.Н. – подвижник земли русской: Некролог. Киев: Изд-во Крестовоздвиженского трудового братства, 1912. 78с.
64.Неплюевское братство. Характеристика одной из воспитанниц, написанная ее старшей. Христианин. 1911. № 12, 823-832с.
65.Новиков А.И. История русской философии. СПб., 1998. 435с.
66.Панкратов А.С. Ищущие Бога. Очерки современных религиозных исканий и настроений. М. 1911. 195с.
67.Петров М.Н. Крест под молотом. Новгород: Изд. НовГУ, 2000. 241с.
68.Письма Толстого и к Толстому: Юбилейный Сборник М.-Л.: Госиздат, 1928. 331с. (Тр. Публичной Б-ки СССР им В.И. Ленина).
69.Побединский Н. Неплюевские братства и школы. Их основные тенденции. характер и значение // Вера и церковь. 1901. N_ 6. С. 117-141.
70.Светлов П.Я., прот. Необходимость церкви на пути к вере и о Православно-Русской Церкви, как руководительнице в вере.
71.Светлов П., прот. Будущность земли по учению христианской религии. СПб.: Типография Алекс.-Невского Общ. Трезвости, 1912. 8с.
72.Светлов П.Я., прот. Идея Царства Божия в ея значении для христианского миросозерцания (Богословско-апологетическое изследование). Сергиев Посад, 1905.
73.Светлов П., прот. Неравномерное распределение света Христова и духовного хлеба на Руси. // Отдельные оттиски из журнала «Церковный голос» за 1906 г. СПб.: Синодальная типография, 1906. 8с.
74.Светлов П.Я., прот. Гигиена веры, или о способах сохранения, развития и укрепления веры (советы ищущим веры). СПб.: Тип. Алекс.-Невск. общ. трезвости, 1911. 23с.
75.Солодовник Н.С. Воздвиженское Трудовое Братство. М., 1994. 223с.
76.Сомин Н.В. Хозяйственный строй Крестовоздвиженского Трудового Братства. Механизм регулирования экономики. 2003. №4.
77.Соловьев В.С. Оправдание добра. Сочинения в 2 т. М., 1988. Т.1 321с.
78.Соловьев В.С. Духовные основы жизни (Spiritual Fundaments of Life) 1882 – 1884. Фототипическое издание Foyer Oriental Chretien Avenue de la Couronne 206 B – 1050 Bruxelles. Изд.: Жизнь с Богом, 1953. 143с.
79.Соловьев В.С. Русская идея. Перевод с французского Г.А. Рачинского. Foyer Oriental Chretien Avenue de la Couronne 206 B – 1050 Bruxelles. Изд.: Жизнь с Богом, 1987. 33с.
79.Скворцов В.М. Обзор журналов: Поход против Неплюева и его братства (Журналы «Русское богатство», «Неделя», «Образование»). Подробности внутренней жизни братства. Взгляд Меньшикова и его критика. Журнал «Знамя» и его участие в журнальной полемике о Неплюевском братстве // Странник. 1900. №4.
80.Скороходов В.И. Из воспоминаний старого общинника. У Энгельгардта и в Буковской общине // Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни. 1914. № 2, 3.
81.Солодовник Н.С. Воздвиженское Трудовое братство. Н.Н. Неплюев: Воздвиженское Трудовое братство - локальная модель будущего бесконфликтного общества социальной справедливости: Теория, практика, печальный финал. М.: Издание автора, 1994. 289с.
82.Спановский-Чвертка Ф.Е. В защиту Трудового Братства и Воздвиженской сельскохозяйственной школы: Опровержения, посланные в редакции «Биржевых ведомостей» и «Санкт-Петербургских ведомостей» управляющим Воздвиженской сельскохозяйственной школой Ф.Е. Чверткой. СПб.: Типо-литогр. В.А. Тиханова, 1903. 12с.
83.Тареев М.М. Живые души. Сергиев Посад, 1908. 178с.
84.Тареев М.М. Религиозная жизнь. Основы христианства. В 5 т. Сергиев Посад, 1911. Т.5 (дополнительный). 263с.
85.Тареев М.М. Христианское мировоззрение. Основы христианства. В 4 т. 3-е изд. Сергиев Посад, 1908. Т.3. 318с.
86.Тареев М.М. Философия жизни. Памяти Митр. Антония (Вадковского) и прот.Янышева Г.Л. Сергиев Посад, 1916 г. 302с.
87.Тареев М.М. Основы христианства. Краткое изложение автора. СПб.: Изд. Акц. О-ва Типографского дела. 7 рота, №26, 1913. 74с.
88.Тареев М.М. Христос. Основы христианства. В 4 т. 2-е изд. Сергиев Посад, 1908. Т.1. 368с.
89.Тареев М.М. Христианская философия. Новое богословие. М.: Типография Издательской Комиссии Моск. Совета Солд. Деп., 1917. Ч.1. 126с.
90.Тареев М.М. Предел коллектива. // Отдельный оттиск из журнала «Отдых христианина». СПб.: Тип. Алекс.-Невск. общ. трезвости, 1912. 39с.
91.Тареев М.М. Христианская свобода. // Основы христианства. В 4 т. Сергиев Посад, 1908. Т.4. 421с.
92.Толстой Л.Н. Дневниковая запись 4 марта 1855 года. Полное собрание сочинений. Юбилейное издание. М., 1928 – 1958. Т.47. 345с.
93.Третьяков Н.Ф., Плещеева Н.Г. Человек и Россия в русской философии XVIII – XX веков. Омск, 1998. 587с.
94.Фурсей Г.Н. Поиск пути. СПб., 2008. 56с.
95.Флоренский П.А. Около Хомякова. Сергиев Посад, 1916. 136с.
119.Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. 2-е изд. с предисл. Прот. И. Мейендорфа. Париж, 1937. 600с.
96.Федоренко Л.С. Далекий свет неплюевского Братства // Общее дело. Челябинск, 1992. № 1. С. 8-10.
97. Хомяков А.С. Сочинения. В 2 томах. Приложение к журналу «Вопросы философии». М.: Московский философский фонд, Изд-во «МЕДИУМ», 1994. 1065с.
98.Четвериков С., свящ. Новая попытка обновления человечества. (По поводу статьи Н.Н. Неплюева «К лучшему будущему». СПб.: Кн. Недели, 1899, 1901. 96с.
99.Шапошников Л.Е. Русская религиозная философия XIX – XX веков. Нижний Новгород, 1992. 468с.
100.Экземплярский В.И. Памяти Николая Николаевича Неплюева. // Труды Киевской Духовной Академии. 1908. №5 155-169с., № 6 281-319с., №8 579-628с.
101.Янышев И.Л. Православное учение о нравственности. М., 1887. 467с.
102. Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. 54с.
[1] Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. Энциклопедический словарь. СПб.: 1897. Т.22 (а).
[2] Малышевский А.Ф. Николай Николаевич Неплюев. Собрание сочинений в 3 томах. Т.1. СПб.: Профи-Центр, 2007. С.XCIV.
[3]Члены Крестовоздвиженского трудового братства Неплюева Н.Н.
[4]«Точка росы». Киев 1989; «Хлеб насущный», «Братство любви». Леннаучфильф 1995.
[5]Для его организации используются фонды Народного музея села Воздвиженского, существующего более тридцати лет, сохранившийся с XIX века деревянный дом Неплюева и окружающий его старый парк, территория которого объявлена заповедной. К мемориальным объектам отнесено и братское кладбище, где находится могила Н.Н.Неплюева. //Авдасев В.Н. Трудовое братство Н.Н.Неплюева. Сумы: РИО «АС-Медиа» 2003. С.19.
[6]Ladous R. Un bontheur russe: La communate slavophile de Nicolas Nepluev. Lausanne, 1997. Авдасев В.Н. «Трудовое братство Н.Н.Неплюева. Его история и наследие». Сумы: РИО «АС-Медиа», 2003. // Фурсей Г.Н. «Поиск пути». СПб.: 2008. // Мельник Л.Г. «Состоявшаяся утопия, или Машина времени Н.Н.Неплюева: Экономическое эссе». Сумы: ИТД «Университетская книга», 2004. // Малышевский А.Ф. подготовил издание полного собрания сочинений Н.Н.Неплюева. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007 (О Неплюеве Н.Н. и его Братстве) и некоторые другие исследования.
[7]Ladous R. Un bontheur russe: La communate slavophile de Nicolas Nepluev. Lausanne, 1997.
[8]Петров П.Н. «История родов российского дворянства». В 2 томах. Т.1. Спб.: 1885. // Родословная Российская книга кн.П.В.Долгорукова. В 4 томах. Т.3. // «Славянская энциклопедия. Киевская Русь – Московия». В 2 томах. Т.1. В.В.Богуславский. М.: Олма-Пресс.2001. С.573-574.
[9]В рукописной книге «Генеалогия рода Неплюевых» говорится, что род Неплюев происходит от сына прусского конунга (вождя, военачальника, короля) Дивона III Гландала Камбилы. Дивон III был друидом, а дочь его Скумена-Наздада одною из последних друидских жриц. Разбитый коалицией чешского короля Премыслава-Оттокара, ландграфа Тюрингии Генриха и рыцарей-меченосцев. Дивон III был подвергнут крещению по католическому обряду вместе с сыном Гландалом, получившим имя Ричарда. В период правления сына святого благоверного Александра Невского князя Василия Александровича, при посаднике Анании, Гландал Камбила получил от новгородского вече право поселиться с дружиною в 3 000 человек в Новгородских пределах, был вторично крещен, но уже по православному обряду, в Софийском соборе и получил имя Иоанн. Сын Иоанна Андрей Иванович Камбил перешел в Москву, был ближним к великому князю боярином; известен в истории под именем Кобылы. От его второго сына, боярина Александра Андреевича Елко, произошли уже Неплюевы.
[10]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: Профи-Центр, 2007. С.219.
[11]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему (сборник статей). Опыт дела любви. Т.2. С.475-476.
[12]Там же С.476.
[13]Там же С.476-477.
[14]Там же С.477.
[15]Энциклдопедический словарь Т-ва «Бр. А. и И.Гранат и К.». Т.29. С.214-215.
[16]Там же С.111.
[17]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Т.1. С.223.
[18]Неплюев Н.Н. Мысли и советы искреннего друга. Т.1. С.201.
[19]Там же С.480.
[20]Н.Н.Неплюев. Конгресс единого человечества. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.3. СПб.: 1900. С.126-127.
[21]Неплюев Н.Н. Путь веры. Письмо к Р.Н.Казимировичу. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. С.280.
[22]Малышевский А.Ф. Николай Николаевич Неплюев. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. С.III-CXIX.
[23]Горбунов Г.Д. в «Виленском вестнике»; Уманец С.И. в «Рижском вестнике»; Лобачевский Д.В. в «Воскресной беседе»; Вагнер Н.П. в «Неделе»; Мясоедов М.П. в «Русском труде»; пастор Гутен в марсельском журнале «La Mission Intérieure»; проф.Боне-Мори в парижском журнале «Revue Chrètienne»; аббат Можис в тюркском журнале «Bulletin de St.Martin»; английская писательница Crewe (Кру) в лондонском журнале «Church Army»; 5 марта 1898 года профессор церковной истории при парижской Сорбонне Гастон Боне-Мори сделал доклад о трудовом братстве Н.Н.Неплюева и системе воспитания в его школах на заседании парижской академии, а академик Антоль Леруа Больё написал об этом докладе статью в «Новом времени» и мн.др.
[24]Цит. по Малышевскому: РНБ, Ф.263. № 221. Лл.1-3.
[25]Лютецкий А.А. Школы Неплюева как пример самобытного воспитания. М.: 1900. С.13. // Дризен Н.В. Литературные воспоминания. М.: Весь мир, 1918. №39. С.8-11.
[26]Лютецкий А.А. Школы Неплюева как пример самобытного воспитания. М.: 1900. С.16.
[27]Малышевский А.Ф. «Николай Николаевич Неплюев». С. XXXIX.
[28]Там же.
[29]Сведения о литературном наследии Неплюева Н.Н. собраны доктором философских наук, проф.Малышевским А.Ф. Николай Николаевич Неплюев. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб., 2007. С. XXXV.
[30]Неплюев Н.Н. Путь веры. // Семь лекций, прочитанных в Московской Духовной Академии с 25 по 31 января 1907 года. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. С.290.
[31]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.2. С.475.
[32]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.2. С.476.
[33]Там же С.476-477.
[34] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.477.
[35] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.478.
[36] Там же С.479.
[37]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.479.
[38]Там же С.480.
[39]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.480.
[40]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880-1895 годов. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. С.179-199.
[41]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.480.
[42]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895. С.233.
[43]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.481.
[44] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.482.
[45] Неплюев Н.Н. Путь веры. Семь лекций, прочитанных в Московской духовной академии с 25 по 31 января 1907. С.290-291.
[46] Неплюев Н.Н. Путь веры. Семь лекций, прочитанных в Московской духовной академии с 25 по 31 января 1907. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.311.
[47] Там же С.290.
[48] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб., 2007. С.38.
[49] Русская философия. Энциклопедия. М.: Алгоритм, 2007. С.506-508.
[50] Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. В 2 томах. Т.1. Под редакцией М.Гершензона. М.: Типография Императорского Московского Университета, 1911. С.223 – 264.
[51] Хомяков А.С. Сочинения. В 2 томах. Т.1. Приложение к журналу «Вопросы философии». М.: Московский философский фонд, Изд-во «МЕДИУМ», 1994. С.14 – 446.
[52] Русская философия. Энциклопедия. М.: Алгоритм, 2007. С.12
[53]Малышевский А.Ф. Николай Николаевич Неплюев. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. С. XCIV.
[54]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. С.233.
[55] Достоевский Ф.М. Объяснительное слово по поводу печатаемой ниже речи о Пушкине. Дневники. 1880 год, август. Глава первая. Собрание сочинений. В 15 томах. Т.14. СПб.: 1995. С.417.
[56] Хомяков А.С. Сочинения. В 2 томах. Т.2. С.10.
[57] Неплюев Н.Н. Отношение к церкви. Всероссийское братство. СПб.: 1907. C.45.
[58] Неплюев Н.Н. Отношение к церкви. Всероссийское братство. СПб.: 1907. C.45.
[59] Там же.
[60] Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. В 2 томах. Под редакцией М.Гершензона. М.: Типография Императорского Московского Университета, 1911.
[61]Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. В 2 томах. Т.1. С.29.
[62] Неплюев Н.Н. Организация труда. Конгресс единого человечества. СПб.: 1900. С.45.
[63] Неплюев Н.Н. Организация труда. Конгресс единого человечества. СПб.: 1900. С.45.
[64] Термин, который впервые употребил Демокрит.
[65] Кирхнер Ф. История философии с древнейшего до настоящего времени. СПб., 1895. С.35-47.
[66] Там же С.37.
[67] Там же С.44.
[68] Там же С.58-59.
[69] Там же С.77-79.
[70] Кирхнер Ф. История философии с древнейшего до настоящего времени. СПб., 1895. С.145-146.
[71] Там же С.156-157.
[72] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.1. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.275.
[73] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.2. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.593.
[74]Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. В 2 томах. Под редакцией М.Гершензона. М.: Типография Императорского Московского Университета, 1911. // Неплюев Н.Н. Что есть истина? Собрание сочинений. В 3 томах. Т.2. СПб.: 2007.
[75] Неплюев Н.Н. Отношение к престолу. Всероссийское братство. СПб.: 1907. С45.
[76] Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1991. С.198.
[77] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.54.
[78] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.1. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.275-285.
[79]Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. Перевод с греч. Магистром богословия А. Бронзовым. – М.: Братство святителя Алексия. – Ростов-на-Дону: Изд-во «Приазовский край», 1992. С.76-77.
[80] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.78-79.
[81] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.54.
[82] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.69-70.
[83] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.41.
[84] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.9.
[85] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.9.
[86] Там же.
[87] Там же С.10.
[88] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.10.
[89] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.10.
[90] Там же С.10-11.
[91] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.11.
[92] Там же.
[93] Там же.
[94] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.12.
[95] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.13.
[96] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.13.
[97] Там же.
[98] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.13.
[99] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.8-9.
[100] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.181-182.
[101] Там же С.187-188.
[102] Там же С.188.
[103] Там же.
[104] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.32-33.
[105] Там же С.45.
[106] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.13-14.
[107] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.49.
[108] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[109] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.45-46.
[110] Там же С.46.
[111] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.50.
[112] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[113] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[114] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.51.
[115] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[116] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.51.
[117] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[118] Там же С.14-15.
[119] Там же С.15.
[120] Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Курс лекций. В 3 частях. Ч.3. М., 1997. С.10.
[121] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.14.
[122] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.15.
[123] Там же.
[124] Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Ч.3. С.58-59.
[125] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.15.
[126] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.80.
[127] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.15.
[128] Там же.
[129] Там же С.16.
[130] Там же.
[131] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.15.
[132] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: 2003. С.311-312.
[133] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.16.
[134] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. С.317.
[135] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.16.
[136] Там же.
[137] Там же.
[138] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.119.
[139] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.34.
[140] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.16-17.
[141] Там же С.17.
[142] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.23.
[143] Там же.
[144] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.23-24.
[145] Там же.
[146] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.24.
[147] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.24.
[148] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.24-25.
[149] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.25-26.
[150] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. 26-27.
[151] Там же С.27.
[152] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.27.
[153] Там же С.28.
[154] Там же С.27.
[155] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.27-28.
[156] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.28.
[157] Там же.
[158] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.28-29.
[159] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.29.
[160] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.30.
[161] Там же.
[162] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.30-31.
[163] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.31.
[164] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.31-32.
[165] Там же С.17.
[166] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.19.
[167] Соловьев В. Духовные основы жизни. (Spiritual Fundaments of Life). Bruxelles: Жизнь с Богом, 1953. С.3.
[168] Там же С.22-23.
[169] Соловьев В. Духовные основы жизни. (Spiritual Fundaments of Life). Bruxelles: Жизнь с Богом, 1953. С.16.
[170] Соловьев В. Духовные основы жизни. (Spiritual Fundaments of Life). Bruxelles: Жизнь с Богом, 1953. С.73.
[171] Там же С.85.
[172] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.17-18.
[173] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.18.
[174] Там же С.19.
[175] Там же.
[176]Обыкновенно противополагается теизму и обозначает, по определению Канта, убеждение в существовании первопричины, имманентной миру и определяющей собою мировой порядок. Теизм, напротив, обозначает веру в личного Бога и в существование Промысла (подробнее см.в энциклопедическом словаре: Христианство. В 3 томах. Т.1. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1993. С.467.).
[177]Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. С.251.
[178] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.19.
[179] Там же.
[180] Там же.
[181] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.111.
[182] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.19.
[183] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.19-20.
[184] Там же С.20.
[185] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.20.
[186] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. С.139.
[187] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.31-32.
[188] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.32.
[189] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.121.
[190] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.32.
[191] Там же С.32-33.
[192] Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Ч.1. М., 1997. С.33.
[193] Флоренский П.А. Около Хомякова. Сергиев Посад, 1916. С13.
[194] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.33.
[195] Там же.
[196] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.33.
[197] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.33.
[198] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. С.49.
[199] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.34.
[200] Хомяков А.С. Работы по богословию. Сочинения в 2 томах.Т.2. М.: Изд-во «Медиум», Журнал «Вопросы философии», 1994. С.5.
[201] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.34.
[202] Свщм.Иларион (Троицкий) в миру Владимир Алексеевич Троицкий, архиепископ РПЦ (1886 – 1929). Родился в с.Липицы Московской губернии, в семье священника. В 1910 окончил МДА и был оставлен при академии профессорским стипендиатом. А 1913 получил степень магистра за труд «Очерки по истории догмата о Церкви». В 1912 году принял постриг. Был профессором и инспектором МДА, участвовал в Поместном Соборе 1917 – 1918, на котором выступал поборником восстановления патриаршества. Хиротонисан в 1920 во еп.Верейского, викария Московской епархии. С 1923 архиепископ. Был репрессирован. Скончался и погребен в Ленинграде.
Новомученик архиеп.Иларион (Троицкий), ближайший сподвижник святителя Тихона, оставил Церкви богатейшее богословское наследие. Особо важны сегодня его работы, отстаивающие вечные и незыблемые истины Православия – церковные догматы, без понимания которых невозможно правильное устроение духовной жизни.
[203] Иларион (Троицкий) свщм., архиеп. Без Церкви нет спасения. М. – СПб.: Изд-во «Знамение», Сретенский монастырь, 1999. С.7-8.
[204] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.34-35.
[205] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.35.
[206] Там же.
[207] Там же.
[208] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.35.
[209] Там же.
[210] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.36.
[211] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.40.
[212] Там же.
[213] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.40.
[214] Там же С.40-41.
[215] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.41.
[216] Там же.
[217] Там же.
[218] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.41-42.
[219] Там же С.42.
[220] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.42.
[221] Там же.
[222] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.43.
[223] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.47.
[224] Там же С.47-48.
[225] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.48.
[226] Там же.
[227] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.48.
[228] Там же.
[229] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.49.
[230] Там же С.48-49.
[231] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. C.48-49.
[232] Там же С.49.
[233] Там же.
[234] Там же.
[235] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.50.
[236] Там же С.49-50.
[237] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.50.
[238] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.50.
[239] Там же С.50-51.
[240] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.51.
[241] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С.265.
[242] Толковая Библия или комментарии на все книги Св.Писания Ветхого и Нового Завета. В 3 томах. Т.3. Стокгольм, 1987. С.546.
[243] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.36-37.
[244] Там же С. 37.
[245] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С. 37.
[246] Там же С.38.
[247] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.37-38.
[248] Там же С.38.
[249] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.38.
[250] Там же.
[251] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.39.
[252] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.268.
[253] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.51-52.
[254] Там же С.52.
[255] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.52.
[256] Там же.
[257] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.52.
[258] Под наименованием поместных церквей Николай Николаевич подразумевает отдельных членов общей Христовой церкви. Таким образом, Христову церковь составляют истинные чада Божьи – праведники, а также и изменники веры, которых большинство и от них Господь ожидает исправления.
[259] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.53.
[260] Там же С.52-53.
[261] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.53.
[262] Там же С.54.
[263] Толковая Библия или комментарии на все книги Св.Писания Ветхого и Нового Завета. В 3 томах. Т.3. Стокгольм, 1987. С.496.
[264] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.54.
[265] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.54.
[266] Там же.
[267] Там же.
[268] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.54-55.
[269] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.55.
[270] Там же.
[271] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.55.
[272] Там же С.55-57.
[273] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.57.
[274] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.57-58.
[275] Вера в "тысячелетнее царство" бога и праведников на земле, то есть в осуществление мистически понятого идеала справедливости еще до конца мира. Термин обычно применяется к раннехристианским учениям, осужденным церковью в 3 в., но возрождавшимся в средневековых народных ересях и позднейшем сектантстве. Некоторые мотивы хилиазма повлияли на развитие утопического мышления.
[276] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.58-59. (Подобные мысли встречаем на С.61,63)
[277] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.493.
[278] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.493-494.
[279] Булгаков С.Н. Сочинения в 2 томах. Избранные статьи. Т.2. М.: Изд-во «Наука», 1933. С.421.
[280] Толковая Библия или комментарии на все книги Св.Писания Ветхого и Нового Завета. В 3 томах. Т.3. Стокгольм, 1987. С.496.
[281] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.59.
[282] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.60.
[283] Там же.
[284] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.61.
[285] Там же.
[286] Там же С.62.
[287] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.62.
[288] Там же.
[289] Там же.
[290] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.62.
[291] Там же С.62-63.
[292] Там же С.63.
[293] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.63.
[294] Там же.
[295] Там же.
[296] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.63.
[297] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.64-65.
[298] Там же С.65-66.
[299] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.65.
[300] Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Ч.3. М., 1997. С.282.
[301] Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. С.311.
[302] Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. С. 267.
[303] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.66.
[304] Там же.
[305] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.66.
[306] Там же.
[307] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.68-69.
[308] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.66-67.
[309] Там же С.67.
[310] Там же С.67-68.
[311] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. С.67.
[312] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С.68.
[313] Там же С.70.
[314] 1861 года рожедния. Бывший профессор богословия в Киевском университете и Нежинском историко-филологическом институте. Образование получил в МДА. Магистерская диссертация: «Значение Креста в деле Христовом». Подробнее смотреть в: Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.519-520.
[315] Светлов П.Я., прот. Идея Царства Божия в ее значении для христианского миросозерцания. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1905. С.363.
[316] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.75.
[317] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.75.
[318] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.77-78.
[319] Там же С.77.
[320] Там же С.78-79.
[321] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.78-79.
[322] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.79.
[323] Там же С. 79-80.
[324] Светлов П.Я. прот. Идея Царства Божия в ее значении для христианского миросозерцания. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1905. С.363.
[325] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.79-80.
[326] Там же С.75-150.
[327]Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 80.
[328]Там же С.104.
[329]Неплюев Н.Н. Подвижник земли русской (венок на могилу). Сергиев-Посад, 1908. С.116.
[330]Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.5. СПб.: 1908. С.106.
[331] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.3. СПб.: 1908. С.49.
[332] Экземплярский В.И. Памяти Николая Николаевича Неплюева. // Труды Киевской Духовной Академии. 1908. № 6, С.284.
[333] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 80-81.
[334] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 81.
[335] Там же С. 81-82.
[336] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 82.
[337] Там же.
[338] Там же С. 85.
[339] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 84.
[340] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 84-85.
[341] Там же С. 85.
[342] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 86.
[343] Там же.
[344] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.86.
[345] Там же С. 86-87.
[346] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 87
[347] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.87.
[348] Там же С. 88.
[349] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.88.
[350] Там же С. 89.
[351] Там же.
[352] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 88-89.
[353] Там же С. 89.
[354] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 90.
[355] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 91.
[356] Там же.
[357] Там же.
[358] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 92.
[359] Там же С. 93.
[360] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.93.
[361] Там же С. 98.
[362] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.98.
[363] Там же С. 99.
[364] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.99.
[365] Там же.
[366] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 100.
[367] Там же.
[368] Там же.
[369] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.101.
[370] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.101-102.
[371] Там же С. 102.
[372] Там же.
[373] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 103.
[374] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 104.
[375] Там же.
[376] Там же С.105.
[377] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.105.
[378] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.105.
[379] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 106.
[380] Там же С. 106-107.
[381] Там же С. 108.
[382] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 108.
[383] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Как отражаются на понимании истины разные степени дисгармонии? Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.113.
[384] Там же.
[385] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Как отражаются на понимании истины разные степени дисгармонии? С.113.
[386] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 111.
[387] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Как отражаются на понимании истины разные степени дисгармонии? С.114.
[388] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 111.
[389] Там же С. 112.
[390] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С. 115.
[391] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.113-115.
[392] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.115.
[393] Там же С.117.
[394] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.116.
[395] Там же.
[396] Там же С.115.
[397] Там же С.116.
[398] Там же С.117.
[399] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.118.
[400] Там же.
[401] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.118-119.
[402] Там же С.119.
[403] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.119-120.
[404] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.120.
[405] Там же.
[406] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.120.
[407] Там же С.120-121.
[408] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.121.
[409] Там же С.122.
[410] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Господство разума. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.130.
[411] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.123.
[412] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.124.
[413] Там же С.125.
[414] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.127-132.
[415] Там же С.108.
[416] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.132.
[417] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.133.
[418] Там же.
[419] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.134.
[420] Там же.
[421] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.135.
[422] Там же С.135-136.
[423] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.136.
[424] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.136-145.
[425] Там же С.146.
[426] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.145.
[427] Там же С.146.
[428] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.46.
[429] Там же С.148.
[430] Там же.
[431] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.148-149.
[432] Там же С.149.
[433] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.149.
[434] Там же С.149-150.
[435] Там же С.150.
[436] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. С.150.
[437] Неплюев Н.Н. От ада к раю, от геенны огненной к царству Божьему, от рабства подзаконного к свободе славы чад Божьих. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: «Профи-Центр», 2007. С.109-150
[438] Неплюев Н.Н. Путь веры. Письмо к Р.Н.Казимировичу. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.280.
[439] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.172.
[440] Христианство // Энциклопедический словарь. В 3т. Т.3. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1995. С.172-173.
[441] Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Мысли и советы искреннего друга. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С.201.
[442] Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Хлеб насущный. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1.СПб.: 2007. С.242.
[443] Там же.
[444] Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Хлеб насущный. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1.СПб.: 2007. С.242.
[445]Вебер М. Избранные произведения. Протестантская этика и дух капитализма. М.: «Прогресс», 1990. С.61. Подробнее у Зарубиной Н.Н. «Социокультурные факторы хозяйственного развития: М.Вебер и современные теории модернизации», СПб., 1998.
[446]Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.2. СПб.: 2007. С.489.
[447]Неплюев Н.Н. Трудовые братства. Могут ли долее обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить. Лейпциг, 1893. С.7.
[448]Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895. Совесть (Стимул, забытый профессором Иванюковым при перечислении стимулов, обусловливающих человеческие деяния). Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С.224.
[449] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.18.
[450] Неплюев Н.Н. Историческое призвание русского помещика. Статьи 1880 – 1895 годов. Хлеб насущный. С.247.
[451] Экземплярский В.И. Памяти Николая Николаевича Неплюева. // Труды Киевской Духовной Академии. 1908. № 5, С.165-166.
[452] Тареев М.М. Живые души. Сергиев Посад, 1908. С.117-121.
[453] Неплюев Н.Н. Подвижник земли русской (венок на могилу). Сергиев-Посад, 1908. С.105.
[454] Неплюев Н.Н. Отчет блюстителя о религиозно-нравственной жизни трудового братства от его основания по 22 июля 1897 года. Глухов, 1897. С.45.
[455] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Сборник статей. Опыт дела любви. С.489.
[456] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Сборник статей. Опыт дела любви. С.489-490.
[457] Неплюев Н.Н. Трудовые братства. Могут ли долее обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить. Лейпциг, 1893. С.3-4.
[458] Неплюев Н.Н. Беседы о Трудовом Братстве. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.4. СПб.: 1908. С. 185.
[459] Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. С. 220.
[460] Неплюев Н.Н. Краткие сведения о Православном Кресто-Воздвиженском Трудовом Братстве. Чернигов, 1905. С.35.
[461] Неплюев Н.Н. Краткие сведения о Православном Кресто-Воздвиженском Трудовом Братстве. С. 30-45.
[462] Авдасев В.Н. Трудовое Братство Н.Н. Неплюева, его история и наследие. Сумы: РИО «АС-Медиа», 2003. С.17.
[463] Богун Н.А., Ткаченко В.В. Истина Николая Неплюева (Из истории Воздвиженского трудового братства). // Философская и социологическая мысль. Киев, 1991. № 10. С.157.
[464] Грандов М. Расчищайте путь (путевые размышления). Беднота (ежедневная газета), Москва, № 1341. Среда, 11 октября 1922. С.2-3.
[465] Там же.
[466] По Сомину Н.В. Хозяйственный строй Крестовоздвиженского Трудового Братства. Механизм регулирования экономики. 2003. №4. (ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677, Т.7. л.7-21).
[467] Петров М.Н. Крест под молотом. Новгород: НовГУ, 2000. С.363.
[468] Авдасев В.Н. Трудовое Братство Н.Н. Неплюева, его история и наследие. Сумы: РИО «АС-Медиа», 2003. С.18.
[469] Лютецкий А.А. Школы Неплюева как пример самобытного воспитания. М.: 1900. С.45.
[470] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Сборник статей. Опыт дела любви. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.490-491.
[471] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Сборник статей. Опыт дела любви. С.491.
[472] Там же.
[473] Там же.
[474] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Сборник статей. Опыт дела любви. С.491-492.
[475] Неплюев Н.Н. Воззвание к друзьям свободы и порядка. СПб.: 1907. С.14.
[476] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.3. СПб.: 1908. С.70.
[477] Неплюев Н.Н. Вера, милосердие, благотворительность; вооружения и самозащита. Сергиев Посад, 1908. С.4.
[478] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. С.71.
[479] Неплюев Н.Н. Жизненное значение трудовых братств: церковное, государственное и общественное. Беседа для друзей и врагов. СПб.: 1905. С.22.
[480] Тареев М.М. Живые души. Сергиев Посад, 1908. С.144.
[481] Неплюев Н.Н. Путь веры. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.3. Сергиев Посад, 1907. С.66.
[482] Там же С.54.
[483] Неплюев Н.Н. Вера, милосердие, благотворительность; вооружения и самозащита». Сергиев Посад, 1908. С.35.
[484] Неплюев Н.Н. Путь веры. С.124.
[485] Неплюев Н.Н. Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора. // Труды Киевской Духовной Академии. 1906. С.271.
[486] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Опыт дела любви. С.491-492.
[487] Неплюев Н.Н. Письмо к духовенству. Киев, 1905. С.7.
[488] Неплюев Н.Н. Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора // Труды Киевской Духовной Академии. 1906. С.273.
[489] Неплюева Н.Н. Частное ответное письмо на письмо священника Иванова, письмо от 9 по 21 августа 1902. Т.3. С.85.
[490] Неплюева Н.Н. Частное ответное письмо на письмо священника Иванова, письмо от 9 по 21 августа 1902. Т.3. С.85.
[491] Там же.
[492] Неплюев Н.Н. Доклад Глуховскому Комитету Высочайше Учрежденного Особого совещания о нуждах Сельско-хозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине. СПб.: 1903. С.29.
[493] Неплюев Н.Н. Путь веры. Что может сделать для блага России и русской православной церкви предстоящий собор. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.388.
[494] Соловьев В.С. Русская идея. Перевод с французского Г.А. Рачинского. Foyer Oriental Chretien Avenue de la Couronne 206 B – 1050 Bruxelles. Изд.: Жизнь с Богом, 1987. С.28.
[495] Там же С.29.
[496] Неплюев Н.Н. В единении сила. Всероссийское братство. СПб.: 1907. С.45.
[497] Неплюев Н.Н. Путь к лучшему будущему. Всероссийское братство. СПб.: 1907. С45.
[498] Неплюев Н.Н. Воззвание к друзьям свободы и порядка. СПб.: 1907. С.5.
[499] Там же.
[500] Неплюев Н.Н. Путь веры. С.7.
[501] Неплюев Н.Н. Конгресс единого человечества. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т. 3. СПб.: 1908. С.619.
[502] Неплюев Н.Н. Доклад Глуховскому Комитету Высочайше Учрежденного Особого совещания о нуждах Сельско-хозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине. СПб.: 1903. С 45.
[503] Неплюев Н.Н. Доклад Глуховскому Комитету Высочайше Учрежденного Особого совещания о нуждах Сельско-хозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине. С.11-12.
[504] Неплюев Н.Н. Доклад Глуховскому Комитету Высочайше Учрежденного Особого совещания о нуждах Сельско-хозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине. С.16.
[505] Там же С.17.
[506] Там же С.19.
[507] Неплюев Н.Н. Путь к лучшему будущему. Всероссийское братство. СПб.: 1907. С.45.
[508] Неплюев Н.Н. Дорогие соотечественники! Дорогие единоверцы! Всероссийское братство. СПб.: 1907. С.45.
[509] Неплюев Н.Н. К лучшему будущему. Единение в братолюбии. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.2. СПб.: 2007. С.558.
[510] Неплюев Н.Н. Путь к лучшему будущему. Всероссийское братство. СПб.: 1907. С.45.
[511] Авдасев В.Н. Трудовое Братство Н.Н.Неплюева, его история и наследие. Сумы: РИО «АС-Медиа», 2003. С.10.
[512] Однако позже императрица Александра Федоровна отказалась принять его под свое покровительство. На эту перемену повлиял первоприсутствующий член Святейшего Синода, митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский).
[513] Неплюев Н.Н. Отчет блюстителя православного Крестовоздвиженского трудового братства от 14 сентября 1899 года по 11 сентября 1901. Глухов, 1901. С45.
[514]Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.5.. СПб.: 1908. С.208.
[515] Там же.
[516] Там же.
[517] Неплюев Н.Н. Конгресс единого человечества. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.3. СПб.: 1908. С.126-127.
[518] Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. С.152.
[519] Н.Н. Неплюев. К лучшему будущему. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т. 3. СПб.: 1908. С.3-84.
[520] Свящ. Сергий Четвериков. Новая попытка обновления человечества. (По поводу статьи Н.Н. Неплюева «К лучшему будущему» – “Кн. Недели”, 1899г.). СПб.: 1901. С.32.
[521] Там же С.41.
[522] Там же С.85.
[523] Там же С.91.
[524] Там же С.28.
[525] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С.68-69.
[526] Там же С.69.
[527] Николай Доненко, прот. Наследники царства. Симферополь, 2000. С.357-359.
[528] Неплюев Н.Н. Частное ответное письмо Н.Н.Неплюева на письмо священника Иванова, письмо от 9 по 21 августа 1902г. С.43-44.
[529] Панкратов А.С. Ищущие Бога. Очерки современных религиозных исканий и настроений. М.: 1911г., С.120.
[530] Неплюев Н.Н. Частное ответное письмо Н.Н.Неплюева на письмо священника Иванова, письмо от 9 по 21 августа 1902 г. С.43-44.
[531] Там же С.35-36.
[532] Там же С.53.
[533] Там же С.81-82.
[534] По Сомину Н.В. Хозяйственный строй Крестовоздвиженского Трудового Братства. Механизм регулирования экономики. 2003. №4. (РГИА. Ф. 797. Оп. 72, Д. 52. «Письмо митрополита Антония (Вадковского) графу Н.А. Лансдорфу». Лист 6.)
[535] Там же.
[536] Экземплярский В.И. Памяти Николая Николаевича Неплюева. // Труды Киевской Духовной Академии. 1908. №12.
[537] Панкратов А.С. Ищущие Бога. Очерки современных религиозных исканий и настроений. М.: 1911. С.112.
[538] Там же.
[539] Панкратов А.С. Ищущие Бога. Очерки современных религиозных исканий и настроений. С.114.
[540] Абрамов И. Второе письмо из Глуховского уезда. Русское богатство. 1900. № 3, С.5.
[541] Меньшиков М.О. Отклики. // Неделя. 1889. №19.
[542] Меньшиков М.О. Отклики. // Неделя. 1899. №49.
[543] Неплюев Н.Н. Христианское мировоззрение. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С.37.
[544] Неплюев Н.Н. В защиту братства. // Неделя. 1899. №51.
[545] Облекаться в стихарь и произносить поучения с церковной кафедры благословил Неплюева Н.Н. соответствующею грамотою преосвященный Сергий, епископ Черниговский и Нежинский.
[546] Неплюев Н.Н. В защиту братства. // Неделя. 1899. №51.
[547] Неплюев Н.Н. Вера, милосердие, благотворительность; вооружения и самозащита. Сергиев-Посад, 1908. С.45.
[548] Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. Полное собрание сочинений. В 5 томах. Т.5. СПб.: 1908. С.197.
[549] Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. С.210.
[550] Там же С.220-221.
[551] Там же.
[552] Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства. C.249.
[553] Там же С.250-253.
[554] Абрамов И. Второе письмо из Глуховского уезда. // Русское богатство, 1900, № 3, С.5.
[555] К. Неплюевщина. // Журнальное обозрение. Образование. 1900. № 2, С.100.
[556] Абрамов И. Второе письмо из Глуховского уезда. // Русское богатство. № 3, С.5.
[557] Абрамов И. Второе письмо из Глуховского уезда. // Русское богатство. № 3, С.10.
[558] Там же.
[559] Неплюев Н.Н. Письмо в редакцию. // Черниговские губернские ведомости, 4 февраля. 1897.
[560] Неплюев Н.Н. Письмо редактору. // Черниговские епархиальные ведомости, 4 февраля. 1897.
[561] Гордеева И.А. Н.Н. Неплюев в общественном движении России последней четверти XIX – начала XXвв.. // Материалы международной науко-просветительской конференции. Сумы: РИО "АС – Медиа", 2001.
[562] Мельник Л.Г. Состоявшаяся утопия, или Машина времени Н.Н.Неплюева: экономическое эссе. Сумы: ИТД "Университетская книга", 2004.
[563] Неплюев Н.Н. Трудовое братство. Прав ли граф Толстой, отрицая всякую организацию, всякий внешний обряд? Собрание сочинений. В 3 томах. Т.3. СПб.: 2007. С.111.
[564] Неплюев Н.Н. Христианская гармония духа. Психологический этюд. Собрание сочинений. В 3 томах. Т.1. СПб.: 2007. С. 79.
[565] Там же С. 79-80.