Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
РАССУЖДЕНИЕ О СПРАВЕДЛИВОСТИ
И МИЛОСЕРДИИ
[Эта тема очень характерна для французского менталитета: с одной стороны, необходимость законного обоснования всех действий власти, с другой – искренние человеческие чувства… ]
(Перевод из книги конца 17 века - с французского)
« (…) Вот один из самых наглядных примеров к тому утверждению, что кардинал Ришелье был строг, но справедлив.
Монморанси восстал против своего короля и был взят с оружием на поле боя; он был осужден в соответствии с законом, но тем не мене Ришелье проявил несправедливость по отношению к нему. Постараемся разъяснить, что мы имеем в виду.
Очень хорошо сформулирована проблема в словах Витторио Сири [Итальянский историк – А.Н.] о маршале Монморанси: «Не нашлось бы ни одного судьи, который не осудил бы его; не нашлось бы короля, который не помиловал бы его. Судьи обязаны следовать букве закона со всею строгостью, и ограничиваться лишь предметом, по которому они должны вынести решение; они объявляют, что согласно закону за такое-то преступление назначается такая-то кара, и что обвиняемый подпадает под действие данного закона. Закон несгибаем; он не учитывает ни обстоятельств, не относящихся непосредственно к делу, ни личных соображений. Преступление совершено, и этого довольно: закон вершит наказание, а судья есть орудие закона. Правосудие государя не столь жестко ограничено, оно охватывает различные моменты времени, оценивает все обстоятельства, учитывает былые заслуги и находит различные возможности смягчения приговора. Именно ради того, чтобы осуществлять это правосудие в полной мере, государь обладает привилегией миловать виновных. Это благородное, благословенное право венценосцев не должно применяться случайным образом; милость сюзерена должна быть справедливой. Когда сюзерен прощает поверженного, он объявляет, что преступление этого человека либо оправдывается стечением обстоятельств, либо перевешивается множеством его прежних заслуг, либо искупается его добрыми качествами. По всем этим причинам, к коим следует еще добавить добродетели и верное служение предков, Людовик Справедливый должен был помиловать маршала Монморанси.»
Это доброе и тонкое высказывание, это точное наблюдение вскрывает разницу между правосудием государя и чиновника. Первый учитывает все добрые дела; второй неизбежно судит односторонне, поскольку рассматривает лишь один определенный момент, один поступок, одно конкретное дело. Представим себе человека, чья жизнь прошла чередой добродетельных, достойных деяний; предположим, что злосчастное стечение обстоятельств затмило душу этого человека, и он, забывшись всего лишь раз, дал себя увлечь на путь таких поступков, за которые закон, неспособный учитывать тысячи частных случаев, предусматривает смертную казнь, Скажите: можно ли считать справедливым суд над таким человеком, если его поведут на казнь, словно закоренелого злоумышленника, многократно нарушавшего своими злодеяниями покой общества? С другой стороны, следует ли оставлять безнаказанным записного негодяя, у которого нет за душой ничего, кроме интриг и угодничества, позволяя ему оставаться в обществе, которое он беспокоит и грязнит? Таким образом, короли могут согрешить двояко и проявить несправедливость двух разных видов, пользуясь прекрасным правом помилования: во-первых, он может оказать милость тому, кто этого не заслуживает; во-вторых, он может отказать в милости заслуживающему её. Из этих двух видов несправедливости первый хотя бы можно объяснить человечностью и состраданием; второй – жесток и бесчеловечен: именно так часто вёл себя Людовик XIII, а вернее, кардинал Ришелье, который был тогда, по сути, подлинным королем, и такую несправедливость он совершил относительно Монморанси.
Глас народа должен был указать правителю на то, как он должен поступить в данном случае; весь двор, вся Франция сострадала этому злосчастному герою, этому добродетельному подсудимому. Поль дю Шатле, член государственного совета, автор биографии коннетабля Дюгеклена, особенно отличился среди тех, кто осмелился стать на защиту герцога Монморанси. Об этом магистрате пишут, что он был одним из льстецов Ришелье, и в других случаях он действительно льстил министру, однако уже испытал на себе его немилость, когда заступился за маршала Марильяка и отказался войти в состав трибунала, за что Ришелье отправил его в тюрьму. Несмотря на этот урок (а Ришелье давал их охотно, даже своим друзьям, если они не проявляли должного усердия), дю Шатле так горячо отстаивал Монморанси, что Людовик XIII, который столь же сильно не хотел прощать, сколь Ришелье желал наказать, сказал Полю дю Шатле: «Похоже, что вы согласились бы отдать свою руку, лишь бы его спасти!»— «Я бы охотно отдал обе, государь, поскольку от меня вам мало пользы, если бы это спасло того, кто выиграл для вас столько сражений и выиграл бы еще многие.» Он составил докладную записку в пользу Монморанси, которую сочли слишком дерзкой; Ришелье упрекнул в этом советника и сказал: «Так значит, вы осуждаете правосудие короля?» — «Нет, я оправдываю его милосердие, если он соизволит оказать его одному из самых отважных и самых полезных людей его державы».
«Оправдываю милосердие!» Шатле был прав, ибо именно милосердие и было бы правосудием в данном случае. Монморанси имел право на эту милость, как и на особую признательность и снисхождение кардинала. (…)»
ДОПОЛНЕНИЕ:
Выдержка из мемуаров капитана де Понти (Pontis), который прослужил в королевских войсках верой и правдой 56 (!) лет, а потом, в старости, написал следующее:
«Я не мог себе представить, и даже предположить не мог, что такое возможно: что можно позабыть об офицере, который состарился в войсках, неся службу так, что о том прекрасно знали при дворе (...). Я верил, что когда-нибудь заслужу какое-нибудь вознаграждение. Но наконец я осознал, что мои расчеты были ошибочны, и накопленный за долгие годы опыт жизни среди людей так и не научил меня, что принцы и государи чаще всего считают достаточным вознаграждением за службу тюремное заключение или смерть ради их славы, а также ради славы своих держав."