Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Древнерусское государство (IX—XII вв.)
Культурное влияние Древнерусского государства прослеживается в архитектурных традициях нескольких современных государств, в том числе и России.
Большие церкви Киевской Руси, построенные после принятия христианства в 988 году, были первыми примерами монументальной архитектуры в восточно-славянских землях. Архитектурный стиль Киевской Руси утвердился под влиянием Архитектуры Византии. Ранние православные церкви были главным образом сделаны из дерева.
Первой каменной церковью Древнерусского государства была Десятинная церковь в Киеве, строительство которой относят к 989 году. Церковь строилась в качестве кафедрального собора неподалеку от княжеского терема.
В первой половине XII в. церковь перенесла значительный ремонт. В это время был полностью перестроен юго-западный угол храма,перед западным фасадом появился мощный пилон, подпирающий стену. Эти мероприятия, вероятнее всего, являлись восстановлением храма после частичного обрушения вследствие землетрясения.
Софийский собор в Киеве, построенный в XI веке является одним из самых значительных архитектурных сооружений данного периода. Первоначально Софийский собор представлял собой пятинефный крестово-купольный храм с 13 главами. С трёх сторон он был окружён двухъярусной галереей, а снаружи — ещё более широкой одноярусной.
Собор строился константинопольскими строителями при участии киевских мастеров. На рубеже XVII-XVIII веков был внешне перестроен в стиле украинского барокко. Храм внесён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Владимиро-Суздальская архитектура (XII—XIII вв.
Церковь Покрова на Нерли (Покров на Нерли, XII век) — храм во Владимирской области России, выдающийся памятник владимиро-суздальской школы, считается одним из самых совершенных храмов России.
В период феодальной раздробленности роль Киева как политического центра начинает ослабевать, в феодальных центрах появляются значительные архитектурные школы. В XII—XIII веках важным культурным центром становится Владимиро-Суздальское княжество. Продолжая византийские и киевские традиции, архитектурный стиль видоизменяется, приобретает собственные индивидуальные черты.
Во время правления Андрея Боголюбского владимиро-суздальская архитектура достигла наибольшего расцвета. В столице княжества Владимире разворачивается активное строительство, город застраивается монументальными сооружениями. До настоящего времени сохранились такие памятники архитектуры Владимира как Успенский собор и Золотые врата.
Одним из наиболее выдающихся памятников зодчества владимиро-суздальской школы является церковь Покрова на Нерли, построенная в середине XII века. От храма XII века без существенных искажений до нашего времени сохранился основной объём — небольшой, слегка вытянутый по продольной оси четверик и глава. Храм крестовокупольного типа, четырёхстолпный, трёхапсидный, одноглавый, с аркатурно-колончатыми поясами и перспективными порталами. В составе объекта «Белокаменные памятники Владимира и Суздаля» церковь входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Светская архитектура Владимиро-Суздальской земли мало сохранилась. До двадцатого столетия, только Золотые Ворота Владимира, несмотря на большие восстановительные работы XVIII века, могли быть расценены как подлинный памятник предмонгольского периода. В 1940-х годах, археолог Николай Воронин обнаружил хорошо сохранившиеся остатки дворца Андрея Боголюбского в Боголюбово (1158—1165).
Новгородско-Псковская архитектура (конец XII—XVI вв.)
Церковь Спаса Преображения на Ильине улице — один из выдающихся памятников Новгорода времен феодальной раздробленности.
Формирование новгородской архитектурной школы относят к середине XI века, времени строительства Софийского собора в Новгороде. Уже в данном памятнике заметны отличительные черты новгородской архитектуры — монументальность, простота, отсутствие излишней декоративности.
Храмы Новгорода эпохи феодальной раздробленности уже не поражают огромными размерами, однако в них сохраняются основные черты данной архитектурной школы. Они отличаются простотой и некоторой тяжеловесностью форм. В конце XII века были построены такие храмы как церковь Петра и Павла на Синичьей горе (1185), церковь Уверения Фомы на Мячине (1195) (на её фудаменте в 1463 году построена новая церковь с тем же именем). Выдающимся памятником, завершившим развитие школы в XII веке, стала церковь Спаса на Нередице (1198). Построена за один сезон при новгородском князе Ярославе Владимировиче. Храм одноглавый, кубического типа, четырёхстолпный, трёхапсидный. Фресковые росписи занимали всю поверхность стен и представляли собой один из уникальных и наиболее значительных живописных ансамблей России.
Расцвет новгородского зодчества относят ко второй половине XIV века, в эпоху максимального могущества Новгородской республики. Вершиной и эталоном архитектуры данного периода является церковь Фёдора Стратилата на Ручью в Новгороде. Здание церкви — это четырёхстолпная одноглавая постройка кубического типа. На фасаде, особенно на барабане и апсидах, немало декоративных элементов. Некоторые ниши фасада ранее были украшены фресками. Также стоит отметить церковь Спаса Преображения на Ильине улице, знаменитую тем, что в ней одной сохранились фрески кисти Феофана Грека.
Псковская архитектура очень близка к новгородской, тем не менее в зданиях Пскова появилось немало специфических черт. Одним из лучших храмов Пскова периода расцвета стала церковь Сергия с Залужья (1582—1588). Также известны церковь Николы со Усохи (1371), Василия на Горке (1413), Успенья на Пароменье со звонницей (1521), Кузьмы и Демьяна с Примостья (1463).
Зданий светской архитектуры Новгородской и Псковской земель известно немного, среди них наиболее монументальным зданием являются Поганкины палаты в Пскове, построенные в 1671—1679 годы торговыми людьми Поганкиными. Здание является своеобразным дворцом-крепостью, его стены, толщиной в два метра, сложены из камней.
Архитектура Московского княжества (XIV—XVI вв.)
Превращение Москвы в сильный политический центр привело к стремительному развитию архитектуры на территории города и княжества. Архитектурные традиции Владимиро-Суздальского княжества успешно перенимались московскими зодчими, к концу XVI века уже можно говорить о собственной московской архитектурной школе.
Успенский собор на Городке в Звенигороде — один из полностью сохранившихся белокаменных московских храмов данного периода. Это небольшой крестово-купольный четырёхстолпный храм, увенчанный одним куполом. С восточной стороны храм имеет три алтарные апсиды, западный, южный и северный фасады храма имеют традиционное деление на три вертикальных прясла, завершенных закомарами. Изящество пропорций и красота богатого декоративного убранства выделяют храм из числа других соборов того же времени.
Подъем московской архитектуры принято связывать с политическими и экономическими успехами княжества в конце XV века, во времена правления Ивана III. В 1475—1479 годах итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти был построен Московский Успенский собор. Храм шестистолпный, пятиглавый, пятиапсидный. Построен из белого камня в сочетании с кирпичом. В росписи принимал участие известный иконописец Дионисий. В 1484—1490 годах псковскими зодчими был построен Благовещенский собор. В 1505—1509 годах под руководством итальянского архитектора Алевиза Нового был построен близкий к Успенскому Архангельский собор. В это же время получает развитие гражданское строительство, в Кремле строится ряд зданий — палат, самой известной из которых является Грановитая палата (1487—1496).
В 1485 году началось строительство новых кремлевских стен и башен, оно закончилось уже при правлении Василия III в 1516 году. К этой эпохе относят также активное строительство других крепостных сооружений — укрепленных монастырей, крепостей, кремлей. Были построены кремли в Туле (1514), Коломне (1525), Зарайске (1531), Можайске (1541), в Серпухове (1556) и т. д.
Архитектура Русского царства (XVI в.)
Принятие Иваном Грозным титула «царя» и превращение России в царство было очередным этапом развития русского государства и русской архитектуры в том числе. В архитектуре данного периода продолжаются прошлые традиции, при этом в каменную архитектуру из деревянной проникает форма «шатра», что является заметным отличием в архитектуре нового периода.
Самым известным памятником архитектуры данного периода является Храм Василия Блаженного, строительство которого продолжалось в 1554—1560 годах. Собор входит в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в России. Храм Василия Блаженного, или Покровский Собор, был построен по приказу Ивана Грозного в память о взятии Казани, автором проекта, по одной из версий, стал псковский зодчий Постник Яковлев. Памятник является одним из самых узнаваемых символов Москвы и России.
Другим известным памятником данного периода является Церковь Вознесения в Коломенском, являющаяся первым каменным шатровым храмом в России. Возведена в Коломенском в 1528—1532 годах (предположительно итальянским архитектором Петром Францизском Ганнибалом, по русским летописям Петром Фрязином или Петроком Малым)[2] на правом берегу Москвы-реки. В храме наряду с шатром были применены пристенные пилоны, что позволило построить огромное здание невиданных пропорций, с «летящей» архитектоникой. Постройка была осуществлена с размахом и значительными материальными затратами. В истории русского зодчества храм остался произведением, с точки зрения его формального совершенства, единственным и неповторимым.
Несмотря на развитие каменной шатровой архитектуры, продолжают возводиться и храмы старого типа. По типу Московского Успенского собора с пятью куполами были построены: Смоленский собор Новодевичьего монастыря (1524—1598), Успенский собор Троице-Сергиевой лавры (1559—1585).
Русская архитектура XVII века
Начало XVII века в России ознаменовалось сложным смутным временем, что привело к временному упадку строительства. Монументальные здания прошлого века сменились небольшими, иногда даже «декоративными» постройками. Примером подобного строительства может служить церковь Рождества Богородицы в Путинках, выполненная в характерном для того периода стиле русского узорочья. После завершения строительства храма, в 1653 году, Патриарх Никон прекратил строительство каменных шатровых храмов на Руси, что сделало церковь одной из последних выстроенных с применением шатра.
В данный период развивается тип бесстолпного храма. Одним из первых храмов такого типа принято считать Малый собор Донского монастыря (1593). Прототипом бесстолпных храмов XVII века является Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Рубцове (1626). Это небольшой храм с единым внутренним пространством, без опорных столбов, перекрытый сомкнутым сводом, увенчанный снаружи ярусами кокошников и световой главкой, с примыкающим в виде отдельного объёма алтарем. Храм поднят на подклет, имеет приделы по бокам и окружен с трех сторон открытой галереей — сенями. Лучшими примерами памятников середины XVII века также принято считать церковь Троицы Живоначальной в Никитниках в Москве (1653), Троицкую церковь в Останкине (1668). Им присуще изящество пропорций, сочная пластика форм, стройность силуэта и красивая группировка внешних масс.
Развитие архитектуры в XVII веке не ограничивалось Москвой и Подмосковьем. Своеобразный стиль вырабатывался и в других русских городах, в частности, в Ярославле. Одним из наиболее известных ярославских храмов является Церковь Иоанна Предтечи (1687). Прекрасное сочетание массивного храма и колокольни, изящество цветов, прекрасные росписи делают его одним из наиболее выдающихся памятников своего времени. Другим известным памятником ярославской архитектуры является Церковь Иоанна Златоуста в Коровниках (1654).
Большое количество оригинальных памятников архитектуры XVII века сохранилось и в Ростове. Наиболее известны Ростовский кремль (1660—1683), а также церкви Ростовского Борисоглебского монастыря. Отдельного внимания заслуживает Церковь Иоанна Богослова Ростовского кремля (1683). Храм внутри не имеет столпов, стены покрыты превосходными фресками. Данная архитектура предвосхищает стиль московского барокко.
Принятие христианства в 988 году положило начало удивительному явлению духовной и художественной жизни Руси - древнерусской живописи. На протяжении восьми веков (X-XVII вв.) происходила ее эволюция, наполненная поисками наилучшего выражения образов, рожденных византийским богословием. Средневековая живопись Руси стремилась воплотить в себе христианское вероучение, создать «умозрение в красках». Здесь изображение и слово становятся неделимы. Икона немыслима без подписи - для того, чтобы не случалось ошибок в толковании сюжета, зритель всегда мог прочитать имя святого, предстающего перед ним или другие надписи, повествующие об изображении.
Первым, наиболее полно сохранившимся до наших дней, памятником древнерусской живописи стали комплекс мозаик и росписей храма Святой Софии в Киеве (XI в.). Система храмового декора здесь поражает своим единством, стройностью замысла и качеством исполнения. Образы крупномасштабны, движения фигур повторяются, напряженный ритм композиции замедлен, все это придает живописи Софийского собора убеждающую реальность.
Переход от XI к XII веку был отмечен сменой приоритетов. Вместо доминирующей роли государства приходит индивидуализм княжеского и игуменского заказа. В этот период появляются росписи новгородских соборов Рождества Богоматери Антониева монастыря, Георгиевского в Юрьевом монастыре, Софийского, а так же Михайловского собора Златоверхого монастыря в Киеве. Появляются и первые иконы, такие как «Святые Петр и Павел» из Софийского собора и «Устюжское Благовещение» в Новгороде. В этот период мастера в основном приходили из Константинополя. В связи с тем, что ранние иконы выполняли функции монументальной живописи, иконы XI века отличаются крупными размерами.
В начале XIII века происходит расцвет русской живописи, возникают масштабные по значению стенописи в храмах, создаются иконы нового, монументального стиля. В результате татаро-монгольского нашествия (1234-1480 гг.) культурная жизнь замирает, но, несмотря на это уже во второй половине XIII столетия выявляются два основных центра иконописи - Новгород и Ростов. Появляются произведения с упрощенными приемами письма и преувеличенной тяжеловесностью форм, напряженными ликами. Здесь уже нет прежней гармонии, свойственной искусству домонгольского периода.
Первая половина XIV века ознаменована переносом митрополичьей кафедры из Владимира в Москву и возобновлением связей с Византией. В это столетие Феофаном Греком создается роспись церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Великом Новгороде (1378 г.). Манера Феофана ярко индивидуальна, отличается экспрессивностью и темпераментом, свободой и разнообразием в выборе приемов.
В 1405 году в летописи появляется первое упоминание, свидетельствующее о том, что Феофаном Греком, Прохором-старцем и чернецом Андреем Рублевым был расписан Благовещенский собор в Московском Кремле. Андрей Рублев — один из тех мастеров, имя которого вспоминается одним из первых при упоминании о живописи XV века. Осмысление в живописи идей исихазма привело к поискам новых стилистических решений. Иконы «Живоначальная Троица», «Спас», «Апостол Павел», «Архангел Михаил», относимые к авторству Рублева, являются важной составляющей наследия всей русской культуры.
В конце XV - начале XVI века крупнейшим мастером московской школы живописи становится Дионисий. Вместе с сыновьями он создает иконостас Успенского собора Московского Кремля. Письмо Дионисия отличается легким, ритмичным характером и тонким колоритом. В конце XVI века происходит разделение среды иконописцев на «годуновскую» и «строгановскую» школы, где первая продолжала традиции Дионисия, а вторая искала новые средства выразительности.
Следующий, заключительный этап - живопись XVII века. Время перемен и смуты привнесло в живопись стремление освободиться от устаревших традиций, новые жанры и сюжеты. С другой стороны, в этот период появились попытки превратить традицию в догму. Известные мастера этого этапа — Назарий Истомин Савин, Симон Ушаков. С началом последовательной ориентации России на культуру Западной Европы в эпоху Петра I завершается основной этап истории древнерусского искусства.
Язык иконы
Древнерусская иконопись не похожа на живопись, на которой воспитан современный человек. Иконопись - это богословие в красках, понятное и близкое для православного человека XV века. Для современного зрителя язык иконы не так ясен. Вместе с этим икона доступна нам как произведение искусства.
Сложность заключается еще и в том, что начиная с XVIII века каноническая икона вытесняется иконами так называемого «академического» письма – по сути, картинами на религиозные темы. Иконопись - особая знаковая система, ставшая языком Церкви. Уже Дионисий Ареопагит указывал на то, что в священных изображениях должно присутствовать сходство и несходство. Сходство для того, чтобы оно было узнано; несходство для того, чтобы подчеркнуть, что это подобие, как бы иносказание, но не зеркальное отображение. Картина, прежде всего, действует на эмоциональную сферу. Икона - на ум и интуицию. Картина отражает настроение, икона - состояние личности. Картина имеет границы, рамки сюжета; икона - включает в безграничное.
Евгений Николаевич Трубецкой пишет: «Икона – не портрет, а прообраз грядущего храмового человечества. И, так как этого человечества мы пока не видим в нынешних грешных людях, а только угадываем, икона может служить лишь символистическим его изображением. Что означает в этом изображении истонченная телесность? Это – резко выраженное отрицание того самого биологизма, которое возводит насыщение плоти в высшую и безусловную заповедь… Изможденные лики святых на иконах противополагают этому… царству самодовлеющей и сытой плоти не только «истонченные чувства», но прежде всего – новую норму жизненных отношений. Это – то царство, которого плоть и кровь не наследуют».
Для примера можно сравнить любую, написанную по канонам, икону Божией Матери и «Мадонну Бенуа» Леонардо да Винчи из эрмитажной коллекции. В первом случае человек предстоит перед образом Богородицы, Которая обожена и прославлена выше чинов ангельских, а во втором – созерцает лишь земную миловидную молодую женщину с младенцем, хотя некоторые элементы иконографии присутствуют в этом произведении, например – нимбы.
Говоря о свете на иконах, необходимо коснуться и такой характерной детали иконографии как нимбы. Нимбы, как символ святости, напоенности Божественным светом – важнейшая особенность христианских священных изображений. На православных иконах нимб представляет собой окружие, составляющее единое целое с фигурой святого. Для западных, католических священных изображений и картин, характерно другое расположение: нимб в виде круга висит над головой святого. Можно сделать вывод, что католический вариант нимба – это награда, данная святому извне, а православный – венец святости рожденный изнутри. Православная традиция изображения нимба предполагает соединение двух воль: воли человека, стремящегося к святости и воли Бога, откликающегося на это стремление и возрождающего в человеке тот негасимый свет, который дан каждому.
Или можно проследить, как изображают одежды на канонических иконах: вместо мягких и плавных линий складок ткани – жесткие, графичные изломы, которые по-особому контрастируют с мягкой живописью ликов. Но линии складок не хаотичны, они подчинены общему композиционному ритму иконы. В таком подходе к изображению прослеживается идея освящения и человека, и физических предметов, окружающих его.
По словам Леонида Александровича Успенского «свойством святости является то, что она освящает все то, что с ней соприкасается. Это есть начало грядущего преображения мира».
Некоторые считают, что древние иконописцы не знали законов прямой перспективы и симметрии человеческого тела, т. е. были незнакомы с анатомическим атласом. Однако художники той эпохи соблюдали точные пропорции человеческого тела, когда изготовляли статуи или вообще изваяния (трехмерное изображение не употреблялось в Восточной Церкви, а имело место только в светском искусстве).
Отсутствие прямой перспективы свидетельствует о других пространственных измерениях, о возможностях человека властвовать над пространством. Пространство перестает быть препятствием. Икона бесконечно далека и бесконечна близка. Далекий предмет не становится иллюзорно уменьшенным. Величины в иконах носят не пространственный, а аксиологический характер, выражая степень достоинства. Например, демоны изображаются меньшего размера, чем ангелы; Христос среди учеников возвышается над ними и т. д.
Авторство иконописца намерено скрывается, так как икона – творение соборное; иконописание – не самовыражение, а служение и аскетическое делание. Если на законченной картине художник ставит свою подпись, что означает не только авторство, но и меру ответственности за произведение, то на иконе надписывается имя того, чей лик явлен на иконной доске. В онтологическом смысле здесь происходит соединение имени и образа.
Язык иконы лаконичен. Ненужных деталей в иконе не должно существовать. Пейзаж если и присутствует, то лишь условно и схематично. Здесь каждая деталь лица, жест или положение тела имеют символический характер: высокий лоб означает мудрость и глубокомыслие; большие глаза - проникновение в божественные тайны; тонкие губы - аскетизм; удлиненные пальцы - духовное благородство и чистоту деяний; наклон головы - внимание к Божественному внушению, голосу Божьему, который святые слышат в глубине своего сердца; чуть склоненная фигура покорность воле Божией и т. д.
Цвет в иконе условен. Древние иконописцы употребляли сравнительно малое количество цветов. Взаимодействие красок, как и сам рисунок, воспринимается в иконе синтетично как единый сплав. В иконе мы имеем дело не с локальным цветом, а с гаммами и с комбинацией цветов.
Определенное значение имеет символика цвета в иконе, хотя здесь может идти речь только об общих тенденциях.
Белый цвет изображает святыню, Божественные энергии, возводящие создание к своему Создателю; золотой - вечность; зеленый - жизнь; синий - тайну; красный - жертвенность; голубой - чистоту.
Иконописцы часто прибегают к контрастным цветам, которые усиливают звучание иконы, придают твердость и четкость сюжетному плану и каждому изображенному на иконе лику. Фигуры, написанные красками без полутонов, приобретают точку опоры, устойчивость, костяк. Линии тверды и четки. Иногда на ликах и одеждах святых изображены световые блики. Они не имеют отношения к объемному изображению фигур, не являются отражением внешнего источника света. Это символика вечного не созданного света, божественных несотворенных энергий, с которыми соединяются души святых. Этот свет исходит не извне и не изнутри; он внепространственен. Вечная жизнь - это поступательное движение к Божеству через вечное озарение Божественным светом. Световые блики - это визуальные знаки богообщения, в котором находятся святые, изображенные на иконах.
В иконе главное - лик святого, озаренный сиянием вечности, остальные детали второстепенны. Они написаны предельно лаконично, как будто с нарочитой упрощенностью, чтобы показать, как все земное несравнимо с небесным, что единственное ценное в мире - это преображенный благодатью человек.
В иконе лики неподвижны и статичны. Но эта неподвижность таит в себе огромный внутренний динамизм. Внешняя неподвижность иконографических фигур это форма их внутренней динамики. Когда у нас углубленно работает мысль, то мы как бы телесно застываем, останавливаемся. Человек, погруженный в свои раздумья, как бы замирает, напротив, бурные резкие движения говорят не о глубине мысли, а скорее об эмоциональном и чувственно-аффектном состоянии.
Древнерусская иконопись «золотого века» подкупает такой ясностью своего языка, что можно подумать, что ее создатели были людьми простодушными и бесхитростными. В действительности, иконопись – это большое, зрелое искусство, и в основе ее лежит глубокое понимание вещей, большое мастерство. Передать это словами очень трудно, так как все выражено в ней через особую иконописную форму. Формы иконописи неизменнно имеют свой внутрений смысл. В иконописи выработалось особое понимание рисунка, композиции, пространства, цвета и света.
Рисунок в иконах имел задачей передать очертания предмета так, чтобы можно было его узнать. Древнерусские мастера владели этим искусством, в большинстве икон мы с одного взгляда узнаем людей, животных, деревья, здания. Но этим опознавательным смыслом не ограничивается назначение рисунка. Рисунок еще может вскрыть их родство друг с другом. Графическая метафора – обычное явление русской иконописи: поэтическое уподобление человека то горе, то башне, то дереву, то цветку, то стройной вазе. Но помимо этого рисунок может еще обладать не изобразительной выразительностью.
Образ человека приобретает эмблематический смысл. Каширская «Богоматерь Знамение» - это пример превращения изображения в эмблему, органических форм в отвлеченно-орнаментальные.
В древнерусской иконописи контур является не только границей предметов, но и обладает способностью передавать их внутренние силы, движение. Благодаря линейному ритму своих очертаний ангелы, в «Распятии» Дионисия так плавно плывут по воздуху. В понимании линии русские мастера соприкасаются с готическими, отчасти с Боттичелли. Но в иконописи не встречается контуров беспокойных, петлистых, волнистых и запутанных. Древнерусские художники следили за тем, чтобы контуры не разбивали «большой формы».
Композиция – это сильная сторона древнерусских икон. Рядом с иконами картины нового времени неизбежно проигрывают: в них не так отчетливо выражено построения целого. Для того чтобы оценить отдельную икону, необходимо вникнуть в общие иконописные законы построения. Едва ли не каждая икона мыслится как подобие мира, и, соответственно этому, в ней всегда присутствует средняя ось. В ней также содержатся элементы триптиха, и потому по сторонам от оси есть боковые крылья, створки. В ее верхней части высится небо, высшие ярусы бытия, а внизу обычно обозначена земля, поземь, в некоторых случаях под ней – преисподняя. Основоположная структура иконы, независимо от сюжета, влияет на композицию, будет ли то рождество или распятие, крещение или покров.
ядом с трехчленной структурой с подчеркнутой средне осью существует еще двухчастная, в которой средняя ось имеет всего лишь разделительный характер. В таких случаях фигуры занимают место вокруг пустого пространства, в композиции сохраняется симметрия, и формальная и смысловая. Соблюдение постоянных структур не исключало отступлений. Но и тогда основоположная схема не теряла значения. Она как бы напоминала о том, что в мире должен быть соблюден порядок, покой, что каждое движение вызывает противодействие.
Нередко считают наиболее характерным признаком иконы условность изображения. Но, в сущности, всякое искусство условно – и древнерусское и искусство нового времени. Только характер условности в древнерусской иконописи иной, чем живописи других эпох. Для того чтобы объяснить себе особенности языка древнерусской иконописи, нужно помнить, что едва ли не каждое изображение имело значение эмблемы. Это не только воспроизведение частного предмета, события, но и раскрытие его всеобщего смысла и, соответственно этому, выделение элементов, которые важны для понимания этого всеобщего смысла образа.
Мы называем живопись реальной, если в ней предметы изображаются таким образом, что их можно признать за реальные. Но то, что в картине представлено, уводит наше внимание от того, что нас окружает. Недаром для того, чтобы помочь нашему вниманию сосредоточиться, картины заключают в рамы.
Иконопись реальна совсем в другом смысле. То, что в иконописи представлено, никогда нельзя признать за реальность, точнее, лишь в очень ограниченной степени. Мы узнаем фигуры людей и предметы, но видим их преображенными, порой не сразу узнаваемыми. Формы в иконе тоже преображенные. Краски такие яркие, чистые, которых обычно нигде не увидишь, разве только на небе в часы заката или в поле, густо заросшем васильками. Тому, что в иконе представлено, всегда присущ оттенок чего-то невиданного, небывалого, необычного (и этим она приковывает к себе внимание даже человека, искушенного большим зрительным опытом). И вместе с тем это невиданное, небывалое, красочное с появлением иконы входит в жизнь человека, вступает в пространство, в котором он живет, меряется с человеком силами, поднимает в нем дух, рождая сознание того, что он свидетель какого-то чуда, конечно, чуда искусства.
Краски иконы слагаются в гармонию, формы образуют устойчивое целое, и это рождает свой смысл без того, чтобы мастеру приходилось напоминать о себе, о своей потребности излиться в своем творении. Отсюда такая ни с чем несравнимая сила убедительности иконы, непостижимое очарование ее красок и форм. Можно не сомневаться в том, что люди Древней Руси, начиная с послов Владимира, восхищенных красотою царьградской Софиии, верно угадывали прелесть истинного искусства. Недаром они так высоко ценили и почитали не кого-либо другого а именно Рублева и Дионисия.