Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Цензура отменена - контроль не нужен?
Конституционные гарантии свободы средств массовой информации, детализированно раскрытые в Законе о СМИ и в других правовых актах, вовсе не освобождают от ответственности за злоупотребление предоставленным правом, за другие нарушения со стороны СМИ российского законодательства. Эта азбучная истина в рациональном поле журналистского мышления является банальной. Однако все не так просто в повседневном эмоционально окрашенном обыденном мышлении и поведении журналистов. Не случайно же одна газета в романтический период сразу после принятия Закона открыто заявила, что перед читателями номер, состоящий из материалов, в которые никто не вмешивался и которые опубликованы без всякой правки. Теперь это кажется наивной вспышкой "свободного самосознания". Но как отнестись к положения Закона, что "редакция осуществляет свою деятельность на основе профессиональной самостоятельности", и что учредитель СМИ "не вправе вмешиваться в деятельность средства массовой информации" (за исключением помещения в СМИ своего заявления и в случае наличия соответствующих положений устава редакции). Значит, контроль (не говоря уже о руководстве) со стороны учредителя недопустим? Но тогда зачем учредителю создавать свое СМИ? Конечно эта неувязка может быть отнесена за счет частных недостатков закона. Но ведь она уже создает некую "точку опоры" для формирования "духа бесконтрольности" журналистов. Есть и другие: закон разрешает не выполнять задание редакции, если оно не согласуется со взглядами журналиста и т.д.
Но, скажут, это все "частности" внутриредакционной жизни. Однако, как часто приходится слышать в ответ на замечания и требования редактора: "Это цензура?!" И поскольку этакая эмоциональная реакция исходит из прочно укоренившихся стереотипов, кажется, стоит без предвзятости поговорить о "цензуре и контроле".
Латинское "censure" как некая деятельность и "censor" как ее субъект идет от "census" - делать опись, что связано с проведением ценза - переписи граждан, определение их гражданского и имущественного положения с целью определения объема налогов и контроля государственных финансов. Потом цензоры (избираемые на пять лет) получили функции надзор над нравами. После установления в Риме империи должность цензоров была ликвидирована, хотя сама деятельность просто переместилась в структуры императорской власти. Как специальное учреждение цезура возродилась в средние века для контроля над церковной литературой с точки зрения соблюдения догматики и следования оригиналу. Становление абсолютных монархий сопровождалось введением государственной цензуры.
Исторически сложилось три формы цензуры. Предварительная - контроль (по произволу властей, по тайным спискам запрещаемого, по цензурным уставам...) с целью "недопущения" публикации "недозволенного". Последующая (карательная) - отслеживание "нарушений" и вынесение взысканий (от предупреждения до запрещения распространения и закрытия СМИ). Энциклопедия "Американа" помимо preventive и punitive censorship описывает еще и indirect censorship - разные формы контроля за СМИ, которые осуществляются не специальным цензурным ведомством, а как бы рассредоточены по разным институтам - от почты и таможни до судебных инстанций. Занятно, что английское indirect можно перевести и как непрямая, косвенная, и как, уклончивая, нечестная...
Слово "цензура" в разных языках не относится к "ненормативной лексике", не имеет в словарях никаких выделяющих помет (типа "бранное", "грубое", "ироническое", "книжное", "неодобрительное", "отрицательное", "официальное", "презрительное", "уничижительное", "устарелое" и т.п.) Это стилистически нейтральное слово со значением: система государственного контроля за деятельностью СМИ, учреждения, его осуществляющие, и соответствующая деятельность.
И здесь возникает целая серия вопросов: есть ли у нас цензура? Если есть, то какая? Если нет, то должен ли быть контроль? Если контроль должен быть, то как его называть? Как и кем он должен осуществляться? Необходимо ли, если он должен быть, распылять его по разным ведомствам, или же следует его сосредоточить в каком-то одном органе? Есть и другие вопросы, но и этих достаточно для начала...
Сразу же следует оговориться, что надо максимально жестко различать "цензуру" как стремление и практику государства через соответствующие учреждения и чиновников регулировать информационный поток во имя самосохранения и осуществления гласного "контроля" за выполнением журналистикой Конституции и касающегося деятельности СМИ законодательства, и как стремление избавиться от критики на основе авторитарно принимаемых решений через органы типа "цензурного комитета" или "главлита" . Первое в правовом демократическом государстве недопустимо. А второе?
Конституция гарантирует неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайны, защиту чести и достоинства, тайну переписки. Не допускается возбуждение социальной, расовой, национальной, религиозной ненависти и вражды, пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Другие законы (в том числе о СМИ) детализируют и развертывают соответствующие запреты, рассматриваемые как "злоупотребление свободой массовой информации", "недопустимость злоупотребления правами журналиста", "нарушения законодательства о средствах массовой информации".
Корпус "запретного" для СМИ немал (и будет увеличиваться?), обязанностей на них возложено много, и они будут расширяться. А как же обстоит дело с контролем?
Конституционный вердикт безоговорочен: "Цензура запрещается". Закон о СМИ конкретизирует: "не допускается" цензура как "требование к редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором и интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей". Если не брать в расчет некоторых странностей (например, разве можно считать цензурой согласование текста публикации с его автором, что вытекает из смысла статьи; как может общественное объединение в правовом демократическом обществе выполнять государственную роль цензурирования; или, если нельзя наложить запрет на распространение отдельных произведений, то значит ли это, что можно снять с эфира целую передачу или наложить арест на весь номер газеты, и т.д.), то можно констатировать: закон запрещает предварительную цензуру. И только. А последующая и косвенная? По букве закона - не запрещена. Но негативно-предвзятое отношение к цензуре вообще рождает требование запретить и последующий контроль уже обнародованных произведений. Зная различия предварительной и последующей цензуры, С.Г.Корконосенко считает: "отмене подлежит цензура любого рода, что должно быть отражено в законодательстве". Но есть те (А.И.Артищев), кто не считает последующий контроль цензурой: контроль программ, уже прошедших эфир, "полностью исключает осуществление цензуры". Все-таки: последующий контроль - это цензура или нет? Стоит напомнить, что "контроль" восходит к "contre-rфle"...
Разумеется, закон своими формулировками обязываний, дозволений, запретов прежде всего обращается к соответствующим социальным субъектам с требованием выполнять предписанные нормы. И журналисты, зная свои права и обязанности, как законопослушные "составляющие" общества как бы принимают на себя обязанность действовать в рамках заданного "коридора" норм. Вопрос "не нарушаю ли я букву и дух закона" - одна из направляющих творческой деятельности журналиста на всех этапах творчества. В сложных случаях не грех, более того - необходимо посоветоваться с редакционными юристами (и не избежать создания в редакциях своих юридических служб; и их опыт - большой за рубежом и начальный у нас - стоит осмыслить и обобщить). А может быть, нужен и какой-то официальный консультативный орган, в который можно было бы обратиться за консультацией в особо сложных случаях? Например, в Испании нет предварительной цензуры, но по законодательству о СМИ можно получить перед публикацией официальную консультацию, и если не возникает возражений, то СМИ затем освобождаются от ответственности.
Можно ли назвать внутриредакционный самоконтроль СМИ "внутренней цензурой", а внередакционные консультации "внешней самоцензурой"? Если снять негативные исторические коннотации и строго конвенционально определиться с понятиями и соответствующими действиями, последовательно ориентированных на выполнение закона, то почему бы и нет...
Однако ясно, что внутреннего и внешнего самоконтроля недостаточно. Ведь нарушается закон и по незнанию, и по небрежности, и по "доброй" воле, сознательно. Что же - в любом случае ждать публикации и только потом включать механизм контроля? Но ведь известны случаи введения предварительной цензуры (война в Персидском заливе), другие случаи. А как расставить соответствующие значки на фильмах, чтобы вещатели и зрители знали, что за степень "вредности" содержит эротические эпизоды и сцены насилия, если нет предварительной цензуры, тогда как Высший аудиовизуальный совет Франции предписал делать такие пометы? И как отнестись к положению Американской конвенции о правах человека, согласно которой во избежание нарушения закона "продукция СМИ может быть подвергнута предварительной цензуре, но лишь в целях регулирования доступа к ней детей и молодежи для защиты их нравственности"? Журналисты, разумеется, против. А если смотреть с точки зрения интересов общества и исходя из необходимости соблюдения закона?
В Законе о СМИ специальная глава отведена ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной и иной) за нарушение законодательства о СМИ. И хотя снова повторено положение о недопустимости цензуры (по смыслу закона - предварительной), в Законе нет ни слова об организационных формах и порядке отслеживания нарушений. И тут засуетились журналисты: когда А.Черкизов прослышал о будто бы создаваемой Всероссийской комиссии по нравственной и правовой оценке информационной продукции, он выступил с резко отрицательным комментарием в "Эхо Москвы".
Но ведь есть положение Закона, согласно которому регистрирующий или выдающий лицензию на вещание орган имеет право предупредить о нарушении Закона и обратиться в суд о приостановлении или прекращении деятельности СМИ, об аннулировании лицензии на теле- или радиовещание. Для прессы - это Госкомпечать, для телевидения и радио - ФСТР, в положениях (принятых Правительством) о деятельности которых указано на функцию "осуществления контроля за соблюдением законодательства Российской Федерации в области печати" (Госкомпечать) и на обязанность ФСТР проводить "контроль за выполнением телерадиовещательными организациями обязательств, предусмотренных лицензией на телевещание" (заметим, что о контроле за соблюдением законодательства речи нет). За соблюдением закона о рекламе контроль осуществляет Государственный антимонопольный комитет, который может выдать предписание о снятии "ненадлежащей" рекламы, о приостановлении или отзыве лицензии, а также принять решение об осуществлении "контррекламы". Таможенные органы имеют право задержать на границе (с последующим расследованием с участием экспертов) материалы, содержание которых нарушает законодательство о СМИ. ФСБ занимается случаями разглашения государственной тайны. На Судебную палату по информационным спорам Указом Президента возложен "контроль за объективностью освещения" государственными телерадиовещательными компаниями деятельности федеральных органов власти. За исполнением Указа Президента "О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы" (в части действенности публикаций СМИ) следит Главное контрольное управление администрации Президента и Генеральная прокуратура. Список можно продолжать: есть соответствующие функции и у других центральных ведомств. Да и в регионах озабочены контролем. Например, в Омске принят областной закон о контроле за распространением и демонстрацией эротической видеопродукции и создан городской комитет по нравственности...
Сколько всего институций задействовано в контроль за выполнением законодательства о СМИ? Хорошо бы, если семь. А ведь реально - больше. Потому-то "присмотр" за дитятей-СМИ либо отсутствует, либо носит крайне жесткие (и незаконные) формы. А "средний" вариант - нормальное, строго организованное, системное отслеживание выполнения законодательства о СМИ практически отсутствует.
При этом неопределенность концептуальных подходов, неясность ряда положений законодательства и пробелы в нем, частичность и порой необоснованность принимаемых решений, контрастность реальной практики порождает состояние тревоги и опасения разного рода. Не случайно на конференции "Пять лет свободы печати" были высказаны самые различные точки зрения и предложения - от благостного "все нормально" до призывов серьезно улучшать законодательную, а также подзаконную базу и правоприменительную практику.
Но в чем все едины - это в нестрогом, расплывчатом понимании сущности явления "цензура" и в открещивании от нее во всех ее формах и проявлениях. Хотя "последующая" цензура и есть осуществление контроля за вышедшими (в свет или эфир) текстами массовой информации с точки зрения соблюдения законодательства.
В этой связи заслуживают значимо большего внимания и теоретических обобщений практическая деятельность Судебной палаты по информационным спорам, суждения и идеи, возникающие в ее недрах. Недавно в "ЗиПе" была опубликована статья А.Б.Венгерова, где указано и на непонимание в обществе того, что "информационные преступления" много страшнее других, и на то, что нынешнее состояние законодательства в сфере СМИ не дает возможности полностью охранять права человека и бороться со злоупотреблениями свободой массовой информации, и на необходимость дополнение и изменений Закона, притом "в одной из главных своих конструкций", и на то, что "нет профессионального специализированного подразделения, работники которого должны были бы следить за исполнением законодательства о средствах массовой информации".
Нет ничего удивительного, что эти суждения вышли из недр СПИС - именно она объективно оказалась в центре борьбы за свободу СМИ и против злоупотреблений и нарушений ими законодательства о СМИ. Не следует ли расширить функции СПИС? Придать ей координирующий статус? Наладить ее взаимодействие с другими контролирующими инстанциями? Выпускать регулярный бюллетень совместно с государственными органами, научно-учебными центрами, общественными организациям типа Фонда защиты гласности и Центра права и СМИ?
Ведь проблема контроля в сфере СМИ становится все острее. Тут "слово и дело" должны быть строго продуманными, четко сформулированными, последовательно реализованными.
Евгений Прохоров
Титульный лист | Законодательство и право | Содержание номера