Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Русский Гуманитарный Интернет Университет
Библиотека
Учебной и научной литературы
WWW.I-U.RU
Ф.И. МИНЮШЕВ
АНТРОПОЛОГИЯ
(КУРС ЛЕКЦИЙ)
Бизнеса и Управления
«Братья Карич»
Москва 1997
ББК 60.5
М62
Рецензенты:
доктор философских наук, профессор И.М. Слепенков,
доктор философских наук, профессор В.Г. Харчева
Минюшев Ф.И.
М62 Социальная антропология (курс лекций). — М.: Международный Университет Бизнеса и Управления, 1997. — 192 с.
Читателю предлагается курс лекций по социальной (культурной) антропологии в двух частях. В первой анализируются связи человека и социума в контексте культуры. Вторая посвящена переходу от системного мира (общества как социокультурной системы), к жизнен ным мирам человека. Этот переход осуществляется с помощью анализа социокультурных явлений. В этой части излагаются результаты анализа жизненных миров человека, выделенных по константам его существо вания в социокультурной среде: труда, любви, доминирования, игры и смерти.
Для студентов, аспирантов и преподавателей социологических специальностей.
ISBN 5-89313-012-х
Международный Университет Бизнеса и Управления, 1997 г.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СОЦИАЛЬНОЕ БЫТИЕ
КУЛЬТУРЫ
I
ПРЕДИСЛОВИЕ
Антропология в целом, как известно, изучает происхождение и историческую эволюцию человека. Существуют такие вполне сложив шиеся отдельные ее направления, как физическая антропология, включающая в себя палеонтологию, учение об антропогенезе и мор фологию человека, и философская антропология, исследующая об щую природу человека в соотношении с его миром. Относительно недавно стала складываться и третья ветвь антропологии — соци альная, или культурная, антропология, которая формируется на базе достижений прежде всего этнографии и этнической антропологии. Концептуальное се оформление, превращение в науку происходит сейчас, на наших глазах.
Известно, что человека изучают свыше двухсот наук, и каждая из них находит в нем свой предмет. Понятно также, что для гуманитарных наук общим объектом является не столько сам человек, сколько человек, взятый в соотношении с его социальным и при родным окружением. Так, философия изучает соотношение «человек и мир", социология — "личность и общество», социальная психо логия — «личность и группа», психология — «индивид и его лич ность», социальная экология — «человек и природа», этнопсихология — «индивид и этнос», психоанализ — «индивид и социальная жизнь» и т.д.
Социальная (культурная) антропология исследует вопросы взаимодействия человека с культурой, в рамках которой он существует и действует. Иными словами, она изучает человека через призму его культуры. Следовательно, в рамках соотношения «человек — куль тура» ее интересует человек как природное существо, становление его личности в истории и конкретной социальной среде, типичные ситуации его взаимоотношений с другими людьми, принадлежащими как к «своей», так и к иной культуре, отклонения его поведения и деятельности от принятых в данной культуре ценностно-норма тивных координат и т.д. Это — микроуровень социальной жизни.
Однако понимание повседневной культуры человека невозможно без уяснения принципиальных положений о культуре вообще, ее функций, факторов развития, взаимодействия культур, развития символических систем и т.д. Эти вопросы изучает культурология. Но она исследует культуру так, как политэкономия изучает экономику, политология — политику, медицина — болезни человека и т.д., т.е. как области, обязанные своим происхождением и развитием активности человека, но рассматриваемые вне самого человека. Социаль ная же антропология пытается исследовать самого человека в со отношении с продуктом его же активности — культурой, стремится соединить социальное и культурное, изучить факторы, механизмы и степени оснащенности тех или иных социальных процессов куль турными атрибутами: ценностями, нормами, образцами и т.д. Иначе говоря, она ставит цель интегрировать вокруг человека знания прежде всего по социологии, культурологии, психологии и этнографии1.
Однако на этом пути исследователя ожидают большие трудности. Возникает необходимость преодоления традиции «растаскивания» человека по разным наукам путем синтеза их достижений в единые концептуально оформленные линии. Такое требование ставится и самой действительностью — людям необходимы знания о человеке для повседневной жизни. Во многом здесь господствуют либо сур рогаты знаний, либо лишь собственный опыт самого индивида, что ведет в большинстве случаев к жизненным ошибкам. Кроме того, необходимо преодолеть слишком большую разноголосицу в понима нии культуры как социального явления — многие под ней понимают лишь продукцию художественной и научной сфер. Между тем речь должна идти о глубинных основах жизнедеятельности миллионов людей.
Все эти трудности теоретического характера, стоящие на пути развития (социальной) культурной антропологии как исследователь ской и учебной дисциплины, постепенно преодолеваются2. Предла гаемый курс (1-я часть) лекций по социальной антропологии был прочитан впервые в МГУ на 3-м курсе социологического факультета в 1994 г. и встретил одобрение студентов и коллег. Это побудило автора к его изданию.
Целевая установка курса задумана следующим образом.
1. Наметившееся начало перехода нашего общества от «социоцентрического» к «человекоцентрическому» означает постепенный отказ от господствующей у нас позитивистской социологии, изучающей в основном лишь функции и эволюцию деперсонифицированных структур общества. Поскольку общество в своей основе является продуктом взаимодействия людей, теоретическое невнимание к че ловеку как к источнику формирования и функционирования всех социальных, экономических и политических структур и процессов лишает социологию возможности проявлять свою прогностическую функцию (события последних лет еще раз показали, что революции совершают не абстрактные законы, а люди). Поэтому социальная (культурная) антропология впервые включается в структуру социо логии как учебной дисциплины. Культурантропологические знания помогают анализировать общество как сложную социокультурную систему.
2. Человек рассматривается в аспектах «человек — культура» и «человек — человек в различных культурах». При этом человек по нимается и как индивид, и как группа («общественный человек»), и как личность (культурная составляющая человека), и как родовое существо («совокупный человек»). Конкретное применение термина зависит от контекста: такое расширение понятия «человек» позволяет повысить эвристические возможности основного термина и в то же время сохранить содержание категории «человек» на всех уровнях обобщения. Проблемное же поле культуры ограничивается антропо логическим пониманием культуры прежде всего как ценностно упо рядоченного и социально отобранного жизненного и профессиональ ного опыта множества людей.
Курс лекций ставит целью привитие студентам навыков по интегрированию понятий человека и его культуры в одно целое, синтезу их в этой ключевой единице анализа.
3. Основное внимание уделяется культуре повседневной жизнедеятельности как первичной основе всякой культуры (профессиональной, политической, эстетическо-художественной и т.д.). В современ ных условиях усилилось их взаимопроникновение. Содержание курса может явиться основой для обучения студентов применению методов прикладной социологии в исследовании деятельности собственно культурных институтов (науки, искусства, системы образования) и их влияния на повседневную культуру народа (этот раздел будет изложен во второй части курса лекций).
4. Предлагаемый курс систематизирует знания студентов о чело веке, полученные в процессе изучения гуманитарных дисциплин (психологии, социальной психологии, демографии, истории, литера туры и т.д.), усиливает гуманистические функции социологии, со действует процессу гуманитаризации университетского образования.
Курс вооружает студентов и практическими знаниями о челове ческом взаимодействии и межкультурном общении. Вступление нашего общества на путь социального расслоения и жесткой конкуренции требует вооружения студентов знаниями и умениями для жизненной борьбы.
5. Знания, которые дает настоящий курс лекций, могут быть использованы при работе с кадрами, в ходе деловых контактов представителей различных культур, при решении вопросов нацио нальной и культурной политики государства, а также в сфере со циальной поддержки человека, в социальной работе.
Тема 1
Социальная антропологая как исследовательская
и учебная дисциплина
ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ДИСЦИПЛИНЫ
Объектом антропологии является человек, взятый в контек сте его культуры3. Человек рассматривается в ней как родовое существо, прошедшее историко-культурную эволюцию. Объек том же социальной антропологии является человек, жизнеде ятельность которого протекает совместно с другими. Следо вательно, в объект этой дисциплины включается также при родное, социальное и искусственное окружение человека. Все это вместе можно представить в виде статического и дина мического состояний: в первом случае мы имеем систему (картину) взаимоотношений человека с этим окружением, во втором — процессы его взаимодействия с ним. В обоих случаях есть нечто, упорядочивающее эти состояния. Этим нечто выступает культура.
Понятие «культура» многоаспектно. Многие авторы (Я. Уайт, К. Клакхон, А. Кребер) склоняются к пониманию ее как содер жания совместной жизни людей, а общества — как структур ного целого, охватывающего это содержание4. При таком подходе мы имеем весьма расплывчатое представление о культуре, ибо содержание общественной жизни весьма мно госторонне, многоаспектно, в нем есть как позитивные, так и негативные, с точки зрения историко-культурного развития человека, явления. Чтобы вычленить собственно культурное из всего содержания социальной жизни, стали различать циви лизацию и культуру. Цивилизация — это основное содержание общественной жизни в конкретно-исторический отрезок времени, а культура — лишь собственно человеческое, т.е. то, что направлено на историческое и конкретное выживание, благополучие, самоосуществление человека в истории и в конкретной жизни. Так, появление и угроза применения термоядерного оружия массового поражения, надвигающийся всемирный экологический кризис, демографические взрывы, рост неграмотности населения земного шара и другие реги- . ональные и глобальные проблемы, ухудшающие жизнь человека в эпоху индустриальной цивилизации, не относятся к явлениям культуры. Наоборот, культура ищет способы преодоления этих недугов человечества с помощью прежде всего научных знаний и нравственных факторов. Поэтому под культурой стали понимать ценностно отобранный и символике-семиотически организованный позитивный опыт совместной жизнедеятель ности множества людей.
Отбор из всей общественной практики лишь того, что поддерживает, направляет, упорядочивает и одухотворяет со вместную жизнь людей, означает, что мы рассматриваем куль туру и как аксиологически окрашенную категорию, т.е. отде ляем «добро» от «зла», имея в виду, что под культурой понимается все то, что позитивно, полезно для человека как родового существа. В этом пункте рассуждений — наши труд ности и разногласия. Максимальная «бессердечность» катего рий науки — таково аксиоматическое требование естественных наук. Позитивистская социология также требует этого, ибо в основе математизации, акцента на эмпирические показатели количественного характера в исследованиях социальных явле ний лежит аксиологическая нейтральность применяемых ме тодов и позиций исследователей, истолковывающих те или иные данные. Именно этот критерий является, по мнению многих, показателем научности исследования. Ибо другое ведет якобы к произволу исследователя, снижает «трезвость» анализа социальных — в нашем случае — явлений. Поскольку это так, то нет, оказывается, нужды в различении цивилизации и культуры — показатели и критерии их классификации совпа дают. Так поступает, например, и Ю.Н. Емельянов, когда вводит термин «культуральный» вместо термина «культура», усиливая тем самым универсальность этой категории, пытаясь избавить ее от ценностного оттенка5.
Такой подход в целом продолжает процесс снятия оценоч ных оттенков с понятия «культура», начавшийся в XX веке. До этого термин «культурный» означал «прогрессивный», «вос питанный» и т.д. Да и сейчас массовое сознание придержи вается этого убеждения, заложенного усилиями мыслителей эпохи Просвещения, с одной стороны, и собственными наблюдениями и выводами — с другой. Но является ли такое «онаучивание» категории «культура» верным? Обладает ли она при таком подходе свойством быть практически полезной, эффективной как в анализе, так и в организации институци ональных воздействий на массы людей в условиях невиданного расширения арсенала средств массовой коммуникации? Не исчезает ли поле напряженности между культурой повседнев ной жизни людей и профессиональной культурной продукцией, т.е. научными знаниями, художественными образами, эстети ческими символами и т.д.? Обладают ли последние притяга тельной силой для миллионов, наделяют ли они их духовной энергией? И, наконец, может ли аналитик культуры быть сторонником какой-либо идейной позиции? Если ответ отри цательный, то неясна практическая роль культурологии как науки в жизни общества.
Разумеется, невозможно культуры разных народов распола гать на единой шкале прогресса. XX век с его грандиозныеми потрясениями (чего стоят две мировых войны с их неисчис лимыми жертвами!) привел к убеждению, что любой народ имеет право на жизнь, на самобытную культуру, право быть равным в сообществе народов. Нет отныне «отсталых» и «передовых» народов — народы равноправны. Культуры на родов могут быть оценены лишь функционально, по отноше нию к своей популяции, обществу, т.е. с позиции того, насколько эффективно они упорядочивают, направляют, на полняют смыслом жизнь того или иного народа. Культуры, следовательно, несравнимы друг с другом.
Основной фактор, которым мы руководствуемся при при нятии такой позиции (а она есть позиция всех международных организаций в системе ООН), — высокая значимость каждого народа в мировом сообществе. Эта ценностная ориентация распространяется и на культуру народов. Единицей субъектнос-ти жизни при этом выступает человек. Следовательно, право народа на жизнь и самоопределение в системе государств трансформируется в права человека6. «Права человека» — явление культуры. Кодекс прав человека защищает его в жизни, наделяет его неотъемлемыми правами на успешную жизнь.
Теперь поставим вопрос — может ли культурология, «из бавленная» от ценностных подходов и оценок, предложить нечто подобное, выработать и обосновать, например, права и свободы человека, необходимость их защиты, быть гуманной, выработать доктрину «человеческих отношений»? Нет, посколь ку ее категории приспособлены для бесстрастного анализа реальности, люди для нее — объекты. Такой позитивистский подход, например, в социологии, обернулся для нашей страны социальной бедой, ибо перенося методы исследования природы на анализ человеческого общества, абстрагируясь от ценнос тных ориентации людей, социология не смогла в решающий момент предложить нашему обществу никаких практически значимых рекомендаций по реформированию. А ведь люди, в отличие от электронов и атомов, обладают активностью, они мыслят и действуют по-своему в конкретных обстоятельствах и, стало быть, знание без его соединения с ценностью прак тически бесполезно7.
Итак, руководствуясь тем, что культура есть позитивный опыт организации и ведения совместной жизни множества людей, вернемся к вопросу об объекте и предмете социальной антропологии. Подводя итог, можно сказать, что объектом ее анализа является человек, взятый в его социальном и при родном окружении и рассмотренный через призму культуры его общества (среды). Социальное окружение изучается с помощью знаний по социологии. Последняя изучает человека как деятельное существо, производящее и потребляющее в системе общественного разделения труда и расслоения общес тва на группы, классы, этносы. Ключевая категория социо логии — общество. Оно есть продукт взаимодействия людей (в конечном счете). В каждом обществе функционируют свои формы социальности, т.е. типы взаимодействия людей и их групп (конфликта, кооперации, эксплуатации, солидарности, социального равенства или неравенства, господства и подчи нения и т.д.). Упорядочение социальных взаимодействий, придание им целесообразной ориентации, наполнение смыс ловыми ориентирами, достижение взаимопонимания субъектов взаимодействия обеспечиваются культурой, ее нормами, ценностями, знаниями, образцами, знаковой системой, символикой и т.д.
Следовательно, мы имеем, с одной стороны, формы соци альности, с другой — атрибуты культуры. Значит, исследуя социальные процессы (как социологи), мы, переходя на по зицию социальной антропологии, изучаем степень оснащеннос ти социальных процессов, вызываемых к жизни потребностями людей, атрибутами культуры. Поэтому ключевой категорией социальной антропологии выступает понятие «социокультур-ный процесс».
Каково же соотношение психологии и социальной антро пологии? Психология изучает, как известно, разделяемые членами общества психические характеристики, т.е. личност ные черты, стереотипы поведения и восприятия, психические отклонения, типичные характеры. Если объект психологии — индивид, то необходимо развитие новой дисциплины, объектом которой должно выступать поведенческое взаимодействие индивида со средой. Если среда понимается лишь как соци альная (т.е. человеческое окружение индивида), то диаду «индивид — среда» изучает социальная психология. К насто ящему времени она является наиболее развитой из психоло гических дисциплин в нашей стране. В отсутствие социальной антропологии как науки социальная психология взяла на себя ряд ее функций. Поэтому некоторые знания, добытые в области взаимодействия индивида со средой, могут и должны быть использованы и в социальной (культурной) антропологии. Особенно это относится к вопросам ролевого, нормативного и отклоняющегося поведения человека.
В объект социальной антропологии входит также географическая среда формирования и развития той или иной культуры. Одно дело — жизнь и культурные атрибуты эскимоса в условиях сурового Севера (образ и стиль жизни, культура жилища, утвари, костюма и т.д.), и другое — жизнь и культура члена племени пигмеев в Тропической Африке. Ныне развивается частная научная дисциплина, называемая геокультурологией. Обнаруживаются серьезные особенности степной, лесной и горной культур, что немаловажно для социальной антрополо гии, ориентированной на изучение культур народов нашей страны.
Что же является предметом социальной антропологии? Что она изучает в своем объекте — ведь его изучают и многие другие науки?
Из предыдущих размышлений следует суждение о том, что социальная антропология является областью гуманитарно-на учного познания. Она осуществляет связь человека как био-психосоциалъного существа, т.е. существа мыслящего, понимающего других, переживающего и творящего, с деперсона-лизированными сферами его окружения, нейтрально или враждебно чуждыми ему. Применяя, с одной стороны, обез личенные методы анализа, а с другой — ценностный подход к выбору целей своих рекомендаций, она как бы объединяет результаты бесстрастного анализа с человеческой целью для внедрения своих знаний в жизнь. В этом ее практическая значимость, полезность для людей.
Из этой позиции следует и понимание предмета социальной антропологии. Ее предметом являются закономерности и механизмы взаимодействия человека с его социальным и природным окружением в условиях конкретной культурной системы. Окружение изучается в функциональных и символи ческих аспектах.
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ
Обрисуем категориальное пространство социальной антро пологии. Ее границы обозначены в предыдущем анализе объекта этой науки. Содержательное пространство обозначено ее предметом. Теперь мы должны создать систему инструментов анализа этого содержания. Ею выступает система категорий. Ключевым понятием является «культура». Она рассматривается в формах своего социального бытия.
Культура. В мировой и отечественной литературе насчиты вается несколько сотен подходов и решений в отношении этой категории. Если их систематизировать, то можно выделить антропологический, философский и социологический подходы8. Раскроем их сущность.
Антропологический подход своим происхождением обязан изучению культуры малых или первобытных народов. Класси ческим является определение, данное Э.Б. Тейлором в начале XX века: «Культура, или цивилизация... слагается в своем целом из знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества»9. Здесь цивилизация и куль тура для автора тождественны, а определение их дано в описательной форме, тем не менее оно и сегодня не утратило своих эвристических возможностей ввиду ясности и точности указаний на конкретные феномены совместной жизни людей как членов общества.
В дальнейшем позиция Тейлора трансформировалась в социокультурный подход, лежащий в основе методологических и методических приемов современной социальной (культурной) антропологии. Чтобы проследить логику дальнейшего «оттачи вания» категории культуры, необходимо остановиться и на остальных подходах к пониманию и определению культуры.
Философское понимание культуры в отечественной литературе реализовано в следующих направлениях:
— деятельностный подход культуры выражен в определениях «культура есть деятельность человека, направленная на пре образование действительности и себя», «культура есть специ фика человеческой деятельности»;
— «технологический» подход представлен такими формули ровками, как «культура есть инструмент развития, сохранения и передачи человеческого опыта», «культура есть способ де ятельности»;
— гуманистически-смысловой подход виден в определениях типа «культура есть характеристика развития творческих сил и способностей человека», «выражение специфического един ства человека с природой и обществом»;
— «достиженческий» подход сформулировал определения: «культура есть качественное состояние общества», «культура выражает достигнутый человечеством уровень исторического развития, определяемый отношением человека к природе и обществу», «культура включает в себя то, что человек создает, и то, как он создает» (т.е. различаются предметно-продуктивная и технико-технологические грани).
Самое общее сущностно-содержательное определение куль туры дано в «Философском энциклопедическом словаре»: «Куль тура (от лат. culture. — возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание) — специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе соци альных норм и учреждений, в духовных ценностях, в сово купности отношений людей к природе, между собой и к самим себе»10. К сожалению, это определение страдает расплывча тостью и сведением культуры вообще к цивилизации, хотя в целом оно вполне приемлемо и является шагом вперед для того времени, когда под культурой понимали в основном лишь художественную культуру.
Социологическое понимание культуры следует из предмета социологии. Социология изучает общество как организм (сис тему), применяя диалектический и структурно-функциональ ный методы анализа. Общество, взятое в динамическом аспекте, понимается как продукт взаимодействия людей. Сле довательно, социология изучает (в этом аспекте) и обществен ную жизнь людей, т.е. она изучает и человека, взятого в его общественных (социальных) отношениях. Человек при этом может быть подвергнут анализу11 как «совокупный человек» (т.е. общество, олицетворяющее «общественного человека»), «сово купный работник» (человек работающий, персонал учрежде ния), человек как личность (внеприродное образование в человеке), человек как индивид, индивидуальность.
Сохранение понятия «человек» на всех уровнях социальной жизни позволяет «очеловечить» деперсонализированные анали зом структуры общества, возвратить им человеческое начало и человеческий смысл. Здесь мы подходим к необходимости подключения к анализу категории «культура». Рассматривая взаимодействие людей в процессе их деятельности и поведения, мы должны констатировать, что оно активизируется потреб ностями участников этого процесса, но направляется, ориен тируется, наполняется смыслом и упорядочивается средствами культуры, возникшими в опыте множества людей. В каких условиях протекает взаимодействие людей — например, соци ального равенства или неравенства, солидарности и кооперации усилий или конкуренции и взаимной агрессивности, — оп ределяет культура группы, класса, этноса, общества. И в то же время сама культура, а именно такие ее атрибуты, как ценности, знания, нормы и законы, возникают и утверждаются в процессах взаимодействия людей в типичных ситуациях.
Чтобы культура могла выполнять функции упорядочения и регулирования социальных процессов, придания им смысловой направленности, обеспечения преемственности поколений посредством научения культуре, интегрирования множества людей в едином культурном пространстве, где люди понимают и принимают друг друга, — для этого она должна быть упрочена в виде позитивного общественного опыта12, основываться на социальном разуме и памяти. Эти рассуждения помогают понять, что культура возникает с появлением че ловеческого мышления и разума (правда, есть ряд исследователей, считающих, что «человеку разумному» предшествовал «человек культурный», т.е. нормированный, обученный навы кам совместной с другими людьми жизни).
Действительно, любая продуктивная активность человека начинается с целеполагания. Потребности при этом составляют энергетическую базу активности, а осмысление и ориентация появляющегося интереса происходят в сознании, разуме. В нем необходимо выделить мышление как механизм творчества, данный человеку от рождения и развиваемый им в течение своей жизни. Разум, мышление вариативны, поскольку внеш ний мир осмысливается человеком (совокупным или отдель ным) в соответствии с собственными интересами и ценнос тными представлениями (хорошо или плохо, приемлемо или нет и т.д.). Следовательно, этот отраженный мир и органи зуется в духовно-целостный мир как модель восприятия, понимания внешнего мира и действования в нем (менталитет). Именно этот момент во многом объясняет существование множества культур в рамках одной цивилизации, одного и того же объективного материала истории. Отсюда возникают и временами даже обостряются, несмотря на внешне нивелирующий характер единых технологий и экономических систем, проблемы взаимодействия культур, их диалога и взаимовли яния13.
Утвердившись в мысли о том, что мир культуры созидается деятельностью общественного человека, зададим себе вопрос: что же формируется в процессе деятельности и поведения, что можно было бы выделить в качестве «субстанции» культуры, непрерывно возобновляющейся в бесчисленных актах социаль ных действий? Известная дихотомия материальной и духовной культуры здесь мало что объясняет. Очевидно, есть нечто объединяющее оба эти класса явлений. Для обозначения этого «нечто» используем понятия немецкой классической филосо фии — «опредмечивание» и «распредмечивание» (на языке психологии это — «экстериоризация» и «интериоризация»). Например, автор пишет книгу — он опредмечивает, т.е. превращает в видимый и понятный другим свой субъективный мир, мир своих мыслей и представлений. Читатель читает, т.е. распредмечивает мир знаков и значений, в котором зашиф рован мир мыслей автора.
Что же связывает обоих субъектов в данном процессе? Это — «идеальное»14. Мир культуры созидается на основе пред варительного, т.е. мысленно преобразованного материального, внешнего мира. Этот процесс осуществляется в сознании человека. Происходит мысленное реконструирование действи тельности, в том числе и социальной реальности. Таким образом, в основе формирования и развития культуры лежит способность человека к оригинальной перестройке своего сознания с последующим опредмечиванием этого оригинального в продуктах деятельности и результатах поведения.
Расчленив идеальное, «перетекающее» в объективные формы и обратно в бесчисленных актах деятельности, поведения и взаимодействия людей, на знания, ценности, нормы, социаль ные образцы и верования, мы увидим и их объективированные формы в виде мира знаков и символов, мира образов и звуков, мира человеческих действий. Мир же явлений в культуре представлен денотатами («заместителями»)15.
Итак, культура — это ценностно-отобранный и символико-семиотически организованный (структурированный) опыт множества людей, содействующий успешному решению общес твенных и личных проблем. Она состоит из двух подсистем: нормативно-семиотической и материально-денотативной (се миотическая и денотативная системы будут раскрыты в даль нейшем).
Культура и человек — одно целое. Культура погружает в себя человека, предоставляет средства и орудия (символические и материальные), формы и способы, с помощью которых человек противостоит противоречиям совместной и индивиду альной жизни16.
Исходя из социальных функций культуры, определим круг категорий, теоретически отражающих формы и явления культуры, возникновение которых вызвано и постоянно вызывается общественной необходимостью выполнять ту или иную функ цию:
— упорядочение жизни множества людей, происходящее путем структурирования и ценностного отбора их социального опыта. Анализ этого процесса может вестись с помощью таких понятий, как языки культуры (вербальный, образный, графи ческий, телодвижений, машинный), письмо, традиция, обычай, обряд, закон, норма, знание, ритуал, институционализация (например, политических движений, научной школы, эстети ческого направления, художественной жизни, половых отно шений в виде брака и т.д.);
— придание смысловой направленности (ориентации) лю бым социальным процессам (формирование смысловых кон структов социальных действий). Содержание этих смыслов выражается обычно в таких понятиях, как ценность, идея, идеал. Основная категория в этом ряду — ценность. Ценности бывают инструментальные и смысловые;
— обеспечение преемственности поколений посредством их социализации, научения культуре. Основные понятия, с по мощью которых анализируются процессы освоения индивидом данной культуры: ценностно-нормативные координаты пове дения, деятельности и взаимодействия, идентификация (нор мы-запреты, нормы-рамки, нормы-идеалы, нормы правовые и моральные), картина мира, маргинальность личности (группы), отклоняющееся (девиантное) поведение, аномия, конформность, социокультурный образец, этикет;
— интегрирование людей в единые социокультурные кон тинуумы (общее культурное поле). Анализ этого процесса, а также противоположного ему — дифференцирующего — ведется обычно с помощью таких категорий, как язык (языки культуры), литература, искусство, знание, семиотическая сис тема, ментальность, этнокультура, субкультура, межкультурное общение, взаимодействие культур (аккультурация, диффузия, экспансия).
Содержание этих и других понятий будет раскрываться в последующих темах.
ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ ПАРОДИГМЫ
Парадигмы культурантропологического познания. Научные парадигмы являются моделями объяснения и интерпретации поведения изучаемого объекта: природного, социального, пси хологического или культурного явления. Эти модели обычно приняты в научном сообществе (научной школе). Со временем они, естественно, меняются, уступают место новым, более точно или по-иному объясняющим факты. В социальной (культурной) антропологии применяются, как показывает ана лиз литературы, следующие парадигмы:
— диалектическая парадигма. Диалектика перехода культуры из одной формы в другую посредством активности человека (группы) ясно обнаруживает и объясняет оппозиционность подсистем культуры (семиотического космоса культуры и природного космоса, обладающего самостоятельным бытием)17. В определенной мере диалектическая парадигма помогает понять культуру и как организм, и как продукт деятельности людей (статический и динамический срезы культуры);
— структурно-функциональная парадигма, позволяющая по нять и объяснить порождение и функционирование форм и структур социального взаимодействия. Объяснения возможны с позиций потребностей, социального действия, социальной системы18;
— структуралистская парадигма, которая помогает исследо вать символическую организацию культуры, т.е. трансформа цию стимулов во внутренние концепты, а последние в знаки и значения. Исследование исторической эволюции семиотичес ких систем дает знания об их трансформации в ходе движения человечества по ступеням цивилизаций. Структуралистская парадигма объяснения культуры позволяет утверждать, что опыт лишь тогда переходит в область культуры, когда он осмыслен, обозначен, представлен и нормирован в семиоти ческом поле (системе данной культуры).
Все эти парадигмы выполняют функции моделей восприятия и объяснения явлений культуры в контексте социальной жизни. Известно, что в любой парадигме существует и разрешается соотношение «истина — ценность». В указанных парадигмах добытые и добываемые истины согласуются с основной цен ностью — значимостью человеческой жизни, ее успешностью в конкретных социальных условиях. С помощью этих (возмож но, и других) парадигм исследователь изучает явления, обя занные своим возникновением человеку, обнаруживающему уникальную способность накладывать на ценностно-нейтраль ные причинно-следственные связи онтологических явлений и фактов свой ценностный порядок, в основе которого лежит (явно или неявно) защита человеческой жизни как высшей ценности в современных условиях.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Какие общественные причины стимулируют формирование социальной (культурной) антропологии в научную и учебную дисциплину?
2. Какое место занимает социальная антропология в системе наук о человеке?
3. Попробуйте сформулировать свое определение предмета социальной антропологии. Сравните с предлагаемым автором определением.
ЛИТЕРАТУРА
Американская социологическая мысль. Раздел «Феноменологичес кая социология». М., 1994.
Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994.
Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Америки. М., 1987.
Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994.
Разин В.М. Введение в культурологию. М.,1994.
Социокультурное исследование. М., 1994.
Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.
Человек. М., 1995.
Тема 2
Антропогенез. Вехи исторической и культурной
эволюции человека
Содержание темы чрезвычайно обширно. Систематическое его изложение потребовало бы создания цикла лекций. Однако есть необходимость дать в качестве введения краткое и схематическое изложение основных ее положений.
СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ
И СОЦИАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА
До недавнего времени считалось, что первые люди появи лись на Земле около миллиона лет назад. Кости таких перволюдей были найдены на востоке и юге Африканского континента, откуда, как полагали многие палеонтологи, эти существа, названные австралопитеками, распространились и по другим частям света. Внешне они мало отличались от высших обезьян, но уже были прямоходящими. Были найдены следы питекантропа, жившего в раннем палеолите (от 600 тыс. до 100 тыс. лет назад), неандертальца (от 100 тыс. до 40 тыс. лет назад — средний палеолит).
Кроманьонец уже в совершенстве владел техникой обработ ки камня, из которого делал довольно тонкие и острые орудия для охоты. Кроманьонцы использовали ловушки, применяли лук, костяные крючки и гарпуны. Уже существовало разделение труда в зависимости от пола, возраста и способностей каждого: признавалось особое влияние старейшин, колдунов, шаманов и самых ловких и смелых охотников. Эта эпоха характеризуется появлением искусства — наскальной живописи, женских ста туэток, тесно связанных с магией, ибо считалось, что они приносят удачу охотникам и способствуют размножению животных. Таким образом, искусство и магия играли важную роль в жизни первобытного человека, помогая ему добывать, пищу: они были столь же необходимы, как лук, копье или ловушка на зверя.
За 10 тыс. лет до нашей эры закончилась ледниковая эпоха (плейстоцен), изменились климат и окружающая среда, а вместе с ними — фауна и флора. Исчезли некоторые крупные мле копитающие. Дальнейшая адаптация человека к природному окружению привела к крупному сдвигу в образе жизни первых людей — они научились производить продукты питания. Многочисленные палеонтологические находки позволили уточ нить представления о ходе эволюции первых людей: покорение огня, прямохождение, изготовление первых орудий труда, производство продуктов питания — вся эта цепь достижений в области жизнеобеспечения человека реально происходила в истории, а ее логика укладывалась в парадигму «от простого к сложному».
С появлением молекулярной биологии изложенная картина несколько изменилась. Со времен Дарвина антропологи по няли, что линия, ведущая к Homo Sapiens, и та, что восходит к нынешним человекообразным обезьянам, имели общий корень. Предполагалось, что этот гипотетический предок жил 15—20 млн. лет тому назад. Биологи сравнили белки крови нынешних человекообразных обезьян с человеческими и об наружили поразительное сходство. Было показано, что эти две линии не могли расщепиться ранее 4—6 млн. лет тому назад. Голая и волосатая обезьяны, появившиеся при этом (кстати, возможность нахождения в раскопках первого человекоподоб ного существа, и притом самки, биологи назвали гипотезой Евы), должны были иметь очень близкое генеалогическое сходство, что и было подтверждено обнаружением в Эфиопии окаменелых останков, принадлежащих самому древнему из известных нам прямых предков человека, жившего 4,4 млн. лет назад. Взрослые особи должны были бы весить килограм мов 30 и быть ростом 1 метр 20 сантиметров — существа с этими данными «укладываются» между человеком и обезьяной. Так была предпринята попытка найти «недостающее звено» в теоретической схеме Дарвина.
Итак, новая, более доказательная схема появления и эво люции первых людей следующая: существовал гипотетический общий предок человека и обезьяны: Afarensis (объем мозга 400—500 миллилитров, прямоходящий, жил семейными группа ми на всей территории Восточной Африки, научная кличка — «Люси»); после него — Africanus — потомок «Люси» (объем мозга 400—500 миллилитров, длинные руки, ловкий и подвиж ный, жил общественными группами); Robustus — кузен африкануса (объем мозга 530 миллилитров, потомства не оставил); Homo Habilis — первый известный вид, относящийся к семейству Homo, он первым стал использовать орудия труда (объем мозга 600—800 миллилитров); Homo Erectus — первый вид, вышедший за пределы Африки, колонизировал Ближний и Средний Восток вплоть до Китая (объем мозга 750—1250 миллилитров, жил 1,5 млн. лет тому назад); Homo Sapiens (современный человек), объем мозга — 1200—1700 миллилитров, «кроманьонец». Найден в 1868 г. в Кроманьоне, Франция. Появился около 40 тыс. лет назад.
Эти данные добыты антропологической палеонтологией и представляют собой картину прогрессивной биологии и мор фологической эволюции человека. Но какая природная сила способствовала такой эволюции? В 1860 г. в Лондоне появилась книга Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Книга вызвала острые дискуссии, не смолкающие до сих пор. Атаки на нее идут по двум направлениям. Ре лигиозное направление, отстаивая тезис о божественном про исхождении человека («Бог создал человека по своему образу и подобию»), считает, что наука унижает человека, объявляя его продуктом эволюции животного мира. (В ряде штатов США дарвинизм даже запрещен как предмет преподавания в шко лах.) Это направление под давлением все возрастающего числа научных фактов постепенно уходит в прошлое. Другое направ ление, наоборот, время от времени чрезвычайно активизиру ется. После выхода книги Дарвина в свет некоторые соци ологи-теоретики ухватились за идею естественного отбора и в своих схемах общественного устройства объявили, что в условиях конкуренции побеждают наиболее приспособленные, добившиеся успеха в борьбе за существование, и что естес твенный отбор является двигателем общественного прогресса. Следовательно, классы, «высшие» и «низшие», суть продукты естественного общественного развития. Позже такое перене сение идей Дарвина на человеческое общество было названо «социал-дарвинизмом».
Действительно, на первый взгляд, сравнение устройства совместной жизни таких социальных насекомых, как муравьи, термиты, пчелы, с человеческим обществом дает картину внешнего сходства. Экономисты наших дней, невежественные в социальном плане, объявили, что спекулянты — это наиболее талантливые люди и что если кто-то сумел быстро разбогатеть, то, значит, он предприимчивый, умный человек вне зависимости от моральных, а то и криминальных моментов.
По поводу примитивного перенесения законов развития животного мира на человеческое общество Ч. Дарвин призна вался, что, пожалуй, он сам не является дарвинистом. Даже рассматривая животный мир, он смягчал действие механизмов естественного отбора такими вечными свойствами живых организмов, как самозабвенная любовь матерей к детенышам, самопожертвование особи ради блага сообщества, феномен взаимопомощи, добавляя, что «естественный отбор был глав ным, но не исключительным средством, вызывающим изме нения». Н.Я. Данилевский резко критиковал абсолютизацию закона естественного отбора при объяснении эволюции чело веческого общества, считая, что отбор — это замена разума случайностью. П.А. Кропоткин доказывал, что взаимная по мощь — такой же естественный закон, как и взаимная борьба, и что для прогрессивного развития вида первая несравненно важнее второй19.
Развитие экологии как науки показало, что гармония эко логических систем возможна лишь там, где имеет место уравновешенность взаимно противоположных по направлен ности сил. В данном случае — это законы естественного отбора и взаимной помощи. Последний усиливается в человеческом обществе, поскольку оно существует и развивается, т.е. это не случайный отбор всего того, что содействует выживанию человека и как индивида, и как народа, и как сообщества. Законы естественного и искусственного отбора взаимно уравновешиваются за счет разума, рационального целеполагания, присущего человеку как существу разумному.
Отсюда следует и естественный принцип жизнеобеспечения современного общества: полагаясь на инициативность, пред приимчивость и создавая условия для повышения экономичес кой активности некоторых групп населения, необходимо ор ганизовать государственную помощь социально уязвимым слоям населения. Так, шведский социализм основан на принципе, согласно которому максимальная разница в доходах между самыми бедными и самыми богатыми не должна быть больше, чем в 10 раз. В США эта разница достигает 100 и более раз и является одним из факторов непрерывного возрастания преступности в обществе, поскольку в основе многих преступ лений лежат экономические мотивы, стремление во чтобы то ни стало и любым путем иметь денежный успех20.
Отдавая должное дарвиновской теории естественного отбора в формировании вида Homo Sapiens, мы должны отметить и ее уязвимые аспекты. Принципиальное возражение состоит в том, что нельзя отождествлять человека с его внешним, ана томическим обликом — ведь тогда необъясненным остается происхождение его разума. Судя по величине мозга, ее из менениям, можно сделать вывод о том, что разум человека складывался постепенно, что именно труд, причем совместный, был основой формирования сознания человека. Но это лишь косвенный показатель, имеющий внешний характер и оставляющий в тени процессы исторического развития внутреннего мира человека. А именно с этим связано становление чело веческой культуры.
Сегодня есть по крайней мере три подхода к этой теме. Во-первых, существует идея нисхождения духа на биологичес кую субстанцию и преобразования под его влиянием тела обезьяны в тело человека (Ф. Шеллинг). Здесь многое надо принимать на веру. Во-вторых, есть «культурологическая» идея, трактующая происхождение человека не как процесс постепен ного развития сознания человека, а как процесс, сущность которого задается извне, «проектом человека» данной культуры, и утверждающая, что нельзя говорить о человеке вообще. В-третьих, происхождение сознания человека объясняется воз действием знаков, языка, общения. Современная семиотика установила, что связь внешнего и внутреннего планов человека осуществляется через знак, имеющий значение (внутренний план), и его включенность в деятельность человека как ее знаковое орудие и средство (внешний план)21. Есть еще один подход — гипотеза о пришельцах — представителях внеземных цивилизаций. Здесь, как и в случае с религиозным решением этого вопроса, для принятия такой позиции требуются изряд ная фантазия и вера в сверхъестественное.
Объединим второй и третий подходы, ибо в обоих случаях главным фактором происхождения сознания человека высту пает культура (ведь каждая культура имеет свой семиотический космос, систему). Такова культурологическая позиция в объ яснении человека — в отличие от взгляда на него как на биологический вид, характерного для антропологической палеонтологии.
Можно попытаться объяснить происхождение сознания, а следовательно, и появление у человека способности к искус ственному (разумному) отбору из своего опыта взаимодействия с природным и человеческим окружением лишь того, что его защищает, спасает и т.д. Такая способность, естественно, появляется лишь с формированием у человека абстрактного мышления, умения выходить за пределы конкретной ситуации, с появлением надситуационной фазы в процессе самоиденти фикации человека со своим окружением (первоначальным слиянием человека с природой и социумом). Современные семиотические исследования позволяют утверждать, что в истории человека выживали лишь те особи, которые смогли выработать у себя так называемое «парадоксальное поведение». В.М. Розин приводит эпизод из рассказа Э. Сетон-Томпсона «Тито». Самку койота преследовали борзые. Они уже догоняли ее. «Но вдруг Тито остановилась и пошла навстречу собакам, приветливо помахивая хвостом. Борзые — совсем особенные собаки. Они готовы догнать и растерзать всякого, кто бежит от них. Но тот, кто не убегает и спокойно глядит им в глаза, сразу перестает быть им врагом. Так случилось и теперь... Борзые отказывались нападать на зверя, который вилял хвостом и не желал убегать»22.
Тито сумела выйти за пределы ситуации погони и своим поведением (самоубийственным — с точки зрения среднего койота) полностью изменила ее. Кстати, во всех рассказах Сетон-Томпсона, посвященных «животным-героям», так или иначе описываются отчаянные ситуации, когда животные спасались с помощью парадоксальных, неожиданных действий. Возможно, это и есть проявление зачатков абстрактного мышления у животных. В связи с этим вспоминается один эпизод из гражданской войны в нашей стране, описанный в документах, посвященных проблемам борьбы с паникой в войсках. Случай был такой. Под давлением врага один полк из дивизии В.И. Чапаева в панике бежал с позиций, Чапаев на коне пытался остановить красноармейцев, он приказывал, ругался, хлестал людей нагайкой — ничего не получалось: полк бежал молча, у людей от испуга даже глаза стали белыми. Тогда, видимо, от отчаяния Чапаев вдруг закричал: «Стой, снимай сапоги!», и случилось чудо: бежавшие стали останав ливаться и снимать сапоги. Командиры быстро привели людей в порядок. Как видим, парадоксальность приказа командира, которого они знали и уважали, вывела людей из состояния паники, и самоуправление личности, основа любого управления людьми, было восстановлено.
Подводя итог, можно сказать, что в истории становления человека «парадоксальное поведение», свидетельствующее о силе абстрактного, обобщающего мышления (в том случае, если оно приводит к желаемому результату — спасению, успешной охоте и т.д.), становится нормой, закрепленной опытом. Это ведет к появлению у человека способности к мысленному наложению на бесстрастные факты реальности своего ценностно-смыслового порядка и к отбору для практики лишь того, что соответствует данному порядку. Этот момент и есть начало становления человеческой культуры23. Следовательно, истоки культуры лежат в самом человеке, в его природе.
ФИЛОСОФИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА
Природе человека в истории философии, культуры и ан тропологии посвящены тысячи страниц различных, текстов. Любое учение непременно имеет свою позицию в этом вопросе. Систематизируем основные концепции.
Античность. Основными и противоречащими друг другу являются концепции Платона и Аристотеля. Платон сформу лировал социоцентрическую модель «человек — общество». Ее можно выразить математически: U = f(О), где U (индивид) — зависимая переменная, О (общество) — независимая перемен ная. Иначе говоря, природа человека объясняется лишь через общество, т.е. берет свое начало вне человека — в его ис кусственном окружении.
Аристотель сформулировал антропоцентрическую модель взаимоотношений «человек — общество»: О = f(U). Общество в соответствии с этим — зависимая, а человек — независимая переменная в этой системе. Все, что появляется в обществе, обязано своим существованием природе человека, т.е. исто рически любое общество есть реализация потенциала заданной природы человека. В обществе — в прошлом, настоящем, будущем — не может быть ничего нечеловеческого. Это позволяет в любой момент истории людям настоящего пони мать действия людей прошлого и обусловливает возможности прогнозирования развития общества24.
Французский материализм (Ж.Ж. Руссо, П.А. Гольбах, Д. Дидро) исходил из того, что каждый человек с рождения обладает неотъемлемыми правами На жизнь, свободу и собственность. Люди равны и независимы — это продиктовано естественной природой человека. (Для любых обществ, по их утверждению, категория «естественного права» является эталоном при оценке действительных отношений.)
Марксизм утверждает, что человек есть «общественное животное» (Аристотель: «человек есть политическое живот ное»), что общество есть «продукт взаимодействия людей». Можно сказать, что марксизм понимает человека как «кентавр-систему», где есть животное основание (тело) и человеческая (культурная) «надстройка» в виде личности человека.
Социал-дарвинизм. К наиболее известным авторам относятся Ж.А. Гобино — идеолог расизма; Ч. Ломброзо, который разра ботал учение о влиянии анатомо-физиологических особеннос тей людей на социальные процессы, ввел понятия «прирожден ный преступник», «атавизм» в социальных актах; О. Аммон, утверждавший, что «естественная природа человека диктует закон борьбы за существование и естественного отбора в органической природе»; Л. Гумплович, который считал, что «в уничтожении слабых проявляется естественный закон борьбы за существование». Этому направлению присущи абсолютиза ция биологического начала в человеке, отрицание прогрессив ной роли культуры в жизни народов. Вспомним Геббельса с его фразой: «При слове "культура" моя рука тянется к пистолету».
Фрейдизм. Человеческая природа в этом учении сводится к инстинктам и воле. Инстинкты, в свою очередь, сводятся к инстинкту смерти (танатос) и инстинкту жизни (эрос). Куль тура формирует у человека «супер-эго» (внутреннюю «цензу ру»), которая переориентирует энергию естественной агрессив ности человека в направлении к самому себе (саморегулиро вание, саморефлексия, самокритика). Это может порождать различного рода неврозы человека. Неофрейдизм (Э. Фромм, Г. Маркузе) переносит источники заболеваний и отклонений человеческого поведения в социальную среду.
Экзистенциализм. Различают религиозный экзистенциализм (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов) и атеистический (Хайдеггер, Сартр, Камю, Мерло-Понти). Основные положения: личность — самоцель, коллектив — средство, обеспечивающее материаль ное существование составляющих его индивидов. Общество призвано обеспечивать возможность свободного духовного раз вития каждой личности, гарантируя правовой порядок. Религиозные экзистенциалисты придерживаются положения, что «личности нет, если нет бытия, выше ее стоящего»25. В человеке есть несколько слоев: природный (биофизиопсихологический), изучаемый естественными науками и составляющий его при родную индивидуальность; социальный, изучаемый социоло гией; духовный, являющийся предметом изучения истории, философии, искусствознания и т.д.; экзистенциальный, кото рый не поддается научному познанию и который может быть лишь «освещен» философией. Модусами «экзистенции» (бытия, согласно атеистическому направлению, обращенного к «ничто» и сознающего свою конечность, согласно же религиозному — к Богу) являются забота, страх, решимость, совесть и т.п.; они определяются через смерть и представляют суть движения к ничто. От поисков спасения человека через «исторический разум», «прогресс», «эволюцию» экзистенциализм пришел к идеям самоспасения через обращение к «внутреннему голосу», апелляции к человеческой подлинности, чувства человеческого достоинства как источнику мужества и нравственной стойкос ти. (Особенно ярко это выразилось, согласно экзистенциалис там, в годы Второй мировой войны.)
Культурантропологическое направление. Основной тезис: че ловек есть «недостаточное животное», т.е. он не «специали зирован» заранее природой. М. Шелер — один из основателей философской антропологии, утверждал, что личность является носителем ценностей, которые постигаются благодаря любви, направленной на личность и представляющей собой интенциональное переживание. Среди актов переживания ценностей Шелер выдвигает соучастие, сочувствие, любовь и ненависть. Высшая форма любви — любовь к Богу. Трагичность, по Шелеру, присутствует в вещах, людях, во всем космосе бла годаря их соотнесенности с ценностями. Предназначение человека — сверхиндивидуальное и антивитальное. Человек, будучи духовным существом, свободен от витальной зависи мости и открыт миру. В этом кардинальное отличие человека от животного. Как видим, культурная антропология у Шелера превращается в религиозную.
А. Гелен, крупный представитель философской антрополо гии, в своем главном труде «Человек. Его природа и место в мире» (1940) доказывает, что человек — «недостаточное» существо, он обделен полноценными инстинктами, поэтому на него ложится непосильный груз выживания и самоопределения. Главным оказывается «разгрузка», человек призван не жить, как животное, а «вести жизнь», планомерно, осмотрительно изменять своими действиями себя и окружающих. Прогресси рующая разгрузка, понимаемая как деятельное самоосуществле ние, все больше высвобождает действие из ситуативной оп ределенности, и на высоком уровне необходимая функция выполняется уже лишь «символическим» образом. Действуя, человек создает культуру, которая принадлежит именно природе человека и не может быть «отмыслена» от нее. Возни кающие при совместной жизни людей институты «разгружают» человека от опасностей, позволяют ему действовать инстинктоподобно, определяя его сознание и волю. Отсутствие вза имосогласованности институтов между собой и с моральной жизнью человека означает для последнего тяжелый груз не обходимости принимать решения по своему усмотрению.
Кратко подытожим сказанное о природе человека.
Все воззрения можно расположить в пределах континуума, где полюсами выступают суждения:
а) природа человека задана априорно, она неизменна в ходе истории (сюда относятся все религиозные воззрения, социал-дарвинистские абсолютизации животного начала в человеке, бихевиористские представления о человеке как существе, подчиненном лишь схеме «стимул — реакция»);
б) природа человека изменяется в ходе истории. В основе этой идеи лежат представления об эволюционном и револю ционном характере развития культуры, общественном прогрес се. Эту точку зрения наиболее ярко выразил К. Маркс, высказав мысль о том, что человек, изменяя внешнюю природу, из меняет и свою. Понимая под изменением человека расширение его потребностей в истории, марксизм в то же время утверждает, что потребности человека в ходе истории возвышаются. Иначе говоря, человечество, постепенно избавляясь от нужды и опасности уничтожения, переходит к удовлетворению более высоких уровней потребностей (пятиуровневой системе пот ребностей, описанной Маслоу, см. ниже);
в) концепции, претендующие на «бесстрастную» научность, акцентируют внимание на необходимости гармоничного сим биоза в человеке биологического и социально-культурного начал, представляя его как «кентавр-систему».
Эти концепции, в основе которых неявно лежит представ ление о принципиальной непознаваемости всей природы человека, подчеркивают его духовную сущность, заданную извне, т.е. такую, истоки которой лежат за пределами мозга человека26.
Все перечисленные концепции так или иначе рассматривают человека в его соотнесенности с миром, в котором он живет и действует (космосом, природой, социумом, культурно-сим волическим миром). Следовательно, в основе понимания человека лежат парадигмы его взаимодействия с этим миром, их содержательные характеристики, указывающие на разнооб разие проявлений природы человека в различных культурно-исторических ситуациях. Этот вывод ставит перед нами сле дующую проблему.
ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ
ЦИВИЛИЗАЦИИ (КУЛЬТУРЫ)
Книга О. Тоффлера «Шок будущего» (1970) в свое время стала бестселлером. Автор сделал вывод о том, что ускорение социальных и технологических изменений создает все больше трудностей для адаптации внешней и внутренней среды че ловека. 50 тысяч лет человеческой истории Тоффлер измерил числом поколений, каждое продолжительностью в 62 года. Таких поколений набирается приблизительно 800, 650 из них обитали в пещерах. Только 70 последних поколений узнали письменность, лишь 4 поколения научились более или менее правильно измерять время, только 2 последних пользуются электродвигателем. Подавляющее большинство материальных ценностей, с которыми мы имеем дело в повседневной жизни, впервые создано нынешним, восьмисотым поколением. Коли чество окружающих нас предметов удваивается через каждые пятнадцать лет. В конце своей жизни нынешний подросток будет жить в предметном мире, в 32 раза превышающем предметный мир его родителей. Внутренний мир человека не сможет приспособиться и эффективно взаимодействовать с этим окружением. Отсюда — психологический шок, ожидаю щий человека в недалеком будущем. Таков общий вывод автора.
Журналистский прием контраста, примененный О. Тоффлером, естественно, впечатляет. Но так ли мрачно обстоит дело в действительности? Чтобы выяснить это, не обходимо хотя бы кратко ознакомиться с основными концеп циями развития цивилизации (культуры).
Интеллектуальным источником всех концепций цивилиза ции (культуры) является то или другое понимание тем или иным крупным автором исторического процесса — всемирного или регионального. Поэтому можно с полным основанием согласиться с афоризмом К. Маркса о том, что «история — это современная мысль о прошлом»27.
Древнейшие из расшифрованных письменных памятников Египта и Месопотамии, трудности, с которыми встречаются исследователи из-за понятийных барьеров, говорят об одном универсальном явлении: подобно тому как природные условия, общественная структура, экономический базис и, вероятно, все другие аспекты цивилизации варьировали на протяжении времени, точно так же и мышление (менталитет) людей претерпевало изменения. Так, причинную обусловленность фактов древнее мышление видело в их божественной предопределенности (писцы перед описанием факта указывали его предзнаменование, исходящее от небесных сил).
Такой подход в классическую эпоху (Греция: Платон, Аристотель, Фукидид, Геродот) полностью изменяется: начи нается поиск земных причинно-следственных связей фактов, отмечается направленность движения истории, ее цикличность. Платон в «Законах» и «Государстве» описывает эволюцию общества от догосударственных образований и примитивных государств до возникновения цивилизации28. Была доказана идея, что через понимание прошлого можно придти к пред сказанию будущего. Фукидид обнаружил в истории повторя ющуюся модель: взлет цивилизации неизбежно сменялся ее падением — результатом «непомерно возросшего высокомерия и гордыни». Он говорил, что могущество вело к обогащению, обогащение влекло за собой спесь и потакание прихотям; последнее, в свою очередь, приводило людей к мысли о том, что они могут не подчиняться законам человеческого пове дения (этот вывод Фукидид получил из анализа истории Персидского царства и предсказал Афинам ту же судьбу).
Более поздние греческие исследования истории направля лись мыслью Аристотеля о том, что тот, кто рассматривает вещи в их становлении и происхождении — будь то государство или что иное, — получит о них самое ясное представление.
Позже бл. Августин (354—430) утверждал, что вся история есть линейный процесс, направленный божественным промыс лом к единой (конечной) цели. Линейность (универсальность для всех цивилизаций единой цели) и необратимость истории, а также ее предопределенность — вот основные идеи, гос подствовавшие в его время в понимании истории.
Дж. Вико (1668—1744) выдвинул идею исторического круго ворота (теорию спирали) и утвердил греческую идею о цик личном развитии цивилизации. Он перешел к исследованию элементов для определения общих моделей: так, он выработал принципы исследования таких культурных характеристик, как классовое сознание, мифы и техника.
Ж.Ж. Руссо (1712—1778) был убежден в том, что любая ци вилизация является разрушителем всего доброго, заложенного в человеке от природы.
Г.В.Ф. Гегель (1770—1831) применил диалектический принцип анализа исторического процесса.
О. Конт (1798—1857) — основатель взгляда на социологию, социальную физику, — применяя сравнительно-исторический метод исследований, обосновал вывод о том, что на Земле можно одновременно наблюдать все разнообразные стадии эволюции, все социальные ступени развития человеческого общества.
Карл Маркс (1818—1883) обосновал концепцию исторического материализма (теорию формаций) и этим дал вариант универсального объяснения исторического развития: экономи ческий прогресс — главный двигатель общественного развития; изменения в экономическом базисе приводят к трансформа циям во всех надстроечных институтах общества.
О. Шпенглер (1880—1936) заимствовал у греков идею циклич ности развития цивилизации. Он рассмотрел семь крупнейших цивилизаций (египетскую, китайскую, семитскую, еврейско-арабскую, греко-римскую, западную, мексиканскую) и обосно вал вывод о том, что каждая цивилизация проходит стадии, аналогичные стадиям жизненного цикла человека, — рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть. Средний жизненный цикл каждой цивилизации, по Шпенглеру, — тысяча лет. Одним из первых он дал определение культуры: «Культура есть единство художественного стиля во всех проявлениях жизни народа», предсказал гибель европейской культуры и цивилизации (в книге «Закат Европы»), стремился выделить в каждой культуре «гештальт», т.е. общую форму и стиль, характерные для этой культуры.
П. Сорокин, Л. Роберт, Ф. Боас — все они отрицательно относились к попыткам антропологов построить универсальную историю культур (их позиция была, конечно, реакцией на теории эволюционизма в социокультурной области, распрос транившиеся в конце XIX века).
А. Тойнби (1881—1975) является автором самого крупного в XX веке труда по истории цивилизации. После работ Гегеля и Маркса это наиболее значительная работа в области фи лософии истории29. Тойнби выделил 21 цивилизацию, ввел понятие «вызова и ответа». Каждая цивилизация сталкивается с необходимостью дать ответ на тот или иной «вызов» — состояние природной среды, демографическое давление, войну, экономический кризис и т.д. Он применил энвайронментальный метод к анализу истории цивилизации (энвайронмент — среда, окружающие условия). Факторами, стимулирующими развитие цивилизации, являются, по Тойнби, внешние при чины (прежде всего географические, климатические, экологи ческие), ослабление же и разложение цивилизации происходят в силу внутренних причин. Цивилизация распадается, когда для ответа на новые «вызовы» ей не хватает творческого руководства.
Т. Парсонс (1902—1979) обосновал концепцию «эволюцион ной универсалии». Она базируется на двухстадийной эволю ционной модели, различающей «доисторические» и «истори ческие» формы развития человечества. Стартовая стадия — примитивное общество, структура которого ограничивается се мейными связями. Предпосылками дальнейшего социокультурного развития Парсонс считал родство, технологию, язык, религию. Две универсалии стали побудителями нарушения струк туры социальных связей, на которых базировалась «примитив ная» стадия социокультурной эволюции: а) система обществен ного разделения труда, независимая от структур родства; б) система социальной стратификации, т.е. культурно обозначен ного (маркированного) закрепления устойчивых границ между иерархически упорядоченными социокультурными группами, составляющими общество. На второй стадии появляются такие универсалии, как система рынка и денег, бюрократия, уни версалистская правовая система, демократическая ассоциация.
Приведенный краткий обзор основных концепций истории и теории цивилизации (культуры) позволяет увидеть и оценить как разнообразие подходов, так и пестроту результатов иссле дований. Это свидетельствует о сложности проблемы, а также, возможно, и о недостаточности осмысленного исторического материала и интеллектуального потенциала науки.
Кроме того, предпринятый здесь экскурс поможет молодым людям со знанием дела стать участниками развернувшихся ныне в стране ожесточенных теоретических и идейно-поли тических споров о путях дальнейшего развития России. Речь идет о соотношении Россия — Запад — Восток в цивилизационном плане30.
Схематически диспозиция достаточно самостоятельных идей но-политических движений («субкультур» в рамках российской культуры) следующая. Наиболее активным выглядит реформа торское движение с упором на экономический монизм (т.е. на представление о том, что решение вопросов экономического процветания страны автоматически будет решать все остальные вопросы, в том числе и вопросы культуры и политики). Известны социальные последствия государственной политики с такой ориентацией: экономические реформы, проводимые «сверху», без учета повседневных интересов трудовых масс, содействовали систематическому падению производства (еже годные потери до 25%) и сепаратистским конфликтам. Другая субкультура (радикал-демократическая), уповающая на абстрак тные лозунги демократии и полностью перечеркивающая весь прошлый опыт государственной жизни народа, считает, что интересы демократии выше интересов России как державы и что ради победы ее принципов можно пойти и на расчленение! России как единого государства31.
Наряду с указанными течениями существуют еще два pecтавраторских: беломонархическое с его принципом «самодер жавие, православие, народность» и идея восстановления СССР как государства единого советского народа. Относительно свежими выглядят «русская идея» и «евразийская идея». Первая идея находит своих сторонников прежде всего среди нацио налистов, в руках которых оказалась (по вине недальновидных руководителей вновь образованных государств — бывших частей Союза, подвергающих дискриминации этнических русских, т.е. приблизительно 25 млн. человек) идея-козырь — «русские имеют право на объединение». Вспомним, что гитлеровская идея об объединении немецкой нации, победившая в Германии 30-х гг., привела Европу к катастрофе — история ныне повторяется. Она, видимо, мало кого учит, — ясно, что уроки истории полезны лишь для ответственных и исторически мыслящих людей.
В фокусе нашего дальнейшего анализа остается «евразийская идея». Этой цивилизационной модели сегодня посвящен ряд работ, она находит политическую аудиторию, так или иначе реализуется в государственных решениях32.
Обратимся к истории евразийского движения, возникшего в 20-е гг. Его теоретические и идеологические основы были заложены группой «евразийцев» в эмиграции (ее основными членами были Н.С. Трубецкой, Н.Н. Алексеев, В.П. Никитин, В.Н. Ильин, Л.П. Карсавин. М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский). Они выпускали в 20—30-е гг. манифесты, монографии, издавали в Париже еженедельную газету «Евразия» (1928—1929).
Ряд следующих принципиальных положений этого течения русской мысли, думается, подтвердили прошедшие 70 лет (программный сборник «Исход к Востоку» вышел в свет в 1921 г.). Судите сами:
— Россия находится на стыке Азии и Европы, и именно это геополитическое положение определяет ее специфику. Как учел, соединяющий Азию и Европу, она несет в себе начало связи двух мировых культур — западной и восточной. Западная культура традиционно рационалистична, восточная же, скорее, иррационалистична с медитационным уклоном. Архетип куль туры российского народа формировался в период образования государственности, основанной на степной культуре. Отсюда следует и специфика мироощущения и мировосприятия рос сиянина: широта души, склонность к совершению поступков «на авось» и бытовая нерасчетливость, связанные с ощущением бесконечности степной шири, приверженность к упрощенной схеме жизни, привычка к неясностям, соборность (экстравертность в системе ожиданий-требований окружающих), мило сердная солидарность в жизни, тяготение к идеократической государственности33, определяющие восприятие людьми власти как власти собственного объединения. В основе идеократичес кой государственности лежит «идея-правительница». Она яв ляется объединяющей идеей, и лишь благодаря ей социальное поле приобретает форму соборности, духовного братства, а не механической тотальности. Если идея утрачивается, начинается стремительный процесс разложения и распада. Говорить о ложности идеи бессмысленно, ибо всякая идея соответствует какому-то внутреннему переживанию массы и в подобном смысле всегда выступает как историческая данность.
— Центральная идея идеократического государства, тони зирующая и окрашивающая культуру, является ее квинтэссен цией, структурирующим фактором. Ей и принадлежит функция архетипа данной культуры. Он в конечном счете направляет, определяет перспективу развития культуры в сложном соче тании географических, социальных, общественных, психичес ких и иных факторов. Его черты отражают способность национального творчества, стиля мышления, свидетельствуют об агрессивности или сдержанности культурных традиций. «Идея-правительница» формирует скрытый источник культур ной напряженности, которая переживается, но не осознается до конца.
— Российская революция имела мировой характер. Анализ приводит евразийцев к выводу, что если английская революция в свое время привела к формированию британской колони альной империи, французская — к появлению в Европе на полеоновской империи, то русская революция — к свободной федерации народов, населяющих Россию. (В стремлении к ней евразийцы видели продолжение революции.)
— «Догма коммунизма играет для России исторически-служебную роль». «Рано или поздно эта идея изживет себя, и место марксизма займет новая культурно-историческая идеология — мы ее ищем»34. Нельзя забывать, говорят евра зийцы, что «только марксизм — достойная внимания историческая концепция, хотя и ошибочная и односторонне материалистическая». И в то же время, утверждают они, «едва ли мировая история знает другой, более яркий пример гос подства идеи над социально-экономическими условиями, чем это мы наблюдаем в русской революции».
Сегодня мы уже ясно видим, что в этом пункте евразийцы интуитивно предугадали развитие событий: идея социализма в той ее интерпретации, какую ей придавали советские теоретики и условия, потеряла свою экономическую эффективность и социальную направленность. Именно это и определило обваль ный характер распада государства и изменение формы общес тва. Утопизм для сегодняшних условий второй части марксизма (фазы коммунизма) был обусловлен недооценкой марксизмом, точнее, его интерпретаторами, социально-экономической эф фективности свободы человека прежде всего в экономической, наиболее важной области человеческой деятельности.
— «Восток вошел в нас одним из слагаемых нашего ду ховного типа. Восток в нас самих». Более того, «знакомство с культурой Азии способствует нашему самопознанию»35. Исходя из этого принципа, Н.С. Трубецкой описал туранский духовный тип, Г.В. Вернадский обосновал согласованность развития судеб России и Азии. Евразийцы своей главной задачей считали воссоздание духовно-нравственного равновесия на новых на чалах, отсюда внимательное и вдумчивое отношение к внутрироссийскому Востоку. Они пришли к выводу, что Евразия — это прежде всего особое многогранное культурно-историческое объединение, обращенное одновременно к Европе и Азии, в создании которого принимают участие самые разнообразные этнические элементы, объединяющиеся в процессе такого творчества. Это объединение, как показывает исторический опыт, экономически выгодно всем народам, населяющим Россию. В связи с этим евразийцы отмечали две исторических заслуги большевизма: а) став во главе великой державы, большевизм первым заговорил с азиатами как с равными (унич ижение капитуляций, концессий, помощь центра окраинам и т.д.); б) в аморфную массу ввел организационные принципы36.
— «Детской болезнью» евразийцев было, как замечали они сами, увлечение монархическими и православными идеями37. Взросление привело их к идее свободы. Но — к «свободе-равенству» в противовес «свободе-неравенству» Запада с его глубоким социально-классовым расслоением. Это — свобода в коллективе, соборность. В основе такого подхода лежат идеи своего дела и мироделания (а не миросозерцания, присущего индивидуализму). Этика основана на организационном долге человека-деятеля, а не человека-потребителя. В отношении своего времени они отмечали, что пафос обличительства должен вмениться пафосом ответственности. Надо знать, добавляли ими, что демократия, переставшая слушать правду о себе, перестает быть ею.
— Есть прямое указание евразийцев на то, как формировать управленческий слой. В него должен входить слой управля ющих производством, его организаторы, ибо культура народа воплощается прежде всего в организации. Культура через организацию структурирует жизненный и профессиональный опыт людей и в то же время предоставляет людям средства имя удовлетворения своих текущих потребностей. «Правящий отбор» есть персонификация власти, но он должен руководствоваться «идеей-правительницей». Архетипические черты должны поддерживаться прежде всего государством. Власть при этом сама должна знать пределы своей компетенции, поскольку она самоотождествляется с «идеей-правительницей».
Итак, евразийская цивилизация есть объективно сформировавшееся вокруг России геополитическое культурное, духовное и экономическое пространство как особый мир, уникальная масть мировой цивилизации. В течение тысячелетия Россия и окружавшее ее евразийское пространство шли своим естествен ным, органическим путем, базируясь на собственных социаль но-экономических, духовных, бытовых, географических условиях, представляя собой некое историческое целое, сохраняя самобытность частей и регионов. Евразийское сообщество — однородная, исторически сложившаяся, спаявшаяся социокультурная общность. История соединила его этническими пере сечениями, сходством хозяйственных укладов, взаимосвязан ностью и взаимозависимостью экономик.
Россия стала стержнем, ядром этой цивилизации. Она прошла великую, как она сама, историю. Из крошечного княжества «московского пространства» она стала Русским царством, затем — империей, затем лидером социалистического лагеря — Советским Союзом. Будучи мостом между Западом и Востоком, Россия строила свои отношения как межэтнические, межго сударственные и межцивилизационные. В то время как Запад ная Европа раздиралась межгосударственными и религиозными войнами, Россия была единой и неделимой. История и про странственное положение сделали Россию великой державой и обусловили великодержавность самосознания, и тем болез неннее воспринимается современный геополитический и ду ховный кризис.
Советский Союз с его политико-административной струк турой и коммунистической идеологией распался. Экономика входивших в него государств находится в глубоком кризисе. Развязываются этнические конфликты, на границах временами вспыхивают гражданские войны. Региональные элиты изменя ют структуру власти и формы собственности, противоборствуют между собой. Основная масса народов не ожидала геополи тического обвала, самосознание народов не готово к сепара тизму, не желает его. Основа евразийской цивилизации не разрушена, сохраняются ее глубокие материальные и духовные связи.
Складываясь где-то в первой половине нашего тысячелетия, евразийская цивилизация стала синтезом различных историчес ких традиций: славянской, византийской, скандинавской, татаро-монгольской. Славянская Русь впитывала в себя опыт Византии, Запада и монгольской Орды. Евразийская цивили зация складывалась как многонациональная структура, вклю чавшая в себя множество этносов и конфессий. Национальный и религиозный факторы были на втором плане, и евразийская цивилизация до конца XX века не знала религиозных войн.
Российское государство, структурировавшее эту цивилиза цию, традиционно было многоэтническим. Русский народ был индифферентен к национальному вопросу, традиционная рос сийская политика была этносберегающей. Для вошедших в историю России знаменитых литераторов, полководцев и государственных деятелей, имевших примеси шотландской, немецкой и др. крови, не существовало проблемы национальности. Показательно, например, что в XVII в. русская аристократия насчитывала 156 семейств татарского происхождения, 156 семейств Рюриковичей, 223 семьи польско-литовского происхождения и т.д. Российское государство проповедовало надэтническую идею и управлялось и русскими, и поляками, и немцами, и шотландцами, перемешавшимися с татарами и половцами. Император Николай I подчеркивал, что он не делит своих подданных на русских, евреев или немцев, а делит их на верных или неверных. Говоря об онемечивании русского и латышского населения и выступая против насильственной русификации, он замечал, что нужно «привлечь к себе немцев любовью. Без этого государство не создастся».
«Советская империя» отличалась от классических колониальных держав Запада. Здесь отсутствовала привилегированная «белая элита». По мере получения образования появились местная интеллектуальная элита и руководящие кадры. Коман дные посты занимали и выходцы из местных этносов. Простой народ, как местный, так и русскоязычный, жил везде более или менее одинаково. Появились национальная наука и местная интеллигенция, связанная с русской. Разумеется, не следует идеализировать дружбу народов того времени, но такой ксе нофобии, как теперь, не было.
СССР был и геополитической реальностью, и социокультурной общностью, где человек, будь он русским или тата рином, христианином или мусульманином, идентифицировал себя с государством. Понятие «советский» в заграничном паспорте имело и общегражданское значение. Русский и якут, осетин и азербайджанец, татарин и ингуш представали как граждане Союза, оставаясь при своей национальности. Эта тенденция напоминает то, что происходит сейчас в ЕС, где вырабатывается такое понятие, как «европеец»38.
В качестве выводов приведем складывающиеся в истории философии и культуры примерные исторические характерис тики человека, соответствующие той или иной эпохе всемирной истории. Homo Naturalis (первоначальное единство, слияние человека с природой и социумом) Homo Politicus (человек-гражданин — античность) Homo Moralis (религиозно-фе одальный этап развития человека) Homo Esteticus (человек эпохи Возрождения в европейской культуре) Homo Economicus (человек буржуазной эпохи) Homo Exsistentialis (переход от односторонности личности к целостной, преодолевающей господство над собой экономических и политических факторов) Homo Humanus (эволюция в направлении идеи единства человеческого рода, начало торжества движения за права и свободы человека). Появление последнего типа в ряду исторических типов личности знаменует собой вступление общества в эпоху информационной цивилизации. Это современный этап развития человека рационального — гомо сапиенс. Человек, создавая свой мир и изменяя его исторически, изменяет и свой внутренний мир, ориентации, тип мышления и круг значимостей. Умение накладывать свой смысловой и ценностный порядок на мир фактов и явлений распространяется на все большее число людей, что требует развития демократии, плюрализма мнений, взаимной терпимости, толерантности в ситуациях социального взаимодействия.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Перечислите основные этапы исторической эволюции мор фологии человека.
2. Дайте обоснование исторической типологии личности гомо сапиенс.
3. Постройте систему аргументаций в пользу суждений: а) природа человека неизменна; б) природа человека изменяется в истории. Определите свою позицию.
4. Приведите доказательства однолинейности или многолинейности культурной эволюции человечества. Обоснуйте свою по зицию.
5. Какая модель цивилизации (культуры) подходит к России в наибольшей степени? Аргументируйте свой выбор.
ЛИТЕРАТУРА
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.
Запад и Восток. Традиции и современность. М., 1993.
Здравствуйте, Я Ваш предок //3а рубежом. 1994. № 40.
История человечества в картинках. Харьков, 1992.
Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. М., 1992.
Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.
Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М., 1995.
Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994.
Розин В.М. Введение в культурологию. М., 1994.
Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.
Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток. М., 1994.
Тема 3
Социокультурный процесс
В этой лекции проанализируем вплетенности атрибутов культуры в ситуации социального взаимодействия. Единицей анализа является социальное взаимодействие, порождающее «социальность». Упорядо чение социальных действий людей, их смыслонаполнение, интегриро вание людей посредством самоидентификации в общности различных уровней происходит именно в так называемых социокультурных процессах. Современное общество выступает как сложная социокультурная система.
СОЦИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА
Любой социальный процесс вызван к жизни стремлением людей удовлетворять свои жизненные потребности, будь то личного, группового или общественного масштаба. Взаимодей ствуя друг с другом в преследовании своих конкретных целей, ) возникающих при этом, они так или иначе содействуют формированию типичных, стандартных «парадигм» такого взаимодействия, своеобразных алгоритмов совместного действия. Назовем их термином «социальность». Взаимоотношения людей в таких случаях строятся согласно требованиям различных типов социальности. Учитель и ученики в ситуациях « обучения, работодатель и работник в ситуациях труда, власть и гражданин в сфере государственных дел, продавец и покупатель в ситуации обмена и потребления и т.п. руководствуются возникшими в культуре взаимными ожиданиями-требованиями, и упорядочивающими, нормализующими их взаимоотношения и действия.
Социальная дифференциация указанных ролевых фигур формирует определенную социальную дистанцию между ними, размер которой определяется ценностно-нормативными требо ваниями, установившимися в данной культуре: общество, стремящееся к социальному равенству, сокращает эту дистан цию, а общество, узаконивающее социальное неравенство, наоборот, пытается четко регулировать такое социальное расслоение между группами или их представителями. Например, социализм культивирует личные обращения типа «товарищ» или «гражданин», а иной строй — «господин»39.
Если мы подключим к анализу парадигм внешнего взаимодействия людей их внутренний план (картину мира), т.е., их личное отношение к возникшим стандартным взаимоотношениям, то могут возникнуть весьма различные оценки. Ог лянемся на эпоху Возрождения. Настроения людей, у которых к тому времени созрели чувства достоинства и социальной справедливости, думается, лучше всех выразил У. Шекспир:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеяньи,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока40.
Подобное «братание противоположностей», перевертывание человеческих отношений с ног на голову возможны лишь при таких типах социальности, когда люди либо лично зависимы (как в условиях рабовладельческих, феодальных отношений, а также в бюрократических или мафиозных структурах), либо вещно зависимы (как в рыночных отношениях, когда деньги приобретают колоссальную силу и господство над людьми). На человеческие отношения накладывается социальная или экономическая маска, порой до неузнаваемости искажающая их родовое естество. И если мы возмущаемся такой несооб разностью, значит, мы, пусть интуитивно, улавливаем чело веческое измерение данных социальных отношений «социаль ности», С полным основанием можно считать Шекспира пионером такой «экспертизы», проделанной в поэтической форме.
Со времен Шекспира прошло более 400 лет, однако мало что изменилось в жизни в этом смысле. Попытка построения государственного социализма», вначале романтическая, а затем и бюрократически-«чуждая», решить проблемы прозрачности человеческих отношений оказалась лишь экспериментом, поставленным, возможно, слишком рано в историческом смысле. Господство над человеком продуктов его деятельности, а следовательно, и возможность его подавления с помощью этой силы (отчуждение человека), в истории пока усиливается41.
Вспомним, что в культуру входит опыт жизнедеятельности людей, социально отобранный и ценностно упорядоченный, прошедший этап знаковой символизации. Именно в этом случае культура может передаваться, ей можно обучиться, ею можно руководствоваться в ситуациях взаимодействия людей. Следовательно, развитие внутреннего мира людей в целом совпадает с развитием их внешнего мира, уровнем их взаи модействия. Это совпадение совершается за счет их взаимной поддержки, когда развитие одной стороны обеспечивает усло вия для движения другой, сообщая ей стимулы для эволюции, создавая поле напряженности между сущим и должным.
Здесь находится поле нашего анализа. Традиционное общес тво, формируя и стабилизируя рутинные типы социальности, т.е. парадигмы взаимодействия и совместной жизни множества людей, обрекает на застой и их внутренний мир. Энергия духа в таком обществе используется для формирования у масс напряженного следования «божественному». Для отдельной личности при этом благом, видимо, является формирование в ее внутреннем мире поля напряженности между профанным и сакральным, обыденным и трансцендентным (повседневным, рутинным, с одной стороны, и священным, точнее, освящен ным — с другой). Чувство вины перед высшим существом за совершенные грехи формирует у нее совесть религиозного характера, появляется идея спасения души, возникают надежды на продолжение жизни в других мирах или душах. Сказывается ли такой отрыв духа человека от условий его повседневной жизни на изменении социальности, на возникновении новь ее типов? Анализ библейских нравоучений показывает, что они адресованы индивиду, служат саморегулированию им своего поведения, своих внутренних отношений к людям, миру, обществу и себе. В то же время они проповедуют терпимость в жизни («Бог терпел и нам велел», «всякое начальство от Бога» и т.д.) заглушают естественный протест против эксплу атации несвободы, зависимости, произвола случая, освящают существование социальной пирамиды с ее жесткими структу рами, формирующиеся вследствие стихийно возникшего раз личия людей в отношениях статуса, престижа, богатства, собственности, возможностей, санкций.
Как же появилась светская культура, как произошел поворот духа людей к Земле? Состояние духовной жизни основной массы людей в Средние века и в начале эпохи Возрождения явно выражено в картине Брейгеля-старшего «Падение Икара» (середина XVI века). Высоко в небе разыгрывается трагедия Икара, попытавшегося вырваться из сетей повседневности ввысь и обрести свободу. Однако, судя по картине, этот порыв к свободе никем на земле не был замечен — крестьяне пашут землю, пасут скот, лица людей обращены к своим повседнев ным делам. Вырисовывается трагедия большого масштаба и характера — героический пример Икара не был, говоря со временным языком, социально оценен и поддержан.
В эпоху Просвещения менталитет европейцев был разбужен усилиями целого сонма философов, прежде всего — француз ских энциклопедистов. Постепенно были разрушены предрас судки, которые якобы были виновны в воспроизводстве всех общественных зол. Критика началась с отрицания богословских объяснений мира и общества, религии как таковой за присвоенное ею право на безоговорочную власть над духовной жизнью людей и завершилась всеобъемлющей критикой всех законов и установлении абсолютистского государства. Попутно была решена и задача снятия ореола с «героической истории». Святость традиций была серьезно поколеблена, они стали предметом выбора, а не безоговорочного следования им. Для того чтобы превратить время в созидательную силу, надо было открыть новые горизонты социального развития. А это было возможно лишь в случае соединения повседневной культуры с «высокой культурой» (И. Кант), т.е. создания поля напряжен ности между нормами и ценностями повседневной жизни и ориентирами высокой культуры за счет возведения разума, творца «истины и прекрасного», на «священный» пьедестал (сакрализация знания).
Талант и умение работать должны были прийти на смену родовитости, клановости при распределении между людьми видов деятельности, которыми по традиции могли заниматься тогда лишь люди «благородные» по крови. Эта эмансипация, говоря нынешними словами — демократизация, коснулась многих сторон общественной жизни. Особенно четко этот момент начал проявляться в ходе Великой французской революции. Общественная роль «случайного» человека (человека, обязанного своим общественным положением такой случайнос ти, как рождение в родовитой или богатой семье) постепенно стала уходить в прошлое. Лозунг революции — «свобода, равенство, братство» — увлек многих, выступив ориентирую щим и мобилизующим смыслом социальных изменений.
Новое соотношение разума и чувств (желаний) было кратко выражено еще в XVII веке формулой: «Свобода есть осознан ная необходимость» (Спиноза). «Хочу» было ограничено рас судком, стремящимся овладеть кругом жизненных необходимостей посредством их познания. Но для этого надо было также решить вопрос о свободе духа — было доказано, что лишь при свободном движении духа возможно творение новых ориентиров, т.е. универсальных ценностей, способных притя гивать к себе и интегрировать в себя индивидуальные сознания. Видами деятельности, посредством которых рождались эти универсальные ценности и смыслы, были объявлены наука и искусство — сферы «высокой культуры». Следовательно, и люди, занимавшиеся соответствующей деятельностью, должны были быть людьми благородными, честными, свободными, а потому — достойными социального подражания.
Так, по замыслу мыслителей эпохи Просвещения, челове чество постепенно перешло бы от традиционного, застойного общества к культурному, причем без столкновений, социаль ного хаоса и духовной дезориентации масс. Для этого надо было путем просвещения наделить людей разумом, «повернуть» лица крестьян с картины Брейгеля к солнцу, к свободному ощущению каждым человеком новых просторов для личной актуализации, открывающихся с помощью научного знания, т.е. нового понимания смыслов социальной и индивидуальной жизни.
Чем все это кончилось — читатель знает. Политическое самоосвобождение людей от отношений личной зависимости и замена их отношениями «вещной» зависимости принесли новые проблемы, более глубокие и сложные. Появилась даже поговорка о том, что революцию замышляют гении, совершают фанатики, пользуются ее плодами — проходимцы. Это озна чает, что если люди ставят цель, основываясь лишь на разуме, то действует пословица: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Поэтому позже разум был понят теоретиками прогресса лишь как «помощник интереса». Иными словами, общество надо перестраивать не на основе разума, а с по мощью разума, опираясь на интересы того или иного класса.
ПОНЯТИЕ И ПОКАЗАТЕЛИ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОЦЕССА
Любая принятая в данной культуре парадигма взаимодействия людей, если придать ей динамичность, выступает как социокультурный процесс. Аналитической единицей такого процесса является социальное действие. Классический вклад в теорию социального действия внес Т. Парсонс [«Структура социального действия» (1937), «Социальная система» (1951)]. В общественном целом он видит три главных компонента: личность, культуру и социальную систему. Пока сохраняются отношения взаимодействия (а не противоборства), система жизнеспособна. В ней наряду с другими выделяются главные, интегративные структуры, объединяющие в себе и ценностные представления людей, и регулятивные образцы, руководящие поведением и ограничивающие личную сферу интереса42. Общественное равновесие достигается, по Парсонсу, интегра цией мотивов действий, гармонизацией ролей через норматив ные культурные стандарты, общие для всех и являющиеся основной силой, мобилизующей единство социальной системы и социальную функцию культуры. В этом подходе заложено новое для своего времени понимание социального: оно есть единство субъективных мотивов и социальных ролей.
В настоящее время «интегративные структуры» Т. Парсонса понимаются как социокультурная структура и социокультурный процесс. Любое социальное действие содержит в себе куль турные атрибуты. Любой поведенческий и деятельностный акт человека оснащен регулятивами и смыслами. Знание, ценности и нормы, ролевой алгоритм, законы, символы и знаковые обозначения, речь как главная семиотическая система, соци альные образцы — все это входит в арсенал действий совре менного человека. Эти элементы культуры преобразуют био психофизическое основание действия в социокультурное яв ление с ясной конфигурацией, обозначенными целями и принятыми в данной культуре мотивами и ориентацией. Именно с таким культурным оснащением одиночное или групповое действие может включаться в поток социокультурных процес сов. Девиантное поведение лишь подтверждает общее правило, норму, диктуемую культурой.
Следовательно, когда мы ведем речь о социокультурном исследовании (культурантропологическом исследовании), надо иметь в виду, что основной его задачей является определение степени оснащенности элементами культуры конкретного социального (а также политического, экономического, межлич ностного, семейного) процесса. Устанавливая меру такой оснащенности, социолог может посредством накопления количественных данных прийти к выводам о стабильности или нестабильности социальной системы, ожидаемых напряжениях и будущих парадигмах взаимодействия. Понятно, что в этом случае мера коррелирует со стабильностью.
Так мы выходим на повседневный уровень применения понятия «культура», т.е. культурности того или иного человека, группы, поведенческого акта и т.д. Появляются понятия политической, семейной, экономической, правовой и т.п. культуры, позволяющие оценивать «культурность» тех или иных сфер жизнедеятельности людей.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Что понимается под «социальностью»?
2. Как оценить культурность той или иной формы социального взаимодействия?
3. Опишите какое-либо свое часто повторяющееся действие с обозначением элементов культуры в нем. Попытайтесь выяснить, откуда исходят эти требования, когда и как они Вами восприняты.
ЛИТЕРАТУРА
Американская социологическая мысль. Тексты. М.,1994.
Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М.,1995.
Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
Современная американская социология. М., 1994.
Социокультурное исследование. М., 1994.
Cultural antropology. N.Y., 1991.
Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.
Тема 4
Культура повседневности
Существенным недостатком культурологии является ее абстрактность, не «опускающаяся» до уровня повседневной жизни людей. Социальная антропология пытается преодолеть этот разрыв. В данной теме будут рассмотрены некоторые подходы к объяснению культуры повседневности. Разумеется, этим не исчерпываются возможности и достижения теоретического анализа.
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК МИР ОПЫТА
Повседневное — это привычное, обычное и близкое. Это тот жизненный порядок, в котором каждый человек, кем бы и каким бы он ни был, ориентируется свободно. Аналитическое проникновение в повседневное представляет собой серьезную трудность ввиду того, что все здесь кажется само собой разумеющимся. Так происходит потому, что человек в культуру повседневности включен и своим подсознанием, нерефлекти рующей частью разума.
Повседневное — это сфера человеческого опыта, характе ризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Для нее ха рактерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, лич ное участие в мире, представляющем собой совокупность видимых, не вызывающих сомнения в объективности своего существования форм пространства, времени и социальных взаимодействий. Все эти формы являются интерсубъективно (социально) организованными43.
А. Шюц считает, что повседневность — это один из миров опыта, для которого характерны следующие черты: а) бодрству ющее напряженное внимание к жизни; б) воздержание от всякого сомнения в существовании мира; в) преобладающей формой активности является трудовая деятельность. Среди всех видов активности последняя «играет важнейшую роль в конституировании реальности повседневной жизни». Реальность и трудовая деятельность вступают в когнитивную функциональ ную связь, детерминированную трудом. Трудящееся Я высту пает как целостное, нефрагментированное Я, поскольку труд наиболее полно активизирует все потенциальные качества личности, наделяет их единством44. И это понятно, потому что основной функцией повседневности выступает жизнеобеспечение.
Естественно, в трудовой деятельности присутствуют и спон танные физические проявления, и свойство созерцающей рефлексии (обзор результатов действия), и деятельность вооб ражения (проектирование действия). Но главным остается действующее начало, чем повседневное и отличается от мира фантазии (литературного замысла, мира волшебной сказки, мифа и т.д.). В последнем нет труда, мотивированного ок ружающим миром и в свою очередь воздействующего на его объекты, нет характерного для повседневности долженствова ния, в силу чего и внимание к жизни ослаблено, напряженно-бодрствующая установка заменяется созерцательной, вообража ющей, практикуется воздержание от суждения о существовании объектов этого мира (мира фантазии). Все воображаемые образы имеют право на существование в этом безграничном мире.
Ясно, что в основе когнитивного стиля, конституирующего повседневное, лежит принцип правдивости в коммуникациях людей, порождающий чувство уверенности в истинности происходящего. Принцип правдивости утверждается трудовой активностью людей. Поскольку в мире фантазии обнаружива ется дефицит деятельности (личностной и социальной), напра шивается вывод о том, что этот мир является трансформацией мира повседневности, а не представляет собой изолированную от нее и равноправную с ней реальность. Поэтому в искусстве главным принципом был и остается принцип жизнеподобия, а не отхода от него.
В повседневной жизни людям приходится изобретать, создавать свой мир. В «своем» мире люди участвуют и своим внешним планом (деятельностью, поведением), и внутренним (духовно-психическим) миром. Внутренняя жизнь стремится быть согласованной с внешней и наоборот, поскольку люди так или иначе хотят жить в согласии с собой, в состоянии душевного равновесия. Это возможно благодаря способности людей создавать и накладывать на мир фактов и процессов свой смысловой и ценностно-нормативный порядок и приво дить оба эти мира в соответствие друг другу. Ясно также, что социальное взаимодействие невозможно без устойчивых сим волических форм. Появляются артефакты — структурно сход ные объекты. Культура повседневности организуется в таких символических формах, как позитивный опыт, имеющий свой ство передаваться от человека к человеку, от поколения к поколению. Социокультурный опыт людей кодируется в ми мике, жестах, телодвижениях, интонациях и словах, формулах, образах, технологиях. Эти проявления существуют в областях совместной жизнедеятельности людей, межличностной вербаль ной и невербальной коммуникации, письменных текстах, сферах невербальных эстетических объектов. Для участия в такого рода коммуникациях человек должен обладать определенной куль турной компетентностью45.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
семиотической системы повседневности
Рассмотрим сказанное выше через призму семиотических систем повседневной жизни людей46. Эти системы объединяют внутренний мир людей и внешние факты посредством знаков, служат средством отбора фактов культуры из ряда социальных фактов и обеспечивают динамику культуры.
В повседневной жизни можно выделить по крайней мере 4 класса знаков, олицетворяющих: а) цельные предметы (ар хитектура дома, дизайн утвари, костюм); б) управление дей ствиями людей (меры, ориентиры, команды); в) знаки про гностики (приметы, гадания, знамения); г) знаки искусств (музыка, хореография, изобразительные искусства).
На эти знаковые системы наложим еще один ряд: язык, обряды, средства исчисления, игры. Тогда картина эволюции этих знаково-символических систем в дописьменной культуре (I), в обществах индустриальной цивилизации (II) и культуре информационного общества (III) будет выглядеть следующим образом.
Архитектура: I — народная архитектура; II — архитектура культовых, крепостных, спортивных и дворцово-парковых сооружений; III — архитектура промышленная, транспортная, средств связи и других подобных сооружений.
Костюм: I — народный костюм; II — сословный костюм; III — современный костюм в его функциональных разновидностях.
Дизайн утвари (мебель, посуда, орудия труда и быта, оружие): I народная; II — утварь, изготовленная ремесленниками; III — утварь, изготовленная промышленностью в производстве.
Меры, средства и способы измерения: I — меры длины, равные длине фаланги указательного пальца (вершок), ладони, длине шага и т.п.; II — меры, стандартизированные в данной местности и соотнесенные друг с другом (большая сажень, маховая сажень, деньги и т.д.); III — международные стандарты мер, правила измерения.
Средства ориентирования: I — межи, местные предметы, тамги и подобные знаки; II — карты, планы, схемы, геральдика, реклама; III — компьютерные средства (компьютерная анимация и т.п.).
Команды: I — сигналы-команды голосом и жестом; II — сигналы музыкальными инструментами и звуками (выстрелы, петарды), зрительные сигналы (лампы, светофоры, подъем (флага, семафоры и т.д.); III — автоматическая сигнализация (робототехника, команды в языках информатики и т.д.).
Приметы: 1 — местные приметы (признаки болезни с их народными названиями, приметы поведения домашних и диких животных); II — астрология, симптоматика в медицине, фенология; III — прогнозы погоды по радио и телевидению, социальная прогностика, техника анализов (в медицине, ветеринарии, физике, химии, биологии и т.д.).
Гадания: I — гадания народные; II— мантические искусства: хиромантия, геомантия, каббалистика, гадания на картах, эксперименты в науке и технике и т.д.; III — моделирование социальных и природных ситуаций с помощью моделирующих систем.
Знамения: I — явления природы, общества и состояния человека, не входящие в народные приметы и истолковываемые сведущими людьми; II — чудеса (описания в Библии и т.д.); III — манипуляция массовым сознанием средствами массовой коммуникации (паблик релэйшнз, пропагандистские кампании в СМИ и т.д.).
Музыка: I — пение и игра на народных музыкальных инструментах (музыкальный фольклор); II — музыка придворная, литургическая, сценическая, камерная; III —музыка популярная, в том числе и поп-музыка.
Изобразительные искусства: I — народная орнаментика, народная скульптура, живопись природными материалами; II — иконопись, станковая живопись, ваяние из дерева, камня, металла, стенные росписи; III — фотография, кино, телевизи онное искусство, компьютерная художественная анимация.
Хореография: I — танцевальный фольклор; II — культовый, придворный, бытовой, бальный, сценический танец; III — массовый танец.
Проведем небольшой анализ показанной эволюции форм символизации мира повседневного опыта. Остановимся на предметах бытового обихода47. Они всегда обладали знаковым содержанием и потому характеризовали социокультурную принадлежность человека, пользовавшегося ими: тога римлянина, зипун крестьянина свидетельствовали о социальном положении, но не о психологическом состоянии человека. Сейчас положение меняется: комбинация берета, кепи, шляпы с гимнастеркой, пиджаком или свитером, сапогами, кроссов ками или мокасинами дает возможность человеку выразить свое индивидуальное самоощущение и эмоциональное отношение к действительности. Повседневная жизнь и ее инвентарь все больше берут на себя функцию эмоционального общественного самовыражения, которая так долго была монополией идеоло гии, слова, высокого искусства. Эстетика костюма преодолевает противоположность бытового и официального, соединяя воеди но «волю» первого и «красоту» и «приличие» второго.
Жизненная среда становится реальной формой существова ния искусства. Например, рок-концерт наряду с особой эмо цией, возникающей от переживания музыкального произведе ния, дает ощущение радости общения, ибо люди свободно передвигаются во время концерта, испытывая чувство возраст ной и социокультурной солидарности. Происходит раскрытие смысла произведения через среду. Телевидение, радио, домаш няя звуко- и видеотехника позволяют искусству раствориться в повседневной жизни. (В 1891 г. в зале Карнеги-холл Первый концерт Чайковского слушали 2 тыс. человек, а первое вы ступление рок-группы смотрели и слушали благодаря теле видению уже 73 млн. человек.)
Знание также «разливается» в жизненной среде. Обнаружи ваются узость и непроизводительность любой специализиро ванной деятельности, лишенной широкой культурно-гумани тарной основы. Это вызывает поток научно-популярных жур налов, телевизионных передач и т.д. Так решается кардиналь ная проблема эпохи — проблема взаимоотношений высокой культуры с низовой, повседневной жизнью — с растворенными в ней и моделируемыми ею культурными смыслами. В то же время проблемой является потеря своих ориентиров так называемой высокой культурой. Начинается эпоха поиска новых смыслов. Возможно, смыслы изначально заложены в миро здании и «распаковываются» множеством различных способов, в том числе и жизненным путем человека, проходящего через страдания48.
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
Труд, сознание и членораздельная речь — главные свойства человека, возникшие исторически (в филогенезе) и формиру емые при индивидуальном освоении культуры (в онтогенезе). В культуре повседневности язык является основной знаковой системой, позволяющей людям понимать друг друга в любых ситуациях социального взаимодействия. Язык существует в устной и письменной формах (вербальные формы), телодви жениях и мимике (невербальные формы), искусственных формах (машинный язык, язык математических и других символов). В мире насчитывается свыше двух тысяч живых языков: от бесписьменных племенных языков, на которых говорят иногда лишь десятки человек, до национальных языков, которыми пользуются многие миллионы людей и на которых создана богатая литература. Принято выделять 15 языковых семейств (индоевропейская, семито-хамитская, кавказская, древнеиндий ская, уральская, чукотско-камчатская, конго(нигеро)-кордофанская, нило-сахарская, койсанская, китайско-тибетская, тайская, австроазиатская, эскимосо-алеутская)49. Основная семья — ин доевропейская, включающая в себя около 100 различных языков, на которых говорят почти 150 народов, живущих во всех частях света. Свыше 60% населения Земли говорят на десяти наиболее распространенных языках50.
Жизнь языка в обществе — основная проблема социолин гвистики. Социологическое направление в лингвистике связано с интересом к функционированию живого разговорного языка, его социальной и территориальной дифференциации. Основ ными проблемами являются вопросы: кто с кем разговаривает, как средства массовой коммуникации говорят со слушателями, какова языковая политика государства? Кто и что говорит, с кем и на каком языке, при каких социальных обстоятельствах, с какой целью, каковы последствия речевого акта — вот предмет социолингвистики. Во внимание берутся ролевые, ситуационные и тематические типы речевого поведения (статус, роль, социальная ситуация).
Социальную антропологию интересуют, вопросы существо вания и развития языка как главного семиотического средства, структурирующего и обозначающего опыт. В языке упорядо чивается, структурируется, выявляет свое значение позитивный и негативный опыт людей: с помощью языка формируется единое культурное поле с типичными ценностно-нормативными координатами поведения и взаимодействия людей. Словарный состав языков содержит три слоя: а) неизменную массу основных слов (4000—5000 слов); б) технический словарь, отражающий эволюцию технического мира и насчитывающий десятки тысяч слов; этот словарь, однако, подразделяется на ряд специальных словарей, чем снижается ценность его куль турного вклада в общество; в) узкий слой слов, включенных в язык творцов слов (литераторов, поэтов, журналистов, ораторов).
Степень «культурности» конкретного человека обычно оце нивается по его словарному багажу, который он использует систематически. Следовательно, социокультурное расслоение людей в обществе определяется прежде всего типом языка, которым пользуется та или иная социальная группа. Тип языкового общения представляет собой нечто подобное айсбер гу — «подводные» 9/10 складываются из уровня образования, вида деятельности человека, языковой культуры его непосредственной среды, личных способностей и т.д.
Анализ языка как элемента социокультурной жизни позво ляет установить следующую его типологию:
— общий литературный язык: письменный (научный: эссе, трактаты, исследования; художественный: поэзия, проза), устный (театр, лекции, проповедь);
— общий утилитарный, или стандартный язык: письменный (пресса, реклама, коммерческая документация, любого рода корреспонденция); устный (радио, телевидение и кино);
— разговорный, фамильярный язык: письменный (письма, записки); устный (устная неформальная беседа в повседневных ситуациях, жаргон, арго, ненормативная лексика).
А. Моль делит общество на четыре категории, оказывающих различное влияние на язык в зависимости от своего положения в социальной пирамиде:
1. Категория творцов слов (ученые, писатели, инженерно-техническая интеллигенция).
2. Образованная публика, которая считает себя способной судить об этих словах.
3. Лица, использующие язык в профессиональных целях.
4. Пассивная масса. (Во Франции 60-х гг. относительно образованная публика насчитывала до 2 млн. человек, а слой, оказывающий влияние на язык, — около 100 тыс. человек51).
Словарный состав языка — это содержание языка, которое отражается в систематически составляемых словарях: Оксфор дском словаре (Англия), Ларусса (Франция), Даля или Ожегова (СССР, Россия) и т.д. Словари включают в себя от 40 до 150 тыс. словарных статей. Человек «массы» оперативно использует лишь незначительную часть слов, имеющихся в этих словарях.
В речи человека различают грамматику и риторику. Первая имеет дело с правилами соединения слов. Эти правила строги. Грамматические формы образуют такой аспект общественной жизни, в котором требования цензуры, уважение к личности, и соблюдение условностей носят наиболее категорический характер. Риторика утверждает логику построения сообщений, используемых в межличностной речи. Здесь господствуют в основном инстинктивные способы употребления языка, усвоенные в процессе овладения родной речью. В условиях широкого применения средств массовой коммуникации одними из наиболее распространенных методов убеждения людей, не имеющих навыков самостоятельного рассуждения, являются метод повторов, систематическая избыточность примеров, манипуля ция статистическими данными и т.д. Такие сообщения — это передачи низкого культурного качества (реклама во всех ее формах, «промывание мозгов» перед выборами, формирование выгодного «имиджа» того или иного политического деятеля и т.д.).
К фактам культуры относятся также произведения языка, отобранные и хранимые специально. Рассмотрим эволюцию их форм в истории.
1. Устная дописьменная речь сводилась к диалогу, молве, фольклору.
2. Устная литературная речь развивалась в формах риторики (судебная, совещательная, показательная речь), гомилетики (учебная речь, проповедь, пропаганда), сценической речи (драма, чтение вслух, диктант).
3. Письменная речь развивалась в следующих формах: эпиграфика (надписи на надгробных памятниках), нумизматика (надписи на монетах, медалях), сигиллография (историческая дисциплина, связанная с печатью, геральдикой), палеография (эпистолы, т.е. письма, а также документы, рукописная литература в виде гомилетических произведений, гимнографий, житийной литературы, географических сочинений о путешествиях, исторических сочинений в форме хроники, сочинений по различным искусствам, развлекательных сочинений, нази дательных сочинений).
4. Неография: художественная литература (эпос, лирика, драма), научная литература (рецензия, статья, монография, учебный курс, диссертация), журналистика (библиография, аннотация, рецензия, памфлет, статья)52.
Формы фиксации речи эволюционировали от надписей на бересте, папирусе и камнях надгробий в письменных циви лизациях до пластинок, пленок и дискет в информационном обществе.
Итак, обобщая, можно сказать, что в коммуникативных актах, сопровождающих ситуации социального взаимодействия, возникают речевые модели, адекватные конкретным ситуациям. Такое соответствие обеспечивается лингвистической компете нтностью участников ситуации, что в свою очередь опреде ляется их социальным опытом (представляется спорной точка зрения, отстаивающая врожденность такой компетентности). Лингвистическая компетентность определяется четырьмя пара метрами: грамматической правильностью, реализуемостью, при емлемостью, встречаемостью53.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Что является «конституирующим началом» повседневности?
2. Как развивался костюм в истории? Дайте социокультурную характеристику современного костюма.
3. К каким последствиям в современных условиях ведет «рас творение» искусства в мире повседневности?
4. Что означают понятия «грамматика» и «риторика»?
ЛИТЕРАТУРА
Кнабе Г.С. Язык бытовых вещей. М., 1981.
Моль А. Социодинамика культуры. М., 1971.
Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М., 1990.
Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
Современная американская социология. М.,1994. С. 180195.
Социокультурное исследование. М., 1994.
Социологические исследования. 1988. № 2. С.123137.
Франкл В. Человек в поисках иных смыслов. М., 1990.
Символико-интерпретационный подход в современной культурантропологии //Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.
Тема 5
Человеческое разнообразие и стратификация общества
Совместная жизнь людей сопровождается появлением множества социальных образований, среди которых особенно выделяются группы, классы, этносы и расы. Что лежит в основе социального расслоения — биопсихическое разнообразие людей или же социокультурные, экономические, политические и иные факторы, действующие как бы принудительно, извне, распределяя их по группам и тем самым предопределяя статус, роли и судьбу конкретных индивидов? Попробуем найти ответы на эти важные вопросы.
ФАКТОРЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗНООБРАЗИЯ
Существует удивительное сходство между людьми. Оно составляет «человеческую природу», которая всех нас объеди няет и отличает от других живых существ. Но несмотря на сходство, наш повседневный опыт убеждает в том, что между людьми есть огромное количество различий: мы даже внешне различаемся — по росту, весу, цвету волос и кожи, чертам и выражению лица, осанке, походке и т.д. Об этом же говорят физические и психические достижения людей, фиксируемые в книге рекордов Гиннеса. Разумеется, такое разнообразие людей коренится в биологии человека — мы рождаемся с разными генами. В то же время биология человека является источником разнообразия людей потому, что именно она создала и возможность человеческого общества, и его необходимость. Дети рождаются беспомощными существами, и нужна соци альная организация производства пищи, жилища, одежды и т.п., защиты слабых и получения знаний о мире для выживания людей. Поэтому разнообразие людей и изменчивость такого разнообразия возможны лишь в обществе и через общество. В результате появляется проблема соотнесения биологической изменчивости, которую люди наследуют от своих биологически различающихся родителей, с влияниями среды.
Итак, наследственность и среда — объекты нашего вни мания. Читатель знает по опыту, что часто они противопос тавляются. Существуют даже утверждения, что различия в IQ (коэффициенте интеллекта) на 80% определяются генами и на 20% — средой54. Однако такой плюралистический подход не корректен, ошибка состоит в попытке приписать внешним и внутренним силам отдельные, не связанные друг с другом роли, которые они играют в формировании индивидов и общества55. Вопрос: «Я отличаюсь от соседа потому, что у меня другие гены, или потому, что у меня другой жизненный опыт?» — является с точки зрения биологии бессмысленным. Попытки четко отделить внешние и внутренние причины идут еще от Р. Декарта, представлявшего себе человеческий организм как машину. Дробление организма на части дало положительные результаты, например, в медицине (появление профессий хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста и т.д.). Однако неудачи такого подхода, особенно в понимании того, как оплодотворенное яйцо превращается в мыслящего и действу ющего человека, привели к следующим выводам: а) каждый организм является субъектом постоянного изменения на про тяжении всей своей жизни и б) организм в каждый момент времени находится под совместным влиянием взаимодейству ющих генов и среды56.
В силу этого мы можем сказать, что внешняя изменчивость человека является продуктом общества, а именно: половые и географические, расовые и этнические различия обретают в обществе социальные формы ввиду развития общественного разделения труда и распределения видов труда среди людей по «родовитости», «собственности» или по «способностям».
Успехи генетики человека привели не только к безусловным достижениям в понимании его природы, но также и к ошиб кам, вызванным абсолютизацией роли генов в развитии ин дивида. Когда мы думаем о разнообразии людей, то основным различием, с точки зрения генетики, является различие между генотипом («программой» эволюции организма) и фенотипом (всеми проявлениями организма, включающими в себя его морфологию, физиологию и поведение, в конкретные моменты его жизни). Есть несколько ошибок, которые ведут к негативным последствиям и в педагогический практике. Они сводятся к утверждениям типа: а) гены определяют фенотип; б) гены определяют предельные возможности и в) гены определяют предрасположенности57.
Рассмотрим эти положения. Когда мы говорим, что гены определяют фенотип, то утверждаем, что по генотипу можно точно определить фенотип организма. Это ошибочно. Воспи тание, место и характер работы, социальный опыт приводят к различиям в фенотипах. Ошибочно также утверждение, что гены определяют предельные возможности человека (организ ма). Метафорически такое положение можно проиллюстриро вать теорией «пустых ячеек»: генотип, мол, определяет коли чество и размер ячеек, а опыт наполняет их содержанием. Среда может выступать при таком понимании лишь как «обедненная» или «обогащенная» с точки зрения возможности заполнения ячеек, заданных заранее, при рождении.
Так, выполнение тестов IQ основано на положении о том, что в «обедненной» среде все тестируемые будут равно плохо выполнять тесты, а в «обогащенной» среде их природные различия в способностях должны будут проявиться. Но еще не найдено доказательств того, что различные фенотипы имеют различные предельные возможности. Положение о том, что генотипы определяют предрасположенности организма (лич ности), тоже является достаточно ошибочным утверждением. Идея предрасположенности (например, к полноте или худобе) предполагает, что тенденция проявляется в нормальных усло виях. В отношении человека «нормальные средовые условия» выглядят чрезвычайно расплывчато, и здесь не помогают даже средние величины для популяции, взятые как эталоны.
До недавнего времени в нашей научной литературе много внимания уделялось генотипу человека как источнику асоци альных отклонений, девиантного поведения. Такой интерес подпитывался и распространенностью иллюзии, что при со циализме исчезают социальные факторы преступности. Однако резкий рост преступности, отмечаемый в стране вследствие изменения социально-экономических и политических условий, свидетельствует о слабой связи асоциальности личности с ее генами. Решающий фактор — социальные условия. Так же обстоит дело и со способностями людей: тест IQ измеряет, скорее, подготовленность человека, нежели его природные данные, а это, понятно, зависит от социокультурных условий социализации конкретного человека.
Мы подошли к вопросу чрезвычайной важности — к проблеме наследуемости тех или иных свойств и проявлений человеческой личности. Эта проблема связана с ошибочной дихотомией: природа или воспитание. Наследуемость в ее обыденном значении понимается как «нечувствительность к средовым условиям». Практические выводы из этого носят порой комический характер. Недавно, например, один суд в США принял решение о признании рекламируемого средства от облысения мошенничеством, потому что появление лысины «обусловлено наследственностью»58.
Когда мы ставим вопрос: «Чему обязано то или иное свойство личности — природе или воспитанию?», то допускаем заведомую ошибку, не понимая, что эти факторы — нераз делимые и взаимодействующие формы развития.
Для характеристик наследуемости ряда антропологических и личностных черт приведем следующую таблицу59 (обследованы белые женщины в США).
|
Признак |
Коэффициент корреляции с родителями |
|
Рост |
0,94 |
|
Вес |
0,42 |
|
Длина рук |
0,87 |
|
Длина ступени |
0,81 |
|
Объем бедер |
0,66 |
|
Головной показатель (отношение поперечного размера головы к продольному) |
0,70 |
|
Маскулинность-фемининность (выраженность мужских или женских черт) |
0,85 |
|
IQ |
0,53 |
|
Экстраверсия |
0,50 |
|
Невротизм |
0,30 |
Острейшие дискуссии возникли по поводу наследуемости интеллекта. А. Дженсен внес серьезное недоразумение в эту проблему, поставив вопрос: «Можем ли мы повысить IQ и школьную успеваемость?» и ответив на него — «Немного». Ошибка заключается в предположении, что интеллект устойчив на протяжении всей жизни человека. Внесем некоторую яс ность сначала в термины: 1) врожденное не означает гене тическое; 2) генетическое не означает неизменное — действие генов является прямым ответом на средовые сигналы; 3) врож денное не означает неизменное. Как все это сказывается на жизненном успехе индивида? Следующая простая схема воз можных путей, связывающих характеристики семьи, IQ и достигнутый социальный уровень, говорит об этом весьма ясно60.
Эта схема подводит нас к поиску более важных факторов, обусловливающих расслоение общества и «разброс» людей по слоям и группам61.
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В ОБЩЕСТВЕ И СОЦИАЛЬНОЕ РАССЛОЕНИЕ
В начале XX века еще были в ходу воззрения типа: «Чем примитивнее общества, тем больше сходства между составля ющими его индивидами»62. Часто цитировался Уллоа: «Кто видел одного туземца Америки, видел их всех»63. Дюркгейм утверждал, что у цивилизованных народов два индивида раз личаются один от другого с первого взгляда и без всякого предварительного ознакомления64. Известный антрополог Р. Левонтин, уже в наши дни, рассказывает следующую исто рию: «Однажды в Египте в холле отеля к моей жене подошел незнакомый человек, египтянин, который стал обсуждать с ней совершенно неизвестное ей дело. Она убедила его, что они видятся впервые, и он, наконец, посмотрев вокруг, заметил другую женщину, за которую принял мою жену. Нечего и говорить, что они не имели между собой ничего общего. Он принес извинения за ошибку, сказав в заключение: "Я прошу простить меня, но вы все так похожи"»65.
Дело, оказывается, не в «цивилизованности», чем до не давнего времени оправдывались колонизация, международная эксплуатация народов, наделение одних народов кличками «дикари», «примитивные существа» и присвоение другими себе права на порабощение народов, менее приспособленных для военных и экономических экспансий. Все это постепенно уходит в прошлое.
Умение отличать друг от друга членов незнакомой группы — это не просто дело случая или тренировки и не только вопрос внимания или желания. Истинные причины запрятаны глубже, во многом они уходят в подсознание человека. В любой культуре существуют архетипы «своего», они зафиксированы в сознании и подсознании. Это — своеобразные эталоны восприятия действительности, в том числе и людей «не своего рода». Селекция происходит автоматически, мы видим лишь то, что мы «должны» видеть, и только сознательные усилия могут преодолеть этот архетип, превратившийся уже в пред рассудок, стереотип воспитания. XVII—XIX века сформировали уже и другой стереотип — европейская колонизация в свое время успешно «лишила» представителей целых народов звания человека, имеющего свою индивидуальность, а следовательно, и его прав и свобод.
Этот пример указывает на самую видимую и социально оформленную часть биологических различий людей. Однако человека надо рассматривать не только внешне, но и внут ренне. Любой человек по своему опыту знает об огромном внутреннем различии людей. Эти различия вызваны не только той или иной усвоенной культурой, но и способностями, пределами развития, предрасположенностями (призваниями) людей. Развитие и реализация людьми своих способностей протекают в рамках непрерывно развивающегося обществен ного разделения труда. Основатель социологии («социальной физики») О. Конт видел в разделении труда «самое существен ное условие общественной жизни». С тех пор теория разде ления труда серьезно продвинулась вперед, однако здесь придется изложить ее лишь схематически.
Различают несколько видов разделения труда: физиологи ческое, технологическое, разделение труда человека, общес твенное и главное. Под физиологическим разделением пони мается естественное распределение видов труда среди населе ния по полу и возрастам. Выражения «женский труд», «мужская работа» говорят сами за себя. Существуют также области применения «детского труда». Перечень последних обычно регулируется законом государства.
Технологическое разделение труда по своей природе бес конечно. Сегодня в нашей стране существует около 40 тыс. специальностей, число которых с каждым годом растет. В общем смысле технологическое разделение труда есть расчле нение общего процесса труда, направленного на производство материального, духовного или социального блага, на отдельные составные части в силу требований технологии изготовления продукта.
Разделение труда человека означает разделение труда мно жества людей на физический и умственный — общество может содержать людей, занимающихся умственным трудом (врачи, люди науки, учителя, духовенство и т.д.) лишь на основе повышения производительности труда в материальном произ водстве. В середине 70-х гг. 3 человека, работающих в ма териальном производстве в нашей стране, могли содержать одного занятого в сфере умственного труда. Умственный труд (разработка технологий, образование, повышение квалифика ции работников и их воспитание) составляет все более рас ширяющуюся сферу. Так, прогнозы свидетельствуют о том, что к 2000 г. в США в области материального производства будет занято лишь 10% самодеятельного населения.
Общественное разделение труда есть распределение видов труда (результатов технологического разделения труда и раз деления труда человека) между социальными группами в обществе. Какой группе и как выпадает та или иная жизненная «доля» в виде той или иной совокупности видов труда, а следовательно, и условий жизни — на этот вопрос отвечает анализ работы механизма распределения труда в обществе в данное время. Более того, сам механизм такого распределения непрерывно воспроизводит классы и социальные слои, функ ционируя на фоне объективного движения технологического разделения труда.
Что это за механизм? В экономически развитых обществах таким механизмом выступает собственность, прежде всего частная. Имущий класс (группа) так или иначе сосредоточивает в своих руках те виды труда (деятельности), которые обес печивают управление и организацию во всех сферах жизне деятельности общества: руководство производством, государст вом, просвещением, средствами массовых коммуникаций и т.д.
Возвращаясь к вышеприведенной схеме IQ ребенка, мы устанавливаем, что решающим моментом его развития является социоэкономический статус родителей. Так соединяются во едино развитие способностей и уровень собственности, про изводным от которых является как раз «социоэкономический статус родителей»66.
Но как объяснить собственность в рамках теории разделения труда? Для этого используется термин «главное разделение труда», впервые введенный в научный оборот А. Куреллой67. Это понятие обозначает процесс приобретения стоимостной харак теристики трудом, расчлененным на прошлый и живой. Весь прошлый труд, концентрирующий в себе в опредмеченном виде силы, знания, способности, умения работников, поступает в сферу обладания, распоряжения и пользования частных лиц или организаций (кооперативов, акционерных обществ, госу дарства) и приобретает статус собственности, охраняемой юридическими законами государства. Частная собственность при этом выступает как мера обладания прошлым трудом всего общества; ее форма, приносящая прибавочную стоимость, названа капиталом (финансовым, предпринимательским). Живой
труд в форме способности к нему тоже выступает как собствен ность, но в виде рабочей силы как товара. В противополож ности «капитал — рабочая сила» в концентрированном виде проявляется классовое, групповое расслоение общества, пос кольку носители этих противоположностей выступают как представители разных классов — одни управляют, другие — работают. Так в истории общества переплетаются власть и собственность, взаимно развивая и укрепляя друг друга. Глав ное разделение труда (раскол труда) обеспечивает функцио нирование товарно-денежных отношений как оперативного механизма распределения и оплаты видов труда среди членов общества. Этот механизм является производным от форм собственности, функционирующих в конкретном обществе.
Но как развиваются отношения между группами людей, занятых теми или иными видами труда в силу постоянно развивающегося технологического разделения труда в общес тве? Э. Дюркгейм считал, что наиболее поразительным след ствием разделения труда является не то, что оно увеличивает производительность разделенных функций, а то, что делает их солидарными68. Механизм солидарности при этом отличается от механизма солидарности, вызванного сходством (этничес ким, половозрастным, расовым). Большие общества могут удер живаться в равновесии только благодаря специализации зна ний; разделение труда — если не единственный, то по крайней мере главный источник общественной солидарности. На этой точке зрения стоял уже Конт, увидевший в разделении труда нечто иное, чем чисто экономическое явление, и утверждав ший, что «именно непрерывное распределение различных человеческих работ составляет главным образом общественную солидарность и становится элементарной причиной возраста ющей сложности и объема социального организма»69.
Эти классики социологии утверждали, что разделение труда призвано также интегрировать социальное тело, обеспечить его единство. Время внесло серьезные коррективы в такое пони мание. Классовые бои первой половины века показали, что существуют некие причины, начисто подрывающие ту форму солидарности в обществе, которую описывали О. Конт и Э. Дюркгейм. Идеи социального равенства, свободы и братства, лежавшие в основе Великой французской революции, в XX веке сменились своими противоположностями: классовые стол кновения и появление на исторической арене государственного социализма, две мировых войны, серия национально-освобо дительных войн, существующий до сих пор расизм заставляют
1 Как отмечает В.М. Розин, «культура и человек в некотором роде одно целое: культура живет в людях, их творчестве, активности, переживаниях; люди, в свою очередь, живут в культуре» (Разин В.М. Введение в культу рологию. М., 1994. С. 18).
2 См.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994; Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994; Социокультурное исследование /Под ред. Ф.И.Минюшева. М., 1994; Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.
3 См.: Емельянов Ю.Н. Указ. соч. С.5.
4 См.: Орлова Э.А. Указ. Соч. С. 19.
5 См.: Емельянов Ю.Н. Указ.соч. С. 6.
6 На наших глазах у нас в стране развертывается борьба за соблюдение прав человека — например, в ходе чеченского кризиса и идеологических баталий вокруг него.
7 Спор о том, является ли социальная (культурная) антропология гумани тарным познанием или научным, не имеет смысла, поскольку сама жизнь показала: бесполезное или вредное для совместной жизнедеятельности людей не берется на «вооружение», не культивируется людьми. Опыт всегда стремится сохранить полезное, необходимое для дальнейшей жизни. Хотя он всегда приобретается путем проб и ошибок, люди в целом разумно относятся к своей практике, отбирая из нее самое конструктивное, созидательное и отметая разрушительное или ставшее таковым. Известно, что ум миллионов создает нечто более великое и прочное, чем ум отдельного гения; он создает и воспроизводит систему совместной жизни. Социальный антрополог имеет дело с объективным процессом социокультурной селекции практики в виде по зитивного опыта, ему как исследователю остается лишь зафиксировать ар тефакты и объяснить их с позиций ценностей данной культуры. Здесь нет авторского произвола, здесь нужна лишь максимальная добросовестность исследователя.
8 См.: Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Африки. М., 1987. С.1418.
9 Тейлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 18.
10 Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 292.
11 Эти понятия важны для социального антрополога и социолога культуры, ибо существует некоторое соответствие между внутренними «механизмами» духовной деятельности и жизни отдельного человека и внутренними «меха низмами» коллективной деятельности социальной группы (см.: Моль А. Социодинамика культуры. М., 1979).
12 Опыт есть компонент познавательной деятельности человека, с помощью которого обеспечивается непосредственная связь системы знания с познава емым объектом. Позитивный опыт соотносит человека с его природным и социальным окружением в плане знаний о правилах, например эффективного взаимодействия, и выражает строение и условия успешной реализации того или иного вида и способа деятельности, поведения и взаимодействия.
13 Проф. Гарвардского университета С. Хантингтон пишет: «Столетиями историю делали государства. В XX веке их сменила тоталитарная идеология, на пороге XXI века мировую политику будут определять столкновения культур. Роковым уже является не вопрос "на чьей ты стороне?", а "кто ты?". Не паспорт и не партийный билет определяют уже самосознание индивида, а, вера и история, язык, обычай, короче — культура». И «следующая мировая, война, если ей суждено быть, будет войной между культурами» (Независимая газета. 25 авг. 1994).
14 «Формы идеального, сложившиеся в процессе исторического развития сознания и культуры... возникая и развиваясь в недрах социальной практики, не только порождаются материальным, но и способны его активно преоб разовывать» (Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 198; см. также: Спиноза Б, Этика //Избр. произв. Т. 1. М., 1957; Фихте И.Г. Факты сознания. Наукословие, изложенное в общих чертах. СПб., 1914; Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма. М., 1936).
15 Э.А. Орлова в своей содержательной книге «Введение в социальную и культурную антропологию» относит к культуре вещи, образцы человеческих отношений, технологию, символические объекты (с. 1920). Включая в культуру весь искусственный мир и понимая под ней все содержание общественной жизни, автор неправомерно, на наш взгляд, расширяет предметную область культуры. Такой подход превращает культурологию в метатеорию, метанауку; это весьма похоже на попытку философии в свое время «обнять» все науки, дать им единую парадигму развития. Все это уже было в истории неод нократно и ушло. Такой подход к культуре в социологическом плане, думается, малопродуктивен.
16 См.: Розин В.М. Указ. Соч. С. 16, 18.
17 См. там же. С. 16.
18 Подробнее об этом см.: Орлова Э.А. Указ. Соч. С. 4145.
19 См. Кропоткин П.А. Взаимная помощь среди людей и животных как двигатель прогресса. Пг.; М., 1922. См. также Баландин Р. Дарвин ударил в голову // «Вечерняя Москва». 1995. 9 янв.
20 В недавно принятой в США программе снижения уровня преступности предусмотрено, в числе прочих мер, «предложить подросткам здоровую альтернативу способам наживы» (Бизнес Уик. 1994, № 3. С. 21).
21 Для горожанина, тысячи раз в своей жизни пересекающего улицу, за полненную движущимся транспортом, знак светофора в виде шагающего зеленого человека есть само собой разумеющийся символ перехода через улицу. Но какую сложную эволюцию должно было пройти человеческое сознание, чтобы освоить даже эту простейшую знаковую систему!
22 Цит. По: Розин В.М. Введение в культурологию. С. 3637.
23 Весьма интересная точка зрения на появление разума изложена в книгах: Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной: истоки, становление, перспективы. Очерки междисциплинарной теории прогресса. М., 1991; его же. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры (Синергетика социального прогресса). М., 1995. Формирование интеллекта (природного и человеческого) автор объясняет необходимостью преодоления экологических кризисов, возни кающих в органической природе.
24 Исключительную ценность для социальной антропологии представляет собой знаменитый труд Аристотеля «О душе».
25 Бердяев Н. Проблема человека // Путь. Париж, 1936. С. 13.
26 См., например: Гроф С. За пределами мозга. М., 1993.
27 См.: Ламбер-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации М., 1992. С. 34.
28 Само слово «цивилизация» вошло в обиход сравнительно недавно (в начале XIX века). Формирование цивилизации представляет собой процесс, ведущий к возникновению обществ со сложными социальными, политическими, эко номическими и идеологическими институтами. Цивилизация выступает как целостная единица анализа исторического процесса.
29 См.: Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Указ. соч. С. 33.
30 См. об этом: Цивилизация. Вып. 1, 2. М., 1992; Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М., 1994; Рейснер Л.И. Цивилизация и способ общения. М., 1993; Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта. Т. 1—3. М., 1991; Бердяев Н.А. Русская идея //Вопросы философии. 1990. № 1, 2.
31 Особенно ясно это проявилось в связи с кризисом в Чечне, когда радикалы обратились к Западу для организации давления на Россию с целью реализации принципа политического самоопределения Чечни с ее полным выходом из состава России. Здесь был использован лозунг большевиков в годы первой мировой войны: «поражение своего правительства в войне», но с худшей редакцией: «поражение русской армии в войне», что говорит о полной оторванности этой субкультуры от системы ценностей своего народа.
32 См. об этом: Цивилизации и культуры. Вып. 1. С. 39-82, 116—131; Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М., 1995. С. 78—84, 207, 222.
33 «Идеократия» — термин, не стоящий в одном ряду с «аристократией» или «плутократией». Два последних термина выражают власть конкретных людей, социальных слоев. "Идеократия" стоит над "демократией", "аристок ратией" и т.д., притязает на высшее положение. В этом понятии заключено обращаемое ко всякому политическому строю требование: политический строй должен обладать идейным оправданием и быть таким, чтобы в нем и через него могли осуществляться высшие, чем он, идеи» (Евразия. Еженедельник но вопросам культуры и политики. Париж, 1929. 16 февр.).
34 Никитин В.П. Мы и Восток //Евразия. 1928. № 1. С. 5.
35 Там же.
36 См. там же.
37 См. там же.
38 Подробнее об этом см.: Глухарев Л.И. Общеевропейский процесс и ге ополитическая идеология//Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М., 1995. С. 73100.
39 Разумеется, интерпретация таких стандартов обращения зависит от традиций того или иного народа; здесь они истолковываются с позиций уходящих в историю советских традиций.
40 Сонеты Шекспира. М., 1952. С. 78.
41 Отрыв от людей продуктов их взаимодействия, например от социальных институтов, и превращение этих продуктов в силу, стоящую над ними и повелевающую их повседневным поведением и деятельностью, в истории философии и культуры получили название «отчуждение человека». На эту тему написано множество книг: так, в одной работе, посвященной истории анализа этой проблемы, насчитывается до 600 библиографических источников. Острота проблемы возрастает в XX в., когда две мировых войны, тоталитарные государства, диктат капитала принесли гибель миллионам, ущемление свободы и наемное рабство. Ныне практически значимым выводом теории отчуждения является необходимость повсеместной борьбы за реализацию прав и свобод человека. Мера такой реализации оценивается путем человеческого измерения социальных отношений и деятельности государственных и иных структур. Естественно, что сама легитимизация кодекса прав и свобод человека со стороны ООН свидетельствует об уровне развития культуры и ее универсалий в современных условиях.
42 См.: Современная американская социология. М., 1994. С. 7172.
43 См.: Современная американская социология. М., 1994. С. 191.
44 См. там же.
45 См.: Орлова Э.А. Цит. соч. С. 65.
46 Схема исторической эволюции такой системы составлена проф. Ю.В. Рождественским (МГУ, 1993).
47 См.: Кнабе Г.С. Язык бытовых вещей. М., 1981. С.3940.
48 Подробнее об этом см.: Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М., 1993.
49 См.: Народонаселение стран мира. М., 1978. С.367.
50 На китайском — 850 млн., английском — 500, хинди — 237, арабском — 140, испанском — около 230, русском — примерно 200, португальском — свыше 115, японском — более 110, немецким пользуются свыше 100 млн., французским — более 70 млн. человек (Народонаселение стран мира. С. 368— 369).
51 См.: Моль А. Социодинамика культуры. М., 1971.
52 Систематизация произведений речи проведена коллективом авторов под руководством проф. Ю.В. Рождественского.
53 См.: Орлова Э.А. Цит. соч. С. 97
54 Дженсен А.Р, Генетика и воспитание. Цит. по: Биологическое и социальное в человеке. М., 1977. С. 810.
55 См.: Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993. С. 27.
56 См. там же. С. 28.
57 См. там же. С. 31.
58 См. там же. С. 92.
59 См. там же. С. 98
60 См. там же. С. 119.
61 Т. Парсонс, один из теоретиков стратификации общества, выделил три группы дифференцирующих признаков: а) характеристики, которыми люди обладают с рождения (этническая принадлежность, половозрастные особен ности, родственные связи, физические и интеллектуальные особенности); б) признаки, связанные с исполнением ролей в сфере профессионально-трудовой деятельности; в) элементы «обладания» (собственность, материальные и духовные ценности, привилегии, товары). Мы же полагаем, что для раскрытия связи разнообразия людей с их общественным положением весьма полезно использовать теорию разделения труда. Она проясняет и причины социального неравенства людей. Именно эта теория соединяет в единое целое взаимодействие социальной дифференциации и социальной оценки, пони маемой как общественное вознаграждение за индивидуальный вклад в со циальную жизнь.
62 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.,1990. С.129.
63 Там же.
64 См. там же.
65 Левонтин Р. Указ. соч. С. 18.
66 В последнее время у нас стала развиваться тяга к «родовитости», тоже являющаяся в истории страны механизмом, определявшим статус, роли и престиж тех или иных людей, называвшихся аристократами. Так, газета «АиФ» (1995. № 3) пишет: «Стать сегодня графом или князем в столице довольно просто (титулованных особ насчитывается уже 7 тыс., из них потомственных — 5, новоиспеченных — 2 тыс.). Нужно быть или знаменитыми, как княгиня Л. Федосеева-Шукшина, графиня А. Сурикова, барон И. Кобзон, граф А. Шилов, или преуспевающим бизнесменом, способным заплатить за бесплатные сто ловые и купить маленький автобус для нужд пажеского корпуса (в котором учится князь Аркадий Бугаев-младший) или для юных фрейлин (возглавляет которых Надя Михалкова)».
67 Курелла А. Свое и чужое. М., 1970.
68 Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 62.
69 Цит. по: Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 64.