Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Г.Ф. Шершеневич. Учебник русского гражданского права 409
|
[0.1] ПРЕДИСЛОВИЕ [0.2] ВВЕДЕНИЕ [1] §1 Понятие о гражданском праве [2] §2 Методы гражданского правоведения [3] §3 Литература и пособия [4] §4 История гражданского законодательства на Западе [5] §5 Источники русского гражданского права [6] §6 Применение норм права [7] §7 Система гражданского права [7.1] ОБЩАЯ ЧАСТЬ [8] §8 Юридические отношения [9] §9 Физическое лицо как субъект права [10] §10 Акты гражданского состояния [11] §11 Влияние различных обстоятельств на дееспособность [12] §12 Влияние различных обстоятельств на правоспособность [13] §13 Юридическое лицо как субъект права [14] §14 Вещи как объекты права [15] §15 Юридические сделки [16] §16 Представительство [17] §17 Исковая давность [17.1] ОСОБЕННАЯ ЧАСТЬ [17.1.1] ОТДЕЛ I Вещное право [18] §18 Общее понятие о вещных правах [19] §19 Укрепление вещных прав на недвижимости [20] §20 Владение [21] §21 Понятие о праве собственности [22] §22 Ограничения права собственности в силу закона [23] §23 Способы приобретения права собственности [24] §24 Прекращение права собственности [25] §25 Общая собственность [26] §26 Общинная собственность [27] §27 Сервитуты [28] §28 Чиншевое право [29] §29 Залоговое право [29.0.1] ОТДЕЛ II Исключительное право [30] §30 Общее понятие об исключительных правах [31] §31 Авторские права [32] §32 Промышленные права [32.0.1] ОТДЕЛ III Обязательственное право [33] §33 Понятие об обязательстве [34] §34 Субъекты обязательства [35] §35 Объект обязательства [36] §36 Действие обязательства [37] §37 Изменение лиц в обязательстве [38] §38 Обеспечение обязательств [39] §39 Прекращение обязательства [40] §40 Договор [41] §41 Купля-продажа [42] §42 Запродажа [43] §43 Поставка [44] §44 Мена [45] §45 Заем [46] §46 Дарение [47] §47 Мировая сделка [48] §48 Страхование имущества [49] §49 Страхование лиц [50] §50 Ссуда [51] §51 Имущественный наем [52] §52 Личный наем [53] §53 Подряд [54] §54 Доверенность [55] §55 Поклажа [56] §56 Товарищество [57] §57 Обязательства, основанные на гражданском правонарушении [58] §58 Обязательства, возникающие из незаконного обогащения [58.0.1] ОТДЕЛ IV Семейное право [59] §59 Общее понятие о семье и семейных правах [60] §60 Заключение брака [61] §61 Расторжение брака [62] §62 Личные и имущественные отношения супругов [63] §63 Личные и имущественные отношения между родителями и детьми [64] §64 Родственный союз [65] §65 Опека и попечительство [65.0.1] ОТДЕЛ V Наследственное право [66] §66 Общее понятие о наследовании [67] §67 Открытие наследства и меры охранения его [68] §68 Наследование по завещанию [69] §69 Наследование по закону [70] §70 Принятие наследства и отречение от него [71] §71 Утверждение в правах наследования [72] §72 Последствия принятия наследства [73] §73 Завещательный отказ [74] §74 Исполнение завещания [74.0.1] АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ |
Имя профессора Московского университета Габриэля Феликсовича Шершеневича становится все более известным современному читателю, интересующемуся проблемами гражданского и торгового права. Крупнейший дореволюционный цивилист профессор Шершеневич был автором наиболее известных в то время учебников по гражданскому и торговому праву, а также по теории права. В 1994г. издательством «Спарю» был выпушен «Учебник 'торгового права» Г.Ф. Шершеневича, содержащий вводную статью о научно-педагогической деятельности и личности этого выдающегося правоведа.
Значение его учебников определялось тем обстоятельством, что они содержали наиболее удачное систематизированное изложение русского частного права, отвечавшее не только его тогдашнему состоянию, но и широко учитывавшее перспективы его развития (прежде всего подготовку проекта гражданского уложения) и зарубежный опыт. Учебник гражданского права на протяжении 20 лет выдержал 11 изданий, став самым распространенным российским университетским учебником по данной дисциплине. При каждом новом издании Г.Ф. Шершеневич совершенствовал и углублял содержание своей работы таким образом, что издания значительно отличались друг от друга.
Настоящее издание воспроизводит текст учебника 1907г. (шестое издание), написанного Г.Ф. Шершеневичем в период его работы в Московском университете, когда он находился в расцвете творческих сил. В это время развернулась активная подготовка проекта гражданского уложения, который должен был стать первым российским гражданским кодексом. (Как известно, эту работу не удалось довести до конца, однако ее окончательным итогом по сути стало принятие ПС РСФСР 1922г., фактически вобравшего многие законодательные решения дореволюционного проекта). Данное обстоятельство дало возможность автору достаточно критически отнестись к действовавшему гражданскому законодательству и практике его применения, прямо обозначив как его достоинства, так и очевидные недостатки, причины их появления и возможные пути устранения. Таким образом содержание учебника не сводится к сугубо догматическому освещению действовавшего правопорядка, чем грешат многие не только тогдашние, но и современные учебные работы в области правоведения.
Излишне говорить о высоком научном уровне данной работы, действительно органически вобравшей в себя достижения не только отечественной, но и зарубежной цивилистической мысли того времени. Для работ профессора Шершеневича такой подход был само собой разумеющимся, своего рода conditio sin qua поп его научно-педагогического творчества. Эта книга позволит читателю самому убедиться в уровне дореволюционной университетской цивилистической науки.
Но не менее важно обратить внимание на систему и саму методику изложения сложнейшего юридического материала, использованную в учебнике. Здесь гражданское право предстает в роли систематизированного, глубоко продуманного университетского курса, содержание которого отнюдь не сводится к воспроизведению и комментированию гражданского законодательства. Крайне любопытно, в частности, деление Особенной части гражданского права на подотрасли, вещного, исключительного и обязательственного права (отделы 1-3), первые две из которых, следуя друг за другом, охватывают «статику» гражданских правоотношений, а третья - их «динамику» (т.е. собственно имущественный оборот). Выделение исключительных прав (т.е. прав на результаты 'творческой деятельности и так называемых «промышленных прав») и их приближение к вещным (абсолютным по своей юридической природ») правам, оформляющим принадлежность имущества и других объектов гражданских прав участникам имущественных отношений, и для современной системы изложения гражданского права представляется весьма перспективным и обоснованным решением.
Не менее принципиальным является и характер освещения в данном учебнике основных институтов гражданского права. Г.Ф. Шершеневич всегда показывает их в становлении и развитии, сравнивая затем с аналогичными институтами зарубежных правопорядков, и с этих позиций анализирует российское законодательство. Это дает возможность читателю понять существо и назначение соответствующего института или юридической конструкции, варианты их различного законодательного оформления.
"Поэтому содержание учебника вызывает не только сугубо исторический интерес. Оно не утратило своего научно-познавательного и даже методического значения и до настоящего времени. Следует помнить, что в начале века российская гражданско-правовая наука достигла очень высокого уровня, а отечественное гражданское и торговое законодательство успешно приспосабливалось к потребностям бурно развивавшейся экономики российского государства. По своему профессиональному, научно-методическому уровню российское гражданское право начала века на несколько порядков превосходит наше законодательство «переходного периода»,-основанное на политических декларациях и политэкономических подходах. И с этой точки зрения знакомство с учебником гражданского права Г.Ф. Шершеневича способно принести немалую .пользу заинтересованному читателю.
При разработке и изучении законодательства, оформляющего переход к рыночной организации экономики, крайне полезно использовать не только опыт современных высокоразвитых стран, но и свой собственный, отечественный опыт, учитывающий особенности российской государственности. Это касается как общих частноправовых подходов, закрепленных в прежнем российском гражданском законодательстве, так и многих его конкретных институтов. Достаточно обратиться, например, к действовавшему в тот период порядку оформления прав на недвижимость и сделок с нею; к залоговому праву во всех его разновидностях, включая ипотеку и банковский залог; к таким ограниченным вещным правам, как сервитуты и чиншевое право; к договорам запродажи и поставки (этот последний, в частности, является порождением российского правопорядка, а не огосударствленной, плановой экономики, как мог бы подумать неискушенный читатель) и многим другим, чтобы убедиться в справедливости сказанного.
Изучение дореволюционного гражданского права по учебнику Г.Ф. Шершеневича дает возможность глубже понять существо и цель многих основных цивилистических категорий и институтов, свойственных нормальному рыночному обороту. Это обстоятельство приобретает особое значение в условиях обновления современного российского законодательства, его последовательного перехода на классический частноправовой путь развития, наиболее отчетливо воплощенный в правилах нового Гражданского кодекса РФ. Возвращение законодательства ко многим основательно забытым 'понятиям, разумеется, с учетом нынешних реалий, неизбежно требует обращения к их истокам. В условиях недостатка современной учебной литературы, хотя бы приближающейся по своему научно-методическому уровню к лучшим дореволюционным университетским учебникам, выход в свет настоящего издания «Учебника русского гражданского права» можно лишь приветствовать, рассматривая его в качестве добротного пособия для всех изучающих гражданско-правовую науку.
Воспитание нового поколения российских юристов на отечественных правовых традициях, на солидном фундаменте русской дореволюционной правовой науки должно стать одним из важных направлений учебной работы в наших юридических вузах. Тем самым будет подтверждена и продолжена преемственность в развитии национального правопорядка, в том числе в сфере частного права, в формирование которого огромный вклад внесла дореволюционная российская университетская профессура. Среди ее лучших представителей имя профессора Московского университета Габриэля Феликсовича Шершеневича по праву занимает одно из первых мест, а его учебники по-прежнему остаются высокими образцами учебно-педагогического мастерства.
Проф. Е.А. Суханов,
зав. кафедрой гражданского ярам
доит юридического факультета
МГУ им. М.В. Ломоносова
3 мая 1995 г.
Литература: Шершеневич, Курс гражданского права. т. I, в. I, 1901,§§9-17; Коркунов, Лекции по общей теории права, 1897, стр. 165-183; Муромцев, Определение и основное разделение права, 1879, стр. 183-250; Дювернуа, Чтения по русскому гражданскому праву, 1898, т.I, стр.31-59; Васысовский, Учебник гражданского права, в. I, 1894, стр. 1-10; Кавеяин, Что есть гражданское право и где его пределы, 1864; Умов, Понятие и методы исследования гражданского права («Моск. Унив. Изв.» 1872, т. II, кн. 4).
Характерным для современного юридического порядка является распадение норм права на две группы, на право публичное и на право гражданское, или иначе частное. Несмотря однако на повседневность указанного деления, с научной стороны до сих пор остается не вполне выясненным, где находится межевая черта между .гражданским и публичным правом, каковы отличительные признаки той сферы права, которая носит название частного права и составляет предмет особой науки. Это различие, установившееся исторически и упорно поддерживаемое, скорее сознается инстинктивно, чем основывается на точных признаках. Нельзя, конечно, сказать, чтобы был недостаток в попытках установить пограничную линию, но, к сожалению, попытки эти далеко не безупречны. Между тем указанное различие имеет не одно теоретическое, но и практическое значение: по ст. 1 уст. гражд. суд., всякий спор о праве гражданском подлежит разрешению судебных установлений, следовательно, чтобы определить подсудность гражданского суда и отграничить его компетенцию от ведомства уголовного суда и администрации, необходимо иметь понятие о гражданском праве.
Основание для различия частного права от/ публичного стремятся найти или в самом содержании правоотношений или в порядке их охранения, другими словами, - отличительный признак видят или в материальном или в формальном моменте.
I. Устанавливая пределы гражданского права с точки зрения материального момента, принимают во внимание различие охраняемых правом интересен. По определению Ульпиана, publicum jus est, quod ad statum rei Romanae spectat, privatum, quod ad singulorum utilitatem pertinet. Это воззрение, несмотря на признанные недостатки, является наиболее распространенным. Противоположение мира частных, семейных интересов общественным интересам представляется каждому настолько естественным, что им пользуются, как основанием для различия между публичным и частным правом. Из русских цивилистов этой точки зрения придерживаются Малышев, Пахманов, Васьковский.
Указанный взгляд подвергся в последнее время сильной критике. В самом деле, где граница между частным и общественным интересом? Нельзя ли сказать, что общественные интересы охраняются настолько, насколько они имеют в виду обеспечить благоденствие частных лиц, и наоборот, что частные интересы охраняются настолько, насколько они согласуются с задачами общества? Охраняя интересы отдельного лица, право имеет своею целью в то же время охранение интересов всего общества. Если стать на ту точку зрения степени важности охраняемых интересов, большей или меньшей общности их, то можно придти к различию, не совпадающему с установившимся делением права. Общественный интерес организации канцелярии округа путей сообщения может быть поставлен ниже интереса организации акционерного товарищества, между тем первый вопрос относится к области публичного, а второй - к области частного права. Порядок приобретения земельного участка входит в гражданское право, а порядок приобретения чина или титула - в публичное. Договор подряда или поставки между казною и частным лицом входит в сферу гражданского права, тогда как его общественное значение стоит вне сомнения.
II. С точки зрения формального момента, публичное и частное право различаются смотря по тому, кому принадлежит инициатива зашиты нарушаемого права/другими словами, обращается внимание не на то, что защищается, а на то, как защищается, не на содержание охраняемых интересов,/а на порядок их охранения. Если эта защита возбуждается только по требованию лица, чье право было нарушено, то мы имеем дело с частным правом. Если же нарушение вызывает инициативу со стороны самого государства, даже нередко помимо и против воли потерпевшего лица, то перед нами область публичного права. Эта теория, особенно выдвинутая германским ученым Августом Тоном, построена на различии не тех интересов, которые охраняются правом, а тех средств, которыми эти интересы защищаются. В нашей литературе эта точка зрения принята профессорами Дювернуа, Муромцевым и Гамбаровым.
В пользу этой теории говорит то, а) что она построена на чисто юридическом начале, т.е. на различии юридических средств, которыми охраняются жизненные интересы, Ь) что она находится в полном соответствии с формальным понятием о праве, единственно верным, с) что она способна была бы дать безусловно точный отличительный признак. Ее нельзя опровергать тем, что она все свое внимание обращает на патологическую сторону правовых норм, т. е. на случаи правонарушений, потому что действительно юридический характер норм раскрывается во всей своей силе именно в момент их нарушения.
Но формальная теория страдает настолько существенными недостатками, что не может быть принята. Во-первых, она предполагает, очевидно, что в положительном праве имеются точные укячяния, по чьей инициативе охраняется каждая из указанных норм. Но во многих случаях такого указания не имеется, а следовательно рассматриваемая теория оказывается недостаточною. Таких указаний не может быть в отношении норм обычного права. Таких указаний не достает и нашим гражданским законам, капризно разбросанным по всему своду законов. Не дается такое указание и при издании отдельного закона, не входящего в заранее определенный отдел. Во-вторых, против формальной теории может быть выставлено то возражение, что встречающееся в законодательстве распределение инициативы не соответствует сложившемуся в действительности различию между публичным и гражданским правом. С точки зрения формальной теории в гражданское право должны бы войти нормы, определяющие последствия диффамации, клеветы, контрафакции, кражи, раздоры между супругами, между родителями и детьми, личные обиды и оскорбления, неосторожное банкротство, потому что во всех этих случаях инициатива защиты нарушенного интереса предоставлена частному лицу.
Таким образом, слабая сторона формальной теории заключается в том, что она не удовлетворяет требованиям догматики, хотя и претендует на исключительное догматическое значение. Это заставляет возвратиться к материальной точке зрения. Противоположность личности и общества, частной жизни и общественной деятельности сознается более или менее всеми. В сфере своих частных интересов каждое лицо пользуется большою свободою, от его воли зависит жениться или остаться холостым, он по своему произволу копит богатство или проживает все добытое трудом, устраивает собственное хозяйство или входит в чужое, оставляет свое достояние детям или посторонним или обществу. Круг этих отношений составляет ближайшую обстановку лица, которая ему особенно дорога, которая ему несравненно ближе интересов общественных, за которую оно готово бороться всеми силами даже при полном индифферентизме с его стороны к общественной жизни и деятельности, стоящих за стенами его домашнего очага. Можно ли законодателю не принять во внимание такого характера этих отношений, не предоставить самому заинтересованному призывать защиту в случае правонарушения, не остановить общественную власть перед границами этого интимного круга? Вот почему инициатива защиты гражданских прав предоставлена только управомоченному лицу, вот почему в гражданском процессе установлено состязательное начало, в силу которого действия суда ставятся в зависимость от требований' сторон, суд обсуждает только те факты, которые были ему представлены заинтересованными лицами, не собирая сам доказательств, присуждает только то, что было потребовано, хотя бы оно было меньше должного. gLe гражданс
характер от гражданского процесса, ч «Siy™™» гражанский процесс строится применительно к характеру охраняемых им норм. Таким образом, мы видим, что в жизни невольно и, может быть, отчасти бессознательно, устанавливается противоположение частного и общественного. Наука не должна пренебрегать этой житейской точкой зрения, если она не может предложить взамен более верного и точного взгляда.
Итак, гражданское право представляет собою совокупность юридических норм, определяющих частные отношения отдельных лиц в обществе. Следовательно, область гражданского права определяется двумя данными: 1) частные лица как субъекты отношения, 2) частный интерес, как содержание отношения. Сюда входят личные и имущественные отношения семьи, наследственные отношения по владению, пользованию и распоряжению движимыми и недвижимыми вещами, принадлежащими отдельным лицам, целый ряд отношений, возникающих из разнообразных договоров, а также вследствие причинения вреда чужим имущественным интересам.
Данное определение соединено еще с одним вопросом, относящимся к самому существу гражданского права и возбуждающим сомнение в науке.
Необходимо ли ограничить круг частных отношений, составляющих область гражданского права, сферою одних только имущественных интересов, или же следует включить в эту область всевозможные правоотношения, если только за ними будет признан частный характер? Другими словами, должно ли понимать под гражданским правом только частно-имущественное право или также и частно-личное, т. е. отношения, возникающие вследствие брака между членами семейного союза? Так, по мнению Мейера, «имущественные права имеют самостоятельный характер, резко отличающий их от других прав, и следовательно должна быть отдельная самостоятельная наука об имущественных правах, которую мы и называем гражданским правом. Если характеристическая черта всех учреждений семейственного союза чужда сфере гражданского права, то по дгрогой последовательности должно сказать, что учреждениям этим и не место в системе гражданского права. К нему относится лишь имущественная сторона семейственных отношений; другие же стороны должны быть рассматриваемы только по мере надобности, для уразумения имущественной стороны». Поэтому Мейер предлагает отнести учение о браке и его последствиях к каноническому (гражданский брак?), а учение о родительской и опекунской власти -к государственному праву. Этот взгляд на содержание гражданского права разделяли также Умов и Думашевский. Проф. Цитович пытался согласовать воззрение на гражданское право, как на право распределения, с возможностью включить в его состав и личные семейные отношения. Несколько иначе подошел к этому вопросу известный русский юрист и публицист Кавелин. Признавая, что гражданское право в его современном виде представляет собою «ветхую храмину», в которой гнездятся всевозможные противоречия и несообразности, Кавелин предлагая перестроить все здание. Предлагаемая им реформа должна состоять в исключении из настоящего гражданского права всех личных правоотношений и во включении в его состав из других отделов системы права разбросанных теперь повсюду юридических отношений между лицами по имуществу. Отрицая возможность провести разграничительную черту между публичным и частным правом, Кавелин предлагает, независимо от этого признака, создать право, которое соединяло бы в себе все имущественные отношения, безразлично, частного или публичного характера. Соответственно тому, он соединяет в один отдел как весь современный имущественный состав гражданского права, так и учение о податях, налогах, пошлинах, акцизах, всевозможных сборах, повинностях, о пенсии, эмеритуре, конфискации и денежных взысканиях. Этот крайний взгляд Кавелина вызвал основательные возражения со стороны профессора Московского университета Муромцева. В самом деле, предложенная Кавелиным конструкция страдает существенным недостатком -отсутствием объединяющего начала в отношениях, которые должны составить содержание особой науки.Шмущественность не есть признак юридический, а только экономический.
Оставляя в стороне крайности Кавелина, следует отвергнуть взгляд, который ограничивает область гражданского права только частными имущественными отношениями. Если мы придаем решительное значение признаку частности в противоположность публичности отношений, то необходимо ставить семью, брак на одной стороне с собственностью, договором, завещанием, а не с организацией центральных или местных органов управления. Поэтому мы думаем, что семейное право, fte только имупютчнр""'*, "" " miuMOfc долуид войти в состав гражданского прав£. Так смотрит на этот вопрос и наша практика, которая не отказывает в охранении личным правам, возникающим из брака (1879, J* 206, 1874, № 900). Не мешает только иметь в виду, что имущественные отношения играют преобладающую роль в гражданском праве и что личные отношения одарены некоторыми юридическими особенностями сравнительно с имущественными, именно меньшею степенью свободы распоряжения и неотчуждаемостью.
Совершенно оригинальную теорию выдвинул Коркунов. Возможность пользования, обеспечиваемая правом, дается в двоякой форме. Первая форма -это поделение объекта пользования в частное обладание по частям, другими словами установление различия между моим и твоим. Вторая форма - это приспособление объекта к совместному осуществлению разграниченных интересов. Коркунов полагает, что различие этих форм совпадает с исторически сложившимся различием частного и публичного права. Этот взгляд отличается крайней неясностью, особенно в отношении того, что следует понимать здесь под объектом.
Литература: Шершеневич, Курс гражданского права, т. I, в. I, {18-24; Муромцев, Очерки общей теории права, 1877, стр. 1-202; Определение и основное разделение права, 1879, стр. 4-20. Что такое догма права, 1855; П а х м а н, О современном движении в науке права, 1882 («Ж. гр. и уг. пр.»); Гольм стен, Эподы о современном состоянии науки права («Юрид. исслед. и статьи», 1894, стр. 1-34); Новгородцев, Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба, 1896; Думашевский, Наше правоведение, что оно есть и чем оно должно быть («Ж. М. КЪ>, 1867); Малышев, Курс общего гражданского права в России, т. I, 1878, стр. 1-19; Коркунов, Лекции по общей теории права, стр.347-354; Петражицкий, Введение в круг политики права («Киев. Унив. Изв.», 1896, №№8и 10, 1897, ЛЬ 9); Гредеск у л, Социологическое изучение права («Ж. М. Kb», 1900, J* 10); Гредескул, К вопросу о способах изучения права («Ж. М. Ю.», 1904, J*4); В. Гессен, Возрождение естественного права («Право», 1902 №М> 10 и II).
Гражданское право может быть изучаемо в историческом, догматическом, социологическом и критическом направлении.
I. Историческое направление гражданского права имеет своей целью исследование тех исторических данных, на которых основывается современный гражданский правовой порядок. Изучая известный институт с самого его зарождения в праве данного народа, постепенные изменения в его судьбе, приходят к открытию национального характера недвижимой собственности, семьи, опеки и т. п. Исторический прием не ограничивается задачей выяснения исторического развития национальных институтов, но еще служит пособием для систематического изучения действующего права. Историческое исследование, например, необходимо, чтобы уяснить себе современное английское право относительно недвижимой собственности, которая до сих пор вполне отражает на себе средневековый феодальный строй; такое исследование необходимо, чтобы понять современное русское право относительно наследования лиц женского пола. Раскрывая особенности данного института в истории известного народа, исторический метод предупреждает возможность ошибок в приложении к национальному праву теоретических воззрений, несогласных с исторически выработавшимися воззрениями народа. Таким образом, историческое исследование составляет необходимое предварительное условие для систематического изучения гражданского права и для критики его с точки зрения законодательной политики.
Исторический прием получил особенное применение благодаря влиянию так называемой исторической школы, во главе которой стоял германский ученый Савиньи (1779-1861). Успех исторической школы и может быть объяснен главным образом двумя обстоятельствами: крайностями предшествовавшей естественно-философской школы и обшей реакцией, которая обнаружилась в начале XIX в. против идей XVIII веха как в политике, так и в поэзии, философии, науке, искусстве. Восемнадцатое столетие поставило вопрос следующим образом: если современный правовой порядок неудовлетворителен, то это объясняется историческими заблуждениями, а потому необходимо построить новый порядок, независимо от исторических данных, на одних только рациональных основаниях. Но при таком приеме действительно разумные предложения легко переходят в пустые речи и скучные повторения общих мест, мысль утомляется наконец от беспочвенного мечтания, особенно когда она не находит возможности применить принципы к жизни вследствие неблагоприятных условий окружающей среды. Тогда призыв к изучению истории является благодетельным маяком для ученых умов. Право, стала говорить историческая школа, не может быть произвольно создано, - оно является результатом медленного, постепенного развития общественной жизни народа, так же, как и язык его, нравы, политические учреждения. Поэтому историческая школа поставила вопрос следующим образом: задача науки заключается не в измышлении идеального правового порядка, который не может быть осуществлен, потому что не связан и не вытекает из народной жизни, а состоит в исследовании исторических оснований права, данного для лучшего уразумения и применения его норм. К сожалению, историческое направление с течением времени перешло в исследование всевозможных мелочей, нисколько не уясняющих исторических основ правового порядка, а потому также в свою очередь отшатнуло от себя более живые умы.
И у нас историческая школа нашла себе благоприятную почву. С 30-х годов XIX столетия вплоть до судебной реформы в нашей литературе господствует историческое направление, обращавшее ученых к исследованию главным образом древнейшей эпохи русского гражданского права. Благодаря этому направлению, мы имеем целый ряд более или менее ценных исследований по истории гражданских институтов, так, например, залога (Мейер), поручительства (Капустин), наследования (Никольский, Беляев, Цитович, Кавелин) и особенно работу Неволина «История российских гражданских законов», 1851 г., ъ 3-х томах.
II. Догматическое направление имеет своей целью систематическое изложение норм гражданского права известного народа в известное время. Конечно, задача такого изучения чисто практическая - способствовать лучшему применению в жизни действующего права. Материалом для догматики является все положительное право, выражается ли оно в форме закона или обычая. I) Прежде всего на догматике лежит обязанность собрать рассеянные нормы права и раскрыть истинный смысл каждой из них, выяснить цели и содержание, другими словами истолковать нормы. Логическое значение правовых норм таково же, какое придается аксиомам в науках теоретических: как и аксиомы, правовые нормы не подлежат обоснованию и доказыванию, а являются исходным моментом для заключения (Вундт). Сборники и комментарии - таковы первые научные шаги в истории правоведения.
2) За этой описательной задачей, которая свойственна юриспруденции так же, как ботанике, зоологии, этнографии и другим наукам естествознания, следует задача обобщения. Разлагая содержание норм одну за другой на отдельные представления, можно заметить, что в ряде норм повторяется один и тот же элемент. Экономия труда побуждает вынести этот элемент за скобки и рассмотреть его отдельно. Например, не трудно подметить, что множество прав прекращается вследствие неосуществления их в течение известного времени. Этот элемент обобщается и изучается отдельно в виде исковой давности. Другой вид обобщения представляет нахождение юридических принципов. Под именем юридического принципа понимается общая мысль, направление, вложенное законодателем, сознательно или бессознательно, в целый ряд созданных им норм. Такие принципы нередко устанавливаются самим законодателем, и преобладание их в законодательстве говорит в пользу совершенства последнего. К сожалению, наше законодательство, напротив, ограничивается установлением отдельных норм и только весьма редко дает общие начала, как, например, никто по общему закону не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих (т. X, ч. 1, ст. 574), или - владение признается добросовестным дотоле, пока не будет доказано, что владельцу достоверно была известна его неправость (т. X, ч. 1, ст. 530). Поэтому задача обобщения лежит у нас всецело на теоретической и практической юриспруденции. Таковы установленные ею принципы; принадлежность следует судьбе главной вещи (кас. реш. 1884, № 75); никто не может подлежать ответственности за такие действия, которые он совершает в пределах своего права, хотя бы эти действия и причиняли кому-либо имущественную невыгоду (кас. реш. 1894, № 63).
3) Не ограничиваясь описанием и обобщением, догматик задается целью определения юридических понятий, например, права собственности, обязательства договора и др. Определение основано также на обобщении. Выделяя группу отношений, получивших одно наименование, например, договорных, и наблюдая всевозможные случаи их проявления, мы выделяем признаки, всем им свойственные, и соединяем их в одно. Однако между юридическим принципом и юридическим определением существует глубокое различие. «Юридическое определение, по словам г. Муромцева, соозначает сумму всех тех обстоятельств, с совокупностью которых связаны данные юридические последствия, и сумму всех тех последствий, которые связаны с этими обстоятельствами». Возьмем, например, наследование по завещанию. Мы имеем сумму обстоятельств: смерть, наличность имущества, оставление умершим распоряжения, изъявление наследником согласия на принятие. Соответственно тому выступает сумма юридических последствий: приобретение прав, входящих в состав имущества, ответственность за долги наследодателя, соединение двух имуществ. Юридический принцип есть результат анализа, юридическое определение - результат синтеза. В некоторых случаях сам законодатель берет на себя обязанность дать определения, хотя задача эта ему не свойственна и должна быть возложена на науку права. Например, наш законодатель определяет право собственности, завещание. Такие определения бесполезны в законодательстве, которое должно ограничиться установлением более или менее общих правил поведения. Такие определения могут быть и вредны в случае неудачной формулировки - они могут задержать дальнейшее развитие в жизни правовых норм. Некоторые определения установлены у нас судебной практикой, например, понятие о состоянии, о доходе (кас. реш. 1890, № 40).
4) Далее законодательство каждого народа, если оно выражено даже в кодексе, весьма далеко от научной системы, да оно и не задается этой целью. Кроме того, по мере надобности, издаются различные законы, которые стоят особняком, вне связи с кодексом или сводом. Приведение всего этого материала в порядок, соединение однородных законов и выделение разнородных частей составляют основную задачу догматики. Эта работа очень сложна там, где, как в Англии, нет кодекса, а есть ряд законов и судебных решений и где при том один и тот же закон содержит нередко самые разнообразные постановления; эта работа значительно упрощается там, где народ имеет систематизированный кодекс, как, например, в Германии. Система, в которой распределяется материал положительного права, тем совершеннее, тем более достигает своей цели -дать обобщенное знание, чем более она удовлетворяет требованию постепенности в раскрытии понятий. Изучающий право в системе знакомится прежде всего с простыми юридическими отношениями и затем постепенно переходит к комбинациям в их возрастающей сложности. При удачной систематизации все положительное право представляет собою стройное здание, со строгою пропорциональностью частей и удобством расположения. Такая система представляется чрезвычайно полезной для практики, потому что препятствует возмож-, ности затеряться в массе законодательных подробностей. В привычном к системе уме юриста всякий новый закон легко найдет себе надлежащее место, даже целый кодекс разместится в пределах хорошо известной системы. Именно отсутствие систематического научного образования создает в лицах, приобрет-шнх знание права путем механического заучивания отдельных законов, то-упорное недоброжелательство ко всякому новому закону и особенно уложению, которое составляет слишком известное и распространенное явление. В их уме новый кодекс производит целый переворот, тогда как для систематика он дает лишь новый материал, который свободно укладывается в готовые формы.
Догматическое изучение гражданского права имеет господствующее значение в науке права. Собственно система обобщения, определения вырабатываются преимущественно на римском праве, а затем прилагаются к отдельным законодательствам, к праву французскому, германскому, русскому. Но теоретическое построение системы гражданского права, установление определений различных институтов, может и должно быть исполнено независимо от римского права, на основании того более богатого материала, который содержится в« современных законодательствах европейских народов. Выработка теории на римском праве освобождает западных юристов от вырабатывания системы на основе отечественного права. Так, французские юристы большею частью ограничиваются комментированием французского гражданского кодекса, истолкованием смысла отдельных его постановлений, причем все исследование ведется в законодательной, а не в самостоятельно-научной системе. Но такое отделение системы от описания порождает большие неудобства на практике, потому что при этом соединение системы с материалом возлагается на самих практических юристов. У нас догматическое направление в гражданском праве установилось со времени судебной реформы 1864 года, когда в новых судебных учреждениях, которым воспрещено было останавливать решение дел под предлогом неполноты, неясности, недостатка или противоречия законов, проявилась потребность в систематизированном знании права, в понимании сущности правовых институтов, а не в простом заучивании буквы закона, уже недостаточном при новых условиях.
III. Социологическое направление имеет своей целью изучение законов развития гражданского права. Правовые явления составляют вид явлений, социальной жизни, и в этом качестве подлежат тому же методу изучения, как и другие общественные явления, принадлежащие к области морали, религии, культуры. Социология имеет своей задачей изучение законов,' по которым происходят явления общественной жизни. Как часть социологии, наука гражданского права должна подвергнуть своему исследованию законы развития того круга общественных явлений, которые известны под именем частноправовых отношений. Но из этого не следует создавать особой науки, отдельной от социологии, а) потому что на первых ступенях истории различные отрасли права еще не различаются, публичное не обособляется от частного, гражданское от уголовного, Ь) потому что на первых ступенях истории право очень слабо отличается от религии, морали, обрядов. Предметом социологического исследования могут быть все вообще правовые отношения совместно с другими общественными явлениями, но это составляет задачу социологии, а не правоведения, что не мешает последнему пользоваться выгодами первой. Тем менее можно говорить о совершенном вытеснении из правоведения социологическим направлением догматического изучения, в пользу которого говорят потребности общественной жизни. Материалом для социологического изучения является не право одного какого-либо народа в его современном (догматическое направление) или историческом виде (историческое направление), но правовые явления всех народов и во все времена их жизни. Задачу собирания и разъяснения этого материала выполняет сравнительное правоведение. Социологическое направление имеет своей целью раскрытие тех общественных условий, которые вызвали к жизни существование данного института и при наличности которых институт всегда появится, обнаружение первичной его формы и выяснение, постепенного изменения под влиянием общественных сил, с установлением, в виде научного закона, правила, в какую сторону должны изменять развитие данного института данные силы. Так, например, необходимо выяснить, составляет ли брак общее явление, и если да, то какие общественные условия вызвали его; затем рассмотреть различные формы брака, - гетериче-скую, патриархальную, полиандрию, полигамию, моногамию, - установить их преемственную связь и зависимость от всех прочих общественных условий народной жизни. К сожалению, следует признать, что в этом отношении еще очень мало сделано и почти никаких законов не открыто. Впрочем, это не говорит еще против верности и полезности самого направления, а скорее обуславливается небольшим числом ученых, посвящающих себя этой деятельности, и незначительностью успехов самой социологии, за которою только и может следовать правоведение.
В нашей литературе социологическое направление было особенно выдвинуто Муромцевым, который предложил различать общее гражданское правоведение, как науку, изучающую законы развития гражданского права, и гражданско-правовую политику, как искусство, устанавливающее правила и приемы, которыми должны руководствоваться законодатель и судья.
IV. Критическое направление имеет своей целью, на основании исторического, догматического и социологического исследования, представить соображения о том, насколько действующие нормы отвечают потребностям времени и места, какие изменения следовало бы сделать в существующем гражданском порядке, в целом или отдельных его частях. «Каждый народ, в котором не погасла искра жизни, говорит г. Малышев, естественно, заботится об улучшении и усовершенствовании своего права, о приспособлении и реформах в той или другой части законодательства». Критика законодательства гражданского имеет особенно важное значение в России, которая не имеет нового гражданского кодекса, а живет под действием старинных указов, механически сведенных в одно и кое-как связанных вставками иностранного теоретического происхождения. Критика может быть направлена на указание несоответствия действующего права с историческими его основами или на несоответствие его новейшим потребностям общества или нравственному его сознанию, на противоречия в отдельных постановлениях, на невыдержанность принципов. Богатым материалом для критики является западное законодательство в тех частях своих, которыми оно стоит на уровне новейших правовых воззрений и которые могут послужить образцом, достойным подражания. Пользование иностранными законодательствами может иметь и догматическую цель - при сходстве институтов разъяснять отечественное право более подробными положениями чужих кодексов. Нашей практике случается обращаться к западным кодексам для лучшего уяснения русского права, например, по вопросу о юридической силе пари (кас.. реш. 1883, №57). Такое сравнительное изучение современных законодательств, с целью сопоставления их с отечественным правом в видах выяснения и улучшения последнего не следует смешивать с сравнительным правоведением, которое ставит своей целью, путем сравнения права различных народов на разных ступенях культуры, выяснить общие законы развития права. Понятно, что критическое отношение к действующему праву, необходимое для законодателя, должно быть совершенно чуждо суду, который не призван изменять право а только применять его.
К сожалению, ученые цивилисты слишком. пренебрегают критическим приемом и ограничиваются комментированием и систематизированием существующего права без указания его недостатков и желательных в нем изменений. Сравнение в этом отношении гражданского права с другой чисто юридической наукой, уголовным правом, далеко не говорит в пользу первого. Криминалисты давно прибегают к критическому приему и благодаря тому являются несравненно более подготовленными к законодательной деятельности, нежели цивилисты. Законодатель, широко пользующийся советами и указаниями науки уголовного права, остается беспомощным в области гражданского права, предоставлен своим собственным силам, практическим знаниям и житейскому опыту.
Сторонником критического направления у нас является проф. Петражицкий, предлагающий поставить рядом с догматикой гражданского права политику гражданского права, т. е. науку о том, каким право должно быть. Очевидно, что гражданско-правовая политика, хотя и напоминает, но не совпадает с естественным правом. Она ставит вопрос так: в противоположность действующим в данный момент нормам должны быть, согласно новым условиям времени и места, установлены такие-то нормы, как наиболее отвечающие обнаруженным потребностям и этическим воззрениям,. Напротив, естественное право ставило вопрос научный следующим образом: в противоположность действующим в данный момент нормам, должны быть введены такие-то нормы, независимые от случайностей времени и места и вытекающие из неизменных условий общежития и природы человека. Насколько общи социальные условия существования современных образованных народов, настолько возможно единство гражданско-правовой политики.
В нашем изложении мы будем придерживаться главным образом догматического направления, как наиболее соответствующего учебным и практическим целям судебной деятельности. Исторический элемент будет введен лишь настолько, насколько это необходимо для уяснения действующего права.
Литература: Шершеневич, Наука гражданского права в России, 1893.
Литература русского гражданского правоведения невелика, потому что вообще правоведение в России не имеет исторических корней в русской жизни. Следуя модным направлениям западной юриспруденции, русские юристы предались в начале прошлого столетия естественному праву, потом углубились в исторические исследования. Только судебная реформа 1864 года выдвинула жизненную потребность в догматических работах.
Сочинении, посвященных систематическому обзору русского гражданского права, сравнительно не мало, но, к сожалению, немного доконченного.
Среди курсов, имеющих значение и для настоящего времени, видное место занимает Мейер «Русское гражданское право» - лекции, читанные сначала в Казанском, потом в С.-Петербургском университете. Лекции эти не были изданы при жизни самим Мейером, а появились после его смерти в издании учеников (в 1858-1859 гг.). В последнее время устаревшие по законодательному материалу лекции были вновь изданы профессором С.-Петербургского университета Гольмстеном (последнее издание 1902г.). Курс Мейера представляет собой полное изложение русского гражданского права. Система курса - пан-дектная: общая часть, вещное, обязательственное, семейное и наследственное права, причем последний отдел несоразмерно мал. Изложение Мейера легкое и изящное. Содержание пропитано интересом к бытовой стороне юридических отношений и проникнуто гуманным характером, ценность которого усиливается с точки зрения исторической перспективы. Курс Мейера может и теперь служить педагогическим целям, быть пособием при изучении русского гражданского права.
Вторым по времени является Победоносцев «Курс гражданского права», в 3-х томах. Начало курса относится к 1868 году, последнее издание 1896 года. Первый том содержит вотчинные права, второй - семейное и наследственное, третий - обязательственное право. Автор обещал еще общую часть, но она не появилась, так что курс остался неоконченным. В противоположность учебнику Мейера, курс Победоносцева имеет задачею удовлетворить потребностям практики. Автор дает в своем курсе историческое освещение институтам гражданского права и сопоставляет русское право с западным. Спокойный и тонкий анализ, бесстрастное изложение, упорный консерватизм в вопросах законодательной политики - таковы отличительные черты Победоносцева, как ученого. Наиболее слабой стороной является теоретическая - автор избегает определений п конструкций. Зато в решении отдельных вопросов русского права автор может служить педагогическим образцом. Следить за автором в его •заключениях и таким образом приобретать способность к самостоятельным юридическим решениям - такова главная польза, которую можно получить от чтения этого курса. Литературные указания в последних изданиях не пополнены и потому мало пригодны.
В 1879 году Кавелин издал «Права и обязанности по имуществам», и это сочинение, дополняемое «Очерком юридических отношений, возникающих из наследования имущества», 1885, составляет как бы полное систематическое изложение русского права. Однако, в то время, как «Очерки» имеют учебное значение, «Права и обязанности» представляют собою попытку оправдания теоретических воззрений Кавелина на сущность гражданского права и педагогическим целям вовсе не отвечают.
Неоценимое значение для практиков представляет собою Анненков «Система русского гражданского права», которая однако, по характеру своему, скорее должна быть признана комментарием. Сочинение состоит из 6-и томов, вышедших ныне вторым изданием; появилось 5 томов. Автор с поразительной детальностью исследует каждый вопрос, давая цельные готовые ответы и не обходя трудностей. Для догматических целей автор выводит на свет источники, на которых основываются действующие законы. По каждому вопросу автор приводит мнения и аргументы всех русских ученых с подробностью, нередко излишней. Как справочная книга, «Система» Анненкова - незаменима. К слабым сторонам этого сочинения относится тяжелое изложение, которое совершенно лишает его педагогических достоинств. Нельзя не пожалеть также, что автор для сравнения пользуется не французским и общегерманским законодательствами, а второстепенными - итальянским и саксонским.
Полную противоположность Анненкову представляет проф. С.-Петербургского университета Дювернуа «Чтения по гражданскому праву». До сих пор вышли т. I (4 изд, 1903г.) - общая часть и т. II в. 1 (1 изд. 1899г.) - вещное право, в. 2, обязательственное право, общая часть (1901 г.). Изложение Дювернуа блестящее и увлекательное. Отдельные мысли, отличающиеся оригинальностью, останавливают на себе внимание. Но сочинение не имеет ни педагогических, ни практических достоинств. Как учебное пособие оно неудовлетворительно, потому что не дает последовательного изложения предмета: передать прочитанное чрезвычайно затруднительно. А так как автор излагает не все действующее право, а бросает лишь отдельные штрихи, то усвоение русского гражданского права по этому сочинению невозможно. С практической стороны непригодность «Чтений» Дювернуа обнаруживается из того, что автор и не задается целью рассмотреть сколько-нибудь подробно действующее право. Сочинение это представляет собою скорее ряд последовательных монографий, стремящихся осветить с научной стороны отдельные вопросы.
С педагогической стороны лучшим пособием может служить Васьковскчй «Учебник гражданского права», 2 выпуска. Сочинение, к сожалению, не окончено: первый выпуск (1894 г.) посвящен общей части, второй (18% г.) - вещному праву. Изложение отличается поразительной легкостью: простым и живым языком автор излагает самые трудные вопросы гражданского права, значительно облегчая тем изучающим и без того трудную задачу усвоения предмета. Автор весьма удачно соединяет, в сжатом изложении, теорию, сравнение с западными законодательствами и русское право. Литературные указания имеются в достаточном изобилии. При краткости учебник не может служить практическим задачам, подобно труду Анненкова.
Из неоконченных произведений следует указать на Малышева «Курс общего гражданского права в России», т. I, 1878, и Цитовича, «Курс русского гражданского права», т. I, 1878. Оба курса дальше введения не пошли. Малышев дает подробнейшие литературные указания, а приложение к т. I, вышедшее в 1880г., представляет собою систематический свод гражданских законов и обычного права России. Цитович в своем введении посвящает все свое внимание вопросу об источниках права.
Систематическое изложение русского гражданского права имеется и на иностранных языках. Таковы Lehr, Elements de droit civil russe, 2 тома, 1877-1890, Todaro della Gallia, Instituzioni di diritto civile russo, 1894; Van Veh Ueberplick uber das russische Privatrecht (энциклопедия Гольцендорфа). Все эти работы не имеют значения для русской читающей публики.
По истории русского гражданского права до сих пор остается незаменимым Неволш, «История российских гражданских законов», 1851, 3 тома. Для ориентирования в литературе русского гражданского права может служить моя работа «Наука гражданского права в России», 1893. Подробный перечень всей русской литературы, не исключая газетных статей, дает Поворинский «Систематический указатель русской литературы по гражданскому праву», 2 изд., 1904 г., Никонов, «Гражданское право. Указатель литературы», 1904 г.
Периодические издания, посвященные правоведению, немногочисленны: 1) «Вестник Права» - ежемесячный орган С.-Петербургского Юридического Общества, издававшийся до 1899 года под названием «Журнал С.-Петербургского Юридического Общества», до 1894 - под названием «Журнал Гражданского и Уголовного Права», до 1873 - под названием «Журнал Гражданского и Торгового Права»; 2) «Журнал Министерства Юстиции», выходящий ежемесячно в свет с 1894 года. Еженедельные органы правоведения - «Право», «Юрист» и «Судебная Газета». Два раза в неделю выходит «Юридическая Газета».
При огромном объеме Свода Законов и разбросанности наших гражданских законов немаловажное значение имеет труд Гожева и Цветкова, Сборник гражданских законов, 3 тома - теперь значительно устарел.
При бедности содержания наших гражданских законов практика правительствующего Сената имеет большое значение. Знакомство с огромным подлинным материалом затруднительно и этим объясняется большой спрос на издания т. X, ч. 1, снабженные положениями, извлеченными из решений гражданского кассационного департамента. Таковы издания т. X, ч. 1 Боровиковского, Гаугера и Тютрюмова, т. XI, ч. 2 - Носенко.
Для ознакомления с правом важнейших западных законодательств можно указать следующие пособия. 1) Для французского права - лучшим в настоящее время по систематичности, ясности изложения и интересности следует, несомненно, признать Planiol, Traite elementaire de droit civil, 3 тома, З изд. 1904-1905; типичным, в духе французских комментариев, является Baudry-Lacantinerie, Precis de droit civil, 3 тома (поел. изд. 9); в духе немецких курсов изложен Aubry el Rau, Cours de droit civil francais, 8 томов, изложенный по пандектной системе (поел. изд. с 1897 года). 2) Для германского права -Endemann, Lehrbuch des bflrgerlichen Rechts, 3 тома, (10 изд. 19б6); Cosack, Lehrbuch des deutschen bttrgerlichen Rechts, 2 тома (4 изд. 1904) (имеется французский перевод); Dernbury, Das burgerliche Recht des deutschen Reichs und Preussens, 5 томов (1901-1905). Crome, System des deutschen bOrgerlichen Rechts, т. I-III, 1900-1906. Для английского права - Stephen, New Commentaries of the Law of England, 4 тома (14 изд. 1903); на французском языке - Lehr, Elements de droit civil anglais 2 изд. 1906; на немецком языке - Schirmeister, Das bflrgerliche Recht Englands, 1905.
Литература: Пахман, История кодификации гражданского права, 2 тома, 1876. Шершеневич, Курс гражданского права, в. 2,1902 г. §§ 40-55. Для ознакомления с историей французского права в хронологическом порядке В г is gaud, Mannuel de I'historie du droit frait9ais, I906r. ; Кассо, К столетию кодекса Наполеона («Ж. М. КХ» 1904, № 1); в систематическом порядке - V i о 1 е 11, Histirie du droit fraflfais, 2 изд. 1893. Для ознакомления с историей германского права: SchrOder, Lehrbuch der deutschen Rechtsgeschichte, 3 изд. 1898 (в хронологическом порядке), Thudichum, Geschichte des deutchen Privatrechts, 1894 (в систематическом порядке). Для английского права -ОI a s s о n, Histirie du droit et des institutions de rAngleterre, б томов, 1882-1883. Для итальянского права - S a 1 v i о I i, Manuale di storia del diritto italiano, 3 изд. 1899.
В европейской цивилизации различаются три элемента, под влиянием которых она сложилась, - римский, христианский и германский. Естественно, что и на праве, как на одной из сфер общественной жизни, должно было обнаружиться действие этих трех факторов. Влияние христианства обнаружилось преимущественно на семейном праве, германское влияние - на поземельном и наследственном праве, римское - на обязательственном. Рассмотрим каждый из указанных элементов в отдельности.
1. Если ошибочно было распространенное до Савиньи мнение, будто римское право с VI века потеряло совершенно свое значение и применение, то все-таки остается верным, что влияние его было довольно ограничено до рецепции. Это было право, которым руководствовалась одна часть общества, образовавшегося на развалинах Римской империи, - побежденное население, давно привыкшее к римской культуре и римскому праву. Победоносные варвары, разрушившие памятники науки и искусства, оставили неприкосновенным римское право. Варвары, образовавшие новые государства в Галлии и Испании, не только сохранили силу за существовавшими источниками римского права, но еще сами способствовали собиранию их для пользы туземного населения. Эти сборники известны под именем Leges romanae, из которых наиболее выдается сборник, составленный в вестготском государстве при Аларихе II, в 506 году, Lex Romana Visigothorum или Breviarium Alaricianum. В основание этого памятника положены частные сборники гермогенианский и грегорианский, Codex Theodosianus, а также литературные произведения, Institutiones Гая и Sententiae receptae Павла. Breviarium Alaricianum (название XVI века) служило единственным средством ознакомления с римским правом вплоть до возобновления в XI веке занятия этим предметом. Меньшее сравнительно значение имели Edictum Theodorici - сборник, составленный между 511 и 515 гг. для римского и германского населения остготского государства и Lex Romana Burgundionum, иначе Papian, составленный около '517 года в Бургундском государстве. По окончательном расселении народов и образовании новых государств обнаружилось, что римское право особенно укрепилось в южной Франции и средней Италии. Нравственное влияние его пока было незначительно, во-первых, потому, что германцы еще не достигли той степени общественного развития, на которой принципы римского права совпадали бы с их мировоззрением,' и во-вторых, потому, что западному миру не было еще известно римское право в его последней отделке, в форме юстиниановского законодательства.
Римское влияние на современные им законодательства и юриспруденцию имеет свои корни не в этих остатках, а в том увлечении римским правом, которое проявилось позднее и известно под именем рецепции римского права. Под этим именем понимается распространение влияния юстиниановского законодательства на западе Европы с XV и XVI веков, которое достигло признания за ним Силы положительного права. Это событие в истории права представляется в высшей степени замечательным и останавливает на себе внимание. Законодательство одного народа, через тысячу лет после кодификации, усваивается другими народами при иных бытовых условиях и притом после упорной борьбы с самим обществом, которое отстаивало свое национальное право. Факт этот трудно согласуется с представлением о медленном образовании права из национальных основ, как этому учила историческая школа. Без сомнения, римское право было чуждо народному правосознанию германской нации в тот момент, когда, по выражению Иеринга, впервые постучало в дверь Германии.
В объяснение этого поразительного явления приводят обыкновенно следующие причины рецепции. Германские государи смотрели на себя, как на непосредственных преемников римских императоров, а потому считали своей обязанностью покровительствовать римскому императорскому законодательству. Склонности государей европейских к римскому праву способствовало немало и то, что законодательство Юстиниана проникнуто монархическими тенденциями и в нем можно было найти много оправданий для проявившегося в то время стремления усилить верховную власть. Западная церковь, центром которой был римский престол, также покровительствовала римскому праву, как продукту более высокой духовной силы сравнительно с памятниками варварского языческого права. Ecclesia vivit lege romana - говорили в то время, а при широкой судебной компетенции, которая принадлежала церкви в средние века, ей легко было проводить в жизнь начала римского права. Римское право, как высоко развитое право и при том произведение одного из важнейших народов древности, возбуждало научный интерес и привлекало к себе многих ученых, что, несомненно, стоит в связи с возрождением классицизма. Научные занятия по римскому праву начались в Италии с XII века и особенно усилились во Франции в XVI столетии. Изучение римского права, помимо научного интереса, соединялось с выгодами, потому что знающие его получали важные места, судебные и административные, достигали почестей, отличий И расположения государей. С усилением королевской власти обнаружилось стремление устранить или, по крайней мере, ослабить народный элемент в судах. Назначаемые королевской властью судьи, преимущественно знакомые с римским правом, естественно, применяли к делам это последнее и таким путем проводили в жизнь римские начала. Наконец, успеху римского права много способствовало изменение экономических отношений, проявившееся в начале новой истории и требовавшее регулирования со стороны более совершенного права, чем прежнее национальное. Римское право, с его развитым обязательственным правом, явилось наиболее подходящим и устранило трудную задачу развития и усовершенствования отечественного права, связанного историческими формами.
Последствия рецепции римского права обнаружились во всей последующей ' истории европейского права и до сих пор не утратили своей силы. Признание за римским правом значения положительного права имело влияние на теоретическую в практическую юриспруденцию. Научная разработка права не шла дальше положений, признанных римским правом, как писанным разумом. Все мировоззрение юриста получило римский отпечаток. Теоретическая ценность придавалась лишь тем принципам, которые согласовались с римскими источниками. В критическом отношении это привело к полному игнорированию национальных основ права, которые не получили дальнейшего развития. Рецепция, приучив мысль к постоянному пользованию готовыми положениями, значительно и надолго ослабила самостоятельное творчество в области права. Идеальный правовой порядок был найден, оставалось только раскрыть его смысл. Зато юристы-практики выработали в себе тонкую юридическую технику, привыкли к стройным конструкциям и логическим выводам, которых они не приобрели бы на почве национального права. Техника была выдвинута в ущерб творчеству. Естественно, что, при таком значении для юриспруденции, римское право должно было оказать влияние и на законодательства европейских народов. Действительно, не только отдельные законы, уставы, но издавались целые гражданские кодексы, созданные на почве скорее римского, чем народного права, как это обнаруживается, например, на французском гражданском кодексе 1804, саксонском 1863, даже на первом проекте общегерманского гражданского уложения, изданном в 1888 и получившим характерную кличку «der kleine Windscheid». Таким образом можно сказать, что и до сих пор римское право продолжает свое действие в государствах, имеющих кодексы, потому что оно вошло составною частью в эти уложения. Благодетельное значение рецепции и ее влияния на юриспруденцию обнаруживается в том, что признание общих начал права заставило забыть о национальных различиях, а это обстоятельство воспрепятствовало во Франции и Германии торжеству партикуляризма и способствовало выработке представления об общих началах для европейских законодательств. Римское право, в своем объединяющем действии, оказало такое же влияние на юриспруденцию и законодательства европейских народов, как латинский язык на их науку.
2. Церковь проявила сильное воздействие на нравственную и умственную жизнь, на общественные отношения Европы. Все мировоззрение средних веков носит на себе церковный характер. «Философия вместе с наукой превратилась в прислужницу богословия, этическое миросозерцание прониклось идеалами монашеского аскетизма, политические теории приняли теократический характер, и все это отразилось и в преобладании церковной письменности с ее житиями святых, благочестивыми легендами и назидательными проповедями отречения от мира и подчинения церковному авторитету, и в религиозном характере, каким отмечены произведения средневекового искусства» (Кареев). Естественно, что и область права подверглась влиянию этой силы. Сначала, пока церковь не приобрела еще политического могущества, влияние ее было | чисто нравственным: так, церковь силой своего духовного авторитета боролась! против рабства, ордалий, судебного поединка, многоженства, легкости расторжения брачных уз. Позднее же, с возвышением папской власти, церковь приобрела и формальную возможность воздействия на юридический быт, главным] образом вследствие своей судебной власти. Первоначально подчинение церковному суду было добровольным. Спорящие весьма часто обращались к духовному лицу за разрешением недоразумения, что объясняется неудовлетворенностью светского правосудия, равнодушием верховной власти к этим обязанностям и ко вмешательству церкви в эту сферу. Когда же церковь приобрела политическое значение, она постаралась закрепить за собой эту судебную власть. Компетенция церкви постепенно все больше расширялась. В отношен» лиц власть ее распространялась на всех духовных по всем делам, в предметном отношении церковному суду подлежали дела, имеющие какое-либо привение к религии, а именно: вопросы о заключении и расторжении брака, личных и имущественных отношениях между супругами, между родителями детьми, о приданном, о наследовании, о завещании, вообще всякое дело, только оно рассматривалось не только как правонарушение, но и как грех (qu peccatum est).
Такое положение дел потребовало установления норм, которыми доля была руководствоваться церковь при разрешении всех этих споров. В отношении церковь не занялась выработкою самостоятельных положений, примкнула к римскому праву, только, согласно духу времени, придала ем| своеобразный церковный отпечаток. Бывшие первоначально в употребле частные сборники канонического права заменились позднее официальк сборником, который был освещен авторитетом пап. Этот сборник получил с'. века (на Констанцком и Базельском соборах) название Corpus juris canonici. состоит из следующих частей: a) Decretum Graciani представляет собою матизированный сборник канонов, основанный на апостольских правила постановлениях соборов, отрывках из отцов церкви, из римского права, капитуляриев франкских королей; он был составлен в половине XII века болеским монахом и вместе с тем преподавателем канонического права, Грацианон b) Декреталии папы Григория IX (1227-1241); с) Liber sextus или собрание декретов Бонифация VIII (1294-1303); d) Clementinae или собрание декретов папы Климента V (1305-1314). Corpus juris canonici содержит в себе очень много постановлений, относящихся к гражданскому праву.
При той обширной юрисдикции, которая была предоставлена церкви, она легко могла проводить свои взгляды на юридический быт западных народов. Более всего обнаружилось влияние канонического права на брачное и вообще семейное право и здесь, после упорной борьбы, церковь достигла торжества, изменив германские порядки. Церковь, стоя на почве римского права, выдвинула идею о завещании, чуждую варварам, и открыла таким путем новый порядок перехода имуществ. В области обязательственного права влияние церкви было менее значительно, но и здесь оно проявилось вследствие энергичного преследования процентов со стороны церкви. Оборот, который не в состоянии был обойтись без роста, принужден был прибегать к изворотам, чтобы избежать запрещений церкви. Отсюда не мало форм сделок, объясняющихся почти исключительно этой целью, как, например, коммандита, rente constitue, rente fontiere. Наименьшее влияние церкви проявилось на вещном поземельном праве.
3. Германские племена, вторгшиеся в римские владения, сохранили за бывшими римскими гражданами возможность пользоваться римским правом, дав им в руководство Leges romanae. Вместе с тем германцы составили памятники своего народного права, в отличие от первых называвшиеся Leges barbarorum. Каждое племя имело свой памятник права, таковы Lex Salica, Lex Ribuaria, Lex Wisigothorum, Lex Burgundionum, Lex Alomannorum, Lex Baiuwaiorum, Lex Frisionum и др. Сила каждого из этих сборников распространялась не на всех живущих в пределах данного племени, а на всех принадлежащих к племени, где бы они ни находились. Отсюда видно, что в то время господствовал не территориальный, а личный принцип права. Романское население жило под действием своего права, германцы - своего, и при том каждое племя держалось отдельного права, так что случалось встречать в одном месте несколько лиц, из которых каждое было подчинено особому праву.
К составлению своих народных сборников германцы побуждены были прежде всего изменением бытовых условий, при переселении и опасением, что при этом легко могут быть забыты обычаи отцов. К тому же могло существовать опасение, что народное германское право потеряет свою первобытность при соприкосновении с римским. Наконец, кодификация римских законов не могла не послужить примером для кодификации германского права.
Leges barbarorum представляют собою сборники обычного права, следовательно, чисто народного, без всякого воздействия высшей власти. Однако, римское право успело оказать свое действие на германцев, и на их народных памятниках отразилось отчасти и римское законодательство. Сборники составлялись или по требованию самого народа, как это, например, было у салических Франков, или же по предложению королей. С этой целью избирались старейшие и наиболее сведущие в обычаях отцов лица, со слов которых записывались Равнла. Проект, составленный таким образом, прочитывался в собрании свободных лиц, которые своими криками одобряли или требовали изменения редакции. Составление сборников начинается с конца V столетия и особенно энергично ведется в течение VI века. Впоследствии многие из сборников подвергались значительным изменениям в позднейших редакциях.
Содержание Leges barbarorum составляет преимущественно уголовное право, регулирование порядка мести, величины вознаграждения, которое должно было заменить последнюю. Собственно гражданского права сборники касаются мало не потому, что не существовало обычаев, но потому, что вновь образующееся общество, прежде всего, заинтересовано поддержанием внутреннего мира, обеспечением личной безопасности и неприкосновенности.
Обычаи, которые легли в основание этих сборников и которые являлись продуктом продолжительного до-государственного быта германцев, имели глубокое влияние на развитие права западных народов, составившихся из смешения германских элементов с местными. Обычаи, которые имели силу во Франции до прошлого столетия, составляли непосредственное продолжение, тех, которые закреплены были в leges barbarorum; точно так же Lex Wisigothorum, несмотря на неоднократные изменения, содержит правила, которые до сих пор продолжают сохранять свою силу в Испании.
В противоположность leges barbarorum, в эпоху Меровингов и Каролингов издаются капитулярии (от деления их на главы - capita), как акты законодатель-] ной деятельности королей. Капитулярии еще и тем отличались от leges, что] были обязательны для всех, живущих на данной территории, тогда как leges, как! мы видели, шли за пределы территории, допуская в свою очередь действие! чужих прав на своей территории.
Вскоре после смерти Карла Великого созданная им империя распалась части, которые образовали собою современные европейские государства Францию, Германию, Италию. С этого времени право развивается самостоятельно в каждой из указанных стран. Рассмотрим в отдельности законодательства в важнейших европейских государствах.
I. Франция. Благодаря силе исторически сложившихся Франция со времени Каролингов разделилась на две половины. В южной i вине, приблизительно до реки Лоары, где преобладал романский элемент i ления, сохранило свое действие римское право, и потому эта местность на лась de droit ecrit (страною писанного права), хотя римские законодательи памятники держались здесь силою только обычая. Северная половина, в кс рой преобладал германский элемент, называлась pays de droit coutu (страною обычного права), потому что здесь имели применение герма народные обычаи. Несмотря на единство происхождения, население северно Франции не имело общего обычного права, но находилось под действием личных местных обычаев. С усилением королевской власти с XIII века обычаи эти начинают обобщаться. Влияние королей на объединение права обусловливается прежде всего установлением однообразия в судебной организации.' короли берут на себя задачу собирания и выяснения местных обычаев, задач которая прежде выполнялась частными лицами. Так, Карл VII в 1453 году i повеление, чтобы обычаи были записаны сведущими людьми и представлены ему для рассмотрения и одобрения. Такое повеление неоднократно повторялось следующими королями, и в течение XV и XVI столетий было действительно составлено несколько сборников местных обычаев.
С XVI века развитие права совершается главным образом посредством королевских указов, известных под именем ордонансов. Такие указы издавались и ранее королями (с XII века), но особенное •значение они приобретают с XVI столетия. Значение их в истории права настолько велико, что дало основание германскому ученому Варнкенигу сказать - «история ордонансов - это история Франции». В истории ордонансов замечательны особенно два момента: третья четверть XVII столетия (Кольбер) и вторая четверть XVIII (д'Агессо). Ордонансы касаются преимущественно торгового права, как ордонанс торговый 1673 и ордонанс морской 1681 г., затем административного права, судоустройства и судопроизводства, как, например, знаменитый акт 1667 года, тогда как гражданское право мало ими затрагивается. Эта область привлекает к себе ордонансы в сравнительно позднее время, как, например, ордонанс 1731 о дарениях, 1735 о завещаниях, 1747 о субституциях и некоторые другие. Благодаря значению королевской власти, которого она достигла во Франции ранее, чем в других странах, ее ордонансы влияли на объединение французского права, разобщенного местными обычаями.
На объединение права оказала немалое влияние также рецепция римского права, хотя она здесь не имела такого громадного значения, как в Германии. Изучение римского права по первоисточникам, с исторической точки зрения, особенно со времени школы XVI века, во главе которой стояли Кюжа и Доне, проведение римских воззрений легистами в судебную практику - способствовали некоторому игнорированию местных обычаев и замене их общими началами римского права.
Несмотря на все эти стремления к объединению, на различные изменения обычаев, единство в праве не могло быть достигнуто вследствие глубокой правовой розни между севером и югом и разнообразию местных обычаев, вследствие неприкосновенности права, обещанного некоторым провинциям (например Дофинэ) при самом присоединении их к Франции, вследствие разделения общества на сословия (дворяне, горожане), крепко придерживавшихся привилегий, данных им королями во время борьбы за власть. Только революция изменила положение дел, резко порвав с историческими традициями и стремясь к полному единству Франции. Только с этого времени явилась возможность создания общего для всей Франции единого гражданского законодательства.
После неоднократных неудачных попыток, когда несколько проектов было отвергнуто за то, что они слишком придерживались исторических основ, удалось при некотором успокоении возбужденных умов достигнуть давно желанной цели. Комиссия их 4-х лиц с поразительной быстротой выработала проект гражданского уложения, в обсуждении которого принял энергичное участие сам Наполеон I, тогда еще консул. Проект был обнародован сначала по частям, а потом в 1804 году в целости под именем Code civil. Название это было изменено в 1807 году на Code Napoleon, когда Наполеон стал императором и впоследствии, смотря по историческим обстоятельствам, название это неоднократно менялось.
Несмотря на некоторые новые начала, на новую форму, французский кодекс в значительной степени стоит на исторической почве. Материалами для составителей послужили прежние местные обычаи, ордонансы, римское право и даже французская научная литература, особенно труды знаменитого юриста XVIII века Потье. Кодекс пытался слить все это в одно, заменить собою прежние различные источники, которые потеряли свое юридическое значение по предметам, предусмотренным в уложении.
Система кодекса заимствована из римского права. Он делится на три книги. Первая книга содержит постановления о лицах (личное и семейное право), вторая говорит об имуществах и различных видоизменениях собственности (разделение вещей, право собственности, сервитуты), содержание третьей книги составляют различные способы приобретения права собственности (наследование, дарение, завещание, обязательства, средства обеспечения, давность).
В оценке кодекса французские и германские ученые не сходятся. Первые, стоя на национальной почве, считают это произведение французского ума своей гордыней, выставляют на вид краткость и логичность выражений, тонкость и. точность понятий, достигнутое им правовое объединение Франции, новые идеи,: положенные в его основу, и подражание всей Европы французскому образцу.', Напротив, германские ученые, нередко также с национальной точки зрениям относятся враждебно к французскому кодексу, указывают на его неполноту,; поверхностность, механичность объединяющих начал. Сами французы сознают, впрочем, частные недостатки, но отстаивают неприкосновенность кодекса» целом виде, допуская лишь изменения отдельных постановлений. Действительно, в течение XIX века многие части французского уложения были изменены новыми законами, но официального издания кодекса со всеми последующими изменениями не существует с 1816 года.
Каковы бы ни были слабые стороны Code civil, они не помешали широкому распространению его по всей Западной Европе. Во многих странах он был| принят целиком, как, например, в Бельгии, в Сардинии, в герцогстве Варшавском, во многих княжествах германских. В других странах он был принят переработанном виде, например, в Испании, где даже новейший кодекс U года остался на почве французской, в Италии (уложение 1865 года). Его начала отразились на кодексах, не желавших иметь с ним ничего общего, как, напри-| мер, на саксонском уложении 1863 года. Наконец, его влияние не прошло следным и в отношении нашего Свода Законов.
II. Германия. В период времени, следующий за политическим обособлением Германии, прежние источники права, Leges barbarorum и Capitularia приходят в забвение. Прямой отмены их со стороны законодательной власти не было, но они сами собою вышли из употребления, вследствие изменившихся бытовых отношений. Однако народное право, которое внесено было в Lege barbarorum, связанное со всей прошедшей жизнью германцев, понятно, пр должало действовать и развиваться далее. До XIII века германское право остается чисто обычным и неписанным: оно живет в сознании народа и выражается в решениях суда, в котором участвует народный элемент.
Благодаря феодальному строю все общество распадается на отдельные группы, делится на сословия, корпорации и независимые почти владения. Отсюда обычное право лишено всякого единства, разнообразится по местности и сословиям. Этому особенно благоприятствует разнообразие судебной организации. С конца IX века в Германии принцип личных прав заменяется принципом территориальным, право племенное превращается в земское право. При партикуляризме, преобладавшим в то время в Германии, это обстоятельство влечет за собою еще большее различие в обычаях. Города, пользовавшиеся правом независимого суда (иммунитетом), создавали, путем судебных решений, городское право, отдельное для каждого города. Оно обобщалось лишь настолько, насколько города вступали в союз (например Ганза), колонии следовали праву метрополии, вновь возникающие города принимали уже сформированное право старых, наиболее известных городов. Наибольшим уважением пользовалось право города Магдебурга, которое получило распространение за пределами Германии, особенно в Польше.
В XIII веке появляются частные сборники местных обычаев. Выше всех таких произведений стоит Саксонское зерцало (Sachsenspiegel), составленное около 1230 года одним из судей, Эйке фон Репгау. Оно содержит в себе саксонское земское и ленное право. Несколько ниже по достоинству считается другой частный сборник - Швабское зерцало (Schwabenspiegel), составленное около 1275 года неизвестным лицом. Оба сборника имели громадный успех и широкое применение. Они приняты были судами в руководство, комментировались глосами, переводились на другие языки. Собственно для ленного права имел значение сборник, составленный в Болонье в XII веке и известный под именем Libri feudorum.
Отсутствие такой сильной центральной власти, как во Франции, не дало возможность собрать и объединить обычное право, а рецепция римского права надолго задержала развитие германского права из народных исторических начал. Только в конце XVII века поднимаются голоса против господства римского права в пользу отечественного. Преобладание идей естественного права в XVII столетии и пробуждение национального германского .чувства вызвали возвращение к народному праву и закрепление его в форме кодексов. Торжество партикуляризма привело к тому, что кодексы выразили собою местное обычное право в смешении с началами римского, и отсюда получилась еще большая правовая разобщенность между германскими государствами.
Первым по времени гражданским кодексом в Германии является Codex Maximilianeus Bavaricus civilis, составленный в 1756 году для Баварского королевства. В конце XVIII столетия, в 1794 году, в Пруссии вступает в силу кодекс под именем «Общее земское право прусских провинций» (Allgemeines Landrecht ffl r die Preussischen Staaten). Прусское уложение имеет в своем основании германское народное и римское права, слитые довольно искусно в одно. Содержание его составляет преимущественно частное право, не только общее, но и особенное, как ленное, купеческое, горное. Но вместе с тем в прусском земском праве нашло себе место и публичное право, не исключая и уголовного. Прусское уложение страдает существенными недостатками. Считая юриспруденцию совершенно лишним искусством, веря во всемогущество законодателя, составители его стремились по возможности предусмотреть все случаи. Отсюда получилась казуистичность постановлений и отсутствие общих объединяющих начал. В начале прошлого столетия Австрия получила в 1811 году Общее гражданское уложение (AHgemeines burgerlich.es Gesetzbuch). Оно разделяется на 3 части, из которых одна содержит постановления о личных (в том числе и семейных) правах, вторая - об имущественных правах, наконец, третья, мало связанная с первыми, говорит о возникновении, изменении, прекращении прав и обязанностей и о давности. В противоположность прусскому земскому праву, австрийское гражданское уложение избегает казуистичности и стремится ограничиться общими принципами, которые нередко представляются совершенно бессодержательными и бесполезными для практики.
Лучшую кодификационную работу составляет Саксонское гражданское уложение, изданное в 1863 году и вступившее в силу в 1865 году. Система кодекса научная: он делится на 5 частей - общую часть, вещное право, обязательственное право, семейное и наследственное.
Таким образом, благодаря исторически сложившимся обстоятельствам, установившемуся разобщению между составными частями Германии, последняя не обладала общими для всего государства источниками права. Каждая политически обособленная местность имела свои источники. В одних странах действовали кодексы новейшей формации, как, например, в Саксонии или Пруссии; в других имел силу французский гражданский кодекс; в третьих - источники старинные, как городские статуты или ленные уставы; в иных, наконец, -римское право в объеме рецепции. Мало того, в одном и том же месте действовали совместно некоторые из указанных источников; так, рядом с кодексами германского или французского происхождения сохраняли свою силу особенные ленные или городские права, рядом с новейшим уложением - римское право. Последнее играло в Германии двоякую роль: в одних местностях оно составляло прямой, непосредственный, иногда даже единственный источник права, а во всей почти Германии его значение было субсидиарное, т. е. к нему обращались в случае молчания закона. Этим обстоятельством объясняется особенное значение, которое придавалось в Германии изучению пандект, богатство литературы по римскому праву, сохранявшему до последнего времени силу положительного права в Германии.
Разнообразие и неопределенность источников, многочисленность местных прав должны были, естественно, возбудить мысль об объединении гражданского права. Эта идея возникла в Германии во время сильного пробуждения национального чувства, после народных побед, обнаруживших значение объединенных сил. Так было после низвержения Наполеона I, то же повторилось после франко-прусской войны. В 1814 году появилась брошюра Тибо «О необходимости общего гражданского права для Германии». Ответ не замедлил появиться. В том же году Савиньи в брошюре «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению» выступил против предложения Тибо Возражения его основывались на недостаточной разработке исторического материала, на отсутствии точного юридического языка и терминологии, на сомнении в полезности вообще кодификации, как фактора, задерживающего естественное развитие права из народного сознания. Если идея Тибо не получила осуществления, то причиною тому были не убедительность брошюры Савиньи, а сепаратисти-ческая тенденция отдельных германских правительств, справедливо опасавшихся, что объединение на почве права легко может угрожать их политической самостоятельности. Общество стояло на стороне Тибо, и в течение всего XIX века мы'видим постоянную борьбу между стремлениями германского народа к политическому и правовому единству и стремлениями отдельных германских правительств отстоять свою независимость.
Торжество в конце концов переходит на сторону народных желаний, и объединенная Германская империя приобрела общее государственное, административное, уголовное, процессуальное, конкурсное, торговое право. Необъединенным долго оставалось гражданское право, но этому препятствовали еще и сравнительная трудность самой задачи, - консервативность этой части права и малая разработка ее. Тем не менее в 1874 году назначена была комиссия, главным образом из практиков, которая изготовила и опубликовала в 1888 году проект (Entwurf I Lesung) вместе с обширными мотивами. Но. проект встретил в литературе сильную критику. Возражения сводились к следующему: некоторые, продолжая стоять на точке зрения Савиньи, отрицали возможность и необходимость кодификации общего гражданского права Германии, другие упрекали проект за индивидуалистическую тенденцию, лежащую в его основе, тогда как в жизни и в законодательной политике начинают преобладать противоположные течения; не одобряли внешней формы, тяжелого изложения и громадного содержания каждой статьи. Ввиду массы поднявшихся возражений была назначена новая комиссия для переработки первого проекта, которая и выполнила свою задачу к 1895 году (Entwurf II Lesung). В следующем году проект внесен был в рейхстаг, принят и утвержден императором. В силу вступило германское гражданское уложение (Das bOrgerliche Gesetzbuch) с 1 января 1900 года.
Содержание германского уложения частью основывается на римских, частью на германских началах и частью, самою незначительной, представляет нововведения. Если с уложением соединялись надежды на окончательное устранение правовой розни между немцами, то с изданием его эти надежды далеко не могут считаться осуществленными, потому что многочисленные специальные отделы гражданского права остались под действием местных законодательств.
Система Кодекса - пандектная: общая часть, обязательственное право, вещное право, семейственное и наследственное. Перестановка обязательственного и вещного права оправдывается тем, что первое представляет собою отношение более простого рода, чем второе.
Всесторонняя оценка нового уложения представляется несколько преждевременной, потому что опыт обнаружит достоинства и недостатки техники и содержания кодекса. Но теперь можно сказать, что германский кодекс, почти на сто лет старший по сравнению с французским, едва ли может свидетельствовать о значительных успехах юриспруденции за истекшее столетие, несомненно однако, что германскому уложению суждено будет оказать значительное влияние на другие европейские законодательства и в том числе, конечно, на русское, подготовляющееся с 1882 года к полному обновлению.
III. Англия. Развитие английского права шло самостоятельным путем, независимо от римского и канонического. Поэтому оно представляет особенность в прошедшем и в настоящее время сравнительно с правом континентальных государств. История источников права в Англии тесно связана с историей судебной организации.
В половине V столетия в Англию вторглось германское племя, англосаксы, которое укрепилось на завоеванном острове и положило основу британского государства. Вместе с собою оно принесло германское обычное право, то самое, которое нашло себе выражение в Leges barbarorum. От этого первого периода английской истории сохранилось очень много сборников народных обычаев, составленных как во время существования семи государств, так и во время объединения их. Особенный интерес представляют законы Алфреда Великого и Эдуарда Исповедника (Leges Bdwardi Confessoris).
В XI столетии в истории Англии произошло событие, наложившее свою печать на все последующее развитие английского права. Вместе с завоеванием Англии норманнами и упрочением их власти последовало перенесение из Франции новых юридических начал. Феодализм пускает глубокие корни и отражается на всем правовом быту англичан. При первом же норманском короле, Вильгельме Завоевателе, было составлено несколько сборников, как норманского, так и англо-саксонского обычного права, было исполнено знаменитое описание состояния поземельной собственности и личная перепись, известная под именем Domesdaybook. При последующих королях законодательная деятельность ослабляется, уступая место другому источнику - судебным решениям. С XIII века начинается постепенное слияние англо-саксонских и норманских правовых начал.
Особенностью английского процесса было разделение его на две стадии, подобно римским -jus и judicium. Прежде, чем обратиться к суду, истец должен был добиться королевского разрешения (writ), которое давалось канцлером, если заявленное требование казалось основательным. Сначала такие решения согласовались с обстоятельствами каждого дела, а потом были выработаны общие формулы. Благодаря этому, иски (writs) индивидуализировались в Англии, как в Риме actiones. Сборники таких формул составили источник права. Такими же источниками являлись судебные протоколы производства и решений, называемые records, и извлечения из них, содержащие в себе сущность аргументации сторон и основания решения суда, которые назывались reports. Обычное право, в форме судебных решений, составляло в течение всей последующей истории Англии главный источник права. Только в XIX столетии начинают сознавать неудобство такого положения дел и раздают голоса в пользу континентальной системы, т. е. кодификации.
В настоящее время английские юристы разделяют весь исторически сложившийся правовой материал на две части: на statute law или право, созданное законодательным путем, и common law или. обычное право, возникшее путем судебной практики.
a) В понятие статутного права не входят законы, изданные первыми норманскими королями. В новейшие сборники входят только законы со времени Эдуарда III, с XIV столетия. В XIX веке, в виду вновь возникших потребностей, издано весьма много отдельных законов. Однако они не отличаются особенной устойчивостью и, вопреки пресловутому консерватизму английского народа, очень часто меняются, переходя от одних принципов к противоположным, как, например, законы о банкротстве, авторском праве, о векселях, об имущественных отношениях супругов и др. Кроме того, следует заметить, что англичане ие обладают способностью формулировать законы. Их законы содержат часто разнообразный материал, статьи очень большие, язык не отличается точностью.
b) Главную основу английского права составляет common law, материал которого образовался из веками накопившихся судебных решений, которые, в качестве прецедента, пользуются в Англии большим уважением. Конечно, такой громадный материал затрудняет для суда возможность непосредственно пользоваться им и выдвигает потребности в обработке его. Английская научная литература занимается главным образом разработкой этой массы судебных решений, приведением их в систему, выведением общих положений. В виду такого практического направления английской научной юриспруденции, литература пользуется в Англии значительным авторитетом, и лучшие произведения постоянно цитируются в судебных прениях и решениях. В XII веке Глэнвилла написал Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae, который пользовался значением законодательного сборника. В XV веке его заменил Литлетон, автор сочинения Tenures, авторитет которого был так велик, что не существовало судебного решения, отступавшего от его взглядов. Наконец, в течение XIX века большим авторитетом пользовались Commentaries on the law of England, составленные в половине XVIII столетия (1765) Блэкстоном. Следует заметить, что ни в практике, ни в науке гражданское право не успело еще совершенно отчетливо выделиться из общей системы права.
Литература: Шершеневич, Курс гражданского права, т. I, §§30-39, 56-61; Шершеневич, Применение норм права («Ж. М. Ю.» 1903, № 1); Малышев, Курс общего гражданского права, I, 48-317; Градовский, Начала русского государственного права, т. I, 7-112; С е р г е е в и ч, Лекции по истории русского права, стр. 6-19; К о р • к у н о в, Лекции по общей теории права, стр. 257-308; Дювернуа, Источники права и суд в древней России, 1869; Даневский.Об источниках местных законов, 1857; П а х -май, История кодификации гражданского права, т. II, стр. 319-485; Беляев, Общеимперский закон н местные остзейские узаконения, («Ж. М. Ю.» 1898, ноябрь); Ре инке. Очерк законодательства Царства Польского (1807-1881), («Ж. М. Ю.» 1901, №№8, 9 и 10); О. Пергамент, Приданое по Бессарабскому праву, 1901, стр.5-15; О применении бессарабских законов («Право», 1904, Ш* 36,37).
Под именем источников права следует понимать |Формы выражения положительного права, которые имеют значение обязательных средств ознакомле-ния с действующим правом] Такими источниками признаются обычное право и Закон. Некоторые присоединяют к ним судебную практику и науку права, но первая является лишь видом обычного права, а ознакомление с правом через науку не соответствует признаку обязательности. В этом техническом смысле понятие об источниках права не должно быть смешиваемо с другими понятиями, которые также обозначаются этим выражением. Источники права в указанном значении отличны: а) от правопроизводящих сил, - народного правосознания и законодательной власти, которые нередко называются источниками права, например, когда говорят, что воля законодателя есть источник всякого права; b) от юридических памятников, которые в свое время имели значение источников права, а теперь сохранили лишь историческое значение, как средство познания прежнего права; с) от материала, положенного в основание закона, например, когда говорят, что Литовский Статут послужил источником при составлении Уложения Алексея Михайловича.
По исторической последовательности обычное право предшествует закону, но по практическому значению в настоящее время закон занимает первое место, а обычное право стоит на втором плане. В XVIII столетии, при господствовавшей убежденности во всемогущество законодателя, за обычным правом не признавали вовсе значения. Кодексы XVIII и XIX столетий, под влиянием такой, идеи, до крайности стесняют или даже вовсе устраняют этот источник права. Только Савиньи и Пухта подняли в науке его значение и поставили наряду с законом. Влияние исторической школы сказалось на новом германском уложении. Бели первоначально предполагалось устранить обычное право или предоставить ему второстепенное место, то в окончательной редакции решение этого вопроса было совершенно отклонено. Германское уложение не определяет соотношения между двумя источниками права и, по мнению новейших комментаторов, это уже дело факта, который из источников возьмет верх.
В русской истории соотношение между этими двумя источниками не всегда было одинаковое. В удельный период обычное право составляет единственный источник права. Древние славяне жили по своим местным обычаям, - «имяху бо обычаи свои и закон отец своих и предания, кождо свой норов». Памятники истории русского права в первый период - Русская Правда, Псковская Судная Грамота, Новгородская Судная Грамота, основаны главным образом на обычном материале, на «пошлине». В Московском государстве закон (грамоты, указы, судебники, уложение) становится рядом с обычаем и занимает равное положение. «Старина» продолжает пользоваться большим авторитетом, становится выше воли государей. Последние не решаются еще самостоятельно творить право, а лишь закрепляют обычаи. При составлении Царского Судебника имелось в виду «судебник исправить по старине». С другой стороны, московские государи настаивают на исключительном применении того обычного права, которое узаконено ими. В Судебнике 1550 года постановляется «впредь всякие дела судить по сему Судебнику». Тем не менее все почти гражданское право остается еще под действием обычного права, вне закона. В императорский период закон вытесняет обычное право и становится, если не единственным, то господствующим источником. Закон уже не повторяет обычного права, а, напротив, идет наперекор ему, носит реформаторский, творческий характер. Воля государя, как источник права, принимает более или менее определенную форму. Свод Законов, в соответствии с этим направлением и согласно с научным воззрением, господствовавшим в эпоху его составления, признает также закон основным и единственным источником права, - Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, от Самодержавной власти исходящих (т. I, ч. 1, ст. 47, ныне измененная в ст. 84). О праве обычном не упоминается. Только позднее, при крестьянской и судебной реформах, обычное право обратило на себя внимание законодателя.
А. Обычное право. Обычным правом называются юридические нормы, которые сложились силою бытовых отношений, независимо от верховной власти, и приобрели в сознании общества обязательное значение относительно происхождения этого источника в прежнее время существовал взгляд, что обычное право возникает вследствие обычной привычки: случайно совершенные действия составляют предмет подражания, и на повторяемости их основывается убеждение в их, необходимости. Историческая школа иначе объяснила существование обычного права. Выбор тех или других действий не случайный, а сознательный, основанный на убеждении в правильности их. Подражание и повторяемость основываются на согласии общества с этою точкою зрения. Следовательно, обычаи не создают обычного права, но являются лишь выражением предшествовавшего им народного правосознания. Надо заметить, что в настоящее время в науке отыскивается примиряющая точка зрения. Обычаев, которые основывались бы на сознании всего общества, теперь очень мало. Преобладают частные обычаи, образовавшиеся в известном общественном кружке, например, крестьян, торговцев, или в известной местности. Однако, встречаются и обычные нормы общего характера. Только силою обычного права можно обосновать то, что женщина, выходя замуж, лишается прежней фамилии и приобретает право на фамилию мужа; силою обычной судебной практики устанавливается положение, что в тех случаях, когда возмещение причиненных убытков требуется в виде не периодических платежей, а единовременного вознаграждения, последнее исчисляется по десятилетней сложности платежей.
Для признания наличности обычного права, как источника права, требуются некоторые условия, а) Обычай должен быть основан на, сознании его необходимости, как правила поведения, на убеждении, что следует поступать непременно так, а не иначе в интересах общежития. Хотя такое требование и не выражено прямо в нашем законодательстве, но, по мнению сената, оно вытекает из понятия об обычном праве, как юридических нормах (кас. реш. 1878, №225), - «обычай живет в сознании народа, как закон». Этим признаком обычное право отличается обзаведенного порядку, называемого еще обыкновением, обсерванцией. который представляет собою также однообразно повторяемое Чфнмененй^пряян!^ urTfiffi ру»чания его необходимости. Например, по обычаю при продаже лошади передается и недоуздок, при окончании найма кормилицы дается ей некоторая сумма денег «на выход». Такое правило всегда может быть устранено соглашением сторон, но оно является дополнением его, когда не исключено. Заведенный порядок примыкает к договору и так же, как и он, не составляет источника права. Обычное право и заведенный порядок необходимо отличать от обрядов, не имеющих вовсе юридического значения, например, требование угощения от контрагента или требование, чтобы свидетелями при венчании были холостые молодые люди.
b) Вторым условием действительности обычного права является/неоднократность его применения (кас. реш. 1880, № 174). Только при повторяемости известного правила можно обнаружить не случайный, а необходимый его характер. Невозможно, конечно, определить, сколько раз должен повторяться обычай, чтобы приобрести значение источника права, - «чем старей, тем правей», говорит русская пословица. Можно заметить только, что большая однообразность в применении правила понижает требование многократности, наоборот, чем с большими видоизменениями повторяется оно, тем более нужно случаев, чтобы убедиться в истинном смысле обычая и в соответствии его с сознанием общества.
c) Обыкновенно к этим условиям присоединяют еще и требование, чтобы содержание обычного правила не противоречило нравственности. Ho положение это довольно трудно обосновать. В нашем законодательстве оно нигде не выражено, а из сущности обычного права вывести его нельзя, потому что, если нравственности могут противоречить законы, то почему не могут ей противоречить нормы обычного права? При том этические воззрения в современных сложных обществах чрезвычайно разнообразны. Неизвестно чей нравственный масштаб должен ^гпГВрии i и и ii^pnff тг^ычнппт пряпп, - нятття-лн, гр>ди которого норма сложилась, или судьи, которому приходится применять ее. Суд, обязанный применять нормы праваГтчйГже мало прнЭбанТГэтической оценке норм обычного права, как и норм законодательных. В виду этого необходимо признать, что норма обычного права, существование которой установлено с надлежащей точностью, должна быть применяема судом, хотя бы и противоречила этическим воззрениям судей. Сказанное не отводится к заведенному порядку, который, являясь восполнением договора, подчиняется действию ст. 1528, т. X, ч. 1, запрещающей договоры, противные нравственности (благочинию).
Область допускаемого по русскому законодательству применения обычаев определяется или материальными или формальными признаками.
По материальному признаку: а) в делах торговых все суды за недостатком чакона имеют обращаться к обычному праву (т. XI, ч. 2 уст. торг. ст. 1); Ь) в делах о наследовании, об опеке и попечительстве среди крестьян применение обычного права допускается вообще во всех судах, потому что это положение материального права.
По формальному признаку: а) во всех делах, разрешаемых мировым судьей, городским судьей или земским начальником, допускается применение обычаев по ссылке одной или обеих сторон, когда применение дозволяется законом, или в тех случаях, которые положительно не разрешены законами (Уст. гражд. суд. ст. 130; прав, о произв. суд. дел, подвед. земским начальн. и гор. судьям, 29 дек. 1889, ст. 88); Ь) волостному суду при разрешении тяжб и споров между крестьянами, в особенности же дел о разделении крестьянского наследства, дозволяется руководствоваться местными обычаями (Врем. прав, о вол. суде 12 июля 1889, ст. 25). Таким образом дело, возникшее в крестьянской среде, смотря по подсудности, разрешается или на основании обычаев или на основании законов. Неудобство такого положения, устраняющего возможность заранее определить, какого рода нормы будут применены к устанавливаемому отношению, настолько очевидно, что не требует дальнейших пояснений.
Существует еще много отдельных случаев, когда закон ссылается на обычаи, именно для колонистов, инородцев. Так каждому (нехристианскому) племени и народу, не включая и язычников, дозволяется вступать в брак по правилам их закона или по принятым обычаям (т. X, ч. 1, ст. 90). Из приведенного мы видим, что окружные суды стеснены в применении обычного права и вне указанных законом случаев не могут руководствоваться этим источником права.
Сила обычного права определяется его значением, как источника положительного права. В области своего применения оно имеет такую же силу, как и закон - «повальный обычай, что царский указ». Только действие обычного права начинается там, где молчит закон. При совместном существовании положение их в русском законодательстве неравное -t обычное право должно уступить место закону (т. I, ч. 1, ст. 47 и 72). Отсюда следует, что Обычное право не может противоречить закону; так, не имеет силы обычай, возлагающий на передатчика права по обязательству ответственность за осуществимость его (кас. реш. 1869, № 175), обычай, устанавливающий общность имущества между родителями и детьми (кас. реш. 1870, №808). Обычное право не выдерживает при сопоставлении с нормами законодательными, как имеющими повелительный характер, так равно и с теми, которые имеют только восполнительное значение. Сила заведенного порядка иная - он только восполняет волю контрагентов насколько она не успела явно выразиться в договоре (т. X, ч. 1, от. 1539, п. 4, закон 24 мая 1893 г. о преследовании ростовщических действий). Поэтому заведенный порядок как и договор, несомненно, устраняет применение восполнительного закона, который и рассчитан на его отсутствие. Смешение на практике обычного' права с заведенным порядком и послужило поводом к утверждению, будто по нашему законодательству обычное право способно устранить силу закона. Нет противоречия и тогда, когда обычное право применяется в случаях, дозволенных законом. При существовании двух равных по содержанию норм, обычной и законодательной, мировой судья, с дозволения закона, отдает преимущество обычной и тем не устраняет действие закона, а, напротив, дает ему применение. Тем менее обычное право в состоянии отменить силу закона, как это думал например Менер, - оно может только расслабить фактически применяемость известного закона, противного народному убеждению.
В силу того, что суду должно быть известно положительное право своей страны, что обычное право составляет источник положительного права, суд обязан сам по себе применять обычное право, не ожидая ссылки сторон (кас. реш. 1878, № 225), Противоположное правило установлено законом для мировых и градских судей и для земских начальников. Обязательность применения обычного права относится к тому праву, которое стало известно суду по прежним делам или иным способом. Если же обычное право суду неизвестно, то по ссылке сторон суд обязан принять все находящиеся в его распоряжении меры для ознакомления с ним, например, ГШ?РЯГЗ«дг способных дать необходимые указания по этому вопросу (кас. реш. 1891, №8а.). Обычное право не относится к области фактов, а потому удостоверение его не подчиняется правилам, которые установлены в уставе гражданского судопроизводства для доказывания обстоятельств, относящихся к делу. Применение обычного права, известного суду, должно иметь место помимо, даже против воли сторон, безразлично - знают ли они о его существовании или нет. Напротив, применение правил заведенного порядка может быть допущено только по ссылке сторон и при удостоверенном знании его, потому что в противном случае он не может считаться молчаливым дополнением их воли. Смешение обычного права с заведенным порядком привело к утверждению, будто доказывание обычного права возлагается на стороны на том же основании, как и доказывание фактической стороны дела.
Относительно обычного права, как источника права, возникает вопрос, может ли нарушение прямого смысла обычая или неправильное толкование его послужить поводом к кассации решения. Вопрос сводится к задачам кассационной инстанции. Боли она имеет своим назначением поддержание единообразного понимания закона, тогда обычное право не может подать повода к кассации. Если же задачею кассационной инстанции мы признаем поддержание единообразного применения положительного права, то обычное право, как признанный источник его, в случае нарушения смысла или неправильного толкования, может послужить поводом к кассации решения. Нет никакого основания ограничивать задачи кассации только наблюдением над законом и относить вопросы обычного права к существу дела.
В. Закон. Законом называется юридическая норма, устанавливаемая верховной властью в определенном заранее порядке. 1) Как юридическая норма, закон представляет общее правило поведения для граждан и по этому признаку отличается от судебного решения, сила которого исчерпывается одним случаем. В качестве юридической нормы закон р мртугчппьнпм «мыши отличается от закона - в формальном смысле, т.е. распорядительной меры, принимаемой на
пянныйТгпучяП, icnrppafl, ц виду № няжногтц,
проходит законодательный порядок, например, отчуждение государственного имущества, утверждение бюджета, одобрение займа. С этой точки зрения не может быть признан законом единственный акт первой Государственной Думы, ассигнование 15 млн. рублей на борьбу с голодом. 2) Как норма, исходящая от верховной власти, закон, согласно основным законам 23 апреля 1906 года, должен быть выражением согласной воли трех элементов, которым совокупно принадлежит ныне законодательная власть в России: Государственной Думы, Государственного Совета и Государя Императора (т. I, ч. I, изд. 1906 г. ст. 86). Этим впервые положено у нас твердое начало для отличия закона от указа, который может исходить от одного монарха в порядке верховного управления, но не иначе, как в соответствии с законами (т. I, ч. I, ст. II). Только во время прекращения занятий Государственной Думы, законы могут быть издаваемы единолично монархом, но при условии, чтобы необходимость в них оправдывалась чрезвычайными обстоятельствами (т. I, ч.!, ст. 87). Сила таких законов временная - они прекращают свое действие через два месяца по открытии Думы, если подлежащим министром не будет внесен в Думу соответствующий законопроект или он не будет принят Думою или Советом. 3) Как норма, устанавливаемая в определенном порядке, закон должен удовлетворять тем формальным требованиям относительно законодательной инициативы, порядка рассмотрения Думою и Советом и Высочайшего утверждения, какие даны в наших ныне действующих основных законах.
По содержанию своему и по пространству действия законы представляют несколько видов.
I. По своему содержанию гражданские законы разделяются на: а)^доц^ дательные, предписывающие (в форме повеления или запрещения) непременно известный порядок действия, как, например, поведение опекуну принять имущество малолетнего по описи (т. X, ч. I, ст. 266), или запрещение заключать договор личного найма на срок свыше 5 лет (т. X, ч. I, ст. 2214); Ь) восполнительные, дополняющие волю частных лиц, когда и насколько последние не определили сами своих отношений, например, поручитель ответствует во всей сумме долга, если противное не установлено в договоре, (т. X, ч. 1, ст. 1556). Такой же характер имеют нормы, определяющие переход наследства к родственникам, в предположении, что этот переход не определен волей наследодателя. В гражданском праве, соответственно самому характеру его, преобладают законы восполнительные. Уклонение или злоумышленный обход принудительного закона влечет за собою: а) признание юридического действия недействительным, например, совершение купли-продажи недвижимости не в установленной форме (т. X, ч. 1, ст. 1417); Ь) уголовное наказание, при сохранении гражданской силы за совершенным действием, например, за вступление в брак без согласия родителей (т. X ч. 1 ст. б, Улож. о наказ, ст. 1566); с) уголовное наказание совместно с признанием недействительности юридического действия, например, при вступлении во второй брак при существовании первого, законом не расторгнутого (т. X, ч. 1, ст. 20, ст. 37 п. 3, Улож о наказан., ст. ,1554) или, например, купивший имение заведомо у малолетнего, сверх возвращения купленного, подвергается тюремному заключению на несколько месяцев (т. X, ч. 1, ст. 2181 и Улож о наказ, ст. 1689).
II. По пространству своего действия законы разделяются на общие, действующие на всей территории Империи в отношении всех лиц, и на: 1) местные, действующие в пределах известной только части Империи, 2) особенные, действующие в отношении особого только рода дел, 3) специальные, действующие в отношении определенных только лиц или категорий лиц. Все три разряда исключительных законов объясняются отчасти потребностями текущей жизни, отчасти историческими условиями образования территории и населения государства.
Общее законодательство для всей страны составляет высшую цель государственной жизни, к которой должна стремиться верховная власть постепенно, не насилуя, однако, народных привычек. В России в настоящее время общие гражданские законы имеют сравнительно небольшую область применения, в виду многочисленности местных, особенных и специальных законов. Общие источники русского гражданского права сосредоточены по преимуществу в Своде Законов т. X, ч. 1, который носит название «Законы гражданские». Этот отдел Свода разделяется на 4 книги, из которых первая содержит постановления о правах и обязанностях семейственных, вторая - о порядке приобретения и укрепления права на имущество вообще, третья - порядке приобретения и укрепления прав на имущества в особенности, четвертая - об обязательствах по договорам. Если принять во внимание; что в первом издании Свода Законов процессуальные законы составляли непосредственное продолжение указанных четырех книг, а также присоединить к этому материалу содержание непосредственно предшествующего IX тома (о разных родах состояния и различия прав, им присвоенных, и об актах состояния), - то легко заметить, что система наших гражданских законов представляет близкое воспроизведение институционной системы. Надо, впрочем, заметить, что не только внешняя форма, но и весьма значительная часть этого материала составляет заимствование из французского образца, иногда просто перевод, подчас весьма неудачный. Исторические указания нередко совершенно механически связаны с текстом статьи, и представление о наших гражданских законах, как о продукте многовекового национального развития, является значительно преувеличенным. Заметим, что т. X, ч. 1, которому присвоено название Свода Законов Гражданских, не исчерпывает всех гражданских законов, потому что они разбросаны по всему Своду: так, в т. IX, содержатся постановления о правах состояния, в т. XI, ч. 2 - торговые законы, т. XI, ч. 1, изд. 1896 содержит некоторые постановления о браках между лицами неправославными, т. XII, ч. 1 - постановления об ограничении права собственности и т. д. Гражданские законы в настоящем виде явились на свет при издании Свода Законов в 1882 году. Затем, при последующих изданиях Свода, - 1842, 1857 и 1876, повторялось также издание гражданских законов. Наконец, в 1887 году гражданские законы были изданы особо, независимо от всего Свода. В 1900 это издание было повторено без сколько-либо существенных изменений: по этому изданию должны быть приводимы законы гражданские. Общее гражданское законодательство, составленное из приведенных в некоторый порядок законов, изданных в разное время, начиная с уложения Алексея Михайловича и связанных поверхностно положениями, заимствованными из французского права, страдает значительными недостатками, которые стали особенно чувствительны со второй половины прошлого столетия, когда частно-правовые отношения получили значительное развитие в нашем быту. Оно отличается неполнотою, не касаясь вовсе многих юридических отношений, проявившихся в жизни: благодаря своему историческому сложению, оно имеет в виду только высший класс общества, оставляя без внимания всю крестьянскую массу населения, которая в своем сельском быту живет независимо от т. X, ч. 1; составленное во время преобладания поземельных отношений, оно не удовлетворяет требованиям торгового оборота. С технической стороны своею казуистичностью, несистематичностью, разнообразием начал, положенных в основание отдельных законов - представляет необыкновенные трудности для судебной практики. В виду этих недостатков в 1882 году Высочайше учреждена была комиссия для составления гражданского уложения, которая изготовила уже проект (второе издание его, 1905 года).
1. Местные законы, предназначенные для известной местности и ее коренных жителей, устраняют применение общего законодательства по тем предметам, которые определены местным законодательством. Установление, изменение или отмена общих законов не имеют влияния на местные законы, если противное не выражено в самом законе (т. X, ч. I, ст. 88). Общее законодательство сохраняет свое значение по всем тем вопросам, которые не разрешаются местными законами (т. I, ч. 1, ст. 48; св. остз. зак. т. I, введ. ст. 2 Прод. 1890, т. X, ч. I, ст. 25'). В Российской Империи действуют следующие местные законодательства.
a) В Привислянском крае, составляющем присоединенную к России часть бывшего Царства Польского, с 1808 года имеет силу французское гражданское уложение, которое отменило прежние национальные источники права. Гражданское уложение Царства Польского было вновь издано в 1825 году. Существовавшие изменения в кодексе произведены были положением о союзе брачном 1836 и ипотечными уставами 1818 и 1825 гг. Официальный перевод на русский язык состоялся в 1870г. с изданием Собрания гражданских законов губерний Царства Польского.
b) В Остзейском крае прежде действовали разнообразные источники; ленные и крестьянские права, городские статуты, узаконения польских и шведских королей, римское право. В настоящее время имеет силу составленный на основании этого материала Свод гражданских узаконений губерний остзейских в 1864г., на русском и немецком языках, который составляет 3-ю часть Свода местных узаконений губерний остзейских.
c) В Финляндии до присоединения ее к России имело применение шведское уложение 1734г., которое сохранило свою силу для этой местности и после включения ее в состав Империи. Последнее издание на шведском языке состоялось в 1856 году. В 1814 году издан был русский перевод этого уложения, параллельно со шведским его текстом. Последний частный перевод принадлежит г. Малышеву (1894 г.).
d) Бессарабия по своему прошлому связана с Византийской империей, а потому византийские источники получили применение в этой местности, а именно: Шестикнижие фесалоникского судьи Арменопула, составленное в половине XIV века, с грамотой Маврокордато 1785 и Краткое Собрание законов Донича. Эти источники сохранили значение и по присоединении этой страны к России в 1812 и вторично в 1879 г. Первый их этих источников имеется в русском переводе, сделанном в 1881 г. «Ручная книга законов или, так называемое, Шестикнижие».
е) В губерниях Черниговской и Полтавской, со времени соединения Малороссии с Польшей и Литвой, действовал Литовский Статут, сила которого до 1839 года распространялась на весь Западный край. Но с этого времени действие этого источника ограничено указанными губерниями, а особенности его постановлений включены в состав т. X, ч. 1, со времени издания Св. Зак. 1842 года.
2. Особенными законами называются законы, которые дают для известного круга отношений (на какой-либо род дел) исключительные, сравнительно с общим правом, постановления.
a) Церковные законы имеют интерес для гражданского права, насколько они регулируют группу частно-правовых отношений, именно брачное право, основанное на браке, как таинстве. Духовному, консисторскому суду подлежат брачные дела, насколько дело касается действительности или недействительности брака, а также расторжения брака. Источниками права для этих дел являются Устав Духовных Консисторий, изданный в 1841 и повторенный в 1883 году, субсидиарное значение имеют законы, содержащиеся в Книге Правил, изданной Св. Синодом в 1839 году, и в Кормчей Книге, напечатанной в 1653 году. Для иностранных вероисповеданий законы содержатся в Уставе духовных дел иностранных исповеданий, т. XI ч. 1, изд. 1896, а также имеют силу католические правила католической и евангелической церкви (т. X, ч. 1, ст. 61,65,90).
b) Торговые законы на Западе составляют особенное право, содержащееся в отдельных кодексах. У нас особой системы торгового права не существует, а имеются только отдельные законы, устанавливающие для торговых сделок исключения из общих правил. Такие постановления находятся в т. XI, ч. 2, изд. 1903, в т. X, ч. 1 и некоторых других местах Свода.
3. Под именем специальных законов понимаются законы, дающие для известного круга лиц (для какого-либо рода людей) исключительные, по сравнению с общим правом, постановления. В отличие от местных и особенных, применение специальных законов обусловливается не территориальными или предметными, а личными признаками. Сюда относятся постановления, определяющие влияние различных обстоятельств на дееспособность лица, вследствие возраста, пола, звания, состояния, национальности, вероисповедания и т. п. Сюда же относятся привилегии, т. е. законы, создающие для известных физических или юридических лиц некоторое льготное положение. Особенно часто такие привилегии устанавливаются в пользу акционерных товариществ. Все эти постановления распределены по всему законодательству. Кроме того, для некоторых разрядов лиц существуют специальные источники права. Так, магометане по делам о завещаниях и о разделе наследства руководствуются Кораном, как источником религиозным и юридическим (т. X, ч. 1, ст. 1338).
Действие законов в отношении времени начинается не ранее его обнародования. Момент вступления законна в действие определяется различно: или устанавливается один общий срок для всего государства, как например в Германии, где закон вступает в действие на 14 день после появления того номера официального сборника (Reichsgesetzblatt), в котором данный закон напечатан, или же допускается постепенность вступления его в действие в связи с расстоянием от столичного города, как например во Франции, где закон вступает в силу не одновременно, а последовательно: в Париже - через день после выхода соответствующего номера JoyrnaJ Officiel, а в провинции - через день после получения его в главном городе округа (arrondissement).
В России принят порядок, близкий к французскому. Закон получает обязательную силу не прежде, как со дня его обнародования (т. I, ч. 1, ст. 91). Опубликование закона в Собрании Узаконении и Распоряжений Правительства имеет значение официального его обнародования, и по обнародовании закон получает обязательную силу со времени назначенного для того в самом законе срока, при неустановлении же такого срока - со дня получения на месте листа Сенатского издания, в коем закон напечатан (т. X, ч. I, ст. 93). Итак, закон вступает в действие не одновременно, а постепенно, в зависимости от расстояния от Петербурга и в связи с состоянием путей сообщения. Получение в провинции номера официального сборника - таков момент вступления закона в силу. Однако указанный в законе срок не может считаться достаточно определенным. Остается невыясненным, кто должен получить закон и в каком месте? Получение на месте может по разным причинам быть не одновременно, установление юридических отношений может произойти до получения закона тем присутственным местом, где оно должно составить предмет рассмотрения, хотя и после получения закона в том же месте другими присутственными местами, обнародование закона в Губернских Ведомостях (т. II, ст. 438, п. 1) может произойти ранее получения листов судом. Следует ли считаться с действительным получением номера или с фиктивным, т. е. с днем, когда по почтовым порядкам закон должен бы прийти? В некоторых случаях законодатель сам указывает определенный срок, с которого закон вступает повсеместно в силу, например, положение о привилегиях на изобретение, утвержденное 20 мая 1896 года, обнародовано в Собрании Узаконений 11 июня, а вступило в силу I июля.
Действие закона продолжается до тех пор, пока он не будет отменен, заменен или изменен новым (т. X, ч. 1, ст. 94). Влияние нового закона на существующие юридические отношения выражается в том, что он не имеет обратного действия, и сила его распространяется только на будущее время (т. X, ч. 1, ст. 89).
Начало, в силу которого закон не имеет обратной силы, рассчитано на суд, а не на законодателя. Подобное положение, как и вообще всякое иное, с юридической точки зрения не может стеснять верховную власть. Ничто не мешает законодателю постановить, что, уничтожая закон о давности, он вместе с тем не признает права собственности за теми, которые приобрели его до издания закона на этом основании (нечто подобное в указе Елизаветы, обязывающем личных дворян продать приобретенную ими землю), установить возраст совершеннолетия в 25 лет, признать недействительными все обязательства, заключенные до издания закона с лицами, не достигшими этого возраста. Примером может служить изданный во Франции в 1795 году закон о наследовании, который распространил свою силу на все наследства, открывшиеся с 1789 года.
Такие законы будут несправедливы, нецелесообразны, потому что могут поколебать доверие в оборот, устранить всякую обеспеченность, подорвать уважение к праву, но против юридической силы таких законов говорить нельзя. Сам законодатель, по указанным соображениям не отступит от приведенного принципа законодательной политики без достаточно основательных причин, каковые представились, например, при издании закона 19 февр. 1861 года или закона 14 дек. 1892 о расторжении браков лиц, сосланных на житие в Сибирь. Какая может быть сила такого правила для законодателя, которому разрешается распространить действие закона на прошедшее время (т. I, ч. 1, ст. 89), без ограничения этой возможности какими-либо условиями?
Но правило об обратном бессилии закона имеет полное юридическое значение в отношении суда, который безусловно должен им руководствоваться. Это значит, что гражданские права, приобретенные на основании юридических фактов, имевших место до вступления нового закона в силу, не подлежат его действию, и потому суд должен принять в таких случаях старый закон. Так, например, семейные права приобретаются на основании брака, права наследования - на основании смерти наследодателя, права требования - на основании сделки или правонарушения. Если все эти факты произошли до нового закона, то приобретенные на их основании права остаются нерушимыми. Если же факты эти произошли после нового закона, то приобретенные на основании их права подлежат действию нового закона. Так, например, при существовании закона, в силу которого десятилетнее владение может перейти в собственность, известное лицо провладело 8 лет; между тем выходит ипотечный устав, отменяющий этот способ приобретения права собственности; так как факт, который мог бы создать собственность, десятилетнее владение, не совершился до издания нового закона, то и право собственности не может быть приобретено. Сомнение возбудил закон 3 июня 1892 года, который допустил неизвестное до того русскому законодательству право незаконнорожденных детей на наследование после матери: сенат разъяснил, что этот закон, установив новый порядок наследования, не может иметь применения к наследствам, открывшимся после лиц, умерших до его обнародования (кас. реш. 1903, № 139).
Действие законов в отношении места сводится к тому общему началу, что суд в спорах между лицами, подсудными ему по местожительству, и по поводу имущества, находящегося в его округе, применяет законы, предназначенные для этой местности. Но возможно ли, что в деле, подлежащем судебному рассмотрению, будут лица, имущества или сделки, на которые не распространяется действие законов, имеющих силу в округе суда. Такие случаи возможны в России, где радом с общим действуют и местные законодательства, не говоря уже о возможности столкновения законов русских с иностранными.
Возникает вопрос, действию каких законов подлежит спорное дело: законов ли той местности, где происходит судебное разбирательство, или законов места происхождения участвующих лиц, или законов места нахождения имущества, или же, наконец, законов места совершения юридической сделки? В этом отношении можно указать, как на руководящие начала, на те принципы, которые выражены в частном международном праве по вопросу о столкновении законов различных государств. Принципы эти могут иметь применение к вопросу о столкновении мигных законов с общими и с другими местными, насколько они не видоизменены русским положительным законодательством. Так, например, вопреки общепринятому положению locus regit actum, наш законодатель не признал гражданской формы браков, заключенных в возвращенном по Берлинскому трактату участке Бессарабии и предписал, для продолжения законных последствий, подтвердить те браки церковным бракосочетанием (т. X, ч. 1, ст. 25 по прод. 1890, приложение ст. 1).
Под действием местных законов находятся не все лица, имеющие в той местности временное пребывание или даже постоянное жительство, а только уроженцы тех местностей. Гражданские права и обязанности уроженцев губерний, состоящих на общих, без местных изъятий, правах, когда сии уроженцы временно пребывают в губерниях и областях, на особых правах состоящих, определяются общими законами Империи (т. X, ч. 1, ст. 1279). То же правило действует и в обратном случае. Чтобы освободиться от действия одних законов и подчиниться действию других, необходимо перечислиться из русских губерний в польские, остзейские, финляндские, Бессарабскую, Черниговскую или Полтавскую губернии и наоборот.
В связи с этим обстоятельством, дееспособность лиц, права личные и имущественные, основанные на браке, обсуждаются по законам той местности, для которой эти лица являются коренными жителями. Представим себе, что уроженец Царства Польского по своим торговым делам поселяется в Казани. Заключение его женою обязательства, без разрешения мужа, может быть опровергнуто последним (Граж. кодекс, ст. 184), в противоположность полной силе обязательств, принятых на себя уроженкою внутренних губерний. Следовательно, если уроженцы губерний, состоящих под действием общего законодательства, отправятся в Финляндию для совершения брака с целью узаконения детей, которое встречает затруднение на родине, то это будет недействительно в том смысле, что брак, хотя и законно совершенный, не может иметь для них тех последствии, которые возникают для коренных жителей.
Вещные и наследственные права (т. X, ч. 1, ст. 1295) в отношении недвижимого имущества определяются законами местонахождения недвижимости. Право залога на имение, находящееся в центральных губерниях, может возникнуть только со времени совершения залогового акта, хотя бы договор заключен был в Кишиневе и по местным законам давал право обеспечения.
Форма юридических сделок обсуждается по закону места совершения акта -(Уст. гр. суд., ст. 464), так что домашнее завещание, написанное собственноручно в Варшаве уроженцем русских губерний, будет действительно, хотя бы и не было подписано свидетелями (Граж. кодекс, §970). Исключение составляют акты венчания и крепостные. Право наследования в движимом имуществе обсуждается по законам места, в котором наследодатель состоят коренным жителем (т. X, ч. 1, ст. 1287).
Труднее всего определяется, какие законы применяются к правам обязательственным. В виде общего правила можно принять, что в этих отношениях должны применяться законы тех мест, где произошли юридические факты, т. е. должно принять во внимание, где заключен был договор, где произошло правонарушение пли неосновательное обогащение. Например, в 1871 году выдан был а Варшаве вексель; в 1882 году предъявлен был иск в московском окружном суде к должнику, который возражал, что прошла давность. Возражение не было принято, потому что срок давности должен был быть принят не десятилетний, а местный тридцатилетний (т. X, ч. 1, ст. 1549). По выданному на основании этого решения исполнительному листу взыскание не производилось до 1894 года, когда кредитор, встретив должника, потребовал от него платежа. На этот раз ссылка должника на давность была вполне основательна, потому что обязательство прежнее (вексель) превратилось в новое (исполнительный лист) в губернии, состоящей на общих законах.
Литература: В асько оски П , Учение 'о толковании и применении гражданских законов, 1901; Шершеневмч, Применение норм права («Ж. М. Ю.» 1903, №1); П у ц и л я а , Теория толкования законов («Ж. Гр. и Уг. пр.» 1882, №9). ;Есиповнч,О толковании законов («Ж. М. Ю.» 1894, № 10).
I. Применение закона представляет силлогизм, в которомцюльшую посыл-
Ку составляет ЮрПДИЧеСКаЯ НОрМа^МШЮЮ "ддДДКОЙ «тпдстгядяниый cnyuatt,
насколько состав юридического отношения соответствует законным предполо-
жением^ Например/ " ~~ — ~~
большая посылка: непрерывное и бесспорное владение в течение 10 лет ведет к
приобретению права собственности; малая посылка: Иванов владел бесспорно и непрерывно в течение 10 лет имени-4
ем Караваева; •заключение: следовательно, Иванов приобрел право собственности на имение
Караваева.
Или другой пример: большая посылка: неблагодарность одаренного дает дарителю право требовать
возмещения дара; малая посылка: Петрова, получившая от мужа своего в дар дом, изгнала его из
дома и отказала в части доходов, чем лишила его средств существования; заключение: следовательно^ Петров -имеет право потребовать от жены своего
возвращения подаренного ей дома.
Главное условие правильного применения закона заключается sf уяснении смысла его{ В этом и состоит толкование, кптпг"""* "u"^ ™»nefi цдлью раскрыть
истинное rnm-wamip прпацио ч^иа .R ТОЛКОВаНИИ НуЖДаЮТСДВСС Вообще
юридические нормы, а не только те, которые возбуждают сомнение своей неясностью. Только* неправильным взглядом на сущность толкования можно объяснить то обсГОшелылви, чш некоторые законодатели, предполагая! что , издаваемые ими законы лишены всякой неясности, запрещали толковать их произведения. Так поступил Юстиниан, признав за собою монополию толкования (ejus est in terpretare regent, ejus est condere), так поступил король прусский, предложив судьям в сомнительных случаях обращаться к законодательной комиссии.
II. Применение норм права предполагает, что применяющий не сомневается в подлинности и юридической применяемости законов, обычаев, распоряжений или обязательных постановлений. Устранение сомнений достигается критикою.
1.Низшая критика заключается в установлении подлинности текста, т. е. а) в признании нормы, действительно исходящей от того законодателя или административного органа, которому она приписывается, и Ь) в признании верного чтения текста. Если при современном порядке издания законов первая задача редко может быть возбуждена, то, например, вторая, установление верного текста нормы, может требовать нередко труда. В России существует особое кодификационное учреждение (отделение Свода Законов государственной канцелярии), на котором лежит обязанность издания Свода Законов, полностью или по частям, с теми исправлениями в тексте, какие соответствуют действительно происшедшим изменениям в законодательстве. Задача критики сводится к сопоставлению текста Собрания узаконений и распоряжений правительства с текстами Свода Законов.
2. Высшая критика заключается в поверке юридической силы обнародованных законов, т. е. в установлении того факта, что а) обнародованный закон является выразителем воли тех элементов власти, которым присвоена законодательная власть, и Ь) что обнародованный закон не противоречит основным началам конституции. Можно себе представить, что будет обнародован в виде закона проект, отвергнутый Думой, но принятый Советом и утвержденный Государем - такой акт не может быть признан законом и суд не вправе его принимать. Право отвергать юридическую силу за подобными актами должно быть безусловно признано за русскими судьями. Труднее вопрос о праве суда проверять конституционность обнародованного закона. Это право, отвергаемое на континенте Европы, широко осуществляется в Северо-Американских Соединенных Штатов. Вопрос этот может возникнуть и у нас. Согласно нашим основным законам собственность неприкосновенна и принудительное отчуждение возможно не иначе, как за справедливое и приличное вознаграждение (т. I, ч. 1, изд. 1906 г. ст. 77). Можно представить себе, что в законодательном порядке принято будет принудительное отчуждение некоторых разрядов имений без вознаграждения или за ничтожное вознаграждение. Не признают ли себя суды вправе оценить обнародованный закон с точки зрения era согласованности с основными законами?
III. За критикою наступает толкование. Смотря по тому, откуда исходит толкование закона, различают толкование аутентическое и научно-судебное. Аутентическое т о лТГггц а и и е, иилодяЩее от самого законодателя, предусматривается нашим законодательством (т. I, ч. 1, изд. 1906, ст. 89), и представляет собою в сущности изъяснение смысла прежнего закона новым законом. Авторитет такого толкования заключается в авторитете толкователя -если бы его толкование было и неверно, если бы толкователь вкладывал совершенно новый смысл в прежний закон, - оно все же будет иметь обязательную силу?! Поэтому аутентическое толкование не подходит под тот умственный процесс уайГения мысли, который называется толкованием-1ЦЦШгрый зависит от убеждения^» не от flMenmefl обязательности Л
Истинным толкованием следует признать научно-судебное толкование, которое исходит от ученых или практиков и которое почерпает силу убедительности в нравственном авторитете науки и суда. Если в дореформенное время стремился ограничить свободу толкования из опасения «обманчивого непостоянства самопроизвольных толкований» (т. I, ч. 1, изд. 1892, ст. 65), то после судебной реформы 1864 года в судебных установлениях было воспрещено останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности, недостатка или противоречия законов. За нарушение этого правила виновные подвергаются ответственности, как за отказ в правосудии (Уст. гражд. суд., ст. 10).
IV. Раскрывая содержание юридической мысли, отыскивая мысль, заключенную в форму закона, толкователю приходится встретиться с вопросом, должен ли он ограничиться той мыслью, которая вложена в закон, или же он обязан идти дальше и стремиться к раскрытию воли законодателя? Следует признать, что при толковании необходимо остановиться на той мысли, которая нашла себе выражение в самой норме, и не доискиваться воли творца ее, которого мы не знаем н которого психический мир нам недоступен. Веян «воля закона» является выражением фигуральным, то таким же следует признать и «волю законодателя». Истинный автор закона так же мало уловим в парламентских дебатах, как н в министерских канцеляриях. Для применяющих нормы права закон - анонимное произведение.
V. Известно, что выражение мысли в словесном или письменном предложении далеко не всегда согласуется с точностью самой мысли. Это несоответствие мысли с ее выражением обнаруживается или из самой статьи, или из сопоставления ее с другими статьями. В результате такого исследования может обнаружиться, что выражение мысли шире ее действительного выражения и тогда выступает ограничительное толкованиеt которое имеет в виду сузить форму выражения до объема соответствующего нстинипй мыши чяупна. Наоборот, словесный смысл может оказаться уже истинной мысли, закон не сумел охватить все те жизненные отношения, которые, по вложенной в него мысли, имелось В виду обнять. Тогда наступает черед толкования, которое имеет своей задачей расширить понимание закона.
Примером ограничительного толкования может служить изъяснение Сената, что опекуны за труды свои получают вознаграждение в размере 5 % из доходов малолетнего (т. X, ч. 1, ст. 284) только чистых, а не валовых, хотя закон такого ограничения не делает, но словесное выражение, очевидно, не соответствует мысли закона возложить на опекуна заботы о сохранении имущества опекаемого.
VI. Для выяснения мысли, содержащейся в законе, толкователь может прибегнуть к различным приемам. Он обращается к грамматическому смыслу тех слов, которые употреблены в законе; он может выяснить мысль логическим сопоставлением одних частей закона другим; он воспользуется историческими данными, вызвавшими повеление закона; он сопоставит данную статью- с тем местом, какое она занимает в общей системе. Эти различные приемы толкования дают основание для различения видов толкования.
1. Грамматическое толкование состоит в разъяснении содержания закона при помощи этимологических и синтаксических правил языка, при помощи значения тех слов, которыми воспользовался законодатель. Например, когда закон говорит о дисциплинарной власти родителей, то, пользуясь общепринятым значением этого слова, мы должны признать эту власть только за отцом и матерью, но не вообще за восходящими родственниками. Если законодатель употребляет какое-либо выражение в определенном смысле, мы не вправе опираться на не совпадающее с техническим общежитейское словоупотребление; например, выражение «крестьянский двор» на юридическом языке имеет не то значение, какое ему придается в разговорном.
2. Логическое толкование есть выяснение мысли, содержащейся в законе, на основании сочетания слов, употребленных в законе для ее выражения. В противоположность грамматическому толкованию, имеющему дело с отдельными словами или с грамматической расстановкой слов, логическое толкование основывается на взаимном соотношении выраженных в законе словами представлений. Например, в ст. 220 т. X ч. I несовершеннолетнему дозволяется управление его имением и в то же время запрещается совершать сделки какого* либо рода. Логическое сопоставление частей статьи приводит к заключению, что закон имеет в виду запретить сделки, выходящие за пределы управления.
3. Прибегая к исследованию исторических условий, при которых создавался закон, с тем, чтобы из них уяснить мысль закона, толкователь прибегает к историческому толкованию. Примером такого приема толкования может служить решение Сената о неприменимости давности владения к церковным землям, которое, на основании такого же приема, было в литературе опровергнуто.
4. Наконец, систематическое толкование прибегает, для разъяснения мысли данного закона, к сопоставлению и противопоставлению его с другими статьями. Систематизированный кодекс открывает широкое поле для такого приема. Напротив, Свод, составленный из статей, различных по времени происхождения и нередко случайно вставленных на данное место, крайне затрудняет пользование приемами систематического толкования. Примером такого толкования может служить сопоставление ст. 711 и 1513 со ст. 712 и 1514 т. X ч. 1, для выяснения, насколько необходима передача для приобретения права собственности на движимость.
VII. Возможно, что на рассмотрение суда представится случай, который прямо законом не разрешается, потому что законодатель, составляя правило, упустил из виду некоторые отношения или не мог предвидеть их, потому что во время издания закона не существовало таких бытовых отношений. Если непредусмотренные отношения близко подходят к тем, которые определены законом, и нет основания предполагать, что законодатель определил бы их иначе, следует восполнить эту «неполноту» диалогическим толкованием. Так, например, закон (т. X, ч. 1, ст. 533') устанавливает; что передача родового имения в пожизненное пользование должна происходить по описи. Для благоприобретенных имений такого правила нет, но наша практика устранила неполноту, воспользовавшись аналогическим толкованием (кас. реш. 1878, №7). Наконец, может быть, что неизвестный случай совершенно не предусмотрен законом и нельзя распространить применение даже на сходство отношений. Тогда обнаруживается «недостаток» закона, в случае которого устав гражд. судопроизводства обязывает судебные установления основывать решение на общем смысле законов (ст. 9), называемом Иначе аналогии права. Суд в этом случае должен принять во внимание те общие правила, принципы, которые положены в основу законодательства и с этой точки зрения создавать норму на данный случай. Конечно, чем казуистичнее законодательство, тем эта задача труднее. Если принять в соображение, что аналогия права применяется там, где обнаруживается недостаток соответствующего закона, то, очевидно, что аналогия не может быть причислена к способам толкования законов, а составляет особый прием, стоящий рядом с толкованием законов.
VIII. Особое значение имеет у нас толкование кассационных департаментов сената в виду того, что решения и определения их, которыми разъясняется точный смысл законов, публикуются во всеобщее сведение, для руководства к единообразному истолкованию и применению их (Уст. гражд. суд., ст. 815). Обязательная сила данного сенатом толкования распространяется только на тот случай, который подал повод к кассации и в отношении того суда, куда дело передано сенатом (Уст. гражд. суд., ст. 813). Опубликование решения сената имеет важное значение в том смысле, что силою своего нравственного авторитета они могут склонять все суды Империи к однообразному пониманию и применению законов и тем устранить разногласие, столь вредное для твердости бытовых отношений. С этой точки зрения кассационные решения могут иметь такое же значение источников права, как и наука, т. е. они убеждают в правильности своего толкования, но обязательная сила им чужда. Однако сенат идет дальше и придает своим решениям не только нравственное, но и юридическое значение, предполагая их обязательность для судов на будущее время, т.е. придает им силу закона. Исходя последовательно из взгляда на кассационное решение, как на закон, сенат находит, что чттоЕпнну """ШШ, нтитяпЕ^1 с последовавшими уже разъястениямисената. .составляет само по^себа повод к кассации (кас. реш. 1870, №Т398)Г шГнигде в нашем законодательстве не пртЯйано за сенатом права издавать законы, его нельзя открыть и в ст. 815 Устава гражд. судопроизводства. Наши ученые юристы с поразительным единодушием отрицают юридическую обязательность кассационных решений.
Литература: Малышев, Курс общего гражданского права, I, стр.318-355; Шершеневич. К вопросу о системе гражданского права («Юр. Лет.» 1892, № 9).
Под именем юридической нормы понимается выработанное самой жизнью или установленное законодателем правило, которое регулирует путем принуждения взаимные отношения между гражданами. Совокупность норм или положений, объединенных единством содержания, внутреннею связью по предмету определения, составляет юридический институт, как, например, институт опеки, залога. Совокупность юридических норм или институтов, действующих в пределах известной территории, составляет положительное право данного народа (термин «положительный» выдвигает противоположность между исторически сложившимся порядком и идеальным естественным правом). Классификация институтов представляет собою систему права.
Вопрос о системе права возникает в истории сравнительно поздно. Первоначальные сборники народных обычаев и законов содержат и излагают нормы в хронологическом порядке их появления, так как и сами нормы создаются казуистически, смотря по обстоятельствам, вызвавшим их существование. Эти нормы, вне всякого обобщения, следуют друг за другом в совершенно случайном порядке. Только иногда встречается стремление выдвинуть вперед более важные нормы, каковыми обыкновенно являются в представлении малоразвитого юридического быта нормы процессуальные.
Первою научной системой мы обязаны римским юристам: «Omne jus, quo utimur, говорит Гай, vel ad personas, vel ad res, vel ad actiones pertinet», так что система права представляет три отдела: personae, res, actiones. В основании этой системы лежит совершенно верная мысль, что лггпрпппптнпшаппп птнтгмпт и существующими между лицами по поводу вещей, следовательно система имеет в виду три существенных элемента права: субъект, объект и сделки. Так как эта система была принята в римских институциях, то она называется обыкновенно римской системой или институционной. Она легла в основание французского гражданского уложения, а из Франции перешла в другие страны. Той же легальной системы придерживается научная литература Франции, Италии, Бельгии, а также Англии. Римская система страдает важными недостатками, во-первых, чрезмерной общностью, ослабляющей само значение классификации, и во-вторых, педагогическими неудобствами, в виду полного отсутствия постепенности в раскрытии правовых начал, невозможности последовательно переходить от простых к сложным нормам.
Более приближается к требованиям научной классификации германская система или пандектная, получившая распространение в прошлом столетии, особенно благодаря авторитету Савиньи. Гражданское право делится на четыре группы: 1) вещное, 2) обязательственное, 3) семейное и 4) наследственное; всем им предшествует общая часть, содержащая положения, общие всем четырем группам. Эта система была общепринята в германской юриспруденции при изложении пандектного и германского права. Здесь же, в Германии, она проникла и в законодательную сферу. Прежде всего она была принята саксонским законодательством и легла в основу гражданского уложения 1863 года. Та же система, как национальная, была принята составителями проектов германского гражданского уложения 1888 и 1896 гг. с той только разницей, что обязательственное право (Schuldverhaltnisse) без достаточного, впрочем, основания, поставлено ранее вещного.
Германская система имеет несомненные преимущества перед римской. Понятия о субъекте и объекте, как и некоторые другие, составляющие необходимые условия правоотношений, рассматриваются Предварительно в общей части. Далее следуют четыре группы гражданских прав в возрастающей сложности. Самый простой отдел системы составляет право, определяющее отношения одного лица к другим по поводу непосредственного обладания и пользования предметами внешнего мира. Обязательственное право, имеющее своим главным содержанием взаимный обмен вещей и услуг, предполагает уже знакомство с вещным правом, потому что многие договоры направлены к установлению вещного права. Семейное право представляет отношение одного субъекта к другим, не только личное, но и имущественное, следовательно предполагает знание вещного и обязательственного права. Наконец, наследственное право, основанное на переходе, по случаю смерти лица, прав на имущество, в состав которого входят вещные и обязательственные права, к лицу, которого право наследования вытекает чаще всего из семейственных отношений, предполагает предварительное ознакомление с вещным, обязательственным и семейным правами. Эта постепенность взрастающей сложности, предположение в последующем изложении знакомства с предшествующим, составляет наиболее ценную сторону германской системы.
Но она имеет также слабые стороны, которые несколько уменьшают ее научное значение. Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что германская система рассчитана на то только содержание, которое заключается в пандектах. Между тем жизнь выдвинула немало новых правоотношений, неизвестных римскому праву, которые не находят себе места в германской системе, например, институты авторского, художественного, музыкального права. Современный экономический, главным образом торговый, оборот создал такие институты, как привилегия на промышленные изобретения, право на фирму, на клеймо, на фабричные рисунки и модели. Во-вторых, слабая сторона германской системы заключается в отсутствии общего начала, по которому систематизируются институты. Если вещное и обязательственное права стоят рядом, вследствие глубокого различия их, как юридических средств, как способов обеспечения интересов, то наследственное право, составляя комбинацию вещных и обязательственных прав, не может стоять на одной доске с ними. Выделение семейного и наследственного права не основано на том признаке, который взят для различия вещного и обязательственного права. Таким образом, германская система допускает нарушение основных условий научной классификации, которая должна а) обнимать весь материал, подлежащий изучению данной науки и b) обладать единством в признаках объединения и различия.
Однако этот научный недостаток не лишает германскую систему ее педагогических достоинств. Поэтому, за отсутствием лучшей системы, а также в виду учебной цели настоящего руководства, в основу его будет положена именно эта система с некоторыми изменениями, со включением тех институтов, которые, как было указано, не вошли в нее. Таким образом, все изложение будет разделено на следующие, отделы: 1) общая часть, 2) вещное право, 3) исключительное право, 4) обязательственное право, 5) семейное право и б) наследственное право.
Литература: Коркунов , Лекции по общей теории права, стр. 137-165; Муромцев, Определение и основное разделение права, 1879, стр. 53-93; Гримм, Юридическое отношение и субъективное право («Ж. М. Юл 1897., апрель и май); Гримм, Основы учения о юридической сделке, 1900.
Юридическим отношением будет всякое бытовое отношение, когда и насколько оно определяется юридическими нормами. Юридическое отношение - это только одна сторона бытового отношения, отвлечение от цельного жизненного явления. Положим, одно лицо предоставляет другому в пользование за вознаграждение свою землю; в этом отношении, связующем ббоиХГббнаружи-вается экономическая сторона, насколько они руководствуются хозяйственными соображениями, например, при определении величины арендной платы; имеется нравственная сторона, насколько они подчиняются нормам нравственности, например, при отсрочке арендной платы ввиду плохого урожая. В этом же отношении имеется и юридическая сторона, насколько один приобретает право требовать от другого, а последний обязывается исполнить предписываемое юридическими правилами, например, внести в срок установленную арендную плату,
Отвлеченное от цельного жизненного явления, частно-правовое отношение представляет собой основанное на юридическом факте coomeeQ&mettt права и
обязанности, копюьтаналаиаатпи;^ меЖдУ~/ПЩОМ$ lipaBy СООТВеТСТВуёт
всегда обязанность, - представление об одном неразрывно связано с представлением о другой. Юридические отношения в области публичного права не обладают указанным сейчас признаком, характерным для частно-правовой сферы. В публичном праве существуют юридические отношения, в которых имеется Только' обязанность, без соответствующего права. Гак, например, отношение судебного следователя К обвиняемому составляет юридическое отношение, насколько оно определяется законом, но здесь налицо только обязанности следователя, и если иногда говорят о праве его, например, арестовать подозреваемого, то это только в смысле обязанности, при наличности указанных в законе условий, подвергнуть преступника задержанию.
Общественная жизнь создает массу самых разнообразных конкретных отношений, которыми обязаны отдельные члены общества и с которыми поэтому приходится иметь дело суду. Совокупность конкретных юридических отношений составляет правовой быт народа. Отделяя в повторяющихся юридических отношениях наиболее общие признаки и оставляя в стороне все те индивидуальности, с какими появляются в жизни конкретные отношения, мы получим типичные юридические отношения, с которыми имеют дело законодатель и наука. Так, например, отбросив в договоре имущественного найма все разнообразие сроков, размера it форм арендной платы, мы сохраняем типичную обязанность вознаграждения, лежащую на арендаторе.
Юридическое отношение разлагается на следующие элементы: субъекты, объдпудваво^обязанность.
I. Юридическое отношение предполагает наличность, по крайней мере, двух лиц. Одно лицо, которому принадлежит право, носит название активного субъекта, иначе субъекта права; другое лицо, на котором лежит соответствующая обязанность, называется пассивным субъектом. Число пассивных субъектов от одного (в обязательстве) достигает числа всех сограждан активного субъекта (в собственности). Весьма ошибочно мнение некоторых юристов (например у нас Победоносцева), предполагающих возможность юридического отношения, в котором был бы только один субъект, активный. Определяют право собственности, как отношение лица к вещи. Но( юридическое отношелиг у?му«гм" только между лицами._)Где нет общества, там нет и права, а следовательно, и юридических отношений. Робинзон Крузо господствовал над всем островом, имел необходимые для его потребностей предметы, но отношение его к ним было только фактическое.
По числу субъектов различаются между собою абсолютные права, и относительные. Права абсолютные - это т^. п устрыя прпву якпптпт4 ууРътк-та соответствует обязанность всех его сограждан и которые потому охраняются против ка*дбГо, забывшего лежащую на нем обязанность. Сюда относятся: а) вещные права (собственность, права на чужую вещь), Ь) исключительные права (авторское, художественное, музыкальное, фирменное, привилегии на промышленные изобретения и некоторые другие), с) права личной власти (мужа, родителей, опекунов). Правами относительными называются те, в которых праву активного _субъекта соответствует обязанность известных определенных субъектов, одного или нескольких. £>тот^а^фяд^ставля^ ные права,
2. Каждое юрйдачгёкое отношение возникает по поводу известного интереса, преследуемого членами общества. Объектом юридического отношения является дудсгво пдуп^дгвления интереса. Такими средствами являются: а) вещи, как часть внешнего мира, Ь) действия других лиц. Когда объект юридического отношения составляют вещи, то отношение носит названне_вешного
Права: КОГДа'объеУТУ^ mnSffffS ПЛ»<ТЬцЯ Других .|дщ, тг> - пДтятяпытгввннпгг»
или права личной власти, или, наконец, исключительных прав. Очевидно, юридическое понятие об объектах права соответствует экономическому представлению о благах. Спорным представляется вопрос, не следует ли к перечисленным объектам присоединить еще один вид - собственные силы субъекта, что составило бы разряд так называемых прав на собственную личность (права на жизнь, здоровье, физическую неприкосновенность, умственную способность, честь). Но собственные силы, данные человеку природой, представляют возможность осуществления интереса при их помощи без посредства других лиц, а потому и не могут составить объекта юридических отношений. Точно так же и тело человека не может быть объектом юридического отношения, пока от него не отделились части. Например, волосы могут быть проданы, оперированная нога может быть завещана, но объектом права они становятся лишь по отделении. И, наоборот, все искусственно введенное в человеческий организм и ставшее его составной частью выходит из круга объектов, например пломба, вставные зубы, глаз. Соединение в одном лице субъекта и объекта противоречит самой природе права. Признание физических и нравственных сил человека объектом права противоречит философскому понятию об объекте, как о чем-то, находящемся вне воспринимающего субъекта.
3. Из юридического отношения обнаруживается прежде всего право, которое называется субъективным или правомочием. Под именем jnpaea в
ность осуществления интереса, а) Гарантируя юридическую возможность осуществление интереса; lyroyTciSHe препятствий со стороны других лиц, объективное право ,
не обеспечивает фактической возможности. Известный
субъект может иметь права, обеспеченные от препятствий со стороны других лиц, но неосуществимые по фактической невозможности, например богач, который по болезни не может пользоваться принадлежащими ему благами, обладатель верховой лошади, который не умеет ездить. Ъ) Так к^ксубъективное право обусловливается объективным, то оно не может стоять в протйВотяаши с ним^поэтому суоъекТНвйое право не возникает, когда объектом юридического отноцВИия-яюциинл вещи. НзъятШ Нз обращения, или действия, недозволяемые законом, с) tax как субъективное право представляет юридическую возможность осуществления интереса, то оно не может возникнуть без действительного интереса, имущественного или нравственного. Если такой интерес существовал в момент установления отношения, но впоследствии отпал, то вместе с ним прекращается и субъективное право. Субъективное право не теряет своей силы в том случу, когда осуществление обеспечиваемого им интереса сопряжено с нарушением интересов других лиц. новейшее германское уложение устраняет действие субъективного права, когда для осуществления его нет иного интереса, кроме желания причинить вред другому (§ 226, Chikaneverbot).
Весьма распространенным в .прежнее время было определение, построен-. ное на воле субъективного права. к^я^ггипцп* "р«ют определяли, как обеспе-\ чгнную nfhitimmii"" правой пйпясть проявления .воли. Успех такого взгляда
.
^ | поддерживался авторитетом Савиньи и Пухты. Особенно удачной казалась краткая формула Виндшейда, избранная им для понятия субъективного права, -Wollen-dOrfen. Несостоятельность определения, имеющего в основании своем волю субъекта права, обнаруживается из того, что с этой точки зрения необхо-димо отвергнуть .субъективное право за теми. . »тт?
^
волей, кж1ШЛолетние, сумасщешпне МПЖПУ """М Т" _•*« •му^нодатепьства признаюх.за ними права! Рассматриваемое определение не спасается тем, что за
малолетних или ЬйумНых проявляют волю их опекуны, так как этот случай именно обнаруживает, что субъастивное право может прин?1па*ать н» т"»у кто проявляет волю. В частности относительно пресловутой формулы Винд-шеАда следует заметить, что она содержит в себе неверную мысль, будто можно стеснять желания, тогда как в действительности можно стеснять только действия. Со времени Иеринга начало распространяться понятие о субъективном праве, построенное не на воле, а Hajmrepece-Сам Иеринг дал неудачную формулу своему взгляду, определив субъективное право, как юридически
защищенный интерес! Здесь смешаны в одно сущность субъективного права и
его цель. Целью права является, несомненно (и в установлении этого факта
неоцененная заслуга Иеринга), обеспечение интересов общества и отдельных
лиц, но это не составляет еще сущности права, как средства к достижению
указанной задачи. Поэтому в последнее время некоторые стали соединять в
понятии о субъективном праве оба основания, - волю и интерес, как, например,
Беккель, Шуппе, Иеллинек. -1"'" г-с
4. Обязанность, лежащая на пассивных субъектах, может состоять или в положительном действии или в воздержании от такового. В правах относительных определенный пассивный субъект обязывается что-нибудь сделать в пользу активного субъекта: передать вещь, оказать услугу и т. п. В правах'абсолютных, напротив,Твое naccjniHHe_cj^b«r™_96Rj.bniaiarae _к воздержанию Так, вещные права порождают обязанность всех и каждого не пользоваться той вещью, исключительное "пользование которою обеспеченно субъекту права; права исключительные обязывают всех не совершать таких действий (распространение книг или товаров с клеймом, исполнения музыкальных пьес и т. п.), исключительное исполнение которых обеспечено субъекту права и которые, в- силу этого обстоятельства, приобретают особенную экономическую ценность; права личной власти обязывают всех не посягать на присвоение того объекта, который, в виду его нравственного значения, предоставлен исключительно субъекту права (сожительство жен, детей, опекаемых).
Связь между правом и обязанностью в юридическом отношении возникает в силу юридического факта, под которым понимается всякое обстоятельство, влекущее за собою по закону те или иные юридические последствия. 1иридиче-ский факт возникает или по воле лиц, вступающих в юридическое отношение, и тогда это будет юридыыедкое действие (сделка, правонарушение) или же помимо их воли, тогда это будет юридическое событие (истечение срока, смерть, рождение). Юридические факты могут Рыть представлены в следующей схеме:
Юридические факты
1. Юридические действия I 2 Юридические события
а) Сделки б) Правонарушения |
Юридические отношения не находятся постоянно в состоянии покоя, но подлежат движению в гражданском обороте. - они удтяняппиияютм, мчуима-ются, прекращаются? ——-—
Г Установление юридического отношения имеет место тогда, когда известный юридический факт связывает право с известным субъектом, возлагая одновременно обязанность на других. Если отношение по данному объекту устанавливается впервые, то это будет возникновение права, например создание художественного произведения, заключение займа. Если же в существовавшем уже отношении право переходит к новому субъекту, то это будет переход права, например покупка дома, приобретение векселя. Переход права на один или несколько определенных объектов составляет частное преемство, например покупка лошади, передача векселя. Такой переход может произойти или по воле первоначального субъекта права или помимо его воли. Переход права по воле первоначального субъекта возможен только относительно имущественных, но не личных прав. Переход имущества составляет общее преемство, наследование. Различие между частным и общим преемством не количественное, а качественное, потому что в первом случае новый субъект, преемник, занимает место только активного субъекта, тогда как во втором он входит в положение и пассивного субъекта, которое занимал его предшественник. Относительно перехода права действует общее правило, что право преемника по своему объему тождественно с правом предшественника, хотя в интересах торгового оборота допускаются некоторые исключения из этого правила.
2. Прекращение юридического отношения между лицами происходит тогда, когда разрывается связь между его элементами, вследствие устранения субъекта, уничтожения объекта, нарушения соответствия между правом и обязанностью. Это имеет место в случаях: отречения, отчуждения, потери прав, слияния права и обязанностей, прекращение права в тесном значении слова.
a) Отречение есть одностороннее изъявление воли активного субъекта, направленное к разрыву существовавшей до того времени связи его с правом. Отречение возможно только относительно имущественных прав, как, например, оставление вещи на произвол, отказ от наследства. Таковы случаи отречения: со стороны пароходного общества, публично отказывающегося от всяких прав на затонувшее судно; со стороны автора, отказывающегося печатно от всяких исключительных прав на издание своего литературного произведения. Относительно чисто личных прав, связанных с самой личностью активного субъекта, отречение недопустимо. Нельзя отречься от прав мужа, опекуна, отца, от присвоенной лицу по закону дееспособности, права вступать в договор, от права прибегать к судебной защите. Отречение может быть взято назад только тогда, когда оставленный объект не составил предмета нового отношения, между другими лицами, например при оставлении вещи, пока ею не завладело другое лицо; напротив, отречение от наследства имеет бесповоротное значение, потому что в тот же момент право наследования переходит к другому наследнику.
b) Отчуждение права есть добровольная уступка места активного субъекта определенному лицу. Последним признаком отчуждение отличается от отречения, при котором заместитель не намечается. При отчуждении отношение изменяется лишь в том, что один активный субъект заменяется другим. Под это понятие подходит передача вещей, обязательств. Неотчуждаемы все те права, от которых лицо не может отречься, за исключением передачи отцовской власти по усыновлению. Последствием отчуждения права является приобретение права со стороны другого лица, в том же объеме, поэтому отчуждение бесповоротно.
c) Потеря права есть исключение активного субъекта помимо его воли из ' юридического отношения. Такая потеря наступает по приговору уголовного суда эа совершенное преступление - это лишение прав, личных и имущественных. Гражданский суд не может лишить прав, потому что его задача ограничивается только определением того, кому в действительности принадлежит право. Только исполнение его решения может иметь своим последствием лишение ответчика прав. Потеря права может наступить вследствие юридических событий, с которыми закон связывает потерн прав, например в силу давности. Потерянные права или приобретаются другими лицами (имущественные), или прекращаются (супружеские, например). Потерянные по судебному приговору права могут быть восстановлены по Высочайшему повелению (т. XI, ст. 12). Кроме лишения прав по суду, связь с данным субъектом, помимо его воли, прерывается со смертью его и поступлением в монашество.
d) Слияние есть соединение в одном лице соответствующих друг другу прав и обязанностей, например когда по смерти кредитора права его переходят по наследству к должнику. Подобное слияние, как основание прекращения отношения, невозможно в правах вещных, потому что соответствующая обязанность лежит не на одном определенном лице, а на всех согражданах.
e) Прекращение прав в тесном значении слова наступает тогда, когда само юридическое отношение бесповоротно прекращается. Это имеет место при потере личных прав, а также в случае гибели объекта отношения, как, например, со сгоревшим домом прекращается и отношение, установленное договором найма, £ достижением совершеннолетия опекаемого прекращается власть над ним опекуна.
3. Изменяются юридические отношения, установленные между известными лицами, по данному объекту в таком же разнообразии, как разнообразно и содержание самих отношений, например при договоре поставки одновременная плата заменяется по соглашению периодическою, объем права требования сокращается вследствие частичной уплаты, обязательство усложняется присоединением к нему другого, дополнительного права, право собственности на землю расширяется в количественном отношении от приращений и т. п.
Литература:Азаревнч, Физические лица, как правовые субъекты («Зап. Нов. Унив.» 1883); Васьковский, Учебник гражданского права, стр.47-55; Дювернуа, Чтения по русскому гражданскому праву, т. I, стр. 257-372; Анненков, Система, I, стр. 122-214;КнстяковскиЛ,Поняшеосубъекгеправ(«Ж. М.Ю.» 1903,№8).
I. Возникновение и прекращение правоспособности. Субъектом права может быть лицо, способное вступать в юридические отношения, т. е. иметь права собственности, приобретать право требования, обязываться к известным действиям. Способность иметь и приобретать права, т. е. быть субъектом прав и обязанностей, называется правоспособностью (Rechtsfa higkeit, jouissance des droits), которая в настоящее время составляет достояние каждого человека. Теперь уже нет ни рабов, которые были только объектами права, ни крепостных, которые составляли принадлежность земельного участка.
Способность самостоятельно устанавливать отношения посредством юридических сделок называется дееспособностью (Geschaftsfahigkeit, exercise des droits). Дееспособность предполагает правоспособность: дееспособные должны быть правоспособны, тогда как правоспособные могут и не быть дееспособны. Если правоспособность связывается с лицом каждого человека, то дееспособность, по различным соображениям, подлежит разнообразным ограничениям. Так, малолетний обладает полною правоспособностью, - он является субъектом прав собственности и обязательств, перешедших к нему по наследству или приобретенных за него и в его пользу опекуном, но сам он не может ни купить, ни продать, ни совершить договора. Напротив, монашествующие - лица неправоспособные, потому что по общему правилу они не могут стать субъектами тех прав, какие приобретаются всеми прочими гражданами.
Русскому законодательству известны оба термина, правоспособность (т. X, ч. 1, ст. 146) и дееспособность (т. XVI ч. 1, Уст. гражд. суд. ст. 1681), но без всякого разграничения соединяемых с ними понятий. Точно так же и судебная практика не различает этих понятий (см., впрочем, кас. реш. 1896, М> 44).
Так как правоспособность присуща ныне каждому человеку, то она возникает с началом его существования. Следует ли отнести этот момент к зарождению или к рождению человека? Некоторые постановления нашего законодательства дают возможность предположить, что оно связывает правоспособность с моментом зарождения. Жизнь зародыша охраняется уголовным законом (Улож. о как. ст. 1451, 1452), при открытии наследства зародыш влияет на переход его (т. X, ч. I, ст. 1106), лишение всех прав состояния не распространяется на детей, рожденных после осуждения отца, если только они были зачаты до этого момента (Улож. о нак. ст. 24, т. IX, ст. 10). Тем не менее следует признать, что правоспособность возникает не ранее, как с момента появления на свет живого существа. Запрещение умерщвления плода имеет в виду нравственное чувство общества, влияние зародыша на наследование обуславливается интересом будущего субъекта, а в предоставлении прав состояния детям, рожденным после лишения самого отца этих прав, проявляется лишь снисходительность, отодвигающая логический вывод. Не зародыш, а родившийся ребенок оказывает влияние на юридические отношения, причем это влияние относится к тому моменту, когда он был еще зародышем. Рождение составляет настолько необходимое условие для правоспособности, что появление мертвого ребенка лишено юридического значения, и зародыш рассматривается, как бы никогда не существовавшим. Если ребенок родился живым, то он тем самым приобрел правоспособность, хотя бы после того вскоре умер. Это обстоятельство имеет большое значение в наследственном праве. Наше законодательство не требует, подобно французскому, чтобы ребенок родился не только живым (vivant), но и способным к жизни (viable).
Правоспособность, составляющая юридическое свойство каждого человека, продолжает сохраняться от рождения до наступления такого факта, который разрывает эту связь. Таким фактом, с которым соединяется прекращение правоспособности данного лица, является его смерть.
Смерть лица прекращает связь умершего субъекта прав с тем кругом юридических отношений, в который он себя поставил в течение своей жизни. Приобретенные им права, за исключением чисто личных, находят себе нового субъекта. В виду важных юридических последствий, смерть не предполагается, а должна быть удостоверена несомненными доказательствами. Предположений в пользу смерти отсутствующего лица на основании достигнутого им возраста наше законодательства не устанавливает.
Однако в некоторых случаях обстоятельства не дают возможности удостоверить самый факт смерти или точный момент ее, а потому по необходимости приходится прибегать к предположениям. Таковы случаи безвестного отсутствия и одновременной смерти двух лиц.
а) Безвестно-отсутствующим называется лицо, которое, покинув свое постоянное местожительство, не дает о себе никаких известий, так что не имеется сведений о его пребывании (т. IX, ст. 7). Неопределенное состояние имущества, оставшегося без активного субъекта, представляет настолько значительное неудобство, что закон стремится прекратить оставленные отсутствующим юридические связи. С этой целью закон прибегает к предположению, что лицо, бросившее свое имущество и семью и не дающее о себе вести, вероятно, умерло. Удостоверение в безвестном отсутствии производится следующим порядком. Каждое заинтересованное лицо - наследники, казна (кас. реш. 1890, № 129), кредиторы, а также чины прокурорского надзора, могут просить суд об учинении публикации о безвестно-отсутствующем и о принятии мер к охранению его имущества (Уст. гражд. судопр., ст. 1451). Окружной суд, если признает представление доказательства достаточно подкрепляющими предположение безвестного отсутствия, делает публикацию и назначает опекуна для защиты его прав и охранения его имущества (ст. 1453). В выборе лиц для исполнения этой обязанности суд не стеснен и может назначить как родственников, так и посторонних лиц. В продолжение 5 лет с момента первой публикации течет первый период безвестного отсутствия. В случае возвращения отсутствовавшего, опека прекращает свое действие, имущество принимается явившимся. Если же безвестно-отсутствующий не явится в течение первого периода, то, по просьбе лиц, которые возбудили производство о признании безвестного отсутствия, или же наследников, которые явятся ко времени окончания этого первого периода, суд приступает к рассмотрению дела, т. е. производя вторичное исследование о безвестном отсутствии, постановляет признать субъекта оставленного имущества безвестно-отсутствующим. Последствия пятилетнего безвестного отсутствия следующие: а) брак, по просьбе оставленного супруга, расторгается епархиальным начальством, которое с формальной стороны руководствуется особыми правилами для признания безвестного отсутствия (т. X, ч. I, ст. 54); Ь) имущество его переходит в управление к его законным наследникам или лицам, в пользу которых безвестно-отсутствующий оставил завещание. С этого момента начинается течение второго периода. Если в первый период имелись в виду интересы отсутствовавшего, то во второй период, вследствие усилившейся вероятности смерти его, принимаются во внимание интересы наследников. Наследники, явившиеся вновь после постановления судом определения о признании безвестного отсутствия, должны быть также допущены к управлению наравне с теми, которые обращались с просьбою в суд. Доходы с имущества поступают бесповоротно в пользу лиц, которым вручается управление, потому что они должны быть рассматриваемы не как опекуны, а как добросовестные владельцы. Так как переход имущества в управление наследников обуславливается предположением смерти безвестно-отсутствующего, то опровержение предположения личною явкой последнего дает ему право просить о возвращении ему имущества (Уст. гр. суд., ст. 1459). Потребленные наследниками доходы ему не возвращаются. Наконец, о истечением 10 лет со времени первой публикации вероятность, в силу законного предположения, сменяется уверенностью в смерти отсутствующего, и имущество его превращается в открывшееся наследство. По истечении этого срока безвестно-отсутствующий теряет свои права и не может уже более просить о возвращении ему имущества (Уст. гр. суд., ст. 1459; кас. реш. 1892, № 97). Если же наследников не оказалось, то имущество, как выморочное, переходит в казну. Предположить иное, т. е. что после десятилетнего безвестного отсутствия наследство не открывается, что имущество его остается в опеке и что возвращение его может быть всегда потребовано явившемся, - значило бы допустить неопределенное состояние имущества на вечные времена. Особенно, если принять во внимание, что нашему законодательству не известно предположение смерти, основанное на престарелом возрасте отсутствующего, то мы придем к заключению, что и через сто, двести лет, с момента первой публикации имущество будет продолжать считаться принадлежащим несуществующему лицу.
Описанные сейчас последствия безвестного отсутствия далеко не могут считаться общепризнанными. Некоторые выражают сомнение, чтобы 10-летний срок лишал отсутствующего его прав на имущество, и основываются при этом на ст. 7, т. IX, где говорится, что права безвестно-отсутствующего «приостанавливаются)». Приостановка не есть прекращение, говорят сторонники этого взгляда. Но неопределенному смыслу этого выражения следует противопоставить ясный смысл ст. 1244, т. X, ч. 1 и ст. 1459, Уст. граж. суд., где говорится о возвращении имущества явившемуся до истечения 10-летнего срока, чем отрицается возвращение по истечении этого срока. Еще менее признанным является взгляд о предоставлении наследникам во второй период пользования имуществом безвестно-отсутствующего. Так как в ст. 1244 т. X, ч. 1 говорится о возвращении имущества «со всеми доходами со времени взятия в присмотр», то, говорят, никаких прав на это имущество быть не может (Кас. реш. 1892, №97). Но такое толкование равносильно отрицанию всякого значения за ст. 1456 Уст. граж. суд., потому что тогда совершенно непонятно, в чем могут заключаться интересы лиц, побуждающих суд установить истечение первых 5 лет.
Наш закон знает особый случай, когда безвестно-отсутствующим признается лицо, существование которого и даже, может быть, место нахождение в точности известно. Такой случай представляет пребывание за границей более 5 лет, считая с того момента, когда истек срок выданного ему для этой цели паспорта (т. IX ст. 7; Ул. о нак. ст. 327). Опека над имуществом таких лиц учреждается губернским начальством по просьбе наследников или по собственной инициативе. Если отсутствующий не возвратится, имущество его остается в опекунском управлении по смерть его (т. IX, ст. 7, приложение ст. 3). Если отсутствующий, возвратясь в Россию, докажет, что не мог явиться в срок на вызов по уважительной причине, то имущество ему возвращается. Если же он не вернется или, возвратясь, не предоставит основательных оправданий неявки, то имущество остается в опеке до его смерти, когда оно переходит к наследникам (там же, ст. 4). Закон не предусматривает случая, наиболее вероятного, когда такое лицо не возвратится и притом нельзя будет собрать каких-либо доказательств его смерти.
Ь) При несчастном случае, которому могли подвергнуться совместно несколько лиц, например при убийстве, пожаре, наводнении, кораблекрушении, другими словами, в случае одновременно обнаруженной смерти нескольких лиц, возникает нередко важный вопрос, которое их них умерло раньше. От решения этого вопроса так или иначе зависит нередко порядок наследования. Наше законодательство не дает ответа на этот вопрос,.- ему чужды те положения, которые установлены, по примеру римского права, некоторыми западными законодательствами на основании различия в возрасте и поле: Поэтому прежде всего необходимо обратиться к обстоятельствам, при которых случилось несчастье и на основании их выяснить последовательность смерти. Представим себе, что пароход, пробитый другим пароходом, при столкновении пошел ко дну с находившимися на нем пассажирами, в числе которых было одно их лиц, нас интересующих. В нескольких верстах от места крушения находят лодку, на которой пытались спастись, но неудачно, некоторые из пассажиров. В числе найденных возле лодки трупов находится другое интересующее нас лицо. Основательно предположить, что смерть лица, застигнутого катастрофою в каюте или затонувшего вместе с пароходом, последовала раньше смерти лица, успевшего далеко отъехать от места крушения. Возьмем другой пример. Обнаружено ночное убийство целой семьи, бывшей в одном доме. Следствие может восстановить картину преступления, которая обнаружит, кто был убит ранее и кто позднее. В случае невозможности, на основании обстановки, определить последовательность смерти, необходимо остановиться на предположении, что все лица, о которых идет речь, умерли в одно и тоже время; тогда наследство откроется одновременно после каждого их этих лиц, и ни одно из них не будет иметь наследственных прав после другого.
I. Рождение, смерть и вступление в брак представляют собою факты чрезвычайной важности с точки зрения многочисленных юридических последствий, которые с ними связаны. Поэтому, в интересах правового порядка, необходимо возможно точное установление этих фактов. Доверие к точности и верности установленных фактов рождения, смерти и бракосочетания может быть основано на организации этого дела со стороны государственной власти, на авторитет лиц удостоверяющих.
Регистрация случаев рождения, смерти и брака введена была католическим духовенством в связи с требами, соответствующими этим случаям - с крещением, погребением и бракосочетанием. Духовенство побуждено было к записыванию времени рождения и родителей ребенка, чтобы предупредить в своем приходе возможность браков, противным каноническим .требованиям. При прочной связи населения с землей в прежнее время, жизнь каждого человека протекала обыкновенно в пределах ограниченной местности. Человек женился и умирал там, где родился, где женились и умирали его родители и родственники. Поэтому регистрация духовенства достигала своей цели. К этому обстоятельству присоединились и побочные соображения. За совершение треб духовные получали вознаграждение, а так как, при бедности населения, трудно было одновременно и вперед внести всю сумму, то долг для памяти записывался в связи с фактом, послужившим к тому основанием.
Государственная власть скоро сознала выгоду подобной регистрации и превратила эти добровольные действия в обязанность духовенства, указав ему и правила, которых оно должно было держаться в этих случаях.
Неудобство такого порядка сказалось со времени распространения протестантства. Протестанты не желали обращаться к духовенству католическому за регистрацией рождений, смерти, браков, а его духовенство не было уполномочено для ведения записей. Печальные последствия особенно сказались во Франции со времени отмены Нантского эдикта. Французская революция секуляризовала регистрацию актов гражданского состояния. С 1792 года эта задача возложена на гражданских чиновников (oflicier de 1'etat civil), которые удостоверяют означенные факты, независимо от вероисповедания. Того же порядка придерживается с 1874 года Германия, где регистрацию ведут также чины гражданские (Standesbeamt, см. кас. реш. 1899, № 29).
II. С 1722 года и в России засвидетельствование таких важных юридических фактов, как рождение, смертьУ брак возложено на приходское духовенство. Общего учреждения не -уществует, а для каждого вероисповедания регистрация производится его духовенством. Недостатки такой системы не замедлили обнаружиться, особенно в таком обширном государстве, как Россия, притом вомещающем в своих пределах всевозможные вероисповедания. Не везде можно найти представителей соответствующего духовенства. На больших'! пространствах восточной России, особенно в Сибири, можно не найти католического священника или протестантского пастыря. Приходится долго ждать случая, поездки в далекий город, где находится приход. Но чем больше протекает времени от происшедшего события до момента регистрирования, .тем меньше уверенности в точности записи. При некоторых условиях случай зарегистрировать может никогда не представиться, и лицо, не по своей вине, останется без метрического свидетельства на всю жизнь, что легко может сделать его бродягой и повлечь самые жалкие последствия для невинного человека (Улож. о • нак. ст. 950). Далее, по своему положению пастырей, духовные лица менее всего -подходят к выполнению столь формальных функций, как регистрация юридических фактов. Многочисленность сект в России ведет за собой уклонение со стороны приверженцев их от обращения к православному духовенству. В результате масса юридических фактов, не удостоверенных надлежащим образом, а это обстоятельство отражается вредно не только на интересах частных лиц, но и самого государства, для которого весьма важно знать с точностью состав своего населения. Разнообразие метрических актов способно затруднить практику при определении их силы и подлинности. Только регистрация со стороны гражданской власти может ввести весьма желательную точность и однообразие в актах гражданского состояния.
III. Священнослужители и причетники каждого православного прихода ведут метрические или приходские книги, разделяемые на 3 части: 1) о рождающихся, 2) о бракосочетающихся, 3) об умерших (т. IX, изд. 1899, ст. 869 и 860). Эти книги выдаются по одной на каждую церковь, (а не порознь на каждого священника) из духовных консисторий, за шнуром и печатью, за подписью в конце книги одного из членов консистории (ст. 862 и 863). По истечении года священнослужители и причетники веденные ими метрические книги отсылают за общим подписанием в консисторию, где они хранятся в архивах, в безопасных от повреждения местах, за каждый год особо, с разделением по городам и уездам (ст. 868 и 869). Записи производятся самим священником или через дьяконов ц причетников. Юридические факты записываются в книги, говорит закон, не на память и с показания семейств (?), но немедленно по исправлении каждой требы, как то: молитв при рождении и крещении младенца, венчания и погребения (ст. 864). Очевидно, что время рождения удостоверяется именно показанием семейств. Метрические свидетельства, как акты гражданского состояния, выдаются только из консистории (ст. 973); следовательно, этот документ можно получить только по отсылке книг в консисторию. Частные лица не лишаются права получить от священников с причтом, немедленно по учинении записи о касающихся до них и членов их семейств случаях рождения, брака или погребения, метрические свидетельства, которые должны представлять собою выпись из приходских книг. Однако, такие свидетельства, которые закон называет предохранительным документом, не заменяют консисторского свидетельства (см., однако, при узаконении детей кас. реш. 1898, № 32, вопр. 16). Чтобы получить силу последнего, необходимо представить его в консисторию на утверждение (ст. 878 и 879). Представляется совершенно неясным на чем основано недоверие к самому священнику и чем оно устраняется после отсылки книг в консисторию, которая не имеет никаких средств проверки обстоятельств дела и принуждена довольствоваться сведениями, доставленными ей причтом.
IV. Указанные правила относятся в равной мере и к актам состояния, удостоверяемым католическим духовенством (т. IX, ст. 881-889). Напротив, для лютеран установлено, что свидетельство, выдаваемое проповедником, имеет полную силу метрического, без утверждения его консисторией (т. IX, ст. 900 и 901). То же постановлено и для реформаторов (т. IX, ч. 1, изд. 1896, ст. 9841). Относительно магометан действуют такие же правила, не сходные с установленными для православного и римско-католического вероисповедания. Ежегодно Оренбургское и Таврическое магометанское духовное правление рассылают, через губернское начальство, приходским имамам шнуровые книги в двух экземплярах, причем для каждого рода юридических фактов даются особые книги, так что каждый приходский имам ведет три отдельные книги - для рождений, смерти и браков (т. IX ст. 906). По окончании года второй экземпляр каждой из этих книг препровождается для хранения обратно в духовное правление. Выпись из приходских книг, выданная имамом или муллою, имеет силу метрического свидетельства (ср. т. IX, ст. 810). Евреям свидетельства выдаются раввинами или их помощниками, но силу метрических получают только по удостоверении городской думою (управою?), куда отсылаются по истечении года метрические книги для хранения (т. IX, ст. 918 и 191). Сами книги выдаются раввинам губернскими правлениями (ст. 914, для караимов см. т. XI, ч. 1, по прод. 1886, прил. к ст. 1097, ст. 25 и 31). Акты, удостоверяющие гражданское состояние старообрядцев, согласно закону 17 октября 1906 года, ведутся духовными лицами, настоятелями и наставниками старообрядческих общин. Книги, отдельные для каждого рода состояния, заготовляются губернскими правлениями (ст. 41). Тем же законом установлен порядок ведения актов сектантами, не признающими духовных лиц. Книги таких сектантов ведутся в городах городскими управами, а в уездах - волостными правлениями (ст. 39). В законе не имеется правил о порядке ведения метрических книг и о метрических свидетельствах для лиц армяно-григорианского, аугсбургского (для Царства Польского прод. т. XI, ч. 1, изд. 1896, ст. 899 и след.) вероисповеданий, для менонитов, ламаитов. Случаи смерти за границею удостоверяются консулом выдачею свидетельства (т. XI, ч. 2; Устав коне., ст. 72). О каждом новорожденном на русском судне консул, по уведомлению шкипера, составляет протокол, значение которого остается совершенно не выясненным.
V. В законодательстве нашем не содержится постановлений о необходимости составления актов гражданского состояния. Конечно, брак не может не быть удостоверен надлежащим образом, но обязанность крещения и уведомления о смерти под угрозой уголовного наказания установлена только для христиан (Улож. о нак. ст. 2091). Остается невыясненным, должны ли духовные лица довольствоваться сведениями, сообщаемыми им лицами, которые обращаются к ним с просьбой, или же они должны сами принимать меры к ознакомлению с обстоятельствами, требуется ли от них юридическая проверка удостоверяемых фактов, и на каких вообще доказательствах должны они основывать свои удостоверения, например происхождения ребенка от таких-то лиц. Пробел весьма существенный.
В всяком случае рождение, смерть и брак требуют установленного удосто-верения. Собственное показание частного лица не может быть принято доказа-! тельством возраста (т. X, ч. 1, ст. 216). Акты гражданского состояния не подле- j жат сомнению в подлинности, а допускают только спор о подлоге (Уст. гражд. суд. ст. 543, однако ср. ст. 1355). За невозможностью получить метрическое свидетельство, а) по неимению метрических книг, или Ь) при сомнительности| обстоятельств, которые в них показаны, могут, в доказательство рождения от ] законного брака, быть принимаемы исповедные росписи, родословные, городе-1 вые обывательские книги, формулярные списки и ревизские сказки, а в дополнение этих актов принимаются показания свидетелей, но не как самостоятельное доказательство (Уст. гр. суд. ст. 1356). В случае а) сомнений, возбуждаемых метрическими книгами, относительно записанного в них брака, а равным образом, Ь) если брак в них вовсе не записан, событие брака может быть доказываемо обыскною книгой, исповедными росписями, гражданскими документами, если из них видно, что именующиеся или именуемые супругами признавались таковыми в присутственных местах и бесспорно пользовались гражданскими правами и преимуществами, зависящими от законного супружества. Доказательством может служить, наконец, н следствие, заключающее в себе показания причта, который венчал брак, бывших при браке свидетелей и вообще знающих о достоверности события брака (т. X, ч. I, ст. 35 и 36).
Литература: Мейер. Русское гражданское право, стр. 56-83; Дювернуа. Чтения по русскому гражданскому праву, I , стр. 298-372; Анненков.- Система гражданского права, I, стр. 152-214; Георгиевский. Признание гражданской неправоспособности по причине безумия, сумасшествия, глухонемоты н немоты («Ж. М. Ю.» 1903, №1); П. Ж и д. Гражданское положение женщины с древнейших времен, 1902.
Относительно дееспособности в русском законодательстве содержится довольно много ограничительных постановлений. Некоторые из них сохраняются только, как исторический остаток, другие, напротив, объясняются разумными требованиями всякого общежития или особенностями современного склада общественных отношений.
1. Возраст. Физическая и психическая зрелость человека наступает нескоро после рождения, и это обстоятельство не может не быть принято во внимание законом. Для уяснения себе отношения к согражданам, для понимания каждого совершаемого акта, для оценки выгоды и ответственности, соединяемые с каждой сделкой, необходимо достижение умственной зрелости и приобретение некоторого житейского опыта. Поэтому ни одно законодательство не допускает дееспособности для малолетних из опасения, что, пользуясь ей, они только повредят собственным интересам. Однако, определение зрелости в каждом отдельном случае представило бы значительные затруднения и грозило бы злоупотреблениями со стороны близких и заинтересованных лиц, показания которых были бы самые важные. Поэтому теперь общепринят другой способ определения зрелости и способности к совершению юридических сделок. Закон, устанавливая один возраст (большею частью 21 год), соединяет с ним предположение о наступившей зрелости. Имея свои преимущества, такой порядок не чужд н недостатков, соединяемых обыкновение с подведением всех случаев под одну норму. Возможно, что лицо достигнет зрелости ранее законной срока и тогда для него было бы тяжело находиться под излишней опекой; возможно, наоборот, что лицо останется умственно неразвитым и По достижении срока и тогда было бы опасным оставить его без руководителя. Неудобство первого рода избегается во французском законодательстве при помощи, так называемых, эмансипации, т. е. признания несовершеннолетнего, начиная с 15 (родителями) или 18 лет (за отсутствием родителей семейным советом) до срока способным стать в положение, сходное с положением нашего несовершеннолетнего. Эта система, если устранить исключительные случаи эмансипации, устанавливает резкий переход от полной недееспособности к полной дееспособности. Напротив, по новому германскому уложению дети до 7 лет совершенно недееспособны, а с 7 до 21 года несовершеннолетние сами заключают сделки, но с согласия опекуна; только для сделок, клонящихся исключительно к их выгоде, например для принятия дара, не требуется и этого согласия (§ 104 п. 1 и § 107). С достижением 18 лет возможна эмансипация, открывающая полную дееспособность (§ 3).
В древнем русском праве мы не находим срока, с которого лицо признавалось совершеннолетним. Вероятно, зрелость определялась в каждом конкрет-' ном случае, Более всего сохранилось указаний на 15-летний возраст, как такой, который допускает свободу свободной деятельности. Так, в Патерик Печерском находится рассказ, как некий муж Иоанн оставил, умирая, своего сына 5 лет другу своему Сергию с тем, чтобы тот, когда сын подрастет, отдал ему золото и серебро; и сын, достигнув 15 лет, потребовал выдачи ему отцовского имущества. В московский период этот срок повторяется довольно часто: дети служилых людей с достижением 15 лет верстались поместьями, по Судебнику 1550 девицы владели данными им на прожиток поместьями только до 15 лет; по Уложению Алексея Михайловича кабала, данная лицом, не достигшим 15 лет, признавалась недействительной. По указу 1723г. дворянам повелено, оставя науку, поступать 15 лет на службу. В 1785 году Екатерина II установила, определенно возраст совершеннолетия в 21 год, что сохранилось и теперь.
Право на полное распоряжение имуществом и свобода вступать в обяза-: тельства приобретаются не прежде, как по достижении 21 года от рождения (т. | X, ч. 1, ст. 221). Наше законодательство не знает эмансипации, но взамен того] оно устанавливает постепенное расширение дееспособности. В этом отношении , существует (т. X, ч. 1, ст. 2131) различие между малолетними (до 17 лет) и j несовершеннолетними (до 21 года). Малолетний не может ни управлять непо-1 следственно своим имением, ни распоряжаться им, ни отчуждать его по каким! бы то ни было укреплениям, а, следовательно, и уполномачивать на то от себя! других (т. X, ст. 217 и 218). Таким образом, малолетний совершенно лишен! возможности совершать юридические сделки: во всех делах его заменяет one-] кун, который сам совершает сделки, ото имени малолетнего.
Однако, сделки, заключенные малолетним, нельзя считать безусловно! недействительными. Так как ограничение дееспособности установлено в ннте-| ресах малолетних, то только с их стороны' или со стороны опеки возможно! опровержение силы заключенной сделки. Контрагенты же малолетнего не могут] освободиться от обязательства ссылкою на недееспособность другой стороны.} Для опровержения сделки, заключенной малолетним, нет необходимости доказывать ее невыгоду для его интересов.
С достижением 14 лет, малолетний может просить о смене опекуна и назначении ему другого лица в качестве попечителя, но на положение опекуна (т. X, ч. 1, ст. 219), причем опека не обязана непременно назначить то лицо, на которое указывает малолетний, даже устранять прежнего. С этим же возрастом соединяются и иные случаи, когда воля малолетнего принимается в соображение при установлении юридических отношений: при ссылке родителей по приговору уголовного суда, дети старше 14 лет по собственному желанию следуют за ними или нет (Уст. о ссыльных, ст. 258), для усыновления 14-летнего требуется его согласие (т. X, ч. 1, ст. 149), малолетним дозволяется делать вклады в ссудо-сберегательных кассах и распоряжаться ими без участия опекуна (т. XI, ч. 2 Уст. кред. по прод. 1895, разд. V, ст. 32). Но вне этих случаев права малолетнего, по достижении им 14 лет, не увеличиваются, и всякое даваемое с его стороны согласие на какой-либо акт считается по-прежнему ничтожным (т. X, ч. 1, ст. 219).
Большую трудность представляет определение объема дееспособности несовершеннолетнего, в виду неясности и противоречий в постановлениях закона. Достигший 17-летнего возраста вступает в управление своим имением; но делать долги, давать письменные обязательства и совершать акты и сделки какого-либо рода, а равно и распоряжаться капиталами, где-либо в обращении находящимися, или получать таковые обратно из кредитных установлений, может не иначе, как с согласия и за подписью своих попечителей, без чего никакие выданные им обязательства не могут считаться действительными (т. X, ч. 1, ст. 220). Очевидно, что лицо с 17 лет приобретает способность совершать само юридические сделки, но только с одобрения попечителя. Сделка, заключенная попечителем самостоятельно, помимо несовершеннолетнего, должна быть признана недействительной (кас. реш. 1876, № 488). Притом это одобрение должно быть даваемо по поводу каждой сделки, а не в виде общего разрешения, потому что это не согласовалось бы с задачей попечительства, состоящей в определении, соответствует ли сделка интересам несовершеннолетнего или нет (кас. реш. 1872, № 1092). Поэтому согласие попечителя должно быть выражено или на самом обязательстве несовершеннолетнего или в особом акте, но так, чтобы не было сомнений, что разрешение дано на совершение именно данной сделки (кас. реш. 1875, № 981). Так как попечитель призван соблюдать интересы несовершеннолетнего, то сделка, заключенная последним в пользу попечителя, должна быть признана недействительной (кас. реш. 1874, № 314).
Наиболее трудным представляется определение того круга сделок, которые несовершеннолетний в праве совершить самостоятельно, не испрашивая согласия попечителя. С одной стороны, закон предоставляет ему управление имением, с другой стороны - запрещает совершение сделок какого-либо рода, что, очевидно, находится в противоречии. Наша практика склоняется к тому, чтобы устранить несовершеннолетнего от актов, направленных к отчуждению и обременению недвижимости, к совершению кредитных сделок. Напротив, ему разрешается продавать недвижимость, приобретать ее на наличные деньги, получать проценты с капитала, отдавать дом в наем, искать и отвечать на суде. Но такое расширение дееспособности не согласуется с выражением закона и с целью попечительства. При значении движимости, какое она имеет в нас время, отчуждение ее не может быть предоставлено самому несовершени нему. Это значило бы предоставить ему право продавать и закладывать i бумаги, как ни велика была бы их стоимость, распродать все домашнее i запродать за много лет вперед урожаи, продать весь лес на сруб. Очевидно, < все эти сделки не соответствуют представлению об .управлении имс Следовательно, признавая неправильной вообще попытку переименс разрешаемые несовершеннолетнему сделки, мы должны, напротив, внимание на каждую сделку в отдельности и определять не выходит ли он пределов управления, вызывается ли она задачами управления. Только соответствии данной сделки с целью управления, можно признать за ней дическую силу. Так, например, несовершеннолетний, которому достался может производить ежегодный ремонт, но не капитальный, может еда квартиры или целый дом по договору найма, нанимать дворника и при несовершеннолетний обладатель имения может продавать продукты поля, < леса, огорода, покупать необходимые машины и инструменты, нанимать ; чих, но не управляющего, продавать лес, насколько частная вырубка не; ет неприкосновенности леса, как целого.. Всякая сделка, которая не i задачами управления, должна быть признана недействительной, независимо ее наименования или объекта. Так как процессуальная дееспособность об) ливается материальной, то необходимо признать, что несовершеш вправе предъявлять иски и отвечать по предъявленным к нему, без уча попечителя, лишь тогда, когда основанием иска служит сделка, вызва задачами управления, хотя закон наш как будто имел в виду лишить не шеннолетнего всякой процессуальной самостоятельности (Уст. гр. суд. ст.
Последствием сделки, заключенной несовершеннолетним вопреки будет недействительность ее (т. X, ч. 1, ст. 222). На основании такой сделки! может быть предъявлен иск даже по достижении совершеннолетия, и если это лицо само пожелало исполнить обязательство, то такое исполнение мс встретить препятствие со стороны кредиторов (при несостоятельности). Одна недействительность сделки, заключенной несовершеннолетним без согла попечителя, не будет безусловной: она только опровержима и, конечно, • тем лицом, чьи интересы имел в виду охранить законодатель. Коп несовершеннолетнего не имел никакого права ссылаться на недействительн сделки. В громадном большинстве случаев со стороны несовершенноле вопрос о недействительности заключенной им сделки возбудится только когда сделка окажется для него вредной. Но из этого нельзя выводить, только при этом условии возможно опровержение сделки и что на опров щем сделку лежит обязанность доказать не только возраст одного из кои агентов, но и невыгодность заключенной им сделки.
Недействительность сделки, заключенной несовершеннолетним, без согл сия опекуна, не должна вести к обогащению ни той, ни другой стороны. Все, < на основании ее получено другим контрагентом от несовершенноле должно быть возвращено. Основанием иска будет не сделка, а несогласие законом обогащение одного лица за счет другого. На том же основании все' что получил несовершеннолетний в силу недействительной сделки от другого контрагента, должно быть возвращено последнему, но только тогда и настолько, когда и насколько оно находится налицо в имуществе несовершеннолетнего, - купленная лошадь, заказанная одежда и т. п., вообще если полученную несовершеннолетним вещь можно выделить из имущества его без ущерба для целости имущества. Бели же полученные вещи не находятся более в составе имущества, то взыскание не может быть направлено на последнее, иначе это было бы нарушением цели и смысла законного запрещения. В самом деле, представим себе случай займа, сделанного несовершеннолетним с целью кутежа: если кредитору предоставить право взыскать выданные деньги с имущества несовершеннолетнего, то это будет равносильно признанию действительности сделки, не говоря уже о пренебрежении самой защиты интересов опекаемого. В сущности, из закона мы могли бы вывести еще более строгое отношение к контрагенту. Купивший имущество заведомо у несовершеннолетнего без надлежащего на то разрешения или без требуемого существующими об этом законами согласия попечителей, сверх возвращения купленного имения без всякого вознаграждения, подвергается уголовной ответственности (т. X, ч. 1, ст. 2181 Улож. о нак., ст. 1689). Следовательно, закон как бы исключает всякую возможность возмещения ущерба, понесенного контрагентом несовершеннолетнего. Однако, ввиду противоречия такого предложения, с принципом необогащения на чужой счет, мы должны допустить возвращение полученного в указанных пределах.
Кроме упомянутых общих сроков совершеннолетия существуют еще специальные для некоторых гражданских актов, которые будут указаны в соответственных местах. Женитьба или замужество до 21 года не имеют у нас никакого влияния на дееспособность, подобно тому как во Франции, где эти факты ставят несовершеннолетнего в положение эмансипированного.
2. П о л. Исторически выработались типы женщины, как домашней хозяйки, и мужчины, как добывателя вне дома средств, для существования семьи. Этим определилось, что только мужчине приходится вступать в сделки, что женщина непривычная к ним и неопытная в деле житейском, не должна без согласия мужа совершать какие-либо юридические акты. На этом начале основывается на Западе идея опеки мужа над женою. До сих пор по некоторым западным законодательствам (Франция) замужняя женщина в отношении дееспособности поставлена наравне с несовершеннолетним, лишена права искать и отвечать на суде. Только в самое последнее время замечается стремление расширить ее деятельность (Германия).
В имущественном отношении женщина поставлена в России лучше, чем в западных государствах. Все равно, замужем она или нет, русская женщина пользуется такой же гражданской дееспособностью, как и мужчина. Исключения из этого положения незначительны и находят себе некоторое объяснение в столкновении последствий сделок с идеей неразрывного совместного сожительства супругов, а) Замужняя женщина не вправе без согласия мужа обязываться по векселю (Уст. веке., ст. 2), потому что в прежнее время неисполнение по вексельному обязательству влекло за собой тюремное заключение, б) Замужняя женщина не вправе без согласия мужа вступать в договор личного найма (т. X, ч. 1, ст. 2202), потому что личный наем соединяется с отношениями, несогласными с правами мужа, и с удалением от места жительства мужа. Нет никакого основания ограничивать понятие личного найма в данном случае наймом в личное услужение (прислуги), как это делает наша практика. Всякий договор личного найма может оказаться несовместимым с правом личной власти мужа, следовательно, сюда подходят случаи поступления на сцену по контракту с антрепренером, найма в гувернантки, конторщицы, и т. п. Закон не указывает, чтобы договор найма, заключенный женой без согласия мужа, был недействителен. Поэтому следует признать, что муж может только прекратить дальнейшее отношение. Так как это право мужа вытекает из его права личной власти, то за ним всегда сохраняется возможность разрушения договора, несмотря на отдельный вид, данный им жене (кас. реш. 1871, № 504), или даже на выраженное согласие; в последнем случае он отвечает за имущественный ущерб, причиненный контрагенту жены. Только относительно найма на фабричные работы закон постановляет, что жена может вступить в договор без согласия мужа, если последний выдал ей отдельный вид на жительство (т. XI 2, Уст. пром., ст. 90).
3. Здоровье. Признавая за каждым лицом право вступать в юридические отношения, закон рассчитывает на нормальное состояние физических и умственных способностей. Болезненное состояние здоровья лица, делающее его неспособным к тем именно сделкам, в которые оно вступает, и особенно психическое расстройство или недоразвитость, препятствующее уяснить себе значе-' ние совершаемых актов,- являются основаниями для ограничения дееспособно- < ста. Так, неспособность к совокуплению составляет препятствие к совершению ' брака (т. X, ч. 1, ст. 45 п. 1, 48, 49), заразительная болезнь женщины мешает ей наниматься в кормилицы или няньки под угрозой уголовного наказания (Улож.*^ о наказ, ст. 855), слепой не может быть свидетелем у нотариуса (Нот. пол. ст. 87 п. 1). Особенное внимание обращает наше законодательство на сумасшедших и глухонемых.
а) Ненормальное состояние умственных способностей составляет препят-| ствпе для некоторых сделок, хотя бы душевная болезнь и не была официальным порядком. Признаются недействительным брак, совершенный в| сумасшествии одного или обоих супругов (т. X, ч. 1, ст. 37 п. 1), и духовнь завещания, составленные не в здравом уме и твердой памяти (т. X, ч. 1, ст. 1017):! Но для признания недействительными всех вообще юридических сделок, совер*| шенных безумными и сумасшедшими, как лицами недееспособными, необхо димо удостоверение такого состояния их в установленном порядке. По ванша родственников, опекунов, попечителей или наследников (т. X, ч. ст. 367') или по собственной инициативе губернатора, который получил до верные сведения, что эти лица опасны в общежитии или, по крайней мере, не1 могут управлять имением (т. II, изд. 1892, ст. 337), производится во врачебном! отделении губернского правления освидетельствование предполагаемого! больного. Если присутствие признает действительность помешательства, протокол с вопросами и ответами препровождается в 1 департамент Сената. С| момента признания Сенатом (или губернским правлением, когда свидетельствуемый крестьянин) наступает по закону ограничение дееспособности сумасшедшего, о чем доводится до общего сведения посредством публикации в Сенатских Объявлениях (прод. 1890, т. X, ч. I, ст. 374). Опека, говорит закон, не налагается в момент признания присутствием сумасшедшего, но принимаются губернским начальством меры к сохранению имущества больного (т. X, ч. 1, ст. 374). Неясным представляется, какие административные меры могут быть принимаемы в тот довольно продолжительный промежуток времени, который пройдет между постановлением присутствия и утверждением постановления со стороны Сената, и какова будет сила сделок, заключенных сумасшедшим в это время при недостаточности административного надзора. Очевидно, доказывать ненормальное состояние в момент совершения сделок для опровержения ее нет необходимости, потому что оно признано только что в официальном порядке. Следовательно, вопреки словам закона, ограничение дееспособности наступит со времени признания лица сумасшедшим в врачебном отделении.
Опека над сумасшедшими приравнивается к опеке над малолетними (т. X, ч. I, ст. 377). Следовательно, сумасшедшие, если бы они даже остались на свободе, лишены совершенно дееспособности. За них заключают сделки опекуны. Поэтому недействительны составленные ими завещания (т. X, ч. 1, ст. 1017 п. 1), совершенная ими продажа (т. X, ч. 1, ст. 1383), залог (т. X, ч. 1, ст. 1627) и, по аналогии, все остальные сделки. Они лишены и процессуальной дееспособности (т. XVI, ч. 1; Уст. гр. суд., ст. 19). Заключенная самим сумасшедшим сделка может быть опровергнута опекою, но не контрагентом сумасшедшего. Ограниченная вследствие душевной болезни дееспособность может быть восстановлена только по удостоверении в том же самом порядке, что больной выздоровел.
Ь) Относительно глухонемых возникает естественное предположение, что, в силу своих природных недостатков, они не в состоянии достичь той зрелости, приобрести тот опыт, которые необходимы для понимания значения совершаемых юридических актов. До 21 года немые и глухонемые находятся под опекой на общем основании (т. X, ч. 1, ст. 381) с той только разницей, что для них нет расширения дееспособности по достижении 17 лет; следовательно, они находятся на положении малолетних вплоть до совершеннолетия. По достижении этого возраста им производится освидетельствование тем же порядком, какой установлен для сумасшедших. Если окажется, что свидетельствуемый может свободно изъяснять свои мысли и изъявлять свою волю, то предоставляется ему право управлять и распоряжаться своим имуществом наравне с прочими совершеннолетними, хотя Сенат, в виду опасности полной свободы для их имущества, может, но не обязан, назначать к ним попечителей и поставить таким образом навсегда в положение несовершеннолетних. Если освидетельствование приведет к обратному заключению, то глухонемые и немые продолжают до конца своей жизни оставаться под опекой на положении малолетних (т. X, ч. 1, ст. 381). «Отсюда следует, что, тогда как, по общему правилу, всякий, достигший совершеннолетия, предполагается уже, в силу самого закона, дееспособным до тех пор, пока не будет ограничен (например вследствие душевной болезни), относительно глухонемых действует обратное предположение: и по достижении совершеннолетия они продолжают считаться недееспособными до тех пор, пока, по освидетельствовании, не будет признана за ними дееспособность» (кас. реш. 1883, № 51). От этого, совершенно правильного, взгляда Сенат в последнее время отступил (кас. реш. 1896, № 44), признав, что сделки глухонемых, хотя бы и не освидетельствованных в способности изъявлять волю, будут действительны, если обнаружится фактически полное основание совершенного ими. Такое толкование несогласно со смыслом ни ст. 381, т. X, ч. 1, ни ст. 76 прил. к ст. 708 т. X ч. 1, по которым глухонемой приравнивается к малолетним и лишенным рассудка. Поэтому следует придерживаться первого взгляда Сената. Совершенные самим глухонемым сделки подлежат опровержению только с его стороны, так как ограничение дееспособности установлено исключительно в интересах больных.
4. Расстройство имущества. К ограничению дееспособности приводит иногда расстройство имущества, а именно при расточительности и несостоятельности. Германское уложение вводит новый вид ограничения -вследствие пьянства, когда человек подвергает себя и свое семейство опасности впасть в состояние крайней нужды (§ 6 п. 3). Нашему законодательству последняя форма неизвестна, если только она не сливается с расточительностью.
а) Основания, почему ограничивается дееспособность расточителей, могут быть различны. Можно предположить, что мотовство нередко обуславливается ненормальным состоянием умственных способностей. Можно опасаться за судьбу детей, воспитанных в чрезмерной роскоши, когда родители расточают все свое имущество, так что со временем дети окажутся не в состоянии продолжать прежний образ жизни и невольно будут натолкнуты на незаконные способы добывания средств. Но менее всего можно согласиться с тем соображением, что правительство всегда является опекуном над взрослыми гражданами и по мотивам чисто нравственным должно удерживать их от разорения. Такая опека не согласуется с задачами современного государства, лежит вне фактической возможности и противоречит той свободе распоряжения, которая составляет основное начало гражданских прав. Между тем наше законодательство принимает именно последнее основание для ограничения дееспособности расточителей, - предупреждение и пресечение роскоши безмерной и разорительной, обуздание излишества, беспутства и мотовства (Уст. о пред, и пресеч. преет, изд. 1890, ст. 150).
Ограничение дееспособности наступает только после признания в установленном порядке лица расточителем. Последствием признания лица расточителем является лишение его гражданской дееспособности в сфере имущественных отношений наравне с малолетними; способности же вступать в чисто личные юридические отношения, не угрожающие целости его имущества, расточитель не может быть лишен, например права заключить брак, поступить на службу, принимать на себя обязанности по договору личного найма, принимать на себя доверенности. Над имуществом расточителя учреждается опека, которая производит все распоряжения, касающиеся до его имения, управляет всеми его делами, выполняет все его обязательства. Расточители же вовсе отстраняются от права на продажу или залог своего имения и на заключение всякого рода обязательств (Уст. пред, и прес. преет., ст. 152). Опека выдает ему только доходы с имения или часть их, если необходимо еще обеспечить положение семьи. С этим положением не вполне согласуется постановление Устава гражданского судопроизводства (ст. 20), в силу которого лица, состоящие под опекой за расточительность, не лишаются права искать и отвечать на суде, но обязаны уведомлять о каждом возникшем деле надлежащее опекунское учреждение. Сенат, который прежде отрицал за опекуном над расточителем право искать и отвечать на суде по имущественным делам расточителя без уполномочия со стороны последнего (кас. реш. 1873, № 801), позднее пришел к противоположному заключению (кас. реш. 1890, №66). Решение это приводит к невозможным последствиям. Распоряжение одним и тем же имуществом присваивается двум отдельным лицам, из которых каждый может выступить истцом и ответчиком. Чем и как устранить возможное и вероятное противоречие их распоряжений? В действительности право судебного представительства, несомненно, принадлежит только опекунам, так как процессуальная дееспособность обуславливается дееспособностью материальной. Единственный исход в этом противоречии может быть найден, если признать, что ст. 20 имеет в виду круг тех отношений (личных), для которых расточитель сохраняет свою дееспособность.
Закон, указывая порядок и основания учреждения опеки за расточительность, допускает возможность восстановления дееспособности, вследствие совершенного и доказанного исправления лица, подвергнутого опеке (Уст. о пред, и прес. преет, ст. 150, прил. I, ст. 6). Но легче всего удостоверить расточительность, чем исправление от мотовства, особенно, когда расточитель лишен был имущественных средств и не мог обнаружить хозяйского благоразумия. Поэтому-то учреждение опеки за расточительность в действительности, можно сказать, бесповоротно.
Ь) Другой случай, когда имущественное расстройство влечет ограничение дееспособности - это несостоятельность. Такое ограничение может быть вызвано опасением, как бы несостоятельное лицо не увеличило своих долгов, не запутало еще больше и без того расстроенные дела. Для ликвидации его дела и для возможно равномерного удовлетворения всех кредиторов, у несостоятельного отнимается управление и распоряжение его имуществом и передается конкурсному управлению, которое за него предъявляет иски в суд и отвечает на суде (Уст. суд. торг., ст. 521 и 552). Опасность новых сделок со стороны несостоятельного для имущества его, собранного в конкурсную массу, могла бы быть устранена постановлением, в силу которого исполнение по таким сделкам не обращается на конкурсную массу, а только на имущество, оказавшееся у несостоятельного должника после окончания конкурсного производства. Так именно поступают законодательства французское и германское. Но наше законодательство иным путем достигает указанной цели обеспечения интересов кредиторов: оно признает сделки, заключенные несостоятельным должником недействительными (т. X, ч. 1, изд. 1887г., ст. 708, приложения 1 ст. 55). Банкротский устав 1800 года, из которого извлечена1 ст. 55 (по изд. 1900 г., т. X, ч. 1, ст. 770), предписывал все акты, совершенные от лица несостоятельного, «ставить в ничто». Однако Сенат стал в последнее время на иную точку зрения (кас. реш. 1896, № 19, 1903, № 22). По его мнению, «факт объявления должника несостоятельным влечет для него не совершенную потерю его гражданской дееспособности, а только ее ограничение, и притом настолько, насколько оно необходимо для ограждения имущественных прав и интересов его кредиторов, участвующих в конкурсе». С первым положением необходимо согласиться: несостоятельный не лишается дееспособности, а лишь ограничивается в ней. Но второе положение не может быть признано верным и представляет собой толкование закона не по точному смыслу, а по соображению практических удобств или неудобств его применения, которое отрицает сам Сенат (кас. реш. 1890, №40).
Недействительность сделок, однако, нельзя считать безусловной: так как она установлена в интересе кредиторов, то сделки могут быть опровергаемы со стороны конкурсного управления. Таким образом, несостоятельные должники оказываются ограниченными в своей дееспособности. Из цели этого ограничения вытекает, что несостоятельные должники, как и-расточители, не лишены права самостоятельно устанавливать юридические отношения чисто личные, не отражающиеся на их имуществе (кас. реш. 1882, J* 167). Так, они могут вступать в брак, разводиться, усыновлять н узаконивать детей, наниматься по договору личного найма или доверенности.
Соответственно установленному ограничению в материальной дееспособности, право искать и отвечать на суде переходит от несостоятельного должника к конкурсному управлению, за исключением: а) тех дел, которые основаны на сохраненной ему дееспособности и Ь) тех дел, в которых конкурсное управление выдает несостоятельному свидетельство, что оно отказывается от их ведения (Уст. гр. суд., ст. 21). Ограничение дееспособности наступает со дня постановления судом определения о признании лица несостоятельным (кас. реш. 1895, №58). Дееспособность несостоятельного должника восстанавливается с окончанием конкурсного производства.
Литература: Андреевский, О правах иностранцев в России до вступления Иоанна II! на престол, 1854; Мышь, Новое направление русского законодательства об иностранцах («Ж. Гр. н Уг. Пр.» 1891, №6); Коркунов, Укоренение иностранцев н прекращение подданства («Ж. М. Ю.» 1895, №10);Шугуров, История евреев в России («Рус. Архив.» 1894, ч. 1 н 2); Л е о нто в и ч, Исторический обзор постановлений о евреях в России, 1862; Леванда, Полный хронологический сборник законов и положений, касающихся евреев, от Уложения Алексея Михайловича до настоящего времени, 1874; Мышь, Руководство к русским законам о евреях, изд. 2,1898.
1. Подданство. В средние века положение иностранцев в Западной Европе было почти бесправное. Иностранец, как дикий, мог быть обращен в рабство (Wildfangsrechts). Мягче было отношение к иностранным купцам, к чему побуждал личный интерес туземцев. Имущество, оставшееся после иностранца, умершего бездетно, становилось достоянием сюзерена, а позднее, даже при наличности детей, значительная часть наследства переходила к носителю местной власти. Из-за этой доходной статьи велся спор между сюзеренами и королем, который стремился сделать своей монополией право на наследство после иностранца (droit d'aubaine). Смягчение сурового положения иностранцев достигалось или посредством особых грамот, выдаваемых за деньги и приравнивавших иностранца к положению туземца, или посредством трактатов между сюзеренами и королями. Учредительное собрание, декретом 6 августа 1790 года, уравняло иностранца с французскими подданными. Code civil сделал шаг назад, объявив иностранца неспособным наследовать во Франции, если в его отечестве французы не пользуются взаимностью. Только закон 1819 года отменил этот остаток средневековых воззрений. В Германии в настоящее время иностранцы уравнены в гражданской дееспособности с туземными подданными, за небольшими исключениями, допускаемыми по местным законодательствам.
В древней Руси отношение к чужеземцам было значительно мягче, чем на Западе. Характерным показателем может служить привилегия, которую предоставляла им Русская Правда, наравне с князем, при распределении имущества несостоятельного должника (ст. 69 Карамз. спис.). В Московском государстве недоброжелательное отношение к иностранцам обнаруживается лишь со второй половины XVI века и объясняется отчасти религиозной нетерпимостью к ла-тинцам, отчасти недоверием к их политическим убеждениям (зане государя своего Карлуса короля до смерти убили), отчасти торговой конкуренцией. В императорский период иностранцы являются излюбленными людьми и об ограничении их гражданской дееспособности не могло быть и речи.
Соответственно тому, в настоящее время сила законов равно обязательна для всех без изъятия российских подданных и для иностранцев, в Российском государстве пребывающих (т. I, ч. 1, изд. 1906, ст. 85). Все сделки, в которые могут вступать русские подданные, доступны и иностранцам. Иностранцы могут приобретать как через куплю, так и по наследству, завещаниям, дарственным записям, отводам от казни и т. п. всякого рода движимые и недвижимые имущества, могут вступать во всякие договоры и обязательства (т. IX, ст. 830 и 833). Практика русских судов следует вполне историческим началам. Так, Сенатом было признано, что иностранцы не могут приобретать только тех прав, которых они явно законом лишены (кас. реш. 1894, №62). Но и русское законодательство содержит несколько постановлений, ограничивающих дееспособность иностранного подданного, сравнительно с тою, которою пользуется русский подданный, а) Ввиду политических соображений, из опасения усиления на западной границе населения, связанного с землею, но не связанного с русским государством, был издан 14 марта 1887 года закон, преграждающий для иностранцев возможность приобретения земельной собственности: в 21 губернии, расположенные по западной границе, иностранные подданные не могут впредь приобретать какими бы то ни было способами, вне портовых и других городских поселений, права собственности, владения и пользования недвижимыми имуществами, в частности по договору найма (за исключением квартир и дач для личного жительства), не могут и заведовать такими имениями в качестве управляющих. При обеспечении долговых требований залогом, имение не должно переходить к иностранным подданным. В случае наследования по завещанию или по закону, наследник, иностранный подданный, обязан продать недвижимости в течение 3 лет русскому подданному. Всякого рода сделки, совершенные в нарушение или в обход правил сего закона, признаются недействительными (т. IX, прил. к ст. 8307). Точно также воспрещается приобретение земель и вообще недвижнмостей в Туркестанском краю лицами, не принадлежавших к русскому подданству (т. I, Пол. о упр. Турк. краем, ст. 262). Такое же запрещение установлено по закону 1891 г. и для степных областей -Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской, а по закону 1892 и для областей Амурской п Приморской (т. II, Пол. об упр. обл., ст. 136; т. X, ч. 1, ст. 6987 и 698", по прод. 1893г.). Ь) Когда иностранец, не состоящий в русской службе и не владеющий в России недвижимым имением, не представил при предъявлении иска обеспечения издержек по делу и тех убытков, которые может понести ответчик, то последний, не представляя объяснений по существу дела, мог предъявить отвод (Уст. гражд. судопр. ст. 571 п. 5). Но по закону 1896 года эта обязанность представить обеспечение сохранена только для подданных трех государств, с которыми Россия не заключила конвенции о взаимном устранении этого стеснения, с) В то время как русские подданные пользуются 10-летним сроком для предъявления своих наследственных прав, наследники умерших в России иностранцев, вызванные публикацией из-за границы для принятия наследства, теряют свое право, если не предъявили требования в течение 2 лет от публикации (т. X, ч. 1, ст. 1247).
2. Национальность. Чем больше размер государства, чем разнообразие национальный состав его, - тем сильнее выступает задача сплочения разнородных элементов. Где население государства представляет полное единство по вере, языку, общей исторической судьбе, - там сплочение происходит само собою. Где население разбито на части, отличные между собою по вере, языку, исторической судьбе, - там сплочение достигается прежде всего полным уравнением всех граждан в политической и гражданской правоспособности. Разумная политика стремится к устранению всего того, что разъединяет, что вызывает взаимное недоброжелательство. Только при этих условиях в стране с разнородным населением может создаться здоровый патриотизм, основанный на сознании внутренней связи с государством. Эта идея усвоена всеми современными государствами, которые не допускают по отношению к своим подданным каких либо различий в гражданской правоспособности по началу национальному.
К сожалению, русскому законодательству эта идея, вызываемая чувством самосохранения, до сих пор остается чуждой, и оно устанавливает для русских подданных ограничения в правоспособности по национальному основанию. 'Этому ограничению подвергаются поляки и евреи.
а) Вскоре после второй польской революции последовало Высочайшее повеление (10 декабря 1865 г.), в силу которого, до окончательного устройства Западного края посредством достаточного усиления в нем числа русских землевладельцев, воспрещено лицом польского происхождения вновь приобретать поземельную собственность в девяти западных губерниях, а именно: в Киевской, Подольской, Волынской, Виленской, Ковенской, Гродненской, Витебской, Могилевской и Минской (т. X, ч. I, ст. 698, прил. ст. 2). Так как цель этого постановления мало достигалась в виду косвенных способов удерживания земли в руках поляков, особенно посредством закладных, то в 1884 году изданы были правила относительно приобретения в собственность, залога и арендования в означенных губерниях земельных имуществ, вне городов и местечек расположенных.
Прежде всего следует отметить, что установленные для лиц польского происхождения ограничения имеют в виду национальность, а не вероисповедание, так что поляки не католического вероисповедания, например реформаты, а равно принявшие православие, подвергаются так же силе ограничений. Это обнаруживается как из буквального смысла закона, так и из его дели. Остается, впрочем, сомнительным, распространяется ли это ограничение на тех лиц, один из родителей которого польского происхождения, другой не польского. То обстоятельство, что дети следуют правам состояния отца, не разрешает настоящего вопроса, потому что речь идет не о правах состояния, а о национальности. Насколько вообще трудно определить национальность, можно видеть по делу Россетер (кас. реш. I90I, №44). Запрещение приобретать поземельную собственность не касается, конечно, возможности наследовать по закону. Следовательно, и завещания в пользу лиц, имеющих право законного наследования, сохраняют полную силу. Наравне с завещаниями должны быть рассматриваемы дарение, выдел, приданое, когда они имеют своей целью передать при жизни собственника поземельную собственность тем лицам, которые, при открытии наследства, могли бы и без того получить эту собственность в том же именно размере. Поэтому завещатель не может передать одному из законных наследников все имение, предоставив другим только капиталы или обязав преемника к денежным выдачам в пользу других законных наследников. Но как только наследники получили причитающиеся каждому из них доли, то нет никакого основания не признать силы за совершенным ими на общем основании разделом, хотя бы вследствие того за одним из них осталась вся недвижимость, например завод, а другие получили бы только право требовать от него денежных выдач.
Наравне с приобретением права собственности закон рассматривает всякие другие сделки, направленные к тому, чтобы фактически предоставить полякам возможность господства над землею. Закон особенно указывает на залог и вообще на сделки и договоры, направленные к цели присвоения лицу постоянного юридического господства над землею (т. X, ч. I, ст. 698, прил. ст. 6). Однако, закон не воспрещает арендных договоров на срок не свыше 12 лет (там же). Ввиду возможности различных притворных сделок, направленных к обходу законов 10 июня 1864, 10 декабря 1865 и 27 декабря 1884 годов, последний закон признает такие сделки недействительными, притом безусловно, так что каждый ш контрагентов может просить об уничтожении акта, совершенного против правил. Сверх того, право требовать перед судом признания недействительности таких сделок, кроме участвующих сторон, принадлежит еще и администрации (там же ст. 8, 11 и 12).
В виде предупредительной меры в 1886 году установлено, что акты о недвижимости могут быть совершаемы только в пользу тех лиц, которые представят разрешение генерал-губернатора на приобретение поземельной собственности. Сенат разъяснил, что подобное удостоверение имеет своей целью устранить сомнение в дееспособности лица, а потому к какому бы имению не относилось данное разрешение, в каком бы размере ни дано было разрешение, оно имеет силу для приобретения какого угодно недвижимого имения и в каком угодно размере (кас. реш. 1895, № 39, и 1899, № 29).
Законом 1 мая 1905 года указанные сейчас ограничения несколько ослаблены. Права лиц польского происхождения в отношении недвижимостей, расположенных в девяти западных губерниях, расширяются в зависимости, от кого приобретаются земли и для каких целей. С первой точки зрения лицам польского происхождения разрешается приобретать от лиц польского же происхождения земельные имущества в собственность и пожизненное владение, принимать таковые в залог и арендовать на общем основании. Со второй точки зрения лицам польского происхождения разрешается, с дозволения генерал-губернаторов и губернаторов, приобретать и от лиц русского происхождения недвижимые имущества, вне городов и местечек расположенные, если приобретение имеет своей целью: а) уничтожение черезполосности, хозяйственное округление границ, обмен согласно ст. 1374, т. X, ч. 1 и Ь) осуществление промышленных задач, причем в последнем случае размер приобретения не должен превышать 60 десятин.
в) Евреи, состоящие в подданстве России, подлежат общим законам во всех тех случаях, в коих не постановлено особых о них правил (т. IV, ст. 767). Но таких правил довольно много, и они весьма существенны по содержанию. В Западной Европе преследования евреев начались прежде всего на религиозной почве. Врагов Христовых гнали и заставляли насильственно креститься. Не имея благодаря этому прочной оседлости, евреи не могли заниматься земледелием, не могли открывать большой товарной торговли. Им оставалось вести денежную торговлю, потому что деньги и драгоценности легко могли быть скрываемы и перевозимы. Накопление богатств разбудило жадные инстинкты. Евреи облагались довольно высоким налогом и, чтобы не потерять этой доходной статьи, им запрещали принимать христианство под страхом конфискации всего имущества. Когда короли нуждались в средствах, они изгоняли всех евреев, забирая себе их имущество, или признавали недействительными все долги, обязывая должников лишь уплатить часть и то исключительно в пользу короля. Евреям запрещали приобретать недвижимости, запрещали вступать в браки между собою. Преследуемые видели единственное средство защиты в чувстве солидарности и в накоплении экономической силы взамен прав. В XVIII веке пробивается новый взгляд на положение евреев. Почти накануне революции в 1787 году одна из академий ставит на конкурс тему: «Какими средствами можно сделать во Франции евреев более довольными и более полезными?» Учредительное собрание 28 сентября 1791 года признало за евреями все гражданские права. В конце XVIII и начале XIX и в Германии отказались от всяких ограничений евреев в гражданской дееспособности.
Гонимые повсюду, евреи нашли себе приют в Польше при Казимире Великом и в Литве при Витовте. Здесь они пользовались полною свободою вероисповедания п неограниченной гражданской дееспособностью. До XVI века они довольно свободно проникали в Россию. С этого времени начинается враждебное к ним отношение, главным образом на религиозной почве. На ходатайство польского короля не стеснять торговлю евреев, Иоанн IV ответил отрицательно: «жидам ездить к нам в Россию не пригоже». В XVIII веке интересы казны побуждали русское правительство открыть свободный доступ в Россию евреям, но Елизавета на представлении Сената начертала резолюцию: «от врагов Христовых не желаю интересной прибыли». Напротив, Екатерина II дозволила евреям селиться в Малороссии и Новороссии. Вследствие раздела Польши и присоединения к России значительной части литовско-русского государства возник еврейский вопрос. В XIX веке замечаются постоянные колебания в отношении прав евреев: их правоспособность то расширяется (при Александре I u Александре II), то суживается (при Николае I и Александре III).
Избрание местожительства для евреев составляет первое и основное ограничение их прав. В законе указаны места, в которых они могут поселяться и за пределы которых (за черту оседлости) могут проникать только евреи, обладающие известным образованием, капиталом или техническими познаниями. Соответственно тому, евреям воспрещается приобретать недвижимую собственность вне черты их оседлости. Недвижимое имение, доставшееся евреям по наследству вне тех мест, где им владение таковым дозволяется, они обязаны продать в течение 6 месяцев (т. IX, ст. 785). Запрещение приобретать недвижимости вне черты оседлости не касается тех евреев, которые по своим личным свойствам, имеют право повсеместного жительства. Для них нет препятствий приобретать право на недвижимость по всей Империи (кас. реш. 1898, №37). Однако, так как это исключение делается в их пользу, Ввиду личных свойств, то сила его не распространяется на лиц, которым они сообщают права состояния -женам и детям. Так, например,, евреи доктор медицины не может переукрепить дом или имение на имя своей жены каким бы то ни было актом или на имя своего сына, если только последний лично не приобретал права повсеместного жительства (реш. Общ. Собр. 1 и кас. деп. 1889, № 25).
В черте дозволенной оседлости евреи до недавнего времени имели право приобретать недвижимости (т. IX, ст. 779). Но уже по продолжению 1881 воспрещено в девяти западных губерниях всем без исключения евреям приобретать земли от помещиков и от крестьян, а Высочайше утвержденным 3 мая 1882г. положением комитета министров постановлено приостановить, временно, совершение купчих крепостей и закладных на имя евреев, а равно и засвидетельствование на имя евреев арендных договоров на недвижимые имущества, находящиеся вне черты городов н местечек их оседлости, и доверенностей на их управление н распоряжение снмн имуществамп. Закон 11 июля 1891г. еще точнее ограничил право евреев с этой стороны. Таким образом мы видим, что в действительности, даже и в черте оседлости, евреям преграждена возможность приобретения собственности, совершения закладных, арендования и управления по доверенности в отношении недвижимостей находящихся вне городов и местечек. Сенат совершенно правильно признавал за евреями право нанимать помещения в крестьянских домах для проживания (кас. реш. 1896, № 16). Лишние возможности приобретения в черте еврейской оседлости прав на недвижимость распространяется на всех вообще евреев, следовательно и на тех, которые имеют право повсеместного жительства (кас. реш. 1889, № 25). Из сопоставления мотивов, побудивших к изданию закона 3 мая 1882 года, с содержащимися в нем ограничениями Сенат выводит заключение, что со стороны закона нет препятствий к тому, что евреи могли приобретать в черте оседлости, вне городов и местечек, недвижимости на основании наследования по закону или завещанию (реш. общ. собр. 1 и кас. дел. 1889, № 14). Следует при этом заметить, что закон нигде не соединяет нарушения указанных постановлений с недействительностью сделки, как это сделано относительно поляков, а потому необходимо признать, что купчая, закладная или иной акт, совершенный вопреки запрещению евреям приобретать недвижимость, сохраняют гражданскую силу, но что могут приняты административные меры к побуждению евреев продать такие имения другим лицам.
Хотя в законе повсюду говорится о евреях, а не о лицах иудейского исповедания, следовательно принимается, по-видимому, в соображение племенное, а не вероисповедальное начало, однако практика толкует эти постановления в том смысле, что переход еврея в христианское исповедание устраняет все падавшие на его дееспособность ограничения. В оправдание такого толкования приводят ст. 964, т. IX (ныне 776), в которой говорится, что евреи, принявшие христианскую веру, могут поступать во всякое податное состояние и приписываться по желанию их к городским и сельским обществам на основании общих установленных правил. Однако, статья эта касается только публичной стороны установленных ограничений, но не расширяет гражданской дееспособности. Статья эта, как предшествующая закону 3 мая 1882 года, и не могла предусмотреть цели и содержания позднейших ограничений. Наконец, основания и мотивы этого закона, несомненно, имели в виду вредные племенные черты евреев, но не вероисповедание, с точки зрения которого ограничение в праве приобретения недвижимостей не имело бы никакого смысла.
c) По закону 19 марта 1895 года приобретение права собственности на недвижимости вне городских поселений Волынской губернии, а равно право владеть и пользоваться таковыми недвижимостями, вытекающее из договора найма и аренды, воспрещается впредь: 1) состоящим в русском подданстве иностранным поселенцам, 2) лицам, переселяющимся из привислянских губерний (т. IX, ст. 857', прил.).
d) Горцам, не состоящим на государственной службе или находящимся в отставке не в офицерских чинах, воспрещается приобретать недвижимое имущество в некоторых слободах Терской области (т. X, ч. 1, ст. 698' 5, по прод. 1902).
3. Вероисповедание. Сравнительно немного ограничений дееспособности содержит русское законодательство по началу религиозному. Различие (но не ограничение) дееспособности обнаруживается прежде всего в брачном праве, потому что она определяется каноническими постановлениями каждого вероисповедания. Так, православный не может вступить в четвертый брак, тогда как для католика или лютеранина подобного ограничения не существует; православный имеет право в случаях прелюбодеяния супруга просить о расторжении брака, тогда как католики лишены этого права. Но помимо этих различий канонических, в светском законодательстве существуют ограничения по чисто религиозным соображениям.
Все вообще нехристиане хотя и не устраняются от получения в наследство по закону или по завещанию святых икон, но не иначе, как с непременною обязанностью передать их, со всеми наложенными на них украшениями в 6-месячный срок со дня принятия наследства в руки христиан соответствующего вероисповедания или в церковь; при неисполнении этого, иконы немедленно отбираются и обращаются в консисторию, для надлежащего, по усмотрению духовного начальства, распоряжения (т. X, ч. 1, ст. 1198). Действие закона 1891 года об узаконении детей через последующий брак ограничивается христианским населением (т. X, ч. 1, ст. 144). Усыновление лиц христианского вероисповедания, не христианами и сих последних лицами христианского вероисповедания воспрещается равно как воспрещается раскольникам и вообще сектантам усыновлять православных (т. X, ч. 1, ст. 148, по прод. 1891). Не дозволено лицам нехристианских вероисповеданий приобретать недвижимости в Туркестанском крае (т. II, пол. о упр. Турк. краем, ст. 262), а также в степных областях (т. II, Пол. об упр. обл., ст. 136). Мастерам евреям дозволяется держать учеников из христиан в том только случае, если они имеют хоть одного подмастерья из христиан и если получать на то разрешение ремесленной управы (т. XI, ч. 2; Уст. о промышл., ст. 390'). Это ограничение, как основанное на вероисповедном начале, падает с принятием мастером-евреем христианства. В прежнее время существовали еще постановления, стеснявшие свободу договора личного найма между лицами иудейского исповедания и христианами из опасения вредного влияния первых на религиозное чувство вторых, находящихся в материальной зависимости от своих хозяев. Но Высочайшим повелением 28 апреля 1887 года, эти постановления отменены и заменены воспрещением евреям, нанимающим христиан для постоянной домашней услуги или иных работ, препятствовать нанятым в чествовании праздников и исполнении религиозных обязанностей (Уст. о пред, и прес. преет, ст. 88, Уст. о нак., налаг. мир. суд. по прод. 1890, ст. 482).
4. Сословность. Под сословием понимается разряд лиц, пользующихся наследственными привилегиями. Государство, население которого разделяется на такие классы, называется сословным. Русское государство продолжает держаться сословного начала, хотя в действительности в настоящее время специальных правил, которые переходили преемственно от поколения к поколению, весьма мало. Древняя Русь не знала сословий, хотя общество того времени делилось на классы: бояре, градские люди, смерды, но с различием только фактическим (исключение составляет различие наследования после бояр и смердов - Рус. Пр. §§103 и 104 Карамз. спис.). В Московский период все население делится на разряды, из которых каждый несет соответствующую обязанность, личную или имущественную; эти разряды - служилые и тяглые люди. Только в XVIII столетии, особенно в его второй половине, прежние обязанности переходят в потомственные привилегии. При Екатерине II образуются в России сословия в полном значении этого слова. Со стороны гражданских прав главная привилегия дворянского сословия заключалась в специальном праве владеть недвижимыми имуществами, к которым были приписаны крепостные люди (населенными землями); зато дворяне были ограничены в праве вести торговлю. Духовенство пользовалось наследственным правом отправления обязанностей священно- и церковно-служителей. Городское или мещанское сословие (средний род людей) пользовалось специальным правом производства ремесел и торговли; зато оно было ограничено в праве владения недвижимыми имуществами и крепостными людьми, за исключением владельцев фабрик и заводов. Крестьянское сословие было наследственно лишено почти всякой дееспособности. Реформы императора Александра II в корне потрясли весь сословный строй и оставшиеся в законодательстве постановления о сословных правах представляют лишь разрозненные остатки старого порядка.
В настоящее время по закону различаются четыре сословия: а) дворянство, Ь) духовенство, с) городские обыватели и d) сельские обыватели (т. IX, ст. 2), каждое с иными, более мелкими подразделениями. В действительности духовенство со времени закона 1869г. не может уже считаться сословием, а только званием. Купечество является только занятием, потому что оно доступно каждому, и притом состояние в нем связано со взятием купеческого свидетельства за установленную плату. Закон 1898 года о государственном промысловом налоге нанес купечеству, как сословию, довольно чувствительный удар, отделив сословные права от обложения торгового промысла. Личное дворянство, как не удовлетворяющее требованию наследственности, находится также вне понятия сословия. Если с точки зрения государственного права современные юридические различия по сословиям представляются маловажными, то со стороны гражданской дееспособности они сводятся к самым незначительным видонзме-,, нениям. Главным образом различие состоит в неодинаковости порядка учреждения опеки, усыновления, признание расточительным, сумасшедшим, что; нисколько не влияет на самый объем дееспособности. Только потомственные,! дворяне имеют право учреждать заповедные имения (т. IX ст. 86), лица духовного звания всех вероисповеданий не могут обязываться векселями (Уст. о веко,] ст. 2), лицам православного духовенства, владеющим недвижимым имением,1 запрещается заниматься винокурением и продажею вина (т. IX ст. 381, в-изд.! 1899г. исключена), запрещается также принимать на себя лично подряды и* поставки и ручаться за других (т. IX ст. 431 п. 1), быть поверенным (Уст. гр. суд. • ст. 45 п. 3 н ст. 246 п. 4). В западных губерниях римско-католическому духовен-') ству не дозволяется иметь в домах, церквях и монастырях для служения лиц' православного вероисповедания (т. XIV Уст. о пред, и прес. преет, ст. 78). < Большим ограничениям подвергается черное духовенство, потому что по идее] пострижения в монашество есть отречение от мира (т. X, ч. 1, ст. 1025, прим.,' ст. 1109).
С этого момента прекращается брак, в котором состоял постригшийся. Имущественные права его переходят к законным наследникам или тем лицам, в пользу которых он распорядился до пострижения (т. X, ч. 1, ст. 1223). С этого момента монашествующий лишается права вступать в брак (т. X, ч. 1, ст. 2), приобретать какое-либо имущество по договору (т. IX ст. 416), получать имущество по завещанию (т. X, ч. 1, ст. 1068 п. 3), или по законному наследованию (т. X, ч. I, ст. 1109). Не имеют силы обязательства, заключенные монахом. Если монашествующие каким бы то ни было образом приобретут капиталы и внесут их в кредитные установления или построят кельи внутри монастырей) то все это имущество, после смерти монахов, переходит в собственность монастырей (т. IX ст. 419, 422, 475). Таким образом, согласно общему смыслу этих отдельных постановлений, историческому развитию вопроса и идей монашества, и относительно монашествующих можно сказать, что с пострижением они теряют правоспособность и даже не приобретают впоследствии новой, если только не оставят монашества. Поступающий в монашество отрекается от имущества своего единожды навсегда,, почему не получает его обратно и тогда, когда бы впоследствии, сложив с себя монашеское звание, возвращен был в состояние гражданское (т. IX, ст. 418). С этим взглядом согласен и Сенат (кас. реш. 1897, №24), признавший, что постриженный в монашество теряет все права на имущество, которое принадлежало ему до этого момента. Исключением из этого общего правила, лишающего монашествующих гражданской правоспособности, являются постановления, дозволяющие: а) монашествующим вносить в кредитные установления денежные капиталы (т. IX ст. 422), приобретенные, например, ручным трудом, Ь) монашествующим властям делать завещания о движимом их имуществе.
Что касается крестьян, то их гражданская дееспособность подверглась некоторому уравнению по закону 5 октября 1906 года. Все же сохранились особенности: на них не налагается опека за расточительность, они владеют землею на общинных началах.
< S. Наказание. С лишением всех прав состояния соединяется потеря осужденным лицом всех принадлежащих ему личных и имущественных прав, т. е. прав состояния, прав семейственных в отношении жены и детей, всех прав, основанных на связях родства и свойства, прав собственности и требований, которые переходят к его законным наследникам, прав наследственных (Улож. о как., ст. 22, 25, 27, 28). Поэтому он неспособен получить имущество по завещанию (т. X, ч. 1, ст. 1067 л. 4) или по законному наследованию (т. X, ч. I, ст. 1107). Следовательно, прекращаются совершенно все отношения, которые были неразрывно связаны с личностью осужденного, как право пожизненного пользования, права н обязанности на алименты, договоры, доверенности, личного найма. Лишенный всех прав состояния насильственно исторгается из всех тех юридических отношений, в которых он состоял активным или пассивным субъектом. Со времени объявления приговора осужденный лишается своей прежней правоспособности: он не только утратил все .принадлежащие ему до того права, но и не может приобретать новых, насколько они основываются на прежних отношениях (как права наследования). Как неправоспособный, он и недееспособен: от его имени запрещается писать и совершать всякие вообще акты об имуществе (т. X, ч. 1, ст. 708, прил. ст. 55), он не может составлять завещаний (т. X, ч. 1, ст. 1019). С другой стороны, эти лица, оторванные от своих прежних юридических связей и перенесенные в новую обстановку, не лишаются возможности вновь приобретать права, вступать в брак, покупать земли и дома (Уст. о ссыльных, изд. 1890, ст. 422, 423), тем более не лишены права иметь движимую собственность, вступать в обязательства, делать завещания в отношении вновь приобретенного имущества. Следовательно, эти лица приобретают новую правоспособность, не имеющую ничего общего с прежнею, что более всего обнаруживается из установленного законом порядка наследования после каторжных (Уст. о ссыльных, ст. 428,431).
Литература: Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, 2 изд. 1900; Гервагеи, Развил» учения о юридическом лице, 1888; Дювернуа, Чтения по гражданскому праву, т. I, стр.372-547; Васьковскнй, Учебник гражданского права, т. I, стр. 62-75.
I. Юридическое отношение предполагает двух субъектов, активного и пассивного, как представителей права и обязанности. Поэтому невозможно отношение, в котором существовала бы одна обязанность без соответствующего права. Немыслимо и такое отношение, в котором право осталось бы без . активного субъекта. Право есть явление общественное; оно установлено в виду потребностей людей, которые составляют общество. Так как потребностями обладают люди, то и субъектами юридических отношений должны быть люди. Но последовательно проведение этого положения могло бы отразиться невыгодно на интересах общества и составляющих его единиц. Возьмем случай, когда наследователь в завещании определит известный капитал на учреждение богадельни. Если бы субъектами права могли быть только люди, то завещатель должен был бы поручить этот капитал какому-либо физическому лицу, которое бы создало завещанное учреждение и от своего имени вело бы его, вступало бы во все необходимые сделки, а при смерти завещало бы капитал снова другому лицу, которое продолжало бы это дело от своего имени. Но при таких условиях нет особенной гарантии, что завещанный капитал действительно получит данное ему назначение в лице первого или последующих распорядителей, что имущество это, слившись с прочим имуществом того или другого распорядителя, не подвергнется взысканию по частным его долгам. Все эти неудобства могли бы быть устранены, если бы завещанное имущество было приурочено к особому субъекту, от имени которого совершались бы все необходимые сделки. Или возьмем случай акционерного соединения. Множество лиц складывают небольшие взносы в значительный капитал с целью совместного достижения общей экономической цели. Чтобы достигнуть намеченной цели, акционеры должны были бы вручить капитал одному пли нескольким лицам, которые от своего имени совершали бы все необходимые сделки. Капитал акционеров слился бы с частным имуществом управителей и мог бы подвергнутся взысканию со стороны их частных кредиторов. Кто при такой опасности решился бы сделать взнос?
Выход из затруднения может быть найден, если на место действительных физических лиц, мы поставим воображаемое лицо, фиктивного субъекта, которому и приурочим все отношения, устанавливаемые для какой-либо общей цели. Так как имущество есть совокупность юридических отношений, объединяемых личностью субъекта, то, за отсутствием физического лица, выполняющего эту задачу, необходимо создать искусственный субъект, который бы стал центром юридических отношений, преследующих совместно одну экономическую цель. Эта воображаемая величина играет большую роль в жизни. Благодаря ей, обособляются интересы, общие многим физическим лицам, а также и юридические средства достижения их. Созданием такого лица (юридического) не только спасается стройность юридических понятий, но и облегчается достижение той жизненной потребности, для которой имущества обособляются. Изложенный взгляд на юридическое лицо называется теорией олицетворения, выдвинутой еще в средние века папою Иннокентием IV, а в новое время поддержанной авторитетом Савиньи. Это теория почти общепринятая во Франции.
Против этой теории было сделано много возражений. Германисты (сначала Безелер, в последнее время Гирке), а также и некоторые романисты (Регельсбергер), основываясь на изучении исторических основ германского национального права, утверждали, что юридическое лицо вовсе не фикция, а действительный, реально существующий субъект, хотя и не физическое лицо; что оно такой же субъект права, как и физическое лицо, а не только уподобляемое. Некоторые последователи этой теории (Лассон) заходят так далеко, что признают за юридическими лицами совершенно такое же реальное существование, как и за физическими. Но в этом возражении смешиваются два понятия. Действительно, в основе юридического лица лежат не фиктивные, а настоящие, реальные потребности живых людей, но субъекты, которым даются права для охраны этих интересов, существа не реальные. Это искусственно созданные самой жизнью или законодателем субъекты. Больница, как место подачи помощи больным, - вполне реальна, в ней кипит настоящая жизнь, но в мире юридических отношений, как субъект их, она является искусственным созданием.
Противна юридическим лицам и теория бессубъектного имущества, выдвинутая Бринцем и Беккером. Против юридических лиц выступил Бринц, назвавший их огородными чучелами, которые так же мало заслуживают упоминания в теории права, как и эти в естественной истории. Права, по его мнению, могут принадлежать не только кому-нибудь, но и чему-нибудь, а именно цели, которой предназначено имущество так называемых юридических лиц целевым имуществом (ZweckvermOgen).
Очевидно однако, что Бринц смешал вопрос о принадлежности имущества с вопросом о назначении его и допустил возможность права без субъекта. Вместо того, чтобы ответить, кому принадлежит данное имущество, он отвечает, чему око служит. Беккер, проводя последовательно взгляд на возможность бессубъектных имуществ, оспаривает общепринятое положение, что субъектами не могут быть животные и безжизненные предметы, например здание. Вполне возможно завещание в пользу любимого пса или лошади и нет никакого основания суду не принять иска от имени дога Тираса или английской кобылы Билоны.
Отрицательное отношение к юридическим лицам встречаем также у Иеринга. По его мнению, нет сомнения, что субъектом права может быть только физическое лицо, одаренное потребностями. Субъект права тот, кто осуществляет интерес, им защищаемый. Пользование правом принадлежит тому, для кого оно предназначено, дестинатору. Таковым для имущества, принадлежащего так называемым юридическим лицам, является не эта фикция, а живые люди, в больнице - больные, в ночлежном доме - посетители, в городе - горожане и т. д. Если активная сторона права невозможна без пассивной, то, напротив, последняя может существовать при временном отсутствии активного субъекта. Такой случай представляет открытое наследство, которое предназначается для наследника, но ему не принадлежит. Теория Иеринга довольна слаба, потому что пользование правом не всегда принадлежит тому, чье право, предназначение имущества не разрешает вопроса о его принадлежности. Субъективное право дает возможность его обладателю искать защиты своих интересов у государственной силы. Между тем дестинаторы не могут требовать охраны их интересов на основании своего права. Если к ночлежному дому предъявлен иск, то ответчиком не может выступить тот или другой его посетитель.
Некоторые особенно сильно нападают на обращение к помощи фикций, находя, что они не объясняют действительности, а дают только мнимые понятия, которые отвлекают от реальной жизни. Но подобные фикции существуют и в других науках, которые при их помощи дошли до весьма значительных результатов. Таковы те мысленно представляемые линии (меридианы), которыми пользуется география, таковы те точки, линии и круги, которые лежат в основе математики и которые нигде в действительности не встречаются. Нет основания и юриспруденции избегать этого, вполне научного приема: не следует только обращаться к фикциям там, где в них нет необходимости. Нельзя не признать справедливости замечания Арпдса, что смертоносные удары, направляемые против юридических лиц, в действительности бьют по воздуху, так как они не устраняют того реального явления, что существуют права и обязанности, не связанные с каким-либо физическим лицом и предполагающие иных субъектов.
Таким образом, под именем юридического лица понимается все то, что, не будучи физическим лицом, признается со стороны закона способным, ввиду определенной цехи, быть субъектом права. а) Этот самостоятельный субъект существует независимо от физических лиц, для которых непосредственно он установлен.. Поэтому он может вступать с ними в сделки, например дворянское общество с отдельным дворянином той же губернии, акционерная компания с тем или другим своим акционером, б) Так как юридическое лицо - субъект фиктивный, то ему должны быть чужды те права, которые связаны с физической природой человека, каковы брачные отношения и имущественные, вытекающие из семейственности. Юридическое лицо может приобретать только имущественные права: право собственности, права обязательственные и права наследственные, в силу завещания и закона. Мейер отвергал у нас возможность для юридических лиц наследовать по закону, потому что наследование по закону основывается на родстве, а родство - понятие, не применимое к юридическому лицу. Но, если отрицать характер наследования за принятием со стороны государства выморочных имуществ, все же наше законодательство знает случаи несомненного наследования юридических лиц по закону, так, например, выморочные имущества, оставшиеся после потомственных дворян, переходят к тем дворянским обществам, к составу которых принадлежал умерший (т. X, ч. I, ст. II72). с). Так как существование юридического лица обуславливается достижением известной цели, то имущественная правоспособность его ограничивается пределами той цели, для которой существует юридическое лицо. Поэтому всякая сделка последнего, выходящая за пределы этой цели, будет недействительна, как, например, произведенные отчисления за счет банковых сумм на пользу благотворительности.
За таким искусственным субъектом в настоящее время общепризнан термин «юридическое лицо», принятый германским правом. С именем юридического лица соединяется представление о неюридическом характере физического лица, что однако не верно, потому что человек становится субъектом права только л силу объективного права. Существуют и другие еще термины, -моральное лицо, принятый французским правом, потому что словом этим прежде обозначали все, выходящее за пределы физического. В английском праве распространен термин «корпорация». Реже встречаются термины мистическое, фиктивное лицо, хотя последнее имя наиболее подходящее. Наше законодательство лрибегает для выражения того же понятия к совершенно несоответствующему выражению - сословие лиц (т. X, ч. I, ст. 698), и оттого этот термин в практике не употребителен. В нашей практике, судебной и административной (Инстр. о примем. Полож. о госуд. пром. налоге, Собр. узак. и расп. прав. I899, № 30) принят термин «юридическое лицо». Что наше законодательство считает этого искусственного субъекта лицом, видно из названия главы I разд. III кн. II т. X ч. I - «о лицах, могущих приобретать права на имущество».
II. В т. X ч. I ст. 698 наше законодательство примерно перечисляет некоторые виды юридических лиц, но в действительности их несравненно больше - с ними приходится иметь дело на каждом шагу, и указания на них рассеяны по всему Своду Законов.
Юридические лица могут быть прежде всего разделены на публичные и частные. I) Публичные юридические лица устанавливаются помимо воли частных лиц. Между ними самое видное место занимает казна, представляющая государство с хозяйственной его стороны. Это один субъект несмотря на то, что эта хозяйственная деятельность осуществляется разными органами. Вот'почему споры между разными ведомствами разрешаются не в судебном порядке, а в административном (т. XVI ч. I; Уст. граж. суд., ст. 1297). Кроме государства, сюда относятся: дворянское (т. X, ч. I, ст. 4I4 п. I, ст. 698 п. 4), городское (т. X, ч. I, ст. 4I4 п. 2; т. II, Гор. пол., ст. 7), сельское (т. IX, особ. прил. ст. 34), мещанское (т. XI, ст. 579) общество, земство губернское и уездное (т. И, Пол. О земских учр. ст. 4, т. X, ч. 1, ст. 414 п. 4), казенные учебные заведения (т. X, ч. 1, ст. 698 п. 8), как, например, университеты (т. XI, ч. |, изд. 1893, ст. 543), монастыри, церкви, архиерейские дома (т. X, ч. 1, ст. 698 п. 5, т. IX, ст. 435, 439 и 443). Напротив, 2) частные юридические лица устанавливаются по воли лиц, входящих в их состав, в силу какой-нибудь сделки частно-правового характера - таковы товарищества, полное, на вере и акционерное (кас. реш. 1895, №6), артели, клубы музыкальные и сценические кружки, ученые и художественные общества.
С другой точки зрения юридические лица могут быть разделены на соединения лиц н на учреждения. 1) Юридическое лицо представляет собой соединение лиц в тех случаях, когда группа людей, ввиду общности интересов, соединяется для достижения совместными имущественными и личными силами известных целей. Физические лица в соединении образуют особый субъект прав, отличный от них. Относительно этого разряда лиц вполне применимо замечание, что понятие юридического лица играет как бы роль скобок, в которых заключаются однородные интересы известной группы лиц для более упрощенного определения отношений этой коллективной личности к другим. Эти соединения могут быть публичного характера, как, например, дворянское общество, или же частного характера, как, например, акционерное товарищество. 2) Юридическое лицо представляет собой учреждение в тех случаях, когда часть имущества предназначается на достижение известной цели. Создается особый субъект этого имущества для особой цели, независимой от личных интересов тех субъектов, которые выделили эту часть из своего имущества. Согласно сказанному, учреждения могут быть публичные и частные, смотря по назначению имущества, так, например, учреждениями того или другого характера могут быть богадельни, ночлежные дома, столовые, стипендии, учебные заведения. Учреждения вступают в юридические отношения, как самостоятельные субъекты, для удовлетворения нужд, которые испытываются ими при достижении поставленной для них цели. Термин «учреждение» известен русскому законодательству в смысле юридического лица, хотя он иногда применяется к соединению лиц (Гор. пол. ст. 24).
Спорным, с точки зрения теории и русского законодательства, представляется вопрос, следует ли признавать юридическим лицом открытое наследство до принятия его наследником. По отношениям, установленным наследодателем, иски представляются к лицу умершего собственника (Уст. гражд. суд., ст. 215). Закон в этом случае считает как будто, что субъектом имущества продолжает быть наследодатель, но так как в действительности последний не существует, как реальное лицо, то субъектом наследственной массы является фиктивное лицо, т. е. юридическое. Теоретическая необходимость признать открытое наследство юридическим лицом будет указана ниже, в наследственном праве. Но закон неправильно поступает, причисляя к юридическим лицам конкурсы (т. X, ч. 1,'ст. 698 п. 10), потому что по закону имущество несостоятельного продолжает принадлежать ему (Уст. судопр. торг., ст. 618), только что находиться под особого рода опекою, как и имущество расточителей, малолетних, сумасшедших.
III. Для возникновения юридического лица необходимы: 1) наличность того субстрата, который должен составить его содержание, группы лиц или имущества и 2) соответствие законным условиям, потому что иначе немыслимо существование искусственного лица. Закон или а) вперед указывает те условия, при наличности которых может возникнуть юридическое лицо, например для товариществ, для открытого наследства, или Ь) требует в каждом отдельном случае разрешение верховной власти; так для акционерных товариществ, испрашивающих какие-либо привилегии, с) или же разрешения органов подчиненного управления, министра внутренних дел, для различных соединений (Уст. о пред, и прес. преет., ст. 116), министра финансов для акционерных банков со складочным капиталом не свыше 5 миллионов, для ломбардов, ссудо-сберега-тельных товариществ (т. XI, ч. 2, Уст. кред., разд. X, ст. 1,56, 57).
IV. Внутренняя сторона отношений юридического лица определяется или законом, если это публичное соединение лиц или учреждение, или договором, выраженным в уставе, если это частное соединение лиц, наконец, волею учредителя, выраженную в завещании или особом акте, если это частное учреждение.
Обладая имущественной правоспособностью, юридическое лицо, как? фиктивное, не имеющей возможности самостоятельно вступать в отношения с третьими лицами, совершать сделки, облекать их в форму, - нуждается, очевидно, в особых представителях, чьи действия могли бы считаться действиями юридического лица. Через посредство этих органов юридическое лицо приобретает права и принимает на себя обязанности. Представители, которых деятельность восполняет отсутствие дееспособности юридических лиц, выполняют свою задачу или в пределах указаний закона (публичное юридическое лицо), или в пределах данного им полномочия (частное юридическое лицо), которое однако не может выходить из границ цели, для которой существует юридическое лицо. В этих пределах юридическое лицо несет ответственность за действия этих органов. Юридическое лицо всегда отвечает за сделки представителей, совершенные ими в качестве таковых, пока он соответствует закону или полномочию. Юридическое лицо, как фиктивное, не может нести уголовной ответственности, которая падает только на самого виновника. Поэтому уголовное наказание может падать только на представителей, виновного в противозаконном действии. Но возмещение имущественного ущерба, причиненного такими преступными действиями представителей, может быть возложено на юридическое лицо, если только совершенное преступное действие соединено с интересами юридического лица (например неосторожная эксплуатация железных дорог), а не составляет личного, частного дела представителя (убийство, выдача подложных векселей).
V. Причины прекращения юридического лица или общи всем видам или свойственны только некоторым. Юридическое лицо прекращается а) з<1 истечением того срока, на который оно было учреждено, Ь) вследствие достижения той цели, для которой возникло, с) оно может быть прекращено силой закона, например, предположим отмену дворянских или мещанских обществ, или же административною властью, если будет вредным направление его деятельности, например, закрытие клуба, кружка (т. XIV, Уст. пред, и прес. преет., ст. 118). К причинам, которые свойственны отдельным юридическим лицам, относятся d) для личных соединений - исчезновение личного состава, вследствие смерти или выхода, е) уничтожение имущественного состава для частных учреждений, например, истощение клубного фонда; сюда же относится несостоятельность юридических лиц. f) Для личных соединений имеет силу соглашение членов о прекращении, например, по постановлению собрания акционеров.
VI. С прекращением юридического лица связывается вопрос о судьбе его имущество. Здесь могут быть два решения: или имущество разделяется между наличными членами пли же, за неимением законных наследников у юридического лица, оно должно поступить, как выморочное имущество, в казну. Конечно, дело вдет только о частных юридических лицах, потому что в отношении публичных первое решение не может иметь применения. Вопрос о судьбе имущества юридического лица на случай прекращения последнего настолько важен, что обыкновенно предусматриваемся в уставах его. При молчании устава могут быть приняты следующие правила. Раздел имущества наступает в личных соединениях, товариществах, кружках, обществах и т. п. Переход в казну имеет место при прекращении учреждений, например благотворительных или учебных. Впрочем, такое последствие наступает только тогда, если учредитель или его наследники, за невозможностью достижения намеченной цели, не просили в установленном порядке об обращении оставшегося имущества на другое назначение (т. X, ч. 1, ст. 986). Наследственная масса, не принятая в течении 10 лет, переходит в казну (т. X, ч. 1, ст. 1162 и 1167).
Литература: Мепер. Русское гражданское право, т. I, стр. 101-113; Победоносцев. Курс гражданского права, т. I, crp. I-I12; Анненков. Система русского гражданского права, т. I, стр. 264-395; В а с ь к о в с к и и . Учебник гражданского права, т.1, стр.76-96; Брвндт. О родовых нмущесгвах («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 188, №№6 и 7); Башмаков. Институт родовых имуществ пред судом русской юриспруденции («Ж. М. Ю.» 1897, №№ 7 и 8); 3 м и р л о в . Отмена или преобразование наших законов о родовых имуществах? («Ж. М. Ю.» 1898, № 4); 3 м и р л о в . Значение родовых имуществ для будущего гражданского уложения («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1889, №3); Ильяшенко. Институт родовых нмуществ с точки зрения будущего гражданского уложения («Ж. М. Ю.» 1900 №№ 2, Зи 4); Савельев, О принадлежностях недвижимых имений («Юрнд. Вест. » 1877, кн. 11-12).
Объектом права называется все то, что может служить средством осуществления интереса. Такими средствами могут быть а) вещи, т. е. предметы материального мира, Ь) действия других лиц, состоящие в передаче вещи, в личных услугах, в приложении своей рабочей силы. Вещи и чужие действия составляют экономические блага, и запас таких благ, находящийся в обладании известного лица, называется имуществом с экономической точки зрения.
Юридическое понятие об имуществе не совпадает с указанным экономическим. С юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность имущественных, т. е. подлежащих денежной оценке, юридических отношений, в которых находится известное лицо,- чисто личные отношения сюда не входят. Следовательно, содержание имущества с юридической точки зрения выражается с одной стороны в а) совокупности вещей, принадлежащих лицу не праве собственности и в силу иных вещественных прав и Ь) в совокупности прав на чужие действия (это именно и есть то деление имуществ, которое упоминается нашим законом под именем наличного и долгового, т. X, ч. 1,.ст. 416 и 418), а с другой стороны в а) совокупности вещей, принадлежащим другим лицам, но временно находящихся в его обладании, и Ь) совокупности обязательств, лежащих на нем. Сумма отношений первого рода составляет актив имущества, сумма отношений второго рода - пассив имущества. Наше законодательство не выдерживает строгой терминологии и употребляет слово имущество вместо вещь, а вместо имущества говорить о собственности или об имени. Но в некоторых случаях оно держится правильного понятия об имуществе. В этом смысле понимается в нашем законодательстве имущество, когда несовершеннолетнему предоставляется управление его имуществом (т. X, ч. I, ст. 220), когда конкурсное управление принимает в свое заведование имущество несостоятельного должника (т. XI, ч. 2; Уст. торгов., ст. 553), когда определяется наследство, как совокупность прав и обязательств, оставшегося после умершего без завещания (т. X, ч. 1, ст. 1104). Из представления об имуществе, сейчас сделанного, можно получить следующие выводы: а) каждое лицо обладает имуществом и Ь) каждое лицо обладает только одним имуществом.
Указанное понятие об имуществе, как совокупности имущественных отношений, не должно быть смешиваемо с совокупностью вещей, физически не связанных, но объединенных общим собирательным именем и выступающих в юридических отношениях, как целое, например стадо, библиотека, магазин, музей, театральный гардероб. Хотя в действительности существуют, как вещи, только отдельные животные, книги, товары, костюмы, но объектом права является самая совокупность их, поэтому судьба отдельных предметов не имеет влияния на юридические отношения. Так, например, при залоге магазина обеспечением является целое и в случае взыскания оно будет обращено на магазин в том составе, какой он имеет в этот момент. Если объектом залога была не совокупность, а отдельные вещи, ее составляющие, то из магазина не могли бы быть проданы отдельные товары, как находящиеся под залогом, напротив, залогу не подлежали бы товары, вновь вступившие в магазин после установления залога. Такое изменение состава совокупности возможно до тех пор, пока не утрачивается само понятие о целом, например когда распродаются все товары без покупки новых, расхищаются наиболее ценные книги в библиотеке. Необходимо, чтобы замена одних предметов другими соответствовала экономической задаче целого. Однако практическое значение совокупности вещей, как особого вида объектов, ослабляется у нас Порядком, принятым при исполнении решений, по которому при обращении взысканий должен быть назван и описан «каждый предмет» (Уст. гражд. суд., ст. 980 п. 2), даже когда взысканию подвергается магазин (ст. 985) или библиотека (ст. 983).
Вещи, составляющие объект юридических отношений, представляют наибольшее разнообразие сравнительно с другими объектами, и поэтому необходимо остановиться на рассмотрении отдельных видов вещей. Некоторые деления, сохранившиеся в нашем законодательстве, потеряли свое практическое значение, а поэтому не подлежат рассмотрению. Таково, например деление земельных участков на населенные и не населенные. В прежнее время населенными назывались земли, населенными крепостными людьми. С освобождением крепостных (1861) и прекращением временнообязанных отношений (1861), это деление должно бы исчезнуть, однако оно продолжает оставаться, смущая нередко практику (по поводу ст. 1350, т. X, ч. 1).
I. Движимые и недвижимые. Наибольшую важность представляет деление вещей на движимые и недвижимые. Это различие образовалось исторически, вследствие преобладающего значения земли, отчего и сделки по недвижимостям всегда отличались от сделок по движимостям. Но основание по различиям не только историческое. Земля, вследствие ее ограниченности, необходимо подвергается в частном обладании таким ограничениям, которые чужды движимым вещам. Землевладение представляет большое политическое и финансовое, значение; с землей тесно связаны вопросы о кредите. Поэтому и в современном праве всюду недвижимости выделяют из ряда других объектов. Особенно это отличие в Англии, где real property (право на недвижимость) противополагается personal property (праву на движимость).
Закон наш, хотя и устанавливает различие движимых и недвижимых вещей (т. X, ч. I, ст. 383), но отличительного признака не дает. Теоретически движимые и недвижимые вещи различаются по тому признаку, способны ли они или нет к перемещению без повреждения сущности и без уменьшения ценности. Под именем недвижимости понимается прежде всего часть земной поверхности, и все то, что с нею связано настолько прочно, что связь не может быть порвана без нарушения вида и цели вещи. Следовательно, сюда относят прежде всего строения, если только их фундамент укреплен в землю, городские или деревенские здания, дома каменные и деревянные, фабрики и заводы (т. X, ч. 1, ст. 384), тогда как палатки, переносные лавки, навесы, балаганы и т. п. строения, лишь поставленные на землю, должны считаться движимыми вещами, хотя закон и заявляет, будто «всякое строение)» без исключения признается недвижимостью. Самое назначение строения, которое ему дает собственник - быть в постоянной связи с находящейся под ним землею, ие имеет влияния на признание за ним движимого и недвижимого свойства, так, например, нельзя признать за недвижимость скамейку или беседку в саду. Строения, хотя бы они и были прочно укреплены в земле, переходят в разряд движимых вещей, когда сделка направлена на приобретение материала, из которого они состоят, без участка земли, под ними находящегося, продажа на слом, на снос.
Само собой разумеется, что вопрос о прочности н связи строения с землею не может быть решен принципиально с полной точностью. Решение его зависит от обстановки каждого случая в отдельности. Сомнение может представить, например, крестьянская изба, которая нередко ставится за деревнею, а потом переносится по частям в назначенное место, без укрепления фундамента (известно, что крестьяне, не имеющие достаточно средств, чтобы построить новую избу, покупают старую и перевозят на новое место) или, например, некоторые купальни, прочно установленные в озере на столбах, а не на бочках, и не снимаемые на зиму. Несомненно, строительная техника, позволяющая перемещать многоэтажные дома, способна еще более затруднить и без того не особенно твердое отличие движимости от недвижимости.
Как строения, возвышающиеся над поверхностью земли, признаются недвижимостью, точно также и постройки под землей, например шахты, должны считаться недвижимостью. Далее, недвижимое свойство приобретают, по связи с землею, все произведения на поверхности обретающиеся и скрытые в недрах земли (т. X, ч. I, ст. 387). Признание недвижимыми деревьев, плодов, вообще всяких растений, минералов, металлов и других ископаемых, пока они находятся в прочной связи с почвой, обуславливаются самой природой этих вещей. Пока в этом соединении находятся, они не выступают, как самостоятельные, вещи, а только как части земли, а потому подчиняются положению целого. Но если имеется выделение их из этой связи с землей и создание из них самостоятельных вещей, то свойство недвижимости теряется: так, например, если покупается лесной участок,- это будет сделка о недвижимости, но если покупается лес на сруб, то эта сделка будет иметь своим предметом движимые вещи. Однако лес, проданный на сруб, становится движимостью не в момент совершения сделки, когда он находится еще на корню, был прочно связан с землей, но только с момента вырубки его (кас. реш. 1890, № 109). Точно также сделкою о движимости должно признать сделку о поставке песку и камня для мостовой. Недвижимостью не должны считаться строения, воздвигнутые на чужой земле в силу какого-либо договорного отношения. Поэтому залог или продажа фабрики, построенной на арендованной земле, не требует крепостной формы. Так решает этот вопрос германское уложение (§ 95), и наша практика, после долгих колебаний, примкнула к тому же мнению (кас. реш. 1901, № 6).
Установленное понятие о недвижимости само собой, по противоположению, выясняет понятие о движимых вещах, как о предметах внешнего мира, способных к перемещению или сами по себе, например животные, или при содействии посторонней силы, например мебель. Закон старается перечислить их, хотя, понятно, в виду бесконечного разнообразия, такая попытка недостижима и притом бесполезна. К разряду движимых вещей относятся морские и речные суда всякого рода, книги, рукописи, картины и вообще все предметы, относящиеся к наукам и искусствам, домовые уборы, экипажи, земледельческие орудия, всякого рода инструменты и материалы, лошади, скот, хлеб, сжатый и молоченый, всякие припасы, выработанные на заводах, наличные руды, металлы и минералы?» все то, что из земли извлечено (т. X, ч. 1, ст. 401).
'К движимости закон присоединяет наличные капиталы, заемные письма, векселя, закладные к обязательства всякого рода (т. X, ч. 1, ст. 402). Собственно обязательства, имеющие своим объектом чужие действия, а не вещи, по природе своей, не подлежат вовсе делению на движимые и недвижимые. Неуместно ставить вопрос, будет ли договор аренды или доверенности движимостью или недвижимостью. Смысл закона тот, что в некоторых случаях (главным образом при наследовании) права на чужие действия подчиняются тем же правилам, которые установлены для движимостей; закон приравнивает их, по юридическим последствиям, к правам на движимые вещи. Все права на чужие действия, независимо от того, имеют ли они какое-либо отношение к недвижимости, будут движимостью (1886, №67 - аренда). Приноравливаясь к выражению закона, маша практика отнесла к движимости исполнительные листы, в качестве актов, удостоверяющих существование обязательственного отношения (кас. реш. 1880, J* 278). Следуя в том же направлении, необходимо признать движимый характер за всеми исключительными правами.
Сам термин «(недвижимое имущество» явился в нашем законодательстве довольно поздно и заменил собой прежние разнообразные выражения. Указ Петра Первого о единонаследии 1714 года установил этот термин, сгладивший различия между вотчинами и поместьями.
Практическое значение различия между движимыми и недвижимыми вещами обнаруживается во многом. Укрепления права на недвижимости совершается в крепостном порядке, от которого свободны движимые вещи. Доля наследственная определяется различно в отношении движимых и недвижимых вещей, оставшихся в наследстве. Иски по недвижимостям подсудны только окружным судам и притом без права выбора суда. При полной свободе мены движимыми вещами, мена недвижимостями не допускается. Форма сделок различается, смотря по тому, будет ли объектом недвижимость или движимость, например, при найме.
П. Родовые и благоприобретенные. Индивидуальному обладанию вещами предшествует исторически обладание родовое, особенно в отношении земли, Все приобретенное членом рода принадлежит самому роду. Потому никто, даже главный распорядитель, который является старшим в роде, не может отчуждать общее достояние без согласия всех членов родового союза. По мере того, как родовой быт заменяется семейным, семья приобретает большую свободу распоряжения ее отдельным имениям, но все еще долго авторитет рода тяготеет над семьею. Некоторые недвижимости, как луга, леса, продолжают оставаться в общем пользовании, другие, особенно пахотная земля, индивидуализируются, но влияние родовых связей сказывается в том, что отчуждение даже этих недвижимостей невозможно без согласия родичей. Согласие рода со временем устраняется, но переходит в право родичей выкупать имение, отчужденное одним из членов рода, если только это имущество не собственным трудом нажитое, а доставшееся из рода. Особый вид имуществ родовых составляет общее явление, известен всем народам. Он не чужд истории русского права и даже странным образом сохранился до нашего времени.
Влияние рода на свободу обращения недвижимостей обнаруживается у нас в XVI столетии.«Судебник 1550г. (ст. 85) устанавливает для родичей права выкупа родовых вотчин, проданных, заложенных или обмененных, а в новоуказанных статьях 1679 г. это право распространяется и на случай безвозмездных сделок. Срок, до истечения которого за родичами сохранялось право выкупа, был ограничен 40 годами со времени отчуждения. Может быть, институт родовых имуществ, за изменением социальных условий, его создавших, исчез бы вовсе, если бы в московский период у правительства не явилась эта мысль поддержать это вымирающее учреждение для того, чтобы сохранить землю в руках служилого класса, обеспеченность которого являлась условием правильного отбывания государственной повинности. Петр I, установив единонаследие, придал всем недвнжимостям характер родовых. С отменою этого закона следовало ожидать исчезновения самого понятии о родовом имении. Но законодательство Екатерины II поддержало эту ослабевшую в общественном сознании идею, установило различие родовых и благоприобретенных имений по признакам, не вполне совпадающим с историческим основанием его. В жалованной дворянской грамоте 1785 года говориться: « Благородному свободная власть и воля оставляется, бью первым приобретателем какого имения, благоприобре-таемое им имение дарить или завещать, или в приданное, или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит; наследственным же имением да не распоряжает инако, как законами предписано» (ст. 22). То же повторяется в Городовом положении 1785 года (ст. 88). Побуждением к укреплению в законодательстве понятия о родовом имении послужило нежелание поддержать родовые связи, а стремление сохранить в знатных фамилиях имения, как главную опору их общественной силы. Это деление недвижимостей на родовые и благоприобретенные напоминает старинное французское деление имуществ на properes и acquets, которое было уничтожено со введением кодекса Наполеона.
По действующему законодательству родовое свойство может принадлежать только недвижимостям: все движимые вещи и денежные капиталы считаются благоприобретенными и о родовом происхождении их не может быть и спора на суде (т. X, ч. 1, ст. 398). Деньги вырученные от продажи родового имения, не приобретают свойства родового капитала. Только в промежутке между 1817 и 1824 годами дозволялось объявить бессрочный обеспеченный долг, не менее 5.000 рублей, родовым капиталом.
На родовой или благоприобретенный характер недвижимости не имеет никакого влияние личное состояние субъекта прав. Родовое свойство придается недвижимостям независимо от того, кто собственник: дворянин ли, купец, мещанин или крестьянин, если только он имеет частную собственность.
Вопрос о родовом свойстве может возникать только относительно права собственности на недвижимость, что вытекает из общего смысла постановлений закона и источников, на которых они основаны (кас. реш. 1896, № 28). Поэтому фабрика, построенная на арендованной земле и перешедшая по законному наследованию, будет благоприобретенной у преемника. Закладная, перешедшая по законному наследованию, также лишена родового свойства.
Недвижимости становятся родовыми в следующих случаях: а) когда они приобретены по законному наследованию, Ь) когда они приобретены, хотя и по духовному завещанию, но таким родственным лицом, которое имело бы по закону право наследования (в момент открытия наследства), с) когда они приобретены по купчим крепостям от родственников, к которым дошли из того же рода (т. X, ч. I, ст. 399). Во всяком случае следует иметь в виду, что родовой характер не оставляет постоянного свойства известного имения: у одного собственника и при известных условиях оно будет родовым, а у другого, при изменившихся условиях, оно будет благоприобретенным. Таким образом, признак родовой кроется в в истории перехода данной недвижимости. Рассмотрим подробнее предложенные законом признаки.
a) Наследование по закону составляет главное основание, в силу которого недвижимость приобретает родовой характер. Безразлично, будет ли это наследование в нисходящей линии или в боковой. Родовое свойство приобретает вся недвижимость, хотя бы по размеру она превышала долю, которая причитается данному лицу по законному наследованию. Например брат и сестра делят поровну доставшееся им после смерти отца имение: родовою будет у сестры вся ее часть, а не 1/14 только часть имения. Точно также при отречении одного из наследников увеличенные от того части остальных будут полностью родовыми.
Сомнение возбуждается относительно имений, доставшихся по выделу или
приданому. Если принять в соображение, что выдел производится при жизни
отчуждателя, что последний вправе назначить для этой цели какую угодно долю
из благоприобретенного; что в ст. 399, т. X, ч. 1 настоящий случай не преду
смотрен, то следует за имением, доставшимся по отдельной записи, отвергнуть
характер родового (кас. реш. 1877, № 168). Если же иметь в виду, что выдел
составляет лишь предваренное наследование, что из родового имения каждому
обязаны выделять часть, законом определенную для наследования, что выдел,
может иметь место только между родственными лицами, что толкование ис
ключительных норм не устраняет распространительного толкования их содер
жания - необходимо признать за имением, доставшимся по выделу, характер
родового (кас. реш. 1888, № 74). *
Точно также должен быть решен вопрос относительно недвижимостей, 1 доставшихся по рядной записи в виде приданого, если только имение передано' родственнице, которая имела право законного наследования после лица, снаб- "| лившего ее приданым. К этому заключению приводит то соображение, что' приданое, при означенных условиях, является лишь формой выдела. Так как законное наследование, по идее, основывается на кровном родстве, а муж и жена к одному роду не принадлежат, то недвижимость, полученная одним -да] супругов по смерти другого, не признается родовою (т. X, ч. 1, ст. 397 п. 6). В1 силу того же основания имение, доставшееся усыновленному по законному, наследованию или по завершению от усыновителя, не будет у него родовым* (кас. реш. 1897, №72).
b) Наследование по завещанию придает родовой характер недвижимости только в том случае, когда совпадает с наследованием по закону, когда и без | завещания имение перешло бы к лицу, назначенному наследником. Недостаточно принадлежать к числу лиц, имеющих надежду на наследство, а необходимо, 1 чтобы лицо, назначенное наследником по завещанию, принадлежало к числу ,| наследников, призванных к наследованию в момент открытия наследства после! данного собственника. Если благоприобретенное имущество завещано наследникам не в тех долях, какие следовали бы им по праву законного наследования, то унаследованная недвижимость становится родовую лишь в пределах законных долей (кас. реш. 1879, №3). Например отец завещал сыну и дочери свое имение поровну: у сына вся его часть будет родовою, у дочери - только одна седьмая ее части.
Как ни близко дарение к завещанию, однако нельзя распространять, с точки зрения нашего загона, последствия наследования по завещанию на дарственную сделку. Поэтому недвижимость, дошедшая по дарственной записи, хотя бы и к лицу, которое имело право законного наследования, не будет родовою (кас. реш. 1897, №68). При этом имеется в виду дарение благоприобретенной недвижимости, потому что родовое имение, подаренное в пользу законного наследника, несомненно, сохранит и у нового собственнике родовое свойство.
с) Третий признак, присоединяемый законом к двум первым, основным, -это покупка у родственника имения, доставшегося последнему из того же рода. Таким образом, для приобретения родового свойства по п. 3 ст. 399, т. X, ч. 1 требуется: 1) чтобы была налицо купля-продажа, 2) чтобы покупщик и продавец принадлежали к одному роду, 3) чтобы продаваемое имение досталось продавцу от одного из членов того рода, к которому принадлежат контрагенты. Поэтому имение, купленное отцом у сына, которому оно досталось от матери, не считается родовым (т. X, ч. 1, ст. 397 п. 3). С другой стороны нет необходимости, чтобы продаваемое имение дошло к продавцу по законному наследованию и было у него родовым: дядя дарит свое благоприобретенное имение племяннику, который продает его своему брату. Если же имение переходит от одного родственника к другому по иному основанию, чем по купле-продаже, то оно не станет родовым. Таковы случаи, когда имение, принадлежавшее родственнику и дошедшее из рода, достается с публичного торга (кас. реш. 1892, № 80) или приобретается посредством давностного владения.
Из указания признаков, при наличности которых недвижимость приобретает свойство родового имения, следует, что при отсутствии этих признаков недвижимость должна считаться благоприобретенной; другими словами, всякое имение не родовое есть благоприобретенное. Следовательно, это понятие не положительное, а отрицательное, и лучше было бы вовсе не употреблять этого термина. Но закон берет на себя обязанность указать подробнее, когда имение, не приобретая свойства родового, признается благоприобретенным. Сюда прежде всего и главным образом относится имение, собственным трудом и промыслом нажитое, приобретенное возмездным или дарственным путем от лица другого рода, а если и от родственника, то в том случае, когда оно у него было благоприобретенным, наконец пожалованное (т. X, ч. 1, ст. 397).
Практическое значение различия недвижимостей родовых и благоприобретенных состоит в том, что первые ограничивают свободу распоряжения собственника, тогда как вторые находятся в полном его усмотрении. Ограничения эти заключаются в запрещении дарить или завещать родовые имения кому-либо, помимо тех лиц, которые должны наследовать по закону (т. X, ч. 1, ст. 967, 1068), что не исключает возможности продавать или закладывать их. В случае продажи родового имения родственники прежнего собственника пользуются в течение 3 лет правом выкупа (ст. 1363). По закону 1862 года родовое имение может быть предоставлено одним супругом в пожизненное пользование другого (т. X, ч. I, ст. 533').
С точки зрения политики права, институт родовых недвижнмостей следует признавать анахронизмом, подлежащим исключению в будущем уложении. В виду неточности выставляемых законом признаков, создается немало судебно-практических затруднений. Еще важнее те житейские усложнения, какие порождает этот институт. Прекрасно устроенное имение или фабрика должны быть разделены или же проданы для удовлетворения всех наследников. Наследодатель не может вручить предприятие наиболее способному вести его, удовлетворив всех прочих деньгами. Если некоторые из детей приобрели имущественную обеспеченность, например замужеством, то у родителей возникает естественное желание распределить имущество, остающееся после них, применительно к нуждам детей, но родовое свойство имения не дает к тому возможности. Главное возражение против родовых недвижимостей - это их бесцельность. Сохранение во что бы то ни стало недвижимости в пределах рода (не семьи) с современной точки зрения не имеет решительно никакого значения. Сторонников этого института в настоящее время очень мало. Они преимущественно упирают на то, что институт этот мало понять с исторической стороны, а потому его порицать не следует - «страшно осуждать и разрушать то, что еще не вполне понято». Но если институт оказывается несоответствующим требованиям*] жизни, то вопрос о времени и условиях его происхождения совершенно безразличен.
III. Заповедные и майоратные имения. Интересам дворянского сословия служит институт заповедных и майоратных имений, который имеет своей целью поддержать материальную обеспеченность дворянских фамилий и предотвратить тем падение их значения.
I. Заповедные имения могут быть учреждаемы только потомственными ; дворянами (т.X, ч. I, ст.478). Заповедный характер может быть присвоен только недвижимости (т. X, ч. I, ст. 469), однако закон дает возможность придать заповедное свойство и движимостям, но только в связи с недвижимостью, а именно: драгоценностям, произведениям искусства, собранию редко-] стей, книг, вспомогательному капиталу, внесенному в Государственный банк (т. X, ч. I, ст. 474 и 477). Недвижимость, обращаемая в заповедную, должна | соответствовать размерам, указанным в законе, а именно не менее 5.000 и не! более 100.000 десятин удобной земли, или определенной в законе доходности, а | именно не менее 6.000 и не более 20.000 рублей в год (средний доход по десяти-1 летней сложности). Этот минимальный размер показывает, что заповедные! имения рассчитаны на знатные фамилии и имеют своей целью не обеспечить! лишь безбедное существование, но дать возможность вести жизнь, соответст-1 вующую по своей роскоши знатности фамилии. Учреждение заповедного имения нуждается в Высочайшем указе (т. X, ч. 1, ст. 480-483).
Заповедное имение, по своим юридическим последствиям, резко отличается от родового. Относительно заповедного имения запрещены не только! сделки безвозмездного характера, но всякие сделки, направленные на их отчуждение (т. X, ч. 1, ст. 485). Заповедные имения не только неотчуждаемы по сделкам, но и не подлежат судебным взысканиям, которые могут быть обращены только на доходы и то лишь при жизни должника (т. X, ч. I, ст. 492). Заповедные имения не подлежат действию давности владения (т. X, ч. I, ст. 564). В противоположность родовым, заповедные имения переходят к наследникам не в законных долях, а в полном составе, без раздробления (т. X, ч. I, ст. 1198).
2. Иная цель леж#г в основании временно-заповедных имений, допущенных законом 25 мая I899 года. Учреждая этот институт, законодатель, по-видимому, оставил себе задачею обеспечить среднему дворянству, склонному к отчуждению своих имений, достаточное материальное существование. Дело идет не об обеспечении блеска, а о предотвращении разорения.
3. В западных губерниях Всемилостивейшие жалуются имения майорантные (т. X, ч. I, ст. 494-512). По существу это те же заповедные имения с той только разницей, что эти имения, как показывает и название, всегда переходят к старшему сыну, тогда как в заповедных имениях наследник может быть определен учредительным актом и иначе.
IV. Раздельные и нераздельные. Закон устанавливает в отношении недвижимости различие вещей раздельных и нераздельных. Однако это различие применимо с таким же успехом и к движимым вещам. Да и сам закон не выдерживает своей точки зрения, когда говорит о нераздельности аренды. Собственно все вещи, как части внешнего мира, делимы, потому что делимость есть свойство материи. Делению подлежат как бочка вина, так и мраморная статуя. Но в некоторых случаях деление равносильно уничтожению той цели, для которой создана вещь, как, например, разделение рояля или статуи. Поэтому иногда сама природа вещи противится делению, а иногда в это вмешивается и закон. Соответственно тому, неделимость может быть естественная и законная.
1. Естественная неделимость обнаруживается тогда, когда части, на которые вещь могла бы быть разделена, утрачивают сущность и значение целого. Вещь делима лишь тогда и настолько, когда и насколько части ее являются тем же, чем было целое, только в уменьшенном виде (т. X, ч. I, ст. 393). В каждой отдельной части сохраняются качества и экономическое назначение целого. Так, бочка вина делима, потому что вино, разлитое в бутылки, это та же вещь, как и вино, бывшее в бочке; стадо овец делимо, потому что несколько маленьких стад, вместо одного большого, не изменяют существа вещей. Напротив, картина, пароход, животное не могут быть разделены, потому что отдельные части не будут уже тем, чем было целое.
2. Законная неделимость устанавливается по соображениям законодателя независимо от естественной делимости. Закон признает нередко неделимость там, где по природе своей вещи допускают деление. По нашему законодательству (т. X, ч. I, ст. 394 и 395, ст. I396 п. I т. XI, ч. 2; Уст. промышл., ст. 820 ^нераздельным вещам принадлежат: а) фабрика, завод, лавка (здесь законная неделимость в большинстве случаев совпадает с естественной). Нераздельность также присвоена посессионным заводам (т. VII, Горный уст., ст. 224 и 227). Закон причисляет сюда же дворы (ср. т. X, ч. I, ст. I324), но тотчас уничтожает силу своего постановления, дозволяя разделять обширные места и дворы на части для продажи порознь без всякого стеснения их в том относительно меры частей (т. XII, Уст. стр., ст. 307). Далее, к неделимым относятся: Ь) аренды (под именем аренды понимается в данном случае выдаваемое служащим лицам периодическое пособие деньгами), с) золотые прииски, состоящие на казенной земле, когда они сдаются в разработку частным лицам, d) имения майоратные и заповедные, е) участки земли не более 8 десятин, отведенные бывшим государственным крестьянам в 1803, 0 участки, отведенные в 1848 малоимущим дворянам, g) железные дороги со всеми их принадлежностями. В последнем случае представляется неясным, какой именно участок железных дорог неделим: тот только, на котором первоначально была проведена линия, или и все другие, позднее присоединенные тем же собственником? Нераздельность обусловливается ли непрерывностью линии или принадлежностью одному субъекту?
Спорным представляется вопрос о делимости дома. Существует воззрение, рассмотренное в практике, в силу которого дом признается неделимым по существу. Однако едва ли с этим взглядом мочено согласиться безусловно. Действительно, многие дома являются по природе неделимыми, потому что, при разделе их, отдельные части, лишенные необходимых принадлежностей, кухни, погреба, сараев, дровяников, нередко двора, не будет отвечать той цели, для которой существует дом. Но это обстоятельство может и не встретиться -обширный дом может иметь многочисленные службы и пристройки, так что при разделе каждая часть была бы снабжена всем необходимым. Увеличение необходимых принадлежностей может быть предпринято намеренно в виду предполагаемого раздела. Что мешает разделу дома капитальною внутренней стеной, когда в больших городах многие дома отделяются друг от друга именно такой стеной? Бели к одному дому можно позднее пристроить другой дом, то почему нельзя построенный одновременно разделить стеной? Трудно говорить о естественной неделимости дома, когда некоторые западные законодательства опровергают это предположение, допуская деление домов вдоль и поперек стеной и по этажам (например франц. код. § 664). На дом нельзя распространять законную неделимость фабрик и заводов, потому что экономическое назначение этих зданий, соответствие и взаимная зависимость отдельных частей создают неделимость по существу. Итак, следует признать, что по существу дом должен предполагаться вещью раздельной, что предположение это может быть опровергнуто доказательством невозможности деления данного дома с сохранением за частями экономического значения целого.
Чрезвычайное понижение ценности суммы частей по сравнению с ценностью целого способно также привести к неделимости, хотя бы части, с экономической точки зрения, не переставали отвечать той же цели, как и целое. Это применимо, например, к бриллианту.
Практическое значение рассматриваемого деления заключается в том, что вещи, нераздельные по существу или по закону, во всех юридических отношениях могут быть присвоены одному только субъекту, если не устанавливается общая собственность. Так, например, при продаже железных дорог вследствие несостоятельности, они не могут быть приобретены по частям несколькими лицами, а только одним (т. X, ч. I, ст. 1396). При наследовании, например, парохода, если наследники не пожелают остаться в отношении общей собственности, пароход предоставляется одному из них, тогда как другие удовлетворяются соответствующей ценностью, или же пароход продается, и вырученная сумма распределяется между всеми наследниками (т. X, ч. 1, ст. 1324).
V. Главные вещи и принадлежности. Понятия эти соотносительны. Под главной вещью понимается такая, которая имеет значение в обороте сама по себе, независимо от других вещей, тогда как принадлежностью является вещь, которая только выполняет экономическое значение главной. Теоретически можно отличать принадлежности от составных частей вещи: если одна вещь не может выполнять свое экономическое значение без другой, то последняя будет составной частью первой, например труба на пароходе; в противном случае мы будем иметь налицо принадлежность, например лодка на пароходе. Практически однако различие это крайне затруднительно. Куда должны мы отнести, например, зимние рамы, пожарные при доме лестницы и т. п.? Наш закон не проводит разграничения между составными вещами с одной стороны, главной и принадлежностной вещью с другой. Поэтому смешение это не представляется практически опасным. Практическое значение указанного различия сводится к тому общему правилу, в силу которого положение принадлежности в юридических отношениях определяется положением главной вещи. Сделка (покупка, залог, завещание, наем), имеющая своим объектом главную вещь, охватывает и ее принадлежности. Тем ограничениям, которые установлены для распоряжения родовым имением, подчиняются также все возведенные на этой земле всякого рода здания и постройки (т. X, ч. 1, ст. 399) и весь хозяйственный инвентарь (кас. реш. 1884, № 75). Обратного правила не существует: судьба принадлежности не влияет на главную вещь. Принадлежности могут составить предмет отдельной скидки, если только собственник не стеснен в распоряжении главной вещью (как, например, родовым имением), и в этом случае главная вещь не следует ча принадлежностями, а обособляется. Так, например, при продаже имения весь его инвентарь (если противное не условлено в договоре) следует к покупщику, но ничто не мешает собственнику благоприобретенного имения распродать в отдельности весь хозяйственный инвентарь, оставив за собой совершенно разоренные землю и усадьбу.
Связь, устанавливающая отношение главной веши и принадлежности, может иметь различное основание. Эта связь может быть органическая, механическая, экономическая, юридическая.
1. Органическая связь устанавливается тогда, когда принадлежность, составляя произведение естественных сил главной вещи, продолжает пребывать в связи с нею (т. X, ч. I, ст. 387). Сюда относятся так называемые, естественные богатства земли, минералы, металлы, вся растительность земли, деревья, хлеб не собранный, трава не скошенная, ягоды, грибы в лесу, рыба в озере. Никому не. может принадлежать право пользоваться естественными принадлежностями чужой земли без разрешения собственника; при отчуждении земли, леса, озера, право на естественные принадлежности переходит к новому собственнику, если особым соглашением оно не сохранено за последним
2. Механическая связь устанавливается вследствие искусственного присоединения различных вещей к главной, так что разъединение невозможно без повреждения. Например громоотвод при доме, мачты на пароходе, лепные фигуры на здании. Так, дом состоит из кирпичей, бревен, рам, дверей, лестниц, полов и т. п., которые в своем соединении образуют одно целое. Выделение этих вещей из главной невозможно без повреждения ее. Поэтому право на главную вещь поглощает собой право на принадлежности и составные ее части. Например при залоге дома собственник не имеет права снять с петель двери и продать их особо, как движимость. Наиболее важным в практическом отношении примером механической связи является постройка здания на земле, потому что нельзя отделить строение от земли без разрушения первого. Строение, составляя принадлежность земли (т. X, ч. I, ст. 386), предполагается собственностью того, на чьей земле поставлено.
Впрочем русскому законодательству не безызвестно право собственности на здания, отдельное от права собственности на находящуюся под ним землю. Так на земле, составляющей нижегородский казенный ярмарочный гостиный двор, могут быть построены торгующими лавки, на которые им принадлежит право собственности". Приобретатель лавки, внесший выкупную за лавку сумму сполна, получает на лавку данную и пользуется лавкой, как собственник ее, сохраняя за собой право лавку продать, заложить или на время уступить. Земля же, которая находится под лавками, составляя собственность казны, предоставляется только в постоянное пользование приобретателя лавки на все то время, пока занимается лавкой (т. XI, ч. 2; Уст. торг., ст. 665, прил. ст. 52, 53 и 56).
3. Экономическая связь чаще всего связывает вещи в отношение главной и принадлежности. Только благодаря своим принадлежностям приобретает нередко вещь свое хозяйственное значение. Главная вещь часто приобретается не ради ее самой, а из-за совокупности вещей, которыми она обставлена. 'Этим объясняется различие между ценностью устроенного имения, снабженного хозяйственным инвентарем, и разоренным имением, представляющим одну только землю, для эксплуатации которой необходимо обставить ее всевозможными принадлежностями. Экономическая точка зрения имеет здесь решающее значение: скот будет принадлежностью имения, если он содержится в нем для работ сельских или удобрения полей, не будет принадлежностью, если ведется скотоводство, для которого земля дает только прокорм. Такое экономическое значение не может не иметь влияния на юридические отношения. В нашем законодательстве содержится постановление, в силу которого движимость, признаваемая принадлежностью недвижимостей, не подвергается аресту и продаже с публичного торга. Только за неимением другого имущества, земледельческие орудия, машины, инструменты и всякого рода снаряды, составляющие хозяйство имения, подлежат продаже с публичного торга отдельно от недвижимого имения и то лишь в случае, когда они могут быть отделены от него без расстройства имения (Уст. гр. суд., ст. 973 п. 9, 974 и 975). Приисковое имущество, находящееся как на самом золотом прииске, так и в складах его, подлежит аресту и продаже отдельно от самого прииска в таком только случае, когда оно может быть отделено от него без расстройства золотопромышленного дела, или когда самый прииск не может быть продан (закон 2 июня 1897; -Собр. узак. и расп. прав. 1897, №1149). При отсутствии противоположного соглашения, право, приобретенное по сделке на главную вещь, распространяется и на все вещи, находившиеся с ней в экономической связи.
4. Юридическая связь устанавливается законом в таких случаях, когда, за отсутствием действительной связи, законодатель по каким-либо соображениям желает связать судьбу одних вещей с другими. Так, например, к принадлежностям заповедных имений относятся: вспомогательный капитал, фамильные бумаги, драгоценности или произведения искусств, собрания редкостей, книг и тому подобное, именно в акте учреждения таковых имений означенные (т. X, ч. 1, ст. 391). Принадлежностями корабля признаются все корабельные документы (Уст. торг., ст. 151 и 152). Нередко, впрочем, законодатель берет на себя задачу указания принадлежностей и тогда, когда опасается сомнений на практике, а иногда дает перечисление там, где принадлежностный характер ясен сам по себе; эти случаи не подходят под понятие юридической связи.
Принадлежности могут быть: недвижимости к недвижимостям, движимости к недвижимостям, движимости к движимостям.
1. Перечисляя недвижимые принадлежности недвижимостей, закон говорит собственно не о принадлежностях, а о составе недвижимостей, он задается целью перечислить совокупность составных частей имения, дома, фабрики или завода. Принадлежностями имений, в смысле сельских земельных участков, являются следующие недвижимые вещи: надворные и сельскохозяйственные строения, мельницы, плотины, дворы, реки, озера, пруды, болота, источники, дороги, мосты, гати (т. X, ч. 1, ст. 386 и 387); закон присоединяет сюда перевозы, но это не вещи, а право. Принадлежности городских домов составляют: двор, сад, конюшни, сараи и др. надворные строения. Поэтому, когда нанимается весь дом, то в пользование домом входит и пользование садом, если про-, тивное не установлено соглашением: наоборот, когда нанимается квартира в доме, то пользование садом не предоставляется нанимателю, если противное не у словлено, потому что сад есть принадлежность целого, а не части. К принадлежностям фабрик и заводов закон причисляет все заводские построения (конюшни, склады сырого материала, продуктов), земли, леса, покосы, руды, соляные рассолы, водопроводные, водосточные трубы (т. X, ч. I, ст. 388). В последнем случае закон имеет в виду перечислить составные части фабрики или завода, дающие в своей совокупности представление об этих вещах. Поэтому только те земли, леса, покосы, которые имеют какое-либо хозяйственное отношение к фабрикам или заводам, могут признаваться принадлежностями.
2. Принадлежностями имений служат следующие движимые вещи, весь хозяйственный инвентарь, т. е. рогатый и домашний скот, необходимый для обработки полей и для добывания молочных продуктов, запасы семян, по крайней мере, на ближайший посев, продовольствие для скота, сельскохозяйственные орудия, машины (кас. реш. 1884, № 75). Принадлежности домов составляют те украшения, которые нельзя отделить от здания без повреждения: мраморные, красного дерева и другого рода полы, мраморные, медные или чугунные камины, вделанные зеркала, стенные дорогие обои (т. X, ч. 1, ст. 389: закон имеет в виду, вероятно, не бумажные обои, как бы они ни были дороги, а штофные, из материи). Принадлежности фабрик и заводов составляют посуда и инструменты (т. X, ч. I, ст. 388), машины, необходимые для целей производства, сырой материал, дрова и каменный уголь, но не готовые продукты. Принадлежностями железных дорог служат вагоны (подвижной состав), заготовленные запасы шпал, рельсов, дров, каменного угля. Принадлежностями вообще недвижимостей являются документы, удостоверяющие право на них, крепости, владенные записи, грамоты, межевые планы, книги и пр. (т. X, ч. 1, ст. 390).
3. Принадлежностями движимых вещей могут быть другие движимые вещи, хотя закон наш и не упоминает о них. Так, футляр составляет принадлежность ожерелья, скрипки, рама - картины, судовые документы - корабля или парохода, аттестат - лошади. Ценность не играет здесь роли. Камень в кольце может быть чрезвычайно дорогим солитером, но все-таки он будет лишь принадлежность, потому что он только украшает кольцо, и сам по себе не может служить той цели, которая может удовлетворить кольцо и без камня. Ничтожная картина, вставленная в дорогую раму, все же будет по отношению к последней главной вещью.
VI. Потребляемые и непотребляемые. Для движимых вещей имеет значение различие между потребляемыми и непотребляемыми. В сущности все вещи потребляемы в том смысле, что вследствие употребления они утрачивают способность служить той экономической цели, для которой были созданы. Однако одни вещи выполняют свое установленное в обороте назначение не иначе, как при условии их немедленного уничтожения, тогда как другие вещи выполняют свое назначение без этого условия, хотя с течением времени и утрачивают свою ценность от употребления. На этом основано различие вещей потребляемых и непотребляемых. Под вещами потребляемыми понимаются вещи, потребление которых невозможно без немедленного уничтожения их (съестные припасы, керосин, каменный уголь) или немедленного изменения их сущности (дрова, превращающиеся в уголь). Напротив, вещами непотребляемыми будут такие вещи, потребление которых возможно с продолжительным сохранением их экономического назначения (стулья, шуба, книги). Очевидно, что рассматриваемое различие зависит чаще всего от естественных свойств предметов, но нередко и от того значения, какое придается им в обороте. С последней точки зрения деньги, сделанные из металла, который менее всего поддается действию времени, должны быть причислены к вещам потребляемым, потому что обладатель их не может воспользоваться их экономическим назначением иначе, как потребив их.
Юридическое значение этого различия обнаруживается в том, что тогда как предметом одних сделок (купли-продажи) могут быть и те и другие вещи, предметом других сделок (найма, ссуды) могут быть только вещи непотребляемые. Это объясняется тем, что сделки второго рода имеют в виду возвращение вещей, взятых для известного употребления, между тем как возвращение потребляемых вещей после их употребления невозможно. Очевидно, что потребляемость и непотребляемость зависят от значения вещей в обороте, а не от воли контрагентов.
Если законом воспрещается продажа игранных карт, то каждая колода карт должна считаться, с точки зрения оборота, вещью потребляемой, так как после вскрытия ее она выходит из оборота. Поэтому поданные в клубе карты продаются игрокам, а не отдаются в наем, как это совершенно ошибочно предполагается (Собр. узак. и расп. прав. 1897, № 8, ст. 93).
VII. Заменимые и незаменимые. Движимые вещи подлежат делению на заменимые и незаменимые. Незаменимые вещи - это те, которые выступают в обороте с индивидуальными признаками, как предметы, отличные от целой массы однородных, например, скаковая лошадь «Ворон», пароход «Суворов». Заменимые вещи определяются только общими родовыми признаками, без индивидуальных указаний, например, овцы, хлеб, деньги. В виду того, что вещи последней категории определяются только родовыми признаками, они выступают в обороте по счету, по весу: столько-то аршин сукна, столько-то пудов муки. Недвижимости, с точки зрения нашего закона, выступают всегда в качестве вещей незаменимых.
Практическое значение указанного деления такое же, крк и предшествующего: так, поставка имеет дело с заменимыми вещами, тогда как покупка может иметь объектом также вещи незаменимые. Возможно, что по закону или по соглашению заменимым вещам будет придано свойство незаменимости, например, хлеб для выставки, старые монеты для коллекций. Устанавливая, что при поклаже денег должны быть в точности обозначеныиомера кредитных билетов, род монеты и год чеканки (т. X, ч. I, ст. 2111), закон вещам заменимым, деньгам, придает свойство незаменимости. Сравнивая два последние деления, следует заметить, что потребляемая вещь будет всегда заменимой, но не всякая заменимая вещь будет вместе с тем потребляемой* например бутылки, мешки, рабочий скот, инструменты.
VII. Тленные и нетленные. Наше законодательство устанавливает третье различие между движимыми вещами, а именно делит их на тленные и нетленные. Тленными вещами называют те, которые подвержены скорой и легкой порче, например, съестные припасы, тогда как вещи, не поддающиеся быстрому разложению, будут нетленными: золото, серебро, камни, всякая посуда (т. X, ч. 1, ст. 405). Закон не совсем правильно причисляет к тленным вещам жемчуг, меховые и другие платья, во-первых потому, что сам законодатель нетленным причислил галантерейные вещи, которые по своим качествам не менее поддаются действию времени, чем платья.
Практическое значение деления вещей на тленные и нетленные заключается в том, что отчуждение тленных вещей допускается даже тогда, когда само имущество, в составе которого они находятся, подлежит только сохранению. Так, например, продажа вещей, принадлежащих к имуществу опекаемого, обставлена различными законными условиями в предупреждение ущерба малолетнего, но тленные вещи могут быть продаваемы опекуном по собственному усмотрению (т. X, ч. 1, ст. 277). При объявлении лица несостоятельным, все имущество его собирается, приводится в известность, чтобы потом по соразмерности удовлетворить всех кредиторов, следовательно, об отчуждении вещей до учреждения конкурсного управления не может быть и речи, а между тем закон дозволяет попечителям, с разрешения суда, продать тленные вещи (Уст. судопр. торг., ст. 429). В виду особых свойство тленных вещей, они не подлежат аресту для обеспечения иска (Уст. гражд. суд., ст. 625). При обращении взыскания на движимые вещи, судебный пристав обязан уведомить отсутствующего должника, но, когда имущество, на которое налагается арест, подвержено скорой порче, то, не ожидая явки должника, вещи эти могут быть немедленно проданы (Уст. гражд. суд., ст. 971, ср. ст. 1028). При железнодорожном передвижении отличие тленных вещей от нетленных имеет немаловажное значение (Общий уст. рос. жел. дор., ст. 67 п. а, ст. 84). Как ни близко рассматриваемое деление с делением на потребляемые и непотребляемые, однако совпадения нет, так, дрова - вещи потребляемые, но не тленные. Непотребляемые вещи будут вместе с тем и нетленными, а из потребляемых только некоторые будут тленными.
IX. Вещи вне оборота. Весь внешний мир, окружающий человека, представляет неистощимый запас для создания вещей, которые, в виду их потребительной и меновой ценности, подлежат сделкам между частными лицами, составляющими в совокупности гражданский оборот. Однако, некоторые части внешнего мира стоят вне оборота по причинам естественным, по соображениям государственным или религиозным. .
1. По естественной причине объектом сделки не могут быть: а) воздух, свет, потому что, во-первых, при громадной потребительной ценности, они лишены меновой ценности, а во-вторых, потому, что обособление их представляет непреодолимую трудность. Однако, в некоторых случаях и воздух составляет предмет сделки, а именно газ. Ь) Воды морские, даже при местах заселенных, равно все озера, никому в особенности не принадлежащие (Ильмень, Псковское), частичному обладанию не подлежат, но должны оставаться в общем и свободном для всех пользовании (Уст. сельск. хоз., ст. 486 и 488). Поэтому было признано, что город Феодосия не имела права отдавать в аренду рыбные ловли в водах, прилегающих к берегу (кас. реш. 1880, № 36).
2. По государственным соображениям, некоторые вещи признаются неспособными сделаться предметом прав со стороны частных лиц. Это такие вещи, которые принадлежат государству или иному публичному союзу, например городу, и находятся, волею закона, в общем пользовании. Среди 'вещей, составляющих государственное достояние, следует различать: а) казенные вещи, принадлежащие в собственность государству, которое приравнивает себя частному лицу, - государственные имущества, и Ь) общественные вещи, хотя и принадлежащие государству, но предоставленные в общее пользование всех граждан. Вещи второго рода остаются в общем пользовании, пока не изменится в установленном порядке само назначение вещи. Напротив, относительно вещей первого рода, государство представляется таким же неограниченным собственником, как и частное лицо, и в праве исключить частных лиц от пользования принадлежащими ему вещами. На праве частной собственности государству принадлежат леса, земли, крепости, корабли, военные орудия и многое другое. В общее пользование предоставляются, в виду значительного культурного их интереса, публичные здания, библиотеки, музеи, храмы, театры, порты.
В интересах сообщения, находятся в общем пользовании дороги большие и почтовые в 30 саж.' шириной (Уст. пут. сообщ., т. XII, ст. 10); они неприкосновенны, не должны быть занимаемы, застраиваемы и т. п. (Уст. пут. сообщ., ст. 882, 889, 890) и владельцами имений, прилегающих к большой дороге, запрещается косить траву, растущую на ней, чтобы дать прогоняемому скоту подножный корм (т. X, ч. I, ст. 435).
Сообщение по судоходным рекам и озерам (только не частным) составляет общее пользование всех без изъятия (т. X, ч. 1, ст. 434), так что собственники ближайших участков не должны оказывать препятствий сообщению или обращать их в предмет сделки (по найму). Для определения того, какие именно реки должны считаться исключенными из оборота, следует руководствоваться различием, устанавливаемым в нашем законодательстве, между судоходными реками, по которым сплав плотами возможен все лето, и малыми реками, по которым сплав возможен только весной или осенью при помощи прибылой воды.
Так же, как государству, и городу принадлежат вещи, которыми он распоряжается, как обыкновенный собственник, и вещи, которые, хотя и принадлежат ему, но находятся в общем пользовании. Принадлежащие городу земли, назначенные, по городскому плану, под площади, улицы, переулки, тротуары, проходы., мосты, каналы, реки, пролегающие через городские земли, оставаясь городской собственностью, состоят в общем всех пользовании (Гор. пол., ст. 8), следовательно, эти земли не могут быть ни продаваемы, ни отдаваемы в аренду до изменения городского плана (в действительности части городских площадей постоянно отдаются в аренду - под балаганы, зверинцы, цирки). Улицы в деревнях^и селах, составляя продолжение дорог, также не могут подлежать частному обладанию; поэтому базарные площади не могут быть отдаваемы помещиком на откуп.
Некоторые вещи по соображению общественной пользы совершенно исключаются из оборота, не могут составить предмета сделок между частными лицами и не находятся в общем пользовании граждан. Не могут быть объектом сделок межи, оставляемые в размере 1-3 сажень между границами дач, - город- • ских, сельских и частных. Запрещается торговать невольниками, вывезенными из-за границы (т. X, ч. 1, ст. 1404; следовательно, рабы, с момента нахождения их на русской территории, перестают быть объектом сделок). В известное время года, когда запрещается охота, дичь не должна быть продаваема (Уст. сельск. хоз., ст. 346); однако закон не устанавливает недействительности сделки, а только связывает ее с уголовным наказанием. Предметом сделок не могут быть яды, фальшивые монеты, вредные для здоровья напитки, иностранные игральные карты, не дозволенные к обращению цензурой книги, рисунки, ноты (Уст. врач., т. XIII, ст. 664; Улож. о нак., ст. 562-564, 575.1020, 1022).
3. По соображениям религиозным, опустевшие кладбища, находящиеся среди населенных мест, должны быть ограждены или обведены рвом владельцем той земли, на которой они были устроены, никакого строения на этих местах нельзя проводить, а также запрещено обращать эти места под пашню (т. XIII Уст. врач., изд. 1892, ст. 701 и 717). Отсюда можно заключить, что земля, бывшая под кладбищем, изъята совершенно из обращения, так как теряет всякую полезность. С точки зрения нашего закона на кладбище, следует признать, что духовное ведомство не может сдавать места на кладбищах под сенокос (contra кас. реш. 1896, № 90). Вопрос о том, кто является собственником земли, находящейся под кладбищем, - лица ли, предоставившие на то свою землю, или церковь, возбуждает сомнения (см. кас. реш. 1883, № 23, и 1896, №90).
Учреждение домашних церквей допускается, по-видимому, в виду личных качеств устроителя, потому что по смерти последнего она не переходит по наследству без нового разрешения. Если разрешение не было испрошено или не было дано, то вся движимость домовой церкви обращается в собственность приходской церкви (Уст. дух. коне., ст. 49). Отсюда можно заключить, что домашняя церковь не составляет принадлежности того дома, где 'находится, и церковная утварь не может быть ни продана,.ни заложена, ни завещана.
По тем же соображениям закон, хотя не исключает вовсе из оборота икон, но допускает сделки с ними в особой форме и при 'известных условиях. Иконы не продаются, а только заменяются деньгами (т. X, ч. 1, ст. 279), иконы .с неотделенными от них ризами, окладами и другими украшениями не могут быть обращены в публичную продажу, но отдаются взыскателю по добровольному соглашению с должником, а когда соглашения не последует или взыскатель будет иноверец, то иконы вместе с окладами отдаются в ближайшую приходскую церковь, без всякого за то удовлетворения кредиторов. Если же украшения иконы были сняты с них, то они могут быть обращаемы в продажу (Уст. гражд. судопр., ст. 1043 и 1044). Жалуемые духовным лицам панагии и кресты, драгоценными камнями украшенные, по смерти их отдаются наследникам с тем, однако же, чтобы священные изображения, в них находящиеся, были вынимаемы и оставляемы для хранения в ризнице того места, к которому умерший по службе принадлежал (т. X, ч. I, ст. 1186).
Литература: Мснер, Русское гражданское право, стр. И 4-169; Гримм, ()сновы учения о юридической сделке. 1900; Анненков. Система русского гражданского права, т. I, стр.408-550; ВаськовскиЛ, Учебник гражданского права, I, стр.99-150; Дормидонтов, Юридические фикции и презумпции, 1895; А р с е и ь е в , О значении принуждения в делах гражданских («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1877, №6); Карннцкий, Об обмане в договорах («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1880, №№4 и 6); ЗагоскнН, Принуждение, ошибка и обман и их влияние на юридическую сделку («Юрид. Вести.» 1890, № I); Ф о н -Эелер , Письменная форма договоров в проекте гражданского уложения («В. Пр.» 1900, № 1); К а р и и ц к н и . Об обмане в договорах, 1879.
I. Понятие о сделке. Юридическим действием называется внешнее выражение воли человека, влекущее за собой юридические последствия. Под именем юридической сделки понимается такое выражение волн, которое непосредственно направлено на юридические последствия, т. е. на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Юридическая сделка иначе называется Юридическим актом. Ей противополагается правонарушение, как такое юридическое действие, которое, хотя и влечет за собой юридические последствия, но не те, которых желало лицо. Сам термин «сделка» далеко не чужд русскому законодательству, так, например, не достигшему 17 лет запрещается совершать акты и сделки какого-либо рода без согласия попечителя (т. X, ч. 1, ст. 220; ср. еще ст. 1401,1540).
1. Так как сделка составляет выражение воли того лица, кому приписывается, то совершение сделки не может быть приписано тому, кто находится под влиянием физического принуждения, насилия. При насилии лицо лишается собственной воли, которую пытается насильственно заменить воля другого, так что первое лицо становится простым орудием, средством выражения воли второго. Вследствие этого обстоятельства юридическое действие, произведенное под влиянием насилия, не может считаться выражением воли того, от кого действие внешним образом исходит. Так, например, одно лицо насильно выводит рукой другого подпись на вексель. В последнее время простор для насильственного воздействия на чужую волю дает гипнотическое внушение; под* его влиянием может быть, например, подписан вексель. Во всех указанных случаях воли у действующего лица нет, а потому произведенные им действия не могут быть ему приписаны.
2. Так как воля направлена непосредственно на юридические последствия, то, очевидно, нельзя признать наличность сделки там, где у действующего нет дознания последствий. Вопрос о силе сделок, совершенных лицом, которое в момент заключения сделки находилось в состоянии умственного расстройства, не засвидетельствованного установленным порядком, или в состоянии сильнейшего опьянения, которое лишает сознание поступков, сильного возбуждения страстей, например, гнева - представляется сомнительным с точки зрения русского законодательства. В пользу взгляда, по которому сделки, совершенные в подобном состоянии, должны быть признаны недействительными,, приводят следующие соображения. Закон требует, чтобы завещания были составляемы в здравом уме и твердой памяти (т. X, ч. I, ст. 1016), - отсюда открывается возможность распространить силу этого постановления и на все иные сделки. Затем, по закону все способы приобретения прав тогда только признаются действительными, когда они утверждаются на не принужденном произволе и согласии (т. X, ч. 1, ст. 700), а этому противоречит состояние - умственного расстройства, хотя тот же закон стеснение свободного произвола и согласия видит только в принуждении и подлоге, т. е. в воздействии посторонних лиц на волю совершающего сделки, что далеко не совпадает с состоянием умственного расстройства. К этому взгляду примыкает и наша практика, признающая недействительность всякой сделки, совершенной в таком состоянии, - выдача векселя, доверенности, заключения договора купли-продажи. Следует, однако, заметить, что верность этого положения подкрепляется скорее общими соображениями теории о необходимости сознательной волн, нежели данными русского законодательства, в котором твердой опоры для указанного вывода найти нельзя. Недействительность сделки, совершенной в состоянии умственного расстройства, должна, конечно, иметь в основании доказательство в момент совершения сделки, что представляется далеко не легким.,
Состав юридической сделки представляет собой три части: а) Необходимые принадлежности - это те элементы ее, которые являются характеризующими ее признаками: например,: при найме квартиры цена составляет необходимую часть сделки, без которой последняя перестает быть договором найма. Поэтому лица, совершающие сделку, не могут по взаимному соглашению устранить такую принадлежность ее. Ъ) Обыкновенными принадлежностями называются такие, которые обыкновенно встречаются в сделках подобного рода, не составляя, однако, их сущности, поэтому для отдельной сделки они могут быть отменены, но если не отменены, то предполагаются. Так, при найме дома обязанность поддержания его в надлежащем виде лежит на хозяине, но по соглашению эта обязанность может быть перенесена на нанимателя, с) Случайные принадлежности ед/етая обыкновенно чужды ей, а входят в ее состав в том или другом случае. Они или отменяют обыкновенные принадлежности или существуют рядом с ними, например, устанавливается порядок платежа за наем помесячный, полугодовой, годовой.
Юридические сделки могут быть: а) односторонние, которые возникают по воле одного лица, как завладение, оставление вещи, принятие наследства или отречение от него, и Ь) двусторонние, которые для возникновения своего требуют воли не менее двух яиц, - договор. Затем сделки разделяются на: а) возмездные, составляющие значительное большинство в гражданском обороте и предполагающие обоюдность услуг - купля-продажа, наем, и Ь) безвозмездные, доставляющие выгоду только одной стороне - дарение, завещание. Еще сделки могут быть различаемы: а) имущественные, т. е. имеющие своим содержанием какой-либо непосредственный экономический интерес, как, например, купля-продажа, и Ь) неимущественная, т. е. не преследующая такой цели, как например, узаконение детей.
II. М о т и в ы в о л и. По общему правилу мотивы, которыми лица руководствуются при совершении юридических сделок, не имеют никакого влияния на силу и действие последних. Лицо могло отдать свой дом в наем, рассчитывая ехать за границу, а потом осталось; лицо могло продать имение, вследствие стесненного имущественного положения, а потом получило наследство, - все эти обстоятельства не имеют и не должны иметь значения для юридических последствий, потому что в противном случае от непрочности сделок пострадал бы гражданский оборот. Однако, некоторым мотивам и при наличности известных обстоятельств придается значение, влияющее уничтожающим образом на силу юридических сделок. Такими мотивами являются принуждение, заблуждение и обман.
I. Психическим принуждением или угрозой называется воздействие на чужую волю страхом страдания. Наш закон видит принуждение там, где одно лицо, быв захвачено во власти другим, принуждается к отчуждению имущества или ко вступлению в обязательства насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо или имущество (т. X, ч. 1, ст. 702).
Так как при психическом принуждении юридическая сделка является все же выражением воли действовавшего, которому предстоял выбор - или перенести страдание или1 исполнить сделку, то для уничтожения силы последней необходимы некоторые условмя.
a) Прежде всегг требуется противозаконность грозимого зла. Угрожающее лицо не должно иметь права на то действие, с которым соединены страдания для угрожаемого. Не будет приведения, когда кредитор требует уплаты по векселю по угрозой объявить должника несостоятельным, или муж настаивает на обязательстве жены, угрожая потребовать ее к совместному жительству. Представляется ли противозаконность уголовной, т. е. подходит ил действие угрожающего под признаки наказуемого принуждения (Улож. о нак. ст. 1686 и 1687) - это уже безразлично для гражданских последствий принуждения, потому что по гражданским законам признается в силе только приобретение права, основанное на непринужденном произволе (т. X, ч. 1, ст. 700, ср. кас. реш. 1901, №21).
b) Требуется значительность грозимого зла, соответствие грозимого страдания с вымогаемой сделкой. Нужно, чтобы зло грозило существенному благу, личному или имущественному. Странно было бы ссылаться на действительность векселя в 10.000 рублей, выданного под влиянием угрозы не подать руки в обществе. Сомнительно, с точки зрения нашего закона, уничтожает ли силу сделки угроза причинить страдание не самому совершающему сделку, а близким ему лицам - отцу, матери, жене, детям, потому что ст. 702 говорит только о зле, могущем постигнуть «его» лицо или имущество.
c) Необходима основательность страха, должна быть вероятность приведения угрозы в исполнение. Так как это условие чисто психическое, зависящее от душевного склада человека, то и мерка в данном случае должна быть чисто субъективной. Для решения вопроса, несколько угрожаемое лицо могло опасаться выполнения угрозы, суду приходится приноровиться к развитию этого лица, его общественному положению. Угроза, способная произвести сильное впечатление на простого человека, может быть, под влиянием суеверия, -окажется неизвинительной для образованного человека.
Наш закон устанавливает необыкновенно краткую давность для опровержения сделок, совершенных под влиянием психического принуждения, а именно заявление должно быть сделано не позже недели со времени совершения сделки (т. X, ч. 1, ст. 703). По смыслу закона следует, что по истечении семидневного срока потерявший теряет право на возражение. В нашей литературе высказывается мнение, что срок этот не имеет значения, как процессуальное правило, в местностях, где введены, новые судебные учреждения, однако, процессуальный характер указанного срока более, чем сомнителен, и ст. 703 упорно повторяется в новейших изданиях т. X ч. 1, несмотря на полное обновление нашего процессуального порядка. Сенат также высказался за отрицание значения срока (кас. реш. 1876, №298).
2. Сделка может быть совершена под влиянием заблуждения, т. е. отсутствия истинного представления о предмете. Оно называется неведением, когда отсутствует какое-либо представление, например, лицо не знает вовсе о существующем законе или происшедшем факте. Оно называется ошибкой, когда существует ложное представление, не соответствующее действительности, например, лицо знает о существовании закона, но неверно понимает его содержание. Различают заблуждение юридическое и фактическое.
a) Заблуждение юридическое относится к знанию законов, но не вообще объективного права, потому что обычное право может быть неизвестно даже суду. Заблуждение в законе у нас не извинительно, потому что никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком (т. I ч. I ст. 95). Таким образом, предполагается, что каждый русский подданный не только знает, но и совершенно правильно понимает все русское законодательство. Конечно, такое предположение чистая фикция, потому, что всего содержания 16 томов не знают даже юристы практики и теоретики, а существование в нем неясностей и противоречий допускает сам законодатель. Но установление противоположного правила могло бы повести к грубым злоупотреблениям, если бы силу всякого действия, оказавшегося невыгодным, можно было бы ослабить отговоркой незнания его последствий. Так, например, составляя заем под условием платежа 24 %, и кредитор стал бы отговариваться незнанием нового закона о ростовщичестве. Ошибочное понимание стороной юридической природы договоров не может освобождать от ответственности (кас. реш. 1876, № 394), например, вместо поставки заключается продажа. Из общего правила не существует исключения и для инородцев, которые управляются на основании общих узаконений и учреждений (т. II, Положение об инородцах, ст. 16). Знание иностранных законодательств ни для кого, конечно, не обязательно. Сомнительным представляется обязанность знания местных законов. В виду того, что не предполагается обнародование их установленным для Империи порядком, незнание их, если оно существенно для сделки, может быть признано извинительным вне места их действия.
b) В бытовом отношении более важным представляется заблуждение второго рода - фактическое. Подобное заблуждение может влиять на силу сделки только в тех случаях, когда оно настолько существенно, что обнаруживает полное несоответствие между тем, чего желало лицо, и тем, на что в действительности была обращена его воля. Другими словами, существенным заблуждение будет в том случае, когда есть основание думать, что совершивший сделку не заключил бы ее, если бы знал обстоятельства дела, здесь, конечно, должна быть прилагаема не субъективная мерка, а объективная, не то важно, заключило ли бы сделку данное лицо, попавшее в заблуждение, а заключил ли бы ее вообще всякий благоразумный человек, руководствующийся взглядами оборота. К сожалению, по этому вопросу наше законодательство страдает крупным пробелом. Определить в каждом отдельном случае, насколько существенно было заблуждение, - дело суда (кас. реш. 1890, № 9).
Возможно существенное заблуждение в лице, с которым или в пользу которого совершается сделка. Наш закон говорит о недействительности завещания, учиненного с очевидной ошибкой в лице (т. X, ч. 1, ст. 1026). То же самое должно быть признано и в отношении всякой другой сделки, если только ошибка в лице представляется существенной для сделки. Так, несомненно, существенным заблуждением представляется договор доверенности, данный по созвучию фамилий не известному адвокату, а только посредственному. Но, например, не имеет никакого значения для силы сделки, если купец продал товар не тому лицу, за которое он принимал покупателя, или если платеж по векселю получен не от самого векселедателя, или если при пожертвовании ошибочно приведено официальное название учреждения.
Может произойти заблуждение относительно сущности сделки, по неясной редакции договора автор полагает, что он предоставляет книгопродавцу право издания, а в действительности он отчуждает ему свое авторское право, такое несоответствие между намерениями контрагентов устраняет соглашение их воли, а потому и должно быть признано существенным.
Заблуждение в объекте сделки составляет, несомненно, существенную сторону сделки. Закон наш признает недействительными завещания, учиненные с очевидной ошибкой в завещающем имуществе (т. X, ч. I, ст. 1026). Недействительность сделки может быть допущена только тогда, когда из самого завещания нельзя уяснить себе истинной воли завещателя. Например, в завещании может произойти ошибка в наименовании; завещатель свое родовое имение Кизьметьево отдает сыну, благоприобретенное Апраксине - жене, а между тем, наоборот, Апраксине является родовым, а Кизьметьево - благоприобретенным, то же самое правило следует применять и относительно других сделок, когда ошибка в предмете представляется существенной с точки зрения цели сделки (кас. реш. 1872, № 343), например, когда вместо золотого песка проданы медные опилки.
Ошибка в качестве и количестве объекта может тогда только повести к ничтожности сделки, когда, вследствие своих свойств, вещь становится непригодной для предполагаемой цели или количество не отвечает цели сделки. Так, например, антикварий продает канделябры, которые как он сам, так и покупатель считали серебряными, между тем они оказываются оловянными. Бели канделябры нужны для такого же пользования, какому могли служить и новые, то заблуждение представляется существенным. Если же канделябры были нужны, как археологическая редкость, то металл уже не играет существенной роли. Особенно частыми в практике являются заблуждения относительно того, каменный или деревянный дом был продан. Вместо чисто каменного, дом нередко оказывается только обложенным кирпичами или мусором с кирпичами (1890, №9). Несомненно, что, предполагая дом каменным, покупщик оказывается в существенном заблуждении, если стены только обложены кирпичом или набиты мусором. Было признано, что публичные торги могут быть уничтожены в том случае, если проданная вещь окажется впоследствии не того достоинства, какое было показано в описи и заявлено на торг (као. реш. 1884, № 38; ср. также I895, № 14), например, серебряный чайный прибор оказался медным. Но* например, продажа хлеба с некоторыми примесями вместо совершенно чистого, отдача в наем парохода несколько меньшего по вместимости или по количеству сил, чем было установлено, не уничтожают сделки. Такое же значение, как ошибка в качестве, имеет несоответствие в количестве. Если, например, землевладелец выписывает машины в количестве, необходимом для его хозяйства, а по ошибке телеграфа ему присылают транспорт машин на комиссию, то соответствия намерений, очевидно, нет.
- 3. Обман является намеренным возбуждением в другом лице ложного представления. Поэтому сделка, совершенная под влиянием обмана, осуждается по тем же началам, как, и сделка, совершенная под влиянием заблуждения, с тем только отличием, что к обманутому следует предъявлять менее строгие требования, чем к заблуждающемуся, потому что интерес его контрагента менее заслуживает защиты. Обман, касающийся несущественных сторон сделки, не влияет на силу последней, например, умолчание продавца лошади о некоторых недостатках ее, не мешающих предположенному пользованию ею. Но существенный обман лишает сделку силы, потому что нет соответствия между тем, чего лицо желает, и что оно совершает. Например, кто-нибудь предполагает вступить в сделку с другим, ложно выдающим себя за представителя третьего лица. Заключающий сделку хочет вступить в отношение с этим третьим лицом, а между тем он не достигает этого и оказывается в отношении с тем, с кем не желает вступать.
Обман является чаще всего преступным действием (Ул. о нак. ст. 1688) и, если наличность его будет признана уголовным судом, то должны отпасть и все гражданские его последствия. Однако, если бы обманные действия и не подходили под указанные в уголовном законе признаки преступного обмана, все же они могут послужить основанием к признанию недействительной сделки, совершенной под их влиянием (кас. реш. 1899, №60). Это вытекает из того, что гражданский закон не признает силы за приобретением права, основанным на подлоге (т. X, ч. 1, ст. 701), который является видом обмана.
III. Выражение воли. Воля и ее мотивы составляют внутреннюю сторону юридической сделки. Юридическое значение воля приобретает только при проявлении ее во вне, во внешних действиях. Очевидно, между содержанием воли и ее внешним выражением должно быть полное соответствие, когда действие имеет своей прямой задачей выразить волю на данный случай, то такое выражение воли обнаруживается или в словах или в движениях. Так например, когда лицо заявляет, что согласно вступить в предполагаемый договор, то будет словесное заявление. Но, кроме этого наиболее пригодного и употребительного способа, выражение воли может быть обнаружено в движениях. Так, утвердительное или отрицательное кивание головой в ответ на предложение является непосредственным выражением воли.
Наиболее сомнений возбуждает вопрос о значении молчания. Затруднение здесь состоит в том, что оно может быть принято непосредственным выражением согласия (например, присутствие отца на свадьбе сына есть молчаливое, но явное согласие на брак) или же как несогласие (например, молчание в ответ на предложение продать вещь по такой-то цене). Поэтому относительно молчания принимается, как общее правило, следующее: когда в законе установлено требование, чтобы лицо заинтересованное выразило свое явное согласие, то молчание следует принять за выражение несогласия (например, молчание родителей лютеран на просьбу их несовершеннолетних детей разрешить им вступление в брак (т. XI ч. 1, изд. 1896, ст. 319), напротив, когда требуется, чтобы лицо явно заявило свое несогласие, то молчание следует считать за согласие (например, молчание родителей лютеран на просьбу их совершеннолетних детей разрешить им вступление в брак - т. XI ч. I, изд. 1896, ст. 320).
Напротив того, косвенным выражением воли являются такие действия, которые не предназначены выражать прямо намерение лица, а только дают возможность судить по ним о намерении лица. Так, например, если наследник не заявляет прямо о своем желании принять наследство, а вступает в распоряжение им, платит долги наследодателя, пользуется имуществом в свою пользу, то это может быть истолковано только в смысле принятия (т. X, ч. I, ст. I261).
В некоторых случаях содержание сделки может не соответствовать истинной воле, выражением которой толяется сделка. Стороны имеют в виду совершить одну сделку, но облекают ее в форму другой, так что совершенная сделка является выражением не действительного намерения, а видимого. Такие сделки носят название притворных. Например, в виду объявления несостоятельности, лицо выдает своим приятелям массу векселей; видимое намерение его - обязаться и уплатить им, но действительно - сохранить при помощи друзей или родственников, хотя часть того имущества, которое целиком должно бы было пойти на удовлетворение настоящих кредиторов. При существующем запрещении дарить или завещать родовое имение совершаются нередко фиктивные продажи его, тогда как в действительности продавец никакой покупной цены не получает.
Является юридический вопрос, какова сила притворных сделок. Притворная сделка должно рассматриваться, как скрытая, т. е. как та, которая в действительности имелась в виду, если только она удовлетворяет условиям последней и не противоречит требованиям закона (кас. реш. 1901, №45). Так, например, лицо, желая скрыть от посторонних свои близкие отношения к другому лицу, продает последнему свой благоприобретенный дом, не взяв с него в действительности денег. Если это обстоятельство будет обнаружено, сделка сохранит свою силу, но не как продажа, а как дарение. Наш закон сохраняет силу за договором поклажи, под которой скрывается договор займа (т. X, ч. I, ст. 2114). Напротив, не дозволяются и признаются недействительными сделки, когда побудительной причиной (т. е. исполнительным намерением) является подложное переукрепление имущества во избежание платежа долгов (т. X, ч. 1, ст. 1529, п. 2). Запрещается лицам польского происхождения приобретение недвижимости в 9 западных губерниях, закон устанавливает недействительность всех сделок, совершаемых в обход этих правил (т. X, ч. 1, ст. 698, прим. 2, прил. ст. 7). Если будет доказана безденежность займа, то этот договор превращается в дарение, и, когда нет обстоятельств, препятствующих тому (задолженность), то заем и обсуждается как дарение.
IV. Форма сделки. Соответствие содержания сделки с истинной волей с нормами объективного права оказывается иногда недостаточным. Необходимо, чтобы сделка, как определение отношений между людьми, выразилась во вне, приняла форму, по которой можно было бы заключить е ее содержании. Выбор формы, наиболее соответствующей воле сторон, зависит от их усмотрения. Но нередко закон предписывает, чтобы выражение воли произошло в известной, установленной им, форме. Форма сделки может быть или словесная или письменная, с участием свидетелей или даже органов власти. Важно не то, в какой форме обыкновенно совершается сделка, а то, в какой она должна совершаться. Так, доверенность обыкновенно выдается нотариальным порядком, но это вовсе не составляет необходимости. Так, например, общеприняты для завещания слова «Во имя Отца и Сына и Св. Духа», но завещание без этих слов будет так же действительно, как и с ними. В некоторых случаях законодатель, предполагая неразвитость общества и неспособность его самостоятельно выработать форму, предлагает образцы. Не следует придавать им обязательного значения, которого они по цели своей не имеют. В современном быту сохранились еще формы символические, которые имели преобладающее значение в древнем праве. В настоящее время они имеют значение, главным образом, как определение момента состоявшегося соглашения, как, например, битье по рукам, третий удар молотка при аукционе. Фискальные требования не влияют на гражданскую силу сделок. Акты, которые по закону подлежат гербовому сбору, принимаются в доказательство и в том случае, когда они писаны без соблюдения правил о гербовом сборе (уст. гражд. суд. ст. 461), за исключением векселей.
1. Словесная форма представляется наиболее простой и естественной. Поэтому она должна быть допущена для всех тех сделок, относительно которых закон не установил более сложной формы. Следовательно, если в законе не установлена письменная форма для сделки, то последняя может быть совершена в словесной форме, так, например, купля-продажа или мена движимых вещей могут быть совершены словесно.
2. Письменная форма обязательна для сделок лишь тогда, когда она предписана законом. Она может иметь двоякое значение: а) или она составляет сущность сделки (так наз. corpus) и без нее сделка не приобретает силы, Ь) или же она составляет только преимущественное средство доказательства. В первом случае никакие доказательства, ни свидетели, ни собственное признание, не могут дать силы недействительности сделки. Во втором случае закон только ограничивает средства доказывания, устраняя свидетелей: при отсутствии письменной формы сделка не может быть доказываема свидетельскими показаниями (Уст. гражд. суд. ст. 409). Так, например, в случае займа, совершенного без письма, кредитор не может доказывать свидетелями факта займа, и если должник не признается, то кредитор не в состоянии доказать своего права. Если же стороны не спорят о существовании договора, - особенно когда договор принят ими к исполнению, - суд не может отказывать в разрешении вытекающих из этого договора споров только потому, что он не удостоверен письменным актом. Равным образом, и «все те условия, которые находятся вне спора сторон и существование которых представляется несомненным, должны быть приняты судом в соображение, хотя бы эти условия и не были изложены в письменной форме» (кас. реш. 1892, № 8).
а) Закон в редких случаях связывает сущность сделки с ее формой. 'Это правило установлено главным образом для сделок о недвижимостях. Акты могут быть совершаемы, по усмотрению сторон, порядком или домашним или нотариальным, за исключением актов о переходе или ограничении права собственности на недвижимости, которые, под опасением недействительности, в противном случае, самых договоров и сделок, должный быть совершаемы всегда у нотариусов и обращаемы в крепостные (Нот. пол. ст. 66). Соблюдение предписанной формы (утверждение старшим нотариусом акта, совершаемого у младшего), вызывается потребностью знания в обществе, кому принадлежит недвижимость и какие иа ней долги лежат. Совершение подобной сделки в словесной форме или домашней письменной не производит никаких юридических результатов. Следующие сделки о недвижимости должны быть совершены в установленной форме: купля-продажа (купчая крепость), залог (закладная крепость), дарение (дарственная запись), выдел (отдельная запись), приданое (рядная запись), раздел общего имущества (раздельный акт) и нек. др. (Нот. пол. ст. 158). Нередко, однако, утверждение Сената, что «наши гражданские законы, относятся к существенным условиям действительности договора, касательно значения в этом отношении формы дают лишь одно несомненно положительное указание, в статье 66 Положения о нотариальной части, требуя крепостной формы для актов о переходе или ограничении права собственности на недвижимости, под опасением, при несоблюдении этой формы, недействительности договора; ни в каком ином случае действительность договора не ставится в зависимость от соблюдения формы» (кас. реш. 1888, № 37). Форма сделки составляет ее сущность и некоторых других случаях; так, вексель недействителен без установленной письменной формы, брак - без венчания, завещание - без соблюдения установленных формальностей.
с) Письменная форма, как средство доказательства, устанавливается по нашему законодательству для большинства сделок, что отражается чрезвычайно вредно на бытовых отношениях. Законодатель должен придерживаться известного принципа, по которому он для одних сделок устанавливает письменную форму, а другие допускает совершать в словесной. Таким принципом может быть например, ценность сделки. Так, по французскому праву все сделки на сумму свыше ISO франков должны быть облечены в письменную форму. Точно также и в Англии продажа вещей свыше 10 ф. ст. по закону 1894 должна быть облечена в письменную форму. Таким принципом может быть бытовая опасность некоторых сделок, представляющих особенный соблазн для ложных свидетельских показаний. Так, германское право устанавливает (§ 129) письменную форму лишь в исключительных, законом перечисленных случаях, например, для поручительства. Наше законодательство не придерживается ни того, ни другого начала, потому что нельзя найти основания, почему купля-продажа может быть совершена словесно, а родственная ей поставка требует письменной формы, жизнь сильно страдает от формализма нашего права. Заем, заклад, личный наем совершаются в обществе, особенно в простом народе, словесно, отчасти по безграмотности контрагентов, отчасти по неудобству. Между тем несоблюдение письменной формы, если должник запрется, не дает кредитору никаких средств доказывания, хотя бы в их среде все знали о заключенной сделке. Только в одном случае отсутствие письменного акта может быть восполнено свидетельскими показаниями, когда акт утрачен вследствие какого-либо внезапного бедствия, например, пожара, наводнения и пр., но существование и содержание акта должно быть доказано, кроме показания свидетелей, и другими доказательствами (Уст. гражд. судопр. ст. 409 п. 2).
3. В некоторых случаях закон присоединяет к письменной форме требование наличности свидетелей. Это не те свидетели, которые случайно знакомы с с совершенной сделкой и могут подтвердить ее содержание, и отсутствие которых не лишает сделку силы. Это скорее соучастники сделки, законные свидетели составляют необходимую часть формы, установленной законом, например, для завещаний, и отсутствие их отражается на силе сделок (т. X, ч. I, ст. 922).
4. Помимо тех случаев, когда закон требует совершения сделки при участии нотариусов, под страхом недействительности, нотариальная форма возможна для всех вообще сделок, даже для тех, для которых не требуется письменная форма, например, для найма квартиры. Преимущество нотариальных актов перед домашними состоит в том, что содержание их не может быть опровергаемо свидетельскими показаниями, за исключением споров о подлоге (Уст. гр. суд. ст. 410). Акт, не признаваемый в силе нотариального, сохраняет силу домашнего акта, если удовлетворяет требованиям последнего (Уст. гр. суд. ст. 460).
V. Случайные принадлежности сделки. Между случайными принадлежностями сделки, особенного внимания заслуживают условие, срок и наказ.
I. Условием, в техническом значении слова, называется такое случайное определение в юридической сделке, по которому предполагаемые последствия сделки ставятся в зависимость от наступления или не наступления в будущем известного обстоятельства. Условием называют также и это последнее обстоятельство, а сама сделка носит название условной. Возможность таких осложнений сделки основывается в нашем законодательстве на ст. 1530 т. X ч. I, допускающей включать в договор всякие условия, законам не противные. Не все однако сделки допускают включение в их состав условия. Иногда закон прямо указывает на недопустимость таких ограничений, например, относительно принятия векселя (Уст. веке. ст. II и 95), в других случаях это явствует из общего смысла постановлений, например, невозможны по условием брак, усыновление, принятие наследства. Из данного определения условия обнаруживаются два существенных его признака: а) неизвестность наступления и Ь) произвольность установления. Необходимо чтобы при совершении сделки неизвестно было, наступит или нет условное обстоятельство. Поэтому недействительно будет условие, когда обстоятельство к моменту сделки уже произошло, например, дед обещает внучке приданое, если она выйдет замуж, а между тем она уже замужем. По той же причине недействительно будет условие, когда во время совершения сделки известно, что обстоятельство никогда не наступит, например, петербургский фабрикант обязывается доставить казанскому купцу товар, если железная дорога перевезет клад в I день. Необходимо также, чтобы установление условия было вполне произвольно. Поэтому недействительно такое условие, которое составляет необходимую составную часть самой сделки, например, отдается вещь на сохранение под условием возвратить ее по первому требованию. По той же причине условие не должно противоречить закону и нравственности (т. X, ч. I, ст. 1530), например, недействительна продажа под условием удачной кражи, недействительна брачная неустойка, как нарушающая свободу вступления в брак (кас. реш. 1877, № 230).
Условия представляют различные виды: а) Когда сила сделки ставится в зависимость от наступления известного обстоятельства, то условие будет положительным, например, лицо обязывается продать имение, если оно достанется ему по закладной. Когда сила сделки ставится в зависимость от наступления известного обстоятельства, то условие будет отрицательным, например, векселедатель в переводном векселе обязывается платить по векселю, если последний не будет оплачен третьим лицом, плательщиком. Ь) Когда от наступления условия зависит установление юридического отношения, которое имеется в виду сторонами, то условие называется отлагательным (суспензивным), например, обязательство отдать дом внаем, если он будет приобретен с торгов. Наше законодательство предусматривает такие условия, когда постановляет, что земли, пожалованные под условием заселения или застройки, поступают в собственность не прежде, как по исполнении этих условий (т. X, ч. I, ст. 938). Когда от наступления условия зависит прекращение юридического отношения, то условие называется отменительным (резолютивным), например, отдается вещь в наем под условием немедленного возвращения, если найдется покупатель. Наше законодательство предусматривает такие условия, когда постановляет, что дар, учиненный под условием, возвращается дарителю, если условие не будет исполнено (т. X, ч. I, ст. 976). с) Когда наступление предусмотренного обстоятельства зависит от волн того лица, в пользу которого клонится сделка, то условие будет произвольным, например, лицо обязывается открыть кредит другому, если последний начнет торговлю. Когда наступление условного обязательства не зависит от воли того лица, в пользу которого клонится сделка, то условие будет случайным, например, кто-нибудь обязывается возвратить долг, если выиграет в лотерею. Возможно и соединение произвола со случайностью, например, дядя кладет в банк приданое племяннице, если она выйдет замуж за такое-то лицо: условие произвольно, насколько замужество зависит от ее согласия; оно случайно, насколько зависит от воли другого лица. Такое условие называется смешанным.
Каково же юридическое положение сделки оо наступления условного обстоятельства? Здесь необходимо принять во внимание различие между условиями отлагательными и отменптельными. Сделка, заключенная под отменительным условием, приобретает всю свою силу с момента ее совершения, как бы безусловная сделка, и продолжает сохранять ее до наступления обстоятельства. Сделка, заключенная под условием отлагательным, представляет некоторое затруднение. Юридический факт, способный установить отношение, может считаться наступившим только с исполнением условия. Если одно лицо обязывается продать, нанять, отдать в ссуду с наступлением условия, то очевидно, что до этого времени не возникают юридические последствия, какие всегда сопровождают продажу, наем, ссуду. Но, с другой стороны, нельзя сказать, чтобы сделка, включенная пол отлагательным условием, не устанавливала никакого отношения между лицами, ее заключившими. Так, например, условные обязательства переходят по наследству, условные обязательства предъявляются в конкурсе, лицо обязавшееся под условием не вправе препятствовать наступлению условия, иначе это влечет за собой юридическое последствие. Отсюда необходимо заключить, что отлагательное условие устанавливает юридическое отношение с момента его назначения, но однако так, что некоторые последствия наступают немедленно по соглашении, а другие, - предположенные сторонами, - только с наступлением условия.
По вопросу о моменте наступления условия следует принять в соображение различие положительных и отрицательных условий. Положительное условие признается наступившим, когда совершается то обстоятельство, действие или событие, которое составляет содержание условия. Отрицательное условие наступает тогда, когда наступление условного обстоятельства оказывается невозможным, например, лицо обязывается уплатить долг другого в срок, если тот не заплатит сам, а между тем до срока должник объявляется несостоятельным. Положительное условие признается не наступившим, когда обнаруживается невозможность его наступления, например, лицо обязалось отдать в аренду имение, если приобретет его с торгов, а между тем имение приобретено другим лицом. Отрицательное условие признается не наступившим, когда совершается тот факт, от наступления которого зависела сделка, например, одно лицо обязалось другому обеспечить существование его дочери, если после его смерти она не выйдет замуж, а между тем она вышла замуж.
При рассмотрении последствий, какие производят наступление или не наступление условий, следует снова обратиться к различию отлагательных и отменительных условий. Невозможность наступления отменительного условия превращает сделку в безусловную. Наступление такого условия прекращает действие сделки с этого именно момента. Невозможность наступления отлагательного условия прекращает то юридическое отношение, которое связывало лица в ожидании условия. Следует ли относить их к моменту наступления условия или же к моменту заключения сделки, другими словами, следует ли признать за наступлением условия обратную силу? Если при совершении сделки имелось в виду поставить желаемые юридические последствия в связь с наступлением известного обстоятельства, то нет никакого основания относить действие этих последствий к моменту более раннему. Допущение обратной силы будет противно воле совершающих сделку, если в самой сделке она не выразилась в этом именно смысле. Так, например, лицо обязывается продать другому вещи под условием. Если признать обратную силу, то с наступлением условия продавец обязан выдать покупателю все приращения вещи, все доходы, всю извлеченную прибыль, но это явно несогласно с намерением сторон. Иногда пршнанме обратной силы не согласуется даже с природой отношения, например, лицо обязывается под условием отдать в наем дом. Что может означать обратная сила в таком случае7
По этому вопросу законодательства расходятся. Французский гражданский кодекс (§§977 и 978) признает обратную силу условий сделки, однако с оговорками. Германское гражданское уложение в принципе отвергает обратную силу условной сделки, но допускает выводить противоположное заключение из содержания сделки (§§ 158 и 159).
2. Сроком в техническом значении слова называется такое случайное определение в юридической сделке, по которому предполагаемые последствия сделки ставятся в зависимость от известного момента времени. В противоположность условной сделке, срочная сделка лишена неизвестности относительно того, наступит или нет обстоятельство, от которого зависит сделка. Но, как и установление условия, назначение срока должно быть произвольным. Поэтому нельзя признать срочным завещание, в котором завещатель ставит приобретение наследником наследства в зависимость от времени смерти его, наследодателя, так как это составляет существенную часть завещательной сделки. Сделки, не допускающие по своей природе условий, не допускают и срока; напротив сделки, которые по существу своем^могли бы быть соединены с условием, если бы не препятствие со стороны закона, могут быть срочными. Срочные сделки также предусматриваются ст. 1530, т. X, ч. I.
Срок, как и условие, может иметь отлагающее или отменяющее значение. Сделка срочная содержит срок, с которого устанавливается юридическое отношение или до которого оно продолжается. Примером срока первого рода может служить вклад в банк, сделанный старшим родственником в пользу младшего», когда последний достигнет совершеннолетня. Примером второго рода может быть каждый договор найма. Срок может быть определен или точно календарным днем, или же событием, которое должно несомненно наступить, хотя и нельзя в точности указать момент, например, транспортная контора обязывается отправить клад, когда откроется навигация или установится санный путь.
Как по поводу условия, возникает и относительно отлагательного срока вопрос о значении его наступления, - следует ли признать обратную силу или нет? В пользу утвердительного ответа можно выставить то соображение, что наступление срока - вне сомнения, а потому установление юридического отношения не обуславливалось, а только откладывалось. Но так как стороны, устанавливающие срок, не сомневались в наступлении срока, то откладывание сделки может выражать только намерение сторон перенести последствия сделки к моменту срока, а потому нет никакого основания допускать обратную силу.
3. Близко к условию стоит наказ (modus), под которым следует понимать такое случайное определение в юридической сделке, по которому с предоставлением права соединяется возложение обязанности что-либо сделать. Близость такого наказа с условием выражается в том, что как тут, так и там лицо, изъявляющее свою волю, желало бы, чтоб установление юридического отношения было связано с известным фактом. Но при отлагательном условии юридическое отношение, из-за которого возникает сделка, устанавливается только с наступлением условного обстоятельства, тогда как при наказе юридическое отношение устанавливается тотчас же, независимо от осуществления наказа. Так, например, продается имение с таким наказом, чтобы продавцу была сохранена на летнее время дача; оставляется завещание с таким наказом, чтобы наследник поставил на гроб завещателя, часовню; совершается дарение с таким наказом, чтобы часть капитала одаренный обратил на дела благотворительности. Во всех этих случаях юридическое отношение устанавливается совершенно независимо от исполнения предложенных действий, - право приобретается тотчас, но за то на покупщике, наследнике и одаренном лежат обязанности, исполнение которых может иметь свои последствия. Возложенная обязанность дает заинтересованному лицу право требовать со стороны обязанного лица исполнения своей обязанности, без нарушения установленного юридического отношения. В этом последнем обстоятельстве заключается существенное отличие наказа от условия. Так, например, если кто-нибудь оставляет своему брату имение с тем, чтоб брат выплачивал их матери известную ежегодную сумму, то уклонение от такой обязанности дает матери право настаивать на платеже определенной суммы, но не на отнятии имения.
VI. Недействительность сделки. В случае недостатка какой-либо существенной принадлежности сделки, она оказывается недействительной, недействительность может обнаружиться ' по причинам субъективным (например, несовершеннолетие), или объективным (например, продажа чужой вещи), по причинам, лежащим на внутренней стороне сделки (например, существенное заблуждение) или на внешней (например, несоблюдение формы). Недействительная сделка не должна быть смешиваема с несостоявшейся, когда стороны не пришли к полному соглашению, необходимому для силы сделки. Так, если никто из явившихся на торги не сделает надбавки против оценки, сделка должна быть признана несостоявшейся; если же по окончании торгов, покупщиком окажется лицо недееспособное, то сделка, хотя и состоявшаяся, будет признана недействительной (Уст. гр. суд. ст. 1062 п. 2 и 1069). Закон сам допускает смешение, признавая, что дар почитается недействительным, когда от него отречется тот, кому он назначен (т. X, ч. 1, ст. 973), потому что здесь может быть речь только о сделке несостоявшейся.
Если сторона или стороны сами убеждены в наличности всех необходимых принадлежностей сделки, а между тем она недействительна вследствие недостатка какой-либо из них, то сделка называется мнимой. Самообман сторон вызывает иногда особое снисхождение закона к таким сделкам, относительно силы которых стороны добросовестно заблуждались, например, относительно брака (т. X, ч. 1, ст. 133; см. неправильное смешение мнимых и противных сделок в кас. реш. 1891, №62, и столь же неправильное разграничение их в кас. реш. 1901, №45).
Недействительность сделки бывает двоякого рода, а) Ничтожность сделки признается тогда, когда она по закону не производит никаких юридических последствий, как будто стороны не совершали никакого юридического акта. Если сделка признается ничтожной, то нет необходимости опровергать незаконную сделку. Например, завещано родовое имущество помимо ближайшего наследника: последний может просить об утверждении его в правах наследства, не опровергая оставленного завещания. Но, конечно, если наследник по завещанию успел раньше добиться утверждения завещания, то законному наследнику приходится опровергать основание судебного определения. Недействительность сделки обнаруживается или с самого начала, когда при совершении сделки отсутствовало одно из законных условий ее, или же недействительность наступает позднее. Например, лицо, не имеющее более близких родственников, завещает свое родовое имение Племяннику и умирает, а между тем вскоре после его смерти вдова родит сына или почь: с этого момента наступает недействительность завещания, которое до того времени было вполне действительным. Никакая давность не в состоянии придать ничтожной сделке юридическую силу. Ь) В противоположность ничтожности, другой вид недействительности, опровержимость, не лишает сделку саму по себе юридических последствий, а приводит к этому результату только по иску заинтересованного лица. Сделка как при ничтожности, так и при опровержимости недействительна, но во втором случае она считается действительной, пока не будет опровергнута, так что при молчании заинтересованного лица сделка может сохранить полную свою силу. Примером опровержимости служит дарение, совершаемое несостоятельным перед открытием конкурса, мвгда дела его уже находились в расстроенном положении. Кредиторы имеют право опровергнуть действительность такой сделки и требовать возвращения дара (Уст. суд. торг. ст. 460). Право опровергать сделку может быть, как и всякое иное право, утрачено по давности. Это различие между опровержимыми и ничтожными сделками основывается на том, какие интересы имеют в виду закон, устанавливающий недействительность: исключительно ли интерес частного лица или же также интерес всего оборота.
Недействительная сделка не производит таких юридических последствий, которых предполагалось достигнуть совершением ее. Зато недействительная сделка приводит к другим юридическим последствиям. Так как сделка недействительна, то все должно быть восстановлено в то положение, в каком находилось до совершения сделки. Все, что на основании сделки было передано одним лицом другому, должно быть возвращено по принадлежности. Если недействительная сделка совершена была под влиянием принуждения или обмана, то виновное в том лицо несет на себе имущественную ответственность за весь причиненный ущерб, а нередко также несет и уголовное наказание.
Если сделка недействительна не во всем своем содержании, а только в отдельной части, то следует различать может ли эта часть быть извлечена из состава сделки без нарушения существа целого или нет. Во втором случае частичная недействительность влечет недействительность всей сделки. Напротив, в первом случае недействительная часть отпадает, не касаясь всего остального содержания сделки. Закон выражает это прямо относительно завещаний: если в завещании допущены распоряжения, законам противные, то эти распоряжения недействительны, но при этом все другие распоряжения, законам непротивные, остаются в своей силе (т. X, ч. I, ст. 1029). Тот же результат должен быть признан и в отношении всех других сделок (кас. реш. 1876, № 342).
Литература: Нерсесов, Понятие добровольного представительства в гражданском праве, 1878; Г о р д о н, Представительство в гражданском праве, 1879; Гордон, Представительство без полномочия, 1893; Гамбаров, Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе вне договорного отношения и не по предписанию закона, 1880; Бвецкий.О представительстве при заключении юридических сделок, 1878; Казан ц е в, Учение о представительстве в гражданском праве, 1879.
I. Нормальным представляется такой порядок, когда каждый сам совершает юридические сделки, направленные в его пользу. Однако существует целый ряд препятствий к такого рода самостоятельности, которые можно преодолеть допущением замены одних лиц другими в юридической деятельности. Существуют лица, которые по закону не в состоянии сами совершать сделки - малолетние, сумасшедшие, расточители. Существуют и чисто фактические затруднения, как: болезнь, отдаленность места жительства от места деятельности, неопытность и незнакомство с делом и т. п. Юридические лица, как лишенные воли, также неспособны к заключению сделок. Интересы всех этих лиц сильно страдали бы, если на помощь им не явился институт представительства.
Хотя представительство составляет институт, вызванный настоятельными потребностями жизни и принят уже многими законодательствами, однако еще недавно встречались ученые, отвергавшие, под влиянием римского права, возможность такого отношения. Среди отрицателей представительства особенно выделялись Тель, Пухта и Кунтце, которые стояли на почве римского права, не знавшего добровольного представительства, и утверждали несогласуемость его с индивидуальным характером обязательства. Но громадное большинство ученых признает факт существования представительства и старается найти для него теоретическое оправдание. В первый проект германского уложения была введена статья, гласящая, что юридические сделки могут быть заключаемы и через представителя, насколько этому не противоречат законы и природа сделки, но при составлении второго проекта эта статья (§115) была исключена, как лишняя, в виду того, что принцип непосредственного представительства в настоящее время общепризнан, так что подобная статья могла бы иметь только исторический характер, указывая на прежде существовавшее правовое воззрение.
II. Представительством в гражданском праве называется такое отношение, в силу которого последствия сделок, совершаемых одним лицом от имени другого, непосредственно переносятся на последнее. Лицо, совершающее сделку в чужом интересе, называется представителем, лицо в чьем интересе совершается сделка - представляемым, лица, с которыми представитель заключает сделку в интересах представляемого - третьими лицами. Не все сделки допускают представительство: оно невозможно при браке (т. X, ч. 1, ст. 31), при узаконении детей (Уст. гражд. суд. ст. 14601), при составлении духовных завещаний (т. X, ч. 1, ст. 10361,104$).
|. В понятие представительства входит прежде всего совершение одним лицом в интересе другого юридических сделок. Этим признаком юридической деятельности представительство отличается от всех иных отношений, в которых одно лицо заменяет другое, или содействует ему фактически. Совершение юридических действий предполагает самостоятельную волю, а не повторяет только волю представляемого. С этой точки зрения, в рассматриваемое понятие не входит деятельность посланного, который является только средством передачи воли пославшего. Вся задача посланного - по возможности точно передать волю пославшего его, который сам совершает сделку, например, посылает лакея заказать за определенную цену букет к известному часу. Таким же образом представитель отличается от фактических пособников при совершении сделки. Так, например, нотариус, представитель общественной власти, составляя проект завещания и внося его в книгу, тем не менее не совершает сам сделки, а только придает установленную форму выражению чужой воли. Защитник* являющийся представителем обвиняемого на суде, не может быть назван представителем его в смысле гражданского права, потому что он не совершает юридических сделок. Лица, содействующие составлению сделок сближением взаимно заинтересованных лиц, как маклеры, агенты, не совершая сами сделок, не могут быть признаны представителями.
2. Совершая юридические сделки, представитель выражает при этом собственную волю, а не волю представляемого лица, и является контрагентом в договорах. Поэтому при обсуждении последствий сделки, заключенной через представителя, должны быть приняты мотивы его воли (заблуждение, принуждение, обман), а не лица представляемого. Так, например, представитель мог быть обманут относительно существенных свойство сделки, и это обстоятельство влияет на силу сделки, дает лицу представляемому право опровергать ее действительность. Так как от представителя требуется выражение его воли, то в этой роли не может выступить юридическое лицо, которое не имеет ее и потому само нуждается в представителе (contra кас. реш. 1882, № 152, в котором правление акционерного товарищества ошибочно принято за юридическое лицо). В силу того же основания от представителя требуется общая гражданская дееспособность, т. е. представителями могут быть все те, кому по закону не воспрещено вступать в договоры (т. X, ч. 1, ст. 2294). Представителями не могут быть только те лица, дееспособность которых ограничена вследствие невозможности ясно сознавать и выражать свою волю, т. е. малолетние, сумасшедшие, глухонемые. Следовательно, представителями могут быть расточители, несостоятельные, евреи, женщины, иностранцы и все прочие, чья дееспособность ограничена по каким-либо иным соображениям, потому что в их лице не приобретаются права по совершаемым ими в интересах других сделкам. Затруднение вызывает вопрос о несовершеннолетних. Если за несовершеннолетними признается некоторая степень зрелости, так что им открывается возможность совершения известного круга сделок, то можно признать за ними способность быть представителями других лиц, тем более, что их интересы этим положением не затрагиваются. Если- несовершеннолетний выступил представителем, то заключенная при его участии сделка не может быть опровергнута, потому что нет лица, которому принадлежало бы право опровержения. Сделка, заключенная несовершеннолетним в свою пользу, опровергается в виду предполагаемого ущерба его интересам. Несовершеннолетний, как представитель, не имеет этого права, так как сделка заключена не в его интересах, а кроме него никто не в праве опровергать сделки, заключенной несовершеннолетним. Только судебное представительство прямо преграждено законом лицам, не достигшим совершеннолетия (Уст. гр. суд. ст. 45 п. I, ст. 246 п. 2).
3. Сделки, совершаемые представителем, должны быть заключаемы от имени представляемого. В интересе представляемого, за его счет, но на свое имя совершает сделки комиссионер. Нередко последнее отношение причисляют также к представительству, называя его скрытым, в отличие от прямого. Но в комиссионном отношении нет существенных признаков представительства, и оно объединяется с последним только по экономическому признаку (за чужой счет), но не юридическому. Поэтому и практические последствия того и другого отношения различны, особенно при несостоятельности. Требование совершения сделки от имени представляемого не вызывает необходимости при каждой сделке упоминать об его имени. Сама обстановка сделки способствует указанию, как совершалась сделка и имели ли контрагенты в виду лицо представляемое. Так, например, опекун или управляющий отдает квартиры, ремонтирует их, получает наемную плату с жильцов дома, принадлежащего малолетнему или хозяину. Эти действия не могут быть истолкованы иначе, как в смысле совершения их в пользу представляемых лиц, хотя бы об их имени и не упоминалось ни разу. Наоборот, опекун, живущий в одном доме с малолетник!, покупает мебель для своей квартиры - здесь обстановка показывает, что сделка совершается в интересе самого опекуна. Вексель чужд обстановке, а потому при выдаче его всегда необходимо указать, от имени кого он выдается.
III. Сущность представительства заключается в том, что по сделке, заключенной представителем, права и обязанности- возникают непосредственно в лице представляемого. По сделке, контрагентом которой признается представитель, субъектом прав и обязанностей становится лицо представляемое. Сделка представителя - это юридический факт, вызывающий такое отношение, активным и пассивным субъектами которого становятся представляемый и третьи лица. Отношение устанавливается помимо представителя, который остается вне его, не приобретает никаких прав и не несет никаких обязанностей. Основанием такого результата является совместная и согласованная воля трех лиц, представителя - установить права и обязанности в лице представляемого, третьего лица - стать в отношение именно к представляемому активным или пассивным субъектом, представляемого, - давшего заранее или позднее свое на то согласие. Такому результату вовсе противоречит то, что представляемое лицо является посторонним в сделке, что совершенная без его участия сделка не может иметь для него значения: представляемое лицо участвовало в сделке, так как оно имело представителя. Непосредственный переход на представляемого прав и обязанностей по сделке, заключенной представителем, признается новейшими законодательствами (франц. код. § I998, герм. улож. § 164). Та же мысль слабо выражена у нас в ст. 2326, т. X, ч. 1.
Так как субъектом права и обязанности является не представитель, а представляемый", то от него требуется как общая гражданская дееспособность, так и специальная, чтобы он мог установить то отношение, которое возникает для него из сделки, заключенной представителем (т. X, ч. 1, ст. 2293). Поэтому сделка будет недействительна, когда она направлена к приобретению недвижимости в Калшинской губернии, если представляемый иностранец, а представитель русский. Наоборот, такая сделка будет действительна, если представляемый русский, а представитель иностранец. При выдаче векселя обращается внимание на вексельную дееспособность не представителя, а представляемого, так, например, от имени купца выдает вексель его доверенная замужняя женщина, не испросившая согласия мужа, - вексель будет иметь полную силу.
IV. Установив, таким образом, понятие о представительстве, необходимо разграничить его с понятиями смежных отношений, а) Некоторое сходство замечается между представительством и поручительством: как в том, так и другом одно лицо отвечает за другое, представляемый - за представителя, а поручитель за главного должника. Но сходство это только внешнее, хотя оно и подало повод нашему законодательству смешать эти два понятия и назвать поручительством то, что является представительством (Пол. о каз. подр. и пост, ст. 80). В действительности по сделке, заключенной представителем, устанавливается только одно отношение между представляемым и третьим лицом; напротив, в силу поручительства устанавливаются одновременно три отношения, и поручитель отвечает только вследствие неисполнительности со стороны главного должника. Ь) Близость существует также между представительством и договором в пользу третьих лиц: как в том, так и в другом одно лицо совершает сделку в пользу другого. Однако различие между ними существенно. Представитель совершает сделку от имени другого, напротив, договор в пользу третьих лиц совершается от лица заключающего его (например, страхование жизни в пользу жены или детей). Представитель своей сделкой не только устанавливает для представляемого право, но и обязанности, тогда как в силу договора в пользу третьих лиц последним можно дать права, но не обязать их,
V. Основанием, в силу которого возникает представительство, являются закон или договор. Соответственно тому, представительство в силу закона называется законным или необходимым, а в силу соглашения - договорным или добровольным.
Законное представительство возникает во всех тех случаях, когда лицо лишено дееспособности, и представительство имеет своей целью восполнить этот недостаток. Таковы случаи опеки над малолетними, сумасшедшими, глухонемыми, расточителями, а также представительство юридических лиц.
Договорное представительство является всякий раз, когда требуется расширить сферу деятельности лица или заменить его по временной невозможности самому отправлять юридическую деятельность. Договор, в силу которого одно лицо дает другому право представлять его в юридических отношениях, носит название доверенности.
Но возможны случаи, когда одно лицо совершает сделки в интересе другого и от его имени, не имея на то законного основания, т. е. не будучи назначено надлежащей властью и не обязавшись к тому по договору. Мотивом, побуждающим к такой непризванной деятельности является дружба, связь интересов, например, во время продолжительного отсутствия домовладельца дом его потерпел повреждения, грозящие всему строению, И сосед взял на себя от его имени произвести необходимые поправки. Такое отношение называется обыкновенно фактическим представительством, и основание, которое приравнивает его к настоящему представительству, состоит в последующем одобрении со стороны того лица, в чьем интересе была совершена сделка. Сделка оказывает действие не со времени последовавшего согласия, а с момента ее совершения, следовательно приобретает обратную силу, что вполне согласуется с намерением всех лиц, участвовавших в ее заключении. Последующее согласие может быть явно выражено или может также быть выведено из действий, т. е. то лицо, в интересе которого была совершена сделка, может или прямо одобрить действия лица, взявшего на себя роль представителя, и принять их на свой счет, или присвоить себе результаты, вытекающие из действий этого лица (кас. реш. 1879, №141).
VI. Круг сделок, разрешенных представителю, называется полномочием. Оно устанавливается законом или же определяется договором доверенности. Каждая сделка, не выходящая из этого круга, совершенная представителем, обязательна для представляемого. Но возможны случаи, когда представитель выйдет за границы, очерченные данным ему полномочием. Для определения последствий таких сделок необходимо различать, было ли известно третьему лицу это обстоятельство при совершении сделки, или нет.
Если третье лицо знало, что заключаемая сделка выходит за пределы полномочия, то оно заведомо совершало сделку против воли представляемого, а потому сделка, за несоответствием воли контрагентов, должна быть признана ничтожной.
Если же третье лицо на знало о том, что сделка выходит за пределы полномочия, то необходимо принять в соображение, вышла ли сделка из круга сделок, обыкновенно допускаемых в подобных случаях представителю, или же не вышла, а) Во многих случаях третьи лица не имеют возможности определить с точностью объем полномочия, например, относительно управляющего имением, торгового доверенного, которые заведуют делами без письменного акта доверенности. Третьи лица вправе предполагать таких представителей уполномоченными на совершение всех тех сделок, которые необходимы для существования основной цели представительства. Было бы в высшей степени несправедливо подвергать третьих лиц опасности опровержения сделки со стороны представляемого под тем предлогом, что она выходит за пределы полномочия, когда сделка оказалась для него невыгодной. Поэтому наша практика держится взгляда, что для признания представителя переступившим пределы полномочия недостаточно установления того факта, что в доверенности не упомянуто о предоставлении представителю права на совершение известной сделки, оспариваемой представляемым; необходимо рассмотреть, не следует ли оспоренную сделку, хотя в доверенности буквально не указанную, отнести к числу таких, которые вытекают из определенных доверенностью отношений представителя к представляемому и потому не могут быть признаны сделками, выходящими из пределов полномочия (кас. реш. 1869, №63; 1894, №63). Ь) Напротив, если сделка выходит из указанных границ, то со стороны третьего лица представляется неизвинительным заблуждением вступать в такую сделку, не заручившись согласием представляемого, а потому такая сделка не может быть обязательной для последнего.
Во всяком случае представительства без полномочия быть не может; если круг возможных для представителя сделок не устанавливается соглашением, он определяется законом.
Литература: Энгельман, О давности по русскому гражданскому праву, 3 изд. 1900: Боровиковский, Давность (Отчет судьи т. 2), 1892; Анненков, Система русского гражданского права, т. 1, изд. 1899, стр. 623-672; 3 м и-р лов, Приостановление и перерыв исковой давности вообще и по железнодорожным делам в частности («Ж. М. Ю.» 18.95, декабрь); Любавский, О давности в гражданских делах («Юрид. Моногр. и нсслед.» т. I, 1867, стр. 115-209); Гуляев, Общий срок земской давности («Ж. М. Ю.» 1900, №№ 7и 8); Полетаев, Давность виндикации («Ж. Гр. н Уг. Пр.» 1893, № 5).
Среди юридических фактов, точнее событий, важное место по своему значению занимает время. Юридические отношения устанавливаются н прекращаются с наступлением известного момента времени. Истечение известного количества времени влияет также на определение взаимных прав и обязанностей, например, протечение некоторого количества времени от рождения человека (возраст) открывает дееспособность лица. Нередко само право зависит от осуществления его в течение установленного времени, например, выданная привилегия на промышленные изобретения утрачивается, если изобретение не приведено в исполнение в известный срок. Процессуальная защита права построена на соблюдении фоков. Наконец, нередко фактические отношения, сложившиеся по образу юридических, с течением времени приобретают юридический характер.
Особенно важное значение имеет, как юридический факт, давность, т. е. истечение известного количества времени, которое, при наличности других еще условий, способно прекратить, а в некоторых случаях и установить юридические отношения.
1. Каково же социальное основание давности, способной производить такие юридические последствия? Само по себе время, как бы оно ни было продолжительно, не может иметь влияния на юридические отношения. Право всегда остается правом, пока не наступит факт, прекращающий его. Если лицо утрачивает права, вследствие неосуществления их в течение более или менее продолжительного времени, то это не может быть объясняемо прирожденным человеку уважением к сложившемуся и продолжающемуся порядку (Виндшейд). Нельзя видеть основание давности в желании законодателя наказать субъекта права за нерадение к нему (Мейер), потому что сущность гражданских прав заключается в полной свободе осуществления их, и неосуществление права, хотя бы и непродолжительное, не составляет противозаконного действия. Выставляют основанием предполагаемое отречение от права (Кранихфельдт), но не пользование правой не может внушить такой мысли, потому что в видимом не пользовании может заключаться пользование, например, богатый землевладелец оставляет участок истощенной земли без обработки для укрепления производительных сил, допуская в то же время соседних крестьян косить траву на этой земле. При залежном хозяйстве в какой-нибудь Уфимской или Оренбургской губернии земля нередко остается без обработки лет 15-20. Действительное основание давности заключается в том, что общество нуждается в прочном порядке, и всякая неопределенность отношений, способная колебать приобретаемые права, возбуждает против себя протест. На. этом основывается ограничение собственника при строгом осуществлении его права собственности в торговом обороте, на этом же основывается и давность. С течением времени утрачиваются доказательства, умирают свидетели, и возбужденный через много лет спор способен нарушить целый ряд установившихся отношений. По воле законодателя время прекращает такую неопределенность.
Правильность выставленного основания подтверждается между прочим и тем еще обстоятельством, что в соответствии с большей определенностью юридических отношений увеличиваются сроки давности. В мало цивилизованном обществе сроки давности обыкновенно весьма кратки, по мере развития общества они удлиняются. Это явление наблюдается в истории римского права. По закону XII таблиц срок давности владения был 2 года для недвижимостей и 1 год для движимости (usucapio). В законодательстве Юстиана эти сроки удлиняются до 10 лет для недвижимости и 3 лет для движимости, а рядом с тем устанавливаются еще более длинные сроки на особые случаи. Для исковой давности по преторскому эдикту введен был годовой срок, а позднее, в императорский период, установлен 30-летний срок. То же самое наблюдается в истории германского права. В эпоху переселения народов у германцев действует годовой с днем срока давности (Jahr und Tag). С течением времени римские сроки давности взяли верх над германским.
Такое же удлинение сроков встречаем и в истории русского права. Судебники устанавливают в спорах между частными лицами давностный срок в 3 года, очевидно, в связи с господствовавшей трехпольной системой сельского хозяйства. Только иски великого князя погашались временем двойного севооборота, т. е. 6-летним сроком. Позднее в московском государстве не существовало сколько-нибудь определенной исковой давности. Встречаются указания на 15-летнюю давность для обязательств, на 40-летнюю для исков о праве собственности на землю, но слабое их применение в жизни обнаруживается из того, что к XVIII ст. о них совершенно забывают и манифестом 1787 года 10-летняя исковая давность вводится, как совершенно новая «милость».
Там, где сомнение невозможно, где, несмотря на какое угодно время, действительное право может быть легко доказано, там давность не имеет применения. Такое устранение влияния давности обнаруживается там, где введены ипотечные книги. Напротив, в тех случаях, где неопределенность отношений особенно опасна, устанавливаются сроки давности.
II. До прошлого столетия юристы стремились установить общее понятие о давности, в силу которой приобретению права соответствовала потеря и, наоборот, выставляли положение, будто все то, что может быть вообще приобретаемо, можно приобрести и по давности. Основываясь на этом взгляде, различали давность приобретотельную и погасительную, ставя их в постоянное взаимодействие. Под влиянием такого ошибочного представления сложились нормы о давности в австрийском уложении 1811 года (§§ 1452 и 1453). Но в настоящее время эта точка зрения оставлена, - признано, что подобного соответствия в давности не существует. Действительно, почти все права могут быть потеряны с истечением давностного срока, но приобрести можно только право собственности, сервитутыТ - обязательственные же, наследственные, личные права течением времени не приобретаются. Потеря всякого права, кроме права собственности, соединяются с соответствующей выгодой для другого лица, но не с возникновением права. -Если кредитор своевременно не потребовал от должника долга, то он потерял свое право, но должник не приобретал права, а сохранил только экономическую ценность в своем хозяйстве. Если за давностью утрачивается право на сервитут, то собственник, несомненно, получает от этого хозяйственную выгоду, но не приобретает никакого нового права.
Поэтому, отвергая возможность отвлеченной давности, охватывающей все случаи, теперь различают исковую давность, в силу которой права утрачиваются, и давность владения, которая ведет к приобретению права собственности. О первом виде давности необходимо сказать в общей части, насколько в прекращении различных прав имеются общие черты, тогда как приобретательной давности место в отделе о вещных правах, когда речь пойдет о способах приобретения права собственности.
ИГ. Под именем исковой давности понимается потеря права обращаться к судебной защите посредством иска по неосуществлению права в течение установленного законом времени. Действию давности подлежат однако не все права. Она не оказывает влияния на права семейственные, на права личные; так, право доказывать законность рождения не прекращается никакой давностью (Уст. гражд. суд., ст. 1347), никакая давность не преграждает возможности отыскивания принадлежащих кому-то прав состояния, если они по недоразумению не признавались (т. IX, ст. 13). Действию давности подлежат главным образом имущественные права, за следующими исключениями: имения заповедные не подлежат действию земской давности, в случае неправильного ими, или же частью их, завладения (т. X, ч. I, ст. 564); пропущенном 10-летней давности не лишаются как сам вдовец или сама вдова, так и наследники их права требовать указанной части из имущества умершего супруга, если только просьба о выделе подана при жизни вдовы (т. X, ч. 1, ст. 1152 и 1153).
IV: Момент, с которого начинается течение давностного срока, признается тот, когда возникает повод для предъявления иска. Следовательно, относительно вещных прав таким моментом является нарушение права, т. е. завладение вещью (кас. реш. 1903, №30). В правах относительных течение давности начинается с момента, когда обязательство должно бы быть исполнено, но не было исполнено или было совершено действие, противоположное обязательству. По срочным и условным сделкам давность начинается с наступлением срока или условия. При периодическом исполнении, например, платеже арендной платы, процентов, течение давности следует исчислять со времени, когда должно было наступить следующее действие (следующая уплата наемной платы, процентов). Однако наше законодательство дает иное решение, предполагая считать давность с того дня, в который совершена была последняя уплата (т. X, ч. I, ст. 1550). При бессрочных обязательствах, когда исполнение может быть потребовано каждую минуту, течение давности считается со времени предъявленного требования об исполнении (т. X, ч. I, ст. I549; Уст. веке. ст. 94 п. 2).
V. С этого времени течение давности идет непрерывно. Однако в некоторых случаях закон допускает приостановку давности, так что дальнейшее течение ее останавливается на все время, пока существует законное препятствие. Самое важное обстоятельство, производящее такое приостановление, составляет несовершеннолетие того лица, которое является субъектом неосуществляемого права. Если наследник или преемник права будет несовершеннолетний, то на все время несовершеннолетия его течение давности приостанавливается. С достижением же совершеннолетия ему предоставляется только оставшееся от его предшественника время, но во всяком случае не менее 2 лет (т. X, ч. I, ст. 694, прил. ст. 2 п. I). Представим себе, что в наследственной массе имеется заемное письмо, по которому срок платежа наступил за 8 лет до смерти наследодателя. Если наследнику его только 5 лет, то в продолжение 16 лет давность приостанавливается. С наступлением совершеннолетия наследнику остается еще 2 года для предъявления заемного письма ко взысканию. Продолжая логически мысль закона, необходимо признать, что приостановка давности имеет место не только тогда, когда дело идет о праве, перешедшем к малолетнему по преемству, но и тогда, когда право впервые возникает в лице малолетнего, при посредстве его законного представителя. Так именно и взглянула наша практика на этот вопрос (кас. реш. 1904, №21). Закон, устанавливая льготу для малолетних, не делает различия между общим сроком исковой, давности и краткими, и, напротив, по исключению особо указывает на то, что льгота не распространяется на иски, предъявляемые к железным дорогам о вознаграждении за вред (Общ. уст. рос. жел. дор., ст. 135 и 137). Отсюда следуем .заключить, что приостановки течения давности в пользу малолетнего относится не только к общему десятилетнему сроку, но и к прочим, указанным в законе, кратким срокам (contra кас. реш. 1894, № 111).
Конечно, такое правило нельзя оправдать, потому что у несовершеннолетних есть опекуны и попечители, на обязанности которых должно лежать наблюдение за сроками. Тем менее основания устанавливать такую привилегию в пользу несовершеннолетних, имеющих законных представителей, когда сам же закон не признает значения за тем обстоятельством, что право иска утрачено было виной не самого истца, а его представителя по договоренности (т. X, ч. I, ст. 694, прил. ст. 5). Указанное основание к приостановлению течения давности согласно с французским законодательством, из которого нашим сделано это неудачное заимствование (Code Nap. § 2252).
В отношении давности к малолетним приравниваются умалишенные и глухонемые наследники и преемники. Приостановление давности прекращается и течение ее продолжается, когда, по освидетельствовании в установленном порядке, они будут признаны здоровыми и способными изъяснять свои мысли и изъявлять свою волю и по определению Сената будут введены в управление и распоряжение своими имениями (т. X, ч. I, ст. 694, прил. ст. 2 п. 2). Неудобство этого положения представляется еще более резким, когда умалишенные и •глухонемые не приобретут до конца жизни сознания и способности выражать свою волю. Плен и заграничный поход также приостанавливают течение давности (т. X, ч. I, ст. 964, прилжет. 4).
VI. В противоположность приостановлению, перерыв давности не задерживает дальнейшего течения ее, но уничтожает значение прежнего. Все течение давности, имевшее место до наступления известного обстоятельства, лишается всяких юридических последствий и открывается возможность только нового течения давности. Такое значение имеют: а) признание права со стороны нарушителя его, например, должник, уклонявшийся от платежа занятого капитала, уплачивает проценты; Ь) осуществление нарушаемого права, например, лицо, давшее другому завладеть его домом, производит ремонт; с) предъявление иска со стороны субъекта права в надлежащее судебное место (т. X, ч. I, ст. 559). Не прерывает давности иск, поданный не тому суду, которому оно подсудно, например, подача искового прошения о недвижимом имении земскому начальнику. Также мало значения имеют исковое прошение, возвращенное или оставленное без движения, если в установленный срок не восполнены были его недостатки (Уст. гр. суд., ст. 266 и 269), исковое прошение, после подачи которого возбужденное им производство было приостановлено в течение 3 лет (Уст. гр. суд., ст. 689 н 692). Прерванная давность может возобновить свое течение, но уже не присоединяется к прежнему, а течет заново.
VII. По истечении установленного в законе количества времени наступают последствия давности. Общий срок давности, называемой земской (т. е. гражданской, частно-правовой, по терминологии Литовского Статута), IO лет как для движимых, так и недвижимых вещей (т. X, ч. I, ст. 565 и 694, прил. ст. I). Иностранные законодательства устанавливают более продолжительный срок погасительной давности - так, по французскому кодексу (§ 2262) и германскому уложению (§ I95) этот срок - 30 лет. Но, кроме общего 10-летнего срока, в законодательстве нашем встречается еще целый ряд других, более кратких сроков, которые будут указаны в отдельности.
Сомнение способны возбудить сроки давности, устанавливаемые сторонами по взаимному соглашению. Договором прежде всего может быть совершенно устранено действие давности. Кредитор соглашается дать денег должнику под условием, чтобы последний отказался от возможности ссылаться на давность, если бы кредитор своевременно не потребовал платы. Должник был бы поставлен в затруднительное положение таким предложением, потому что отказ с его стороны был бы равносилен сохранению за ним возможности быть недобросовестным. Какова сила подобной сделки? Можно ли утверждать, что такое соглашение недействительно, как направленное к устранению закона, который установлен в интересе общественного порядка. В пользу такого взгляда не находится прямого подтверждения в нашем законодательстве, подобного тому, какое содержится в некоторых западных кодексах (австр. улож. § 1502). Несомненно, что в этом отношении чувствуется пробел нашего законодательства. Однако и с точки зрения действующего русского законодательства следует признать недействительность соглашений, направленных к удлинению или устранению законных сроков давности. Устанавливая известный срок исковой давности, десятилетний по общему правилу, закон имеет в виду устранить запутанность отношений, от которой могут пострадать не только сами контрагенты, но и другие лица. С определением известного срока соединяется предположение, что по истечении именно данного промежутка времени слабеют ясные черты отношения, а потому в общем интересе удлинение срока давности, а тем более устранение ее не может быть допущено. Этот вывод согласуется с историческим стремлением русского законодательства распространить силу 10-летнего срока на все те местности, как на Курляндию (1805 г.), на Бессарабию (1823 г.), на Грузию (1827 г.), где по местным законам исковая давность соединялась с более продолжительным сроком.
Возможно соглашение и противоположного характера, когда стороны устанавливают более краткую давность сравнительно с законом. Подобные соглашения весьма нередки, особенно в практике страховых обществ. Относительно сокращения давности по договору нет никакого основания возражать с точки зрения их силы, хотя условия вовсе нежелательны в жизни. Германское право, запрещая удлинение давности, не препятствует ее сокращению по сделкам (§ 225).
Наследнику или преемнику лица, не искавшего о принадлежавшем ему праве менее 10 лет, оставляется столько времени для .подачи искового прошения, сколько оставалось в день смерти его предшественника или в день перехода к нему права'на имущество в силу нового основания. Например, лицо в течение 9 лет не требовало вещи, которой завладел другой, или возвращения занятых денег - преемнику его остается только 1 год для предъявления иска (т. X, ч. I, ст. 566). Следует заметить, что право собственности теряется не в силу того только, что собственник в течение 10 лет не проявляет хозяйственного отношения к своей вещи, а в силу приобретения собственности другим лицом. Поэтому право собственности теряется не всегда с истечением 10 лет, а иногда и позже, пока не установится право собственности другого лица. Соответственно тому изменяется срок погасительной давности для права собственности.
VIII. Действие исковой давности состоит в том, что лицо, не предъявлявшее в течение установленного срока иска в защиту своего права, теряет право предъявить такой иск, а вместе с тем и само право, охраняемое иском. Кто в течение давности иска не предъявил, тот теряет свое право (т. X, ч. I, ст. 692 и 694). Поэтому, если бы лицо, потерявшее по давности право, успело каким бы то ни было образом под видом права осуществить интерес, то оно произвольно становится в положение субъекта непринадлежащего ему права. Например, кто-нибудь, потеряв право собственности на вещь, которой владел другой более 10 лет, снова завладел бы ею - вещь может быть отнята. Кто-нибудь, потеряв право по заемному обязательству, получил с бывшего должника по ошибке -последний в праве вытребовать обратно ненадлежаще полученное. Право безусловно теряется о источенной давности в силу наступления юридического факта, с которым закон соединяет потерю права.
Этот взгляд далеко не всеми разделяется. Некоторые (например, проф. Гуляев) полагают, что исковой давностью теряется только возможность иска, но не само право. Однако против этого можно сказать, что, а) с точки зрения исторических источников, мысль законодателя совершенно иная, как это видно из выражений манифеста 1787 года: «дело да предастся забвению», из банкротского устава: «таковые исИи и взыскания уничтожаются»; Ь) невероятно, чтобы русский законодатель конца XVIII в. представлял себе возможность права, охраняемого не исковым, а иными юридическими средствами, в роде exceptio; с) такие средства и не могут иметь применения в законодательстве, которое их не знает, а указывает только на дек, как средство судебного осуществления права; с догматической стороны смысл ст. 692 и 694 т. X ч. 1, говорящих о потере права, не оставляет сомнения. Не вполне как будто согласуется с этим положением нашего материального права постановление процессуального права, в силу которого суд не может сам возбуждать вопроса о давности, если стороны не нее не ссылались (Уст. гражд. суд., ст. 132 и 706), хотя бы из дела ясно обнаруживалась потеря права в силу этого юридического факта. Это положение, противоположное тому, которое действовало до Судебных Уставов 1864 г., когда суды обязаны были ex officio возбуждать вопрос о давности, не опровергает однако нашего взгляда, потому что с этой точки зрения до возбуждения вопроса о давности сохраняется не только право, но и сам иск.
Истечение давностного срока, с которым закон соединяет потерю права, имеет обратную силу. Право рассматривается утраченным не в момент истечения давностного срока, а в момент, когда течение его началось. Отсюда следует, что собственник утраченного имения теряет право на все доходы с него, полученные владельцем в течение всей давности, а кредитор теряет право и на все неуплаченные проценты.
Основным и в высшей степени важным делением прав представ деление их на абсолютные и относительные. К числу первых относятся вещные, исключительные, и права личной власти; ко вторым - права обязательственные и права на алименты. Сущность такого деления основывается различии юридических средств достижения общественной цели. Так, на потребности в жилище может быть удовлетворена при помощи права < ности на -цом или посредством договора имущественного найма, приобретается возможность пользования квартирой; необходимость окна на соседний двор может повлечь или к домашнему договору с i к приобретению особого вещного права при облечении сделки в форму; потребность в личных услугах среди домашнего обихода мох удовлетворена при помощи рабов или крепостной дворни, рассматривать как вещи при рабском строе общества, или же посредством договора найма, обязывающего одно лицо к выполнению условных действий другого.
Характерные признаки, отличающие абсолютное право от права относительного, состоят в следующем.
1. Абсолютному праву соответствует обязанность всех сограждан воздерживаться от действий, несогласных с ним. Следовательно, пассивными субъектами отношений являются все члены того же политического общества.! лиц заранее намеченных установившимся отношением и им связанных.' tub, в правах относительных пассивными субъектами являются только ленные, некоторые лица, которые несут на себе соответствующие <
2. В правах абсолютных обязанности пассивных субъектов отрица свойства - они принуждаются к воздержанию от пользования вещами, I принадлежат другим на праве собственности; от совершения действий ленных исключительно определенным лицам; от постановки себя по < к лицам, находящимся под чужой властью, в положение, пр последней. Абсолютные права выражаются, таким образом, в форме ний. Напротив, в правах относительных обязанность пассивных имеет в громадном большинстве случаев положительный характер -нуждаются сделать что-нибудь в интересе активных субъектов, относительные права, за редкими исключениями, могут быть выражения повелений.
3. Так как в абсолютных правах пассивными субъектами отношения называются все сограждане, то нарушение права может последовать со стороны каждого лица. Напротив, нарушение относительных прав возможно только «) стороны тех определенных лиц, которые заранее вошли в отношение. Так право собственности может быть нарушено всяким, кто только присвоит себе пользование вещью, составляющей объект права. Авторское право может быть нарушен0 всяким, кто только воспроизведет в печати сочинение, картину, ноты. Право кредитора по заемному обязательству может быть нарушено только должником, уклоняющимся от исполнения, и никем больше; если бы кто-нибудь пытался удержать должника от исполнения силой, то он этим нарушил бы право личной его свободы, но не право кредитора.
4. Соответственно тому, иск для защиты абсолютного права может быть направлен против каждого лица, нарушающего право. Если это вещное право, то иск всюду следует за вещью, где бы и у кого бы она ни находилась, каким бы путем ни дошла она к этому лицу, потому что одно нахождение вещи в его руках составляет уже нарушение права, если оно отказывается выдать ее. Иск направляется против того, у кого находится вещь, независимо от вопроса, кто се взял у собственника, хотя бы сам собственник отдал ее. Если это право ' личной власти, то иск точно также направляется против всякого, кто находится • [ • противоречащем праву отношении с лицом подвластным, например, отец [требует своего ребенка от всякого, у кого бы тот ни нашелся, хотя бы он попал I к нему случайно, или при содействии других лиц, или же с согласия самого [отца.
5. Права абсолютные устанавливаются независимо от воли пассивных ^субъектов. Так, например, право личной власти над детьми приобретается рождением, право собственности на плоды - отделением их от плодоприносящей вещи. Напротив, обязательственное право не может возникнуть без прямо косвенно выраженной воли пассивных субъектов. Договоры обязывают агентов только при условии согласия; обязательства, возникающие из нарушения, также предполагают волю пассивного субъекта, умысел или южную вину.
6. Из всего предыдущего вытекает следующее общее правило: при столкни абсолютного права с относительным последнее всегда уступает место у (кас. реш. 1882, № 59). Это положение сохраняет свою силу и в том когда относительное право установлено с согласия лица, имеющего ное право. Так, например, собственник, отдавший свою вещь по соглашению другому лицу в пользование, может во всякое время потребовать ее под условием возмещения ущерба, последовавшего от несоблюдения Ра. Автор, уступивший книгопродавцу право издания его сочинения, не менее издавать его сам, под условием вознаграждения причинен-убытка. Мать, отдавшая свое дитя, за неимением средств, другим *> выкормившим его и воспитавшим, может впоследствии потребовать J*е^ Ребенка, под условием возвращения всех понесенных расходов, 'ковы характерные признаки всех абсолютных прав в отличие от их прав ьных. Различие же абсолютных прав между собой основывается на различии объекта. Объектом вещных прав является вещь в материе значении слова. Этим признаком обуславливается природа вещных прав, можность вытребовать вещь in чужого владения, притом натурой, а не в вознаграждения. Поэтому совершенно неправильным представляются выра нпя, встречающиеся в обыкновенном разговоре, когда говорят о праве венности на заемное письмо, на вексель, о залоге обязательств и т. п. право устанавливает, как говорят, непосредственное отношение лица к вещи, в том смысле, будто управомоченный субъект должен находиться в соприкс вении с вещью, а в том, что для осуществления своего права на вещь он нуждается в посредничестве других лиц. Напротив, в обязательственных : отношение лица, имеющего на нее вещное право, например, по дог найме квартиры активный субъект получает право не на квартиру, а на i тавление (на действие) последней в его пользование со стороны па субъекта.
Число вещных прав весьма незначительно. Главное место занимает • них право собственности, как основа всего современного гражданского ка. К нему примыкают права на чужую вещь, состоящую в другого лица, а именно сервитуты, чиншевое право. К ним причисляется обыкновенно и залоговое право. Но, ввиду резкого отличия его от прав на вещь, оно должно быть поставлено особо. Также неправильно сов исключение залогового права из системы вещных прав и перенесение область обязательственных прав, потому что оно обладает всеми призна абсолютного, в частности вещного права. Как бы введением к излоя вещных прав является владение. Так как оно представляет фактическую < ну собственности, так как защита его устанавливается в интересе < и так как, наконец, продолжительное владение способно превратиться в собственности, то изложение его должно непосредственно предше изложению права собственности, хотя некоторые дают ему место в части. Владение охраняется против всех сограждан, потому что наруши его может быть каждый; владение возникает независимо от воли пас субъектов; владение имеет своим объектом вещь, а потому оно имеет основание занять место среди вещных прав.
Термин «вещное право» известен новому русскому законодательству I гражд. суд., ст. 1491 п. 2) и общепринят в судебной практике. Предлага некоторыми взамен того термин «вотичное право», как старое русское вь ние, применим только к недвнжимостям. Поэтому введение его не устран необходимости в термине для обозначения соответствующего права на жимости.
Литература: Барковскпй, О значении нотариальных актов на недвижимых имуществ до утверждения их старшим нотариусом; Мандельштам режаение нотариата и его организация («Ж. М. Ю.» 1895, № 4); М и н ц л о в , Об индивидуализации недвижимых имений до первоначальной их записи в крепостные книги («Ж. М. до.» |897, №№ 8, 9, 10); Л ы к о ш и н , Ипотечная реформа и межевание («Ж. М. Ю.» 1898, до4); Принц, Проект вотчинного устава («Ж. М. Ю.» 1899, №1); Сарандо, Проект вотчинного устава («Ж. М. Ю.» 1900, №№ 1,2);Фемилиди, Русский нотариат. История нотариата и действующее нотариальное положение 14 апреля 1866 года, 1902.
Вещное право налагает на всех сограждан обязанность воздерживаться от действий, несогласных с правом активного субъекта. С этой стороны противоположное явление представляет обязательственное Право, которое, обязывая только определенных лиц, не касается всех прочих. Поэтому, если одно лицо продало, подарило, заложило другому вещь, то это отношение не препятствует новой подобной же сделке собственника вещи с другим лицом. Если первый контрагент не приобрел еще вещного права, то второй контрагент может предупредить его и опоздавшему останется искать убытки с собственника, преследовать его уголовным порядком, но отнять вещь у приобретателя он не может, так как его обязательственное право должно уступить вещному. Отсюда обнаруживается важность для общества возможности знать о вещной связи между лицом и объектом, знать о моменте установления вещного права, с которым соединяется общая обязанность.
Этой цели имеет в виду удовлетворить укрепление вещных прав, т. е. публичное, при посредстве органов общественной власти, гласное утверждение соединения права с известным субъектом. Укрепление права делает вполне достоверным и всем известным вещное право и момент его установления. Однако оно невозможно для всех объектов, во-первых потому, что многие вещи имеют чрезвычайно малое значение для общества, а во-вторых потому, что чрезмерное количество отношений, подлежащих укреплению, лишит общество возможности действительно ознакомиться с состоянием права. Особенно нуждаются в публичности и гласности вещные права на недвижимости. Это обуславливается тем, что недвижимости представляют наибольшую общественную и экономическую важность, с которой из движимых вещей могут сравниться только речные и морские суда. При этом недвижимости не обнаруживают часто видимой связи с субъектом права на них, как это легко заметить в отношении к Движимым вещам, которые большей частью в руках или под руками субъектов. Определенное местоположение недвижимостей дает возможность сосредото-Чить в одном центре все сделки по укреплению, что совершенно неосуществимо в отношении движимых вещей.
Начало оглашения вещных прав было значительно развито в древнегер-"анском праве. Передача прав собственности на недвижимость совершалась не ""^че, как посредством заявления перед судом, общиной или в церкви, носившего название gala. Этот обряд сопровождался символическими действиями и **°Дом во владение (инвеститура), направленным к тому, чтобы переход права j ° возможности сильнее запечатлелся в памяти присутствующей публики. Затем Сп"""че века, особенно в городах, была принята запись в особые книги всех
1 о правах на недвижимости, с чем и соединялся сам переход вещных прав
'lassung). Рецепция римского права не только остановила дальнейшее развитие этих начал, но даже устранила их применение. Только в XVIII столетии вспоминают о забытых началах и кладут их в основание многочисленных ипотечных законов двух прошлых столетий.
1. История укрепления вещных прав в России. Первоначально приобретение поземельной собственности по сделкам между частными лицами не привлекало участие князя. По совершении купчей грамоты продавец передавал владение покупщику один на один или при свидетелях, притом нередко с обрядами, оставлявшими в памяти присутствовавших воспоминание о совершенном переходе. С XVI века правительство вмешивается в эти отношения и для придания большей определенности перехода земли из одних рук я другие предписывает являть купчие в приказы. К XVII столетию развился следующий порядок. Для совершения актов, основывающих переход вещного права на земли, существовал в Москве разряд лиц, специально занимавшихся на < Ивановской площади этим делом - площадные подьячие. По совершении акта о • продаже, дарении, мене, крепость должна была быть записана в приказах, если, объектом была земля, - то в поместном приказе, если дом и двор, - то в земскоц приказе, а по городам - у воевод. Приобретающее лицо просило справить ним землю, все равно вотчину или поместье. В приказе справка производилась на основании писцовых и других книг и стояла в определении наличности величины приобретаемого имения и принадлежности его к тому лицу, от кого] отчуждалось. Кроме того, при некоторых актах, например, при продаже, водился еще допрос контрагентами. Затем, по взятии пошлин, акт записыва в книги приказа, и имение считалось справленным.
За справкой следовало прошение приобретателя об отказе, в ответ на местному воеводе посылалась отказная грамота, в силу которой он должен » «послать на место кого пригоже и, велев ему взять с собою тутошних и < них людей, старост и целовальников и крестьян, велеть переписать в той : не дворы и в дворах людей по именам, и места дворовые, и пашню, и лес, всякие угодья, и все то, написав в книги, прислать в приказ, а список оставить I приказной избе вперед для ведома спору». С отказной грамотой иногда нялась, а иногда выдавалась отдельно, вводная послушная грамота, кс должна была внушить местным крестьянам повиновение новому
ЧУ-
Приказы являлись центральным для всей России местом укрепления вещных прав на недвижимости, - в них сосредоточивались все дела о переходе земель, все сведения о составе имений, о сделках с последними, и относящиеся j ним документы. Хотя приобретение признавалось законом и без справки, оно считалось неполным, имело свои невыгодные последствия ввиду невозможности для посторонних лиц знать о принадлежности имения известному По уложению 1649 года, в случае продажи одной и той же вотчины лицам, право собственности признавалось не за тем, чья купчая была совершена раньше, а за тем, кто прежде справил имение, потому что со справкой нялся переход вещного права. Старшинство купчих только тогда принималось во внимание, когда ни одна из них не была справлена (Улож, гл. XVII, ст. 34).
Со времени Петра I вводится новый порядок, крепостной, с целью устранить многочисленные злоупотребления, которые допускались со стороны подьячих, а главным образом с фискальными целями. Прежние подьячие, бывшие частными лицами, получают официальный характер и организуются в сословие. В I701 году выбрано было 24 наиболее опытных и добросовестных подьячих, образовавших в своем соединении Палатку Крепостных Дел. Они приводились к присяге, получали жалование и назывались крепостными писцами, а во главе их стоял надсмотрщик. Ближайший контроль над этим установлением возлагался на различные учреждения, пока выбор не остановился на Юстиц-Коллепш. В этом крепостном учреждении должны были совершаться все акты о недвижимостях, хотя, впрочем, крепостному порядку Петр I подчинил все вообще сделки. В городах крепостные акты совершались в избах под надзором губернаторов и воевод. Каждый акт совершался с ведома и при участии правительственных органов, а также с привлечением к подписи свидетелей. Надсмотрщик и писцы должны были наблюдать за законностью акта и правительственным поступлением пошлин. Затем акты следовало вносить в особые книги, заведенные у крепостных дел. Однако укрепление права относилось уже не ко второму моменту, внесению в книги, а к моменту совершения акта, что было выражено правилом, установленным в 1737г. - «имение справливать за тем, чья крепость старее».
В царствование Екатерины II, с учреждением о губерниях 1775, уничтожилось центральное место, заведовавшее до сих пор совершением крепостей на всю Россию. Вместо Юстиц-Коллегии совершение крепостных актов возложено было на гражданские Палаты и уездные Суды, при которых организованы были учреждения крепостных дел. Таким образом, установлены были местные центры, в которые приобретатели должны были предъявлять акты для ввода во владение. Крепостным порядком стали совершаться только акты, по которым происходил переход вещных прав на недвижимости.
Применительно к этому крепостному порядку имеет силу следующее постановление нашего законодательства, обратное тому, какое встречаем в Уложении Алексея Михайловича. Если одно и то же недвижимое имение будет продано двум разным лицам, то имение утверждается за тем из двух покупщиков, которого купчая крепость совершена прежде. В пользу же другого покупщика взыскивается с подложного продавца цена, ему заплаченная, со всеми убытками покупщика (т. X, ч 1, ст. 1416). Статья эта не может иметь применения там, где введен новый порядок.
II. Нотариальная система. Крепостной порядок представлял существенный недостаток - не было определенности в моменте перехода вещного права. Акт мог быть совершен в любом месте, и покупщик не был обеспечен, что купленное им имение не продано уже или не заложено в другом месте. Притом совершение крепостных дел возложено было на судебные места, задача которых совсем иная.
По Положению о нотариальной части 14 апреля 1866г., в столицах, губернских городах, а в случае надобности и в уездах, определяются нотариусы, число которых устанавливается особым расписанием. Нотариусы определяются и увольняются старшим председателем судебной палаты, по представлению председателя суда, из лиц совершеннолетних, неопороченных судом или общественным приговором, состоящих в русском подданстве и не занимающих никакой другой должности ни в государственной, ни в общественной службе. Кроме того, от желающего занять эту должность требуется представление залога и предварительное испытание его в умении правильно излагать акты, в знании форм нотариального делопроизводства и необходимых, для исполнения этой должности, законов. Из числа книг, которые нотариус обязан вести, главное значение имеют две актовые книги для внесения в них вполне сделок, совершаемых нотариальным порядком. Одна из них назначается для сделок о недвижимостях, другая - для всех прочих. Круг действий нотариусов заключается в совершении для желающих всякого рода актов, в засвидетельствовании явки актов, протестов, в принятии на хранение представленных от частных лиц документов. Акты, совершаемые нотариусами, называются нотариальными. При совершении каждого нотариального акта должны присутствовать свидетели, которые составляют только излишний балласт, нисколько не увеличивающий доверия к действиям нотариуса, как должностного лица.
При каждом окружном суде имеется нотариальный архив под заведованием старшего нотариуса для хранения книг. Старший нотариус, состоя на государственной службе, приравнивается к членам окружного суда, хотя, к сожалению, эта связь, весьма желательна, а мало проведена в закон и еще менее осуществилась в действительности. Из книг, которые обязан вести старший нотариус, для укрепления вещных прав на недвижимости особенное значение имеют: 1) крепостные книги и 2) реестр крепостных дел. Крепостные книги составляются из утвержденных старшим нотариусом актов, относящихся до недвижимостей.
По правилам, утвержденным министром юстиции 31 мая 1891 и введенным в действие сначала в киевском округе, а с 1 января 1894 в округах петербургском, московском, казанском, саратовском, харьковском и одесском (собр.*1, узак. и расп. прав. 1893, №179, ст. 1361), реестр крепостных дел" (соответствующий ипотечным книгам) ведется уже не по собственникам, как, раньше, а по недвижимостям. Назначаемый для недвижимого имения лисп реестра крепостных дел состоит из четырех отделов: 1) сведения, касающиеся! имения, 2) собственники, 3) ограничения права собственности, 4) залоги, долги<| денежные требования, обеспеченные! запрещениями. В первом отделе означаются относительно городского имения - участок или квартал, улица, номе часть города, относительно сельского имения - название, состав, местонахождение и пространство. Крепостные книги и реестры крепостных дел должны быть особые для каждого уезда и каждого города, состоящих в пределах судебного округа. На старшего нотариуса возлагается утверждение сделок о недвижимостях, состоящих в том судебном округе, в котором находится архив, «1 равно ведение крепостных книг и реестров крепостных дел. Акты, совершенные нотариусом и утвержденные старшим нотариусом, называются крепостными.
Сделки о переходе или ограничении права собственности на недвижимо ста, под опасением недействительности, должны быть совершены у нотариус и затем обращены в крепостные через утверждение их старшим нотариусом) Вещные права на недвижимости не приобретаются до утверждения последним сделки, за исключением случаев наследования по закону или завещанию. Для обращения акта в крепостной, выпись из актов книги должна быть представлена старшему нотариусу того округа, в котором находится недвижимость, лично сторонами или через поверенных, или же по поручению их, одним из местных нотариусов. Перед утверждением старший нотариус обязан удостовериться, что законы гражданские не воспрещают совершения и утверждения акта, а также, что недвижимость действительно принадлежит лицу ее отчуждающему или соглашающемуся на ограничение права собственности. Затем, взыскав следующие пошлины, делает на выписи надпись об утверждении, вноси! сделку в крепостную книгу и отмечает о том в реестре крепостных дел. О содержании внесенной сделки старший нотариус сообщает земской или городской управе по месту нахождения недвижимости, а также в сенатскую типографию, для напечатания установленным порядком в Сенатских Объявлениях. На основании внесенной в крепостную книгу сделки, старший нотариус выдает сторонам выпись, которая является удостоверением права частных лиц на недвижимость.
Итак, сделка, предметом которой является недвижимость, может быть совершена в любом месте (Пол. о нот. части, ст. 80; т. X, ч. I, ст. 9IS), но вещное право по ней переходит не иначе, как по утверждении ее старшим нотариусом по месту нахождения недвижимости. Если бы на одну и ту же недвижимость совершено было несколько купчих в разных местах, то вещное право приобретается не тем, чей акт совершен ранее, а тем, чей акт прежде предъявлен будет к утверждению. Если бы недвижимость была заложена, а потом немедленно продана, и покупщик успел бы укрепить свой акт раньше залогодержателя, залог будет недействителен.
Акты, которыми устанавливается переход права собственности пли ограничение его, отмечаются в реестре крепостных дел. Таким образом, юридическое положение каждой недвижимости должно бы обнаруживаться с достаточной ясностью из книг, находящихся у старшего нотариуса. К сожалению, практика не дала полного развития тем началам, которые положены в основу нотариального порядка, и в действительности реестры крепостных дел оставляют желать многого. Этому способствовали два обстоятельства: во-первых то, что внесению в реестр не дано должное юридическое значение, а во-вторых отсутствие гласности. Вообще книги не подлежат гласности - обозрение книг и получение из них выписей невозможно для посторонних лиц без согласия собеседника. В 1899 г. начало гласности расширено несколько в том отношении, что старшим нотариусом предписано выдавать всем желающим как из Сенатских Объявлений, так из имеющих заменить их местных запретительных книг и сборников запретительных статен справки о лежащих на имении запрещениях (т. XVI, ч. I; Пол. о нот. части, ст. 154^).
При всех преимуществах настоящей нотариальной системы, по сравнению «> старым крепостным порядком, и она не лишена многих недостатков. В связи с нею находится, хотя и не вытекает из нее непосредственно, неопределенность момента укрепления, момента, в который приобретается вещное право. 'Этот momchi, вследствие противоречивых постановлений нашего материального права, можно по некоторым основаниям отнести а) к утверждению старшим нотариусом представленного ему акта, Ь) к вручению старшим нотариусом выписи лицу, к которому переходит недвижимость, с) ко вводу во владение или же, наконец, d) к отметке в реестре крепостных дел о 'совершенном вводе. Сам \ порядок укрепления отличается чрезвычайной сложностью, занимающей много , времени и требующей весьма значительных издержек. Это обстоятельство'! привело к тому, что в настоящее время существует достаточно недвижимостей формально не укрепленных за теми, кто несомненно должен считаться собственником. Затем, гласность крепостных книг и совершаемых в них записей может считаться достаточно обеспеченной ввиду того, что принятый пс оглашения в Сенатских Ведомостях, вдали от места совершаемых перехс превратился в пустую формальность. Чрезмерная сложность не только' обеспечивает твердости за приобретенными правами, но, напротив, затруд выяснения в точности юридического состояния недвижимости, пол каждого приобретателя опасности лишиться права, вследствие незамече им препятствия к совершенной сделке.
III. Ипотечная система. В большинстве западных государств^ нас на окраинах (в Привислинском и Остезейском краях) существует ипс система укрепления вещных прав на недвижимости. Выражение «ипс впервые употреблено в законодательстве Солона, где оно обозначало врытый в землю должника для того, чтобы всякий знал, что эта земля обеспечением прав кредитора. В настоящее время это выражение упс в двояком значении. В более тесном смысле ипотека означает залог недви» сти. В более широком смысле ипотека выражает собою порядок вещных прав на недвижимости посредством записи в книги. Дело в том,' впервые относительно залога установилось правило о приобретении права исключительно путем записи в книги. В некоторых законодатель последнего времени система записи и разрешения прав в книгах ограничь залоговыми правами (Бавария). Гораздо большее значение имеют ипс книги, когда в них заносятся все вообще вещные права. В этом втором знач и говорят об ипотечной или, применяясь к принятой у нас термин вотчинной системе укрепления прав. Французский гражданский кодекс года установил положение, что вещное право на недвижимости прис момента соглашения сторон (§ 1583). Обнаружившиеся скоро последствия: правила, полная неуверенность в приобретенных правах, заставила франи го законодателя издать закон 1855 г., по которому вещное право прис в отношении сторон, совершивших сделку, с момента соглашения, а в < нии третьих лиц - с момента внесения сделки в ипотечные книги. Помимо' странной двойственности, французское законодательство страдает еще ностью тайных ипотек (залоговых прав несовершеннолетнего на недвижимс принадлежащие его опекуну; жены на недвижимости, принадлежащие ее казне, общинам на недвижимости, принадлежащие сообщникам not казначеям), а также существованием многочисленных привилегированных I В результате получается, несмотря на ипотечную систему, чрезвь неопределенность прав. Несравненно большей выдержанностью отл
ипотечная система, принятая в большинстве германских государств, особенно в Пруссии по закону 1872 года. В настоящее время разнообразие ипотечных уставов Германии уступило место единству, которое установлено с материальной стороны уложением I896 г., а с формальной - Grundbuchordnung 27 марта 1897 года.
Основные начала ипотечной системы вообще сводятся к следующему.
Ипотечные книги ведутся при судах или при особо назначенных для того установлениях. Они содержат в себе описание экономического и юридического положения каждого имения, находящегося в данном округе. Важное различие между законодательствами заключается в том, ведется ли запись по именам собственников или по названиям недвижимостей. При первой системе, принятой во Франции, каждому собственнику уделяется особый лист. Недостаток этой системы заключается в том, что приобретатели недвижимостей или залогоприниматели заинтересованы, при своих справках, в состоянии и принадлежности данного имения или дома, а не в состоятельности собственника, перед их глазами должно быть ясно открыто положение недвижимости, обременения ее серви-тутами, долгами. Поэтому германская система уделяет в книгах особый лист каждому имению или дому (Grundstuck), так что, если одному лицу принадлежит несколько недвижимостей, то каждой из них назначается особый лист. 'Это 'называется началом специальности. Лист разделяется на графы, в которых обозначается название и местонахождение имения, хозяйственный состав, имя собственника, вещные права на эту недвижимость, принадлежащие другим лицам, долги, обеспеченные залогом этой недвижимости. На этом листе делаются отметки об установленных на данном имении правах и всякие общие запрещения, относящиеся ко всему имуществу, не могут иметь здесь применения. Правило это далеко не проводится последовательно всеми законодательствами.
Каждая сделка, направленная к установлению вещного права, достигает этого результата не иначе, как во внесении соответствующей записи в книги. На лиц, ведущих ипотечные книги, возлагается обязанность проверки согласия сделки с законами. Это называется началом законности, и степень его применения в законодательствах весьма различна.
Юридическое значение ипотечных книг состоит в том, что вещное право на недвижимости приобретается не иначе и не раньше, как посредством и с Момента записи. Все, что значится в книгах, имеет начало полной достоверности, и все легко могут знать юридические отношения, в которых находится собственник по данной недвижимости, кому она принадлежит, какие ограничения ее стесняют. Притом, для посторонних лиц не имеют никакого значения сДелки, совершенные без записи, так что каждый приобретатель обеспечей в том, что у него не будет отнято его приобретение, кредитор обеспечен в том, 41-0 никакие иные требования не буду! обращены на то же имение до его удовлетворения. В этом выражается начало гласности, которое дополняется еще тем, обозрение ипотечных книг и получение выписи из них доступно каждому.
По отношению к залоговым правам действует начало старшинства. Залоговые права удовлетворяются из ценности недвижимости по старшинству их установления, а не по разверстке.
В I893 появился и у нас проект вотчинного устава, который должен вести в России ипотечную систему.
Литература:Морошкин,О владении по началам российского законодательства, 1837; Кавелин, О теориях владения (Сочинения, т. 1); И е р и и г, Об основании защиты владения, 1883; И е р и и г, Теория владения, 1895; Анненков, Система русского гражданского права, т. I, стр. 509-612; Попов, Владение и его защита по русскому гражданскому праву («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1874. кн. 4 и 5); Ю р е и е в , Иск о защите владения по русским законам («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1775, кн. 2); Оке, Виндикация («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1874, J*№ 2 и 3); Л ы к о ш и и , Об отыскании недвижимых имений из чужого владения («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1888, № 4); В а с ь к о в с к и и, Учебник гражданского права, в. 2, 1896, стр. 3-57; Васьковский, Понятие владения по русскому праву («Ж. М. Ю.» 1896, № 4); Фридштейн.О владельческом иске по действующему русскому праву, («В. Пр.» 1900, № 7); П е т р а ж и ц к и и, Право добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики права, 2 изд. 1902; Покровский, Основные вопросы владения в новом германском уложении («В. Пр.» 1899. №1); Покровский, Владение в русском проекте гражданского уложения («Ж. М. К).» 1902, № 10).
Понятие о владении. Владением называется фактическое господство лица над вещью, соединенное с намерением присвоить ее себе. Из этого определения обнаруживаются два существенных момента в понятии о владении - субъективный и объективный.
а) Объективный признак заключается в том внешнем отношении лица к вещи, которое дает ему возможность действительного пользования и распоряжения ею и которое подобно отношению к вещи со стороны хозяина-собственника. Ь) Субъективный момент состоит в том, что лицо, господствуя над вещью, может быть, без всякого законного основания, тем не менее желает иметь ее для себя, пользоваться и распоряжаться ею, как-будто оно имеет право собственности «на праве собственности» (т. X, ч. I, ст. 560). Конечно, воля человека скрыта от посторонних, но направление ее может быть определено по внешнему выражению, которое, однако, не совпадает непременно с первым признаком: лицо, получившее вещь по аренде, не проявляя обычной хозяйственной деятельности, с некоторого времени перестает вносить условленную плату и отказывается возвратить нанятое имущество.
По наличности субъективного признака, владение в тесном значении слова, называемое также юридическим (ввиду его юридических последствий), противополагается господству над вещью без намерения присвоить. Владея вещью, лицо признает право другого лица на нее и только пользуется ею с разрешения собственника или настоящего владельца. Такое отношение носит название детеицни, которая может быть переведена на русский язык словом держание (ср. юго-западное, с польского, выражение держава-аренда, державец-арендатор, содержание, т. X, ч. 1, ст. 1691, залого-держатель). Держанием, а не владением, должно быть признано отношение, в котором лицо господствует над вещью в силу найма, ссуды, поклажи.
Различие между держанием и владением по отсутствию субъективного признака в первом, основывается на авторитете Савиньи. Между тем в недавнее время выдвинута другая точка зрения, обязанная главным образом авториуету Иеринга. Отрицая необходимость и возможность субъективного признака для владения, эта теория стирает различия между этими двумя формами обладания. Владельческую защиту приобретает не владение в отличие от держания, но вообще всякое обладание, насколько необходимость такой защиты выдвинется самой жизнью. Только этим и объясняется, говорят, то, что в Риме поссессор-ною защитою пользовался залогодержатель, который не проявляет намерения присвоить заложенную им вещь. Утверждают, что субъективный момент неуловим, затруднителен для доказывания перед судом. Едва ли с этим можно согласиться. Теория Иеринга создает раздвоение представления о владении: одно представление следует иметь в виду, когда речь идет о защите владения, другое, - когда возникает вопрос о превращении владения по давности в право собственности, так как в последнем случае субъективный признак необходим. Почему жедо втором случае намерение присвоения уловимо, а в первом нет? Какое преимущество создавать два совершенно разных юридических понятия там, где до сих пор было одно?
Если от соображений политики права перейти к положительным законодательствам, то французский кодекс признает необходимость для владения обоих моментов (§ 2228). Чтобы облегчить доказывание намерения, кодекс устанавливает два положения: 1) всякий предполагается владеющим от своего имени, на праве собственника, пока противное не будет доказано и 2) начавший держать от чужого имени предполагается продолжающим такое отношение к вещи, пока не докажет противного. Германское уложение перешло на сторону новейших воззрений: владение вещью приобретается достижением действительного господства над вещью (§ $54). Если отличие держания от владения смущало некоторых с той стороны, что оно совершенно не доступно человеку, не получившему юридического образования и неспособному понять, почему не арендатор, а вор пользуется владельческой защитой, то теперь пример германского уложения может внушить не менее серьезное опасение, в состоянии ли будут сами юристы уловить те виды и оттенки владения (mittelbarer, unmittelbarer, Eigen-Fremdbesitz), какие принуждено было оно создать, сойдя с прежней почвы. К сожалению, немецкие юристы не выяснили, какую социальную цель преследовало германское уложение, создавая широкую владельческую защиту и в чем ее юридическое основание.
Что касается русского законодательства, то ясной точки зрения в нем нельзя обнаружить, что и подает повод привлекать его на сторону той и другой теории. Выражение «владение» употребляется в самом различном смысле: и как синоним права собственности, п как пользование, и как владение. В последнее время русские юристы, поддаваясь новейшему течению германской мысли, стали усиленно проводить взгляд, что и в русском законодательстве для вопроса о защите не имеет ни какого значения различие между владением и держанием. В пользу того мнения, что владение у нас упоминается в широком смысле, охватывая и держание, приводят то, а) что нельзя проводить различие там, где его не дает сам закон, б) что по закону всякое даже и незаконное владение охраняется от. насилия и самоуправства, в) что в ст. S14 и 515 под правом владения следует понимать и держание. В пользу противоположного взгляда говорят следующие соображения: а) закон нигде не проводит различия между владением, подлежащим поссессорной защите, и владением, превращающимся с течением времени в право собственности, а потому, если для второго закон требует признака «в виде собственности», «на праве собственности», то нет основания устранять этот признак для первого случая; б) закон говорит о различии владения законного и незаконного, добросовестного и недобросовестного, которое не имело бы никакого смысла в применении к держанию; в) ст. 531, обеспечивающая охранение всякого владения, может быть приводима в пользу противоположного взгляда только в том случае, если будет доказано, что закон со словом владение соединяет представление о держании, а это-то и нужно доказать.
Владение, когда оно соединено в одном лице с правом собственности, по мнению нашего закона (т. X, ч. I, ст. 513) есть существенная часть самого этого права. Но владение может не совпадать с правом собственности, и тогда оно представляет особый институт. Юридическое значение его выражается в том, I) что оно охраняется законом от посягательств посторонних лиц само по себе, независимо от вопроса о праве собственности (т. X, ч. 1, ст. 531) и 2) что, продолжаясь известное время, оно превращается в право собственности (т. X, ч. 1, ст. 533).
Спорным представляется вопрос, составляет ли владение факт или право. В подтверждение того, что владение есть только факт, приводят то, а) что его нельзя и определить иначе, как противопоставить праву, что владелец тем именно отличается от собственника, что он фактически относится к вещи так, как имеет право относиться собственник (Виндшейд). б) Владение, хотя и факт, но сопряжено с юридическими последствиями. Его нарушение есть правонарушение, потому что нарушается гражданский порядок, личность владеющего. С таким взглядом нельзя согласиться, а) То, что владение, хотя и факт, сопряжено с юридическими последствиями, еще не скрывает в себе противоречия, потому что и рождение*, безвестное отсутствие, хотя и не права, влекут за собою юридические последствия. Но важно то, что владение приобретается и утрачивается, а к этому факты не способны. Мало того, владение передается по наследству (герм, улож., § 857), а наследство составляет совокупность прав и обязанностей, нарушение, и не потому, чтобы при этом нарушалось какое-либо иное право: нарушение владения может иметь место и там, где не было ни насилия над личностью владельца, ни оскорбления общественного порядка'. Поэтому владение следует считать за право. Если это право, го его следует причислить к категории вещных прав, так как оно, а) охраняемое против каждого, имеет абсолютный характер, а Ь) имеющее своим объектом вещь, обладает всеми признаками вещного права. С точки зрения русского законодательства, владение есть право, как по приведенным общим соображениям так и по наименованию его «правом владения» (т. X, ч. I, кн. II отд. V-заглавие).
Спрашивается, какого же основание защиты владения независимо от вопроса о праве собственности? -Это основание нельзя видеть в охранении личности владельца, как это полагал Савиньи. Нарушение владения не всегда соединяется с каким-либо посягательством против самого владельца, например, при краже, а с другой стороны возможность насилия против личности должна бы доставить владельческую защиту и держателям, что не везде встречается. Нельзя также видеть это основание в охранении общественного порядка, как полагал Рудольф, а у нас Морошкин, потому что нарушение владения может и не сопровождаться нарушением общественного порядка, например, при покупке и занятии парохода, который продавцу не принадлежал и который был им перед продажей захвачен.
Настоящее основание защиты владения, как такового, независимо от вопроса о праве собственности, составляет предположение права собственности на стороне владельца. Наблюдение показывает, что в огромном большинстве случаев владение совпадает с правом собственности. Отсюда чрезвычайно мало шансов ошибиться, если предположить владельца собственником. Если так, то владельцу достаточно отстоять свое владение, не выдвигая своих прав собственности. В значительном числе случаев такое отстаивание владения окажется достаточным для охраны интересов собственника, потому что у противника нет доказательств в пользу его права. Таким образом представляется целесообразным, для облегчения защиты права собственности, предоставить владельцу защищать его владение. И чем меньшею определенностью отличается правовой порядок в данное время в данной стране, тем более основания к организации подобной облегченной защиты. В многочисленных случаях доказывание права собственности не только на движимости, но и на недвижимости, за отсутствием актов укрепления, представляет значительные затруднения. Если бы не существовало специальной владельческой защиты, то стоило бы кому-либо завладеть вещью, принадлежащей другому, как последний был бы поставлен в трудное положение опровергать правильность владения нарушителя. Нецелесообразно было бы выводить на сцену весь сложный аппарат доказывания права собственности на огромное имение, в котором сосед по неведенью или намеренно запахал несколько десятин земли. Такое основание владельческой защиты принимается и нашим Сенатом, по мнению которого «владение есть право, по содержанию своему близко подходящее к праву собственности, и даже заменяющее его для владельца, доколь не будет доказано, что сильнейшее, лучшее право на ту же вещь, дающее то же право на владение, право собственности, принадлежит другому» (кас. реш. 1871, № 1219).
Если таково действительно основание защиты владения, го понятно, почему не защищаются держатели, как, например, арендаторы, которые прямо заявляют, что их владение не свидетельствует о праве собственности. Они сами опровергают то предположение, ввиду которого организована тта специальная защита. Говоря!, странно не давать защиту арендатору, когда ею пользуется вор. Но при этом забывают, что в тот момент, когда поднимается вопрос о защите владения, никому неизвестно, что обладатель вещи - вор. Если бы это было известно, вещь немедленно была бы отобрана в порядке уголовного судопроизводства и передана собственнику. Вор пользуется защитою владения, потому что факт воровства неизвестен, и он, как владелец, предполагается собственником.
Некоторые из наших ученых (Неволин, Победоносцев, Мейер) повторяют мнение римских юристов о том, что в историческом развитии владение, как отношение фактическое, предшествует праву собственности, как отношению юридическому. Однако следует признать более верным противоположный взгляд, высказанный Кавелиным, что в развитии вещных прав право собственности должно предшествовать владению. В самом деле, владение есть институт позднего происхождения; так, у нас защита владения, как такового, возникает при Екатерине II (П. С. 3. № 28338) и то не самостоятельно, а заимствуется из Литовского Статута, где оно образовалось под влиянием римского права. Сенатские указы 30 июня 1820 и 27 декабря 1823 гг. предписывают полиции, немедленно по получении жалобы на несильное завладение, приводить в ясность, в чьем владении было имение тогда, когда учинено было насилие, после чего и возвращать его тому, у кого оно отнято, не входя при этом в рассмотрение представляемых сторонами документов, так как это уже дело суда. Окончательно организуется защита владения только с изданием судебных уставов 1864, когда дела по нарушению владения перешли из рук полиции к мировым судьям. Если говорят, что владение предшествовало праву собственности, то при этом смешивают юридическое владение с чисто фактическим обладанием вещью, без всякого вопроса о праве или об организованной защите отношения. Так, например, группа кочующего племени занимает местность, пригодную для пастбища и, конечно, не допускает других на эту землю - такое отношение не может быть названо владением. Это совершенно не юридическое отношение. «Представим себе, говорит берлинский профессор Дернбург (хотя это в действительности невозможно, но мыслимо, как предположение), что исчез на земле правовой порядок, - тем не менее владение останется» (Pandekten, I, § 169). Здесь допущена ошибка: юридическое владение именно не сохранится, потому что лишится своих главных юридических последствий: защиты и перехода в собственность. Отношения к вещам будут исключительно фактического характера, это будет первобытное обладание, а не владение. Но такое естественное или фактическое состояние не имеет ничего общего с институтом владения, который вводится законодательном властью.
II. Виды владения. Законодательство наше различает несколько видов владения.
1) Владение может'быть законное или незаконное (т. X, ч. 1, ст. 523). Существенный признак, отличающий одно владение от другого, состоит в том, что законное владение основывается на одном из тех юридических факторов, которые, по закону, составляют вообще способ приобретения права собственности (т. X, ч. 1, ст. 524), но в данном случае, за отсутствием того или другого условия, не создали его. Так. например, одно лицо приобрело по дарению от другого вещь, а между тем даритель сам не имел права собственности, а потому не мог и передать его другому, - в этом случае приобретатель имеет только владение, а не право собственности, но владение законное, потому что в основании его лежит дарение. Напротив, владение, не имеющее в основании подобного юридического факта, будет незаконным, как, например, владение вещью со стороны лица, насильственно захватившего ее. Незаконное владение может быть а) подложное, Ь) насильственное и с) самовольное (т. X. ч. I, ст. 525-528). Относительно последнего различия следует заметить, что все это трехчленное давление незаконного владения лишено всякого практического значения. Оно может иметь интерес исключительно с точки зрения уголовного права. Да п само различие законного и незаконного владения не имеет у нас того значения, какое оно имело в римском праве и какое имеет до сих пор на Западе, потому что все юридические последствия владения, защита и приобретение по давности применяются безразлично к тому и другому виду.
Следует, впрочем, заметить, что высказанный здесь взгляд на отличие законного и незаконного владения не может считаться общепризнанным. По мнению некоторых (Анненков), законным владение считается тогда, когда совпадает с правом собственности, незаконным - когда расходится с ним, другими словами, законное владение то же, что право собственности, а незаконное владение, - это владение в собственном смысле слова. Но, если законное владение то же, что право собственности, непонятно, каким образом закон, говоря о владении, отдельном от права собственности, предлагает различать законное и незаконное владение? Если законное владение тождественно с правом собственности, к чему говорить - «всякое, даже незаконное, владение охраняется правительством, пока имущество не будет присуждено другому» (т. X, ч. I, ст. 531), как будто могло возникнуть сомнение, что право собственности защищается. Если мы обратимся к Своду Законов изд. 1842, то увидим, что отдельное законное владение состоит под общим охранением так же, как it собственность, оно равно неприкосновенно (ст. 441). Ясно, что законодательство и не думало сливать законное владение с правом собственности.
2. Большую важность имеет различие владения добросовестного и недобросовестного. Владение признается добросовестным, когда тот, кто владеет вещью нае праве собственности, не знает об обстоятельствах, препятствующим приобретению им этого права. Таков, например, случай вступления во владение по порядку законного наследования, без ведома о духовном завещании, которым вещь предоставлена другому (т. X, ч. 1, ст. 529). Другими словами, владение признается добросовестным в том случае, когда владелец не сознает неправильности своего владения.
Незаконное владение всегда будет и недобросовестным, но недобросовестное владение может быть и нечакошшм. так что указанное различие применимо только к законному владению. Приобретая вещь законным способом, лицо может не знать о препятствии, но, приобретая незаконным образом, лицо во всяком случае знает о препятствии к приобретению им права. Напротив, с точки зрения тех, кто законным владением считает право собственности, укачанное сейчас деление может относиться только к незаконному владению.
Здесь-то и обнаруживается неправильность такого взгляда на деление владения на законное и незаконное. В противоположность ст. 525, дающей деление незаконного владения на подложное, насильственное и самовольное, ст. 523 дает два деления, равно относящиеся вообще к владению.
Владение добросовестное вначале, может впоследствии сделаться недобросовестным, если владелец, при наличности известных обстоятельств, должен был убедиться в неосновательности своего владения. Например, лицо покупает имение у собственника, а по прошествии некоторого времени ему становится известно, что продавец в момент совершения сделки был уже признан в установленном порядке сумасшедшим (кас. реш. 1879, №90). Предъявление иска к владельцу не разрушает его добросовестности, но только обязывает к сохранению плодов с этого момента в пользу собственника (т, Х,.ч. I, ст. 530).
Практическое значение рассматриваемого различия сводится к различию в объеме ответственности владельца перед собственником по прекращении владения. На Западе значение различия усиливается требованием добросовестности для приобретения права собственности по давности. Владение признается добросовестным, пока противное не будет доказано.
III. Возникновение и прекращение владения. Из определения владения выяснилась тесная связь владения с правом собственности. Поэтому субъектом владения может быть только то лицо, которое способно быть субъектом права собственности, так что, например, иностранец не может обращаться к власти с требованием защиты владения недвижимостью, на которую он по закону не может приобрести права собственности. Владение предполагает намерение присвоения вещи, между тем многие лица лишены воли, - малолетние, сумасшедшие и др., и потому не могли бы приобретать владения; они могут фактически установить господство, но не могут проявить намерения присвоить. За них приобретают владение их представители - опекуны и попечители.
В силу того же положения, что владение защищается в предположении права собственности, объектом владения может быть вещь, способная стать объектом права собственности, следовательно а) только материальная вещь и притом Ь) не исключенная ич оборота. Объектом владения не могут быть именные акции, потому что это не вещи, а наше законодательство не знает владения пранами (possessio juris - кас. реш. 1903. № 31). Если бы кто завладел городскою площадью, он не может не искать владельческой защиты, не рассчитывать на превращение его владения в право собственности.
Особый интерес представляет вопрос о владении составными вещами и совокупностью вещей, а) Относительно объекта первого рода выставляется обыкновенно положение, что, кто владеет целым, не владеет его частями. Но в такой форме это положение противоречит логике. Напротив, следует признать, что кто владеет целым, тот владеет и его частями, владение целым поглощает владение частями. Так, например, владение домом охватывав! и его отдельные части, двери, рамы и т. п. Это обстоятельство имеет важное значение для второго последсп вия владения - приобретения собственности по давности. Бели приобретено владение имением, то приобретено владение и на недавние приращения, так что истечение десяти лет со времени занятия первого дает право собственности не только на само имение, но и на прошлогодние приращения и плоды. Если, однако, соединяется в одно два различных по основанию и происхождению владения, то каждое из них следует своей судьбе. Например камин, захваченный 12 лет тому назад, вставляется в зал дома, купленного у несобственника 3 года: собственник камина, предъявляя иск к владельцу, не может отражать его ссылку на давность указанием на то, что владелец не приобрел еще по давности права собственности на дом, а следовательно и на его части. И наоборот, если бы владение домом продолжалось 12 лет, а камином 3, то владелец не мог бы отразить иск собственника камина ссылкою на давность владения домом. Ь) Приобретение по давности совокупности вещей, например, стада, библиотеки, распространяется и на все отдельные предметы, например, овцы, книги, хотя бы они и позднее вошли в состав собирательной вещи.
Одна и та же вещь не может быть объектом исключительного владения нескольких лиц, как не может одна и та же вещь принадлежать нескольким на праве собственности. Но как возможна общая собственность, так допустимо и совместное владение нескольких лиц одной и той же вещью сообща, а не исключительно; например, несколько мнимых сонаследников владели вместе домом, пока не представлено было завещание истинным наследником.
Владение предполагает, как мы видели, наличность двух моментов, внутреннего и внешнего. Поэтому приобретение владения выступает только тогда, когда эти моменты, намерение присвоения и господство над вещью, соединяются в одно. Для получения такого результата недостаточно одного намерения, потому что оно не будет иметь никаких юридических последствий, недостаточно и одного господства без намерения присвоить, потому что это будет только держание.
1. Действие, которым устанавливается господство над вещью, носит название овладения. Овладение не требует непременно физического прикосновения к вещи - достаточно такое обращение с вещью, какое предполагается у собственника. Овладеть вещью можно или с согласия и при участии прежнего ее владельца, или помимо его. В первом случае будет передача, а во втором -захват.
a) Захват есть односторонний акт овладения и предполагает такое отношение к вещи, которое давало бы возможность господства над вещью. Бели вещь до этого времени находилась во владении другого лица, то необходимо устранить это лицо от господства.
b) Передача есть двухсторонний акт овладения, основанный на взаимном согласии прежнего и нового владельца и на действиях той и другой стороны, на вручении и принятия вещи. Передача недвижимостей совершается без прикосновения к объекту, посредством письменных актов, но возможно и физическое действие: домовладелец предоставляет соседу часть своего двора дЛя застройки и указывает ему место для этого. Видимая передача движимых вещей также иногда устраняется. Это возможно в двух случаях. Лицо, к которому Должно перейти владение, имело уже вещь в своих руках, держало ее. например, по договору ссуды. Здесь вручение представляется совершенно излишним, потому что достаточно изменить субъективную сторону отношения, чтобы установить владение. В других случаях предоставление возможности господства над вещью не нуждается в передаче самих вещей. когда господство над ними стоит в зависимости от других обстоятельств. Сюда относится, например, передача ключей от амбара, в котором находятся веши - возможность господства над ними зависит от обладания ключами от помещения. Такая передача называется символической. Она имеет особенно важное значение в торговом быту, где существуют документы, обладание которыми соединено с возможностью господства и распоряжения. Такое значение имеют коносаменты в перевозке по морю и квитанции в перевозке по внутренним водам, накладные в железнодорожной перевозке, складочные свидетельства, выдаваемые товарными складами, и некоторые другие распорядительные бумаги.
2. Субъективный момент, намерение присвоения состоит не только во внутреннем убеждении овладевающего, но должен выразиться во вне так, чтобы стало явно для всех. Намерение может обнаружиться, например, из клеймения товаров присланных купцу только на комиссию, или сплавляемых по реке бревен. Лицо владеющее может по своему усмотрению изменить свое намерение, но это не будет иметь значение, пока воля его не обнаружится из внешних обстоятельств. Так, например, наниматель дома будет признаваться держателем, а не владельцем, пока он вносит плату, относится к собственнику, как к хозяину, но когда перестает давать периодическую плату, не допускает хозяина до распоряжений, он превращается во владельца. Помещик предоставляет крестьянам, ввиду их бедности, часть своей земли в безвозмездное пользование. Сколько бы лет ни продолжалось такое пользование, оно никогда не превратится в собственность, потому что это не владение. Оно может стать владением, если и когда крестьяне обнаружат свое намерение присвоить себе землю, отказав, например, возвратить ее по требованию собственника.
Для возникновения владения требуется соединение субъективного и объективного моментов. Для прекращения владения достаточно устранения того или другого момента.
1) Владение прекращается, когда теряется господство над вещью, по собственной ли воле владельца, при вручении ее другому, при оставлении ее на произвол, или же помимо его волн, утратой вещи, захватом ее со стороны другого. Потеря вещи прекращает владение только в том случае, если возможность господства открывается для всех других, например, потеря кольца на улице, но не дома; напротив потеря кольца в собственной квартире не прекращает владения, потому что никто другой не может овладеть им.
2) Владение прекращается, когда владелец теряет желание иметь вещь для себя. Он может прямо выразить свою волю в этом направлении или же его намерение может быть выведено in обстоятельств дела. Необходимо, конечно, чтобы лицо, отказывающееся от владения, было дееспособно. Выражение волн, противоположной намеренью присвоения, может быть соединено с прекращением господства над вещью или же с сохранением его. Продолжая господствовать над вещью, пользоваться ею. владелец заявляет свое намерение владеть пещью от имени другого. Например, собственник дома, продав его другому лицу продолжает жить а нем на основании найма; Екатерина II купила у Дидро библиотеку, сохранив ее у него до его смерти.
Хотя нормальным представляется приобретение и потеря владения тем именно лицом, которое выражает свое намерение, но возможно также возникновение и прекращения владения через представителя (т. X, ч. I, ст. 527). Для этого необходимо, во-первых, чтобы представитель овладел вещью, например, управляющий имением запахал часть земли соседнего помещика, а во-вторых, чтобы он совершил это действие от имени лица представляемого, согласно данному или предполагаемому полномочию, во всяком случае не вопреки воле представляемого. Совершает ли представитель овладение о/г имени последнего или в свою пользу, это обнаруживается и» обстоятельств дела. Для прекращения владения, осуществляемого через представителя, необходимо: а) чтобы представитель потерял господство над вещью, все равно с согласия его или без того, Ь) чтобы представляемый оставил намерение иметь вещь для себя.
IV. Защита владей и я. По русскому законодательству всякое владение, даже и незаконное, охраняется правительством от насилия и самоуправства дотоле, пока имущество не будет присуждено другому и сделаны надлежащие по закону, о передаче оного, распоряжения (т. X, ч. I, ст. 531). Следовательно, закон различает спор о владении от спора о праве собственности и обеспечивает неприкосновенность первого, независимо от вопроса о втором. Во французском праве эта мысль выражена в положении le possesoire et le petitoire ne peuvent jamais eetre cumules (C. de proc. § 25). Сущность защиты владения, составляющая в тоже время его собственность, заключается в том, что при обнаружении спора о владении устраняются всякие вопросы о праве собственности. Поэтому следует признать совершенно направленною тенденцию нашей практики допускать слияние исков о владении и о праве собственности. Опор и праве собственности может иметь место только тогда, когда оставлен будет спор о владении. Соответственно тому, по делам возникновения нарушенного владения суд не входит в рассмотрение документов, удовлетворяющих право собственности на недвижимое имение, но лишь восстанавливает нарушенное владение (Уст. гр. суд. ст. 73). Это не значит, что в этих делах устраняется возможность представления документов, но только ограничивает их влияние: они могут быть представляемы в подтверждение владения, но не права собственности. Так, документы могут служить подтверждением границ владения. Постановленное судом решение по вопросу о владении не имеет значения по вопросу о праве собственности. В последнем процессе может быть постановлено решение, признающее право собственности со всем не за тем лицом, за которым было признано владение в первом .процессе. Рассматривая условия защиты владения по русскому праву, мы должны остановиться на вопросах, относительно каких вещей допускается защита, какое владение подлежит охранению, что называется нарушением владения и в каком порядке происходит восстановление его.
I. Относительно первого вопроса мнения русских ученных разделились, да и в практике замечается колебание, что объясняется отсутствием ясных указаний в законе. Вопрос в том. подлежит ли защите владение только недвижимостями, или также движимыми вещами9 Защитники первого взгляда основываются на том, а) что закон не указывает в особенности на защиту владения движимыми вещами, что необходимо было бы, по их мнению, ввиду сомнительного вопроса на Западе; б) на том, что движимые вещи почитаются собственностью того, кто им владеет, пока противное не будет доказано (т. X, ч. I, ст. 534); в) наконец, на трудности отделить поссессорный иск от петиторного по отношению к движимости. Против этого воззрения можно выставить следующие * соображения, а) Из того, что закон не упоминает особо о движимых вещах, можно вывести совершенно обратное, а именно, что закон для них не делает исключения; б) предположение права собственности на стороне того, кто владеет (т. X, ч. I, ст. 534), есть общее основание защиты владения, а потому относится в равной степени как к движимостям, так и к недвижимостям; в) наконец, во многих случаях владение движимыми вещами нуждается в особой защите более, чем владение недвижимостями, потому, что доказывание права собственности на объекты первого рода часто бывает соединено с значительными трудностями, тогда как право собственности на недвижимости большей частью удостоверяется актами укреплений. Например, весною на берегу Волги по ошибке грузится чужая баржа; собственнику в горячее время дорог каждый день, и он предпочтет доказывать перед местным земским начальником свое владение этой баржой, чем собирать доказательства своих прав собственности на нее и ехать в губернский город для предъявления иска в окружном суде, г) В Мотивах к Судебным Уставам сказано: «Мировой судья, не входя в рассмотрев ние самого права на владение, должен ограничиваться возвращением имущества тому, в чем владении оно состояло до нарушения, и притом безразлично, относится ли нарушение до движимого или недвижимого имения. Ввиду этого следует признать, что защита владения, независимо от вопроса о праве собственности, подлежат как недвижимые, так и движимые вещи.» Практика наша, однако, склоняется более к противоположному взгляду и не допускает иска о защите владения движимыми вещами отдельно от вопроса о праве собственности (мало мотивированное кас. реш. 1873, № 782).
2. Защите подлежит не всякая связь лица с вещью, а только владение в виде собственности, т. е. господство, соединенное с намерением присвоения. Потому владельческой защите не должно подлежать простое держание, например, в= силу договора ссуды или найма. Доказательством этого положения может служить то, что частные лица и общества, владеющие имуществами казенных управлений на праве пользования, в случаях нарушения кем-либо их владения, j могут и непосредственно от себя предъявлять иски о восстановлении нарушенного владения (Уст. гр. суд. ст. I314). Если бы это было общим правилом, то о нем незачем было говорить. Закон в этом случае делает исключение из предполагаемого им общего правила, когда такой иск может быть предъявлен только собственником или действительным владельцем, а не держателем. Так как ( вообще права собственника в отношении третьих лиц через уступку владения или пользования нисколько не уменьшаются, то такая уступка не лишаете собственника права ограждать имущество от посторонних лиц (кас. реш. 1875, № 426), а потому и защита владения не может принадлежать тому, кто отрицает за собою право собственности. Допустить же совместно возможность владельческого иска и для собственника и для арендатора, как это делает, например, германское уложение (§ 868), значит признать двух владельцев по отношению к одной и той же вещи, притом без всякой общности владения. Но как примирить такое признание двух лиц владельцами одной вещи с определением владения, как фактического господства? Итак, ни арендатор, ни пожизненный пользователь, ни лицо, введенное во владение имуществом по просроченной закладной, ни вообще лицо, имеющее только право на владение или право пользования в чужом имуществе, на каком бы то ни было основании, не могут защищать свое право посредством иска о восстановлении нарушенного владения ни против посторонних вступщиков, ни тем более против самого собственника. Этот взгляд расходится с мнением, господствующим в настоящее4 время в русской литературе. Сенат же по этому вопросу проявляет колебание (ср., например, кас. реш. 1875, № 123), хотя правильное решение должно бы вытекать из того основания владельческой защиты, какое принято Сенатом.
Для обращения к защите необходимо, чтобы истец непосредственно перед самым нарушением владения был владельцем. При преемственной перемене нескольких владельцев суд может защитить только последнего из них перед наступившим нарушением. Г. Победоносцев приводит следующий пример. «Сосед^отпахал у меня часть нивы. Я не жаловался. На другой год я запахиваю эту часть, почитая ее своею собственностью. Сосед жалуется, утверждая, что он владеет? Как тут понимать: чье было владение, чье действие должно почитаться нарушением спокойного владения9» Если я своевременно не воспользовался правом просить о восстановлении владения, я до решения суда лишил себя владения, и потому мне приходится доказывать уже право собственности.
3. Нарушением владения будет всякое действие, не согласное с исключительным господством владельца над вещью. Оно может состоять в совершенном устранении господства,-и тогда защита будет направлена на возвращение владения, например, кто-нибудь самовольно занял мою загородную дачу. Нарушение владения может состоять в действиях, препятствующих исключительному господству владельца, и тогда защита направлена будет на охранение владения, например, сосед устроил себе дорогу к пчельнику через мою землю, или кто-либо рубит мой лес и сплавляет бревна. В первом случае цель иска заключается в восстановлении прежнего фактического состояния, во втором - в принятии мер, препятствующих лицу продолжать нарушение. Тот и другой вид защиты владения закон наш обнимает общим выражением - восстановление нарушенного владения (Уст. гражд. суд., ст. 29 п. 4; ср. ст. 1810). Наша судебная практика понимает владельческий иск в смысле как интердикта recuperandae possessions, так и ratinentae possessions (кас. реш. 1892, № 18).
4. Остается рассмотреть подсудность исков о восстановлении нарушенного владения. Такие иски, когда со времени нарушения прошло не более 6 месяцев, отнесены по Уставу гражданского судопроизводства (ст. 29, п. 4) к ведомству мировых судей. При введении земских начальников и городских судей защита владения стала их делом в пределах того же срока (прод. 1890, Прав, об устр. суд. части, разд. II, ст. 20 п. 2).
В литературе и практике возникло сомнение о значении шестимесячного срока. Означает ли он, что по истечении 6 месяцев со времени нарушения владения прекращается возможность просить о защите владения и остается искать на основании права собственности, или же смысл его тот, что по истечении 6 месяцев изменяется подсудность, т.е., вместо земских начальников, городских и мировых судей, приходится обращаться с просьбою к окружному суду? Закон не дает прямого ответа на этот вопрос, но, принимая во внимание указание закона, что к числу дел, производимых сокращенным порядком в окружных судах, отнесена защита владения (Уст. гр. суд., ст. 349 п. 4; ср. еще ст. 213 и 1310), следует признать, что по прошествии 6-месячного срока защита владения переходит в ведомство окружных судов. К этому мнению, по-видимому, примыкает и Сенат (кас. реш. 1897, № 79). с точки зрения законодательной политики, было бы целесообразнее ограничить иски о владении кратким сроком, например, годичным, по примеру законодательства французского (с. de ргос. § 25) и германского (улож. § 864), так как с течением времени утрачиваются характерные признаки владения, как такового. С другой стороны было бы вернее сосредоточить дела о владении в судебных инстанциях! наиболее близких к обстановке дела, каковыми и являются мировые судьи, которые более способны проверить фактическую сторону спора, чем окружные суды. Но во всяком случае, раз признана возможность предъявления собственникам к владельцам исков в окружных судах по истечении 6 месяцев, поссессорный характер их не может измениться от перемены подсудности. Вопреки мнению Сената (кас. реш. 1889, № 44), и в окружном суде против владельческого иска недопустимы возражения о праве собственности, а встречные иски о праве собственности не могут задерживать решения по основному иску о владении.
V. Ответственность владельца. Если владение не совпадало с правом собственности, то по иску лица, доказавшего свое право собственности перед судом, вещь отнимается у владельца. В уважении к добросовестности владельца и в интересах поддержания прочности сделок в оборот, некоторые законодательства ограждают такого приобретателя от иска собственника. Право собственности приобретается добросовестным владельцем, хотя бы отчуждатель сам не имел этого права и не мог передать его.
В интересах оборота французское законодательство выдвигает знаменитое положение «En fait des meubles possession vaut litre» (Code Nap. § 2279), что в русском переводе передается следующими словами: по отношению к движимо-стям владение равносильно (заменяет?) правооснованию (гражд. код. Ц. п., ст. 2279). Положение это вызывало разногласие во французской юриспруденции в понимании его происхождения и догматического значения. По наиболее распространенному воззрению, приведенное положение устраняет иск собственника к добросовестному владельцу, если только вещи не были украдены или потеряны. Швейный магазин отдает по найму швее машину; швея машину продает третьему лицу. В силу приведенного положения, магазин не имеет права требовать возвращения машины от приобретателя ее. Точно также и новое германское уложение постановляет, что добросовестный приобретатель становится собственником отчуждаемой вещи, хотя бы вещь и не принадлежала отчуждателю (§ 932). Из этого правила сделано исключение для вещей, похищенных у собственника или утраченных им, а из этого опять исключение в пользу общего правила для денег и бумаг на предъявителя. Несомненно, что положение это идет слишком далеко в ограничении права собственности и в то же время недостаточно далеко в проведении принятого принципа, с точки зрения принципа, положенного в основание законов, которые мы выше привели, нельзя оправдать и сделанных в них исключении. Положение третьих лиц нисколько не изменяется, когда они добросовестно приобретают вещь, украденную у собственника или потерянную последним и найденную другим лицом. Интересы оборота остаются те же, и последовательность должна была бы устранить подобные исключения.
В нашем законодательстве не содержится подобных правил, которые бы разрешали столкновение интересов добросовестного приобретателя с интересами собственника в пользу первого. В отношении недвижимости и наша судебная практика принуждена была признать это начало. Но она стремится устранить его в отношении движимых вещей: если движимость поступила от собственника в постороннее владение не вследствие кражи или иного преступления, то собственник, утративший владение, не вправе требовать отобрания вещи от владельца, не имеющего права собственности, если он приобрел ее добросовестно (кас. реш. 1884, №6). Но законодательство наше, и в частности ст. 609 и 691 т. X, ч. 1, не делают различия между движимостью и недвижимостью. Несомненно, что при составлении Свода Законов кодификаторы имели в виду § 2279 французского кодекса, когда составляли положение, в силу которого движимые вещи почитаются собственностью того, кто ими владеет, доколь противное не будет доказано (т. X, ч. 1, ст. 534). Однако форма этого положения показывает, что кодификаторы понимали положение французского кодекса не в том смысле, который придается ему чаще всего в настоящее время, а в несколько ином значении, которое не чуждо и современной французской юриспруденции (см. франц. кас. реш. 25 марта 1885 г.), т. е. в смысле презумпции права собственности в пользу владеющего, которая допускает и опровержение (кас. реш. 1872, № 448). По французскому кодексу, владение составляет presumptio juris et de jure, а у нас, по ст. 534, т. X, ч. 1, - только presumptio juris. Следовательно, у нас не может быть и речи о признании права собственности на стороне добросовестного владельца в силу одного только владения. Приведенный выше пример разрешается у нас совершенно иначе. Швейный магазин Нейдлингера дал напрокат швейную машину ремесленнику, который заложил машину третьему лицу По иску Нейдлингера суд признал недействительность залога ввиду требования собственника о возвращении ему вещи (кас. реш. 1894, № 55). Таков действительно вывод, который следует сделать из ст. 1664 т. X, ч. 1, признающей недействительность залога чужой вещи.
Отсюда возникает вопрос об ответственности владельца перед собственником. Вещь со времени овладения до возвращения могла понизиться или повыситься в ценности, могла дать доходы, наконец могла быть отчуждена. Закон наш, вместо нескольких общих положений, дает массу казуистических постановлений, которые не исчерпывают всех возможных вопросов и противоречат друг другу. При определении объема ответственности владельца необходимо различать добросовестное и недобросовестное владение. Овладевая сознательно против права, недобросовестный владелец должен отвечать за все последствия такого действия. Напротив, добросовестный владелец, не сознавший дефекта в своем праве, должен быть освобожден от ответственности за пользование вещью до обнаружения отсутствия у него права. Заметим, что недобросовестность предшествовавшего владельца не влияет на добросовестность его преемника, например, когда покупкою приобретается вещь у лица, которое завладело ею незаконно, положим в качестве залогодержателя (т. X, ч. 1, ст. 529).
1. Недобросовестный владелец должен возвратить собственнику вещь и плоды.
a) Он обязан возвратить вещь в том состоянии, в каком она находилась в момент завладения, а если владение его сначала было добросовестным, то в том состоянии, в каком вещь находилась в момент, когда его владение превратилось в недобросовестное (т. X, ч. 1, ст. 611). Следовательно, он обязан вознаградить собственника за уменьшение ценности, происшедшее после этих моментов по его умышленной вине или по доказанной небрежности (ст. 610 п. 1 и ст. 619). Облегчая его положение, закон освобождает его от ответственности за случайный вред, который произошел бы и тогда, когда вещь оставалась бы в руках собственника; так, за скот, павший во время эпизоотической болезни, он платит лишь в том случае, если будет доказано, что им не были приняты, для предохранения скота от заразы, предписанные меры предосторожности (ст. 619). За отчужденную вещь владелец обязан заплатить по требованию и выбору собственника или сумму, за которую вещь была продана, или же цену ее по надлежащей оценке (ст. 612, 613, 614 и 671). Эти статьи могут подать повод думать, будто они направлены к устранению виндикции, будто собственник не может, требовать возвращения, например, имения из рук приобретателя, а принужден довольствоваться личным иском против владельца. Однако такое толкование шло бы в разрез с рассматриваемой ответственностью владельца, так как и третье лицо является в положении владельца. Статьи эти рассчитаны на тот случай, когда собственник отказывается от виндикции. Выбор ценности объясняется тем обстоятельством, что возвращение продажной цены, если она была ниже действительной, не соответствовало бы требованию возвратить вещь в том состоянии, в каком она была в момент завладения; возвращение же стоимости по оценке, когда продажная цена превышала действительную ценность, не соответствовала бы положению, в силу которого никто не должен обогащаться на чужой счет без достаточного основания.
b) Кроме возвращения вещи, недобросовестный владелец обязан возвратить весь чистый доход (ст. 610 п. 2, ст. 620), не только тот, который был действительно получен, но и тот, который мог бы быть им получен, если бы он поддерживал заведенное хозяйство собственника (ст. 624). Конечно, новых источников дохода он не обязан был открывать, хотя и мог бы. Отвечая за целость вещей, восполняя уменьшенную ценность, недобросовестный владелец не должен однако представлять в пользу собственника увеличение ценности. Он может отделить от вещи все присоединенное им и увеличивающее ценность, если только такое отделение не сопровождается отделением вещи, не уменьшает ценности вещи сравнительно с тою, какую вещь имела в момент нарушенного владения (ст. 611 и 622). Как особое правило, в нашем законодательстве существует постановление, в силу которого при возвращении бывших по владении денежных капиталов недобросовестный владелец обязан не только внести за все время их удержания 6 %, но и уплатить 3 % законной неустойки, хотя бы он доказал, что капиталы лежали у него без употребления (ст. 641). 2. Ответственность добросовестного владельца ограниченнее.
a) Как н недобросовестный владелец, он обязан возвратить вещь, но только в таком состоянии, в каком она находилась в момент предъявления иска. В то же время он имеет право не только отделить все то, чем увеличивается ценность вещи, но, вместо того, требовать вознаграждения за все необходимые и полезные издержки, поддержавшие или увеличившие ценность (ст. 628 и 622), тогда как расходы, которые вызваны роскошью и не являются необходимыми, даже не доставляют никакой выгоды, дают лишь право на отделение (ст. 633). С другой стороны, он принужден возместить вред, происшедший от его небрежности, а тем более случайно (ст. 634).
b) Главное отличие добросовестного владельца от недобросовестного состоит в том, что он не обязан возвращать доходов, уже полученных или законно ему следующих по день объявления ему, установленным порядком, об открытии спора против его владения, или же, если это будет доказано, до того времени, когда неправость его владения сделалась ему с достоверностью известна (ст. 626). Значит, он не возвращает потребленных плодов и сохраняет в свою пользу плоды собранные, но еще не потребленные до указанного в законе момента. Поэтому запасы зерна, сена остаются за владельцем недвижимости, но хлеб на корню, как плод еще не собранный, ему не принадлежит (кас. реш. 1871, № 150).
Литература:Владимирский-Буданов, Обзор истории русского права, 3 изд., стр. 515-$06; Н е в о л и н , История российских гражданских законов, т. II, разд. II; Энгельман, О приобретении права собственности на землю по русскому праву, 1859, стр. 1-129; Энгельман, О давности по русскому гражданскому праву, 1901, стр. 225-308; М е и е р , Русское гражданское право, стр. 232-332; Анненков, Система русского гражданского права, т. II, стр. 5-124; К уты л о век и и , Права на недра и отчуждение земель под железные дороги («Ж. М. Ю.» 1902, №7); Гуссаковский. Право на недра земли («Ж. М. Ю.» 1903, № 3); С а л а д и л о в , Вопрос о недрах в русском законодательстве («В. Пр.» 1904, № 4).
I. Определение права собственности. Определение права собственности представляет значительные затруднения, несмотря на видимую его простоту и ясность. До сих пор в науке не установлено точное понятие о нем. По наиболее распространенному определению, совпадающему с житейским представлением о праве собственности, последнее составляет неограниченное и исключительное господство лица над вещью. Однако, признак неограниченности встречает возражение с той точки зрения, что право собственности, как и всякое право, всегда ограничено, что в действительности все законодательства ставят пределы воле собственника. Чтобы избежать этого признака, устанавливают понятие о праве собственности, как о праве наиболее полного господства. Так, французское законодательство определяет право собственности, как право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее безусловно (de la maniere la plus absolue, § 544). Так, например, Ранда определяет право собственности, как обеспеченную объективным правом и им ограниченную юридическую возможность относительно полнейшего (relativ vollster) непосредственного господства над вещью. Однако такие определения вызывают неменьшие сомнения. Относительная полнота не составляет признака определительного. Остается невыясненным, по сравнению с чем является собственность более полным правом и насколько она полнее, чтобы можно провести черту между правом собственности и другим менее полными правами на вещь. Более точным представляется определение, даваемое германским уложением: собственник вещи властен, насколько не препятствуют закон или право третьих лиц распоряжаться вещью по своему усмотрению (nach Belieben) и устранять других от всякого на нее воздействия (§ 903).
Ввиду неудачности предлагаемых в науке определений, мы можем остаться при определенииькоторое дано в русском законодательстве. Столь же неточное, как и другие определения, оно, по крайней мере, имеет за себя авторитет законодательный. С этим определением приходится считаться на практике, потому что закон перечисляет правомочия, входящие в состав права собственности. ^/Неправильность определения, даваемого нашим законодательством, усложняется тем, что в нем соединено понятие о праве собственности с способами приобретения и прекращения этого права. Если извлечь из законного определения все не относящееся к понятию и сохранить лишь содержащиеся в нем признаки, то мы получим следующее определения понятия о праве собственности: власть, в порядке, гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вечно и потомственно (т. X, ч. I, ст. 420). Рассмотрим подробнее признаки, содержащиеся в этом определении.
1. Прежде всего право частной собственности представляет власть не в смысле фактического господства, а в юридическом значении. Если возможность фактического воздействия отсутствует, вещь находится в чужом владении, власть тем не менее сохраняется, лицо остается собственником - оно может продать, подарить, заложить вещь, вытребовать ее у владельца. Под это понятие власти не подходит право верховного господства, которое принадлежит государству и чуждо пользование территорией для извлечения экономических благ.
2. Объектом права частной собственности закон признает имущество - не в техническом смысле, а как вещь. В действительности право собственности может иметь своим объектом только материальные предметы, но не действия или права, которые по существу своему не могут подлежать совершенно тем же юридическим правилам, какие установлены для первых. Наше законодательство, признавая владение одним из существенных моментов права собственности, очевидно, имеет в виду только физические вещи- Однако, вследствие неудачного заимствования от западных законодательств, и в нашем встречается признание, например, авторского права литературной собственности. Наравне с материальными предметами объектом права собственности могут быть признаны бумаги на предъявителя, потому что, вследствие неразрывной связи права с документом, право собственности на клочок бумаги дает единственную возможность осуществления содержащегося в ней права.
3. Закон указывает на отрицательный признак права собственности, на исключительность и независимость от посторонних лиц. Исключительность означает, что никто без и помимо воли собственника не имеет права препятствовать ему или присваивать себе пользование той вещью, которая составляет объект ого права собственности. Независимость указывает на полную свободу осуществления своего права помимо согласия посторонних лиц.
4. Положительный признак права собственности заключается, по указанию закона, в соединении владения, пользования и распоряжения. Владение, как мы видели, есть фактическое господство над вещью. Пользование состоит в извлечении лз вещи тех выгод, которыми определяется ее экономическое значение. Наконец, распоряжение дает возможность совершения различных, возмездных и безвозмездных, сделок, имеющих своим объектом эту именно вещь.
Такое перечисление отдельных правил, соединенных с правилом собственности, не может быть признано удачным. Во-первых, невозможно перечислить все отдельные правомочия, входящие в состав права собственности, и закон, например, упустил указать на право уничтожения вещи. Во-вторых, бели для понятия о праве собственности существенны все три момента, то отсутствие одного из них должно бы устранить наличность права собственности. Между тем законодатель сам различает полное право собственности, когда владение, пользование и распоряжение соединяются в одном лице (т. X, ч. I, ст. 423) и неполное право собственности, когда от него отделяется один из трех указанных моментов (т. X, ч. 1, ст. 432), следовательно признает право собственности и в тех случаях, когда оно не соединяется с владением или пользованием или распоряжением.
Естественно возбуждается вопрос, который же из указанных в законе моментов имеет настолько решающее значение, что отсутствие его само собою устраняет наличность права собственности? Закон склонен признать владение существенной частью права собственности, но как с теоретической точки зрения, так и по взгляду нашего законодательства (т. X, ч. 1, ст. 514), владение вполне уживается рядом с правом собственности, вовсе не устраняя его. Пользование вещью составляет цель права собственности, но собственник, несомненно, может, не подрывая своего, предоставить, возмездно или даром, временное пользование другому лицу (т. X, ч. 1, ст. 535). Право распоряжения закон понимает, как власть отчуждать имущество в пределах, законом означенных, и отдавать его в пользование другому посредством найма, ссуды и других договоров (т. X, ч. 1, ст. 541). Нельзя не видеть в этой власти существенного момента права собственности, отсутствие которого способно устранить право. По словам Мейера, право распоряжения вещью так тесно связано с существом права собственности, что без прекращения его самого выдел права распоряжения неудрбомыслим. Так смотрит на это и наша практика (кас. реш. 1871, № 25; 1886, № 15). В самом деле, если кто-либо, помимо собственника, может отчуждать вещь, продать, заложить, отдать в пользование, то к чему же сведутся права собственника?
С этой мыслью как будто не согласуется взгляд закона на возможность отделения права распоряжения от права собственности. Однако со стороны закона допущено, очевидно, недоразумение. Право распоряжения, говорит закон, не иначе может отделиться от права собственности, как или по доверенности, данной от собственника, или по закону, когда имущество подвергается запрещению (т. X, ч. 1, ст. 542). Но, во-первых, распоряжение по доверенности никогда не может отделиться: все то, что содержится в понятии распоряжения, может быть выполнено собственником и после выдачи доверенности, а во-вторых, доверенный совершает сделки не в силу своего права распоряжения, а права, принадлежащего собственнику. Отличие распоряжения, как характерного момента права собственности, от владения и пользования, в том и заключается, что собственник не может передать его по договору другому, лишив в то же время себя этого права. Распоряжение собственника Может быть стеснено только по закону и в указанных законом случаях. Даже при ограничении собственника в распоряжении, например, при учреждении опеки, нельзя сказать, чтобы собственник лишен был права распоряжения. Право это принадлежит ему, но осуществление этого права по малолетству ли собственника, или по ненормальному состоянию умственных способностей, или по иным каким причинам, предоставляется его законному представителю, который распоряжается от имени собственника.
5. Осуществление власти должно происходить в порядке, установленном законами. Смысл этого постановления состоит не в том, что владение, пользование и распоряжение должны следовать предписаниям закона, который и не может задаваться целью указывать порядок пользования. Законодатель намечает только границы, в которых должно происходить осуществление права, устанавливает признак ограниченности права собственности. Ограничения эти устанавливаются по различным соображениям, в видах общественного интереса.
По-видимому, признак ограниченности не вполне согласуется с исключительностью права собственности. По существу своему, по идее, право собственности безгранично, - оно распространяется на вещь во всех направлениях, во всех отношениях. Хотя в действительности право собственности всегда ограничивается, но заложенная в нем идея имеет практическое значение. Ограничения в праве собственности никогда не предполагаются: они должны быть явно установлены законом или договором. Право собственника отличается свойством упругости - под давлением законных и договорных ограничений оно сжимается, но принимает снова прежнюю форму, как только устраняется препятствие. «Субъект всякого иного права может делать с подчиненною его праву вещью то именно, что ему прямо разрешено, тогда как собственник может делать с принадлежащею ему вещью все, что ему прямо не запрещено» (Козак). Это свойство только и выражается в положении, что право собственности есть неограниченное господство лица над вещью.
Не следует придавать этому положению значения полной неограниченности права собственности. Наш закон проводит различие между полной и неполной собственностью, смотря по тому, ограничивается она или нет. Но так как в действительности не бывает неограниченной собственности, то нет и полной собственности.
6. Право собственности вечно и потомственно, т. е. связь данного объекта с данным субъектом продолжается до тех пор, пока не наступит юридический факт, разрывающий ее. Этот факт вызывается или волей субъекта, или судьбой объекта, или силой закона. Этим дается признак бессрочности права собственности, в противоположность иным вещным правам, которые, как, например, право залога или пользовладения, при своем возникновении уже заражены срочностью. Следовательно, срочного или временного права собственности быть не может. Если закон (т. X, ч. I, ст. I706) арендное право называет временной собственностью, то это еще не значит, чтобы в этом случае он имел в виду срочное право собственности. Конечно, рассматриваемый признак свойствен и некоторым другим вещным правам, например, чиншевому праву, но это he мешает ему быть одним из характерных моментов права собственности.
Терминология нашего законодательства представляется далеко не выдержанной. Оно почти безразлично употребляет выражения собственник и владелец. Собственностью называется в законе как право собственности, так нередко само имущество, по праву собственности кому-либо принадлежащее (т. X, ч. I, ст. 420'). По замечанию самого Сперанского, «не должно смешивать право собственности с собственностью; собственность objective есть всякое имущество, и вексель есть моя собственность» (Арх. Калач. 1859, № 2, стр. 11). Право собственности на недвижимости в законах часто обозначается под именем права вотчинного. Совершенно неправильно, по примеру г. Победоносцева, употреблять последний термин для обозначения вообще права собственности как на недвижимости, так и на движимости.
П. Содержание права собственности. По праву собственности на землю, собственник ее, «имеет право на все произведения на поверхности ее, на все, что заключается в недрах ее, на воды, в пределах ее находящиеся, и словом на все ее принадлежности» (т. X, ч. I, ст. 424). Другими словами, право собственности на землю распространяется на поверхность и идет вверх и вглубь.
I. В пределах границы своих владений собственник земли - полный хозяин. Все, что на земле произрастает, все равно, вследствие ли труда или искусства, как, например, рожь, овес, или вследствие естественных сил природы, как, например, трава, грибы, плоды, составляет достояние собственника того участка земли, на поверхности которой оно появилось. Собственник полный хозяин в отношении того озера, которое находится всецело в пределах его участка.
Если через его землю протекает ручей или речка, то он в праве изменять в своих пределах как угодно направление их - лишь бы они вышли из его участка там же, где они вытекали ранее. Собственник может, например, в интересах огородничества заставить речку сделать несколько заворотов. Но если речка находится на границе двух владений, то ни один из прибрежных собственников не вправе искусственно изменять направления текущих вод. Что касается самой текущей воды, беспрерывно сменяющейся, то собственник не имеет на нее права, вытекающего из права собственности. Протекает ли речка всецело через его. участок или только примыкает к нему, собственник приобретает право на захваченную воду только в силу завладения.
2. Право частной собственности в имуществах недвижимых объемлет не одну поверхность земли, но и само ее недро (т. VII Уст. горн., ст. 193). По сему праву дозволяется каждому в собственных его землях «искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы, т. е. золото, серебро, медь, олово, свинец, железо, и минералы, как: селитру, серу, купорос, квасцы, соль, каменный уголь, торф и всякие для краски и для других надобностей полезные камни, не исключая и драгоценных, и все то по собственному своему произволению обрабатывать» (ст. 194). Искать руду на чужой земле можно только с разрешения собственника (ст. 195).
В этом отношении наше законодательство, отличается от французского, в котором, по закону 1810 года, проведено различие между теми ископаемыми, которых никто, кроме собственника, добывать не может (carrieres), и теми, добывание которых государство может представить другим лицам (mines). Ввиду, с одной стороны, особенной важности для общества, чтобы медь, железо, золото, серебро, каменный уголь, каменная соль, сера добьшались в возможно большем количестве, а с другой стороны ввиду опасения, что некоторые собственники, неспособные сами эксплуатировать эти богатства, не допустят и других к эксплуатации, французский законодатель решил нарушить интересы собственников в пользу предпринимателей. За такое пользование недрами чужого участка земли последние обязаны вознаграждать собственника ежегодными платежами.
С точки зрения русского права, собственник земли вправе, хозяйничая в недрах своего участка, перекопать водоносную жилу, снабжавшую колодец соседа, перерезать корни деревьев, растущих на соседнем участке. И это он может сделать без всякого интереса для себя. На этот случай германское законодательство запрещает собственнику такие действия, если корни не мешают пользованию участком (§ 910).
3. В пределах поверхности принадлежащего ему участка собственник последнего является и хозяином того воздушного столба, который поднимается над его землею. Отсюда вытекает, что собственник вправе срезать ветки деревьев, свесившиеся с соседнего участка, карниза соседнего дома, выступивший над межою (кас. реш. 1887, № 93). В силу того же права собственник может воспретить проведение над его двором телеграфной или телефонной проволоки.
III. История права собственности в России. Проф. Буданов следующим образом характеризует развитие института права собственности в России: «История собственности развивается в соответствии с историей гражданских прав лица: право собственности растет вместе с возрастанием свободы лица и понижается вместе с понижением ее. И наоборот, возрастание или упадок права собственности влечет за собою или возвышение или понижение личных прав. При полном стеснении лиц союзами, родовым или общинным, т.е. в древнейшие времена, почти нет следов права частной собственности, разумеется, поземельной; когда роды или общины сливаются в государстве и стесняются им, то права частных лиц (как личные, так и имущественные) высвобождаются из прежних уз; зато на них налагает руку государство: московские государи считают себя едиными верховными собственниками. Но в государстве, сфере несравненно обширнейшей, права частных лиц могут обращаться и возрастать с большим простором, чем в прежних тесных союзах родовых и общинных. Наконец, когда государство, в период империи, очищается от примесей частноправовых, и личные права граждан высвобождаются, то вместе с тем условные и ограниченные вещные отношения этих последних, сложившиеся в предшествующие эпохи, дорастают до полного права собственности, сначала для некоторых классов общества, потом для всех».
Прежде всего право частной собственности установилось только для движимых вещей, носивших общее название «имения», т. е. того, что можно взять.(имати). Первоначально не существовало термина для обозначения сущности права собственности, - его заменяли прилагательные мой, твой, его или выражения купить «в прокъ», «в одерень». Между тем существует мнение (например, Неволина), будто частная поземельная собственность была известна у нас и в древнейшие времена, до пришествия варягов. Однако мнение это представляется мало убедительным. Главным доказательством против него служит то обстоятельство, что древнейшая Русская Правда не знает недвижимости, как предмета сделок между живыми или на случай смерти. При редком населении, обширных пространствах земли, занимаемых им, громадных лесах, покрывавших почти всю Россию - существование частной собственности на землю представляется невероятным, потому что из-за земли не возникало никаких споров, которые в первобытном обществе составляют начало юридических определений. Отношение к земле было фактическое, а не юридическое. Землю занимали для земледелия и скотоводства и пользовались ей, пока она не истощалась, а тогда переходили на другой участок, первый же, по восстановлении производительных сил, становился достоянием нового лица. Дом рассматривался, как движимость, потому что ценность его обуславливалась исключительно употребленным на него материалом. Существование частной поземельной собственности не согласуется также с положением отдельного лица в обществе, подобном русскому в эпоху до XII-XIII столетий. Лицо имело права не как индивидуум, а как член общественного союза. По этому вопросу мнения русских ученых несогласны: одни отстаивают родовой быт, другие - общинный. Но, с точки зрения той или другой теории субъектов права, первоначально было не физическое лицо, а род или община. На этом основании первоначальная собственность на земли составляла принадлежность только общественной группы.
С течением времени, под влиянием многих общественных факторов, родовые и общинные связи ослабели и дали возможность наиболее самостоятельным личностям существовать особо, вне союза. Этому много способствовала война, увлекавшая членов союза и отрывавшая их от связи с последним, а также торговля, доставлявшая значительное богатство движимым имуществом. Только со времени появления капиталов явился интерес к поземельной собственности, потому что оказалось возможным привлечь к обработке много лиц, которые нуждались не в земле, конечно, а в орудиях производства, главным образом в скоте. Личное начало все более вытесняет родовое, и прежнее совместное распоряжение всем имуществом превращается в право выкупа отчужденной недвижимости. Развитию идеи частной собственности не мало способствовала и церковь, проводя взгляды византийского права-и способствуя завещательным распоряжением.
Господствующим способом приобретения права собственности в эту эпоху является завладение, захват, заимка. Необходимая земля занимается, запахивается и притом без строго определенных границ, а «куда соха, коса и топор ходили». Границами были не межи, а естественные пределы, леса, реки, болота. Относительно недвижимости в Псковской Судной Грамоте встречаем давность, как способ приобретения собственности. При этом главным основанием давности является труд, «если он тою землею стражеть», т. е. обрабатывает (страда) в течение 4-5 лет непрерывно и бесспорно (ст. 9). Договор позднее вступает в свои права. Охота, рыбная ловля, военная добыча доставляли возможность приобретения собственности, рядом с покупкою, меною. Столкновение интересов собственника и добросовестного приобретателя предусматривается в первых памятниках русского права. По Русской Правде, если у кого пропали конь или оружие, или одежда, то необходимо было произвести в течение 3 дней от пропажи «заклич», т. е. оповестить о том на торгу- Соблюдение этого требования давало собственнику право взять свою вещь, где бы он ее ни нашел, так как едва ли после заклича можно предполагать добросовестность у приобретателя (Карамз. сп. ст. 29). Когда же такое оповещение на торгу не было выполнено, то в случае обнаружения вещи, приходилось обратится к «своду». Если лицо, у которого оказалась вещь, ссылался на другого, у кого он приобрел ее, то вместе с собственником должен был идти отыскивать этого человека. Свод должен продолжаться, пока не дойдут до лица, впервые незаконно пустившего чужую вещь в оборот. В интересах собственника свод останавливается на третьем звене, если следы сделки идут за границы города: тогда собственник получает цену вещи, а приобретатель сам продолжает свод. Те же постановления встречаем в Псковской Судной Грамоте (ст. 46 и 56). Некоторые (Сергеевич) утверждают, что уже в этот период защита владения отличалась от защиты собственности, и подтверждение тому видят в ст. 10 Новгородской Судной Грамоты, где говорится: «ино судити наперед наезд и грабеж, а о земли после суд». Но едва ли здесь отличается поссессорный процесс от петиторного, - скорее делается отличие между уголовным и гражданским делом.
В Московском государстве не было места индивидуализму. Ввиду сплочения и охранения от внешних опасностей, все несли обязанности перед государством лично или имущественно. Общественные классы различались не по правам, а по обязанностям. Все одинаково подчинены были власти государя. Возникла идея о принадлежности всей земли, занимаемой русским народом, единственно государю (Лакиер) и о производном пользовании ею со стороны частных лиц; отношение последних к земле выражалось в форме или поместного или вотчинного права с значительным преобладанием первого. Эта идея в землевладельческой стране соответствовала признанию на Западе права на труд королевской регалией (droit royal).
Поместьем называется участок земли даваемой от государя лицу, отправляющему личную службу, для того, чтобы оно добывало из него средства содержания. По существу своему, это было жалование, только не деньгами, а натурой. С юридической точки зрения, оно было правом пользования под условием отправления службы. Период наибольшего развития поместного права относится к XVI и XVII векам, хотя подобные отношения встречаются и раньше. Иметь поместья, согласно сущности их, могли только те, которые состояли на государственной службе, все равно - военной или гражданской. Хотя главным образом поместьями назначались участки земли в уезде, но этой цели могли служить и дворы в городах. Содержание поместного права заключалось в эксплуатации природных богатств отведенного участка, с подчинением власти помещика крестьян, живших на той земле.
Несмотря на преобладание поместных отношений, в Московском государстве существовало также право собственности на землю. Объект такого права назывался вотчина, вернее отчина, дедина, т. е. перешедшее по наследству. По различию возникновения связи между лицом и вотчиною, вотчины представляли несколько видов. Различались вотчины родовые, приобретенные последовательным наследованием от предков, выслуженные, т. е. пожалованные за службу (а не под условием службы) государем в полную собственность, купленные от казны или от чужеродцев. Права вотчинника были весьма обширны. Кроме неограниченности частного права, вотчинник имел полицейскую и судебную власть над населением, мог собирать на своей земле разные налоги и пошлины, мыто, мостовщику, перевоз.
Во второй половине XVII века происходит в жизни и в сознании правительства сближение вотчины и поместий. Помещики постепенно расширяли свои права и пользование соединяли с распоряжением. Развивается идея наследственности поместий - отцовские участки переходили к сыновьям, если только последние были пригодны к службе, а позднее и к боковым родственникам. Допущена была мена поместий, одного на другое, а потом даже поместья на вотчину и обратно. Вдовы и дети мужского и женского пола удерживали за собою отцовские поместья, женщины справляли свои участки за женихами. Сдача за деньги постороннему лицу была в действительности продажей имения, хотя правительство и удерживалось от признания открытой продажи поместий. В 1714 году Петр I в законе о единогласии слил вотчины и поместья под одним общим именем недвижимых имуществ. Хотя в I731 году закон и был отменен, но слияние вотчины и поместий и термин «недвижимое имущество» сохранились.
Петр I, положив конец поместной системе, в то же время установил целый рад новых ограничений в праве частной собственности. Эти ограничения объясняются отчасти фискальными целями, отчасти соображениями, вытекающими из идеи полицейского государства. В 1719 году выражено было положение, в силу которого право собственности на землю не распространяется на недра ее. Добывание металлов и минералов стало регалией казны, а вместе с тем разрешено было каждому отыскивать руду и строить заводы на чужой земле. Не только недра, но произрастания земли не были признаны принадлежащими собственнику земли. С 1703 г. начинаются ограничения права собственности на леса. Рубить лес, особенно вблизи сплавных рек, строго воспрещалось, а за рубку некоторых пород, дуба, назначалась смертная казнь. Пользование частными лесами составляло достояние казны. Частные заводы, фабрики и мануфактуры также подвергались ограничениям, и запущение их влекло за собою отнятие у собственников в казну. К этому следует присоединить, что в силу указа 1714 г. о единонаследии прекращена была обращаемость имений, ограничено право распоряжения ими.
В период времени от Петра I до Екатерины II замечается колебание в отношении правительства к частной собственности, политика склоняется то в сторону ограничений, то в сторону свободы собственности. Только при Екатерине II торжествует вполне идея частной собственности в той форме, в какой она существует и в настоящее время. Вслед за освобождением лиц от обязательной государственной службы начинается освобождение собственности от ограничении. В манифесте 1782г. признано было право собственности не только на поверхности земли, но и на сокрытые в недрах ее минералы и металлы, устранены были запрещения в распоряжении лесами, в пользовании угодьями, рыбной ловлей, пчельниками, мельницами. Екатерина II ввела в своих указах и сам термин «собственность».
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т.I, стр.342-395,т. II, стр.326-377; Курдиновский.К учению о легальных ограничениях права собственности на недвижимости в России, 1899; Селифонтов.О праве собственности на землю из-под упраздненных трактатов («flK. Г. и Уг. Пр.» 1873, кн. 4); Л ю с т и х , Кому принадлежит право собственности на земли, под общественными дорогами находящиеся. («Ж. Г. и Уг. Пр.» 1883, кн. б); Г е др и м о в и ч, О судоходных и сплавных реках по русскому праву («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1878, кн. 3, 1879, кн. 3); Н е ф е д ь е р , Очерки по водному праву. Право на реки общего пользования, 1899.
При том обширном правомочии, которое дается собственнику, можно опасаться, что осуществление права, ничем не стесненное, способно отразиться весьма вредно на интересах прочих членов того же общества, на интересах самого общества.
Это обстоятельство и побуждает положительные законодательства установить ограничения права собственности. Подобные ограничения состоят или а) в обязанности собственника чего-либо не делать из того, что он мог бы по содержанию права собственности делать, или Ь) в обязанности что-либо терпеть со стороны других, чего он, по содержанию права собственности, мог бы не допускать, но никоим образом не в обязанности что-либо делать, так как это не было бы уже ограничением содержания права собственности.
Ограничивая право собственности, закон имеет в виду облегчение сообщения, народное здравие, общественную обязанность и т. п. В этих видах допускается свободный проход и проезд по чужой земле, устанавливаются санитарные, строительные, пожарные меры, ограничивающие произвол пользования со стороны собственника. Подобные ограничения представляют большое разнообразие, смотря по времени и месту. Так, с точки зрения римского права, собственность является значительно менее ограниченной, чем в современных законодательствах. Можно указать, в виде общего правила, что ограничения права собственности прямо пропорциональны силе индивидуализма. Из объектов недвижимости подчиняются большим ограничениям, чем движимости; у нас даже исключительно только в отношении недвижимостей установлены законы ограничения.
Существующие в русском законодательстве ограничения, которые носят название прав участия, представляют два вида: различаются право участия общего ц право участия частного. Оно есть общее, когда участие в выгодах имущества устанавливается в пользу всех без изъятия; оно есть частное, когда участие устанавливается единственно и исключительно в пользу какого-либо постоянного лица (т. X, ч. I, ст. 433). Как сама терминология, так и определения должны быть признаны неудачными заимствованиями из французского законодательства, где принято деление servitudes d'utilite publique и servitudes d'utilite des particuliers (Code Nap. § 649).
Выражение «право участия» само по себе указывает на участие посторонних лиц в пользовании чужой вещью. Между тем это не соответствует ни существу понятия об ограничениях права собственности, ни совокупности тех отношений, которые закон охватывает под именем прав участия. Ограничения права собственности имеют в виду только стеснение собственника из-за посторонних лиц в осуществлении его права, но не доставление посторонним лицам прав на чужую вещь. Последней цели служат главным образом сервитуты, которые в нашем законодательстве известны под именем прав угодий в чужих имуществах. Запрещение пристраивать кухню к стене чужого дома, сметать сор на чужой двор и т. п. Закон называет правом участия, тогда как в этих случаях, несомненно, только стеснение собственника, но нет участия в пользовании имуществом со стороны других лиц. Ограничения, по замечанию Мейера, не составляют права на чужую вещь, потому что право на чужую вещь есть уже выдел из права собственности, а ограничения составляют его предел. Сервитуты - это права третьих лиц, вследствие которых стесняется собственник в осуществлении своего права, законные ограничения - это стеснение собственника в осуществлении его права, вследствие которого обеспечиваются интересы третьих лиц. Если собственник уничтожает или существенно повреждает свою вещь, то вместе с тем отпадают ограничения его права собственности, тогда как пострадавшие при этом права на чужую вещь дают их субъектам право искать возмещения убытков со стороны собственника.
Сохраняя терминологию закона, мы должны сказать, что право участия общего есть 1) ограничение права собственности в интересах всех и каждого; право участия частного есть ограничение права собственности в интересах некоторых, определенных лиц. Ограничения права собственности того и другого вида не подлежат распространительному толкованию, а потому никаких иных прав участия, кроме указанных в законе, быть не может. 2) Различие между правом участия общего и частного выражается также в порядке из защиты. Право участия общего есть отношение публичного, а не частного характера, и потому оно охраняется административным, а не судебным порядком. Бели, например, собственник участка земли, через который пролегает дорога, препятствует проезду, загородив ее, то проезжающий вправе обратиться к содействию ближайшей полицейской власти (т. II, Общ. учр. губ., ст. 742). Напротив, на случай нарушения прав участия частного закон устанавливает судебный порядок защиты (Уст. гражд. суд., ст. 29 п. 5). 3) Дальнейшее различие между правом участия общего и частного заключается в том, что первое, как установленное в интересах всех сограждан, не может быть прекращено или изменено иначе, как указанным в законе образом (например изменение направления дороги). Право же участия частного, установленное в интересах определенных лиц, может, по соглашению этих последних с собственником, быть изменено или совершенно прекращено. Договор достаточен для прекращения права участия между лицами согласившимися, но, чтобы устранение законного ограничения получило вещный характер и было обязательно для всех последующих собственников-преемников, - необходимо облечение соглашения в крепостную форму.
Старшему нотариусу поручено вносить в реестр крепостных дел отметки об ограничениях права собственности на недвижимые имущества, состоящих в уступке собственником в пользу постороннего лица или же в пользу другого недвижимого имущества права частного участия (Нот. пол., ст. 159). Закон совершенно неправильно выражается. Если собственник дома в силу закона лишен права выводить окна на меже, то соглашение с соседом может повести к устранению этого ограничения, а не к установлению его. Не'собственник дома уступает право участия соседу, а последний отказывается от принадлежащего ему по закону права участия. Вследствие неточности выражения приведенной статьи и смещения со стороны самого закона права частного участия с сервитутом, практика наша высказывает положение, будто право участия частного устанавливается или законом или договорным соглашением или силою судебного решения, между тем как указанные в законе виды рассматриваемого отношения установлены законом и не нуждаются для своего возникновения в договоре или судебном решении, а иные виды ограничения права собственности, кроме указанных в законе, не могут возникнуть помимо закона.
I. Право участия общего. Эта форма ограничения права собственности преследует исключительно интересы сообщения.
1. Закон стесняет собственника земли, через которую проходит дорога, в том отношении, что эта полоса земли отведенная под дорогу, не может быть обращена ни на какое иное употребление, препятствующее сообщению. В законе указываются пять классов дорог - главных сообщений: больших, губернских почтовых, уездных почтовых, наконец, сельских и полевых (т. XII, Уст. пут. со-общ., ст. 10). Право участия общего распространяется не только на дороги последнего класса, как бесспорно состоявшие всегда в частной собственности, но и на прочие дороги, относительно которых в прежнее время существовал спор. В то время, как одни на основании текста ст. 434, т. X, ч. 1 признавали, что земля под всеми вообще дорогами составляет частную собственность, другие, на основании того же текста статьи и закона 1838 года, послужившего ей источником, настаивали на том, что эта земля под большими дорогами составляет государственное достояние. В настоящее время этот спор разрешается законом 2 июня 1899 года, по-видимому, в пользу первого взгляда. «Земля под дорогой общего пользования, остающаяся свободной вследствие ее упразднения или сужения, поступает безвозмездно в распоряжение владельцев земель, через которые пролегала во время ее упразднения или сужения, если учреждение, в ведение коего она находилась, не имеет доказательств, что та земля приобретена была под дорогу установленным порядком из частной собственности» (т. X, ч. 1, ст. 435'). Только в последнем случае освободившаяся земля поступает или в состав государственных земельных имуществ или в распоряжение того учреждения, которое завладело дорогой (т. X, ч. 1, ст. 4355). Смысл этого закона, носящего явные следы канцелярского происхождения, очевидно, тот, что земля под большими дорогами предполагается частной собственностью, пока не имеется ясных доказательств противного.
Закон указывает на цель малых дорог, - проезд на отхожие пашни, сенные покосы, в леса и другие угодья, для прогона скота и к рекам для водопоя (т. X, ч. 1, ст. 448 и 449). Но, кроме этих экономических соображений, проезд или проход должен быть допущен и в видах простого сообщения между селениями, тем более, что цель проезда сама по себе не обнаруживается. Где дорог нет, говорит закон, там назначаются они вновь, не занимая однако же усадебных мест и не повреждая никаких строений (т. X, ч. 1, ст. 450). Но в законе не содержится указаний, кто может просить о назначении новой дороги, не значащейся еще по межевым планам, и в каком порядке должно оно происходить. По всей вероятности, забота должна лежать на самой администрации, уведомляемой о том лицами заинтересованными. Зато определяется ширина малых, сельских или проселочных дорог - именно 3 сажени (т. X, ч. 1, ст. 449;, т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 524). Ограничение права собственности состоит в том, что собственник принужден допустить свободный проход и проезд по дороге, а соответственно тому запрещается ему дороги перекапывать, загораживать, перепахивать или иначе повреждать и стеснять (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 889). Мало того, собственник земли, находящейся под дорогой, обязывается к содержанию последней в надлежащем виде, к устройству, в случае необходимости, мостов (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 802 и 805), что, конечно, составляет уже повинность, а не ограничение права собственности. Притом собственник дороги не может устанавливать и взимать какие бы то ни было сборы (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 840), исключая только тот случай, когда собственник устраивает перевоз, но я то не иначе, как по таксе, утвержденной министром внутренних дел (т. XII, Уст. пут. 12-2386 сообщ., ст. 843). Если собственнику предстанет надобность лежащие в его дачах малые или проселочные дороги занять строением, распахать в пашню или затопить запрудами, то это дозволяется, с обязанностью сделать вместо старой дороги новую, не в дальнем от прежней расстоянии и через свои же, а не посторонние дачи, и притом так, чтобы начало и конец приходились на ту же прежнюю дорогу (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 891 и 892).
2. Рядом с сухопутными стоят водяные сообщения. По русскому законодательству, все вообще реки составляют предмет частной собственности, за исключением тех, которые иа общих основаниях составляют достояние государства. Хотя ст. 406 и причисляет судоходные реки к имуществам государственным, но частноправовой характер их обнаруживается из следующего. Дно реки, все равно судоходной или нет, составляет предмет права частной собственности прибрежных собственников (т. X, ч. 1, ст. 428 и 429). Если прибрежному собственнику предоставлено исключительное право рыбной ловли в реке (т. XII, Уст. сельск. хоз., ст. 271), опять-таки все равно, судоходной или нет, то это не в силу особого-берегового права, а в силу принадлежащего ему права собственности.
Право прохода и проезда по большим рекам, как Волга, Днепр, способным служить водяному сообщению, составляет общее пользование всех без изъятия (т. X, ч. 1, ст. 434). Большими реками считаются те, которые во весь год бывают судоходными или по которым во все лето может быть сплав леса плотами, а малыми реками - те, по которым сплав леса может быть только весной с помощью прибылой, снеговой, а осенью посредством дождевой воды (т. XII, по прод. 1893, ст. 3593, Уст. пут. сообщ.). Признак этот не вполне удачен, потому что есть реки, как большие, так и малые, по которым сплав леса вовсе не производится. Правда, в законодательстве нашем указывается и другой отличительный признак: ст. 87 т. XII перечисляет поименно судоходные и сплавные реки. Очевидно, указанные признаки не совпадают: река может быть судоходной и сплавной, но не поименована таковой. Возникает невольно вопрос, которому из этих признаков должно быть отдано преимущество, следует ли признавать реками, состоящими в общем пользовании, те, которые являются судоходными и сплавными по естественным своим свойствам, или же те, которые признаны таковыми по закону. Смысл первого постановления достаточно категоричен, чтобы могло существовать сомнение в его юридическом превосходстве (кас. реш. 1896, № 43). Ограничения права собственности делаются в настоящем случае исключительно в интересах водного сообщения. Как собственники рек, так и собственники земель, прилегающих к общественным рекам, не должны оказывать препятствий лесной и судовой промышленности.
а) Прибрежные собственники обязаны допускать свободный проезд на судах, а так же не должны строить т реках судоходных мельниц, плотин, заколов и других перегородок, от которых реки засоряются и к судовому ходу делаются неудобными (т. X, ч. 1, ст. 438 п. 1). Собственникам запрещается строить через малые несудоходные речки мосты на козлах, жердях и на слабых сваях, но дозволяется строить постоянные мосты, которые бы сплаву бревен и дров не препятствовали, или содержать разводные мосты или перевозы (т. X, ч. 1, ст. 440).'
b) В интересах той же промышленности ограничивается, далее, право собственности на полосу прибрежной земли, известную под именем бечевника. По берегам рек и других водяных сообщений определяется известное пространство земли для бечевой тяги судов и плотов и для прочих надобностей судоходства (т. X, ч. 1, ст. 437). Эта полоса занимает 10 сажень от гребня (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 359). Для облегчения тех городов, селений и жилых мест, где открытие 10-саженного бечевника требовало бы сноса значительных строений, дозволяется, вместо бечевников, оставлять там для надобностей судоходства по берегам рек одни только набережные, но зато отводить для причала судов, выгрузки и разгрузки товаров, особые места под наименованием пристаней (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 377 и 378).
Бечевники разделяются на естественные и искусственные. Первые идут вдоль вод, образованных природою, последние же нарезываются вдоль искусственных каналов и, при существовании шлюзной системы на природных водах, выше и ниже плотин (Уст. пут. сообщ. ст. 361). Различие между естественными и искусственными бечевниками довольно существенно. Первые существуют «словом закона», вторые существуют только там, где они отведены и притом за вознаграждение от казны.
Закон предоставляет в общее пользование и морские берега (т. X, ч. 1, ст. 406)ь не определяя точнее, на каком пространстве. Очевидно, собственник участка, прилегающего к морю, может быть стеснен в пользовании только той полосой, какая вызывается необходимостью судоходства и рыболовства. Здесь мы также имеем бечевник, хотя закон и не называет его так (т. XII, ч. 2; Уст. сельск. хоз., ст. S1S). Размер этой полосы неодинаков: для Северного океана и Белого моря она не превышает 10 сажень, для Каспийского моря она достигает полверсты (в восточной части) и даже одной версты (в других частях). Пространство это определяется от последних заплесков при самой высокой воде (т. XII ч. 2, Уст. сельск. хоз. ст. 288 и 494). Собственники земель, прилегающих к озерам, которые состоят в общем пользовании, обязаны оставить по берегам во все пространство их владения место по 10 сажень для пристанища рыбных ловцов и для обсушки снастей (т. XII, ч. 2, Уст. сельск. хоз., ст. 488).
Соответственно цели бечевника, собственнику не дозволяется застраивать его (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 364), а судопромышленники могут устраивать на бечевнике временные балаганы, а также для охранения клади избы, лишь бы эти строения не заграждали пути (т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 358). Пользование бечевником со стороны проезжающих не дает права собственнику устанавливать и взимать какие-либо сборы (т. X, ч. 1, ст. 438 п. 3, т. XII, Уст. пут. сообщ., ст. 365). Совершенно правильно в последнее время взглянул Сенат на сущность бечевника, признав в нем ограничение права собственника, а не изъятие вещи из оборота (кас. реш. 1900, № 14). Следовательно, бечевник может быть предметом сделок, насколько они не противоречат цели ограничения.
c) В интересе поддержания судоходства в затруднительное время года, во время обмеления, для собственников мельниц обязателен спуск воды, чем останавливается, конечно, действие этих мельниц: собственник этих мельниц на ре-
12
км, особо поименованных в законе, обязаны, по требованию местного начальства путей сообщения, спускать воду (т. X, ч. I, ст. 439).
П. Право участия частного. Право участия частного устанавливает ограничение права собственности в интересе определенных лиц, именно соседей. Поэтому право участия частного могло бы быть названо, с большим успехом, правом соседства. Оно, в противоположность сервитутам, не дает соседям никаких самостоятельных прав на чужой земле, а только стесняет собственника участка в осуществлении своего права. Неограниченное пользование своим правом со стороны каждого из смежных собственников могло бы повлечь фактическое стеснение каждого из них, например, если бы можно было спускать воду на чужой двор, сметать сор и т. п. В устранение фактических стеснений, закон устанавливает юридические ограничения. Эти ограничения называются условиями соседства в городе и вне города.
1. Прово соседства в городе устанавливает следующие стеснения права собственности в интересе соседей, а) Собственник дома не вправе пристраивать кухни и печи к стене чужого дома (а следовательно, и кузницы), Ъ) лить воду (а следовательно, спускать талый снег или нечистоты) и сметать сор на дом или двор соседа (а следовательно, и устраивать в стене трубы для отвода дыма), с) делать скат крыши на двор соседа, а должен обращать его на свою сторону, d) выводить окна и двери на соседний двор (т. X, ч. I, ст. 445).
Относительно последнего ограничения следует заметить, что только строящий дом или брандмауэр на самой меже своего двора не должен делать окон на двор или на крышу соседа без его согласия; если же он строит не на самой меже, а с отступлением от нее внутрь своего двора, хотя бы на поларшина, он уже может выводить окна по направлению к соседнему двору (т. X, ч. 1, ст. 446 и 447). Но, конечно, он может ожидать, что сосед, осуществляя свое право, возведет на самой меже брандмауэр, дом или иное строение, которыми совершенно преградит доступ света к окнам соседа. Цель последнего ограничения состоит в ограждении собственника одного участка от нескромных взоров соседей, от возможности выбрасывать через окно нечистоты на чужой двор, от легкого доступа на чужой двор, благоприятствующего краже. Согласно цели закона, сосед должен быть признан ограниченным не только в праве выводить окна на чужой двор, но и балконы, крытые галереи и всякие иные сооружения, дающие возможность иметь вид и доступ во двор соседа (contra кас. реш. 1887, № 107).
2. Право сельского соседства препятствует: а) собственнику земель, расположенных ниже по реке, поднимать запрудами речную воду и вследствие того потоплять его луга, пашни и останавливать действие его мельницы (т. X, ч. 1, ст. 442 п. 1). Сенат дает распространительное толкование этому пользованию и считает недозволенным, в силу указанной статьи, потопление пастбищ, прогонов для скота, вверху реки лежащих (кас. реш. 1872, № 482). Но это ограничение не распространяется настолько далеко, чтобы стеснять право собственника нижнего участка в пользовании прудом, если собственник верхнего участка предполагает еще строить мельницу и встречает препятствие в существующей высоте воды (кас. реш. 1874, №94). Ввиду ограниченного характера законных стеснений собственника, нельзя идти так далеко, чтобы, на основании той же ст. 442, признавать недозволенным такой спуск воды, который оказывается вредным для действия мельницы, лежащей ниже по реке (кас. реш. 1898, № 100). Такое ограничение собственника было бы весьма целесообразно, но оно может быть установлено только в законодательном порядке.
b) В случае невозможности собственнику имения, окруженного чужими участками, пройти или проехать не иначе, как через чужую землю, он может требовать предоставления ему права проезда или прохода через посторонние дачи (т. X, ч. 1, ст. 448 и 450). Такая невозможность может наступить вследствие, например, образовавшегося от весенних вод оврага, который прервал сообщение. Такое требование основывается на законе, а ие на соглашении собственника участка, через который предполагается проложить путь, поэтому согласие его не имеет значения в настоящем случае (кас. реш. 1881, № 173). Требование дороги основывается на невозможности сообщения, а не на неудобстве, поэтому собственник не обязан допускать прохода или проезда соседа ввиду большей близости или большего удобства новой дороги. Требование дороги основывается на невозможности, которая обнаружилась по обстоятельствам, не зависевшим от воли истца, поэтому если эта невозможность наступила по его собственной вине, например, вследствие раздела между несколькими лицами, вследствие особенных застроек, то нет никакого основания устанавливать ограничение. В виде частного правила, закон постановляет, что, если через изменение течения больших и малых рек, служащих границею владения, которая-либо сторона лишится вовсе водопоя, то назначить к тем рекам дороги (т. X, ч. 1, ст. 451).
c) Собственник прибрежного участка не вправе примыкать плотины к про
тивоположному берегу, который принадлежит другому лицу (т. X, ч. 1, ст. 442
п. 2). Строго говоря, здесь и нет ограничения права собственности, потому что,
устраивая плотину на чужом берегу, собственник выходит уже за пределы соб
ственного права. ' „
III. Кроме права участия, в русском законодательстве содержится важное ограничение права собственности в пользовании лесами;-Так как леса имеют влияние на состояние вод и на климат, то пользование лесами не предоставлено полному усмотрению собственника. Положением о сбережении лесов 1888 г. все леса в тех местностях, на которые распространено действие нового закона, разделяются на два класса - защитные и незащитные. Свойство защитных приобретается по признании его в установленном порядке. В защитных лесах могут быть воспрещаемы: а) сплошные вырубки растущего леса, с разрешением производить постепенную выборку деревьев, под условием последовательного .возобновления насаждений естественным путем; Ь) корчевание пней и корней, если состояние почвы угрожает обмывами, обвалами или образованием летучих песков, или же если пни и корни нужны для естественного возобновления леса; с) пастьба скота, сбор лестной подстилки и другие подобные пользования, когда они могут повести к истреблению или расстройству лесонасаждения (т. VIII, изд. 1893, ст. 796). В лесах, не признанных защитными, расчистка, хотя и допускается, но под различными, более или менее стеснительными условиями.
Л итература:Энгедьман, О приобретении права ообопенноот на землю по русскому праву, J859, стр. 130-160; Победоносцев, Курс гражданского права, т.I; Мейер, Русское гражданское право, стр.278-318; Дювернуа, Чтения по гражданскому праву, т.II, стр.81-150; Ваоьковекий, Учебник гражданского права, в. 2, стр. 105-159; Анненков, Система русского гражданского права, т.II, стр.34-64, 120-271; Ты жн о в, О приращении по римскому праву сравнительно с французским и русским законодательствами («Учен. Зап. Каз. Уннв.» 1858); Юзефович,О праве приращения к недвнжимоспм, 1875; Мулл о в, Клад и находка («Ж. Мин. Юст> 1863,1*1); С у • в о р о в , О находке по русским законам («Ж. Гр. и Уг. Пр> 1875, №2);Энгедьман,О давности по русскому гражданскому праву, 3 изд. 1900; К у и и ц ы н, Приобретение права собственности по давности владения («Ж. Мин. Юст.» 1864, J* 10,11,12); Боровиковский, Отчет судьи, т. II, 1892, стр. 3-206; Загоровский.О приобретении права собственности на движимое имущество посредством передачи («Юрид, Вести» 1890, т. V); П а х м а н, К вопросу о применении давности к церковным землям («Ж. С.-Пет. Юрид. Общ.» 1894, март); Васьковский, Давность и церковные земли («Ж. Мин. Юст> 1895, май); Павлов («Русское Обозрение», 1894, декабрь); А. Карабегов, Давность по церковным землям, 1894; Камннка.К вопросу о применении давности к церковным землям («Ж. С.-Пет. Юр. Общ.» 1895, нюнь); Г., Подлежит ли церковное имущество действию давности («Ж. С.-Пет. Юр. Общ.» 1894, октябрь); Товстолес, Находка и ее место в системе русского законодательства («Ж. М. Ю> 1901, №9);Трепицын, Traditio или nudum pactum - момент приобретения права собственности при купле-продаже вещей, движимых по русскому праву («Ж. М. Юл 1901, №№9,10); Гей не, О приобретении плодов добросовестным владельцем по X т. I ч. («В. Пр.» 1900, Mb 8); Лаврентьев, Спецификация («В. Пр.» 1902, МДО 9-10); Попов, Роль ввода во владение в нашем законодательстве («Ж. М. Ю.» 1902, ММ).
Права на имущество, говорит закон, приобретаются не иначе, как способами, в законе определенными (т. X, ч. 1, ст. 699), следовательно, и право собственности на вещи может быть приобретено только указанными в законе способами. Способом приобретения собственности называется такой юридический факт, с которым, по взгляду объективного, права, соединяется установление права собственности в лице данного субъекта. Наше законодательство предлагает следующую систему способов приобретения права собственности: I) способы дарственные и безмездные, а именно: пожалование, выдел, дар, завещание, 2) наследство, 3) способы обоюдные - мена и купля, 4) договоры и обязательства. Такая классификация совершенно не состоятельна. Договор вообще не способ приобретения собственности, а только основание и при этом, определяя особое место для договоров, закон упускает из виду, что тот же договорный характер присущ дару, пожалованию, мене и купле.
В теории общепринято деление способов приобретения собственности на первоначальные и производные. Способ будет первоначальным, если право собственности в лице данного субъекта устанавливается самостоятельно, независимо от другого лица, т. е. на объекты, которые еще не составляли чьей-либо собственности или же на объекты, которые, хотя и составляли собственность другого лица, но подчиняются господству нового приобретателя независимо от прав предшествовавшего собственника. Способ будет производным, когда право собственности в лице данного субъекта устанавливается на основании права прежнего собственника.
- Указанное деление имеет то юридическое значение, что при производном способе приобретения объем права обусловливается правом прежнего собственника, чего нет при первоначальном способе, а дальнейшее следствие - производный способ вызывает необходимость проверки прав всех прежних собственников, что представляется излишним при первоначальном способе. К первоначальным способам приобретения собственности относятся: I) завладение, 2) давность владения, 3) отделение плодов, 4) приращение, 5) переработка, 6) находка, 7) соединение; к производным - передача. Ко второму разряду относится также наследование, но оно подлежит особому рассмотрению, ввиду сложности вызываемых им отношений.
Различие между производными и первоначальными способами не чуждо нашему законодательству, которое, видимо, руководствуется этой идеей, когда противопоставляет положение: «кто был первым приобретателем» - положению: «кому власть сия от первого приобретения дошла» (т. X, ч. I, ст. 420).
I. Передача. Под именем передачи понимается вручение одним лицом другому вещи с намерением перенести право собственности. Таким образом, передача есть тот юридический факт, с которым соединяется приобретение права собственности, а основанием ему служит какой-нибудь договор, купля-продажа, дарение. За необходимость передачи, как физического акта, говорят различные соображения теоретического и практического свойства. Так как право собственности принадлежит к абсолютным правам и создает общую для всех обязанность уважать это право, то необходимо, чтобы установление связи между вещью и данным субъектом было видимо для всех, а не основывалось бы на одном негласном соглашении двух лиц. Договору, по существу его, чуждо установление вещной связи - он создает лишь право требования и таким путем подготовляет вещное право. Договор проявляет свою силу в отношении договаривающихся, - для установления обязанности третьих лиц необходим еще один акт.
Конечно, с требованием передачи соединены некоторые практические неудобства. Так, например, продавец сохраняет право на проданную вещь до передачи и потому может снова продать ее и тем лишить покупщика приобретенного права, предоставляя ему только право требовать вознаграждения. Однако, едва ли не большее практическое затруднение может возникнуть при противоположном правиле. Если покупщик приобрел право собственности уже в силу договора, а вещь между тем, осталась во владении продавца, то последнему ничто не мешает снова продать ее. Конечно, продажа будет недействительна, но от нее пострадает второй покупщик, который ничего не знал о первой сделке и которому приходится удовлетворяться требованием вознаграждения. А между тем легче было первому покупщику предупредить подобное стечение прав приобретением владения, чем второму собрать сведения о принадлежности приобретаемой вещи.
Принцип признания права собственности в силу одного договора вносит некоторую неясность в обязательства. Возьмем договор купли-продажи. Непосредственной целью указанного обязательства является приобретение покупщиком права собственности. Если допустить, что эта цель достигается в момент установленного согласия, то какое, спрашивается, юридическое основание обязанности продавца передать впоследствии, а до того времени сохранять, проданную вещь (Cojde Nap. § 1603)? Очевидно, что такую обязанность нельзя выводить из договора купли-продажи.
Совсем уже нелогично устанавливать, по примеру французского законодателя, различные моменты перехода права собственности в отношении к отчуж-дателю и в отношении к третьим лицам и таким образом создавать категорию относительно-абсолютных прав. А между тем к этой непоследовательности привело последовательное проведение принципа, принятого составителями французского кодекса. Взгляд, по которому право собственности переходит в момент соглашения, а не передачи, приводит постепенно к противоречиям. В интересах тех же третьих лиц французский законодатель принужден был постановить, что, если кто-либо обязался дать или передать движимую вещь последовательно двум лицам, то право собственности приобретает тот, кому предоставлено владение вещью, хотя бы право его и возникло позднее (Code Nap. § 1141). Очевидно, что законодателю пришлось отступить от своего принципа в наиболее важном случае его применения. Кроме того, принцип французского законодательства стал в противоречие с другим, выставленным в нем, принципом - en fait des meubles possession vaut litre. С этим принципом не согласуется и право продавца не передавать вещи, проданной на наличные деньги, если -покупщик не платит ее цены (Code Nap. § 1612).
Приобретение права собственности посредством передачи было признано римским правом, а в настоящее время этого начала придерживается германское законодательство. По новому германскому уложению, - передача составляет необходимое условие перехода права собственности на движимость (§ 929 ч. 1). Таково общее правило. Передача представляется излишней в тех случаях: .а) когда приобретатель уже владеет вещью (§ 929 ч. 2 - traditio brevi manu); b) когда прежний собственник, по соглашению, продолжает держать вещь у себя (§ 930, constitution possesorium); с) когда отчуждаемая вещь находится во владении третьего лица и состоялось соглашение, в силу которого собственник уступает приобретателю свое право на иск (§ 931). Напротив, французское и английское право считают излишней передачу и признают вполне достаточным одно соглашение, так что право собственности приобретается в силу и с момента заключения договора. Следует заметить, что весь вопрос касается движимых вещей, потому что право собственности на недвижимость, при ипотечной системе, приобретается только записью в книги.
Обращаясь к русскому законодательству, мы находим, что оно придерживается требования передачи, - право собственности приобретается передачей самого имущества или вводом во владение им (т. X, ч. 1, ст. 707, ст. 1378, 1380, 1510, 1523, 991, 992). Отсюда мы видим, что наше законодательство не только соответствует германскому праву, но идет еще далее, требуя передачи даже для недвижимости. Необходимость передачи особенно отчетливо выражена в наших конкурсных законах, где вопрос о моменте перехода права собственности особенно важен: вещи, проданные несостоятельному должнику, но еще не проданные ему, в конкурсную массу не поступают и обратно - вещи, проданные несостоятельным должником, но еще не переданные, остаются в составе конкурсной массы (т. XI, ч. 2 Уст. суд. торг., ст. 470,475,477,488).
Существует, однако, противоположный взгляд, утверждающий, будто приобретение права собственности на движимость, по русскому законодательству, не зависит от передачи. Основанием такому мнению является ст. 711 т. X, ч. 1, которая говорит, что движимости могут быть приобретены законным способом, без всяких письменных актов, по одним словесным договорам. Но, при ближайшем рассмотрении данной статьи, в ее содержании не находится подтверждения указанному взгляду. Во-первых, статья эта говорит не о приобретении права собственности, а прав вообще, а во-вторых, ее цель клонится к указанию, что сделки по движимости не должны быть непременно заключаемы письменно, но могут быть совершаемы в словесной форме. Это обнаруживается с особенной ясностью из сопоставления приведенной статьи со следующей, 712, где указываются, как исключения, сделки, которые должны быть облечены в письменную форму. Более твердую опору рассматриваемый взгляд находит в т. X ч. 1 ст. 1513, в силу которой, если продавец взял с покупщика задаток или все деньги, а потом проданных вещей отдавать не будет, видя в цене возвышение, то к таковой отдаче принуждается судом. Видимый смысл этой статьи заключается в том, что покупщик, по заключении договора покупки, может взять купленную вещь, как свою. Предоставляя покупщику вещное право с момента совершения сделки, закон, следовательно, устранил необходимость передачи. Однако не этой точкой зрения объясняется содержание приведенной статьи, а ошибочным взглядом нашего законодательства на природу обязательства вообще. Законодатель предполагает, будто стороны, принявшие на себя обязанности по договору, могут быть силой вынуждаемы к исполнению. Лучшим подтверждением является следующая статья, в силу которой и покупщик, если не будет принимать купленных вещей, то принуждается к тому судом. Обе указанные статьи, 1513 и 1514, находятся во взаимной связи, друг друга дополняют, но не доказывают, чтобы законодатель для приобретения права собственности считал достаточным одно соглашение и устранял необходимость передачи.
Точно также и относительно недвижимости отрицается значение ввода во владение, как момента приобретения права собственности. Ввод во владение имел важное значение в прежнее время, вызывая в окружающих соседях представление о совершившемся переходе права собственности на смежное имение, тем более, что сами сделки отчуждения оставались негласными. В настоящее время, с введением нотариальной системы, когда утверждение актов о вещных правах производится исключительно по месту нахождения недвижимости, и таким образом переход права может быть каждому известен, - обряд ввода во владение представляется бесполезным и обременительным. Бесполезным потому, что приобретение права собственности стоит в зависимости от утверждения акта старшим нотариусом; обременительным потому, что при отчуждении нотариусы требуют предъявления вводных листов, тогда как многие собственники, особенно те, которые ведут свое право по наследству в течение нескольких поколений, не снабжены такими документами.
Признавая верность утверждения, что ввод во владение не должен бы' иметь значения переходного момента со времени введения Нотариального наложения, нельзя однако отрицать, что по действующему законодательству ему именно придано такое значение. Сторонники противоположного взгляда, приурочивающие переход права собственности к моменту утверждения акта старшим нотариусом или к отметке о том в реестре крепостных дел, основываются на общем смысле нескольких статей Нотариального положения (ст. 66, 154 п. 3, 157, 168, 169, 177 и особенно ст. 1781) и совершенно устраняют ст. 1432 Устава гражданского судопроизводства. Во-первых, статьи Нотариального положения, за исключением последней, не разрешают вопроса о моменте перехода права собственности так решительно, как ст. 1432 Уст. гр. суд. Только ст. 178 Нот. пол., обязывающая старшего нотариуса немедленно по внесении акта в реестр крепостных дел уведомить городскую или земскую управу о переходе права собственности н а недвижимость, - действительно должна благоприятствовать оспариваемому взгляду, но не следует забывать, что она является позднейшей вставкой, не имеющей непосредственного отношения к рассматриваемому вопросу. Между тем ст. 1432 Уст. гр. суд. постановляет, что отмеченный в реестре крепостных дел день ввода во владение недвижимостью считается началом действительной передачи и укрепления права на нее. Отсюда совершенно ясно следует, что ввод во владение есть форма передачи и что только с момента его выполнения укрепляется право собственности за приобретателем. Можно считать такое постановление закона нецелесообразным и несоответствующим духу и цели нотариальной системы, но отрицать его силы нельзя.
Между тем наша кассационная практика в целом ряде решений признала, что переход права собственности совершается в момент утверждения сделки старшим нотариусом, а значение вводных листов совершенно уничтожила (кас. реш. 1893, № 107). При этом было высказано, что ст. 1432 Уст. гр. суд., как принадлежащая к правилам охранительного судопроизводства, не может быть толкуема в смысле закона, устанавливающего материальное право. Но место нахождения статьи не обусловливает ее материального и процессуального характера, который определяется ее содержанием. Сам Сенат придал материальное значение статьям, помещенным в процессуальных законах, например по вопросу об исполнении по закладным, и наоборот, статьям, помещенным в законах материального права, придал процессуальное значение (например т. X, ч. 1, ст. 703). Утверждают также, что ст. 1432 определяет только начало фактической передачи и укрепления права собственности в отношении посторонних лиц, а не в отношении отчуждателя (кас. реш. 1881, № 121). Но таким положением наша практика переносит на нашу'почву странное положение французского права, вводить то относительно-абсолютное право, которому нет никакой опоры в русском законодательстве и которое нежелательно вводить.
I. Ввод во владение. Порядок ввода во владение состоит в следующем (т. XVI, Уст. гражд. суд. ст. 1424-1437, т. X, ч. 1, ст. 709, прил.). Выписка из крепостной книги, выданная старшим нотариусом по утверждении представление- то ему акта, предъявляется окружному суду, в округе которого находится недвижимость. Окружной суд выдает исполнительный лист, на основании которого судебный пристав производит ввод во владение. Для присутствования при вводе во владение имениями, находящимися в уезде, приглашаются все смежные владельцы того имения, местный сельский староста, свидетели, преимущественно из живущих в имении лиц, а также и арендаторы. Но так как неявка всех этих лиц не останавливает совершения ввода и так как весь этот обряд в представлении общества является ничего незначащей формальностью, то в действительности, кроме сельского старосты, редко кто присутствует при вводе. Ввод во владение совершается возвещением о новом владельце имения, прочтением акта укрепления и составлением затем вводного листа, - в действительности только последним актом. Совершение ввода отмечается на самом акте укрепления, о чем лицо, производившее ввод (судебный пристав, мировой судья, земский начальник), сообщает старшему нотариусу для отметки о том в реестре крепостных дел и оглашения через Сенатские Объявления. Отмеченный на этом основании в реестре крепостных дел день ввода во владение недвижимым имением считается началом действительной передачи права на имущество (ст. 1432).
2. Передача движимых вещей совершается действительным вручением этих вещей или поступлением их в распоряжение приобретателя (т. X, ч. I, ст. 993 и 1510).. Отсюда обнаруживается, что передача может стоять или в физическом акте, переносящем владение самыми вещами, или же в таком действии, которое, без физической прикосновенности к вещам, давало бы приобретающему лицу возможность господства над ними, например при вручении складочного свидетельства. Во всех тех случаях, когда третьи лица освоились с тем, что продаваемая вещь находится уже в руках приобретателя, для перехода собственности вручение представляется излишним.
II. Давность владения. В истории русского права, по мнению Эн-гельмана, только исковая давность выработалась в развитый юридический институт. Давность же владения, существовавшая в псковском праве, исчезла бесследно вместе с падением самостоятельности Пскова и торжеством Москвы. «Зачатки давностного владения, скорее похоже на usucapio, захват или даже приращение, возникшие в поместном праве Московского государства, постепенно разрушались с начала XVII века, а в XVIII веке отменяемы были последние следы их. При издании закона о десятилетней давности, в конце XVIII века, имелась в виду давность исковая, - о давности владения не было и помину. В законах I77S и 1787 гг. даже не встречается выражение давность, а говорится только о десятилетнем сроке в манифесте I787 г. новое учреждение называется правом десятилетнего срока. Выражение давность владения встречается лишь в Своде 1832 года, когда составлена была отдельная статья о ней», представляющая собою, прибавим, довольно точное воспроизведение §2229 французского кодекса. В современном русском законодательстве давность владения остается институтом мало развитым, сравнительно с положением его на Западе, и лишенным некоторых существенных условий.
По действующему законодательству (т. X, ч. I, ст. 533) спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности, когда оно продолжится в течение установленной законом давности, а именно 10 лет. Следовательно, давностью владения называется способ приобретения права собственности, основанный на бесспорном и непрерывном владении в продолжение 10 лет. Существенными условиями приобретения права собственности по давности являются: владение в виде собственности, бесспорность и непрерывность владения, срок.
1. Выражением «в виде собственности» (a litre de proprietaire) закон, очевидно, хотел указать на необходимость юридического владения, а не просто только держания. Эта мысль законодательства обнаруживается в другом месте еще яснее: для силы давности надо владеть «на праве собственности», а не на ином основании. Как посему, говорит закон, одно пользование не составляет основания к праву собственности, то все те, которым даны казенные земли в пользование на известных условиях или для известного употребления, не могут приобрести в свою собственность, по праву давности, казенных земель, состоящих в их пользовании, как бы долго пользование ни продолжалось (т. X, ч. 1, ст. 560). Это не значит, чтобы казенные земли не могли быть приобретены по давности, - в этом отношении они находятся в таком же положении, как и частные. Дело в том, что те, которым отдана казенная земля в пользование, относятся к ней, как к чужой, без явного для всех намерения присвоить ее себе. Точно также не может приобрести по давности арендатор, по крайней мере, до истечения договорного срока, до истечения договорного срока, пожизненный владелец и другие лица, которые господствуют над вещью от имени другого, без намерения присвоения, как приемщик поклажи, залогодержатель, опекун, управляющий.
Если стать на точку зрения нашей практики и признать, что право собственности приобретается на основании одного соглашения независимо от передачи, то мог бы возникнуть трудный вопрос, приобретает ли продавец, не передавший еще вещи новому собственнику и сохраняющий ее у себя в продолжение давностного срока, право собственности по давности владения. Но так как мы отвергли возможность приобретения права собственности по одному соглашению, то с нашей точки зрения вопрос этот не возбуждает сомнений, так как продавец до передаче не перестает быть собственником.
Однако все указанные лица, которые владеют вещью не от своего имени, но в виде собственности, могут приобрести право собственности, если только явно изменят свое отношение к собственнику. Помещик, ввиду бедности крестьян ближайшей деревни, предоставляет им несколько десятин своей земли в безвозмездное пользование. Крестьяне, пользующиеся землей на этом основании, никогда не приобретут право собственности. Но, если они на требование наследника, не желающего продолжать доброе дело наследователя, возвратить землю, ответят отказом, ссылаясь, нпример, на волю помещика подарить им эти десятины, то по прошествии давностного срока с этого времени крестьяне могут сделаться собственниками. Сколько бы лет ни находилась заложенная вещь у кредитора, он никогда не приобретет на нее права собственности. Однако, если он на требование собственника, уплатившего свой долг, возвратить вещь, сослался на то, что заклад у него украден, между тем как вещь продолжала оставаться в его руках, то с этого времени он начинает владеть от своего имени и, следовательно, по происшествии земской давности, может сделаться собственником.
Точка зрения закона обнаруживается из одного случая, указываемого им по поводу наследства. Владение одного из соучастников общим имением по заключенной между ними добровольной записи или иной сделки, или по узаконенной доверенности, как зависящее от актов условных, не может быть превращаемо через давность в право единственной или исключительной сего владельца собственности. Но если соучастник, владевший имением, хотя бы то было и без надлежащего уполномочия, показывал оное пред присутственными местами собственностью, обще с другими ему принадлежащею, или выплачивал соучастникам ежегодно доходы, а впоследствии то же самое имение начал показывать исключительно своей собственностью, то в сем случае давность считается для отсутствующих соучастников со дня, в который общее имение показано единственной собственностью владеющего или в который сделана последняя уплата доходов, смотря по тому, что было позднее (т. X, ч. 1, ст. 1242 пп. 2 и 3).
Несомненно, что доказать характер владения должен тот, кто ссылается на давность. Так как владение, для превращения его в собственность, должно быть в виде собственности, то все те лица, которым преграждена законом возможность приобретения права собственности в известных местностях, не могут из владельцев превратиться в собственников.
2. Владение должно быть в течение всего давностного срока бесспорным (поп interrompue), т. е. на него не должны быть предъявлены притязания посторонних лиц, т. е. в данном случае собственника. Но притязания собственника тогда только делают владение спорным, когда подано в суд исковое прошение (т. X, ч. 1, ст. 558 и 559). Следовательно, предъявление жалобы не в суд, а в другое место, например в полицию, или возвращение искового прошения - давно- • сти не прерывают. Впрочем, если административному учреждению законом предоставлено разрешение спорных гражданских правоотношений, то жалоба, поданная в такое учреждение, будет отвечать ст. 558, т. X, ч. 1. Такой взгляд высказан нашей практикой по поводу крестьянских мировых установлений (кас. реш. 1903, № 138). Бесспорность владения нарушается только иском о праве собственности, предъявленным к владельцу, а всякие иные притязания, как, например, о признании залогового права, сервитута, права участия, способны только подтвердить юридическое владение ответчика. Неверно утверждение нашей практики, будто бесспорность нарушается не только иском собственника к владельцу, но и, наоборот, иском владельца к собственнику (кас. реш. 1882, № 25). Такой иск можно нарушить, и то при известных условиях, непрерывность владения, но не бесспорность.
Доказывать бесспорность, как отрицательный факт, не обязан ссылающийся на давность - опровергнуть ее, указать время и место предъявленных притязаний следует лицу, не признающему приобретений права собственности по давности.
3. От давностного владения требуется, чтобы оно было непрерывное (continue), т. е. не прекращалось ни на один момент в течение всего срока, чтобы оно было без пробелов. Владение прерывается или тем, что владелец оставляет намерение присвоения, или тем, что он лишается возможности господства над вещью. Оставление владельцем намерения выражается в том, что он бросает вещь на произвол или придает своему господству иной характер, например признает право собственника и начинает держать вещь с согласия последнего. Лишение возможности господствовать может произойти по воле других лиц, которые становятся на его место, все равно, будет ли то сам собственник или постороннее лицо. Такое нарушение владения, которое устранено удовлетворенным со стороны мирового судьи иском о восстановлении нарушенного владения, не прерывает давностного владения (кас. реш. 1878, № 113).
То же значение имеет и требование спокойности владения (paisible); по крайней мере все попытки дать этому признаку особый смысл оказались тщетными. Французские юристы также толкуют это требование в смысле непрерывности. Сопоставляя ст. 533 и 557 т. X ч. 1, мы замечаем в последней отсутствие признака непрерывности, указанного в первой. Это может быть объяснено только равнозначностью этих двух признаков - непрерывности и спокойствия.
4. Владение, чтобы превратиться в право собственности должно продолжаться в течение 10 лет. Однако нет никакой необходимости, чтобы то лицо, которое ссылается на давность, само лично провладело 10 лет: оно может присоединить к своему владению все то время, в течение которого владел той же вещью тот, чьим преемником он является. Для этого должна быть связь между владением обоих лиц. Такая связь основывается прежде всего на общем преемстве: наследники по закону или по завещанию, вступая во все права наследования, продолжают и его владение, а потому пользуются тем временем, в течение которого он владел. Так, если владение, продолжавшееся 8 лет, прервалось смертью владельца, то наследникам его остается провладеть только два года, чтобы приобрести право собственности. То же самое следует сказать и о частном преемстве: продавая вещь, которая состояла во владении продавца, последний, очевидно, передал покупщику не право собственности, которого он не имел, а владение. Частный преемник продолжает осуществлять переданное право, а следовательно пользуется временем владения, которое прошло уже до перехода к нему вещи. Но такое сложение сроков недопустимо, когда между предшествующим и последующим владением нет преемственной связи, например при покупке имения с публичного торга (кас. реш. 1891, №68) или, например, в случае насильственного вытеснения одним владельцем другого.
Следует еще иметь в виду, что течение давности приостанавливается на время несовершеннолетия собственника. Отсюда уже видно, что право собственности по давности приобретается не только в силу истечения 10-летнего бесспорного и непрерывного владения, но также вследствие потери права собственности прежним собственником. Соответственно тому сроки погасительной и приобретательной давности могут не совпадать. Так, например, собственник не прикасался к своей земле 10 лет с того времени, как ею завладело другое лицо, но по прошествии 5 лет владелец сам оставил землю, которую заняло новое лицо: пока это последнее лицо не провладеет бесспорно и непрерывно в течение 10 лет, собственник не потеряет своего права. С другой стороны лицо, провладев-шее 11 лет имением, не приобретет тем не менее права собственности, если за два года до того собственник умер и оставил малолетнего наследника, против которого течение давности останавливается.
5. Для приобретения права собственности по давности необходимо, чтобы вещь способна была сделаться объектом давностного приобретения. Возможность завладения исключается относительно всех вещей, находящихся в общем пользовании, как внеоборотных, например дороги, озера, реки, которые не состоят в частной собственности. Так, практикою признано, что городские бечевники и набережные ни в каком случае не могут быть приобретены частными лицами в собственность по давности владения (кас. реш. 1888, № 43). Городские площади, улицы и переулки, состоя в общем пользовании, не могут быть предметом частной и, следовательно, частное лицо или учреждение не может приобрести на эти пути сообщения права собственности и по давности (кас. реш. 1892, № 25). Но это положение не распространяется на все вообще недвижимости, принадлежащие городу на праве частной собственности, например на городские выгонные земли, которые, по мнению нашей практики, могут быть предметом давностного владения (кас. реш. 1902, № 106). Вещи, принадлежащие государству на праве частной собственности, также могут быть предметом права собственности, приобретенного по давности владения.
Кроме того, в нашем законодательстве указываются вещи, на которые по закону, сила давности не распространяется и, следовательно, владение ими, как бы долго не продолжалось, никогда не превратится в право собственности:
a) Межи генерального межевания не могут быть уничтожены давностью владения (т. X, ч. 1, ст. 563). Смысл этого неясного постановления, кажется, тот, что силою давности не могут изменяться или перемещаться собственно межи генерального межевания. Статью не следует толковать в том смысле, будто ге-нералыю-обмежеванные дачи, как в целом их составе, так и в частях, не подлежат действию давности (кас. реш. 1885, № 81).
b) Имущества, обращенные в заповедные, не подлежат действию земской давности, в случае неправильного ими, или же частью их, завладения (т. X, ч. 1, ст. 564). Исключение, установленное для заповедных имений, не может быть распространено на имения, жалуемые в западных губерниях под именем майоратов. Напротив, Анненков, исходя из тождественности оснований неотчуждаемости того и другого вида имений, признает майоратные имения также неспособными стать предметом завладения.
c) По закону 27 мая 1900 года, к числу вещей, изъятых от действия давности, отнесено дворцовое имущество, именуемое государевым, которые ни в целом, ни по частям не подлежат действию земской давности.
d) Наша практика в последнее время несколько расширила круг предметов, изъятых от действия давности. В решении 1893, № 2, Сенат признал, что, на основании буквального смысла ст. 446 т. IX Св. Зак. и ее исторических источников, действию давности не подлежат церковные земли. Ввиду, однако, сильного протеста, каким было встречено это решение в нашей литературе, и практических затруднений, созданных решением, Сенат вновь пересмотрел вопрос и отказался от своего взгляда (кас. реш. 1902, № 2).
e) На основании тех же исторических соображений Сенат пришел (1894, № 54) к заключению, что юртовые и войсковые земли области войска Донского, оставляя собственность станичного общества, никогда не могут быть приобретаемы в собственность ни самими казаками, ни инородными приобретателями по давности владения.
f) Едва ли можно признать правильным взгляд, будто вся площадь земли, отчужденной под железную дорогу, как состоящая в общем пользовании, должна считаться изъятой из гражданского оборота, а потому и неспособной быть предметом давностного владения (кас. реш. 1904, № 100).
Таковы условия, выставляемые нашим законодательством для приобретения права собственности по давности владения. Ему чужды требования добросовестности со стороны владельца и законного основания для владения, которые требуются западными законодателями (герм, улож., § 937 п. 2). Поэтому, с точки зрения нашего законодательства, возможен такой факт, что украденная вещь, насильственно отнятая земля - могут быть приобретены в собственность в силу одной только давности. Впрочем, такой результат возможен и по французскому законодательству, только не в силу обыкновенного (10-20 л.), а удлиненного (30 л.) срока. Порядок укрепления прав собственности на недвижимость, приобретенную давностью владения, выработан практикой самостоятельно, помимо закона. Владельцы недвижимых имений, приобретшие право собственности по давности владения, могут обращаться в окружные суды по месту нахождения недвижимости, в порядке охранительного судопроизводства, с ходатайствами о выдаче им свидетельства на владеемое имущество. Удостоверившись в .том, что проситель приобрел по давности право на состоящую в его владении недвижимость, окружной суд постановляет определение о выдаче просителю свидетельства на владеемое им имущество и о размере крепостных пошлин, которые должны быть внесены просителем. На основании этого опреде-i ления, владелец, по взносе крепостных пошлин, получает от нотариуса свидетельство применительно к порядку, установленному для выдачи данных на имущество, продаваемое с публичного торга. По получении этого свидетельства, заменяющего акт укрепления, и по отметке его в реестре крепостных дел, владелец может просить его о вводе его во владение (кас. реш. 1872, №892). Чтобы обеспечить правильность укрепления, Сенат в 1901 году предложил судебным местам следующие указания: а) для удостоверения тождественности имения, о котором дают показания свидетели и окольные люди, с имением, о котором производится дело, - производить допрос этих лиц в месте нахождения имения; Ь) для установления точных границ имения, - производить осмотры, при помощи землемера, - с составлением плана; с) для обеспечения гласности и охранения интереса третьих лиц, - допускать к осмотру и допросу всех заинтересованных лиц и принимать от них заявления (указ 1901, № 46).
III. Завладение. Первоначальным способом приобретения собственности, благодаря обширности никем не занятых пространств, является завладение. Сначала оно происходит в пределах местности, занимаемой народом, потом переносится за границы государства и составляет у нас исторический способ расширения государственной территории. Первое препятствие к применению завладения недвижимости оказали писцовые книги, составленные с конца XVI до конца XVII столетий, которые представили более или менее точное хозяйственное описание частных имений, пашен, лесов, лугов, выгонов, вод, угодий. Затем, в 1765 году издан был манифест о генеральном межевании, а в 1850 году решено было приступить к специальному межеванию. Установившаяся таким путем ясность поземельных отношений, в сопоставлении с положением закона, что все имущество, не принадлежащее никому в особенности, принадлежит к составу государственного имущества (т. X, ч. 1, ст. 406) - преграждает возможность завладения, как способа приобретения недвижимой собственности внутри территории Русского государства.
В настоящее время завладение, как способ приобретения права собственности, возможен только относительно движимых вещей, и то в довольно ограниченном объеме. Завладение предполагает два условия: а) существование бесхозяйных вещей и Ь) установление фактического господства над вещью. Бесхозяйными вещами, т. е. такими, которые не составляют объекта права собственности кого-либо, могут быть признаны вещи покинутые, например пароход «Владимир», затонувший на Черном море и оставленный на произвол судьбы Обществом Торговли. На завладении покинутыми вещами основывается немаловажный промысел тряпичников. К числу бесхозяйных вещей относятся рыба в море и озерах, не состоящих в частном владении (Уст. сельск. хоз., ст. 493, 490, 491), жемчуг в море (Уст. сельск. хоз., ст. 1053); В казенных -лесах - лесные плоды, которыми пользование в оброк не отдано и из общего пользования особенным запрещением не изъято (Уст. лесн., ст. 325). Все эти предметы не только являются бесхозяйными, но и право их завладения открыто для всех.
К вещам бесхозяйным следует отнести диких животных, дичь, для свободного завладения которыми закон ставит препятствие в виде ограничения права на торговлю, установленного по закону 3 февраля 1892 года. Однако приобретение права собственности на дичь и животных не стоит в непосредственной зависимости от права на охоту и от права собственности на землю, в пределах которой они находятся. По закону, правда, правдПла охоту принадлежит собственнику в пределах его имения (т. XII ч. 2 Ус&сфьск.'хоз., ст. 164 и 167), но право собственности на землю не дает еще права'^ производство охоты, которое приобретается только взятием свидетельства, -'никому не дозволяется охотиться без именного охотничьего свидетельства, выданного подлежащей властью (Уст. сельск. хоз. ст. 323). Поэтому, с точки зрения закона, право на дичь и животных не есть следствие права собственности, а возникает самостоятельно, закон постановляет притом, что «дикие животные, если сами собрю, оставив гнезда и логовища свои в одном месте, перейдут в другое и будут в оном водиться, не подлежат возвращению к прежнему владельцу» (т. X, ч. 1, ст. 5391). Смысл постановления закона не в том, что дикие животные, вроде медведя, лося, рыси или волков, не должны быть водворяемы силою на место жительства, так как это, очевидно, и невозможно, а в том, что они не считаются принадлежностью земли, на которой вывелись, а подлежат завладению со стороны каждого. При этом теоретически неверно утверждение, будто право на дичь и диких животных может быть выведено из права на землю. Последнее дает только право на произведение охоты, на рыбную ловлю, но не на реальные объекты, которые еще не принадлежат человеческому господству. Отсюда следует тот практический вывод, что производство охоты на чужой земле, без согласия собственника, составляя нарушение его права на неприкосновенность участка земли и исключительно права на производство охоты, которое может повлечь за собой уголовное взыскание и иск об убытке, не касается собственности на противозаконно убитых зверей и дичь, которые принадлежат завладевшему ими (см., однако, ст. 185 Уст. о сельск. хоз.). Иное дело рыбы в пруду или олени в загороженном парке - собственник земли, в пределах которой находятся пруд или парк, может сказать, что он один имеет господство над рыбами и животными, заключенными в границах его участка.
Относительно метеоритов 25 мая 1898 года издан закон, исключающий по отношению к этим безхозяйным вещам возможность для частных лиц приобрести на них право собственности путем завладения (т. X, ч. 1, ст. 5392).
Мы видели, что завладение возможно в отношении а) вещей, никому не принадлежащих и не принадлежавших, Ъ) вещей, принадлежавших кому-нибудь, но покинутых. Кроме бесхозяйности вещи, необходимо еще установление фактического'господства над объектом или поступление вещи в действительное обладание лица (т. X, ч. 1, ст. 409, по аналогии). Это выражается в убийстве птиц, зверей, в ловле рыбы. Право собственности на дичь или животное принадлежит, следовательно, не тому, кто первый подстрелил, и не тому, кто овладел птицей или зверем, неспособным к дальнейшему движению, а тому, кто нанес им смертельный удар. На покинутые собственником вещи, пока никто другой не приобрел над ними господства, может сам собственник вновь установить право собственности.
IV. Открытие клад а. К способам приобретения права собственности иностранные законодательства относят открытие клада. Французское (§716 п. 1) и германское (§ 984) право присуждают клад в половине случайно открывшему его, а в половине - собственнику той вещи, в которой клад был скрыт. Наше законодательство проводит несколько иной взгляд на значение открытия клада. Кладом наш закон называет сокрытое в земле сокровище (т. X, ч. 1, ст. 430). В этом определении недостает некоторых признаков клада, а иные, приведенные, представляются слишком узкими сравнительно с другими указаниями закона. Во всяком случае открытие клада близко подходит к завладению, потому что в том и другом способе предполагается бесхозяйность вещи.
1) Клад должен быть прежде всего сокровищем, т. е. вещью, которая имеет довольно значительную ценность. Нахождение в кургане костяных стрел или каменных орудий, при всем их научном интересе, не может считаться открытием клада.
2) Закон считает кладом вещь, скрытую в земле (Улож. о нак., нал. мир. суд., ст. 178), но нет необходимости держаться буквального значения слов закона, тем, более, что в изд. Св. Зак. 1832 было прибавлено «и строениях». Требуется только, чтобы вещь была скрыта: зарыта в землю, поставлена в дупло дерева, заложена в стену здания, положена на дно реки или озера.
3) Сокровище предполагается скрытым в весьма отдаленное время, так что не сохранилось лиц, которые могли бы доказать принадлежность им вещей.
Квартирант во время пожара дома зарывает свои драгоценности в саду и потом не может найти места; если вещи, при постройке нового здания на месте сгоревшего, открываются собственником земли, они все-таки не будут ему принадлежать.
4) Безразлично, будет ли клад открыт случайно или же намеренно, например при искании кладов по преданию или при археологических раскопках.
По взгляду нашего закона клад принадлежит собственнику земли и без позволения его не только частными лицами, но и местным начальством отыскиваем быть не может (т. X, ч. 1, ст. 430). Такое решение вопроса основывается на положении, что собственник земли имеет право на все, заключающееся в ее недрах (т. X, ч. 1, ст. 424). Но это основание оказывается совершенно непригодным в тех случаях, когда клад скрыт в движимой вещи. Таковы случаи, например, когда читатель чужой старой книги находит между склеенными страницами бумажные деньги, когда старьевщик, взявший продать подержанную подушку, находит в пуху выигрышные билеты. Таков общеизвестный случай обнаружения клада в раме картины («Портрет» Гоголя).
Приведенная выше статья исторически основывается на строгом выговоре, сделанном Сенатом в 1803 году тверскому губернатору за искание клада на земле одной помещицы вопреки указу 1782 года. Ст. 430 т. X ч, 1 представляет собой, как видимо, неправильный вывод, так как запрещение частным лицам или начальству разыскивать на чужой земле клады против воли собственника имеет очень мало общего с вопросом о принадлежности открытого клада. От-. носительно владельца заповедного имения в законе подтверждено, что ему принадлежат находимые в заповедном имении клады, на основании общих о том узаконений (т. X, ч. 1, ст. 486).
Поэтому с точки зрения действующего права не может быть никаких сомнений в том, что право собственности на объект, вступающий снова в оборот, приобретает только собственник вещи, в которой был найден клад. Не может быть и речи о подведении открытия клада под правила о находке, как это делает г. Муллов.
Нельзя, однако, не заметить, что указанное решение вопроса о принадлежности клада не соответствует бытовому воззрению на этот предмет, примыкающему к точке зрения западных законодательств. Обыкновенно клад считается принадлежащим тому, кто его нашел, на чьей бы то ни было земле, например рабочим, нашедшим его при перестройке дома. Да и сам закон не выдерживает своей точки зрения. В Черниговской и Полтавской губернии, следуя началом Литовского Статута, законодатель наш признает за открывшим клад право на его половину. В виде особого права постановлено, что «лица, представившие подлежащему начальству найденные старые монеты или другие древности, получают всю настоящую цену золота, серебра или иного вещества, из которого они сделаны» (т. X, ч. 1, ст. 539'). По-видимому, законодатель желал бы отнести это правило к находке, но здесь все признаки клада, а не находки. Несомненно также, что эти вещи были добыты в земле, принадлежащей казне или частным лицам, и потому собственникам земли должно бы принадлежат право на получение ценности. Но закон отступает от своего взгляда на последствия открытия клада.
V. Находка. По определению русского законодательства находкой называется обретение вещей и другого движимого имущества, которых владелец неизвестен (т. X, ч. I, ст. 538). Отличие находки от клада состоит в том, что а) клад - намеренно скрытая вещь, тогда как находка - вещь потерянная, Ь) хотя в том и другом случае собственник неизвестен, то находка основывается на предположении, что собственник может быть найден, тогда как клад внушает предположение, что отыскание собственника уже невозможно. Поэтому закон присуждает клад собственнику земли, на которой он открыт, тогда как субъектом права по найденной вещи остается прежний собственник и только, если он не явится или не докажет своих прав, то право собственности на нее приобретает лицо нашедшее (вещное последствие). Если же собственник найденной вещи своевременно объявится, то лицо нашедшее сохраняет лишь право требовать вознаграждения в размере третьей части стоимости вещи (обязательственное последствие).
Возникает вопрос, какое основание приобретения найденной вещи в собственность, если не открывается ее собственник ? Таким основанием можно было бы признать завладение (occupatio) вещью, у которой нет собственника, потому что, не явившись в срок с доказательствами своего права собственности, собственник внушает предположение о своем отречении. Однако, нельзя не заметить, что в момент, когда происходит «обретение» вещи, нашедший не проявляет непременно намерения присвоить ее себе, и так как добросовестность предполагается, то не должно существовать даже и предположения о том. Без этого элемента отношение нашедшего к найденной вещи не может быть признано владением, а представляет собой только держание. Эту мысль, по-видимому, и выражает закон (т. X, ч. 1, ст. 537), говоря, что «пользование движимым имуществом составляет особенное право, когда оно достается кому-либо находкою». Признавая право собственности за нашедшим вещь, собственник которой своевременно не объявился, закон превращает держание в право собственности, подобно тому, как при давностном владении он превращает владение в такое же право, Объяснить, почему именно закон так делает, - чрезвычайно трудно.
Не менее трудным с юридической точки представляется обоснование вознаграждения, которое закон предоставляет лицу, нашедшему чужую вещь. То обстоятельство, что вещь была потеряна собственником, т. е. утрачено владение, не устраняет права собственности, а потому где бы и у кого бы он ее ни нашел, он всюду имеет право взять ее без всякого вознаграждения.
,- Это не есть возмещение сделанных по сохранению вещи издержек, потому что 'убытки должны быть доказаны в каждом отдельном случае, а между тем в большинстве случаев находки их вовсе не бывает (поднятие бумажника на улице), а во-вторых, потому что закон в некоторых случаях указывает на возмещение издержек совместно с вознаграждением.
Совершенно несостоятельно предположение, будто награда за находку составляет взыскание с хозяина за небрежность в хранении своей вещи. В силу чего нашедший призван наказывать потерявшего7 Может ли быть вообще вложена современному законодательству идея кары собственника за хозяйственное обращение с принадлежащей ему вещью?
Нельзя считать последнее наградою за труд, так как чаще всего находка не соединяется с каким-либо трудом. Между тем Сенат стал именно на эту точку зрения. Основываясь на воинском артикуле 1716 г., в котором сказано: «ежели кто что найдет и оное по должности объявит и отдаст, оному надлежит за труд дать тринкгельд (или на пропой), дабы с третьего долею найденного равно могло быть ценою», Сенат выводит и для настоящего времени, что награда дается нашедшему не за то, что он не покусился на преступление, а за труды при находке, объявлении и отдаче найденной вещи (кас. реш. 1890, №99). Во-первых, поднять вещь, отдать ее в обычном представлении не вяжется с понятием о трудовой деятельности; труд можно бы видеть в объявлении, но сам Сенат, в том же решении, не признал объявление существенным условием приобретения права на вознаграждение за находку. Во-вторых, стать на эту точку зрения даже опасно - придется в каждом отдельном случае решать, был ли приложен труд нашедшим, и в случае отрицательного ответа, необходимо отказать нашедшему в вознаграждении.
Остается признать, что закон вознаграждает добросовестность лица нашедшего за то, что оно не утаило вещь, и побуждает его к возвращению собственнику обещанием частичной имущественной выгоды. Так, очевидно, и думает законодатель, обещая треть ценности нашедшему «в награду», а не в вознаграждение или в возмещение. В своем роде премия за добродетель! Во всяком случае это вознаграждение можно было бы совершенно исключить из русского законодательства, как это делает французский кодекс, отказывающий нашедшему в какой-либо награде, или, по крайней мере, значительно уменьшить размер вознаграждения, как это делает германское уложение, обещающее нашедшему вещь ценностью ниже 300 марок - 5%, а свыше -1% ценности (§ 971).
Условия приобретения права собственности на найденную вещь, или вознаграждения состоят в следующем:
1) По нашим гражданским законам требуется неизвестность собственника найденной вещи. Поэтому, когда нашедший знает, кому принадлежит вещь, или может определить собственника по некоторым признакам, то случай этот не подходит под понятие находки, например, если он видел, как владелец обронил вещь или если в бумажнике были визитные карточки с адресом, или если найдены именные ценные бумаги. Поэтому хозяин гостиницы не приобретает никакого права на забытые у него вещи, так как ему известно, в каком номере и кто оставил их. Неизвестность собственника для нашедшего должна существовать только в момент нахождения. Поэтому, если впоследствии, по газетной, например, публикации со стороны потерявшего, нашедший узнает имя собственника, то он не теряет права на вознаграждение.
Следует, впрочем, заметить, что между нашими гражданскими и уголовными законами существует некоторое разногласие, так как последние признают, по-видимому, находку и в том случае, когда нашедшему известен был собственник (Уст. о нак. мир., ст. 178, Прав, о вол. суде, ст. 19 п. 2). Да и в самом деле, неизвестность собственника, не признаваемая иностранными законодательстйами (герм. улож. § 965) существенным признаком, тем не менее необходима для вознаграждения, что основанием последнего является поощрение к возвращению найденного, что не имеет никакого отношения к известности собственника.
2) Предметом находки могут быть вещи в смысле физическом. Наравне с ними находятся бумаги на предъявителя, потому что в них право связано неразрывно с вещью и имя собственника неизвестно. Напротив, именные бумаги не могут послужить основанием к приобретению собственности или к вознаграждению, не только неодушевленные, но и одушевленные предметы могут составить предмет находки. Закон, противополагая «и другие движимые имущества» вещам, по всей вероятности, имел в виду домашних животных, например собак (т.Х,ч. 1.СТ.5391).
3) Находка может иметь место только там, где есть потерянная вещь, т. е. вещь, в отношении которой собственник утратил возможность фактического господства. Наравне с потерянными вещами стоят упавшие в воду (т. X, ч. 1, ст. 539 прим. 1), забытые (т. II Общ. учр. губ., ст. 792), даже украденные у собственника, но потерянные вором. Закон не дает никаких оснований для того, чтобы сделать исключение в пользу вещей краденых: возвращение их собственнику не устраняет обязанности вознаграждения. Нет потери в том случае, когда собственник намеренно оставляет вещь в известном месте, где другое лицо видит ее без хозяина, например, вынеся чемодан из дома, собственник ставит его на тротуар и отправляется искать извозчика. Вещь не считается потерянной, хотя собственник и не может найти ее, если она находится в его доме (кас. реш. 1883, № 83). Но потеря в театре, на пароходе, в вагоне открывает возможность находки, хотя Сенат (кас. реш. 1897, № 16) отверг находку в вагоне. Сенат основывает свой взгляд на том, что в вагонах установлен надзор со стороны железнодорожных служащих и что собственник может надеяться еще отыскать потерянную в вагоне вещь. Но против этого взгляда говорит признание со стороны закона находки на корабле: «кто найдет потерянную вещь на корабле во время морского путешествия, тот должен объявить оную офицеру и положить у мачты» (т. X, ч. 1, ст. 5393).
4) Нашедший чужую вещь должен объявить о том полиции (т. X, ч. 1, ст. 538), но не отдавать ей непременно свою находку. Необъявление полиции в течение 3 недель о найденных, неизвестно кому принадлежащих, деньгах или вещах а) лишается возможности приобретения права собственности, так как от объявления стоит в зависимости публикация, а от публикации - приобретение права собственности, а также Ь) лишается права на вознаграждение, если у нашедшего открыты будут найденные вещи и собственник их объявится, наконец с) подвергает уголовному наказанию за утайку находки (Уст. о нак. мир., ст. 179). Проводя ранее (кас. реш. 1870, № 798) взгляд, что объявление полиции составляет необходимое условие для получения вознаграждения, Сенат в последнее время (кас. реш. 1890, № 99) отступил от этого взгляда и признал, что явка в полицию и публикация указаны в законе лишь как средства к обнаружению хозяина потерянной вещи нашедшим ее, но средства эти не могут быть признаны единственными, что поэтому право на награду не зависит от соблюдения формальностей. Однако в такой безусловно выраженной форме с мнением Сената согласиться нельзя. Закон не может брать на себя задачу учить, как надо искать хозяина найденной вещи. Закон устанавливает 3-недельный срок: до истечения его нашедшему предоставляются какие угодно средства для отыскания собственника, но по истечении этого срока он становится виновным в утайке, а следствием такого преступного действия должно быть отпадение всяких гражданских последствий в его пользу.
5) Объявление полиции имеет своим последствием троекратную публикацию в местных губернских ведомостях (т. X, ч. I, ст. 539). Если настоящий хозяин явится с полным и достоверным доказательством о принадлежности ему найденной вещи, то она должна быть ему возвращена, нашедший же потерянную вещь получает в награду третью часть ее цены. Если же по публикации собственник не объявится, то находка обращается в предмет права собственности нашедшего (т. X, ч. I, ст. 538 и 539). К сожалению, закон наш не устанавливает срока, в течение которого может найтись собственник, так что право собственности может быть приобретено немедленно после третьей публикации, хотя и она имеет своей целью вызвать хозяина. Такое упущение тем более странно, что подобный срок существовал в нашем законодательстве (2 года), но в издании Свода Законов 1842 года был выпущен, вероятно потому, что он без достаточного основания (сенатский указ 1779г.) попал в Свод Законов 1832 года. Германское уложение устанавливает в данном случае годовой срок (§ 973).
Особые правила о находке содержатся в нашем законодательстве относительно пригульного скота (т. X, ч. 1, к ст. 5391 прил.). Особенность этих правил заключается в том, что нашедший пригульный скот может получить вознаграждение, но не приобретает вовсе права собственности на найденное. Под именем пригульного понимается неизвестно кому принадлежащий скот, рогатый или мелкий, который пристанет к чужому стаду или забредет на чужую землю. Каждый, на чьей земле окажется или к чьему стаду пристанет чужой скот, обязан не позже как в 7-дневный срок заявить о том местной полиции или сельскому начальству, которое делает надлежащие розыски. Впредь до явки хозяина пригульного скота, последний оставляется у того, кто его нашел, или же отдается в присмотр другому благонадежному лицу из местных жителей, кто пожелает принять скот на свое содержание. Если по истечении 14 дней со дня первоначального заявления собственник явится, то скот ему возвращается, причем он обязан заплатить нашедшему скот шестую часть цены последнего и, кроме того, вознаградить его за прокорм. В противном случае, по требованию лица нашедшего, пригульный скот продается с публичного торга. Вырученные от продажи деньги хранятся в местном волостном правлении в продолжение 6 месяцевЛВсли хозяин скота явится до истечения этого срока, деньги выдаются ему за удержанием шестой части в пользу нашедшего и издержек за прокорм. В случае же неявки его в течение 6 месяцев, вырученные деньги получают особое, указанное в законе, назначение, причем в пользу нашедшего скот отделяется уже не шестая, а третья часть.
VI.Отделение плодов. Плоды, пока находятся в естественной связи с плодопроизводящеи вещью, разделяют судьбу последней и подчиняются праву того лица, которому она принадлежит. Но, как только плоды отделяются от плодопроизводящей вещи, сами собой, (яблоки с дерева), или же при содействии труда (жатва), так тотчас же создаются и вступают в оборот новые вещи. Право собственности на плоды приобретает собственник плодопроизводящей вещи (т. X, ч. 1, ст. 425 и 431) и, так как они не были еще объектом права, то его приобретение будет первоначальным.
В некоторых случаях, однако, право собственности на плоды приобретается не собственником, а другими лицами.
1) В силу соглашения с собственником, другое лицо может приобрести право на отделенные плоды, например при аренде имения, фруктового сада (т. X, ч. 1, ст. 536). Право на плоды должно быть точно определено или указанием на плоды или на срок. Само по себе пользование вещью не дает право на плоды ее. Право такого лица основано на праве собственника, оно приобретается не непосредственно, а от собственника, только не действительной, физической передачей, так как собственник предоставил ему сам возможность господства над вещами. Поэтому такое приобретение является производным.
2) Право на плоды приобретается не собственником помимо согласия собственника в том случае, когда кто-либо имеет на плодопроизводящую вещь самостоятельное вещное право, исключающее пользование со стороны собственника, а именно при пожизненном пользовании (т. X, ч. 1, ст. 5334), чиншевом праве. Здесь право независимо от права собственника, а потому приобретение должно быть признано первоначальным.
3) Право на плоды приобретается также добросовестным владельцем независимо от собственника. Владелец приобретает право собственности на плоды, собранные уже в момент возвращения вещи собственнику (т. X, ч. 1, ст. 626). Право же на доходы или так наз. гражданские плоды определяется моментом обнаружения неправильности владения, в том смысле, что доходы, например арендная плата, которые приходятся на время до решающего момента, идут в пользу владельца, хотя бы они и не были еще получены, а доходы, которые приходятся со времени указанного момента, поступают к собственнику, хотя бы они уже были раньше получены владельцем. Право добросовестного владельца основано не на согласии собственника, а на законе, а потому должно быть признано первоначальным.
VII. Приращение. Под это понятие подходит тот случай, когда собственник одной вещи приобретает право собственности на другую, хотя бы и принадлежащую иному лицу вещь, если она присоединяется к первой в качестве придаточной. Следовательно, рассматриваемый способ приобретения права собственности предполагает: а) соединение двух вещей, не допускающее разъединения без существенного повреждения, Ь) отношение между соединившимися вещами, в силу которого она становится в положение главной, а другая - в положение придаточной, с) принадлежность соединившихся вещей разным лицам. За отсутствием первого признака соединенные вещи возвращаются в прежнее положение, за отсутствием второго - приращение переходит в смещение; за отсутствием третьего - отпадает способ приобретения собственности, так как обе вещи и ранее принадлежали тому же лицу, которому будут принадлежать и по соединении. В силу того положения, что принадлежность следует судьбе главной вещи, собственник последней приобретает право на придаточную вещь. Право на приращения вытекает, по взгляду закона, само собой из права полной собственности (т. X, ч. 1, ст. 425). Приращение представляется в трояком виде: недвижимость к недвижимости, движимости к недвижимости и движимости к движимости.
А. Приращение недвижимости к недвижимости представляет несколько случаев.
1. Поземельный участок, прилегающий к реке, постепенно и незаметно увеличивается от примываемой водой земли. Такой случай приращения составляет намыв. Происхождение такого увеличения обыкновенно обуславливается наносом песку или земли силой течения и нередко с соответствующим уменьшением другого берега, земляные частицы которого действием воды перемещаются на участок другого лица. На образовавшийся таким путем участок право собственности приобретает собственник той земли, к которой он присоединился (т. X, ч. 1, ст. 428). Очевидно, что такое приращение идет в пользу прибрежного собственника в глубь реки только до ее середины. Если на реке имеется остров, который увеличивается от намыва, то право собственности на приращение приобретается собственником острова, хотя бы это было и не то лицо, которому принадлежит берег (кас. реш. 1884, № 15).
2» Возможно, что такое увеличение одного берега на счет другого произойдет не путем постепенного наслоения, а сразу, перемещением целого куска земли под сильным действием воды. Это будет отрыв. Хотя закон наш настоящего случая не предусматривает (в т. X ч. 1 ст. 429, п. 2, слово «оторван» употреблено не в соответствующем значении, что обнаруживается из смысла всей статьи), но, ввиду сходства его с предыдущим, сращения земельных участков и невозможности возвращения оторвавшегося куска на прежнее место, необходимо признать, что право собственности на оторванную от одного участка и приросшую к другому участку землю принадлежит собственнику второго. Разрешить этот вопрос в противоположном смысле и признать право собственности на оторванную землю за тем собственником, от участка которого она отделилась, как это делает французский кодекс (§ 559), представляется нелогичным и нецелесообразным. Такие оторванные участки едва ли могут быть значительны, - обыкновенно это небольшие глыбы, хотя бы с деревьями. Вели право на такую глыбу будет признано за собственником участка, от которого она отделилась, то необходимо лишить собственника участка, к которому она пристала, соответственного пользования береговым правом, может быть открыть дорогу к этой глыбе через его землю. Между тем такие глыбы прирастают потому чаще всего, что садятся у берега на мель, т. е. садятся на землю прибрежного собственника, и в этом отношении такая глыба совершенно приравнивается строению, воздвигнутому на чужой земле. Сравнение между лодкой и глыбой земли, приводимое Мейером в подтверждение взгляда, в силу которого в праве собственности не происходит никакой перемены, следует признать неудачным. Лодка, оторванная от парохода и приставшая к берегу, не срастается с последним, между ними не устанавливается постоянной и прочной связи, нет никакого затруднения отвести лодку обратно к пароходу; между тем приставшая глыба прирастает к земле, часто неотделима без того, чтобы она не рассыпалась на мелкие части. Очевидно, что юридическая судьба того и другого случая не может быть одинаковой.
3. Увеличение прибрежного участка может произойти путем обнажения дна реки, вследствие ли того, что она мелеет, или потому, что изменяет свое русло, Однако, если река обоими берегами находилась во владениях одного лица, то увеличение земельного участка на счет воды не представляет в юридическом отношении ничего особенного. Если берега принадлежали разным лицам, то обнажение дна до половины pyqia идет в пользу того собственника, на чьей стороне оно произошло (т. X, ч. 1, ст. 426 и 428). Когда река внезапно изменит свое течение, то границей между прежними прибрежными собственниками должно остаться старое русло (желобовина) с тем, что каждый продолжает пользоваться им от своего берега до середины. А по новому течению реки оба ее берега должны принадлежать тому, по чьей земле она протекает. Если на реке был остров, то обнажение дна у его берегов идет в пользу собственника острова, если лицо не совпадает с лицом собственника берегов.
4. Часть земли, находившейся под водой, обнажается вследствие обмеления или нанесения земляных частиц и образует остров. Относительно этого нового объекта возникает вопрос о принадлежности его. Основанием для решения вопроса служит право прибрежных собственников на водное пространство до половины реки. По этой воображаемой линии возникший остров делится вдоль реки пополам между прибрежными собственниками (т. X, ч. 1, ст. 427). Таким образом, остров делится на неравные части: если он целиком находится между воображаемой линией и одним берегом, то право собственности принадлежит исключительно собственнику того берега, так что остров вовсе не делится. Закон наш говорит о делении острова между собственниками противоположных берегов.
Однако, остров при значительной длине может образоваться против владений нескольких лиц: очевидно, каждый приобретает право только на то пространство, на какое тянется остров против его берега.
В. Приращение движимости к недвижимости представляет также несколько случаев, когда движимая вещь, принадлежащая одному лицу, прочно соединяется с недвижимостью другого, которая является в качестве главной вещи.
1. При принадлежности земли и строительного материала различным лицам, застроете создает право собственности в лице собственника земли, как главной вещи (т. X, ч. 1, ст. 386). Сравнительная ценность участка н здания не имеет никакого значения. Необходимо только, чтобы связь строения и земли под ним была прочной и неразрывной без нарушения сущности. Возможны два случая.
а) Собственник земли застраивает ее чужим материалом. Все равно, были ли его действия добросовестными или нет, все же право собственности на здание приобретает собственник находящейся под ним земли. Но, так как он нарушил право собственника материала, то он обязан возместить стоимость последнего и все причиненные убытки.
Ь) Собственник материала воздвигает здание на чужой земле. В силу того же отношения принадлежности к главной вещи, право собственности на здание, приобретается собственником земли. Однако, так как никто не должен обогащаться на чужой счет без достаточного основания, то для собственника земли с приобретением права на строение соединяется обязанность возвращения стоимости употребленного материала, Когда же собственник земли не соглашается на вознаграждение, то собственнику материала предоставляется отделить от земли материал, если только это возможно сделать с удобством и без ущерба для земельного участка (т. X, ч. 1, ст. 611). Когда же такое отделение невозможно, то необходимо различать, был ли собственник материала добросовестным владельцем или нет, так как, очевидно, застроение чужой земли недостижимо без владения, Если владение было недобросовестным, то право на здание приобретается собственником земли без обязанности вознаграждения (т. X, ч. 1, ст. 611). В противном случае собственник материала приобретает право на вознаграждение со стороны собственника земли, в том объеме, насколько увеличилась ценность застроенной земли.
2. Если право собственности на землю и на посаженные в нее растения принадлежало разным лицам, то насаждение возбуждает те же вопросы, что и застроение. а) Собственник земли посадил чужое растение, например устроил фруктовый сад из растений, присланных ему садовником и не оплаченных. Ь) Собственник растений сажает их в чужую землю, например квартирант разводит дорогой цветок в саду хозяина. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первом случае.
3. При принадлежности земли и семян разным лицам засев устанавливает подобные же отношения, как застроение и насаждение. Здесь также возможны два случая: а) Собственник земли засевает чужие семена или Ь) собственник семян сеет их на чужой земле. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первых двух случаях, с той только разницей, что, ввиду неотделимости семян от земли, не может быть речи об отделении натурой.
С. Наконец, возможно приращение движимости к движимости. Если в рассмотренных выше случаях не было сомнения в том, что должно считаться главной вещью, а что принадлежностью, то здесь этот вопрос возбуждается в каждом отдельном случае. Опять-таки, присоединение должно быть такого рода, чтобы отделение было невозможно без существенного повреждения. Так, например, помещение картины в чужую раму или камня в кольцо не послужит основанием для приобретения собственником картины или кольца права на раму или камень. Здесь мы имеем перед собой то владение, которое может по давности превратиться в право собственности, но может также, по иску собственника, прекратиться, Но, например, инкрустация, вставленная в чужую мебель, или ось, приделанная к чужому экипажу, дают собственникам мебели и экипажа право на инкрустацию и ось. Предполагается, конечно, что такое соединение вещей произошло помимо соглашения собственников.
VIII. Смешение. К числу предусмотренных нашим законодательством случаев приобретения права собственности относится смешение, т. е. такое соединение вещей, принадлежащих разным лицам, в результате которого получается единая вещь. Смешение близко подходит к приращению, но в то же время и отлично от него. Оба понятия совпадают настолько, насколько в обоих случаях а) вещи соединяемые принадлежат разным лицам и Ъ) установившаяся, в результате соединения, связь представляется неразрывной, Но в случае приращения одна вещь, присоединяясь к другой, получает по отношению к ней значение придаточной, так как при смешении вещи, будучи каждая самостоятельной, образуют новую вещь, а это создает и иные юридические последствия. Так, например, во время пожара ломбардного склада спаиваются от огня находившиеся там в залоге золотые и серебряные вещи. Интересный пример смешения представляет в наше время отдача зернового хлеба в товарные склады, где он смешивается с подобным же зерном, не лишая собственника вещного права.
Для того, чтобы признать наличность смешения, необходимы следующие условия: а) Вещи должны принадлежать разным лицам. Поэтому не будет смешением в юридическом значении слова, когда нечаянно смешаются разные сорта вина, принадлежащие одному виноторговцу. Ь) Смешение должно быть такого рода, чтобы обнаружилась полная невозможность разъединения, восстановления индивидуальности, иначе оно не произведет никаких юридических результатов. Так, например, при перевозке с квартиры на квартиру смешаны были две библиотеки, или на водопое сошлись два стада, принадлежащие разным деревням. В том и другом случае собственники, после некоторого труда, могут отделить свои вещи, а потому каждый из них сохраняет свое право. Но при смешении муки, зерен, фруктов и т. п. отделение практически невыполнимо, с) При смешении ни одна вещь не становится по отношению к другой ни главной, ни придаточной; этим смешение отличается от приращения.
Последствия смешения иные, чем приращения. В то время, как последствием приращения является приобретение права собственности на всю вещь со стороны собственника главной, последствием смешения является потеря права собственности на отдельные вещи и приобретение права на идеальную часть всей образовавшейся массы. Между собственниками смешанных вещей устанавливается право общей собственности. Оно может прекратиться путем соответствующего соглашения или ценности смешанных вещей раздела массы в натуре или раздела вырученной от ее продажи суммы денег.
IX. Переработка. Собственник материала имеет полное право придавать ему какую угодно форму, подвергать его какой угодно обработке. При всех видоизменениях право собственности на продукты труда принадлежит собственнику материала - «владельцу принадлежит все то, что трудом и искусством его произведено в том имуществе» (т. X, ч. 1, ст. 425). Сомнение возбуждается тем случаем, когда труд прилагается к чужому материалу. Одно лицо обрабатывает материал другого и создает новую вещь. За кем должно быть признано право на продукт: за представителем труда или за собственником материала? Этот случай, известный в римском праве под именем спецификации, не предусмотрен русским законодательством, но может встретиться и в нашей практике. Так, например, на чужом холсте художник создает картину, на чужой бумаге поэт пишет стихи, из чужой кожи сделаны сапожником башмаки и т. п. Предполагается, конечно, что приложение труда не основано на договоре, потому что тогда соглашение определяет принадлежность вещи, - рабочий по договору уступает результаты своего труда в пользу нанимателя. Не следует смешивать этот случаи с приращением, потому что здесь нет соединения двух вещей, главной и принадлежности, а есть только приложение труда к вещи.
Если стать на ту точку зрения, что объектом права собственности является материал, а не форма, что при разнообразии последней остается неизменным первый, то мы придем к тому выводу, что и в новом виде вещь остается принадлежностью того лица, кто имел право на материал. Так именно решает вопрос французский кодекс (§570), делая исключение в том случае, когда созданная вновь вещь ценностью своей значительно превосходит материал.
Если же мы признаем, что существенное значение имеет не материал, а труд, создающий для людей все необходимые предметы, что с изменением формы под влиянием обработки возник совершенно новый предмет, который не имеет ничего общего с прежним объектом права собственности, то придем к заключению, что в обработанном виде вещь должна принадлежать представителю труда. Таково решение германского уложения (§ 950), которое, однако, делает исключение в том случае, когда стоимость переработки значительно уступает ценности материала.
Вот два единственно возможных решения поставленного вопроса, Решение, предложенное юстиниановским законодательством, и основанное на различии л способности материала менять свою форму без повреждения существа, представляется вполне несостоятельным. Почему ваза, сделанная из серебра, принадлежит собственнику материала, а ваза, сделанная из яшмы - представителю труда?
Между тем, именно последнее решение предлагается некоторыми (Васьковский и Анненков) учеными для нашего законодательства, - право собственности на вновь созданную вещь признается за переработавшим материал, если только последний не может быть приведен в первоначальное состояние. Опорою для такого взгляда служит т. X ч. 1 ст. 673, в силу которой в случае истребления или повреждения чужого имущества виновный обязывается вознаградить собственника, если исправление имущества (приведение в прежнее состояние) почему-либо окажется невозможным. Но положение это нельзя распространять на спецификацию, потому что здесь нет ни повреждения, ни тем менее истребления материала.
Напротив, принимая в соображение, что всякий, неправовладевший чужой вещью, обязан возвратить ее собственнику (т. X ч. 1 ст. 609), а спецификация без владения невозможна, следует думать, что более согласно с общим смыслом русского законодательства будет признать право собственности на переработанную вещь за собственником материала, из которого она сделана.
Конечно, труд вполне заслуживает уважения. Несомненно-также, что благодаря именно труду ничтожная вещь приобретает громадную ценность, например клочок бумаги превращается в рукопись знаменитого писателя, кусок холста - в картину известного живописца. В этих случаях невольно возникает желание признать право собственности на рукопись или картину за автором и художником, а не за собственником материала. Но возьмем другие случаи. Дорогой севрский фарфор разрисовывается ничтожным живописцем, дом украшается фресками - едва ли в этих случаях обнаружится склонность к отнятию права собственности на фарфор и дом у прежних собственников. Очевидно, следовательно, что эта точка зрения не может быть руководящей в настоящем вопросе и необходимо признать, что от перемены формы материал не перестает быть объектом того же права собственности. Но так как собственник материала обогащается неосновательно, вследствие возрастающей ценности принадлежащей ему вещи» то следует признать его обязанность вознаградить представителя труда за этот излишек стоимости.
Может быть, было бы правильнее возвести исключения, допускаемые французским и германским законодательствами, в общее правило, и поставить право собственности в зависимость от преимущественной ценности труда или материала.
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. II, 1900, стр. 285-295; Шалфеев, Краткий очерк постановлений важнейших иностранных законодательств об экспроприации, 1872; В е н е ц и а н о в, Экспроприация с точки зрения гражданского права, 1891.
Право собственности соответствующим образом прекращается теми же способами, какими оно-приобретается, если только это не первоначальный способ. Право собственности на известный объект прекращается вследствие того, что оно приобретено другим лицом с согласия ли собственника (передача), или помимо его воли (давность), вследствие уничтожения самого объекта или взятия его из обращения. Особого внимания заслуживают те способы прекращения права собственности, которые совершаются при участии власти, представляют собой принудительное лишение или отчуждение права. Такие случаи имеют место при судебном постановлении, экспроприации и конфискации.
1. Судебное постановление. Суд не может, по общему правилу, лишить кого-либо принадлежащего ему права собственности или создать такое право для известного лица. Его задача ограничивается определением принадлежности права. Однако существуют случаи, когда суд не только присуждает, но и лишает лицо права собственности, а именно: а) при обращении взыскания на имущество ответчика и Ь) при разделах общего имущества. Отлагая второй случай до соответствующего места, остановимся теперь на первом. Заметим при этом, что прекращение права собственности в лице известного субъекта по судебному постановлению происходит не в исковом, а в исполнительном или охранительном производстве.
Судебное решение, вошедшее в законную силу или обращенное к предварительному исполнению, служит основанием для получения исполнительного листа. На основании последнего, исполнение обращается на движимое или недвижимое имущество ответчика.
1. Когда взыскание обращается на движимое имущество, то последнее подвергается аресту. Имущество описывается, опечатывается и затем отдается на сохранение какому-нибудь лицу, если найдено будет опасным оставить его у самого должника и по этому вопросу не состоится соглашения между ним и взыскателем. В том и другом случае собственник лишается возможности распоряжения принадлежащими ему, но арестованными вещами. Смотря по значительности и качеству имущества определяется срок предстоящей продажи, от 1-6 недель со дня описи (Уст. гр. суд., ст. 968, 1009, 1027 и др.). Продажа, которой время и место заранее оповещаются, производится судебным приставом. При открытии торга, последний провозглашает цену каждого предмета, предлагая надбавить. С ударом молотка продаваемые .предметы остаются за предложившим высшую цену (ст. 1055). Однако, удар молотка свидетельствует не о моменте перехода права собственности, а только о совершении договора. Это обнаруживается из того, что проданные предметы передаются только тогда покупателям, когда последние уплатят сполна предложенную на торге сумму (ст. 1058), а если в срок вся сумма не будет уплачена, то проданные предметы, как не принадлежащие еще покупщику на праве собственности, снова поступают в продажу (ст. 1162 п. 4 и ст. 1067).
Проданные с публичного торга предметы, после передачи, во всяком случае остаются за покупщиком (ст. 1061), хотя бы впоследствии оказалось, что они не принадлежали тому лицу, от имени которого производилась продажа.
\ При обращении взыскания на недвижимость к должнику посылается повестка с упреждением, что в случае неуплаты долга в течение 2 месяцев, будет приступлено к продаже имения (ст. 1095). Вместе с посылкой должнику повестки об исполнении, на указанное кредитором имение налагается запрещение (ст. 1096). Не лишаясь права собственности, собственник ограничивается в свободе распоряжения. Со времени получения повестки об исполнении собственнику воспрещается отчуждать эту недвижимость, рубить в ней лес, за исключением количества, необходимого для поддержания хозяйства, и вообще отчуждать или разрушать предметы, которые считаются по закону принадлежностью имения (ст. 1097). Договоры по имению, заключенные ответчиком после получения повестки об исполнении, могут быть уничтожены судом по просьбе взыскателя, а в случае публичной продажи - по просьбе покупщика, если эти договоры клонятся ко вреду того или другого (ст. 1100). По истечении двухмесячного срока недвижимое имение подвергается описи и оценке, но, до публичной продажи, остается во владении собственника, за исключением случая взыскания по закладной, когда залогодержатель может просить о предоставлении ему управления (ст. 1128 и 1129). В срок, назначенный для продажи (ст. 1143), торги производятся посредством торговых листов, в которые каждый может вписать предлагаемую цену. Имение остается за тем, кто предложил высшую против других цену (ст. 1160). Но это опять-таки не значит, что в этот момент приобретается покупателем право собственности, а только свидетельствует о заключении договора. Это обнаруживается из того, что по истечении лишь 7 дней со дня торга окружной суд постановляет определение об укреплении имения за покупателем, если он внес ту сумму, которую предложил, вместе с крепостными пошлинами (ст. 1164). В противном случае, если покупщик не внесет всей суммы в срок, то торги признаются несостоявшимися, недвижимость снова поступает в продажу (ст. 1170 п. 3, 1171). Отсюда следует, что дееспособность необходима во время торгов, при совершении договора, так что если бы лицо, способное приобрести данную недвижимость в этот момент, затем лишилось способности, суд тем не менее должен утвердить торги. Например лицу, которому было дано генерал-губернатором свидетельство на право покупки имения в западных губерниях, постановлением того же генерал-губернатора запрещается покупка (кас. реш. 1895, по делу Шмакова).
По вопросу о моменте перехода права собственности наша практика, стараясь объяснить ст. 1509 т. X ч. 1, пришла к следующим положениям: 1) собственником купленного с публичных торгов имения (доходов) покупщик делается со дня публичней продажи (1892, №71); 2) право собственности принадлежит покупщику со дня воспоследования судебного определения об. укреплении за ним имения (кас. реш. 1892, №71); 3) право же распоряжения, в частности, право на отчуждение, возникает только с момента получения данной (1876, № 141).
В противоположность продаже движимых вещей, торги признаются недействительными, если проданное и укрепленное за покупщиком имение оказалось впоследствии, по суду, не принадлежавшим должнику (ст. 1180 п. 1). Имение в этом Случае возвращается законному его собственнику, а покупщику предоставляется право взыскать заплаченную им сумму с должника или с кредиторов, получивших удовлетворение из вырученной за имение суммы (ст. 1181).
П. Экспроприация. Экспроприация есть принудительное возмездное отчуждение или ограничение прав, которое производится государственной властью ввиду общеполезной цели. Она является актом государственной власти, устанавливающей юридическое отношение между тем лицом, право которого прекращается, и тем лицом, в пользу которого совершается это прекращение.
1. Экспроприация состоит в отчуждении или ограничении прав, т. е. или в лишении права собственности или установлении сервитута (т. X, ч. 1, ст. 575). Предметом экспроприации чаще всего является право собственности на недвижимость, потому что они незаменимы по своему местонахождению, тогда как движимые вещи почти всегда допускают замену их другими. Однако это не исключает возможности, что предметом экспроприации окажутся права на движимости, так, например, экспроприация хлебных запасов во время голода, экспроприация лошадей на время войны, экспроприация зачумленных животных в интересах предупреждения заразы (т. XIII Уст. врач., ст. 1290-1292). Принудительное лишение собственника его права на недвижимость может отразиться невыгодным образом на правах других лиц в отношении к той же недвижимости, на сервитутах, арендных договорах, залоговых правах. Хотя все эти права не составляют прямого предмета экспроприации, но последняя косвенным образом отражается на них. а потому возникает вопрос о вознаграждении субъектов таких прав.
2. Экспроприация предполагает принуждение, если нужно - насилие, исключает возможность добровольного соглашения. Поэтому, не подходит под понятие экспроприации попытка склонить собственника к уступке своего участка посредством продажи. Если собственник изъявляет свое согласие и вступает в договор, то для экспроприации не будет места. Она наступает только тогда, когда собственник отвергнет предложение совершить договор.
3. Такое принуждение возможно только со стороны государственной власти. Все случаи, в которых представится нужным отчуждение или временное занятие недвижимости или же установление сервитутов в ней, определятся именными Высочайшими указами (т. X, ч. 1, ст. 576). Проекты таких указов представляются на Высочайшее воззрение министрами или главнокомандующим через Особое Присутствие Государственного Совета по делам о принудительном отчуждении недвижимых имуществ и вознаграждении их владельцев (т. I; ч. 1, изд. 1906, учр. Госуд. Совета, ст. 96-98). Совершаемые государственной властью отчуждение или ограничение прав производится или в пользу казны или же, чаще всего, в пользу устроителя каких-либо общеполезных мероприятий, например в пользу общества железных дорог. Во втором случае государство не несет на себе юридической ответственности за неточное выполнение предпринимателем обязанности вознаграждения.
4. Лишение лица принадлежащих ему прав должно иметь в основании всякие соображения, таким оправдывающим насилие мотивом может быть только общее благо, общеполезность принятой меры. Основанием к экспроприации могут послужить соображения экономические, культурные, стратегические, санитарные и др. Принудительное отчуждение частных имуществ допускается как для устройства подъездных путей общего пользования, так и для путей частного пользования, если эти последние, по значению своему для производительности государства, будут признаны общеполезными (т. XII ч. 1, по прод. 1893, ст. 10). Вопрос о наличности общеполезной цели экспроприации в каждом отдельном случае не юридический, а политический.
5. Подобное отчуждение или ограничение прав возможно только под условием вознаграждения, иначе была бы причинена явная несправедливость одному из членов общества, под видом блага того же общества. Это начало признается вполне нашим законодательством, которое заявляет, что принудительное отчуждение недвижимости, равно как их временное занятие или же установление права участия в пользовании ими, когда это необходимо для какой-либо государственной или общественной пользы, допускает не иначе, как за справедливое и приличное вознаграждение (т. X, ч. 1, ст. 575). С точки зрения нашего закона, юридическое основание вознаграждения кроется в причиняемых экспроприацией убытках, что обнаруживается из системы законодательства, помещающего правила об экспроприации в главе «о праве вознаграждения за понесенные вред и убытки». Вознаграждение должно состоять в представлении эквивалента ценности теряемого имущества. Нормальным способом вознаграждения является платеж денежной суммы, но возможна замена экспроприируемого участка другим, соответствующим по ценности. Вознаграждение деньгами или натурой допускается нашим законодательством: вознаграждение за обращенные на государственную или общественную пользу имущества назначается деньгами или же, по добровольному соглашению, обменом отчуждаемой недвижимости на другую однородную и в выгодах равную (т. X, ч. 1, ст. 578). Однако, значение вознаграждения натурой ослабляется требованием согласия на то со стороны собственника, а если такое согласие изъявляется в ответ на предложение уступить свою землю, то здесь уже нет экспроприации, а только мена недвижимости.
Порядок экспроприации или, по терминологии нашего закона, принудительного отчуждения, следующий. По воспоследовании Высочайшего указа, первым действием административной власти является сношение с собственником о добровольном отчуждении. Если достигается соглашение, то совершается купчая крепость (т. X, ч. 1, ст. 577 и 579, т. XII, ч. 1, прод. 1893, ст. 32), в противном случае недвижимость подвергается описи и оценке при посредстве особой комиссии. К описи вызывается сам собственник или его поверенный,' для чего назначается шестимесячный срок со дня получения повестки; однако неявка этих лиц не останавливает производства описи (т. X, ч. 1, ст. 580-583). При занятии недвижимости под строящиеся железные дороги соблюдаются особые правила, направленные к сокращению порядка. Если отходящая под дороги недвижимость требуется занять безотлагательно, линия железной дороги провешена и одобрена инспекцией, то назначается опись, вместо шестимесячного, в двухнедельный срок (т. X, ч. 1, ст. 594 п. 1). Прошения о разрешении изысканий, необходимых для сооружения подъездного пути через чужие земли, при отсутствии соглашения по этому предмету между собственниками или арендаторами земель и предпринимателем пути подаются губернатору. Губернатор требует от них в 2-месячный срок отзывов, образуемое под представительством губернатора особое присутствие указывает необходимым, по местным условиям, ограничения во времени производства изысканий, вход в усадьбы, в сады и т. п. (т. XII, ч. 1 по прод. 1893, Пол. о подъезди, путях, ст. 11,14,16).
На оценочную комиссию возлагается весьма трудная задача - определить размер вознаграждения. Закон дает по этому вопросу несколько общих указаний (т. X, ч. 1, ст. 584). Оценка должна производиться или по доходности иму-ществ или по местным ценам и особым условиям, в которых имущество находится. Оценка имущества по доходности производится, по требованию собственника, на основании представленных им сведений и данных, признанных комиссией достоверными. В этом случае цена имущества определяется капитализацией из 5% среднего чистого дохода, исчисленного за последние пять лет. Ее» ли же собственник не предъявит такого требования или не представит необходимых данных, то оценка производится по местным ценам и особым условиям, в которых имущество находится.
При вознаграждении необходимо иметь в виду два элемента утрачиваемой ценности: это рыночную цену отчуждаемого участка и убытки, составляющие последствия отчуждения. Так, например, раздробление устроенного в сельскохозяйственном отношении имения может отразиться неблагоприятно на стоимости оставшейся за собственником земли. Поэтому, согласно указанию закона, следует принимать в соображение, лишается ли' собственник, с отобранием или занятием участка, только получаемого с него дохода, или же участок этот такого свойства, что остающееся за отрезкою пространство не может уже приносить соразмеримой выгоды. Точно также, если остающаяся часть делается бесполезную для собственника, то он может требовать отчуждения недвижимости в полном составе. Обратно, так как многие предприятия влияют немедленно на повышение цен недвижимости, например железные дороги, то предпринимателю пришлось бы вознаграждать собственников имений за благо, которое он приносит данной местности.
Поэтому закон постановляет, что при оценке не должно быть принимаемо в расчет увеличение ценности имущества, могущее произойти от самого предприятия. Исходя из того же правила закона, нельзя в сумму вознаграждения зачесть увеличивающуюся ценность оставшегося за собственником участка, например, если имение, стоившее до экспроприации 40.000, по отчуждении половины сохраняет стоимость в 30.000.
Независимо от производства определенного оценкой вознаграждения, предприниматель обязан устроить и содержать на свой счет, в указанных местах, мосты, дороги, плотины, переезды, водостоки и тому подобные сооружения, возведение которых представляется необходимым для устранения убытков и неудобств, могущих произойти от осуществления предприятия, для которого производится отчуждение.
Когда общественный интерес требует не отчуждения права собственности, а только временного занятия недвижимости или установления сервитута в чужой недвижимости, то соблюдаются особые правила. Так как временное занятие лишает собственника доходов, то ему назначается вознаграждение в размере 6% стоимости занятой недвижимости, которое уплачивается каждый год временного занятия вперед (т. X, ч. I, ст. 602). Стоимость или определяется добровольным соглашением, или устанавливается оценочной комиссией. Если оставшийся незанятым участок не может уже отвечать экономической цели всего имения, собственник может потребовать процентного вознаграждения со стоимости незанятого только участка, а всего имения. Срок временного занятия не должен быть продолжительнее 3 лет. По истечении этого срока собственник может требовать полного отчуждения участка (т. X, ч. I, ст. 604). Если при возвращении занятого участка обнаружится уменьшение стоимости против первоначальной оценки именно вследствие временного занятия, то предприниматель обязан уплатить разность между первой оценкой и новой, произведенной по требованию собственника (т. X, ч. I, ст. 605). Право участия в пользовании (сервитуты) чужой недвижимостью может быть установлено для беспрепятственного производства по устройству подъездных путей. Участие в пользовании землями, смежными с занятой под предприятие местностью, разрешается также для добывания необходимых при производстве работ материалов, для устройства снеговых защит вдоль линии железных дорог и т. п., но собственники земель вправе потребовать, помимо отчуждения их, и уплаты вознаграждения на общем основании.
Кроме собственника, существуют и другие лица, чьи интересы страдают от экспроприации, а именно субъекты вещных прав на ту же недвижимость, залогодержатели, арендаторы. Наш закон предусматривает только один случай, -пожизненное пользование, как личный сервитут. Вознаграждение за имущество, состоящее в пожизненном пользовании, вносится в местное казначейство процентными бумагами, причем доход с процентных бумаг выдается пожизненному пользователю до конца жизни, и только по смерти его сумма выдается собственнику (т. X, ч. I, ст. 589 п. 2). Очевидно, что при предъявлении закладной сумма вознаграждения должна быть внесена в казначейство для обеспечения того обязательства, которое обеспечивалось ранее залогом этой недвижимости. Арендаторы не имеют никаких прав на сумму вознаграждения за отчуждаемый участок, они не могут и обратиться к собственнику с требованием возмещения убытка от досрочного прекращения договора, потому что прекращение наступает помимо воли и без вины собственника. Но, так как экспроприация нарушает их имущественные интересы, обеспеченные в других отношениях законом, то предприниматель или казна обязаны вознаградить причиняемый им непосредственно ущерб, и комиссия должна принять это обстоятельство во внимание при производстве оценки, если заинтересованные лица сами представят ей свои претензии.
По совершении оценки дело поступает через местного губернатора в подлежащее министерство или главное управление. За исключением редких случаев, когда дело оканчивается утверждением министра или главного управляющего (i. X, ч. I, ст. 588), в обыкновенном порядке дело восходит на окончательное Высочайшее утверждение. Этот момент следует признать моментом отчуждения права, и до этого времени собственник вправе продать, подарить или заложить имение, как свое. Этим же моментом, а не временем оценки, определяется вопрос, на кого падает ущерб, неожиданно причиненный имению наводнением, землетрясением или лесным пожаром.
Но при экспроприации под железные дороги этот момент наступает ранее, а именно - тотчас по оценке и определении суммы вознаграждения (см. закон 5 мая 1903 и 8 июня 1903 года) недвижимость передается местной властью (а не занимается самовольно) предпринимателям, под условием обеспечения причитающегося собственникам вознаграждения. Впрочем, занятие имений под железную дорогу вслед за совершением описи их допускается только в тех случаях, когда по особым уважениям, это разрешено именным Высочайшим указом об отчуждении (т. X, ч. I, ст. 595 прим. I). Вслед за утверждением оценки собственнику немедленно выдаются деньги, определенные ему по оценке за отчуждаемую недвижимость, и сверх того 6% годовых с этой суммы, считая со дня занятия имения до дня уплаты вознаграждения (т. X, ч. I, ст. 589).
Если отчужденная недвижимость будет признана подлежащею продаже по ненадобности или вследствие того, что предприятие не состоялось или прекратилось, то прежнему собственнику имения представляется двоякое право: а) до истечения 10 лет со дня отчуждения - право выкупа недвижимости за сумму вознаграждения и Ь) по истечении этого срока - право преимущественной покупки за сумму, которая при отсутствии добровольного соглашения, определяется посредством новой оценки.
III. Конфискация. Под именем конфискации понимается отнятие государственной властью в виде наказания у собственника принадлежащей ему вещи. Потеря права собственности составляет результат совершенного преступного действия. Конфискация всего имущества преступника наше законодательство в сущности не знает, так как возможность применения подобной меры наказания в случае бунта или заговора зависит от специальных распоряжений, делаемых правительством в таких случаях (Улож. о наказ, ст. 255). Лишение же права собственности на отдельные предметы, в виде наказания, составляют нередкое последствие во многих случаях преступлений и проступков. Таковы, например, случаи конфискации предметов, перевезенных контрабандой, или орудия преступления. Впрочем, новейшее законодательство знает конфискацию и без преступного действия: если те лица, которым закон запрещает иметь недвижимость в Тверской области (т. X, ч. I, ст. 6985 по прод. 1902), не продадут доставшуюся им по наследству недвижимость в течение года, то имение отчуждается в казну (т. X, ч. 1, ст. 11051, по прод. 1902).
Литература: Товтолес, Общая собственность по русскому гражданскому праву («Ж. М. Ю.» 1900, №8); Анненков, Система русского гражданского права, т. II, стр. 92-118;Васьковский, Учебник гражданского права, в. 2, стр. 95-102.
I. Начало исключительности, которое характеризует право собственности, не допускает совместного существования нескольких таких прав на одну и ту же вещь. Однако возможно, что несколько лиц будут совместными субъектами одного и того же права собственности на одну и ту же вещь, так что исключительность будет направлена против всех посторонних лиц. Такое отношение носит название общей собственности (т. X, ч. 1, ст. 543) и предполагает непременно наличность двух условий: а) одной вещи, как объекта права и Ь) нескольких субъектов того же права.
Поэтому с точки зрения первого признака, не подходит под понятие общей собственности тот случай, когда устанавливается совместное пользование соединенными в одно вещами, из которых каждая принадлежит иному субъекту, так, например: молодые супруги обставляют общую квартиру вещами, составлявшими до этого времени обстановку жизни каждого из них в отдельности, или двое извозчиков занимаются своим промыслом, причем одному принадлежат лошади, а другому - экипажи. А между тем наш закон смешивает общую собственность с чрезполосным владением (т. X, ч. 1, ст. 551 и 553), хотя в последнем случае нет единства в объекте, так как при всей чрезполосности каждому участку соответствует свой собственник.
С точки зрения второго признака не подходит под общее понятие общей собственности и тот случай, когда одна вещь принадлежит нескольким лицам, образующим в своей совокупности единство, потому что здесь одному объекту соответствует один субъект - юридическое лицо. А между тем, наш закон смешивает общую собственность с правом акционерной компании на имущество (т. X, ч. 1, ст. 548), хотя акционерная компания несомненно юридическое лицо. Практика наша не поддается такому смешению понятий, и на этом основании Сенат признал, например, что здание синагоги не есть общая собственность, так как синагога составляет одно лицо (кас. реш. 1897, № 89).
II. Общая собственность, явление весьма частое, представляет значительные трудности для уяснения ее юридической природы. Вопрос заключается в том, что составляет объект права каждого из собственников. Каждый из них имеет право не на всю вещь, но на известную долю, а в то же время его право распространяется не на часть вещи, а проникает всюду, - в каждой материальной ее частице он имеет свою долю. Поэтому, выражение «право на долю» не может быть понимаемо в смысле материальной доли вещи, так как такую нельзя и указать. Затруднение не устраняется, когда за каждым из общих собственников признается право на идеальную долю в материальной вещи, так как вещь подлежит только материальному делению, а не идеальному. Притом совокупность прав на идеальные доли не определяет еще принадлежности материальной вещи. Едва ли можно считать удачной конструкцию общей собственности в смысле совокупности долей самого права собственности. Право собственности неделимо само по себе, а представление о доле права лишено всякой юридической определенности. В действительности право - одно и принадлежит неразделимо всем субъектам, оно распространяется на всю вещь. Право каждого из собственников в отдельности иметь своим объектом только долю ценности вещи. Наше законодательство различает право всех собственников сообща на специальную вещь и право каждого из них на идеальную долю (Уст. гр. суд. ст. II88). Однако, это не устраняет затруднений, возникающих на практике, вследствие трудности конструкции общей собственности (см., например, кас. реш. 1890, №44).
III. Право общей собственности возникает I) в силу сделки, например при покупке сообща дома или при дарении двум сестрам одного рояля, 2) вследствие случая, создавшего нераздельное соединение вещей без соотношения главной вещи и принадлежности, 3) на основании наследования. Последний случай представляется наиболее частым. Доля каждого собственника определяется также соглашением, завещанием, законом, устанавливающим наследственную долю, доказанной величиной ценности смешанных вещей. В противном случае, если доля каждого собственника не может быть с определенностью установлена, все доли предполагаются равными (кас. реш. 1892, № 123).
Юридические отношения между собственниками обуславливаются особенностью этого вида собственности.
IV. Пользование объектом общей собственности зависит прежде всего от обоюдного соглашения. Иногда пользование будет равное для всех, даже при неравенстве долей; так, например, в случае пользования общим садом, общим выгоном, водопоем. Напротив, в большинстве случаев, особенно когда пользование соединяется с экономической эксплуатацией, оно сообразуется с долей каждого. Доходы, получаемые от общей вещи, принадлежат всем соучастникам по соразмерности долей (т. X, ч. I, ст. 545). Такому же делению подлежит приращение. Таким образом, как плоды в тесном значении слова, так и доходы, получаемые, например, от аренды, распределяются пропорционально доле каждого.
Сам способ пользования может быть установлен только с общего согласия всех собственников. Впрочем, никто не мешает соучастникам устранить это правило соглашением, которое установило бы другой порядок, например, по решению большинства или предоставлением управления одному кому-либо, по общему избранию (т. X, ч. I ст. 457). В последнем случае назначенный с общего согласия управитель только общим же согласием и может быть устранен (т. X, ч. Г, ст. 546 и 554).
Все поправки и вообще издержки по вещи производятся с общего согласия и распределяются также пропорционально доле каждого (т. X, ч. I, ст. 545). Но, если бы который-нибудь из участников отказывался от необходимых издержек, без затраты которых вещь могла бы потерять свою ценность, то подобный отказ способен вызвать ответственность его перед прочими участниками за причиненный им убыток (кас. реш. 1880, J* 273). Это не касается издержек только полезных, т. е. способных возвысить ценность вещи, тем менее издержек прихотливых.
V. Владение может совпадать с правом собственности или нет. Во всяком случае владельцами являются все соучастники по отношению к целой вещи, хотя бы она находилась в руках одного из них. Поэтому владение одного из соучастников достаточно, чтобы не допустить приобретения права собственности по давности посторонними лицами. Каждому из соучастников принадлежит защита владения против посторонних лиц.
Р практике нашей возбуждается сомнение, возможна ли защита владения одного из соучастников против другого, например один из совладельцев дома изгоняется из него. Так как каждому соучастнику принадлежит владение и так как оно обнимает не определенную какую-либо часть, а всю вещь, то нет никакого основания лишать его защиты принадлежащего ему права. Наша судебная практика, проявив в этом вопросе значительное колебание, остановилась пока на решении, согласном с тем, которое нами приведено (кас. реш. 1887, J* 92).
VI. Распоряжение в общей собственности возможно или со стороны всех в отношении к материальному объекту или же со стороны каждого участника в отношении к принадлежащей ему доли.
а) Распоряжение первого рода возможно только с общего согласия (т. X, ч. 1, ст. 546, 555), тогда как некоторые иностранные законодательства, в силу трудности соглашения, допускают возможность распоряжения или согласия на сделку большинства участников. Только при этом условии объект общей собственности может быть продан, подарен, заложен (т. X, ч. 1, ст. 1632, т. XI ч. 2, Уст. кред. р. VI, ст. 42), отдан в аренду и т. п. Однако, посторонние лица, вступающие в сделки с соучастниками, затруднены в возможности узнать, достигнуто ли общее согласие или нет. Поэтому-то нашим Сенатом первоначально было высказано, что предмет общей собственности, проданный несколькими соучастниками без согласия других, не подлежит возвращению от покупщика, добросовестно приобретшего вещь. Но постороннее лицо поступает неосторожно, не заручившись согласием всех и нельзя, из-за его неосмотрительности, нарушать интересы соучастника, в сделке не участвовавшего и, может быть, не знавшего даже об ней. Сенат впоследствии изменил свой взгляд и признал подобную сделку недействительной (кас. реш. 1880, № 102).
Ь) С своей стороны каждый соучастник может самостоятельно распорядиться своей долей, все равно раздельно или нераздельно общее имущество. Каждый может продать, подарить, завещать или заложить свою долю, но при этом соучастники пользуются правом преимущества. Закон дает им право воспротивиться переходу доли к постороннему лицу, уплатив по оценке стоимость доли. Переход к постороннему лицу может наступить помимо распоряжения соучастника, по праву законного наследования, также по взысканию (Уст. гр. суд. ст. И 88), при конкурсе (Уст. суд. торг. ст. 570), но и в этих случаях другим соучастникам дано право предупредить такой переход уплатой ценности доли (contra кас. реш. 1879, № 217).
VII. Прекращение общей собственности наступает I) вследствие уничтожения объекта, например гибель парохода, пожар дома, а если вещь была застрахована, то страховая сумма распределяется между соучастниками пропорционально их долям; 2) так как общая собственность предполагает непременно несколько субъектов, то стечение различных долей в руках одного из соучастников, в силу договора или наследования, превращает общее право собственности в отдельное; 3) наконец, это отношение прекращается вследствие раздела.
Общая собственность чрезвычайно стеснительна для соучастников, и вполне естественно желание каждого из них выйти из такой зависимости. Наше законодательство различает право общей собственности в вещах неразделенных и в вещах, подлежащих разделу, и только относительно последних устанавливается положение, что никто не обязан'оставаться соучастником в общем имении, если не изъявил на то согласия (т. X, ч. 1, ст. 550). Не следует думать, чтобы закон преграждал возможность для соучастника выйти из общения, если вещь принадлежит к составу нераздельных. Если кредиторы соучастника могут требовать выделения его доли из общей собственности (Уст. гр. суд. ст. 1188), то значит такое право принадлежит самому должнику (кас. реш. 1871, № 557). Несвоевременное требование выдела может причинить убыток прочим соучастникам, а потому создает ответственность для потребовавшего.
Нет необходимости делать различие между выделом и разделом в общей собственности. Даже при разделенных вещах требование одного из соучастников может повлечь за собой только выдел, а не раздел, если остальные соучастники желают остаться в общении. Различие только то, что вещи раздельные допускают раздел, и выдел в натуре, т. е. того же объекта, тогда как вещи нераздельные допускают раздел и выдел лишь ценности, предполагая прекращение права собственности отчуждением вещи. Впрочем, и это различие не так велико. Так как объектом права каждого соучастника является доля ценности, то при разделе или выделе должно обращать внимание не на количество материальных частиц, например десятин, а на качество их, т. е. в результате происходит все же раздел или выдел ценности.
Раздел общей собственности происходит или на основании добровольного соглашения, которое должно быть выражено письменно за подписью всех соучастников (т. X, ч. 1, ст. 552) или же, в случае несогласия, на основании судебного приговора. Ввиду того значения, которое законодатель придает возможности для каждого из участников в общей собственности выйти из этой связи, следует, кажется, признать недействительным договор между всеми собственниками, направленный к совершенному устранению возможности раздела иначе как с общего согласия. Но нет основания не признавать силы за договором собственников, которым временно преграждалась бы возможность раздела.
Литератур а: В.В ., К истории общин в России, I902; Пах май, Обычное гражданское право в России, т. I, 1877, стр. 9-24; Л ы к о ш и н , Общинное и подворное владение («Ж. М. Ю.» 1896, №2);Лонгинов, Крестьянское подзорное владение надельными участками («Ж. Спб. Юр. Общ.» 1898, №9); Никонов, Домохозяин и семья («Право», 1899, №29); Никонов, Земля, община и X том («Ж. М. Ю.» 1902, 1*6); Хвостов, Юридическое положение крестьянской поземельной общины в Очерках по крестьянскому вопросу, под ред. Мануйлова, 1904; Страховский, Сельское общество и поземельная община («В. Пр.», 1900, № б); Тимофеев, Крестьянская усадебная оседлость, 1902; И з -гоев, Общинное право, 1906; Лозина-Лозинский, Крестьянский двор («В. Пр.», 1899, № 4); К л а у с, Общинная собственность и ее юридическая организация («Вести. Евр.» 1870, №№2 и 3); Слонимский, Охрана крестьянского землевладения и необходимые законодательные реформы, 1891;Лыкошин,О семейной собственности у крестьян («Ж. М. Юл, 1900, №№ 5иб);Папков, Несколько замечаний по истории древнерусской общины («В. Пр.», 1901, № 10); Карелин, Общинное землевладение в России, 1893; Ка-ч ар о век и и, Русская община, 2 изд., 1906; Крестьянский строй, т. 1,1905.
I. На огромном пространстве русской территории встречаются самые разнообразные формы крестьянского землевладения. Огромная масса русского народа сохраняет доныне общинные начала, значительно меньшая, на юге и западе, придерживается подворного владения. Если к этому присоединить особенности права на землю отдельных категорий населения, как казаков на юге, казаков Области Войска Донского, бессарабских резешей, башкиров, бывших колонистов, - то картина землевладения представит необыкновенную пестроту. Юридическая сторона этого многообразного землевладения далеко не может считаться установленной и во всяком случае мало известна.
В настоящей главе предполагается определить юридическую природу той формы землевладения, которая носит название общинной.
II. Общинное землевладение не составляет особенности русской жизни. Общинная форма была известна народам Западной Европы, она существовала в Англии, в Германии, - под именем марки (Маурер). Она и до сих пор сохраняется кое-где в Европе в виде остатков некогда общераспространенного типа.
Но нигде община не дала таких глубоких корней, как в России. Вопрос о ее происхождении вызвал не мало споров. Одни (особенно проф. Чичерин) считают современную общину совершенно искусственным продуктом правительственной политики. Она создана фискальной системой и крепостным правом. Круговая порука - главная причина того коллективизма, который проявляется в общине. С другой точки зрения община представляет самостоятельную общественно-экономическую организацию, естественно выросшую из особых условий хозяйственной жизни России. Беляев доказывал, что современная община наблюдается в памятниках XVI и даже XV века, а корни ее восходят к самой глубокой древности.
III. Вопрос о преимуществах общинной или индивидуальной формы крестьянского землевладения приобрел чрезвычайную важность при реформе 19 февраля 1861 года. Одни отстаивали эту форму, как драгоценное наследие русской старины, другие смотрели на общину, как на условие укрепления в русском народе коллективизма. С другой стороны, противники общины указывали на бесполезность поддержки формы, уже пережитой всей Европой, или даже на тормозящее влияние, оказываемое на развитие народного хозяйства.
Устранив мысль об освобождении крестьян без земли, по соображениям чисто политическим, - правительство принуждено было остановиться перед разрешением трудной задачи, следует ли сохранить установившееся общинное пользование землей, или же наделить каждого крестьянина особым участком земли. Признав принципиально землю принадлежащей помещикам (Общ. пол. ст. 3, изд. 1876г.), законодатель установил меры к содействию крестьянам в приобретении ими в собственность части помещичьей земли. Главная мера состояла в оказании крестьянину кредита, при помощи которого он мог бы расплатиться с помещиком, оставаясь на много лет должником государству. Общинное пользование имело двойную выгоду с точки зрения практической политики: оно не ломало резко жизни многомиллионной массы, и без того способной волноваться вследствие дарования свободы, а с другой при общинной связи лучше обеспечивались права государства, как кредитора.
Став на сторону общинного землевладения, законодатель взглянул на нее, как на временную, переходную форму и открыл пути к индивидуализации земельной собственности.
IV. Развитие законодательства по крестьянскому землевладению не остановилось на Положении 1861 года. Как закон 19 февраля определил поземельное устройство помещичьих крестьян, так Положение 24 ноября 1866 г. установило поземельные отношения государственных крестьян. В 1881 г. изданы были законы о понижении выкупных платежей, и о прекращении обязательных отношений бывших помещичьих крестьян к помещикам в губерниях, состоящих на Великороссийском и Малороссийском местных положениях; в 1885 г. издан был закон о преобразовании оброчной подати, которую уплачивали государственные крестьяне, в выкупные платежи.
Если уже Положение 1861 года отразило в себе колебания общественной мысли по вопросу о преимуществах общинной или индивидуальной формы землевладения, то в дальнейшем законодательном движении это колебание принимало все большие размеры, отражая на себе главным образом виды политики. Еще в 1869 году местной администрации выражено было неодобрение за обнаруженное с ее стороны поощрение перехода крестьян от общинного пользования к подворному. Особенное смущение вызывала ст. 165 Пол. о выкупе, которая дозволяла члену общины требовать выдела ему в собственность его надела по внесении причитающейся на его долю выкупной суммы. Закон 8 июня 1893 года о земельных переделах и закон 14 декабря 1893 года о мерах к предупреждению отчуждения крестьянских надельных земель, уничтоживший ст. 165, являются выразителями этого течения мысли в правительственных сферах.
В последнее время однако, политика правительства изменилась. Прд влиянием событий, связанных с манифестом 17 октября, издан был закон 3 ноября 1905г., имеющий своей целью ослабление и полное прекращение выкупных платежей к 1 января 1907 года. Затем, встречая дружное оппозиционное настроение среди крестьянства, правительство издало закон 9 ноября 1906 года, открывающий широкий простор для ликвидации общинного землевладения предоставлением отдельным домохозяевам права требовать обязательного выделения его надела в частную собственность. Этим предполагалось создать класс мелких собственников, которые бы оказались заинтересованными в поддержании правительства.
Законодательство по крестьянскому землевладению, заключенное в Особое Приложение т. IX Св: зек., изд. 1902 г., по своей дробности, противоречивости, смешанности основных точек зрения и юридических представлений, в высшей степени затрудняет понимание юридической природы общинной собственности, которая существует в настоящий момент в России.
V. Общинной собственностью называется право собственности на землю, принадлежащее союзу сельских обывателей, отдельные члены которого имеют лишь право пользования.
Следовательно, общинная собственность характеризуется следующими признаками: а) субъектом права собственности является союз сельских обывателей, как юридическое лицо; Ъ) объектом права собственности может быть лишь недвижимость и притом только земля, находящаяся вне черты городов или местечек; с) членам союза принадлежит пользование землей или сообща или особо на отведенном каждому участку.
a) Союз сельских обывателей, представляющих в своем единении юридическое лицо, совпадает, в громадном числе случаев, с сельским обществом, понимаемым, конечно, не в административном его значении, а в хозяйственном. Интерес, связующий их в одно, - это совместное обладание землей, полученной в надел или позднее приобретенное по сделкам. Возможны однако случаи, когда общинный союз не совпадает с сельским обществом: он может быть и уже и шире. В пределах одного сельского общества может существовать несколько поземельных союзов - селений, являющихся тогда каждое отдельным юридическим лицом. Поземельный союз может охватывать части различных сельских обществ, и тогда юридическое лицо не совмещается с границами какого бы то ни было одного сельского общества.
b) Общинное право распространяется на землю, называемой мирской7 (Пол. великорос., ст. 65), а именно на пашни, леса, луга, выгоны, воды. Оно не касается усадебной земли каждого крестьянского двора, которая и при общинном пользовании мирскою землею остается в потомственном пользовании nptf-живающего в том дворе семейства и переходит к наследникам, согласно существующему в каждой местности обычному порядку наследования (ст. 66). Но общинное право распространяется на мирскую усадебную землю, которая состоит в черте селения, и не принадлежит к усадебным участкам крестьянских дворов.
c) Участие в пользовании общинной землей принадлежит членам земельного союза, которые получили право на то по актам земельного устройства. Но сельское общество вправе принимать в свой состав и других лиц податных сословий, с предоставлением или без предоставления им права на надел (реш. II деп. Сен. 1885, №2662). В этом весьма ярко обнаруживается различие между административной и частноправовой стороной общины.
Женщины по общему правилу не принимаются в соображение при распределении земли, которая нарезывается по мужским душам. Сенат поэтому признал, что женщины не вправе требовать от общины наделения их общинной землей (реш. II деп. Сен. 1892, № 325), исключая, впрочем, те случаи, когда, по местным обычаям, женщины допускаются к участию пользования землей в качестве домохозяек.
VI. Вопрос о юридической природе общинного права составляет предмет спора в русской литературе.
Несомненно, что своеобразность той формы землевладения, которая носит название общинного, уже сама по себе порождает трудности. Но сверх того, положительное законодательство, вмешиваясь в жизнь общины, по соображениям, главным образом, текущей политики, вносило в него столько противоречивых черт, что вполне понятна неустойчивость точки зрения на сущность общинного права. Отношение сельского общества к земле характеризуется в нашем законодательстве, как общее владение сельских обывателей (т. X, ч. 1, ст. 555'), но в то же время субъектом права на землю является, по закону, общество сельских обывателей (т. X, ч. 1, ст. 414 п. 3). Таким образом, с одной стороны общинное право не что иное, как общая собственность, а с другой оно является правом юридического лица - две точки зрения, взаимно друг друга исключающие. Вся совокупность постановлений законодательства наводит на представление, что только община имеет право на мирскую землю и ни один крестьянин не может указать той части, ни физической, ни идеальной, которая принадлежала лично ему, независимо от той доли участия в пользовании, какая будет предоставлена ему обществом. И в то же время ст. 165, действовавшая до закона 1893 года, и ст. нового закона 9 ноября 1906 года, предоставляющая члену общины право на выдел, подрывают представление об общине, как юридическом лице, и наталкивают на мысль об общей собственности.
Среди русских цивилистов Победоносцев выступает с отрицанием представления о праве общины, как об общей собственности и как юридическом лице. «От общего владения имуществом отличается общественное или общинное владение, имеющее совершенно иной характер». «Вместе с тем владение общины не есть владение лица идеального, юридического». Не община составляет субъект права, а все ее члены суть субъекты права, и владение общины выражается, обнаруживается не в ином чем, а именно во владении всех ее членов». Однако эта точка зрения совершенно не выясняет нам, что же юридически связывает в одно всех членов общины, если они, а не община, субъекты права на землю?
Близко к взгляду Победоносцева примыкает представление Изгоева. «Если чье-либо юридическое сознание не может представить себе земли без собственника, то, очевидно, собственником крестьянских земель, так сказать, верховным собственником, является никак не община, а одно только государство». Крестьянам принадлежит право пользования, а потому «общинное пользование исключает возможность отчуждения крестьянской земли». Как же осуществляет крестьянин свое право пользования? Захват становится неудобен с ростом населения. «И вот, крестьяне-домохозяева одного района собираются на сход, образуют временно юридическое лицо, которое и должно разграничить и распределить участки». Таким образом, община вовсе не субъект права на землю, - «это своеобразный межевой чиновник, творящий волю обычного права». Вся эта конструкция представляется необыкновенно искусственной. Верховное господство государства над территорией нельзя ничем смешивать с правом собственности на землю; положительное законодательство, вопреки утверждению Из-гоева, устанавливает право отчуждения крестьянской земли; образование временного юридического лица совершенно не согласуется с той жизненной потребностью, ради которой создаются фиктивные субъекты; совсем непонятно, в силу чего образуется это временное юридическое лицо; если сама община не имеет прав на землю, то в силу чего выступает она в качестве распределителя ее между крестьянами. Все эти вопросы остаются без ответа.
Нельзя признать удовлетворительными и попытки обойти трудности вопроса сочетанием разных представлений или их ослаблением. Никакой определенности не содержится в утверждении, что субъектами права на одну и ту же землю являются одновременно и община и крестьяне (Пахман). Не разрешает недоумений и утверждение, что если община и юридическое лицо, то во всяком случае особого рода (Кавелин), или что субъект права не община, как юридическое лицо, а отвлеченная идея (Лешков).
Остается признать, что в общинном праве мы имеем перед собой право, принадлежащее юридическому лицу. Такова идея общины, как сложившегося исторически жизненного явления. В то же время надо признать, что законодательство своим вмешательством, с целью разрушения общины, нарушает чистоту этого представления.
VII. Актами укрепления права собственности на землю за сельскими обществами являются владенные записи и данные, как акты земельного устройства, полученные крестьянами бывшими государственными, помещичьими и крестьянами, водворенными на землях имений государевых, дворцовых и удельных. Владенные записи составлялись и выдавались лицами административного управления (Пол. гос. кр., ст. 13). Данные могли быть совершаемы как у старших нотариусов, так и в судебных и административных учреждениях, указанных в законе (Пол. о выкупе, ст. 45,46).
VIII. Права сельского общества на мирскую землю выражаются прежде всего в праве распоряжения. Несмотря на многочисленные сомнения, возбуждаемые текстом законов, содержащихся в положениях о крестьянах, следует признать, что в основе общинного права лежит право собственности. Как бывшие помещичьи, так и бывшие государственные приобрели несомненно право собственности на мирскую землю, особенно после 1 января 1907 года, когда совершенно ликвидированы отношения по выкупу. Следует, однако, признать, что Для общинного права совсем не характерна наличность права собственности: общинное землевладение возможно и там, где община не имеет права собственности на землю, а получает ее в пользование от государства или даже от частных лиц по договору аренды.
Как собственник, сельское общество вправе отдавать принадлежащую ему землю в аренду посторонним лицам. И подобные случаи нередки там, где население занимается торговлей, как, например, в селе Лысков, или производством изделий, как, например, в селе Павлов. Как собстветшку, сельскому обществу принадлежит право продать землю, впрочем не иначе, как с разрешения губернского присутствия, а в некоторых случаях даже министров (закон 14 дек. 1893 г.). Тот же закон запрещает, однако, крестьянским обществам отдавать надельную землю в залог частным лицам и частным учреждениям.
Пользование землей, принадлежащей сельскому обществу, представляется различным. Некоторые части земли состоят в общем пользовании - таковы пастбища, воды, леса, иногда луга. Напротив, пашенная земля разделяется между членами общества с периодическими переделами. Разверстку общинной земли между общинниками совершает сельский или селенный сход. Основанием для разверстки могут служить различные начала: разверстка по числу ревизских душ, по наличным мужским душам, по взрослым работникам, по едокам. Не исключается однако возможность совместного пользования и пашенной землей -общественные запашки.
Ранее внутренний порядок пользования землей со стороны сельских обывателей предоставлен был исключительно усмотрению самого собственника.
Переделы земли допускались по приговору 2/3 всех домохозяев (Пол. ве-ликорос., ст. 114) и совершались в действительности весьма различно, - одни общества переделяли земли в короткие промежутки, другие - в более долгие, иные вовсе не приступали к переделу со времени реформы. В настоящее время, в силу Высочайше утвержденного 8 июня 1893 года мнения Государственного Совета, передел общинной земли поставлен под контроль администрации (общ. * полож. ст. 24-37). Срок передела установлен не менее 12 лет, хотя с разрешения < губернского присутствия возможен передел и до этого срока. Приговор сель- ] ского схода об условиях передела вступает в силу только по проверке его на местности земским начальником и по утверждении уездным съездом. Неутвержде-1 кие приговора может наступить вследствие несогласия его с законом, явного! ущерба для сельского общества и нарушения законных прав отдельных его чле-1 нов. В последнем случае закон допустил, по-видимому, юридическую ошибку, смешав интересы членов общества с законными правами их, потому что при i ределе может быть нарушение только первых, а не вторых. Притом, нарушение] прав члена общины сделало бы приговор несогласным с законом, и тогда п. Э| слился бы с п. 1.
Со времени приведения в действие приговора об условиях передела до верждения нового по тому же предмету приговора, участки отдельных домох зяев не могут быть отбираемы обществом ни в полном составе, ни по частям,: исключением случаев: 1) смерти домохозяина, увольнения его из общества, bi сылки по суду или общественному приговору, или безвестной его отлучки и о тавления хозяйства без попечения, если, притом, после умершего или шего лица не осталось в обществе членов семейства, за которыми участок мс бы быть оставлен; 2) отказа самого домохозяина от пользования землей и 3); исправности его в платеже повинностей. В таких случаях оставшиеся участки могут быть или переданы другим домохозяевам или сохранены в общественном пользовании.
Сельское общество может расширить объем принадлежащей ему земли посредством покупки, приобретения по дарению, завещанию (Общ. пол., ст. 10). Земля, вновь приобретенная от имени юридического лица, должна составить собственность этого последнего. Но закон и здесь вызывает недоумения, давая постановления, применимые только к общей собственности. Закон говорит о возможности для каждого крестьянина уступить свое «право на участие в общем владении собственностью» постороннему лицу с согласия мира (Общ. пол., ст. 11), о праве каждого крестьянина требовать, чтобы из состава земли, приобретенной в общую собственность, ему был выделен в частную собственность участок, соразмеримый с долей его участия в приобретении этой земли, или же, если такой выдел окажется неудобным, то об удовлетворении его деньгами (Общ. пол., ст. 12). Но участия в приобретении не существует, например, при безмездном получении крестьянским обществом земли от постороннего. Притом такой выдел совсем не согласуется с волей дарителя или завещателя, который имел в виду предоставить землю всему обществу. С течением времени, когда изменится совершенно личный состав общества, утратятся следы участия каждого, а, следовательно, прекратиться и это право, несогласное со взглядом самого закона на принадлежность приобретенной земли не сельскими обывателям, а сельскому обществу. Правда, Сенат отверг применимость ст. 36 к надельным землям (реш. 2 дел. 1886, Nb 1491; 1892, N» 3167), но решение это основано более на целесообразности, чем на законе.
В отличие от общих гражданских законов, для решения вопросов, касающихся изменений в порядке пользования и распоряжения купленной сельским обществом, при содействии Крестьянского поземельного банка, землей не требуется согласия всех, а достаточно согласия половины общего числа всех, а достаточно согласия половины общего числа всех товарищей (?) крестьян, приобретших землю (прод. 1890, т. IX, особ, прилож. I, ст. 548).
Взгляд на общинную собственность, как на временную форму, переходную к индивидуальной собственности, более всего выразился в постановлениях закона о превращении общинной собственности в частную, подворную. Каждому сельскому обществу предоставляется заменить общинное пользование наследственным, т. е. отменив переделы и разверстку мирской земли, разбить ее, раз навсегда, на подворные участки и раздать их домохозяевам в потомственное пользование (в собственность). За сельским обществом сохраняется право наследования в выморочных участках, принадлежащих членам общества.
X. Рассмотрим теперь права отдельного члена сельской общины.
Прежде всего крестьянину принадлежит право на его усадебную оседлость. Принадлежит ли ему право собственности на этот участок или же только наследственное пользование участком, на который право собственности следует признать за общиной?
По закону усадебная земля каждого крестьянского двора остается в потомственном пользовании проживающего в том дворе семейства и переходит к наследникам, согласно существующему в каждой местности обычному порядку наследования (пол. великорос., ст. 15). Однако, при невыдержанности законодательной терминологии едва ли можно основываться на выражении «наследственное пользование». Смущение может произвести и то обстоятельство, что надельная земля отведена была всему сельскому обществу, а усадебный участок составляет лишь часть надела; за окончанием выкупной операции надельная земля составляет собственность сельского общества. На основании Вы-сочайше утвержденных мнений Государственного Совета 1873 и 1879 гг., земскими собраниями устанавливаются правила о распланировании выгоревших селений, исходящие, очевидно, из отрицания права частной собственности за отдельными крестьянами на их усадебные участки. И Сенат, в ряде решений, высказался за признание усадебного участка собственностью всего сельского общества (реш. 2 деп. 189S, № 3581).
Но, с другой стороны, вся совокупность правомочий, предоставленных законом крестьянину в отношении отведенного ему усадебного участка, способна вызвать представление только о праве собственности. Наследственное пользование, не ограниченное какими-либо условиями возвращения участка к общине, представляет собой не что иное, как право собственности. Такое построение вполне согласуется с историческим типом общинной"собственности, особенно в той форме, которая нам известна под именем германской марки. Да и сам Сенат не раз становился на эту точку зрения и давал решения, примиримые только с признанием права собственности за крестьянином на его усадебный участок. Так, по вопросу о распланировании выгоревших селений Сенатом признано, что земские постановления могут не дозволять застраивать известную часть усадебного места, но за домохозяином сохраняется право употреблять эту часть для иного назначения.
Если признать за домохозяином право собственности на усадебный участок, то необходимо сделать заключение, что он вправе распоряжаться им по своему усмотрению, вплоть до его отчуждения. Правда, сенатская практика прежнего времени отрицала за домохозяином право уступать свой участок лицам, не принадлежащим к составу сельского общества, но такое воззрение стоит в противоречии с законом 9 ноября 1906 года.
С другой стороны, крестьянину принадлежит а) право постоянного совместно с другим и пользования в отношении выгонов, водопоев, леса, и Ь) право временного отдельного пользования пашенной землей, лугами. Пользование участком земли, предоставленным временно от общества, возможно или личной обработкой или же посредством отдачи его в аренду другим лицам из той же деревни или посторонним (Пол. вык., ст. 112). Хозяйственное улучшение полученного в пользование участка способно встретить затруднения в опасении каждого обывателя, что при переделе его земля перейдет к другому, и, таким об-, разом, затраченный труд и капитал не будут возмещены. Ввиду этого, закон 1893 года постановил, что при всяком переделе крестьянам, улучшившим качества своего надела посредством удобрения земли, осушения ее, устройства орошения или иным способом, а равно правопреемникам этих крестьян (т. е. наследующим участок) надел предоставляется, по возможности, в прежнем месте. При невозможности этого, означенным лицам или отводится надел равного качества с прежним, или, в случае отвода земли худшего качества, назначается вознаграждение, производимое посредством соответственной сбавки в уплате повинностей, или на иных основаниях.
В правах члена общины на отведенную ему в пользование пашенную землю закон 9 ноября 1906 года произвел коренное изменение. Вытекая из соображений политики внутреннего управления, новый закон предоставил отдельным крестьянам правомочия, не согласные с природой прав собственности на землю со стороны общества, как юридического лица, а также с природой права пользования, предоставляемого общиной своим членам. Цель нового закона - обеспечить возможность свободного выхода из общины, с укреплением в собственность отдельных домохозяев, переходящих к личному владению надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся (?) ему части из означенной земли. Очевидно, законодатель исходит из представления об общине, как общей собственности. Выдел производится на основании сделанного членом общины заявление. Приговор общества действителен при постановлении его простым большинством. Если в течение месяца со дня подачи заявления ходатайство обществом не будет удовлетворено, то выдел производится по постановлению земского начальника. Так как выделенный участок становится личной собственностью домохозяина, то отчуждение участков надельной земли совершается общим крепостным порядком.
&I. Сомнение возбуждает следующий вопрос. Если признать усадьбу, а теперь и выделенный участок пашенной земли, частной собственностью, то спрашивается, кто является субъектом права на землю и воздвигнутые на ней строения, - семейство или домохозяин? Закон не дает на этот вопрос прямого ответа, а между тем указывает то на семейство, то на домохозяина. Без точного определения субъекта права нельзя решить, кому принадлежит право распоряжения. А между тем, вопрос этот весьма важен. Если субъектом права признать семейство, то имущество отвечает за долги каждого члена семейства; если же субъектом считать только домохозяина, то решение будет противоположное. Сенат по этому вопросу обнаружил колебание, с одной стороны, он не признает домохозяев собственниками земли, принадлежащей крестьянскому двору (кас. реш. 1881, № 161, 1882, № 147, 1889, №67), с другой стороны, Сенат отверг всякие притязания членов семьи на распоряжение такой землей и признал для домохозяина возможность самостоятельно отчуждать эту землю, т. е. признал его собственником (кас. реш. 1893, №91). Отрицая в семейном имуществе характер общей собственности, Сенат, к сожалению, не остановился на вопросе, представляет ли оно собственность юридического лица, семейства (реш. 1, 2 и кас. деп. 1897, № 29) или общую собственность членов семьи (реш. 1, 2 и кас. деп. 8 февраля 1899). Во всяком случае, название крестьянского двора «хозяйственно юридическим союзом» ничего не выясняет. Поэтому остается открытым, отвечает ли это имущество за долги всей семьи, как целого, или каждого ее члена, полностью или в доле каждого. Если бы даже существовал обычай, устанавливающий семейную общность по имуществу и, следовательно, отрицающий имущественную раздельность между супругами с одной стороны, родителями и детьми с другой, - то он должен был уступить закону, устанавливающему такую раздельность (т. X, ч. 1, ст. 109, 180, 183), ввиду того, что по ст. 1 Общ. пол. крестьяне находятся под действием общих законов гражданских о правах и обязанностях семейственных. Тем более странно, когда семейную общность стремятся обосновать не на обычае, а на законе, прямо ее отрицающем. Остается распространить семейную общность на все движимое имущество, которое в последнее время и в крестьянской среде начинает составлять значительную ценность.
Усадебная земля, а также полевые участки, приобретенные в частную собственность, переходят, как выморочные, к сельскому обществу, которое в этом отношении пользуется такой же привилегией, как дворянские и городские общества (Общ. пол. ст. 39, Пол. о вых. ст. 168, Пол. великорос. ст. 111, Пол. ма-лор. ст. 97).
Литература: Горонович, Исследования о сервитурах («Ж. Гр. и Уг. Пр.»
1883. №№ 7-10; Гусаков,К вопросу о теории сервитутного права («Ж. Гр. и Уг. Пр.»
1884. №№8-9); Анненков, Система русского гражданского права, т.II, изд. 1895, стр. 377-387; Д у р а с о в, Право въезда в леса по частным сделкам («В. Пр> 1900, № 7).
I. Понятие о сервитуте. Сервитут представляет собой вещное право пользования чужой вещью в интересе определенного лица.
1) Характерную черту сервитута составляет прежде всего принадлежащее ему вещное свойство. Право пользования чужой вещью связывается с последней, а не субъектом права собственности, а потому, к кому бы и по какой бы сделке вещь ни перешла, это обстоятельство не влияет на силу сервитута. С этой стороны сервитут противополагается пользованию чужой вещью, которое основано на обязательном отношении, на договоре найма, потому что здесь право пользования стоит в зависимости от лица собственника.
2) Сервитут дает своему субъекту право пользования чужой вещью, которое имеет различный объем. Оно весьма обширно в пользовладении, оно весьма незначительно в праве примкнуть плотину к чужому берегу. Но каков бы ни был объем пользования, предоставляемого субъекту сервитутного права, во всяком случае он меньше объема прав собственника. Сервитут есть право на частичное пользование вещью, пользование ей в том или ином строго определенном отношении. Пользование чужой вещью предполагается согласным с тем назначением, которое имеет вещь при установлении сервитута. Поэтому, при наиболее широком объеме пользования, субъект сервитутного права не может изменять назначения вещи, например лес превратить в пашню, жилой дом обратить в спичечную фабрику. Своим положительным содержанием, как-пользование выгодами чужой вещи, сервитут отличается от права участия частного, как ограничения собственника в свободном пользовании своей вещью, когда оно может вредно отразиться на интересах других лиц, Представляя право пользования, сервитут не распространяется на право распоряжения, потому что это право всегда остается за собственником. Однако, наше законодательство допускает отступление от этого общего правила, вытекающего из существа сервитута. По русскому закону, предоставление пожизненного пользования может быть соединено с правом залога (т. X, ч. 1, ст. 1629 п. 2), которое способно повести к отчуждению вещи помимо воли собственника.
3) Сервитут предполагает различие между субъектом права собственности на вещь и субъектом сервитутного права на нее. Поэтому сервитут распространяется на чужую вещь и не может иметь объектом свою собственную вещь. Собственник двух смежных имений не может считаться субъектом сервитутного права, если эксплуатация одного имения требует пользования лесом, водой, выгодами другого имения, потому что такое пользование вытекает уже из его права собственности и не дает основания для выделения в особую группу прав. Подобное пользование не создает нового юридического отношения помимо того, которое существует между субъектом права собственности и всеми согражданами. Вещь, на которую устанавливается сервитут, составляет чаще всего недвижимость. Это объясняется тем, что именно интересы поземельной собственности, в связи с экономической зависимостью одних мнений от других, вызывают необходимость особых прав на чужую вещь.
4) Сервитуты устанавливаются в интересах определенных лиц. Определенность лица выясняется или его наименованием или же связью его с другим правом: сервитут принадлежит или известному лицу, как таковому, или же как собственнику данной недвижимости. На этом основании различие личных и реальных сервитутов. Совершенно неправильно это различие сводить к тому, что субъектом личных сервитутов является определенное лицо, а субъектом реальных сервитутов - определенная недвижимость. Такое различие господствует в литературе и оттуда перешло в русское законодательство (Нот. пол., ст. 159 п. 2).
Когда сервитутное право принадлежит собственнику известного имения, то последнее носит название господствующего участка, а недвижимость, на выгоды которой устанавливается пользование со стороны постороннего лица, называется служебным участком. Сервитуты, как права, установленные в интересе определенных лиц, отличаются по этому признаку, от права участия общего.
II. Историческое происхождение сервитутов. Изданного нами определения сервитутного права обнаруживается, что оно предполагает уже существование права частной собственности. Однако в науке встречается взгляд, признающий ошибочное мнение, будто право собственности служит первоначальным основанием, родоначальником всех других видов вещных прав. По взгляду этих ученых (Эльверс, Шенеман) историческое развитие приводит к противоположному выводу, а именно, что сервитуты более древнего происхождения, нежели право собственности. В подтверждение этого взгляда приводится то соображение, что кочующие племена долго не могли установить полного господства над землей во всех ее отношениях. Они пользовались только частными сторонами вещи - травой в поле, хворостом в лесу, водопоем, т. е. осуществляли свое право в том объеме, какой характеризуют современные сервитуты. Но отсюда нельзя заключить, будто отношение этих племен к занимаемой земле может быть охарактеризовано, как сервитутное право, а не как право собственности. Оно все же отличалось той же исключительностью для посторонних, которая составляет признак права собственности. Если малоразвитые племена не умели извлекать всей пользы из занимаемых ими земель, то это доказывает только низкую степень их культурного развития. Открытие новых полезностей во внешней природе составляет характерное явление экономического прогресса - оно увеличивает имущественное значение права собственности, но не изменяет его юридической природы.
Вернее взгляд, который ставит возникновение и развитие сервитутов в связи с правом частной собственности. Сервитуты вызваны распадением общинного землевладения и возникновением мелкой поземельной собственности (Гусаков). Задача их заключается в обеспечении хозяйственных интересов последней. Без сервитутов мелкая поземельная собственность была бы поставлена в безвыходное положение и земля утратила бы свое экономическое значение. Сервитуты восполняют естественные недостатки одних участков на счет природных богатств других и тем поднимают их ценность. Роль сервитутов тем значительнее, чем мельче поземельная собственность в данной стране. Наоборот, крупная поземельная собственность, снабженная на большом пространстве разнообразными угодьями, в которых только может нуждаться сельское хозяйство, дает мало оснований для развития сервитутов. Со стороны общественной доли сервитуты, дополняя частную собственность и сглаживая суровые последствия ее, являются в высшей степени благодетельным учреждением.
Неволин следующим образом описывает развитие сервитутов в истории русского права. «Главное сельское имение в древние времена составляла пахотная земля. Другие земли, которые доставляли ей и владельцу ее разные выгоды и удобства, назывались по отношению к ней угодьями. Таковы были: леса, луга, места звериных и других промыслов. Со временем, в переносном смысле, земли этого рода, и независимо от их отношения к главному сельскому имению, стали называться угодьями. Они владельцам их могли принадлежать на тех же правах, на каких и всякая вообще поземельная собственность, следовательно на праве тяглых имуществ. В таком случае частные названия угодий указывали только на особенный способ пользования землями известного рода. Самым обыкновенным способом происхождения угодий всех трех разрядов было пожалование и, притом, в различных его видах; или правительство жаловало известному лицу определенную землю в собственность с обширнейшим правом пользования, сохраняя за собой право известных в нем угодий, которые были потом жалуемы другим лицам, или одному лицу было жалуемо угодье в известной казенной земле, а потом эта земля жаловалась другому лицу, с сохранением в ней прав угодья для первого. В том и другом случае образовалось право угодий в чужих землях». Таким образом, мы видим, что основанием к созданию угодий, иначе сервитутов, было разделение государственной земли между частными собственниками или владельцами.
Уложение Алексея Михайловича знает уже почти все сервитуты, признаваемые современным русским законодательством. Стремление правительства в XVIII веке определить точно границы частной поземельной собственности не могло, конечно, вызвать благоприятного с его стороны отношения к сервиту-там. Напротив, мы видим желание прекратить подобную зависимость одного имения от другого, и эта тенденция проходит сквозь все действующее законодательство о праве угодий. Следует заметить, однако, что твердость общинных начал пользования землей и отсутствие мелкой поземельной собственности не дают достаточной бытовой почвы для развития сервитутов в России. Только на Западном крае и Закавказье сервитутное право представляется более развитым.
Для обозначения прав на чужую вещь, называемых сервитутами, русское законодательство употребляет исторически сложившийся термин - угодье. Но в последнее время в русское законодательство проникло и слово сервитут (Нот. пол., ст. 159 п. 2, Пол. о сельск. чинш., т. IX ос. прил. cv. 691). В русском законодательстве существует прекрасный термин - право участия частного, который лучше всего подходил бы к данному случаю и мог бы заменить иностранное выражение сервитут, но он применяется к совершенно к другому роду отношений - к ограничению права собственности. Только в Положении о пользовании водами для орошения земель в Закавказье 3 дек. 1890 г. (изд. 1903 т. XII, ч. 2 Уст. сельск. хоз., ст. 287) применено это выражение в смысле сервитута.
III. Установление сервитутов. Сервитуты устанавливаются по следующим основаниям.
1. Всюду, где развито сервитутное право, главным основанием к тому является воля собственника служебного участка. Кроме собственника, никакой иной субъект права на вещь не может установить сервитут, следовательно ни пожизненный пользователь, ни владелец. В случае общей собственности необходимо согласие всех собственников, потому что служебное свое назначение может выполнять принадлежащая им вещь только в целом виде. Воля собственника относительно установления сервитута может выразиться: а) в форме договора, например соглашение о примычке плотины к чужому берегу, Ь) в форме завещания, например предоставление кому-либо пожизненного пользования. Установление сервитутного права на недвижимость, как вещного права, посредством договора, требует облечения сделки в крепостную форму. Старшему нотариусу поручается законом утверждать акты и вносить в реестр крепостных дел отметки об ограничениях права собственности на недвижимые имущества, состоящих в уступке собственников пользу постороннего лица сервитутов (Нот. пол. ст. 159 п. 2, ст. 178). Содержание устанавливаемого сервитута должно быть с точностью указано в акте, иначе он не будет принят к утверждению (Нот. пол. ст. 186). Неформальная, домашним порядком совершенная уступка сервитута имеет значение только для лиц, заключивших договор. Так как закон не устанавливает на данный случай ввода во владение, то вещное право на сервитут приобретается с момента утверждения сделки старшим нотариусом. Если при продаже недвижимости продавец сохраняет за собой сервитут, например право добывать каменный уголь, то, по взгляду Сената, не требуется совершать два акта, а достаточно купчей, в которой сервитут указан (кас. реш. 1903, № 67)„
2. Нашему законодательству известны случаи, когда сервитуты возникают в силу закона, а) Так, священнослужителям и церковным причетникам, состоящим при церквах в действительном служении, предоставляется право въезда в леса, принадлежащие селениям тех приходов, исключая заповедные рощи, и, притом, для своих только нужд, а не на продажу (т. X, ч. 1, ст. 458, т. VIII ч. 1 ст. 764); в последнем издании т. X, ч. 1 выброшено примечание к ст. 458, которое ограничивало силу текста, и тем дано основание к постоянному действию этого законного сервитута. Ь) Если дети умрут бездетными, то благоприобретенные ими имения и капиталы переходят в пожизненное пользование родителей, если только не последовало иного завещательного распоряжения (т. X, ч. 1, ст. 1141 и 1145).
3. Наше законодательство считает важнейшим основанием установления сервитутов давность, не в виде определенного срока пользования, за исключением которого факт превращается в право, а в виде признания незапамятной продолжительности отношения. В силу такой давности закон терпит целый ряд сервитутов, называемых угодьями. Но существование угодий должно быть удостоверено не свидетелями, ссылающимися на рассказы отцов, а документами, писцовыми книгами и иными актами (т. X, ч. 1, ст. 457 и 463). В настоящее время продолжительное пользование сервитутом, хотя бы в течение 10 лет, не может повести к возникновению права (кас. реш. 1903, № 50). Исключение установлено для Закавказья, где давностное пользование, продолжающееся не менее 10 лет явно и бесспорно, создает право пользования оросительными водами (изд. 1903, т. XII ч. 2, Уст. селыж. хоз., ст. 289, прил. ст. 1).
IV. Прекращение сервитутов. Сервитуты прекращаются по различным основаниям, смотря по тому, личные они или реальные. Наше законодательство, не благоприятствующее возникновению вновь сервитутов, выказывает свое распоряжение к прекращению их.
1. Для личных сервитутов имеет важное значение смерть управомоченного субъекта, так, например, для пожизненного пользования. Смерти приравниваются и другие факты, влекущие за собой невозможность осуществлять права, а именно лишение всех прав состояния и поступление в монашество.
2. Прекращение интереса, с которым было связано осуществление серви-тутного права, сопряжено с прекращением сервитута. Так, например, если был установлен сервитут водопоя или водопровода, то истощение ключей уничтожает цель сервитута. Если известному лицу предоставлено было пожизненное жительство в доме, то гибель последнего от пожара или землетрясения, снос его вследствие отведения участка под железную дорогу прекращают сам сервитут.
3. Как относительно всякого имущественного права, так и относительно сервитутного вполне возможно отречение со стороны субъекта права. Однако, так как сервитут представляет собой вещное право, то необходимо оформить отречение посредством отметки в реестре крепостных дел. Иначе это будет отречение от пользования, а не от права, и собственник не в состоянии воспрепятствовать наследнику и вообще преемнику продолжать осуществление сервитутного права.
4. Так как сервитут есть право на чужую вещь, то слияние прав собственности на служебный и господствующий участок в лице одного субъекта является достаточным основанием для прекращения сервитута, как отдельного права.
5. Покровительствуя освобождению поземельной собственности от обременительных для нее сервитутов, наш закон останавливает способ прекращения права въезда в казенные леса посредством выдела лесного участка. Для прекращения этого сервитута казна решается поступиться частью своего имущества для сохранения целого. Право въезда в лес прекращается выделом из въезжего леса части в собственность, по расчету 20 десятин на 100 четвертей, владеемых помещиками по писцовым книгам и дачам земель (т. VIII, Уст. леей., ст. 760).
IV. Виды сервитутов. Римское право знало многочисленные формы сервитутных отношений, которые разделялись на личные и реальные, а между последними различались сельские и городские сервитуты. Западные законодательства, особенно итальянские, приняли постановления римского права и развили их значительно полнее. Напротив, в русском праве отдел этот чрезвычайно беден, и существующие в нем сервитуты рассматриваются не как необходимый институт, а как временное, переходное состояние к полной индивидуализации. Да и сама жизнь мало выдвигает у нас сервитуты, хотя ничего не препятствует установлению таких ограничений права собственности, которые вызывались бы интересами сельского хозяйства и близкого соседства в городах. В практике нотариальных учреждений встречаются, впрочем, некоторые случаи установления сервитутов по соглашению. Таковы сервитуты, препятствующие собственнику купленного места застраивать его, чтобы тем не безобразить дом смежного собственника; таково запрещение собственнику уничтожать пограничную аллею; таково дозволение примыкать надворные строения к ограде чужого сада, провести воду, проложить водопроводные трубы, прорыть канаву для спуска воды, проезжать через двор и ворота соседа, прогонять скот через соседний участок к водопою.
{.Особенно важным в бытовом отношении является по л ьзов л ад ей ие (узуфрукт). Наше законодательство до 1862 года содержало только разрозненные указания об этом институте, который оно называет пожизненным владением. В этом году изданы были правила о предоставлении владения родовым имением одним супругом другому, которые по аналогии могут быть распространены и на другие случаи пожизненного пользования (кас. реш. 1878, № 7). Но и после того следует признать, что наше законодательство, хотя ему и не чужд рассматриваемый сервитут, все же содержит довольно скудные постановления по этому вопросу.
Пользовладение есть обусловленное сроком или продолжительностью жизни определенного лица вещное его право пользования вещью и извлечения плодов без изменения ее существа. Пользовладение может быть установлено в силу договора (т. X, ч. 1, ст. 514), завещания (т. X, ч. 1,/ст. 5331, 1011), закона (т. X, ч. 1, ст. 1141 и 1145). Каково бы ни было основание его права, пользователь не может просить о вводе его во владение, который удостоверяет право собственности (кас. реш. 1881, № 46). Закон указывает на особый порядок вступления в пользование, когда объектом его является недвижимость. Имение, предоставленное кому-либо в Пользовладение, утверждается за пользовладельцем лишь по составлении описи ему. Эта опись, которая должна обнимать как передаваемое недвижимое имение, так и всю находящуюся в нем движимость, составляющую его принадлежность, совершается судебным приставом в присутствии наследников, к которым переходит право собственности на это имение, хотя отсутствие их, если только они были приглашены, не может иметь значения. От обязанности составления описи имению пользовладелец не может быть освобожден тем актом, которым имение передается ему (т. X, ч. 1, ст. 533').
Значение описи обнаруживается при окончании пользования и при передаче имения собственнику: описью определяется ответственность пользовладельца за сохранение недвижимости в том виде, в каком она к нему поступила,.Как право, стесняющее право собственности и имеющее вещный характер, пользовладение должно быть отмечено в реестре крепостных дел, и с этой целью акт учреждения его должен быть представлен старшему нотариусу.
Закон наш 'не указывает, возможно ли предоставление пользовладения юридическому лицу, например церкви, университету. Не подлежит сомнению утвердительный ответ. Однако предоставление пользовладения такому лицу способно возбудить сомнение в положительности такого права и в положении собственника. В нашем законодательстве не содержится ограничения сроком подобного пользования, как это принято в некоторых западных кодексах (Code Nap. § 619). Остается предполагать, ввиду этого обстоятельства, что предоставление подобных прав встретить затруднение со стороны тех административных органов, на обязанности которых лежит утверждение таких распоряжений в пользу юридических лиц.
Не менее трудным с точки зрения нашего законодательства является вопрос о возможности предоставления пользовладения преемственно (по наследству) в пользу нескольких лиц, что также может отстранить собственника на весьма долгое время. Принимая в соображения мотивы, которыми руководствовался законодатель, преграждавший возможность субституций, применяясь к общему духу законодательства, не благоприятствующему обременением права собственности, кажется, разрешить настоящий вопрос в том смысле, что пользовладение может быть предоставлено только лицам существующим уже в момент совершения сделки. Наша практика приходит к тому же выводу, основываясь на том, что законодатель противополагает срочному владению пожизненное, как наибольшее по своей продолжительности (кас. реш. 1892, № 76).
Отношение управомоченного субъекта к вещи заключается в пользовании ей посредством извлечения всех тех доходов, которые она может давать без изменения своего существа. Конечно, объем этого права определяется прежде всего актом, которым оно установлено. Но в случаях молчания акта по этому вопросу или существенных пробелов, или, наконец, пользования в силу закона, необходимо признать, что пользовладелец не должен эксплуатировать имение с изменением его прежнего вида, Пользоваться плодами в ущерб производительным силам вещи. Так, например, пользовладелец не вправе вырубить леса и превратить его в пашню. Леса, в имении состоящие, пользовладелец обязан разделить, по правилам лесного хозяйства, на годовые лесосеки, для соразмерной с произрастанием дерев вновь вырубки. Если же лес, по незначительности и малоценности своей, не допускает правильного лесного хозяйства, то пользовладелец должен ограничиться употреблением лесных материалов единственно для отопления и поддержания жилых и других хозяйственных строений в имении (т. X, ч. 1, ст. 533.6). Пользовладелец обязан находящееся в его пользовании имение поддерживать и охранять от расстройства и упадка всеми зависящими от него мерами (т. X, ч. 1, ст. 5335). Следовательно, он не вправе запускать эксплуатацию существующих в имении фабрик, заводов, лесопилен и т. п., если только прекращение их действия не вызывается экономическими условиями рынка.
Пользовладелец не вправе запуска! ь хозяйство, а потому на его обязанности лежит текущий ремонт, т. е. исправления, периодически вызываемые действием времени, которые приняты в каждом благоустроенном хозяйстве. Но на него нельзя возлагать обязанности производит капитальный ремонт, если только необходимость его не вызвана упущениями со стороны пользовладельца в своевременном производстве текущего ремонта. Так как в пользование его перешло определенное в хозяйственном отношении имение, то право его распространяется на все позднейшие приращения к имению (т. X, ч. 1, ст. 5334). При правильном хозяйстве, повинности и налоги относятся к издержкам производства и покрываются из доходов, а потому необходимо признать, что обязанность платить их лежит не на собственнике, а на пользовладельце (т. X, ч. 1, ст. 533).
Пользовладение предоставляется определенному лицу. Поэтому право это не может быть передано другому путем возмездной или дарственной сделки с освобождением от ответственности самого пользовладельца. Странным поэтому представляется постановление нашего закона, который допускает возможность предоставления пользовладельцу в завещании права заложить благоприобретенное имение (т. X, ч. 1, ст. 1629 п. 2), что легко может повести к отчуждению имения и во всяком случае открывает возможность для пользователя лишить собственника его прав на имение, хотя для залога и требуется разрешение Сената. Но если в акте пользовладельцу права залога не предоставлено, то оно и не может быть за ним признано (т. X, ч. 1, ст. 1141). Если он сам не имеет права передачи пользования, то и взыскание не может быть обращено на само право пользования, а только на доходы с имения. Указанному сейчас началу не противоречит возможность для пользовладельца извлекать плоды не своей посредственно деятельностью, а путем отдачи имения в наем, по частям или в целости (т. X, ч. 1, ст. 5337). К общим правилам о договоре имущественного найма закон присоединяет то постановление, чтобы арендная плата была уплачиваема ежегодно и лишь по истечении года. Это положение имеет в виду предупредить обесценивание имения посредством взимания единовременно арендной суммы за много лет вперед, тем более, что закон признает обязательность таких арендных договоров для собственника, к которому имение перейдет по смерти пользователя. Так как всякий арендатор может опасаться неожиданного прекращения договора со смертью пользовладельца, и потому могли бы встретиться затруднения к заключению арендных договоров, то закон дает некоторые обеспечения подобным сделкам. Когда арендный договор был заключен пользовла-дельцем с согласия собственника, то он сохраняет свою силу, несмотря на смерть пользовладельца, до истечения условленного срока. Когда арендный договор был заключен пользовладельцем без согласия собственника, то он сохраняет свою силу по смерти пользовладельца в продолжение 3 лет, считая с того дня, и который окончился последний истекший при существовании пользовла-дения арендный год, если только условленный срок не истечет ранее окончания этого трехлетия (т. X, ч. 1, ст. 1692, прим.).
Пользовладение, установленное на известное имение, не исключает возможности обратить взыскание на это последнее, если основанием к тому являются долги прежнего собственника, т. е. лица учредившего пользовладение. Если долги были обеспечены этой недвижимостью, то они удовлетворяются исключительно и этого имения. Все прочие долги распределяются между пожизненным пользовладельцем и наследниками прежнего собственника (т. X, ч. 1, ст. 5339). Распределение ответственности должно быть, по закону, соразмерное. Неясно, по соразмерности с чем? Распределение может быть произведено пропорционально ценности всех прав, доставшихся по наследованию собственнику имения и пользовладельцу, но распределение может быть произведено и пропорционально ценности права пользовладелыда и права собственника на само имение. Второе начало более отвечает общему смыслу ст. 5339 т. X ч. 1. Если долг не будет погашен доходами, то имение может быть продано. Если вырученная от продажи имения сумма будет меньше суммы долга или равна ей, то право пользовладельца прекращается, за отсутствием объекта. Если же сумма эта превысит сумму долга, то за пользовладельцем сохраняется право на получение процентов с этого капитала, вносимого в кредитное установление и составляющего собственность наследников (т. X, ч. 1, ст. 533'). Для пользовладельца обязательны также все арендные договоры, заключенные прежним собственником. Когда участок, на который установлено пользовладение, подвергается экспроприации, то вознаграждение вносится в местное казначейство процентными бумагами, доход с которых поступает к пользовладельцу, а по смерти его или по истечении срока, на который установлено было пользовладение, капитал переходит к собственнику (т. X, ч. 1, ст. 589 п. 2). На капиталы, переходящие в пользовладение родителей после беспотомственной смерти их детей, обращается предварительное взыскание со стороны кредиторов наследователя (т. X, ч. 1, ст. 1146).
Права настоящего собственника имения, которое состоит в пожизненном пользовании, заключается только в возможности передачи права собственности другому лицу путем продажи, дарения (т. X, ч. 1, ст. 521). Но это обстоятельство не имеет никакого влияния на права пользовладельца. Кредиторам собственника принадлежит также право отчуждения его имения, но продажа с торгов не может нарушить вещных прав пользовладельца, а на доходы с имения не имеет права сам собственник, следовательно, и его кредиторы не могут обратить на них свое взыскание. Наше законодательство не дает собственнику права требовать прекращения пожизненного пользования ввиду эксплуатации имения в ущерб существу его, или вопреки учредительному акту, хотя такое право, по справедливости, и следовало признать за ним. Пользовладелец может разорить имение, и если он умирает без наследников и без имущества, то собственнику неоткуда будет искать удовлетворения. Но, с точки зрения русского права, собственник не может просить суд о прекращении пользования до срока или до смерти пользовладельца. По окончании пользовладения имение переходит к собственнику, а вместе с тем ему принадлежит право искать с пользовладельца или с его наследников вознаграждения за вред, причиненный имению. С наступлением факта, прекращающего пользовладение, плоды переходят к собственнику. Поэтому пользовладелец не мог продать плодов, еще не снятых, в момент окончания его права. Сделка о запродаже урожая не может иметь силы для собственника, вступившего в свои права, но она сохраняет свое значение для наследников пользовладельца.
Пользовладение может прекратиться по следующим причинам, а) Если оно было пожизненным, то смерть субъекта прекращает и право. Лишение всех прав состояния также прекращает пользовладение и не переносит это право на наследников пользовладельца, которые могли бы осуществить его до естественной смерти прежнего субъекта. Ццва ли можно отстаивать переход пользовла-дения, даже пожизненного, к наследникам лишенного всех прав состояния на время его жизни (кас. реш. 1893, №11): если допускается временное осуществление этого права посторонним лицам, которым пользовладелец уступил по договору, то не следует упускать из виду, что это составляет лишь форму осуществления пользовладения со стороны самого пользовладельца, а настоящий случай составил бы осуществление помимо или даже против его воли. Ь) При установлении пользовладения на срок, истечение срока прекращает право, с) Пользовладение должно считаться прекратившимся вместе с совершенной гибелью вещи, пользование которой составляло предмет права, например в случае пожара, уничтожившего дом, бури, потопившей пароход. Однако, если вещь была застрахована, то страховая сумма должна составить капитал, проценты с которого идут в пользу пользовладельца. d) Такое же прекращающее действие имеет слияние в одном лице прав собственника и пользовладельца, например, когда пользовладелец является единственным наследником после умершего собственника или когда пользовладелец по договору уступил свое право собственнику, е) Сомнительнее представляется вопрос, прекращается ли пользовладение вследствие того, что субъект его не осуществляет своего права более 10 лет? Нет основания делать для пользовладения исключения из общего правила о действии исковой давности.
2. Хотя наше законодательство и не упоминает о праве пожизненного жительства в известном доме или имении, предоставленного определенному лицу, но в действительности подобные отношения довольно часты. Например продается дом с тем, чтобы за продавцом сохранено было право жить во флигеле до конца жизни; в имении, которое завещано одному лицу, наследователь предоставил в завещании бывшему управляющему право пожизненного жительства на риге. Для приобретения вещного характера, подобное право нуждается в крепостном утверждении его с отметкой в реестре. Право пожизненного жительства исключает возможность пользования домом или квартирой посредством отдачи их другому по договору имущественного найма.
3. К числу сервитутов, называемых угодьями, относится право въезда в лес. Сущность этого права состоит в пользовании строевым и дворяным лесом из чужих дач (т. X, ч. 1, ст. 453, т. VIII, ч. 1, ст. 763). Оно ограничивается только домашними нуждами в строевом и дровяном лесе. Поэтому лица, пользующиеся правом въезда, не могут торговать лесными материалами, в таковых лесах вырубленными (т. X, ч. I, ст. 455 и 458).
Праву въезда подлежат как частные, так и казенные леса, где оно было прежде установлено и законно укреплено и впоследствии выделами или другими сделками не уничтожено (т. X, ч. 1, ст. 454). Возникает вопрос, возможно ли установить вновь право въезда по сделкам между частными лицами? Хотя закон и покровительствует прекращению этого сервитута и не дает указаний на способ их учреждения, но вместе с тем нигде не преграждает прямо возможности его установления и не поражает подобную сделку недействительностью. В законе содержится лишь запрещение учреждать право въезда в дачах, которые находятся уже под действием этого сервитута (т. X, ч. 1, ст. 456), и нет никакого основания давать этому постановлению распространительное толкование. Сенат, по-видимому, решает этот вопрос в обратном смысле (кас. реш. 1900, № 66, где конец не согласован со всем рассуждением). Доказательством права въезда служат, по закону, писцовые книги и другие укрепления (т. X, ч. 1, ст. 457). Лицо заинтересованное, субъект сервитутного права, не может быть лишено права просить об учвержденин существующего ограничения права собственности крепостным порядком, посредством отметки. Как право, присвоенное собственнику известного имения, оно только с последним переходит к другим лицам. Поэтому уступать право въезда постороннему лицу собственник имения, пользующийся этим правом, не может (т. X, ч. 1, ст. 455).
Право въезда прекращается а) вырубкой леса на том пространстве, на котором въезд был назначен (т. X, ч. 1, ст. 459 п. 1). За отсутствием объекта прекращается и право, которое не распространяется на землю под лесом (т. VIII ч. 1 ст. 765). Такое же действие, как вырубка, производит лесной пожар. На вновь вырастающий лес сервитут въезда может быть установлен только вновь. Если вырубка леса прекращает право въезда, то она не освобождает собственника от ответственности перед субъектом сервитутного права за причиненный ему ущерб, так как закон запрещает вырубку въезжего леса (т. X, ч. 1, ст. 456), б) Сервитут этот на частный лес прекращается также выделом лесного участка в собственность лицу, имеющему право въезда, следовательно по сделке, так как указанная в Лесном уставе мера имеет применение только к казенным лесам.
4. В интересах пчеловодства, существует право на бортные ухожья, т. е, право ставить улья в чужом лесу или устраивать их в дупле деревьев и добывать из них мед. С этим сервитутом соединено, следовательно, и право входа и въезда для ухода за пчелами и уборки меда. Сервитут этот устанавливается в пользу собственника определенного имения, лишенного лесных участков.
5. Право на бобровые гоны дает возможность бобрового промысла, без полного истребления животных на данном пространстве.
6. Сервитут звериной, птичьей охоты или рыбной ловли устанавливается • обыкновенно не в пользу известного лица или собственника известного земельного участка, а в пользу обывателей известного селения.
7. Примычка плотины состоит в праве собственника одного берега примкнуть плотину своей мельницы к противоположному берегу, который принадлежит другому лицу. Такое право может быть установлено только с согласия по-,, следнего (т. X, ч. 1, ст. 442 п. 2), все равно, будет ли оно выражено в форме договора или завещания. Сервитут этот требует укрепления, в противном случав j наследники или приемники, по иному основанию не обязаны признавать плоти-1 ны. Сам факт ее существования еще не свидетельствует о праве. Поддержание плотины в надлежащем виде на всем ее пространстве лежит на субъекте серви-тутного права, который ввиду этого должен пользоваться и правом входа на чужую землю.
Литература:Незабитовский, Замечания по вопросу о чиншевом владении в западных губерниях, 1883; П и х и о , О чиншевом владении в западных губерниях («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1887, №5);Гантовер,О происхождении и сущности чиншевого владения, 1884; Спасович, Источники чиншевого права, 1886; Рембовский, История и значение чиншевого владения в западном крае, 1886; Шимановский,О чиншевых правоотношениях, 1886; Боровиковский, отчет судьи, т. I, 1891, стр. 1-95; Рейнке, Очерк вечночиншевого права, действующего в губерниях Царства Польского («Ж. М. Ю.» 1900, №6).
На всем пространстве западной России, а также в Новороссийском крае весьма распространено отношение, издавна установившееся в этих местах и известное под именем чиншевого права. Под этим именем понимается право наследственного пользования чужой землей под условием взноса платы в определенном раз навсегда размере. Объектом чиншевого права является как сельская, так и городская недвижимость. Оно существенно отличается от арендного пользования тем, что оно, во-первых, бессрочно и, во-вторых, имеет вещный характер (кас. реш. 1877, №^09).
Чиншевое пользование землей в губерниях, принадлежавших к составу Царства Польского до присоединения их к России, сложилось исторически. Одинаковые исторические условия создают одинаковые юридические отношения. Оно было известно Риму под именем эмфитевзиса, оно составляло распространенное явление в средневековом обществе. Нельзя отрицать, что римское право, которое пользовалось большим авторитетом в Польше, могло повлиять на склад поземельных отношений. Само название института представляет собой исковерканное латинское слово census (census, Zins, чинш). Крупная поземельная собственность сосредоточилась в руках немногих фамилий, принадлежавших к высшему классу. Это обстоятельство вызвало, как всегда, потребность в рабочих силах. Привлечение рабочих возможно было только на условиях наследственного пользования, потому что такой способ эксплуатации земли представлял обоюдные выгоды. Чиншевику обеспечивалась постоянная оседлость, возбуждался интерес к лучшей обработке земли, к созданию сельскохозяйственных строений, так как он знал, что все его достояние перейдет не к чужому, а к собственным детям. Для собственника выгода состояла в том, что земля не истощалась, как это бывает при временном арендном пользовании, а, напротив, Удобрялась, лес сберегался, строения не разрушались, а поддерживались. Чин-шевые отношения складываются в Западном крае с XIV столетия, когда Польша и Литва были еще разделены. Продолжаясь в течение нескольких веков, чиншевое пользование окрепло особенно в конце XVIII столетия, когда установилась безопасность от хищнических набегов крымских татар и открылись новые места для заселения. С движением поселенцев в Новороссийский край, для землевладельцев возникла опасность остаться без рабочих рук. Поэтому они готовы были согласиться на какие угодно условия, лишь бы сохранить на своей земле чиншевиков. Низкий чинш и прочность права послужили к задержанию населения.
Присоединяя к России часть Царства Польского в конце XVIII столетия, русское правительство обеспечило жителям этих мест неприкосновенность их имущественных прав, сложившихся под силой местных законов и обычаев. Хотя указом 25 июля 1840 года действие общих законов Империи распространено и на Западные губернии, но по общему правилу, подтвержденному в указе, права, приобретенные при прежних законах, должны были сохранить свою силу и на будущее время. Следовательно, чиншевые отношения сложившиеся до 1840 года, не возбуждали никаких сомнений. Вопрос был поставлен относительно возможности установления вновь подобных отношений, не встречают ли они препятствий в общем русском законодательстве. Дух русского права едва ли говорил в пользу такой возможности, если принять во внимание запрещение бессрочной аренды, субституций, несимпатию ко всяким ограничениям и сервиту-там. Однако законодатель сам высказывался позднее в противоположном смысле. Положение 9 июня 1886 года о поземельном устройстве сельских вечных чиншевиков в губерниях Западных и Белорусских признало, что до 1876 года чиншевое пользование могло возникать (т. IX, ос. прил., ст. 669). Цель этого закона состояла в прекращении чиншевых отношении, как спутывающих и обесценивающих поземельную собственность. Но, вместе с тем, он содержит в себе крупную юридическую ошибку: признав силу за чиншевыми отношениями, установившимися до 1876г., закон отвергает возможность их установления с 1876 г. без всяких причин, при совершенном равенстве условий. В течение 3 лет (до 1889г.) чиншевикам и собственникам предоставлялось добровольно согласиться о прекращении чиншевого пользования: 1) посредством выкупа собственником чиншевого права, или 2) приобретением чиншевиком в собственность чиншевого участка, или же 3) заменою чиншевого пользования арендой (ст. 676). С 1889 года сельские чиншевики приобретают в собственность признанные за ним чиншевые земли посредством обязательного, при содействии правительства, выкупа всех лежащих на земле повинностей (ст. 679). Для этого требуется, конечно, предварительное установление наличности чиншевого права, что представляется далеко нелегким ввиду неформального характера таких отношений.
Однако, этот закон, направленный к уничтожению чиншевого пользования, не устранил в действительности вопроса о чиншевом праве. Во-первых, он касается только сельских чиншевиков, тогда как городские чиншевики представляют также весьма значительный класс (кас. реш. 1889, №131). Во-вторых, чиншевые отношения могут возникать вновь, если не в Западных губерниях, то в других местах. Примером этого служит Новороссийский край. Закон 1886 года, признавший возможность возникновения чиншевых отношений после 1840 года, тем самым разрушил вопрос о соответствии чиншевого права духу русского права, следовательно устранил препятствие для возникновения чиншевых отношений в любом месте русского государства. Да и Сенат, рассматривавший дело о чиншевом праве в Новороссийском крае, косвенно выразил возможность его возникновения вновь вопреки закону. Чиншевое право может возникать даже в тех местностях, из которых законодатель имеет в виду изгнать его, потому что закон не поставил препятствия к возникновению подобных прав. Поэтому-то чиншевое право, несмотря на закон 1886 года и даже благодаря ему, не утратило своего интереса для русского юриста.
Чиншевые отношения в свое время устанавливались по письменным и словесным сделкам, и потому доказательствами этого права могут служить не только документы, (учредительные акты, расписки о получении чинша, акты о переходе права), но и свидетельские показания, дознание через окольных людей. Однако для признания чиншевых прав, возникших после 1840г., необходимы письменные доказательства (ст. 669). Собственник, отрицающий права данного лица на чиншевое пользование, находится в опасности, что чиншевик, умалчивая также о характере своего отношения к земле и признавая самовольность своего владения, сошлется на давность и, таким образом, приобретет право собственности. В этом заключается невыгодная сторона спора собственника против чиншевика и отрицания неформальных доказательств.
Права чиншевика заключаются в пользовании землей или домом, в распоряжении ими на случай своей смерти и в передаче их по сделке другому лицу, например на основании купли-продажи. Такая свобода распоряжения со стороны самого чиншевика дает право и его кредиторам обратить свое взыскание на чиншевый участок и требовать судебного отчуждения чиншевого права (ст. 690). Обязанности чиншевика сводятся к уплате периодически известной суммы, чинша, размер которой установлен раз навсегда и не может быть возвышен по требованию собственника земли, без согласия чиншевика (ст. 667). Но ничто, конечно, не мешает изменить условия чиншевого владения по взаимному соглашению. Чинш уплачивается или деньгами или исполнением натуральных повинностей, или же тем и другим вместе. Чиншевое пользование предоставлено было некоторым лицам за какую-либо услугу или за единовременно внесенную сумму; в таких случаях чиншевики, носящие на юго-западе название грациалистов, пользуются землей безвозмездно и бесповоротно.
Возвращение земли, занятой чиншевиком, к собственнику, возможно в следующих случаях: I) по отказу чиншевика, 2) вследствие неплатежа чинша и 3) за отсутствием законных наследников у чиншевика, не сделавшего при жизни распоряжения.
Литература: Гантовер, Залоговое право, 1890; Кассо, Понятие о залоге в современном праве, 1898; Товстолес, Сущность залога в историческом развитии по русскому гражданскому праву («Ж. М. Ю.» 1898, №№ 8 и 9); М е и е р , Древнее русское право залога, 1855; Н е в о л и н , История российских гражданских законов, т. III, отд. 8; А н -ненков, Система русского гражданского права, т.III, 1901, стр.341-344; Победоносцев, Курс гражданского права, т. I, стр. 571-639; Солов, Ипотека по римскому праву и новейшим законодательствам, 1889; Васьковский, Заклад движимой вещи («Ж. М. Ю.» 1898, № 5); Б о б р и к о в, По вопросу о передаче закладных крепостей («Ж. М. Ю.» 1898, №б);Струкгов,О закладе долговых требований, 1890; Базанов, Происхождение современной ипотеки, 1900.
I. Понятие о залоге. В противоположность личному кредиту, основанному на доверии кредитора к Честности, имущественному и общественному положению, деловитости должника, реальный кредит основывается на уверенности кредитора в существовании ценности, готовой всегда служить к удовлетворению его на случай неисполнительности должника. Обеспечением права кредитора является прежде всего имущество должника в том его составе, какой он имеет в момент обращенного на него взыскания. Но кредитору всегда грозит опасность, что имущество должника окажется ниже ценности обязательства, что к имуществу будет предъявлено одновременно столько требований со стороны еще других кредиторов, что при возможности удовлетворить каждое в отдельности, оно не вынесет тяжести совокупности их. Ввиду такой опасности, предотвратить которую кредитор не в состоянии, он предпочтет выбрать из всего имущества должника определенную вещь, соответствующую по ценности сумме долга, и выговорит себе право исключительного удовлетворения из стоимости этого предмета. Такое обеспечение достигается посредством залога.
Залоговым правом признается право на чужую вещь, принадлежащее верителю в обеспечение его прав требования по обязательству и состоящее в возможности исключительного удовлетворения из ценности вещи. Залоговое право называется также просто залогом, хотя то же имя употребляется для обеспечения объекта залогового права.
1. Оно является вещным правом, относящимся к группе прав на чужую вещь (кас. реш. 1903, № 120). Вещный характер его обнаруживается из того, что, имея своим объектом вещь, оно всюду следует за нею (droit de suite), независимо от права собственности на нее, которое может переходить от одного лица к другому (т. X, ч. 1, ст. 694 п. 3). Против этого Анненков возражает, что, по нашему закону, такие последствия недопустимы, так как заложенное имение неспособно переходить по сделкам к другим лицам, вследствие чего залоговое право у нас является с характером не вещного, а личного права. Но если заложенное имение нельзя приобрести в силу купли-продажи или дарения, то его можно приобрести посредством давностного владения, и тут-то и проявятся вещные последствия.
Однако, залоговое право, в качестве вещного, не лишено некоторых особенностей, отличающих его от других вещных прав. В противоположность другим вещным правам, оно не имеет самостоятельного значения, а стоит в зависимости от права по обязательству. Тогда как содержание других вещных прав заключается в пользовании вещью, залоговое право не дает ни владения, ни пользования. Зато залоговое право дает субъекту его несравненно большее правомочие, чем другие вещные права, - оно может повлечь за собою лишение собственника принадлежащего ему права собственности. Но закон наш идет слишком далеко, когда утверждает, что «залог есть не что иное, как отчуждение права распоряжения, составляющего нераздельную принадлежность права собственности» (т. XI ч. 2 Уст. суд. торг. ст. 476, прим.). С точки зрения закона выходит, будто залог составляет передачу права собственности, тогда как на самом деле этого нет. Собственник, отдавая имение в залог, не лишил себя права распоряжения, например заключения арендных договоров. Если по нашему праву залог препятствует продаже, то эта особенность не составляет вовсе существа залогового права.
2. Залоговое право представляет собой право на чужую вещь, так как только ценность чужого имущества может служить обеспечением права требования. Поэтому предметом залога не может быть собственная вещь, и приобретение права собственности на вещь, состоящую в залоге того же лица, прекращает залоговое право. Однако при германской ипотечной системе (§§ 1143, 1163, 1196) может быть установлено залоговое право на недвижимости в пользу самого собственника. Впрочем, собственник лишен возможности осуществить свое право обращением взыскания на залог (§ 1197).
3. Так как цель залога состоит в обеспечении права требования, то залоговое право представляет собой дополнительное отношение, предполагающее наличность другого, обязательственного, отношения. Современное германское право допускает установление залогового права на недвижимость, совершенно оторванное от обязательства, как абстрактное право на известную ценность имения (Grundschuld, §§ 1191-1198). Что такое право может существовать - в этом нет сомнения, раз оно существует, но чтобы оно было залоговым правом -это вопрос. Во всяком случае наше законодательство смотрит на залог, как на средство обеспечения договоров (т. X, ч. 1, ст. 1554 и 1587), а, следовательно, признает его акцессорность. Как дополнительное, вещное право залога не может возникнуть ранее обязательностного права и не может продолжаться, когда прекратилось обязательственное отношение. Поэтому, если между двумя лицами состоялось соглашение о предоставлении известной вещи в залог по обязательству, еще не возникшему, то вещное право приобретается только с установлением обязательственного отношения.
II. История залогового права в России. В древнейшую эпоху обеспечением исполнительности должника служила его личность, а не имущество (закупничество). Свобода лица была порукою кредитору, что должник выполнит то, к чему обязался. Поэтому указания на залог встречаются в истории русского права довольно поздно. В центрах развития торгового оборота залог выступает раньше и притом сразу приобретает значительное распространение. Так, в Русской Правде мы не встречаем указаний на залог, тогда как по Псковской Судной Грамоте залог соединяется с каждой сделкой, которая превышает по ценности рубль. В актах юридических XV столетия мы встречаем уже многочисленные случаи залога движимых и недвижимых вещей, которыми обеспечивается договор займа.
Наиболее ранней формой залога в России является передача вещей во владение кредитора, которое соединяется чаще всего с пользованием. Такое явление свойственно и древнему германскому праву (altere Satzung). Было высказано мнение (Мейер), что древнее русское залоговое право представляло собой, подобно римской fiducia, не что иное, как отчуждение права собственности в пользу кредитора с сохранением за должником права выкупа в случае своевременного погашения долга. Однако при рассмотрении закладных грамот, на которых это мнение основывалось, обнаруживается, что приобретение права собственности кредитором отнесено к моменту просрочки, а не установления залога: «а не будут деньги на срок, ся кабала на ту пожню и купчая грамота». Даже само право пользования заложенной вещью, по-видимому, - явление позднее, так как в дошедших актах кредитору предоставляется «за рост пахати», что по- • дает повод думать, что само собой подобное право не предполагалось. Относительно движимых вещей встречается в XVI столетии попытка изменить взгляд, по которому право залога должно с просрочкой должника превратиться в право собственности верителя, и признать за залоговым правом характер лишь права на чужую вещь. По закону 1SS7 года кредитор, имеющий в залоге движимую вещь, обязан был, в случае просрочки, предупредить должника о возможности лишиться вещи. Затем, когда и после этого долг не будет уплачен, то кредитор должен был при свидетелях продать залог для удовлетворения своих прав и возвратить излишек суммы собственнику вещи. Если же вырученная сумма оказывалась недостаточной для покрытия капитального долга и процентов, то должник продолжал ответствовать в недостающей сумме. Весьма вероятно положение, что указ этот имел временное значение, потому что после него продолжает царить прежний порядок.
Уложение Алексея Михайловича дает довольно подробные постановления о залоге. Предметом залога могли быть вещи, принадлежащие должнику на праве собственности, поэтому нельзя было закладывать поместья. Общая собственность требовала согласия всех участников. Совершение договора требовало соблюдения установленной формы - письма свидетелей, даже облечения в крепостную форму. Применяясь к современному быту, можно думать, что в то время еще менее соблюдалась предписанная форма, особенно в отношении движимых вещей, хотя в 1635 году для этих предметов определено было непременно письмо и свидетели. В случае неплатежа должником в срок своего долга, заложенные вещи, как движимые, так и недвижимые, обращались, в случае просрочки должника, в собственность кредитора: «будет он того своего закладу на срок не выкупить и на тот его заклад та закладная кабала и купчая» (гл. X, ст. 196). Просроченная закладная обращалась в купчую крепость и, по просьбе кредитора, недвижимое имение справлялось за ними в поместном приказе. 4
В XVIII веке залоговое право приобретает временно свойственный ему характер права на чужую вещь. По закону 1737 года установлен был иной порядок взыскания по закладным. Залоговое право уже не превращается в право собственности, а заложенная вещь подлежит продаже с публичного торга. Если вырученная от продажи сумма превысит размер долга, то остаток возвращается собственнику заложенной вещи. Если предлагаемая на торгах сумма будет ниже размера долга, то кредитор может оставить вещь за собой, без права с его стороны требовать недостающего с остального имущества должника; однако разорение последним заложенного имения лишало его этой льготы и давало право кредитору обратить взыскание на все прочее имущество должника.
Порядок этот недолго продолжался, потому что в 1774 году состоялось возвращение к правилам Уложения. Только с изданием в 1800 году Банкротского устава для недвижимости произошла окончательная отмена старого порядка. Относительно движимости законодатель сохраняет, как остаток прежнего порядка, правило, по которому заложенная вещь может остаться за кредитором, если только должник не потребует продажи. Однако, в последнем случае продажа заложенной вещи за сумму ниже размера долга дает кредитору право требовать недостающей суммы с прочего имущества.
III. Установление залогового права. Лицо, отдающее свою вещь в обеспечение обязательства, называется залогодателем. Лицо, принимающее чужую вещь в залог своего права требования, носит название залогодержателя, потому что нередко заложенная вещь переходит в его руки. Так как в залоговом праве содержится возможность продажи, то отдавать в залог вещи могут только те, которые имеют право отчуждать их посредством продажи (т. X, ч. 1, ст. 1627 и 1663). Поэтому залогодателем может быть, по общему правилу, только собственник (т. X, ч. I, ст. 1629). В случае общей собственности, залог объекта ее возможен лишь по согласию всех участников, потому что представление в обеспечении отдельной доли соединялось бы с залогом всей вещи. Кроме собственника, никто другой не вправе отдавать чужую вещь в залог, и подобное действие не имело бы никаких юридических результатов, т. е. не давало бы залогодержателю права на чужую вещь (т. X, ч. 1, ст. 1629 п. 1). Однако, по исключению, закон представляет и пожизненному пользователю возможность заложить вещь, составляющую объект его права (т. X, ч. 1, ст. 1629 п. 2), и, таким образом, передать залогодержателю более прав, чем имеет сам залогодатель.
Но недостаточно быть собственником, чтобы быть вправе заложить свою вещь. Нужно еще обладать дееспособностью, необходимой для отчуждения вещи. Поэтому несовершеннолетние, сумасшедшие, расточители и др. лишены права отдавать в залог принадлежащие им на праве собственности вещи.
Быть залогодержателями, принимать вещи в залог могут только те, которые по закону не лишены возможности иметь эти предметы на праве собственности (т. X, ч. 1, ст. 1628). Это положение нашего закона навеяно старым порядком взыскания по закладным и не отвечает существу залогового права. Способность быть залогодержателем не стоит в зависимости от способности быть субъектом права собственности. Залоговое право состоит в праве преимущественного перед другими удовлетворения из суммы, вырученной от продажи заложенной вещи. Приобретателем продаваемого с торгов имущества не может быть то лицо, которому закон преграждает путь к приобретению права собственности. Но это обстоятельство неспособно влиять на возможность быть субъектом залогового права. Однако закон смотрит на это иначе, а потому, например, евреи, лица польского происхождения, иностранцы в известных местностях не могут принимать залог недвижимости. Из лиц, способных иметь право собственности, - церкви специальным постановлением лишены права отдавать свои капиталы под заклады (т. X, ч. 1, ст. 1665, т. IX ст. 444).
Объектом залогового права, как вещного, может быть только вещь в материальном смысле слова. Все, что может быть продано, может быть и заложено Следовательно, залогу подлежат как движимости, так и недвижимости. Когда предметом залога являются движимые вещи, то закон употребляет еще особый термин «заклад». Наравне с материальными вещами, "в деле залога, находятся те ценные бумаги, в которых право по документу неразрывно связано с правом на документ (т. X, ч. 1, ст. 2168). Обязательства не могут быть признаны объектом залогового права, потому что они не дают вещного права. Если дсшжник, в обеспечение своего долга, передает кредитору принадлежащий ему вексель, то кредитор никакого права не приобретает. Правда, нахождение векселя у кредитора может повредить интересам должника, потому что, вследствие этого обстоятельства, он не может ни учесть вексель, ни предъявить его ко взысканию, но кредитору это не дает какого-либо права. Должник может быть также заинтересован в возвращении отданного в обеспечение паспорта, но никто не признает здесь залога, за отсутствием ценности. Кредитор может побудить должника к исполнительности даже обладанием компрометирующего письма, но такие побуждения не имеют ничего общего с залогом, хотя бы и достигали фактически той же цели. При так называемом залоге обязательств отсутствует, кроме вещного права, и другой существенный признак залога - возможность продажи заложенной вещи и удовлетворения из его ценности. Если бы даже закон признал за кредитором право просить суд о предоставлении ему взыскивать по заложенному документу, то все-таки здесь была бы принудительная передача прав, а не продажа.
По нашему законодательству, предметом залога не может быть вещь, состоящая под запрещением (т. X, ч. 1, ст. 1630), хотя с теоретической точки зрения нет никакого основания к таковому стеснению оборота, так как столкновения между субъектами вещных прав, при современной нотариальной системе укрепления прав, не может быть. Особенно интересным представляется вопрос о возможности залога вещей, состоящих уже в залоге. Существование нескольких, последовательно устанавливаемых залоговых прав на одну и ту же вещь, создает последовательность в осуществлении этих прав и потому не противоречит ни логике, ни кредиту. Однако, наше законодательство иначе относитея к этому вопросу, повторяя старинное положение о недействительности второго залога (т. X, ч. 1, ст. 1630 п. 2). В прежнее время, при отсутствии начала, в силу которого укрепление вещных прав на недвижимости происходило по месту их нахождения, не было достаточно гарантии, что должник не заложит одно и то же имущество «в разные руки», так что кредиторы могли совершенно неожиданно встретиться друг с другом при осуществлении права. Но теперь такая неожиданность немыслима, невозможен и залог «в разные руки», а может быть только последовательный залог несколькими лицам.
Несмотря, однако, на категорическое запрещение со стороны закона, скрепленное даже уголовной санкцией (Улож. о нак., ст. 1705), практика наша, под влиянием потребностей жизни, условий оборота и кредита, нашла возмож- | ность обойти это положение. Из смысла ст. 1646 т. X ч. 1, имевшей первоначально (закон 12 февраля 1862г.) значение только для дворян, а теперь распространенной на всех, можно вывести заключение о допустимости второго залога, так как здесь говорится, что для собственника заложенного в кредитном установлении имения, представлению последнего в обеспечение по новой закладной не служат препятствием ни долги государственным кредитным установлениям по первоначальному в них залогу имения, ни долги, обеспеченные закладными, выданные частным лицам. Кроме того, ст. 1215 Уст. гражд. суд. устанавливает порядок удовлетворения из заложенного имущества «по старшинству закладных», указьшая тем на возможность последовательных залогов. На основании этих намеков, отрицающих прямое заявление закона, в практике допускаются вторые, третьи и т. д. закладные на одну и ту же вещь (кас. реш. 1889, J* 88; 1893, № И). Нельзя, однако, не признать, что вывод этот представляется несколько сомнительным.
Заводы, фабрики и лавки, как вещи нераздельные, не могут быть отдаваемы в залог по частям (т. X, ч. 1, ст. 1633). Леса, земли, состоящие при посессионных заводах, как принадлежности, не могут быть отданы в залог особо от них (т. X, ч. 1, ст. 1634). Имения заповедные и майоратные не могут быть предметом залога безусловно, хотя закон и считает исключением те случаи, когда владельцу таковых имений дозволяется законом занимать денежные суммы под обеспечение доходов (т. X, ч. 1, ст. 1641). Недействителен заклад вещей, платья, посуды, сельских продуктов и т. п., совершаемый в питейном доме для питья (т.Х,ч. 1,ст. 16651).
Основанием залогового гуава является обыкновенно обязательственное отношение, установленное силой договора. Возникновение и существование залога обуславливаются этим отношением. Чаще всего основанием залога является заем. Поэтому наше законодательство, чуждое обобщений, связывает залог с договором найма (т. X, ч. 1, ст. 1643, прил., ст. 1665,1669, прил., 1672), а также с казенными подрядами и поставками (Пол. о каз. подр. и пост. ст. 38). Однако не следует думать, что только эти договоры могут быть обеспечиваемы залогом; напротив, необходимо признать, что обеспечению залогом подлежат всякие сделки, как это обнаруживается из ст. 1554 т. X ч. I, в силу которой вообще договоры и обязательства могут быть обеспечиваемы залогом и закладом. На этой точке зрения стоит и сенатская практика (кас. реш. 1889, № 4). Так, например, арендатор, в обеспечении правильного взноса арендной платы может предоставить собственнику имения залоговое право на инструменты, машины, рабочий скот. Так, например, завещатель может возложить на своего наследника обязанность заплатить денежную сумму, и обеспечить его обязательство залогом на завещаемом ему имении. Если заклад установлен в обеспечение долга по игре или для игры, с ведома о том в последнем случае залогодержателя, то заклад конфискуется в пользу казны, а половина его ценности поступает в пользу доносителей (т. X, ч. 1, ст. 1666).
Субъекты отношения по залогу в громадном большинстве случаев совпадают с субъектами главного отношения. Залогодержателем всегда будет кредитор, но залогодержателем может быть и не сам должник, а другое лицо, соглашающееся отдать свою вещь в обеспечение его обязательства. Такой случай предусматривается нашим законодательством по поводу залогов, обеспечивающих договоры с казной (Пол. о каз. подр. и помт., ст. 69; ср. т. X, ч.Т, ст. 1629 п. 1). Следовательно, в этом случае залоговое отношение устанавливается не между теми же лицами, между которыми существует главное отношение. Залоговое право связывается с другим определенным отношением и служит обеспечением только его, а не других возможных между теми же лицами отношений, когда бы они ни возникли, - раньше, одновременно или позже, другими словами: залог обеспечивает известное лишь обязательство, а не вообще обязательства данного лица.
По нашему законодательству, легальной ипотеки не существует, и потому ни закон, ни судебное решение не могут служить основанием залога.
Для залоговой сделки установлена различная форма, смотря по тому, является ли объектом ее движимость или недвижимость.
1. Залог недвижимости совершается крепостным порядком, т. е. совершенный у нотариуса акт представляется на утверждение старшего нотариуса, который отмечает о том в реестре крепостных дел. Такой акт называется закладной крепостью (т. X, ч. 1, ст. 1642 и 1643; Пол. нот., ст. 159 п. 1, ст. 178). По совершении закладной, старший нотариус налагает запрещение на заложенное имение и делается Надлежащее распоряжение об извещении о том, сенатской типографии для публикаций (т. X, ч. 1, ст. 1647; Пол. нот., ст. 179). Требование крепостной формы имеет безусловное значение, и несоблюдение ее поражает недействительностью сам залог, так что домашняя сделка или нотариальная не дает кредитору право залогодержателя. Вещное право залогодержателя устанавливается с момента совершенной старшим нотариусом отметки в реестре крепостных дел об утверждении закладной (кас. реш. 1893, № 36).
2. Акт о закладе движимости составляется или нотариальным или домашним порядком (т. X, ч. 1, ст. 1667), но, во всяком случае, в письменной форме, недостаток который не может быть восполнен свидетельскими показаниями (кас. реш. 1867, №212). Акт о закладе движимости, составленный нотариальным порядком, называется также закладной (т. X, ч. I, ст. 1668). Акт о закладе движимости, составленный домашним порядком, называется, - по терминологии закона, малоупотребительной на практике, - домовым заемным письмом с закладом движимого имущества (т. X, ч. 1, ст. 1672). В том и другом случае сделка требует участия не менее 2 свидетелей (т. X, ч. 1, ст. 1669 и 1673). Закладываемые вещи подвергаются описи, один экземпляр которой отдается кредитору за печатями. Опись может быть написана отдельно или включена в закладную (кас. реш. 1875, №94). Формальности, сопровождающие совершение залога движимости, направлены к ограждению интересов залогодателя, который теряет владение вещью и опасается со стороны кредитора присвоения, подмены или порчи ее. Передача заложенной вещи кредитору имеет в виду ограждение его права и интересы третьих лиц, которые не могут знать о существовании вещного права, пока вещь находится в руках ее собственника. Конечно, от воли кредитора зависит воспользоваться или нет предоставляемой ему гарантией. Могут быть случаи, когда взятие заложенных вещей является невыгодным для самого верителя, потому что лишает должника возможности продолжать то занятие, при помощи которого он мог бы возвратить свой долг, например отнятие у мастерицы швейной машины. Однако, сохраняя вещь у должника, кредитор отказывается от вещного обеспечения и должен довольствоваться общим имуществом должника в момент обращенного на него взыскания, если должник успел к этому времени продать вещь или заложить с передачей (кас. реш. 1872, № 891). Домашний акт о залоге движимости, во избежание возможных фиктивных передач в ущерб кредиторам, должен быть явлен нотариусу; в противном случае, при объявлении должника несостоятельным, заложенные вещи поступают в конкурсную массу наравне с остальным имуществом (т. X, ч. 1, ст. 1674).
Такие формальности, предписываемые нашим законодательством для совершения закладных. Однако в действительности залог движимости производится чаще всего помимо всякой формы, простой передачей вещи во владение кредитора. Здесь мы имеем отношение фактическое, не обеспеченное юридической защитой. Факт нахождения вещей у кредитора не может служить доказательством, что эти вещи заложены, потому что закон для удостоверения этой сделки требует письменной формы, и свидетельские показания не могут быть принимаемы в доказательство залога (Уст. гр. суд. ст. 409). Должник или его преемник по праву на отданные вещи может всегда потребовать их обратно, как находящиеся в незаконном владении (кас. реш. 1878, № 340). В последнее время Сенат признал несущественным несоблюдение установленной формы залога, пока нет спора о тождестве заложенных вещей (кас. реш. 1901, № 6). В подкрепление этого взгляда Анненков приводит то, что указанная в законе форма установлена собственно для обеспечения лишь займа, а не других сделок, на которые она, поэтому, не может быть распространяема. Но так как, вследствие пробела в нашем законодательстве, правила об обеспечении залогом вообще сделок заимствуются из правил о залоге при займе, то мы не можем произвольно отбросить часть аналогии.
IV. Действие залогового права. Основное действие залога, соответствующее цели его установления, состоит в том, что кредитору принадлежит, в пределах его права требования, право на ценность заложенной вещи, в чьих бы руках и на каком бы основании она ни находилась. Право это, охватывая вещь в полном составе, распространяется и на все приращения. С другой стороны, залоговое право неделимо, и удовлетворение кредитора в части не лишает его права залога на всю вещь.
1. Права залогодателя во время нахождения вещи в залоге соответствуют его правам, как собственника. Залог не уменьшает объема его прав, особенно если вещь остается в его владении. За ним сохраняется возможность пользования вещью, как доброму хозяину свойственно, он может снимать плоды и отчуждать их. Праву залога не противоречит и предоставление ему распоряжения вещью посредством юридических сделок. Нет основания преграждать ему возможность продавать, дарить заложенные вещи, потому что залоговое право, как вещное, всюду следует за вещью. Однако может встретиться препятствие в отчуждении права собственности на заложенные вещи, когда они находятся во владении залогодержателя, ввиду невозможности передачи. Относительно недвижимости это препятствие не имеет значения, потому что владение сохраняется за собственником. Но законодательство наше искусственно создает препятствие для отчуждения, не разрешая продажу заложенной недвижимости иначе, как после предварительного погашения обеспечиваемого ею долга и уничтожения залогового права (т. X, ч. 1, ст. 1388). Только при залоге недвижимости в кредитных установлениях допускается продажа заложенных имений и домов с переводом долга на покупщика, т. е. допускается отчуждение с сохранением залога.
Если заложенная движимость находится во владении кредитора, то залогодатель может требовать сохранения ее в целости, а по исполнении обязательства может требовать ее возвращения. Закон, совершенно справедливо, относится с большой строгостью к этой обязанности кредитора. Если последний утратил вещь каким бы то ни было образом, он обязан отвечать перед собственником, без всякого оправдания (т. X, ч. 1, ст. 1676). Это значит, что тяжесть доказательства лежит на залогодержателе. Но залогодатель обязан доказать вину залогодержателя.^ последний должен доказать отсутствие всякой вины или неосторожности с его стороны. Только доказанная им случайность гибели заложенной вещи освобождает его от ответственности перед залогодержателем. Подобно гибели должно обсуждаться и повреждение вещи.
2. Право залогодержателя состоит в возможности требовать судебным порядком продажи заложенной вещи. Но это право обуславливается неисполнением в срок обязательства.
а) До наступления срока, кредитор, не владеющий заложенной вещью, заинтересован в том, чтобы вещь, составляющая обеспечение его права требования, не потерпела, под управлением должника, уменьшения ценности, сравнительно с той, какая имелась в виду при установлении залога. Вследствие этого возникает весьма важный вопрос о состоянии имущества во время залога. Если должник вырубит лес, снесет надворные строения или ригу, лишит фабрики и заводы необходимых орудий производства, то ценность имущества настолько понизится, что обеспеченность кредитора, казавшаяся верной при установлении залога, сделается довольно сомнительной. Отсюда обнаруживается необходимость предоставить кредитору право останавливать действия должника, способные обесценить заложенные вещи. Такое право дает ему германское уложение (герм, улож., § 1134). К сожалению, наше законодательство весьма мало гарантирует интересы кредитора. Последнему не предоставлено права возражать .против разорительных и гибельных для заложенной вещи действий должника. Кредитор не в состоянии остановить рубку леса или не допустить до заключения обесценивающих имение контрактов. Закон постановляет только, что договоры по имению, заключенные ответчиком после получения повестки об исполнении, могут быть уничтожены судом по просьбе взыскателя, а в случае публичной продажи имения, - по просьбе покупщика, если они клонятся во вред того или другого (Уст. гражд. суд., ст. 1099 и 1100). Но самый исходный момент опровержения представляется слишком поздним, и притом суд, в интересах третьих лиц, решающихся на рискованные договоры, только в редких случаях допустит уничтожение последних.
Как и всякое имущественное право, залоговое право способно к переходу •> от одного лица к другому. А так как это право выражается в документе, то наиболее простым способом отчуждения могла бы быть передача гуава по документу. Однако закон наш запрещает передачу по надписям закладных, все равно, будут ли объектом права движимые или недвижимые вещи (т. X, ч. 1, ст. 1653 и 1678). Замена одного залогодержателя другим возможна только путем уничтожения первой закладной и совершения второй, но, конечно, при условии согласия на то со стороны залогодателя. Однако в последнее время Сенат пришел к заключению, что в нашем законодательстве не встречается препятствий к тому, чтобы с согласия залогодателя, закладные крепости могли быть передаваемы другому лицу, домашним или нотариальным порядком, и чтобы на основании этой сделки старший нотариус делал отметку в реестре крепостных дел (кас. реш. 1898, т. 20). К такому выводу Сенат пришел в силу того соображения, что ст. 1653 т. X ч. 1 содержит лишь запрещение передачи закладных по надписям, что в основе такого запрещения лежит исключительно интерес самого залогодателя, наконец, что «по актам о передаче закладных не возникает нового залогового права, а лишь переходит к другому лицу право залога, ранее установленное». С этими соображениями согласиться нельзя. Вопреки мнению Сената, такие акты устанавливают новое залоговое право, потому что вещное право впервые связывается с данным субъектом. С точки зрения Сената, продажа старого дома не устанавливала бы нового права собственности, а переносила бы на другое лицо ранее установленное право. А так как для установления вещного права закон предписывает крепостную форму, то без прямого постановления закона нельзя заменить последнюю нотариальной или домашней формой. С этой точки зрения согласие залогодателя не имеет никакого значения.
Ь) По наступлении срока залогодержатель приобретает право требовать продажи вещи, состоящей в залоге. Но закон наш, охраняя интересы собственника, отлагает осуществление этого права, давая возможность должнику, ввиду угрожающих и решительных приступов к его имуществу, собрать последние силы и освободить себя от тяготеющего над ним обязательства. До продажи заложенных недвижимостей закон наш дает кредитору право временного пользования (или владения, как неправильно выражается старый закон - т. XVI, ч. 2; Зак. суд. гражд., ст. 615, управления, как неправильно выражается Уст. гражд. суд., ст. 1129). В силу такого пользования, к верителю поступают все доходы по имению, арендная, квартирная плата. В прежнее время такое пользование продолжалось целый год, а по новому порядку продолжительность его не превышает 3 месяцев, и потому кредиторы обыкновенно не прибегают к своему праву. Если заложенная недвижимость не поступила во временное пользование кредитора, то со дня просрочки закладной, к капиталу, обеспеченному ей, причисляются проценты, как за незаплаченный капитал, так и на оставшиеся по день просрочки неуплаченными условные проценты (т. XVI, ч. 2; Зак. суд. гражд., ст. 622).
Главное право, составляющее сущность залога, заключается в возможности продажи заложенных вещей, для удовлетворения из вырученной суммы права требования кредиторов. Заложенные вещи не могут быть присвоены залогодержателем в силу одной только просрочки, но должны быть непременно проданы. Продажа производится не самим кредитором, а от суда в установленном порядке. На торгах, назначенных для продажи залога, может участвовать и залогодержатель и вместо наличных денег предложить закладную, которая принимается полностью, - отсюда распространенное выражение «приобретение по закладной» дома или имения.
Вырученная от продажи сумма назначается на удовлетворение кредитора. Если она превышает сумму долга, то остаток идет на удовлетворение следующих кредиторов, по старшинству закладных (Уст. гр. суд., ст. 1215), или же возвращаются собственнику. Но возможен и обратный случай - вырученная сумма окажется низке суммы долга. В практике нашей твердо установился взгляд, что неуплаченный долг по закладной не может быть обращен на остальное имущество должника, кроме того, которое по закладной служит обеспечением кредитора (кас. реш. 1877, № 59). В гражданских законах не содержится постановлений по этому вопросу. Зато в законах о судопроизводстве гражданском, сохранивших свое действие в местностях, где не введены новые судебные уставы, есть постановление, в силу которого денежная сумма, полученная через продажу заложенного имущества, хотя бы и не равнялась сумме долга, считается полным удовлетворением иска (т. XVI, ч. 2; Пол. о взыск, гражд., ст. 315), Хотя постановление это содержится в процессуальных законах, но, ввиду своего материального содержания, оно не может считаться отмененным вследствие издания судебных уставов. Это подтверждается положением, что изложенные в законах о судопроизводстве гражданском правила по предметам права гражданского, не замененные правилами Устава гражданского судопроизводства, применяются во всех губерниях и областях, на которые распространяется действие Законов гражданских (т. XVI, ч. 2, ст. З1). Однако некоторое сомнение способна возбудить ст. 500 т. XI ч. 2 Уст. суд. торг., в которой сказано, что несостоятельность наступает, когда, по недостатку залога и поручительства, взысканное обращено будет на имущество должника, и при сем оное окажется недостаточным.
Еще более сомнительным представляется вопрос по отношению к закладу движимости. Если признать, что удовлетворение кредитора исключительно из залога вытекает из существа залогового права, то нет оснований не распространить и на этот случай положение, принятое для залога недвижимости, некоторым подтверждением правильности такого вывода может служить ст. 16741 т. X ч. 1, в которой взыскание на имущество должника, заложившего акцию, допускается только при существовании по этому поводу соглашения. Но сомнение и на этот раз способна возбудить ст. 634 т. XVI ч. 2, изд. 1892, Зак. о судопр. гражд., в силу которой, если заложенное имущество будет продано ниже цены, нежели сколько следует уплатить кредитору, то недостаток взыскивается в удовлетворение его с закладчика. Таким образом, рассматриваемый вопросе представляет большие сомнения с точки зрения нашего законодательства. Но судебная практика наша в этом отношении держится твердо своего взгляда.
Это положение следует признать и нелогичным, и несправедливым. Нелогичность его обнаруживается из существа залога, который имеет своей целью -обеспечить право требования, имеющее уже объектом своего удовлетворения все имущество должника. Следовательно, залоговое право, кроме общего всем кредиторам права на имущество должника, дает залогодержателю, сверх того, специальное право преимущественного удовлетворения из ценности определенной вещи. В этом заключается реальное обеспечение права. Залоговое право не производит новации, оно не прекращает силы главного обязательственного отношения и не заменяет, а лишь дополняет залоговым отношением. Поэтому залогодержатель не может быть лишен права отказаться во всякое время от предоставленной ему привилегии и искать удовлетворения на общем основании, т. е. во всяком имуществе должника, а не в определенной вещи. Исходя последовательно из положений закона, необходимо признать, что гибель объекта залога или недействительность залоговой сделки не только устраняют силу дополнительного отношения, но прекращают силу главного, т. е. лишают кредитора его права по обязательству. Действительно, практика наша пришла к таким выводам (кас. реш. 1880, № ИЗ). Вопреки цели и существу залога, оказываются возможными случаи, когда залогодержатель менее обеспечен в своих правах, чем обыкновенный, не привилегированный кредитор. Однако этот логический вывод нашей судебной практики встречается с прямым постановлением закона, в силу которого в случае залога чужой вещи отпадает лишь залог, а кредитор сохраняет основное право требования по обязательству (т. X, ч. I, ст. 1629п. 1 и 1664 п. 1).
Положение нашего закона должно быть признано и несправедливым, потому что ставит реальный кредит в худшее положение, чем личный. Кредитор, принимая в обеспечение своего права требования залог, соглашается оказать должнику кредит за меньший процент, нежели простой кредитор, который возвышает процент ввиду риска. А между тем оказывается, что риск может быть больше на стороне залогодержателя. Кроме того, вопиющим нарушением справедливости представляется такой, вполне возможный, случай, когда должник, получивший богатое наследство, бросает кредитору обесцененное имущество или сгоревший и не застрахованный дом. Нельзя называть справедливым оставление без удовлетворения прав кредитора, на глазах которого должник позволяет себе всевозможную роскошь. Вредность указанного положения в экономическом отношении обнаруживается из того, что при риске, который несет у нас «обеспеченный» кредитор, он или повысит процент или уменьшит сумму, даваемую под залог.
Ввиду таких невыгодных для кредитора последствий залога, в практике обнаруживается стремление устранить действие означенного правила включением в договор займа оговорки, в силу которой должник принимает на себя обязанность удовлетворить кредитора до полной суммы займа из всего остального имущества. Сенат поддержал это направление, признав полную силу за такими соглашениями (кас. реш. 1884, № 5).
При несостоятельности должника заложенные им вещи не поступают в конкурсную массу, но продаются отдельно, и только оставшаяся по удовлетворении залогодержателя сумма поступает в конкурсную массу (Уст. суд. торг., ст. 505 и 506 п. 3). Однако конкурсное управление, если надеется продать заложенное имущество на более выгодных для себя условиях, имеет право выкупа, что в сущности безразлично для кредитора, так как в том и другом случае оно удовлетворяется полностью.
V. Особые виды залога. Указанные общие правила о залоговом праве в некоторых случаях несколько изменяются, образуя новые виды залога.
1. Некоторые особенности представляет залог недвижимости в кредитных установлениях, как Государственный Дворянский банк, городские общественные банки, городские кредитные общества, акционерные поземельные банки. Установление залога, как обеспечение долга кредитному учреждению, предаюлатает представление актов укрепления на недвижимость и свидетельство старшего нотариуса или суда о принадлежности имения залогодателю и о свободе от запрещений (т. XI, ч. 2; Уст. кред., разд. VI, ст. 55; разд. XI, ст. 140). Строения должны быть непременно застрахованы. Оценка имущества производится самим банком, и выдаваемая под залог сумма ставится в известное процентное отношение к оценочной сумме (50-75%). Заемная сумма выдается или деньгами или, чаще, закладными листами, т. е. обязательствами самого банка, обеспеченными состоящим в его залоге имуществом. Реализация закладных листов производится или самим банком, или заемщиком. Заем под залог производится обыкновенно на весьма продолжительное время, например 36 или 48 лет, потому что долг уплачивается постепенно, - вместе процентом по займу уплачивается и процент погашения. Право распоряжения со стороны собственника подлежит некоторым ограничениям, так, например, перестройка заложенного здания допускается не иначе, как по удостоверении банком, что она не может уменьшить ценности залога (т. XI, ч. 2; Уст. кред., разд. XI, ст. 149). В противоположность простому залогодержателю, банк вправе требовать от залогодателя воздержания от вредных и обесценивающих залог действий, например не заключать арендных договоров на срок свыше 3 лет, не продавать на сруб лес, не сносить некоторых строений (т. XI, ч. 2; Уст. кред., разд. VI, ст. 68 и 85). С другой стороны, с согласия банка, собственник может продать заложенную недвижимость, с переводом долга, без уничтожения первого залога. Главная особенность залога в кредитном установлении состоит в праве этого последнего произвести самостоятельно продажу, без посредства суда. Этим правом пользуются совершенно незаслуженно и частные банки.
2. Некоторым особым положениям подлежат ссудные кассы для предупреждения злоупотреблений доверием закладчиков (т. X, ч. 1, ст. 1633', прил.Х Прежде всего ссудная касса получает от городской управы шнуровую книгу. В нее записываются: имя закладчика, описание закладываемой вещи, размер выданной под заклад суммы, время ее выдачи и возвращения, размер процента и платы за хранение. Затем из книги вырезается ярлык, который прикрепляется -к заложенной вещи, а закладчику вручается билет, повторяющий содержание записи в книге. Процент по займу и плата за хранение уплачивается только при возвращении занятой суммы. При выкупе заклада касса обязана выдать заемщику расписку. Просроченные заклады продаются с аукциона через городских аукционистов, а где их нет, через полицию. Однако просроченный заклад не может быть назначен в продажу ранее 2 месяцев после срока платежа, в течение которых закладчик сохраняет право выкупа, при продаже закладов торг начинается с суммы долга, включая в него все следующие с заемщика платежи. Если по этой цене не будет покупателя, то заклад поступает в собственность содержателя ссудной кассы.
3. Образованные по правилам закона 1888 года товарные склады, в удостоверение сложенного у них товара, выдают свидетельства, простые или двойные. Вторые состоят из двух листов, из которых один называется складочным свидетельством и удостоверяет право собственности на товар, а другой носит название закладного свидетельства (варрант) и удостоверяет залоговое право на тот же товар (т. XI, ч. 2; Уст. торг., ст. 766-819). Разъединяя эти документы, складчик может заложить свои товары передачею по надписи закладного свидетельства, а потом отдельно передать и складочное свидетельство. Обладатель последнего может и до срока уплатить лежащий на товаре долг. Обладатель закладного свидетельства, не получивший в срок удовлетворения от собственника, может обратиться к правлению товарного склада, которое производит внесудебным порядком продажу, погашает долг, а остаток вырученной суммы возвращает собственнику товара. Особенность рассматриваемого залога состоит в том, что закладное свидетельство может переходить по надписи от одного лица к другому. Последний обладатель документа, не получивший в срок удовлетворения от собственника, может обратиться с требованием об удовлетворении к каждому из надписателеи. Следовательно, в противоположность к общему правилу, закладное право может переходить от одного лица к другому без согласия залогодателя и притом создает солидарную ответственность всех надписателеи. Второе отступление от общих правил русского залогового права представляет положение, что, если через продажу товара не будет выручена вся сумма долга, то обладатель закладного свидетельства имеет право требовать остальную сумму с лица, получившего деньги под заклад, а также с надписателеи.
Средством удовлетворения интересов человека могут служить не только обособленные части внешнего мира, вещи в материальном значении слова, но и собственные действия, когда они имеют какое-нибудь экономическое содержание. Современные общественные условия вызвали к жизни целый ряд новых отношений, обнаруживший важное экономическое значение некоторых действий. Таковы интересы, соединенные с известностью фирмы и заключающиеся в изготовлении и распространении товаров известного качества, изящности рисунка или модели, создаваемой на известной фабрике изделий. Сюда же относятся интересы автора, художника, композитора, заключающиеся в создании литературных, художественных или музыкальных произведений.
Если, однако, каждый может воспроизвести более или менее точно действия этих лиц, срисовать картину, перепечатать книгу, изобразить то же клеймо, то все эти действия утратят всякое экономическое значение для лиц, которые их совершают. Принимая под свою защиту интересы всех этих лиц, законодатель воспрещает посторонним лицам совершение подобных действий и тем создает особого рода правоотношения. Так как цель юридической защиты клонится во всех указанных случаях к предоставлению известным лицам исключительной возможности совершения известных действий с запрещением всем прочим возможности подражания, то эти права могут быть названы исключительными. Исключительные права занимают место в системе прав в отделе прав абсолютных, рядом с вещными правами. Как вещное право является юридической возможностью пользования материальными вещами с устранением всех прочих от пользования теми же объектами, так и исключительное право представляет юридическую возможность совершения известного рода действий с устранением < всех прочих от подражания. Пассивными субъектами исключительных прав являются все сограждане. Право возникает независимо от воли пассивных субъектов. Нарушителем права может быть каждый, позволивший себе подобные же действия. Различие между вещными и исключительными правами заключается в их объекте.
Наше законодательство, следуя господствовавшему в прежнее время взгляду теории, признает все подобные правоотношения не самостоятельными, а входящими в состав вещных прав, именно считает их особым видом права собственности. Так, закон наш говорит о литературной, художественной и музыкальной собственности, о праве собственности на рисунки и модели и т. п. Взгляд этот не может быть принят ввиду различия объектов. Распространять понятие о вещных правах на права, не имеющие своим объектом вещи, представляются теоретически неудобным. Порядок возникновения, перехода, прекращения вещных прав рассчитан именно на материальное их содержание, и потому распространение этих правил на совершенно иную область может создать нежелательное смешение понятий в теории и практике. Однако со взглядом закона приходится считаться, и подведение с его стороны исключительных прав под понятие права собственности может послужить руководством в решении некоторых вопросов.
Все права, входящие в рассматриваемую область исключительных прав, в их современном составе, могут быть разделены на две группы: права авторские и промышленные. В первом случае законодатель охраняет экономические интересы духовных деятелей, во втором поддерживает интересы улучшения промышленности и торговли, возбуждает промышленную инициативу. В первую группу входят: права на литературные, художественные и музыкальные произведения, вторую составляют права на промышленные изобретения, на рисунки и модели, на клеймо, на фирму.
Литература: Шершеневич, Авторское право на литературные произведения, 1891; Калмыков, О литературной собственности («Ж. мин. нар. прос.», 1851); Муромцев, Авторское право («Юр. В.», 1879, №3); Панкевич, Объект авторского права («Зап. Нов. Ун.», 1878); Табашников, Литературная собственность, 1878, т.I; Спасович, Права авторские и контрафакция, 1865; Миллер, Музыкальная собственность («Ж, Гр. и Уг. Пр.», 1886, №2); Федоров,К вопросу об авторском праве на произведения литературные, художественные и музыкальные, 1896; Никонов, Юридическая природа авторского права, («В. Пр.», 1899, №4); Анненков, Система русского гражданского права, т. II, стр. 588-668; Борзенко, Право автора на перевод, 1892; Кобеляц-кий , Промышленная, литературная, художественная и музыкальная собственность, 1896; Гальперин-Каминский, Общая польза авторского права, 1894; Пиленко, Международные литературные конвенции, 1894.
Авторское право выражается в нескольких формах: право на литературные произведения, на периодические "издания, на художественные и музыкальные произведения.
I. Авторское право на литературные произведения. Под этим именем понимается исключительное право автора на воспроизведение и распространение его литературного произведения.
1. Субъектом этого права является автор, как создатель литературного произведения, и его правопреемники, наследники и те, кому автор передал свое право. Личность автора определяется помещением имени на книге, хотя бы в действительности она написана была другим лицом, хотя бы другие лица оказали значительное содействие автору в создании его труда. Сочинение, изданное под псевдонимом или анонимно, за неимением активного субъекта, с точки зрения нашего закона, оказывается беззащитным и может быть каждым перепечатываемо, пока истинный автор не раскроет принадлежности ему этой работы. Литературное произведение может быть продуктом работы нескольких лиц, соавторов, авторское право может перейти к нескольким наследникам. В том и другом случае между несколькими субъектами создается отношение, подобное общей собственности. Постановления нашего законодательства, установленные для нее, должны иметь применение и к соавторству, ввиду признания авторского права собственности. Так как юридическое лицо не может быт автором, то оно не может приобрести авторского права иначе, как по преемству от настоящего автора. Однако в нашем законодательстве содержится исключение: ученые общества, состоящие при академиях, университетах и других учебных заведениях, пользуются исключительным правом воспроизведения своих трудов, издаваемых от их имени (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 24). Авторское право присваивается у нас иногда и не авторам; так первые издатели народных песен, пословиц, сказок и повестей, сохранившихся одним изустным, преданием, пользуются такими же правами, как и сочинители новых книг (т. X, ч. I, к ст. 420, прил. ст. 2).
2. Объектом авторского права является литературное произведение, как продукт духовного творчества, облеченный в письменную или словесную форму и предназначенный к обращению в обществе, Отчеты о заседаниях суда, ученых обществ, земств и т. п., не выражающие духовного творчества их составителей, не могут считаться такими объектами. Но степень духовного творчества и объем сочинения не имеют никакого юридического значения. Пока мысль не проявилась во вне, она не может составить объекта авторского права. Автор, поэтому, не вправе требовать, чтобы его взгляды или открытия не были опубликованы, если они случайно стали известны, вследствие его собственной несдержанности или нескромности близких ему лиц. Необходимо, чтобы мысль получила внешнюю форму, которая и подлежит защите. Объектом авторского права являются книги, статьи в журналах, литературные письма (тогда как частные письма, хотя бы наиболее известных писателей, как не предназначенные к обращению в обществе, не составляют такого объекта), профессорские лекции, речи, рефераты, проповеди. Защита словесных произведений со стороны нашего закона распространяется так далеко, что без согласия оратора газеты не вправе воспроизвести целиком ни одной речи (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 1). С другой стороны, по взгляду нашего законодательства, в содержание авторского права на литературное произведение не входит право на запрещение другим перевода? Таким образом не только сочинения иностранных писателей, ввиду отсутствия каких-либо конвенций по этому вопросу, могут быть свободно переводимы без согласия авторов, но даже сочинения русских авторов подлежат свободному переводу в России с одного языка на другой (т. X, ч. 1, к с. 420, прил. ст. 18; кас. реш. 1891, №13). Когда литературное произведение представляет собой драматическое сочинение, то авторское право является в двух видах: а) права исключительного воспроизведения в печати и распространения, Ь) право исключительного допущения к постановке на сцене.
Моментом возникновения авторского права должно признавать не издание сочинения, не печатание его или произнесение, а облечение мысли в рукописную форму. Действительно, все законодательства охраняют рукопись наравне с напечатанными произведениями. Но наше законодательство не защищает рукописи, а потому у нас моментом возникновения авторского права надо считать воспроизведение сочинения в печати или в иной форме тиснения, или же произнесение его (contra кас. реш. 1892, № 107).
Как имущественное право, авторское право подлежит отчуждению со стороны автора. Переход авторского права происходит по законному наследованию, по завещанию, по договору. После смерти автора наследники его или частные преемники могут осуществлять свое право, по нашему законодательству, в течение 50 лет с этого момента, а если сочинение издано ими после смерти автора, то с момента издания (т. X, ч. 1, ст. 1085). Для перехода авторского права от одного лица к другому законом установлена обязательность нотариальной формы (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 4). Несоблюдение формы может повлечь непризнание сделки со стороны наследников, не говоря уже о том случае, когда бы автор передавал свое право двум лицам, - одному по домашнему акту, а другому по нотариальному.
Несмотря на свой имущественный характер, авторское право, установленное законом в обеспечение материального существования автора, не подлежит взысканию за долги последнего. Предметом взыскания могут быгь только книги, отпечатанные и притом обращенные в продажу, рукописи же вовсе не принадлежат принудительному отчуждению. Приобретение с публичного торга сочинений дает приобретателю только право собственности на книги, как на вещи, но не авторское право на сочинение (Уст. гражд. суд. ст. 1040 и 1041).
Распространение литературного произведения, с этой целью воспроизведенного полностью или в значительной части лицом, которое не имеет авторского права и не получило разрешения на то со стороны автора или его преемника, называется контрафакцией и составляет уголовное преступление. Однако не запрещается помещение в хрестоматиях статей или отрывков из других сочинений, хотя бы и более печатного листа (т. X, ч. 1, к ст. 420 прил. ст. 14).
П. Право на периодические издания. На авторском праве основано другое исключительное право, приобретшее в последнее время большое практическое значение, - это право на периодические или, как выражается наш закон, на повременные издания. Под этим названием понимаются: 1) газеты и журналы, выходящие в свет отдельными номерами, листами или книжками, 2) сборники или собрания новых, оригинальных или переводных сочинений или статей разных писателей, издаваемое под одним общим заглавием, более двух раз в году (Уст. о ценз, и печати, ст. 114). Каждый, желающий выпускать в свет новое повременное издание в одном из городов Империи, обязан, согласно правилам 24 ноября 1905 года, подать местному губернатору или градоначальнику, по принадлежности, заявление, содержащее в себе означение: а) города, в котором издание будет выходить; б) наименование издания, его программы, сроков выхода его в свет и подписной цены; в) имена, отчества, фамилии и места жительства издателя и ответственного редактора, если издатель не принимает этой обязанности на себя; г) типографии, в которой издание будет печататься. Не позднее двух недель со дня подачи заявления, губернатор или градоначальник обязан выдать лицу, желающему выпускать в свет новое повременное издание, свидетельство, в двух экземплярах, с обозначением в нем всех указанных выше сведений. Один экземпляр свидетельства передается издателем для хранения в типографию. Без такого свидетельства ни одна типография не вправе приступать к набору и печатанию повременного издания. Повременное издание, при самом возникновении его, получает особое название, которое рассматривается как фирма предприятия.
Возникшее газетное или журнальное предприятие составляет имущественное право издателя, способно быть предметом возмездных и безвозмездных сделок (кас. реш. 1868, № 552). Переход права издания от одного лица к другому совершался прежде независимо от министерства, которое только уведомлялось о совершившемся изменении издателя, без права оказать препятствие сделке. Затем в 1897 году (Собр. узак. и расп. прав. 1897, №43, ст. 585). Высо-чайше утвержденным положением Комитета министров было определено, что передача периодических изданий от одного издателя к другому допустима не иначе, как с разрешения министра внутренних дел. Положением Комитета министров, Высочайше утвержденных 21 января 1905 года, восстановлен был прежний порядок передачи изданий и, согласно Высочайшему повелению 23 мая 1905 года, о переходе права на издания лишь извещается губернатор.
Между тем право издателя на газету или журнал, с точки зрения современной связи с авторским правом, является не первоначальным, а производным правом, обуславливается авторским правом редактора на издание, которому он придал литературную форму. Сам издатель, нередко вовсе не участвующий личным трудом, ограничивающийся доставлением материальных средств, не может в лице своем приобрести исключительного авторского права. В действительности это право всегда принадлежит издателю, а не редактору, но только вследствие договора между этими лицами, хотя бы и безмолвного.
Право издателя, основанное на праве редактора, распространяется на газету или журнал в его целом виде, какой придан им трудом редактора. Поэтому издатель имеет право повторять номер бесконечное число раз, не обязываясь соответственно вознаграждать сотрудников. Право издателя на газету или журнал в его целом составе не исключает авторского права сотрудников на помещенные там статьи, которые они могут издавать отдельно или в собрании своих сочинений (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 8). Согласно с этим преследование за перепечатку отдельных статей из газет или журналов составляет право автора их, а не издателя. Однако и последний имеет право считать нарушением своего права перепечатку тех отделов издания, которые не связаны с именем автора, а составляют принадлежность издания: передовые статьи, специальные телеграммы, корреспонденции, хроники, отчеты, внутренние и иностранные обозрения. Закон наш считает нарушением прав издателя, когда другое издание, под каким-либо предлогом, перепечатывает постоянно и целиком мелкие статьи, хотя бы они занимали и менее печатного листа (т. X, ч. 1, к ст. 420 прил. ст. 13 п. 4).
Право на повременное издание может иметь не одного, а несколько активных субъектов, вследствие договора или наследования. Так как право на издание основано на авторском праве и так как авторское право закон считает правом собственности, то к данному случаю общего права должны быть применимы правила об общей собственности. Назначение редактора и устранение назначенного возможно только с общего согласия соучастников.
Всякое издание, уже выходившее в свет, но по каким-либо соображениям не появлявшееся в течение года, считается прекратившимся, и на возобновление его требуется новое разрешение (Уст. о ценз., ст. 121). Хотя и основанное на авторском праве, право на повременные издания не прекращается по истечении 50 лет со времени смерти первого издателя-основателя, потому что в лице издателя-преемника право издания не продолжается, но снова возникает по случаю каждого вновь выходящего номера.
III. Авторское право на художественные произведения. К числу авторских прав относится также право на художественные произведения. Оно состоит в исключительном праве повторять и размножать оригинальное художественное произведение всеми возможными способами, тому или другому искусству свойственными (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 28). Сущность права заключается не в праве собственности на произведение, как вещь, но в праве повторять созданную форму.
Субъектом этого права является художник, мысли и искусству которого обязано произведение своим существованием, все равно, будет ли то живописец, скульптор, архитектор или гравер, медальер и другими отраслями изящных искусств занимающийся. Закон наш и в этом случае признает возможность для юридических лиц быть субъектами художественного права (т. X, ч. 1, к ст. 420, ст. 28, прим.). Объектом права является форма произведения, которая может состоять в расположении фигур на картине, в позе статуи, в плане или фасаде дома.
Возникновение права на художественное произведение, по нашему законодательству, обуславливается не только созданием формы, но и соблюдением некоторых мер регистрации. Художник-автор обязан предъявить свое произведение у нотариуса или пригласить его для осмотра на дом, а затем, на основании полученного удостоверения, известить Императорскую Академию художеств, которая публикует о том в ведомостях (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 29). Соблюдение этого сложного порядка представляется весьма затруднительным, а между тем из смысла постановлений закона можно заключить, что только при соблюдении указанного порядка возникает право.
Возникшее в лице художника, право способно к переходу по договору, завещанию или законному наследованию. Сделки об отчуждении права на художественные произведения совершаются нотариальным порядком (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 30). Однако в некоторых случаях художник не имеет исключительного права на созданное ими произведение искусства, а именно, когда работа была выполнена по заказу. В силу этого договора художник заранее отказывается от своих прав на форму в пользу заказчика. Это относится не только к портретам или к гипсовым снимкам, но ко всяким вообще произведениям, если мысль была дана заказчиком (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 31, 32). Это, впрочем, не значит, что последний приобрел право размножения и распространения принадлежащего ему художественного произведения, но только, что право художника стесняется в своем осуществлении. Он все-таки сохраняет право запрещать всем другим повторять его форму, с согласия заказчика, закон дает ему право, при издании совокупности своих творений, например, в гравюрах, планах, повторить свою работу, но только без права продажи в отдельности (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил., ст. 33).
Нарушения права на художественные произведения могут произойти двояким образом: а) всякое повторение, для денежных выгод, художественного произведения в целом его составе, без формального согласия лица, имеющего на него исключительное право, называется контрафакцией или противозаконным копированием (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 36). Контрафакцией будет, например, срисовывание картины, бывшей на выставке, для помещения ее журнале, изображение статуи на медали, построение здания по чужому плану или фасаду. Однако наш закон не считает контрафакцией тот случай, когда произведение живописи изображается посредством скульптуры и наоборот (там же ст. 39); Ь) повторение отдельных частей из чужого художественного произведения в своем произведении называется плагиатом или противозаконным заимствованием (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 38). Плагиатом будет, например, выбор из чужой картины групп, фигуры, головы, пейзажа, морского вида и помещение их в своей картине с соблюдением того же рисунка и освещения.
Право на художественные произведения прекращается по истечении 50 лет со времени смерти художника (т. X, ч. 1, ст. 1185).
IV. Авторское право на музыкальные произведения. Сущность этого права состоит в а) исключительной возможности издания музыкальных произведений в печати и Ь) в праве разрушать их публичное исполнение.
Субъектом рассматриваемого права является композитор, которому принадлежит музыкальная мысль и который облек ее во внешнюю форму, хотя бы и не переложил на ноты, а только исполнил. Объектом права является известная последовательность и сочетание звуков, составляющие в совокупности цельное музыкальное произведение, которое является продуктом творчества музыкальной мысли композитора (кас. реш. 1890, № 130). Для возникновения этого вида исключительных прав закон не устанавливает каких-либо условий регистрации, поэтому право должно считаться возникшим с момента облечения музыкальной мысли в сочетание звуков.
Нарушение права на музыкальные произведения может представляться в различных видах, а) Полное воспроизведение в печати чужого музыкального произведения, все равно с печатных нот, или с рукописи, или-на память, при музыкальном исполнении, составит контрафакцию (т. X, ч. 1, у ст. 420, прил. ст. 42). Сюда же относятся случаи переложения музыкального сочинения на другие инструменты или с полного оркестра на один какой-либо инструмент, извлечений из чужих музыкальных сочинений в собрание разных песен, так называемое попурри. Ь) Частное заимствование чужих музыкальных выражений мысли в свое сочинение представляет полагать. Заимствование из чужого музыкального произведения признается позволительным только тогда, когда уклонения от идеи или формы оригинала так значительны и многочисленны, что такое произведение можно почитать новым сочинением (т. X, ч. 1, к ст. 420, прил. ст. 44). Никаких заимствований для музыкальной хрестоматии закон не допускает, подобно тому, как он допускает для литературных хрестоматий (contra указ угол. кас. деп. 1897, № 30). с) Публичное исполнение чужих музыкальных произведений составляет нарушение прав композитора, если пьесы не были еще изданы. В противном случае каждый может исполнять их в концерте, театре или ином месте. Однако оперы и оратории, хотя бы и изданные, не могут быть исполняемы перед публикой без согласия композиторов (т. X, ч. I, к ст. 420 прил. ст. 43). В этом отношении эти виды музыкальных сочинений приравниваются к драматическим произведениям.
Право на музыкальные произведения, как и на литературные и на художественные, прекращается с истечением 50 лет со дня смерти композитора или со времени издания произведения, если оно было издано по смерти его (т. X, ч. I,. ст. И 85).
Литература: К а у п е, Привилегии на изобретения, 1882; Гурьевич, О привилегиях на изобретения; к реформе законодательства, 1894; Козлов, Привилегии на изобретения в их практическом значении («Рус. Экон. Обозр.» 1898, №3); Колумбус, Фирмы по нашим торговым законам («Ж. Гр. и Уг. ПР.» 1882, № 1); Г о л ь м сте н, Охраняется ли право на фирму нашим законом? («Юрид. неся, и ст.» 1894, стр. 228); П и л е н к о , Право изобретателя, т. I, 1902, т. II, 1903; В. Катков, О привилегиях (патентах) на промышленные изобретения, 1902.
Существует ряд исключительных прав, установленных в интересах промышленности, производства и торговли. Экономические деятели проявляют личную деятельность, признаваемую весьма важной для народного хозяйства, но теряющую для них материальный интерес, при полной свободе подражания со стороны других лиц. Поэтому-то законодатель, соглашая их личные интересы с интересами общества, запрещает другим совершение подобных же действий, насколько они могут считаться исходящими от тех, кому предоставлено исключительное право их совершения.
I. Право на промышленные изобретения. Под этим именем понимается, по закону 20 мая 1896г., исключительное право осуществления известного нового промышленного изобретения. 1) Промышленным изобретением называется открытие новых экономических благ. Изобретение должно представлять выгоду для промышленности; на изобретения, представляющие научные открытия и отвлеченные теории, исключительное право не приобретается. 2) Изобретение должно быть новым не в смысле времени, а в том отношении, что данное благо или предлагаемый способ производства не были до того в общем свободном пользовании. 3) сущность права состоит в исключительно!! возможности производства открытых благ и применения изобретенных способов. Вместе с тем, никто другой не может производить те же блага или употреблять те же способы. Такое привилегированное положение изобретателя дает ту экономическую выгоду, которая имелась в виду при создании исключительного права.
Исключительное право возникает не одновременно с изобретением, а стоит в зависимости от выполнения некоторых формальностей. Поэтому до этого момента изобретение стоит вне защиты и, если бы кому-нибудь удалось случайно узнать секрет открытия, то он свободно может воспользоваться им, не опасаясь преследования за нарушение права. Порядок приобретения исключительного права следующий. Изобретатель подает прошение в министерство торговли и промышленности с подробным описанием своего изобретения, а если нужно, то с рисунками и моделями. С удостоверением представленного прошения выдается просителю охранительное свидетельство, в котором обозначается день и час предъявления. Значение выданного свидетельства состоит в том, что с этого момента начинается право исключительного пользования, конечно, при условии, если впоследствии за просителем признано будет право на изобретение. По удостоверении в том, что право на это изобретение не было уже признано за другим лицом, отдел выдает изобретателю патент на привилегию, т. е. акт, удостоверяющий признание за ним исключительного права на данное изобретение.
Действие выданной привилегии состоит прежде всего в возможности пользования изобретением. Однако эта возможность соединяется с обязанностью осуществления права, потому что иначе выдача привилегии противоречила бы интересам промышленности. Получивший привилегию обязан, не позже, как в течении 5 лет, привести в действие свое изобретение. Исключительное право, связанное с выдачей привилегии, может подлежать свободному распоряжению со стороны изобретателя. Оно может быть отчуждено возмездно, подарено, завещано, оно переходить по законному наследованию. Передача права должна быть осуществлена нотариальным порядком (т. XI, ч. 2; Уст. пром., ст. 192), с сообщением о том министерству торговли и промышленности. Кроме отчуждения самого права, возможно предоставление другому лицу по сделке права пользования изобретением, с сохранением самого права за изобретателем.
Действие выданной привилегии прекращается по следующим причинам. 1) Право на промышленное изобретение срочное, оно предоставляется на срок не свыше 15 лет. Поэтому истечение этого срока само собой прекращает силу права. 2) Так как закон предоставляет исключительное право в предположении, что изобретение применено будет в течение известного срока, то неосуществление его (до наступления S-летнего срока) также прекращает силу привилегии. 3) Признавая за известным лицом исключительное право, правительство предполагает новость изобретения и принадлежность его просителю. Опровержение этих предположений вполне возможно для каждого заинтересованного лица и, если это обстоятельство будет доказано, то привилегия прекращает свое действие.
II. Право на фабричные рисунки и модели. В близкой связи с правом на промышленные изобретения находится право на исключительное пользование рисунками и моделями, предназначенными для воспроизведения в заводских, фабричных или ремесленных изделиях. Под именем фабричного рисунка понимается изображение на поверхности сочетания цветов и узоров изделий, например для материй, ковров, обоев. Моделью же называется изображение формы изготовляемых изделий, как, например, ваз, чернильниц и т.п.
Право на фабричные рисунки и модели приобретается изобретателем их. В действительности подобные изобретения производятся особыми рабочими, состоящими при фабрике. Так как по договору найма с фабрикантами они обязались предоставить свой труд в его распоряжение, а сам труд их состоит в изготовлении рисунков и моделей, то право на последнее, производным путем, устанавливается в лице фабриканта, а не рабочих (т. XI, ч. 2; Уст. пром., ст. 1992).
Рассматриваемое право приобретается не вследствие создания рисунков и моделей, а в силу признания права на них со стороны правительства. Для этого необходимо подать прошение в министерство торговли и промышленности, где исследуется вопрос о новизне и принадлежности изобретения. С этого времени проситель приобретает исключительное право на применение изобретенных рисунков и моделей, и право отчуждения их другим лицам дарственным или воз-мездным способами. Для передачи права не установлена форма, но требуется сообщение министерству торговли (ст. 206).
Право на рисунки или модели прекращается 1) с истечением срока, на который оно было предоставлено, во всяком случае не дольше 15 лет, 2) с опровержением правильности предоставления данному лицу исключительного права (ст. 203).
III. Право на фирму. Фирма есть название торгового предприятия, а право на фирму есть исключительное право производства или сбыта известных товаров от имени данного предприятия, под данной фирмой. Так как известное предприятие, благодаря достоинству своих товаров, приобрело значительный круг потребителей, то для других представляется искушение воспользоваться чужой фирмой, чтобы отвлечь внимание покупателей. Здесь-то закон принимает под свою защиту интересы предприятия и запрещает всем другим употреблять ту же фирму. Это достигается мерами предупредительными и карательными.
Выбор фирмы не предоставлен полной свободе предпринимателя. При возникновении торгового предприятия соблюдается принцип истинности, т. е. требуется соответствие фирмы с гражданским именем, с фамилией торговца. Купец, торгующий единолично, может дать своему предприятию фирму однозначащую с его фамилией. Полное товарищество или перечисляет имена всех товарищей, или только некоторых, с присоединением указания на соединение (и К°). Товарищество на вере может в своей фирме указать имена всех или некоторых товарищей, но не вкладчиков. Наконец акционерное товарищество не вправе вовсе давать своей фирме фамилию кого-либо из акционеров, а должно изобрести какое-нибудь иное название, например «Самолет» (т. X, ч. 1, ст. 2148). На Западе, в некоторых государствах, предупреждение совпадения фирм доЪти-гается посредством регистрации, внесения фирм в регистр с тем, чтобы не допускалось повторения одинаковых. У нас подобной регистрации не существует. Начало истинности, необходимое при отчуждении предприятия, может быть нарушено при перемене субъекта права на него, потому что иначе строгое проведение указанного начала могло бы повести к обесцениванию предприятия, которое потеряло своего первого хозяина.
Если у нас не установлены предупредительные меры, то существует все же судебная защита права на фирму. Эта охрана основывается не столько на законодательстве, которое лишь вскользь упоминает о фирме, сколько на обычном праве. Каждый предприниматель, фирмой которого пользуется другой, может требовать перед судом возмещения ему убытков, причиненных такими действиями (т. X, ч. 1, ст. 684).
IV. Право на товарный знак. Под именем товарного знака понимается тот знак, которым торговец отмечает свои товары в отличие от товаров других лиц. Этот знак налагается или производителем при выпуске его продуктов, или купцом при переходе продуктов через его руки. Чем большую известность приобретает данный знак среди публики, тем большее искушение для других торговцев заимствовать этот знак и тем большая потребность в защите. Для охраны этого интереса издан 26 февраля 1896 года закон о товарных знаках.
Употребление товарных знаков вообще не обязательно, за исключением тех случаев, где оно установлено особыми правилами: а) для изделий из золота и серебра, Ь) для мер и весов, с) для стеклянной посуды, d) для ремесленных изделий, Желающий воспользоваться охраной товарного знака, должен заявить этот знак министерству торговли и промышленности. Заявляемый знак должен содержать в себе указание имени и фамилии владельца предприятия; фигурное изображение может дополнить это указание, но не обязательно. В министерстве ведется особый альбом всех товарных знаков, который открыт для интересующихся. Если будет удостоверено, что заявленный знак достаточно отличается от заявленных ранее и не противоречит требованиям закона относительно его содержания, то торговцу выдается свидетельство, о котором делается публикация, Право на товарный знак приобретается на срок не свыше 10 лет.
Приобретенное право предоставляет исключительное пользование товарным знаком посредством выставления его на товарах, на упаковке или посуде, а также на коммерческих объявлениях, прейскурантах, бланках. Право на товарный знак может быть передано другому лицу, но не иначе, как в случае отчуждения или отдачи в аренду самого предприятия с сохранением фирмы.
Исключительное право на товарный знак прекращается 1) с прекращением самого предприятия, 2) за невозобновлением свидетельства, 3) вследствие несообщения министерству о состоявшейся уступке права другому лицу.
Литература: Барон, Система римского гражданского права, в. 3, 1900; Дернбург, Пандекты, т. 2, Обязательственное право, пер. 1900; С а в и н ь и , Обязательственное право, 1875; Пассек, Неимущественный интерес в обязательстве, 1894; Пет-ражицкий, Возмещение неимущественного вреда с точки зрения социальной политики («Право», 1900, №11, 12, 15, 16); Полетаев, Возникновение обязательств («Ж. Спб. Юр. Общ.», 1898, №7).
I. Юридическая природа обязательства. Под именем обязательства понимается такое юридическое отношение, из которого обнаруживается право одного лица на известное действие другого определенного лица. Само слово «обязательство» употребляется в различных значениях: а) в смысле обязанности пассивного субъекта, например т. X ч. 1 ст. 1548; Ь) в смысле права активного субъекта, например т. X, ч. 1, ст. 418; с) в смысле всего юридического отношения, например т. X, ч. Г, ст. 533(8), и d) в смысле акта, удостоверяющего существование подобного отношения, например т. X, ч. 1, ст. 220. Наиболее соответствующим истинному значению является употребление этого выражения в смысле отношения, как бы обвязывающего (vinculum juris) участвующих в нем лиц (отсюда старинный обряд связывания рук договаривающихся, отсюда выражение «суплетка», употребляемое Псковскою Судной Грамотой, ст.. 103, для обозначения обязательства, которым стороны сплетаются). Ближайшее рассмотрение выставленного определения обнаруживает следующие существенные признаки.
1. В противоположность вещному правоотношению, в котором праву одного лица соответствует обязанность всех вообще сограждан, без более точного обозначения участников, в обязательственном правоотношении устанавливается полная определенность лиц, участвующих в нем. Отношение существует только между известными лицами и не касается всех прочих сограждан. Эти лица, субъекты отношения, носят специальные названия. Активный субъект называется верителем или кредитором, потому что он верит исполнительности пассивного субъекта, который называется должником, потому что он должен исполнить то, к чему обязывает его установленное отношение.
2. Объектом обязательственного правоотношения является действие, которое в то же время составляет и содержание обязательства (кас. реш. 1870, № 1091). Действие предполагает точную определенность его, настолько, чтобы при исполнении обязательства не могло возникнуть сомнения относительно того, что должен сделать должник. Действие, составляющее объект обязательства, состоит а) в передаче от одного лица другому вещи в собственность, например купля-продажа, дарение, или Ь) в предоставлении одному лицу пользования вещью, принадлежащей другому, например ссуда, наем имущественный, с) или в совершении одним лицом личных услуг в пользу другого, например личный наем, доверенность, d) или в воздержании от тех действий, исключительное право совершения которых принадлежит должнику, например издательский договор. Во всяком случае в основе обязательственных прав лежат вещные, исключительные или личные права.
Действие, составляющее объект обязательства, может быть положительного или отрицательного характера, причем действия первого рода имеют преобладающее значение. Подведение под понятие едействие» воздержания не составляет противоречия; воздержание не есть бездействие, - это не отсутствие воли, направленной на определенный результат, а, напротив, наличность такой воли. Примером обязательства с отрицательным содержанием может служить договор о том, чтобы одно лицо однородной торговлей не подрывало дела другого, или договор издательский, в силу которого автор, уступая издателю право издания, обязывается не издавать сам своего сочинения, хотя бы и со значительно измененным содержанием, но под тем же заглавием.
Действие, составляющее объект обязательства, может быть одновременным, многократным и длящимся. Оно выполняется сразу, например, при передаче проданной определенной вещи; оно повторяется много раз, например, при доставке дров в казенное учреждение или при взносах наемной платы; оно будет длящимся, если продолжается все время, например хранение чужой вещи по договору поклажи, а также при всех действиях отрицательного характера.
3. В силу обязательства, активный субъект приобретает право на действие со стороны пассивного субъекта, а не право над лицом или на волю. Право над лицом означало бы стеснение его свободы, а это приближало бы его к положению раба, а отношение - к вещному. Право на волю другого лица невозможно, потому что воля, по своей независимости, не может быть объектом права. К чему бы ни было обязано известное лицо, какими бы тяжелыми последствиями ни угрожало ему неисполнение, но воля его всегда способна уклониться в противоположную сторону, а с тем вместе утратится объект обязательства. Так как активный субъект имеет право на действие пассивного субъекта, а не на его личность или волю, то он не может вынуждать исполнение при помощи собственных сил или при содействии правительственных органов. Он имеет только право требовать от должника исполнения, с угрозой взыскать со всего его имущества ценность неосуществленного интереса. Поэтому нельзя силой отнять у продавца проданную вещь, пока она не была передана, т. е. пока покупщик не приобрел вещного права, нельзя силой заставить выполнять условленные работы по договору личного найма. Между тем в практике парижского суда имел место однажды такой случай. Артист по контракту с антрепренером одного театра обещал не участвовать на сценах других театров Парижа, но, вопреки обещанию, он неоднократно участвовал в спектаклях других театров. По требованию антрепренера, признанному судом артист во время самого спектакля был насильно удален из театра, на сцене которого играл вопреки договору. Решение это безусловно неправильно и встретило протест со стороны французских юристов.
И нашему законодательству не чуждо такое неправильное воззрение. Как мы уже видели, закон предполагает возможность принудительного исполнения договора купли-продажи на той и другой стороне, т. е. допускает возможность отнять проданную вещь силой у продавца и вынудить покупщика к принятию вещи: невозможность в действительности принудить покупщика указывает с очевидностью на ложность принципа, а следовательно приводит к признанию невозможности насильственно отнять вещь у продавца (если только мы признаем, что вещное право переходит не по соглашению, а по передаче). В законодательстве нашем, в виде общего начала, указано, что всякий договор и всякое обязательство, в случае неисполнения, производят право требовать от лица обязавшегося удовлетворения во всем, что в них постановлено (т. X, ч. 1, ст. 570). Если статья эта подала повод к тому выводу, будто всякое действие, составляющее предмет обязательства, может быть вынуждено в натуре, то это объясняется только неправильным пониманием ее смысла. Во-первых, статья эта рассчитана на случай неисполнения условленного, и только «в случае неисполнения» возникает право требовать удовлетворения: значит право требовать исполнения превращается в право требовать удовлетворения. Во-вторых, закон явно подчеркивает различие между «исполнением» и «удовлетворением», заменяющим первое: значит удовлетворение не есть настаивание на исполнении условленного. Приведенная сейчас статья имеет тот смысл, что каждый активный субъект обязательства, в случае уклонения пассивного субъекта от исполнения условленного действия, вправе требовать осуществления имущественного интереса, соединенного с обязательством, при помощи всего имущества должника. Та же мысль выражена в положении, установленном практикой, что суд вправе предписать совершение действий за счет ответчика, но не вправе принудить самого ответчика к исполнению действий (кас. реш. 1873, № 217), хотя сам Сенат далеко не последовательно проводит это начало (см., например, кас. реш. 1889, №43).
4 Так как объектом обязательства является действие пассивного субъекта, а не лицо его и не воля, то индивидуальность обязательства имеет настолько лишь значение, насколько интерес, соединенный с исполнением данного действия, зависит от личных качеств исполняющего. При безразличии этой стороны вопроса действие может быть выполнено каждым. Так, например, долг может быть уплачен всяким лицом, а не только должником, потому что объектом права является платеж денег, а не сам должник и не его воля, но, например, обязанность доверенного не может быть выполнена другим, потому что объектом права являются услуги данного лица, обусловленные его опытом, знанием, добросовестностью и иными личными его качествами.
4. Юридическое отношение, принуждающее одно лицо к совершению действия в пользу другого, предполагает у последнего наличность интереса в выполнении этого акта. Где нет такого интереса или где он прекратился, хотя и был в начале, там нет обязательства или с того времени оно прекращается, хотя до этого момента имело полную силу. Так, например, по договору лицо обязывается не вести однородной торговли во избежание конкуренции, но если то лицо, в пользу которого установлено подобное ограничение, само прекращает свою торговлю, то прекращается опасность вредных последствий конкуренции, утрачивается интерес обязательства, и обязанная сторона освобождается; или, например, автор до истечения 5 лет со времени заключения договора с издателем не вправе повторять своего издания, но если через год по выходу книги в свет она вся разошлась, то для издателя нет никакого интереса запрещать автору приступить к новому изданию, а потому автор освобождается от своей обязанности.
Спорным представляется вопрос, должен ли интерес обязательства быть имущественным или нет, может ли предметом обязательства быть действие, интерес которого не поддается денежной оценке. Некоторые ученые стараются доказать возможность неимущественного интереса в обязательственных отношениях, и практика некоторых стран дает достаточный материал для подобных заключений. Сосед по квартире обязывает договором соседа не нарушать его покой музыкой в те часы, когда он дома (Виндшейд). Как осуществить право, если сосед нарушает свою обязанность и продолжает изводить соседа своим искусством? По случаю выставки в известном городе, предполагается в нем большой съезд. Поэтому собирающийся посетить выставку заранее письмом условливается с хозяином гостиницы о найме на известные дни помещения. По приезде в город оказывается, что помещение сдано другому, что во всем городе нет свободных номеров, так что приезжий должен был целую ночь, в дождливую погоду, бесплодно пространствовать по городу с тем, чтобы вернуться на вокзал (Иеринг). Каким образом, в гражданском порядке, искать с хозяина гостиницы выполнения им обязанности? Младший брат дает старшему обязательство никогда не играть в карты (Козак). Интересно было бы знать, что сделает в этом случае кредитор, если узнает, что его должник нарушает договор? Член шахматного клуба исключен по постановлению общего собрания (кас. реш. 1903, № 104). Для восстановления своих прав исключенный обращается к суду, который признает его исключение неправильным. Каким способом может быть приведено в исполнение решение суда, как может быть осуществлен связанный с ним неимущественный интерес, если правление клуба продолжает не допускать исключенного в помещение этого учреждения?
Со стороны активного субъекта благоразумно было бы подобные договоры связывать с неустойкой, чем обязательству придан был бы имущественный интерес (Сенат высказал весьма рискованное положение, будто неустойкой можно обеспечивать только обязательства, имеющие имущественный интерес, -кас. реш. 1903, № 83). Но если это не сделано, то нет никакой возможности признать юридическую силу за подобными обязательствами. Испытанные от неисполнения обязательств неприятности останутся без всякого возмещения, и нет гражданских средств побудить пассивного субъекта к выполнению принятых им на себя обязанностей.
Нельзя допустить обязательств с неимущественным интересом не потому, что они носят личный характер, так как мы уже отнесли к гражданскому праву личные отношения, устанавливаемые семейным союзом. Такому допущению противится природа обязательственных отношений. Объектом прав по обязательству признается чужое действие. Но действия лиц не вынуждаемы, а потому, чтобы сохранить юридический характер за обязанностями, соответствующими правам требования, необходимо придать им санкцию, каковою может быть только принудительное осуществление интереса в имуществе уклоняющегося от исполнения. Если он не хочет исполнить, то действие может быть исполнено другим или вовсе не будет исполнено, но за тот имущественный ущерб, который понес субъект права, вследствие обращения к другому или вследствие полного неисполнения услуги, должно отвечать имущество виновника. Какова же может быть санкция тех обязанностей, которые не могут быть выражены в денежном эквиваленте? Лишить их совершенно санкции, значит исключить такие отношения из круга юридических. Некоторые, основываясь на судебной практике Франции, а в особенности Англии, указывают на существование подобной санкции в тех громадных штрафах, которыми суды этих стран облагают лиц, уклоняющихся от исполнения неимущественных обязательств. Но здесь утрачивается принцип гражданского права, который допускает возмещение ущерба в смысле соответствия между неосуществленным интересом и денежным вознаграждением. Какое же соответствие между неприятностями, испытанными лицом, которому не оставлено было в городе обещанное помещение, или лицом, которое страдает физически и душевно от игры соседа, и той денежной суммой, которую им предлагают? Отсутствие действительного соответствия ведет, далее, к полной невозможности определить какими-либо данными величину вознаграждения. За то, что касса театра не оставила мне билета на интересный спектакль, суд с одинаковым успехом может присудить в мою пользу как 1 рубль, так и 100.000 рублей. Извозчик опрокинул в Париже велосипедистку-англичанку, которая предъявила к виновнику требование об удовлетворении, основанное на следующем расчете: врачебная помощь - 100 фр., разорванное платье - 50 фр., починка велосипеда - 150 фр., потраченное время - 25 фр., понесенное беспокойство - 25.000 фр. Ни один судья не в состоянии определить, правильно или нет оценила потерпевшая свое беспокойство. Напрасно сторонники разбираемого взгляда указывают на подобный же произвол при определении денежного штрафа, налагаемого в уголовном порядке. Такого произвола, который действительна существовал в старом уголовном праве, в настоящее время нет, так как произвол суда всюду поставлен в более или менее узкие границы, - ему указывается предельная величина вниз и вверх, и передвижение по этой линии поставлено также в зависимость от некоторых законных условий, тогда как в гражданских штрафах никаких границ нет. Притом такое колебание в степени наказания сообразуется со степенью виновности подсудимого, а для величины вознаграждения за неимущественный интерес нет подобной мерки.
П. Основание обязательства. Для возникновения обязательственного отношения необходим юридический факт, с наступлением которого закон связывал бы такое последствие. Сведенные в известные группы, эти факты носят название источников обязательства. На римском праве выработалась следующая классификация источников, способных основать обязательственное отношение: 1) договор, 2) как бы договор, 3) правонарушение, 4) как бы правонарушение, 5) все прочие факты, не подходящие ни под одну из указанных категорий. Этой системы и до сих пор придерживается итальянское законодательство (§ 1097). Такая классификация не может быть названа научной. Как справедливо заметил Барон, выражения «как бы договор» или «как бы правонарушение» во-
tee не указывают, каково основание происхождения этих обязательств; они указывают лишь на то, что должник по как бы договору должен обсуждаться подобно должнику по договору; должник по как бы правонарушению - подобно должнику по правонарушению, - но и только. Поэтому из всех указанных в римском праве оснований могут быть удержаны только два: договор и правонарушение. Но договор составляет вид юридической сделки, которой и другие формы способны установить обязательственное отношение, например завещание, одностороннее обещание. Поэтому, расширяя римскую классификацию, мы находим два источника обязательств: юридическая сделка и правонарушение.
Далее, существует ряд юридических фактов, не подходящих ни под понятие о договоре, ни под понятие о правонарушении, с которыми, тем не менее, закон, в интересах целесообразности, соединяет возникновение обязательства. Во всех таких случаях нет ни соглашения двух или более лиц, как в договоре, нет и незаконного действия, нарушающего интересы другого лица, как в правонарушении, а есть только воля законодателя. Поэтому нередко прямым источником обязательства признают закон. Однако основанием обязательства может быть только юридический факт, но не закон, который и не может быть поставлен на одну линию с юридической сделкой и правонарушением. Притом закон составляет общее основание всех юридических отношений, а потому и не может быть назван источником обязательства в тесном значении: сила договора основывается на законе, последствия правонарушения определяются законом. Очевидно, что один закон, без юридического факта, не создает обязательства. Между тем, наша практика устанавливает, будто обязанность частного лица уступить, по требованию правительства, свое право собственности для государственной или общественной пользы относится к числу обязательств, непосредственно возникающих из закона (кас. реш. 1872, № 19). В действительности указанный случай не дает вовсе места для возникновения обязательств, основанных на законе. Сенат, очевидно, смешал частноправовое обязательство и публично-правовую обязанность (или необходимость) каждого гражданина подчиняться требованию верховной власти. В данном случае обязательство и не может возникнуть, а обязанность (или необходимость) основывается на силе власти.
Нельзя также считать научной классификацию Дернбурга, который разделяет обязательства на две группы: основанные на юридической сделке и не основанные на ней, потому что в действительности вторая группа остается без основания. Эта точка зрения положена в основу французского гражданского кодекс, в котором соответственно различаются obligations и engagements (§§1101 и 1370).
Относительно юридической сделки и правонарушения, как источников обязательства, не возбуждается сомнений. Необходимо подыскать основание для третьей группы. Если закон создает обязательственное отношение, то происхождение его обусловливается неосновательным обогащением одного лица на счет другого, т. е. переходом ценности из имущества одного лица в имущество другого без достаточного юридического основания.
Таким образом, источниками обязательства являются: 1) юридическая сделка, 2) правонарушение. 3) неосновательное обогащение. Такая классификация принята, в сущности, германским гражданским уложением, хотя оно и уклонилось от перечня оснований.
III. Развитие обязательственного п р а в а. Момент появления в истории права обязательственных правоотношений представляется значительно позднейшим в сравнении с моментом возникновения вещных правоотношений. Патриархальный, родовой склад быта, натуральное хозяйство, отсутствие торговли создавали мало благоприятную почву для развития обязательственного права. Ограниченный круг предметов, необходимых для удовлетворения незначительных потребностей первобытного общества, приобретался не путем обмена, а главным образом бесхитростной обработкой продуктов земли, окружающей место оседлости. Потребность в рабочих руках, в услугах удовлетворялась при помощи рабов и детей, подчиненных той же неограниченной власти главы дома или рода.
В начальную пору своего появления обязательственные правоотношения еще мало отличаются от вещных. Отличие права на действие от права на вещь тем менее сознается, что не существует ясного представления о свободе личности и у большинства нет имущественной •обеспеченности. Для верителя, за отсутствием у должника имущества, единственной гарантией исполнения является лицо обязавшегося. Первоначальное обязательственное отношение устанавливает направо на действие со стороны должника, а на него самого, если и не такое полное, как в отношении к рабу, то, во всяком случае, весьма близкое. По мнению Кунце, в развитии обязательства замечаются три периода: в первом обязательство представляет собой господство над должником, подобное праву собственности; во втором - господство над должником становится только частичным, смягченным, полным льгот для него; наконец, в третьем периоде обязательство создает упорядоченное господство, возвышающееся на степень идеальной власти.
Подтверждений подобной конструкции обязательств можно найти не мало в истории. Так, в эпоху XII таблиц право кредитора на должника, хотя уже смягченное, было почти вещное, потому что простиралось на его лицо, а при невозможности распределить между несколькими кредиторами свободу несостоятельного должника юридический материализм шел так далеко, что перед ними отвечало его тело. Только Lex Poetelia явился выразителем переменившихся воззрений на сущность обязательства и в классическую эпоху римского права суровое nexum сменилось чисто обязательственным отношением, mutuum. На противоположном конце Европы, в Норвегии, древнее право предоставляло кредитору возможность отрезать несостоятельному должнику ту или другую часть тела - идея, положенная в основу позднейшей драмы (Шейлок). У древних германцев свобода была постоянным обеспечением кредитора, который обращал неисполнительного должника в положение раба, а позднее, в средние века, подобный должник, если и не считался рабом, то все-таки был ограничен в своей свободе. Та же идея всюду господствовала и до сих пор имеет большое применение на всем Востоке.
Если мы обратимся к истории русского права, то и здесь найдем подтверждение. При договоре займа в древнейшую эпоху личность должника составляла обеспечение права требования кредитора (закупничество), так что, в случае неисполнительности, должник отдавался верителю головой до искупа, без всяких розысканнй относительно его имущественных средств. Такой же характер отношения замечается и при другом договоре - личном найме. Наймит был в положении полусвободного человека, которого хозяин мог бранить и бить: малейший неосторожный шаг со стороны должника мог повлечь для него уже полное рабство (обельный холоп). В московский период в законодательстве проявляется тенденция изменить эту бытовую точку зрения. Судебник Иоанна IV ограничивает возможность превращения нанявшегося в холопа, запрещает служить у верителя за рост по займу. Этот взгляд поддерживается в дальнейшей истории. Вопреки установившемуся обычаю обращать несостоятельных должников в рабов, законодатель дозволяет выдавать таких лиц кредитору головой только до искупа, т. е. пока не отработаются. В XVII веке вырабатывается постепенно идея имущественной ответственности за неисполнение по обязательству, вырабатывается порядок обращения взыскания за долги не на лицо, а на имущество должника. С того времени отрешенность обязательства от лица должника установилась во взглядах законодателя, но долго еще в бытовых отношениях продолжало сохраняться воззрение на обязательство, как имеющее своим объектом самого должника.
Литература: Нерсесов.О бумагах на предьявителя с точки зрения гражданского права, 1889; Гейнце, О юридической природе бумаг на предьявителя («Ж. Мин. Юст.», 1899, №10); Дювернуа, Основная форма корреального обязательства, 1874; Анненков, Система русского гражданского права, т. III, стр. 35-71; Чирихин, Солидарность в обязательствах, 1885; Никонов, Круговая порука, как обеспечение обязательств («Ж. Мин. Юст.», 1896, № 9).
Обязательственное отношение предполагает непременно наличность не менее двух субъектов, активного и пассивного, из которых первый носит общее название верителя, а второй - должника, не говоря уже о тех разнообразных наименованиях, какие присваиваются им в отдельных договорах, как: продавец, покупщик, наниматель, страхователь, покладчик, подрядчик, товарищ и т. п. Обязательственное отношение устанавливается между определенными субъектами; но в некоторых случаях эта определенность затемняется и личность активного субъекта обнаруживается из посторонних обстоятельств. Обязательственное отношение предполагает существование не менее двух субъектов, но возможно увеличение числа их на активной и пассивной стороне. Эти вопросы и должны быть здесь рассмотрены.
I. Бумаги на предъявителя. Современный быт выработал новые формы обязательственных отношений, в которых имя кредитора неизвестно, а право требования обусловливается обладанием и предъявлением документа, называемого бумагой на предъявителя. Бумаги на предъявителя являются следовательно бумагами, вещное прам на которые дает и право требования того, что составляет их содержание. Право обязательственное неразрывно связывается с правом на документ, как вещь. В отношении, создаваемом бумагами на предъявителя, определенному, с самого начала, должнику не соответствует, по-видимому, определенность кредитора: должник не знает при установлении отношения, в пользу кого он обязан исполнить то действие, которое составляет содержание обязательства. Это обстоятельство возбуждает вопрос о юридической природе отношения, создаваемого бумагами на предъявителя.
По взгляду одних ученых основание юридической силы бумаг на предъявителя заключается в договоре между должником и тем лицом, которому передается впервые документ. Этого взгляда придерживаются Савиньи, Тёль, Брун-нер, Унтер, Гольдшмидт и др. Против этого возражают, что договор предполагает определенность субъектов, а потому договор с неизвестным лицом не может считаться действительным. Поэтому сторонники другого взгляда, в особенности Кунце, в противоположность договорной теории, выставляют теорию одностороннего обещания. Основание юридической силы бумаг на предъявителя обусловливается волей должника, односторонне выраженной, без участия воли другого лица. Эта точка зрения положена в основание германского уложения (§§ 793, 794). Однако обещание должника дается им в момент выдачи документа другому лицу, соглашающемуся его принять, но не ранее, так что случайно попавший в обращение документ (вырванный, украденный) не может считаться выразителем воли должника. Без согласия лица, принимающего бумагу на предъявителя от написавшего ее должника, документ не должен приобретать юридической силы, хотя германское уложение постановляет, в интересах будто бы оборота, что должник по долговому документу на предъявителя обязан платить, хотя бы бумага была у него украдена или потеряна им (§ 794). Притом договор в данном случае заключается вовсе не с неизвестным лицом. Неизвестно только имя первого кредитора, но подобную же взаимную неизвестность имен мы встречаем ежедневно при совершении сделок купли-продажи, перевозки. Неизвестность имени кредитора свойственна и всем почти другим обязательствам, потому что должник не знает заранее, кто будет его кредитором в момент исполнения, так как право требования может менять своих субъектов. Неизвестность имени не совпадает с неопределенностью кредитора: кредитор тот, кто имеет вещное право на документ. Следовательно лицо активного субъекта определено с самого начала и в момент исполнения.
В форму бумаг на предъявителя могут быть облечены не только обязательственные правоотношения, но и вещные (складочные свидетельства) и иные, например права участия (акции). К обязательствам, облеченным в эту форму, относится чаще всего договор займа, например облигации, выпускаемые акционерными товариществами, закладные листы поземельных обществ. Германское уложение допускает обращение бумаг на предъявителя только с разрешения государственной власти (§ 795). Следует заметить, что современные законодательства не разрешают облекать в форму бумаг на предъявителя векселя и ипотечные свидетельства. Возможность у нас выпуска бумаг на предъявителя частными лицами встречает препятствие в уголовном законе, запрещающем выпуск в обращение безымянных знаков (Улож., ст. 11501).
С другой стороны, обязательства, облеченные в форму бумаг на предъявителя, ввиду неразрывной связи права требования с обладанием бумагой, создают новый вид вещей, весьма ценных. Эта материальная сторона ставит бумаги на предъявителя в разряд объектов права, которые должны бы подлежать общей судьбе движимых вещей, насколько в том или ином положительном законодательстве не содержится изъятия. Между тем, относительно бумаг на предъявителя наша судебная практика решилась сделать, в интересах оборота и внушения доверия к приобретаемым бумагам, отступление от того начала, признанного нашим законодательством, что собственник вправе отыскивать свою вещь всюду, где бы и у кого бы он ни нашел ее. Для целей кредита необходимо придать бумаге значение ценности, реализация которой не представляла бы никаких затруднений и могла бы осуществиться во всякое время. Только при этом условии бумага достигнет свободного обращения и будет удовлетворять потребностям кредита. Таким образом, в настоящее время возникли разнообразнейшие виды безымянных бумаг на предъявителя, которые служат, сами по себе, представителями известной ценности и имеют свободное обращение в публике, наравне с деньгами. «Бумаги на предъявителя существенно отличаются от других видов движимого имущества. Предназначенные к постоянному и свободному обращению из одних рук в другие, расходясь в громадном числе экземпляров, совершенно однородных по форме, они представляют особый вид имущества, более всего приближаясь к денежным знакам и потому к ним не могут быть применимы общие правила об имуществах движимых» (кас. реш. 1885, № 27). Однако не трудно заметить, что в данном решении Сенат стал не на почву закона, а на почву целесообразности. Юридического отличия между бумагами на предъявителя и иными видами движимых вещей Сенат в действительности не установил. А из желательности для бумаг на предъявителя ограничить силу виндикации не вытекает еще, чтобы такое ограничение согласовалось с действующим законодательством. Практика Сената по настоящему вопросу отличается крайней неустойчивостью, как это можно видеть из прямо противоположных точек зрения, высказанных в Общем Собрании (реш. 1887, № 10, и с другой стороны реш. 1896, № 31).
II. Множественность субъектов. В большинстве обязательств на активной и пассивной стороне встречается по одному лицу, одному должнику соответствует и один веритель. Но возможны случаи, когда активных и пассивных субъектов будет более двух, одному должнику соответствует несколько верителей, одному верителю соответствует несколько должников, наконец, нескольким должникам соответствует несколько верителей. Это стечение субъектов возможно, благодаря тесной связи ряда обязательственных отношений, в своей совокупности представляющих нечто целое. Оно возможно, однако, и при полном единстве обязательственного отношения, и тогда нужно иметь в виду, что все-таки в обязательстве могут бьпъ только две стороны, с тем лишь видоизменением, что одна из них или обе представляют соединение нескольких физических лиц.
1. Если должник обязан выполнить условленное действие только в части каждому из нескольких верителей, или веритель имеет право требовать только в части исполнения от каждого из нескольких должников, то такое отношение может быть названо долевым обязательством. Примером подобного отношения может служить тот случай, когда несколько крестьян занимают у помещика деньги, каждый для себя, кто 10, кто 15, кто 12 рублей, с тем однако, что все они ручаются за неисполнительного плательщика. Завещатель оставляет своему старому слуге 500 рублей, которые ему предоставляется требовать поровну от всех наследников. По раздельному акту один из братьев обязывается уплатить двум другим 10,000 рублей. Когда преступление или проступок учинены несколькими лицами по предварительному их между собой на то согласию, то все согласившиеся на участие в совершении правонарушения платят поровну вознаграждение за причиненный вред, а в случае несостоятельности кого-либо из них, следующая с него часть разлагается на прочих соучастников (т. X, ч. I, ст. 648). Во всех случаях долевого обязательства право и обязанность каждого субъекта и исполнение обособляются от других прав и обязанностей, возникающих для других субъектов по связанным между собой отношениям. Каждый должник исполняет свою обязанность, каждый веритель осуществляет свое право. Однако неисполнение которым либо из должников своего обязательства влечет для других обязанность совершить за него действие, так что, если который-нибудь из должников не выполняет требуемого действия, то его место занимается другими должниками. Ответственность одних должников за других, в случае неисполнительности, и распределение между ними обязательства неисполнительных должников, не уничтожают долевого характера всего обязательства. То, что не было исполнено одним из должников, не может быть взыскиваемо с любого из прочих, а только в той части, которая приходится на каждого из них по распределению. Если же который-нибудь из верителей не осуществит своего права, то его место в отношении не может быть занято другим, потому что долевое обязательство есть совокупность обязательственных отношений, связанных взаимным ручательством всех пассивных субъектов.
2. Вели каждый должник обязан исполнять в пользу верителя все действие, составляющее содержание обязательства, или каждый веритель имеет право потребовать от должника совершения в его пользу всего действия, - то такое отношение называется солидарным обязательством (термин, известный нашему законодательству - Общ. уст. росс. жел. дор., ст. 118). Солидарность бывает на активной и пассивной стороне, смотря по тому, существует ли в обязательстве несколько таких верителей или несколько таких должников. Солидарность пассивная дает право верителю обратиться с требованием к каждому из должников, исполнение которым прекращает все обязательственное отношение. Активная солидарность дает право каждому из верителей обратиться с требованием к должнику и исполнение с его стороны прекращает обязательственное отношение. Примером солидарного обязательства может служить отношение по товариществу, в силу которого каждый из товарищей обязан отвечать вполне за сделки, заключенные товариществом и, наоборот, каждый из товарищей может требовать от контрагента исполнения по таким сделкам (т. X, ч. 1, ст. 2134). Завещатель может предоставить своему старому слуге право требовать 100 рублей от любого из сонаследников. В случае повреждения груза, прошедшего несколько железных дорог, отправитель вправе потребовать вознаграждения от любой дороги (Общ. уст. рос. жел. дор., ст. 115).
Из указанных примеров уже обнаруживается, что солидарность основывается или на юридической сделке (договоре, завещании) или же на постановлении закона. Следует заметить, что по нашему законодательству солидарность в отношении, имеющем несколько участников, вообще не предполагается, пока не будет прямо установлена соглашением или волей законодателя (т. X, ч. 1, ст. 1548; ср. Code Nap. § 1102). Так, например, если один из общих собственников дома заключает с подрядчиком договор ввиду ремонта, то нет основания признавать всех собственников ответственными перед подрядчиком, за отсутствием особого об этом соглашении (contra кас. реш. 1876, №537). Хотя объект солидарного обязательства один, но это не мешает тому, чтобы обязанности отдельных пассивных субъектов или права активных различались: обязанность одного должника может быть простой, другого - условной, третьего - срочной, иного - обеспеченной неустойкой или залогом.
Действие солидарности в отношении между активными и пассивными субъектами обязательства состоит в том, что в случае пассивной солидарности веритель вправе потребовать полного исполнения от каждого должника, как будто он единственный должник, а в случае активной солидарности каждый из верителей вправе потребовать от должника полного исполнения так, как будто он единственный веритель. С исполнением обязательства одним из солидарных должников в пользу верителя или должником в пользу одного из солидарных верителей прекращается и само обязательственное отношение. Возникающий вслед за тем вопрос о том, должен ли веритель, принявший исполнение, произвести разверстку между остальными солидарными верителями, или вправе ли должник, исполнивший действие, которое составляло содержание обязательства, обратиться с требованием разверстки к остальным солидарным должникам, - не соединен с солидарностью необходимой связью. Производство подобной разверстки основывается не на солидарности, а на том отношении, которое существовало между субъектами одной стороны, активной или пассивной. В большинстве случаев действительно должник, удовлетворивший верителя, имеет право регресса к прочим солидарным должникам. Однако бывают случаи, когда подобный регресс оказывается неприменимым, например должник и поручитель связаны солидарностью перед кредитором, но платеж долга самим должником не дает ему вовсе права регресса к поручителю.
Действие солидарности выражается, далее, в том, что веритель, предъявляющий иск ко второму должнику, может основываться на судебном решении, признавшем его право требования к первому и, наоборот, решение суда, отвергшего его первый иск, дает право второму должнику отклонить предъявленное к нему требование. Подобный результат, предполагающий тождество иска, возможен в том случае, когда решение было основано на всем обязательственном отношении, а не на особенностях в ответственности отдельных субъектов. Так, например, если судебным решением отвергнута была основательность предъявленного к главному должнику иска, то тем самым преграждается возможность иска к поручителю; но, если судебным решением отвергнут был иск к поручителю, как преждевременный, то это не препятствует предъявлению иска к главному должнику. Такова точка зрения французского права (§ 1208), тогда как германское уложение придерживается противоположного взгляда (§425).
Относительно давности действует положение, основанное на единстве объекта обязательства, что перерыв давности, сделанный одним из верителей, идет на пользу всех, а сделанный против одного из должников, имеет силу против всех. И по этому вопросу французский кодекс (§ 1206) и германское уложение (§ 425) стоят на противоположных точках зрения.
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. III, стр. 20-35; Голевинский.О происхождении и делении обязательств, 1872, стр. 199-210; Бернштейн, Учение р разделительных обязательствах по римскому праву и новейшим законодательствам, 1871; Гордон, Юридическая природа альтернативных обязательств («Ж.М.Ю.»1900,№9).
Действие, составляющее содержание обязательства, должно быть настолько определенным, чтобы не возникало сомнения в возможности требовать от должника исполнения. Конечно, степень определенности может быть различной - можно обязаться продать бочку красного бордоского вина 1895 года, или бочку чфасного бордоского вина, или бочку красного вина, или, наконец, просто бочку вина. Эта постепенность в определенности объекта обязательства не изменяет силы отношения. Но если лицо обязалось продать вино без более точного определения количества и качества, то, за полной неопределенностью обязанности должника, обязательство не может приобрести юридической силы. Нередко, однако, неопределенность оказывается мнимой и содержание обязательства с достаточной точностью выясняется в зависимости от других обстоятельств. Такими обстоятельствами могут служить воля одного из субъектов или воля постороннего лица или же иной какой-нибудь факт. Например хозяин дома предлагает искателю квартиры несколько помещений в его доме равной цены, и наниматель дает задаток с тем, что выбор квартиры будет зависеть от его жены.
Обязательства, рассматриваемые с точки зрения содержания их, особенно со стороны их определенности, представляют различные виды.
(.Альтернативные обязательства. В противоположность простому обязательству, в котором обязанность должника сводится к выполнению одного какого-либо, заранее определенного, действия, в альтернативном обязательстве должник обязывается к выполнению одного из нескольких определенных действий. Обязательство определенно, насколько несомненно, что должник обязывается исполнить одно из указанных действий; неопределенность стоит в неизвестности, которое именно действие составит предмет исполнения. Каждое из действий имеет определенное значение, а потому выполнение каждого в части не будет отвечать существу обязательства. Примером альтернативного обязательства может служить такая биржевая сделка, в силу которой одна сторона, за уплату премии, приобретает право потребовать или продажи или покупки известных ценных бумаг. Завещатель обязывает наследника или предоставитъ известному лицу квартиру в доме или уплачивать ежегодно сумму денег, достаточную для найма подобного помещения. Напротив, не будет альтернативным такое обязательство, в силу которого должник обязывается исполнить совместно несколько действий, например по завещанию наследник обязывается предоставить известному лицу квартиру в наследуемом доме и выдавать ежегодно определенную сумму на содержание. В отличие от указанного обязательства, в котором несколько действий соединено частицей «и», для альтернативного обязательства характерна частица «или».
Возможность альтернативных обязательств, с точки зрения нашего законодательства, основывается, с одной стороны, на ст. 1530 т. X ч. 1, которая допускает включение в договор всяких условий, законом непротивных, с другой на ст. 612,614,618,673,683 и др. т. X, ч. 1, которые дают потерпевшему от правонарушения право выбора в способах удовлетворения.
При альтернативном обязательстве право выбора действия, которое должно составить предмет исполнения, зависит от соглашения или от постановления закона. В случае отсутствия указания на право выбора, такое право должно быть признано за должником, потому что какое бы из действий он ни исполнил, исполнение будет все-таки налицо. Это положение в нашем законодательстве основывается на том, что случаи сомнений должны быть толкуемы в пользу должника (т. X, ч. 1, ст. 1539 п. 5). В приведенном выше примере завещатель может предоставить или наследнику самому выбрать, что он предпочтет исполнить, или же даст отказчику право потребовать квартиры или денег.
Альтернативное обязательство превращается в простое, так что устраняются возможность и необходимость выбора, при следующих условиях: 1) вследствие особого соглашения между субъектами, 2) вследствие одностороннего заявления того из субъектов, которому предоставлено право выбора, 3) вследствие обнаружившейся невозможности одного из двух действий. Такая невозможность наступает или по вине одного из субъектов или без всякой вины с их стороны, по одному лишь случаю. Посмотрим, какие последствия будет иметь во всех этих случаях обнаружившаяся невозможность, предполагая только два действия.
А. Причина невозможности - простой случай.
1. Выбор принадлежит должнику: ему остается исполнить другое условленное действие.
2. Выбор принадлежит верителю: он может требовать от должника лишь исполнения другого условленного действия.
В. Причина невозможности - вина должника.
1. Выбор принадлежит должнику: ему остается исполнить другое условленное действие; следовательно, результат тот же, что и при случайной причине.
2. Выбор принадлежит верителю: он может требовать от должника или а) исполнения другого условленного действия или Ь) возмещения ущерба, причиненного неисполнением первого действия.
С. Причина невозможности - вина верителя.
1.-Выбор принадлежит должнику: он может или а) исполнить другое условленное действие или Ь) возместить интерес неисполненного действия.
2. Выбор принадлежит верителю: ему остается требовать исполнения другого условленного действия, независимо от его обязанности возместить должнику ущерб, причиненный по его вине.
Указанные комбинации еще более усложняются, когда рядом с невозможностью исполнения одного из действий по вине которого-либо из субъектов, обнаруживается неисполнимость и второго действия под влиянием случая.
Близко примыкает к альтернативному обязательству, хотя и отличается от него, факультативное обязательство. Это тот случай, когда должник обязывается к известному действию, но с возможностью замены, по его желанию, другим действием. Например завещатель обязывает наследника передать пароход «Петр I» определенному лицу, с тем однако, что ему предоставляется заменить передачу парохода платежом равной по ценности суммы денег. В настоящем примере мы видим два действия, выбор между которыми принадлежит должнику. Различие между этим обязательством и альтернативным обнаружится тотчас, если мы предположим случайную гибель парохода. Если бы обязательство было альтернативным и должник обязывался бы или передать пароход или уплатить деньги, то, после гибели парохода, кредитор имел бы право требовать суммы денег. Между тем, в приведенном примере факультативного обязательства, вместе с гибелью парохода устраняется и обязанность должника уплатить равноценность.
П. Видовые и родовые обязательства. Различие между теми и другими основано на том, какими признаками определяется действие, составляющее содержание обязательственного отношения. Если объект обязательства характеризуется признаками, свойственными целой категории действий, то обязательство будет родовым. Если, напротив, объект определяется признаками, присущими только данному действию, то мы будем иметь видовое обязательство. Так, например, продажа дома в известном городе, на определенной улице, под указанным номером, полна видовых признаков. Приглашение адвоката вести данное дело создает также видовое обязательство. Но обязательство доставить известное количество муки, хотя и определенного сорта, будет родовым, потому что возможен целый ряд таких же действий, способных стать предметом подобных обязательств. Приглашение адвоката вести всевозможные дела известного города является, по той же причине, обязательством родовым. В обязательствах родовых, когда действие состоит в передаче вещи, последняя определяется счетом, весом, объемом.
Обязательство, бывшее родовым при установлении, впоследствии превращается в видовое. Моментом такого превращения следует признавать не выделение из массы однородных предметов тех, которые должны быть переданы верителю, - потому что и после этого должник всегда вправе заменить их другими, не нарушая прав верителя, - а лишь действительное исполнение. Если подрядчик обязался доставить казенному учреждению известное число сажен дров, то отделение требуемого количества из всего прочего склада и наложение их на подводы еще не специализируют обязательства, так как ничто не мешает ему сложить отделенные дрова обратно или нагруженные возы отправить по другому адресу. Только с доставкой дров казенному учреждению можно сказать, что объект обязательства определился видовыми признаками.
Практическое значение различия между родовыми и видовыми обязательствами сводится у нас к отличию договоров продажи и поставки. В римском праве имел весьма важное значение вопрос о превращении родового обязательства в видовое, потому что с этим связан был другой вопрос, кто несет риск гибели или повреждения вещи при купле-продаже. Но в настоящее время вопрос этот разрешается на других началах.
III. Делимые и неделимые обязательства. Действие, составляющее содержание обязательства, может быть признано делимым, когда оно может быть выполнено по частям, когда оно допускает разделение его без нарушения сущности, так что каждая часть действия имеет то же содержание, как и целое, и отличается от последнего только количественно. Действие, не допускающее такого разложения на части, признается неделимым. Соответственно тому и обязательства, по способности к делению их объекта, различаются как делимые и неделимые. Например обязательство по займу, вообще по платежу известной суммы денег, или обязательство по поставке муки, должны быть признаны делимыми, потому что плата части денег, доставка пуда муки составляют по существу такие же действия, как платеж и доставка целого. Напротив, неделимо обязательство выстроить дом, и потому укладка фундамента не будет частью всего, так как она не однородна с оставшейся работой, или неделимо, например, обязательство перевезти груз из Петербурга в Казань, потому что оставление его на половине дороги, в Москве, рассматривается, по цели договора, не как исполнение в части, а как совершенное неисполнение. Неделимы вообще все обязательства с отрицательным содержанием. Но условия соглашения и закон могут в некоторых случаях изменить естественную способность действий к делению.
Практическое значение вопроса о делимости обязательства состоит не в том, что делимое действие может быть исполняемо должником по частям, потому что, по общему правилу, всякое обязательство должно быть исполнено одновременно вполне и веритель не обязан принимать частичного исполнения, если только воля сторон или закона не установила обратного. Неделимость обязательства возбуждает интерес в случае множественности субъектов на активной или пассивной стороне и в случае наследования такого обязательства несколькими лицами, а) Если в обязательстве будет несколько верителей или должников, то устанавливается отношение, подобное солидарному: каждый из нескольких верителей вправе требовать исполнения всего в его пользу, каждый из нескольких должников обязан исполнить все по требованию кредитора. Такой результат возникает из существа объекта обязательства, а не от соглашения или воли закона, как это имеет место при солидарности. Ь) Если право по неделимому обязательству перешло к нескольким -наследникам, то каждый из них, независимо от доли участие в наследстве, может потребовать от должника исполнения, с обязанностью произвести потом расчет с сонаследниками. Когда же по наследству перешло обязательство с его пассивной стороны, то кредитор может требовать полного удовлетворения от каждого из наследников, незави- > симо от его наследственной доли, а исполнивший вправе обратиться к сонаследникам за расчетом. Однако между неделимостью обязательства и солидарностью существует различие, при всей их близости. Солидарность имеет в своем основании сделку или постановление закона, тогда как в основании неделимости обязательства лежит природа действия, составляющая его содержание. Поэтому, если устранится эта причина связи между несколькими должниками, предмет обязательства заменится другим, делимым, например, денежной суммой, - солидарная связь тотчас отпадает.
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. Ill, стр. 71-122; П обедоносцев , Курс гражданского права, т. III, стр. 148-185.
Законно установленное обязательство создает на одной стороне право верителя требовать, на другой - обязанность должника исполнить известное действие (т. X, ч. 1, стр. 569). Исполнение должно быть произведено надлежащим образом, надлежащим лицом, надлежащему лицу, в надлежащем месте и в надлежащее время.
Г. Образ исполнения. Порядок исполнения должен соответствовать условленному, а за отсутствием соглашения - законному или вытекающему из содержания обязательства, из сущности действия, составляющего его объект (т. X, ч. 1, стр. 570 и 1536). Если делимость исполнения не была предусмотрена, то хотя бы предмет обязательства и допускал деление, веритель не обязан соглашаться на исполнение по частям, потому что совершение по частям не есть еще совершение самого действия. Так, кредитор может не допускать частичной уплаты долга по займу вместо возвращения единовременно всей занятой суммы. Конечно, обоюдное соглашение может установить возможность исполнения действия и по частям. Однако, в некоторых случаях закон обязывает верителя к принятию частичного исполнения помимо соглашения, а именно: а) векселедержатель не вправе отказаться от предлагаемого ему частичного исполнения и может совершить протест лишь в неплатеже остальной суммы (Уст. веке., ст. 47), б) по приговору земского начальника, мирового или городского судьи, уездного члена окружного суда, ввиду отсутствия наличных средств, ответчику может быть рассрочена уплата долга на определенные сроки (т. XVI, ч. 1; Уст. гр. суд., ст. 136, произв. дел зем. нач., ст. 91). Но эти случаи составляют исключения и не допускают распространительного толкования.
Должник обязан исполнить то именно действие, которое имелось в виду при установлении обязательства. Без согласия верителя должник не имеет права предлагать исполнение другого, хотя бы оно представляло и большую имущественную ценность. Если веритель имеет право получить известную сумму денег, то должник не может предлагать взамен не только товары, но даже векселя или чеки. Наоборот, если веритель имеет право требовать каких-либо услуг или передачи вещи, должник не может предлагать ему деньги. Последний может только вовсе отказаться от исполнения, и тогда он присуждается к платежу денежной суммы, равной по ценности всему потерянному интересу. Исполнение всякого другого действия, кроме условленного, создает отношение как бы неисполнения обязательства и не лишает верителя его права требования. На фабриках нередко практикуется выдача рабочим, вместо денежной платы, различных товаров натурой, чаще всего продуктами того же фабричного производства. Подобное действие является полным нарушением обязательственного отношения, потому что рабочий вправе требовать платежа деньгами, а не товарами (т. XI; Уст. пром., ст. 104). Точно также и суд не вправе заменять условия, поставленные в договоре, другими, по собственному усмотрению (кас. реш. 1870, № 149). Замена одного действия другим при исполнении возможна только при изъявленном согласии на то со стороны верителя, например в торговом быту нередки случаи, когда купец, вследствие пошатнувшейся торговли, предлагает своим кредиторам взять его товары вместо денег.
II. Место исполнения. Под этим выражением понимается место, в котором должник обязан исполнить, а веритель принять действие, составляющее объект обязательства. Исполнение во всяком другом месте может рассматриваться, сообразно обстоятельствам, или как просрочка или как совершенное уклонение от исполнения. Место исполнения представляет настолько важное обстоятельство, что едва ли могут быть часты случаи, когда стороны допустят упущение при самом установлении обязательства и не укажут места исполнения. Если, однако, в договоре не указано место исполнения, то оно нередко может определиться из заведенного порядка, восполняющего волю сторон. Заведенный порядок или указывает на общее правило, например в торговом быту местом исполнения признается контора предприятия, а не квартира его собственника, или же указывает на обычай, установившийся между данными лицами в их постоянных сношениях, например во всех предшествующих поставках помещик доставлял хлеб в амбары купца.
Но возможны, само собой разумеется, и такие случаи, когда стороны проходят молчанием вопрос о месте исполнения, и он не выясняется заведенным порядком; наконец, существуют обязательства, основанные не на договоре, где, следовательно, не может быть и речи о соглашении по этому'вопросу. Общим правилом для подобных случаев следует признать, что место исполнения предполагается в месте жительства должника, пока противное не будет установлено договором или законом или же не вытекает из существа обязательства. Что таким предполагаемым местом исполнения следует считать место жительства должника, а не верителя, как это полагает большинство наших юристов, обнаруживается из того, а)- что веритель, в силу обязательства, приобретает право требования; что исполнение обязательства поставлено в зависимость от заявления требования со стороны верителя, от усмотрения которого зависит осуществление им своего права; что, наконец, такое заявление может быть сделано должнику только в месте его жительства. Ь) В этом же месте только и может веритель принудить при помощи суда должника к исполнению. Следовательно, при добровольном исполнении должник не должен быть поставлен в худшее положение, чем при исполнении вынужденном, с) Если кредитор желал исполнения в своем месте жительства, он должен был поставить условием, имея в виду, что договор толкуется в пользу должника.
Из этого общего правила следует допустить исключение, когда содержание обязательства состоит в передаче вещи, определенной индивидуальными признаками. В этом случае местом исполнения является место нахождения предмета, например совершается наем парохода - местом сдачи его будет место стоянки. В сделках с недвижимостями сама природа вещей приковывает место исполнения к нахождению недвижимости. Германское уложение делает (§ 270) исключение также для платежа денежных сумм, который производится в месте жительства верителя.
Место исполнения обязательства, основанного на договоре, влияет на подсудность, устанавливая исключение из того общего правила, в силу которого иск предъявляется суду, в округе которого ответчик имеет постоянное жительство (Уст. гр. суд., ст. 203). Иски, возникающие из договора, в котором услов-лено место его исполнения, или из договора, исполнение которого, по свойству обязательства, может последовать только в определенном месте, предъявляют местному, по исполнению договора, суду (Уст. гор. суд., ст. 209). По общему правилу ответчик, привлеченный к суду не по месту общей подсудности, может просить о переводе дела в место постоянного его жительства (Уст. гор. суд., ст. 207). Но перевод дела из одного суда в другой без согласия истца не допускается, когда ответчик застигнут иском о неисполнении договора в том судебном округе, в ведомстве которого надлежало, по силе договора, учинить исполнение.
III. Время исполнения. Как и место исполнения, время определяется, прежде всего, соглашением (т. X, ч. 1, ст. 1530); в некоторых случаях молчание договора восполняется диспозитивными нормами закона, например законодательным путем может быть определено время доставки груза по железным дорогам, хранение товаров в складах и т. п. Время исполнения обязательства составляет его срок. Значение установленного времени заключается в том, что до наступления его ни веритель не имеет права требовать исполнения, ни должник не обязан исполнять, тогда как по наступлении срока должник обязан исполнить, а веритель не вправе уклоняться от принятия исполнения.
Если срок не установлен и не может быть определен из сущности обязательства, то веритель имеет право требовать исполнения обязательства немедленно по его установлении, оставляя должнику столько времени, сколько необходимо для совершения действия. В том же случае, когда не указан срок, должник вправе приступить к исполнению тотчас же по установлению обязательства. Впрочем, должник вправе исполнить обязательство тотчас даже в случае определения срока, потому что последний в большинстве случаев устанавливается в его собственном интересе. Соответственно тому, когда срок обязательства назначен в интересе верителя, например, при поклаже, должнику преграждается возможность преждевременного исполнения. В договоре процентного займа должник не может требовать, чтобы веритель до срока принял от него занятую сумму, потому что таким путем нарушался бы интерес верителя. Закон наш допускает исключение из этого правила: по займам, по которым условленный рост за пользование капиталом превышает 6%, должник имеет право во всякое время, спустя б месяцев по заключении займа, возвратить занятый капитал (т. X ч. 1 ст. 2023). При платеже денежной суммы, не обусловленной процентом, должник вправе произвести исполнение во всякое время, например, при продаже с кредитом на 6 месяцев покупщик может уплатить должную сумму хотя бы через неделю после совершения договора. Здесь возбуждается вопрос, не может ли должник при досрочном исполнении требовать дисконта, т. е. соответственного вычета, ввиду того, что капитал, переходя раньше времени к кредитору, дает возможность употребить сумму на другое дело. Однако такое положение, ввиду общего правила, не может быть принято. Досрочное исполнение в этом случае могло бы стать в противоречие с интересами верителя, так как возможно, что возвращенному капиталу он не найдет приложения.
Наступление срока обязательства связано с другим вопросом: обязан ли должник предложить сам исполнение в силу одного факта наступления срока или веритель должен предъявить требование? Так как, в силу обязательства, веритель приобретает право требования, осуществление которого зависит от его усмотрения, то он и должен обратиться с требованием к должнику в наступивший срок, без чего должник не обязан начинать исполнение или заявлять о своей готовности. Это правило, имеющее полную силу для обязательств, основанных на правонарушении или неосновательном обогащении, не имеет безусловного значения для договорных обязательств. Не говоря уже о том, что стороны могут прямо условиться об обязанности должника самому приступить к исполнению без всякого напоминания, такая обязанность иногда может вытекать из сущности обязательства. Например, лесоторговец обязывается доставлять университету дрова ежемесячно к 1 числу,- здесь из смысла соглашения ясно, что должник обязан сам доставлять дрова, без предъявления к нему ежемесячного требования.
Установленный соглашением или законом срок обязательства может продолжаться или сократиться помимо воли субъектов отношения, т. е. помимо того случая, когда происходит соглашение об отсрочке, так здесь имеет место возобновление обязательства с назначением нового срока.
1. Отсрочка помимо воли субъектов отношения наступает только в силу закона, связывающего такой результат с наличностью известных условий. В прежнее время нередко бывали случаи, когда правительства давали отсрочку по всем обязательствам, так называемую moratoria или у нас «полетные грамоты». • Подобные случаи возможны и теперь, например, ввиду смятения и бегства населения из городов, пораженных холерой, так что задерживаются все дела, или, например, ввиду запутанности в юридических сделках, какую может произвести резкая перемена таможенной политики. Но подобная мера должна быть принята, чтобы иметь юридическую силу, только в законодательном порядке. Подобные отсрочки для векселей были установлены в 1905 и 1906 году по случаю народных волнений.
Однако, и вне этих чрезвычайных случаев, наше законодательство допускает отсрочку в исполнении помимо воли верителя. Когда, независимо от добровольного согласия верителя и должника, над делами последнего, решением большинства кредиторов, назначена будет администрация, то меньшинство кредиторов должно подчиниться необходимой отсрочке по своим обязательствам (Уст. суд. торг., ст. 392).
2. Независимо от воли должника и верителя срок обязательства наступает раньше условленного в случае несостоятельности. Отлагая время исполнения, веритель верит в исполнительность должника. Несостоятельность разрушает эту веру, а потому и течение срока должно остановиться. По этому соображению и особенно ввиду удобств конкурсного производства, признается нашим законодательством, что в случае объявления должника несостоятельным, по всем его обязательствам срок считается наступившим, хотя бы в действительности время исполнения еще не пришло (Уст. суд. торг., ст. 412). По новому вексельному уставу, вследствие непринятия переводного векселя - держатель вправе, не ожидая срока платежа, потребовать от ответственных по векселю лиц удовлетворения (Уст. веке., ст. 100 п. 1).
Упущение срока исполнения, все равно, выражается ли он в исполнении со стороны верителя, составляет просрочку. Являясь выражением неисправности того или иного субъекта, просрочка влечет за собой весьма важные юридические последствия. Наличность просрочки определяется следующими признаками: а) существование права требования, не подверженного спору, Ь) пропуск срока, назначенного для исполнения обязательства, с) напоминание со стороны кредитора, если только должник не обязан был сам приступить к исполнению, или непринятое предложение исполнения со стороны должника и d) вина одного из субъектов отношения, вследствие которой не состоялось своевременное удовлетворение.
Просрочка со стороны неисправного должника порождает для него новую обязанность, не освобождая при том от первой,- возместить весь ущерб, причиненный верителю неисполнением обязательства в срок. Если, например, действие состояло в доставлении товара, то понижение цены последних падает на должника, потому что веритель, при своевременном получении их, мог бы продать по цене, стоявшей на рынке в то время. Во-вторых, просрочка имеет для должника то невыгодное последствие, что увеличивает его ответственность. Там, где случай освобождал должника от его ответственности, для него уже нет оправдания в случае просрочки, так как веритель вправе утверждать, что при своевременном исполнении, если бы данная вещь находилась в руках его, верителя, то случай не имел бы места. Например, по договору поклажи гибель отданной на сохранение вещи без вины приемщика уничтожает право покладчика требовать свою вещь обратно. Но если на заявленное требование покладчика приемщик промедлил отдачею, и вещь после того погибла, - приемщик обязан возместить потерянную ценность. Конечно, должнику вполне открыта возможность доказывать, что просрочка не имела места и вещь погибла бы, если бы даже и состоялось своевременное исполнение. Такое оправдание, однако, слишком затруднительно, хо'гя и не невозможно.
Просрочка со стороны верителя наступает тогда, когда он уклоняется от принятия своевременно предложенного ему исполнения, которое притом вполне соответствует его праву требования. Последствием такой просрочки является обязанность для верителя возместить тот ущерб, который он причинил должнику уклонением. Например, должник доставил товар вполне согласно условию, а веритель не соглашается принять его под предлогом несоответствия в качестве: если хранение товара сопряжено с необходимостью нанять помещение и подводы для перевозки, то все эти расходы падают на верителя. Второе последствие просрочки со стороны верителя состоит в уменьшении степени ответственности, лежащей на должнике. Там, где он отвечал за малейшее невнимании, например, при ссуде, он отвечает уже только за грубую неосторожность.
IV. Субъекты исполнения. Исполнение обязательства должно быть произведено надлежащим лицом надлежащему лицу, т. е. тем и тому, кто является должником и верителем по данному отношению. Исполнение только тогда освобождает должника от лежащей на нем обязанности, когда оно будет произведено верителю или его представителю, насколько последний уполномочен на принятие данного исполнения. Удовлетворение всякого другого, как бы он ни был близок верителю (жена, дети), не составляет исполнения.
Однако исполнение может быть произведено в некоторых случаях и не самому верителю, прекращая тем не менее обязательственное отношение. Если веритель уклоняется от принятия платежа, то должник может представить должную сумму в присутственное место (окружной суд или мировому судье) по принадлежности (т. X, ч. 1, ст. 1651, 1652, 2055, 2110). Эти деньги кредитор может получить во всякое время, тогда как должник утратил уже возможность взять их обратно.
В иных случаях должник не только может, но и обязан производить исполнение не самому верителю, а другому лицу. Так, если веритель лицо недееспособное, то исполнение следует произвести его законному представителю, например при малолетстве, расточительности. Также в случае несостоятельности исполнение не должно производить в пользу самого несостоятельного, а только в пользу конкурса. Юридические лица принимают исполнение не непосредственно, а через представителей. При обеспечении исков, а также при обращении взыскания на имущество ответчика, все следуемые в его пользу платежи от третьих лиц, по предъявлении последним исполнительного листа, должны быть производимы не верителю, а приставу или судебному установлению (Уст. гр. суд., ст. 631-640,1078).
С другой стороны исполнение должно быть произведено надлежащим лицом, т. е. лицом обязанным. Так как в силу обязательства веритель имеет право на известное действие, то индивидуальность должника имеет лишь настолько значение, насколько содержание обязательства связано с личными качествами должника. Так, например, личный наем, доверенность, товарищество, комиссия обусловливаются способностью, знанием, опытностью, искусством должника, и потому веритель заинтересован, чтобы обязательство было исполнено тем лицом, которое к тому обязалось. Напротив, во многих обязательственных отношениях интерес верителя не связан с личностью должника, и потому с точки зрения цели обязательства, безразлично, кем оно будет выполнено. Например, для верителя все равно, кто ему уплатит деньги, передаст купленную вещь, доставит предметы, измеряемые весом или счетом. Поэтому следует признать, что обязательство должно считаться выполненным, хотя бы действие было произведено и не тем лицом, которое к тому обязалось, а посторонним, предлагающим исполнение по каким бы то ни было соображениям. Не как исключение, а как общее правило, должно рассматриваться постановление нашего законодательства, что векселедержатель, в случае неудовлетворения со стороны должника, не вправе отвергнуть платеж от третьего лица (Уст. веке., ст. 86). Допустить противоположное правило, т. е. признать, что веритель может отклонить исполнение, предлагаемое со стороны посторонних, а не со стороны самого должника, значило бы допустить право без наличности объективного интереса, значило бы покровительствовать возможности кредитору держать в своих руках должника из личных соображений, без всякого имущественного интереса.
Литература: Мыш, О передаче прав по долговым обязательствам («Суд. Вести.», 1873, № 198); Анненков, Цессия договорных прав («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1891, №2).
Между взглядом римского права на обязательство и взглядом современных законодательств, на которых оказал влияние торговый оборот, замечается значительное различие. Римское право придерживается принципа индивидуальности обязательств, считает обязательное отношение чисто личным, возникшим и имеющим силу только между определенными лицами, а потому изменение лиц равносильно изменению самого обязательства. Таким образом, с точки зрения римского права, сущность обязательства состоит в личной связи, тогда как с современной точки зрения - сущность его заключается в имущественном интересе, соединенном с обязательственным отношением. Соответственно тому римское обязательство отличается неподвижностью, тогда как современное обязательство, наоборот, представляется в высшей степени подвижным и способным к изменению личного его состава.
В то время, как во Франции давно признана передаваемое™ обязательств, по крайней мере с активной стороны (§ 1689), в Германии, где влияние римского права несравненно сильнее, многие ученные упорно отрицали способность обязательств к изменению личного состава, несмотря на то, что жизнь ежедневно представляла примеры перехода обязательств из рук в руки. Новое германское уложение отрешилось от взгляда римского права. Обязательные права могут быть передаваемы верителем другому лицу, за исключением тех случаев, когда такой уступке не соответствует содержание обязательства или прямое соглашение верителя с должником (§398 и 399).
Изменение лиц в обязательстве может произойти как на активной, так и на пассивной стороне.
I. Перемена активного субъекта. Замена субъекта, приобретшего права требования при установлении обязательства, другим объектом может быть основана прежде всего а) на юридической сделке. Сделка, имеющая своим результатом перемену лиц, передачу права,- это договор или завещание. Во всяком случае акт передачи права, называемой цессией, отличен от сделки, служащей ему основанием, от дарственного или возмездного отчуждения, хотя чаще всего оба акта сливаются, по-видимому, в одно. Но по существу они также отличны, как передача материальных вещей и лежащий в основе его договор. Ь) Перемена активного субъекта может быть вызвана и судебным решением, в случаях, когда ответчик не соглашается добровольно передать, будучи к тому обязанным, или при обращении взыскания на имущество ответчика (Уст. гр. суд., ст. 1083). с) В основании перемены активного субъекта может быть и закон, связывающий такой результат с каким-нибудь юридическим фактом, например со смертью верителя.
К изменению верителя способны вообще все обязательства, в предположении, что должнику безразлично, кому произвести то действие, которое он обязан исполнить. Наше законодательство не признает, в виде общего положения, передаваемости обязательств, а указывает только на отдельные случаи. Так, заемное письмо, если только оно не обеспечено залогом, может переходить к другому лицу (т. X, ч. 1, ст. 2058). Допускается также передача маклерских торговых записок на продажу товаров (Уст. торг., ст. 698), грузовых росписей или коносаментов (Уст. торг., ст. 404), накладных при железнодорожной перевозке (Общ. уст. рос. жел. дор., ст. 78), закладных свидетельств при поклаже в товарных складах (прод. 1890, Уст. торг., ст. 789), векселей (Уст. веке., ст. 17). Исключение составляют закладные на движимости или недвижимости, которые не могут переходить по надписям (т. X, ч. 1, ст. 1653 и 1673). Ввиду общего правила, следует признать, что gee обязательства способны к изменению субъектов на активной стороне, насколько жгшожность к тому не преграждена содержанием обязатёль'С'Гва или МКбноМ (Кас.рёцГГ871, № 788.1896, № 2).
При отсутствии оЬЩСго положения о передаваемости прав по обязательствам, нельзя ожидать в наших законах указания на форму. Форма передачи указывается только относительно каждого вида обязательственных отношений. Если обязательство выражено в письменной форме, то передача происходит или надписью на документе (например, вексель), или же вручением документа (бумаги на предъявителя).
Рассмотрим те отношения, которые порождает передача права по обязательству между должником, новым и прежним верителем.
1. Отношение между прежним и новым верителями состоит в том, что второй занимает место первого в обязательстве. Прежний веритель отвечает перед новым за то, что передал ему вполне де|}ствительное право, не имеющее никакого юридического недостатка. Если бы обнаружилось, что переданное право не существует по недействительности обязательства, например если оно заключено было несовершеннолетним или же уже исполнено (оплаченное заемное письмо), тогда прежний веритель отвечает за неосуществленный интерес. Но он, по общему правилу, не обязан отвечать за то, что новый веритель (предполагая действительность обязательства) не получил удовлетворения от должника. Уступая свое место в обязательстве, прежний веритель переносит нало"»™^" риск по пг^щмугрпянтппряпя^ у<\тпрчй д^ ^пх п"р чстжяп ня ирм Несправедливо было бы воз31атнт!Гна"~него обязанность обеспечить новому верителю осуществимость интереса, когда он сам не имел этой уверенности. Вступая в положение прежнего верителя, новый кредитор принужден довольствоваться теми гарантиями, которые имел тот. Указанное правило выражается следующим образом: прежний веритель отвечает за действительность, но не за осуществимость уступленного права по обязательству. Этот принцип признан прямо нашим законодательством относительно заемных писем (т. X, ч. 1, ст. 2058). Однако закон всегда может, в интересах кредита, изменить применение этого начала и возложить на прежнего верителя ответственность и за исполнительность должника. Так, например, при передаче векселя или свидетельств, выдаваемых товарными складами, надписатели отвечают как за действительность, так и за осуществимость права. Подобные исключения подлежат ограничительному толкованию и не могут иметь применения, пока и насколько не указаны законом.
2. Отношение между прежним верителем и должником прекращается, потому что первый, уступая свое место другому, выбывает из обязательства. Прежний веритель лишается права обращаться к должнику с требованием об исполнении, а должник не только освобождается от своей обязанности, но и не может исполнить в его пользу, потому что такое исполнение не освободит его перед новым верителем, настоящим субъектом права. Но для этого необходимо, чтобы документ перешел в руки нового верителя или же, если обязательство не нашло себе выражения в документе, чтобы должник был уведомлен о переходе права.
3. Отношение между новым верителем и должником определяется отношением, существовавшим между прежним верителем и должником. Нельзя передать прав больше, чем сам имеешь, а потому новый веритель, вступая в положение прежнего, пользуется всеми обеспечениями, поручительством, неустойкой, предоставленными первоначальному активному субъекту. В то же время он принужден допустить против себя все те возражения со стороны должника, которые последний мог сделать против прежнего верителя. Исключение из этого правила должно быть прямо указано законом, как это сделано относительно векселей (Уст. веке., ст. 33).
II. Перемена пассивного субъекта. Если признанию возможности перемены активного субъекта препятствовали юридические мотивы, основанные на взгляде римского права, то против допущения перемены пассивного субъекта говорят соображения теоретического свойства, вытекающие из существа обязательства. Если веритель вступил в обязательственные отношения, так это потому, что он верил исполнительности должника. Возможность со тороны последнего заменить себя другим, без согласия на то кредитора, отнимает у этой веры всякое основание.
Прежде всего мы видим перемену пассивного субъекта, без согласия кредитора, в случае смерти должника: все его обязательства, если они не связаны непосредственно с его личностью, переходят на его преемника. Затем, при займах, обеспеченных залогом недвижимости, повсюду обнаруживается стремление предоставить должнику право отчуждения заложенного дома или имения вместе с лежащим на них долгом. В торговом обороте практикуется нередко отчуждение и приобретение торговых предприятий в полном их составе, с активом и пассивом. Последние два случая могут найти себе объяснение. В первом примере обязательство основано на реальном кредите, обеспеченность верителя не уменьшается от перемены должника, потому что остается неприкосновенной ценность залога. Во втором примере кредит торгового предприятия опирается не на личности предпринимателя, иногда даже неизвестного верителям, а на успешном ходе дел самого предприятия; поэтому, опять тики, с переменой должника обеспеченность верителя не ослабляется. Обобщая приведенные случаи, следует сказать, что замена одного должника другим без согласия верителя могла бы быть допущена законодателем, насколько это обстоятельство не, лишается и не ослабляет основания веры кредитора в осуществимость его права требования. С согласия кредитора многие обязательства допускают перемену субъекта на пассивной стороне без изменения существа отношения.
Положительные законодательства единогласно высказываются против допустимости замены одного должника другим. Однако в современном быту обнаруживаются попытки к устранению безусловности этого старого правила. Новейшие уложения, как, например, германское, принимают во внимание эту тенденцию и стремятся дать ей применение. Должник по договору с третьим лицом может перевести на него свое обязательство, если на то будет дано согласие верителя (§§ 414,415). Без согласия перевод долга не допускается. Однако, если кто по договору переводит на себя имущество другого лица, то верители последнего могут предъявлять свои требования к любому из них двух (§ 419).
Русское законодательство не дает общего руководящего начала для разрешения настоящего вопроса, да и относительно отдельных случаев взгляд его скорее отрицательный, чем положительный. Наши законы, по общему правилу, не допускают продажи заложенной недвижимости с переводом долга. Однако, при переходе заложенного в Дворянском земельном банке имения от одного лица к другому на нового приобретателя переводится долг прежнего собственника и переходят всё вообще обязательства последнего в отношении к банку (т. XI, ч. 2; Уст. кред. разд., VI ст. 65).
Литература: Исаченко, О задатке («Юр. В.» 1881, №9);Нолькен, Учение о поручительстве по римскому праву и новейшим законодательствам, 1884; Капустин, Древнее русское поручительство («Юр. Сб. Мейер», 1855); Мейер , Русское гражданское право, стр. 397-415; Победоносцев, Курс, т. III, стр. 276-318; Г о ль метен, Юридическая конструкция добровольной неустойки («Юридич. исслед. и статьи», 1891, стр. 171-178); Пергамент, Договорная неустойка и интерес в римском и современном гражданском праве, 1899; М а н др о , Неустойка по заемным обязательствам («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1876, J* б); К а с с о , Запродажа и задаток («Ж. М. Ю.», 1903, № 5).
Обязательство дает право требовать, но не принуждать к исполнению действия, обещанного должником. Если с этой стороны нет и не может быть никакого обеспечения в том, что установленное обязательство будет в точности исполнено, то, по крайней мере, необходимо обеспечить верителю тот имущественный интерес, который для него связывается с обязательством. Действительно, все имущество должника отвечает за его исполнительность, и если он уклоняется от исполнения условленного действия, то интерес кредитора, соединенный с этим действием, может быть осуществлен принудительно из имущества должника: часть этого имущества, а если нужно, то и все имущество, будет продано общественной властью и полученная ценность пойдет на удовлетворение кредитора. Но нередко верителю может грозить опасность, что это имущество окажется недостаточным для удовлетворения всех предъявленных к нему требований. Ввиду возможности подобных последствий верители стараются обеспечить себя заранее или привлечением к обязательству других лиц, имущество которых также отвечало бы за обязательство должника,1 или же выделением из всего состава имущества должника известной индивидуально определенной части, которая должна служить исключительным средством удовлетворения только данного требования, с устранением прочих кредиторов.Этой цели отвечают поручительство1 и залог, Иногда кредитор бывает чрезвычайно заинтересован в том, чтобы должник исполнил то именно действие, к которому он обязался. Поэтому он старается побудить его к точному выполнению опасением еще более невыгодных последствий при уклонении. Этой цели служат по преимуществу задаток и неустойка.
Таким образом, средствами обеспечения обязательств являются: 1) задаток, 2) неустойка, 3) поручительство, 4) залог и заклад. В практике встречаются и некоторые иные способы, например, отнятие паспорта или задержание самого должника. Однако, та и другая мера, как совершенно противозаконные, не могут составить предмета нашего рассмотрения.
I. Задаток. «Можно смело сказать, замечает г.Исаченко, что ни одна сделка, заключаемая русским народом, в которой исполнение предполагается во времени, не обходится без задатка: совершается ли купля-продажа, покупщик дает задаток продавцу; заключается ли договор о найме имущества или о личном найме, наниматель дает задаток; подряжается ли кто что-либо доставить, устроить, сделать, задаток дается подрядчику; стоит выйти в базарный день на рынок в любом русском городишке, чтобы увидеть, что крестьянин не всегда повезет с рынка какой-нибудь мешок хлеба или овса, не получив прежде задатка». Действительно, задаток имеет в русском быту громадное значение, каким он далеко не пользуется на Западе. Тем более странно отсутствие в русском законодательстве общих постановлений о задатке, которого оно касается только по поводу запродажи, казенных подрядов и поставок, а также продажи с торгов.
Задатком называется производимая при самом заключении договора уплата части денежной суммы, следуемой от одного лица другому за исполнение условленного действия. Задаток возможен в тех обязательственных отношениях, в которых одно лицо обязывается уплатить другому денежную сумму. Задаток составляет предваренное исполнение, уплату части ранее того времени, когда должно быть уплачено все. Поэтому не подходит под понятие о задатке обозначаемое этим же названием взятие некоторой суммы в обеспечение выполнения личной услуги, например, при найме рабочих, извозчиков наниматели берут с них «в задаток» 20 или более копеек. Здесь денежная сумма уплачивается не тем, кто должен платить, а тем, кто должен получить. Такое отношение неправильно называется задатком, потому что это залог. Следует заметить, что с бытовой точки зрения задаток имеет двоякое значение: а) способа обеспечения обязательств и Ь) момента совершения договора. По народному представлению, как скоро задаток дан и принят, значит договор заключен бесповоротно. Здесь мы рассматриваем задаток только в первом его значении.
Обеспечение, достигаемое задатком, заключается в том, что лицо, уплатившее задаток, заинтересовано уже в исполнении обязательства, потому что в противном случае оно рискует задаточной суммой. Значение выданного и полученного задатка состоит в том, что при неисполнении действия, составляющего содержание обязательства, лицо, давшее задаток, теряет его, а лицо, получившее задаток, если не исполнит своей обязанности, должно возвратить его. В том случае, когда неисполнение наступает по вине лица, получившего задаток, или без вины кого-либо из контрагентов, вследствие случайной невозможности, задаток должен быть возвращен (т. X, ч. 1, ст. 1518). Такого, единственно правильного и юридически возможного, взгляда на задаток придерживалась кассационная практика, пока позднее не стала постепенно уклоняться от него и наконец признала, что лицо, давшее задаток, не теряет права на обратное получение его, если даже исполнение не осуществилось по его вине (кас. реш. 1874, №859). Вместе с таким выводом отвергается всякое значение за задатком. Впрочем, в последнее время Сенат отказался от этого взгляда (кас. реш. 1892, №2).
Трудность вопроса заключается в том, освобождается ли лицо, давшее задаток, оставлением его в руках получившего от своей главной обязанности, прекращается ли его обязательство с потерей задатка или нет? Например, кто-нибудь нанимает квартиру на год и дает хозяину дома задаток, а потом находит более удобное помещение. Можно ли считать его освобожденным от договора имущественного найма или же он продолжает быть связанным, и хозяин дома может взыскивать с него всю плату за квартиру? Присоединением задатка к обязательственному отношению последнее не изменяется, а только усложняется. Право лица, получившего задаток, не уменьшается, а напротив, увеличивается вследствие обеспечения обязательства. Поэтому от него зависит или удовольствоваться- оставшимся в его руках задатком, или же настаивать на исполнении обязательства, потому что это право принадлежало бы ему, если бы обязательство не было обеспечено. Обращаясь к приведенному примеру, мы должны разрешить его в том смысле, что хозяин дома, воспользовавшись задатком, может считать обязательство расторгнутым и отдать квартиру другому: но он может, если квартира останется пустой, требовать от нанимателя, чтобы тот уплатил ему наемную плату за весь условленный срок, зачитывая в нее полученный задаток. В жизни практикуется первый способ, и получивший задаток считает себя удовлетворенным оставшейся в его руках суммой.
Другой вопрос: может ли лицо, получившее задаток, освободиться от обязательства, возвратив задаток? На это следует ответить отрицательно (т. X, ч. 1, ст. 1513). Дело выяснится, если мы откинем усложняющий элемент, задаток: если без задатка обязанное лицо не могло по своей воле освободиться от обязательственного отношения, то оно не может уклоняться от исполнения и при укреплении отношения посредством задатка. Тем менее может быть речь об освобождении лица, получившего задаток, возвращением его, что на его обязанность задаток не оказал никакого влияния, так как он связал другое лицо, давшее задаток, а лицу, получившему его, он только обеспечил право требования.
II. Неустойка. Бытовое значение неустойки представляется также очень большим. Она имеет широкое применение во всевозможных сделках, облеченных в письменную форму. Она играет нередко неблаговидную роль в жизни, являясь могучим средством, которым пользуется взаимодавец, чтобы держать в своих руках запутавшегося в делах должника. Под неустойкой, кок средством обеспечения, понимается присоединенное к главному обязательству дополнительное условие о платеже должником известной суммы на случай неисправности в исполнении. Обеспечение, доставляемой неустойкой праву требования по обязательству, состоит в том, что должник побуждается к точному исполнению своей обязанности опасением осложнения ее, увеличения содержания действия, составляющего предмет обязательства.
Как и задаток, неустойка имеет двоякое значение, являясь не только средством обеспечения обязательства, но и способом определить размер вознаграждения за отступление от обязательства. Неустойка имеет в виду или 1) побудить должника к исполнению страхом невыгодных последствий (штраф за неисправность) или 2) установить заранее размер причиненного неисполнением ущерба, особенно когда доказывание величины его представляется затруднительным (возмещение ущерба). Примером первой цели неустойки может служить договор о найме квартиры, по которому хозяин выговаривает себе право требовать за каждый день просрочки в платеж квартирной платы известный процент со следуемой суммы. Примером неустойки второго рода может слухить договор между антрепренером и артистом, обязывающий последнего, в случае уклонения от контракта, заплатить определенную сумму денег. Согласно двойственному своему назначению, неустойка имеет двоякого рода последствия: 1) или усложняется обязательственное отношение в том смысле, что, не освобождая должника от главной обязанности, налагает на него еще новую тягость; 2) или же изменяет прежнее обязательственное отношение, превращая его в новое, альтернативное, в силу которого должник может или исполнить условное действие или заплатить известную сумму денег.
Наше законодательство понимает неустойку, как общее правило, в первом его значении. Это видно из того, что «неустойка определяется законом за неисправность» (т. X, ч. 1, ст. 1574), «неустойка, определенная в самом договоре, взыскивается в том количестве, какое назначено, но не зависимо от взыскания по неисполнению самого договора, который и при взыскании неустойки остается в своей силе, разве бы в содержании договора было изъяснено, что платежом неустойки он прекращается» (т. X, ч. 1, ст. 1585). По взгляду нашей практики, неустойка есть не что иное, как штраф за неисправность в исполнении договора (кас. реш. 1903, № 71). Однако не следует придерживаться буквального смысла слов закона и придавать неустойке непременно значение первого рода, если стороны и не указали в договоре, что платежом неустойки он прекращается. Нередко, помимо явного условия, смысл неустойки обнаруживается из всего содержания обязательства. Например, в контракте антрепренера с оперным певцом сказано, что, в случае отказа петь в спектакле, артист платит каждый раз 200 рублей неустойки: здесь очевидно, что если артист пропустил известный спектакль, то антрепренер может взыскивать только неустойку, а не настаивать на участии в прошедшем спектакле. Во всяком случае неустойка предполагает неисправность должника, так что невозможность исполнения, обусловленная обстоятельствами, не зависящими от воли обязанной стороны, освобождает последнюю от неустойки. Если обязанная сторона уклоняется от исполнения, она принуждается к возмещению всех причиненных неисполнением убытков, причем неустойка в счет не идет. Такое соединение неустойки с требованием возмещения убытков возможно при взгляде на нее, как на штраф за неисправность. Если же неустойка уже представляет собой возмещение вреда, то тем самым исключается совместное требование неустойки и возмещения убытков.
Неустойка определяется 1) законом и 2) договором (т. X, ч. 1, ст. 1573). Законная неустойка определяется за неисправность а) в платеже по заемным обязательствам между частными лицами и Ь) в исполнении по обязательствам с казной (т. X, ч. 1, ст. 1574), с) в исполнении по перевозке, принятой на себя железной дорогой (Общ. уст. росс. жел. дорог, ст. 110). Законная неустойка во всяком случае неприменима к обязательствам, обеспеченным залогом недвижимости (т. X, ч. 1, ст. 1575). Заметим, однако, что законная неустойка установлена за неплатеж своевременно долга не по всем обязательствам, из которых возникает долг одного лица другому, а только по обязательствам, возникающим из займа денег (кас. реш. 1877, № 208), так что, например хозяин дома не вправе требовать от неисправного квартиранта законной неустойки. К неустойке, обеспечивающей обязательство, не относится установленная законом неустойка за неправое владение чужими капиталами (т. X, ч. 1, ст. 641). Законная неустойка по заемным обязательствам установлена в размере 3% по всей долговой сумме, а если исполнение должно было производиться периодически, то неустойка может быть взыскана только с той суммы, платежу которой наступил срок. Законная неустойка по железнодорожной перевозке установлена в размере 5% провозной платы за каждые просроченные сутки, однако не свыше всей фрахтовой суммы. Существует законная неустойка за нарушение договора найма фабричных рабочих (Уст. пром. ст. 98).
Включение в договор условия о неустойке в таких случаях, когда она не определена законом, предоставляется обоюдному согласию договаривающихся лиц (т. X, ч. 1, ст. 1583). Из смысла этой статьи нельзя никоим образом выводить, будь-то в договорах, для которых закон сам устанавливает неустойку, невозможно соглашение о неустойке, в чем-нибудь уклоняющейся от законной (contra кас. реш. 1880, № 86). Смысл закона лишь тот, что неустойка допускается по взаимному соглашению даже тогда, когда она не предусмотрена законом. Добровольная неустойка, устанавливаемая по соглашению, возникает или вместе с главным обязательством или после того, в особом договоре, но никогда ранее главного обязательства, как это полагает Сенат (кас. реш. 1874, № 625), потому что отношение, обеспечивающее другое, предполагает для своего действия существование главного обязательства. По той же причине недействительность главного обязательства или прекращение его производят тем самым недействительность или прекращение дополнительного обязательства. Обратно, недействительность или уничтожение по соглашению неустойки не оказывают никакого влияния на силу главного отношения. Свобода установления добровольной неустойки, имевшая своим результатом возрастание долговой суммы далеко свыше действительного долга, встретила стеснение в законе 24 мая 1893 года о преследовании ростовщических действий. Чрезмерная неустойка, принятая должником под влиянием стесненных обстоятельств, или скрывающая чрезмерный рост, признается недействительной, не касаясь силы главного обязательства (т. XV; Уст. наказ, по прод., 1893 г., ст. 180).
III. Поручительство. Несмотря на свою распространенность, задаток и неустойка далеко неспособны достичь цели обеспечения обязательства. Если страх перед неустойкой является побудителем к исполнению обязательства, то действие ее стоит в зависимости от возможности для должника вообще исполнять свои обязательства. Когда имущественное положение его расшаталось, то должник не в состоянии уплатить ни главной суммы, ни неустойки. Задаток представляет еще менее совершенное средство обеспечения, потому что задаточная сумма бывает обыкновенно невелика, иначе выдача ее была бы затруднительна, а между тем, если для должника уклонение от главного обязательства представляет выгоду, то он охотно пожертвует задатком. Как средство обеспечения, поручительство стоит несомненно выше, потому что здесь к ответственности привлекаются новые лица, выбираемые для этой цели ввиду их состоятельности.
Под поручительством понимается присоединенное к главному обязательству дополнительное условие об исполнении его третьим лицом, поручителем, в случае неисправности должника. Рассматривая это определение, мы находим прежде всего, что поручительство есть отношение договорное, а потому под понятие о поручительстве не подходит ответственность одних лиц за других в силу закона, например ответственность попустителей и укрывателей за главного виновника (т. X, ч. 1, ст. 651 и 652). Не подходит под понятие поручительства также ручательство за действительность обязательства, например в том, что обязывающееся лицо достигло совершеннолетия: это отношение самостоятельное, не стоящее ни в какой зависимости от исполнения и исправности должника, а потому и не.подлежит правилам, установленным для поручительства (contra кас. реш. 1892, №67). Во-вторых, ответственность поручителя является субсидиарной, т. е. наступает только в случае неисправности главного должника. Этим признаком отличается поручительство от таких отношений, где ответственность одного лица стоит рядом с ответственностью другого, а не позади, как например, в товариществе. Закон не приурочивает поручительства к какому-нибудь определенному договору, а потому этим способом могут быть обеспечены всякие юридические отношения, из которых вытекает долговое обязательство (поэтому не будет поручительством случай, предусмотренный ст. 1570* т. X ч. 1, что видно уже из обособления этого случая и специального названия).
Наше законодательство, не давая общего определения понятия о поручительстве, устанавливает различные виды его. 1) Так закон разделяет его на а) полное и Ь) частичное, т. е. поручительство может быть принято во всей сумме или только в части долга. Если в договоре о поручительстве не указано, что оно принимается в части долга, и в какой именно, то поручитель отвечает во всей сумме (т. X, ч. 1, ст. 1556). Следовательно, в случае сомнения предположение стоит на стороне полного поручительства, как более сильного средства. 2) Другое деление, устанавливаемое нашим законодательством,- это на а) простое и Ь) срочное поручительство, т. е. поручительство может быть дано или только вообще в платеже суммы или в платеже ее на срок (т. X, ч. 1, ст. 1557). Тот или другой вид поручительства должен быть с точностью обозначен в самой подписи поручителя. Однако возможен случай, что стороны забудут указать, какой вид поручительства имели они в виду, а между тем разница в последствиях простого и срочного поручительства очень значительна. На сторону которого из них должно склоняться предположение? Принимая в соображение, что срочное поручительство представляет форму обязательства более тягостную для должника, нежели простое, и что в случае сомнения договор изъясняется более в пользу должника, чем верителя (т. X, ч. 1, ст. 1539 п. 5), .следует признать, что предположение должно быть на стороне простого поручительства. Обратное правило установлено для судебного поручительства, которое предполагается срочным, если противоположное не обозначено (Уст. гражд. суд. ст. 642). Главное различие между срочным и простым поручительством сводится к тому, что по первому поручитель обязывается исполнить тотчас по обнаружении неисправности должника, тогда как по второму поручитель обязывается исполнить только тогда, когда все имущество должника, по объявлении его несостоятельным, подвергнется распределению между кредиторами, и в результате обнаружится, что веритель не получил удовлетворения.
Установление поручительства, как средства обеспечения, предполагает существование другого, главного обязательства: оно возникает или вместе с ним или после, но не ранее. Оно выражается или в том же документе или отдельно, но во всяком случае в письменной форме (т. X, ч. 1, ст. 1562). В поручительство могут вступать все те лица, которые вправе обязываться по договору вообще (т. X, ч. 1, ст. 1555); следовательно, не могут быть поручителями несовершеннолетние, сумасшедшие, расточители, несостоятельные и др.
Переходя к рассмотрению последствий установленного поручительства, мы остановимся на возникающих из него отношениях между верителем и должником, верителем и поручителем, поручителем и должником.
1. Отношение между верителем и должником по главному обязательству не изменяется от присоединения поручительства. Но исполнение обязательства со стороны поручителя прекращает тем самым право верителя против должника.
2. Главный интерес сосредотачивается на отношении верителя к поручителю. Вопрос заключается в том, в какое время и в каком объеме веритель может предъявить свое требование к поручителю. По первому вопросу необходимо различать простое и срочное поручительство, а) Если поручительство дано было простое, т. е. не на срок, то поручитель ответствует за долг только тогда, когда все имущество признанного несостоятельным должника будет подвергнуто продаже, вырученные от этого деньги распределены между кредиторами и затем окажется, что этих денег недостаточно для погашения того долга, по которому дано поручительство. Такой порядок лишил бы поручительство всякого значения. Поэтому закон допускает, что веритель, если в срок не получит удовлетворения от должника, может предложить тотчас же поручителю произвести за него исполнение. Если поручитель не изъявит на то готовности, то веритель вправе просить о наложении запрещения на имущество поручителя для обеспечения его иска на случай несостоятельности должника (т. X, ч. I, ст. 1558). Это средство служит побуждением для поручителя не откладывать своего исполнения, иначе он будет стеснен в распоряжении своим имуществом в течение того долгого времени, пока будет продолжаться конкурс. Кроме того/' поручитель нередко предпочитает немедленно исполнить, чем выжидать окончания конкурса, потому что тогда объем его ответственности возрастет - он должен удовлетворить верителя за все расходы и убытки, понесенные от несвоевременного удовлетворения, б) Если дано было поручительство на срок, то веритель может обратиться к поручителю тотчас же по обнаружении неисправности должника, во всяком случае не позже месяца со времени срока обязательства. Само собой разумеется, что веритель не может обратиться непосредственно к поручителю, минуя должника, потому что поручитель отвечает за неисправность последнего, которая должна быть предварительно обнаружена. Это подтверждается ст. 1560 т. X ч. 1, где говорится, что поручитель ответствует, коль скоро должник в срок не заплатил (contra кас. реш. 1878, № 272).
По вопросу об объеме требования верителя, следует заметить, что веритель вправе требовать от поручителя всего того, что обязан был выполнить должник, если только поручительство не было частичным. Поручитель отвечает также и за все расходы, понесенные верителем при взыскании. Когда по одному обязательству поручилось несколько лиц вместе, то каждый отвечает лишь в той части, какая придется на его долю по числу поручителей, а при несостоятельности которого-нибудь из поручителей, его доля распределяется между прочими (т. X, ч. 1, ст. 1558 п. 5). Хотя это правило установлено законом только для простого поручительства, но, ввиду молчания закона, мы должны распространить силу его и на срочное поручительство, так как солидарность не предполагается, пока не установлена договором или законом (т. X, ч. 1, ст. 1548; contra кас. реш. 1890, № 58). Таким образом, при наличности нескольких поручителей, между ними устанавливается долевое обязательство, если солидарность не установлена соглашением.
3. Отношение между поручителем и должником сводится к тому, что поручитель, исполнив за должника его обязательство перед верителем, сам становится на место верителя и может требовать, чтобы ему возвращено было все утраченное в чужом интересе. Он имеет право на возвращение ему не только уплаченной суммы, но и процентов с этой суммы (т. X, ч. 1, ст. 1558 п. 3). Простой поручитель, исполнивший за должника обязательство, не дожидаясь окончания конкурса, может, как веритель, участвовать в конкурсе над несостоятельным должником (т. X, ч. 1, ст. 1558 п. 2).
Прекращение поручительства наступает по причинам, которые имели силу при его установлении или вследствие последующих обстоятельств. Если при самом возникновении поручительства отсутствовало одно из необходимых условий, например не было гражданской дееспособности у поручителя, то он признается недействительным, не касаясь силы главного обязательства. Поручительство прекращается а) по взаимному соглашению верителя и поручителя, Ь) вследствие прекращения главного обязательства, с) в силу слияния в одном лице верителя и поручителя, должника и поручителя (при наследовании). Кроме того d) если при простом поручительстве веритель отсрочит, по желанию должника, исполнение обязательства без участия в том поручителя, или же в течении б месяцев со дня наступления срока платежа не начнет взыскания с должника, то поручитель освобождается от всякой ответственности (т. X, ч. 1, ст. 1558 п. 4). Такое же правило установлено и для срочного поручительства: если кредитор делает отсрочки по заемному письму, обеспеченному срочным поручительством, или в течении месяца со дня наступления срока платежа не начнет взыскания с должника, то поручительство прекращается (т. X, ч. 1, ст. 2043 и 1560).
Литература: Мейер, Русское гражданское право, стр.555-561; Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 147-217; Анненков, Система русского гражданского права, т. III, стр.444-490; Адамович, Встречный иск (к учению о зачете), 1899.
Все способы прекращения обязательств могут быть разделены на две группы, смотря по тому, происходит ли погашение их силы вследствие взаимного соглашения верителя и должника или вследствие обстоятельств, стоящих вне соглашения. К первому разряду относятся: исполнение, замена исполнения, новация, договор. К второму разряду следует отнести: невозможность исполнения, зачет, смерть одного из субъектов, слияние в одном лице активного и пассивного субъекта, давность.
I. Исполнение. Обыкновенным и нормальным способом прекращения обязательства является точное его исполнение, соответствующее договорным или законным условиям. Обязательство прекращается только тогда, когда оно исполнено тем лицом и тому лицу, кому следовало, в надлежащее время и в надлежащем месте, наконец, надлежащим образом. Наш закон не указывает на этот способ прекращения, но такое указание совершенно излишне, потому что оно вытекает из существа обязательственного отношения и не могло бы быть отменено законом. С исполнением главного обязательства теряют свою силу и сопутствующие ему дополнительные отношения. Если между данными лицами существовало несколько обязательственных отношений, содержание которых заключалось в передаче денежных сумм, то вопрос о том, к какому из них следует отнести платеж известной суммы денег, при молчании должника, должен быть решен судом на основании всех обстоятельств дела. Правила, выработанные римским правом по этому вопросу, не могут у нас иметь обязательного и даже руководящего значения, как не вполне отвечающие логике.
II. Замена исполнения. Правило о необходимости точного исполнения содержания обязательств для прекращения их силы не исключает возможности прекращения обязательств исполнением иного действия, если только между верителем и должником состоялось соглашение по этому поводу. В таком случае подобное действие вполне заменяет то действие, которое составляло содержание обязательства. Но без согласия и против воли верителя исполнение должником другого действия не в состоянии прекратить обязательства. Замена исполнения может состоять в предложении одних вещей вместо других, например, при поставке ценных бумаг к известному сроку по определенной цене должник вместо них предлагает верителю денежную сумму в размере разности между условленной и рыночной ценой в срок исполнения. Замена может состоять также в предложении личных услуг вместо передачи денежной суммы, например, крестьянин предлагает помещику в оплату долга свести с поля хлеб на гумно.
III. Новация. Под именем новации понимается прекращение обязательственного отношения посредством установления с этой целью нового. Новация не является превращением одного обязательства в другое, а представляет прекращение одного и установление другого. Новое обязательство отличается от прежнего или переменой пассивного субъекта, но не активного, потому что перемена верителей происходит по общему правилу без изменения существа обязательства, или переменой объекта или же переменой основания. Так, например, брат поступает на фабрику за своего брата-рабочего, оказавшегося, вследствие болезни, неспособным к работе; например, крестьянин, задолжавший помещику, предлагает принять его в качестве сельского рабочего на летние месяцы; например, покупщик, не уплативший еще за доставленный продавцами товар, выдает вексель.
Новация требует наличности известных условий, а) Она предполагает прежде всего существование обязательства, которое послужит основанием для нового обязательства. Это обязательство должно быть вполне действительно, в противном случае и второе обязательство будет недействительно, как лишенное основания. Вели первое обязательство только опровержимо, то действительность новации будет в зависимости от опровержения мотивируемого обязательства. Ь) Необходимо, чтобы обязательство соответствовало всем требованиям закона, в противном случае недействительность второго обязательства сохранить силу за первым, так как соглашение о прекращении его состоялось в предположении действительности второго отношения, с) Прекращение одного обязательства с целью установить новое основывается на соглашении между субъектами первого обязательства. Этим рассматриваемый вид новации отличается от принудительной новации, какая производится силой судебного решения, изменяющего прежнее отношение между истцом и ответчиком, послужившее поводом к спору, в обязанность подчиниться приговору. Такая судебная новация признана нашей практикой - после постановления судебного решения об исполнении по договору существовавшие между сторонами в силу договора отношения должны быть признаваемы заменившимися новыми, установленными вступившим в законную силу решением, а потому договор не может уже служить основанием для требования неустойки за новое нарушение (кас. реш. 1880, № 256). d) Соглашение должно содержать в себе намерение подвергнуть обязательство новации. Прекращение одного и установление другого обязательства не являются только последовательными действиями, но находятся в причинной связи: прежнее прекращается, потому что имеется в виду установить другое, новое обязательство устанавливается, потому что имеется в виду прекратить первое.
Хотя наше законодательство и не упоминает о новации, но возможность ее в русском быту не подлежит сомнению, если принять во внимание, что указанные правила вытекают непосредственно из свободы договора и что на волю сторон предоставляется включать в договор всякие условия, законам не противные (т. X, ч. 1, ст. 1530).
IV. Соглашение. Всякое обязательственное отношение, основанное на договоре, на правонарушении или на неосновательном обогащении, может быть во всякое время прекращено соглашением между верителем и должником. Такой договор имеет своим результатом обогащение должника и, как вид дарения, требует на то его согласия. Как новый договор, соглашение о прекращении обязательства предполагает дееспособность сторон, а потому такая сделка, совершенная лицом несостоятельным, не достигнет желаемого результата, т. е. не прекратит обязательства. Возможность рассматриваемого способа прекращения обязательственных отношений, с точки зрения нашего законодательства, не подлежит никакому сомнению, так как договаривающиеся стороны могут уничтожить договор по обоюдному согласию во всякое время (т. X, ч. 1, ст. 1545). Если сторона, имеющая по договору право требовать исполнения, отступится добровольно от своего права в целом договоре или его части, тогда действие договора в целом его составе или в части прекращается. Но такая уступка недействительна, если она учинена во вред третьему лицу (т. X ч. 1 ст. 1547), а такой случай может представиться, если впоследствии веритель объявлен будет несостоятельным.
V. Невозможность исполнения. Невозможность исполнения того действия, которое составляет содержание обязательства, смотря по причинам ее наступления, или прекращает обязательственные отношения или напротив осложняет его. Невозможность исполнения бывает: 1) первоначальная, когда она существовала при самом установлении обязательства и 2) последующая, когда она наступает после этого момента. Как та, так и другая представляют два вида: I) объективная и 2) субъективная невозможность. Первая имеет место в том случае, когда исполнение обязательства, с самого начала или впоследствии, оказывается невозможным для каждого вообще человека. Вторая, субъективная невозможность обнаруживается тогда, когда исполнение действия, возможное вообще, невозможно только для данного должника. Наконец, невозможность исполнения различается смотря по тому, наступает ли она: 1) случайно или 2) по вине самого должника. Первоначальная объективная невозможность делает недействительным обязательство, а потому и прекращение его представляется излишним. Первоначальная субъективная невозможность не влияет на силу обязательства и не может быть позднее, при исполнении, совершенно устранена. Последующая объективная невозможность прекращает обязательственное отношение, если она наступила случайно, и не прекращается, если она наступила по вине должника. Последующая субъективная невозможность не влияет вовсе на прекращение обязательства, а создает для должника, за невозможностью исполнить условленное действие, обязанность возместить весь причиненный тем ущерб. Невозможность исполнения обязательства одной стороной освобождает от исполнения в двустороннем обязательстве и другую сторону, насколько обязательство этой последней обусловливалось, имело своей побудительной причиной исполнение первой стороной своего обязательства; так, например, покупатель освобождается от обязанности платить цену купленной, но еще не переданной вещи, все равно погибла ли она случайно или по вине продавца; наниматель освобождается от обязанности платить арендную плату, если сгорел наемный дом по вине хозяина или случайно.
Наше законодательство, не давая общего положения о прекращении обязательства вследствие последующей объективной и случайной невозможности, дает только отдельные указания по настоящему вопросу. Так, например, приемщик освобождается от обязанности возвратить вещь, отданную ему на хранение, если она погибла от пожара, наводнения или иного несчастного события (т. X ч. I ст. 2106). Договор запродажи прекращается вследствие невозможности совершить формальный акт продажи (т. X ч. I ст. 1689). Такие же указания дает закон по поводу договоров подряда и поставки, заключаемых казной (Пол. о каз. подр. и пост., ст. 216).
4. Зачет. Под зачетом понимается способ прекращения обязательства посредством взаимного погашения двух однородных по содержанию прав требования. Если должник по одному обязательству имеет в то же время право требовать от своего кредитора в силу другого обязательства исполнения такого же самого действия, то представляется совершенно излишним заставлять его исполнить свою обязанность в пользу того лица, которое само обязано сейчас исполнить то же самое. Освобождение должника от необходимости исполнить требуемое действие является средством удовлетворения кредитора, потому что он должен был бы отдать и потом получить. Наше законодательство не дает правила для зачета, но само понятие ему не чуждо (Уст. гр. суд., ст. 1168; Уст. суд. торг., ст. 587).
Зачет возможен только при наличии известных условий, необходимость которых вызывается самой природой обязательства и зачета. 1) Необходимо существование двух обязательственных отношений между теми же лицами, притом так, чтобы должник по одному был бы кредитором, по другому наоборот. Не подходит, поэтому, под понятие зачета тот случай, когда для погашения одного обязательства предоставляется кредитору право требования по другому обязательству между иными лицами, например, должник предлагает в уплату своего долга принадлежащий ему вексель. По той же причине должник малолетнего не может представлять к зачету свое требование к опекуну, должник товарищества свое требование к одному из товарищей. 2) Содержание обязательств, представляемых к зачету, должно быть однородно. Это вытекает из того положения, что кредитор не обязан принимать исполнения, не соответствующего точно установленному. Если представлять себе зачет, как сопоставление ценностей, тогда необходимо допустить его в пользу всех обязательств, так как каждое обязательство имеет ценность. Но, если иметь в виду указанное юридическое основание зачета, то зачету могут подлежать только обязательства, имеющие однородное содержание. Чаще всего поводом к зачету служат обязательства, имеющие своим содержанием платеж денежных сумм. Особенное применение имеет зачет к чекам в операциях расчетных плат. 3) То и другое обязательства должны быть готовы к исполнению, т. е. должен наступить уже срок их исполнения. Нельзя обязательству, исполнение которого просрочено, противополагать обязательство, которому срок еще не наступил, а может быть и никогда не наступит по каким-либо обстоятельствам. На этом же основании кредитор по безусловному обязательству не обязан принимать к зачету условное обязательство. 4) Предполагается, что оба обязательства, подвергающиеся зачету, не возбуждают никакого сомнения в их силе. Конечно, заявление кредитора, которому представляют к зачету его обязательство, о спорности его не может иметь значения, пока суд сам не признает сомнительности. Несправедливо было бы прекратить право требования кредитора на основании обязательства, возбуждающего сомнение в его действительности.
Действие зачета состоит в прекращении рилы зачитываемых обязательств, насколько они совпадают по своей ценности. Если векселю в 200 р. противополагается заемное письмо в 150 р., то кредитор по векселю сохраняет право требования на 50 рублей. Но действие зачета проявляется не само по себе. Суд не вправе собственной властью лишить кредитора удовлетворения на основании его обязательства, потому что это было бы нарушение состязательного начала. Вопрос о зачете может быть возбужден только по воле должника. Зачет находит себе выражение в договоре, например, два купца условливаются взаимно погашать платежи по пересылаемым товарам, или же во встречном иске.
Действие зачета должно быть устранено при несостоятельности, потому что она встречается здесь с другим положением, в силу которого кредиторы несостоятельного должника получают не полное, а только соразмерное удовлетворение. Поэтому дозволение должнику несостоятельного противопоставить его требование к последнему было бы равносильно установлению в его пользу, на основании случайного обязательства, преимущества, которого не имеют все другие кредиторы. Несмотря на то, наше законодательство допускает возможность полного зачета в конкурсном производстве (Уст. суд. торг., ст. 587).
VII. Слияние. Обязательственное отношение предполагает наличность двух субъектов, активного и пассивного. Поэтому, если пассивный субъект приобретает право требования по обязательству, должником которого является он сам, то отношение прекращается за отпадением элементов, необходимых для существования обязательства. Обстоятельством, вызывающим совпадение в одном лице активного и пассивного субъектов, до этого времени разъединенных, служит общее преемство. Вследствие наследования прежний должник наследодателя становится субъектом всех прав последнего, а следовательно и права на собственное действие. Частное преемство не может привести к такому результату, потому что оно представляет собой исполнение, а не слияние, например, когда вексель переходит к самому векселедателю, уплатившему вексельную сумму последнему векселедержателю.
Слияние, как способ прекращения обязательства, основывается на существе последнего, а потому и не нуждается в подтверждении со стороны закона.
Тем не менее, наше законодательство указывает на слияние в том случае, когда один из сыновей-наследников был верителем наследодателя, а потому до раздела он должен выступить должником на свою долю по тому обязательству, верителем которого является он сам (т. X, ч. 1, ст. 1260). Этот частный случай служит подтверждением общего правила о действии слияния. Применительно к случаю, указанному законом, а также к случаю, когда один из наследников был должником наследодателя, следует признать, что слияние происходит в той части, в какой веритель или должник является в то же время его наследником.
VIII. Смерть. В значительном большинстве случаев содержание обязательства настолько мало связано с индивидуальностью того или другого субъекта, что нет никаких препятствий к переходу права и обязанности на наследников (т. X, ч. 1, ст. 1258 и 1259). Следовательно смерть активного или пассивного субъекта не прекращает обязательственного отношения, так как его место занимается наследником. Однако это общее правило допускает исключение в тех обязательствах, которые тесно связаны с личностью верителя или должника, содержание которых обусловливается личными качествами обязанного лица. Поэтому-то наш закон постановляет, что договоры о действиях личных, как-то: о найме в услуги и тому подобные, имеют силу только для лиц, заключивших их, и не распространяются на наследников (т. X, ч. 1, ст. 1544), другими словами, такие ^обязательственные отношения прекращаются со смертью того субъекта, которого индивидуальность имела существенное значение для обязательства. Так, например, смерть домашнего врача прекращает договор личного найма и не переходит на его наследников, так как совершение обязательства заключалось в услугах и советах именно этого лица. Напротив, смерть одного из членов этой семьи или даже главы ее не прекращает отношения, как не имеющее существенного значения. Однако, если врачебные услуги предполагали одного только члена семьи, то смерть его прекращает обязательство.
Такое же последствие, как смерть, имеют и другие обстоятельства, с которыми, по закону, соединяется необходимость выбыть из отношения, как лишение всех прав состояния, пострижение в монашество (т. X, ч. 1, ст. 1553,1223).
IX. Давность. На прекращение обязательств оказывает влияние также давность. Если в течении 10 лет с того момента, как веритель мог требовать исполнения, обязательство не было исполнено и право требования не было предъявлено к взысканию, то обязательство прекращается (т. X, ч. 1, ст. 1549). Кроме общего, десятилетнего, срока, существуют в нашем законодательстве и другие, более короткие сроки для прекращения некоторых обязательств, основанных на договоре или правонарушении. Если по срочному обязательству произведена уплата части долга, то закон удлиняет срок давности и требование платежа остальной суммы исчисляет не по истечении 10 лет со времени срока платежа, а по истечении 10 лет со времени позднейшей уплаты (т. X, ч. 1, ст. 1550), чего никак нельзя признать правильным.
Сила давности распространяется на всякие обязательства, совершенно независимо от того, было ли обязательство обеспечено или нет. Между тем, в нашей практике было высказано мнение, будто давности не подлежат обязательства, обеспеченные закладом, пока он находится в руках кредитора. «Сущность правоотношений, вытекающих из закладного права, заключается в том, что должник передает кредитору движимость в обеспечение своего долга и пока этот заклад остается в обладании закладодержателя, действие договора о закладе продолжается, ибо заклад не перестает служить обеспечением долга, а затем не может быть речи о давности, так как начало срока давности должно исчисляться со дня окончания действия контракта, а при нахождении заклада в руках кредитора, действие договора о закладе не прекращалось, а следовательно не наступило начало срока, с которого давность могла бы начать свое течение» (кас. реш. 1891, № 26). В этом решении сразу бросается в глаза полное смешение основного отношения и дополнительного (закладного). Сенат упустил из виду, что сила дополнительного договора находится в зависимости от силы главного, что прекращение обязательства, обеспеченного закладом, стоит в зависимости от обстоятельств, не имеющих ничего общего с судьбой заклада, что все рассуждения Сената о сохранении силы закладного права построены на совершенном игнорировании главного обязательства. Представим себе, что сделан был заем в 100 рублей, сроком на два года, и в обеспечение долга был передан кредитору серебряный самовар. Течение давности для заемного обязательства начнется с наступлением срока платежа, т. е. через два года по совершении договора. Через 10 лет с этого момента, если исполнение не последовало, долговое обязательство теряет свою силу за истечением давности. С прекращением главного обязательства теряют силу и дополнительные, а потому должник вправе потребовать обратно свой самовар, находящийся в руках кредитора без всякого юридического основания.
Литература: Н е ч а е в , Теория договора («Юр. В.» 1888, октябрь); Анненков , Условия действительности договоров («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1891, № 4); Н о л ь к е и , Договоры в пользу третьих лиц, 1885. Дубовицкин, Договоры в пользу третьих лиц («Юр. В.» 1885, №№6-7).
I. Определение понятия о договоре. Договором называется соглашение двух или более лиц, направленное к установлению, изменению или прекращению юридических отношений. Продукт воли нескольких лиц, называемых в настоящем случае контрагентами (т. X, ч. 1, ст. 1550), договор является видом юридической сделки. В громадном большинстве случаев договор направлен к установлению обязательного отношения, так что договор и обязательство чаще всего находятся в связи как причина и следствие. Однако область договора выходит за пределы обязательственных отношений, как в свою очередь и обязательства могут иметь в своем основании не договор, а другой юридический факт, правонарушение, неосновательное обогащение. Договор имеет место, не создавая обязательного права, в сфере брака, государственных и международных отношений. Поэтому германское уложение отводит место договору как в общей части (§§ 145-155), так и в отделе об обязательствах (§ 305 и след.).
Существенными условиями действительности договора являются: 1) согласная воля нескольких лиц, 2) взаимное познание этой воли, 3) возможность содержания воли.
1. Договор основывается на соглашении, которое предполагает существование в известный момент времени согласной воли нескольких лиц. Согласие это должно заключаться в соответствии, а не в однородности содержания их воли. Если одно лицо желает купить, а другое продать ту же самую вещь, то такое соответствие намерений дает основание для возникновения договора. Если же оба лица желают купить ту же самую вещь, то такое согласие не составляет условия для установления договора. Воля контрагентов должна соответствовать одна другой, если не во всех, то в существенных моментах, т. е. таких, отсутствие которых устраняет самую возможность соглашения. Так как договор предполагает прежде всего наличность воли, то недостаток сознания и воли устраняет возможность договора, все равно, является ли оно постоянным или временным обстоятельством.
2. Недостаточно существование согласной воли двух или более лиц. Соглашение предполагает взаимное познание этой воли, усвоение одним лицом содержания воли другого. До этого времени воля каждого лица представляет собой субъективное состояние, а потому лишена юридического значения, так как право имеет дело только с объективным миром. Представим себе, что предложение вступить в договор делается словесно глухому или немой предлагает письменно неграмотному заключить договор. В том и в другом случае, до вмешательства третьих лиц, нет возможности усвоить содержание чужой воли, а потому, хотя бы выраженная явно для посторонних, она останется субъективной для предлагающего, потому что не познается тем, кого имелось в виду связать договором. Поэтому, до того времени, пока глухому или неграмотному лицу не сообщат воли другого лица, последнее не связывается своей попыткой выразить намерение.
3. Содержание воли сторон должно иметь юридическую цель, т. е. воля должна быть направлена на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Поэтому не будет договором соглашение нескольких семейств о том, чтобы, с целью взаимного развлечения, устраивать поочередно вечера. Очевидно достижение юридической цели предполагает возможность содержания воли контрагентов. Для действительности договора, направленного к установлению обязательственного отношения, требуется, чтобы условленное действие возможно было осуществить. Кроме того, всякое соглашение, цель которого стоит в противоречии с установленным правовым порядком, не может установить юридических отношений. Соглашение, резко противоречащее нравственному порядку, также не может ожидать защиты со стороны органов общественной власти. Отсюда следует, что невозможность, препятствующая признанию за соглашением договора, бывает физическая, юридическая и нравственная.
А. Физическая невозможность выполнения условленного действия лишает соглашение всякого практического значения, делая недосягаемой преследуемую договором цель. Однако физическая невозможность должна быть объективной, а не субъективной, действие предполагается невыполнимым для каждого, а не для данного только лица. Так, например, сельский рабочий уговаривается сжать своими только силами 5 десятин в день, или перевозчик обязывается доставить груз из Петербурга в Одессу в 1 день.
В. Содержание воли контрагентов должно отвечать установленному правовому порядку, иначе силе договора окажет препятствие юридическая невозможность его исполнения (т. X, ч. 1, ст. 571). По нашему законодательству договор недействителен, если побудительная причина к заключению его есть достижение цели, законами запрещенной (т. X, ч. 1, ст. 1529 и 571), как то, когда договор клонится: а) к расторжению законного супружества, например, соглашение супругов о том, чтобы не жить вместе и никогда не требовать сожительства; Ь) к подложному переукреплению имущества во избежание платежа долгов, например, фиктивная распродажа или дарение имущества перед объявлением несостоятельности; с) к лихоимственным изворотам, например, условия, направленные в обход закона 24 мая 1893 года о ростовщичестве; d) к присвоению частному лицу такого права, которого оно по состоянию своему иметь не может, например, при запрещении иностранцам приобретать недвижимость в Привислинском крае, договор о предоставлении иностранному подданному бессменного управления имением, купленным за его счет через подставное лицо; е) к вреду государственной казны, если соглашение не только соединяется с таким ущербом, но направлено непосредственно на эту цель, поэтому нарушение правил о гербовом сборе влечет за собой только штраф, но не недействительность договора. Приведенные в законе случаи не исчерпывают всего содержания указанной статьи, которая перечисляет только примеры, что обнаруживается из выражения «как то», и потому допускает возможность и других случаев противоречия договоров закону (кас. реш. 1886, № 65; 1896, № 74). Так, например, следует признать недействительным соглашение торговцев, направленное к возвышению цен на предметы продовольствия (Улож. о нак., ст. 913). Во многих случаях сам закон указывает на недействительность тех или иных соглашений, направленных против установленных законов, так, например, признаются недействительными всякие соглашения, имеющие своей целью сложить или облегчить ответственность железных дорог и пароходных предприятий (т. X, ч. 1, ст. 683 п. 3), признаются не имеющими силы соглашения об уступке, отчуждении или обременении долгами ожидаемого наследства при жизни того, после кого должно открыться наследство (т. X, ч. 1, ст. 710) и много других случаев. В связи с указанными случаями возбуждается вопрос, следует ли признавать недействительность только тех соглашений, по поводу которых в законе именно указано такое последствие, или же недействительность может быть признана и в других случаях соглашения, с которыми закон не связывает непосредственно такого последствия. К решению вопроса в первом смысле трудно прийти, потому что таким путем можно поощрить договоры, законам противные, хотя с точки зрения законодательной такой прием был бы наиболее правилен. Решая вопрос во втором смысле, необходимо найти тот принцип, при помощи которого одни из договоров, с законом не согласных, должны быть лишены силы, а за другими она должна быть признана (кас. реш. 1897, № 3). Если должен существовать принцип, в силу которого одни соглашения, устраняющие законные правила, признаются недействительными, а другие сохраняют свою силу, то может быть, его следовало бы свести к различию норм публичного права, охраняющих интересы общегосударственные и ограждающих общественный порядок и благочиние с одной стороны, и норм частного права, определяющих правоотношения частных лиц с другой стороны (кас. реш. 1888, №39; 1891, № 62). Но в таком виде едва ли принцип может быть твердо обоснован. Весь вопрос о силе сделок возбуждается в области гражданского права, а потому логически неправильно делать в этой области новое подразделение публичного и частного права. Принцип, так выраженный, не разрешит вопроса о силе, например, соглашения между общими собственниками, направленного к устранению на известный срок возможности раздела по требованию каждого из них; вопроса о силе договора, устраняющего применение давности, вопроса о силе соглашения, направленного к исключению права обращаться к суду за защитой. Правильнее было бы формулировать принцип следующим образом: договор должен быть признан недействительным, когда он направлен на устранение применения закона, с которым связываются интересы не только соглашающихся сторон, но также интересы других лиц и даже всего общества. На основании этого принципа, едва ли можно опровергнуть, за отсутствием противоположного закона, договор между общими собственниками, в силу которого каждый из них отказывается на известное время от принадлежащего ему права требовать раздела, или договор, в силу которого стороны устанавливают более краткую давность сравнительно с законной. Наоборот, следует признать недействительность соглашения, направленного к удлинению срока давности, так как последствием такого договора может быть та вредная для посторонних лиц запутанность отношений, которую закон имел в виду устранить установлением исковой давности.
С. Соглашение контрагентов может встретится с нравственной невозможностью, и это обстоятельство, как препятствие для силы договора, признается и нашим законодательством (т. 10 ч. 1 ст. 1528 и 2151, Пол. о нот. части ст. 90). Следует, однако, заметить, что нравственные понятия подлежат изменению и проникают в сознание общества или исчезают из него постепенно. Поэтому с практической точки зрения, только договоры, нарушающие общественную нравственность в поражающей степени, будут признаны недействительными. Так, например, не подлежит сомнению, что договор между содержателем дома терпимости и находящимися в нем девушками об уплате неустойки за отказ в исполнении установленного будет признан недействительным. Наша практика отвергла требования свахой установленного вознаграждения за устроенный брак, как вытекающее из недостойного поведения (кас. реш. 1899, № 82). Не будет признан договор продажи женой трупа мужа для целей анатомического театра. Но, например, договор с рабочим подрядчика, который, пользуясь безвыходным положением первого, связывает его на 5 лет самыми невыгодными условиями личного найма, - едва ли будет признан противоречащим общественной нравственности при современном складе экономических отношений. Мария Крузенштерн выдала Василию Яковлеву доверенность на управление её имениями и делами без всякого за то вознаграждения, но с неустойкой в 80 000 р. за нарушение доверенности. Суд, усмотрев в этом договоре, что цель неустойки, не предупреждая какого-либо имущественного ущерба, имела единственной своей целью лишить доверительницу права свободного распоряжения, признал такое соглашение недействительным (кас. реш. 1903, № 83, хотя Сенат держался других оснований).
II. Общественное значение договор а. Настоящее время представляет особенно благоприятную почву для развития договорных отношений, так что этот отдел права занимает в современном быту наиболее видное место. Эти благоприятные условия заключаются в меновом хозяйстве и свободе личности. При таком экономическом строе, когда происходит разделение труда и каждое хозяйство специализируется в известной отрасли производства и промышленности, само собой создается целый ряд договоров, возникающих из обмена. Каждое хозяйство продукты своего труда обменивает на продукты производства других хозяйств, а чем более развиваются потребности и разнообразятся средства их удовлетворения, тем с большим числом хозяйств приходится вступать в обмен. Отсюда та грандиозная картина договорных отношений, которая развертывается перед нами на фоне современного экономического и торгового оборота.
С другой стороны, с уничтожением последних следов личной зависимости, устанавливается полная свобода личности и юридическое равенство. Свобода труда, свобода избрания занятий, свобода передвижения, свобода промышленности, свобода рынка и конкуренции - вот те важные факторы, которые побуждают каждого к вступлению во всевозможные договорные отношения. Свобода договора, с устранением субъективных ограничений, а также формализма, стала, рядом с правом частной собственности, одной из главных основ современного правового порядка. В свою очередь, свобода договора, вызванная потребностями экономического строя, отражается на дальнейшем разделении труда.
Договорные отношения увеличиваются не только в количественном отношении. Они чрезвычайно усложняются включением различных побочных условий, так что требуется опытный глаз юриста, чтобы определить основную юридическую природу договора. Кроме того, бытовые условия необыкновенно благоприятствуют развитию новых видов договоров из комбинирования различных юридических элементов.
Наблюдение над той ролью, какую играют договоры в современном быту, дало основание Мейеру высказать предположение, что «быть может, нынешние наши вещные права заменятся впоследствии правами на действия». Это замечание может быть верно для прав на чужие вещи, но не для права собственности, которое все же останется основой договорных отношений. Право собственности не может быть заменено, как правовой институт, обязательствами, но в отдельных случаях, действительногта-же цель станет достижима посредством договора вместо права собственности.
Следует, впрочем заметить, что безграничная свобода договора, которая выставлялась недавно как необходимое условие гражданского быта и основной принцип законодательной политики, в последнее время подвергается стеснениям под влиянием общественного интереса. Закон устанавливает положения не только на случай молчания контрагентов, но и без возможности изменения их по соглашению. Это мы видим особенно в договоре личного найма фабричных рабочих. Даже более, закон принуждает к вступлению в договоры при наличии известных условий. Это мы видим в железнодорожной перевозке, в сделках поклажи в товарных складах, в страховании. Внимание к слабейшей фактически стороне заставляет законодателя в последнее время отрицать юридическое значение за такими договорами, при заключении которых один контрагент воспользовался к невыгоде другого его нуждою, неопытностью, легкомыслием. Так поступило германское уложение (§ 138), так предполагает поступить наш проект гражданского уложения (кн. V, ст. 31). Однако новое течение, означающее торжество начала государственного вмешательства над безграничным индивидуализмом, еще не настолько выяснилось,, чтобы устранить принципы свободы договора.
III. Виды договоров. Все договоры, по общим для некоторых признаков, разделяются на известные группы.
1. Различаются договоры односторонние и двусторонние. Некоторые договоры создают одно только отношение, из которого обнаруживается для одного контрагента только право, для другого - только обязанность, как, например, при поручительстве, дарении, займе. Так, например, при займе обязанность лежит только на должнике - уплатить взятую сумму денег, тогда как кредитору принадлежит только право взыскать эту сумму, но обязанности он не несет. Напротив, в иных договорах для каждого контрагента, создается право, и каждый несет обязанность, как, например, при имущественном найме. В двусторонних договорах, строго говоря, два отношения, из которых каждое имеет своего активного и пассивного субъекта, только что эти отношения тесно срастаются в одно и не могут быть произвольно разъединяемы. Понятие об односторонних договорах не следует смешивать с понятием об односторонних сделках: последние создают отношение волей одного лица, тогда как в основании всякого договора, а следовательно и одностороннего, всегда воля не менее двух лиц. Заем, например, есть двусторонняя сделка, но односторонний договор.
Практическое значение указанного деления заключается именно в этой связи двусторонних отношении, в связи взаимных прав и обязанностей, которая характеризует двусторонние договоры. Поэтому ни один из контрагентов не вправе настаивать на исполнении условленного действия со стороны другого, пока сам не исполнил, или не предложил исполнения; так, например, продавец не может требовать денег от покупателя, если не передал ему вещи, хозяин не может требовать квартирной платы, если не предоставил нанимателю условленного помещения. Контрагент, исполнивший свою обязанность, не может требовать возвращения переданного на том основании, что другая сторона уклоняется от исполнения, а может только настаивать на исполнении или требовать возмещение понесенных убытков.
2. Существует различие между обоснованными и абстрактными договорами. Когда говорят об основании договора, то имеют в виду при этом не наличие цели, потому что бесцельных договоров нет, и не интерес, потому что отношение, лишенное интереса, не создает права, а, следовательно, и не имеет юридического значения. Под основанием договора принимается ближайшая и непосредственная причина установленной обязанности. Так, например, заем, как обязанность возвратить полученное, указывает на основание обязательства - на предварительное получение, имущественный наем, как обязанность производить периодические платежи, указывает на предоставление пользования чужой вещью, купля-продажа, как обязанность уплатить денежную сумму, указывает на передачу вещи'в собственность. Из смысла всех подобных договоров обнаруживается, что обязанности контрагентов стоят в зависимости от основания договора.
В противоположность таким обоснованным договорам, возможны договоры, отвлеченные от своего основания, когда контрагенты обязываются, не указывая вовсе на основание. Такие договоры, называемые абстрактными, вполне возможны и в действительности весьма нередки. Так, например, по-новому закону вексель является абстрактным обязательством, оторванным от своего основания. Для различия абстрактного договора и обоснованного возьмем долговое обязательство. Должник обязывается уплатить 100 рублей, которые (потому что) он получил от кредитора или же которые (потому что) он остался должен за пользование квартирой. Напротив, абстрактное обязательство выражается так: должник обязан заплатить 100 рублей (без всякого объяснения почему).
Практическое значение различия между обоснованными и абстрактными договорами сводится к тому, что отсутствие обстоятельства, составляющего основание обоснованного договора, поражает силу последнего, тогда как при абстрактном договоре неосуществление ожидаемого обстоятельства, которое имелось в виду той или другой стороной при установлении обязательства, не имеет никакого влияния на силу договора.
В нашем законодательстве встречаются отдельные указания на последствие, какое имеет отсутствие основания, когда оно обнаруживается из самого договора. Так, например, заем признается ничтожным, если обнаружится его безденежность (т. X, ч. I, ст. 2014). Это вполне последовательно: когда должник обязывается возвратить сумму, то его обязательство является лишенным основания, если он не занимал в действительности, - нельзя возвращать то, что не было получено. Кроме того, прежний закон наш предписывал сторонам указывать на основание вексельного обязательства, угрожая в противном случае недействительностью векселя (Уст. веке. ст. 2, п. 8). Здесь основание (валюта) должно было быть указано по предписанию закона и контрагенты не могли, по силе закона, превратить вексель в абстрактное обязательство. Но нельзя устанавливать, ввиду этих отдельных указаний, общего правила о необходимости основания для каждого договора и о недействительности абстрактных договоров. Такие договоры существуют в нашем юридическом быту. Такой характер имеют все облигации, выпускаемые различными обществами, а также обязательство уплатить денежную сумму в силу сальдо по текущему счету.
3. Договоры разделяются на главные и дополнительные, смотря по тому, составляют ли они сущность отношения или только осложнение его, которое может быть устранено без нарушения самого отношения. Таковы, например, все договоры об обеспечении обязательств. Практическое значение этого различия состоит в том, что судьба дополнительных договоров следует судьбе главных: перемена активного субъекта в главном договоре влечет за собой соответствующее изменение субъекта в дополнительном, недействительность или прекращение главного отношения влечет те же последствия и для дополнительного. Но судьба дополнительного договора не имеет влияния на судьбу главного.
IV. Совершение договора. Совершение договора предполагает наличность согласной взаимно усвоенной воли двух или более лиц. Для этого необходимо, чтобы один выразил другому свою волю, т. е. сделал предложение вступить в договор, а другой обнаружил волю соответствующего содержания, т. е. принял предложение. Но, кроме того, необходим момент времени, в который бы эта воля нескольких лиц совпадала - простая последовательность еще не достаточна, нужно, чтобы принятие предложения обнаружилось тогда, когда еще не изменилась воля предложившего. Когда оба контрагента налицо, находятся непосредственно в присутствии друг друга, тогда момент соглашения легко достигается.
Однако, прежде установления договора, стороны приступают нередко к предварительному соглашению, которое предшествует главному договору. Это есть договор о совершении другого договора в будущем. Как договор, он отличается от тех переговоров, в которых стороны намечают, хотя бы и письменно, главные и дополнительные пункты предстоящего договора. Такие переговоры не имеют юридического значения и не обязывают вступивших в них. Как вполне состоявшееся соглашение, с определенным содержанием, предварительный договор несколько отличается от соглашения контрагентов по основному вопросу при разногласии в частностях: это также настоящий договор и, если контрагенты не согласятся по отдельным пунктам, то последние будут восполнены на основании закона или заведенного порядка. Предварительное соглашение отличается также от договора, не облеченного еще в окончательную форму. Так, например, нередко некоторые договоры совершаются сначала дома, а потом облекаются в нотариальную форму; но договор обретает силу с момента, когда ему придана форма на дому, а не тогда, когда заносится в нотариальные книги. Отличаясь от всех этих случаев, в которых нет еще договора или есть уже вполне действительный, тогда как контрагенты думают, что еще нет, предварительный договор есть соглашение о совершении в будущем договора ввиду отсутствия в данный момент некоторых существенных условий. Так, например, запродажа есть предварительный договор о купле-продаже, договор об открытии кредита есть предварительный договор о займе. Такой именно характер носят договоры об обеспечении будущего обязательства, например, обеспечение поручительством предстоящего займа. Сила таких договоров заключается в том, что стороны обязываются, с -наступлением известного срока или обстоятельства, совершить другой договор, но не могут быть принуждены к тому, а только возмещают вред, причиненный ими от уклонения (кас. реш. 1877, № II6). Следовательно, с этой стороны предварительные договоры имеют такое же юридическое значение, как и те, которые имеются в виду при заключении их.
Некоторое сомнение возбуждает договор между отсутствующими контрагентами, т. е. лицами, разделенными пространством, так что между предложением и принятием должен непременно быть некоторый промежуток времени. Поэтому, договор по телефону не подходит под понятие договора между отсутствующими контрагентами. Такой промежуток времени необходим при совершении сделки через посыльного или по почте. Вопрос усложняется еще тем, что между выражением воли со стороны одного контрагента и усвоением ее другим должно пройти некоторое время. Предложение, которое представляет собой указание на все существенные условия договора, соединенное с очевидным намерением заключить его, не имеет юридического значения, пока не достигло и не усвоено тем лицом, кому оно было послано. Поэтому оно всегда может быть беспрепятственно взято назад, если только это будет сделано также одновременно или до прихода предложения, например, по телефону или письмом, отправленным с той же почтой. Предложение может быть взято обратно и после этого момента, но только тогда предложивший обязан возместить убытки, которые мог понести получивший предложение, приступая к исполнению. Второй контрагент выражает свою волю в принятии, которое, чтобы не остаться чисто субъективным, должно быть усвоено первым контрагентом. Как и предложение, посланный ответ можно взять назад посредством предупреждающего средства.
По вопросу о моменте совершения договора между отсутствующими контрагентами существует два взгляда: а) По одному мнению, таким моментом является выражение согласия со стороны лица, получившего предложение. Эта теория основывается на первом условии действительности договора, на необходимости согласной воли, и игнорирует второе условие - необходимость взаимного усвоения этой воли. Само понятие о моменте выражения согласия на предложение представляется довольно шатким: должно ли под этим понимать субъективное состояние воли, или отправление ответа, или невозможность взятия назад посланного письма или телеграммы? Ь) По другому взгляду договор совершается в тот момент, когда ответ, заключающий в себе принятие, достигает лица предложившего. Теория эта несколько отодвигает момент совершения договора, а потому не пользуется сочувствием со стороны торговых законодательств, но зато отличается большей последовательностью, нежели первая.
У.Договоры в пользу третьих л и ц. По общему правилу права и обязанности по договору устанавливаются между самими контрагентами. Но возможны и такие договоры, в силу которых право требования приобретается не контрагентами, а третьим лицом. Эти договоры носят название договоров в пользу третьих лиц. Эта форма договора, противоречащая принципу индивидуальности обязательств, долгое время не признавалась, как несогласимая с началами римского права, пока современная жизнь не выдвинула с очевидностью ряд подобных отношений.
Договоры в пользу третьих лиц должны быть отличны от некоторых смежных правоотношений. Нередко тем же именем обозначаются такие договоры, из которых для третьих лиц обнаруживается польза. Так, например, дама-благотворительница накупает платья и провизии для бедной семьи и приказывает отправить все выбранное последней; одно лицо нанимает для другого квартиру, в которой само жить не живет, но платит. В этих и подобных случаях выгода третьего лица не связана с правом требования; таким образом, право приобретается только контрагентом, а не посторонним. Напротив, по договору в пользу третьих лиц последние приобретают право, а не только выгоду. Не следует смешивать рассматриваемое отношение с представительством. Хотя представитель также действует в пользу представляемого и по заключенной им сделке право приобретается представляемым, но он заключает договор от имени последнего, тогда как договор в пользу третьего лица заключается контрагентом от своего имени.
В современном быту встречаются нередко договоры в пользу третьих лиц, но особенно выдвигаются между ними договоры о страховании жизни в пользу жены, детей или других лиц. Такой же характер носят спедиционные договоры, в силу которых право на получение груза приобретается адресатом или иным лицом. Наше законодательство не говорит ни слова о договорах в пользу третьих лиц, но возможность их лежит вне сомнения, потому что они противоречат общему духу русского права (ср. т. X, ч. I, ст. 1530). Наша практика, на рассмотрение которой подобные случаи не раз восходили, высказывалась за признание их юридической силы (кас. реш. 1880, № 178).
Сомнение возникает, конечно, не относительно действительности принятой на себя одним из контрагентов обязанности исполнить что-либо в пользу третьего лица, потому что это только известный образ исполнения, на который заранее согласился должник и к которому его может по праву принудить его контрагент, а относительно возможности для третьего лица приобрести право по сделке, в которой он не принимал участия.
Главный вопрос, возбуждаемый договором в пользу третьего лица, состоит в моменте, с которого последнее приобретает право. Возникает ли это право в момент заключения договора между контрагентами или позднее, когда третье лицо выразит свое согласие на принятие этого права? Другими словами, устанавливается ли право непосредственно волею одних только контрагентов или необходимо участие воли третьего лица? Поставленный вопрос имеет не одно теоретическое, но и практическое значение. Если признаем, что право устанавливается непосредственно договором, то тем самым контрагент уже лишен права изменить договор, а это было бы стеснительно, например, при страховании в пользу детей. С другой стороны, если признаем, что право приобретается только со времени выраженного третьим лицом согласия, то тем самым будет установлено, что третье лицо до этого момента права не имеет, что право это принадлежит только контрагенту и что поэтому наследники его могут отменить.
Теоретическое решение должно быть в пользу того взгляда, по которому право приобретается третьим лицом со времени выраженного им согласия. Едва ли можно утверждать, как это делают Унгер и Виндшейд, будто такой взгляд противоречит воле самих контрагентов; если они обнаруживают позднее намерение изменить условия, то едва ли можно толковать их волю в смысле отказа от возможности изменения договора. Для третьего лица воля контрагентов является совершенно субъективной, пока она не была сообщена ему и усвоена им, а потому и не может иметь для него юридического значения. Его право требования, как и всякое право требования, не перешедшее по наследству, а первоначальное, не может возникнуть помимо его воли, явно для других обнаруженной. Договор в пользу третьего лица имеет дарственный характер, а дарение предполагает согласие одаряемого на принятие дара. Притом, как согласовать принцип непосредственного установления прав третьего лица с возможностью заключать договор в пользу третьих еще неизвестных или несуществующих лиц, например, отец совершает договор личного страхования в пользу будущих детей или выходящей замуж дочери.
Следовательно, право третьего лица по общему правилу возникает только со времени выраженного им согласия. Эта точка зрения принята и нашей практикой. «От третьего лица зависит согласиться или не согласиться на принятие того, что выговорено в договоре в его пользу. До предложения об этом третьему лицу и изъявления им согласия контрагенты вправе изменить и даже уничтожить договор, но с того времени, когда третье лицо выразило свое согласие воспользоваться предоставленным ему в договоре правом, оно уже является участником в договоре и не может быть лишено своего права по желанию контрагентов» (1882, № 4). Этот взгляд находит себе подтверждение и в нашем законодательстве. Так, вкладчик может, при внесении вклада в сберегательную кассу, указать лицо или учреждение, которому после его смерти вклад должен быть выдан, и такое условие не ограничивает права вкладчика распоряжаться при жизни вкладом (Уст. госуд. сберег, касс, 1895 г. ст. 50). Однако условия договора могут быть такого рода, чтобы предоставить третьему лицу право непосредственно в момент совершения сделки или с наступлением известного срока или обстоятельства, независимо от того, успело или нет третье лицо выразить свое согласие.
VI. Толкование договора. Как бы подробно и внимательно не определили контрагенты условия своего договора, все-таки они не в состоянии предусмотреть всех вопросов и сомнений, которые могут позднее возникнуть. Если принять еще во внимание, что редкие договоры редактируются при участии юристов, которые могли бы точнее определить отношения сторон и предупредить возможность многих недоразумений, то станет понятным, почему почти все договоры, за редкими исключениями, вызывают потребность в разъяснении их смысла. Собственно говоря, единственным руководителем в этом деле может быть только логика, которая по внешнему выражению воли должна открыть истинное намерение контрагентов. Однако наше законодательство, по примеру некоторых других, указывает суду известные начала, которыми он должен руководствоваться при толковании договоров.
Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что закон наш устанавливает буквальное толкование, утверждая, что договоры должны быть изъясняемы по словесному смыслу (т. X, ч. I, ст. 1538). Следовательно, если с внешней стороны текст договора не возбуждает важных сомнений, то суд обязан придерживаться его, хотя бы из всех обстоятельств дела обнаруживалось несоответствие его истинному намерению контрагентов. Только в случае важных сомнений, возбуждаемых словесным смыслом, закон предлагает изъяснить договоры по намерению сторон и доброй совести (т. X, ч. I, ст. 1539), тем самым допуская, что словесное толкование может привести к выводам, несовместимым с доброй совестью. Очевидно, важность сомнения, которая давала бы право суду перейти от буквального толкования к толкованию намерений, составляет вопрос каждого отдельного случая. Суд, конечно, охотно будет признавать ее наличность, но следует иметь в виду, что обстоятельство это может служить поводом к кассации, так как Сенат, хотя и относит толкование договоров к существу дела (кас. реш. 1888, № 20), однако, под предлогом явного извращения смысла договоров (кас. реш. 1889, №53), весьма часто принимает к своему ведению толкование договоров.
При толковании по намерению закон предлагает следующие правила: 1) Слова двусмысленные должны быть изъясняемы в смысле, наиболее соответствующем существу главного предмета в договорах (Code Nap. § 1158). 2) Не следует обращать внимания, если в договоре упущено такое слово или выражение, которое вообще и обыкновенно в договорах употребляется и которое, потому, само собой разумеется (Code Nap. § 1160). 3) Неясные статьи договора объясняются по тем, которые не возбуждают сомнения (Code Nap. § 1161). 4) Когда выражения, в договоре помещаемые, не определяют предмета во всех его частях с точностью, тогда следует обращаться к заведенному порядку (Code Nap. § 1159). 5) Ввиду того, что от верителя, как наиболее заинтересованного, зависело определить содержание обстоятельства с большой точностью, - сомнение в договоре следует толковать в пользу должника (Code Nap. § 1162). При таком точном воспроизведении правил толкования, принятых во французском законодательстве, остается непонятным, почему наши кодификаторы установили относительно основного правила обратное положение: тогда как по русскому праву договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу, по французскому праву - в договоре скорее надлежит исследовать общее намерение договаривающихся сторон, нежели останавливаться на буквальном смысле выражений (Code Nap. § 1156).
VII. Классификация договоров. Количество договорных отношений возрастает по мере усложнения экономической организации. Некоторые договоры успели настолько определиться в течение своего продолжительного существования, что даже самые отсталые законодательства содержат в себе постановления о них. Существует ряд договоров, которые появились сравнительно недавно, но уже успели сложиться в определенный тип, хотя законодательства и не дали им еще места в своей системе. Конструкция таких отношений определяется складом их в правосознании, насколько они выразились в многочисленных случаях. Юридическая система таких договоров не меньше силы договоров, определенных законом (кас. реш. 1887, № 70; 1896, № 8). Примером таких договоров может служить комиссия. Существуют, наконец, такие договорные отношения, которые еще не сложились в определенный тип, не выяснились с юридической стороны в самой жизни, а потому не затрагиваются новейшими законодательствами, чтобьг не задерживать свободы их развития. Обязательные в каждом конкретном случае для заключивших их лиц, они не могут войти в систему, как не имеющие определенной юридической физиономии.
Самая правильная классификация была бы, понятно, та, в основании которой лежало бы юридическое начало. С точки зрения догматики, конечно, лучше всего расположить договоры по их возрастающей сложности. Несомненно, что позднейшие договоры образуются из прежних путем сочетания различных юридических элементов. Но такая классификация предполагает уже выполненным подробный анализ каждого договора, между тем как до сих пор редкий договор не возбуждает спора о юридической его природе.
Поэтому, оставляя юридическую точку зрения, остается принять экономический признак - цель договора. Договоры имеют своей целью или передачу вещей в собственность, или передачу вещей во временное пользование, или предоставление пользования чужими услугами, или предоставление возможности действий, составляющих исключительное право других лиц. Соответственно тому, договоры могут быть разделены на следующие группы.
1. Купля-продажа, обмен, запродажа, поставка, дарение, заем, страхование.
2. Имущественный наем, ссуда.
3. Личный наем, подряд, перевозка, доверенность, комиссия, поклажа, товарищество.
4. Издательский договор.
Литература: Пестржецкий, О договоре купли-продажи, («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1873, № 6; 1874, № 1); 3 м и р л о в , О договоре купли-продажи, запродажи и поставки по нашим законам («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1882, №3);Любавский, Опыт комментария законов о купле-продаже («Юрид. моногр.» т. III, стр. 81-311);Барковский,О юридическом значении нотариальных актов на продажу недвижимых имуществ до утверждения их старшим нотариусом («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1866, №1); Анненков, Система гражданского права, т. IV, стр. 44-94.
Со времени перехода от натурального к денежному хозяйству наиболее важным договором, по своему бытовому значению, является купля-продажа.
I. Определение договора. Купля-продажа есть договор, в силу которого одна сторона обязывается передать другой вещь в собственность, а та уплатить ей известную сумму денег.
1. Купля-продажа представляет собой двусторонний договор. Как это ни странно, но относительно купли-продажи в русском законодательстве возбуждается сомнение, следует ли, во-первых, считать ее договором и, во-вторых, признавать ли за нею характер двусторонности. По этому вопросу мнения русских юристов резко разделились. Мейер признавал куплю-продажу и по русскому законодательству двусторонним договором, тогда как Победоносцев, основываясь на словах Сперанского, считавшего купчую за traditio symbolica, утверждает, что у нас купля-продажа не договор, а действие, которым одна сторона передает другой вещь за определенную цену. Поводом к такому заключению служит то обстоятельство, что купля-продажа отнесена у нас не к договорам, а к способам приобретения прав на имущества. Но признанию купли-продажи актом перенесения права собственности препятствует соглашение, которое лежит в ее основании и которое не выделяется в особое отношение, а сливается. Ссылка на историческое значение купчей может иметь силу только для недвижимостей, но, кроме них, покупаются и продаются движимые вещи, а куплю-продажу движимости и сам закон называет договором (т. X, ч. I, ст. 1490 и 1514).
Поэтому практика наша, отвергнув сомнение в договорном характере, признала куплю-продажу односторонним договором, по которому одно лицо обязывается уплатить другому известную сумму денег за вещь, приобретенную от него в собственность. При этом упускается из виду, что даже в тех странах, законы которых признают переход права собственности в момент совершения договора, купля-продажа все же признается двусторонним договором, потому что на продавце лежат и другие обязанности. Неверно представляется основная точка зрения, будто по русским законам право собственности переносится одновременно с договором. Такое мнение относительно движимых вещей прямо отвергается законом, который, кроме договора, как основания, требует еще передачи (т. X, ч. 1, ст. 1510), но и относительно недвижимостей установлен особый акт ввода во владение, которому практика придает большое значение и который основывается на предшествующем ему договоре.
По этим соображениям купля-продажа должна быть признана по нашему законодательству двусторонним договором, как это обнаруживается уже из самого названия. Впрочем, в последнее время и Сенат перешел на эту точку зрения (кас. реш. 1887, № 100). На одной стороне стоит продавец, отчуждающий вещь, на другой - покупатель, передающий деньги. С точки зрения продавца вся сделка представляется продажей, т. е. обменом товара на деньги; с точки зрения покупателя сделка является покупкой, т. е. обменом денег на товар. Единство сделки от этой двойственности нисколько не нарушается, хотя закон наш говорит не о купле-продаже, а о продаже и купле.
2. Продавать и покупать можно только вещи в смысле частей физического мира. Между тем, нередко понятие купли-продажи расширяют за пределы материального мира, ставят рядом с вещами исключительные права, а также права требования, например, говорят о купле-продаже векселей. Отсюда видно, что понятие о купле-продаже расширяют до понятия о возмездием отчуждении права. Но, вместе с тем, купля-продажа утрачивает свои отличительные черты, сливаясь отчасти с уступкой прав по обязательствам, а с точки зрения юридической такая замена точного понятия, связанного с известными последствиями, обширным и неопределенным понятием, дает мало преимуществ. Если вопрос этот может считаться спорным в науке, то с точки зрения русского законодательства нет, кажется, сомнения в том, что продавать и покупать можно только вещи, так как законы наши указывают лишь на материальные предметы, а не на права.
3. Передаче вещи соответствует платеж цены, которая может состоять или в единовременной сумме или в периодических платежах. Деньги составляют существенное условие купли-продажи. Назначение каких-либо других вещей служит эквивалентом передачи и превращает куплю-продажу в обмен. Но нет никакого препятствия, конечно, к тому, чтобы при исполнении произошла замена денег вещами, важно только, чтобы при заключении договора определены были деньги. Цена, указанная в договоре, должна быть определенной, хотя бы она определилась позже, в связи с какими-нибудь обстоятельствами или с волею известного лица. Совершенная неопределенность цены делает договор недействительным. Требование, чтобы цена соответствовала действительной стоимости вещи, дошедшее от римского права к некоторым современным законодательствам, чуждо русскому праву. Однако и в русском законодательстве содержатся, в виде исключений, некоторые указания на это требование договора купли-продажи. Так, при продаже русским подданным за границей морского судна, русский консул не иначе дает свое согласие на сделку и принимает в ней участие, как по удостоверении в том, что установленная цена соответствует действительной стоимости корабля (т. XI, ч. 2; Уст. коне., ст. 57 п. 2). По закону 18 июня 1892 г., если занимающийся скупкой хлеба у крестьян приобрел у них, по несоразмерно низкой цене, хлеб на корню, снопами или зерном, воспользовавшись заведомо тягостным положением продавцов, то он обязывается доплатить последним разницу между уплаченной суммой и ценой проданного хлеба (прод. 1893 г., т. 15, Уст. наказ., ст. 1804). Значительное несоответствие продажной цены и действительной стоимости имения может служить одним из признаков наличности условий для опровержения сделки, совершенной несостоятельным должником с целью скрыть свое имущество от взысканий кредиторов (кас. реш. 1891, №62; 1888,№3).
4. Цель договора купли-продажи состоит в перенесении права собственности на покупателя. Обмен допустим при условии, что каждая сторона предоставит другой возможность полного распоряжения вещами, а это может быть достигнуто только перенесением права собственности. Поэтому предоставляется совершенно ошибочным мнение, например Виндшейда, основанное на римском праве, будто «достаточно, чтобы вещь перешла в состав имущества покупателя. Нет необходимости устанавливать какое-либо право на купленную вещь, необходимо только предоставление пользования правом». При этом забывается, что имущество есть понятие юридическое, а не только экономическое, что, с указанной точки зрения, всякое возмездное пользование чужой вещью должно быть признано куплей-продажей, и действительно, в нашем крестьянском быту употребляется выражение «купить десятину или полосу» - в смысле аренды. Можно пойти далее и признать, что рабочая сила, труд могут быть куплены, а потому договор личного найма превратится в договор купли-продажи. Но юриспруденция должна устанавливать точные определения, а не допускать такого смешения понятий. Римскому праьу следует законодательство французское (livrer § 1582), напротив, по германскому уложению продавец вещи обязан предоставить покупателю право собственности на нее (§ 433).
II. Заключение договора. Как и всякий договор, купля-продажа предполагает соглашение двух лиц относительно всех существенных условий сделки, в данном случае относительно вещи и цены. Однако иногда свободное соглашение сторон подвергается со стороны закона некоторому стеснению. У нас это имеет место при выкупе родовых имений (т. X, ч. 1, ст. 1367), при отчуждении экспроприированных участков (т. X, ч. 1, ст. 590), при продаже доли в общей собственности (т. X, ч. 1, ст. 548 и 555).
Продаваемая вещь должна быть способна к отчуждению. Она должна быть свободна от ареста, если это движимость (т. X, ч. I, ст. 1394), она должна быть свободна от запрещения, если это недвижимость (т. X, ч. I, ст. I388). В последнем случае продажа возможна только под условием внесения всей суммы взыскания, вследствие которого состоялось запрещение, или представления другой недвижимости в обеспечении долга. Кроме того, продаваемая вещь должна быть в полном распоряжении продавца на праве собственности (т. X, ч. 1, ст. 1384 и 1389). Следотельно, купля-продажа чужой вещи будет недействительна (т. X, ч. 1, ст. 1386, 1387), хотя бы вещь была во временном или пожизненном пользовании продавца. Отсюда же следует, что купля-продажа предполагает наличность вещи, состоящей во владении продавца, а потому не может быть продана вещь не существующая, например, будущий урожай. Между тем сделки последнего рода весьма нередки в нашем быту, когда продаются вперед урожаи на несколько лет и практика признала эти сделки куплей-продажей. Признав с одной стороны, что договор купли-продажи совершается не иначе, как на вещь определенную и при том состоящею уже во владении продавца, а не могущую поступить к нему каким-либо образом впоследствии (кас. реш. 1870, № 1381), судебная практика допускает с другой стороны продажу будущей вещи, например, будущего урожая. В доказательство такой сделки приводится следующее соображение: то обстоятельство, что проданные продукты в момент продажи не существовали, не может служить препятствием к признанию договора продажей, так как продавцу, собственнику земли, принадлежит право и на ее продукты (кас. реш. 1880, № 94). При этом, однако, упускается из виду, что право собственности на не существующую вещь немыслимо, что из права собственности на землю нельзя выводить права собственности на плоды, еще не появившиеся. Поэтому так называемая продажа будущего урожая в действительности будет запродажей. Выводом из этого же положения будет недействительность продажи предполагаемого наследства (т. X, ч. 1, ст. 1389). С другой стороны и продажа вещи, уже не существующей в момент заключения договора, будет недействительна. Продается, например, пароход, который сгорел накануне дня совершения сделки - покупатель не вправе утверждать, что, в силу договора, он имеет право на страховую сумму сгоревшего парохода, не вправе и продавец настаивать в исполнении договора, требовать цены парохода с оставлением в пользу приобретателя остатков судна и страховой суммы.
Форма купли-продажи различается, смотря по тому, продается ли движимая или недвижимая вещь.
1. Для купли-продажи движимых вещей закон не устанавливает письменной формы, а потому словесное соглашение совершенно достаточно для силы договора и существование его может быть подтверждено свидетельскими показаниями. Совершение купли-продажи совпадает с моментом состоявшегося соглашения, со временем принятия сделанного предложения. Так, например, выставка в витрине товара с обозначением цены, рассылка прейскурантов с подробным указанием вещей и цен должны быть приняты за предложение, и заявленная готовность внести требуемую сумму достаточна для совершения договора. Совершенно неосновательно нашг практика предписывает письменную форму для купли-продажи речных судов, основываясь на ст. 79 ч. 1 пол. о каз. подр. и пост., где говорится, что при закладе этих предметов, для обеспечения обязательств частных лиц с казной, требуется представление свидетельства о принадлежности судна (кас. реш. 1889, № 1). Статья эта имеет специальное значение и не может быть распространяема на все случаи покупки речных судов; во-вторых, в ней говорится о закладе, а не о продаже; в-третьих, в ней не предписывается письменная форма сделки, а требуется представление начальству, при совершении сделки, свидетельства о принадлежности, без указания, кем и на каком основании могут быть выдаваемы такие удостоверения.
2. Напротив, для купли-продажи недвижимостей закон предписывает форму, которая неразрывно связывается с соглашением (т. X, ч. 1, ст. 1417; Нот. пол. ст. 66). Недостаток установленной формы не может быть восполнен полным согласием контрагентов и признанием с их стороны факта совершения договора - такая сделка не производит желаемых юридических результатов. Соглашение продавца и покупателя выражается прежде всего в совершении акта у младшего нотариуса. Здесь должны быть установлены условия договора, из которых наиболее важным в бытовом отношении является условие о том, кто платит пошлину за переход имущества, так как она составляет значительную сумму (4% с цены). Ввиду последнего обстоятельства, в предупреждение указания слишком низкой цены, закон указывает низшие пределы оценки (т. X, ч. 1, ст. 1465). Затем выпись из актовой книги выдается тому, за кем право на получение было признано по договору. Выпись эта должна быть представлена в годовой срок старшему нотариусу того округа, в котором находится недвижимость (Пол. нот., ст. 161). Старший нотариус, убедившись в согласии сделки с действующими законами и в принадлежности недвижимости лицу отчуждающему, взыскивает пошлины и делает на самой выписи надписи об утверждении, вносит содержание акта в крепостную книгу, отмечает о том в реестре крепостных дел (Нот. пол., ст. 167 и 169), и, наконец, выдает указанному в договоре лицу купчую крепость.
Установленная в законе форма купли-продажи представляет собой с юридической стороны целое, а потому не может быть разбито на части с различным юридическим значением. Бели форма договора не была доведена до конца, то она рассматривается как бы вовсе не выполненной, а потому до этого момента каждая сторона вправе отступить самовольно от совершения акта (кас. реш. 1875, №626). В русской литературе было высказано г. Барковским противоположное мнение, что нотариальный акт о продаже недвижимости устанавливает договорное отношение между продавцом и покупателем, а утверждение акта старшим нотариусом производит переход вещного права собственности от продавца к покупателю, и что поэтому ни продавец, ни его наследники, в промежуток времени между совершением и утверждением акта, не вправе произвольно отказаться от продажи. Вслед затем и Сенат переменил свой взгляд (кас. реш. 1886, №96). По последнему его мнению нотариальным положением устанавливается ясная и определенная граница между совершением акта и его утверждением. Поэтому ни продавец, ни его правопреемники, в промежуток времени между совершением акта у младшего нотариуса и его утверждением старшим нотариусом, не имеют права произвольно отказываться от законных последствий продажи, относительно перенесения права собственности на покупателя и передачу ему владения (см. еще кас. реш. I899, №43). С точки зрения Сената, признающего, что с утверждением старшим нотариусом соединяется переход права собственности, представляется последовательным относить материальную и формальную сторону сделки к моменту совершения акта у младшего нотариуса. Но такой взгляд, как мы видели, при всей его желательности, не соответствует постановлениям нашего законодательства, которое относит установление вещного права к моменту ввода во владение. Поэтому нет никакого основания в предшествующей деятельности контрагентов, начинающейся у младшего нотариуса и кончающейся у старшего, различать договорный и вещный моменты, признавать, что договорный элемент исчерпывается совершением сделки у младшего нотариуса, и выделять утверждение акта старшим нотариусом из общей формы, установленной для отчуждения недвижимостей. Это подтверждается еще и тем обстоятельством, что купля-продажа может быть признана не состоявшейся после утверждения сделки старшим нотариусом, именно, если продавец не получил от покупателя деньги перед выдачей ему выписи (т. X, ч. I, ст. 1424, неправильно отнесенная по изд. 1887 года в прим. к ст. 708, в изд. 1900 года восстановлена).
III. Обязанности продавца. Основная обязанность продавца, которую создает договор купли-продажи, заключается в передаче проданной вещи. Но, кроме того, из договора же вытекает ответственность продавца за отчуждаемое право и за качество вещи.
1. Передача вещи является необходимым восполнением и следствием договора купли-продажи. В противоположность воззрению французского законодательства, по которому в момент совершения договора переходит и вещное право от продавца к покупателю, наше законодательство требует еще передачи, для которой купля-продажа служит основанием. Право собственности приобретается или вручением вещи из рук в руки, или предоставлением покупателю возможности распоряжения вещью, например посредством накладной. При продаже в кредит вещное право переходит вместе с продажей, но при продаже на наличные вещное право сохраняется за продавцом, потому что в этом случае продавец обнаружил намерение предоставить покупателю немедленное право собственности, если тот уплатит деньги, а между тем условие не осуществляется (Уст. суд. торг., ст. 563; contra кас. реш. 1874, № 561). При договоре купли-продажи, по которому исполнение соединено с перевозкою вещи при помощи третьего лица, вещное право приобретается покупателем только в момент доставления вещи в условленное место, если доставка была установлена по договору, и в момент передачи вещи продавцом перевозчику, если доставка не была условлена, потому что продавец обязан исполнить договор в месте своего жительства, а перевозчик является представителем покупщика.
В связи с вопросом о переходе права собственности по договору купли-продажи стоит вопрос, на ком лежит риск гибели или повреждения купленной вещи. Так как только собственник может потерпеть от гибели или повреждения вещи, то и в данном случае вопрос сводится к тому, за кем признается в момент происшедшего несчастья право собственника. Гибель вещи освобождает покупателя от необходимости заплатить цену, если он еще не исполнил своей обязанности.
2. На продавце лежит ответственность за право на вещь, им отчуждаемую. Цель купли-продажи заключается в предоставлении права собственности, а это возможно только при условии, если такое право принадлежит самому продавцу (т. X, ч. 1, ст. 420).' Закон наш вызьшает некоторое сомнение, определяя, что условие об ответственности, называемое очисткой, относится не к необходимым, а к произвольным условиям, будто ответственность за право наступает только в силу соглашения контрагентов (т. X, ч. 1, ст. 1427). Между тем, такая ответственность вытекает из самого существа договора купли-продажи и устранение ее способно было бы подорвать добрую веру в гражданском обороте. Поэтому практика наша, не смотря на текст закона, пришла к противоположному положению, - одно умолчание в договоре не освобождает продавца от ответственности перед покупателем, продавец, хотя бы и не принял обязательства очистки, отвечает перед покупателем за недостатки в отчуждаемом праве (кас. реш. 1871, № 1121; 1380, № 134 1892, № 61). Напротив, только в силу особого соглашения продавец может освободиться 'от ответственности за юридическое состояние проданной вещи.
Ответственность за право наступает для продавца при наличности следующих условий, а) Право на купленную вещь должно быть оспорено третьим лицом, и, притом, судебным порядком, а не фактически. Третье лицо может или отстаивать свое владение проданной вещью, когда покупатель обнаружит желание вступить сам в обладание, или же может предъявить иск к покупателю о праве собственности на купленную вещь. В том и другом случае необходимо, чтобы суд признал право третьего лица. Фактическое вторжение третьего лица в сферу прав покупателя не касается продавца, потому что с переходом права собственности на вещь к покупателю на последнего переходит и обязанность охранять ее от посторонних притязаний. Наша практика держится другого взгляда, но не выставляет соображений (кас. реш. 1870, № 1548). Ь) Вещь должна быть отнята на основании недостатка в праве продавца на отчуждаемую вещь, а не в силу обстоятельств, наступивших после продажи вещи. Так, например, издается закон, по которому известные лица лишаются права иметь недвижимость, и покупатель подходит под эту категорию, или купленная вещь изымается из оборота, - в подобных случаях продавец не отвечает перед покупателем.
Ответственность продавца имеет место и в том случае, если отчуждаемое право оказывается несоответствующем договору, хотя бы третье лицо и не оспаривало право собственности покупателя. Неожиданно для последнего, на приобретенную им вещь могут предъявить посторонние лица такие права, которые стесняют существование его права собственности, например, залоговое право, пользовладение (кас. реш. 1874, № 848).
Ответственность за право не прекращается вследствие того, что вещь перешла от покупателя к третьему, четвертому приобретателю, из которых каждый может привлечь своего продавца, а не обращаться к первому отчуждателю. Ответственность устраняется только в двух случаях: а) когда по договору продавец сложил с себя ответственность и Ъ) когда продавец докажет, что покупатель проиграл дело вследствие неумелого и неправильного отстаивания права и, притом, без привлечения к процессу продавца в качестве третьего лица.
3. На продавце лежит ответственность за недостатки проданной вещи в тех случат: а) когда он обещал отсутствие в ней известных недостатков, обещал определенные качества и Ъ) когда, при молчании договора, проданная вещь не отвечает той цели для которой приобреталась. В противоположность римскому праву, признававшему обязательство исполненным, если была доставлена вещь, принадлежащая по своим достоинствам к худшим из ее рода, современное право требует, чтобы качества проданной вещи были средние, не выше и не ниже обычных. Особенно важное значение вопрос о качествах вещи имеет в настоящее время при продаже скота, лошадей, овец, коров. Ввиду этого в большинстве европейских государств издаются по этому поводу особые законы. У нас рассматриваемый вопрос представляет не малое значение при покупке не-движимостей, так как, вследствие неопределенности поземельных участков, купленное имение нередко далеко не соответствует обещанному размеру и даже планам.
Всякий договор налагает на контрагентов обязанность исполнить его согласно условиям. Поэтому отсутствие в проданных вещах качеств, соответствующих соглашению или заведенному порядку, создает основание считать договор неисполненным и требовать прекращения его (т. X, ч. 1, ст. 1516 и 1518). Стороны должны прийти в то состояние, в котором они находились до договора, т. е. покупатель обязан возвратить вещь со всеми ее приращениями за время от передачи, продавец обязан возвратить полученную цену и возместить покупателю весь вред, какой мог быть причинен ему неосуществившимся расчетом. Но, понятно, что от воли покупателя зависит такое разрушение договора: он может, напротив, сохранить силу сделки, требуя только вознаграждения за неточное, несоответствующее договору, исполнение, так как ценность переданной вещи оказалась ниже ожидаемой. Вместо того, чтобы уплатить сполна условленную цену и потом потребовать возмещения, покупатель имеет право непосредственно на соответствующее понижение условленной цены.
Продавец свободен от рассматриваемой ответственности: а) если покупатель согласится на риск и продавец сложил с себя по договору ответственность, и Ь) если покупателю, помимо продавца, известны были недостатки продаваемой вещи. Эти положения не требуют законодательного утверждения, потому что они представляют собой логические выводы.
IV. Обязанности покупателя. На покупателе лежит обязанность принять вещь и заплатить цену.
1. Принятие вещи составляет не только право, но и обязанность покупателя, потому что уклонение от принятия может иметь невыгодные последствия для продавца, когда ему приходится искать помещения для хранения вещей, когда они портятся от времени и места. Однако, чтобы продавец мог возложить на покупателя всю тяжесть убытков, понесенных от непринятия, необходимо соответствие предлагаемой продавцом вещи с условиями договора, с образцом (т. X, ч. 1, ст. 1519) или, при молчании договора, с той целью, для которой вещь приобреталась. При уклонении покупателя от принятия, продавец может требовать от него платежа цены и возмещения убытков, но ни в каком случае не принуждать покупателя к принятию, потому что это не согласуется ни с понятием об обязательственном отношении, ни с интересами продавца, наконец невыполнимо. Между тем наше законодательство содержит в себе постановление, что если покупатель не будет принимать купленных вещей, имеющих условленное по договору достоинство, то принуждается к тому судом (т. X, ч. 1, ст. 1514). Но так как настаивание на принудительном принятии противно интересам продавца, то понятно, последний никогда не воспользуется предоставляемым ему по закону правом.
2. Главной обязанностью покупателя является платеж цены вещи. Платеж должен быть произведен деньгами. Платеж должен быть произведен в надлежащем месте и в надлежащее время (т. X, ч. 1, ст. 1521). При продаже на наличные право собственности, несмотря на передачу, сохраняется за продавцом, пока деньги не уплачены. А потому продавец, в случае не получения цены, может требовать возвращения ему его вещи. Закон наш постановляет, что если покупатель, приняв товар от продавца, не заплатит следующей за то цены, то вещь продается с публичного торга и вырученными деньгами удовлетворяется продавец (т. X, ч. 1, ст. 1522). Но и это право, как несоответствующее интересам самого продавца, при продаже на наличные остается без осуществления. При продаже же в кредит, с передачей вещи переходит и право собственности на покупателя, а потому продавец не может уже требовать возвращения ему вещи в случае неплатежа. Конечно, ему принадлежит право требовать деньги от покупателя платежа цены, но покупатель имеет интерес как можно долее задерживать платеж, особенно в торговом быту, где капитал постоянно приносит проценты. Поэтому иностранные законодательства дают право требовать от покупателя не только платежа цены, но и процентов с этой суммы, считая с того времени, когда платеж должен быть произведен. Наш закон не дает такого права продавцу (ст. 641 и 1301 т. X ч. 1, не могут иметь применения к настоящему случаю) и тем открывается простор недобросовестности покупателя и стесняет кредитные сделки.
Литература: Ильяшенко, Договор запродажи с точки зрения гражданского уложения («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1889, №5);Змирлов,О договоре купли-продажи, запродаже и поставке по нашим законам («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1889, № 3); К а с о , Запродажа и задаток («Ж. М. Ю.», 1903, № 5).
Запродажей называется договор, в силу которого стороны обязываются заключить в известный срок договор купли-продажи.
1. Из этого определения видно, что запродажа представляет собой предварительный договор о заключении другого договора. Потребность в нем вызывается существованием препятствий к заключению того договора, который предполагается в будущем, вследствие отсутствия каких-либо условий, необходимых для его заключения. С изменением впоследствии обстоятельств откроется возможность заключить главный договор. Исторически договор запродажи вызван невозможностью совершить куплю-продажу на недвижимости, находящейся под запрещением. Причиной заключения запродажи может быть также отсутствие в данный момент права собственности, которое необходимо для купли-продажи, или ожидаемое появление вещи в будущем.
2. Хотя закон наш определяет запродажу, как договор, в силу которого одна сторона обязывается продать другой вещь (т. X, ч. 1, ст. 1679), но несомненно, что запродаже присуща двусторонность. Закон, по-видимому, выразился неточно, так как в последующих своих определениях устанавливает обязанности для обеих сторон.
3. Закон считает существенным указание срока, в который стороны обязываются заключить договор купли-продажи (т. X, ч. 1, ст. 1679, 1682). Однако закон не связывает упущение срока с недействительностью запродажи, и потому отсутствие в запродажном договоре срока должно быть толкуемо в том смысле, что каждый из контрагентов вправе потребовать совершения купли-продажи во всякое время. Срок может быть установлен не только календарным днем, но и поставлен в зависимость от наступления известного события.
Из сказанного обнаруживается некоторое отличие запродажи от купли-продажи с одной стороны и поставки с другой. От купли-продажи запродажа отличается, по мнению практики, тем, что проданная вещь поступает немедленно в собственность покупателя, а по договору запродажи сохраняется право собственности на запродаваемую вещь (кас. реш. 1861, № 72). Было уже указано, что совершение купли-продажи не соединяется с немедленным переходом права собственности, который стоит в зависимости от передачи. Поэтому отличительный признак между куплей-продажей и запродажей следует искать в другом обстоятельстве. Купля-продажа предполагает непременно право собственности на вещь, тогда как для запродажи закон такого условия не устанавливает. Поэтому запродажа может быть вещь чужая, вещь еще не существующая. От поставки запродажа отличается определенностью вещи, характеризуемой видовыми, а не родовыми признаками. По этим двум признакам, отсутствию права собственности и определенности вещи, так называемая продажа будущего урожая или сенокоса должна быть признана запродажей.
С точки зрения законодательной политики договор запродажи, составляющий особенность русского законодательства, и притом не особенно давнего происхождения (18 века), является совершенно излишним в системе договоров. Запродажа могла бы иметь оправдание, если бы купля-продажа устанавливала переход права собственности в силу одного соглашения. Но этого нет в настоящее время. Для недвижимостей, для которых этот договор отстаивается некоторыми, достаточно будет разграничение договорного элемента в купле-продаже от вещного элемента при внесении в ипотечные книги.
Договор запродажи, все равно, касается ли он недвижимости или движимости, требует письменной формы (т. X, ч. 1, ст. 1683), так называемой запродажной записи, отсутствие которой устраняет возможность свидетельских показаний. Но закон вовсе не настаивает на нотариальной форме, и запродажа, совершенная домашним порядком, будет вполне действительна (кас. реш. 1876, № 362).
Исполнение по договору запродажи состоит в совершении в установленный срок договора купли-продажи на тех условиях, какие были указаны в предварительном договоре. Назначенный в договоре запродажи срок относится вообще к совершению акта купли-продажи, следовательно к начальному моменту, а не непременно к моменту утверждения купчей старшим нотариусом (contra кас. реш. 1875, № 794). Как и всякий договор, запродажа дает право каждому из контрагентов требовать от другого совершения договора, но не принуждать его к тому. Поэтому уклонение от совершения купли-продажи может повлечь за собой ответственность, условленную договором, платеж неустойки, потерю задатка, а также рбязанность возместить весь ущерб, причиненный неисполнением (кас. реш. 1871, №378).
Договор запродажи прекращается, помимо исполнения, по следующим причинам: а) с истечением условленного срока запродажа теряет свою силу по отношению к обязанности контрагентов заключить договор купли-продажи (т. X, ч. 1, ст. 1682), но сохраняет еще свое значение и после этого срока, насколько вопрос касается определенных запродажей последствий; Ь) если к условленному сроку не будет приобретено право собственности, то и договор купли-продажи не может быть исполнен, но это обстоятельство не освобождает от ответственности за неисполнение; с) такое же последствие влечет за собой гибель запроданной вещи или не появление ожидавшейся вещи, например, если жучок выел посев или солнце со жгло траву, и так как невозможность исполнения наступает по причинам, не зависящим от воли контрагентов, то договор прекращается, освобождая стороны от всякой ответственности.
Для договора запродажи недвижимости закон наш устанавливает специальные положения о задатке, которые не могут иметь применения к другим договорам и к запродаже движимых вещей. Условие о задатке может быть включено в запродажную запись, но оно может быть выражено и в особом акте, задаточной расписке (т. X, ч. 1, ст. 1685). Задаточная расписка должна содержать в себе: а) указание времени ее выдачи, Ь) определение условии договора, который обеспечивается задатком, т. е. купли-продажи или запродажи, с) обозначение срока, в который стороны обязываются заключить договор и который не должен превышать одного года (т. X, ч. 1, ст. 1686). Если стороны в условленный срок или, если срок не был установлен, в течение года со времени выдачи расписки не совершат предположенного договора, то с этого момента начинается течение давности для силы задатка. В течение года от указанного момента каждый из контрагентов вправе настаивать на законных последствиях условия о задатке. 2) Если от совершения договора откажется сторона, которая должна была быть продавцом, или если невозможность исполнения наступит по ее вине, то она обязывается возвратить полученный задаток в двойном количестве. Очевидно, что мы имеем здесь дело не с задатком в собственном смысле, а с законной неустойкой. Если договор не будет заключен по вине стороны, которая должна была стать в положение покупателя, то она теряет выданный ею задаток в пользу другого контрагента. Понятно, что когда наступают условия для прекращения запродажи без вины которого-нибудь из контрагентов, то стороны возвращаются в то имущественное положение, в котором они находились бы без договора, т. е. задаток возвращается.
Литература: Рефераты Юренева и Рихтера в С.-Петербургском юридическом обществе («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1881, № 5 и б); Бутовский, Договор подряда и поставки в теории и в действующей практике (Ж. М. Ю., 1903, № 4).
Совокупность юридических отношений, охватываемых на Западе одним понятием купли-продажи, у нас разлагается на три вида по едва уловимым признакам, а именно: на куплю-продажу в тесном значении этого слова, запродажу и поставку. В этом случае законодатель принял бытовые понятия, не обратив внимания на то, что они не содержат в себе достаточно юридических признаков различия. С этой системой трех договоров, служащих одним и тем же юридическим средством достижения экономической цели, русское законодательство стоит совершенно одиноко среди других правильных законодательств. Смешение понятий на этом не ограничивается. Законодатель не только разбил один договор на три, мало отличающихся, но еще сблизил один из них, поставку, с договором подряда, который представляет собой квалифицированный договор личного найма. Таким путем образовалось сближение ряда понятий, конечные члены которого, купля-продажа и личный наем, ясно указывают на смешение понятий, совершенно различных в бытовом и юридическом отношении.
Несмотря на искусственность разграничения однородных понятий, установление отличительных признаков представляет практическую важность, потому что закон определяет различную форму для каждого из трех видов, - купля-продажа движимых вещей может быть совершена словесно, тогда как запродажа и поставка (т. X, ч. 1, ст. 1742) должны быть облечены в письменную форму и существование их не может быть доказываемо свидетельскими показаниями.
Поставкой называется договор, в силу которого одна сторона обязывается к назначенному сроку передать вещи определенного рода и в определенном количестве, а другая сторона обязывается заплатить за то известную сумму денег.
1. Отличие поставки от купли-продажи определяется, по взгляду нашей практики, следующими признаками, а) Продавец в момент совершения купли-продажи должен иметь право собственности на продаваемую вещь, тогда как поставщик может не быть собственником в момент совершения договора поставки и в действительности обыкновенно не бывает. Ь) Продаваемая вещь должна быть определена индивидуальными признаками, тогда как при поставке вещи определяются лишь количеством и качеством. Поэтому недвижимость, как вещь всегда определенная, не может быть предметом поставки, с) В купле-продаже между совершением договора и исполнением его может и не быть промежутка времени, тогда как для договора поставки он представляется существенным. Таковы признаки, выставляемые нашей практикой по необходимости, хотя очевидно, что они вытекают не из существа договоров, а из обыкновенного способа их совершения и исполнения.
2. С договором запродажи поставку сближает возможность отсутствия права собственности, что недопустимо в купле-продаже. Отличает же запродажу от поставки определенность запродаваемой вещи.
3. Закон наш сближает поставку с подрядом, но между ними существует различие. По договору поставки контрагент обязывается в известное время передать другому в собственность вещь, которой он в данный момент еще не имеет. Содержание обязательства, устанавливаемого договором подряда, состоит в исполнении личных действий, в личном труде нескольких лиц, соединенных под руководством и ответственностью одного лица, - контрагента по подряду. Этим трудовым элементом подряд отличается от поставки. Сближает же их то обстоятельство, что подряд нередко соединяется с передачей известных вещей в собственность другому лицу.
Различаясь только по форме, а не по существу, договор поставки, в своем исполнении, подчиняется тем правилам, которые устанавливаются для купли-продажи. Со стороны поставщика исполнение заключается в передаче условленных вещей, а со стороны его контрагента в принятии их и в платеже установленной цены. Сам платеж может произойти после исполнения своей обязанности поставщиком, но производство платежа в момент совершения договора, во всяком случае до исполнения, не изменяет природы договора (кас. реш. 1875, № 374). Все последствия неисполнения договора купли-продажи применимы в равной степени и с договором поставки.
Литература: Соколов, Историческое изложение договора движимого имущества по русским законодательным памятникам («Киев. Унив. Изв.» 1880, №9); Люба в с к и и , Юридические исследования и монографии, т. II, стр. 401-425.
Мена представляет такой договор, в силу которого обе стороны обязываются взаимно передать друг другу определенные вещи в собственность. Договор мены отличается от купли-продажи тем только, что в нем вещь обменивается на вещь, а не на деньги, как в купле-продаже. Тот и другой договоры служат цели экономического обмена. С точки зрения экономической, каждая купля-продажа представляется меной, потому что вещь обменивается на деньги, чтобы потом деньги обменять на вещи. Деньги играют только роль посредника в меновых сделках. Если землевладелец продает свой хлеб за деньги, а потом на эти деньги покупает одежду, то в действительности он только меняет свои произведения на продукты производства других лиц. Эта экономическая точка зрения совершенно верна, насколько имеются в виду конечные результаты всех действий, направленных к удовлетворению всех потребностей. Но, рассматриваемый исключигельно с точки зрения юридических средств достижения конечной цели, весь процесс экономического обмена разлагается на отдельные акты купли-продажи.
Мену сближает с куплей-продажей то обстоятельство, что оба договора обязывают контрагентов к передаче вещи в собственность. Поэтому не будет договором мены, например, соглашение, по которому одно лицо, взамен приобретаемой на праве собственности вещи, предоставляет другому пользование своей вещью. В силу договора мены устанавливается для обеих сторон обязанность в будущем передать друг другу право собственности, так что момент перехода собственности может не совпадать с моментом соглашения. Поэтому, при отсутствии противоположного правила в законе, нет никакого основания требовать, чтобы контрагенты имели право собственности на обмениваемые вещи в момент заключения договора.
Договор мены в историческом развитии предшествует договору купли-продажи, который появляется только с введением денег и вытесняет мену со времени замены натурального хозяйства денежным. До появления денег мена была единственной сделкой обмена между отдельными лицами, между отдельными племенами. Современные законодательства, ввиду небольшого значения мены, уделяют этому договору весьма мало внимания. Также поступает и наше законодательство. Для мены движимых вещей оно не устанавливает никаких препятствий, - мена движимых вещей оставляется на волю и взаимное согласие их хозяев (т. X, ч. 1, ст. 1379). Как и для купли-продажи движимых вещей, закон и для мены ими не предписывает письменной формы (т. X, ч. 1, ст. 1380). Но, в противоположность купле-продаже движимых вещей, закон наш не требует для силы договора мены, чтобы стороны имели, в момент соглашения, право собственности на обмениваемые вещи. Поэтому следует признать, что договор мены остается вполне действительным, хотя бы обмениваемые вещи принадлежали в момент договора другим лицам, хотя бы они еще вовсе не существовали.
Иначе относится наш закон к мене недвижимостями. Без достаточного исторического основания, по причинам, вероятно, чисто фискальным, Русское законодательство с XVIII столетия (с 1786 года) совершенно запрещает мену недвижимости (т. X, ч. 1, ст. 1374). Следовательно, если два лица желают обменяться домами или имениями или только полосами земли для округления своих участков, то перед ними один исход - совершить два договора купли-продажи. Очевидно, что интересы казны нисколько не пострадали бы, если бы закон разрешил мену недвижимостями с взысканием только двойственных пошлин, хотя и это представлялось бы излишним затруднением оборота. Запрещая, по общему правилу, мену недвижимостей, закон устанавливает 4 исключения (т. X, ч. 1, ст. 1374), когда такая мена допускается: 1) для доставления удобного выгона посадам и огородам, дозволяется менять казенные земли на частные; 2) для приобретения выгона в случае обращения селений в города; 3) для миролюбивого развода общих чрезполосных дач по правилам, изложенным в межевых законах; 4) для отвода наделов крестьянам.
Возможен, однако, еще третий случай мены, когда предполагается обменить недвижимость на движимые вещи, например, одно лицо желает отдать свой дом, чтобы получить в обмен лесной материал и построить на новом месте новое здание. Следует ли распространять указанное запрещение и на этот случай? Отрицательный ответ вытекает из буквального толкования закона и воли законодателя, в нем выраженной. Закон говорит о запрещении меняться недви-жимостями, следовательно, не касается случая мены недвижимости на движимость. Раскрывая волю законодателя, цель, для которой мог быть издан закон, необходимо прийти к заключению, что фискальные интересы государства не страдают от такого обмена, потому что казна может получить пошлины только с отчуждаемой недвижимости, как бы при продаже.
Литератур*: Мейер, Русское гражданское право, стр.462-476; .Победоносцев , Курс гражданского права, т. III, стр. 332-355; 3 м и р л о в, Договор займа по нашим законам («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1882, N» 5).
I. Определение договора займ а. Займом называется договор, в силу которого одно лицо обязывается возвратить взятые у другого в собственность заменимые вещи в том же количестве и того же качества. Из этого определения обнаруживаются существенные элементы договора займа: односторонность договора, передача заменимых вещей в собственность, обязанность возвращения. Кроме того, в договоре займа возможны и случайные элементы, из которых обращают на себя особенное внимание условие о сроке и о процентах.
1. Заем представляет собой односторонний договор: в нем лишь одна сторона обязывается к совершению действия, к возвращению взятого, тогда как другая сторона имеет только право, потому что она совершила действие одновременно с совершением договора, передала известную сумму денег или других заменимых вещей. Поэтому следует признать неправильным взгляд Мейера на заем, как на договор двусторонний, в силу которого одно лицо обязывается передать заменимые вещи, а другое возвратить равную ценность. Такое соглашение, если бы оно и встретилось в действительности, было бы не договором займа, а предварительным договором о совершении в будущем займа. Договор о взаимном кредите не подходит под понятие о займе, так как имеет свою самостоятельную юридическую природу. Наш закон имеет во всех своих постановлениях иметь в виду односторонность займа, которая особенно ясно обнаруживается из образца заемного письма (прил. к ст. 2034 т. X ч. 1).
2. Основание обязательства, вытекающего из займа, заключается в передаче заменимых вещей. Наша практика и г. Победоносцев держатся того же взгляда, что занимаемы могут быть только деньги (кас. реш. 1868, № 248). Однако, совершаемые почти ежедневно в деревне заимствования муки, овса, меду и т. п. припасов подходят под понятие займа не только с теоретической точки зрения, но и по взгляду нашего законодательства. При отдаче в заем денег т всякого рода произведений земли в Закавказье предоставляется заключать условия о возвращении как капитала, так и процентов произведениями земли (т. X, ч. 1, ст. 20131). Если подобное отношение закон называет займом, то оно будет таковым всюду, не только в Закавказье, но и в прочих местностях Российский Империи (ср. т. II Полож. об инор., ст. 38'; т. II, ст. 1; и ср. т. XI, ч. 2; Уст. торг., ст. 387).
3. Цель займа - приобрести право собственности на заменимые вещи. Соответственно тому взявший их имеет полное право распоряжаться ими по своему усмотрению, и давший их не вправе потребовать их обратно, например, в случае неплатежа в срок процентов.
4. Действие, которое составляет содержание обязательства, основанного на займе, заключается в возвращении ценности. Возвращены должны быть не те же вещи, что были взяты, а только подобные, того же рода и в том же количестве. Это вытекает из того, что переданы были вещи заменимые, а не индивидуальные и что право собственности за них перешло к должнику. Так как заем направлен к установлению обязанности возвратить взятое, то нет займа, где не было предварительно взято, потому что тогда не может быть и речи о возвращении. Вот почему наше законодательство совершенно справедливо признает ничтожным заем, если обнаружится его безденежность (т. X, ч. I, ст. 2014), т. е. если окажется, что должник принял на себя обязательсгагвозвратить, не взяв ничего от кредитора. Закон оказывает противодействие таким сделкам не по теоретическим соображениям, а в предупреждение ущерба для третьих лиц. Подобные сделки встречаются нередко, например при несостоятельности должник выдает обязательства на себя своим родственникам и близким знакомым, чтобы они, предъявив свои требования в конкурсе, удержали некоторую часть имущества, которое должно идти в раздел между настоящими кредиторами. Заемные обязательства выдаются иногда в обход закона: например, закон запрещает завещать родовое имущество; собственник, желая передать эту ценность лицу, не имеющему права законного наследования после него, выдает ему заемное обязательство, чтобы тот, после его смерти, обратил взыскание на родовую недвижимость. Если безнадежность заемного обязательства будет доказана, то оно признается недействительным. Однако там, где закон не опасается злого умысла со стороны должника, он оставляет теоретическую точку зрения и допускает действительность и возможность займа, основанного на пользовании трудом или услугами кредитора, на передаче товаров и изделий или вообще на поступлении какой-либо ценности от кредитора к должнику (т. X, ч. 1, ст. 2017). Может быть, с точки зрения экономической подобный взгляд и верен, но в юридических понятиях он способен произвести полное смешение, потому что понятие о займе охватит собой все другие договоры, куплю-продажу, личный и имущественный наем, доверенность, комиссию и пр. Следуя по намеченному законом пути, практика наша дошла до заключения, что заемное обязательство, данное вследствие дара, т. е. выражающее собой обязательство дарителя передать подаренную, но при самом совершении дара не переданную сумму, не может быть признано безденежным (кас. реш. 1875, №473). Таким образом, оказывается возможным заем, т. е. обязанность возвратить то, что никогда не было получено.
П. Заключение договора. Совершение договора займа предполагает вполне свободное соглашение и сознание совершенной сделки. Лица недееспособные не могут заключать договора займа и на этот-то договор обращает особенное внимание законодатель, который стремится оградить интересы лиц, состоящих под опекой, потому что заем представляет наибольшую для них опасность. Договор займа, заключенный несовершеннолетним, сумасшедшим, расточителем - недействителен, когда пассивным субъектом является недееспособное лицо. Напротив, когда недееспособное лицо является активным субъектом, то договор займа, ввиду его односторонности, сохраняет свою силу.
Если предметом займа являются деньги, то занимаемая сумма должна непременно быть определена российской монетой (т. X, ч. 1, ст. 2013). Однако закон не дает никакой санкции этому предписанию. Конечно, когда заем совершается при участии нотариуса, последний не совершит акта иначе, как на русскую монету. Но когда заем совершается домашним порядком, то нет никакого контроля над контрагентами и ни один суд не решится отказать в иск к кредитору, представившему несомненное заемное письмо, потому только, что оно написано не на рубли, а на франки или марки (кас. реш. 1888, № 37).
По некоторым соображениям закон отвергает юридическое значение за договором займа в тех случаях, когда он заключается: I) подложно, во вред конкурса, над несостоятельным учрежденного, и 2) по игре или для игры с ведома о том кредитора (т. X, ч. 1, ст. 2014). В последнем случае закон, преследует мотив, по которому заключается заем, признавая безнравственность и вредность для частного хозяйства таких договоров. Закон предусматривает два случая, когда заем сделан по игре и когда сделан для игры, а) Заем по игре составляет в сущности не заем, а долг по игре, платеж которого, ввиду указанного постановления закона, составляет дело чести - недостаточность юридической защиты восполняется нравственной защитой. Долг по игре, образовавшийся вследствие проигрыша, будет недействительным во всяком случае, хотя бы обе стороны были согласны на установление обязательства. То обстоятельство, что один из игравших не знал, что другой не имеет наличных денег для уплаты проигрыша, не может служить основанием к признанию силы за долговым обязательством, выданным по игре. Ь) Заем дм игры имеет место тогда, когда производится заем у третьего лица для платежа проигранной суммы выигравшему. Например, несколько лиц играли в карты и один из игроков, проигравший свыше бывшей у него суммы, занимает у другого игрока или у одного из присутствующих при игре для продолжения игры. Это лицо не могло не знать, для какой цели совершается заем, и потому договор с ним, по смыслу закона, недействителен, его требование к занявшему не может иметь юридической силы. Если же, например, проигравший обязался заплатить свой долг на другой день и ввиду этого едет к своему другу, занимает у него деньги, не говоря ему о цели займа, то его обязательство имеет полную силу (ст. 2019). Следует иметь в виду, что закон говорит только о долгах по игре и для игры, а не о самой игре, и потому расплата по игре сохраняет полную юридическую силу, так что не может, быть и речи о требовании назад уплаченного после игры проигрыша. Если произошел платеж по долговому обязательству, основанному на игре, то для уплатившего не закрывается возможность требовать обратно уплаченного, так как исполнение по недействительному обязательству не может иметь силы, и, так называемых, натуральных обязательств, которые охраняются не иском, а возражением, наше законодательство не знает.
Договор займа совершается передачей денег или других занимаемых вещей от кредитора должнику. Но, кроме того, для доказательности договора закон предписывает облечь его в письменную форму. Эта последняя необходима только для доказательства, но не для действительности займа, который может быть заключен значительно ранее облечения его в установленную форму. Договор займа может быть совершен или нотариальным, или домашним порядком (т. X, ч. 1, ст. 2031), но во всяком случае должен быть облечен в письменную форму, хотя бы в виде частных писем, и не может быть доказываем свидетельскими показаниями.
1. Обязательство по займу, составленное у нотариуса, называется крепостным заемным письмом и должно быть удостоверено подписью, по крайней мере, двух свидетелей (т. X, ч. 1, ст. 2033 и 2034). Преимущества крепостного заемного письма перед домашним заключаются: а) в устранении возможности со стороны должника спорить о безденежности займа, Ь) в удовлетворении при конкурсе преимущественно перед домашним, с) в возможности требовать, чтобы суд обеспечил иск, основанный на таком документе (Уст. гр., ст. 595).
2) Обязательство по займу, составленное дома, называется домашним или домовым заемным письмом и пишется без свидетелей. Домашнее заемное письмо представляется мало надежным обеспечением кредитора. По такому документу кредитор: а) не может требовать законной неустойки в случае просрочки со стороны должника и Ь) при конкурсе не получает удовлетворения, равного с прочими кредиторами, а удовлетворяется лишь из остатков (т. X, ч. 1, ст. 2039). Чтобы избежать таких невыгодных последствий, необходимо явить письмо нотариусу не позже, как в семидневный срок, если предъявитель живет в городе, в месячный, если он живет в уезде (т. X, ч. 1, ст. 2036). Явка, по смыслу закона, должна быть произведена самим должником. Трудно предполагать, чтобы должник согласился всегда на этот невыгодный для него акт после того, как получил деньги. Зная это, очевидно, и кредитор не согласится дать деньги, пока должник не представит ему явленного письма. Ввиду этих формальностей и последствий их упущения заемное письмо в нашем быту совершенно вытеснено простым векселем.
III. Проценты. Между случайными принадлежностями заемного обязательства важное место занимает условие о процентах. Под именем процента понимается вознаграждение за пользование чужим капиталом, выраженное в доле однородных вещей. Хотя в действительности большинство займов соединяется с процентами, но отсюда нельзя заключить, чтобы условие о них составляло необходимую принадлежность заемного договора. Напротив, из того обстоятельства, что обыкновенно заем соединяется с назначением процентов за пользование капиталом, следовало бы вывести заключение, что возможность составляет naturalia займа. Однако, наш закон, постановляя, что по займам «дозволяется назначить» условленный рост (т. X, ч. 1, ст. 2020), очевидно, смотрит иначе и относит возмеэдность к accidentalia negotii. Кредитор, как лицо заинтересованное, обязан обратить внимание на это обстоятельство (т. X, ч. 1, ст. 1539, п. 5).
Проценты могут быть условленные или узаконенные. Если в договоре указан размер процентов, то кредитор имеет право требовать условленного роста; если в договоре упомянуты проценты, но не указан размер, то кредитор имеет узаконенный рост. Бели наконец, в договоре вовсе не упомянуто о процентах, то кредитор не имеет права требовать 'даже узаконенного роста. Определение размера процента предоставлено прежде всего взаимному соглашению контрагентов (т. X, ч. 1, ст. 2020). Эта свобода установления роста подвергается в нашем законодательстве, как и на Западе, довольно частым колебаниям. До 1879 года у нас запрещалось взимание роста свыше б %, и процент, превышающий эту норму, составлял лихву, которая влекла за собой уголовное наказание. В этом году пример Запада и торжество либеральных экономических воззрений побудило русского законодателя отменить эти постановления, предоставив полную свободу назначать размер роста. Однако, вскоре и на Западе обнаружилось обратное движение, особенно в Германии. Поэтому и у нас закон 1893 года возвратился к прежней системе стеснения свободы соглашения. Новый закон, в противоположность прежнему, не задается установлением предельной нормы, но определяет совокупность обстоятельств, при которых взимание роста может быть недозволенным. Если: а) условленный рост превышает 12 % годовых и Ъ) если заемщик был вынужден своими стесненными обстоятельствами, известными заимодавцу, принять условия займа, крайне обременительные или тягостные по своим последствиям, - то ростовщическое обязательство, по выражению закона, признается не имеющим силы, хотя кредитор не лишается права обратного получения действительно данного капитала за вычетом полученных платежей. Следовательно, заемное обязательство остается в силе, а недействительным оказывается только условие о процентах. Из слов закона можно заключить, что кредитор, выговоривший себе рост свыше 12% или воспользовавшийся тяжелым положением должника, лишается права не только на условленный, но и на узаконенный рост.
Установление процента свыше узаконенного роста (б %) несколько ограничивает права кредитора. По займам, по которым условленные проценты превышают узаконенный рост, должник имеет право во всякое время, спустя б месяцев по заключении займа, возвратить занятый капитал, с тем однако, чтобы кредитор был письменно предупрежден об этом не менее, как за три месяца (т. X, ч. 1,2023).
Проценты исчисляются только на самый капитал, а не на проценты. Проценты на проценты (анатоцизм), опять хаки в размере б %, исчисляются при наличности двух условий: а) когда проценты не были уплачены за срок не менее года и Ь) когда того потребовал кредитор (т. X, ч. 1, ст. 2022). Однако относительно сумм, внесенных в государственные сберегательные кассы, постановлено, что в начале каждого года наросшие на предыдущий год проценты причисляются к капиталу вкладчика для дальнейшего приращения из процентов (Уст. госуд. сберегат. касс § 44).
IV. Передача заемных писем. Заемные письма, как крепостные, так и домашние, в противоположность закладным, подлежат свободной передаче без согласия должника (т. X, ч. I, ст. 2058). Последствием передачи будет выбытие из обязательного отношения прежнего активного субъекта и занятие его места другим. В случае неудовлетворения со стороны должника, новый веритель не вправе обращаться со взысканием к прежнему, который, в противоположность вексельному надписатеяю, не отвечает за осуществимость обязательного права. Зато передавший заемное письмо отвечает, если переданное право оказалось недействительным; но ответственность его за недействительность права требования основывается не на обязательственном заемном отношении, а на неосновательном обогащении.
Форма передачи выражается обыкновенно в передаточной надписи на самом заемном письме (т. X, ч. 1,-ст. 2059). Передаточная надпись должна быть явлена цедентом тем же порядком, в те же сроки и с теми же невыгодными последствиями упущения, как и при совершении заемного письма (т. X, ч. 1, ст. 2060). Но передаточная надпись не составляет единственной формы передачи права по заемному обязательству. Нет никакого основания не признавать такой же юридической силы и за передачей по особому документу.
V. Исполнение по заемному обязательству. Оно выражается в платеже денег, в возвращении того количества заменимых вещей, какое было взято. Полное удовлетворение верителя носит название платежа, частичное исполнение называется уплатой (т. X, ч. 1, ст. 2051). Последнее возможно только при особом на то соглашении. Удостоверение исполнения может выразиться или на самом заемном письме или в другом документе.
1) Заемное письмо удостоверяет исполнение или когда на нем есть надпись кредитора об удовлетворении, или когда оно носит внешние знаки, внушающие предположение об исполнении, а) По общему правилу, надпись об удовлетворении совершает веритель. Спрашивается, какое значение имеет заемное письмо, когда на нем имеется надпись должника об удовлетворении им верителя? Нельзя не принять в соображение, что по естественному порядку документ всегда находится в руках верителя и сама возможность для должника совершить надпись на своем заемном письме невольно вызывает предположение, что кредитор сам допустил это сделать, а допустить он мог под условием удовлетворения. Как предположение, оно может быть опровергнуто доказательствами кредитора, что надпись была совершена на документе помимо его воли. Ь) Надранное заемное письмо, говорит закон, если находится в руках должника, служит обыкновенно в (коммерческом) суде доказательством платежа, когда противное тому не будет доказано (т. X, ч. 1, ст. 2053). Дело в том, что в торговом обороте документы не уничтожаются, а сохраняются для целей счетоводства. Документ только портится, надрывается, перечеркивается, в отличие от целых и чистых документов, сохраняющих еще свою юридическую силу. Предположение платежа основывается в данном случае на двух обстоятельствах, надрании документа и нахождении его в руках должника. Но, как предположение, оно может быть опровергнуто доказательствами, что надрание документа и нахождение его в руках должника произошли случайно, помимо воли кредитора.
2. Удостоверение исполнения может найти себе место вне заемного письма. Вместо платежной надписи дозволяется брать в уплате и платеже долга платежную расписку, в которой означается, что она выдана в- удостоверение погашения обязательства. Расписка должна быть подписана верителем (т. X, ч. 1, ст. 2054). Ясно, что доказательная сила расписки основывается на предположении, что она относится к тому именно заемному письму, которым удостоверяется существование данного долга. Кроме платежной расписки, платеж или уплата долга по заемному обязательству могут быть доказываемы и всякими другими письменными средствами, например, распиской кредитора в расписной или памятной книжке должника, почтовыми квитанциями об отсылке должшваом кредитору денег. Оценка значения всех подобных документов приведший суду.
В случае просрочки в исполнения заемного обязательства веритель имеет право взыскивать: 1) сумму долга, 2) условленные или узаконенные (6 %) проценты и 3) условленную или узаконенную (3 %) неустойку со всего неуплаченного капитала. На случай несостоятельности кредитору необходимо обеспечить себя одной мерой - это новой явкой нотариусу вследствие просрочки в течение трех месяцев: упущение явки этой влечет за собой отстранение такого обязательства перед другими в конкурсе.
Литература:Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 364-393; Умов, Дарение, его понятие, характеристические черты и место в системе права, 1876.
I. Понятие о дарении. Дарением называется безвозмездный договор, направленный непосредственно на увеличение имущества одаряемого в соответствии с уменьшением имущества дарителя.
1. Дарение представляет собой сделку, основанную на взаимном соглашении, а не на воле одного дарителя. До принятия предлагаемого дара лицом одаряемым дарение не имеет силы. Поэтому-то дарение признается договором. Между тем, другие отводят дарению иное место в системе гражданского права. Исходя из того взгляда, что в болышшстве случаев дарение направлено к перенесению права собственности с одного лица на другое и что переход этот совершается одновременно с моментом соглашения, - причисляют дарение к способам приобретения собственности (Победоносцев). Однако, тот факт, что дарение чаще всего направлено к перенесению права собственности, еще не дает основания игнорировать те случаи дарения, когда оно чуждо этой цели. Во-вторых, даже в дарении, направленном на перенесение права собственности, момент перехода последнего не всегда совпадает с моментом соглашения, и тогда между дарителем и одаряемым устанавливается обязательное отношение. Иные, принимая в соображение, что посредством дарения возможно установление всех видов прав, отводят место дарению в общей части гражданского права (Мейер).
Но с педагогической точки зрения едва ли это удобно, потому что по поводу дарения пришлось бы излагать положения, которым место только в особенной части. Наше законодательство признает, что дар почитается недействительным (несостоявшимся?), когда от него отречется тот, кому он назначен .(т. X, ч. 1, ст. 973). После этого следовало ожидать, что законодатель причислит дарение к договорам, а между тем он поместил его в отделе «о порядке приобретения и укрепления прав на имущества в особенности». Тем не менее, совокупность постановлений нашего закона о дарении характеризует его именно, как договорное отношение.
2. В числе признаков дарения находится безвозмездность сделки. С юридической точки зрения под безвозмездностью следует понимать только то, что передаваемой ценности не соответствует эквивалент. Нельзя, например, считать возмездным дарение потому, что за подаренные нож или ружье одаряемый вручает дарителю монету, руководствуясь народным предрассудком, что железо и сталь дарить опасно. Безвозмездный характер не устранится от того обстоятельства, что одаряемый оказал дарителю какие-нибудь личные услуги, например, спас жизнь, устроил дело, дал место и т. п. Мотивы при дарении, может быть, очень далекие от чувства бескорыстия, не имеют никакого значения для юридической стороны вопроса. Даритель может иметь в виду своими подарками расположить к себе известное лицо и заставить его из благодарности оставить ему наследство. Безвозмездный характер дарения влияет на степень ответственности дарителя за отчуждаемое право на вещи и за недостатки вещей.
3. Дарение направлено к увеличению имущества одаряемого. Это составляет непосредственную цель, а потому не подходит под понятие дарения такая меновая сделка, в которой одна сторона выигрывает больше другой, потому что такое обогащение составляет случайный элемент и не является прямой целью соглашения. Не будет дарением, когда должник, снисходя к кредитору, предоставляет ему в обеспечение его права требования залог или поручительство, потому что этим действием он не увеличивает ценности имущества своего верителя, а только обеспечивает .его права. Увеличение имущества одаряемого производится: а) передачей вещей в его собственность; Ь) предоставлением ему других вещных прав, с которыми соединено пользование; с) установлением обязательственного отношения,* в котором одаряемому присваивается право требования; d) освобождением одаряемого от обязательства или устранением ограничения его права собственности.
4. Увеличению имущества лица одаряемого соответствует уменьшение имущества дарителя. Этим признаком дарение отличается от завещания. По завещанию наследодатель оставляет все свое имущество или часть другому лицу, но имущество его не уменьшается, пока он жив, а после его смерти это имущество будет принадлежать уже не наследодателю, а наследнику. Здесь не может быть и речи о соответственном уменьшении и увеличении имуществ двух лиц, потому что имущества их сливаются в момент перехода ценности.
5. Договорное соглашение, в силу которого состоялось на одной стороне обогащение, на другой уменьшение имущества, не составит дарения. Требуется еще намерение одарить, т. е. произвести описанный результат. Если лицо, желая помочь другому в деликатной форме, сознательно покупает у него дом по несообразно высокой цене - дарения нет, потому что нет намерения одарить.
Дарение есть общее название описанной сделки. Она получает специальное наименование приданого, когда совершается по поводу замужества, - пожертвования, когда совершается частным лицом в пользу государства или общества, - пожалования, когда совершается от имени государства частному ли-
ЧУ-
II. Совершение дарения. Так как дарение представляет.собой договорное отношение, то оба лица, участвующие в нем, должны обладать общей гражданской дееспособностью. Например, несовершеннолетний не может ни дарить, ни принимать дара без согласия попечителя, потому что нередко даримое имущество может быть опасным для его интересов, скрывая в себе долги, превышающие его стоимость. Для принятия в виде дара недвижимости церковью или монастырем требуется Высочайшее разрешение (т. X, ч. 1, ст. 985). В противоположность римскому праву и принявшем его взгляд западным законодателям, русское право заявляет, что дарение между супругами производится на том же основании, как между посторонними лицами (т. X, ч. 1, ст. 978). Постановление это является совершенно излишним, потому что оно вытекает логически из идеи раздельности имуществ между супругами, так что, при молчании законодателя, возможность дарения следовала бы сама собой.
Когда дарение направлено на установление права собственности в лице одаряемого, то передаваемая вещь должна быть способной к такой сделке. Ограничение существует относительно недвижимостей. Благоприобретенное, как недвижимое, так и движимое, собственник может дарить совершенно свободно; родовое имение же запрещается дарить кому бы то ни было мимо ближайших родственников (т. X, ч. 1, ст. 967). Заповедные и майоратные имения не могут быть предметом дарения, потому что запрещено их отчуждение, а потому немыслим и обход закона, практикующийся нередко в отношении родовых недвижимостей.
В силу дарения даритель или предает право собственности или обязывается передать, или отрекается от своего права требования или обязывается не требовать, если приобретет право, например, по наследству. Соответственно тому разнообразится и форма дарения. Бели вследствие дарения устанавливается обязательственное отношение, в силу которого даритель обязывается в будущем передать вещь, то не требуется письменной формы. Бели же в силу дарения одновременно с соглашением должна следовать передача собственности, то форма дарения различается, смотря по тому, касается ли она движимых или недвижимых вещей. Для дарения движимых вещей закон не устанавливает письменной формы. Дарение исполняется вручением даримой вещи тому, кому она назначается, и поступлением ее в его распоряжение (т. X, ч. 1, ст. 993). Право собственности приобретается одаряемым с момента передачи. Дарение недвижимостей соединено с формальностями, установленными для перехода вообще недвижимостей, следовательно, должно совершаться крепостным порядком (т. X, ч. 1, ст. 987). Акт, которым укрепляется право собственности на недвижимость на основании дарения, называется дарственной записью. Дарение,- как обязательство, имеет силу с момента состоявшегося соглашения, выраженного в той форме, которая установлена законом для перехода права собственности. А так как эта форма состоит из нескольких раздельных действий (совершения акта у младшего нотариуса, утверждения его старшим), то следует признать, что до окончания целого обряда укрепления наследники дарителя могут отказаться от исполнения дарения, что не лишает одаряемое лицо права требовать от них равной ценности (contra кас. реш. 1887, № 80). Право же собственности приобретается позднее вводом во владение (т. X, ч. 1, ст. 992).
III. Возвращение дара. В силу дарения, направленного к передаче права собственности, одаряемый становится собственником вещи, а потому, прекращение дарения, собственно говоря, не может иметь места. Дарение способно прекратиться, пока оно находится в стадии обязательственного отношения. Когда же одаряемый приобрел вещное право на подаренную вещь, то она входит в состав актива его имущества и переходит к наследникам (т. X, ч. 1, ст. 977). Однако, закон может постановить, что с наступлением известного юридического факта одаренный лишается подаренной ему вещи, право собственности на которую вновь устанавливается в лице дарителя или его наследников. Такое возвращение дара возможно только в указанных законом случаях. Вещь возвращается в том виде, какой она имеет в момент наступления юридического факта.. Все собранные до того плоды остаются одаренным. Если вещь была отчуждена, то возвращение вещи уже невозможно, потому что требование возвращения обусловлено, по закону, его виной и, конечно, закон не мог иметь в виду допустить, чтобы одаренный, с отчуждением вещи, безнаказанно совершал действия, с которыми связывается возвращение дара.
1. По взаимному соглашению получивший дар может возвратить его. С точки зрения юридической, на подобную сделку следует смотреть, как на новое дарение.
2. Дарение, как договор, может быть совершено под условием. Дары между частными лицами дозволяется делать на таких условиях об образе пользования и управления даримым имуществом, какие даритель за благо признает, лишь бы только условия эти не были противны законам (т. X, ч. 1, ст. 975). Например, даритель, передавая имение, обязывает одаренного уплачивать часть доходов известному лицу, или, передавая дом, обязывает оставить за известным лицом пользование одной из квартир. Неосуществление условия, под которым было сделано дарение, влечет за собой возвращение дара (т. X, ч. 1, ст. 976), т. е. даритель или его наследники могут требовать от одаренного возвращения вещи или ценности подаренной вещи, которая, может быть, перешла уже в собственность третьих лиц.
3. Рассматривая дарение, как акт щедрости, которым одаренный нравственно обязывается перед дарителем, наше законодательство, по примеру западных, признает неблагодарность одаренного основанием к возвращению дара. Если принявший дар учинит покушение на жизнь дарителя, причинит ему побои или угрозы, оклевещет его в каком-либо преступлении или вообще окажет ему явное непочтение, то даритель имеет право требовать возвращения дара (т. X, ч. 1, ст. 974). Понятие о явном непочтении довольно неопределенное. Под него можно подвести всякое оскорбление личности дарителя. Конечно, суду принадлежит право обсуждать в каждом отдельном случае, есть ли наличность явного непочтения, дающего возможность прекратить действие дарения. Для требования возвращения дара нет надобности в предварительном признании факта побоев, клеветы или обиды уголовным судом; даритель, и не жалуясь в уголовном порядке, вправе обратиться непосредственно к суду гражданскому и требовать возвращения дара на основании представленных доказательств неблагодарности одаренного (кас. реш. 1879, № 193).
4. По общему правилу смерть одаренного не имеет никакого влияния на дальнейшие отношения между ним и дарителем, и дар переходит, вместе с прочим имуществом, к его наследникам (т. X, ч. 1, ст. 977). Однако, когда родители или усыновители при жизни подарили сыну или дочери, ими усыновленным, то в случае бездетной смерти одаренного при жизни дарителей, подаренное имущество возвращается к последним, не в виде наследства, говорит закон, а «яко дар» (т. X, ч. 1, ст. 1142). Выражение закона следует признать неточным, - в виде дара подаренная вещь не может возвратиться к дарителю, потому что с дарением соединен переход права собственности и поступление подаренной вещи в состав имущества одаренного. А так как при этом право дарителя на известную вещь одаренного возникает только после смерти последнего, то оно должно быть отнесено к наследованию восходящих родственников.
5. Наконец, последним основанием возвращения дара является несостоятельность дарителя, признанная в судебном порядке. Естественно предубеждение против дарений, совершаемых лицом несостоятельным, когда дела его были уже в затруднительном положении, потому что в этом случае невольно возникает сомнение в добросовестности таких сделок. К сожалению, слишком известно, как часто лицо, накануне объявления его несостоятельным, передает свое имущество жене, детям, а потом с наглой откровенностью предлагает кредиторам по гривеннику за рубль. Ввиду этого заинтересованные лица, а во главе конкурсное управление, вправе опровергать безмездные акты несостоятельного. Основанием опровержимости дарственной сделки является не выставляемое нашим законом соображение, что ввиду долгов имущество несостоятельного принадлежало в существе своем кредиторам (Уст. суд. торг., ст. 460), потому что это юридически неверно. Таким основанием может быть признана удостоверенная или предполагаемая недобросовестность несостоятельного должника в отношении своих кредиторов. Для опровержения дарственных отчуждений, под которыми закон понимает передачу вещей на основании дарения, требуются следующие условия: а) отчуждение должно быть совершено в течение последних 10 лет перед объявлением несостоятельности; Ь) отчуждение должно быть произведено в пользу супруга несостоятельного, а по делам торговой несостоятельности также в пользу детей и родственников его; с) отчуждение в пользу детей и родственников может быть опровергаемо только при доказательстве, что во время отчуждения долги несостоятельного не превышали уже в половину его имущество. В рассматриваемом случае имеет место настоящее возвращение дара, потому что самое дарение признается недействительным и стороны должны быть поставлены в прежнее состояние. Поэтому иск о возвращении дара имеет вещный характер, конкурсное управление вправе требовать от одаренного выдачи ему самой вещи, а не ценности, а если эта вещь перешла по новой сделке к третьему лицу, то и это последнее обязано возвратить ее по требованию управления, так как оно не могло приобрести права собственности, которого не имел одаренный.
Помимо указанных случаев возвращения дара, если дарение состоит в обязательстве передать вещь, то гибель вещи или изъятие ее из обращения являются достаточным основанием для прекращения обязательственного отношения. Ответственность дарителя за сохранение подаренной вещи до передачи может возникнуть только в случае злого умысла или грубой неосторожности, близкой к первому. Хотя от воли самого дарителя зависело установить обязательственное отношение, но, если оно установлено, оно должно быть выполнено тем более, что одаренный, ввиду своего права мог сделать соответствующие распоряжения и вступить в сделки. Но, с другой стороны, ответственность его и не может быть чрезмерной, ввиду безвозмездного характера сделки, ввиду оказываемого им благодеяния.
IV. Пожертвование. Добровольное приношение на пользу общую называется пожертвованием (т. X, ч. 1, ст. 979). Ввиду такого определения и назначения места среди постановлений о дарении, пожертвование должно быть признано, видом дарения. Признаками, квалифицирующими этот вид дарения, являются: а) частное лицо, как даритель, и Ь) общая польза, как назначение дара. Ассигнование земством или городом некоторой суммы на нужды военные не будет пожертвованием, потому что здесь нет частного лица. Общая польза предполагает неопределенное количество лиц, которые могут пользоваться пожертвованными вещами. Поэтому дарение в пользу государства, земства, города, учебных заведений, ученых обществ и т. п. будет пожертвованием. Но дарение в пользу совокупности лиц, представляющих лишь свои частные интересы, как, например, товарищество, родственный союз, не будет пожертвованием. Хотя приношения на пользу общую возможны как при жизни, так и по смерти дарителя, посредством завещании, однако из всех постановлений закона обнаруживается, что под пожертвованием он понимает только приношение при жизни, т. е. дарение.
Жертвовать может всякий, если только он дееспособен. Однако, закон, ввиду высокой цели дарения, обращает внимание на личность дарителя и советует принимать в соображение поведение и прежний образ жизни жертвователя. Так как порочные люди могут делать приношения с целью получить награду от правительства, чтобы, прикрыв тем прежние свои поступки, сравниться с отличными в обществе людьми, то воспрещается принимать пожертвования от таких лиц (т. X, ч. 1, ст. 33 и 34). Очевидно, закон этот носит характер инструкции административным учреждениям. Жертвуемо может быть всякое имущество, которым лицо может свободно распоряжаться. Поэтому нельзя жертвовать родовые, заповедные, майоратные имения, недвижимости и капиталы, находящиеся в пожизненном пользовании.
Как вид дарения, пожертвование предполагает согласие одаряемого, которое дается тем учреждением, в пользу которого оно производится, а чаще всего административной властью и даже, в некоторых случаях, для принятия пожертвования необходимо разрешение министра внутренних дел (т. X, ч. 1, ст. 981), который сносится, конечно, с тем министерством, которое имеет в своем ведомстве одаряемое учреждение. Пожертвования недвижимостей в пользу церквей, монастырей, архиерейских домов, принимаются с Высочайшего соизволения (т. X, ч. 1, ст. 985). По воспоследовании в установленном порядке принятия, которым устанавливается обязательственное отношение, следует, по общим правилам, переход и укрепление права собственности (кас. реш. 1887, № 80).
Пользование пожертвованным имуществом должно следовать тому назначению, которое дано было жертвователем. Уклонение от его воли дает право последнему или его наследникам требовать возвращения дара (т. X, ч. 1, ст. 986). Однако, возможны случаи, когда, вследствие изменившихся обстоятельств, первоначальная цель не может быть достигнута, например, с закрытием того учебного заведения, в пользу которого произведено было пожертвование. Если жертвователя уже нет в живых и он не предусмотрел такого случая дарения, то на изменение назначения пожертвованному имуществу испрашивается Высочайшее разрешение через комитет министров (т. X, ч. 1, ст. 986).
V. Пожалование. Дарование кому-либо Высочайшим указом государственной недвижимости в собственность называется пожалованием (т. X, ч. 1, ст. 934). Признаками, квалифицирующими пожалование, как вид дарения, являются следующие условия: а) дарителем является Государь Император, как представитель государства, а не как частное лицо, в качестве которого он может производить дарение на общем основании, Ь) одаренным - частное лицо, с) пожалованы могут быть только недвижимости и, притом, составляющие государственную принадлежность, а не частную собственность Государя Императора.
Пожалование производится в форме Высочайшего именного указа (т. X, ч. I, ст. 934), в силу которого жалуемое лицо приобретает право на известное количество десятин земли. С этим моментом еще не связывается переход права собственности, так как нет еще определенного объекта. Высочайший указ создает обязательственное отношение между государством и частным лицом, в силу которого последнее приобретает только право требовать передачи ему известного числа десятин земли. Только с этого момента отвода земли, выделения участка из общей массы государственных имуществ, которое производится министром государственных имуществ на основании Высочайшего указа, - приобретается право собственности. Поэтому продажа такого имения, еще не сданного, будет недействительна. Право требовать сдачи пожалованной земли может быть потеряно за истечением общей земской давности (т. X, ч. 1, ст. 966).
Литература: Анненков, Опыт комментария, т. 6, стр. 225-244; Парамонов, Мировая сделка («В. Пр.», 1900, № 3).
Под именем мировой сделки понимается договор, в силу которого контрагенты обязываются ко взаимным уступкам, ввиду сомнительности принадлежащих им в отношении друг друга прав. Цель мировой сделки состоит в том, чтобы устранить или предупредить споры, процессы, памятуя, что худой мир лучше доброй ссоры.
1. Мировая сделка является договором. Поэтому все субъективные и объективные условия, установленные для договоров, имеют полное применение к мировым сделкам. Лицо, вступающее в такую сделку, должно быть дееспособно, а содержание ее не должно противоречить законам и нравственности. Поэтому мировая сделка, заключенная несовершеннолетним или несостоятельным, будет недействительна, поэтому невозможна мировая сделка относительно неотчуждаемых прав, прав состояния, личных прав. Мировой сделке свойственны дву-сторонность и возмездность.
2. Необходима сомнительность прав, как основание, как побудительная причина к заключению мировой сделки. Предполагается сомнение сторон, заключающих мировую сделку, в неопровержимости их прав, неуверенность в благополучном исходе процесса, если дело дойдет до суда. Сомнительность должна быть субъективной, а не объективной: нужно, чтобы контрагенты предполагали возможность неудачного исхода процесса, хотя бы для опытного юриста дело представлялось в совершенно ином свете. Однако, субъективность не может переходить в совершенную безосновательность, которая способна возбудить подозрение в мотивах, побудивших стороны к мировой сделке, например, если сторона выставляет сомнительность бесспорного векселя. Если право подлежит уже судебному рассмотрению, то сомнительность его устраняется благоприятным решением двух инстанций, так как обжалованное в кассационном порядке, оно может повести к обратным результатам. Если же дело окончательно решено, без возможности его перевершения, то оно не может служить основанием для мировой сделки. Мировая сделка относительно прав, не возбуждающих никакого сомнения, не теряет своей силы, как договор; если только стороны не заблуждались относительно своих прав, например, не знали об окончательном решении. Но она утрачивает значение мировой сделки и принимает дарственный характер, который, при наличности некоторых условии, может иметь своим результатом опровержения сделки, например, со стороны конкурсного управления.
3. Третьим признаком, определяющим мировую сделку, является взаимность уступок. Каждый контрагент отступается в части от своего права, ввиду такого же отступления с другой стороны. Где нет взаимности, там нет мировой сделки, а есть только дарение. Поэтому неправильным представляется выражение «окончить дело миром», когда истец уменьшает на суде свои требования, которые ответчик соглашается удовлетворить, не дожидаясь судебного решения. Уступки могут состоять или в уменьшении объема существующего требования, или в замене большего другим, меньшим требованием.
Понимаемая в таком смысле, мировая сделка отличается от другого юридического отношения, которому также присваивается название мировой сделки.
Под этим именем понимается соглашение, при наличности установленных законом условий, между несостоятельным должником и его кредиторами, которое имеет своей целью отсрочку или пропорциональное уменьшение требований. Эта конкурсная мировая сделка не имеет ни одного признака договорной мировой сделки: 1) она не может быть признана основанной на договоре, потому что меньшинство кредиторов принуждено подчиниться решению большинства; 2) нет здесь сомнительности прав, потому что требования могут быть уже признаны конкурсным управлением подлежащими удовлетворению; 3) наконец, отсутствует и взаимность уступок, потому что несостоятельный должник не делает никаких уступок, а только пользуется уступками со стороны кредиторов.
Форма мировой сделки, все равно совершается ли она на суде или вне суда, должна быть письменной (Уст. гражд. суд., ст. 1359). Для внесудебной мировой сделки закон предписывает, кроме письма, еще явку к засвидетельствованию нотариусу, хотя практика наша старается отнять у этой формальности какое бы то ни было значение (кас. реш. 1875, №678). Судебная мировая сделка может найти себе достаточное выражение и в судебном протоколе (Уст. гражд. суд., ст. 1359 п. 2).
Действие мировой сделки, все. равно, судебной или внесудебной, заключается в том, что вместо прежних отношений, существовавших между контрагентами, хотя бы эти отношения имели различные основания, устанавливается новое договорное отношение. Здесь имеет место новация. Поэтому контрагенты лишаются права требовать и взыскивать друг с друга, в силу прежде существовавших отношении, если только в основе мировой сделки не лежит заблуждение или обман, влекущие ее недействительность (Уст. гражд. суд., ст. 1366). Такой результат мировой сделки основывается на тождестве лиц и объектов в прежнем отношении, погашенном мировой сделкой, и в новом отношении, подающем повод к возбуждению данного иска. Со времени мировой сделки каждая из 'сторон имеет право требовать от другой только того, к чему та обязалась в силу договора. Мировая сделка, заключенная с одним из солидарных кредиторов или должников имеет силу относительно всех.
Литература: Степанов, Опыт теории страхового договора 1875; Б р а н д т, О страховом от огня договоре («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1875, №Зи4);Ноткин, Страхование имуществ по русскому законодательству, 1888.
I. Понятие о страховании. Страхование, имеющее своей целью обеспечить частное хозяйство от убытка, который может быть причинен ему каким-нибудь чрезвычайным событием, юридически достигается двояким путем: посредством торгового и взаимного страхования. Под торговым страхованием понимается договор, в силу которого одно лицо за определенную плату обязывается возместить ущерб, какой может понести имущество другого от известной случайности (т. X, ч. 1, ст. 2199). Под именем взаимного страхования понимается договор, в силу которого все контрагенты обязываются возместить ущерб, какой может понести имущество одного из них от известной случайности. Рассмотрим признаки, свойственные тому и другому виду страхования имуществ.
1. Перед нами прежде всего договор. Этим признаком рассматриваемые виды страхования отличаются: а) от самострахования, которое имеет экономическое, но не юридическое значение, Ь) от принудительного страхования, основанного не на соглашении, а на повелении закона. Договор страхования представляется условной сделкой, так как обязанность страховщика или всех взаимных страхователей уплатить сумму денег, равную понесенному ущербу, стоит в зависимости от наступления предусмотренного события.
2. Обязанность возмещения ущерба переносит страх за потери в известном хозяйстве с хозяина на других. Страхование направлено к возвращению действительного ущерба, а не к обеспечению возможных выгод. Где нет уменьшения ценности имущества, там нет места и возмещению (кас. реш. 1884, № 114).
3. Действительный ущерб может быть причинен имуществу посредством гибели или повреждения вещей, принадлежащих к его составу, неосуществления прав требования, входящих также в юридическое понятие об имуществе. Чаще всего страхование направлено к обеспечению ущерба, который причиняется уменьшением ценности физических вещей, составляющих достояние частного хозяйства, дома, имения, парохода (т. X, ч. 1, ст. 2199).
4. Ущерб должен быть произведен известной случайностью, т. е. таким событием, возможность которого, хотя и предвидится вообще, но в каждом данном случае не может быть предусмотрена. Случайные события являются или результатом разрушительных сил природы или действием посторонних лиц, например, поджог. Род случайности, угрожающей имуществу, должен быть предусмотрен в договоре. Такими опасными событиями являются пожар, наводнение, градобитие, кораблекрушение, эпизоотия и др.
5. Контрагенты должны иметь в виду будущее событие, ожидаемое и угрожающее. Поэтому, если опасность в момент договора миновала, т. е. если условие, ввиду которого состоялось соглашение, уже наступило, - договор теряет свое основание и будет недействительным, например, в случае прихода застрахованных товара или судна. Точно также и в обратном случае - страховой договор будет недействителен, когда несчастье уже произошло, например, пароход уже затонул (contra кас. реш. 1888, № 73).
На этих признаках оканчивается сходство между торговым и взаимным страхованием. Существенное различие между ними заключается в том, что торговое страхование - договор возмездный и предполагает определенное вознаграждение, называемое страховой премией, тогда как взаимное страхование чуждо началу возмездности.
II. Заключение договора. Торговое страхование является договором двусторонним, в силу которого один контрагент обязывается заплатить безусловно известную сумму денег, как премию, а другой контрагент обязывается заплатить денежную сумму, равную величине ущерба, если наступит известное событие. Первый контрагент называется страхователем, а второй страховщиком (т. XI, ч. 2, Уст. торг., ст. 538'). Страховщиком может быть как лицо физическое, так и юридическое, хотя в действительности, ввиду значительного капитала, требуемого страховым делом, обязанность возмещения ущерба принимают на себя только страховые общества. Страхователем может быть лицо, заинтересованное в сохранности имущества, т. е. лицо, на имущественных интересах которого могли бы отразиться невыгодно гибель или повреждение вещи. Таким лицом прежде всего является собственник, на котором всегда лежит риск всякой опасности (casum sentit dominus). Но, кроме собственника, и другие лица могут быть заинтересованы в судьбе вещи: залогодержатель, потому что только ценностью заложенной вещи обеспечивается его право залога; пользовладелец, потому что с гибелью вещи прекращается его право пользования; наниматель, потому что на нем лежит ответственность перед собственником за нанятую вещь; приемщик поклажи, потому что он отвечает за сохранность отданной ему вещи. Последствием совершения договора страхования лицом, не имеющим имущественного интереса в застрахованной вещи, будет недействительность сделки. В силу того же требования заинтересованности в судьбе вещи, недействительно будет страхование одного и того же имущества в нескольких обществах на сумму, превышающую его действительную ценность. Из нескольких таких договоров действительны будут первые, насколько страховая сумма не достигает стоимости вещи. Испанское право разрешает этот вопрос иначе: каждый страховщик отвечает пропорционально, так, чтобы вся страховая сумма была покрыта платежами (исп. гражд. код., § 1795). Положение это нельзя признать логичным.
Для совершения договора требуется соглашение сторон относительно существенных принадлежностей сделки, каковыми являются: точное обозначение: а) страхуемых вещей, Ь) события, грозящего опасностью, с) срока, до истечения которого страховщик несет на себе обязанность возмещения, d) размера вознаграждения за страх. Два последних условия не имеют значения для взаимного страхования. Размер возмещения может определиться только, когда случится ожидаемое событие и причинен будет ущерб. Однако, нередко в договор торгового страхования включается страховая сумма, которая служит цели определения величины премии, выражаемой в процентах, а, кроме того, имеет значение предельной или пропорциональной суммы возмещения. При последнем условии величина суммы возмещения относится к величине действительного ущерба, как условленная сумма относится к действительной ценности всего застрахованного имущества. Что касается формы договора, то закон наш не устанавливает письменной формы, но в действительности страховой договор всегда выражается на письме. Письменный акт, в который облекается договор страхования, называется полисом (т. XI, ч. 2, Уст. торг., ст. 5381).
Сам порядок заключения договора торгового страхования заключается в следующем. Страховщик, в видах успеха своего дела, доводит сам до общего сведения об условиях, на которых он готов вступить в договор. Страхователи подают письменное объявление, выражающее с их стороны желание заключить договор и содержащее означение всех подробностей относительно страхуемого имущества. Обыкновенно подобное объявление пишется на заготовленных заранее бланках, выдаваемых страховщиком и содержащих ряд вопросов, на которые страхователь должен дать ответы. Юридическое значение этих бланков состоит в том, что страхователь освобождается от ответственности за умолчание тех обстоятельств, относительно которых не было вопросов. Одновременно с объявлением вносится вознаграждение, премия и иные платежи, падающие на страхователя, пошлины, гербовый сбор, расходы по пересылке и т. п., в чем ему выдается предварительное свидетельство, имеющее значение простой квитанции, расписки в получении денег. Затем, по рассмотрении представленного агентом объявления, страховое общество выдает полис. Из рассмотрения описанного порядка совершения страхового договора обнаруживается, .что моментом его совершения следует признать выдачу полиса, который представляет собой принятие предложения, выраженного в поданном страхователем через страхового агента объявления. Следовательно, только с момента выдачи полиса начинается обязанность страховщика нести на себе страх за вещь. Однако страховые общества считают начальным моментом выдачу квитанции и тем лишают всякого юридического значения выдаваемый ими полис.
Т. Обязанности страхователя. 1. На страхователе лежит забота о сохранении своих вещей. Если страхователь является сам виновником гибели или повреждения имущества, случайности уже нет. Грубая .неосторожность с его стороны приравнивается к злому умыслу, а потому в том и другом случае страховщик освобождается от своей обязанности. При происшедшем несчастии страхователь обязан принять меры к сохранению погибающего имущества, например, в случае пожара немедленно уведомить полицию, вынести наиболее ценные вещи. Неприятие таких общих мер и особенно препятствование принятию их со стороны посторонних лиц, например, запирание наглухо дома во время пожара, запрещение вывозить на берег товары, с погибающего судна, -дают право страховщику уменьшить страховую'сумму, если он докажет, что принятие таких мер предохранило бы страхователя от некоторого ущерба.
2. Ввиду риска, который несет страховщик, на страхователе лежит обязанность сообщения изменений в составе имущества, способных увеличить степень риска. Страховщик, не уведомленный своевременно о происшедших изменениях, например, о перемене квартиры, о переходе из каменного дома в деревянный, может возвысить премию или даже вовсе отступить от договора, если риск переходит ту степень, какую принимает на себя вообще страховщик, например, если хозяин отдает флигель под заведение, в котором приготовляются взрывчатые вещества.
3. С наступлением предусмотренного несчастного события страхователь
должен немедленно уведомить о несчастии страховщика. С этой целью обыкно
венно устанавливается в договоре довольно короткий срок, несколько дней. Та
кое уведомление необходимо для возможности произвести оценку причинен
ного ущерба: чем далее от момента несчастья, тем труднее становится опреде
ление убытков.
IV. Обязанности страховщика. На страховщике лежит единственная обязанность, составляющая главное содержание страхового договора. Эта обязанность состоит в платеже суммы, равной ценности поврежденного имущества. Величина этой суммы, неизвестная в момент совершения договора, определяется впоследствии, в момент происшедшего несчастья, размером произведенных этим событием убытков (кас. реш. 1881, № 118). Возмещение может быть произведено не только деньгами, но и натурою, например, передачей страхователю такого же количества и того же качества муки, как и та, которая потонула на застрахованной барже. Это не будет замена исполнения, а исполнение, потому что возмещение ущерба достигается тем и иным способом. Срок выдачи страховой суммы обусловливается представлением со стороны страхователя доказательств понесенного им ущерба.
Если несчастье наступило вследствие вины третьего лица, то страховщик, возместив страхователю причиненный ему ущерб, вправе обратиться к этому лицу с регрессом, с требованием возвращения понесенных страховщиком убытков (кас. реш. 1872, №98). Страхователь же, получив возмещение ущерба, не может уже обращаться к виновнику с требованием вознаграждения, потому что убытки его покрыты страховщиком. Его требование может быть признано основательным лишь тогда и настолько, если имущество'его было застраховано не во всей своей ценности. Ничто не мешает страхователю, не обращаясь к страховщику, потребовать возмещения1 ущерба от виновника, и в таком случае страховщик освободится от своей обязанности.
V. Прекращение договора. Прекращается страховой договор, кроме общих причин по следующим основаниям.
1. Страховой договор заключается на определенный срок, а потому истечение срока прекращает обязательственное отношение и освобождает страховщика от дальнейшей ответственности за судьбу вещи. В практике, согласно договору, этот момент определяется не только днем, но и часом.
2. Исполнение договора, т. е. возмещение ущерба, также прекращает обязательственное отношение. Так как ответственность страховщика определена сроком и так как это обязательство, по существу своему, длящееся, то при частичном повреждении застрахованного имущества, страховщик возмещением ущерба не освобождается от ответственности за судьбу остального имущества, если оно впоследствии пострадает от той же опасности, например, если застрахованный дом потерпит два или три раза повреждение от огня. Конечно, соглашение может ограничить ответственность страховщика первым несчастьем.
3. Гибель застрахованной вещи от другой опасности, а не от предусмотренной договором, прекращает обязательственное отношение, например, застрахованный от огня дом рушится от дурной постройки.
Литература: Осецкий , Страхование лица («В. Пр.», 1900, №2).
I. Понятие о страховании лиц. Тем же именем страхования обозначается целая группа сделок, не имеющих, по своей юридической природе, ничего общего со страхованием имущества. Первоначальным и типичным в ряду таких договоров является так называемое страхование жизни, т. е. договор, в силу которого одна сторона, страхователь, обязьшается вносить периодически до своей смерти определенные платежи, а другая сторона, страховщик, обязывается уплатить в этот момент известному лицу единовременную сумму. Расчет страхователя заключается в том, что, отказываясь ежегодно от части своих доходов, он обеспечивает материальное существование своей семьи в случае смерти ее главы. Конечно, путем ежегодного откладывания той же суммы денег страхователь мог бы собрать капитал не меньший, а, может быть, даже и больший. Но за то он не уверен, что преждевременная смерть не прервет его на этом занятии. Расчет страховщика состоит в надежде, основанной на статистических данных, что страхователь проживет настолько долго, чтобы покрыть своими первоначальными взносами капитальную сумму.
Страхование жизни послужило исходным пунктом для образования еще других видов личного страхования: а) Страхования старости, в противоположность страхованию жизни, имеет в виду обеспечение собственных интересов, а не интересов других лиц. Оно состоит в том, что страхователь вносит периодически известную сумму денег с тем, что с достижением известного возраста он получает сам право на капитал или на ренту. Расчет страхователя заключается в возможности прожить долее того времени, на какое хватило бы его сбережений; тогда как расчет страховщика заключается в надежде, что страхователь не доживет до того возраста, который даст ему право на капитал или доходы. Ь) Страхование стипендии, состоит в обеспечении необходимых для изучения наук материальных средств, которое достигается взносом ежегодных платежей со времени рождения ребенка. Затруднение для родителей, возникающее вследствие дороговизны обучения, особенно в высших учебных заведениях, устраняется возможностью приобретения материальных средств за незначительные и малочувствительные ежегодные взносы. Расчет страховщика заключается в надежде, что ребенок не доживет до необходимого возраста, с) Страхование приданого заключается в предоставлении выходящей замуж дочери известного капитала, который трудно было бы собрать самим родителям.
Виды страхования на этих формах не останавливаются: постоянно создаются новые посредством комбинации прежних или включения новых элементов.
Однако, как ни почтенна задача страхования лиц, как ни свидетельствует она о высокой степени культуры, направленной к устранению влияния случайностей на жизнь человеческую, но все же, с юридической точки зрения, эти договоры не могут быть подведены под понятие страхования. Их связь и единство названия обусловливаются случайным сосредоточением тех и других сделок в руках одних и тех же обществ; а также тем общим им экономическим, но не юридическим, началом, которое заключается в обеспечении материальных интересов человека от действия случайности. Страхование лиц отличается от страхования имущества весьма существенными, с юридической точки зрения, признаками: а) По договору страхования имущества страхователь приобретает право на возмещение понесенного ущерба, тогда как в страховании лиц такого ущерба может и не быть. Если можно еще называть ущербом смерть или болезнь главы дома, доставляющего семье все средства существования, то в других видах личного страхования, например, приданого или стипендии, даже и этих признаков нет. В страховании имущества наличность ущерба обусловливают собою обязанность страховщика, тогда как в страховании лиц ущерб и обязанность не находятся в причинной связи, например, когда глава семьи не только не обеспечивал существования семьи, но проигрывал и прокручивал средства, бывшие в распоряжении семьи. Ъ) .Соответственно тому, в страховании имущества страховая сумма определяется только в момент происшедшего несчастья. Напротив, в страховании лиц отсутствие ущерба делает лишним выжидание несчастного события и страховая сумма определяется в момент заключения договора. Позднейшие изменения обстоятельств, хотя бы они устраняли всякую мысль о необходимости обеспечения, например, в случае получения наследства, нисколько не изменяют обязанностей страховщика, с) Соответственно тому страхование совершается не непременно в пользу всех лиц, существование которых с материальной стороны стояло в зависимости от застрахованного лица, а в пользу одного из них или в пользу произвольно избранного постороннего лица, помимо всех ближе заинтересованных лиц. d) Страхование имущества представляет собою условное обязательство, под условием всегда положительным. Страхование лиц является обязательством срочным, так как наступление известного возраста определяется календарным днем, а наступление смерти, хотя и неизвестно, когда наступит, но известно, что оно вообще наступит, е) Вторичное страхование .имущества будет недействительно, насколько оно превышает ценность застрахованной вещи, тогда как при личном страховании нет никакого юридического препятствия к заключению последовательного .ряда страховых договоров.
Установление юридического различия между страхованием имущества и страхованием лиц вовсе не направлено на отрицание за вторым видом страхования юридической силы. Это договор, по своим юридическим признакам, отличный от договора страхования имущества, а между тем единство имени способно вызвать представление о близости их юридической природы.
П. Совершение договора. Договор страхования лиц в большинстве случаев, за исключением страхования старости, заключается в пользу третьих лиц. Может ли быть этим третьим лицом вообще каждый или требуется некоторая заинтересованность в его жизни страхователя, например, зависимость его материального существования от последнего? Действительно, некоторые страховые общества на Западе выставляют такое требование, но оно не вытекает из юридических соображений Бели страхование не имеет своей целью возмещение ущерба, то, очевидно, нет никакого основания делать различие между лицами, в пользу которых предназначается страховая сумма. Это тем более, что заинтересованность одного лица в судьбе другого трудно поддается определению: это может быть незаконная дочь страхователя, не желающего обнаруживать перед другими такое обстоятельство, или особа, с которою он находится в близких отношениях. Согласия третьего лица при заключении договора не требуется, - сила договора от этого обстоятельства не зависит.
Наше законодательство, не касаясь вовсе договора страхования лиц, не устанавливает для него формы, а потому словесное соглашение вполне достаточно для его силы. Но в действительности договор страхования лиц, как и имущества, всегда совершается письменно. Предложение делает страхователь, подавая объявление о своем желании застраховаться. Принятие выражается страховщиком в выдаче полиса, и с этого времени договор должен считаться заключенным. В объявлении должны быть даны ответы на все вопросы, имеющие существенное значение для договора и предлагаемые самим страховщиком, как, например, относительно возраста, здоровья, занятий, образа жизни. Не довольствуясь личными показаниями, страховые общества подвергают еще страхователя медицинскому освидетельствованию через собственных врачей.
III. Обязанности страхователя. Основная обязанность страхователя заключается в аккуратном взносе страховой премии, величина которой определяется при совершении договора и может быть одинаковой для каждого периода времени или постепенно уменьшаться. Упущение своевременного взноса нередко сопровождается по договору неустойкой. Во всяком случае, из договора личного страхования вытекает обязанность для страхователя периодически вносить платежи до наступления известного обстоятельства. Поэтому страхователь не вправе произвольно прекратить платежи и вместе с тем считать свое обязательственное отношение прекращенным. Последствием просрочки будет обращение к нему с требованием со стороны страховщика о платеже следующей за истекший период премии. Страховщик вправе предъявлять такое требование ежегодно, при наступлении и,просрочке установленного времени. Конечно, стороны могут указать в договоре, что прекращение взносов равносильно отказу от договора и обязательно для другой стороны. Но, если это прямо не указано в договоре, то обязательственное отношение не прекращается от упущения одним из контрагентов исполнения своей обязанности.
Затем, на обязанности страхователя лежит уведомление страховщика о всякой перемене в образе его жизни, способной иметь влияние на продолжительность существования. Добровольное поступление на военную службу, путешествие в малоизвестные страны, резкая перемена профессии, поездка в местность, охваченную эпидемией, - все эти обстоятельства не влияют на отношения сторон только тогда, если они происходят с ведома и согласия страховщика. В противном случае обязанность последнего отпадает, если со страхователем случится несчастье в новой обстановке, так как страховщик всегда может поставить в зависимость одно от другого и заявить, что смерть произошла от обстоятельств, увеличивших риск помимо договора.
IV. Обязанности страховщика. На страховщике лежит одна обязанность - с наступлением срока уплатить страховую сумму. Этот срок наступает при страховании жизни с моментом смерти, при страховании стипендии, приданого, - с достижением известного возраста. Страховщик освобождается от своей обязанности, если предусмотренный срок наступает ранее по вине страховщика, что имеет место в страховании жизни. Главный случай такого преждевременного наступления срока представляет самоубийство, потому что при договоре стороны имели в виду обычное течение жизни, и если обязательство поставлено в зависимость от случайного обстоятельства, то намеренное создание его устраняет характер случайности. Однако, если самоубийство произведено в припадке психической болезни, помешательства, если, например, тифозный больной в припадке горячки выбрасывается из окна, то это не устраняет обязанности страховщика. Последний освобождается от лежащей на нем обязанности и в том случае, когда смерть наступает преждевременно вследствие изменившихся условий жизни страхователя, которые наступили без его согласия.
V. Права третьего л и ц а. То лицо, в пользу которого был заключен договор личного страхования, приобретает самостоятельное право с момента уведомления его и выраженного им согласия на принятие. До этого времени контрагенты имеют полную возможность изменения условий договора и даже совершенного прекращения помимо согласия третьего лица. Из содержания договора обнаруживается, что право на страховую сумму может быть приобретено им не ранее смерти страхователя. Но право это возникает во всяком случае первоначально в его лице, а не производно, не переходит от страхователя по наследству, так как сам страхователь этоге права не имел. Поэтому право на страховую сумму, если оно принадлежит наследнику страхователя, не зависит от принятия наследства. Сын может отказаться от обремененного долгами наследства, и тем не менее не лишится права на страховую сумму, на которую не может быть обращено взыскание со стороны кредиторов страхователя.
Договор личного страхования представляет собой дарственную сделку в отношении к третьему лицу. Отсюда получается тот вьюод, что в случае несостоятельности страхователя, при наличности тех условий, с которыми закон соединяет возможность опровержения дарственных актов, конкурсное управление может потребовать от третьего лица, получившего уже страховую сумму вследствие смерти несостоятельного должника, возвращения денег, в конкурсную массу. Вопрос состоит в том, какую следует признать величину дарения, в размере ли страховой суммы или в размере совокупности внесенных премий? Решение должно быть в пользу второй величины. Дарение предполагает соответствие обогащения на одной стороне и уменьшение имущества на другой. Из имущества страхователя вышли только премии, а не вся сумма. Поэтому конкурсное управление может вытребовать только сумму, равную совокупности премий, но и то при условии, что договор был заключен не раньше, как за 10 лет до объявления несостоятельности. Если договор был заключен ранее этого момента, то конкурсное управление не имеет права требовать возвращения, так как все последующие платежи были лишь исполнением взятого на себя обязательства и, если бы не были внесены добровольно, то могли бы быть вынуждены.
Ссудою называется договор, в силу которого одно лицо уступает безвозмездно другому временное пользование своими вещами (т. X, ч. 1, ст. 2064). 1) Содержание договора ссуды составляет предоставление пользования вещью со стороны собственника другому лицу. Следовательно, вещь передается не в собственность, а только в держание. 2) Пользование предоставляется не навсегда, а на известное время, и если срок в договоре не указан, то пользование должно быть прекращено в каждую минуту по требованию собственника. 3) Из понятия о временном пользовании вытекает право собственника требовать возвращения своей вещи в том же виде и состоянии, в каком она была предоставлена. 4) Признаком, характеризующим ссуду, является безвозмездность договора - пользование предоставляется, как выражается наш закон, без всякого за употребление возмездия. 5) В ссуду могут быть отдаваемы непотребляемые и незаменимые вещи, а если и отдаются вещи по своей природе заменимые, то с присвоением им характера незаменимости, например, один берет у другого особые сорты плодов, муки для выставки или представления их в виде образца своих товаров. Закон наш говорит, что предметом ссуды могут быть всякого рода движимые вещи, одушевленные и неодушевленные, домашний и рабочий скот, орудия, инструменты, платья и т. п. (т. X ч. 1 ст. 2065). Указывая, что предметом ссуды могут быть вещи только движимые, закон отрицает характер ссуды за безвозмездным предоставлением пользования недвижимостью. Между тем, такие отношения возникают нередко. Одно лицо, уезжая за границу, передает другому в пользование до своего возвращения дом, квартиру, или, отправляясь летом на Кавказ или в Крым, отдает свою дачу. Такое отношение не подойдет ни под один из признанных законом договоров, тогда как оно представляет собою не что иное, как ссуду. Законодатель совершенно напрасно сузил область применения этого договора, исключив из числа предметов ссуды недвижимость. Если предметом имущественного найма, вполне совпадающего по своему содержанию с ссудой, могут быть как движимости, так и недвижимости, то непонятно, почему недвижимости не могли бы быть предметом ссуды.
По указанным признакам ссуда отличается от некоторых договоров близко с ней соприкасающихся. Предоставление пользования составляет содержание и договора имущественного найма. Различие между ними заключается в том, что ссуда договор безвозмездный, а имущественный наем предполагает плату (т. X, ч. 1, ст. 20641). От договора поклажи, где также устанавливается обязанность возвращения той же самой вещи, ссуда отличается тем, что принявшему вещь на сохранение ни в коем случае не предоставляется право пользования, которое составляет главное содержание договора ссуды. Ссуда в общежитии и в нашем законодательстве (т. X, ч. 1, ст. 20641) нередко смешивается с договором займа, но с точки зрения юридической между ними нет даже близости. По договору займа право собственности на деньги переносится с кредитора на должника, тогда как по договору ссуды право собственности на отданные в пользование вещи остается за кредитором. Занимать можно только вещи заменимые, тогда как отдавать в ссуду можно только незаменимые вещи. Поэтому ссуда устанавливает обязанность возвращения той же вещи- Это смешение ссуды и займа проникло в наше законодательство из французского права, которое ставит рядом pret a usage и pret de consommation. Наш законодатель, признав, что предметом ссуды могут быть деньги, стал в противоречие со своим же собственным определением договора ссуды, в число признаков которого входит «пользование под условием возвращения той же самой вещи, в том же состоянии, в каком была она дана». Поэтому денежный заем, хотя бы беспроцентный, не может быть признан ссудой. Но процентные бумаги могут быть отданы в ссуду, если они даны для известного употребления, например, для представления в залог, для пользования процентами, с условием возвращения тех же самых билетов и без вознаграждения в пользу давшего их (кас. реш. 1872, № 142).
Обязательное отношение в силу договора ссуды устанавливается с момента соглашения сторон, хотя бы передача последовала позднее. Договор ссуды безвозмездный и принудить собственника к передаче вещи в обещанное пользование невозможно, но если контрагент, ввиду обещания, сделал некоторые приготовления и отказ собственника соединен с убытками для него, то он может требовать от него возмещения ущерба. Так как закон не устанавливает для договора ссуды письменной формы, то он может быть заключен словесно и доказываем свидетельскими показаниями.
Получивший вещь в ссуду имеет право пользования ею для собственной выгоды. Если способ пользования ссужаемой вещью не определен специально в договоре, то во всяком случае взявший вещь в ссуду должен пользоваться ею сообразно ее назначению так, чтобы она могла быть возвращена хозяину в том же состоянии и виде, в каком была получена (т. X, ч. 1, ст. 2067). Возвращение вещи составляет основную обязанность в договоре ссуды. Вместе с вещью должны быть возвращены и все плоды ее, за время пользования образовавшиеся. Взявший вещь в ссуду должен проявить особенное внимание к ней ввиду безвозмездного характера пользования. Всякая порча, произведенная хотя бы самым легким невниманием с его стороны, порождает обязанность возмещения ущерба. В случае повреждения вещей, предоставленных в ссуду, собственник имеет право требовать или: а) возвращения вещи с уплатой вознаграждения за уменьшенную ценность, или Ь) уплаты полной цены вещи с оставлением ее в руках пользователя (т. X, ч. 1, ст. 2068). Только когда гибель или повреждение вещи произошли по чистой случайности, без всякой вины со стороны пользователя, последний освобождается от ответственности.
Литература: Умов, Договор найма имуществ по римскому праву и новейшим иностранным законодательствам, 1872; Змирлов , Договор найма имуществ по нашим законам («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1884, №2); К у н и ц ы н, О силе договора найма имуществ («Ж. Мин. Юст>, 1 86 1,№9);Шенин г, О влиянии отчуждения имения на силу заключенных по нем наемных договоров и об условиях обязательности их в этих случаях («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1 89 1 , Н> 9); У м о в , О влиянии Отчуждения нанятого имущества на существование найма («Юр. Вест.», 1877, NU* 1-8); Пестржецкий.О вещном характере найма недвижимых имущеотв («Ж. М. Юл, 1861,МЬб);Цвннгман,Об обязательности для приобретателя недвижимого имущества договоров найма, заключенных прежним собственником , 1891,М>8).
I. Понятие об имущественном найме. Имущественным наймом называется tdyoeog,je_cmy mnu^eon ^ш, шмрпип чп nnpefaaf ffuof вознаграждение обязывается предоставить другой временное иод^мдяш»; f<n*fl <унр-" Предмет найма, срок пользования и вознаграждение за него составляют, по мнению закона, существенные принадлежности этого договора (т. X, ч. 1, ст. 1691).
Хотя в общежитии и в законодательстве для обозначения рассматриваемо
го договора употребляются различные выражения, как наем, аренда, прокат,
снятие, оброчное пользование, кортомное содержание, но различия эти не
имеют юридического значения. Нашему законодательству чуждо различие ме
жду пользованием только вещью (Miethe) и извлечением из нее плодов (Pacht),
как это принято в германском праве, чуждо также различие между наймом до
мов и движимости (bail a loyer), наймом сельских земель (bail a ferine), наймом
скота (bail a cheptel), как это принято1 во французском праве. I
1 ( Содержание договора имущественного найма/состоит в предоставлении (
пользования вещцр. Приобретаемое по этому договору право не есть право ооб- '
ственности, а лишь право извлечения из вещей той пользы, которая обнаружи-
вается из их экономического назначения! Содержанием своего обязательства
договор имущественного найма близко соприкасается с ссудой, отличаясь от
нее^озмездностью] Приближаясь с экономической стороны к договору купли-
продажи, как обмен ценностей, имущественный наем существенно отличается
от него с юридической точки зрения тем, что не соединяется с переходом права
собственности. .
2. Предоставляется пользование толькавременное1 Указание срока в договоре необходимо, потому что упущение его оудет истолковано, согласно вре-менному характеру пользования, не в смысле вечности его, а в смысле возможности прекращения его во всякое время:. Своей срочностью имущественный наем отличается от пожизненного пользования, хотя различие между ними, еще более существенное, заключается в том, что одно отношение абсолютное, а
— - ~
другое - относительное. -H+**-
3. Отдавать в наем можно только/ вещи физически^. (сак движимые, так и недвижимые, как одушевленные, так и неодушевленные, животных, у древних -рабов. Впрочем наш закон, по исключению, называет наймом и предоставление права рыбной ловли и права сборов с городских весов (т. X, ч. 1, ст. 1710, по прод. 18951), хотя в действительности здесь нет найма. Не всякая вещь может быть отдана в наем, потому "т^щ^вгтгяя л^ттутгпт пЛльртвуние без поврежде-ния£е_сдцестнй. Веши потребляемые неспособны составить содержание имуще-ственного найма, потому что пользование ими соединено с уничтожением их
\
даю] hepe
ередача заменимых вещей соединена с перенесением права собственности, что
целостности, например, съестные припасы можно занять, но не нанять. Вещи заменимые также непригодны для найма, потому что, передавая их другому, от-эщий ожидает получить не те же вещи, а только подобные, а, следовательно,
______ ____.паре _
противоречит сущности договора найма/ например, нельзя говорить о найме
денег. Так как имущественный наем имеет своим содержанием предоставление другому пользования, то он предполагает право пользования в лице отдающего в наем, следовательно, этотЪюговор может быть заключен собственником jj_OQr жизненным пользователем'.
4. Признаком, характеризующим имущественный наем, является faowa-за предоставленное пользование. Этот признак настолько, существе-
нен, что отсутствие его, по взгляду самого закона, превращает предполагаемый договор имущественного найма в ссуду (т. X, ч. 1, ст. 2064'). Вознаграждение чаще всего выражается в форме денег, но это не составляет необходимости. Плата может быть определена известной частью произведений, собранных с нанятой земли. Такое явление замечается в России при найме земель из полу: крестьянин, нанимая известное число десятин, обязывается отдать землевладельцу половину или иную часть собранных снопов. Даже более - вознаграждение мо-
жет ЬыТь ВЫразКенсПГизвестныхОшчных услугах} например, крестьяне за наем нескольких десятин обязываются собрать хлеб с прочих десятин или скроить луга. Особую форму вознаграждения составляет известный нашему законодательству «наем из выстройки». Наниматель, за пользование в течение известного числа лет отданною ему в наем землею, обязывается, по окончании срока найма, оставить все возведенные им постройки, дачи, мельницу, ригу в пользу собственника (т. X, ч. 1, ст. 1697). кЦ**^ ' ^^ш- l^Ct^*^^,
II. Совершение договора /В договоре имущественного найма, на
зываемого также арендою, когда наем касается земли, - контрагентами являют
ся: а) хозяин, т. е. лицо, отдающее в наем, и Ь) наниматель или арендатор, т. е.
лицо, приобретающее право пользования по договору. Из вещей, которые по
своей природе могли бы быть отданы в наем, некоторые исключаются силою
законодательного постановления. Так, внутренние, монастырские и церковные
здания не могут быть отдаваемы в наем под торговые и трактирные заведения
(т. X, ч. 1, ст. 1711). Определение срока найма предоставляется соглашению сто
рон, но относительно недвижимости он не может превышать, по общему прави
лу, 12 лет (т. X, ч. 1, ст. 1692). Устанавливая предельный срок найма, законода
тель имел в виду предупредить обесценение имений вследствие долгосрочных
аренд. Договор, в котором условленный срок превысит законцыд^не становится
оттого недействительным, но превращается в бессрочный по достижении пре
дельного законного срока) Может быть, 12-летний срок, особенно в области
сельского~хозяйсТва, представляется несколько кратким, но нельзя, по принципу
целесообразности, уничтожать значение законного срока допущением соглаше
ния, по которому арендный контракт, по истечении 12 лет, давал бы право
арендатору возобновлять своей волей силу договора еще на 12 лет (кас. реш.
1884, №2).
Из общего 12-летнего срока законодательство наше допускает множество исключений, имеющих совершенно случайный характер, из которых укажем важнейшие: 1) В некоторых случаях закон устанавливает еще более короткий срок: а) в западных губерниях церковные участки православных приходов, пахотные и сенокосные дозволяется сдавать в аренду сроком не более одного года (т. IX, ст. 453, прил., ст. 29 п. 1 ); Ь) запасные майоратные земли могут быть отдаваемы в аренду сроком не более 6 лет (т. X, ч. 1, ст. 504). Напротив 2) в других случаях закон устанавливает более продолжительные сроки: а) в окрестностях обеих столиц, на 25-верстном расстоянии от них, разрешается пустопорожние земли, хотя бы и родовые, отдавать под устройство дач на срок до 30 лет; Ь) благоприобретенные пустопорожние земли дозволяется отдавать в аренду на срок до 30 лет, когда предполагается устроить на них фабрики или заводы; с) отдельные земли, угодья и оброчные статьи можно отдавать в аренду на срок до 36 лет; d) в пределах ялтинского уезда (Таврической губернии) разрешается отдавать в наем частные земли на сроки до 90 лет (т. X, ч. 1, ст. 1693); казенные земли под разные хозяйственные заведения могут быть сданы в аренду сроком от 24-99 лет (т. XII, ч. 2; Уст. сельск. хоз., ст. 28, прил. ст. 2); f) договоры об арендовании земель под устройство подъездных путей могут быть заключаемы на сроки до 60 лет (т. XII, ч. 1, по прод. 1893, ст. 2); g) по закону 23 мая 1896 года, казенные земли могут быть сдаваемы частным лицам на 99 лет под устройство дач. В законе содержится (т. X, ч. 1, ст. 1693) еще исключение, которое может превратиться в общее правило, если принять толкование практики: условия на отдачу помощником в аренду состоящих в его распоряжении земель могут быть заключаемы на срок не свыше 36 лет. Если это положение отнести ко всем землям, которые составляли помещичью землю (кас. реш. 1882, № 85), то изъятие получит большие размеры, но закон говорит не об объекте сделок, не о бывших помещичьих сделках, а о субъекте, о помещике, а таковых, с точки зрения действующего законодательства, в настоящее время не существует.
Форма договора имущественного найма различается, смотря по нанимаемым вещам: 1) Наем движимых вещей совершается, по общему правилу, словесно (т. X, ч. 1, ст. 1700). В виде исключения, требуется письменная форма для найма речных и морских~судов по договору цертепартии (Уст. торг., ст.~377). 2) Наем недвижимостей/по общему правилу, совершается письменно (т. X, ч. 1, ст. 1700). В виде исключения, допускается словесная форма для найма городских строений и земельных участков вне города (т. X, ч. I, ст. 1702). В нашей практике возникают иногда сомнения по вопросу, какого рода вещи, движимые или недвижимые, являются предметом договора. Один из весьма частых договоров - это/аренда фруктового сада/ так называемое снятие сада. По мнению нашей практики, если договором предоставлено не арендное пользование садок? с землею, а только снятие горуктов в саду, то такой договор не может быть признан относящимся^ недвижимости/(кас. реш. 1870, №588). Существует еще особая форма аренды в сельском оыту. На наем крестьянами земель у помещиков (?), между собою и у посторонних лиц, на сроки не свыше 3 лет, на всякую сумму, а на большие сроки, /именно от 3 до 12 лет, на сумму не свыше 300 рублей (количество ежегодной платы - кас. реш. 1882, №64), могут быть заключаемы словесные договоры, со внесением их, по желанию договаривающнхсяЧггорон в книгу сделок и договоров при волостном правлении (т. X, ч. I, ст. 1700). Договор найма недвижимости, если он будет заключен с получением или назначением к получению арендных денег вперед более, чем за год, должен быть свидетельствуем в тех установлениях, которым поручено совершение крепостных актов, с тем, чтобы на арендованное имение было наложено запрещение, во количеству взятой вперед суммы, а при несоблюдении этой формальности договор найма признается со стороны закона недействительным (т. X, ч. 1, ст. 1703).
III. Обязанности хозяина. Договор имущественного найма один из наиболее важных в бытовом отношении. Он подлежит всевозможным видоизменениям, смотря по условиям и заведенному порядку, действующему в данной местности. Однако среди этих разнообразных черт могут быть замечены • некоторые основные.
1. На хозяине лежит прежде всего обязанность предоставления нанятой вещи. Он обязан сдать ее нанимателю в том виде, как это было условлено, а за отсутствием особого соглашения. - как это вытекает из цели наймаГТакТнапри-мер, если нанята верховая лошадь, то нанимателю не может быть предложена простая выездная лошадь; нанявшему квартиру для житья не может быть предоставлена лавка. Вещь должна быть вообще пригодна и приспособлена к пользованию, квартира должна соответствовать обычным требованиям, должна быть не слишком холодна и сыра, снабжена всеми необходимыми приспособле-ниями.|При найме земли хозяин обязан передать арендатору и все сельскохозяйственные строения, нядспзтыср они необходимы для эксплуатации имення//От-сутствие тех или других существенных условий в нанимаемой вещи, делая"не-достижимой цель договора, дает право нанимателю отказаться от принятия предлагаемой ему вещи и отступиться от договора (ср. кас. реш. 1895, № 14).
Возможен случай, когда хозяин./вопреки детвору^ ""••«"уд пря^путя. вить нанятую веипу Каковы в этом случае права нанимателя? Имущественный наем является обязательственным отношением, а из свойства обязательственного отношения обнаруживается, |что принудить хозяина к выполнению его обя-
толькоио
занности нельзя, а можно
искать с него возмещения ущерба, причинен-
«л« • •• жу^ я и ravtf • it .г j»t « ifBW.Mvnxs BV4UHVW «m^*v«»*o w под *f w>*in*«u4vnv*M ^U4«f4_ru| я»^*ж-жпжп*»я
Н"г^мугутупт[рнна1от договора, что и может служить до известной степени косвенным средством, побуждающим хозяина к соблюдению договора.i Наша практика смотрит иначе на ЭТОТ вопрос. «В случае не передачи нанимателю собственником отданной в наем вещи, наниматель может осуществить свое право по договору посредством суда, так как предметом договора представляется не какое-либо действие, которое может быть исполнено только известным лицом, а имение, которой может быть передано в пользование нанимателя и без содействия собственника» (кас. реш. 1880, № 118). Однако, ошибочно утверждение, будто здесь дело идет не о действии, а только о вещи, потому что'Жреим&.
действие, потому что передача всещгпри-
правильность взгляда практики обнаружится тотчас, как только отношение по найму несколько усложнится. Та же практика признает, что в случае продажи
за действие/ Притом, передачей нанятой вещи еще не исчерпываются х которым обязался собственник вещи в силу договора найма. Не-
правок о (перш
нанятой вещи другому лицу, наниматель не может требовать судом выдачи (кас. реш. 1879, № 129), хотя отношение по существу нисколько не изменилось от перемены собственника. Когда одна и та же вещь отдана в наем разным лицам, то возникшее столкновение не разрешается правом каждого нанимателя вытребо-
вать вещь. Та же практика признала, что (первенство договора не имеет здесь
чнячеииял наниматет., вступивший и пДпяпянна вяпквд, не МОЖеТ_бьПЪ ВЬГГес: / Г?
нен .друпвд&ас. реш. 1880, № 118). /,• „
2. Хозяин обязан поддерживать вещь в надлежащем состоянии, т. е. соот-* иетстяеяно первоначальной ueW Он должен исправлять все существующие по-
_____ ___ р, когда град выбива
ет окна, или печь становится негодной для топки. Даже если вред причинен по- 9
сторонним лицом, то он падает на хозяина, так как тяжесть убытка всегда ло- и"
ЖИТСЯ' на сооственника.! Поправки, крайне необходимые, могут быть сделаны
самим нанимателем в счет платы.
IV. Обязанности нанимателя: 1. Пользование нанятой вещью со стороны нанимателя должно бьт^сообразно экономическому назначению веши/ Если, например, нанимается земля для*сёльского хозяйства, для посева и жатвы, то арендатор не вправе заниматься добыванием минералов и устроить завод. Если нанято помещение для квартиры, то наниматель не может устраивать в нем аптеку или фруктовый погреб; если нанята выездная лошадь, то наниматель не вправе обращать ее на сельские работыЛУклонение при пользованжиаша-значения вещи, соединенное с пррчр^ пя"^ч, «Кд-'нр"''' пят""™»1!" "• wvmmiyi. нию ущерба^ д, (г^ ии^'
Пользуясь вещью сообразно условию и назначению вещи, наниматель
J^$ynjt^fim^-JU>epemdemii^*f)rmoimQe ПРИ НеОСТОРОЖНПЦ пйрэдщеннн /7
с вещью. Он^должен иметь в виду необходимость, по окончании сро^я потво- J/ ра, возвратить веТшГНтим Же состоянии, в каком она была принят». Арендован- э ная для целей сельского хозяйства земля должна быть своевременно удобряема, чтобы не истощились ее производительные силы; нанятая квартира должна быть надлежаще отапливаема, чтобы не завелась в ней сырость. Повреждение, причиненное не естественными силами и не случайными обстоятельствами, а действием самого нанимателя, должно быть восстановлено иГего счет. (Если движимая вещь, взятая в наем, будет испорчена, то она отдаекямшшателю, а
он обязан заплатить хозяину цену той вещгЦр^С, ч. 1, ст. 1708).
3. Так как имущественный наем представляет собою договор возмездный, то на нанимателе лежит обязанность вознаграждения, в виде наемной, прокатной или авендной/плать/ Платежи эти, по условию, могут быть вносимы вперед или по окончании пользования или, чаще всего, периодически в течение всего пользования. При опущении в договоре высоты вознаграждения, она определяется местным заведенным порядком. Раз установленный размер платы не. может быть ни повышен, ни понижен в течение всего договорного срока, по крайней мере, наше законодательство не дает права на понижение арендной платы, вследствие неурожая, как это принято во Франции. Напротив, у нас закон решительно постановляет, что наниматель не может отказаться от платежа дого-; ворной иены jq истечения определенного условием Срока (т. X, ч. 1, ст. 1705).
Так, Сенат разъяснил, что перевод по службе из одного места в другое не освобождает чиновника от обязанности уплатить всю наемную плату, до установленного срока (кас. реш. 1894, №№99 и 101). В случае невозможности пользования вещью по причине случайной или по вине хозяина, наниматель освобождается от обязанности платить долее того времени, до которого возможно было пользование, например, в случае экспроприации или пожара дома. Просрочка со стороны нанимателя не дает права хозяину требовать платежа законной неустойки.
V. Поднаем. С бытовой точки зрения договор имущественного найма носщ( дичш""' KftpflMgpp:] если для нанимателя главный интерес сосредотачива-ется ^я"УД°бстве помещения, то для хозяина личность нанимателя играет не по-следнюю роль. Предоставляя свою вещь известному лицу, хозяин имел в виду добросовестность нанимателя, его умение обращаться с нанятой вещью. Поэтому он не может быть принужден терпеть, чтобы на место его контрагента стало другое лицо, другими словами, арендатор не может передавать во всей целости своего права по имущественному найму. Если же при совершении договора или впоследствии хозяин дает свое согласие на уступку нанимателем своего права, тогда прежний наниматель выбывает из отношения и уступает свое место новому, на которого и падает вся ответственность. Хозяин только от него может требовать вознаграждения и возмещения ущерба, хотя бы вред был причинен вещи при первом нанимателе. (Если же хозяин своего согласия на за-мену не давал, то самовольная передача прав по найму (перенаем) не имеет для непГзЖчеНия ^ответственным лицом перед ним продолжает выть прежшцСца-ниматель/ Г7б- f С^у^и, £<&"* ЪслЛеьы Vjj &К ('^p^^Utf- ~7£ufi 2
Если наниматель не может самовольно передавать своего права, то, может быть, за ним следует признать возможность осуществить свое право посредством предоставления другим пользования нанятой вещью за известное вознаграждение? Вопрос идет о допустимости сублокации, которая могла бы быть переведена на русский язык словом поднаем. Известное лицо арендует большое количество земли, целое имение и потом раздает крестьянам в обработку, на основании договора найма, по несколько десятин; известное лицо нанимает квартиру и потом отдает жильцам по комнате, - в этих случаях основное отношение по найму усложняется дополнительными отношениями по найму, активный субъект по главному договору становится пассивным по дополнительным. | Следует полагать, что (поднаем, составляя форму осуществления права пользо-\ вания, должен быть допущенТ=ёсли только при совершении договора хозяин прямо не устранил его возможности. |Д опущенное в договоре право перенайма, как более обширное право, предполагает возможность поднайма. Едва ли против допустимости поднайма можно возражать с. той стороны, что хозяин стано-вится -гауиц пу-"" ""Ч"м к ""'|у с совершенно непредвиденными контраген-потому что, в силу такого поднайма, контрагентом хозяина остается наниматель, который один несет на себе ответственности} Хозяин не имеет никакого отношения к постояльцам его постояльца, к арендаторам его арендатора. Они не могут требовать от него каких-либо поправок или приспо-соблений или вообще ссылаться на главный договор. Он же, в свою очередь, не вправе требовать от них платы, хотя бы его контрагент и "Р>"^у»р"ч н"якку-paTHOCTjj. Возмещения же причиненных ими убытков он может требовать или своего нанимателяГн»О£новании договора, или же от них, на основании правонарушения.
VI. Прекращение д о><> в ора найма. Помимо взаимного соглашения, способного прекратить вообще всякий договор, имущественный наем прекращается по следующим причинам:
1. Наиболее частым случаем прекращенйячимущественного найма является
! истечение срока договора/ После этого момента контрагенты могут безмолвно
возобновить действие договора, т. е. продолжать нашные отношения на преж-
них условиях, но такой договор уже будет бессрочным и Может Рыть прекращен
каждой стороной во всякое время. £> ал^-^е^л-^ *\
2. Так как наем предполагает определенную вещь, то.рибедьйеиА влечет за собой прекращение отношения. Договор имущественного найма прекращается, все равно, по какой бы причине ни погибла вещь: случайно или по вине одного из контрагентов, с той только разницей, что}вина контрагента обязывает его к возмещен»"" прииичриного ущербу Тяи-пе ж% значение имеет и существенное* повреждение вещи, делающее ее неспособной служить той цели, ввиду которой заключен был договор. Но частное повреждение, не имеющее такого существенного значения, не прекращает договора, а-создаетобязанность для хозяина исправить вещь. tfvfT №'*~а«* ' " Т °Я~ еп^> 7
3. Основанием дня прекращения имущественного найма служит неисполнительность одной стороны. Так, например, если наниматель не вносит периодических платежей, хозяин имеет право требовать расторжения договора. Если хозяин отказывается поддерживать нанятую вещь в том состоянии, в каком она находилась при совершении договора, то наниматель может требовать освобождения его от лежащих на нем обязанностей. Если наниматель произвольно и без достаточных оснований оставляет нанятую вещь, то он все же продолжает быть связанным договором и обязывается внести все платежи, следуемые до истечения условленного срока (т. X, ч. 1, ст. 1705).
4. Одним из наиболее важных в бытовом отношении и, в то же время,
спорных вопросов является тот, какое значение имеет для силы договора имущественного найма отчуждение нанятой вещи. Может ли новый приобретатель
не признавать договоров, заключенных прежним собственником, и настаивать
на выселении нанимателей, или же эти договоры продолжают быть обязательными для него как преемника до истечения условленного срока.
Для решения этого вопроса с теоретической точки зрения следует иметь в виду: а) что имущественный наем есть обязательственное отношение, основанное на договоре, Ь) что нанимателю принадлежит^ вещное право, которое^бы следовало всюду за вещью, а право требования на известное действие, в данном случае -на предоставление пользования иещмо и ня пгшдрржяння ее в надлежащем состоянии, с) что относительное право нанимателя становится лицом к
ЛИЦу С ВеЩНЫМ правом НОВОГО собственника, d) чтоГппспарний не принимал
участия в заключении договора имущественного иапма, а потому и не может быть обязанным к каком^диоо, Действию/ Принимая в соображение все эти обстоятельства, а также, что из общих начал обязательственного права положительным законодательством не сделано исключений для имущественного найма, необходимо признать, что(договор имущественного найма прекращается с отчуждением вещи, так как онне может рыть обязательным для неучаствовавшего в нем ш
Однако жизнь противится этому логическому заключению, опасаясь за интересы арендаторов и квартирантов, которые, при таком последовательном проведении юридических начал, могут быть во всякое время лишены крова или насиженного гнезда, земли, обработанной тщательным трудом. Конечно, если нанимателю причиняетсяЫатериальный ущерб] за ним сохраняется во всяком слуЧаё"право требовать возмещения упмпспн> но с договором найма соединя-f ются не имущественные интересы, которые не могут быть ограждены гражданским правом, так как не подлежат оценке, таков интерес нанимателя, которому среди зимы предлагают оставить квартиру и искать себе новую. Наниматель, .понятно, мог бы оградить свой интерес косвенно установлением значительной •'неустойки, которая бы удержал* сойстненншся от нарушения договора и от не-рсвоевременного отчуждения нанятой вещи^На случай упущения договорной не-^ устоикн, законодатель мог оы взять на себя задачу установить/законную неустойку, в форме оггоепешашого пр'щяцтр_с_общей' суммы вознаграждения за^ШР ем. Это облегчило бы необыкновенную трудность доказывания размера убытка, причиняемого неожиданным прекращением договора, и останавливало бы произвол хозяина.
Борьба между юридической логикой и запросами жизни отражается на всех почти законодательствах, которые обыкновенно останавливаются в затруднении перед этим вопросом. Некоторые законодательства решительно ста-/Л новятся на сторону арендаторов и{пгдзрятгг fig»wnr>nHyip обязательность яртш"1-" дгяумичу» дно u™b»tv. припДрргателя веш4 как, например, французское право (Code Nap., § 1743); не столь решительно высказывается итальянский кодекс (§§ 1597 и 1599). Испанский же кодекс ^Ш г., вообще верный началам французского права, в этом~вопросе становится на противоположную точку зрения и постановляет^ что покупщик арендованиогои"''""''^пгпнп пглщгшгп
2 Дярен1^у~1фяфм|уишпй л ^M^j^n^riipMug у^ппи-пр^дпу^, егпи npfrrunnnn-
ложное не установлено в сделке (§ 1571). Такое же колебание, какое замечается в
ромаНскйх~Знхинидл1елБствахГ обнаруживали и германские законодательства,
издавна разделявшиеся на две группы, из которых одна признавала положение
Kauf briecht Miethe, а другая придерживалась положения Kauf briecht nicht
Miethe. Так, в Пруссии закон 5 мая 1872 г. прнзнал^силу арендных договоров
при переходе^арендованной вешикновому^ приобретателю J напротив, австрий
ское уложение (§§ 1095 и И10) оставляет неприкосновенными арендные догово-
ры, только под условием отметкий^шотечных книгах) Обшегерманское уложе
ние, после некоторых кбЯебанинГ.~разгёц1ИЛо этот вопрос в пользу интересов
нанимателе (§571). К последнему решению примыкал саксонский кодекс
(§ 1224)". Швейцарское обязательственное право возлагает на приобретателя
обязанность признавать силу за арендными договорами только тогда, если, он
изъявилГна ш свои согласие при купле-продаже (§ 314).
, хотя и не дает I, приобретение закон гово-срока найма, эта статья должна найма не ущерба. В
.дат (ст. 521 т. X ч. 1), •Антея по законно солнца, может
Наше законодательство не разрешает настоящего boi основания признавать за правом нанимателя вещного ха которого соединяется с соблюдением крепостной формы. риг, что хозяин не вправе отказать нанимателю до н хотя бы кто предлагал большую цену (т. X, ч. 1, ст. 1705). быть понимаема в том только смысле, что договор им может быть прекращен односторонней волей хозяина без пользу сохранения силы за арендными договорами по которой собственник, несмотря на то, что его вещь вершенным актам во временном отдельном владении
однако же уступить или передать принадлежащее ему/право собственности на
ЭТУ ш*1у., Упргимц ug-r-raMfliff 1»м_ПраВ ОТДСЛЬНОГО ВЛаДСНИЯ/ Но ПОД ОТДСЛЬНЫМ
владением нельзя понимать наемное содержание. Питому что отделение V, где помещена приведенная статья, имеет в виду владение в собственном смысле, как существенную часть права собственности. В Уставе гражданского судопроизводства есть постановление, в силу которого при продаже имущества с публичного торга арендные договоры сохраняют свою силу, если были заключены до получения повестки и до обращения на него взыскания (ст. 1099). Но этот отдельный случай не устанавливает общего правила.
-Судебная практика довольно устойчиво придерживается положения, что к > и при отчуждении вещи сохраняет свою силу до иазначенно- I/
го в нем срока, хотя бы он и не был известен приобретателк* (кас. реш. 1875, * № 144). 1акнм ооразом договору имущественного найма придается вещное свойство, делающее его способным выдержать борьбу с правом~сооственносТВ: Однако и сама практика далеко не твердо стоит на принятой ею точке зрения. Признавая, с одной стороны, что арендный договор и при продаже вещи сохраняет свою силу до назначенного в нем срока (в отношении, конечно, нового собственника, а не прежнего, что само собой разумеется), Сенат, с другой стороны, считает арендные договоры, заключенные продавцом, обязательными для покупщикатолько тогда, когда договор был облечен в форму, при_котовой_с^-шествуст препцолржеиче, что договор известен новому приобретателю (кас. реш. 1879, № 129); арендные договоры не обязательны для покупщика и в том случае, если вещь не была еще передана в пользование (кас. реш. 1877, № 83); при продаже имения с публичных торгов для приобретателя необязательны договоры арендные, не предъявленные ни при его описи, ни при торге, а потому ему неизвестные (кас. реш. 1898, № 8).
Литература: Мейер, Русское гражданское право; Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр.392-423; Дистерло.О найме на сельскохозяйственные работы по закону н по обычному праву («Ж. Гр. и Уг. пр.», 1886, JfeJ* 3-6); Завадский, Договор личного найма по DC кн. проекта («Прот. Каз. Юрнд. Общ.». 1900).
I. Понятие о личном н а и м е. Под именем личного найма понимается договор, ]веилу которого одно лицо за вознаграждение^рипрретает права временного пользования трудом другого лицеА. иошие положения о личном найме чрезвычайно'скудны в русском законодательстве, напротив, специальные постановления весьма многочисленны. Однако не следует отрицать общего характера за положениями, помещенными в т. X, ч. 1, и придавать им специальное значение правил о найме в домашнее услужение, такому специальному значению ct'.\ 2201-2247, т. X, ч. 1, Противоречат встречающиеся среди них положения, которые прямо относятся к специальным отношениям, как, например, касающиеся торговых приказчиков, ремесленников, фабричных рабочих. Это разнообразие случаев найма приводимых самим законом, свидетельствует в пользу общего характера указанных статей. Такое толкование подтверждается ст. 2201, по которой личный наем может быть не только для домашних услуг или для отправления земледельческих, ремесленных и заводских работ, торговых и прочих промыслов, но и вообще для отправления всякого рода работ и должностей, не воспрещенных законом. Наконец, в специальных законах встречаются ссылки на общие правила (например, Уст. пром., ст. 86).
1. Личный наем, устанавливающий обязательственное отношение, в основании своем тлее^договор\ Он предполагает свободное соглашение сторон о пользовании и предоставлении труда. Этим признаком личный наем отличается от тех форм пользования чужим трудом, которые имеют иное основание. Так, пользование чужим трудом может основываться на родительской власти, на законе, обязывающем одних лиц к работе в пользу других лиц (крепостные, временно-обязанные). Договор личного найма предполагает свободу распоряжения
своей рабочей силой.:) Поэтому расы не могли быть субъектами личного найма, а только ооъектами, даже тогда, когда труд их был направлен не в пользу их господина, а в пользу постороннего лица.
2. Содержание обязательства, возникающего из договора личного найма, составпяЩпользование чужим mpydoj}. С этой стороны личный наем отличается от/имушественного найма и ссуды^ которые состоят в пользовании чужой ве-щью. Вместе с тем, весьма важное различие между ними заключается в том, что вещь имеет обособленное существование, независимое от ее собственника, и по-I тому пользование ею со стороны постороннего лица не затрагивает самого хо-1 зяина, тогда как труд неотделим от человека, а потому пользование первым *, косвенно распространяется и на носителя рабочей силы-утруд. предоставляемый в пользование другого лица, может носить грубый физический характер, например, обязанность колоть дрова или переносить груз, или это может быть высший умственный труд, например, обязанность участвовать в концерте или писать передовые статьи. Если наем имеет дело с производительным трудом, т. е. направленным на производство материальных благ, то результат труда составляет объект права собственности того лица, которое имеет правсмкмгруд. Хотя содержание Личноги найма состоит в пользовании только трудом, ноГха-рактер договора не изменяется, если наниматель воспользуется также чужими материалами и орудиями, как необходимыми средствами приложения труда, например, плотник приносит свой топор, пилу, обойщик свои гвозди, стекольщик свою замазку, швея иголки, нитки и т. п.
3/ Пользование чужц" туп™' №44fHP бьрт "ftfiifHP" Бессрочное пользование силами человека было бы установлением рабства. В предупреждение возможности со стороны бедного человека закабалить себя на всю жизнь, наше законодательство не только признает временность личного найма, но даже прямо устанавливает предельный срок этого договора, а именно--5-лет (т. X, ч. 1, ст. 2214). Поэтому недействителен будет договор, в силу которого занявший деньги обязуется отслужить кредитору более продолжительное время, может быть, всю жизнь (т. X, ч. 1, ст. 2215). Напрасно наша практика старается придать этому постановлению узкое применение, ограничить его действие сферой найма прислуги и рабочих (кас. реш. 1871, № 676). Соображения, которые привели законодателя к необходимости установить предельный срок, могут иметь такое же приложение и в других видах найма, например, относительно домашнего учителя, наездницы в цирке и т. п. Закон, устанавливающий предельный срок, есть общий, а потому он должен иметь применение, пока не отменен специальными постановлениями.
4. Договор личного найма, по общему правилу, предполагает возмезд-ность, так что, если стороны упустили в своем договоре это обстоятельство, все же право на вознаграждение предполагается (т. X, ч. 1, ст. 2218), если только предположение это не исключено специальными законами (Уст. торг., ст. 8). Вознаграждение за труд может выражаться не только в определенной сумме денег, но также в содержании, одевании, кормлении и доставлении приюта.
П. Совершение договора. Договор личного найма, для своей силы, требует дееспособности контрагентов и соглашения их воли.
Общее начало, по которому недееспособные лица не вправе вступать в отдельные договоры, терпит относительно личного найма некоторые исключения, эти уклонения объясняются тем, что цель ограничения дееспособности не всегда стоит в противоречии с обязательством по личному найму. Так, лица, ограниченные в своей дееспособности по расстроенному положению имущества, несостоятельные, расточители несомненно могут вступать в договоры личного найма и предоставлять свой труд в распоряжение других лиц. лиц*а несовершеннолетние не могут наниматься без согласия их родителей и опекунов (т. X, ч. I, ст. 2202), однако согласия этого не требуется при найме на фабричные работы, если несовершеннолетние имеют отдельный вид на жительство (Уст. пром., ст. 90). Точно так же не могут наниматься жены без позволения мужей. Это положение основывается на возможности столкновения между правами мужа и требованием совместного жительства с одной стороны и личными отношениями, устанавливаемыми договором найма с другой. Поэтому правило это, вопреки мнению практики, распространяется на все случаи личного найма, насколько законом не допущены исключения, например, при найме на фабричные работы жена, имеющая отдельный вид, не нуждается в согласии мужа (Уст. пром., ст. 90). Договор личного найма, заключенный без согласия мужа, может быть прекращен во всякое время без всяких последствий, потому что муж осуществляет только свое право, а жена не исполняет обязательства не по своей вине.
Договор личного найма предполагает, как и всякий другой, свободу соглашения. Закон даже подтверждает это правило относительно малолетних, постановляя, что не могут быть отданы в наем дети родителями без собственного их согласия, за исключением отдачи в учение ремеслу (т. X, ч. 1, ст. 2203), хотя последнее отношение является чаще всего личным наймом, в котором мастер играет роль нанимателя. Однако наше законодательство знает случаи договора яичного найма без согласия того лица, трудом которого воспользуется наниматель, а) Несостоятельные к уплате денежных взысканий, наложенных по суду, крестьяне и мещане могут быть отдаваемы в общественные работы или же в заработки (Улож. о нак. ст. 85). Ь) Сельские общества вправе отдавать неисправных плательщиков податей в посторонние заработки с тем, чтобы заработанные деньги поступали в мирскую кассу (т. IX особ. прил. I ст. 353 п. 2). с) Мещан, изобличенных в порочном и развратном поведении, общества могут отдавать в работы общественные или частные сроком не более 6 месяцев (Уст. пред, и прес. преет., ст. 186). d) Воспитанницы сиротских домов могут быть отданы для услуг в частные дома (т. XIII Уст. общ. призр. ст. 308, прил. ст. 35).
Не мало сомнений возбуждает форма яичного найма. В общем законе говорится, что договор о личном найме может быть предъявлен к засвидетельствованию у нотариуса (т. X, ч. 1, ст. 2224). Из смысла этой статьи можно извлечь только то, что договор личного найма может быть совершен и письменно, притом, с засвидетельствованием. Наш законодатель нередко указывает на возможность совершения договора как в письменной, так и в словесной форме, хотя было бы достаточно указать возможность последней. Во всяком случае из приведенного закона нельзя вывести заключения, будто договор личного найма должен быть совершен письменно, как это полагает наша практика (кас. реш. 1880, № 155). Подтверждением нашему взгляду может служить еще то обстоятельство, что в той же статье упоминается о возможности предъявить к засвидетельствованию договор об отдаче в обучение, тогда как в другом месте законодатель прямо указывает на возможность совершения этого договора в словесной форме (т. XI, ч. 2; Уст. пром., ст. 417). Требование письменной формы являлось бы чрезвычайным и ничем не оправдываемым стеснением ежедневного оборота, в котором личный наем играет выдающуюся роль. Письменная форма должна быть признана необходимым условием доказательной силы договора личного найма только в тех случаях, когда она прямо указана законом, как при найме приказчика (Уст. торг., ст. 7), при найме фабричных рабочих (Уст. пром., ст. 134), при найме матросов на морской пароход (Уст. торг., ст. 256). Поэтому договор личного найма может быть доказываем свидетелями.
III. Обязанности нанявшегося. Личный наем преследует самые разнообразные бытовые задачи. Поэтому личные услуги, составляющие содержание найма, бывают также различного свойства. Между услугами фабричного или сельского рабочего, матроса, домашней прислуги, управляющего, домашнего учителя, газетного репортера, так мало общего, что объединение их ограничивается понятием услуги. Отсюда ясно, что нет никакой возможности определить заранее, что должен исполнить нанявшийся. Здесь все зависит от договора. Но даже договор, как бы подробно ни были предусмотрены в нем взаимные отношения, не в состоянии устранить необходимости прибегать к заведенному порядку, чтобы уяснить себе права и обязанности сторон.
Договор личного найма влечет за собой нередко зависимость образа жизни нанявшегося от воли нанимателя, как, например, при найме прислуги. Однако это признак далеко не безусловный и не характерный для всех отношений, возникающих из договора личного найма, например, при найме учителя музыки. Во всяком случае, следует иметь в виду, что договор личного найма не может создать крепостной зависимости, а только обязательственное отношение, и потому обязанное лицо, находя свое положение невыносимым, может, несмотря на срок, всегда прекратить отношение, рискуя только имущественным ущербом, и то тогда, если закон не дает ему свободного выхода из затруднительных обстоятельств.
Лицо, обязавшееся по договору личного найма к известного рода услугам, должно быть не только готово, но и способно к выполнению их. Мало того, что оно предоставит свою рабочую силу в распоряжение нанимателя, - необходимо умение с его стороны целесообразно направлять свой труд. Этому требованию не удовлетворяет, например, нанятый плотник, который оказывается неспособным исполнять плотничную работу, управляющий имением, который незнаком с сельским хозяйством. Такое предложение услуг равносильно неисполнению, и потому наниматель вправе не платить вознаграждения нанявшемуся, если последний оказался не в состоянии исполнить ту работу, для которой нанялся.
Нанявшийся на работу, которая влечет за собой совместное жительство нанявшегося и нанимателя, должен проявлять почтительность к последнему и его семье и стараться сохранять домашнюю тишину и согласие (т. X, ч. 1, ст. 2230). Грубость и дерзость нанявшегося, являясь препятствием к сохранению тех мирных отношений, которые вызываются тесной близостью контрагентов, дают основание нанимателю требовать расторжения договора.
IV. Обязанности нанимателя. За пользование чужим трудом наниматель обязывается к вознаграждению. При заключении найма стороны условливаются, рядятся относительно вознаграждения, которое закон называет рядной платой (т. X, ч. 1, ст. 2218). Плата за труд может выражаться в различных формах: в виде платы за известное время труда, в виде платы поштучной, в виде участия с прибыли предприятия, - последняя форма предусмотрена нашим законодательством относительно торговых доверенных (т. X, ч. 1, ст. 2219). Определение величины вознаграждения предоставляется свободному соглашению сторон, однако плата, даваемая от цехового мастера подмастерьям и ученикам, должна быть не выше и не ниже той, которая определена ремесленным сходом посредством учиненного раз на весь год приговора (т. X, ч. 1, ст. 2221). Плата должна быть выдаваема согласно сделанному условию, а потому наниматель не вправе платить вещами или продуктами производства. Это прямо предусмотрено законом относительно фабричных рабочих (Уст. пром., ст. 99), но это вытекает из общих соображений об исполнении обязательства. Жилища и содержания нанявшийся вправе требовать только в том случае, когда об этом сделано было в договоре особое условие (т. X, ч. 1, ст. 2224). Однако, иногда обстоятельства заставляют предположить обязанность нанимателя доставить нанявшимся кров и пищу, хотя бы о том и не было между ними у словлено, а именно, при уединенном месте проявления труда, например, относительно рабочих лесопильного завода, стоящего в глухом лесу.
Как нанявшийся обязывается к почтительности, так и на нанимателе лежит обязанность обходиться справедливо и кротко с нанявшимся, соблюдать домашнюю тишину и согласие, для отвращения случая к обоюдным неудовольствиям и жалобам (т. X, ч. 1, ст. 2229 и 2230). Грубость обращения со стороны нанимателя дает нанявшемуся основание требовать прекращения договора.
V. Прекращение личного н а и м а. Кроме общих оснований прекращения договора, как взаимное соглашение и невозможность исполнения, например, в случае тяжелой болезни, личный наем прекращается по следующим причинам.
1. Если договор был бессрочный, то он может быть прекращен каждой стороной в любой момент. В предупреждение неудобств, возможных от такого иногда неожиданного разрыва, западные законодательства устанавливают известный срок, до которого контрагенты должны сохранять отношение, следовательно они обязываются заблаговременно предупредить друг друга о своем намерении, причем закон указывает те сроки, в которые может быть сделано заявление. К сожалению, наше законодательство не устанавливает такого срока, за исключением только случая найма фабричных рабочих (2 недели).
2. Если в договоре указан срок, то до истечения его стороны не вправе прекращать самостоятельно обязательственное отношение, под страхом возмещения всего убытка, причиненного таким несвоевременным разрывом (т. X, ч. 1, ст. 2238). Впрочем, наличность некоторых обстоятельств допускает прекращение договора и до наступления срока, например, неспособность к работе, неисполнение условленной работы, задержка в платеже вознаграждения, грубость обращения. От суда зависит взвесить в каждом отдельном случае основательность выставляемого повода. В некоторых случаях, например, относительно фабричных или сельских рабочих, закон берет на себя труд подробно определить причины досрочного прекращения личного найма.
3. Договор личного найма относится к обязательствам, в которых личность контрагентов играет особенно важную роль. Наш закон выделяет такие договоры в особую группу. Последствием такого характера личного найма является прекращение отношения в случае смерти одного из контрагентов, нанявшегося или нанимателя (т. X, ч. 1, ст. 2238). В виде исключения закон устанавливает, что все лица, связанные договором личного найма с торговым предприятием, остаются при своих должностях, несмотря на смерть хозяина (т. X, ч. 1, ст. 2238, прил. ст. 19).
VI. Виды личного н а и м а. Кроме указанных общих норм, наше законодательство устанавливает еще многочисленные специальные правила для различных видов личного найма. Эти различия не вызываются какими-нибудь действительными потребностями, а только затрудняют определение отношений, возникающих из личного найма, так как не всегда ясно, где какие правила должны иметь применение. Не входя в подробное рассмотрение этих, иногда весьма мелочных, норм, следует определить только границы применения специальных правил, за которыми открывается действие общих постановлений, и выдающиеся особенности этих исключений.
1. В Уставе торговом (ст. 3-62) помещены правила о найме приказчиков, под которыми следует понимать только тех лиц вспомогательного торгового персонала, деятельность которых имеет юридический характер, направлена на совершение сделок, а потому сила этих правил не распространяется на всех прочих лиц, прилагающих свой труд к успеху торгового предприятия. Правила эти основаны на старинных источниках, главным образом на цеховом уставе 1799 года, а потому носят несвойственный настоящему времени семейный характер. Особенности правил о найме приказчиков заключаются: а) необходима письменная форма договора, упущение которой лишает хозяина права требовать отчета от приказчика, а последнего лишает права требовать вознаграждения; Ь) рядная плата сама собою не предполагается, а должна быть прямо указана; с) договор личного найма соединяется с доверенностью, которой определяются пределы полномочия приказчика; d) приказчику запрещается, без согласия хозяина, производство торговли за собственный или чужой счет под страхом конфискации товаров в пользу хозяина; е) смерть хозяина не прекращает договорного отношения.
2. Особенные правила введены нашим законодательством, по примеру западных, для фабричных рабочих (Уст. пром., ст. 127-156). Правила эти недавнего происхождения, а именно установлены законами 1882 и 1886 годов. Они распадались на две части, одна - для местностей, отличающихся значительным развитием фабрично-заводской промышленности (губернии: Петербургская, Московская, Владимирская), а другая - для всех прочих местностей. Но по закону 2 июня 1897 года правила о фабричных рабочих получили применение ко всем губерниям. Применение этих норм ограничивается фабриками и заводами, которые, по определению закона, отличаются от ремесел тем, что имеют в большем виде заведения и машины, у ремесленников же их нет, кроме ручных машин и инструментов (Уст. пром., ст. 2). Общий характер этих норм отличается стремлением ограничить свободу соглашения, способную в действительности повлечь за собой необходимое подчинение рабочего требованиям работодателя. Нормы гражданского права сплетаются с нормами полицейского права, выразителем которого является особенно надзор со стороны фабричной инспекции. Особенности этих правил состоят в следующем: а) договор должен быть совершен в форме рабочей книжки, выдаваемой от хозяина рабочему; Ь) закон устанавливает подробные правила о выдаче платы в предупреждение задолжания рабочего, а также сроки расчета, ограничивает возможность вычетов по частным взысканиям, дает особое назначение штрафам; с) в законе установлены сроки предупреждения о намерении прекратить договор; d) указываются причины прекращения договора до срока; е) устанавливается особое понятие о почтительности рабочего, о прогуле, о неисправной работе.
3. Как страна земледельческая, Россия потребовала специальных норм для найма сельских рабочих, источником которых в настоящее время является положение о найме на сельские работы 1886 года. Применение этих норма ограничивается сельским хозяйством в тесном смысле слова, т. е. полевым и ферменным, не распространяясь на кирпичные, лесопильные заводы, наслобойни и т. п. заведения, переходящие в область фабрично-заводской промышленности. Притом, правила эти касаются только найма на срок, а наем на сдельные, поденные и испольные работы по сельскому хозяйству подлежит общим правилам. Договор может быть заключен в словесной или письменной форме. Особенности этого вида найма заключаются в том: а) что договор смертью нанимателя не прекращается, а переходит на его наследников; Ь) что неуплата своевременно жалования рабочим дает им право требовать законной неустойки в размере 1/2 коп. в день с недоплаченного рубля; с) что закон указывает и ограничивает случаи вычетов из платы; d) что наниматель, принявший к себе рабочего, зная, что он связан договором с другим нанимателем, обязан вознаградить последнего за все причиненные ему самовольным уходом убытки. Закон определяет также случаи возможного для той и другой стороны прекращения договора до срока. Сверх того, лицам, желающим пользоваться особыми преимуществами по неисполнению договоров о найме, предоставляется совершать их по договорным листам, выдаваемым из волостного правления. Впрочем, преимущества эти довольно сомнительного достоинства. Главное из них состоит в том, что в случае неявки или самовольного ухода нанявшегося рабочего наниматель может заявить о том полиции, которая разыскивает его и обязывает его вернуться к нанимателю, под угрозой вычета из его платы, как за прогул.
4. Россия до сих пор придерживается в ремесленной промышленности цеховых начал, заимствованных с Запада, в то время, когда они там уже утрачивали свою силу. Поэтому отношения по найму в среде ремесленников подлежат особым правилам (Уст. пром., ст. 402-423). Ремесленный наем выражается в двух формах: в виде найма ремесленного ученика и найма подмастерья, а) Договор найма ученика производится словесно, но в присутствии 2 свидетелей. Мастер обязывается выучить нанявшегося ремеслу, а ученик обязывается исполнять даваемую ему работу. Срок договора - от 3 до 5 лет, по прошествии которых мастер обязан выдать ученику письменное свидетельство. Смерть мастера не прекращает договора, который продолжается с его вдовой. Ь) Получивший аттестат от мастера становится подмастерьем, который все-таки не может самостоятельно принимать заказы, а должен работать по найму у мастера. Каждому, производимому в подмастерье, цеховая управа выдает книжку, с перешнурованными листами за скрепой. 6 этой книжке каждый мастер, у которого находился подмастерье, обязан отметить знание и поведение последнего.
5. Существую особые правила для найма рабочих на золотые промыслы (т. VII, Уст. горный, ст. 661-668, замененные новыми по закону 1895 года). Рабочими на промыслах признаются все служащие на них по вольному найму, за исключением принадлежащих к составу промыслового управления (управляющих, ученых руководителей и техников, а равно приказчиков, конторщиков и писцов). Договоры о найме могут быть заключаемы с отдельными лицами, с целыми семьями или с артелью. Договор найма совершается или явочным порядком, или словесно. Закон устанавливает наибольшую величину задатков, а именно, не свыше 100 рублей при найме с задельной платой и не свыше 1/3 годовой платы в остальных случаях. Не допускается включение в договор условий о производстве с рабочего вычетов и взысканий, не предусмотренных законом, а также условий, клонящихся к ограничению в пользовании правом судебной защиты. Рабочий обязан явиться на промысел к сроку, условленному в договоре найма. В случае явки рабочего, нанявшегося на хозяйственном продовольствии, ранее срока, но не более чем за 2 недели, он имеет право на бесплатное пищевое довольствие, хотя бы он и не производил работы. По прибытии на промысел каждый рабочий получает бесплатно расчетную книжку, по утвержденному образцу. Закон перечисляет все дни в году, которые рабочие должны быть свободны от работы. При производстве рабочим платежей не дозволяется, без судебного определения, делать вычеты в уплату их долгов. В случае, если расплата с рабочим не будет произведена немедленно по окончании срока договора с ним, заведующий промыслом обязан содержать рабочего за свой счет и уплачивать ему по 60 коп. за каждые сутки, со дня окончания срока договора по день расплаты.
6. К разряду торговых доверенных относятся и капитаны морских судов. Однако специальные правила о найме их (Уст. торг., ст. 248-258) несколько отличаются от найма приказчиков. Хотя договор с судохозяином требует письменной формы, но вознаграждение не зависит от соблюдения этого условия и всегда предполагается. На капитана возлагаются специальные обязанности, вытекающие из самой техники дела.
7. Особым правилам подлежит наем морских матросов. Постановления эти (Уст. торг., ст. 243-297), основанные на Уставе о водоходцах XVIII столетия, представляются в значительной степени анахронизмом. Договор требует письменной формы и, кроме того, явки. Нанявшийся матрос пользуется той привилегией, что не может быть задержан по частным взысканиям, если пароход готов уже к отплытию. Закон обязывает к выдаче матросам задатка в счет платы. Согласно старинному взгляду морской торговли, матросы теряют право на уплату в случае гибели судна. Если пароход будет продан в чужой стране, матросы вправе требовать средств, необходимых для возвращения в отечество.
I.Понятие о подряде. Наш закон определяет подряд, как такой договор, «силу которого одно лицо принимает на себя обязательство, за известное вознаграждение, исполнить своим иждивением предприятие (т. X, ч. I, ст. 1737). Содержание договора подряда представляет собой комбинацию трудового и капиталистического элементов и занимает среднее место между личным наймом и поставкой. Из указанного определения закона, а также из бытовых проявлений этого договора обнаруживаются следующие характерные признаки подряда.
I. Трудовой элемент заключается в обязательстве исполнить работу в смысле создания какой-либо вещи. Этим признаком подряд приближается к личному найму и отличается от поставки. Однако, как ни близок подряд к личному найму, между ними замечается разница. Рабочий предоставляет свой труд в распоряжение нанимателя и направляет его согласно указаниям последнего.' Подрядчик же самостоятельно вырабатывает план достижения цели, которая ему указывается его контрагентом. Ему дают только задачу - построить мост, дом, достать затонувшее судно, перевезти вещи и т. п., но самый способ решения задачи предоставляется его свободному усмотрению. В значительном числе случаев такие работы требуют труда, превышающие физические силы одного ,| лица. Подрядчик привлекает необходимую рабочую силу, становится посредником между рабочими и своим контрагентом. С рабочими он заключает договор личного найма и, пользуясь их трудом, направляет его по своему усмотрению.
2. Капиталистический элемент заключается в том, что подрядчик обязывается не только сделать нечто, создать вещь, но и передать контрагенту какие-, либо принадлежащие ему вещи, хотя бы их пришлось еще приобрести. Передаются такие вещи, которые имеют своим назначением служить созданию новой t вещи. Подрядчик доставляет материал, приобретает необходимые орудия, платит и кормит рабочих, одним словом, выполняет работу на свой счет, или, как, выражается наш закон, на свое иждивение. Этим признаком подряд приближается к поставке и отличается от личного найма. Близость подряда и Поставки" обнаруживается в том, что оба договора имеют своим содержанием передачу, вещей не индивидуальных, а определяемых родовыми прюнаками, что в момент, заключения договора вещи эти могут и не принадлежать обязавшимся лицам на праве собственности, что между заключением и исполнением договора проходит некоторое время. Эта близость привела нашего законодателя к полному' почти смешению указанных договоров, хотя такой ошибочный взгляд нашей] себе поддержку даже в литературе (Данкварт). Между ними существует разлиЛ чие, не допускающее слияния их в одну форму. Поставка обязывает только передаче вещей, а подряд обязывает сверх того к выполнению работы и сами вещи являются необходимым условием этой работы. Поэтому одна передача, вещей еще не освобождает от обязанности и от риска, который продолжает лежать на обязанной стороне до выполнения работы, например, до постройки дома.
3. Закон вводит признак исполнения предприятия. Под этим выражением, \ не вполне точно отвечающим своему значению, понимается цельность работы, \ объединение ее общим планом самого подрядчика, наконец, употребление лич-' ных сил и материальных средств для определенной цели. В соединении с друга-ми признаками и этот имеет свое значение. Между тем, наша практика стара-^ ется придать ему решающее и исключительное значение. «Вступающий в обяза-^ тельство подряда принимает на себя обязанность исполнить известное предпри-1 ятие, тогда как личный наем не разумеет предприятия. Поэтому для определе-' ния того, какого рода соглашение состоялось между лицами договорившимися, следует обсудить, составляет ли содержание и предмет договора по обширности, сложности, ценности и другим признакам какое-либо предприятие или нет;, в первом случае будет договор подряда, а в последнем - личный наем» (кас. j реш. 1877, №73). Но в том смысле, который придает предприятию практика, едва ли этот признак способен служить цели отличия. Конечно, обязательство построить дом, устроить пруд и т. п. всякий назовет подрядом. Но в общежитии считается подрядчиком и тот, кто обязывается делать всевозможные мелкие поправки в доме, наклеить обои, переложить печи, выстлать пол в каретнике и т. п. Такие договоры, действительно, не будут личным наймом, а подрядом, при всей их сравнительной малоценности, потому что, кроме труда, обязавшееся лицо передает еще и вещи, и притом, выполняет работу самостоятельно.
II. Заключение договора. Постановление закона, что все лица, имеющие право заключать договоры, могут вступать в подряды (т. X, ч. 1, ст. 1739), конечно, разумеется само по себе. Но законодатель может ввести в заблуждение замечанием, что если договор имеет своим предметом торговое предприятие, для выполнения которого требуются установленные на право торговли свидетельства, то подрядчик не может принимать на себя обязательства свыше той суммы, на какую дает ему право полученное им свидетельство (т. X, ч. 1, ст. 1740). Это не значит, чтобы договор подряда был недействителен, а значит, что подрядчик должен внести дополнительные пошлины под страхом штрафа в случае обнаружения этого обстоятельства на суде и под страхом отказа со стороны нотариуса засвидетельствовать подобный договор (ср. Пол. о каз. подр. и пост., ст. 4). Форма договора подряда должна быть непременно письменная, и свидетельские показания не допускаются в случае отрицания контрагентами договора.
III. Казенные подряды. Договоры подряда с казною, как и все прочие договоры с нею, подчиняются общим правилам гражданского права, но, кроме того, закон в положении о законных подрядах и поставках дает еще подробные специальные постановления. За небольшими исключениями, правила эти имеют характер инструкции административным учреждениям, а не норм права, а потому не подлежат нашему рассмотрению.
Некоторые особенности обнаруживаются при заключении договора. Оно может происходить трояким образом: посредством торгов, посредством запечатанных объявлений, посредством торгов и запечатанных объявлений, а) Первый способ состоит в том, что на листе, на котором внесены имена желающих вступить в договор, записывается объявляемая каждым из них цена до тех пор, пока никто ниже цены предлагать не будет. В этом записывании цены содержится предложение со стороны каждого из торгующихся, а казенное учреждение принимает то из предложений, которое является для него наиболее выгодным. Предложение может быть сделано как на торгах, так и на переторжке, которая в большинстве случаев имеет главное значение. По окончании торгов казенное учреждение приступает к заключению договора и облечению его в форму (ст. 117). Но если подряд превышает установленную в законе сумму, то принятие предложения и, следовательно, в заключение договора зависит не от местного учреждения, а от высшей администрации. Ь) Совершение подряда посредством запечатанных объявлений состоит в том, что казенное учреждение посредством публикаций вызывает желающих вступить в договор, намечает предмет и некоторые условия, но не делает само предложение, а только ждет его. Предложения предъявляются исключительно в запечатанных пакетах, которые вскрываются одновременно. Наиболее выгодное предложение принимается. Расчет казны основан на том психологическом соображении, что каждый, опасаясь более выгодных предложений со стороны других, поспешит с более выгодными условиями, с) Возможно, наконец, совершение договора подряда посредством совокупного употребления изустных торгов и запечатанных объявлений, рассчитанное опять таки на опасения перед неизвестностью содержания запечатанных пакетов, вскрываемых в тот момент, когда торги признаются законченными.
Другая особенность заключается в соединяемом с подрядом займе, который делает подрядчик у казны на основании закона. Для удобнейшего исполнения казенных подрядов допускается от казны пособие, которое закон называет задатком. Однако закон неправильно выражается в настоящем случае, - это не задаток, а заем. Верность этого взгляда обнаруживается из того, во-первых, что; казна слишком надежный контрагент, чтобы обязательство ее нуждалось в обеспечении, а, во-вторых, из того, что выдаваемое пособие обеспечивается залогом рубль за рубль, а, следовательно, само оно не может считаться обеспечением. Если это не задаток, то отсюда получается тот вывод, что эта денежная ] сумма не теряется казной даже в том случае, когда договор нарушается по ее | вине, потому, что долг всегда должен быть возвращен (кас. реш. 1880, N» 115).
Литература: Победоносцев, Курс гражданского права, III, стр. 408-512; Гордон, Представительство в гражданском праве, стр. 64-99; Нерсесов, Понятие $ добровольного представительства в гражданском праве.
I. Понятие .о доверенности. Под именем доверенности понима-1 ется договор, в силу которого одно яйцо обязывается быть представителем дру-\ гого. Доверенность является договорным отношением, а потому представитель-1 ство по доверенности отличается от представительства по закону, со стороны,! например, родителей, опекунов. Доверенность имеет своим содержанием услуги | особого свойства. Этим договором лицо обязывается к юридической деятельно-J сти, к совершению юридических сделок от имени и в пользу другого. Договор,! не направленный на этого рода деятельность, не обязывающий к представитель-! ству, не может считаться договором доверенности. По этому вопросу законода-] тельства расходятся: французское и итальянское стоят на указанной точке зре-1 ния; напротив, другие, как испанское или швейцарское, не исключают возмож-1 ности фактических услуг, чем смешивают доверенность с личным наймом, а| швейцарское право принуждено было еще доверенность на юридические деист-1 вия (Vollmachtsvertrag) признать видом доверенности вообще (Auftragsvertrag). 1 Деятельность обязанного лица должна иметь в виду интерес контрагента, а не 1 собственный.
Указанными признаками договор доверенности отличается от личного найма и от комиссии. С первым из указанных договоров доверенность сближает то, что в обоих обязательствах одно лицо предоставляет в распоряжение другого свой труд, но в доверенности он направлен на совершение юридических сделок, а в личном найме на фактическую деятельность. Поэтому отношения между врачом и пациентом, между подсудимым и защитником его на суде и т. п. принадлежат к договору личного найма, а не доверенности. Поверенный по гражданским делам является представителем своего клиента, подает исковое прошение, кончает дело мировой сделкой, а потому они связаны договором доверенности. Доверенность и комиссия объединяются в общем понятии поручения как предоставления одному лицу совершать юридические сделки в пользу и за счет другого. Но разница между ними состоит в том, что доверенность обязывает к совершению сделок от имени другого лица, а в комиссионном договоре сделки совершаются комиссионером от своего имени.
В римском праве существовал взгляд, находящий себе сторонников до сих пор в западной юриспруденции, по которому отличительными признаками доверенности являются безвозмездность услуги и либеральность профессии. Но безвозмездность опровергалась допущением гонорара, который следует признать другим названием платы за труд, а либеральность профессий с уничтожением рабства не имеет ни определенности, ни юридического значения. Следуя римскому праву, некоторые законодательства до сих пор признают безвозмездность существенной принадлежностью договора доверенности, так что, с их точки зрения, присоединение вознаграждения превращает доверенность в иное отношение. Таков взгляд германского гражданского уложения (§662). Большинство законодательств оставило это воззрение, однако римская традиция обнаруживается в положении, признающем безвозмездность обыкновенной принадлежностью договора доверенности, а соглашение о вознаграждении только случайностью в сделке. Большинство законодательств считает договор доверенности безвозмездным, если вознаграждение не было условлено (французский кодекс, § 1986, итальянский кодекс, § 1753, испанское уложение, §1711, австрийское уложение, §1004, швейцарское обязательственное право, § 392). Однако, и в такой форме взгляд на доверенность не может быть принят, как несогласный с ежедневным опытом, свидетельствующим, что обыкновенной принадлежностью договора доверенности следует признавать возмездность, а не безвозмездность, которая может считаться только случайной принадлежностью. Поэтому договор доверенности следует предполагать возмездным, если обратное не условлено. Наше законодательство ни слова не говорит о вознаграждении при доверенности, и это дает нам возможность применить к русскому праву положение о возмездности, как наиболее соответствующее явлениям действительности и другому положению, в силу которого никто не должен обогащаться на чужой счет без достаточного юридического основания (ср. т. XI ч. 2; Уст. торг., ст. 89 и т. XVI ч. 1; Учр. суд. уст., ст. 395). Наша практика высказалась по этому поводу не с достаточной ясностью (кас. реш. 1881, № 95).
П. Совершение договора. Лицами участвующими в договоре доверенности, являются доверитель, обязывающий, и доверенный, обязанный к представительству. Доверителем может быть лицо, которое по состоянию своему может вступать в договоры и притом по делам, не требующим личного присутствия (т. X, ч. 1, ст. 2293). В качестве доверителя могут выступать и юридические лица (т. X, ч. 1, ст. 2291). Практика наша признала, что и принимать доверенность могут юридические лица (кас. реш. 1882, № 152). Доверенными могут быть все .те, кому по закону не воспрещено вступать в договоры (т. X, ч. 1, ст. 2294). Закон, очевидно, сознает необходимость различия в объеме дееспособности доверителя и доверенного и суживает его для последнего, но не- ' достаточно ясно (ср. стр. 177 и след.).
По договору доверенности доверенный может быть уполномочен на] управление вообще всеми делами доверителя, или же на управление самостоя- j тельной частью, например, имением, фабрикой, или на совершение 'отдельной! какой-либо сделки или даже и нескольких, но заранее определенных. 6 первом! случае мы имеем общую доверенность, во втором частную. Кроме того, тот н| другой круг разрешаемых доверенному сделок может соответствовать объему | полномочия, который вправе предполагать третьи лица на основании обычного! порядка, или же этот круг может быть уже предполагаемого. В первом случав] доверенность будет полной, во втором - ограниченной.
Срок, на который может быть выдана доверенность, зависит от взаимного]] соглашения, кроме случаев, когда срок этот определяется законом. Так, ме прочим, доверенность на получение жалования и пенсии может быть выдава сроком не более, как на один год (т. X, ч. 1, ст. 2306).
Наш закон не высказывает нигде, что форма договора доверенн должна быть непременно письменная. В законе содержится только ука возможности засвидетельствования доверенности. Из этого практика заключение, что договор должен быть совершен письменно, и даже дохе иногда до требования нотариальной формы, под угрозой недопущения тельских показаний. Однако не подлежит сомнению, и это признано i что соблюдение формы может иметь значение только для внутренних отнс ний между доверителем и доверенным, но не для внешней стороны, не для лиц, i которыми доверенный вступает в сделки от имени доверителя. Для третьих. достаточна обстановка, способная вызвать в них предположение о наличие доверенности. Особенности договора доверенности, соединенного с i тельством, не допускают возможности отрицания договора ни со стороны дов ригеля, ни доверенного. Как может отрицать договор доверенности доверн допустивший известное'лицо к распоряжению в его имении или на фабри Как может отрицать договор доверенный, совершивший с посторонними лип ми сделки от имени другого? По этим соображениям следует признать, что , говор доверенности для внешних последствий может быть совершен и в ело ной форме, хотя в действительной жизни доверенности совершаются чаще i нотариальным порядком. Но для определения взаимных отношений дов и доверенного между собой необходима письменная форма сделки (т. X. ч. 1.J ст. 2308, 2309, 2310), и свидетельские показания в доказательство условий дог вора не могут быть приводимы.
III. Обязанности доверенного. Обязанности доверенного сводятся, главным образом: а) к точному исполнению поручения согласно данному полномочию и Ь) к представлению отчета в своей деятельности.
1. Исполнение поручения составляет цель договора и вместе с тем основную обязанность доверенного. Если это было поручение совершить одну или несколько определенных сделок, то заключением их, согласно указаниям доверителя, доверенный выполняет свою обязанность. Если же ему была дана общая доверенность на управление делами доверителя, то он должен сообразовать свои действия с выгодой последнего. Пользуясь предоставленной ему самостоятельностью, доверенный должен изыскивать лучшие способы обеспечения интересов доверенного. В этой деятельности он должен руководствоваться данным ему полномочием и не выходить из указанных ему границ (т. X, ч. 1, ст. 2326). При отсутствии договорного полномочия, он должен ограничиться кругом сделок, обыкновенно допускаемых в такого рода отношениях. Во всяком случае, нарушение границ данного ему полномочия, насколько оно не выходит за пределы предполагаемого полномочия, влияет только на ответственность доверенного перед доверителем, но не на действительность заключенных с третьими лицами сделок.
2. Деятельность доверенного не подлежит постоянному надзору со стороны доверителя. Сделки совершаются чаще всего в его отсутствие, не на его глазах. Поэтому естественно требование доверителя, чтобы доверенный открыл ему свои действия, а это достигается представлением отчета. В отчете должны быть указаны совершенные сделки, полученные и израсходованные суммы. Особенно подробные правила об отчете доверенных содержатся в нашем законодательстве по поводу торговой доверенности.
3. Доверенный обязан лично исполнить данное ему поручение. Но в некоторых случаях ему принадлежит право передоверия, а именно, когда оно предоставлено ему доверителем или когда оно необходимо ввиду возможности ущерба для доверителя, а) Если право передоверия предоставлено было доверенностью, то доверенный может передать свои обязанности другому лицу (т. X, ч. 1, ст. 2329). Притом, в доверенности может быть указано лицо, которому доверенный вправе передать свои полномочия, и тогда он не отвечает за его деятельность. Но если личность эта не была предусмотрена, то доверенный должен проявить полное внимание и осторожность в выборе такого лица, на доверенном лежит ответственность за действия своего преемника, явно не способного к порученной ему задаче. За исключением этого последнего случая, доверенный свободен от ответственности, потому что лицо, получившее доверенность от доверенного по предоставленному ему на то праву, должно быть рассматриваемо не как доверенный этого доверенного, а как доверенный их общего доверителя (кас. реш. 1873, № 1475). Доверитель может обращаться с иском непосредственно к преемнику. Отношение к первому доверенному прекращается или сохраняется, смотря по тому, имело ли передоверие своей целью полную передачу доверенности или только временное сложение с себя обязанностей. Ь) Если право передоверия не было указано в доверенности, то доверенный вправе передать свои полномочия только в случае крайней необходимости, когда упущение это могло бы причинить существенный ущерб доверителю, например, когда приехавший на нижегородскую ярмарку заболел и не может вести его дело. Он отвечает перед доверителем за выбор лица. Если же в доверенности находится прямое запрещение передавать ее другому, то доверенный отвечает не только за выбор лица, но вообще за все действия своего преемника, потому что все невыгодные последствия передоверия являются последствием нарушения с его стороны договора.
IV. Обязанности доверителя. Они сводятся к вознаграждению доверенного и к возмещению всех расходов, понесенных .им при исполнении поручения. Принятие на себя обязательств по сделкам, заключенным со стороны доверенного, не составляет обязанности, а является законным последствием представительства и потому не зависит от его воли. Общепринятое и указанное нашим законом упоминание о том, что доверитель верит и спорить и прекословить всему сделанному доверенным не будет (т. X, ч. 1, ст. 2307), представляется1 совершенно излишним.
1. Если в настоящее время вознаграждение следует считать обыкновенной принадлежностью договора доверенности, то доверитель обязан уплатить доверенному вознаграждение в том размере, какой был определен соглашением, а за отсутствием особых по этому предмету условий - законом (например, для присяжных поверенных), наконец, при отсутствии соглашения и законного определения, - в размере, соответствующем плате, принятой в данном круге отношений. На величину вознаграждения не имеет никакого влияния успех или неудача при выполнении данных доверенному поручений.
2. Доверитель обязывается к возвращению расходов, понесенных доверенным при исполнении поручения, если он употребил на то свои деньги, например, при поездке, при угощении контрагента, довольно распространенном в торговом быту. Расходы должны быть целесообразные и соответствовать положению доверенного и состоянию доверителя. Управляющий громадным заводом может позволить себе поездку в первом классе, тогда как иной приказчик по закупке хлеба допустит роскошь, если поедет во втором.
V. Прекращение договора доверенности. Закон наш указывает следующие причины прекращения договора доверенности (т. X, ч. 1, ст. 2330).
1. Действие доверенности прекращается окончательным исполнением поручения, возложенного на доверенного. В этом случае предполагается, что доверенность дана была на одну или несколько определенных сделок.
2. Бели доверенность была выдана на срок, то истечение срока договора также прекращает право и обязанность представительства. Однако, для третьих лиц, знавших существование отношения по доверенности и не знавших срочности договора, наступление срока не имеет значения, если доверитель не довел о том до общего сведения. Доверитель продолжает отвечать по сделкам, совершенным доверенным по окончании срока доверенности, но все понесенные им от того убытки он может переложить на доверенного. Тем менее, может возникнуть сомнение относительно силы заключенных доверенным сделок, срок исполнения по которым наступает по окончании срока доверенности (ср. кас. реш. 1875, №646).
3. Доверенность прекращается уничтожением доверенности со стороны доверителя, т. е. односторонней его волей. Это право принадлежит ему несомненно во всякое время, и никакое условие не может лишить его этой возможности. Однако, одностороннее прекращение останавливает деятельность доверенного, лишает его права совершать сделки, но не освобождает доверителя от исполнения лежащих на нем обязанностей, т. е. вознаграждения доверенного и возмещения расходов. Сделки, заключенные доверенным и иные его действия, совершенные для исполнения поручения до извещения доверителем третьих лиц о прекращении доверенности, сохраняя полную юридическую силу по отношению к третьим лицам, лежат исключительно на ответственности доверителя (т. X, ч. 1, ст. 2334).
4. Действие доверенности прекращается также заявлением доверенного о желании сложить с себя принятую им обязанность, т. е. односторонней его волей. Такое заявление должно быть настолько своевременным, чтобы доверитель мог обеспечить себя другим доверенным и предупредить возможность ущерба от отсутствия в известное время доверенного лица в известном месте. Неожиданный отказ продолжать поручение доверителя создает для доверенного обязанность возместить весь причиненный вред. Заблаговременность отказа обнаруживается из закона, который обязывает доверенного уведомить доверителя не о сложении с себя, а о намерении сложить с себя принятую обязанность (т. X, ч. 1, ст. 2333).
5. Договор доверенности отнесен нашим законодателем к обязательствам личным в особенности. Действительно, такой характер его вытекает из существа отношения, основанного на взаимном доверии, на предположении честности и способности в контрагенте. Поэтому смерть доверителя или доверенного влияет разрушающим образом на силу договора. Исключение допущено нашим законодательством для торговой доверенности, ввиду того, что доверенный связан как бы с торговым предприятием, а не с хозяином его (т. X, ч. 1, ст. 1238, прил. ст. 19). К смерти наш закон приравнивает и другие обстоятельства: лишение всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ, лично и по состоянию присвоенных, или же признание одного из них безумным, сумасшедшим, несостоятельным или пропавшим без вести, хотя некоторые из этих обстоятельств, как, например, несостоятельность доверенного, не должны бы иметь влияние на силу договора.
6. Приведенные основания прекращения доверенности предусмотрены нашим законодательством. Возможны однако случаи, не подходящие под те, которые перечислены законом. Так, устранение цели договора доверенности способно привести к тем же последствиям. Доверенность, данную управляющему имением, нужно считать прекратившейся, когда имение продается с публичного торга за долги доверителя; прекращается доверенность приказчику, когда закрывается торговля; теряет силу доверенность на управление домом, если дом сгорает.
Литература: Марков, Заметки о вопросах, возникающих из договора об отдаче на сохранение («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1875, №№ 3 и 5, 1876, №№ 5и 6); Победоносце в , Курс гражданского права, т. III, стр. 457-468; Никонов, Секвестрация в гражданском праве, 1900.
I.Понятие о поклаже. Под именем поклажи понимается договор, в силу которого одно лицо обязывается к сохранению движимой вещи, отданной ему для этой цели другим. Рассматривая характерные признаки, находим следующее.
1. Сохранение вещи в целости составляет существенный признак договора поклажи, которая оттого нередко носит название по этому признаку, так, например, наше законодательство употребляет безразлично выражения: поклажа и отдача на сохранение. Хранение вещи представляет особого рода услугу, личное действие, и с этой стороны поклажа приближается к личному найму. Из этого признака вытекают уже сами собой другие характерные черты этого договора: а) Сохранение вещей связано с помещением их в таком месте, в котором они были бы безопасны от внешних влияний и присвоения другими лицами. Поэтому взявший на сохранение обязан озаботиться нахождением для отданных ему вещей удобного помещения у себя или у других. С этой стороны поклажа приближается к имущественному найму. Ь) Понятие о сохранении исключает возможность пользования вещью, как это имеет место при имущественном найме и ссуде, где пользование чужой вещью соединяется с сохранением ее неприкосновенности, с) Отдача вещи для сохранения предполагает необходимость возвращения ее. Вещь не переходит в собственность лица, принявшего ее, и даже во владение, а только в его заведование. Поэтому отдавший вещь имеет право потребовать вещь обратно и, так как сохранение производилось исключительно в его интересе, то последний может предъявить это требование всегда, хотя бы договор заключен был на срок. Очевидно, что возвращена должна быть та же самая вещь, которая была отдана, а не подобная вещь, d) Договор имеет своей главной и непосредственной целью сохранение вещей и в этом состоит отличие поклажи от таких юридических отношений, где хранение является только следствием содержания обязательства, как например, залога движимостей.
2. Отдаваемы на сохранение могут быть только движимые вещи. Права не нуждаются в сохранении, за отсутствием физической оболочки, но если они связаны с внешней формой, выражены в документе, то последний, как вещь, может быть отдан на сохранение. Недвижимости не могут быть отданы на сохранение не потому, как утверждают некоторые, что не нуждается в том, так как это очевидно неверно по отношению к домам, а потому, что этому противится природа договора поклажи. Поклажа представляет собой сложный договор, в котором сплетаются элементы личного и имущественного найма. В отношении недвижимостей предоставление помещения является излишним и сохранение их ограничивается только личным наблюдением за ними, другими словами, хранение недвижимостей создает только личный наем, а не поклажу, предполагающую и элемент имущественного найма, в котором отдавший на сохранение играет роль нанимателя (contra австр. улож., §960). По нашему закону, в поклажу могут быть отдаваемы вещи, деньги и акты (т. X, ч. I, ст. 2100). Практика наше еще более суживает круг вещей, отдаваемых на сохранение, исключая из него одушевленные предметы, как например, скот, пчелы (кас. реш. 1873, № 1377; 1875, № 982). Однако для такого исключения нет никаких оснований ни в существе договора поклажи, ни в постановлениях нашего законодательства, так как собака, лошадь, корова представляют собой такие же вещи, с юридической точки зрения, как и мебель, одежда. Из существа и цели поклажи следует, что предметом, отдаваемым на сохранение, может быть только вещь, определенная индивидуальными признаками, что ни тленные, ни заменимые вещи, если только им не придано свойство незаменимых, не составляют предмета, пригодного для поклажи (кас. реш. 1893, № 95).
3. По взгляду римского права безвозмездность составляет существенный признак поклажи, так что установление вознаграждения за хранение превращает этот договор в другой. Верны римской точке зрения и многие современные законодательства, которые также признают, что безвозмездность относится к существу договора поклажи. Сюда относится французский кодекс (§ 1917). Напротив, другие законодательства относят безвозмездность только к обыкновенным принадлежностям и допускают вознаграждение по соглашению; к этой группе относятся австрийское (§ 969). Наконец, новейшие законодательства, как германское уложение, устанавливают даже предположение возмездности поклажи (689). Несомненно, что эта последняя точка зрения представляется наиболее правильной. Конечно, поклажа развилась из чисто нравственных отношений, на почве дружбы, и действительно такой она являлась в первоначальных памятниках истории русского права - «занеже ему благо деял и хранил» (Р. Пр. Карамз. спис., ст. 46). Но в настоящее время поклажа создала ряд сделок на торговой почве, где безвозмездность не имеет места и, несмотря на то, поклажа не потеряла своего прежнего юридического облика. Наше законодательство не исключает возможности вознаграждения за хранение, хотя и не предполагает его без наличности соглашения (т. X, ч. 1, ст. 2107). Соответственно тому, установлено или нет вознаграждение, договор поклажи будет двусторонним или односторонним.
П. Совершение договора. Лица, заключающие договор поклажи, называются: покладчик, т. е. лицо, отдавшее вещь на сохранение, и приемщик, т. е. лицо принявшее вещь на сохранение. Покладчиком не должен быть непременно сам собственник - поклажа может быть совершена по доверенности (т. X, ч. 1, ст. 2100). Хотя наш закон предполагает возможность отдать на сохранение только собственные вещи, однако нет никаких препятствий к передаче чужих вещей и без доверенности. Например, у меня находятся чьи-либо вещи, которые стесняют меня в желании переменить квартиру. Если эти вещи будут отданы кому-нибудь на сохранение, то это лицо будет обязано возвратить их по требованию отдавшего ему вещи или собственника, т. е. его обязанности будут те же, как и всякого другого приемщика.
Для отдачи и принятия на сохранение необходима наличность общей гражданской дееспособности. Принимать на сохранение не могут лица, которые по закону не имеют права вообще обязываться договорами и, сверх того, монашествующие, монастыри и их настоятели (т. X, ч. 1, ст. 2101). Принятие вещи на сохранение со стороны лица недееспособного поражает сделку недействительностью и покладчик не может требовать возвращения вещи (т. X, ч. 1, ст. 2102), хотя бы она была в составе имущества приемщика. Это правило нельзя не признать слишком суровым и несогласованным с представлением о недопустимости обогащения на чужой счет без достаточного основания. Только в том случае не наступают такие решительные последствия, если покладчик докажет, что ему при совершении договора неизвестны были обстоятельства, по которым взявший вещи не мог принимать их. Это исключение опять-таки представляется недостаточно обоснованным, так как причина недействительности скрывается в интересе недееспособного, а не его контрагента. При обратном положении, когда лицом недееспособным оказывается покладчик, он не лишается права требовать от дееспособного приемщика возвращения отданных на сохранение вещей (т. X, ч. 1, ст. 2102).
Договор поклажи относится к числу таких, для совершения которых недостаточно одного соглашения сторон, но необходима еще и передача вещи. Как и заем, поклажа приобретает юридическую силу только со времени вручения вещей приемщику. До этого, момента нет еще договора поклажи, потому что из одного соглашения не могут возникнуть те обязанности приемщика, хранение, возвращение, которые характерны для этого договора.
Передача вполне достаточна для действительности договора, но для доказательной силы сделки необходима еще письменная форма. Вопрос о форме поклажи по русскому законодательству возбуждает не мало сомнений. Дело в том, что по закону договор об отдаче и приеме на сохранение совершается или через письменный акт или просто передачей поклажи, с распиской в том или без расписки (т. X, ч. 1, ст. 2104), следовательно, допускается как письменная, так и словесная форма. Но приведенная статья имеет общее значение, охватывает как те случаи, когда требуется письменная форма, так и те случаи, когда допускается словесная. Из сопоставления с другими статьями обнаруживается, что письменная форма представляет общее правило и, не составляя существенной принадлежности сделки, является необходимым доказательством в случае отрицания со стороны приемщика факта принят)» вещей на сохранение (т. X, ч. 1, ст. 2111). Акт, удостоверяющий договор поклажи, называется сохранной распиской. Закон требует, чтобы она была вся от начала и до конца написана рукой приемщика, однако это правило не согласуется с новыми процессуальными постановлениями и потому одна подпись совершенно достаточна для доказательной силы документа. В виде исключения допускается словесная форма для а) \ необходимой поклажи, 2) при отдаче воинскими чинами вещей своих, по случаю внезапного скорого отправления в поход или в откомандировку, на сохранение хозяевам, у которых они стояли на квартире, с) для поклаж, составляющих торговую сделку (т. X, ч. 1, ст. 2112).
Необходимость письменной формы, как единственного доказательства, и устранение свидетелей представляются особенно суровыми в отношении такого договора, как поклажа, который нередко основывается на началах дружбы и близкого знакомства. Эта суровость со стороны законодателя объясняется опасением, чтобы под видом поклажи не скрывался заем. Возможность подобной симуляции, в свою очередь, обусловливается различными причинами. В прежнее время не последнюю роль играл общественный предрассудок, не допускавший дворянина до унизительного займа у разночинца или крестьянина. Иногда здесь замешано мелочное желание избежать платежа налога, так как поклажа совершается на простой бумаге, а заем не вексельной бумаге. Наконец, к притворности побуждает и прямое преимущество прав покладчика сравнительно с правами заимодавца: по заемному письму или векселю кредитор удовлетворяется по соразмерности с другими, а вещи, отданные на сохранение, оставаясь собственностью покладчика, не входят в конкурсную массу (т. X, ч. 1, ст. 2119). Ввиду последнего обстоятельства наш закон, хотя и дозволяет отдавать деньги в поклажу, но для предупреждения скрытого займа, стремится установить незаменимость их точным обозначением в документе рода монеты, года ее чеканки, номеров государственных кредитных билетов и иных денежных бумаг (т. X, ч. 1, ст. 2111).
III. Обязанности приемщика. Обязанности принявшего вещь по договору поклажи сводятся главным образом к двум - хранению и возвращению.
1. Обязанность сохранения вещи предполагает принятие по отношению к ней всех мер, необходимых для предотвращения возможности гибели ее или повреждения. Отсюда вытекает необходимость для приемщика прилагать известную заботливость к вверенной вещи. Степень внимания, требуемая законом от приемщика, определяется тем старанием, какое он прилагает к собственному своему имуществу (т. X, ч. 1, ст. 2105), хотя бы она была ниже меры, прилагаемой каждым благоразумным хозяином. Однако такая степень внимания может быть признана достаточной в обыкновенном, предполагаемом со стороны закона, случае безвозмездной поклажи. Если же приемщик принимает вещи на сохранение за вознаграждение, то он уже не вправе оправдываться тем соображением, что он также небрежен и в собственных делах. От него можно требовать внимания к принятой вещи, какого он сам вправе был бы ожидать от всякого другого, какое общепринято в подобного рода делах. Само собой разумеется, что приемщик не отвечает за гибель или повреждение, происшедшие случайно, от чрезвычайного события. Закон идет далее и признает, что каждому собственные вещи дороже чужих, а потому слагает с приемщика ответственность даже в том случае, когда он мог спасти вверенные ему вещи, но не иначе, как со значительной при том потерей собственного своего имущества (т. X, ч. 1, ст. 2105). Из той же обязанности хранения вытекает недопустимость пользования отдаваемыми на сохранение вещами (т. X, ч. 1, ст. 2107). Если приемщику предоставлено будет пользование по договору, то вместо поклажи мы будем иметь ссуду или имущественный наем, как бы стороны ни называли сами свое отношение. Так как приемщик обязан только хранить вверенную ему вещь, то для него должно быть безразлично содержание отданного ему под замком или печатью сундука или пакета (т. X, ч. 1, ст. 2107). В случае вскрытия оболочки, на приемщика переходит тяжелая обязанность доказывать отсутствие тех вещей, существование которых утверждает покладчик.
2. С принятием вещи на сохранение соединяется обязанность возвращения ее. Возвращена должна быть непременно та же самая вещь, а не подобная только. Она должна быть выдана в таком состоянии, в каком она находится в момент предъявленного требования, предполагая, что она не потерпела ухудшений со времени отдачи по вине приемщика. Если вещь повредилась вследствие естественных ее свойств, или от случайных причин, то убыток падает на поклад-чика. Если же повреждение произошло от невнимания приемщика, то он не освобождается от ответственности, например когда моль съела отданную скорняку шубу. С другой стороны, вместе с вещью должны быть выданы все приращения, плоды, создавшиеся после отдачи на сохранение. Если наследник принявшего чью-либо вещь на сохранение, по неведению о том, продаст или употребит ее на свои надобности, то он обязан возвратить полученные им за вещь деньги или заплатить за употребленные им для собственной пользы чужие вещи -по оценке (т. X, ч. 1, ст. 2109). В приведенной статье закон не исключает иска о праве собственности, а предусматривает тот случай, когда покладчик предпочитает обратиться с иском к приемщику.
Вещь должна быть возвращена тому именно лицу, которое отдало ее приемщику на сохранение, или тому, от имени которого она была отдана, или же лицу, уполномоченному по договору получить вещь (т. X, ч. 1, ст. 2108). Приемщик не обязан и не вправе требовать доказательств, удостоверяющих право -собственности на вещь. Однако, когда приемщик узнает сам или будет уведом-' лен, что вещь, им принятая, украдена или иным противозаконным способом до-быта, то он должен воздержаться от отдачи вещи и обязан сообщить ближайшей власти.
Возвращение должно последовать по первому требованию покладчика,' хотя бы в договоре установлен был срок, потому что он назначен исключительно в интересе покладчика. Не возвративший поклажи по первому требованию обязан сверх возвращения самой вещи, отданной ему на сохранение, запла-' тить за все понесенные истцом, вследствие задержания вещей, убытки, в том числе и узаконенные 6 % с находившихся у него на сохранении денег (т. X, ч. 1, ст. 2115). Кроме того, последствием отказа возвратить является ответственность\ приемщика даже за случайные повреждения и гибель, если они наступили после \ этого момента (т. X, ч. 1, ст. 2105). Так, например, были отданы на сохранение > мешки с солью и по требованию покладчика не были своевременно возвра-' щены; случившееся после того наводнение испортило соль, но этот случай не слагает ответственности с приемщика (кас. реш. 1890, № 71).
IV. Обязанности покладчика. 1) Если договор односторонний,^ т. е. безвозмездный, то на покладчике лежит обязанность возместить ущерб, •' причиненный приемщику хранением чужих вещей, например расходы по перевозке при перемене помещения, издержки на содержание животных и т. п. 2) Бели договор двусторонний, т. е. установлено было вознаграждение, то покладчик обязан уплатить его приемщику. Однако последний не вправе задерживать вещи под предлогом неплатежа ему условленного вознаграждения, потому что требование возвращения основывается не только на обязательственном праве, но и на вещном праве покладчика. Подобное задержание включает за собой все последствия, соединенные с отказом возвращения.
У.Влияние смерти контрагентов на договор поклажи. Договор поклажи, как чисто имущественный, мало связанный с личностью обоих контрагентов,- переходит во всей своем составе на наследников. Так как право собственности на вещь, отданную на сохранение приемщику, остается за покладчиком и приемщик не владеет, а только держит чужую вещь, то право требовать возвращения не подлежит действию давности (т. X, ч. 1, ст. 2113). Но для наследников закон наш устанавливает особые положения, устраняющие действие этого правила, и создает ничем не оправдываемое исключение.
1. В случае смерти приемщика наследники обязаны, до (?) вступления их в права по имению, им оставленному, сделать, в течение 6-месячного срока со дня открытия наследства, вызов тех, которые имеют у себя сохранные расписки от умершего. Вызываемые для предъявления сохранники расписок обязаны, в течение „б месяцев, со дня последнего пропечатания вызовов в публичных ведомостях, предъявить их, без чего они лишаются права взыскания по ним; в случае же благовременного предъявления своих расписок, лица эти пользуются впоследствии правом иска во все продолжение 10-летней давности. Таким образом, наследники приемщика обязываются возвратить поклажу только тогда, когда а) покладчик своевременно отозвался на вызов и предъявил расписку, а также Ь) когда они упустили сделать вызов (т. ч. 1 ст. 2113 п. 2 и 3). Так как подобных публикации никто не читает, то наследники намеренно могут воспользоваться предоставленным средством и присвоить себе на законном основании чужое имущество. Вещь отдается на сохранение обыкновенно ввиду предполагаемого продолжительного отсутствия, и потому установленный законом срок является до невозможности кратким. Представим себе, что кто-нибудь уехал на год за границу, оставив свои драгоценности у лучшего друга; вскоре после отъезда неожиданная смерть приемщика дает его наследнику право сделать немедленный вызов, который, конечно, не достигает покладчика; по возвращении через год последний окажется лишенным всех своих вещей, которые он вверил своему другу и которыми, на его же глазах, будет пользоваться наследник. Подобное положение нельзя не признать и несправедливым, и не соответствующим правовому порядку.
2. В случае смерти покладчика наследники его обязаны также в течение 6 месяцев со дня открытия наследства вызывать через публичные ведомости лицо, принявшее вещь на хранение (т. X, ч. 1, ст. 2113 п. 4). Наследники, не учинившие такого вызова в течение этого срока, лишаются права требовать возвращения вещи. Если же они своевременно сделали публикацию, то право их прекращается только 10-летней давностью, которая в сущности здесь не должна бы иметь применения, потому что нет лица, приобретшего вещь по давностному владению. Так как указанный порядок вызова имеет своей целью сократить ответственность приемщика, то наследники покладчика не могут объяснить упущения вызова даже неизвестностью им лица приемщика.
VI. Влияние несостоятельности на договор поклажи. Вещь, отданная на сохранение, продолжает оставаться собственностью покладчика. Отсюда следует, что, в случае несостоятельности приемщика, находящиеся у него на сохранении вещи не поступают в конкурсную массу и могут быть вытребованы покладчиком (т. X, ч. 1, ст. 2119). В случае несостоятельности покладчика, отданные им на сохранение вещи входят в состав конкурсной массы. Закон не только дает право конкурсному управлению вытребовать вещи от приемщика, не еще возлагает на последнего обязанность самому заявить о находящихся у него вещах, в установленные публикацией сроки для предъявле- j ния претензий. Если приемщик пропустит этот срок не по небрежности, а по ка-1 ким-либо непреодолимым препятствиям, но все же успеет заявить о том во, время продолжающегося конкурса, то от него принимаются вещи без дальнейших последствий (т. X, ч. 1, ст. 2123). Если же приемщик не заявил о находя-] щихся у него на сохранении вещах в течение всего конкурсного производства,! то, сверх отобрания от него вещей, он подвергается штрафу в размере 20 % • цены вещей или суммы денег, бывших у него на сохранении. В стремлений ог-| радить интересы кредиторов, закон доходит до явной несправедливости к при-| емщику, ничего не знавшему о несостоятельности своего покладчика.
VII. Особые виды поклажи. Кроме указанных общих постанов ний о договоре поклажи, существуют особенные правила, необходимость кото>| рых объясняется особенностью сделок.
1. Необходимая поклажа или, как ее называли римляне, - несча (depositum miserabile), вызывается чрезвычайными обстоятельствами, пожаром| наводнением, кораблекрушением и тому подобными случаями, когда не моя быть и речи о выборе контрагента, а вещи отдаются первому, попавшемуся i встречу. Конечно, договор существует и здесь, но особенность положения ' бует и особых правил. Прежде всего можно было бы ожидать, что дееспособности у приемщика не будет иметь влияния на отношение. Но за наш не делает в этом случае отступления от общих правил. Исключение, дог каемое нашим законом, состоит в форме договора, которая не требует письма так что договор может быть доказываем свидетелями (т. X, ч. 1, ст. 2112 п. 1).
2. Западные законодательства считают особым видом поклажу в гости цах. Предполагается, что содержатели последних обязываются особым внима нием к вещам останавливающихся у них путешественников. Поэтому они знаются ответственными за кражу и повреждения, причиненные вещам вившихся в гостинице лиц, насколько вред причинен прислугой гостиницы посторонними лицами в ее стенах. Ответственность содержателей гостиниц < новывается на договоре, потому что она не зависит от соглашения. Все отнои ние построено на аналогии с договором поклажи, хотя некоторые западные: конодательства приравнивают этот случай к необходимой покла (французский кодекс, § 1952 и 1953). Наше законодательство не знает этого i поклажи, а напротив, постановляет, что лица, останавливающиеся в трактнных заведениях, могут по обоюдному соглашению с хозяином отдавать ему на сохранение денежные суммы или вещи свои с распиской, запечатанными или незапечатанными, по счету денег и по оценке вещей. В первом случае содержатель ответствует лишь за целость пакетов и печатей, а в последнем за количество суммы и целость вещей (т. X, ч. 1, ст. 2124). Одним словом, поклажа в гостинице подчиняется у нас общим правилам (кас. реш. 1874, № 777 и указанное в нем бывшее исключение для нижегородской ярмарки).
3. Под именем секвестра понимается поклажа, совершаемая частными лицами или судебной властью, ввиду опасения, чтобы одна из сторон не присвоила и не отчудила вещь, составляющую предмет спора. Отсюда видно, что секвестр может быть а) договорный (т. X, ч. 1, ст. 1394) или б) судебный (Уст. гражд. суд., ст. 1009-1020). Договорный секвестр представляет собой соглашение тяжущихся между собой, в силу которого они отдают спорную вещь третьему лицу, обязывающемуся выдать ее тому, кому присудит суд. Следовательно, третье лицо обязывается к хранению вещи и к возвращению ее в зависимости от судебного решения. Оно вправе выдать ее только тому лицу, чье право будет признано судом, и выдача вещи другому обязывает его возместить весь вред, причиненный тому, за кем признано право. Так как секвестр установлен соглашением, то в силу нового взаимного соглашения тяжущиеся могут взять вещь обратно. Принявший вещь на хранение может и обязан возвратить вещь до судебного решения, если обе стороны совместно заявляют требование. Последнее положение не относится, конечно, к судебному секвестру.
4. Некоторые особенности представляет поклейка в товарных складах, когда отдаваемые вещи подлежат обезличению, т. е. смешению с другими однородными (Уст. торг., ст. 766-819). Договор совершается в форме складочного свидетельства. Главная особенность этого вида поклажи состоит в том, что товарный склад обязывается возвратить не ту же самую вещь, а только однородную, такого же качества и в том же количестве. Однако здесь нет займа и по-кладчик не кредитор товарного склада. Ему принадлежит не обязательственное право, а право собственности. Дело в том, что между вещами, отдаваемыми со стороны нескольких лиц товарному складу, образуется смешение, которое служит новым основанием права собственности для них.
Литература: Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 512-565; Квачевский, О товариществах вообще н акционерных обществах в особенности («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1880, №№ 4, 5 и 6); Г о р д о н , Наши общественные собрания (клубы) с точки зрения юридической («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1883, № I).
I. Понятие о товариществе. Под именем товарищества понимается договор, в силу которого несколько лиц обязываются соединить свои средства для достижения общей цели. Ближайшее рассмотрение данного определения приводит к.обнаруженню следующих признаков.
1. Товарищество представляет собой соединение лиц. Как и всякий договор, оно предполагает, конечно, не менее двух лиц, но затем число членов может постепенно возрастать и достигать громадной цифры, как, например, в акционерных товариществах. Эти многочисленные члены не разделяются на две стороны, активную и пассивную, но все находятся в одинаковом юридическом положении. Каждый имеет право ко всем прочим и несет обязанности, является одновременно активным и пассивным субъектом. Это соединение образует нового субъекта, - юридическое лицо. Вопрос этот представляется несколько спорным в науке и многие склонны отрицать юридическую личность за каждым товариществом. Так, французское право признает юридическую личность за торговыми товариществами и отрицает ее за гражданскими соединениями. Но нет никаких оснований признавать за одними видами товариществ юридическую личность и отрицать ее за другими. Юридическая обособленность, личная и имущественная, между товариществом и членами его выступает слишком резко, чтобы можно было сомневаться, что товарищество есть юридическое лицо.
2. Имущественная обособленность достигается соединением материальных средств, принадлежащих отдельным членам. Это имущество создается посредством взносов со стороны каждого члена, уплачиваемых или сразу при возникновении соединения, или с рассрочкой, или периодически. Эти взносы могут состоять не только в денежных суммах, но и в других вещах, необходимых или полезных при достижении поставленной цели. В последнем случае вещи могут быть переданы товариществу или на праве собственности, или на праве пользования. Определение характера передачи имеет важное значение по вопросу, кто несет риск гибели или повреждения вещи, должна ли быть возвращена вещь в натуре или в ценности товарищу при выходе его или прекращении товарищества. Если договор не предусматривает этого вопроса, то дело решает природа передаваемых вещей: относительно заменимых и потребляемых вещей предложение идет в пользу права собственности, относительно незаменимых и непотребляемых предположение находится на стороне пользования.
3. Составленное из многих лиц, вносящих в общее дело все или часть своего имущества, товарищество предполагает участие каждого в выгодах и убытках. Недопустимо такое соединение, в котором некоторые из членов несли бы только убытки или пользовались только выгодами. Поэтому рабочие, приказчики, доверенные, получающие долю в прибыли с предприятия, не составляют товарищества с хозяином, так как не несут на себе убытков, и имущество их свободно от ответственности.
4. Соединение личных и материальных сил имеет в виду достижение известной цели. Эта цель может быть торговая, научная, благотворительная, во всяком случае она не должна противоречить законам и доброй нравственности (т. X, ч. 1, ст. 2127 и 2132; Уст. пред, и прес. преет., ст. 188 п. 2). Цель объединяет товарищества и потому недопустимо стремление одновременное к разным целям (выгоде и благотворительности), недопустим переход от одной задачи к другой, потому что это означало бы распадение одного и возникновение другого товарищества.
Из признания товарищества юридическим лицом и обособленности его имущества вытекают следующие выводы, весьма важные в практическом отношении: а) В товариществе нет общей собственности, потому что она предполагает одно имущество и несколько субъектов, тогда как здесь одно имущество и один субъект. Ь) Как имущество особого субъекта, имущество товарищества подлежит преимущественному удовлетворению его кредиторов с устранением кредиторов отдельных товарищей, которые имеют право лишь на остатки, с) Как самостоятельный субъект, товарищество заключает сделки от своего собственного имени и даже может вступать в договоры с самими товарищами, d) Раздельность имуществ товарищества и его челнов не допускает компенсации, так что должник товарищества не вправе зачитывать свой долг с требованием, которое он имеет по отношению к одному из членов.
П. Виды товариществ. Соединения договорные различаются по цели своей и по содержанию.
1. По своей цели товарищеские соединения различаются как торговые и гражданские. Торговыми товариществами называются те, которые производят торговые сделки в виде промысла. За ними по преимуществу сохраняется название товариществ. Гражданские соединения, чаще всего называемые обществами, преследуют не спекулятивные цели, а имеют в виду задачи благотворительности, развлечения (клубы), научного и художественного развития. Постановления о торговых товариществах помещены в нашем законодательстве отдельно (т. XI, ч. 2; Уст. торг., ст. 63-104) от постановлений о гражданских товариществах (т. X, ч. 1, ст. 2126-2198). Но так как те и другие основываются на одном и том же источнике, манифесте 1807 года, то между ними существует различие только в форме возникновения.
2. По объему ответственности, лежащей на каждом члене, товарищества представляют несколько видов: а) Полное товарищество является соединением лиц, отвечающих за сделки товарищества всем своим имуществом. Следовательно, отдельные товарищи отвечают субсидиарно, как поручители, за долги товарищества (т. X, ч. 1, ст. 2134). Ь) Товарищество на вере представляет соединение лиц, отвечающих всем своим имуществом, и лиц с ответственностью, ограниченной известным вкладом. Первые называются товарищами, вторые -вкладчиками (т. X, ч. 1, ст. 2130 и 2135). с) Акционерное товарищество состоит исключительно из лиц, имущественная ответственность которых ограничивается известным вкладом, выраженным в форме акции (т. X, ч. 1, ст. 2131). Следовательно, за долги такого товарищества отвечает только его имущество, составленное из взносов. Точно также многочисленные соединения, называемые обществами, хотя и не принадлежат по названию к акционерным, но по существу приближаются к ним по ограниченной ответственности. Так, например, по долгам клуба отвечает только его имущество, составленное из членских 'взносов, карточного и биллиардного дохода, буфетной прибыли, но не имущество отдельных членов.
III. Совершение договора. В нашем законодательстве не существует однообразной формы для возникновения вообще всех видов товариществ. Для торговых товариществ установлена обязательность письменной формы и еще регистрация. Для гражданских товариществ, возникающих в виде полного или на вере, письменная форма не обязательна, и упущение ее, хотя в практике редко встречающееся, не имеет никакого процессуального значения. Для акционерных товариществ установлена необходимость правительственного разрешения в каждом отдельном случае. Точно также для различных форм соединений с целью благотворительной, научной, увеселительной, практика выработала порядок утверждения договора министром внутренних дел. Основанием для этого послужило постановление нашего закона, в силу которого запрещается всем и каждому заводить и вчинять в городе общество, товарищество, братство или иное подобное собрание без ведома или согласия правительства (Уст. пред, и прес. преет., ст. 116). Договор лиц, предполагающих учредить клуб или иное общество, по утверждении его министром, получает название устава, постановления которого обязательны для членов, как положения закона (Уст. пред, и прес. преет., ст. 117).
IV. Права и обязанности членов товарищества. Права и обязанности отдельных субъектов в договоре товарищества имеют имущественный и личный характер.
1. Каждый член товарищества обязывается к известному взносу, за исключением тех случаев, когда труд лица, как ценность, принимается за взнос, например при выдаче трудовых акций. Размер взноса определяется договором и, конечно, нет необходимости, чтобы все вклады были одинаковы. Но, при молчании договора по этому вопросу, все члены должны внести разные вклады. Если по договору члены не обязались к периодическим взносам, то уменьшение имущества товарищества, вследствие неблагоприятного исхода сделок, не обязывает членов к восполнению его до прежней высоты. Невнесение своевременно периодического взноса дает право товариществу взыскивать с члена, если только по договору (уставу) невзнос не имеет своим последствием исключение члена из соединения. Уклонение от взноса, размер которого был определен и для которого допущены были рассрочки, ни в каком случае не освобождает члена от ответственности в размере всего вклада, и, если не само товарищество, то кредиторы вправе требовать внесения.
2. Каждый член товарищества, если противное не установлено договором, имеет право на распоряжение делами товарищества. Его личное участие может выразиться в совершении сделок с посторонними лицами от имени товарищества, в распоряжении внутренними делами, в подаче голоса на общем собрании, в выборе новых членов, в контроле над деятельностью выборных представителей правления. Лишение члена принадлежащего ему личного права создает основание домогаться судебным порядком признания его со стороны товарищества, если только осуществление права возможно при содействии власти судебной.
3. Имущественные права товарищей состоят в праве на прибыль, если соединение имело в виду достижение этой цели, в праве на пользование имуществом товарищества, в праве на имущество товарищества, оставшееся по прекращении последнего, а) Разделу между товарищами может подлежать только чистый доход, насколько он, согласно договору (уставу), не имеет особого назначения. Раздел прибыли может совершаться только периодически, потому что таково поступление доходов. Доля участия каждого члена определяется обыкновенно договором (уставом). В случае отсутствия соглашения по этому вопросу раздел прибыли должен производиться пропорционально взносу каждого, а не поровну. Ь) Каждый член товарищества, имеет право личного пользования имуществом товарищества, предназначенным доставить удобства, выгоды или развлечения всем участникам, например пользование библиотекой, музеем, садом для гуляния и т. п. с) Прекращение товарищества влечет за собой в некоторых случаях раздел оставшегося имущества, в некоторых же не имеет такого результата. В тех товарищеских соединениях, которые поставили себе целью преследование частных материальных выгод, имущество, оставшееся после прекращения товарищества, разделяется между наличными членами. Напротив, в тех товарищеских соединениях, которых задача заключается в какой-нибудь общеполезной цели, прекращение товарищества оставляет бессубъектное имущество, переходящее к государству, потому что взносы отдельных членов имели характер пожертвований на общую пользу.
4. Права члена товарищества передаваемы или непередаваемы, смотря по характеру соединений и по природе прав. Передаваемость по наследству или по частному преемству имущественных прав на прибыль не подлежит сомнению. Личные права члена товарищества, обусловленные личными его качествами, не переходят к наследникам или иным лицам. Таково же последствие и тех имущественных прав, которые имеют своим содержанием личное пользование имуществом товарищества, потому что оно также обусловливается личными качествами пользователя.
V. Прекращение товарищества. На существование товарищества влияют следующие причины: I) Общее согласие членов товарищества может прекратить его так же, как оно и вызвало его возникновение. 2) Несостоятельность товарищества, т. е. потеря его особого имущества, делает невозможным достижения поставленной цели. Так как имущество товарищества имеет особого субъекта, то конкурс над имуществом товарищества не отражается на имуществе отдельных товарищей. Только в том случае, когда члены товарищества отвечают всем своим имуществом за дела товарищества, они могут быть принуждены к пополнению недостающего, не могут быть объявлены несостоятельными вследствие одного только признания несостоятельности товарищества. 3) Смерть члена товарищества может прекратить его личные права, но не прекращает самого товарищества, если противное не установлено в договоре.
Литература: Кривцов, Общее учение об убытках, 1902; Таганцев, Лекции по русскому уголовному праву, изд. 1902, стр. 102-110; Анненков, Система русского гражданского права, т. 1, стр. 550-577; П р и в и ц, Значение вины в гражданском праве. Случай в гражданском праве. Непреодолимая сила в гражданском праве («Жури. Мин. Юст.» за 1895, январь, февраль, март); Покровский, Возмещение вреда и разложение его («В. Пр.» 1899, №9). Петражицкий, Возмещение нематериального вреда с точки зрения социальной политики («Право», 1900 №№11, 12, 15, 16); Горенберг, Принцип гражданской ответственности за вред и убытки («Юрид. Лет.» 1892, кн. 8-9); 3 м и р л о в, Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными даяниями («Ж. М. Юл 1900, №№ 4 и 5 - критика проекта); П е т р о в, К вопросу об ответственности железнодорожных и пароходных предприятий («В. Пр.» 1900, № 10); Берлин, Гражданский иск потерпевшего от наказуемого правонарушения, 1888.
I. Понятие о гражданском правонарушении. Вторым основанием для возникновения обязательственного отношения является гражданское правонарушение. Под этим именем понимается недозволенное действие, нарушающее чужое субъективное право причинением имущественного вреда. Вследствие такого факта между лицом, причинившим вред, и лицом, потерпевшим вред, устанавливается отношение, в силу которого первый обязывается возмес- • тить понесенные вторым имущественные убытки (т. X, ч. 1, ст. 574).
1. Гражданское правонарушение есть прежде всего недозволенное действие,^ т. е. действие, запрещенное объективным правом. Поэтому всякое действие, ко-1 торое является только осуществлением права, которое не выходит из пределов, очерченных законом субъективному праву, не составляет правонарушения, как! бы оно ни было вредно другим лицам (кас. реш. 1890, №76; 1894, №63). Jax;| например, открытие торгового заведения рядом или против прежнего магазина.| способно совершенно подорвать торговлю последнего; но какой бы вред ни : носила такая конкуренция, она составляет только осуществление права, пользуясь своим правом собственности, вырывает на своем дворе колодец и' самым перерезывает водоносную жилу, снабжавшую водой соседний колол Сосед на своей меже воздвигает брандмауэр, которым закрывает окна < гостиницы и тем самым уничтожает ценность номеров, расположенных по: стороне.
2. Гражданское правонарушение предполагает причинение имуществен вреда. Лицо потерпевшее должно испытывать убытки в имуществе, ко уменьшается сравнительно с тем, чем бы оно было, если бы не наступило не воленное действие. Для лица, зарабатывающего личным трудом средства \ ствования себе и своей семье, этот вред может выразиться в физической не можности дальнейшего труда, а убытки соответственно выразятся в лип или уменьшении заработка. Поэтому, если при столкновении экипажей чика и Ротшильда у первого оказалась сломанной рука, он вправе требов возмещения расходов на лечение (т. X, ч. 1, ст. 660), а также и обеспечения ществования его и его семейства ежегодными платежами (т. X, ч. 1, ст. 661). ли же потерпевшим оказался Ротшильд, то он может искать с извозчика вращения расходов на лечение, но не обеспечения существования, потому перелом его руки не был соединен с таким имущественным вредом. Нр ный вред, причиненный нарушением чужого права, не поддающийся оценке : деньги, не может быть возмещен юридическими средствами, например, в < личного оскорбления, так как между нравственным вредом и материа вознаграждением нет общего мерила. Потому такие недозволенные наруше субъективного права, которые не соединены с имущественным вредом, не ходят под понятие гражданского правонарушения, например, случай сожительства с чужой женой, хотя практика английских судов служит примером противоположного взгляда, допускающего искать убытки с любовника жены.
3. Недостаточно незаконное действие, причиняющее имущественный вред, необходимо еще нарушение субъективного права. Без этого условия правонарушение может иметь какие-либо иные последствия, но не обязанность возмещения вреда. Таким образом, в тех случаях, когда недозволенное действие причиняет другим лицам имущественный вред, не нарушая их субъективного права, потерпевшие лица не имеют права требовать возмещения ущерба. Один из казанских торговцев галантерейными вещами приобрел контрабандой большое количество кружев, которые продал по цене значительно ниже той, по которой могли бы продавать другие торговцы такие же заграничные кружева; по обнаружении контрабанды торговец привлекается к уголовной ответственности, он не подлежит гражданской ответственности перед другими торговцами за тот вред, который он причинил им своей противозаконной торговлей. Вследствие незаконного уклонения от воинской повинности вместо одного лица было привлечено другое лицо и оттого расстроилось хозяйство, в котором оно было главным деятелем, но и в этом случае недозволенное действие не нарушает субъективного права, а потому и не создает обязательства возместить убытки. Уголовный закон признает присвоение непринадлежащего кому-либо имени другой фамилии преступным деянием (Улож. о нак., ст. 1416), но это положение имеет чисто публичный характер, а вовсе не задается целью охранить частные интересы лица, чьей фамилией другой противозаконно пользуется; а потому для страдающего закрыть гражданский иск, несмотря на наличность преступления.
4. Действие представляет собой выражение воли с точки зрения юридической, - воли зрелой и сознательной. Поэтому в основании гражданского правонарушения лежит вина, все равно умышленная или неосторожная. Если лицо, причинившее вред, не желало бы такого последствия, не могло и не должно было предвидеть возможности его наступления, то нет вины с его стороны, а есть один только случай. Купец, торгующий стеклянной посудой, выставил ее в дверях своей лавки. С точки зрения юридической безразлично, будет ли побита эта посуда камнем, упавшим с крыши, или прохожим, поскользнувшимся на тротуаре. У подъезда спокойно стоит запряженная лошадь. Мимо проходит батальон и, поравнявшись с экипажем, ударяет в барабаны. Испуганная лошадь сразу бросается в сторону и наносит увечье стоящему недалеко отцу семейства. Со стороны хозяина лошади не было допущено ни малейшей неосторожности, а потому он и не может считаться ответственным за происшедший вред. Наследник по закону вступил в обладание наследством, не зная о существовании завещания, обнаруженного спустя значительное время после смерти наследодателя -его действия не могут быть признаны совершенными умышленно во вред наследникам по завещанию, с его стороны не было допущено и неосторожности. Поэтому с юридической точки зрения его вступление в наследство представляется случайным, и хотя такое состояние нарушает права действительных наследников, но виновника нет, а потому не должно быть и обязанности возмещения, а есть только обязанность возвращения. Банк, выдавший по подложной расписке принятые на сохранение ценные бумаги, может быть подвергнут ответственности лишь в том случае, если он, по грубости подлога или по другим причинам, должен был, в момент выдачи бумаг, знать о подлоге и заметить его.
Существует, однако, взгляд, отрицающий необходимость вины для установления обязанности возместить вред и выдвигающий на место принципа вины принцип причинения. С этой точки зрения для установления ответственности за вред признается достаточной наличность причинной связи между действием и происшедшим вредом (Биндинг, Матайя, Штейбах). Главное основание для такого взгляда заключается в оскорблении чувства справедливости в тех случаях, когда богатое лицо, причинившее вред бедному, освобождается от ответственности. Например, богатый господин поскользнулся около бедного яичника и разбил корзину яиц, составлявшую все его достояние. Однако, данный случай только одно из многочисленных последствий имущественного неравенства между людьми, притом далеко не самое выдающееся. Принятие же этого принципа причинения повели бы к большим сомнениям. Прежде всего нельзя сказать, что во всех указанных выше случаях вред причинен действием, потому что действие есть выражение воли, а ее-то и нет в приведенных примерах, затем, необходимо отказаться также от признака «недозволенное действие», потому что действие, в основе которого нет ни умысла, ни неосторожности, не может быть и недозволенным: нельзя же признать недозволенным падение человека на улице.
Как французское (§§ 1382 и 1383), так и германское право (§ 823) придерживаются принципа вины. Наше законодательство, подобно западноевропейским, кладет в основание ответственности за причиненный ущерб виновность причинившего, так что убытки, происшедшие от обстоятельств, которые не могут быть поставлены кому-либо в вину, падают исключительно на потерпевшего. К обязанности возместить ущерб присуждается только виновный в совершении какого-либо преступления и проступка (т. X, ч. 1, ст. 644). Не подлежат вознаграждению, говорит закон, вред и убытки, происшедшие от деяния случайного, учиненного не только без намерения, но и без всякой со стороны вчинившего неосторожности (т. X, ч. 1, ст. 647 - статья не на месте, но также не на месте и ст. 683). Сомнение способна возбудить ст. 684 т. X ч. 1, устанавливающая ответственность за такие недозволенные действия, которые под понятие преступного деяния не подходят. Всякий, говорит закон, обязан вознаградить за вред и убытки, причиненный кому-либо его деянием или упущением, если только будет доказано, что он не был принужден к тому требованиями закона или правительства или необходимой личной обороной или же стечением таких обстоятельств, которых он не мог предотвратить. Однако, невероятно, чтобы законодатель имел в виду установить более суровую ответственность за непреступные недозволенные действия, чем за преступные. Это подтверждается и мотивами закона 1851 года. Однако, в нашем законодательстве есть и несомненное отступление от принципа вины: когда малолетние или сумасшедшие причинят кому-либо вред и те, кто по закону обязаны иметь за ними надзор, докажут, что не имели никакой возможности предупредить совершившееся, то убытки взыскиваются с имущества малолетних или сумасшедших (т. X, ч. 1, ст. 686).
Как недозволенное действие, гражданское правонарушение приближается к уголовному преступлению, которое также является действием недозволенным, под страхом наказания. Как то, так и другое могут состоять в совершении запрещенного или в упущении того, что должно бы было быть исполнено. Оба объединяются в общем понятии о правонарушении. В том и другом нет ответственности без вины. Гражданское правонарушение и уголовное преступление представляют собой две стороны одного и того же явления. Одно и то же действие затрагивает одновременно и общественный интерес и частный имущественный интерес. Соответственно двоякому своему значению, оно вызывает двоякое последствие: наказание и обязанность возмещения вреда. Однако, не всякое недозволенное действие влечет за собой оба последствия. Возможны действия, противные общественному интересу, но не причиняющие кому-либо имущественного вреда, например, богохуление, уклонение от платежа налогов, покушение на убийство. Наоборот, возможны действия, нарушающие частные интересы отдельных лиц, но не затрагивающие настолько существенно общественное благо, чтобы необходимо было санкционировать запрещение их угрозой наказания, например, неплатеж долга. Каждое недозволенное действие может быть уголовным преступлением, хотя в действительности, по соображениям целесообразности, и не бывает. Но не всякое недозволенное действие может быть гражданским правонарушением, потому что некоторые недозволенные действия по существу своему не соединены с имущественным вредом. Ввиду этого покушения на причинения вреда могут иметь своим последствием наказание, но не возмещение убытков. Различие между уголовным преступлением и гражданским правонарушением обнаруживается из того, что в первом недозволенное действие оценивается с точки зрения преступника, а во втором - с точки зрения потерпевшего, в преступлении важна главным образом внутренняя сторона, намерение совершившего, в гражданском правонарушении важна главным образом внешняя сторона, величина причиненного вреда. Итак, гражданское правонарушение имеет место не только там, где действие наказуемо, но и там, где оно, не будучи наказуемо, нарушает субъективное право и причиняет имущественный вред.
Русское законодательство устанавливает общее положение, что всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред и убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой производят право требовать вознаграждения (т. X, ч. 1, ст. 574). Затем наш закон различает гражданские правонарушения, совпадающие с уголовным преступлением, и правонарушения, не сопровождаемые наказанием. Соответственно тому, виновный в совершении какого-либо преступления или проступка, несмотря на то, с предумышленном или без него (т.е. по неосторожности) учинено им это преступление, обязан вознаградить за все непосредственно причиненные этим преступным действием вред и убытки (т. X, ч. 1, ст. 644). Вместе с тем, всякий обязан вознаградить за вред и убытки, причиненные кому-либо его деянием или упущением, хотя бы это деяние или упущение и не составляли ни преступления, ни проступка, если только будет доказано, что он не был принужден к тому требованиями закона или правительства или необходимой личной обороной или же стечением таких обстоятельств, которых он не мог предотвратить (т. X, ч. 1, ст. 684).
II. Понятие об убытках. Гражданское правонарушение предполагает, как мы видели, вину, - где нет вины, там не может быть и ответственности. Но если есть виновник вреда, то объем его ответственности сообразуется не со степенью его виновности, а о величиной причиненного вреда. Вред, понесенный имуществом, и состоящий в уменьшении его ценности, называется убытками, под которыми никак нельзя понимать нравственный вред (кас. реш. 1895, № 10) уже потому, что такое представление несомненно противоречит общему смыслу статей о вознаграждении. Вознаграждение со стороны виновника вреда должно равняться величине убытков, понесенных потерпевшим. Определение соответствия между этими величинами представляет значительные трудности, стоящие в зависимости от установления причинной связи между правонарушением и убытками. Необходимо, поэтому, принять во внимание различие убытков.
1. Убытки, заключающиеся в уменьшении ценности имущества сравнительно с той, какую оно имело до правонарушения, представляют действительный ущерб, например, в случае поджога дома, кражи хлеба с гумна и т. п. Убытки, заключающиеся в уменьшении ценности имущества сравнительно с той, какую оно могло бы иметь, если бы не наступило правонарушение, составляют потерянную выгоду, например, в случае несвоевременной доставки купцу купленного товара, который мог бы быть продан по высокой цене, ввиду бывшего на него спроса. Наш закон не различает эти два вида убытков, но практика наша признала, что обязанность возместить убытки относится не только к действительному ущербу, но и к потерянной выгоде (кас. реш. 1880, № 99; 1884, № 2).
2. Если испытанный имуществом вред причинен ему непосредственно и исключительно данным действием, составляющим правонарушение, то мы имеем налицо прямые убытки. Напротив, в тех случаях, когда убытки создаются не только правонарушительным действием, но и другими сопутствующими обстоятельствами, неожиданно увеличивающими вред, мы имеем косвенные убытки. Вся сумма убытков в последних случаях создается рядом причин, в котором правонарушение является только первым звеном. Если бы, однако, не было этой первой причины, то и следующие не существовали бы. Лицо поджигает свой дом, стоящий особняком в саду, с корыстной целью воспользоваться страховой суммой, но вследствие поднявшегося ветра выгорает целый квартал. Вор похищает суммы, приготовленные для платежа по векселям, и должник, оказавшийся не в состоянии своевременно уплатить долга, обязывается к платежу громадной неустойки, в отчаянии стреляется и оставляет семью без всяких средств к существованию. Для устройства балагана доставлен был гнилой материал, вследствие чего здание рухнуло во время представления, и потому не только потеряна была выгода, ожидавшаяся от праздничных увеселений, но многие семьи остались без рабочих рук.
Наше законодательство обязывает виновника к возмещению только прямых убытков. Виновный в совершении преступления пли проступка обязан вознаградить за все непосредственно причиненные его деянием .вред и убытки (т. X, ч. 1, ст. 664). Только в том случае, когда будет доказано, что преступление или проступок совершены именно с намерением причинить какие-либо, более или менее важные, потерпевшему от того убытки или потери, виновный обязан вознаградить не только за убытки, непосредственно происшедшие от такого действия, но и за все те, хотя более отдаленные, которые им действительно с этим намерением причинены (т. X, ч. 1, ст. 645). Относительно размера ответственности за правонарушения, лишенные уголовного элемента, закон умалчивает, но тем более к ним должна быть применена мера, установленная для преступлений. III. Доказывание убытков. По общему правилу, обязанность доказывать убытки лежит на потерпевшем и домогающемся вознаграждения. Ему необходимо доказать следующие обстоятельства.
1. Прежде всего следует установить факт правонарушения, т. е. доказать, что недозволенное действие, причинившее вред, действительно было совершено. Этот факт может быть доказываем в гражданском суде или, если это преступление, - в уголовном. Решение уголовного суда имеет значение для гражданского иска лишь, насколько оно касается самого факта преступления. Оправдание подсудимого не устраняет его гражданской ответственности (Уст. гр. суд., ст. 7). если только суд не отверг самого факта или не признал наличности случая. Погашение уголовной ответственности за преступление и проступок истечением установленных на возбуждение уголовных преследований сроков не лишает потерпевшего права на гражданский иск об убытках (кас. реш. 1871, № 638). Так как правонарушение устанавливает обязательственное отношение, а обязательственные права погашаются десятилетней давностью, то право на возмещение ущерба не утрачивается до этого срока, если в законе не установлена особая сокращенная давность.
2. Далее, необходимо доказать наличность и величину убытков. Существование убытков не представляет особенных затруднений для доказывания, но установление величины их является во многих случаях весьма трудным. Голословно определяемая цифра убытков не может быть присуждена, хотя бы суд по внутреннему убеждению и находил требование истца умеренным (кас. реш. 1876, № 370). По Уставу гражданского судопроизводства представляется возможным разделить процесс и доказывание наличности убытков, подлежащих возмещению, и суммы их (Уст. гр. суд., ст. 896). Поэтому истец, просящий о предоставлении ему отыскивать убытки в исполнительном порядке, должен в исковом порядке доказать только факт причинения ему убытков, не объясняя во всей подробности, в чем именно заключаются эти убытки и какова величина их.
3. Трудным для истца является установление причинной связи между недозволенным действием и понесенными убытками. Необходимо доказать, что убытки произошли именно от правонарушительного действия, а не от другого какого-либо обстоятельства. Простая последовательность еще недостаточна. Удостоверен факт, что посторонние лица находились в чужом лесу и разводили в нем костер, что лес сгорел и оттого понесен убыток, - нужно еще доказать, что лес сгорел именно от неосторожного обращения с огнем этих лиц.
4. По общему правилу, потерпевший обязан доказать виновность того лица, которому приписывается действие, имевшее вредные последствия. Потерпевший должен доказать, что действие было вызвано умыслом или неосторожностью причинившего вред, тогда как последний может устранить предположение своей виновности, основанное на доводах потерпевшего, доказательством, что вредное последствие наступило вследствие стечения таких обстоятельств, которых он не мог предотвратить (т. X, ч. 1, ст. 684). Пока потерпевший не докажет умышленной или неосторожной вины со стороны причинившего, последнему не в чем оправдываться. Бели истцу это не удастся, то ущерб, в действительности причиненный виной ответчика, останется невозмещенным. В некоторых случаях доказывание вины причинившего ущерб представляется весьма затруднительным, вследствие сложной обстановки действия, которое имело своим последствием вред. Это обнаруживается особенно при эксплуатации крупных промышленных предприятий, как железнодорожные, пароходные, фабричные и заводские, где нередко трудно обнаружить истинного виновника и причины несчастного случая. Опыт обнаружил, что затруднительность доказывания вины приводит к тому, что самые справедливые иски остаются без удовлетворения. Ввиду этого законодательства освобождают потерпевшего от обязанности доказывать виновность причинившего вред, а на предприятия возлагают обязанность доказать отсутствие с их стороны всякой вины. Если предприятию это не удастся, то оно может оказаться ответственным даже за такой вред, который в основании своем имеет только случайное стечение обстоятельств. Такое перенесение доказательств имеет место у нас при железнодорожной и пароходной эксплуатации в отношении лиц, потерпевших убытки вследствие смерти или повреждения в здоровье, а по закону 2 июня 1902 г. и в отношении фабричных и заводских рабочих. Железнодорожные и пароходные предприятия освобождаются от ответственности только тогда, если докажут, что несчастье произошло: а) не по вине управления предприятием и его агентов, Ь) вследствие воздействия непреодолимой силы (т. X, ч. 1, ст. 683), под именем которой понимается такое событие, действие которого нельзя было ни предупредить, ни предотвратить никакой предусмотрительностью и никакими затратами. Однако, принимая во внимание тяжесть положения ответчика и трудность собирать доказательства по прошествии значительного промежутка времени, закон устанавливает сокращенную, годовую давность для подобных исков. Никакие соглашения управлений железных дорог и пароходных сообщений с пассажирами и другими лицами, направленные к устранению или изменению этих правил, не имеют силы. Ввиду исключительности ст. 683, ее применение должно быть ограничено случаями несчастий с людьми, причинением смерти пли повреждения здоровья, и не может быть распространяемо к случаям гибели или порчи груза (contra кас. реш. 1893, №87).
IV. Ответственность за других. По общему правилу, каждый отвечает только за свои действия и упущения, поэтому, например, домовладелец не отвечает за убытки, причиненные одним квартирантом другому. Однако в некоторых случаях законом устанавливается ответственность одних лиц за других. Ответственность за других имеет место в следующих случаях: а) когда одни лица обязаны иметь надзор за другими, Ь) когда одни лица исполняют поручение других, с) когда правонарушение совершено в соучастии, d) когда имущество виновника перешло по наследству.
Рассматривая эти случаи, мы должны прийти к заключению, что они не нарушают основного принципа, в силу которого каждый отвечает только за свои действия. Во всех приведенных случаях лицо только, по-видимому, отвечает за чужие действия, а на самом деле оно отвечает за свои действия. В первых двух случаях родители, опекуны, господа отвечают за недостаток надзора, вменяемого им законом в отношении тех лиц, которые совершили недозволенные действия, - следовательно они сами совершают недозволенные действия, совершают по собственной вине противозаконное упущение. Виновность в третьем случае не подлежит сомнению, так как соучастие само по себе наказуемо. Наконец, последний случай представляет только последовательное проведение начала общего преемства.
1. Родители и опекуны, как лица обязанные к надзору за стоящими на их попечении малолетними, сумасшедшими, должны отвечать за убытки, причиненные последними, все равно, будет ли этой действие преступлением или нет (т. X, ч. 1, ст. 653, 654 и 686). Их ответственность основывается на предполагаемой небрежности, на упущении в принятии необходимых и возможных мер предупреждения. Поэтому, если родители или опекуны докажут, что не имели средств предупредить вредные действия малолетних или сумасшедших, то освобождаются от ответственности. Малолетний, действовавший, по признанию суда, с разумением, и несовершеннолетний во всяком случае отвечают сами своим имуществом за свои действия.
2. Господа и верители ответствуют за вред и убытки, причиненные их слугами и поверенными при исполнении их поручений, сообразно с приказанием или полномочием (т. X, ч. 1, ст. 687). Следует заметить, что полномочие определяет круг разрешаемых доверенному сделок, а потому из полномочия не может вытекать преступное правонарушение. Хозяин и доверитель отвечают лишь за такие действия своих помощников и доверенных, которые совершаются при исполнении данного им поручения и сообразно поручению (кас. реш. 1873, № 1020). Ответственность господина за правонарушительное действие слуги, совершенное согласно данному приказанию, основывается на вине самого хозяина. Например, хозяин приказывает своему кучеру быстро ехать по многолюдной улице, и в результате оказывается раздавленным человек. В основании такой ответственности за помощников может быть также положено предположение недостаточного внимания при выборе сотрудников. При отсутствии подобных оснований наниматель не отвечает за правонарушения нанятых им лиц, например, лакей в ресторане присвоил себе оброненную посетителем 100-рублевую бумажку или лесничий изувечил крестьянина, забравшегося в охраняемый лес (кас. реш. 1899, № 50).
3. В случае соучастия каждый из виновников сам на себе несет уголовную ответственность. Гражданская ответственность обсуждается по другим началам. Вели преступление учинено будет несколькими лицами, но без предварительного их на то между собой соглашения, то каждый из виновных ответствует и обязан вознаградить именно те убытки, которые причинены его действиями. Но, а)* когда окажется невозможным определить с точностью количество вреда, причиненного каждым из виновных, а также Ь) когда преступление учинено по предварительному соглашению, то все виновники платят поровну с тем, что, если кто-либо окажется несостоятельным, то следующая с него часть разлагается на прочих участников (т. X, ч. 1, ст. 648-650).
4. Наказание, назначенное известному лицу, отпадает со смертью его. Но обязанность возмещения причиненного вреда, устанавливающая обязательственное отношение в момент совершенного правонарушения, переходит «месте с наследством. Иск о вознаграждении за правонарушение, учиненное наследодателем, может быть непосредственно предъявлен к наследнику (Улож. о наказ., ст. 59 и 61; кас. реш. 1895, № 10).
V. Отдельные виды правонарушений. Всякое субъективное право, имеющее в себе имущественный интерес, допускает нарушение его, которое повлечет для виновника обязанность возмещения вреда. Некоторые из гражданских правонарушений заслуживают, однако, особенного внимания.
\. Лицо, виновное в лишении другого жизни или в повреждении его здоровья, обязывается возместить весь материальный вред, причиненный преступлением. Вознаграждение состоит из следующих элементов: а) виновник должен возвратить издержки на лечение и на похороны, если-наступила смерть (т. X, ч. 1, ст. 658 и 660); Ь) В случае лишения жизни лица, принадлежавшего к податному состоянию, из имущества виновного должны быть уплачены все следующие с убитого казенные подати и другие повинности, впредь до новой ревизии (т. X, ч. 1, ст. 659); с) Если от учиненного преступления кто-либо потерпел такое расстройство в здоровье, что лишится через то возможности снискивать пропитание своим трудом, то виновный обязывается обеспечить навсегда его материальное существование (т. X, ч. 1, ст. 661); d) Когда установлено будет, что лишившийся вследствие преступления жизни содержал своим трудом родителей, жену или детей, то, если они не имеют других средств существования, виновный обязан обеспечить этим лицам содержание до получения каждым из них других средств существования. При определении величины вознаграждения должны быть приняты во внимание два мерила: прежний образ жизни оставшейся семьи и имущественная состоятельность виновника (т. X, ч. 1, ст. 657).
2. Законодательство наше предусматривает целый ряд преступлений против женской чести, соединенных с обязанностью вознаграждения. В основании этой обязанности лежит то соображение, что имущественная обеспеченность женщин в большинстве случаев зависит от замужества, а всякая тень, падающая на репутацию женщины, вредит выходу ее замуж. Сюда относятся: изнасилование девицы (т. X, ч. 1, ст. 663; Улож. нак. ст. 15281), похищение ее против воли (т. X, ч. 1, ст. 664), причинение каким-либо средством неизгладимого обезобра-жения на лице девицы или вдовы (т. X, ч. 1, ст. 662). Кроме того, виновник обязывается возвратить расходы на лечение, если преступление против чести сопровождалось болезнью потерпевшей. Если подвергшаяся изнасилованию девица не имеет средств к существованию, то из имения лица, виновного в изнасиловании, должно быть, по требованию ее, или ее родителей, или опекунов, обеспечено приличное ее состоянию, соразмерное с имуществом виновного, содержание, до выхода ее в замужество, и возвращены все употребленные на ее излечение и попечение о ней во время лечения издержки, если последствием изнасилования была болезнь изнасилованной. Сходное правило действует на случай недействительного брака, совершенного по принуждению и обману (ст. 663 и 666 т. X ч. I, измененные по закону 3 июня 1902 года, одновременно с отменой ст. 994 Улож. о нак.).
3. Каждый отвечает за вред, причиненный принадлежащими ему животными. Этот вред может заключаться в лишении жизни и повреждении здоровья других лиц или в повреждении чужого имущества. В том и другом случае собственник обязывается возместить убытки, причиненные неосторожным обращением с животными, недостаточным надзором за ними. Вред, произведенный дикими животными, подлежит возмещению во всяком случае, так как сам факт возможности с их стороны вредных действий указывает на несоблюдение мер, необходимых для ограждения общественной безопасности (Уст. наказ, мир. суд. ст. 120), например, когда вырвется тигр из зверинца и загрызет лошадь проезжающего извозчика. За вред, причиненный домашними животными отвечает собственник точно так же, если только с его стороны не приняты установленные меры к отвращению опасности (Уст. нак., нал. мир. суд., ст. 121), например, не надет намордник на собаку, выпущены на свободу свиньи, разрывшие соседний огород. Собственник не отвечает за вред, причиненный домашними животными, если он вызван действиями самого потерпевшего, например, лошадь, испуганная военной музыкой, бросилась в сторону и задавила людей или поломала вещи. Собственник не может жаловаться на убийство или изувечение его животного, напавшего на человека (Уст. пред и прес. прест., ст. 224), если только нападение последним не -вызвано. Если собственник отвечает за неосторожность, то тем более он ответственен за умысел: кто будет травить кого-либо собакой или другим зверем или гнать на него какое-либо животное, или же иным образом посредством животного причинит умышленно кому-либо вред, тот обязан вознаградить за последовавшие от того вред и убытки (т. X, ч. 1, ст. 656). Так как эта ответственность основывается на предположении недостаточного надзора, то она переходит с собственника на то лицо, которому собственник передаст принадлежащее ему животное, а следовательно и надзор, например, собаку для охоты.
4. Особые правила установлены на случай повреждения полей и лугов потравой (т. IX особ. прил. III, ст. 31', прил. 1). Каждый имеет право собственной властью задерживать на состоящих в его владении или пользовании земельных угодьях чужой домашний скот, или птиц, которые производят или могут произвести на этих угодьях потраву или иные повреждения. Задержавший чужой скот должен в тот же день или по крайней мере на другой день объявить о том местному сельскому старосте для сообщения хозяину задержанного скота или птиц. Если между хозяином скота и задержавшим не состоится добровольного соглашения, то второй может или, а) требовать возмещения вреда, доказав его величину, или Ь) взыскивать за каждую штуку задержанных животных по таксе, составляемой на каждые 3 года губернской земской управой. Кроме того хозяин скота обязан возвратить расходы по содержанию животных или птиц.
5. Виновные в лесных порубках (уст. о нак., налаг. мир. суд., ст. 154, 155, и 156) обязаны уплатить в пользу собственника леса двойную стоимость похищенного, самовольно срубленного, поврежденного или незаконно приобретенного леса, или противозаконно изготовленных лесных изделий по таксе, составляемой в особом порядке. Это взыскание имеет в виду покрыть тот вред лесу, который трудно поддается определению, а потому представил бы большие затруднения при доказывании убытков со стороны потерпевшего. Независимо от этой суммы, в пользу собственника отбирается срубленный лес и противозаконно приготовленные из него изделия, а в случае невозможности этого, - в пользу собственника деревьев взыскивается стоимость их также по таксе (Уст. мир. нак., ст. 1581).
6. Особый способ вознаграждения установлен за лткую обиду. Личное оскорбление не допускает никакой имущественной оценки, потому что оно причиняет нравственный, а не имущественный вред, если только оно не отражается косвенно на материальных интересах, например, на кредите оскорбленного (т. X, ч. 1, ст. 670). Помимо последнего случая, личное оскорбление можно преследовать только в уголовном порядке, требуя наказания виновного. Но закон наш, рядом с уголовным удовлетворением, предоставляет на выбор потерпевшему право требовать в свою пользу платежа пени, являющейся остатком того времени, когда все наказания носили частный характер. Размер пени или так называемого бесчестия, смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному, не превышает 50 рублей. Преследование в гражданском порядке несовместимо с преследованием в уголовном. Здесь-то с наглядностью выступает нецелесообразность принципа возмещения так называемого нравственного вреда материальными средствами. Разве какой-нибудь порядочный человек позволит себе воспользоваться ст. 670 для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом человеке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, например, лакеях при ресторанах, надежду «сорвать» некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред. Отмена такого закона была бы крупным шагом вперед.
7. Сложный расчет убытков имеет место при преследовании за литературную контрафакцию. Убыток исчисляется по сравнению действительной платы за все приготовленное число экземпляров самовольного издания с продажной ценой от законного издателя, прежде объявленной (т. X, ч. 1, ст. 420, прил. ст. 20). Следовательно, из цены книги, назначенной лицом, имеющим право на издание, вычитается стоимость воспроизведения контрафактной книги и полученная сумма помножается на число проданных экземпляров самовольного издания.
Литература: Грим, Очерки по учению об обогащении, 3 вып. 1891-1893; Р о -зенблюм , Неправомерное обогащение («Юр. Во», 1889,№2); Полетаев, Иски из незаконного обогащения («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1892, №3);Петражицкий, Иски о незаконном обогащении в I ч. X т. («В. Про», 1900, ЛЫ* 1,2,3,4,5).
К источникам обязательственных отношений, кроме договора и правонарушения, относится неосновательное обогащение. Обогащение одного яйца в ущерб другому без достаточного юридического основания создает обязанность возвратить присоединившуюся ценность. Иначе это положение выражается так: никто не должен обогащаться в ущерб другому. Однако в такой форме принцип может повести к ошибочному заключению, будто закон преследует всякую сделку, результатом которой является приобретение одним лицом ценности, превышающей отдаваемый им другому эквивалент. Ежедневно совершается масса меновых актов, имеющих своим содержанием передачудалеко не равных ценностей. Такие сделки не противоречат современному правовому порядку и экономическим взглядам общества. Только при наличности некоторых условий, удостоверяющих несоответствие сделки с правом, возникают право и обязанность возвращения присоединившейся ценности. Рассмотрим признаки наличности обогащения на чужой счет и условия, при которых возникает обязательство возвращения.
1. Предполагается прежде всего обогащение, которое состоит в увеличении ценности имущества присоединением к нему новой или в сохранении той, которая должна была бы выйти из состава имущества. Такой результат получается, с одной стороны, вследствие приобретения права собственности, установления сервитута, права требования, с другой стороны - освобождением от долга, сбережением расходов. Если в момент предъявленного требования о возвращении недолжно полученного вещь погибла случайно, то иск представляется сам лишенным основания, например, сгорел дом, переданный в форме приданого к несостоявшемуся браку.
2. Необходимо, чтобы обогащение одного лица шло в ущерб другому, чтобы имущество другого лица потерпело уменьшение, вследствие выбытия из его состава некоторой ценности или вследствие непоступления той, которая должна была войти в его состав. Но уменьшение имущества не должно непременно соответствовать увеличению его на другой стороне. В самом деле вещь, полученная от другого, может быть продана значительно ниже действительной ее стоимости, из переданной пары лошадей одна могла пасть. В этих случаях величина обогащения меньше величины ценности, на которую уменьшается имущество другого. Но может быть наоборот. К переданной лошади подбирается под масть другая, и ценность пары возвышается; полученный капитал мог быть обращен на весьма выгодные операции, тогда как прежде он лежал в банке.
3. Главным условием для установления обязательственного отношения является отсутствие юридического основания при обогащении одного в ущерб другому. Если одно лицо передает другому ценность или освобождается от передачи ввиду известного основания, которое в действительности отсутствует или отпадает, то переход ценностей при таких условиях противоречил бы воле хозяев того и другого имущества. Таков случай платежа мнимого долга, когда лицо исполняет обязательство в ошибочном предположении его существования или действительности. Здесь имущество одного лица обогащается на передаваемую другим ценность, потому что предполагается наличность основания, которого в действительности нет. Если бы передающее лицо не заблуждалось на этот счет, то оно бы не передало ценности. Сюда относится случай, когда проданная или вымененная вещь судебным порядком отнимается у покупщика, потому что она не принадлежала продавцу, о чем последний сам не знал. Деньги или вещи были даны в замен, в предположении наличности всех условий, необходимых для приобретения собственности. Если бы стороны знали отсутствие права на стороне продавца, то и сделка не имела бы места. К этим случаям, охватываемым в римском праве общим названием condictiones, присоединяются еще случаи, когда одно лицо действует в пользу другого без всякого поручения, но с затратами, обогащающими последнего (negotiorum gestio). Возможны такие случаи ведения чужих дел без поручения. Во время отсутствия домохозяина, сдавшего квартиру внаем произошел пожар, испортивший настолько помещение, что наниматель решается выехать, если не сделаны будут поправки, а между тем оставленный при доме дворник не имеет на то средств: близкий знакомый домохозяина, чтобы предотвратить убыток, возможный от освобождения квартиры, дает необходимые на ремонт деньги. Купец, забыв о наступившем сроке платежа по векселю, выезжает за город, а векселедержатель является к нотариусу для протеста; находящийся случайно в той же конторе приятель векселедателя, чтобы протест не отразился на торговом кредите, платит сам по векселю. В том и другом случае одно лицо обогащается за счет другого, которое однако не имело в виду произвести дарение.
Характеризуемое приведенными признаками незаконное обогащение отличается и от договора, и от правонарушения, а) Для договора необходимо соглашение, для наличности незаконного обогащения это представляется излишним, например, при затрате на ремонт чужого дома. Если даже оно вытекает из соглашения, то все-таки в основании его лежит существенное заблуждение, например, при платеже недолжного. Если обе стороны согласились, то, как бы выгодна ни была сделка для одного из контрагентов, она не подойдет под случай незаконного обогащения и не послужит поводом к возвращению получен кого. Ь) Для правонарушения необходим умысел или неосторожность в причинении другому вреда, между тем как в случае незаконного обогащения нет ни того, ни другого. Обогащение является стечением обстоятельств, обогативших одно лицо помимо его воли в ущерб другому, как, например, в случае ведения чужих дел без поручения. При получении недолжного предполагается также неведение со стороны получающего об отсутствии основания для платежа. Если же он знал, то совершил обман, и его ответственность обсуждается по началам обязательств, возникающих из правонарушения. Между той и другой ответственностью существует различие в объеме возмещения. Виновный в правонарушении обязан вознаградить весь причиненный его виной ущерб, тогда как незаконно обогатившийся может отвечать только в объеме обогащения, хотя бы величина эта не соответствовала размеру причиненного этим обстоятельством ущерба.
Незаконное обогащение создает обязательственное отношение между обогатившимся и лицом, потерпевшим от того вред. Следовательно, последнее лицо может обратиться с правом требования только непосредственно к лицу обогатившемуся, но не ко всякому другому, с иском о возвращении переданной вещи. В подтверждение иска должны быть доказаны: а) факт обогащения ответчика в ущерб истцу и Ь) отсутствие юридического основания. Объем требования должен сообразоваться не с тем, сколько вреда испытал истец, но с тем, насколько обогатился ответчик. Когда в обладании последнего находился капитал, то при возвращении его должны быть уплачены и узаконенные проценты, если капитал находился в обращении, но не больше, потому что доход, полученный ответчиком свыше обычной нормы, обусловливался не обогащением, а еще личными свойствами его, предприимчивостью, которой истец не мог и не должен пользоваться. Если, с другой стороны, ответчик понес известные расходы начсохранение, улучшение вещи, то сумма эта должна быть вычтена из той, которая выражает объем его обогащения.
Русское законодательство не предусматривает случая незаконного обогащения, как самостоятельного источника обязательств, но нашей судебной практике пришлось неоднократно встречаться с подобными случаями и разрешать их. За неимением твердой почвы в отечественном законодательстве, практика обратилась к римскому праву и его учение о кондикциях в главных чертах перенесла в нашу жизнь. Чтобы прикрепить это учение к русским законам, т. X, ч. 1, которая постановляет, что, «как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой производить право требовать вознаграждение». Хотя статья эта помещена в главе о праве вознаграждения за вред и убытки, но практика дала ей применение и в тех случаях, когда ущерб причиняется не виной кого-либо, и вывела из нее положение, что никто иной не вправе обогащаться на чужой счет (кас. реш. 1893, № 73; 1897, № 27). Все указанные выше последствия сами собой вытекают из этого начала, а потому могут иметь применение в русском быту. Так, Сенатом было признано, что на хозяине имущества, в интересах которого израсходованы чужие деньги, лежит обязанность вознаграждения постороннего лица за его издержки, хотя между ними и не существовало законной сделки, что иск о возмещении приращения в чужом имуществе может быть присужден только в том случае, если истцом доказана польза от приращения для хозяина имущества, и лишь в той мере, в какой эта польза действительно последовала (кас. реш. 1889; № 23; 1891, № 22).
Литература: Вестерыарк, История брака, 1896; Каутский, Возникновение брака и семьи, 1895; Сокольский,К учению об организации семьи и родства в первобытных обществах («Ж. М. Н. Про», 1881, ;№ 4 и 7); Л е о н т о в и ч, К вопросу о происхождении семьи вообще и о ее организации по древнерусскому праву («Ж. М. Ю.» 1900, №б, 7и8);Кв»чевский, Семейственные отношения и будущее гражданское удоженне («Юр. В.» 1887, № 2); К о в а л е в с к и и , О современной русской семье («Всемирн. несли» 1903, Mb2); Боровиковский, Конституция семьи по проекту гражданского уложения («Ж.М.КХ»1902,ЯЬ9).
(.Понятие о с е м ь е. Семья представляет собой союз лиц, связанных браком, и лиц, от них происходящих. Крут лиц, входящих в этот союз неодинаков на различных ступенях развития человечества. Под влиянием индивидуализма круги, более отдаленные от центра, каковым является союз супругов-родоначальников, постепенно отпадает, и понятие о семье суживается. Современная семья состоит только из отца, матери и детей, причем последние, по достижении возмужалости, в большинстве случаев тотчас же обособляются в отдельные союзы, мало связанные с первоначальным. Боковые родственники, не успевшие создать собственной семьи, оставаясь в союзе, не входят в него органи- . чески. Именно в таком ограниченном смысле понимает семью наш закон (Пол. о воин. пов. ст. 45-51; Уст. прям, нал., ст. 4251).
В основе семьи лежит физиологический момент, стремление к удовлетворению половой потребности. Этим определяется элементарный состав семьи, предполагающей соединение мужчины и женщины. Дети являются естественным последствием сожительства. Если состав семьи обусловливается физиологическими причинами, то отношение членов семьи определяется этическим фактором. Положение женщины как объекта удовлетворения физической потребности, не выделяющегося из круга других объектов удовлетворения материальных потребностей, сменяется положением ее, как самостоятельного члена семьи,, связанного с ней любовью и привязанностью. Такого же самостоятельного положения, под влиянием смягченных нравственных взглядов, достигают и дети, которые первоначально стоят наравне с рабами и вещами в домашнем хозяйстве.
Физический и нравственный склад семьи создается помимо права. Введение юридического элемента в личные отношения членов семьи представляется ; большей частью неудачным и недостигающим цели. При чрезвычайном разнообразин этических воззрений в различных слоях общества, нормы права, определяющие отношение мужа к жене и родителей к детям, представляются в глазах высших интеллигентных сфер общества слишком отсталыми, в глазах низших слоев - слишком радикальными, изменяющими вековые воззрения. Если юридические нормы совпадают с этическими, они представляются излишними; если они находятся в противоречии, то борьба их неравна ввиду замкнутости и психологической неуловимости семейных отношений.
Юридический элемент необходим и целесообразен в области имущественных отношений членов семьи. В большинстве случаев семья, с точки зрения положения ее в народном хозяйстве, составляет обособленное, частное хозяйство. Семья имеет общую квартиру, общую обстановку, сообща или через своего представителя, мужа, приобретает средства, необходимые для ее существования. Но общность, необходимая в границах домашней жизни, за пределами ее продолжается или прекращается, смотря по взгляду законодательства. Право или создает между членами семьи полную разделенность имущества, как, например, у нас, или устанавливает большую или меньшую степень общности. Определение внутренних и внешних имущественных отношений семьи составляет вполне возможную задачу для права.
Семья представляет собой основную ячейку государственного организма и пользуется некоторой автономией. Государство охраняет по возможности неприкосновенность внутренней жизни семьи, опасается излишним вмешательством повредить мирным ее отношениям. Родители имеют в отношении своих детей карательную власть; некоторые преступления, возбуждающие в других случаях преследование по инициативе самой власти, вызывают вмешательство последней только по жалобе потерпевшего члена семьи.
П. Юридическая природа семейных прав. Семейный союз создает два вида семейных прав, различных по своему содержанию и по своей природе: а) права личной власти и Ь) права на содержание. К семейным правам не должны быть причисляемы устанавливаемые законом права на взаимную любовь, уважение, почтение, потому что это мнимые права, лишенные санкции, - право имеет дело только с внешним миром, но не с душевным. Сюда не следует причислять и тех прав, которые, хотя и вытекают из семейного союза, но возникают по поводу смерти членов, с распадением семьи, как право наследования, право на указанную часть.
Права личной власти принадлежат мужу над женой, родителям над детьми, опекунам над опекаемыми. Права на содержание принадлежат жене против мужа, детям против родителей и обратно. Те и другие права имеют то общее, что они носят чисто личный характер, всегда связаны с определенным активным субъектом. Притом, они принадлежат лицу, как члену семьи, и пока эта связь с семьей не устранится, например, разводом, усыновлением, смертью, это право не может прекратиться, другими словами - активный субъект не может отречься от своего права. Отсюда же, как следствие, вытекает и неотчуждаемость семейных прав.
На этом общность природы того и другого вида семейных прав прекращается. Праву личной власти соответствует обязанность всех вообще не ставить себя в такое отношение к жене, детям, опекаемым, которое противоречило бы этой власти. Права этого рода не исчерпываются выполнением со стороны подвластного лица какого-либо определенного действия. Иск, основанный на этом праве, следует всюду за лицам» подвластными. Отсюда обнаруживается, что права личной власти отмечены абсолютным характером. Напротив, права на содержание принадлежат к разряду относительных прав. Это право На определенное действие, к которому обязывается известное лицо, как пассивный субъект. Все прочие не несут никакой обязанности и не могут явиться нарушителями права на содержание.
Объектом права личной власти является само подвластное лицо, а не какое-либо действие с его стороны. Однако в настоящее время, с признанием личности за каждым человеком, эти права попадают в безвыходное противоречие с нормами, охраняющими свободу каждого лица под страхом наказания. Право требовать жену или детей к совместному жительству сталкивается с запрещением подвергать свободное лицо насильственному задержанию. Отсюда обнаруживается теоретическая несостоятельность этих прав и практическая их неосуществимость. Но так как они признаются современными законодательствами, в том числе и нашим, то необходимо уделить и им некоторое внимание.
Литература: Кавелин, Очерк юридических отношений, возникающих из семейного союза, 1884, стр. 1.1-46; Победоносцев. Курс гражданского права, т. II, стр. 10-103; Суворов, Курс церковного права, т. II, 1891, стр. 255-346,; Загоров-с к и и, Курс семейного права, 1902; А з а р е в и ч , Брачные элементы и их значение, 1879, Азаревич, Русский брак («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1880 №№ 5 и 6); Б е р д н и к о в , Форма заключения брака у европейских народов в ее историческом развитии, 1887; Суворов,О гражданском браке, 1896; Гомолицкий, Брак раскольников по закону 19 апр. 1874 года («В. Пр.», 1903, №9); Невский, Родство, как препятствие к браку, 1884; Гомолицкий, Брак раскольников по закону 19 апр. 1874 года. Введен ли им гражданский брак («В. Пр.», 1901,№№4-5).
I. Понятие о браке. С точки зрения юридической, брак есть союз '. мужчины и женщины, с целью сожительства, основанный на взаимном соглашении и заключенный в установленной форме. Данное нами определение имеет в ви- j ду брак вообще, не только между православными, но и лицами других христианских вероисповеданий, не только между христианами, но и между нехристиа-' нами. Для юриста важна совокупность условий, при наличности которых сожительство лиц разного пола приобретает законный характер, т. е. влечет за собой ; все последствия законного брака. Эти условия содержатся в данном определении.
1. В основании брака лежит соглашение,между сочетающимися - брак не ' может быть законно совершен без взаимного и непринужденного согласия со- \ метающихся лиц (т. X, ч. 1, ст. 12, 62). Как и всякий договор, брак предполагает свободу воли и сознание. Поэтому брак, совершенный по принуждению или по обману, будет недействителен, по отсутствию существенного элемента (т. X, ч. 1, ст. 666; ср. т. XVI ч. 2; Зак. суд. град., ст. 446). Отсутствие сознания делает недействительным брак с безумным или сумасшедшим лицом (т. X, ч. I, ст. 5, 37 п. 1). Согласие составляет наиболее существенное условие с Точки зрения не только юридической, но и канонической, хотя в общественном представлении значение этого элемента отступает перед значением венчания.
2. Участники брачного договора должны быть лица разного пола - соглашение происходит между мужчиной и женщиной. Выбор участников обусловливается физиологической стороной брака, требующей для удовлетворения половой потребности соединения мужчины и женщины. Брак между одними мужчинами или одними женщинами невозможен. Число лиц, соединяющихся в браке, может быть различно: соединение нескольких мужчин с одной женщиной называется полиандрией, соединение нескольких женщин с одним мужчиной -полигамией, соединение одного мужчины с одной женщиной - моногамией. Наше законодательство, в виде общего правила, устанавливает для всех моногамию (т. X, ч. 1, ст. 20, 62), в виде исключения допускается многоженство для магометан (т. X, ч. 1, ст. 92-97, Улож. о наказ., ст. 1558). Следовательно, мормоны не могут ожидать признания у нас действительности их браков. Закон наш предусматривает однако полиандрию (т. X, ч. 1, ст. 82).
3. Цель брака - совместное сожительство, не только в смысле" физическом, но и нравственном, - «сочетание с бытие во всей жизни, божественные же и человеческие правды общение». С этой стороны обнаруживается различие между браком и обязательством, которые оба могут быть основаны на договоре. Когда договор направлен на исполнение одного или нескольких определенных действий, то последствием его будет обязательственное отношение, например, в товариществе. Брачное же соглашение не имеет в виду определенных действий, но, как общение на всю жизнь, оно имеет по идее нравственное, а не экономическое содержание.
4. Соглашение между мужчиной и женщиной требует обличения его в установленную форму, которая может иметь религиозный или гражданский характер. Только при соблюдении установленной государством формы сожительство влечет за собой все последствия, вытекающие из семейного союза. Православная и католическая церковь рассматривают брак как таинство, но церковное венчание не составляет существенного признака для юридического взгляда на брак. На Западе брак приобретает юридическое значение и без благословения церкви. И у нас признается действительность брака, не освещенного церковью, а именно в отношении старообрядцев, язычников. На Западе возможно несоответствие юридической и канонической точек зрения на условия действительности брака. В России для христианских вероисповеданий подобное несоответствие невозможно, потому что государство согласует свои постановления с вероисповедными правилами.
П. История брака в Р о с с и и. Русский летописец, знакомя с порядком заключения брака у древних славян, предполагает, может быть, с некоторым пристрастием, обычаи более цивилизованных полян грубым обычаям других племен. Последние жили как звери, и браков между ними не было, а только игрища между селами: сходятся на игрища, плясания и тут похищают себе жен, по предварительному, впрочем, соглашению. Очевидно, этот обычай составляет отзвук прежнего действительного похищения женщин, и летописец ошибается, отрицая существование брака там, где налицо все его признаки, -согласие, форма. Но у полян форма брака, по-видимому, более отрешена от воспоминаний о первобытном соединении полов - по предварительному соглашению родители сами приводят невесту с вечера, а поутру получают плату за нее, вено. До введения христианства и некоторое время после принятия его славяне допускали многоженство, как это мы знаем на примере Владимира Святого. «И радимичи, и вятичи, и север один обычай имяху, имяху же по две и по три жены, си же творяху обычая кривичи, прочие погане, не ведуще закона Божия,. но творяще сами себе закон». Брак не прекращается смертью мужа, за которым должна была следовать жена, что не противоречило полной свободе развода.
Введение христианства должно было несомненно сильно изменить брачное право, - оно стремилось укрепить брак и дать ему значение таинства. Под влиянием византийского права церковь православная установила пределы свободы расторжения брачных уз, устранила многоженство, ввела церковную форму совершения брака. Но действие христианства сказывалось медленно, потому что приходилось иметь дело с такой стороной быта народного, которая отличается особенной консервативностью. Еще долго встречаются указания на полное игнорирование церковного венчания; вплоть до XVIII столетия встречаются следы свободного расторжения брака по обоюдному соглашению. Римское влияние обнаружилось и в том значении, какое церковь придала обручению. Получив религиозное освещение, последнее стало нерасторжимым и равным по силе венчанию. Между тем, по общественному взгляду, обручение имело значение договора, определяющего в форме неустойки, имущественные последствия несостоявшегося брака.
На развитие брачного права оказал значительное влияние Петр I, выдвинувший в браке на первый план элемент согласия. Так как опасение невыгодных последствий стесняло свободу, Петр решил лишить обручение его религиозного имущественного значения, а потому подобные сделки (рядные записи) запрещено было писать у крепостных дел. Затем признано было (1702 г.), что обручение, которое должно было совершаться за б недель до венчания, не имеет канонической силы, и обрученные могли разойтись. Так как по правилу VI Вселенского собора церковное обручение должно быть столь же ненарушимо, как и брак, то с целью согласования гражданского закона с церковными правилами, при Екатерине II (1775 г.) поведено было слить обручение и венчание в один акт. Исходя из того же взгляда, Петр постановил, что родители и господа должны дать присягу в том, что не принуждали своих детей и рабов к вступлению в брак. Судам поручено было преследовать насильственное похищение женщин для вступления с ними в брак. В то же царствование, по поводу плененных шведов, разрешен был вопрос о допустимости смешанных браков православных с иноверцами.
В Московскую эпоху сложилась форма совершения брака чрезвычайно сложная, что и должно было отразиться на соблюдении церковного венчация. Местный священник не мог совершить брака без предъявления ему разрешения епархиального архиерея, которое носило название венечной памяти. В конце XVIII века синод признал излишним такое усложнение и разрешил приходскому священнику совершать самостоятельно браки под личной ответственностью за соблюдение гражданских и канонических постановлений. В XVIII веке государственная власть настаивает особенно энергично на совершении брака в церковной форме.
Царствование императора Николая I оказало также значительное влияние на гражданское законодательство по брачному вопросу, потому что в это время сложилось большинство определений об условиях вступления в брак.
III. Условия вступления в брак. Брачная дееспособность или способность вступать в брак определяется различными условиями положительного или отрицательного характера, т. е. необходимостью наличности или отсутствия известных обстоятельств. Условия эти отличаются значительным разнообразием, потому что они вызваны различными соображениями: каноническими правилами, государственными соображениями, историческими причинами. Все условия могут быть разделены на группы по разным основаниям: по каноническому или гражданскому источнику, по инициативе опровержения брака (смотря по тому, уничтожается ли он по заявлению одного из супругов или же по собственному почину светской или духовной власти), по последствиям отсутствия требуемых условий. Два последних основания представляются вполне юридическими, но, по важности, предпочтение должно быть отдано последнему.
А. Некоторые значения имеют то условие, что наличность их или отсутствие, смотря по свойству их, влечет за собой признание недействительности брака. Лица, которых брак признан со стороны духовного суда недействительным, немедленно, по сношению епархиального начальства с местным гражданским, разлучаются от дальнейшего сожительства. Разлученные на этом основании лица имеют право вступать с другими лицами в новые браки (т. X, ч. I, ст. 38 и 39).
I. Из цели брака и договорного его характера обнаруживается необходимость брачного возраста, в который приобретается и не утрачивается еще половая способность и сознание совершаемого акта. В установлении брачного возраста точки зрения различных законодательств сильно расходятся. В то время, как австрийское право (§ 48) довольствуется 14-летним возрастом для лиц обоего пола, германское право поднимает его до 21 года для мужчин и 16 лет для женщин (§ 1589). а) В начале XIX века в России были весьма нередки случаи браков взрослых мужчин с девочками, продолжавшими и после замужества играть в куклы, и взрослых женщин с мальчиками. Признавая такое явление ненормальным, законодатель установил в 1830 году начальный брачный возраст в 18 лет для мужчин и 16 лет для женщин (т. X, ч. 1, ст. 3), хотя норма эта могла бы быть с успехом повышена ввиду если не полного физического развития, то нравственного уяснения столь важного акта. Этот возраст имеет значение для всех христианских исповеданий, для магометан и иудеев (т. X, ч. 1, ст. 63 и 91). Для православных возможно некоторое отступление: архиереям предоставляется в необходимых случаях разрешать браки по личному своему усмотрению, когда жениху или невесте недостает не более полугода до брачного совершеннолетия (т. X, ч. 1, ст. З1). Второе исключение установлено для природных жителей Закавказья, ввиду раннего наступления зрелости: для них норма понижена на 3 года, 15 и 13 лет (т. X, ч. 1, ст. 63). Ь) Предельный брачный возраст установлен в нашем законодательстве для православных в 80 лет мужчин и женщин (т. X, ч. 1, ст. 4). с) Некоторые западные законодательства весьма разумно устанавливают известное соотношение в возрасте жениха или невесты, предполагая, что большая разница лет между ними противоречит идее брака. Наше законодательство не приняло этой точки зрения, хотя к установлению подобной нормы оно имело достаточно оснований в синодских указах прошлого столетия. Таким образом, у нас возможет брак между 79-летним и 16-летней.
Брак, совершенный вопреки установленной норме, признается недействительным сам по себе, но разлучение имеет место только по просьбе несовершеннолетнего супруга. (Уст. дух. конст., ст. 209). Однако закон отступает от строгой логики, и, в случае желания этих лиц продолжать супружество, по достижении необходимого возраста, требует не нового брака, а только подтверждения его в церкви, по установленному для того чиноположению (т. X, ч. 1, ст. 39). Еще более, - если обвенчавшиеся продолжают жить совместно и достигают брачного совершеннолетия, или если брак их имел последствием беременность (рождение ребенка?) жены, то брак их должен быть признан действительным без всякого подтверждения (Уст. дух. коне. ст. 209).
Брак лиц, не достигших гражданского совершеннолетия, по общепринятому воззрению, признается действительным, если брачующиеся достигли церковного совершеннолетия. Если мужу, например, 17 лет, а жене 15, то брак остается в силе, и только повенчавший их священник подвергается ответственности. С этой точки зрения отсутствие гражданского совершеннолетия является не безусловным препятствием к браку. Подтверждением этому взгляду может служить буквальный смысл ст. 38 п. 5, т. X, ч. 1, в силу которой действительными не признаются брачные сопряжения лиц, не достигших возраста, церковью определенного для вступления в брак (ср. также ст. 218 Уст. дух. коне.), и ст. 39 т. X ч. 1, противопоставляющей гражданское совершеннолетие церковному. Однако в противоречии с этим буквальным смыслом указанной статьи стоит ст. 13561 7 Уст. гражд. судопроизводства, по которой признается недействительным брак, заключенный старообрядцами прежде установленного к браку совершеннолетия, причем делается ссылка, как на общее правило, на ст. 3 т. X ч. 1, т. е. на гражданское, а не на церковное совершеннолетие. Трудно согласить ^ допущение законного брака с девицей 13 лет, когда тот же законодатель карает • крайне сурово растление девицы, недостигшей 14 лет, хотя бы совершенное по согласию ее (Улож. о наказ., ст. 1524). Затем, в положении о союзе брачном, изданном для Царства Польского в 1836 году, помещены также правила о браках между лицами греко-российской веры: брак между лицами греко-российской веры, сказано в этом законе, совершается и расторгается во всем сообразно правилам, изображенным в своде гражданских законов империи; правила «сии» ниже'сего исчисляются. В числе существенных условий для вступления в брак указан законом определенный возраст, мужского пола в 18 лет, а женского в 16 лет or рождения (Собр. гражд. зак. Царства Польского, ст. 98 и 99 п. 1). Вступившие в брак ранее определенного для сего возраста разлучаются от сожительства, хотя бы одна только сторона была несовершеннолетняя: по законном же исследовании такой брак подвергается формальному расторжению (там же, ст. 120). В этом законе нельзя не видеть аутентического толкования законов, действующих в империи).
2. Ввиду установленной моногамии состояние в браке является препятствием к вступлению в новый брак. Вступить в брак может только холостой, вдовый или разведенный. Это постановление имеет не только каноническое, но и государственное значение, а потому относится ко всем, за исключением магометан (т. X, ч. I, ст. 20, 62, ст. 37 п. 2). Только расторжение предшествующего брака дает возможность вступить в новый. Лицам православного исповедания запрещается вступать последовательно в четвертый брак (т. X, ч. 1, ст. 21), хотя уже и на вступающего в третий брак налагается епитимия (Ук. Синода 5 апреля 1871 года). В счет трех браков следует включить и браки, прекращенные разводом, но только не браки, признанные недействительными. На лиц других исповеданий это ограничение, имеющее каноническое значение, не распространяется. Двоеженство или двумужество не только делает недействительным второй брак, но колеблет и первый: он сохраняет свою силу только при согласии на то со стороны оставленного супруга (т. X, ч. 1, ст. 40).
„3. Отрицательным условием является духовный сан и монашество. Монашествующим и посвященным в иерейский или дьяконский сан, доколе они в этом сане пребывают, брак вовсе запрещается (т. X, ч. 1, ст. 2 и 37 п. 6). Это запрещение относится также к католикам, как соответствующее взгляду католической церкви, которая, сверх того, считает препятствием к браку и обет целомудрия. Указанное постановление не распространяется на протестантское духовенство.
4. Как договор, брак не зависит от вероисповеданий, но, как таинство, он невозможен между христианами и нехристианами. Поэтому различие вероисповеданий является препятствием к совершению браков. Для лиц православного и католического вероисповеданий невозможны браки с не христианами (т. X, ч. 1, ст. 37 п. 7, ст. 85). Лицам евангелического исповедания дозволяется брак с магометанами и евреями, но не с язычниками (т. X, ч. 2, ст. 87). Браки католиков с лютеранами, допускаемые гражданским законодателем, нуждаются однако в диспенсации папы или его представителя в России - митрополита. Браки православных лиц со старообрядцами и сектантами по закону 17 апреля 1905 года уравнены с браками между православными и инославными лицами. Нет никаких препятствий к бракам евреев с мусульманами.
5. В некоторых случаях наступает осуждение на безбрачие, которое является препятствием к вступлению в брак (т. X, ч. 1, ст. 37 п. 4). Такое последствие влекут за собою: а) расторжение брака по прелюбодеянию одного из супругов, Ь) вступление во второй брак при существовании первого; с) безвестное отсутствие в продолжение 5 лет. В последнем случае осуждение производится только по возвращении безвестно отсутствовавшего и то, если он не предоставит достаточных оправданий. Законом 24 мая 1904 года отменено осуждение на безбрачие лиц, виновных в нарушении супружеской верности. Однако, при повторности прелюбодеяния, развод не открывает виновному возможности вступить в новый брак. Изданное вслед за законом разъяснительное определение Св. Синода лишает новый закон почти всякого практического значения. Священник не вправе венчать разведенных по прелюбодеянию и виновных в нем в течение двух лет безусловно, а после этого срока (в течение еще 5 лет) только при удостоверенном со стороны священника раскаянии виновного (23-30 июня 1904 г. за № 3258). Для лютеран осуждение на безбрачие имеет значение лишь временного препятствия, до разрешения консистории.
б. Препятствием к браку является родство и свойство в близких степенях (т. X, ч. I, ст. 37 п. I). Основанием для первого из них выставляют инстинктивное отвращение, вырождение, как результат браков между близкими родственниками, наконец, церковные правила. Первая из этих причин исторически не подтверждается (например, Ксеркс был женат на сестре Атоссе, Артаксеркс на своих дочерях). Вторая причина недостаточно проверена опытом и, как историческое объяснение, совершенно несостоятельна. Остаются канонические постановления, запрещающие родственные браки. Объяснять существующие канонические стеснения едва ли основательно тем, что католическая церковь видела источник доходов в разрешениях, даваемых ей на вступление в брак родственников. Приводят в объяснение стремление церкви содействовать слиянию различных племен запрещением браков исключительно в пределах своего племени. Может быть, в основании запрещения браков между родственниками лежит желание изгнать половые влечения в кругу лиц, которые благодаря родству живут вместе, и тем предупредить разврат в семье. Очевидно, что круг лиц, подвергающихся такой предупредительной мере, будет больше или меньше, смотря потому, какой склад имеет семья в данный исторический момент. В то время, когда правила ныне действующие складывались, семья охватывала гораздо большее число лиц, живущих под одним кровом, чем современная индивидуализированная семья. Во всяком случае, степень близости родства, как препятствие к браку, весьма различна в разных законодательствах. Так, по французскому законодательству допускаются браки в четвертой степени родства, а с разрешения президента республики - даже в третей степени. По новому германскому уложению запрещается брак только с родственниками в прямой линии, а также родными, единокровными и единоутробными братьями и сестрами (§ 1310).
По нашему законодательству, во всех вообще христианских исповеданиях, запрещается совершать браки в степенях родства, возбраненных правилами той церкви, к которой принадлежат сочетающиеся лица (т. X, ч. I, ст. 64). Родство бывает троякого вида: а) кровное, возникающее в силу рождения, Ь) духовное, основывающееся на восприемничестве, с) гражданское, создаваемое усыновлением.
Относительно законного кровного родства для лиц православных существует запрещение брака до четвертой степени родства включительно (ук. Св. Синода 19 января 1810 года). Очевидно, что кровное родство не зависит от того, произошло ли рождение в законном браке, или вне брака. Но наше законодательство имеет в виду только законное родство, и тем самым оставляет открытым вопрос о возможности брака между лицами близкими друг другу по крови, когда родство их не основывается на законном браке. Для священника, отказывающего венчать по подозрению родственной близости, возникает даже опасность подвергнуться ответственности за клевету. (См..однако, указ Св. Синода 17 марта 1877 года).
В нашем законодательстве замечается пробел и по вопросу о возможности брака между усыновителем и усыновленной, а следовательно гражданское родство препятствием к браку служить не может. Только для лютеран законом запрещен брак между усыновителем и усыновленной (т. XI, ч. 1, ст. 208).
Духовное родство составляет препятствие для брака а) между восприемником и восприятой, а также и матерью последней и Ь) между восприемницей и воспринятым, а также отцом последней, но не между восприемником и восприемницей, т. е. как принято называть в общежитии кумом и кумою (указ Св. Синода 31 января 1838 г.).
Между родственниками одного супруга и родственниками другого устанавливается особое отношение, называемое свойством, которое церковью признается препятствием к браку в тех же степенях, как и родство.
В определении степеней родства, препятствующего браку, и в понимании самого родства замечается значительное различие между исповеданиями, так, например, лютеранская церковь вовсе не признает духовного родства.
В. В противоположность указанным обстоятельствам, влекущим за собой недействительность брака, существует другой ряд причин, по которым священники лишь обязываются воздерживаться от венчания под страхом наказания. Наказание может угрожать и повенчавшимся, хотя брак, совершенный вопреки запрещению, остается в своей силе.
1. К такого рода условиям относится согласие родителей на брак их детей. Вытекая из недостаточного сознания последними важности брака, с достижением совершеннолетия подобная зависимость становится излишней. Однако по нашему закону безусловно запрещается вступать в брак без дозволения родителей или заменяющих их опекунов и попечителей (т. X, ч. 1, ст. 6), так что необходимость испрашивания родительского разрешения не ограничивается никаким возрастом. Только для лютеран этот вопрос получил полное основательное разрешение (т. XI, ч. 1, изд. 1896, ст. 319-321). Брак, совершенный без согласия родителей, сохраняет свою силу, но, по жалобе родителей, провинившиеся дети могут подвергнуться тюремному заключению на время от 4 до 8 месяцев и, сверх того, лишаются права наследовать по закону в имении того из родителей, которого они оскорбили своим неповиновением (Улож. о наказ., ст. 1566). По некоторым же законодательствам отсутствие родительского согласия влечет за собой недействительность брака. Особенно строго относится французское право к обязанности детей заручиться разрешением родителей. Может быть, это результат долгой и упорной борьбы в этой стране между католической церковью и королевской властью, из которых первая не признавала существенным для силы брака согласие родителей (Тридентский собор 1565 г.), а вторая настаивала на значении родительского согласия (Ordonnance de Blois 1579 г.). По германскому уложению родительское согласие уже не имеет такого значения (§§1304 и 1323).
2. Такое же значение имеет разрешение начальства на вступление в брак. По общему правилу лица всех состояний могут вступать между собой в брак, не испрашивая на то ни особого от правительства дозволения, ни увольнения от сословий и обществ, к которым они принадлежат (т. X, ч. I, ст. I). Однако лицам, состоящим на службе, как военной, так и гражданской, запрещается вступать в брак без дозволения их начальства, удостоверенного письменным свидетельством (т. X, ч. 1, ст. 9). Исторически, со времени Петра, в нашем законодательстве вводится ряд постановлений, ограничивающих свободу вступления в брак лиц военного ведомства. При издании Свода Законов правило это было распространено, хотя и не основательно, на лиц гражданского ведомства. Едва ли, однако, можно утверждать, что требование это потеряло всякое значение. Оно имеет полное применение, скреплено уголовной санкцией (Улож. о наказ., ст. 1565), имеет за себя даже некоторые основания, как мера предупредительная. Конечно, по мысли, согласие начальства обусловливается только служебными препятствиями, однако трудно согласиться, чтобы начальство не могло отказать в своем разрешении на брак, препятствие к которому явно обнаруживается из документов, хотя бы в интересах службы брак и не служил препятствием.
Особые правила о разрешении начальства установлены в 1866 году для лиц военного ведомства и вновь пересмотрены в 1901 году (Собр. узак. и расп. прав. 1901, №47, ст. 933). Исходя из того взгляда, что брак офицера, который не имеет достаточного содержания, может привести его к материальному положению, не соответствующему его офицерскому достоинству, закон требует от него удостоверения имущественной состоятельности. До 23 лет брак офицерам совершенно воспрещается. С 23-летнего возраста брак может быть разрешен при условии имущественного обеспечения в виде недвижимости, приносящей не менее 300 р. ежегодного дохода, или в виде единовременного вклада в 5000 р., если при этом офицер получает содержание не менее 1200 р. в год. Нижним чинам, состоящим на действительной обязательной службе, запрещается вступать в брак (Пол. о воинской пов., ст. 25).
3. Родство и свойство, имеющие в ближайших степенях разрушительное значение для браков, совершенных вопреки установленным правилам, на дальнейших степенях, от 5 до 7 включительно, составляют препятствие, устраняемое с разрешения епархиального архиерея. Во всяком случае, даже без последнего условия, брак остается в своей силе.
IV. Совершение брака. Брак лиц христианских вероисповеданий у нас, в России, должен происходить в форме церковного венчания, под опасением в противном случае недействительности. Это правило относится даже к лютеранам, хотя лютеранская церковь и не признает за браком характера таинства. Желающие вступить в брак должны уведомить о том священника своего прихода (т. X, ч. 1, ст. 25), хотя сплошь и рядом, несмотря даже на специальный указ Синода (27 мая 1853 г.), венчание происходит не в своей приходской церкви. Ему должны быть представлены все документы, удостоверяющие способность жениха и невесты вступить в брак, т. е. метрическое свидетельство, удостоверение зрелости, разрешение родителей, если они лично не заявили своего согласия, дозволение начальства. Удостоверившись в отсутствии препятствий из представленных документов, священник делает троекратное оглашение в ближайшие воскресные и другие праздничные дни для того, чтобы всякий, знающий о существовании препятствий, мог своевременно заявить о том. Дальнейшей предупредительной мерой является так называемый обыск, т. е. дознание, производимое причтом. В настоящее время оно сводится к удостоверению со стороны свидетелей отсутствия препятствий к браку, которое заносится за их подписью в обыскную книгу.
Bee эти подготовительные действия завершаются венчанием в церкви, при котором должны присутствовать врачующиеся лично и не менее двух свидетелей. Венчание православных лиц вне церкви допускается в тех только местах, где по обстоятельствам венчание в церкви невозможно; притом к таковым венчаниям не дозволяется приступать без благословения епархиальных архиереев (т. X, ч. 1, ст. 31). Каждый брак записывается в приходскую метрическую книгу, из которой выдается выпись. В случае возникших о метрических актах сомнений, а равным образом, если брак в них не записан, событие может быть доказываемо: обыскной книгой, исповедными росписями, гражданскими документами, если из них видно, что именуемые супругами признавались таковыми в присутственных местах и бесспорно пользовались правами, зависящими от законного супружества, наконец следствием (т. X, ч. 1, ст. 36). Последнее должно заключать в себе показания: причта, который венчал брак, бывших при браке свидетелей и вообще знающих о достоверности события брака (т. X, ч. 1, ст. 36). В числе доказательств, перечисляемых законом в дополнение метрической записи, опущено одно, имеющее важное значение, - отметка в паспорте о совершении венчания.
Браки лиц всех вообще христианских исповеданий должны быть совершаемы духовенством той церкви, к которой принадлежат вступающие в супружество. В Западном крае и в привислянских губерниях смешанные браки между лицами неправославных христианских вероисповеданий совершаются священниками той веры, к которой принадлежит невеста (т. X, ч. 1, ст. 75; Пол. о союзе брачном ст. 192). За неимением в месте жительства иноверцев, желающих вступить в брак, священника соответствующей веры, венчание может быть произведено православным священником, с тем последствием, что расторжение таких браков уже производится по правилам православной церкви (т. X, ч. 1, ст. 65). Брак православного лица с лицом другого христианского исповедания должен быть совершен непременно в православной церкви и может быть затем повторен по обряду церкви другого супруга (т. X, ч. 1, ст. 67, по продол. 1893).
Дети, родившиеся от такого брака, должны быть крещены в правилах православной веры. Дети же, происшедшие от смешанных браков других христианских вероисповеданий, могут быть крещены по правилам любого христианского вероисповедания; только в Западном крае сыновья должны быть крещены в отцовскую, а дочери в ту веру, которую исповедует мать, если о том иначе не будет постановлено в брачных договорах (т. X, ч. 1, ст. 75). Дети, происшедшие от брака лютеранина с иудеем или с магометанином, должны быть воспитаны в христианской вере (Уст. иностр. испов. т. XI ч. 1 ст. 210).
Относительно нехристиан у нас постановлено, что каждому племени и народу, не исключая и язычников, дозволяется вступать в брак по правилам их закона или по принятым обычаям, без участия в том гражданского начальства или христианского духовенства (т. X, ч. I, ст. 90).
В настоящее время в большинстве европейских государств, к какому бы вероисповеданию ни принадлежало их население, даже в православной Румынии, церковную форму брака сменил гражданский брак. Гражданский брак -это также формальный брак, только лишенный церковного освящения и совершаемый перед гражданской, а не духовной властью. Убедившись из представленных документов в наличности необходимых для брака условий и в отсутствии препятствий, гражданский чиновник (во Франции мэр, в Германии особый Standesbeamter) делает оглашение о предстоящем браке посредством вывешиваемого на некоторое время объявления. Если никем не было сообщено о существовании препятствий, чиновник, в назначенный день, в присутствии брачую-щихся и свидетелей, читает статьи законов, определяющие права и обязанности супругов, спрашивает жениха и невесту о желании вступить в брак друг с другом и затем объявляет их мужем и женой. Совершенный таким порядком брак заносится в особую книгу. Отсюда видно, что гражданский брак отличается от церковного только отсутствием венчания.
Гражданский брак впервые появился вслед за протестантством, отвергшим за браком значение таинства, в Голландии в XVI веке, где он явился как необходимый выход из затруднительного положения (nothcivilehe), а оттуда перешел в Англию, где он был окончательно признан в 1873 году. Во Франции гражданский брак был принят во время первой революции и утвержден кодексом Наполеона. Гражданский брак из Франции распространился всюду за 'кодексом. Германия, хотя страна по преимуществу протестантская, установила гражданскую форму брака только во время разгара культурной борьбы с церковным авторитетом, в 1875 году. В Румынии гражданский брак был принят в 1864 году, '| по примеру Франции. Гражданский брак имеет на Западе двоякое значение. Он называется факультативным, когда усмотрению самих врачующихся предоставляется выбрать церковную или гражданскую форму, как, например, в Англии. Он называется необходимым, когда закон предписывает обязательность гражданского брака, не признавая никакого юридического значения за одним церковным венчанием, как в Германии и Франции; это не мешает желающим освятить свой брак сверх того церковным благословением, только оно, имеет одно религиозное, но не юридическое значение.
В России подобие гражданского брака установлено по закону 19 апреля 1874 года для старообрядцев в виде государственной необходимости. Дело в том, что государственной властью до 17 апреля 1905 года не признавались исповедание и духовенство старообрядцев, так что их венчанные браки не имели в глазах правительства религиозного характера. А между тем, невозможно было оставить без определения и последствий все возникавшие из их семейного союза отношения. Выходом из этого затруднительного положения послужил гражданский брак. По сделанному письменно или словесно заявлению о желании оформить брак полицейское управление или волостное правление составляет объявление и выставляет его, в течение 7 дней, при дверях управления. Все, имеющие сведения о препятствиях, обязаны дать знать управлению. По истечении 7 дней управление выдает лицу, заявившему желание записать свой брак, свидетельство о произведенном объявлении. С этим свидетельством оба супруга должны явиться лично с 4 свидетелями в полицейское управление, которое ведет метрические книги и здесь совершается запись брака. Браки старообрядцев приобретают в гражданском отношении, через занесение их в установленные метрические книги, силу и последствие законного брака. Воспрещаются и не подлежат записи такие браки старообрядцев, которые воспрещены гражданскими законами. Таким образом, браки старообрядцев не совершаются в присутствии гражданской власти, а только регистрируются уже совершенные по их обрядам, в чем и обнаруживается существенное отличие от настоящего гражданского брака. Следовательно, в браках старообрядцев религиозный момент отделяется от юридического, а так как для признания юридических последствий брака важен второй момент, и ведущим запись должностным лицам закон (т. IX, ст. 947) воспрещает удостоверяться в совершении религиозного обряда, то религиозный момент может быть и вовсе опущен без ущерба для законной связи брака. Неправильно также предполагать, что старообрядческий брак может быть доказываем и иными способами (реш. Общ. Собр. 1 и кас. деп. 1899), чем совершенно устраняется исторический смысл закона 1874 г.
Подобные же правила введены законом 17 октября 1906 года для сектантов, не признающих духовных лиц. Их браки регистрируются (но не совершаются, ст. 46) в городских управах и волостных правлениях.
Литература: Кулишер, Разводи положение женщины, 1896; Способин, О разводе в России, 1881; 3 а г о р о в с к и и , О разводе по русскому праву, 1884; Полежаев, Душевная болезнь одного из супругов, как повод к расторжению брака («Ж. Юр. Общ.» 1896, №8); Роэенбах, Расторжение брака вследствие помешательства («Ж. М. Ю.» 1899, №3); Чиж, Расторжение брака вследствие помешательства супруга («В. Пр.» 1899, J* 8); В о р о т ы н с к и и, Душевная болезнь одного из супругов, как повод к расторжению брака («Врач», 1898, Mb 45); Суворов,О безбрачии, как последствии расторжения брака по причине прелюбодеяния («Юр. В.» 1889, №8); Соловьев,О вечном безбрачии виновного супруга («Юр. В.» 1881, № 2); Г л у б о к о в с к и и, Развод по прелюбодеянию и его последствия по учению Христа Спасителя («Христианское чтение», 1895, январь-апрель); Гусаков, Отмена безбрачия для разведенных («Право», 1904, №31); Нечаев, К вопросу о разводе («Право»', 1903, № б). '
I. Основания расторжения. Совместное сожительство, соединенное с браком, устанавливается не на срок, а на всю жизнь супругов. Смерть одного из них естественным образом прекращает этот союз.
Однако как нравственный союз, имеющий своей целью полное общение, физическое и духовное, он лишается своего содержания с невозможностью достижения этой задачи и становится тяжелым бременем для связанных навсегда супругов. Нравственный союз, потерявший свою нравственную основу, должен быть расторгнут, иначе он может принять форму безнравственного общения. Разлучение супругов (separatio) не достигает цели, потому что оно сохраняет формальную связь там, где нет никакого внутреннего содержания, и потому, что он толкает разлученных, но не разведенных супругов на незаконные союзы. Только прекращение неудачного брака открывает возможность другого, более счастливого. Это достигается разводом, под которым понимается прекращение законно существовавшего брака по указанным в законе причинам. Отсюда обнаруживается отличие развода от естественного прекращения брака смертью одного из супругов и от признания брака недействительным, т. е. законно не существовавшим.
Трудность законодателя в деле развода заключается в определении тех условий, при которых становится невозможным общение и сожительство: он может или настолько затруднить расторжение браков, что многие из них не будут соответствовать своей идее, или же, наоборот, настолько облегчит возможность разрыва, что каждая ссора станет поводом к разводу, и брак превратится во временное сближение двух лиц разного пола. Задача законодателя еще более затрудняется там, где не существует гражданских браков и необходимо считаться с каноническими правилами, не склонными расторгать то, что связано с церковью.
П. Развод по западным законодательствам. Первоначально развод всюду носит характер односторонний, как право мужа отпустить от себя жену (repudium), без распространения на нее такого же права уйти от мужа. В таком виде встречается развод у древних евреев, римлян, германцев. В дальнейшем, с завоеванием женщиной более самостоятельного положения, развод становится правом каждого из супругов. Так в Риме, по заявлению римского императора Александра Севера, «издревле установлено, что браки должны быть свободны, а потому не может иметь силы условие, направленное к воспрещению разводиться».
Против этой свободы разводов выступила христианская церковь. В самой церкви сначала обнаруживаются колебания по этому вопросу, но потом достигается решительное единение в пользу нерасторжимости брачного союза. Пропаганда этой идеи в старом римском обществе имела мало успеха, но зато молодой германский мир легче поддается настояниям церкви. Полного торжества достигает взгляд католической церкви в XVI веке, в постановлениях Тридентского собора, который окончательно устранил идею развода и допустил взамен лишь разлучение от стола и ложа (separatio quoad torum et mensam).
Но идея развода нашла себе поддержку в реформации, отвергнув в браке таинство; протестанты признали в нем чисто юридический институт, которого определение подлежит ведению светской власти.
Французская революция, в законах 1792 года, стала на точку зрения, прямо противоположную той, которую отстаивала католическая церковь. Была допущена полная свобода развода, по взаимному соглашению и вследствие несходства характеров; разлучение же было устранено, как учреждение, толкающее на путь безнравственности. Кодекс 1804 года стремится к примирению: допуская развод, он стесняет его свободу ограничением поводов к нему, и в то же время восстанавливает разлучение супругов. В кодексе обнаруживается явное покровительство мужчинам: в то время, как один факт нарушения верности со стороны жены дает право мужу требовать развода, жена может настаивать на разводе только в том случае, если муж вводит любовницу в свой дом. Под влиянием реакции, в эпоху торжества легитимизма и католицизма, был издан в 1816 году закон, устранивший возможность развода и восстановивший снова разлучение. Такое положение вещей продолжалось в течение почти 70 лет. Только по закону 19 июля 1884 года, по инициативе Накэ, французское законодательство возвращается к свободе развода, поставленной, впрочем, в довольно тесные рамки. Законы 1886 и 1893 дополнили содержание предшествующего закона.
Действующее законодательство Франции допускает развод по следующим основаниям: 1) прелюбодеяние одного из супругов; 2) грубое обращение, начиная с нанесения ударов и до покушения на жизнь; 3) тяжкие оскорбления; 4) уклонение от обязанностей супруга; 5) осуждение одного из супругов за совершенное им преступление к позорящему уголовному наказанию.
При составлении германского гражданского уложения 1900 года законодателю приходилось считаться, с одной стороны, с протестантской точкой зрения, успевшей выразиться в прусском ландрехте и в саксонском уложении, а с другой стороны, с оппозицией католического центра в рейхстаге. Постановления уложения являются компромиссом этих двух течений.
Наравне с разводом признается и разлучение. Наличность повода к разво,-ду дает право супругу требовать, вместо развода, разлучения. Но другому супругу дозволяется в этом случае поставить вопрос на почву развода. Сам развод строится по уложению на принципе вины, т. е. для развода необходимо, чтобы один из супругов оказался виновным против идеи брачного сожительства. С этой точки зрения недопустим развод по обоюдному соглашению, как не основанный на вине. Впрочем, стройность этой идеи, отстаиваемой составителями уложения, потерпела в рейхстаге поражение вследствие внесения в число оснований к разводу и душевной болезни одного из супругов. Сами поводы к разводу разделены на две группы: на абсолютные и относительные. В первом случае, например, при прелюбодеянии, установление факта супружеской неверности является достаточным для развода; во втором случае, например, при грубом обращении, необходима еще оценка суда, насколько несовместим установленный факт с идеей брачного общения. К поводам первого рода закон относит, помимо прелюбодеяния, посягательство на жизнь и злонамеренное оставление (§§ 1565-1567). Второе основание формулировано, как грубое нарушение созданных браком обязанностей или развратное поведение, столь глубоко расшатавшее супружеские отношения, что продолжение брака стало невозможным (§ 1568). Наконец, супруг может предъявить иск о разводе, если другой супруг впал в душевную болезнь, которая продолжалась во время брака не менее 3 лет и настолько развилась, что духовное общение между супругами прекратилось и, притом, исчезла всякая надежда на восстановление этого общения (§ 1569).
В Англии развод весьма затруднен. Согласно закону 28 августа 1857 года, собственно только прелюбодеяние составляет законный повод к. расторжению брака. Как бы в возмещение этого, закон 1895 года значительно увеличивает поводы к разлучению супругов. При этом закон составлен односторонне в пользу мужа: он вправе требовать развода при установлении факта нарушения супружеской верности, жена же получает это право только тогда, если нарушение верности со стороны мужа усложняется еще кровосмешением, противоестественным пороком, жестокостью и др.
Развода не знают, под влиянием католицизма, законодательства Австрии, Италии, Испании, Португалии.
III. История развода в России. В прежнее время в России развод допускался в более широких размерах, нежели в настоящий момент. Причиной тому является влияние на русскую семью со стороны восточной церкви, которая усвоила себе более свободный взгляд на брак, нежели западная. С другой стороны, в России церковь воздействовала на жизнь под руководством светской власти, которая сама была настолько увлечена государственным • строением, что обращала мало внимания на частный быт.
В московский период встречается много обстоятельств, которые способны были вести к расторжению брака. Прежде всего, конечно, сюда следовало отнести прелюбодеяние, которое давало мужу, но не жене, право требовать развода, а священнику в этом случае развод вменялся в обязанность. Основаниями к разводу служили также неспособность сожития со стороны мужа, бесплодие жены, пострижение в монашество, чаще всего насильственное, мужем жены. Развод допускался вследствие болезни супруга, «аже жене лихий недуг болит», а особенно в случае проказы. Под влиянием византийским православная церковь признавала поводами к расторжению брака, если жена мылась в одной бане с мужчинами, если без согласия мужа посещала цирк, театр, амфитеатр, хотя эти поводы не имели корней в русской жизни, которой были чужды эти формы увеселений. Самостоятельно русский быт выдвигал, как достаточное основание для развода, обоюдное согласие супругов: «как мы по своей воле сошлись, говорится в разводных актах, так по своей доброй воле и разошлись», «договорились мы полюбовно, чтобы нам брак наш расторгнуть».
В петербургский период вырабатывается более строгий взгляд на возможность расторжения брака. Соответственно тому сокращаются поводы к разводу, бывшие до сих пор в ходу. Но государственная точка зрения выдвигает взамен одних ряд других поводов. Сюда относятся: расторжение первого брака в случае двоебрачия, расторжение брака в случае безвестного отсутствия, в случае ссылки, в случае несообщения одним супругом другому о заговоре против государя. Нельзя не заметить, что со времени Петра I обнаруживается тенденция уравнять женщин с мужчинами вправе требовать развода.
С XIX века проявляется стремление по возможности ограничить число поводов к разводу, прекратить всякие неформальные способы расторжения браков (разводные письма, отпускные). Указ 1850 года окончательно установил несколько поводов к расторжению брака. Бракоразводные дела ведаются у нас исключительно духовными судами.
III.Развод православных по действующему прав у: Для
лиц православного исповедания в настоящее время допущены следующие пово
ды к расторжению брака. • •
1. Главным поводом является прелюбодеяние одного из супругов. Допуская развод по прелюбодеянию, православная церковь основывается на тексте Евангелия (Матф. XIX, 9): «Но Я говорю вам: кто разведется с женой своей не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует». Под именем прелюбодеяния следует понимать только половое сношение одного из супругов с посторонним лицом, все равно состоящим в браке или свободным, все равно в виде постоянного сожительства или единичного факта. Право требовать развода принадлежит одинаково как мужу, так и жене.
Просьба о расторжении брака по прелюбодеянию не может быть удовлетворена: а) если тот же факт послужил основанием для потерпевшего супруга возбудить против виновного супруга уголовное преследование за нарушение супружеской верности (Улож. о нак., ст. 1585 и Уст. угол, суд., ст. 1016); Ь) если ищущий развода супруг сам будет уличен в нарушении супружеской верности, хотя этот вывод, принятый в практике наших духовных судов, не имеет под собой ни юридического, ни нравственного основания.
В установлении факта прелюбодеяния духовные суды стеснены предписанной им формальной теорией доказательств. Собственное признание ответчика в нарушении святости брака не принимается в уважение (т. X, ч. 1, ст. 47 и Уст. дух. коне., ст. 250). Главными доказательствами преступления должны быть признаны: 1) показания по крайней мере двух очевидных свидетелей и 2) прижи-тие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом. Затем, прочие доказательства, как-то: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика; показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика и другие, - тогда только могут иметь свою силу, когда соединяются с одним из главных доказательств, или же 3) в своей совокупности обнаруживают преступление (Уст. дух. коне., ст. 249).
Сюда же относится случай нарушения святости брака вступлением в другой брак которое дает оставленному супругу право просить о разводе (т. X, ч. 1, ст. 41).
2. Брак может быть расторгнут вследствие неспособности к брачному сожитию. Неспособность должна быть природной (т. X, ч. 1, ст. 49), во всяком случае возникшей до брака, а не наступившей после него. Развод на этом основании может быть возбужден не ранее, как через 3 года по совершении брака (т. X, ч. 1, ст. 48). Неспособность должна быть подтверждена освидетельствованием во врачебном отделении губернского правления. Последствием развила на этом основании является запрещение больному супругу вступать в новый брак (Уст. дух. коне., ст. 153), однако препятствие это не может считаться безусловным, потому что оно является не наказанием, а лишь предупредительной мерой, и удостоверенное в установленном порядке выздоровление способно открыть возможность вступления в брак.
3. Лишение всех прав состояния одного из супругов дает другому основание просить о расторжении брака для вступления в новый (т. X, ч. 1, ст. 50). Не судебный приговор сам по себе прекращает брак, а совершенный в установленном порядке развод, который возбуждается просьбой, основанной на приговоре. Если оставшийся супруг не просил о разводе, а виновный вернулся по отбытии наказания или вследствие помилования, то теряется основание к разводу (т. X, ч. 1, ст. 53). Точно так же утрачивается возможность развода, если другой супруг добровольно последовал за осужденным.
По закону 14 декабря 1892 года такой же результат получила ссылка на житье в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ (т. X, ч. 1, ст. 50). Право просить о разводе на последнем основании приобретается только по истечении 2 лет со дня вступления в законную силу приговора о ссылке (по прод. 1895, Уст. о ссыльных, ст. 501, дополнение). Однако нужно иметь в виду, что законом 12 июня 1900 года ссылка на житье и поселение отменена. Так как с этим отпадает разлучение супругов, то едва ли имеет основание и просьба о разводе.
Право требовать развода принадлежит как невиновному супругу, так и самому осужденному.
Действие нового закона ограничивается браками между лицами православными, браками смешанными православных с инославными и, наконец, браками старообрядцев. Право просить о расторжении брака имеют и ссыльнокаторжные по истечении 1-3 лет, смотря по разряду исправляющихся, если супруги их не последовали за ними в место ссылки.
4. Поводом к разводу служит безвестное отсутствие одного из супругов, продолжающееся не менее 5 лет (т. X, ч. 1, ст. 54). Просьба о разводе на этом основании предполагает удостоверение в безвестном отсутствии, произведенное в порядке, установленном по закону 14 января 1895 года. Просьба о расторжении брака по случаю безвестного отсутствия, подаваемая духовной консистории, должна содержать в себе обстоятельные указания по тем многочисленным вопросам, которые поставлены самим законом. Проситель может представить всякие имеющиеся в его распоряжении письменные доказательства, удостоверяющие безвестное, не менее 5 лет, отсутствие супруга, а также указать лиц, могущих подтвердить обстоятельства, приводимые им в подкрепление своего иска.
Консистория, соображаясь с показаниями, сделанными в прошении, рассылает через полицию повестки к родителям и родственникам супругов, а равно ко всем тем лицам, которые могут иметь ближайшие сведения об отсутствующем, для представления отзывов о том, что им известно. Вместе с тем консистория наводит справки административным порядком, а также печатает в Церковных Ведомостях о возбужденном иске.
По истечении года со времени напечатания объявления, консистория приступает к рассмотрению дела и, если не возникает сомнения в безвестном отсутствии, то полагает решение о расторжении брака. Суждение о вине безвестно отсутствующего супруга, если брак будет расторгнут, отлагается до явки его или обнаружения места его пребывания.
5. Для бездетных супругов существует возможность расторжения брака поступлением обоих в монашество (т. IX Зак. сост., ст. 413 п. I). Едва ли есть какое-либо препятствие для вступления в новый брак тому из супругов, который впоследствии выйдет из монашеского звания.
Таковы основания к разводу для лиц православных. Те же основания могут послужить поводом к расторжению браков между старообрядцами с той только разницей, что расторжение производится не духовной, а гражданской властью, судом (т. X, ч. 1, ст. 78).
IV. Развод инославных и нехристиан. Браки между католиками в России не подлежат расторжению, потому что они находятся под действием исключительно канонических правил, а по учению католической церкви брак не расторжим с момента физического общения (matrimonium consumptum). Следовательно, он может быть признан только недействительным. Поэтому, при неспособности одного из супругов, принадлежащих к православию, брак расторгается, тогда как католический брак в этом случае признается недействительным (закон 1836 года для Царства Польского, ст. 22). Поэтому лишение всех прав состояния, безвестное отсутствие и прелюбодеяние'не могут послужить основанием к расторжению католического брака.
Отрицая возможность развода даже в случае прелюбодеяния, католическая церковь основывается на тексте Евангелия: «Он сказал им: кто разведется с женой своей и женится на другой, тот прелюбодействует от нее» (Ев. от Марка, гл. X, ст. 11): «Всякий разводящийся с женой своей и женящийся на другой прелюбодействует, и всякий женящийся на разведенной с мужем прелюбодействует» (Ев. от Луки, гл. XVI, ст. 18).
Признавая брак, совершенный другой церковью, католическая церковь не признает расторжения такого брака. Даже более, в случаях смешанных браков католиков с православными или лютеранами, расторжение брака православной или евангелической духовной властью не освобождает католического супруга от признания его, с точки зрения католической церкви, состоящим в браке.
2. Наибольшая легкость развода существует в России для лиц евангелического исповедания. Кроме причин, признаваемых православной церковью, для лютеран имеются следующие причины к разводу: неизлечимая прилипчивая и крайне отвратительная болезнь, сумасшествие, развратная жизнь и противоестественные пороки, жестокое и угрожающее опасностью обхождение, намерение лишить супруга чести, свободы, жизни, злонамеренное оставление (т. XI, ч. 2; Уст. иностр. испов., ст. 369). Таким образом сумасшествие одного из супругов, которое для православных может послужить основанием для признания брака недействительным (т. X, ч. 1, ст. 37, п. 1), для лютеран является основанием к расторжению действительного брака. Последствием развода по прелюбодеянию является запрещение виновному супругу вступать в новый брак до разрешения консистории, которое может быть дано по указанным в законе причинам (т. XI, ч. 1, изд. 1896 г. ст. 331).
III. Для нехристиан основанием к расторжению брака, сверх поводов, допускаемых их верой, служит присоединение одного из супругов к христианству. Лицо нехристианского исповедания, по восприятии крещения, может пребывать в единобрачном сожительстве с некрещеным супругом; брак их остается в силе и без утверждения его церковным венчанием (т. X, ч. 1, ст. 79). Таким образом, при обоюдном согласии такой брак продолжает сохранять значение. Но при отсутствии этого согласия брак может быть расторгнут, причем инициатива расторжения распределяется законом не однообразно. В браке иудейском она принадлежит супругу, оставшемуся в прежней вере, в магометанском - обращенному в христианство. Если муж или жена иудейского закона, по обращении другого супруга в православие, жить в прежнем брачном союзе не пожелают, то брак расторгается христианской духовной властью, и обратившемуся лицу разрешается вступить в брак с христианином (т. X, ч. 1, ст. 81). Следует полагать, что принятие иудеем лютеранства не составляет основания к расторжению брака, потому что такое сожительство не противоречит догматам лютеранской церкви. Новокрещенный магометанин, если имел несколько жен, должен выбрать одну из них и брак их продолжается, но если он не изъявит желания жить с некрещеною, то ему дозволяется вступить в новый брак с христианкой (т. X, ч. 1, ст. 82,83).
Литература: Жид, Гражданское положение женщины с древнейших времен, 1902; Оршанский, Личные и имущественные отношения супругов («Суд. Журнал», 1874); С а в е л ь е в , Юридические отношения между супругами, 1881; Р е и н к е, Движение законодательств об имущественных правах замужней женщины («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1884, №3);Азаревич, Семейные имущественные отношения по русскому праву («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1883, Ni 4); Ш м е н и н , Личные и имущественные отношения супругов («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1893, №6); Победоносцев, Курс гражданского права, т. II, стр. 104-133; Качан , О совместной жизни супругов («Ж. Спб. Юр. Общ.», 1894, №7); О . Пергамент, К вопросу об имущественных отношениях супругов по древнейшему русскому праву («Ж. М. Н. Пр.», 1894); Б ар дзкий , Иск мужа о водворении к нему жены согласно ст. 103, т. X, ч. 1 («Ж. М. Ю.», 1898, №2); Боровиковский, Суд и Семья (Отчет судьи, в. 2, 1892, стр. 207-348); Загоровский, Курс семейственного права, 1902.
Из юридического понятия о браке н признания свободы личности за каждым гражданином, к какому бы классу и полу он ни принадлежал, следует, что в личных и имущественных отношениях супруги должны быть так же равноправны и самостоятельны, как они были до брака. Брак не должен оказывать никакого влияния на положение супругов, юридические отношения которых должны быть таковы, как и между посторонними лицами. Законодатель не должен распределять власти в семье, потому что главенство определяется силой характера, нравственным авторитетом обоих супругов, а не повелением закона. Женщина в семье должна пользоваться таким же юридическим положением, каким она пользовалась до замужества и каким будет пользоваться по прекращении брака. Также самостоятельна она должна быть и в имущественном отношении. Если фактически в семье возникает общий фонд, в виде домашней обстановки и денежных средств, определяемых на текущие потребности, то это возможно, и действительно устанавливается между посторонними лицами в случае совместного сожительства. Но это общение не имеет большого юридического значения, тем более, что оно сохраняется только, пока между супругами не возникает раздора. Юридический интерес признания имущественной раздельности относится к недвижимостям, капиталам, не подлежащим фактическому слиянию и обеспечивающим материальную, самостоятельность каждого супруга. Однако, вследствие исторически сложившихся взглядов, этот идеальный порядок отношений между супругами является далеко не признанным в современных законодательствах.
I. Положение замужней женщины на Западе. Германские племена внесли в жизнь новых народов взгляды на семью, которые так прочно утвердились, что ни продолжительный период времени, ни влияние рецепции римского права, ни новые идеи XVIII века не в состоянии были их вытеснить. По древнегерманскому праву жена находилась под опекой мужа (mundium), который был единственным представителем семьи на внешней стороне. В отношении женщин действовала вечная половая опека отца, братьев, мужа. Из личной подчиненности вытекала уже и имущественная несамостоятельность. Жена была хозяйкой дома, но ей ничего не принадлежало, даже то, что она принесла с собой в новую семью. С течением времени имущественная подчиненность перешла в имущественное общение, как более мягкое выражение того же юридического'явления.
В основу этой общности имущества между супругами подставлена была идея о соответствии имущественного общения с личным и нравственным общением, вытекающим из брака. В действительности такая имущественная несамостоятельность замужней женщины, устанавливаемая большинством современных западноевропейских законодательств, основывается не на идее брака, а на праве личной власти мужа над женой, с которым М|ло согласовалась бы имущественная независимость. Если бы общность имуществ основывалась на брачном общении, то права обоих супругов были бы равны, а между тем всюду мужу предоставляется управление общим имуществом. Право мужа на пользование и распоряжение общим имуществом не вытекает из существовавшего некогда взгляда на вечную незрелость женщины, неспособность ее к делам, потому что женщина до замужества и после прекращения брака пользуется такой же дееспособностью, как и мужчина.
Итак, устанавливаемое западными законодательствами общение имущества вытекает исторически из личной подчиненности жены мужу. Вследствие этого, замужняя женщина на Западе, по законодательствам романского типа, не вправе совершать юридических сделок без разрешения мужа, не вправе предъявлять иск и вступать в ответ по иску, предъявленному без его согласия. Жена подчиняется мужу в деле выбора места жительства, воспитания детей. Нарушение верности супружеской со стороны жены обсуждается строже, чем неверность мужа, под тем предлогом, что неверность жены может иметь своим последствием появление в семье незаконных детей, тогда как неверность мужа теряет свое значение за дверьми дома. Французский законодатель, особенно строгий к женщине, извиняет мужа, убившего свою жену, которую он застал в момент нарушения супружеской верности (Угол, код., §324). Такого же направления держались и законодательства германского типа (прусское, саксонское), но новейшее германское уложение значительно освободило замужнюю женщину от требования авторизации со стороны мужа совершаемых ею юридических сделок.
Во Франции имущественные отношения между супругами определяются брачным договором (contrat de manage), который, ввиду важности его, должен быть непременно совершен в нотариальной форме. Имущественные отношения между супругами сводятся главным образом к следующим четырем типам: I) Se paration des biens, система полной разделенности имуществ; 2) Regime dotale, система, при которой имущество жены делится на две части, на приданое и на особое имущество (biens paraphernaux); 3) Regime de communaute - система общности имуществ, при котором имущество обоих супругов составляет одну общую массу; 4) Regime exclusif de communaute отличается от предшествующей системы тем, что хотя доходы с имущества того и другого супруга идут на общее хозяйство, но по прекращению брака каждому супругу возвращается та часть, которая ему принадлежит. Если супруги не заключили брачного договора или если договор, за несоблюдением формы или других существенных условий сделки, будет признан недействительным, то отношения определяются системою общности имуществ, которая признается законодателем наиболее отвечающею идее брака и соответствующею историческим началам.
Несмотря на то, что Германия свыклась с системою общности имуществ, как с национальной, германское гражданское уложение признало основною формою имущественных отношений между супругами систему управления (Verwaltungsgemeinschaft). Супругам предоставляется договором' определить свои имущественные отношения (Ehevertrag) как им угодно, лишь бы не нарушались интересы третьих лиц (§ 1432). Договор должен быть заявлен в реестр участкового суда по месту жительства мужа (§ 1558). Однако законодатель, в виде образца, предлагает несколько систем, т. е.: a) Allgemeine Gtt tergemeinschaft, в силу которого имущество мужа и жены сливаются в одну массу (Gesamtgut); b) Errungenschaftsgemeinschaft, в силу которой сливается в одну массу только приобретенное каждым супругом во время брака, но не до брака; с) Fahrnissgeffieinschaft, в силу которой сливаются только движимые имущества супругов, и d) Gutertrennung, в силу которой имущество супругов признаются раздельными. Если ни одна из этих систем не установлена соглашением, то имущественные отношения супругов определяются законною системою (§§ 1363-1431). Имущество жены, приобретенное ей до брака или во время брака, поступает в управление и пользование мужа (eingebrachtes Gut). Это право мужа не распространяется на имущество жены, приобретенное ей собственным трудом и самостоятельной промышленной деятельностью (Vorbehaltsgut). Также независимо от управления мужа и все дошедшее к жене под этим условием по дарению или по завещанию.
В Англии брак имеет своим последствием слияние в юридическом отношении лица жены с лицом мужа (coverture), так что, если, например, завещано имущество супругам и еще третьему лицу без определения долей, то оно делится не на три, а на две части. С этой же точки зрения не допускается между супругами дарение, потому что нельзя дарить самому себе. Но так как и по английскому праву преобладание дано мужу, то дело сводилось к полному подчинению всего имущества обоих супругов одному мужу. Он имел полное и безотчетное право на всю недвижимость, приобретаемое женою, хотя личным трудом; ему принадлежало право пользования, хотя и без права отчуждения, недвижи-мостями, дошедшими к жене в виде приданого, дара, наследства. Законы 1870 и 1874 гг. сделали первую попытку поставить жену в более независимое положение. За нею было признано право на ее личные заработки, на жалование, рабочую плату, литературный гонорар, на доход от промысла или торговли, которые она ведет независимо от мужа. Приобретаемая ею движимость по дарению или наследству не свыше 200 ф. ст., а также доходы с принадлежащих ей недви-жимостей составили ее исключительное право. Наконец, закон 1882 г. установил полную раздельность в имущественных отношениях супругов, признав за замужнею женщиною материальную и процессуальную дееспособность. В этом же духе составлен закон 1893 г., определяющий отношения замужней женщины к третьим лицам по заключенным сделкам.
II. История личных и имущественных отношений супругов в России. Современное русское законодательство, придерживаясь того же взгляда на личную подчиненность жены мужу, в имущественном отношении устанавливает полную самостоятельность ее. Такое уклонение русского законодательства от западных составляет загадку истории русского права, к решению которого было предложено несколько ответов. По мнению некоторых (Неволин, Победоносцев), установленный в нашем законодательстве принцип раздельности имущества между супругами вытекает непосредственно из всей истории, в которой это начало выразилось будто бы с замечательною последовательностью. По мнению других (Владимнрский-Буданов) в историческом развитии обнаруживается преимущественно три типа отношений: а) в древнее время вместе с лицом жены и самое имущество ее подчиняется власти мужа; Ь) во второй период до XVIII века господствует начало общности семейных имуществ лишь с некоторыми исключениями в пользу раздельности; с) и только в XVIII веке устанавливается законом ныне действующее право полной раздельности имуществ супругов.
В древнейший период русской истории семья, как и всюду, пользовалась автономией. Личные и имущественные отношения между членами семьи не подлежат законодательным определениям. Этим обстоятельством объясняется бедность указаний на семейные права в исторических и юридических памятниках. Определение характера отношений супругов может быть сделано только на основании общих памятников литературы и некоторых современных обрядов, являющихся отголоском далекой старины.
В эпоху господства физической силы едва ли подлежит сомнению полное подчинение жены власти мужа. При невмешательстве государства во внутреннюю жизнь семьи трудно даже отличить эту власть от власти над рабами. В пользу личной подчиненности указывает обряд разувания, который показался, например, Рогнеде слишком унизительным в отношении к Владимиру, сыну рабыни. На это же указывает существующий в некоторых местностях обряд, по которому отец новобрачной ударяет ее плетью и передает последнюю мужу. Владимир Мономах в поучении своем детям говорит: «жену свою любите, но не давайте над собой власти». При личном подчинении жены не могло быть и речи об имущественной ее самостоятельности. Упоминание о том, что Ольге принадлежал город Вышгород, не противоречит этому взгляду, потому что в этом примере частноправовой элемент отступает перед публичным и, притом, княгиня в то время была без мужа. Таким образом вся вероятность говорит в пользу того предположения, что в этот период имущество принадлежало мужу, а жена находилась в полной личной и имущественной подчиненности.
В московскую эпоху государственная власть слишком была занята интересами охранения политической самостоятельности России, чтобы обращать внимание на семейные отношения. Но условия общественной жизни были мало благоприятны для развития независимости замужней женщины. Под татарским влиянием последняя лишалась той свободы, которой пользовалась прежде, и подвергалась заключению в терем. Господству мужа не ставилось никаких границ, и фактически жена была во власти мужа, В описании иностранцев встречаются много указаний на жестокое обращение мужей с женами. Достаточно вспомнить картину семейных отношении и идеал, обрисованные Домостроем. Иоанн IV повелел признавать недействительным назначения мужей в завещании жен душеприказчиками, потому что он в воле мужей. Относительно имущественной сферы проф. Владимирский-Буданов высказывает предположение о существовании в период с XIV до XVII в. системы общности имуществ между супругами. Однако подтверждения этому взгляду в памятниках не находится, а, напротив, встречаются самые противоречивые указания и на раздельность и на управления мужа приданым жены. Постановления уложения (XVII, 2), по которому «купленная вотчина жене его, вольно ей в той вотчине, как похочет, нет до нее никому дела» свидетельствует не об общности имущественной, а о праве наследования после мужа в имуществах, приобретенных не под условием службы. Основывать общность имуществ между супругами на купчих грамотах, где говориться «се аз... продал семи... и его жене и его детям в прок без выкопу вотчину» невозможно, потому что из таких грамот следовало бы вывести и общность имуществ между родителями и детьми. Таким образом, юридическая сторона имущественных отношений между супругами в московский период не поддается определению.
Петр I много способствовал освобождению русской женщины. Весь XVIII век, несмотря на отдаленные примеры противоположного свойства, представляет собой последовательный ход развития личности женщины. Однако несмотря на такую перемену в бытовых условиях, замужняя женщина осталась и до сих пор подчиненною неограниченной власти мужа. Напротив, в имущественном положении XVIII век представляет несколько колебаний, которые в XIX столетии разрешаются признанием полной самостоятельности женщины. В 1753 году Сенат по делу Головиной нашел, что жена может продать свое имение без согласия мужа. В 1763 году Сенат признал недействительность договоров между супругами ввиду личной зависимости жены от мужа. Свод законов установил принцип раздельности имуществ супругов и провел его вполне последовательно.
В объяснение такого прямого решения этого вопроса, когда история не давала к тому достаточно прочных оснований, приводят различные основания. Некоторое значение придается влиянию русских императриц, которые приняли к сердцу положение женщины. Было высказано мнение (Оршанским), что начало раздельности основано не на исторических данных, не на указах, даже не на склонности к этой системе составителей Свода, а только на отсутствии всяких постановлений, ограничивающих независимость незамужней женщины. Однако такое объяснение кажется мало вероятным ввиду бытовой важности вопроса. Очевидно, Свод Законов не стал в противоречие жизни, а, напротив, соответствовал обычаям. На отсутствии указов можно было бы основать с одинаковым успехом и запрещение женщине распоряжаться своим имуществом.
III. Личные отношения. Идея общения предполагает равенство общественного положения супругов. Там, где сохранились сословные начала, вопрос этот имеет немаловажное значение. Какими правами состояния должны пользоваться оба супруга при принадлежности их к разным сословиям? По русскому законодательству уравнение супругов имеет место только в том случаи, когда жена принадлежит к низшему состоянию, чем муж. Муж сообщает жене своей,„если она по роду своему принадлежит к состоянию низшему, все права и преимущества, сопряжены с его состоянием, чином и званием (т. IX, ст. 5; т. X, ч. 1, ст. 100; т. IX, ст. 44, 53, 367, 493, 539, 542, 710). Безразлично, принадлежали ли мужу права состояния до брака или приобретены им после брака. Наоборот, жена, принадлежащая к высшему состоянию, не сообщает мужу своих сословных прав и сама не теряет их. Дворянка, вышедшая замуж за мещанина, не теряет дворянства. В купеческое свидетельство, выдаваемое на имя мужа, не может быть внесена жена; в выданное же на имя жены свидетельство муж bi.scch быть не может (т. V ст. 288 и закон 8 июня 1898, п. VII).
Жена не только пользуется правами мужа, но приобретает их в своем лице. Поэтому она не утрачивает их в случаи смерти мужа, лишения его всех прав состояния (т. X, ч. 1, ст. 101), развода. В последнем случае возбуждается сомнение, сохраняет ли жена права состояния мужа или утрачивает их. Развод есть прекращение брака действительного, т. е. такого, который имел все юридические последствия. Если женщина приобрела права состояния мужа вступлением в брак, то она не теряет их впоследствии, когда наступает факт, прекращающий брак, т. е. смерть или развод (указ 1 деп. Сен. 1903, № 9773 по поводу жен евреев).
Что касается фамилии, то взгляды законодательств по этому вопросу противоречивы. Германское уложение сохраняет за разведенной женой фамилию мужа, если она сама не пожелает возвратиться к прежней (§ 1577). Французский закон б февр. 1893 г. разрешил этот вопрос в противоположном смысле, восста-новляя фамилию, которою жена пользовалась до замужества. Точно также решает этот вопрос и английское право по закону 1857 года. У нас этот вопрос представляется тем более сомнительным, что закон наш ничего не говорит о приобретении женой права на фамилию мужа.
Главная личная обязанность, вытекающая из брака, - это совместное сожительство. Сожительство основьшается на идее брачного общения и на праве личной власти мужа. Этим объясняется неравномерность распределения обязанностей. Супруги обязаны жить вместе, говорит закон, а посему при переселении, при поступлении на службу или иной перемене постоянного жительства мужа жена должна следовать за ним (т. X, ч. 1, ст. 103). Таким образом место жительство семьи определяется местом жительства мужа, если только он имеет постоянную оседлость. Сам закон, однако, устанавливает исключения из общего правила, не говоря уже о том, что обязанность сожительства прекращается перед дверьми тюрьмы и у ворот казармы: а) Когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением прав состояния, то другой супруг может за ним не следовать (т. X, ч. 1, ст. SO); b) Жены лиц, переселяемые в Сибирь по приговорам обществ, могут не следовать за мужьями, по изъявленному на то согласию мужа, по тяжкой неизлечимой болезни жены и по жестокому с нею обращению мужа или по явно развратному его поведению (Уст. о ссыльных, 255).
Если обязанность жены жить вместе с мужем основывается на его праве личной власти (т. X, ч. 1, ст. 107 и 108), то муж может настаивать на своем праве в случае уклонения жены от сожительства. Если обязанность жены не только нравственная, но и юридическая, то требование мужа должно подлежать удовлетворению со стороны суда и исполнению. Но здесь-то и обнаруживается неосуществимость права личной власти мужа, потому что задержание последним жены составляет уголовное преступление, наказуемое строже даже, чем лишение свободы постороннего лица (Улож. о наказ., ст. 1544). На практике признание судом прав мужа приводит к следующим результатам. «Ответчица, она же и объект иска, являлась, с судебным приставом, в дом мужа; пристав делал на исполнительном листе надпись, что решение приведено в исполнение и уходил, а вслед за ним уходила и ответчица. Муж снова обращался к судебному приставу, но тот отвечал, что ему больше нечего делать: исполнение решения уже исчерпано и вторичному исполнению решение не подлежит» (Боровиковский).
Обязанность сожительства основана на праве личной власти, от которого муж не может отречься и которого не может отчуждать. Поэтому воспрещаются все акты, клонящиеся к самовольному разлучению супругов (т. X, ч. 1, ст. 46 и 103). Такие акты были бы недействительны, если бы даже закон и не указывал на то. В практике этому постановлению дают чрезмерно широкое значение и готовы уничтожать всякий акт, в котором есть указание на раздельное жительство. Сенат истолковал запрещение закона в смысле недопустимости актов, направленных на самовольное расторжение супружеской связи между мужем и женою (кас. реш. 1879, № 309). Такое толкование не может быть признано верным, потому что невозможность самовольного расторжения брака следует из всех постановлений о порядке его установления и прекращения, а во-вторых потому, что ст. 103 говорит о правах и обязанностях, вытекающих из брака и предполагающих его существование, а не расторжение. Истинное значение указанной статьи заключается в признании недействительности отречения со стороны мужа, в какой бы то ни было форме, от своего права личной власти.
На основании того же постановления в практике давно установился взгляд на невозможность выдачи паспорта жене без разрешения мужа. При нашей паспортной системе этот порядок предоставляется чрезвычайно стеснительным особенно в низшем классе, лишая женщину возможности самостоятельного заработка. Правило это представляется тяжелым, когда пребывание мужа неизвестно; оно становится возмутительным, когда делается предметом вымогательства. Между тем, этот порядок не имел под собой законного основания при прежней паспортной системе. Нигде в нашем законодательстве не было указано, что администрация может выдавать жене вид на жительство только с согласия мужа. Указывали на запрещение актов, клонящихся к разлучению супругов и подводили паспорт под вид таких актов. Но если бы было так, то паспорт не мог бы быть выдан жене и при согласии мужа, не мог бы быть выдан мужу без согласия жены. Прав же личной власти выданный паспорт не нарушает, так как служит только удостоверением личности, и муж всегда сохраняет право, несмотря на выданный с его согласия отдельный вид, потребовать жену к совместному сожительству. Между тем этот взгляд, распространенный прежде в административной сфере, хотя и не опиравшийся на закон, нашел себе выражение в положении 3 мая 1894 г. о видах на жительство, где уже решительно постановляется, что замужние женщины, независимо от их возраста, 'получают отдельные виды не иначе, как с согласия мужа (ст. 11). Это законодательное разрешение спорного вопроса едва ли можно признать удачным.
Законом 18 июля 1897 года жене лица, находящегося в безвестном отсутствии или страдающего умопомешательством, может быть выдан паспорт по распоряжению губернатора или градоначальника. Указом Сената предложено крестьянским учреждениям выдавать крестьянкам паспорта помимо .согласия мужей, если последние окажутся виновными в жестоком обращении (1 Общ. собр. 30 ноября 1899 года).
Из права личной власти мужа следует запрещение некоторых сделок без разрешения мужа, а именно вступление в договор личного найма (т. X, ч. 1, ст. 2202), и выдачи или передачи векселей (Уст. веке., ст. 2). Первый договор устанавливает фактически такую личную близость и зависимость жены к нанимателю, которая противоречит праву мужа. Недопустимость вексельных обязательств представляется несоответствующею современному порядку взыскание по векселям, потому что не существует более личного задержание, которое стояло в прежнее время в противоречии с правами мужа.
Брак возлагает на супругов обязанность верности. Наш закон, в противоположность некоторым западным законодательствам, относиться с одинаковой строгостью как к мужу, так и к жене. По русскому праву нарушение супружеской верности, носящее название прелюбодеяния, влечет за собой, по жалобе другого супруга, одно из двух последствий. Преследование, возбужденное в уголовном порядке, перед светским судом, может привести виновного супруга к заключению в монастыре или тюрьме на время от 4 до 8 месяцев (Улож. о наказ., ст. 1585). Преследование, возбужденное в гражданском порядке перед духовным судом, может повлечь расторжение брака.
Нравственное общение, устанавливаемое браком, стесняет возможность свидетельства на суде одним супругом за или против другого. Показания за супруга не внушают достаточного доверия, показания против супруга не согласны с их взаимными обязанностями. В гражданском процессе супруги тяжущихся безусловно не допускаются к свидетельству и устраняются самим судом от показаний (Уст. гражд. суд., ст. 371 п. 4). В уголовном процессе муж или жена подсудимого лица могут устранить себя от свидетельства, а если не пожелают воспользоваться этим правом, то допрашиваются без присяги (Уст. угол, суд., ст. 705).
IV. Имущественные отношения. Русское законодательство устанавливает полную раздельность имуществ между супругами. Браком не составляется общение имущества супругов; каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную собственность (т. X, ч. 1, ст. 109). Приданое жены, равно как имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар, наследство или иным законным способом, признается ее отдельной собственностью (т. X, ч. 1, ст. ПО). Из принципа раздельности имущества вытекает возможность для каждого супруга распоряжаться своим имуществом прямо от своего имени, независимо друг от друга и не испрашивая на то взаимно дозволения (т. X, ч. 1, ст. 114). Отсюда следует, что, как самостоятельные субъекты, супруги могут вступать между собой во все возможные сделки дарственного и возмездного свойства (т. X, ч. 1, ст. 116). Один супруг не отвечает своим имуществом за долги другого.
При совместной жизни создается общая обстановка, приобретаемая на средства одного или обоих супругов. Относительно этого имущества создается между супругами фактически некоторая общность материальная. Это имущество не может быть привлечено к ответственности по долгам супругов. Трудность заключается в определении доли, на которую имеет право каждый из супругов, а следовательно и его кредиторы. Наш закон устанавливает предположение, что это имущество принадлежит тому супругу, с которого производится взыскание, пока и насколько не будет доказано противное. При взыскании с одного из супругов подвергается описи и продаже вся движимость, находящаяся в общей их квартире, за исключением платья и белья другого супруга и вещей, о принадлежности которых этому супругу представлены доказательства (Уст. граж. суд. ст. 976). Такое правило необходимо в интересе кредиторов, от которых иначе всегда ускользало бы это имущество, имеющее иногда значительную ценность. Это правило не является нарушением принципа раздельности и не составляет последствия брака, потому что такое же правило могло бы иметь применение ко взысканию с одного из нескольких лиц, живущих вместе.
При несостоятельности одного из супругов, имущество другого не входит в конкурсную массу. Однако, относительно вещей, находящихся в общей квартире, закон установил, в интересах кредиторов, правило, по которому обязанность доказывания его принадлежности лежит не на конкурсном управлении, а на другом супруге (Уст. суд. торг., ст. 558). Затем, даже обособленное имущество супруга может быть обращено в конкурсную массу, если оно перешло к нему дарственным путем от несостоятельного должника в течение последних 10 лет перед конкурсом. Далее, если вещи приобретены одним супругом у другого возмездно, закон возлагает на первого обязанность доказать, что приобретение было сделано не на деньги, дошедшие от мужа (Уст. суд. торг., ст. 554). Здесь также нет нарушения принципа раздельности имуществ, потому что такое же опровержение сделок и поворот имущества допускается относительно детей и родственников.
На муже лежит обязанность содержания жены (т. X, ч. 1, ст. 106). Она вытекает из склада современных общественных отношений, при которых средства для существования семьи добываются обыкновенно мужчиной. Ему открыт доступ ко всевозможным занятиям, его воспитание подготовляет труженика. Право жены на содержание имеет имущественный характер, так как это есть право требовать от мужа части его доходов. Это право имущественное, но не личное, хотя оно и присвоено определенному лицу, без возможности отчуждения его, хотя требование содержания и обращается к лицу мужа, а не к преемникам его. Со смертью того и другого лица прекращаются и право и обязанность. Право так тесно связано со своим субъектом, что последний даже не может отречься от него, и все договоры, имеющие своей целью снятие и ограничение обязанности содержания, должны быть признаны недействительными. Однако право жены не должно быть рассматриваемо, как право на само имущество мужа: оно направлено только на периодические доходы, но не на сам источник их. Поэтому, если у мужа нет капитала или недвижимости, он все же несет свою обязанность, насколько не лишен рабочей силы, дающей ему самому пропитание.
Так как обязанность содержания основывается на предположении отсутствия источника средств у жены, то наличность у нее имущества, обеспечивающего ей такое же существование, какое мог бы доставить ей муж, устраняет возможность требования с ее стороны содержания. На том же основании муж, предполагающийся всегда способным приобретать средства, не имеет права требовать содержания от жены, хотя бы она несомненно обладала значительным имуществом.
Величина содержания, на которое имеет право жена, определяется потребностями жены и средствами мужа или, как говорит закон, - муж обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и возможности своей. Потребности обусловливаются общественным положением супругов. Возможно, что потребности будут значительно выше средств их удовлетворения, например, в разорившейся аристократической семье. Возможно, что средства превосходят высоту потребностей, например, у разбогатевшего купца, не успевшего соответственно развиться. Размер содержания должен непременно сообразоваться с обоими величинами. Поэтому доля средств мужа, которая должна пойти на содержание жены, не может быть заранее определена. У мужа могут быть миллионные капиталы, но из них только малая сумма должна быть выдаваема, если она отвечает уровню потребностей жены. Если объем потребностей представляется довольно устойчивым, зато величина другого мерила, средств, подвержена постоянным колебаниям, соответственно тому муж приобретает основание требовать увеличения этой суммы. Ни договоры, ни судебные решения не могут служить к тому препятствием (кас. реш. 1890, № 18).
Обязанность мужа выдавать жене содержание не стоит в зависимости от совместной жизни. Даже при раздельности местожительства, намеренном оставлении друг друга, муж продолжает нести обязанность, если сожительство нарушено по его вине, и он уклоняется от принятия жены -в дом (кас. реш. 1876, №41; 1893, № 106). Таким образом, при раздельной жизни, муж обязывается и принуждается к выдаче вознаграждения условно, пока уклоняется от совместного жительства. Однако намерение его должно быть серьезным, а не притворным, для избежания только платежа; возвращение жены должно быть нравственно возможным, чего нет, например, в случае, когда муж поселит у себя любовницу. Суду надлежит в каждом отдельном случае оценить, насколько серьезно предположение мужа принять жену, и возможно ли для последней воспользоваться таким предложением (кас. реш. 1890, № 18). Если, вследствие отказа со стороны мужа выдавать содержание, жена принуждена была сделать долги, то муж обязан возместить ей эту сумму, очистить от обязательств. Предполагается, что сделанные долги вызваны необходимостью, а не роскошью. Сами кредиторы непосредственно к мужу не имеют никакого требования, потому что он нарушает их интересы, но не права. Если жена не доказала своей задолженности по причине отказа в содержании, то содержание может быть присуждено только со времени предъявления требования.
Возлагая на мужа обязанность содержать свою семью, закон не возлагает на жену обязанности участвовать в расходах на семейную жизнь, когда жена имеет самостоятельные средства. Такое привлечение ее не только не противоречило бы идее раздельности имуществ, но вполне отвечало бы ей, как это и постановляет германское уложение на случай принятой супругами системы раздельности (§ 1427).
Литература: Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 133-195; Кавелин, Очерк юридических отношений, возникающих из семейного союза, стр. 82-109; Оршанский,О приданом («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1872, № б); А . И . Вопрос о незаконнорожденных, 1875; Ян жуя, О незаконнорожденных («Моск. Унив. Изв.», 1870, №№4 и5);Кистяковский,О незаконнорожденных («Ж. Гр. и Уг. Про», 1880, №№ 1 и 2); 3 агор о в ский, Курс семейного права; Ананьев, Право предбрач-ных детей на узаконение их по закону 12 марта 1891 года («Ж. М. Ю.» 1900, № 10).
В первое время своего существования человек, как и всякое другое существо, является совершенно беспомощным и без содействия других лиц должен бы быть обречен на гибель. Необходимая помощь может быть организована в обществе двояким образом: или она подается непосредственно обществом, среди которого человек рождается, или она возлагается на его родителей. Современное государство держится второго начала, возлагает на родителей обязанность вскормления и воспитания и передает им необходимую для этой цели власть. Таким образом основанием родительской власти является автономия семьи. Человек вступает в общественную жизнь, становится гражданином не прямо, а через семью, как подготовительную ступень. Родительская власть вручается родителям в предположении их способности воспитать будущих граждан и как средство для достижения этой цели.
I. Родительская власть. Если в настоящее время в основании родительской власти лежит общественная идея, то в историческом развитии ей предшествовала частная идея. Родительская власть представляется формой права собственности. Дети подчиняются господству отца, как и рабы, и образуют совокупность подвластных лиц (чад). Власть домовладыки сливается с властью отца и мужа, потому что первоначально и жена выступает только в качестве подвластного лица. Отец имеет право на жизнь и смерть своих детей, на их свободу. Это право встречается у всех народов и нет оснований отрицать его существование в древнем русском быту. Постепенно, однако, с развитием государственности, родительская власть ограничивается. В московскую эпоху встречается в Домострое идеал отношения родителей к детям: «сына ли имаши, не дошед внити в юности, но сокруши ему ребра: аще бо жезлом биеши его, не умрет, но здоров будет». Симеон Полоцкий убеждает: «не щадите, родители, жезлов ваших; налагайте язвы на детей; угощайте их не душевредным лобзанием, а нравоисправительным биением». Но вместе с тем, Судебник 1550 года пытается ограничить право продажи детей; в XVII веке впервые устанавливается, хотя и слабое, наказание за убийство детей (тюрьма на год). Уложение совершенно преграждает возможность продажи детей в холопство. Петр I, как лучший выразитель государственной идеи, пошел решительно против неограниченной родительской власти, - «хотя чада воли родительской подлежат, но не как скоты бессловесные». При нем ограничен был даже срок, на который родители могли отдавать в наем своих детей (5 лет), запрещено было отдавать их в монастыри, от родителей отбиралась подписка в том, что дети по собственному согласию вступают в брак. Взамен прежнего безграничного права наказания, в царствование Екатерины II (1775 г.) учреждаются смирительные дома для заключения туда детей, заслуживающих наказания за неповиновение родителям.
Действующее законодательство об отношении родителей к детям также полно чисто нравственных положений, как и по вопросу об отношениях между супругами. Из всех постановлений нашего закона можно извлечь только немного положений юридического содержания.
Родительская власть по русскому законодательству принадлежит только родителям, но не вообще восходящим родственникам, как это допускается западными законодательствами. Семья имеет в законодательстве тесное значение. Хотя закон наш, говоря о родительской власти, постоянно упоминает обоих родителей, однако следует признать, что при жизни обоих власть может принадлежать лишь отцу. К матери власть переходит только при обстоятельствах, устраняющих отца, как смерть, лишение прав состояния. Это вытекает из личных отношений между супругами, из которых муж имеет право личной власти над женой. Возлагаемая на нее обязанность повиновения воле мужа, главы дома, противоречит самостоятельности ее власти в семье. Поэтому в случаях разногласия, например, относительно системы воспитания, голос отца имеет решающее значение (кас. реш. 1890, № 18). В отношении детей внебрачных родительская власть принадлежит матери, отец же, если он доставляет средства содержания, имеет право надзора за воспитанием (т. X, ч. 1, ст. 1321 и 1321?).
Власть родительская простирается на детей обоего пола и всякого возраста (т. X, ч. 1, ст. 164). Закон наш не ограничивает действие власти какими-нибудь пределами возраста, хотя, казалось бы, с достижением совершеннолетия теряется необходимость власти. Такое положение становится в противоречие с жизнью и может привести к резким выводам, например, к возможности требовать от совершеннолетнего сына, чтобы он жил при родителях. Однако закон не дает выхода из затруднения.
Для родителей составляет право и вместе обязанность воспитание детей. Так как семья является предварительной школой, то необходимо предоставить детям общественное положение, к которому они привыкли в родительском доме. Дети следуют состоянию своих родителей. С изменением сословных прав родителей изменяется и состояние детей, например, получение дворянства передается детям, в каком бы возрасте они ни находились. Лишение же прав состояния не отражается на детях, рожденных до этого момента. Относительно воспитания закон дает несколько постановлений, которые лишены юридического характера. Родители обязаны давать несовершеннолетним детям доброе и честное воспитание, соответствующее их общественному положению (т. X, ч. 1, ст. 172). Родители должны обращать все свое внимание на нравственное образование своих детей и стараться домашним воспитанием приготовить нравы их и содействовать видам правительства. Впрочем родителям предоставляется на волю воспитывать детей своих дома или отдавать их в общественные заведения (т. X, ч. 1, ст. 173). По достижении детьми надлежащего возраста, родители пекутся об определении детей в службу или в промысел, соответственно их состоянию, и об отдаче дочерей в замужество (т. X, ч. 1, ст. 174). Родители не могут отдавать детей в наем без их согласия, но вправе отдавать их на выучку мастеру. Так как нет органа, контролирующего воспитание, даваемого родителями, и так как закон не устанавливает последствий несоблюдения родителями своих обязанностей, вроде, например, отнятия и передачи детей другим лицам, то приведенные инструкции лишены всякого юридического значения. Увольнение из общества возможно только с согласия родителей (т. IX, ст. 274).
Из содержания родительской власти следует необходимость для детей жить при родителях. Совместное сожительство является условием воспитания, если последнее не поручено родителями другим лицам. Место жительства детей определяется местом жительства родителей. Так как право личной власти принадлежит к абсолютным, то родители могут требовать возвращения.к себе детей от всякого лица, удерживающего их при себе (кас. реш. 1897, № 81). Обязанность совместного жительства устраняется при ссылке родителей. Дети свыше 14 лет могут следовать за ними по собственному своему желанию (Уст. о ссыльных, ст. 258). Дети моложе 14 лет следуют за родителями при отправлении обоих, а когда один из супругов остается, то и дети остаются при нем (Уст. о ссыльных, ст. 259 и 260). Грудные младенцы остаются при матерях. Дети, находящиеся в казенных заведениях и на казенном содержании, не могут быть требуемы родителями к следованию за ними в место их ссылки (Уст. о ссыльных, ст. 261 и 262). Вопрос особенно затрудняется при раздельной жизни супругов -при ком из них должны находиться дети, если не установилось между ними соглашения. Если власть над детьми принадлежит родителям, и один из них находится во власти другого, то, по строгому выводу, необходимо признать, что дети всегда подчиняются воле отца. Следовательно, при раздельной жизни последний всегда вправе вытребовать к себе детей, тем более, что он вправе вытребовать и саму мать. Однако родительская власть вручается, как средство воспитания, и потому суду необходимо принять в .соображение образ жизни того и другого родителя и отдать детей тому, при ком воспитание может дать наиболее нравственные основы, что вполне согласуется с целью родительской власти. Сенат признал, что преимущественное право на воспитание детей (и на совместное их жительство с родителями) принадлежит отцу, как главе семейства, доколе суд не решит, что ввиду особых обстоятельств (например, пьянства отца, содержания им в своем доме любовницы), польза детей требует воспитания их матерью (кас. реш. 1890, № 18). Если факт раздельной жизни супругов не имеет значения с юридической точки зрения, то развод, прекращающий брак, ставит юридический вопрос о судьбе детей, не разрешаемый действующими законами. Этот вопрос, трудный с точки зрения политики права, создает на практике непреодолимые трудности, когда законодатель обходит его полным молчанием, как это имеет место у нас. Духовным судам, решающим вопрос о разводе, не предоставлено право распределять детей между родителями, а светские суды не имеют для того никакой почвы, потому что все соответствующие постановления т. X, ч. 1 рассчитаны на существование брака. Только закон 3 июня 1902 года постановляет, что в случае недействительного брака вопрос о том, у кого быть детям, от него происшедшим, определяется прежде всего согласием родителей, а за отсутствием такового - надлежащим опекунским установлением (т. X, ч. 1, ст. 1312). В этом случае родительская власть присваивается тому из родителей, у кого ребенок оставлен, другому же предоставляется лишь право свиданий, условия которых, в случае разногласия родителей, определяются местным мировым либо городским судьей или земским начальником (т. X, ч. 1, ст. 1314). В случае смерти родителя, у которого оставлены были дети, находившиеся при нем дети поступают под родительскую власть другого родителя, разве бы опекунское постановление, ради блага детей, сочло необходимым назначить особого над ними опекуна (т. X, ч. 1, ст. 131б).
Дети обязываются к почтительности в отношении к своим родителям (т. X, ч. 1, ст. 177). С этим, чисто нравственным, предписанием соединяются юридические положения. Дети обязаны сносить родительские увещания без ропота, поэтому в личных обидах и оскорблениях от детей на родителей не принимается никакого иска, ни гражданским, ни уголовным порядком, если только они не переходят границ, за которыми следует уголовное наказание на общих основаниях (т. X, ч. 1, ст. 168). Дети должны отзываться о родителях с почтением, даже и по кончине их, поэтому не допускаются свидетельства детей против родителей в гражданских делах безусловно (Уст. гр. суд., ст. 371 п. 3), тогда как в уголовном процессе они могут, если пожелают, устранить себя от показаний (Уст.- угол. суд. ст. 705). Дети обязаны сносить исправление родителей, если только оно не переходит в истязание и изувечение.
Родители, для исправления детей строптивых и неповинующихся, имеют право употреблять домашние исправительные меры (т. X, ч. 1, ст. 165). В случае же безуспешности этих средств, дети, по требованию родителей, без особого судебного рассмотрения, подвергаются, за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки, заключению в тюрьме на время от 2 до 4 месяцев, причем за родителями признается право во всякое время уменьшить срок заключения или совершенно простить виновных (Улож. о наказ., ст. 1592). Суд не вправе отказать просьбе родителей, так как ему не предоставлено входить в рассмотрение существа дела.
Совершенно напрасно Сенат считает невозможным применять это постановление ввиду: а) отмены некоторых статей, определяющих порядок содержания детей в смирительных домах и Ь) ввиду противоречия его судебным уставам, которые требуют, чтобы каждое дело подвергалось судебному рассмотрению в установленном порядке (реш. Общ. Собр. 1 кас. деп. 1888, № 4). Из того, что закон 25 ноября 1885 г. отменил смирительные дома, не вытекает вовсе, что он тем самым отменил и право родителей заключать детей, если не в смирительные дома, то в другие соответствующие карательные учреждения, что и обнаруживается из неприкосновенности текста ст. 1592 Уложения о наказаниях. Постановление о внесудебном заключении заимствовано из романских законодательств, ближе всего из французского кодекса (§375 - 383), который дает право отцу заключить своего ребенка, не достигшего 15 лет, на время не свыше месяца, и председатель суда обязан дать требуемый отцом приказ о заключении. Если дело касается детей в возрасте свыше 15 лет, но не достигших совершеннолетия, то отец может только просить председателя суда о принятии этой меры, и председатель, по совещании с прокурором, удовлетворяет или не удовлетворяет просьбу отца. В законе содержатся также указания на ограничения этого права для отца и особенно для матери. Французскому праву следует итальянское (§222) и испанское (§156) уложения. Если французские суды находят возможность выполнять требование отца без судебного рассмотрения и притом не опасаются впасть в противоречие с основными началами уголовного процесса, то нет основания и у нас видеть несоответствие там, где его в действительности нет. Рассматривая вопрос не с точки зрения догматической, а политико-правовой, мы должны признать более основательной точку зрения германского уложения, которое отказывает родителям в судебном содействии при осуществлении ими их власти. Само собой разумеется, что родителям не воспрещается приносить на общем основании жалобы в судебные установления на поступки детей, подходящие под предусмотренные уголовными законами и наказуемые действия (т. X, ч. 1, ст. 165 п. 2).
II. Установление родительской власти. Родительская власть устанавливается одним из следующих трех фактов: посредством законного рождения, узаконения и усыновления.
А. Необходимость законного рождения связывается с установленной формой полового сожительства, так как родительская власть составляет одно из последствий брака. Зачатие и рождение ребенка могут совпадать с браком, но могут и выходить за временные его пределы - зачатие может произойти до брака, рождение может произойти после брака.
I. Если зачатие и рождение произошли в браке, то предполагается, что отцом ребенка является муж его матери. Это предположение основывается на наблюдении, которое указывает, что в громадном большинстве случаев действительно так и бывает. Закон предполагает, как общее правило, соблюдение женой супружеской верности. Допустить противоположное значило бы признать преступное прелюбодеяние общим правилом. Но так как указанное правило составляет только предположение, то оно допускает и опровержение.
Опровергать происхождение ребенка от мужа матери, т. е. законность ребенка, рожденного в браке, могут только Муж и, при наличности некоторых условий, его наследники (Уст. гр. суд., ст. 1348 и 1352). Следовательно, право опровержения не принадлежит матери (т. XVI, ч. 2; Зак. суд. гр., ст. 464), а также всем прочим родственникам с той и другой стороны, каков бы ни был их интерес в том, нравственный или материальный. Однако со стороны отца опровержение не допускается, если младенец записан в метрической книге законнорожденным и при этой росписи расписался муж матери младенца или кто-либо другой по его просьбе (Уст. гр. суд., 1349). Право вчинять или продолжать иск о незаконном рождении переходит к наследникам мужа по закону при следующих условиях: а) если муж умер до рождения младенца или до истечения предоставленного ему законом срока для начатия спора против законности рождения, Ь) если муж прежде смерти не объявлял, что признает младенца законным (Уст. гр. суд., ст. 1352).
Основанием опровержения законности рождения может служить невозможность сожития мужа с женой в то время, к которому приблизительно относится зачатие ребенка. Такую невозможность наш закон видит в разлуке супругов. Доказательство возможности зачатия по отдаленности их друг от друга представляет, конечно, значительные затруднения, особенно при современных путях сообщения. Необходимо удостоверить, что ни один из супругов в течение известного времени не был в том месте, где находился другой. Когда один из супругов жил долгое время за границей, то отметка на паспорте о времени выезда и возвращения может доказать разлуку, если будет сверх того доказано, что другой супруг из России не выезжал. Доказательством разлуки служит тюремное заключение, продолжительное морское плавание. Следует ли, однако, ограничивать возможность опровержения законности указанным в законе основанием? Например в то время, к которому относится зачатие, мужу произведена была хирургическая операция, сделавшая его временно неспособным к сожитию. Ограничение оснований противоречило бы смыслу закона, который противится допущению в семью посторонних детей.
Для опровержения законности рождения как со стороны самого мужа, так и его наследников, закон устанавливает особую краткую давность, чтобы не оставлять долгое время в неизвестности младенца. Со стороны мужа срок для возбуждения дела годовой со времени рождения ребенка, или если жена нашла средства скрыть от него рождение младенца, - со дня, в который муж узнал об этом обстоятельстве (Уст. гр. суд., ст. 1351). Для наследников мужа этот срок - 3 месяца, считая со дня его смерти или же со дня рождения ребенка, если он родился после смерти мужа (Уст. гр. суд., ст. 1353).
2. Строго говоря, можно признать ребенка законным только тогда, когда оба момента, зачатие и рождение, имели место во время брачного сожития. Поэтому, если роды произошли слишком скоро после венчания, то, очевидно, зачатие произведено было вне брака и самое рождение ребенка не может считаться законным. Однако наш закон признает всех детей, рожденных в законном браке, законными, хотя бы они родились по естественному порядку слишком рано от совершения брака, т. е. прежде 180 дней после венчания (т. X, ч. 1, ст. 119, 125), если только отец не отрицал законности их рождения. Судьба детей, зачатых вне брака, хотя и рожденных в браке, находится в руках мужа их матери - он может признать их своими, или закрыть им вход в его семью. Он может доказывать, например, свое незнакомство в период зачатия с той особой, которая в последствии сделалась его женой. Однако письма его и удостоверение, что он обращался с новорожденным, как с своим сыном или дочерью, заботился о его содержании и воспитании, допускал пользование его фамилией -все это опровергает его спор о незаконности происхождения (т. X, ч. 1, ст. 125).
Спрашивается, почему закон признает законным ребенка, зачатого вне брака? Основанием тому служит желание поощрить браки лиц, близкие отношения которых привели к беременности, надеждой устроить судьбу будущего ребенка. Следовательно, признание законности детей, зачатых до брака, представляет форму узаконения через последующий брак, который приводит к признанию законности ребенка не только зачатого, но и рожденного до брака.
3. Возможен противоположный случай, именно тот, когда зачатие произошло во время брака, а рождение после прекращения брака. Дети признаются законными, хотя бы они родились по прекращении или расторжении брака, если только между днем рождения и днем смерти отца или расторжения брака прошло не более 306 дней (т. X, ч. 1, ст. 119). Закон, рассчитывая на самую продолжительную беременность, относит зачатие к тому времени, когда брак еще не прекратился, и предполагает отцом ребенка мужа матери. Это предположение может быть опровергаемо на указанных раньше началах.
Возникает вопрос о значении истечения приведенного предельного срока. Признается ли ребенок, рожденный после 306 дней, незаконным в силу постановления закона, или необходимо, если он был записан законнорожденным, опровержение его законности со стороны заинтересованных лиц? Следовало бы остановиться на первом решении. Закон допускает наибольший срок беременности: если рождение произошло после 306 дней, значит и зачатие, в силу законного предположения, имело место вне брака. Поэтому такой ребенок должен считаться внебрачным, вследствие одного факта позднего рождения, не ожидая каких-либо опровержений. Однако категорический смысл ст. 131 т. X ч. 1 приводит к иному решению. Законность лица, рожденного по истечении 306 дней после прекращения брака смертью мужа или после расторжения сего брака, установленным на то порядком, могут оспаривать все те, коих права личные или по имуществу были бы нарушены через признание его законнорожденным, но не позднее как через б месяцев после рождения младенца. С этой точки зрения приходится признать законными детей, рожденных спустя два года после смерти мужа, или после окончания развода. Можно усомниться, насколько такое решение вопроса способно «обратить и поддержать нравственно-общественное положение членов семейного союза», как это полагал Государственный Совет.
Рождение ребенка после прекращения брака еще более усложняет дело, когда мать ребенка в этот момент состояла уже в новом браке; например: через два месяца по смерти мужа А. жена его выходит замуж за В. По ст. 119 п. 2 ребенок может быть приписан первому мужу, а по ст. 119 п. 1 - второму. Во избежание таких недоразумений, французский законодатель запрещает женщине вступать в новый брак ранее 10 месяцев со времени прекращения первого (франц. код. § 228 и 296).
У нас то же правило установлено для лютеран, а именно: женщина, состоявшая в браке, не может вступить в новый брак до истечения 306 дней со времени прекращения первого (т. XI, ч. 1, ст. 333 и 334; ср. Пол. о союзе брачном, ст. 168,125).
В. Другим способом установления родительской власти является узаконение. Под именем узаконения понимается признание в установленном порядке за незаконными детьми юридического положения законных.
Жалкое положение внебрачных вызывает потребность в способах выхода из него, прежде всего, в противоположность кратким срокам, установленным для опровержения законности рождения, наш закон постановляет, что право доказывать законность рождения не прекращается никакой давностью (Уст. гр. суд., ст. 1347). Главным средством улучшения положения внебрачных является узаконение их, т. е. признание незаконных детей, при наличии известных условий, законными. По действующему законодательству существуют следующие способы узаконения: в силу закона, через последующий брак, и по Высочайшему указу.
1. Дети от брака, признанного недействительным, сохраняют права детей законных (т. X, ч. 1, ст. 131'), без всякой особой о том просьбы, как это требовалось до закона 3 июня 1902 года. Это относится не только к детям рожденным, но и к зачатым в таком браке до того момента, как состоялось решение суда о признании брака недействительным. Новый закон, в отличие от западных законодательств, не ставит законность детей, происшедших от недействительного брака, в зависимость от добросовестности одного или обоих родителей вступивших в сожительство.
2. Закон 1891 года установил для христианского населения правило, в силу которого дети, рожденные вне брака, кроме происшедших от прелюбодеяния, узаконяются браком их родителей (т. X, ч. 1, ст. 1441). Этот способ узаконения предполагал следующие условия: а) рождение детей вне брака; Ь) отсутствие в момент зачатия прелюбодеяния у родителей, т. е. чтобы отец и мать не состояли в браке в момент зачатия, так как прелюбодеянием называется сожитие лица, состоящего в браке с посторонним лицом, с) вступление родителей незаконного ребенка в брак между собой; d) христианское исповедание родителей в момент совершения брака. Закон 1902 г. устранил препятствие для узаконения детей, пришедших от прелюбодеяния. Однако последствия узаконения наступают не вследствие самого брака, а вследствие судебного постановления.
Просьбы об узаконении подаются окружному суду по месту жительства родителей ребенка и его самого. Подача таких просьб через поверенных не допускается. По просьбе должны быть представлены: письменное заявление отца и матери о том, что ребенок происходит от них. В просьбе, подаваемой по истечении одного года со дня совершения брака, должны быть объяснены причины, оправдывающие такое промедление. Дела об узаконении рассматриваются при закрытых дверях и разрешаются по выслушивании заключения прокурора. Суду приходится удостовериться в возможности происхождения ребенка от признающих себя его родителями, в тождестве признающей себя матерью с той, которая означена в метрическом свидетельстве о рождении, и в отсутствии законных препятствий к узаконению. По вступлении определения об узаконении в законную силу, суд выдает, взамен прежнего, новое метрическое свидетельство (Уст. граж. суд., ст. 14601 - 14607).
Последствием узаконения является причисление незаконных детей к законным, предоставление им всех личных и имущественных прав, какими пользуются последние. Узаконение через последующий брак влечет общие для всех последствия: Узаконенные дети почитаются законными со дня вступления их родителей в брак и пользуются всеми правами законных детей, от этого брака рожденных (т. X, ч. 1, ст. 1441, п. 3). Следовательно, узаконение не имеет обратной силы, а напротив рождение ребенка фиктивно переносится ко дню венчания, хотя бы ему уже было несколько лет. Отсюда следует, что узаконенные дети не имеют права на наследство, которое открылось в боковой линии раньше узаконяющего брака. Например, некто имеет внебрачного сына, но женится потом не на его матери, а на другой особе. От этого брака родились два сына, из которых один умирает. После смерти жены отец их женится на своей любовнице и узаконяет ребенка: так как узаконение относится к моменту брака, то узаконенный не может наследовать после своего единокровного брата.
3. Для узаконения по Высочайшему указу общих правил не существует. Внебрачные, сопричтенные к законным детям по особым Высочайшим указам, пользуются ненарушимо всеми правами и преимуществами, силой тех указов им' предоставленными (т. X, ч. 1, ст. 144). Следовательно, указ может отнести их законность к моменту самого рождения, каковы бы ни были обстоятельства узаконения.
С. Третьим способом установления родительской власти является усыновление. Под именем усыновления понимается признание за посторонними лицами юридического положения законных детей. Отсюда обнаруживается различие между усыновлением и узаконением. При узаконении в положение законных детей вступают собственные дети лица узаконяющего, тогда как при усыновлении - чужие дети; узаконяются всегда незаконные дети, тогда как усыновляемы могут быть одинаково законные и незаконные дети, лишь бы чужие. Однако этот взгляд на сущность усыновления составляет предмет больших споров в западной литературе. В нашей судебной практике после некоторого колебания (реш. общ. собр., 1893, № 24) обнаружилось стремление допустить усыновление собственных внебрачных детей (реш. общ. собр., 1900, № 21), стремление, нашедшее себе подтверждение в новом законе 1902 года, признавшем возможность усыновления собственных детей. Цель института усыновления состоит в удовлетворении естественных чувств любви и привязанности, не находящих себе исхода за отсутствием собственных детей, а также потребности в рабочей силе, способной поддерживать существование престарелых лиц.
Усыновителями могут быть супруги или же мужчина и женщина в отдельности, не исключая и девицы. Усыновление невозможно для лиц, которые по сану своему обречены на безбрачье (ст. 145). Для усыновления одним из супругов требуется согласие другого супруга (т. X, ч. 1, по прод. 1891 ст. 150), хотя бы супруги жили врозь. Вдовец или вдова приравниваются к положению холостых и незамужних. Усыновителем может быть и отчим или мачеха. Усыновление возможно только при отсутствии собственных детей, законных или узаконенных (ст. 145). Позднейшее рождение законного ребенка или узаконение не имеют никакого влияния на предшествующее усыновление. Однако беременность должна считаться препятствием к усыновлению. Усыновление лиц христианского вероисповедания нехристианами и этих последних лицами христианского вероисповидания воспрещается, старообрядцам и сектантам воспрещается усыновлять православных (ст. 148 и ман. 17 апр. 1905 г.). От усыновителя требуется известный возраст, который обеспечивал бы понимание им важности совершаемого акта. Усыновитель должен иметь не менее 30 лет и затем, чтобы усыновление было подобно естественной семье, должен быть старше усыновляемого по крайней мере 18 годами (ст. 146). Однако, для усыновления собственных детей не требуется ни 30-летний возраст, ни разница в 18 лет (т. X, ч. 1, ст. 1501 п. 1).
Усыновляемы могут быть как чужие, так и свои дети. Усыновление чужих детей не допускается, если у лица усыновляющего есть собственные законные или узаконенные дети (т. X, ч. 1, ст. 1451). Для усыновления собственных внебрачных детей это обстоятельство препятствием не служит (т. X, ч. 1, ст. 150' п. 2). Для усыновления требуется согласие родителей усыновляемого или его опекунов и попечителей, а также его самого, если он достиг 14-летнего возраста (ст. 149). Таким образом до 14 лет усыновление может произойти без согласия усыновляемого, во всех других случаях в основании усыновления лежит соглашение. При усыновлении отцом внебрачного ребенка требуется согласие матери в том лишь случае, если она значится в метрической об его рождении записи, или если происхождение от йее ребенка удостоверено судом (т. X, ч. 1, ст. 150* п. 3). Усыновлению не подлежит лицо, уже усыновленное другим (ст. 147). Закон не выставляет никаких препятствий для одновременного или последовательного усыновления нескольких лиц.
Прежний порядок усыновления, различный для каждого сословия и довольно сложный, заменен теперь общим для всех судебным порядком (Уст. гражд. ст. 14608 и 146012). Лица, права которых нарушаются неправильным усыновлением, могут заявить свои возражения во время производства дела об усыновлении, или начать впоследствии, в 2-годичный срок со дня вступления определения суда в законную силу, спор общим исковым порядком. Спор этот, во всяком случае, может быть заявлен только при жизни усыновителя. Усыновление мещанами и сельскими обывателями совершается без суда, припиской усыновляемого к семейству усыновителя.
Последствием усыновления является прекращение родительской власти у прежних ее обладателей и приобретение ее усыновителем. Усыновленный вступает по отношению к усыновителю во все права и обязанности законных детей (ст. 1561). Однако усыновленный, по общему правилу, сохраняет права состояния, принадлежавшие ему до усыновления. Усыновленные дворянами и потомственными почетными гражданами, имеющие меньшие права состояния, приобретают усыновлением только яичное почетное гражданство (ст. 153). Усыновитель может передать усыновленному свою фамилию, но для передачи фамилии потомственными дворянами необходимо еще Высочайшее соизволение (ст. 152). В имущественном отношении усыновленный не прерывает связи с своим прежним родством и не вступает в родословный союз усыновителя. Поэтому усыновленный сохраняет права наследования по закону после своих родителей и их родственников, а с другой стороны не участвует в наследовании после родственников усыновителя, если не имеет на то силу кровного родства (ст. 1563 и 1567). В отношении самого усыновителя усыновленный приобретает право наследования в его благоприобретенном имуществе, но не родовом (ст. 1561) и не имеет права на пенсию за службу усыновителя (ст. 1562). В свою очередь усыновитель •имеет право, после смерти усыновленного, на его благоприобретенное имущество, тогда как имущество, уступленное усыновленному его родителями, возвращается последним (ст. 1565).
III. Имущественные отношения между родителями и детьм и. На Западе родительская власть распространяется не только на личность, но и на имущество детей. Родителям присваивается право пользования имуществом несовершеннолетних детей.
1. В России между имуществами родителей и детей установлена такая же раздельность, как и между имуществами супругов. Родительская власть в отношении имуществе детей у нас не существует. Бели к малолетним детям дойдет имущество по завещанию, законному наследованию или дарению, то родителям принадлежит управление этим имуществом, но не в силу родительской власти, а вследствие утверждения их опекунами (т. X, ч. 1, ст. 180, 226, 229). Они не пользуются этим имуществом в свою пользу, но заведуют им по правилам, установленным для опеки, и под надзором опекунских учреждений. Родители, не утвержденные опекунами, не вправе распоряжаться имуществом детей и представлять их интересы на суде (кас. реш. 1870, № 1344). Из того же начала раздельности следует, что родители не отвечают за долги своих детей, если только родители не выразили своего согласия на их обязательства и тем не приняли на себя поручительства (т. X, ч. 1, ст. 184 и 185). Дарения от детей родителям возможно только в том случае, если попечительство принадлежит не родителям и попечители изъявляют на то свое согласие. Дарения от родителей детям производятся на общих основаниях, однако при торговой несостоятельности первых безмездные отчуждения в пользу детей, совершенные в последние 10 лет перед конкурсом, подлежат опровержению.
2. Из начала имущественной раздельности между родителями и детьми следует, что при жизни первых последние не имеют никакого права требовать предоставления им части принадлежащего родителям имущества (т. X, ч. 1, ст. 995). Но сами родители вправе, конечно, одарять своих детей. Квалифицированным дарением является выдел, под которым следует понимать дар в пользу лица, имеющего право законного наследования после дарителя, совершаемый с целью передать наследственную часть до смерти наследодателя. Выдел составляет, таким образом, дарение и в то же время предваренное наследство. Выдел совершается родителями и другими (восходящими) родственниками, например, дедом, в пользу детей и потомков, например внуков (т. X, ч. 1, ст. 994). Так как закон говорит только о выделе, производимом родителями и восходящими родственниками, то нельзя признать выделом дарение наследственных частей при жизни со стороны боковых родственников, например со стороны бездетного дяди, выдающего одному из своих племянников ту долю имущества, на которую он имел бы право при открытии наследства.
Дети, которым при жизни родителей выделена законная или какая-либо другая часть из родительского имущества, называются отделенными (т. X, ч. 1, ст. 182 и 190).
Объем выделяемой части зависит от свойства имущества. Из благоприобретенного имущества родители и восходящие родственники могут назначить отделяемому потомку такую часть, какую заблагорассудят, но из имущества родового каждому могут выделить часть, законом определенную (т. X, ч. 1, ст. 996). Акт, в котором выразился выдел, называется отдельной записью и в отношении недвижимостей совершается крепостным порядком (т. X, ч. 1, ст. 1000).
Последствия выдела определяются двойственностью его природы. Как дарение, выделенное имущество подлежит возвращению по тем же основаниям, как и дар вследствие неблагодарности, при несостоятельности (т. X, ч. 1, ст. 10011). В случае бездетной смерти отдельного лица выделенное имущество возвращается, как дар, к давшему его, а не идет к законным наследникам. Как предваренное наследство, выдел отражается на участии отдельного лица в наследовании после выделившего.
а) Получившие при жизни владельца посредством выдела из родового имущества сполна ту часть, которая бы следовала им по смерти, почитаются отдельными и в позднейшем разделе родового имущества не участвуют, что не лишает их права участвовать в разделе благоприобретенного имущества. Когда же наследственная доля не была выделена сполна, тогда дополняется она при разделе родового имущества между наследниками (т. X, ч. 1, ст. 997). Такая неполнота выдела происходит или по воле лица выделяющего, или же вследствие изменения обстоятельств при открытии наследства, так как только по этому моменту определяется наследственная доля. Например, у отца было три сына и одному ид них выделена была третья часть родового имения; к открытию наследства один из двух братьев умер и наследственная доля из третьей части превратилась в половину: тогда выделенный имеет право еще на 1/6 родового имущества. Если при открытии наследства выдел из родового имущества окажется превышающим наследственную долю, то при разделе наследства излишек должен быть возвращен в наследственную массу.
Ь) Закон наш не предусматривает вполне последствий выдела из благоприобретенного имущества. Дети, отделенные в благоприобретенном имуществе, не устраняются через то от наследования в родовом, наравне с прочими наследниками, если только они не отказались от участия в наследстве (т. X, ч. 1, ст. 998). Остаются открытыми вопросы, имеют ли право дети, отделенные в благоприобретенном имуществе, участвовать в разделе остального имущества при открытии наследства, если получили меньше законной наследственной доли, и имеют ли прочие наследники право привлечь отделенных к возвращению части полученного выдела, если он превышает их законную наследственную долю? По первому вопросу Сенат, ввиду отсутствия каких-либо постановлений по этому предмету, признает, что такие отделенные дети, на общем основании, участвуют в наследстве, но не иначе, как с зачетом всего полученного при выделе (кас. реш. 1888, №91). На второй вопрос следует ответить отрицательно, так как отнятие части выдела противоречило бы воле наследодателя, который вправе распределять благоприобретенное имущество по своему усмотрению.
3. Видом выдела является приданое, под которым закон понимает выдел дочерей и родственниц по случаю замужества (т. X, ч. I, ст. 1001). В противоположность германскому уложению, которое возлагает на родителей обязанность снабжать приданым дочерей, выходящих замуж (§ 1620), в противоположность древнему русскому праву, которое обязывало даже братьев наделить сестру приданым «како си могут», современное наше законодательство такой обязанности на родителей не возлагает, приданое имеет, поэтому, дарственный характер. Так как приданое составляет форму выдела, то в техническом смысле это название может быть применяемо к тому только дарению, которое служит предваренным наследством. Не будет приданым свадебное дарение со стороны таких лиц, хотя бы и родственников, после которых выходящая замуж не имеет законного права наследования. Однако это выражение применяется и к таким случаям, обнаруживая тем, что оно имеет скорее бытовое, чем строго юридическое значение.
Следует, впрочем, заметить, что у нас приданое не имеет того значения, какое оно имело в римском праве и имеет ныне в западных законодательствах, устанавливая своеобразные отношения по имуществу между супругами. По русскому праву приданое с точки зрения закона ничем почти не отличается от выдела. Отличие приданого от выдела может выразиться в том только, что оно иногда передается в собственность не дочери или родственнице, а мужу. Тем не менее дочь считается отделенною, если при этом отреклась за себя и за/наследников от дальнейшего участия в наследовании (т. X, ч. 1, ст. 1002), следовательно, наступают все указанные последствия выдела.
Акт передачи приданого называется рядною записью, и должен быть совершен порядком, если приданое состоит из недвижимости или же частью из движимости и частью из недвижимости (т. X, ч. 1, ст. 1006). Рядные записи могут быть совершаемы или до брака или после брака, но не позднее, как через 6 месяцев после венчания (т. X, ч. 1, ст. 1007). После этого срока возможен простой выдел, но не приданое, следовательно должна быть совершена отдельная, а не рядная запись.
Замужние дочери, получившие приданое, из родового или благоприобретенного имущества, считаются отделенными тогда только, когда в подписанных ими рядных записях они отреклись, за себя и за наследников, от дальнейшего участия в наследстве (т. X, ч. 1, ст. 1002). Если нет письменного доказательства (рядной записи), что дочь при жизни родителей, получив приданое, отреклась от участия в наследстве, то она не лишается права на него при разделе оставшегося после них имущества, из* которого ей в таком случае следует выдавать указную часть с зачетом приданого, как денег, так и всякого другого имущества (т. X, ч. 1, ст. 1003). Если бы даже она формально отреклась от наследства, она все же может принять участие в разделе родительского имущества, когда сонаследниками ее будут только замужние сестры, но не братья или незамужние сестры (т. X, ч. 1, ст. 1004; кас. реш. 1890, №40). Отрекшаяся от участия в наследстве дочь не лишается ни малейшей части выделенного ей приданого, хотя бы наследники не получили, по соразмерности с назначенным ей приданым, надлежащих частей из наследства (т. X, ч. 1, ст. 1004).
После бездетной смерти дочери или родственницы полученное ею приданое не поступает к ее наследникам, а возвращается, «яко дар», к родителям.
4. Воспитание детей невозможно без пропитания их, которое обязаны доставлять, конечно, родители (т. X, ч. 1, ст. 172). Материальное содержание, доставляемое родителями, сообразуется с системою воспитания, а так как последнее предоставлено вполне усмотрению родителей, то дети не могут требовать употребления больших средств на них, чем сколько желают родители. Такая же обязанность содержания лежит на детях в отношении к их родителям, если они находятся в бедности, дряхлости или болезненном состоянии. Дети обязаны доставлять родителям содержание до самой их смерти (т. X, ч. 1, ст. 194). Величина содержания должна сообразоваться с потребностями родителей и средствами детей. Уклонение от этой обязанности влечет за собою даже уголовные последствия, в виде ареста (Уст. нак., нал. мир. суд., ст. 143). Так как обязанность содержания чисто личная, то родители могут требовать его только при жизни детей, но не после их смерти из оставшегося после них имущества. Обязанность содержания лежит на законных детях, на узаконенных, на усыновленных, но не на пасынках или падчерицах (contra кар. реш. 1883, № 76).
IV. Прекращение и ограничение родительской власти. Так как по русскому законодательству существует только родительская власть в отношении лиц, но не в отношении имущества, то можно говорить только о прекращении личной власти. С достижением совершеннолетия дети освобождаются от опеки, хотя бы опекунами были родители, и приобретают право самостоятельного распоряжения своим имуществом.
Родительская власть прекращается только в двух случаях: а) смерть и Ь) лишение всех прав состояния, если только дети не последовали за родителями в ссылку (т. X, ч. 1, ст. 178). Достижение совершеннолетия не имеет значения.
Родительская власть ограничивается: а) поступлением детей в общественное училище, начальство которого заступает тогда по их воспитанию на место родителей, Ь) определением детей на службу, с) вступлением дочерей в замужество, потому что одно лицо двум неограниченным властям, каковы родительская и супружеская, совершенно удовлетворить не в состоянии и дочь, оставившая дом свой и прилепившаяся к мужу, не может быть подвержена повиновению родителям в такой же мере, как другие, находящиеся при них дети (т. X, ч. 1, ст. 179). Ограничение родительской власти обусловливается объектом власти тех лиц, которым дети подчиняются. С устранением действия второй власти ограничение отпадает и восстанавливается в полной силе первая власть, например со смертью мужа дочь снова поступает в подчинение родителям и для вторичного выхода замуж необходимо новое согласие с их стороны.
Так как юридическое господство над детьми вручается родителям не ради одного удовольствия, а ввиду общественных задач воспитания, то, по-видимому, отношение родителей к детям, обнаруживающее недостаточно понимание первыми своих обязанностей, должно бы повести к отнятию у недостойных власти. Эта мысль, связанная с идеей государственного вмешательства, лишь недавно стала получать осуществление в законодательствах. Первою пошла Франция, издавшая в 1889 году закон о защите детей, подвергающихся дурному обращению и нравственно заброшенных (ср. еще закон 1898 апреля 5 и 19). Родительская власть отнимается или силою закона или силою судебного решения. Такие последствия наступают, когда родители осуждены за крупное преступление или неоднократно подвергались наказанию за мелкие, когда постоянное пьянство, явно развратное поведение или дурное обращение родителей угрожает здоровью, безопасности или нравственности детей. Дети передаются или другому супругу, или родственнику, или даже постороннему лицу, или же обществу покровительства детей (assistance publique). В том же году издан был закон в Англии с дополнением в 1894 году. По тому же пути пошло и гражданское уложение Германии (§ 1666). К сожалению, наше законодательство и в этом отношении обнаружило отсталость от вопросов, выдвинутых современной жизнью.
V. Внебрачные дети. Идея противоположения детей законных детям незаконньт мало соответствует полигамической форме брака. Только с укреплением в обществе моногамии выдвигается различие двух категорий детей. У новых народов, пришедших в соприкосновение с Римом внебрачное происхождение не имело ничего предосудительного. В XI веке Вильгельм Завоеватель нисколько не стесняется заявить: ego Willhelmus, cognomine Bastardus.
Католическая церковь, поддерживая брачное сожитие, освященное церковным благословением, должна была подчеркивать свое несочувствие внебрачному сожительству и его последствиям. Сама церковь признавала незаконнорожденных запятнанными и не допускала их к священническому сану; незаконнорожденным преграждена была возможность приобрести степень доктора богословия. Под влиянием церкви стали изменять свой взгляд на внебрачное происхождение и западные народы. Положение внебрачных стало тяжелым: Саксонское зерцало признает их бесправными, они не пользуются семейной опекой (mundium), они не имеют наследственных прав ни после отца, ни после матери; в случае бездетной смерти их имущество поступало к сеньору.
Некоторое облегчение внесла в положение незаконнорожденных рецепция римского права, вообще довольно мягко относившегося к детям внебрачного происхождения. Резкое изменение взгляда на них попыталось внести революционное законодательство. Актом 12 брюмера 1793 незаконнорожденные были совершенно уравнены с законными детьми. Впрочем, этот закон недолго сохранял силу. В кодексе Наполеона мы встречаемся с совершенно противоположной точкой зрения.
Перед современными законодательствами выступила двоякая задача: установить связь между незаконнорожденным и его родителями и определить права незаконнорожденного.
По первому вопросу резко различаются законодательства романские и германские. Кодекс Наполеона признает связь незаконнорожденного с его матерью, что же касается отца, то с его стороны возможно добровольное признание ребенка своим (reconnaissance), но розыск отца судебным порядком со стороны самого ребенка или его матери недопустим (la recherche de la paternite est interdite). Эта точка зрения раскрывает стремление законодателя охранить интересы мужчин. Полную противоположность французскому кодексу составляет прусское земское право, широко открывавшее возможность заставить мужчину признать на суде свое отцовство. Несколько осторожнее, но в том же духе, составлено общегерманское уложение. Отцом незаконного ребенка признается тот, кто в период зачатия имел плотскую связь с матерью. Он может, однако, воспользоваться exceptio congressus cum pluribus, т. е. оспаривать свое отцовство доказыванием, что мать ребенка состояла в связи и с другими (§ 1717). По второму вопросу, о правах незаконнорожденных, кодекс Наполеона высказы<-вался также неблагоприятно для последних. К наследованию призывались только признанные дети и то только после родителей, но не родственников их; вступали они в наследство лишь через посредство суДа; доля наследования незаконного ребенка выражалась в известной части доли, какая принадлежала бы ему, если бы он был законным. Постановления эти подверглись изменению по закону 25 марта 1896 года в смысле благоприятном для незаконных детей: увеличена наследственная доля их, а также допущено полное устранение ими конкурентов в сонаследовании, если это не восходящие или нисходящие, не брат и не сестра наследодателя. По германскому уложению на отце лежит обязанность доставлять ребенку, пока ему не исполнится 16 лет, содержание, соответствующее положению матери. Обязанность содержания не погашается смертью отца, она переходит на его наследников. По отношению к матери и к родственникам матери незаконные дети занимают юридическое положение законных детей. Но отец и его незаконный ребенок, по закону, не состоят в родстве (§ 1589, п. 2). Этим определяются наследственные права незаконного ребенка.
Идея различия между законными и незаконными детьми появляется в русской империи довольно поздно. В первоначальную эпоху встречается только некоторое отличие в общественном положении детей рабынь. Только в XVII столетии выступает мысль о преимуществе детей от законной жены перед детьми наложницы. Вместе с тем общепризнана была возможность «привенчивания» незаконных детей последующим браком их родителей, пока этот порядок не встретил отпора в постановлениях Уложения. В XIX веке образуется более строгий взгляд на незаконных детей. Допускавшееся нередко раньше сопричтение незаконных детей к законным было признано в 1801 году чрезвычайною милостью, а в 1829 году поведено было оставлять без движения все прошения об узаконении, подаваемые на Высочайшее имя. Но жизнь и чувство жалости к судьбе невинных детей были сильнее этого постановления, -просьбы продолжали подаваться и достигали желаемой цели. В издании гражданских законов 1887 года постановление это было выпущено (прим. к ст. 144 т. 10 ч. 1). Закон 12 марта 1891 года отменил существовавшее со времени Уложения запрещение узаконить детей через последующий брак. Более мягкий взгляд на несчастных детей не дал остановиться на этом закон и новый закон 1902 года еще более пошел по этому пути. Но едва ли и на этом остановится движение нашего законодательства, слишком назрел больной вопрос о «без вины виноватых». Нужно, впрочем, заметить, что пока общество не перестанет относиться неодобрительно к внебрачным отношениям и их естественным результатам, - едва ли законодательство в состоянии будет изгладить совершенно юридическое различие между законными и внебрачными детьми.
Идея незаконнорожденности основывается на зачатии и рождении ребенка вне условий законного сожительства, т. е. вне брака. По действующему законодательству незаконными детьми признаются: 1) рожденные незамужнею; 2) происшедшие от прелюбодеяния; 3) рожденные по смерти мужа или по расторжении брака разводом, или же после признания брака недействительным, когда со дня смерти мужа матери или расторжения брака, или же признание его недействительным до дня рождения ребенка протекло более 306 дней (т. X, ч. 1, ст. 132). Положение незаконных детей по русскому законодательству представлялось до последнего времени совершенно бесправным. Закон не признавал вовсе связи их с родителями. Незаконные дети, хотя бы они и были воспитаны теми, которые именуются их родителями, не имели права на фамилию отца и законное после него или после матери своей в имуществе наследство (т. X, ч. 1, ст. 136). Они не приобретали прав состояния не только отца, но даже матери, - незаконнорожденные, к какому бы званию ни принадлежали их матери, приписывались к податным обществам до совершеннолетия (т. V изд. 1893, уст. о прямых налогах, ст. 482 прил. ст. 46). Наш закон отказывал им в каких-либо правах наследования, чего не делает даже самое суровое в отношении к ним законодательство Франции. Полное отрицание их со стороны нашего закона не допускало признания за родителями их родительской власти над ними.
Новый закон 3 июня 1902 года решил изменить это несправедливое положение безвинных детей. Прежде всего законодатель изменяет устарелое название «незаконнорожденные» более мягким «внебрачные». Конечно, дело не в названии, а в действительном отношении к детям со стороны законодателя и общественного мнения. Однако нельзя отрицать того психологического факта, что если с известным названием соединяется какое-либо позорное представление, позор сохраняется и тогда, когда в общественном мнении произошел переворот в представлении о позорности самого деяния. Новый закон устанавливает юридическую связь между внебрачным ребенком и его матерью, отчасти даже и с отцом. Ему присваивается определенная"фамилия - одинаковая с отчеством, которое согласуется с именем восприемника, однако, с взаимного согласия матери и ее отца, ребенок может носить фамилию матери (т. X, ч. I, ст. 1323) и это, по всей вероятности, будет наиболее частый случай. Внебрачные дети наследуют после матери на основаниях, установленных для законных детей, но только в благоприобретенном, а не родовом имуществе ее. Притом, если у матери имеются только дочери, рожденные в браке, то наследство делится поровну между законными и незаконными детьми (т. X, ч. 1, ст. 13112). В свою очередь и мать внебрачного ребенка наследует после него по правилам о порядке наследования в линии восходящей. Слабее связь внебрачного ребенка с отцом его. Законодатель не решился ввести институт признания. Однако, по-видимому, он может дать ему отчество (т. X, ч. 1, ст. 1322). Отец внебрачного ребенка обязывается, сообразно своим имущественным средствам и общественному положению матери ребенка, нести издержки на его содержание, если он в том нуждается, до его совершеннолетия, или ранее, если внебрачная дочь выходит замуж или если ребенок, будучи подготовлен к предназначенной ему деятельности, в состоянии сам себя содержать (т. X, ч. 1, ст. 1324 и 1325). Когда между отцом и матерью ребенка возникают разногласия по вопросам о содержании и воспита-•нии его, то эти вопросы разрешаются подлежащим опекунским установлением (т. X, ч. 1, ст. 13210). Однако на законное наследование в имуществе отца внебрачные дети не имеют (т. X, ч. 1, ст. 13212).
Родственным союзом называется круг лиц, связанных взаимностью или общностью происхождения (т. X, ч. 1, ст. 196). Родственниками являются лица, происходящие или друг от друга или от общего родоначальника. Отсюда обнаруживается, что родство может быть: а) прямое, когда соединяет ряд лиц, происходящих друг от друга - дед, отец, сын, внук, и Ь) боковое, когда соединяет лиц, не происходящих друг от друга, но имеющих общего родоначальника.
Связь, соединяющая родственников, представляется физиологическою, насколько им свойственно единство крови и наследственных черт; она будет нравственною, насколько им присуще сознание общности и взаимной привязанности; она является юридическою, насколько закон связывает с родством юридические последствия. Сила родственных связей, имевшая громадное значение в первобытном обществе, когда род составлял политическую единицу, постепенно ослабляется по мере усиления индивидуализма и обособления семьи в тесном значении слова. Большинство юридических последствий родства составляют историческое воспоминание прежнего порядка и в настоящее время мало согласуются со всем общественным бытом.
Каждый человек по отцу принадлежит к одному роду, по матери к другому. Количество родственных кругов, в которые входит каждый, увеличивается по мере 'восхождения к родоначальникам. Но с расширением родственного круга ослабляется кровное родство и нравственная связь, а потому и закон признает юридическое значение только за близким родством, но у нас в-наследова-нии участвуют и самые отдаленные родственники (т. X, ч. 1, ст. 1111). Близость родства определяется степенями и линиями. Связь одного лица с другим посредством рождения составляет степень. Количество рождений является лучшим мерилом близости родства, потому что чем большим числом рождений отделено известное лицо от источника крови, тем слабее физиологическая связь. Связь степеней, непрерывно продолжающихся, составляет линию. Линии, как мы видели, бывают прямыми и боковыми. Прямая линия называется восходящею, если она рассматривается от потомков к родоначальникам: внук, сын, отец, дед. Она называется нисходящею, если внимание обращено по направлению от родоначальников к потомству; дед, отец, сын, внук. Для определения степени родства в прямой линии исчисляется количество необходимых рождений, так, например, между дедом и внуком существует вторая степень родства, так как необходимо было второе рождение сына (отца) и внука. В боковой линии, по римской системе, определение степени родства производится установлением числа необходимых рождений от данного лица вверх по восходящей линии до общего родоначальника, а потом числа необходимых рождений от этого родоначальника вниз по нисходящей линии до другого родственника. Так, например, двоюродные братья состоят в четвертой степени родства, потому что от одного из них до общего родоначальника, деда, насчитывается два рождения и от деда до второго брата два рождения. Напротив, по каноническому счислению, принятому у нас римско-католической церковью, братья состоят в первой степени родства, дадя и племянник - во второй. В настоящее время эта система счисления родства почти всюду отступила перед римской.
Степень, от которой происходят две или более линий, называется в отношении к ним коленом.
Выражением «родной» обозначается родственник в первой боковой линии, например, родной брат, родной племянник. Родственник во второй боковой линии называется двоюродным, в третьей - троюродным и т. д. Слову «родной» придается еще и другое значение. Два брата или две сестры называются родными, когда имеют одного отца и одну мать. В противоположность тому, братья и сестры, имеющие общего отца, но разных матерей, называются единокровными; имеющие общую мать, но разных отцов - единоутробными.
Юридическое значение родства заключается в том, что оно дает особые права, возлагает особые обязанности и наконец служит в некоторых случаях юридическим препятствием.
1. Так как родственный союз предполагается ближайшим каждому по нравственным связям, то родство дает права, посторонним не принадлежащие-а) Главное право состоит в праве законного наследования родственнику, после которого остается наследство. Ь) По некоторым законодательствам престарелые и бедные родственники имеют право на содержание со стороны других.
Наше законодательство признает право на содержание только за детьми и родителями, с) Кровным родственникам, которые являются ближайшими наследниками, принадлежит право выкупа проданного чужеродду родового имения (т. X, ч. 1, ст. 1355). Однако дети и внуки при жизни продавца не имеют права выкупа. После же его смерти те и другие допускаются к выкупу до истечения законного срока (3 лет), если имение не выкуплено между тем ближайшими после них родственниками (т. X, ч. 1, ст. 1356). Когда ближайшие родственники, имеющие право выкупа, не хотят им воспользоваться, то это право они могут передать дальним родственникам через письменное дозволение на выкуп (т. X, ч. 1, ст. 1357). Из родственников, равно близких к продавцу, каждый имеет право на выкуп всего имения без позволительных писем от прочих, но последние могут выкупить от него следующие им части (т. X, ч. 1, ст. 1359). Выкупу подлежит, по мнению Сената, только имение в целом виде, выкуп же отдельной доли из целого проданного имения недопустим, потому что, говорит Сенат, здесь нет возможности вполне вознаградить приобретателя за все им внесенное или подлежащее взносу (кас. реш. 1894, № 58). Для облегчения выкупа родовых земельных имений потомственными дворянами на закону 25 мая 1899 года крепостные пошлины при таком выкупе не взимаются.
2. Родство возлагает обязанности на родственников, чуждые посторонним лицам: а) На Западе родственники обязываются к принятию безвозмездной опеки (Франц. код., § 432; Герм, улож., § 1779 п. 2 и 1785). По русскому законодательству опека, во-первых, соединена с вознаграждением, а во-вторых, опека составляет обязанность каждого, кто будет назначен, а не только родственников. Ь) На родственников по некоторым западным законодательствам (Например исп. код. параграф 148) лежат обязанность содержания членов того же родственного союза. Так, по итальянскому праву братья и сестры обязаны содержать друг друга (§ 141). Французский кодекс распространяет обязанность даже на близких родственников, а именно зять должен доставить содержание тестю и теще (§§ 206 и 207). Русское право обязанность содержание возлагает только на родственников в первой степени, на родителей по отношению к детям и на детей по отношению к родителям, не распространяя на боковых родственников и близких свойственников. По толкованию судебной практики, обязанность доставлять содержание и пропитание, как долг личный, вытекающий из нравственного чувства, не может быть распространяема на внуков в отношении деда или бабки (Реш. гражд. дел. 1887, № 105).
3. Родство составляет препятствие для некоторых юридических действий: а) Близкое родство не допускает возможности брака. Ь) Родство оказывает влияние на возможность свидетельства на суде, подрывая несколько достоверность показаний. В гражданских делах по отводам противной стороны устраняются от свидетельства родственники, в прямой линии без ограничения £гепе-ней, а в боковой первых трех степеней того тяжущегося, который на них ссылается, разве бы свидетельство их относилось к доказательствам прав состояний (Уст. гр. суд., ст. 373 п. 1). В уголовных делах не допускаются к свидетельству под присягою родственники потерпевшего по прямой линии, родные его братья и сестры, и другие родственники в третьей и четвертой степенях. Родственники подсудимого по прямой линии, братья и сестры, могут сами устранять себя от свидетельства, а родственники в боковой линии до третьей степени не допускаются к свидетельству без присяги (Уст. угол, суд., ст. 705 и 707 п. 2jA 3). с) Родственники до четвертой степени не могут быть свидетелями при составлении домашних завещаний, если завещание делается не в пользу прямых наследников (т. X, ч. 1, ст. 1054 п. 2). d) Свидетелями при совершении нотариальных актов, под опасением лишения акта силы нотариального, не могут быть родственники лиц, в пользу которых в самом акте делается какое-либо распоряжение (Пол. о нот. части, ст. 75 и 87 п. 3).
Литература: Л ю б а в с к и и, Юрид. монография, т. II, стр. 247-360; П о п о в, Об опеке в связи с общественным бытом древней России («Юр. Зап.» т. II); К о н ц е в и ч, К вопросу об опекая («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1883, №8); Невзоров, Опека над несовершеннолетними, 1891; Загоровский, Опека над несовершеннолетними («Русская Мысль», 1902, №4);Вольман, Опека и попечительстве, 1903.
(.Понятие об опеке и попечительстве. Забота и уход, которые необходимы каждому, не имеющему достаточной зрелости для приобретения материальных средств и сознания общественных отношений, обеспечиваются семьею. Возможны случаи, когда семьи нет, ребенок остается без родителей. Чем уже семейный круг, тем чаще возможность такого беспомощного положения. Государству приходится искусственно создавать попечение, подобное тому, какое дает семья. Оно назначает к сиротам лиц, которые должны заменить им родителей. Опека, по своей цели подражания естественной семье, представляет с обратной стороны то же, что и усыновление: в последнем случае восполняется недостаток в детях, в первом - недостаток в родителях; очевидно, что опека может иметь место там, где остаются дети, не имеющие ни отца, ни матери. Смерть одного из родителей только сосредоточивает все попечение и всю власть в лице оставшегося родителя. Опекунская власть несовместима с родительской, хотя некоторые законодательства, в том числе и наше, говорят об опеке тогда, когда дети лишаются только одного из родителей.
Для законодателя открывается весьма трудная задача - создать искусственно семью, ближе всего подходящую к естественной семье, обеспечить возможно большую нравственную связь, которая скрепляет семейный союз. Наиболее пригодным материалом для исполнения задачи этой считаются ближайшие родственники, в которых предполагают больше любви к сиротам, чем в посторонних лицах. Но элементы эти при современном индивидуализме не всегда обеспечивают необходимую любовь и заботливость. В родственниках может обнаружиться, вместо родственной привязанности, эгоистическое сознание наследственных прав на имущество опекаемого. С этой стороны посторонние лица обещают большее беспристрастие, чем родственники. Таким образом, при организации искусственной семьи законодателю приходится считаться с двумя противоположными направлениями родственных чувств. Трудно определить, как лучше достигается цель опеки, - семейными ли советами, состоящими из родственников отца и матери, обязательным вручением попечения ближайшим родственникам, или предоставлением забот совершенно посторонним лицам. Если попечение о личности опекаемого достигается лучше родственниками, знающими и привыкшими к образу жизни расстроенной семьи, то попечение об имуществе его с большим успехом может быть поручено посторонним, потому что нравственные начала играют здесь меньшую роль, чем опытность и знание дела.
Во Франции опека построена на семейном принципе следующим образом. Оставшемуся в живых родителю принадлежит законная опека, однако мать, вступившая в новый брак, устраняется от опеки. За отсутствием опекунов законных и завещательных, опекун назначается семейным советом (conseil de famille), который составляется под председательством мирового судьи, из 6 членов, выбираемых поровну из родственников отца и матери. Семейный совет представляет высшую инстанцию, на рассмотрение которой передаются наиболее важные вопросы опеки, например продажа или залог недвижимостей. Опекун назначается из родственников. Вместе с тем назначается еще лицо, - опекун-наблюдатель (subroge tuteur), непременно из другой семьи, который имеет своею, задачею наблюдать за действиями опекуна, заботиться об интересах малолетнего, когда они сталкиваются с интересами опекуна, например в случае раздела наследства. Принятие на себя опекунской задачи составляет семейную обязанность, от которой никто не может отказываться, за исключением указанных в законе случаев. Опека, следовательно, поставлена во Франции таким образом, что забота о малолетних лежит всецело на родственниках, и, притом, установлен взаимный контроль со стороны двух семей, которые закон не предполагает слишком тесно связанными, чтобы можно было опасаться соглашения, вредного для интересов малолетнего.
От семейного принципа значительно уклоняется новое германское гражданское уложение. Правда, и здесь встречается семейный совет (Familiensrath), но он учреждается только по желанию отца, матери или самого опекуна. Притом весь этот надзор за деятельностью опекуна, который во Франции лежит на семейном совете, переносится по германскому уложению на опекунский суд (Vormundschaftsgericht). Обязанности опекунские падают прежде всего на отца, мать, деда, бабку, а за отсутствием их суд назначает опекунов по своему усмотрению. Закон рекомендует, но не обязывает назначать родственников и свойственников. В законе указывается на необходимость назначения и опекуна-наблюдателя (Gegenvormund), если с опекою сопряжено управление имуществом, разве что управление несложно.
Цель попечения над оставшимися без родителей достигается двояким путем: посредством опеки и попечительства. Опека заключается в полной замене опекаемого опекуном в совершении юридических действий. Опекун является представителем опекаемого, сам совершает от имени последнего сделки. Опекаемый признается вовсе неспособным к юридической деятельности. В таком положении находятся у нас недостигшие 17-летнего возраста. Попечительство состоит в содействии несовершеннолетнему при осуществлении им лично юридической деятельности. Попечитель не заменяет опекаемого, а только восполняет своим опытом его недостаточную зрелость. Попечитель советует и останавливает вредные действия опекаемого. Последний действует сам, но не иначе, как с согласия попечителя.
Опека имеет своей целью восполнение недостатка в естественной семье. Организуемая на подобие семьи, она примыкает к семейному праву. Поэтому опека над несовершеннолетним называется у нас опекой в порядке семействен-, ном. Такая опека устанавливается для попечения не только над лицами несовершеннолетними, лишенными зрелости до известного времени, но и над безумными, сумасшедшими, глухонемыми и немыми (т. X, ч. 1, ст. 212), которые навсегда остаются в положении детей, нуждающихся в постоянном надзоре и попечении. В противоположность этой форме опеки, законодатель устанавливает, попечение над такими лицами, которые не нуждаются вовсе в родительском попечении, может быть, сами являются в роли родителей. Вмешательство государства объясняется здесь наличностью таких обстоятельств, при которых возникает опасность за состояние имущества, остающегося без разумного распорядителя. Таковы случаи безвестного отсутствия, расточительности, отступление православного в иное христианское исповедание (Улож. наказ., ст. 188). Задача опеки чисто охранительная - предупредить возможность растраты и расхищения имущества. Поэтому такая опека может быть названа опекою в порядке охранительном. В противоположность опеке первого рода, опека в порядке охранительном носит исключительно имущественный характер.
П. История опеки в России. Постановления об опеке встречаются уже в Русской Правде. Они являются выражением отчасти прежнего родового порядка, отчасти заимствованием из византийского права. После смерти отца попечение о детях переходило к матери, которая выполняла свою задачу не в силу опекунской, а в силу родительской власти. При полной автономии семьи в древнем обществе, опека составляет только восполнение естественной семьи, и опекунская власть строится по образцу родительской. Только по мере развития гражданственности опека принимает все более публичный характер, и уже родительская власть сокращается в своем объеме применительно к опекунской. Если мать умирала или выбывала сама из семьи вследствие нового замужества, то опека над малолетними детьми, которые не в состоянии сами о себе заботиться, вручалась ближним родственникам. Имущество опекаемых передавалось им при свидетелях. Опекун мог пользоваться имуществом в свою пользу, отдавать капитал в рост, торговлю, «зане он прекормил и печаловался ими». По достижении зрелого возраста, опекун обязан был возвратить все имущество в целости и уплатить все растраченное (Карамз. спис. 111). Опекуном мог быть и отчим, также с обязанностью возвратить имущество в неприкосновенности. Задача опеки дает основание предположить, что надзор за опекунами и рассмотрение споров, возникающих из опеки, принадлежали духовной власти.
Позднейшие памятники обходят вопрос об опеке полным молчанием, только в Уложении встречается несколько отдельных замечаний, мало разъясняющих вопрос о положении опеки, которая, по-видимому, не очень интересовала государственную власть. Только Петр 1 придал опеке публичное значение. Постановления об опеке нашли себе место в указе 1714 года о единонаследии и в инструкции магистратам 1724 года. В законодательстве Петра устанавливаются два способа учреждения опеки по завещанию и по назначению магистрата. Определяется возраст совершеннолетия для наследников недвижимостей в 20 лет, для движимости в 18 и 17 лет. Возможность для них совершения сделок была преграждена постановлением: никаким письмам и записям малолетних не верить. При Петре установлена была в 1722 году опека над безумными и сумасшедшими, - дураками, как говорится в указе. Последующие законодатели ломали или восстанавливали петровские реформы. Только при Екатерине II, с изданием учреждения о губерниях 1775 года, опека получила довольно полную организацию. Соответственно духу времени, опека построена была на сословных началах, и то закон касался только дворян и городских обывателей. Впервые встречаем в законе определение качеств, необходимых для опекуна, и указание недостатков, препятствующих исполнению этой обязанности.
Постановления об опеке, созданные учреждением о губерниях, составляют, в основных чертах, действующее законодательство. Позднейшие законы представляют собою или развитие частностей или установление особенностей. Так, в 1785 году определен был возраст совершеннолетия, в 1845 году решено было приостановить течение давности до достижения совершеннолетия. С другой стороны, идет целый ряд особых правил об опеке, из которых многие и до сих пор остаются несогласованными с общими постановлениями. В 1818 установлена была опека для личных дворян, в 1817 и 1841 - для священно- и церковнослужителей, в 1820 - для лиц, осиротевших за границею, 1842 - для немых и глухонемых. Крестьянская реформа оставила опеку в крестьянском быту под действием обычая и не подчинила ее действию общих правил. Вследствие такого постепенного образования опеки, организация ее не проникнута каким-либо общим началом, а представляет собою довольно случайный набор различных постановлений. Нельзя признать правильной основную идею нашей опеки - учреждение ее совместно с родительским попечением. Если при жизни обоих родителей они оба пользовались правом попечения, как родители, почему за смертью одного из них другой должен перейти на роль опекуна?
III. Учреждение опеки. Учреждаются как опека, так и попечительство. Но опека сама собою, при наличности законных условий, т. е. с достижением опекаемым 17-летнего возраста, превращается в попечительство. Основанием для учреждения опеки являются: для малолетних смерть родителей; для сумасшедших - признание их таковыми в установленном порядке; для глухонемых и немых - освидетельствование, удостоверившее неспособность приобретать понятия и выражать свою волю; для расточителей - наследование в установленном порядке, не оставляющее сомнений в безмерной и расточительной роскоши; для безвестно-отсутствующих определение суда о признании представленных доказательств достаточно подкрепляющими предположение безвестного отсутствия (Уст. гр. суд., ст. 1453). Основанием к учреждению опеки служит также смерть одного из тяжущихся во время процесса или смерть должника во время исполнения решения (Уст. гр. суд., ст. 752 и 960).
К исполнению опекунских обязанностей призываются как лица мужского, так и женского пола, по крайней мере закон не исключает женщин. Для опеки над малолетними и глухонемыми родство (не считая родителей) не дает никаких преимуществ перед посторонними (т. X, ч. 1, ст. 254 и 381), хотя фактически опекунами назначаются чаще всего родственники опекаемого. К опеке над сумасшедшими призываются ближайшие родственники, имеющие право наследования (т. X, ч. 1, ст. 376). Относительно опеки за расточительность и судебной опеки закон никаких указаний не дает, а потому посторонние лица могут быть призываемы наравне с родственниками. Выбор в опекуны должен быть обращаем на людей, которые нравственными качествами дают надежду к призрению малолетнего в здоровьи, добронравном воспитании и достаточном по его состоянию содержании и от которых можно ожидать отеческого к малолетнему попечения. Поэтому запрещается определять опекунами: а) расточителей, Ь) подвергшихся по суду ограничению прав состояния, с) имеющих явные и гласные пороки, d) известных суровыми своими поступками, е) имевших ссору с родителями малолетнего, f) несостоятельных (т. X, ч. 1, ст. 256). Наша практика совершенно правильно смотрит на это перечисление только, как на примерное, и допускает возможность устранения таких лиц, которые, хотя и не перечислены законом, но не подходят под общие требования (кас. реш. 1873, № 1239; 1895, № 50). Хотя заведование опекой построено на сословных началах, но в законе не содержится указаний, чтобы опекун принадлежал непременно к тому же сословию, как и опекаемый. Отсутствие необходимых качеств составляет только препятствие к назначению со стороны опекунских учреждений, но не поражает недействительностью действий, совершенных таким опекуном, который был назначен вопреки законным инструкциям.
В нашем законе не указывается, составляет ли опекунская должность обязанность, от которой никто не вправе уклоняться. По общему смыслу постановлений следует скорее признать, что лицо, призванное к исполнению опекунских обязанностей, не вправе уклоняться от принятия их (исключения для аптекарей т. 13, Учр. врач., ст. 557, и для военнослужащих, ср. Св. Воен. Пост. 1869, кн. 7, ст. 929). Но с другой стороны, уклонение от обязанности не сопровождается невыгодными последствиями. Поэтому практикой нашей высказан взгляд, что опекунство не признается обязательною общественною повинностью (общ. собр. 1 и кас. деп. 1890, № 20). Право отказа от опекунских должно принадлежать и каждому должностному лицу в случае перехода его по службе в другое место.
Существует три способа призвания к исполнению опекунских обязанностей: по завещанию, по закону и по назначению.
1. Родители имеют право назначить в духовном завещании к остающимся после них малолетним детям и имуществу опекунов по собственному своему избранию (т. 10 ч. ст. 227). Очевидно, право назначения опекуна принадлежит каждому из родителей, а не совместно, так как два лица совокупно в одном и том же завещании не могут изъявлять свою волю (т. X, ч. 1, ст. 1032). Назначение опекуна в завещании возможно и со стороны постороннего лица, когда оно завещает малолетнему имущество.
2. По закону опека над несовершеннолетними и немыми возлагается и принадлежит родителям, а именно отцу, если оба они живы (т. X, ч. I, ст. 226), матери, если отца нет в живых (т. X, ч. I, ст. 229). Ближайшим родственникам законная опека принадлежит только в отношении сумасшедших (т. X, ч. I, ст. 276). Законная опека значит, что никто другой не может быть утвержден в звании опекуна над данным лицом. Возможно, однако, противоречие между законной и завещательной опекой: возможно, что в завещании опекуном будет указано не то лицо, которое призывается к опеке по закону, например отец или мать, умирая, завещают детям имущество с назначением постоянного опекуна, или к имуществу, завещанному малолетнему от постороннего, исключены будут из опеки родители. Следует признать, что личная опека, т. е. попечение о личности опекаемого, не может быть отнята у родителей даже одним из родителей у другого, потому что личное попечение вытекает из родительской власти, которую опека только заменяет (кас. реш. 1890, № 29). Так как родительская власть не распространяется на имущество детей, то к имуществу малолетних могут быть назначены по завещанию посторонние опекуны, помимо родителей, например мать, умирая, оставляет свое имение с тем, чтобы опекуном был не муж ее, а брат; постороннее лицо завещает капитал детям с устранением родителей от опеки над ним. Родители не могут быть назначены опекунами к имуществу детей,ломимо завещания, в тех случаях, когда они не отвечают тем личным качествам, которые требуются по закону от исполнителей этой обязанности (т. X, ч. 1, ст. 230). Опекунское установление не может лишить родителей присвоенной им по закону опеки, помимо указанных случаев, не может также назначить им в помощь других опекунов, если это не определено завещанием (contra кас. реш. 1873, № 1239).
3. Когда в завещании опекуна не назначено, а оставшиеся в живых отец или мать этой обязанности на себя не примут или не могут принять, то опекуны избираются правительством (т. X, ч. 1, ст. 231). Очевидно, в последнем случае речь идет о личной опеке, потому что по общему смыслу наших законов нельзя себе представить, чтобы мать или отец могли отказаться от попечения над собственным ребенком.
Порядок назначения опеки следующий. Попечение о несовершеннолетних, сумасшедших, расточителях, глухонемых и немых из дворянского сословия возлагается на дворянскую опеку, учреждаемую обыкновенно в каждом уезде, а в некоторых местах - только в губернии. Попечение о лицах, принадлежащих к личным дворянам и городским обывателям, возлагается на сиротский суд, учреждаемый в каждом городе. Назначение опекунов и попечителей к сиротам и имуществу крестьян, приписанных к данному сельскому обществу, принадлежит сельскому сходу крестьян, приобретших недвижимость или жительствовавших вне пределов своего сельского общества, но в пределах волости - волостному сходу; наконец, крестьян, приписанных к волостям, но жительствовавших или имевших недвижимость в городских поселениях - сиротскому суду (Общ. пол. изд. 1902, ст. 62 и 94 примечание). Над детьми духовных особ, принадлежащих к потомственному дворянству, опекуны назначаются на одинаковом основании с прочими дворянами; учреждение опеки над детьми прочих священнослужителей и церковных причетников принадлежит духовному начальству.
1. К делам по опеке над несовершеннолетними дворянская опека и сиротский суд приступают по уведомлению дворянского предводителя или городского головы, близких родственников или свойственников малолетнего, высшего или равного присутственного места, по сообщению двух посторонних лиц и приходского священника (т. X, ч. 1,. ст. 250). По этим уведомлениям указанные опекунские установления обязаны собрать сведения об имуществе, доставшегося малолетнему, определить к лицу его и к имению опекуна, в завещании родителей назначенного, или, если этого не сделано, то избрать самим опекуна (т. X, ч. 1, ст. 251).
Положительного числа опекунов закон не определяет. Может быть назначен один опекун к лицу и имуществу, хотя бы находящемуся в разных уездах (т. X, ч. 1, ст. 253). Может быть назначен один опекун к лицу, другой к имуществу; может быть назначено несколько опекунов к каждому имению. Но нельзя назначить несколько опекунов к лицу, потому что опекунская власть, как абсолютная, нераздельна. Назначение нескольких опекунов к одному имуществу, представляется нецелесообразным, потому что затрудняет управление и колеблет доверие третьих лиц к действиям опекунов. Назначение нескольких опекунов представляет и юридические трудности. Опекуны, когда их несколько, представляют, по мнению практики, в совокупности личность опекаемого (кас. реш. 1877, № 17). Конструкция такого отношения является не совсем ясною: здесь нет солидарности с законом, а, следовательно, и не предполагается; здесь нет юридического лица, потому что нет основания для его возникновения.
Опекуны приступают к исполнению своих обязанностей не иначе, как по утверждении их со стороны опекунских установлений и по выдаче им указа. Это положение относится не только к опекунам назначаемым, но и к указанным в завещании и вступающим в отправление опекунских обязанностей в силу закона.
2. Каждому семейству, в котором находится безумный или сумасшедший, предоставляется предъявить о том местному начальству. На этом основании такие лица подвергаются освидетельствованию во врачебном отделении губернского правления (т. X, ч. 1, ст. 367 и 368). Если доставление в губернский город лица, подвергшегося безумию или сумасшествию, признано будет невозможным без опасности для его жизни, то освидетельствование производится на месте жительства или пребывания (т. X, ч. 1, ст. 372). Освидетельствование заключается в рассмотрении ответов на предлагаемые вопросы, до обыкновенных обстоятельств и домашней жизни, относящиеся (т. X, ч. 1, ст. 373). По освидетельствовании, если присутствие признает сумасшествие действительным, то, не налагая само опеки, все им найденное представляет на рассмотрение Сенату и, до получения от него окончательного решения, принимает только законные меры к признанию страждущего и сохранению его имущества (т. X, ч. 1, ст. 374). Если Сенат согласился с заключением врачебного отделения, то над лицом и имуществом сумасшедшего учреждается опека, которая поручается ближайшим родственникам (т. X, ч. 1, ст. 375 и 376). По получении распоряжения об учреждении опеки, опекунское установление публикует в Сенатских Объявлениях, по какому поводу и над кем учреждается опека (т. X, ч. 1, ст. 3741).
3. В том же порядке производится освидетельствование глухонемых и немых по достижении ими 21 года. Если найдено будет, что они не обучены грамоте и лишены всякого средства приобретать понятия и выражать волю, и потому обнаруживается опасность предоставления им управления имуществом, -то врачебное отделение представляет о том Сенату, который предписывает учредить опеку.
4. Когда губернатору сообщено будет со стороны родственников о безмерной и расточительной роскоши дворянина, то он, произведя негласное исследование и убедившись в несомненности сведений, предлагает, через губернского предводителя, на рассмотрение собрания предводителей и депутатов дворянства. Постановление этого собрания представляется в Сенат, который, признав из представленных ему сведений наличность расточительности, предписывает учредить опеку. В предупреждение мотовства в промежуток времени до получения сенатского разрешения, губернатор может, после постановления собрания предводителей, сделать распоряжение о наложении запрещения на имение. Жалобы на неправильные определения собрания, например, на признание расточителем лица, проживавшего только доходы и не заложившего своих имений, могут быть подаваемы в Сенат (Уст. пред, и прес. преет., ст. ISO прил. 1). Если расточитель принадлежит к почетным гражданам, купцам или мешанинам, то вопрос о необходимости учреждения опеки разрешается в губернском правлении. Определение этого присутствия окончательны и немедленно приводятся в исполнение, но допускается подавать жалобы в Сенат (Уст. пред, и прес. преет., ст. 150 прил. 2).
1У.Права и обязанности о пек у нов. Обязанности опекуна сводятся главным образом к двум: а) к попечению об особе опекаемого, если только последний нуждается в этом, как малолетний, сумасшедший, глухонемой, и Ь) к управлению имуществом состоящего под опекою.
1. Попечение о личности имеет наибольшее значение в отношении малолетних. В исполнении этой обязанности опекуны пользуются теми же правами личной власти, как и родители (сопоставление ст. 172, 173, 174, 175 со ст. 263, т. 10, ч. 1), т. е. от опекунов, как и от родителей, зависит согласие на брак опекаемых (т. X, ч. 1, ст. 6), опекуну, как и родителю, предоставляется отыскивать законное удовлетворение за личную обиду, малолетнему нанесенную (т. X, ч. 1, ст. 265). Едва ли их можно лишить права употреблять домашние исправительные меры, необходимые в интересах воспитания, однако без права заключения в тюрьму за неповиновение. Закон не распространяет на опекунов силу правила, по которому от детей не принимаются жалобы на родителей в личных обидах и оскорблениях, хотя это может оказаться в противоречии с обязанностью воспитания. Опекун обязан приготовить малолетнего к жизни, сообразно его состоянию, следовательно, доставлять ему содержание и воспитание, соответствующие образу жизни и общественному положению той семьи, к которой принадлежали родители. Опекуны, взявшие на себя обязанность попечения над сумасшедшими, отвечают за недостаточный надзор, имевший своим последствием причинение сумасшедшим вреда.
2. Управление имуществом опекаемых распространяется не только на имущество, и принадлежавшее им в момент учреждения опеки, но и дошедшее к ним впоследствии. Правила, установленные для опекунского управления над имуществом малолетних, распространяется и на опеку над глухонемыми и немыми (т. X, ч. I, ст. 381), над безумными и сумасшедшими (т. X, ч. 1, ст. 377). Они должны быть распространены и на все другие случаи имущественной опеки, хотя бы в законе это и не было указано. При вступлении в свои обязанности опекун должен прежде всего принять имущество. Все движимое и недвижимое имущество малолетнего опекун принимает в смотрение свое и ведомство по описи, составляемой им вместе с членом дворянской опеки или сиротского суда, по принадлежности, при двух посторонних свидетелях (т. X, ч. 1, ст. 266). В самом управлении имуществом, которое за исключением указанных в законе случаев, должно быть направлено не столько на увеличение его ценности, сколько на сохранение доставшейся, различаются действия, возможные для опекуна по собственному усмотрению, возможные с разрешения* опекунских установлений и, наконец, возможные с разрешения Сената.
a) Круг действий, которые может предпринять сам опекун, являются в нашем законодательстве весьма обширным. Ввиду общего правила, следует даже признать, вместе с Сенатом (кас. реш. 1887, № 84), что всяческие сделки опекуна по управлению опекаемым имением, для которых закон не требует особого разрешения опекунских установлений, могут быть заключаемы и без такого разрешения, собственной властью. Драгоценности и ценные документы опекун должен хранить в безопасном месте, но не обязан передавать в опекунские установления. Деньги он может отдавать в частные руки за проценты под залог или заклад или под векселя, или употреблять на торги, промыслы и т. п. (т. X, ч. 1, ст. 268). Опекун может продать тленные вещи и драгоценности, если последние составляли товар того лица, от которого дошли к малолетнему (т. X, ч. 1, ст. 277 п. 1 и 2). Срок на отдачу опекуном в арендное содержание имения малолетних ограничивается достижением ими 17-летнего возраста (т. X, ч. 1, ст. 277', 16921 п. 2). Недвижимое имение малолетнего опекуна содержит или приводит в такое состояние, чтобы надлежащие с него доходы получались сполна и государственные сборы были выплачены своевременно (т. X, ч. 1, ст. 269). Расходы на содержание и воспитание должны сообразоваться с доходами имущества и во всяком случае не превышать их (т. X, ч. 1, ст. 273). Если имение малолетнего отягощено долгами, то опекун должен стремиться по возможности, к очищению его от долгов (т. X, ч. 1, ст. 275). Опекун выступает в качестве истца и ответчика за малолетнего и сумасшедшего, глухонемого, во всех гражданских делах (т. X, ч. 1, ст. 282, Уст. гр. суд., ст. 19).
b) Некоторые действия могут быть предприняты опекунами только с согласия опекунских установлений - дворянской опеки или сиротского суда. В случае задолженности состоящего под опекой имения, опекуны с разрешения опекунских установлений, если представят уважительные доказательства о невозможности уплатить из доходов имения проценты по лежащему на имении долгу, могут выдавать новые заемные обязательства на сумму не свыше этих процентов (т. X, ч. 1, ст. 2751). Капиталы лиц, состоящих под опекою, находящихся в государственном банке, как по требованию дворянской опеки или сиротского суда, притом с разрешения губернатора (т. XI, ч. 2; Уст. кред., разд. 4, ст. 68). Продажа всякого имущества малолетних, за исключением недвижимости, совершается под наблюдением опекунских установлений (т. X, ч. 1, ст. 277 п. 4).
с) Разрешение Правительствующего Сената требуется для продажи или залога недвижимостей. Во всех случаях необходимости продажи или залога имения опекаемых, опекун представляет надлежащему опекунскому установлению, которое доносит о том губернатору, а последний вносит дело с своим заключением в Сенат (т. X, ч. 1, ст. 277 п. 3 и ст. 280). Разрешение Сената на продажу недвижимости требуется лишь тогда, когда предполагается вольная продажа, но такого разрешения не требуется на публичную продажу во исполнение судебных решений или вследствие судебных решений или вследствие просрочки платежей по залогу в кредитных установлениях (кас. реш. 1875, № 701; 1878 № 184), хотя бы взыскание обращено было бы не на опекаемых, а на совершеннолетних, состоящих в неразделимом владении с первыми (contra кас. реш. 1881, № 15). Не требуется решение и на вольную продажу имения, относительно которого сделано завещательное распоряжение, чтобы имение это было продано и вырученная сумма распределена между, сонаследниками (кас. реш. 1874, № 214). Разрешение Сената необходимо также для отдачи имения в аренду на срок, превышающий достижения опекаемым 17-летнего возраста (т. X, ч. 1, ст. 277'). По разъяснению Сената, опекун над имением малолетнего не вправе, без согласия опеки и разрешения Правительствующего Сената, заключать договоры о продаже на сруб леса, если по количеству предоставленного леса сделка выходит за пределы хозяйственного извлечения доходов (кас. реш. 1903, J* 142). Но так как продажу леса на сруб сама практика рассматривает как сделку о движимости, то взгляд Сената не может быть оправдан текстом наших законов.
Опекуны состоят в непосредственной подчиненности тех опекунских постановлений, которые их назначили (т. X, ч. 1, ст. 259). Перед дворянской опекой или сиротским судом опекуны обязываются отчетностью. Отчет, который представляется опекунами, двоякого рода: годовой и общий по окончанию опеки (т. X, ч. I, ст. 286). По прошествии каждого года, непременно в январе месяце, опекуны должны представлять отчет о доходах, расходах, содержании и воспитании. Опекунские установления, рассматривая эти отчеты, могут дать другие указания опекунам, если найдут, что воспитание и управление не вполне отвечают своей цели. Отчетность составляет необходимое условие опекунской деятельности, а потому опекуны не могут быть освобождены от нее даже завещанием. Общий отчет на Западе дается самому опекаемому по достижении им совершеннолетия. По смыслу наших законов этот отчет также представляется только опекунскому установлению.
За свои действия опекуны несут имущественную ответственность. Опекуны и попечители в случае нерадения или умысла в упущении прав лица, попечению их вверенного, отвечают собственным своим имуществом, в размере происшедшей через то или могущей произойти для малолетнего потери ( т. 10 ч. I ст. 291). Если опекуны принадлежащее малолетнему имущество отдадут лицу, сделавшемуся впоследствии несостоятельным, то они ответствуют малолетнему в убытках (т. X, ч. 1, ст. 291). Положение это представляется в такой безусловной форме чрезмерно строгим: следует полагать, что ответственность может иметь место только в том случае, когда со стороны опекуна обнаружена была неосторожность в выборе контрагента, лица ненадежность, дела которого как было всем известно, расстроились. Малолетние в конкурсе пользуются той привилегией, что долги их относятся к первому разряду (Уст. суд. торг., ст. 599, п. 4; ср. т. X, ч. 1, ст. 292).
За труды свои опекуны получают вознаграждение в виде 5 % ежегодно из доходов малолетнего (т. X, ч. 1, ст. 284). В этом отношении исполнение опекунских обязанностей у нас носит несколько иной характер, чем на Западе, где оно обыкновенно безвозмездно. Вознаграждение опекунам назначается очевидно не из валового дохода, как предполагает г. Победоносцев, а из чистого (Общ. сбор. 1 и кас. деп. 1888, № 10). Если опекунов несколько, то не каждый из них получает 5 %, а эта доля идет им всем вместе для раздела.
V. Прекращение о пек и. Опека прекращается с устранением тех обстоятельств, которые вызвали потребность в ней. 1) Опека прекращается со смертью опекаемого. Если имущество последнего переходит по наследству также к лицу недееспособному, то учреждается опека, а не продолжается прежняя. 2) Опека над малолетним, с достижением им 17-летнего возраста, превращается в попечительство, которое, с достижением несовершеннолетним 21 года, также прекращается. Опека и попечительство в этих случаях не нуждается в особых определениях или указах опекунских установлений, а обусловливаются исключительно сроком. 3) Опека над сумасшедшими и расточителями прекращается, когда эти лица в установленном порядке будут признаны выздоровевшими или совершенно исправившимися (т. X, ч. 1, ст. 378, Уст. пред, и прес. преет., ст. 150, прил. I ст. 6). 4) Опека над глухонемыми и немыми, установленная по достижению ими 21 года, прекращается только со смертью их. 5) Опека над имуществом безвестно отсутствующим прекращается с возвращением их или вступлением наследников во владение (Уст. гр. суд., ст. 1455). От вступления наследников в свои права зависит также снятие опеки, наложенной во время процесса или исполнения решения.
Литература: Дем ч емко , Существо наследства и признание к наследованию по русскому праву, 1877; Никольский, Об основных моментах наследования, 1871; Никольский, О началах наследования по древнему русскому праву, 1859; И. Беляев , О наследстве без завещания, 1858; Кавелин, Взгляд на развитие русского порядка законного наследования («Совр.» 1860, №2);Цитович, Исходные моменты в историк русского права наследования, 1870; Р о ж д е с т в е н с к и и, Историческое изложение русского законодательства о наследовании, 1839; Ру днев, О духовных завещаниях по русскому гражданскому праву в историческом его развитии, 1895; Беляев, Анализ некоторых пунктов древнерусского завещания («Чт. в Имп. Общ. Ист. и Древн. России», 1897, кн. 11); Б е ля е в, Первичные формы завещательного распоряжения и значения душеприказчиков в древнем русском праве («Ж. М. Юл 1901, №№ б и 7).
I. Сущность наследования. Совокупность юридических отношений, в которые поставило себя лицо, со смертью его не прекращается, но переходит на новое лицо. Конечно, те отношения, которые обусловливались личными качествами, с исчезновением личности, должны прекратиться сами собой. Это - отношения семейные, личные, даже некоторые имущественные, если права и обязанности, из них вытекающие, находились в тесной зависимости от личности, были неразрывно связаны с известным лицом, например, права и обязанности содержания, личные сервитуты, личные договоры. За исключением этих, сравнительно немногочисленных отношений, все прочие сохраняют свою юридическую силу. Новое лицо заменяет прежнее и занимает в его юридических отношениях активное или пассивное положение, смотря по тому, какое место занимал умерший. Оно является субъектом прав собственности, сервитутов, залога, прав требования; на него падают обязанности по всем долгам умершего.
Все отношения прежнего субъекта, составляющие в совокупности понятие об имуществе, переходят на новое лицо не в отдельности, а как нечто цельное, единое. Наследование представляет собою общее преемство. Оно является одновременно переходом всего комплекса, а не только суммы юридических отношений. Даже переход с одного лица на другое совокупности отношений, в которых состояло первое, хотя и объединенных единством цели, но все же не исчерпывающих всей массы отношений, в которых оно находилось, например, при отчуждении предприятия, - не будет наследованием. Поэтому, если вместо умершего занимает не одно, а несколько лиц, то каждое их них вступает в каждое отношение, только в известной доле его имущественной цели. Тем не менее, хотя новый субъект пользуется правами, принадлежавшими умершему, и несет лежавшие на нем обязанности, он не может быть назван продолжателем личности умершего, потому что именно все то, что наиболее характеризовало с юридической стороны умершего, прекратилось с его смертью.
Переход совокупности имущественных отношений лица за смертью его к другим лицам называется наследованием. Иначе под этим именем понимается замена одного субъекта имущества, за смертью его, другим. Имущество оставленное умершим и переходящее к новому субъекту, носит название наследства. Следовательно, под этим именем понимается совокупность юридических отношений известного лица в момент его смерти. Умерший субъект имущества, переходящего к другим лицам, называется наследодателем. Лицо, вступающее непосредственно во всю совокупность отношений другого вследствие его смерти, является наследником. Под именем наследственного права в субъективном смысле, или иначе права наследования, понимается право известного лица на приобретение наследства или на вступление в совокупность юридических отношений умершего лица. Наследственным правом в объективном смысле называются юридические нормы, определяющие переход имущества, оставшегося после умершего, к другим лицам, и образующие в своем объединении наследственный институт. В приведенных определениях имелась ввиду смерть, как юридический факт наиболее частый, с которым соединяется открытие наследства. Но на ряду с ним стоят, как увидим, и другие факты, которые однако, ввиду своей редкости, в определения не вводятся.
П. Основания наследования. Основаниями, в силу которых происходит переход имущества от одного лица к другому, могут быть: 1) завещание, 2) договор, 3) закон. В первых двух случаях в основании наследования лежит воля наследодателя, в последнем - постановление закона, который имеет в виду восполнить предполагаемую волю умершего. Наследственный договор состоит в том, что двое или более лиц назначают друг друга наследниками после себя. Такой договор особенно часто заключается между супругами. В противоположность завещанию, в котором выраженная воля наследодателя может быть всегда изменена, наследственный договор, связьшая в одном акте волю не менее двух лиц, устраняет возможность ее изменения (герм, улож., § 1941 и 2290). Последние обстоятельства французский, а за ним и русский закон считают противоречащим свободе воли наследодателя, а потому два лица совокупно в одном и том же акте не могут выражать своей последней воли (Code Nap., § 968, т. X, ч., 1 ст. 1032), другими словами, - закон не допускает наследственных договоров (кас. реш. 1878, № 1372). Следовательно, по нашему законодательству существует только два основания наследования: завещание и закон.
С точки зрения исторической наследование по закону (по обычаю) предшествует наследованию по завещанию. При общности родового или семейного имущества, свобода распоряжения последним со стороны кого бы то ни было из членов союза представляется невозможною. Имущество всегда остается в роде или семье. Первые признаки наследования выражаются в переходе управления имуществом, соединяемого с преемством власти, к лицу, которое определяется не выбором прежнего главы, а обычным порядком. Завещательные распоряжения появляются только тогда, когда ослабляются крепкие связи родового союза или патриархальной семьи. Германцы во времена Тацита не знали завещаний. Бели некоторый зачаток завещательной идеи и был им известен, то полным развитием своим завещательное право обязано влиянию церкви, которая поощряла оставление на помин души в пользу церкви и бедных. Раз была допущена мысль о возможности распорядиться имуществом в обход ближайших родственников, то трудно было уже поставить границу усмотрению собственника в назначении себе преемников.
С точки зрения догматической, в настоящее время наследование по закону является восполнением наследования по завещанию, вступая в силу тогда и настолько, когда и насколько не успела выразиться воля наследодателя о судьбе оставленного им имущества. Догматическое соотношение между обоими видами не изменится от признания наследования по завещанию только допускаемой законом заменою законного наследования, вариацией на законную тему (Демченко).
III. История наследственного права в России. История застает славян в период переходный от родового быта к государственному. Отсюда неустойчивость наследственных начал, неопределенность характера наследования, колебание и борьба между исконным славянским порядком и византийскими положениями. Источники римского права несомненно оказывали свое влияние ввиду того, что дела о наследовании по тесной связи их с семьей, подлежали ведению духовенства. Для древнейшего периода мы имеем указания Русской Правды. Более ранние указания договоров с греками, отражая в себе иноземные взгляды, не могут служить выразителем чисто русского порядка наследования.
Наследство в Русской Правде носит название «статка» или «задницы», т. е. того, что оставляет позади себя отправляющийся в другой мир. Памятник, перечисляя вещи, переходящие к наследникам, упоминает только движимости, дом, двор (стр. 234), товар, рабов, скот. О землях не говорится ни слова, потому что, не составляя в то время еще объекта права частной собственности, они не могли переходить по наследованию. Наследование по завещанию не различается от наследования по закону или по обычаю. В завещании допускалось назначение наследниками только тех лиц, которые и без того вступили бы в обладание имуществом. Завещание «ряд», имеет своей целью не изменение обычного порядка, а лишь распределение имущества между законными наследниками и наказ об управлении. Согласно тому завещания выражаются в словесной форме - «ежели без языка умрет».
Если кто умрет без ряду, то ему наследуют члены семьи и только они. Русская Правда говорит лишь о наследовании после родителей. После отца наследуют дети от жены, но не от рабыни. Из детей сыновья исключают дочерей, которые вступают в наследство только за отсутствием первых. В объяснение этого явления приводят характер первобытной семьи, ее непрерывность, а с другой стороны непостоянство, непрочность связи женщины с семьей, в которой*она родилась. Дочери до замужества остаются в доме, а братья обязаны снабдить их приданым «како си могут». Наследство разделяется между детьми поровну без преимуществ старшинства. Напротив, младший пользовался той привилегией, что в его долю всегда входил дом со двором. Ота привилегия объясняется, вероятно, тем, что старшие братья ко времени открытия наследства успели уже обзавестись собственным хозяйством. Явление это не исключительно русское.
«Этот обычай наследования представляется разумным для поселенцев в новой стране, тде есть еще достаточно земли, которую стоит только занять, и где сыновья, вырастая и женясь, выселяются и основывают свои собственных усадьбы. Но самый младший остается дома и несет заботы о старых отце и матери. Он есть хранитель очага, как говорят монголы, и по смерти стариков является естественным наследником семейного дома» (Тайлер).
Из наследственной массы часть выделялась на церковь, «по душе», а часть выдавалась жене, если в семье происходил раздел. Муж не имел права наследования после жены. В случае, если у умершего не оставалось ни сыновей, ни до-„ черей, имущество шло к князю, а после смерти лиц низшего класса, смердов, князь имел право на имущество даже при существовании дочерей, если не было сыновей. После матери наследуют те дети, у которых она проживала. Это объясняется тем, что оставляемая ей часть из имущества мужа была слишком незначительна, чтобы обеспечить ее существование, а потому сын или дочь, взявшие на себя содержание матери, в виде вознаграждения, получали оставшееся после нее имущество.
Таким образом наследование ограничивается тесным кругом семьи, - боковые родственники не имеют никаких прав на наследство. Этот принцип постепенно изменяется в противоположную сторону и в расширении круга родственников, призываемых к наследованию, состоит сущность исторического развития русского наследственного права. Этот процесс происходит параллельно с ростом индивидуализма и постепенным ослаблением связи между членами родственного союза.
Псковская Судная Грамота различает наследство, оставленное по завещанию, «приказное», и наследство, переходящее без завещания, «отморщина». Прежнее отношение между обоими основаниями нарушается, каждое получает самостоятельное значение. Существует некоторая разница в правах и ответственности тех и других наследников. Завещание, называемое «рукописанием» или «порядной», составляется в письменной форме. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, расширяется включением в него боковых родственников, а именно братьев и сестер и «ближнее племя», под которыми следует понимать, по мнению проф. Буданова, племянников. Наследственные права признаются не только за женою после мужа, но и обратно, притом не на часть только, а на пользование всем имуществом. Грамота призывает к наследованию и восходящих родственников, отца и мать/
В Московский период недвижимости приобретают главное значение. Соответственно тому внимание законодателя в вопросе о наследовании сосредоточивается именно на этом предмете. С новым влиянием византийских преданий в XV столетии проникают римские начала наследования, которые переплетаются с потомственными отношениями. Различные виды вотчин обусловливали и различный порядок наследования в них, так, например, по закону 1627 года определено относительно жены: «а до вотчины им дела нет, опричь купленных вотчин». Поместья оставались под условием службы, а потому переход их стоял в зависимости от способности к военной службе. Однако судьба оставшихся без средств жены и дочерей умершего помещика не могла не интересовать законодателя. Сначала обязанность содержания семьи возлагалась на того, к кому переходило поместье. Неудобство такого порядка привело к мысли о необходимости выделить жене и дочерям часть поместья «на прожиток», т. е. обеспечить их пенсией. В XVI столетии размер этой части определялся в каждом отдельном случае, но в XVII столетии устанавливается общая норма. Эта доля равнялась 10, 15 или 20 четвертям со ста, смотря по тому, умер ли муж просто на службе, или в походе, или в бою. Впоследствии (указ 17 марта 1731 года) принята была, в виде общего правила, средняя цифра 15/100, которая составила приблизительно 1/7 часть (Улож. Алексея Михайловича, гл. XVI, ст. 30-32). Эта доля распространилась и на вотчины по мере слияния их с поместьями. Относительно движимости в XVII веке установлена была, на основании византийских источников, 1/4 доля в пользу жены. Дочерям предоставлена была в движимости и недвижимости часть вдвое меньше, «против матерей в полы», т. е. 1/8 и 1/14.
Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, в начале этого периода продолжал оставаться в прежнем объеме. Судебники не изменяют прежних постановлений. Но в 1650 году издается указ, в силу которого «а будет ближе того рода никто не будет, отдавать и дальним того рода родственникам». Такое постепенное расширение круга лиц, призываемых к наследованию, находится в противоречии с развитием индивидуализма. Сужение семьи должно бы было все более отстранять дальних родственников от участия в наследстве. Если же замечается как у нас, так и на Западе обратное, то это объясняется действием новых причин. Дело в том, что вопрос о наследовании и определение круга наследующих лиц разрешались не с точки зрения частноправовой, а со стороны политической. Государство бьшо заинтересовано в том, чтобы наследство, в виде лена или поместья, связанное со службою, находило себе по возможности скорее преемника. Расширение круга наследников на почве родственного союза обеспечивало этот интерес государства. С течением времени утратилась политическая основа наследственного преемства и сохранились только частные права там, где некогда были общественные обязанности.
В самом начале императорского периода мы видим попытку совершенно перестроить весь наследственный порядок. Прельщенный примером Запада, особенно Англии, Петр I указом о единонаследии 1714 года установил переход всего имущества к одному сыну. Раздел наследства представлялся в глазах императора чрезвычайно вредным: раздробление имений уменьшает их экономическую ценность и отягощает крестьян, а вследствие того страдает правильное поступление податей, знатные фамилии беднеют и теряют свое значение, а наследники уклоняются от государственной службы. Слив вотчины и поместья в одно понятие недвижимых имуществ, Петр I установил необходимое единонаследие. Если наследодатель не назначал сам наследника из своих сыновей, то имущество переходило к старшему из них. Таким образом завещательное право, успевшее значительно развиться, возвратилось к исходному пункту, -свобода завещателя состояла только в выборе члена семьи; завещания в пользу посторонних лиц не допускались. Однако закон о единонаследии встретил сильное противодействие в обществе, потому что затронул и стремился изменить самые близкие ему интересы. «Родители, по равной любви ко всем своим детям, употребляя все средства для того, чтобы разделить между ними свое имение по равным частям, прибегали для того к подложным продажам и закладам, обязывали детей великими клятвами, чтобы получивший после них свое имение передал часть его своим братьям; из-за наследства рождались между детьми и родственниками ссоры, ненависть, смертоубийства». Таковы официальные мотивы, по которым Анна Ивановна в 1731 году отменила закон о единонаследии. Насколько они соответствовали действительности, трудно сказать.
Накопившиеся в течение продолжительного периода правила о наследовании были подвергнуты в Своде Законов систематизации. С того времени постановления по этому предмету весьма мало изменились. Завещательное право, оставшееся в совершенно неопределенном состоянии вследствие недостатка законов, подвергалось нормированию со стороны закона 1831 года.
Литература: Гордон, Открытие наследства н принятие и отречение от него («Суд. В.», 1870, №№ 54, 55, 59, 60, 65 и 68); 3 а к р е в с к и и, Об охранении наследства на Западе («Ж. Гр. и Уг. Пр.» 1873, №6; 1874, ЛМ* 1 и2);Закревский,Об охранении наследников и о практике С.-Петербургских мировых судей в делах охранительных («Ж. Гр. и Торг. Пр.» 1872, №5);Герард,Об охранении наследств («Ж. Гр. и Уг. Пр» 1875, № 5).
I. Открытие наследства. Под открытием наследства понимается наступление одного из таких юридических фактов, с которыми соединяется по закону прекращение для известного лица всех юридических отношений, связывавших его с другими лицами до этого момента. Такое последствие имеют, по нашему законодательству, следующие события: 1) смерть, 2) лишение всех прав состояния, 3) пострижение в монашество, 4) безвестное отсутствие. Хотя закон (т. X, ч. 1, ст. 1222) говорит, будто наследство открывается только естественною смертью и лишением всех прав состояния, но тотчас же (ст. 1223) указывает на открытие наследства после постригшегося в монашество, если он при жизни не распорядился своим имуществом (кас. реш. 1897, № 24). Отсюда обнаруживается, что определение закона об открытии наследства не отличается точностью, а потому мы можем еще более его расширить, присоединить случай безвестного отсутствия, когда наступают все последствия открывшегося наследства, хотя закон и не упоминает об этом случае открытия наследства (кас. реш. 1892, № 97). Открытие наследства возбуждает два важных вопроса - о моменте, в который, и о месте, в котором открывается наследство.
Момент открытия наследства имеет весьма важное значение, а) Этим моментом определяются те лица, которые выступят наследниками. До этого времени была только надежда, которая могла и не осуществиться вследствие изменившихся обстоятельств. В этот именно момент приобретается наследственное право, которое уже затем может переходить к наследникам наследников, как всякое другое имущественное право. Ь) Наследственная правоспособность, т. е. способность со стороны наследника принять наследство, обусловливается моментом открытия наследства, т. е. возникновения наследственного права. Лицо, назначенное в завещании наследником, могло быть правоспособно во время составления завещания и лишиться правоспособности к открытию наследства, например постригшись в монахи, с) Момент открытия наследства является исходным пунктом для течения давности, если оно остается продолжительное время непринятым, впрочем, насколько законодатель не устанавливает для того особого момента.
При таком практическом значении момента открытия наследства представляется весьма важным определение его наступления. После умершего наследство открывается в минуту его смерти, удостоверенную метрическими книгами. После лишенного всех прав состояния наследство открывается в момент вступления судебного приговора в силу (Уст. угол, суд., ст. 957). Для монашествующих таким моментом является пострижение в монашество (т. X, ч. 1, ст. 1223). Наиболее трудным представляется определение момента открытия наследства после безвестно отсутствующего, ввиду неясных постановлений нашего закона. Как мы уже видели (стр. 80), по истечении 5 лет со времени первой публикации оставшееся без хозяина имущество передается его наследникам. Однако в этом нельзя еще видеть открытие наследства, так как объявившийся собственник может требовать возвращения имущества. Право на поворот утрачивается совершенно с истечением 10 лет со времени публикации (т. X, ч. 1, ст. 1244, Уст. гр. суд., ст. 1459) и в этот-то момент следует признать открытие наследстве. Имущество, бывшее во владении и управлении наследников, насколько их права обнаружились в момент постановления суда о передаче им имущества, сохраняется за ними или переходит к другим, смотря потому, не изменились ли к этому времени обстоятельства, обусловливающие признание наследников.
Не лишено практического значения и место открытия наследства. Круг лиц, призываемых к наследованию, весьма обширен. Право на наследство имеют члены родственного союза, весьма далекие по крови и нравственной связи с наследодателем. Весьма часто наследники имеют место жительства, отличное от того места, где возникает наследственное право, потому что условия его приобретения определяются различно по законам различных местностей и государств. Это место имеет важное значение и со стороны подсудности. Иски о наследстве, споры наследников как между собой, так и против подлинности и действительности завещаний и иски о разделе предъявляются суду, в ведомстве которого открылось наследство. Тому же суду предъявляются иски к лицу умершего собственника (Уст. гр. суд., ст. 215).
Наше законодательство не содержит никаких прямых указаний по рассматриваемому вопросу и даже не дает материала для толкования. Поэтому остается определить место открытия наследства теоретическим путем. Таким местом следует признать место последнего постоянного жительства наследодателя. Здесь находится его имущественный центр, здесь сосредоточивалась его юридическая деятельность, здесь была его подсудность и, следовательно, в этом именно месте выбывает он из мира юридических отношений, как правовой субъект. Следовательно, место открытия наследства имеет определенное и устойчивое понятие. В большинстве случаев юридические факты, открывающие наследство, наступают в этом месте. Но, если бы они случайно произошли в другом месте, то такие обстоятельства не могут иметь влияния на изменение места открытия наследства. Например, смерть застает лицо неожиданно в дороге, в городе, в котором оно остановилось проездом; лицо совершило преступление и было осуждено на месте, отдаленном от места постоянного нахождения. Встречающееся на Западе определение места открытия наследства местом нахождения недвижимости не находит опоры в нашем законодательстве и представляется теоретически излишним, производя искусственное раздвоение.
П. Меры охранения. С момента открытия наследства до принятия его наследником, имущество, составляющее наследственную массу, находится в неопределенном положении, так как не имеет хозяина. Прежний субъект отношений выбыл, а новый еще не вступил. Наследственная масса становится сама субъектом входящих в нее прав и обязанностей и представляет собой юридическое лицо. К этой массе предъявляются все иски, которые могли бы быть предъявлены к наследодателю, если бы не смерть его. Само собой разумеется, что наследственная масса может выступить на суде не иначе, как в лице представителя. Поэтому для предъявления иска к наследственной массе истец должен предварительно просить о назначении опеки, если таковая еще не учреждена.
Но и помимо настоящего случая, наследственная масса требует непременно принятия охранительных мер, которыми был бы удовлетворен состав имущества и предупреждено возможное расхищение и укрывание отдельных его частей. Такие охранительные меры имеют в виду предупредить возможность укрывания части оставшегося имущества со стороны находящихся на лицо наследников в ущерб отсутствующим (т. X, ч. I, ст. 1224), а также со стороны наследников вообще в ущерб кредиторам наследодателя, возможность расхищения имущества со стороны совершенно посторонних лиц, наконец, возможность скрытия наследниками ценности во избежание платежа налога с наследства. Из цели охранительных мер обнаруживается, что они должны заключаться только в сохранении неприкосновенности имущества, но не в управлении им.
Принятие мер охранения наследственной массы в случае смерти возлагается у нас в городах на мировых или городских судей (Уст. гр. суд., ст. 1403), а в уездах на земских начальников и уездных членов окружного суда (Прав, об устр. суд. части, ст. 29; Прав, о произв. суд. дел, ст. 161). На тех же органах власти должны лежать охранительные меры в случае открытия наследства постригшегося в монашество. Порядок перехода к наследникам имущества, которое осталось после безвестно отсутствующего исключает необходимость принятия мер охранения. Охранительные меры на случай открытия наследства после лица, лишенного всех прав состояния, должны быть принимаемы на общих основаниях. Меры охранения представляются излишними, если тотчас после смерти является несостоятельность, так как конкурс имеет, между прочим, своей задачей и охранение имущества.
Всегда ли должны быть принимаемы охранительные меры? Несомненно, что вмешательство власти в имущественные отношения семьи тогда, когда гроб еще стоит в зале, представляется несколько щекотливым. Напоминание о материальных интересах может оказаться нередко грубым оскорблением нравственного чувства убитой горем семьи. Однако, с другой стороны, своевременно принятые меры охранения способны предупредить множество злоупотреблении, сохранить в пользу близких покойному лицу имущество, которое могло быть значительно уменьшено лицами, случайно присутствовавшими при кончине. Наконец, нет никакого основания приносить в жертву нравственным интересам и удобствам близких родственников материальные интересы кредиторов, которые вправе требовать неприкосновенность имущества, которому они оказали доверие при жизни его хозяина. Поэтому следовало бы принимать охранительные меры во всех без исключения случаях открытия наследства.
Наше законодательство смотрит несколько иначе на этот вопрос, допуская иногда непринятие мер охранения. Охранение наследства имеет целью: а) когда при открытии наследства наследников не будет, и Ь) когда имущество после умершего должно поступить в опекунское управление, например, если остались малолетние (т. X, ч. 1, ст. 1226). Значит вне этих условий охранительные меры могут быть и не принимаемы, т. е. когда с первого взгляда не обнаруживается, что в числе наследников будут малолетние, и когда некоторые из наследников будут налицо. Таким образом, законодатель наш в охранительных мерах как будто видит обеспечение только интересов наследников, но не кредиторов умершего. Если, однако, наследство состоит из движимости, то меры охранения должны быть приняты во всех случаях, когда некоторые из наследников будут в отсутствии и когда будет сомнение в том, что все они налицо находятся (т. X, ч. 1, ст. 12261). Подобное сомнение будет почти всегда у представителя власти, как бы близко он не был знаком с семейным положением умершего, если умерший не оставил завещания. Такое различие между движимым и недвижимым имуществом объясняется легкостью укрывания и обращения первого и неподвижностью второго. Итак, меры охранения являются по закону излишними, когда наследство состоит из недвижимости и налицо находятся некоторые наследники. Если имущество состоит частью из недвижимости, частью из движимости, которая имеет самостоятельное значение и не составляет только принадлежности к первой, то меры охранения должны быть приняты в любом случае.
Мировые или городские судьи и заменяющие их в уезде власти приступают к принятию охранительных мер по просьбе частных лиц, или по заявлению полиции или же по требованию прокурорского надзора, либо начальства умершего. (Уст. гр. суд., ст. 1402). Не подлежит, однако, сомнению, что принятие мер охранения возможно для указанных органов власти и по собственной инициативе. Охранительное судопроизводство не исковое, и состязательное начало не имеет в нем такой силы, как во втором процессе.
Охранению подлежит только то имущество, которое находилось у наследодателя при нем и в его постоянном месте жительства, квартире или имении. Следовательно меры охранения, с одной стороны, распространяются и на чужие вещи, если они случайно находятся в составе имущества умершего, а с другой стороны - не касаются вещей, принадлежащих к наследственной массе, но находящихся случайно в чужих руках. Третьи лица, вещи которых подверглись действию охранительных мер, принуждены исковым порядком требовать выдачи их, если только они, присутствуя при составлении описи, не требовали сделать об этом отметки. Таким же путем опека и наследники могут включить в состав наследственной массы вещи, находящиеся у посторонних лиц. В случае смерти одного из супругов, охранению может быть подвергнуто только его имущество, а не вся движимость, находящаяся в общей квартире супругов (кас. реш. 1880, № 122), хотя предположение, заключающееся в ст. 976 Уст. граж. суд., дает простор рассмотрению лица, принимающего охранительные меры, относительно разграничения имущества того и другого супруга.
Меры охранения открывавшегося наследства заключаются: а) в описи и опечатании всех вещей, и Ь) в сбережении их (т. ТС, ч. 1, ст. 1224 и 1225). Мировой и городской судья или земский начальник, узнав об открытии наследства, поручают судебному приставу производство описи оставшегося имущества (Уст. гр. суд., ст. 1403). Опись производится в присутствии свидетелей. Родственники умершего и опекуны его наследников, если таковые были назначены, имеют также право присутствовать при описи. Если лицо умерло в пути, то при описи находящихся при нем вещей должны присутствовать хозяин дома или тот, кто занимает его место, лица, бывшего в пути с умершим и не менее двух свидетелей. В случае смерти на пароходе, капитан последнего немедленно составляет акт о смерти и опись имуществу умершего; акт и опись подписываются капитаном и служащими на пароходе и несколькими пассажирами, находившимися при описи, а затем документы эти передаются местной полиции (т. X, ч. 1, ст. 1231 и прим.). Вслед за описью судебный пристав опечатывает все описанные вещи или же передает их на хранение родственникам или даже посторонним лицам, которые вправе требовать за то вознаграждение в размере, определяемом каждый раз судом (кас. реш. 1884, № 56).
К мерам, охраняющим неприкосновенность наследства, присоединяется также вызов наследников, как мера, способствующая скорейшему переходу имущества к наследникам, и обеспечивающая интересы наследников. Вызов наследников не связан с описью и опечатыванием имущества; при наличности некоторых условий, как мы видели, мировой судья может признать излишним составление описи и опечатания, например когда наследство состоит из недвижимости и некоторые наследники налицо, а вместе с тем представляется необходимым вызвать прочих наследников; и наоборот, вызов наследников может оказаться излишним там, где были предприняты опись и опечатание имущества, - такие случаи возможны при наличности духовного завещания. Необходимость вызова наследников обусловливается, очевидно, отсутствием их. Если не подлежит никакому сомнению, что у умершего нет других наследников, кроме находящихся налицо, то вызов представляется излишним. Такая несомненность имеет место при составлении завещания, которым наследство вручается лицам, находившимся при кончине или явившимся при принятии охранительных мер. Таков же случай смерти без завещания лица, имевшего одного сына, к которому должно перейти все имущество и который находится налицо. Вне этих случаев, если только существует малейшее сомнение в наличности всех наследников, вызов последних должен быть производим (т. X, ч. 1, ст. 1239). Вызов наследников через публикацию необходим в том случае, когда умерший оставил после себя капитал, внесенный в Государственный Банк (т. X, ч. 1, ст. 1239 п. 2), и обойтись без него нельзя даже, если бы не было сомнений в наличности всех наследников. Вызов наследников делается по распоряжению мирового или городского судьи и уездного члена окружного суда (Уст. гр. суд., ст. 1401), посредством публикации в ведомостях. Если известно место пребывания отсутствующих наследников, то, сверх объявления в публичных ведомостях, они уведомляются об открытии наследства через местную полицию (т. X, ч. 1, ст. 1240). Вызов имеет то значение, что по истечении б месяцев от последней публикации находившиеся на лицо наследники и явившиеся по вызову вступают во владение оставшимся наследством, тогда как не явившиеся своевременно принуждены домогаться признания своих наследственных прав исковым порядком (т. X, ч. 1, ст. 1241). Если никто из наследников к этому времени не явился, то над наследственным имуществом учреждается опека.
Кроме общих мер охранения, наше законодательство устанавливает в некоторых случаях особые меры.
1. По смерти офицера, командир полка назначает в тот же день произвести опись всей движимости (см. т. X ч. 1 ст. 12291). Опись производится в присутствии полкового или приходского священника, чиновника полиции и двух свидетелей из сословия умершего. По распоряжению дивизионного начальника, делается вызов наследников через публичные ведомости, а когда местопребывание их известно, то они уведомляются особо через полицию. Срок явки наследникам назначен годовой (Св. Воен. Пост., ч. II, ст. 2196). Если явившиеся родственники (?) или наследники через полицию выразят желание, чтобы оставшееся имущество было продано, то военное начальство само от себя устраивает публичную продажу, а вырученные таким образом деньги препровождаются гражданскому начальству. Военное начальство само уплачивает из оставленного имущества долги умершего. Если завещание не было сделано, а родственники умерших в течение года не явятся за получением наследства, то деньги обращаются в инвалидный капитал (ст. 2210). Следует желать распространения общих правил об охранении наследства на случай открытия его после военнослужащих.
2. Для предупреждения остановки торгового предприятия, которая может наступить вследствие принятия охранительных мер, закон устанавливает правила, устраняющие возможность ущерба от прекращения дел. В случае смерти хозяина предприятия, душеприказчик, товарищ или доверенный обязаны в течение 3 дней объявить суду о состоянии купеческих книг. Если они будут признаны в исправности, то суд немедленно предоставляет безостановочное продолжение хода предприятия под ответственностью одного из указанных лиц. Когда же найдено будет, что оставшиеся книги в беспорядке, то все имущество подвергается описи и опечатыванию (т. X, ч. 1, ст. 1238 прил. ст. 13-20), хотя сама ст. 1238 предлагает производить в таких случаях опись, не останавливая действия предприятия.
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. VI, стр. 8-260; Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 445-664; Кавелин, Очерк юридических отношений, стр. 10-55; Муллов, Завещание несовершеннолетних («Ж. М. Ю.», 1864, № 3); К ар н о в и ч, Об умственных способностях завещателя по русским законам («Ж. М. Юл, 1868, №6);Легонин,О духовных завещаниях, подвергаемых сомнению по причине психического расстройства завещателя («Юр. В>, 1880, № 11); П. С . О завещаниях лиц, лишенных всех прав состояния и самоубийц («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1876, №6);Азаревич, Свобода и ограничение духовных завещаний («Ж. Гр. и Уг. Про», 1889, №3); Кистяковский, О самоубийстве и его последствиях по законам гражданским ипо уложению о наказаниях («Киев. Унив. Изв.», 1879, №11); Березницкий.О духовных завещаниях самоубийц; Моисеенко.О субституции в завещании, 1874; Л ю -бавскиЙ,О внешней форме завещаний (Юрнд. моногр. II); Руднев,О духовных завещаниях по русскому гражданскому праву в историческом развитии, 1896; Загорев-с к и и, К вопросу о законной наследственной доле («Ж. М. Ю.», 1896, №№ 5 и 6); И с а -ч е и к о , Значение форм домашнего духовного завещания («Ж. М. Ю.», 1897, ЛЬ 6); Быковский, Здравый ум и твердая память как условие действительности духовных завещаний («Ж. М. Ю.», 1901, №6); Беляев, Исторические основы и юридическая природа современного русского завещания («Ж. М. Ю.», 1903, №№ 5и6); Товстолес, Свобода завещательной воли по русскому праву в различные периоды его развития («Ж. М. Ю.», 1902, №8).
I. Понятие о з а в е щ а н и и. По определению русского законодательства, завещанием называется законное объявление воли владельца о его имуществе, на случай его смерти (т. X, ч. 1, ст. 1010). В этом определении содержатся следующие признаки.
1. Завещание есть объявление воли владельца. Эта воля должна быть выражена лично самим завещателем, и потому в завещательном акте представительство недопустимо. В завещании выражается воля одного только лица, а потому оно представляет собой одностороннюю сделку. Сущность ее заключается в предложении, обращенном к определенному лицу, вступить субъектом во все юридические отношения, в которых состоял при жизни предлагающий. В своем конечном результате, завещание, как предложение, дополняется принятием со стороны лица, к которому оно обращено, т. е. которое назначено в нем наследником. Само по себе завещание не производит никакого изменения в юридических отношениях. Поэтому следует признать неверным утверждение, будто посредством завещания совершается переход к наследнику принадлежащих завещателю прав (кас. реш. 1878, № 138). Такой переход совершается только вследствие принятия предложения, содержащегося в завещании. Принятие относится фиктивно к моменту предложения, т. е. к смерти наследодателя, имущество передается принявшему наследнику в том его составе, какой оно имело в тот момент смерти. Как всякое предложение, не достигшее еще того лица, к которому оно обращено, завещание может быть во всякое время уничтожено или изменено завещателем. С указанной точки зрения, завещание отличается от дарственной записи, близко примыкающей по существу к завещанию, а) Дарственная представляет договор, тогда как завещание есть односторонний акт. Ь) В силу дарственной даритель передает имущество немедленно, тогда как по завещанию переход должен произойти только после смерти завещателя. Поэтому дарить можно только наличное имущество, тогда как по завещанию к наследнику переходят также вещи» поступившие в состав имущества по написании завещания, с) Дарственная переносит право собственности с одного лица на другое и допускает возвращение подаренного имущества только в указанных законом случаях, тогда как завещание может быть изменяемо и отменяемо до смерти завещателя.
2. Завещание представляет собой, по мнению закона, предсмертное распоряжение об имуществе. Однако, если действительно сущность завещательных распоряжений относится к имуществу, то все же возможны в завещании распоряжения, направленные и на другие предметы. Так, в завещании может иметь место назначение опекуна малолетним наследникам (т. X, ч. I, ст. 227), определение системы их воспитания, указание порядка и места погребения и т. п. Все эти распоряжения, присоединенные к имущественным распоряжениям, также обязаны к исполнению, как н последняя. В завещании должно быть распоряжение об имуществе, но нет необходимости, чтобы оно исчерпывало всю совокупность имущественных отношений. Та часть имущества, которая не завещана, идет к законным наследникам. Современное право не требует, как существенного условия завещаний, назначения наследника ко всему имуществу.
3. Предложение о принятии имущества делается на случай смерти, т. е. наследнику предлагается вступить во все отношения, в которых состоял завещатель, только после смерти последнего. Поэтому духовные завещания, которыми имущество при жизни владельца укрепляется за другими лицами бесповоротно, должны быть признаваемы по закону дарственными записями и, наоборот, дарственные записи, посредством которых имущество должно поступать к другому лицу не при жизни, а по смерти дарителя, принадлежать, по существу своему, к актам завещательным (т. X, ч. 1, ст. 991). Однако признанию завещания дарственной записью, и наоборот, может оказать препятствие недостаток требуемой формы. Так, дарение недвижимости предполагает нотариальный порядок, тогда как завещание может быть совершено домашним образом.
Но завещание может быть сделано не только на случай смерти, и напрасно Сенат так решительно утверждает, что завещание получает силу только, когда наследство открывается естественной смертью (кас. реш. 1878, №92). Вступающему в монашество предоставляется распорядиться своим благоприобретенным имением в чью-либо пользу по своему усмотрению, следовательно, он может раздарить свое имущество, но и может составить завещание, которое получит силу в момент пострижения, и предупредить распределение имущества между законными наследниками. Лицо безвестно отсутствующее может оставить завещательное распоряжение на случай смерти, которое вступит в силу по истечении 10 лет со времени его вызова, т. е. когда откроется после него наследство. Наконец, и лицо, находящееся под следствием и судом, может составить завещание, которое вступит в силу со времени вступления приговора в силу. Таким образом, завещания могут быть составлены не только на случай смерти, но и на случай пострижения в монашество, лишения всех прав состояния, безвестного отсутствия. Если закон вводит в определение завещания признак смерти, так это потому, что он имел в виду наиболее частый случай наследования, а вся совокупность последствий, сопровождающих другие случаи открытия наследства, дает полную возможность допустить и для них силу завещаний. Противники этого взгляда опираются на буквальный смысл ст. 1010 т. X ч. 1; на основании такого же буквального толкования пришлось бы отвергнуть возможность и законного наследования после монашествующих, безвестно отсутствующих, так как ст. 1104 т. X ч. 1 имеет в виду только смерть.
Законность завещания представляется излишним признаком, так как действительность вообще всякой сделки зависит от соответствия ее с нормами объективного права.
П. Способность к составлению завещания. Действительность завещания, как выражения воли о назначении имущества, находится в зависимости от наличности двух условий: 1) сознательности воли в момент составлении завещания и 2) дееспособности завещателя в момент открытия наследства.
1. Сознательная воля составляет существенное условие всякой вообще сделки, а, следовательно, и завещания. Закон постановляет, что все завещания должны быть составляемы в здравом уме и твердой памяти (т. X, ч. 1, ст. 1016). Обстоятельства, устраняющие сознание и свободу воли, поражают результаты последней. Наличность этого психологического условия должна существовать в момент составления завещания, когда воля находит себе внешнее выражение.
a) Вследствие отсутствия этого условия оказываются недействительными завещания безумных, сумасшедших и умалишенных, когда они составлены ими во время помешательства (т. X, ч. 1, ст. 1017). Завещание сумасшедшего будет недействительно, хотя бы он и не был признан таковым в установленном порядке. Ненормальность умственных способностей завещателя может быть удостоверяема возможными доказательствами, свидетельскими показаниями и даже содержанием самого завещательного акта. Но, с другой стороны, недействительность завещания зависит от помешательства во время составления завещания. Если был светлый промежуток, в продолжении которого больной находился в здравом уме, то завещание его, как акт сознательной воли, приобретает полную силу. Помешательство, предшествующее или последующее составлению завещания, не имеет влияния.
b) Отсутствие сознания может быть и у самоубийц. По вопросу о силе завещания лиц, окончивших жизнь самоубийством, существует у нас принципиальное противоречие между гражданскими и уголовными законами. Первые выводят недействительность таких завещаний из ненормального состояния психических способностей завещателя (т. X, ч. 1, ст. 1016 и 1017 п. 2). Напротив, уголовные законы признают недействительность завещаний самоубийц последствием совершенного ими преступления (Улож. о наказ., ст. 1472). Наказание же за недозволенное действие всегда предполагает сознание и применяется при наличности обстоятельств, устраняющих его При всей несогласуемости принципов, положенных в основу одного и того же постановления, должны быть приняты во внимание как гражданский, так и уголовный законы. В силу гражданского закона, недействительно будет завещание самоубийцы, составленное им перед самой смертью, если доказана будет наличность помешательства, которое привело его к лишению себя жизни. В силу уголовного закона, недействительно будет завещание самоубийцы, составленное им в здравом уме и твердой памяти, если он лишил себя жизни с намерением и не в безумии. Следовательно, завещания самоубийц могут быть признаны действительными только в тех случаях, когда они были составлены задолго до смерти в здравом уме и твердой памяти, и завещатель лишил себя жизни в припадке безумия или временного беспамятства. Таким образом, завещание самоубийцы становится недействительным не безусловно, но только при наличности известных условий (кас. реш. 1892, № 4).
2. Действительность завещания предполагает дееспособность завещателя (т. X, ч. I, ст. 1018). Как наличность свободы воли необходима в момент составления завещания, так дееспособность необходима в момент открытия наследства. Отсутствие дееспособности до этого времени, хотя бы в момент составления завещания, не имеет влияния на силу последнего. Верность такого взгляда обнаруживается из природы завещания, как одностороннего предложения. Как и всякое иное предложение, оно получает юридическую силу, когда достигает того, к кому обращено, т. е. в данном случае наследника. До наступления обстоятельства, влекущего за собой открытие наследства, завещание не имеет еще юридического значения. Оно чисто субъективно, не изменяет существующих юридических отношений, а потому, как и всякое предложение, может быть всегда взято назад завещателем без всякого юридического последствия. Предложение завещательное обращается к наследнику только в последнюю минуту существования завещателя. Поэтому-то завещание и не может быть оспариваемо до момента открытия наследства, хотя бы незаконное содержание его и было известно заинтересованным лицам (кас. реш. 1876, № 389). Таким образом, завещание, написанное лицом, которое не было дееспособным в момент его составления, будет тем не менее вполне действительно, если завещатель умирает дееспособным.
а) Отсутствие дееспособности поражает силу завещаний, составленных несовершеннолетними (т. X, ч. 1, ст. 1019 п. 1) и неграмотными глухонемыми (т. X, ч. 1, ст. 1018 и 381). Между ними существует, однако, то различие, что завещание несовершеннолетнего лица, не измененное им впоследствии, становится действительным, если в момент открытия наследства оно достигает уже совершеннолетия. Напротив, неграмотные глухонемые не приобретут никогда дееспособности, а потому завещания их безусловно недействительны. Следует заметить, что западные законодательства способность составлять завещания соединяют с достижением возраста меньшего, чем тот, который требуется для достижения. Так, французский кодекс (§ 904) и германское гражданское уложение (§ 2229 п. 2) дозволяют составлять завещания несовершеннолетним по достижении 16 лет. Основанием для сокращения общего срока совершеннолетия выставляется то соображение, что завещательное распоряжение не грозит интересам самого несовершеннолетнего, как грозят другие его сделки, получающие силу при его жизни.
Ъ) Ввиду отсутствия дееспособности признаются недействительными завещания лиц, лишенных по суду всех прав состояния, когда приговор им объявлен (т. X, ч. 1, ст. 1019 п. 2). Напротив, лица, состоящие под арестом, пока приговор о лишении их прав состояния им не объявлен, не лишаются права составлять завещания на основании общих правил (т. X, ч. 1, ст. 1020). Это различие, вполне ясно приведенное в нашем законодательстве, вытекает логически из отсутствия дееспособности у лишенного всех прав состояния и из сохранения юридической силы за всеми актами, совершенными таким лицом до лишения его прав. Между тем в нашей практике твердо установилось противоположное положение: завещание лица, лишенного всех прав состояния, считается безусловно недействительным, хотя бы оно было составлено до объявления приговора, при наличности необходимой дееспособности. Лишением всех прав состояния открывается наследство только по закону, но не по завещанию (кас. реш. 1878, № 92).
Такое толкование представляется противоречащим ясному смыслу наших законов. Прежде всего возбуждается вопрос, каким мотивом мог бы руководствоваться законодатель, поражая недействительностью завещания, составленные да лишения прав? Лишая лицо всех прав состояния, закон наказывает его отнятием всех бывших у него имущественных благ. Наказание направлено на виновное лицо, а судьба этих благ для законодателя безразлична - поступят ли они к тем или иным лицам, к наследникам по завещанию или по закону. Возможность со стороны лица, знающего уже о предстоящем ему лишении права распорядиться своим имуществом, нисколько не противоречит идее наказания, направленного на отнятие у него пользования благами. Едва ли стоит останавливаться на таком оправдании сенатского взгляда: «иначе преступник, ожидающий лишения всех прав состояния, мог бы, посредством завещательных распоряжений в пользу подставного лица, сберечь для себя имущество и тем в значительной степени ослабить силу постигающего его наказания». С этой точки зрения следовало бы лишить наследства ближайших наследников преступника, потому что именно они скорее всего помогут преступнику ослабить силу падающего на него наказания.
Лишенный всех прав состояния утрачивает дееспособность в момент объявления приговора. В этот же момент открывается после него наследство. По этим двум причинам он с этого момента не может уже составить завещания. Но нет никакого юридического основания отвергать силу завещания, составленного до лишения прав состояния, т. е. до открытия наследства, лицом, которое поражается гражданской смертью в состоянии дееспособности. Лишение дееспособности есть последствие приговора, с которым по закону соединяется и открытие наследования, следовательно нельзя сказать, чтобы сначала осужденный лишился дееспособности, а потом открылось после него наследство - только при этой последней конструкции можно было бы обосновать взгляд Сената. Указанный взгляд практики не находит себе подтверждения в самом законодательстве. Закон прямо дозволяет таким лицам составление завещаний, очевидно, обеспечивая их действительность (т. X, ч. 1, ст. 1020), и никакие толкования не могут устранить прямого смысла этой статьи. И сама практика наша впадает в противоречие, когда признает, что поступающий в монашество не лишен права составить о своем имуществе духовное завещание, и завещание это воспринимает силу с момента пострижения (кас. реш. 1898, № 26). Момент пострижения в монашество, с точки зрения дееспособности, ничем не отличается от момента, когда приговор уголовного суда вступает в силу. А потому и оценка их должна быть одинакова.
c) По тем же основаниям недействительны завещания монашествующих, как добровольно подвергшихся смерти в мире светских отношений (см. кас. реш. 1897, № 24, где приведены постановления Вселенского Константинопольского Собора). Однако такой результат наступает только с момента пострижения. До этого времени вступающий в монашество имеет полное право распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению, раздарить его или завещать (т. X, ч. 1, ст. 1223). Завещания таких лиц вполне действительны и приводятся в исполнение с момента пострижения завещателей. Из общего правила о недействительности ^завещания монашествующих допускается исключение в пользу монашествующих властей. Завещания архиереев, архимандритов и прочих монашествующих властей считаются действительными, когда они относятся к их движимым частным имуществам, а не к вещам, к ризницам, им принадлежащим и только в церквах употребляемым, хотя бы в числе их находились вещи, ими на собственный учет устроенные (т. X, ч. 1, ст. 1025). Впрочем, не все монашеские власти могут делать завещания; всякое имущество, остающееся по смерти настоятеля и настоятельницы общежительного монастыря, хотя бы оно и не значилось по монастырским документам, признается собственностью монастыря (т. X, ч. 1, ст. 1187). Недействительность завещания монашествующих не значит, что имущество, после них оставшееся, переходит к законным наследникам: наследство после них уже открывалось и у них нет больше законных наследников. Оставшееся после них имущество становится достоянием монастыря.
d) Существует категория лиц, ограниченная в своей дееспособности, завещания которых тем не менее следует признать действительными, - это расточители. Опека за расточительность налагается на лицо в предупреждение растраты всего состояния вследствие чрезмерной роскоши. Этот мотив опеки устраняет необходимость ее участия для составления завещания. Лицо распределяет свое имущество на случай смерти: этот акт не угрожает расстройством его имуществу. Этот акт выходит за пределы тех сделок, которые совершаются в его личных интересах, которые направлены на чрезмерную роскошь в собственное удовольствие. Поэтому такой акт должен стоять вне опеки. Вели расточитель в завещании лишит наследства своих законных преемников, то это право каждого лица. Наш закон не ограничивает расточителей в праве составления завещания. Поэтому судебная практика признала, что лица, состоящие под опекой за расточительность, не лишены права составить завещание на случай своей смерти; для действительности такого завещания нет надобности в согласии учрежденной над завещателем опеки (кас. реш. 1876, № 389). Также решается этот вопрос по французскому праву, тогда как по германскому уложению, наоборот, расточителям воспрещается составлять завещания.
III. Способность к приобретению наследства по завещанию. Лица, в пользу которых составляется завещание, должны быть способны к приобретению наследственного права на завещанное имущество. Эта способность необходима не в момент составления завещания, которое в это время не имеет никакого юридического значения, а в момент открытия наследства, когда лицо назначенное наследником, приобретает наследственное право.
Так как от лица, в пользу которого завещается имущество, требуется способность в момент открытия наследства, то тем более необходимо существование в это время этого лица. Наследник может не существовать еще во время составления завещания, но он должен уже родиться или по крайней мере быть зачатым в момент открытия наследства (т. X, ч. 1, ст. 1026,1106, п. 2 по аналогии). Завещательные распоряжения в пользу лиц, еще только могущих родиться от указанных лиц в неопределенном времени, должны быть признаны недействительными, как не означающие точно лицо наследника. Между тем наша практика признала действительным завещание, которым имущество предоставлено в пожизненное пользование известному лицу, а наследниками назначены дети этого же лица, если они родятся ко времени прекращения пользования (кас. реш. 1888, №63; 1900, №84). В подтверждение верности своего взгляда Сенат выставляет то соображение, что такое завещание не будет противоречить ст. 1026 т. X ч. 1, потому что завещаемое имение, со смертью завещателя, не остается бесхозяйным, - оно состоит во владении и пользовании пожизненного владельца, а право собственности на оное принадлежит, с самой кончины завещателя, точно указанным лицам, имеющим родиться у определенного лица. Но имущество завещаемое, вопреки утверждению Сената, остается именно бесхозным. От пожизненного пользования дело не изменяется, а говорит о праве собственности несуществующих лиц, да еще указывает момент возникновения этого права - совершенно странно, особенно если принять во внимание, что'для права собственности закон требует не только наличности субъекта, но также объекта. Спрашивается, если в указанном случае у пожизненного пользователя дети вовсе не родятся, какова будет судьба завещанного имущества? За отсутствием назначенных наследников, имущество должно бы перейти к законным наследникам завещателя. Но не утратят ли они свои наследственные права за истечением 10-летней давности? До смерти пожизненного пользователя, с точки зрения Сената, они не могут заявлять своих наследственных прав, а после смерти может оказаться уже поздно. Тогда завещаемое имущество, вопреки воле завещателя, перейдет в разряд вымороченных. Какие затруднения может создать на практике противоположная точка зрения, видно из кас. реш. 1901, № 52. Из действующих законодательств можно указать на итальянское, которое допускает завещать имущество в пользу детей, имеющих родиться от лица, существующего в момент открытия наследства, причем до наступления этого события наследственная масса передается в опекунское управление (итал. граж. улож. §§764,857).
Также невозможны завещания в пользу не существующих еще юридических лиц, например благотворительных учреждений (contra кас. реш. 1888, № 63). Неправильно утверждать, будто требование ст. 1026 о точном означении лиц, в пользу которых делается завещание, не может иметь применения к тем случаям, когда имущество завещается для благотворительной цели, - закон не делает в данном случае различия между физическими и юридическими лицами. Ссылка на статьи закона (1090-1096 т. X ч. 1) представляется неубедительной, потому что, при благотворительных назначениях, в силу самого закона, министерствам предоставлено восполнять волю завещателя и давать имуществу назначение, предполагая, что завещатель, желающий придти на помощь обществу, не выразил ясно способов к тому. Но, если завещатель с точностью указывает учреждение, например, в пользу Саратовского университета, то и министерство бессильно восполнить его волю, а потому завещание недействительно. Завещателю, желающему на завещанные средства дать жизнь не существующему пока юридическому лицу, открывается только один путь: он может избрать наследником лицо, заслуживающее доверия, и возложить на него обязанность способствовать возникновению учреждения и передать ему для этого необходимые средства.
Отсутствие способности к приобретению по завещанию имеет своим последствием или приобретение наследства другим лицом, указанным в завещании, или же недействительность завещания, если такое лицо не было предусмотрено.
Русское законодательство содержит несколько ограничений в способности к принятию наследства по завещанию, а) Запрещается завещать недвижимые дворянские имения лицам, не имеющим права владеть ими (т. X, ч. 1, ст. 1028). Постановление это в настоящее время следует считать потерявшим силу за отсутствием таких лиц и таких имений. Ь) Не имеют силы завещания недвижимостей в пользу евреев, поляков и иностранцев в тех местностях, в которых они не могут владеть недвижимостью или могут приобрести их только в силу наследования по закону, с) Недействительны завещательные распоряжения в пользу монашествующих, если к тому времени открытия наследства состоялось пострижение их (т. X, ч. 1, ст. 1025 прим., ст. 1067 п. 3). Однако монашествующие власти могут завещать в пользу постриженных в монашество иконы, панагии, наперстные кресты и книги духовного, нравственного и ученого содержания, d) Всем служащим в карантинных учреждениях запрещается получать какую-либо часть из имения умершего в карантине завещателя, если они не имеют на оставшееся после него имущество законного права наследования или, если завещание не составлено ранее, до помещения в карантин. Это правило не распространяется на членов карантинных советов, за исключением начальника карантинного округа (т. X, ч. 1, ст. 1067 п. 5). Закон предусматривает возможность давления со стороны карантинных чиновников на свободу лиц, находящихся в карантине. По тем же соображениям некоторые законодательства запрещают составлять завещания в пользу врачей, пользовавших больного завещателя перед смертью, священников, напутствовавших умершего, капитана морского корабля, на котором составлялось завещание.
IV. Содержание завещания. Законность содержания воли, выражаемой в завещательном распоряжении, составляет внутреннее условие действительности завещания, подобно тому, как соблюдение установленной формы является внешним условием действительности. Завещается или все имущество, как совокупность прав и обязанностей, или же только одно или несколько определенных прав, вещных, исключительных, прав требования. Предметом завещания может быть и наследственное право самого завещателя, приобретенное уже им, а не ожидаемое только. Если в завещании назначается несколько наследников, то должна быть указана доля наследственного имущества, .на которую имеет право каждый из них. Неуказание такой доли не поражает завещания недействительностью, но дает место предположению, что завещатель имел в виду предоставить всем наследникам законные доли, если иное не обнаруживается из общего смысла завещания. Например завещатель назначает наследниками одного из своих сыновей и дочь, не определяя подробнее, сколько кому из них оставляет: суд должен предоставить дочери 1/8 капитала, а все остальное отдать сыну. Предположить иное, т. е. равные доли, значило бы признать, что установленные законом доли не соответствуют предполагаемой воле завещателя; на это мы не вправе, как бы ни был несостоятелен закон с нашей точки зрения.
Завещатель может завещать свое имущество кому ему угодно, родственнику или постороннему. Однако свобода завещательных распоряжений встречает некоторые ограничения как в западных, так it в нашем законодательстве. Передача всего имущества посторонним лицам при существовании ближайших родственников представляется таким нарушением семейных связей, что законодатели, при всем уважении к свободе собственника распоряжаться свои имуществом, находят необходимым положить известные границы произволу. На Западе в пользу ближайших родственников, детей и родителей, устанавливается известная доля наследства, доходящая иногда до 3/4 имущества, которыми наследодатель не может распорядиться и которые поступают непременно к законным наследникам, если только они не отрекаются от законной доли. Представление о законной доле, которой завещатель не может распорядиться, сложилось у западных народов частью под влиянием римского права, установившего в позднейшую эпоху своего развития legitimam partem bonorum, частью же под влиянием древнегерманских начал. В противовесе возможности распорядиться имуществом посредством завещания, которая проникла в жизнь под влиянием церкви, германское право ухватилось за ограничение свободы завещателя в отношении объема распоряжения. Установление законной доли (Pflichttheil) явилось лучшим способом согласовать противоположные тенденции. Впрочем, законная доля в новых законодательствах получила несколько иной характер, чем в римском праве. Обойденные завещателем ближайшие родственники не могут опровергать завещания,-как это было у римлян, но становятся только кредиторами лиц, назначенных по завещанию наследниками, причем претензия их равняется ценности доли, которую они должны бы были получить. Величина законной доли различна в западных законодательствах. По французскому праву законная доля (le reserve) устанавливается в пользу нисходящих и восходящих родственников. Завещатель может по своему усмотрению распорядиться (1а portion disponible) половиной имущества, если у него только один ребенок, третьей частью - если у него двое детей и четвертой лишь частью, если у него трое или более детей (Code Nap. §§913-916). По германскому гражданскому уложению, если нисходящий устранен завещанием от наследования, то он может требовать от назначенных наследников свою законную долю, которая состоит в половинной ценности законной наследственной доли. Такое же право принадлежит родителям и супругу наследодателя (§ 2303).
Русскому законодательству, к сожалению, чуждо постановление о законной доле. Вместо того, оно дает иное ограничение свободы завещаний - по роду имущества, а) В то время, как благоприобретенные имущества могут быть завещаемы неограниченно (т. X, ч. 1, ст. 1067), родовые имения не подлежат вовсе завещанию (т. X, ч. 1, ст. 1068). Из этого общего правила допускается одно следующее изъятие: лицо, не имеющее ни детей, ни внуков, может предоставить свою родовую недвижимость или же часть ее, помимо ближайших наследников, и, несмотря ни на какую степень родства, одному лицу из дальнейших своих родственников или родственниц, если они принадлежат к тому же роду, из которого досталось имущество завещателю (т. X, ч. 1, ст. 1068). Статья эта дозволяет, в указанном в ней случае, завещать родовое имущество одному лицу из того же рода, из которого оно дошло, но не двум или более лицам (кас. реш. 1884, № 108). Ь) Имения заповедные и имения пожалованные на праве майоратов в Западных губерниях, не подлежат завещаниям вопреки правилу, постановленному для перехода этих имений по наследству. Владелец заповедного имения для обеспечения участи жены своей и тех из детей, которые не наследуют ему в этом имении, может постановить в своем завещании, чтобы часть, впрочем не более 1/5 чистого с имения дохода, была выдаваема ежегодно вдове его по день смерти, а для детей, посредством займа под обеспечение доходов с того же имения, был составлен особый неприкосновенный капитал, не свыше, однако количества трехлетнего чистого с имения дохода. Этот капитал должен быть разделен между детьми, не наследующими в заповедном имении, как между братьями, так и между сестрами, по равной на каждого и на каждую из них части. Закон не предоставляет завещателю по своему усмотрению распределять между детьми доли этого капитала.
Цель завещания состоит в передаче наследнику прав завещателя и в возложении на него обязанностей, лежавших на последнем. Следовательно, по завещанию имеется в виду предоставить наследнику право собственности на вещи, бывшие в составе имущества наследодателя. Но завещатель имеет полную возможность, передав одному лицу право собственности, в то же время предоставить другому лицу право пользования той же вещью. Это и выражается, хотя и не совсем точно, в постановлении нашего закона, что завещать благоприобретенное имущество можно или в полную собственность или же во временное владение и пользование (т. X, ч. 1, ст. 1011). Неточность приведенной статьи заключается в том, а) что предоставление в пользование возможно не только относительно благоприобретенного имущества, но и родовой недвижимости, а именно когда оно устанавливается в пользу супруга, Ь) что буквальный смысл статьи способен подать повод предположить возможность завещания или в пользование или в собственность, тогда как в действительности ничто не препятствует одновременному назначению движимостей или недвижимостей одному лицу в пользование, а другому в собственность. Если в завещании указано только лицо, которому предоставляется пользование, то право собственности приобретается законным наследником. Продолжительность предоставляемого завещанием пользования может быть поставлена в зависимость или от жизни пользователя (пожизненное пользование), или от наступления какого-либо события, например до выхода замуж (кас. реш. 1879, № 21), или от наступления определенного срока, например до совершеннолетия.
Вместе с имуществом к наследнику должно по завещанию перейти и право собственности на вещи, принадлежащие наследодателю. Право собственности предполагает и возможность распоряжения. Поэтому завещатель не вправе лишить наследника распоряжения вещами, переходящими к нему вместе с имуществом (кас. реш. 1879, № 1). Таковы нередко встречающиеся завещательные назначения вещей в «неотчуждаемую собственность». Из того же положения вытекает, что завещатель не вправе определять дальнейшего назначения вещей, переходящих по наследству, на случай смерти наследника. Подобные завещания также встречаются нередко, - в завещании указывается, преимущественно несколько лиц, к которым должно перейти завещаемое имущество. Между тем, если первый наследник приобрел право собственности на вещи, вошедшие в состав наследства, то ему уже, и никому другому, принадлежит распоряжение их судьбою. Завещается дом в пожизненное пользование дочери, а если «пойдут от нее дети», то в их собственность, а вообще все имущество остается сыну (кас. реш. 1903, № 140). Здесь дом завещается в собственность под отменительным условием - передачи его в собственность детям пользовладелицы. Понятию права собственности на вещь противоречит возможность завещания ее со стороны несобственника. Поэтому в нашем законодательстве существует постановление, запрещающее завещателю определять дальнейший переход движимости или недвижимости, на случай смерти первого наследника (т. X, ч. 1, ст. 1011'). Подобное распоряжение будет недействительно, не поражая силы самого завещания.
Этому положению не противоречат завещания, содержащие указание на лицо, которое должно заменить назначенного наследника в случае его смерти до открытия наследства. Завещание до этого момента представляется субъектом выражения воли, не имеющим юридического значения. Наследник, в силу такого распоряжения, не приобрел еще права собственности, и не приобретает его вовсе, если умрет до открытия наследства. Следовательно, завещательное приложение обращается, минуя первое указанное лицо, непосредственно к заменяющему его, которое и является наследником и приобретает право собственности прямо от завещателя. Примером может служить завещание, которым имущество оставляется жене завещателя, а в случае, если она умрет раньше последнего, то их сыну.
В противоположность русскому праву, некоторые западные законодательства допускают возможность для завещателя назначить преемника наследнику, т. е. определить порядок дальнейшего перехода имущества от первого наследника к другим лицам. Такое назначение носит название субституции, хотя под это выражение подходят и указанные выше назначение второго наследника на случай если бы первый не сделался наследником, но это назначение, как мы сейчас видели, не представляет никакой юридической особенности и возможно у нас. Субституция в тесном значении слова применяется обыкновенно родителями по отношению к своим несовершеннолетним детям на случай, если они умрут, не достигнув совершеннолетия. Особенно важное значение имеют фи-деикомиссарные субституции. Под фидеикомиссом понимается завещательное распоряжение, которым наследнику дается поручение передать, на случай своей смерти, движимость или недвижимость другому лицу, также указанному в завещании. Фидеикомиссы играют громадную роль в высшем общественном кругу Англии, и по этому же своему значению они запрещены во Франции со времени первой революции.
Возможны ли завещания условные и срочные? Наследование представляет собой изменение субъекта всей массы юридических отношений, в которых состояло известное лицо до открытия наследства. Таким субъектом до принятия наследства со стороны наследника является сама наследственная масса. Поэтому нет никаких препятствий для завещательных распоряжений, составляемых под условием или с назначением срока. Например брат оставляет сестре свое имущество, если она выйдет замуж, отец завещает сыну свое имущество, если он окончит высшее учебное заведение, или - отец оставляет по завещанию имущество сыну с достижением им 30-летнего возраста. Возможность условных завещаний, допускаемых западными законодательствами, признается нашей практикой и находит основание в отсутствии запрещения со стороны нашего законодательства, в аналогии с дарением, которое у нас сближается, по примеру французского права, с завещательными распоряжениями. Завещание допускается только отлагательное, но не отменительное условие, потому что право собственности, раз приобретенное, не подлежит повороту. Поэтому следует признать не имеющим силы такое завещательное распоряжение, которым муж завещает жене имение с тем, что, если она вступит в новый брак, то теряет завещанное, потому что такое условие противно смыслу закона, выраженного в ст. 1011 т. X ч. 1 (contra кас. реш. 1879, № 27). Вполне законно можно завещать имущество во временное пользование данного лица с тем, что, по истечении определенного в завещании срока, с наступлением известного условия, временное пользование прекратится и имущество поступит в собственность этого же лица (кас. реш. 1875, № 1073). Условие и срок не применимы у нас в отношении родовых недвижимостей, потому что право на них принадлежит наследникам в силу самого закона.
В противоположность договора, завещания, содержащие незаконные или невозможные условия, не признаются недействительными, но безусловными: постановленное условие отпадает, как будто не существовало вовсе. В объяснение этого различия в отношении к такого рода условиям следует привести то соображение, что помещение таких условий в договор может быть поставлено ввиду обоим контрагентам, которые имели возможность обсудить и исключить их, тогда как в завещании подобные условия попали по воле одного завещателя без участия лица, назначенного наследником, которому приходится принимать предложение в том виде, как оно сделано, без возможности изменений; при недействительности договорной сделки дело поправимо новой сделкой, тогда как при недействительности завещания воля завещателя не найдет себе осуществления. По условному завещанию наследственное право приобретается наследником в момент открытия наследства и с этого времени способно переходить к его наследникам в случае его смерти, тогда как субъектом права собственности и других вещных прав, требований и иных прав, составляющих содержание наследственного права, наследник становится только по наступлении условия.
Завещание, как законное объявление воли, предполагает, что содержание его находится в соответствии с требованиями закона. Между тем, каждое почти завещание содержит в себе не одно, а несколько распоряжений. Возможно, что из всех находящихся в завещании распоряжений только некоторые окажутся в противоречии с законами, тогда как другие находятся в соответствии. Спрашивается, какова судьба этих последних, как отразится на них недействительность первых? Наш закон постановляет, что, если в завещании допущены распоряжения, законом противные, то эти распоряжения недействительны, но при этом все другие распоряжения, законам не противные,, остаются в своей силе (т. X, ч. 1, ст. 1029). Но это правило применимо только тогда, когда распоряжения завещателя не состоят между собой во взаимной связи, так что возможно отделить одно от другого и исполнить каждое в отдельности. Если же воля завещателя выразилась в таком распоряжении» которое в одной своей части законно, а в другой неразрывно связанной с первой, незаконно, тогда завещательное распоряжение разрушается в целом своем составе, а не в одной только его части. Так, например, завещатель оставляет: 1) свое недвижимое имение внуку, 2) дочерям своим движимость и, 3) сверх того, взамен следующих им частей из имения, обязывает внука уплатить своим теткам по 5000 рублей. Дочери завещателя опровергли первое из этих распоряжений, доказав, что предоставленное внуку имение родовое, - вместе с опровержением первого пункта отпадает и третий, потому что он обусловлен первым (кас. реш. 1878, J* 235).
V. Форма завещания. Внешним условием действительности завещаний является соблюдение установленной формы. Формальные требования со стороны закона по отношению к завещанию превышают требования, обращаемые к другим сделкам. Объяснение и оправдание этому явлению заключается в отсутствии носителя воли в то время, когда она приобретает юридическое значение. Необходимо удостоверение подлинности воли завещателя и тождественности ее содержания. Это может быть достигнуто только предписанием обязательного соблюдения установленной формы под страхом недействительности самого завещания. В самом деле, мы видим, что всегда и всюду обычай и закон относятся весьма строго к соблюдению формы завещания.
Первоначальная словесная форма всюду скоро сменяется письменной под влиянием римского права. Однако, несмотря на то, что завещательное право у западных народов развилось под влиянием церкви, которая в этом случае сама обращалась к указаниям римского права, римская форма завещания не получила распространения. Большое количество свидетелей, требуемых римским правом, всегда представлялось стеснительным. Сама церковь пришла на помощь жизни и авторитет римского права устранила авторитетом Евангелия. Применяясь к словам: «если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (Ев. от Матфея, гл. XVIII, ст. 16), церковь считала излишним требования 5 или 7 свидетелей. В XII столетии папа Александр III санкционировал окончательно эту практику. С того времени в западных законодательствах борются между собой эти начала, церковное и римское.
Действующее французское право, не допуская словесных завещаний, устанавливает три общие формы завещаний: I) Собственноручное завещание (testament olographe) должно быть написано и подписано все рукою самого завещателя. 2) Публичное завещание (testament par acte public) составляется в присутствии 2 нотариусов и двух свидетелей или одного нотариуса и 4 свидетелей. 3) Тайное завещание (testament secret или mystique) совершается таким образом: завещатель в присутствии нотариуса и б свидетелей запечатывает свое завещание, содержание которого им остается неизвестным; нотариус и свидетели подписываются на конверте. В Германии формальные условия завещаний представлялись весьма разнообразными. Здесь очень распространилась судебная форма, состоящая в том, что завещатель объявляет перед судом свою волю, которая заносится в протокол, или же представляет суду написанное уже завещание и вручает его суду, как содержащее его, завещателя, волю. Домашняя форма завещаний была мало распространена в Германии. Поэтому проект германского гражданского уложения допускал, за некоторыми исключениями, только публичную форму завещаний (Прав, проекта, § 2205). Но уже в рейхстаге проект подвергся изменению и допущена была домашняя форма. В настоящее время германское право устанавливает следующие формы завещаний (§ 2231): а) домашнее собственноручное завещание, Ь) судебное завещание, составляемое судьей в присутствии Gerichtsschreiber'a и двух свидетелей, с) нотариальное завещание, составляемое в присутствии двух свидетелей и при участии двух нотариусов.
В нашем законодательстве установлены также различные формы завещаний. I) Прежде всего различаются: а) общие и Ь) особенные формы, причем последние, являясь исключением из первых, допускаются только в указанных законом случаях и при наличности определенных условий. 2) Затем различаются: а) нотариальная и Ь) домашняя форма, смотря по тому, составляются ли завещания при участии органов общественной власти или без них. Но во всяком случае форма завещаний должна быть непременно письменной; словесные завещания и так называемые изустные памяти никакой силы не имеют (т. X, ч. I, ст. 1023). Следовательно, недействительны будут даже ссылки на словесные распоряжения.
А. Общая форма завещаний, рассчитанная на обыкновенные случаи, когда нет исключительных обстоятельств, представляется в двух видах, - нотариальные и домашние завещания.
I) Нотариальные завещания совершаются не иначе, как в личном присутствии самого завещателя, в конторе нотариуса или на дому у завещателя в случае болезни или других уважительных причин (т. X, ч. I, ст. 1036; пол. нот. части, ст. П 4). При совершении нотариального завещания должны находиться 3 свидетеля, которые могут удостоверить и самоличность завещателя. Свидетелями, кроме лиц, не допускаемых в свидетели нотариальных актов вообще, не могут быть также: а) лица, в пользу которых составлено завещание; Ь) родственникиком в момент открытия наследства и с этого времени способно переходить к его Наследникам в случае его смерти, тогда как субъектом права собственности и других вещных прав, требований и иных прав, составляющих содержание наследственного права, наследник становится только по наступлении условия.
Завещание, как законное объявление воли, предполагает, что содержание его находится в соответствии с требованиями закона. Между тем, каждое почти завещание содержит в себе не одно, а несколько распоряжений. Возможно, что из всех находящихся в завещании распоряжений только некоторые окажутся в противоречии с законами, тогда как другие находятся в соответствии. Спрашивается, какова судьба этих последних, как отразится на них недействительность первых? Наш закон постановляет, что, если в завещании допущены распоряжения, законом противные, то эти распоряжения недействительны, но при этом все другие распоряжения, законам не противные,, остаются в своей силе (т. X, ч. 1, ст. 1029). Но это правило применимо только тогда, когда распоряжения завещателя не состоят между собой во взаимной связи, так что возможно отделить одно от другого и исполнить каждое в отдельности. Если же воля завещателя выразилась в таком распоряжении, которое в одной своей части законно, а в другой неразрывно связанной с первой, незаконно, тогда завещательное распоряжение разрушается в целом своем составе, а не в одной только его части. Так, например, завещатель оставляет: 1) свое недвижимое имение внуку, 2) дочерям своим движимость и, 3) сверх того, взамен следующих им частей из имения, обязывает внука уплатить своим теткам по 5000 рублей. Дочери завещателя опровергли первое из этих распоряжений, доказав, что предоставленное внуку имение родовое, - вместе с опровержением первого пункта отпадает и третий, потому что он обусловлен первым (кас. реш. 1878, J* 235).
V. Форма завещания. Внешним условием действительности завещаний является соблюдение установленной формы. Формальные требования со стороны закона по отношению к завещанию превышают требования, обращаемые к другим сделкам. Объяснение и оправдание этому явлению заключается в отсутствии носителя воли в то время, когда она приобретает юридическое значение. Необходимо удостоверение подлинности воли завещателя и тождественности ее содержания. Это может быть достигнуто только предписанием обязательного соблюдения установленной формы под страхом недействительности самого завещания. В самом деле, мы видим, что всегда и всюду обычай и закон относятся весьма строго к соблюдению формы завещания.
Первоначальная словесная форма всюду скоро сменяется письменной под ] влиянием римского права. Однако, несмотря на то, что завещательное право у \ западных народов развилось под влиянием церкви, которая в этом случае сама ; обращалась к указаниям римского права, римская форма завещания не получи-ла распространения. Большое количество свидетелей, требуемых римским правом, всегда представлялось стеснительным. Сама церковь пришла на помощь жизни и авторитет римского права устранила авторитетом Евангелия. Приме-няясь к словам: «если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (Ев. от; Матфея, гл. XVIII, ст. 16), церковь считала излишним требования 5 или 7 свидетелей. В XII столетии папа Александр III санкционировал окончательно эту практику. С того времени в западных законодательствах борются между собой эти начала, церковное и римское.
Действующее французское право, не допуская словесных завещаний, устанавливает три общие формы завещаний: I) Собственноручное завещание (testament olographe) должно быть написано и подписано все рукою самого завещателя. 2) Публичное завещание (testament par acte public) составляется в присутствии 2 нотариусов и двух свидетелей или одного нотариуса и 4 свидетелей. 3) Тайное завещание (testament secret или mystique) совершается таким образом: завещатель в присутствии нотариуса и б свидетелей запечатывает свое завещание, содержание которого им остается неизвестным; нотариус и свидетели подписываются на конверте. 6 Германии формальные условия завещаний представлялись весьма разнообразными. Здесь очень распространилась судебная форма, состоящая в том, что завещатель объявляет перед судом свою волю, которая заносится в протокол, или же представляет суду написанное уже завещание и вручает его суду, как содержащее его, завещателя, волю. Домашняя форма завещаний была мало распространена в Германии. Поэтому проект германского гражданского уложения допускал, за некоторыми исключениями, только публичную форму завещании (Прав, проекта, § 2205). Но уже в рейхстаге -проект подвергся изменению и допущена была домашняя форма. В настоящее время германское право устанавливает следующие формы завещаний (§ 2231): а) домашнее собственноручное завещание, Ь) судебное завещание, составляемое судьей в присутствии Gerichtsschreiber'a и двух свидетелей, с) нотариальное завещание, составляемое в присутствии двух свидетелей и при участии двух нотариусов.
В нашем законодательстве установлены также различные формы завещаний. I) Прежде всего различаются: а) общие и Ь) особенные формы, причем последние, являясь исключением из первых, допускаются только в указанных законом случаях и при наличности определенных условий. 2) Затем различаются: а) нотариальная и Ь) домашняя форма, смотря по тому, составляются ли завещания при участии органов общественной власти или без них. Но во всяком случае форма завещаний должна быть непременно письменной; словесные завещания и так называемые изустные памяти никакой силы не имеют (т. X, ч. I, ст. 1023). Следовательно, недействительны будут даже ссылки на словесные распоряжения.
А. Общая форма завещаний, рассчитанная на обыкновенные случаи, когда нет исключительных обстоятельств, представляется в двух видах, - нотариальные и домашние завещания.
I) Нотариальные завещания совершаются не иначе, как в личном присутствии самого завещателя, в конторе нотариуса или на дому у завещателя в случае болезни или других уважительных причин (т. X, ч. I, ст. 1036; пол. нот. части, ст. И 4). При совершении нотариального завещания должны находиться 3 свидетеля, которые могут удостоверить и самоличность завещателя. Свидетелями, кроме лиц, не допускаемых в свидетели нотариальных актов вообще, не могут быть также: а) лица, в пользу которых составлено завещание; Ь) родственники этих лиц до четвертой степени и свойственники до третьей степени, если завещание делается не в пользу прямых наследников, вполне или хотя частью; с) душеприказчики и опекуны, назначенные по духовному завещанию; d) те, которые по закону не имеют права сами завещать, - за исключением монашествующих, е) все те, которые по общим законам ко свидетельству по делам гражданским не допускаются (т. X, ч. 1, ст. 1038 и 1054). Проект завещания изготовляется завещателем или нотариусом и прочитывается последним. По изъявлении со стороны завещателя согласия на изложение акта, проект вносится в актовую книгу и снова прочитывается в присутствии свидетелей. После того акт подписывается в книге завещателем и свидетелями (Пол. о нот. части ст. 88, 95, 96, 104, 112). Подлинным нотариальным завещанием признается завещание, внесенное в актовую книгу. По подписании его в этой книге, завещателю немедленно выдается выпись. Выпись вьвдается при свидетелях, которые удостоверяют это своей подписью в реестре нотариуса, вслед за росписью завещателя. Выпись, выданная завещателю, равносильна подлинному завещанию. Но в случае спора о несходстве между этими двумя документами, преимущество отдается подлинному, если в нем не окажется, в спорных статьях, подчисток или поправок, надлежащим образом не оговоренных (т. X, ч. 1, ст. 1039 и 1040). При совершении завещаний нотариальным порядком нотариусы не обязаны и не вправе входить в рассмотрение законности завещательных распоряжений, так как задача их ограничивается удостоверением подлинности завещания (т. X, ч. 1, ст. 1013, прил. ст. 7 по аналогии).
Преимущество нотариальной формы перед домашней состоит в том, что против подлинности нотариальных завещаний может быть предъявлен только спор о подлоге, заявление лишь сомнения в подлинности этих актов не допускается. Завещание, не признанное в силе публичного, не теряет силы домашнего, если при составлении его не нарушены правила, установленные для домашних завещаний (т. X, ч. 1, ст. 10351 и 10352).
2. Домашние завещания, составляемые без участия органов власти, возбуждают меньше доверия к себе, и потому законодательства обставляют Их строгими формальными требованиями. Лучшим удостоверением подлинности воли служит завещание, написанное и подписанное рукой самого завещателя. Такие завещания действительно признаются в полной силе некоторыми западными законодательствами. Такие завещания допускаются по нашим местным законодательствам, так, в Царстве Польском, под именем собственноручного (§ 969), в Остзейских губерниях (§ 2073, впрочем § 2061), в Финляндии (Улож. гл. XVI, § 1). Но русское право гораздо требовательней.
Лучшей гарантией подлинности воли завещателя и удостоверением нормальности его способности представляется, с точки зрения закона, привлечение свидетелей. Количество свидетелей, необходимое для домашнего завещания, неодинаково, их должно быть по общему правилу 3, но их может быть только 2, если: а) завещание написано собственноручно завещателем, или Ь) если в числе свидетелей находится духовник завещателя, но не другой какой-либо священник (т. X, ч. 1, ст. 1048 и 1051). Свидетелями при завещании не могут быть: а) лица, в пользу которых составляется завещание; Ь) родственники этих лиц до четвертой степени включительно и свойственники до третьей степени, если завещание делается не в пользу прямых наследников, вполне или хотя частью; с) душеприказчики и опекуны, назначенные по духовному завещанию; d) те, которые по закону не имеют права сами завещать, кроме монашествующих; е) все те, кто по общим законам не принимаются в свидетели по гражданским делам (т. X, ч. 1, ст. 1054). Вопреки мнению практики (кас. реш. 1872, № 285), свидетелем при составлении завещания может быть и неграмотное лицо, за которого подпись делается рукоприкладчиком (т. X, ч. 1, ст. 1048). От свидетельства не устраняются лица женского пола (исключение для Черниговской и Полтавской губ.: т. X ч. I ст. 1055). Подпись свидетелей удовлетворяет только: а) в подлинности завещания, т. е. в том, что лицо, предъявившее им завещание, есть точно то самое лицо, которым оно сделано и подписано; Ь) что при предъявлении ими завещания, они все лично его видели и нашли в здравом уме и твердой памяти (т. X, ч. 1, ст. 1050). Отсюда обнаруживается, что содержание завещания может остаться неизвестным для свидетелей: завещатель не обязан давать им прочитывать написанное, а свидетели не обязаны удостоверяться в содержании его воли.
Если завещание написано не самим завещателем, а другим лицом, то сверх подписи завещателя должна быть подпись того, кто писал завещание (переписчик), а если завещатель неграмотный, то и подпись того лица, которое за него подписалось (рукоприкладчик). Соединение в одном лице переписчика, рукоприкладчика и свидетеля воспрещается, и потому переписчик завещания не может быть рукоприкладчиком за завещателя, ни свидетелем при завещании, ни рукоприкладчиком за свидетеля; равным образом рукоприкладчик за завещателя не может быть свидетелем при завещании или рукоприкладчиком за свидетеля (т. X, ч. 1, ст. 1048).
Кроме указанных, закон устанавливает и другие меры, направленные к предупреждению обмана и подлога завещательной воли. Завещание не должно быть писано на отрывках листа или на клочках бумаги: домашнее завещание должно быть писано на простой бумаге, всякого формата и размера, не исключая и почтовой, лишь бы бумага эта, состоя из двух полных половинок, составляла целый лист (т. X, ч. 1, ст. 2045). Духовные завещания, написанные на нескольких листах не рукою завещателя, должны быть скреплены по листам завещателем или рукоприкладчиком (т. X, ч. 1, ст. 1035). Описки, подчистки и поправки должны быть оговорены в подписи завещателя; без того описи, подчистки, поправки и приписки, учиненные посторонним лицом, признаются ничтожными, тогда как сделанные рукой завещателя признаются вполне действительными (т. X, ч. 1, ст. 1034).
Домашнее завещание, по его составлении, может храниться у самого завещателя или вверяется сбережению другого лица, но может быть отдано им на хранение органу публичной власти, чаще всего нотариусу, а также в опекунский совет учреждений Императрицы Марии, или в отделение канцелярии Совета Человеколюбивого общества, или в попечительный комитет этого общества (т. X, ч. 1, ст. 1058). Нотариус выдает расписку в получении завещания на хранение или составляет, вместо того, нотариальный акт о принятии документа (Пол. нот. части, ст. 148-153).
В. В противоположность этим общим формам наше законодательство допускает, взамен их, особенные завещания, ввиду исключительных обстоятельств.
1. Военнопоходные завещания допускаются, когда войска находятся в походе за границей, для военных чиновников и других лиц, служащих при армии. Завещания эти совершаются или являются в военнопоходных канцеляриях. Такие завещания получают силу нотариальных (т. X, ч. 1, ст. 1071; ср. Code Nap., §981).
2. Морские завещания составляются на корабле. Сделанные на военном корабле или на другом казенном судне во время похода, т. е. в военное время, и отданные на сохранение корабельному начальству, получают силу нотариальных, если составлены с ведома (?) этого начальства (т. X,- ч. 1, ст. 1072; ср. Code Nap., § 988, ныне отмененный). Завещания, составленные на купеческом корабле, не приобретают нотариальной силы, а следовательно никакими особенностями не отличаются.
3. Госпитальные завещания допускаются в госпиталях военных, сухопутных и морских. По желанию больных офицеров и нижних чинов, завещания их подписываются госпитальным священником, дежурным врачом или ординатором и дежурным офицером. В других госпиталях, где нет дежурных офицеров, вместо них, завещание должно быть подписано смотрителем госпиталя (т. X, ч. 1, ст. 1081). Так как завещание, составляемое в больнице, считается действительным только при участии означенных лиц и так как такому завещанию не присваивается нотариальная сила (т. X, ч. 1, ст. 10351), то особенность такого порядка состоит не в облегчении, а в затруднении завещателя, так как его завещание было бы и без того действительным при таком количестве свидетелей, но зато он лишен права выбора. Поэтому следует признать, что для больных не устранен общий порядок составления завещаний домашних и нотариальных. Согласно происхождению статей, относящихся к госпитальным завещаниям, следует признать, что они не относятся к госпиталям гражданского ведомства.
4. Заграничные завещания могут быть совершаемы русским подданным за границей, по обряду той страны, где будут писаны (т. X, ч. 1, ст. 1077). Из последних слов закона очевидно, что завещания должны быть непременно совершаемы в письменной форме, хотя бы по законам той страны и допускались словесные завещания (кас. реш. 1875, № 749). Только для придания завещанию нотариальной силы необходима явка его в русской миссии или консульстве (т. X, ч. 1, ст. 1078). Впрочем, нет никакого основания отрицать за завещанием, составленным за границей, нотариальной силы, если оно не было явлено в консульстве, когда совершено было с соблюдением того порядка, который установлен в том государстве для публичных завещаний.
5. Крестьянские завещания сельских обывателей совершаются в волостном правлении, если завещаемое имущество ценой не свыше 100 рублей. Завещательная воля должна быть объявлена словесно самим завещателем в волостном правлении, в присутствии членов его и не менее двух свидетелей. После такого объявления завещание записывается в книгу сделок и договоров. Под этой записью сперва подписываются завещатель и свидетели, в случае же неграмотности их другие, по их просьбе, лица, а потом и бывшие при явке завещания члены волостного правления, из которых неграмотные прикладывают свои должностные печати. Затем выдается завещателю точная со всего, что вписано в книгу, выпись за подписью всех наличных членов волостного правления и печатью его. Выписи эти имеют, в случае спора, силу судебного доказательства воли завещателя, если не удостоверена их подложность (т. IX особ. прил. I ст. 91'). Отсюда видно, что закон присваивает таким завещаниям силу нотариальных.
б. Вдовьи завещания, т. е. вдов, живущих в петербургском и московском вдовьих домах, признаются действительными, если они засвидетельствованы священником дома, смотрителем и врачом. Тому же порядку подчиняются завещания девиц, призреваемых в петербургском доме призрения бедных девиц благородного звания на основании общих узаконений (т. X, ч. 1, ст. 1082). Завещаниям тех и других лиц закон не присваивает нотариальной силы.
VI. Отмена завещания. Как предложение, завещание может быть взято назад во всякое время до обращения его к наследникам. Никакие обещания и даже обязательства завещателя не менять сделанного завещания не могут иметь юридического значения (кас. реш. 1889, № 66). Все завещания, как и в целом их составе, так и в частях могут быть применяемы по усмотрению завещателя (т. X, ч. 1, ст. 1030). Изменение воли завещателя может повлечь за собой изменение завещания в смысле отмены части его или дополнения, или совершенную отмену его, уничтожение первой воли.
Воля, отменяющая составленное завещание, может найти себе непосредственное выражение или обнаружиться в таких действиях, из которых можно заключить о содержании воли. 1) Непосредственная отмена может заключаться: а) в особом акте, специально предназначенном служить удостоверением отменяющей воли. Такой акт, способный уничтожить всякое завещание, должен быть совершен нотариальным порядком. В виде льготы, допускается, в случае нахождения завещателя в походе или в командировке, возможность отмены завещания письменным донесением о том начальству (т. X, ч. 1, ст. 1030); Ъ) в новом завещании, в котором завещатель заявляет об отмене прежнего. 2) Посредственная, молчаливая отмена завещания может произойти: а) посредством уничтожения завещания, хотя бы содержание его стало известно тем лицам, в пользу которых оно было составлено; Ь) составлением нового завещания, в котором, - хотя и не упоминается об отмене, содержание не соответствует прежним распоряжениям; с) наконец, такое же последствие влечет за собой отчуждение той самой вещи, представление которой составляло содержание завещательного распоряжения, например продажа завещанного дома (т. X, ч. I, ст. 53313).
Отсюда обнаруживается возможность существования нескольких завещаний, в которых последовательно выразилась воля одного и того же лица. Притом, эта воля может выразиться в одинаковой форме или в разной. 1) 'Бели одно лицо составило несколько завещаний, все в нотариальной форме или все в домашней, то взаимное отношение их определяется временем; последнее завещание, являясь выражение предсмертной воли завещателя, одно сохраняет юридическую силу. 2) Если одно лицо составило несколько завещаний, из которых одно совершено в нотариальной форме, а другое в домашней, то закон отдает преимущество публичному, как внушающему более доверия. Завещание нотариальное не может быть отменено домашним, а только таким же нотариальным, тогда как домашнее может быть изменяемо или отменяемо как нотариальным, так и домашним (т. X, ч. 1, ст. 1030).
В случае отмены самим завещателем позднейшего из нескольких завещаний, юридическую силу приобретает предшествующее. В том случае, когда нотариальное завещание уничтожено завещателем при жизни его, то оставшееся домашнее его завещание останется в своей силе (т. X, ч. 1, ст. 1030).
Однако между несколькими следующими друг за другом завещаниями возможно такое соотношение, что они только дополняют одно другое, а не заменяют его в полном своем составе. Последующее завещание может содержать распоряжения, согласные с содержанием предшествующего, оно может относиться к вещам, не предусмотренным первыми завещаниями, может быть не бывшими еще тогда в обладании завещателя. В таких случаях все завещания сохраняют юридическую силу, причем предшествующие лишь настолько, насколько распоряжения их не отменены распоряжениями позднейших завещаний. Если же ни из самого завещания, ни из обстоятельств нельзя определить, которое из завещаний составлено раньше, которое позднее, а между тем в них содержатся завещательные распоряжения, друг другу противоречащие, остается одно - признать их все недействительными.
VII. Опровержение завещаний. Завещания, не отвечающие внешним и внутренним условиям их действительности, могут быть опровергнуты со стороны лиц, в том заинтересованных. Завещания могут быть недействительны с момента их составления по причине: а) отсутствия у завещателя сознательной воли в момент составления завещания; Ь) отсутствия у завещателя необходимой способности к совершению завещания, если он не приобретет ее позднее, к моменту открытия наследства; с) незаконности завещательных распоряжений, например завещание родового имения помимо законного наследника; d) несоблюдения установленной формы. Завещание, вполне действительное во время его совершения, может лишиться юридической силы вследствие вступления некоторых обстоятельств, оказывающих влияние в момент открытия наследства, а именно: а) если к этому времени лицо, назначенное наследником, окажется недееспособным к принятию наследства, тем более, если оно умрет до открытия наследства; Ь) если после этого момента родится законный наследник родовой недвижимости.
Спор против завещания может быть предъявлен только наследниками завещателя по закону, потому что только их права нарушаются завещательными распоряжениями (кас. реш. 1878, №60). Кредиторы законных наследников, как бы ни были заинтересованы в переходе наследства к их должникам, не вправе опровергать завещания.
Обстоятельства, с которыми связывается недействительность завещаний, с течением времени стираются в памяти свидетелей. Это относится особенно к психическому состоянию завещателя. Переход наследства к наследнику по завещанию влечет за собой слияние отношений, в которых состоял наследник, а различие их с течением времени становится затруднительным. По этим, вероятно, соображениям наш закон устанавливает особую краткую давность для исков, имеющих своей целью опровергнуть силу завещаний. Для предъявления всех вообще споров против завещаний назначается двухлетний спор, который исчисляется со дня публикации об утверждении завещания к исполнению (т. X, ч. 1, ст. 106612). После некоторых колебаний, вызванных желанием согласовать эту сокращенную давность с общей, наша практика пришла к заключению, что всякий спор против действительности завещания, утвержденного к исполнению в охранительном порядке, может быть предъявлен только в течение двух лет со дня публикации об утверждении завещания к исполнению (кас. реш. 1882, т. 49; 1893, № 11). Тем же двухгодичным сроком погашаются и споры о родовом происхождении завещанного имущества (кас. реш. 1900, № 73).
Для малолетних двухлетний срок считается со дня вступления их в совершеннолетие (т. X, ч. 1, ст. 1066_12).
f
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т.VI, стр.261-362; Победоносцев, Курс гражданского права, т.II, стр.236-423; Кавелин, Очерк, стр.55-95; Демченко, Существо наследства, 1878; Змирлов.О недостатках наших гражданских законов («Ж. Гр. иУг. Пр.», 1884, №№5 и 6); А. Башмаков, Право представления и поколенное преемство («Ж. Спб. Юр. Общ.», 1896, № 4); В е -рещагин.О наследовании неполнородных в боковых линиях по действующему русскому праву; Воронов, Наследование восходящих и боковых родственников, супруга и внебрачных детей по проекту («В. Пр.», 1903, №3); Кацнельсон.О наследовании единокровных братьев при полнокровных братьях («Право», 1903, №8);Ильяшенко,О праве наследования супругов с точки зрения будущего гражданского уложения («В. Пр.», 1902, №№ 4-5); Курдиновский, Выморочные имущества («Ж. М. Ю.» 1902, №№ 5-8).
Призвание к наследованию может определяться не только волею наследодателя, но и постановлением закона. Закон определяет сам, к кому должно перейти имущество, оставшееся после смерти его хозяина или по наступлении иного юридического факта, с которым связывается открытие наследства. Этот переход имущества совершается помимо и без участия, может быть, вопреки воле завещателя.
Наследование по закону имеет место в следующих случаях: 1) когда после умершего осталось родовое имение; 2) когда не учинено на случай смерти завещательного распоряжения о благоприобретенном имении; 3) когда от наслед-ства отрекутся лица, призванные завещанием к наследованию; 4) когда завещательные распоряжения судом признаны недействительными (т. X, ч. 1, ст. 1110). При совершении завещания наследодатель может в своих распоряжениях не исчерпать всего своего имущества, и в таком случае незавещанная часть поступает ко всем законным наследникам. Так как опровержение некоторых завещательных распоряжений еще не влечет за собою недействительности и других, то, следовательно, в имуществе завещанном первому, открывается наследование по закону. Например, имущество завещано двум лицам поровну, между тем ко времени открытия наследства одно из них становится неспособным к принятию, например вследствие приговора, лишившего его всех прав состояния, - половина имущества поступает к наследнику по завещанию, а другая к наследникам по закону, не исключая и того, который мог уже получить по завещательному распоряжению. Таким образом наследование по закону возможно не только при отсутствии наследования по завещанию, но и совместно с ним.
I.Kpyr лиц, призываемых к наследованию по закону. Рассматривая постановления действующих законодательств о наследовании с точки зрения положенного в них основания, а не с точки зрения исторического происхождения, следует признать, что в призвании известных лиц к принятию открывшегося наследства, в назначении умершему определенных преемников закон руководствуется предполагаемой волей наследодателя. Закон становится в положение последнего и назначает наследниками тех лиц, которые, по всей вероятности, назначил бы и сам наследодатель в силу врожденного чувства склонности и сложившейся всею жизнью привязанности. Конечно, в отдельных случаях действительность может не оправдать предположение законодателя, и наследство достанется лицу, к которому наследодатель не питал склонности, а, напротив, чувствовал вражду. Но всякий закон основан на большом числе наблюдений, и противоречие со справедливостью всегда возможно в отдельных случаях. Несравненно прискорбнее, когда законодатель принципиально ошибается в намерении наследодателя и, обходя наиболее близких ему лиц, назначает ему преемниками лиц, с которыми у него не было ничего общего. В этом виновны почти все современные законодательства, - этот недостаток особенно присущ русскому праву.
Наследование по закону может быть основано или на семейном или на родственном начале. В этом случае ближайшими наследниками являются те лица, которые вместе с наследодателем составляли семью: дети, супруг, родители. Семейное начало лежало в основе древнеримского наследования, - оно же применяется и в нашем современном крестьянском быту. По этому началу усыновленные, даже простые приемыши, мужья дочерей, живущие в доме тестя, представляются для наследодателя более близкими, чем родные дети, отделившиеся от родительского дома и образовавшие самостоятельную семью. Напротив, начало кровного родства благоприятствует только лицам, имеющим общую кровь с наследодателем. При этом упускается из виду, что физиологическая связь далеко не всегда совпадает с нравственною, особенно при современном индивидуализме. Призвание к наследованию родственников, как бы ни был далек общий их родоначальник, представляется в настоящее время настолько неправильным, что большинство современных законодательств ограничивают наследственное право родственников только известными пределами родства, не далее известной степени.
Первоначальное основание наследования заключается в совместном жительстве и сотрудничестве. В большинстве случаев эти условия совпадают с семейным началом, но, однако, возможны и обратные случаи. Тогда-то и обнаруживается, которое из этих начал имеет решающее значение. В древнем римском праве эмансипированные дети не имели наследственных прав в имуществе их отца. То же самое наблюдается у франков, у которых forisfamiliati исключались из наследования. Начало сожительства стояло у них настолько выше начала кровной связи, что в некоторых местностях соседи (vicira) имели преимущество при наследовании перед членами семьи. Понадобился особый эдикт меровинг-ского короля Хильперика I, чтобы дать безусловное первенство, по крайней мере, сыновьям, дочерям, братьям и сестрам перед соседями. Чем более слабели общинные начала, тем сильнее выступали кровные связи. Однако первоначально право наследования принадлежало самому ограниченному кругу родственников. Только в средние века расширяется круг призываемых к наследованию родственников. Сначала наследственными правами пользовались родственники до 7, самое большое до 10 степени. С XII века всякие ограничения степени постепенно отпадают. Вместе с тем, в средние века, благодаря военному складу общества, развивается майоратное начало. Ни римляне, ни древние германцы не знали прав старшинства при наследовании. Феодальные условия благоприятствовали его возникновению. Синьор предпочитал иметь дело с одним преемником вассала, нежели с несколькими. Ему нужен был преемник, способный заменить в служебном отношении умершего вассала. Таким в большинстве случаев являлся старший сын. Малолетние были совсем неподходящими для выполнения военных обязанностей, а исключения негодных к военному делу из наследства повлекло за собою устранение вообще младших. Впрочем, в среднем сословии сохранялось начало равного участия всех сыновей в наследовании.
По действующему французскому праву существуют 4 класса призываемых к наследованию родственников: 1) нисходящие, 2) боковые родственники привилегированные, а именно братья и сестры умершего, с их потомством, 3) восходящие родственники и 4) остальные боковые родственники до 12-ой степени включительно. Нисходящие исключают остальных, братья и сестры - других боковых родственников, но не восходящих, с которыми они делят наследство. Прочие боковые родственники наследуют только за отсутствием первых трех классов. При существовании законных детей, незаконные дети, признанные в установленном порядке их отцом или матерью, по закону 18% г. наследуют после признавшего их родителя 1/2 того, что они получили бы, если бы были законными детьми; при отсутствии законных детей доля незаконных повышается, так что рядом с восходящими или братьями и сестрами они получают 3/4, а при отсутствии этих наследников - все наследство с устранением всех прочих родственников. Супруг умершего наследовал до последнего времени только за недостатком каких бы то ни было наследников, так что родственник какой-нибудь 11-ой или 12-ой степени устранял супруга. Эта несправедливость несколько исправлена законом 1891 года, в силу которого оставшийся в живых супруг приобретает право пожизненного пользования наследственным имуществом, причем доля его возрастает от 1/4 до 1/2, смотря по тому, какого класса наследники остались после умершего. Германское гражданское уложение устанавливает особый порядок призвания родственников к наследодателю, по так наз. Parentellensystem. Закон отказывается от римского правила определять родство по степеням и определяет его по линиям (§ 1924-1929). Наследниками первого класса являются нисходящие родственники наследодателя. Наследниками второго класса признаются родители умершего и их нисходящие, причем, если живы оба родителя, они получают наследство целиком, а если жив только один родитель, то доля второго делится между его нисходящими; например после умершего остались мать, брат и племянник (сын другого умершего брата) - тогда половину наследства получит мать, а брат и племянник по 1/4. Третий класс наследников состоит из деда, бабки и их нисходящих. Таким же образом составляются четвертый и пятый классы. При этой системе один наследник может оказаться в нескольких классах, и тогда он может получить несколько долей. Оставшийся в живых супруг получает 1/4 часть наследства при существовании наследников первого класса и половину при наследниках второго класса; наследников дальнейших классов супруг устраняет совершенно (§1931).
Русское законодательство построено на начале кровного родства, притом без всякого ограничения степенями. Супруги, эти наиболее близкие друг другу лица, имеют право лишь на незначительную часть наследства, даже при отсутствии детей. Усыновленные дети имеют права наследования только в благоприобретенном имуществе усыновителя, а в наследовании после родственников последнего, например детей, позднее происшедших, они не участвуют (т. X, ч. 1, ст. 156' и 15бЗ). Дети внебрачные получили по закону 23 июня 1902 года некоторые права наследования и то только после матери. Наконец, родители наследуют после своих детей совершенно случайным образом. Если наследственное право отдаленных родственников, с которыми, в огромном большинстве случаев, наследодателя не связывает чувство привязанности, представляется довольно трудно объяснимым, то оно является безусловно несправедливым, когда влечет за собой устранение из-за этих неизвестных наследодателю лиц, других, наиболее ему близких, супруга, родителей, внебрачных детей, усыновленных. Такое именно явление представляет действующее русское законодательство.
Родственники призываются к наследованию по русскому законодательству без ограничения степенью родства. Право законного наследования простирается на всех членов рода, составляющих одно кровное родство, до совершенного его прекращения не только в мужском, но и в женском поколении (т. X, ч. 1, ст. 1111). Свойство не дает права наследования по закону (т. X, ч. 1, ст. 1120). При раздельности имущества между супругами, благоприобретенное имущество одного из них не может составить предмета наследования для родственников другого супруга. Каждое лицо, по происхождению своему, принадлежит не к одному роду, а к нескольким: к роду отца, матери, деда, бабки и т. д. К наследованию в родовом имуществе все эти лица призываются не совместно, а по родам, - смотря по тому, из какого рода дошло имущество до наследодателя. Родовые недвижимости переходят: отцовское всегда в род отца, материнское - в род матери. Чем древнее происхождение родовой недвижимости, чем дальше отстоит тот восходящий родственник, от которого она дошла, тем большее число родственных союзов исключается из права наследования в этом имуществе. Такой выход, хотя прямо в законе не указан, но вытекает из общего духа относящихся к тому постановлений (ср. т. X ч. 1 ст. 1068). Имущество самим наследодателем приобретенное, за неимением у него детей, идет в боковую линию, но только в род отца (т. X, ч. 1, ст. 1138). Умерший имел двух племянников, -одного по матери, другого по отцу: наследство целиком перейдет ко второму.
Имеющие наследственное право родственники призываются к наследованию последовательно, в порядке постепенности кровного родства, а не совместно. Ближайшие родственники устраняют дальнейших совершенно, а не различаются только наследственной долей. Общий порядок наследования определяется по линиям. Ближайшее право наследования имеет нисходящая линия, т. е. дети и их потомство (т. X, ч. 1, ст. 1121). За отсутствием ее, имущество обращается в боковые линии, причем ближайшая исключает дальнейшие, так, например, родной брат или родная сестра отстраняют двоюродных или троюродных братьев и сестер. Равные по близости линии призываются к наследованию совместно, так, например, все сыновья, все братья имеют права на одинаковые доли. В каждой линии ближайшая степень исключает дальнейшую (т. X, ч. 1, ст. 1122) так, например, сын при отце не наследует деду. Исключением из этого правила является право представления.
Правом представления называется право занять место при наследовании, которое принадлежало бы к восходящему в прямой линии родственнику, если бы он мог наследовать в момент открытия наследства (т. X, ч. 1, ст. 1123). Право представления является законной фикцией, имеющей своей целью поставить яиц представляющих на место, в степень и в права лиц представляемых. Так, например, после смерти отца остается один сын А и внук от другого сына В. Хотя бы у сына А также были дети, но они не наследуют, потому что ближайшая степень, их отец, исключает дальнейшую. Напротив, дети умершего уже сына В не устраняются своим дядей А, а призываются к наследованию рядом с ним, причем их наследственная доля равняется той, какую получил бы их отец, если бы был жив. По праву представления, наследство делится не по числу лиц, но по числу колен, т. е. все нисходящие от умершего наследники получают вместе ту самую часть, которую получил бы он сам, если бы находился в живых при открытии наследства. Следовательно, если после наследования не остается детей, а только 5 внуков, двое от старшего и трое от младшего сына, то они получают не по 1/5 каждый, а первые два получают по 1/4, а трое последних по 1/6 имущества. Невозможность наследования и применение права представления наступают в силу тех же юридических фактов, с которыми соединено открытие наследства, т. е. смерть, лишение всех прав состояния, пострижение в монашество, безвестное отсутствие, хотя закон говорит только о первом из указанных поводов.
Однако название рассматриваемого права способно возбудить ошибочную мысль, будто право лиц представляющих производно, будто они только преемники представляемого. В действительности они наследуют непосредственно тому, после кого открылось наследство, а не своему восходящему родственнику. В юридическом отношении это дает совершенно иной результат. Если бы наследственное право представляющих было производно от наследственного права представляемых, то наследство переходило бы к ним в составе имущества последних, следовательно, могло бы быть обременено лежавшими на них обязательствами. Между тем, если это право не производно, а основывается непосредственно на праве наследования, то на представляющих не лежит обязанности платить долги представляемых (кас. реш. 1879, № 392).
Из лиц, имеющих право наследования в силу кровного родства, некоторые исключаются по закону, как неспособные принять наследство.
а) Такими признаются прежде всего лица, лишенные всех прав состояния (т. X, ч. 1, ст. 1107). Для них прекращаются все прежние юридические отношения, как имущественные, так и личные, и потому, если после объявления им приговора открылось для них наследство, они не могут наследовать лицам, с которыми у них сохранялась естественная, но не юридическая связь. Лишенный всех прав состояния может, однако, вновь создать семью, приобретать имущество. Несомненно, он может и наследовать, насколько его наследственное право возникает из новых отношений, например после супруга, детей (Уст. о ссыльных, ст. 430). Лишенный всех прав состояния может быть Высочайше помилован, и он становится с этого времени вновь способным к наследованию по прежним родственным отношениям. Но акт помилования не уничтожает приговора о лишении права состояния, а восстановляет правоспособность. Поэтому, если наследство открылось в промежуток между лишением и восстановлением права, а наследство было приобретено-другими лицами, - акт помилования не может уже дать ему права наследования в этом имуществе. Ь) Кроме этой категории лиц, и монашествующие, как отрекшиеся от мира, по пострижении своем от права наследования устраняются (т. X, ч. 1, ст. 1109).
В виде исторического воспоминания, в нашем законодательстве сохранились указания обратные, которые представляются в настоящее время излишними: от наследования, говорит закон, не устраняются иностранцы и лица, имеющие физические и умственные недостатки: глухие, немые, безумные (т. X, ч. 1, ст. 1106). Сословное различие не имеет никакого влияния на наследование (т. X, ч. 1, ст. 1105). Однако лица, лишенные дворянства и разжалованные в рядовые, не могут получить недвижимости от наследодателя дворянского происхождения, пока выслугой не возвратят себе прежнего состояния; такая недвижимость остается в опекунском управлении. Напротив, всякое иное имущество поступает в полное распоряжение таких лиц (т. X, ч. 1, ст. 1108).
Всякое право предполагает существование субъекта и, конечно, наследственное право не составляет с этой стороны исключения. Но особенность его заключается в том, что при определении того, кто должен быть субъектом этого права, принимается во внимание зачатие будущего наследника (т. X, ч. 1, ст. 1106, п. 2). Переход наследства останавливается ввиду возможности появления на свет нового лица. Если оно родится живым, то приобретает наследственное право, хотя бы вскоре после того умерло; в противном случае, когда ребенок родится мертвым, рождение его не имеет никакого юридического значения, как будто оно не произошло и не задержало наследственного перехода.
П. Наследование в нисходящей л и н и и. Наше законодательство представляет ту особенность, что наследниками в нисходящей линии, по идее, являются не вообще дети, а только сыновья, внуки, т. е. лица мужского пола. Женщины же вступают в наследство только при отсутствии мужской линии -"при мужчинах они получают не наследственную долю, а лишь указанную часть. Однако эта мысль закона, основанная на исторических данных наследственного института и нашедшая себе точное выражение в действующих постановлениях, утратила свое значение вследствие изменения общественных условий, при которых сложилось подобное воззрение. Указанная часть дочерей рассматривается совершенно так же, как и наследственная доля. Поэтому они признаются участвующими в разделе наследства вместе с братьями, но только в различной доле. Это последнее обстоятельство не может быть изглажено при применении законов, хотя оно представляется современному обществу грубой несправедливостью, потому что дочери так же близки родителям, как и сыновья, потому что по специальным условиям положение женщин и без того менее обеспечено, чем мужчин.
Ближайшее право наследования после отца или матери принадлежит законным их детям мужского пола (т. X, ч. 1, ст. 1127). За неимением сестер, братья делят поровну родительское имущество. Когда сыновей и нисходящих от них не останется, то дочери также делят между собой наследство На равные части (т. X, ч. I, ст. 1132). Если же остаются сыновья и дочери, то наследство распределяется между ними таким образом, что каждая дочь получает 1/14 из недвижимости и 1/8 из движимости, а оставшееся за этим вычетом имущество делится на равные доли между сыновьями (т. X, ч. 1, ст. 1130). Однако возможен случай, когда при многочисленной семье доли сыновей окажутся менее долей дочерей. Так, например, в семье было 5 дочерей и б сыновей. Из оставшегося после отца капитала дочери должны бы получить, по указанным правилам, 5/8 всего имущества, так что на долю всех сыновей осталось бы только 3/8 или 1/16 на каждого. Такое явление представляется нашему законодателю несправедливым и для устранения его возможности он постановляет: если после умершего останется столько дочерей, что по назначении каждой из них указанной части, как из недвижимости, так и из движимости, сыновние части будут меньше дочерних, то по выделе одному из супругов, оставшемуся во вдовстве, указной части, остальное разделяется между сыновьями и дочерями поровну (т. X, ч. 1, ст. 1131). В приведенном примере каждый из детей, без различия пола, получит 1/11 капитала.
Исключением из указанного правила служит тот случай, когда наследство, состоящее из благоприобретенного имущества, распределяется между дочерьми и усыновленным - в этом случае наследство всегда делится на равные доли без преимущества в пользу лиц мужского пола (т. X, ч. 1, ст. 1561).
Так как наследование основано у нас на кровном родстве, то дети принадлежащие одному из супругов (сводные), наследуют только в имуществе своих родителей; на наследство же после отчима или мачехи не имеют никакого права (т. X, ч. 1, ст. 1129). Ио дети, происходящие от одного отца и разных матерей, наследуют после него равномерно, а дети, происходящие от одной матери, хотя и разных отцов, наследуют после матери на равных правах. Например, вдовец, имеющий детей, вступает вновь в брак, от которого происходят новые дети. После него наследуют те и другие дети без различия, тогда как на наследство, открывшееся после его второй жены, имеют право только дети от второго брака.
Так как ближайшая степень исключает дальнейшую, то дети наследодателя устраняют от наследования внуков. Однако, в силу права представления, внуки, у которых родители, способные наследовать, умерли или иным образом .лишились права наследования, участвуют в разделе имущества вместе с своими дядьями и тетками. При этом они занимают место умершего родителя, а потому, сколько их бы ни было, доля их представляет определенную величину. Она равняется той доле; на которую мог бы рассчитывать их родитель. Так, например, после наследодателя остался один сын, одна дочь и внуки от другого сына. Дочь получит 1/14 или 1/8 часть, а остальное имущество делится на две части, из которых одна поступает к сыну, а другая к внукам, всем вместе. Полученная таким образом доля разделяется между всеми внуками по общим правилам, т. е. внучки получают 1/14 или 1/8, а внуки поровну. Противоположное мнение, отстаиваемое г. Победоносцевым, будто внучки при внуках вовсе не наследуют, потому что лица женского пола не пользуются правом представления при братьях, не находит себе твердой опоры в действующем законодательстве (ст. 1126 согласована по идее со ст. 1127, но исключения женщин из права представления не содержит).
III. Наследование в боковой л и н и и. Наследство переходит в боковые линии, когда нет наследников в нисходящей. Закон (т. X, ч. 1, ст. 1134) упоминает только о том случае, когда после умершего не осталось нисходящих. Но, кроме бездетности, возможны и другие случаи, а именно, когда наследник в нисходящей линии оказывается неспособным к принятию наследства, например, постригается в монашество или лишится всех прав состояния.
Многочисленность боковых линий влечет за собой не совместное участие их в наследовании, но последовательность. Ближайшая боковая линия исключает дальнейшую (т. X, ч. 1, ст. 1136). Близость линии определяется близостью общего родоначальника, дающего начало линиям, в которых находится наследник и родственники его, предполагаемые наследники. Так, первую боковую линию составляют брат и сестра с их потомством, племянниками, их детьми и т. д., потому что эти линии сходятся с линией наследодателя в лице отца последнего, ближайшего ему родоначальника. Дядя, тетка и их потомство, двоюродные братья и сестры, дети их - образуют вторую боковую линию, потому что общим родоначальником их является дядя наследодателя. При наличности первой боковой линии, братьев и сестер, вторая и дальнейшие не имеют никаких прав на наследство. При отсутствии родственников первой боковой линии, право наследования переходит ко второй боковой линии, дяде, тетке, двоюродным братьям и сестрам. Недостаток родственников во второй линии передает наследство в третью линию и т. д. Если будет не одна, но несколько равных между собой линий, то наследство делится между ними так же, как и в линиях нисходящих, т. е. равные степени делят имущество поголовно, а ближайшая степень исключает дальнейшую (т. X, ч. 1, ст. 1136). Так, например, несколько братьев, родных или двоюродных, получают все поровну.
Наследование в боковой линии имеет свою особенность. Если в нисходящей линии лица женского пола получают меньшую долю сравнительно с мужчинами, то в боковой линии женщины совершенно исключаются лицами мужского пола. В боковых линиях сестры при братьях родных и их потомках обоего пола не имеют права на наследство (т. X, ч. 1, ст. 1135), или, как это выражается в поговорке, сестра при брате не наследница. Сестры вступают в наследственные права только за отсутствием в той же боковой линии лиц мужского пола равной с ними степени. Таким образом, если после наследодателя осталось два брата и сестра, то наследство его разделят пополам только братья, а сестра не получит ничего. Буквальный смысл приведенной статьи способен был бы возбудить мысль, что такое'исключение братьями сестер имеет место только в первой боковой линии. Но в предупреждение такого толкования в 1879 году мнением Государственного Совета по частному делу разъяснено, что содержащееся в этой статье правило относится до всех боковых линий вообще, а не исключительно до первой и, притом, касается не только первых степеней каждой линии, но и всех других степеней, призываемых к наследству.
Право представления имеет в боковых линиях такое же применение, как и в нисходящих (т. X, ч. 1, ст. 1136). Благодаря ему возможны случаи исключения ближайших степеней дальнейшими в тех же линиях. Так, например, наследник имеет сестру и племянника, сына уже умершего брата: если бы брат был жив, то он получил бы все наследство, а за смертью его, по праву наследования, наследство переходит целиком к племяннику, с устранением сестры наследодателя. Положим, у наследодателя были брат и сестра, оба умершие ко времени открытия наследства. Брат оставил дочь, а сестра сына. Если бы родители были живы, то получил бы брат, а сестра нет: по праву представления все наследство достанется племяннице наследодателя, а племянник не получит ничего. Таким образом сам закон нарушает проводимый им принцип предпочтения мужчин женщинам при наследовании.
Так как в боковых линиях сестры при братьях не имеют права на наследство, то они исключаются из наследования и по праву представления. В этом положении заключается особенность права представления при наследовании в боковой линии. Например после бездетной смерти наследодателя остаются один брат в живых и племянник с племянницей, дети умершего другого брата, наследство разделится на две части, из которых одну получит брат наследодателя, другую племянник, тогда как племянница ничего не получит.
Из общего положения, что благоприобретенное имущество в боковой линии идет в род отца, наш закон делает неожиданное отступление ничем, кроме исторической ошибки, не оправдываемое. В то время как после брата в родовом имуществе, дошедшем от отца, наследуют в равной мере его родные и единокровные братья, и только за отсутствием тех и других вступают в наследование родные и единокровные сестры, для наследования в имуществе, приобретенном самим бездетным наследодателем, установлены особые правила. Когда после умершего без детей брата осталось благоприобретенное имущество, то право наследования в нем принадлежит прежде всего его родным братьям, за отсутствием их наследуют родные сестры, за отсутствием тех и других единокровные и единоутробные братья, наконец, за отсутствием и этих наследников, наследство переходит к единокровным и единоутробным сестрам (т. X, ч. 1, ст. 1140). Таким образом единокровные братья, принадлежащие к тому же роду, как и родные братья умершего, могли бы ожидать равного с ними участия в наследовании, а между тем закон совершенно отстраняет их. Вопреки опять-таки общему принципу, родные сестры устраняют единокровных братьев. Так как правило это не согласовано с общим законодательством о наследовании и представляет отступление от принятой в нем системы, ему должно быть дано самое ограниченное применение, не выходящее из пределов, намеченных указанной статьей (кас. реш. 1881, №3).
. IV. Наследование в восходящей л и н и и. Хотя в нашем законодательстве находится особый отдел о порядке наследования в линии восходящей, но в действительности наследование это носит совершенно случайный характер. Родители устраняются от наследования в имуществе их детей, хотя бы умерших без потомства, в пользу самых отдаленных родственников. Притом, сам закон в постановлениях, содержащихся в означенном отделе, старается исключить мысль о возможности наследования со стороны родителей (т. X, ч. 1, ст. 1142).
По общему правилу родители не наследуют после своих детей. За отсутствием потомства у последних, наследство переходит к боковой линии. Относительно благоприобретенного имущества это положение действует безусловно (т. X, ч. 1, ст. 1141). То же самое следует сказать относительно родовой недвижимости, дошедшей к наследнику не от родителей. Напротив, если имущество, в виде недвижимости или капиталов, дошло к бездетному наследодателю, от родителей, то последние приобретают право наследования в нем (т. X, ч. 1, ст. 1142, ср. ст. 1565). Следовательно, наследственные права родителей предполагают: а) отсутствие у наследодателя нисходящих наследников, Ь) получение* им от родителей известного имущества, с) получение от того именно родителя, который представляет свои права, что вытекает из идеи раздельности имущества между супругами. Только при наличности таких условий возникает наследственное право родителей. Закон не говорит вообще о восходящих родственниках, а между тем имущество могло дойти по дару от деда или бабки. Следует полагать, что закон упоминает о наиболее частом случае, не исключая возможности и тех, когда имущество доходит от более отдаленных родственников восходящей линии.
Сам закон пытается разрушить в указанном случае идею наследования, заявляя, что имущество возвращается к родителям не в виде наследства, а как дар (т. X, ч. 1, ст. 1142). Однако, взгляд законодателя не может быть признан правильным. Можно говорить о возвращении вещи незаменимой, хотя и здесь приобретение одаренным права собственности исключает возможность простого возвращения. Закон упоминает о капиталах, дошедших от родителей, на которые последние имеют право в случае бездетной смерти наследодателя. Здесь уже не может быть вовсе речи о возвращении, потому что индивидуальность утрачивается и остается только ценность. Следовательно, мы действительно имеем перед собой случай наследования, да и сам закон употребляет в другом месте выражение - наследование в восходящей линии. Само собой разумеется, что родители не имеют права требовать своей наследственной доли в ущерб кредиторам: они получают только то, что останется по удовлетворении обязательств, лежащих на наследстве (т. X, ч. I, ст. 1146). Если родители действительно наследуют, то они и отвечают за долги наследодателя - в наших законах нет указания на то, чтобы в этом случае наследования делалось изъятие из общих правил о последствиях принятия наследства (contra кас. реш. 1899, № 12).
Помимо указанного права наследования, родителям принадлежит еще право пожизненного пользования имуществом их детей, умерших без потомства и не оставивших завещания. Это право распространяется только на благоприобретенное имущество детей, но не на родовые недвижимости (т. X, ч. 1, ст. 1141). Последние, если только не дошли от родителей или дошли от умершего уже родителя, идут в боковые линии, по общему порядку, отцовское в роде отца, материнское в роде матери. Пожизненное пользование, как не составляющее права наследования, нисколько не препятствует принятию того же имущества, в качестве наследства, со стороны законных наследников. Родители имеют вещное право, и потому наследники, приобретшие право собственности, не могут осуществить своих прав в пользовании, а отчуждение с их стороны права собственности не оказывает никакого влияния на права родителей.
V. Наследование супругов. Если в основании наследственного права лежит начало кровного родства, то супруги не могут наследовать друг после друга. Но с другой стороны, муж обязывается при жизни содержать жену, супруги, благодаря соединенным имущественным средствам, приобретают известные привычки. Логично дать жене право на известную часть имущества умершего мужа, который при жизни принужден был заботиться о ее обеспечении. Справедливо предоставить взаимное право наследования супругам, которые являются наиболее близкими друг другу лицами. Поэтому все законодательства делают для супругов отступление от основного начала наследственного права. В последнее время замечается даже стремление к расширению права супруга на наследство, чему примером могут служить английский закон 1890 года, французский закон 1891 года и германское уложение 1900. Различие между ними обнаруживается главным образом в том, что одни (как французское законодательство) предпочитают обеспечивать вдового супруга пожизненным пользованием в наследственном имуществе, а другие (как германское законодательство) выделяют вдовому супругу часть наследственного имущества на праве собственности.
Русское законодательство, стоящее все еще на исторической почве, не признает, по крайней мере, по идее, наследственных прав супругов, не открывает мужу возможность, хотя и не обязывает его, обеспечить существование жены из оставшегося после него имущества. Такое обеспечение достигается двояким образом: 1) посредством указной части и 2) предоставлением пожизненного пользования. Бели указная часть не составляет наследственной доли, а является, по цели своей, только средством обеспечения, то непоследовательным нужно признать распространение этих прав и на мужа в отношении имущества жены. Во всяком случае, возможность перехода почти всего имущества супруга к самым отдаленным родственникам, минуя ближайшее к наследодателю лицо, является чрезвычайно ненормальным явлением.
Указная часть супруга представляет некоторое отличие сравнительно с наследственной долей, а) Наследственное право, не осуществленное в продолжение 10 лет, утрачивается по давности, тогда как право требовать от наследников выдела указной части не прекращается давностью (т. X, ч. 1, ст. 1152). Ь) Наследственное право, приобретенное лицом с момента открытия наследства, переходит в свою очередь к его наследникам, тогда как наследники овдовевшего супруга не имеют права на указную часть, если сам супруг при жизни не требовал выдела ее. Принимая в соображение эти и еще некоторые иные различия, мы должны, тем не менее, признать, что право на указную часть является также наследственным правом. Это не только право на известную часть ценности наследства, очищенного от долгов, а это право вступления в совокупность юридических отношений супруга, после которого открылось наследство; с ним соединено и соответствующее доле принятие на себя обязанностей наследодателя. Идея законодателя в действительном применении ее потерпела изменение.
Указная часть определяется по составу того имущества, какое принадлежало умершему супругу в момент открытия наследства. Однако право супруга на указную часть не ограничивает другого супруга в свободном распоряжении посредством завещания своим благоприобретенным имуществом, которое может быть им завещано - кому угодно. Когда после умершего осталось завещание, то оставшемуся в живых супругу определяются одному после другого указные доли из той только части имущества, о которых не сделано в завещании распоряжений (т. X, ч. 1, ст. 1148).
Величина указной части составляет 1/7 из недвижимости и 1/4 из движимости, т. е. вдвое больше в сравнении с указной частью дочери. Приданое и собственное имущество овдовевшего супруга, как принадлежавшее ему до брака, так и приобретенное им по вступлении в него, в указную его часть не зачитается (т. X, ч. 1, ст. 1150). 6 одном только случае право супруга распространяется на всю недвижимость: когда муж дворянского состояния примет с Высочайшего утверждения фамилию своей жены, по причине пресечения мужского поколения ее рода, тогда, в случае смерти бездетной жены, все ее недвижимое имущество, которое дошло к ней от отца, переходит к мужу (т. X, ч. 1, ст. 1160).
Право наследника овдовевшего супруга на указную часть утрачивается только в том случае, если он при жизни своей не требовал выдела этой части. Если же с его стороны такая просьба была заявлена, то, хотя бы она оставлена была без удовлетворения, наследники вправе домогаться получения и, притом, без ограничения давностью (кас. реш. 1878, № 255). Право на выдел из имущества умершего супруга указной части другому, в живых оставшемуся, супругу, в случае объявления его несостоятельным должником, переходит к конкурсному управлению, а в случае обнаруженной недостаточности его имущества при обращении взыскания в исполнительном порядке, - к его кредиторам ( т. X ч. 1 ст. 1155). Между правами наследников и кредиторов обнаруживаются следующие различия, а) Наследники могут требовать указной части только после смерти овдовевшего супруга, тогда как конкурсу и кредиторам это право предоставляется только при жизни должника; по смерти же его никаких требований на выдел указной части предъявлять они уже не могут. Ь) Требование наследников обусловливается заявлением овдовевшего супруга о выделе ему его части, тогда как требование кредиторов независимо от подобного заявления должника, - оно возможно помимо и даже вопреки ему.
Право на указную часть представляется чем-то совершенно исключительным в юридической области, когда требование о выделе обращается со стороны овдовевшего супруга к свекру или тестю умершего. Это право может быть осуществлено не только по смерти последних, но даже при жизни их. Таким образом, в то время как сами дети не могут, и по достижении совершеннолетия, требовать от родителей выдела (т. X, ч. 1, ст. 995), супруги их пользуются этим правом. Это право представляется тем более поразительным, что оно присвоено не только вдове сына, но и вдовцу, мужу дочери.
Овдовевшему супругу принадлежит право требовать по смерти свекра или тестя указную часть из того имущества, которое следовало бы умершему супругу, если бы, при открытии наследства после отца его, он в живых находился (т. X, ч. 1, ст. 1149). Бели же за умершим супругом не было собственной недвижимости, а осталось одно только движимое имущество, то вдова его получает при жизни свекра ее указную часть из той доли недвижимого имения последнего, которая следовала бы умершему ее мужу, и четвертую часть из движимого имущества мужа; но на движимое имущество свекра, при жизни его, она права не имеет (т. X, ч. 1, ст. 1151). Такое же право принадлежит овдовевшему мужу (т. X, ч. 1, ст. 1153). Таким образом, когда умерший супруг оставил собственные недвижимости, то вдовый супруг имеет права на 1/7 их и на 1/4 из оставшейся движимости, а по смерти свекра или тестя - на указную часть той доли имущества последних, которая принадлежала бы умершему при открытии наследства. Бели же умерший не имел недвижимости, то вдовый супруг, за получением 1/4 из оставшейся движимости, может требовать от свекра или тестя выдела ему при жизни указной части из наследственной доли умершего в недвижимости, а после смерти - из наследственной доли умершего супруга в движимости.
Очевидно, такое право представляется совершенно исключительным и потому подлежит строго ограничительному толкованию, так, право на выдел указной части не распространяется на имущество тещи или свекрови. Наша практика стремится еще более сузить применение указанного правила, ограничивая это право на выдел указной части только родовым имуществом и не допуская распространения на благоприобретенное (кас. реш. 1884, №23; 1897, №68). По мнению практики, допущение такого принудительного выдела из благоприобретенного имущества при жизни его обладателя представлялось бы совершенно непонятным стеснением свободы распоряжения, лишением собственника приобретенных им благ. При всем том, нельзя не согласиться с г. Победоносцевым, что такие соображения убедительны для того, кто рассматривает закон о вдовьей части с законодательной точки зрения, с целью подвергнуть его критике. С точки же зрения догматической следует признать, что такое толкование представляется произвольным. Закон не делает сам никакого различия между родовым и благоприобретенным имуществом в данном отношении. Ограничение его применения одним родовым имуществом могло бы привести к непредусмотренному в самом законе случаю неприменения его, а именно, когда у сквера или тестя имеется только благоприобретенное имущество.
Хотя родовая недвижимость должна переходить к законным наследникам, но закон допускает отступление в пользу супругов, разрешая завещать его одним другому в пожизненное пользование. В противоположность родительскому праву пользования, супружеское пользование основывается на завещании (т. X, ч. 1, ст. 5311), которое должно быть непременно составлено нотариальным порядком (т. X, ч. 1, ст. 1070). Супруг, которому предоставлено право на пожизненное пользование родовою недвижимостью другого супруга, через то самое лишается указной, следующей ему, по общим правилам, части из этого имущества. Однако, вопреки воле завещателя, вдовый супруг может, не вступая в предоставленное ему пожизненное пользование, отречься от него и вместо того требовать себе в собственность указную часть из всего имения на общем основании (т. X ч. ст. 11481).
VI. Выморочное наследство. Отсутствие кровных родственников, имеющих право наследования, превращает оставшееся наследство в выморочное. За неимением наследников имущество поступает к государству. Закон наш называет и этот переход имущества наследованием. Однако, едва ли можно признать за государством наследственное право на имущество его граждан. По мнению Мейера, здесь тем менее может быть речь о наследовании, что само наследство получает название выморочного вследствие отсутствия наследников. Но дело не в том. Закон может признать наследство выморочным, когда нет более никого из тех лиц, которые призываются к наследованию по принятой системе, например кровных родственников, и вместе с тем предоставить это имущество каким-либо иным лицам, например супругу. Германское уложение (§ 1964) прямо называет казну наследником. Признанию характера наследования за переходом выморочного наследства к государству препятствуют другие обстоятельства. Оставляя в стороне спорный вопрос о возможности для государства быть субъектом частноправовых отношений, мы должны признать существенное отличие такого перехода, в противоположность настоящему наследованию, в том, что государство не отвечает по обязательствам наследодателя, как это делает принявший наследник, потому что в десятилетний срок погашаются уже все долги наследодателя. К нему поступают только оставшиеся бесхозяйные вещи, но не имущество, и то по удовлетворении из их ценности всех долгов наследодателя. Так именно и смотрит на дело французское законодательство (Code Nap., § 769), но наше (т. X, ч. 1, ст. 1263) постановляет, что казна, принявшая наследство в выморочных имуществах, не изъемлется удовлетворять долги, на тех имениях лежащие, и вообще ответствовать на исках.
Имущество признается выморочным, когда после умершего хозяина не останется вовсе наследников или хотя и останется, но никто из них не явится в течении 10 лет со времени последнего пропечатания в ведомостях вызова о явке для получения наследства, а если публикации не было, то со времени открытия наследства или же когда из явившихся в этот срок никто не докажет своего права (т. X, ч. 1, ст. 1162). Конечно, наследство может оказаться в таком положении не только после смерти наследодателя, но и после лишения его всех прав состояния, пострижения в монашество, наконец, в случае безвестного отсутствия.
Конкурентами казны по отношению к выморочным имуществам являются некоторые учреждения. Выморочные недвижимые имущества, остающиеся после потомственных дворян, как записанных, так и не записанных в дворянские родословные книги, обращаются в пользу дворянства той губернии, в пределах которой эти имущества находятся (т. X, ч. I, ст. И 72); движимость же, не составляющая принадлежности недвижимости, отдается тому дворянству, в родословную книгу которого наследник или его отец или его дед записаны (т. X, ч. I, ст. 11722, 11723, 11724). Выморочные движимые имущества, остающиеся по смерти духовных властей, обращаются в духовное ведомство (т. X, ч. 1, ст. 1170). Недвижимости в пределах города и отведенных ему земель, исключая принадлежавшие лицам дворянского происхождения (т. X, ч. 1, ст. 11726), обращаются в пользу города (т. X, ч. 1, 11727). Выморочное наследство сельских обывателей поступает в собственность того сельского общества, к которому наследник был приписан (т. X, ч. 1, ст. 1172). Выморочные имущества, оставшиеся после членов университета и чиновников учебного ведомства, министерства народного просвещения или ведомства императрицы Марии, обращается в пользу тех учебных заведений, при которых умершие находились (т. X, ч. 1, ст. 1168 и 1169; т, XI, ч. 1, изд. 1893, ст. 542, 646, 776, 903). Такое же право предоставлено законом в пользу Императорской Академии художеств (т. X, ч. 1, ст. 11681).
Литература: Гордон, Открытие и принятие наследства и отречение от него («Суд. В.» 1870,Хг№54, 55, 59, 60, 63, 65 и 68); Любавский.О принятии наследства и отречении от него («Юрид. Моногрл, т. III, ст. 462-479); Кавелин, Очерк, стр. 119-130; Башмаков, Овладении по наследству или сезине («Ж. М. Юл, 1901, № 2).
I. Принятие наследства. В момент открытия наследства лицо, назначенное в завещании или указанное в законе, приобретает право наследования. Это право присваивается ему помимо его воли, независимо от выраженного им намерения, в силу одного только юридического события: смерти, лишения всех прав состояния, пострижение в монашество, безвестного отсутствия наследодателя. Но это право наследования или наследственное право не тождественно с самим наследованием. Право наследования есть только право на вступление в те юридические отношения, которые в совокупности составляют наследство, но не само вступление. Лицо, имеющее право наследования с момента открытия наследства, не может еще считаться субъектом тех отношений, в которых состоял наследник. Оно еще не имеет ни права собственности, нн права требования, ни залогового права и никакого иного из тех, которые принадлежали наследодателю.
Чтобы стать субъектом прав и обязанностей, наследнику необходимо принять наследство. Под принятием наследства понимается выражение намерения со стороны лицо, призванного к наследованию, вступить во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. Только со времени принятия наследник становится субъектом права собственности на вещи, находящиеся в составе наследства, кредитором и должником по обязательствам, которыми был связан наследодатель. Принятие является односторонней юридической сделкой, выражающей согласие на сделанное завещателем предложение, осуществление предоставляемого ему законом прав. До принятия наследства не имеется физического субъекта, наследство является само субъектом прав и обязанностей. В лице своих опекунов оно осуществляет принадлежащие наследнику права, выполняет лежавшие на последнем обязанности, сохраняет в неприкосновенности имущество в пользу ожидаемых наследников. Состоявшееся принятие, когда бы оно не последовало, вскоре по открытии наследства или спустя значительное время, посредством фикции относится к моменту открытия наследства, потому что юридическая личность наследства создана была в интересах только самих наследников. Никто, кроме них, и не может воспользоваться той ценностью, которую представляло оставшееся имущество до'принятия. Эта обратная сила является необходимым дополнением принятия наследства.
В иностранных законодательствах обнаруживается различное отношение к настоящему вопросу. Одни, следуя римскому праву, признают необходимость особого акта принятия, тогда как другие, основываясь на древнегерманских началах, считают его излишним и признают, что все права приобретаются наследником сами собой в момент открытия наследства. Кроме того, большинство законодательств не проводят последовательно ни того, ни другого взгляда и запутываются во внутренних противоречиях. Принятие представляется излишним в тех странах, где существуют необходимые наследники, т. е. лица, которые должны непременно вступить в отношения наследодателя. Между тем, признавая, что само наследство приобретается наследником с момента смерти наследодателя, некоторые законодательства, например французское, требуют в то же время еще акта принятия.
Представляется ли по русскому законодательству необходимым принятие наследства? Право на открывшееся наследство, говорит закон, принадлежит наследникам с самой кончины наследодателя (т. X, ч. 1, ст. 1254). Основываясь на этой статье, некоторые ученые и наша практика (кас. реш. 1893, №4; 1897, №71) предполагают, что наследник вступает во все юридические отношения наследодателя в момент открытия наследства. Заметим предварительно, что в законодательстве нашем не выработалась точная терминология, и выражения: наследство, наследование, употребляются довольно безразлично. Поэтому нас не должно смущать употребление в рассматриваемой статье выражение «право на наследство». Оно должно быть понимаемо в настоящем случае в смысле права наследования. Правильность такого толкования и необходимость принятия для приобретения тех прав и обязанностей, которые составляют содержание наследства, доказывается многими указаниями закона. Если бы действительно наследник вступал во все отношения наследодателя силой только того факта, с которым связывается открытие наследства, то принятие было бы уже совершенно излишним и оставалась бы только возможность отречения. Однако закон наш упоминает неоднократно о принятии. Наследники властны принять наследство (т. X, ч. I, ст. 1255), но этой возможности они бы не имели, если бы наследство уже принадлежало им в силу самого открытия его. Принявшему наследство принадлежат не только наличное имущество и капиталы, но и следующие к получению долги (т. X, ч. I, ст. I258), - значит все эти права не принадлежат лицу, еще не принявшему наследства. Если бы принятие было излишним, если бы вступление во все права и обязанности соединялось с фактом смерти, то необходимо было бы явное отречение для освобождения наследников от долгов наследодателя; а между тем, отречением признается одно только непринятие (т. X, ч. 1, ст. 1265). Если бы наследники были уже субъектами всех прав и обязанностей с момента открытия наследства, то только к ним могли бы быть предъявлены иски, основанные на этих отношениях, а между тем закон допускает предъявлять иски к фиктивному лицу, к умершему собственнику, пока не состоялось принятие (Уст. гр. суд., 215). Да и сама практика себя опровергает, признавая, что в случае открытия конкурса над имуществом умершего осуществление наследственных прав приостанавливается до окончания конкурсного производства (кас. реш. 1877, № 52): по конструкции Сената, наследники в этом случае имеют право наследования, но не вступают в наследство до окончания конкурса, т. е. они еще не собственники, не кредиторы, не должники. По всем этим „данным мы должны признать, что, по русскому законодательству, в момент открытия наследства приобретается только право наследования, и лишь со времени принятия наследник вступает во все юридические отношения наследодателя, становится субъектом права и обязанностей. До принятия субъектом совокупности отношений, составляющих наследство, является оно само, как юридическое лицо. Принятие наследства составляет необходимый элемент каждого наследования. Принятие наследства имеет обратную силу, т. е. оно относится к моменту открытия наследства.
Как и всякое иное выражение воли, принятие наследства может быть непосредственно или посредственно, явно или молчаливо. Намерение осуществить свое наследственное право и вступить в отношения наследодателя непосредственно выражается в обращении к суду с просьбой об утверждении в правах наследования, или в газетной публикации, обращенной ко всем кредиторам наследодателя. Такое же намерение может обнаружиться посредством действий, по которым можно заключить о желании совершающего их стать субъектом права и обязанностей наследодателя. Принятием наследства почитается, когда наследники ни отзыва о неплатеже долгов не учинили, ни доходов с имения не сохранили, а владели и пользовались имуществом в личную себе прибыль (т. X, ч. 1, ст. 1261). Неточность употребляемых законом выражений способна возбудить не совсем правильное представление о сущности молчаливого принятия. Нет необходимости, чтобы наследник действительно извлекал доходы. Принятие наследства может выразиться в совершенно противоположных действиях, в исполнении обязательств наследодателя. Достаточно, чтобы действия, предпринимаемые наследником, соответствовали тем, которые характеризуют вообще отношение хозяина к своему имуществу. Так, например, лицо ремонтирует квартиры доставшегося ему дома, производит хозяйственные улучшения в имении. Следует, однако, опасаться признавать принятием такие действия наследника, которые направлены только к охранению оставшегося имущества, к предупреждению возможности расхищения его и потери ценности. Например наследник остается в доме, кормит лошадей, выдает содержание прислуге и дворнику - такие действия сами по себе еще не говорят о действительном намерении наследника.
Наследники вправе принять наследство или отречься от него. Другого выбора нет, а потому всякие условные принятия недопустимы и должны рассматриваться, смотря по обстоятельствам, или как принятие, или как отречение (кас. реш. 1878, № 243). Выраженное тем или иным способом принятие бесповоротно, потому что в силу этого акта наследник приобрел право собственности и другие вещные и исключительные права, стал кредитором и должником по обязательствам наследодателя. Следовательно, наследник не может взять назад своего принятия, выйти из этих отношений, отречься от осуществленного уже наследственного права.
Принятие, как и всякая сделка, предполагает наличность некоторых условий. 1) Принимающий должен быть правоспособен. Отсутствие дееспособности восполняется законными его представителями. За малолетних, безумных и умалишенных согласие на принятие наследства обязаны изъявлять назначенные над ним опекуны (т. X, ч. 1, ст. 1257), а несовершеннолетние нуждаются в согласии их попечителей. Ввиду ограничительного указания закона следует предполагать, что расточители вправе сами принимать наследство, а опекун, назначенный над имуществом безвестно отсутствующего, не может отыскивать открывшееся в пользу такого лица наследство (кас. реш. 1887, № 32). 2) Изъявление воли, как и во всякой сделке, должно быть непринужденно. Существенное заблуждение может и здесь иметь применение, например когда принятие выражено относительно совершенно другого имущества, чем то, которое предполагал наследник, ошибка, вызванная однозвучной фамилией и тождеством имен. 3) Принятие должно быть совершено в течение установленного срока. Наследник, не принявший наследства в течение 10 лет со времени вызова наследников или, если вызова не было, со времени открытия наследства, теряет наследственное право (т. X, ч. 1, ст. 1162 и 1244).
П. Отречение от наследства. В противоположность принятию, отречение составляет случайный элемент в наследовании. Не к чему отрекаться, когда можно достигнуть той же цели уклонением от принятия. Однако, вполне достаточное для самого наследника непринятие представляет некоторые неудобства для других заинтересованных лиц, оставляя их продолжительное время в неизвестности относительно решения наследника. Отречение служит выяснению дела, обнаруживая волю наследника. Отсюда ясно, что отречение может быть только явное, непосредственно выражающее намерение лица. Поэтому совершенно неверно понятие об отречении, даваемое законом. Отречением от наследства признается, когда наследники не вступят в наследство по несоразмерности оного с долгами и когда отсутствующие наследники по учиненным вызовам не явятся для принятия наследства в установленные сроки (т. X, ч. 1, ст. 1265). Несмотря на заявление закона, в приведенных им случаях нет отречения, а одно только непринятие. Между тем эти два понятия не совпадают: отречение есть одновременный акт, выражение воли, а непринятие есть состояние неизвестности, способное продолжаться до определенного в законе срока. Таким образом, под отречением следует понимать заявление призванного наследника о нежелании принять наследство, т. е. вступить во все юридические отношения наследодателя.
Отречение не может считаться отчуждением наследства, понимая под последним совокупность прав, содержащихся в наследстве, потому что нельзя отчуждать того, что еще не было приобретено. Оно не составляет отчуждения даже в отношении приобретаемого наследником с момента открытия наследства права наследования, так как последнее составляет право, связанное исключительно с его личностью. Наследник может отказаться от своего наследственного права, но не распоряжаться им. Отсюда очевидно, что отречение имеет отрицательный характер относительно самого наследника, но оно не имеет положительного содержания, т. е. наследник не может отречься в пользу определенного лица (кас. реш. 1893, №4). Право наследования, от которого отрекся призванный наследник, возникает в лице законного наследника, если было опровергнуто завещательное предложение, - в лице дальнейшего законного наследника, если отречение состоялось со стороны ближайшего.
Так как с отречением одного наследника соединяется одновременное возникновение наследственного права в лице другого наследника, то отречение имеет всегда бесповоротное значение. Наша судебная практика различает, было ли после отречения принято наследство другим наследником или нет. В первом случае отречение, по ее мнению, бесповоротно, а во втором - ничто не препятствует наследнику изменить свое решение и принять наследство. Такое различие совершенно неправильно и вызвано, очевидно, смешением отречения с derelictio. Призванный наследник отрекся от своего права наследования и в силу этого одного обстоятельства право наследования приобретено другим лицом, дальнейшим наследником, потому что возникновению его наследственного права в момент открытия наследства мешало только существование права ближайшего наследника. С устранением этого препятствия возникает и право наследования для другого лица, хотя бы оно еще и не приняло наследства.
Отречение возможно относительно того права, которое уже возникло. Отрекаться от права может только субъект его. Поэтому отречение от будущего, еще не открывшегося наследства невозможно и недействительно (кас. реш. 1876, № 280). Однако наше законодательство устанавливает исключение из этого общего правила для дочерей, которые могут в рядных записях отречься от дальнейшего участия в наследовании (т. X, ч. 1, ст. 1002). Если отречение невозможно до открытия наследства, то оно недействительно и после принятия, после вступления во все юридические отношения наследодателя. После принятия возможно только отречение от отдельных прав, входящих в наследство, но не от совокупности их. Следовательно, наследник, неосмотрительно принявший отягченное долгами наследство, не может уже, убедившись в невыгодности для него этого акта, освободиться посредством отречения от ответственности перед кредиторами наследодателя.
Отречение от наследственного права, как явное выражение воли наследника, должно быть произведено посредством объявления о том с его стороны в судебном месте (т. X, ч. 1, ст. 1266). Оно совершается в-форме письменного заявления, подаваемого тому суду, в округе которого открылось наследство. Как и принятие, отречение предполагает дееспособность со стороны лица, его выражающего.
Последствием отречения является: 1) возникновение права наследования в лице другого наследника и 2) освобождение отрекшегося от ответственности наследодателя. Кто отрекся от наследства, тот не обязан платить долгов, лежащих на наследстве (т. X, ч. 1, ст. 1268). Но вместе с тем он лишается всей ценности, какую представляет наследство.
Ввиду этого последнего обстоятельства, возможность отречения несколько стесняется, если она совершается во вред кредиторам наследника. Последний, уверенный, что вся ценность наследства поступит в пользу его многочисленных кредиторов, мог бы отречься за некоторую сумму от наследства, ввиду которого, может быть, ему только и оказывался кредит. По нашему законодательству уступка права, приобретенного по договору, недействительна, если она учинена во вред третьим лицам (т. X, ч. 1, ст. 1547). Нельзя не согласиться с нашей практикой, что принцип этот, выраженный в законе слишком узко, должен быть распространен и на другие случаи уступки или отречения от прав, в числе которых видное место занимает отречение от права наследования (кас. реш. 1884, № 50). Поэтому, отречение не только несостоятельного должника, но также и такого, неоплатность которого обнаруживается при обращенном на его имущество взыскании в обыкновенном исполнительном производстве, может быть опровергнуто кредиторами.
Литература: Оршанского, О судебном утверждении в праве наследства («Суд.Жур>1863,№2).
Лицо, предъявляющее право на наследство, должно легитимировать себя, т. е. доказать, что оно то именно лицо, которому принадлежит право наследования в оставшемся имуществе. Эта легитимация должна иметь место перед органом государственной власти, а именно перед судом. Признание со стороны суда за известным лицом права наследования называется утверждением в праве наследования, которое наша практика ошибочно называет утверждением в правах наследства. Без этого условия наследство могло бы попасть в руки лиц, не призванных вовсе к наследованию. Действительные наследники могут не знать об открытии наследства, а фактическим обладателям последнего иногда и не трудно намеренно оставить их в неизвестности. Поэтому утверждение в правах наследования должно бы происходить в каждом случае наследственного преемства.
Отношение положительных законодательств к этому вопросу довольно разнообразно. Австрийский кодекс предписывает безусловно утверждение в правах наследования. Французское законодательство различает наследников, которые вступают в отношении наследодателя без участия суда, и наследников, для которых необходимо содействие суда. По германскому уложению суд выдаёт удостоверение о праве наследования (Erbschein) как наследнику по завещанию, - так и наследнику по закону (§§ 2353-2355).
Русское законодательство не отличается ясностью по этому-предмету. Наследник по завещанию вступает в обладание наследством не иначе, как по утверждении завещания к исполнению (т. X, ч. 1, ст. 1060). Относительно наследников по закону содержится правило, в силу которого явившиеся по вызовам наследники, если они считают необходимым обратиться, для определения прав их на наследство, к содействию суда, заявляют о том судебным установлениям (Уст. гражд. суд., ст. 1408). Следовательно, по смыслу закона, утверждение в праве наследования необязательно для наследников по закону. Однако, упущение легитимации может иметь невыгодные последствия для наследников, потому что осуществление права наследования стоит нередко в зависимости от официального признания их. Утверждение в праве наследования необходимо, как основание, для ввода во владение недвижимостью (Уст. гражд. суд., ст. 1424), для получения сделанного наследником вклада в банки (т. XI, ч. 2, разд. IV, ст. 67, разд. XI, ст. 65, реш. Общ. Собр. 1899, 1 и гр. кас. п. № 10). Легитимация наследственных прав необходима, далее, для вступления в обладание наследством со стороны явившегося по вызову наследника, если имущество подверглось мерам охранения (т. X, ч. 1, ст. 1299; кас. реш. 1877, № 310).
Рассмотрим подробнее и в отдельности порядок утверждения в праве наследования для наследников по завещанию и по закону.
I. Всякое завещание должно быть представлено в окружной суд для утверждения к исполнению или по месту открытия наследства ил по месту нахождения завещанной недвижимости (т. X, ч. 1, ст. 1060). Нотариусы и установления, принимающие завещания на хранение, по смерти завещателя, вручают их по назначению, сделанному завещателем при вручении завещания на хранение. Завещания, относительно которых завещателем не сделано такого назначения, а равно найденные лицами, производящими опись и опечатание имущества, отсылаются в надлежащий окружной суд, который приступает к утверждению завещания, не ожидая подачи о том прошении (т. X, ч. 1, ст. 1060' и 10602). Последнее положение представляется несколько странным и противоречащим общему характеру гражданских прав и гражданского процесса: Само собой разумеется, что подобное утверждение не может заменить признания и теряет всякую силу в случае уклонения наследника или прямого с его стороны отречения.
Для представления к утверждению завещания установлен особый, краткий срок, а именно годовой для пребывающих в России и двухгодовой для находящихся за границей, считая со дня кончины завещателя (т. X, ч. 1, ст. 1063). По истечении этого срока, завещания для утверждения к исполнению не принимаются и теряют свою силу (т. X, ч. 1, ст. 1063). Но если наследник по завещанию может представить неопровержимые доказательства, что срок для утверждения к исполнению пропущен или по неизвестности о существовании завещания, или по другой основательной причине, в таком случае ему оставляется право иска до истечения общей давности, считая ее также со дня смерти завещателя (т. X, ч. 1, ст. 1066). Сюда относится, например, утайка завещания наследником по закону (т. X, ч. 1, ст. 1303). Этот годовой срок, установленный для предъявления всех прав со стороны наследника по завещанию, отличен от двухгодового срока, установленного для опровержения законности завещания. Все производство об утверждении завещания к исполнению должно происходить в судебном заседании окружного суда. Когда возникает спор до утверждения завещания, то утверждение отлагается впредь до разрешения спора. Если спор по завещанию возникает в то время, когда завещанное имущество не поступило ни в чье обладание и заведование, то оно отдается в опекунское управление (т. X, ч. 1, ст. 106613 и 106614). Если же оно перешло в обладание наследника по завещанию, то оно оставляется у него, с наложением только запрещения на недвижимости. Однако, из последнего правила допускается исключение в том случае, когда спор предъявлен о том, что недвижимость, названная в завещании благоприобретенной, в действительности родовая: тогда имущество отдается в опекунское управление (т. X, ч. 1, ст. 1100).
Отношение суда к внешним и внутренним условиям действительности завещания различно.
Форма завещания обращает на себя внимание суда прежде всего. Завещания нотариальные, если не возбужден вопрос о подлоге, утверждаются без дальнейшего рассмотрения. К домашним завещаниям суд должен отнестись внимательнее ввиду того, что завещания, составленные вопреки установленным в законе формам, не принимаются к утверждению (т. X, ч. 1, ст. 10664). Домашнее завещание утверждается по учинении в суде допроса свидетелями, без присяги, о том, что оно было предъявлено им самим завещателем, которого каждый из них лично видел и нашел в здравом уме и твердой памяти. Если число 'свидетелей, подписавших завещание, более, нежели сколько законом требуется, то в случае отсутствия некоторых из них и достаточности наличных, следует допрашивать только последних. Когда число наличных свидетелей менее требуемого законом, то допрашиваются и отсутствующие свидетели через суд по месту их жительства. Смерть одного и даже всех свидетелей не служит препятствием к утверждению завещания, если недействительность его не может быть доказана предъявившим спор (т. X, ч. 1, ст. 1066s и 1052). На представленном завещании делается надпись об утверждении или неутверждении его, а потом определение суда объявляется в сенатских ведомостях (т. X, ч. 1, ст. 10666 и 10668).
Иное отношение суда к содержанию завещания. Окружной суд, при утверждении завещания в охранительном порядке, не входит в рассмотрение законности распоряжений завещания (т. X, ч. 1, ст. 10663). Опровергать их действительность, вполне или частью, предоставляется лицам заинтересованным. Однако суд, не ожидая споров, признает недействительным и завещания лиц, не имеющих право завещать, и завещательные распоряжения в пользу лиц, неспособных к принятию завещанного, если только неспособность тех и других лиц явствует из самого завещания (т. X, ч. 1, ст. 1066^). Так, например, завещается родовая недвижимость в пользу дальнейшего родственника помимо ближайшего, завещается имущество в пользу лица, лишенного всех прав состояния, завещается имущество лицом несовершеннолетним. Суд не исследует сам, сколько лет завещателю; относится ли завещаемое имущество к родовым или благоприобретенным, имеется ли родственник более близкий, чем тот, который назначен наследником родовой недвижимости. Но если эти обстоятельства обнаруживаются из самого завещания, то суд должен отказать в утверждении; например завещатель указывает свой возраст, передает свое имущество, называемое им родовым, племяннику с устранением сына и т. п. Рассмотрение содержания завещания может привести к обнаружению в нем пожертвования на пользу богоугодных заведений и вообще на предметы благотворительности. В таком случае окружной суд препровождает выписку из завещания прокурору для сообщения в подлежащие ведомства (т. X, ч. I, ст. 1090 и 1091).
П. В случае открытия наследства без завещания, некоторые из законных наследников могли находиться при наследодателе в момент его смерти, жить вместе с ним в одном доме. Такие лица могут вступить в обладание и заведование оставшимся имуществом сами собой, без всякого вмешательства органов власти, не прибегая к легитимации. Затем наследники, явившиеся по вызову в установленный срок ранее учреждения опеки над имуществом, могут приобре-•сти последнее помимо суда. Осуществление наследственного права этих лиц происходит незаметно, право наследования превращается в сумму прав и обязанностей, составляющих наследство. Положение таких наследников будет такое же, как если бы они прибегли к суду для утверждения их в праве наследования.
Наследники, явившиеся по вызову после других, уже вступивших в обладание, могут присоединиться к ним также негласно, с их согласия, или же прибегнуть к содействию суда. Однако, помимо некоторых неудобств, соединенных с таким негласным вступлением в обладание наследством, им необходимо прибегнуть к легитимации при первом возбуждении против них спора со стороны двух лиц, доказавших свою родственную связь с наследодателем.
Утверждение в праве наследования лиц, основывающих свои права на завещании или на закон, представляет собой только официальное удостоверение принадлежности данному лицу наследственных прав на данное наследство. Но такое утверждение не-равносильно вступлению признанного наследника во все юридические отношения наследодателя. Оно является только основанием к приобретению прав, таким же как договор. Необходима еще передача имущества наследнику, которая совершается на общих основаниях. Ввод наследников во владение доставшимися им недвижимостями производится на основании общего порядка о вводе во владение (т. X, ч. I, ст. 1097 и 1296). Передача движи-мостей совершается также вручением их наследникам по описи (т. X, ч. I, ст. 1297). Относительно движимости предполагается, что наследники не вступили в обладание имуществом сами и что приняты были охранительные меры. Ввод во владение и вручение движимости могут быть требуемы наследниками на основании определения суда об утверждении их в праве наследования. В этот промежуточный момент, между признанием наследственного права и вступлением во все права и обязанности, составляющие наследство, взимается налог с наследства. Судебные установления постановляют определения о вводе наследников во владение дошедшей к ним недвижимостью и о передаче им охраненной движимости не прежде, как по взносе всей причитающейся казне пошлины или по обеспечении ее уплаты установленным порядком (т. V, изд. 1893, Св. уст. пошл., ст. 166). Закон делает неожиданное отступление от принятого им момента взимания, постановляя, что до уплаты или обеспечения налога наследникам не выдаются завещания с надписью об утверждении их.
Литература: К асе о , Об ответственности наследников, 1894; Башмаков, Долговая ответственность наследника («Ж. М. Ю.», 1902, № 2).
Последствием принятия наследства является вступление наследника во все отношения, в которых состоял при жизни наследник, за исключением связанных тесно с его личными качествами. Он становится активным субъектом прав наследодателя и пассивны субъектом его обязанностей. Принятое наследство, как совокупность имущественных отношений, сливается с имуществом самого наследника, как совокупность имущественных отношений, которыми он был связан до принятия наследства. Слитые в одно, два имущества образуют одну массу, на которую могут обратить свое взыскание кредиторы как наследодателя, так и наследника.
Рассмотрим в частности некоторые права наследников, вытекающие из их наследственного права.
I. Иски о наследстве. По вступлении в имущество наследодателя, наследник, как субъект права, может искать принадлежащие к составу наследства вещи, если они находятся в чужих руках, может взыскивать долги с должников наследодателя, не исполнивших еще своих обязательств. В этих случаях иски его основываются на принадлежащих ему правах собственности и требования. В противоположность этому явлению, не представляющему никаких особенностей с юридической точки зрения, выступают иски о наследстве, как о совокупности прав и обязанностей, присвоенных лицом, которое в действительности не имеет права наследования. Иск имеет своим содержанием требование возвращения или всего наследства или определенной его части, но не отдельных вещей.
Иск о наследстве может быть предъявлен к лицу, овладевшему имуществом в ошибочном предположении своих прав наследования или в осознании отсутствия у него таких прав или в неведении преимущественных прав другого лица. Обладатель наследства выставляет основанием свое наследственное право. Но он может и не представлять оснований наследственного характера, например может доказывать, что имущество дошло к нему по дарению Он может ссылаться на то, что имущество дошло к нему законным путем (по праву наследования) от другого лица, присвоившего себе наследство. Лицо, представляющее иск о наследстве должно быть действительно наследником, имеющим право наследования в целом имуществе или в той доле, которая досталась другому лицу. Наш закон предусматривает тот случай, когда наследство поступило к наследникам по закону в то время, как по завещанию право наследования присвоено иному лицу (т. X, ч. I, ст. 1300). Судебная практика совершенно основательно распространяет действие постановлений по этому предмету и на обратный случай, когда наследники по завещанию принуждены уступить наследство наследникам по закону, опровергшим силу завещания (кас. реш. 1889, № 101; 1894, № 5). Статьи эти следует распространять и на иски одних законных наследников к другим, ближайших к дальнейшим, которые, явившись до истечения 6-месячного срока, вступили в обладание наследством (кас. реш. 1891, № 105).
Если иск о наследстве будет удовлетворен судом, то ответственность обладателя наследства перед наследником различается смотря по тому, было ли его обладание основано на случайности или представляется намеренным нарушением чужих прав.
Если наследники по закону вступили в обладание имуществом, не зная о существовании завещания, а наследники по завещанию, не зная о его действительности, или если одни наследники по закону или по завещанию не предполагали существования более близких законных наследников или другого завещания, - то они не отвечают ни в доходах, ни в управлении до момента предъявления к ним иска (т. X, ч. 1, ст. 1300; кас. реш. 1876, № 458). Следовательно, такие обладатели наследства, подобно добросовестным владельцам, обязываются возвратить его в состоянии, в каком оно находится во время предъявления иска; доходы, полученные с имущества до этого момента, остаются в пользу ответчиков. Сверх того, они имеют право требовать от наследников возвращения им: а) всей суммы, уплаченной ими по долгам наследодателя, и Ь) всего капитала, вложенного в доставшееся им имущество.
Совершенно иное положение обладателя, сознательно захватившего наследство в ущерб действительному наследнику, например законного наследника, утаившего завещание, составленное не в его пользу. Такой обладатель рассматривается, как недобросовестный владелец (т. X, ч. 1, ст. 1303), и ответственность его обсуждается по началам, установленным для недобросовестного владения.
Возникает вопрос о судьбе сделок. По строгой логике, все сделки, совершенные неправильным обладателем наследства, как не основанные на праве наследования, должны бы быть признаны недействительными. Но подобное правило могло бы отразиться в высшей степени вредно в целом ряде хозяйств вступивших в сделки с обладателем наследства в предположении действительности его прав. Поэтому наше законодательство допускает в этом случае отступление от безусловного проведения начал права собственности и ограждает интересы третьих лиц. Если вещи, бывшие в составе наследства, будут проданы или заложены до открытия спора, то продажа и залог признаются действительными и остаются в силе. Зато деньги, полученные по купчей пли закладной обладателями наследства, взыскиваются с них в пользу действительных наследников (т. X, ч. 1, ст. 1301).
II. Приращение наследственной д о л и. При совместном призвании нескольких наследников возможны случаи, когда некоторые из них не приобретут вовсе права наследования или по приобретении не осуществят его, т. е. не вступят в права и обязанности, составляющие наследство. Тогда наступает приращение наследственной доли. Доля одних сонаследников увеличивается на счет долей, предназначенных для других. Основанием такого приращения является то обстоятельство, что право каждого сонаследника распространяется на всю наследственную массу и ограничивается правами других, а потому, с устранением одних, расширяется доля участия в наследстве каждого другого сонаследника. Причинами приращения являются: смерть, лишение всех прав состояния, пострижение в монашество наследника, если эти обстоятельства наступают до открытия наследства, потому что после этого момента приобретенное право наследования переходит к наследникам наследника. Затем к причинам приращения относится отречение от наследства со стороны наследника и неприятие им наследства в течение установленного срока.
Приращение наследственной' доли поступает в пользу или всех наследников, увеличивая соответственно долю каждого, или только в пользу определенных наследников. Это различие стоит в зависимости от воли завещателя или от постановлений закона.
a) При наследовании по завещанию, когда каждому из сонаследников самостоятельно определена его доля в наследстве, освобождение одной какой-либо доли не влечет за собой приращения. Например завещанием имущество разделено на две половины: смерть одного из наследников не увеличивает доли другого, а оставляет половину имущества без завещания, которая и поступает к законным наследникам. Но если завещание составлено таким образом, что из него обнаруживается намерение завещателя оставить все имущество тем лицам, которые назначены наследниками, то освобождение какой-либо доли идет на пользу всех остальных и пропорционально величине их долей. В иных завещаниях известная группа наследников связывается по воле завещателя особым отношением, так что приращение совершается только в их среде, не касаясь других наследников. Так, например, завещатель оставляет половину своего имущества сыну, а другую половину своим племянникам. Смерть одного из племянников будет иметь своим последствием увеличение долей остальных племянников, но не сына.
b) В наследовании по закону наследники не определяются до открытия наследства, но только в этот момент. Поэтому смерть, лишение прав, монашество одного из тех лиц, которые имели бы право наследования, если бы не эти обстоятельства, не дают и повода к приращению. Такое значение имеет только отречение и неявка по вызову в течение установленного срока. Освободившаяся вследствие таких обстоятельств доля поступает к прочим законным наследникам, соответственно доле каждого. Однако это общее правило несколько видоизменяется, встречаясь с постановлениями нашего законодательства о родовых недвижимостях. Последние не идут по приращению к наследникам из другого рода.
III. Раздел наследства. Наследство может по завещанию или по закону перейти не к одному, а к нескольким наследникам. Тогда между ними образуется общая собственность относительно вещей, принадлежавших наследодателю, а относительно обязательств, входящих в состав наследства, между ними устанавливается солидарность. Когда наследники пожелали остаться в общем владении вещами, входившими в состав наследства, недвижимостями, капиталами, то положение каждого из них представляется довольно стеснительным. Ни один из них не вправе продать своей доли, пока прочие сонаследники не откажутся приобрести ее для себя с уплатой по оценке (т. X, ч. 1, ст. 1314). Следовательно, продажа, учиненная без согласия сонаследников, в пользу которых закон установил право преимущественной покупки, будет недействительна (contra кас. рею. 187бг № 559). Отсюда обнаруживается стеснительность такого положения для сонаследников и потребность раздела наследства.
Под этим именем понимается раздел как всего наследства, т. е. совокупности прав и обязанностей, так и установившейся между сонаследниками общей собственности в отношении недвижимости или капитала. С точки зрения юридической тот и другой случай представляют мало различия. Раздел наследства основывается не на особенном наследственном праве, а на общих началах вещного и обязательственного права. К нему применяются те же положения, как и к разделу, имеющему иное основание. Разделу подлежит ценность наследства, за вычетом пассива, если только вопрос о разделе не возникает уже тогда, как долги наследодателя выплачены, и идет речь только об общей собственности. Раздел ценности может быть произведен или: а) распределением между сонаследниками вещей и обязательств, входивших в состав наследства, в соответствии их ценности с долей каждого или Ъ) обращением всего имущества в деньги, которые и разделяются пропорционально долям. Разделу подлежит только наследственная масса без привлечения с целью уравнения собственного имущества сонаследников (т. X, ч. 1, ст. 1320). Однако, при разделе, в видах уравнения, принимаются в соображение части наследственного имущества, полученные некоторыми из них ранее в виде выдела или приданого (т. X, ч. 1, ст. 1003).
Раздел производится по соглашению или судебным порядком (т. X, ч. 1, ст. 1315). Полюбовный раздел основывается на договоре между всеми сонаследниками, а потому раз совершенный не подлежит изменению иначе, как с общего согласия. Такой раздел совершается самими наследниками или, чаще всего, при участии нотариуса. Договор о разделе выражается в раздельном акте, который носит название раздельном записи, когда относится к недвижимости. Если раздел движимого имущества может быть совершен без письма (кас. реш. 1872, № 395), то раздел недвижимости производится крепостным порядком.
Однако, соглашение между сонаследниками не всегда легко достигается. Этому мешают несогласия между ними, упорство некоторых из них, наконец затруднения, возникающие при разделе. Тогда, по требованию одного из наследников, наступает судебный раздел. Но, прежде чем приступить к дележу силой власти, суд предоставляет самим наследникам согласиться и разделиться полюбовно. С этой целью им дается сроку два года, считая с того времени, как подано в суд прошение о разделе (т. X, ч. 1, ст. 1317 и 1318). Наследники побуждаются к мирному окончанию дела в этот срок угрозой штрафа, который в размере 6 % со всего актива наследства, падает на виновных в неудаче.
По истечении указанного срока для полюбовного раздела суд, по новой просьбе хотя бы одного из наследников, приступает к судебному разделу. Во избежание злоупотреблений, наследственное имущество берется в опекунское управление, с наложением запрещения на движимость. Условиями судебного раздела являются: а) несомненность прав наследования каждого из сонаследников и Ь) определенность доли каждого. Судебный раздел происходит под наблюдением одного из членов суда, который может поручить заведование ходом производства по составлению проекта раздела одному из нотариусов (Уст. гр. суд., ст. 1411 и 1412). Член суда назначает заседание для выбора лиц, которым сонаследники поручают, по общему согласию, приведение в известность состава и положения наследственного имущества, с производством описи и оценки, и составления проекта раздела. При несогласии наследников в выборе таких лиц, последние назначаются членом суда. На основаниях, указанных этими выборными лицами, и учреждается судебный раздел (Уст. гр. суд., ст. 1413, 1414 и 1417). Если в составе наследства остались нераздельные вещи и нераздробляемые имущества: дворы, заводы, фабрики и лавки, то они назначаются одним из сонаследников, с тем, что, если ценность таких вещей превосходит величину их доли, то они обязываются удовлетворить других сонаследников деньгами. Когда в составе наследства оказалось одно только нераздробляемое имущество, например одна фабрика, то преимущественное право на нее принадлежит старшему («по рождению, летами» - кас. реш. 1878, № 18) наследнику, а если он не в состоянии заплатить другим их части или не желает брать, то право переходит к другому младшему наследнику (т. X, ч. 1, ст. 1324). Вне этого случая, совершенно своеобразного для русского права, все наследственное имущество делится на равноценные части и затем жребий решает, кому достанется какая из них (т.Х.4.1,ст. 1322).
Полюбовный раздел, как основанный на договоре, неизменен. Но судебный раздел может подлежать еще переделу, если в течение года со времени раздела подана будет просьба в суд со стороны какого-либо из сонаследников, доказавшего, что он был обижен и получил на свою часть удел меньше других (т. X, ч. 1, ст. 1332 и 1335). Обжалование судебного раздела не на этом основании, а ввиду несоблюдения установленных форм, может последовать только в общем порядке обжалования судебных определений.
IV. Ответственность наследников. Так как наследник вступает во все юридические отношения, в которых состоял наследодатель, и так как они сливаются, объединенные одним субъектом, с отношениями, в которых состоял до этого времени сам наследник, то наследник отвечает за долги наследодателя, как за свои собственные. Его ответственность перед кредиторами наследодателя не ограничивается ценностью приобретенного наследства, но распространяется на все его собственное имущество. Это положение вытекает логически из современного понятия о наследовании, оно подкрепляется историческими основаниями той эпохи, когда имущество принадлежало семье и смерть главы означала не изменение субъекта прав и обязанностей, а только смену распорядителя.
Но с современной точки зрения такая неограниченная ответственность наследников представляется несправедливой. Трудно понять, за что одно лицо должно отвечать по обязательствам другого, в которых оно не принимало никакого участия. Кредиторы наследодателя верили только его имущественной состоятельности и привлечение к ответственности нового лица составляет для них приятную неожиданность. Если наследник может освободиться от подобной ответственности отречением или неприятием, то не следует упускать из виду, что нередко наследник может легко ошибаться насчет экономического состава наследства, и что некоторые наследники, особенно дети, считают своим нравственным долгом принять наследство, какова бы ни была его ценность. Несравненно правильнее было бы ликвидировать каждое наследство и только оставшуюся, за удовлетворением кредиторов, ценность распределить между лицами, имеющими право на наследования. Так именно решает вопрос англо-американское право. Но наследственное право стран, испытавших влияние римского права, построено на иных началах. Такова именно точка зрения французского и германского права. К этой системе примкнул и наш свод законов, без всяких исторических оснований, потому что приведенные под ст. 1259 т. X ч. 1 источники и на этот раз, как и во многих других случаях, отказываются оправдать ее содержание.
Неограниченная ответственность распространяется на всех наследников, как. назначаемых завещанием, так и призываемых по закону (т. X, ч. 1, ст. 1259). Воля завещателя не в состоянии устранить этих последствий принятия наследства. В законе содержатся, однако, указания на отдельные случаи, когда ответственность наследников не идет за пределы ценности наследства^ 1) Если наследодатель совершил преступление, которое причинило потерпевшему материальные убытки, то обязанность вознаграждения переходит на наследников с тем, однако, что ответственность ограничивается имуществом, доставшимся им от виновных (Улож. о нак. ст. 59 и 61); 2) по долговым обязательствам, бессрочным и выданным сроком до востребования, если они представлены ко взысканию по смерти заемщика, наследники его ответствуют только всем принятым ими по наследству от должника имением (т. X, ч. 1, ст. 12591). Некоторую особенность представляет, по-видимому, право представления. Дети не обязаны платить долгов за родителей, если по смерти их никакого имущества в наследство не получили, хотя бы по праву представления и досталось им потом наследство от дедов и других родственников (т. X, ч. 1, ст. 1262).
Если наследников несколько, то ответственность за долги наследодателя разделяется между ними соответственно наследственной доли каждого (т. X, ч. 1, ст. 1259, п. 1 1543). Каждый из сонаследников отвечает всем своим имуществом, но величина долга, падающая на него, пропорциональна доле его в наследстве. Однако в этом отношении воля завещателя способна произвести изменения и по собственному усмотрению распределить ответственность между наследниками. Это постановление завещателя, равно как и договор между сонаследниками, устанавливающие порядок ответственности, имеют значение только для взаимных расчетов между наследниками, но не для кредиторов наследодателя.
Ввиду той тяжести, которую возлагает на наследников принятие наследства в случае превышения пассива над активом, иностранные законодательства, следуя римскому и древнегерманскому праву, дают наследникам особую льготу, известную под именем beneficium inventor». Принимая наследство, наследник может заявить, что он соглашается на это действие только под условием означенной льготы. На такое заявление дается весьма краткий срок, например месяц. Затем в течение также небольшого срока наследник должен принять наследство по описи в присутствии представителей общественной власти. При соблюдении этого порядка наследник освобождается от ответственности своим имуществом и отвечает только ценностью наследства, которая установлена была инвентарем. Русскому законодательству эта инвентарная льгота, к сожалению, неизвестна. В правилах об охранении торговых предприятий (т. X, ч. 1, ст. 1238, прил.) нельзя не заметить следов западного влияния и мысли об инвентарной льготе (ст. 3, 7, и 10), но положения высказаны несколько неясно и противоречиво, что лишены всякого практического значения.
Если инвентарная льгота имеет в виду охранить справедливые интересы наследников, то beneficium separations предназначается к обеспечению не менее почтенных интересов кредиторов. Эти интересы могут значительно пострадать от того последствия, в силу которого имущество наследодателя сливается с имуществом наследника, быть может, обременены долгами. Таким путем кредиторы наследодателя, доверявшие его состоятельности, принуждены неожиданно вступить в состязание с кредиторами наследника. Совершенно верные права могут оказаться несущественными, если наследство перейдет к лицу несостоятельному. Поэтому, вполне справедливо предоставить кредиторам наследодателя преимущественное право удовлетворения из ценности наследства, ввиду которой они решились на кредит. Обособление наследства от имущества наследника допускается некоторыми западными законодательствами. В нашем законодательстве нет никаких указаний на возможность такого обособления, хотя наша судебная практика, признавая справедливые интересы кредиторов, старается провести это начало и в русскую жизнь (кас. реш. 1887, № 76). Но соображения, выводимые из русского законодательства, не могут быть признаны убедительными, потому что они имеют экономический, а не юридический характер. В положительном законодательстве, не касающемся вовсе этого вопроса, едва ли можно сделать вывод о возможности обособления наследства и преимущественном праве кредиторов на его ценность. Единственное косвенное указание встречаем мы в т. XI ч. 2, Уст. суд. торг., ст. 498, п. 3, где говорится, что несостоятельностью признается, когда наследники после умершего, не вступая в наследство по несоразмерности его с долгами, от принятия отрекутся или же кредиторы им не поверят. В последних словах заключается намек на право кредиторов остановить переход наследства, но, однако, под условием объявления несостоятельности.
Отдел V. Наследственное право 527
Литература: Башмаков, Быть или не быть понятию завещательного отказа в русском законодательстве («Ж. М.Ю.» 1901,№7).
I. В числе завещательных распоряжений могут находиться отказы или легаты. Под именем завещательного отказа понимается такое распоряжение, которым из всей совокупности отношений, составляющих наследство, известному лицу предоставляется одно или несколько определенных прав. Таким образом отказ или легат представляет собой частное преемство по случаю смерти или иного события, открывающего наследство. Лицо, которому такое право назначается завещателем, называется легатарием, что может быть переведено на русском языке словом «отказчик». Французское право называет легатариями вообще наследников по завещанию, в противоположность наследникам по закону (successeurs). Среди легатариев оно различает legataires universels, которым оставляется по завещанию все наследство, legataires & litre universe!, которым оставляется определенная часть завещаемого имущества, и собственно легатариев, legataires particuliers (франц. код. § 1014), которым по завещанию дается определенное право. Весьма подробные правила о легате (Vermachtniss) дает германское уложение §§2147-2191, противополагая его завещательному назначению наследника (Erbeinsetzung). Хотя русское законодательство не дает определения отказа и нет даже постановлений, касающихся условий его назначения и последствий, но идея легата ему не чужда.
Ст. ЮН1 т. X ч. 1 и ст. 1086 упоминают о денежных выдачах, к которым обязывает завещатель своих наследников. По ст. 163 т. V Уст. о пошл, в случае возложенных на наследника завещанием денежных выдач, наследник уплачивает всю причитающуюся с наследственного имущества пошлину и затем имеет право удержать следующие с означенных лиц части внесенной пошлины из производимых им выдач. Не затемняет этой идеи ст. 5339 т. X ч. 1, возлагающая ответственность по долгам наследодателя и на пользовладельца, который будто бы должен быть признан легатарием, - пользовладение может относиться ко всему имуществу, а не только к определенной вещи.
Наша судебная практика долго уклонялась от признания за отказом самостоятельного значения. Но, наконец, вынуждена была признать его (кас. реш. 1900, № 104). Идея отказа лежит в самой природе понятия об имуществе и наследстве, и без этой идеи практика постоянно будет впадать в противоречия, как это с нею происходит при разграничении прав наследника и пользовладельца, наследника заложенной недвижимости и др.
П. 1) Рассматривая признаки, содержащиеся в данном нами определении, мы замечаем, что завещательный отказ есть всегда право, но не обязанность, хотя в составе наследства имеются и те и другие. Это право имеет определенный характер и содержание. По этому признаку отказ противополагается наследству, как совокупности отношений. Отсюда уже следует, что отказчик не отвечает за долги наследодателя, как наследник.
2) Отказ выражается в форме завещательного распоряжения, а потому отказ вне завещания не имеет силы. Не только словесно, но даже в частном письме предоставленное право не влечет за собой желаемых юридических последствий.
3) Отказ, как завещательное распоряжение, представляет собой предложение, обращаемое к отказчику вступить субъектом в указанное отношение. От воли отказчика зависит принять или не принять сделанное ему завещательное предложение.
4) Поэтому право на отказ приобретается, как и право наследования, с момента смерти наследодателя, но отказчик становится субъектом указанного права только позднее, со времени принятия. Следовательно, если отказчик умрет вскоре после открытия наследства, не успев выразить своего согласия на принятие, то приобретенное им уже право на отказ переходит к его наследникам, которые за него примут отказ.
III. Завещатель, по своему усмотрению, может представить отказчику абсолютный или относительный отказ.
a) Если отказчику назначается право на определенную вещь, то приобретение им этого права не зависит от воли или действий наследника. Право приобретается в силу самого принятия, в этот момент отказчик становится субъектом права собственности, пожизненного пользования, исключительного права. Так, например, племяннику завещан дом в городе, тогда как остальное имущество завещано сыну. Племянник имеет право просить суд о вводе его во владение на основании утверждения завещания к исполнению. То же самое происходит, когда отказан капитал, лежащий в банке. Если исполнение завещания возложено на душеприказчика, то отказчик вправе обратиться к нему с иском о выдаче отказаной вещи (Уст. гражд. суд., ст. 24). При вещном отказе для отказчика не имеет никакого значения невозможность для лица, назначенного наследником, вступить в наследство: последнее перейдет к законному наследнику, а отказчик останется при своем праве.
b) Завещатель может поступить иначе. Он может обязать наследника к выдаче известной вещи отказчику, например уплатить ему 1000 рублей. В этом случае отказчик не имеет вещного права. Между завещателем и наследником устанавливается договор в пользу третьего лица, т. е. отказчика, который приобретает право требования к наследнику. Иск, основанный на таком праве, может быть обращен к наследнику не ранее принятия им наследства. Так как требование отказчика основывается на обязательстве, то всякое обстоятельство, устраняющее право наследования для лица, назначенного наследником, лишает и отказчика его права. Например завещатель обязывает наследника уплатить 1000 рублей отказчику, а между тем наследник умирает до открытия наследства - с тем вместе и отказчик лишается своего права. Между тем, Сенат не признает такой конструкции обязательственного отказа и полагает, что лица, в пользу которых завещатель обязал своего наследника денежными выдачами, должны быть рассматриваемы как соучастники в наследстве, а не как кредиторы наследника (кас реш. 1874, № 596). Однако, Сенат не решился назвать таких лиц прямо наследниками, а применил к ним название, не имеющее ни определенности, ни опоры в русском законодательстве.
IV. Если в силу каких-либо обстоятельств отказ не был приобретен отказчиком, например, по случаю смерти его до открытия наследства, то судьба отказа может быть различна, а) Завещатель, предвидя возможность такого случая, назначает другого отказчика, который и приобретает право. Ь) При назначении нескольких отказчиков, воля завещателя может связать их настолько тесно, что неосуществление права со стороны одного послужит на пользу остальных. Здесь, следовательно, будет иметь место приращение отказной доли. Например, завещатель назначил нескольким лицам совместно дом; смерть одного из них до открытия наследства увеличит долю каждого из оставшихся в живых отказчиков. Известное лицо, передавая все свое имущество законному сыну, обязывает последнего к уплате 5000 рублей незаконным детям: если один из последних отречется от предоставленного ему права, то его доля поступит в пользу прочих незаконных детей, с) Наконец, прц отсутствии такой связи между отказчиками, непринятие отказа влечет за собой увеличение наследственной доли наследника. Неосуществленный отказ поступает по приращению в пользу наследника, назначенного завещанием.
V. В нашем законодательстве находится одно ограничение свободы завещателя к устранению отказов, а) Завещая наследникам благоприобретенное имущество, завещатель может обязать наследников к неограниченным отказам; но если отказ состоит в периодических платежах, то назначение их возможно только до смерти наследника, его можно обязать к денежным выдачам только на время его жизни. Ь) При завещании родовой недвижимости наследники вправе отказаться от исполнения сделанных по тому имению распоряжений, если они соединены с утратой из него большей или меньшей части (т. X, ч. 1, ст. 1086). Назначение отказа будет действительно, пока денежные выдачи не выходят из границ получаемых с того имения доходов (кас. реш. 1899, № 11). За этими пределами отказ теряет юридическую силу и для наследников не обязателен. Только такой смысл и можно придать ст. 1086, потому что всякий отказ, как бы ни был он незначителен, непременно соединен с утратой из имения большей или меньшей части.
VI. Отказчик, в противоположность наследнику, не отвечает за долги наследодателя. Следовательно, если на имуществе последнего лежат долги, то они всецело падают на наследников, а не распределяются между наследниками и отказчиками. Практика наша держится противоположного мнения. Исходя из того взгляда, что легатарии «соучастники в наследстве» (кас. реш. 1874, № 596), Сенат полагает, что «ответственность за долги наследодателя распределяется между сонаследниками пропорционально полученной каждым доле наследства. В этом отношении закон не делает различия между наследниками и легатариями» (кас. реш. 1889, № 294). При этом, однако, упускается из виду, что легатарии не имеют никакой наследственной доли, а только право на вещь или право требования, так что распределение по долям невозможно. Далее, нельзя признать убедительной ссылку на не существование в нашем праве различия между наследниками и легатариями, когда сама жизнь вводит это различие и когда сама практика, следуя ей, проводит различие между теми и другими, пользуясь даже иностранной терминологией для понятия об отказе. Определением легатариев, как соучастников в наследовании, не достигается вовсе ясность понятия. Соучастники в наследовании только наследники, а легатарии лишь частные преемники.
По всем этим соображениям следует отвергнуть взгляд практики и признать, что отказчики за долги наследодателя не отвечают до тех пор, пока ценность имущества, перешедшего к наследникам, еще достаточна для покрытия долгов. Если же имущества оказывается недостаточно, то к ответственности за долги наследодателя привлекаются и отказаные вещи, как входившие в состав наследства.
Однако, если отказчику назначено имение или дом, обремененные залогом, то освобождение от последнего не лежит на наследнике, а на самом отказчике.
Литература: Гояьмстен, О душеприказчиках. (Юрид. иссл. и статьи, 1894, стр. 105-151; Г о р д о н, О представительстве в гражданском праве; Любимов,О душе-iimcax по русскому праву («Юрид. Газ.» 1900, J*№ 22-28).
I. Понятие о душеприказничестве. Приведение в исполнение воли завещателя может быть возложено на самих наследников (т. X, ч. I, ст. 1084 п. 2). Но такой порядок может представлять некоторые неудобства: между наследниками возможны ссоры, в поспешном дележе доставшегося имущества легко может быть пренебрежена воля завещателя. Поэтому в завещаниях нередко встречаются назначения особых лиц, так называемых душеприказчиков, которым завещатель поручает исполнение его воли, выраженной им в завещании. Институт душеприказничества неизвестен был римскому праву, он составляет явление правового быта новых народов, из которых создались современные европейские государства. Французское право, впрочем, еле упоминает о душеприказчиках, напротив, новое германское уложение дает весьма подробные положения о них (§§ 2203-2217). В Англии душеприказчик составляет необходимую фигуру при всяком наследовании, если только наследство не состоит из одной лишь недвижимости. Душеприказчики известны древнему русскому праву, хотя с этим именем иногда соединялись различные понятия. В настоящее время в русском законодательстве содержится только общее постановление о том, что завещания исполняются душеприказчиками (т. X, ч. 1, ст. 1084 п. 1) и несколько частных постановлений. Таким образом этот институт, имеющий у нас большое бытовое значение, остается без законодательного определения.
Душеприказничество соединимо только с таким представлением о наследовании, по которому момент приобретения права наследования отличается от момента вступления наследника во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. С точки зрения теории, сливающей эти два момента, относящей к открытию наследства приобретение наследником прав собственности и других прав, остается непонятным, каким образом постороннее лицо, помимо собственника, распоряжается его вещами. В действительности, права душеприказчиков вполне совместимы с наследственными правами наследников, пока последние не стали субъектами всех прав и обязанностей.
Юридическая природа душеприказничесгва возбуждает различные разногласия. Несомненно, что в основании его лежит договорное отношение между завещателем, делающим предложение, и душеприказчиком, принимающим последнее. Если это договор, то по своему характеру он ближе всего подходит к договору доверенности, так как душеприказчик обязывается к выполнению целого ряда юридических актов. Однако возбуждается вопрос, если душеприказ-ничество соединено с представительством, основанным на договоре, то представителем какого лица является душеприказчик?
По этому вопросу взгляды расходятся, а) Одни полагают, что душеприказчики являются представителями наследников. Однако такое представительство не имеет основания ни в договоре, потому что между душеприказчиками и наследниками не было соглашения, ни в законе, так как закон не назначает душеприказчиков, помимо воли завещателя. Притом, с представительством наследников стоит в противоречии невозможность для представляемых устранить представителя, а также возможность для душеприказчиков, следуя воле завещателя, совершать действия, противные интересам наследников, например, вести против них процесс. Ь) Также несостоятельным следует признать взгляд, по которому душеприказчик является представителем завещателя (кас. реш. 1899, №40). Завещатель, как лицо выбывшее из мира юридических отношений, в представительстве не нуждается, с) Остается признать, что душеприказчик является представителем самого наследства, как юридического лица, которое продолжает свое существование до выполнения душеприказчиком данного ему поручения. В этот же момент наследники приобретают вещные и обязательственные права, а также становятся должниками.
П. Назначение душеприказчиков. Душеприказчиками могут быть назначены или посторонние лица, или один из наследников. В последнем случае наследник выступает только в качестве душеприказчика, хотя наша практика полагает, что эти два понятия взаимно друг друга исключают (кас. реш. 1876, № 205). Однако этот взгляд основывается не на теоретическом соображении, а на едва ли правильном толковании русского законодательства. Можно назначить одного или нескольких душеприказчиков. От душеприказчика, как представителя, требуется способность самому обязываться договорами. В нашем законодательстве содержится устранение от обязанностей душеприказничества лиц, служащих в карантинных учреждениях, если они назначены лицами, выдерживающими карантин и притом в завещании, составленном в это именно время (т. X, ч. 1, ст. 1085). Душеприказчиками не могут быть назначаемы лица, подписавшиеся в качестве свидетелей под завещанием (т. X ч. 1 ст. 1054, п. 3). Нарушение этого правила может повлечь за собой опровержение завещания, а с ним вместе и назначения душеприказчиков. Если бы это обстоятельство не подорвало силы завещания, например когда остальных свидетелей достаточно для действительности завещания, то оно не оказывает никакого влияния на назначение душеприказчиков.
Назначение душеприказчиков составляет одно из завещательных распоряжений. Поэтому оно должно быть облечено в завещательную форму. Это не значит, чтобы предложение принять на себя обязанности душеприказчика должно было быть непременно включено в то же самое завещание, в котором помещено распоряжение имуществом наследодателя. Оно может найти себе место в другом акте, но только удовлетворяющем формальным требованиям завещания. Так, например, в главном завещании может быть указано лицо и сделана ссылка на данное ему в другом акте поручение, или, наоборот, в главном завещании может быть очерчен круг действия для исполнения воли завещателя, а в особом акте указано лицо, назначаемое душеприказчиком. Но ссылка на неформальный акт или, тем более, на словесное поручение должна быть признана не влекущей предполагаемых последствий.
III. Отношение к наследств у. Являясь его представителем, душеприказчик, для исполнения воли завещателя, должен принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение, как ошибочно выражается наша практика, потому что душеприказчик •распоряжается им не в виде собственности, но от своего имени. Никто не может быть принужден к принятию предложения об исполнении обязанности душеприказчика, как это имеет место относительно опекунских обязанностей. Душеприказчик вступает в заведование имуществом после изъявления своего согласия. Однако этот момент ускользает при принятом в нашей практике порядке. У нас утверждение завещания к исполнению включает в себя уже и утверждение душеприказчика, все равно, выразил ли он уже свое согласие или же нет. В последнем случае утверждение завещания относительно назначения душеприказчика имеет условное значение, -если согласится то лицо, к которому обращено предложение.
Вслед за утверждением следует принятие имущества в свое заведование. Если до этого были произведены уже охранительные меры, то они снимаются ввиду лица, к которому имущество переходит (кас. реш. 1869, № 612). Душеприказчику следует во всяком случае принимать имущество не иначе как по описи, потому что впоследствии могут возникнуть пререкания о составе имущества, при представлении отчета наследникам.
Душеприказчик, при исполнении возложенного на него поручения, должен руководствоваться волей завещателя. Он обязан передать имущество наследникам в том составе и в той доле, как это было указано ему завещателем. Он должен распределить те денежные выдачи, пожертвования, для точного выполнения которых чаще всего устанавливается душеприказничество. В отношении денежных выдач или пожертвований завещатель может предоставить душеприказчику большую или меньшую свободу усмотрения. В завещании могут быть точно перечислены все подобные назначения, или же может быть определена предельная сумма с указанием лишь в общих чертах их назначения, например, на учебные заведения, на церкви. Но эта свобода усмотрения не может идти так далеко, чтобы душеприказчику предоставлено было распоряжение всем имуществом по усмотрению, самый выбор наследника. В этом случае душеприказчик стал бы сам наследником, собственником. Если наследник не указан прямо в завещании, то наследство поступает к наследникам по закону и душеприказчик совершенно устраняется.
Завещатель вправе возложить на душеприказчиков принятие мер к продаже недвижимости с целью уплаты сделанных завещателем отказов (кас. реш. 1905, №8).
IV. Отношение к контрагентам завещателя. В завещании душеприказчику поручается обыкновенно уплатить долги наследодателя и взыскать с должников последнего. Такое право должно быть признано за душеприказчиком и помимо воли завещателя, прямо выраженной, потому что оно вытекает из цели данного ему поручения. Недостаток завещательного распоряжения восполняется у нас законом: душеприказчики имеют право производить иски по всем тем предметам, по которым, в силу завещания, такое право принадлежит им, или по которым иск оказывается необходимым для исполнения возложенных на них завещателем распоряжений (Уст. гражд. суд., ст. 25). Так, например, возможно, что для производства всех указанных выдач недостает наличных сумм, а между тем существуют должники завещателя. С своей стороны кредиторы могут обращаться непосредственно к душеприказчикам, потому что закон предоставляет им обращаться с иском к лицу умершего собственника, т. е. к самому ласледству, представителем которого является душеприказчик.
V. Отношение к наследникам и отказчикам. В этом отношении представляется более всего чувствительным существующий в нашем законодательстве пробел по вопросу о душеприказчиках. Заведование душеприказчика должно быть, очевидно, только временным и должно уступить правам наследников на имущество. Однако при недостатке законодательных определений, душеприказчик ничем не побуждается к скорейшему выполнению воли завещателя, если ему не указан срок в самом завещании. Нет также никаких обеспечении в точном исполнении со стороны душеприказчика возложенных на него поручений. Закон не устанавливает средств и порядка контроля наследников над душеприказчиком.
Практика наша установила, что наследники вправе потребовать у душеприказчика отчета в его действиях, и завещатель не в состоянии освободить его от этой обязанности (кас. реш. 1878, №263). Однако, вопрос остается открытым, когда наследники могут потребовать отчета, в случае ли обнаруженного злоупотребления или в предупреждение его, какими средствами располагают они для побуждения душеприказчика к исполнению принятых на себя обязанностей. Тот же вопрос возникает относительно лиц, которым по завещанию предоставлены отказы. Учреждения, в пользу которых содержатся в завещании пожертвования, имеют надзор за исполнением завещания (т. X, ч. 1, ст. 1091), но остается невыясненным, в чем он состоит. Отказчики, знающие о содержании завещания, могут обратиться с иском к душеприказчикам тотчас по вступлении последних в отправление своих обязанностей. Иски, на завещании основанные, предъявляются, по общим правилам о подсудности, к тому лицу, душеприказчику или наследнику, на обязанность которого возложено исполнение завеща
тельных распоряжений (Уст. гражд. суд., ст. 24). С этой стороны положение отказчиков лучше положения наследников.
Во всяком случае душеприказчики несут имущественную ответственность за неточное исполнение ими поручения, если уклонение от завещательной воли причинило ущерб интересам наследников, которые вправе привлекать их к ответу. Возможно, что душеприказчики, злоупотребляя оказанным им доверием, продадут или заложат вещи, входившие в состав наследства. По мнению практики, такие сделки недействительны и наследники вправе обратиться с иском непосредственно к покупщику (кас. реш. 1871, № 1264). Такой взгляд следует признать неправильным. Во время заведования имуществом со стороны душеприказчиков наследники не имеют еще права собственности на вещи, принадлежавшие наследодателю, а потому отчуждение их со стороны представителя собственника наследственной массы является юридически правильным. Притом третьи лица не могут и не обязаны знать, входит ли в поручение душеприказчика продажа или залог данной вещи, так как подобное право весьма часто встречается в целях распределения денег. На завещателе лежит вина в выборе лица, оказавшегося не на высоте оказанного ему доверия, а интересы третьих лиц не должны от того страдать.
Абсолютный. Абсолютное право - 57, 140; виды абсолютных прав -57; абсолютный характер права собственности - 167; абсолютный характер прав личной власти - 408,432,438; абсолютный характер исключительных прав
-254
Абстрактный. Абстрактные обязательства-309
Авторский. Понятие об авторском праве - 255; объекте - 256; переходе - 257; возникновение - 256; нарушение - 257
Активный. Активный субъект юридического отношения - 57; актив имущества - 95; перемена активного субъекта в обязательствах - 287; отказчик может быть только активным субъектом - 527
Акты. Акты гражданского состояния - 65; перечисление крепостных актов - 121; акты укрепления сельских обществ на земле - 221; акты брачного состояния - 417
Акционерный. Акционерное товарищество - 389
акция. Акция-движимость-97; акция в форме бумаги на предъявителя
-273
Алименты. Юридическая природа - 57,407; право жены на содержание от мужа - 435; право родителей на содержание от детей - 449; право на содержание от родственников - 455
Альтернативный. Альтернативные обстоятельства - 277; невозможность исполнения при альтернативном обязательстве - 278; отличие от факультативного обязательства - 279
Аналогия. Аналогия права - 51; аналогическое толкование - 52
Англия. Источники английского права - 34; форма брака в, Англии -418; развод - 421; отношения между супругами - 428; фидеикомиссы - 489; литература английского права - 23
4 Аренда. Нераздельность аренды - 104; аренда имения - 355; См. подробнее наем
Арендатор. Владение арендатора не защищается - 153, 161; обеспечение интересов арендатора при экспроприации - 212; обязанности арендатора -359.
Арест. Невозможность продажи вещей, находящихся под арестом - 318
А р х и м а и д р и т. Завещание архимандрита - 483
Архиерей. Завещание архиереев - 483
Аукцион. Продажа движимости с аукциона - 206; продажа с аукциона завода - 252
Банк. Залог недвижимости в банке - 251
Безбрачие. Осуждение на безбрачие, как препятствие к браку - 413; осуждение на безбрачие, как последствие расторжения брака - 425
Безвестное отсутствие. Понятие - 63; удостоверение безвестного отсутствия - 63, 424; последствия безвестного отсутствия - 63; расторжение брака по безвестному отсутствию - 424; безвестное отсутствие открывает наследство - 472
Безграмотный. Влияние безграмотности глухонемого на его дееспособность - 75
Безмездность. Безмездные сделки -114; безмездность договора ссуды
- 354; безмездность договора доверенности - 375
Бесспорность. Бесспорное владение, как условие приобретения права собственности по давности -189
Бессрочные обязательства. Исчисление давности по бессрочным обязательствам - 136; ответственность наследников по бессрочным обязательствам - 525
Бесхозные вещи. Бесхозные вещи, как предмет завладения - 193; выморочное имущество, как совокупность бесхозяйственных вещей - 510
Берег. Бечевник-на берегу реки - 179; морские берега - 179; примычки плотины к чужому берегу -181
Бечевник. Понятие о бечевнике -179; бечевники естественные и искусственные -179 '
Благоприобретенный. Отличие благоприобретенного от родового
- 98; благоприобретенное при боковом наследовании при боковом наследовании идет всегда в роде отца - 501; исключение - 505; право родителей пользоваться благоприобретенным от детей, умерших без потомства - 230, 506; выдел указанной части из благоприобретенного у тестя или свекра - 508; аренда пустопорожних благоприобретенных недвижимостей - 356; выдел из благоприобретенного - 447; усыновленные наследуют только в благоприобретенном - 446
Боковой. Понятие о боковой линии родства - 454; наследование в боковой линии - 504; право предоставления в боковой линии - 505
Болезнь. Душевная болезнь - 74,113,408,462; неспособность-к брачному сожительству - 423; глухонемота - 75
Брак. Юридическое понятие о браке - 408; история брака в России - 409; условия вступления в брак - 411; брачный возраст - 411; двоебрачие - 413, 423; духовный сан и монашество, как препятствие к браку - 413; различие вероисповеданий - 413; осуждение на безбрачие - 413; родство и свойство - 414; согласие родителей - 415; разрешение начальства - 416; совершение брака - 416; гражданский брак - 418; брак старообрядцев - 418; прекращение брака - 419; место в системе права -12; недействительность брака - 443
Б р а н д м а у е р. Права его постановки -180
Братья. Братья родные, единокровные, единоутробные - 454; особенности наследования единокровных в родовом - 505
Брачный договор. Брачный договор во Франции -428; в Германии
-428
Бумаги на предъявителя. Понятие о бумагах на предъявителя -272; виндикация бумаг на предъявителя - 273
Ввод во владение. Порядок ввода во владение - 186; необходимость ввода во владение для приобретения права собственности - 185; необходимость ввода во владение для наследников - 517; и для отказчиков - 528
Вдовый. Срок вдовства, как препятствие к новому браку - 443; право вдового супруга требовать выдела от тестя или свекра - 509
Вексель. Вексель как движимость - 98; право жены обязываться по векселям-434
Вещный. Понятие о вещном праве - 57; характерные признаки вещного права-140; залог вещного права - 240; историческое отношение между вещными и обязательственными правами - 308
Вещь. Виды вещей: движимые и недвижимые - 96; родовые и благоприобретенные - 98; раздельные и нераздельные - 103; главные и принадлежност-ные - 105; потребляемые и непотребляемые - 108; заменимые и незаменимые -109; тленные и нетленные -109; вещи вне оборота - 110; совокупность вещей -95; будущая вещь, как предмет сделки - 319,325
Вина. Наличность вины при гражданском правонарушении - 393; доказывание вины - 397; вина просрочки - 285; вина жены в невозможности сожительства освобождает мужа от обязанности содержания - 435
Виндикация. Ограничение виндикации по современным законодательствам и по русскому праву -162
Владение. Определение владения - 150; историческое отношение владения к праву собственности - 154; виды владения - 154; возникновение и прекращение владения - 156; юридическая природа - 152; владение через представителя - 159; защита владения - 153, 159; ответственность за владение перед собственником - 162; нарушение владения - 161; владение, как элемент права собственности - 167; ввод во владение - 186; давность владения, как способ приобретения права собственности - 187; владение при общей собственности -215; иск совладельца к совладельцу о защите владения - 216
Власть. Понятие о правах личной власти - 407; власть мужа над женой -431; родительская власть - 437; власть, как элемент права собственности -166
Внебрачный. Внебрачные дети - 450; узаконение внебрачных детей -443
Воды. Право на текучую воду - 169; обязанность спускать воду - 178; обязанность не поднимать воду -180; перерез водяной жилы -170
Водные сообщения. Ограничения права собственности в интересах водного сообщения -178
Возвращение. Случаи возвращения дара -339; наследование или возвращение - 506
Вознаграждение. Вознаграждение при экспроприации - 209, 210; вознаграждение при найме - 356, 359, 365, 367; вознаграждение при доверенности - 375,378; вознаграждение при поклаже - 381
Возраст. Дееспособность в зависимости от возраста - 69; брачный возраст - 411
Воля. Мотивы воли при совершении сделки -114; выражение воли -118; чья воля выражается в представительстве - 129; воля сторон в договоре - 305; воля завещателя - 480; выражение воли в принятии наследства - 511
Восходящие. Наследование восходящих родственников - 506
Вотчина. Понятие о вотчине -173; вотчинное право -142
Въезд. Право въезда в лес-235
Выдел. Выдел из общей собственности - 216; выдел из общинной собственности - 224; выдел лесного участка при праве въезда - 236; выдел детям из имущества родителей - 447; выдел указанной части имущества тестя или свекра
-509
Вызов. Вызов приемщиков поклажи - 385; вызов покладчиков - 385; вызов наследников - 476
Выкуп. Выкуп родового имения от чужеродцев -102
Выморочное. Понятие о выморочном имуществе - 510; судьба выморочного имущества - 511
Вы стройка. Наем из выстройки - 356.
Веритель. См. кредитор
Вероисповедание. Влияние вероисповедания на дееспособность - 84; вероисповедание, как препятствие к браку - 413
Германия. Законные сборники германских племен (leges barbarorum) -28; средневековые источники права - 30; кодексы XVIII и XIX столетий - 31; новое германское гражданское уложение - 33; ипотечные книги в Германии -. 149; владение по германскому праву - 151; передачи по германскому праву -184; сущность купли-продажи - 318; имущественные отношения между супругами - 428; организация опеки в Германии - 457; законная доля наследников -486; форма завещания - 49'; порядок законного наследования - 499; литература германского права - 23; развод в Германии - 421
Главный. Главные вещи - 105; главные и дополнительные договоры -310
Глухонемой. Ограничения дееспособности завещания глухонемых -75; учреждение опеки над глухонемым - 463
Город. Город, как юридическое лицо - 91; городская земля - 110; городские улицы и площади -111
Горцы. Ограничение правоспособности горцев - 84
Гостиница. Находка в гостинице -197; поклажа в гостинице - 386
Гражданский. Определение гражданского права - 11; гражданский срок - 418; гражданский брак старообрядцев - 418; акты гражданского состояния - 65
Давность. Понятие о давности - 133; давность при опровержении сделок вынужденных - 115; исковая давность - 135; какие права не подлежат давности - 135; начальный момент течения давности - 136; приостановка давности
-136; перерыв давности - 137; сроки давности - 137; действие исковой давности
- 138; приобретение права собственности по давности владения - 187; установление сервитутов по давности - 230; давность, как способ прекращения обязательств - 303; давность для опровержения законности завещания - 441; указанная часть не подлежит давности - 508; давность для представления завещания к утверждению - 517
Данная крепость. Данная на недвижимость, приобретенную по давности владения -192; по публичному торгу - 207
Дарение. Понятие о дарении - 336; совершение договора дарения - 338; форма дарения - 338; возвращение дара - 339
Дачи. Отдача недвижимотей под устройство дачи - 356
Движимость. Отличие движимости от недвижимости - 96; может ли движимость быть предметом защиты владения - 159; передача движимости для приобретения права собственности - 183; приращение движимости к недвижимости - 202; приращение движимости к движимости - 203; продажа движимости с аукциона - 206; движимость не родовое имущество - 99; наследственная доля жены в движимости - 506; дочери - 503; предметом поклажи может быть только движимость - 380; возможность мены движимости на недвижимость - 329
Двоебрачие. Двоебрачие как повод к разводу - 423; как препятствие к браку - 413
Двор. Двор, как нераздельная вещь -103
Дворянин. Особенности в дееспособности - 86; привилегия дворян учреждать заповедные имения -102; дворянская опека - 458
Держание. Понятие о держании и отличие его от владения - 151; держание не охраняется в порядке владения - 160; продолжительное держание не превращается в право собственности -188
Дикое животное. Дикие животные, как вещь бесхозная -193
Добросовестный. Понятие о добросовестном владении - 155; добросовестность как условие приобретения права собственности по давности - 191; ответственность добросовестного владельца перед собственником - 165; перед законным наследником - 521
Доверенность. Понятие о доверенности - 374; отличие от личного найма и комиссии - 354; безмездность договора доверенности - 375; совершение договора - 375; формы доверенности - 376; обязанности доверенного - 377; право передоверия - 377; обязанности доверителя - 378; прекращение договора -378
Догматика. Догматическое направление в науке гражданского права-15
Договор. Понятие о договоре - 304; договор как основание обязательства - 269; общественное значение договора - 308; виды договоров - 309; совершение договоров - 311; договор между отсутствующими контрагентами -312; договоры в пользу третьих лиц - 312; толкование договора - 314; классификация договоров - 315; брачный договор - 428; наследственный договор -466
Доля. Долевое обязательство - 274; распределение завещанного имущества, если не указана точно доля каждого наследника - 522; наследственная доля дочери - 502; законная доля при наследовании - 486; наследственная доля супруга - 507; ответственность наследников пропорциональна доле каждого - 525
Дом. Неделимость дома -104
Дорога. Дорога в общем пользовании - 110; право участия общего в дорогах -176; право участия частного в дорогах -181
Доход. Вознаграждение опекунов из доходов - 466
Д е в и ц а. Обезображение лица девицы - 400
Духовное завещание.См.завещание
Душевно больной. Ограничение дееспособности - 74; недействительность брака душевнобольного - 408; развод по душевной болезни - 421; завещание душевнобольного - 480
. Душеприказчик. Понятие о душеприказчике - 530; юридическая природа душеприказничества - 531; назначение душеприказчиков - 531; отношение душеприказчиков к наследству - 532; к контрагентам завещателя - 533; к наследникам и отказчикам - 533
Дееспособность. Общее понятие - 62; влияние на дееспособность возраста - 69; пола - 73; здоровья - 74; расстройство имущества - 76; требуемая от представителя дееспособность - 129; дееспособность завещателя - 481; дееспособность, необходимая для принятия наследства - 513
Действие. Юридическое действие - 59, 112гдействие, как содержание обязательства - 265; недозволенные действия - 392
Евреи. Ограничение евреев в праве приобретать недвижимости - 82; ограничение в праве усыновления - 445; отношение евреев к христианской прислуге - 85; расторжение брака иудеев в случае обращения одного из супругов в христианство - 425; завещания в пользу евреев - 485
Единокровные. Понятие о единокровных братьях и сестрах - 436; особенность в наследовании - 505
Единоутробные. Понятие о единоутробных братьях и сестрах - 454; особенности в наследовании - 505
Желобовина реки. Значениежелобовины при обнажении дна реки -202
Железные дороги. Нераздельность железных дорог -104
Жена. Право жены на фамилию мужа ~ 431; право жены на сословность мужа - 431; право жены на содержание - 435; право жены на паспорт - 433
Женщина. Ограничение дееспособности женщины - 73; положение замужней женщины на Западе - 427; наследственная доля женщины - 502,507
Животные. Вред, причиненный животными - 401; завладение дикими животными -193
Жительство. Сервитут пожизненного жительства - 235; место жительства жены - 432; место жительства детей - 438
Заблуждение. Заблуждение, как мотив сделки - 115; заблуждение фактическое и юридическое -116
Завладение. Завладение, как способ приобретения права собственности -192
Завод. Завод, как нераздельное имущество -103; залог завода - 245
Завещание. Понятие о завещании - 478; способность к составлению завещания - 480; способность к принятию наследства по завещанию - 483; содержание завещания - 485; форма завещания - 490; нотариальные завещания - 491; домашние завещания - 492; отмена завещания - 495; опровержение завещания - 496; утверждение завещаний - 517; завещательный отказ - 527; исполнение завещания через душеприказчика - 530
Задаток. Значение задатка - 291; понятие задатка - 291; задаток при запродаже - 326
Заем. Определение договора займа - 330; недействительность безденежного займа - 331; займы для игры и по игре - 332; форма договора займа - 333; проценты при займе - 333; передача заемных писем - 335; исполнение по заемному обязательству - 335
Закладная. Совершение закладной - 246; передача закладной - 248
Заклад. Понятие о закладе - 243; См. подробнее залог
Законный. Законное владение -154; законное рождение - 440; законная доля в наследстве - 486
Закон. Понятие о законе - 40; отношение закона к обычному праву - 36; различие законов по содержанию - 41; по пространству действий - 41; местные законы - 43; особенные законы (церковные и торговые) - 44; специальные законы - 44; действие законов по времени - 44; действие законов по. месту - 46; применение законов - 48; толкование законов - 49; закон как предполагаемая воля наследодателя - 498
Залогодатель. Кто может быть залогодателем - 243; права залогодателя - 247; залогодатель не отвечает за недостающую ценность - 249
Залогодержатель. Кто может быть залогодержателем - 243; права залогодержателя - 248; залогодержатель не имеет права на остальное имущество залогодателя - 249; залогодатель не может прибавить закладных - 248
Залог. Понятие о залоге - 240; залог как дополнительное отношение -241; история залогового права - 241; субъекты залогового права - 245; объект залога - 243; последовательные залоги - 244; форма залога - 246; действие залогового права - 247; передача закладных - 248; продажа заложенных вещей -245; обращение взыскания на остальное имущество должника - 250; особые виды залога - 251
Заменимый. Понятие о вещах заменимых - 109; предметом займа могут быть только заменимые вещи - 330; предметом ссуды и найма могут быть только вещи незаменимые -109,353,356
Заповедный. Имения заповедные -102; временно заповедные -103
Запродажа, определение договора запродажи - 324; форма - 325; исполнение - 326; обеспечение задатком - 326; отличие от купли-продажи - 325; от поставки - 325,328
Зародыш. Зародыш, как субъект прав - 62; завещания в пользу лиц зачатых - 483
Застроение. Застроениекак способ приобретения права собственности -202
Засев. Засев как основание приращения - 203
Зачет. Понятие о зачете - 301; невозможность зачета между долгами товарищей и требованиями товарищества - 389
Защита. Защита владения -159
35-2386
Игра. Недействительность займа для игры и по игре - 332
Издание. Право на периодические издания - 257; возможность для автора нового издания после договора с издателем - 267; право художника на отдельное издание своих произведений, выполненных по заказу - 260
Издатель. Авторское право издателя народных песен - 256; основания права издателя на повременные издания - 258
И з д е р ж к и. Возмещение издержек владельцу со стороны собственника -164
Изобретение. Право на промышленное изобретение- 261; возникновение этого права - 262; действие привилегии - 262; прекращение привилегии -262
Икона. Внеоборотность икон - 112; обязанность нехристиан передать доставшиеся им по наследству иконы - 85
Имущественный. Имущественные отношения, как исключительный предмет гражданского права -11; имущественный интерес, как содержание обязательства - 267; имущественные отношения между супругами - 434; имущественные отношения между родителями и детьми - 446
Имущество. Понятие об имуществе - 95; судьба имущества юридических лиц - 94; имущество, как предмет завещания - 485
И и о в е р ц ы. Браки иноверцев - 417
Иностранец. Дееспособность иностранцев - 78; завещания в пользу иностранцев - 485
Интерес. Отличие частного интереса от общественного-9; интерес, как необходимое содержание субъективного права - 58; потеря интереса прекращает сервитут - 230; неимущественный интерес в обязательствах - 267
Ипотека. Понятие об ипотеке-148; ипотечная система укрепления прав
-149
Исключительный. Понятие об исключительных правах - 57,254; виды исключительных прав - 255
Исковая давность. Понятие - 135; основание- 133; приостановление - 136; перерыв - 137; течение срока - 136; сроки исковой давности - 137; действие исковой давности -138
Иск. Влияние давности на иск -139; иски о наследстве - 520
Исполнение. Образ исполнения обязательства - 281; место исполнения
- 282; время исполнения - 283; исполнение как способ прекращения обязательств - 298; замена исполнения - 299; невозможность исполнения - 300; исполнение духовных завещаний - 530
История. Историческое направление в науке гражданского права - 13; историческое соотношение между законом и обычаем - 36; история права собственности в России - 170; история укрепления права собственности на недвижимости - 143; историческое происхождение общинной собственности - 217; историческое происхождение сервитутов - 227; историческое возникновение чиншевого права - 237; история залогового права в России - 241; история личных и имущественных отношений между супругами - 429; история брака в России - 409; история развода в России - 422; история родительской власти - 437;
история описи - 458; история-наследственного права в России - 469; историческое развитие завещательной формы - 490; историческое развитие круга лиц, призываемых к наследованию - 498
Источн'ики п'рава. Понятие об источниках права - 35; источники французского права - 28; источники германского права - 30; источники английского права - 34; историческое соотношение между источниками права - 36
Казна. Казна, как юридическое лицо - 91; казенные подряды и поставки
-373
Каноническое право. Кодификация канонического права - 26
Католики. Ограничение дееспособности католиков - 80; брак католиков - 413,417,425
К л а д б и щ е. Кладбища как предметы вне оборота -111
Клад. Открытие клада как способ приобретения права собственности -194; кому принадлежит клад -195
Классификация. Классификация правовых институтов, как система права - 53; классификация способов приобретения права собственности - 182; классификация договоров - 315
Клеймо. Право на клеймо (товарный знак) - 264
Клуб. Клуб, как юридическое лицо - 92; иски членов клуба к правлению
-268 !
^Комиссионер. Отличие комиссионера от представителя -130
Компенсация. См. зачет
Контрагент. Понятие о контрагентах - 304; договор между отсутствующими контрагентами - 312
Контрафакция. Нарушение авторского права на литературные произведения - 257; на художественные - 260; на музыкальные - 260; исчисление убытков при контрафакции - 402
Кредитор. Понятие о кредиторе - 265, 272; кредиторы законного наследника не могут опровергать завещания, составленные не в его пользу - 496; право кредиторов требовать выдела указанной части - 508; право кредиторов на остальное имущество должника, сверх залога - 250; возможность для кредитора уступить свое право - 287; отношение между кредитором и поручителем -296; право кредиторов на страховую сумму по личному страхованию - 352; право кредиторов одного супруга на имущество другого - 434; невозможность отречения от наследства в ущерб кредиторам - 516; право кредиторов наследодателя требовать обособления наследства от имущества наследников - 526
Крестьяне. Ограничение дееспособности крестьян - 87; действие обычного права в крестьянском быту - 37; опека у крестьян - 459
Критика. Критическое направление в науке гражданского права -18
Купля-продажа. Определение договора - 316; объект купли-продажи
- 317; цена - 317; переход права собственности - 318,321; совершение договора
- 318; форма - 319; обязанности продавца - 321; обязанности покупщика - 323; покупка у несовершеннолетнего - 72
Купчая. Совершение купчей крепости - 320
Лавка. Лавка как нераздельное имущество -103
Легатарий. Понятие о легатарии - 527; допустимость их по русскому праву - 527,529
Линии родства.Определениеблизостиродстваполиниям-453
Литературная собственность. См. авторское право
Личный. Личные отношения между супругами - 431; личная обида -402; личные отношения между родителями и детьми - 437; личное попечение о малолетнем - 463
Лишение прав. Лишение всех прав состояния ограничивает правоспособность - 87; лишение прав как повод к разводу - 424; завещания лиц, лишенных прав состояния - устранение лишенных прав от наследования - 482
Лес. Право въезда в лес - 235; ограничение права на леса в истории -174; в действующем законодательстве - 181; продажа леса на сруб - 97; лесное хозяйство при пользовладении - 232; вырубка леса при залоге - 248
Магометане. Специальные законы для магометан - 44; расторжение брака магометан - 426
Майорат. Понятие о майорате -103
Малолетний. Возраст малолетства - 70; приостановка давности в пользу малолетних -136
Мать. Связь матери с внебрачными детьми - 452; родительская власть матери - 437; права матери на опеку - 461
Мельница. Пристройка мельничной плотины к чужому берегу - 180, 236
Метрические книги. О содержании метрических книг и порядке их ведения - 67
Мировая сделка. Понятие о мировой сделке - 342; форма мировой сделки - 344; действие мировой сделки - 344; отличие от конкурсной мировой сделки - 344
Монашество. Пострижение в монашество ограничивает правоспособность - 86; монашество препятствует браку - 413; пострижение, как повод к разводу - 425; завещания монашествующих - 483; устранение монашествующих от наследования - 485; пострижение в монашество открывает наследование -472
Мореходные суда. Мореходное судно как недвижимость - 97; форма найма - 357
Мотив. Влияние мотива воли на силу сделки -114
Мена. Определение мены - 328; запрещение мены недвижимостями - 330
Наем имущества. Определение договора - 355; отличие от ссуды -354,356; вознаграждение за наем - 356,359; срок найма - 356; форма договора -357; обязанности хозяина нанятой вещи - 358; обязанности нанимателя - 359; поднаем - 360; прекращение найма - 361; влияние отчуждения нанятой вещи на договор найма - 361
Наем лица, определение договора - 364; согласие мужа на наем жены -73; срок найма - 365; вознаграждение при найме - 365, 367; форма договора -366; обязанности нанявшегося - 366; обязанности нанимателя - 367; прекращение личного найма - 368; виды личного найма - 368; наем приказчиков - 369;
наем фабричных рабочих - 369; наем сельских рабочих - 369; наем ремесленных учеников - 370; наем рабочих на золотые прииски - 370; наем морских матросов -371
Наказ. Наказ (modus) как одно из ограничений силы сделок -125
Наличное имущество. Отличие наличного от долгового - 94
Намыв. Понятие о намыве - 201
Насаждение. Насаждение как основание приращения - 203 '
Населенное имение.Понятие-96
Насилие. Насилие как принуждение к совершению сделки - 113; насильственное владение -155
Наследник. Кто называется наследником - 468; отличие наследника от легатария - 529; кто не может быть наследником по завещанию - 483; кто призывается к наследованию по закону - 498; нисходящие наследники - 502; боковые наследники - 504; восходящие наследники - 506; наследники супруги - 507; внебрачные дети наследники после матери - 453; но не отца - 453; права наследников - 520; сила сделок, совершенных мнимым наследником - 521; ответственность наследников - 524; вызов наследников - 476
Наследование. Сущность наследования - 467; основания наследования - 468; история наследования - 469; историческое и догматическое соотношение между наследованием по закону и наследованием по завещанию - 468; наследование по закону - 497; наследование по завещанию - 478; наследование нисходящих - 502; наследование боковых - 504; наследование восходящих - 506; наследование супругов - 507; наследование внебрачных детей - 453; утверждение в правах наследования - 516
Наследственный. Наследственное право -468; история наследственного права в России - 469; наследственный договор - 468
Наследство. Определение наследства - 468; открытое наследство - 92; открытие наследства - 472; момент открытия наследства - 472; меры охранения наследства - 474; выморочное наследство - 510; принятие наследства - 511; отречение от наследства - 514; раздел наследства - 523; иски о наследстве - 520
Находка. Находка как способ приобретения права собственности -196; условия приобретения собственности - 197; основание приобретения собственности -196; и вознаграждения -196
Недвижимость. Отличие недвижимости от движимости - 96; передача
недвижимости для приобретения права собственности - 185; приращение не
движимости к недвижимости - 201; приращение движимости к.недвижимости -
202; взыскания на недвижимость - 207; форма найма недвижимости - 357; про
дажа и залог недвижимостей, состоящих в опекунском управлении - 465; на
следственная доля в недвижимости дочери - 503; жены - 508 "
Недобросовестный. Понятие о недобросовестном владении - 155; ответственность недобросовестного владельца -164
Недействительность. Недействительность сделки, заключенной малолетним - 70; несовершеннолетним - 71; сумасшедшим - 74; виды недействительности сделок - 126; последствия недействительной сделки - 127; недействительность займа по игре и для игры - 332; недействительность брака - 411; недействительность завещательных распоряжений - 490
Незаконный. Незаконное владение - 154; незаконные договоры - 306; незаконное обогащение - 403; незаконные (внебрачные) дети - 450; незаконные распоряжения в завещаниях - 490
Незаменимый. Понятие о вещах незаменимых - 109; только незаменимые вещи мог^т быть предметом ссуды - 354; найма - 356; поклажи - 381
Н е о т д е л е н н ы и. Неотделенные дети - 447
Неотчуждаемость. Завещание имущества в неотчуждаемую собственность-447
Непотребляемы и. Понятие о вещах непотребляемых -108
Непрерывность. Непрерывность владения, как условие приобретения права собственности -189
Нераздельность. Какие вещи признаются нераздельными - 103; последствия нераздельности - 104, 216; нераздельность обязательств - 280; раздел между наследниками нераздельного имущества - 524
Несовершеннолетний. До какого возраста признаются несовершеннолетними - 70; дееспособность несовершеннолетнего - 71; последствия сделок, заключенных несовершеннолетним без согласия попечителя - 72; способность несовершеннолетнего быть представителем -129; завещания несовершеннолетних - 481; способность несовершеннолетних быть свидетелями при составлении завещания - 493
Несостоятельный. Ограничение дееспособности несостоятельного -77; несостоятельность дарителя, как основание возвращения дара - 340; влияние несостоятельности на договор поклажи - 386; несостоятельность одного из супругов - 434
Нетленный. Понятие о вещах нетленных -109
Неустойка. Понятие о неустойке - 293; действие неустойки на обязательство - 293; законная и договорная неустойка - 294; ограничение в установлении договорной неустойки - 294
Нисходящие. Понятие о нисходящих - 454; наследование нисходящих
-502
Новация. Понятие о новации - 299
Нотариус. Участие нотариуса в сделке - 122; назначение нотариусов - 145; нотариальный архив - 146; нотариальная система укрепления прав на недвижимости - 145; недостатки нотариальной системы - 147; нотариальные завещания
-491
Недра. Право на недра в истории - 174; в действующем законодательстве-170
Обеспечение. Способы обеспечения обязательств - 290; залог всегда обеспечивает другое право - 241
Обман. Обман, как основание для опровержения сделки -118 Обнажение дна. Обнажение дна, как основание приращения - 202 Обогащение. Понятие об обогащении на чужой счет - 403; незаконное обогащение, как источник обязательств - 270
О б о р о т. Вещи вне оборота -110
Обособление. Обособление имущества наследников от переходящего к ним наследства - 526
Обсохшая земля. Право собственности на обсохшую землю-202
Объект. Понятие об объекте права - 57; виды объектов права - 94; заблуждение в объекте сделки - 117; что может быть объектом владения - 156; объект права собственности - 160, 214; уничтожение объекта, как основание прекращения прав - 61; объект залогового права - 243; объект авторского права - 256; объект обязательств - 277; объект купли-продажи - 317,319; объект поклажи - 380; объект права личной власти -407
Общая собственность. Установление общей собственности при смешении - 203; понятие об общей собственности - 213; отличие ее от общинной - 220; пользование, владение и распоряжение при общей собственности -214; прекращение общей собственности - 216; общее имущество в квартире супругов-434
Общинная собственность. Возникновение общинного землевладения - 217; понятие об общинной собственности - 219; теория относительно общинного землевладения - 220; акты укрепления - 221; права общины на земли
- 221; права отдельного члена общины - 223; право на усадьбу - 224; право на выдел-225
Обычное прав о. Понятие об обычном праве-37; его отличие от за-' веденного порядка - 37; от обрядов - 38; отношение к закону - 36; применение обычного права - 38; сила обычного права - 39; кассация решения на основании нарушения обычного права - 40
Обязательство. Понятие о нем - 265; обязательство как движимое имущество - 97; основания обязательств - 269; образ исполнения обязательств -281; место исполнения - 282; время исполнения - 283; долевое обязательство -274; солидарное обязательство - 275; альтернативное обязательство - 277; факультативное обязательство - 279; делимость обязательства - 280
Окно. Право выводить окно на соседний двор -180
Опека. Опека над малолетним - 70,462; опека над сумасшедшими - 75, 462; половая опека - 73; опека над глухонемыми - 75,463; опека над расточителями - 76,463; понятие об опеке - 456; организация опеки во Франции и Германии - 457; история опеки в России - 458; учреждение опеки - 459; два вида опеки
- 458; прекращение опеки - 466
Опекун. Задача опекуна - 70; права и обязанности опекунов - 463; управление имуществом - 464; попечение о личности - 463; действия, выполняемые опекунами самостоятельно - 464; действия, требующие утверждения опекунских учреждений - 464; действия, требующие утверждения Сената - 465; назначение опекуна - 460; опекунская повинность - 460; кто не может быть опекуном - 460; отчетность опекуна - 465; вознаграждение опекуна - 466
Опись. Принятие по описи имущества, представленного в пользовладе-ние - 231; опись имущества, принимаемого опекуном - 464; опись имущества при экспроприации - 210; опись наследства - 476; ответственность наследников по инвентарю - 525
Определение. Юридическое определение и его отличие от юридического принципа -15
Опровержимость. Опровержимость, как вид действительности сделок-127
Остров. Образование острова, как основание приобретения права собственности - 202
Ответственность. Ответственность юридических лиц за своих представителей - 93; ответственность добросовестного и недобросовестного владельца перед собственником -162,163,165; ответственность продавца за недостатки вещи - 322; за неотчуждаемое право - 321; ответственность за передаваемое обязательство - 288; ответственность доверителя за доверенного - 377,399; ответственность за других - 398; родителей и опекунов - 399; соучастников в преступлении - 399; ответственность наследников - 400; ответственность отказчиков - 529; ответственность душеприказчиков - 533
Отделенные. Отделенные дети - 447
Отец. Отношение отца к внебрачным детям - 453
Отказ. Определение завещательного отказа - 527; неосуществление отказов - 529; стеснения в назначении отказов - 529; ответственность отказчиков -529
Открытие. Открытие клада -194; открытие наследства - 472
Относительный. Относительное право-57
Отношение. Юридическое отношение - 56; установление и прекращение его - 59; отношения между супругами личные - 431; имущественные - 434; отношения между родителями и детьми личные - 437; имущественные - 446
Отречение. Отречение от права вообще - 60; отречение от сервитут-ного права - 230; отречение от наследства - 514; бесповоротность отречения -515; форма отречения от наследства - 516; отречение во вред кредиторам - 516
Отрыв. Понятие об отрыве-201
Отсрочка. Отсрочка в исполнении по обязательствам - 284
Отчет. Отчеты опекунов - 465; отчет доверенного - 377
О т ч у ж д е н и е. Отчуждение права вообще - 60
Оценка. Оценка экспроприируемого имущества - 210
Ошибка. Ошибка, как мотив сделки -116
Охранение. Меры охранения наследства - 474
Паспорт. Выдача паспорта жене с разрешения мужа - 433; задержание паспорта как обеспечение обязательства - 291
Пассивный. Пассивный субъект юридического отношения - 57; пассив имущества - 95; перемена пассивного субъекта в обязательствах - 289
Перевоз. Право устраивать перевозы - 178; право взимать плату за перевоз -177
Передача. Передача владения - 157; передача, как способ приобретения права собственности -183; взгляд русского законодательства на передачу -184; передача закладных - 248; передача заемных писем - 335
Передел. Переделы общинной земли - 222
Переработка. Переработка как способ приобретения права собственности -204
Перерыв. Перерыв исковой давности -137
Переход. Переход права вообще - 59; переход права собственности -185; переход авторского права - 257; переход прав по обязательствам - 287; переход права собственности при купле-продаже - 318, 321; переход наследства к наследникам - 511
Плагиат. Плагиат художественный - 260
Плата. Плата по найму имущества - 356, 359; плата по личному найму -365,367; выдача рабочей платы - 281,369,370
Плоды. Ответственность владельца перед собственником за потребленные плоды - 164,165; отделение плодов, как способ приобретения права собственности-199
Поднаем. Понятие о поднайме и вытекающие из него отношения - 360
Подряд. Понятие о договоре подряда - 371; отличие от личного найма -372; отличие от поставки - 372; форма договора - 373; заключение казенного подряда - 373
Подсудность. Подсудность исков о восстановлении нарушенного владения - 161; подсудность исков по месту исполнения обязательства - 283; подсудность исков о разводе - 423; подсудность исков по наследованию - 473
Пожалование. Понятие о пожаловании - 342
Пожертвование. Понятие о пожертвовании - 341
Пожизненное владение.См.пользовладение
Поклажа. Понятие поклажи - 380; предмет поклажи - 380; безвозмездность поклажи - 381; совершение договора - 381; форма договора - 382; обязанности приемщика - 383; обязанности покладчика - 384; влияние смерти на отношения сторон - 385; влияние несостоятельности одного из контрагентов -386; особые виды поклажи - 386; необходимая поклажа - 386; поклажа в гостиницах - 386; секвестр - 387; поклажа в товарных складах - 387
Покупщик. Обязанность принять вещь -323; обязанность уплатить цену-324
Полис. Страховой полис - 346
Полномочие. Полномочие при представительстве -132
Пол. Влияние пола на дееспособность - 73.
Пользование. Пользование как элемент права собственности - 167; пользование лесами - 181; пользование при общей собственности - 214; пользование сельского общества своей землей - 222; сервитут пользования - 231; вещи в общем пользовании - 110; временное пользование залогом - 249; пользование вещью при ссуде - 354; при найме - 359
Пользовладение. Сервитут пользовладения - 231; принятие имения по описи - 231; преемственное пользовладение - 232; правомочия пользовла-дельца - 232; пользовладелец не пользуется защитой владения - 161; отношение пользовладельца к кредиторам прежнего собственника - 233; и нового собственника - 234; прекращение пользовладения - 235; предоставление пользовладения по завещанию - 487; пользовладение родителей в силу закона - 230
Поляки. Ограничение поляков в праве приобретать недвижимости - 80
Попечитель. Задача попечителя - 71; назначение попечителя к несовершеннолетнему - 459
Порубка. Ответственность за убытки, причиненные порубкой - 401
Поручитель. Отличие от представителя - 131; понятие о поручительстве - 295; виды поручителей - 295; установление поручительства - 296; отношение между поручителем и верителем - 296; отношение между поручителем и должником - 297; прекращение поручительства - 297
Поставка. Определение поставки - 327; отличие от купли-продажи -327; от запродажи - 328; от подряда - 328; заключение договора казенной поставки - 373
Потрава. Ответственность за убытки, причиненные потравой - 401
Потребляемый. Понятие о вещах потребляемых -108
Право. Гражданское право - 11; субъективное право - 58; отречение от права-60
Правонарушение. Понятие о правонарушении - 398; правонарушение, как источник обязательства - 269; соотношение между уголовным и гражданским правонарушением - 395; доказывание убытков - 397; убытки от правонарушений - 395; ответственность за чужие правонарушения - 398; отдельные виды правонарушений - 400
Правоспособность. Общее понятие - 61; ограничение правоспособности-78
Предварительная р а спи ска. При страховании-347
Представитель. Общее понятие - 128; отличие представителя от комиссионера - 130; отличие от поручителя - 131; виды представительства - 131; душеприказчик, как представитель - 530
Представление. Понятие о праве представления - 501; право представления в нисходящей линии - 503; право представления в боковой линии -505
Преемство. Преемство общее и частное - 60; наследование, как общее преемство - 471
Прелюбодеяние. Понятие о прелюбодеянии - 433; прелюбодеяние
как повод к разводу-423 •
Премия. Страховая премия - 345,351
Привилегия. Привилегия как закон - 44; привилегия на промышленные изобретения - 261
Приданое. Понятие о приданом - 448; форма приданого - 448; последствия приданого для наследования - 449; страхование приданого - 349
Принадлежность. Отличие принадлежности от главной вещи - 105; различные основания принадлежности -105; виды принадлежности -107
Принцип. Юридический принцип и его отличие от юридического определения -15
Принуждение. Принуждение к заключению сделки: физическое (насилие) -113; психическое (угроза) -114
Принятие. Принятие предложения при заключении договора между отсутствующими - 312; принятие наследства - 511
Приращение. Приращение как способ приобретения права собственности - 200; отличие приращения от смешения - 204; приращение наследственной доли - 522; приращение неосуществившегося отказа - 529
Притворный. Притворные сделки -119
Приобретение права. Приобретение права вообще - 59; способы приобретения права собственности - 182; приобретение наследственного права
- 511; приобретение прав, входящих в состав наследства - 520
Приостановление. Приостановление исковой давности -136 Продавец. Обязанность продавца передать вещь - 321; риск продавца за гибель или повреждение вещи - 321; ответственность за недостатки вещи -323; право на цену вещи - 324
П р о с р о ч к а. Просрочка в исполнении по обязательствам - 285 Проценты. Установленные и узаконенные проценты при займе - 333; проценты на проценты (анатоцизм) - 334; закон о ростовщичестве - 334
Публичный. Отличие частного права от права публичного - 9; недействительность договоров, нарушающих публичные интересы - 306
Пустопорожние земли. Сдача в аренду пустопорожних земель -357 „
Развод. Идея развода - 419; развод во Франции - 420; в Германии - 421; в Англии - 421; история развода в России - 422; развод православных - 423: прелюбодеяние - 423; неспособность к брачному сожитию - 423; лишение всех прав состояния - 424; пострижение в монашество - 425; безвестное отсутствие -424; развод у старообрядцев - 425; у католиков - 426; у лютеран - 426; у иудеев
- 426; у мусульман - 426; право жены на фамилию мужа после развода - 431
Раздел, прекращение общей собственности разделом - 216; раздел наследства - 523
Раздельность. Начало раздельности в имущественных отношениях между супругами - 434; между родителями и детьми - 446
Раздельный. Раздельные вещи и отличие их от нераздельных - 103; раздельные обязательства - 280; раздельная запись - 523
Рассрочка. Рассрочки в исполнении обязательства - 281 Распоряжение. Распоряжение как элемент права собственности - 167; распоряжение при общей собственности - 215; недействительность завещательных распоряжений - 490
Расточитель. Основания опеки над расточителями - 76; установление опеки над расточителями - 76,463; дееспособность расточителей - 77; расточительность у крестьян - 87; завещания расточителей - 483
Расторжение. Основания расторжения брака - 419; расторжение брака на Западе - 420; расторжение брака у православных - 423; расторжение брака у инославных - 425
Редактор. Права редактора периодического издания - 258 Регресс. Право регресса при солидарном обязательстве - 276
Римское право. Теория гражданского права основывается на римском праве -17; рецепция римского права - 24; последствия ее - 25
Родительская власть. Юридическая природа родительской власти
- 407; ее цель - 436; история родительской власти в России - 437; обязанности родителей по воспитанию - 438; право родителей требовать детей к сожительству - 438; право наказания детей - 440; установление родительской власти -440; законное рождение - 440; узаконение - 443; усыновление - 444
Родовой. Родовая недвижимость - 99; сделки, допустимые с родовыми имениями -101; родовые обязательства - 279; выдел из родового имения - 447
Родство. Родство, как препятствие к браку - 414, 416, 455; определение родства - 453; права, вытекающие из родства - 454; обязанности, вытекающие из родства - 455
Расписка. Платежная расписка при найме - 336; сохранные расписки-382
Ростовщичество. Закон о ростовщичестве - 295,310
Рукоприкладчик. Участие рукоприкладчика при составлении завещания - 493
Река. Реки в общем пользовании - 111,178; бечевник реки - 179; обязательный спуск воды в реках - 179; запрещение поднимать речную воду запрудами -180; обмеление дна реки - 202; образование острова на реке - 202
Рядная запись. Понятие о рядной записи - 448; форма ее -121,448
Самоубийство. Влияние самоубийства на договор личного страхования - 351; влияние самоубийства на силу завещания - 480
Свидетель. Свидетели, как элемент формы сделки - 121; свидетели при браке - 416; недопущение близких родственников к свидетельству - 439, 455; свидетели при завещании - 491,492; свидетельство против супруги или в пользу
-434
Свойство. Понятие о свойстве - 414; свойство, как препятствие к браку
- 414; обязанности, вытекающие из свойства - 455
Сделка. Определение юридической сделки - 112; юридическая сделка и юридическое действие - 57; состав юридической сделки -114
С е к в е с т р. Понятие о секвестре - 387
Семья. Понятие о семье - 406; отношение права к семейным отношениям
- 406; юридическая природа семейных прав - 407; семейное начало в наследовании - 498
Сервитут. Понятие о сервитуте - 226; историческое происхождение сервитутов - 227; установление сервитутов - 229; виды сервитутов - 231; прекращение их - 230
Система. Систематизация права как задача догматики - 16; понятие о системе права - 53; римская система - 53; германская система - 53
Слияние. Слияние права и обязанности - 61; прекращение сервитутов вследствие слияния - 230; прекращение обязательств вследствие слияния - 302
Случай. Влияние случая на ответственность за гражданское правонарушение - 393; влияние случая на невозможность исполнения обязательства - 300
Смерть. Прекращение смертью вообще связи между субъектом и правом - 62; в безвестном отсутствии предполагается смерть - 64; случай одновременного обнаружения смерти нескольких лиц - 65; неестественная смерть при личном страховании - 351; прекращение брака смертью одного из супругов -419; открытие наследства в случае смерти - 472; составление завещания на случай смерти - 479
Смешение. Смешение как способ приобретения права собственности -203
Собственность. Определение права собственности - 165; содержание права собственности - 169; история права собственности в России - 170; ограничения в способности приобретать право собственности на недвижимость - 79, 80, 82,85; укрепление права собственности - 145; классификация способов приобретения права собственности - 182; принудительное отчуждение - 208; общая собственность - 213; общинная собственность - 217; право собственности на усадьбу - 223; семейная собственность у крестьян - 225; историческая связь права собственности с сервитутами - 228; с владением -154; переход права собственности - 318,321
Совершеннолетие. Возраст совершеннолетия по русскому праву -69
Совокупность. Совокупность юридических отношений, как имущество - 95; совокупность вещей, как один субъект - 95
Соглашение. Соглашение - существенный элемент договора - 305; брака - 408
Содержание. См. алименты
Солидарность. Солидарное обязательство - 275; действие солидарности-276
Социология. Социологическое направление в науке гражданского права -17
Скот. Правила о пригульном скоте -199
Срок. Срок, как случайное определение в сделке - 125; срок давностного владения -190; срок заявления о находке -198; отсрочка - 284; просрочка - 285; перерыв срока -137; приостановление срока -136; срок исковой давности -137
Ссуда. Понятие о договоре ссуды - 353; отличие ссуды от займа - 353; пользование ссудой - 354
Страховщик. Кто может быть страховщиком - 346; обязанности страховщика - 347,351
Страхователь. Кто может страховать имущество - 346; обязанности страхователя - 347; в чью пользу допустимо личное страхование - 350
Страхование. Понятие о страховании имущества - 344; понятие о страховании личном - 348; заключение страхового договора - 345,350; кто может быть страхователем - 346, 350; обязанности страхователя - 347, 351; обязанности страховщика - 347,351; прекращение страхования - 348
Строение. Строение как движимость - 96
Субституция. Понятие о субституции и возможность по русскому законодательству - 488
Субъективное прав о. Понятие о субъективном праве -58; нарушение субъективного права, как необходимое условие гражданского правонарушения - 393
Субъект. Субъекты, активный и пассивный - 57; юридическое лицо как субъект права - 90; условия его возникновения - 93; возникновение физического субъекта - 62; субъект владения - 156; множественность субъектов в обязательстве - 274; перемена активного субъекта - 287; перемена пассивного субъекта -289
Судно. Речное и морское суда как движимости - 97; форма его найма -357
Судоходная река. Признаки судоходной реки - 178; мосты на судоходной реке -178; сплав бревен -178
Сумасшедший. Сумасшествие как основание к ограничению дееспособности - 74; сила сделок, совершенных в состоянии умственного расстройства -113; завещания сумасшедших - 480
Супруги. Личные отношения между супругами - 431; имущественные отношения - 434; наследование супругов - 507; оставление одним супругом в пользу другого пользовладения - 231
Тленный. Понятие о тленных вещах -109
Товарищество. Понятие о договоре товарищества - 387; товарищество - юридическое лицо - 388; выводы из этого положения - 389; виды товариществ - 389; совершение договора - 389; права и обязанности членов товарищества - 390; прекращение товарищества - 391
Товарные склады. Залог в товарных складах-252
Толкование. Толкование законов - 49; толкование договоров - 314
Торги. Продажа недвижимости с торгов - 207; торги при казенных подрядах и поставках - 373
Торговый. Торговые законы - 44; торговая поклажа - 383; наследование в торговых предприятиях - 477
Третьи лица. Договоры в пользу третьих лиц - 312; право третьего лица при страховании жизни - 350; право страхователя обратиться к третьему лицу, виновнику несчастья - 348
Труд. Труд как основание приобретения права собственности при переработке - 204; труд как основание наследования - 498
Убытки. Понятие об убытках - 396; действительный ущерб и потерянная выгода - 396; прямые и косвенные убытки - 396; доказываешь убытков -397
Увечье. Возмещение ущерба, причиненного увечьем - 400
Угодье. Что такое угодье - 229; Историческое возникновение угодий -228; известные русскому законодательству угодья - 236
Угроза. Угроза разрушает сделку, заключенную под ее влиянием -114
Узаконение. Понятие об узаконении - 443; отличие от усыновления -444; узаконение через последующий брак - 443; узаконение по Высочайшему указу - 444
Алфавитный указатель 555
Указная часть. Историческое происхождение - 471; указная часть дочери - 503; указная часть жены - 508; указная часть не подлежит давности -508; выдел указанной части из имущества тестя и свекра - 509
Укрепление. Укрепление прав на недвижимости - 142; история укрепления прав - 144; крепостная система укрепления прав - 145; нотариальная система -145; ипотечная система -148; акты укрепления прав сельских обществ на землю-221
Улица. Улица в общем пользовании - 111; невозможность давностного владениг улицей -191
Уплата. Отличие уплаты от платежа - 335
Урожай. Продажа будущего урожая - 319,325
Условие. Условие как случайная принадлежность сделки - 122; виды условий -123; положение сделки до наступления условий - 123; момент наступления -124; последствия наступления -124; условия в договорах и в завещаниях
-489
Усыновление. Понятие об усыновлении и отличие)от узаконения -444; условия усыновления - 445; подлог усыновления - 445; последствия усыновления-446
Утверждение. Утверждение акта о недвижимости старшим нотариусом -146; утверждение в правах наследования - 516
Участие. Право участия частного - 180; право участия общего - 176; отличие права участия от сервитута - 175; право участия при экспроприации -212
У щ е р б. Понятие об ущербе - 396
Фабрика. Фабрика как имущество нераздельное - 103; право на фабричные рисунки и модели - 262; наем жены на фабричные работы - 73,365; наем фабричных рабочих - 369
Фирма. Право на фирму - 263
Ф ор м а. О форме сделок вообще - 119; форма залога - 246; форма передачи,авторского права - 257; форма купли-продажи - 319; форма брака - 416; форма завещания - 490; нотариальная - 491; домашняя - 492; особенные формы
-494
Франция. Источники французского права - 28; Code Napoleon - 29; передача по французскому праву - 184; влияние французского права на русское в отношении давности владения - 187; совершение гражданского брака во Франции - 418; имущественные отношения между супругами - 428; право отца заключить детей в тюрьму - 440; организация опеки во Франции - 457; законные доли наследников - 486; внебрачные дети во Франции - 451; развод - 420; запрещение субституций - 489; форма завещаний - 491; наследование по закону во Франции - 499; литература французского права - 22
Художественная собственность. Авторское право на художественные произведения - 259; художественная контрафакция - 260; художественный плагиат - 260
Хрестоматия. Литературная хрестоматия - 257; музыкальная хрестоматия - 260
556 Г.Ф. Шершеневич. Учебник русского гражданского права
Цена. Цена вещи как существенный элемент купли-продажи - 317
Чек. Чек не заменяет платежа - 281
Чиншевое право. Историческое происхождение чиншевого права -237; возможность возникновения вновь чиншевых отношений - 237; отношение русского законодательства к чиншевому праву - 238; права чиншевнка - 239
Штраф. Штраф имеет уголовный, но не гражданский характер - 269; штрафной характер исков о личной обиде - 402
Экспроприация. Понятие об экспроприации - 208; порядок экспроприации - 210; отчуждение экспроприированного участка - 218
Юридическое лицо. Понятие и цель юридического лица - 88; виды юридических лиц - 91; возникновение - 93; представители - 93; прекращение -93; судьба его имущества - 94
Явка. Явка заемного письма - 333,335
Язычники. Брак язычников - 418