Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Соколовская Гулия Николаевна
Учитель музыки МОУ ЧСШ №1
Г. Саяногорск
«Слово о Мусоргском»
Музыкальное образование
8 класс
«Работою над говором человеческим я добрёл до мелодии, творимой этим говором, добрёл до воплощения речитатива в мелодии…Я хотел бы назвать это осмысленною оправданною мелодией».
«…народ хочется сделать: сплю и вижу его, ем и помышляю о нём, пью – мерещится мне он, он один цельный, большой, неподкрашенный и без сусального».
«Жизнь, где бы ни сказалась; правда, как бы ни солона; смелая, искренняя речь к людям в упор – вот моя закваска, вот чего хочу и вот в чём боялся бы промахнуться».
«Чернозёмная сила проявится, когда до самого днища ковырнёшь».
Так говорил Модест Петрович Мусоргский, когда работал над своими шедеврами операми «Борис Годунов» и «Хованщина».
Музыка – язык эмоций, язык чувств. В ней не слукавишь. Ложь, фальшь, равнодушие всегда всплывут в ней на поверхность, в какие бы эффектные наряды они ни рядились. И, напротив, смелая искренняя речь идёт от сердца к сердцу. Но, конечно, композитор должен выступать во всеоружии мастерства, помнить, что художественная правда не терпит предвзятых форм. И музыка Модеста Петровича – ярчайший пример такого мастерства.
Музыка Мусоргского являет собой целый мир – гигантский, неохватный по образной амплитуде своей. А каким он был – Модест Петрович Мусоргский?
Дежуривший по госпиталю молодой врач Александр Бородин скучал и был рад, что нашёлся собеседник – ещё более молодой и также назначенный на дежурство в этот день офицер Преображенского полка Модест Мусоргский. Они были незнакомы, но быстро разговорились и сошлись.
«Мусоргский был в то время совсем мальчонкой, - рассказывает Бородин, - очень изящным, точно нарисованным офицериком; мундирчик с иголочки, в обтяжку; ножки вывороченные; волосы приглажены, припомажены, ногти точно выточенные, руки выхоленные, совсем барские. Манеры изящные, аристократические; разговор такой же, немного сквозь зубы, пересыпанный французскими фразами, немного вычурными. Дамы ухаживали за ним. Он сидел за фортепиано и, вскидывая кокетливо ручками, играл весьма сладко, грациозно отрывки из “Trovatore”,
“Traviata” и др. и кругом его жужжали хором:
“Charmant, delicieux”»
Это 1856 год; Мусоргскому 17 лет, он только окончил школу гвардейских подпрапорщиков и ведёт жизнь блестящего столичного военного. Спустя 25 лет Репин, писавший с Мусоргского знаменитый портрет, который смерть композитора не дала закончить, увидел перед собой совсем другого человека: одутловатое, набрякшее, тяжелое лицо и так ясно читаемые на нём трагичное избранничество, скорбное всеведение, величие духа, которое уже непосильно для разрушенной плоти.
Как ни фантастично превращение, оно действительно произошло. Между фатоватым офицериком, над которым в душе посмеивался умный Бородин, и надорвавшимся титаном, которого писал Репин, пролегла линия одной человеческой судьбы.
Ведь это он, офицерик, менее чем через два года после описанной Бородиным встречи, единственно ради того, чтобы всецело отдаться занятиям музыкой, уйдёт в отставку, пренебрежёт видным положением, привычным жизненным укладом и обречёт себя на трудную жизнь русского интеллигента-разночинца, нужду, тягостную службу для заработка. Это он, завсегдатай салонов, услаждавший дам отрывками из модных опер, потребует от искусства – и, прежде всего своего искусства – правды, «как бы ни была солона». Это он скажет о своём сокровенном замысле: «Не познакомиться с народом, а побрататься жаждется». Именно ему как никому другому, суждено будет передать безмерное народное страдание и безмерную народную ярость, написать хоровой плач-вопль «Кормилец-батюшка» и шествие стрельцов на казнь, и – единственную в русской оперной классике сцену бунта. Именно у него опера станет народной музыкальной драмой, а камерная вокальная музыка, традиционная область лирики, окажется, населена персонажами из простонародья.
Двадцатилетним юношей Мусоргский впервые открыл для себя Москву – как город, неповторимая красота которого одухотворена многовековой русской истории. Восторженно, в порыве внезапно нахлынувшего чувства, он писал М.Балакиреву о том, как ощутил в своеобразии колоколен и куполов Москвы сохраняющуюся древность, о «святой старине», овевающей кремлёвские стены и собор Василия Блаженного.
«Вообще Москва заставила меня переселиться в другой мир – мир древности…- говорилось далее в этом письме, - Знаете что, я был космополит, а теперь какое-то перерождение; мне становится близким все русское». Такое, по-юношески сильное, острейшее переживание «третьего Рима» сейчас воспринимается, словно предзнаменование того главного дела, которому Мусоргского посвятил своё творчество: пройти в искусстве путями поворотного для истории России 17 века, начиная от царствования Бориса Годунова и кончая кануном петровской эпохи. Путями, которые неизменно сходились в Москве.
Москва «Борисе» и в «Хованщине» не просто место действия. Древняя столица, как воплотил Мусоргский этот образ в музыке, - с тревожным ликованием завораживающих колокольных звонов, с её вечной, вознесённой над людскими страстями лучезарно-спокойной красотой – стала важнейшей драматургической метафорой. Через неё композитор вынес на общественный суд важнейшие свои раздумья о философии истории, ибо чувство Москвы не было у него декоративно-самоцельным. Оно сливалось с чувством боли за судьбы страны, с чувством веры в её будущее.
Историческая хронология событий выдержана в «Борисе Годунове» с редкой для произведения искусства точностью. Сам Мусоргский создал два варианта оперы, довольно существенно отличающихся друг от друга. Первая редакция носит название «предварительной» (была закончена автором в 1869 году), в ней главной была тема противопоставления народа и власти; во второй же так называемой «основной» редакции оперы он вывел на первый план человеческую драму преступного царя, трагедию большой совести.
После смерти автора Н.А.Римский-Корсаков заново оркестровал и отредактировал партитуру, а в 20 веке свой вариант оркестровки предложил Д.Шостакович.
Непростая судьба «Бориса Годунова» и наличие нескольких редакций оперы вызваны тем, что Мусоргский как музыкальный драматург и как художник намного опередил своё время. Прослушивается каждый поворот развития нестандартной музыкальной логики Мусоргского, каждое звукосочетание. И причина тут в естественности музыкальной речи, в мелодии, творимой человеческим говором.
Чего стоят только интонации хора «Радуйся, люд…» в сцене коронации Бориса, в которых выражено уже всё – и отношение народа к власти, и будущая судьба Бориса, и предчувствие грядущей беды и смуты на Руси.
Что такое «Сцена под Кромами»? Обычно её трактуют как сцену народного бунта, а за границей она часто называется «революционной сценой». Заглянем, однако, в клавир. На площади у Василия Блаженного – обнищавший народ, а на лесной прогалине под Кромами – толпа бродяг. Может быть, то, что сегодня разыгрывают в театре, не совсем соответствует намерениям композитора? Может быть, он имел в виду нечто другое? Вот во что способен превратиться народ при неправедной власти – не такова ли была мысль автора? Совесть – вот что должно обладать истинной властью над людьми.
О, совесть лютая,
Как тяжко ты караешь.
И душит что-то
И голова кружиться
В глазах дитя окровавлённое.
Это слова человека окружённого властью, деньгами, слугами – всем тем к чему он стремился. Но почему ему нет покоя, что его терзает, почему он не может дышать свободно и легко. Трагедия и безъисходность человека, который сам себя загнал в тупик – выход из которого один – покаяние. Напитавшись своим ядом, Борис готов на любой исход, тому пример «Сцена у Храма Василия Блаженного», когда происходит встреча Юродивого и Бориса. Юродивый просит помощи у Бориса:
«Мальчишки отняли копеечку.
Вели-ка их зарезать
Как ты зарезал маленького царевича».
Столь смелый шаг может обернуться трагедией для самого Юродивого, и уже бояре накинулись на него, но в оркестре слышен глубокий вздох раскаяния и слова самого Бориса:
«Не троньте его
Молись за меня, блаженный».
И как приговор звучат слова Юродивого:
«Нет, Борис.
Нельзя молиться за царя Ирода –
Богородица не велит».
Откуда-то издалека сбоку слышно пение – гонят толпу молить Бориса венчаться на царство. Оттуда же, из ворот, в крепостной двор войдут священники на коронацию, вбегут пристава и швырнут на солому послушника Гришку, и туда же, стуча сапогами по каменьям, стремительно умчится от погони беглый Отрепьев…
Оттуда же приблизиться звук погребальной молитвы в последние мгновения жизни Бориса.… Из широких дверей крепостной постройки вынесут несложный реквизит, расстелют ковёр дворцовых покоев или накроют стол в корчме: туда, в огненный коридор уйдёт грешный царь навсегда…
Самозванец, сопровождаемый Мариной, занимает трон, озарённый отблесками кровавого цвета. Теперь новому царю предстоит испытать на себе трагедию власти.
Всё просто, жизненно и ёмко.
«Какой богатый и обширный мир искусства, если целью взят человек»
Модест Мусоргский
Используемая литература:
Журнал «Музыкальная жизнь»
№11 1989 г. Ин. Попов « О Мусоргском»
№15 1989 г. М Лобанов «Мусоргский в малом оперном»
№19 1989 г. С. Хентова «Из истории оперы «Борис Годунов»»
№23 1989 г. А. Волков «Народ и толпа»