Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Арсеньев Владимир Клавдиевич
(1872-1930)
Исследователь Дальнего Востока, географ и писатель. Исследовал Южное Приморье (1902-1903), горы Сихотэ-Алинь (1906-1910). Один из создателей краеведческого направления в отечественной научно-художественной литературе. Написал книги По Уссурийскому краю (1921), Дерсу Узала (1923), В горах Сихотз-Алиня (отд. изд. 1937) и др. Семья Арсеньевых даже в конце прошлого века считалась большой четверо сыновей и пять дочерей. Да еще две бабушки, да еще приемная девочка. Отец Клавдий Федорович был, судя по всему, недюжинным человеком. Из крепостных крестьян поднялся он до генеральской должности на Николаевской железной дороге и даже получил звание потомственного почетного гражданина города Петербурга. Многое дал Володе и его дядя Илья Егорович Кашлачев по прозвищу Черномор. Он был скромным сельским учителем, но прекрасно знал лес. Летом отец и дядя устраивали путешествия по реке Тосне, так что еще в юношеские годы будущий путешественник выбрал свою стезю. Впрочем, и все остальные сыновья, за исключением Клавдия, с детства болевшего костным туберкулезом, стали впоследствии путешественниками. В 1891 году Арсеньев был зачислен вольноопределяющимся в пехотный полк, а затем поступил в Петербургское юнкерское училище. Четыре года занятий приучили его к дисциплине, порядку, точности. Эти качества нужны тому, кто думает посвятить себя путешествиям. Географию в училище преподает знаменитый путешественник Михаил Ефимович Грумм-Гржимайло, бывший на Памире, Тянь-Шане, у озера Кукунор. Он прекрасный рассказчик, и лекции захватывают юношу. Юнкер исподволь готовится к будущему, которое избрал для себя, книгу за книгой читает о природе и людях Азии. Воображение особенно занимает Дальний Восток, его тихоокеанское побережье. Училище окончено. Молодой прапорщик ждет назначения в часть, стремится попасть в полк, расквартированный где-то в Сибири. Но судьба против него он послан служить в Ломжу, захолустный городок у западных границ Российской империи. Личное знакомство с Азией не состоялось надо продолжать знакомство заочное. Новые и новые работы, написанные отечественными и иностранными географами, появляются в комнате прапорщика. Накапливая опыт, он ходит в длительные экскурсии полосам и рекам, наблюдает в террариуме поведение пресмыкающихся и земноводных. Мысли по-прежнему в Азии, и он настойчиво хлопочет, пока не добивается перевода на Дальний Восток. В мае 1900 года Арсеньев был произведен в поручики и в августе прибыл в крепость Владивосток, точнее, на Русский остров, прикрывающий Владивосток с моря. В конце прошлого века Дальний Восток малоизвестная, малонаселенная окраина Российского государства.
Добраться туда не просто: поезда идут только до Байкала, потом надо пересаживаться на почтовые тройки, ехать на лошадях, плыть по Амуру. Свыше 10 тысяч километров отделяют Ломжу от Тихого океана, поездка утомительна, но мечтатель в офицерском мундире счастлив: заветное желание сбывается! Когда я выехал на Дальний Восток, делится он своими чувствами, сердце мое замирало от радости в груди. Среди попутчиков оказались люди, уже бывавшие на берегах Великого океана. Я расспрашивал их о тайге и ее четвероногих обитателях. Больше всего меня интересовал тигр. Он казался каким-то особенным существом, и я его начинал почти так же боготворить, как и амурские туземцы . Владивосток 1899 года не похож на нынешний шумный портовый город у бухты Золотой Рог. Пять-шесть тихих улиц, приземистые деревянные строения, огороды. Сразу за домами болота и лес. В прибрежных водах промышляют крабов и морских моллюсков мидий, ловят и сушат трепангов, ищут каменную кожу лишайники. В тайге можно встретить кабанов, косуль, оленей. Приезжему сообщают, что не так давно в казарму пробрался тигр, унес солдата. Кругом водились дикие звери, записывает приезжий, -а я был петербургский молодой человек и захлебывался впечатлениями. Я как бы на другую планету попал. Я попросил разрешения организовать охотничью команду . Разрешение дали, и он неделями бродит по тайге: охотится, собирает различные топографические и географические сведения. Перед ним неизведанный край, о котором мечталось столько лет. Что может быть заманчивее, чем открыть этот край для науки! Однажды Арсеньев увидел на тропе свежие тигриные следы. Разом все смешалось в его душе охотничья страсть, любопытство, страх. Дробовое ружье и единственный патрон с пулей слишком слабая защита от владыки тайги. Крадучись, он все же двинулся по следу и вдруг увидел того, кого искал, огромного тигра. Сердце во мне захолонуло, рассказывал позже Арсеньев. Я считал себя погибшим безвозвратно, но вдруг увидел человека, идущего через поляну. Как предупредить его об опасности? Кричать, бежать навстречу, стрелять? Я не знал, что делать, растерялся. И в то же время чувствовал, что этот человек с ружьем является моим спасителем. Он шел, ничего не замечая, а тигр по-прежнему лежал на брюхе... Человек уже поравнялся с тигром и... просто-напросто перешагнул его. Вместо тигра на поляне лежала большая колодина темного цвета . В 1906 году штабс-капитан Арсеньев организовал первую крупную экспедицию на Сихотэ-Алинь. В ее составе было два десятка человек, а вскоре к ним присоединился случайно встреченный нанаец (гольд) Дэрчу из рода Очжал прославленный Арсеньевым охотник-следопыт Дерсу Узала.
Для этого удивительного человека в тайге не было никаких тайн. Старые затески на деревьях вывели нас к тропинке, рассказывает писатель. Гольд шел впереди и внимательно смотрел под ноги. Порой он нагибался, разбирал листву руками. Что такое? спросил я его. Дерсу остановился и сказал, что тропа эта не конная, а пешеходная, что несколько дней назад по ней прошел один человек. Слова гольда всех поразили. Заметив, что мы отнеслись к нему с недоверием, он воскликнул: Как ваша понимай нету? Посмотри сам! После этого он привел такие доказательства, что сомнения отпали-разом. Все было так ясно и просто, что я удивился, как этого раньше не замечал. Во-первых, на тропе не было конских следов, во-вторых, по сторонам она не была очищена от ветвей: лошади пробирались с трудом, задевали вьюками за деревья. Затем повороты были так круты, что кони не могли повернуться; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен. Все это доказывало, что тропа не была приспособлена для путешествий с вьюками . Он очеловечивал , кажется, все животных, птиц, деревья, облака,.. Меня поразило, писал Владимир Клавдиевич, что Дерсу кабанов называет людьми . Его все равно люди, подтвердил Дерсу, только рубашка другой . По щебетанию птиц Дерсу предсказывал погоду. По следу, по обломанной ветке и множеству других, ведомых только ему знаков он мог определить рост человека, мог узнать, кто проходил по тропе, охотник или искатель женьшеня. Дерсу многому научил капитана, а однажды на озере Ханка во время жестокой пурги спас его. В своих книгах Арсеньев много пишет о Дерсу Узала, поэтому сложилось мнение, что они долгие годы были близкими друзьями. Но в действительности, как установила биограф Арсеньева Анна Ивановна Тарасова, Владимир Клавдиевич познакомился с Дерсу 3 августа 1906 года, а 13 марта 1908 года прославленный на века гольд, как утверждает местный краевед, был убит близ станции Корфовская неким Козловым, бежавшим из сахалинской ссылки. В трех походах сопровождает Арсеньева удивительный охотник-гольд. Он знает повадки птиц и зверей, понимает язык камня, воды, дерева и, словно раскрытую книгу, читает жизнь природы. Арсеньев старается перенять это редкостное умение, совместные странствия сближают их и крепкая душевная дружба связывает таежного следопыта с офицером-географом. Тяжелы и опасны походы по неизведанному краю. Лесной пожар настигает путешественника, огненные волны текут по земле, едкий дым затрудняет дыхание; покрывшись мокрой палаткой, Арсеньев долгие часы лежит ничком на приречной гальке, ожидая, пока спадет огонь.
Жестокая пурга с пронзительным студеным ветром и колючим снегом застает его без теплой одежды возле озера Ханка. Поздней осенью приходится преодолевать вброд горные потоки с ледяной водой, иногда он голодает по нескольку суток, зыбучие пески на побережье Японского моря засасывают его, пуля таежного бродяги ранит его в грудь, и лишь счастливая случайность избавляет от неизбежной смерти. Лишения и опасности не останавливают его. Походы по лесам и горам единственная страсть, единственное увлечение. Ежедневно ведет Арсеньев топографическую съемку, делает замеры высот, сам влезает на деревья, чтобы не было сомнения в точности ориентировки, ведь им составляется первая достоверная карта! Но.Арсеньев не просто топограф. Он жаждет узнать возможно больше, и хотя к ночи устает так, что едва добирается до привала, на всем пути ищет образцы горных пород, следит за переменами в рельефе, растительном и животном мире. Каждый день открывает что-либо новое. Отряд пересекает болотистую низину к северу от Уссурийского залива. Береговой обрыв отстоит от моря километров на пять, а в низине попадаются озерки с водой. Арсеньев задумывается над их происхождением и приходит к выводу, что низина некогда была дном залива. Потом суша поднялась, море отступило; озерки с водой показывают места, где дно залива было наиболее глубоко. Обширные топи, с трех сторон подступающие к озеру Ханка, подсказывают ему, что некогда оно занимало большую территорию. Арсеньев ищет причины постепенного усыхания озера. Долина, по которой идет отряд, носит название Стеклянная падь . Арсеньев выясняет, что прежде в долине стояла китайская фанза, в окно которой был вставлен кусочек стекла. В то время стекольного производства на Дальнем Востоке не было, и окна в фанзах обычно оклеивали тонкой бумагой. Осколок стекла в окне так удивил первых переселенцев из России, что они окрестили Стеклянной падью всю прилегающую местность.Записи в походном дневнике исключительно разнообразны. Сведения о погоде, пересказ старинной легенды, услышанной от встреченного удэгейца или нанайца, подсчет расстояний между отдельными пунктами... Наблюдений так много, они так разносторонни и интересны, что когда путешественник обработает их и напечатает, Приморье первых лет нынешнего века словно оживет в его образных и ярких книгах. В 1906-1910 годах Арсеньев совершает три больших экспедиции по Сихотэ-Алиню. На Дальнем Востоке уже знают о пытливом натуралисте, и средства на экспедиции дает Приамурский отдел Русского Географического общества. Сихотэ-Алинь... Звучные, немного таинственные, волнующие слова. Во время экспедиции 1906 года Арсеньев за шесть месяцев пересекал Сихотэ-Алиньский хребет девять раз, а вдоль побережья прошел от залива Ольги до устья реки Заболоченной.
Он составил подробную карту района с нанесением рельефа и всех населенных пунктов, включая одиночные жилища. Кроме того, Владимир Клавдиевич привез полсотни образцов горных пород, большую этнографическую коллекцию, шестьдесят экземпляров птиц, около пятидесяти особей земноводных и пресмыкающихся, около четырехсот экземпляров рыб, пятьсот экземпляров насекомых и большое количество разнообразных мхов и шляпных грибов.Были также проведены археологические раскопки, старинных укреплений в бассейне реки Арзамасовки на реке Тадуши и около залива Святой Ольги. На следующий год Арсеньев вновь организует экспедицию по реке Бикин, вдоль побережья Японского моря от залива Рында до устья реки Кабанья. На долю участников экспедиции выпало много испытаний: проливные муссонные дожди, нехватка продовольствия, сильный шторм, который унес лодку со снаряжением... Потом пришлось дожидаться, пока встанут реки, и только 5 декабря Арсеньев двинулся к перевалу. Новый год пришлось встречать в тайге, а в Хабаровск экспедиция вернулась в январе 1908 года. Три следующих месяца ушли на составление отчетов, разбор коллекций. Материал был очень богатый, и в марте апреле Владимир Клавдиевич выступал с докладами, которые вызвали живейший интерес. Казалось бы, можно передохнуть, но уже в конце июня третья экспедиция Арсеньева выступила в путь. Предполагалось пройти вверх по Анюю, подняться на Сихотэ-Алинь, а затем по одной из рек на восточном склоне хребта спуститься к морю. Однако на карте, которой пришлось пользоваться Арсеньеву, горные хребты и реки, как вскоре выяснилось, были показаны совершенно ошибочно. Это, впрочем, неудивительно, так как карта была составлена в 1888 году на основе приблизительных расспросов местных жителей. Владимиру Клавдиевичу понадобился целый месяц, чтобы достичь перевала, и только 3 августа экспедиция вышла к реке, которая текла на восток. Надо было торопиться, кончалось продовольствие, но долбленая лодка разбилась о камни. С ней погибло все имущество: остатки продуктов, инструменты и, главное, оружие. Началась голодовка, люди питались листьями, мхами и лишайниками. Грибы, попадавшиеся изредка, были, к сожалению, несъедобны. Спас их вспомогательный отряд Т. А. Николаева, высланный заранее в Императорскую Гавань. На людей было страшно смотреть, писал позднее Николаев в своем отчете. Это были настоящие скелеты, только обтянутые кожей. Некоторые были еще в силах подняться, остальные же лежали на земле без движения. Когда стали подходить лодки, силы оставили и Арсеньева. В эту минуту он почувствовал, что не может стоять на ногах, и лег на землю . После почти месячной голодовки можно было бы и прервать экспедицию, но начальник, отпустив часть людей, продолжил путешествие.
Зима в тот год выдалась ранней, суровой и снежной. Даже лоси не ходили по тайге, а стояли там, где застигла их непогода. Но люди, несмотря ни на что, шли. В пути отряду пришлось опять выдержать голодовку. Наконец, убили небольшую выдру и четыре дня прокормились ею, а потом убили молодую рысь И лапы, и внутренности ее все было съедено. А на следующий день, 1 января, встретили, к счастью, туземцев орочей. Отряд Арсеньева прошел с маршрутной съемкой более двух тысяч километров. Были произведены астрономические определения тридцати трех пунктов, измерены высоты горных хребтов и перевалов, собран большой геологический, ботанический и этнографический материал. За девятнадцать месяцев экспедиции в общении с туземцами Владимир Клавдиевич составил словари орочей удэхе. Круг интересов его к тому времени расширился, и на первое место выдвинулись этнографические проблемы жизнь и обычаи малых народностей Приамурья и Приморья. Его имя стало широко известно среди географов и этнографов, геологов и археологов. Он выступает с докладами в Хабаровске, Петербурге и Москве. Теперь для Владимира Клавдиевича начался новый этап работы: он не столько путешествует по любимой уссурийской тайге, сколько обрабатывает и систематизирует материалы, собранные во время прежних больших походов. Он награжден серебряной медалью Российского географического общества, становится директором Хабаровского краеведческого музея. Норвежский ученый Фритьоф Нансен посещает Хабаровск. Арсеньев сопровождает его в Поездках по Амуру и Уссурийскому краю. Было чему поучиться под руководством такого знающего проводника, как знаток этих краев и бывалый путешественник капитан Арсеньев , пишет Нансен в книге В страну будущего . Вместе с Нансеном Владимир Клавдиевич вынашивал план ледового похода невиданного путешествия из Хабаровска к Ледовитому океану на собаках и оленях, а затем морем во Владивосток. Однако мировая война, а потом и гражданская разрушили все планы Арсеньева. В 1917 году бывший царский полковник был уволен из армии, но вполне лояльно принял советскую власть. Однако за ним тем временем началась настоящая охота. Многочисленные белогвардейские грабители пепеляевцы, калмыковцы, семеновцы пытались выкрасть дневники его путешествий, этнографические коллекции, золотые и серебряные медали, полученные от разных обществ, в том числе иностранных. Но главной для грабителей, по всей видимости, была женьшеневая плантация, подаренная капитану. Она сулила огромные деньги. После революции Арсеньев читает лекции во Владивостокском университете и педагогическом институте, заведует кафедрой краеведения и этнографии.
Лекции так живы и увлекательны, что их слушают не только студенты. Молодые исследователи обращаются к профессору за научной помощью, разъяснением, справками. Следуют одна за другой экспедиции. На Командорских островах Арсеньев осматривает лежбища котиков, составляет подробные карты островов. На Камчатке, где пришлось побывать трижды, он собирает археологические материалы, спускается в кратер действующего вулкана. На северо-востоке Охотского моря изучает Гижигинскую губу и прилегающий к ней район. Лучшего знатока края приглашают в Москву, интересуются его мнением о природных возможностях Дальнего Востока. Местные хозяйственные учреждения просят у него совета, картографы пользуются его инструментальными и глазомерными съемками. Летом и осенью 1927 года Арсеньев опять в горах Сихотэ-Алиня. Через горную область собираются проложить железную дорогу, близится час, когда человек начнет осваивать богатства Приморья. Об этом всю жизнь мечтал Арсеньев, и, забыв о возрасте ему уже 55 лет, пешком и на лодке пробирается он по сихотэ-алиньским горам, лесам, рекам, обследуя районы, которые пересечет железная дорога. С тяжелой котомкой за плечами поднимается он на сопки, под проливным дождем бредет по заваленной буреломом болотистой тайге. На перевале приколочена к столбу доска с фамилией Арсеньева, поставленная им 18 лет назад. Как быстро течет время!.. Рядом со старой доской прибивают новую память о новом посещении перевала. Походные тетради заполнены заметками. За три с половиной месяца труженик-исследователь прошел пешком 863 километра, проплыл в лодке еще 1010 километров! В середине двадцатых годов началось освоение природных ресурсов Дальнего Востока, так что вскоре Владимир Клавдиевич становится общепризнанным главным специалистом . Он пишет статьи. Одна за другой публикуются и книги Арсеньева: По Уссурийской тайге , Дерсу Узала , В дебрях Уссурийского края . Он становится известным в литературных кругах, переписывается с Максимом Горьким, который считает, что Арсеньеву удалось объединить в себе Брема и Купера . В 1930 году Арсеньев выезжает в низовья Амура. Там работают четыре экспедиции, которыми он руководит. Это последняя поездка. В тайге он заболевает воспалением легких и в тяжелом состоянии вынужден вернуться во Владивосток. 4 сентября 1930 года Владимир Клавдиевич Арсеньев умер. 6 сентября 1930 года весь Владивосток провожал в последний путь талантливого человека, многогранного ученого, замечательного путешественника и писателя. Отовсюду шли телеграммы и письма из Москвы, Ленинграда, Хабаровска, Уссурийска, Читы, от многих читателей его книг.
Холм венков покрыл его могилу... В честь Арсеньева названы река, поселок, город, улица во Владивостоке, переулок в Хабаровске, оловянный рудник, гора в Сихотэ-Алине, гора на острове Парамушир, вулкан на Курильских островах, ледник на Камчатке. Есть на картах и поселок Дерсу, есть скала Дерсу Узала.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://rgo.ru